Если раньше Хлои казалось, что Рутанна в допросной была похожа на побитую собаку, то теперь, когда она вынуждена была снова наблюдать за развитием событий из-за стекла, она сама себя чувствовала собакой. Гончей, которую посадили на цепь, но которой очень хотелось рвануться к хромому кролику в другом конце двора и перегрызть ему горло.

Еще хуже было то, что она осталась в наблюдательной комнате одна, а Грин присоединился к Петерсону в допросной. Двое мужчин стояли друг на против друга у стола, как бы зажав Рутанну с обеих сторон. Под мышкой и Грина был большая папка для документов, и Рутанна не сводила с него глаз.

В этот раз Петерсон не терял времени на любезности. Она нагнулся над столом, сокращая дистанцию до Рутанны.

«Я спрошу вас последний раз… Хорошо подумайте, прежде чем ответить», – сказал он. «В последние двадцать лет у вас был роман с Эйденом Файном?»

Рутанна была не в состоянии отвечать. Ее губы дрожали, а взгляд был намертво прикован к папке. Хлои почти не сомневалась, что та понимала, что они нашли.

В конце концов Рутанна медленно кивнула. Грин открыл папку и стал по очереди вынимать и раскладывать на столе ее содержимое: письма и фотоальбом.

«Все они адресованы женщине по имени Рути», – сказал Грин. «Полагаю, это сокращение от «Рутанна». Поправьте меня, если я ошибаюсь».

Рутанна покачала головой. «Они написаны мне».

Как долго вы поддерживали с ним связь?» – спросил Грин.

«Около десяти лет», – ответила Рутанна. Она замолчала, пытаясь справиться с эмоциями и удержаться от истерики, которая явно подступала. Наконец-то она заставила себя поднять глаза на Петерсена и Грина. Осознав, что ее разоблачили, она испытала что-то вроде облегчения, обмякла на стуле и смотрела на мужчин с сонным интересом.

«А что насчет вашего романа? Сколько он длился?»

«Месяцев восемь до того, как…»

«До чего?» – спросил Петерсен. «До убийства Гейл Файн?»

«Да», – сказал Рутанна, будто плюнула ядом.

«Итак, мы установили, что у вас действительно был роман с Эйденом Файном», – заключил Петерсон. «Есть еще что-нибудь, в чем вы бы хотели сознаться?»

Рутанна задумалась секунд на пять. Хлои было ясно, что она пытается понять, сколько на самом деле известно мужчинам перед ней. В итоге она решила промолчать.

«Ваше молчание будет занесено в протокол», – раздраженно сказал Петерсон. «А я задам вам простой вопрос: вы имели какое-то отношение к смерти Гейл Файн семнадцать лет назад?»

«Нет».

«Вы уверены? Может, ваши чувства к Эйдену стали сильнее… и вам захотелось быть не просто любовницей? А избавиться от Гейл Файн было кратчайшим путем к желаемому?»

Хлои по другую сторону стекла сжималась в комок с каждым следующим вопросом. Она понимала, что с такой реакцией ей никак нельзя было идти в допросную, и она была благодарна Грину за то, что он настоял, чтобы она осталась снаружи.

«Нет, нет!» – вскрикнула Рутанна, но даже сквозь стекло Хлои видела, что что-то в ней вот-вот сломается.

Похоже, Грин тоже это заметил. Он применил высокоэффективную тактику и увел допрос в другую сторону. Всего на минуту.

«Ладно, тогда у нас есть еще один вопрос: вы знакомы с человеком по имени Алан Шорт?»

Этот вопрос потряс Рутанну до глубины души. Все эмоции мигом исчезли с ее лица. Она выдала себя. Теперь она могла лгать сколько угодно, но ее реакция на вопрос была лучшим ответом.

«Нет».

«Мне показалось, что вас потрясло упоминание этого имени», – сказал Петерсон. Он обернулся к Грину и добавил: «Хотите показать, что еще лежит у вас в папке, агент Грин?»

Грин сунул руку в папку, но не успел даже вытащить последнюю улику, когда Рутанна заговорила:

«Да, я его знаю. Мы недолго встречались, и он…»

Она остановилась, не зная, как продолжать. У нее внутри назревал взрыв.

«Он что?» – спросил Грин. «Он был знаком с Мартином Шилдсом? И, раз уж на то пошло, вы были знакомы с Мартином Шилдсом? Я имею в виду, до квартальной вечеринки. Я спрашиваю потому, что кровь Алана Шорта была найдена под ногтями Мартина. Сложите два и два, миссис Картвиль. Ну же…»

Из груди Рутанны вырвался дикий утробный рев – Хлои никогда такого не слышала. Когда женщина снова смогла говорить, у нее получилась смесь крика и рыданий. Она вскочила со стула так резко, что Петерсон потянулся к пистолету на поясе.

«Я должна была от нее избавиться! Мы решили, что повесить на нее убийство будет проще всего!»

«Избавиться от кого?» – спросил Петерсон.

Рутанна еще не ответила, но Хлои уже знала, к чему все идет. Деталь за деталью, история сошлась у нее в голове, как паззл, и ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не побежать в допросную и не сломать Рутанне шею.

«Даниэль! Она не могла быть здесь, когда он вернется. Я должна была выжить ее отсюда…»

«Когда он вернется?» – переспросил Петерсон. «Я не понимаю».

«Когда Эйден выйдет из тюрьмы. Его должны выпустить условно-досрочно через два года. Я должна была все приготовить к его возвращению. Он тоже этого хотел. Мы спланировали это вместе, понимаете? Нужно было избавиться от всех помех. От всех следов прошлого… включая Даниэль. Потому что, когда она начала копаться в истории матери… звонить в библиотеку… у меня началась паранойя. Я посылала ей записки, чтобы напугать».

«Вы наняли Алана Шорта, чтобы тот убил Мартина Шилдса?» – спросил Грин.

«Нет. Он сам вызвался. Мне пришлось его немного поуговаривать ближе к делу, но он был рад мне помочь».

«Господи…» – пробормотал Петерсон. «То есть, вы хотите сказать, что мужчина, с которым вы сейчас встречаетесь, убил Мартина Шилдса?»

Рутанна открыла рот, но из него опять вырвались только рыдания. Она рухнула на стул и кивнула. «Да. А Мартин поцарапал его в драке. Через всю щеку».

«Где он сейчас?» – спросил Петерсен, доставая телефон.

Но тут его озарило. Ему в голову пришла та же мысль, что и Хлои тридцатью секундами раньше. Он вернулся к столу, уже не заботясь о местонахождении Алана Шорта.

«Семнадцать лет назад… у вас был роман с Эйденом Файном. Вы это сделали, так? Вы убили Гейл Файн, столкнули ее с лестницы. А сейчас, семнадцать лет спустя, вы не смогли убить снова. Поэтому вы посылали записки с угрозами, чтобы спугнуть Даниэль. А когда это не сработало, нашли какого-то идиота, чтобы он сделал это за вас…»

Рутанна выглядела жалко, отказываясь признать вину. Ее несчастный вид – такой, будто это она была жертвой, взбесил Хлои. Она больше не могла на это смотреть. Со слезами, текущими по щекам, она выбежала из наблюдательной и через несколько шагов распахнула дверь в допросную. Она нацелилась прямиком на Рутанну, но ее мгновенно остановил Грин.

«Подумай о том, что ты делаешь», – сказал он.

Хлои услышала его краем уха.

«Скажи это!» – сказала она твердо, но на удивление спокойно. «Скажи, что ты сделала. Признавайся, больная стерва!»

Взгляды Хлои и Рутанны встретились. Хлои увидела подлинную тоску и сожаление на лице женщины, и от этого у нее скрутило живот. «Ты пошла в кино с подружкой, а Даниэль в парке играла в футбол. Твоя мать была на работе. Он меня пригласил. Она вернулась раньше из-за приступа мигрени и застала нас. Мы начали ругаться, я столкнула ее с лестницы. Я по сей день не знаю, нарочно я это сделала или…»

Хлои сделала шаг вперед, но Грин встал у нее на пути. Успокойся, – сказала себе Хлои. Успокойся, или пропустишь развязку…

«Мы решили сказать, что это он сделал, и что это был несчастный случай. Домашнее насилие с печальными последствиями. Он спас меня от тюрьмы – так нам тогда казалось. Только убийству дали вторую степень, а это более суровый приговор. Но он все равно пообещал вернуться ко мне, когда выйдет на свободу. Мы должны были снова быть вместе. Он писал мне письма из тюрьмы… У вас тут не все», – она хлопнула рукой по столу с бумагами.

Хлои опять невольно подалась вперед. Ей пришлось до крови закусить губу, чтобы не заорать. Грин аккуратно оттолкнул ее назад и обернулся к Петерсону.

«У нас чистосердечное признание», – сказал он. «Вы дальше справитесь?»

«Кончено», – сказал Петерсон, все еще слегка ошарашенный.

Грин вывел Хлои в коридор, а оттуда – в наблюдательную комнату, пока никто больше не увидел, в каком она состоянии. Она вытерла глаза и сделал все, что было в ее силах, чтобы успокоиться. Сквозь стекло было слышно, как Петерсон зачитывает Рутанне права.

«Прочтите», – сказала Хлои. «Простите, пожалуйста… Я просто не могла стоять здесь и…»

«Ничего страшного», – сказал Грин. «Тут есть и моя вина – нельзя было подпускать тебя так близко. Но сейчас ты должна сказать мне честно: ты справишься? Ты можешь закончить это дело вместе со мной?»

«Закончить?»

«Да», – сказал Грин. «Если чувствуешь в себе силы, поедешь на задержание Алана Шорта за убийство Мартина Шилдса».

Мысль об этом заставила Хлои собраться и взять себе в руки. Ей напомнили, что она стала частью этого расследования не только из-за личных связей. Даже после всех шокирующих откровений, вылетевших изо рта Рутанны Картвиль, Хлои должна была довести дело до конца.

«Да», – сказала она, и не соврала. «Я в порядке. Когда едем?»

«Как только получим адрес», – сказал Грин, махнув рукой в сторону стекла.

Они оба смотрели на то, как Петерсон заканчивал читать права женщине, которая семнадцать лет спустя призналась в убийстве матери Хлои.