— Ты прекрасно выглядишь, и я люблю тебя, — прошептал Дэн, когда их объявили мужем и женой. — Этой ночью я собираюсь тебя съесть.

Фифи захихикала, вспомнив, что с похожими словами Дэн обратился к ней в их первую встречу.

— Я думала, что ты поцелуешь меня, а не будешь говорить непристойности, — прошептала она в ответ.

Тяжесть в животе и нервозность исчезли без следа. В тот миг, когда она увидела, что Дэн в своем новом темно-синем костюме ожидает ее у двери в мэрию, все ее сомнения испарились. Теперь она была миссис Рейнолдс, и их совместная жизнь обещала быть прекрасной.

Бригадир Дэна Майк, невысокий, но сильный мужчина, разменявший шестой десяток лет, подошел поздравить молодоженов. Его жена Шейла, надевшая по такому случаю красную шляпку, не отставала от него ни на шаг.

— Надеюсь, в будущем Дэн будет в состоянии думать о работе, — пошутил Майк.

— Нет, феи украли его на целый месяц, — засмеялась Шейла и поцеловала Фифи в щеку. — Мы оба желаем вам жить вместе долго и счастливо, — сказала она. — Дэн хороший парень, работящий и очень искренний. Он станет прекрасным мужем.

Муж… Это слово казалось Фифи странным. Оно ассоциировалось у нее со старыми людьми с поредевшими волосами и в кардиганах, подстригающими лужайку. Дэн выглядел сегодня как кинозвезда: его темные волосы были аккуратно подстрижены, щеки гладко выбриты и от него приятно пахло одеколоном «Олд Спайс». Фифи просто не могла себе представить, что этот ослепительный красавец когда-нибудь снизойдет до домашних тапочек или кардигана.

— Поставь меня на землю, — попросила Фифи, когда Дэн понес ее на второй этаж по лестнице. Он задыхался от напряжения, и она боялась, что он ее уронит.

— Я перенесу тебя через оба порога, — возразил он. — И скажи спасибо, что я делаю это не так, как наши пещерные предки, ухватив тебя за волосы.

Фифи открыла дверь, и Дэн аккуратно повернулся, чтобы она не ударилась о косяк ногами или головой. Захлопнув за собой дверь, он перенес Фифи через комнату и бросил на кровать.

— Вы прибыли к месту назначения, миссис Рейнолдс, и здесь вы проведете все выходные.

Фифи засмеялась.

— Но я же не смогу готовить прямо в постели! — воскликнула она.

— Я буду служить тебе не за страх, а за совесть, — пообещал Дэн, снимая пиджак и открывая холодильник, чтобы достать шампанское. — К утру понедельника ты поймешь, что вышла замуж за человека, который обладает огромным количеством талантов.

— Ты действительно талантлив, — сонно пробормотала Фифи несколько часов спустя, уткнувшись носом в плечо Дэна. Теперь ей было смешно, что еще сегодня утром она боялась заниматься любовью. Все было просто чудесно, и Фифи была на седьмом небе от счастья… Она бы с удовольствием провела в постели все три дня, что остались до понедельника.

…Они пили шампанское, радио Дэна тихо играло в глубине комнаты, а потом он начал целовать Фифи, медленно ее раздевая. С тех пор как она его встретила, ей часто снилось, что ее поглаживают и исследуют чьи-то чувствительные и нежные пальцы. Проснувшись, Фифи понимала, что ласкает сама себя. Прикосновения Дэна были куда более волнующими — ласковыми и нежными, но в то же время уверенными, настойчивыми и такими чувственными, что она стонала от наслаждения. Был момент, когда она почувствовала укол ревности, поскольку он научился всему этому с другой женщиной. Но это быстро прошло: разве она могла злиться на него за то, что, получив этот опыт, он возносил ее на небеса?

К тому времени, когда Дэн лег на нее, чтобы в нее войти, Фифи желала этого не меньше, чем он сам. Это было немного больно, но не настолько, чтобы охладить ее пыл, и ей хотелось, чтобы эти чудесные ощущения продолжались вечно.

— Женщине, чтобы испытать оргазм, нужно немного практики, — с любовью прошептал Дэн, когда все закончилось. — Пожалуйста, не вздумай притворяться только для того, чтобы доставить мне удовольствие. Мы поработаем над этим вместе.

Пока он ей этого не сказал, Фифи думала, что так приятно оно обычно и бывает, но, вне сомнения, Дэн знал, что это еще не все.

— А как я узнаю, что уже испытала оргазм? — прошептала она в ответ.

— Узнаешь, уж это я тебе обещаю, — тихо засмеялся Дэн.

Немного позже Фифи проснулась и увидела, что за окнами темно. Они не задернули шторы, но так как квартира находилась высоко на холме, недалеко от центра Бристоля, то комната была залита желтым светом городских фонарей.

Она взглянула на часы. Было уже восемь вечера, и она неожиданно подумала о родителях, которые наверняка ждали ее возвращения. Фифи представила себе лицо матери, напряженное из-за раздражения, вызванного тем, что ее старшая дочь не пошла после работы сразу домой.

Фифи неохотно сползла с кровати, оставив мирно сопящего Дэна. Если она сейчас не позвонит домой, то всю ночь не сможет уснуть. Внизу был платный телефон. Фифи нащупала на полу брошенный халат, нашла несколько монеток и босиком пошла вниз.

Трубку сняла Патти.

— Надеюсь, что у тебя есть уважительная причина, по которой ты не явилась на ужин. Мама рвет и мечет, — предупредила она Фифи.

Когда Патти позвала Клару к телефону, Фифи испытала сильное желание бросить трубку, но позади телефона висело зеркало, и, взглянув в него, Фифи вдруг ощутила прилив уверенности в себе. Волосы, так заботливо уложенные утром, сейчас совсем растрепались. Она напомнила себе, что теперь ее зовут Фелисити Рейнолдс, и решила, что не даст себя запугать.

— Ну и где тебя носит? — спросила мать безо всякого вступления. — Я же сказала тебе сразу идти домой.

— Мы с Дэном сегодня поженились, мам, — произнесла Фифи. — И сняли квартиру в Кингсдауне.

Послышался судорожный вдох, и стало тихо.

— Ты вышла за него замуж? — наконец спросила ее мать, словно не веря своим ушам.

— Да, сегодня, в пятнадцать минут третьего, в мэрии. Извини, если тебя это шокировало, но мы осуществили свою мечту.

— Как ты можешь ставить крест на своей жизни ради него?! — потрясенно воскликнула Клара. — Он заставит тебя опуститься до его уровня.

— Не говори так о Дэне, — ответила Фифи, чувствуя, что снова закипает от гнева. — Ты в отличие от меня его не знаешь. Он чудесный, и я его люблю.

— Как ты могла так с нами поступить? — спросила мать, ее голос дрогнул. — После всего, что нам пришлось вытерпеть из-за тебя, пока ты была ребенком? Мне советовали сдать тебя в интернат, но я не послушалась. И вот чем ты мне теперь отплатила за все мое терпение и заботу!

Фифи еще ни разу не слышала от матери об интернате и поэтому захотела расспросить об этом поподробнее и выяснить, было ли это правдой или же мать сгоряча немного сгустила краски. Но не выяснять же это в первую брачную ночь, да еще стоя в продуваемом всеми ветрами коридоре!

— В детстве я ничего не могла с собой поделать, — ответила Фифи. — Точно так же я ничего не могу поделать сейчас. Я люблю Дэна.

— Вздор! — закричала Клара. — Это не любовь, это всего лишь животная страсть. Я это точно знаю. Это у него на лбу написано.

Фифи так и подмывало сказать, что секс пока не обманул ее ожиданий, но она внезапно слишком расстроилась, чтобы отпускать остроумные замечания.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, мама, — резко произнесла Фифи. — Пожалуйста, не пытайся все очернить. Я сказала, что люблю Дэна, еще несколько месяцев назад. Что он именно тот человек, за которого я хотела бы выйти замуж. И я это сделала. Я бы предпочла, чтобы вы с отцом меня благословили, но я проживу и без вашего благословения.

— Сама кашу заварила, вот теперь и расхлебывай, — отрезала ее мать. — Не вздумай приходить к нам, заливаясь слезами, если он попадет в переделку или бросит тебя ради какой-нибудь проститутки, которая ему больше подходит. Все, с меня хватит.

После этих слов Клара бросила трубку. Фифи некоторое время молча смотрела на телефон.

— Возвращайся в постель, милая.

Фифи подняла глаза и увидела на лестнице Дэна. На нем были только джинсы. Мускулистый загорелый торс казался мощным и подействовал на нее успокаивающе. Но печальное выражение лица Дэна свидетельствовало о том, что он пробыл здесь достаточно долго, чтобы понять, о чем шел разговор. На глаза Фифи навернулись слезы, и она подбежала к мужу.

— Она успокоится, просто она сейчас не в себе, вот и все, — уверял жену Дэн, крепко сжимая ее в объятиях.

— Я же не сделала ничего плохого, я только вышла замуж за любимого человека, — всхлипнула Фифи. — Почему она обливает меня грязью?

— Возможно, ей просто не повезло и она никогда не чувствовала того, что чувствуем мы, — предположил Дэн. — Но не позволяй ей портить то, что у нас есть, помни — это наш медовый месяц.

Той ночью, лежа в объятиях Дэна, Фифи говорила себе, что ей наплевать на родителей. Они были глупыми снобами, и она прекрасно могла обойтись и без них. Она радовалась, что больше ей не придется возвращаться домой. У нее теперь был свой дом, и она была счастлива. Они с Дэном еще докажут родителям, что те ошибались.

Спустя полтора месяца Патти уселась на кушетку в новой квартире Фифи и широко улыбнулась сестре.

— Перестань переживать по поводу маминых чувств, — сказала она, когда Фифи спросила о семье. — Ты только подумай, какой счастливой ты сделала меня, предоставив в мое распоряжение всю спальню.

Фифи испытала к сестре прилив нежности. Если Патти и обиделась на то, что ее не пригласили на свадьбу, то не подавала виду. В понедельник, несмотря на сущее пекло, в которое превратилась жизнь дома после звонка Фифи, и на запрет общаться с сестрой, Патти заехала на работу к Фифи и привезла ей в подарок набор кухонных ножей.

Она обняла Фифи и пожелала ей счастья, сказав, что Дэн с самого начала ей очень понравился. Затем она спросила, кто присутствовал на свадьбе, во что была одета Фифи и что ей подарили. Фифи ответила, что там было всего двое гостей, а единственным подарком стал электрический чайник от друзей Дэна. Патти снова обняла Фифи и сказала, что однажды они, может быть, получат родительское благословение в церкви, когда Дэн докажет, что он достоин быть ее мужем.

С тех пор Патти часто появлялась у Фифи после работы, дипломатично давала краткий обзор того, что происходило дома, восхищалась всем, что они делали с квартирой, и искренне за них радовалась.

Сестра Фифи очень понравилась Дэну, и молодожены были счастливы, когда Патти нашла себе парня. Всего за три недели она просто преобразилась: Патти похудела, и у нее начали исчезать прыщи. Дэн сказал, что ему не терпится взглянуть на парня, который так на нее повлиял. Но Патти была слишком суеверной, чтобы знакомить своего избранника с кем-либо.

— Только не с мамой, — смеялась она. — Боюсь, она его проклянет или сглазит.

— Скажи ему, чтобы взял с собой чеснок и распятье, когда его пригласят на чай, — посоветовал Дэн. — И, возможно, еще пару литров святой воды.

Фифи изо всех сил старалась относиться к матери так же легкомысленно, как и Дэн, но часто плакала, когда была одна. Фифи злилась и возмущалась, что ей даже не дали возможности показать всем, какой Дэн чудесный человек.

Каждый раз, приходя в гости к сестре, Патти говорила, что у них очень уютная квартира, и это была заслуга Дэна. Он часто приносил домой вещи, купленные в лавке старьевщика. Дэну нравилось экономить деньги, и поэтому его внимание всегда привлекали поломанные или некрасивые старые вещи. Он смотрел на них волшебным взглядом и верил, что может превратить их в нечто прекрасное.

Иногда ему это удавалось. Ужасный старый книжный шкаф преобразился, когда его перекрасили в светло-голубой цвет, кофейный столик с новой кафельной столешницей казался ужасно дорогим, хотя обошелся чете Рейнолдс всего в три шиллинга. Но Фифи надеялась, что ее муж когда-нибудь случайно разобьет фарфоровых пастушек, которых пытался склеить, и поймет наконец, что от часов с кукушкой слишком много шума.

Каждую пятницу Фифи покупала цветы и ставила их на обеденный стол. Она сама сшила симпатичные шторки для ванной и нарисовала красные кружки на белых эмалированных банках для кофе, чая и сахара. Они купили красивую картину с лесными колокольчиками, две настольные лампы и яркие подушечки для кровати. Фифи часто думала, что если бы ее родители вдруг смягчились и пришли к ним в гости, они были бы приятно удивлены.

Патти постепенно приносила Фифи ее вещи — проигрыватель, одежду, обувь и книги. Она каждый раз шутила, что теперь в их старой комнате стало больше места. Хотя Фифи и радовалась, получая обратно свои вещи, но в то же время это ее огорчало. Ей казалось, что вместе с вещами память о ней понемногу исчезает из родительского дома.

Однажды вечером, как только Патти ушла, приехал Дэн, и Фифи сразу поняла, что что-то не так — он казался чем-то расстроенным. Пока он принимал ванну, Фифи разогрела рагу и, усадив Дэна за стол, начала его расспрашивать.

— Ты знаешь, что здание в Норфилде будет закончено к Рождеству? — наконец проговорился он. — Я думал, мы сразу же отправимся на стройку в Кингсвуд, но там появились проблемы с плановым отделом и подъездной дорогой, так что теперь нам придется ехать в Плимут.

— Ты хочешь сказать, переехать туда жить?! — воскликнула Фифи. — Но мы же не можем это сделать! Мы только что обосновались на новом месте, и потом, тут моя работа.

— Я знаю, — вздохнул Дэн. — Я думал, что сниму в Плимуте какое-нибудь жилье и буду появляться дома только на выходных.

— О нет, я этого не переживу, — сказала Фифи.

— Как и я, — согласился Дэн. — Я объяснил ситуацию своему боссу, но он заявил, что единственная работа, которую он может мне предложить, — в Плимуте, и либо я берусь за нее, либо нет.

— Ты хочешь сказать, что тебя уволят, если ты не поедешь?

Дэн пожал плечами.

— Нанимаясь на работу к Джексону, я знал, что буду постоянно переезжать с места на место. Если я хочу остаться здесь, то мне нужно найти работу в одной из местных фирм.

— Это будет трудно?

— Я думаю, никаких трудностей не возникнет. В Бристоле полно новостроек.

— Тогда никаких проблем, — улыбнулась Фифи. — Я тебя никуда не отпущу.

— Счастливого Рождества, любимая!

Фифи с трудом открыла глаза. Дэн стоял возле кровати. Из одежды на нем было только полотенце, повязанное вокруг бедер. В руках он держал поднос.

— Давай просыпайся, пора завтракать! — сказал он смеясь. — Не переживай, все, что я тебе принес, подойдет для настоящей принцессы.

Фифи неохотно села, и Дэн поставил поднос ей на колени. Там были только несколько долек грейпфрута на стеклянном блюдечке, украшенные глазированной вишенкой, тосты и чай.

Вчера, возвратившись домой с корпоративной вечеринки, Фифи готова была обнять весь мир. Она слегка опьянела, в волосах у нее застряла елочная мишура, а в руках она держала пакет с подарками от других девушек. Дэн приехал домой вскоре после нее, тоже немного навеселе, так как это был его последний рабочий день в фирме Джексона. Дэн и Фифи решили отметить это в «Арсенале Котхэма Портера» — пабе, который находился сразу за углом их дома. «Арсенал Котхэма Портера», в котором подавали сидр, был несколько обветшалым, но тут всегда царила приятная атмосфера, так как публика здесь отличалась разнообразием — от бывалых красноносых любителей сидра до бедных студентов и местных жителей. Возможно, мысль пить крепкий сидр после уже выпитого на работе была не очень хорошей идеей, но Фифи прекрасно себя чувствовала до тех пор, пока в пабе не появился ее младший брат Робин с друзьями.

На радостях, что встретила брата, Фифи оставила Дэна и бросилась к Робину. Она была несколько пьяна и, решив, что он пришел сюда, чтобы ее проведать, полезла обниматься.

— Не позорь меня перед друзьями, — холодно сказал Робин, отстраняя ее.

Фифи была так расстроена, что ей даже в голову не пришло дать ему остроумный или едкий ответ. Вместо этого она только пролепетала что-то о том, что просто рада была его видеть и что сегодня все-таки Рождество. Робин ответил, что он совсем не рад видеть ее пьяной и что с тех пор, как Фифи вышла замуж за Дэна, она заметно опустилась.

Робин всегда был несколько высокомерным. Даже если бы Фифи была трезвой, это ничего бы не изменило. Ее брат направился к выходу и покинул паб, даже ничего не выпив. Фифи вернулась за столик к Дэну и заказала еще один бокал сидра.

Она не рассказала Дэну о случившемся, но хорошее настроение как ветром сдуло. Фифи пила быстро и молча, не глядя на Дэна.

Позже она видела словно сквозь сон, как Дэн нес ее вверх по лестнице на плече, а затем как она стояла в ванной на коленях перед унитазом, блевала и просила Дэна, чтобы он ушел.

К тому времени, когда Фифи вышла из ванны, изрядно протрезвев, Дэн уже крепко спал, но к ней сон не шел. Особенно остро Фифи осознавала, что сейчас уже раннее утро и что впервые она рождественским утром не спустится вниз, чтобы позавтракать с семьей.

Они с Дэном купили елку и украсили ее, и до сих пор их квартира казалась Фифи чудесным волшебным гротом. Но когда она сидела растрепанная на кушетке, завернувшись в халат, и думала о том, что сказал Робин, мерцающие огоньки мишуры, и серпантин показались ей безвкусными безделушками по сравнению с изящными украшениями ее матери. Открыток было немного и все от девушек, с которыми она работала. Внезапно Фифи охватило мучительное чувство разочарования.

В доме Браунов Рождество всегда было очень веселым и шумным праздником. Даже когда они выросли и больше не вешали чулки возле камина, то все равно все вместе вваливались в родительскую спальню рано утром, с нетерпением ожидая, когда можно будет открыть подарки. На завтрак к ним заглядывали соседи, чтобы вместе выпить. А по радио передавали рождественские песни. Иногда из графства Сомерсет приезжали Рози и Лили, тетушки Фифи по матери, с мужьями и детьми; или наведывался дядя Эрнест, брат отца, с женой и двумя сыновьями, одногодками Питера и Робина. После праздничного семейного обеда все обычно играли в шарады, монополию и другие игры.

В этом году будут только она и Дэн, и никаких рождественских песен и игр. До сих пор Фифи думала, что будет счастлива провести этот день наедине с Дэном, что ей было скучно на семейных праздниках, но теперь все эти воспоминания показались такими дорогими ее сердцу. Фифи заплакала, потому что почувствовала себя брошенной и одинокой. Если Робин был настроен против нее, то и Питер, скорее всего, думал то же самое, а отец всегда принимал сторону Клары. Оставалась только Патти. Семья Браун стала меньше на одного человека, которому нельзя даже проведать родных в такой праздник.

— Дать тебе аспирину? — озабоченно спросил Дэн.

Фифи заставила себя улыбнуться.

— Нет, со мной все в порядке, — сказала она. — Мне очень стыдно, что вчера я на ногах не могла стоять. И… счастливого Рождества.

— Это от Санты, — произнес Дэн, вынимая из-под кровати туго набитый чулок.

Это был ее собственный белый чулок, из тех, что она носила в детстве, украшенный красной гофрированной бумагой. Сверху из чулка выглядывал плюшевый мишка в красном шерстяном берете.

— Ой, Дэн! — воскликнула Фифи, осознав вдруг, что он позаботился о подарке еще несколько недель назад. — А я и не подумала о таком же для тебя…

— Я и не ждал, — ответил он, присаживаясь рядом с ней на кровать и наливая ей чаю. — Ты — единственный подарок, который я хочу на Рождество.

— Я приготовила для тебя подарки, — сказала Фифи, — но не чулок. Я собиралась встать раньше тебя и положить их под елку. Они все еще в буфете, где я их спрятала.

— Займись завтраком, а потом мы их откроем, — произнес Дэн, целуя ее в щеку. — Это первое Рождество, которое мы встречаем вместе, оно особенное.

Глаза Фифи наполнились слезами. Она смахнула их и рассмеялась, сказав, что это из-за того, что Дэн такой милый, но на самом деле ей было стыдно за себя. Ей следовало позаботиться о рождественском чулке для Дэна. И не следовало полночи думать о родителях и жалеть себя.

Дэн устроился на работу в строительную компанию на следующий день после Дня подарка. Вернувшись домой, он сиял от счастья, так как эта компания занималась строительством сети магазинов, а значит, работать надо было в черте города. Рядом с домом и платят лучше, чем у Джексона. Дэн собирался приступить к своим обязанностям сразу после Нового года.

Накануне Нового года Фифи спешила домой с двумя отбивными и бутылкой Блю Нан.

У них не было особых планов на Новый год, хотя кое-кто из коллег Фифи говорил, что в отеле «Виктория Румс» в Клифтоне каждый год устраивают грандиозную вечеринку. В прошлом году кто-то, вероятно, засыпал стиральный порошок в фонтаны, и пена была по всей улице. Фифи подумала, что, если Дэн согласится, можно будет пойти туда и посмотреть.

Когда она вошла в квартиру, Дэн распечатывал чипсы и накрывал на стол. Он зажег свечи и поставил пластинку Литтл Евы.

Дэн взял у Фифи пальто и повесил его, затем начал жарить отбивные, весело подпевая и танцуя под музыку.

Это была новая пластинка, обычно он слушал и пародировал Элвиса Пресли. Дэн знал все его песни наизусть, у него был похожий голос, и он очень достоверно изображал манеры Элвиса и его вертлявые движения. Дэн часто смешил Фифи до слез, когда пел «Плюшевого мишку».

— «Давай, крошка, двигайся со мной», — пропел он и, поставив хлеб на стол, подошел к ней сзади и начал двигать ее руками, словно это были поршни локомотива.

— А куда делся Элвис? — спросила Фифи, смеясь, когда пластинка закончилась.

— Новый год вступает в свои права, а с ним — новая музыка, — ответил Дэн. — Я решил поработать над Клиффом Ричардом и Эдди Дуайном.

— Эдди Дуайн не поет, — хихикнула она, — и ты совсем не похож на Клиффа Ричарда.

— Тогда, пожалуй, я буду Реем Чарлзом, — сказал Дэн и, отвернувшись, схватил две пивные крышечки, прижал их к глазам, словно импровизированные солнечные очки, и заорал: — Я не могу перестать любить тебя!

— Идиот, — с обожанием сказала Фифи. — Но если ты сожжешь эти отбивные, я точно перестану тебя любить.

— Я слишком наелась для того, чтобы куда-то идти, — со стоном произнесла Фифи, вылезая из-за стола час спустя.

Она легла на кровать и развязала пояс на платье. Дэн посмотрел на нее и рассмеялся.

— А я думал, ты хотела потанцевать в фонтане!

— Это было до отбивной, картошки и грибов, — ответила она. — Ты правда хочешь куда-нибудь пойти?

Дэн подошел к окну.

— Ну, я думал, что хочу, — сказал он удивленно. — Но там идет снег!

— Нет! — воскликнула Фифи. — Ты сказал это только для того, чтобы я встала с кровати.

— И это тоже, но там настоящий снегопад, — настаивал на своем Дэн. — Иди сюда и сама в этом убедись.

Фифи неохотно встала.

— Если ты меня разыгрываешь, я тебе отомщу, — предупредила она. Но как только Фифи подошла к окну, она ахнула, увидев, что Дэн говорил правду.

В Бристоле с 1947 года ни разу не выпадал настоящий снег. Фифи тогда было семь лет, и она запомнила, как каждый день ходила кататься на салазках, так как школы были закрыты, и лепила огромного снеговика в саду. Взрослые каждый год вспоминали о той жуткой зиме, но она ни разу не повторилась. Если снег и выпадал, то его было совсем немного и он успевал растаять за пару дней.

— Боже мой! — воскликнула она, наблюдая за вихрем снежинок за окном. — Да это же настоящая метель!

Так как они находились на втором этаже и уже стемнело, то невозможно было рассмотреть, как снег ложится на землю.

— Если снегопад затянется, я не смогу работать, — сказал Дэн. — Будем надеяться, что к утру он закончится.

Когда они проснулись на следующее утро, свет в комнате был серым и зловещим и нигде не было слышно обычных звуков транспорта. Фифи встала. К ее изумлению, снег покрывал весь Бристоль толстым ковром.

Ее естественной реакцией был восторг, так как все стало таким красивым, словно на старинной рождественской открытке. Фифи взволнованно позвала Дэна, чтобы он подошел к окну.

Как и она, он был очарован, но в то же время казался обеспокоенным.

— Я схожу на стройку, но вряд ли там хоть кто-нибудь будет, автобусы, кажется, не ходят. Черт, ну почему такое случается, как только я нахожу новую работу?

— Это ненадолго, — уверила его Фифи. — Жаль, что моя работа рядом и у меня нет оправданий, если я там не появлюсь. А то мы могли бы сходить в Рэдлэнд-парк и поиграть там в снежки.

Центр Бристоля казался безлюдным. Автобусы не ходили, а автомобилистов было мало, так как большинство дорог занесло снегом. Фифи позабавило поведение тех немногих, кто все-таки отважился отправиться на работу, не побоявшись снега. Укутанные в толстые теплые пальто, шапки, ботинки и шарфы, они подобно отважным первопроходцам громко предупреждали остальных о встреченных сегодня в дороге опасностях. Шагая на работу, Фифи наслаждалась прогулкой и по-детски радовалась, глядя, как на чистом снегу остаются ее следы. Все было таким красивым! Даже пустырь, который обычно выглядел ужасно из-за мусора и сорняков, теперь превратился в сказочную поляну. Но небо было свинцовым, и все предсказывали, что снега выпадет еще больше.

До офиса удалось добраться только одному из адвокатов и мисс Фиппс, бухгалтеру, так что в три часа дня, когда начало смеркаться, все разошлись по домам.

Когда Фифи вернулась домой, Дэн был уже там и готовил на обед рагу. Он казался подавленным и расстроенным. Бригадир на стройке сообщил ему, что на этой неделе работы не будет, а если погода кардинально не изменится, то работы не будет и через неделю.

— Ничего, — успокоила его Фифи. — Мы сможем прожить на мою зарплату.

— Зарабатывать деньги это моя обязанность, — угрюмо ответил Дэн. — Это не очень-то хорошее начало нового года.

Плохая погода с сильными снегопадами затянулась на несколько недель. Дэн не работал, и настроение у него становилось все хуже и хуже. Сначала Фифи ему сочувствовала, так как знала, что его гордость страдает оттого, что ему приходится жить на ее зарплату. Но время шло, она ежедневно ходила на работу, невзирая на снег и холод, в то время как Дэн оставался дома, в тепле. И сочувствие сменилось раздражением. Фифи не волновало то, что Дэн не приносил деньги в семью, она просто соскучилась по прежнему Дэну, веселому и жизнерадостному. Он больше не изображал Элвиса, им не о чем было разговаривать, и каждый вечер, возвращаясь домой, она натыкалась на его угрюмое выражение лица. Дэн делал все покупки, убирал в квартире и готовил еду, но это только подчеркивало недостатки Фифи, так как он готовил и убирал гораздо лучше ее и был специалистом по экономному питанию.

Стоило Фифи предложить куда-нибудь пойти, он непременно обращал ее внимание на то, как холодно и отвратительно на улице. В этом он, конечно, был прав, но на самом деле Дэну не хотелось выходить из дому из-за денег. Фифи же горела желанием посидеть в шумном оживленном пабе, посмотреть на людей, повеселиться, и, кроме того, ей действительно не хватало старых подруг.

Она жалела, что так поспешно порвала с ними отношения после знакомства с Дэном. Фифи всегда презирала девушек, которые мгновенно забывали о своих подругах, стоило им встретить нового парня. И тем не менее сама поступила точно так же. Некоторые из ее подруг действительно сразу же докладывали о ней своим матерям, которые в свою очередь сообщали все Кларе. Но главной причиной того, что Фифи держала свои отношения с Дэном в секрете, было нежелание ни с кем его делить.

Теперь она считала, что допустила ошибку, пренебрегая возможными союзниками. Матери ее подруг были в хороших отношениях с Кларой, и если бы Дэн им понравился, возможно, они повлияли бы на ее маму. Но, отгородившись ото всех, Фифи нечаянно заставила их думать, будто с Дэном и правда что-то не так.

И хотя Фифи прекрасно понимала, что сама виновата в разрыве с друзьями, она подспудно винила в этом Дэна, потому что однажды он повел себя с ее подругами неприветливо, когда они зашли к ним в гости.

Это случилось сразу после свадьбы, когда все подруги Фифи в полном составе, в том числе и Кэррол (та самая, которую Фифи не стала ждать в день знакомства с Дэном), заявились к ним в гости пьяные, поздно ночью, после закрытия паба.

Фифи и Дэн как раз собирались лечь спать, и к тому же в квартире было не прибрано. Дэн заявил, что ее подруги ведут себя грубо и зашли только потому, что им не терпелось на него посмотреть. Он говорил с ними резко, так как они шатались по квартире, все роняли и опрокидывали, создавая при этом ужасный шум. Фифи было неловко, когда Дэн попросил их всех уйти, и она слышала, как он осыпал их насмешками, когда они, спотыкаясь, спускались по лестнице. С тех пор она больше никого из них не видела.

Даже Патти сейчас к ним не заглядывала. Хотя Фифи и знала, что это из-за плохой погоды, а не из-за плохого отношения, все же это не мешало ей чувствовать себя одинокой и никому не нужной.

Две недели постепенно растянулись в три, затем в четыре, а у Дэна по-прежнему не было никакой возможности приступить к работе. Фифи поймала себя на мысли о том, что тоскует по родительскому дому, по воскресному жаркому, по выстиранной и выглаженной для нее одежде. Когда было совсем уж туго, она даже порой начинала сожалеть, что так поторопилась с замужеством.

В конце февраля, когда Дэн не работал уже семь недель, он получил письмо от строительной фирмы, в котором сообщалось, что они больше не нуждаются в его услугах. Отмечалось также, что в связи с долгим простоем они были вынуждены сократить количество рабочих и что наиболее подходящий выход для них в этом случае — это предложить своим более опытным рабочим сверхурочные.

Дэн был вне себя от гнева.

— Сволочи! — воскликнул он. — За это время я мог бы давно найти себе работу на складе или еще где-нибудь. А что мне делать теперь?

— Найти работу на складе, — предложила Фифи без тени сочувствия.

— Я каменщик! — набросился он на нее. — И чертовски хороший каменщик! Я не хочу разгружать машины или подметать полы.

— Плохая погода долго не продержится, — обнадежила его Фифи, хотя прогнозы обещали обратное. — Когда наступит весна, все строительные работы возобновятся.

— А до того времени я буду сидеть на твоей шее, словно альфонс, — сердито сказал Дэн, весь красный от злости. — Я даже не могу позволить себе купить телевизор или пойти в паб и выпить пару бокалов пива. Твои родители были бы довольны, узнав, что их подозрения подтвердились.

В конце концов они поссорились. Фифи накричала на него и заявила, что с нее хватит его хныканья и жалоб на то, в чем она не виновата. Дэн сказал, что она ведет себя как избалованный ребенок, ожидая, что все будет как в волшебной сказке. Они осыпали друг друга упреками, вспоминая всевозможные недостатки друг друга. О том, что Дэн постоянно тащил в дом всякий мусор, и о том, что Фифи — никудышная хозяйка.

— Ты настоящая неряха! — кричал на нее Дэн. — Ты задираешь нос, потому что твой отец дерьмовый профессор, но если бы я время от времени не убирал в доме, мы бы уже давно жили в свинарнике!

— Для тебя там было бы самое место! — огрызалась Фифи. — Ты жуешь с открытым ртом и кладешь локти на стол! Ты даже не умеешь правильно держать вилку и нож!

Она сама не ожидала, что скажет такое, но Дэн не дал ей возможности извиниться.

— Что ж, прошу прощения, если чем-то оскорбил вас, Мисс Прекрасные Манеры, — ответил он, бросив на нее испепеляющий взгляд. — Но пока вы обучались правилам этикета на своих непревзойденных чаепитиях, мне приходилось работать в прачечной приюта! Ты всю жизнь витала в облаках, тебе ни разу не приходилось сталкиваться с трудностями!

В ту ночь они впервые легли спать, не поцеловав друг друга на ночь. Фифи свернулась калачиком, повернувшись к Дэну спиной, исполненная негодования из-за того, что он осмелился ее критиковать. Она ждала, что он извинится и обнимет ее, а когда Дэн этого не сделал, стала негодовать еще больше.

Фифи не могла позволить себе купить новую одежду или сделать прическу. Она была сыта по горло жизнью без телевизора и даже без возможности сходить в кино. Она отказалась от всего ради Дэна, и вот чем он ей отплатил!

Следующие три недели были такими трудными, что Фифи даже подумывала о возвращении к родителям. Дэн пропадал где-то целыми днями. Он искал работу, и когда не нашел ничего, даже работы на складе, то стал еще более сердитым и угрюмым. Они часто ссорились и даже перестали заниматься любовью.

Однажды вечером, накануне дня, когда Фифи выдавали зарплату, у них отключили электричество. У них не было денег, они не могли разогреть оставшееся со вчерашнего дня рагу или заварить чай. Им пришлось лечь спать пораньше и на голодный желудок.

Фифи заплакала, так как истратила последние несколько шиллингов на чулки и пару журналов. Она чувствовала себя виноватой, ведь из-за ее эгоизма Дэну сегодня пришлось лечь спать голодным, а завтра он даже не сможет выпить чашку чая или побриться. Всхлипывая, она сказала ему об этом и о том, как ей жаль, что так случилось.

Когда он обнял ее и сказал, что все это пустяки, она удивилась, обнаружив, что его лицо тоже было мокрым от слез.

— В этом нет твоей вины, — произнес Дэн. — Я жил так всю свою жизнь, а теперь, кажется, я и тебя вынуждаю жить в таких условиях.

Он крепко ее обнимал, гладил ее волосы и повторял, как сильно он ее любит.

— Но взгляни, что я с тобой сделал! Твоя семья и твои друзья отвернулись от тебя. Ты вынуждена меня содержать. Я чувствую себя ничтожеством.

Фифи сказала, что это не так и что она предпочла бы быть с ним даже без гроша в кармане, чем с кем-либо еще.

— Мне не остается ничего другого, кроме как поехать в Лондон и искать работу там, — мрачно проговорил Дэн. — Я видел, что там есть вакансии, когда ходил в службу занятости. Завтра я первым делом поеду туда и уточню детали.

Фифи сказала, что она не вынесет разлуки, но он поцелуем заставил ее замолчать.

— Послушай, Фифи, — произнес он. — Я должен сделать хоть что-то, прежде чем станет еще хуже. Давай смотреть правде в глаза: с тех пор как мы поженились, у нас все пошло наперекосяк.

— Проблемы были только с работой, — ответила она.

— Не только, и ты это знаешь, — мягко возразил Дэн. — Ты ужасно скучаешь по своей семье и друзьям, которые от тебя отвернулись. Конечно, никто из них гроша ломаного не стоит, если ты для них так мало значила, но это всего лишь мое мнение.

— Ты же не хочешь сказать, что собираешься меня бросить? — испугалась Фифи.

— Не глупи. Я скорее смирился бы с тем, что твоя мать будет спать вместе с нами в одной постели, чем согласился бы расстаться с тобой. Но нам нужно найти какой-то выход из сложившейся ситуации. Что, если мы оба поедем в Лондон и начнем все сначала?

— Я не могу. Здесь моя работа, — запротестовала Фифи.

— Секретарь адвоката может заработать в Лондоне кучу денег, — возразил Дэн. — И я тоже смогу зарабатывать больше. Предположим, что я поеду туда один и найду для нас квартиру, а ты потом присоединишься ко мне, когда будешь готова.

Фифи задумалась. Мысль о переезде в Лондон показалась ей очень заманчивой. Лондон по сравнению с Бристолем был деловым оживленным городом, там столько всего происходило. Раньше она побоялась бы потерять друзей, но теперь они все равно о ней забыли, и к тому же в Лондоне ее не так сильно будут мучить воспоминания о родителях.

— Это было бы увлекательное приключение, — наконец сказала Фифи. — Представь, как мы гуляем по Гайд-парку летним днем или едем в воскресенье на Петтикоут-лейн.

— Лондон шумный, грязный и слишком густонаселенный город, — напомнил ей Дэн. — Жители столицы считают уроженцев западной части Англии провинциалами и думают, что мы все расхаживаем в рубашках деревенского покроя и ковыряем в зубах соломинкой.

Фифи хихикнула.

— Ну, о тебе они так не подумают. Они скорее спросят, где твои лук и стрелы.

— Так ты подумаешь над моим предложением?

— Я уже подумала, — ответила она. — Да, мы поедем туда. Как только ты подыщешь там подходящее жилье.

Неожиданно то, что они лежали в темноте, не имея возможности даже выпить чаю, показалось им не важным. Фифи больше не волновало то, что ее семья невзлюбила Дэна. Он лежал тут, совсем рядом с ней, у него была нежная как у ребенка кожа, и она его любила.

Они поедут в Лондон и прекрасно там заживут. А все остальные могут катиться к черту.