Как оказалось, Нельсон ошибался на счёт ФБР. В 6:35 утра Макензи позвонили и попросили прибыть в аэропорт, чтобы встретить прилетевшего агента. Ей нужно было торопиться, потому что рейс прибывал в 8:05. Макензи было неловко знакомиться с коллегой, не успев даже как следует расчесать волосы.

Однако внешний вид её волос был меньшей из проблем, о которых она размышляла, сидя на неудобной скамье в зале ожидания аэропорта. Она с жадностью пила кофе, надеясь разбудить мозг после всего лишь пяти часов сна. Это была уже третья чашка кофе за утро, и она понимала, что если так пойдёт дальше, она весь день не избавится от нервной дрожи в руках. Но и позволить себе быть уставшей и сонной она тоже не могла.

Ожидая агента, она мысленно вернулась ко вчерашнему ужасному месту преступления, ещё раз перебирая в голове все находки. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то упустила из вида. Оставалось надеяться, что агент ФБР поможет ей разобраться с этим делом.

Нельсон переслал досье на агента по электронной почте, и Макензи быстро просмотрела его за завтраком, состоящим из банана и тарелки овсяной каши. Благодаря досье она сразу узнала агента, как только он спустился с телетрапа. Джаред Эллингтон, тридцать один год, выпускник Джорджтаунского университета, имеет опыт составления психологических портретов в делах, связанных с контртерроризмом. Его чёрные волосы были так же зачёсаны назад, как и на фото в папке, а деловой костюм предательски выдавал в нём человека, прибывшего в город по делу.

Макензи пересекла зал, чтобы встретить его у выхода. Она бесилась от того, что постоянно думала о своих волосах. Из-за утренней суматохи она чувствовала себя вымотанной и несобранной. Раньше её никогда не волновало, что подумают о ней люди, и уж тем более, не заботила её внешность. Так что же изменилось сейчас?

Может, она вела себя так, потому что это был агент ФБР, а она очень уважала Бюро. А может быть, пусть она и не хотела это признавать, её привлекала его внешность. Макензи ненавидела себя за это признание и не только из-за Зака, а потому, что впереди их с агентом ждала срочная и малоприятная работа.

— Агент Эллингтон, — сказала она, протягивая руку и стараясь звучать как можно более официально, — меня зовут Макензи Уайт, и я веду это расследование.

— Рад познакомиться, — сказал Эллингтон. — Твой шеф сказал, что ты главный следователь в этом деле. Это так?

Утвердительно кивая, Макензи изо всех сил старалась не выдать удивления.

— Всё верно, — сказала она. — Я знаю, что ты только что с самолёта, но у нас мало времени. Я сейчас же отвезу тебя в участок.

— Конечно, — ответил он. — Показывай дорогу.

Макензи провела его через аэропорт и вывела на парковку. Всю дорогу они шли молча, и Макензи воспользовалась тишиной, чтобы составить об агенте первое впечатление. Он казался более раскованным, открытым и доброжелательным, чем те парни из Бюро, с которыми ей уже приходилось встречаться. При этом Эллингтон казался очень серьёзным и напряжённым. В нём было больше профессионализма, чем во многих её коллегах-мужчинах.

Пока они ехали по федеральной трассе, пробираясь через утренние пробки у аэропорта, Эллингтон сидел, уткнувшись в телефон, просматривая электронную почту и какие-то документы.

— Скажи, детектив Уайт, — сказал он, — кого, по-твоему, мы ищем? Сейчас я просматриваю отчёты, которые переслал мне шеф Нельсон, и должен заметить, что у тебя острый глаз.

— Спасибо, — ответила Макензи, а потом, будто пытаясь забыть про комплимент, продолжила. — Если говорить о типе личности убийцы, я думаю, что корень его поведения кроется в насилии. Если учесть, что жертвы не подвергались сексуальному насилию, но были раздеты до белья, это указывает на то, что убийства основываются на мести женщине, которая издевалась над преступником в детстве. Я думаю, мы ищем человека, стыдящегося секса или, по крайней мере, считающего его чем-то гадким.

— Как я понимаю, ты не сбрасываешь со счетов религиозный контекст? — спросил Эллингтон.

— Пока нет. Очевидно, что способ расположения жертвы перекликается с распятием. Кроме того, все его жертвы представляют собой объекты мужского вожделения, поэтому религиозный подтекст не исключается.

Эллингтон кивнул, не отвлекаясь от телефона. Макензи время от времени поглядывала в его сторону, маневрируя среди машин. Она не могла не отметить, насколько он был красив. Его привлекательность не была кричащей, но было в нём что-то притягивающе простое и в то же время грубое. Эллингтон не тянул на роль главного героя, но вполне мог рассчитывать на достойное место в его свите.

— Не хочу показаться наглым, — сказал он, — но я просто пытаюсь узнать о деле как можно больше. Ты, наверное, в курсе, что я был назначен вести его всего шесть часов назад, так что времени было мало.

— Я всё понимаю, — сказала Макензи. Для неё поездка с ним в машине была, словно глоток свежего воздуха, — приятно было говорить, не ожидая колкостей и шовинистских шуточек. — Ты не против, если я спрошу, какое мнение ты уже успел составить об убийце?

— Меня волнует вот какой вопрос: зачем он выставляет тела напоказ? — ответил Эллингтон. — Это приводит меня к мысли, что убийства для него значат нечто большее, чем просто вендетта. Он хочет, чтобы люди видели, что он сделал. Он хочет превратить убийство этих женщин в спектакль, а это значит, он гордится содеянным. Я даже готов предположить, что он считает, что, убивая их, делает мир лучше.

Чем ближе они подъезжали к участку, тем больше Макензи волновалась. Эллингтон был полной противоположностью Портера, и, казалось, разделял её подход к составлению психологического портрета убийцы. Она уже и забыла, когда в последний раз открыто говорила с коллегой, не боясь, что её поднимут на смех или не воспримут всерьёз. Из того, что она уже узнала о нём, можно было сделать вывод, что Эллингтон был хорошим собеседником, и его интересовало мнение коллег. Ну, и, по правде говоря, на него было приятно смотреть.

— Мне кажется, ты на верном пути, — добавил Эллингтон. — Между нами говоря, я думаю, мы его возьмём. Данные по узлам, информация о его машине, использование одного и того же орудия убийства — совсем неплохое начало. Я с нетерпением жду начала нашей совместной работы, детектив Уайт.

— Взаимно, — ответила она и ещё раз украдкой посмотрела в его сторону, пока он увлечённо читал письма в телефоне.

Волнение росло; Макензи уже давно так не рвалась на работу. Она чувствовала вдохновение и прилив сил — ведь скоро всё изменится.

* * *

Час спустя Макензи вернулась с небес на землю, наблюдая за тем, как агент Джаред Эллингтон стоит в конференц-зале перед толпой полицейских, которые считают, что его помощь им вовсе не нужна. Некоторые из сидящих за столом делали кое-какие пометки в блокнотах, и на лицах всех присутствующих читалось напряжение. Макензи заметила Нельсона во главе стола. Он нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Он вынужден был вызвать ФБР, но не думал, что это было правильным решением.

Между тем Эллингтон изо всех сил старался удержать внимание аудитории, по второму разу говоря то, что они с Макензи обсуждали по пути из аэропорта. Он говорил, что они искали убийцу, испытывающего отвращение к сексу и гордящегося своими деяниями. Кроме этого, он ещё раз прошёлся по всем имеющимся уликам и их возможной интерпретации. Люди за столом начали обращать внимание на его болтовню только тогда, когда он дошёл до анализа дерева с мест преступлений.

— Что касается анализа дерева, из которого выпилены столбы, — сказал Нельсон, — то результаты будут готовы через несколько часов.

— А какая от них, в сущности, польза? — спросил Портер.

Нельсон посмотрел на Макензи и кивнул, разрешая ей ответить на вопрос:

— Имея результаты анализа на руках, мы сможем проверить местные лесозаготовительные предприятия и лесопильные заводы на предмет недавнего приобретения таких столбов.

— Вряд ли нам это что-то даст, — сказал пожилой полицейский из дальнего угла комнаты.

— Даст, — заметил Эллингтон, вновь привлекая внимание аудитории к себе. — Попытка не пытка. Прошу вас, поймите меня правильно: я здесь не для того, чтобы забрать у вас это дело. Я здесь для того, чтобы помочь и убедиться, что у вас есть доступ ко всем ресурсам Бюро, включая исследовательский потенциал, людские ресурсы и всё, что потребуется для того, чтобы поймать убийцу. Я буду здесь недолго, около двух дней, а потом уеду. Это ваше шоу, ребята, а я лишь наёмный работник.

— С чего начнём? — спросил кто-то из офицеров.

— После совещания мы с шефом Нельсоном сформируем группы, — сказал Эллингтон. — Несколько человек отправятся допросить коллег Хейли Лизбрук. Как я понимаю, скоро у нас будут результаты вскрытия и вся информация по последней жертве. Когда её личность будет установлена, кому-то из вас придётся допросить её семью и друзей. Когда придут результаты по дереву, надо также будет проверить местные лесопильни.

Макензи заметила, как напряглись некоторые офицеры, сидящие за столом. Ей было сложно представить, что гордость (или, возможно, подумала она, непобедимая лень) не позволяла им с готовностью выполнять приказы, отданные незнакомым человеком, пусть даже он находился на высшей ступени иерархической лестницы. Неужели так сложно победить эту местечковую ментальность? Она часто задумывалась над этим вопросом с тех пор, как начала здесь работать, ведь большинство из присутствующих офицеров-мужчин относились к ней совсем недружелюбно.

— На этом у меня пока всё, — сказал Эллингтон. — Вопросы есть?

Конечно, вопросов не было. Нельсон поднялся с места и встал рядом с Эллингтоном.

— Агент Эллингтон будет работать с детективом Уайт, поэтому если он вам понадобится, вы найдёте его в её кабинете. Я знаю, что это необычно для нас, но давайте воспользуемся щедростью Бюро и примем их помощь.

В зале послышался гул одобрения. Офицеры поднялись с мест и направились к выходу. Пока они выходили из зала, Макензи ловила на себе недовольные взгляды, в которых читалось больше укора и злобы, чем обычно. Она отвела взгляд, поднялась с места и догнала Нельсона и Эллингтона у двери.

— Есть что-то, о чём мне следует знать? — Макензи спросила Нельсона.

— О чём ты?

— Все смотрят на меня, как на врага народа, даже хуже, чем обычно, — ответила она.

— На тебя злобно смотрят? — спросил Эллингтон. — А почему на тебя обычно злобно смотрят?

— Потому что я решительная молодая женщина, которая говорит то, что думает, — сказала Макензи. — Здешним мужчинам это не нравится. Некоторые из моих коллег считают, что моё место дома, на кухне.

Нельсон был немало смущён и раздражён её словами. Она подумала, что он мог бы что-нибудь сказать в оправдание себя и своих подчинённых, но у него просто не было шанса. К ним подошёл Портер, громко бросив утреннюю газету на стол.

— Я думаю, все злятся на тебя из-за этого, — сказал он.

Все опустили глаза на газету. Макензи замерла от неожиданности, а Нельсон негромко выругался.

Заголовок на первой полосе гласил: «УБИЙЦА, ПРЕВРАЩАЮЩИЙ ЖЕРТВ В ПУГАЛО, ВСЁ ЕЩЁ НА СВОБОДЕ». Ниже шёл подзаголовок: «Новая жертва загнала полицию в тупик».

На фотографии под заголовком была изображена садящаяся в машину Макензи. Снимок был сделан вчера, когда они с Портером уезжали с поля. Фотограф запечатлел левую часть её лица. Справедливости ради нужно отметить, что снимок был удачным, и она была на нём красивой. Хотела Макензи этого или нет, но её фотография под заголовком говорила всем о том, что она стала лицом этого расследования.

— Это нечестно, — сказала она, и ей самой не понравилось, как прозвучали её слова.

— Ребята думают, что так ты хочешь выдвинуться, — объяснил Портер. — Они думают, что ты решила раскрыть это дело только ради популярности.

— Ты тоже так думаешь? — спросил его Нельсон.

Портер сделал шаг назад и тяжело вздохнул:

— Лично я так не думаю. За последние несколько дней я много узнал о Уайт. Она хочет, чтобы этот убийца был пойман во что бы то ни стало.

— Тогда почему ты её не защищаешь? — спросил Нельсон. — Поговори со всеми, пока мы ждём опознание последней жертвы и результаты анализа дерева со столбов.

Словно ребёнок, пойманный на лжи, Портер опустил голову и проговорил:

— Да, сэр.

А потом вышел из комнаты, не оглядываясь.

Нельсон снова посмотрел на газету, а потом на Макензи:

— Я думаю, что ты должна обратить всё в свою пользу. Если репортёры хотят, чтобы у расследования было красивое женское лицо, пусть так и будет. Ты только выиграешь от этого, когда поймаешь этого ублюдка.

— Да, сэр.

— Агент Эллингтон, вам что-нибудь от меня нужно? — спросил Нельсон.

— Только помощь вашего лучшего следователя.

Нельсон широко улыбнулся и указал в сторону Макензи:

— Вы как раз на неё смотрите.

— Тогда, думаю, на этом всё.

Нельсон вышел из конференц-зала, оставив Эллингтона и Макензи одних. Макензи убирала свой компьютер и блокнот с записями, пока Эллингтон изучающе осматривал помещение. Очевидно, он чувствовал себя здесь чужим и не был уверен, что делает всё верно. Макензи тоже немного чувствовала себя здесь чужой. Она была рада, что все ушли. Ей нравилось быть наедине с ним; ей казалось, что она нашла друга, который смотрел на неё, как на равную.

— Значит, — сказал Эллингтон, — они третируют тебя, потому что ты молода, и ты женщина?

Макензи пожала плечами.

— Так всё выглядит. Я видела, как здесь обращаются с новичками — новичками-мужчинами. Первое время над ними подшучивают, но никто не разговаривает с ними с таким снисхождением, как разговаривают со мной. Я молода, амбициозна и, если верить разговорам, не дурна собой. Что-то в этом наборе характеристик выводит местных мужчин из себя. Им проще списать меня со счетов, как заносчивую выскочку, чем признать, что женщина, которой нет ещё и тридцати, работает лучше их.

— Печально, — сказал он.

— В последние несколько дней отношение немного изменилось, — добавила Макензи. — В частности, Портер стал относиться ко мне лучше.

— Давай закроем это дело, и все последуют его примеру, — сказал Эллингтон. — Ты можешь попросить, чтобы все фотографии с обоих мест преступления принесли к тебе в кабинет?

— Конечно, — сказала она. — Встретимся там через десять минут.

— Договорились.

Именно в эту минуту Макензи поняла, что Джаред Эллингтон нравился ей немного больше, чем ей самой хотелось бы. Работать с ним следующие пару дней будет интересно и нелегко — и это никак не связано с раскрытием дела об убийствах.