15

04:00

Больница «Хуашань»

Шанхай

– Вы меня слышите? – Человек с помятым лицом навис над больничной койкой, ладонью защищая глаза пострадавшего от яркого потолочного света. – Моя фамилия Козловски. Я сотрудник консульства США.

Не поворачивая головы, Дэвид Дулвич обвел взглядом больничную палату. Шея его была надежно зафиксирована пластиковым «воротником». Дулвич искал пути отступления. Увы: сложная система блоков, вытяжек и противовесов не оставляла ни малейшей надежды на исход. Дулвич был распялен на койке, как бабочка в альбоме.

– Вам крупно повезло, – чуть оптимистичнее, чем позволяли обстоятельства, изрек Козловски. – Хотите верьте, хотите нет, а своим спасением вы обязаны «Формуле-1». Десять лет назад шанхайцы спали и видели, как бы внести гонки в список местных достопримечательностей. Однако организаторы гонок потребовали сначала оснастить больницы в соответствии с последними достижениями западной медицины. И вот вам результат… – Козловски взмахнул рукой. – Энное количество миллионов долларов потрачено на оснащение и комплектацию больничного отделения для экспатриантов. А теперь вы, друг мой, пользуетесь этими благами цивилизации. По словам врачей, выжить в такой аварии практически нереально. Будь вы пристегнуты, может, отделались бы меньшим количеством травм; с другой стороны, покажите мне хоть одно шанхайское такси, в котором заднее сиденье имеет ремни безопасности. Я прав?

Козловски не спеша обошел койку.

– На случай, если вас занимает этот вопрос: штифты в вашей лодыжке – все равно что этикетка «сделано в США». Однако на этом подробностей хватит.

Дулвич возразил с махровым австралийским акцентом:

– Дело они знают, тут не поспоришь, приятель; да только я не американец. Я австралиец. А «Формула-1» – мероприятие, санкционированное властями, народные пожелания тут ни при чем.

Козловски был не из тех, кто спокойно позволяет вносить поправки в собственные заявления.

– Знаете, было время, когда субъект вроде вас мог меня смутить и даже выставить дураком. – В руке у него появилась картонка размером с почтовую открытку, разделенная на квадратики. Каждый квадрат содержал отпечаток пальца.

– Ваш австралийский паспорт – качественная работа, – продолжал Козловски. – Он бесподобен. Безупречен. Может, он даже настоящий. Каковой факт, уж поверьте, говорит мне о вас больше, чем вам хотелось бы.

Козловски переместился к изножью койки, рассчитывая поймать взгляд Дулвича. Дулвич не доставил ему такого удовольствия.

– Итак, что мы имеем? Оба водителя скрылись с места происшествия. Один автомобиль похищен. За рулем был племянник таксиста. Вроде все просто: американский гражданин оказался в плохое время в плохом месте. Но это если сбросить со счетов паспорт, а заодно и iPhone, каких мои технари отродясь не видывали, а также и авиабилет из Гонконга, купленный вчера утром за час до вылета. Кстати, что вы скажете о билете в купе первого класса на поезд до Гуанчжоу?

– Вчера? – переспросил Дулвич, напрасно попытавшись сесть в постели. – А какое сегодня число?

– Тридцатое сентября. – Козловски подвинул стул. – Эта дата имеет для вас особое значение?

– Просто не люблю терять счет времени.

– Сегодня к вечеру ваша личность будет установлена. Поймите меня правильно – я не собираюсь играть в «Закон и порядок». Видите – я не утверждаю, будто в ваших интересах изложить все немедленно, а не попозже. Мы оба знаем – это ничего не изменит. Кстати, вам лучше вообще со мной не разговаривать. Вам лучше свалить отсюда хоть к черту на рога, едва случай представится. Впрочем, к сожалению, в вашем состоянии это вряд ли возможно. Разве что ползком. Если честно, я даже знать не хочу, зачем вы здесь оказались. А то начни копать – в бумажках закопаешься.

Дулвич предпринял еще одну попытку сесть и скривился от боли.

– В Шанхае полно таких, как вы, – говорил меж тем Козловски. – Не воображайте себя особенным. Проблема в том, что по долгу службы я имею дело с американцами вроде вас. Я несу ответственность за этот сектор. Моя обязанность – вытирать носы подобным субъектам; во всяком случае, от меня этого ждет начальство. Вытирать носы, стало быть; ну, если не носы, так пол, когда на него уже сопли попали. Может, вы здесь охотитесь за чужими секретами – идете по следу чужих грехов. Может, ищете пропавшего человека или разжигаете пламя революционной борьбы. Мне все равно. Я хочу, чтобы вы отсюда убрались. Только убравшись, вы заслужите мое расположение. – Козловски достал и развернул несколько фотокопий. Взял первую, помахал ею у Дулвича перед носом.

– Нет, – выдавил Дулвич. Это было фото Лю Хао.

– А если подумать? Может, этот? – произнес Козловски, показывая Дулвичу второе фото – Клета Дэннера.

Во рту пересохло. Дулвич с трудом сглотнул.

– Нет.

Действие лекарств подвело его – интонация получилась совсем не такая, как он хотел.

Козловски это заметил, однако объявил:

– Дубль два.

И помахал третьей, последней фотографией, снятой, очевидно, с видеозаписи скрытой камеры. На фото был китаец.

– Узнаете?

– Ну и рожа, – только и сказал Дулвич.

– Рассчитываете перехитрить китайцев? – усмехнулся Козловски. – Они давно в теме.

– В какой теме?

– Ой, вот только не надо.

На сей раз Дулвич совладал с действием лекарств – на его лице не отразилось ничего лишнего. «“Железная рука”, – думал он. – Пропавший оператор». Вполне возможно, Козловски поручена часть расследования. Или он полагает, что в расследование втянут Дулвич.

– Вот что я вам посоветую, дружище, – начал Козловски. – Обзаведитесь-ка вы надежной группой поддержки. Ибо, по словам врачей, вам тут еще лежать и лежать. Здесь вы легкая добыча. Мышление у вас достаточно образное, чтобы уяснить смысл вашего положения. Так что как понадобится помощь – охрана или перевозка, – только попросите. Кстати, врачи говорят, если у вас одна косточка даже и уцелела, таковой они не обнаружили. – Козловски сделал паузу. – Что молчите? Ничего не нужно? Уверены? – Он глубоко вдохнул, отступил на шаг. – В таком случае желаю хорошо провести время в китайской тюрьме. Надеюсь, вы любите рис.

09:20

Район Чаннин

Всю ночь Джон и Грейс трудились на тайной квартире. Грейс проверяла отчеты «Бертолд групп», особое внимание уделяя поездке Марквардта на Чунминдао. Нокс просматривал видео из дома Лю Хао. Если монголы имели сношения с Лю Хао, они должны бы мелькнуть на экране. Или, если похитители возвращались в квартиру за лекарствами и лэптопом, их бы можно было бы опознать.

Нокс своротил себе весь мозг, пытаясь обнаружить скрытые файлы в памяти цифровой фоторамки; таким премудростям его не учили. Выяснил, что в фоторамке установлены два запоминающих устройства, не связанных друг с другом. Из одного Нокс без труда извлек все фотографии, но доступ ко второму был надежно заблокирован паролем.

– Если там есть что-нибудь, кроме фоток, придется искать компьютерного гения, – наконец сдался Джон.

Грейс промолчала.

– Вы меня слышали?

– Слышала.

Нокс оторвался от видеозаписи. Теперь они просматривали ее вместе.

– Ну, что? – спросил он.

Перед Грейс лежали две толстенные папки с финансовой отчетностью. Пока она читала, отмечала обрывками салфеток интересующие ее места, и папки топорщились закладками.

– Я подставила бедняжку Селену, – призналась она, не поднимая глаз.

– Откуда вам было знать о тайной поездке ее босса и о том, что она станет об этом трепаться?

– Селена, сама того не ведая, стала моей сообщницей.

– Иногда от ваших интонаций веет могильным холодом, – заметил Нокс. – А сегодня не веет. Что это с вами?

– Зато от ваших интонаций практически всегда разит ослиным упрямством.

– Похоже, нам обоим не мешает поспать, – сказал Джон.

– Мне нужны записи Лю Хао.

– По-моему, мы уже это установили.

Грейс подняла посеревшее от усталости лицо.

– Бухгалтеры «Бертолд групп» объединили платежи консалтинговой фирме Лю Хао с другими платежами. Теперь попробуй их вычлени. Наверное, пытались выдать эти выплаты за обычные расходы. И зря. А знаете почему? Потому что в тех случаях, когда подобные платежи претерпевают существенные изменения – а в нашем случае это именно так, – они неизбежно привлекают внимание налоговиков. Действуют на них как красная тряпка на быка.

Грейс принялась перелистывать испещренные цифрами страницы; Нокс делал вид, что следит за мыслью.

– Так вот, в нашем случае дополнительные двести тысяч долларов США были выплачены консалтинговой фирме Лю Хао. Обратите внимание на даты, Джон, а заодно и на последовательность выплат. Сначала двести тысяч… – Грейс взяла вторую папку, заскользила пальчиком по столбцу цифр. – Затем, менее чем через неделю, появляется отредактированный финансовый отчет о поездке Марквардта на Чунминдао. – Она снова взяла первый гроссбух. – Далее – еще двести тысяч долларов, и в этот же день исчезает Лю Хао.

Джон присвистнул.

– Ничего себе – четыреста штук баксов! Так вот почему они от вас отчетность прятали! Вы в считаные часы поняли, где собака зарыта.

– Существует множество способов скрывать подобные выплаты. Бухгалтеры «Бертолд групп» либо слишком уверены в себе, либо просто невежественны. А когда речь идет о бухгалтерском учете, и самоуверенность, и невежество расцениваются как преступления.

– Иными словами, они провели монголам парочку крупных платежей. Благодаря Сержанту мы знаем, что от монголов ниточки тянутся в Пекин. Следовательно, деньги ушли на север. Но ведь к вызволению пленников эти сведения нас не приближают? Найти их не помогают? В смысле, все это хорошо, ваши способности поражают воображение, – в голосе зазвучал сарказм, – да только мы давно установили, что наш монгол ищет Лю Хао параллельно с нами. Значит, он… он только нас отвлекает.

– Селена сказала, что Марквардт и Престон Сун никогда бы вместе никуда не поехали, если бы оба не работали над одним проектом. – Грейс понизила голос. – А теперь вспомните про Пекин, где правительство принимает – либо не принимает – все основные строительные проекты. Лю Хао платил монголу вовсе не за содействие в строительстве башни Сюань. Он платил за информацию о новом правительственном проекте. Такие проекты, чтоб вы знали, порой оцениваются в миллиарды.

– Это только предположение.

– Это логический вывод, основанный на исследованиях и фактах. Нужно действовать!

– Погодите. Итак, Лю Хао сделал второй платеж. Почему тогда монгол продолжает им интересоваться?

– Хочет защитить своего пекинского босса, – отвечала Грейс. – Если Лю Хао заговорит, полетят головы.

Нокс и сам знал: в Китае уличенных в коррупции чиновников жестоко наказывают. Правда, громких дел давненько не было.

– Очень интересно, – сказал Нокс. – Однако повторяю: эта информация не поможет нам вызволить заложников.

– Послушайте, – горячо заговорила Грейс. – Марквардт нанял нас, чтобы вызволить Лю Хао. Но он боится не меньше, чем этот тип, чиновник из Пекина. Если «Бертолд групп» уличат в давлении на госчиновника, всем сотрудникам, и Марквардту первому, грозит тюрьма. Вот, помню, сотрудники одной австралийской фирмы получили по двенадцать лет. – Грейс ссылалась на последний процесс, о котором писали все ведущие мировые издания, да еще на первых полосах. – Может, если бы речь шла только о взятках, связанных с башней Сюань, они бы и отвертелись. Но когда столь крупное дело связано с Пекином… Нет, тут пиши пропало.

Нокс не стал повторять уже сказанное.

– Вот я и думаю: вдруг подтверждение – в отчетах Лю Хао?

– Не хочу показаться грубым, но, Грейс, кому до этого дело? Если честно, мне плевать, кто кому давал взятки. Мне нужен адрес. Я хочу вызволить друга.

Некоторое время Грейс молчала.

– Реестры Лю Хао остаются нашим единственным источником информации. Хоть какой-то информации.

Джон закрыл глаза, попытался собраться с мыслями. Денежный след, конечно, крайне привлекателен для аудитора-профессионала, но у него, Нокса, вся эта цифирь уже в печенках сидит. А вот крупные выплаты монголам и пекинскому бюрократу, без сомнения, следует учитывать.

– За похищением может стоять Ян Чэн, – сказал Нокс. – В конце концов, именно его люди напали на нас в тупике возле «Квинтета». Он знал, что вас наняли в «Бертолд групп», следовательно, у него в этой конторе свой человек. Он настоятельно советовал вам не работать на Марквардта и осложнить ему жизнь. Может, удастся договориться с ним насчет обмена заложников.

– Если бы Ян сцапал Лю Хао, он бы и информацией владел. Нет, Ян Чэн – не похититель.

– А знаете что? Это всем до фонаря. Нам важно другое – теперь, когда Сержант в больнице, денег на выкуп не будет.

– Не будет, – эхом отозвалась Грейс.

– Мы не предложим реестры в обмен на людей, пока не будем знать, от чего отказываемся.

– Не понимаю.

– Из записей Лю Хао может стать ясно, кто больше всех боялся, кому грозило больше всех потерять. Иными словами, кто был готов больше всех платить.

– Джон, вы сейчас со мной разговариваете?

– Реестры – они вроде приза; отсюда ажиотаж вокруг квартиры Лю Хао. И нападение на нас с вами.

– Нам нужно одно и то же, но для разных целей, – сказала Грейс. – Нам нужны записи Лю Хао.

– Вы говорите, как консультант по брачно-семейным отношениям.

– А вы много на себя берете.

– Ладно, неважно. Когда у нас будут реестры Лю, мы сможем начать торги. С Ян Чэном, с монголами, а может, и с Марквардтом.

– Вы хотите продать информацию за наличные. Выручить деньги на выкуп, – подытожила Грейс.

– Вы вроде сказали, что не понимаете меня. – Нокс выдержал паузу. – Эми знает одного парня; да я и сам с ним пару раз встречался. Он контрафактными видеоиграми торгует. Настоящий компьютерный гений. Он нам поможет.

– Ладно, звоните этой своей Эми, – с неохотой сказала Грейс. – Селена должна отдать мне копию настоящего счета корпоративной кредитки Марквардта. Надо будет ей напомнить. Вдруг да пригодится.

– Вы бы поспокойнее относились к тому факту, что от Эми может быть польза, – посоветовал Нокс.

– Не принимайте на свой счет. Это сугубо китайские дела. Вам не понять.

– Насчет потери лица? Так я в курсе.

– Представители западной культуры любят подвергать понятие «лицо» психоаналитическому разбору. Мы с лицом живем. Это разные вещи.

17:40

Нокс был далеко не в восторге от перспективы всем собраться в одной комнате, точно свиньям на закланье, однако выбирать не приходилось. С черным рюкзаком, в котором лежала цифровая рамка Лю Хао, он шел по улице, при каждом удобном случае оглядываясь в поисках шпионов. Миновав очередные несколько домов, менял бейсболку и солнечные очки.

На встречу – в захудалый салон красоты – Нокс прибыл рановато. Прошел мимо вывески – бело-розово-голубого шеста; направился дальше по улице. На светофоре перешел на другую сторону. Вернулся по противоположной стороне, снова пересек проезжую часть и вторично начал приближаться к салону.

Понаблюдал за игрой в кости, что велась прямо на тротуаре, на перевернутом ящике, в тени платана. Играющие – старики со слезящимися глазами, с окурками, прилипшими к мокрым отвислым губам, и методично сплевывающие под ноги, – тянули остывший чай. Игра шла не на жизнь, а на смерть.

Эми явилась вовремя, первой шагнула в салон; Нокс отметил, что никаких мер предосторожности она не принимала. За Эми вошла Грейс, предварительно прогулявшись по тротуару с беззаботным видом. Селена отправила по электронке Марквардтов счет от кредитной компании «Американ экспресс»; Нокс оставил Грейс изучающей сей документ и отнюдь не был уверен, что она вообще проявит интерес к встрече в салоне красоты; теперь, увидев, что Грейс пришла, Джон обрадовался. Дождался, пока подъедет автобус и заслонит его от возможных наблюдателей на противоположной стороне улицы; под этим прикрытием он и скользнул в двери салона.

Эми заняла третье от двери кресло по правую сторону. Парикмахер успел намылить ей волосы и теперь лил на них воду из бутылки, другой рукой взбивая пену. Шампунь, даром что требовал наличия воды, позиционировался парикмахером как «сухой».

Грейс устроилась ждать очереди в среднем кресле.

Нокс поздоровался с владельцем салона, мускулистым мужчиной слегка за сорок. Левый его глаз затянула пленка катаракты. Владелец салона переглянулся с Эми, используя зеркало. Та едва заметно кивнула.

– Пожалуйста, подождите несколько минут, – на вполне приличном английском произнес владелец салона. – Вон там, за шторой, – уточнил он, сопроводив слова жестом.

Нокс и Грейс обменялись мрачными взглядами. Верно, Грейс тоже засекла монгола, который шел за Эми по пятам, подумал Нокс.

Как, когда монголу удалось выйти на Эми, ломал голову Нокс. Во время приема у Ян Чэна? А может, он околачивался возле «Квинтета»?

Предмет интерьера, который владелец салона гордо назвал шторой, на самом деле был простыней со сценами из жизни Симпсонов, кое-как закрепленной на притолоке и скрывавшей маленький умывальник и табурет. Ноксу пришлось боком протискиваться в узкий коридорчик, ведущий к задней двери. Он осмотрел дверь, проверил замок. Дверь открывалась в проулок, густо завешанный бельем. Убедившись, что путь к отступлению возможен в обоих направлениях, Нокс вернулся за штору. Застиранные Гомер и Мардж Симпсоны ухмылялись ему в лицо.

На хлипких полках громоздились полотенца, шампуни, ополаскиватели и бальзамы, а также рисоварка, разделочная доска и ведерко со свежей зеленью. У дальней стены стоял стол, столешницей которому служила половина деревянной двери, а основанием – ржавый картотечный шкафчик. За этим-то столом, спиной к Ноксу, давно не стриженный китаец лет двадцати отчаянно молотил по клавишам лэптопа, грозя переломать их.

Услышав шаги Нокса, молодой человек крутнулся на табурете. Подбородок его украшали несколько жалких волосков, никак не желавших превращаться в брутальную щетину. Челюсти двигались, губы надували пузыри из лиловой жвачки. Юноша заговорил по-английски:

– Я готов начать, профессор.

– Том, – представился Нокс и вручил юноше фоторамку.

– Меня зовут Рэнди, – сообщил юноша.

«Рэнди ты, как же», – мысленно скривился Нокс.

Появилась Эми с полотенцем на плечах. Волосы, очевидно под действием «сухого» шампуня, торчали у нее, как у исполнительницы панк-рока.

– Уже познакомились? – спросила Эми.

– Да, – заверил Нокс.

Вошла Грейс. Теперь их в подсобке было как сельдей в бочке. Грейс сузила глаза, ее взгляд заметался с Эми на Джона и обратно.

– Итак, посмотрим, что там у вас, – изрек Рэнди. Реплика показалась Ноксу тщательно отрепетированной. Тип из тех, что каждую фразу перед зеркалом отрабатывает.

Нокс навис над фоторамкой. Эми, организовавшая встречу, изображала внимательную, взволнованную хозяйку.

Грейс, казалось, интересуется Эми куда больше, чем лэптопом.

– Здесь слишком тесно. Давайте-ка подадим назад.

Нокс, однако, назад не подал. Сейчас, оставит он компьютерного гения наедине с информацией, возможно заложенной в памяти фоторамки. Посредством проводка Рэнди подсоединил рамку к лэптопу и принялся терзать клавиатуру. Прошло минут десять; Ноксу показалось, что все тридцать.

– Память разделена, – сообщил Рэнди. – Одна часть закодирована. Вы этой рамкой очень дорожите?

– Нет, мне нужно содержимое, – ответил Джон.

К его ужасу, Рэнди вскрыл фоторамку отверткой. Доламывая устройство, он принялся объяснять:

– Многие пытаются взломать код – и зря. – В руках у него оказалась миниатюрная макетная плата. Рэнди навел на нее увеличительное стекло. Пальцы его шарили по столу в поисках отвертки.

– Но ведь нам это и нужно, – возразил Нокс. – Нам нужны данные из закодированной памяти.

– Понимаю, – закивал Рэнди. – Расшифровка подобного кода может занять несколько дней, а то и недель.

– У нас нет времени.

– Конечно. Зато у нас есть вот это… – Он помахал отверткой, не сводя глаз с лупы. – Батарейка КМОП-схемы запаяна, – сообщил Рэнди, оторвался от монтажной платы и поднял взгляд на Нокса. – Тут как в лэптопе: для хранения пароля использована батарейка. Нет батарейки – нет пароля. Иногда батарейку специально запаивают, чтобы не выпала. Именно так сделали в нашем случае. Отвертка великовата. Мне нужна скрепка.

– А «невидимка» не подойдет?

– Невидимка? – в недоумении переспросил юноша.

– Заколка для волос. Чего-чего, а этого добра тут навалом.

– Отлично подойдет!

Через несколько минут Рэнди посредством металлической «невидимки» справился с батарейкой. На экране лэптопа возникла полная директория закодированного сегмента памяти.

Эми и Грейс подошли поближе.

– Ну и что мы имеем? – спросил Нокс.

– Экселевские файлы. Несколько аудиофайлов. Фотки. Сейчас я всё загружу.

Рэнди вручил Ноксу флэшку.

– Нам нужна буквально одна минута, – сказал тот, взглядом упрашивая Эми увести Рэнди.

– Массаж воротниковой зоны – очень приятная процедура, – замурлыкала Эми, увлекая Рэнди прочь. – Занимает всего десять минут. Советую попробовать прямо сейчас.

Грейс открыла электронную таблицу. Прошло пять минут. Джон переминался с ноги на ногу за спиной Грейс. Нервничал. Таблицы были написаны китайскими иероглифами. Некоторые он мог разобрать, но далеко не все.

Наконец Грейс заговорила – по-английски.

– Тут абсолютно всё. Лю Хао использовал полные имена, никаких инициалов. Фиксировал номера телефонов. Регистрировал каждый платеж. Речь идет об огромных суммах, Джон. Конечно, в отчетности «Бертолд групп» эти деньги не отражены. За последние полгода выплачено девять миллионов юаней. Более миллиона долларов США. Теперь понятно, почему «Бертолд групп» такая успешная компания. С другой стороны, если эта информация попадет в правительство, всех упомянутых в реестре лиц пересажают. Ценность этой информации достигает астрономических сумм.

– Сколько там человек? Сколько получателей взяток?

– Столько, сколько мы и думали. Ничего нового. Никаких новых адресов.

– А что насчет монголов?

– Сведения о недавних платежах отсутствуют.

Нокс с минуту поразмыслил.

– Вы уверены?

Грейс кивнула.

– Куда ушли четыреста тысяч – непонятно.

– Зачем он писал так подробно? Он что, идиот?

– Лю Хао не идиот. Он, пожалуй, слишком амбициозен. Слишком самоуверен. Но далеко не глуп. Вряд ли это была его идея – вести подобную отчетность. Наверное, от него этого требовали.

– Тогда почему он зафиксировал не все платежи?

Грейс пожала плечами.

Нокс сделал попытку пролить на дело некий свет:

– Вы говорите, записи нужны «Бертолд групп»?

– Видите ли, сумма слишком велика, чтобы обойтись без отчетности. Это же целое состояние. Не хватало, чтобы кто-нибудь его присвоил.

– Думаете, именно так и было? Лю Хао поживился корпоративной собственностью?

«Тогда понятно, – думал Нокс, – почему его похитили».

– Нет, не Лю Хао, – возразила Грейс.

– А кому он был подотчетен? Марквардту?

– Конечно, нет! Это поставило бы Марквардта под прямой удар. Лю Хао отчитывался перед человеком, которому доверяет Марквардт. Возможно, перед Престоном Суном. Или перед моей непосредственной начальницей, Гейл Банчкин. Сун все же вероятнее. Он китаец, а значит, служит этаким громоотводом для иностранного руководства компании на случай налогового или еще какого-нибудь расследования. Скорее всего, Марквардт довольствовался устным отчетом обо всех действиях Лю Хао.

– Допустим, – сказал Нокс после некоторого размышления. – Выходит, как только мы с этим делом разберемся, взятки продолжатся.

– Разумеется. Только так можно завершить строительство башни Сюань, не отступив от графика.

«Интонация у нее какая-то не такая».

– В чем дело, Грейс? – спросил Нокс.

– Мы это уже обсуждали: если «Бертолд групп» работает против нас, значит, они потеряют интерес к Лю Хао, едва получат его записи. Учитывая, сколько к нему внимания, для «Бертолд групп» удобнее, чтобы он исчез. А то, не ровен час, полицейские захотят с ним побеседовать. Или не полицейские, а еще какие-нибудь официальные лица.

– Я об этом же думал, – закивал Джон. – Впрочем, у нас так и так нет денег на выкуп – Сержант-то из игры выбыл.

– Вспомните о поездке Марквардта на Чунминдао. Я уверена, что поездка никак не связана с башней Сюань, зато с исчезновением Лю Хао, похоже, связана очень крепко.

– Поясните.

– Моя мать утверждает, что Лю Хао был на Чунминдао шестнадцатого сентября – участвовал в четырехдневном празднике. Семнадцатого сентября он оставил мне голосовое сообщение.

– Хватит вам уже корить себя.

– Он был на Чунминдао семнадцатого сентября! Взятки давались, чтобы получить разнообразные льготы. Деньги переходили к инспекторам, к снабженцам. Вот, даже один банкир имеется.

Нокс кивнул. Он лично – и достаточно близко – знал участников сделок по своими предыдущим поездкам в Китай.

– Я считаю, что два платежа, по двести тысяч долларов каждый, имеют отношение к Чунминдао. К моей семье. К семье Лю Хао. По-моему, платежи делались через посредников – монголов. Лю Хао вряд ли владел собой, когда звонил мне. Должно быть, у него очередное головокружение случилось, он забыл об осторожности. Поэтому и влип. Скорее всего, он стал свидетелем какой-то сделки. Моя мать утверждает, что Лю Хао был на Чунминдао семнадцатого сентября, то есть через несколько дней после приезда мистера Марквардта.

Нокс счел это вероятным мотивом для похищения, что и дал понять на словах:

– Похоже, тут собака и зарыта.

– Мне известно имя водителя, услугами которого Марквардт пользовался на Чунминдао, – добавила Грейс. – У меня имеется выписка с кредитной карты Марквардта. Можно пойти по этому следу. Надо только выяснить цель поездки на остров. Не исключено, что так мы выйдем на Лю Хао и мистера Дэннера.

– Нам это не дозволено, – напомнил Джон.

– Вы говорили о важности записей Лю Хао, – продолжала Грейс. – Конечно, вы правы. – Впервые она столь прямо признала его правоту, признала, что обладание информацией в большей степени, чем сама информация, дает им с Ноксом преимущество на переговорах. – Наше сообщение о том, что имеется некий факт, который желательно сохранить в тайне, определенно будет способствовать сговорчивости наших врагов.

– Марквардт – не враг. Марквардт – работодатель. Вы хотите сказать, что он карт своих не раскрывает? Конечно, не раскрывает. Но мы-то можем эту его поездку использовать, даже не зная всех подробностей. Это называется стратегией.

– А подумали вы, величайший стратег всех времен и народов, о том, что, пожалуй, стоит мне передать «Бертолд групп» записи Лю Хао, как сам Лю Хао перестанет существовать? Вдруг Марквардт – в смысле «Бертолд групп» – обратился в «Резерфорд Риск» с единственной целью: выяснить, какой процент надводной части этого айсберга – должностного преступления – может быть выявлен третьей стороной? Или вообще все будет шито-крыто, расследуй не расследуй?

Эта мысль Нокса тоже посещала – что их с Грейс используют в качестве подставных следователей. Которых по окончании следствия легко можно убрать.

– Сержант никогда бы не поступил так со мной, – произнес Нокс. – А Марквардт не стал бы играть в такие игры с «Резерфорд Риск». Бред какой.

– Прошу вас, Джон. Мы должны выяснить, какое отношение ко всему этому имеет поездка Марквардта на Чунминдао. Мне кажется, в этом – ключ к похищению.

– У нас нет времени, – возразил Нокс. – Зато есть преимущество в виде отчетов. Так сказать, синица в руке. Придется довольствоваться тем, что имеем. Используем отчеты как приманку. Обещаю: от наших действий ни Лю Хао, ни Дэннер не пострадают.

– Чтобы страдать, надо быть в живых, – резонно заметила Грейс.

– Нам понадобится помощь Рэнди – надо сделать две копии, – сказал Нокс. – Две зашифрованные копии на двух флэшках. За этим вы проследите. Когда все будет готово, Эми и Рэнди должны уйти поодиночке. Рэнди – через заднюю дверь, Эми – через главный вход. Нужно максимально доходчиво довести до их сведения, что им придется немедленно покинуть Шанхай. Немедленно, то есть не заходя ни домой, ни на работу.

– Из-за монголов, – кивнула Грейс. Она тоже засекла за Эми хвост.

– С монголами я разберусь. Но драпать из города они должны не откладывая.

– Да, я поняла.

Пять минут спустя, всех собрав и озадачив, Нокс вышел из салона красоты через заднюю дверь. Проулок привел его в тупик, где Джон вскарабкался на стену по бамбуковым строительным лесам и затерялся среди рабочих, чинивших черепичную крышу. С крыши были видны улица и монгол, покинувший свой пост. Более внимательный обзор выявил в отдалении второго монгола.

Первый монгол держался нагло, как полицейский; еще немного – и позволит своей мишени упустить себя из виду. Обычный прием – берет на понт. Если бы монгол за прошедший час поменял дислокацию, Нокс, пожалуй, проворонил бы его. Так зачем же упрощать ему, Ноксу, задачу? На что этот тип рассчитывает?

Джон послал Эми текстовое сообщение, и минуту спустя она, не таясь, вышла через парадную дверь салона. Ни один из монголов даже бровью не повел.

Второе сообщение Нокс отправил Грейс. Она появилась на улице, скрытая зонтиком, и, к удивлению Джона, принялась ловить такси, малочисленные по причине дождя. После происшествия с Дулвичем они договорились – никаких такси. Впрочем, как выяснилось, Грейс хотела только, чтобы монгол как следует ее рассмотрел; когда же, по ее мнению, прошло достаточно для этого времени, она торопливо направилась к автобусной остановке. Монгол вскочил на мотоцикл.

Нокс отослал третье и последнее сообщение – Рэнди на сотовый. Оно состояло из одного слова: «Сматывайся».

18:45

Необходимость ехать за автобусом казалась Мэлсчою детской игрой. Оценив свою задачу на сложность, он самодовольно хмыкнул. Не упускать автобус из виду, ха – да это все равно что отслеживать на Янцзы авианосец, не путая его с баржами.

Поток мотоциклов и скутеров, как всегда, представлял собой упорядоченный хаос. Мэлсчой не спускал глаз с автобуса, успевая поглядывать в зеркало заднего вида.

Когда позади возник мотоциклист в шлеме, Мэлсчой сбавил скорость. Шлем носил чужеземец. Может, он тоже вел наблюдение за салоном красоты?

Автобус приближался, забирал влево, вклинивался в поток машин. Мотоциклист в шлеме приближался, не сбавляя скорости. Шпион вроде самого Мэлсчоя непременно бы скорость сбавил. Мэлсчой скорректировал свой мотоцикл относительно автобуса, радуясь, что этот маневр заодно предоставит ему больше возможностей для наблюдения за подозрительным мотоциклистом. Глянул в зеркало заднего вида: мотоциклист исчез. Должно быть, свернул или остановился.

Случайно взгляд Мэлсчоя упал на внутреннее зеркало заднего вида. Увы, слишком поздно. Мотоциклист в шлеме, как оказалось, некоторое время ехал по тротуару – объезжал пробку. На предназначенную для мотоциклов полосу он вернулся, когда до Мэлсчоя оставались считаные футы, Мэлсчой же инстинктивно отклонился вправо, к бровке тротуара, распугав братьев по разуму. Инцидент сработал против него – он сам расчистил противнику место для маневра. Человек в шлеме резко отклонил свой мотоцикл вправо и, не задев никого из посторонних, оказался рядом. Впрочем, у Мэлсчоя все еще имелось преимущество – достаточно было слегка толкнуть противника, и он полетел бы под чужие колеса.

Лишь теперь Мэлсчой заметил, что мотоциклетную полосу перегораживает нечто вроде баррикады. Проклятый чужестранец отвлек его, заманил в ловушку. Полоса сужалась, впереди наметилась пробка.

Доля секунды, которую заняло осознание, дорого обошлась Мэлсчою. Человек в шлеме задрал ногу, точно пес, отливающий у столба, и попытался лягнуть Мэлсчоя. Тому удалось уклониться, но он потерял контроль над мотоциклом. Переднее колесо вывернулось.

Мотоцикл рухнул вперед колесами. Передняя рама проехалась по бровке тротуара, Мэлсчой скатапультировал из седла, мотоцикл пролетел несколько ярдов. Последним, что отразилось в глазах монгола, было фанерное ограждение дорожных работ.

19:35

Район Хунцяо

Шанхай

Эми Сюэ взбежала по бетонной лестнице с тыла Жемчужного рынка, пробралась между куч мусора, оставшихся после обедающих продавцов. Вот мерзавец этот Нокс! Как, скажите на милость, она покинет город, не взяв денег? Эми проклинала проблемы, доставленные ей Ноксом, но не забывала его предостережений – в частности, вошла через служебный вход. Каковым входом, кстати, на Жемчужном рынке был оснащен только один магазинчик, кроме принадлежавшего Эми.

Она немало удивила Ли-Шу и Ми-Хо, двух своих лучших работниц, занятых изготовлением ожерелий на заказ. Обе девушки от неожиданности выпрямились над столами – хозяйка обычно входила как все посетители, через главную дверь. Эми поздоровалась и устремилась прямиком к сейфу. Не оборачиваясь к девушками, она уточнила:

– Меня никто не спрашивал?

– Спрашивали – несколько постоянных клиентов.

– Иностранцы?

– Нет.

– Если кто будет спрашивать – вы меня не видели. Понятно?

Сейф открылся. Эми сняла колье и двумя ключиками, висевшими на нем, отомкнула внутреннюю дверцу.

– Понятно, – хором ответили девушки.

– Если кто подозрительный будет меня искать – немедленно отправьте СМС. Уяснили?

– Да, конечно, – за двоих отозвалась Ми-Хо. – У вас всё в порядке?

– Разве по мне не видно, что не всё? Я тут, по-вашему, в прятки играю?

– Простите, пожалуйста.

Ни одна из девушек до сих пор не видела хозяйку в таком состоянии. Ли-Шу засекла, как несколько пачек юаней перекочевали из сейфа в сумочку Эми. Минимум сорок тысяч. Целое состояние!

– Рабочий день не сокращать, – наставляла Эми, запирая внутреннюю, а затем внешнюю дверцы сейфа. – Официальная версия – я уехала к клиенту оценивать драгоценности. Куда именно – вы не в курсе. Обещайте позвонить мне, а потом говорите, что абонент был вне зоны доступа. Я уезжаю отмечать Национальный праздник.

– Всё так и сделаем.

– Смотрите ничего не перепутайте.

– Не перепутаем.

– И не вздумайте распускать языки. – Фраза относилась к Ли-Шу. – Это тебе не игрушки, дражайшая троюродная племянница. Рот на замок, слышишь? Ничего не знаю, ничего не говорю. Твоя болтовня может сильно навредить мне.

Ли-Шу покраснела – она никак не ожидала, что тетка столь быстро просечет ее помыслы.

– Я все поняла, тетушка. Ни звука не издам, клянусь.

– Заприте за мной заднюю дверь. На замок. Кстати, почему она не заперта? Неужели не хватает соображения – запирать двери? Заприте и больше не открывайте!

Согласно правилам противопожарной безопасности, запирать заднюю дверь не следовало ни при каких обстоятельствах. Однако девушки промолчали.

Эми выскользнула в пресловутую дверь, оказалась на лестнице. Услышала, как за ее спиной щелкнул замок. Начала спускаться. Все чувства мгновенно обострились. Запах резкого одеколона пропитывал воздух – как она не заметила этого раньше? Суеверная по натуре, взвинченная из-за Нокса, Эми почти летела вниз по ступенькам.

Дармоеды коммунальщики – столько лампочек перегорело, а они и не чешутся. «Вроде, когда я в магазин бежала, так темно не было», – недоумевала Эми.

За спиной послышались торопливые шаги. Эми добралась до очередной лестничной площадки – и наткнулась на мужчину, который явно поджидал ее. Из груди вырвался испуганный вздох.

Мужчина схватил Эми за запястье, развернул и ладонью закрыл ей рот.

Она пыталась кричать, но выходили только хрипы. «Задняя дверь закрыта и заперта на замок, – пронеслось у Эми в голове. – Меня никто не услышит».

Эми пыталась лягаться, но куда ей, миниатюрной, хрупкой, было до этого здоровяка! Он поднял ее над полом, точно тряпичную куклу, и потащил вниз по лестнице.

Парализованная страхом, Эми силилась не потерять сознание. Так, наверное, чувствует себя утопающий, который то выныривает на поверхность, то вновь погружается под воду.

Она цеплялась ногами за ступени. Второй злоумышленник ухватил ее за ноги.

Так, волоча Эми вперед ногами, они добрались до первого этажа. Здесь было множество дверей.

Эми изловчилась, схватилась за открывшуюся дверь и шарахнула ею в лоб того, кто держал ее за ноги. Злоумышленник выронил свою ношу. Второй мужчина опешил, и Эми удалось высвободить правую руку. Локтем она заехала мерзавцу прямо в кадык – и была уронена на пол. Дверь, ведущая на улицу, с грохотом захлопнулась. Эми встала на ноги и бросилась в торговый зал, к лабиринту проходов и магазинчиков.

Она расталкивала покупателей, пытаясь оторваться от своих преследователей. У нее было преимущество – она знала тут все ходы и выходы. Она знала всех торговцев.

Преследователи разделились и рванули по параллельным проходам. Задумали поймать ее в ловушку.

Эми упала на четвереньки, заползла под прилавок, на котором была разложена одежда.

– Сестрица! – звала она, продвигаясь к стене. – Тут налетчики! Воры! Помоги мне! Открой дверь! Открой дверь!

Хозяйка магазина не медлила ни секунды. Она метнулась к стене, отодвинула несколько платьев и распахнула почти невидимую дверь в подсобку. Такие двери были почти во всех магазинчиках.

– Ни слова! – прошептала Эми, на четвереньках проползая в подсобку. Дверь за ней закрылась.

19:40

Злоумышленники встретились на пересечении проходов и обменялись мрачными взглядами – птичка упорхнула. Тот из них, кто был главнее, жестом велел напарнику продвигаться вперед. Вместе они принялись методично обыскивать прилавок за прилавком.

Они шарили за вешалками, отодвигали стеллажи и вполголоса кляли Эми.

19:41

Сначала до Эми донесся крик хозяйки магазина одежды, затем – звук удара, лишившего женщину чувств. Зазвенели вешалки.

Дверь распахнулась.

Первого вломившегося в подсобку Эми ударила в грудь острым углом металлических плечиков. Мерзавец взвыл и бросился на нее, но она нырнула ему под руку и атаковала второго, ногтями разодрав ему шею.

Выскользнула из магазина, побежала. Но, едва достигла первого перекрестка, была схвачена сзади. Ей заломили за спину руки и понесли к черному ходу.

На секунду она глотнула свежего воздуха. Далее последовал звук, с каким дыня падает на кафельный кухонный пол. Что-то густое и теплое залило ей лицо.

Кровь.

Эми бросили на холодный бетонный пол. Там уже валялся, весь в крови, какой-то мужчина.

Монстр с наполовину развороченным лицом – наверняка монгол или еще какой северянин – обрабатывал второго пленника.

Прежде чем Эми успела подняться на ноги, ее сгребли в охапку и швырнули в фургон. Следом влез ее похититель. Хлопнула дверь. Завизжали шины.

Послышалась брань на шанхайском диалекте. Водитель сказал тому, кто навис над Эми, что-то насчет хвоста. Ответом ему было ругательство. У Эми во рту оказалась тряпка, поверх тряпки – изолента.

Эми потеряла сознание.

19:53

Мэлсчой, для профилактики методично пиная жертву коленом в солнечное сплетение, тащил ее подальше в переулок. Незадачливый мотоциклист дергался, точно марионетка.

– На кого работаешь? – осведомился Мэлсчой на сносном путунхуа.

– На Фэн Ци.

– Янчэнову шестерку? – уточнил Мэлсчой, беря жертву за плечи.

– Да.

Монгол, как заправский математик, произвел в уме несколько состыковок.

– Где эти типы ее засекли?

Мэлсчой еще не очухался после падения с мотоцикла, содранная кожа на щеке саднила, словно по ней прошлись сырной теркой.

Жертва закатила глаза. Сейчас сознание потеряет – и уже ничего не скажет. Мэлсчой поднял мотоциклиста и шарахнул коленом в пах, чем сразу привел в чувство.

– Где, я спрашиваю?

Теперь его рука стискивала жертве горло.

Мотоциклист выдал адрес на Моганьшань-роуд, в прошлом – районе складов и ангаров, многие из которых недавно переоборудовали под выставочные залы.

Этот район был хорошо знаком Мэлсчою. Он ниже нагнулся к своей жертве.

– Теперь будешь работать на меня. Мы с тебя глаз не спустим. Попробуешь сбежать или надувательством заняться – я тебе мужское достоинство вот по сю пору отрежу.

Мэлсчой забрал у мотоциклиста мобильник и внес в память свой номер.

– Что услышишь, узнаешь – немедленно сообщай мне. Сию же секунду, понял? Не будешь звонить регулярно – я до тебя доберусь, и тогда мало не покажется.

Он взял бумажник мотоциклиста, помахал у него перед носом – дескать, запомни, кто теперь хозяин, – разжал хватку, и бедняга рухнул на асфальт.

– Попытаешься своих предупредить – пожалеешь.

20:40

Эми Сюэ смутно вспомнила, что ей дали проглотить какую-то горькую дрянь. Теперь ни ноги, ни руки не двигались, словно окоченели. Она пыталась говорить, но издавала лишь нечленораздельные звуки. Улучила момент, огляделась. С ней взаперти находились двое мужчин, один – избитый до кровоподтеков. Ее собственная блузка была разорвана, грудь и живот открыты. Эми видела, что брючек на ней нет, однако не ощущала ничего подозрительного. Запястья были схвачены пластиковыми шнурами и прикручены к бамбуковому шесту, сам шест закреплен между батарей.

Прямо над ухом у нее раздался приглушенный мужской голос. Говорили на путунхуа.

– Американец и китаянка. Имена. Номера мобильников. Адреса, по которым их можно найти. Выкладывай, живо!

Эми почувствовала желание солгать, но удивила сама себя.

– Джон Нокс, – произнесла она. – Китаянку зовут Грейс.

– У нас твой мобильник. Покажи, где их номера.

Мужчина сунул телефон Эми под нос, но строчки расплывались, она никак не могла сосредоточиться. Да и вся комната, подернутая туманом, словно вращалась вокруг Эми. Она оцепенела, в голове было пусто. Казалось, всю волю к сопротивлению из нее выкачали. Впрочем, язык, похоже, жил своей жизнью.

– Вот этот номер, верхний, – Нокса, – произнесла Эми, когда цифры наконец выплыли из тумана.

По части лжи и уловок она всегда считала себя докой; не зря же сделки удавались ей лучше, чем другим адептам жемчужного бизнеса. А с женщиной, голос которой слышался теперь так отчетливо, Эми была незнакома.

Освещение изменилось, как если бы открыли дверь. На потолок легла серая тень. Какова бы ни была причина, она заставила спрашивавшего резко развернуться. Эми почувствовала глубокую благодарность.

«Сделай что-нибудь!» – велела Эми своему телу. Но тело было бессильно. Полное безразличие разлилось по венам.

20:40

Мэлсчой засек фургон еще на Жемчужном рынке. «Профаны», – с презрением подумал он. Припарковались в какой-то луже на задворках склада, который, согласно вывеске, арендовала «Ян Констракшн». Так только круглые идиоты могли поступить.

Мэлсчой забрался на крышу фургона и заглянул в складское окно. Огнестрельного оружия нет. Трое мужчин; хорошо, если хоть ножами располагают. Женщину раздели, мерзавцы. Зрелище покоробило Мэлсчоя. Он вспомнил об изнасиловании жены своего покойного брата. Ощутил прилив энергии.

Ногой распахнул дверь, завопил «Полиция!» и устремился прямо к предполагаемому главарю. Волшебное слово дало достаточно времени, чтобы пересечь комнату. Выражения лиц изменились кардинально, когда на изуродованное лицо Мэлсчоя упал свет. Двое из присутствующих имели дело с Мэлсчоем не далее как час назад.

Монгол сорвал со стены электродрель и стал вращать ее, как булаву.

Один из злоумышленников дернулся было к двери. Дрель угодила ему в основание шеи. Мужчина упал.

– Ну, чья очередь? – на путунхуа поинтересовался Мэлсчой, надвигаясь на мерзавца, прикрывшегося офисным креслом. Этому он сломал несколько ребер и пробил висок.

Третий подонок выхватил нож.

Мэлсчой наступил на поверженного, вытер об него ноги. Дрель перед ним выделывала в воздухе правильные восьмерки.

– Уверен, что женщина этого стоит? – уточнил Мэлсчой.

Противник попытался напасть справа.

– Передай своему боссу: это задание не для тебя и не для этих двоих. Для тех, кто вздумает остаться, фургон станет братской могилой. – Мэлсчой сделал приглашающий жест в сторону открытой двери.

Его противник медленно попятился к выходу.

Через несколько мгновений фургон уже несся на полной скорости. Двое поверженных были надежно зафиксированы Мэлсчоем с помощью электрических проводов.

На столе он заметил рассыпанные таблетки и бутылку энергетического напитка «Гаторейд». Перевел взгляд на Эми.

Всплеск адреналина всегда затруднял Мэлсчою общение на путунхуа.

– Я могу оставить тебя здесь. Они, пожалуй, вернутся. Или еще кто подвалит. Мы оба представляем, что они с тобой сделают. – Взгляд скользнул по полуобнаженному телу. Эми, не мигая, смотрела в пустоту. – Ты меня слышишь, я знаю. Двигаться не можешь, потому что тебя опоили. Ну, говори, где чужестранец?

Мэлсчой снова начал раскручивать дрель.

– Не знаю, – выдавила Эми.

Хорошо осведомленный о действии рогипнола, Мэлсчой поверил ей.

– Что вы делали в салоне красоты?

– Расшифровывали файлы.

– Какие файлы?

– Финансовую отчетность.

– У чужестранца теперь есть финансовая отчетность?

Эми уставилась прямо перед собой. Еще несколько секунд – и толку от нее не будет никакого.

– Как его зовут? – Мэлсчой навис над Эми. Зная, что она его слышит, тем не менее возвысил голос. – Имя! Как его имя? – Слова отозвались гулким эхом.

– Джон Нос.

– Джон Нос?

Мэлсчой дождался, пока взор Эми погаснет. Закрыл ей глаза. Коснулся сонной артерии, ощутил слабое биение пульса. Поднял с пола ее брючки и сумочку, из которой посыпались банкноты. Пригодятся. Мэлсчой взвалил Эми на плечи, как мешок, и потащил к мотоциклу.

Он довез ее до ближайшей автобусной остановки и усадил на скамейку, брючки бросил ей на колени, блузку застегнул. Погладил ее по щеке, едва удержался, чтобы не сказать спасибо.

 

16

22:15

Район Хунцяо

Шанхай

– Дела могли бы обстоять и получше! – заявил Аллан Марквардт в лицо Грейс, стоявшей у него на пороге.

Территория под названием «Дивные сады» представляла собой закрытый кондоминиум для иностранцев, располагалась в районе Хунцяо и вмещала несколько дюжин трехэтажных домов без намека на какую бы то ни было индивидуальность. К каждому дому прилагался небольшой холеный газончик.

Грейс появилась перед главными воротами кондоминиума и заставила себя дождаться Марквардта и его реакции на нее. Теперь тот буравил ее мрачным взглядом.

– Тысяча извинений, мистер Марквардт, – произнесла Грейс. – Дело очень срочное.

Марквардт нехотя впустил ее. Где-то в глубине дома бубнил телевизор. Явилась красивая, стройная женщина средних лет, в белых льняных брюках и шелковой блузке цвета аквамарина. Марквардт представил ее как свою супругу, Лоис. Грейс он назвал сотрудницей «Бертолд групп».

– Дорогая, будь добра, сделай нам чаю, – обратился Марквардт к жене.

Он провел Грейс в гостиную, заставленную книжными шкафами и азиатским антиквариатом. Креслу для двоих с символами «инь» и «ян», например, было не меньше двухсот лет. В него-то Марквардт и усадил Грейс. Сам он занял кожаное кресло и воззрился на свою гостью поверх индийского журнального столика, выполненного из слоновьего седла.

– Могу я говорить прямо? – спросила Грейс.

– Да. Чужих ушей тут нет.

– Мой коллега и я, – начала она, на всякий случай не называя имени Нокса, – уже имеем на руках записи Лю Хао о поощрениях.

На секунду Марквардт, казалось, испытал легкое головокружение.

– Отлично!

Грейс раскрыла ладонь, демонстрируя флэш-карту, и почти сразу сжала пальцы.

– И флэшка, и ключ к расшифровке файлов будут ваши, как только вы объясните мне, зачем ездили на Чунминдао.

Эту фразу план Нокса не включал.

Самообладание Марквардта дало сбой.

– Куда, простите?

– На Чунминдао.

– Чунминдао? Я что-то слышал об этом острове.

– Вы были на этом острове вместе с Престоном Суном. Мне нужно знать цель поездки. Это принципиально для спасения похищенных.

– Позвольте напомнить вам, что вы мне подчиняетесь, пусть и не напрямую. Если что, я могу позвонить Брайану. Спасение похищенных не входит в диапазон ваших задач.

– Во время нашего с вами ланча я поинтересовалась причиной выплаты двухсот тысяч долларов. Вразумительного ответа я не получила. Вы с мистером Суном отправились на Чунминдао после первого платежа – платежа, который Лю Хао не зафиксировал в реестре поощрений, выплачиваемых для строительства башни Сюань. Почему? Второй такой платеж, согласно вашим же записям, был сделан за несколько часов до похищения Лю Хао. По-моему, это требует объяснений.

В дверях возникла Лоис Марквардт с подносом, поставила две чашки на столик и собралась уходить.

– За мной и моим напарником следят, – продолжала Грейс, обращаясь к заинтересованной Лоис. – Мой гостиничный номер напичкан видеокамерами. Мне нельзя туда возвращаться. После работы меня регулярно «пасут», о возвращении в офис не может быть и речи. По сути, мне вообще никуда нельзя. Один из моих коллег попал в больницу, состояние его крайне тяжелое. Мы полагаем, идет охота на флэш-карту. Мы полагаем также, что перечисленные факты имеют отношение к вашей с мистером Суном поездке на Чунминдао.

– Аллан!

Марквардт взглянул на жену. Что она тут стала, не догадается уйти!

– Всё в порядке, дорогая, спасибо за чай.

– Если что-нибудь понадобится, – сказала Лоис, обращаясь к гостье, – зовите, я приду.

И покинула комнату.

– Не понимаю, в чем связь между нашей поездкой и похищением.

– Значит, вы признаете, что поездка имела место.

– Откуда вам о ней известно?

– Это неважно.

– Для меня – важно. Важнее, чем вы можете себе представить.

– Подробности вам ни к чему. Часть моей работы – охранять вас.

– В таком случае ничего не могу сообщить. Вы напрасно сюда приехали – только время потеряли.

– Ваш ответ не принимается.

– Мисс Чжу, мы с вами по одну сторону баррикад. Вы просите невозможного. Иначе я бы пошел вам навстречу. Увы, я не имею права. – Марквардт помолчал. – Пожалуйста, отдайте флэшку.

– Мы лишились денег на выкуп из-за возникшего осложнения – серьезной травмы моего коллеги. Ваша поездка на Чунминдао – с какой бы целью она ни была предпринята – имеет отношение к похищению. Уж поверьте мне.

– Исключено. А насчет выкупа Брайан меня предупредил. Досадно, конечно.

– Сначала вы скажете, что делали на Чунминдао, – ровным голосом произнесла Грейс. – А потом соберете столько американских долларов, сколько сумеете, и сделаете это до завтрашнего утра, до девяти часов. Остальное мы добудем у других лиц, не меньше вашего заинтересованных в содержимом этой флэш-карты.

Марквардт закашлялся.

– Содержимое этой флэш-карты – моя собственность. Вы не посмеете выставить ее на торги. Я ведь могу вас прямо здесь задержать, если понадобится. Вы перешли границы дозволенного. Да, именно так, леди, – вы перешли границы дозволенного.

Из чехла, прикрепленного к поясу, Марквардт извлек «Блэкберри» и принялся одной рукой нажимать кнопки.

– На вашем месте, сэр, я бы воздержалась от звонка, – предупредила Грейс. – Ваш телефон прослушивается китайскими властями. Учтите это. Вам ведь не хочется дать им понять, что мы нашли записи Лю Хао? – Грейс выдержала паузу. – На нас с вами набросятся, как стая саранчи.

– Ну так отдайте флэшку, – сказал Марквардт. Палец его завис над зеленой клавишей.

– Не могу.

– Что вы себе позволяете, мисс Чжу? Вы шантажировать меня вздумали? Нет, теперь я вас точно в тюрьму отправлю.

– Вряд ли вам это удастся.

– Я говорил с Брайаном. Мы пытаемся собрать деньги. Изо всех сил пытаемся. Доказательство, что пленники живы, было нам предъявлено. В витрине на Нанкин-роуд. Вы отправитесь туда с деньгами. К сожалению, наличности будет меньше пятидесяти тысяч. Сами видите – угрозы вам не помогут.

– Меньше пятидесяти тысяч? Быть не может. Они рассчитывали получить впятеро против этой суммы.

– Брайан полагает, они удовольствуются сотней тысяч. Ну да пока вы деньги не доставите, мы этого не узнаем.

– Риск слишком велик.

– Да, игра у нас вообще рискованная. Дайте сюда флэшку.

Грейс покосилась на «Блэкберри». Уже слышались гудки, на том конце трубку вот-вот снимут.

– Еще чаю? – спросил Марквардт.

Грейс и так свой чай не пригубила. Значит, Марквардт хочет ее задержать. А звонит он охраннику. Интересно, охране кондоминиума или людям самого Марквардта? Какая разница?

Грейс встала.

– Флэш-карту со всем содержимым получит тот, кто больше даст.

– Не делайте этого, – спокойно сказал Марквардт. – Вас уничтожат.

Будь у него настоящая серьезная охрана, у парадной и у задней двери стояли бы на посту минимум по два человека. А так – скорее всего, один-единственный телохранитель входит, когда надо, в контакт с соответствующей службой кондоминиума.

Кстати, если телохранитель – в единственном числе, он бы занял такую позицию, чтобы видеть и парадную, и заднюю двери. Или вошел бы в дом.

– Вашу карьеру еще можно спасти. Помните об этом! – Марквардт раскрыл ладонь.

Грейс поспешила вон из гостиной и чуть не столкнулась с Лоис, которая подслушивала в холле. Глаза двух женщин встретились. Лоис бросила взгляд на парадную дверь и чуть заметно качнула головой. Грейс посмотрела на лестницу.

Лоис кивнула и прошептала:

– Пожарные лестницы у окон.

Китаянка побежала наверх.

В первой комнате, через окно которой она попыталась ускользнуть, спал ребенок. Грейс бросилась дальше по коридору – к хозяйской спальне. У окна-эркера заметила встроенный в подоконник диванчик, скинула с него подушки, вытащила из углубления веревочную лестницу и открыла окно, выходившее на аллею и подъездную дорожку. Охранники, которые отслеживают парадную и заднюю двери, оттуда Грейс не увидят. Она швырнула лестницу в окно, проследила ее полет. Лестница немилосердно вихлялась; все силы Грейс ушли на удержание равновесия и укрощение лестницы – не хватало, чтобы она раскачалась и стала видна из-за угла!

Грейс спрыгнула на землю и пригнулась. Стала обдумывать пути отступления. Охрана кондоминиума сейчас прибудет; если не исчезнуть, Грейс неминуемо схватят. Кондоминиум – это ловушка, садок, даром что занимает двадцать акров площади. Единственный выход – через главные ворота. Вся территория обнесена двадцатифутовой каменной стеной, по верху которой насыпано битое стекло. Идеально, чтобы никого не впускать. И никого не выпускать.

Грейс поползла, держась тени, в направлении, противоположном главному входу. Так она добралась до угла Марквардтова дома. Охраны не было видно. Значит, до прибытия группы поддержки перед Грейс имел место театр одного актера. Значит, единственный охранник предпочел отслеживать парадную дверь, откуда хорошо виден главный вход в кондоминиум.

Грейс побежала вдоль ряда домов, по возможности не выходя из тени. Сюда она ехала на автобусе. Выбираться придется пешком.

Улизнуть с территории кондоминиума, не ввязавшись в потасовку, не было никакой надежды. Охранники у ворот за свою жизнь постигли единственную науку – взмахивать рукой и проверять документы. Будь охранников двое, Грейс бы выкрутилась. Но если они позовут подкрепление – еще двоих или троих, что в данную минуту несут дозор на лужайках, – тогда пиши пропало, Грейс окажется в абсолютном меньшинстве.

На подъездной дорожке кто-то бросил велосипед. Грейс вывела его на основную дорогу, оседлала и поехала. Она исчезла в западном направлении – значит, по расчетам охранников-будочников, появиться должна с востока. Может, удастся выиграть несколько секунд.

Фонари на верандах освещали каждый свою лужайку, ничего больше. Грейс крутила педали, почти вжимаясь в бамбуковую тень (бамбук нависал над асфальтовой дорожкой) и нечасто оказывалась на свету. По мере приближения к главным воротам, представлявшим собой единственный проем в каменной стене, громче становились уличные звуки. Будка охранников была подсвечена, и в этом неярком свете Грейс заметила всего двоих мужчин в форме.

А они заметили ее.

Один шагнул к красно-белому шлагбауму, закрывавшему проезд, и поднял руку – дескать, остановитесь. Второй контролировал пешеходную дорожку, по которой в кондоминиум входили няньки и домработницы.

Грейс послушно остановилась – незачем раздражать охрану. Спустила с педали правую ногу, но левую удерживала. Велосипед слегка накренился. И вдруг она спрыгнула и обрушила велосипед на охранника, что стоял у шлагбаума, а сама бросилась к опешившему охраннику-будочнику. Тот, видно по привычке, взмахнул рукой, требуя, чтобы Грейс остановилась. Она сломала ему левое колено, а когда бедняга скорчился, коленом саданула его в нос. Охранник с грохотом упал.

Тот, на которого Грейс уронила велосипед, поднялся и бросился к ней. Он видел, что произошло с его напарником, и, когда Грейс обернулась к нему, застыл в полной растерянности.

Грейс шагнула к нему, и он отшатнулся. Она поняла, что он уже все равно что повержен.

– Я – мелкая дичь, – на шанхайском диалекте произнесла Грейс. – Я любовнику изменила, он за мной гонится, только и всего. Попробуй подойди – я твои яйца тебе в пасть запихну.

Грейс развернулась, однако не побежала. Охранник прошел за ней несколько шагов и остановился под ее взглядом. Напарник стонал возле будки. Парень поспешил к нему на помощь.

Грейс опустила голову и попыталась успокоиться. Ей очень хотелось броситься бегом, но она знала – это ее выдаст. Возле ворот затормозил темно-синий мини-вэн: на переднем сиденье два китайца, с виду – типичные охранники.

Грейс дождалась, пока мини-вэн въедет в ворота, и пустилась бежать.

В отдалении показался автобус.

23:50

Район Хуанпу

Шанхай

С потолка струился приглушенный, рассеянный свет. Ян Чэн шагал взад-вперед, вдоль стены с картиной кисти Эдди Лима. На картине были запечатлены всплески красного, белого и черного. За спиной Ян Чэна, в окне, открывался панорамный вид на реку Хуанпу, расцвеченную неоновыми огнями туристических катеров. В стекло барабанил дождь.

– Ты меня крайне разочаровал, – трясясь от ярости, заявил Ян Чэн стоявшему перед ним Фэну.

– Понимаю, босс.

– Знаешь, где я только что был? На ужине с двумя брюссельскими инвесторами. Они согласились ссудить мне один миллиард евро на строительство Нового города. В принципе согласились. До деталей дело не дошло. Но есть одна маленькая проблемка. Я еще не выиграл тендер. А почему я не выиграл тендер? Потому что не подал заявку на участие. А почему я не подал заявку на участие? Потому что бедолага Лю до сих пор в лапах похитителей, а только он знает Магическое Число. Жемчужная Леди предоставила столь необходимую нам связь – и где теперь Жемчужная Леди?

– Я виноват, – промямлил Фэн. Тело ныло от тяжелых кулаков монгола. – Мне нет прощения. Прогоните меня, босс.

– Нет, так просто ты не отвертишься. – Ян Чэн продолжал мерить шагами кабинет. – Кто этот тип?

– Северянин. Возможно, монгол.

– Выродок. Монголы все выродки.

– Вы совершенно правы, босс.

– Где Жемчужная Леди?

Фэн долго молчал.

– Все указывает на то, что она в лапах монгола. К счастью, в ближайшие двенадцать часов, а может, и дольше, толку он от нее не добьется.

– Значит, не все потеряно.

Фэн ждал дальнейших упреков. Таковых не последовало, и он решился раскрыть рот:

– Если позволите, босс, я бы предложил…

– Не позволю! – рявкнул Ян Чэн и крутнул на пальце обручальное кольцо. – А хотя ладно, валяй.

Фэн тщательно подбирал слова.

– Если выкуп состоится, если бедолагу Лю спасут, у нас появятся основания полагать, что номер конкурсной заявки – Магическое Число – станет известен Марквардту. Если, конечно, сейчас он известен Лю Хао, как мы подозреваем.

– Ты не сказал ничего нового.

– Но если сделка провалится, у нас будет дополнительное время поискать Лю Хао, пока этим не занялись остальные.

– Раз в год и незаряженное ружье стреляет, – изрек Ян Чэн, впервые за двадцать минут удостоив Фэна взглядом.

– Судя по записям наших видеокамер, Чжу Юя заполучила корпоративную отчетность и изучала ее у себя в номере. А принесла гроссбухи одна из секретарш Марквардта. За одно это ее можно уволить. А то и к суду привлечь.

Ян кивнул. Постепенно перед ним вырисовывалась вся картина. На лице, обыкновенно искаженном брезгливой гримасой, проступило подобие улыбки.

– Продолжай.

– Давайте отошлем эту видеозапись Марквардту. Разумеется, анонимно, – произнес Фэн. – Вдобавок у меня имеются фотографии, на которых Чжу Юя обедает с чужестранцем. Они не просто едят – они документами обмениваются. Официантка – свидетельница. Не исключено, что чужестранец подвергнется допросу, а значит, выкуп заложников станет невозможен.

Ян снова кивнул.

– В башке у тебя дерьмо вместо мозгов, но сейчас это дерьмо очень недурно пахнет – ты все-таки вспомнил о тактике, которую я предлагал в самом начале. – Ян Чэну непременно нужно было присваивать всякую здравую мысль.

– Да, босс. Конечно, босс. Я всего лишь повторяю ваши ценные советы. Очень глупо с моей стороны было сразу не понять, сколь блестящую тактику вы разработали.

– Власти за такую слежку по головке не погладят. Проследи, чтобы они на нас не вышли. Этого нельзя допустить ни в коем случае.

– Буду осторожен с видеозаписями, как с хрупкой яичной скорлупой. Все меры предприму.

– Сам этим займешься, лично.

Фэн понял: если завалит это задание – карьере конец. Остаток жизни он проведет в торговом зале супермаркета за отслеживанием мелких воришек.

– Ваше доверие, босс, – величайшая честь для меня, – солгал Фэн.

Зазвонил оставленный на столе мобильник Ян Чэна. Тот взглянул на экран. Кэтрин, его секретарша. Что-то поздновато звонит. Может, основательно обдумала его последнее предложение?.. Ян Чэн махнул в сторону двери – дескать, давай, Фэн, выметайся.

Вдалеке мигнул огнями самолет, идущий на посадку в аэропорту Пудун. Очередной самолет, полный чужестранцев, отравляющих Поднебесную.

С секретаршей Ян Чэн говорил на шанхайском диалекте.

– Да, слушаю.

– Мне только что звонила эта женщина, Чжу Юя. Она хочет с вами встретиться.

Совпадение – они с Фэном минуту назад говорили о Чжу Юя – неприятно покоробило Ян Чэна.

– Сэр, вы меня слышите?

– Ты с ней лично говорила?

– Да. Она хочет встретиться сегодня, если можно. Я сказала, что, как мне кажется, вы вечером свободны.

Ян Чэн справился с потрясением.

– Через пятнадцать минут в моем кабинете. – Взглянул на часы. – Успеешь, Кэтрин?

– Разумеется.

– Сама будь на рабочем месте.

«Помни о лице, Ян Чэн».

– Да, сэр.

– Пожалуй, пусть она придет через полчаса. – Ян Чэн вспомнил, что Кэтрин нужно время, чтобы добраться до офиса. – Поднимайтесь на личном лифте. – А это уже крошечный знак расположения самой Кэтрин – никому, кроме Ян Чэна, не дозволено пользоваться его лифтом.

– Будет исполнено, – бодро отвечала Кэтрин.

– Ты молодец, хорошо поработала. – Еще кусочек сахару за удачный трюк. Если действовать грамотно, Кэтрин будет к его услугам уже нынче ночью.

Ян Чэн позвал Фэна обратно в кабинет.

– Установи здесь «жучков» на следующие полчаса.

– Но это же… – Фэн непроизвольно взглянул на часы. Он решительно ничего не понимал. – Да, босс. Слушаюсь, босс.