Энтони Корт сидел на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля и чистил картофелину. В этот момент он вспоминал свою баварскую бабушку. Наденет, бывало, поношенный белый передник поверх длинного платья из плотного хлопка, усядется на заднем крыльце и примется чистить картошку. Начистит целое ведро, а потом делает пюре с маслом, с перчиком, со свининкой.

Эту картофелину он есть не собирался.

Вот и наступил долгожданный день — вторник, двадцать первое августа. Сколько месяцев он предвкушал этот день! Сегодня он наконец узнает, как ведет себя в полете аэробус «данинг-959». Источник этой позарез необходимой информации — некий Роджер Вард, обладатель докторской степени, сейчас предавался любовной страсти в блочном доме всего в какой-нибудь сотне метров отсюда. Корт мог видеть окно той комнаты, на третьем этаже, на углу Восточной Оливковой улицы: желтый свет свечей, при котором женщины кажутся прекрасными, а слова приобретают особый смысл. При котором запах вина, смешавшись с запахом похоти, создает атмосферу нескончаемого наслаждения.

Чистенькое свежеоштукатуренное здание из двух коробок было окружено низкими балкончиками с перилами из стальных трубок, покрашенными в ярко-голубой цвет. В подвальном этаже, за крепкими металлическими воротами — гаражи и площадка для парковки; у выезда на улицу висит большое объявление: «Есть места для парковки». Это, по-видимому, часть территории, используемой агентством по операциям с недвижимостью.

Корт неспешно чистил свою картофелину, постоянно держа в поле зрения окно той самой комнаты и машину Варда — серый «таурус»; она стояла на платной стоянке. По радио передавали второй тайм бейсбольного матча. Корт ни черта в этой игре не понимал.

Одет он был в застиранные парусиновые штаны, оливкового цвета рубашку и ветровку цвета морской волны. На ногах — итальянские туфли на резиновой подошве. Лицо он постарался изменить: цветные контактные линзы, парик, мохнатые накладные брови.

Эта Сара Притчет, как видно, отличная любовница: Вард уже несколько часов с ней. Корт, помимо своей воли, стал представлять себе все ощущения, которые тот сейчас испытывает. Чего бы он ни отдал, кажется, чтобы очутиться на его месте — в жарких объятиях женщины, вместо того, чтобы торчать тут в машине и чистить эту идиотскую картофелину.

С истинно немецкой педантичностью он поставил перед собой две основные задачи: похитить Варда и добраться до электронного тренажера «данинг». Обычно у человека, отягощенного слишком большим количеством информации или слишком сложными задачами, реакция замедленная. Реакцию же Энтони Корта можно было сравнить разве что с кошачьей.

Багрово-красное августовское солнце коснулось прохладной водной глади Тихого океана, озарив все вокруг ярко-розовым светом. Подходил к концу шестой сет бейсбольного матча.

Корт вышел из машины, засунул картофелину в выхлопную трубу Бардовского «тауруса» и спрятался за громадным трейлером. Закурил сигарету и приготовился ждать сколько потребуется.

На улицу, примерно в квартале от него, высыпала ватага ребятишек, все с сигаретами. Вот уж некстати. Хоть бы они поскорее убрались отсюда. Слава Богу, через несколько минут улица снова опустела.

Седьмой сет что-то уж слишком затянулся — на целых три сигареты, наверное, игроки обрели второе дыхание. Нормально. Корта это все вполне устраивало: когда стемнеет настолько, что трудно будет что-либо различить, ему легче будет действовать.

Наконец из ворот подвального этажа здания вышел Вард, внимательно оглядел всю улицу и направился к стоянке.

Корт из своей засады следил за ним, как лев перед прыжком. Выплюнул сигарету, а вместе с ней отбросил все, что ему мешало. Он был сейчас один. Не существовало ни Майкла, ни других членов организации «Дер Грунд», возможно, мерзнущих в этот самый момент в холодных камерах боннской тюрьмы. Он не думал о своих прежних связных, многие из которых скорее всего провалены, а возможно, уже работают на американскую разведку и совместными усилиями пытаются заловить его в свои сети. Он не вспоминал сейчас о той молодой женщине, от которой зависел успех всей операции, хотя он не видел ее больше двух лет. Сутки назад он связался с ней и неожиданно изменил весь план операции и степень ее участия. Он не думал и о том, что эта операция, готовившаяся целых четырнадцать месяцев, — самая грандиозная из всех, когда-либо вызревавших в недрах «Дер Грунд». Он не думал сейчас ни о чем, кроме того, что предстояло сделать в следующую минуту. Отряхнул пепел с ветровки и отошел еще дальше в тень. Ждал, когда человек за рулем «тауруса» поймет, что мотор не заводится. В этом заключалась его приманка.

Мотор не заводился. Корт терпеливо подождал, пока откроется дверца, и она открылась. Вард, чертыхаясь, вылез из машины. Теперь уже Корт вышел из тени. Он хотел, чтобы человек, которого он собирался выручить, мог его как следует разглядеть, чтобы он не испугался, а, наоборот, обрадовался.

На расстоянии Роджер Вард казался меньше ростом, чем на самом деле. Волосы у него были цвета сухого бамбука, седеющие, неровно подстриженные виски, тяжелая челюсть и раздвоенный подбородок. На нем была бледно-зеленая спортивная рубашка с короткими рукавами, брюки цвета хаки подвернуты, из-под них виднеются голые лодыжки, на ногах дешевые кроссовки. Даже сейчас, в раздражении, пытаясь разглядеть что-нибудь в моторе автомобиля в полной темноте, он производил впечатление человека необыкновенной энергии и большой жизненной силы. Да уж, наверняка он большой жизнелюб. Провести столько времени — почти целый сдвоенный матч — в постели с любовницей!

Изображая случайного прохожего, Корт остановился в нескольких метрах от Варда. Тот, уткнувшись носом в мотор, не обратил на него внимания.

— Не заводится? — спросил Корт, подойдя поближе.

— Вы что-нибудь понимаете в системе зажигания?

— В этой, боюсь, что нет. Она ведь, кажется, автоматизирована? — В идеале, конечно, следовало бы пройти медленно, не останавливаясь; дождаться, чтобы Вард его окликнул и попросил о помощи. Но Корт не мог так рисковать. А вдруг Вард предпочтет вернуться к своей подружке Саре Притчет? Этого нельзя допустить. Правда, Корт предусмотрел и такую возможность. Если Вард все же решит вернуться к Саре, он незаметно вытащит свою картофелину из глушителя и подождет до тех пор, пока Вард снова окажется за рулем машины. — С бензином все в порядке?

— Ну да, — ответил Вард, — недавно заправлялся.

Если его информация о Варде верна, сейчас тот должен быть в состоянии, близком к панике. Закончился седьмой сет, у него времени осталось только-только, чтобы добраться до стадиона к последнему сету и выпить там пива с соседом по балкону. Это его алиби. Они с Сарой наладили систему свиданий во время бейсбольных матчей. Если даже жена когда-нибудь что-нибудь и заподозрит, сосед всегда сможет подтвердить, что видел Варда на стадионе во время матча. Идеально придумано! И действовало без сбоев уже почти год. Вард покупал сезонные билеты на все матчи, так что за весь год у него оставались лишь считанные недели, когда матчей не было и приходилось придумывать что-нибудь другое. Опять же, если та информация, которую удалось получить о Варде, верна, то он не слишком-то любит придумывать новые ходы; скорее это человек, не меняющий своих привычек и полностью предсказуемый во всех своих действиях. В общем, идеальный объект для Корта. Еще говорили, что он прагматик и страшно боится жены, что тоже было Корту на руку.

— Я еду на Дэнни Уэй, — проговорил Корт.

— Правда? — вскинул голову Вард. — Прямо сейчас?

— Ну да.

Корт молча наблюдал за тем, как Вард в нерешительности повернулся в сторону окон Сары Притчет. Раздумывал. Корт уже почти смирился с тем, что упустил Варда. Ну и ладно. Может, так даже лучше. Зато следующая их встреча могла бы стать более эффективной.

— А вы не могли бы подвезти меня до ближайшей заправочной станции? — спросил неожиданно Вард.

Корт с напускным безразличием пожал плечами.

— Конечно. Нет проблем.

Вард поспешно опустил капот машины, пробежал к кабине, достал ключи и запер машину.

Энтони Корт облизал сухие губы. Рыбка заглотнула крючок!

Вард забрался в машину и сел рядом. Корт еще раньше повозился с замком привязного ремня и сделал так, что расстегнуть его было практически невозможно. Теперь он настоял на том, чтобы Вард накинул ремень, подождал, пока тот сделает все как положено, и рванул машину. Громко лязгнул замок привязного ремня. Все, теперь Вард у него в руках.

Первое условие — действовать внезапно. Это всегда дает нужный эффект. Поэтому он приступил к делу сразу же, как только набрал скорость. Из машины, идущей на полной скорости, пожалуй, не очень-то выскочишь. Когда он свернул направо, к Олив Уэй, Вард с удивлением повернул голову.

— Вы, кажется, сказали, что едете на Дэнни Уэй?

Корт не смотрел на него.

— Думаю, все же будет лучше, если ваша жена не узнает о Саре Притчет, правда, доктор Вард?

Он не смотрел на Варда, но чувствовал, как тот весь съежился и побледнел, как дрожат у него руки. Корт смотрел на дорогу, наслаждаясь своей властью над этим простофилей.

У Варда, как видно, язык отнялся от неожиданности.

— Что?! — прохрипел он. — Вы кто, частный сыщик? О, Господи, сколько же времени она меня подозревает? О, Господи! — Он повторил это несколько раз.

— Вы ошибаетесь, — спокойно возразил Корт. — Должен сказать, вы совершили несколько ошибок. Не буду вдаваться в подробности, но несколько раз, по-видимому, в порыве страсти вы забывали задернуть шторы. Знаете, позы, которые вы принимали… А впрочем, зачем тратить слова? Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот на этих картинках есть все. — Он постучал пальцем по большому желтому конверту, который лежал на сиденье между ними, краем глаза наблюдая за Бардом.

Машина остановилась у светофора. Вард схватил конверт, нажал кнопку замка на привязном ремне, распахнул дверцу машины, начал спускать ногу и тут обнаружил, что он в ловушке. Корт сильно сжал его левое плечо и повернулся к нему лицом. Теперь нужно было встретиться с ним глазами. Но Вард в отчаянии продолжал возиться с замком.

— Закройте дверь! — приказал Корт.

Через несколько секунд Вард подчинился. И посмотрел прямо в немигающие глаза похитителя.

— Поговорим минутку, — с нарочитым спокойствием произнес Корт. — Если уж вы собрались бежать, давайте сначала побеседуем.

Зажегся зеленый свет, и Корт нажал на газ. Рванул с такой силой, что голова Роджера Варда откинулась назад. Это он тоже сделал намеренно: дезориентация обычно оказывает такое же действие, как внезапность и клаустрофобия.

— Если вы сейчас сбежите, у меня не останется другого выхода, как пойти к вашей жене. Не так ли? А что скажет ваш босс, когда узнает о вашей связи? Мне почему-то кажется, что он против всяких интрижек с сотрудницами. Я прав? Да, Роджер, к сожалению, мы с вами живем не в идеальном мире. Вы не возражаете, что я называю вас по имени?

Вард осторожно вытащил фотографии из конверта. Эти снимки не получили бы приза на художественной выставке ни за освещение, ни за композицию, однако любовники, изображенные на них, были вполне узнаваемы. А уж момент был схвачен самый что ни на есть подходящий: Сара, выгибаясь, обхватила его ногами. И лица видны ясно, как днем.

— Сам выбирал, — сказал Корт. — Можете оставить себе, если хотите.

Вард тяжело дышал и, кажется, готов был разрыдаться.

— Вы работаете на Карен? — наконец спросил он.

— Я ни на кого не работаю. Мне нужен доступ к тренажеру 959–600. Минут на тридцать-сорок, не больше. А вы смоделируете две-три ситуации. Через сорок восемь часов, начиная с настоящего момента, получите негативы.

— Вас интересует тренажер? — проговорил Вард, и в его голосе послышалось облегчение.

— 959–600. На тридцать минут. И чтобы вы смоделировали некоторые ситуации.

— Это что, промышленный шпионаж? Вы меня шантажируете?

Несколько секунд Корт колебался. Неизвестно, как относится его пленник к промышленному шпионажу. Что же касается шантажа, то здесь, кажется, реакцию Варда вполне можно предсказать.

— Да, я вас шантажирую, — решительно ответил Корт. И, не дождавшись никакой реакции, добавил: — Мне нужно просмотреть несколько ситуаций с самолетом 959, вот и все.

Он помолчал, давая Варду возможность обдумать сказанное. Он хорошо знал, что происходит с людьми в такие минуты. Чаще всего они теряют способность связно мыслить. Вард скорее всего никак не может отрешиться от мысли об этих фотографиях. Кроме того, Корт хотел, чтобы его пленник понял, насколько серьезно он, Корт, подготовился. Ему необходимо было произвести на Варда как можно более сильное впечатление. Нужно, чтобы тот понял, что пути к отступлению нет.

— Поедем на вашей машине, — прервал он наконец молчание. — На ней есть наклейка. Если поторопимся, может быть, даже смогу доставить вас на стадион вовремя. Успеете еще выпить с соседом. — С этими словами он включил радио. Матч был еще в полном разгаре. Они послушали некоторое время, пока Вард собирался с мыслями. — Восьмой сет, — проговорил Корт. — Будем надеяться, что они не закончат к нашему приезду.

Про себя он ликовал, наблюдая за реакцией Варда. Какая покорность! Ну просто паинька! Никаких возражений! Никаких вопросов! Как же легко оказалось взять над ним верх! Сценарий сработал великолепно. Даже импровизировать не пришлось. Варда подвела неспособность действовать в непривычных обстоятельствах. Дважды он оглянулся на Корта, как бы собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумал и откинулся на сиденье, тупо глядя на шоссе. Корт не смог сдержать улыбки.

— Прекрасный город, — произнес он, любуясь разноцветными огнями реклам и с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух. — Не отказался бы пожить в таком местечке.

Вард его не слушал, целиком погруженный в свои мысли. В считанные минуты вся его жизнь перевернулась. А главное, его буквально раздели догола. Он никогда бы не подумал, что кто-то может следить за ним, следовать за ним по пятам сначала до жилища Сары Притчет, дотом до стадиона; что, проследив за ним в течение нескольких часов, можно свести на нет все его алиби.

Однако, философски размышлял Корт, никто из нас не застрахован от вторжения в личную жизнь. Полное уединение невозможно разве что для полного параноика. Правда, вот он, Корт, живет в полной анонимности. Но для него это главное условие существования, и он приложил немало усилий, чтобы этого добиться. Никогда не задерживался подолгу в одном месте, никогда ни с кем подолгу не контактировал, никогда не повторял своих действий. Он жил в ограниченном пространстве молчания и строжайшей самодисциплины.

Опасаясь попасться на глаза Саре Притчет, он постарался осуществить пересадку в «таурус» Варда как можно быстрее. Варду было велено сесть за руль, а Корт тем временем вытащил картофелину и забросил далеко в кусты. Потом уселся рядом с Вардом и все объяснил:

— Вполне достаточно для того, чтобы мотор не завелся. Мошенники в гаражах часто этим пользуются, выкачивают из нас денежки таким способом. На будущее — прежде чем сесть за руль, всегда проверяйте выхлопную трубу. Можете здорово на этом сэкономить. А то и жизнь свою спасти, — добавил он, помолчав.

Корт был очень доволен. Дела пока что шли ну прямо-таки отлично. Но расслабляться еще рано. Теперь предстоит самое важное, и надо как следует сосредоточиться.

Они выехали на проспект Авроры и двинулись к югу. Вскоре показались здания аэрокосмического центра «Данинг». Корт напрягся, как для прыжка.

— Притормозите-ка, — сказал он. — Вы едете слишком быстро. Если это намеренно, вы просто глупец; если не намеренно, значит, вы нервничаете. Ни то ни другое не годится. Вы меня поняли, Роджер? Мы с вами едем просто немного поработать. Вам придется делать то же самое, что и каждый день. А я — визитер из Европы, меня интересует модель 959–600. Только и всего. А теперь, приятель, возьмите себя в руки на случай, если кто-то к нам обратится.

Вард взглянул на Корта, все еще не до конца понимая, что происходит. Но затем, глубоко вздохнув, кивнул в знак согласия.

— Вот и отлично, — проговорил Корт. — А теперь за работу.

Оставшуюся часть пути они проехали в молчании. Дорога шла мимо верфей. Корт опустил стекло и вдыхал солоноватый воздух, представляя себе, как бы, например, он работал оператором подъемного крана… или рыбаком, или капитаном корабля, или грузчиком в порту, а не занимался тем, чем сейчас занимается. Еще он думал о тех жизненных зигзагах, которые привели его сюда в этот вечер. А ведь похоже, что будет дождь. Вот это совсем некстати. В его планы дождь не вписывался.

Вард включил сигнал правого поворота, и Корт встрепенулся.

— Куда вы? — спросил он, постаравшись придать голосу командный тон. — Нам не сюда. Сначала в бюро пропусков.

— Там нет службы безопасности, — ответил Вард.

— В самом отделе нет, я это знаю.

Фактически именно отсутствие службы безопасности сыграло решающую роль в выборе цели — аэрокосмического центра «Данинг». Чем проще путь, тем вернее он приведет к успеху — эту истину Корт давно уже усвоил. Большинство людей по каким-то необъяснимым причинам стремятся к сложностям. Или человеческий мозг так устроен, что отдает предпочтение хаосу перед порядком? Корт выступал в роли математика, отдавая безусловное предпочтение поискам простейших решений, просчитывая варианты с тем, чтобы избежать неприятных неожиданностей.

— Однако, если мы с вами не отметимся в бюро пропусков, — продолжал он, — кто-нибудь может к вам привязаться. Лучше заранее этого избежать. — Вард кинул на него испуганный взгляд. — Да и, кроме того, для посетителей выдаются специальные значки. Разве не так?

Снова этот испуганный взгляд. Похоже, его осведомленность теперь больше всего пугает Варда.

Он повернул налево, к будке охранника. Увидев наклейку на машине, охранник махнул рукой: «Проезжайте!» Они проехали мимо площадок для парковки и остановились у ярко освещенного здания из стали и стекла.

— Не надо волноваться, — сказал Корт перед тем, как выйти из машины. Неизвестно, к кому это больше относилось — к Варду или к нему самому.

— У вас обязательно спросят удостоверение личности! — громким шепотом произнес Вард.

— И я его покажу. Доктор, — продолжал он очень уверенно, — а вам не приходит в голову, что я знаю их обязанности даже лучше, чем они сами. Не волнуйтесь, никаких сюрпризов не будет. — Он вытащил из кармана ручку. — Вы в детстве не увлекались шпионскими историями? Ничего не читали про исчезающие чернила? — Он через силу улыбнулся, только чтобы успокоить собеседника. — Вот этой ручкой напишем мое имя, идет? — И он вручил ручку Варду. Господи, как все просто, если обдумаешь все заранее!

За загородкой бюро пропусков сидели двое в темно-синей форме. На рукавах нашивки с изображением самолета на фоне сверкающей луны. В задней части помещения, по-видимому, был телевизор — оттуда доносились реплики из какого-то фильма. Вард записал фамилии в журнал; один из охранников протянул Корту специальный значок для посетителей.

— У вас есть какое-нибудь удостоверение личности? — спросил он.

Корт вытащил из кармана новенький глянцевый бумажник и достал водительские права, выданные в Германии. Охранник изучил фотографию, сравнил с оригиналом и остался вполне доволен сходством.

— Благодарю. Можете идти, — сказал он. И снова вернулся к телевизору.

Корт и Вард вернулись к машине. Корт попросил ручку и сунул ее в карман.

Вард включил сигнал правого поворота — красные блики заиграли на его лице. Повернули на Маргинал Уэй, потом резко налево и выехали на узкую боковую полосу чуть севернее от главного здания. Из темноты показались стальные строения с красными огнями на крышах. Вард повернул налево, потом еще раз налево и остановился. Перед ними было здание из металла с узкими, как бойницы, стеклянными окнами. Похоже на аквариум, подумал Корт… или на исследовательский центр. У входа висела табличка, на которой крупными черными буквами было начертано: Е-17.

Внутри ничего интересного, ничего такого, что поражало бы воображение. На полу — ковер горчичного цвета, вытертый подошвами до блеска, на стенах — цветные фотографии, изображавшие, по-видимому, историю «Данинга» и потому ни для кого, кроме самих сотрудников, не интересные. Застоявшийся, чуть спертый воздух. А вот освещение вполне хорошее. Вообще же весь этот интерьер явно не мешало бы подновить.

Вард почти бежал.

— Не так быстро, — сказал Корт. Руки в перчатках он сунул в карманы. — Остановимся у вашего офиса, хорошо?

Они вошли в офис. Корт захлопнул дверь и огляделся. На столах кипы бумаг — чертежи, диаграммы. Окно выходит прямо на площадку для парковки. Вид, надо сказать, отвратительный. Стол у этого окна занят компьютером. Одна из стен вся увешана цветными фотографиями, на которых был изображен Вард с какими-то людьми — скорей всего пилотами авиалайнеров. Сейчас он выглядел гораздо старше, чем на тех фотографиях: плечи опущены, глаза опухли.

Вард подошел к столу и взглянул на график работ с тренажером. Убедился, что Корт действительно хорошо информирован: 959–600 свободен до двух часов ночи.

— Как вы думаете, нам кто-нибудь может помешать? — спросил Корт.

— В такое время? Не думаю.

— Если все же кто-нибудь зайдет, я ваш посетитель. Больше ничего. Надеюсь, с этим не будет проблем?

— Какие могут быть проблемы! За год у нас проходят сотни посетителей — вы сами мне об этом сказали в машине, — и они заходят в любое время дня и ночи.

Корт заметил, что глаза Роджера Варда прикованы к одной из фотографий на стене — на ней была изображена женщина средних лет с тусклыми темными волосами и рядом с ней девочка лет шести-семи в купальничке.

— Они ничего не узнают, — сказал Корт. — Я человек слова.

— Да, я в этом уверен, — пробормотал Вард.

— Вы мне не верите?

— Какое это имеет значение! Я не знаю, что именно вам нужно, но если вы рассчитываете меня стреножить, то не надейтесь! Говорю это, чтобы потом не было недоразумений. — В знакомой обстановке к нему на глазах возвращались силы и уверенность. Не зря говорят, что родные стены помогают. Корту и это было на руку; ему нужен был уверенный в себе сотрудник. Но не такой самоуверенный, каким сейчас был Вард. — Сегодня будет первый и последний раз! — заключил Вард с вызывающим видом.

Нельзя допустить, чтобы он вышел из-под контроля.

— Если возникнет необходимость, — спокойно произнес Корт, — представите меня как сотрудника компании «Бельгийские авиалинии». Мы прервали переговоры с компанией «Аэробус» и теперь подумываем о закупке четырех самолетов 959 для полетов на небольшие расстояния. Если сделка состоится, нам понадобится инструктор и тренажер. Ну, как вам это, пойдет?

— Да, я вижу, вы все продумали, — с горечью проговорил Вард.

— А иначе я вообще бы сюда не попал, — спокойно парировал Корт.

Они прошли через длинный вестибюль, поднялись по металлическим ступеням и остановились перед запертой стальной дверью. На ней был цифровой замок. Чтобы открыть дверь, надо было знать шифр.

Вард явно колебался. Казалось, в последний момент ему пришло в голову, что что-то еще можно предотвратить.

— Я знаю точно, что на первом этаже нет службы безопасности, — быстро сказал Корт.

Да, в этом была своего рода ирония: на втором этаже на всех дверях стояли специальные замки, на первом же — самые обыкновенные.

Не произнося больше ни слова, Вард набрал несколько цифр, и дверь раскрылась. Они оказались в огромной ярко освещенной комнате с высоченными потолками, похожей на гимнастический зал. Еще примерно сорок шагов по пластиковой дорожке к огромной открытой площадке, на цементном полу которой возвышались четыре эмалево-белых тренажера. И тренажеры, и сама площадка, и все вокруг сверкало чистотой. Каждый тренажер был снабжен чем-то вроде слоновьего хобота, от которого отходили многочисленные провода и кабели; они терялись в большой круглой дыре в полу. Три из четырех тренажеров бесшумно двигались: то поднимались, то опускались, наклоняясь то вправо, то влево. Сложнейшие гидравлические системы имитировали полет; ими управляли невидимые операторы. На некотором расстоянии от тренажеров стояли экраны компьютеров, похожие на гигантские защитные очки; они давали операторам возможность наблюдать за поведением самолета на расстоянии в радиусе 190 градусов.

Корт достал из кармана свернутый лист бумаги и протянул Варду.

— Вот данные, которые меня интересуют, — сказал он.

Вард нехотя взял лист, надел очки и стал читать.

— Подождите здесь, — сказал он через несколько минут и подошел к тренажеру. Вошел внутрь аппарата, оставив дверь открытой, потом снова вышел и сделал Корту знак следовать за ним.

Они подошли к двери, на которой значилось «Тренажерные компьютеры». Прохладный отфильтрованный воздух накачивался в комнату с такой силой, что дверь не так-то легко было открыть. Когда это все-таки удалось и они вошли в комнату, в лицо Корту с силой ударила струя холодного воздуха. Пол в комнате был двойной — внутри проходили компьютерные провода и кабели. Окна выходили в соседнее помещение, как раз на все четыре тренажера. Негромко гудели мощные компьютеры с огромным объемом памяти.

Вард ввел в машину те характеристики, которые дал ему Корт. На это у него ушло не больше пяти минут, после чего они вышли из компьютерного помещения.

— Не стоило вам трудиться, — тихо произнес Вард, — у нас в банке данных есть вся информация по лос-анджелесскому международному аэропорту. Могли бы просто спросить.

От этих его слов Корт в первый момент застыл, потом почувствовал, как его охватила горячая волна гнева. Этот Вард что-то уж слишком уверен в себе, так дело не пойдет. Почему-то он не предусмотрел, что Вард сможет по некоторым цифрам догадаться о том, что его интересует именно лос-анджелесский международный аэропорт. Теперь Вард слишком много знает. Интересно, сможет ли человек с его познаниями в авиационном деле догадаться, зачем Корту понадобились тренажерные испытания? Сможет ли он догадаться о его истинных намерениях? Внезапно Корта охватила тревога.

Он подошел к тренажеру, и в ту же минуту Вард поднял его над полом с помощью дистанционного управления. Теперь тренажер мог двигаться сам по себе, с помощью своей собственной гидравлики. Внутри тренажера пахло электроникой. Корт почувствовал легкое головокружение. Кабина самолета, полно приборов, кнопок, лампочек. Из иллюминаторов видно летное поле. Тренажерное летное поле, но, черт возьми, совсем как настоящее! И взлетная полоса совсем как настоящая. Вот и огни сверкают с обеих сторон.

— Поразительно! — непроизвольно вырвалось у Корта.

Вард тем временем сидел на месте инструктора за небольшим компьютером и поругивался сквозь зубы. Вот он пересел на место пилота, Корт сел позади него. Внутри у него все сжалось. Этого Вард не должен заметить!

Дело в том, что Энтони Корт не выносил самолетов. Всю свою жизнь он страдал от астрофобии. Сама мысль о том, чтобы оторваться от земли, вызывала у него приступ тошноты, не говоря уже о том, чтобы оказаться в самой кабине самолета. Эта часть операции, подготовительная часть, по сути дела, оказалась для него едва ли не самой тягостной. Да еще приходилось эту слабость скрывать. Он должен сохранить превосходство над Бардом, продолжать контролировать ситуацию.

— Итак, я хочу, чтобы вы проделали следующее, — сказал он. — Взлетайте с полным грузом на борту, набирайте высоту, а потом, когда я скажу, отпускайте управление.

— Если я это сделаю, самолет разобьется, — ответил Вард. — И это никак не связано с качеством самолета, — добавил он, защищая свое детище. — Просто он не сможет набрать высоту без управления. Упадет на землю, как камень.

— Делайте, как я говорю.

— Вы хотите, чтобы самолет разбился?!

— Я хочу, чтобы вы делали, что вам говорят.

Он отвернулся от экрана, один вид которого вызывал у него головокружение, взглянул на часы… Все что угодно, только бы не смотреть на этот мерцающий экран. Не проявить ни малейшей слабости. И время рассчитать до секунды.

Инженеры, работающие на «Дер Грунд», месяцами изучали характеристики самолета 959, пытаясь спрогнозировать все до секунды. А теперь Корту предстояло проверить их теоретические выкладки на тренажере.

Когда самолет оторвался от земли, Корт стая считать секунды, глядя на часы. На пятьдесят четвертой секунде он крикнул:

— Отпускайте!

Вард снял руки с пульта управления, откинулся назад. Приборы внутри тренажера буквально завизжали, самолет как будто громко жаловался на то, что с ним происходит. Он начал стремительно снижаться навстречу своей ужасной судьбе. А потом наступила мертвая тишина.

Корт не сразу пришел в себя, хотя он и старался не смотреть на экран. Он взглянул на приборы. Ах черт, он все же не совсем точно рассчитал время. Придется повторить, с другим интервалом. Между взлетом и потерей управления должно пройти не пятьдесят четыре, а пятьдесят две секунды.

Вард переключил тренажер. Экран замерцал и опустел. Появилась все та же взлетная полоса лос-анджелесского международного аэропорта. Все началось сначала.

Они проиграли еще шесть взлетов и падений, каждый раз с чуть меньшим интервалом. На шестой попытке наконец получили характеристики, близкие к тому, что требовалось Корту. К этому моменту он был едва жив от головокружения и тошноты. Однако приказал Варду повторить еще раз, с интервалом в сорок семь секунд. Пожалуй, это будет идеальное время.

Стереозвуковая система тренажера усиливала все звуки — гудение моторов, рев ветра, гул вращающихся колес. Почти полностью оглушенный, Корт приказал Варду отпустить управление. Завыли, завизжали моторы. Беспомощный, потерявший управление самолет камнем пошел вниз. Тра-а-а-х!.. Корт подался вперед и еще раз проверил показания приборов. Да, это то что надо! Он обвел карандашом число 47. Все. Теперь повторить еще один, последний раз, чтобы не осталось сомнений.

— А вы, как видно, не любите летать, — заметил Вард. — За все время ни разу не взглянули на экран.

Корт собирался повторить последнюю попытку, однако замечание Варда его несколько встревожило. Да что там, все равно это полный успех. Его распирало чувство ликования. Если бы не было свидетелей, он бы, наверное, сейчас заплясал от радости. Для Энтони Корта главным в любом деле было достичь совершенства. И, кажется, здесь он его достиг. Сорок семь секунд. Жутко хотелось повторить последнюю попытку, закрепить достигнутый успех, убедиться, что его в любую минуту можно воспроизвести. А может быть, еще раз пережить его. Нет, главное, конечно, убедиться в том, что результат воспроизводится.

— Повторим в последний раз, — приказал он.

— Опять сорок семь секунд?

— Да, в точности то же самое.

— Чего же вы все-таки хотите добиться? И кто вы такой? Это не промышленный шпионаж, это что-то другое. — Он повернулся и посмотрел Корту прямо в лицо.

— Запускайте самолет.

Глаза Варда смотрели встревоженно. Потом тревога сменилась пониманием того, что происходит. Это было видно по его глазам. Может, остановиться, подумал Корт. Он ведь уже добился, чего хотел. Однако в тот самый момент, когда Корт уже готов был объявить, что испытания закончены, Вард отвернулся к пульту и снова запустил мотор. Снова появилась взлетная полоса. Все началось сначала. Взревели моторы, заработала гидравлика. Начался взлет, но какой-то прерывистый. Что-то было не так. И в этот момент Корт совершил самую большую ошибку: взглянул на экран. После этого он уже не мог оторвать от него глаз. Он, как загипнотизированный, смотрел на самолет, устремившийся в голубизну неба. Потом серебристый лайнер дернулся влево… вправо… вниз… вверх. Пол тренажера дергался в такт его движениям. Корт, сидевший без привязного ремня, рухнул на пол.

— Остановите! — приказал он ослабевшим голосом. — Прекратите это!

И тут его вырвало.

Вард обернулся: в глазах его застыл ужас.

— Вы можете разрушить мою семью, — закричал он, — от нее и так уже почти ничего не осталось! Но я не позволю вам погубить один из наших лучших самолетов… или, уж не знаю, что вы там собрались с ним сделать. Я в этом участвовать не буду!

После того, как его вырвало, Корту стало немного легче.

— Прекратите! — опять потребовал он.

Вард встал, вышел из кабины — самолет при этом нырнул вниз — и подошел к Корту. Нога его почти коснулась щеки Корта, как раз там, где был больной зуб. Он пошел дальше, он собирался уйти!

Корт рванулся вперед и ухватил его изо всей силы за лодыжку. Вард упал. Самолет между тем летел вниз, издавая скрежещущие звуки. Корт взгромоздился на Варда, тот закричал. Началась борьба. Вард кричал, зовя на помощь, и тогда Корт схватил его мертвой хваткой за горло. Крики прекратились, однако Корт не ослаблял хватки до тех пор, пока Вард не обвис под его руками. Должно быть, потерял сознание.

Самолет продолжал лететь вниз, навстречу своей гибели, а Корт все не выпускал из рук горло Роджера Варда.

Самолет разбился, и наступила тишина. Внезапная и потому еще более оглушительная, чем шум. Корт наконец пришел в себя и выпустил Варда из рук. Тот свалился на пол, как мешок, — глаза выпучены, лицо совершенно синее. Он был мертв.

Безмолвствовал и тренажер, такой же безжизненный, как и его хозяин. Корт осознал, что произошло то, чего он боялся, — теперь расследования не избежать: поиски Варда приведут к тренажеру, а от него к самолету. Вся тщательно продуманная операция может лопнуть, как мыльный пузырь.

Энтони Корт был не из тех, кто легко впадает в панику, но сейчас он был близок к отчаянию. Хлопал Варда по щекам, приказывая вернуться к жизни, громко разговаривал сам с собой, пытаясь осмыслить случившееся. Он ведь не собирался убивать Варда, просто хотел заставить его молчать, пытался урезонить. Да встань же ты, сукин сын, оживи! Он изо всех сил тряс Варда за плечи, голова мертвеца безжизненно моталась из стороны в сторону, как бы выражая немой отказ. Корт смог отнять у Варда жизнь, но вернуть ее он был не в состоянии.

Постепенно он пришел в себя. Нельзя сказать, чтобы ему не случалось и раньше убивать людей — в этих делах Энтони Корт не был новичком. Он оглянулся на тело, мешком лежавшее на полу. В конце концов, Вард сделал свое дело. У Корта теперь есть все, что ему нужно. Он опустил мостик и вышел из тренажера. Мостик снова встал на место. Он заглянул поверх загородки в три остальных тренажера. Они работали. Он взглянул на часы — смена кончается ровно через два часа. У него еще есть шанс!

И думать нечего о том, чтобы оставить труп Варда там, где он сейчас, внутри тренажера. Там его обнаружат быстрее всего. Для Корта же сейчас выигрыш во времени был главным условием спасения.

Он еще раз выглянул наружу, убедился, что все спокойно, обхватил руками тело Варда и стал вытаскивать из тренажера. С каждым шагом тащить его становилось все тяжелее, а конца все не было видно. Но вот наконец и дверь в компьютерную. Он толчком открыл ее и едва вошел внутрь, как тело вывалилось из его рук на пол. Сначала Корт собирался спрятать его под одним из больших компьютеров, но сейчас у него, кажется, появилась идея получше. Он потащил тело в самый дальний конец комнаты. Он спрячет его под плитами двойного пола!

В этот момент он услышал какой-то звук и, выглянув в окно, увидел, что мостик третьего тренажера опускается. По-видимому, кто-то из работающих на нем решил выйти на перерыв. Корта охватила настоящая паника. В отчаянии он стал запихивать тело под плиты и опутывать проводами. Мостик на третьем тренажере тем временем продолжал опускаться. В последний момент Корт кое-что вспомнил. Обыскал карманы Варда и достал ключи от машины. В конце концов ему удалось-таки положить плиты поверх тела.

У двери он чуть задержался, лихорадочно обдумывая следующий шаг. Надо звонить ей прямо отсюда. Ей придется еще раз изменить все планы. А ему ничего не остается, как полностью довериться ей.

Мостик почти опустился. Сейчас кто-то выйдет. Рискнуть в оставшиеся считанные секунды или затаиться и переждать? Времени на раздумья не было. Корт распахнул дверь и помчался, как сумасшедший.

Придется заехать в отель. Забрать вещи. И уничтожить все следы своего пребывания. Это для него дело привычное, хотя не сказать, чтобы уж очень приятное.

Номер оплачен по пятницу включительно — тем лучше. До тех пор его не будут искать, а за это время он успеет уйти далеко. Поездом до Лос-Анджелеса, там дня два на подготовку. В общем, он еще вполне может осуществить задуманное: взорвать еще один самолет, да так, что весь мир заговорит об этом!

Машину Варда он отвел на тихую улицу, где были только жилые дома. Здесь полиция ее не сразу обнаружит; на это может уйти несколько дней, а может, и несколько недель. Потом он забрал с площадки для парковки взятую напрокат машину.

Нет, он не собирался убивать Варда. А теперь вот расплачивайся поспешным бегством и лишними хлопотами.

В вестибюле гостиницы та же самая уборщица пылесосила то же самое место на том же самом красном ковре. Заснула, наверное. За конторкой стоял молодой человек с жесткими, как проволока, волосами — по-видимому, перманент — и при галстуке. Лицо изможденное, под глазами темные круги; чашка кофе спрятана под конторкой, оттуда поднимается пар.

Не подходя к конторке — зачем привлекать излишнее внимание, — Корт незаметно прошел клифту, поднялся к себе в номер и позвонил вниз.

Ответил тот самый молодой человек.

— Регистрация, — проговорил он сквозь зевоту. — Чем могу быть полезен?

— Не могли бы вы достать мне щипцы? — сказал Корт.

— Щипцы?! — Молодой человек не мог скрыть удивления.

— Щипцы или кусачки.

— Вам нужно что-то починить в номере? Может, прислать кого-нибудь?

— Нет, спасибо, просто достаньте мне пару щипцов, пожалуйста, если можно.

— Попробую. Спрошу у техников. Или у сестры-хозяйки. Если найду, прислать их вам в номер?

— Да, пожалуйста. А если не найдете, позвоните, пожалуйста. Не забудете позвонить?

— Нет-нет, сэр, обязательно позвоню.

Корт ждал у телефона. Вот так всегда. Проблемы никогда не приходят поодиночке. Хуже всего, что они возникают именно тогда, когда их меньше всего ждешь. Поэтому-то Корт всегда был начеку.

К превеликому его удивлению, меньше чем через пять минут горничная принесла щипцы. Сначала Корт простерилизовал их — десять минут кипятил в кофейнике, потом держал над огнем зажигалки, пока металл не задымился. Затем положил охладить, а сам стал собираться с силами.

Зуб необходимо удалить. И точка. Он намеревался завтра пойти к врачу. Но завтра его уже здесь не будет. Так что выбора у него нет. Зуб прогнил насквозь, терпеть больше нет сил и удалить его надо до того, как он сядет в поезд. Тем не менее решиться на эту операцию было нелегко.

Корт стоял перед зеркалом в ванной. Остывшие щипцы лежали рядом на полотенце. Он смотрел на себя в зеркало. Минуты тянулись бесконечно. «Никто ведь не заставляет меня это делать, — успокаивал он себя. — Никто вообще не заставляет меня что-либо делать теперь, когда „Дер Грунд“ разгромлен». Из шестнадцати человек лишь он, ну, и, может, еще двое или трое спаслись от того налета. Он как раз сходил с океанского лайнера в Нью-Йорке, когда услышал о налете на их организацию. В тот момент он молниеносно осознал и опасность, которая еще совсем недавно ему угрожала, и цену как бы вновь обретенной свободы. Тем не менее он продолжал действовать по заранее намеченному плану: спальный вагон до Чикаго, потом поезд до Сиэтла. Если не произойдет чего-то, чего нельзя предусмотреть, операция еще может закончиться успешно.

Дважды он брался за щипцы и опускал их обратно. В какой-то момент ему пришло в голову, что от боли он ведь может потерять сознание. Он огляделся. Вокруг полно предметов, о которые можно расшибиться. Совсем неподходящее место для падения. И потом, наверное, будет много крови. Он вскрыл пластиковый колпачок пузырька с перекисью водорода. Интересно, хватит ли у него сил обработать открытую рану или он свалится без сознания? Инфекция — враг номер один. Не дай Бог, все кончится сепсисом. При одной мысли об этом у него все внутри переворачивалось. Итак, хочешь не хочешь, а пора начинать.

Он взял в руки щипцы, коробку со стерильными салфетками, пузырек с перекисью водорода и полез в пустую ванну. Расположился поудобнее, полулежа, под голову подложил резиновый коврик. Ну вот, здесь можно терять сознание и кровью истекать, на здоровье.

Корт позволил себе две-три отвлеченные мысли и пару минут разглядывал интерьер ванной комнаты.

Наконец поднес щипцы ко рту, но тут же остановился. Господи, а как же он увидит, что надо делать! Он вылез из ванны, положил щипцы обратно на край умывальника на полотенце и встал перед зеркалом.

Нельзя потерять сознание, в любом случае нужно сохранить контроль над собой. Раз надо — значит, надо.

Он широко открыл рот, постарался принять такое положение, чтобы на лицо попадало как можно больше света. Вон он, нижний зуб, сбоку, в самом конце, почерневший, прогнивший насквозь, взывает к нему изматывающей пульсирующей болью. Он живете этой болью уже почти две недели.

У него был припасен пузырек с энбесолом, обезболивающим, которым он собирался воспользоваться после того, как удалит зуб. Но сейчас ему вдруг пришло в голову, что можно ведь принять энбесол и перед удалением. Итак, порядок операции будет такой: энбесол, удаление, перекись водорода, энбесол. Он повторил эти слова несколько раз, как заклинание, боясь, что после от боли будет плохо соображать. Вскрыл пузырек с энбесолом — слава Богу, этого добра у него больше чем достаточно, — и снова взялся за щипцы. Они были еще теплыми, во всяком случае так ему показалось, когда он коснулся ими языка. Но теперь он совершенно не видел зуб: щипцы все закрывали. Что ж, придется действовать на ощупь — боль даст о себе знать.

Щипцы коснулись распухшей десны. Он раскрыл рот еще шире и стал нащупывать щипцами больной зуб. Да, вот он. Он изо всех сил сжал зуб щипцами, сосчитал до трех и дернул что было силы.

Страшный крик, почти визг, казалось, потряс все здание. Но уже в следующую минуту он зажал рот рукой. Щипцы упали на пол. Почти вслепую он нащупал перекись водорода и заложил в рот. Крик, который за этим последовал, был еще страшнее первого.

Он сплюнул в умывальник — если бы еще можно было сплюнуть эту немыслимую, непереносимую боль — и свалился на колени, пытаясь нащупать пузырек с энбесолом. Надо отвлечься! Отвлечься от боли! Отвлечься чем угодно.

Он заставил себя думать о президенте. Интересно все-таки, читал ли президент эти дурацкие записи…