Они отправились в Вашингтон ночным рейсом. На борту было мало людей: меньше тридцати пассажиров расселись по местам, и в салоне самолёта было тихо. Макензи позволила себе немного вздремнуть. Когда она открыла глаза, часы показывали 4:36 утра. Макензи подумала, что, наверное, ей снился очередной кошмар, но даже если и так, она его не запомнила.

«И слава Богу», – подумала она, бодро выпрямившись в кресле. Она не знала, какой именно город они сейчас пролетали, и чьи огни она видела в иллюминатор. Её это мало волновало. Находясь в небе над страной и всеми её проблемами, она чувствовала себя почти свободной.

Такого спокойствия она не ощущала ни разу с момента обнаружения визитной карточки на окровавленной рубашке Хэмбри, хотя убитые бродяги тоже не выходили у неё из головы. Особенно убитый ребёнок. Она гадала, переслал ли уже Питерсон материалы дела.

Уже во второй раз с их встречи в кафе она размышляла о том, как какое-то событие могло изменить человека. Когда Макензи только познакомилась с Питерсоном, он показался ей невероятно красивым, добродушным и энергичным. Но зацикленность на расследовании и, очевидно, смертях бездомных, довела его до порога тьмы. Она слышала, что так бывает. Как-то Макензи попалось дело вышедшего в отставку полицейского, который застрелил десятилетнего ребёнка во время перестрелки на оживлённой городской улице. Полицейский не только ушёл со службы, у него также развилась тяжёлая форма депрессии, он ушёл из семьи и в конечном итоге покончил с собой в комнате мотеля, выстрелив в рот из пистолета, очень напоминающего табельное оружие.

Макензи отмахнулась от этих мыслей и попыталась сконцентрировать внимание на чём-нибудь другом. Эллингтон читал книгу, которую кто-то оставил в самолёте с прошлого рейса. В самолёте он никогда не спал – это была одна из сотен других особенностей его личности, которые Макензи изучила за время их знакомства. Ей нравилось узнавать о нём что-нибудь новое, и даже сейчас, когда она понимала, что по приземлению их ожидает напряжённый рабочий день, она с нетерпением ждала времени, которое они будут проводить вместе.

«Доброе утро, красавица», – с ухмылкой сказал Эллингтон.

«Где мы уже?» – в полусне спросила Макензи.

«В последний раз капитан сообщил, что мы должны приземлиться примерно через полчаса. Как дела? Сон пошёл тебе на пользу?»

«Пока не могу сказать».

Эллингтон кивнул и положил книгу на колени – зачитанный до дыр роман Винса Флинна.

«Послушай, – сказал он. – Я тут подумал, что лучше скажу это, пока ты ещё не совсем проснулась. Увидев твою реакцию сегодня вечером, я решил, что хочу помочь тебе с поимкой убийцы с визитной карточкой».

«Я не думаю, что…»

«Прости, – добавил Эллингтон, беря Макензи за руку, – но ты ошибаешься. И это был не вопрос. Я просто сообщаю это тебе сейчас, чтобы избавить себя от споров в дальнейшем. У тебя нет права голоса в этом вопросе. Я знаю, ты думаешь, что крутая, но в этом конкретном случае я готов настаивать на своём».

По его тону и широкой улыбке Макензи поняла, что слова Эллингтона были продиктованы любовью к ней, даже фраза «я знаю, ты думаешь, что крутая».

«Но это не…»

«Это… то, что происходит между нами, – сказал он, – выходит далеко за пределы спальни. Это даже больше, чем, я не побоюсь этого слова, любовь. Я с тобой. И разбираться в этом мы будем вместе».

«И ты думаешь, Макграт даст добро?» – спросила Макензи.

Она должна была признать,… ей нравилась мысль, что Эллингтон будет рядом, когда она посвятит все свои силы расследованию дела визитной карточки. После разговора с Питерсоном она поняла, каким серьёзным было это расследование. Было логично заняться им вместе с напарником, которому доверяла и на которого могла положиться.

«Если не даст, то мы можем пригрозить увольнением», – сказал Эллингтон.

«Вот же ты подлиза».

Макензи придвинулась ближе и поцеловала его. Удивительно, каким естественным и само собой разумеющимся был этот поцелуй.

«Расскажи, что думаешь по поводу связи Хэмбри и этого дела? – спросил Эллингтон. – Уже есть какие-нибудь теории?»

«Парочка. Помню, ходили неподтверждённые слухи о том, что мой отец был связан с чем-то незаконным. После убийства Джимми Скотта несколько месяцев назад я даже начала предполагать, что оно как-то генеалогически связанно с делом отца. Вроде безумного семейного бизнеса: возможно, убийца отца растит новое поколение, чтобы они закончили то, чему он посвятил жизнь. Думаю, это бы объяснило большой перерыв между убийством отца и Джимми Скотта. Но потом начали убивать бродяг…»

«И что с бродягами?» – спросил Эллингтон.

«Я мало что знаю об этих убийствах, но когда бомжей убивают казнеподобным способом, это может указывать на деятельность какой-нибудь банды, которая, возможно, связана с торговлей наркотиками. Или кто-то таким образом пытается нам что-то сказать».

«Но что именно? И к кому он обращается?»

«Я не знаю. Может, тут дело в обеих теориях сразу. Если мой отец был связан с чем-то незаконным, что он хотел скрыть от семьи, но это были наркотики. А может, что-то связанное с торговлей оружием. Раньше были случаи, когда на границе задерживали целые фургоны, гружённые героином, оружием и так далее».

После некоторого раздумья Эллингтон утвердительно кивнул: «Да, думаю, это хорошая теория».

«Но не самая убедительная, – заметила Макензи. – Именно поэтому сейчас я хочу переключиться на другую работу. Когда мы окажемся на земле, на сто процентов отдамся расследованию смертей священников. Я должна это сделать. Мне нужно что-то делать и добиваться хоть каких-то результатов, или я сойду с ума».

Приближаясь к Вашингтону, они взялись за руки и наслаждались тихим гулом самолёта. Макензи была уверена, что снова заснула, успокоенная дарующей безопасность близостью Эллингтона. Вот она смотрит на их сплетённые руки, а в следующую секунду резко просыпается от толчка самолёта, ударившегося колёсами о посадочную полосу.

«Тебе лишь бы вздремнуть, – прошептал ей на ухо Эллингтон. – А ещё у тебя пахнет изо рта».

«Я уже два дня не была в ванной и всё это время провела в разъездах, – ответила Макензи. – Сейчас меня меньше всего заботит свежесть дыхания».

Когда они расстегнули ремни, дожидаясь разрешения покинуть самолёт, Макензи заглянула в телефон. Как и тогда, когда она приземлилась в Небраске, как только телефон поймал сеть, уведомления посыпались на неё одно за другим.

Сначала она просмотрела СМС, но остановилась уже на первом.

«Чёрт», – сказала Макензи.

«Что случилось?» – спросил Эллингтон. По голосу было заметно, что он уже обо всём догадался.

«Новая жертва, – сказала Макензи. – Убили ещё одного священника».