Когда Макензи наконец вернулась домой, она закрыла за собой дверь и какое-то время просто стояла в коридоре. Последние восемь часов её жизни были безумными и похожими на те мечты, что она рисовала себе ещё школьницей, планируя стать агентом ФБР. Сейчас эти мечты начали сбываться, и она не знала, как реагировать. Ещё она думала о том, что одно неверное решение могло лишить её заветной мечты.

И нельзя забывать о самом расследовании. Будет она им заниматься или нет, было пока неизвестно, но это никак не меняло факта убийства двух молодых женщин, чьи тела убийца выбросил на мусорную свалку. Макензи не знала, что будет чувствовать, если её снимут с дела после того, как она начала над ним работать, но ещё не успела во всём разобраться.

Вздохнув и вздрогнув, она вошла в квартиру. Посмотрев в сторону коробок, которые она ещё не успела распаковать, и которые стояли в дальнем углу гостиной, там, где она планировала однажды поставить телевизор, она предположила, что всё же сможет остаться в Куантико после сегодняшнего безумного приключения. Она собиралась разобрать вещи сегодня, но сейчас была для этого слишком уставшей и слишком взволнованной, чтобы распаковывать коробки, в которых хранились напоминания об её прошлой жизни.

Немного отдохнув, Макензи достала папки, переданные Брайерсом, и разложила их на журнальном столике напротив дивана. На столе лежали вещи, которые она уже достала из коробок, но ещё не убрала на место. Макензи решила, что не стоит настраивать себя на то, что её снимут с дела. Лучше действовать на опережение событий, чем думать о плохом.

Да и к тому же… по дороге с вокзала Брайерс как всегда молчал. Подозреваемого забрали в участок, это всё, что она знала. Если и появится информация о нём, его жизни или о том, что он планировал сделать с шестнадцатилетней девушкой, ей всё равно об этом никто не скажет.

Макензи углубилась в изучение скудной информации по убийствам Сьюзен Келлерман и второй девушки, девятнадцатилетней Шанды Эллиот, убитой три месяца назад.

Сконцентрироваться было трудно. Читая материалы, она всё никак не могла принять, как сильно изменилась её жизнь за последние несколько часов. Она подумала было сварить себе кофе, но было уже девять часов вечера, а завтра ей нужно было быть выспавшейся и собранной.

Брайерс попросил встретить его на ресепшене в здании ФБР, что само по себе было очень значительно. А тот факт, что он хотел встретиться с ней в восемь утра, чтобы как можно раньше приняться за работу, означал что-то ещё… но что, она не могла сказать наверняка. Макензи казалось, что если сегодняшний день был днём экзамена, то завтра она узнает его результаты.

Просмотрев материалы дела в последний раз, она решила отправляться спать. Макензи закрыла папку, отложила её в сторону (подальше от личных вещей из её прошлой жизни) и встала с дивана. Пока она шла в небольшую спальню, которая стала её домом на последние несколько месяцев, вдруг зазвонил сотовый. Она как раз держала его в руке, когда раздался звонок и заставил её подпрыгнуть от неожиданности. Это ещё раз доказывало, что давно пора было ложиться спать.

Посмотрев на экран телефона, Макензи увидела, что звонил Зак. Странно, но ей понадобилась пара секунд для того, чтобы вспомнить, кто он; и это было само по себе чудесно.

«Зак? Кто такой З… А, он…»

За всё время они общались всего два раза: один раз во время её короткой остановки в Далласе, а второй – три месяца назад. Оба раза разговор принимал депрессивную окраску и сводился к обвинениям и нытью со стороны Зака. Он плакался о том, что они должны жить дальше после расставания, а ещё о том, как трусливо повела себя Макензи, сбежав от него. Во время разговоров Зак был немногословен, но Макензи могла догадаться, о чём он умалчивал. Она задела его глупую мужскую гордость, потому что как она посмела нарушить мирное течение его скучной и безрадостной жизни? Сердце его было разбито, и он не знал, что с этим делать, потому что никогда не умел открыто говорить о своих чувствах.

Макензи не ответила на звонок и с облегчением выдохнула, не услышав звукового сигнала, сигнализирующего о новом голосовом сообщении.

Она вошла в спальню и направилась в и вовсе крошечную ванную, чтобы подготовиться ко сну. Когда через несколько минут она оказалась в постели, то на секунду снова вспомнила Зака и подумала о том, как просто было избегать призраков прошлого при возможности контролировать частоту их появлений в собственной жизни.

Конечно, Макензи понимала, что от некоторых призраков никогда нельзя избавиться. Они вцеплялись в тебя когтями, тянули вниз и напоминали, что будут преследовать до конца дней, и от них никак не убежать.

Макензи вошла в родительскую спальню. В воздухе стоял запах крови, и девятилетняя Макензи узнала его ещё до того, как увидела перепачканные кровью простыни и стены. Она увидела отца, лежащего на кровати, и даже не вздрогнула. Она подошла к кровати, едва глядя в его сторону. Раньше в кошмарах она всегда смотрела ему в глаза и сейчас уже заранее знала, что увидит: неподвижный взгляд и иссиня-чёрное отверстие во лбу. Оружие, из которого он предположительно выстрелил в себя, лежало где-то на кровати, спрятавшись среди скомканных простыней, как притаившаяся змея.

Макензи прошла мимо мёртвого тела отца и подошла к окну, которое находилось чуть левее. Она раздвинула шторы и выглянула наружу. Во дворе кто-то был: в темноте она заметила закутанную фигуру. К дому подъехала машина, выхватив фигуру лучом света. Это оказалась женщина, она была привязана к столбу и раздета до белья. Она пыталась освободиться и сбежать.

Машина проехала во двор и остановилась рядом со столбом. Отбрасывая на землю тень, женщина была чем-то похожа на Христа. Из машины вышел человек и встал перед капотом. Оттуда, откуда на него смотрела Макензи, он выглядел невероятно высоким, и, казалось, у него не было лица. Не обратив никакого внимания на привязанную женщину, он сразу направился к окну. Макензи не сдвинулась с места. Чем ближе к окну подходил мужчина, тем лучше она могла разглядеть его лицо. У него были жгуче чёрные глаза, и он широко улыбался.

Макензи знала, что перед ней «Страшила». А ещё это был тот, кто убил Сьюзен Келлерман и Шанду Эллиот. Оба убийцы слились в один образ, олицетворяя собой человеческую порочность, в которой она пыталась разобраться с той самой ночи, когда обнаружила тело отца.

«Поймай меня, – сказала тёмная фигура, положив огромную, изрезанную шрамами руку на окно. От этого прикосновения завибрировал весь дом. – Я жду…»

Макензи сделала шаг назад и наткнулась на что-то твёрдое. Она обернулась и увидела отца. Он стоял и сверху вниз смотрел на неё мёртвыми глазами. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и она услышала его сдавленный шёпот.

«Я всегда буду мёртв, Мак, – сказал он, протягивая к ней руки. – Как ты ни старайся, но я всегда буду мёртв».

Его мёртвая рука упала ей на плечо, и даже через ночную сорочку она чувствовала, какой та была холодной.

«Папочка…», – сказала она.

Макензи открыла глаза. На часах было 4:32, и она понимала, что уже больше не уснёт. Майка, в которой она спала, насквозь вымокла от пота, а сердце бешено билось в груди. Она быстро встала с постели, словно сама кровать была источником жуткого кошмара.

Макензи приняла душ и сварила кофе. Она выпила две чашки, вновь просматривая заметки по убийствам Келлерман и Эллиот. Ещё она сделала пару собственных заметок по подозреваемому, которого они взяли на станции Дюпон-Серкл, и по волокну, которое она нашла на свалке.

Около шести часов утра пришло СМС. Макензи посмотрела на экран. Сообщение было от Эллингтона.

Через пару минут тебе придёт е-мейл. Всё не так страшно, как может показаться. Не волнуйся. Если, когда всё закончится, тебе захочется с кем-нибудь поговорить, позвони мне

Сообщение было непонятным, но Макензи сдержала себя, чтобы не ответить, закидав Эллингтона вопросами. Нужно было признать, что прочитав СМС, она жутко занервничала. Она посмотрела на налитую только что третью чашку кофе и решила вылить её в раковину. Она начала собираться и причёсываться – делать всё, что угодно, лишь бы не думать о настораживающем сообщении Эллингтона и о том, как закончился вчерашний день.

Зайдя в почтовый ящик с телефона двадцать минут спустя, она увидела одно непрочитанное сообщение. Его прислал заместитель директора Джастин МакГрат, человек, с которым она не была лично знакома, но о котором много слышала. Под его надзором находилась деятельность ряда действующих агентов. Насколько Макензи было известно, он находился в одной или двух позициях от вершины иерархической лестницы Бюро.

Нервничая больше прежнего, она открыла письмо, сразу отметив, что оно было написано МакГратом лично, а не его ассистентом или секретарём, как это обычно бывает с письмами от начальства. Содержание письма было простым, сдержанным и пугающим:

Мисс Уайт,

Чрезвычайно важно, чтобы вы прибыли в мой офис ровно в 7 часов утра. Я попросил сделать то же самое агента Брайерса.

Макензи перечитала сообщение. Больше там ничего не было. Подпись тоже отсутствовала. Никаких «спасибо» или «увидимся там». Её нервы напоминали электрические провода, а в желудке всё сжалось от волнения. Если бы не принятый некоторое время назад душ, она бы отправилась на пробежку, просто чтобы избавиться от напряжения. Потом Макензи вспомнила СМС Эллингтона, в котором говорилось, что повода для беспокойства не было.

«Ему легко говорить», – подумала она, выходя из дома и предполагая, что, возможно, сегодня ей придётся навсегда забыть о мечте работать в Бюро.