Они остались ночевать в Линчбурге, и когда голова Макензи коснулась подушки, она почувствовала, что очень устала. Она попыталась вспомнить, когда ещё для расследования дела ей приходилось так много ездить из одного города в другой, но на ум ничего не шло. Даже когда они с Эллингтоном вошли в комнату отеля, рабочий день для них ещё не закончился. Они сели за телефон, чтобы связаться со всеми, кто был задействован в расследовании: шерифом Кларком из Стейтона, начальником полиции из Трестона, Харрисоном в Вашингтоне и полицейскими в Ричмонде.

Но ни у кого из них не было новой информации. Макензи была вымотана, и ей казалось, что они ни на дюйм не сдвинулись с места. Это особенно огорчало, потому что история показывала, что когда убийцы начинают убивать чаще, они становятся менее осторожными и оставляют улики на местах преступлений. Но их убийца выбивался из этой схемы. Пока им не удалось получить ни одного отпечатка – ни на телах, ни на местах убийств, ни на уликах вроде трости Клео Коулгров.

Макензи и Эллингтон были настолько вымотаны, что даже не рассматривали возможность заняться чем-то ещё, как только окажутся в номере, кроме как лечь спать. Макензи разделась и легла в постель, когда Эллингтон пошёл в душ. Она заснула, не успел он вернуться.

Она проснулась вскоре после полуночи, чувствуя руку Эллингтона на обнажённом бедре. Она придвинулась ближе и прижалась к нему спиной. Его голая грудь касалась её спины, а ноги – её ног, что также говорило о том, что он был без одежды. Она прижалась сильнее, сонно, но возбуждающе, и всё пошло своим чередом.

Секс был страстным и быстрым. Они всё время оставались в этой позиции, двигаясь в унисон, прижавшись телами друг к другу. Макензи не понимала, как сильно ей нужен был секс, пока они им не занялись. Он не был похож на наполненный любовью акт, который перевернул их мир, это, скорее, было удовлетворение физиологических потребностей и возможность сбросить груз разочарования. Макензи достигла оргазма и уснула удовлетворённой, но этот секс не связал их ещё больше вместе.

И сейчас это вполне её устраивало. Она была просто рада чувствовать его тело рядом, чувствовать его удовлетворённость прежде, чем снова погрузиться в сон.

Она проснулась в 4:55. За последний год у неё появился внутренний будильник, который срабатывал каждый раз, когда она спала больше шести-шести с половиной часов. Правда, внутренний будильник включался не очень часто, потому что Макензи была жутким трудоголиком. Именно мысли о работе разбудили её и сейчас, и она понимала, что больше не заснёт.

Она отправилась в душ, чтобы окончательно проснуться. Когда она вышла из ванной и одевалась, Эллингтон начал ворочаться в постели.

«Спи, – сказала она. – Я пойду за кофе».

«Ты меня балуешь», – ответил он, зарывшись головой в подушку.

Вчера, когда они ехали к отелю, Макензи заметила Starbucks в двух кварталах от него. Она направилась туда, проверяя по пути почту с телефона. Она совсем не удивилась, найдя в папке новое сообщение от Харрисона. Он уже составил список врачей, с которыми она могла побеседовать, чтобы узнать, что вызывает слепоту. Список начинался с имени врача, живущего в Линчбурге.

Макензи гадала, зачем Макграт решил однажды сделать их с Харрисоном напарниками, чтобы потом отказаться от этого и дать ей в напарники Эллингтона. Видя, как хорошо Харрисон справляется со сбором данных и поиском информации, ей казалось, что он прирастёт к Вашингтону и навсегда останется на офисной службе, собирая данные для оперативных агентов. И это у него отлично получалось.

Сохранив список в телефон и купив крепкий кофе, Макензи вернулась в отель. Когда она вошла в номер, Эллингтон лежал на полу и делал зарядку. На нём были только трусы-боксеры, и он делал упражнения на пресс. Обычно, когда она видела его без одежды, как сейчас, их тела были прижаты друг к другу, и у неё никогда не было возможности его хорошенько рассмотреть. Она решила заняться этим сейчас, держа кофе в руках и наблюдая за тем, как он заканчивает зарядку.

«О, не обращай на меня внимания, – сказала она, ставя кофе на стол. – Продолжай».

«После зарядки я пойду в душ, – ответил Эллингтон, поднимаясь на ноги. – Знаешь… ты можешь присоединиться».

«Звучит очень заманчиво, но сегодня утром мне прислали кое-какую информацию, над которой нужно поработать».

«У нас же ночью был секс», – подумала она со слабой улыбкой. Его слова заставляли её чувствовать себя сексуальной и желанной – она по-прежнему не могла привыкнуть к этим двум чувствам. И за всем этим скрывалась новая реальность, в которой Эллингтон хотел, чтобы они начали жить вместе.

Макензи рассказала ему о списке врачей, который подготовил для неё Харрисон. Было раннее утро, но она решила как можно скорее позвонить доктору, живущему в городе. Учитывая, как пролетали дни, Макензи не хотелось терять ни минуты. Словно…

«Словно убийца намеренно убивает в разных городах. Он хочет, чтобы следствие не могло задержаться надолго в одном месте».

У неё не было доказательств подобных его намерений, но над этой мыслью стоило подумать. Макензи вернулась к материалам дела, слушая, как Эллингтон включает воду в душе. Она позвонила врачу и оставила сообщение с просьбой перезвонить ей как можно скорее, потому что у неё к нему было срочное дело.

Она медленно пила кофе, читала отчёты и начинала новый день. Хотелось надеяться, что сегодня они ближе подберутся к убийце.

***

К счастью, у врача, с которым она связалась, был шустрый ассистент. В 7:10 Макензи позвонили. К этому моменту Эллингтон как раз закончил одеваться – Макензи успела спокойно понаблюдать и этот ритуал.

Она взяла трубку после второго гудка. После чашки кофе её голос звучал бодро: «Агент Уайт слушает».

«Доброе утро, агент Уайт. Это Бен Холкомб. Вы звонили мне сегодня утром».

«Да, сэр. Я занимаюсь расследованием одного дела, в котором, возможно, существует связь между жертвами убийств и самим убийцей, и этой связью является некая болезнь, которая ведёт к слепоте. Я понимаю, что не предупредила вас заранее, но вы могли бы встретиться со мной утром для короткой беседы?»

«Первый пациент приходит в восемь тридцать. Если вы успеете до этого времени, я смогу уделить вам несколько минут».

Макензи повесила трубку после того, как Холкомб заверил её, что его клиника находится меньше чем в двадцати минутах от отеля, где они остановились, при учёте, что они успеют до утренних пробок. Макензи и Эллингтон сразу поехали к нему, купив завтрак на вынос и направившись в центр города, где принимал доктор Холкомб.

Секретарь отперла для них дверь и провела в кабинет Холкомба. Доктор Бен Холкомб был высоким мужчиной примерно шестидесяти лет. Он широко улыбнулся, когда они вошли, и сразу понравился Макензи. Ей казалось, что он был одним из тех врачей, которые легко могли успокоить ребёнка или очень обеспокоенного взрослого.

«Спасибо, что встретились с нами», – сказала Макензи.

«Конечно», – ответил он. Холкомб сидел за компьютером, и когда Макензи вошла в кабинет, закончил работу и нажал кнопку. Из стоящего позади него принтера выполз лист бумаги и опустился на тонкую стопку чистых листов.

«Я взял на себя смелость распечатать список болезней, которые могут приводить к слепоте. О некоторых из них мне известно очень много, но есть и редкие заболевания, с которыми лично я никогда не сталкивался на практике, а слышал о них только на лекциях и конференциях».

Он передал список Макензи, и она быстро его просмотрела. Среди прочих в нём числилась болезнь Штаргардта – та, что вызвала слепоту Клео Коулгров.

«Вот с чем мы имеем дело, – сказала Макензи. – Есть некто, убивающий слепых людей. Все убиты недалеко от дома – рядом или непосредственно в приютах для слепых. Вчера в Линчбурге произошло нападение на молодую женщину. Она потеряла зрение в результате болезни Штаргардта. Мы уверены, что на неё напал убийца, и она должна была стать его четвёртой жертвой. На данный момент у нас нет никаких зацепок, описания преступника или его психологического портрета. Мы можем предполагать, что убийца как-то пострадал от рук незрячего человека в прошлом, возможно, это был родитель или бывшая возлюбленная, но мне бы также хотелось изучить медицинские аспекты дела».

«Например?»

«Если кто-то, близкий убийце, страдал заболеванием, повлёкшим за собой слепоту, то у нас могли бы появиться новые зацепки. Скажем, вчерашняя жертва потеряла зрение в детстве из-за осложнений болезни Штаргардта».

«Понятно, – сказал Холкомб. – Если вы посмотрите на список, то увидите, что он не очень большой. Слепоту часто вызывает диабет, который сейчас довольно распространён. Потеря зрения случается у людей, перенёсших инсульт, но всё зависит от степени тяжести инсульта. Сильное ухудшение зрения возникает также у людей, страдающих серьёзными заболеваниями щитовидной железы».

«А другие болезни в списке, – сказала Макензи, – встречаются часто? Их сложно диагностировать?»

«Не обязательно, – ответил доктор. – Однако большинство из них можно вылечить ещё до того, как начались проблемы со зрением. Например, ко мне часто приходят пациенты с саркоидозом, в большинстве своём это пожилые афроамериканцы. При нормальном лечении очень мала вероятность потери зрения. Но если с лечением тянуть, саркоидоз может негативно отразиться на работе центральной нервной системы и повлечь значительное ухудшение зрения. Лично я никогда не сталкивался со случаями, когда бы эта болезнь вызывала полную слепоту, но читал, что такое возможно».

Макензи дочитала список болезней до конца. Каждый пункт сопровождали одна-две строчки с описанием болезни. Нахмурившись, Макензи передала список через плечо Эллингтону, чтобы он тоже мог его изучить.

«Судя по выражению вашего лица, – сказал Холкомб, – я вам не особо помог».

«Пока сложно судить, – ответила Макензи. – Конечно, мы не нашли в списке то, что нам нужно, но, возможно, он сможет нам пригодиться».

«Могу я поделиться личным опытом?» – спросил Холкомб.

«Конечно».

«Исходя из опыта, могу сказать, что существует большая разница между теми, кто слеп от рождения, и теми, кто ослеп в течение жизни. Я уверен, что не могу говорить за всех, но иногда те, кто потерял зрение после рождения, проявляют большую враждебность и негативное отношение к жизни. Слепые от рождения ещё с детства учатся адаптироваться к реалиям и вроде как привыкают жить со своим недугом. Я полагаю, вы считаете, что у убийцы тоже могут быть проблемы со зрением?»

«Мы так думаем, – ответила Макензи, гадая, не страдает ли убийца одной из болезней из списка Холкомба. – Приятно знать, что теперь мы можем подтвердить эту теорию опытным мнением офтальмолога. Спасибо, доктор Холкомб».

Макензи и Эллингтон вышли из кабинета. По пути к машине Макензи продолжала думать об убийце и его возможных проблемах со зрением. Могут ли они быть мотивом?

«Возможно, слепые люди пугают его, потому что он боится стать одним из них, – подумала она. – Возможно, зрение подвело его, когда он напал на Клео Коулгров, и так ей удалось сбежать».

«Можно сказать, у меня глаза открылись на эту проблему, – сказал Эллингтон. – Я знал, что некоторые болезни могут испортить зрение, но я не знал, что их так много. Может быть, убийца страдает одной из болезней из списка Холкомба».

«Всё возможно», – ответила Макензи. Она сфотографировала список на телефон и переслала его Харрисону. Под фотографией она написала: «Можешь проверить, не страдали ли наши жертвы этими заболеваниями? Ещё проверь медицинские карты по Вирджинии, есть ли среди пациентов с этими заболеваниями те, кого врачи поставили на особый учёт из-за проблемного поведения или психической неустойчивости. Возможно, это нам ничего не даст, но попытаться стоит».

«Думаю, нужно вернуться в приют «Мэри Денбридж», – предложил Эллингтон, заводя машину. – Это ближайшее к нам место преступления, и мы до сих пор не говорили с другими подопечными приюта. Может быть, они что-то видели… ах, чёрт… не видели, а… ну, ты поняла».

«Я подумала о том же самом, – сказала Макензи. – Хотя я больше склоняюсь к тому, чтобы вернуться в Стейтон, в приют «Уэйкман». Даже не знаю почему. Я понимаю, что последнее убийство произошло в «Мэри Денбридж», но мне кажется, что в «Уэйкмане» мы сможем узнать больше. Туда идёт больше денег штата, и я решила, что мы можем найти что-то в документах. Осталось понять, где именно искать».

«И как нам это поможет? – спросил Эллингтон. – Какой документ может вывести нас на убийцу?»

«Я почти уверена, что убийца тем или иным образом знаком с жертвами. Он должен их знать. Готова спорить на что угодно, что убийца бывал во всех этих приютах. В «Уэйкмане» он был совсем недавно».

«Будем снова изучать трости? – шутливо, но явно недовольно спросил Эллингтон. – В такую-то жару?»

«Давай для начала проверим твою теорию, – предложила Макензи. – Хуже не будет».

«Вот здорово, спасибо, – ответил он. – Но сначала нужно сделать вот что».

Не успела Макензи спросить что именно, как Эллингтон уже наклонился к ней через подлокотник. Он взял её лицо в свои ладони и поцеловал в губы. Поначалу поцелуй был медленным, но потом в нём появились страсть и влечение. Когда Эллингтон вернулся на своё место, у Макензи немного кружилась голова.

Она так отвлеклась, что когда в кармане завибрировал телефон, он немало её напугал. Немного смутившись, она достала его и увидела на дисплее имя Харрисона.

«Я писала тебе всего минут пять назад, – сказала она. – Если ты уже что-то нашёл, то ты просто волшебник».

«Как-нибудь пришли мне письмо из Хогвардса… Я нашёл кое-что особенное».

Макензи хихикнула в ответ на шутку. Она пыталась вспомнить, но так и не смогла назвать последний раз, когда Харрисон шутил со вкусом.

«Зацепка всё время была у вас прямо перед носом, – сказал Харрисон. – Я нашёл мужчину из небольшого городка Рандольф в Вирджинии. От него до Стейтона около пятнадцати миль. Он затянул с лечением диабета и не только чуть не умер в 2011 году, но в прошлом году потерял около восьмидесяти процентов зрения. Я договорился, чтобы тебе на почту выслали его медицинскую карту».

«Отличная находка, Харрисон».

«Это… ещё не всё. До реконструкции «Уэйкман» был небольшим приютом, и этот джентльмен работал там сиделкой ровно до того момента, как его обвинили в сексуальных отношениях с одной из подопечных».

«Это джек-пот», – сказала Макензи. От волнения сердце трепетало в груди.

«Я тоже так подумал. Скину тебе его имя и адрес».

«Тогда мы возвращаемся в Стейтон, – сухо добавила Макензи. – Спасибо тебе огромное, Харрисон».

Когда Макензи убрала телефон, Эллингтон смотрел на неё, удивлённо нахмурившись: «Чёрт. Получается, ты была права?»

«Заметь, это не я сказала, а ты, – ответила она. – В Стейтон, пожалуйста».