Разговор с Пирсон немного напугал Эйвери и заставил нервничать. Блэк была не из пугливых, но тревожная цепь событий могла вывести из себя любого. Не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше, она ощутила острую нужду съездить обратно в квартиру Рамиреса и проверить все ли в порядке с Роуз. Скорее всего, дочь сильно раздражена тем, что была вынуждена застрять там и является практически заключенной из-за хаоса, царящего в жизни матери. Конечно, ее жизни сейчас ничего не угрожало, но Эйвери не ждала от дочери, что та поймет и оценит проявленную заботу.
Из-за обеденного трафика пездка к дому Рамиреса заняла около сорока минут. Блэк стало интересно, кто именно сейчас находится на посту наблюдения и она почти решила понаглеть и подъехать прямо к подъезду, чтобы посмотреть. Но, в конце концов, она предпочла более безопасный способ. Эйвери припарковалась за домом и вошла через боковой вход, который вел к лифтам и маленькой прачечной.
Поднимаясь на этаж, она решила позвонить О’Мэлли, чтобы проинформировать его о достигнутых результатах, но передумала, не желая будить спящего медведя без явной на то причины.
Выйдя на третьем этаже, Эйвери прошла половину коридора до двери Рамиреса. Вставив ключ в замок и провернув его, она тут же позвала Роуз, чтобы не пугать ее.
– Роуз, это я.
Она распахнула дверь, вошла внутрь и только потом сообразила, что та была не заперта.
«Она открыта», – поняла Блэк.
Сделав еще два шага, она ощутила, как сердце замерло. По телу пробежал холодок, она автоматически дотронулась до Глока.
Кругом царил хаос.
Повсюду валялись диванные подушки. У основания стены валялись осколки бокалов, которые прежде стояли на кухне. Дверца холодильника была открыта нараспашку: молоко, чай и сок лужами стекали на пол. Картины, рамки, все валялось в беспорядке.
– Роуз!
Ее голос разнесся словно гром среди ясного неба. Вбежав в гостиную с пистолетом в руках и приготовившись стрелять, она увидела еще больший хаос. DVD-диски были разбросаны повсюду, а в телевизоре зияла огромная дыра.
Никакого намека на присутствие здесь Роуз.
Она заглянула за кухонный гарнитур и бар, убедившись, что никого не было прежде, чем двинуться в спальню. Дверь была закрыта, поэтому Эйвери пнула ее и буквально запрыгнула внутрь, будучи уверенной, что внутри кто-то есть.
Но и там никого не было.
Тем не менее, ее взгляд упал на нечто, заставившее ее тело снова похолодеть от ужаса.
На стене, прямо над кроватью находилось послание. Судя по всему, оно было написано тем же маркером, что и ранее. Почерк был похож на тот, который ей уже довелось видеть в записке с котом и манекене на складе. Оно гласило: «ОДИН ЗА ДРУГИМ. ВСЕ, КОГО ТЫ ЛЮБИШЬ. А ПОТОМ ЛИШЬ ТЫ И Я».
«Роуз».
Ее сердце чуть не остановилось, когда она поняла, что Биль уже побывал здесь и похитил Роуз.
«Но каким образом он прошел мимо наблюдения? Как он…»
Эйвери прервала собственные размышления, доставая мобильный телефон дрожащими руками. В горле застрял крик отчаяния. Она хотела позвонить Коннелли, чтобы узнать, кто умудрился так облажаться при наблюдении. Да поможет Бог этому недоумку.
Но прежде, чем она смогла набрать номер, из гостиной послышался шум.
Блэк стиснула зубы, понимая, что ее пальцы лишь нуждаются в толчке, чтобы нажать на курок. Она быстро и тихо подошла к краю двери в гостиную.
Скрипнула входная дверь. Послышались непринужденые шаги. Эйвери, все еще сдерживая слезы, приготовилась атаковать. Она продолжала повторять про себя имя Роуз, словно мантру, думая о том, что сделает сейчас с Билем, поймав его.
Но следующий звук разбил все ее мысли в прах.
– Мам? – послышался голос дочери из гостиной.
Он был наполнен страхом и паникой, но, тем не менее, это был самый сладкий звук, который Эйвери когда-либо слышала. Наконец, она позволила себе разрыдаться, быстро засунула пистолет в кобуру и буквально вбежала в гостиную.
Роуз застыла в нескольких шагах от квартиры, с ужасом осматривая ее состояние.
– Роуз, – шепотом произнесла Блэк, подбегая к дочери и обнимая ее.
– Мам… Что, черт возьми, здесь произошло?
– Я думала, тебя больше нет, – ответила она. – Я испугалась, что он забрал тебя…
– Нет… Господи, мам, неужели все стало настолько опасно?
Эйвери кивнула, будучи до сих пор не готова выпустить Роуз из объятий. Она прижалась к ней настолько сильно, как никогда ранее. Наконец, ощутив спокойствие, Блэк отпустила дочь и отступила, чтобы дать той войти.
– Где ты была? – спросила она.
– Я уехала полтора часа назад, – сообщила Роуз. – Сойер и Деннисон отвозили меня домой. Я хотела взять сменку. Всего-то искупалась и перекусила. Боже, мам… Когда я уезжала, здесь все было в порядке.
Эйвери снова кивнула, пытаясь сообразить, что бы все это означало. Мог ли Биль знать о том, что Роуз с полицией уехали и взломать квартиру в их отсутствие? Или он все же пришел сюда в надежде, что дочь будет дома, чтобы похитить ее? Или даже убить…
– Ладно, что мы будем делать теперь? – поинтересовалась Роуз.
Блэк очень хотела как-то утешить дочь, но сейчас она просто не могла подобрать нужные слова.
***
Практически все время, пока Сойер и Деннисон осматривали квартиру, Эйвери пребывала в состоянии шока. Она знала, что Коннелли уже едет сюда, но не видела особых причин для этого. Биль явно не переживал, что его поймают. Такое ощущение, что он отслеживал каждое ее передвижение. Она была полностью уверена, что присутствие полиции в квартире Рамиреса сразу после его появления там, ни капли не волновало его самого. Черт, да он, скорее всего, уже подготовил что-то новое, чтобы добить ее окончательно.
Эйвери прошла в спальню и снова взглянула на нацарапанную над кроватью Рамиреса фразу. Один за другим. Все, кого ты любишь. А потом лишь ты и я.
Сообщение было разбито по линиям, словно стихотворение на отдельной странице. И, твою ж мать, даже сами слова выглядели, как поэма.
Пока она смотрела на эту надпись, сзади подошла Роуз. Она уже не была так напугана, но выглядела уставшей. Естественно, все это испытание отобрало у нее немало сил.
– А ты актриса, детка, – произнесла Эйвери.
– Да, вполне напуганная актриса, – ответила дочь. – И, честно говоря, также немного злая.
– Понимаю, – сказала Блэк. – Прости меня. Но я честно не знаю, что еще здесь можно добавить.
– Они снова перевезут нас? – спросила Роуз.
– Скорее всего.
– У меня есть своя жизнь, мам. Ты же в курсе, да?
– Да. И, держа тебя в безопасности сейчас, я пытаюсь удостовериться в том, что она не в опасности. Ты же в курсе, да?
Роуз лишь кивнула, взглянув на сообщение на стене.
– Как думаешь, он приходил за мной или все же знал, что я ушла?
«Прям жутко. Она размышляет, как и я», – подумала Эйвери.
– Пока не знаю, – произнесла она вслух. – Но уверена, что в любом случае он наслаждается нашей беготней.
– Ты работаешь над этим? – поинтересовалась Роуз. – Они допустили тебя?
– С этого утра.
– Тогда поймай, наконец, этого ублюдка, – добавила дочь, не в состоянии подавить слабую улыбку, коснувшуюся уголков ее рта.
Этот слегка напряженный момент был прерван голосом Коннелли, который, словно рев быка, раздался из гостиной:
– Блэк!
– Я здесь, – крикнула она в ответ.
Он вошел в комнату, огляделся и уставился на нацарапанное на стене сообщение.
– Это очень плохо, Блэк.
– Я в курсе.
– И становится все хуже, – продолжил Дилан. – Уже на входе в дом мне поступил звонок. У нас еще одно тело. Не уверен наверняка, связано ли это как-то с Билем, но похоже на то.
– С чего ты взял?
– Потому что ты знаешь жертву. Ты недавно общалась с этим человеком. Блэк… Джейн Сеймур была убита.