Нам тучи вести занесли

«Когда историки произведут, наконец, вскрытие трупа скончавшегося Советского Союза и советского коммунизма, то, возможно, причиной смерти они назовут экоцид. Для новой эры это будет беспрецедентный, за исключением, пожалуй, таинственного угасания империи майя, но правдоподобный вывод». Так начинается книга «Экоцид в СССР. Здоровье и природа на осадном положении», написанная профессором Джорджтаунского университета Мери Фешбахом и бывшим шефом корреспондентского пункта журнала «Ньюсуик» в Москве Альфредом Френдди-младшим. Переведенная на русский язык, она появилась на полках наших магазинов.

Эта богатая информацией книга в основном написана на советских источниках, которые благодаря гласности стали известными. Но, читая ее, невольно приходишь к мысли: американские исследователи обладают все же более обширными данными о нас и об условиях нашего существования, чем мы сами.

Ни одна другая промышленная цивилизация, считают авторы, не отравляла столь долго и столь планомерно свою землю, воздух, воду и свой народ, как это делало «передовое социалистическое общество»: Чтобы компенсировать неэффективность своей сельскохозяйственной технологии, в СССР прибегли к повсеместному и неграмотному применению токсичных химикатов. Длительное время распылялись тонны ДДТ, хотя в других странах он был уже запрещен. В результате 10 с лишним миллионов гектаров плодородной земли до сих пор насыщены этим ядом. В некоторых районах, отравленных пестицидами, детская смертность вдвое выше, чем в близлежащих чистых областях.

Движение за повышение урожайности хлопка в Средней Азии путем экстенсивной ирригации и интенсивного применения пестицидов высушило и загрязнило реки, матери в районе Аральского моря не могут грудью кормить своих детей, не подвергая их риску отравления.

Промышленный рост без эффективного соотношения экономических и социальных затрат поставил 70 миллионов советских граждан, проживающих в 103 городах, под угрозу различных заболеваний, сокращающих их жизнь, потому что они вдыхают воздух, содержащий токсичных веществ в пять раз больше предельно допустимой концентрации. Почти три четверти открытых водоемов страны загрязнено. Одну четверть уже невозможно очистить.

Полные экономические потери от Чернобыльской аварии могут составить 200 миллиардов рублей (цены 1991 года). Количество человеческих жертв в пределах СССР от облучения в позапрошлом году составило где-то около четырех тысяч человек Цифра эта растет. И вскоре может увеличиться в 10 раз.

Разрушение окружающей среды, представляющее угрозу здоровью людей, в сочетании с кризисом системы здравоохранения и плохим рационом питания сказалось на обороноспособности страны. Более половины юношей призывного возраста признаются негодными к военной службе.

Похоже, сбылись пророчества русского поэта Клюева, написавшего до своего ареста в 1934 году такие стихи:

И экологическое бедствие усугубляется распадом страны, возникновением так называемых межнациональных конфликтов. Войны, социальные революции, ставящие своей задачей осуществление все новых и новых способов распределения и перераспределения богатств – производительных и природных, – не могут не сказаться худшим образом на состоянии природы. Враждуя между собой, люди невольно враждуют и с нею, оставляя выжженные в сражениях поля и отравляя воздух.

В «лихие годы» междоусобиц и общественных потрясений не соблюдаются законы, а экологические законы нарушаются прежде всего. В эти годы человек не живет, а выживает, что является не чем иным, как антиподом жизни. В это время молчат и бездействуют природоохранные ведомства. В лучшем случае они «перестраиваются» и разрабатывают программы, где экология – дело, как правило, второстепенное. Первостепенным же становится собственное выживание: бюджет, штаты, загранкомандировки и прочее.

А если захочет, скажем, житель столицы узнать, какую он воду пьет, каков химический состав Москвы-реки, каким он воздухом дышит – ему этих сведений не дадут. Ни в гидрометслужбе, ни в природоохранном министерстве. Разве что за огромную плату. Хочется знать, чем тебя отравляют, – отдай среднемесячную оплату, а то и больше.

Потому, наверное, и не останется без самого пристального внимания большой фактологический труд американских авторов как со стороны наших ученых, способных сделать из него соответствующие выводы, так и со стороны рядового читателя, который почерпнет для себя много полезного и интересного. Ко всему надо заметить, что книга представляет собой назидательную историю. Да, в ней приведено много гнетущих фактов нечеловеческого отношения к людям и природе, но отмечаются и положительные примеры, начало социального и гражданского общества, появления народных движений, которые встали на защиту окружающей среды от дальнейшего ее поругания.

Очень трудно быть оптимистически настроенным по поводу темпов или хотя бы результатов тех усилий, которые предпринимаются для восстановления разрушенной экономики, но тем не менее, убеждены авторы, есть надежда, что переломный момент достигнут и уже пройден, и что государство, которое смогло вынести тяготы исторической трагедии, способно создать само для себя человеческое будущее.

 

Воруем, братцы, воруем

Начав свою книгу с информации об экологическом положении в стране во время власти советов, которую дали американские ученые, выразившие надежду на перелом в лучшую сторону этого положения в демократической России, я, к сожалению, да и не только я, вынужден заявить: перелома нет и не предвидится. Экоцид продолжается и углубляется. И вот первый тому пример.

То, что произошло в 50-х годах на берегу мало известной кому тогда речки Теча, протекающей по территории Челябинской и Курганской областей, признано ныне одной из самых крупных экологических катастроф на нашей планете. Суперсекретный тогда завод «Маяк», производящий плутоний для атомного оружия, сбрасывал в речку радиоактивные отходы. Специалисты спустя годы напишут: «Величины радиационного риска новообразований и облучившихся на реке Теча были сопоставимы с теми значениями, которые получены в отношении переживших атомную бомбардировку в Хиросиме и Нагасаки». Мудрено написано, но ссылка на города, которые знает весь мир, делает заключение спецов понятным и для непонятливых.

В прессе начали появляться публикации о страданиях людей, проживающих на берегу отравленной реки. Дозиметристы обнаруживают здесь «грязные участки», где уровень радиации кратно выше допустимого. Но газеты практически ничего не сообщают о том, получают ли пострадавшие какую-либо помощь. Между тем несколько лет назад на самом высоком уровне были приняты решения о защите уральцев, подвергнувшихся облучению в далекие пятидесятые годы, были выделены немалые средства.

Контрольным управлением Президента Российской Федерации была проверена эффективность использования этих самых средств органами власти на местах. Что же было выявлено?

Челябинская область пострадала от радиационных аварий в Уральском регионе более других. Радиация «накрыла» север области площадью 25 тысяч квадратных километров, где проживают около 450 тысяч человек. Загрязнены город Кыштым и пять административных районов. Пришлось на новые места жительства переселить 18 тысяч человек. Общий ущерб, нанесенный пострадавшим районам, превысил 10 триллионов рублей.

Чтобы помочь людям, была создана программа по защите населения от воздействия радиации. Увы, программа, по сути, провалена. За 1992–1993 годы для отселенных из районов, загрязненных радиацией, построено домов общей площадью 66,8 тысячи квадратных метров – немногим больше трети намеченного. А детсадов и школ построено всего… 7 процентов. Не сдано ни одной больницы, практически не строят дорог, теплосетей, газопроводов.

И не мудрено! На 1993 год Программа предусматривала капвложения в объеме 222,1 млрд. рублей, а дал Минфин России всего 7,5 миллиарда. То же в 1994 году.

Но и этими крохами администрация области, местные органы не сумели толком распорядиться.

Но это не помешало главе администрации области В.П. Соловьеву и его заму А.Е. Прокину целевые бюджетные средства незаконно отдавать предприятиям в виде ссуд, использовать не по назначению. Деньги, предназначенные для спасения людей, в 1993–1994 годах администрация перечислила трем десяткам предприятий и организации, причем половина из них коммерческие «структуры». Деньги дали под минимальные проценты (из расчета 25–60 процентов годовых). И таковых бюджетных рублей перевели 835 миллионов.

Печальным образом «отличился» областной центр реабилитации для подвергшихся радиационному воздействию. За счет Федеральных средств, для оздоровления граждан, капитально отремонтировал – «оздоровил» собственное здание, соорудил железобетонную ограду, приобрел автомобиль, затратив при этом 60 миллионов. Другой областной комитет – по чрезвычайным ситуациям во главе с В.А. Ячменевым 102 миллиона рублей (а это треть выделенных ему средств) пустил на дела, далекие от целей Программы.

Областной центр санэпидемнадзора и областной комитет по экологии из 38 специализированных автомашин, закупленных на средства Программы,20 передал городам и районам, не относящимся к зонам, подвергшихся радиации. И т. д. и т. п.

Удивительно, но укомплектованность медиками бедствующих районов в два и более раз меньше, чем по области в целом. Здесь почти нет окулистов, невропатологов, психиатров, не хватает даже терапевтов. Во многих больницах из-за этого бездействует и приходит в негодность дорогое оборудование, в том числе импортное. Например, в Кунашакском районе медикодозиметрическое наблюдение проходит лишь половина населения пораженного радиацией, хотя здесь в оздоровлении нуждаются более 19 тысяч жителей. В то время как остро не хватает лекарств, комитет по фармации не знает, сколько же реально нужно медикаментов для проживающих в пострадавших зонах.

Почему-то упорно сокращается в области число льготных путевок для лечения в местных санаториях пострадавших от «Маяка». Скажем, пару лет назад на базе бывших обкомовских дач был создан для бесплатного лечения хороший реабилитационный центр. Но вот с мая минувшего года администрация атомного города Челябинск-65 отказалась оплачивать путевки; естественно большинство населения обречено тихо вымирать и без обещанного лечения.

Большая часть жилья, построенного для пострадавших, разбазаривается.

Только по фактам 1992–1993 годов из 190 заселенных квартир около 90 получили семьи, не имеющие на это никакого права. Между тем свыше 11 тысяч семей-переселенцев из зон радиоактивного загрязнения живут в аварийных деревянных щитовых домах постройки 1956–1958 годов.

Надо бы, как следует, известковать почвы, менять, культивировать сенокосы и пастбища, но и это делается через пень колоду, а в результате немало мяса, молока и овощей и поныне заражены радиацией.

Такова печальная явь, но мало кого тревожит, что она чревата поистине трагической перспективой. Последствия аварии на ПО «Маяк» Минатома России по сложности и совокупности проблем не имеет аналогов в мире. «Маяк» накопил более 500 тысяч тонн твердых и свыше 400 миллионов кубов жидких радиоактивных отходов, а они-то и являются наиболее опасными в хранении. Их общая активность уже превышает миллиард кюри – в 20 раз больше радиоактивного выброса на Чернобыльской АЭС, а отходов, не доведенных до безопасного состояния, становится все больше.

Всемирно известное своей зараженностью нуклидами озеро Карачай было решено ликвидировать, но денег на это выделено было в пять раз меньше, чем необходимо.

Большинство научных разработок не доведено до логического завершения. Так, не был изготовлен головной образец установки по захоронению радиоактивных отходов, не испытана установка по захоронению органических отходов. До сих пор не сдана установка, позволяющая в 2–3 раза увеличить объемы переработки и захоронения жидких радиоактивных отходов. Нет обещанного проекта комплекса переработки и захоронения твердых радиоактивных отходов. Ученые тоже «держали нос по ветру».

Вполне в духе времени Екатеринбургский институт промышленной экологии из 1 миллиарда бюджетных рублей только 397 миллионов израсходовал на научные разработки. Остальное шло на малоактуальные темы, не относящиеся к компетенции Госкомчернобыля Российской Федерации. Подкармливались посреднические организации, не имеющие опыта работы по исполняемым темам. Теперь уже бывший Госкомчернобыль Российской Федерации знал об убогой эффективности, принимал от института научные разработки безо всякого анализа их целевого использования и перечислял ему бюджетные рубли.

Воистину бесстрашные мы люди, до странности бесстрашные…

 

Оскудение совести

Идем воскресным днем с дочкой по Ботаническому саду. С неба льются ласковые лучи солнца, от них и стволы деревьев на полянке разогрелись, и с крыш киосков капает, а верба, что склонилась над прудом, осеребрила свои голые почки. В поднебесье парусами полощутся первые кучевые облака, овсянки, такие не приметные зимой птички, выводят бодрые трели. Хорошо.

И не верится как-то, что сейчас, когда вернулись перелетные птицы на свои «родовые гнездовья», многие из пернатых, движимые инстинктом самосохранения, облетают столицу стороной. И не только столицу обходят, а, как было заявлено на симпозиуме «За экологическое возрождение России», и границы бывшего СССР. Не хочется верить. Хотя за воротами того же Ботанического сада – этого крошечного оазиса в захламленной, загрязненной, захлебнувшейся от грязи и дыма Москве все подтверждает то, что среди четырехсот городов России, где доперестроечный человек и выжить не смог бы, белокаменная – в первых рядах черного списка.

О проблемах экологии сказано много. Поначалу о них толковали с позиций нравственных, затем – экономических, теперь, похоже и политических. Даже распад СССР кое-кто объясняет уже экологическими потрясениями. Так ли, не так ли это – спорить не хочу. Но уверен: все, что с нами происходит, в том числе и растущая социальная напряженность, имеет одну причину, один первоисточник – ПРИРОДУ. И чего нам ждать, если в стране разрушены экосистемы, ослаблены лучшие в мире черноземы, отравлены почвы, смертность превышает рождаемость. Юг и север, восток и запад – куда ни брось взгляд, куда ни ступи, всюду видишь одну картину, наблюдаешь одно деяние, имя которому – разор.

Ладно бы люди не понимали, что происходит, не ведали, что творят. Но ведь и видят, и знают, и даже заявляют с трибун: «За последнее время утрачено 22 миллиона гектаров уже освоенной пашни. Плодородие полей катастрофически снижается. В результате внедрения в жизнь непродуманных проектов страна лишилась более 10 миллионов гектаров наиболее ценных продуктивных пойменных лугов и пастбищ, огромные площади подвержены засолению, ветровой и водной эрозии и опустыниванию. Наращиваются массивы закисленных почв». Говорим. Но что делаем, чтобы остановить тотальный вандализм?

Порой кажется бессмысленным взывать в этом плане к властям предержащим, которые как будто в упор не хотят замечать очевидного экологического бедствия и не ведают ни перед чем никакого страха. Я взываю к людям обыкновенного здравого смысла и не пойму, почему простой труженик, неплохой человек – рабочий ли, селянин ли, – не трепещет, сбрасывая в родную речку удобрения, старые масла или навозную жижу?

Кто остановит этого среднего, неплохого человека, убивающего природу? Закон? Член Комитета по экологии Анатолий Грешневиков на этот вопрос ответил кратко:

– Но он же бледная тень закона нравственного, – и поведал историю. В ярославской деревне Опальнево жил некто Чалов. В войну он потерял кисти обеих рук, оглох и едва не ослеп. Однако крестьянствовал, научился косить, держал скотину. На своем огороде он выращивал не только фруктовые деревья, но и сотни саженцев сосны и ели. Ими засадил пустыри и неудобья вокруг деревни. Выкопал своими культями пруд, корзинкой таскал землю, а рядом стояли трактора, маялись от безделья молодые ребята. Никто из них пальцем не шевельнул, чтобы помочь старику.

Все в Опальневе живут под одними законами, а делают разное. Так какой им еще закон нужно изобрести, чтобы «жили по Чалову»? – подвел итог сказанному депутат.

И впрямь, трудно придумать такой закон, хотя свод моральных, духовных ценностей оформлять законодательно тоже, пожалуй, следует. А нам всем необходимо понять: экологическая катастрофа не разбирает ни молодых, ни старых; ни коммунистов, ни демократов. Чтобы не пропасть поодиночке всем надо выполнить свою миссию, каждый из нас должен напрячься, обязан сделать усилие по очистке завалов, накопившихся в нашем доме, в нашем сознании.

 

Ворон ворону глаз не выклюет

В свободное время, беспечно прогуливаясь в парке ли, в лесочке ли пригородной зоны, мы вряд ли догадываемся, что за нашим передвижением внимательно наблюдают и используют его в своих целях некие существа. Кто бы вы думали? Вороны, коих расплодилось в последнее время огромное количество. А следят они за нами по той простой причине, что во время прогулки мы невольно вспугиваем с гнездовий других пернатых, мелких и беззащитных, и помогаем тем самым серым разбойницам обнаружить их. Обнаружить и уничтожить. И это не мелочь.

Когда-то в Московской области гнездилось 217 видов различных птиц, непосредственно в Москве – 110. Сейчас, кроме воронья, галок, зимующих грачей, уток, синиц и поползней, пожалуй, в парках уже и не увидишь никого. Чижи, щеглы, снегири, чечетки и многие, многие другие птицы, особенно из семейства воробьиных, исчезли в результате вороньего засилья. Не случайно в свое время в городе Дубна Московской области по предложению местного Совета общества охраны природы этих птиц в черте города стали отстреливать. Да что там. Вопросы борьбы с вороньем поднимались и обсуждались даже на заседании Комиссии по охране окружающей среды российского Совмина.

Серая ворона – хитрый, коварный и беспощадный хищник, хотя и не относится к семейству хищных птиц. Она наносит большой вред в заповедниках и охотничьих хозяйствах, ей ничего не стоит, используя присадную полочку, разорить скворечник. А если крышка у него съемная, то ворона легко «откупоривает» его своим клювом, действуя им, как рычагом.

Все, вероятно, слыхали о наличии интеллекта у вороны, умения считать, правда, до… 5. Зоолог Б. Гржишек писал про ручных «разбойниц», зажигающих спички. Горящую спичку они подносили под крылья и нежились в дыму. Перья при этом почти не опалялись.

«Познакомившись с ружьем», ворона не подпустит к себе человека на расстояние выстрела. Так что метод, к которому прибегнули дубнинцы в борьбе с воронами, вряд ли может считаться эффективным. К тому же стрелять в городе опасно. Да и гуманной такую акцию не назовешь. Как же быть?

Интересный выход подсказал в беседе президент Фонда защиты животных и растений Илья Поплавский.

– В города надо вернуть хищных птиц, для которых ворона излюбленная добыча. Это филин, сокол-сапсан, ястреб.

– Вы говорите вернуть. А были ли они, скажем, в Москве?

– Были, и в достаточном количестве. Одна пара соколов-сапсанов гнездилась даже на башне Киевского вокзала. Истребили. Теперь их внесли в Красную книгу.

– Так что, разводить надо хищников?

– Да, разводить и тем самым создавать естественный заградительный барьер для «серых хулиганок». Разводить, считаю, надо в небольших специализированных питомниках, что под силу энтузиастам, сотрудничающим с нашим фондом.

– А что же государственные питомники, зоопарки вы сбрасываете со счетов?

– Наши зоопарки далеки от узкой специализации, неудобны. Потому-то, когда в Московском зоосаду пара бородачей отложила два яйца, то их для инкубации передали в питомники хищных птиц Германии. Наука у нас в этом направлении работает неплохо. Но она решает, если можно так выразиться, вопросы качества, а не количества.

А теперь представьте себе такую картину: в каком-нибудь парке Москвы (мне больше по сердцу «Сокольники») или в Центральном Ботаническом саду устраивается специализированный птичий питомник. Огромные вольеры, где пернатые даже не чувствуют, что они в неволе находятся.

Уверен, москвичи не откажутся посетить мини-зоопарк. А это деньги. Часть их пойдет в уплату парку за аренду территории. Выигрыш, правда? Но больше-то всего получит город. Птицы потом будут выпущены на волю. В США уже давно так поступают. Насколько мне известно, за последнее время там выращено таким образом 800 сапсанов, которые охотно гнездятся в городах и, как полицейские, держат в узде распоясавшихся «серых правонарушителей».

– Но кто построит самоокупаемый питомник?

– Мы решаем эти проблемы, наш общественный фонд. Да он базируется на пожертвованиях, которые, согласно уставу не тратятся, не «проедаются», как это часто делается в госструктурах подобного рода, а накапливаются. Все мероприятия осуществляются на годовые проценты. Учитывая, что деньги на счету будут храниться бесконечно долго, Всероссийский биржевой банк, где мы обслуживаемся, выплачивает проценты нам ежемесячно. Недавно Фонд принят в Союз экологических организаций Москвы. Всех, кому нравятся наши задумки, кто имеет свои оригинальные идеи по защите окружающей среды, – милости просим сотрудничать с нами.

 

И зажгла синица море

Леса горели всегда, но никогда, как нынешним летом. Да, можно все, конечно, свалить на редкостную жару, что и пытаются сделать безответственные, нерадивые гении бюрократии, как местного, так и федерального масштаба.

А я вот вспоминаю события начала перестроечных лет. Вспоминаю, о чем приходилось писать тогда в связи с опасностью лесных пожаров. Итак…

Тревожные вести поступают из Забайкалья, Хабаровского края, Иркутской области – горят леса. Но горят они не только там, но и в Нижегородской области, и Московской, других регионах, правда, в меньших масштабах. Однако, по имеющимся у нас сведениям, только за последние два месяца в России выгорело около 75 тысяч гектаров лесных массивов. Природе, лесному хозяйству, экономике нанесен колоссальный ущерб. Мы попытались выяснить, а какой все-таки конкретно? И кто в этом виноват?

На второй вопрос ответ нашли быстро. Поскольку самовозгорание лесов в весеннее время исключено (грозы при сухой погоде бывают, как правило, начиная с конца июня), то главной причиной бедствия является неосторожное обращение людей с огнем. На Дальнем Востоке до сей поры практикуются так называемые сельскохозяйственные палы – выжигание стерни, сенокоса, они-то и становятся зачастую той малой спичкой, от которой «Москва сгорела». В центральных областях «сеют огонь в лесу» большей частью «любители природы»: туристы, охотники, рыбаки. А вот с ответом на вопрос относительно ущерба произошла заминка. Сначала к нам в руки попала справка рабочей группы Европейской экономической комиссии ООН, из которой мы узнали, что несколько лет назад потери от пожаров на один гектар в США, например, составили 1356 долларов, в ФРГ -1610, а во Франции аж 4000 долларов. В России же в это время урон от пожара на одном гектаре исчислялся всего-навсего 42 рублями. Чудеса, не правда, ли?

Мы обратились за разъяснением в научно-техническое управление Федеральной службы лесного хозяйства России.

– Все дело в том, – объяснил заместитель начальника управления Евгений Антонович Щетинский, – что у нас пока нет действенной методики по определению этого самого ущерба от лесных пожаров. При подсчете потерь, по сути дела, берут во внимание в нашей стране только стоимость сгоревшей древесины, затраты на тушение и восстановление леса. Причем оценивается все это по самым низким меркам. И совершенно не учитываются косвенные последствия беды, сказывающиеся, в частности, на снижении экологического потенциала леса, как-то нарушение гидрологии, эрозия и смыв почв, выброс в атмосферу СО, задымленность, гибель полезной фауны и т. д. По мнению ряда ведущих ученых стоимость уничтожения при лесных пожарах той же древесины составляет всего около 10–15 процентов косвенного ущерба. И тем не менее даже прямой урон громаден. В прошлом году (естественно, в ценах 1992 года) он составлял свыше двух миллиардов рублей. Ныне, все говорит за это, потери мы несем значительно больше.

– Почему?

– Как известно, для обеспечения защиты лесов от пожаров в системе лесного хозяйства созданы службы авиационной охраны, специализированные наземные подразделения и государственная охрана. Так вот в связи с общим бедственным состоянием в стране защитники леса находятся прямо-таки в жалком положении. Где уж ждать от них достойной охраны наших лесных богатств, если государство выделяет на эти цели, стыдно сказать, 13 копеек из расчета на один гектар. А американцы, между прочим, тратят полтора доллара.

Решение проблемы может обеспечить только такой подход, в основу которого положено создание геоинформационной системы мониторинга лесных пожаров, которая включает в себя компьютеризацию сбора и хранения фактографических и картографических данных о горимости лесов, условий возникновения и развития беды, ее воздействия на окружающую природную среду, анализ этих действий и выдача службам охраны рекомендаций по управлению (да, да, по управлению) пожарами. Но для этого требуются соответствующие действия руководящих органов.

– А вдруг эти «руководящие органы» находятся под гипнозом чеховских слов? Помните, как писал Антон Павлович в очерке «Из Сибири»: Если бы, положим, все люди, которые живут теперь по сибирскому тракту, сговорились уничтожить тайгу и взялись бы для этого за топор и огонь, то повторилась бы история синицы, хотевшей зажечь море».

– Велик Чехов! Велика тайга! Но, увы, и она не устояла перед «планов наших громадьем». По сибирскому тракту людей теперь проживает в сотни раз больше, чем в чеховские времена, и тайга перед ними здорово попятилась.

Лесной пожар – это один из видов заболевания леса с глубокими осложнениями. После него, как правило, идет смена пород. Там, где росли, допустим сосны, ели, кедры, появляются осины, береза – деревья менее ценные. А это, сами понимаете, не очень здорово.

Так что пока наверху решаются глобальные проблемы охраны «зеленого друга», я хотел бы обратиться в это пожароопасное время ко всем людям, находящимся по делу ли, на отдыхе ли в лесу упаси Вас Бог, уподобясь синице, шутить у таежного моря с огнем.

Не стерпели «пошутили». Вдоволь «пошутили» и власти, доведя тем самым народ до слез. Не от смеха лились они градом, а от великой беды, когда ликвидировали в стране лесничих и лесоохрану, а леса из главного экологоохранного объекта превратили, сдав их в аренду грабителям и расхитителям народного богатства, в главный объект разорения Отечества.

И заполыхала Россия. Только в июле – начале августа нынешним летом на укрощение рукотворного огненного змея было затрачено 10 миллиардов рублей. А губернатор Подмосковья Борис Громов на ликвидацию последствий лесного пала запросил у правительства миллиард долларов…

 

Нет налога только на бороду

Сколько помню себя в раннем послевоенном детстве, вижу одну и ту же картину: как плывет на запад мимо нашей деревни лес. «Плыл» он по двум магистралям, между которыми находилось селение, – водной и железнодорожной. С ранней весны до глубокой осени по реке Кострома шел сплав, а по железной дороге смолевые бревна, груженные «с шапкой» на платформы и в вагоны, двигаясь эшелонами беспрерывно и зимой и летом. Позже я узнал, что только из Костромской области каждый год вывозилось 10 миллионов кубометров первосортной древесины. Хорошо это или плохо – особый разговор. Но мы помогли своим товаром отстроить разрушенную войной Восточную Европу, свою страну и сделать кое-что для себя, для области. К тому же Кострома – лесная сторона, лесная отрасль здесь основная, базовая, и хуже было бы, если она пребывала в застое.

Но вот ныне река Кострома несет свои воды в Волгу, не загрязненные древесной корой и хвойным экстрактом: сплав леса по ней, как и по многим другим водоводам области, запрещен. Это, безусловно, хорошо. Однако худо то, что железная дорога при этом вовсе не перегружена. Истощились запасы леса?

– Да нет, расчетная лесосека и сейчас составляет у нас около 8 миллионов кубометров, – отвечает на мой вопрос первый заместитель генерального директора костромской фирмы «Леспромсервис» Валентин Надев. – И освоить ее мы вполне можем. До недавнего времени около шести миллиона кубиков запросто заготавливали. Нынче сворачиваем это дело. Зачем рубить новый лес, когда старым все нижние склады забиты? Гниет.

Признаться откровенно, это меня, мягко сказать, смутило. Лес, который испокон веку считался «зеленой валютой», лес, первейший строительный материал, дефицит которого столь сильно ощущается и теперь, гниет?

– А что прикажете делать, нет потребителя на нашу продукцию, – пояснил Валентин Васильевич.

– Раньше-то мы гнали ее на Украину, в Молдавию, Грузию, Казахстан, а ныне поскольку с прежними клиентами не решен вопрос платежей, в основном заключаем договоры с российскими предприятиями. А они бедны как церковные мыши, дать за продукцию цену, которая возместила бы наши расходы, не в состоянии. К тому мы требуем предоплату.

Что ж, таков порядок. Да и горьким опытом научены костромские лесопромышленники. Многое потеряли они, доверившись существовавшей системе расчетов, когда ни один потребитель не оплачивал продукцию вперед. Много леса тогда ушло из области, оставив хозяевам одни неприятности. Крепко наказал костромичей и «Экспортлес», практически чуть ли не в течении года забиравший продукцию бесплатно и лишь недавно перечисливший первые рубли от обязательной пятидесятипроцентной продажи валюты государству.

Впрочем, надо начать рассказ о бедах костромичей, пожалуй, по порядку. Фирма «Леспромсервис», которую возглавляет мой собеседник, возникла недавно на базе бывшего концерна «Костромалеспром», возникла под видом монополизма областных ведомств. И, кажется, эта реорганизация была поспешной. За ней остались определенные услуги, но в целом каждый леспромхоз вынужден сам ныне о себе печься и создавать у себя сбытовую службу, искать финансы. И получилось так, что оказались хозяйства, как сказал один остряк, в положения веника, раздерганного на прутики. Раньше у концерна была возможность маневрировать и финансовыми, и материальными возможностями, провал одного леспромхоза компенсировать успехами другого: сейчас связи нарушены, хозяйства вошли в новый год с огромными долгами за отгруженную, но не оплаченную продукцию. Начались трудности с приобретением материальных ресурсов под производственную программу, с планированием поставок и с расчетами МПС.

Но главный удар лесной отрасли нанесли, думается, не местные игры в демонополизацию. Они были следствием той «ломки дров», что началась в высших эшелонах управления, в проведении экономической политики, обложения лесных предприятий налогами разного вида. В последнем власти, по-моему, уже превзошли самого Петра I и давно бы, наверное, ввели налоги на бороды лесорубов, да жаль лишь, что все они поголовно бреются.

Ну посудите сами: только за счет себестоимости предприятия лесной отрасли уплачивают налоги в размере 23 процентов от ее величины. (Для справки заметим: в других отраслях этот уровень не превышает 1–2,5процента). Помимо того, хозяйства платят земельный налог, налог на имущество, производят попенную плату, выплаты в фонд социального страхования, пенсионный фонд и фонд занятости, плату за природопользование и пользование дорогами. Словом, в прошлом году выплаты по федеральным, областным, районным (да, да есть теперь и такие: надо же формировать местный бюджет) налогам составили здесь 49 процентов от всей товарной продукции, а от ее реализации – 53,4 процента. А чтобы вы хотели, когда с сошкой работает один, а с ложкой стоят семеро.

Однако расчеты на нынешний год говорят: прошлое – это цветочки. Сумма выплат сегодня будет составлять 67 копеек на один рубль реализуемой продукции. Окончательный же приговор лесовикам приведет (то есть разорит их, по всей видимости) введение 20-процентного налога от стоимости древесины на воспроизводство лесов. Ну и, конечно, возврат кредита – 103 процента!

Не брать бы. Но как быть, если лесорубам месяцами зарплата не выплачивается. Причем зарплата-то мизерная по сравнению с рабочими других отраслей. А ведь когда-то только в лесу и мог заработать у нас человек мало-мальские деньги, намереваясь домишко купить или машину.

Знаю, лесопромышленники области направили в Москву письмо о развале лесного комплекса. Приложили к нему и свои соображения по нормализации создавшегося положения, сохранению отрасли и социальной защите работников. Реализовать предложенное, уверен, и в силах, и во власти государственных деятелей. Захотят ли?

 

Какое богатство теряем

(из прошлого и настоящего лесов Подмосковья)

Вдалеком прошлом подмосковные леса славились своим величием. До нас дошли их остатки – «острова» и лесопарки. Первые сведения о теперешнем национальном парке Лосиный остров относятся к 1406 г., «когда князь Василий Дмитриевич завещал Васильцев стан, окружавший Лосиноостровскую дачу, в пользу сына Василия II и жены Софьи Витовны, т. е. история парка прослеживается за 585 лет.

Василий II был внуком Дмитрия Донского, который в свою очередь был внуком Ивана I Калиты, в духовном завещании которого записано: «А оброком медовым Васильцева веданья поделятся сыновье мои». Этим указанием документальные сведения удлиняются до 650 лет.

Мед добывали пчелы, жившие в дуплах, бортных деревьях. М.Фасмер слово борть производит от слова бор, которое означает: 1) сбор, налог; 2) хвойный сосновый лес. И.А.Шабаршов полагает, что бортничество – это боровое лесное пчеловодство. Бортничать – значит выдалбливать отверстия в дереве, дуплить. В тонком дереве дупла не сделаешь. Борти были в деревьях, толщина которых была в комле от 1,5 до 2 м и даже больше. Кстати, и сейчас на улицах Москвы можно увидеть деревья диаметром более 1 м. И это в условиях города! Необходимо провести инвентаризацию таких деревьев и обеспечить их охрану.

На месте современного национального парка Лосиный остров исстари существовали борти и бортные ухожья. Ухожья занимали большие пространства и в полесье делились на острова – участки между бортниками. Одним из них и был Лосиный остров.

Какими были эти леса можно судить по ухожьям царя Алексея Михайловича. «Только в Нижегородском уезде ему принадлежало пять бортных ухожий в длину на 30 и в поперек на 18 верст. Здесь находились более трех тысяч бортей», т. е. на 20 га было как минимум одно дерево толщиной от 1,5 до 2 м и более. Бортное ухожье включало борти, в которых жили пчелы, и борти без пчел, деревья холостцы, пригодные для бортей, но еще не выделанные бортниками. «Таких могучих толстых деревьев было несчетно». Насколько деревья были толсты, можно судить по записи, к сожалению, не датированной: «До сих пор встречаются дупла с 20 пудами меда». Двадцать пудов это 327,6 кг.

Здесь уместно привести фрагмент доклада В.И. Турманиной на одном из заседаний Московского филиала Русского географического общества. Речь шла о том, как в средние века люди Московии ходили в лес за медом. «Залез он на дерево, да и провалился в дупло, полное медом. Засасывает мед. Считает бортник последние минуты жизни и вдруг видит, что к голове его тянется лапа. Схватился он обеими руками за лапу. Лапа рванула, и, оказавшись на земле, ошалевший от радости москвитянин даже не успел поблагодарить ошалевшего от неожиданности медведя, стремительно уходившего в среднерусскую тайгу».

Густыми, часто непролазными были леса Московии всего 300 лет назад. Они были чистыми, здоровыми, дуплистые деревья встречались редко. Поэтому и делали искусственные борти, поближе к дому и к друг другу. Природа рационально использовала каждую толику пространства.

В Русской правде Ярослава Мудрого (978-1054), в 1016 году находим законы, защищавшие борти и бортные угодья. Борти стояли веками, передавались по наследству, продавались. Поэтому можно сказать, что сведения о Лосином острове, а следовательно, о московских лесах мы имеем за 1000 лет!

Бортевое пчеловодство наиболее чистый вид производства. Оно «способствовало сохранению лесов в первозданном состоянии, а так как бортевое пчеловодство известно на Руси с доисторических времен, то можно считать, что и история лесов Московской области известна с доисторических времен».

В прошлом на Руси было около 50 млн. пчелиных семей. Такого количества не имела ни одна страна мира. От диких пчел «наши деды ежегодно получали 500 млн. пудов меда» Если принять число жителей в Москве 10 млн. (в те времена их было, конечно, меньше), то на каждого москвича приходилось бы 800 кг меда. И это даром! Приходи и бери. Только от продажи воска выручали до 100 млн. рублей серебром. Заметим, что в XVII веке «цена птицам домовым: утка – грош, селезень – 2 деньги». Бортничество было источником богатства Руси.

Трудно представить русский быт без меда. Мед ели и бедные и богатые. Из меда делались напитки. Крепких хлебных спиртных напитков Древняя Русь не знала.

По мере усиления государства в казенных лесах появились старосты бортников. Они следили за целостью бортей и лесов и были наделены большой властью. В Русской правде указано, что «тот, кто чужую борть раззнаменует, т. е. стешит на бортном дереве знамя и нанесет свое, тот должен заплатить штраф 12 гривен». Кобыла в то время стоила 3 гривны, корова – 2 гривны, свинья полгривны. Нам бы теперь такую охрану. И нужно прекратить дискуссии о создании законов об охране лесов, а охранять леса.

Лес давал и пушнину. Бортничество прекрасно сочеталось с охотой. Летом – пчелы, зимой – охота. Московия славилась не только «мягкой рухлядью», но и охотой на крупного зверя. Медведи, зубры, лоси, кабаны давали не только шкуры, но и мясо. Прибавим к этому пернатых: глухарь, тетерев, рябчик. Не мешало бортничество и рыболовству. Лес сохранял воду. Реки были чистыми и многоводными. На реках ставились водяные мельницы. И.С.Никитин написал об этом так: «И бежит на шум Рыбка смелая, Стоит бредень взять – будешь с ужином».

Лес давал человеку все: кормил, одевал, обувал, согревал, освещал. Дома из кондовых бревен стояли по триста лет и более. Такие дома и сейчас можно увидеть в сибирских городах. И сейчас стоят в Доме союзов колонны из лиственниц.

Возвращаясь к полезностям лесов, нужно сказать, о ягодах, грибах, чистой воде, чистом воздухе и о многом другом. Мы много внимания уделяем вырубке древесины и мало другим богатствам леса, который стал (и до сих пор остается) заложником политики.

В начале 30-х годов нарком лесной промышленности С.С.Лобов призвал «провести решительную борьбу с реакционным и по существу вредительским методом ведения лесного хозяйства и лесоэксплуатации, построенным на принципах постоянства и непрерывности лесопользования», и провозглосил, что ««основным принципом лесоэксплуатации во втором пятилетии должны стать концентрированные сплошные лесосечные рубки». Этим выступлением было положено начало истреблению лесов.

В свое время подмосковные леса посетил непарный шелкопряд. Приокско-Террасный государственный заповедник отстоял свое право не применять ядохимикаты. В результате состояние лесов заповедника оказалось лучшим по сравнению с лесами, которые защищали химией.

Примером «ухода» в кавычках за лесами может служить нынешняя Московская область. Уже больше 70 лет мы проводили в лесах санитарные рубки, рубки ухода, ядохимикатами защищали леса от вредителей и болезней и никак до хорошего состояния довести не можем. Леса становятся все хуже и хуже. Редколесье, мелколесье, захламленность. Срубленную и брошенную древесину можно увидеть в любом квартале.

Пртивоположностью московским являются леса Финляндии. Кто бывал там свидетельствует: если ориентироваться на древесинопользо-вание, то леса Финляндии являются образцом. Но с экологической позиции нужно признать, что лесов в Финляндии нет, так же как не было природы в Англии в 1852 году, когда ее посетил Иван Александрович Гончаров. «Про природу Англии я ничего не говорю – какая там природа! Ее нет, она возделана до того, что все растет и живет по программе. С деревьями, с травой сделано тоже, что с лошадьми и быками».

Так, может, вспомнив И.А.Гончарова, пора остановиться, задуматься? И не диктовать Природе, а начать учиться у нее. Лесоводы жалуются, что развелось много лосей, что они поедают (уничтожают) лесные культуры не только сосны, но и ели. Даже взрослые деревья обгладывают голодные лоси. Товарность насаждений снижается. Лесному хозяйству Московской области лоси ежегодно наносят ущерб в 300 тысяч рублей. И такое положение не только в Московской области. Съев все, что можно, в лесах Карелии и Мурманской области, лоси идут в Финляндию. За переход границы их стреляют. И число застреленных в Финляндии лосей больше, чем мы отстреливаем по всей стране, регулируя их численность. Предлагается уменьшить число лосей до оптимального. Оптимального числа никто не знает потому, что лоси придут из Ярославской, Ивановской, Владимирской, Тульской, Рязанской, других областей.

А ларчик открывается просто. Мы уничтожили в лесах волка. Зачем? Какой вред они приносили лесам? Исчезли рыси, медведи. А между прочим, Серафим Саровский, стоя на камне, молясь за Россию, половину своей дневной краюхи хлеба отдавал приходившему к нему медведю. Восстановив, заполнив утраченные, точнее уничтоженные экологические ниши, перестав наперекор природе из смешанных лесов делать хвойные, мы дадим возможность лесу самому справиться со своими бедами.

Думая о будущем лесов, необходимо остановиться на правовых аспектах лесопользования. При различных формах пользования лесами собственником их должно оставаться государство. Классик науки о лесе Г.Ф. Морозов сказал: «Лес должен принадлежать государству и последнее должно быть хозяином в нем». Леса могут сдаваться в пользование без права собственности, с осуществлением непрерывного государственного контроля за ведением лесного хозяйства. Петр Великий, кстати, лесами правил сам. В частновладельческие леса он снаряжал казенную стражу и не разрешал лесовладельцам в собственном лесу рубить на дрова то, что годно на дома, и рубить на дома корабельный лес. Правительственная опека над частными лесами существовала до 1782 года. Указами того года леса частных лесовладельцев были изъяты из ведения лесного управления: императрица Екатерина II предоставила частновладельческие леса их владельцам, рассчитывая, что радетельные помещики сами озаботятся сохранением своих лесов в собственную и потомства их пользу. Уже через полгода (!) после издания этого указа Адмиралтействколлегия доносила Сенату об усилившихся порубках дубового леса.

Негативное влияние на леса уже ныне оказывали приватизация, бартерные сделки, последовательная ликвидация Госкомлеса СССР, Минлесхоза РСФСР, разрешенные и неразрешенные перерубы расчетных лесосек, несовершенство технологии рубок, несовершенство машин и механизмов, диктат местных властей, различных совместных предприятий, концернов и корпораций.

За годы перестройки и перехода к рынку лесам нанесен экологический ущерб, сопоставимый с нанесенным за все время правления царей и годы Советской власти, вместе взятые. Леса потеряли возможность в полной мере выполнять свои традиционные экологические функции.

Для того, чтобы спасти леса от полного истребления, нужно упорядочить управление лесным хозяйством. Лесную службу страны должна возглавлять высшая исполнительная власть государства в лице Президента, который в присяге обязан давать клятву народу о сохранении лесов и раз в году отчитываться о состоянии лесов. Вместе с тем ни сам Президент, если он не специалист-лесовод, ни любое другое должностное лицо, в том числе депутаты, не должны вмешиваться в конкретные вопросы лесного хозяйства. Воссозданием лесов и их эксплуатацией пусть занимается Министерство лесного хозяйства или Комитет по лесу, находящиеся в непосредственном подчинении Президента, Министр лесного хозяйства или председатель лесного комитета, являющийся членом Правительства.

Такое управление соответствовало бы историческим традициям России. Ведь Петр Великий, повторим, лесами ведал сам.

Когда начался перестроечный беспредел в лесном хозяйстве России, народ, научная общественность, в ту пору еще не затюканная демократами, помня, что в советские времена к их мнению худо-бедно, но прислушивались, поднялись было на дыбы. Лично Президенту было направлено резкое письмо. Есть смысл привести его хотя бы частично.

«Леса – это чистый воздух и чистые реки. Но чистого воздуха нет. А чистой настоящей ключевой воды даже Вы, Президент, не пьете. Химией родниковую воду не сделаешь.

Экологическая же катастрофа страшнее атомной войны! И если она разразится, а зоны экологического бедствия в стране уже есть, Вы лично ответите не только перед народом нашей страны, перед всем человечеством.

Мы располагаем запасами древесины в 86 млрд. куб. м. Но леса находятся в крайне неудовлетворительном состоянии и требуют срочных мер для их исправления. Настоящих живых лесов у нас фактически уже нет.

Возродить лес может только твердая рука, рука Президента. Вы должны взять леса под свой личный надзор, восстановить Министерство лесного хозяйства, подчинив его непосредственно себе! Сделать так, как было при Петре Великом.

Нужно прислушаться к голосу ученых и практиков, к голосу тех, кто отдал лесу всю жизнь. Вам были направлены Обращение делегатов IX Всероссийского общества охраны природы (многомиллионного общества), Обращение группы лесоводов – делегатов IX съезда Всероссийского общества охраны природы. Вам адресовал открытое письмо президент Российского общества лесоводов С.Э.Вомперский. От имени работающих отрасли к Вам обратился председатель ЦК профсоюза работников лесных отраслей В.Н.Очекуров.

Глубокие мысли по сохранению лесов высказывались на конференции «Проблемы лесов Московской области», организованной Всероссийским обществом охраны природы, Московским филиалом Географического общества, Московским областным правлением лесного научно-технического общества и Московским обществом испытателей природы.

На конференции присутствовали ведущие ученые-лесоводы, руководители отрасли, писатели, рядовые труженики. Разговор шел не только о московских лесах – о лесах вообще. И конференция приняла решение обратиться к Вам с просьбой о помощи лесам. Решение приняли единогласно, под аплодисменты. Единственные аплодисменты за всю конференцию.

Какие причины Вам, Президенту великой лесной державы, не позволяют прислушаться к мнению специалистов?

Внемлите голосу народа!

Это – просьба. Это – крик души. Это – требование.

Президент обязан исполнить волю народа.

В Правительстве, повторяем, должно быть сохранено Министерство лесного хозяйства с непосредственным подчинением Президенту. Президент должен лично распоряжаться лесами и нести ответственность за них перед народом. Леса, лишившись центральной власти, погибнут.

Борьбой за сохранение, спасение и восстановления лесов Вы обретете сторонников в России, во всех республиках, включая Латвию, Литву и Эстонию. Вы получите поддержку руководителей государств всего мира. Все население Земли будет приветствовать вашу деятельность».

Подписали письмо следующие товарищи:

А.Яншин, академик; В.Тихомиров, член-корреспондент РАН; А.Лисеев, профессор; А.Северцев, профессор; Н.Реймес, профессор; Л.Шершнев, президент фонда национальной и международной безопасности.

Но их глас в уничтожаемой стране остался гласом вопиющего в пустыне.

«ЗЕЛЕНАЯ ЧАША»

Имя Владимира Возничего, погибшего у стен Белого дома, было хорошо знакомо, если можно так выразиться, в экологических кругах. И не только. Его искренняя озабоченность состоянием окружающей среды, растущая тревога, попытка радикализовать экологическую мысль, сделать движение зеленых более энергичным и эффективным подвигли Владимира Александровича к созданию собственной партии – Экологической.

При жизни Возничего у меня состоялся с ним интереснейший разговор.

– Владимир Александрович, движение Зеленых получило широкий размах. Миллионы людей объединены в кружки, общества, союзы, фонды, ассоциации, задействована мощная государственная служба в лице Министерства экологии и природопользования. На охрану окружающей среды направляются миллиардные средства, а воз и ныне там. Дела с экологией все хуже. Нужна ли в этих условиях еще одна природоборческая структура? Какой в ней прок? Что, наконец, послужило толчком для ее создания?

– Каплей, переполнивший «Зеленую чашу», был, в общем-то, пустяк, всего-то «Черемуха» – боевой отравляющий газ. Непросто взять в толк, кому пришло в голову назвать… ядовитое вещество, вызывающее удушье и рвоту, «черемухой»? Не проще ли именовать отраву «гадюкой», «коброй» или на худой конец «беленой»? Но вопрос не в этом. Гипертрофированная «черемуха» свидетельствует не только о равнодушном отношении к острейшей проблеме, но и говорит о крайне низком уровне экологического сознания.

Недавно в Москве в Нескучном саду, проводился митинг, посвященный Чернобылю – катастрофе века. На черный юбилей 10-миллионная столица делегировала, стыдно сказать, всего лишь горстку людей. Я не поленился подсчитал – 37 человек! Экологический вакуум, образовавшийся вокруг Зеленых угнетает более всего.

– Но как объяснить экологический паралич в нашем сознании? В чем слабина Зеленых? Где ахиллесова пята?

– Одна из причин скрывается в том, Зеленые полностью зависят от прагматических финансовых структур, перешли на их иждивение. Вторая причина видится в «эффекте Дмитрия Лихачева». Его суть следующая: создавая Фонд культуры, известный академик затратил на его организацию огромные усилия, и вдруг обнаружил, к своему немалому смущению, что большинство вакантных мест в фонде заполнили равнодушные к искусству, но зато пробивные и продувные чиновники. То же самое происходит с Зелеными. Заполнив вакантную нишу, тысячи деятелей минэкологии, ее подразделений на местах благополучно паразитируют на замечательной идее, превратив ее в дойную корову. Фактически нынешние Зеленые, за редким исключением, – это Троянский конь, под копытами которого гибнет природа. Их не способна пронять даже «Черемуха». Поэтому борьбу за природу надо начинать, прошу извинить за каламбур, с борьбы против «природоборцев».

– Умиротворенное отношение к экологии связано, очевидно, с психологией человека, его «легкомысленным», лирическим отношением к природе:

– А что в том плохого? Пусть трава зеленеет, солнце светит. Ради Бога! Но для этого необходимо вести постоянную, энергичную, целенаправленную, последовательную, без передышек и пауз, напряженную работу. Иначе пожухнут луга и погаснет солнце. Выдающиеся умы подтверждают, что по состоянию природы можно с большой достоверностью судить о состоянии общества, его укладе, способах хозяйствования, морали, нравственности. Так, академик Вернадский еще более 50 лет назад писал: «Урал производит тягостное впечатление… ужасающим расхищением… природных богатств. Леса, копи, дороги, строй жизни – все отражает ту же неурядицу, все то же допотопное общественное устройство». Суть высказывания предельно ясна: там, где с природой обращаются бездумно, там общество не на высоте, его нельзя назвать цивилизованным. Свои наблюдения Вернадский постулирует во многих трудах, он решительно идет дальше, глубже, разрабатывает теорию ноосферы, предполагающей наличие разумного начала в естественных биопроцессах… Вернадский верил, что настанет время, когда цивилизация и природа будут развиваться по законам Знания и Разума. Созидательное начало должно превалировать над разрушительной тенденцией. «Для этого понадобятся огромные знания, – наставлял академик, – и такой смелый ум, какой верно, еще не скоро явится».

– Не опоздать бы!

– К этому идет, развязка приближается, вплотную надвигается экологический коллапс.

– В октябре нас опять стращали, предвещали конец света, даже называли дату – 28. Но ничего такого. Многие провидцы, астрологи, шаманы, колдуны то и дело пугают апокалипсисом, а мы все равно живем, здравствуем, беседуем вот с вами.

– Не знаю, как обстоят дела с шаманами, но предсмертные предвестники уже близки. Это «стихийные бунты» природы, это – Чернобыль, озоновые дыры. Они порождены человеком. Колдовством здесь не пахнет. То – суровая действительность, жестокие факты, беспощадная реальность. Некоторые ученые предполагают, что нам осталось не так уж много. На Международном симпозиуме «За экологическое возрождение» говорится прямо: 20 лет!

– Можно ли круто переломить ситуацию, взять быка за рога, радикально изменить положение?

– Такая возможность есть. Для этого необходимо буколическую созерцательную субстанцию Зеленых превратить в общественно-значимое движение, придать ему политическую направленность со своим Уставом, Программой, собственным мировоззрением.

– Какой главный принцип положен в основу вашей партии?

– Уважение к закону. Мы нуждаемся единственно в том, чтобы покончить с эколого-юридической самодеятельностью, разбоем, продолжающимися на протяжении семидесяти с лишним лет. Лишь при этом условии мы поправим свои дела. Гарантом всех наших успехов может быть только Закон. Подобно тому, как Коттон-старший, о чем бы он не говорил в Сенате, неизменно заканчивал: «Карфаген должен быть разрушен!», так и мы повторим, вновь подтвердим: «Закон, единственно Закон, ничего, кроме Закона, не спасет мир от экологического бедствия».

– Вы упоминали о 70-летнем юридическом разбое. Что бы могли сказать об этом периоде с точки зрения экологии?

– Его последствия ужасающи. В плачевном состоянии величайшая река планеты, кормилица и охранительница жизни всей Восточной Европы – Волга; умерщвлен, по существу Арал; приведены в негодность лучшие в мире черноземы; отравляется Байкал; на сочном разнотравье Калмыкии возникли пустыни; убивается Арктика; гибнет Черное море; опустошается Баренцево. Тоталитаризм вскормил такого монстра, как военно-промышленный комплекс, который подмял под себя более трех четвертей людского и промышленного потенциала. На Конгрессе славянских культур, проходившем в мае 1992 года, приводились данные, от которых стынет кровь в жилах: 2,6 триллиона рублей (цены 1941 года) – таковы потери, понесенные нашей страной во второй мировой войне. А от мирных «преобразований» ущерб составил, непросто выговорить – 50 триллионов! То есть мы как бы продолжаем воевать, постоянно пребываем в жестоком бою. С кем? Да с собой же…

– Какую оценку вы даете происходящему сегодня?

– Полная экологическая «преемственность» демократии к большевизму, та же хватка, та же «технология». За примерами не буду далеко ходить. Скажу о Москве и Подмосковье. Идет полный разор – выражение А.Солженицына. Сокрушаются парки, уничтожаются скверы, затаптываются газоны, приходят в негодность водоохранные зоны, загрязняются водохранилища. Такое впечатление, будто люди лишились рассудка, словно с ума посходили. Город превращается в отхожее место. Люди стонут, задыхаются от экологического беспредела.

– Ведь и впрямь похоже на порчу…

– Ожегов объясняет порчу так: болезнь от колдовства. Все так и есть. Я без предрассудков, но создается ощущение, что и Москва, и страна подвержены то ли сглазу, то ли страшному недугу. Коматоз, хворь, порча. Невежество и обскурантизм шествуют по дорогам и весям России. На представительной встрече «За экологическое возрождение России» обнародованы унылые данные: четыреста городов России уже не пригодны для проживания. Во главе черного списка – бестселлера» – Москва.

– Какой же выход?

– Я не вижу панацеи, но многое будет решать Экологическая партия. У нее есть понимание проблемы, найдутся единомышленники… Главное взломать экологический вакуум, разрушить экологический иммунитет, ворваться в сознание людей, расшевелить их, пробудить от спячки – и процесс пойдет.

– Хорошо, партия создана, Зеленым развязали руки, они получили полную свободу, взялись за работу. Однако поскольку с экологией дела обстоят неважно, то придется закрывать целые производства, миллионы людей лишатся работы.

– Знаете, Эриху Фромму принадлежит афоризм: «Быть» важнее, чем «иметь». Здесь заключена глубокая мысль, в ней, думается, сосредоточена вся идеология того феномена, который социологи называют сознательным самоограничением. И мы выступаем лишь за умеренность, против ненасытности. И еще за то, чтобы засучив рукава делать то, что нам по плечу.

– Что же?

– Возьмем водоохранные зоны малых рек. Они установлены более десяти лет назад, правила вовсе не свирепые. По этим правилам не разрешается разбивать в непосредственной близости от уреза воды туристические бивуаки, строить скотные загоны. Не разрешается мочить мочала, коноплю. Неужели эти правила невыполнимы?

Мы знаем имена погибших парней в Чернобыле, приходим на их могилы, кладем цветы. Но нам неизвестны имена убийц: тех, кто проектировал атомную станцию, кто отвечал за безопасность, кто, наконец, скрывает до сих пор размеры катастрофы… Неужели и это нельзя сделать?

В свое время, когда Десна была изуродована и накренился природный баланс, зашатались даже знаменитые брянские дебри-леса, то местные жители создали речной Комитет Десны, бросили клич, провели огромную природоохранную работу – и экологический баланс выровнялся. Можно лишь сожалеть, что положительный опыт не получил распространения, не подхватили его Зеленые, не поддержала прежняя Госкомприрода.

Как вся наша природа, лес является не столько производственной и даже экологической проблемой, сколько нравственной. Недаром же утверждают, что каждый человек должен посадить дерево. И еще говорят, худого человека нельзя подпускать к дереву. Это высшая нравственная заповедь. Соблюдение ее делает человека здоровым, сильным, красивым. Мы же, ничтоже сумнящеся, бросаем на лесозаготовки сотни, тысячи воров, грабителей, лиходеев, насильников, убийц, нарушивщих сознательно моральные заповеди, преступивших моральную черту. Основное кредо Экологической партии: морально и нравственно все то, что экологично. Всякая деятельность человека разумна и целесообразна, если она экологически оправдана. По нашему разумению, должны появиться понятия: экологическое преступление, экологический преступник, должна быть установлена соответствующая мера ответственности…

Экология должна диктовать формы государственной власти и принципы общественного обустройства. Со всей настойчивостью Экологическая партия будет поддерживать на государственных постах, включая высшие, тех деятелей, кто не просто «зеленеет» на словах, а тех, кто считает экологическое возрождение первостепенной обязанностью, святым долгом. Сегодня наша страна, увы, похожа на авгиевы конюшни. Много скопилось в ней грязи. Древние стойла некогда вычищал Геракл, совершивший свой 13-й, если хотите, экологический подвиг. Эту же работу предстоит проделать нашим современникам.

 

Интервью перед убийством

Еще одна беседа с Возничим состоялась за день до его гибели. Вот, что он сказал тогда:

– Да, я был на первых баррикадах Белого дома среди его вдохновенных защитников, свято веривших в демократическое преобразование нашего общества, в становление молодой, сильной, свободной России. Я хорошо помню, как российский Президент Борис Ельцин, взойдя 19 августа 1991 года на броню танка № 110, бросил клич: «Над страной занесен сапог диктатуры. Кучка отщепенцев пытается узурпировать власть. Мы не дадим утвердиться произволу и беззаконию. Призываем граждан России дать достойный отпор путчистам, вернуть страну к нормальному конституционному развитию…»

Вот оно главное – Закон! Конституция. Но сегодня я снова среди защитников Белого дома, среди защитников Конституции и Закона, попрание которого (чему в громаднейшей степени содействовал, увы, тот же Ельцин, забывший свои первые заявления), по моему глубокому убеждению, уже привело к распаду СССР, и межнациональной распри, и катастрофической безнравственности, и обнищанию народа и, наконец, к параличу власти.

Всякая узурпация есть отрицание законов. Демократия тоже диктатура, но опирающаяся на законы. Причем, чем выше демократия, тем строже и неукоснительнее соблюдаются принятые правила.

Я часто размышляю о внезапном поражении на выборах бывшего Президента США Джорджа Буша. Вроде бы всем взял он: умен, деятелен, при нем закончилась «холодная война», отодвинулся ядерный коллапс. Второй президентский срок, казалось, лежал у него в кармане. И вдруг – срыв. И думается мне, что роковую шутку сыграл с ним, с Президентом, субъективный фактор: дружба с нашими первыми лицами – с Горбачевым, в частности. Да Америка видела в Михаиле Сергеевиче, одного из тех, кто много сделал для мира, разрядки напряженности. Однако сметливые американцы хорошо знали, что Горбачев никогда не был Президентом, его никто не избирал. Просто по давней «традиции», будучи генсеком, злоупотребил необъятной властью и незаконно проник в парламент, незаконно стал депутатом, потом председателем Верховного Совета, а затем и Президентом страны. Та же картина и вокруг «обожаемого» Бориса Николаевича, окрещенного народом «царем Борисом».

Мы настолько политически забиты, свободомыслие столь долго выколачивали из нашего сознания, что не только не возразили против произвола, но и не вякнули. Другое дело американцы! В дружбе Буша и Горбачева, кстати, они сразу почувствовали скрытую опасность, усмотрели угрозу своей свободе. Как говорится с кем поведешься…К тому же был и прецедент: Ричард Никсон, будучи Президентом, нарушил закон и тотчас ему объявили импичмент, выразили недоверие. Глава сверхдержавы тут же подал в отставку, по-русски смотался из Белого (американского) дома.

Так поступили американцы, но не мы. Американцы народ набожный. Закон для них превыше всего, они твердо придерживаются древней заповеди: «Отойдите от меня, делающие беззаконие». Именно этим уважением и почитанием законов сильны граждане США. Они живут и работают по конституции уже на протяжении 200 лет, потому – зажиточны, оттого высок их социальный уровень.

Мы же «вершители мировых судеб», не идем ни в какое сравнение по своему шарлатанству, запросто отваживаемся на правовой бандитизм. Доколе?

Еще в далекие времена было провозглашено: «Пусть погибнет Рим, но да живет Закон!»

Пока этого нет у нас, я стою на баррикадах. В противном случае будет по-прежнему процветать то ли горбачевская отсебятина, то ли Ельцинский произвол, пихающий нас все дальше к краю, заталкивающий в яму глубже, затягивающий в страшную трясину.

 

Законы «по-губернаторски»

«Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей либо властью», – говорил мыслитель древности Платон. А вот что толковал по этому поводу радетель Государства Российского царь Петр I: «Как может государство быть управляемо, когда указы не будут действовать? Презрение указов равно измене и еще хуже ея, ибо, заслышав об измене, всяк остережется, а этого зла никто не почувствует, но мало-помалу все разорится…»

Не правда ли, как будто сегодня все это сказано и как нельзя лучше отражает катастрофическое состояние нашей отчизны? По всем направлениям? В том числе и по части экологической.

Вспоминаю интервью, данное вестнику «Президентский контроль» В.В.Куценко – начальником Главного управления экологической безопасности Минприроды России, относительно выполнения президентского указа № 472, регламентирующего порядок переработки радиоактивных отходов. Виктор Владимирович явно старался показать, что не так уж все плохо обстоит в этом плане (разрабатываются многочисленные проекты, программы), однако все же был вынужден признать: экологическая обстановка ухудшается. Суммарный объем ежегодно образующихся жидких отходов на кораблях ВМФ и судоремонтных заводах в последние годы оставался практически неизменным – 18–20 тысяч кубических метров. С началом процесса утилизации атомных подводных лодок объем возрос на 30 процентов. Хранение отходов осуществляется в береговых емкостях и в технических наливных танкерах. Большая часть их заполнена, они физически и морально устарели. В связи с этим ставится вопрос о продолжении слива жидких веществ в открытое море. На строительство новых хранилищ средств нет.

Говорит г-н Куценко и о других экологических бедах. О том, например, что бичом больших городов становится автотранспорт: неимоверно увеличиваются выбросы вредных веществ из-за использования низкосортных видов бензина. Не уменьшается концентрация вредных окисей углерода, фенола, азота в воздушных бассейнах промышленных центров России. До опасно низкого уровня снизилось поголовье многих ценных животных, сократились уловы рыбы.

И в заключении ответственный представитель главного ведомства по экологической безопасности, просто беспомощно «втянув голову в плечи», заявил: «Мы не можем практически довести до конца осуществление ни одной из намеченных программ… Экология – это ничейная бесконтрольная полоса».

Зато вывод Виктор Владимирович сделал дельный: «На самом высоком государственном уровне должны убедиться, наконец, в необходимости федерального регулирования использования природных ресурсов и контроля за природопользованием, там должны строго регламентировать место, роль и ответственность субъектов Федерации в их праве использования природных ресурсов».

Еще раз повторю: дельный вывод. Да только кто прислушался к нему? Рассмотрим, скажем, с этих позиций ответственность регионов за использование нефти и газа. Очевидно, что проект закона на этот счет разрабатывался под нефтяную политику иностранных государств. Иначе зачем такие заявления: «Землепользователи и землевладельцы не вправе препятствовать отводу земельных участков для целей пользования нефтегазоносными недрами». И чтобы не допустить контроля со стороны природоохранных органов, предписывается соблюдать Закон Российской Федерации «Об охране окружающей среды» в части, не противоречащей указанному проекту.

Сейчас в самих субъектах Федерации местными властями принято несметное количество законодательных и нормативных актов. И, как правило, противоречащих Российской Конституции, распоряжениям Президента. Ситуация ни при каких условиях нетерпимая и неприемлемая. Понимают ли это государственные мужи? Счастливое стечение обстоятельств позволило мне услышать мнение многих из них на этот счет. Надеюсь, читатель извинит меня за излишнюю объемность материала, но, право, он весьма любопытен.

Итак…

А.Б.Чубайс еще в бытность свою руководителем Администрации Президента РФ:

– Как только начинаешь анализировать ситуацию, то выясняешь, что претензии нужно предъявлять прежде всего к себе, прежде всего к самим федеральным организациям власти. Начать с того, что до сегодняшнего дня в Российском Государстве нет единой системы, в соответствии с которой все нормативные акты местных органов власти оказывались бы собранными для анализа, проверки соответствия действующему законодательству в одном месте.

Но если нет элементарной системы сбора информации, естественно, нет и быть не может системы жесткого контроля, которая была бы способна наказать тех, кто виновен в выпуске ненадлежащих нормативных актов, обеспечить немедленную приостановку, а то и отмену таких актов. Такой системы не может быть по той простой причине, что нет информации о том, что происходит. Я поинтересовался решениями по отмене тех или иных нормативных актов в органах местной власти, принятых в последнее время. Оказалось, что это буквально единицы. А когда мы стали выяснять, а, собственно, откуда поступила информация о том, что приняты такие нормативные акты, которые следует отменять, ответ был простой: «Из газет. Из сообщений средств массовой информации».

Это недопустимо. Такое положение дел должно быть коренным образом изменено. Как можно всерьез сегодня говорить о правовом государстве, о соблюдении законодательства гражданами страны, когда не то, чтобы граждане, а сами органы государственной власти действуют по пословице: «Закон, что дышло: куда повернул – туда и вышло». Естественно, начать нам следует с себя.

В.А.Туманов, Председатель Конституционного суда Российской Федерации:

– Исходя из практики, из тех запросов, которые мы получаем, мы можем подтвердить тезис распущенности законодательных и иных органов субъектов Федерации. Потому что ошибки, которые имеют место в нормативных актах, в частности в Конституции и уставах на местах, разной природы. Основная масса идет или от незнания, или от сознательного противопоставления себя федеральному законодательству.

И, несмотря на это, только в начале 1996 года поступил первый запрос в Конституционный Суд от Президента Российской Федерации о том, соответствует ли Конституция Республики и устав субъекта Федерации Конституции Российской Федерации. Подобные дела, которые рассматривал Конституционный Суд, являлись результатом инициативы с мест: или парламент поругался с главой администрации, или глава администрации не доволен парламентом. Оттуда и шли запросы. Со стороны же центральных органов никаких запросов, никаких обращений по этому поводу в Конституционный Суд не было. Считаю, что это существенное упущение.

Значит, надо искать какие-то иные пути. Я их вижу в той статье Конституции, которая предполагает создание единой ветви исполнительной власти. В принципе совершенно правильное конституционное решение – представительные органы не являют собой соподчиненные системы органов, этого и не должно быть. Представительный орган по природе своей не должен никому подчиняться. А в отношении исполнительной власти принято другое решение – создается соподчиненная система исполнительной власти. А где она, эта система, предусмотренная Конституцией? Ее нет. Этот пробел необходимо как-то восполнять.

Р.Г.Орехов, начальник Главного государственно-правового управления Президента Российской Федерации:

– Да субъекты Федерации принимают законы, вошли во вкус, наработали какую-то практику. Скорость издания актов субъектов РФ просто фантастическая. К сожалению, на сегодняшний день, мы не можем сказать, каков реальный объем этого законодательства. Более того, я думаю, что и сами субъекты иногда не могут сказать, каков объем законодательства за последние, положим, три года.

При анализе законодательства отдельных субъектов мы сталкивались с ситуацией, например, когда здесь не существует контрольного экземпляра того закона, который они сами приняли и в который они вносили изменения. Либо существуют одновременно на одну и ту же тему два закона, прямо противоположных друг другу, принятых в один день, и ни один из них не отменен, не изменен, непонятно, какой из них действует.

В.Н.Лихачев, первый заместитель Председателя Совета Федерации Федерального собрания РФ:

– Сегодня все – и в Центре, и в регионах – обеспокоены судьбой российского государства. Необходимо именно государство. Нужен разговор Президента с руководителями, с главами исполнительных органов власти. То ли тет-а-тет, то ли следует провести какое-то большое совещание.

Я бы мог привести суждение по данному вопросу и еще нескольких ответственнейших государственных деятелей, и все они продемонстрировали бы полное понимание и значение проблемы. Насколько известно, и Президент страны крайне обеспокоен низким уровнем исполнительской дисциплины, и законотворчества и высказал свое желание встретится, как того хотел господин Лихачев, с руководителями на местах и обсудить с ними критическую ситуацию. Известно также, что создавшееся положение было даже обсуждено на совещании, проведенном по инициативе главы Администрации Президента, где свое слово сказали люди, наделенные недюжинным правом «власть употребить». Но известно, известно давно, чего стоят потуги этих людей, чего стоят решения представительных совещаний (они забываются также скоро, как скоро закрывается папка, куда ложатся они).

И законы, сколь это не прискорбно, как на местах, так и на федеральном уровне (здесь особенно) находятся под властью заинтересованных, если не сказать мафиозных, кланов. К чему это ведет, можно показать всего лишь на одном примере. Пресса беспрерывно бьет в набат по поводу того, что на фоне резкого сокращения добычи нефти, заготовок крупного леса, черных металлов их экспорт год от года растет. Необходимо поставить заслон вывозу из России сырья, особенно стратегического. Оно является важнейшим механизмом укрепления национальной политики государства. Развитые страны широко используют этот инструмент в межгосударственных интересах. В этих странах федеральный перечень стратегического минерального сырья подготавливается органами исполнительной власти и утверждается парламентом, а международные контракты на данное сырье заключаются только через высшую законодательную власть.

Подобная международная практика известна, конечно же, и нашим составителям известных отраслевых законов, таких как «О недрах», «О концессионных договорах», но умышленно не предусматривается. Скорее всего для того, чтобы выйти из-под контроля парламента, узаконить теневую экономику и продолжать грабеж недр в корыстных целях.

Из прессы мы знаем: природные ресурсы России уже давно поделены между развитыми странами или являются совместной с иноземными фирмами собственностью. Антинациональная политика как верховных управленцев, так и низовых «суверенов» способствовала и способствует этому, превращает Россию в колонию. Скоро из совместных компаний экономически будут вытеснены отечественные собственники недр и товаропроизводители. В алюминиевой промышленности, как сообщалось, граждане Израиля М. и Л. Черные через подставные фирмы, созданные с разрешения и по законам, написанным на местах, скупили 28 процентов акций Красноярского алюминиевого завода и 48 процентов – Братского. Компания «Ник Корпоратион» (США) скупила 30 процентов акций (трудно укладывается в сознании) московского предприятия «Авиазапчасти».

Недавно узнал, что пляшут под чужую дуду ветви исполнительной власти Саратовской области, а жители ее вынуждены покупать самый дорогой в Поволжье бензин. И это там, где функционирует мощнейшее акционерное общество «Саратовнефтьгаз», входившее раннее в НК «Роснефть». Да в том и дело, пояснили мне, что теперь АО включено по велению правительства России в некое акционерное общество «Сиданко».

Постойте, но одно правительство не правомочно это сделать. По указу Президента РФ № 1403 подобное преобразование осуществляется на основании совместного представления Госкомимущества, Минтопэнергетики ГКАП России с учетом мнения трудовых коллективов. «Плевать хотел Черномырдин на мнение трудовых коллективов, – услыхал я в ответ. – Он теперь под себя составленный новый закон «О недрах» имеет.

Что же это за акт такой, ведущий к беспределу и произволу? А вот посмотрите. В прежнем законе «О недрах» лицензия на недропользование подписывалась, как это принято в цивилизованных странах, органами представительной и исполнительной власти. В новом законе «О недрах» от 8 февраля 1995 года эти функции перешли только к исполнительным структурам. Произошла подмена, изменение самого принципа лицензирования недр. И получилось в итоге, что новый закон позволяет главе правительства РФ плевать не только на народ, но и на указ своего непосредственного руководители, предписывающего считаться с мнением этого самого народа и с данными технико-экономического обоснования вышеназванного преобразования. Опять управители, «губернаторы» высшего ранга, сделали так, как выгодно только им.

До слез обидно – настоящей силы, противостоящей сему злу великому, пока не видно. Вот обсуждается в Госдуме России проект закона «О федеральных природных ресурсах», а в нем даже не введено понятие «стратегическое минеральное сырье», не разработаны критерии-показатели, по которым должны относиться к федеральной собственности те или иные виды природных ресурсов. В случае утверждения Госдумой этого закона в представленном виде экономике страны будет нанесен непоправимый ущерб. Взволновало кого-либо это? Вряд ли. Исполнительные структуры на местах, например, не сделали ни одного принципиального замечания к проекту. И вовсе, думается, не из-за низкого профессионального уровня, а из-за отсутствия достаточного патриотизма, гражданственности, национальной гордости. А ведь у нации, которая не стремится сохранить природные богатства для своих детей и внуков, нет будущего.

Для возрождения России нужна система продуманных и решительных политических, организационных и экономических действий. Сейчас законы находятся, повторю, под властью разных мастей «губернаторов» и потому не имеют гражданской силы. Известно, что спортсмены за нарушение правил дисквалифицируются, врачи, нарушившие клятву Гиппократа, лишаются медицинской практики. Поэтому (тут я полностью разделяю точку зрения академика Российской экологической академии С.Четвертакова, высказанную им в печати) Государственной Думе необходимо срочно разработать закон об уголовной и административной ответственности как составителей законодательных актов, так и хозяйственных руководителей, издающих приказы с нарушением Основного закона. И я беру свои слова обратно относительно отсутствия патриотизма у русских людей, а вслед за академиком повторю: «Богата Русь талантами и патриотами».

Но России сейчас, как никогда, нужны не высокопоставленные краснобаи, словесной ширмой прикрывающие подлые дела свои и способствующие уничтожению отечества, а истинные гардемарины, для которых Русь священна.

 

Зазывная песнь сирен

Где-то в начале семидесятых, по лету, я, ставший после женитьбы москвичом, привез в свою родную деревеньку, где проживала старушка мать, в гости шурина (брата жены) – дипломата, долгие годы прослужившего в «каменных джунглях» Нового Света – в Америке. Помню его душевное состояние, когда, проснувшись рано утром от ударившего солнечного луча в окно горницы, он распахнул его и замер в оцепенении, пораженный красотой мокрого луга, что простирался неоглядно, будто бескрайнее цветочно-травяное море, за нашим неказистым домишком. Мать, открывшая дверь и ставшая невольной свидетельницей ошеломленного состояния гостя, улыбнулась мирно, сказала слова, кои, вероятно, в устах простой неграмотной крестьянки-колхозницы прозвучали изумительно:

– Луг этот жизнь сохранил мне, когда похоронку на мужа в августе сорок третьего получила. Смотрела, смотрела вдаль – не сошла от боли с ума.

Как-то я прочитал заметки одного русского писателя начала прошлого века, побывавшего в палатах Московского Кремля. Ему бросилась в глаза не красота отделки помещения, а теснота их. А ведь там жили царские особы. Но что примечательно: теснота нисколько не угнетала и полностью компенсировалась бескрайностью открывающегося за окнами Замоскворечья.

Вы чувствуете связь? «Убогость» крестьянских хат, теснота боярских палат и российское раздолье-приволье. Одно, одинаковое для всех.

Нет, чтобы не говорили, всевышний был милостив к России и народам, ее населяющим. Щедро наградив теплом и светом жителей южных земель и стран, он не обездолил и нас, северян, а одарил ширью полей и лугов, половодьем рек, высотой небес и несметными богатствами недр: углем, нефтью, газом – источниками, носителями великой энергии. Он как бы сказал нам: это поможет вам сделать суровую землю цветущей и плодородной. Как это по-божески, справедливо и величаво! И горе нынешним правителям России, далеко не «помазанниками божьим», беспардонно вмешивающимся в божественный замысел, бессовестно транжирящим, разбазаривающим то, что предназначено для счастья блага всего народа. Они вот уже и на святая святых – землю обетованную – замахнулись, пытаясь по первости закрепить ее в частной собственности. Доводы в необходимости этого дьявольского акта приводятся изощренно-убедительные и способны сбить с толку кого угодно. Свидетельство тому – деяния и публичные заявления Дмитрия Аяцкова – губернатора Саратовской области, где первыми в постсоветской России приняли местный закон о земле и ряд других законодательных актов, позволяющих проводить куплю-продажу земельных участков.

Напористость суждений, доказывающая рыночную правоту высокопоставленного земельного передельщика, особо прозвучала в статье, опубликованной недавно в вестнике «Президентский контроль», выдержки из которой, думаю, следует привести сейчас.

Конечно же, я понимаю, что мое лирическое, так сказать, вступление-отступление от соприкосновения со злобой сегодняшнего дня, вероятно, истает и улетучится, «как сон, как утренний туман». Однако замечу: этой злобы немало было и во дне вчерашнем, во времена, когда Россия была сугубо аграрной страной и, стало быть, тогдашние реформаторы разбирались в делах земельных не хуже нынешних. Как они действовали, задумав сменить существовавший уклад народной жизни, вспомнить стоит. И что из того получилось – революция! – забывать тоже нельзя. Но пока, как обещано, слово Д.Ф.Аяцкову:

«Екатерининский район – один из самых отдаленных в Правобережье нашей области. Прекрасные земли – просто уникальные черноземы, замечательные, трудолюбивые люди. Но в который раз убеждаюсь: сломать психологию крестьянина очень нелегко. Сложнее, чем собрать рекордный урожай. Подошел ко мне Николай Яковлевич, пенсионер, человек бойкий, напористый. На пиджаке по пояс орденов. «Начальства», как говорит сам, не боится. И вышел у нас с ним отчаянный спор прямо на сельском сходе. Я говорю: земля должна «работать», приносить прибыль. Продаваться и покупаться. А он отвечает: как так, продаваться-покупаться? И что я имею со своего поля? Взял, говорит у меня колхоз в аренду 22 гектара земли и вот как «заплатил» – вспахал мне огород, выдал 1,5 центнера зерна да 2 тонны соломы. Всего на 350 тысяч рублей, утверждает крестьянин, Правильно, отвечаю. А если бы земля стоила столько, сколько должна – тысячу долларов за гектар, передал бы ты, говорю, Николай Яковлевич, ее своему колхозу нищему в аренду? Наверное, десять раз подумал бы: а выгодно ли это? «Да разве ж она моя, землица-то? – говорит вдруг пенсионер. – «А чья ж она тогда?» – «Государственная!» – «Да какая ж она государственная, мил человек? Твоя она. Собственная. Правнукам завещать сможешь».

Покачал головой мужик – как ни крути, губернатор вроде бы прав. Только непривычно как-то – земля, и в собственности… Вот изба, корова, пара овечек или старенький «москвичонок» – другое дело.

Психология – вещь тонкая. В одночасье, с четверга на пятницу дело не поправишь. И не ничего удивительного, что собственника приходится уговаривать почувствовать себя этим собственником. Отсюда и почти 2 тысячи крестьян, отказавшихся получить документы на свои земельные паи. В этом нет ничего удивительного. Лозунг «Земля – крестьянам» почти 80 лет оставался лозунгом, и только. Государство не могло, не хотело да и не умело с толком распоряжаться своим национальным достоянием. Все было общим. И ничьим. Но у земли должен быть хозяин.

Не будет ошибкой сказать: все было бы по-другому, если бы аграрные реформы нашего земляка Петра Столыпина были доведены до конца. А ведь именно в них он видел спасение России. Он рассчитывал справиться с земельной реформой за 20 лет. Но отпущено ему было едва ли десятилетие. Опыт других стран показывает: процесс реформирования многотрудный, поэтапный. Длительный. Небольшая Пруссия, например, выходила из общины почти столетие. Что же тогда говорить о необъятной России? «Нужен упорный труд, нужна продолжительная работа», – так говорил он 90 лет назад в своей речи об устройстве быта крестьян и о праве собственности, произнесенной на заседании Государственной Думы и вошедшей в историю хрестоматийной фразой о великой России и великих потрясениях.

Еще одно условие Столыпина, не потерявшее актуальности и в наши дни: «Сначала успокоение, потом реформы».

Безусловно, процесс перехода к новым экономическим отношениям в сельском хозяйстве будет небезболезненным. Но правительство области сделает все, чтобы смягчить негативные стороны земельной реформы и провести ее эффективно и в интересах населения. Нам совершенно ясно, что на сегодняшний день введение частной собственности на землю – единственно возможное решение, если мы действительно хотим сделать Россию сильной и процветающей державой».

Итак, позиция господина Аяцкова по земельному вопросу нам ясна. Есть у не один недостаток: уж очень все гладко в ней. Не позиция, а зазывная песнь сирен. Впору воском уши залеплять, подобно одиссеевой команде, чтобы не поддаться колдовским чарам и не сгинуть. Но не станем этого делать. Только будем помнить (кстати, невольно об этом проговаривается и сам Дмитрий Федорович): чтобы проводить реформы глобального масштаба, нужна стабильность в обществе. «Сначала успокоение, потом реформы», – говорил Столыпин. Но нет же покоя-то, неужели не видно? Из-за этого непокоя и столыпинским преобразованиям не суждено было сбыться.

Не упустим из виду и заявления ряда беспристрастных зарубежных исследователей, авторитетов экономической науки, которые о наших проблемах судят гораздо конструктивнее, чем российские говоруны. Вот, например, английский ученый Фред Харрисон пишет в своей книге «Закон свободы», что если Россия воссоздаст частную собственность на землю, то за эту ошибку в один прекрасный день придется очень дорого заплатить. И ведет он речь о землях сельскохозяйственного назначения. С ними связан комплекс вопросов природопользования, экологии. В этот комплекс входит часть богатства, которая принадлежит всему обществу, ее нельзя приватизировать и продать. Ф.Харрисон указывает на земельную ренту и ренту на природные ресурсы. Эти ценности не могут принадлежать никому в отдельности.

То, что рынок сам все отрегулирует, – это ставка для наивных. В Америке, самой рыночной, как считается, стране, только в ноябре 1995 года принят билль (закон) о программе перехода сельского хозяйства к рынку, предусматривающий постепенное, в течение многих лет, сокращение, подчеркиваю, всего лишь сокращение, государственного вмешательства в фермерскую экономику.

И уж совсем не вяжется желание Аяцкова видеть Россию сильной и процветающей державой и одновременно заигрывать с иностранным капиталом, ставя на кон землю-матушку. Так истинные державники не поступают. Достаточно вспомнить, как императрица Екатерина II, узнав, что ее любвеобильный канцлер граф Панин подарил собственную деревеньку итальянской певичке, пришла в бешенство и немедленно выкупила злосчастное селение у заморской собственницы, дабы и крохи земли на территории государства Российского не находилось во владении чужеземцев.

Какие они благодетели, наш народ убедился уже, видя, что творят они в нынешних приватизированных и совместных промышленных предприятиях. Иностранцы-спасители! О, Господи!

Не смогло достойно провести земельный передел царское правительство (те наделы, что крестьяне получили по реформе 1861 года, вскоре оказались в залоге у банков), не дали землицу народу Советы. Так неужели нынешняя компрадорская власть отдаст ее? Даже если дело дойдет по Аяцкову, то и глазом моргнуть не успеем, как окажется национальное достояние через посредников то ли у отечественных латифундистов и банкиров, то ли (скорее всего) у зарубежных.

И еще. С введением частной собственности на землю встают вопросы пределов этого права. Существует такое положение: «Любое понятие, возведенное в абсолют, превращается в свою противоположность». И жизнь постоянно подтверждает это. А поскольку история – это концентрированный опыт человечества, обратимся к ней.

В корреспонденциях газеты «Русь» за 1894 год сообщается об интересных фактах использования «исключительного права» землевладельцами, в частности, в Орловской губернии. Они поучительны и для нашего времени.

Землевладелец, коллежский асессор Тиняков, владея значительным количеством угодий, в полной мере использовал свое «право» по отношению к крестьянам, земли которых в деревне Хомуты были расположены на пяти участках и между ними не было иного сообщения, как через чужие земли. Кроме того, еще три куска надельной земли, вкрапленные в землю Тинякова, расположены так, что к ним уже вовсе нельзя подступиться без его согласия. «Видите эту узенькую полоску, – с каким-то злорадством говорит Тиняков, тыча пальцем в план, – вот я тут их и прижму; весь скот подохнет, я не пущу к водопою… Вот и тут я им ловушку приготовил…»

В другом случае землевладелец довел свое «право» до еще большего абсурда. «Дмитриевский землевладелец Муравьев, – рассказывает корреспондент газеты «Русь», – долго думая о том, чем бы ему свою власть и превосходство над крестьянами показать, и так, очевидно, умнее ничего придумать не мог, то взял и запретил крестьянам ходить по пролегающей мимо его дома дороге в церковь, расположенную, к несчастью, на его землевладении». Ну не изобретательнее ли Муравьев Тинякова? Тот больше насчет прогона и водопоя фантазировал, а этот даже около церкви «ловушку» поставил.

«В один прекрасный день, – продолжает корреспондент, – Муравьев увидел, что местный крестьянин Панфилов, несмотря на упомянутый приказ, идет себе мимо дома Муравьева в церковь Богу молиться. Муравьев крикнул крестьянину, чтобы он не смел проходить по его земле, но тот, не оборачиваясь, пошел в церковь.

В этом поступке Панфилова земский начальник Дмитровского уезда нашел самоуправство и подверг крестьянина взысканию. В вышестоящих инстанциях приговор был утвержден (между прочим, выяснилось, что «обвиняемый» был глухой).

Крестьянин подал кассационную жалобу, но до выяснения ее юридического результата «познакомился» с ее практическими последствиями, ибо был арестован и посажен в тюрьму по распоряжению губернатора Балясного.

По совету присяжного поверенного Л.Кржевского, который был защитником Панфилова, родственники крестьянина поехали в Петербург с жалобой на губернатора к бывшему министру внутренних дел В.К.Плеве, но министр сказал, что он не верит, что губернатор мог так поступить, как изложено в жалобе, и потому оставил жалобу без удовлетворения.

После смерти министра родственники Панфилова вновь обратились с той же жалобой к его заместителю, и по предписанию из Петербурга крестьянин был наконец освобожден от тюрьмы».

Маленькая эта история, такая маленькая, что, не будь в ней «счастливого» конца, корреспондент, может быть, и не обратил бы на нее внимания, да и мы тоже. Какой-то там Муравьев, какой-то Тиняков… Но ведь Панфиловых миллионы, этих Муравьевых, Тиняковых десятки тысяч: Муравьвы и Тиняковы, Балясные отдают приказы, и тысячи судей судят их ослушников. Ни губернатор, ни министр не допускают даже мысли, чтобы эти «ослушники», эти Панфиловы, могли быть правы. Все озабочены лишь тем, чтобы защитить право землевладельца, престиж власти.

Давняя история, но, полагаю, поучительная для нас, молчаливого безденежного большинства населения России, которое, несмотря на все «посулы» и «старания» реформаторов, земельным собственником так и не станет. Понимая это, я иногда, грешный, думаю: хорошо, что не дожила до нашего воровского времени мать моя, лечившая душу свою видами-красотами просторов родной земли. Чего доброго, за них теперь налог будут взыскивать. Как, возможно, за солнечный свет и воздух.

 

Коварная цель

Академик Славентин Семенович Четвертков, которому хочу сейчас предоставить слово, дожил в отличие от моей матери, до воровского шабаша. Четвертков сопредседатель и координатор Саратовского собрания ученых, изобретателей, деятелей национальной культуры Русской академии, профессор Технологического института и Саратовского университета. Он, тот ученый, в котором соединены практический опыт геолога-разведчика (Колыма, Якутия, Забайкалье), изыскателя-проектировщика (зона орошения Каракумского канала в Туркмении), исследователя в области мелиорации и экологии (Поволжье). Человек глубоко неравнодушный, много лет занимающийся проблемами окружающей среды, он автор концепции созидательного природопользования и так называемой концентрически-зональной модели управления производительными силами региона. А его завершенная рукопись учебника-справочника «Созидательное природопользование» вызвала значительный интерес на Западе и была отмечена дипломом и сертификатом признания ЮНЭП ООН. И не только отмечена, предприимчивые американцы предложили издать эту работу на английском языке в США. Он отказался, полагая, что, возможно, все-таки и у нас найдутся средства для публикации столь важного труда!

В целом его позиция заслуживает внимания не только контролирующих, других государственных органов, но и широкой общественности.

Итак, беседа с ученым, опубликованная в журнале «Президентский контроль», который в то время приходилось мне возглавлять.

– Славентин Семенович, некачественные импортные продукты, заполнившие наш рынок, это и есть та самая продовольственная опасность, или на эту проблему смотрите шире?

– Продовольственная опасность – вероятность голода, вызванная антинациональной политикой любого государства.

Продовольственная безопасность – система обеспечения защищенности продовольственного рынка от реальных и потенциальных угроз. Иначе – это способность государства обеспечить достаточное, устойчивое и экологически качественное питание населения независимо от действия внутренних и внешних угроз и влияний международных кланов и сообществ.

– Значит, для обеспечения продовольственной безопасности необходима соответствующая национальная политика? Не сродни ли это национализму? Есть ли грань между национальной политикой и национализмом?

– В Вашем вопросе звучит боязнь ярлыка «националист». Хотя для всех стран «национализм – преданность своему народу, защита национального единства или независимости», «интернационализм – вера в дружественное сотрудничество между народами к взаимной выгоде». То есть во все м мире общественно-политические отношения строятся на экономических началах, на стремлении к взаимовыгодным договорам, на отстаивании национальных интересов каждой из договаривающихся сторон. В России то же, правда, с точностью до наоборот, закреплено в законах, которые преступить нельзя.

– Ну, уж раз рыночные отношения предполагают взаимную выгоду, значит, должна изменяться и национальная политика государства?

– Должна, но не изменяется. И нам не позволят измениться. Такая политика была выгодна, как для бывших союзных республик, так и для стран Запада и Америки.

Известно, что в 30-е годы бюджеты большинства республик, кроме РСФСР, состояли из дотаций. Тогда же рост капиталовложений в республики Кавказа и Средней Азии был в пять раз выше, чем в славянские республики. Многие десятилетия население неславянских республик и автономий было полностью или частично освобождено от налогов. Даже в 1945 году в Белоруссии сельхозналоги были в несколько раз выше, чем в Грузии. А ведь пожар войны не прошел по территории Грузии. Или еще. В 1951 году колхозники на трудодень получали: в Смоленской области – 890 г зерна и 17 копеек; в Эстонии – 1 кг 830 г зерна и 1 рубль 50 копеек; в Таджикистане – 2 кг 40 г зерна и 10 рублей.

По советским законам в РСФСР оставалось 50 % подоходного налога, в республиках – все 100. Более того (и это главное), в союзных республиках создавались производства, выпускающие готовую, то есть дорогую продукцию (станки, оборудование, искусственные волокна, перерабатывающие заводы и прочее), а Россия оставалась для них сырьевым придатком. А, как известно, от продажи сырья еще ни одно государство не богатело. Поэтому в 1990 году Россия занимала последнее место по потреблению.

Производство: Грузия – 10,6, Армения – 9,5, Эстония – 15,8, РСФСР – 17,5.

Потребление: Грузия 41,9, Армения 29,5, Эстония – 35,8, РСФСР – 11,8.

Политика кормления суверенных республик за счет «русской сошки» продолжается и сейчас, об этом свидетельствуют расчетные данные удельных дотаций бюджета РФ на 1993 год (миллион рублей на 1 тысячу жителей): Калужская область – 7,0; Брянская область – 8,0; Краснодарский край – 12,2; Ставропольский край – 14,1; Астраханская область – 15,0; Калмыкия – 69,1; Дагестан 34,6; Чечня – 15,8; Северная Осетия – 22,9; Кабардино-Балкария – 31,6; Черкесия – 25,8.

– Россия – большая и богатая страна. Почему бы ей не поделиться с другими народами?

– Давайте жить по социально-экономическим законам развития цивилизации. Богатые потому богатые, что не подают. И вполне естественно, чтобы выжить, нищий народ вынужден уничтожать природу: леса, чтобы оттопиться и обогреться; диких и домашних животных, птиц, рыбу, прокормиться; лекарственные растения, чтобы лечиться, и так далее. Работающая мать месяцами не получает зарплату, при виде умирающего от голода ребенка готова на все. И здесь не помогут никакие жесткие законы. И совсем неестественно, когда в России богатая природа, а народ нищий.

– Но ведь высокоразвитые страны помогают странам третьего мира и России?

– Обычное заблуждение россиян. Мы должны твердо уяснить: высокоразвитые страны могут жить только в колониальном режиме межгосударственных отношений, когда, к примеру, договорные отношения между нефтяными компаниями и представительствами нефтедобывающих стран имеют концессионный характер.

В этом случае принимающее государство сдает на 30–50 лет свою территорию, получая только разовые платежи (так называемые бонусы) до 5–7 миллионов долларов и 12–20 % стоимости сырой нефти (платежи с добычи). Вся ирония состоит в том, что, кстати, доля Ирака в конечной цене 11 долларов за каждый баррель нефти, проданной в промышленные страны, выражается всего в 74 центах.

Так что народы развитых стран, достигшие своего высокого уровня за счет ограбления чужих народов, не позволяют своим правительствам снижать норму прибыли.

Норма прибыли – прибыль, деленная на издержки производства. Если прибыль – двигатель, сердце экономики, то норма прибыли – показатель здоровья, работоспособность сердца товарного производства. Норма прибыли в полосе от 2,5 до 4 процентов для корпораций является «полосой инфаркта», когда прибыль перестает действовать как стимулятор производственного процесса. Подобная ситуация была в коды великого кризиса экономики США (1929–1932).

– Убедили. Но изолированно от внешнего мира Россия не может развиваться?

– Но и входить с «голым задом» в цивилизованный мир, по меньшей мере, не этично. Надо знать, что главный секрет международной торговли в том, что, в отличие от цен замкнутых национальных экономик, мировые цены не возникают стихийно и не связаны со средними трудозатратами, а сознательно формируются странами «десятки». В этом случае обмен не эквивалентный: развитые страны завышают цены на свой экспорт и занижают цены на предметы импорта. Если же договаривающиеся страны не сходятся в цене, то в ход пускаются финансовые рычаги, эмбарго на поставки стратегического сырья и оборудования. То есть рост международной торговли выгоден только странам, способным активно влиять на мировые цены.

– Россия тоже крупная аграрная держава, почему же она не может влиять на мировые цены?

– Да, очень крупная страна. И сельскому хозяйству России хватает ресурсов, ей не хватает политики. Страны Западной Европы и Америки монополизировали экспорт зерна. Всего пять американских компаний контролируют зерно свободного мира. Фрибурги обладают «континентальным зерном», семья Луи Дрейфуса владеет второй компанией, а семья Герш контролирует третью – компанию «Бунге».

«Пульс наших зерновых закупок вообще необъясним. Мы закупаем зерно в США, Австралии и Франции, где оно дорогое и некачественное, для исправления торгового дефицита названных стран (какая забота о чужих народах). В то же время (1991 г.) СССР производил ячменя 29,5 % мирового производства (или 5 урожаев США), пшеницы – 16,2 % мирового (или 2 США), овса – 45,1 % (или 4 США), ржи – 55 % мирового (или 12 ФРГ), проса – 2,5 % мирового (или «две Австралии). Так что страна не нуждалась в импортном зерне, за которое мы платим нефтедолларами.

Еще пример антинациональной государственной политики. Согласно официальной статистике в СССР ввозилось от 200 до 450 тысяч тонн масла в год из других стран. В то время СССР производил 33,7 % мирового выпуска молочных продуктов, 21,4 % масла (1,8–1,9 миллиона тонн), а население СССР составляло 4,88 % мирового. И социалистические и капиталистические страны потребляли масла больше, чем сами производили. Свое масло на продажу на мировом рынке вывозили только Дания, Франция, Нидерланды, Австралия и Новая Зеландия. В 1990–1991 гг. нехватка масла за рубежом составила 595 тысяч тонн, а в СССР, где все время увеличивалось его производство, масло вдруг исчезло. Оказалось, до 90 % русского масла продавалось по бросовым ценам за рубеж. Так искусственно создавался в России дефицит не только масла, но и мяса, сахара, растительного масла и овощей.

Дефицит породил очереди, а последние социальные неурядицы, переходящие в озлобленность народа на структуру общества, что умело было и использовано.

В годы реформ элеваторы России были заполнены импортным зерном по цене 220–280 долларов за тонну. Отечественное сырье, более качественное и дешевое, по 160 тысяч рублей за тонну не принималось, чем практически уничтожалось отечественное зерновое хозяйство. Этому способствует и то, что в1992 году остались без удобрений 40 % площадей под зерновые, в 1993 – 75 %. В 1995 году сибиряки вообще «отсеялись без удобрений». Кроме того, в 1993 году селяне остались без горючего. Из-за нехватки техники и горючего, для примера в Ярославской области не было удобрено 47 % зерновых, 75 % льна, 20 % картофеля. В тоже время за границу по бросовым ценам продано более 60 миллионов тонн нефтепродуктов.

– Ну сегодня-то ситуация в сельском хозяйстве изменилась?

– Однажды в Саратове состоялось заседание коллегии координационного совета АПК. Обращу Ваше внимание на основные выводы, прозвучавшие в докладе заместителя министра сельского хозяйства Российской Федерации Владимира Николаевича Щербака. Возросли закупки продовольствия за рубежом. Не использованы мощности перерабатывающих производств. Снизилось душевое потребление мясных и молочных продуктов. Два года не финансируется республиканская программа «Плодородие». Селом не погашен кредит. Снизился уровень рентабельности (и это при очень низкой зарплате сельхозрабоче-го!). Уровень рентабельности АПК – минусовой.

Как видите, гибель отечественного сельского хозяйства налицо. И чтобы его окончательно добить, дирижер реформы – Международный валютный фонд – «потребовал… сократить посевы зерна, а также поголовье скота и свиней». Уже с 1991 года Российская земля идет в залог в форме документов на право управления ее сроком на 99 лет с последующим продлением договоров.

США собираются стать главным экспортером продовольствия в мире. Уже сегодня Америка сосредоточила в своих руках 44 % мирового экспорта пшеницы, 35 % экспорта необработанного зерна, 75 % экспорта бобовых.

– И какой же выход из создавшегося, вернее, из спровоцированного международными силами кризиса в области продовольственной безопасности России?

– В мировой практике уже накоплен опыт выхода из подобных социально-экономических кризисов. Известно, что источник экономического ускорения заключается в концентрации средств труда и капиталов, в слиянии и укрупнении различных экономических единиц, в замене рыночных начал и конкуренции на государственное планирование. И в этом процессе, по теории Кейнса (которого вряд ли можно считать приверженцем социализма), государство должно быть не сторонним наблюдателем и не третейским судьей, а активным участником в качестве самостоятельной кампании в роли банкира. Не думаю, что пришедшие к власти демократы не знали об этом. Кто же они? Вывод делайте сами. Особенно это касается отечественных товаропроизводителей. Они дали обмануть себя, создав по указке властей общественные структуры по защите российских предпринимателей и потребителей, хотя это функция государственная и только. С их молчаливого согласия разрабатываются государственные акты в ущерб национальному товарному производству.

Для меня ясно одно: против интересов страны выступать могут только враги или люди, лишенные нравственности, чувства принадлежности к гражданам России.

Безвыходных ситуаций не бывает. В своей книге на основе системной координации развития производительных сил и эколого-правово-го регулирования взаимоотношений общества и природы я показываю механизмы стабилизации социально-экономической обстановки России и обществе. Но с этим читатели могут ознакомиться только после опубликования книги.

– А теперь немного другом, Славентин Семенович. Обывателю, наверное, не придет в голову, что поступающие из-за границы продукты питания с разными там, подчас и ядовитыми добавками, имеют определенную коварную цель и специально изготавливаются для экспорта в нашу страну. Опасность мы привыкли видеть зримую, осязаемую. А тут все так славно, красиво, удобно и вдруг опасно. Неужели такие продукты питания могут быть грозным биологическим оружием? Может, иные экологи несколько сгущают краски?

– Да нет. С одной стороны продукты питания являются основным источником жизнеобеспечения человека. Но это когда они экологически чистые, когда минерально-витаминная диета обеспечивает оптимальное функционирование всех процессов в организме человека. Но, с другой стороны, власти могли организовать (спровоцировать голод). Вы знаете, в России и такое было. Голодным человеком легко управлять. Не потому ли так мала потребительская корзина России из 19 видов продуктов (в день: 110 граммов говядины, 6 граммов вареной колбасы, 3 грамма полукопченой, 11 граммов сметаны, 5 граммов сыра, половина яйца и четверть яблока. Это же меньше рациона собаки “PEDIGRIPAL”).

Руководство Российской Федерации открыло широкий доступ на наши рынки некачественной иноземной продукции, в которой установлено присутствие сверхдопустимых доз тяжелых металлов (меди, свинца, ртути), различных консервантов и молекулярных соединений. В результате в организме накапливаются продукты обмена, которые вызывают тяжелые расстройства центральной нервной системы, печени, почек, рак крови и злокачественные опухоли, мутации в мозге, приводящие к прогрессирующей умственной отсталости.

– Возможно, это результат рыночных отношений, и все элементарно просто. Стремясь получить максимальную прибыль, продавцы закупают самую дешевую продукцию?

– Действительно, дешевые товары при высоких темпах реализации могут обеспечить получение большей прибыли, чем при реализации дорогих товаров. По имеющейся информации, в западных странах Америке разработкой генетического оружия занимаются около 140 различных институтов. В США проведением научно-исследовательских работ в области создания средств биологического воздействия занимаются около 30 военно-исследовательских центров и 70 гражданских подрядных организаций (фирм, НИИ, университетов). Общее руководство возложено на Медицинский НИИ изучения инфекционных заболеваний Армейский институт им. Уолтера Рида. Так что создана система, хорошо координируемая и финансируемая, а острием направленная против России, где размещены все виды минерального сырья, как основы развития и сельского хозяйства, и промышленности.

– Если это известно, то какие меры принимаются на государственном уровне, чтобы противостоять потоку биологического вреда?

– Напротив, прежним руководством России созданы максимальные условия для вторжения в Россию биологического оружия. Еще в 1992 году научно-исследовательским институтам биологического и биохимического профиля были даны указания о сворачивании научных лекарственных препаратов, нейтрализующих воздействие на организм человека средств биологического оружия. В начале 1993 года запрещен таможенный досмотр отдельных военно-транспортных и специальных самолетов США, которые могут с любым грузом, в том числе со средствами биологического воздействия, совершать полеты над территорией РФ под предлогом контроля над разоружением. Помимо этого, по оценке отечественных экспертов, продовольственный импорт может контролироваться сотрудниками МВЭС всего на 30–40 % из-за отсутствия диагностической аппаратуры. Президент РФ Б.Н. Ельцин недавно призвал сократить импорт, но на практике последний все увеличивается, даже в самом урожайном 1997 году.

Принцип несбалансированного содержания микрокомпонентов положен в основу отбора продуктов питания, поступающих из-за рубежа. Сигареты, которые курят в России, запрещены к реализации в США.

Почему? Дело в том, что под влиянием слюны человека из нитратов, находящихся в табаке, образуются нитрозоамины, которые причислены к опаснейшим канцерогенам. Или еще пример. В России винно-водочные изделия отнесены к продуктам питания. Шло преднамеренное спаивание россиян. А там, где водка, там и табак, и проституция, и наркомания. Начиная с 1989 года, число наркоманов у нас возросло с 50 тысяч до 5 миллионов.

– Славентин Семенович, из того, что Вы сказали, можно сделать печальный вывод – против России начата биологическая война?

– Да, это действительно так. В этой связи становится понятным прогноз, разработанный для администрации Буша. Так называемой «доктриной освобождения» предусматривается сократить великороссов в России до национального меньшинства.

– И количество определено?

– Бывший Генеральный прокурор России В. Степанков в своей книге приводил цифру сокращений русских до 100 миллионов человек за 20–25 лет. Судя по демографии населения, план уничтожения россиян выполняется, и, как это ни грустно сознавать, Правительство РФ этому способствовало.

– Но ведь известно, сам Президент Ельцин призывал россиян больше внимания уделять именно отечественным продуктам и товарам.

– Увы, тот призыв сподобился гласу вопиющего в пустыне. Никаких ощутимых мер за ним не последовало. Зато на Западе знают, что делают. Слабому президентскому голосу в защиту отечественного противопоставлена мощнейшая пропаганда всего западного через закупленные Западом же наши средства информации. Посмотрите, какой шквал рекламы только пресловутой жевательной резинки, сникерсов и прочих заморских штучек обрушивается на нас с утра до вечера с голубых экранов. Всех нас, наше молодое поколение, наших детей лишают выбора. Нам упорно внушают, нам подсказывают, нас заставляют пить и есть только то, что везут с Запада. И делается это с одной лишь целью, чтобы окончательно добить нашего отечественного товаропроизводителя. Так легче нас колонизировать.

 

Потребовался «божий бич»

Вскарабкавшись с помощью зарубежных «друзей» и собственной наглости на Олимп государственной власти оболганной ими России, новые управители, несмотря на более чем очевидную всенародную беду, царствующую благодаря деяниям новоделов – никакой вины за собой не чуют и не признают, оставаясь при этом чрезвычайно оптимистичными. До нынешних, испепеляющих просторы нашей родины пожаров, они уверенно заявляли: Россия собирает рекордные урожаи, способна в ближайшее время экспортировать до сорока пяти миллионов тонн зерна. Потребовался «Божий бич», чтобы хоть немного вразумить самонадеянных капитализаторов.

А ведь что было в начале. Вот свидетельства Альберта Семина, проработавшего в Министерстве сельского хозяйства почти два десятилетия:

– Помню встречу с Егором Гайдаром в декабре 1991 года. Он резко спросил тогда:

– Почему зерноуборочных комбайнов в России в три раза больше, чем в США, а хлеба собираем в два раза меньше? При этом закупаем его в Штатах регулярно!

Пришлось объяснить: производительность американской техники вдвое выше нашей. Что у нас самое холодное земледелие в мире. В США, как правило, осень долгая, сухая и теплая. Там нет угрозы, что хлеб уйдет под снег и погибнет. Даже Западная Европа убирает зерновую кукурузу до конца ноября.

– Допустим! Но вы не ответили: почему мы у них покупаем хлеб? Неужели нам не хватает тех ста миллионов тонн, которые Россия собирает в последние годы?

Я рассказал о балансе хлеба: из 116 миллионов тонн зерна, собранных Россией в 1990 году, 17 пошло на семена, 30 – на пищевые цели, остальное количество – около 69 миллионов – на корм скоту и птице. Да еще по импорту страна завезла в тот год 20 миллионов тонн фуражного зерна, чтобы полнее обеспечить народ отечественным мясом.

Итого израсходовано 136 миллионов. Колхозам за тонну зерна платят меньше, чем зарубежному фермеру. Это не стимулирует наши хозяйства постоянно расширять производство. Ведь на председателе еще висят обязанности по строительству ферм, жилья, школ, детских садов прокладке домов.

Гайдар с гневом воскликнул:

– Вы защищаете честь мундира! Вы отвечаете в России за зерно и не хотите признать, что сельское хозяйство страны – черная дыра! Сколько в него не вкладывай средств, все проваливается бесследно! Нам выгоднее покупать продукты за рубежом, чем производить у себя! Я пытался доказать, что сельское хозяйство не в состоянии существовать само по себе, без поддержки государства, особенно в российских условиях…

– Рынок сам отрегулирует все! – заключил Гайдар.

С тех пор прошло почти два десятилетия. В глазах правительства сельское хозяйство зияло как прорва. С 27 процентов расходной части бюджета до 1,5!

В течение нескольких лет с невероятным упорством, силой разогнали колхозы. Половину всей продукции страны давали подворья – личные подсобные хозяйства крестьян. Была отлаженная система взаимного снабжения и сбыта колхозов и частников. После принудительного уничтожения колхозов подворья медленно, но неуклонно стали хиреть, сворачивать свое производство. Дело дошло до того, что многие отказались держать не только коров, но и домашнюю птицу.

Вскоре все убедились: разбудить частнособственнический инстинкт слишком мало, чтобы сделать крестьянина хозяином земли. Необходимо было в комплексе решить и все остальные проблемы жизнедеятельности. А этого не случилось. К тому же огромные финансовые средства, полученные от продаж за рубеж нефти и газа, обошли деревню стороной, не способствовали ни стабилизации, ни модернизации сельского хозяйства страны, ни повышению его окупаемости. И фермерство стало задыхаться, бежать от земли.

В середине 90-х годов валовой сбор зерна рухнул вдвое, – до 63 миллионов тонн, а затем – до 47. Это уровень 50-х годов. Поголовье крупного рогатого скота катастрофически сократилось. В результате 88 процентов предприятий сельскохозяйственной отрасли стали убыточными.

Вы думаете, что это «созидательное разрушение»? Самоочищение экономики от неэффективных хозяйств? Нет! Резкое снижение финансирования вызвало повсеместный спад производства. Деревня скатилась в демографическую яму. Начался устойчивый рост смертности мужчин – спивались, будучи безработными. Наступило невиданное прежде снижение рождаемости, возникло массовое бегство дееспособного населения из деревень. Несущий экономический и социальный каркас территории страны во многих местах провалился.

В итоге землю во многих деревнях некому и нечем стало пахать. Из оборота выбыло больше трети пашни, около 90 миллионов гектаров лугов и пастбищ. Вся изношенная техника – миллионы машин – пошла в металлолом, а купить новую было невозможно: нищета охватила сельское хозяйство. Этому способствовали постоянный рост цен на топливо, удобрения, электроэнергию, промышленные товары. Восстановление сельскохозяйственного производства в стране началось лишь в этом веке. Медленно и очень трудно.

Последние десять лет погода щедро помогает земледельцу. В 2009 году тоже не было зимы в принятом понимании этого слова, и озимые культуры полностью сохранились. Весной и летом дожди шли в пору, как по желанию опытного хлебороба. А жатва в центре страны была на редкость благодатной.

Урожай ждали с восторгом. Заключили фьючерсные контракты для поставки зерна по хорошей цене. Скупщики взяли внушительные кредиты в банках, готовясь к заказу вагонов. Ведь зерновозов нынче в стране днем с огнем не сыщешь. Поэтому кое-кто из трейдеров занимался привлечением даже автоколонн. А деревня в это время совершала выдающийся подвиг. Она собрала 90 миллионов тонн зерна! Хотя в одиннадцати регионах хлеб подсушило. Кстати, в XX столетии сильная засуха 14 раз поражала европейскую часть России и 8 раз регионы Западной Сибири. Однако аграрники продемонстрировали, что хребет деревни пока не сломан. Люди выдержали невиданное напряжение, работая на уборке по 18–20 часов в сутки! Все верили, что если спасут хлеб, будет спасена и деревня.

Однако с завершением жатвы все иллюзии быстро рассеялись. Действительно, собран второй по величине урожай за последние 20 лет. Казалось бы, есть все предпосылки встать с колен, расплатиться с долгами по зарплате, за топливо и удобрения, погасить кредиты. Но затоварились хлебом. Мир в прошлом году собрал небывалое количество пшеницы, больше, чем планировал. И пока Россия молотила хлеб, зернопроизводящие страны начали продажу своей продукции. А тут выяснилось, что качество нашего зерна, поставляемого за рубеж, оставляет желать лучшего. Истощенная российская земля не обеспечила хлеб нормальным питанием. Три четверти его оказалось малоценным, кормовым. И достойный спрос на отечественную пшеницу неминуемо рухнул. Как в стране, так и за границей. Цена – ниже себестоимости. Чем больше продашь, тем весомее убыток…Одно спасение – внушительная государственная закупка зерна. На нужды страны.

Развитые страны регулярно скупают зерно, когда на него падает спрос. Это делается для того, чтобы поднять доходы фермеров, сделать выращивание зерна прибыльным. Затем, через год, если хлеб на рынке чрезмерно дорожает, резерв продают намного дешевле, ликвидируя дефицит зерна. Эта мера, так называемая интервенция, направленная на выравнивание спроса и предложения, является механизмом, широко осуществляемым в мире.

Первую интервенцию Министерство сельского хозяйства России провело в 2002 году. Заготовили в госрезерв чуть больше 1,6 миллиона тонн. Впервые хлеб в стране оказался как бы излишним. С одной стороны, мы сетуем на огромный сырьевой экспорт (нефть, газ, металл, лес-кругляк), с другой воспылали огненным желанием продавать зерно за рубеж. В 2007–2008 годах было отгружено около 24 миллионов тонн. В последнее время вынашивается идея вложить 100 миллиардов рублей в развитие инфраструктуры по вывозу зерна за рубеж. В 2009 году до начала ярового сева Минсельхоз объявил, что будут проводить интервенцию зерна в период жатвы. Назвали и цены – чуть выше себестоимости, но все-таки выгодные крестьянину. Пришла уборочная страда, а закупок нет. Неожиданно их перенесли на сентябрь, затем – на ноябрь. Смятение охватило крестьян. Куда девать хлеб? Ведь почти все на токах! Аграрное руководство страны вдруг выступило с предупреждением: биржевая торговля будет точечная и «на понижение цены». Как? Закупить зерно, не покрывая затрат хлебопашцев! Разорить своих? Нет, такого еще в мире не бывало. Пришел ноябрь. Биржи сбили цену до уровня себестоимости сырья. А кое-где даже ниже. Заготовили не 15 миллионов тонн, как требовалось, а всего несколько сотен тысяч. Многие производители от участия в биржевой торговле отказались. Почему взяли хлеб в хозяйствах за грош. Чтобы получить прибыль на его перепродаже. Это родное-то государство. Вместо помощи крестьянам интервенция обернулась бедствием, обрушив еще сильнее цену на рынке, создав в тысячах хозяйств катастрофическую финансовую ситуацию. Оказалось, что министерству дали слишком мало средств. Но откуда же все-таки излишки хлеба? Как возник «рекордный» валовой сбор зерна?

Россия долго и трудно шла к устойчивому выращиванию 100 миллионов хлеба. Это количество ограждает народ от голода. Впервые страна преодолела названный барьер в 1970 году. За последние пять лет Россия собрала на 85 миллионов тонн зерна меньше, чем за пятилетие накануне реформ. Мы не только не намолачиваем рекордные урожаи, мы не вернули уровень производства двадцатилетней давности! «Излишки» хлеба образовались из-за трагедии, произошедшей в последние два десятилетия страны. В результате уничтожения десятков миллионов коров, свиней, овец и коз зерно, которое раньше использовалось для их содержания и откорма, оказалось избыточным. Но при этом Россия стала импортозависимой до такой степени, что почти три миллиона тонн мяса завозит нынче из-за рубежа. Со всех континентов. Мир регулярно сотрясают коровье бешенство, птичий грипп, африканская чума свиней. Нам прут глубокозамороженное мясо, многие партии лежали в резерве по нескольку лет. Поставщики выращивают для нас скот с помощью гормональных препаратов, стимулирующих повышенные привесы животных, массового применения антибиотиков, обрабатывают куриные окорочка хлором, поставляют продукцию с просроченными сроками хранения. Бывают случаи, когда в мясе не только исчезли все витамины, но и начался распад тканей.

Потепление климата в России создало видимость подъема деревни. Псевдолибералы сумели разрушить колхозы, но не создали крепких крестьянских хозяйств. Материально-техническая база производства обескровлена. В России, занимающей на Земле седьмую часть суши, к сожалению, уже не производятся современные надежные тракторы. Хлеборобы приобретают их в Белоруссии, Германии, США и даже Финляндии! Не остановлено сокращение поголовья крупного рогатого скота, в том числе коров – главного источника говядины и молока. Численность так упала, что стала в два раза ниже уровня 1913 года, когда население страны было намного меньше. Вот как действует незримая рука рынка! Да, зерно остается неиспользованным. Но если послушать некоторых руководителей, его запасы получены благодаря выдающимся успехам в сельском хозяйстве. Результат этих отчетов? Учитывая, что сельское хозяйство стало «лидером экономики», на будущий год Госдума РФ уменьшила ассигнования на 10 миллиардов рублей. Выделено 1,3 процента расходной части бюджета. В условиях такой аграрной политики возделывание зерновых – основного продукта населения – впервые за последнюю тысячу лет стало в России бессмысленным занятием. Обузой! А ведь хлеб был не только главным, но и святым на Руси продуктом. Нынче ему уготована судьба самая неблагодарная. Сегодня хлебный клин достиг критической величины. Но так как он дает лишь убытки, на сколько миллионов гектаров снизится его площадь весной будущего года? Осенью прошлого года «била рекорды» по плюсовым температура воздуха. А если то же самое произойдет в середине будущего лета? Если после природной благодати наступит раскаленное бездождье? (это и произошло – Г.П.), Ведь никогда еще за последние полвека сельское хозяйство не было так изнурено и уязвимо для экстремальных условий, как в настоящие время.

Да, Россия способна дать хлеб в нужных объемах. Но прежде потребуются годы титанической работы. Аграрное руководство нынче делает немало по выделению дополнительных объемов кредитов, субвенций и кредитов, но они латают дыры и не решают судьбы хлебного поля России. Нужна национальная программа, аналогичная той, что была разработана в 50-х годах ХХ века по освоению целинных и залежных земель. Она, как известно, в основном осуществлена в районах Сибири и Казахстана. Теперь же предстоит вновь вернуться к земле и начать такую же широкомасштабную деятельность в подавляющем большинстве регионов России. Особенно Нечерноземья. Полная обеспеченность страны хлебом – это экономическая и политическая мощь не только сельского хозяйства, но и всего государства. Иначе придем к тому, что страна при средней засухе соберет своего зерна только на блокадные пайки. (Пайки пока еще не пришли, но цены на продукты питания, как мы знаем, уже подскочили чуть-ли не в поднебесье – Г.П.)

 

Под обманчивой сенью знамен

О безумии, беспределе нынешних капитализаторов России, об единственном, похоже, «великом таланте» правящей бал бюрократии – не понимать людское горе, народные чаянья и вообще то, что происходит в Отечестве, – можно писать бесконечно. Я же, заканчивая первую часть своей горькой книги, хочу вспомнить случайную встречу с Валерием Кравцом – человеком, который более 30 лет проработал в Норильске. Вернее, я хочу вспомнить и привести сейчас наспех записанные стихи, прозвучавшие тогда из его уст.

* * *

* * *

* * *

* * *

(Долго, однако, придется ждать нерпам нормальных ходоков. Ведь порочная система, сокрушившая совесть в ненормальной нашей стране, увы, не способна родить героев – она рождает, главным образом, и это естественно, порочных людей – Г.П.).