В комиссионном магазине рядом с домом Эйвери нашла пару мешковатых, противомоскитных зеленых штанов, которые были ей слишком велики. Она купила их вместе с огромной джинсовой рубашкой, серой шляпой и парой старых ботинок. Что-либо менее привлекательное просто невозможно было подобрать. Идеально. Она переоделась дома и даже попрактиковалась в нетрезвой походке.

Эйвери взяла алкоголь из бара и использовала его в качестве духов, нанеся на шею и одежду. В кобуре под джинсовой рубашкой лежал пистолет. Нож, который она хранила возле лодыжки, также был на месте. Телефон поставлен на беззвучный режим, а рация на минимальную громкость.

Перед выходом она даже не смогла узнать себя в зеркале. Шляпа опущена, волосы торчат со всех сторон, одежда прикрывает лишь часть.

«Ты похожа на колхозницу, – подумала она. – Не хватает только телеги».

Эйвери беспокоилась по поводу Томпсона. Он настолько выделялся размерами, броским видом засчет светлых волос, кожи и глаз, что она боялась в нем сразу можно вычислить копа. Но сомнения моментально развеялись, как только она увидела его на улице.

Он был одет в грязный комбинезон, сапоги и темно-синюю рубашку, которая была велика даже для него. Она практически свисала до колен, но большую роль играло его лицо: Томпсон одел серый парик, что сделало его похожим на старика лет шестидесяти, и потрепанную фуражку, а на лицо нанес грим. Не обращая внимания на сумку с винтовкой, можно было сделать вывод о том, что перед вами находится просто старый, огромный бродяга, который нуждается в собственном доме.

– Отличная работа, – похвалила Эйвери.

– Взаимно, – кивнул он.

– Что ты собираешься делать с винтовкой?

– Оберну в него, – ответил Томпсон, достав зеленый пакет для мусора.

– Идеально.

– Ты надела жилет? – спросил он.

– Конечно, – постучала Эйвери по груди. – А ты?

– Никогда не выхожу из дома без него, – улыбнулся Томпсон.

В десять сорок пять Эйвери высадила его на большой площадке на Мелдфорд-стрит, чтобы он мог пешком пройтись до своей позиции. Сама она оставила машину на Вест-стрит, к западу от Томпсона и югу от Финли, чтобы войти в роль и добраться до своего пункта.

Она прошла вдоль широкой Альфорд-стрит с интенсивным движением и чуть не была сбита несколькими машинами. Эйвери показывала средний палец почти всем подряд.

«Боюсь, мне это понравится», – подумала она.

Большинство копов ненавидели наблюдение, ведь это подразумевало ожидание в течение нескольких часов в машине или на улице, стараясь оставаться незамеченным. Тебе приносили ужасную еду и кофе. Эйвери же всегда относилась к этому процессу наоборот. Наблюдение давало ей время поразмышлять, почувствовать себя другим человеком, очистить голову от ненужных мыслей не только для работы, но и вообще.

Рамирес буквально не хотел покидать ее мысли.

Она представила его на лодке, одинокого, тоскующего по ней, и расстроенного, что он не стал ей ближе.

«А что я должна была сделать? – думала она. – Он не захотел даже быть моим напарником. Если бы я поставила его в парк с собой, он мог возненавидеть еще и это. Забудь о нем. Что ты сама хочешь?»

По правде говоря, у нее была сильная физическая связь с Рамиресом и вместе они чувствовали себя прекрасно. Но идея полноценных отношений все еще пугала ее.

«Почему? – спрашивала она себя. – Что с ним не так? Не с ним, а с тобой».

Эйвери прошла по бейсбольному полю в парке Райан вдоль края реки по направлению к набережной. Темный участок проходил под мостом прямо перед водой.

«Вот, где бы я разместила следующее тело, – подумала она. – Темно и никто не заметит его».

Эйвери перепрыгнула через забор, упала и какое-то время пролежала там на случай, если кто-то наблюдал за ней.

Ей с детства очень нравился театр. В школьных постановках она с легкостью могла преобразоваться в совершенно другого человека с абсолютно другой жизнью. Как-то она даже помышляла о карьере актрисы. Все это кануло в небытие, когда отец узнал об ее интересах.

«Хочешь такого будущего? – рассмеялся он тогда. – Актриса? Ты знаешь, кто они такие? Лгуны. Они врут, как дьявол. Ты этого хочешь? Стать лгуньей? Работником дьявола? Черт, да я убью тебя раньше, чем это произойдет».

Больше Эйвери о театре не мечтала.

Теперь она знала, что игра не является ложью. Стоило использовать настоящие эмоции, вынести на поверхность настоящие чувства и убеждения. Чтобы сыграть пьяного бомжа, ей пришлось представить себя в наихудшей ситуации – без работы, без жилья, без перспектив, вообще без ничего. Это было не так сложно. После того, как она потеряла работу в юридической фирме, она подумывала о суициде. Ее жизнь повернулась к ней спиной и Эйвери понятия не имела, как с этим бороться.

Лежа на траве и ожидая хоть какой-то знак приближения убийцы, она поняла, что отец дал ей одну вещь, которая сейчас нужна была ей больше всего. Он научил ее стрелять и охотиться. Олени, зайцы и даже птицы, снятые с деревьев, служили им ужином в большинстве случаев. Он умел выслеживать и сдирать кожу с животных, и обучил этому ее. Существовал бесконечный список того, чем она не может заниматься потому, что она девочка. Но Эйвери доказывала, что он был не прав каждый раз, когда держала в руках винтовку.

В период наблюдений время практически не двигалось.

Инстинкты усиливались, а движения практически не было. От безделья, лишь наблюдая и ожидая, Эйвери убивала время, отслеживая машины и глядя на небо и звезды. Каждый час она украдкой шептала в рацию, чтобы получить отклик от коллег.

– Полночь, – произнесла она. – Все чисто.

Остальные подтвердили.

– Все чисто.

– Час ночи. Все чисто.

– Все чисто.

В половину четвертого утра из рации раздался голос Финли:

– По мосту еле движется какая-то машина. Парень крутится так, будто проверяет местность.

– Оставайся в лежачем положении, – прошептала Эйвери в ответ.

– Я уже задолбался лежать, – пожаловался Финли.

Спустя пятнадцать минут он снова вышел на связь:

– Ложная тревога. Парень развернулся на сто восемьдесят градусов и укатил обратно.

В четыре сорок Блэк заметила маленькую и простенькую моторную лодку под мостом.

– Подъем, подъем, – вызвала она. – Всем быть внимательными и не попадаться на глаза. Под мостом лодка. Рамирес, будь готов.

– Готов, – отозвался он.

– Кто-нибудь видит его? – спросила Эйвери. – Я слишком близко. Не хочу привлечь внимание биноклем.

– Я вижу его через прицел, – ответил Томпсон. – Нахожусь примерно в пятиста метрах к востоку от тебя, под лавкой на набережной. Уверен, что он не заметит меня. Вижу спортивного здорового парня в куртке и джинсах. Возможно латиноамериканец. Среднего возраста. Он встал, оглядывается. Теперь сел. Он просто сидит. Ощущение, что чего-то ждет.

– Никому не двигаться, – сказала Эйвери.

Лодка под мостом дрейфовала. Раздался рев мотора и он отплыл обратно в тень, откуда его не было видно.

– Мне нужны ваши глаза, – добавила Блэк.

– Без изменений, – продолжил Томпсон. – Он просто сидит. Подожди. Вот он. Он двигается. В лодке что-то есть. Он что-то поднимает. По размерам похоже на тело.

– Все сохраняют спокойствие, – напомнила Эйвери. – Финли, выезжай с парковки, двигай через мост и встань так, чтобы видеть западную сторону. Он в моторной лодке, без капюшона. Достанешь его, если он попытается сбежать?

– Да, – отозвался Финли.

– Хорошо. Как только ты заедешь на мост, Рамирес может начинать действовать. Все остаются в боевой готовности. Парень может быть вооружен и очень опасен. Не делайте глупостей.

Эйвери наблюдала со своего места за ковыряющимся в темной лодке мужчиной. Он бросил какой-то объект на боковую часть.

– Я на месте, – сообщил Финли.

– Томпсон, – продолжила Эйвери. – Ты держишь его на прицеле?

– Да.

– Рамирес, действуй.

Не считая звуков автомобилей на мосту и воды, стояла гробовая тишина. Эйвери оставалась на своей позиции. Она лежала достаточно близко к мосту, чтобы при необходимости быстро добежать до него, но все же довольно далеко, чтобы продолжать оставаться незамеченной.

Раздался рев полицейского катера.

Блэк заметила небольшую лодку, бегущую по реке. В поле зрения появился Рамирес. Она увидела и прекрасно расслышала как он включил мегафон.

– Полиция, – сказал он. – Оставайтесь на месте.

Мужчина сбросил груз в воду и исчез из виду.

– У него пистолет! В руках оружие! – первым заметил Томпсон.

– Стойте так, чтобы я видел вас. Поднимите руки, – крикнул Рамирес в громкоговоритель.

Мужчина выступил с винтовкой, нацеленной на Рамиреса.

Раздались выстрелы. Стекло полицейского катера разлетелось на мелкие осколки. Рамирес исчез. Одна сторона лодки покрылась дырами от пуль.

«Черт!» – подумала Эйвери.

– Финли, не двигайся, – произнесла она. – Стой на месте.

Справа от нее приглушенно просвиствели две пули. Это был Томпсон. Повернувшись к мосту, она увидела, что подозреваемый был ранен. Со спокойствием привыкшего к обстрелам солдата, он просто посмотрел на берег через прицел и снова открыл огонь.

– Я ранен! Я ранен! – заревел Томпсон.

Стрелявший запустил мотор и направился к берегу.

– Он направляется к берегу, – закричала Эйвери. – Финли, спускайся.

Она подскочила и побежала вдоль набережной.

– Томпсон, где ты? – спросила она по рации.

– Я ранен, – отозвался он. – Он попал из винтовки. Парень хорош. Он выстрелил мне в голову. Спас только шлем. Зацепило ногу.

Полицейский катер, казалось, замер в воде.

– Рамирес, – позвала Эйвери. – Слышишь меня? Ты ранен?

– Я здесь, – помахал он из лодки. – Он зацепил газовый балон или что-то в этом роде. Катер заглох. Я пытаюсь понять, в чем дело.

Лодка преступника пронеслась по реке между камнями и грязью, нагнанной с береговой линии. Винт издал громкий треск. Мужчина выпрыгнул и побежал по загрязненному холму, придерживая одну руку и явно хромая. Эйвери четко видела его.

– Полиция! – закричала она. – Не двигаться!

Финли выскочил прямо перед преступником и тоже закричал:

– Полиция!

Мужчина выстрелил прямо от бедра.

Финли несколько раз прокрутился. Ни одна из пуль, кажется, не попала в цель, но его собственное тело отскочило от ответного огня и он упал на землю.

– Финли! – закричала Эйвери.

Она выстрелила. Мужчина споткнулся и повернулся лицом к ней. Выстрелом он задел ей большой палец руки, в которой она держала оружие, и пистолет выпал из рук.

– Ай! – вскрикнула она.

Еще один выстрел зацепил ее грудь и она свалилась с ног. Жилет спас ее, но давление от пули выбило весь воздух из ее легких. Она жадно задышала, свернувшись в клубок.

Лежа на земле, она пыталась найти свою команду. Финли лежал. Рамирес спрыгнул в воду и тихо плыл к ним. Томпсон спешил к ней на одной ноге, но был слишком далеко, чтобы оказать помощь.

«Всех, – подумала она. – Он сделал всех нас за секунды».

С поддельным стоном Эйвери потянулась за ножом к лодыжке. Она незаметно достала его и перевернулась на четвереньки. Еще раз громко вскрикнув, она отскочила назад и сделала вид, что хватается за раненную грудь.

Преступник шел прямо к ней, направив пистолет в голову Эйвери. Как только он приблизился, она смогла разглядеть блестящую линию от крови на его руках и ногах. Грудь была чиста, хотя на рубашке и куртке виднелись следы от пуль.

«Он в жилете», – поняла она.

Мужчина был очень похож на тот портрет. Седой с залысинами и со светлой кожей, мощной челюстью и светло-зелеными глазами. У него были необычные черты лица, которые одновременно делали его похожим на латиноса и на немца. По морщинам она поняла, что ему было около пятидесяти.

Хоть его движения и были напряженными от полученных травм, они все же выдавали в нем мужчину, который был обучен выживать любой ценой. По легкому движению в сторону воды Эйвери догадалась, что он услышал Рамиреса. Быстрый осмотр территории явно помог ему обнаружить и Томпсона.

В этот момент Эйвери решилась.

– Сейчас! – закричала она в пустоту позади него и бросилась вправо, кинув в нападающего нож.

Мужчина, слегка уставший после неожиданной первой засады, тут же выстрелил и обернулся на того, кому она якобы кричала. Так как Эйвери дернулась, пуля лишь задела кость возле левого глаза вместо того, чтобы попасть прямо в лоб, как и планировалось.

Слишком поздно поняв, что это была уловка, он снова повернулся к Эйвери с направленным на нее оружием.

Нож попал ему прямо в шею.

Убийца дернулся от неожиданности и шока. Из-за ран на ногах он плохо чувствовал почву под ногами и еле устоял.

Эйвери щлепнула его по руке, в которой он держал пистолет, и ударила кулаком в челюсть. Ни одна секунда не была потеряла. Она пнула его в пах и, как только убийца попытался вновь схватить пистолет, ударила по запястью. Послышался треск. Рука мужчины обмякла и пистолет выпал.

Убийца повалил ее на землю. Эйвери ощутила, как треснуло ребро под тяжестью его тела и от удара о землю. Здоровой рукой он схватил ее за шею и попытался придушить. Как ни странно, глаза выражали лишь любовь и заботу. А полученный шок от его игривого взгляда на мгновенье притупил реакцию Эйвери.

Блэк извивалась под ним, пытаясь схватить нож, который до сих пор торчал из его шеи. Как только ей удавалось высвободить руку, он тут же бил ее по голове противоположным локтем, прижимаясь телом к ней. Эйвери увидела слезы. Она ощутила, как начинает терять сознание. Последним сильным толчком она протиснулась бедрами, освободив пространство между ними и дернулась.

Она схватила нож, выдернув его вместе со струей крови и нанесла повторный удар, после чего убийца обмяк. Давление высвободилось из ее тела. С его губ сорвался стон. Глаза дрогнули и он упал.

Эйвери лежала на земле рядом с ним, хватая ртом воздух.

Рамирес, весь мокрый от воды, подбежал, направив пистолет на нападавшего.

– Поднять руки! Поднять руки!

Когда он понял, что мужчина находится без сознания, он проверил его пульс и раны.

– Эйвери, ты в порядке?

Она кивнула и откатилась с болью в глазах.

– В порядке, – прошептала она. – А он?

– Жив, но, кажется, быстро теряет кровь.

– Финли, – указала она в его сторону, – проверь Финли.

Из рации послышался голос Томпсона.

– Офицеры ранены, – докладывал он. – Офицеры ранены. У нас двое раненых. Подозреваемый ранен. Срочно пришлите скорую.