Глава 1

В городе Чамму́р, на восточной границе Сотата:

Веками его называли «легендарный Чаммур», «Чаммур Пылающих Высот» и «Могучий Чаммур». В течение двенадцати столетий город в месте, которое теперь являлось самой восточной границей Сотата, стоял прямо на торговых путях из Капчена в Янджинг. Чаммур с запада огораживала Река Карван. На севере и востоке от него лежали запутанные лабиринты скал цвета пламени, служившие старейшей части города в качестве убежища как от бандитов, так и от солдат.

Для Посвящённой Розторн из храма Спирального Круга в Эмелане и её четырнадцатилетнего ученика Браяра Мосса Чаммур был остановкой на их пути в далёкий Янджинг. Браяр об этом городе слышал лишь его название и мало что ещё. Однако Розторн город пленил с тех самых пор, когда она впервые прочитала о нём, и во время их путешествия на восток она смогла кое-что рассказать Браяру о его истории. Её знания черпались из книг, и это путешествие вместе с Браяром было для неё первой возможностью увидеть своими глазами место, которое она много лет изучала.

Изначальное поселение, говорила Розторн, было выстроено сначала на горном отроге, звавшемся Сердечными Высотами, а потом и внутри него. Потом поселение перекинулось на скалы по обе его стороны. Поселившиеся там изначально шахтёры и пастухи держались тянувшихся на целые мили скалистых лабиринтов. В тысячах выточенных ветром и водой каньонах было легко спрятаться от любого, кто хотел их ограбить.

По мере того, как торговля между востоком и западом расцветала, ценность расположения Чаммура и его близость к реке привлекли купцов и фермеров, воспользовавшихся защитой каменных жилищ. В городе постепенно становилось тесно, и наиболее богатые и могущественные жители перенесли свои жилища на плоское, открытое пространство между высотами и рекой, где окружили себя искусно выстроенными зданиями и садами. Они также присвоили себе статус дворян: среди них были двоюродные родственники нынешнего ами́ра, то есть правителя. Хотя на всех картах Чаммур находился на территории Сотата, и его жители склонялись перед королём, правившим в Хажре на западе, правда заключалась в том, что чаммурские амиры уже несколько веков были королями во всём, кроме имени.

Путешествие Розторн и Браяра было своего рода ученической практикой для него. Где бы они ни оказывались, везде у людей хватало работы для зелёных магов, умевших обращаться с растениями и снадобьями. Чаммур не был исключением. Спустя считанные дни после их приезда, ещё не успев закончить осмотр достопримечательностей, они получили столько просьб о магической помощи, что Розторн знала — придётся задержаться на время. Розторн переселила их с Браяром из гостевых помещений чаммурского храма Земли в располагавшийся рядом дом на Улице Зайцев. Устроившись, она начала работать с фермерами Чаммура, а Браяр — с местным храмом Воды и с храмовыми запасами снадобий и трав.

Через шесть недель после их приезда с работой закончить удалось лишь Браяру. У храма Воды теперь были запасы мощных снадобий и растительных ингредиентов, которых им хватит на год, а если будут расходовать осторожно — то и на два. После целых недель напряжённых магических трудов Браяр решил, что пора бы и себя побаловать.

Засунув руки в карманы и насвистывая, он приблизился к огромным крытым пассажам, в которых находились со́уки, или рынки, Золотого Дома и Великого Базара. Он не особо отличался от местных жителей в своей льняной рубашке, мешковатых штанах из лёгкой шерсти и сапогах. Его коричнево-золотая кожа контрастировала с кремового цвета льном. В отличие от чаммурских мужчин и мальчиков, он не носил тюрбана или шапки, оставляя чёрные, грубо стриженные волосы непокрытыми. Его нос с тонкими крыльями мог бы происходить из любой из местных семей.

Даже его серо-зелёные глаза могли бы быть результатом брака между местным жителем и проезжим купцом: здесь расы смешивались так же свободно, как и в его родной Хажре, и в Саммерси.

Он направлялся в Золотой Дом. На Великий Базар он уже заскакивал в течение нескольких недель, покупая масла, сушёные импортные травы, ткань для мешков и банки — всё для его работы в храме Воды. Походы за покупками дали ему возможность осмотреть большие и малые рынки особых товаров Базара. Но о Золотом Доме он узнал лишь тогда, когда попытался зарегистрировать себе лавку, чтобы продавать свои миниатюрные деревья. Там ему самое место, объяснил человек, продававший места для лавок. В Золотом Доме покупатели могли найти магов и магические принадлежности, ценные металлы, редкую древесину, вроде чёрного или сандалового дерева, украшения, драгоценные и полудрагоценные камни. Миниатюрные деревья Браяра, являвшиеся не только произведениями искусства, но также имевшие форму, притягивавшую к дому определённые магические влияния — их место было в Золотом Доме.

К тому времени, как Браяр договорился о киоске, ему пришлось бежать домой, чтобы успеть к ужину. Сегодня же он хотел хорошенько осмотреть самый богатый рынок Чаммура.

Подойдя к двум мускулистым охранникам у двери, он озорно улыбнулся. Охранники настороженно зашевелились. Он знал, что в своей одежде, добротно сшитой его друзьями в Саммерси, он выглядел как студент, или даже как сын купца. На нём даже были надеты сапоги. У охранников не было никакой причины преграждать ему вход, как бы громко их инстинкты ни кричали о том, что он похож на вора.

‑ Руки, ‑ сказал один из них, когда Браяр уже было прошёл мимо.

Он протянул их, ладонями вниз, и вздохнул. Заговоривший стражник искал тюремные татуировки, а увидел буйство покрытых листьями лоз, которые шли по рукам Браяра от ногтей до запястий. Охранник моргнул, посмотрел Браяру в глаза, потом снова на его руки, и толкнул своего напарника. Тот посмотрел на руки Браяра, моргнул, встретился с ним взглядом, потом снова уставился на лозы.

Браяр уже привык к этому. Раньше у него действительно были тюремные татуировки, чёрные кресты на коже между большим и указательным пальцами, на каждой руке. В большинстве стран это означало два ареста и судимость за воровство. Когда Браяру исполнилось тринадцать, он устал от того, что из некоторых мест его выгоняли или постоянно сопровождали его там. Не посоветовавшись с Розторн, он сварил растительных красок и позаимствовал у своей подруги Сэндри её лучшие иголки. Его план состоял в том, чтобы вытатуировать себе цветущие лозы, перекрыв предательские кресты. Он не сообразил, что растительные краски под влиянием его зелёной магии могут выйти из-под контроля. Конечный цветастый результат перекрыл тюремные татуировки так, как будто их вообще никогда не существовало. Новый узор также превратил руки Браяра в миниатюрные, часто меняющие очертания сады, привлекавшие гораздо больше внимания, чем его старые татуировки.

‑ Эй, они двигаются — и под ногтями тоже, ‑ воскликнул один из охранников, показывая пальцем.

Он посмотрел на Браяра:

‑ И не болит?

‑ Нет, ‑ терпеливо ответил Браяр, привыкший как к подобной реакции, так и к сопровождавшим её комментариям. ‑ Но руки будут болеть, если я буду продолжать держать их так.

Охранники нахмурились и махнули ему, чтобы проходил в соук. Браяр засунул свои цветастые руки в карманы и побрёл в главный проход. Он избегал киосков, где продавали ценные породы дерева и смолы. В них было ещё достаточно живой силы, чтобы вызывать в нём боль — особенно когда касание могло показать ему исходное дерево во всём его великолепии. Мимо рядов, где торговали золотом и медью он прошёл, одарив их лишь беглым взглядом. Его подруга Даджа, маг по металлу, застряла бы тут по уши. Однажды он сам посмотрит поближе, и потом напишет ей об этом, но не сегодня.

Он свернул в Жемчужную Аллею, переходя от киоска к киоску, опытным глазом оценивая чаши с жемчугом. Здесь был жемчуг всех вообразимых цветов и размеров — от малюсеньких белых зёрен, предназначенных для отделки, до чёрных шаров размером с ноготь его большого пальца, которые использовались для украшений или как магические ингредиенты. Соседний проход привёл его к сапфирам всевозможных цветов. Потом шли рубины, затем — изумруды, далее — опалы.

Браяр ни на секунду не вынимал из карманов свои запоминающиеся руки. Каждый киоск находился под наблюдением внимательного лавочника и одного или двух охранников. И насторожены они были не без причины. По оценкам Браяра, каждый пятый покупатель мог быть вором, работающим в одиночку, с одним или двумя напарниками, или даже с бандой более высокого класса из Нового Чаммура. Он не мог сказать, как именно он определял, что кто-то был не совсем порядочным, но он доверял своим инстинктам.

Особенно он подозревал молодых людей и девушек одного с ним возраста или чуть старше. Некоторые из них носили в носу маленькое кольцо из жёлтого металла, с которого свисал грубо огранённый гранат размером с гранатовое зёрнышко. Другие носили характерную одежду — белую куртку и чёрные штаны или юбки. Украшения были слишком дорогие для бандитских меток — прежняя банда Браяра носила простые синие повязки на предплечьях, — но кольцо с брелоком выглядело именно как бандитская метка, а чёрно-белая одежда точно должна была быть цветами банды. Он не был удивлён тому, что видел здесь более одной банды — соуки традиционно были территориями, на которых для банд постоянно действовало перемирие.

Он дошёл до длинного прохода, где торговали полудрагоценными камнями. Здесь толпа была погуще: в отличие от жемчуга, купить сердолик и аметисты могло себе позволить гораздо большее число людей. Это было в особенности верно для местных магов, колдуний и лекарей. Только богатые маги могли позволить себе использовать жемчужины и рубины в заклинаниях, но даже ученикам были по карману лунные камни и перламутр, которые можно успешно было использовать в заклинаниях как заменители.

Браяр разглядывал корзину с кусочками малахита, гадая о том, будут ли они служить якорями для магии его миниатюрных деревьев, когда его внимание привлек отблеск света. Он обернулся, осматривая проход. На этот раз свет мелькнул серебром в киоске напротив. Браяру было хорошо знакомо такое свечение. Немногие маги были способны видеть магию так, как он; те, кто не были магами, вообще никогда бы не заметили вспышку света. Снедаемый любопытством, он неторопливо подошёл посмотреть на источник света.

«Ну и ну», ‑ подумал он, подходя ближе. Владелец киоска, мужчина с бочкообразной грудью, сидел на табуретке среди своих корзин и чаш, заполненных камнями. Рядом с ним девочка-оборванка перебирала содержимое чаши с кусочками тигрового глаза, полируя выбранные кусочки тряпкой и откладывая их в стоявшую рядом круглую корзину. Когда она тёрла, серебряный свет расцветал, затем угасал, продолжая лишь тлеть в обрабатываемых ею камнях. Браяр также увидел, что охранники, стоявшие на страже между этим и соседним киосками, не отрывали взглядов от покупателей, но не обращали внимания на девочку, хотя владелец киоска с неё глаз не спускал. Значит её здесь знали, иначе не позволили бы ни на миг задержаться на расстоянии вытянутой руки от киоска.

Мужчина продавал здесь всего понемногу. Браяр определил нефрит, янтарь, лунный камень, оникс, лазурит, гагат, малахит, сердолик, пока не исчерпал наконец свои познания в камнях. Теперь, присмотревшись к товару поближе, он увидел корзинки вроде той, в которую девочка складывала отполированные камни, выстроенные в ряд на полке рядом с владельцем киоска. Все камни в них слегка светились серебром для глаз Браяра.

‑ Эй, малыш, как ты это делаешь? ‑ спросил Браяр, когда любопытство взяло над ним верх. ‑ Заставляешь их магию загораться?

Девочка обернулась к нему лицом, насторожившись как дикое животное. Она была на фут короче браяровских пяти футов и семи дюймов, и на вид ей было девять или десять. У этой тощей беспризорницы была кожа цвета бронзы, а карие глаза — почти миндалевидной формы, как у коренных жителей Янджинга. Из-под обёрнутого вокруг её головы грязного платка выбивались пряди чёрных волос. На ней были надеты длинные куртка и штаны уже не понять какого цвета, старые и рваные. Не смотря на осень, она была босяком.

‑ Всё в порядке, ‑ жизнерадостно заверил её Браяр. ‑ Я и сам маг. Ты вызываешь уже заключённую в камнях магию, или просто накладываешь на них заклинание?

Девочка отложила корзину и тряпку. Она улыбнулась в ответ так же весело, как и Браяр — и дала дёру.

Он потрясённо уставился ей вслед.

‑ Что я такого сказал? ‑ спросил он у охранника ларька.

Тот проигнорировал его, продолжая наблюдать за прохожими.

Хозяин ларька покинул свой табурет, и подошёл к Браяру. Он был низкорослым, а тело его под богатой шёлковой курткой и атласными штанами было мощным и мускулистым. Кожа его была немного темнее, чем у Браяра, глаза и волосы — чёрными. Браяр решил, что мужчина — с запада, поскольку не носил тюрбан, который предпочитали восточные жители.

‑ Зачем ты её прогнал? ‑ резко потребовал мужчина. ‑ Э́вви — не воровка.

‑ Я и не говорил, что воровка, ‑ возразил Браяр.

‑ Ты сказал что-то, ‑ настаивал хозяин ларька. ‑ Посмотри, что ты наделал. Она только начала.

‑ А чем она здесь занимается? ‑ с любопытством спросил Браяр. ‑ Как бишь её зовут? Ты сказал «Эвви»?

Хозяин пожал плечами, глядя в сторону.

‑ Она — просто уличная пацанка, ‑ ответил он.

Слово «пацан» означало «ребёнок» на родном для Браяра имперском и на чаммурском языках.

 ‑ Она чистит некоторые из моих камней, а я кидаю ей несколько медяков.

‑ А потом он утраивает цену и продаёт их магам, ‑ язвительно крикнул владелец магазина напротив.

Он сидел на скамейке и работал над украшениями.

 ‑ Лишь потому, что сообразил — обработанные ею камни быстрее раскупают.

‑ Я бы платил ей больше, ‑ возразил мускулистый продавец, бросив на соседа гневный взгляд. ‑ Но она не все камни может обрабатывать. Да и что она делает-то? Протирает их тряпкой, немного чистит.

‑ Он говорил о магии, Нахи́м Зини́р, ‑ возразил его голосистый сосед, указывая на Браяра.

Тот бросил взгляд на навес у себя над головой: там было золотыми нитками вышито «НАХИМ ЗИНИР: КРИСТАЛЛЫ, ДРАГОЦЕННЫЕ И ПОЛУДРАГОЦЕННЫЕ КАМНИ».

‑ Если она — маг, то чего ж она живёт в какой-то пещере Старого Города, как животное? ‑ потребовал Нахим, сердито глядя на ювелира. ‑ У неё просто хорошо получается чистить камни, вот и всё, ‑ Браяру же он сказал: ‑ И я был бы благодарен, если бы ты больше её не отпугивал.

‑ По крайней мере до того, как она закончит со всеми корзинами, ‑ поддел его сосед.

Браяр побрёл прочь, качая головой. Была вероятность того, что девочка не знала о своём даре. Некоторые виды магии таились в обычных вещах, ожидая, когда их вызовет маг с правильным типом силы. Так было с Браяром и тремя девочками, вместе с которыми он жил в храме Спирального Круга в Саммерси. Никто из них четверых не являл традиционных признаков магической силы, но их с рождения завораживали определённые заурядные вещи — которые, как позже выяснилось, были с ними связаны магическим образом. В случае Браяра, магия тянула его к растениям. Лишь в Спиральном Круге, под опекой четырёх выдающихся магов-учителей, они с девочками узнали о своих необычных видах магии и об их применении. Что если в Чаммуре не было никого вроде Никларэна Голдая — мага, который увидел магию Браяра и привёз его в Спиральный Круг? Девочку наверное никогда даже не учили тому, как использовать свою силу. Что хуже, если магия сбежит от неё — что часто случалось, если носитель магии не мог её контролировать — то у неё начнутся настоящие неприятности.

Браяр так погрузился в собственные мысли, что не заметил компанию, пока пара молодых людей не скользнула по обе его стороны. Ещё двое вытекли из толпы впереди, преградив ему путь. Если бы Браяр был азартным, он бы побился об заклад, что сзади него были ещё двое. Все те, кого ему было видно, носили в носу кольцо из жёлтого металла со свисавшей с него гранатовой подвеской; они двигались вместе, не переговариваясь друг с другом. Они толкнули его в бок, пытаясь направить его в плохо освещённый проход. Браяр остановился. Кто знает, что они сделали бы с ним в каком-нибудь тёмном закоулке. Узнать это из своего опыта он не стремился. Оружия у них он не видел, но это ничего не значило: сам он с собой носил целых девять. Их собственное скорее всего было спрятано в тех же местах, что и у него. Они были босяком или в сандалиях, значит у них, в отличие от Браяра, по крайней мере не могло быть засапожных ножей.

Ножи у него на запястьях были закреплены скрученной пенькой. По его приказу завязки распустились, и рукояти ножей скользнули в его ладони.

‑ Пацаны, играйте сами в свои игры, ‑ сказал он юнцам на чаммурском с сильным акцентом. ‑ Я всего лишь занимаюсь своими делами.

Один из них, низкорослый и чернокожий, скрестил руки на груди.

‑ Ты на земле Гадюк, экну́б, ‑ «чужеземец».

‑ Вы неверно меня поняли, ‑ Браяр поймал взгляд говорившего. ‑ Я не занимаюсь теми же делами, что и вы.

Плохо знакомые чаммурские слова неуклюже слетали с его языка. Он надеялся, что они означали то же самое, что и на западе.

 ‑ Я просто пришёл за покупками. Кроме того, соуки — свободные районы. Вы не можете называть их своей территорией.

Молодой человек, стоявший рядом с первым, который заговорил, поднял бровь. Он был высоким, стройным, с коричневой кожей, в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Его взгляд был твёрдым как камень.

‑ Если что-то лает как собака, ест как собака, ходит как собака — значит это собака, ‑ лениво произнёс он. ‑ На наш взгляд, ты выглядишь как соперник, экнуб. И за этими дверями ты — на территории Гадюк.

Браяр почесал в затылке. Грубый ответ, даже если он поднимет Браяру настроение, лишь принесёт ему ещё больше неприятностей, а не меньше.

‑ Соперничество — только у вас в головах, парни, ‑ сообщил он им. ‑ Я всего лишь мимо проходил.

Чернокожий парень посмотрел Браяру в глаза.

‑ Лучше бы это было правдой, ‑ предостерёг он. ‑ Мы не любим браконьеров.

‑ Совсем не любим, ‑ добавил высокий.

Гадюки с отработанной практикой непринуждённостью смешались с толпой.

Браяр задвинул ножи обратно в ножны на запястьях и приказал пеньковым завязкам снова их там закрепить. Так значит подвеска на кольце в носу означала Гадюку. Он подумал, кем же тогда была чёрно-белая банда, и знали ли её члены о том, что Гадюки заявляли улицы вокруг Золотого Дома своей собственностью.

«Не моя головная боль», ‑ осознал он, сворачивая в проход, где продавали амулеты. «С бандами я распрощался навсегда».

До заката оставался час, когда он покинул Золотой Дом и повернул к зданию на Улице Зайцев, которое они снимали вместе с Розторн. Движение по улице усилилось, люди возвращались под защиту стен по окончании рабочего дня. Браяр уклонялся от верблюдов, мулов, людей, мельком касаясь каждого растения, которое вытягивалось к нему от земли и с подоконников разных домов, даря каждому из них немного внимания, прежде чем приказать вернуться в свой горшок или обвиться обратно вокруг решётки. Беспризорница не выходила у него из головы.

Его последней остановкой был маленький соук рядом с домом, чтобы купить всё необходимое для ужина. За четыре года проживания с Розторн, её подругой Ларк и тремя девочками, он научился готовить, и это ему здорово помогало. Когда Розторн заканчивала здесь свой рабочий день, она не то что готовить, думать едва могла. Браяр полностью взял это на себя без разговоров.

Закупив почти всё необходимое, он остановился у своей излюбленной кухни, чтобы взять мяса. Пытаясь выбрать между жареным цыплёнком и тушёной бараниной, он решил всё-таки сделать что-то с Гадюкой, который следовал за ним от Золотого Дома. Он уже подумывал о том, чтобы уйти от следившего за ним парня — у них что, совсем девчонок не было? — но это было бы слишком утомительно. Хуже того, скорее всего это он бы потерялся в лабиринте чаммурских улиц.

Он выбрал баранину. Пока лавочник заворачивал её, Браяр краем глаза наблюдал за Гадюкой. Бессмыслица какая-то. Как Гадюки могли с такой настойчивостью пытаться избавиться от незнакомца, в то время как банда в чёрно-белой одежде ходила по Золотому Дому с таким видом, будто они там были хозяевами? И вообще, почему чёрно-белая банда не прогнала Гадюк? Браяр видел, что чёрно-белых было по меньшей мере в два раза больше. И наконец, его хвост сейчас находился на территории совсем другой банды, Верблюжьих Потрохов. Он что, полагал, что Потроха не обратят на него внимания?

Браяр знал банды. Пока Нико не привёз его в Спиральный Круг, Браяр жил, проливал кровь и почти умер за свою банду. Гадюки не следовали правилам, которые управляли жизнью любой банды. С точки зрения Браяра, это было то же самое, как если бы солнце взошло на севере. Единственным разумным объяснением их поведения было то, что они могли быть недавно образованной бандой, и искали себе побед. Чёрно-белая банда была для них слишком крупной, а вот одинокий чужестранец был лёгкой добычей.

Лавочник обменял завёрнутую баранину на монеты Браяра и поблагодарил его за покупку. Браяр поблагодарил его в ответ, затем пошёл прочь от местного соука. Стоит ли позволить Гадюке следовать за ним до самого дома? Нет — он уже сказал им, чтобы оставили его в покое. Кроме того, этим Гадюкам следовало научиться уважать другие банды.

Он свернул на Улицу Зайцев. Впереди Браяру были видны трое юных Верблюжьих Потрохов в их зелёных кушаках. Они сидели на корточках у фасада храма Земли, бросая в стену медяки и наблюдая за улицей. Когда Браяр приблизился, один из них поднял на него взгляд и широко улыбнулся. Это был его знакомый, Хамми́т.

‑ Эй, па́хан, ‑ позвал Хаммит, использовав чаммурское слово, означавшее «маг» или «учитель». ‑ Хорошо работаешь.

Он указал на свою щёку, которая теперь была скорее розовой, чем коричневой, что было последним напоминанием о страшном ожоге, который он получил неделю тому назад. Браяр обработал его лечебной мазью.

 ‑ Тебе стоит продавать эту мазь, а не раздавать её даром.

Браяр присел рядом с Хаммитом, наблюдая за игрой.

‑ Я её и продаю, ‑ рассеянно ответил он. ‑ Я беру с богатых в три раза больше моей обычной цены, чтобы потом иметь возможность раздавать её кому угодно по своему желанию. Слушай, вы знаете что-нибудь о банде под названием «Гадюки»?

Один из Верблюжьих Потрохов фыркнул.

‑ Не банда они, ‑ сказал он полным презрения голосом. ‑ Они — просто игрушка для какой-то такаме́ри.

Браяр не сразу определил, что это означало: женская форма чаммурского слова, означавшего «денежный человек», то есть «богатый человек».

‑ Так что, они ходят где хотят? ‑ невинно спросил Браяр. ‑ И им не нужно уважать территорию Верблюжьих Потрохов? Потому что один из них следовал за мной от соука. Он сейчас на Кедровом Проспекте.

В упомянутом им направлении метнулись три пары глаз: Гадюка остановился у фонтана на Кедровом Проспекте и брызгал водой на лицо, притворяясь, что Браяр его не интересует. Потроха собрали свои медяки и вернули их в свои зелёные кушаки. Не произнеся больше ни слова, троица поднялась и потрусила к Кедровому Проспекту. Гадюка продолжал изображать отсутствие интереса к Браяру. Потроха набросились на него раньше, чем он осознал, кто они такие.

Браяр мрачно улыбнулся и выпрямился. Он дал мазь Хаммиту потому, что знал, что тот ожог загнил бы, не будь он обработан. Похоже, что этим он также купил себе немного гарантий. Насвистывая, он прошёл мимо ворот храма Земли и свернул в дом по соседству.

Эвумэ́ймэй Ди́нгзай, бесполезная дочь и беглая рабыня, наблюдала сверху, как парень с нефритовыми глазами, за которым она следила от Золотого Дома, пошёл домой. Её заинтересовало то, что он знал троих Верблюжьих Потрохов достаточно хорошо, чтобы воспользоваться их помощью в избавлении себя от Гадюки-хвоста. Однако, он был не настолько умным. Он ни разу не посмотрел на крыши, иначе мог бы заметить, что она тоже следила за ним.

Это даже красноречивее, чем его акцент, говорило о том, что он был экнубом, чужестранцем. Каждый в Чаммуре знал, что здесь было два типа улиц: на земле — и по крышам зачастую стоящих вплотную домов и зданий. На этих улицах были установлены лестницы, по которым можно было добраться до более высоких крыш, и мосты, по которым можно было пересекать наземные улицы. Каждый, кто не был очевидным вором или посторонним, мог использовать пути по крышам и делал это: там не было ни норовистых верблюдов, ни мулов, ни носильщиков паланкинов, ни лордов верхом на лошадях.

Эвви знала верхние улицы так же хорошо, как свой дом — скалистые районы Старого Чаммура. Здесь её принимали, несмотря на рваньё и всё остальное, покуда она нигде не задерживалась и ничего не брала. Собаки могли следить за ней, пока она не уходила, женщины могли не спускать с неё глаз, обрабатывая свои маленькие сады или развешивая стиранное бельё, но здесь, наверху, привыкли к самым разным людям.

Она присела, глядя на маленький дом рядом с чужеземным храмом. Кем был этот парень с нефритовыми глазами? Почему он спросил её о магии? Если бы та у неё была, родители не продали бы её чаммурскому трактирщику перед тем, как продолжить свой путь на запад. Если бы она была магом, ей не пришлось бы жить в Высотах Принцев в качестве беспризорницы, которая кормила отбросами себя и своих кошек.

Её кошки! Эвви вздохнула. Без сегодняшних медяков Нахима она не могла купить им сушёной рыбы, как собиралась. Ей лучше вернуться в Старый Город. Если останется достаточно времени дотемна, у неё может получиться поймать несколько ящериц на скальных вершинах Высот. Это по крайней мере удовлетворит кошек, а она может поесть припрятанного хлеба.

Внизу Верблюжьи Потроха избивали одинокого Гадюку. Похоже, в парне с нефритовыми глазами была жестокая жилка, если он так натравил их на Гадюку. «Сумасшедший экнуб», ‑ подумала Эвви. «Лапы прочь от моей жизни!». Выпрямившись, она потрусила по крышам прочь.

С наступлением прохладных вечерних часов Леди Зэна́дия до́а А́ттанэ возлежала на софе, расположенной для её удобства в её саду. В своих широких юбках, вуали и наброшенном сари из дорогого бордового шёлка с вышитой золотом каймой она являла собой воплощение чаммурской дворянки. Её короткая золотая блузка, оголявшая живот, в её пятьдесят с лишним остававшийся плоским и мягким, как у девочки, была украшена по нижней кайме жемчужинами в форме слезинок, а по воротнику и рукавам — мелким жемчугом. Следуя обычаю, она закрывала лицо шёлковой вуалью в присутствии гостей мужского пола, но золотистая ткань была настолько тонкой, что её золотое кольцо в носу и шедшая от него к серьге тонкая золотая цепочка были видны, как и её малиновая губная помада. Вуаль закрывала лишь её нос и нижнюю часть лица, открывая взгляду её большие тёмные глаза и густые чёрные брови. Между глаз сверкал негранёный изумруд, говоривший о том, что она — вдова.

Будто помещённые туда для грубейшего контраста с её элегантностью, говорившие с Браяром в соуке Гадюки стояли перед ней на коленях в трёх футах от софы, прижав лбы и ладони к синим плиткам двора. Грубые рубахи и штаны, которые она для них купила, были чистыми — пред её очи никто не являлся грязным, — но ткань и качество были не лучше, чем у её слуг самого низкого расположения. Лишь латунные кольца со свисавшими с них гранатовыми подвесками отличали их от торговцев тряпьём или погонщиков верблюдов. Мальчишки рассказали ей о парне-чужестранце, указавшем на уличную девчонку как на мага, а потом обернувшемся неприятностями для того, кто за ним последовал. Теперь они ждали решения леди.

‑ Меня не интересуют экнуб па́хан, ‑ наконец сообщила она, глядя в даль.

Её голос был низким и мелодичным, оказывая почти гипнотический эффект на её гостей.

‑ От них одни неудобства, и они не являются частью Чаммура. Моего внимания они не заслуживают. Но он сказал этой девочке, что она, возможно, обладает магией камня?

Самый высокий из Гадюк, худой парень с коричневой кожей, бывший их тэ́ску, или лидером, поднял взгляд от пола. Именно он сказал Браяру, что тот выглядел и двигался как вор. Он не отводил взгляда от леди, как будто она была его солнцем.

‑ Он спросил, как она заставляет камни светиться своей магией, Леди, ‑ повторил он. ‑ Он хотел знать, вызывает ли она внутреннюю силу камней, или всего лишь накладывает на них заклинание.

Леди перевела на него взгляд своих больших глаз и улыбнулась.

‑ Можешь приблизиться ко мне, Икру́м Фазха́л, ‑ сказала она.

Худой тэску пополз вперёд, пока она не положила изящную ладонь на его тёмные волосы.

‑ Ты мудро поступил, доложив мне об этом. Чаммурская па́хан всегда полезна, но уличное дитя из Старого Города, недавно узнавшее о своей силе, силе, связанной с камнем — у такой па́хан есть… м-м-м, ‑ промурлыкала она, ‑ уникальные возможности. Она будет благодарна тому, кто приютит её, не так ли? Не нужно отвечать, ‑ добавила она, когда Икрум открыл рот. ‑ Накажи моим Гадюкам выследить этого ребёнка, затем привести ко мне, когда её найдут.

Она подняла ладонь с головы Икрума; он немедленно отполз назад, присоединившись к двум другим Гадюкам. Это потребовало болезненной дрессировки, но теперь все Гадюки, которые к ней допускались, в точности знали, что именно означали её жесты, и повиновались им.

‑ Что касается этих, которые напали на нашего Са́джива… ‑ Леди махнула пальцами в направлении третьего Гадюки, тощего молодого человека с коричневой кожей и плотными, кудрявыми чёрными волосами.

‑ Верблюжьи Потроха, ‑ тихо сказал он.

Из его носа вяло текла кровь: ему вырвали кольцо с гранатовой подвеской.

‑ Ужасное слово, ‑ с отвращением произнесла леди. ‑ Какова их численность?

‑ Двадцать шесть, обоих полов, ‑ с готовностью ответил Икрум.

Леди начала рассматривать узоры, выведенные хной у неё на ладонях.

‑ Не такие многочисленные, как Владыки Ворот, ‑ пробормотала она, назвав банду, которая контролировала улицы между Хажрскими Воротами и Золотым Домом, и чьими цветами были чёрный и белый. ‑ Не такие многочисленные и не такие богатые, ‑ она посмотрела на своих посетителей. ‑ Они должны научиться уважению к моим Гадюкам. Я наконец-то приобрела для вас достаточно оружия. Армсмастер Уба́ид…

Она подняла палец. Стареющий мужчина, стоявший в тени у галереи, приблизился к ней и поклонился.

‑ Ты одаришь моих Гадюк оружием, этими… этими дубинками. Обучи правильно с ними обращаться.

Убаид снова ей поклонился. Обращаясь к юношам, леди сказала:

‑ Как только научите других Гадюк пользоваться дубинками, вы тайно проникнете на территорию Верблюжьих… ‑ она сморщила нос ‑ …Потрохов. Отделите этих выскочек от их банды, по одному или по двое за раз. Нападите на их, когда они будут идти домой или из дома, когда они не будут держаться вместе. Сурово разберитесь с ними и оставьте их там, где их найдут. Попытайтесь не быть увиденными. Чем меньше люди будут знать, тем больше они будут бояться. Вы меня поняли?

Гадюки энергично закивали.

Леди улыбнулась им:

‑ Когда вы сочтёте, что Верблюжьи Потроха на грани распада, предложите им вступить в Гадюки.

Стоявшие на коленях молодые люди несогласно зашевелились. Она коснулась указательным пальцем покрытых вуалью губ.

‑ Вы сказали, что Владыки Ворот превосходят вас в численности. Так вы сможете свою численность повысить. Конечно, новички должны будут сначала доказать свою преданность, прежде чем их полностью примут в ваши ряды, ‑ она оглядела их. ‑ Вам придётся довериться мне. Я понимаю такие вещи, в отличие от вас. Так. Убаид, прежде чем раздать им оружие или учить обращению с ним, покорми моих трудолюбивых мальчиков, ‑ приказала она. ‑ Не слишком обильно, конечно. Информация ценна, но победы — ценнее, ‑ она жестом руки позволила армсмастеру и Гадюкам удалиться.

Когда они ушли, леди обдумала свой следующий ход. До сих пор она не знала, как придать её ручной банде уверенности: Владыки Ворот, контролировавшие ту территорию, которую она и Икрум хотели видеть под властью Гадюк, были слишком многочисленными и слишком хорошо снаряжёнными. Раздирание на части банды поменьше и победнее может очень хорошо послужить ей. Почему она раньше не подумала о чём-то подобном?

Город научится уважению к её банде, и научится хорошо. В конце концов, неуважение к Гадюкам было неуважением к ней самой, а такого она никогда не допустит.

 

Глава 2

Дом, где в данный момент проживали Браяр и Розторн, был чистым и светлым, и повсюду были растения в горшках. Они хором поприветствовали Браяра, вытягиваясь к нему. И по своему обыкновению он обошёл первый этаж, здороваясь с каждым растением в передней комнате, трапезной, кухне и на заднем дворе. Если он забывал кого-то из них, растения увядали, пока он не заверял их в своей привязанности.

Как только они успокоились, Браяр послал свою силу по дому. Розторн не была на втором этаже, где находились их мастерская и спальни. Он почувствовал там лишь магию, вложенную в инструменты, растения и лекарства в кабинете, а также различные полыхания, обозначавшие его миниатюрные деревья. Браяр двинулся дальше и обнаружил приглушённое, равномерное пламя, которым ему виделась Розторн, на крыше.

Как и в большинстве домов в Чаммуре, в этом доме была лестница, ведущая со второго этажа на крышу. Другие дома, которые Браяр посещал в Чаммуре, были такими же: крыши как будто были такой же частью дома, как кухня, чему он не переставал дивиться. Он поднялся наверх, к лучам послеполуденного света, в его голове не смолкала невыразимая песня счастливых растений.

Их крыша была зелёной практически целиком: каждый дюйм пространства занимали кадки и горшки с растениями, которые, по мнению Розторн, помогут местным фермам. Все растения находились на различных этапах роста, вопреки времени года, магическим образом поощряемые пускать почки, цвести и увядать в считанные дни, пока Розторн собирала с них семена для местных жителей.

Сама Розторн сидела на скамейке и аккуратно писала на доске. Она была широкоплечей женщиной в тёмно-зелёном одеянии с длинными рукавами, символом её посвящения земле и богам оной. Её большие карие глаза не отрывались от доски. Браяр увидел, что она уже посетила бани храма Земли: её по-мужски коротко остриженные каштановые волосы тёмно контрастировали с кожей её головы, ровный белый пробор белел на фоне влажных волос. На её кремового цвета коже был виден лишь намёк на позолоту загара, вопреки целому лету, проведённому в работе и путешествиях — она берегла свой бледный цвет лица, применяя шляпы и различные лосьоны, чтобы кожа не дубела, как у местных фермеров. Хотя она и была теперь на два дюйма ниже его ростом, в мыслях Браяра она всегда возвышалась над ним. В каком-то смысле, она и продолжала возвышаться — в знании и могуществе.

‑ Скажи этим сорнякам, чтобы успокоились, а? ‑ попросил Браяр Розторн на их родном языке, имперском, и потёр уши. ‑ Казалось бы, они должны были уже успеть привыкнуть к нам.

‑ Они ничего не могут с собой поделать, ‑ на том же языке рассеянно уведомила его Розторн, просматривая свои заметки.

Её речь была немного невнятной, что было одним из последствий её болезни четыре года тому назад. Она умерла тогда, но Браяр и его названные сёстры призвали её обратно к жизни. Считанные минуты, в течение которых она была мертва, оставили свои отметины: заплетающийся язык и лёгкая дрожь в руках.

‑ И когда мы накачиваем их, чтобы они поскорее проходили свой жизненный цикл, это делает их говорливыми, ‑ тем не менее, она успокаивающе омыла своей магией растения вокруг них, пока те не замолчали.

‑ Как там эти западные фермы? ‑ поинтересовался Браяр, усаживаясь на доходивший ему до пояса бортик крыши. ‑ Ты ведь туда сегодня ходила?

Весть о том, что в Чаммур приехал прославленный зелёный маг, степным пожаром разошлась по городу после их приезда, и к Розторн одна за другой начали приходить группы фермеров. Им действительно требовалась помощь: урожаи с каждым годом уменьшались. Каждый день Розторн выходила на осмотр какого-нибудь нового поля.

‑ В отчаянном состоянии, ‑ сказала она Браяру, скривив губы. ‑ В таком же отчаянном, как и восточные, и южные. Все говорят, что на северные вообще не стоит тратить времени — они уже три поколения выращивают камни, ‑ она затёрла одну из своих записей рукавом и осторожно вписала что-то на её место. ‑ Как там храм Воды?

‑ Закончил. Кладовых у них хватит на год, с большим запасом. Все их снадобья сейчас налиты силой сверх меры. Я же говорил, что могу управиться за месяц. Слушай, Розторн …

‑ Что?

‑ Каменные маги — обычное дело, так? ‑ спросил Браяр, поглаживая мясистые листья стоявшего рядом растения алоэ вера. ‑ Ну, знаешь, магия которых заключается в кристаллах, драгоценных камнях, и всё такое.

‑ Магия камней — обычное дело, да, ‑ ответила она. ‑ Большинству магов в какой-то момент приходится иметь дело с заклинаниями для камней. Ты спрашиваешь, есть ли каменные маги, которые подобны нам как растительным магам?

Браяр кивнул.

Розторн подумала.

‑ Да, есть большее число людей, чья сила происходит от камней, чем других видов окружающих магов.

Браяр почесал голову. Слово «окружающий» было ему известно.

‑ А, точно — маги, которые работают с магией, которая уже заключена в вещах.

Розторн подняла на него взгляд своих больших, проницательных карих глаз, скривив губы в усмешке:

‑ Не надо разыгрывать из себя деревенщину, козлик. Ты прекрасно знаешь, что означает слово «окружающий».

Как он мог объяснить ей, что после разговоров с Гадюками и Потрохами он мыслил как уличная крыса? Даже теперь, после четырёх лет регулярных приёмов пищи, любви и образования, он иногда чувствовал себя так, будто его голова была расколота на две части. Магия и храмы Живого Круга как-то не особо вязались с жизнью, в которой еду крали, а за ошибки расплачивались увечьями и смертью.

‑ А академики? ‑ спросил он.

Говорить Розторн о бандах не было смысла. Она не интересовалась той жизнью, потому что никогда не жила так, и она беспокоилась, когда он слишком близко приближался к своим старым привычкам.

‑ Они творят заклинания с камнями?

Розторн постучала по доске мелом.

‑ Заклинания вроде тех, которым я тебя научила — используемые с нефритом и малахитом. Камни — лучшие объекты для хранения силы. Что у тебя на уме — кто-то, кто может накладывать заклинания на камни, или использовать то, что у камней внутри?

Браяр пожал плечами и стянул с себя сапог. Сняв второй сапог и чулки, он рассказал ей о девочке Эвви и о том, что он увидел.

Розторн отложила свою доску.

‑ Для тебя лучше будет, если в Чаммуре действительно есть каменный маг, ‑ заметила она, когда Браяр закончил рассказ. ‑ Я знаю, что во дворце амира живёт один. Да, по крайней мере один у них точно должен быть, не так ли?

Браяр нахмурился:

‑ Не понимаю.

‑ Больше половины населения города обитает в скалах, ‑ Розторн махнула рукой в сторону оранжевых каменных вершин Старого Города. ‑ Большая часть стен стоит на камне и построена из камня. Их цистерны вкопаны в камень. Если не держать поблизости каменного мага, который мог бы сказать, когда ряд помещений вот-вот обрушится, то неприятности неминуемы.

Браяр скрестил ноги и сел, поморщившись, когда его усталые мышцы натянулись.

‑ Но почто мне будет лучше, если здесь есть каменный маг? Меня-то это не колышет.

‑ Не «почто», а «почему», и не «колышет», а «волнует», ‑ рассеянно поправила она. ‑ Мы вам четверым не объяснили правила, так ведь? Насчёт новых магов?

‑ Какие правила? ‑ решительно потребовал он.

По его мнению всё это начинало звучать слишком похоже на какие-то обязанности.

Розторн вздохнула:

‑ Если поблизости нет мага, чья магия — того же порядка, как и у только что обнаруженного мага — это твоя подруга Эвви…

‑ Я её даже не знаю, ‑ возразил Браяр.

Розторн продолжила, не обратив на него внимания:

‑ …если нет магов её разновидности, которые могли бы её наставлять, то в обязанности обнаружившего её мага входит обучение её основам. Чем раньше, тем лучше. Если её магия до сих пор и не сбежала от неё, то сам факт того, что ты её видел, означает, что она расширяется, выходя за пределы того бессознательного контроля, который у неё до сих пор был. Раньше или позже она действительно вырвется из-под контроля. Если она — каменный маг, то я не сходя с места могу вообразить, какие бедствия могут произойти.

‑ Я же только пацан, ‑ возразил Браяр. ‑ В четырнадцать даже жениться нельзя, не то что учить!

Розторн покачала головой.

‑ Не важно. Ты — маг, и ты её нашёл. Если среди местных нет никого, кто понимает её магию, то тебе нужно обучить её медитации, управлению её магией и некоторым простым заклинаниям. В том числе — академическим. Ей нужно будет узнать, какие магические применения есть у разных видов камней, астрономии, чтению, письму, математике …

‑ Только не от меня, ‑ сказал Браяр. ‑ Я даже не мог научить нашего пса ходить на поводке, помнишь? Тебе нужен кто-то невозмутимый на роль учителя.

‑ И вновь ты неправ. Ты либо будешь учить её, либо отдашь на обучение другому каменному магу, ‑ Розторн протянула руку и взяла запястье Браяра. ‑ Поверь, ты не хочешь знать, как именно наказывают тех, кто бросает необученных магов на произвол судьбы.

‑ И кто же меня накажет? ‑ раздражённо спросил Браяр. ‑ Лучше им захватить ужин с собой. Работа им предстоит ой какая долгая.

Розторн отпустила его руку.

‑ «Кто» ‑ это ближайший член Совета Адептов Спирального Круга или Совета Магов Лайтсбриджского Университета. Они устанавливают законы для магов от Бесконечного Океана на западе до Небесных Гор в Янджинге.

‑ Тогда я свалю отсюда. Пусть ищут меня, ‑ огрызнулся Браяр. ‑ Я им не мальчик на побегушках.

‑ Ближайший член обоих этих советов — я.

Браяр в ужасе посмотрел Розторн в глаза. Привязанность к нему, которая была у неё всегда, никуда из глаз не исчезла, но была смешана с железной целеустремлённостью. Он не стал спрашивать, преувеличивала ли она, чтобы донести до него свою мысль. Он знал её. Она обрушится на него всей своей силой, если он не будет слушать. И она могла это сделать. Лишь четыре человека во всём мире умели заставить его жалеть о том, что он им перечил. Она этот короткий список возглавляла — остальные три позиции занимали его названные сёстры, причём они были внутри его головы, когда находились поблизости. Розторн этого не требовалось. Он уже три года как знал, что она была тем, кого называют великими магами, но даже до этого он прочувствовал широту и глубину её силы. Он также знал, что были моменты, когда он мог упросить её, а были моменты, когда не мог. В данный момент — не мог.

Видя, что он отлично её понял, Розторн снова взяла свою доску.

‑ Лучше тебе найти этого амирского каменного мага, ‑ невозмутимо сообщила она. ‑ И чем раньше, тем лучше. Когда будем ужинать?

Браяр вздохнул и поплёлся вниз, готовить ужин. Потом, пока Розторн будет мыть посуду, он отправится в храм Земли. Один из их посвящённых наверняка знает, есть ли каменные маги, живущие ближе к Улице Зайцев, чем тот, который обитал во дворце амира. Ему также придётся найти способ поговорить с девочкой Эвви. Она была такой же пугливой уличной крысой, какой был когда-то он. Она вернётся к Нахиму Зиниру — она никогда не упустит возможности получить те несколько медяков, которые он ей платил.

«Она подумает, что раз я видел её после обеда, то я снова приду в это же время», ‑ размышлял он, накрывая на стол. «Поэтому она пойдёт туда утром. Значит надо будет прийти раньше неё, если я хочу поговорить с ней. Придётся спрятаться, иначе она сбежит сразу же, как только увидит меня».

И на этот раз он подождёт, пока продавец камней не заплатит ей, прежде чем приблизиться к ней. Он не хотел опять лишать пропитания свою сестру по улицам.

Эвви проснулась на заре не потому, что хотела, а из-за Тайны, которая уселась у неё на ключице и усердно тёрла её лапами, запуская тонкие как иглы когти в кожу Эвви. Как только Тайна получила свою долю ласки, остальные шестеро кошек тоже захотели внимания. По крайней мере этим утром они не были голодны. Эвви рылась в мусорной куче у одной из гостиниц на Айбекской Аллее, когда кухарка выкинула целую миску мясных обрезков. Удачливый Хэйбэй улыбнулся Эвви дважды, поскольку больше в тот момент никто там не побирался. Она забрала всё, и немного полусгнивших овощей вдобавок. Мясо она отдала своим семерым любимцам. Из овощей она вырезала гниль, добавила чёрствого хлеба, и сама тоже попировала.

Поскольку она уже проснулась, Эвви решила пойти в Золотой Дом сразу, как только тот откроется. Если сумасшедший парень решит искать её там, то наверное придёт после обеда. К тому времени она успеет пройтись по корзинам Нахима и уйти, если Нахим ей позволит. Она не знала, с чего бы ему ей отказывать, но раньше никто не обвинял её в использовании магии.

Если Нахим и запомнил это, то он ничего не сказал Эвви, когда та пришла. Вместо этого он вытащил тряпки для полировки и вернулся к своим расходным книгам. Эвви облегчённо вздохнула про себя и взяла первый камень, который притянул к себе её взгляд и лежал в корзине с бирюзой. Она не смогла бы объяснить, почему её звал именно этот камень, а не какой-нибудь другой, она лишь знала, что ему бы хотелось быть начищенным. Закончив с ним, она положила его в чашу для обработанных камней, которую ей дал Нахим, и поискала в корзине с бирюзой ещё подобные камни.

К тому времени, как часы Золотого Дома пробили двенадцать, она устала. Она с сожалением отложила в сторону корзину с персиковыми лунными камнями. Пришло время остановиться: всё, что она протрёт, после того, как начинает ощущать ломоту в костях, станет в её руках серым и безжизненным, потеряв ценность и красоту. Она сложила тряпки и накрыла ими чашу с готовыми камнями, косо поглядывая на Нахима.

Он рылся в содержимом своего кошелька. Он остановился, нахмурился, затем улыбнулся Эвви. Она моргнула. Может, надо бежать? Он никогда не улыбался ей вот так, как будто у него болели зубы. Однако она два дня назад обещала своим кошкам сушёную рыбу, и ей не хотелось их разочаровывать. Она робко вытянула ладошку, приготовившись дать дёру, если он сделает что-нибудь странное.

Он уронил в её ладонь не один медный дав или два, а… три, четыре, пять медных давов! Эвви сжала деньги в кулаке, на случай если он передумает.

‑ Ты это заслужила, девочка, ‑ сказал Нахим, выражение его глаз по-прежнему было таким, будто у него болела какая-то важная часть тела. ‑ Я не знаю, что ты делаешь, но отполированные тобой камни у меня продаются быстрее всех.

‑ Он имеет ввиду, что если ты станешь магом, он не хочет, чтобы ты думала, что он тебя надул, ‑ крикнул его сосед через проход.

За всё время, пока Эвви ходила сюда, почти год, эти двое постоянно язвили друг другу.

 ‑ Он хочет, чтобы ты продолжала работать на него.

Эвви покачала головой и спрятала монеты во внутренний кармашек своей рваной куртки. Обычно она просто брала деньги и уходила, но целых пять давов как будто требовали какого-то ответа. Она одарила Нахима улыбкой, которая была лишь на волосок менее странной, чем его собственная, и пошла прочь, пока он не попытался отнять у неё деньги. Она была так озадачена, что не увидела, как вчерашний незнакомец вышел из-за ковровой занавески на противоположной стороне прохода. Она услышала, как охранник крикнул «Эй!», но не обратила на это внимания.

Она оглянулась лишь после того, как свернула в сторонний коридор. Парень с нефритовыми глазами шёл за ней следом. Откуда он взялся, она не знала, но если он полагал, что мог её выследить, то он ошибался. За ней и раньше следили в Золотом Доме те, кто хотел узнать, как она пробиралась внутрь мимо стражников.

Она норкой метнулась к промежутку между двумя пустыми киосками. Там ничего не было кроме двух огромных свёрнутых в рулоны ковров, стоявших стоймя у стены. Она на полной скорости нырнула в щель между ними и испарилась.

Когда она побежала, Браяр бросил лозу, созданную из его собственной силы, позволив той обернуться вокруг девочки. Он мог потерять её из виду, но по-прежнему следовать за ней как угодно, не вспугивая её. Прищурившись в полумраке периферийных проходов Золотого Дома, он нашёл свою лозу и пошёл вдоль неё. Она ныряла в промежуток между двумя очень большими рулонами ковров. Только встав прямо перед ними, Браяр увидел, что ковры закрывали отверстие в стене соука, лишь едва видное в тенях.

Браяр протиснулся через промежуток и оказался на улице. Поискав свою лозу, он обнаружил девочку. Та уже была в трёх кварталах от него и сворачивала в узкую боковую улочку.

Браяр последовал за ней, переходя на бег в менее людном участке дороги. Девочка знатно его погоняла, сворачивая то сюда, то туда, зигзагами продвигаясь по городу. Она почти избавилась от него рядом с большим ха́мамом, или баней, на Улице Палаточников. Она исчезла, и Браяр, щурясь, пытался увидеть свою магию сквозь бившее в глаза солнце, когда звук разбившегося горшка заставил его посмотреть вверх. Девочка взбиралась по зданию, используя железные решётки на окнах в качестве опоры, пытаясь выбраться на крышу.

Браяр последовал, стыдясь того, что карабкался медленнее неё, и испытав облегчение, когда оказался наверху, над улицами. Слишком часто эти узкие проходы с маленькими окошками, сплошными стенами, изгибами и поворотами заставляли его чувствовать себя в западне.

С крышами проблемы были совсем другими. Эвви увеличила дистанцию. Шустро труся по крышам, она избегала столкновения с цветочными горшками, сушившимся на верёвках бельём, корзинами, детьми, женщинами и собаками. Она легко перепрыгивала через низкие бортики, отделявшие дома друг от друга, продолжая увеличивать расстояние между собой и Браяром.

Они не знали, что за ними следовал ещё кое-кто. Двое Гадюк не отставали от них внизу, на улицах, а ещё одна следовала за ними по крышам, осмотрительно держась в двух домах позади Браяра.

Женщины и дети могли кидать проклятья вслед Эвви, которая неслась по крышам, но для Браяра они приберегали кулаки и пытались схватить его, понимая, что в нём было что-то чужое. Он сбрасывал с себя детей и собак, уворачивался от кулаков, палок и корзин. Даже если бы он шёл медленно здоровался со всеми, он знал, что они всё равно бы попытались его остановить.

Эвви с лёгкостью перепрыгивала узкие промежутки улиц, редко прибегая к мостам из верёвок и досок. Браяр стискивал зубы и прыгал там, где это было необходимо, но счастливее это его не делало, и он собирался провести с ней длительную дискуссию на этот счёт. Когда он её поймает.

Он перестал следить за тем, где они находились. Пробираясь через виноградник, пытаясь уговорить лозы не оплетать его на радостях, Браяр посмотрел вверх и выругался. Впереди маячили оранжево-коричневые каменные высоты Старого Города. Девочка бежала прямо к туннелям, дырам и сотам жилищ в находившихся внутри стен города скалах. Она с самого начала туда направлялась.

«О, нет», ‑ устало подумал Браяра, уперев ладони в колени и с трудом переводя дыхание. «Только не Старый Город. Я туда за ней не полезу». Галереи, залы и ведущие в жилища тоннели в оранжевом камне были освещены лишь факелами, если вообще были освещены. Запах там стоял неописуемый. Посвящённый Земли, устроивший Браяру и Розторн экскурсию по городу, сказал, что эту часть высот люди населяли уже примерно двенадцать столетий. С точки зрения Браяра, запах у них был соответствующий.

От мысли о том, чтобы последовать за ней туда, у него пробегали мурашки по спине. Надо сначала найти каменного мага. А девочку он поймает в следующий раз, когда она покинет Старый Город. Его…

‑ Вор!

На его спину обрушилась корзина с бельём. Виноградные лозы беспокойно затрепетали. Они узнали женщину, которая за ними ухаживала и поливала их. Почему она бьёт их нового друга?

‑ Убийца! Вор! ‑ кричала женщина.

‑ Да не вор я! ‑ возразил Браяр.

‑ Экнуб! ‑ заверещала женщина.

Она начала колошматить его корзиной ещё сильнее.

‑ Экнуб, экнуб!

«Судя по её поведению, это — хуже, чем убийство и воровство», ‑ сердито подумал Браяр, закрывая руками голову. «И акцент у меня наверное ужасный».

‑ Слушай, ‑ сказал он, осторожнее произнося слова на чаммурском, ‑ я просто хочу спуститься на улицу! Я уйду, просто покажи мне…

Она шарахнула его напоследок, затем подошла к краю крыши. Взяв лежавшую в углу верёвочную лестницу, она бросила её вниз с таким видом, будто собиралась и с Браяром так поступить.

‑ Если будешь медлить, я позову Стражу! ‑ брюзжала она, пока он проверял крепления лестницы. ‑ Только попробуй, порождение Шайхуна, экнуб паразит!

‑ Когда меня в следующий раз спросят, гостеприимны ли местные жители, я их пошлю к тебе за благословением! ‑ парировал он, перекидывая ногу через край. ‑ Да благословят боги твой день за твою доброту!

Он уже спустился на фут, когда она крикнула:

‑ У того, кто научил тебя чаммурскому, акцент как у курицы!

‑ С радостью отправлюсь в путешествие, Розторн, ‑ ворчал Браяр, спускаясь вниз мимо маленьких зарешеченных окон. ‑ Выучу новые языки, и меня на них будут оскорблять. Я смогу задавать вежливые вопросы, и люди будут сбегать от меня. Путешествие — то, что надо!

Как только он ступил на землю, женщина выдернула лестницу у него из рук и втянула её наверх. Браяр показал ей язык и осмотрелся вокруг. Улица была на вид такой же, как и все выбеленные солнцем жилые улицы в Новом Городе.

«Думай же, идиот», ‑ сказал он себе. Скалы проглядывали над зданиями справа от него. Если он будет двигаться в этом направлении, то упрётся в северную стену города.

Глухой стук чего-то деревянного над головой был его единственным предупреждением. Рефлексы, которые ему не требовались уже несколько лет, заставили его отпрыгнуть в сторону. На место, где он только что стоял, обрушился поток грязной после стирки воды, вымочив его левую руку. Посмотрев вверх, он увидел, как оскорблённая им женщина сделала грубый жест рукой и отошла от края крыши. Браяр подумал было о том, чтобы попросить виноградные лозы схватить её и держать в плену до темноты, но покачал головой. Не было смысла навлекать неприятности ещё и на лозы. Вздохнув, он начал искать улицу, которая вела бы на север, попутно выжимая воду из рукава.

Эвви всё это видела с крыши на другой стороне улицы, зажав рот рукой и сдавленно хихикая. Парень с нефритовыми глазами был очень похож на кота, когда спускался вниз, и когда разозлённая женщина вылила на него воду. Эвви бы не удивилась, если бы он встряхнулся и начал раздражённо умываться. Вместо этого он пошёл вниз по улице. Он даже не осмотрелся вокруг в поисках Эвви.

После того, как он гнался за ней так долго, он просто возьмёт и сдастся? Для экнуб он неплохо передвигался по крышам — право же, он не позволит разгневанной чаммурке и ведру воды прогнать себя!

Но похоже, что позволит. Эвви кралась по крышам, следуя за ним. Он даже не смотрел вверх. Зачем было гнаться за ней так далеко, а потом всё бросить?

Она знала, что у неё было пять давов, и что она, возможно, могла бы попрошайничеством добыть ещё, но парень был гораздо интереснее. Она следовала за ним, пытаясь понять, кто же он всё-таки такой. Он назвался магом. Она не была уверена, что поверила в это. Все маги, которых она когда-либо знала — творцы заклинаний, лекари, колдуньи — были взрослыми не моложе двадцати лет и были очень горды собой и теми клочками магии, которыми они были способны пользоваться. Люди помоложе очень редко заявляли себя магами, но он сделал это походя, как будто «маг» было его именем.

И рассмотрев его получше, держась на один дом позади него, пока он шёл по улицам, ей стало видно, что одежда у него была лучше, чем у Нахима. Она иногда зарабатывала один или два дава сбором тряпок: она могла на глаз определить качественное шитьё. Одежда парня сидела так, как будто её шили исключительно под него. Интересно, что ткань не мялась, как у нормальной одежды. Его рукав был мокрым, но помимо этого его одежда выглядела такой же чистой, как если бы её недавно стирали. Эвви заполучила ещё один слой грязи на своём тряпье во время беготни по крышам, а его одежда сохраняла свежесть. Его сапоги были крепкими и ладно сделанными. По крайней мере хотя бы на них остался слой пыли с улиц.

Она следовала за ним уже три квартала, когда увидела, как из окна второго этажа на него упала жёлто-зелёная лента: упала прямо на плечи и обвилась вокруг шеи. Эвви сдавленно ахнула, подумав, что с закрытого железной решёткой окна на парня упала змея. Он остановился и осторожно взял её обеими руками, снимая с шеи.

Потом Эвви присмотрелась поближе и почти пожалела, что это была не змея. Это была лоза, которую чаммурцы звали «Радость Путника»; жёлтые пятна были лепестками цветов. Лоза свисала из ящика под оконной решёткой, на которой она росла. В отличии от всех других растений, которые Эвви когда-либо видела, эта лоза двигалась, обвиваясь вокруг головы и рук парня с нефритовыми глазами, вызывая у неё ассоциации с кошками, которые знали, когда у человека есть для них угощение.

Ей не было слышно, что он произнёс, но его губы пришли в движение. Наконец он поднял руки вверх, к ящику под окном. Медленно, выражая досаду обвисшими листьями и цветами, лоза втянулась наверх и снова обвилась вокруг решётки.

Эвви качнулась назад на пятках. «Она протянулась к нему», ‑ подумала она, её мысли завертелись. «Как будто она была живая. Как будто у неё были чувства!»

Она снова глянула вниз, на улицу, парень как раз поворачивал за угол. Она мигом вскочила и бегом устремилась следом. И увидела, как кусты роз в кадках наклоняются в его сторону. Виноград, лозы и бобы выбрасывали усы и побеги вниз с краёв крыш. Его продвижение замедлилось; если он не мог дотянуться до растения, чтобы коснуться его, то останавливался под ним ненадолго, пока растение не возвращалось обратно к себе. Цветы смотрели на него, пока он проходил мимо, и вслед за ним из трещин мостовой пробивалась трава.

Он всё время двигался на север, пока не свернул на запад, на Улицу Зайцев. Он ненадолго остановился, чтобы поговорить с группой юношей и девушек, носивших зелёные кушаки Верблюжьих Потрохов. Что бы они там ни говорили, это верно было смешным, потому что все засмеялись. Наконец парень вошёл в тот же дом, в который он у неё на глазах входил прошлым вечером. Перед тем как войти, он обернулся и оглядел сначала улицу, а потом — крыши. Эвви резко пригнулась; когда она снова посмотрела, он уже закрывал за собой дверь.

Эвви сидела на крыше склада на противоположной стороне улицы от экнубного храма, обняв руками колени. Он и впрямь был па́хан, магом. Это было единственным объяснением тому, что она видела, хотя она и не слышала никогда о магии, которая бы заставляла растения вести себя подобно животным. Откуда он взялся, этот нефритово-растительный парень? И чего он вообще мог хотеть от неё?

‑ Если сцапаем её здесь, пожнём неприятности, ‑ спорила Орла́на, находившаяся на крыше на соседней улице.

Гадюки, которые следовали за Эвви по улице, присоединились к ней здесь, когда стало ясно, что девочка пока никуда не собиралась уходить. Отсюда Эвви была у них как на ладони. Она сидела неподвижно, не отводя взгляда от чего-то внизу.

‑ Этот квартал кишит Верблюжьими Потрохами, ‑ продолжала Орлана. ‑ Если начнём шуметь, они набросятся на нас, и нам наверняка будет хуже, чем вчера было Садживу.

‑ Нам нужно научить их уважению, ‑ проворчал Саджив, касаясь своего носа.

Лекарка леди исправила нанесённые Потрохами повреждения, когда они выдрали его бандитское кольцо, но пройдёт ещё месяц, прежде чем его плоть окрепнет достаточно, чтобы продеть его опять, и его нос всё ещё болел.

Третий член их группы, чернокожий парень, говоривший прошлым днём с Браяром, презрительно засмеялся:

‑ С чего бы это им нас уважать? Год назад мы были просто кучкой посыльных на Великом Базаре, и об этом знает весь Чаммур.

‑ Это меняется, Йо́ру, ‑ ожесточённо зашептала ему Орлана. ‑ Леди добудет нам уважение.

‑ Какая же ты хорошая комнатная собачка, Орлана, ‑ фыркнул Йору. ‑ Мы превращаемся из посыльных в питомцев, и даже ни разу на задние лапки вставать не пришлось!

Саджив ткнул его в плечо:

‑ Если это так плохо, то зачем ты пошёл сегодня с нами? ‑ поинтересовался он. ‑ Может, ты и здесь тоже тратишь время.

‑ Я не дурак, Саджив, ‑ возразил Йору. ‑ Если это камни, если она может заставлять камни говорить? Ты знаешь, как такамер прячут деньги, чтобы сберечь их, ‑ он указал на Эвви, которая сняла платок и чесала голову. ‑ Она знает, где их прячут. Вот, в чём настоящая сила для Гадюк.

Орлана и Саджив понимающе переглянулись. Без дальнейших разговоров они устроились, выжидая Эвви.

Браяр почувствовал, что он не один, как раз в тот момент, когда лоза «Радость Путника» расчувствовалась и упала на него. Бедняжка страдала от какой-то грибковой заразы. Браяр послал поток своей силы по всем прожилкам Радости, огнём проходясь по каждому волоску её корней, превращая грибки в мелкую белую пыль. Обычно Браяр ничего не имел против грибов, но когда те паразитировали на других растениях, он всегда вставал на сторону жертв.

Ощущение того, что за ним следят, не исчезло после того, как он оставил лозу. Украдкой брошенные назад по мере движения по улице взгляды не дали ничего, пока он не вспомнил о дорогах по городским крышам. Он не мог посмотреть вверх, не выдав себя, поэтому подождал до тех пор, пока не оказался у своего порога, прежде чем проверить линию горизонта. Вот: стремительное движение прочь от края, голова в платке неопределимого из-за грязи цвета, на противоположной стороне улицы. Прощупав прикреплённую к ней лозу магии, он обнаружил, что та была короткой и весьма толстой. Это была Эвви.

«Ну и ну», ‑ подумал Браяр, открывая дверь. «Я пробудил в киске любопытство». Он начал думать, как обратиться к ней так, чтобы не спугнуть.

На противоположной стороне улицы открылась дверь. Одна из его молодых соседок присела, поставив на землю наполненную нарубленным мясом миску. Из тени у стены выскользнула серая кошка с чёрными пятнами и подбежала к ней, чтобы наброситься на еду. Улыбаясь, девушка гладила кошку, пока та ела.

Браяр расплылся в улыбке.

 

Глава 3

Когда Браяр вошёл, Розторн уже накрыла стол для обеда. Она поражённо наблюдала за тем, как он взял из буфета еду и поставил её на поднос: варёная колбаса, несколько толстых ломтей сыра, сваренные вкрутую яйца, холодные ломтики жареного баклажана и лепёшка. Бросив взгляд на стол, он увидел, что она утром уже сходила в соук. Рядом со сдобренной бараниной ячменной кашей на блюде дымились пирожки с мясом.

‑ Можно мне эти? ‑ спросил он, цепляя пирожки и перебрасывая их на поднос, а затем дуя на обожжённые пальцы. ‑ Я их не буду есть.

Розторн подбоченилась, когда он взял из другого блюда апельсины.

‑ Парень, что, во имя Милы, ты делаешь? ‑ потребовала она.

‑ Начинай без меня, ‑ сказал Браяр, пропустив её вопрос мимо ушей. ‑ Я сейчас, ‑ он перебросил через плечо чистое полотенце и отправился с подносом на крышу.

Он бросил взгляд на ткацкую мастерскую. Снова что-то мелькнуло на её крыше, как будто кто-то пригнул голову. Браяр снова широко улыбнулся и положил поднос с полотенцем на скамейке, на виду. Множество располагавшихся вокруг него растений склонились к подносу, пытаясь увидеть, было ли на нём что-нибудь вкусное.

‑ Прекратите, ‑ пожурил их Браяр. ‑ Это человеческая еда. Или кошачья еда. Вы и так получаете предостаточно своей еды. Мне нужно, чтобы кто-то из вас вернулся со мной внутрь. Я хочу знать, придёт ли кто-нибудь, чтобы взять всё это.

Если растения об этом и спорили — он никогда не был уверен в том, говорят ли растения друг с другом, — то янджингский жасмин вышел из спора победителем. Он вытянул побег, который становился всё длиннее и длиннее, не отставая от вернувшегося внутрь Браяра. Побег последовал за ним к столу и занялся тем, что стал обвивать ножки их стульев, как будто они были подпорками для растений.

Браяр набрал себе в тарелку каши с бараниной.

‑ То, чем ты их кормишь, чем бы это ни было, делает их уж очень активными, ‑ заметил он. ‑ Надеюсь, что они стоят всей этой твоей суеты с ними.

‑ Да.

Розторн собрала остатки пищи с тарелки куском хлеба. Вливание такого большого количества силы в такое большое число растений, проведение их через годовой цикл роста в течение считанных дней — всё это заставляло её обильно питаться, не набирая ни фунта веса.

‑ И вообще, кого ещё мы сегодня кормим?

Браяр рассказал ей о своём утреннем приключении, пока ел. Когда они закончили, он помыл посуду, а жасмин всё молчал. Розторн пошла по делам, а Браяр повёл жасмин с собой в свою мастерскую.

Розторн ничего на этот счёт не говорила, но Браяр знал, что она надеется покинуть Чаммур до начала осенних дождей, если это вообще было возможным. Теперь похоже наступил подходящий момент для того, чтобы начать готовить защитные шарики, которые они с Розторн предпочитали носить с собой на случай ограбления или похищения в пути.

Янджингский жасмин положил стебель ему на плечи подобно дружеской руке, а Браяр взял банки с необходимыми ему семенами и начал смешивать их содержимое. Изначальная идея для шариков пришла во время нападения пиратов на Спиральный Круг почти четыре года назад. Чтобы защитить ту сторону храмового комплекса, которая была уязвима для высаживавшихся в бухте отрядов, они состряпали смеси, состоявшие исключительно из семян шипастых растений, и использовали свою магию для того, чтобы заставить семена прорастать взрывным образом, с ужасающими последствиями для любого, кто стоял на них.

С тех пор Браяр и Розторн усовершенствовали смесь, создав вариации для людей без магии и смеси с различными эффектами. Некоторые шарики, которые сейчас делал Браяр, просто создавали верёвки, которые привязывали всех, кто был поблизости. Некоторые вырастали в такого рода лозы, которые с течением времени уничтожали известковый раствор, скреплявший камни и кирпичи. Другие, самые смертоносные, включали в себя семена растений, которые Розторн и Браяр вывели так, чтобы они вырастали с длинными, злющими шипами.

Раскладывая квадраты ткани, заранее подготовленные для магических формул, Браяр насыпал свои смеси семян по центру: малиновый — для убийц-шипов, серый — для стеноломных плющей, жёлтый — для верёвочных лоз. К каждому он добавлял каплю тоника, который они с Розторн использовали для ускорения роста растений, затем увязывал каждый шарик шёлковой нитью. Он разделил готовые шарики пополам, засунув свою половину во внешние кармашки своего магического набора, и оставив розторнскую половину на её рабочем столе, частично — как намёк. Он тоже не думал, что хочет застрять в Чаммуре на зиму.

Закончив с этим, Браяр занялся своей собственной работой. Миниатюрным деревьям требовалось внимание: его лавка в Золотом Доме откроется через несколько дней, и он хотел, чтобы его деревья выглядели наилучшим образом. Они с Розторн жили на деньги, заработанные с их продажи.

Одна из миниатюрных фиг капризничала. Наконец Браяр поставил её перед выбором: она либо могла изменить форму своих ветвей с левой стороны, чтобы соответствовать показанному им эскизу, либо он заставит её принять эту форму, обмотав её проволокой. Фига всё ещё спорила с ним, когда жасминовая лоза настойчиво забарабанила по руке Браяра. Похоже, что его уличная кошка пробралась на крышу за едой.

‑ Тебе нужен этот изгиб, чтобы привлекать в дом плодородие. Ты изменишь свою форму — тем или иным способом, ‑ сказал он фиге. ‑ Мы можем сделать это моим путём или твоим путём, но мы это сделаем.

Он бесшумно поднялся на крышу. Его одежда даже не шуршала: его названная сестра Сэндри, которая соткала и сшила эту одежду для него, добавила в ткань бесшумности в качестве шутки насчёт воровского прошлого Браяра.

Эвви наблюдала за едой, и наблюдала, и наблюдала, уверенная, что где-то там была ловушка. Она один раз оставила свой пост, чтобы помочиться; как только закончила — сразу поспешила обратно. Часы на Карангских Воротах дважды пробили время. Никто другой не вышел на крышу, а добыча просто лежала там, окружённая растениями. Что если парень с нефритовыми глазами ушёл, пока Эвви справляла нужду в укромном уголке? Он легко мог уйти. Женщина ушла ещё до того, как часы пробили в первый раз.

Колбаса была для кошек лучше, чем солёная рыба. Она и сама была к колбасе неравнодушна. Аса и Монстр любили сыр.

Наконец Эвви отступила к мосту, который позволял перейти на ту сторону улицы. Осторожно пробираясь по крышам, она достигла ближайшего к дому парня здания. Оттуда потребовалось всего лишь спрыгнуть вниз на два фута, чтобы добраться до цели.

Среди орды росших на крыше растений никого не было видно. Некоторые растения выглядели довольно странно, но она в общем-то ничего не знала о растениях. Одна из лоз даже заползла внутрь дома. Эвви покачала головой, подумав, что зелень вокруг парня с нефритовыми глазами слишком уж оживлённая. Затем она присела рядом с подносом. Она разложила сложенную скатерть, лежавшую рядом с ним, и начала загружать туда еду, чтобы унести домой.

Как и большинство чаммурцев, Эвви считала баклажан королём овощей. Она запихнула ломоть себе в рот, наслаждаясь вкусом. Достаточно было одной руки, чтобы его есть: она взяла ещё один ломоть и смачно откусила от него, продолжая при этом перекладывать еду на скатерть.

Она не услышала то, как парень поднялся на крышу. Однако она его увидела: он поднял руки в воздух, держа их ладонями в стороны, показывая тем самым свои мирные намерения. Эвви чуть не подавилась баклажаном. Она выронила остаток ломтя и спешно потянула углы скатерти, заворачивая еду.

‑ Я не не ступлю дальше ни шагу, ‑ спокойно произнёс он на чаммурском. ‑ Я просто хочу поговорить.

Он сел рядом со входом в дом и опустил руки. Растения вокруг него склонились, образуя над его головой зелёную крышу.

Она ещё немного его поразглядывала. Похоже было, что он устроился надолго. Каким бы быстрым он ни был, к тому времени, когда он сможет броситься вперёд и схватить её, она уже убежит.

Эвви раскрыла скатерть и вывалила на неё всю оставшуюся на подносе еду. Поглядывая одним глазом на парня, она подобрала оброненный ломоть баклажана, отёрла с него пыль и запихнула себе в рот.

‑ Ты должна знать о своей магии, ‑ продолжил он. ‑ Может быть, ты её не видишь — большинство магов не может. Но ты должна что-то чувствовать, когда работаешь с камнями.

Эвви медлила. Ну да, камни этим утром — ну, ладно, каждый день у Нахима — ощущались в её руке как тёплые, милые котята — и что? И её логово в Высотах Принцев, со всеми камнями, которые она вдавливала в скалу у входа — в него ни разу никто не вторгся, в отличие от всех остальных обиталищ, о которых она знала. И что с того?

«Он — маг. Ему ли не знать?» ‑ спорила одна её половина. «Маги знают многое!»

«Он — подросток, не мужчина, а значит — ученик, а не маг», ‑ возражала её уличная половина. ‑ «Ученики всё время допускают ошибки».

«Он очень уверен в себе», ‑ ответила её благоразумная часть.

«Как и все ученики», ‑ огрызнулась беспризорница. ‑ «Именно перед тем, как оплошают».

Эвви наскоро увязала свой узелок. Она не собиралась бросать тут всю эту еду. Если парень хотел еду себе, то не следовало её тут оставлять.

‑ Ты не можешь продолжать жить как и раньше, ‑ продолжил парень-маг. ‑ Тебе нужно научиться контролировать свою магию, иначе попадёшь в беду. Как только люди узнают, что ты — маг…

Эвви спрятала узелок за пазуху. Ухватившись за край соседней крыши, она подтянулась и залезла туда.

‑ Если придёшь завтра, у меня будет ещё еда, ‑ крикнул ей вслед парень-маг.

‑ Думаешь, она прислушалась? ‑ спросил тихий голос на имперском.

Браяр посмотрел вниз, в дом. Розторн вернулась: она стояла этажом ниже.

‑ Не знаю, ‑ сказал он на том же языке. ‑ Она поела. Это уже что-то. Она наверное будет всю ночь следить, не вынесу ли я ещё еды, и не устрою ли ей ловушку.

Розторн покачала головой:

‑ Она ещё более одичалая, чем был ты, ‑ заметила она. ‑ По крайней мере у тебя была та банда.

‑ О, она без сомнения в банде, ‑ возразил Браяр. ‑ Как тут иначе выжить?

Взгляд, которым она его одарила, был наполовину раздосадованным, наполовину — весёлым.

‑ В Чаммуре порядочно людей, не состоящих в бандах, ‑ указала она.

Браяр мягко отцепил жасмин от своей руки.

‑ Только не дети из Старого Чаммура, готов поспорить, ‑ ответил он. ‑ Единственный способ быть в безопасности — это быть частью банды. Когда кто-то переходит тебе дорогу, они знают, что переходят дорогу твоим партнёрам, ‑ он поблагодарил лозу и послал её обратно на её подпорки.

‑ Ты теперь справляешься без банды, ‑ возразила Розторн.

‑ Я теперь маг, ‑ указал он. ‑ К тому же, у меня есть банда. Если девчонки — не мои партнёры, то кто ещё? И вы с Ларк, и Нико, Фростпайн, Крэйн — вот моя банда, ‑ объяснил он, назвав взрослых, которые учили его и его названных сестёр в Спиральном Круге.

‑ И какой же знак… нет, ‑ начала и оборвала себя Розторн. ‑ Я не буду поощрять такое направление твоих мыслей. Что будешь делать дальше с девочкой?

Браяр вздохнул:

‑ Посвящённые Земли говорят, что единственный каменный маг в городе — этот Дже́билу Стоунслайсер, который во дворце. Думаю, мне лучше поговорить с ним насчёт её обучения.

‑ Хорошая мысль, ‑ Розторн запустила руку в карман своего одеяния и вынула металлический жетон. ‑ Пешком ты вечность будешь добираться туда и обратно. Помнишь, где мы оставили наших коней? Возьми одного из них.

Браяр кивнул и принял от неё жетон для конюха.

‑ Спасибо, Розторн, ‑ он прошёл рядом с ней, затем остановился.

Браяр не был уверен, зачем он так поступает, но он обернулся и легонько поцеловал её в щёку.

‑ Ох, прекрати! ‑ раздражённо произнесла она, как он и ожидал. ‑ Люди начнут думать, что ты мне нравишься, если будешь продолжать совершать такие безрассудства.

Браяр осклабился:

‑ Они уже знают, что нравлюсь, ‑ здраво рассудил он. ‑ В конце концов, я с тобой не один год — и до сих пор жив, ‑ он отправился прочь прежде, чем она нашла ответную колкость.

Крыши Нового Чаммура кончились на значительном расстоянии от каменистых окраин Высот Принцев, где жила Эвви. Она спустилась с крайней из них и настороженно огляделась. Затем она пересекла Улицу Побед, где в скоплениях разношёрстных и не совсем законных киосков располагался Рынок Потерянных. За каждым фасадом из приличного товара — тряпок, специй, дешёвых еды и выпивки, подержанной одежды, старых керамики и мебели — лежали гораздо менее приличные товары. Там можно было купить наркотики и оружие, а также недобрые желания, настоящие проклятия, яды и лекарские услуги для тех, кто не осмеливался или не мог позволить обратиться к более приличным лекарям.

Эвви оглядела киоски. Если солдаты Стражи были поблизости, старожилы исчезли бы, предупреждая местных о том, что служители закона рядом. Если бы их не было на их обычных местах, Эвви бы задержалась в Новом Чаммуре ещё какое-то время. Стража не всегда точно разбиралась, кого тащить в тюрьмы Скалы Правосудия, когда проводила облавы в Старом Чаммуре.

Все, кто должен был быть на месте — был. Чувствуя себя вне опасности, Эвви потрусила по лабиринту ларьков, пока не достигла беспорядочной смеси гравия, грязи и осколков скал у подножья высот. Над ней возвышалась каменная скала, изрытая ходами, улицами, окнами, дверьми и арками, которые вели в туннели. Эвви улыбнулась этим высотам цвета пламени. Она была почти дома.

Три Гадюки окружили её, прижимая Эвви спиной к ненадёжной куче гравия. Она всё равно вскарабкалась по ней на несколько шагов вверх, ощущая, как рыхлая куча грязи и камней ссыпается у неё под ногами. Она замахала руками, едва удерживаясь в равновесии.

‑ Привет, пацанка, ‑ с улыбкой на лице произнесла одна из Гадюк. ‑ Мы — твои партнёры. Мы бы хотели купить тебе ужин, ‑ пока она говорила, двое парней-Гадюк подошли ближе.

‑ Дружелюбно так, ‑ сказал светло-коричневый парень с болезненно выглядевшим рубцом на одной из ноздрей. Он был единственным из троих, у кого не было в носу кольца. ‑ Никто не пострадает.

Третий, чернокожий парень, попытался схватить её. Двое других продолжали наступать, пока Эвви попятилась вверх ещё на пару шагов. Она покачнулась и вынуждена была сесть, когда земля под ней скатилась вниз. Она в панике загребла две горсти гравия и метнула в нападавших, взывая к камням в её руках:

‑ Сделайте что-нибудь!

Камни полыхнули светом и жаром, попав Гадюкам по лицам. Как Эвви, так и Гадюки были ослеплены вспышкой; коричневокожий парень закричал. Все трое Гадюк прижали ладони к лицам. Покачнувшись, они потеряли равновесие и покатились вниз по склону. Их одежда тлела в нескольких местах, как если бы Эвви бросила в них горящими углями. Их лица покрывала сыпь маленьких красных ожогов.

Эвви поползла вверх по склону, её сердце билось как бешеное. Гадюки шарахнулись от произведённого ею шума и с трудом поднялись на ноги. Шатаясь из стороны в сторону и держась друг за друга, они сбежали сквозь рынок.

Эвви протёрла глаза: перед ними до сих пор плясали светлые пятна, частично ослепляя её. Рынок Потерянных в Старом Чаммуре был не из тех мест, где следовало позволять другим видеть её уязвимой. Она не была в состоянии найти дорогу сквозь лабиринт проходов, лежавший между ней и её домом, и местные жители быстро расправились бы с ней. Ей требовалось спрятаться, пока не восстановится зрение. С трудом встав, Эвви наполовину сошла, наполовину съехала вниз по склону и добралась до задней части киоска Си́льи, где та торговала травами и талисманами. Там Силья держала привязанными к столбу большие корзины, в которых носила свой товар. Эвви на ощупь забралась между ними и устроилась там, прошептав «Это Эвви, Силья» сквозь потрескавшееся дерево задней стенки киоска.

‑ Ничего не разбей там, дитя незнакомцев, ‑ предупредила Силья.

У неё был острый как у пустынной лисицы слух и большая дубинка, которую она применяла к тем, кто лапал её собственность.

‑ Только не я, ‑ заверила её Эвви.

Она опустила голову на колени, молясь Кэ́нзэн, богине исцеления, чтобы к ней вернулось зрение. Что же она наделала?

Браяр ехал на восток по Триумфальному Пути, огибая пешеходов, верховых, толпы и верблюдов, когда по магической лозе, соединявшей его с Эвви, прокатилась волна страха. Он не мог ощущать мысли через эту связь, если только на том конце не был другой растительный маг или одна из его названных сестёр, но чувства читались легко. Он собрался было ехать дальше — Эвви не дожила бы до своих лет, если бы не могла о себе позаботиться, — но по нему ударила следующая волна страха. Он ощутил необузданную вспышку магии.

Браяр развернул своего скакуна и поскакал обратно, игнорируя отскакивавших с его пути людей. Чем ближе он был к пересечению Улицы Побед и Триумфального Пути, тем устойчивее ощущалась связь его с Эвви. Её страх не пропал, но был обуздан. Что могло произойти?

Она была неподалёку. Он замедлил своего скакуна, осматривая находившуюся у подножья Высот Принцев часть Рынка Потерянных, надеясь заметить её. Кто-то натолкнулся на его коня. Браяр, потеряв концентрацию, крикнул на имперском:

‑ Смотри, куда прёшь, овца!

За его коня ухватилась для равновесия девушка, носившая в носу кольцо и гранат Гадюки. Её лицо и одежда были отмечены маленькими ожогами; она сощурилась на него, будто почти слепая. Рядом с ней покачивались двое юношей, испещрённых такими же ожогами. Они потянули её прочь.

‑ Следи за манерами, ничтожный экнуб! ‑ огрызнулся в ответ на чаммурском чернокожий юноша.

Он был одним из Гадюк, которые переступили Браяру дорогу в Золотом Доме. Троица, бранясь, побрела вниз по улице.

Браяр хмурясь глядел им вслед. Что они делали чуть ли не на другом конце города?

Он покачал головой и вернул внимание к невидимой лозе своей магии, следуя вдоль неё к скоплению киосков. В тени его сила поблескивала, ныряя в кипу больших корзин.

Браяр спешился и подошёл к ним, держа поводья коня в одной из рук. Он отодвинул пару корзин в сторону и увидел Эвви. Она уставилась на него слезящимися глазами, её лицо и магия между ними полные ужаса. Затем она обернулась и начала царапать корзины у себя за спиной, пытаясь сбежать.

Браяр был не в настроении для любезностей. Он позвал тростник, из которого были сплетены корзины, пробуждая его из мёртвого сна, побуждая вновь расти. Он также позвал семена марены, лежавшие в земле под Эвви. Марена с ликованием всколыхнулась под воздействием его магии, выпуская из земли крепкие стебли; тростник расплёлся и обернулся вокруг стеблей марены, прорастая вместе с ними. Вместе растения оплели конечности и талию девочки, крепко её связав. Эвви задрожала — и замерла, закрыв слезящиеся глаза.

‑ Это всего лишь я, ‑ сказал Браяр, не забыв на этот раз перейти на чаммурский. ‑ Что ты сделала, Эвви? Ты использовала свою магию, так ведь?

Её глаза распахнулись: она одарила его своим лучшим сердитым взглядом. Узелок с едой, которой она держала за пазухой, начал течь, пятная жиром её одежду на груди и животе.

‑ Я не сделаю тебе больно, ‑ терпеливо продолжил Браяр. ‑ Я пытаюсь помочь.

‑ Тогда отпусти меня, ‑ огрызнулась она.

‑ Чтобы ты опять попыталась закопаться поглубже? ‑ весьма здраво, как ему казалось, спросил он. ‑ Мне как-то не хочется тебя опять тебя выковыривать, спасибо уж. Почему ты моргаешь?

‑ Отпусти меня, ‑ настаивала она.

‑ Нет, ‑ ровным голосом ответил он.

Браяр подождал.

Наконец Эвви проворчала:

‑ Я бросила в них камни и сказала магии сделать что-нибудь.

Она заёрзала, пытаясь освободиться. Верёвки лишь затянулись плотнее.

‑ Магия заставила некоторые из камней вспыхнуть и нагреться достаточно сильно, чтобы обжигать, и теперь у меня пятна в глазах, и это всё твоя вина, потому что ты сказал мне про магию, так что вот. Я тебя ненавижу. Ты разрушил мою жизнь.

‑ Нет, магия её разрушила, ‑ сочувственно указал Браяр. ‑ Мою тоже разрушила, на время. Переживёшь.

Он сходил к своему коню и вытащил из перемётной сумы свой магический набор. Как и его одежда, ткань его снаряжения была соткана, сшита и обработана его названной сестрой Сэндри, поэтому когда он коснулся закрывавшего набор узла, тот развязался. Набор разложился. Браяр просмотрел его, пока не нашёл маленькую склянку с надписью «ОЧАНА».

‑ Твоя магия тебя самой хоть немного коснулась? ‑ спросил он

Она прищурилась, пытаясь увидеть его сквозь яркие пятна, плясавшие у неё перед глазами.

‑ Нет, ‑ сказала она, расстроенная его вопросом и своим положением. ‑ Я бросила её в них, не в себя. Просто вспышка ослепила меня, вот и всё. И я опутана твоей магией, ‑ она подёргала свои узы, но тростник и марена за время их разговора оплели её ещё сильнее. ‑ У меня нос чешется.

‑ Это здорово, ‑ Браяр открыл склянку с очаной и макнул в мазь кончик указательного пальца. ‑ Кто были эти они? Сколько их было? Сиди смирно и закрой глаза.

Эвви отдёрнула голову назад, насколько ей позволяли её путы:

‑ Ты сейчас сделаешь что-то отвратительное.

Браяр раздражённо проворчал:

‑ Слушай, ты, мелюзга, я просто помогу тебе снова видеть. Больно не будет. Так случилось, что я в этом неплохо разбираюсь, так что кончай спорить и закрой глаза. Будешь паинькой — я тебя развяжу.

Эвви вздрогнула, когда он нанёс мазь сначала на одно веко, потом на другое.

‑ Она холодная, ‑ пожаловалась она.

‑ Нет, она ароматическая, по крайней мере частично, ‑ возразил он. ‑ Она только кажется холодной. Прекрати суетиться и открой глаза.

Эвви повиновалась.

‑ Пятна пропали!

‑ Сказал же, я знаю что делаю. ‑ Браяр соскрёб остаток мази обратно в склянку и закрыл её, затем упаковал свой магический набор. ‑ Так в кого ты кинула замагиченными камнями?

Эвви пожала плечами.

‑ Гадюки. Трое. Они пытались меня схватить! ‑ воскликнула она, неверно расценив выражение его лица. ‑ Мне пришлось защищаться!

‑ Конечно пришлось, ‑ рассеянно ответил Браяр. ‑ Два парня и девушка, верно? Но здесь же не гадючья территория, так?

‑ Рынок Потерянных — открытое место, как и любой другой соук. Сюда любой может приходить, ‑ объяснила его пленница. ‑ Но они следовали за мной через территорию Верблюжьих Потрохов и Вынюхивателей Змей, ‑ она нахмурилась, пытаясь вспомнить свой путь от Улицы Зайцев. ‑ И через Каменноголовых тоже. Это у них совсем крыша поехала. Каменноголовые слишком тупы и не осознают, когда их убили, поэтому никогда не сдаются.

‑ Я ни с кем таким не знаком, ‑ сухо сообщил Браяр. ‑ Так, а с тобой мне что делать? ‑ вопрос был риторическим.

Он уже узнал её достаточно, чтобы не ожидать от неё дельных идей.

‑ Ты сказал, что отпустишь меня, ‑ указала Эвви.

Браяр посмотрел на неё, проверил высоту солнца, потом снова посмотрел на неё. Хватит ли у них времени, чтобы отправиться в дворец амира вместе?

‑ Я не могу заплатить за уроки, знаешь ли, ‑ чуть позже добавила она. ‑ У меня нет ни дава за душой. И я хочу домой. Мои кошки проголодались.

Браяр поднял брови:

‑ Кошки, да? И почему это я не удивлён? Во-первых, ты не платишь своему наставнику по магии ничем, кроме работой по хозяйству. Это — чтобы помочь тебе научиться обращаться с инструментами и для дисциплины. Во-вторых, я твоим наставником не буду. Тебе нужен каменный маг. Я — растительный маг.

Добраться до дворца амира затемно они ни за что не успеют. А если и успели бы, подобную Эвви оборванку стража внутрь не пустит.

‑ Если я тебя отпущу, ты должна поклясться своей честью и своей душой, что придёшь к моему дому к тому времени, как часы пробьют третий час после зари, ‑ строго сказал он ей.

‑ У фу́кдак нет чести, это все знают, ‑ возразила она.

‑ Что такое «фукдак»?

‑ Я. Я — фукдак. Вон те попрошайки — фукдак. Ты что, вообще ничего не знаешь? ‑ Эвви покачала головой, дивясь невежеству Браяра.

‑ А, ‑ сообразил он. ‑ На моей родине нас зовут «уличные крысы», ‑ он произнёс термин сначала на имперском, потом неуклюже перевёл на чаммурский.

‑ Белбун — хорошая еда. ‑ сообщила Эвви, воспользовавшись чаммурским словом «крыса». ‑ Никто не даст фукдак съедобного белбуна.

Браяр открыл рот, чтобы спросить, все ли её слова и мысли вращались вокруг еды, а потом закрыл его. Как он мог забыть, каково это — всегда ходить голодным? О чём ещё он думал, помимо выживания, пока не попал в Спиральный Круг?

‑ Сама ты тоже считаешь, что у тебя нет чести? ‑ спросил он Эвви. ‑ Лучше найди что-нибудь, на чём можешь поклясться, потому что иначе я тебя не отпущу.

Эвви закатила глаза:

‑ Клянусь моими кошками и Кэнзэн Милосердной, Леди Исцеления, богиней Янджинга, ‑ нарочито терпеливым голосом и с чересчур терпеливым выражением лица произнесла она. ‑ Я бы и плюнула тоже, но в таком положении только лицо испачкаю.

Браяр поглядел на неё, пытаясь определить, хотела ли она его обмануть. Ему вдруг пришло в голову, насколько трудно было сказать, говорит ли кто-то правду, глядя человеку в глаза. Ему всё-таки придётся довериться своим инстинктам.

Он отпустил тростник и марену. Тростник отцепился от стеблей марены, затем вплёлся обратно в каркасы корзин, осыпая на землю успевшие отрасти листья и стебли. Большинство из них были рады вернуться к прошлому, неживому состоянию. Они успели забыть, как много сил отнимали рост и пускание корней. Марена же, крепко укоренившаяся и не собиравшаяся это менять, потянулась прочь от Эвви.

Та села, потирая руки и ноги, чтобы восстановить ток крови.

‑ Третий час после зари, ‑ устало сказала она Браяру и плюнула на землю рядом с собой, чтобы скрепить обещание.

Марена мгновенно высосала влажное пятно плевка своими корнями, купив себе ещё немного зелёного времени на поверхности, пусть и в тени рынка.

‑ Вот, ‑ порывшись в кармане, Браяр нашёл серебряный дав, стоивший три медных. ‑ Найди хамам и помойся, ‑ приказал он, протягивая монету.

Эвви схватила её, но Браяр не отпускал.

‑ Волосы, уши, шею, всё остальное — чтобы было вымыто к завтрашнему утру. Понятно? ‑ Эвви кивнула, и Браяр отдал ей монету. ‑ У тебя есть другая одежда?

На её лице снова появилось это слишком терпеливое «ты-что-вообще-ничего-не-знаешь?» выражение:

‑ Это — моя лучшая одежда, ‑ ответила она и посмотрела на переднюю часть своей куртки.

Та была покрыта жиром от еды, которую она несла.

‑ Может, я смогу отстирать её в хамаме.

‑ И пробовать не стоит, ‑ сказал Браяр.

Он прожил с Сэндри четыре года и научился разбираться в жирных пятнах.

‑ Я что-нибудь найду.

Все храмы Живого Круга держали одежду для бедняков. Если в храме Земли ему ничего не дадут, Браяр найдёт торговца поношенными вещами. Пока он не сможет отдать девочку на попечение Джебилу Стоунслайсера, он был ей вместо наставника, а значит отвечал за её нужды. По крайней мере так себя всегда вели Розторн и другие учителя девочек.

‑ Было бы здорово носить что-то хорошее, ‑ тоскливо заметила Эвви.

‑ Ладно. Мой дом, завтра, третий час утра. И Эвви, ‑ сказал он, когда она собралась прочь.

Она обернулась.

‑ Я нашёл тебя сегодня. Я могу найти тебя когда захочу. Не думай, будто можешь исчезнуть вместе с монетой. Если мне придётся выслеживать тебя, то последствия тебе не понравятся.

Эвви плюнула на землю, напоминая ему о данном ею обещании, и потрусила к Высотам Принцев. Через сотню ярдов она обернулась. Приложив руку ко рту, она крикнула:

‑ И вообще, кто ты такой?

Браяр улыбнулся:

‑ Браяр Мосс, ‑ крикнул он в ответ.

‑ До завтра, Браяр Мосс, ‑ крикнула девочка.

Затем побежала дальше.

 

Глава 4

Браяр был в двух кварталах от дома, храм Земли уже было хорошо видно, когда кто-то издал пронзительный свист, прозвеневший по узкой улицу. Он огляделся в поисках источника звука и увидел трусившую к нему приземистую девушку с зелёным кушаком Верблюжьих Потрохов.

‑ Па́хан, нам нужна помощь, ‑ сказала она, подбежав к нему. ‑ Это Хаммит, которому ты дал лекарство.

Браяр вспомнил парня, которому он обработал ожог на лице, и кивнул.

‑ Мы не можем его добудиться, ‑ взволнованно глядя на него продолжила девушка. ‑ Похоже, что на него набросились и врезали по голове, но никто не видел, кто именно это сделал. Сюда, ‑ она повела его вниз по Улице Крапивников.

Когда она завернула в тёмный переулок между домами, Браяр остановился:

‑ Мой конь там не пройдёт, и ты меня должно быть держишь за полного дурака, если думаешь, что я его тут оставлю.

Девушка сняла свой кушак и привязала им коня к ближайшему сухому фонтану. Она открыла кран над трубой в камне, наполнив чашу фонтана, чтобы животное могло напиться, затем закрыла его.

‑ Никто его не посмеет тронуть, пока он привязан моим кушаком, ‑ заверила она Браяра.

Он спешился, скрыв этим движением тот факт, что он проверил расположение своих ножей. Затем достал из перемётной сумы свой набор мага.

‑ После вас, Герцогиня, ‑ произнёс он, галантно поклонившись.

Девушки обычно хихикали и покрывались румянцем, когда он так их так дразнил, но не эта. Она одарила его полуулыбкой, явно думая о чём-то другом, и повела по узкому проходу, в маленькую аллею и вниз по лестнице в подвал.

По оружию на стенах и по расположенным в помещении постелям Браяр догадался, что это было главным логовом банды. Либо они ему верили, либо были в отчаянии. Когда скопление Потрохов около одной из стен расступилось, открыв его пациента, Браяр понял, что его позвали от безысходности. Лицо Хаммита опухло и было покрыто чёрными синяками.

‑ Свет, ‑ сказал Браяр, становясь рядом с лежанкой Хаммита на колени. Кто-то передал лампу, наполнившую воздух запахом горящего жира.

Кое-какая медицина была уделом всех растительных магов, поскольку они не только выращивали многие ингредиенты для лекарств, но и делали сами лекарства. За последние три года Браяр получил немало познаний в медицине. Сначала он оттянул Хаммиту веки, чтобы посмотреть на зрачки. Оба были полностью расширены, и движение лампы перед ними не заставило их сузиться. Нормальные зрачки расширились и сузились бы в зависимости от количества попадавшего на них света.

Браяр повернул голову Хаммита. Одна из сторон его лица обвисла, как будто у него была апоплексия. Он нежно прощупал волосы бессознательного парня, игнорируя насекомых — вшей и блох — которые пробегали по его рукам по ходу проверки черепа. За ухом у Хаммита была вмятина. Когда Браяр начал осмотр, парень тяжело дышал; теперь его дыхание замедлилось. Браяр прощупал пульс на его шее: тот тоже замедлился. По этому, и по расширенным зрачкам, он понял, что за помощью обратились слишком поздно.

Он уселся на пятки, медленно наполняясь злостью:

‑ Что произошло?

‑ Нашли его в фонтане у Кедровой и Зайцев на заре. ‑ Говорил парень, бросавший с Хаммитом медяки накануне. ‑ Он пошёл проведать маму прошлым вечером, но не вернулся. Ненадолго пришёл в себя около полудня. Сказал, что не видел нападавших.

Браяр попытался найти способ сказать им о том, что будет дальше, не указывая при этом на то, что если бы они обратились к лекарю сразу, то Хаммит мог бы выжить. С таким постепенным внутричерепным кровотечением, которое начало убивать его только сейчас, даже самый медлительный лекарь из храма Воды всё исправил бы, если бы Потроха сразу же отвели Хаммита туда.

Браяр всё ещё пытался управиться с гневом и чувством беспомощности, когда рот Хаммита раскрылся до невозможности широко, явив разбитые зубы и кровоточащие дёсны. Его тело напряглось; руки выпрямились, а ладони повернулись под углом к телу. Потроха отдёрнулись от него. Какими бы крепкими они ни были на улицах и в драке, происходившее было чужим, незнакомым.

‑ Ты па́хан — вылечи его! ‑ закричала девушка, которая привела Браяра сюда.

Он сжал дрожавшие руки в кулаки. Он видел это достаточно часто, чтобы знать, что именно происходило. Хаммит расслабился. Воздух последний раз покинул его лёгкие, прошелестев через нос и булькнув в окровавленном рту, пока лёгкие не опустели. Потроха подобрались ближе, когда Браяр проверил толстую шею Хаммита на наличие пульса. Пульса не было.

‑ Он умер несколько часов назад, ‑ тихо сказал Браяр. ‑ Просто сердце и лёгкие продолжали работать какое-то время, вот и всё. Поэтому у него половина лица была такая странная. У него где-то внутри головы текла кровь.

Он закрыл распахнутые глаза Хаммита. Прежде тем те успели снова открыться, он вытащил из кошелька пару медных давов и положил их на веки, чтобы оставить их закрытыми. Он бы использовал серебряные — Хаммит был ему по душе — но это было бы слишком для Потрохов. Банда не была настолько богатой, чтобы позволить себе хоронить умерших вместе с серебром.

Браяр в тысячный раз пожалел, что он зелёный маг, а не лекарь. Лекарства имели ограничения. Иногда требовался магически одарённый лекарь, чтобы дело пошло на лад. Браяр слишком часто оказывался в подобных ситуациях, и единственным магом поблизости был он сам. Ловкач Лакик любил так шутить за его счёт.

Ещё двое Потрохов, парень и девушка, ввалились сквозь дверь. У девушки было отбито лицо, глаз на этой стороне опух и не открывался. Браяр решил, что ей сильно врезали по скуле.

‑ Гадюки, ‑ прохрипел парень, помогая девушке сесть. ‑ Они избивали её, когда я подоспел.

‑ Ну а на этот раз попробуешь помочь? ‑ Потребовала девушка, которая привела сюда Браяра.

‑ Он — па́хан, Май, не бог. ‑ Пришёл на защиту Браяра парень, который ранее объяснил, где нашли Хаммита. ‑ Ты делаешь лекарства, но не можешь лечить, я прав?

Браяр кивнул и подошёл к раненой девушке. По крайней мере для неё он мог что-то сделать. С помощью бальзамов из своего набора Браяр уменьшил опухоль и унял боль в раздробленной скуле. Это было хоть что-то, и любые местные лекари сделали бы для Потрохов гораздо меньше. Только храмы Воды Живого Круга предоставляли бесплатную медицинскую помощь бедным, но чаммурцы не доверяли иностранным храмам и самим иностранцам.

Не успел Браяр закончить с девушкой, как в комнату, шатаясь, вошёл третий пострадавший с болтавшейся сломанной рукой. Он тоже определил в нападавших Гадюк. Ещё он видел оружие, которое они использовали — маленькие, закруглённые палки, которые были тяжелее, чем казались.

‑ Звучит похоже на дубинки, ‑ прокомментировал Браяр, осматривая руку пострадавшего.

‑ С каких это пор они могут себе их позволить? ‑ Требовательно спросила пылкая Май. ‑ Это всё дело рук той такамери, зуб даю!

‑ Им нечем будет держать их новые игрушки, когда мы закончим разбираться с ними, ‑ прорычал другой член банды.

Они столпились вместе, чтобы выработать план действий, пока Браяр заканчивал осмотр последнего пострадавшего. Его просьба найти два длинных, прямых куска дерева для лубков отвлекла от совещания лишь одного Потроха. Как только он дал Браяру требуемое, он вернулся к планированию.

Когда лубки были надёжно закреплены, Браяр сказал своему пациенту и девушке с разбитой скулой:

‑ Послушайте, я знаю, что храм Воды Живого Круга — место экнубн, но лекари там работают задаром, и лекарства у них от меня. Вам даже медного дава не придётся заплатить. Они и сломанные кости лечат. Это на Улице Колодцев — скажете им, что говорили с Браяром Моссом.

Он знал, что сразу те не пойдут. Однако к рассвету прекратит действовать болеутоляющая мазь, которую он нанёс на их раны. Они могут и решить, что лучше посетить экнуб, который был настолько безумен, что работает бесплатно, чем терпеть боль в сломанных костях.

* * *

Была почти полночь, когда тэску Гадюк, Икрум, и пытавшаяся поймать Эвви троица отчитались перед Леди Зэнадией, поздно вернувшейся с семейного ужина. Она выслушала их не говоря ни слова, хотя мимолётно улыбнулась, когда Икрум описал первые нападения на Верблюжьих Потрохов. Из четырёх Гадюк лишь он не получил этим днём отметин. Лица Орланы, Саджива и Йору блестели от мази против ожогов. Они по-прежнему носили одежду, которую Эвви украсила прожжёнными дырками.

‑ Волнующий день, ‑ заметила леди, когда Икрум закончил. ‑ Надеюсь, что остальные Гадюки продолжают совершать набеги на Потрохов.

Икрум кивнул:

‑ Как и приказала моя леди, отсекают их от остальных и отделывают их вот этими, ‑ он погладил дубинку у себя за кушаком. ‑ Однако мы пока не говорили с ними о присоединении.

‑ Ты должен верно выбрать время, когда выдвинуть предложение, ‑ ответила леди. ‑ Потеряв лишь нескольких, они скорее всего настроены на бой. Им придётся понести больше потерь, прежде чем они увидят, где лежит наибольшая выгода. Так, эти двое, ‑ она указала на Орлану и Йору. ‑ Вы снова отыщите девочку Эвви. Следуйте за ней — не пытайтесь взять её сейчас. Мы найдём способ склонить её к присоединению к нам, в своё время. Вы двое и Икрум можете идти. Саджив, я желаю переговорить наедине.

Поднимаясь на ноги, Икрум бросил ревнивый взгляд на всё ещё стоявшего на коленях Саджива. Его губы на миг пришли в движение, пока он подумывал о том, чтобы возразить. Что-то в лице леди, железный отблеск в её тёмных глазах, заставили его передумать. Вместо этого он поклонился и последовал за Орланой и Йору прочь.

Как только они ушли, леди уселась на софе, положив обутые в сандалии стопы на плитку двора.

‑ Саджив, ‑ мягким и музыкальным голосом произнесла она. ‑ Как же ты меня разочаровал! Две ошибки за два дня — и я должна с этим мириться?

Не отрывая лба от пола, Саджив тихо произнёс:

‑ Не моя вина.

‑ Но ты конечно же видишь, что трудно обвинить кого-то другого, ‑ разумно заметила она. ‑ Сначала ты позволил каким-то трём фукдак забрать твоё кольцо для носа, которое тебе дала я. Затем ты с двумя другими, которые прежде никогда меня не разочаровывали, не сумел схватить девчонку, с которой я хотела увидеться. Видишь, почему я могу быть вынуждена задуматься о твоём вкладе во всё это?

Саджив забылся и зыркнул на неё:

‑ Астролог сказал, что эта неделя будет для меня плохой.

Леди сжала кулаки.

‑ Не говори мне об астрологах! ‑ резко сказала она. ‑ К их лепету прислушиваются только отбросы, от которых всю их жизнь нет никакой пользы. Их слова используют как оправдание отсутствию самосовершенствования, а я такого не терплю!

Саджив выпрямился, побледнев от ярости.

‑ К чёрту тебя, и к чёрту твоё терпение! ‑ огрызнулся он. ‑ Ты, с твоими манерами и цацками, учишь нас, как быть в банде, когда сама никогда не была повязана, ‑ он выбросил вперёд свою правую руку, указав на пару глубоких шрамов от колотых ран на обеих сторонах ладони. ‑ Я кровью заплатил за то, чтобы стать Гадюкой, а ты никогда не платила и никогда не заплатишь! Мы — твоя хренова игрушка, пока твои собственные дети ищут себе золота и власти! Ты заставила Икрума поверить, что сделаешь нас королями Чаммура, но меня тебе не одурачить, и некоторых других — тоже!

Леди сложила ладони у себя на коленях, слушая пристально, будто ученик любимого учителя. Когда Саджив прервался, чтобы перевести дух, тяжело дыша, она отцепила вуаль, закрывавшую нижнюю половину её лица. Улыбка на её губах была тонкой и ледяной.

‑ Я вижу истину, скрытую в том, что ты неуклюже пытаешься сказать, ‑ сообщила она Садживу. ‑ Ты преподносишь мне ситуацию, которую я должна исправить со всей осторожностью. Щедрый человек дал бы тебе второй шанс, чтобы допустить новую ошибку, ‑ она подняла ладонь. ‑ Или, возможно, так бы поступил только слабый человек.

Саджив понятия не имел, что кто-то подошёл к нему сзади, пока через его голову не был перекинут шёлковый шнур. Он едва успел ахнуть, прежде чем высокий, лысый толстяк, стоявший у него за спиной, натянул шнур одним рывком. Плотные мускулы напряглись под тёмно-коричневой кожей, пока евнух тянул изо всех сил; шнур впился глубоко в шею, перекрывая юноше трахею. Саджив медленно слабел, его отмеченное ожогами лицо сменило цвет с красного на синий, затем на пурпурный. В конце концов его кишечник дал слабину, его содержимое, протекая сквозь штаны, наполнило воздух зловонием.

Леди всё это время сидела с серьёзным видом, с опущенной вуалью и важным выражением глаз. Она даже не сморщила нос от запаха. Когда евнух позволил трупу парня упасть на плитки двора, она встала.

‑ Избавься от этого, ‑ приказала она. ‑ А эти плитки пусть уберут, затем выложат новые. Другой цвет смотрелся бы мило — красный, я думаю.

Мужчина поклонился. Торговцы, оскопившие его, также отрезали ему язык, чтобы затребовать больше денег у богатых людей с тайнами.

Леди похлопала его по плечу, как если бы он был псом.

‑ Ты хорошо поработал. Помойся, прежде чем вновь предстать предо мной, ‑ затем она удалилась внутрь дома.

Эвви удивила Браяра, когда явилась утром. Она не только была чистой от головы до пят, но и отыскала где-то другую одежду. Та похоже когда-то была хорошо скроенной льняной сорочкой: у неё отсутствовали рукава, и были маленькие дырки в местах, где раньше были пришиты кружева. Когда-то она могла быть белого цвета, но чрезмерное количество стирок в жёсткой воде с плохим мылом или вообще без мыла сделали её серой.

‑ Лучше? ‑ требовательно спросила Эвви, раздражённо глядя ему в лицо снизу вверх.

Она была без головного убора, и чистые чёрные волосы торчали во все стороны. Браяр заподозрил, что она стригла себя сама — ножом и без зеркала.

‑ Для начала неплохо, ‑ сказал он и завёл её в дом.

Он указал на стол в трапезной. Не смотря на то, что он спал только четыре часа, поздно вернувшись из логова Верблюжьих Потрохов — ещё два пострадавших явились, когда он уже собирался уходить — Браяр встал за час до рассвета. Он сходил в местный соук за поношенными вещами. Те аккуратно сложенными лежали на столе, рядом с парой сандалий, которые показались ему впору для Эвви.

 ‑ Иди примерь, ‑ он показал в сторону небольшой кладовой. ‑ Если поспешишь, сможешь поесть, когда выйдешь.

Эвви, собравшаяся было возражать, заметила исходивший паром чайник, а также фиги, финики, хлеб, сыр и мёд в буфете. Она хапнула одежду и метнулась в кладовую, закрыв за собой дверь.

‑ Не съешь там ничего! ‑ крикнул Браяр.

Возможно, следовало попросить её переодеться в комнате, где не было варенья, сушёных фруктов и овощей, лука, буханок хлеба и сыров на полках.

‑ Я и не ем! ‑ крикнула она в ответ.

Она вскоре вышла, одетая в чистую линялую хлопковую куртку розового цвета, которая была ей впору, и в бежевые рейтузы, которые были чуток велики. Браяр благословил Сэндри, Даджу и Трис, которые научили его разбираться в женской одежде вне зависимости от того, хотел он учиться или нет. Когда он увидел, что Эвви никак не могла правильно завязать розово-лиловый платок, Браяр сделал это сам, удостоверившись, что её ужасная стрижка была скрыта, прежде чем скрутить концы и завязать платок правильным джанальским узлом на затылке. Платок, будучи хлопковым, понял его желание. Он легко устроился на голове девушки, плотно её обхватив.

Как только они закончили, Эвви потянулась за едой.

‑ Сядь, ‑ приказал ей Браяр.

Эвви послушалась, держа фиги в одной руке, кусок сыра — в другой, и кусок хлеба — во рту. Браяр вздохнул:

‑ Мы используем тарелки, ‑ уведомил он её, поставив перед ней блюдо. ‑ И чашки, и ножи.

Он налил чай в её чашку. Он положил нож для хлеба и ложку для мёда, затем переложил на стол остальную еду. Когда она положила фрукты, сыр и остатки хлеба на блюдо, Браяр глянул на аккуратный слой розовой ткани поверх её тощей груди и понял, что забыл кое-что важное. Прежде чем она успела возразить, он крепко повязал льняную салфетку поверх её куртки.

‑ Ты запачкаешься, ‑ твёрдо сказал он, когда она пискнула. ‑ Я бы предпочёл, чтобы ты всё же не чистую одежду пачкала, если ты не против.

Сдавленный звук из коридора заставил его обернуться. Розторн, уходившая на свою следующую встречу с фермерами, стояла, прислонившись к дверному косяку. Её лицо побагровело от усилий сдержать смех; ей пришлось прикусить себе руку, чтобы заглушить его. Когда Браяр зыркнул на неё, Розторн убрала руку изо рта и расправила рукав.

‑ Чего смешного? ‑ сварливо потребовал от неё Браяр.

‑ Ты, ‑ фыркнула Розторн. ‑ Учишь вести себя за столом. Ты! ‑ она втянула воздух и сказала: ‑ Пожалуйста… не позволяйте мне вас прерывать! Увидимся вечером! ‑ похохатывая, она покинула дом.

‑ Это кто была, ‑ спросила Эвви, откусывая от фиги.

‑ Не говори с набитым ртом, ‑ приказал Браяр и взял в руки сандалию. ‑ Левая стопа.

Она выпрямила требуемую босую ногу, уже покрытую грязью с улицы. Браяр отёр её платком, заставив Эвви захихикать. Затем он надел на неё сандалию и затянул шнурки, проверяя, плотно ли она сидит. Сандалия была велика, но он выбрал такие, которые будет держаться крепко, если их туго зашнуровать. Что он проворно и сделал, затем приказал:

‑ Правая стопа.

Эвви опустила обутую стопу и позволила Браяру взяться за необутую.

‑ Куда мы идём? ‑ спросила она, пока он стирал со стопы большую часть уличной грязи. ‑ Почему я должна быть аккуратная как дочка лавочника? И почему ты весь прихорошился?

Браяр глянул на своё собственное облачение. Зная, что слуги и благородные судили о людях по их внешности, он одел чистую белую хлопковую рубашку, длинные коричневые льняные штаны, повязанные коричнево-золотым кушаком и накидку зелёного шёлка с изображавшей осенние листья цветной вышивкой. Накидка была его самой любимой из всех вещей, которые для него сделала Сэндри. Он даже сапоги отполировал.

‑ Потому что помимо тебя, единственный каменный маг в городе живёт во дворце амира, ‑ объяснил он, завязывая её правую сандалию. ‑ Они не пропустят нас через ворота, если мы будем выглядеть так, как выглядели вчера.

Его-то они бы пустили — он прилично одет для поездки, которая закончилась на Рынке Потерянных, — но он упомянул себя вместе с ней, чтобы не ранить её чувства.

Эвви нравилось, что этот элегантно одетый молодой человек прислуживает ей — почти так же, как ей нравилась еда, которой она набивала рот. Теперь же она выдернула свою стопу у него из рук:

‑ Дворец?

Браяр вздохнул:

‑ Маг, который будет тебя учить — это Джебилу Стоунслайсер. Он живёт в дворце амира. Мы никогда с ним не увидимся, покуда одеты как обычные люди.

Его что, укусила вчера бешеная крыса, коль ему в голову пришла такая безбашенная идея? Она скрестила руки на груди. Это необходимо было пресечь немедленно.

‑ Нет.

Браяр нахмурился:

‑ Что значит «нет»?

‑ Я туда не пойду, и ты меня не заставишь.

Браяр сердито на неё посмотрел:

‑ Тебя надо учить, ‑ сказал он ей. ‑ Даже тебе это должно уже быть понятно.

Эвви покачала головой, упрямо выпятив подбородок. Она многого не знала, но одно знала точно: дворцы и люди в дворцах были для фукдак как поцелуй кобры. Да, пускай ей нужно было учиться, но только не у какого-то дворцового такамер.

‑ Почему ты меня не можешь учить? ‑ потребовала она. ‑ Ты па́хан.

‑ Ни в коем случае! ‑ резко возразил Браяр. ‑ Я — растительный маг, не каменный. Тебе нужно учиться у каменного мага.

‑ Только не у того, который живёт во дворце, ‑ решительно ответила она. ‑ Я…

‑ Па́хан Браяр! Па́хан! ‑ кто-то заколотил в дверь.

Браяр ещё раз сердито посмотрел на Эвви и пошёл посмотреть, кто пришёл. Посетителем оказалась низкорослая девушка лет пятнадцати, с обезьяньим лицом и в зелёном кушаке Верблюжьих Потрохов. Девушка, её звали Ду́на, помогала ему прошлым вечером.

‑ Чего тебе, Дуна? ‑ спросил Браяр.

‑ Па́хан Браяр, ты должен пойти со мной, ‑ сказала девушка, упершись ладонями в колени и переводя дух. ‑ Они ещё пятерых достали своими дубинками — мы даже их не нашли до этого утра. Они совсем плохи.

‑ Вы что, не можете позвать к настоящего лекаря? ‑ потребовал Браяр, разрываясь между Эвви и Потрохами. ‑ Я только лекарства делаю!

Взгляд маленьких карих глаз, которым его одарила Дуна, заставил его устыдиться своего вопроса. Что могла нищая банда предложить лекарю, чтобы тот согласился пойти на риск и навестить их? Даже если им хватило бы денег на одного из местных, какого рода лекаря бы они получили? Пока он не оказался в Спиральном Круге, Браяр сам бы счёл смехотворной мысль о найме лекаря для раненых членов банды. Беспризорники, как бы их ни звали — крысами или фукдак, — учились заботиться о себе сами.

‑ Садись, ‑ приказал он Дуне, подталкивая её в сторону стола. Он снял свою накидку, аккуратно свернул и положил на буфет. ‑ Попей чаю и поешь что-нибудь. Мне нужно собраться. Эвви, бери вон ту корзину и иди со мной.

Спор об её обучении придётся отложить на потом. Сейчас он прибегнет к целительской уловке — загрузит работой все бездельничающие руки.

Эвви запихнула остаток большого ломтя сыра себе в рот и взяла указанную им корзину. Он повёл её вверх по лестнице, в мастерскую. Та была не такой богатой, как та, что была у него дома в Спиральном Круге, но тем не менее тут было полно лосьонов, мазей, чаёв и сиропов, какие-то — его, другие — Розторн. По привычке он прошлой ночью заново укомплектовал свой набор, но ему потребуется столько дополнительных припасов, сколько они с Эвви смогут унести. Розторн полагала, что порой планирование наперёд было не хуже магии, и Браяр подписывался под каждым словом.

Браяр быстро заполнил маленькие склянки из больших банок, надписал на их затычках их содержимое и сложил их в корзину Эвви. Затем он остановился у сундука с бельём и обложил склянки тканью, которую можно будет использовать как перевязочный материал. С крыши он забрал несколько тонких, плоских досок, использовавшихся в садоводстве: из них выйдут хорошие лубки. Ещё один отрез бинтов пошёл на лямки для досок, которые он повесил себе на спину.

‑ Зачем это всё? И почему ты позволяешь какой-то Верблюжьей Потрошихе помыкать тобой? ‑ поинтересовалась Эвви.

‑ Потому что я могу помочь, и они не найдут никого, кто мог бы помочь лучше, ‑ ответил Браяр, пытаясь понять, пропустил ли он что-нибудь.

Вдруг он обнаружил изъян в своём плане по привлечению Эвви к работе.

 ‑ Ты в какой банде состоишь? ‑ спросил он. У некоторых банд были соглашения, позволявшие членам пересекать территории. Если у её банды было соглашение с Верблюжьими Потрохами…

Она прервала ход его мыслей своим внезапным ответом:

‑ Я не в банде.

Браяр поморщился:

‑ Эвви, я серьёзно.

‑ Я тоже, ‑ настояла она. ‑ Мне там было не место раньше, не место сейчас, и никогда не будет место.

‑ Потому что если Потроха воюют с твоей бандой… ‑ начал он.

‑ Тебе так трудно осознать слова «я не в банде»? ‑ воскликнула она.

Браяр покачал головой. Рано или поздно он докопается до истины. Сейчас же ему нужны была дополнительная пара рук. Эвви не только показала, что согласна его слушаться — в разумных пределах, — но и что она была слишком юной и слишком маленькой, чтобы противиться, если он досадит ей своим приказом. Ни о ком из Потрохов он не мог сказать того же самого.

Он вошёл в трапезную.

‑ Дуна, в логове есть приличный котелок? Чистый?

Дуна, набивавшая рот с той же скоростью, с какой это ранее делала Эвви, помотала головой. Браяр сходил в кладовую и вышел с котелком, который по размерам соответствовал корзине Эвви. Кипяток был безопаснее, если воду кипятили в чистом котелке. Он сдёрнул салфетку, всё ещё висевшую на куртке Эвви, и кинул её Дуне.

‑ Заверни в неё часть еды, и пойдём, ‑ приказал он.

 

Глава 5

Логово Верблюжьих Потрохов было в полном беспорядке. Одни члены банды растянулись на лежанках, пока другие за ними ухаживали. Похоже, что драки шли всю ночь. Очень немногие Потроха были лишены каких-либо ссадин, и новых пострадавших было восемь, не пять.

Браяр глубоко вздохнул. Почему-то ему вспомнился разговор, который он имел во время одного из медицинских кризисов в Саммерси — один из многих случаев, когда он был завербован в медбратья. «Почему они тебе подчиняются?» ‑ спросил он тогда одну женщину, пока достаточно хорошо себя чувствовавшие для работы больные выполняли её приказы.

«Тайны тут никакой нет», ‑ сказала она тогда. «Я веду себя так, будто они должны. И они достаточно напуганы, чтобы инстинктивно следовать указаниям даже тех, кто знает чуть больше их самих».

«Веди себя так, будто они должны подчиняться», ‑ думал сейчас Браяр. «И они таки послали за мной снова. Значит они должны хоть сколько-то мне доверять». Он повернулся к Дуне:

‑ Наполни этот котелок водой и поставь её кипятиться, ‑ приказал он. ‑ Эвви, держись поближе ко мне.

‑ О, я так и сделаю, ‑ пробормотала она, краем глаза следя за Потрохами.

Браяр снял со спины доски и прислонил их к стене. Затем он почесал в затылке и осмотрел комнату. С тех пор, как он оказался в Спиральном Круге, он успел поработать в лазаретах при трёх эпидемиях и одной пограничной войне, но всегда был под руководством Розторн и опытных целителей. Что бы они сделали?

«Сначала разберись с беспорядком», ‑ произнёс в его голове голос Розторн. «Иначе ты собственные лодыжки днём с огнём не найдёшь».

‑ Начнём вот так, ‑ громко объявил он.

Все разговоры смолкли. Даже стонавшие раненые затихли.

«Спаси меня Урда», ‑ подумал Браяр, ‑ «Они на самом деле слушают!» ‑ не пытаясь насладиться моментом, он начал быстро раздавать указания. Он уже выяснил с Эвви, что если не давать той время на возражения, то возражений не последует. Браяр применил это знание на Потрохах, приказав одним сдвинуть лежанки в ряды, а другим — убрать беспорядочно валявшиеся на полу кувшины, тряпки, ящики и бочки.

‑ Почему двери и окна закрыты? ‑ спросил он у одного из Потрохов.

Парень, бывший с Браяром примерно одного возраста, пожал плечами:

‑ Мы устали от того, что местные дети постоянно подглядывают.

‑ Но это место ведь не секретное? ‑ поинтересовался Браяр.

Потрох покачал головой.

 ‑ Тогда откройте их, ‑ приказал Браяр. ‑ Нужно больше свети и свежего воздуха.

Верблюжий Потрох оттянул в сторону закрывавшие окна и двери тряпки и привязал их: в комнату начали проникать свет и свежий воздух. Троих отправили с кувшинами и горками песка к фонтанам, где им было приказано оттереть кувшины песком, наполнить водой и принести обратно. Развели костёр и вынесли мусор наружу. Даже при открытых окнах логово оставалось довольно тёмным. Двое Потрохов соорудили грубые факелы и закрепили их на стенах.

Пока члены банды убирались, Браяр осмотрел всех пострадавших. Тем, чьи ушибы и порезы не выглядели серьёзно, он приказал прибираться или сесть на скамье вдоль стены. Разбираться с менее серьёзными ранениями Браяру было легко — проведя детство в трущобах Хажры, он научился справляться с самыми разными ранами и ушибами, в том числе теми, которые могли в конце концов убить. Во время эпидемий в Саммерси он видел, как лекари сортировали заболевших, леча наиболее трудных в первую очередь. Сейчас он выделил таковых и принялся за дело.

Браяр мало что мог сделать для парня с явной вмятиной на лбу, разве что устроить его поудобнее. Иногда люди приходили в себя после таких ран, иногда — нет. Он перешёл к следующему парню, щурясь, чтобы разглядеть объём нанесённых ему повреждений. Ближайший факел плохо горел и сильно дымил. У Браяра щипало глаза. Трудно было сказать, что он видит на коже пациента — громадный синяк или грязь. На ощупь было похоже на синяк, но было бы здорово видеть разницу.

Это дало ему идею.

‑ Эвви, ‑ позвал он.

‑ Ага, ‑ девочка осторожно присела рядом с ним, стараясь не трясти содержимое корзины, которую она несла.

‑ Поставь её на пол, ‑ она послушалась, а Браяр запустил руку в карман штанов.

Он нашарил свой волнительный камень — маленькое хрустальное яйцо, которое он предпочитал держать, если думал, что может сказать или сделать что-нибудь глупое. Его прохлада будто вытягивала гнев из вен Браяра каждый раз, когда тот не забывал его использовать. Розторн говорила, что думая о камне, а не о том, что его расстраивало, он разрывал питавшую его раздражённость мысленную цепочку, поэтому трюк и работал.

Сейчас он не сердился, и он всегда мог найти другой волнительный камень.

‑ Видишь это? ‑ он показал Эвви камень.

‑ О-о, ‑ она протянула к нему свои нетерпеливые пальцы. ‑ Он счастлив.

Браяр закатил глаза. Почему девчонки всегда сюсюкались с вещами, которые даже не были живыми? Сэндри примерно так же ворковала над катушкой шёлковых ниток, Даджа — над куском хорошо обработанной латуни. Даже Трис, которая была весьма здравомыслящей, хоть и юбкой, глупела при виде маленькой шаровой молнии, давая той собственное имя на время её недолгого существования.

‑ Мне плевать, пусть это даже Королева Солнцестояния, ‑ едко уведомил он Эвви. ‑ Но смотри, это же прозрачный камень, а ты — каменный маг, верно? ‑ он с трудом находил слова, которые бы помогли ей сотворить первое запланированное заклинание. ‑ Бьюсь об заклад, что если бы ты очень-очень сосредоточилась и, о, просто влила бы весь свой разум в этот камень? Наверняка, если бы ты так сделала, то смогла бы заставить его светиться как лампу. Как настоящую лампу, которую всем видно.

‑ Ох, это, ‑ пренебрежительно сказала Эвви. ‑ Это ж не работа.

Она сжала кусок хрусталя. Внезапно через её пальцы ударил свет. Она разжала ладонь. Камень светился, ярко и равномерно.

Браяр сглотнул. Из его названных сестёр только Даджа и Трис научились превращать хрусталь в лампы, Даджа — потому что огонь был часть её кузнечной магии, Трис — потому частью её магии была молния. Они сделали это один раз, случайно, когда делали ночной светильник для Сэндри. После этого у них ушли недели на овладение этим навыком в достаточной степени, чтобы использовать его по необходимости. Никто из знакомых ему магов не мог заставить камень светиться вообще без усилий. Он думал, что само по себе это возможно, учитывая специфику магии Эвви, и то, что он знал магов, способных вкладывать свет и огонь в камни, но одно дело — полагать что-то возможным, и совсем другое — видеть результаты «Ох, это».

‑ Он горячий? ‑ спросил Браяр.

‑ Не-а, ‑ Эвви положила камень рядом с парнем, которого они должны были лечить.

Вспомнив о своём пациенте, Браяр снова того осмотрел. Синяк на ноге уменьшился под воздействием притирания от синяков, но Браяр чувствовал осколок кости, оставшийся у парня под кожей. Противорез, аккуратно намазанный поверх порезов на его левых брови и щеке, отогнал заражение и способствовал заживлению ран. Затем Браяр посадил здорового Потроха урезать доски до нужной для лубков длины. Выпрямляя руку, Браяр сказал Эвви:

‑ Я думал, ты никогда не использовала магию до вчерашнего дня.

‑ Так и есть, ‑ сказала заинтересованно наблюдавшая за ним Эвви.

Парень, резавший лубки, дал их Браяру.

‑ Как же ты заставила камень светиться, если никогда прежде не магичила? ‑ спросил Браяр, укладывая сломанное предплечье в лубки.

‑ Я знала, что могу, когда уходила домой, ‑ указала она. ‑ Разве ему не больно?

‑ Поэтому-то и здорово, что он отрубился. А то б его крики было слышно до Алипутских Ворот.

Закончив, Браяр забрал хрусталь, остатки бинтов и подполз к следующей лежанке. Здесь лежала пациентка с раздробленной коленной чашечкой и сломанной ключицей.

‑ Значит, ты знала, что можешь творить магию, когда вернулась домой, и…?

‑ У меня есть камни. Некоторые там уже были, другие я сама притаранила. Чтоб сделать красиво, знаешь? ‑ Эвви поставила корзину на пол. ‑ И я вспомнила, как камни, которые я кинула в Гадюк, загорелись, поэтому я решила попробовать посмотреть, какие камни загорятся для меня. Некоторые загорелись. А другие только нагрелись. Тебе нужно что-нибудь нагреть?

Браяр сел и подумал. Он приказал Потрохам накрыть пострадавших одеялами, но какой был толк от одеял, состоявших в основном из лохмотьев? Он думал было попросить помощников заполнить тыквы горячей водой, чтобы положить в кровати, но камни будут держать тепло дольше.

‑ Можешь сделать так, чтобы жар не обжигал людей? ‑ спросил он.

Эвви почесала в затылке.

‑ Могу попытаться, ‑ наконец сказала она.

‑ Давай, ‑ приказал Браяр.

‑ Мне нужны другие камни, ‑ указала она.

‑ Так не стой тут, рассказывая мне об этом. Раньше, чем позже, ладно? ‑ спросил он.

Он рисковал тем, что её магия могла выйти из-под контроля, но он видел, как она вливала в камень ровно столько силы, сколько было нужно. Потому ли, что она привыкла думать о камне как об ограниченном объёме?

‑ Помощь нужна? ‑ поинтересовался он.

Эвви пожала плечами:

‑ Не думаю, ‑ и потрусила прочь из логова Верблюжьих Потрохов.

Пока что она ни разу не подвергла сомнению его право приказывать. Позже, когда он всё уладит, надо будет узнать — почему.

Браяр и Потроха продолжали помогать пострадавшим. Когда Браяр увидел, что скоро кончится перевязочный материал, он наказал своим помощникам кинуть тряпки в котёл с водой и оставить их кипятиться. Кипячёная вода из котелка, который он принёс из дома, частично ушла на промывание, частично — на чай из ивовой коры в качестве болеутоляющего.

Парень с вмятиной на голову скончался к тому времени, когда Браяр осмотрел самых тяжело пострадавших и вернулся к нему. Браяр повторно проверил другие лежанки, затем занялся менее тяжело пострадавшими. Он неоднократно пожалел, что с ним не было Розторн — вторая пара опытных рук сильно бы помогла, — но знал, что может управиться сам, если не будет отступать, покуда члены банды продолжают ему подчиняться. Кроме того, Розторн и так уже была в унынии из-за истощённых чаммурских полей.

Одним из преимуществ Чаммура, думала Эвви, возвращаясь в логово Верблюжьих Потрохов и размахивая своим загруженным ведром, было то, что тут легко было найти много камней, даже одного конкретного вида камней. Вместо того, чтобы работать над ними в логове Потрохов, с его шумом и запахами, она нашла крышу, где могла выполнить указания Браяра. Это было труднее, чем призывать свет к его великолепному хрусталю. Сердце нехрустальных камней не любило тепло. Они не чувствовали тепла веками и не видели, почему она хотела наполнить их теплом сейчас. Результат был неоднородным, в некоторых камнях побольше тепло приходило и уходило, но это было лучшее, что она могла сделать. К тому времени как она закончила, у неё заболела голова.

Браяр сшивал глубокий порез на предплечье одного из парней, когда Эвви добралась до него. Закончив перебинтовывать руку, он осмотрел творения Эвви.

Она беспокойно наблюдала за ним.

‑ Это не как свет, ‑ проворчала она, частично сжав одно плечо, на случай если они решит её ударить. ‑ Так же хорошо не получается. Через некоторое время они перестанут быть тёплыми, и они не очень устойчивые.

‑ Но они гораздо лучше наполненных горячей водой тыкв, ‑ рассеянно сказал Браяр, вертя камень в руках. ‑ Это поможет, Эвви. Спасибо.

У неё в горле образовался комок, когда Браяр забрал у неё ведро. Она наблюдала за ним, моргая щиплющими глазами и пытаясь сглотнуть этот комок, пока Браяр клал её камни под одеяла тем, кому нужно было согреться. Он сказал, что она помогла. Он сказал ей спасибо.

Положив последний камень, он бросил в её сторону хитрый взгляд.

‑ Они непостоянны, потому что ты не владеешь своей силой в полной мере. Джебилу Стоунслайсер преподаст тебе уроки о том, как заставить камни держать тепло дольше и ровнее.

‑ Он-то может преподать, но я не научусь, только не во дворце, ‑ возразила Эвви.

Браяр встал и встал напротив неё, подбоченившись:

‑ Да что с тобой такое? ‑ потребовал он.

Браяр говорил тихо, но наклонился, поэтому Эвви слышала каждое слово.

‑ Даже ты уже должна знать, что тебе нужно учиться! Он — единственный каменный маг во всём этом чёртовом, прогнившем городе!

Эвви отпрянула от него. Даже если он её ударит, она всё равно решила говорить, что думает.

‑ Если я покажусь во дворце, они… они бросят меня в казематы Скалы Правосудия, чтобы я знала своё место, ‑ заикаясь произнесла она.

У неё закружилась от страха голова, пока её предательский язык продолжал молоть:

‑ Или они меня продадут. Меня уже один раз продали — я не хочу опять быть проданной! ‑ она уронила ведро и закрыла лицо ладонями.

Как она могла это сказать? Она раньше никому не говорила!

Когда он ничего не ответил, она глянула на него сквозь пальцы. Каких бы эмоций она от него ни ожидала, на его лице их сейчас не было. То, что она увидела, больше всего походило на печаль. Не жалость — печаль.

‑ Ты — рабыня? ‑ мягко спросил он.

‑ Я сбежала, ‑ тихо сказала она.

Она не хотела, чтобы Потроха это услышали. Награда за беглого раба искусила бы их; это она знала точно.

‑ А ошейник? ‑ ещё более тихо поинтересовался он. ‑ Как ты от него избавилась?

Эвви опустила руки.

‑ Я его разбила камнем.

Браяр натянуто улыбнулся.

Она догадалась, о чём он думал: опять каменная магия.

‑ Я думала, что просто ошейник был дешёвый, ‑ почти улыбаясь объяснила она. ‑ Не нужно много железа, чтобы удерживать такую наживку для воронов, как я. ‑ Так её предпочитал называть её прежний хозяин. ‑ Хочешь сказать, она у меня была, ‑ она коснулась уголка глаза жестом, означавшим магию в Чаммуре, ‑ уже тогда?

Он подошёл к ждавшей его сидя Потрошихе.

‑ Ты родилась с магией, ‑ объяснил он. ‑ Она просто расстраивается, когда ты взрослеешь и ничего с ней не делаешь, поэтому она сбегает от тебя.

‑ Почему ты не можешь меня учить? ‑ спросила она, пока он начал промывать ссадины на ноге девушки. ‑ Я уже знаю тебя, а ты знаешь правила и всё такое.

Чего она не сказала, не могла сказать, так это того, что ей с ним было уютно. При всей его бесцеремонности и чужестранности, она чувствовала, будто знала его всю свою жизнь. Он был смышлёным и находчивым — какой научилась быть и она, живя сама по себе. Она могла сердить и озадачивать его, но она ни разу не видела в его глазах жалости, даже когда она проговорилась про своё рабское прошлое. Он ни разу не обращался с ней как с ребёнком, женщиной или даже фукдак.

‑ Я не каменный маг, ‑ устало сказал он. ‑ Важно, чтобы кто-то научил тебя каменной магии.

Обращаясь к девушке, чью ногу он мыл, Браяр сказал:

‑ Нельзя так расчёсывать укусы блох — в них попадает зараза. Или если расчёсываешь, то хотя бы сразу промой царапины чистой водой — то есть кипячёной. И мылом, если оно у тебя есть.

‑ О, конечно, па́хан, ‑ парировала она с мимолётной улыбкой. ‑ Я только вчера его оставила у себя под подушкой.

Браяр вернул ей улыбку, осматривая остальную часть её тела, пока держал её за стопу. Эвви криво ухмыльнулась. Так значит даже па́хан падали жертвами того безумия с обнимашками-целовашками, которое засасывало более зрелых девушек и юношей.

‑ Вот что, ‑ сказал Браяр девушке. ‑ Знаешь листья алоэ, которые продают на рынке?

Девушка кивнула и попыталась пощекотать его руку пальцами своей ноги.

‑ Веди себя прилично, или я намажу эти укусы чем-нибудь едким.

Потрошиха привлекательно надула губки. Эвви вздохнула и переступила с ноги на ногу. Он больше времени потратил на опухшие укусы блох, чем на сломанные руки.

‑ Укради немного листьев алоэ, ‑ посоветовал Браяр, ‑ и когда будет чесаться, отломи кусочек и натри чешущееся место соком. С ожогами тоже помогает, ‑ он осторожно разгладил мазь по её болячкам и легко перебинтовал их.

‑ Спасибо, па́хан, ‑ сказала она, бросив на него ещё один быстрый взгляд из-под закрученных ресниц. ‑ Я — Ая́ша, если хочешь ещё поделиться мудростью, ‑ она встала и отошла к группе совещавшихся в углу Потрохов.

Браяр посмотрел на Эвви, та качала головой.

‑ Что? ‑ потребовал он.

‑ Тебе дать полотенце, чтобы утереть слюни с подбородка? ‑ Озорно спросила Эвви.

На миг отразившиеся на его лице чувства напомнили ей о её собственных, когда она думала порой о своём прежнем доме в Янджинге — потерянность и одиночество. Затем он сбросил с себя печаль и едко заметил:

‑ Продолжай корчить кислые рожи — и тебе придётся носить очки. Так случилась с одной из моих партнёрш, может и с тобой случиться.

‑ Что? Ты не достаточно взрослый, чтобы иметь одну жену, не то что нескольких, ‑ возразила Эвви, следуя за ним к другим лежанкам.

‑ Да не жена, а партнёрша, ‑ сказал он промокая вспотевшее лицо спавшего парня. ‑ Это слово с моей родины, означает кого-то, кто ближе кровных родственников, лучшего друга. У тебя есть партнёры?

‑ Кошки, ‑ сказала Эвви. ‑ Но люди — нет. Я держусь особняком.

‑ Только не надо опять говорить, что ты не в банде, ‑ с упрямым выражением лица ответил Браяр.

Он втёр одну из своих мазей в руку спавшего парня — выше и ниже лубков.

‑ Я годами жил в очень похожем на Старый Чаммур месте. Все беспризорники состояли в бандах, если только не были калеками или слабоумными. Ты — не увечная, хотя насчёт слабоумия я порой не совсем уверен.

‑ Я не глупая, ‑ тихо ответила Эвви, стараясь не привлекать внимания Потрохов.

Как кто-то такой умный, как он, мог не понимать? Разве что он говорил правду и впрямь когда-то состоял в банде.

Нет, это ни в какие ворота не лезло. Подросшие парни из банд работали в постоялых дворах, или торговали тряпьём, или пахали на фермах или стройках. Они когда не становились кем-то чистым, хорошо одетым.

‑ Банды всегда хотят то одно, то другое, то третье. Они же твои друзья, и почему ты не можешь помочь, и с ними ты будешь вне опасности, а потом они наглядно показывают, от какой именно опасности они тебе будут беречь. Кошки же ничего от меня не хотят, хотя любят, если я их кормлю. Мне это нравится.

Браяр нахмурился.

‑ Гадюки не схватили бы тебя, если бы ты была в банде, ‑ указал он.

‑ Нет, та другая банда схватила бы меня первой. Хватание — это невежливо, кто бы тебя ни хватал, ‑ ответила она. ‑ Пусть-ка тебя как-нибудь попробуют схватить, посмотрим, как тебе это понравится.

Они обошли комнату ещё дважды, пока Браяр проверял перевязки, уговаривал пациентов заваренные им резко пахнувшие чаи и давал ещё лекарства. Эвви заворожённо наблюдала за ним. Не смотря на дорогую одежду, он не был против возиться с больными, будто всю жизнь вытирал пот, кровь и рвоту.

Наконец он остановился и огляделся.

‑ Думаю, мы почти закончили, ‑ заметил он.

Кто-то из группы не пострадавших Верблюжьих Потрохов в углу воскликнул:

‑ Поверить не могу! Они убили Хаммита! А теперь и Пилиб тоже мёртв!

Браяр нахмурился. Эвви не понимала — почему. Может эти люди и не были ему безразличны, но их ссоры его не касались.

‑ Они всех нас убьют, ‑ возразил другой парень. ‑ А если и нет, то ты же знаешь, что Вынюхиватели Змей и Каменноголовые займут нашу территорию и перебьют нас по одному. Оглядись! У нас половина даже драться не может.

‑ У Гадюк есть такамери, которая покупает им оружие, ‑ добавила Дуна, которая привела сюда Браяра и Эвви. ‑ Что она им достанет дальше? Топоры? Мечи?

Один юноша добавил:

‑ Если она так тратится для них, то почему бы ей не тратиться на оружие и для нас тоже?

Эвви была поражена. Ни одному из знакомых ей членов банды не хватало здравого смысла, чтобы думать о таких вещах. Они были слишком помешаны на чести и защите своей территории.

‑ Они хотят, чтобы мы присоединились, а я не хочу, чтобы кто-то ещё умер, ‑ произнёс один из парней. ‑ Руки. Кто за присоединение?

Большинство стоявших на ногах Потрохов подняли руки. Другие руки поднялись с лежанок, где бывшие в сознании отдавали свои голоса.

‑ Идём, ‑ с отвращением сказал Браяр Эвви. ‑ Я бы сопротивлялся до конца времён, прежде чем войти в банду, которая убила моего партнёра. Мы тут закончили, ‑ он помахал смотревшим на него членам банды и повёл Эвви наружу.

Эвви ошеломлённо последовала за ним. Может, она ошиблась, и он действительно был когда-то в банде? Потому что именно что-то подобное бандитский парень и сказал бы.

Икрум Фазхал впервые посещал дом Леди Зэнадии доа Аттанэ до заката, но та приказала ему прийти сразу, как только появятся вести насчёт Верблюжьих Потрохов. Пока слуги с ничего не выражавшими лицами впускали его через служебные ворота и вели к патио и саду, где леди обычно его принимала, Икрум гадал, что те думали о её интересе к таким фукдак, как Гадюки. Было видно, что они благоговели перед ней не меньше его, иначе они нашли бы способ прекратить его визиты.

Они оставили его стоять перед софой, где она обычно сидела. Они также поместили рядом кувшин с вином, кубок и блюдо с фруктами для неё. Икрум даже не думал притронуться к ним. Один раз, когда он осмелился это сделать, он обнаружил, что она носила в своих дорогостоящих одеждах тонкий стек с заострённым концом. Стек оставил на ему широкий шрам на тыльной стороне ладони, прямо между шрамами от посвящения в Гадюки.

Иногда он гадал, что бы случилось, если бы он и другие Гадюки не приняли бы её за дорогую проститутку, гулявшую одной ночью по Великому Базару. Они бы схватили её и уволокли в закоулок между закрывшимися киосками, чтобы снять с неё драгоценности и шелка. Вместо этого они обнаружили её тени — армсмастера и немого — и собственный крохотный кинжал леди, который она прижала к крупной вене у Икрума под подбородком. Он уже посчитал себя покойником. Он тогда сказал ей: «Режь быстро и глубоко, и покончим с этим», ‑ а она засмеялась.

Ей приглянулась его смелость, как она сказала. Она отвела его в кофейню, купив ему булочек и чашки с этим горьким, дорогим напитком. Её армсмастер и немой сидели с друзьями Икрума на коврах перед заведением и не давали им сбежать.

Его тело от ужаса покрылось испариной, когда он узнал, что она — тётка амира, леди одного из великих благородных домов. Ему уже виделись их собственные безголовые тела, свисающие со Скалы Правосудия. Вместо того, чтобы позвать Стражу, она расспросила его о нём самом и о Гадюках.

Она спрашивала и слушала с таким участием, что Икрум невольно рассказал ей о своих бедах. Он даже поведал об оскорблении, которое ему нанесла богатейшая и сильнейшая банда, Владыки Ворот, державшая территорию между Великим Базаром, Золотым Домом и Хажрскими Воротами. Икрум по глупости влюбился в сестру главаря, тэску, Владык Ворот. Тэску сказал и Владыкам, и Гадюкам, что никогда не позволит своей сестре встречаться с тэску кучки возомнивших что-то о себе мальчиков на побегушках.

‑ Ты мне нравишься, ‑ сказала ему той ночью леди. ‑ Ты не какой-то там отброс общества. У тебя есть амбиции, смелость, гордость. Я помогу тебе, ‑ и ушла, наказав явиться к её дому на следующий день после заката.

Он явился, потому что никто не мог ей отказать. Он ожидал, что она соврала насчёт адреса, или что она была пьяна и всё о нём забыла. Это было не так. Немой обыскал его на наличие оружия и отвёл в сад. Там его ждала леди, с планами о возвышении Гадюк.

‑ Мне скучно, ‑ сказала она Икруму. ‑ Мои дети выросли, мой муж умер. Я не желаю больше ни мужей, ни любовников. Мои внуки утомительны. Мне по нраву помогать Гадюкам достичь величия, если они выдержат путь к нему. Если они могут принять дисциплину. Если не можете… ‑ леди пожала плечами. ‑ Я найду другой способ позабавиться. Мы начнём с того, что дадим твоим людям отличительный знак получше, чем эта тряпка, ‑ она указала на серую повязку у Икрума на рукаве. ‑ И мы сделаем новый знак таким, чтобы для его получения требовалась смелость.

Икрум собирался возразить. Он убил прежнего тэску Гадюк ради своей повязки — серой, с нашитыми жёлтыми бусами. Слова уже были у него на губах, когда огромная рука обхватила его шею; ладонь-лопата задрала ему голову. Рука и ладонь принадлежали немому, который удерживал Икрума легко, как сам Икрум мог бы удерживать котёнка.

‑ Не дёргайся, ‑ резко бросила леди. ‑ Неужели сразу разочаруешь меня?

Икрум подчинился. Лекарка леди подошла к нему, проткнула его левую ноздрю и просунула в отверстие латунное кольцо с подвешенным к нему гранатом. Только Икруму проколола нос и нацепила кольцо лекарка. Остальные Гадюки получили отличительные знаки от Икрума, который использовал очищающую и болеутоляющую мазь и полученные от леди кольца.

Леди не прекратила интересоваться Гадюками после одарения их украшениями. Снова и снова немой приходил в их логово с её подарками: куртками, чистыми и в хорошем состоянии, штанами и лосинами, юбками, туфлями, ножами, едой, деньгами для хамама. Чистые, в хорошей одежде, Гадюки могли входить на Великий Базар и в Золотой Дом по одному или по двое, находя цели для краж и грабя их, когда те вечером покидали соуки. Благодаря благосостоятельной внешности их чаще нанимали для доставки сообщений и посылок, что позволило им разведывать дома и магазины, которые можно было обокрасть, когда владельцы уже и думать забыли о парне или девушке с кольцом в носу.

Он несколько недель думал, что она в конце концов устанет от них, пока не осознал, что происходило с точностью до наоборот. Чем больше он докладывал ей об успешных кражах и ограблениях, о небольшом расширении их территории к югу от Золотого Дома, о победах в драках, тем больше она интересовалась. Её реакция на неудачи стала более гневной, будто неуважение к Гадюкам было неуважением к ней.

Сейчас Икрум вздохнул шаркнул ногой по плиткам двора. Он никогда не был уверен, был ли он рад покровительству леди. Сестра тэску Владык Ворот по-прежнему была для него запретна. Жизнь Гадюк стала опаснее. Иногда леди его пугала.

И разве плитки не были вчера синими? Сегодня они были красные. Встревоженный, он плюнул себе в ладонь, чтобы избавить себя от неприятных мыслей, затем осторожно вытер ладонь в кармане штанов. Леди не нравилось, когда Гадюки плевались.

‑ Икрум, ты рано, ‑ сказала она, выходя на солнце. ‑ Надеюсь, что никаких бед не произошло

Она грациозно села на софу в облаке опадавших вуалей. Её юбки, сари и вуаль на голове были сегодня цвета тёмного золота, а короткая блуза — бледно-оранжевого. Икрум встал на колени, затем склонил голову, пока его лоб не замер в волоске от красных плиток. Почему-то он не хотел касаться их лицом.

Отсюда ему были видны позолоченные узоры, выштампованные на её кожаных туфлях. Одну из её лодыжек охватывало тяжёлое золотое кольцо. Она и браслеты тоже носила, тяжёлые серьги и цепочку от носа до левого уха с подвешенными на ней жёлтыми бриллиантами. Почему её так интересовало их воровство, когда она носила украшения дороже, чем всё, что они смогут когда-либо украсть.

Она напоминала ему золотую статую богини — не Ла́йлан Рек и Дождя, одетую в синее и зелёное с сиянием доброты на лице, — а какую-то экнубную богиню, какую-то далёкую королеву небес. Как он мог поклоняться ей и одновременно ненавидеть? Мысли лихорадочно метались у Икрума в голове. Возможно ли было иметь разные чувства к кому-то одновременно? Страх и ненависть он знал — или думал, что знал, до встречи с ней. Но поклонение, восхищение… Орлана обвиняла его в том, что он влюблён в леди, но даже мысль об этом вызывала у него мурашки. Он гадал, умерли ли её мужья — их было двое — от естественных причин. Его его тайном кошмарном сне она откусывала их головы во время объятий.

Она держала его в склонённой позе, пока она устраивала подушки у себя за спиной и наливала себе кубок вина. Когда служанка отошла в конец двора, где она могла видеть желания госпожи, но не слышать её, леди приказала:

‑ Докладывай.

‑ Верблюжьи Потроха приняли наше предложение о присоединении, ‑ не поднимая взора сказал Икрум. ‑ Всего их двадцать четыре.

‑ Ты говорил мне, что их было двадцать шесть, ‑ леди поддела его подбородок носком туфли, давая ему сигнал поднять взор.

‑ Один из них умер прошлой ночью, другой — этим утром, леди, ‑ ответил Икрум, посмотрев ей в глаза. Её глаза были подведены толстыми линиями коха, придавая им более глубокое и таинственное выражение, чем когда-либо. Он увидел, как её губы за тонкой вуалью скривились в насмешке.

‑ Ты бы согласился присоединиться к банде, которая убила двух твоих людей? ‑ спросила она, отхлебнув вина.

Икрум знал, что бы он сделал, но также знал, что она хотела услышать. Она не была бы довольна, услышав, что он бы бросился бежать со всех ног.

‑ Я никогда бы не присоединился к такой банде, Леди, ‑ соврал он.

‑ Твоё сердце — сердце воина, Икрум Фазхал, ‑ сказала она ему, поставив кубок. ‑ Мы конечно примем этих людей. Всё-таки мы и впрямь сделали им предложение. Но они должны заслужить наше уважение.

Она подняла голову. Немой вышел из теней у дома с маленьким кожаным мешочком. Он положил его перед леди и снова ушёл в тень.

Сердце Икрума пустилось галопом, когда огромное тело немого попало в его поле зрения. Он даже не догадывался, что тот был здесь, пока не увидел его: немой двигался совершенно бесшумно. Если громила вознамерится убить его, Икрум скорее всего ничего не заметит, пока не окажется мёртвым.

Леди пошарила в мешочке, пока не выудила что-то наружу. Нанизанное на кончик её крашеного хной ногтя блестело кольцо из серебряной проволоки с подвешенным к нему гранатом.

‑ Для твоих новых подчинённых.

Она положила кольцо обратно в мешочек и вытащила другое кольцо. ‑ Для первоначальных Гадюк.

Кольцо было похожим на икрумовское. Металл был немного более жёлтого цвета.

‑ Вы доказали, что заслуживаете золота, ‑ с улыбкой сказала леди.

Она протянула Икруму золотое кольцо с гранатом. Он принял его, но был не настолько глуп, чтобы менять кольца в её присутствии. Йору схлопотал три удара хлыстом от армсмастера за то, что высморкался в присутствии леди.

‑ Чтобы подчеркнуть мою щедрость, я пошлю мою лекарку позаботиться о тех новых Гадюках, которые ранены, ‑ сказала леди. ‑ Они увидят, что в их новой преданности есть преимущества.

Икрум прочистил горло.

‑ Вообще-то, м-м-м, Леди, о них уже позаботились. Экнуб па́хан, с которым мы говорили в Золотом Доме — он принёс лекарства и помог раненым. Похоже, что Вербл… ‑ её тёмные глаза сверкнули, и Икрум поправился. ‑ Новые Гадюки, они его знают. Он живёт рядом с экнуб храмом Земли вниз по улице на их территории.

‑ Теперь это ваша территория, ‑ напомнила она ему.

Икрум, который не был уверен, как защищать уже принадлежавшую им территорию у Золотого Дома и на востоке от Карангских Ворот, лишь произнёс:

‑ Да, леди.

‑ Что ж! ‑ сказала она, немного подумав. ‑ Если они решили позвать экнуб аптекаря, чтобы кое-как подлечить их раненых, значит моей лекарки они не заслуживают, ‑ у менее благородной женщины её тон можно было бы посчитать обиженным. ‑ А что с девчонкой, которая вчера неприятно удивила троих из вас? Твои Гадюки отыскали её снова?

Икрум отпрянул на дюйм, прежде чем заставил себя остановиться.

‑ Она была с ним, ‑ сказал он. ‑ С экнуб па́хан, помогала ему. Она нагрела камни, чтобы положить в под одеяла раненым, и она сделала вот это. Они не взяли его с собой.

Он выудил из-за своего кушака маленький камень, напоминавший по форме яйцо, и протянул ей. Холодный белый свет камня серебрил его коричневую ладонь и черты лица леди, когда та наклонилась вперёд, чтобы посмотреть поближе.

‑ Ну и ну, ‑ она коснулась каменной лампы ногтем, затем взяла в руки. ‑ Для кого-то, кто не имел магии два дня назад, она быстро учится.

‑ Вер… новые Гадюки сказали, что она хочет учиться у него, ‑ объяснил Икрум. ‑ И она сказала, что не будет учиться у Па́хан Стоунслайсера в амирском дворце.

‑ Два дня тому назад она от него бежала. Теперь она помогает ему наносить притирания на наших бывших врагов, творит для него магию и бесцеремонно спорит с ним.

Леди промурлыкала себе под нос, как она часто делала в раздумьях. Наконец она снова посмотрела на Икрума.

‑ Хорошо. Следи за ней внимательно, но теперь только следи, ‑ она побарабанила пальцами по софе. ‑ Поскольку наши ряды выросли, я бы хотела спланировать что-то для Владык Ворот. Нашим новым членам возможно придётся доказать свою верность в битве.

‑ Леди, бросать вызов Владыкам Ворот было бы… ‑ он начал было говорить «глупо», но вовремя вспомнил, с кем говорит. ‑ Мы не можем доверять Вербл…

‑ Новым Гадюкам, ‑ перебила его леди. ‑ Я не говорила, что мы бросим вызов Владыкам Ворот прямо сейчас. Однако я выслушаю твой план нападения через три дня. Можешь идти, Икрум. Не забудь метки для наших новых Гадюк.

Икрум заткнул полный носовых колец мешочек себе за кушак. Он знал, что рискует, но должен был спросить:

‑ Леди… Саджив не вернулся вчера в логово.

Она покатала свет-камень по ладони.

‑ Мир полон низших людей, Икрум. Своими ошибками и неосмотрительностью они тянут высших, верных людей на дно. Когда находишь кого-то низшего, необходимо отставить его в сторону, чтобы порча его неуспешности не распространилась на других. Мне не по нраву неуспехи, Икрум, ‑ она подняла взгляд своих тёмных глаз с камня в её руке, пока не упёрлась взглядом в его глаза.

Он низко поклонился, ощущая сухость во рту. Она фактически сказала ему, что Саджив был мёртв.

‑ Да, Леди.

‑ Вот, ‑ она протянула ему большую серебряную монету. ‑ Твои Гадюки заставили тех других торговаться за свою жизнь всего за день. Они заслужили пир.

Икрум взял монету и поцеловал неприятные плитки рядом с её стопой в качестве благодарности. Решив, что сегодня не стоит дальше искушать судьбу, он быстро и тихо удалился.

 

Глава 6

Покинув логово Верблюжьих Потрохов, Браяр задумался, что делать дальше. Был уже почти полдень. Они были грязным, покрыты пылью, кровью и кое-чем ещё менее приятным. Если они явятся во дворец — даже если Браяру удастся уговорить Эвви пойти туда, в чём он сомневался, — то стражники посмеются и выпрут их со Скалы Крепости.

‑ Нам нужен хамам, ‑ сказал он Эвви. ‑ И ещё одежду для тебя, поскольку у нас нет приличных вещей, которые ты могла бы надеть, пока эти…

Он говорил с пустым местом. Эвви встала как вкопанная несколько ярдов назад. Она зыркнула на него, скрестив руки на груди.

‑ Ну а теперь что? ‑ в отчаянии воскликнул Браяр. ‑ Ты можешь хоть час провести, не споря со мной?

‑ Я не буду для тебя воровать, и не буду раздвигать для тебя ноги, поэтому даже на миг не думай, будто тратя на меня деньги ты…

‑ Мне нравятся девушки более красивые, менее тощие и более взрослые, ‑ оборвал её Браяр.

Тайком он устыдился, что не догадался, что такие мысли могут прийти ей в голову. В её мире, в его прежнем мире, никто не давал ничего задаром.

‑ И вообще, я воровал лучше тебя. Джебилу возместит мне убытки.

‑ Я же сказала тебе, я не…

‑ «… пойду во дворец», ‑ перебил её Браяр. ‑ Я не забыл. Мы попробуем найти место, куда он сможет прийти для встречи с тобой. Потом договоритесь с ним о чём угодно. Ладно? Довольна? Можем мы завязать с этим и пойти помыться?

Эвви бросила на него гневный взгляд, но тем не менее нагнала его и не отставая последовала к ближайшему соуку. К счастью, он взял дополнительные деньги на случай, если пришлось бы подкупать стражу амира. Когда Эвви не могла решить, брать оранжевую куртку или лиловую, Браяр взял обе — в конце концов они были поношенные и дешёвые. Ей следует иметь более одного набора хорошей одежды. Они также нашли пару чёрных широких штанов и коричневую юбку, которые будут ей впору. Браяр заплатил за всё, затем держал чистую и грязную одежду, пока Эвви переодевалась за занавесью.

‑ Ей стоит заиметь ещё один или два платка, ‑ лениво бросила женщина, продававшая одежду, будто её не интересовало, заработает ли она ещё несколько давов. ‑ И бельё. Набедренной повязки у неё тоже нет. Я просто заметила.

Браяр поглядел на неё, грустно скривившись.

‑ И у тебя конечно же они есть.

‑ По особой цене, ‑ заверила его женщина. ‑ Поскольку вы покупаете несколько предметов.

В конце концов она продала дополнительную одежду за меньшую цену, чем первоначально запросила. Всё потому, что Браяр научился торговаться у Трис, которая умела делать выгодные покупки. Даже Даджа, рождённая Торговкой, позволяла Трис распоряжаться деньгами, когда они ходили за покупками.

Тоска по дому. Той весной, когда Розторн предложила поездку на восток, с новыми растениями и новыми применениями для них, он согласился не думая. Живя в коттедже с тремя девочками и двумя женщинами, будучи ненормально близким с девочками, поскольку они могли читать друг-другу мысли, он с нетерпением ждал отъезда. Мысль о месяцах без Сэндри, — которая вербовала его в качестве манекена, — или Даджи, — которая без конца говорила за столом о новом способе работы с металлом, — или Трис, — которая постоянно колебалась между двумя состояниями: «потерялась в книге» и «взрослеющая брюзга», — заставила его сбежать из Спирального Круга в мгновение ока. Он даже не был против попрощаться с Ларк. Иногда Ларк была слишком уж понимающая, не говоря уже о том, что она была до неприличности осведомлена о мыслях, которые приходили в голову взрослеющего юноши, когда ему улыбалась симпатичная послушница. Розторн не интересовалась тем, как менялось отношения Браяра к девушкам, которые не были его соседками по дому, и благодаря её собственному норову она не могла быть слишком уж понимающей, вообще.

Лишь по прошествии недели Браяр осознал, что пытается услышать голоса девушек и гадает, чем они занимаются. Без Трис было труднее найти хорошие книги, без Даджи было труднее хорошо попрактиковаться с посохом, а рассказывать о своих бедах Розторн было не так успокаивающе, как рассказывать их Сэндри. Сэндри выслушала бы его с серьёзным выражением лица, посочувствовала бы и сказала бы ему, какой он чудесный. Браяр был не настолько глуп, чтобы даже намекнуть Розторн о том, чтобы та вела себя подобным образом. Ему нравился его нос — девушки им восторгались. Браяр не хотел давать Розторн повод откусить его.

Продавщица отнесла набедренную повязку и платок за занавесь. Вскоре она вышла вместе с Эвви. Девочка была аккуратно одета в оранжевую куртку и чёрные штаны, коричнево-оранжевый платок закрывал её неровно остриженные волосы.

‑ Не вижу, зачем тебе хлопотать, ‑ проворчала она.

‑ Потому что кое-кто сделал это для меня четыре года назад. У него у самого одежды больше, чем ему нужно, поэтому он сказал, что я только зря потрачу время, покупая ему вещи. Он сказал, чтобы я просто сделал то же самое для кого-то другого, ‑ объяснил Браяр.

Он сунул ей пеньковый мешок с остальной обновой.

‑ Однако ж нести их придётся тебе.

Взяв под мышку её грязную одежду, он пошёл прочь из лавки, пока она не начала задавать другие неудобные вопросы. Он на самом деле не был уверен, почему он так с ней возился, хотя сказанное им о маге Нико, который одел его и привёз в Спиральный Круг, было правдой. Причина определённо была не в том, что ему нравилась эта грубая, дерзкая оторва.

Высоко над их головами прозвучал звон часов на Карангских Воротах. Уже было три часа пополудни.

‑ Уже давно пора что-нибудь съесть, ‑ сказал он под аккомпанемент урчащего желудка.

У Эвви от этой перспективы загорелись к глаза.

Он отыскал по запаху закусочную, где они купили пареную баранину и пирожки с грибами и луком. За ними последовала пареная айва с начинкой из грецких орехов и мёда. Когда они помыли руки и направились обратно к Браяру, оба чувствовали себя приятно сытыми.

‑ Давно ты на улице? ‑ спросил Браяр.

Эвви зевнула.

‑ Мне было шесть, когда мы покинули Янджинг. Тогда был Год Ворона, ‑ сказала она. ‑ А сейчас — год Черепахи, ‑ она посчитала на пальцах. ‑ Четыре года. Может быть ближе к трём. Они продали меня, когда добрались сюда, и я сбежала за две луны до начала Года Кота.

‑ Кто продал тебя? ‑ спросил Браяр, и лишь потом подумал, что ответ ему может не понравиться.

‑ Мои родители, ‑ ответила Эвви. ‑ Дорога на запад стоила немало. Я была всего лишь девочкой и притом самой младшей. Я ела пищу, в которой нуждались мои братья и родители. Я занимала место в повозке и не могла зарабатывать деньги, ‑ она отбарабанила причины чётко, будто заучила их наизусть. ‑ Девочки почти ничего не стоят, даже здесь. Они получили за меня только два серебряных дава. Я видела, как мальчика моего возраста продали вдвое дороже.

Браяр опустил взгляд. Не смотря на её невозмутимый ответ, ему казалось, что он должен извиниться — не за вопрос, возможно, но за то, что так сложилась её жизнь. Дети попадали на улицу по разным причинам, уж он-то прекрасно это знал, но по крайней мере его собственная мать его не бросила, она его кормила и любила, пока её не убили в тёмном переулке ради её дешёвых украшений.

Эвви вдруг рассмеялась:

‑ Однажды я их их отыщу и покажу, что именно они упустили сквозь пальцы! ‑ сказала она Браяру. ‑ Даже девочка чего-то стоит, если она — па́хан!

Он тоже широко улыбнулся, пока до него не дошла вторая часть её реплики.

‑ Девочки-маги стоят не меньше мальчиков-магов, ‑ сообщил он ей. ‑ Поверь мне — я четыре долгих года провёл в их окружении, и они ни на минуту не позволяли мне об этом забыть.

‑ Как ты стал па́хан? ‑ с любопытством спросила она. ‑ Ты всегда знал?

Браяр покачал головой.

‑ Я попал на улицу, когда убили маму. Мне было четыре, ‑ объяснил он. ‑ Если бы у неё была магия, мы бы жили лучше. Ей не пришлось бы возвращаться поздно той ночью, когда её убили — это точно. В общем, домовладелец вышвырнул меня. Какое-то время я был сам по себе, потом меня подобрал Вор-Повелитель и сделал меня членом Молний. Это была наша банда.

Эвви кивнула.

‑ Сначала я научился ремеслу карманника, у меня были ловкие руки. Потом меня научили лазать и обкрадывать дома. Когда нас поймали в третий раз, мне было десять, наверное. Ты знаешь закон.

Эвви скорчила рожу:

‑ Третий арест — каторга пожизненно.

На этот раз кивнул Браяр:

‑ У меня было два креста на руках, поэтому меня направили на верфи. Чтобы соскребал ракушки, пока не загнусь. Но там был этот Мешок…

‑ Мешок? ‑ не поняла она.

На чаммурском это слово не имело никакого особого значения.

‑ Денежный Мешок. Такамер. По крайней мере я думал, что он такамер, из-за хорошей одежды. Нико, так его звали. Он меня забрал. Магистрату было приказано дать ему, кого он пожелает. И Никто привёз меня в Спиральный Круг в Эмелане.

‑ Это где? ‑ поинтересовалась Эвви.

От разговоров пересыхало горло, поэтому Браяр взял пару яблок. Когда Эвви откусила от своего, стало видно, что у неё не хватало нескольких зубов. Он надеялся, что Джебилу поможет ей сохранить оставшиеся.

‑ Это на северо-западе отсюда, на берегу Моря Камней. Там я переселился жить с Розторн и её подругой Ларк.

Далее он рассказал ей о трёх девочках, которые также заселились туда. Вместе они с девочками выяснили, что их силы были настолько хорошо скрыты, настолько сливались с окружающим миром, что даже Трис, чья магия была наиболее эффектной, не была замечена другими магами.

Когда они подходили к дому, Эвви хихикала, слушая его рассказ о последней попытке Трис спасти животное — она пыталась научить молодого воронёнка летать, хотя сама никогда не летала. Розторн была на крыше, осторожно подталкивая бобы, кукурузу и клевер к прохождению очередного цикла роста. Из всех садовников в землях вокруг Моря Камней она имела наибольший успех с новыми растениями, обнаруженными в неизведанных землях на дальней стороне Бесконечного Океана. Браяр и Эвви поднялись к ней наверх.

‑ Как были сегодняшние фермы? ‑ спросил Браяр, садясь на корточки рядом с Розторн.

Эвви оседлала скамейку.

‑ Как и остальные, ‑ Розторн провела рукой по лежавшим в мешке кукурузным зёрнам, которые она уже выпросила у растений. ‑ Эта земля такая усталая. Они возделывали её двенадцать веков. Фермеры по возможности стараются уменьшить растущую из-за чрезмерной ирригации кислотность почвы, но некоторые уже не одно поколение слишком бедны и не могут себе позволить всё необходимое для обновления почвы.

Из каждого её глаза медленно вытекло по одной слезинке. Она нетерпеливо вытерла их.

‑ Это приводит меня в уныние — работа с такой усталой землёй.

‑ Но эти растения же помогут, ‑ напомнил ей Браяр. ‑ Ты сказала, что бобы и клевер восстановят почву.

«Быстро сюда», ‑ подтолкнул Браяр ближайшие растения. «Вы нужны ей», ‑ и уже про себя добавил: «И она будет рычать, если я сделаю что-то очевидное, например переставлю растения к ней поближе».

Растения вытянулись, прислонившись к ней. Браяр видел её и в худшей форме, но тем не менее предпочитал убедиться, что когда она теряла силы и надежду, её зелёная магия быстро восстанавливалась. После смерти и воскрешения три года назад одна лишь мысль о том, что она устала или теряет силы, заставляла его действовать.

Он глянул на Эвви: девочка глазела на Розторн с открытым ртом. Весьма вероятно, что она ни разу в жизни не видела такое количество зелени в движении, начиная от растений, которые успокаивали Розторн, и заканчивая теми, которые, следуя её указаниям, взрастали от побегов до цветения. Конечно, кто вообще наблюдал за движением растений? Большинство людей не считало их живыми; они считались неодушевлёнными предметами, не имеющими своих потребностей или инстинктов. Даже когда люди знали, что одно растение, посаженное не в том месте, погибнет, или что другое вытеснит остальные растения, они отказывались признавать растения живыми.

Через некоторое время, когда Браяр начал подумывать о том, чтобы вздремнуть, Розторн спросила:

‑ Как прошёл ваш визит к Стоунслайсеру?

Браяр вздохнул:

‑ Нам пришлось изменить планы.

Он рассказал Розторн о трудах этого дня, придерживаясь фактов. Ей было всё равно, как люди говорили или вели себя. Только девочки и Ларк интересовались такими подробностями.

Когда он закончил, Розторн осторожно уселась на крыше, приказав растениями вернуться на свои места. Когда они отпустили её, она повернулась, чтобы видеть Эвви.

‑ Так значит не хочешь идти во дворец, э? ‑ спросила она.

Розторн говорила медленнее, чем когда обращалась к Браяру. Некоторые люди находили её речь, слегка невнятную, трудной для понимания.

‑ Не могу сказать, что виню тебя. Дворцы, они вообще холодные и недружелюбные.

Эвви оживлённо закивала. Розторн посмотрела на Браяра:

‑ Ну, тебе лучше съездить поговорить с ним. Если она уже экспериментирует, то учителя ей нужно найти как можно скорее, ‑ она посмотрела на закат. ‑ Сейчас уже поздновато. Значит завтра, первым же делом. И когда ты там должен продавать свои деревья в Золотом Доме?

Браяр поморщился:

‑ Послезавтра. И я ещё не закончил готовиться. Там одна фига постоянно мне перечит.

‑ Ну, иди и наперечь ей в ответ, ‑ с улыбкой приказала Розторн. ‑ Можешь остаться на ужин, ‑ сказала она Эвви.

Девочка покачала головой.

‑ У меня кошки, ‑ объяснила она.

Розторн улыбнулась:

‑ И их надо кормить. Но ты придёшь сюда завтра — около полудня, например? К тому времени мы будем знать, когда ты сможешь встретиться со своим учителем.

Эвви быстро кивнула, заставив Браяра подумать о том, вернётся ли она. Он надеялся, что вернётся, после сегодняшнего, но ему было ясно, что она не хочет переходить к неизвестному учителю. Если она не явится, ему просто придётся забрать её из её берлоги в Высотах Принцев.

Девочка начала перелезать через стену, затем остановилась и повернула назад.

‑ Лучше мне переодеться в старое, ‑ сказала она Браяру, разглаживая складку на куртке. ‑ Если я вернусь в таком виде в Тоннель Лэ́мбинга, они подумают, что у меня есть деньги.

‑ Мне следовало самому об этом подумать, ‑ сказал Браяр, ведя её обратно в дом.

Розторн сложила сероватые куртку и штаны Эвви на столе у себя в мастерской, положив сверху записку, гласившую «Прежде чем надеть, вытряхни мелколепестник». Браяр дипломатично поднял сначала куртку, потом штаны, потряхивая сгибы, пока все травы не выпали на пол. Он оставил Эвви переодеваться. Когда он вернулся, её и след простыл, а её новая одежда была аккуратно сложена на стуле. Сандалии лежали сверху.

«Девчонка-то двужильная», ‑ подумал Браяр, вспоминая, как он поначалу терпеть не мог носить обувь. «Ни слова не сказала, хотя наверняка натёрла ноги».

Он поднялся на крышу.

‑ Она ушла, ‑ рассеянно сказала Розторн, усекая энергичный жасмин. ‑ По крышам, ‑ оглядев жасмин, чтобы убедиться, что она отсекла всё, что нужно, женщина произнесла: ‑ Я уже и забыла.

Когда она не продолжила, Браяр подтолкнул её:

‑ Забыла что?

‑ Хм? ‑ вздрогнула потерявшаяся в воспоминаниях Розторн. ‑ О, я забыла, какие они — каменные маги. «Упрямые» — это ещё мягко сказано. Мне следовало тебя предупредить.

Браяр слегка улыбнулся:

‑ Ничего, ‑ сказал он ей. ‑ Я уже и сам выяснил.

Розторн фыркнула:

‑ Да, похоже на то.

Эвви трусила по дорогам крыш, направляясь домой. Странность всего происходившего заставляла её дрожать с головы до ног. Было так здорово посидеть в горячей воде в хамаме дважды за день, отскребая грязь, пока кожа не засияла золотисто-грушевым цветом, чувствуя волосы по-настоящему чистыми. Если бы у неё просто хватило здравого смысла, чтобы пойти после этого домой… Но она просто должна был посмотреть, что парень с нефр…

«Браяр», ‑ прошептала какая-то её часть. «У него есть имя. Растительное имя. Звать его по-другому — глупо».

Конечно, она знала людей с именами: Силья, старая Ки́нлинг, говорившая на языке родины, слепой Ладу, который предупреждал жителей улиц о прохождении банд работорговцев. Но имена казались более важными с… Браяром и Розторн. Как-будто слова могли изменить её жизнь.

«Я не хочу менять мою жизнь», ‑ непокорно подумала Эвви, пересекая мост над Улицей Крапивников. На секунду она остановилась посмотреть вниз на переулок, который вёл в логово Верблюжьих Потрохов. Ей бы хотелось узнать, как у них дела, присоединились ли они к Гадюкам. У неё было такое ощущение, будто Па́хан Браяру не нравился их выбор, но она сама аплодировала их здравому смыслу. Нельзя было выжить в трущобах Чаммура, если ты не мог научиться сгибаться прежде, чем сломаешься. Странно, что растительному волшебнику это не известно. Но это ж растения — коварные дробящие камни паразиты, которые раздирали на части любые камни, в которые им удавалось запустить корни. Они походе никогда не осознавали, что иногда лучше быть тихими. Пока ты живой, будут новые возможности для сопротивления.

Не увидев следов Потрохов или Гадюк, Эвви двинулась дальше. Ей было тревожно, не смотря на поднимавшиеся впереди городские высоты, окрашенные послеполуденным солнцем в цвет пламени. Раньше вид этих возвышавшихся каменных рифов всегда успокаивал её, давал ей ощущение безопасности: поэтому она и пришла сюда после побега от своего хозяина. Пусть другие жалуются на запахи и крошащиеся стены и потолки в жилищах, которым была уже тысяча лет. Внутри этих скальных холлов и коридоров Эвви была в безопасности.

Но теперь она знала, почему она всегда была в безопасности, и знание её потрясло. У неё действительно была магия, и она могла научиться заставить камень относиться к ней ещё лучше. Это было бы неплохо. Камень, в отличие от людей, был постоянен. Камень был везде, во всём своём разнообразии. Кто знал, что она сможет с ним сделать, если научится надлежащей каменной магии?

Единственная проблема — чтобы узнать больше о камне, ей придётся постоянно общаться с большим числом людей, чем она общалась годами. Па́хан Браяр был вроде ничего, для растительника, но учить её будет не он. Незнакомец, который жил во дворце — он будет её учить. Эвви не была уверена, что ей это было по душе. Что если настоящий каменный маг будет насмехаться над её незнанием? Па́хан Браяр просто говорил ей, что делать, и если она не знала, то показывал. Он полагал, что она не будет отставать. И она ведь не отставала весь день? Даже когда неотставание подразумевало такие странные вещи как нагревание камней, новая одежда и еда. Она не была уверена, что натёршие ей ноги сандалии ей нравились, но чистая одежда чувствовалась на коже здорово, а еда в животе — ещё лучше.

Она вытащила из-за пазухи свёрнутый платок и проверила его содержимое — целый пирожок с мясом, и половинки других. Она не смогла доесть всё, что он купил. С солёной рыбой и остатками вчерашнего пиршества они с кошками сегодня хорошо поужинают.

Будет ли этот незнакомый маг кормить её так, как это делал Па́хан Браяр? Па́хан Браяр когда-то был фукдак. Он понимал насчёт еды. Как может дворцовый человек хоть что-то знать о голодании и поедании отбросов, когда целый пирожок считался пиршеством?

Она спустилась вниз и потрусила через Рынок Потерянных. Она была настолько занята своими мыслями, что не заметила следовавших за ней Гадюк, которые держались далеко позади, на случай если она обернётся.

 

Глава 7

Браяр взял поводья своего коня.

‑ Ты будешь поосторожнее с ней говорить, если она придёт раньше, чем я вернусь? ‑ взволнованно спросил он у Розторн. ‑ Знаешь же, ты пугаешь людей.

‑ Я её не спугну, ‑ сказала ему Розторн. ‑ Я буду доброй как её собственная мать.

‑ Не надо, ‑ ответил Браяр. ‑ Её собственная мать продала её.

Он прищёлкнул языком, заставив коня тронуться вверх по Улице Зайцев. Возможно, ему следует волноваться не о том, что Эвви может вернуться раньше него, но о том, что она может не прийти вообще. Если она не вернётся, ему придётся выкорчёвывать её из этих каменных туннелей, о чём он даже не хотел задумываться. Придётся просто надеяться, что она вернётся ради бесплатной еды.

Его маршрут пролегал через Рынок Потерянных. В такую рань были открыты только несколько киосков, но признаки незаконных дел были повсюду. Дозорные свистом предупреждали о появлении в поле зрения Стражи; люди воровато оглядывались и ещё более воровато прикарманивали товары, а редкие покупатели включали себя не только бедняков, но и зажиточных горожан. Он был бы рад побродить здесь, но здравый смысл его осадил. В нынешней своей одежде, на хорошем коне, он лишь привлёк бы внимание грабителей и воров. Тот факт, что они нарвались бы на неприятности, мало помог бы Браяру, если бы на него ополчилась вся округа.

Вместо этого он последовал по Триумфальному Пути на юг, наблюдая за каменными высотами по левую руку. Они были настоящим Чаммуром, его тысячадвухсотлетим сердцем. Такой возраст должен был Браяра впечатлить. Вместо этого он вызывал мурашки по коже. Все поры города дышали изнеможением. Камень устал; Розторн сказала, что земля устала. Как долго могли протянуть уставшие места? В день их экскурсии по городу, сразу после прибытия, Розторн заметила, что одно хорошее землетрясение его прикончит. Посвящённый Земли, служивший им гидом, мертвенно побледнел и умолял не повторять этих слов.

Покачав головой, Браяр пустил коня рысью. Чем раньше он вернётся на Улицу Зайцев, тем лучше он будет себя чувствовать.

Его поездка вверх по Дворцовому Пути до цитадели амира была длительной и дорогостоящей. Каждый раз, когда его останавливал стражник, Браяр отдавал серебряный чам — монетой достоинством в пять серебряных давов — в качестве взятки, чтобы ему позволили продолжить путь. Его кошелёк сильно полегчал к тому времени, как он добрался до цели, и слуга проводил его в приёмную Джебилу Стоунслайсера.

Как только слуга удалился, Браяр оглядел себя с ног до головы. Он являлся олицетворением преуспевающего молодого человека среднего класса в своей кремового цвета рубахе и тёмно-зелёных мешковатых штанах. На нём снова была надета его любимая накидка. Он был рад тому, что был одет так же хорошо, как одевались многие дворяне его возраста, а может и лучше, потому что его окружение буквально дышало богатством и престижем. Мраморные стены Стоунслайсера были покрыты ажурной резьбой и выложены каменными цветами; шёлковые половики со сложными узорами согревали холодный мраморный пол. Несколько жаровен притупляли утреннюю прохладу. Браяр был рад теплу: осень наконец начала накрывать город, а его шёлковая накидка согревала хуже плаща.

Однако он с неудовольствием заметил запах сандалового дерева, шедший от жаровен. Зачем было жечь дерево только ради того, чтобы произвести впечатление на осведомлённых о его дороговизне людей?

Он знал, что богатые часто жгли сандал, чтобы продемонстрировать богатство и власть. Он не впервые встречал такие обычаи. Просто казалось, что уж маг-то мог бы быть более практичным и менее расточительным.

Ещё один слуга принёс тяжёлый узорный поднос из латуни. Затем переставил его содержимое — чайник, чашки, блюдо с булочками и чашу с фруктами — на низкий столик. Он наполнил чашки, затем откланялся, пятясь. Браяр нахмурился. Такое раболепие ему было не по душе, и неясно было, чем обычный па́хан его заслужил. Ответ на этот вопрос он получил, когда в задней части комната распахнулась резная дверь из сандалового дерева. Через неё вошёл Джебилу Стоунслайсер, жестом приказав слуге закрыть за собой парадную дверь.

Каменный маг был тучен. Он не столько ходил, сколько переваливался в волнах мантии из золотого сатина и запаха мускуса. Его кожа имела болезненный оттенок — скорее жёлтая, чем коричневая. Увидь он этого человека в лазарете, Браяр бы нашёл ему лекарства от недугов печени и почек.

Голова Джебилу напоминала торчащее из его тела яйцо, с приклеенными к задней его части клочками длинных чёрных волос. Сгорбленность его длинного носа свидетельствовала о том, что тот когда-то давно был сломан; его подбородок являл собой круглую выпуклость, выпиравшую из нижней части яйца. Его карие глаза, спрятавшиеся в складках жира, были острыми и хитрыми, а улыбка — безмятежной. Если у него и были брови, Браяру их не было видно. У него под глазами наличествовали тёмные круги, ещё один признак неважного здоровья.

‑ Простите, ‑ произнёс маг высоким, мальчишеским голосом. ‑ Мне сообщили, что меня здесь ждал па́хан…

‑ Я и есть па́хан, ‑ сказал Браяр, кланяясь Джебилу. ‑ Браяр Мосс, из храма Спирального Круга в Эмелане.

Джебилу сцепил перед собой руки, и молча поглядел на Браяра. Затем произнёс:

‑ Мосс — это не подобающее магическое имя, и ты всего лишь мальчишка.

Браяр начал мысленно перечислять виды лекарственных трав, пока не успокоился. «Эвви нужен этот мячик», ‑ сказал он себе, и невозмутимо ответил:

‑ Мне четырнадцать. Имя «Мосс» я выбрал себе сам и не вижу причины менять его, и Совет Адептов Спирального Круга поручился за меня.

Он запустил руку себе под рубаху и стянул с шеи медальон. Держа его за шёлковый шнур, Браяр протянул медальон Джебилу. Маг осмотрел его, ткнув мясистым пальцем, чтобы посмотреть на обратную сторону.

Браяр и девочки получили медальоны почти восемнадцать месяцев тому назад. Все четверо их наставников — Фростпайн (наставник Даджи), Нико (наставник Трис), Ларк (наставница Сэндри) и Розторн, — а также Посвящённый Крэйн, время от времени учивший Браяра и Трис, однажды вечером собрались к ужину. После трапезы Фростпайн вручил каждому из четверых серебристый металлический кругляш. Лицевая часть у каждого была разная: на ободе были выгравированы имена ученика и его главного наставника. В центре было изображение соответствующей магии — у Браяра это было дерево. На обратной стороне был завитой символ Спирального Круга, обозначавший место их обучения.

Всем четверым было приказано никогда не показывать медальоны без необходимости, и вообще не носить их на виду, если это не было жизненно необходимо. Медальоны являлись их аттестатами, доказательством того, что Совет Адептов Спирального Круга дали одобрение их выпуску в качестве взрослых магов.

Большую часть времени они и не помнили про медальоны; те похоже были сделаны так, чтобы носитель их не замечал. За месяцы с начала их путешествия на восток Розторн приказывала Браяру показать медальон четверым магам, которые отказывались делиться подробностями своей работы с учеником. Медальон заставил каждого из них замолчать. Браяр подозревал, что он означал нечто большее, чем квалификацию зрелого мага, но Розторн отказывалась отвечать на его вопросы.

Что бы медальон ни означал, на Джебилу он впечатления не произвёл. Маг сморщился, будто от неприятного запаха.

‑ Стандарты аттестатов понизились со времён моего ученичества, ‑ заметил он. ‑ Что ты сделал со своими руками?

Браяр покраснел.

 ‑Я попытался сделать себе татуировки растительными красками, ‑ он надел медальон обратно на шею, спрятал его под рубахой и засунул свои узорчатые руки в карманы накидки. ‑ Вообще-то я пришёл не о себе говорить.

‑ Неужели?

Джебилу опустился на софу рядом со столиком и показал Браяру, чтобы тот садился на стул. Затем постелил себе на колени салфетку и взял себе чашку чая и булочку.

‑ Ясно ведь, что каменный маг мало что может сделать для зелёного мага, ‑ он отломил от булочки маленький кусочек и осторожно склевал его, не обронив ни одной крошки на свою мантию из золотого сатина.

‑ Значит мне повезло, что я здесь насчёт каменного мага, не так ли?

Браяр отпил из своей чашки, борясь со своей неприязнью к этому человеку. Это не поможет ни Эвви, ни ему.

‑ Я обнаружил девочку, натиравшую камни в Золотом Доме. У неё к ним магия. Я увидел, как магия светится в камнях, которые она обрабатывала, и продолжала светиться даже после того, как девочка выпускала их из рук. После того, как я ей объяснил, она сумела заставить камни удерживать свет и тепло.

Джебилу отломил ещё один кусочек от булочки и деловито его съел. Одна крошка упала ему на грудь: он осторожно убрал её и пристально осмотрел место падения, поворачивая его так и этак, чтобы увидеть, не оставила ли крошка пятно. Лишь убедившись в том, что его одежда по-прежнему чиста, он спросил:

‑ И каким образом это касается меня, Па́хан Мосс?

‑ Её необходимо обучать, Па́хан Стоунслайсер, ‑ ответил Браяр. ‑ Насколько я сумел выяснить, вы — единственный каменный маг в городе. Других больше нет.

Джебилу отломил очередной кусок булочки, осмотрел его — «на наличие крошащихся участков?» ‑ подумал Браяр — затем закинул его себе в рот. Тщательно прожевав его и проглотив, Джебилу изысканно отхлебнул чаю. Промакнув губы, он сказал:

‑ Было необходимо ограничить магические влияния. Камень в высотах уязвим. Слишком большое число заклинаний обернулось бы катастрофой. Милорд амир полностью полагается на меня.

«То есть, ты не желал конкуренции», ‑ по думал Браяр. Он посмотрел на свою чашку. На миг ему захотелось громко отхлебнуть из неё, причмокивая, чтобы досадить Джебилу. Ему удалось с этим позывом совладать и отпить из чашки осторожно. Элегантным манерам его научила Сэндри, хотя он редко ими пользовался. Он посчитал, что, видимо, пытался показать Джебилу, что был как образованным, так и взрослым — если не ради себя, то ради Эвви. Вновь успокоившись, Браяр сказал:

‑ Это замечательно, но Эвви нужен учитель прямо сейчас. Она нескоро овладеет магией настолько, чтобы её заклинания вступили в конфликт с вашими.

‑ Отправь её в Спиральный Круг, ‑ ответил Джебилу. ‑ Они там похоже готовы потакать молодёжи, ‑ он улыбнулся Браяру.

‑ Без учителя она попадёт в неприятности, ‑ прямо заявил Браяр. ‑ Уже попала. Напуганная, она будет защищаться, и в итоге причинит больше вреда, чем пользы.

‑ Мой милый мальчик, я очень занятой человек, ‑ настаивал Джебилу.

Он сделал ещё один маленький глоток чая.

‑ Милорд амир не оставляет меня без дел, назначая инспекции мостов, стен, крепостей и дамб нашего немалого города. С таким древним камнем возникают проблемы. Я бы сказал привести её сюда, но я так редко бываю дома.

‑ Она сюда не придёт. Она боится. Можете учить её, пока проводите инспекции где бы то ни было, ‑ Браяр поставил свою чашку с такой силой, что фарфор задребезжал.

‑ Невозможно. Я не должен отвлекаться, ‑ Джебилу посмотрел на свою булочку, затем отломил от неё новый кусочек, прожевал и проглотил его. ‑ Тебе следует их попробовать, ‑ сказал он, закончив.

Браяр встал.

‑ По законам Лайтсбриджа и Спирального Круга вы обязаны учить новых магов в своей дисциплине, ‑ настоял он.

Джебилу улыбнулся.

‑ Спиральный Круг и Лайтсбридж отсюда далеко. Если ты думаешь, что они расшевелятся ради девчонки без семьи, то ты пребываешь в таком же заблуждении, в каком были каменные маги, которые противились данному милордом им приказу покинуть Чаммур, ‑ видя, что Браяр удивлённо моргнул при упоминании отсутствия у Эвви семьи, Джебилу улыбнулся шире. ‑ Если бы у неё была семья и надлежащее место в обществе, она бы не боялась дворца. И не полагалась бы на экнуб мага для объяснения своих обстоятельств. Каменные маги встречаются часто, ‑ продолжил он. ‑ Рано или поздно она найдёт одного из них. После того, как покинет город, разумеется. Она не может остаться и поставить под угрозу мою работу.

Браяр был в ярости, по ряду причин. Позже, когда он успокоится, он первым признает, что частично он был раздосадован тем, что при виде медальона маг не опрокинулся вверх лапами как побитый пёс. Однако его гнев был вызван не только уязвлённой гордостью. Мысль о том, что кто-то может прогнать всех потенциальных соперников, оскорбляла его чувство справедливости. Розторн и Посвящённый Крэйн провели всю свою взрослую жизнь в соперничестве, но не один из них не заставил другого покинуть Спиральный Круг. Кирэл, подмастерье Фростпайна, всегда завидовал магии Даджи, но никогда не просил Фростпайна прогнать её. Маги работали вместе или по отдельности, но право работать имели все.

Хуже всего было то, как Джебилу пренебрегал Эвви. Девочка могла раздражать, перечить и грубить, но она была человеком, со своими сердцем, умом и силой. Джебилу будто бы сказал, что какой бы силой она ни обладала, она никогда не будет считаться, просто потому, что является нищей сиротой. Ему было плевать, что она выжила в мире более жестоком, чем эта красивая цитадель с надушенным воздухом и шёлковыми коврами. Она заслуживала возможности своим трудом выбраться из нищеты, как это сделал Браяр. Кем себя возомнил этот изнеженный комнатный пёсик, чтобы пренебрегать ею так?

Уже собираясь уведомить Джебилу о том факте, что в городе был представитель Лайтсбриджа и Спирального Круга, Браяр остановился. «Я могу спорить с этим каком», ‑ подумал он, используя чрезвычайно грубое слово на языке Торговцев, обозначавшее кого-то бесполезного. Он мог спорить, но знал, что это его расстроит и выбьет из колеи на весь оставшийся день. Его деревьям это ничего хорошего не принесёт, а их надо было приготовить на продажу к утру.

«Я могу сделать это», ‑ думал он, ‑ «или я могу отдать его Розторн. Дать этому сопляку взбучку — это её подбодрит, а бодрость ей сейчас не помешает».

Он широко улыбнулся, обнажив все свои зубы.

‑ Хотел бы, чтобы вы передумали, ‑ предложил он мягким тоном, не соответствовавшим его ухмылке. ‑ Если член одного из упомянутых советов прознает об этом, то у вас будут неприятности.

Лицо Джебилу дёрнулось, когда он быстро обдумал ситуацию; Браяр не мог угадать, что происходило в эгоистичном мозгу мага.

‑ Вот.

Джебилу порылся в своей мантии, пока наконец не нашёл за кушаком кошелёк. Открыв его, он отсчитал монеты: три золотых чама.

‑ Я не бессердечен. Это оплатит её дорогу в Спиральный Круг и обучение на год или два. Если она будет тратить осторожно, то может и приодеться… хотя нет, ‑ прервал он себя, ‑ такие как она просто не имеют представление об экономии, ‑ он ещё посмотрел в своём кошельке и добавил серебряный чам к золотым. ‑ И чтобы она не возвращалась ко мне, если потратит это здесь, не уехав в Спиральный Круг, ‑ сказал он Браяру, назидательно подняв указательный палец. ‑ Моим добродушием можно воспользоваться один раз, но не дважды. Если она потратит деньги на наркотики, или модную одежду, или выпивку, больше ничего не получит. Так, ‑ он засунул кошелёк обратно и сложил руки на своём объёмном животе. ‑ Думаю, я был более чем щедр.

Браяр задыхался от гнева. То, что этот гнойный слизень судил о девочке, которую даже мельком не видел… Магия Браяра волной ударила в возведённые за четыре года барьеры и самоконтроль, моля о том, чтобы он ослабил хватку, преподнося ему образы этого человека в качестве корма для растений или подборки для шипастых роз, вьющихся вокруг его плоти. Лозы у него на руках шли рябью и извивались, ища выход. Деревья и цветы в саду за стеной умоляли о том, чтобы ворваться внутрь и задавить того, кто сделал их другу больно.

Когда слуга постучался и открыл дверь, Браяр резко сконцентрировался. «Отдай его Розторн», ‑ приказал он себе. «Ей нужна разрядка больше, чем тебе». Он усмирил свою силу, пока та не сбежала, напомнил лозам у себя на коже, что у них не было стеблей, чтобы поддерживать их вне его тела, и послал волну спокойствия в сторону сада. Только проделав всё это — быстро и мощно, чтобы его зелёные друзья и его сила вспомнили, кто тут главный, — он прислушался, как кланяющийся слуга говорит Джебилу:

‑ … требуется в Розовой Приёмной Зале немедленно.

‑ Я не буду заставлять его высочество ждать, ‑ ответил Джебилу, с трудом поднимаясь на ноги. ‑ Па́хан уже собирался уходить, ‑ он заковылял наружу так быстро, как только позволяли короткие ноги.

Слуга неуверенно покосился на Браяра.

‑ Милорд па́хан? ‑ осторожно осведомился он. ‑ Мне привести вашего коня?

‑ А зачем спрашивать? ‑ поинтересовался Браяр. ‑ Его Величество Мячик ведь сказал же тебе, что я уже собирался уходить.

Он пошёл прочь из комнаты, пока не наговорил ещё чего похуже. Слуга, который похоже с трудом удерживался от ухмылки, потрусил вперёд, чтобы привести скакуна Браяра.

После недолгого ожидания во дворе гнев Браяра стал гаснуть. Когда соображение вернулось к нему, он осознал, что кое-что забыл. «Дурак!» ‑ сказал он себе. «Ты не взял деньги!»

Гнев снова вспыхнул, наряду с самоиспугом. Почему он не взял деньги? Надо было взять. Это же была взятка, в конце концов, для него или для Эвви. Принятие её не означало, что он должен был следовать указаниям толстяка и послать Эвви в Спиральный Круг. Он мог прикарманить всё сам. Раньше он бы оставил деньги себе не волнуясь, и сказал бы себе, что Эвви следует самой собирать деньги для себя.

Он уже было думал, что миновали времена, когда Браяр Мосс, ученик и маг, сталкивался с Роучем, хажрским беспризорником и уголовником, которым он когда-то был. Даже Браяр Мосс понимал ценность денег — ведь не могли же жизнь в храме и бытность магом уничтожить в нём это! Он мог бы оставить деньги для Эвви и возместить себе траты на взятки и одежду.

Но он их не взял. Он оставил их там, будучи настолько разгневанным из-за нанесённого Эвви оскорбления, что отказался прикасаться к ним. Он что, с ума сошёл? Он вёл себя глупо, как какой-нибудь Денежный Мешок с уязвлённой честью! Он сейчас просто вернётся и заберёт деньги. Они должно быть всё ещё лежат на столе, если только кто-то не успел уже зайти в эту комнату. Только несколько шагов. Эвви будет лучше, и он снова станет прежним.

Вдоль стены, снаружи дворцовых комнат Джебилу, росли кусты горького апельсина. Браяр прошёл среди них, чтобы взять себя в руки, вместо того, чтобы вернуться за деньгами. Слушая то, как апельсины воспевают солнце, почву и дворцовых садовников, Браяр охладил свои кипящие нервы. Растения не имели представления о деньгах. Это не делало их сумасшедшими; ничто не делало растения сумасшедшими. Он погладил стебли и листья, и успокоился.

Когда он услышал цокот копыт, то понял, что слуга вернулся с его конём. Браяру потребовалось какое-то время, чтобы уговорить горькие апельсины отпустить его. В течение всего этого разговора слуга держал коня, глядя себе под ноги, будто хорошо одетые юноши каждый день говорили с растениями. Браяр дал ему монетку и оседлал коня. Пора было возвращаться домой и поговорить с Розторн.

Он вернул коня в конюшню, убедившись, что животное хорошенько обтёрли и задали дополнительную порцию овса. Следуя вниз по Улице Зайцев, Браяр раздумывал, следует ли ему зайти в соук, когда его внимание привлекло движение напротив его дома.

На крыше дома напротив сидела девушка. Браяр знал всех, кто жил поблизости. Если бы его соседи увидели своих дочерей в штанах вместо юбок, то побили бы бунтарок и держали бы взаперти, пока те не выкинули бы такие глупости у себя из головы. Браяр также сомневался, что хоть одна из этих девушек знала, как крутить кинжал на одном пальце.

Он лениво прошёлся на ту сторону улицы, делая вид, будто не заметил наблюдательницу, и свернул в переулок к соуку. Прошлым днём он заметил в переулке лестницы, которые вели на крыши; теперь он воспользовался одной из них, чтобы взобраться наверх к дороге, которую так свободно использовала Эвви.

Когда он поднялся, соседка стирала бельё на своей крыше. Когда он прижал палец к губам, она подняла брови и мотнула головой в сторону наблюдательницы, сидевшей в двух домах оттуда. Браяр мрачно улыбнулся и кивнул. Женщина — три недели назад он дал ей кое-что от острых головных болей — щёлкнула пальцами. Дремавший в углу потрёпанный пёс поднялся на ноги.

Браяр покачал головой. Он сначала хотел поговорить с лазутчицей. Женщина успокаивающе повела рукой, и собака снова легла. Браяр начал красться вперёд, через сушащееся на верёвках бельё, пока не смог рассмотреть наблюдательницу, не попадаясь ей на глаза. Она носила в носу золотое кольцо с гранатовой подвеской. Браяр нахмурился. Значит Гадюки всё ещё крутились поблизости!

Используя бельё, бочки и прочие препятствия в качестве укрытия, он подкрался к Гадюке не будучи замеченным, кивая по пути присутствовавшим на крышах соседям. Здесь был кто-то из каждого дома, изображая занятость. Они может и мирились с тем, что банды использовали верхние дороги, но не собирались позволять им что-то украсть.

Остановившись в одной крыше от неё, Браяр стал наблюдать за Гадюкой. Её внимание было приковано к его дому — она определённо не ожидала гостей. Та беспечность, с которой она расслабилась на краю крыши, беспокоила Браяра. Он уже начал уставать от Гадюк. Пора было дать им об этом знать.

Дом, который она выбрала, идеально подходил для его целей. У владельцев дома росли розы, посаженные в кадки вдоль задней и боковых сторон крыши. При небольшом поощрении они не дадут Гадюке сбежать. Браяр встал и перешагнул через разделявшую две крыши низкую стену.

Девушка вскочила на ноги. Теперь она держала по кинжалу в каждой руке; держала легко, явно побывав в немалом числе драк. Она была ростом почти с Браяра, возможно старше на год или два. Он медленно отступил на три шага к задней части крыши.

Думая, что он её боится, Гадюка приблизилась, сверкая тёмными глазами.

‑ Я знаю тебя, ‑ напряжённо сказала она. ‑ Ты — экнуб па́хан, который живёт через дорогу.

‑ Так ты здесь не ради меня? ‑ спросил Браяр, пытаясь казаться напуганным.

Он не был уверен, что это могло у него получиться. Когда он пугался, то скрывал это изо всех сил.

‑ Тебе нужна Эвви.

‑ Верно, ‑ Гадюка приблизилась ещё на шаг, игнорируя шорох роз у стены за её спиной. ‑ И ты будешь об этом молчать, если не хочешь, чтобы я вспорола тебе брюхо, ‑ она чихнула.

‑ Я молчать не буду, ‑ спокойно сообщил ей Браяр, показывая, что у него был нож.

Девушка пригнулась в стойке уличного бойца. Браяр уже собирался попросить кусты роз схватить её, когда она чихнула ещё дважды.

‑ Как тебя зовут? ‑ потребовал Браяр.

Она выплюнула ругательство, закончившееся ещё одним чихом. Браяр улыбнулся. У девушки была розовая лихорадка, лекари Спирального Круга называли её «аллергией». Как одни люди начинали чихать или чесаться во время сенокоса или в комнате с кошками, другие не могли жить с розами.

‑ Я… скормлю тебя… огненным муравьям, ‑ ярилась девушка между чихами. ‑ Я…

Она чихнула три раза подряд, затем вытерла глаза рукавом. Браяр воспользовался этим моментом, чтобы подтолкнуть вперёд два куста роз в кадках, пока Гадюка не оказалась окружена. Девушка глотала ртом воздух, забыв о кинжалах у себя в руках.

‑ Неправильный ответ, ‑ невозмутимо ответил Браяр.

Розы были увядшими, готовыми к осенним дождям. Он воззвал их к полному, живому росту. Бутоны раздулись до размера виноградин, затем взорвались тяжёлыми малиновыми цветами. Гадюка чихала не переставая, уже не способная ни на что другое.

Он позволил цветам сжаться, увянуть и сойти на нет, вызвав из веток ещё более крупные бутоны. «Подождите немного, пожалуйста», ‑ попросил он их, пока они не раскрылись. Гадюка скребла своё покрасневшее, чешущееся лицо каймой своей куртки. Браяр подошёл, пройдя через завесу кустов розы и не зацепившись одеждой за шипы. Она не успела понять, что он делает, когда он уже спокойно забрал у неё кинжалы и дал взамен платок, который носил в кармане. Затем он прошёл через завесу роз обратно и уселся на перевёрнутое корыто.

‑ Удобно? ‑ спросил он.

Он с минуту послушал её ругательства, затем покачал головой:

‑ Знаешь, тут дети поблизости, ты их плохому учишь, ‑ сказал он. ‑ Это — приличный район, а не такой, к каким ты привыкла.

Когда она продолжила ругаться, Браяр махнул рукой кусту у Гадюки за спиной. Тот вырос до её головы и распустил очень большой розовый бутон у её щеки. Повинуясь жесту Браяра, бутон начал раскрываться, один лепесток за другим.

Гадюка протёрла глаза и посмотрела, что щекочет её щёку. Она отпрянула — лишь чтобы обнаружить, что остальные кусты роз обложили её со всех сторон, образуя шипастый кокон, который был ей по грудь.

‑ Успокойся и веди себя прилично, иначе цветов станет ещё больше, ‑ уведомил её Браяр.

Он сидел и вычищал грязь из-под ногтей с помощью одного из её кинжалов, пока девушка не перестала трепыхаться.

‑ Будешь паинькой?

Девушка свирепо чихнула, потом кивнула.

Браяр заметил, что у неё на лице было несколько красных пятнышек.

‑ Ты — одна из тех, кто попытался сграбастать Эвви у Рынка Потерянных, так ведь? ‑ спросил он. ‑ Она вас обожгла своими камнями.

Девушка помедлила, затем кивнула.

‑ И тебя это ничему не научило? ‑ поинтересовался он.

Девушка начала проклинать как его, так и Эвви. Браяр кивнул бутону, торчавшему около её щеки. Тот стремительно распустился в кроваво-малиновый цветок, который полностью распустившись стал размером почти с её голову.

‑ Выполняют твои приказы как маленькие царапающиеся собачки, так ведь? ‑ требовательно спросила она, прежде чем её накрыло чихание.

‑ Не могу придумать ничего более тупоумного, чем оскорблять меня в данный конкретный момент, ‑ заметил Браяр. ‑ Впрочем, вы, Гадюки, пришли последними в гонке за умом, причём давно, так ведь?

Какой бы ответ она ни хотела дать, он потерялся в раскатах чихания. Её глаза настолько опухли, что начали закрываться; по её судорожным вдохам Браяр понял, что горло у неё тоже опухло.

‑ Наверное я всё-таки не хочу тебя убивать, ‑ решил он. ‑ По крайней мере не вот так вот. Это не особенно честно.

Сняв с плеча перемётные сумы, он коснулся одного из множества кармашков своего магического набора. Тот открылся, позволив ему забрать заткнутую пробкой склянку. Пока он вытаскивал пробку, Браяр заставил убедился, что стебли роз прочно опутали руки и ноги Гадюки. Затем он протянул руку и оставил по одной капле масла из склянки у неё под носом и на глазах.

Широко распахнув рот, девушка глотнула воздух, наполнивший лёгкие. Её глаза раскрылись, когда опухоль спала, хотя они и продолжали слезиться. Она перестала чихать. Универсальное антиалергенное масло Браяра было весьма сильнодействующим: оно могло убрать симптомы более чем на час, пока Браяр или Розторн не удавалось узнать, что вызывало аллергию, и состряпать лекарство, помогающее только от этой формы.

Как только Гадюка снова задышала, Браяр попросил куст розы у неё за спиной произвести на свет ещё четыре очень больших бутона около её головы. Как только они налились ростом, он спросил:

‑ Зачем ты шпионишь за Эвви?

‑ Чтобы знать, где она, ‑ угрюмо ответила Гадюка. ‑ Наш тэску хочет, чтобы она к нам когда-нибудь присоединилась.

‑ Зачем? ‑ поинтересовался Браяр. ‑ Она же просто ребёнок.

‑ Она — каменный маг, ‑ сказала Гадюка. ‑ Она может сказать, где спрятаны драгоценные камни, какие из них ценные, а какие — нет. С каменным магом мы могли бы стать главной бандой в Чаммуре.

Браяр скрестил руки на груди:

‑ Когда Вор-Повелитель захотел меня в свою банду, он сначала спросил меня. Он сказал, что я получу еду, и хорошие вещи, и партнёров, которые будут прикрывать мне спину, ‑ уведомил он её. ‑ Все мои партнёры были приглашены, и им объяснили, почему в банде быть хорошо. Вы же, судя по вашим действиям, не хотите партнёра. Вам нужен раб. Она никогда не вступит в вашу банду. Уж я-то постараюсь.

Губы девушки скривились.

‑ Ты хочешь, чтобы мы охмурили какую-то маленькую узкоглазую крысу из Высот Принцев? Она даже не чаммурка!

‑ Я не хочу, чтобы Гадюки вообще пытались её охмурить, ‑ холодно ответил Браяр. ‑ Вы не умеете себя вести. И если я ещё раз увижу тебя здесь, то ты подумаешь, что это… ‑ он дал команду бутонам, и те мгновенно распустились в цветы вокруг лица Гадюки, ‑ … знак моей любви.

Небольшое количество масла, которое он ей дал, не могло противостоять пыльце от огромных цветов и окружавших её кустов. Она чихнула так сильно, что Браяру показалось, будто она что-то себе вывихнула. Из её носа потекло.

Браяр попросил кусты отпустить её. Он отошёл в сторону, пока она бежала с крыши, чихая и спотыкаясь о вещи, которых она не могла видеть из-за слезящихся глаз. Её кинжал он оставил себе.

 

Глава 8

Розторн выслушала Браяра, её тонкие брови сошлись вместе с почти слышимым щелчком, когда он рассказал, как Джебилу отмахнулся от влияния Лайтсбриджа и Спирального Круга. Она молча накрыла на стол, раскрыв рот лишь один раз — чтобы позвать Эвви обедать. Девочка явилась утром, пока Браяра не было. Розторн заставила её помыться, переодеться в чистое и помочь собрать урожай кукурузы на крыше. То, что Эвви подчинилась, Браяра не удивило. Противиться Розторн могли только особо твёрдые духом.

Женщина ела молча, в то время как Эвви засыпала Браяра вопросами о дворце. Белокаменные стены комнаты Джебилу, из чего они были сделаны? Была ли мозаика на стенах тоже из камня? Люди выкладывали мозаики в камне так же, как она делала с камнями в её жилище? Какие были на вкус булочки мага — и что значит Браяр даже не попробовал их?

‑ Довольно, ‑ сказала Розторн, бросая салфетку на стол. ‑ Разве камни не тихие?

‑ Но я же не камень, ‑ ответила Эвви. ‑ Я каменный маг.

Её радостная улыбка даже не дрогнула под укоризненным взглядом Розторн. Браяр решил, что наверное у Эвви была каменная башка, и что именно так она могла сопротивляться яркому характеру его наставницы.

‑ Вы двое — вымойте посуду, ‑ приказала Розторн, вставая. ‑ Я пойду перекинусь парой слов с Мастером Стоунслайсером.

‑ Я хотел бы пойти с тобой, ‑ подольстился Браяр.

Он хотел услышать, что Розторн скажет тучному магу.

Розторн покачала головой:

‑ Посуда. А потом научишь её чему-нибудь, ‑ она указала на Эвви. ‑ Не теряй времени попусту.

‑ Но я не могу! ‑ возразил Браяр. ‑ Я всего лишь пацан, а не…

‑ Научи её медитировать, ‑ твёрдо сказал Розторн, отсекая его возражения. ‑ И научи её удерживать свою силу крепче. Также не забудь установить охранный круг, когда будете этим заниматься. Неуправляемая каменная магия ничего хорошего не принесёт ни моим бобам, ни твоим миниатюрным деревьям.

Браяр содрогнулся.

‑ Спасибо, что напомнила.

‑ Не стоит благодарности, ‑ ответила Розторн. ‑ Давай, за работу, ‑ она покинула дом с упрямым выражением лица.

‑ Она что, съест Джубу-хубу? ‑ поинтересовалась Эвви. ‑ Судя по её виду, она по крайней мере укусит его.

‑ Нет… если она укусит его, он умрёт, ‑ просветил её Браяр. ‑ И его зовут Джебилу. Запомни. Он всё-таки будет твоим постоянным наставником.

Эвви пожала плечами.

Они устроились в передней комнате для урока. Браяр удостоверился, что Эвви удобно уселась, прежде чем начертил вокруг них охранный круг с помощью специально приготовленного масла. Круги ему давались легко. Сила, которой он напитал масло, взметнулась вверх и накрыла их силовым пузырём. Что бы ни случилось внутри, за барьер магия не проникнет.

Эвви дёрнула носом.

‑ Что это такое? ‑ потребовала она.

‑ Одна из лучших моих смесей! ‑ отразил Браяр намёк на то, что его радость и гордость неприятно пахнет. ‑ Розмарин, кипарис и герань. Может держаться даже против пятерых магов, давящих одновременно! Мне за неё дали награду на соревнованиях!

Эвви подпёрла подбородок ладонью.

‑ Пахнет так, будто что-то сдохло, ‑ заметила она.

Браяр открыл было рот, чтобы возразить, но увидел, как дрожат её губы.

‑ Ты что, издеваешься надо мной? ‑ спросил он.

Эвви с серьёзным видом покачала головой.

‑ Я думал, ты меня боишься. Думал, ты всех боишься, ‑ указал он.

‑ Ты ничего, ‑ беззаботно ответила она. ‑ Ты уже мог сотворить со мной множество всяких гадостей, но не сотворил.

Браяр покачал головой и сел, скрестив ноги.

‑ Так, при медитации ты дышишь особым образом, считая, вот так, ‑ он показал ей, как надо дышать, вдыхая в течение семи секунд, задерживая дыхание на столько же и в течение такого же промежутка времени выдыхая. ‑ И пока ты вот так дышишь, очисти свой разум от всех мыслей. Чтоб просто пустой. Поначалу это трудно, но потом ты наловчишься. Ты смышлёная, для девочки.

Даджа бы врезала ему; Сэндри бы дёрнула его за ухо или за нос; Трис проигнорировала бы его. Эвви же показала ему язык. Браяр широко улыбнулся.

‑ Не то чтобы я имел что-то против девушек в обычном смысле. А теперь, давай попробуем дыхание.

Эвви так и сделала, дважды, затем покачала головой.

‑ Что это вообще значит — очистить мои мысли? У меня нету между ушей метлы, знаешь ли. Я ж не могу их вымести оттуда.

‑ Однако ты должна научиться это делать, ‑ объяснил Браяр. ‑ Именно так ты попадёшь в место, где можешь обращаться со своей магией. Если на научишься, твоя сила будет сбегать против твоей воли, и будут неприятности. Или она потечёт из тебя, и ты не сможешь её остановить, или не сможешь набрать нужное для дела количество.

Эвви попыталась снова. Она сумела удержать дыхание и выдохнуть трижды, потом воскликнула:

‑ Но я же думаю о куче вещей, например обед, и ужин, и мне кажется, что я утром видела Гадюку… Я не могу прекратить думать!

‑ Просто забудь о Гадюках, ‑ приказал Браяр. ‑ Я с ними разберусь, ‑ он помассировал висок. ‑ Смотри, ‑ сказал он, подумав немного. ‑ Камни — они думают?

Эвви хихикнула.

‑ Конечно нет, остолоп.

‑ Хорошо. Дыши и стань камнем, ‑ предложил Браяр. ‑ Просто закрой глаза. Будь камнем у себя в голове.

‑ Какого рода камнем? ‑ поинтересовалась она. ‑ Если я — оранжевый камень или чёрно-белый камень, то солнечный свет упадёт на мои искрящиеся вкрапления, и я это замечу. Или…

‑ Помнишь, какими камнями вымощен Золотой Дом? ‑ быстро спросил Браяр, пока она ещё чего не сказала. ‑ В основном проходе? Чёрный, совсем не блестящий, тяжёлый, ‑ Эвви кивнула. ‑ Попробуй такой камень.

Она начала дышать, а Браяр считал. Он не пытался сам войти в центр своей силы, полагая, что ему самому нужно приглядывать за девочкой. Даже при этом он не заметил, что в какой-то момент она застыла. Её сила мягко светилась по всему её телу. Её глаза не двигались под веками; её лицо окаменело. Лишь едва уловимое движение её носа и лёгкое вздымание и опускание груди указывали на то, что она жива. Браяр положил ладонь на её руку, и обнаружил, что её кожа стала холодной, почти твёрдой.

‑ Эвви, ‑ позвал он, его сердце тяжело забилось в груди. ‑ Эвви, послушай, прекрати. Эвви…

Она не шелохнулась.

Браяр затёр рукой свой круг, нарушив его, и бегом бросился наверх, в свою мастерскую. Ему нужно было что-то с сильным запахом. Найдя нужное растение, он отломил стебель и отнёс его вниз. Его самого запах не беспокоил, как и большинство растительных запахов, но по жалобам других людей он знал, что не всем нравился этот сильный запах. Он сунул стебель Эвви под нос.

Её ноздри дёрнулись. Миг спустя они раздулись; её грудь резко расширилась; глаза распахнулись.

‑ Фу! ‑ воскликнула она, отстраняясь от него, прикрывая нос ладонью. ‑ Хэ́йбэй пронеси, что это такое?

Браяр раскаянно улыбнулся.

‑ Это называется асафетида, ‑ сказал он ей. ‑ Хорошо помогает при недугах лёгких и в экзорцизмах.

‑ Кто ж согласится дышать этой дрянью? ‑ потребовала Эвви. ‑ Беру обратно свои слова о том масле, что ты использовал до этого. На этот раз действительно пахнет так, будто кто-то сдох. И вообще, зачем ты заставил меня это нюхать?

Браяр мягко положил стебель на пол.

‑ Я не говорил тебе становиться камнем, ‑ уведомил он её, снова восстанавливая круг. ‑ Я лишь сказал тебе очистить разум как у камня. Если они не думают ни о чём, то и ты не думаешь ни о чём! В особенности о том, чтобы стать камнем!

‑ Я не смогла бы превратить себя в камень, ‑ усмехнулась она.

Затем поймала взгляд Браяра.

‑ Ведь не смогла бы?

‑ Я не знаю. На вид ты была к этому весьма близка, ‑ сообщил он ей. ‑ Так. Попробуем снова. Очисти разум. Не становись камнем.

Он начал считать, чтобы Эвви вдыхала, задерживала дыхание и выдыхала. Какое-то время ничего не происходило. Браяр продолжал считать, в то время как сначала подёргивались её пальцы, потом — её нос. Вдруг она расслабилась, и вокруг неё вспыхнул яркий белый свет, почти ослепив Браяра.

‑ Прекрати! ‑ воскликнул он. ‑ Прекрати немедленно!

‑ Ну а теперь что? ‑ потребовала она, открывая глаза. ‑ У меня почти получилось!

‑ У тебя действительно получилось, ‑ заверил он её, разрывая охранный круг. ‑ Я просто не был готов. Подожди здесь.

‑ Я хочу воды, ‑ пожаловалась она.

‑ Так сходи попей.

«Я для этого не гожусь», ‑ подумал он, пока ходил за своим магическом набором, а Эвви ходила попить. «Если бы годился, то был бы готов ко всем этим проблемам, а не бегал бы поминутно из круга и обратно».

‑ Так, смотри, ‑ сказал он, когда они вернулись на свои места и он снова замкнул круг. ‑ Я хочу, чтобы ты делала так же, как делала до того, как я закричал, ладно? Только сперва…

Он вынул из своего набора бутылку и капнул из неё себе на указательный палец. После того, как он смазал себе веки, в его глазах потемнело, как если бы он накрыл каждый из глаз прозрачным коричневым стеклом. Даже устойчивое серебристо-белое свечение охранного круга и силового пузыря вокруг них притухли до едва видимых искр.

‑ Это для чего? ‑ спросила она.

‑ Это помогает мне видеть, ‑ рассеянно ответил он. ‑ А теперь — дыши. Попытайся попасть в то место в своей голове.

Эвви послушно закрыла глаза, когда Браяр начал считать. Какое-то время единственные звуки доносились снаружи — женщины разговаривали, дети кричали, и где-то вдалеке печально кричал осёл. Браяр наблюдал за Эвви.

Сначала дёрнулась и почесала бедро. Потом чихнула. Ему было видно, что она думает, потому что её глаза стремительно двигались у неё под закрытыми веками. Вдруг она замерла. Её сила вспыхнула вокруг, заполнив пространство внутри силового пузыря.

‑ Сейчас я коснусь твоих век. Не ойкай, ‑ Браяр осторожно коснулся её век зрительным маслом, которое помогало тем, кто не мог видеть магию, узреть её. ‑ Открой их. Постарайся держать свой разум чистым.

Эвви медленно открыла сначала один глаз, потом другой. Яркое свечение магии вокруг них заставило её заморгать; её глаза начали слезиться. Потихоньку пламя её силы погасло, по мере того, как она потеряла с ней связь.

‑ Что это было? ‑ полюбопытствовала она, протирая глаза кулаком.

‑ Это была твоя магия, ‑ просветил её Браяр. ‑ Мы начнём учить тебя удерживать её при себе, чтобы она не растекалась куда попало. И если ты её не можешь видеть, то тебе нужно будет найти способ определить её присутствие, её форму, и что ты можешь с ней проделать. Ты что-нибудь ощущала, прежде чем я сказал тебе открыть глаза?

Эвви зевнула.

‑ Нет, ‑ сказала она и потёрла нос. ‑ А должна?

‑ Что-то должно быть, ‑ настаивал Браяр. ‑ Тепло, холод, щекотка. Маг всегда знает. Теперь закрой глаза, и попробуем ещё раз.

‑ Я не хочу, ‑ заныла Эвви. ‑ Мне скучно.

‑ Когда-нибудь я спрошу тебя, что ты хочешь. Но не сегодня, ‑ парировал Браяр.

Потом прикусил губу. «Только открыл рот, и оттуда уже полезла Розторн», ‑ грустно подумал он. «Если так дальше пойдёт, я начну грозить ей, что подвешу её в колодце».

‑ Закрой глаза, ‑ твёрдо приказал он Эвви.

Леди ела фигу, поглядывая на Орлану.

‑ Вчера ты пыталась схватить девочку, ‑ заметила она. ‑ За свои усилия ты получила ожоги и бежала ни с чем.

Орлана, с сопливым носом, покрасневшими и припухшими глазами и со всё ещё хриплым дыханием, мрачно кивнула. Ей следовало проигнорировать приказ доложить леди, если что-то случится. Икрум не заставил бы её прийти сюда — он и так уже был наполовину в ужасе от этой женщины.

‑ А теперь ты говоришь, что оставила свой наблюдательный пост из-за цветов, ‑ пальцы леди зависли над второй фигой.

‑ Вы говорите об этом так, будто это какая-то мелочь! ‑ воскликнула Орлана. ‑ Я не могла дышать, настолько было плохо!

Она молча прокляла Икрума именем Шайхуна. Чтоб пустынные ветры ободрали его до костей за то, что он привёл леди в их жизни.

‑ Уверена, что ты полагала неудобство значительным, ‑ леди оглядела Орлану с головы до ног. ‑ И этот па́хан сказал тебе, что каменного мага нужно охмурить?

‑ Для других банд. Он сказал, что не хочет, чтобы Гадюки вообще к ней подходили, ‑ у неё пересохло в горле, но было бессмысленно просить что-нибудь попить.

Леди никогда не позволит фукдак касаться своих чашек.

Леди пристально осмотрела одно из множества своих колец.

‑ Ухаживание может исходить и не от Гадюк, ‑ пробормотала она. ‑ Что касается твоей истории о гигантских розах… хотя я предупреждала вас всех, что наркотики лишь оставят вас на дне, мне ясно, что по крайней мере лично ты не послушалась. Твой рассказ — просто оправдание наркотическому опьянению, и я отказываюсь его принимать.

‑ Мне плевать, примешь ты его или нет, такамери, ‑ выплюнула Орлана, сытая по горло. ‑ Я не была под кайфом, и всё произошло так, как я сказала. Кто ты такая, чтобы сомневаться во мне и в моих словах? Ты не давала банде свою кровь. Ты не отказалась ради банды от семьи. Ты…

Леди подняла палец. Немой вышел из галереи и перекинул шнур Орлане через голову, умело его закручивая. Орлана, отчаянно сопротивляясь, попыталась просунуть под шнур пальцы, но не сумела.

Когда немой отошёл от трупа, леди поманила пальцем в сторону другой галереи на краю сада. Её армсмастер Убаид вышел из тёмной комнаты, где он ждал, прислушиваясь. Подойдя достаточно близко, он встал на колени на камнях двора и склонил перед ней голову.

В то время как немой был большим и округлым от жира, Убаид тонкий и жилистый как ремень из сыромятной кожи. Он носил свои чёрные с серебром волосы зачёсанными назад и заплетёнными в косу. Его кожа была коричневой и со следами многих часов, проведённых на солнце. Длинные усы обрамляли его тонкогубый рот сверху и с боков; его щёки были гладко выбриты. Его нижние веки слегка провисали, придавая его карим глазам бесстрастное выражение. Он был одет как свободный горожанин — свободная рубаха, безрукавка, мешковатые штаны, сапоги, кушак — и имел меч на левом боку, а на правом — длинный кинжал. Он был одним из охранников её первого мужа, но выбрал служение ей.

‑ Найди Икрума Фазхала и скажи ему, чтобы немедленно явился ко мне, ‑ приказала леди. ‑ Потом поспрашивай об этом экнуб па́хан. Узнай, куда он ходит. Я желаю с ним познакомиться, но осторожно. Если соблазнение позволит отнять у него девчонку, то я буду соблазнять — в пределах разумного. Мне нравятся слуги, которые понимают свою ценность. Поскольку этот па́хан сделался её другом, я заставлю его относиться ко мне благосклонно.

Когда немой взвалил мёртвую девушку на плечо и унёс, Убаид поглядел на оставленный им беспорядок.

‑ Если будете их и дальше так убивать, леди, то банда кончится.

Её глаза расширились от гнева.

‑ Я слишком много тебе позволяю, Убаид. Они прекратят оскорблять меня, и тогда мне больше не придётся их наказывать. Эти беспризорники просто должны уяснить, что я не приемлю поражений.

Когда Икрум прибыл, его отвели в гостиную леди, а не в сад. Слуги ещё не закончили заново укладывать плитку на месте смерти Орланы. Леди услышала его шаги, но не подняла взгляда от своей книги в течение некоторого времени после того, как он упал перед ней на колени и склонил лицо к полу.

Наконец она закрыла книгу, заложив нужную страницу пальцем.

‑ Икрум, ты должен сообщить своим людям, что я не потерплю неуважения. Посмотри на меня.

Он поднял лицо. Оба его глаза расплылись синяками, один из них был разбит настолько сильно, что опухоль не давала ему открыться. Его нос был сломан; губы — разбиты. Его голову стягивала грубая окровавленная повязка.

Книга соскользнула у леди с колен. Она стремительно сменила позу, поставив ноги на пол, наклонилась и взяла его подбородок в свои пальцы. Он позволил повертеть своё лицо туда-сюда, пока она осматривала его раны.

‑ Как это произошло? ‑ поинтересовалась она, сверкая глазами. ‑ Кто сделал это с тобой?

Он попытался облизнуть губы и вздрогнул от боли.

‑ Нет, подожди, ‑ приказала она.

Слуге, откликнувшемуся на звон её колокольчика, она сказала:

‑ Мою лекарку, кофе, еды и табуретку, немедленно, ‑ слуга побежал выполнять. ‑ Ничего не говори, пока о тебе не позаботятся, ‑ приказала Икруму леди.

Лекарь явился в течение нескольких минут. Будучи магом, она вскоре сумела снять опухли, покрывавшие лицо и руки Икрума, срастить сломанный нос и треснувшие рёбра, и притупить боль от, как она сказала леди, «весьма основательного избиения».

Когда лекарка закончила, леди отпустила её. Икрум осторожно пил свой горячий, горький кофе. Когда он опустошил чашку, леди своими руками налила ему ещё одну.

‑ Кто? ‑ спросила она.

‑ Владыки Ворот, ‑ Икрум начал сползать с табуретки, на которой сидел, но леди покачала головой. ‑ Я… вы помните, сестра их тэску, она мне нравится. Возможно, я нравлюсь ей. Её брат застал нас вместе и его партнёры преподали мне урок, ‑ Икрум горько улыбнулся. ‑ Он сказал, что следующий раз он меня кастрирует.

‑ Это нельзя терпеть! ‑ леди встала и начала прохаживаться, вокруг неё колыхались зелёные шёлковые занавеси и вуали. ‑ Это неуважение — их нападение на тебя! ‑ она схватила плечо Икрума, когда тот начал вставать. ‑ Теперь ты видишь? ‑ яростно потребовала она. ‑ Ты не хотел разбираться с Владыками Ворот, но разве не видишь, что мы должны? Они услышали о том, что ты завербовал тех, других. Они напуганы. Любой, кто находится на вершине дерева, должен интересоваться теми, что внизу. Они избили тебя, чтобы заставить тебя потерять уважение твоих Гадюк, чтобы ты не представлял больше для них опасности.

‑ Скажите, что мне делать, ‑ прошептал Икрум, склонив голову.

Он гадал, носил ли когда-нибудь бог пустынных ветров и безумия испепеляющей жары Шайхун женское лицо. Видел ли он сейчас перед собой Шайхуна? Впивались ли в его плечи покрытые хной когти Шайхуна, и Шайхуново ли пряное дыхание он ощущал на лице?

‑ Я всё сделаю, клянусь.

‑ Орлана мертва, ‑ прошептала леди, впившись взглядом в глаза Икрума так же, как её руки держали его плечи. ‑ Она дважды подвела меня. Она позволила экнуб па́хан прогнать себя. У нас только два пути, Икрум. Победа или смерть. Я не желаю жить в этом мире вполовину. И мои Гадюки не будут тоже. Вот, что ты сделаешь.

Она начала тихо говорить, убедившись, что он понимает каждое слово. Наконец она отпустила его.

‑ Сокруши наших врагов, Икрум. Дай мне победы.

 

Глава 9

Эхо загуляло по Золотому Дому, когда смотрители рынка начали открывать огромные ставни, позволяя солнечному свету проникать в здание. Вздрагивая по мере того, как отзвуки били по его заспанным ушам, Браяр вдохнул пар от своего чая и попытался перестать ненавидеть себя за то, что оказался настолько глупым, чтобы арендовать место на рынке. Он знал, что это было хорошей мыслью — людям нужно было взглянуть на его миниатюрные деревья, прежде чем они согласны были заплатить за них немалые деньги, — но его тело страстно тосковало по кровати. Его работа с Эвви прошлым днём вымотала его сильнее, чем он думал.

«Последний час был особенно тяжёлым», ‑ думал он, потягивая чай. Несомненно, он просил от неё слишком многого для первого настоящего урока медитации, но откуда он мог знать, сколько именно будет «слишком много»? Ему самому было около четырнадцати, он сам был учеником, как часто ему напоминала Розторн. Он определённо вздохнёт с облегчением, когда передаст Джебилу свою ученицу.

Эвви была удивлена, в отличие от Браяра, когда Розторн вернулась домой и сообщила, что Джебилу встретится со своей новой ученицей в Золотом Доме.

‑ Не ждите его до обеда, ‑ предостерегла Розторн, мрачно скривив губы. ‑ Но он придёт, иначе я узнаю — почему, ‑ она посмотрела на Эвви. ‑ Ты издевалась над моим мальчиком?

‑ Твоим мальчиком? ‑ с ухмылкой спросила Эвви. ‑ Он не мальчик, он старый.

‑ Я чувствую себя старым, ‑ проворчал Браяр, когда первые лучи солнца упали на полки с миниатюрными деревьями у него за спиной.

Те хором возрадовались солнцу, впитывая листьями каждый клочок света. Лишь его собственное дерево, сосна в форме известной как шаккан, молчала. Браяр расположил её так, чтобы солнце падало на неё первой. Она была его спутником и другом, стопятидесятилетнее произведение искусства, наполненное до отказа магией. Она не продавалась.

А остальные — продавались. Пять из них он начал растить из деревьев, которые можно было найти в окрестностях Чаммура. Как Розторн собирала запасы семян для местных фермеров, так и Браяр использовал свою силу, чтобы вырастить деревья в идеальной миниатюрной форме, стараясь не ослабить их, когда магия наполняла их прожилки. Ещё шесть он купил по пути, настолько изменив их форму, что их можно было продать в десять раз дороже, чем он их купил. Другие он привёз из дому. Некоторые из них он не продаст, если только предложенная цена не будет очень высокой. Они являли собой образцы его экспертизы в различных классических формах миниатюрных деревьев, и гарантией от недостатка денег в дальнейшем.

Закончив свой чай, он перераспределил своих подопечных по полкам, чтобы наилучшим образом воспользоваться светом. Он пытался игнорировать докучавший внутренний голос, который звучал похоже на Сэндри, его названную сестру. Голос постоянно теребил его мысли, задавая вопрос, который он не хотел слышать, и на который не хотел отвечать: «чего хорошего ей принесёт обиженный наставник»? Или хуже: «что если он подождёт, пока вы с Розторн не уедете, а потом начнёт жестоко с ней обращаться?»

«Вчера я показал себя хреновым наставником», ‑ возражал он. «Наставник, который мало знает о каменной магии и ещё меньше — о наставничестве, будет не лучше».

Призрачная Сэндри его игнорировала. Он знал, что это означало: она думала, что он категорически неправ.

«Как и все дворяне», ‑ сказал он ей, когда она стала совсем настойчивой, как это часто бывало с реальной Сэндри. «Всегда волнуетесь о будущем, когда и в настоящем-то непросто».

‑ И всё равно, по-моему они камнеубийцы.

Он настолько погрузился в мысли, что не заметил, как пришла Эвви. Браяр подскочил и бросил на неё гневный взгляд.

‑ Не подкрадывайся ко мне так, и не называй их камнеубийцами, ‑ сказал он девочке. ‑ Им тоже нужно жить, как и твоим драгоценным камням.

‑ Мои камни не рвут твои растения на части, ‑ возразила она со смехом в глазах. ‑ Даже наоборот.

Она была чистой уже третий день подряд, и одетой в чистое. Она вошла в его лавку и уселась на высокой табуретке.

‑ У тебя есть что-нибудь перекусить?

Он вздохнул. Запустив руку в сумку, он нашёл пирожок, который принёс для перекуса.

‑ Ты разве не остановилась у дома, чтобы выцыганить что-нибудь у Розторн? ‑ спросил он, передавая ей пирожок и чистое полотенце. ‑ Ты же одета в свою обновку.

‑ Я остановилась и переоделась, ‑ Эвви закрепила полотенце на шее поверх своей оранжевой куртки.

«Ей не приходится указывать дважды», ‑ подумал Браяр, глядя на её обращение с салфеткой. «Может, я и впрямь слишком на неё давил вчера».

‑ И что, она тебя не покормила?

Эвви отщипнула кусок пирожка и запихнула в рот. Энергично прожевав, она сказала:

‑ У неё в руках были садовые ножницы, когда я спросила. Она сказала, что если я её сегодня побеспокою, то она отсечёт мне нос, поэтому мне лучше донимать тебя насчёт еды, когда я сюда доберусь, ‑ добавила она, откусив ещё кусок.

‑ Она на самом деле не отсекла бы твой нос, ‑ сказал Браяр.

Он почувствовал, что ему суждено вскоре купить ей завтрак побольше.

‑ Только крови бы немного пустила.

‑ Она свирепая, ‑ восхищённо сказала Эвви. ‑ Бьюсь об заклад, она здорово напугала Джубу-хубу, если заставила его покинуть дворец.

‑ Если он будет твоим учителем, то тебе следует произносить его имя правильно, ‑ строго сообщил ей Браяр, думая о том, как каменный маг отреагирует на имя «Джуба-хуба». ‑ Или зови его «Мастер Стоунслайсер».

‑ Не вижу, почему ты меня не можешь учить, ‑ ответила Эвви, упрямо выпятив челюсть. ‑ Мы же вчера хорошо учились, верно?

Браяр уронил голову себе в ладони. Утро обещало быть долгим.

Пока Эвви приканчивала свой пирожок, Золотой Дом оживал. Браяр поместил свой набор для работы с деревьями на прилавок и рядом поставил свою иву. Он обучал её спиральной форме, которая ей нравилась гораздо больше, чем каскадная форма, в которой она была, когда он её купил. Работая нежно, заверяя дерево, что оно не почувствует ничего, когда он уберёт коричневые листья, Браяр на время погрузился в работу. Он был так поглощён ею, что подскочил, когда Эвви заговорила. Ива провела несколькими из своих ветвей по его ладоням, говоря ему, что это ему нужно успокоиться.

‑ Уж если хочешь в банду, то вступать надо вот в эту, ‑ заметила Эвви.

Браяр посмотрел туда же, куда и она, и увидел проходивших мимо его лавки трёх молодых людей на год или два старше его. Двое парней и одна девушка. Все трое носили белые безрукавки, чёрные парчовые кушаки и чёрные штаны.

‑ А что из этого их знак — безрукавка, кушак или штаны? ‑ рассеянно спросил он, проверяя, правильный ли уровень влажности у почвы в горшке с ивой.

‑ Всё вместе, ‑ сказала ему Эвви. ‑ Они — Владыки Ворот. Самая большая банда в городе, и самая богатая.

‑ Я думал, тебе не нравятся банды, ‑ сказал Браяр.

Троица замедлилась, чтобы посмотреть на его товары. Он не спускал с них глаз. Если бы кто-то из них попытался украсть дерево, то вскоре ощутил бы, что будто бы несёт не миниатюрное, а полноразмерное дерево, но начинать день с неприятностей Браяру не хотелось.

‑ Да, не нравятся, но они лучшие, если банды нравятся, ‑ Эвви понаблюдала за троицей, когда они снова поспешили дальше. ‑ Ты вступишь в их банду?

‑ Я? ‑ удивлённо спросил Браяр. ‑ Именем Милы, зачем мне-то вступать?

‑ Ты всё твердишь, что людям нужно вступать в банды.

‑ Я имел ввиду тебя, ‑ твёрдо сказал он. ‑ Я — маг, мне не нужна защита. Но тебе было бы безопаснее в банде, по крайней мере пока не овладеешь своей магией.

‑ А, безопасней, ‑ передразнила Эвви. ‑ По-моему те Верблюжьи Потроха правда выглядели так, будто они и в безопасности — все такие окровавленные и в ссадинах.

‑ Но то ж война банд, ‑ возразил он. ‑ Нужно не пускать другие банды на свою территорию. Это не часто случа…

Он замолчал, вспомнив свою прежнюю банду, которая сражалась, чтобы прогнать другую банду со своей территории или забрать территорию у неё. Начав подсчитывать бои, он осознал, что они происходили почти что каждую неделю. Мысль была неуютной.

‑ Почему твоя местная банда так тебя и не завербовала? ‑ спросил он, сменив тему. ‑ Разве у вас в Высотах Принцев нету банд?

‑ Моё жилище на территории Крушил, ‑ сказала она, подперев голову ладонями. ‑ Копатели владели ей в течение месяца, потом Крушилы снова отобрали её. В последнее время Копатели снова начали вертеться поблизости.

‑ И ни одна из этих банд не попыталась взять с тебя клятву? ‑ спросил он.

К его удивлению, Эвви кивнула.

‑ Пытались много раз. Просто они почему-то не могут найти моё жилище, ‑ она криво ухмыльнулась. ‑ Раньше я думала, что они просто глупые, но… ‑ она замолчала.

‑ Но? ‑ подтолкнул Браяр.

‑ Я начинаю думать, что скала — Высоты Принцев — скрывает моё жилище, ‑ выпалила она.

Помедлив, она спросила:

‑ А какой был знак у твоей банды?

Почему-то Браяр взглянул на свои ладони, на буйство лоз и листьев, поглотившее его тюремные кресты. Конечно, она не это имела ввиду.

‑ Синяя повязка на правом рукаве. Свою я потерял, когда меня с моими партнёрами арестовали в последний раз, ‑ вдруг ему расхотелось разговаривать про банды. ‑ Вот, ‑ сказал он, протягивая ей серебряный дав. ‑ Я бы хотел груш и ржаного хлеба, ‑ он вытащил из сумки пару чашек. ‑ В этих принеси сока или воды. И себе что-нибудь.

Ликуя, Эвви спрыгнула с табуретки и взяла чашки.

‑ Мне с тобой нравится, ‑ сказала она Браяру. ‑ Мы практически респектабельные и всё такое, ‑ она потрусила прочь, нанизав по кружке на каждый указательный палец.

«Практически респектабельные», ‑ грустно подумал Браяр, возвращаясь к работе над своей ивой. «Это я — настолько респектабельный, насколько мне полезно, и ни на йоту более».

К тому времени, как Эвви вернулась, осторожно балансируя купленную еду и браярские чашки с водой, три мага-ученика и их наставник подошли посмотреть на деревья Браяра. Эвви слушала, как они говорили с Браяром об увеличении прироста трав, выращиваемых для заклинаний, и ёрзала всё больше и больше. Наконец Браяр отправил её полировать камни для Нахима Зинира, чтобы он мог спокойно болтать с заходившими к нему магами. Большинство из них чувствовали силу в деревьях; все они спрашивали про образование Браяра. Упоминания Спирального Круга было достаточно, чтобы задержать их на полчаса, чтобы засыпать его вопросами. Когда наконец наступило затишье, он был этому не рад: его накрыл очередной приступ тоски по дому.

Он вытащил бумагу и начал писать письмо к Сэндри, когда о его стойку постучал мужчина. Браяр поднял взгляд. Незнакомец был тощим как бечёвка и просто одет, с серебристо-чёрными волосами, плотно стянутыми к затылку. Его оружие было не таким простым: ножны были из чёрной кожи, но после нескольких лет проживания с работавшей по металлу Даджей, Браяр мог определить, что чеканка на рукоятках меча и кинжала была очень хорошей. В плоских карих глазах мужчины была какая-то холодная наблюдательность. Какого-то рода телохранитель, догадался Браяр.

‑ Моя леди Зэнадия доа Аттанэ желает говорить с тобой, лавочник, ‑ резко произнёс мужчина.

Его голос ржаво скрипел, как будто он редко им пользовался.

Браяр посмотрел мужчине за спину. В проходе стояла женщина, наблюдая за ним. Она была закрыта вуалью с носа до подбородка, но судя по морщинам вокруг её больших и хорошо накрашенных глаз, она была довольно старая, лет пятидесяти. Её одежда ненавязчиво указывала на подлинное богатство: её блузка и юбки были из неброского бледно-лилового шёлка, с серебряной вышивкой; её сари было из серебристой ткани с лиловой каймой. Мелкий жемчуг оттягивал края прозрачных вуалей на её лице и волосах. Она носила круглый зелёный камень каплевидной формы между бровей — Браяр, всё ещё с трудом разбираясь в различных би́нди, как эти камни назывались, и не мог вспомнить, что обозначал зелёный. Она носила легчайший аромат розмарина, освежавший воздух вокруг неё — и не более того.

У неё за спиной высился чернокожий человек-гора, завёрнутый в коричневое льняное полотно. Под тканью вздувались бугры жира и мышц. Он был лыс как яйцо и имел тучный вид евнуха. Его глаза были странного оттенка серого, контрастировавшего с его чёрной кожей: более пустого взгляда Браяр ни разу в жизни не видел. Мужчина носил двусторонний топор, заткнутый за коричневый кушак.

‑ Я любовалась твоими деревьями, ‑ голос у Леди Зэнадии был глубокий и красивый, тонкая вуаль на её лице его не заглушала. ‑ Они прекрасны. Как ты заставил их вырасти такими маленькими?

Браяр поклонился леди, касаясь сначала сердца, потом лба, на традиционный восточный манер. Услужливое обращение с людьми не было ему в тягость, пока мужчина не назвал его «лавочником»:

‑ Это требует много внимания и терпения, миледи, ‑ ответил он.

Судя по её одежде, украшениям и слугам, она могла себе позволить его товары.

‑ Это искусство, каждому дереву придаётся особая форма. Помимо красоты, они используются магически, чтобы привлекать определённые качества или удачу в дом.

Леди Зэнадия шагнула вперёд, мужчина с тяжёлым взглядом уступил ей дорогу. Глядя на вывеску над лавкой, она прочитала вслух:

‑ «Деревья Браяра Мосса, Зелёного Мага», ‑ её красивый голос обласкал его имя. ‑ Кто такой Браяр Мосс?

Браяр снова поклонился, держа ладонь на сердце в знак непрекращающегося уважения.

‑ Это я, если миледи будет угодно.

Ему было видно, что она улыбнулась под своей полупрозрачной вуалью.

‑ Но ты ведь ещё наполовину юноша! Неужели ты вправду па́хан?

‑ Воистину так, миледи.

‑ У тебя такой очаровательный акцент на нашем языке, ‑ заметила она.

На изящном, без акцента имперском она добавила:

‑ Ты прибыл с запада, юный па́хан?

Браяр грустно улыбнулся. Он-то думал, что его чаммурский стал лучше, но, видимо, не настолько, насколько он надеялся.

‑ Саммерси, миледи. В Эмелане, на берегу Моря Камней.

‑ Саммерси! ‑ воскликнула она, всё ещё на имперском. ‑ Это же так далеко! Ты зимуешь здесь, в Чаммуре?

‑ Я не уверен, ‑ сказал Браяр. ‑ Я путешествую с моей наставницей. Она решает, когда мы двинемся дальше.

‑ Тогда мне лучше посмотреть твои товары, не так ли? На случай, если ты больше не появишься в Золотом Доме, ‑ она произнесла это игриво, подняв брови, чуть ли не заигрывая с ним.

Пришёл момент ему приниматься за дело. Он вынес маленький стул с подушкой, который держал в лавке на случай подобных визитов, и установил его снаружи рядом с маленьким, высоким столом. Стол был сделан так, чтобы стоящие на нём вещи находились на уровне глаз сидящего на стуле человека.

Леди села, потратив время на правильную укладку лиловых юбок, сари и вуалей, пока те приняли должное положение. Старший слуга расположился перед стойкой, большой евнух — у госпожи за спиной. Браяр подумал, а берёт ли она евнуха с собой в жаркие дни, натаскав его стоять так, чтобы он по совместительству исполнял роль навеса от солнца. Затем сосредоточился своё внимание на своей работе — угадать, что ей может приглянуться. С покупателем неблагородного происхождения Браяр мог задавать вопросы, чтобы определить, какое дерево и какого рода магия требовались. С дворянами ему приходилось полагаться на инстинкт и чувство такта. Если бы он спросил что-нибудь у Леди Зэнадии напрямую, в лучшем случае он мог надеяться на пощёчину за дерзость в качестве ответа. Это была игра в угадайку, и он ею наслаждался. Ему нравилось черпать из своих познаний человеческой природы, чтобы выяснить, чего может хотеть эта женщина.

Он показал ей ряд сосен, большая часть которых была заколдована на защиту. Богатых всегда это беспокоило. Что лучше, сосны были старыми миниатюрами, которые он привёз из Саммерси. Он не был к ним так привязан, как к тем, которых он взрастил из саженцев. Всем им было больше тридцати лет; миниатюрное бытие пропитало их корни, ветви, стволы и иголки. Им требовалась лишь небольшая пинцировка там и тут, чтобы они сохраняли свою форму.

Он расписывал ей преимущества биханской пихты, когда увидел Эвви. Она шла по направлению к его лавке с двумя девушками из Верблюжьих Потрохов: обезъянолицей Дуной и пылкой Май. Он не сразу узнал Дуну и Май: их лохмотья и кушаки Потрохов исчезли. Вместо этого они носили куртки и юбки из чистой, достойной слуг ткани и серебристые металлические носовые кольца, с которых свисали гранаты.

Дуна застыла, схватив Май за руку. Обе девушки немного поговорили с Эвви, наблюдая за лавкой Браяра. Затем они потрусили прочь, попеременно бросая взгляды через плечо, будто что-то их очень нервировало. Эвви, нахмурившись, подошла к лавке.

Пока Браяр возвращал дерево на полку, Леди Зэнадия подняла взгляд и увидела Эвви.

‑ Кто это прелестное дитя, Па́хан Браяр? ‑ спросила она. ‑ Твоя знакомая?

‑ Моя помощница, ‑ ответил Браяр.

Краем рта он тихо приказал:

‑ Подойди к ней и сделай реверанс. Но не стой слишком близко.

Эвви пожала плечами и подошла, встав перед леди. Взявшись за свои коричневые юбки с обоих боков, она сделала быстрый, неуклюжий реверанс.

‑ Какая очаровательная девочка, ‑ сказала леди. ‑ Ты учишься магии деревьев, малышка?

Эвви покачала головой, настороженно глядя миндалевидными глазами.

‑ Они — камнеубийцы. Я их не люблю.

‑ Обращайся к ней «миледи», ‑ предостерёг Браяр.

Он снял с полки маленькую дикую яблоню, щедро усыпанную плодами.

‑ Миледи, ‑ послушно сказала Эвви.

Женщина тихо засмеялась.

‑ Деревья — убийцы камней? Как так, если камни не живые?

Эвви покачала головой и ничего не сказала.

‑ Растения раскалывают камни, миледи, ‑ объяснил Браяр, ставя дикую яблоню на столик для её обозрения. ‑ Они проникают корнями в щели, чтобы добраться до почвы в них, и по мере роста раскалывают камни.

Леди улыбнулась.

‑ Почему ты так пылко защищаешь камни, дитя моё? ‑ спросила она.

Эвви вновь осталась безмолвной. Когда молчание углубилось, Браяр сказал:

‑ У Эвви есть к камням магия. Вам придётся простить её, миледи. Она долго жила сама по себе. Ей не очень удобно говорить с людьми, ‑ даже произнося это, он думал «Но со мной, или с Розторн, или с Потрошихами она говорила без проблем».

‑ Но какой скандал! ‑ воскликнула леди. ‑ У тебя нет семьи?

Эвви покачала головой. Леди Зэнадия подалась вперёд на стуле. Она сказала Эвви:

‑ Подойди ближе, дорогуша.

Эвви заупиралась было, но поймала взгляд Браяра. Угадав, что он будет не рад, если она откажется, девочка шагнула вперёд. Женщина оглядела её с ног до головы, пока Браяр стоял, заложив руки за спину. Что-то тут было не так, думал он. Его инстинкты протестовали, но почему? После четырёх лет продажи лекарств и двух лет торговли миниатюрными деревьями, он знал этот тип богатых, пожилых женщин. Им нечем было занять себя, пока их дети не принесут внуков, или они не заботились заполнить своё пустующее время внуками. Иногда они затевали раздоры и вмешивались в чужие жизни. Они ходили за покупками; они привечали животных и людей; они ходили по домам своих друзей; более достойные занимались благотворительностью или садоводством.

‑ Ты весьма подойдёшь, ‑ наконец сказала она Эвви. ‑ Не хочешь пойти жить в мой дом? Я тебя одену и обучу, а ты будешь составлять мне компанию и выполнять для меня небольшие поручения. Ты будешь хорошо есть, иметь собственную кровать, тёплую одежду, лекаря на случай болезни. Я даже буду выплачивать тебе жалование, начиная прямо сейчас.

Она запустила руку в своё сари и вытащила шёлковый кошелёк. Она достала оттуда золотой чам и протянула Эвви.

Браяр никогда полагал себя холодным. Это его названная сестра Трис могла вмиг стать ледяной. Теперь же ему показалось, что в нём самом было больше от Трис, чем он осознавал. Его позвоночник заледенел; мозг заполнился горькой прохладой.

«Она думает, что может купить Эвви, как питомца. Как игрушку», ‑ подумал он. «Как раба».

Прежде чем Эвви могла ответить, Браяр с поклоном шагнул между ней и Леди Зэнадией.

‑ Простите меня, миледи, но это невозможно. Я упоминал, что Эвви — каменный маг? Она должна начать уроки с Мастером Джебилу Стоунслайсером. В сущности, он явится сюда сегодня.

Теперь он говорил как Торговка Даджа. Она могла скрывать все свои чувства, когда заключала сделку, которая спровадит презираемого ею покупателя, оставив его деньги в её кармане. «А я-то думал, что никогда ничему не научусь у девчонок», ‑ грустно сказал он себе. Вслух же он добавил:

‑ Но Эвви благодарна за оказанную ей вами честь, ‑ он повернулся, чтобы Эвви могла видеть леди, но так, чтобы он сам оставался стоять между ними.

‑ Это очень здорово, ‑ согласилась Эвви, ‑ но мне нужно научиться магии. Миледи.

Браяр снова глянул на неё, удивившись. Судя по тону Эвви, он мог бы подумать, что её не волнуют деньги или приличное жильё. «Вот, смотрите!» ‑ сказал он своим отсутствовавшим названным сёстрам. «Она даже не смотрит на эту монету!»

Ему хотелось помассировать виски — они начали ныть, — но он не хотел, чтобы леди это заметила. Иногда он желал, чтобы не приходилось слушать всех этих людей у себя между ушами, и думать так много разных вещей одновременно. Это утомляло и сбивало с толку.

‑ Что ж, ‑ леди похоже не разозлилась, лишь стала задумчивой. ‑ Я не беру назад своё предложение — обдумай его. Возможно, тебе стоит спросить Мастера Стоунслайсера, не будет ли он учить тебя, пока ты живёшь под моей крышей. Каменный маг в моём хозяйстве — не мелочь, особенно в Чаммуре. Па́хан Мосс, не соблаговолишь ли ты ещё раз показать мне лиственницу?

Она купила лиственницу после получаса осмотров и разговоров, в течение которых всё время пыталась втянуть Эвви в беседу. Купив дерево и дав Браяру указания о доставке, она улыбнулась Эвви в последний раз.

‑ Когда па́хан доставит моё дерево, я надеюсь, что ты будешь с ним, ‑ сказала она, погладив лицо Эвви ладонью. ‑ Возможно, ты изменишь своё мнение, когда увидишь мой дом, ‑ ещё раз улыбнувшись Браяру, она вместе со своими охранниками удалилась.

 

Глава 10

Как только они остались наедине, Браяр набросился на Эвви.

‑ Ты спятила? ‑ поинтересовался он. ‑ Ты же не глупая, так почему же я видел, как ты шагала по Золотому Дому с двумя Гадюками? Ты что, забыла, что они пытались тебя похитить?

‑ Но это же не Гадюки, ‑ возразила Эвви. ‑ Это были Май и Дуна из Верблюжьих Потрохов.

‑ Уже нет, ‑ сказал Браяр. ‑ Они теперь Гадюки.

‑ Май и Дуна такие же, какими были и раньше, ‑ лицо Эвви приняло такое же упрямое выражение, как и у него. ‑ И вообще, какая разница? Ты разговаривал с их такамери.

‑ Их такамери? ‑ Браяр сбился с толку — нормальное состояние при разговоре с ней. ‑ Ты о чём?

Эвви покачала головой, опечаленная его невежеством

‑ Их такамери. Богатая женщина, которая даёт им оружие и вещи. Это была она, которая купила твоё дерево.

Браяр посмотрел на узоры лоз под кожей его левой руки, проводя по одному из стеблей пальцем правой, раздумывая. Леди Зэнадия была той женщиной, которая купила Гадюкам их дубинки?

Она пыталась нанять Эвви, вспомнил он. Может быть, Гадюки всё ещё хотят заполучить Эвви, не смотря на то, что он сказал вчера девушке, что никогда не позволит Эвви к ним присоединиться. Может быть они — или их богатая спонсорша — решили попробовать добраться до неё иными путями. Так ли плохо, если Леди Зэнадия хотела дать ей обучение? Женщина, облечённая деньгами и властью, сможешь защитить Эвви, если Джебилу Стоунслайсер начнёт плохо с ней обращаться.

Нет. Если Гадюки не знали, как должны себя вести правильные банды, то Денежная Сумка, которая их спонсировала, знала ещё меньше. Он не мог забыть чувство того, будто она пыталась купить Эвви для своего дома, как она только что купила миниатюрную лиственницу.

Но она может дать Эвви столько вещей, которые ему не под силу — если только можно доверить ей обращаться с Эвви как с человеком.

‑ Хочешь жить с ней? ‑ с любопытством спросил он. ‑ Будешь хорошо есть, получишь надлежащее образование, если будешь жить с такой, как она.

Их прервали шестеро задыхающихся рабов, нёсших паланкин по проходу, остановились перед лавкой Браяра. Паланкин был изысканным, каждый дюйм деревянной поверхности был покрыт прекрасной резьбой. Занавеси были из парчи, подушки — из шёлка. Пока носильщики ждали, напрягая мышцы, из паланкина спустился Джебилу Стоунслайсер. На этот раз каменный маг был одет в коричневый атлас и длинный плащ с высоким воротом, со всех краёв украшенный золотой вышивкой. Манжеты белой батистовой рубахи выглядывали из рукавов плаща. На ногах у него были чёрные атласные штаны и усыпанные самоцветами туфли с длинными носками. Все эти цвета в совокупности придавали ему ещё более болезненный вид. Носильщики, избавившись от ноши, сползли на пол вместе с паланкином.

Джебилу бросил на Браяра гневный взгляд.

‑ Ну? ‑ потребовал он. ‑ Где она?

Эвви спряталась у Браяра за спиной. Чувствуя себя как предатель, он ступил в сторону.

‑ Эвви, это Мастер — Па́хан — Джебилу Стоунслайсер. Единственный обученный каменный маг в Чаммуре, по стечению обстоятельств, ‑ он вызывающе посмотрел на мага — мол, пусть он признает, что выгнал остальных каменных магов.

Стоунслайсер даже не смотрел на него, но на Эвви.

‑ Подойди, девочка, ‑ приказал он.

Пошарив в кошеле на поясе, он вынул круглый кусок обсидиана. Он поднял его на своей ладони. Эвви попятилась.

‑ Мне нужно увидеть, правда ли ты одарена, и насколько простираются твои таланты, ‑ холодно сказал он. ‑ Я не могу полагаться на свидетельства двух зелёных магов в том, что касается твоей силы, ‑ от взгляда, которым он одарил Браяра, могло бы свернуться молоко.

Браяр вновь сцепил руки за спиной. Он с чрезвычайным расстройством осознал, что не хотел отдавать Эвви этому человеку. Джебилу не знал, кем Эвви была и через что прошла. Если у него и была более мягкая сторона, Браяр пока её не узрел. Хотя ни один из наставников его самого или девочек ни разу не поднимал на них руку — вопреки угрозам Розторн, — Браяр знал, что некоторые наставники считали, что тумаки помогали усвоить уроки. Мог ли он довериться Джебилу, что тот не навредит Эвви — морально или физически?

«Если он её поколотит, я его убью», ‑ пообещал себе Браяр, пытаясь не вспоминать о том, что он к тому времени скорее всего покинет город. И настоящий каменный маг просто должен оказаться лучшим учителем, чем юный зелёный маг. Так ведь?

Джебилу прижал обсидиановый круг ко лбу Эвви. Какое-то время ничего не происходило: затем камень вспыхнул белым светом. Свечение было таким же мощным, как то, которое испускала Эвви вчера.

Джебилу что-то пробормотал, и свет угас. Он запихнул круг в кошель и вытащил кусок прозрачного хрусталя в форме яйца.

‑ Наполни его светом, ‑ приказал он, протягивая камень Эвви.

Она не сказала «Ох, это» — она просто коснулась его пальцем. В глубине хрусталя появилось зерно света, начавшее расти, пока весь камень не начал испускать устойчивый свет.

Джебилу сомкнул ладонь вокруг хрусталя. К тому времени, как он вернул его в свой поясной кошель, камень снова стал тёмным. Он протянул ей маленький коричнево-золотой шарик с чёрными отметинами.

‑ Наполни его теплом, ‑ приказал он.

Эвви взяла шарик, затем вернула обратно.

‑ Это не настоящий камень, ‑ возразила она. ‑ Он твёрдый, но не камень.

Джебилу фыркнул.

‑ Окаменелое дерево, ‑ проворчал он.

‑ Можно мне взглянуть? ‑ спросил Браяр.

Уголь, как он знал, состоял из растений, но он и не представлял, что можно превратить дерево в камень.

Джебилу хмуро поглядел на него.

‑ Это — тонкий магический инструмент, Па́хан Мосс, ‑ огрызнулся он. ‑ Не какая-то там игрушка для любопытствующих.

Браяр прикусил внутреннюю сторону щеки. Он начал считать про себя до пятидесяти на имперском, чтобы не дать себе сказать магу засунуть шарик кое-какое неудобное место.

Джебилу вернул окаменелую древесину в кошель и вытащил грязно-белый камень.

‑ Используй это. Как тебя зовут?

‑ Эвумэймэй, ‑ ответила девочка, принимая из его рук камень. ‑ Эвумэймэй Дингзай, из Янджинга, ‑ она повертела камень в руках. ‑ В нём есть трещины. Он у меня может сломаться.

‑ Никто не способен сломать алмазные камни, Эвумэймэй Дингзай из Янджинга, ‑ в устах Джебилу её имя прозвучало как оскорбление. ‑ Нагрей его. Па́хан Мосс сказал, что ты это можешь.

Эвви вздохнула и закрыла глаза. Браяр увидел бледное свечение её магии, возникшее в центре её лба и плотным потоком метнувшееся в камень. Она упражнялась прошлым вечером, догадался он. Она вернулась домой и упражнялась, и дела пошли в гору. И она всё ещё была жива, значит она сумела удержать свою силу под контролем. Он ощутил, как его грудь наполнило абсурдное чувство гордости.

Её магия вошла в камень. В глазах Браяра сердцевина камня засверкала магией. Магия начала биться внутри, отражаясь от внутренней поверхности и скача по сети трещин. Понемногу настоящий, видимый белый свет начал исходить из камня.

‑ Он не нагревается, ‑ сказала Эвви.

Её виски заблестели от пота.

‑ Попробуй сильнее, ‑ сердито приказал Джебилу.

Хмуро поглядев сначала на него, затем на камень у себя в рука, Эвви усилила поток своей силы. Браяр тревожно следил, как её магия всё быстрее и быстрее билась в сердцевине камня.

‑ Эвви, может быть тебе стоит от… ‑ начал он.

‑ Молчать! ‑ рявкнул Джебилу. ‑ Не тебе её учить, так что позволь мне проверить её так, как я считаю нужным!

Эвви дёрнулась и потеряла контроль над своей силой. Та затопила камень. Кристалл вспыхнул — и разлетелся на части. Эвви закричала и уронила осколки на пол. Она поранилась: кровь закапала из пореза на её ладони.

Браяр нырнул за стойку. Он взял из своего набора бинт и бутылку противореза. Схватив запястье её раненной руки, Браяр уцепился зубами за пробку и выдернул её из бутылки притирания. Затем налил жидкость ей на рану.

Хоть она и дрожала, она нашла в себе силы поддеть его:

‑ Ты делаешь хоть что-нибудь не вонючее?

Поток крови истончился, разрезанная кожа у неё на ладони начала срастаться под действием противореза.

‑ Мне нравится алоэ, и я поблагодарю тебя, если не будешь оскорблять мои творения.

Браяр плотно обмотал её ладонь бинтом. Решив, что намотал достаточно слоёв, он приказал льняной ткани разойтись, а свисавшим концам — вплестись в остальную часть повязки. Теперь её можно было снять только срезав.

Закончив, он увидел, что Джебилу стоит на коленях, держа три алмазных осколка на свету солнца, лившимся из ближайшего окна. Один из осколков был запачкан кровью. Два других сверкали огнём как гранёный хрусталь, только сильнее. Обычно землистое, лицо Джебилу посерело. Он завернул три осколка в носовой платок и сложил в свой кошель.

«Она сильнее его», ‑ с беспокойством осознал Браяр. «И он это знает».

Что бы Розторн сделала, если бы он был сильнее, когда попал к ней? Браяр перепроверил, крепко ли сидит повязка, и удержался от фырканья. Не было никого сильнее Розторн. Даже если Браяр и был сильнее своей наставницы, у него отсутствовали розторновские годы учёбы и практики.

Джебилу с трудом поднялся на ноги.

‑ Где твои вещи? ‑ потребовал он, истекая потом. ‑ Я поселю тебя у главного дворцового писаря, поскольку ты отказываешься жить во дворце. Его жена — строгая мать, которая знает, что за тобой надо приглядывать. У нас есть время устроить тебя у них…

‑ Нет, ‑ решительно заявила Эвви.

Она провела пальцами по перебинтованной ладони, потом посмотрела на Джебилу и Браяра:

‑ Я не пойду.

‑ Я — единственный, кто может тебя учить, девочка, ‑ начал Джебилу, его лицо приобрело оранжевый оттенок от гнева. ‑ Не говори со мной таким тоном!

‑ Ты мне не нравишься, и я не буду у тебя учиться, ‑ нагло ответила Эвви, бросив гневный взгляд в его лицо. ‑ И никто в мире меня не сможет заставить. Я решила, что погляжу на тебя, поскольку Па́хан Браяр думал, что это важно. Однако теперь, когда я тебя увидела, я могу сказать, что это была очередная его причуда — вроде вступления в банду.

Джебилу гневно глянул на Браяра.

‑ Вот, что случается, когда связываешься с помойными ничтожествами, ‑ огрызнулся он, дрожа от ярости. ‑ Они не имеют понятия об оказываемой им чести, и о благодарности — тоже.

‑ С чего это ей быть благодарной? ‑ с любопытством осведомился Браяр. ‑ Вы обращались с ней как с рабыней всё время, пока были здесь.

‑ Я знаю вашу породу, ‑ сказала Эвви Джебилу. ‑ Вы обращаетесь со мной как с грязью и целуете в зад любого, кто при деньгах. Я может и помойное ничтожество, но ты-то — зэрна́мус. Любые наставления, которые ты даёшь, будут такие же прогорклые как масло месячной давности.

Джебилу ткнул дрожащим пальцем в Браяра.

‑ Это не моя вина! ‑ воскликнул он. ‑ Скажи этой… женщине, что я готов был выполнить свой долг — и мне было отказано!

Он заполз в свой паланкин и задёрнул занавески. Рабы подняли паланкин, захрипев от натуги, и понесли каменного мага прочь из Золотого Дома.

Браяр поглядел на Эвви с таким же трепетом, с каким смотрел на Розторн, когда давала волю характеру. Если бы Эвви спланировала каждое слово, она всё равно бы не смогла выбрать более расчётливой речи, чтобы уязвить Джебилу в самое сердце.

«По-моему, помойное ничтожество выиграло», ‑ подумал он. «И моя проблема такая же, какой была перед тем, как Розторн пошла поговорить со стариной Джуба-хубой. Кому-то надо научить девчонку основам, и полагаю, что этот «кто-то» — я».

‑ И что же такое «зэрнамус»? ‑ спокойно спросил он.

Эвви следила за ним, приподняв одну из рук в защитную позицию, будто ожидая, что он её ударит. Теперь рука опустилась; Эвви ухмыльнулась:

‑ Тот, кто живёт за счёт богатых, как клещ, который сосёт деньги вместо крови.

Браяр покачал головой:

‑ Он всё равно был бы фиговым учителем.

‑ Я так и подумала. Можно нам поесть? ‑ весело спросила Эвви.

‑ Ты не понимаешь, ‑ сказал Браяр, пытаясь привить ей своё видение ситуации. ‑ Единственные камни, которые я изучал — это те, которые можно заколдовать, чтобы растения росли лучше, например малахит. Но даже так проще напитать магией удобрения или семя, потому что камень противится мне.

‑ Ну, малахит — уже один урок, ‑ сказала Эвви, усевшись на высоком табурете Браяра. ‑ Ты что-нибудь придумаешь, Па́хан Браяр. Ты страшно умный. И ты не думаешь, что ты лучше других только потому, что у тебя в кармане водится серебро.

«Она не знает», ‑ думал Браяр, смущённо и испуганно. «Она думает, что я — взрослый, который всё знает. Она видит па́хан, а не четырнадцатилетнего парня, который провёл последние четыре года, уткнувшись носом в почву».

Ощущала ли себя Розторн когда-нибудь? Будто он считал её идеальной, и был бы разочарован, узнай он, что она всё же была обычным человеком?

«Уговори Эвви», ‑ спорила его рассудительная часть. «Уговори её и уговори Джуба-хубу. Может быть, у тебя выйдет. Когда хочешь, ты мёртвого уговоришь».

А хотел ли он?

«Ей нужно научиться читать и писать», ‑ думал он; «Этому я могу её обучить. Я помню, как Трис учила меня. То же самое с суммами, с изучением звёзд, и как пользоваться бумагой и чернилами. Я могу научить медитации. В храме Земли должны быть какие-нибудь книги про камни и каменную магию, и мы можем найти каменного мага, когда покинем Чаммур».

Это было ему под силу. Но как он это скажет Розторн? Он знал, что ученику лучше жить рядом или вообще вместе с наставником. Розторн точно не понравится, если он приведёт в дом ещё одного жильца. Она может сказать, что ему следовало заставить Эвви послушаться Джебилу.

‑ Нам нужно жить в одном и том же месте, ‑ тихо заметил он.

Она тихо сидела на своём насесте всё время, пока он думал, не отвлекая его болтовнёй. Теперь же он увидел в её глазах беспокойство.

‑ Я не могу оставить своих кошек, ‑ ответила она. ‑ Я просто не могу. Пожалуйста, не проси меня.

Они с девочками решили, что их пёс, Медвежонок, должен поехать вместе с Трис, которой бы его не хватало больше всех. Тем не менее, Браяру было больно смотреть, как Медвежонок заходит на корабль без него, а ведь Медвежонок был их общей собакой, не только его. Каково же это было бы — когда тебя заставляют отказаться от питомца?

Он погрыз ноготь. «Я могу найти другой дом, может быть рядом с Розторн», ‑ решил он, пересматривая деньги, которые он оставил у казначея храма Земли. У него было немало, но он всегда любил иметь значительную сумму, на чёрный день. Хорошо, что Леди Зэнадия купила лиственницу, или по крайней мере будет хорошо, когда Браяр получит деньги на руки. Благородные часто меняли своё решение, когда возвращались домой и подводили счета.

‑ От тебя неприятностей больше, чем пользы, ‑ едко просветил он Эвви.

Та пожала плечами:

‑ Я же девочка. Работа у меня такая.

Он ухмыльнулся на эти слова — они подходили девочкам, которых он знал — затем протрезвел:

‑ Я не нарочно, ‑ извинился он. ‑ Насчёт того, что от тебя одни неприятности. Я просто не уверен, что из меня выйдет хороший наставник.

‑ Ты должен быть лучше Джуба-хубы, ‑ сказала она.

‑ Тоже мне, нашла с кем сравнить, ‑ возразил он. ‑ Этот…

‑ Эй… деревняки! ‑ резко произнёс кто-то, прерывая их.

Браяр и Эвви подняли взгляды. Двое из трёх Владык Ворот, которые когда-то проходили мимо ловки, вернулись. Их утреннее хорошее настроение испарилось: они выглядели взвинченными и сердитыми, когда подошли к лавке.

Девушка, черноволосая и одного с Браяром возраста, указала на Эвви:

‑ Что они с ним сделали? ‑ резко потребовала она. ‑ Твои двое подруг? Мы видели, как он с ними говорил, и больше мы его не видели.

‑ Они просто мои знакомые, ‑ возразила Эвви. ‑ И кто этот «он»?

‑ Наш тэску, паршивка, ‑ сказал парень, коричневокожий молодой человек лет семнадцати.

Он протянул руку через стойку и схватил Эвви за переднюю часть рубахи, потянув к себе.

‑ И если ты дружишь с Гадюками, то ты — Гадюка… ‑ он скосил взгляд, на нож, который Браяр легонько прижал к его лицу.

‑ Она — не гадюка, а ты мне надоел, ‑ мягко сказал ему Браяр. ‑ Если не хочешь заиметь третью ноздрю, отпусти её.

‑ Она заодно с Гадюками, ‑ возразила девушка. ‑ Или с паршивыми слизняками, которые бросили свою настоящую банду ради Гадюк.

Браяр увидел, что девушка сдвигается в сторону, готовясь схватить Эвви за руку, когда её партнёр отпустит девочку. Браяр пробудил иву и фиговые деревья, вливая годичные запасы роста в их ветви. Как только девушка оказалась в пределах досягаемости миниатюры, он дал им отмашку.

Тонкие как проволока ветви обвили её руки и шею, когда Браяр воззвал к сущности полноразмерного дерева в сердце каждой из миниатюр. Хотя опутана она была гибкими, тонкими веточками, она ощутила, будто её сковали ветви полноразмерной ивы и полноразмерной фиги.

‑ Па́хан, ‑ прошептала девушка, её тёмная кожа посерела от страха.

‑ А теперь отпусти её, ‑ сказал Браяр парню. ‑ Если я ещё больше огорчусь, то за свои действия я не отвечаю.

Юноша отпустил Эвви, поднял руки, показывая, что они пусты, и подождал, пока Браяр опустит нож. Когда это случилось, Владыка Ворот медленно отступил на три шага.

‑ Если она — не Гадюка, может, она знает, что те двое сделали с нашим тэску? ‑ спросил он. ‑ Он поговорил с ними, и больше его никто не видел.

Эвви покачала головой. Она разгладила свою рубаху дрожащей ладонью.

‑ Они просто хотели поздороваться с Па́хан Браяром, ‑ пробормотала она.

‑ Отпусти мою подругу, ‑ сказал юноша Браяру. ‑ И мы пойдём по своим делам.

У Браяра проступил пот на лбу. Было гораздо труднее заставить миниатюрные деревья впитать обратно весь этот чудесный новый рост и вернуться к маленькому размеру. Хотя он и вытянул из их побегов силу, позволив ей разлиться в воздухе, ему всё равно придётся серьёзно их подрезать, чтобы вернуть их к прежнему состоянию. Фига, почуяв его намерения, сразу начала возмущаться.

Когда деревья отпустили её, девушка и её друг побежали прочь. Они оглянулись, чтобы убедиться, что Браяр их не преследует.

‑ Доволен? ‑ с дрожью в губах потребовала Эвви. ‑ Вот, что случается с бандами. Не нужно принадлежать одной из них — достаточно быть у них на пути, когда им что-то взбредёт в голову. А если ты и впрямь в банде, то всё ещё хуже.

Он сказал бы ей, что она ошибается, но знал, что она права. Он вспомнил, как он с партнёрами бежал по рынку, переворачивая корзины, пугая ослов и срывая навесы. Они выбирали человека, который шёл по улице, и сбивались вокруг него в кучу, отрезая его от остальных прохожих, дёргали его за одежду, щипались или шлёпали, хихикая, в то время как их жертва всё больше и больше пугалась. Когда он был в банде, это казалось ему забавным. Теперь же ничего забавного он в этом не видел.

‑ Ты не понимаешь, ‑ наконец ответил он. ‑ Твоя банда — это те, кто с тобой, когда больше никого нет.

‑ Для тебя — может быть. Для меня — это ещё одна стая диких собак, которая пытается меня растерзать, ‑ Эвви утёрла что-то неудобно напоминающее слезу и снова разгладила свою одежду.

Вместо того, чтобы возражать, зная, что не может, Браяр пошёл за едой, оставив Эвви в лавке с деревьями. Они не дадут её в обиду, если кто-то ещё побеспокоит её. Совершая покупки, Браяр держал глаза и уши открытыми. Владыки Ворот были повсюду, нервируя стражников, шаря за занавесями и киосками. Гадюки похоже покинули соук — Браяр их нигде на заметил.

Они с Эвви молча пообедали. Она не отходила от него весь оставшийся день, пока Браяр работал над деревьями и разговаривал с людьми. Ещё к его деревьям проявили интерес другой дворянин и богатый маг, и сказали Браяру, что пошлют ему весть, если решат совершить покупку. Он посчитал, что маг так и сделает, а вот насчёт дворянина он не был уверен.

Наконец пришло время уходить. Эвви забрала ослов, которых он взял напрокат в рыночных конюшнях, и помогла ему загрузить его деревья в специальные корзины. Убедившись, что они оставили лавку такой же чистой, какой она была утром, они повели ослов наружу. Солнце уже опустилось за западную стену, хотя более высокие здания всё ещё были хорошо освещены.

Они недалеко отошли от соука, когда к ним подошла женщина, закутанная во весь рост в паранджу, которую носили лишь самые приверженные мо́хуниты.

‑ Па́хан Браяр, могу ли я пройтись с тобой? Пока мы не уберёмся с территории Владык Ворот?

Он бросил на неё раздражённый взгляд.

‑ Я тебя даже не знаю, ‑ огрызнулся он.

Браяр устал, у него болела голова, и он совсем не было готов к разговору с Розторн.

Женщина отцепила часть бледно-синей паранджи, закрывавшей её лицо и оставлявшей открытыми лишь глаза, позволив себя увидеть: это была Май. Её глаза были красными и набухшими от рыданий; слёзы оставили следы на её грязных щеках. Части паранджи всё ещё были мокрыми — она наверное стянула одежду с бельевой верёвки.

‑ Пожалуйста, па́хан, не прогоняй меня. Владыки Ворот убили Дуну, ‑ она снова зарыдала. ‑ Если они найдут меня, то и меня тоже убьют.

Браяр похолодел. Буквально позавчера Дуна отвела его в логово Верблюжьих Потрохов. Он хотел бы, чтобы это было ложью, но знал, что девушка не лгала. Он узнал выражение лица человека, который потерял партнёра.

‑ Эвви уже угрожали Владыки Ворот просто из-за того, что она была с вами двумя, ‑ сказал он, напустив холода в свой голос. ‑ Обращайся за защитой к своей такамери.

Май вытерла глаза рукавом, затем снова нацепила на лицо паранджу.

‑ Я не хочу ничего от этой… ‑ слово, которое она употребила, было таким непристойным, что Эвви ойкнула и закрыла уши. ‑ Просто позволь мне идти с тобой до Кедрового Проспекта.

Браяр был настолько упрям, насколько мог, когда нравившаяся ему девушка глядела на него полными горя глазами.

‑ Ладно, ‑ угрюмо сказал он. ‑ Иди рядом с ослом, который посередине. Положи ладонь на корзину, будто ты удерживаешь её в равновесии.

Май сделала как было велено. Владыки Ворот были повсюду в толчее людей, покидавших Золотой Дом и Великий Базар. Двое из них направились было в сторону ослов Браяра, но девушка, которую поймали ива и фига, их остановила. Браяр, Эвви и замаскированная Май благополучно миновали обыски банды.

Браяр подождал, пока Владыки Ворот не перестали попадаться им на глаза в течение пяти кварталов, прежде чем подойти к Май.

‑ Почему они убили Дуну? ‑ поинтересовался он. ‑ Разве вы им не сказали, что никакого отношения к их тэску не имеете?

Май отвела взгляд.

‑ Ловкач Лакик вас побери! ‑ выпалил он. ‑ Вы это сделали, так ведь? Вы схватили главаря другой банды! Никто так не поступает!

‑ Его забрали не мы, ‑ угрюмо ответила Май. ‑ Мы просто заманили его к Икруму и остальным. Они сказали, что мы должны были сделать это, чтобы доказать, что мы достойны быть Гадюками. Если ты когда-нибудь был в банде, то ты бы понял.

Браяр понимал. Но банда же не спасла Дуну, так ведь? Гадюки позволили ей и Май пойти прочь одним, вне защиты их группы. Они позволили им уйти, зная, что Владыки Ворот вспомнят, кого последний раз видели с их главарём.

Эвви, сидевшая на осле впереди, оглянулась на них. Внезапно она спросила:

‑ Так что, Па́хан Браяр, если я присоединюсь к банде, я могу когда-нибудь стать как Дуна, так ведь?

‑ Ты не в банде? ‑ удивлённо осведомилась Май. ‑ Ты где живёшь, во дворце, что ли?

Браяр, который уяснил суть простодушного вопроса Эвви, зыркнул на неё.

‑ Хватит, ‑ сказал он. ‑ Я уловил твою мысль.

‑ Надеюсь, что так, ‑ сказала Эвви.

Когда они добрались до фонтана на Кедровом Проспекте, Май позволила мохунитской парандже соскользнуть с головы.

‑ Мне придётся сообщить бабке Дуны, ‑ мрачно сказала она с жесткостью в глазах. ‑ А потом я вернусь к Гадюкам. Владыки Ворот убили Дуну. Теперь они умоются кровью.

‑ Май, не надо, ‑ потянулся к ней Браяр. ‑ Чего хорош…

‑ Кровь за кровь, ‑ она свернула на Кедровый Проспект и ушла, не оглянувшись.

‑ Вот тебе и банды, ‑ раздался в сумерках горький голос Эвви. ‑ Ненавидеть они умеют отлично.

‑ Эвви, ‑ предупреждающе начал говорить Браяр.

Затем осадил себя. Она была права.

Остаток пути они проделали молча, пока Браяр упорно пытался ни о чём не думать. Он хотел Сэндри, Даджу и Трис. Он хотел быть в коттедже Дисциплине в Спиральном Круге, с его садом, псом, названными сёстрами и Ларк. Он хотел слушать, как переругиваются друг с другом Розторн и Крэйн. Он хотел снова отведать стряпни Посвящённого Горса. Чаммур был бессердечным местом, не любившим живущих среди камня людей. Ему хотелось, чтобы пришли дожди и смыли город начисто.

Увидев, что за дверьми его дома висит ночной фонарь, он вспомнил, что не придумал, что он скажет Розторн про отказ Эвви учиться у Джебилу. «Вот блин», ‑ прошептал он, ведя Эвви и ослов к конюшням храма Земли. Розторн не следовало говорить что попало. Он отчаянно строил планы, пока они помогали конюхам ухаживать за лошадьми и ослами, и пообещал вернуться за большинством миниатюр утром.

Они с Эвви несли шаккан, фигу, иву и набор Браяра домой, а его мысли неслись галопом. Он скажет ей, что снимет дом. Это сильно притупит её гнев; пожить с Эвви несколько дней сможет даже Розторн. Он должен был не забить сказать ей, что это будет только несколько дней до того, как упомянет кошек. Но сначала ему следует сказать ей про Джебилу, потом обрисовать свой план насчёт нового дома.

Что именно сказал Джебилу, что ясно дало понять, что Эвви с ним будет несчастна? Или это Эвви что-то такое сказала? Браяр слишком устал и был слишком подавлен из-за Дуны, чтобы вспомнить их разговор дословно.

Они с Эвви вошли в трапезную, где поставили деревья и перемётные сумы на стол. Эвви свалилась в кресло. Браяр стоял, засунув руки в карманы, собираясь с мыслями перед битвой. Он почувствовал Розторн, когда та спустилась по лестнице из своей мастерской.

Прямой подход — «Эвви будет моей головной болью, не твоей» — был ошибочным. Это лишь подстегнёт трудный характер Розторн. Ему следовало заходить сбоку, когда дело касалось её. Когда её размеренная жизнь нарушалась. Она…

Розторн вошла, неся в руках три толстых книги в кожаных переплётах. Она облегчённо вздохнула, свалив их на стол между Браяром и Эвви.

‑ Они тебе понадобятся, ‑ выдохнула она. ‑ По крайней мере для начала.

Браяр прочитал тиснение на корешке верхней книги. Он так устал, что было трудно сосредоточиться. Потребовалось три попытки, прежде чем название книги стало понятным: «О Камнях и Их Магии, Присущей и Вмещаемой».

Поняв наконец, он посмотрел на Розторн, раскрыв рот. Она сходила забрать горшки, которые грелись на кухонном огне.

‑ Я расчистила переднюю комнату и купила лежанку. Кошки могут делать свои дела на заднем дворе, и убирать за ними будешь ты, ‑ добавила она, глядя на Эвви. ‑ Начинай отрабатывать своё проживание. Тарелки и миски — в том шкафу, ‑ она ткнула пальцем и вернулась на кухню.

Пока Эвви вытаскивала тарелки и миски на троих, Браяр тяжело опустился на стул. Она знала. Розторн знала, и сама всё решила.

‑ Могла бы и сказать что-нибудь, ‑ сердито крикнул он Розторн.

Она показалась из кухни, подбоченясь.

‑ Насколько мне было известно, он мог и решить, что пора сделать правое дело, и действовать как мужчина, а не как тухлое яйцо. Я слишком сурова с людьми — Ларк постоянно об этом твердит. Я должна была дать ему шанс вести себя подобающе.

‑ Он и вёл, ‑ заметила Эвви, расставляя тарелки на столе. ‑ Я отказалась. Он всё равно был бы невыносим.

Розторн криво улыбнулась:

‑ Признаюсь, я также думала, что ты можешь занять такую позицию.

‑ Значит, полагаю, я обо всём узнал последним, ‑ проворчал Браяр.

‑ Конечно же. Ты же мужчина, так ведь? ‑ злорадно спросила Розторн, раскладывая по тарелкам плов с бараниной.

Эвви захихикала, Браяр уронил голову на ладони.

«Мы не только обречены, они ещё и будут смеяться надо мной, пока рок будет обрушиваться на нас», ‑ с угрюмой удовлетворённостью думал он. «И зачем я вообще покинул Саммерси?»

 

Глава 11

Следующим утром Браяр и Эвви направились в Высоты Принцев, чтобы забрать её кошек. Неся с собой рамы, поддерживавшие крытые соломенные корзины, Браяр и Эвви прошли через вход в её часть Высот, чёрную каменную арку, которую какой-то остряк нарёк Восходными Воротами. Она переходила в широкий туннель в скале. Браяр смотрел по сторонам, пока Эвви шла впереди: он увидел, что везде стояли подборки из дерева и камня. Часть крыши туннеля была закрыта деревянным потолком. В некоторых местах деревянные доски упали; под ними валялись кучи камня и земли.

‑ Разве тебя не беспокоят обвалы? ‑ спросил он.

Эвви пожала плечами.

‑ Они всё время случаются. Никто о них особо не думает.

Браяр содрогнулся и решил больше вопросов на задавать.

В более широких туннелях воздух был довольно свежим. Там наружу были прорублены скважины, создававшие ток воздуха. Он нёс с собой богатый букет запахов: древесный дым, горелая еда, прогорклое масло, жжёный жир, плесень и гниль.

Покинув большой туннель, они свернули сначала в один малый туннель, затем в другой. Теперь чувствительный нос Браяра затопили запахи посерьёзнее. У него заслезились глаза от вони, создаваемой слишком большим числом людей, слишком долго живущих в ограниченном пространстве. Сам камень за коды буквально пропитался мочой и фекалиями, кострами, кровью, дешёвой едой и смертью.

Когда они свернули в пятый туннель, Браяр с трудом глотал воздух. Его нос совсем заложило. Слёзы текли по щекам. Свет, отбрасываемый несколькими факелами и кучками дерева или навоза, освещал воздух, наполненный серой дымкой.

Он остановился, чтобы поудобнее устроить свою ношу, опустив раму на своих плечах пониже. На этой глубине потолок был не таким высоким.

‑ Как ты это выносишь? ‑ спросил он Эвви.

Она непонимающе нахмурилась.

‑ Что выношу?

‑ Запах!

Эвви пожала плечами.

‑ Я ничего не чувствую, ‑ она подняла свой плоский нос и принюхалась. ‑ О, ладно, кто-то жарил вчера козлятину. Тебе на нравится козлятина?

Куча тряпья у стена зашлась хохотом и оказалась старухой, которая с трудом села.

‑ Проживёшь здесь достаточно долго, парень, и тоже ничего не будешь чувствовать. Есть у тебя что-нибудь для старой леди, Эвумэймэй?

Эвви опустилась рядом со старухой на колени.

‑ Может и есть, ‑ она вытащила из кармана две булки: они были подозрительно похожи на те, которые Розторн купила им на завтрак. ‑ Кинлинг, жуй осторожно, ‑ предостерегла она.

‑ Не беспокойся за меня, ‑ ответила Кинлинг.

Она жадно вгрызлась в булки.

Эвви двинулась дальше.

‑ Мне будет недоставать Кинлинг, ‑ сказала она достаточно тихо, чтобы её услышал лишь Браяр. ‑ Она — единственная, кто говорит со мной на жа́нзау.

‑ Что такое жа… как ты сказала? ‑ спросил Браяр, утирая слезящиеся глаза рукавом.

‑ Жанзау. Язык, на котором мы говорили в моей провинции. Кинлинг иногда рассказывает мне на нём истории, когда достаточно трезвая. Мы сейчас в Туннеле Лэмбинга, ‑ она завела его за поворот.

Браяр остановился и посмотрел назад, пытаясь определить, шёл ли кто-то за ними. По пути они прошли мимо дверей и окон — отверстий, закрытых деревом, тряпьём или даже занавесями из бус. Он чувствовал за этими преградами людей, которые следили за ними, оценивая. Он наполовину ожидал, что те последуют за ними как голодные крысы. Согнув руки, он обнаружил, что его ножи с запястий перекочевали из ножен в его ладони. Он не убрал их обратно. За всё время пути он чувствовал всё меньше и меньше растительной жизни, по мере того как корни в земле у него над головой достигали своего предела. В этом месте без солнца он не сможет позвать на помощь растения. Здесь росла лишь плесень, а плесень в бою была не особо, хотя он возможно сумел бы с помощью неё заставить нападающих зачихаться и потерять их из виду. Он много лет не чувствовал себя настолько лишённым друзей.

Эвви остановилась перед неглубокой нишей, образованной одним куском камня, который перекрывал другой. Она прижалась лбом к камню, повернувшись к Браяру спиной.

‑ Я знаю, что он незнакомец, но он — хороший незнакомец, ‑ тихо сказала она камню. ‑ Он никогда не делал мне больно. Он мой наставник. Он не опасный.

Браяр покачал головой — его названные сёстры ухохотались бы до изнеможения, услышав, как его называют наставником. Он всё ещё чувствовал себя не как кто-то заслуживающий этого звания, а как самозванец. «Как только мы найдём ей правильного наставника, она поймёт, что я — не наставник вообще», ‑ сказал он себе. Если эта мысль и жгла его, то её отмело потрясение. То, что он посчитал неглубокой нишей, на самом деле оказалось проходом. Как он мог увидеть там стену?

«Я начинаю думать, что скала скрывает моё жилище», ‑ сказала она вчера.

Она была права.

Браяр последовал за ней по узкому проходу. Его ширины едва хватало, чтобы пропустить их самих и корзины, которые они несли, хотя Браяру пришлось присесть, чтобы не стукнуться головой. Через десять ярдов они начали подниматься по ступеням столь старым, что посередине у них были протёрты похожие на чаши выемки.

‑ Я думаю, тут давным-давно был обвал, ‑ тихо заметила Эвви. ‑ Он закрыл главный вход в моё жилище. Этот проход изначально был чёрным ходом.

Она прошла через отверстие на вершине лестницы, где её встретил хоровой вой. Браяр чихнул: аромат кошачьей мочи смешался со зловонием туннеля. Он даже не пытался высморкаться. Худшее, что он сейчас мог представить — это прочищенный нос, вновь способный улавливать запахи.

Дом Эвви представлял собой двухкомнатную палату, вырубленную в оранжевом камне. Света было больше, чем в любом из туннелей. Он исходил от пяти непрозрачных или мутных белых кусков хрусталя, утопленных в каменные стены.

На первый взгляд казалось, что пол устлан кошками. Они мяукали и дёргали хвостами, наваливаясь толпой на девочку, которая встала на колени, чтобы погладить каждую из них. На второй взгляд их удалось разобрать. Кошек и впрямь было семь, все такие же худые как и Эвви. Они были самых разных цветов: сине-серый с абрикосовыми пятнами, чёрно-коричневый с оранжевыми пятнами, две с коричневыми мордами и лапами и золотым мехом, две с мордами и лапами цвета корицы и золотым мехом, чёрно белая. Эвви замурлыкала и раздала содержимое холщового мешочка, который она вытащила из-за пазухи: кусочки говядины и что-то сильно похожее на половину окорока, который они ели на завтрак.

Пока Эвви ухаживала за своими друзьями, Браяр осмотрел их окружение. Куча тряпья в углу похоже была её кроватью. Прямо под дырой в потолке находился грубый очаг, рядом с которым стояли ведро и потрёпанный котелок. У стены стояли стопки потрескавшейся и оббитой керамики. В нише стены он увидел потрёпанную статуэтку: улыбающийся толстяк, у ног которого лежали увядшие цветы. Всё это было покрыто толстым слоем кошачьей шерсти. Мощный запах, которым тянуло из другой комнаты, сказал ему, что та служила Эвви и кошкам в качестве уборной.

Самой поразительной вещью этом месте были стены. В некоторых местах скала была выровнена, хотя достаточное количество кусков выпало, поэтому результат был неровный. Это он ожидал. Чего он не ожидал, так это камней, вделанных повсюду — маленьких, размером с дав, и других, размером с ладонь, и даже некоторых гранёных кругляшей и овалов, вероятно краденых. Их цвет и фактура разнились. Роднило их одно: все они были вдавлены в стену, будто та была не из камня, а из мягкого масла. Браяр попытался вытащить один из них, и не смог.

‑ Это ты их вставила? ‑ спросил он Эвви, когда хор мяуканья притих и кошки поели.

Она кивнула.

‑ Риа, отдай это Тайне. У тебя свой есть, ‑ отчитала она чёрно-белую кошку. ‑ Я думала, может, это просто почва, в стенах, и поэтому я могла их вдавить.

Браяр постучал по стене рядом с одним из камней и поморщился.

‑ Это скала, Эвви. Ты заставила скалу быть податливой.

Она пожала плечами:

‑ Я не думала, что в этом было что-то особенное, когда это делала.

Она вдруг склонила голову. Когда она заговорила, её голос был грустным:

‑ Хотя я прекращала после того, как начинала болеть голова. Думаю, Высоты говорили мне: «больше не надо, пожалуйста».

Браяр снова оглядел комнату, засунув руки в карманы.

‑ Мы можем взять некоторые из них с нами? ‑ спросил он. ‑ В том числе твои светящиеся камни. Поищем их в книгах, узнаем, что они из себя представляют, и что ты с ними можешь делать.

Эвви почесала в затылке.

‑ Верно.

Она порылась в тряпье на своей кровати, вытащив большой кусок ткани. Разложив его на полу, она начала вытаскивать разные камни из стен. У неё это получалось легко. Когда Браяр попробовал, камни по-прежнему держались прочно.

‑ Чего я не вижу, так это то, как мы заберём кошек, ‑ заметила Эвви, раскладывая камни на ткани. ‑ Отсюда есть ходы, которыми они могут воспользоваться, как только мы начнём их ловить, знаешь ли.

‑ А разве через эти пути не проникают крысы? ‑ спросил Браяр.

Он поставил на пол корзину Эвви и принесённую им самим пару, затем снял крышки.

‑ Никаких крыс, ‑ твёрдо сказала Эвви. ‑ Кошки их ловят. Они позволяют крысам проникнуть внутрь, затем набрасываются на них скопом, ‑ она нагнулась, чтобы почесать подбородок ближайшей кошке. ‑ Они были мне хорошими друзьями, ‑ её нижняя губа задрожала. ‑ Я не хочу их оставлять.

‑ Девчонки. Всё время суетятся из-за ерунды, ‑ сказал Браяр. ‑ Предоставь это мне.

Кошки закончили поглощать пищу и начали умываться. Браяр вытащил из кармана рубашки пакет из промасленной ткани и открыл его, вынув три листа котовника кошачьего. Он положил по одному листу в каждую из открыты корзин, затем пробудил находившуюся в них силу. Носам кошек показалось, что в корзинах проросла огромная поляна котовника. Они толпой ринулись туда.

Как только по две кошки оказалось в каждой из маленьких корзин, а в большой — три, Браяр вернул на место крышки и закрепил их. Он прицепил одну из них к раме, которую понесёт Эвви, затем две остальные закрепил на своей. Закончив, он изменил свою силу в листьях, заставив кошек уснуть. Корзины закачались, когда сидевшие в них кошки свернулись подремать.

‑ Как ты это сделал? ‑ с трепетом в широко открытых карих глазах захотела узнать Эвви. ‑ Можешь меня научить?

‑ Только не с котовником, ‑ с ухмылкой ответил Браяр. ‑ Может быть мы, камнеубийцы, всё-таки тоже на что-то годимся.

Эвви покрылась румянцем, улыбнулась и махнула на него рукой. Она не стала говорить, что он неправ, но и не признала, что он может быть прав.

‑ Поспеши с камнями, ‑ приказал Браяр. ‑ Мне нужно сходить к Леди Зэнадии, чтобы доставить её дерево, не забывай.

Эвви завязала свой узел из тряпья. Она оставила в стене только один камень, чтобы тот освещал выход из комнаты. Остальные просвечивали через ткань узла, лучи пролезали через отверстия и дыры подобно пальцам.

‑ Мне нужно помыться перед тем, как мы пойдём, ‑ она привязала узел к своему поясу и позволила Браяру погрузить ей на плечи её раму.

‑ Ты не пойдёшь, ‑ сказал он, затягивая ремни. ‑ Я пойду один.

Эвви хмуро поглядела на него.

‑ Почему мне нельзя? ‑ спросила она. ‑ Она сказала, что я могу. Я хотела бы увидеть дом такамер.

‑ Только не этот, ‑ твёрдо сказал Браяр, проверяя завязки на своих корзинах. ‑ Она может просто попытаться оставить тебя и отдаст Гадюкам. Лучше не рисковать, ‑ когда она открыла рот, чтобы спорить дальше, он сказал: ‑ Ты хотела меня себе в наставники. Это значит, что ты должна слушаться. Если не нравится — уверен, Джебилу Стоунслайсер позволит своей ученице посещать дом любого такамер в городе, разнося письма или что-то вроде этого.

‑ Нет, не позволил бы, ‑ проворчала Эвви. ‑ Он бы запихнул меня в корзину и оставил мне кобру за компанию.

Она вытащила из стены последний светокамень, затем пошла наружу, держа камень как лампу. Они вернулись в Туннель Лэмбинга и прошли мимо кучи тряпья, которой была Кинлинг, прежде чем Эвви заметила:

‑ Вчера ты думал, что жизнь в доме такамери будет мне на пользу.

«Значит вот так живут родители?» ‑ потерянно подумал Браяр, расстроенный как отсутствием у себя ответов, так и её вопросами. «Дети правда продолжают задавать одни и те же вопросы, даже когда ответы меняются? Они действительно ставят под вопрос всё, что человек говорит?»

‑ Я передумал, ‑ парировал он.

‑ Значит ты не хочешь, чтобы я на неё работала. И ты не хочешь, чтобы я присоединялась к Гадюкам. И на этот раз ты уверен.

‑ Верно, ‑ решительно сказал Браяр. ‑ Абсолютно верно, ‑ и добавил про себя: «Я думаю».

Время шло к полудню, когда Браяр смог отправиться к дому Леди Зэнадии. Он купил еды и поел верхом, не желая терять ещё больше времени. Он начинал чувствовать себя слегка измочаленным и хрупким. Пора уме было поработать над своими деревьями, сварить лекарств и прополоть растения на крыше, пока он не забыл со всей этой беготнёй, кем он на самом деле является.

Но сперва ему надо было установить лиственницу. Ему потребовалось пять раз спрашивать дорогу сквозь лабиринт города к менее лабиринтопободной, но не менее запутанной, паутине улиц, составлявшей зажиточную часть города. Наконец он добрался до Улицы Аттанэ в районе Чаммура, который назывался Самоцветный Полумесяц. Дома здесь отличались обширными садами, с помощью которых богачи щеголяли своими просторными владениями. Здесь жили старейшие семьи города, которые загребли лучшие земли между высотами и рекой, когда они наконец вылились из своей каменной твердыни.

Он был не настолько глуп, чтобы входить через парадный вход. Он давно выяснил, что богатые считали магов не столько почтенными гостями, сколько дорогостоящими слугами. Вместо этого он подъехал к служебному входу и сообщил цель прибытия солдату с ничего не выражавшим лицом. Когда он миновал ворота, его встретил управляющий, который повёл его через вьющиеся галереи, холлы и дворы.

Браяр окинул взглядом знатока сады, через которые они проходили: как и многие дома на востоке, этот включал в себя маленькие сады внутри большого, который опоясывал дом. Каждый из маленьких садов был выстроен так, чтобы создавать определённые настроения. Его впечатлило увиденное. Садовники Леди Зэнадии знали всю тщетность попыток создать слишком большие пространства с буйной растительностью в таком сухом климате. Тут были зелёные оазисы, миниатюрные водопады и пруды, но они были осторожно рассованы по углам, чтобы укрыть их от сухих, горячих ветров Чаммура. Остальные сады содержали богатое разнообразие растений из пустыни и тёплых стран, показывая изобильную жизнь, процветавшую в странах, которые люди считали пустошами.

Проходя мимо части сада, который окружал дом, Браяр остановился. Некоторые из деревьев и кустов здесь были ликующе полными жизни, они пульсировали силой. Чем это могло быть вызвано? Наверняка ведь садовники не удобряли почву рыбьими головами — свежая рабы была в этой обезвоженной стране дорогим деликатесом. Потроха, возможно, или помёт животных, мелко нарубленные и смешанные с обычными удобрениями? Он хотел бы спросить у садовников, но управляющий уже дёргал его за руку.

Браяр помедлил, снедаемый любопытством. «Чем они вам кормят?» ‑ спросил он у фруктовых деревьев у задней стены. «Что они поместили в почву, чтобы сделать вас такими живыми?»

«Хорошая пища», ‑ хором отвечали они, трепеща листьями. «Богатая еда!»

Браяр вздохнул. Как он мог ожидать, что деревья могут знать содержимое почвы вокруг их корней? Он пытался сформулировать другой вопрос, когда лиственница начала жаловаться. Они находились прямо на солнце, а почва у миниатюры уже была сухой, чтобы её можно было легко вытащить и пересадить в другой горшок. Лиственница хотела, чтобы Браяр перестал говорить с этими огромными растениями-переростками и позаботился бы о ней.

Браяр покачал головой и последовал за управляющим. Одетый во всё белое — белые брюки, белая рубашка, белый тюрбан — за исключением зелёной накидки и песочного цвета кушака, мужчина казался призраком. Лишь в конце их пути он заговорил:

‑ Вам потребуется что-нибудь от дома, па́хан?

‑ Только кувшин воды, ‑ ответил Браяр, смещая вес своих перемётных сум на другое плечо.

В них лежали как его инструменты, так и набор горшков разных цветов. Он не мог заранее знать, какие цвета были в доме — ношение разнообразных горшков решало больше проблем, чем создавало, пусть это и утяжеляло его ношу. Дерево он прижимал к груди другой рукой; пальцами этой руки он держал мешок свежей почвы.

Мужчина завёл его в очередную открытую галерею. Эта оканчивалась в зелёном саду, карманном оазисе с фонтаном в центре. Браяр положил ладонь на каменную стенку по пояс, которая окружала галерею. У него было блюдо, которое отлично пойдёт с чёрным камнем с зелёными прожилками, из которого были выстроены стена и поддерживавшие здесь крышу колонны. Поместив здесь лиственницу, он обеспечит ей достаточно солнечного света, и в то же время частично укроет от сухих ветров, которые иногда продували город. Их называли «Дыхание Шайхуна»; они высасывали влагу с любой поверхности, которой касались.

Браяр нашёл блюдо, сочетавшееся с окружением, и поставил его на стенку, проверив его с обеих сторон. Не было необходимости устраивать полку, чтобы поддерживать его, поскольку стенка была достаточно широкой. Он облегчённо вздохнул. Он провёл какое-то время в плотницких мастерских Спирального Круга, но всё же предпочитал избегать распиливания и вбивания гвоздей в дерево, если это было возможно.

Он поставил лиственницу в её коробке на стенку и начал выкладывать свои инструменты. Очистив свой разум от множества голосов растений из сада, он начал выкладывать в блюдо слои компоста, чтобы подготовить его к новому жильцу.

Закончив с этим, он попросил лиственницу отцепиться корнями от земли. Дерево повиновалось, светясь смирением в его сознании: он уже дважды пересаживал её. Хотя сам процесс ей не нравится, она знала, что свежая почва и более обширное пространство будут приятны, когда оно устроится на новом месте. Деревья не любили, когда их поднимают из почвы, но деревья Браяра, как старые так и новые, доверяли ему провести эту операцию довольно безболезненно.

Он осматривал корни на наличие признаков какой-нибудь болезни или повреждений, когда услышал голос Леди Зэнадии:

‑ Па́хан Браяр, так вот куда ты забрался!

«И я должен думать, что ты не приказывала своим слугам привести меня сюда?» ‑ удивился Браяр, оборачиваясь, чтобы поклониться леди. Слуги просеменили в сад, чтобы установить на плитках открытого пространства длинное кресло, стол и два стула с прямыми спинками. Леди Зэнадия, величаво одетая в тёмно-красную блузку и завёрнутая в бронзового цвета шёлк, раскинулась в длинном кресле, когда то было готово, скрестив перед собой обутые в сандалии ноги. Слуги подошли, чтобы поправить подпиравшие её подушки; ещё один слуга наполнил три чашки какой-то тёмной жидкостью; служанка поставила чаши с фруктами и салфетки. Один из слуг встал у леди за спиной, взяв в руки длинную ручку опахала из воздушных белых перьев.

Её спутником, к досаде Браяра, был Джебилу Стоунслайсер. Тучный каменный маг, пытаясь скрыть недовольство, уселся на стуле. На этот раз он был одет в тёмно-зелёный шёлк, обильно сдобренный по краям куртки и штанов золотой вышивкой. Созвездие колец с самоцветами поблескивало на его толстых пальцах. Усевшись, он положил салфетку себе на колени. Есть он не начал; вместо этого он занял себя тем, что пальцем утюжил тонкую льняную ткань, покрывая её тонкими складками.

‑ Где твой помощник, Па́хан Браяр? ‑ осведомилась Леди Зэнадия, сдвинув тяжёлые брови. ‑ Это милое дитя Эвумэймэй. Я желала снова увидеть её. Я её пригласила.

Леди похоже не в духе, подумалось Браяру. Ну, ей же хуже.

‑ Она дома, обустраивается, ‑ ответил он, возвращаясь к корням лиственницы. ‑ Всё равно она ничего не знает о миниатюрах.

‑ Это же форма банджи́нги, не так ли? ‑ поинтересовался Джебилу. ‑ Каллиграфическая форма?

Браяр был впечатлён. Не все знали правильные названия различных форм миниатюр.

‑ Весьма верно, Мастер Стоунслайсер, ‑ сказал он. ‑ Вы изучали миниатюрные деревья?

Джебилу презрительно фыркнул.

‑ В имперском дворе Янджинга, где я какое-то время жил, те, кто не знал формы, считались неучёными варварами. Я был вынужден научиться, чтобы явить себя в выгодном свете на приёмах по просмотру деревьев.

‑ Эти разговоры о деревьях замечательны, ‑ резко заметила леди, ‑ но я желала поговорить именно об Эвумэймэй, Па́хан Браяр. Ты ведь конечно знаешь, что она не может получить надлежащее образование под крышей у столь юного зелёного мага как ты. И конечно же у тебя есть чем заняться вместо обучения юной девочки.

Браяр осторожно подрезал несколько корней.

‑ Я не понимаю, что миледи имеет ввиду, ‑ пробормотал он, думая «Она как терьер с любимой игрушкой. Как мне заставить её выбросить Эвви из головы?»

‑ Я имею ввиду, что Чаммур наверняка предоставляет статному молодому человеку много отвлечений, ‑ сказала леди, изящно чистя апельсин. ‑ Если только юные девушки не ослепли. Приведи свою Эвумэймэй в мой дом. Мастер Джебилу согласился, что он возможно был слишком поспешен в обращении с ней. Он предложил учить её, пока она под моей защитой. Я позабочусь, чтобы она была сыта, одета и получила надлежащее образование.

Браяр перевёл взгляд с неё на Джебилу. Каменный маг занялся осторожным отпиванием содержимого своей чашки, вытирая губы салфеткой после каждого глотка. Он отказывался смотреть на Браяра. «Она каким-то образом его уломала, ‑ осознал Браяр, ‑ и он боится её».

‑ Я думаю, тут произошло недопонимание, миледи, ‑ сказал он, возвращаясь к осмотру корней дерева. ‑ Эвви не согласна учиться у Мастера Стоунслайсера. Она всё для себя решила.

Леди Зэнадия тихо засмеялась, в её голосе просматривалось настоящее веселье.

‑ Мой дорогой па́хан, уж если что выдаёт твою молодость, так это сии слова! Юным девочкам нельзя позволять самим решать свои судьбы! У них для этого нет ни опыта, ни постоянства цели, которые есть у взрослых. Поэтому я лучше подойду для того, чтобы взять на себя её образование. Я вырастила троих дочерей, и каждая хорошо вышла за муж. Как только Эвумэймэй окажется под моей крышей, её детские попытки направить свою жизнь вместо того, чтобы послушно устроиться на своём надлежащем месте, закончатся. Она нас обоих за это однажды поблагодарит.

От унылости картины — жизни, — которую она только что обрисовала, у Браяра перехватило дыхание. «Она хочет обуздать Эвви как… как лошадь», ‑ осознал он, внезапно разъярившись. Борясь с собой, зная, что он позже будет корить себя, если сейчас раскроет рот, он вернул лиственницу в её прежнюю почву и взглянул прямо в большие, тёмные глаза женщины.

‑ Миледи, если вы приобрели это дерево лишь для того, чтобы взамен я заставил Эвви жить с вами, то мне лучше забрать его домой, ‑ категорично заявил он. ‑ Она решила жить с моей наставницей, Па́хан Розторн, и мной. Мы в конце концов направляемся в Янджинг, и мы отвезём Эвви обратно в её родную провинцию по пути.

Они таких планов не обсуждали, но Браяр подумал, что это может послужить этой надменной паре оправданием, чтобы отступить прежде, чем ситуация действительно ухудшится.

Леди Зэнадия выпрямилась, прочно поставив стопы в пол. Уперев ладони в бёдра, она спросила холодным, сухим голосом:

‑ Ты что же, отказываешься повиноваться мне, мальчишка?

Браяр даже не моргнул под её жёстким взглядом.

‑ Мне забрать лиственницу обратно, миледи? ‑ осведомился он вместо того, чтобы отвечать на такой глупый вопрос.

Конечно же он отказывался повиноваться ей. Он сделает это с радостью, и заодно перевернёт весь её тщательно разрыхлённый и высаженный сад, если до этого дойдёт. Пришло время ей уяснить, что люди из более бедных домов — не игрушки.

Казалось, в вечность превратился миг, пока она безмолвно пыталась сломать его серо-зелёный взгляд своим, тёмным. Джебилу прямо-таки вжался в свой стул. Наконец леди с отвращением махнула рукой.

‑ Нет. Я купила это дерево, и я его оставлю себе.

За единственный медный дав он бы всё равно забрал лиственницу обратно, но осторожность его остановила. Что бы он ни думал о Леди Зэнадии и её обращении с людьми, у неё были отличные садовники. Они хорошо позаботятся о его дереве. Несомненно, она наймёт ещё одного знатока миниатюрных деревьев, чтобы служить только ей. К тому же, он заключил сделку и зарегистрировал продажу у смотрителей соука. Он не хотел прослыть нечестным продавцом.

Разговор, в том, что касалось его, был окончен. Он перестал играть в гляделки и вернулся к лиственнице. В конце концов леди и Джебилу начали обсуждать события и людей, которые Браяра не интересовали. Он работал осторожно, не позволяя гневу отвлечь себя от заботы о том, чтобы его подопечная здесь процветала. Наконец лиственница была устроена и жадно пила воду, которую он ей дал, изгибая корни, чтобы устроиться в своём новом блюде. Браяр убрал за собой, аккуратно всё сложив, затем взвалил суки на плечи.

На стенке рядом с лиственницей появился чёрный шёлковый кошелёк. Браяр открыл его и посчитал содержимое, зная, что Джебилу и Леди Зэнадия следят за ним. Все деньги были на месте. Он высыпал монеты и поместил их в свои собственные сумки, оставив пустой кошелёк. Он ничего не хотел брать у этой женщины, кроме причитающейся ему платы. Он поклонился леди и Джебилу, затем пошёл прочь.

Уходя, он ещё раз остановился у арки, откуда открывался наилучший вид большого сада, пристально глядя на кусты и деревья. У корней пары деревьев, красного можжевельника и короткохвойного кедра, почва была недавно вскопана, как он увидел.

«Чем они вас кормят?» ‑ беззвучно спросил он их. «Что заставляет вас так хорошо расти в столь усталой земле?»

У них всё ещё не было для этого слов. Браяр устало покачал головой и последовал за проводником к воротам для слуг.

 

Глава 12

Нагружая осла и садясь на коня, Браяр только и думал о доме. Образ супа, фруктов и, может быть. жареного цыплёнка из лавки плавали перед его мысленным взором. Ванная тоже не помешала бы. Он хотел смыть запах дома леди со своей кожи. Он не знал почему, но от этого места у него шли мурашки по коже. Как будто ему задали важный вопрос, а он не слушал.

«Я не хочу знать ответ», ‑ сказал он себе, понукая коня сквозь ворота. «Я не Сэндри, вечно пытающаяся решить все проблемы мира, или Трис, выискивающая его тайны. Вот Даджа права: сосредоточься на себе и своём клане, и живи дальше. Нет смысла совать мой нос в местные дела».

Он держался этой политики божественной отчуждённости ровно до того момента, как ворота закрылись за его спиной. Тогда-то он и увидел пятеро Гадюк, которые сидели в небольшом неприкрытом стойле напротив входа для слуг. Одной из них была девушка с ямочками, Аяша, с которой он флиртовал в день, когда Верблюжьи Потроха присоединились к Гадюкам.

‑ Ты что тут делаешь? ‑ хмуро потребовал он.

Она поднялась и подошла к нему, улыбаясь, чтобы показать ямочки на щеках.

‑ Пахан Браяр, ты определённо повсюду бываешь, ‑ она задрала свою юбку выше колена, показав ему округлую, загорелую и румяную ногу, лишённую изъянов. ‑ Смотри, как ты здорово поработал?

Браяр посмотрел — у неё были красивые ноги, особенно без болячек от расчёсанных укусов блох, — но сердце у него к этому не лежало. Ему также не нравилось серебряное кольцо с гранатом в её носу. Значило ли это, что она была таким же расходным материалом для Гадюк, какой была Дуна?

‑ Зачем ты здесь? ‑ снова спросил он. ‑ Это же не территория Гадюк.

Аяша пожала плечами.

‑ Она послала за нами, и мы пришли, виляя хвостами как примерные щенки. Ты будешь здесь на Фестиваль Первых Дождей? Он будет следующей полной луной, и мне не с кем танцевать.

Браяр не слушал её приглашение. Знание того, что леди вызвала Гадюк средь бела дня — и что они явились, — обожгло его как кислота. Вмешалась бы она, если бы их забрала Стража? Было бы ей всё равно, если бы кто-то из них гнил в тюрьмах Скалы Правосудия за пребывание в части города, где банды не приветствовались?

Гнев пронёсся по венам Браяра. Он спешился, обернув узду коня вокруг руки. Осёл, чьи поводья были привязаны к коню, заворчал и уронил в пыль перед воротами леди лепёшку навоза. Конь поступил так же.

Браяр бросил в Гадюк гневный взгляд.

‑ Да что вы за банда такая? ‑ потребовал он.

Аяша вздохнула и уселась обратно с остальными. Браяр, не обращая на неё внимания, продолжил:

‑ Вы пришли сюда средь бела дня и сидите на задних лапках как прирученные собаки. Как можно быть такими дураками? Такие как она — это же они держат таких как мы в нищете. Она…

‑ Таких как мы? ‑ повторил за ним низкорослый, чернокожий юноша, которого Браяр уже видел раньше. ‑ Да что ты знаешь о нищете? Кто ты такой, чтобы говорить нам о бандах?

‑ Я десять лет провёл в Квартале Мертвеца в Хажре, ‑ натянуто произнёс Браяр. ‑ Из них шесть — в банде, в Молниях. Я отбивал хлеб у крыс и крал, чтобы Вор-Повелитель не содрал мне кнутом кожу на спине. Когда мне выпал шанс выбраться, я им воспользовался. Всё, что у меня есть, я заработал. Я не получил это, ожидая объедков со стола такамери! Она — враг, она и подобные ей дворяне…

‑ Она — создание Шайхуна, ‑ перебил его один из них, вставая.

Он был высоким, поджарым и знакомым, он когда-то сказал Браяру, что тот, кто говорил и ходил как пёс, вероятно был псом. Вокруг глаз у него виднелись сходившие синяки.

‑ Никакой экнуб не сможет понять покорность Шайхуну.

‑ Кроме того, она сделает нас главной бандой города, ‑ добавил низкорослый, чёрный Гадюка. ‑ Владыки Ворот уже разбегаются как напуганные овцы. Они не знают, кто следующий, с тех пор как пропал их тэску.

‑ Если бы у вас был вес как у банды, вам бы не был нужен никто, кроме ваших партнёров, ‑ с горечью в голосе просветил их Браяр. ‑ Разве вам не постыдно получать приказы от таких как она?

Он позволил себе отвлечься от высокого Гадюки, который подобрался ближе. Теперь он прыгнул к Браяру, схватил его за грудки, опрокинул его на землю и сел сверху, обхватив руками горло Браяра. По крайней мере руки у Браяра не дремали, в отличие от мозга. Он впился кончиками вынутых из ножен на запястьях ножей в бока Гадюки. Парень их проигнорировал, не смотря на маленькие пятна крови, проступившие на его рубахе.

‑ Она удостоила нас своим вниманием, ‑ прорычал он Браяру. ‑ Не говори о том, чего не понимаешь, ‑ он ослабил хватку на шее Браяра.

‑ Что я понимаю, так это то, что ты присягнул на верность гильдии полоумных, ‑ парировал Браяр.

Мысленно он корил себя за то, что позволил этому парню подобраться так близко.

‑ Разве ты не видишь, что ты в глубокой яме — возможно слишком глубокой, чтобы выбраться?

‑ Икрум, нет, ‑ Аяша обхватила тонкую руку Гадюки. ‑ Па́хан — свой человек. Он просто не понимает, ‑ она потянула Икрума за руку. ‑ Но в случае чего он — друг. Йору, помоги мне, ‑ сказала она низкорослому чёрному юноше.

‑ Он её не уважает, ‑ возразил Икрум.

‑ Ему и не требуется. Он ей не присягал.

Йору взял Икрума за другую руку. Вместе они с Аяшей отцепили руки своего тэску от шеи Браяра. Уже Браяру Йору сказал:

‑ Убери ножи. Он даже синяка тебе не оставил.

‑ Сначала снимите его с меня, ‑ огрызнулся Браяр. ‑ Пока я не преподал ему урок, который никто из вас никогда не забудет.

Йору и Аяша подняли Икрума на ноги.

Браяр вытер окровавленные кончики ножей о пыльную землю, садясь, затем вернул их в ножны. Он посмотрел вверх на Икрума, которого всё ещё держали его последователи.

‑ Если хотите моё мнение, вы сбежите от неё подальше, ‑ он кивнул в сторону ворот. ‑ Она — не богиня, просто такамери, обезумевшая от власти. Она сожрёт вас всех, если получит возможность, ‑ он деловито снял свою накидку и выбил из её складок пыль.

‑ Он — хороший тэску, ‑ отрезал другой Гадюка, парень с золотистой кожей. ‑ С ним у нас всё стало лучше, чем бывало с другими.

‑ Если он принёс вам так много блага, ‑ ответил Браяр, отряхивая пыль со штанов, ‑ то почему вы тут сидите под солнцем как свора гончих?

‑ Я в порядке, ‑ огрызнулся Икрум, вырываясь из их хватки.

Он подошёл к Браяру, прижав ладони к маленьким ранкам на боках. Подняв окровавленные пальцы, он облизал их.

‑ Ты ранил меня, ‑ сказал он как бы походя, и улыбнулся, показав зубы. ‑ Второй раз тебе не удастся.

Браяр поднялся на цыпочки и посмотрел ему в глаза:

‑ Это ты не получишь второй возможности до меня добраться, мальчик-игрушка, ‑ тихо сказал он. ‑ А теперь обдумай заново свою жизнь, пока она её у тебя не отобрала и не выбросила тебя в мусорную кучу, ‑ он зацепился ногой за стремя и сел на коня. ‑ Потому что ты для неё не свой, что бы она ни говорила, и пока ты не станешь для неё своим, ты — просто вещь, которой можно пользоваться, ‑ Браяр оглядел остальных Гадюк. ‑ А вы — стадо овец, если позволяете ему это, ‑ он направил коня шагом.

При упоминании мусорных куч в его мыслях возник образ из прошлого. Ему было пять или, возможно, шесть, когда он украл красивый шарф. Два мальчика постарше отняли его, оставив Браяра рыться в мусоре за постоялым двором, надеясь найти хоть немного еды. Там его встретил Вор-Повелитель. Он предложил еду, и банду, и партнёров, которые не будут избивать его и отбирать его добычу. Позже Браяр узнал, что два мальчика постарше были членами ещё одной из банд Вора-Повелителя, и что они нередко обставляли всё так, чтобы беспризорники были благодарны Вору-Повелителю, но к тому времени он сам учился у него на вора.

«Так чем же я отличаюсь от Гадюк?» ‑ мрачно гадал он, изучая ладонь. Вытатуированные зелёные лозы не сумели полностью захватить его правую руку. Зарубцевавшаяся рана, которая пересекала его ладонь, не принимала на себя чернила, заставляя лозы обвиваться вокруг трёх отметин, где шипы оставили ему след на всю жизнь.

Задолго до того, как Нико забрал его в Спиральный Круг, Браяр взобрался на стену дома богатого человека. Когда он коснулся толстого, древовидного стебля на вершине, тот обвил его ладонь подобно змее. Его шипы держали его плоть ещё долго после того, как Браяр отрубил стебель. Вор-Повелитель отправил его туда, чтобы украсть белокаменную статую, которую он хотел для себя. Она принесла бы еду на стол банды Браяра. И не только это — он страдал несколько дней после того, как отодрал от себя шипы, пока Вор-Повелитель наконец не заплатил неохотно дешёвому целителю, чтобы тот посмотрел раны.

«Единственная разница между ним и леди — что она благородных кровей», ‑ угрюмо думал Браяр, подъезжая к пересечению Улицы Аттанэ и Карангской Дороги. «Я был таким же глупым, как и эти Гадюки. Как и все мы, банды детей. Всегда есть кто-то постарше, кто указывает нам, что делать, кого ограбить, кто бьёт нас, когда мы не делаем или говорим или думаем то, что им надо. Мы с этим миримся, потому что они говорят, что мы что-то значим — но это не так. Не для них. Всё, чем мы для них являемся — это инструментом, который делает их важными».

«И этого я хотел для Эвви?»

Он был настолько поглощён своими мыслями, что не осознал, что он уже не один, пока его кон прянул. Браяр засуетился, перехватив узду получше, и твёрдой рукой остановил коня. Впереди ждали пятеро всадников, перекрыв ему дорогу. Они носили оранжевые рубахи со штанами и чёрные тюрбаны Стражи, городских хранителей правопорядка. У всех были утяжелённые дубинки, заткнутые за чёрные кушаки. Один из них нёс копьё с флагом на конце: оранжевое солнце на чёрном поле, эмблема Стражи и их начальника, мутаби́ра. Он был правой рукой амира и являлся законом в стенах Чаммура.

Браяр оглянулся. Из тупиковой аллеи выехало ещё пятеро всадников Стражи, отрезав ему путь к отступлению.

Один из людей впереди тронулся вперёд, пока не оказался в ярде от Браяра.

‑ Пахан Браяр Мосс из храма Спирального Круга в Саммерси в Эмелане, ‑ без интонаций произнёс он деревянным голосом. ‑ Вы приглашены на разговор с Мутабиром Кэ́митом до́эн Пола́мри. Немедленно.

Старый инстинкт и новые навыки вступили в ожесточённую борьбу в его голове. Инстинкт говорил ему соскочить со спины коня и бежать, как можно дальше и как можно быстрее. Браяр сжал зубы и боролся с ним, обливаясь потом. Он больше не был вором, не был беспризорником, не был мясом, которое Стража могла перемолоть и выплюнуть. Он был гражданином, па́ханом, а не преступником. Граждане не бежали от Стражи.

Тем не менее, что же он сделал, чтобы привлечь внимание мутабира, который правил Стражей и судами Сотата? Разве что они подумали, что он раздувает вражду среди банд?

‑ Почему? ‑ потребовал Браяр. ‑ Я экнуб, я тут проездом.

‑ Мутабир объяснит, когда вы предстанете перед ним, ‑ ответил страж.

Бледно-белые стены по обе стороны Улицы Аттанэ теперь щеголяли зелёными венцами, поскольку деревья и лозы вытянулись и переросли через них. Розовые лозы поползли вниз по уличной стороне стены. Заметили ли их Стражи?

«Прекратите», ‑ сказал он растениям, вложив в приказ всю свою волю. «Я в порядке».

‑ Так и быть, ‑ сказал он, решив увести людей отсюда, пока они не заметили странное поведение зелени и не попытались что-то насчёт этого предпринять. ‑ Но лучше бы это было что-то важное.

Он двинул своего коня вперёд; Стражи впереди развернули своих скакунов и поехали впереди. Браяр оглянулся и увидел, что остальные последовали за ними: иначе он всё ещё мог бы сбежать. Нет, они ехали вперёд все, кроме одного. Тот нагнулся в седле, напряжённо прислушиваясь к двум людям. Одним из них была женщина в одежде местной прислуги, другим — мужчина, чьи песочного цвета одежды заставляли его выглядеть частью стен или грязи под ногами. Сначала закончила женщина. Подняв к бедру большой кувшин, она потрусила вверх по дороге и пропала из виду за поворотом. Мужчина исчез в тупиковой аллее, и Страж, с которым они говорили, догнал остальных.

«За кем они следят на этой улице?» ‑ гадал Браяр, снова повернувшись вперёд. Он знал, как выглядят полицейские осведомители и официальные наблюдатели. Мутабир следил за кем-то на Улице Аттанэ, следил пристально.

Поездка к резиденции мутабира у подножья Скалы Правосудия заняла немного времени. Браяр потратил это время, чтобы дать знать росшим по пути растениям, что он тут был, на случай если его будет искать Розторн. От разговора с растениями его ничто не отвлекало — Стражи были молчаливы как камни.

Обыватели убирались у них с дороги весьма быстро. Браяр не был уверен, что это значило — уважают и ценят Стражу, или просто боятся. Так или иначе, это не сулило ничего хорошего бывшему уличному вору. Он несколько раз проверил свои руки, чтобы убедить себя, что его уголовные татуировки и впрямь были поглощены зелёными лозами у него под кожей. Будто почувствовав его волнение, лозы на его левой руке расцвели яркими синими и жёлтыми цветами. Те, что на правой — маленькими чёрными розами.

Слуги в резиденции мутабира забрали коня и осла Браяра, в то время как его эскорт повёл его пешком через внешний двор. По сторонам высились комтурство Стражи и Зал Правосудия, припавшие к земле подобно сторожевым псам, глядя друг на друга слепыми проёмами закрытых ставнями окон. Оба здания были массивными постройками из какого-то вида гранита, редкого камня в этой части страны. Браяр содрогнулся, проходя между ними.

Пройдя через ворота в дальней стороне двора, Стражи повели его через красиво разбитый пустынный сад. Браяр почувствовал, как его отношение смягчилось — трудно было испытывать неприязнь к людям, которые любили сады так, как чаммурцы, — и скрепил сердце. Сады или не сады, ему не нравилось, как здесь велись дела. Честная, пусть и тяжёлая, рука Герцога Ведриса в подобных вопросах в Эмелане испортила мнение Браяра о законе и судах в Сотате.

Из сада его провели в обширный дом. Сразу направо от входа было большое, просторное помещение со стенами и полом из холодного белого мрамора, с выложенными мозаикой зелёного и красного камня лозами на полу и потолке. Ставни были открыты, но окна были закрыты изнутри резными деревянными экранами, чтобы люди не могли заглядывать внутрь. По полу были разбросаны подушки, для просителей, предположил Браяр. В дальнем конце помещения, с вооружённым длинным копьём Стражем по обе стороны, находился мраморный помост, покрытый длинными, плоскими подушками; более мелкие, пухлые подушки были навалены сверху.

На них восседал мужчина, отпивавший из крохотной кофейной чашки. Одновременно он переворачивал бумаги свободной рукой. Бумаги и кофейник были помещены на два низких деревянных стола.

Другой человек — был ли он мужчиной? ‑ сидел на краю помоста, скрестив под собой ноги. Он носил паранджу мохунита, закрывавшую его с ног до головы; лишь глаза просматривались через оставленную для них щель. В отличие от синей паранджи, в которой Май скрывалась от Владык Ворот, эта была тёмно-серой. Её носитель был мохунитом-адептом — то есть магом.

Третий человек, секретарь в вуали, сидел за полноразмерным столом в тени за помостом. Браяру были видны лишь руки и накрашенные веки: секретарь был женщиной. Она деловито писала, в свете латунной лампы.

Её вид немного успокоил Браяра. Он подумал, привыкнет ли когда-нибудь к тому, как от женщин к востоку от Моря Камней ожидалось, что они будут держаться дома и семьи. Мало кого из них поощряли работать во внешнем мире так, как это делали знакомые ему женщинами. Мутабир наверное неплох, если нанял для такой важной работы женщину.

Глава отряда Стражи вытянулся в струнку и произнёс:

‑ Этот юноша, который согласно нашему агенту является па́хан по имени Браяр Мосс, экнуб из Саммерси, этим утром явился в дом Леди Зэнадии доа Аттанэ, Лорд Мутабир, как и па́хан Джебилу Стоунслайсер. Этот юноша был внутри дома в течение двух часов насчёт миниатюрного дерева. Когда он покинул дом, мы последовали нашим приказам и отвели его к вам. Па́хан Джебилу остался в доме.

‑ Очень хорошо, Хэ́дакс Йо́сон, ‑ голос пившего кофе человека был глубоким и мелодичным, большой голос для худого человека. ‑ Ты и твой отряд можете идти.

Мутабир одевался неброско, для обладающего властью чаммурца, в свободные штаны из тёмно-зелёной льняной ткани, белую рубаху, чёрный кушак и тёмно-зелёную накидку с длинными рукавами. Украшений и вышивки у него не было; из-под его простого, белого тюрбана не свисало кос. Он проследил, как Стражи строем покинули комнату, и кивнул Браяру:

‑ Можешь приблизиться.

Тогда-то Браяр и понял, что он слишком долго пробыл с Розторн, Сэндри и Трис. Попавшая под их влияние часть его личности требовала, чтобы он встал как вкопанный, подбоченился и потребовать сообщить ему, что происходит, прежде чем он сделает хоть шаг вперёд. Они так неоднократно поступали, в какие бы неприятности это не ни вызывало. Против них Браяр выставил свою половину, бывшую беспризорником. Тот выживал в течение десяти лет тем, что улыбался, кланялся, соглашался, произнося «ваше высочество» всем и каждому — и давал дёру при первой же возможности.

Беспризорник победил, в каком-то смысле.

‑ Не соблаговолит ли ваше высочество просветить меня, какое предъявляется обвинение, ‑ улыбнулся он, пытаясь казаться обаятельным.

‑ А ты совершил что-то, достойное обвинений? ‑ осведомился мутабир.

Он сел более прямо, отложив кофейную чашку и бумаги. Чёрные и белые часто пересекались в его роду, решил Браяр. Его лицо было очень светлого коричневого цвета и с веснушками. Его волосы не были видны, скрытые тюрбаном, но его усы были тёмно-коричневыми и пышными.

‑ Никогда не совершал ничего незаконного, и никогда не буду, вашество, ‑ ответил Браяр.

Маг в серой парандже поднял маленький хрустальный шар на покрытых узорами из хны пальцах. В глубине шара танцевал красный свет.

‑ Он лжёт, милорд, ‑ голос был женским.

Мутабир поднял брови.

‑ Любопытно, ‑ задумчиво произнёс он. ‑ Не хочешь ли ответить на вопрос повторно, юный па́хан?

Браяр зыркнул на мага.

‑ Я не совершал ничего в последнее время, ‑ поправился он.

Красный свет в хрустале погас.

‑ Я теперь совсем респектабельный, ‑ что-то затрепетало в глубине камня и пропало. ‑ На этой штуке что, заклинание истины? ‑ спросил он у мага. ‑ Как вы его наложили? Большинство говорящих истину просто смотрят и видят, врут им или нет.

Маг посмотрела на мужчину на помосте, тот кивнул. Она ответила:

‑ Я купила это устройство уже готовым у Джебилу Стоунслайсера. Заклинания нужно обновлять каждые три года, но процедура достаточно простая.

‑ Ха! ‑ воскликнул Браяр. ‑ Значит в старом огурце таки был сок, когда-то.

‑ Зачем ты пошёл в дом Леди Зэнадии? ‑ спросил мутабир.

Браяр посмотрел на него.

‑ Я продал ей миниатюрную лиственницу — это вроде сосны, хорошо защищает от пожара. Мне нужно было её разместить в новом блюде и в надлежащем месте в её доме.

Мутабир поискал среди бумаг, пока не нашёл нужную.

‑ Согласно нашим наблюдателям, ты повстречался с леди вчера в соуке Золотой Дом.

‑ Тогда она и купила дерево, ‑ объяснил Браяр.

‑ Ты видел что-нибудь необычное в её доме? ‑ поинтересовался мутабир. ‑ Необычные звуки или запахи?

‑ Не могу знать, ‑ указал Браяр. ‑ Я никогда не был там прежде, чтобы знать, что — обычное, а что — нет, ‑ мутабир ничего не сказал, лишь неуклонно глядел на него. Помедлив, Браяр добавил: ‑ У неё хороший садовник, ‑ мутабир продолжил смотреть.

Браяр почесал в затылке. Наверняка ведь проблемы леди, банда или привычки его не касались; то же было верно и касательно забот мутабира. Он определённо не был склонен начинать выбалтывать всё законникам на этом этапе своей жизни.

‑ Откуда ты? ‑ спросила маг, её голос прервал тишину так неожиданно, что Браяр дёрнулся.

‑ Саммерси, в Эмелане, ‑ ответил он, не отводя взгляда от мутабира.

‑ Частично правда, ‑ объявила маг.

Браяр зыркнул на неё.

‑ Разве эта штука не говорит вам, когда ответы непростые? ‑ потребовал он. ‑ Я родился в Хажре, но переехал в Саммерси, когда мне было десять.

Руки мага подняли хрустальный шар.

‑ Камни — создания простые, весьма прямолинейные, как выясняет большинство магов. Ты утверждаешь, что являешься истинным па́хан. Как ты можешь этого не знать?

Браяр вздохнул:

‑ Я и есть истинный па́хан. Вы понятия не имеете, насколько. Просто не в области камней, ‑ он подошёл к магу, вытащив свой медальон и протянув его, чтобы она могла его увидеть.

Когда она наклонилась, чтобы посмотреть его, он показал ей и обратную сторону тоже. Без предупреждения она схватила его руки и осмотрела их, проведя покрытым хной кончиком пальца по одной из лоз. Та двигалась у Браяра под кожей, следуя за кончиком пальца подобно заворожённой змее.

Отпустив его, она издала звук, который весьма был похож на «хм». Она выпрямилась и кивнула мутабиру.

Махнув рукой, он отослал всех остальных, в том числе стражей и секретаря, прочь из комнаты. Когда остались только он, маг и Браяр, мутабир сказал Браяру:

‑ Это Па́хан Тура́ба Гардсо́лл. Она — моя помощница.

Браяр кивнул покрытой паранджой женщине.

‑ Всё ещё не вижу, зачем я здесь.

‑ Леди Зэнадия доа Аттанэ — тётка амира, ‑ сказала Тураба.

Её голос был резкий и слегка приглушённый её паранджой.

‑ Она купила нашему правителю его первого пони. Она — бабка его старших сына и дочери. Аттанэ служат в армии, во всех трёх духовенствах, в совете амира и в совете дворян. Она даже состоит в дальнем родстве с королём, властвующим в Хажре.

Браяр собирался было плюнуть при упоминании сотатского короля, как он обычно поступал, но передумал. Возможно, монарх им нравился. Кроме того, у Браяра закололо под селезёнкой. Эти люди что-то от него хотели. И что бы это ни было, он сомневался, что ему это понравится.

‑ Когда дело касается такого важного человека, любые попытки выяснить правдивость мерзких слухов должны предприниматься с осторожностью, ‑ сказал мутабир, медленно выбирая выражения. ‑ Любая из великих семей непременно отречётся от одного из своих как от преступника, если слухи будут доказаны. Однако, ещё непременнее дворянская семья нападёт на Стражу, если узнает, что Стража ведёт расследование по одному из них.

‑ Какие слухи? ‑ резким голосом спросил Браяр. ‑ Если вы имеете ввиду то, что она приютила банду, то об этом знает каждый от Улицы Колодцев до Триумфального Пути.

Тураба покачала головой.

‑ В последние десять лет прошли слухи о смертях, ‑ ответила она. ‑ Смертях и исчезновениях.

‑ Наши последние четыре Стража в этом доме исчезли, ‑ просветил его мутабир. ‑ Мы не нашли от них ни следа.

Так вот почему Браяр заметил шпионов, докладывавших Страже, когда его забрали — за домом следили снаружи, пусть и не изнутри.

‑ Так, ‑ сказал Браяр, осматривая лозы на своей руке со шрамом, ‑ вы бы взяли меня вообще, если бы не пропали четверо из ваших? Вы ведь совсем не помешали ей снабдить банду оружием, так ведь?

Мутабир поднял брови.

‑ Банды были в состоянии войны с тех пор, как Мохун создал тёмные закоулки в камне, ‑ сказал он Браяру. ‑ Если они убивают друг друга, едва ли это заботит меня и моих людей.

‑ Она хочет беспризорницу, которую ты нашёл, ‑ добавила Тураба, пока Браяр тоскливо думал о том, чтобы заехать мутабиру по морде. ‑ Она предложила девочке работу, подходящих наставников и место в её доме. Почему ты отказываешь ребёнку в такой возможности?

Браяр нахмурился. Насколько близко был вчера какой-то информатор к его лавке, если они так много знали?

‑ Вы также знаете, сколько раз я прошлой ночью вставал, чтобы отлить? ‑ сердито спросил он.

‑ Информация — ключ к порядку, ‑ ответил мутабир с весельем в своём мягком голосе. ‑ Мои люди собирают столько, сколько могут. Мы и от тебя хотели бы немного получить, па́хан. Зачем ей девочка?

‑ Сами найдите свои ответы, ‑ парировал Браяр. ‑ У вас же должны быть в Страже провидцы.

Тураба покачала головой.

‑ Дом Аттанэ владеет землёй в той части города уже более шестисот лет, ‑ просветила она Браяра. ‑ Внешние стены и сами здания защищены старыми и новыми заклинаниями от повседневных помех, вроде взломщиков или провидцев. Прости, если я первая тебе это объясняю, ‑ добавила она с притворной доброжелательностью, ‑ но богатые предпочитают оберегать свои тайны. Не мог бы ты, пожалуйста, сказать нам, чем ей так важна девочка?

Браяр пожал плечами. Конечно же он знал, что богатые покупали магию для защиты своих домов: он не раз с нею сталкивался. Всегда были контрзаклинания, сводившие такую защиту на нет. С другой стороны, слои заклинаний, наложенные в течение веков, могут быть орешком покрепче.

‑ Леди Зэнадия говорит, что Эвви ей нужна для мелких поручений и за компанию, но на самом деле это для её игрушечной банды, Гадюк, ‑ сказал им Браяр. ‑ Они станут лучше воровать, если у них будет каменный маг, а кроме Эвви в Чаммуре есть только Джебилу. Гадюки пытались схватить Эвви и потерпели неудачу, поэтому Леди Зэнадия попыталась пройти через меня. Я пока что являюсь наставником Эвви, ‑ ему в голову пришла идея. ‑ Вы могли бы посадить её за преступную предпринимательскую деятельность, ‑ предложил он. ‑ Если она управляет бандой, то она наживается на драках и кражах, верно?

‑ Нельзя беспокоить тётку амира мелкими обвинениями, ‑ ответила Тураба.

Мутабиру же она сказала:

‑ Слухи не были такими настойчивыми до того, как она встретила их тэску, Икрума. Он плохо на неё повлиял. Как и банда.

«А что насчёт её влияния на них?» ‑ подумал Браяр.

Мутабир посмотрел на Браяра.

‑ Что ты всё-таки видел в её доме?

Браяр поморщился:

‑ Управляющего. Много комнат. Сады — отличные сады. Несколько слуг. Чего вы ожидали — мёртвого Стража, свисающего со стропил? Краденые вещи, которые ей отдали Гадюки?

‑ Я не люблю дерзость, даже от па́хан, ‑ уведомил его мутабир. ‑ Мы желаем, чтобы ты позволил девочке пойти к Леди Зэнадии. Она будет докладывать нам. Она смышлёная, какими бывают беспризорники, и, что лучше, слишком юна, чтобы в ней заподозрили информатора Стражи…

Браяр отступил на шаг, снова разозлившись.

‑ Нет, ‑ отрезал он. ‑ Послать ребёнка шпионить в дом, где пропали четверо ваших взрослых Стражей? Ни за что, покуда я — её наставник, а Посвящённая Розторн — моя наставница. Мне плевать, что вам так было бы проще.

Они моргнули, когда он упомянул имя Розторн. Он опасался, что они не знают, кто она такая, но риск похоже был невелик. Если они знали об их разговоре с Леди Зэнадией в соуке, то они должны были знать, что Розторн говорила с Джебилу, и что она заставила их чудесного каменного мага склонить голову. Он продолжил:

‑ Если тронете Эвви, то результат вам не понравится. Розторн меня поддержит. Эвви останется с нами.

Мутабир зыркнул на Браяра.

‑ Я не люблю угрозы.

‑ Браяр Мосс, ‑ заметила Тураба. ‑ Я слышала рассказы о четырёх юных па́хан в Эмелане, одного из них звали Браяр Мосс. Рассказы… ошеломительные.

Браяр пожал плечами.

‑ Истории обрастают выдумками по ходу распространения.

‑ Но ты же тот самый па́хан, так ведь? ‑ настаивала Тураба.

‑ Возможно, ‑ сказал Браяр, снова пожав плечами. ‑ О нас с девчонками всё время говорят.

Тураба посмотрела на своего начальника и сделала резкий жест рукой. Она неуверенно спросила Браяра:

‑ Можем ли мы договориться о компромиссе?

‑ Мне не нравится, когда люди используют беспризорников как пешки, ‑ сказал им Браяр. ‑ Эвви еле сводила концы с концами, годами живя в этом вашем чудесном городе. Она вам ничего не должна, и уж конечно не обязана идти в этот дом, если это сопряжено с риском для её жизни.

Мутабир вздохнул.

‑ Нищие были со времён зари человечества, юный па́хан. То, что ты приютил девочку, говорит о щедрости твоего сердца, но знай вот что: на каждую девочку, которую ты выведешь из нищеты, есть ещё два десятка, которые займут её место. Никто не может спасти их всех.

«Да вы как-то и не пытались», ‑ подумал Браяр, но не озвучил свои мысли. Он и так уже довёл этого человека до опасного предела.

Маг осмотрела хрустальный шар, который всё ещё держала в руках.

‑ Будешь ли ты по крайней мере держать уши открытыми для новых сведений? Тебя видели вместе с членами банд, замешанных в этом деле — ты можешь что-то услышать. Возможно, тебя снова пригласят в дом леди.

‑ С чего суетиться? ‑ спросил Браяр. ‑ Её родичи всё равно замнут это дело, что бы ни случилось.

‑ Если она совершила воистину тяжкие преступления, её собственная родня пожелает пресечь её деятельность, ‑ ответил мутабир. ‑ Даже дворяне отвечают перед законом. Она не может убивать без последствий.

‑ Я подумаю об этом, ‑ прямо заявил Браяр. ‑ Я могу идти?

Мутабир побарабанил пальцами по столешнице, затем кивнул. Браяр развернулся и вышел, кожу на его загривке покалывало. Он был удивлён их сдержанности. Большинство правоохранительных служащих, которых он знал, сначала помяли бы человека за отказ повиноваться, а позже бы извинились. Он знал, что хранители порядка старались вести себя потише с магами — зачем создавать проблемы, которые потом может не получиться исправить? — но сейчас он впервые испытал это на себе. Что ж за рассказы о них с девчонками дошли до этого отдалённого места?

 

Глава 13

Дом на Улице Зайцев был тихим, когда он вернулся ближе к вечеру. Одинокая кошка — Браяр подумал, что это была черепаховая Аса, — дремала посреди обеденного стола. Рассмотрев её при хорошем освещении, Браяр осознал, что та была беременна.

‑ Чудесно, ‑ пробормотал он, свалив свои пакеты и свёртки на стол. ‑ Розторн? ‑ позвал он.

Аса глянула на него, пожаловалась мявом, затем вернулась ко сну.

‑ Мастерская, ‑ крикнула Розторн.

‑ Эвви? ‑ он вошёл в кухню.

‑ В моей комнате, ‑ откликнулась Эвви.

Голос у неё был сердитый.

Браяр развернулся и подошёл к двери в новую комнату Эвви. У порога его остановила невидимая сила. Он посмотрел под ноги. Вдоль порога шла тонкая полоса из зелёного порошка. Коснувшись её своей магией, он выяснил, что это была Вседержащая смесь из запасов Розторн. На подоконниках тоже должны были быть такие полосы.

Эвви сидела у дальней стены посреди толпы кошек. Она играла с камнями, которые принесла из дома, и дулась.

‑ Что ты сделала? ‑ спросил Браяр.

Он упорно старался не лыбиться.

‑ Я не хотела ничего сделать, ‑ пожаловалась Эвви.

‑ Она сунула нос в банку со порошком СпиДавай и собиралась вдохнуть, ‑ едко пояснила Розторн, стоя наверху лестницы.

У своего бока она держала банку.

‑ Я сказала ей не лезть в мою мастерскую.

‑ Я хотела узнать, как он пахнет, ‑ проворчала Эвви.

Браяр покачал головой:

‑ И если бы ты глубоко вдохнула, то спала бы не один месяц, ‑ уведомил он её так строго, как только мог. ‑ Ты должна слушаться Розторн. Она обычно не даёт приказы без хорошей на то причины.

‑ Обычно? ‑ тихо спросила Розторн, спускаясь вниз.

Браяр отошёл в сторону, давая ей пройти.

‑ Только лишь «обычно»?

‑ Иногда ты даёшь приказы просто из прихоти, ‑ прошептал Браяр, когда она проходила мимо.

Он поглядел, как она ставит банку рядом с парадной дверью.

‑ Это что?

Розторн потянулась, прижав ладони к пояснице.

‑ Я собираюсь к фермерам, ‑ объяснила она. ‑ Я упаковала семена для полей, все до последнего. Ты мог бы помочь мне отнести их. И она тоже, ‑ нагнувшись, она провела пальцем по полосе напитанных силой трав у порога в комнату Эвви. ‑ Выходи и займись делом, ‑ сказала она девочке, когда из комнаты сбежали освобождённые кошки. ‑ И не надо лезть ни во что.

‑ Я просто хотела узнать, как он пахнет, ‑ продолжала ворчать Эвви, следуя за Браяром и Розторн наверх.

Плоды трудов Розторн на крыше, семена клевера, бобов и кукурузы, собранные и магически высушенные для защиты от гниения, были упакованы в банки и запечатаны воском. Их нужно было отнести вниз. Как и дюжину мешков с зерном. Розторн напитала их своей магией, дав им сил превратиться в быстро растущий озимый посев, достаточно стойкий, чтобы пережить сезон дождей. Последними шли маленькие бочонки зелья для роста, одна капля которого могла увеличить плодородие акра земли на годы.

Когда всё было сложено у парадного входа, они занялись приготовлением ужина. Браяр по пути домой купил жареного цыплёнка; Розторн днём приготовила чечевицу и лапшу. Когда стол был накрыт, Розторн установила охранный круг, чтобы не дать мяукавшим и нывшим кошкам забраться на стол.

‑ Они получат еду, ‑ сказала она казавшейся весьма пристыженной Эвви. ‑ Но мы здесь ради еды тяжело трудимся, поэтому мы едим первыми.

Съев тарелку лапши с чечевицей и куриную ножку, Браяр спросил:

‑ Разве не хочешь, чтобы я помог тебе на полях?

Розторн покачала головой:

‑ Большая часть работы уже сделана. Меня не будет три или четыре дня. Вам двоим придётся обойтись без меня, ‑ она зыркнула на Эвви. ‑ Я поставлю заговор на свою мастерскую, чтобы тебя туда не пускало. Тебе туда нельзя, пока не научишься читать.

Эвви кивнула, сделав большие глаза.

‑ О-о, ты совсем размякла, ‑ поддразнил Браяр Розторн. ‑ В былые времена ты бы освежевала любого, кто поигрался бы с твоими горшками.

‑ Это ещё успеется, ‑ ответила Розторн, ещё раз зыркнув на Эвви. ‑ Мастерская мага — это никак не лавка с пряностями. Наши составы способны убить человека, или что-то похуже. Когда ты начнёшь учить её читать? ‑ спросила она Браяра.

‑ Сегодня вечером, ‑ ответил он, отрезая себе ещё цыплёнка. ‑ Я ей взял на рынке сюрприз.

‑ Только убедись, чтобы это не было сюрпризом и для меня тоже, ‑ сказала Розторн, утирая губы. ‑ Вы двое справитесь без меня? Храм Земли наверное позволит вам поселиться в гостевых покоях…

Браяр покачал головой:

‑ Мы будем в порядке.

‑ Леди спрашивала про меня? ‑ спросила Браяра Эвви. ‑ А на что похож её дом?

Розторн подпёрла голову ладонями:

‑ Да, как оно там было?

‑ Сады там… очень здоровые, ‑ ответил Браяр. ‑ В особенности самый большой. И внутри всё изысканное, везде мрамор с мозаикой из камня, дорогое дерево, шёлк, бархат, позолота. Она снова спросила про Эвви, но я думаю, что на этот раз она прислушалась, когда я сказал ей «нет».

Он добавил ещё некоторые детали про произведения искусства, которые он заметил, и о том, что носила леди, привыкнув к таким описаниям после четырёх лет проживания с особями женского пола, которые хотели знать, как жили другие. Он не упоминал о своём разговоре с мутабир и его магом. Чем больше он об этом думал, тем больше его это беспокоило. Розторн понадобится незамутнённый разум, чтобы выполнить планируемую работу на полях Чаммура. Это подождёт до её возвращения.

‑ Я вот думала, ‑ протянула Розторн, когда Браяр закончил. ‑ Возможно, мы сможем добраться до Ленпы, на той стороне границы, в Вари, до начала дождей. Там поселилась моя старая подруга из Лайтсбриджа — она писала, что у неё хватит для нас места, и что она не против постояльцев.

‑ Я не оставлю моих кошек, ‑ нервно объявила Эвви.

‑ Я тебя и не прошу об этом, ‑ уведомила девочку Розторн. ‑ Им придётся ехать в корзинах, и нам понадобится два верблюда, я полагаю, для всего нашего скарба, но это осуществимо.

‑ А что насчёт ночи? ‑ спросил Браяр. ‑ И разве кошки не будут драться или болеть, если всё время проведут в корзинах?

Розторн поглядела на него, как будто хотела спросить, не пил ли он отупляющий чай.

‑ Мы обнесём их на ночь кругом, ‑ терпеливо объяснила она. ‑ Они не смогут его покинуть, а внутрь сможет войти только Эвви. Они будут в большей безопасности, чем мы сами. И переход будет недолгим, всего лишь около недели. Я говорила с человеком, который ведёт последний за сезон караван на восток. Они выступают через шесть дней. У него наверное есть какая-то погодная магия, потому что на рынке ходят слухи, будто дожди ни разу не заставали его в пути.

‑ Вы серьёзно? ‑ спросила Эвви с подрагиванием подбородка и в голосе. ‑ Вы не оставите меня и кошек здесь?

Розторн взяла лежавшую у неё на коленях салфетку и аккуратно её сложила.

‑ Я не оставила бы даже самых костлявых, самых злонравных из этих смутьянок в этом безжизненном, умирающем месте, чего уж говорить о тебе, ‑ тихо сказала она, не глядя ни на Браяра, ни на Эвви. ‑ Я жду не дождусь, когда смогу наконец соскоблить со своей кожи пыль Чаммура.

Она поднялась и разомкнула круг, огораживавший стол. Кошки остались на своих местах, пристально следя за ней.

‑ Я пошла. Не шумите тут — мне нужно будет встать до зари, поэтому я скоро лягу спать, ‑ она вышла из комнаты и забралась вверх по лестнице.

Браяр потёр лицо ладонями. Уже второй раз она предвидела проблему, которую он хотел обсудить, и решила её прежде, чем он смог что-то сказать. Его разум затопило облегчение. Ленпа была дальше на восток, совсем другая страна. Там они будут вне опасности от леди, Гадюк и, возможно, даже мутабира. Когда он смотрел на это под таким углом, даже удовольствие от провоза семи кошек на тачках в плетёных корзинах в течение недели не казалось слишком высокой ценой.

После того, как они с Эвви убрали со стола и помыли посуду, Браяр снова усадил её за стол. Поразмыслив, он решил научить её читать и писать на имперском. Книги, которые Розторн позаимствовала в храме Земли, были написаны на этом языке, поскольку Море Камней и земли вокруг него были центром религии Живого Круга. Эвви уже знала несколько слов на имперском, как и на горстке других языков, чтобы объясняться на рынках Чаммура. Кроме того, они трое не задержатся здесь надолго, поэтому навыки чтения и письма на чаммурском Эвви не пригодится.

По дороге от доме леди, пока он размышлял, как он может учить Эвви приятным для неё образом, Браяра посетило вдохновение. Теперь он вытащил доску и мел, влажную тряпку и одну из книг по камням и кристаллам, которую принесла Розторн. Он добавил лист с записями, которые сделал во время длительного визита к продавцу камней Нахиму Зиниру. Последним он поместил на стол тяжёлый, свёрнутый в рулон холст, который он купил, и распустил завязки, развернув его полностью на столе. Белая внутренняя поверхность холстины была покрыта множеством маленьких кармашков. В каждый из них он поместил камень или кристалл, купленный у Нахима.

‑ Это тебе, ‑ сказал Браяр Эвви, когда та подскочила на стуле, уставившись светящимися глазами на холстину. ‑ Ни в одном из этих камней нет никакой магии. Я об этом позаботился. Ты можешь начать с чего-то, что никогда не знало магии, поэтому любые изменения или заклинания, которые ты внесёшь, будут только твоими и ничьими больше. Не позволяй никому другому их касаться. И поначалу тебе не следует творить с этими камнями никакой магии. Держи свою магию при себе, поняла?

‑ Ладно, ладно, ‑ нетерпеливо сказала Эвви. ‑ Но зачем они? Что мы с ними будем делать? Они правда мои?

Внезапно он понял, что оно стоило времени, потраченного на все эти покупки в Золотом Доме после встречи с мутабиром.

‑ Они правда твои, но они тебе — для учёбы. И первое, чем ты с помощью них научишься — это читать и писать. Ты…

Эвви метнулась через промежуток между их стульями и сжала его в объятиях.

‑ Спасибо, спасибо, спасибо! ‑ воскликнула она. ‑ Никто никогда не покупал мне что-то такое милое!

‑ Прекрати, ‑ запротестовал Браяр, отцепляя её руки от своей шеи.

По жару, залившему его лицо, он знал, что краснеет.

‑ Девчонки. Всё время лезут кого-нибудь обнять, ‑ он мягко подтолкнул Эвви обратно к её стулу и взял доску и мел. ‑ Начнём. Чтение и письмо на имперском, и некоторые мысли о магии камня.

Он аккуратно начертил на доске заглавную и прописную версии буквы «А». Указав на первый кармашек на холсте, он сказал:

‑ Вытащи вон тот.

Встав на колени на сидении стула, Эвви вытянула руку и медленно, осторожно вытащила из кармашка пурпурного цвета кристалл. Она положила его поверх соответствовавшего ему кармашка.

‑ Это аметист, ‑ выдохнула она.

‑ Да, «А» — видишь, это вот эта буква, большая «А» и маленькая «а» — означает «аметист», ‑ Браяр открыл книгу и пролистал к нужному месту. ‑ Согласно написанному здесь, он хорошо отгоняет кошмары и успокаивает людей. Провидцы используют его, поскольку он делает видения яснее. А теперь бери мел и напиши обе буквы «А».

Пока Эвви потихоньку копировала буквы на доске, Браяр продолжил читать:

‑ Даёт людям смелость и отводит опасность от путников. Полагаю, он вскоре нам пригодится, а? А теперь перечисли мне применения аметистов.

Эвви с серьёзным видом перечислила их. Браяр проверил её буквы «А» и попросил её написать их ещё несколько раз. Он вычитал ещё применения для этого камня и заставил её повторить их. Розторн подобным же образом учила его растениям во время их формальных уроков в течение первой зимы, которую они провели вместе как наставник и ученик. То обучение было полностью магическим: к тому времени Трис уже научила Браяра чтению.

‑ Ладно, сказал он, когда аметисты ему совсем надоели, ‑ положи камень обратно и очисти доску, ‑ он посмотрел на лист, который ему дал Нахим Зинир. ‑ Следующий карман. «Б» означает «бладстоун», ‑ пока Эвви вытаскивала бладстоун, Браяр начертил соответствующую букву на доске. ‑ Большая «Б» и маленькая «б», ‑ сказал он, убедившись, что она посмотрела на доску, прежде чем продолжил: ‑ Они, предположительно, помогают остановить кровотечение. Также хороши для физической силы…

Они дошли до буквы «Г», означавшей «гранат». Как только Браяр увидел, что Эвви уже не удаётся сосредоточиться, он закончил урок и отправил её спать. Она вернула гранат в соответствующий кармашек и медленно, осторожно свернула холщовый набор. Затянув завязки, она прижала его к своей тощей груди.

Когда она посмотрела на Браяра, в её миндалевидных глазах стояли слёзы.

‑ Я никогда не встречала никого с чем-то настолько прекрасным, ‑ прошептала она. ‑ Ты не пожалеешь, что взял меня в ученицы, Па́хан Браяр. Обещаю. Спокойной ночи, ‑ она пошла в свою комнату.

Её кошки покинули свои разнообразные насесты в трапезной комнате и последовали за ней.

Браяр закрыл и запер двери, притушил огонь в кухонном очаге и задул несколько ламп, горевших внизу. Он остановился, чтобы последний раз глянуть в комнату Эвви. Та уже спала, распределив вокруг себя своих кошек. Она всё ещё прижимала к груди холстину с её камнями.

Покрытая оранжевыми пятнами сине-серая Тайна покинула группу кошек и потрусила наверх вперёд Браяра, протиснувшись в едва приоткрытую дверь в комнату Розторн. В своей собственной комнате он обнаружил одну из золотых-с-корицей кошек, ту, что с изогнутым хвостом. Эвви звала её «Абрикос». Абрикос свернулась у Браяра на подушке. Браяр переоделся в ночную рубашку, почистил зубы и забрался под одеяло.

‑ Лучше тебе не храпеть, ‑ сказал он Абрикос.

Прежде чем он уплыл к снам о разноцветных камнях, Браяр услышал, как кошка начала мурчать.

Утром Браяр встал одновременно с Розторн. Вместе они погрузили её вещи на верблюдов, подогнанных фермерами, которым она помогала: к тому времени небо только начало окрашиваться розовым над скалами Старого Чаммура. Он посмотрел ей вслед, затем вернулся в дом и поставил кипятиться воду для каши и чая. Смысла возвращаться в кровать не было; лучше протянуть как-нибудь день и вернуться вечером к нормальному режиму сна. Помешивая кашу, он составлял в голове списки. Он начнёт паковаться, пока Розторн нет. Если они должны уехать менее чем через неделю, то времени у них было в обрез.

Пока каша готовилась, он спустил свой шаккан из своей комнаты вниз на стол в трапезной. Ему требовалось внимание, и работа над ним сгладила последние остатки его беспокойства из-за продажи лиственницы. Ему всегда требовалось провести время с шакканом после расставания с очередной миниатюрой. Протянувшись к лиственнице своей силой, коснувшись её, стоящую на стенке в доме леди, он ощутил довольство. Он знал, что не отдал её в плохой дом, по крайней мере в том, что касалось деревьев. Тем не менее, шаккан его успокоил. Он напомнил Браяру, что деревья были не простыми созданиями, а имели жизни не менее сложные, чем у придававших им форму людей. Он не был их создателем, а лишь опекуном, от которого ожидалось, что он передаст их с течением времени в другие руки.

Он сметал со стола землю и подрезанные веточки, когда из своей комнаты, зевая, вышла Эвви. Подмышкой она всё ещё несли свой каменный алфавит. Браяр покачал головой, увидев его:

‑ Ты что, и мыться с ней будешь? ‑ поинтересовался он, указывая на свёрнутую холстину.

Эвви улыбнулась.

‑ Вероятно. Смотри.

Она взяла доску с мелом и тщательно начертила каждую из букв, которые они изучили — как заглавные, так и прописные, без ошибок. Наблюдая за ней, Браяр почувствовал в груди что-то тёплое и странное, из-за чего его тянуло похлопать её по спине и угостить дорогим завтраком.

Он ею гордился.

‑ Очень неплохо, ‑ сказал он, пытаясь не показывать эмоций. ‑ Можешь сопоставить их с камнями?

Эвви распустила завязки и раскатала холстину. Начав с верхнего левого кармашка, она вытаскивала соответствующий каждой букве камень и произносила его название. Она даже перечислила его применения, допустив лишь одну или две небольших ошибки.

Браяр поправил их, затем приказал ей умыться, вымыть руки и почистить зубы. «Она умная», ‑ подумал он, накладывая в глубокие тарелки кашу. «Где бы она была сейчас, если бы кто-то начал учить её годами раньше?»

Он не знал, но он наверстает упущенное время. Он мог по ночам читать книги о камнях, забегая вперёд, чтобы помочь ей учиться. Это стоило потери одного или двух часов сна, если он сумеет учить её достаточно хорошо, чтобы сохранить это чувство гордости внутри себя. Они покажут Джебилу, какую отличную ученицу он упустил.

Они убрались в трапезной и на кухне вместе.

‑ Видишь ли, я думаю о своих уроках, пока работаю по хозяйству, ‑ объяснил он, пока они чистили котелки. ‑ Упражняюсь у себя в голове, чтобы посмотреть, есть ли у меня какие-то вопросы. Обязательно задавай вопросы. Твой наставник не может знать, учишься ли ты правильно, если ты не спрашиваешь ничего.

Заправив кровать, Эвви, взяв несколько монет, отправилась в соук за мясом для кошек — некоторые кошки уже попытались есть кашу, с неоднозначными результатами. Они вышли на задний двор, где Браяр вытащил несколько сундуков из подсобки. Он начнёт паковать вещи из мастерской.

Он наткнулся на барьер, который поставила Розторн у входа в свою комнату — он забыл, что она поставила его здесь, чтобы отвадить Эвви. Он мог через него пройти, когда вспомнил верные отпирающие слова. Потирая ушибленные пальцы, он произнёс нужную фразу и занёс сундуки внутрь.

Когда Эвви вернулась, Браяр позволил ей покормить кошек, затем отвёл её на крышу. Там он окружил их собственным охранным кругом.

‑ Покажи мне, чему ты вчера научилась при медитации, ‑ приказал он.

С тем же устойчивым вниманием, которое она уделяла всему, чему хотела научиться, Эвви села, скрестив ноги, и начала дышать соответствующим образом. Браяр мгновенно увидел её силу, являвшуюся в виде серебристого свечения, выпущенную из телесной твердыни, где она пребывала. Сегодня магия не выходила за пределы её кожи, что произвело на него впечатление. Она так быстро научилась!

Он направлял её, когда она втягивала силу, сжимала её, чтобы сделать её мощнее, затем отпускала, снова заполняя ею свою кожу. Кое-где магия выскальзывала наружу, но Эвви начала лучше понимать, что он от неё просил. Наконец Браяр сам сел медитировать, прервавшись только тогда, когда у Эвви свело ногу.

‑ А теперь — ещё буквы, ‑ сказал он, когда они спустились вниз, сопровождаемые повсюду кошками.

С тех пор, как она переселилась, ему казалось, будто он делал каждый шаг в доме по колено в реке шерсти.

‑ И до обеда надо изучить хотя бы пару камней, а потом мы наверное прервёмся. Ты работаешь упорнее, чем в своё время работал над своими первыми уроками я.

‑ Но разве тебе не нравилось? ‑ спросила она, прижимая к груди свёрнутый холст.

Он заставил её оставить его снаружи охранного круга, пока они медитировали. Первом её действием после медитации было схватить холстину, будто она думала, что та может сбежать.

‑ Разве тебе не нравилось учиться магии?

‑ Я не был уверен, зачем я ей учился, или какая будет польза от всего этого сидения, и думания, и дыхания. А первое растительное, что я сделал, первое, что показалось мне магией, было подрезать мой шаккан. Было больно. Трудно думать о магии как о чём-то весёлом, когда отрезание кусочков от дерева вызывает боль, ‑ он улыбнулся, когда они вошли в трапезную. ‑ Кроме садоводства. Мне нравилось садоводство, даже если оно по большей части состояло из прополки. Любой сад, где работает Розторн, счастлив. Ну, кроме сорняков. Мы стараемся приканчивать их не затягивая, ‑ он указал на стул.

Эвви села, нетерпеливыми пальцами распустив завязки на свёрнутом холсте. Браяр взял лист с заметками и книгу, пододвинув доску и мел поближе, чтобы Эвви могла до них достать.

‑ Хематит, ‑ прочитал он и начертил заглавную и прописную «х» на доске. ‑ Исцеление. Помогает тебе сосредоточиться на реальном мире, ‑ начал он.

Они дошли до ляпис-лазури, и Браяр собирался пообедать, когда во входную дверь кто-то забарабанил. Это была Аяша, девушка с ямочками на щеках, ранее принадлежавшая к Верблюжьим Потрохам. Она была покрасневшей, взъерошенной и с трудом глотала воздух, хватаясь за грудь, пока пыталась перевести дух. Браяр помедлил, не уверенный, что хочет иметь ещё какие-то дела с бандами города. Она схватила его за руку, её карие глаза расширились от ужаса. Её длинные ресницы трепетали как бабочки, когда она повисла на нём. Он чувствовал, как её трясёт. Вопреки здравому смыслу, Браяр впустил её, усадив в трапезной, затем принёс ей воды.

‑ Нас поймали Владыки Ворот, Май и меня и ещё некоторых, ‑ сказала она Браяру, когда смогла разборчиво говорить. ‑ Владыки избили Май, ещё сильнее, чем парней, потому что их тэску говорил с ней. Парни побежали сказать Икруму, но я осталась с Май. Она сильно избита, и никому кроме тебя сейчас не доверяет, ‑ Аяша схватила ладонь Браяра и поцеловала. ‑ И я тоже, ‑ прошептала она, умоляюще заглядывая ему в лицо.

Браяр сбегал наверх за своим набором мага.

‑ В кладовой есть хлеб и сыр, ‑ сказал он Эвви, когда вернулся. ‑ Я наложу заклинания на окна и дверь, так что никто не войдёт. Так что сиди на месте, поняла?

Он был убеждён, что Леди Зэнадия и Гадюки оставили преследование Эвви, но от предосторожностей вреда не будет. Он быстро начертил охранную линию у дверей и окон. Затем он вернулся в трапезную и сказал Эвви:

‑ Пусть кошки делают свои дела в заднем коридоре — выйти они не смогут. Я всё отскоблю до возвращения Розторн.

Эвви кивнула, сделав большие глаза.

Браяр легонько дёрнул её за нос.

‑ Не попади в неприятности, ‑ приказал он.

Аяше же он сказал:

‑ Идём, ‑ выходя наружу вместе с ней, он остановился, чтобы наложить последнее охранное заклинание на дверь.

Аяша взяла Браяра за руку и повела его по улицам и по крышам, куда-то в районы среднего и нижнего класса на южнее Улицы Зайцев и восточнее Хажрских Ворот. Браяр совсем и полностью потерял ориентацию после третьего или четвёртого поворота.

‑ Неудивительно, что ты задыхалась, ‑ сказал он Аяше, когда они снова спустились на улицу.

Она бросила на него взгляд.

‑ Мне нужно было поместить её в какое-то безопасное место, ‑ объяснила она. ‑ Я знаю, что парням надо было сказать Икруму, чтобы отомстить Владыкам Ворот, но они к сожалению не остались подождать, пока я сбегаю за тобой. Я не могла с ней управиться одна. Сюда.

Она прошла по узкому проходу, который проникал сквозь очередную оштукатуренную стену. Он окончился тупиковым двором между пятью домами. Там у одной из стен была шаткая деревянная пристройка в стороне от прохода. Аяша навалилась на дверь, и в конце концов открыла её.

‑ Сюда, ‑ прошептала она.

Май лежала внутри, в темноте, на куче мешковины.

Когда он смог рассмотреть Май, Браяр на минуту онемел от гнева. Её сильно избили, её нос был сломан, руки и ноги были покрыты пятнами ссадин.

Он встал рядом с ней на колени и нежно ощупал её руки и ноги. Её левая нога была сломана рядом со стопой. Затем он проверил рёбра и ключицы.

‑ Тебе нужен лекарь, ‑ тихо сказал он Май.

Она помотала головой, мыча. Они что, сломали ей челюсть? Он ощупал её и остальную часть черепа. Насколько он мог судить, они были целыми.

‑ Ты потеряла зубы? ‑ спросил он, осторожно раздвинув её опухшие губы.

Её зубы были покрыты кровью — он увидел свежие порезы на губах, — но не казались сломанными.

‑ Май, почему ты не можешь говорить? ‑ спросил он, потянув её за нижнюю челюсть. ‑ Дай посмотрю твой язык.

Когда она открыла рот, он почувствовал гвоздики и лаванды. Этот запах… он должен был знать этот запах. Её язык не был повреждён. Он прощупал её гортань, но та тоже была в порядке. Он вытащил из своего набора лекарства от боли в переломах носа и ноги, и чтобы снять опухоли с самых крупных ссадин. Пока он занимался ими, память подсказала ему источник странного запаха. Он сел, поражённый.

‑ Неморот? ‑ прошептал он в замешательстве.

Неморот был почти запрещён: вещество, которое мешало говорить людям со сломанной челюстью или зубами, также могло использоваться, чтобы помешать людям позвать на помощь.

‑ Зачем, во имя Ловкача Лакика… ‑ он обернулся к Аяше.

Её не было.

Браяр почуял нечто похуже неморота — уловку. Он поглядел на Май, утирая рукой высохшие губы. Она обхватила руками его запястье. Её глаза умоляли его о чём-то; о чём, он не знал.

‑ Есть только один способ, чтобы узнать, ‑ мрачно пробормотал он.

Задняя часть его набора мага казалась составной частью передней. Лишь тот, кто был знаком с ним, или имел острые глаза, мог догадаться, что мнимая задняя стенка внутренних отделений держалась на маленьких пуговицах. Браяр расстегнул их и открыл тайное отделение, где находился ряд маленьких склянок, каждая аккуратно запечатанная и надписанная. Во всех было опасное содержимое; обладание этими веществами ограничивалось признанными магами и целителями. Благодаря его аттестату мага, ему было позволено иметь их, но он прятал их от воров.

Он вскрыл склянку с сиропом Развязыка и капнул из неё Май на язык. Сироп имел несколько применений, в том числе — допросы. Немногие могли молчать с развязыком во рту. Он также являлся противоядием для неморота.

Май сглотнула раз, другой, у неё заслезились глаза. Она втянула воздух и сказала:

‑ Это сделали Гадюки, не Владыки Ворот. Чтобы отвлечь тебя. Они пошли взять твою Эвви!

Браяр выругался, выпрямившись, и ударился головой о низкий потолок пристройки. Он снова выругался и бросился к двери. Всхлип Май, попытавшейся сесть, остановил его.

Он не мог оставить её тут со сломанной ногой. Гадюки могли снова её избить — в наказание за то, что проговорилась. Если же нет, то и так было полно людей, которые пользовались неспособными убежать девушками.

«Но Эвви!» ‑ кричало его сознание. «Она же будет напугана! Она… постой». Более хладнокровный Браяр, который управлял его мыслями большую часть времени, перехватил вожжи. «Я наложил охранные заклинания на двери и окна. Они не смогут проникнуть через них».

Он наложил на ногу Май лубки из досок пристройки и уже наматывал вокруг них бинты, когда увидел, что кое-что забыл. Это было глупо, в этом городе, и если что и доказывало, что он воистину был экнуб, так это вот что: он не наложил охранные чары на крышу. Он даже не подумал об этом, ни когда был дома, ни когда Аяша вела его по крышам к этому месту.

‑ Мне нужно отвести тебя к лекарю, ‑ сказал он Май, помогая ей встать, перенеся вес на здоровую ногу. ‑ А потом мне нужно домой. Поблизости есть лекари?

Май покачала головой.

‑ Я знаю только тех, которые вокруг дома, на нашей старой территории, ‑ сказала она. ‑ К тому же, у меня нет денег. Слушай, Па́хан Браяр, ты достаточно сделал. Я не хочу, чтобы ты её потерял из-за того, что они использовали меня. Иди найди её.

Браяр криво ухмыльнулся.

‑ Если бы ты знала, что мои наставники со мной сделают, если кто-то из них прослышит, что я бросил тебя без помощи лекаря, то ты даже не предложила бы такого. Если потребуется, я смогу найти Эвви. Идём.

В доме на Улице Зайцев Эвви нашла, чем заняться, пока Браяра не было. Она упражнялась в буквах, пока это ей не наскучило, затем полистала книгу камней, которую они использовали, изумлённо глазея на цветные иллюстрации. Она не могла дождаться прочесть, какой камень был изображён на каждой из прекрасных картинок, и пыталась угадать их названия, используя те буквы, которые уже изучила. Когда и это её утомило, она попыталась заинтересовать свою кошку, Мячик, в игре с круглым хематитом из её каменного алфавита.

Что это был за шум на крыше? Она напряжённо прислушалась, но ничего не услышала. Вдруг насторожившись, она вернула кусок хематита обратно в его кармашек, скатала каменный алфавит и отнесла его в кладовую. Спрятав его там, она вышла из кладовой и угодила прямиком в подставленную ладонь, державшую вонючую тряпку. Та закрыла ей лицо. Она зацарапала того, кто её держал, но испарения от тряпки огнём промчались по её носу в голову, погрузив её в темноту.

Дорога к храму Воды была долгой и трудной, с частыми остановками на отдых. Наконец Браяр смог передать Май лекарям из храма Воды. Они заверили его, что обеспечат ей наилучший уход, и заверили Май, что всё бесплатно. После того, как она рассказала ему, как пройти к логову Гадюк, Браяр попрощался с Май. Он уже собирался уходить, когда что-то заставило его спросить:

‑ А потом что будешь делать? Вернёшься к Гадюкам?

Май, бледная и покрытая испариной, покачала головой.

‑ Это смешно. С меня довольно банд, любых банд. Никто уже не знает, как себя вести. Моя сестра давно приглашает меня на работу в ей харчевню. Попробую лучше это.

‑ Вы не против? ‑ резко спросил лекарь, приставленный к Май. ‑ Чем раньше я начну лечить, тем лучше она себя почувствует. Поговорите потом.

Браяр не был уверен, что у них потом будет время на разговоры. Судя по её лицу, Май думала так же.

‑ Осторожнее с Гадюками, сказала она ему. ‑ И не упусти немого и мечника леди. Особенно немного. Он ходит бесшумно и любит подкрадываться сзади.

Браяр махнул ей и вышел из лазарета, с магическим набором перекинутым через плечо. Оказавшись снаружи он перебрал свои магические узы. Вот были Трис, Даджа и Сэндри, его связи с ними были растянуты на такое большое расстояние, что в его магическом зрении казались не толще волоса. Вот были его узы с Розторн и с посвящённым Крэйном, бывшим сейчас дома, в Спиральном Круге. Связь с Крэйном тоже была истончена расстоянием. А вот была связь с Эвви — крепкая и устойчивая. Сейчас он был к ней даже ближе, чем к Розторн — но она была не на северо-востоке, где был расположен их дом. Её узы вели на юг от его местоположения, в направлении логова Гадюк. Связь также горела от гнева Эвви. Она не была напугана, и ей не было больно, но она определённо была в ярости.

«И не она одна», ‑ мрачно подумал Браяр, направившись вниз по Улице Колодцев.

Эвви очнулась, глотая воздух, и запаниковала. Всё вокруг неё было чёрным, чёрным и без света. Она попала под завал? Но она же всегда знала, когда камень готов был податься…

Она попыталась ощупать перед собой руками, только чтобы обнаружить их связанными у неё за спиной. Её ноги тоже были связаны. «Гадюки», ‑ подумала она, паникуя и злясь одновременно. Эти гнойные, кровососущие, дерьморожие Гадюки наконец поймали её.

‑ Она очнулась, ‑ послышался женский голос. ‑ Я видела, как она задёргалась.

‑ Хорошо, ‑ протянул другой голос, мужской. ‑ Пусть разомнётся, маленькая тварь.

‑ Дай мне принести ей воды, ‑ сказал второй женский голос. ‑ Знаешь же, от сонного сока пересыхает горло.

‑ Женщины — такие мягкосердечные. Не снимай повязку с глаз, ‑ приказал мужской голос. ‑ Не позволяй ничего видеть, чтобы она не начала магичить.

Руки привели Эвви в сидячее положение. Она почувствовала у губ чашку. Не обращая внимания на боль в кистях и руках, которые оказались под ней, Эвви благодарно глотала воду, пока не напилась. Когда она закончила, руки снова положили её на бок.

«Они прошли по крышам», ‑ осознала она. Па́хан Браяр забыл заколдовать дверь на крышу, не вспомнив, насколько часто чаммурцы пользовались верхними дорогами. «Когда снова его увижу, я его ещё попинаю насчёт этого», ‑ пообещала она себе. Она отказывалась верить, что может никогда больше его не увидеть. Он вытащит её — если может.

«Так вот чему я научилась за четыре года?» ‑ подумала она, кусая нижнюю губу. «Кто-то придёт и поможет? Никто мне не поможет».

Кроме Па́хан Браяра. Она никогда не знала подобного ему, никогда подобных ему не слышала. Он говорил как вменяемый человек, во-первых, не как па́хан в соуках и в рассказах. Он знал, что значит быть нищим и напуганным. Она могла видеть это в его глазах.

«Я что, принцесса имперского двора, со стопами-лотосами, неспособная идти самостоятельно?» ‑ подумала она, вспомнив наиболее благородных леди Янджинга. Она всегда жалела их, потому что они не могли убежать от неприятностей. Теперь она тоже не могла убежать, но ей претила мысль о том, что Па́хан Браяр узнает о том, что она ничего не сделала, чтобы сопротивляться Гадюкам.

Мастер Высокомерный Гадюка ошибался насчёт её магии. Если она почувствует, как та работает, как и прочил ей па́хан, то она сможет сделать что-нибудь. Что угодно.

Она лежала на голой, утоптанной земле. Это не поможет. Ближайшие камни были в стене, в двух футах у неё за спиной. Это были старые камни. Они были там в течение очень долго времени, с тех пор как их вырубили из их ложа. Они пережили три дома, построенных на их фундаменте, каждая новая постройка всё прочнее укрепляла их характер. Заставить эти камни сдвинуться, спустя сотни лет после того, как их вырубили и поместили сюда — это потребует работы, тяжёлой работы.

Она была покалывающей, её магия. Она почувствовала её этим утром, во время медитации. Магия покалывала в её мозгу, и продолжала покалывать, когда она протягивалась к чему-то, будто была рукой, которую она отлежала. Эвви послала поток магии в свои руки, выжимая её через растопыренные пальцы. Теперь её сила была разделена на шесть шнуров. Она втолкнула их всех в стену, обвив каждый из них вокруг одного из камней. Она надеялась, что она не обрушит на себя дом, но ей необходимо было что-то предпринять, и больше ей не с чем было работать.

Вдохнув, ухватив свою силу, Эвви потянула за свои камни. Она мгновенно пропиталась потом, хотя едва это заметила. Она потянула снова и снова, натягивая свою силу, в то время как камни в стене ворчали и стенали. Выработанную за долгие годы привычку было трудно переломить. Она чувствовала себя так, будто попыталась пройти по Триумфальному Пути, таща за собой этот дом и его старый, упрямый фундамент.

‑ Йору, посмотри на неё, ‑ снова произнёс женский голос, девушка, которая принесла Эвви воды. ‑ Я думаю, ей стало плохо от снотворного.

‑ Опять печёшься о фукдак? ‑ приблизился мужской голос. Эвви ощутила движение воздуха, и её лица коснулась ладонь. ‑ Вспотела. Что такое, принцесса, испугалась?

Эвви похолодела от ярости; её хватка на магии ослабла. «Пожалуйста», ‑ подумала она в направлении камней, решив, что у неё ничего не вышло. «Пожалуйста-пожалуйста?», ‑ она ненавидела эту частичку детской глупости.

Она почувствовала в камнях ответ, который неловко походил на «Ты могла бы просто попросить».

Скала заскрежетала; Эвви почуяла запах пыли. Люди закричали. Из стены выстрелила горстка камней, прямо над телом Эвви. Один из них попал по стоявшему перед ней парню; тот хрюкнул и мешком свалился на землю. Эвви подобрала ноги и лягнула его, отодвигая от себя подальше.

Кто-то лепетал молитву Мохуну, прося тишины и покоя. Парень закричал:

‑ Тряпку сюда; у Йору кровь.

‑ Икрум? ‑ позвал кто-то в отдалении. ‑ Икрум, тебе лучше подойти!

‑ Что случилось? ‑ пришёл снаружи комнаты голос молодого человека.

Когда он заговорил снова, Эвви поняла, что он уже рядом.

‑ Сожри её Шайхун, что она сделала?

Ответом ему был нестройный хор голосов. Эвви услышала, как парень рядом с ней застонал. «Не умер», ‑ с ожесточением подумала она. «Жаль».

‑ Мы думали, что она не может магичить с завязанными глазами! ‑ воскликнула девушка, которая дала ей воды. ‑ Она обрушит дом, если мы оставим её здесь.

‑ Йору? ‑ голос молодого человека звучал близко к Эвви, как если бы он присел где-то в трёх футах от неё.

‑ По башке попала, ‑ произнёс голос жестокого парня, заплетающийся и полный боли. ‑ Мелкая белбун кинула камнем… в меня.

‑ Ну, твоя черепушка цела, ‑ в твёрдом голосе не звучало сочувствия.

«Пожалуйста», ‑ попросила Эвви скалу за стеной, рядом с местом, откуда она вытащила камни. «Пожалуйста, помогите?»

Они решили подумать.

Жёсткие пальцы схватили её за ухо и скрутили его. В волне боли она потеряла хватку на магии между ней и скалами.

‑ Думаю, нам лучше передать тебя леди, белбун Йору, ‑ произнёс твёрдый голос. ‑ Она будет знать, что с тобой делать, или будет знать её маг. И будь я на твоём месте, ‑ добавил он шёпотом, ‑ я бы подумал о том, как сделать леди счастливой. Потому что если ты этого не сделаешь, то никогда больше света белого не увидишь, ‑ и, уже кому-то другому, он сказал: ‑ Давайте-ка сюда сонный сок.

Эвви с трудом пыталась сосредоточиться на камнях, пыталась ухватиться за свою магию вопреки боли в ухе, но не могла. Она попробовала вырваться из хватки твердоголосого, но это лишь усилило боль в ухе. Через миг удушающая, вонючая тряпка накрыла её рот и нос. Она утонула в тенях, одна, даже без снов.

 

Глава 14

Отведя Май в храм Воды, Браяр сам себе обеспечил немного удачи. Улица, на которой находилось логово Гадюк, была недалеко от храма. Что лучше, поворот на улицу Гадюк, Олеандровый Путь, был чётко обозначен. Он недолго прошёл по этой изгибавшейся дороге, прежде чем увидел, что он не единственный решил нанести визит. Десять Владык Ворот столпились у двери, лишённой каких-либо обозначений, кроме нарисованной над ней змеи. Члены банды были вооружены дубинами и кинжалами.

Браяр холодно оглядел Владык Ворот. Если они нападут на логово, Эвви может пострадать. Это было неприемлемо. Ему нужно было сперва разобраться с Владыками Ворот.

Состряпав шарики семян, которые они с Розторн использовали для защиты в пути, Браяр сразу же сложил свою половину в свой набор мага. Теперь, запустив руку во внешний карман, он вытащил пару шариков, завёрнутых в жёлтую ткань. Он сбрызнул их водой из бутылки в своём наборе.

Стоявший на стрёме Владыка Ворот заметил его присутствие. Он направил на Браяра свою дубинку:

‑ Кончай таращиться и проваливай, если не хочешь неприятностей!

Браяр глянул на дубинку: та выпустила покрытые листьями побеги и послала корни искать почву. Когда Владыка Ворот взвизгнул и выронил дубинку, Браяр метнул шарик в середину банды. Тот раскрылся от удара, разбросав семена. Браяр бросил ему вдогонку волну силы. Семена, которые он тщательно приготовил, начали взрывным образом прорастать.

Лозы распустились во всех направлениях, будто пытаясь уместить двадцать лет роста в нескольких часах. Они представляли собой смесь винограда и лапчатки, крепких, гибких и сильных, заколдованных свиваться как верёвки вокруг выбранной Браяром цели. Он направил их на Владык Ворот. Лозы повиновались, обвивая членов банды, хватая их за руки, ноги и оружие. Трое из них упали, и так и были связаны. Остальных их зелёные тюремщики оттащили от дверей в логово Гадюк. Некоторые лозы метнулись на другую сторону улицы. Они обвили длинные стебли вокруг дверных ручек и решёток на окнах, привязав к ним четверых Владык Ворот. Некоторые растения сплелись друг с другом, стянув оставшихся трёх пленников в одну зелёную связку.

Когда Владыки Ворот были надёжно связаны и ругались трясущимися от ужаса голосами, Браяр выдернул их оружие из беспомощных пальцев, свалив его в кучу подальше.

‑ Ведите себя хорошо, детишки, ‑ сказал он пленникам. ‑ Я буду через минуту.

Он приложил ладони к деревянной двери в логово Гадюк и воззвал к памяти внутри неё, памяти о росте и силе, не о мёртвой стойкости. Дверь сорвалась с петель, стеная, скрипя и протестуя завалилась на бок и утопила глубоко в землю новые корни. Из струганых досок наружу полезли ветви. Гадюки могут однажды найти другое логово, но не это, только не после того, как Браяр тут закончит.

Прямо перед тем, как пройти через открытый дверной проём, он бросил второй смоченный шарик в находившуюся по ту сторону комнату. Вместе с ним он послал волну магии.

Когда он вошёл с яркого уличного света в отбрасываемые светом ламп тени логова, к нему бросились Гадюки. Они готовились к нападению Владык Ворот. Они держали в руках собственное оружие, в том числе утяжелённые свинцом дубинки. Содержимое шарика семян Браяра зарылось в голый земляной пол незамеченным, пока Гадюки приближались к нему.

«Поосторожнее с лампами», ‑ беззвучно приказал он, когда семена начали прорастать. «Они жгутся».

Лозы заизвивались вокруг и мимо ламп подобно зелёным змеям, протягивая жадные отростки, чтобы связать людей. Браяр пригнулся под удар кулаком сбоку от ближайшего Гадюки и позвал три лозы, чтобы те сковали руки юноши: не то чтобы он не мог или не хотел врезать в ответ, но Эвви была важнее. Дымный, пахнувший мусором воздух подвала изменился по мере того, как всё больше лоз прорастало и выбрасывало листья. Браяр глубоко вдохнул посвежевший воздух и повернулся лицом к парню, который пытался его ударить. Это был Йору, низкорослый чернокожий Гадюка. Сейчас он был связан сетью зелёных верёвок и хватал ртом воздух. Вокруг его лба была повязана окровавленная тряпка.

Браяр отвёл в сторону стебель, который держал Йору за горло, позволив ему дышать.

‑ Прощу прощения за то, что прервал начатую вами с Владыками Ворот войну, ‑ сказал он с притворной вежливостью. ‑ Скажите мне, где Эвви, и я позволю вам вернуться к вашему времяпрепровождению.

Парень плюнул ему в лицо. Браяр поморщился, вытер слюну рукавом и приказал лозам подвесить Гадюку вверх ногами. Те выросли, закрепившись на на подпорках, поддерживавших находившееся над ними здание, и забрали Йору с собой. Браяр подошёл к следующему Гадюке, потом к следующему. Те, кто не плевались слюной, плевались проклятиями. К тому времени, как он добрался до дальней двери, лозы принесли плоды: урожай свисавших, связанных Гадюк.

Браяр переступил порог в соседний погреб. Похоже, в этой комнате они спали: на полу валялись матрасы и кровати из мешковины. Лозы из передней комнаты уже были здесь, ловя за ноги всех присутствовавших Гадюк. Браяр, устав от вежливости, вытащил малиновый шарик, намочил его и бросил на пол. Тонкие, гибкие лозы, покрытые загнутыми шипами, выпрыгнули из семян, погрузив корни в земляной пол.

Гадюка бросился на Браяра сбоку. Браяр упал на колени и схватил юношу из банды за руку, воспользовавшись его инерцией, чтобы бросить своего противника об стену. Гадюка хрюкнул, впечатавшись в неё, это выбило из него дух. Прежде чем он смог встать, Браяр уселся у него на груди. Его колени уткнулись в грудную клетку парня, а свой нож он поднёс к его горлу.

‑ Твои люди взяли Эвви. Я хочу её обратно, ‑ тихо сказал юноше Браяр.

Он дал команду ближайшей розе. Шипастая лоза метнулась, стянувшись вокруг одной из рук Гадюки, заставив его бросить нож, который он хотел воткнуть Браяру под рёбра.

‑ Ты не ответил, ‑ отругал его Браяр. ‑ Пыряние — не ответ.

Юноша глянул в комнату у них за спиной, его глаза расширились при виде его друзей, сражавшихся с лозами и розами. Браяр ухватил его подбородок и заставил пленника посмотреть на себя.

‑ Слушай сюда. Ей десять, тощая, янджингской крови, и она — моя ученица. Где она?

‑ Угрожай сколько хочешь, ‑ задыхающимся голосом ответил юноша. ‑ Пытай нас, убивай нас…

‑ С чего мне что-то такое делать? ‑ осведомился Браяр. ‑ Что я действительно сделаю, так это оставлю вас, Гадюк, крепко связанными. Такими вы и останетесь, пока над вами не придут посмеяться местные. Если они решат посмеяться. Они могут просто захотеть отыграться на вас за каждый синяк, разбитый кувшин и халявный кусок пищи, который в у них отобрали.

Юноша гневно глянул на него и накрепко сомкнул губы.

Вздохнув, Браяр оставил его розам и прошёл в третью комнату логова, занимавшего погреба нескольких домов. Кухонные очаги уже были обрамлены длинными зелёными сорняками, которые почуяли его магию и проросли в земляном полу. В комнате Гадюк не было. Он увидел котелок с кипящей водой, перевёрнутые чашки и миски и, как ни странно, кучку камней, которые похоже выбило из стены. Он мрачно улыбнулся камням: это наверняка была работа Эвви. Она не сдавалась. Она не позволит этим идиотам обращаться с ней как с беспомощным котёнком.

Это была последняя комната в укрытии. Единственная оставшаяся дверь вела отсюда наружу. Браяр нахмурился и пощупал свою связь с Эвви. Та вела сквозь дверь и… на юго-восток? Юго-восток. В сторону Скалы Правосудия или Скалы Крепости.

Или к Леди Зэнадии.

Чисто из злости он ослабил заднюю дверь, помогая мёртвому дубу вернуться к жизни. К тому времени, как его рост вернётся к нормальному, они с передним дверным деревом станут достаточно большими, чтобы перманентно перекрыть входы. Если выросшие здесь лозы смогут вывести побеги на солнце, то логово будет заполнено шипастым клубком зелени, которая неблагожелательно отнесётся к любой попытка вырубить её. Они с Розторн подумали, что это было честно, когда создали растения, которые будут в опасности, как только прорастут. Они дали им могучее здоровье, чтобы отблагодарить свои создания за защиту, которую они предоставят.

Он оставил Гадюк и Владык Ворот как они были, в ловушке растений. Если их не освободить, то растения отпустят их на рассвете. Затем новые ростки начнут искать под землёй, пока не найдут дворы, внутренние дворы и другие открытые пространства для роста.

Браяр последовал вдоль своей связи с Эвви под послеполуденным светом и поднялся на крышу. Держась верхней дороги, он трусил вперёд, составляя планы, пока следовал за её похитителями.

Он лишь однажды изменил свой маршрут, когда увидел на улице под собой отряд Стражников. Он наполовину спустился по лестнице на улицу и привлёк их внимание.

‑ У меня есть послание для вашего мутабира, ‑ крикнул он, когда они посмотрели вверх. ‑ Сообщите ему, что Па́хан Браяр Мосс говорит: если он всё ещё хочет посмотреть на дом Леди Зэнадии доа Аттанэ изнутри, то сможет увидеть всё, что пожелает, в течение пары часов. Скажите ему, что она похитила мою ученицу, и скажите, что я спросил: «Теперь-то вы примете меры?»

‑ Следи за манерами! ‑ крикнул ему один из Стражников.

‑ Мы что, должны поверить, что ты — па́хан? ‑ спросила другая, женщина с короткой, прозрачной вуалью на лице, которую носили некоторые кочевые племена на юге.

Браяр покончил с манерами и терпением — смотрите, к чему они его привели! Одно из семян, выпавшее из шарика, прилипло к его ладони. Он бросил его, скорее ощутив, чем увидев, как оно упало на улицу перед отрядом.

‑ Как хотите, так и верьте, ‑ сказал он.

Два камня вылетели из мостовой, за ними из земли выпрыгнула крепкая, покрытая корой виноградная лоза.

Браяр вскарабкался обратно на дорогу на крышах, слишком злой, чтобы волноваться, раздосадованы ли они достаточно, чтобы утыкать его стрелами. Оказалось, что нет. Он посмотрел с крыши вниз. Большая часть отряда обступила лозу, потрясённо поглаживая её ствол. Двое других мчались по улице в сторону Скалы Правосудия.

Прежде чем двинуться дальше, Браяр укрепил только что посаженную лозу, вовремя остановив её бешеный рост, чтобы она вписалась в грядущий цикл зимних дождей. Если горожане её не срубят, она будет напоминать им о том, что он был здесь.

Путь к Самоцветному Полумесяцу и Улице Аттанэ занял пешком два долгих часа. Пока он шёл, солнце на западе опустилось ниже, отбрасывая по крышам длинные тени. Стояла очень; дни укорачивались. К счастью для него, семенам из его арсенала не требовался солнечный свет, чтобы делать то, что он попросит.

Его связь с Эвви натянулась, затем затвердела: она перестала двигаться. Он всё ещё ощущал через связь лишь гнев, что его успокоило. Она не похоже не испытывала боли или страха. Знала ли она, что он идёт по её следу? Он надеялся, что знала.

Наконец он добрался до Обода Полумесяца, широкой улицы, являвшейся внутренним краем Самоцветного Полумесяца. Здесь дороги по крышам заканчивались. Дома Полумесяца самодовольно лежали за пределами стен высотой в десять футов и охранных заклинаний, защищённые от простолюдинов. Даже лавки на Ободе Полумесяца служили доказательством того, что здесь всё менялось. Они предлагали заказные украшения, изысканный фарфор и хрупкую ткань, соперничая с товарами с Великого Базара. Спрыгнув на улицу, Браяр заметил скромные объявления, предлагавшие услуги магов и высококлассных слуг, ростовщиков, сапожников и лекарей. Он почувствовал, что за ним следят, но никто не попытался его остановить.

Потребовалось долго ходить, чтобы найти Улицу Аттанэ, поскольку он не знал, как добраться туда из этой части Чаммура. Его связь с Эвви мало помогала — она просто проходила сквозь здания, которые ему приходилось обходить. Наконец он добрался до знакомых мест и свернул на личную улицу Дома Аттанэ. Тени сгустились, предоставляя ему укрытие, пока он следовал поворотам дороги. Наконец он достиг дома Леди Зэнадии.

Дом леди окружала десятифутовая стена, вокруг которой шла аллея. Мрачно улыбаясь, Браяр вытащил из внешнего кармана своего набора толстый серый пакет. С открытым пакетом в одной руке и бутылкой воды — в другой, Браяр обошёл стену по периметру, сначала подкладывая под её основание тонкую линию семян, затем спрыскивая их водой. Он не оставил в своём посеве ни одного пробела, сажая равномерной линией мимо калиток, которые использовали садовники, чтобы выносить мусор, мимо служебных ворот, через которые совершил свой предыдущий визит, мимо стойла, оканчивавшегося главными воротами из кованого железа, пока не совершил полный круг. По мере того, как короткий осенний день начал подходить к концу, он смог увидеть заклинания в стенах, от самого тусклого намёка старейших из них до глубокого серебряного блеска новейших. Они выглядели прекрасно, передвигаясь под кремовой штукатуркой стены, составляя узоры и волны магии. Конечно, они теперь будут бесполезны. Они защищали от воров и сбивали с толку следящую магию или проклятья. Растения были реальными, обычными, вещественными существами. Магия в стенах не была сделана так, чтобы считать зелёную магию угрозой.

Эта смесь семян отличалась от той, что он использовал в логове Гадюк. Её растения были такими, которые прорастают в щелях камня, ища, куда бы вцепиться. Оставленные расти слишком долго, они были весьма разрушительны, ослабляя стены и кроша известковый раствор. Розторн и Браяр просто ускорили — и усилили — то, что они и так делали.

Браяр потёр ладони друг о друга и пробудил семена. По мере того, как семена выскакивали из земли, он прощупал свою магию, пока не ухватился за связь, которая была сильнее всех остальных. Она шла напрямую к его шаккану, его хранилищу дополнительной силы. Дерево возликовало, что его позвали: оно часто жаловалось, что слишком большое количество магии в его стволе, корнях и траве и иглах доставляло неудобства. Лучшее слово для описания дерева, у которого давно не забирали силу — «зудящее».

‑ Ну, давай почешем, где зудит, ‑ сказал он.

Браяр потянул эту запасённую магию, бросая её в деревья, кусты и траву за стеной. Чистая мощь его силы, в совокупности с неспособностью защитной магии распознать угрозу в магии зелёной, означала, что заклинания стены его не задержали.

Он нашёл свою лиственницу и пробудил её полную силу, ощутив как она рывком расколола своё неглубокое блюдо. Его растущие корни пронзили плитку, вцепившись в лежавшую под ней землю. В дальней стороне дома он ощутил, как лозы сорвали с петель служебные ворота. В кухне семена укропа, фенхеля, перца звёздчатого аниса и кардамона забыли своё сушёное существование в качестве специй. Они проросли, хватаясь новыми корнями за каждый клочок земли. Почувствовав её под плитами пола кухни, получая силу от Браяра и его шаккана, их корни зарылись в трещины пола и вонзились в прохладную почву. По всем стенам карабкался его плющ, покрывая их сетью зелени, посылая отростки во все щели, надёжно закрепляясь в них. По мере того, как он рос, штукатурка начала кусками отваливаться от стен, обнажая бледно-оранжевый камень и известковый раствор. Земля у задрожала у Браяра под ногами. Его растения всё перетряхивали.

‑ Эй, мальчишка! ‑ крикнул кто-то от главных ворот. ‑ Таким как ты тут не положено слоняться! Двигайся дальше, иначе мы подвинем тебя сами!

Браяр не обратил на охранника внимания и сел перед главными воротами, скрестив ноги, продолжая вливать силы во всю зелёную жизнь внутри стен. Рядом что-то затрещало и заскрежетало. Он бросил взгляд в ту сторону, как раз когда отпал кусок верхнего края стены. Лозы бросились в оставленную брешь, теперь атакуя стену с обеих сторон.

Он услышал дребезг ключей и поднял взгляд. Охранник открывал главные ворота, чтобы прогнать его. Браяр запустил руку в свой набор мага, нашёл пучок семян розы и бросил его в приблизившегося охранника. Пучок семян пророс прямо в полёте, погрузив корни в землю и одновременно обвив ноги мужчины. Растение схватило его, впиваясь в него своими шипами. Охранник забился, затем замер, когда растение обхватило его бёдра.

‑ Верное решение, ‑ тихо сказал ему Браяр. ‑ Не хотел бы думать о всех тех нежных местах, куда эта штука запустит шипы, если ты будешь дёргаться.

Охранник побелел и покрылся потом. Браяр встал и пошёл к открытым воротам. Проходя мимо, он похлопал мужчину по плечу.

‑ Ты только не уходи никуда.

‑ Ты пожалеешь о дне, когда появился на свет, ‑ огрызнулся охранник.

Он крикнул:

‑ Фи́льен, Оса́зи, тревога! Зовите Убаида!

‑ Из-за мальчишки? ‑ кто-то ответил. ‑ Сам с ним разберись!

Браяр посмотрел туда, откуда доносился голос: сторожка прямо внутри за воротами, слева. Через единственное окно просвечивала лампа. Люди внутри не могли увидеть, что он прошёл через открытые ворота.

Сторожка была деревянной. Браяр отпустил было свою магию, затем отозвал её. «Лучше поберечь это», ‑ подумал он — пробуждение мёртвого дерева тратило силу, которая ему могла пригодиться. Вместо этого он позвал перебравшиеся через стену лозы и уже росший в пределах стен жасмин, оба растения бурно разрастались под воздействием уже влитой им магии. Они свились в верёвки, затем вытянулись вперёд. Одни ухватились за плоскую деревянную крышу сторожки, другие пошли ниже и схватили две из её стен. По неслышной команде лозы резко дёрнули. Стены вынесло, крыша упала. Люди внутри заорали. Лампа погасла; когда огня не вспыхнуло, Браяр вздохнул с облегчением.

По его оценке, быстрейший путь к Эвви лежал вокруг дома. Если он войдёт внутрь, там будет меньше больших растений, которые бы ему помогли, и больше солдат леди. Горстка оных уже бежала со стороны ближайшей к служебным воротам, пристёгивая мечи, некоторые — со всё ещё заткнутыми за воротник салфетками. Их внимание было сосредоточено на людях, оравших в разрушенной сторожке и на мужчине у ворот, не на парне, который неторопливо шёл к левой части дома. Из основного здания начал доноситься шум — звон разбитого стекла и чьи-то крики.

Браяр шагал так, будто имел право здесь находиться, руки в карманах, следуя вдоль большого сада по периметру дома. Там, где он проходил, прорастала трава, подобная взмаху имперского плаща вспышка вздымавшейся зелёной жизни. Наслаждаясь опускавшейся вечерней прохладой, Браяр пробуждал каждое растение и каждое семя вокруг себя. Люди редко переходили дорогу магам; его долгом сегодня было напомнить леди, почему именно.

Эвви пошевелилась, у неё застучало в висках. Она лежала на каком-то матрасе. Сев, она обнаружила, что её руки и ноги были свободны; повязка на глазах исчезла. Она находилась в тёмной комнате, но в двери была резная панель. Через неё снаружи сочился колеблющийся свет.

Она услышала шаги в отдалении:

‑ … не знаю, сколько ей дали сока, ‑ это был твёрдый голос; Икрум, так его звали Гадюки. ‑ Она тряслась и вспотела после того, как вытянула из стены камни.

‑ Если она сильная, мы должны держать её в забытьи, пока она не одумается. Здесь она никакие стены не разрушит.

Эвви мгновенно узнала этот красивый женский голос. Это была Леди Зэнадия, и она была недалеко от двери.

Жизнь рабыни и фукдак приучила её быстро соображать в плохих ситуациях. Ей нужно было сберечь силу на потом; она не хотела, чтобы её снова накачали наркотиком. Эвви толкнула свою магию прочь, в камень пола, стен и потолка своей комнаты, в каменные стены комнат, находившихся над ней. Она увидела свою силу своим мысленным взором, как та текла, покалывая, через мрамор и сланец: это дало ей образ находившегося над ней дома. Она толкала свою магию всё сильнее и сильнее, отсылая от себя как можно большее её количество, оставляя внутри своего тела лишь тонкий ручеёк, в то время как снаружи тихо переговаривались голоса, гремели ключи и распахнулась дверь.

Эвви заслонила глаза рукой от внезапного света лампы. Когда она наконец смогла рассмотреть что-то сквозь яркий свет, она увидела, что лампы несли высокий, тонкий Гадюка и служанка, чья лампа стояла на подносе. Следом за ними стояла Леди Зэнадия и бледная белая женщина в одеждах, похожих на те, что носили экнубы к западу от Чаммура.

Эвви застонала и снова упала на лежанку, не снимая ладони с глаз.

‑ Миледи, простите, ‑ сказала она тонким голосом. ‑ У меня болит голова.

Её омыла волна необычного запаха; прошелестели дорогие шелка. Эвви убрала ладонь с глаз. Леди сидела на низком стуле, который для неё принесли. Она наблюдала за девочкой из-под закрывавшей её глаза вуали.

‑ Икрум возможно дал тебе во второй раз слишком много зелья, ‑ сказала леди, приложив свою прохладную ладонь Эвви к щеке. ‑ Моё милое дитя, добро пожаловать в мой дом.

Она достаточно повидала людей при дворянах, чтобы знать, как вести себя подобно им. Она схватила и поцеловала ладонь леди, пытаясь сесть.

‑ Спасибо! Я думала, Гадюки меня убьют, и Па́хан Браяр не пускал меня жить к вам! Если я знала, что они были там, чтобы отвести меня к вам, я бы не вела себя так плохо… ‑ она снова поцеловала леди ладонь и пообещала себе, что освободившись она отскребёт с жёстким мылом каждую часть тела, которая касалась леди.

Леди издала лёгкий вздох вежливого изумления:

‑ Ты хочешь сказать, что хотела принять моё предложение?

Эвви оживлённо кивнула, затем схватилась за виски. Это не было показухой для леди: в голове будто стучал барабан.

‑ Что-нибудь от головной боли, будь так добра? ‑ голос леди наполнила теплота, когда она посмотрела на лекарку — госпожа, дающая приказ слуге.

Лекарка взяла у служанки с подноса чашку, посмотрела на Эвви, затем добавила туда что-то из стоявшего на подносе флакона. Она помешала содержимое чашки, затем присела рядом с Эвви.

‑ Сколько у неё сил? ‑ спросила у лекарки леди.

Лекарка покачала головой:

‑ Я чувствую лишь осадок, госпожа. Есть лекарства, которые я должна дать ей, чтобы компенсировать магическое истощение. Этот мальчишка что, ничему тебя не научил? ‑ спросила лекарка у Эвви. ‑ Юные маги не должны перенапрягаться. Повреждения могут остаться навсегда.

‑ Я думала, они собираются сделать мне больно, ‑ проворчала Эвви.

Ничего не поделаешь; ей придётся выпить то, что было в чашке, иначе леди могла что-то заподозрить. Она молилась, чтобы это был не наркотик, который снова затуманит ей разум.

‑ Это от головы?

Лекарка передала чашку Эвви, та, помолясь, выпила её содержимое. Стук в голове замедлился; головная боль притупилась.

‑ Ты хотела бы остаться? ‑ снова спросила леди. ‑ Мне было сказано, что ты не желала…

‑ Па́хан Браяр и его наставница гадко со мной обращались, ‑ пожаловалась Эвви, придерживаясь роли жадной фукдаки. ‑ Они заставили меня работать прислугой — готовить и убираться. Я хочу всё то, что вы предложили, и жить в хорошем доме. Они даже не могли научить меня моей собственной магии!

Она вспомнила выражения лица ей матери, когда та сказала аукционисту, чтобы тот выручил как можно больше за продажу Эвви, и её глаза наполнились слезами. Эта уловка всегда срабатывала.

‑ Я думаю, они собирались продать как рабыню!

‑ Ну, здесь ты в безопасности, ‑ заверила её леди, снова обняв её щёку своей прохладной, украшенной хной ладонью. ‑ Никому не под силу забрать тебя у меня. Так. Ты должна отдохнуть, принять лекарства, которые тебе принесёт лекарка, и поесть. Думаю, ты здесь побудешь одну ночь, а завтра сможешь выбрать себе собственную комнату в доме.

Эвви зевнула.

‑ Я устала, ‑ признала она. ‑ И ужасно голодна.

‑ «Очень голодна», ‑ с ласковой улыбкой поправила её леди. ‑ Только фукдак говорят «ужасно голодна», а ты больше не фукдак, дорогуша, ‑ она поднялась со стула.

Эвви знала, что она должна была сделать — и она это сделала. Скатившись с лежанки, она припала к полу перед леди и поцеловала её обутую в туфлю стопу.

‑ Спасибо, великая леди! Да благословит вас Лайлан Рек и Дождя!

Леди улыбнулась.

‑ Лекарка, убедись, что она поест и примет лекарства, ‑ она направилась прочь, Икрум и служанка последовали за ней.

Лекарка осталась, гладя на Эвви сверху вниз, пока девочка заползала обратно на лежанку.

‑ Суп, полагаю, ‑ сухо заметила она, ‑ и потребуется какое-то время, чтобы собрать нужные лекарства для восстановления твоих сил. Дела свои делай в ночной горшок в углу — леди не любит, когда люди просто писают на пол. Тебе не позволено покидать сегодня эту комнату. Она магически защищена, на случай если растительный маг придёт искать тебя.

Она покинула комнату. Когда она закрыла за собой дверь, Эвви услышала звяканье ключей, затем щелчок повернувшегося замка.

Эвви встала и сплюнула на пол, чтобы избавиться от оставшегося на губах привкуса туфли леди. На столе были чашка и кувшин с водой: она отпила прямо из кувшина, не обращая внимания на проливавшуюся на лицо и пол воду. Затем она села на лежанке, скрестив ноги, и начала призывать обратно силу, которую она спрятала в камне вокруг себя.

«Это будет легко», ‑ подумала она, натянуто улыбаясь. Камень вокруг неё был довольно новым, а не упрямым после веков, проведённых сидя в одном и том же месте. Ей потребуется гораздо меньше усилий, чтобы заставить его двигаться.

Проходя сбоку от дома, Браяр уловил первые волны неприятного запаха. «Протухшее мясо», ‑ решил он, принюхавшись. Возможно, они всё-таки использовали рыбьи головы в качестве удобрения.

Прогулка между внешней стеной и длинной стороной дома показала ему, что верхняя половина стены была погребена под зеленью и рассыпалась на части. Куски камня падали по обе её стороны. В одном месте, где стояли заросли деода́ров, стена смещалась по мере того, как кедры начали разрастаться в стороны. Браяр подошёл ближе, чтобы похлопать их и сказать, что они хорошо потрудились. Если бы деревья были юными девушками, они бы зарделись от похвалы; вместо этого они затрепетали — и продолжили расти. Большой участок стены рядом с ними обрушился на аллею снаружи.

Браяр остановился: у корней деодаров что-то блеснуло. Их почва переворачивалась и проседала из-за стремительного роста деревьев, вытолкнув что-то на поверхность. Браяр поднял бледный предмет, привлёкший его взгляд — и поспешно уронил его.

Это был череп — очень маленький череп. Очень маленький человеческий череп. За проведённые в Спиральном Круге годы Браяр успел изучить анатомию людей и животных для подкрепления уроков лекарского дела. Он мог отличить человеческий череп, пусть и маленький, от обезьяньего.

Он поднял выброшенные ростом деодаров на поверхность кости, одну за другой. Бедренная кость, плечевая кость, рёбра и позвонки — все детских размеров, и достаточно старые, чтобы между ними не осталось соединительной ткани. Он также нашёл мяч и шёлковый шарф. Кто зарыл детские останки под деодарами? Как давно погиб ребёнок? Было ли это одним из убийств, которые упомянул мутабир, или что-то более простое? Кладбища, в особенности маленькие кладбища при дворянских домах, иногда перекапывали под новые постройки, а кости помещали перемещали. Или, возможно, умер ребёнок кого-то из слуг. Браяр знал, что если бы умер он, то предпочёл бы быть похороненным под деревьями, а не под неумолимым солнцем Чаммура.

Тем не менее, он не приказал растениями скрыть кости, и не приказал деревьям вырыть яму, чтобы их можно было снова закопать. Какой-то инстинкт заставил его положить их в стороне от всё ещё росших кедров и начертить вокруг них кипарисовым маслом охранный круг. Только после этого он вытер пальцы о носовой платок и продолжил свой путь.

 

Глава 15

Вонь тухлого мяса усиливалась по мере того, как Браяр приближался к задней части дома. Она была особенно сильной в углу, где у стены росли насаждения миндальных деревьев. Они, как и вся зелень вокруг дома, изо всех сил старались обогнать свой нормальный рост, противопоставляя стене свои стройные стволы и корни. Стена поддавалась, кренясь на улицу за домом. В небольшой роще, выброшенное из земли бушующими деревьями, лежало раздувшееся, смердящее тело. Одежда превратилась в почерневшее тряпьё; на шее зиял глубокий разрез по всей её окружности, разделяя её на две части. Разложение зашло настолько далеко, что было невозможно определить пол покойника. Где-то в ярде от него Браяр увидел другой труп, столь сильно разложившийся, что остались лишь прилипшие к костям куски кожи. И завязанный шнур, висевший вокруг шеи.

Вонь гнилой плоти была такой сильной, что у него свело желудок. Пусть он и не был уверен в том, что детские кости были знаком убийства, было трудно вообразить законную причину, по которой эти свежие тела могли бы быть здесь, среди изящных миндальных деревьев, а не на кладбище, как положено. Большинству садовников не нравилась мысль о том, что они попирают ногами мёртвых, когда выполняют свою работу.

Браяр отступил от составлявших рощу шести деревьев. Он наткнулся прямо на ещё один очаг смрада, нагнанного в его нос лёгким восточным ветерком. В большом саду Леди Зэнадии были ещё мертвецы, осознал он. Браяр утёр рукавом вспотевший лоб.

Вдруг он замер. Его связь с Эвви забилась: девочка была в гневе, в ярости. Через их связь прокатилась волна магии, оставив Браяра без дыхания. Он послал свою силу в обратном направлении, будто к одной из своих названных сестёр, но это было бесполезно. Она не могла даже почувствовать её, не говоря уже о том, чтобы использовать. Её магия слишком отличалась, и не была смешана с его собственной. У Браяра было такое чувство, что лишь благодаря имевшимся в нём частицам магии земли и металла он вообще мог ощущать что-то помимо её местоположения.

Изнутри дома послышался грохот падающего камня. Он продолжался миг, затем прекратился. В воздух подобно дыму потянулось облако пыли. Браяр заставил свою связь прощупать Эвви. В ответ он получил свирепое удовлетворение и угасание её гнева. Что бы ни произошло, она была довольна.

Из дома донеслась новая серия грохота, когда зелёные голоса озвучили предупреждающе крикнули Браяру. Немой леди определённо был бесшумен в своих движениях, но трава, по которой он шёл — не была. Немой вышел из-за дома, чтобы взять Браяра сзади. Парень правой рукой вытащил из своего набора узелок ткани — специальная смесь, над которой он долго работал. Левой он уже сжимал свой запястный нож.

Шнур охватил его шею, затем безжалостно затянулся, перекрывая Браяру воздух. Он бросил узелок себе за спину, туда, где по его прикидкам были ноги немого, и просунул нож под шнур душителя. Нож впился в его шею, перерезая шнур — Браяр был не против капельки крови, если это позволит ему снова дышать.

Он ударил каблуком своего сапога по босой ноге немного, услышав хруст костей, затем нырнул прочь. Развернувшись лицом к нападающему, Браяр закашлялся, сдавленное ранее шнуром горло болело. Теперь он взял по ножу в каждую руку.

‑ Со сколькими ты так сделал? ‑ прорычал он, когда снова смог говорить. ‑ Тебе это нравится? Тебе весело душить их, а потом пускать на удобрения?

Немой согнулся, пытаясь помассировать свою стопу. На Браяра он даже не посмотрел.

Второй нападавший не пытался быть тихим. У себя за спиной Браяр услышал шелест обнажаемого клинка. Он тронул своей силой оставленный у ног немного узелок, затем развернулся к мечнику. Тот направил на него своё оружие. Острый металл блестел в достигавшем сада скудном свете ламп внутри дома. От здания снова донёсся угрюмый рокот, приближаясь к ним. Ни мужчина, ни Браяр не рискнули взглянуть, чем он был вызван.

Вместо этого мечник засмеялся, увидев ножи Браяра.

‑ У меня преимущество, мальчишка, ‑ вкрадчиво сказал он Браяру. ‑ У меня больше дальность и больше опыта.

Немой заверещал, лишённый языка рот высвободил звук, принадлежавший скорее животному, чем человеку. Потом закричал снова; третий крик оборвался на середине. После этого оттуда доносились лишь треск стремительно росших ветвей, раздираемой на плоти и медленного стука капель. Мечник это видел у Браяра за спиной. Его глаза расширились от ужаса.

Браяр не обернулся. Они с Розторн однажды защищали Спиральный Круг от пиратов с помощью смесей семян шипастых растений; девочки позволили ему воспользоваться их магией, чтобы сделать растения особенно смертоносными. Похожая смесь семян была в узелке, который он бросил в немного. Браяр непринуждённым тоном сказал мечнику:

‑ Четыре года назад нам пришлось работать вчетвером, чтобы это провернуть, ‑ ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным на фоне хруста обваливавшегося камня в доме. ‑ Хитрость в том, чтобы заставить эту штуку расти настолько быстро, что она просто начисто прорезается через любого, кто окажется сверху, ‑ он осклабился, обнажив зубы. ‑ С тех пор я многому научился. Я могу делать это в одиночку.

Пустынный ветер наполнился характерным железным привкусом крови. Мечник стоял неподвижно, выпучив глаза на творившийся у Браяра за спиной кошмар. Парень вернул один из своих кинжалов в ножны. Его противник больше не имел вид готового напасть.

‑ Я могу сделать то же самое с тобой, ‑ тихо сказал Браяр. ‑ Вообще, наверное так и следует сделать, ‑ он запустил руку в свой набор.

Мечник бросился бежать, спотыкаясь и продираясь через бушевавшие в саду растения. Он бежал не в дом, а к бреши, которую лозы проделали в задней стене.

Теперь Браяр заставил себя взглянуть на немного. В конце концов, это он убил этого человека; по меньшей мере он должен был посмотреть содеянному в лицо. Там мало на что осталось посмотреть. Шипы и лозы покрыли его полностью, вгрызаясь в него в тысяче мест и прорастая сквозь его плоть, образовав вокруг него большой, деревянный, заляпанный кровью футляр. Браяр кивнул своему творению, его губы дрожали.

«Либо он, либо я», ‑ подумал он, отворачиваясь. «Я знал, что он — убийца, и он пытался убить меня».

«Эвви», ‑ сказал он себе. «Только она имеет значение».

Теперь он уделил внимание ближайшей части дома. Его стена тряслась. В крыше, похоже, образовались дыры. От них поднимались клубы пыли, шедший сквозь дыры свет придавал ей жёлтое, цвета серы, свечение.

Ближайшую к Браяру стену вынесло наружу, осыпав высокую, по бёдра, травы каменными осколками. Маленькая, тёмная фигура показалась в образовавшемся отверстии, похлопав камень по обе стороны пролома, как кто-то мог похлопать верного пса.

‑ Эвви, ‑ тихо позвал Браяр.

Фигура замерла, вглядываясь. Браяр шагнул круг падавшего через отверстие света.

‑ Па́хан Браяр! ‑ хрипло крикнула Эвви.

Она мигом преодолела разделявшее их пространство и крепко обняла Браяра, зарывшись лицом в его груди. Он обнял её в ответ, чувствуя, как её тонкие плечи мелко дрожат под его ладонями. Его рубашка под её лицом повлажнела — он был весьма уверен, что не от пота.

‑ Полагаю, ты научилась способу чувствовать свою магию, ‑ помедлив, сказал он.

Эвви, всё ещё обнимая его, кивнула, затем отпустила его и отошла. Она протёрла полные слёз глаза.

‑ Я не плачу, ‑ сказала она в свою защиту. ‑ Я вымываю пыль. Я не думаю, что смогу ещё что-то сделать с камнями. Я чувствую себя совсем… пустой.

‑ Это нормально, ‑ заверил он её. ‑ Ты и так уже вызвала порядочно разрушений. И не три глаза — это лишь занесёт в них больше грязи. Позволь слезам её вымыть, ‑ он протянул ей свою бутылку с водой.

Половину Эвви выпила, остальное она вылила себе на голову.

Браяр своим платком стёр песок и жидкую грязь с её лица.

‑ Так лучше? Нам ещё кое-что надо тут сделать.

Эвви кивнула:

‑ Я знаю. Просто я хотела бы помочь.

Браяр широко улыбнулся:

‑ Думаю, ты уже достаточно сделала, ‑ сказал он, кидая узелок с семенами роз рядом с проделанным ею в доме проломом.

Они воспрянули к жизни, свивая свои стебли, пока не перекрыли отверстие. Через него теперь никто не сбежит.

Когда он снова посмотрел на Эвви, та таращилась на дерево с огромными шипами, прорубившее себе дорогу сквозь немного. Она перевела на него взгляд своих округлившихся глаз.

‑ Па́хан Браяр, ‑ благоговейно выдохнула она. ‑ Что ты сделал.

‑ Это не вернёт всех тех, кого он убил для неё, но это только начало, ‑ мрачно произнёс он.

Эвви кивнула:

‑ Я ничего такого не могу делать. А хотелось бы, ‑ сказала она с одобрением в голосе и взгляде.

‑ Молоток, девка, ‑ сказал он, приобняв её за плечи одной рукой. ‑ А теперь пора заканчивать.

Пробираясь через финиковые пальмы, алоэ, можжевельник, тамаринды и фруктовые деревья у задней части дома, они нашли ещё восемь трупов, все, за исключением одного — достаточно недавние, все — с завязанным вокруг шеи шнуром. Браяр убедился, что четверо пропавших шпионов мутабира были среди найденных им тел. Одна из мёртвых девушек носила гадючье носовое кольцо с гранатом; другое тело было похоже на парня, который следовал за Браяром от Золотого Дома. Третье, самое свежее, всё ещё было одето в чёрно-белые цвета Владык Ворот: их пропавший тэску. Ветер дважды сменил направление, пока они шли, посылая в их лица клубы трупных газов. Дважды им пришлось остановиться, когда Эвви тошнило; когда она закончила, она пошла с Браяром дальше, с жёстким, злым выражением лица.

Треск камня почти заставил Браяра вскинуть голову. Внешняя стена распадалась на части по всей длине под нападением лоз — снаружи, и деревьев — изнутри. Земля вздымалась и корчилась по мере того, как растения росли, низвергая последние каменные укрепления, которые их ограничивали. Снаружи были видны факелы. Вдалеке кто-то закричал:

‑ Стоять, именем Стражи! Именем амира, стоять!

Другой голос воскликнул:

‑ Мы рабы! Мы не знали!

‑ Стоять, именем Стражи! ‑ снова приказал первый голос. ‑ Или мы пристрелим вас на месте! Руки вверх!

‑ Может, пойдём? ‑ взволнованно осведомилась Эвви. ‑ Я не хочу связываться со Стражей.

‑ Не дрейфь, ‑ заверил её Браяр. ‑ Они на нашей стороне, по большей части.

Они подошли к задней части дома. Сады во дворе восстали, отрывая куски от стен, отделявших их от жилых помещений. Лозы и кустарник вместе перекрыли все окна и двери на этой стороне здания: рабы должно быть бежали из передней части здания.

‑ Хватайте того мужика! ‑ закричал кто-то у Браяра и Эвви за спиной. ‑ Хватайте его!

Браяр потёр губы большим пальцем, размышляя. Через заднюю часть дома выбраться было нельзя: его растения перекрыли все выхода. Передние окна и двери оставили пути попроще — с той стороны дома не росло много больших и крепких растений. Но если он что и знал о Леди Зэнадии, так это то, что она не побежит вместе с рабами, и она не могла сбежать через заднюю дверь, если только у неё не было какого-то тайного туннеля, о котором он не знал. Протянувшись своей силой, он обратился с просьбой к деревьям. Те протолкнули свои корни так широко и так глубоко, как только могли, прочёсывая почву. Никаких туннелей не было.

Значит она будет внутри.

Они пошли вперёд. Растения отодвигались в сторону, пропуская их. За их спинами растения снова смыкались, образуя живую стену.

Он провёл Эвви по каменной галерее, теперь покрытой травами, мхом и цветами, которые выросли из семян, занесённых ветром в трещины и углы. Галерея вывела их во внутренний сад, превратившийся в непроходимую гущу кустов и низких деревьев. Даже плитка, которой был вымощен пол, исчезла, отброшенная в сторону бунтующими растениями. Увидев на той стороне свою лиственницу, Браяр осознал, что именно здесь он говорил с леди и Джебилу. Лестница, свободная по его распоряжению стать нормального размера, перекрывала дверь в основное здание.

Беспокойно скрипя — она знала, что не должна была быть такой большой, ‑ лиственница сдвинулась вбок достаточно, чтобы позволить Браяру и Эвви пройти. Браяр задержался на миг, чтобы погладить её, заверив, что он всё ещё её любит, пусть она и потеряла свою форму банджинги и стала огромной. Он дал ей своё благословение и пошёл дальше.

Дом больше не был прохладным и изысканным. Зелень была повсюду; Браяр откровенно счёл, что это только улучшило обстановку. Кафель, плитка и стены были сорваны с места, обколоты и даже разломаны взрывом растительности.

‑ Ты знаешь, где она? ‑ осведомилась Эвви с волнением на покрытом пылью и следами слёз лице. ‑ Она не сбежит?

‑ Не сбежит, ‑ Браяр потянулся сквозь дом, спрашивая у растений, где он может отыскать Леди Зэнадию.

Леди была справа от него, доложили они. Они с Эвви последовали их указаниям, пройдя через дверь с изображением горящей лампы.

На полпути они миновали перекрёсток с другим коридором. Тэску Гадюк, Икрум, выпрыгнул на них из теней, с кинжалами в обеих руках.

Браяр пригнулся и метнулся вбок, боднув парня под дых. Толкнув плечом и спиной вверх, он подбросил Икрума в воздух. Тот свалился на землю и с трудом поднялся. Как и он, Браяр покачнулся, пытаясь удержать равновесие, когда пол в коридоре пошёл волнами. Икрум не удержал равновесия и вынужден был упереться коленом в пол.

Браяр осознал, что происходит, и метнулся к Эвви, где встал на твёрдом полу. С треском и рокотом, пол под Икрумом провалился, уронив Гадюку в находившийся внизу подвал. Он начал осыпать их проклятьями, но продлилось это недолго. Потолок над дырой в полу обрушился. Камень и дерево посыпались в подвал, сбив Икрума с ног, затем засыпав его, пока он не исчез из виду совсем.

Когда Браяр посмотрел на Эвви, та пожала плечами:

‑ Ну, наверное капелька у меня всё-таки осталась, ‑ сказала она ему.

Она подошла к дыре в полу и плюнула на каменно-деревянную могилу Икрума.

‑ А это за то, что похитил меня, ‑ бросила она.

Браяр положил руку на её костлявые плечи.

‑ Хорошо работаешь, ‑ одобрительно сказал он. ‑ А теперь идём. Осталось уладить ещё одну вещь.

Они боком прошли мимо дыры по остаткам пола и пошли дальше, к двери с изображением лампы. Браяр открыл её. Внутри была гостиная, являвшаяся, как догадался Браяр, частью личных покоев леди. Украшенные изощрённой резьбой ширмы из сандалового дерева освежали воздух. Резные ширмы из чёрного дерева прикрывали два маленьких окна. Зелёные ростки совались сквозь них, когда растения снаружи пытались забраться внутрь. Они нестройным хором поприветствовали Браяра.

Леди Браяра не поприветствовала. Она сидела на табурете, величественная как королева в своих красно-бронзовых шелках. Она сверкала золотыми украшениями: браслеты на лодыжках, с подвешенными колокольчиками, браслеты на предплечьях, и просто браслеты, тяжёлые серьги, усыпанные рубинами, кольцо в носу и покрытая самоцветами цепочка, соединявшая его с сё серьгой под её полупрозрачной вуалью. Лампы были зажжены и расставлены по комнате, будто она приготовилась провести ночь дома за чтением. Рядом с ней стоял графин и чашка. Всё выглядело так, будто она принимала гостей. Браяр посмотрел сквозь это — на завесу гнева в её глазах, на дрожащие руки, изящно расположенные у неё на коленях, на то, как хрупко она держала голову.

‑ Ты меня разочаровал, Па́хан Браяр, ‑ сказала она с напряжением в красивом голосе. ‑ Ты повёл себя как разрушительное дитя. Чего ты надеялся добиться, помимо того, что испортил мой дом? Посмеешь ли ты причинить мне вред? Моя семья отомстит тебе за всё содеянное. Тебе не следовало вставать против меня.

Браяр изумлённо покачал головой. Он сказал, обращаясь к Эвви:

‑ Можно подумать, она не сделала ничего более предосудительного, чем без спросу взять взаймы мою ученицу.

Эвви кивнула.

‑ Я не думаю, что ты понимаешь, ‑ медленно начал объяснять Браяр Леди Зэнадии.

Он знал, что объяснения скорее всего будут тщетны, но должен был попытаться.

‑ Твоя семья тебя не защитит, только не после того, как увидят твой сад.

Её улыбка была крохотной, но всё же улыбкой.

‑ Ты думаешь, им есть какое-то дело до мёртвых фукдак? Уличными детьми никто не дорожит.

Эвви зарычала. Браяр приглушил её, положив ладонь ей на плечо.

‑ Мутабир дорожил своими мёртвыми лазутчиками. Мы с ним мило поболтали об этом вчера — он, его па́хан и я. Сама его спроси — он снаружи, вместе со Стражей. И бьюсь об заклад, некоторые из этих тел не так неважны для него, какими они были для тебя.

Леди Зэнадия заморгала.

‑ Он не посмеет, ‑ прошептала она, но дрожь в её руках усилилась.

‑ Твой немой мёртв, ‑ Браяр внимательно рассмотрел царапину у себя на ладони. ‑ Как и Икрум. Не знаю насчёт твоего мечника. Я думаю, скорее всего люди мутабира взяли его, когда он дал дёру.

На этот раз леди тяжело сглотнула. Кто-то менее утончённый на её месте бы задохнулся.

‑ Убаид никогда меня не предаст.

‑ Какое же это предательство, если ты неприкасаема? ‑ любезно спросил Браяр. ‑ Если тебе нельзя нанести вред, то это не предательство, а просто… сплетни.

Она дёрнулась.

Браяр безжалостно продолжил. Если он не мог заставить её пожалеть о нанесённом ею ущербе, то он хотел заставить её глубоко пожалеть о том, что она попалась:

‑ Если бы я был твоей семьёй, я бы решил, что ты зашла слишком далеко. Если бы я был амиром или мутабиром, я бы подумал, что рядовые горожане разозлятся, когда узнают, что всем было плевать на то, скольких бедняков и рабов ты убила. Бьюсь об заклад, многие из Стражей мутабира родом из бедных кварталов. Он может им приказать держать рот на замке насчёт увиденного здесь, но сколько из них это сделает? Сколько времени осталось до уличных беспорядков? Сколько времени до того момента, когда твоя семья решит, что пора просто умыть об тебя руки?

‑ Ты будешь первой родственницей амира, которая увидит вершину Скалы Правосудия, ‑ перефразировала Эвви.

Вершиной скалы было место, где в Чаммуре проводились казни.

‑ Или они, возможно, прост отдадут тебя обывателям, ‑ заметил Браяр.

До его ушей донеслись звуки: люди кричали внутри здания.

‑ Похоже на Стражу, ‑ он поймал взгляд Леди Зэнадии, и посмотрел на неё без тепла или милосердия.

Она ни того, ни другого не показывала другим — ни одному из этих достойных сожаления тел, которых безо всяких церемоний зарыли в грязь в качестве удобрения. Обычно удобрения он одобрял, но, похоже, не в случае использования в этом качестве людей. Даже самые бедные люди заслуживали похорон.

‑ Извините меня на минутку, ‑ сказала она, встав на ноги. ‑ Уведомите мутабира, что я сразу же прибуду к нему, ‑ она прошла во внутреннюю комнату.

‑ Па́хан… ‑ прошептала Эвви, дёргая его за рукав. ‑ Она же сбежит!

‑ Ей некуда бежать, ‑ тихо ответил Браяр. ‑ Дом окружён растениями и Стражей.

Он знал, что он, как ему подумалось, увидел в глазах женщины. Если он был прав, то это избавит их от большого количества неудобств. Пока они ждали, пока звуки обыскивавших дом людей доносились всё ближе и ближе, он возился со ширмами из чёрного и сандалового дерева, вдохновляя их пустить через мраморный пол корни и прорости. Наконец, услышав шаги непосредственно за дверью, он вошёл в спальню леди.

Она лежала на пышной кровати, затянутой в шелка и заваленной узорными подушками. Её глаза были закрыты, одежда — аккуратно расправлена, будто она легла спать. Браяр поднял с прикроватного стола простую фарфоровую чашку, понюхав содержимое. В ней был самый быстродействующий яд, который только можно было купить.

Вопреки попытке Леди Зэнадии выглядеть так, будто она не почувствовала боли, в уголке её рта застыла пена. Он приложил пальцы к её шее. Пульса не было.

Он немного подумал. Затем плюнул на неё, и вышел.

Три дня спустя растения у Карангских Ворот сообщили Розторн, где можно было найти Браяра и Эвви: в огромном караван-сарае у Алипутских Ворот, за пределами городских стен. Озабоченная и сбитая с толку, она отправилась туда, а не домой, и прибыла на место истощённой, растрёпанной и покрытой дорожной пылью.

Браяр почувствовал её приближение, но Эвви ничего не сказал. Под её бдительным взглядом Аса производила на свет котят. Даже хлопнувшая дверь не могла отвлечь девочку. Не оглядываясь по сторонам, она нетерпеливо зашикала, пристально следя за новорождёнными.

Розторн зыркнула на неё, потом на Браяра.

‑ Почему, во имя Зелёного Человека и виргинской сосны, вы находитесь здесь? ‑ потребовала она. ‑ До отъезда ещё три дня. Пока вас нет, дом наверное грабят…

‑ Нет, потому что всё здесь, ‑ спокойно сказал Браяр.

Он похлопал по подушкам рядом с собой и налил в чашку чая, который поставил завариваться сразу, как только почувствовал, как она проехала через Алипутские Ворота.

Розторн села, взвив облачко пыли, и приняла чашку.

‑ Всё? ‑ с подозрением потребовала она.

‑ Всё, ‑ ответил он твёрдым голосом, твёрдо глядя на неё.

‑ Но аренда этого места стоит целое состояние. Мы же уже оплатили дом на Улице Зайцев до полной луны, ‑ она глотнула чаю и, не смотря на гнев, благодарно вздохнула.

Это была её собственная смесь — утренний бодрящий чай, который мог снять усталость даже с покойника.

‑ Вообще-то амир оплачивает счета, ‑ сказал Браяр. ‑ Это меньшее, что он мог сделать, поскольку они вышвырнули нас из города.

Розторн отпила чаю и впилась в него взглядом.

‑ Рассказывай, ‑ приказала она.

Он так и сделал, не вдаваясь в подробности. Пока она слушала, налила себе вторую чашку чая. Когда он закончил, Розторн поставила чашку и поднялась на ноги.

‑ Это я должна увидеть лично, ‑ заметила она — и вышла.

Когда она вернулась, было уже темно. В какой-то момент она заехала в хамам, искупалась и оделась в чистое одеяние из своих перемётных сум. Судя по тому, как она устроилась на подушках, Браяр понял, что она и пообедала тоже. Тем не менее, он выставил для неё на стол гранатовый сок, хлеб, оливковое масло с травами и чесноком, и сыр. Розторн оторвала кусок хлеба и макнула в масло, затем положила в рот и задумчиво прожевала, не отрывая взгляда от Эвви. Аса закончила производить на свет четверых котят, первый помёт. Она и новорождённые спали в кровати-корзине, которую для них соорудила Эвви, в то время как сама Эвви свернулась рядом и спала не менее крепко, чем они.

‑ Ну, ‑ тихо сказала Розторн, прожевав и запив соком, ‑ даже на меня это произвело впечатление. Ты ведь понимаешь, что они никогда не расчистят ту территорию. Ты в неё влил слишком много силы. Па́хан Стражи говорит, что на каждый куст, который они вырубают, вырастают четыре новых. Они сражаются с людьми, которые пытаются их срубить. Похоже, что Стража вообще-то попробовала всё это сжечь, но растения желают загораться.

‑ Может быть, в следующий раз они подумают об этом, когда будут игнорировать убийцу.

Браяр знал, что звучит холодно. Он и чувствовал холод в том, что касалось Леди Зэнадии.

‑ Местные богачи определённо не беспокоятся о том, что правильно. Прямо как Джуба-хуба, говоривший, что Лайтсбридж и Спиральный Круг отсюда далеко. Они думают, что живут на отшибе, поэтому могут делать то, что цивилизованным людям не положено. Теперь они изменят своё мнение.

Розторн тонко улыбнулась.

‑ Забыла тебе сказать, я написала в Лайтсбридж и в Спиральный Круг. Они пошлют в Чаммур магов-ястребов, чтобы объяснить Мастеру Стоунслайсеру, что он не может выгонять других магов из города. Чтобы напомнить ему клятвы, которые он принёс в обмен на обучение у них.

‑ Хорошо, ‑ сказал Браяр. ‑ Пусть заставят его немного попотеть, ‑ он повертел в руках кусок лепёшки.

Прохладная рука обняла его щёку, подняв его голову, чтобы он взглянул в её спокойные карие глаза.

‑ Что такое, Браяр? ‑ ласково спросила она на их родном имперском. ‑ Ты не спал. Я же вижу. Скажи мне, что не так, и мы это выполем, ‑ она убрала руку.

Он тяжело сглотнул. Взяв свою чашку с соком, он повертел её в руках, размышляя. Она немного поела, затем улеглась на полу, подложив под голову подушку. Он не был настолько глуп, чтобы подумать, будто она забыла о своём вопросе. Она просто ждала, пока в нём вырастет ответ.

Наконец он его нашёл.

‑ Я думал, что Трис вела себя как маленькая, просыпаясь всё время из-за кошмаров, вопя о тех утонувших рабах, ‑ сбивчиво произнёс он на имперском. ‑ Я не мог понять, чего она кипешится. Они бы всё равно погибли в обычном сражении. То есть, я конечно обнимал её, но я думал, что её просто заносит.

‑ Она не такая, ‑ тихо заметила Розторн.

‑ Нет. Я знаю, что не такая, ‑ он поставил чашку обратно, так и не отпив из неё. ‑ У меня были сны. Я снова в саду, только на этот раз днём. И все эти мертвецы лежат под солнцем, просто гниют. Я всё пытаюсь их закопать, чтобы они были под землёй, как положено, но не могу выкопать достаточно глубокую яму. И куда бы я ни повернулся, они на меня пялятся. Я ведь их даже не убил. Мне никогда не снится немой, а ведь именно его я прикончил, ‑ он тяжело сглотнул, потирая глаза, чтобы их перестало щипать. ‑ Они были самым грустным, что я когда-либо видел в жизни.

Она протянула руки и крепко сжала его кисть.

‑ Нет, ‑ мягко сказала она ему. ‑ Самым грустным было бы вам с Эвви к ним присоединиться.

‑ Я это знаю, ‑ признал Браяр. ‑ Правда. Но я постоянно просыпаюсь из-за снов. Я хочу кричать, но не кричу, ‑ он накрыл её руку свободной ладонью, коричнево-золотая поверх белоснежно-белой. ‑ Они мне что, всё время будут сниться? ‑ спросил он с надрывом в голосе.

‑ Я не знаю, ‑ ответила она. ‑ У меня свои похожие сны.

Наконец он её отпустил. Она встала, покатала голову на плечах, хрустнув шейными позвонками.

‑ Некоторые вещи тебе никогда не рассказывают, ‑ горько сказал Браяр. ‑ Они говорят тебе, что маги владеют чудесной силой, и что они узнают самые разнообразные тайны. Никто никогда не упоминает, что некоторые тайны ты даже не хочешь узнавать.

‑ Всё, что ты можешь сделать — это узнать хорошие, чтобы уравновесить плохое, ‑ сказала ему Розторн. ‑ Узнай и сделай всё хорошее, до чего сможешь дотянуться. Тогда, если проснёшься в поту, у тебя будет, что выставить против сна.

Два дня спустя караван до Ленпы покатился прочь и потерял из виду чаммурские скалы цвета пламени. Они вошли в горное ущелье, где камни были жёлто-коричневые и серые, без какого-либо намёка на оранжевый. Когда он понял, что больше не увидит древний город, Браяр почувствовал себя так, будто у него гора с плеч свалилась.

‑ Давай выберем другую дорогу домой, ‑ крикнул он Розторн, которая поехала вперёд. ‑ Юг или север, мне всё равно.

Она кивнула, не оглядываясь. Её внимание было сосредоточено на горах земли и гравия справа от неё. Она искала неизвестные ей растения.

Браяр и сам искал новые ростки на земле, часто попадавшей под наводнения и оползни, но его поиски прервало радостное хихиканье Эвви. Он замедлил ход, поравнявшись с ней — неряшливой королевой учениц верхом на верблюде. Она правила с высоты верблюжьего горба, Аса и котята были в открытой корзине справа от неё, где она могла приглядывать за ними, а на коленях — походный столик. На нём был развёрнут её каменный алфавит. Она показала Браяру доску. На ней она нетвёрдой рукой начертила заглавную и прописную «К».

‑ «К» значит «кварц»! ‑ восторженно воскликнула она под укоризненным взглядом её верблюда.

В другой руке она держала сюрприз, который Браяр заготовил для неё на этой букве: не один камень, а полоску ткани, на которой были закреплены шесть маленьких камней кварца.

‑ Чистый, синий, розовый, зелёный, дымчатый и ру… рутли… рутилированный!

Браяр широко улыбнулся ей. Делать её счастливой было весело.

‑ Тебя легко позабавить, ‑ уведомил он свою ученицу.

‑ Я учусь читать, ‑ восторженно ответила она, поглаживая пальцем кварцы. ‑ И я буду па́хан камней. Кого это может не позабавить?

‑ Твоего верблюда, к примеру, если будешь и дальше прыгать, ‑ напомнил ей Браяр. ‑ Ты знаешь, что можешь делать с кварцем, юная па́хан?

‑ Нахим Зинир кое-что мне рассказал. Можно видеть, может успокоить, он может помочь в любовных заклинаниях…

Она продолжила перечислять. Браяр удовлетворённо слушал. Слушая свою ученицу, он чувствовал, что жизнь — это приключение, впервые с тех пор, как покинул Чаммур. Единственным недостатком было то, что с Эвви никак нельзя было предугадать, что за приключение их ждёт — но это было не так уж и плохо. Это сделает интереснее их долгие часы в дороге на восток.

Он с нетерпением ждел возможности представить её своим названным сёстрам. Он наконец повстречал девочку, которая была такой же трудной, как и они.