На втором году обучения в академии Хлои была обязана пройти курс, который студенты привыкли называть «времечком в морге» – такой курс был необходим, в основном, для того, чтобы учащиеся могли привыкнуть к виду трупов, с которыми им неизбежно пришлось бы иметь дело при сборе улик. Нельзя сказать, что «времечко в морге» было для Хлои приятным опытом, но и особых беспокойств оно ей не доставило.

Осматривая с агентом Грином тело Мартина, она поняла, что посещение морга на занятиях – это одно дело, а находиться совсем рядом с телом умершего знакомого тебе человека, которого ты видел живым совсем недавно – дело совершенно другое.

Когда они с Грином получили доступ в кабинет для вскрытия, весь мир, казалось, погрузился в полную тишину. Хлои увидела это совершенно голое тело, лежащее в свете галогенных ламп.

Колотые раны были не до конца очищены от крови. Было сложно отчётливо разглядеть следы ранений. Хлои поражало, что они выглядели настолько ненатуральными. Но всё же такова была действительность… и это к этому нужно было привыкать.

– Скажи мне, что именно ты пытаешься увидеть? – спросил Грин, явно желая проверить её знания.

– Какие-либо признаки насилия, помимо этих ножевых ран, – ответила Хлои. – Следы ударов, ссадины, что-нибудь в этом роде.

– А почему они представляют интерес для нас?

– Потому что на таких участках можно найти отпечатки пальцев.

– Именно. Не забывай и про то, что сейчас его одежда исследуется на предмет наличия отпечатков пальцев и волосяных частиц. Но пока ничего не найдено.

Грин сделал шаг в сторону, позволяя Хлои приступить к осмотру тела. Единственной примечательной деталью, которую она смогла обнаружить, был небольшой синяк на месте, где пролегает верхняя часть ромбовидной мышцы. Такой след мог остаться от небольшого лёгкого предмета.

– Рассказывай мне свои мысли по ходу осмотра тела, – сказал Грин, – так, как если бы ты делала записи в блокноте.

– Пока ничего особенного, – ответила Хлои. – Правда, то, что удары были нанесены спереди, может говорить об имевшем место сопротивлении. Принимая это во внимание, я осмотрела запястья и тыльные стороны ладоней в поисках следов борьбы. Я ничего такого не нашла, и это наводит меня на мысль, что жертва находилась в компании убийцы, кода тот напал на него. Сомневаюсь, что злоумышленник возник перед Мартином внезапно. А значит, это был, скорее всего, кто-то, кому он доверял.

«Например, Даниэль», – подумала она.

Скрестив руки, она принялась размышлять: «Разумеется, какое-то сопротивление должно было иметь место. Я же видела, как Мартин двигался. Так двигаются те, кто занимается спортом… возможно, боксёры или мастера боевых искусств. Он захватил Стивена в «замок» с уверенностью профессионала. Поэтому Мартин, вероятно, занял оборонительную позицию, чтобы отразить удар, но уже было слишком поздно».

Хлои наклонилась и снова осмотрела его ладони. И опять не нашла ничего, что подтверждало бы его недавнее участие в драке. Однако она заметила грязь под его ногтями. И грязь была свежей.

– Под ногтями какая-то грязь, – сказала Хлои.

Она ещё ниже склонилась над телом, а Грин принялся шарить в выдвижном ящике стола справа от него.

– Официально нам это делать не разрешается, – сказал он, но всё равно выудил кое-что из ящика. Это был простой скребковый прибор с толщиной лезвия не более обычного картона, напоминавший скальпель.

С его помощью Хлои извлекла грязь из-под ногтей на руках Мартина. Грязь была плотно сбита, но даже по её частицам, случайно упавшим на поверхность смотрового стола, можно было говорить о наличии крови в её составе.

– Похоже, в этой грязи есть частицы крови, – сказала Хлои. – Это может быть его собственная кровь, но, если он всё же оказывал сопротивление, она может также принадлежать убийце.

– Хорошо сработано, – похвалил её Грин. – Сейчас я уезжаю, но скоро пришлю кого-нибудь, чтобы забрать материал. Я сразу займусь этим вопросом, поэтому результат анализа кровяных частиц мы получим через четыре-шесть часов.

Она обрадовалась, что ответ придёт так скоро, но внезапно вспомнила, что эта кровь могла вполне принадлежать Даниэль. И если так, ей пришлось бы отойти от дела, чтобы собственноручно не подводить сестру под тюремный срок.

Эти мысли, очевидно, отразились на её лице. Грин остановился в дверях и спросил:

– Ты уверена, что хочешь продолжать участвовать в этом расследовании?

–Уверена. Даже если… если новости откажутся печальными, я, по крайней мере, буду всё знать. Если это она, я хочу разобраться, почему она это сделала. Я хочу это понять.

– Со всем уважением к твоим чувствам, – обратился к ней Грин, – при таком повороте событий тебе лучше ничего не знать. По собственному опыту могу сказать, что иногда это лучше, чем вовсе не понимать, почему человек пошёл на убийство.

Он вышел, предоставив Хлои возможность поразмышлять над этим вопросом. Но всё время, пока она оставалась наедине со своими мыслями, её не покидала непоколебимая уверенность в том, что сестра не совершала убийство.

Это не Даниэль. Этого не может быть…

Вернувшись в штаб, Хлои направилась в архив и начала перебирать последние записи с места преступления на озере. Внезапно дверь распахнулась. Вошли двое мужчин, один из которых ей был едва знаком. Рядом с этим мужчиной стоял Грин, уменьшившийся в размерах на его фоне. Этот человек был высокого роста и имел фигуру профессионального борца, что не могло укрыться от взгляда даже под тканью костюма. Хлои его видела раньше и знала, кем он был, но никогда с ним прежде не разговаривала.

Директор Л. Дж. Джонсон сел прямо напротив Хлои, оставив Грина стоять. Он посмотрел на неё с выражением лица, значение которого сложно было интерпретировать. Затем он перевёл взгляд на записи, а с записей – снова на Хлои.

– Насколько я понимаю, агент Грин рассказывал вам, что наша программа подразумевает непосредственное участие стажеров в расследованиях, верно? – спросил Джонсон.

– Да, сэр.

– Я остаюсь при решении продолжать эту программу, но должен сказать, что я был взбешён, когда узнал, что вы с агентом Грином провели ещё один тест ДНК по делу о Мартине Шилдсе. Я позвонил Грину и чуть не стёр его в порошок. Я собирался звонить и вам, чтобы поинтересоваться, какого чёрта вы о себе возомнили. Дело даже не находится в ведении департамента. Люди из Пайнкреста делают мне одолжение, потому что вопрос касается лично вас. Я был ярости. Но затем пришли результаты, и я не мог поверить, что допустил ошибку.

– Эта кровь не принадлежит Даниэль Файн? – спросила Даниэль.

– Нет, это не её кровь. Результаты исследования показали, что кровь принадлежит мужчине по имени Алан Шорт. Эта информация не подлежит разглашению. Когда я выйду из этой комнаты, к поиску данного человека тут же приступят двое моих агентов. И затем я лично займусь подготовкой документов, необходимых для освобождения вашей сестры. Но будьте реалисткой. С неё не снимут всех подозрений до поимки Алана Шорта. Ей по-прежнему нельзя будет выезжать из штата, а также нужно будет являться на допросы.

– Разумеется, – сказала Хлои. – Спасибо.

– Это вам спасибо. Впечатляющая работа, отлично. Я надеюсь сотрудничать с вами, когда вы закончите практику. Агент Грин, желаю успешной дальнейшей работы с ней.

И с этими словами Джонсон поднялся со стула и вышел. Грин посмотрел на Хлои так, словно он не мог поверить в то, что произошло.

– Есть только одна загвоздка, – сказала Хлои. – Для поимки этого парня он назначил других людей. Чувствую себя так, словно меня понизили в должности.

– Послушай, ну нельзя ждать всего и сразу. Сам факт того, что он пришёл поздравить тебя, уже многое значит. Поэтому воспринимай это, а также предполагаемую невиновность сестры, как победу. Я буду держать тебя в курсе новостей относительно Алана Шорта. Если он из местных, то он у нас загремит под стражу в течение сорока восьми часов.

– Прекрасно, – выдохнула Хлои, ощущая, как в одну секунду гора упала с её плеч.

– Знаешь, ей, наверное, всё-таки что-то предъявят. Вот так спустить его машину под откос – это крайне подозрительно. Пока что она в безопасности… но я абсолютно уверен, что дальнейшее расследование будет иметь место…

– Логично, – ответила Хлои, чувствуя облегчение уже от того, что Даниэль больше не числится главной подозреваемой. – Что будем делать теперь?

– По этому делу? Ничего. Ты сделала всё, что могла. Думаю, на сегодня ты со всем управилась и можешь ехать домой. Когда Даниэль отпустят, представляю, что за сумасшедшее времечко начнётся. Как сказал директор Джонсон… всё это придётся расхлёбывать нам. Это значит, что журналисты не узнают ничего существенно нового, пока не будет пойман Алан Шорт.

– Я могу рассказать новости Даниэль?

– Нет. Подождём, пока всё будет закреплено документально. Но раз этим занимается директор Джонсон, то это случится скоро. Хлои, я серьёзно. Езжай домой. Ты хорошо поработала.

Хлои встала из-за стола, собрала архивные записи. Она буквально дрожала, пытаясь мысленно переварить всё, что случилось в течение дня и, главным образом, в течение последних пяти минут.

Ей почти удалось освободить Даниэль.

Директор Джонсон, человек, который в будущем будет её руководителем, уже высказывал ей свою благодарность и поздравлял с успехом.

Будущее представлялось безоблачным. Казалось, что тёмное прошлое, приведшее её ко всей этой истории, наконец-то начинало выпускать её из своих когтей.

Но, как ей пришлось в скором времени убедиться, прошлое могло не только преподносить неожиданные сюрпризы, но и разрушать до основания все планы на будущее. И это проявилось в форме писем, полученных Даниэль, напомнив о том, что прошлое всегда где-то неподалёку.

«Но кто их прислал?  – не гадала Хлои. – А главное, зачем?»