Оставшаяся часть поездки понравилась только Браяру, а он чувствовал себя беспокойно. Проезжая мимо шафрановых террас, они ненадолго увидели Розторн, работавшую вместе с горсткой фермеров во многих карманах почвы. Браяр зарычал, видя её там без себя. Он хотел вернуть свою магию; он хотел, чтобы её починили.
Поскольку это от него не зависело, и он знал, что Сэндри было бы больно, если бы он жаловался, он попытался выкинуть это из головы. По большей части это ему удалось, хотя образ босой Розторн на песчаной почве возвращался, чтобы зудеть в нём.
Когда группа достигла замка, она разбилась. Нико пошёл искать Леди Инулию, чтобы обсудить вопросы вроде воды с ледника и новой медной шахты. Польям вернулась к своему каравану, чтобы доложить о результате своих усилий. В конце-концов лишь Ларк и четверо друзей вернулись в свои комнаты. Там их встретил Медвежонок, без ума от радости, после продолжительного одиночества. Успокоить его смогли не сразу.
Как только все уселись, Сэндри вытащила свёрнутый поясной станок. Зацепив один конец за ножку стола, она растянула сотканные нити, выпрямляя края, пока каждая прядь не легла совершенно прямо. Браяр вскоре обнаружил, что не хочет смотреть на эту штуку. Её призрачные цвета смещались перед его глазами, как если бы он смотрел на ткань через волнующийся от жары воздух.
Медвежонок понюхал её, и отскочил через пол-комнаты, заскулив. После этого он держался от неё подальше.
Сэндри посмотрела на свою работу, потёрла глаза, и снова посмотрела:
- Ларк?
- Нам надо сделать ещё одну вещь, чтобы стабилизировать ткань, - сказала посвящённая. Она открыла кожаный мешочек, который всегда носила с собой, и вытащила длинный, тонкий флакон. Из него она насыпала горку цветной пыли на одну из ладоней.
- Что это? - поинтересовалась Трис. - Для чего это?
Ларк улыбнулась:
- Это толчёный кремень, гематит, дягель, звёздчатый анис и лотос, - ответила она. - Когда мне нужно увидеть магию в моей ткани, увидеть так, как это делает Нико, то я добавляю это в ткань. Оно должно помочь нам разобраться в карте, которую сделала Сэндри.
Она встала на колени рядом с тканью, и жестом указала Сэндри сделать то же самое.
- Подставь руки, - приказала она. Когда Сэндри послушалась, Ларк насыпала порошок ей в ладони, спрашивая:
- Чувствуешь свою силу в плетении? - Сэндри кивнула. - Призови её к пыли, - проинструктировала Ларк. - Потом посыпь пылью ткань. Постарайся покрыть каждый участок тканого материала. Я буду внутри, работая с тобой, но только как направляющий. Порядок?
Сэндри закрыла глаза, и кивнула.
Сила полыхнула: Браяр, Даджа и Трис прикрыли глаза. Медвежонок убежал в спальню. Было невозможно увидеть, что делали Ларк и Сэндри, но они чувствовали это. У Трис заныли зубы. У Браяра потекло из носа: он начал искать носовой платок. Лютая боль разошлась по желудку и внутренностям Даджи; она свернулась, стискивая свой живот. Все услышали, как Сэндри тонко закашлялась.
Боль и давление прошли. Свет угас.
- Ау, - слабо сказала Даджа, выпрямляясь.
Браяр неуверенно встал на ноги, высмаркиваясь.
- Извините, - слабо сказала Ларк. Она бросилась в их уборную. Судя по звуку, она успела как раз вовремя, когда её вывернуло.
Сэндри попыталась встать, и упала на стол. Она уцепилась за него в панике, пытаясь не дать своим коленям подогнуться, и позволить ей упасть на её работу. В тот момент она бы с радостью согласилась больше никогда не видеть своё плетение. Она была уверена, что нити основы оказались заменены её венами, а нити утка — всеми волокнами её мускулов. Она отважилась бросить взгляд на Трис. Рыжая не отводила ладоней от глаз.
- Трис, - прохрипела она. - Всё в порядке.
- Скажи мне, что ты не знала, что будет так плохо, - шёпотом ответила та.
- Я и понятия не имела, что у него будет такая … такая отдача, - это была Ларк, опёршаяся на дверной косяк. Она заканчивала вытирать лицо влажным платком. - Она никогда раньше не была такой интенсивной, - она прочистила горло. - Всё дело в вас четверых. Вы и сначала были сильны. Потом вы свились вместе, и стали сильнее. Теперь вы все спутаны, и эффект … расширился, - она слабо указала на ткацкий станок. - Если мы сможем вас распутать, то всё станет более управляемым.
Сэндри утёрла лицо рукавом, и посмотрела на своё создание. Теперь цветы были такими тёмными, что невозможно было поверить в то, что она использовала некрашеную нить. Она ясно видела, что стало с их магией. Где-то дюйм полосы шли чисто и ровно, как если бы их чертили с помощью линейки. Но после этой черты в один дюйм волокна толщиной в волос уходили в сторону, сначала через границу между полосами, потом дальше. К тому времени, как ткань доходила до четырёх или пяти дюймов, цвета были безнадёжно спутаны, и зелёный, оранжевый, белый и синий формировали переливающийся слой поверх нитей основы. Уткнувшись носом в ткань, она попыталась увидеть сквозь гладкое покрытие, чтобы увидеть основу, но безуспешно. Ей пришлось бы заново спрясть шёлк, чтобы он снова превратился в отдельные нити.
- Это объясняет больше, чем не объясняет, - прокомментировала Ларк. - И разделение ваших сил после этого займёт несколько дней. Ты начнёшь каждую полосу заново. Каждый раз, когда волокно будет уходить в сторону, тебе придётся останавливать его, и возвращать к надлежащей нити.
- И мы будем там же, где были в начале лета? - осведомилась Трис. - Я — только магия погоды, Сэндри — только магия нитей …
- Мне не нравится, когда из меня выпрыгивают молнии, - сказал Браяр, - но эта смесь не полностью плохая. Видеть магию — весело, мы это подхватили от Трис …
- Мне нравится ткать из огня, - указала Даджа. - Я сделала себе таким образом лампу, когда была в кузнице Калида, и плетение, которое я сделала вчера, тоже пригодилось.
- Мы перестанем общаться разум-к-разуму, как сейчас? - спросила Трис. - Это началось после того, как Сэндри свила наши магии вместе во время землетрясения.
- Я не знаю, - призналась Ларк.
- И этот живой металл — полезная штука, - продолжал Браяр. - Посмотрите, сколько Торговцы готовы выложить за железную лозу. Из-за неё мы нашли медь.
- Но что-то надо сделать, - напомнила ему Ларк. - Должен быть какой-то контроль над вашей силой. Вы же знаете это.
- Что если я просто разделю этот беспорядок обратно на полосы, и не дам волокнам убежать от нитей? - спросила Сэндри. - Я могу сделать границы между полосами. Наша магия всё ещё будет смешана, но если каждая полоса будет отделена …
- Вы будете крепко держать свои силы, - пробормотала Ларк, провода пальцами по блестящим кудрям, расхаживая по комнате. - Они не не выйдут у вас из-под контроля, - она посмотрела на плетение, и вздохнула. - Я определённо не могу быть уверена в том, что мы сумели бы разделить вашу магию, или что она осталась бы раздельной — только не без барьера, который ты предложила. И почему я не додумалась о барьерах между полосами? - Со смешинками в глазах спросила она свою ученицу. - Тоже мне, мастер!
- Ты бы додумалась, - возразила Сэндри. - Может быть я переплетена с тобой, - она озорно улыбнулась Ларк.
- Я обсужу это с вашими учителями, - сказала им трём Ларк. - Если они согласятся, Сэндри сможет распутать вас этой ночью, перед сном. Вообще, я думаю, я прямо сейчас спущусь в деревню, и поговорю с Фростпайном.
- Я найду Нико, - вызвалась Трис.
- Катушки ниток, которые я вам дала, всё ещё у вас? - осведомилась Ларк. Все четверо молодых людей запустили руку в карманы и вытащили нитки. - Очень хорошо. Держите их при себе, - женщина посмотрела на ткацкий станок. - Давайте пока уберём его подальше. Его эманации вызывают у меня зубную боль.
- Э-ма-на-ции, - осторожно произнёс слово Браяр. - Это чувства, верно? От него исходят магические чувства.
- Верно, - сказала Ларк, пощекотав ему нос. - Мы ещё сделаем из тебя грамотея.
Сэндри встала на колени рядом со своей работой, и начала осторожно скатывать её.
Даджа не находила себе места. До ужина ещё оставалось время, но его не хватало, чтобы разжечь кузнечный горн и по-настоящему поработать. Побродив в течение часа по замку, она вернулась в их комнаты, чтобы взять напильник и гвозди, которые она сделала в течение прошлого дня; по крайней мере она может заострить кончики. Она сумела обработать с дюжину, прежде чем это занятие стало невыносимым. Она бросила напильник на другую сторону спальни, и снова утопала наружу, не обращая внимания на занятых приготовлением мази от ожогов Браяра и Трис, поднявших на неё взгляды.
Вид того, как они осторожно процеживают масло алоэ, ещё больше распалил Даджу. Неужели они не понимают, что это всё впустую? Яррун не собирается выпускать ни один из пожаров из-под контроля!
Что она действительно хотела — и чего не могла получить — это море. Она должна сейчас быть там, у борта корабля, подставив лицо ветру, дыша чистым солёным воздухом, пока их корабль несётся вперёд. Как она оказалась пойманной в ловушку в этой дурацкой горной долине? Если она не может быть Цо'ха, то по крайней мере она могла быть в Спиральном Круге, где она может стоять на стене, и вдыхать этот чудесный запах моря.
Здесь же стена наверное пахнет дымом. Что ж, придётся обойтись этим. По крайней мере огонь был её другом, и помогал ей делать единственную важную вещь, которую Цо'ха не отняли у неё. Решив так, Даджа отправилась искать, где взойти на внешнюю стену замка.
- Если тебе нужен вид, почему бы не попробовать наблюдательную башню? - предложил слуга, когда она спросила у него дорогу. - Там сейчас кто-то есть, наблюдает за пожарами, но они не будут против посетителей.
Надеясь, что наблюдатель будет не в настроении для разговоров, Даджа последовала инструкциям слуги. У двери в основании башни стояли стражники, но они позволили ей пройти без вопросов. Она поднималась, поднималась и поднималась. Когда она решила, что ещё одна ступенька — и у неё пойдёт кровь из носа, она добралась до конца. Дверь наверху была открыта — когда она прошла через неё, она оказалась рядом с маленькой будкой в центре широкой платформы. Её края огораживала зубчатая стена высотой ей по грудь. Сделанная из камня, стена была усеяна отверстиями, пропускавшими ветер. На этой высоте ветер дул сильно.
Она с волнением осознала, что её беспокоит близость края. Разве она не дежурила сотни раз на стеньге Третьего Корабля Кисубо? Она сделала шаг от двери, потом ещё один. Палуба — пол — под её ногами была успокаивающе твёрдой.
- Она не так уж плоха, - Яррун подошёл с дальней стороны платформы. Ветер царапал его куртку и рубашку; его волосы были растрёпаны. - И она простояла здесь целый век, - он припал к фляге, которую нёс в руке.
Даджа нахмурилась — это что, был алкоголь? Только пьяного огненного мага им и не хватало. Она не была в праве делать замечание взрослому, но учитывая то, сколько всего в долине зависело от этого одного человека, мысль о том, что он напивается, её не успокаивала.
Её страх высоты испарился. Она подошла к стене и посмотрела вниз. Они были над всей долиной, за исключением окружавших её гор. Лежавшая внизу долина была похожа на лоскутное одеяло, лоскутами которому служили фруктовые сады, поля, деревни и пастбища. Обмелевшее озеро было лужей в центре одеяла. Беспорядочные чёрные полосы поперёк аккуратных квадратов показывали, где сгорела трава. Другие полосы пылали оранжевым, или горели оранжево-чёрным. Угроза по-прежнему нависала над ними, в особенности на ближайших к замку пастбищах. Прямо внизу, в серверной трети долины и по краям, чёрно-зелёные пояса леса росли на земле, которая была слишком крутой для возделывания. Над всем этим плыла бледно-серая пелена дыма.
- Всё, о чём говорят местные, это богатство в меди и шафране.
Яррун подошёл, и встал рядом с ней.
- Эти деревья — они тоже своего рода богатство, в древесине, смоле и орехах. Если бы пришлось, они могли бы жить на это. А эта женщина говорит, что я должен позволить всему этому сгореть!
- Розторн действительно знает растения, - осторожно сказала Даджа. - В этом её магия.
- Магия! - усмехнулся тот. - Магия не может заменить знание, девочка. Это бормотание о ритмах земли и о природе — глупость. Истинное знание получается, когда люди могут творить те же заклинания, что и ты, и получать те же результаты. И тебе нужно знание, чтобы правильно понять устройство мира. Если будешь полагаться только на интуицию или магию для интерпретации наблюдаемого, то придёшь к выводу, что животные мудры, а не просто научились, что если будут делать определённые вещи, то ты будешь доволен. Ты будешь убеждена, что лишь соответствующие церемонии заставят солнце вставать каждый день, как полагали в своё время в Курчалской Империи, - подняв флягу, он сделал глубокий глоток.
Даджа бросила на неё косой взгляд.
Он увидел это, и поднял флягу:
- Я бы предложил тебе, но тебе это вредно. Это крепко заваренный Янджингский чай, угольно-чёрный, с добавлением стимуляторов, вроде бигнонии. Поскольку в этом году я нужен днём и ночью, мой чай помогает мне поддерживать себя в рабочем состоянии.
- Это не алкоголь? - подозрительно спросила она.
- Спирт был бы губителен. Он уничтожает концентрацию и рефлексы.
По крайней мере в этом был смысл. Она опёрлась на загородку, и молча смотрела на долину. Яррун тоже был тих, позволяя своим глазам бродить с востока на запад. Она один раз посмотрела на него, и заметила, что он слегка дрожал. «Его стимуляторы?» - подумала она, а потом отбросила этот вопрос, и повернулась лицом к ветру.
Солнце ползло вниз по небу, направляясь к горам. На западном краю тени уже накрыли игрушечные фигурки пары сторожевых вышек и ущелье, которое вело в долину ледника. Она могла видеть пятнышки, которые были Розторн и другими рабочими, возвращавшимися от шафрановых террас. На границе леса мальчики и мужчины, делавшие заградительную полосу, рыли и копали, пытаясь расширить промежуток между наступавшими полевыми пожарами и деревьями.
Яррун не находил себе места. Он прошёл к дальней стороне платформы, но оставался там только несколько минут, прежде чем вернулся.
- Можно мне спросить кое-что? - осведомилась Даджа. В худшем случае он прогонит её с платформы.
- Спрашивай что хочешь, - отстранённо ответил он, глядя на заградительные полосы. - Конечно, я не обещаю, что отвечу.
«Взрослые! Почему они всегда всё усложняют?» - поморщилась Даджа. Поскольку он стоял к ней спиной, Яррун этого не видел.
- Почему вы сказали Нико, в первую нашу ночь здесь? - спросила она. - Что он ничего не мог сделать, чтобы остановить пожары? Что он вам сделал?
Мужчина обошёл платформу ещё раз, обойдя её по всему периметру. Он так долго молчал, что она было решила, что он не ответит. Она раздумывала, не вернуться ли внутрь, когда Яррун сказал:
- Ты такая молодая. Молодая, и одарённая необычной магией. Тебя следует поздравить.
«Поздравить?» - Даджа подумала о Браяре, тайно оплакивавшем сожжённые луковицы шафрана. А что насчёт Трис, которая с криками просыпалась три ночи из четырёх, потому что ей снились рабы, утонувшие из-за того, что она обрушила молнию на корабли, на которых они гребли? Или Сэндри, которая постоянно носила с собой заколдованный излучать свет камень, потому что боялась темноты? Что насчёт самой Даджи, навсегда ставшей трэнгши?
Не зная, что за мысли проходили в её сознании, Яррун продолжил:
- Люди вроде тебя и Никларэна Голдая никогда не будут просто ещё одним магом. Вы никогда не будете работать день за днём над заурядными заклинаниями — и не важно, что наш мир не может обойтись без заклинаний, которые не дают еде испортиться, или заклинаний для выслеживания преступников. Заурядные маги живут в обветшалых комнатах. Они с трудом наскребают денег, чтобы оплатить ренту и материалы. И как только кто-то вроде Голдая появляется в городе, ни у кого нет больше для тебя времени. Ты не такой интересный, как он — ты не такой знаменитый. Ты просто творишь заклинания, отпугивающие карманников, и не дающие забиться водопроводу и дымоходам.
Она уже пожалела, что спросила.
Яррун ещё не закончил:
- Покинув университет, я двадцать лет работал, постоянно путешествуя, пытаясь стать одним из великих. Почему нет? Я был хорош. Просто надо было найти верные заклинания и верного покровителя. Каждый раз, когда отец писал мне, это было «Когда ты прекратишь обманывать себя, и захочешь настоящей работы, возвращайся домой». В конце-концов я так и сделал. Я вернулся домой, чтобы погасить пожары на севере Эмелана. И вот я здесь, творю магию, к которой мало у кого есть талант, в то время как моя леди сажает Никларэна Голдая на самом высоком столе, и меня — с ним. Моё обычное место, когда нас не навещают великие маги — лишь немного выше соли, вместе с камергером и стюардом, - он отпил из фляги, и горько улыбнулся. - Теперь ты уже жалеешь, что спросила.
- Совсем нет, - твёрдо соврала Даджа.
Яррун перевернул флягу — на платформу упало только несколько капель.
- Надо снова наполнить её. Будь я на твоём месте, я бы полился о том, чтобы никто не начал считать кузнечную магию заурядной, иначе ты на своём горьком опыте поймёшь, что я прав, - он покинул её, зайдя внутрь.
Даджа укусила ноготь. Разве это не глупо — волноваться из-за славы? Разве это полезно — беспокоиться о чужой магии? Она у тебя либо была, либо её не было, что бы Яррун не полагал насчёт изучения верных заклинаний. И она бы вмиг отдала всё это, чтобы снова стать Цо'ха.
Повернув лицо к дымному ветру, она позволила ему выветрить желчь Ярруна из её головы.
Сэндри ткала. Сначала она осознавала происходящее вокруг неё: Браяр и Трис делали мазь, Даджа ушла, а Ларк — вернулась. Кто-то покормил Медвежонка; она почувствовала запах еды. Крик сел на палку на другом конце ткацкого станка, и зачирикал; когда она не покормила его, скворец улетел. В конце-концов всё угасло, по мере того, как она продолжала работать. Она чувствовала себя наполненным светом стеклом. Узор под её пальцами извивался, как если бы он состоял из червей. Это были магии, пытавшиеся вырваться из-под контроля. Они бились в её хватке, пока она ткала, но она не соглашалась их отпускать. Они носились без присмотра всё время с месяца Мёда. Время для игр закончилось.
Что произошло? В один ужасный момент, уверенная, что находившиеся вокруг камни сотрут в порошок её, её друзей и их собаку, она вспомнила свои уроки прядения. Тогда звучало разумным собрать нити их сил, и спрясть их вместе, сделав сильнее, чтобы дать им возможность противостоять землетрясению. И посмотрите, как всё обернулось!
Она сделала это. И это было справедливо, что именно она наставит магии на истинный путь.
Вот новая нить Браяра, намотанная на его собственный челнок, а не спутанная с остальными, как это было с первой партией нитей. Он был закреплён в цветастом беспорядке на левой стороне ткани, в месте, которое изначально было его. Взяв челнок, Сэндри сконцентрировалась на Браяре. В эти дни от него чудесно пахло сырой землёй и травами, алоэ, соснами и цветами. Вот шёлковая петля уловила его быстрые руки, когда он прятал рулет за пазуху, или балансировал нож на кончике пальца. Свет сместился, и у неё получились его бледные серо-зелёные глаза под густыми чёрными бровями. Призрачная рука дёрнула её за косичку, как он любил делать, когда она не смотрела. Она достигла конца его полосы.
Теперь — граница, простая белая хлопковая нить на маленьком челноке, пустой участок, в котором не было никого. В её сознании он был стеклянной стеной, разделявшей Браяра и Трис. Десятью нитями утока спустя она отложила этот челнок, и взяла другой, на котором была нить Трис. Он тоже был белым, но белой шёлк, как и шёлк Браяра, отсвечивал лунным сиянием. Теперь Сэндри надо было забыть Браяра на какое-то время, и сконцентрироваться на Трис.
Трис легко приходила на ум. Эта полоса была грубыми рыжими волосами, кудри которых были отрезаны, пока Трис не перестанет растить на них молнии, когда выходит из себя. Здесь был запах старых книг и немного лака для дерева — Трис любила работу по дому. Здесь были грозово-серые глаза, смягчавшиеся, пока Трис расчёсывала шерсть Медвежонка, когда она думала, что никто больше не видел, как она любила их неуклюжего пса.
Сэндри добралась до конца полосы Трис слишком быстро. Что ж, она скоро вернётся. Взяв другой маленький челнок, Сэндри отделила рыжую свежим белым барьером.
Теперь она достигла своей собственной полосы. Что ей делать? Одно дело — ткать своих друзей, которых она так хорошо знала. Что она может внести сюда от себя?
Без предупреждения в её сознании раскрылся личный кошмар, питаемый магией. Её родители лежали вместе в кровати. Их кожа была покрыта высыхающими язвами оспы; от них несло мертвечиной.
Вытянув свой разум из этого воспоминания, девочка попала в другое, в комнате без окон, заполненную чёрными бархатными тенями. В её центре находился мерцавший светом шёлковый шнурок: её первая магия. Она сотворила её, потому что в тот момент готова была попробовать что угодно, лишь бы развеять темноту, даже воззвать к магии, которой, как она была уверена, у неё не было.
Вот только она у неё была, не так ли? Шнурок светился, пока она концентрировалась на нём. Он светился, и она выжила взаперти в той крохотной скрытой комнате, пока её не нашёл Нико. «Я искал сокровище», - сказал он однажды, вот только сокровище досталось ей: новая жизнь, и магия, и друзья, которые были больше жизни.
Теперь она достигла конца своей полосы, потратив на её всю нить с челнока, и даже не заметив это. Пришло время отгородиться. Она осторожно добавила белую хлопковую границу, затем взяла челнок с нитью Даджи. Эта часть плетения была лёгкой, после общения с Польям. Даджа была морем. Она была огнём в горне, и посохом с непомеченным навершием. Она была первой подругой Сэндри в Спиральном Круге; она была раскалённым металлом и тёмно-красным цветом, который Торговцы носили в трауре. Она дала Дадже, и краю ткани, белую кайму.
У Сэндри болела спина. Ей надо было размяться. Когда она со стоном встала, её чувствительный нос уловил манящий аромат еды. Кто-то оставил на столе поднос с кувшином сока, тарелкой кускуса с курицей, чашей с острыми нутами, и деревянной тарелкой с пресным хлебом. Она одной рукой зачерпнула кускуса, как это делали люди в Бижане и Сотате, и набила им рот. Она потянулась свободной рукой к кувшину, собираясь налить себе в кубок сока.
- Позволь мне, - произнёс бархатно-мягкий голос, и чья-то рука подняла кувшин. Сэндри взвизгнула, подскочила, и закашлялась. Её дед крепко похлопал её по спине, пока она не отдышалась, затем протянул ей кубок с соком. Она медленно отпила, густо покраснев от стыда, поскольку он видел, что она ела как простолюдинка.
- Я не хотел пугать тебя, - отметил Герцог Ведрис, садясь. - Мне и в голову не приходило, что ты не осознавала моего присутствия здесь.
Сэндри прочистила горло:
- И долго?
- Какое-то время, - признал он. - Я не хотел прерывать тебя. Зрелище было захватывающим — ты знаешь, что ты светилась?
Сэндри покачала головой, всё ещё краснея.
- Ешь, - он кивнул в сторону еды. - Ты выглядишь изголодавшейся.
- Так и есть, - признала она, садясь на стул. Взяв салфетку, она тщательно вытерла покрытую жиром руку. - Разве ты не должен быть на ужине?
- Он закончился час назад, - его глубоко сидевшие карие глаза блеснули весельем. - Твои друзья пошли прогуляться, чтобы не прерывать тебя. Я верно расслышал Посвящённую Ларк? У вас нет магии, пока ты не закончишь? - он положил ей в тарелку еды, его большие привычные к мечу руки грациозно обращались со столовыми приборами.
- Совсем нет, - признала она, беря вилку с положенной манерами изящностью. - Поэтому я пытаюсь сделать этим вечером как можно больше, - она начала есть, быстро, но аккуратно.
Герцог какое-то время ничего не говорил, лишь налил себе сока. Когда она проглотила почти половину того, что он ей положил, Сэндри перевела дух, и откинулась на спинку стула. Её дедушка смотрел через двери, открывавшиеся на балкон. Приносимый ночным бризом дым похоже не беспокоил его.
Ей хотелось спросить кое-что.
- Много ты сможешь сделать для Золотого Кряжа? Или было бы совсем плохо, если бы мы не нашли медь?
Головы он не повернул, но его глаза сместились в сторону.
- Это хорошо, что мы нашли медь, - сама себе ответила Сэндри. Многие люди говорили, что трудно понять, что у её деда на уме, но ей всегда легко удавалось угадать его мысли.
- Моя сокровищница истощилась до опасного уровня, - признался он. Вздохнув, он повернул к ней лицо. - Повреждения от землетрясения и нападения пиратов исчерпали весь мой излишек средств, и оставшиеся у меня фонды необходимо распределить не только Золотому Кряжу, но и по всем северным землям. Теперь, когда здесь вновь добывают медь, у Леди Инулии ещё есть немного времени, чтобы обменять её на еду и припасы, чтобы пережить зиму. Она сумеет это сделать, если они поспешат добыть достаточно меди. До момента, когда зима перекроет перевалы, осталось недолго.
Подняв крышку с одного из блюд, Сэндри обнаружила пудинг, и с готовностью начала его есть.
- Я рада, что мы сумели помочь, Дедушка.
Герцог нежно дёрнул её за косичку.
- Я тоже рад. Ты и твои друзья спасли меня от неприятного выбора, по крайней мере что касается земель Инулии.
Когда столы убрали после ужина, несколько человек принесли в главный зал музыкальные инструменты, и начали играть. После того, как Герцог вернулся, Нико создал иллюзии, чтобы позабавить оставшихся. Ларк жонглировала набором тарелок и столовой посуды, под бурные аплодисменты, а два местных стражника исполнили танец с мечами. Вышли и другие талантливые люди, и в итоге Даджа, Трис, Браяр и их учителя вернулись в свои комнаты очень поздно. Сэндри спала, свернувшись на стуле. Её ткацкий станок лежал на полу, на нём ткань оканчивалась четырьмя дюймами чистых полос после беспорядочного переплетения волокон. Зелёная, белая, синяя и красно-оранжевая полосы были не чистых цветов: волокна всё ещё достаточно переплетались, чтобы дать каждой полосе оттенки других цветов. Однако белые хлопковые барьеры между полосами были ровными, и ткань была готова к снятию со станка.
Даджа встала на колени, и приложила руку к полосе, горевшей подобно сердцу огня. Она почувствовала жар углей на своей ладони, тепло, которое протекло по её руке, и растеклось в её плоти. Её вены наполнились огнём. Её магия вновь запылала внутри неё.
Браяр приложил ладонь к зелёной полосе, Трис — к белой. Бледный огонь прокатился сквозь их тела, пылая перед их взором, прежде чем начать съёживаться — не исчезать, а впитываться в их кости. Даджа посмотрела на Сэндри, и поняла, что её подруга уже взяла свою силу обратно.
- Теперь будем надеяться, что вы успокоитесь, - удовлетворённо объявила Розторн.
- Они не будут обладать только одним видом магии, - напомнил ей Нико. - Сила Браяра всё ещё связана с огнём и молнией. Теперь придётся поработать с ним, чтобы полностью раскрыть его способности.
- А можно поработать со мной попозже, а не сейчас? - широко зевнул Браяр. - Мне уже давно пора спать.
Трис, не говоря ни кому ни слова, ввалилась в свою комнату. Даджа помахала Фростпайну — тот помахал в ответ — и последовала за рыжей.
- Ступай в кровать, мальчишка, - с весельем в глазах сказала Браяру Розторн. - У нас будет вся зима на то, чтобы изучить твою силу.
Фростпайн поднял Сэндри, которая слабо запротестовала.
- Спи дальше, ткачиха, - тихо сказал он. - Сегодня ты совершила титанический труд.