ГЛАВА ПЕРВАЯ
Сильный дождь монотонно лил на мостовую. Из-за его шума Макензи Уайт не слышала собственные шаги. Это было хорошо, потому что означало, что тот, за кем она следит, тоже их не слышал.
И всё же ей нужно было быть осторожной. На улице не только лил дождь, но и стояла глубокая ночь. Как и она, подозреваемый мог использовать темноту в свою пользу. От слабого мигающего света уличных фонарей было мало пользы.
Её волосы намокли, а мокрый плащ почти прилип к телу. Макензи бегом перешла пустынную улицу. Её напарник был уже на позиции. У стены старого бетонного здания она видела его припавший к земле силуэт. Приблизившись, освещаемая лишь светом луны и одинокого фонаря в квартале от места, она плотнее сжала пальцами скользкую рукоять выданного Академией Глока.
Ей нравилось держать пистолет в руках. Он дарил ей не только ощущение безопасности, она им дорожила. Когда она держала пистолет в руках и знала, что ей предстоит выстрелить, она ощущала личную привязанность к оружию. Она никогда не испытывала ничего подобного, работая детективом в Небраске, это чувство воспитала в ней учёба в Академии ФБР.
Макензи дошла до здания, и вместе с напарником они начали продвигаться дальше, прижавшись к стене. По крайней мере, здесь на неё не попадали капли дождя.
Её напарника звали Гарри Дуган. Ему было двадцать два года. Он был хорошо сложён и самоуверен. Его самоуверенность была ненавязчивой и даже вызывала уважение. Макензи с облегчением отметила, что он тоже немного нервничает.
«Ты осмотрел дом?» – спросила она.
«Нет, но в первом зале чисто. Это видно и через окно, – сказал он, указывая перед собой туда, где виднелось одинокое разбитое окно с торчащими зубьями стёкол».
«Сколько там помещений?» – спросила она.
«Точно знаю, что как минимум три».
«Я пойду первой», – сказала Макензи. Она сказала это так, чтобы предложение звучало утверждающе. Даже здесь, в Куантико, женщинам нужно было действовать настойчиво и уверенно, чтобы их воспринимали всерьёз.
Он кивнул. Она обогнала его и проскользнула к входу. Оглядевшись по сторонам, Макензи убедилась, что на улице никого не было. Подобные переулки всегда пугающе безлюдны.
Лёгким кивком головы она подозвала Гарри, и он сразу подбежал к ней. В руках он уверенно сжимал Глок, направив дуло к земле, как их и учили. Вместе они тихо подошли к двери, ведущей внутрь здания. Это было заброшенное бетонное строение – возможно, бывший склад или хранилище, – и дверь выглядела старой. Ещё было очевидно, что дверь не заперта, и через тёмную щель в проёме можно было заглянуть внутрь.
Макензи посмотрела на Гарри и отсчитала пальцами: три, два… один!
Она прижалась спиной к бетонной стене, Гарри присел, толкнул дверь и бросился внутрь. Она вбежала за ним. Они работали, как слаженный механизм. Однако, оказавшись внутри, они попали в кромешную тьму. Макензи сразу потянулась к фонарику, висящему на поясе. Она собралась уже его включить, как вдруг остановилась. Свет фонаря сразу выдаст их местоположение. Подозреваемый сможет видеть все их передвижения, а значит, сможет уйти… опять.
Она вернула фонарик на место и пошла первой, осторожно шагая впереди Гарри и держа Глок перед собой. Она двигалась к двери справа. Когда глаза привыкли к темноте, Макензи начала различать детали. В целом в помещении было пусто, лишь несколько намокших картонных коробок были свалены у дальней стены. В углу лежали козлы для пилки дров и несколько старых кабелей. Больше здесь ничего не было.
Макензи направилась к двери справа от себя. На самом деле никакой двери здесь тоже уже давно не было, остался лишь дверной проём. Внутри было так темно, что нельзя было ничего разобрать. За исключением разбитой стеклянной бутылки и крысиного помёта тут тоже было пусто.
Макензи остановилась и обернулась, вдруг осознав, что Гарри так близко следовал за ней, что когда она развернулась, то едва не наступила ему на ноги.
«Прости, – зашептал он в темноте, – я подумал…»
Его слова прервал звук выстрела, за которым мгновенно последовал «ох», и Гарри повалился на землю.
Прогремел ещё один выстрел, и Макензи прижалась к стене. Пуля попала в стену с другой стороны, и она спиной почувствовала, как та вошла в бетон.
Она понимала, что, действуя быстро, могла ликвидировать преступника без необходимости вступать в перестрелку. Она посмотрела на Гарри, увидела, что он в сознании, и потянулась к нему. Она оттащила его с линии огня, спрятав за дверным проёмом. Раздался очередной выстрел. Она услышала, как пуля пролетела у неё над плечом, просвистев рядом с плащом.
Когда Гарри был в безопасности, Макензи решила не тратить времени и действовать. Она вытащила фонарик, включила его и посветила в пространство за дверным проёмом. Секунду спустя свет от фонаря упал на землю, и белый луч начал дико танцевать по полу и противоположной стене.
Услышав шум, Макензи откатилась от двери. Она низко припала к земле и сгруппировалась, перекатываясь и помогая себе руками. Когда она резко откатилась влево, то увидела силуэт преступника. Он находился справа от неё и смотрел туда, откуда лился свет фонаря.
Поднявшись на ноги, Макензи с силой выпрямила правую ногу вперёд. Удар пришёлся преступнику по ноге, чуть ниже колена. Подозреваемый подался вперёд. Этого она и ждала. Пока он падал, она набросилась на него, обхватила правой рукой за шею и повалила на землю. Надавив коленом на грудь, резким движением левой руки она прижала его к земле, обездвижила и быстро выхватила ружьё, бросив его на пол.
Откуда-то из глубины старого здания раздался громкий голос: «Стоп!»
Послышались щелчки выключателей, и загорелось несколько ярких ламп, наполнив помещение светом.
Макензи поднялась на ноги и посмотрела на подозреваемого. Он тоже смотрел на неё и улыбался. Его лицо казалось знакомым: она видела его несколько раз на занятиях; он громко выкрикивал приказы и наставления курсантам.
Она протянула руку, и он поднялся с пола: «Чертовски хорошо сработано, Уайт».
«Спасибо», – ответила она.
Откуда-то сзади, ковыляя, появился Гарри, держась за живот. «А они точно применяют нелетальную картечь?» – спросил он.
«И не только. Эти патроны не лучшего качества, – сказал инструктор. – В следующий раз будем использовать резиновые пули».
«Супер», – сквозь зубы ответил Гарри.
В помещение начали стекаться люди, потому что операция на Хоганс Элли завершилась. Макензи была здесь уже в третий раз. Хоганс Элли – тренировочная база, воссоздающая заброшенную улицу, – часто использовалась инструкторами ФБР для тренировки курсантов и отработки различных ситуаций в условиях, приближённых к реальным.
Рядом с Гарри стояли два инструктора, объясняя ему его ошибки и поясняя, что он сделал не так, раз его подстрелили. Ещё один инструктор шёл к Макензи. Его звали Саймон Ли. Он был человеком в возрасте и выглядел так, словно жизнь его немало потрепала, но он не остался у неё в долгу.
«Отличная работа, агент Уайт, – сказал он. – Насчёт приёма с перекатом хочу сказать, что ты сделала всё так быстро, что я чуть его не пропустил. И всё же… это было не совсем разумно. Если бы здесь было несколько преступников, всё могло бы закончиться по-другому».
«Да, сэр, я понимаю».
Ли улыбнулся. «Я знаю, – сказал он. – Скажу так, ты прошла только половину курса подготовки, а я уже в восторге от твоих успехов. Из тебя выйдет хороший агент. Молодец».
«Спасибо, сэр», – сказала Макензи.
Ли развернулся и направился прочь, разговаривая с другим инструктором. Люди начали покидать здание. К Макензи подошёл Гарри. Лицо его по-прежнему было искажено болью.
«Отличная работа, – сказал он. – Рана болит в два раза меньше, когда знаешь, что проиграл красотке».
Макензи закатила глаза и зачехлила Глок. «Лесть тебе не поможет, – сказала она. – Как говорится, на ней далеко не уедешь».
«Знаю, – ответил Гарри, – но может, я хотя бы могу рассчитывать на выпивку?»
Макензи широко улыбнулась: «Если ты угощаешь».
«Да, я плачу, – согласился Гарри, – потому что не хочу, чтобы ты надрала мне задницу».
Они вышли из здания и снова оказались под дождём. Сейчас, когда с заданием было покончено, дождь даже немного освежал. По улице ходили инструкторы и консультанты, готовясь разойтись по домам. Макензи решила, что может вполне собой гордиться.
За одиннадцать недель в Академии она сдала большую часть аудиторных курсов, входящих в подготовку… И от того, чтобы стать оперативным агентом ФБР её отделяли всего девять недель учёбы.
Она вдруг задумалась, почему не уехала из Небраски раньше. Когда Эллингтон предложил её кандидатуру для учёбы в Академии, для Макензи это стало золотым билетом в жизнь, испытанием, которое она так ждала, чтобы проверить свои силы и вырваться из зоны комфорта. Она ушла с работы, бросила парня, съехала с квартиры… и начала новую жизнь.
Она подумала о бескрайних равнинах, кукурузных полях и безграничном голубом небе, которые остались дома. Они были по-своему красивы, но она жила среди них, как в тюрьме.
Сейчас всё это было в прошлом.
Сейчас она была свободна, и её больше ничто не останавливало.
***
Остаток дня прошёл в спортзале: отжимания, бег, упражнения на пресс, снова бег и несколько упражнений с гантелями. В первые дни в Академии она ненавидела занятия в зале, но потом её тело и разум привыкли к нагрузкам, и Макензи с нетерпением ждала очередную тренировку.
Все упражнения делались быстро и точно. Она так быстро сделала пятьдесят отжиманий, что даже не обратила внимания на жгучую боль в плечах до тех пор, пока не закончила их и не перешла к бегу с препятствиями, мчась по испещрённому грязными лужами треку. Выполняя любое упражнение, Макензи считала, что если после него у неё не дрожат руки и ноги, и адски не болит пресс, значит, она выложилась не на полную.
В её группе было шестьдесят курсантов, и среди них было только девять женщин. Это её мало заботило отчасти потому, что работа в Небраске научила её не обращать внимания на половую принадлежность коллег. Она просто старалась не высовываться и выполнять задания на пределе своих возможностей, что, без ложной скромности, было уже само по себе исключительно.
Когда инструктор сказал, что на сегодня всё – после того, как она пробежала две мили по грязным тропинкам леса – курсанты группы сразу разошлись кто куда. Макензи же присела на скамью у дорожки, чтобы потянуть мышцы. Особых планов на вечер у неё не было, а успех в Хоганс Элли до сих пор будоражил кровь, поэтому она решила пробежать ещё круг.
Как ей не хотелось это признавать, но, оказывается, она любила бегать. Конечно, участвовать в марафонах она не собиралась, но её увлекал процесс. Помимо сдачи обязательных нормативов, она находила время для пробежек по зелёным дорожкам кампуса, находящимся в шести милях от штаб-квартиры ФБР и восьми милях от её квартиры в Куантико.
В мокрой от пота тренировочной майке, с румянцем на щеках она закончила учебный день пробежкой по полосе препятствии, минуя на этот раз холмы, сваленные брёвна и сетки. На бегу она заметила, как за ней наблюдают двое мужчин: они смотрели на неё не с вожделением, а с восхищением, которое, по правде говоря, добавляло сил, чтобы бежать быстрее.
Если быть до конца откровенной, то Макензи была бы не прочь получить пару вожделенных взглядов. Её новое стройное тело, ради создания которого она так много тренировалась, заслуживало внимания. Макензи не привыкла быть довольной своим внешним видом, но понемногу это становилось для неё нормой. Она знала, что её тело нравится и Гарри Дугану, но пока он никак не выдал своих желаний. А если бы это и произошло, то Макензи не нашла бы, что ответить.
Завершив двухмильную пробежку, Макензи приняла душ в спортзале и купила пачку печенья в автомате по дороге на улицу. Остаток дня был у неё свободен: она могла делать что угодно в течение четырёх часов, которые оставались до тренировки на беговой дорожке. Она взяла за привычку бегать каждый день, чтобы быть на шаг впереди всех остальных.
А что делать сейчас? Она могла, наконец, закончить распаковывать вещи. В её квартире до сих пор лежали нераспечатанные коробки. Заняться этим было бы неплохо. Ещё ей было интересно, что делает сегодня Гарри, и готов ли он сдержать слово и пригласить её выпить. Он говорил о сегодняшнем вечере или о каком-то другом?
Ну, а ещё ей было интересно, чем занят агент Эллингтон.
Она виделась с Эллингтоном всего несколько раз и то недолго, что, по мнению Макензи, было даже к лучшему. Она предпочитала жить спокойно и не вспоминать о том неловком случае, что произошёл между ними в Небраске.
Решая, чем занять себя в ближайшие часы, она направилась к машине. Вставив ключ в дверной замок, она заметила, как мимо пробежала знакомая. Бегуньей была курсант Колби Стинсон. Она тоже заметила её и улыбнулась. Колби так быстро промчалась мимо машины Макензи, что та сделала вывод, что пробежка у Колби только началась.
«Привет, – сказала Колби, – ты отстала от своих?»
«Нет. Решила пробежать ещё кружок».
«Ну, конечно».
«Это ты к чему?» – спросила Макензи. Они с Колби были достаточно хорошо знакомы, но назвать девушку подругой Макензи не могла. Она никогда не знала, когда Колби шутит, а когда хочет вывести её из себя.
«К тому, что у тебя сильная мотивация, и ты трудяга», – ответила Колби.
«Признаю свою вину».
«Что это? – спросила Колби, указывая на пачку печенья в руках Макензи. – Обед?»
«Ага, – сказала Макензи. – Невесело, да?»
«Есть немного. Может, перекусим вместе? Я бы не отказалась от пиццы».
И Макензи тоже. При этом ей казалось, что она не выдержит разговора ни о чём, особенно с той, которая любит посплетничать. Но, с другой стороны, Макензи понимала, что в её жизни должны быть не только тренировки, тренировки и дом.
«Да, давай», – ответила она.
Это была маленькая победа: Макензи вышла из зоны комфорта и пыталась завести друзей на новом месте, в новой главе своей жизни. Каждый новый шаг означал открытие новой страницы этой главы, и Макензи не терпелось начать заполнять её смыслом.
***
Когда после обеда Макензи и Колби приехали в пиццерию «У Донни», люди, пришедшие сюда на ланч, начали расходиться, и в заведении было полупусто. Заняв столик в глубине, они заказали пиццу. Макензи позволила себе расслабиться, расслабить ноющие руки и ноги, но насладиться спокойствием ей не удалось.
Колби подалась вперёд и вздохнула: «Мы можем, наконец, поговорить о нашей проблеме?»
«А есть проблема?» – спросила Макензи.
«Да, – ответила Колби, – но окутанная чёрными одеждами, она легко прячется среди окружающих».
«Окей, – сказала Макензи, – расскажи мне, в чём проблема. И скажи-ка, почему ты не упоминала о ней раньше».
«Я тебе никогда не говорила, но уже в первый твой день в Академии я знала, кто ты такая. Все тебя узнали. Народ шептался по углам. И именно поэтому я так долго ждала, чтобы с тобой поговорить. Учёба близится к концу, и я не знаю, как это повлияет на ситуацию».
«О чём все шептались?» – спросила Макензи, начиная догадываться, к чему идёт разговор.
«В общих чертах, об убийце по прозвищу «Страшила» и скромной девушке, засадившей его за решётку; девушке, которая так хорошо справлялась со своими обязанностями детектива в Небраске, что привлекла внимание ФБР».
«Это приукрашенная версия событий, но… теперь я понимаю, к чему ты клонишь. Ты сказала «в общих чертах», значит, шептались и о другом?»
Казалось, Колби вдруг стало неловко. Она нервно заправила прядь каштановых волос за ухо: «Знаешь, ходят разные слухи. Я слышала, что какой-то агент замолвил за тебя словечко. И… ты понимаешь, мы живём в обществе, где правят мужчины. Ты и сама можешь представить, как разлетаются сплетни».
Макензи закатила глаза, смутившись. Её всегда заботил вопрос слухов, которые могут ходить о ней и Эллингтоне, агенте, который на самом деле сыграл большую роль в том, чтобы она попала в Бюро.
«Прости, – сказала Колби. – Не стоило мне начинать этот разговор».
Макензи пожала плечами: «Всё в порядке. Думаю, нам каждому есть, что рассказать».
Чувствуя, что она сболтнула лишнего, Колби нервно оглядела стол и сделала глоток газировки. «Прости меня, – мягко добавила она. – Мне просто показалось, что ты должна знать. Ты стала для меня первой настоящей подругой здесь, и я хотела быть максимально откровенной».
«Та же история», – ответила Макензи.
«Мир?» – спросила Колби.
«Мир. А теперь давай сменим тему».
«О, это проще простого, – сказала Колби. – Расскажи-ка мне о себе и Гарри».
«Гарри Дугане?» – спросила Макензи.
«Да. О будущем агенте, который раздевает тебя взглядом каждый раз, как вы оказываетесь в одной комнате».
«Нечего рассказывать», – сказала Макензи.
Колби улыбнулась и закатила глаза: «Как скажешь».
«Нет, серьёзно. Он не в моём вкусе».
«А может, ты не в его вкусе, – подметила Колби. – Может, он просто хочет увидеть тебя без одежды. Вот мне интересно… что ты за человек? Готова поспорить, глубокая личность со сложной душой».
«На чём ты основываешь свои выводы?» – спросила Макензи.
«На твоих интересах и череде высших оценок по темам, касающимся составления психологических портретов и сценариев преступлений».
«Мне кажется, это расхожее заблуждение, касающееся всех, кого интересует составление психологических портретов, – сказала Макензи. – Если тебе нужны доказательства, я могу вспомнить как минимум трёх стареющих офицеров из департамента полиции Небраски».
Потом они перевели разговор на обыденные темы: учёба, инструкторы и так далее. Макензи внутренне кипела от негодования. Слухи, упомянутые Колби, были основной причиной того, почему она предпочитала держаться в тени. Она не старалась заводить новые знакомства, и, по идее, это решение должно было всячески способствовать тому, чтобы она уделила время разбору вещей после переезда в новую квартиру.
Первопричиной всему был Эллингтон… мужчина, который приехал в Небраску и перевернул её мир. Фраза звучит избито, но именно так всё и произошло. Факт, что она до сих пор не могла выкинуть его из головы, слегка выводил из себя.
Болтая с Колби и заканчивая обед, Макензи продолжала думать о том, чем сейчас занимается Эллингтон. Ещё она думала о том, чем бы занималась сама, не явись он в Небраску, чтобы поймать «Страшилу». Картина вырисовывалась не из приятных: наверное, она бы до сих пор кружила по до боли ровным дорогам, ограниченным лишь небом, полями и кукурузой. Скорее всего, напарником её был бы какой-нибудь придурок-шовинист, молодая и ещё более упрямая версия Портера, её бывшего коллеги.
Она совсем не скучала по Небраске. Она не скучала по старой работе и уж точно не скучала по местечковому менталитету. Она скучала лишь по осознанию того, что там она была на своём месте. Более того, там она была одной из лучших в своём отделе. Здесь, в Куантико, всё было по-другому. Здесь ей нужно было сражаться за место под солнцем.
К счастью для себя, она была готова к трудностям и с радостью оставила «Страшилу» и свою жизнь до его ареста в прошлом.
Теперь осталось избавиться от ночных кошмаров.
