#img_2.jpeg

СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ РАБОЧЕЙ МОЛОДЕЖИ

Пьеса в трех действиях, девятнадцати картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Б о р и с.

В а с и л и й.

С е р г е й.

К о л я.

Е г о р.

К о с т я.

М и ш а.

О л я.

Н а т а ш а.

Н ю с я.

В е р а  П е т р о в н а.

С е м е н  П а в л о в и ч  К р а й н о в.

Я ш е н ь к а.

В и к т о р  С т е п а н о в и ч  Г о р я н о в.

По ходу действия — р е б я т а  в поезде.

Время действия — вторая половина шестидесятых годов.

 

ПРОЛОГ

Небольшой скверик перед зданием технического училища. Взяв друг друга под руку, у скамьи стоят  О л я,  С е р г е й,  Н а т а ш а  и  К о л я. На скамье — Е г о р. Он играет на аккордеоне. Остальные увлеченно поют песню о скорой разлуке, о дружбе. Им немного грустно и тревожно. Мимо проходит  В а с и л и й.

К о л я (Василию). Вась, ты куда? Давай к нам!

В а с и л и й. Спешу. Некогда. (Обходит куст и садится на другой скамье.)

Появляется радостно-возбужденный  Б о р и с. Все бросаются к нему.

С е р г е й (Борису). Ну?! Распределили?! Давай! Выкладывай.

Б о р и с. Мечты, мечты, где ваша сладость!..

О л я. Борька, ну, будь же человеком.

К о л я. Ждать устали!

Б о р и с (Оле). Ты, кажется, хотела в Подгорск на машиностроительный завод?

О л я. Да разве я одна? Все мы…

Б о р и с (радостно). Вот всех и назначили.

К о л я. Клянись!

Б о р и с (поднимается на скамью). Клянусь!

О л я. Егор! Выдай!

Е г о р заиграл на аккордеоне.

Подхватывает Бориса под руку и весело отплясывает что-то быстрое и непонятное. Заметив приунывших Сергея и Наташу, вдруг останавливается.

А Наташа как? Токарей тоже с нами?

Б о р и с. Кажется. Там сейчас решают.

С е р г е й. Борька, а ехать когда?

Б о р и с. Послезавтра. Два дня на сборы. Так что, братцы, двинулись. Сейчас надо в канцелярию. Да, еще новость. Васька отказался ехать.

К о л я. Как — отказался?

С е р г е й. Обязан ехать. Должен отработать сколько положено. Или зря учили?

Б о р и с. Нет, вообще-то он едет. Но не с нами. С группой из другого училища и в другой город.

О л я. А почему так? Ты не узнал?

Б о р и с. Не знаю.

К о л я. А я знаю…

В а с и л и й (поднимается со скамьи, подходит ближе). Ты, Колька, всегда все знаешь. А ну давай говори, послушаем.

К о л я. А я что? Я ничего.

В а с и л и й. Вот именно. Ничего… Так лучше.

Б о р и с. Если кому надо говорить, то не Кольке, а тебе.

В а с и л и й. Не любитель языком трепать.

С е р г е й. Обиделся? Да? Скажи, если что. А то сразу — в сторону. Даже неловко.

В а с и л и й. Просто искатель-одиночка. Да и дела до меня никому нет.

Б о р и с. Не скажи. Все-таки вместе учились, друзья-товарищи…

В а с и л и й. Спасибо за угощение. Этого не кушаю. Вот и собираюсь друзьями обзавестись.

Б о р и с (насмешливо). Значит, мы не подходим?

В а с и л и й. Кому-кому, а тебе бы помалкивать.

К о л я (из предосторожности нырнул за Сергея). Вытурили тебя со старост, ты от злости и роешь под собой землю.

В а с и л и й. А ты чего спрятался? Выходи.

С е р г е й. Послушай, Васька, если и вправду так, то ты балда. Другой бы одумался да спасибо друзьям сказал.

В а с и л и й. За что? (Вспыхивает.) За то, что на собрании шкуру с мясом до костей ободрали? Я для вас все время старался…

Б о р и с. Вот уж неправда! О себе думал. Ты человек, а другие не люди. Козявки. Потому и ехать с нами отказался. В общем, смотри, твое дело.

В а с и л и й (насмешливо). Верно! У тебя, оказывается, мозги есть? Даже приятно.

Б о р и с. Что ты мастер хамить, давно известно. Пошли, ребята. Будь здоров, искатель-одиночка!

В а с и л и й. Приветик!

Борис, Егор, Коля, Сергей, Оля и Наташа уходят. Василий молча смотрит им вслед. Ему не очень-то весело; он сидит понурившись, затем достает из кармана складной нож и старательно что-то вырезает на спинке скамьи. Из-за куста неслышно появляется  О л я. Молча наблюдает за ним.

О л я. Решил оставить памятку?

В а с и л и й (не сразу). Со скуки.

О л я. Но хочу, чтоб мое имя здесь красовалось. Понял? Заровняй.

В а с и л и й. Пожалуйста. (Сострагивает.) Могу.

О л я. Вась!

В а с и л и й. Ну?

О л я (с обидой). Что спину выставил? Или смотреть на человека не желаешь? А я специально к тебе прибежала. Чтоб ребята не видели.

В а с и л и й. Могла не бежать. Твое дело.

О л я. Ну и свинья же ты…

В а с и л и й. Хорошая свинья больших денег стоит.

О л я. Правда, не с нами едешь?

В а с и л и й (спокойно). Так и знал — об этом спросишь. Вы в Подгорск, а я в соседний городок, Копинском называется. Может, со мной? А? Давай, Ольга!..

О л я. Ну к чему всю эту муру придумал?

В а с и л и й. Для смеху. Я веселый. Словом, говорить уже бесполезно. (Поет.) «Крутится, вертится шар голубой…» Точка. Поняла?

О л я. Вась, переиграть еще не поздно. Документов в конторе еще не оформляли…

В а с и л и й. Не люблю, как маятник, из стороны в сторону. Решил, — значит, зарубка.

О л я. Ребята вон как обиделись.

В а с и л и й. Да? Обиделись? Они меня не так кусали… Молчал, сопел в две дырочки.

О л я (всплеснув руками). Неужто вот так и уедешь?

В а с и л и й. А что?

О л я. Вась! Значит, нашей дружбе конец? Навсегда? Ты понимаешь это слово?

В а с и л и й (зло). Брось петь подголоском — «дружба, дружба»! Сама, должно, ног под собой не чуешь, что с Борькой едешь. Двигайте! Думаете, я без вас дороги не найду? И в газете еще читать будете. С портретиком. А ты давай жми к своему белобрысому, танцы-манцы, целуйся с ним, а ко мне не липни. (Резко поворачивается и уходит.)

О л я. Васька!

В а с и л и й. Ну? Чего?!

О л я. А то, что дурак и слепой. Вот и все.

В а с и л и й. Спасибо! Мой привет! (Уходит.)

Занавес

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

День. Тамбур вагона идущего поезда. О л я  и  Н а т а ш а  горячо спорят.

Н а т а ш а. Не ходи! И не выдумывай!

О л я. Ну почему? Почему?

Н а т а ш а. Вот послушай меня — спасибо скажешь.

О л я. Ты просто невзлюбила Ваську, и все.

Н а т а ш а. Человек отказался от вас. И от тебя, значит!..

В тамбур входят  Б о р и с,  К о л я,  С е р г е й.

С е р г е й. Вот где они приютились? А мы ищем.

Н а т а ш а. Не иголки, не потеряемся.

Б о р и с. Вы чего сюда сбежали?

К о л я. А ну говорите, какой ваш секрет?

О л я. Просто девчачьи разговоры. Разрешается?

Н а т а ш а (Оле). А я скажу! В третьем от нас вагоне…

О л я (прерывает). Наташка!

Б о р и с. О Ваське, что ли?

С е р г е й (хмыкнув). Подумаешь, новость.

Б о р и с. Это мы и сами знаем.

К о л я. А кто первый пронюхал? Я! Еще на той остановке, слышу, кто-то на гитаре наяривает и песни поет. И вроде голос знакомый. Заглянул в вагон — Васька.

Н а т а ш а. Я не о том. Ольга к нему в гости собирается…

О л я. Спасибо, подруженька.

С е р г е й (Оле). Голова умнее ничего не сварила?

О л я. Не груби.

Б о р и с. Не надо, Оля. Не ходи.

О л я. Пускай знает, что и мы едем в этом поезде.

Б о р и с (Оле). Пошли вместе.

О л я. Нет. Тебе не надо. Я одна! Сама! (Уходит.)

К о л я. Говорят, что у девок гордость, а я — убейте, братцы, ничего сейчас не понимаю.

Н а т а ш а. Значит, не дорос еще.

К о л я. А чего не дорос? На любовь намекаешь?

Б о р и с (умышленно прерывает разговор). Кто в шахматы?

К о л я (торопливо). Я! (Многозначительно подмигнул Сергею.)

Коля и Борис уходят.

Н а т а ш а. Чего Колька тебе мигает?

С е р г е й. Да ну его. Он ко всем вяжется.

Н а т а ш а. И к тебе?

С е р г е й. Первым делом.

Н а т а ш а (она понимает, с чем «вяжется» Коля к Сергею). А ты что?

С е р г е й. Пускай себе. Колька-то вообще ничего парень. (Помолчав.) Хорошо, что мы вместе едем. Правда?

Н а т а ш а. Я рада.

С е р г е й. Вышло все как по нотам. (Осторожно обнимает ее.)

Н а т а ш а. Не надо.

С е р г е й. Не буду…

Н а т а ш а. «Не буду», а сам обнимается. Принес бы попить, во рту все пересохло.

С е р г е й. Пожалуйста, в один момент!

Н а т а ш а. Нет, иди к ребятам. Я Ольгу подожду.

Сергей на мгновение прижимает Наташу к себе, неловко тычется губами в ее щеку. Наташа вскрикивает, Сергей убегает.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Купе вагона, где едет Василий. Здесь полно  р е б я т. Чуть прислонившись к столику, В а с и л и й  играет на гитаре, запевает, одновременно дирижирует, бросая изредка то одному, то другому короткое резкое словцо, вроде: «прижми», «сбавь», «скрипишь». Эти замечания не вызывают ни у кого обиды, и по всему видно, что ребятам нравится его широкая натура.

М и ш а. Тебе бы самодеятельностью где-нибудь заправлять.

В а с и л и й. Не люблю перед публикой вихляться. Когда просто для друзей — душевнее получается.

М и ш а. Сам научился на гитаре или как?

В а с и л и й. Собственным ходом. Гитара, брат, моя подружка дорогая. Ну, поехали. (Играет.) Взяли!

К о с т я. Стоп! (Прикрывает рукой гриф гитары.) Скажи по совести, почему ты не со своими, а к нам пристроился?

В а с и л и й. Так захотелось. Понятно, ребятишки?

М и ш а. А группы своей не жалко?

В а с и л и й. Хороших людей всегда жалко. Жизнь! Потом же у меня везде новые друзья заводятся. Такой, скажу вам, ребятишки, у меня характер.

М и ш а. А начальство согласилось?

В а с и л и й (усмехнувшись). Человеку надо понимать себя. Ты будь начальником, а я буду себе литейщик Васька. Если дело касается государственного вопроса, ты можешь меня в морской узел завязать. Да я и сам жизни не пожалею! Ну, а если личное, то, извините-подвиньтесь, как-нибудь сам собой распоряжусь.

М и ш а. Так напрямки и говорил с директором?

В а с и л и й. Даже круче.

К о с т я. А не хвастаешь?

В а с и л и й. Да я бригадиром был! Старостой в группе! Хватит? И все время на Доске почета! За голубые глаза туда карточек не выставляют. А вообще кто не верит, пусть проверит. В поезде наши едут.

М и ш а. Пойдешь к ним?

В а с и л и й (берет аккорд и поет). «Разошлись, как в море корабли». (С оттенком искренности.) Все ж таки обиделась братва.

К о с т я. И правильно!

В а с и л и й. Люблю, когда человек — философ.

М и ш а. Коська такой, он все может.

В а с и л и й. Скажу по совести, когда уходить стал, вот тут, в груди, что-то вроде шевельнулось. А особенно когда бригада уговаривать стала. Вроде как сердце с места сдвинулось. (Берет аккорд, поет.)

Все подхватывают песню.

А вы знаете, какое чудо в нашей группе есть? Девчонка одна.

К о с т я. Девок не берут в металлурги.

В а с и л и й. Если я сказал, значит, правда. Ольгой зовут. Тоже не принимали. До Москвы дошла. Видать, одна формовщица на все наше училище. Может, на весь город. Понятно? И, в общем, не девчонка — тигр. Многие ребятишки как огня боятся.

М и ш а. Богатырша, что ли?

В а с и л и й. Тоже сказал! Да ее в карман спрятать можно. Язык у нее — бритва. Иного так отбреет, хоть стой, хоть падай. Ответить-то не каждый сумеет.

М и ш а. Значит, бойкая?

В а с и л и й (насмешливо). Ага, значит.

К о с т я. И красивая?

В а с и л и й. Заметная. Бегали за ней. Пачками. Отшивает.

К о с т я. А ты?

В а с и л и й. Что я?

К о с т я. Тоже бегал?

В а с и л и й. Уговаривала ехать в Подгорск. Так-то. Свобода дороже.

М и ш а. Значит, она за тобой? Да?

В а с и л и й (нехотя). Не извращай моих мыслей.

К о с т я. А ты бы взял да язык прикусил.

В а с и л и й. Язык собственный, жалко.

М и ш а. Слушай, Васька, пойди позови ее. Посмеемся.

В а с и л и й. Этот номер не пляшет.

К о с т я (подзуживая). Она не пойдет. Он же просто нахвастал. Правильно я говорю?

В а с и л и й. Спорить не берусь. (Рванул струны.) Какую?

М и ш а. Что-нибудь веселенькое, а Костя спляшет.

В а с и л и й (Косте). Можешь?

М и ш а. Коська такой, он все может.

В а с и л и й. Раздайся народ! (Играет.)

Костя исполняет комический танец. Присутствующие дружно хлопают в ладоши, подбадривая плясуна. И никто не замечает появления  О л и. Но вот танец окончен. Оля, как и все, выражает бурный восторг. Ее веселый смех обращает на себя внимание присутствующих. Костя бросается к Оле и со словами — «море волнуется» — легонько вталкивает ее в купе. Оля со смехом отбивается, но игра начата: ее подталкивают то в одну сторону, то в другую.

О л я. Братцы-кролики, хватит. Совсем закачаете!..

В а с и л и й. Стоп машина! (За плечи останавливает Олю.)

К о с т я. А я знаю, как тебя звать!

О л я. Разве ты бабка-угадка?

М и ш а. Коська все может.

К о с т я. Ольга? Верно?

О л я (сквозь смех). Верно! Смотри-ка, едем и не знаем, что рядом талант пропадает. Где вы такого выкопали?

М и ш а. У него мамаша удачливая, в огороде нашла. На капустной грядке. Нравится?

По всему видно, что простой и общительный характер Оли пришелся ребятам по душе.

О л я. Он веселый.

М и ш а. А насчет красоты?

О л я. Очки не захватила. Может, продадите угадку?

М и ш а. Смотря для чего?

О л я. Для веселья.

М и ш а. Коська больших денег стоит.

О л я. А мы не поскупимся. Бумажек нет, зато медяков целую горсть наберем.

К о с т я. А хочешь, я еще что-нибудь отгадаю?

О л я. Например?

К о с т я. Например, из-за чего ты пришла к нам?

О л я. Интересно! Давай говори.

К о с т я. К Ваське.

О л я (делает вид, что поражена). Правильно! Подумать только! Даже страшно становится! А зачем я к нему, скажешь?

К о с т я. На свидание. Соскучилась.

О л я. Ошибся. Очень жаль.

К о с т я. Он сам намекал, что по нем страданье пела.

О л я. Правда намекал? Значит, помнит.

В а с и л и й. Хватит!

К о с т я (подмигнув ребятам). Или струсил? Вот только сейчас говорил, что она бегала за тобой.

В а с и л и й. Неправда!

М и ш а. Говорил! Говорил!

О л я. Ну вот что, братцы-кролики, скажу по совести: у нас все девчонки за Васькой бегали. Что было, то было. И я тоже. Точно!

Все поражены неожиданностью, оторопело смотрят на Олю.

Видный же парень и на все руки мастер. Другого такого и нет нигде. Правда! Вы перед ним — цыплята!

К о с т я. А он тебя не зря хвалил!

О л я. Хвалил? Вот уж не ждала. А зачем пришла, сейчас скажу, бабка-угадка. За любимой песней. Никто так не умеет на гитаре, как Васька. Сыграй, Вася.

Василий не знает, на что решиться.

В последний раз. Мою…

Василий берет аккорд. Играет.

(Поет песню о девичьей любви и грусти.) Спасибо, Вася. Хватит. До свидания, братцы-кролики. (Быстро уходит.)

К о с т я. Стой! Погоди!

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Снова тамбур вагона. Н а т а ш а  одна. Вот она, оживившись, бросается навстречу вошедшей  О л е.

О л я. Наташа… (Боясь расплакаться, крепко закусывает губу.)

Н а т а ш а. Оля! Что с тобой? Может, побил?

О л я (сквозь слезы). Лучше побил бы.

Н а т а ш а. А ты не плачь. Не надо, Оля, Олечка!

О л я. Почему на свете такое бывает? Ну, почему?

Н а т а ш а. Сказал что-нибудь нехорошее? Да?

О л я. Ничего… Не говорил.

В проходе из соседнего вагона показывается  В а с и л и й. Увидев девушек, останавливается.

Н а т а ш а. Ну а что? (Обнимает Олю.) Просто так? Да?

О л я. Сама не знаю… Пойдем.

Оля и Наташа направляются в вагон.

В а с и л и й (шагнув в тамбур). Ольга! Подожди.

О л я (останавливается). Чего тебе?

В а с и л и й. Ты на меня в обиде?

О л я. Даже не собираюсь.

В а с и л и й. Вижу. Сердишься? (Решительно.) Ну и правильно. Уйди, Наташка!

Наташа уходит.

О л я. Правильно? (Подступает к Василию.) Выходит, есть за что обижаться? Да?

В а с и л и й. Если думаешь, что я про тебя ребятам хоть одно плохое слово…

О л я. Я так не думаю.

В а с и л и й. А вообще я дурак.

О л я. Что верно, то верно.

В а с и л и й. Не сердись, Ольга. (Помолчав.) Вам сейчас сходить?

О л я. Да.

В а с и л и й. Мне на следующей. Выходит — до свидания.

О л я. Будь здоров.

В а с и л и й (не без горечи). Как говорится: дан приказ ему на запад, ей в другую сторону.

О л я. При чем тут приказ… Сам того хотел.

В а с и л и й. Подъезжаем… Беги!

Оля уходит в вагон.

Привет! (Ей вслед.) Я приеду! Приеду… к вам.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Заводской двор. Впереди литейный цех. Сквозь огромные окна видны яркие огневые вспышки — там идет плавка металла. Расположившись кто на чем, Б о р и с,  С е р г е й,  К о л я  и  Е г о р  ждут конца первой смены — им работать во вторую. Коля лежит прямо на земле и, задрав рубашку, нежится под лучами солнца.

С е р г е й (хлопает Колю ладонью). Прикрой сноп жалкий скелет.

К о л я. Люблю солнышко. Пирую.

С е р г е й. Шкуру сожжешь, кости рассыпятся.

К о л я. Слушайте, друзья, загадку. Почему мне всегда есть хочется?

Е г о р. Тоже мне — загадка.

С е р г е й. Да потому, что ты обжора.

К о л я. Без грубостей! Давайте Борьку послушаем. Ты можешь пофилософствовать?

Б о р и с (деланно строго). Если массы попросят…

К о л я. От имени людей — умоляю. Давай жми!

Б о р и с. Дело в том, что твой желудок рассчитан на громадную производительность, а ты не используешь всех его возможностей, вот он и тоскует.

К о л я. Горжусь бригадиром. Все знает! Вот если бы он еще со своей напарницей Оленькой стал план вытягивать…

С е р г е й (недовольно). Накрой входное отверстие.

К о л я. Могу.

Подходит  Г о р я н о в.

Г о р я н о в. Здравствуйте, литейщики! Что так рано явились? Почти час до пересмены.

С е р г е й. Со старших берем пример, Виктор Степанович.

Е г о р. Не сидится дома.

Г о р я н о в (Борису). Пойдем-ка, бригадир, походим, разговор есть.

Б о р и с. Пожалуйста.

Горянов и Борис уходят.

К о л я. Накрутку мастер будет делать?

С е р г е й. Возможно.

Е г о р. Вроде бы не за что.

К о л я. Так пропадает же Борька из-за Ольги.

С е р г е й. Ничего, подтянутся.

К о л я. Прямо пятно на всю бригаду. А что? Точно.

С е р г е й. А у тебя поначалу как было?

Е г о р. Он себя в расчет не берет.

К о л я. Я — другое дело. Рядовой боец. Слушайте, а почему к нам Горянов липнет?

Е г о р. Он и не липнет. Партприкрепленный.

К о л я. А ради какого лешего к нам прицепили его?

С е р г е й. И к другим молодежным бригадам партком прикрепляет.

К о л я. В училище классный руководитель, на заводе всяких прикрепленных на шею сажают. Дети мы, что ли?

С е р г е й. Неужели ты и вправду возражаешь, что над бригадой шефствует такой человек, как инженер Горянов?

К о л я. А в чем дело? Я в принципе рассуждаю.

С е р г е й. Ты не виляй.

Е г о р. Колька любит. Вильнуть.

Подходит Б о р и с.

К о л я. Ну? Излагай. Если не секрет.

Б о р и с. Почти. Дело касается еще одного человека…

С е р г е й. Небось Ольги?

Е г о р. Она тоже своя.

Б о р и с. Я, конечно, скажу, только разговор между нами. Мастер считает, что я, как бригадир комсомольской бригады, не должен… словом, не имею права отставать в работе.

К о л я. А что? Молоток мастер. Клянусь!

Е г о р. Через себя не прыгнешь.

С е р г е й. И что он предлагает?

Б о р и с. Взять другого напарника.

К о л я. Законно. Ольга тебя назад тянет.

Б о р и с. Она не виновата.

К о л я. Виновата, не виновата. Не о том разговор.

Б о р и с. А о чем? Она не втянулась еще. Человек изо всех сил старается… К концу смены так устает, жалко глядеть.

Е г о р. Может, как-нибудь помочь?.. А, ребята?

Б о р и с. Ну что ты говоришь? Будто не знаешь — машина…

К о л я. Бери меня в напарники. Мы с тобой знаешь как рванем?!

С е р г е й. Подожди, не рви с места. Что ты ответил мастеру?

К о л я. А что тут отвечать — ценное предложение.

Б о р и с. Сказал, что буду работать с Ольгой. И все!

К о л я. Очумел!

Е г о р. У тебя, Колька, котелок плохо варит.

С е р г е й (пожав руку Борису). Молодец, Борька! Скажу по совести, если бы ты отказался от Ольги, лично я перестал бы уважать тебя. Словом, ты правильный человек. А от мастера я не ожидал. Не ожи-да-ал!

Подходит  Г о р я н о в.

Г о р я н о в. Ребята! Сейчас с конвейера новой марки трактор сойдет. Не хотите посмотреть?

С е р г е й (не глядя на мастера). Не интересуемся.

Г о р я н о в (удивленно смотрит на Сергея, затем пытливо оглядывает всех). Ведь первая машина сходит. (Резко поворачивается к Борису.) Слушай, Борис, считай, что этого разговора между нами не было. И я неправ. Вот так.

С е р г е й (весь посветлев). А какой марки трактор? Называется как?

Г о р я н о в. «Богатырь».

С е р г е й. Пожалуй, надо пойти! Пошли, ребята!

К о л я. А я поваляюсь. На солнышке.

Горянов, Борис, Егор и Сергей уходят. Коля поднимается и внимательно кого-то высматривает, затем машет рукой, подзывая к себе. Подходит  О л я.

О л я. Чего тебе? Или соскучился?

К о л я. Разговор есть. Секретный.

О л я. Даже секретный?

К о л я. Вот скажи, ты хорошо к Борьке относишься?

О л я. Что за допрос? Отношусь как отношусь.

К о л я. Запылила! Думаешь, я насчет там всяких шуров-муров? Больно нужно! Дело. Понимаешь? Скажи, ты хочешь добра ему?

О л я. А какой же человек не хочет добра своему другу?

К о л я. Правильно. Знаешь, что мастер сейчас предлагал? Только дай слово, что но будешь обижаться!

О л я. На кого?

К о л я. На всех нас, и на меня.

О л я. А ты разве от имени других говоришь?

К о л я. Нет, персонально! И ты ребятам ни слова о нашем секретном разговоре.

О л я. А у нас пока и секрета не было.

К о л я. Даешь слово молчать?

О л я. А если не дам?

К о л я. Ничего не скажу. А это надо Борьке.

О л я. Хорошо. Слово! Только говори, не канючь.

К о л я. Мастер хочет поднять авторитет Бориса.

О л я. Ну?

К о л я. И предложил другого напарника вместо тебя.

О л я (от неожиданности вздрагивает). Ясно! (Помолчав.) И что… Борис?

К о л я. А то ты его не знаешь? Отказался! Наотрез! А мастер прав. Знаешь, я чего хочу тебе подсоветовать?

О л я. Ну, ну. Давай.

К о л я. Трудно тебе в литейке как женщине, словом, как девчонке. Верно?

О л я. Дальше.

К о л я. Только ты не сердись. Можно что-нибудь полегче. Выход подходящий… найдем.

О л я. Чтоб из литейки долой? Так?

К о л я. Почему? В шишельную! Айда формуй шишки, стержни. Любота! И не так тяжело. Только чтоб по своей охоте.

О л я. Я поняла. Эх, Колька, Колька. Знал бы ты… Ну да ладно. Можно и в шишельную. Могу и подметальщицей. Могу — куда пошлют…

К о л я. Ну и чудная же ты, Ольга!..

О л я. Чудная? Да? А ты знаешь, что, может, у меня сейчас мечту мою отнять хочешь?! Самую дорогую. У меня и дед, и отец, и мать металлурги были. Понял? И мне тоже ничего больше не надо… А ты — «чудная».

К о л я. Да я разве что?! Не для себя, для Борьки. Хотел как лучше. Пожалуйста, оставайся.

О л я. Ладно, Коляй… Не будем.

К о л я. Только ты никому…

О л я. И до чего же ты трус!

К о л я. Ольга!

О л я. Мотай отсюда, вон идет Борис.

Коля уходит. Подходит  Б о р и с.

(Идя навстречу.) Борь, а я решила дать тебе развод. Не обидишься?

Б о р и с. В каком смысле?

О л я. Хоту, чтоб перевели в шишельную.

Б о р и с (удивлен и озадачен). Почему?

О л я. Потому что… трудновато мне… (Еле сдерживаясь.) Ты сам знаешь и не криви душой… Тоже друзья называются, скрывают, шепчутся по закоулкам, нет чтобы все влепить, глядя прямо в глаза. Это подло! Понимаешь?

Б о р и с. А никто и не шепчется и ничего не скрывает от тебя. Разговор такой был. И вопрос уже решен. В общем, работать будем вместе. И ты ничего не придумывай. Никаких шишельниц. Не надо, Оля…

КАРТИНА ПЯТАЯ

Площадка пород строящимся корпусом цеха. Видны вспышки электросварки. Проходят  р а б о ч и е  с носилками. Орудуя ломом, В а с и л и й  готовит ямки для столбов. Появляются  К о с т я  и  М и ш а. Они тоже несут носилки.

В а с и л и й. Эй, бригадир!

К о с т я (не останавливаясь). Ну?!

В а с и л и й. Дело есть! Подожди!

Костя и Миша опускают носилки.

К о с т я. Давай. Докладывай.

В а с и л и й. Мой доклад короткий. Долбить больше не буду.

К о с т я. Борись за носилки, а я за лом. (Шутливо.) Наши судьбы в наших руках.

В а с и л и й. А ты не ощеривайся. Скажи, кто мы такие?

К о с т я. Если научно — двуногие существа, потомки обезьян. А проще — краса, гордость и хозяева планеты — работяги!

М и ш а (восторженно). Правильно, Коська! Во двинул!

В а с и л и й. А ну давай свои гоголи-моголи. Слушать противно.

К о с т я. Чем богаты, тем и рады.

В а с и л и й. Я тебе как бригадиру заявляю — ходить в подсобниках больше не хочу и но буду.

К о с т я. Да? А кто будет? Мы?

В а с и л и й. Пожалуйста. Сколько угодно. Ваше дело. Я литейщик, и будьте добренькие, дайте мне работу в литейке.

К о с т я (Мише). Видал? Разве мы не такие? Не литейщики?

В а с и л и й. Ты о бригаде не заботишься, куда пошлют, туда топаем. А зачем учились?

К о с т я. Так надо же новый цех достроить. Людей нехватка. Или не знаешь?

В а с и л и й. А я и знать не хочу. Есть закон о молодых специалистах — давать работу по специальности. Вот и давай. Я про своих ребят в Подгорске узнавал — с первого дня в литейке. Все, как один!

К о с т я. Достроим цех, всем места хватит!

В а с и л и й. А я себе уже нашел место. В старом цехе. В перерыв ходил туда. Уехал один. Так что — оформляй.

М и ш а. Коську туда посылали — отказался.

В а с и л и й. Правильно сделал. Вот я туда и ударюсь.

К о с т я. Почему именно ты? Самый красивый?

В а с и л и й (озлобленно). Я уже барахло какое было загнал на обувку. На жратву чуть натягиваешь! Это разве работа?

К о с т я. Давайте все бросим и ударимся в разные стороны. Черт с ней, со стройкой!.. Пускай киснет.

В а с и л и й. Ты меня на ура не бери, сам умею. И запомни, завтра выхожу в цех.

М и ш а. Туда уже другого приняли.

В а с и л и й. Так я же с мастером договорился.

К о с т я. Ты не настраивай себя. Ждать-то немного осталось.

В а с и л и й. Ну и жди себе. Если так, я совсем ухожу. Увольняюсь…

К о с т я. Чокнулся человек!

М и ш а. Документов не дадут. Надо положенный срок отработать.

В а с и л и й. Ну и черт с ними, с документами. Проживем. Да мне — только покажись в Подгорске… Друзья не подведут!

К о с т я. Правильно. Друзья, если настоящие, друзей не подводят.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Уютная комната в новом общежитии завода в Подгорске. Утро выходного дня. Б о р и с  пришивает к рубашке пуговицы. С е р г е й  в боксерских перчатках, тренируясь, делает выпады, яростно атакуя воображаемого противника. Е г о р  с аккордеоном в руках читает учебник по музыке и время от времени берет ту или иную ноту.

Е г о р (твердит). Диез, что значит на полтона выше. Так. (Демонстрирует.)

В комнату входит  К о л я, ставит на стол две кастрюли и, не сказав ни слова, ложится на койку.

С е р г е й (заглянув в кастрюлю). Пустота?

К о л я (нехотя). В природе пустоты не бывает.

С е р г е й. Смотри не оставь без еды ради выходного.

К о л я (не без грусти). И так остались. Без хлеба и без всякой жрачки.

Е г о р. Бемоль. Бемоль, что значит на полтона ниже. Диез — выше, бемоль — ниже. (Проигрывает.)

С е р г е й. Ты брось шутить.

К о л я. В нашей столовке санитарный день. Придумали, гады, в выходной. Только мерз напрасно.

С е р г е й. А не врешь? Ты ведь халтурщик, Колька…

К о л я. Сегодня я не халтурю. Вот слово!

С е р г е й. Ну, а хлеба почему не купил?

Е г о р. Порядок басов с основными названиями снизу вверх: фа-до-соль-ре-ля-ми-си. (Проигрывает.)

К о л я. Не привезли. Агрегат испортился.

С е р г е й. Какой еще агрегат? Чего несешь?

К о л я. На хлебозаводе. Привезут только после обеда. Не пойду я больше. Ну его к чертям со всякой жрачкой.

С е р г е й (грозно подступая). Ты в коллективе живешь или просто одиночка? Не пойдет он! А кто пойдет?

К о л я. Никто! Пускай с голоду подохнем! Так и надо! И не жалко… а я не пойду!

Б о р и с. Чего кричишь? Лучше давайте решать, как сегодня жить будем? Есть-то ведь нечего.

К о л я. Не помрем за день, а завтра на заводе в столовой за два дня поедим. От пуза.

Е г о р. Фа-диез, до-диез, соль-диез, ре-диез, ля-диез. (Проигрывает.)

С е р г е й. Ты, оказывается, Колька, тип порядочный. Себя подводи, а других не имеешь права. Совесть должна работать.

Б о р и с. Хватит дискуссий. Давай деньги. (Поднимается.) И пойду.

К о л я. Чего набиваешься? Кто тебя просит?

Б о р и с. Надо же еды купить.

К о л я. Что ты всегда свою фигуру выставляешь? Я сам пойду.

С е р г е й. И правильно сделаешь. Должен! Нет, только подумать, из-за этого типа придется голодными сидеть. Между прочим, Колька, всегда у тебя так. Суп варишь — подгорит, а в очередь пойдешь — неудача. Давай, давай жми.

Б о р и с. Нет, если человек замерз…

К о л я (страдальчески). Пойду, может, простужусь на ветру. Там снег с дождем лепит. И помру. И слава богу.

Б о р и с. А трагедии не устраивай. Не модно. Отогреешься как следует и дуй.

Коля ложится на койку. Борис снова занимается шитьем. Сергей берется за книгу.

Е г о р. Соль-бемоль, ре-бемоль, ля-бемоль, ми-бемоль, си-бемоль. (Проигрывает.)

К о л я. Егор! В печенках уже сидят твои поганые бемоли.

С е р г е й. А ты, Колька, не мешай. Человек уроки учит.

К о л я (возмущенно). Почему вы не даете мне слова сказать? Чуть что, сразу рот затыкают.

Б о р и с. Да говори, пожалуйста, сколько угодно.

С е р г е й (закрывает книгу). Знаешь что, Колька, я тебе все прямо скажу. Переменился ты здорово. В училище был такой тихоня. А тут совсем распоясался.

К о л я. Неправда! (Егору.) Послушай, Егор, ты людям спокойно даже помереть не дашь.

С е р г е й. И опять вот гудишь.

Б о р и с. Договорились мы жить коммуной? Да? Но если каждый начнет тянуть в свою сторону, никакой коммуны у нас по получится. И больше всех ты, Колька, петляешь. Говорят — обижаешься. И не оправдывайся!

К о л я (нехотя). Ничего я и не оправдываюсь.

Все молчат.

С е р г е й (мечтательно). Слушайте, друзья, как вы думаете, что за жизнь будет при коммунизме?

К о л я. Сказанул, будьте здоровы!..

С е р г е й. А что? Я, например, хоту знать, какая же тогда будет жизнь? Что ты скажешь, Колька?!

К о л я. Жить будет людям хорошо.

С е р г е й. И все? Коммунизм должно быть совсем другое дело. Особенное. Как думаешь, Боря?

Б о р и с. Не знаю.

К о л я. А ты должен знать, вон сколько книг перегрыз.

Б о р и с. А о коммунизме пока и нет ничего конкретного… ну, чтоб подробно было рассказано, как оно все тогда будет. Может, и есть, да я не встречал таких книг.

С е р г е й. Не может быть. (Недовольно.) А это что — жить хорошо! Все по-разному понимают это самое «хорошо».

К о л я. Это верно. Я, например, захочу на легковушке ездить, а кого другого потянет на мотоцикл.

Б о р и с. Ну и пожалуйста, каждому по потребностям.

К о л я. А если мне захочется еще и кожаное пальто, как на летчике я видел? И… и костюм новый. Ботиночки тоже, чтоб подошва с рубчиком.

Б о р и с. Бери, если надо. Не жалко.

К о л я. Ну, а если я, скажем, возьму вещь бесплатно и кому-нибудь по дешевке загоню, а деньги в карман?

С е р г е й. Поехал. (С иронией.) Коммунар мечтает!

Б о р и с (Коле). Вот у тебя есть костюм. Так? Тот, что директор из своего фонда выдал за старание. Хороший, правда?

К о л я. Уж куда лучше! Надевать жалко.

Б о р и с. Согласился бы продать его за подходящую цену?

К о л я (помолчал, соображая, что к чему). А что? Могу.

С е р г е й. «Могу»! Значит, ты дерьмо, а не человек.

К о л я (растерянно). Ну чего опять налетел?

С е р г е й (со злой усмешкой). И этот тип мечтает о коммунизме! У тебя работает котелок?

Б о р и с. Подожди, Сережка, не горячись. Я уверен, Колька врет. Сболтнул, а не подумал.

К о л я (обрадованно). Верно, Борька! Ты просто молоток! А Сережку подзавести ничего не стоит. Плевое дело. Чуть что — и разорался! Неужто ты и вправду мог подумать, что у меня совести нет?

С е р г е й. Я на твои поганые слова ответил.

Б о р и с. Вот и при коммунизме совесть но позволит стать барахольщиком. Да и денег тогда не будет. Все бесплатно!

К о л я. Жизнь!.. Даже представить трудно. Хлеб будут привозить вовремя, столовки тоже… И вообще чего захотел, того и поел. Без всякой покупки. Меня даже мутит.

Б о р и с. Люди! Хватит! Говорили о коммунизме, а они вокруг барахла да жратвы вертятся.

К о л я. Без хлеба ноги протянешь.

Пауза.

Б о р и с. Вы! «Туманность Андромеды» все прочитали?

К о л я. Пустяковая сказка. Вот уж не люблю выдумок.

Б о р и с. А мне нравится. Люди новый мир открыли! Потрясающе! Вот я и хочу на таком корабле летать. И на Марс, и дальше. Поехали на полюс, в Африку и Австралию… Я часто во сне вижу — лечу в стальном корабле. А летать я буду. Может, и не на Марс. Вот поступлю в аэроклуб…

К о л я. А я знаете, из-за чего коммунизма жду? Сволочей не будет. И капиталистов, и фашистов, и жуликов — словом, разной нечисти.

С е р г е й. А я все вижу новую формовочную машину. Стоит, скажем, машина в цехе. Всего одна! И работает на ней инженер! В белом халате. Нажал кнопку — и все завертелось. Возможно так? А? Борис!

Б о р и с. В литейке? Вполне.

Пауза. Каждый занят своими думами. Егор что-то шепчет, чуть слышно перебирая клавиши.

К о л я. Слушайте, есть любовь на свете или нет?

Б о р и с (удивлен). Что?

С е р г е й. Ему надо подумать, как накормить нас, а он, псих, насчет любви.

К о л я. Это я про тебя, Сережка, рассуждаю. Встретил Ольгу и твою Наташку.

С е р г е й. Какая же она моя?

К о л я. Ну ладно. Не твоя. Моя! И начала Наташка допрашивать меня: «Что сейчас Сережа делает?» — «Храпит, — говорю. — У него, мол, храп звериный». И все тобой интересуется. Сам как считаешь?

С е р г е й. Пошел к черту. Болтушка.

К о л я. А Ольга про Бориса. Я наврал им сколько мог. Вот и дайте мне пояснение — любовь это или не любовь?

Б о р и с. У них спроси. И ступай-ка лучше в магазин.

К о л я. Ты не выкручивайся. А я сначала хочу понять, какая она бывает, любовь? Может, выдумки.

С е р г е й. Конечно, выдумки.

К о л я (передразнивает). «Выдумки». А сам на задних лапках перед Наташкой. Я, брат, со стороны за вами наблюдаю. Борька об Ольге сохнет, а она его вот так вокруг пальца водит. А он, чудак, верит ей, словно ребеночек махонький. На глазах пропадают великие люди.

Б о р и с (вскипев). Слушай, ты брось клоуна из себя строить. Начнет всякую гадость собирать…

К о л я. А что? Ты попался Ольге на крючок, как рыба. И Сережка тоже. Страдает по Наташке. Если на мой вкус, то там и страдать не по чему. Борька, вот ты скажи, честно, как друг, влюблен в Ольгу?

Б о р и с (возмущенно). Какое твое дело? И вообще при чем тут друг?

К о л я. А при том, что друг должен говорить правду.

Б о р и с. Ну нет. Не влюблен. Доволен?

К о л я (со значением). Хор-рошо. Встречу Ольгу и все изложу. Так, мол, и так, ты для Бориса — ноль без палочки. Сам только что пояснил.

Б о р и с. Не глупи. Без посредников обойдемся.

К о л я. Ага, струсил. И не хотел, да сознался. Сережка, а ты как насчет Наташки?

С е р г е й. Эх, узнать бы, по ком ты страдаешь?

К о л я. Пожалуйста! Секрета нет. По литейке. Да еще по нашей бригаде. Желаю и мечтаю, чтоб на первое место.

С е р г е й. Я тоже желаю, да не совсем получается.

Б о р и с. Да. (Задумчиво.) Перед заводом неловко…

С е р г е й. Лето прошло, зима надвигается, а мы ни с места.

К о л я. Ну как, все ж помаленьку шагаем. И Борька с Ольгой из отсталых выбрались.

С е р г е й. Черепаха! (С издевкой.) Молодые кадры!..

К о л я. А знаете, братцы, я и вправду никак но согреюсь.

Б о р и с. Ну ладно, грейся. Пошли, Сергей, на разведку.

С е р г е й. Колька халтурит, уверяю!

Б о р и с (шутливо, со значением). Человеку надо верить!

К о л я. Наш бригадир всегда рассуждает как вождь.

Б о р и с. Ладно, ложись давай. Подхалим.

К о л я. Тоже правильно. Имеется.

Е г о р (одевается). Я тоже пойду. Голова пухнет. Проветрюсь.

Борис, Сергей и Егор уходят.

К о л я (после паузы. Подходит к зеркалу). Ну, в кого я такой? Папаша был нормальный. Мать — просто красивая. А я — недоделок. Разве это нос? Птичий клюв, как у дятла. И глаза тоже. У сазана такие бывают. Да и вся рожа перекособочена, так бы и дал оплеуху. Борис да Сережка красивые. И Егор ничего. Потому к ним и девки… Нет, у людей хоть борода как борода, а тут все пересчитать можно. Говорят, растет быстрее, если побрить. Попробовать? (Ищет в тумбочке.) Где у них бритва? Ага, вот она. (Снова садится к зеркалу и, морщась, насухо скоблит безопасной бритвой лицо.)

В дверь стучат.

(Важно.) Давай входи.

Входит  О л я.

Оля. Один, что ли?

К о л я. Как видишь!

О л я. (удивлена). Бреешься?

К о л я. Второй год. Надоедливое дело.

О л я. И растет?

К о л я. Прямо жизни нет из за бороды. Вчера одна девчонка прикоснулась — рукой, конечно, так даже вскрикнула — как щетка, говорит. Право слово.

О л я. Та-ак! Это какая же девчонка?

К о л я. Я ее даже не знаю. Совсем случайная. Их вон сколько.

О л я. Интересно.

К о л я. Ольга, мы с тобой, значит, давние друзья. Что ты можешь обо мне сказать? Я интересуюсь про внешность. Давай крой! Любую критику перетерплю.

О л я. А что сказать? Человек, как все. Нормальный парень. Вот, правда, ростом маловатый, ну ничего, еще подтянешься. Люди до тридцати лет растут. Физкультурой больше занимайся. Спортом.

К о л я. Я и так, понимаешь. Утром бегаю. И вечером тоже.

О л я. Значит — порядок. А ребята где?

К о л я. По делам ушли.

О л я. Скажи, что мы с Наташкой взяли билеты. В кино. На двенадцать. И чтоб все были в полном сборе. Мы зайдем.

К о л я. Слушай, Ольга. Как ты думаешь насчет коммунизма?

О л я (удивленно). А что думать?

К о л я. Да тут у нас спор вышел. Теоретический. Кто, значит, как мечтает. Одни, чудаки, про жратву да про всякое барахло. А я знаешь о чем? Есть такая книжка, «Туманность Андромеды» называется. Читала?

О л я. Читала. А что?

К о л я. Словом, в корабле хочу летать, и не просто там вокруг Земли или же на Марс, вообще от одной звезды до другой. Прямиком! И чтоб Африка тебе, конечно. И так далее, прочие всякие страны. Можно на полюс завернуть. И в Америку.

О л я. Смотри ты какой, Колька, я даже не предполагала!

К о л я. Так я ничего особенного — что думаю, то и говорю. А у тебя какие рассуждения?

О л я. У меня? Сказать откровенно — не задумывалась. Но если сразу, вдруг, то знаешь, чего хочу? Чтоб везде была любовь. Любовь! Понимаешь?!

К о л я (с чувством сожаления). Тоже мне придумала.

О л я. А что? Я хочу, чтоб у людей ни у кого зла на душе не было. Одна любовь. Здорово, да?

К о л я. Так не будет.

О л я. Почему? Нет, будет! А иначе какой же тогда коммунизм! Подумай только. По-моему, любовь — это все на свете.

К о л я. Мы тут и про любовь спорили.

О л я. Ну?

К о л я. Чего ну? Как заговорили про тебя — он даже сам не свой стал.

О л я. Кто?

К о л я. Будто не знаешь. Побледнел! Потом покраснел.

О л я. Знаю, все знаю. (Задумалась.) Нет, Колька, ничего я не знаю и не понимаю. И не так оно, видно, бывает, как со стороны кажется. Ну пошла. Билеты на двенадцать! Не забудь. (Направляется к выходу.)

К о л я. Ольга.

О л я. Ну?

К о л я. Ты можешь мне сказать правду?

О л я. Смотря о чем спросишь.

К о л я. Про одного человека.

О л я. А я знаю?

К о л я (растопырив пальцы). Вот так! Как свою пятерку.

О л я. Спрашивай.

К о л я. Только правду давай. Вот Борька по тебе страдает — это всему миру известно, а ты? Как твое отношение?

О л я. Ну, знаешь… Задавать девчонке такие вопросы…

К о л я. Какие? Нормальные. Я все понял!.. Ты ему напрямки скажи, а то вьется, вьется вокруг, понимаешь, а сама…

О л я. Неправда, я ни перед кем не вьюсь. А Борька мой друг. Самый первый, самый лучший, и такого больше но будет. Усвоил?

К о л я. Если он у тебя такой друг, то это понимать надо, а не так чтобы… вокруг пальца. Одурачивать.

О л я. Перестань, болтушка.

К о л я. А ты не сердись. Ладно. Пошутил я. Право слово. Спросить-то я хотел, это верно, только про Ваську.

О л я (настораживается). А что?

К о л я. Интересно, как он там, в своем Копинске.

О л я. Мы живем, и он, наверное, не хуже.

К о л я. Никакого слуху не подает. Тут же совсем рядом, автобус ходит. Позабыл-позабросил?

О л я. Как и мы его. Одно слово — товарищи. (Уходит.)

К о л я (смотрит ей вслед). Думает, ничего не понимаю. А вот Борис как слепой. (Ложится в постель.)

Распахивается дверь, с шумом в комнату врываются  Б о р и с,  С е р г е й,  О л я,  Н а т а ш а. За ними немного смущенный, с мешком в руках  Е г о р.

С е р г е й. Колька! У Егора посылка из дому.

К о л я. Да не может быть?!

Е г о р. Просто здорово! (Ставит мешок на тумбочку, рассматривает содержимое.) Гостинец из дому. Маманя прислала.

К о л я. Братцы, поприветствуем нашего друга!

Е г о р. А знаете что? Тут всякий харч. Может, нажмем? Помогайте разобраться, девчонки!

О л я. С удовольствием!

К о л я. Приятно слушать умные слова!

Достают из мешка продукты, складывают их на стол.

Н а т а ш а. Тут и вправду на банкет!

С е р г е й. Значит, пируем, Егор?

Е г о р. А чего нам? Давайте садитесь!

К о л я. Я кипяточку принесу и стаканы тоже. (Уходит.)

Все усаживаются, принимаются за еду. Вбегает  К о л я, несет стаканы с водой.

К о л я. У титана тоже выходной! Так что чаек прямо из водопровода. Берите, налетайте! И чокнемся за здоровье Егоровой мамаши!

Н а т а ш а. Ну вот, тоже придумал, водой чокаться.

С е р г е й. А что? Из уважения!

О л я. Одобряю, правильно!

Б о р и с. Взяли!

Смеясь, чокнулись, дружно едят, запивая водой.

О л я. Гора! Ты бы взял гармошку, топнуть хочется.

С е р г е й. Банкет так банкет.

Егор играет, Сергей танцует с Наташей, Борис с Олей. Приоткрывается дверь, в ней появляется  В а с и л и й, но его никто не замечает.

К о л я (взобравшись на стул). Братцы, какая у нас скоро жизнь начнется! Не успеешь глянуть — свадьбы пойдут: Ольга за Бориса выскочит, Наташка за Сергея!

В а с и л и й (с порога). Здорово, братва!

Короткая напряженная пауза.

О л я (почти шепотом). Васька!

Василий обходит ребят, здоровается. Его сажают за стол.

В а с и л и й (не без грусти). Бывшая моя бригада в полном сборе.

С е р г е й. Давай переходи к нам. Эх, и поработаем.

В а с и л и й. А приняли бы?

С е р г е й. Без разговора! Если там отпустят.

В а с и л и й. Жди. Дождешься.

Б о р и с. Пытался?

В а с и л и й (не отвечая). Похоже, нормально живете?

О л я. Лучше и не надо. А ты как?

В а с и л и й. Не жалуемся. Терпеть можно. Между прочим, я приезжал один раз. Вы на какую-то экскурсию уходили.

С е р г е й. Это бывает.

О л я. Переходи к нам. А? Сережка верно говорит.

С е р г е й. Литейщиков — только дай.

К о л я. А без увольнительной справки не возьмут. У нас насчет летунов строго.

Б о р и с. К нам в гости собрался?

В а с и л и й. Посмотреть. Выходной, имею право.

О л я. Пойдем с нами в кино?

Е г о р. Может, есть хочешь? Давай!

Б о р и с. Егор угощает.

Е г о р. Закусывай!

В а с и л и й. Спасибочко, недавно порубал. Да мне, между прочим, пора. На минутку завернул.

Б о р и с. Куда торопишься? Выходной же!

В а с и л и й. Тут, понимаешь, один инженер, недавно познакомился с ним, в гости пригласил.

К о л я (присвистнув). Значит, крутишь с инженерами?!

В а с и л и й. А чем мы не люди?

О л я. Может, отложишь?

В а с и л и й. Слово — олово.

О л я. Следующий раз приезжай чтоб на целый день.

В а с и л и й. Поживем — увидим. (Не без намека.) Может, кто-то на свадьбу позовет?

Н а т а ш а. Я первая могу. Только жениха еще нет. Найди!

В а с и л и й. Колька подскажет.

С е р г е й. Колька наговорит, только слушай. Васька, мы тоже к тебе приедем. Идет?

В а с и л и й (немного смутившись). Приезжайте… пожалуйста.

О л я. Какой у тебя адрес?

В а с и л и й. Он пока не точный. Общежитие ремонтируют, а переселимся — сообщу.

О л я. А завод как называется?

В а с и л и й. Завод? Дорожных машин. (Встает.) Двинулись.

К о л я. Братцы! А со стола кто будет убирать?

С е р г е й. Дежурный! Значит, ты!

К о л я. Девчонки, помогите старому холостяку.

О л я. Ладно, идите, мы с Наташей тут быстренько и догоним.

К о л я. Люблю сознательных. Егор, хватани на дорогу. Маршок какой-нибудь!

Егор играет и поет. Дружно подпевая, ребята уходят. В комнате остаются Оля и Наташа.

О л я (обнимает Наташу). У меня такое настроение, будто я легкая и вот-вот полечу. А сердце бьется. Бьется!

Н а т а ш а. Ты, как увидела Ваську, сделалась вся белая. А Борис с тебя глаз не сводит. Настоящий он парень.

О л я (думая о своем). Между прочим, у меня на душе и радостно и как-то тревожно.

Н а т а ш а. Почему?

О л я. Сама не знаю. Смотрю на Ваську, вроде какой-то не такой… И он и не он…

Н а т а ш а. Ничуть но изменился твой Васька.

О л я. Он же никому в глаза не глядит.

Н а т а ш а. А знаешь, это верно.

О л я. Что-нибудь случилось. Уж я-то узнала его за два года.

Н а т а ш а. Может, из-за Колькиной болтовни? Насчет женитьбы?

О л я. Ну, кто его за язык дернул, этого Кольку?!

Н а т а ш а. Оля, вот мы подруги, да?

О л я. Ну?

Н а т а ш а. И говорим, что думаем. Мне обидно за Бориса. И жаль его.

О л я. Я какая-то раздвоенная стала. И не знаю, что делать. Не было Васьки, только о нем и думала… А Борис тоже… он мне как свой. Ну, почему я такая дурная?! Скажи, Наташка! Может, несчастная? Или наоборот — счастливая?!

Занавес

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Пасмурный осенний день. Одноэтажный дом барачного типа. У двери вывеска — «Общежитие № 1». У входа  К о с т я  и  К о л я. Чуть поодаль, за углом — О л я.

К о с т я. Так что, друг, своего Ваську у нас не ищи. След давно простыл.

К о л я. А ты не перепутал?

К о с т я. Я? Он в моей бригаде был. Чтоб короче — драпанул твой Васька. Сбежал. Даже документов не спрашивал. Был и нет. Я думал, к вам подался. Грозился однажды.

К о л я. Нет. А заходить заходил.

К о с т я. Давно?

К о л я. Как-то в выходной. Пожалуй, недели три назад.

К о с т я. Может, зайдешь, посидим в тепле, покалякаем?

К о л я. Меня там… ждут. Ребята. Я сюда, а они по своим делам.

К о с т я (протягивает руку). Ну, всего. Слушай, у вас девчонка была, Ольга, как она?

К о л я. Ничего. Жива-здорова.

К о с т я. Передашь привет? Скажи — от Кости, а еще лучше — от бабки-угадки.

К о л я (недовольно). Это как понимать?

К о с т я. Ты только скажи. Она поймет. Мол, влюбленный он в тебя…

К о л я. У нашей Ольги таких знаешь сколько? Сотня.

К о с т я. А я буду сто первый. Привет! (Убегает в здание.)

Коля подходит к Оле.

К о л я. Ты понимаешь, Ольга… Тут такая получается вещь.

О л я. Я все слышала. Пойдем.

К о л я. Нет, ты только подумай, взял и отчубучил. А хвастал как — я да я. Про меня, мол, вы еще узнаете! Узнали…

О л я. Колька, как думаешь, где он сейчас?

К о л я. А где ему быть? Домой, в Оренбург ударился. К тетке. Слушай, Ольга, у Сережки есть адрес. Вот клянусь! Может, напишем?

О л я. Не знаю… Нет, Колька, ты как хочешь, а я писать не буду. Нет, не буду.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Часть чердака нового дома. Небольшой шалашик, сложенный из строительного войлока. В шалаше сидит  В а с и л и й. Где-то далеко горит крохотная лампочка, ее свет чуть пробивается сквозь чердачную тьму.

В а с и л и й. Эх, кипяточку бы глотнуть, мама ты моя родная! Ничего, мы еще попросим слова. И Ольги тебе, Борис, не видать. Эх, дурило ты, Васька, дурило. Они живут там в общежитии, как министры, а ты дрожишь, словно собачий хвост, всего пугаешься. (Настораживается.)

Со стороны чердачного люка доносится шум, приоткрывается дверка люка, скользит луч электрического фонаря, на чердак поднимается  Я ш е н ь к а, за ним — В е р а  П е т р о в н а  и  Н ю с я. Василий скрывается в темноте.

Я ш е н ь к а. Эй, есть кто живой? Отзовись! Не бойся, не укусим.

Все трое подходят к шалашу Василия.

Стоп машина! Берлога. Вот тут он и обитается. Ничего не скажешь — квартира. Просто — дача! (Берет котелок.) Тут снег.

В е р а  П е т р о в н а. А он-то сам где? Может, ушел?

Я ш е н ь к а. Куда уйдет в ночь?! Спрятался. А ну давай, парень, сюда. Сами найдем — хуже будет. Тогда не плачь.

Н ю с я. Зачем пугать человека?

В е р а  П е т р о в н а. Не надо так…

Я ш е н ь к а. А как же с ним? С такой шатущей брашкой нечего нянчиться.

В а с и л и й (выходя из укрытия). А я никакой не шатущий. Понятно?

Я ш е н ь к а (наводит на Василия фонарь). Все понятно. Давай шагай!

В а с и л и й. Что, чердака стало жалко?

Я ш е н ь к а. Все возможно. Там разберемся.

В а с и л и й. Ну и подавитесь им, могу уйти.

В е р а  П е т р о в н а. Ты, паренек, не обижайся на Яшеньку, у него характер такой. И никто тебя не гонит. Мы с мужем живем в этом подъезде, а Яшенька наш знакомый. Пойдем, муж поговорить хочет. Чаю попьешь, обогреешься малость. Да ты не бойся.

В а с и л и й. А я и не боюсь.

В е р а  П е т р о в н а. Вот и пойдем.

В а с и л и й. Пожалуйста.

Я ш е н ь к а. Слышь, друг, зачем у тебя в котелке снег?

В а с и л и й. Пить надо? А водопроводов на чердаках пока еще не водится.

Я ш е н ь к а. В любой квартире небось вода есть.

В а с и л и й. Сам говоришь — шатущий, еще по шее надают.

Я ш е н ь к а. Похоже — ты кремешок.

В а с и л и й. Какой есть…

В е р а  П е т р о в н а. Свети, Яшенька.

Все четверо идут к чердачному люку.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Комната в квартире Крайнова. Входят  К р а й н о в  и  В а с и л и й. Крайнов передвигается при помощи костылей.

К р а й н о в. Проходи, садись. Без стеснения. Тебя как звать?

В а с и л и й. Василий.

К р а й н о в. А меня — Семен Павлович. Я хочу с тобой откровенно поговорить. Идет?

В а с и л и й. Говорите.

К р а й н о в. Как тебе сказать — мне жаль тебя, и все.

В а с и л и й. А чего меня жалеть? Не у бога сирота.

К р а й н о в. Ночевать на чердаке — не сладость. Должно, характер у тебя крепкий. Другой скулить бы начал. Одну ночь промаяться — куда еще ни шло, а тут…

В а с и л и й. Вы откуда обо мне узнали?

К р а й н о в. Первой Нюся заметила. Сестренка. Видел сейчас? Вот она и обратила внимание. И это окошко помогло. Я всех вижу — и тех, кто входит в подъезд и кто выходит. Жить негде?

В а с и л и й. Негде!

К р а й н о в. Плохо, друг, плохо. Зима подходит.

В а с и л и й. Где-нибудь найдется место.

К р а й н о в. Откуда появился в нашем доме?

В а с и л и й. Не бойтесь, ничего не сопру.

К р а й н о в. Я не об этом. Мне… горько смотреть, когда человек мучается. У тебя же не жизнь, а настоящая каторга. Верно? Ну-ка, покажи паспорт.

В а с и л и й (обеспокоенно). А зачем вам мой паспорт?

К р а й н о в. У меня есть к тебе серьезное дело. А я знаю о тебе только то, что живешь на чердаке и зовут — Василий. Понял?

В а с и л и й. Пожалуйста. (Не выпуская из рук, перелистывает перед лицом Крайнова паспорт.)

К р а й н о в. Спрячь! В милицию когда-нибудь забирали?

В а с и л и й (возмущенно). За что?

К р а й н о в (рассмеялся). Не знаю. Спросил из любопытства.

В а с и л и й. Не за что… забирать. Живу себе, работаю…

К р а й н о в. Значит, работаешь?!

В а с и л и й. Есть-пить надо.

К р а й н о в. Точно. И где?

В а с и л и й. Артель «Механик».

К р а й н о в. Шарашкина контора. А по какой специальности?

В а с и л и й. Да я… (С неохотой.) Учеником. То одному мастеру помогаю, то другому…

К р а й н о в. Так ничему не научишься. Заработки плохие?

В а с и л и й. На хлеб хватает.

К р а й н о в. Не жирно. Знаешь что, переходи ко мне.

В а с и л и й. Зачем?

К р а й н о в. Поживешь у меня, пока устроишься получше.

В а с и л и й (не совсем веря, что правильно понял). Значит, вы меня на квартиру пускаете?!

К р а й н о в (сквозь смех). Люблю за догадливость. Конечно, отдельной комнаты тебе не будет.

В а с и л и й. И не надо! Зачем мне она?! Переспать бы где…

К р а й н о в. Найдется место. Словом — давай перебирайся.

В а с и л и й. А сколько положите с меня? В месяц.

К р а й н о в (махнув рукой). Без платы обойдется.

В а с и л и й. Вы-то сами платите за квартиру.

К р а й н о в. Мелочь. Говорить не стоит. А лучше при случае, если понадобится, помоги. Как в своей семье бывает. Понял?

В а с и л и й. Так я насчет помочь — пожалуйста!

К р а й н о в. Вот и договорились. Переселяйся! Барахло твое где?

В а с и л и й. Чемодан — там, наверху. Только пустой.

К р а й н о в. А смена какая-нибудь есть?

В а с и л и й (невесело улыбается). Все тут.

К р а й н о в. Небогато. (Кричит в дверь.) Вера!

Входит  В е р а  П е т р о в н а.

Вот что, мы с Василием договорились — у нас останется. Хватит человеку по чердакам скитаться. Только он совсем без приданого. Найдется там что-нибудь из моего?

В е р а  П е т р о в н а. Найти можно.

В а с и л и й. Нет, нет, что вы?! Я куплю! Зарплату получу и… и все куплю.

В е р а  П е т р о в н а. Тогда и разговор будет другой. Нарядишься в свое — наше вернешь. Только и всего. Тебе, я думаю, не мешало бы смыть чердачную пыль. Верно? Я сейчас в ванной разожгу колонку. (Уходит.)

К р а й н о в. Хороший человек моя Вера Петровна! Золотое сердце. А горя на своем веку тоже перевидала — ни конца ни края! Да и теперь ей не очень легко. Видел на двери объявление, что здесь живет мастер-скорняк? Это я. Принимаю разные заказы — инвалидам разрешается. Ну и на рынок тоже шью. На толкучку. В магазинах не всегда бывает, да и фасоны невидные. Шью, а сам-то поехать не могу. Приходится Вере Петровне. А приятного в этом мало. И обидеть женщину могут. В минувшее воскресенье один тип уплатил за шапку по магазинной цене, и будь здоров. А я за шкурку дороже отдал.

В а с и л и й. И никто не выручил?

К р а й н о в. Ну, кому это надо?! К будущему воскресенью опять товар подготовлю.

В а с и л и й. Какой товар?

К р а й н о в. Шапки. Я так беспокоюсь. Сам бы двинулся, эти проклятые костыли…

В а с и л и й. На войне были?

К р а й н о в (махнув рукой). Говорить не хочется.

В а с и л и й. Может, я помогу Вере Петровне?

К р а й н о в. Пожалуй, не стоит тебе впутываться в эти грязные дела. Толкучка до добра не доводит.

В а с и л и й. А мне что толкучка? Помогу, и все.

К р а й н о в. Смотри. За это мы, конечно, тебе спасибо скажем. А если все пойдет хорошо, я возьму тебя в долю.

В а с и л и й. Вы и так, спасибо, выручили.

К р а й н о в. Если будет желание, научу скорняжному ремеслу. Золотая профессия. Вечера у тебя свободные?

В а с и л и й. Как когда.

К р а й н о в. Будешь присматриваться, помогать помаленьку, незаметно и мастером станешь. Без профессии, брат, жить нельзя.

В а с и л и й. Сказать вам по секрету, у меня есть специальность. Техническое окончил.

К р а й н о в. Да?!

В а с и л и й. Формовщик я и литейщик.

К р а й н о в. А какого лешего в артели толчешься?

В а с и л и й. Временно. Я в Копинске работал. А друзья тут. На машиностроительном. Решил к ним податься. Там не отпустили. Вот и получилось.

К р а й н о в. Сбежал, что ли?

В а с и л и й. Вроде так.

К р а й н о в. Вон оно, оказывается, дела какие. Значит, дезертир?

В а с и л и й. Я же не лодырничаю. Уволюсь, получу справку…

К р а й н о в. Судить могут за дезертирство. Не боишься?

В а с и л и й. А почти никто и не знает, где я.

К р а й н о в. Никто? А я, например?!

В а с и л и й. Вы?!

К р а й н о в. Не поверил? Ну и правильно. Семен Павлович Крайнов сам ненавидит тех, кто предает друзей. И ты запомни это. А о себе помалкивай. Никому ни слова. Понял?

В а с и л и й. Понял.

К р а й н о в. Значит, жить придется тебе временно без прописки.

В а с и л и й. Вам не попадет?

К р а й н о в. Может, за такое спасибо не скажут.

В а с и л и й (поднимается). Тогда я лучше буду на чердаке.

К р а й н о в. Нельзя. Погибнешь. Как-нибудь выкрутимся. Не враг же ты в конце концов, а советский человек.

В е р а  П е т р о в н а (входя). Ну, Вася, ванна готова, пойдем, покажу, что и как.

К р а й н о в (Василию). Давай двигай.

Василий какое-то время стоит в нерешительности, затем уходит вслед за Верой Петровной.

Пауза. Прошло около часа.

В комнату входит  В а с и л и й, счастливый, довольный и посветлевший. Здесь  х о з я и н,  х о з я й к а  и  Я ш е н ь к а.

Я ш е н ь к а (чуть вприщурку оглядывая Василия). Глядите, как прибарахлился, узнаешь не сразу. А может, ты совсем и не ты?

В а с и л и й (доволен произведенным впечатлением). Наполовину.

Я ш е н ь к а. Верно. Ну, будьте здоровы, живите богато. Закройте за мной, Вера Петровна.

Яшенька и Вера Петровна уходят.

К р а й н о в. Как самочувствие?

В а с и л и й. Вроде сто пудов сбросил.

К р а й н о в. Есть хочешь?

В а с и л и й. Недавно закусывал. Пить хотелось — сейчас надулся из крана.

К р а й н о в. Ну, займемся делами. Будешь помогать?

В а с и л и й. Так я — пожалуйста. А что делать?

К р а й н о в (взял со скорняжного стола и перебирает в руках манто). Надо распороть эту красавицу. И перекроить. Превратим ее в шапки и воротники.

В а с и л и й (удивленно). Эту шубу?

К р а й н о в. Воля заказчика.

В а с и л и й. Жалко добро портить.

К р а й н о в. Хозяину виднее. Яшенькин материал. А Яшенька, в общем, славный парень. Поближе познакомишься, сам узнаешь. Да, у меня вот какой к тебе вопрос: в артели у вас изготовляются номерки для раздевалок, верно?

В а с и л и й. Сколько угодно.

К р а й н о в. Если понадобятся несколько штук — сможешь?

В а с и л и й. Пожалуйста! Мастеру скажу, оформим заказ, и все.

К р а й н о в. Правда, дело не к спеху, а может, и совсем не понадобится. Видишь ли, Вася, у меня был друг, погиб на фронте. Осталась семья. Мать, жена, две сестренки. Как думаешь, должен я им помогать? Должен! Верно?

В а с и л и й. Верно.

К р а й н о в. Я и помогаю. Чем могу. На работу устроил. Они все работают гардеробщицами. Словом — в раздевалках. Ну и бывает — теряются номерки. Сопрет кто или невзначай унесет, а на них — штраф. Зарплата и без того — горькие слезы. Вот я и подумал: если вдруг случится подобное — сделаешь втихаря номерок-другой? Труд, мне кажется, небольшой, а люди спасибо скажут.

В а с и л и й. Номерки я словно орехи щелкаю. Для такого случая я пожалуйста.

К р а й н о в. Парень ты, видно, настоящий. Это хорошо, Вася.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Зима. Подгорск. Знакомая комната в общежитии. Е г о р  играет на аккордеоне и поет грустную песню. Здесь  Г о р я н о в,  Б о р и с,  К о л я,  С е р г е й. Егор кончил петь, смущенно улыбается.

Е г о р. Все. (Садится.)

Б о р и с. Здорово у тебя получается!

Г о р я н о в. Хороший будет номер в концерте.

Е г о р. А мне кажется — вроде как чего-то недодаю.

С е р г е й. Это у тебя знаешь что? Мнительность. Не бойся!

К о л я. А я вам скажу, что Егор правильно улавливает. Мне, например, песня не понравилась.

Б о р и с. Чем же?

К о л я. У него так слезливо и тоскливо закручивается, хоть вой беги.

С е р г е й. Чудило, так песня-то вообще грустная.

К о л я. А я не хочу такого пения, и все. Я человек веселый.

Г о р я н о в. Кому что нравится. Ну-ка, давайте устроим антракт и потолкуем по другому вопросу.

Все усаживаются.

Вы знаете, что наша смена за декаду вышла на хорошее место. Так вот. Директор отметил это в приказе и как поощрение выдал несколько талонов на пошив одежды и обуви в ателье. Заказ оплатит дирекция. Из специального фонда. Вашей бригаде досталось три. Один — на обувь, этот — на пальто и один — костюм. Пожалуйста.

К о л я (обрадованно). Три талона?!

Г о р я н о в. Надо решить, кому что.

К о л я. Фантики потянем! На счастье!

Е г о р. А если одному все достанется?

К о л я. Ну и что? Значит — самый счастливый.

Е г о р. Это будет не по-товарищески.

К о л я. А как это «по-товарищески»?

Б о р и с. Кому нужнее.

К о л я. Каждый скажет — мне нужнее.

С е р г е й (насмешливо). Товарищ проявляется.

К о л я. А знаете что? По труду! Лучшим! Верно, Виктор Степанович?

Г о р я н о в. В принципе верно. Что ты скажешь, бригадир?

Б о р и с. Я? В принципе — да. Но в данном случае он не подходит. Все работали как звери. В бригаде у нас нет сейчас худших. Нет!

С е р г е й. Ну, правильно, Борька. Точно.

К о л я. Точно? Может, потому что мы все свои? А если со стороны глянуть? Вот вы, Виктор Степанович, и скажите. Вы партийный, мы комсомольцы — обиды не будет.

Г о р я н о в. Я бы сказал и без приглашения. Но ругать кого-то из вас — язык не поворачивается. Хвалить — директор в приказе на весь завод похвалил, уж куда больше. Я только могу добавить: если и дальше пойдут так дела — хорошие из вас мастера получатся. И скоро. Относительно талонов — увольте. Сами с усами, разберетесь…

К о л я (вдруг). Братцы, придумал! Предлагаю все отдать одному человеку. (Встал в позу, читает стихи.)

Ольге! Пускай наша девчонка будет самая нарядная. Согласны, мужики? Кто за?

С е р г е й. Ты просто гений!

Все голосуют. Вбегает раскрасневшаяся с мороза  О л я.

О л я (размахивая письмом). Сережка, письмишко! На! Читай!

С е р г е й (читает про себя, потом говорит). Ребята, это… ответ из Оренбурга. От Васькиной тетки.

Е г о р. И что там?

Б о р и с. Читай вслух!

С е р г е й (читает вслух). «Получила я от племянника Василия письмо, он пишет, что работает уже не в Копинске, а в Подгорске, на вашем машиностроительном заводе, и живет там же, где и вы. А сюда не приезжал». Дальше подпись. Вот и все.

Е г о р. Погодите, как же это получается?

Б о р и с (решительно). В Подгорске Василия нет. Я узнавал в адресном бюро.

О л я (садится). Я ничего не понимаю.

К о л я. А мне все ясно. Сбежал и следы путает. Ну и шут с ним! (Меняет тон.) Тут тебе, Ольга, даровщинка, талоны… талончики…

О л я (прерывает). Отстань ты со своими талонами.

К о л я. Глядите, ей как добренькой, а она нос воротит.

Входит  Н а т а ш а.

Н а т а ш а. Я сейчас Ваську потеряла!..

О л я. Чего?!

К о л я. Как потеряла?

Б о р и с. Нашего, да?

Н а т а ш а. Ну конечно, нырнул в ворота, и все.

Б о р и с. В какие ворота?

К о л я. Слушай, Наташка, ты можешь по-человечески?

Н а т а ш а (Борису). Рядом с кинотеатром Пушкина. Домина стоит, конца-краю нет.

С е р г е й. Ну, расскажи ты все по порядку.

Н а т а ш а. Ездила я на толкучий рынок. Ладно, все скажу. Словом, хотела купить пуху, чтоб связать Сережке на день рождения перчатки. Вот. Народищу там — видимо-невидимо! И всего дополна! Только дорогое все, просто ужас берет. Так оно и понятно — спекулянты там.

К о л я (деланно мягко и нежно). Нат, покороче можно?

Н а т а ш а. Глядь — личность знакомая. Кто такой, думаю? А это он! Шапками торгует. Даже не поверила. Стала пробираться к нему, а он в толпу. Я следом, он в трамвай, я тоже, только в другой вагон. Прямо на ступеньке висела. Он соскочил возле кинотеатра, я за ним. Там сеанс, должно, кончился. Он меж людей, а тут буран, как назло. Совсем потеряла. Вижу — нырнул в ворота. Кинулась туда — никого.

Б о р и с. А не обозналась?

Н а т а ш а (удивленно). Так я же его видела, вот как вас!

С е р г е й. Вот это уравнение со многими неизвестными…

Е г о р (Наташе). И ты запомнила дом, где он нырнул в ворота?

Н а т а ш а. Хоть сейчас покажу. Двое ворот там.

С е р г е й. Все понятно! В одни нырнул, в другие вынырнул.

Н а т а ш а. Не успел бы добежать, те другие ворота аж вон где. Он, должно, живет в этом самом доме.

Б о р и с. А во что он одет?

О л я. Ну какое это имеет значение?!

Н а т а ш а. На нем такая одежда — просто гляди я завидуй.

О л я. Неужто Васька может пойти на толчок торговать…

Н а т а ш а. Или я вру, думаешь?

О л я. Да нет. Я совсем о другом.

Г о р я н о в. Загадка, ребята, с вашим другом получается.

Б о р и с. Даже не знаю, что думать…

Н а т а ш а. Может, с ним что-нибудь случилось?

К о л я. А девки сразу и нюни распустили.

Е г о р. Так мало ли что на свете бывает?!

К о л я. Не бойся. Васька не пропадет.

С е р г е й. Я предлагаю искать его.

К о л я. Кому делать нечего — пожалуйста.

О л я. Ты, Колька, должно быть, не все понимаешь. Парень пошел на барахолку! Ну? А там кто? Ворье и спекулянты.

К о л я. Я его не посылал.

Г о р я н о в. Скажи, Николай, если бы ты увидел — тонет человек, кинулся бы спасать?

К о л я. Я плавать не умею.

С е р г е й. Он на край света убежит, с перепугу.

К о л я. Ты лучше за собой следи. А Васька не такой дурак, чтобы в реку кинуться. Понятно? А кинулся — не больно жалко…

Н а т а ш а (Коле). Ты и вправду какой-то чудик.

Б о р и с. Если Василий здесь, в Подгорске, мы должны его найти.

Е г о р. Легко сказать! Город — не наша деревня. Попробуй!..

К о л я (Наташе). Слышала? А ты на меня всех собак вешаешь. И ты, Егор, учти: надо, — значит, надо. И нечего, понимаешь… рассусоливать.

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

Квартира Крайнова. Сидя у швейной машины, К р а й н о в  работает. В прихожей раздеваются  В е р а  П е т р о в н а  и  В а с и л и й, затем они входят и комнату.

К р а й н о в. Ну? Как?

В е р а  П е т р о в н а. Хорошо…

К р а й н о в. Все?

В е р а  П е т р о в н а (радостно). Все!..

К р а й н о в. С удачей!

В а с и л и й. Быстро шапки разошлись. Из рук рвут.

В е р а  П е т р о в н а. Вася тоже одну продал.

К р а й н о в. И ничего?

В е р а  П е т р о в н а. Очень даже толково!

К р а й н о в. В жизни надо все уметь делать.

В е р а  П е т р о в н а. Он у меня был и кассиром. Давай, Вася, выкладывай деньги.

В а с и л и й (выкладывает из кармана на стол деньги). Вот деньжищ сколько! Ворох целый. (Уходит.)

К р а й н о в. День удачный.

Крайнов и Вера Петровна сортируют деньги.

В е р а  П е т р о в н а. А он знаешь какой парень? Золото! Он и без меня сможет ездить. Этот не даст в обиду.

К р а й н о в. Василий, ты чего там на кухне сидишь? Давай заходи сюда.

Входит Василий.

(Шутливо.) Деньги нужны?

В а с и л и й. Мне?

К р а й н о в. Да.

В а с и л и й. Так они кому не нужны? Только где их возьмешь, если нет?

К р а й н о в. На. Это тебе.

В а с и л и й (удивленно). Зачем?

К р а й н о в. Затем, что надо. Бери, бери.

В а с и л и й (растерянно отмахивается). Ну, что вы, Семен Павлович! Никаких мне денег! И на квартиру пустили… и… и одежда на мне ваша. Не надо мне никаких денег. И так у вас в долгу.

К р а й н о в. Вот что, мой милый друг, квартира квартирой, но тут совсем другой разговор, вечерами ты мне много помогаешь. Много! И сегодня опять ездил с Верой Петровной. Словом, заработал. Я не такой человек, чтобы жить на чужой счет. Заработал — бери. Я не эксплуататор какой-нибудь.

В е р а  П е т р о в н а (шутливо). Понятно? (Берет у мужа деньги и опускает Василию в карман пиджака.) Вот так.

В а с и л и й (растроганно). Ну, спасибочко вам большое.

К р а й н о в. А одежду ты считай своей.

В а с и л и й. Нет, я себе куплю.

К р а й н о в. А я говорю — бери. А чтоб ты не смущался, понемногу плати от каждого заработка. Вот и сейчас не откажусь.

В а с и л и й. Пожалуйста, возьмите! (Выхватывает из кармана деньги и протягивает их Семену Павловичу.)

К р а й н о в (отсчитав несколько бумажек). Ну вот, я взял двадцать рублей, потом еще дашь. Не возражаешь?

В а с и л и й. Ну что вы!

К р а й н о в (отдает остальные деньги). Договорились.

В е р а  П е т р о в н а. Ну, вы тут беседуйте, а я подамся на кухню. (Уходит.)

К р а й н о в. Между прочим, Вася, тут тебе плата и за номерки для вешалки.

В а с и л и й. Так они мне ничего не стоят!

К р а й н о в. Не будем углубляться.

В а с и л и й. А работа у вас и вправду выгодная.

К р а й н о в. Дошло? Не будь перебоев, можно было бы жить припеваючи. Материала нет, вот и сиди, посвистывай. Из пальца шапку не сошьешь.

В а с и л и й. А вы где достаете шкурки?

К р а й н о в. Покупаю, конечно. Последнее время Яшенька здорово выручает.

В а с и л и й. А он где берет?

К р а й н о в. Изворачивается. Где берет Яшенька, мы с тобой любопытствовать не станем, это его личное дело, у каждого человека есть своя тайна, свой секрет. И у тебя тоже есть. Так?

В а с и л и й. Так.

К р а й н о в. Лучше чужой тайны не касаться, так чище и честнее. А Яшенька молодец, выручает меля. Вот и теперь у нас завал работы. Приналяжем сегодня?

В а с и л и й. Пожалуйста. Хоть сейчас!

К р а й н о в. Ну и присаживайся. Подбирай вон те кусочки.

В а с и л и й. Мне нравится, когда мех хороший.

К р а й н о в. Значит, скорняк из тебя настоящий получится.

Оба работают. Крайнов негромко напевает, Василий подтягивает.

В а с и л и й. А я из артели решил уйти.

К р а й н о в (удивленно). Да? Ну что ж, решение правильное. Мы с тобой такое кадило раздуем…

В а с и л и й. Хочу поступить на завод. Я вам рассказывал.

К р а й н о в. Ах, ты вон о чем… Пожалуй, общежитие дадут?

В а с и л и й. Должны…

К р а й н о в (помолчав). Так… Значит, надоело у меня жить. Верно? Может, потому и на завод торопишься? А?

В а с и л и й. Ну что вы? Меня просто на завод тянет, люблю я металл, огневой чугунок… Иногда вечером стою в сторонке, словно пришитый, и смотрю на трубы. Сплю и во сне вижу литейку.

К р а й н о в. А начальство как?

В а с и л и й. Обещает отпустить, я уже и заявление подал. Справку дадут, что не возражают. Жду не дождусь.

К р а й н о в. Неожиданный оборот получается. (Шутливо.) А я думал — родней станешь. Замечаю — Нюсю, мою сестренку, крепко зацепил. Да ты не красней, дело житейское.

В а с и л и й. А я и не красною. И если вам сказать, Нюся тут совсем в стороне.

К р а й н о в. Да? Ну, возможно. Механика тонкая. А если говорить откровенно, по-мужски, другая есть, да?

В а с и л и й. Не знаю, Семен Павлович. Сам не знаю.

Пауза.

К р а й н о в. Значит, есть. Давай-ка садись, поговорим откровенно. Скажи, я плохо к тебе относился? Обижал чем-нибудь, а?

В а с и л и й (горячо). Да никогда в жизни!

К р а й н о в. А ты меня сейчас обидел. Крепко, Вася, обидел.

В а с и л и й. В чем же моя провинность?

К р а й н о в. Понадеялся я на тебя, набрал заказов, материала, зашьюсь один. В общем, если ты хоть немножко ценишь наше к тебе отношение, то повремени с заводом. Из артели уходи, тут и говорить нечего. Ну, а насчет завода — прошу подумать. Прошу, понимаешь?

В а с и л и й. Так я в свободное время буду к вам приходить и помогать, хоть до самой глубокой ночи.

К р а й н о в. Грош цена такой помощи. Ты жил у нас как свой человек, я был уверен, что никогда не подведешь. А ты меня предаешь.

В а с и л и й. Да вы что, Семен Павлович? Да я никогда в жизни!.. Если вам так надо, могу и еще обождать с заводом. Обожду, может, до весны или как там…

К р а й н о в (растроганно). Спасибо, Вася. Я сразу Вере Петровне сказал: Василий настоящий человек. Спасибо! Не забуду…

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сумерки зимнего вечера. Метет поземка. Перекресток двух улиц. Огромный дом далеко тянется в обе стороны от угла. Кутаются в воротники редкие  п р о х о ж и е. Постукивая нога об ногу, вдоль дома не спеша ходит  Б о р и с. На углу к нему подходит  О л я.

О л я. Замерз?

Б о р и с. Продувает.

О л я. Может, опять зря топчемся?

Б о р и с. Посмотрим. А вообще смешно выглядит эта история.

О л я. Какая?

Б о р и с. Да наша. Человек, возможно, сидит себе в тепле и в ус не дует, а мы, дураки, мерзнем, ждем, когда он появится. Придумали себе казнь. И неизвестно, когда она кончится…

О л я (помолчав, говорит нерешительно). Давай уйдем?

Б о р и с. Да нет уж, еще потопаем.

О л я. Знаешь что? Иди. А я немножко похожу.

Б о р и с. Еще что придумай.

О л я. Ну чего злишься? Я же вижу — замерз.

Б о р и с. Шубы у нас одинаковые.

О л я. На мне еще кофта Наташкина. Шерстяная.

Б о р и с. А на мне безрукавник из овчины. Егор дал.

О л я. Нет, правда, ты пойди погрейся. Затем меня сменишь, а я тут постою, отсюда те и другие ворота видно.

Б о р и с. Вон какой буран, за два шага человек пройдет — не узнаешь. Давай иди к своим воротам. Двигайся, грей ноги.

Оля уходит. Борис топчется на месте. Неожиданно из снежной мглы появляется человек, переходит дорогу, направляется к тротуару, где ходит Борис. Это  В а с и л и й.

Б о р и с (узнавая и не узнавая). Васька, ты?

В а с и л и й (ошеломлен неожиданной встречей). Я, а дальше что?

Б о р и с. Как что? Здоро́во!

В а с и л и й. Здоро́во, если не шутишь. Чего тут топчешься?

Б о р и с. Человека одного жду. А ты?

В а с и л и й. Я? (Помолчав.) Знакомый тут, в гости топаю.

Б о р и с. Ребята к тебе в Копинск ездили. Не нашли.

В а с и л и й. Значит, адрес напутали.

Б о р и с. В общежитии сказали, что ты сбежал.

В а с и л и й. Да? Они наскажут!

Б о р и с. Значит, наврали?

В а с и л и й. Не наврали, но и правды не сказали. Ушел я. Временно. На другое место. Ничего, жить можно. Между прочим, это хорошо, что мы встретились. Ты вот что скажи: если предъявлю справочку, что меня отпустили с работы, примут у вас? Не сейчас, конечно, должно быть, летом.

Б о р и с. Думаю, примут. Ребята на днях о тебе говорили.

В а с и л и й. Небось ругали?

Б о р и с. Вспоминали. И вообще. Зашел бы. Поговорим.

В а с и л и й. Времени не хватает и все ж холодновато ехать из Копинска в автобусе.

Б о р и с. Говоришь — из Копинска? Ну и здоров же ты врать!..

В а с и л и й. А что я вру?

Б о р и с. Живешь-то не в Копинске, а в этом доме? Так?

В а с и л и й. А ты что, шпионишь за мной? Да?

Б о р и с. Только и заботы.

В а с и л и й. Все понятно. Значит, топаешь тут, меня выслеживаешь? Из тебя шпик неплохой бы получился. Ну-ну, давай процветай.

Б о р и с. Да на кой шут ты мне нужен! Враль! Хвастун! За углом у тех ворот Ольга.

В а с и л и й (оторопев). Брось, Борька.

На углу показывается  О л я. Идет к ним.

Б о р и с (Оле). Вот тебе и пропавший — Василий Иванович.

В а с и л и й (бодрясь). Пожалуйста!

О л я (подбегает и радостно протягивает Василию озябшую без варежки руку). Здравствуй, Васька. О, ты такой роскошный — и не подступишься. Узнать трудно.

В а с и л и й. А чего нам, живем не горюем.

Б о р и с. Привет! Я пошел.

О л я. Куда?

Б о р и с. Домой.

О л я (нерешительно). Может, вместо, а?

Б о р и с. Да нет. У меня там… словом, времени нет…

В а с и л и й. Будь здоров, счастливого пути.

Борис уходит и садится на скамью за заснеженным кустом. Оля, разговаривая с Василием, не теряет из вида Бориса.

Значит, искали меня?

О л я. Искали.

В а с и л и й. А зачем я понадобился?

О л я. Просто повидать хотели. Стало быть, в Подгорске?

В а с и л и й. Пришлось.

О л я. Хотя бы знак какой подал.

В а с и л и й. Признаю. Собирался, не вышло.

О л я. А где устроился?

В а с и л и й. Да тут, понимаешь, есть одно предприятие… номерное. Просто говоря, почтовый ящик. Поняла?

О л я. Поняла.

В а с и л и й. Ну вот. Работенка… Рассказывать нельзя…

О л я. Если почтовый ящик, то все ясно. А разбогател откуда?

В а с и л и й. Такая работа. Словом, обеспечены. Правда, работа временная. Скоро срок выйдет, и я, как миленький, к вам.

О л я. Верно?!

В а с и л и й. Клянусь. Похоже — летом. Ребята примут?

О л я. Ну конечно.

В а с и л и й. А этот?

О л я. Ты на Бориса не нападай. Он очень хороший…

В а с и л и й. Даже зубами скрипит…

О л я. Просто тебе показалось. Живешь в этом доме?

В а с и л и й. Ага.

О л я. А квартира, номер?

В а с и л и й. Зачем тебе?

О л я. Ну, затем, чтобы знать.

В а с и л и й. Не могу. Словом — хозяева не велят. Вот такое дело.

О л я. У тебя как-то чудно получается — все тайна да тайна. Вась, не обидишься, я один вопрос задам?

В а с и л и й. Пожалуйста. Можно — так с удовольствием.

О л я. Ты торговал на толчке шапками?

В а с и л и й. Лучше ничего не придумала?

О л я. Я серьезно спрашиваю.

В а с и л и й. А я серьезно отвечаю.

О л я. Наташа видела.

В а с и л и й. Дура она и болтушка, эта самая твоя Наташа.

О л я. Она и проследила, где живешь.

В а с и л и й. Не узнает человек и понесет языком по ветру. Не люблю, когда суют нос не в свое дело.

О л я. Вообще-то это никого не касается. И ты меня извини.

В а с и л и й. Нет, ну, знаешь, Ольга… Конечно, если говорить… все возможно — Наташка и видела меня… Одним словом — было. Только надо разобраться, в чем дело, спекулянтом я стал или как?

О л я. Я ничего такого не говорю, просто спросила.

В а с и л и й. Тебе я все скажу. Живу, понимаешь ты, у хозяев, очень бедная семья — он инвалид, детишки полна квартира, в общем, шестеро. Хозяин настряпал шапок из старой шубы, а хозяйка — женщина, конечно… ей не очень-то… Ну… я, значит, и согласился, думаю, надо помочь людям. Страдают.

О л я. Сразу бы так и сказал. А то… крутит, вертит.

В а с и л и й. Теперь ясно?

О л я. Ясно. А мы услышали, даже не знали, что и подумать…

В а с и л и й. Всякие ужасы, да? Нет, брат, я навсегда останусь таким, как стеклышко. На веки веков, аминь. Варежек нет?

О л я. Были. Где-то потеряла. Правда, совсем уже чиненые…

В а с и л и й. На мои.

О л я. Нет, не надо.

В а с и л и й. Ну, тогда давай хоть руки погрею.

О л я. Я, Вась, пойду.

В а с и л и й. Замерзла, да?

О л я. И замерзла… Ноги… Приходи к нам.

В а с и л и й. Проводить?

О л я. Нет, не надо.

В а с и л и й. Ну, хоть варежки возьми.

О л я. Тебе они нужнее. Ну, побежала я. Будь здоров!

Василий и Оля уходят в разные стороны.

(Подходит к скамейке, где сидит припорошенный снегом Борис.) Борис!

Б о р и с. Ну?

О л я. Почему не ушел?

Б о р и с (пожав плечами). Да так. Сел вот и сижу. Люблю такую погоду…

О л я. Замерзнешь насмерть.

Б о р и с. Пока ничего. Терплю.

О л я. А я увидела — опустился на скамейку, прямо сердце застыло. Ну, что мне делать с вами?

Б о р и с. Со мной — ничего…

О л я. Обиделся?

Б о р и с. С чего ты взяла?

О л я. Вижу, из-за Васьки.

Б о р и с. Глупо. Я хочу сказать тебе одно слово. Сказать?

О л я. Нет. Я и так знаю. Пойдем. Ну, вставай. И если думаешь плохо о нашей дружбе… Мы с тобой как были друзьями…

Б о р и с. Оля! В общем, не надо. Я все понимаю. Мы не дети.

О л я. Не веришь мне? Я тебе никогда не врала.

Б о р и с. К этой теме давай больше не возвращаться. Никогда. Пошли. А Василий что же не пошел провожать?

О л я. Я но взяла. Увидела тебя и… не взяла.

Занавес

 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Квартира Крайнова. Я ш е н ь к а,  К р а й н о в  и  В е р а  П е т р о в н а  играют в карты. Выпивают. Настроение у них — преотличное. Негромко играет радиола. Н ю с я  слушает музыку. Неожиданно, еле переводя дыхание, на пороге появляется  В а с и л и й. Он без шапки, взлохмаченные волосы припорошены снегом.

В а с и л и й. Семен… Павлович…

В комнате наступает тишина, только по-прежнему старается радиола. Все понимают — случилось что-то необычное. Опираясь на костыли, Крайнов шагает к Василию.

К р а й н о в. Что? Ну? (Костылем выключает радиолу.)

В а с и л и й. Беда…

К р а й н о в. Тихо, тихо! Нервы береги. (Женщинам.) Вы бы на минутку отсюда…

Вера Петровна сразу уходит, Нюся задерживается.

Ну? А ты? Живее!..

Нюся нехотя уходит.

(Василию.) Ну, влип, что ли?

В а с и л и й. Пропал я… И все пропало.

Я ш е н ь к а. Да ты не скули. По-людски можешь?

К р а й н о в (Яшеньке). Тихо, тихо. Давай, Вася, расскажи все по порядку.

В а с и л и й. Меня в милицию хотели забрать.

К р а й н о в. Как? Где?

В а с и л и й. На толчке.

К р а й н о в. Почему? Ну, давай, быстрее.

В а с и л и й. Там женщина милиционер. Она и раньше поглядывала. Продал, я одну шапку, другую, она ничего, а лотом уже последнюю достал, она подошла, постояла, затем взяла шапку, осмотрела и говорит: «Сами шьете?» — «Сам», — отвечаю. «А материал где добываете?» — «Мол, покупаем». Она и говорит: «Надо разобраться. Пойдемте со мной».

К р а й н о в (с беспокойством). Ну, ну?

Я ш е н ь к а. Неужто пошел? Дурья башка!

В а с и л и й. Не пошел. Тут нас окружили торговки. И одна шепчет: «Беги». Я еще раз сказал — дайте, мол, шайку. Не отдает. Тогда я побежал. Она за мной, сорвала с головы мою шапку, споткнулась и упала. Я на дорогу, прицепился к машине и удрал.

Я ш е н ь к а. Какой же черт тебя сюда нес?

В а с и л и й. А куда же мне деваться? И без шапки я…

Я ш е н ь к а. Наплевать! Надо было на вокзал, что ли, хоть в прорубь головой, только не сюда. Ты понимаешь, что может случиться?

К р а й н о в. Тихо, тихо, Яшенька. Спокойно! (Василию.) Она видела, куда ты ушел?

В а с и л и й. Нет, не видела. Я плутал, плутал, а потом уж пешком добрался сюда.

К р а й н о в (Яшеньке). В общем-то, уж не так страшно.

В а с и л и й. Главное — шапку у меня с головы стащила.

К р а й н о в. А, ерунда. Есть готовые, бери любую.

В а с и л и й. Там было мое письмо, я к тетке написал.

К р а й н о в. Ну? Адрес! Какой адрес? Обратный?

В а с и л и й. Никакого. До востребования. На меня.

К р а й н о в (облегченно вздыхает). Ну, слава тебе, господи. Обо мне не упоминаешь в письме?

В а с и л и й. Нет. Просто пишу, что учусь у одного скорняка шить шапки. Без фамилии.

Я ш е н ь к а. Черт тебя дернул.

К р а й н о в. Дело худо. Подложил ты мне свинью. В Подгорске не так уж много скорняков. Могут нагрянуть.

Я ш е н ь к а. И нагрянут. (Василию.) Пристукнуть бы тебя, гада!

В а с и л и й (Яшеньке). А ты чего все шипишь? Чего шипишь? Пристукнуть! А то вот я как развернусь — в стенку влипнешь. Или я хотел, чтобы так случилось?

К р а й н о в. Не время ссориться. Деньги с тобой?

В а с и л и й. Вот они, пожалуйста. (Достает из кармана деньги.)

К р а й н о в. Ни-ни! Оставь себе. И уходи. Сейчас! Незамедлительно!

В а с и л и й. А куда я пойду? Мне некуда.

К р а й н о в. Я понимаю. Но ты больше не должен здесь оставаться. Понял? И сам могу попасть, и Вера Петровна… В общем, Вася, найди выход из положения. И временно забудь мою фамилию, адрес и все, что было. Потом мы снова встретимся. Я тебя не оставлю. На, на доброе здоровье и удачу. (Пожимает Василию руку.)

Я ш е н ь к а. А у меня разговор с тобой, один на один. Выйди на минутку, Семен Павлович.

Крайнов уходит. Пауза.

Что насупился?

В а с и л и й. Давай говори, чего тебе…

Я ш е н ь к а. Будет одна заповедь.

В а с и л и й. Не нужны мне твои заповеди.

Я ш е н ь к а. Зато мне нужны. И еще, может, кому-нибудь. Уяснил? И ты не ерепенься… Если добра себе хочешь. Эту штучку видел? (Выхватывает из кармана пистолет и направляет его на Василия.) Видел эту штучку? Что молчишь? Отвечай! Видел, спрашиваю?!

В а с и л и й (глухо). Видел.

Я ш е н ь к а. Разговор у нас с тобой будет короткий. В случае, если до тебя доберутся, проглоти язык. На себя все возьми. А если хоть одним словом трепанешься обо мне, или о Семене Павловиче, или о Вере Петровне, так и знай — первая пуля в этой собачке твоя. И она найдет тебя везде. Меня не будет, другие… справятся. Словом — запомни, никого но впутывай. Вот такая заповедь! Понял ты меня? Ну, что молчишь, черт тебя возьми?!

В а с и л и й. Понял.

Я ш е н ь к а. Ну, вот и все. (Постукивает по дулу пистолета.) В случае чего — тут твоя смерть. Будь здоров! Двигайся. Куда пойдешь?

В а с и л и й. Куда-нибудь…

Я ш е н ь к а. А я все-таки интересуюсь. На завод к своим?!

В а с и л и й. Может, и к своим… Куда пойду — не твое дело… А ты — гад… (Идет на Яшеньку.) Гад ползучий. Я тебя понял.

Я ш е н ь к а (пятясь). Не подходи! Стрелять буду!

В а с и л и й. Стреляй!.. (Хватает Яшеньку за грудки.) Я из тебя душу вытрясу…

Яшенька пытается кричать, но боится и поэтому издает нечленораздельные звуки.

(Отшвыривает Яшеньку в сторону.) Подлюга… (Уходит.)

КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Комната в общежитии. Здесь  Б о р и с,  К о л я,  С е р г е й. Они одеты по-праздничному. Коля и Борис стоят среди комнаты, перед ними медленно, демонстрационным шагом проходит Сергей.

С е р г е й. Ну, как башмаки, сойдет, а?

Б о р и с. Нитки белеют.

К о л я. А кто будет приглядываться?

С е р г е й. Самому неловко.

К о л я. Сережка, валенки надень. Совсем новые!..

С е р г е й. Во Дворец культуры? Сам напяль, если хочешь.

К о л я. Я свои башмаки еще не размолотил, как ты… Слон и слон!..

Б о р и с (Сергею). Давай чернилами нитки вымажем.

С е р г е й. Так чернила-то синие.

Б о р и с. Вечером покажутся черными.

С е р г е й. Давай. Валяй.

Борис макает кусочек бумаги в чернильницу, закрашивает на башмаке Сергея белые стежки, отходит, оценивающе рассматривает свою работу.

Ну как?

К о л я. Сережка, твой башмак не узнать! Гляди ты, какой догадливый у нас Борис! Гений! Ему быть не бригадиром литейщиков, а каким-нибудь вождем. И умный и находчивый.

Б о р и с. Ты брось свое красноречие. Все равно ботинки Сережке — покупка первой очереди. Ну, давайте двигаться, а то девчонки, наверное, уже ждут.

В дверь стучат.

Вот! Это они! Можно, входите!

Дверь открывается, в комнату входит  В а с и л и й.

К о л я (удивленно). Васька?! Значит, вспомнил?

В а с и л и й. А я и не забывал… Помогайте, братва.

С е р г е й. Что-нибудь случилось, да?

В а с и л и й. Если по совести, то можно сказать, ничего не случилось. Собрался я к вам на завод. (Борису.) Как прошлый раз говорили…

Б о р и с. Ты вроде до лета откладывал?!

В а с и л и й. Ну, откладывал. Переиграл.

К о л я. Опять небось драпанул?

В а с и л и й. Зачем? Чистенький документ. Вот пожалуйста. (Достает из кармана бумажку и передает ее Коле, тот — Борису.)

К о л я. Погоди, так это что же получается, выходит, ты был не на заводе, а в артели? Да?

В а с и л и й. Пришлось.

К о л я. А Ольга тут наплела, на номерном, говорит, заводе, почтовый ящик.

В а с и л и й. Это я ей так сказал.

К о л я. Ты?! Значит, маленько брех-брех?

В а с и л и й. Вроде как для красноречия. Литейщик, а попал учеником в эту самую артель. Понятно?

С е р г е й. Понятно. Неловко?

В а с и л и й. Вот и оно.

К о л я. И все ж таки, Васька, ты любишь языком трепануть.

Б о р и с. Как думаете — примут, а?

С е р г е й. А почему не принять? Обязательно возьмут.

В а с и л и й. А если прямо в вашу бригаду? Как ты, Борис?

К о л я. Ничего не получится! Все места заняты! Полностью!

Б о р и с. Ладно тебе. Надо поговорить с мастером.

К о л я. Погоди, Борька, не торопись. Ну кто такой Васька, если судить по этой справке? Человек без всякой профессии.

Б о р и с. Мы-то все знаем, что он формовщик.

С е р г е й. А отдел кадров?

Б о р и с. Понадобится — подтвердим. Разве ты откажешься?

С е р г е й. Еще чего! И Колька тоже.

В а с и л и й (обрадованно). Если что, пусть пробу дадут.

С е р г е й. Правильно. В общем, добьемся.

В а с и л и й. А в свою комнату примете?

С е р г е й. Хочешь, как в ремеслухе?

К о л я. Принять можно, только у нас комната-коммуна…

В а с и л и й. Пожалуйста! И в самый коммунизм… могу…

К о л я. Борька, изложи программу нашей жизни.

Б о р и с. Не обязательно сейчас. Времени впереди хватит.

К о л я. Тогда я сам, коротенько. Вперед и выше! Ясно? Один за всех и все за одного. И чтоб никакой тебе подлости!..

В комнату вбегают О л я  и  Н а т а ш а.

Н а т а ш а. Ребята, ну что же вы подводите, опоздаем на концерт.

С е р г е й. Так у нас тут дела завертелись.

О л я (всплеснув руками). Васька! Навестить? Да?

В а с и л и й. Навсегда. Вот и беседуем.

Б о р и с. Переводится к нам.

О л я (обрадованно). Молодец, давно пора. А то оторвался…

Н а т а ш а. Сережка, ребята, ну опоздаем же!..

С е р г е й. Пошли!..

В а с и л и й. А вы куда торопитесь?

О л я. Во Дворец культуры, на концерт самодеятельности.

К о л я. Там, понимаешь ты, сегодня Егор наш выступать будет.

В а с и л и й. Да не может быть? Егор?

Б о р и с. У него, брат, такой талантище откопался!..

Н а т а ш а (прося). Сережка, ведь опоздаем!

С е р г е й. Все! Все! Двинулись!..

Все направляются к двери.

В а с и л и й. Борис, тебя можно на два слова?

Б о р и с. Не секрет?

В а с и л и й. Почти…

Б о р и с (говорит в дверь). Идите, я догоню.

В а с и л и й. У вас переночевать нельзя?

Б о р и с (пристально смотрит на него). А что?

В а с и л и й. У меня, понимаешь… ночевать негде…

Б о р и с. Не знаю, что тебе сказать.

В а с и л и й. Ты не думай, что… ерунда какая-нибудь…

Б о р и с (прерывает). А я и не думаю.

В а с и л и й. У хозяев неувязка вышла. Приехала родня, и они мне сказали: где-нибудь, мол, устраивайся на сегодня. Теснота. Родню-то не выставишь. Вот и… я и подумал. Если, конечно…

Б о р и с. Знаешь что, пойдем во Дворец культуры, там будет Горянов — наш мастер. Он поможет.

В а с и л и й. Может, тебе неудобно или еще что?..

Б о р и с. Не выдумывай. Двинулись.

КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ

Дворец культуры. Проход вдоль лож бенуара. Кто-то опоздал, пробирается в свою ложу. Позже других появляются  Б о р и с  и  В а с и л и й. Дверь их ложи приоткрыта, видны  О л я,  Н а т а ш а  и  д р у г и е. Борис и Василий входят в ложу. В коридоре появилась  Н ю с я. Из зала доносятся аплодисменты. Сквозь приоткрытую дверь видна часть сцены. Здесь конферансье.

К о н ф е р а н с ь е (к публике). …Он молодой литейщик нашего завода, бывший воспитанник технического училища. Георгий споет песню под собственный аккомпанемент на аккордеоне.

На сцене появляется немного растерявшийся  Е г о р. Постоял, затем заиграл, запел песню, которую пел в общежитии. Нюся знаками вызывает кого-то из ложи, затем отходит к окну. За ней  В а с и л и й. Он плотно прикрыл дверь, теперь чуть-чуть слышны пение и музыка.

В а с и л и й. Чего надо?

Н ю с я (говорит с осторожностью). Тебя ищут. Приходили к Семену Павловичу. Он еле отбился. Уезжай.

В а с и л и й. Куда?

Н ю с я. Ну, куда-нибудь. Ты говорил — есть родственники?

В а с и л и й. Тетка. В Оренбурге. Только никуда я не поеду.

Н ю с я. Пропадешь. Послушай меня, я тебе плохого не хочу.

В а с и л и й. А тебе-то чего надо?

Н ю с я. Мне? Ничего… Яшенька послал.

В а с и л и й. Нашел, значит?!

Н ю с я. Он найдет. Беги! (Взяла его за руку.) Хорошего не будет, я знаю. По брату… Семену Павловичу. А ты скройся, и концы в воду. И вот еще тебе Семен Павлович записку передал, на. (Отдает записку.)

Василий читает.

В а с и л и й. Скажи Семену Павловичу, пускай не беспокоится. Я не из таких… Так и скажи. Будь здорова. (Идет в ложу. Закрывает за собой дверь.)

КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ

День. Комната мастера в литейном цехе. Заканчивается обеденный перерыв. Вокруг стола, где лежит модель какой-то части, столпились  Б о р и с,  В а с и л и й,  О л я,  Е г о р,  К о л я,  С е р г е й.

Г о р я н о в. Сами видите, модель сложная. Работа трудная, но интересная.

В а с и л и й. А если наша бригада откажется, другой поручат?

К о л я. И я об этом хотел спросить.

Г о р я н о в. Ну конечно… Охотники найдутся. Новая машина проектируется, кому не интересно принять участие.

Б о р и с. Заманчиво.

С е р г е й. К своей модели только успели приладиться.

К о л я. А повозились сколько, пока освоили?!

С е р г е й. Мне она даже во сне видится.

Г о р я н о в. Похоже, новой модели — от ворот поворот?! Так?

Е г о р. Тут как вы решите. Надо, — значит, надо.

Г о р я н о в. Нет, в данном случае ваше слово — закон.

К о л я. Берем, Виктор Степанович! Я — полностью «за». (Борису.) А ты, бригадир, что скажешь?

Б о р и с. Конечно — «за»! Это же интересно!..

Телефонный звонок. Горянов берет трубку.

Г о р я н о в. Я у телефона. (Слушает.) Да, есть такой. Здесь. У меня. А что случилось? Хорошо. (Вешает трубку.) Вася, тебя вызывают.

В а с и л и й (растерянно). Меня?

Г о р я н о в. Да. В отдел кадров.

К о л я. Вот знаменитость! На концерте девчонка какая-то, прямо раскрасавица, вызывала…

О л я. Тебе только девчонки и снятся.

В а с и л и й (не слушая Колю). А кто вызывает?

Г о р я н о в. Зайдешь в третью комнату.

В а с и л и й. А зачем?

Г о р я н о в. Не знаю. Там скажут.

Василий уходит.

Я, ребята, сейчас. (Уходит вслед за Василием.)

К о л я. Ты почему, Ольга, все время на меня кидаешься?

О л я. Даже сама не знаю, что со мной делается, не сплю, не ем, только и думаю, как бы Кольку укусить.

К о л я. Ну чего опять закипела?

О л я. Ничего.

Пауза.

С е р г е й (склоняется над моделью). Славная штучка. Коля. Так, может, голоснем? Сергей. Подождем Ваську.

К о л я (паясничая). Извиняюсь, заскок в башке. (Вдруг серьезно.) Нет, ребята, а зачем его, а? Главное — в третью комнату. К самому начальнику отдела кадров.

Е г о р. А Васька будто вздрогнул весь. И глаза забегали. Растерялся. Верно?

Входит  Г о р я н о в, ни на кого не глядя, садится за стол. Ребята понимают — случилось необычное. Напряженная пауза.

Г о р я н о в. Нехорошо с Василием.

С е р г е й. Что с ним?

Г о р я н о в. Говорить не хочется… Милиционер увел.

О л я. За что?

Г о р я н о в. Не знаю.

Пауза.

Сейчас пойду… Может, выясню. Думаю, до конца смены вернусь. В общем, ждите здесь.

КАРТИНА СЕМНАДЦАТАЯ

Снова комната мастера. Прошло несколько часов. Здесь  Б о р и с,  О л я,  Е г о р,  К о л я,  С е р г е й,  Г о р я н о в.

Г о р я н о в. Никто еще ничего толком не знает. Следствие покажет. Как мне рассказали, в Подгорске орудовала шайка. Уносили из общественных раздевалок пальто. Главным образом шубы. Милиция не могла напасть на след. Потом как-то зацепили Василия. Он сознался… Говорит, что нет никакой шайки, орудовал один.

Томительная пауза.

С е р г е й. Убейте меня, Васька на подлость не пойдет!

О л я. Никогда!

Е г о р. Так Виктор Степанович говорит, что Васька сознался.

К о л я. Ну и что?

Б о р и с. Вот тебе на! Да разве кто-нибудь станет на себя такое наговаривать?! Ты только подумай!

О л я. Не верю я, товарищ мастер. Все равно не верю!

К о л я. Я так предлагаю: нашей бригаде надо вмешаться и все поломать. Все ж таки не один день человека знаем.

О л я. Я первая куда угодно пойду!

С е р г е й. Я тоже. А ты, Борис?

Б о р и с (неуверенно). Решайте.

Г о р я н о в. А твое мнение? Что значит «решайте»?

Б о р и с (резко). Я не согласен.

К о л я. С кем?

Б о р и с. И с тобой, в частности.

С е р г е й. Засудить могут.

Б о р и с. Что заработал, то и получай.

О л я. Не думала я, товарищ бригадир, что ты такой…

Б о р и с. Какой?

К о л я. А такой: тонет человек, а ты на дно его пихаешь.

С е р г е й. Ну, это ты чепуху городишь, Коляй!

О л я. Не чепуха, а правда.

Б о р и с. А если Васька и в самом деле виноват? Может, отнимал у человека последнюю одежонку? Тот изо всех сил тянулся… Да нет, только подумать, люди работают, жилы рвут, хотят жить по-человечески, а рядом с ними процветает бандюга. Понимаете? Позавидовал и крадется из-за угла. Стащить!.. Лодырь, бездельник, словом — паразит. Он же — настоящий враг!

К о л я. Заткните уши, Борька свистит!

С е р г е й. Брось, Коляй! Конечно, враг. Нет, вы скажите, почему у нас в дверях замки? И в домах и в квартирах тоже?.. От кого двери запираем? А? Из-за таких друг другу не верим. Подозреваем всякого — тебя, меня, его. А что, разве неправда? Позор же на всю Россию! Да на весь мир!

Б о р и с (страстно). Я так считаю — не хочешь жить, как все, нет тебе места на земле! Вот мое мнение. И защищать подлецов не хочу и не буду!

О л я. Ну не такой же Васька.

Б о р и с. Не такой? А какой? Честный и чистый? Да? Прекрасно! Пусть разберутся те, кому это положено. К чистому грязь не прилипнет. Вернется — все будет по-старому. Пришел он к нам — разве плохо его приняли?

Е г о р. Все как надо. По-хорошему.

С е р г е й. А он, между прочим, наврал. Обманул всех!

К о л я. А ты знаешь? Знаешь? Может, и не обманывал.

С е р г е й. Так сознался же в милиции.

Б о р и с. А мы тоже, если сказать правду, дураки. Откуда у Василия такая одежда? Откуда?

О л я. Заработал.

Б о р и с. Да? А мы все, по-твоему, лодыри?

С е р г е й. А деньги? Сколько он Николахе отдал?

К о л я. На общее дело отдал. На коммуну нашу.

С е р г е й. Не в этом соль. Словом — я с Борькой согласен. И нечего больше митинги устраивать.

Г о р я н о в. Но, в общем, что же вы предлагаете?

О л я. Надо пойти куда следует и все-все узнать.

К о л я. Может, вы, Виктор Степанович? Нас еще, чего доброго, и не пустят.

Г о р я н о в. Обязательно пойду. Разобраться надо. И раньше времени не стоит бросаться в ту или другую сторону. Борис прав, виноват Василий — пусть отвечает, а нет — место за ним останется. Я, например, ребята, очень хочу, чтобы все обошлось и Василий вернулся.

КАРТИНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

День. Небольшая комната. Окно за железной решеткой. Стол. Скамейка. Дверь справа. Посреди комнаты стоит  О л я  с узелком в руке. Медленно открывается дверь, нерешительно входит  В а с и л и й. Увидев Олю, он отступает назад.

О л я (тихо). Вась, здравствуй.

В а с и л и й. Привет.

О л я (говорит, лишь бы не молчать). Это что на тебе за роба?

В а с и л и й (с недоброй усмешкой). Тут… новые дружки наделили.

О л я. Я тебе вот… принесла. (Развязывает узелок.)

В а с и л и й. Передачу арестантику, да?

О л я. Не думала, что доведется передачу тебе носить…

Василий вдруг, закрыв лицо руками, бросается на скамью.

(Крепко закусила губу, чтобы самой не расплакаться, шагнула к нему.) Вась, Васька, не надо!

В а с и л и й (встает, яростно вытирает глаза). Так, дурость. Я думал, вы меня уж из списка совсем вычеркнули. Шутка — бандюга.

О л я. Ребята не верят…

В а с и л и й. А ты?

О л я. Верила бы — не пришла. И никто ничего точно не говорит. Несут кто во что… Васька, скажи ты мне, только правду на этот раз скажи — ну что с тобой случилось? Можешь?

В а с и л и й (помолчав). Знаешь, Ольга… Ничего и не случилось. Все как-то само собой через пень-колоду покатилось.

О л я. Не бывает так.

В а с и л и й. Не бывает? А может, у меня из-за одного человека вся жизнь перевернулась?!

О л я. Какой же это человек?

В а с и л и й. Какой, какой! Говорить не стоит. А что пришла — спасибочко. Как увидел тебя, даже голова закружилась.

О л я. Почему?

В а с и л и й. Так. (Пауза.) Нет, Ольга, я тебе все, каждый свой шаг расскажу. Всю жизнь выложу. Только чтоб одна знала. И больше никто! Даешь такое слово?

О л я. Слово!

В а с и л и й (помолчав). И начать с чего — не знаю… Из Копинска я, конечно, драпанул. Что верно, то верно. Только не потому, что трудно и вообще… Опять же из-за одного человека… Словом — хотел к вам. Без справки об увольнении никуда не берут. Шатался, шатался, в артель одну захудалую устроился. Временно. Чтоб заработать вот эту самую справку и с ней к тебе податься. Заработки — только не подохнуть. Что можно было — проел. Квартиры тоже нет. На чердаке обитался. Была не житуха — красота. Милиции боялся, не схватили бы как беспризорника или еще как. А один раз сижу в своем логове…

Свет гаснет. Пауза.

Та же комната для свиданий. Здесь все еще  В а с и л и й  и  О л я.

В а с и л и й (закончив рассказ-исповедь). Вот и все мои похождения.

О л я. Слушаю тебя, Васька, и поверить не могу. Вот честное слово.

В а с и л и й. Было.

О л я. Почему нам никому не сказал? И когда пришел… Начал заливать — то да се…

В а с и л и й (встряхнувшись). Может, думаешь, я и теперь?.. Да?..

О л я. Не знаю…

В а с и л и й (потрясен и растерян). Слышь, Ольга! Я тебе знаешь что?.. Могу знаешь какую клятву дать?! Памятью отца! Батьки моего! Понимаешь?!

О л я. Не надо… Если человек захочет обмануть… (Махнув рукой.) Я только одного понять не могу — почему ты на себя наговорил следователю? Или, может, струсил? Яшеньку своего напугался?

В а с и л и й. Никого я не боюсь… Обещал. Понимаешь? Семену Павловичу. Вере Петровне. Они ко мне всей душой, а я, значит, должен, как свинья, а не человек? Так? Думаешь, каждый возьмет на квартиру неизвестного с чердака? Они взяли. Взяли!..

О л я. Так они же сволочи!

В а с и л и й. Неправда! Их Яшенька втер, гад ползучий.

О л я. А они несмышленыши, да?

В а с и л и й. Совесть у меня должна быть.

О л я. Совесть… (Помолчав.) Теперь я все понимаю. Ну хорошо, пускай они и вправду добренькие, как ты считаешь, а этот Яшенька за их спинами спрячется и за твоей тоже? Тебя осудят, а он будет посмеиваться и своими делами заниматься? Так? Эх ты, Васька!.. Был Васька и не стало. (Решительно.) И вот что, сроку тебе два дня, сам не соберешься с духом, я пойду и все расскажу. Следователю. Даю слово! Пускай разберутся, кто прав, а кто виноват.

В а с и л и й. Да ты что? Я тебе одной.

О л я (прерывает). И я только тебе… одному. До свидания. Будь здоров!..

КАРТИНА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Зимний солнечный день. У проходной завода. Вверху четкая надпись: «Южноуральский машиностроительный завод». Здесь взад и вперед прохаживается  В а с и л и й. На нем телогрейка, шапка, рабочие ботинки. Из проходной выходят  Б о р и с,  Н а т а ш а,  О л я,  С е р г е й,  К о л я,  Е г о р.

К о л я (Василию). Ну как, не замерз, шапошник?

О л я (резко). Колька!

К о л я. Чего еще — «Колька»? Я с детства Колька!

В а с и л и й (Коле). Подначиваешь? Ну-ка. (Решительно.) Давайте так, братва, договоримся: было — не было. Точка!

К о л я. Да? Ах, извините, дорогой товарищ, не догадался!

С е р г е й (Василию). Ты вот что, Васька, условий нам не выставляй. Понял? Рыльце-то у тебя в пушку, и от этого никуда пока не денешься. Хочешь поставить точку — ставь, но не так. Ясно?

Е г о р. Тебе и так, можно сказать, все скостили.

К о л я. Умные слова приятно слушать.

Б о р и с. Все высказались? Подведем черту. Так вот, Васька, в отделе кадров все в порядке.

В а с и л и й. Приняли?

Б о р и с. Зайди сейчас в бюро пропусков. А завтра в цех.

В а с и л и й. Ясно…

Е г о р. В общежитие к нам. В нашу комнату.

С е р г е й. А теперь пошли по домам! (Берет Наташу под руку.)

Все направляются к проходной.

В а с и л и й. Ольга, можно тебя на два слова.

О л я (останавливаясь). Можно. Давай. Говори. (Ребятам.) Идите, я догоню.

Сергей, Наташа, Егор, Борис и Коля уходят.

В а с и л и й (не зная, с чего начать). Я, понимаешь… Одним словом — спасибо тебе. Вот и все.

О л я. Не за что. Мое дело маленькое. Себя благодари.

В а с и л и й. Ну нет, если бы не ты… Если бы тогда не пришла… И вот ведь что… Когда ты ушла, я, понимаешь, подумал: а вдруг такое случится, что никогда больше тебя не увижу… Веришь? Вот как мне жутко стало. И решил — только вырвусь на волю, сразу все это тебе скажу. Понимаешь ты, какое дело, Ольга, без тебя мне и жизни нет…

О л я. Подожди!

В а с и л и й. Так ты послушай… Ольга!

О л я. Не буду! Ничего не надо! (Вдруг.) А знаешь, Васька, как я тебя любила! Больше жизни! Бывало, увижу… Да что там?! Даже ревела. И все перегорело… Словно ничего и не было. Я тебе, Вася, всю правду. Чистую правду… (Уходит.)

Занавес