Сидел я на угоре над рекой, песню плел, река мимо бежала, журчала, мне помогала. Мы с рекой в ладу, в согласье живем. Песню плету, узоры песенны выплетаю.

Вдруг вывернулся пароходишко прогулочный: городских гуляк возит для проветриванья. Пароходишко свистком скрипучим, визжачим меня с песни сбил, я на тот час песню потерял.

Я рассердился, бечевкой размахнулся, свисток сорвал, тряпкой укутал, его и не слышно.

Прихожу домой, а у нас франтиха-модница в гостях сидит. Из городу приперлась, чай пьет. Гостья локти расставила и с особенным модным фасоном чашку в двух перстах едва держит и чай выфыркиват.

От своей нарядности вся приважничалась. И зовет меня:

– Присядь со мной рядышком, песенной выдумщик!

– От сижанки я на ногах постою.

С ней, модницей-франтихой, рядом не очень сядешь така она широка. Кофта вся в оборках, рукава пузырями и с кружевами, кружева натопорщены, то ли на трахмале, то ли на густом клею держатся. А юбка двадцать три метра в подоле. Эка модность никудышна, не по моему ндраву. Я сзаду подошел и под кофтенны оборки, в юбошны складки свисток визжачий прицепил, тряпицу сдернул, сам отскочил. У модницы как засвистело.

– Извините, мне недосужно боле в гостях сидеть, у меня в середке како-то расстройство, я к фершалу побегу.

Бежит франтиха по деревне, пыль разметат, кур пугат, а свисток на ходу еще звонче вывизгиват. Собаки за франтихой с лаем пустились, ее бежать подгоняют, мимо фершала прогнали.

Модница-франтиха до самого городу юбкой по дороге шмыгала, пыль столбом вздымала!

В городу шагу сбавила, ради важности двадцатитрехметровой юбкой вертит, а свисток враскачку да с дребезгом завизжал. Во всех домах отдалось! Городски франтихи-модницы в окна выпялились!

– Что оно тако? Откудова экой фасон! И как прозыватся?

Модница в свистячей-визжачей юбке идет вперевалку, губки бантиком сложила и чуть-чуть выговорила:

– Это сама нова загранична мода и прозывается «музыкально гулянье».

Что тут в городу повелось!

Модницы широки юбки напялили и под юбки гранофоны приладили, под юбки девчонок услужающих посадили. Девчонки гранофонны ручки вертят, пластинки гранофонны перевертывают, гранофоны все в разноголосицу. У которых под юбкой девчонки на гармони играют-нажаривают, а у которых в бубны бьют. У кого услужающей девчонки нету али гранофон не припасен, те взяли будильники, и на долгий звон завели, и под юбки дюжинами привесили.

Протопопиха малой колокол с соборной колокольни стащила, подвесила под юбку, идет, каблуками вызваниват, пнет в колокол – он и откликнется из-под подолу. Очень звонко, громко!

Жители городски едва не оглохли от екого музыкального гулянья.

Начальство скоропалительно собралось и особым указом, строгим приказом громку моду запретило.

Все угомонились. Во всех концах стихло. Только у модницы-франтихи свистит и свистит без передыху! Модница и так и сяк старается свист унять: на тумбу сядет – свистит, к забору прижмет себя – свистит!

Модница ко мне в Уйму рванулась. А по берегу нельзя – в кутузку заберут, она в лодку скочила и во всей модной нарядности часов пять веслами шлепала. Ко мне добралась уж на ночь глядя. Добралась и давай упросом просить помочь ей против свисту. Как не помогчи, я завсегда помочь готов.

– Скидывай, кума, юбку, я перестрою на нову моду.

Модница юбку сняла. Я свисток отцепил, в тряпку укутал, его опять не слышно. От юбки я двадцать два с половиной метра отхватил, на портянки нам, мужикам, франтихе оставил полметра.

На другой день франтиха нову моду завела. По городу в узкой юбке молчком пошла, юбка вся как рукав, модница ногами чуть переставлят, щеки надула напоказ, мол, коли юбкой узка, так с лица широка.

Городски модницы сейчас же увидали. Как им отстать?

В узки юбки ноги кое-как втолкнули, ногами засеменили. А не знали, что щеки надо надуть – полные рты воды набрали: им и тошно, и дых сперло, и перешепнуться нельзя, ведь рты-то водой полны.

На модниц сам полицмейстер наскочил, саблей забренчал, ногами застучал:

– По какому случаю ходите да молчите, како дело умышляете?

Модницы фыркнули на полицмейстера, его водой всего обмочили.

– Мы из-за тебя из себя воду выпустили, из-за тебя модный фасон потеряли! Коли громку моду нельзя носить, так тихомолком ходить нельзя запретить!

Полицмейстера модницы оглушили, ум отбили, а ума и было-то мало. Вышел новый приказ:

– Моду, окромя громкой, каку хошь одевайте, только ртов не открывайте.

Ты думаешь, я все это выдумал, что такого и не было? Посмотри на старопрежних картинках, в прежних журналах, увидишь, каки широки юбки носили. Под юбками малы ребятишки хороводы водили. На других картинках юбки шириной с рукав, по ровному месту шли, а как приступка – и ни с места! На лестницы модниц на руках подымали.