На рассвете на скалистых утесах Девлина морские куры просыпаются и наполняют утро пронзительными криками, подобно армии, что с первыми лучами солнца начинает сражение. Городские булочники и прочие горожане, которым по роду занятий приходится рано вставать, как раз в это время покидают мягкие подушки, прощаясь со сладкими снами. Но остальные жители Девлина спокойно почивают — привычные птичьи крики мешают им не более, чем колокола сонному церковному сторожу. Только вдали от дома девлинцы просыпаются на рассвете: необычная тишина по утрам не дает им спать.

В Девлине нет ни доков, ни пристани. Морские корабли становятся на якорь на глубокой воде, вдали от опасных рифов, ограждающих подход к городу с моря. И на берегу, где море встречается с сушей, вместо таверн и гостиниц лежат рыбачьи лодки и сушатся сети. Чуть дальше от берега стоят жилища рыбаков, самые разнообразные — от убогих лачуг и хижин из топляка до крепких, добротных домов, каменных или бревенчатых. За ними располагается улица Рыбьих голов, где стоят солильни и коптильни. Здесь заготавливают впрок остатки улова, которые не удалось продать свежими.

И только потом начинается сам город, раскинувшийся между неприступными утесами и морем. Дома в городе разные: есть и высокие, и приземистые, и широкие, и узкие; одни стоят фасадами друг к другу, через улицу, другие — бок о бок и смотрят на море, третьи повернуты один к другому тыльными сторонами — так сказать, спина к спине, — четвертые вообще выстроились под углом к соседям. Иначе говоря, архитектура Девлина так же многообразна, как палатки торговцев на рыночной площади, и в целом город выглядит так, как будто его построили беспечные дети, играя в потемках.

На десятое утро — считая от того дня, когда он покинул Амбермер, — Брескин вошел в Девлин по узкой, продуваемой всеми ветрами дороге, которая тянулась через горные перевалы. Гигант проснулся еще до рассвета и уже шагал по склону последнего холма, когда морские курочки завели свой утренний концерт. На спине у воина висел дорожный мешок, на плече сидел маленький черный котик, а к поясу был приторочен тяжелый боевой молот, старый и невзрачный с виду.

Брескин без труда отыскал резиденцию Черного Джека Фландерса, примечательнейшего разбойника в этом городе воров. Четырехэтажный особняк из тесаного камня высился у самого подножия девлинских утесов. Незамысловатое сооружение походило на замок какого-нибудь мелкого принца. Оно стояло поодаль от соседей, окруженное спереди и с боков небольшим парком из кривых приморских деревьев и неухоженной живой изгородью.

При помощи мальчишки из булочной, который получил за это столько мелких монеток, сколько обычно зарабатывал за целую неделю, Брескин отыскал тихую, вполне приличную гостиницу. Приличной же считалась такая гостиница, где мебель для общего зала не выносилась каждое утро из комнат постояльцев. Похоже, даже пираты с годами научились ценить спокойные, тихие радости жизни — вроде бокала вина после обеда и игры в карты или кости без применения ножей и дубинок.

Брескин потратил целый день на то, чтобы привыкнуть к городу и, что даже более важно, чтобы город привык к нему — такому крупному человеку ведь невозможно остаться незамеченным. Он, конечно, все равно будет бросаться в глаза — но по крайней мере не станет вызывать подозрения. Он оставил боевой молот в гостинице вместе с остальными пожитками и до вечера просто слонялся по улицам и переулкам Девлина — самый обыкновенный великан с черным котом на плече.

Завтракал Брескин довольно поздно в прибрежном винном погребке, в компании мутноглазых завсегдатаев. Он заказал коктейль из сырых яиц и подогретого вина и добавил туда щепотку специй из мешочка, который носил с собой. Этим горячим питьем Брескин угостил всю компанию, пообещав, что напиток чудесным образом исцелит тех, кто сможет проглотить его и не вывернуть обратно, — да и тем, кто не сможет, якобы заметно полегчает. Удивительная смесь оказалась настолько действенной, что несколько утренних страдальцев еще долго ее обсуждали и придумали не один гениальный план, как добыть у великана заветный мешочек со специями — хоть обманом, хоть грубой силой.

В середине дня воин забрел на мощенную булыжником улицу, где все окна были закрыты до полудня. Там он чудесно пообедал в окружении недавно проснувшихся проституток. Как истинный потомок горных кланов, Брескин был неисправимо стыдлив. Но он старался, как мог, наслаждаться красотой этих женщин и не обращать внимания на их скудные одеяния и непристойные предложения. Хотя великан даже выговорить стеснялся те слова, какими продажные женщины сыпали направо и налево, ему все же пришлось пообещать на прощанье, что он зайдет как-нибудь вечерком и «еще себя покажет». Брескин порозовел от смущения, забирая своего котика — тот устроился на пышном бюсте одной из дамочек и забавлялся, играя с кружевными оборками. А когда гигант уходил, молоденькая проститутка шепнула ему на ухо такое, от чего Брескин покраснел еще сильнее, тем более что по возрасту девица вполне годилась ему в дочки.

До вечера они с котом осмотрели почти весь Девлин. Брескин беседовал с многими торговцами, лавочниками, ремесленниками, но никто ни разу не заговорил о царственных пленниках. Выяснилось, что накануне прибыл корабль из Амбермера, но сразу же отправился обратно — после того, как высадил на берег нескольких человек. Это показалось немного странным, но Брескин полагал, что у дипломатов существует отработанный порядок выкупа пленников. Еще великан узнал, что Черный Джек вернулся в Девлин четыре или пять дней назад и с тех пор его мало видели в городе, хотя обычно Фландерсу дома не сиделось.

— Он большой любитель погулять в тавернах, этот капитан Фландерс. И в хорошеньких женщинах тоже знает толк, — доверительно сообщил Брескину хозяин винной лавки.

— Да все они такие, — проворчала жена торговца.

— Кто… флибустьеры? — спросил Брескин. Он уже знал, что слово «пираты» считается в Девлине слишком грубым и употреблять его невежливо.

Женщина сощурила глаза:

— Мужчины!

Побродив по питейным заведениям, Брескин не мог с ней не согласиться. Он не заблуждался относительно того, что злодея от честного человека не всегда отличишь по внешнему виду. Однако в девлинских тавернах собралось такое скопище отъявленных бандитов, какое можно отыскать разве что в аду. И все же гигант старательно играл роль приветливого незнакомца, который не чуждается компании. Он просаживал в карты больше, чем выигрывал, и время от времени заказывал выпивку на всех, хотя и не производил впечатления слишком богатого человека.

И все же, несмотря на все эти усилия, Брескин не услышал ни слова о царственных пленниках и выкупе, хотя повстречал не одного пирата из тех, что плавали с Джеком Фландерсом. Даже придурковатый Джамми Григгс («Я с нашим кэпом на короткой ноге»), который был настолько пьян, что едва сидел на стуле, и тот ни словом не обмолвился о добыче, которую они захватили в последнем рейде, только повторял с чувством: «Эти амбермерские пьяницы…» Это доказывало, что пресловутая склонность моряков к хвастовству и сплетням отнюдь не свойственна людям Черного Джека.

И все же Брескин упорно ходил из одной таверны в другую, надеясь услышать что-нибудь полезное. Он умел играть в карты гораздо лучше всех тех, с кем ему довелось здесь перекинуться. Воин всегда любил карточные игры. Иногда он поддавался искушению и садился за карточный стол даже с амбермерскими аристократами, которые проводили за игрой все свободное время — а свободного времени у них имелось хоть отбавляй. С ними можно было приятно провести вечер, если, конечно, не заявлялись играть граф Реффекс и его назойливые приятели. Зато, к примеру, старая герцогиня была великолепной партнершей, несмотря на ее необъяснимое пристрастие к коктейлям из отличного вина с медом и мятой. Такого надругательства над вином Брескин никак не мог понять. Впрочем, память на карты у герцогини просто потрясала. Старушка произвела впечатление даже на Дэниела.

Именно от Дэниела Брескин узнал много нового о картах и игроках. Отдельные приемы и наблюдения, которые гигант постепенно накапливал много лет, сложились в цельный рисунок. И эти новые знания, и возросшее мастерство радовали Брескина не только сами по себе. Он стал играть так хорошо, что напыщенный граф Реффекс и его приятели теперь старались не садиться с ним за карточный стол. А теперь Дэниел попал в плен и сидел где-то взаперти в этом бандитском городе.

Спустя какое-то время Брескин бросил играть с девлинцами. Перестал он и надеяться, что в тавернах и за карточными столами сможет услышать что-нибудь о пленниках. Он решил завтра снова сходить к развеселым девицам и еще раз угостить их обедом. Может статься, то, о чем не болтают в тавернах, нашептывают в подушку разбитной красотки?

Брескину требовалось узнать не так уж и много. Он хотел выяснить, где именно содержат узников и под какой охраной. Воин надеялся — и небезосновательно, — что в собственной крепости пираты будут вести себя беззаботно. Если это так, то один человек, умелый и настроенный решительно, сумеет освободить пленников в том случае, если дипломатия не поможет и положение станет отчаянным.

Хотя дипломатия, подкрепленная золотом, скорее всего сработает — Брескин почти не сомневался в этом. Гораздо больше его беспокоил, с практической точки зрения, остаток путешествия. Все годы, которые великан прожил при дворе короля Асбрака Толстого, он совершенно не обращал внимания на смехотворную амбермерскую армию с ее парадами и начищенными до блеска пуговицами. Однако когда освобожденные из плена принц и принцесса продолжат свое путешествие, Брескин намеревался непременно отбыть вместе с ними и охранять царственных особ, несмотря на врожденный страх перед морскими просторами. И если на них снова нападут, он сам будет командовать обороной и заставит сражаться даже амбермерских увальней.

Великан нахмурился. Каких-нибудь пару недель назад он стоял на пристани в Амбермере и смотрел, как принц с принцессой отправляются в путешествие. С ними на корабле было достаточное количество солдат, чтобы отбиться даже от двух маленьких пиратских кораблей. Но хватило всего одного шустрого суденышка, чтобы взять их на абордаж.

Воин пошел обратно к своей гостинице по самым оживленным улицам города, здороваясь с теми, с кем нынче успел познакомиться. Завтра во всем Девлине не будет ни единого человека, который не видел бы великана с черным котом на плече или хотя бы не слышал о нем.

Наутро Брескин задумал снова наведаться в какую-нибудь таверну и облегчить страдания похмельных моряков. Он снова сотворит чудодейственный напиток с добавлением специй из заветного мешочка. Состав этих специй в Амбермере ни для кого не являлся тайной — это была хорошо известная ведьмовская смесь. Капитан Джек Фландерс наверняка вскоре прослышит о великане и его чудесном лекарстве. Брескин надеялся, что уже завтра его пригласят в дом к пиратскому капитану. Если Черный Джек действительно таков, как о нем говорят, он наверняка частенько испытывает нужду в подобном снадобье.

Брескин прошел по улице, где работали девушки. Здесь дорога была освещена не так хорошо. Вместо света ламп воздух наполняли звуки музыки — кто-то перебирал струны лютни и наигрывал на флейте. Миновав квартал увеселительных заведений, великан вышел в более респектабельный, хоть и менее доходный район. Здесь все окна были закрыты на ночь ставнями, и за ними не звучали ни музыка, ни тихий смех.

Воин замедлил шаг. Сделав вид, что поправляет завязки на ботинке, он быстро осмотрел улицу позади себя. На следующем перекрестке Брескин повернул в сторону моря. Пройдя квартал, он пересек улицу и, не сворачивая, двинулся дальше к морю по узкой немощеной улице, которая тянулась позади ряда домов. Там гигант зашагал быстрее. У следующего перекрестка он снова повернул и пошел от моря уже медленнее. Добравшись до ближайшего угла, повернул, сделал несколько шагов, а потом остановился и притаился в тени дерева. Когда великан протянул руку к коту, тот бесшумно соскочил с его плеча и растворился в темноте.

Хотя по улицам Девлина многие ходили с длинными тесаками или абордажными саблями у пояса, Брескин считал, что это глупое ребячество и позерство. Тот, кто ходит по городу с оружием, откровенно напрашивается на неприятности. Потому Брескин и оставил свой боевой молот в гостинице. С другой стороны, в таком городе, как Девлин, следовало принять некоторые меры предосторожности, учитывая привычки и род занятий местных жителей. В качестве такой меры Брескин приобрел тяжелую дубинку из мореного дерева, на которую опирался, как на посох. Стоя в тени дерева, он поудобнее перехватил свое оружие и приготовился.

Из-за угла послышался торопливый топот. Потом шаги ненадолго затихли и зазвучали снова — кто-то быстро следовал за Брескином. Когда человек прошел мимо него, великан вышел из-под дерева и легонько дотронулся до его плеча концом дубинки.

— Поворачивайся, и медленно, — велел Брескин тихим голосом, который звучал не менее устрашающе, чем громкий рев.

Незнакомец взвизгнул, как спаниель, присел, уворачиваясь от дубинки, но запутался в собственных ногах, замахал руками, стараясь удержать равновесие, и упал на спину.

Брескин присмотрелся к нему повнимательнее.

— Реффекс?.. — пророкотал великан. — Ради всех богов, человече, я же мог тебя пристукнуть!

Граф медленно приподнялся, отряхнул пыль с одежды и посмотрел на землю.

— Проклятые булыжники! — пробормотал он дрожащим голосом, все еще стоя на одном колене. — Из-за них я оступился. И не смог как следует произвести маневр. — Вельможа поднялся на ноги. — Увернуться от неприятеля, а потом наброситься на него со всей силой. Элемент неожиданности. Это главное в любом сражении. Очень важно…

— Реффекс! — перебил его Брескин, потом заговорил потише: — Граф Реффекс… Ваша милость. Во имя Благословенных Сестер, зачем вы меня преследовали?

Граф подступил к Брескину поближе.

— Нам нужно поговорить конфиденциально. Кроме того, я, кажется, поранил руку, когда… производил маневр. Наверное, осколком бутылки из-под вина, хотя вино у них здесь преотвратное, надо сказать… Кислятина.

Брескин несколько мгновений смотрел в темноту поверх головы вельможи.

— Я остановился в гостинице, где подают довольно приличное вино. Пойдемте туда.

Когда Реффекс потрусил за ним, великан сказал:

— Осторожнее, тут опять булыжники.

Граф был изрядно удивлен, увидев общий зал гостиницы Брескина. Игроки за карточным столом о чем-то спорили, но не слишком громко — их голоса не заглушали даже игры скрипок. Нигде не было видно поломанной мебели или следов крови.

— Должен сказать… капитану Фландерсу следовало бы разместить нас в этой гостинице. В нашей полным-полно всяких бандитов, — сказал Реффекс голосом, полным зависти и уязвленного самолюбия.

— Вы сопровождаете посланника?

Граф Реффекс распрямил спину:

— Я и есть посланник!

Если бы граф умел читать мысли, его не порадовало бы удивление, отразившееся на лице Брескина при этих словах. Столики рядом с тем, за которым они сидели, были не заняты, но все же великан понизил голос, когда заговорил снова:

— Вас прислал сюда Рэнд?

— Не Рэнд, — ответил Реффекс и после эффектной паузы со значением изрек: — Меня послал сам король!

Брескин немного подумал, потом кивнул.

— Понятно… Ну, и что с Милостией… То есть с принцессой и ее спутниками?

Реффекс наклонился к нему через стол.

— Как раз поэтому я вас и преследовал, — сказал он и хмуро посмотрел на поцарапанную руку. — Конечно, вы — друг, и я бы не сделал вам ничего плохого. Если бы я преследовал врага, я бы ударил по нему со всей…

— Ну, так что там со спутниками принцессы?

— А? Что? А, с ними все в порядке. Их не вынуждают жить вместе с разбойниками и бандитами. Знаете, в моей гостинице невозможно уснуть почти до…

— Где они?

Реффекс посмотрел на него, словно не понимая, о чем идет речь.

— Да везде! Бродят по коридорам, падают с лестниц…

— Принцесса со спутниками, ты… ваша милость.

— А!.. В доме у пирата. Их комнаты на верхнем этаже, с видом на город и гавань, им прислуживают служанки, много…

— Значит, вы их видели?

— Ну да, конечно. Правда, только сегодня и только Дэниела. Должен сказать, он очень удивился, увидев здесь меня, — сказал Реффекс с самодовольной ухмылкой. — Я не такой человек, чтобы останавливаться на достигнутом. Нет, я постепенно продвигаюсь вперед. Мой король знает, что я всегда наготове, когда нужно. Может быть, вам это случайно и не известно, но я сам выбираю, какое место занять за королевским столом. Одно мое слово его величеству — и я мог бы сидеть… в общем, на гораздо более почетном месте, — Реффекс многозначительно вздернул бровь, — на гораздо более почетном. Ну ладно, довольно об этом.

Брескин охотно вернулся к прежней теме разговора:

— Так вы сказали, что шли за мной из-за принцессы и ее спутников?

— Да. В общем, из-за того, что все получается как-то странно. Похоже на то, что Черного Джека Фландерса совсем не интересует предложение короля. Он упорно отказывается меня принять. Вы же понимаете, для человека моего положения крайне унизительно, когда с тобой обращаются, как с простым посыльным. А теперь, когда я остался без помощника, приходится все делать самому.

Брескин посмотрел на графа с недоверием.

— Но я слышал, вы сошли на берег со спутниками…

— Со мной всего трое моряков, — с кислой гримасой ответил Реффекс. — Обычные простолюдины. От них никакого толку, — сокрушенно покачал граф головой. — Ничего, вот вернемся ко двору, тогда посмотрим. Это же настоящий бунт, никак не меньше! Старого Хеббика назначили мне в помощники, а он… Высадил меня здесь, бросил одного на произвол судьбы, чтобы я тут сам со всем разбирался, а сам приказал… Приказал, говорю вам! Приказал кораблю немедленно отправляться в Фелшалфен. — Реффекс отхлебнул вина. — И капитан ему подчинился. Хеббику! Хотя он совсем не знатный и никакого положения при дворе не занимает. Должен сказать, что после той ночи, когда Роган потерялся, все пошло наперекосяк.

— Потерялся? — переспросил Брескин. — Где потерялся?

— В море. Разве я не говорил? Его смыло за борт волной во время шторма.

— Вы уверены?

— Ну конечно я уверен! Я сам при этом присутствовал. Правда, какой-то болван-матрос пытался обвинить во всем этом меня! — Реффекс вздернул подбородок и возмущенно посмотрел на Брескина. — Я просто пытался его успокоить, но он, должно быть, ослабил узлы на веревках, потому что волна подняла лодку и унесла прямо через борт, в море. Царила такая суматоха. А этот матрос, понимаете, он не…

— Значит, он был в лодке? — переспросил гигант. — Тогда его, возможно, вынесло на берег.

— В общем-то, капитан говорил то же самое, но, по-моему, мы больше никогда не услышим о Рогане Затененном. Очень жаль, конечно, но, в конце концов, он был уже очень старый. Много пожил…

Скрипачи заиграли бодренькую мелодию. Граф обвел взглядом спокойный, тихий зал и с мрачным видом повернулся к Брескину:

— Вы не знаете, у них есть свободные места?

Пока Реффекс договаривался с хозяином гостиницы о комнате и о том, чтобы его вещи перенесли из прежней гостиницы сюда, Брескин думал о придворном маге. Он успокаивал себя тем, что боги, хоть и бывают порой капризны, не могли уберечь среди бушующего моря Реффекса и утопить вместо него кого-нибудь другого.

Граф вернулся к столу с новым кувшином вина. Он кипел от возмущения, потому что хозяин гостиницы, узнав о его происхождении и титуле, вел себя недостаточно подобострастно.

— Потребовал, чтобы я заплатил вперед! — кипел вельможа. — Подумать только! Да у меня брат — герцог! Троюродный, — добавил он с достоинством, как будто эта генеалогическая подробность была особенно значимой.

Призвав на помощь все свое терпение, Брескин снова завел разговор о том, почему граф Реффекс за ним шел.

— Ну вы же понимаете! Подчиненные обманули мое доверие, — с негодованием заявил граф. — И потому, когда я увидел дворцового служителя, я, естественно, предположил, что это имеет какое-то отношение ко мне. А поскольку после нашего корабля никакие другие корабли не приходили, ваше появление здесь — само по себе настоящее чудо… — Граф замолчал и, прищурив глаза, уставился на Брескина. — Между прочим, я до сих пор не знаю, кто вас прислал.

— Я оказался здесь случайно, ваша милость. По делам винной торговли, — добавил Брескин, чтобы его ложь казалась более правдоподобной.

— Где, в Девлине? Я думал, у них все вино краденое.

— Не все. Кое-что они покупают, — возразил Брескин, сознательно отступая от правды.

— Но разве мы должны снабжать их вином, когда они держат в плену нашу принцессу? Это как-то даже непочтительно в каком-то смысле. — Граф поджал губы. — Надеюсь, дело выгодное? Ведь если мы им не продадим, так продаст кто-нибудь другой.

Брескин посмотрел на Реффекса и подумал, что Роган никак не может быть на дне моря.

— Да, — ровным голосом ответил он. — Однако я уже закончил свои дела. Наверное, вам, ваша милость, следует назначить меня своим помощником.

Реффекс не сумел скрыть удивления.

— Но вы же… То есть существуют же дипломатический протокол, определенные правила…

— Ну, конечно, если вам не нужна помощь…

— Нет-нет, — поспешно сказал вельможа. — Вы вполне подходите. В отличие от многих других высокопоставленных особ я всегда охотно прислушивался к предложениям нижних чинов. Когда я в следующий раз пойду на встречу с этим пиратом, вы будете со мной. — И взглядом, полным великодушного снисхождения, граф Реффекс одарил потомка королевской династии, которая зародилась в легендарные времена. — Знаете, вас, наверное, можно будет выдать за солдата. Или даже за офицера. И если разговор примет серьезный оборот и начнется драка — не бойтесь, со мной вы не будете выглядеть по-дурацки. Просто исполняйте мои приказы, и мы им покажем!

Вместо ответа воин поднял бокал с вином. Когда графу пришло в голову спросить, как он догадался, что за ним кто-то идет, великан отговорился необычайными способностями своего кота, который всегда настороже. А потом Брескин использовал кота как предлог, чтобы откланяться и покинуть Реффекса.

— Нехорошо оставлять такого верного котика ночевать на улице, — сказал Брескин, поднимаясь из-за стола. Он бросил на стол несколько монет, пожелал вельможе спокойной ночи и пообещал, что завтра весь день будет в его распоряжении.

На улицах было тихо. Великан с час или чуть больше бродил по городу, стараясь держаться подальше от тех улиц, где встречались подвыпившие гуляки. Ему нужно было в тишине и покое разобраться со своими заботами.

Сначала он подумал о Рогане Затененном. Придворный волшебник был уже изрядно в возрасте, но так много лет совсем не менялся внешне, что мысль о его смерти даже не приходила Брескину в голову. Великан решил, что маг, оказавшись в лодке посреди бушующего океана, смог при помощи каких-нибудь заклинаний удержаться на плаву. Были все основания надеяться, что Роган сейчас сидит в какой-нибудь прибрежной таверне, пьет местное вино и мечтает об амбермерских винных погребах. Брескин поклялся, что пригласит волшебника в свои погреба для приватной дегустации, как только они оба снова окажутся в Амбермере.

А вот в вопросе с пленниками и выкупом оставалось много непонятного. Рэнд ни за что бы не доверил болтливому графу такое важное задание. Наверняка и Реффекс, и Роган отправились в дипломатическую миссию по прихоти короля. С другой стороны, старый Хеббик определенно был человеком Рэнда. И если Хеббик внезапно переменил планы и отправился в Фелшалфен, значит, там и кроется корень проблемы, а вовсе не в городе пиратов. Получается, это не просто наглое пиратское похищение, тут замешана политика, а потому необходимо разузнать о пленниках как можно больше.