Прежде чем нажать кнопку звонка, Стивен остановился перед воротами тюрьмы, глядя на высокий проволочный забор и колючую проволоку, шедшую по его верхней кромке. Небо над головой было угольно-черным, готовое вот-вот разразиться обильным снегопадом. Он вздрогнул. Все вокруг выглядело таким мрачным и безжизненным.

Было утро понедельника, и он полагал, что за прошедшие выходные дни Сюзанна спала еще меньше него. Тем не менее он, в общем-то, даже обрадовался тому, что нынче она готова продолжить свое признание, ибо, чем скорее с этим будет покончено, тем скорее он вновь обретет свое обычное состояние и чувство реальности.

Он не звонил Бет и даже отключил телефон в машине на тот случай, если она сама решит связаться с ним. Он подумал, что будет благороднее оставить ее в неведении до полного завершения признания, и не стал нарушать ее покой в уикенд. Что же касается того, что Сюзанна рассказала о ней Рою, Стивен решил, что это его не касается. Это дело Роя, как ему поступить.

В прошедшие выходные Анна вела себя совершенно невозможно, плакала, кричала на него, обвиняя в том, что он недостаточно любит ее. Скорее всего, она заметила, что мыслями он был далеко от нее. Похоже, ей не приходило в голову, что работа мужа требовала от него большой самоотдачи по отношению к людям, которые нуждались в его заботе и внимании больше, чем она.

Он нажал кнопку звонка и, ожидая пока тюремный офицер подойдет открыть ворота, в который уже раз пожалел о том, что не выбрал себе другую отрасль юриспруденции. Например, передачу собственности от одного лица к другому.

— Вы действительно чувствуете себя в состоянии продолжить наш разговор сегодня? — спросил Стивен у Сюзанны, как только ее привели в комнату для допросов.

Она была очень бледна, с темными кругами под глазами. Волосы ее были немыты, и она заколола их за ушами, что совсем не красило ее.

— Да, со мной все в порядке, — ответила она, но, взглянув на ее руки, он заметил, что она все выходные грызла ногти.

— Полиция будет здесь с минуты на минуту, — продолжал он. — Не хотите обсудить со мной что-нибудь или спросить до того, как она появится?

Она покачала головой.

— Я всего лишь хочу покончить с этим как можно быстрее, — коротко ответила она.

Через несколько минут появились Лонгхерст с Блумом, и первый начал с того, что напомнил Сюзанне о том, что в прошлую пятницу в своем признании она дошла до того, как отправилась в лес ждать появления Ройбена и Зои.

Лонгхерст включил магнитофон, назвав дату, время и присутствующих, потом спросил Сюзанну, готова ли она продолжать. Та ответила, что готова.

— Вы отправились в лес с намерением убить Ройбена Морленда и Зою Фримантл? — задал он первый вопрос.

— Да, — согласилась она. — Я уже говорила вам об этом. Я поставила палатку, устроилась и принялась рыть для них могилу.

— Это было обдуманное решение? — спросил Рой.

— Естественно, — огрызнулась она. — Не потащилась же я в лес просто так, на пикник.

За годы службы в полиции Рой привык ко многому такому, что зачастую его просто шокировало, но, вслушиваясь в рассказ Сюзанны о том, как в течение последующих пяти дней она рыла могилу, выбирая, где именно спрячется, поджидая своих жертв и наблюдая за Хилл-хаусом, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Он прекрасно понимал, почему она ненавидела Ройбена и Зою. Если бы она застрелила обоих прямо в доме, поддавшись отчаянию, он, наверное, даже проникся бы к ней симпатией. Но тщательное планирование и ожидание переместили совершенное ею преступление в другую плоскость, и теперь оно выглядело на редкость отталкивающим. Пока она подробно, во всех деталях расписывала свои приготовления: как прятала в лесу палатку и рыла могилу, он подумал, что больше не видит в Сюзанне невысокую полноватую женщину, которой уже перевалило за сорок, — перед ним была Рэмбо в юбке, притаившаяся за деревьями в ожидании, пока ее жертвы придут и займутся любовью, чтобы пристрелить их без помех.

И только когда Сюзанна дошла до того места, когда парочка появилась в долине и Зоя улеглась на одеяло, кажущееся спокойствие покинуло ее. Голос у нее дрогнул, когда она передавала содержание подслушанного разговора.

— Тогда у меня и вправду возникли сомнения, — призналась она. — Понимаете, я чувствовала, что Зоя бросит Ройбена, если он не продаст дом и не отправится странствовать с ней по миру. Мне даже стало немного жаль его за то, что он связался с ней. Но когда она повела себя с ним грязно, я снова разозлилась.

— Что вы имеете в виду под словом «грязно»? — спросил Рой.

Сюзанна покраснела и не отваживалась посмотреть ему в глаза.

— Я не могу говорить об этом, — сказала она. — Она сняла брюки и стала показывать ему себя, и все такое.

Рой достаточно ясно представлял себе, что она хочет сказать, поэтому решил не настаивать на подробном описании.

— Они занимались любовью? А вы по-прежнему сидели за кустами рядом с ними?

— Да.

— Насколько близко?

— Примерно в двенадцати футах.

— В кого первого вы выстрелили?

— В Ройбена, — ответила она. — Но первым выстрелом я его только ранила в бок. Наверное, у меня тряслись руки. Поэтому я вышла из-за кустов, встала прямо перед ним и выстрелила еще раз, в грудь. Потом я застрелила ее.

Рою пришлось попросить Сюзанну изобразить на схеме, где она стояла, и отметить угол, под которым она произвела три выстрела.

— Зоя не пыталась убежать после того, как вы выстрелили в первый раз? — задал очередной вопрос Рой.

— Нет, думаю, она не поняла, что это был за звук, она попыталась убежать, только когда я вышла из-за кустов и выстрелила в Ройбена во второй раз, но она была придавлена его телом. Я застрелила ее сразу же после Ройбена.

— Что вы сделали потом?

— Я оттащила Зою к той яме, которую выкопала, сбросила ее туда, потом вернулась за Ройбеном. Мне пришлось завернуть его в одеяло и волочь, он оказался таким тяжелым.

На мгновение воцарилась мертвая тишина, трое мужчин выглядели явно ошеломленными.

— И потом вы похоронили их? — спросил Рой хриплым голосом.

— Да.

Для него было невероятным, что Сюзанна оставалась в том же лесу еще целых два дня. Что она смогла есть и крепко спать в двух шагах от свежей могилы.

— Но по ночам, должно быть, было холодно, — заметил он. Он хотел, чтобы она сказала ему, что жалеет о содеянном. Или что-нибудь еще, что можно было бы расценить как доказательство ее помешательства. Но она только слабо улыбнулась.

— У меня оставалось их виски. Это помогло прогнать холод, кроме того, мне надо было удостовериться, что я хорошо их закопала. Яма, которую я вырыла, была не очень глубокой.

И снова Рой вынужден был попросить ее нарисовать, где она закопала тела, а Стивен опять же напомнил ей, что она не обязана этого делать.

— Я думала, вы хотите, чтобы я рассказала правду? — удивленно заявила она. — У них уже есть мед, так пусть будет и ложка.

Как и прежде, Сюзанна нарисовала очень четкий план, показав путь, по которому попала в долину, и отметив места, где ее жертвы занимались любовью, а где скрывалась она в засаде.

Слева от долины она нарисовала небольшой круг.

— Тут вы найдете мое снаряжение. Но лагерь я разбивала не здесь, просто я все перенесла туда перед тем, как уходить, — добавила она, рисуя больший круг на дальней стороне долины, рядом с крестом, которым отметила могилу. — Сначала он располагался вот здесь. Если вы пройдете футов двенадцать-пятнадцать вот в эту сторону, то наткнетесь на маленький ручеек. Отсюда я брала воду.

— Сколько раз вы ночевали под открытым небом до этого? — спросил Рой. Вопрос не имел никакого отношения к ее признанию, ему просто было любопытно.

— Ни разу с тех пор, как я выросла, — сказала она. — Когда мне было восемь и лет до десяти, я отправлялась с отцом пострелять на природу на пару дней. Обычно мы бродили вокруг Тинтерна, он любил лес и хорошо знал искусство выживания. Он научил меня готовить еду на костре, копать ямы для мусора и все такое. Он сам делал так, когда служил в армии.

Несколько мгновений Рой молчал.

— Зачем, Сюзанна? — спросил он наконец. — Зачем вам понадобилось убивать их?

— Потому что они уничтожили меня, — ответила она, но это прозвучало скорее как вопрос к себе самой, а не как утверждение.

— Но если бы вы просто ушли, уехали куда-нибудь и нашли бы работу, то могли бы начать жизнь сначала.

— Неужели? — возразила она. — Каким это образом, интересно знать? У меня не осталось ничего, кроме их оскорблений, которые звучали у меня в ушах, и унижения, которое жгло меня изнутри.

На этом Рой прервал допрос. Он получил все, что нужно, включая карту с отметкой, где были похоронены тела. Все присутствующие по его просьбе подписали карту и поставили дату на ней и на пленке. Для одного дня он услышал более чем достаточно.

Тюремный офицер увел Сюзанну по коридору в ее крыло, а мужчины зашагали на выход в противоположном направлении. Сержант Блум шел немного впереди Роя и Стивена.

Рой приостановился и присел на подоконник.

— Вас удовлетворило то, как я провел допрос? — поинтересовался он, и в его темных глазах отразились тревога и печаль.

— Вполне, — откликнулся Стивен. — Но ведь она сама выложила вам все без утайки. — Он вздохнул и потер руками глаза. Скорее всего, Рой чувствовал себя так же, как и он, опустошенным и подавленным. — У этой женщины одежек больше, чем у кочана капусты.

— Достаточно, чтобы начать раздумывать, не лежат ли еще где-нибудь другие тела, — сухо ответил Рой.

Глаза Стивена расширились, и Рой тускло улыбнулся.

— Это была шутка, правда дурного вкуса, как мне показалось. Вообще я стараюсь скрыть, каким дураком себя чувствую. Я видел в ней маленькую слабую женщину, едва не помешавшуюся от горя. А она оказалась этаким «зеленым беретом».

Стивен почувствовал уважение к этому человеку. Ему по-настоящему начинал нравиться этот мужчина. Многие полицейские на его месте злорадствовали бы, получив такой стопроцентный результат, и сломя голову понеслись бы в участок рапортовать о победе. Но Рой оказался слишком умен и чувствителен, чтобы не понимать, что он только прикоснулся к тому ужасу, который пришлось пережить Сюзанне. Она, конечно, могла рассказать им о том, что и когда сделала, но о ее эмоциональном состоянии можно было лишь гадать.

Посмотрев на свои часы, Стивен заметил, что едва миновало одиннадцать.

— Слишком рано, чтобы угостить вас пивом или ленчем, — с сожалением констатировал он.

— Я бы выпил виски, — признался Рой. — Кроме того, мне хочется немного поболтать с вами. Однако мне надо возвращаться с этими пленками и организовать поисковую группу. Может, в другой раз?

— А мне еще предстоит рассказать обо всем Бет. — Стивен вздохнул. — Это ее убьет.

Рой положил руку ему на плечо. Он ничего не сказал, но Стивен понял, что этим жестом он хотел выразить свою поддержку и понимание.

— У Бет тоже больше обличий, чем у зеркала, — сказал Стивен. — Помогите ей избавиться от них.

* * *

Как оказалось, Стивен сумел увидеться с Бет только в самом конце дня. Снегопад все же начался, когда он ехал к себе в контору, машины едва ползли, и к тому времени, когда он туда добрался, Бет была с клиентом на заседании суда.

Он услышал ее голос на лестнице часов примерно в пять, уже собираясь уходить домой. Стивен должен был ей все рассказать, невозможно было носить все в себе еще сутки, поэтому он вышел из своего кабинета и окликнул ее.

Он еще никогда не видел Бет такой очаровательной за все то время, что они проработали вместе. На ней было пальто из верблюжьей шерсти с большим меховым воротником и шляпка в тон. Лицо ее раскраснелось от прогулки по свежему воздуху после заседания суда.

— Что стряслось? — крикнула она ему снизу. — Я как раз собиралась домой, чтобы согреться.

— Это о Сюзанне, — коротко ответил он и вернулся в кабинет, чтобы встретить ее там.

— Плохие новости? — спросила она, входя.

Он кивнул.

— Боюсь, хуже не бывает. Она призналась в убийстве Лайама, Ройбена и Зои.

Лицо Бет покрылось смертельной бледностью, и она прикрыла рот рукой.

— Нет! — выкрикнула она. — Этого не может быть!

Стивен подошел к ней и насильно усадил на стул, после чего налил ей коньяку, который держал в кабинете на всякий случай. Затем вкратце изложил ей, как Сюзанна убила их всех и где закопала тела.

— Я не верю этому, — выдохнула она. — Я не могу в это поверить. — Глаза ее наполнились слезами.

— Я тоже, — сказал он и принялся объяснять, что она поведала им еще в пятницу и почему он оказался не в силах сообщить ей об этом тогда же. — Но это правда, Бет. Ее не вынуждали делать признание и не добились этого хитростью, она поступила так по собственной воле. Наверное, уже завтра полиция начнет искать тела. Тогда все и подтвердится.

Она сидела молча, не двигаясь, губы у нее дрожали.

— Я хочу домой, — промолвила она наконец, поднимаясь на ноги и покачнувшись. — Мне нужно хорошенько все обдумать.

И вот тут Стивен понял, что такое настоящее мужество и достоинство. Любая из женщин, которых он знал, выглядела бы раздавленной подобными известиями. Но только не Бет, тем более в присутствии посторонних. Она пойдет домой и выплачется в одиночестве.

Ему хотелось обнять ее, прижать к себе, но он понимал, что от этого все может стать еще хуже. Он даже не мог предложить ей позвонить ему, потому что знал, как болезненно отреагирует на это Анна.

— Мне очень жаль, Бет, — сказал он просто. — Завтра я приду пораньше, и, если хочешь, мы поговорим об этом подробнее.

— Договорились, — ответила она и направилась к двери. Стивен смотрел ей вслед, как она спускается по лестнице: только легкая неуверенность в походке свидетельствовала о том, что чувствует она себя далеко не так хорошо, как хотела показать.

Бет вошла к себе в квартиру, включила отопление, сняла пальто, шляпку и сапоги, задернула занавески и только потом села.

Она была шокирована настолько, что вообще ничего не чувствовала. В голове у нее вертелась одна-единственная мысль. Сопричастность. Еще несколько месяцев назад это слово не имело для нее никакого значения.

Но теперь она столкнулась с ним вплотную. Пересохший от волнения рот, спазмы в животе, бесконечные вопросы в голове, бессонница.

У нее уже были дела, из-за которых другим адвокатам, как они сами утверждали, по ночам снились кошмары. Но ее это не касалось. Она невозмутимо выслушивала рассказанные трагедии, которые заставили бы расплакаться самого сильного мужчину. Она всегда могла отстраненно выслушать приговор суда по делу своего клиента. Все, что ее беспокоило — неважно, виновным или невиновным его признавали, — это сумела ли она как адвокат наилучшим образом выполнить свои обязанности. Ей никогда и в голову не приходило задуматься над тем, как тот же самый клиент будет жить дальше, в тюрьме или на свободе. Как только работа была сделана, она замыкалась в себе. Правосудие свершилось, и на этом для нее была поставлена точка.

Однако с той поры, когда в ее жизнь столь неожиданно опять вошла Сюзанна, все переменилось. Она не жалела о том, что так случилось, но по-прежнему не могла понять, как одной-единственной женщине удалось оказать такое влияние на ее жизнь.

Ну да, они были друзьями в детстве, но это была слабая отговорка. Они проводили вместе в лучшем случае один месяц в году на протяжении пяти лет, то есть в общей сложности были вместе каких-то жалких пять месяцев. Например, с некоторыми людьми Бет работала долгие годы, изо дня в день. Неужели она настолько расстроилась бы, если бы один из них вдруг оказался серийным убийцей? Бет в этом сильно сомневалась. Она едва давала себе труд запомнить дни рождения этих людей, имена их детей или адрес, по которому они проживали.

Стивен тоже был очень расстроен, она услышала это в его голосе, увидела в его глазах. И еще Бет откуда-то знала, что он расстроился, главным образом, из-за нее, вот почему ей пришлось сделать вид, что с ней все в порядке. Стивен был ее полной противоположностью, он волновался обо всех. Почти наверняка он влюбился в Анну именно из-за ее проблем — заботливые люди всегда ухитряются найти себе птицу с перебитым крылом. Когда-то она считала это смешным, даже глупым, но только не теперь. Теперь это больше смахивало на благородство.

Бет вспомнила, как в шестнадцать лет решила, что Сюзанна проявила благородство, решив остаться дома и ухаживать за своей матерью. Ничто на свете не могло бы заставить Бет совершить аналогичный поступок. Даже если бы ее собственная мать овдовела и стала инвалидом или калекой, даже если бы она умоляла ее об этом, Бет никогда не пошла бы на такое. Но ведь Сюзанна обладала воистину добрым сердцем, что сразу бросалось в глаза. Когда в Уэльсе произошла катастрофа в Аберфане, она, насколько помнила Бет, послала все свои карманные деньги в Фонд спасения. Она всегда присматривала за утками и лебедями на реке, боясь, что они могут запутаться в рыболовных лесках. Она рыдала над мелодрамами, взахлеб плакала, когда они расставались в конце августа.

Так как же могла такая чувствительная и спокойная девочка превратиться в убийцу? Бет в какой-то степени понимала, почему она застрелила врача, в чем-то это было справедливо и оправданно. Но только не убийство других. Это уже была жестокость.

Весь вечер Бет не могла согреться, ледяной холод преследовал ее и изнутри, и снаружи. Она выпила две большие порции коньяка и приняла горячую ванну, но ей по-прежнему было холодно. И сейчас, сидя у туалетного столика и расчесывая волосы, она упорно размышляла о сопричастности. Всю жизнь она бежала от этого чувства, и вот теперь попалась в ловушку. Сюзанна, Рой и Стивен — все они заняли свое место в ее сердце, в котором совсем недавно не было ничего, кроме нескольких клапанов и изрядного количества крови.

Холодный рассудок подсказывал Бет, что Сюзанна остается клиентом Стивена, а задача Роя заключалась в том, чтобы довести ее дело до суда. Она может просто дистанцироваться от всего.

Но это было невозможно, во всяком случае сейчас. Стивену понадобятся ее помощь и поддержка при подготовке к судебным заседаниям. Рой наверняка получит благодарность за свою работу над этим делом, и она будет разрываться между гордостью за него и муками совести за предательство старой подруги.

Ощущение того, что она совершила предательство, беспокоило ее сильнее всего. Она убедила себя, что углубилась в прошлое Сюзанны только для того, чтобы получить веские доказательства ограниченной вменяемости своей давней подруги. Но каковы были действительные мотивы? Теперь это представлялось ей уже праздным любопытством. Ведь для суда наверняка хватило бы смерти Аннабель? И если бы Бет не пожелала узнать о Сюзанне все, до мельчайших подробностей, то три других убийства, вероятнее всего, так и остались бы нераскрытыми.

В этом и состояла подлинная драма. Из-за нее Сюзанна будет приговорена к пожизненному заключению. Весь мир скажет, что она заслужила это, особенно родственники жертв. Они будут стоя аплодировать тем, кто помог свершиться правосудию. Но Бет всегда будет чувствовать себя Иудой.

Она обвела взглядом свою спальню и впервые заметила, насколько она безлика. Кремовые стены и ковер, совсем как в гостиной, и дорогие парчовые занавеси чуть более темного оттенка. Встроенные гардероб и шкафы из осветленной березы. Спальня походила на комнату в отеле, оформленную и обставленную со вкусом, но в ней совершенно отсутствовали следы ее личности.

«А ведь у тебя ее и нет, — сказала она самой себе. — Всю жизнь ты подавляла то, что чувствовала. Если ты завтра умрешь, кто скажет о тебе доброе слово?»

Вообще-то кто-нибудь наверняка назовет ее прекрасным адвокатом, пунктуальным, достойным доверия, надежным. Но и только. Некому будет рассказывать о ней смешные анекдоты, некому будет плакать. Даже Роберт и Серена с великим трудом смогут объяснить, почему они ее любили.

Бет забралась в постель и уставилась в потолок. Она позволила всему, что было связано с изнасилованием, доминировать в ее жизни в течение двадцати восьми лет. Еще несколько месяцев назад она стала бы отрицать это, настаивать на том, что благодаря ему она достигла в жизни намного большего, чем если бы этого с ней не случилось. Она даже сумела убедить себя в том, что родилась с замерзшей, ледяной душой.

Но тут вдруг объявилась Сюзанна, принеся с собой воспоминания о тех днях, когда она совсем не была холодной и равнодушной, и началась оттепель, и начал таять лед, которым она окружила свои секреты и чувства.

Может, первый кусок льда удалось отбить Стивену, потом теплое дыхание Роя ускорило таяние, но началось все именно с Сюзанны.

И тогда она заплакала, и по щекам ручьем потекли жгучие слезы.