Даджу разбудили хихиканья и шепотки, утром, когда она хотела бы ещё поспать. Она села в кровати: находившиеся от неё в половине комнаты Ниа и Джори отскочили на шаг назад. Они были одеты по погоде.
‑ Вы что это делаете? ‑ спросила Даджа своим самым строгим тоном. ‑ Вам позволено входить сюда только тогда, когда я тут.
Она всегда убирала рабочие материалы после того, как в первые дни её проживания здесь один из самых юных Банканоров исследовал её вещи, и в итоге его рука окрасилась в ярко-жёлтый цвет, но всегда была вероятность того, что дети что-нибудь набедокурят с вещами, которые она не могла убрать.
‑ Но ты же тут, ‑ ответила Ниа.
‑ Я спала. Это не тут, тут.
Даже усталой, Дадже эти слова не показались осмысленными.
‑ Чего вам надо?
‑ Сегодня же надо разбираться с наставниками, да? ‑ разумно спросила Джори. ‑ И медитация после твоего возвращения, даже если ещё будет светло. Так ты никогда не научишься кататься на коньках.
Даджа с ужасом посмотрела на них.
‑ Кататься? Сейчас? До завтрака?
‑ Хорошее время, ‑ заверила её Ниа. ‑ Весь водоём будет нашим. И тебе нужно упражняться, пока ты не привыкнешь.
Даджа зарычала, хотя и знала, что они правы.
‑ Кто тут кого учит? ‑ потребовала она.
Когда она увидела, что близняшки собираются ей ответить, она поспешно подняла ладонь:
‑ Не важно. Ждите меня в сенях.
Они уставились на неё, не двигаясь с места; Даджа вздохнула:
‑ Мне нужно почистить зубы и одеться, не так ли?
Они пошли к двери. Пока Ниа её открывала, Джори пискнула и запустила руку в карман.
‑ Вот это пришло тебе прошлым вечером, ‑ сказала она, кладя запечатанную записку Дадже на рабочий стол. ‑ Из Дома Ладрадун.
Она вышла вслед за Ниа.
Даджа сбросила одеяла и встала. С запиской она разберётся позже, когда вспомнит, что это такое — думать.
‑ Первым делом по утру… нет, это даже не утро, ‑ проворчала она.
Вода в её кувшине была холодной. Она приложила ладони к бокам кувшина, призывая к нему тепло, пока кромка льда на воде не растаяла, после чего она смогла почистить зубы и прополоскать рот, не взвизгивая от холода.
Когда они вышли из дома, Даджа тревожно покачала головой. На крышах города уже начиналась заря, но внизу, в лодочном водоёме и каналах, всё ещё лежали тени.
‑ Ничего не вижу, ‑ пожаловалась она.
Ниа побежала в сарай за факелами.
‑ Как-нибудь мы тебя возьмём кататься ночью, ‑ пообещала Джори, пока они с Даджей сидели на скамейке, надевая коньки. ‑ В Долгую Ночь все носят с собой факел или фонарь, и катаются по городу, и есть киоски, где продают чай и горячий сидр и зимние кексы. Все катаются до рассвета — именно так солнце и находит, как вернуться обратно в темноте. А ещё там пение, и печёные яблоки, и горячие пирожки.
Ниа вернулась с зажжёнными факелами, установила их в гнёзда вокруг водоёма, затем надела свои коньки. Они с Джори встали и выехали в центр водоёма.
‑ Давай, ‑ позвала Ниа сидящую Даджу. ‑ Посмотрим, что ты запомнила.
Даджа поморщилась и попыталась встать. Её стопы выскользнули из-под неё, и она шлёпнулась обратно на скамейку.
‑ Упрись торцом одного из коньков, ‑ посоветовала Джори. ‑ Иначе будешь скользить.
Даджа последовала совету, и сумела встать. Затем она выдернула конёк из льда, что заставило её поехать по льду, размахивая руками. Ниа и Джори скользнули в сторону с её пути. Когда она миновала две трети пути, её стопы продолжили ехать дальше, а она сама — нет. Даджа опрокинулась на спину, уставившись в жемчужное рассветное небо.
Джори и Ниа, сдавленно хихикая, подняли её на ноги.
Вся в синяках и сонная, Даджа села завтракать в оживлённой кухне, где никто не попытается с ней заговорить. Она почти закончила завтракать, когда вспомнила о записке из Дома Ладрадун: она сунула записку в карман, когда выходила из комнаты. Открыв её, Даджа проверила подпись: «Бэннат Ладрадун». Она вспомнила, как он помогал прошлым вечером, как спокойно он управлял пожарной бригадой, и улыбнулась. Он наверное вымотался, но всё равно выкроил время, чтобы послать эту записку.
Даджа начала продираться через дебри его почерка. Написанные Бэном буквы клонились то в одну сторону, то в другую; строки шатались по листу как пьяные. Завитки его букв «у» выглядели как когти. Разве у богатых семей не было учителей, чтобы преподавать их сыновьям чистописание? Браяр писал лучше уже на шестом месяце обучения. Конечно, наставница Браяра грозилась убить его, если он будет неправильно подписывать её банки. Возможно, Бэну нужна была наставница вроде Посвящённой Розторн.
Дорогая Вимэйси Даджа,Бэн Ладрадун
Я хотел бы поговорить с тобой о вчерашнем пожаре, если ты не против. Это не займёт много времени. Завтра я до полудня буду в Доме Ладрадун, если ты пожелаешь нанести мне визит, или я встречусь в другое удобное тебе время.
С благодарностью,
Даджа сложила записку. Возможно, ей следует упомянуть ему идею насчёт перчаток из живого металла. И она хотела бы увидеть дом подлинного героя. Когда ещё она встретит такого?
Дворяне Кугиско строили свои дома на Жемчужном Берегу из камня; как это делал и имперский губернатор. В городе почти все строили дома из дерева: это было вопросом гордости, намеренном отделении от дворянства. Дом Банканор и Дом Ладрадун были образцами наморнского деревянного зодчества. У обоих домов были крытые веранды, шедшие по всему периметру, изысканную резьбу на крышах, окнах и дверных косяках. Оба дома были высотой в три этажа, с крытыми мастерскими, курятниками и конюшнями, соединёнными с задней частью постройки, чтобы никому не было нужды выходить наружу во время ожесточённых зимних метелей.
Дом Ладрадун был больше Дома Банканор, его окна были закрыты ярко вышитыми занавесками, которые было видно через дорогие стеклянные окна. Ступени, оконные рамы и ставни были ярко раскрашены, чтобы отвлекать людей от долгих, серых наморнских зим. Вскоре после приезда Даджи, близняшки сводили её на экскурсию по округе, объясняя ей, что резьба на крышах и окнах показывала род занятий семьи. На Доме Ладрадун Даджа увидела вырезанных медведей, выдр, рысей, зайцев и бобров, объявлявших о том, что семья занимается добычей мехов.
Горничная впустила Даджу и повела её к кабинету Бэна. Женщина была одета в короткую блузку со стоячим воротником и длинные наморнские юбки, но в отличие от большинства наморнок, на её одежде не было цветной вышивки. Следуя за ней, Даджа прошла мимо двух других слуг, мужчины и женщины, одетых так же невзрачно. Наморнская мода заставляла одевать слуг в одинаковые цвета или ливреи, но Матази дала своим людям выбирать для своей домашней одежды из трёх ярких цветов, и позволила им украшать одежду любой вышивкой. Даджа подумала, были ли слуги Ладрадунов подавлены ношением такой унылой одежды.
Горничная привела её в комнату, содержавшую заваленный книгами и бумагами деревянный стол. Книгами были забиты полки на стенах; ещё большее количество книг заполняло шкаф у окна. Занавески были синими, как и маленький коврик на полу. В комнате было холодно, в в печи не горело огня. Горничная оставила Даджу там.
Даджа уселась в кресло, ожидая. На стенах были картины, но больше почти никаких украшений не было. По прибытии в Наморн она нашла смесь узоров, резьбы и ярко выкрашенных и вышитых тканей раздражающим. Сейчас же она была в доме, который был всего этого практически полностью лишён, и ей стало их не хватать.
Она качала головой над своей глупости, когда горничная вернулась, неся поднос с чаем. Девушка поставила поднос в углу ближайшего к Дадже стола и налила чаю в стакан, прежде чем снова удалиться.
Даджа отпила чаю. Тот был водянистым: чайные листья заваривали уже по третьему или четвёртому разу. Они что, приняли её за служанку? Если бы она была здесь как Торговец, чтобы вести дела, то ушла бы. Гостеприимство на Море Камней диктовало еду, чай и удобную обстановку как предметы не менее важные, чем обсуждаемые дела. Такой чай был подобен пощёчине.
‑ Даджа, здравствуй, здравствуй.
Бэн вошёл, и комната показалась ей тесной. В помещении он казался выше, чем был снаружи.
‑ Хорошо, что ты пришла, и так скоро. Я думал, что ты будешь вымотана… мы можем и в другое время поговорить…
‑ Нет, я в порядке, ‑ сказала Даджа. ‑ Правда, Раввот Ладрадун.
‑ Бэн, не забывай. Раввот Ладрадун — так я представляюсь людям, с которыми веду дела. Я предпочитаю думать о делах как можно меньше.
Он налил себе чаю, сжал зубами кусок сахара и попытался отпить. Он поморщился и подошёл к двери. Высунувшись в коридор, он крикнул:
‑ Я хочу мой чай, Юла́ни.
Он повернулся обратно к Дадже, проводя крупной ладонью по непослушным кудрям у себя на макушке.
‑ Она не поняла, что ты — важная гостья. Их наказывают, если они заваривают свежий чай для кого-то, кто не из купеческого класса… А вообще, откуда ты? Не думаю, чтобы кто-то это упоминал.
‑ Я прожила четыре года в храме Спирального Круга в Эмелане, где Фростпайн — Посвящённый, ‑ сказала Даджа, глядя на него, задрав голову.
Ей хотелось, чтобы он сел.
‑ До этого я была Торговкой с Моря Камней.
К её облегчению, — её шея начала затекать, — он присел, чтобы затопить печку.
‑ Насколько я понимаю, если рождаешься Торговцем, то остаёшься им всю жизнь.
‑ Люди могут уходить, ‑ сказала Даджа. ‑ Некоторые так и делают, обычно ради любви. Меня сделали трэнгши, — изгоем, — когда утонул корабль моей семьи, и я оказалась единственной выжившей.
‑ А теперь ты — маг-кузнец.
Он добавлял дров, пока не растопил порядочное пламя.
Даджа кивнула, затем осознала, что он не может её видеть.
‑ Так мне и говорят, ‑ ответила она. ‑ Я всё время думаю, что мне ещё учиться и учиться.
Он задавал ей и другие вопросы, о её путешествиях, об изученных ею металлах. Когда горничная принесла свежий чай, Бэн сам налил его Дадже. Усевшись в своё кресло, он взял свой исходивший паром стакан обеими ладонями. На его левой ладони уже не было повязки, лишь на обратной её стороне розовела недавно зажившая кожа.
‑ Как ты это делаешь? ‑ поинтересовался он. ‑ Я сказал тебе, что Годсфордж не мог держать огонь в руках, хотя и мог придавать ему форму. На праздники он делал из него существ для местной детворы. Они обожали его огненных бабочек и драконов. Но он никогда бы не смог войти в горящее здание так, как вошла ты, и выйти невредимым.
‑ Я не знаю, почему я могу это делать, а другие — нет, ‑ ответила Даджа. ‑ Хотя Фростпайн тоже может.
‑ И ты способна видеть, даже через пламя? ‑ спросил Бэн.
Даджа кивнула:
‑ Так же ясно, как ты сейчас видишь меня.
Бэн поставил свой стакан, вертя серебряный подстаканник в руках. Наконец он набрал воздуха в грудь, как человек, собирающийся нырнуть в море, и спросил:
‑ Ты видела в пансионе что-нибудь странная? Что-то необычное?
Даджа подумала: «Конечно. Он же наверное видел сотни пожаров. Уж он-то заметил, что этот пожар не был типичным».
‑ Я думаю, пожар был устроен намеренно, ‑ сказала она ему.
Он нахмурился:
‑ Этого-то я и боялся, ‑ тихо заметил он. ‑ Я надеялся, что ошибся.
Он кашлянул и отпил чаю.
‑ Почему ты думаешь, что это был поджог?
Даджа уставилась на огонь в печи, освежая в памяти образ горяжего здания.
‑ На первом этаже горело всё по правую и по левую сторону от холла. Холл и лестница были защищены от огня заклинаниями, но заклинания эти не были настолько хорошими.
Она отпила чаю, отметив, что вкус стал более выраженным.
‑ Случайные пожары расходятся от одного места. К тому времени, как этот пожар достиг заклинаний, он должен был быть достаточно большим, чтобы смять их.
Бэн кивнул. Она продолжила:
‑ Тот холл тоже должен был гореть. Думаю, пожар был устроен намеренно, возможно в подвале, с каждой из сторон дома. Поэтому холл и лестница не горели — огонь просто ещё не добрался до них.
Бэн вздохнул:
‑ Думаю, ты права. Я заметил, что загорались обе стороны здания, по всей его длине. Это выглядело просто неправильно.
‑ А были другие подозрительные пожары недавно? ‑ спросила Даджа.
Бэн криво усмехнулся:
‑ Нет. Пару месяцев назад мы потеряли склад, но ничего подозрительного там не было. И всё лето у нас не было больших пожаров, а это худший сезон.
Он покачал головой:
‑ Я слышал, как некоторые глупцы утверждают, будто мы сделали город настолько пожаробезопасным, что духи огня нас покинули.
Даджа поморщилась:
‑ Люди в основном не очень умные, так ведь?
‑ Некоторые умны, ‑ напомнил ей Бэн. ‑ Кто-то же создал этот пожар, как художники создают картины.
‑ Ты имеешь представление о том, кто это сделал? ‑ захотела узнать Даджа. ‑ Какое чудовище могло сжечь девушку заживо?
Бэн дёрнулся:
‑ Пожалуйста, не говори такого, ‑ попросил он. ‑ Мы слишком близко подошли к черте вчера. Если бы не появилась ты…
‑ Ты бы нашёл способ, ‑ перебила его Даджа. ‑ Я знаю, что нашёл бы.
‑ Польщён, но ты меня переоцениваешь, ‑ сказал ей Бэн. ‑ Ты видела, как кто-нибудь… странный… наблюдал за пожаром?
На этот раз настал черёд Даджи криво ухмыляться:
‑ Я тут недостаточно долго, чтобы знать, что нормально, а что — нет, ‑ призналась она. ‑ Так что, мне доложить об этом в магистрат? Сказать им, что пожар был устроен намеренно?
‑ Я сам им скажу, ‑ ответил Бэн. ‑ Они могут нанести визит в Дом Банканор, чтобы расспросить тебя о подробностях, но я в этом сомневаюсь. Маги магистрата предпочитают полагаться на заклинания больше, чем на слова и мысли простых смертных.
Он вздохнул:
‑ Я попробую раскопать что-нибудь, сам порасспрошу людей. К счастью, я хорошо знаю Остров Базниуз. Мы там жили с моей… моей семьёй.
Даджа опустила взгляд. Она хотела сказать что-то подобающее, что-то, что не разбередит тягостные чувства в этом мужчине, которым она восхищалась. В конце концов ей в голову пришла лишь банальность:
‑ Соболезную твоей потере. Я слышала, что так ты и начал учиться.
Бэн взял с рабочего стола маленький овальный портрет и показал Дадже.
‑ Кофри́на — моя жена, ‑ объяснил он, когда Даджа взяла портрет.
На нём была изображена неброской красоты молодая женщина с тёмными глазами и робкой улыбкой.
‑ Не проходит и дня, когда я не тоскую по ней и нашим детям.
Он отвёл взгляд.
‑ Мне жаль, ‑ сказала Даджа, ставя портрет обратно ему на стол. ‑ Я не хотела…
‑ Вообще-то, я рад, что ты её упомянула, ‑ сказал он. ‑ Никто не говорит со мной о ней или о малышах. Я…
Дверь распахнулась без стука. Даджа повернулась, чтобы взглянуть на вошедшую женщину с твёрдым лицом, ростом в пять футов и пять дюймов. Она была одета в простое нижнее платье из кремового цвета шерсти, на которой не было ни стежка вышивки. Её верхнее платье было из коричневой шерсти с чёрной плетёной каймой по подолу, воротнику и обшлагах рукавов, и застёгивалось простыми чёрными пуговицами. Её вуаль была из кремового цвета льняной ткани, и приколотая к вуали круглая шляпа была такой же коричневой и невзрачной, как и её платье. Вуаль и шляпа закрывали её волосы, которые осветляли, согласно наморнскому стилю, так часто, что они стали похожи на солому. У неё было твёрдое, строгое лицо с морщинами по углам широкого неулыбчивого рта и короткого носа. Крошечные зрачки, никогда не расширявшиеся, находились в центре её бледных серо-зелёных глаз.
Энергичный, напряжённый Бэн, с которым всё это время говорила Даджа, исчез. Его место занял крупный, неуклюжий мужчина, с телом, которое было таким же одеревеневшим, как и его голос, которым он произнёс:
‑ Матушка. Позволь мне представить Вимэйси Даджу Кисубо. Даджа, это моя мать, Равви Моррачэ́йн Ладрадун.
Моррачэйн посмотрела на Даджу и хмыкнула, будто она не верила, что Даджа была достойна титула мага.
‑ Доброе утро, Вимэйси. Я бы хотела поговорить с моим сыном.
Она повернулась было к двери, затем помедлила и снова посмотрела на Даджу:
‑ Это же вы проживаете у Банканоров?
Даджа, которой не понравилось хмыканье Моррачэйн, лишь легко кивнула в знак согласия.
Губы Моррачэйн зашевелились: кончики поднялись; морщины по обе стороны рта стали глубже. Даджа не сразу осознала, что Моррачэйн улыбалась. Ещё несколько мгновений она гадала, что Моррачэйн была за человеком, если улыбка смотрелась на её лице такой чужой.
‑ То есть, вы живёте с моими юными друзьями Ниамарой и Джоралити. Соблаговолите передать им приветствия от меня.
Даджа снова кивнула. То, что ей нравились друзья Даджи, засчитывалось в пользу женщины, но это не могло заставить Даджу забыть то, как её появление изменило Бэна.
‑ Не были бы вы столь любезны, чтобы передать им, что я нашла ту книгу с узорами для кружев, о которой я им говорила? ‑ спросила мать Бэна. ‑ Они просили её посмотреть.
‑ Да, конечно, ‑ ответила Даджа.
Улыбка Моррачэйн, или по крайней мере её подобие, испарилась.
‑ Бэннат, ‑ приказала она, и вышла.
Бэн посмотрел на Даджу, на его широких щеках от смущения проступили красные пятна.
‑ Извини меня, пожалуйста, ‑ сказал он, и последовал за матерью, закрыв за собой дверь.
Дверь приоткрылась на дюйм, позволив Дадже услышать их разговор.
Бэн тихо сказал:
‑ Матушка, это было грубо.
‑ Почему ты здесь? ‑ потребовала Моррачэйн.
Её похоже не беспокоило, что кто-то мог её услышать.
‑ Ты растратил почти три дня на этот вздор. Несомненно, наши клерки без зазрения совести нас обворовывают, пока ты болтаешь с этой южной девкой.
‑ Матушка, Даджа — маг, и заслуживает уважения!
Бэн всё ещё говорил тихо.
‑ Только из-за того, что она спит с этим её «наставником», я уверена. Те, кто владеет магией, лишены нравственности. Я был никогда и близко не подпустила моих дочерей к таким людям, в отличие от Коула и Матази. И тебе тоже не стоит с ней бездельничать.
Даджа ощутила себя подобно узлу смущения, завязанному вокруг комка ярости. Будучи Торговкой, она привыкла к ненависти каков не-Торговцев. В те дни, как и все Торговцы, она твердила себе, что это просто было проявлением зависти низших народов. Теперь она больше так не думала о не-Торговцах, хотя для Моррачэйн Ладрадун она сделала бы исключение.
Она подошла к окну, чтобы увеличить расстояние между собой и дверью, пока Моррачэйн продолжала отчитывать Бэна. «Полгорода считает его вторым по значимости чудом, после оконного стекла», ‑ подумала Даджа. «А эта сушёная вобла обращается с ним как с идиотом. Как она может не видеть, насколько он хорош?»
Она заметила что-то в углу, в укромном уголке между окном и книжным шкафом. Это был набор полок высотой в шесть футов, почти невидимый из остальной части комнаты. На каждой полке лежали разнообразные предметы, все они слегка пахли дымом. Там был металлический солдатик, с нетронутой верхней половиной и оплавленной нижней. Она коснулась его своей облачённой в латунь ладонью, и увидела комнату с разбросанными повсюду игрушками и пожирающим ковёр с занавесками пламени. Женщина в ночнушке выбежала прочь, держа на руках вопящих детей. Даджа отдёрнула руку прочь.
Там была и наполовину сожженная книга; и расплавленный кусок стекла. Всего было почти пятьдесят предметов, все они были отмечены пламенем. Но волоски у Даджи на руках встали дыбом, когда она увидела там скелет чьей-то руки, в котором каждая косточка была нанизана на проволоку, чтобы сохранить форму, и у которой безымянный палец, на которым надевали обручальное кольцо, был окружён расплавленным кусочком золота. Золото она трогать не стала.
‑ Напоминания, ‑ сказал Бэн.
Даджа развернулась — она не услышала, как он вернулся.
‑ С каждого пожара, где я сумел помочь, где я сумел частично предотвратить несчастье, я оставляю напоминание, ‑ продолжил он. ‑ На случай, если я вдруг начну думать, что оно того не стоит.
Даджа посмотрела на него. Он всё ещё был покрасневший от унижения.
‑ Прошу прощения за мою мать, ‑ нерешительно добавил он. ‑ Она… очень волевая. Она сделала нас богатыми, после того, как мой отец потерял наше состояние. В общем, она иногда забывает, что её действия или слова не… вежливые. Для неё каждая сделка — кризисная ситуация.
Он выглядел измотанным. «Он чуть не убился на том пожаре прошлой ночью, принимая меры к тому, чтобы все занимались своим делом, и даже волнуясь обо мне», ‑ со злостью подумала Даджа. «Он должен быть в кровати, отдыхать, а она приказывает ему проверить бухгалтерские книги и складские декларации».
Даджа не могла дать ему отдых, но она могла помочь ему избежать будущих ожогов, вроде того, что оставил рубец на его левой ладони. Она собиралась ещё подумать над проектом, прежде чем говорить о нём, но она хотела подбодрить его именно сейчас:
‑ А ты хотел бы пару перчаток… ну, рукавиц, вот досюда, ‑ она коснулась своего локтя, ‑ чтобы защищать руки от пламени?
У него расширились глаза; он потёр левую ладонь.
‑ Ты шутишь? Ты можешь это сделать?
‑ Я работаю с чем-то вроде живого металла.
Она потёрла свою левую ладонь; он перевёз взгляд на неё.
‑ Я как-то раз сделала из него искусственную ногу… ну, я, Фростпайн и мои названные брат и сёстры. Я с тех пор работала над этим… над живым металлом, а не над искусственными ногами. То есть, может быть, я и могла бы сейчас сделать ногу. Я не пробовала.
У Бэна задёргались губы; в его глазах мелькнуло веселье.
‑ Впервые с нашей встречи ты говоришь как четырнадцатилетняя девушка, ‑ указал он. ‑ Я ничего не понял из того, что ты говоришь.
Даджа улыбнулась и подошла к своему креслу. Она отпила чаю: он остыл.
‑ Забудь о ноге. Важно то, что я могу сделать для тебя перчатки.
Она не хотела пока упоминать о костюме. Тот будет гораздо сложнее перчаток, и потребует гораздо больше планирования, если его вообще окажется возможно сделать.
‑ У тебя есть бумага или доска? ‑ спросила она. ‑ Мне нужно знать, насколько у тебя длинные руки — обвода будет достаточно.
Даджа выходила из Дома Ладрадун со свёрнутым под мышкой листом бумаги, когда Серг подвёл сани из конюшни Ладрадунов. Засунув бумагу под переднее сидение, где ей ничего не грозило, Даджа бросила взгляд на дом. Недружелюбное лицо Моррачэйн смотрело на неё из окна. Женщина поморщилась и отвернулась.
‑ Как, ‑ пробормотала Даджа на языке Торговцев.
‑ Куда теперь, Вимэйси? ‑ спросил Серг.
Даджа выкинула Моррачэйн из головы и сверилась со своим списком возможных магов-наставников.
‑ Малая Сахарная Улица, ‑ приказала она.
Поговорив с последним из магов в своём списке, Даджа вернулась вместе с Сергом в Дом Банканор как раз к часу, когда Даджа должна была учить медитации. Даджа не хотела откладывать это на другой день. Последнее из писем Сэндри, пришедшее перед тем, как зима перекрыла дороги на юг, описывало всё, что натворил её ученик, потому что она недостаточно сильно настаивала на том, чтобы он научился контролировать свою силу. Даджа подумала, что никто в Доме Банканор не оценит, если его оставят висеть в воздухе, или того хуже.
Она нашла Ниа в кабинете Коула за планомерным, одну за другой, осмотром отцовских шахматных фигур из чёрного дерева и вишни.
‑ Я не знаю, что вообще такое плотницкая магия, ‑ сказала она Дадже. ‑ Я знаю, что эти штуки хорошо отполированы, и что одежда на фигурах вырезана так, чтобы текстура древесины напоминала ткань, но это же не магия.
Поразмыслив о своей собственной учёбе и об учёбе её друзей, Даджа сказала:
‑ Многая магия делается для повседневного. Какой бы силой ты не обладала, её использование вращается по большей части вокруг одних и тех же вещей. Людям всегда нравится, когда магия защищает их от огня, от воров. Магию используют в медицине и в бизнесе.
Она наклонилась над столом Коула, глядя на Ниа. Девочка внимательно слушала, сосредоточившись. «Она этого хочет», ‑ подумала Даджа. «Люди не ожидают этого от богатых девушек, а она хочет».
Даджа покрутила в руках свой посох Торговца, её вечный спутник. Странно, что она всегда думала, что о ней больше всего говорил латунный наконечник, а не чёрное дерево, соединявшее металлические концы.
‑ Какое это дерево?
‑ Чёрное, ‑ мгновенно ответила Ниа. ‑ Дорогое и твёрдое. Используется для мебели, инкрустаций — его импортируют с юга.
‑ Когда Торговцы дают своим детям их первые посохи, они говорят нам, что магическое применение чёрного дерева — защита. Ну, что плотники делают для защиты? ‑ спросила Даджа. ‑ Ты можешь наложить заклинание на инкрустированное чёрное дерево в детской колыбели, чтобы уберечь от вреда. Ты могла бы заколдовать против огня пороги из чёрного дерева в одном из банков твоего отца. Им придётся быть очень мощными, потому что некоторые вещи, такие как очень большой пожар…
Она остановилась, думая о пожаре в пансионе, и о заклинаниях, которые боролись с пламенем. Она моргнула, избавилась от воспоминания и продолжила:
‑ Некоторые вещи сильнее тебя. Тем не менее, ты сможешь не дать банку загореться просто потому, что кто-то опрокинул свечку.
У Ниа расширились глаза:
‑ Правда?
‑ Со временем, ‑ сказала Даджа. ‑ Это зависит от мощности твоей силы и от твоего образования. Тебе нужна практика, наставник и контроль — а это означает медитацию. Начнём с этого. Ты знаешь, где Джори?
Ниа на миг прикрыла глаза. Затем открыла.
‑ Книжная комната, ‑ сказала она, направляясь туда.
‑ Как ты это делаешь? ‑ с любопытством спросила Даджа. ‑ Почему ты закрываешь глаза?
‑ О, это потому, что мы — близнецы, ‑ сказала Ниа. ‑ Но никакой магии в этом нет. У нас есть другие знакомые близнецы, и они тоже умеют так делать. Обычно мы с Джори знаем друг о друге, где мы находимся. Если случается что-то крупное, мы об этом узнаём. Когда Джори сломала руку, упав с крыши конюшни, я сразу узнала, хотя я была с Мамой на рынке.
Как Ниа и сказала, Джори была в книжной комнате, тщательно вчитываясь в рецепты.
‑ Зачем кому-то может понадобиться очистить тысячу орехов? ‑ потребовала она, когда Даджа и Ниа вошли. ‑ Они имеют ввиду скорлупу, или коричневую кожицу вокруг сердцевины ореха? Где вообще можно достать тысячу орехов?
‑ Я не знаю, и мне всё равно, ‑ ответила Даджа. ‑ Идём. Ты не научишься медитировать, читая ореховые рецепты.
‑ Ох, это, ‑ сказала Джори, закрывая книгу. ‑ И вообще, что такое медитация? Это скучно?
‑ Попробуй, и узнаешь, ‑ твёрдо сказала ей Даджа. ‑ Есть место, где нас никто не будет трогать?
Близняшки переглянулись, и одновременно пожали плечами:
‑ Классная комната, наверное, ‑ сказала Джори. ‑ В этот час там никого нет.
Даджа последовала за ними в классную комнату, на третьем этаже, где были спальни близняшек и ясли для Пэйги и Айдарта. На этаже было тихо: самые маленькие из Банканоров несомненно гуляли где-то со своими няньками.
Зайдя в классную комнату, близняшки стали наблюдать, как Даджа очерчивает своим посохом достаточно большой для всех троих защитный круг. Оставив круг незавершённым на фут, она поманила их зайти внутрь и сесть.
‑ Я юбку испачкаю, ‑ сказали они хором, с презрением глядя на пол. Они посмотрели друг на друга и заулыбались: они часто говорили одно и то же.
Даджа опёрлась на посох, ожидая. Одна из близняшек указала другой на серебристую магию круга. Это дало даже Ответ: она знала, что Джори замечала кухонные заклинания, а теперь она также знала, что Ниа была способна видеть магию. Этот дар не был широко распространён, хотя его наличие облегчало жизнь.
Когда круг потерял для них новизну, Джори вздохнула:
‑ А нам обязательно это делать? Уже поздно. Я целую вечность провела на уроках — неужели мне нельзя это время потратить на себя? Я занозы соберу с пола. И я есть хочу.
Даджа ждала. Она не ожидала неприятностей от Ниа, но от Джори — вполне, если той только дать возможность. Она должна была усвоить, что она не могла обвести Даджу вокруг пальца, как она это делала с остальными. Их положение было временным, но если уж Даджа будет учить, то будет учить надлежащим образом.
Ниа села первой, аккуратно подсунув под себя юбки. Джори продолжила глазеть на Даджу. Наконец Ниа дёрнула Джори за её оранжевую юбку.
‑ Хватит, ‑ сказала она своей сестре-близнецу. ‑ Я не думаю, что ей это интересно.
Когда Джори уселась, Даджа сказала:
‑ Да, не интересно.
Она замкнула круг, затем села на пол и стала поднимать защиту, пока они не оказались окружены идеальной магической сферой.
Затем она сказала девочкам:
‑ Медитация учит тебя контролировать свою силу. Чтобы её контролировать, её нужно найти, поэтому с этого мы и начнём. Первый шаг. Сделайте долгий, глубокий вдох. Считайте до семи, пока вдыхаете. Потом…
Она продолжила учить их правильному дыханию, эти слова она могла повторять даже во сне. Говоря всё это, она наблюдала за их лицами. Что за мысли текли за этим похожими, но разными глазами?
‑ Давайте попробуем. Сядьте прямо.
Спины девочек были прямее, чем у Даджи — результат многих часов обучения этикету.
‑ Дышите, пока я считаю. Вдыхайте.
Она считала не задумываясь, пока рассказывала о дыхании, позволяя им привыкнуть к самой простой части упражнения. После десяти минут она позволила своему голосу стать тише, пока наконец не начала считать лишь про себя. Близняшки продолжили дышать, не слыша её слов.
‑ Очень хорошо, ‑ тихо сказала им Даджа. ‑ Пока дышите, очистите свой разум от всех мыслей. Забудьте обо всём. Это может занять время, но вы попытайтесь. Пока я считаю, позвольте своим мыслям уплыть прочь, будто вы выливаете их из кувшина. Готовы? Раз…
Она знала, что как только она сказали им очистить разум, они начнут думать о чём угодно и обо всём. Каждый раз, когда они сбивались со счёта, Даджа поправляла их и начинала заново. Когда она сделала это в пятый раз, Джори пожаловалась:
‑ Скучно.
‑ Тихо. Прислушайся к себе, ‑ твёрдо сказала Даджа. ‑ Раз. Два. Три…
‑ Не могу. Я всё время о чём-то думаю.
Это снова была Джори.
‑ У меня шея затекла.
‑ Разомни её и начни снова. Будь тише внутри, Равви́ки Джоралити, ‑ приказала Даджа, использовав наморнское слово, означавшее «юная леди», зная, что она говорила так же сухо, как учителя близняшек.
Девочки инстинктивно отреагировали на учительский голос, выпрямив спины и плечи, их лица приняли сосредоточенное выражение.
Даджа просчитала ещё три серии вдох-задержать-выдох-задержать, прежде чем Джори встала:
‑ У меня нога затекла! ‑ сказала она Дадже, массируя икру. ‑ Как можно сидеть в такой глупой позе!
‑ Джори, может, ты умолкнешь, пожалуйста? ‑ потребовала Ниа. ‑ У меня почти получилось!
‑ Мышиный помёт, ‑ парировала Джори. ‑ Ничего у тебя не «почти получалось».
‑ Сиди так, как тебе удобно, ‑ приказала Даджа. ‑ Я не выпущу тебя из круга, пока ты не попытаешься по-настоящему, а не только на пару мгновений.
‑ Тогда почему бы мне просто н…
Развернувшись, Джори шагнула сквозь защитный барьер. Она ударилась о загибающийся купол головой. Её волосы встали дыбом, притягиваясь к внутренней поверхности магической сферы, а колени Джори подкосились. Она Упала на пол, отлепив свои длинные волосы от барьера.
‑ Сядь поудобнее, ‑ сказала Даджа, пока Джори пыталась пригладить свои волосы. ‑ Чем больше суетишься, тем труднее тебе будет.
Джори уселась, полу-лёжа, вытянув согнутые ноги вбок. Скоро у неё затекли руки, на которые она облокачивалась, и она перевернулась на другой бок. Другая её рука онемела. Потом она вытянулась на полу. К тому времени взгляды, которыми её одаривала Ниа, стали из нетерпеливых просто убийственными. Даже Даджа начала сердиться.
Когда внизу пробили часы, они все облегчённо вздохнули. Даджа протянула руку, стерев часть круга. Когда барьеры упали, она втянула их силу обратно в себя.
‑ Приходите сюда завтра, и мы попробуем снова.
Джори застонала.
Дадже подумалось, что Джори будет противиться ей, пока Даджа не даст понять, что она тут главная. Она подошла к Джори, встав между ней и дверью, опираясь на посох и глядя Джори в глаза:
‑ Может быть, ты могла бы прожить всю жизнь, почти не испытывая неприятностей от своей магии, потому что у тебя недостаточно дисциплины, ‑ сказала она таким тихим голосом, что близняшкам пришлось подвинуться ближе, чтобы услышать. ‑ Может быть, ‑ сказала им Даджа. ‑ А может быть, твоя магия вырвется у тебя из рук и станет настоящим бедствием. Такое случается. Будешь вести себя хорошо, или мне поговорить с твоими родителями?
Джори надулась:
‑ Буду вести себя хорошо, ‑ наконец произнесла она.
‑ Здесь. Завтра. То же время.
Даджа ступила в сторону, позволив близняшкам убежать переодеваться. Глядя на пустующую комнату, она пробормотала:
‑ Могло получиться и получше.
Она потёрла в затылке. Проблемой с медитацией было то, что объяснить её было сложнее, чем ею заниматься, и Даджа не особо умела объяснять. Почему Браяр или Трис не могут поучить близняшек?
При этой мысли она улыбнулась. Браяр бы в конце концов связал Джори шипастыми лозами. Трис бы так запугала девочку, что Джори вообще ни о чём бы не могла думать, в том числе о контроле над своей силой.
Зевая, она спустилась по лестнице, чтобы умыться к ужину. Если бы только она могла показать им то прохладное, светлое место, в которое она входила во время медитации. Тогда ей не пришлось бы волноваться — разве что если места, которые близняшки носили у себя внутри, выглядели и ощущались совершенно по-разному. Ей нужно было найти им надлежащих наставников. Пусть у кого-нибудь другого болит голова из-за Джори.
Надеясь, что Фростпайн что-нибудь посоветует, она проверила его комнату. Там было темно и холодно: скорее всего он был вне дома, занимался расследованием. Даджа вздохнула, затем напитала камни камина теплом. Оно продержится несколько часов, согревая комнату, пока слуги не придут, чтобы развести огонь на ночь. Затем она пошла переодеваться.
Когда прозвенел колокольчик, зовущий к ужину, Даджа открыла свою дверь, и нашла за ней близняшек. Они были одеты к ужину; их густые волосы были аккуратно расчёсаны, у Ниа — заплетены в косу, у Джори — завязаны сзади с помощью широкой ленты.
‑ Что насчёт наставников? ‑ спросила Джори. ‑ Ты нашла наставника?
Даджа опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Так значит по крайней мере Джори тоже не понравилось учиться у неё.
‑ Я нашла нескольких, ‑ ответила она, когда смогла напустить на лицо невозмутимое выражение.
Она последовала за ними к лестнице.
‑ Теперь нам нужно встретиться с теми, которые согласны взять ученика. Вам нужно выбрать того, кто кажется вам наиболее подходящим.
‑ Но нам Мама выбирает учителей, ‑ возразила Джори, скача вниз по лестнице.
‑ Ну, это другое, ‑ сказала Даджа в её прыгающую спину.
‑ Если Даджа говорит, что вам надо выбирать, то выбирайте, ‑ уведомила Матази своих дочерей, когда те спросили её об этом за ужином.
Коул согласно кивнул:
‑ Здесь мы оставляем магические вопросы магам. Когда сможешь начать показ наставников? ‑ спросил он.
Даджа посмотрела на близняшек:
‑ Завтра.
‑ Вас будет возить Серг, ‑ сказала Матази. ‑ Вы двое, будьте внимательны, и думайте, прежде чем делать выбор. Нельзя просто брать и менять наставников когда пожелаешь. Джоралити, ты слушаешь меня?
Джори глубоко вздохнула:
‑ Мама, ‑ пожаловалась она.
‑ Твоя мать права, ‑ твёрдо добавил Коул. ‑ Ты не сможешь попробовать одного, или другого, а потом через месяц решить, что тебе хочется ещё кого-то. Это занятые люди. Они достаточно любезны, чтобы предложить стать твоими наставниками, поэтому и ты будешь вести себя любезно и отнесёшься к этому серьёзно.
Джори выпятила подбородок, затем посмотрела в спокойные глаза отца. Её подбородок мгновенно ретировался; она опустила взгляд. Она очень тихо произнесла:
‑ Я буду, Папа.