#img_6.jpeg

Драма в трех действиях, шестнадцати картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А л е к с е й  Ф е д о р о в и ч  С в и р и д о в.

Н а т а л ь я  А н д р е е в н а  С в и р и д о в а.

О л я — их дочь.

К и р и л л  Х о д о с.

В а с с а  Ф а д е е в н а — его бабушка.

К с е н и я  П е т р о в н а  Г р и б о в а.

А н т о н  Н а б о к и н.

Л ю б а ш а  К р а в ц о в а.

Место действия — Южный Урал.

Время действия — начало шестидесятых годов.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Летний день. Комната в доме Свиридовых. Три двери: одна слева, другая прямо и третья справа. Обстановка современная.

Сидя у стола, С в и р и д о в а  пишет.

С в и р и д о в (входя). Послушай, Наташенька, знаешь, что я хочу предложить?

С в и р и д о в а. Под воскресенье поехать на охоту.

С в и р и д о в. А ты не смейся.

С в и р и д о в а. Пожалуй, и теперь не удастся, но уже по моей вине. Ночное дежурство.

С в и р и д о в. Ночами надо бы дежурить молодым врачам… А у вас…

С в и р и д о в а. Алеша, что с тобой?

С в и р и д о в. Со мной? Ничего.

С в и р и д о в а. Но я же не слепая. Ты из института пришел весь какой-то взбудораженный.

С в и р и д о в. Ничего подобного.

С в и р и д о в а. Алеша, и ни слова о своем докладе.

С в и р и д о в. А-а! Ученый совет одобрил.

С в и р и д о в а. Ну и слава богу.

С в и р и д о в. Как только получишь отпуск — в путь!

С в и р и д о в а. Опять по степям?

С в и р и д о в. Маршрут на этот раз — от Гурьева до Челябы.

С в и р и д о в а. Пожалуй, не только месяца — лета не хватит.

С в и р и д о в. Но ничего не поделаешь, надо. Зато потом кто-нибудь, может, добрым словом вспомнит. Скажут — все-таки не зря жили эти люди. (Оживляясь.) Нет, ты подумай, шли века, менялись поколения, все, все менялось! Только земли этого необъятного края оставались для людей чем-то вроде злой и капризной колдуньи: захочет — обогатит, но чаще насылает казни египетские. (Полушутя, грозясь пальцем.) Нет, мы тебя укротим, переделаем в добрую и щедрую фею. Словом — скоро в путь!

С в и р и д о в а. Но снова без отдыха…

С в и р и д о в. Да… Вот видишь? Я об этом совсем… Живодер и эгоист! Прости, Наташенька. Ты, конечно, устала.

С в и р и д о в а. Да разве я о себе? У тебя же начало сдавать сердце. Будто сам не знаешь.

С в и р и д о в. Сердце, товарищ доктор, тоже распускать не следует, а то сядет верхом и поедет! (Уходит в кабинет, возвращается с ружьем и шомполом.) Где флакон с маслом?

С в и р и д о в а. На кухне, в шкафчике.

Свиридов уходит в дверь слева. Свиридова продолжает работать. Чуть приоткрывается дверь, сначала показывается голова  О л и, затем и вся она; на ней светлое платье, легкие босоножки, она вся светится радостью, счастьем. Крадучись, Оля бесшумно подходит к матери и закрывает ей ладонями глаза.

(Деланно строго.) Не понимаю, как могли эту ветреную девчонку принять в аспирантуру.

О л я (стремительно обнимает мать). Ага, узнала, значит, узнала?!

С в и р и д о в а. Больше никто так не может.

О л я (опускается на диван). А я совсем закупалась… Вода в Урале знаешь какая? Вылезать не хочется. Я тебя завтра обязательно утащу с собой. И не отказывайся, не поможет.

С в и р и д о в а. Есть хочешь?

О л я. На углу три пирожка проглотила…

С в и р и д о в а. Здравствуйте пожалуйста.

О л я. Проголодалась! Иду — еле ползу… и вдруг — пирожки. Со щавелем! Даже голова закружилась.

С в и р и д о в а. Бедный ребенок, родители, должно быть, не кормят…

О л я (с деланной грустью). Да-да! Это так ужасно! (Со смехом обнимает мать.) Меня никто не спрашивал?

С в и р и д о в а. Звонил Кирилл Ходос.

О л я. Давно?

С в и р и д о в а. Первый раз — вскоре как ты ушла. Потом, должно быть, часом позже.

О л я. Если Ходоса примут в аспирантуру, хороший выйдет из него ученый. Он любит свою работу… Когда я приехала в колхоз на практику, то прежде всего спросила, где агроном… В степи! Поехала. Нашла. На комбайне. Дождалась… Он начал беседу и… заснул. Я, конечно, возмутилась, видя такое неуважение к моей персоне, даже хотела уехать. Оказалось, он вторые сутки без смены… Вот так! А папа где?

С в и р и д о в а (значительно). Охотник готовится в путь! Десятый раз подряд чистит ружье.

С в и р и д о в (входит с ружьем в руках). Оля? Здравствуй!

О л я. Приветик! «Скажи мне, кудесник, любимец богов!..» Скажи, как дела Кирилла Ходоса. Приняли в аспирантуру?

С в и р и д о в (помолчав). Нет. Отклонили.

О л я (удивленно). Не может быть!..

С в и р и д о в. Да. Отказали.

О л я. Но почему?

Свиридов уносит в кабинет ружье, возвращается, не спеша раскуривает трубку.

С в и р и д о в а. Не ожидала. На днях ты говорил о нем…

С в и р и д о в. Аспирантура, даже заочная, — не резиновый мешок! Вакантных мест пятнадцать, а претендентов набралось более ста…

О л я. Он так надеялся…

С в и р и д о в. Я тебя, конечно, понимаю, как-никак полгода была у него на практике…

О л я. Да но в этом дело. Он же умный, думающий человек. Прекрасный агроном. Я-то ведь видела, знаю. Да его там в колхозах чуть ли не на руках носят. Нет, я ничего не понимаю.

С в и р и д о в (сдерживаясь). На ученом совете реферат Ходоса, мягко говоря, отвергли. Нашли, что автор дилетант, ну и так далее.

О л я. Подожди, ты же предварительно читал его работу? Ты — председатель ученого совета?

С в и р и д о в. Да, читал. Надо было сразу сказать все, что следовало. А я — как примиренец. Тут еще припуталось то, что он руководил твоей преддипломной практикой… Признательность, что ли… В общем, мягкотелость. Теперь вот исправил. А если говорить откровенно, он вел себя на ученом совете возмутительно… Вместо того чтобы прислушаться, вникнуть в слова людей более умудренных — вступил в пререкания. Он позволил себе, я считаю, непристойный выпад и в мой адрес. (Горячится.) Я полжизни отдал этим засушливым степям. Живу этим… А он с легкостью необыкновенной позволил себе походя взять под сомнение…

О л я. Кирилл Ходос?!

С в и р и д о в (резко). Вот именно! При обсуждении моего доклада! Меня еще никогда… Понимаешь? (Вспылив.) Тысячи людей увлечены работой! Поднять урожайность засушливой зоны — проблема не только Южного Урала! Кто он, этот Кирилл Ходос? Агроном! Прекрасно! Агрономов, даже хороших, много, но не каждому из них дано быть ученым.

О л я (закрывает лицо руками). Это ужасно.

С в и р и д о в. А, ничего ужасного. Свое детище я в обиду не дам и никому не позволю…

Оля идет к телефону, берет трубку, затем кладет ее обратно и стремительно уходит.

С в и р и д о в а. Оля! Оля! Ты куда? Подожди. (Бросается вслед за дочерью.)

С в и р и д о в (шагает из угла в угол).

Входит Свиридова.

Ну? Где она?

С в и р и д о в а. Сказала — скоро приду.

С в и р и д о в. Надо бы вернуть! А, Наташа?!

С в и р и д о в а. Алеша, ты меня удивляешь…

С в и р и д о в. Она, должно быть, к Ходосу!..

С в и р и д о в а. Ольга уже не ребенок…

С в и р и д о в. Но ты представляешь, что там может быть?!

С в и р и д о в а. А, ничего страшного.

С в и р и д о в. Милое дело!.. Ты не понимаешь, ничего не понимаешь. (Со злой иронией.) Дочь побежала к абитуриенту выяснять наши с ним отношения! Хорошо же я буду выглядеть и как директор института, и как… Вообще! Оч-чень хорошо!

КАРТИНА ВТОРАЯ

Сквер перед областным Домом Советов. На скамье под деревом  К и р и л л  и  Г р и б о в а.

Г р и б о в а. Раскаиваться не будете. Возможности у нас, Кирилл Никитич, неограниченные.

К и р и л л. А мне только этого и надо.

Г р и б о в а. Жильем обеспечим.

К и р и л л. Вопросов больше нет!

Появляется  О л я  и внимательно оглядывается по сторонам. Заметив Кирилла, она опускается на скамью. Увидев ее, Кирилл торопится закончить беседу с Грибовой.

Г р и б о в а. Жаль, что не удалось заполучить еще хотя бы одного или двух агрономов. Не хватает людей.

К и р и л л. Значит, поездом в шесть утра?

Г р и б о в а (шутливо). Но проспите!

К и р и л л (поднимается). Постараюсь. Всего хорошего. Побегу.

Г р и б о в а. У меня тоже дел — воз и маленькая тележка. До встречи. (Уходит по направлению к Дому Советов.)

Кирилл подходит к Оле, она поднимается ему навстречу.

К и р и л л. Ольга Алексеевна! (Обеими руками крепко сжимает ее руку.) Вот уж нежданно-негаданно!

О л я. Кирилл Никитич, так что же, выходит, аспирантура улыбнулась?

К и р и л л. А-а-а!.. Это — уже история…

О л я. Что значит… «история»?

К и р и л л. Далекое прошлое. И в данном случае мало волнующее.

О л я. Значит, молча отступить? Такого не ждала! От вас, Кирилл Ходос, никогда!..

К и р и л л. Если бы вы знали, какое мне счастье привалило?!

О л я. А вы — комик…

К и р и л л (прерывает). Все по порядку, можно? После заседания ученого совета я поехал в областной земотдел. Встретил там Грибову — директора опытного совхоза. Вы ее только что видели здесь. Мне предложили интересную работу.

О л я. И вы дали согласие?

К и р и л л. Еще бы! Видите ли, мне давно не дает покоя одна мысль. Я как-то говорил вам… Надо все проверить опытами. А совхоз-то ведь опытный! Понимаете?

О л я (вдруг). Скажите, из-за чего вы с отцом поссорились? На ученом совете.

К и р и л л. Да вы что? Ничего похожего! Обсуждали его доклад о средствах поднятия урожайности засушливой зоны Юго-Востока. Все хвалили. Я тоже выступил. Правда, высказал если не сомнение, то несколько соображений. Ведь я родился и вырос в этой степи. И отец мой и дед тоже. Словом, немного разбираюсь в ее причудах. Вот и хотел…

О л я. А отец что?

К и р и л л. Прихлопнул меня, как комара.

О л я. Ничего себе комар!.. А помните нашу первую встречу? На поле!

К и р и л л (кивнув головой). Еще бы!..

О л я. Веселый случай.

К и р и л л. Что было, то было. Каюсь! Ну, да ладно!.. Хорошо, что мы сейчас встретились. Я звонил вам. Хотел поделиться. Рассказать. Ну и… проститься… Решил устроить пикетирование у вашего подъезда. Хоть до утра. До поезда.

О л я. По-вашему, в дом войти нельзя?

К и р и л л. Ни-ни! Там разговора не получится.

О л я. А здесь?

К и р и л л. Тут природа… Нет, вы понимаете, когда я вдруг подумал, что придется уехать, не повидав вас, мне стало… Не знаю, как сказать… На такой случай я все же письмо заготовил.

О л я. Мне? Дайте!

К и р и л л. Зачем? Теперь и без него можно, глядя в глаза…

О л я. Ну, дайте, пожалуйста!..

Кирилл отдает письмо и тревожно искоса поглядывает на Олю.

К и р и л л. Все, что думал… Все, что есть.

Прочитав письмо, Оля прижимает ладони к вспыхнувшим щекам.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Обстановка первой картины. В комнату входит  О л я. Одна в этой большой комнате, она сейчас кажется совсем маленькой. Оля какое-то мгновение стоит в раздумье, затем идет к двери направо, навстречу ей — входит  м а т ь. Небольшая пауза.

С в и р и д о в а. Ну?

О л я. Что?

С в и р и д о в а. Исчерпан конфликт?

О л я. Да, почти… Вернее — никакого конфликта.

С в и р и д о в а. Отец очень расстроен.

О л я. Он дома?

С в и р и д о в а. Тебя ждет. Должен идти на совещание, а вот…

О л я. Я тебе сейчас все-все расскажу.

С в и р и д о в а (деланно строго). Нет уж, изволь прежде явиться к отцу, пред его ясные очи.

О л я. Подожди, сначала тебе… только одной тебе…

На пороге кабинета появляется  С в и р и д о в.

С в и р и д о в. Возвратилось, строптивое и неразумное дитя?

О л я. Ты меня не ругай…

С в и р и д о в (жене). Слышала? (Оле.) Рассказывай, что ты там натворила?

О л я. Ровным счетом ничего.

С в и р и д о в. Ну, если так, то я рад. Пойду. Завтра подробнее поговорим.

О л я (встревоженно). А ты надолго?

С в и р и д о в. Должно быть, вернусь ночью. (Идет к двери.)

О л я. Папа! Одну минутку. И ты, мама. Только вы, пожалуйста, спокойно выслушайте. Надо срочно решить один вопрос.

Отец и мать недоумевающе переглядываются.

С в и р и д о в. Ну-ну, давай свой вопрос.

О л я (говорит полушутливо). Дорогие мои предки!.. (Почувствовав неуместность такого тона, говорит как обычно.) В общем, я не буду учиться в аспирантуре.

С в и р и д о в а. Что-о?

С в и р и д о в. М-да! Это действительно что-то новое. (Садится.)

О л я. Я имею в виду очную аспирантуру.

С в и р и д о в. Понятно. И чем же ты намерена заниматься?

О л я. Буду работать.

С в и р и д о в. Похвально.

С в и р и д о в а. Нет, это невозможно!

О л я. Я буду работать агрономом.

С в и р и д о в. В городе и без тебя безработных агрономов пруд пруди! Отлынивают, не едут туда, где их место, и околачиваются здесь, штаны протирают в кабинетах, мороженым торгуют, черт побери!.. Нет, разве такие вопросы можно решать вдруг, с кондачка? Люди годами бьются, чтобы попасть в институт, ты сама знаешь, какой жесткий отбор, а тут — аспирантура. Где же простая логика?

О л я. Я не собираюсь отсиживаться в городе.

С в и р и д о в а. Уж не думаешь ли уехать? От счастья искать несчастья?

С в и р и д о в. Олюшка, у меня сейчас просто нет времени, люди там ждут. Давайте забудем этот разговор. Вскоре ты сама поймешь, насколько легкомысленно такое решение.

О л я. Но я ведь действительно уеду! Уже приказ отдан.

С в и р и д о в. Мало ли бывает приказов… Погоди, какой приказ? О чем?

О л я. Ну, о назначении на работу…

С в и р и д о в. Даже так? (Взглянув на часы.) Я постараюсь вернуться пораньше. (Останавливается у двери.) Кто тебе все это надул в уши? Кто? Когда?

О л я. Нашлись добрые люди. И прежде всего — вы. Да, вы.

С в и р и д о в. Своего шефа видела? Ходоса?..

О л я. Видела…

С в и р и д о в (жене). Вот! Мало того, что сам провалился, так он и других!.. Краснобай чертов! (Уходит.)

О л я (вслед). Неправда!..

Пауза.

С в и р и д о в а. Успокойся, Олюшка. (Подходит к Оле, обнимает ее.) Ну, рассказывай. И куда же ты собралась ехать?

О л я. В опытный совхоз. Туда назначили Кирилла… Ходоса. И я… Меня тоже…

С в и р и д о в а. Значит, отец прав?

О л я. И ничего-то вы, родители, не понимаете…

С в и р и д о в а. Где уж нам! Непросвещенным да отжившим… Вот когда у тебя будут дети и доведется вести подобные разговоры, тогда вспомнишь и поймешь.

О л я. Таких разговоров не будет. Но о вас я расскажу!.. О вас — босоногих, когда вы пришли на новостройку в пустынный городок Орск. И были там счастливы…

С в и р и д о в а. Олюшка, то совсем другое дело.

О л я. Да, конечно, другое время, другие люди. Богатыри — не вы… Бежала девчонка домой… Самая счастливая! А тут…

С в и р и д о в а. Но ничего страшного не случилось.

О л я (с грустью). Бедные девчонки, почему вас не всегда понимают родители?!

С в и р и д о в а. Да. Действительно! Даже обижают!.. А девчонки… тоже… Ты заметила, в каком состоянии ушел отец?

Оля молча кивнула головой.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Солнечный летний день. Комната в одном из домов центральной усадьбы опытного совхоза. Здесь самая необходимая мебель. По радио идет передача «С добрым утром». О л я  гладит мужскую рубашку. На ней клетчатая ковбойка, брюки. Входит  А н т о н.

А н т о н. Здравствуйте. С выходным днем!

О л я. Спасибо. Проходите, садитесь.

А н т о н. А Кирилл Никитич дома? Я к нему!

О л я. Дома. (Доверительно.) Картошку жарит с бараниной!

А н т о н. И ничего, получается?

О л я. Будьте спокойны!

А н т о н. Да оно, ежели правду сказать, мужские руки — они до всего доходчивы.

О л я. А женские?

А н т о н. Силенки, извиняюсь, не те.

О л я. Э, нет, то совсем другое дело. Вон в совхозном стаде этот бык однорогий — с ним, пожалуй, трое мужиков не справятся, а командует им небольшая женщина.

А н т о н. Тут я согласен. Вполне!

О л я. Вчера этот бык как припустил за мной!.. Честное слово! Она отогнала. Напугалась я до смерти.

А н т о н. Зверь! Может в момент растерзать! Ну, как обживаетесь на новом месте, привыкаете?

О л я. Понемногу. Воздух здесь хороший. Не надышишься.

А н т о н. Тут воздуху — дополна! И главное — поселков близко опять же нет. Пятьдесят верст! Никто не пользуется, кроме степной живности. Вот и воздух.

Входит  К и р и л л.

К и р и л л. Привет, Антон! Насчет волчьей облавы?

А н т о н. Точно! Перед самым вечером тронемся.

К и р и л л. Оля тоже просится. Возьмем?

А н т о н. А чего не взять? Директор-то наша — Ксения Петровна — тоже собирается. Пускай едут. В тазья будут колотить, страху на волков нагонять. Ну, так я вас тогда скричу.

К и р и л л. Слушай, Антон, ко мне должна приехать бабушка…

А н т о н. Васса Фадеевна? Слыхал.

К и р и л л. Мы с сестренкой вот такими у нее на руках остались — и выходила, и выкормила. В общем, мать и отец.

А н т о н. На жительство? Или просто как свидание?

К и р и л л. Думаю, временно. Словом — койка найдется?

А н т о н. Чай, земляки! В нитку вытянусь! Раскладушку дам. Удобство! Особенно для старого человека. Можно сейчас.

К и р и л л. Не к спеху. Иди отдыхай. Перед облавой.

А н т о н. Что верно, то верно. До свидания. (Уходит.)

К и р и л л. Олежка! Тебе! (Достает из-за спины букетик степной ромашки.)

О л я. Милый Слон! Ты где это?! (Прижимается к нему.)

К и р и л л. Неподалеку! Вчера еще высмотрел.

О л я. Если бы ты знал, Слон, как я тебя люблю.

К и р и л л. А я вообще — хожу по земле, а кажется, плаваю, летаю. И петь хочется! Орать во все горло: «Люди! Хорошо жить на белом свете!»

О л я. Тсс… Соседи соберутся.

К и р и л л. А я при них могу. Еще громче. На всю степь! Кстати, ты никогда не пела в степи? Жаль. Люблю! Там слова сами приходят. Но главное — степь откликается. Двинемся сегодня?

О л я. В степь? (Смеясь, машет рукой.) Двинемся!..

К и р и л л. Устанешь — на руках понесу.

О л я. Нашел пушинку! Хотя для такого силача… Вчера вон трактор взялся подталкивать.

К и р и л л. Что могу, то могу. Как говорят — стараемся. (Сажает ее к себе на колени.) Олежка, можно задать тебе вопрос?

О л я. Попробуй.

К и р и л л. Разговор откровенный…

О л я. Давай без преамбулы.

К и р и л л. Хорошо. Отчего ты частенько грустишь? Увижу тебя печальной, и на душе у меня тревожно становится. А в голову всякие мысли лезут.

О л я. Это, кажется, интересно…

К и р и л л. Нет, подожди. Видишь ли…

О л я. Я все поняла! Не продолжай! Нет! Не раскаиваюсь. И не буду. И ты заруби это, Слон, на своем хоботе…

К и р и л л. Олежка…

О л я. Вот ты много и нежно говоришь о своей бабушке: баба Вася, баба Вася… И я по глазам вижу — не только уважаешь ее… Так и я… люблю своих. Особенно отца. Я безумно люблю его. Вот и грусть… Не выходит из головы наш отъезд. Думаю и не могу понять, постичь… Расстались хуже, чем чужие…

В дверь стучат.

К и р и л л. Пожалуйста! (Распахивает дверь.) Прошу!

Входит  Г р и б о в а.

Г р и б о в а. Добрый день!

О л я. Садитесь, пожалуйста, гостьей будете!

К и р и л л. Значит, вечерком на волков двинемся?

Г р и б о в а. Сказать откровенно, настроения нет.

К и р и л л. Почему? Отличная погода!

Г р и б о в а (деланно угрожающе). Я вот вам сейчас поднесу «отличную погоду»… Только что получила один документик… Прочтите. (Отдает ему исписанный лист бумаги.)

О л я. А что там?

Г р и б о в а. Выписка из протокола ученого совета Южноуральского института. Взгляните, любопытно.

Оля присоединяется к Кириллу, читают.

О л я. А зачем это? Вам зачем прислали?

Г р и б о в а. Не знаю.

К и р и л л. Здорово! Все еще не разучились у нас наклеивать ярлыки, чуть не попал в струю — пожалуйста: и прожектер, и еще не знаю что… Какая-то заушательская дубина. Дрын!

О л я. Ну и пускай пишут. Наплевать!

Г р и б о в а (неуверенно). Не скажите…

К и р и л л. А что?..

Г р и б о в а. Вы не обратили внимания, во сколько адресов послана копия?

К и р и л л. А, ничего не страшно.

Г р и б о в а. Да. Конечно. Протокол-то кем подписан? Профессор Свиридов — непререкаемый авторитет. Кто как поймет. Можем попасть под микроскоп.

К и р и л л. Пожалуйста, все и так на виду!

Г р и б о в а. Но ваши замыслы не у всех вызовут восторг. И я хочу просить вас, — только поймите меня правильно, — немного повремените со своими опытами.

К и р и л л. Да? Но я упущу время. Время!.. Жаль…

О л я (Грибовой). Скажите, нам огород дадут? По-моему, должны! (Кириллу.) Вот и занимайся там. Земля ведь одинакова? Или мало?

К и р и л л. Для начала хватит!

О л я (Грибовой). Имеем мы право участвовать в самодеятельности?

Г р и б о в а. Бесспорно! (Шутливо.) До конфликта дело не дошло. Ну, будьте здоровы, всего хорошего. (Уходит.)

Пауза.

К и р и л л. Да, такого вольта я не ожидал.

О л я. Я пошлю отцу телеграмму. Благодарственную…

К и р и л л. Олежка, дружище, я думаю — все обойдется…

О л я. Но почему ты сразу согласился с ней? С Грибовой…

К и р и л л. Ее тоже понять надо.

О л я. Не знаю. Не понимаю. А отцу напишу.

Медленно открывается дверь, входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Можно взойти?

К и р и л л. Баба Вася! (Бросается к ней.) А мы только что о тебе говорили.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Помоги-ка мешок скинуть. Плечи ломит.

К и р и л л (помогает). И не мудрено, полцентнера! Не меньше!

В а с с а  Ф а д е е в н а. То положишь, другое втолкнешь, оно и набирается. Ну, здорово живете! С воскресным днем!

К и р и л л (Оле). Это и есть моя бабаня — Васса Фадеевна.

О л я. Я сразу догадалась. Садитесь, пожалуйста.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Сесть можно. Ноги гудят. Должно, к дождю.

К и р и л л. Баба Вася, знакомься — моя жена. Олюшка.

В а с с а  Ф а д е е в н а (встревоженно). Жена?!

К и р и л л. Прошу любить и жаловать.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ну, будь здорова, ежели так. Папаня, маманя живы-здоровы?

О л я. Спасибо. Все хорошо.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Должно, городские сами?

К и р и л л. Из Южноуральска.

В а с с а  Ф а д е е в н а (вздыхает). Тощой там народ.

О л я. А я и не хочу быть толстой.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Так я не в попрек сказала. Фу!.. В дороге совсем запарилась. Тряско на машине. И жарынь. Испить бы…

К и р и л л. Тебе холодненького?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Уж чего бы лучше.

К и р и л л. Этим добром богаты. У нас колодец глубокий.

О л я. И вода холодная. Сейчас принесу.

К и р и л л. Я сам сбегаю!

О л я. Нет-нет! Разреши мне! (Выбегает из комнаты.)

В а с с а  Ф а д е е в н а. Почто сам кинулся? Пускай идет, ноги не отвалятся.

К и р и л л. Баба Вася! С чего так?

В а с с а  Ф а д е е в н а (вдруг заплакала, запричитала). Дожила! Дождалась! Ро́стила его, ро́стила… (Вдруг обрывает плач, говорит строго.) Ты мне, Кирька, правду скажи — жена? Все по закону, как у добрых людей положено? Я к тому, что надо, мол, тебе к берегу прибиваться. Возрос. (Разговаривая с Кириллом, выкладывает из мешка на стол продукты.)

К и р и л л. Вот я и прибился. Навсегда.

В а с с а  Ф а д е е в н а. А Любашка, видать, по тебе сохнет.

К и р и л л. Баба Вася, вины за собой не чувствую.

В а с с а  Ф а д е е в н а. А девка-то! С такого лица сладко воду пить. Царевна-лебедь белая! А певунья! А плясунья! И к тому — своя. На закорках таскал ее. Во младости на одной печке грелись. А ты отколь-то приволок…

К и р и л л (шутливо). Видно, судьба.

В а с с а  Ф а д е е в н а. В штанах! Тьфу! С красными ногтями! Стыд! И коровушка не подпустит. Работать-то чего умеет?

К и р и л л. Она тоже агроном, как и я, и Любаша.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Тоже… У тебя да у Любашки руки насквозь земляные…

К и р и л л (прерывает). Лучше расскажи, как здоровье.

В а с с а  Ф а д е е в н а. А что здоровье? Слава богу. Вот только грипп на той неделе прицепился. На ухо ударился. На правое. Доктор говорит — долбить будем. Надо, чего удумал?! Голову, мол, себе, супостат, продолби. Не далась. Достала бензина очищенного, закапала в ухо — ничего. Вот только шум остался. Так ты скажи, всурьез — жена?

К и р и л л. Серьезнее некуда. И ты полюбишь Олю, как и я.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Уж больно скоро окрутился. Прописал бы или телеграмму отбил — такое, мол, дело, обженился.

К и р и л л. Виноват. Вот тут хоть голову под топор.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Как я теперь на Любашу Кравцову взгляну? Войдет человек, а ей тут рады, как прошлогоднему снегу.

К и р и л л. Баба Вася, ты никак ее сюда пригласила?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Не знаю, кто кого. Вместе приехали. Она к тетке завернула.

К и р и л л. Ну, не горюй. Придет — не прогоним.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Нет, я ее упредить должна! Ой, беда, ой, беда! Сказать тебе по совести, ходила я к гадалке… Поезжай, говорит. Вроде как там свадьба просится…

С ведром воды входит  О л я.

О л я. Вот и я. С водой холодной, ключевой. (Подает Вассе Фадеевне стакан воды.) Пожалуйста.

В а с с а  Ф а д е е в н а (недовольно). Из уважительности-то на блюдечке бы надо.

О л я. С удовольствием. Сейчас принесу.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Это я к слову. (Пьет.) Спасибочко вам.

О л я (у стола). Откуда у нас такое богатство?

К и р и л л. Гостинец бабушки Васи.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ешьте на здоровье.

О л я. Пирог-то красавец! Вот такие и моя мама печет.

В а с с а  Ф а д е е в н а. А она кто у тебя? Работает, мол, где?

О л я. В больнице. Доктор.

В а с с а  Ф а д е е в н а. И сама пироги стряпает?

О л я. Любительница.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Хорошо, если так-то. Бывают такие — теста поставить не знают. (Кириллу, со значением.) Пойду я.

О л я. Куда? Нет! Нет! Обед готов.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Я скоро вернусь. (Уходит.)

О л я. Я ей не понравилась.

К и р и л л. Тебе это так важно?

О л я. Да. Представь себе. И очень!

К и р и л л (шутливо). Молчать, Олежка! А то вот как схвачу и закручу, заверчу… (Подхватывает Олю на руки, кружится с ней по комнате.)

Распахивается дверь. На пороге  Л ю б а ш а  и  А н т о н. Неловкая пауза.

Любаша!..

Л ю б а ш а. Здравствуйте. Можно войти незваным гостям?

К и р и л л. Пожалуйста! (Оле.) Моя землячка и старый друг — Любаша. (Любаше.) А жену зовут Оля. Знакомьтесь.

О л я (дружески пожав руку Любаше). Садитесь.

Л ю б а ш а. Я на минутку… Поздравить… старого друга… С законным браком.

К и р и л л. Спасибо.

Рукопожатие.

Л ю б а ш а. И меня можно с тем же поздравить.

К и р и л л. Вышла замуж?

Л ю б а ш а. Выхожу!..

К и р и л л. И кто он? Не секрет?

Л ю б а ш а. Земляк! И опять соседями станем, Кирилл Никитич. (Берет Антона об руку.) Мы с Антоном!.. Чем не пара? А?

К и р и л л. А он был сегодня и даже словом не обмолвился!..

А н т о н. Так я, Кирилл Никитич…

Л ю б а ш а (прерывает). Он сам не знал. Да и я тоже. Правда, дело давно тянется. Вот только сейчас, у вашего порога, все решилось. Вдруг. Сразу!..

О л я. В таком случае — пир! Запой! Верно? (Любаше.) Без разговоров! (Ко всем.) Прошу меня отпустить — хозяйка.

А н т о н. Я тоже в отлучку на пару минут. У меня там припасено маленько. Три звездочки…

К и р и л л. Не надо. Обойдемся.

Л ю б а ш а. Давай неси!

А н т о н. В один момент!

Оля и Антон уходят.

Л ю б а ш а. Дай сигаретку. (Закуривает.) На руках носишь. Легкая?

К и р и л л. Ничего, справляюсь.

Л ю б а ш а. Любишь?

Пауза.

К и р и л л. Люблю.

Л ю б а ш а. Вижу. Хоть твоя любовь — как бабочка-однодневка.

К и р и л л. Это еще надо доказать.

Л ю б а ш а. Я знаю.

К и р и л л. Давай о чем-нибудь другом.

Пауза.

Л ю б а ш а. Тебе Антон не нравится?

К и р и л л. Почему?..

Л ю б а ш а. По взгляду поняла.

К и р и л л. Просто неожиданно.

Л ю б а ш а. А что? Он давно мне покоя не дает. Мужик — не хуже других. Немного простоват… Зато в глаза смотрит, словно верная собака. Полюбить — знаю — никого не смогу, так что… Безразлично, хотя бы и за быка за комолого. А тебе я желаю счастья.

К и р и л л. А я тебе.

Л ю б а ш а. Невезучая я. Но не грущу. Не в характере.

О л я (входя). Кирилл, по нашей картошке с бараниной вечную память пропели. (Расставляет посуду.)

К и р и л л. А что там?

О л я. Черным-черна, как уголь.

К и р и л л. Меня лупить надо. Ну ничего, обойдемся…

Л ю б а ш а. Есть такая примета: если у молодайки на кухне чего-нибудь подгорело, значит, муж крепко любит, подолгу не отпускает.

О л я (со смехом). Сегодня он готовил.

Л ю б а ш а. Выходит — ты подзадержала. Тоже неплохо.

Входит  А н т о н. В руках у него две бутылки.

А н т о н. Вот! Я и водки прихватил на случай.

О л я. К столу! К столу! Пожалуйста.

Все усаживаются.

К и р и л л. Кому чего налить?

Л ю б а ш а. Нам с Антоном водки. Верно?

А н т о н. Так я, Любаша, со всем удовольствием.

Л ю б а ш а (отставляет рюмку). Мне стакан!

К и р и л л. Широкие горизонты.

Л ю б а ш а. Ради встречи. За ваше счастье.

Пьют. Закусывают.

О л я. Значит, сюда переедете?

Л ю б а ш а. Придется. Плесни еще, Кирилл Никитич.

К и р и л л. Куда так торопишься?

Л ю б а ш а. Или водку жалко?

К и р и л л. Тебя.

Л ю б а ш а. Спасибо. Теперь — нашу удачу!

О л я. До дна!

К и р и л л. Поддерживаю!

Все пьют.

Л ю б а ш а. Антон, ты можешь сплясать?

А н т о н. Плясун из меня аховый.

Л ю б а ш а. Спляши, а?

К и р и л л. Давай, я на гитаре хвачу. (Взял гитару.)

Л ю б а ш а. Вдарь покруче!

А н т о н. Уволь, Любовь Ивановна…

Л ю б а ш а. А я прошу. Могу даже на колени встать.

А н т о н. Что ты?! (Выходит из-за стола.)

Кирилл играет на гитаре. Антон неумело пляшет. Любаша, сжав ладонями голову, смеется.

О л я. Вальс! Вальс! Вы вдвоем с Антоном Ивановичем.

Л ю б а ш а. Из медведя плохой стекольщик. (Взяла у Кирилла гитару.) Иди лучше ты. (Играет.)

Кирилл и Оля танцуют. Любаша хохочет.

А н т о н. Чего ты? А?

Л ю б а ш а. Я? Так. Над собой… от счастья!

А н т о н. Не надо.

Л ю б а ш а. Сегодня сельсовет работает?

А н т о н. Должен. Обязательно. А зачем?

Л ю б а ш а. Дорогие хозяева! Жених и невеста уходят. Регистрировать законный брак.

О л я. Сейчас?

Л ю б а ш а. Как там в романсе: лови, лови…

К и р и л л. Свидетели нужны?

Л ю б а ш а. Сначала одни пойдем. Что вам сыграть на прощанье? (Играет, поет.)

Хватит! До свидания. Прощайте. (Уходит.)

За ней Антон. Оля подходит к окну, смотрит вслед ушедшим.

К и р и л л (обнимает Олю). Что затуманилась?

О л я. Вы давно с Любашей… друзья?

К и р и л л. С детства. Она года на четыре моложе.

О л я. Знаешь, что мне показалось?

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Любаша у вас была?

К и р и л л. Вот только.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Подбежала ко мне, мужика тащит за руку и на всю улицу: «Баба Вася, замуж выхожу!» А по щекам слезы, слезы… Шальная. Право слово, шальная!..

Занавес

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Знойный день. Среди словно заснувших под солнцем карагачей дом, где живут Оля и Кирилл. На крылечке стоят  Г р и б о в а, С в и р и д о в  и  С в и р и д о в а.

Г р и б о в а. Должно быть, Васса Фадеевна куда-нибудь отлучилась. Я сейчас позову Ольгу Алексеевну.

С в и р и д о в а. Это далеко?

Г р и б о в а. Да нет, вон за тем домом.

С в и р и д о в а. Я сама пойду.

Г р и б о в а. Может, проводить?

С в и р и д о в а. Нет-нет! Я одна. А ты, Алеша, посиди в холодке. Зной стоит невозможный. (Уходит.)

Г р и б о в а. Всего хорошего, профессор.

С в и р и д о в. Можно вас на несколько минут?

Г р и б о в а. Пожалуйста.

С в и р и д о в. Прошу!

Садятся на скамью.

Расскажите, как живется? Что у вас нового?

Г р и б о в а. Как вам сказать? Живем в трудах да заботах. А вы, значит, решили навестить своих?

С в и р и д о в. Да. Вот так. Приятное с полезным. В прошлом году у Каспия кочевал. Затем мотор забарахлил. (Показывает на левую сторону груди.) В общем, сейчас путь лег сюда. Последний раз я был здесь, помнится, лет пять назад?

Г р и б о в а, Нет, побольше.

С в и р и д о в. Скажите, ведь тогда не было этого сада?

Г р и б о в а. Конечно! Он совсем молодой!

С в и р и д о в. И растет? А?

Г р и б о в а. Растет. Да еще как!

С в и р и д о в. Дивно! Открыт всем ветрам, суховеям и растет?.. В иных местах гибнут лесные посадки. Вы обрадовали меня. Ваш сад — практическое подтверждение моего тезиса о возможностях засушливого Юго-Востока. Всюду по краю поднимутся лесопосадки и навсегда преградят путь суховеям.

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

Г р и б о в а. А вот и бабушка Кирилла Никитича. С гостями, Васса Фадеевна!

В а с с а  Ф а д е е в н а. И не говори, Ксения Петровна! Там такая радость! В кои-то годы дочерь с матерью встретились. Оля повела матерю до детского сада, Николку показать.

С в и р и д о в. Давайте познакомимся. Я отец Оли.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Батюшки светы! Дожила! Выходит, сват?

С в и р и д о в. Именно! Сват.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ну, здравствуй. Со знакомством. (Обнимает его.)

Целуются.

Тоже не молоденький. Ты не обижайся, я побегу. Дела! (Уходит в дом и тут же возвращается с хозяйственной сумкой в руках.) Я в один момент. (Уходит.)

С в и р и д о в. Оригинальная старушка.

Г р и б о в а. За восемьдесят перевалило, а живая, бодрая.

С в и р и д о в. Да… Я вот о чем хотел спросить: как у вас обстоят дела с моим агрокомплексом?

Г р и б о в а (уходя от прямого ответа). И успехи есть, ну и недочеты — тоже.

С в и р и д о в. Как и во всем новом. Не страшно! Но мы еще поговорим… А критики, противники есть?

Г р и б о в а (немного смущена). Видите ли, профессор…

Входят  С в и р и д о в а  и  О л я.

Оля (увидев отца). Папа!.. (Бросается к нему.)

Грибова уходит.

С в и р и д о в (бодрясь). Вот и мы. К тебе в гости. Здравствуй, Олюшка!.. (Крепко обнимает ее.)

О л я. Вы молодцы! Молодцы, что приехали.

С в и р и д о в. Гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. А выглядишь героем! Просто степная красавица!

О л я (шутливо). Воздух! Что же мы стоим? Садитесь. Ой, подумать только, как же давно мы не встречались.

С в и р и д о в а. Время бежит. (Мужу.) А я внука видела. В детском садике. Славный парень. Богатырь! Мальчишки зовут его Николаха. Внук! А? Николаха?!

С в и р и д о в. Но почему вы его домой не взяли?

О л я (шутливо). Трудовая дисциплина! А ты помолодел!

С в и р и д о в (в тон ей). Да? Конечно! А вообще, Олюшка, я сейчас просто-таки счастлив. (Обнимает ее.) Совсем рассиропился. Должно быть, старею… (Резко меняя тему.) Ну-с, а как мой ученый оппонент?

О л я (переводя в шутку). Кирилл? Ничего. Процветает.

С в и р и д о в. Витийствует, разит…

О л я (прерывает). И ничего подобного! Ты, папа, ошибаешься!

С в и р и д о в (пожимает плечами). Возможно.

О л я. У него большая и добрая душа. Если бы ты получше узнал его… Ну, хотя бы любопытства ради…

С в и р и д о в а. Друзья мои, довольно!

С в и р и д о в. Олюшка, похоже, ты в чем-то упрекаешь меня. А если внимательно разобраться — упрекать-то надо…

О л я (прерывает). Я просто говорю о том, что есть.

С в и р и д о в. Но скажите, друзья мои, в чем же моя вина? В чем? В том, что я защищаю свои позиции? Я их никогда и никому не уступлю.

О л я. Ты невзлюбил Кирилла и не хочешь в этом признаться… Почему? А надо бы…

С в и р и д о в а. Ну, Алексей! Оленька! Не надо…

О л я. Нет, мама, надо. Рано или поздно, а глянуть правде в глаза придется. От этого не уйти. Вот теперь я сказала все. Я же истосковалась без вас…

С в и р и д о в. В общем, я сделаю все от меня зависящее. Все! Ну, вы тут разговаривайте, а я пойду, теперь моя очередь повидать Николаху. Нет-нет, я сам! (Уходит.)

С в и р и д о в а. Когда решили заехать к тебе, он очень волновался. Был сердечный приступ. У меня все время шприц наготове.

О л я. А я, дура, завела…

С в и р и д о в а. Все же хорошо, что разговор состоялся. Я видела, как он скучал по тебе. Бывало, ночами бродит из комнаты в комнату, места себе не может найти. Ну, хорошо то, что хорошо кончается. (Меняя тон.) Веди, хозяйка, в свой дом.

О л я. Пойдем! Но у нас не ваши апартаменты.

С в и р и д о в а. Ничего, в тесноте, да не в обиде.

Уходят в дом.

Появляются  С в и р и д о в  и  К и р и л л.

С в и р и д о в. Присядем?

К и р и л л. Пожалуйста. Вот здесь, под этим богатырем.

Садятся на скамью.

Говорят, этому карагачу за сотню лет.

С в и р и д о в. Да? Возможно. Возможно. Великан! (Пауза.) Ну, как работается?

К и р и л л. Если коротко, то можно сказать — дела идут ничего. Трудимся. Наблюдаем. Обогащаемся опытом. Ксения Петровна говорит, вам понравился сад.

С в и р и д о в. Еще бы — цветущий оазис! (Пауза.) Ну, а что вы думаете о моей теории теперь, работая здесь?

К и р и л л (полушутя). Я тугодум. (Пытаясь увести собеседника от темы.) Скажите, Алексей Федорович, вы любите охоту?

С в и р и д о в (немного удивлен). В каком смысле?

К и р и л л. В прямом, конечно. Оля говорила…

С в и р и д о в. В принципе да. А что — есть места?

К и р и л л. Рай земной!

С в и р и д о в. Скажите! Птица?

К и р и л л. Волки. Табунами бегают.

С в и р и д о в. Даже? Но у вас степи без конца и края. Тут, пожалуй, можно целую неделю рыскать?

К и р и л л. Завхоз у своих ворот одного подстрелил.

С в и р и д о в (заинтересованно). Говоря откровенно, у меня есть в запасе… денек-другой. А вы?

К и р и л л. Могу! Поедем завтра утром, не возражаете?

С в и р и д о в. Заодно опытные поля посмотрим. Подождите, я что-то хотел… Да! Вы не совсем определенно ответили на вопрос, как теперь, в данной конкретной обстановке, относитесь к моему агрокомллексу?

К и р и л л (с неохотой). Видите ли, если говорить об отдельных деталях…

С в и р и д о в. Нет-нет! В целом!

К и р и л л (помолчав). Не могу принять.

С в и р и д о в. А точнее? Почему?

К и р и л л. Травосеяние и лесозащитные полосы — не выход из положения. Вам известно, что здесь скудные почвы и недостает влаги. Простите за банальность, но в ней истина: накормить-напоить землю — и произойдет чудо.

С в и р и д о в (прерывает). Вы представляете масштабы? Не надо витать в облаках. Ведь миллионы гектаров! Какие нужны капиталовложения?! Где их взять?

К и р и л л. То, что предлагаете вы, полумера.

С в и р и д о в (прерывает). На данный период это единственный выход из положения. Единственный! Этой ступени не обойти.

К и р и л л. Не ступень, а полумера! Она дезориентирует. Теоретизировать, конечно, можно. А на практике — снова потуже стянуть живот. А людям это надоело. Им нужна пища. Прежде всего.

С в и р и д о в. Вы читали мою последнюю работу?

К и р и л л. Да. Конечно.

С в и р и д о в. И что скажете? Не кривя душой?

К и р и л л. Зачем же? Буду возражать. Пишу статью.

С в и р и д о в. Даже так? Но ведь положение, разработанное мной, принято?

К и р и л л. Извините, но все это должно быть пересмотрено.

С в и р и д о в. Ах, вон оно что?! Да… И в чем же, так сказать, квинтэссенция вашей будущей статьи? Ее фундамент. Можно?

К и р и л л. Пожалуйста. На основе ряда параллельных опытов, практики нашего совхоза и колхоза «Степной маяк», и еще есть примеры, я пытаюсь доказать несостоятельность ваших выводов.

С в и р и д о в. Благодарю! Но что такое ваши опыты?! Капля в море! Повсюду на миллионах гектаров кипит творческая работа. В степях поднимаются лесные полосы. Все это уже вошло в жизнь.

К и р и л л. Его втискивают. Приказом. Административным кнутом. Модно! И сколько мы уже пережили этих мод!

С в и р и д о в. Довольно! Я знаю, на что иду, и вы скоро сами убедитесь: правда за мной! Она восторжествует.

К и р и л л. Сомневаюсь.

С в и р и д о в. Что-что?

К и р и л л. Алексей Федорович, простите за откровенность, ведь вы никогда не жили в селе, не занимались хлебопашеством. Вы человек города. Откуда же…

С в и р и д о в (прерывает). Если хотите знать, я каждый год… Впрочем, это не имеет значения.

К и р и л л. Вы много ездите, наблюдаете, но главного — земли — не знаете. Если хотите, я берусь это доказать. И докажу. Вы же не знаете, когда и как она дышит, чего и зачем просит. Да, ею надо жить, сродниться с ней, чтобы…

Входят  Н а т а л ь я  А н д р е е в н а  и  О л я.

С в и р и д о в (поднимается). Я не хочу разбираться в вашей глупой софистике.

С в и р и д о в а. Алексей!

С в и р и д о в. Мы уезжаем. Сейчас, немедленно!

О л я. Папа!.. (Бросается к нему.)

С в и р и д о в (торопливо обнимает ее). Прости, Олюшка, иначе не могу. (Поспешно уходит.)

За ним уходят Оля и Наталья Андреевна. Кирилл стоит в нерешительности. Слышится автомобильный гудок. Входит  О л я.

О л я (сквозь слезы). Все… Теперь — навсегда…

К и р и л л. Не-хо-ро-шо! И Наталью Андреевну жаль…

О л я. Думаешь, отцу легче? (Сдерживая слезы.) Я больше не могу так. Не могу…

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а. Она немного навеселе, не без гордости, как дорогой трофей, несет бутылку.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Во, видали чего? Из-под земли добыла. (Сообщает, словно секрет.) И сама маленько оскоромилась. Нету ее, этой погани, в кооперации. А я у одной женщины достала за-ради сватов, гостей дорогих. И на самогонку не похоже, чистый огонь. Мне подали стаканчик отведать… Отказывалась! Пощусь, мол. Шпирт, говорят, не молоко, он за постное идет. И насчет пользительности — аккурат! А сваточки где?

К и р и л л. А сватов, баба Вася, и нет.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Че-его!

К и р и л л. Уехали.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Батюшки! Куда?

О л я. Домой. Совсем.

В а с с а  Ф а д е е в н а (вскрикивает). Ну? Или чего стряслось?

К и р и л л. Почти. Повздорили.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ну, Кирька… Ро́стила тебя, зря нежила. Вожжами надо было охаживать. А ты тоже, сударыня-барыня! Хороша! Да мысленно ли это, с родителями врастутырку?

О л я. Все правильно, бабушка Вася.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ах ты горе… (Уходит в дом.)

К и р и л л. Немало тебе приходится из-за меня хлебать горького… Вот бывает же так — для человека готов на все…

О л я. Не надо… Подойди ко мне, Слон, обними меня…

Взяв Олю на руки, Кирилл садится на скамью.

К и р и л л (помолчав). Может, съездить?

О л я. Куда?

К и р и л л. Туда. К ним. Николаху захватим.

О л я (удивленно). И ты поедешь?

К и р и л л. Видимо, как-то надо кончать с этой… нелепицей.

О л я (тронута). Кирилл… Если бы ты только знал…

К и р и л л. Знаю. Решено! После уборочной, да?

Из окна доносится грустная песня Вассы Фадеевны.

Баба Вася загрустила. (Пауза.) А знаешь… Не зря ли я затеял всю эту канитель? И тебя втянул…

О л я. Какую канитель?

К и р и л л. Да ну, все эти наши полунелегальные опыты…

О л я (удивленно). Кирилл, что с тобой?

К и р и л л. Надоело. Понимаешь? Другие люди дышат свежим воздухом, идут по ровной дороге. А я влез в свою упряжку, тяну по грязи, по обочине, а меня еще сверху и кнутом… Вот и думаю — зачем? Плетью обуха не перешибешь…

О л я. Так вот почему у тебя бессонница? И куришь одну папиросу за другой. Называется — обрадовал. (Решительно.) Мы не поедем туда. А то, что ты сейчас сказал, ужасно! Ужасно!

К и р и л л. Ну что ты, Олежек?! Все будет хорошо!!!

Входит  А н т о н.

А н т о н (помолчав). Любаша… уходить собралась. Насовсем…

О л я. Как «насовсем»? Я ее вот только видела — веселая!

А н т о н. Все!.. Куда пойдешь, кому скажешь?

К и р и л л. Даже не знаю, брат, что тебе посоветовать.

А н т о н. Жить без нее… никакой возможности…

К и р и л л. Поссорились?

А н т о н. Да что вы?! Вот так, сразу вознеслась…

Входит  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а (Антону). Пойдем домой.

А н т о н. Так я, Любаша, пожалуйста.

Л ю б а ш а. Небось плакаться приходил?

А н т о н. Нет, я так просто…

Л ю б а ш а. Все понятно. Нет, вы только гляньте на него — до чего жалобный… Муха и та может его обидеть. Ты хотя космы мне выдери или морду набей, когда допеку.

А н т о н. Да ты что говоришь? Любаша!

Л ю б а ш а. А ты попробуй!.. Пойдем. Жалобный.

Любаша и Антон направляются к выходу.

О л я (вдруг). Любовь Ивановна!

Л ю б а ш а. Да?

О л я. Можно вас на минутку?

Л ю б а ш а (Антону). Иди, я догоню.

Антон уходит.

О л я (Кириллу). Извини, у нас женский разговор.

К и р и л л. Пожалуйста. (Уходит в дом.)

О л я. Мне жаль его… Хороший человек…

Л ю б а ш а. Да?! Нравится? Могу уступить. Совсем или временно? Люблю людям делать добро.

О л я. Почему вы так?

Л ю б а ш а. А как? Посоветуйте, спасибо скажу…

О л я. Он живет вами… Разве можно над таким чувством…

Л ю б а ш а (вдруг). Послушайте, вот вы любите Кирилла Никитича, любите больше всего на свете, я знаю… Так вот скажите, смогли бы вы полюбить еще и другого, ну, хотя бы того же Антона. Ага-а! То-то и оно… А у меня такая же пластинка. Уясняете?

О л я. Но как же вы могли… не любя…

Л ю б а ш а (прерывает). Могла! Не о том думала. Дура! А теперь… Жить невмоготу становится. (Уходит, почти убегает.)

Оля стоит, задумавшись. Подходит  К и р и л л.

К и р и л л. Закончилась женская конференция?

О л я. Там несчастье. Даже сердце стынет…

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Место действия то же, что и в пятой картине. Летний день клонится к вечеру. Входит  К и р и л л, опускается на скамью, перечитывает письмо. На крыльце появляется В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ты чего это — пришел и помалкиваешь.

К и р и л л. Отдыхаю. Набегался за день.

В а с с а  Ф а д е е в н а. У меня и обед не готов еще.

К и р и л л. Что бы ты сказала, если бы нам пришлось уехать из совхоза?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А какая нужда гонит?

К и р и л л. Начальство.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Болячка бы ему в бок, тому самому начальству.

К и р и л л. В министерство вызывают.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Батюшки! К худому или во благость?

К и р и л л. Не знаю.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Кому и знать-то, как не тебе? Чай, не телок, куда поведут на веревочке, туда и топает.

К и р и л л. Вот поеду в Москву, все выяснится.

Входит  Л ю б а ш а, обнимает Вассу Фадеевну.

Л ю б а ш а. Как живы-здоровы, бабушка Вася?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Хваля бога, прыгаю помаленьку.

Л ю б а ш а. Кваску не найдется?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Давать бы не стоило. Носа не показываешь.

Л ю б а ш а. Дела, дышать некогда…

Васса Фадеевна уходит в дом.

Это ты втиснул меня на свое место?

К и р и л л. Не грешен. Приказ свыше.

Л ю б а ш а. Вот уж не мечтала стать старшим агрономом…

К и р и л л. Завтра принимай дела.

Л ю б а ш а. Должно быть, сюда больше не вернешься?

К и р и л л. Похоже.

Л ю б а ш а. Хорошо, я приму дела. Только с условием — когда устроишься там, хоть у черта на куличках, возьмешь к себе на работу. Хочу в новых местах побывать.

К и р и л л. Я сам еще ничего не знаю…

Л ю б а ш а. А ты не вертись. Да или нет? Ну?

К и р и л л. Если… решишься, конечно…

Л ю б а ш а. Помни! Уговор дороже денег. Побегу. Будь здоров. Не хочу Ольге на глаза попадаться.

К и р и л л. Почему так?

Л ю б а ш а. Сама не знаю. (Уходит.)

К и р и л л. Любаша! Вернись!

Л ю б а ш а (издали). Нет времени!..

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Умыкалась? А я квас принесла.

К и р и л л. Давай выпью.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Не положено. (Выплескивает.)

К и р и л л (удивленно). Почему?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Примета есть такая. Дурная.

К и р и л л. Не слышал.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Еще в бытность мою, когда в девках ходила, подружки парней этим способом привораживали.

К и р и л л. И как же оно? В чем суть?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А в том… Выпросит девка питья какого-нибудь, воды аль квасу, молоко тоже можно, просит-то для себя, а подстроит так — выпьет тот, на кого задумано.

К и р и л л. И помогало?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Волшебство, оно и есть волшебство. И ты не ощеривайся, я знаю, о чем говорю.

К и р и л л. А при чем тут Любаша?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Глаз у нее на тебя, бог с ней, какой-то недобрый стал. Потаенный. (Увидев где-то вдали Олю.) А вот и Олечка наша идет. Торопится, даже спотыкается.

Кирилл идет навстречу Оле. Васса Фадеевна уходит.

О л я (входя). Грибова сказала, что у нас новости?

К и р и л л. Садись, передохни немного. На, читай. (Дает ей письмо.)

Оля читает, задумывается.

Ну, что скажешь?

О л я. Не могу понять, что все это значит.

К и р и л л. Я тоже. Отозван!

О л я. Да…

К и р и л л. Еще не известно, о чем пойдет речь.

О л я. Нет, главное известно — перевод! (Пауза.) Докажи там, что нам отсюда уезжать нельзя! Хотя бы еще один год!..

К и р и л л. Ты, Олечка, не все поняла. Что в данном случае значит — отзывают? А то, что я здесь больше не нужен!.. И я должен просить, чтоб переложили гнев на милость? Ни за что! А если говорить откровенно, все это мне противно. Противен сам себе. Ну, кто я такой? Мечтал, рвался… А тут — как пешку… Пешка! Жалкий человечишка…

О л я. Кирилл! (Обнимает его.) Милый, хороший мой, не надо! Все еще наладится. И знаешь что? Ты поезжай. Поезжай! Только не сдавайся и не проси никого ни о чем! Найди того, кто все это затеял, и дай там бой! Во всю силу! Разгроми их, чертей! Ведь правда на твоей стороне.

К и р и л л (с горечью и обидой). Да. Конечно… И правда, и сама идея — словом, все… А что творится вот тут (прикладывает руку к груди), знаю только я… Да и нужно ли кому другому?!

О л я. Кирилл!.. Как ты можешь?! (Сквозь слезы.) Ты понимаешь, что ты сказал?!

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Место действия то же, что и в предыдущей картине. Поздний вечер. На ступеньке крылечка сидит  О л я. Слышен шум остановившейся машины. Входят  Г р и б о в а  и  Л ю б а ш а. В полосе света, падающего из окна, им хорошо видна Оля.

Г р и б о в а. Здравствуйте, Ольга Алексеевна. Вы что полуночничаете?

О л я. Да так, не спится.

Г р и б о в а. А мы из области везем столько новостей! Ну-ка, давайте пляшите!

Оля, не понимая, смотрит то на одну, то на другую.

Л ю б а ш а. Кирилла отстояли.

О л я (всплеснув руками). Ксения Петровна, неужто?

Г р и б о в а. Оказывается, директива о нем была дана из центра. А наши старательно выполнили ее. Но в области нашлись-таки умные люди, разобрались, обо всем договорились с Москвой по телефону и для пущей важности отстукали еще и телеграмму. Так что ждите благоверного.

О л я (вдруг забеспокоилась). Простите, а когда это было?

Л ю б а ш а. Позавчера утром.

О л я. Поздно. Он уже улетел. На Север.

Г р и б о в а. На какой Север? Зачем?

О л я. Где-то там, за Полярным кругом, есть опытная станция. Кирилла назначили директором и главным агрономом. Вчера получила письмо.

Молчание.

Л ю б а ш а. Вот вам и договорились!

Г р и б о в а. И он что же, сразу туда, как говорится — мимо дома с песнями?

О л я. Поехал посмотреть.

Г р и б о в а. Ну, а настроение как, судя по письму?

О л я. Настроение приподнятое. Рассуждения. Планы…

Л ю б а ш а. Значит, загорелся? Кирилла Никитича мы знаем.

Г р и б о в а. Как это все бездарно… Вы, конечно, тоже уедете. Вот и конец одного поиска. Как говорится — даны нам благие порывы, свершить их не нам суждено.

О л я. Не обвиняйте Кирилла, вы же все понимаете, знаете!

Г р и б о в а. Да… Конечно…

Л ю б а ш а. На месте Кирилла Никитича я бы так же поступила. Не хотите меня, ну и черт с вами. Наплевать!

Г р и б о в а. Нет, эта его идея должна жить… Ольга Алексеевна, может, останетесь? Временно! Вы же работали в одной упряжке. Довести надо… До конца!

О л я. Не знаю… Не решила. И не спрашивайте сейчас…

Л ю б а ш а (Грибовой). Ждать-то больше года! Ничего себе жертва. Да пропади все пропадом! Впрочем, как хотите, я скоро в отпуск, на юг, и да здравствует Черное море!

Г р и б о в а. Еще не знаю, поживем — увидим.

Л ю б а ш а. Я уже путевку получила с вашего разрешения.

Г р и б о в а. Чистая работа. (Обнимает Олю.) Ольга Алексеевна, извините меня… И поверьте, я не сухарь. До завтра!

Грибова и Любаша уходят.

О л я. Ксения Петровна!

Г р и б о в а возвращается.

Считайте что обо всем договорились…

Г р и б о в а (и обрадована и ошеломлена). А вы… Вы не спешите. Подумайте.

Оля молча утвердительно кивает головой.

Спасибо. (Крепко пожимает ей руку.) И спокойной ночи. (Уходит.)

Оля усаживается на ступеньки крыльца. Снова появляется  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а (садится рядом, закуривает). Курить будете?

О л я. Я ведь не курю.

Л ю б а ш а. А я попыхиваю. Особенно когда на душе кошки скребут. Выпить чего-нибудь не найдется? В смысле бодрящего?

Оля отрицательно качает головой.

Жаль. Ладно, обойдемся. (Молчание.) Значит, остаетесь?

О л я. Придется!

Л ю б а ш а, А я бы не смогла. Нет! Позови он меня, я имею в виду человека, которого… Ну, который мне дорог… (Умолкает.) Улетела бы! Без крыльев! На край света! Куда угодно!

О л я. И я тоже…

Л ю б а ш а (поднимается, уходит и тут же возвращается). Уезжайте, плохо будет и вам и Кириллу. В области я слышала разговор, что против него затевалась возня… Так что мой совет — не надо собак дразнить. И уезжайте. Туда, к нему. От всей души прошу! А там — смотрите. (Уходит.)

Оля прислоняется к перилам крыльца, стоит с закрытыми глазами.

О л я (шепотом.) Слышишь, Кирилл, мне плохо без тебя. И сама не знаю, что делать… Как быть?..

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Опытная станция на Севере. Небольшая комната в стандартном доме, скромная обстановка: железная койка, несколько стульев, стол, на нем портативная радиоустановка, радиоприемник. В печке горит огонь. У стола  К и р и л л  делает какие-то записи. По радио передают последние известия.

Г о л о с  и з  р а д и о п р и е м н и к а. На Урале, в Тюменской и Омской областях будет преобладать ненастная погода с сильными ветрами. В республиках Средней Азии малооблачно и тепло — температура девятнадцать — двадцать четыре градуса. Двадцатого сентября в Москве я Московской области отмечается похолодание: ночью плюс пять — семь, днем десять-одиннадцать градусов тепла.

К и р и л л (к приемнику). Взял бы да и поведал о нас: двадцать пять мороза, снегу — вровень с крышами.

Замигала сигнальная лампочка радиостанции, послышались позывные.

Ходос. Слушаю.

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Добрый вечер, Кирилл Никитич! Новость нужна?

К и р и л л. Если хорошая — пожалуйста.

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Упряжка прибыла. Теперь все наши дома. Есть новость специально для вас.

К и р и л л. Письмо, да? Ну, не дразни!

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Ваша жена приехала.

К и р и л л. Что?!

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Точно. Пошла к вам, Серегин провожает.

Кирилл выключает радиостанцию, мечется по комнате. В дверь стучат.

К и р и л л. Да-да! Входите!

Дверь распахивается, на пороге появляется  Л ю б а ш а  с чемоданом и свертком в руках.

(Кидается навстречу, но, увидев, что это Любаша, ошеломленно останавливается.) Любаша?! Ты?

Л ю б а ш а. Я. (Протягивает руку.) Нужны гости?

К и р и л л. Такие гости да не нужны? Вы что, вдвоем с Ольгой?

Л ю б а ш а. Почему с Ольгой? Одна. Можно раздеться?

К и р и л л. Конечно! (Помогает ей.) А мне дежурный по радио сообщил — жена приехала. Ну, путаник!

Л ю б а ш а. Это я натворила. Он стал расспрашивать, кто да что, я и брякнула. Знал бы ты, как я замерзла, словно ледышка.

К и р и л л. Иди к печке. И чай будем пить. Может, спирту?

Л ю б а ш а. Налей. Нет, не надо. (Подсаживается к печке.) Вот где благодать! А ты далеконько укатил. И самолетом летела, и почтовым вертолетом, потом на оленях. Едешь, а кругом полутьма, снежная мгла и такое ощущение, будто на всем белом свете ничего живого. Нигде! Жутковато.

К и р и л л. С непривычки.

Л ю б а ш а. Втянулся?

К и р и л л. Не совсем. А вообще — интересный край. И дела здесь начаты удивительные. Мой предшественник был по-настоящему талантлив.

Л ю б а ш а. Сбежал?

К и р и л л. Замерз… Завтра я тебе покажу кое-что из его опытов. На грани гениальности! Но все запущено. Станция была около года без хозяина. А перспективы — дух захватывает!

Л ю б а ш а. Работа мне найдется?

К и р и л л. Сколько угодно! Нет, ты серьезно?

Л ю б а ш а. Мы же договорились. Или забыл?

К и р и л л. Нет, помню. Как же ты нашла?

Л ю б а ш а. Нашла.

К и р и л л. Садись чай пить. Только к чаю ничего нет.

Л ю б а ш а. Я тебя сейчас московскими пирогами кормить буду. Не хуже, чем у бабы Васи. Можно хозяйничать? (Достает из свертка еду, подает на стол.)

К и р и л л. Пей, а то остынет. Как там мои поживают?

Л ю б а ш а. Живут. И Николаха, и баба Вася. А Ольга… она решила временно там остаться.

К и р и л л. Знаю.

Л ю б а ш а. За твои опыты взялась…

К и р и л л. Напрасно, конечно. Я написал. Надо выждать. Сейчас это голос вопиющего в пустыне. Но удивительно, кто-то что-то придумал, кто-то, не проверив, утвердил своим авторитетом. И пошла новая мода гулять по нашей земле. Пока другая не придет на смену. (Недовольно взмахивает рукой.)

Л ю б а ш а. Я ей почти то же самое говорила. Да разве ее переубедишь…

К и р и л л. Как же ты надумала двинуться сюда?

Л ю б а ш а. А я и сама не знала, что ударюсь в эту сторону. У меня отпуск. Ехала на Кавказ. К морю, в Гагры. В Москве все переиграла. Сдала путевку, узнала твой адрес и вместо юга махнула на север. Думала, обрадуешься.

К и р и л л. А я действительно рад.

Л ю б а ш а. Правда?

К и р и л л. Даю слово! Друзья детства не забываются.

Л ю б а ш а. Только друзья детства?

К и р и л л. Ну… не только. Что было, Любаша, то было.

Л ю б а ш а. А у меня навсегда осталось. Я часто думаю — как бы оно сложилось, не подвернись Ольга?

К и р и л л. Не надо так.

Л ю б а ш а. Не буду. Еду, а сердце колотится, вот-вот разорвется, понимаю — сумасбродная затея, а сама еду. Увижу, мол, издали свое чудо-юдо, и дай бог ноги. Я и вправду завтра уеду. Будет какая-нибудь оказия?

К и р и л л. Завтра ожидается вертолет. Не знаю, как погода. Но зачем тебе торопиться? Посмотришь наше житье-бытье.

Л ю б а ш а. Хорошего понемногу.

Трижды мигает лампочка.

Что это?

К и р и л л. Скоро свет выключат. (Поднимается.) Ну, вот что, Любаша, оставайся, устраивайся, а я исчезаю.

Л ю б а ш а. Куда?!

К и р и л л. Тут к одному работнику. Словом — до утра.

Л ю б а ш а. Сошел с ума! Поговорить толком не успели…

К и р и л л. Понимаешь, в потемках людей беспокоить неловко.

Л ю б а ш а. И не надо. Вижу, живешь не ахти, думаешь — куда меня пристроить? Пустое! Я же не спать сюда приехала. А в сон потянет — на одном стуле до утра прокемарю.

К и р и л л. Во всяком случае — твое место, вот оно, и не хмурься, пожалуйста, хозяину видней. А я… (Достает из-под койки сверток.) Нырну сюда.

Л ю б а ш а. Спальный мешок? Уступи мне, Кирилл, а? Это же северная экзотика! (Пытается забраться в мешок.) Прелесть! И тепло и мягко! Как на печке у бабы Васи. Вопрос решен, на сегодня здесь мое логово. (Кладет мешок на спинку стула.)

Свет гаснет. В комнате темно; только от печной дверки ложится на пол светлая полоса. Кирилл приоткрыл дверку, стало светлее. Подбрасывает несколько поленьев.

Посидим?

К и р и л л. Посидим.

Садятся у печки.

Л ю б а ш а. До смерти люблю тепло.

К и р и л л. А я — огонь. В нем какая-то скрытая сила, ярость. (Пауза.) У нас в теплице огурцы хорошо зацвели.

Л ю б а ш а. Правда?

К и р и л л. Северный сорт. Но много пустоцвета.

Л ю б а ш а. Жаль. (Задумывается.)

К и р и л л. Завязь, конечно, есть…

Л ю б а ш а (вздыхает). Да, было.

К и р и л л. Ты о чем?

Л ю б а ш а. Так. О том, чего не вернешь. Вот послушай. Случилось это давно. Летом, на прополке хлебов… Я была еще школьницей, а ты приехал на летние каникулы. У меня почему-то разболелась голова. Я прилегла возле старого омета и уснула. А проснулась…

К и р и л л. Нашла цветы?

Л ю б а ш а. Да, васильки, вьюнок, степной горошек…

К и р и л л. Целое беремя. Копна!

Л ю б а ш а. Ты? Я сразу догадалась, чья это работа. И радовалась. Какая же я была счастливая!.. Значит, все-таки помнишь?

К и р и л л. Ну конечно.

Л ю б а ш а. Слова-то у тебя какие-то бездумные, деревянные.

К и р и л л. Вот уж неправда!

Л ю б а ш а. Нет, правда. Я знаю, что ты любишь Ольгу. Но меня тоже любил. Скажи, неужто ничего, ну, совсем ничего не осталось?

К и р и л л. Ну, почему ты так? Я искренне рад…

Л ю б а ш а. Люди добрые, он рад! Баба за тысячи километров примчалась, чтоб увидеть его. Голос услышать, а он развез: «огурцы-скороспелки, пустоцветы…» Хотя бы по-доброму взглянул, слово сказал, ну, если не ласковое, то приветливое…

К и р и л л (берет ее за руку). Любаша…

Л ю б а ш а. Вот и все. Больше мне от тебя ничего и не надо.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Место действия то же. Прошло несколько часов. Горит свет. К и р и л л  сидит у стола, пишет. Затем читает написанное, вкладывает в конверт. Задумывается. Л ю б а ш а  лежит на койке, делает вид, будто спит, но сама внимательно следит за Кириллом. Слышатся позывные радиостанции.

К и р и л л (стараясь говорить тише). Я слушаю.

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Доброе утро, Кирилл Никитич. Происшествий никаких. С базы передали — готовят к отправке вертолет.

К и р и л л. Ясно. Больше не вызывай, скоро приду. (Останавливается у койки, задумчиво смотрит на Любашу.)

Л ю б а ш а. И во сколько будет вертолет?

К и р и л л. Не спишь?

Л ю б а ш а. Давно.

К и р и л л. Обычно прибывает после двенадцати.

Л ю б а ш а. Вот и конец моего счастья. Промелькнуло… Один миг! (Встает с постели, сует ноги в валенки.) Эх ты, Кирька, Кирька! Кирилл Никитич! Давай хоть попрощаемся без свидетелей.

К и р и л л. А мы не будем с тобой сегодня прощаться и вообще… (Протягивает Любаше конверт.) Читай.

Л ю б а ш а (прочитав). Ты с ума сошел! Да разве можно…

К и р и л л. Только так.

Л ю б а ш а. Нет! Я уеду, и никто никогда не узнает, что было и чего не было.

К и р и л л. Олю я не могу обманывать. Не могу. И не хочу. Вообще — туда дорога мне теперь заказана. Оставайся, хозяйничай… Старый друг.

Л ю б а ш а. Нет-нет! Ни за что! (Закрывает лицо руками.) Ой, какая же я дура! Должно быть, обалдела от радости… (Пристально смотрит на Кирилла.) Ты меня снова полюбишь. Я знаю! А если так случится, что камнем у тебя на шее повисну, — скажи. В омут пошлешь — не оглянусь, в прорубь — кинусь, не задумаюсь.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

День. Место действия то же, что в седьмой картине. Чувствуется дыхание осени. В а с с а  Ф а д е е в н а, сидя на скамеечке, варит из арбузов патоку. Входит  А н т о н.

А н т о н. Васса Фадеевна! Ольга Алексеевна дома?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Нет. А по времени должна быть. Нужна?

А н т о н. Разговор один… (Задумывается.)

Пауза.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Ну, что пишет твоя? Скоро прибудет?

А н т о н (думая о своем). Чего вы сказали?

В а с с а  Ф а д е е в н а (пристально смотрит на него). Не хвораешь, случайно?

А н т о н. И сам не знаю.

В а с с а  Ф а д е е в н а. С виду сменился. Ежели в озноб кидает, надо водки с перцем. Стакан, без закусу. Помогает.

А н т о н. Да я как-то, и не жалуюсь…

В а с с а  Ф а д е е в н а. Небось по Любашке маешься? Приедет. Никуда не денется.

А н т о н. Так оно, конечно… (Не в силах скрыть горя и тоски.) Не приедет она, баба Вася.

В а с с а  Ф а д е е в н а. И чего несешь!.. Подумай раньше.

А н т о н. Все! Конец… Только никто ничего не знает…

В а с с а  Ф а д е е в н а (встревоженно). Или вести какие?

Махнув рукой, Антон уходит. Навстречу идет  О л я. Кивнув головой, Антон проходит мимо.

(Удивленно.) Умом тронулся, что ли? Сказал — пришел к тебе по делу, а увидел — лататы задал, какой-то чудной, прости господи.

О л я (бросается за Антоном). Антон Иванович! Антон Иванович, вернитесь! Ан-тон! (Вассе Фадеевне.) Идет.

Входит  А н т о н.

Вы меня искали? Что у вас? Выкладывайте.

А н т о н (в смятении). Я, Ольга Алексеевна, ну, так сказать, и сам не знаю чего… говорить… И как говорить…

В а с с а  Ф а д е е в н а (Оле). Он тут бодягу развел, ушеньки вянут. Насчет Любашки…

А н т о н (Оле). Вам письма идут от Кирилла Никитича?

О л я. Да. Правда, последнее время… (Настораживается.) А что?

А н т о н. Я получил от Любаши… Такое написано… Даже сказать не могу. (Достает из кармана письмо.) Возьмите, прочитайте…

О л я (читает. Мгновение стоит, словно оцепенев). Какая-то ерунда!..

А н т о н. Вы на конверт гляньте, на печати…

О л я. Это не имеет никакого значения.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Погодите, люди добрые, как же это получается, об чем-то спорите меж собой, а я, по-вашему, чурка деревянная? Или как?

А н т о н. Любаша пишет, что она… ну, что она работает там… у Кирилла Никитича. Ну и… вообще. У него… Стало быть…

В а с с а  Ф а д е е в н а (вскрикивает). А-а! Батюшки!

А н т о н. Чего делать-то, Ольга Алексеевна?

В а с с а  Ф а д е е в н а (озлясь). Распустил бабу, а теперь — «чего делать»? Ехай туда — и все! Одним духом. Приведи ее в восчувствие.

О л я (словно рассуждая вслух). Не верю я. Понимаете? Скажите, Васса Фадеевна, скажите… способен Кирилл на подлость?

В а с с а  Ф а д е е в н а. Да что ты, Олюшка! И ни в жизнь!..

А н т о н. Зачем же она тогда пишет?

О л я. Не знаю… Ну, скажите, есть же на свете честность? Нет-нет, не верю! (Быстро уходит в дом.)

В а с с а  Ф а д е е в н а. А бывает и так — нечистый попутал… Разум замутил… И вот тебе мой сказ: не хлюпай, а собирайся — и айда!

А н т о н. Ни к чему мне это, баба Вася.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Да как же это «ни к чему»? Люди добрые!

А н т о н. Насильно колодец рыть, воды не пить.

В а с с а  Ф а д е е в н а. А я тебе другое скажу — под лежачий камень и вода не течет.

Занавес

 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

Место действия то же, что и в восьмой картине. За окнами темень полярной ночи. К и р и л л  надевает доху, меховой малахай. На ногах у него унты. Л ю б а ш а  молча следит за Кириллом. Вот она встрепенулась, подошла, приникла к нему.

Л ю б а ш а. Не хочется, чтоб ты уходил.

К и р и л л. Холодище стоит — собачий.

Л ю б а ш а. И темень тоже.

К и р и л л. Часа через два вернусь. Когда прибудет вертолет, звякни в контору, нет ли мне почты. Я пошел!

Л ю б а ш а. Кирилл!

К и р и л л. Ну?!

Л ю б а ш а. Скажи, о чем ты все время думаешь?

К и р и л л. Я? Не знаю. О многом. А как же иначе?

Л ю б а ш а. Я спрашиваю о другом. Нельзя, — значит, нельзя…

К и р и л л (после паузы). Николаха… Смертельно соскучился. Во сне вижу. Среди дня закрою глаза — он передо мной… Вот так… Ладно, Любаша, оставайся. (Идет к двери.)

Л ю б а ш а. Кирилл!

Он останавливается.

Ничего!.. Я — так.

Кирилл уходит. Любаша припадает к окну. Затем закуривает и неистово швыряет папиросу в угол. Включает приемник — там веселая музыка. Любаша подходит к столу, опускает голову на руки. Длинная пауза. В дверь стучат, но Любаша не слышит. Стук повторяется. Дверь отворяется, и в комнату входит  О л я. Любаша, словно очнувшись, видит ее, верит и не верит.

Ольга… Алексеевна?!

О л я (окидывает взглядом комнату). А Кирилл где?

Л ю б а ш а. Он? Кирилл? Уехал.

О л я. Надолго?

Л ю б а ш а (не зная, что сказать). Надолго ли?.. Недели на две. Может, больше. Вертолетом прилетели?

О л я (не отвечая). Значит… вы здесь?

Л ю б а ш а. Да, вот… Вы замерзли? Может, чаю?

О л я. Да. Пожалуйста.

Л ю б а ш а (приложив ладонь к чайнику). Остыл. (Словно опомнившись.) Зачем ты приехала? Кто тебя звал? Ты же все знала. Все!

О л я (сдерживаясь). Может, нам не надо так разговаривать? А если на то пошло — я к мужу приехала…

Л ю б а ш а. Нет его больше тут, твоего мужа! Нет! Ты один раз отняла его у меня, встала между нами, будь ты проклята! Сколько я из-за тебя ночей недоспала. Сколько слез выплакала. Хватит! Не отдам Кирилла, поняла? Не отдам! И уезжай, откуда приехала. Нет тебе тут места!

Оля, не сказав больше ни слова, идет к двери.

Ольга Алексеевна!

Оля уходит. Любаша мечется по комнате, ее бьет озноб. Она накидывает на плечи меховую шубу, но дрожь не проходит.

Рывком распахивается дверь, в комнату врывается  К и р и л л.

К и р и л л. Кто-нибудь приходил к нам?

Л ю б а ш а. К нам? Нет. Никого но было.

К и р и л л. Неправда! Ольга была! Ольга!..

Л ю б а ш а. А чего ты кричишь? Мне и без того… Бьет всю. На свет белый смотреть не хочется.

К и р и л л. Где она?

Л ю б а ш а. А мне откуда знать? Да и не хочу! Хлопнула дверью — туда ей и дорога.

К и р и л л. Ты отослала ей письмо, то, мое?

Л ю б а ш а (не очень уверенно). Тогда… Сразу… Клянусь!

К и р и л л. Мне правда нужна, понимаешь, Люба!..

Л ю б а ш а (закрывает лицо руками). Не смогла. Там же ты на коленях перед ней… Не могла послать такое…

К и р и л л (ошалело смотрит на нее). Люба! Да ты понимаешь, что ты натворила?

Л ю б а ш а. Все знаю!.. Понимаю. Ну, на, бей… Убей меня, хуже от того не будет…

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ночная тьма нависла над заснеженной землей. Тьму слегка прорезает слабый свет находящегося где-то в стороне фонаря. Чуть заметны очертания заснеженных домов, отчетливее вырисовывается силуэт вертолета. По снежной тропе к вертолету идет Оля. Вдали показался бегущий  К и р и л л.

К и р и л л. Оля! Оля! Подожди!

Оля останавливается. Кирилл подбегает к ней.

Олежек! (Протягивает руку.) Здравствуй!..

О л я. Здравствуй.

К и р и л л. Олежек… Ты… Я вот что… Прости ты меня… Нет, я не то хотел…

О л я. Почему ты мне не написал? Почему?

К и р и л л. Я писал. Клянусь! И я тебе сейчас все, все…

О л я. Не надо, Кирилл, не надо. (С трудом сдерживается.) Ты мне только одно… скажи… ты ее любишь? Я не обижусь.

К и р и л л. Олежек!.. Все невероятно… дико… Ты, только ты, одна у меня… Единственная.

О л я (сквозь слезы). Кирилл, Кирилл! Прощай! (Идет к вертолету.)

К и р и л л. Оля…

Оля уходит, не оглядываясь.

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Комната Кирилла. Л ю б а ш а  сидит у стола, подперев голову руками. Входит  К и р и л л. Не раздеваясь, опускается на стул. Закуривает. Напряженное молчание.

Л ю б а ш а. Разденься. Жарко.

К и р и л л. Сейчас уйду.

Л ю б а ш а. Ты ее видел?

К и р и л л. Ольгу? Видел.

Л ю б а ш а. Уехала?

К и р и л л. Да…

Л ю б а ш а. Больше не приедет?

К и р и л л. Нет.

Л ю б а ш а. Что, обо всем договорились?

К и р и л л. Да. Договорились.

Л ю б а ш а. Ну, будь же ты человеком, Кирилл, расскажи!..

К и р и л л. Нечего рассказывать. Она не стала говорить со мной. Я так и знал. А в общем — правильный поступок.

Л ю б а ш а. Скажи, здорово я тебе осточертела?

К и р и л л. А вот это уже, как говорят, запрещенный прием.

Л ю б а ш а. Значит — здорово. Проклятая штука любовь… И кто ее выдумал!

К и р и л л. Что, на лирику потянуло?

Л ю б а ш а. Какая там лирика, когда сердце болит…

К и р и л л. Думаешь, сердце только у тебя?

Л ю б а ш а. Зачем же так?!

К и р и л л. Ну, почему ты не отослала письмо?

Л ю б а ш а. А почему тебя это так беспокоит! Или хочешь перед Ольгой остаться святым и чистеньким?

К и р и л л. Да дело совсем не во мне. Получи Ольга письмо, она сюда ни за что не поехала бы! А так… Это же черт знает что… Нахамили хорошему человеку.

Л ю б а ш а. Исправить не поздно. Напиши новое письмо.

К и р и л л. Знаешь что, Любаша, нам нужно поговорить.

Л ю б а ш а. Нужно! О нас, да?

К и р и л л. Да.

Л ю б а ш а. Ну, говори. Только говори все, что думаешь. Не жалей меня. Хотя и так все видно, как на ладони.

К и р и л л. Не клеится у нас, Оля.

Л ю б а ш а. Знаю. Даже звать меня стал Ольгой… Эх, Кирька, Кирька, сломал ты мою жизнь.

К и р и л л. Не будем искать виноватого. Ни к чему… Хотя верно… И не только твою…

Л ю б а ш а. Может, тебе плюнуть на все условности и поехать.

К и р и л л. Для меня дороги туда нет. (Пауза.) Ты не обижайся, но нам с тобой ни к чему кривить душой. Живем мы и живем себе, вроде тихо-мирно, а радости никакой…

Л ю б а ш а. Ты за меня не расписывайся… Впрочем, все правильно. И что же ты предлагаешь?

К и р и л л. Мне надо уйти. Отсюда.

Л ю б а ш а. Куда?

К и р и л л. Найду место. Временно поживу в конторе.

Л ю б а ш а. Я не то подумала… А может, мне уехать?

К и р и л л. Зачем? Мы же не враги с тобой.

Л ю б а ш а. А затем, что я не могу так. Я не смогу. Это будет не жизнь, а пытка. Понимаешь? А уеду куда-нибудь подальше, может, с глаз долой — из сердца вон. Решено, Кирька, я уеду. Все! Так оно и должно быть.

К и р и л л. Не решай сгоряча.

Л ю б а ш а. Если признаться тебе, я уже не раз думала об этом. Только тебе не говорила.

К и р и л л. Ну, смотри… Я пошел.

Л ю б а ш а (механически). Будь здоров.

Кирилл уходит.

(Смотрит ему вслед.) И куда бы я ни уехала, никогда тебя не забуду… До смерти… Как хорошо, что ты ничего не знаешь. И не узнаешь! Пусть эта бабья радость будет только моей.

КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Комната Ходосов. Обстановка почти та же, что и в четвертой картине. О л я  собирается уходить. С в и р и д о в а, стоя у окна в грустной задумчивости, следит за ней.

С в и р и д о в а. Я очень огорчена. Неужто так необходимо ехать тебе именно завтра?

О л я. Нельзя откладывать. Сушь! А зима на носу. Озимые гибнут. А на моем участке словно зеленый ковер. Но это было неделю назад. Я должна ехать. У меня на него вся надежда.

С в и р и д о в а. И далеко этот участок?

О л я. Километров около двухсот. В степной глуши. Я отправлю тебя сегодня ночным. Сама отвезу. И в вагон посажу.

С в и р и д о в а. Ну что же, можно и сегодня. (Просяще.) Отдай Николашку!..

О л я. Да я с ума сойду!.. Нет, нет!..

С в и р и д о в а. Пусть мальчишка погостит. Ты собираешься ехать к Кириллу, вот на обратном пути и заберешь.

О л я. Нет, мама!.. И не будем больше обсуждать. Что же касается моей поездки (пауза) туда… не знаю…

С в и р и д о в а. Что, не решаешься?

О л я. Видишь ли… Много причин… Дело к зиме.

С в и р и д о в а. Николашка небось скучает.

О л я (взглянув на портрет Кирилла). Он каждое утро здоровается с ним и подолгу разговаривает. Стихи перед портретом читает. (Словно встрепенувшись.) Значит, машину заказывать?

С в и р и д о в а. Придется. Если увидишь Ксению Петровну, спроси, приготовила ли она ответ отцу. Да, вот еще что, совсем забыла. Папа просил узнать, какова судьба последней рукописи Кирилла. Именно последней. Он взял ее с собой?

О л я. Нет. А что?

С в и р и д о в а. Ничего. Просто хотела узнать. Ну да бог с ней, с рукописью. (Не без грусти.) Знала бы ты, как мне не хочется уезжать. Мы даже не поговорили как следует.

О л я. Вот скоро получу отпуск и прямиком к вам. И Николаху привезу. Тогда уж наговоримся. Ну, я пошла. (Уходит.)

Свиридова провожает ее до двери, затем останавливается у окна, стоит задумавшись. Распахивается дверь, возвращается  О л я.

О л я. Мама, я тебе не то сказала. Вернее — неправду. Я ездила. Туда. Только никто здесь об этом не знает. Думают, у вас была. Так вот… Мы с Кириллом расстались…

С в и р и д о в а. Оля! Как?

О л я. Ну как. Разошлись. В общем, я там лишняя. Теперь ты знаешь все. Главное. (Кладет голову матери на плечо.) И больше ни о чем не спрашивай. Потом… когда-нибудь…

С в и р и д о в а. Олюшка… (Гладит ее по голове.)

О л я. Хожу как чумная. Думать об этом не хочу… а оно из головы не идет… (Берет себя в руки.) Только ты, пожалуйста, не расстраивайся. Все уже позади. Папе ни слова. Впрочем, как знаешь. А тебя я сегодня провожу. (Останавливается у порога, сжимает голову руками.) Не знаю, как все это я объясню Николахе. А ведь надо!.. Что делать! Как сказать?.. (Уходит.)

Свиридова какое-то мгновение неподвижно стоит среди комнаты. Она словно застыла и не замечает, как по щеке катится слеза.

С в и р и д о в а. Олюшка… Радость ты моя… Да могла ли я думать… Чем же тебе помочь?.. Чем?.. Не знаю… Не знаю…

В дверь стучат.

Пожалуйста! Войдите!

А н т о н (входя). Здравствуйте. Должно, не узнаете меня? Встречал вас когда-то, еще Кирилл Никитич был дома.

С в и р и д о в а. Да-да. Как же, помню. Прошу.

А н т о н. Как отдыхаете?

С в и р и д о в а. Спасибо. Ничего.

А н т о н. А у нас-то с тех пор такой водоворот…

С в и р и д о в а (резко меняет тему разговора). Какие у вас виды на урожай будущего года?

А н т о н. Как вам сказать?! Третий год подряд сухмень стоит. Просто беда. Жгет и жгет… Я насчет чего пришел? Поговорить.

С в и р и д о в а. Пожалуйста.

А н т о н. Надо бы подсобить Ольге Алексеевне.

С в и р и д о в а. Не понимаю.

А н т о н. Я вчера еще хотел зайти, повидать вас, время не выбралось. Хватит человеку зря мучиться.

С в и р и д о в а. Простите, вы о чем?

А н т о н. Об ее жизни. Она, так сказать, без вины виноватая. Там с Кириллом Никитичем вышло расстройство, по себе знаю, какая тягость; тут на работе прижим из района. Шутка сказать — строгий выговор.

С в и р и д о в а. Разве?

А н т о н. А вы по знали? Есть такое дело. Переживи попробуй.

С в и р и д о в а. Ольга Алексеевна не жаловалась.

А н т о н. Так это ж характер у нее такой! Извините, конечно. Жаль берет. Ехать ей надобно к Кириллу Никитичу. Может, и с вами вместе. Они тут жили ну прямо всем на зависть. Я так понимаю — нельзя упускать время. Поговорите. Я сам пытался, так Ольга Алексеевна даже слушать не хочет.

С в и р и д о в а. Видите ли, это такой вопрос…

Г р и б о в а (входя). Можно? (Увидев Антона.) А я послала за тобой.

А н т о н. Уезжает мамаша Ольги Алексеевны.

Г р и б о в а. Вот-вот. Распорядись, пожалуйста, насчет машины. Пускай легковую подготовят.

А н т о н. Все будет в лучшем виде. (Свиридовой.) До свидания. Еще раз извините. (Уходит.)

Г р и б о в а. Что же вы так скоро нас покидаете?

С в и р и д о в а. Обстоятельства… Ксения Петровна, скажите, за что Олю здесь преследуют?

Г р и б о в а. Нет!.. Ее у нас никто не преследует.

С в и р и д о в а. Бог мой, ведь строгий выговор дают за серьезные проступки. Я, правда, беспартийная, но у меня муж член партии, и я все хорошо понимаю. Скажите, в чем ее обвиняют?

Г р и б о в а. Она не говорила?

С в и р и д о в а. Ни слова. Я случайно узнала о выговоре.

Г р и б о в а. Тут в отношении Кирилла Никитича… Видите ли, Кирилл Никитич выступал против агрокомплекса Алексея Федоровича… В связи с этим ему приписывают бог знает что! А Ольга Алексеевна горячо вступилась за него. Написала в районные организации резкое письмо. Вот вам и основание. Ведь разные типы все еще встречаются. Много говорить, мало слушать. Но стоит.

С в и р и д о в а. Неужто не нашлось смелого человека?..

Г р и б о в а (пристально взглянув на нее). Мне поставили на вид… За близорукость. И попустительство. Вот так.

С в и р и д о в а. Извините.

Г р и б о в а. А Ольга Алексеевна молодец. У нее редкая выдержка. И мужество.

С в и р и д о в а. Не думала я, что судьба Оли сложится так.

Г р и б о в а. Не грустите. Конечно, советовать легче. Но знайте, что Ольгу Алексеевну у нас… словом, у нее есть друзья. И хорошие друзья.

С в и р и д о в а. Спасибо.

Г р и б о в а. До свидания. Счастливого пути. Кланяйтесь Алексею Федоровичу. Что касается ответа на его письмо — пришлю позже.

С в и р и д о в а. Он просил на словах передать, что очень интересуется данными вашего хозяйства. Особенно за последние годы. И будет ждать.

Г р и б о в а. У нас мало утешительного. (Вздыхает.) Нечем порадовать Алексея Федоровича. Нечем. Он ждет добрых вестей, а тут… Все сожрал суховей. (Махнув рукой.) Долгий разговор, Наталья Андреевна. Сомнения гложут… Да я обо всем напишу. (Прощается, уходит.) Свиридова сидит задумавшись. Входит Оля.

О л я. Ксения Петровна была?

С в и р и д о в а. Да. Заходила проститься. Олюшка, дружочек мой! Ну, почему ты от нас все скрыла? Почему?

О л я. Мама, не стоит ворошить.

С в и р и д о в а. Но дальше продолжаться так не может. (Всплеснув руками.) Тебе только выговоров не хватало. Этого отец не оставит. Он обязательно вмешается. И тебя переведут отсюда.

О л я. Подожди!..

С в и р и д о в а. Вначале переедешь к нам. Просто так. Поживешь, отдохнешь. И Николенька тоже. Потом найдется и работа. Возможно, даже в институте.

О л я. Мама, для ясности… Из совхоза я никуда не уеду.

С в и р и д о в а. Почему? Что тебя держит здесь? Другое дело, когда все было иначе, но то, что я узнала сейчас…

О л я. Хорошо. Я скажу тебе. Только ты постарайся понять. У каждого человека есть что-то, ну, скажем, заветное. Словом, ради чего он живет, вернее — стремится жить… Так ведь? А иначе зачем она, сама жизнь?

С в и р и д о в а. Это уже философия. Нам сейчас не до нее.

О л я. Дослушай. Уйти мне отсюда — значит принять выговор, признать свою вину, хотя я права, бросить то, чем, можно сказать, живу…

С в и р и д о в а. Но разве в другом месте…

О л я. Нет-нет, что ты! Оставить опытные поля, когда столько сделано! И финал уже близок. Нет! Дело чести. Совести, наконец.

С в и р и д о в а. Не знаю, Олюшка, возможно, ты в чем-то и права.

О л я (прижимается к матери). А знала бы ты, как мне бывает тяжело оттого, что у нас с Кириллом… вот так.

С в и р и д о в а. Я ничего не могу тебе посоветовать. Сказать — постарайся забыть, уж коли так сложилось, — глупо. И если буду говорить так, ты меня не слушай… Я уже поседела и могу увидеть все только со своей старой колокольни.

О л я (ей трудно сдержать волнение). Мне иногда кажется — ненавижу его лютой ненавистью. И никогда не примирюсь… А гляну на Николку, хочется бросить все, схватить его за руку и бежать. Ехать, лететь… Коротким было мое бабье лето… (Решительно.) Не будем больше говорить об этом. Точка!

КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ

Прошло около года. Комната Ходосов. Ночь. О л я  сидит у стола, перед ней рукопись. На раскладушке спит  Н и к о л а х а. Посасывая пустую трубку, из угла в угол ходит  С в и р и д о в.

С в и р и д о в (продолжая разговор). Короче говоря, бюро райкома поддержало и одобрило мой агрокомплекс. Засуха и в нынешнем году, конечно, путает карты, но то уж другая сторона вопроса.

О л я. Обсуждение шло живо?

С в и р и д о в. Как тебе сказать… Первый секретарь весьма вдумчиво и глубоко осветил суть вопроса, затем высказал свое отношение. Его дружно поддержали. Что-то начала было мямлить ваша директриса… Толковый человек первый секретарь.

О л я (не без иронии). Я его хорошо знаю.

С в и р и д о в. Вот побываю еще в пяти-шести районах, вооружусь нужной документацией, и недруги мои потерпят фиаско.

О л я. Это кто же, папа?

С в и р и д о в. Есть такие. Есть!

О л я. И что они?

С в и р и д о в. Противники как противники. Борьба как борьба. Кто кого! Но победителем буду я, потому что в любом поиске есть только одна истина, а она за мной. Все остальное ложь, профанация.

О л я. Садись, отдохни немного.

С в и р и д о в. Надо идти к своим ученым агрономам.

О л я. Они, должно быть, спят давно.

С в и р и д о в. Николаха сладко похрапывает. (Растерянно останавливается посреди комнаты.) А ведь, знаешь, я обманул его. Обещал купить в районе заводную машину… Забыл.

О л я. То-то он просил разбудить, когда приедешь.

С в и р и д о в. Совсем завертелся, старая калоша! Ах, Николаха, Николай, хороший мой мальчик. Как же быть? Вот что, я презентую ему свое ружье… Подарю! Да.

О л я. Ружье ни в коем случае! Разве можно мальчишке?

С в и р и д о в. Хорошо. Что-нибудь другое придумаю. Ничего нет ужаснее, как обмануть вот такого маленького человека. Непростительно.

Г р и б о в а (входя). Вы здесь, профессор? (Облегченно вздохнув.) А я так волновалась! После заседания бюро стала искать — нигде вас нет. Потом уже кто-то сказал: он, мол, уехал. Как же так, думаю, условились возвращаться вместе…

С в и р и д о в (сухо). Прошу извинить. Не учел.

Г р и б о в а. Вы на чем добрались?

С в и р и д о в. Секретарь райкома любезно предложил свою машину. (Сухо.) Прошу сесть. Так вот, уважаемая Ксения Петровна, вы меня, голубушка, огорчили.

Г р и б о в а (удивленно). Чем?

С в и р и д о в. Своим выпадом. Там, на бюро.

Г р и б о в а. Помилуйте, Алексей Федорович, какой же это выпад? Для пользы дела я хотела внести некоторую ясность…

С в и р и д о в (прерывая). Не знаю ваших благих порывов. Говорю о факте. И только. Не ожидал! Понимаете, я привык считать вас, можно сказать, верным соратником. Нет, уже ваше письмо, конечно, насторожило меня. Да. Оно-то и заставило приехать прежде всего именно сюда.

Г р и б о в а. Я думаю, вы все-таки выслушаете меня.

С в и р и д о в (взглянув на часы). К сожалению…

Г р и б о в а. Я имею в виду завтра или…

С в и р и д о в. В десять утра я должен быть на заседании бюро в соседнем районе.

Г р и б о в а. Жаль.

С в и р и д о в. Когда-нибудь, при встрече.

Г р и б о в а. Очень жаль. Значит, на утро заказать машину?

С в и р и д о в. Благодарю. Мы на райкомовской.

Г р и б о в а. Крепко же вы рассердились, Алексей Федорович.

С в и р и д о в. Я? Боже упаси! Есть такое мудрое изречение: нельзя каждое лыко в строку.

О л я. Папа!

Г р и б о в а (поднимается). Спокойной ночи. (Быстро уходит.)

О л я. Обиделась.

С в и р и д о в. Если хочешь знать, ей надо было сказать еще и не то!..

О л я. Она хороший человек и честный, знающий работник.

С в и р и д о в (решительным жестом останавливает ее). Олюшка, по-своему ты, возможно, и права, но у меня тоже есть собственное мнение. И пожалуйста, не отбирай его. Ну, пора на покой. Утром забегу. Перед Николахой неловко.

О л я. Ты бы все же отослал райкомовскую машину.

С в и р и д о в. О Грибовой не беспокойся. Надо таких учить.

О л я. Вот смотрю я на тебя и не могу избавиться от назойливой мысли, что за последние несколько лет ты очень, очень изменился.

С в и р и д о в. А для меня, Олюшка, это не секрет. К сожалению, зеркало не обманывает.

О л я. Я не о том. Мне кажется, что ты был другим человеком. Понимаешь? Совсем другим.

С в и р и д о в (пытается перевести все в шутку). Меняются времена, меняются и люди.

О л я (словно не слыша). Мама так много рассказывала о вашей сказочной юности. Главным образом о тебе.

С в и р и д о в. Как строили на пустом месте город? Давность, давность. Видится словно во сне.

О л я. Но было! Да и сама я хорошо помню то время, когда у нас собиралось много народа — студенты, преподаватели. Обычно спорили, бушевали и как к высшей справедливости обращались к тебе. И как же мне хотелось походить на тебя!

С в и р и д о в. Значит, говоришь, я стал иным? Каким же?

О л я. Тогда, мне кажется, ты ни с кем не мог вот так, грубо, как сейчас с Грибовой. Ты ее даже не выслушал…

С в и р и д о в (прерывает). Олюшка! Пожалуйста, не продолжай. От кого угодно я могу выслушать все, но ты… Тебе не следует… Для меня ты всегда была, есть и будешь… будешь самым дорогим существом. И прошу — не упрекай меня ни в чем. (С горечью.) Думаешь, у меня всегда праздник на душе?

О л я. Нет, папа. Наоборот, я вижу, ты все время взвинчен.

С в и р и д о в (справившись с минутной слабостью). Ничего, за свои идеи надо бороться. И кое-чем жертвовать. (Словно стараясь убедить себя.) Сознавать, что ты находишься в фарватере государственной политики, что ты нужен людям — что может быть выше? Ну, Олюшка, дорогой мой критик… (Обнимает ее.) Спокойной ночи. Что это у тебя?

О л я. Рукопись. Я тебе о ней писала. Недавно закончила.

С в и р и д о в. Объемистый труд. Очень рад, что ты не опустила крылья. Молодец. Вот завершится мое вынужденное путешествие и вообще вся эта эпопея, я буду полностью в твоем распоряжении. И о чем?

О л я. О чем? В двух словах не скажешь… (Подавляя волнение.) Дело в том, что система земледелия, принятая в нашей засушливой зоне, как бы тебе сказать, не оправдала себя. Даже больше того, она губительна… Возможно, в других условиях, где иные почвы, климат…

С в и р и д о в. Знакомая песня! (Резко.) Но это не твой голос! Тебе в уши надул Ходос! Этот прожектер и проходимец!..

О л я. Не надо так! И не сердись… Во-первых, Кирилл Ходос не проходимец…

С в и р и д о в. И ты говоришь это теперь, после всего…

О л я. Да. Теперь! И мне кажется, бранить человека заочно…

С в и р и д о в. А я могу ему и в глаза все выплеснуть…

О л я. Давай поговорим, папа, откровенно. Ты не хочешь выслушать и не признаешь тех, кто в чем-то возражает тебе.

С в и р и д о в. Ну, это, положим, неправда.

О л я. Нет, правда. Поэтому ты и Кирилла возненавидел. И с Ксенией Петровной сейчас тоже… И мне сразу — обидные слова. А я пишу о том, в чем убеждена. Что подтверждается практикой. И буду защищать свои взгляды.

С в и р и д о в. Но ты понимаешь, на кого замахнулась? Против кого идешь?

О л я. К сожалению, понимаю…

С в и р и д о в. А мне кажется — нет! Ты в меня направляешь свой удар, в меня!.. Ну что ж, я готов принять. В моей жизни только этого недоставало.

О л я. Ну, что ты такое говоришь? Да разве я против тебя?.. Ведь я писала тебе, писала, просила приехать, чтоб вместе разобраться…

С в и р и д о в. И я, как видишь, здесь.

О л я. Но ты даже не выбрал времени, чтобы вникнуть в наши дела, опыты…

С в и р и д о в. Ну, не смог. Сама видишь, дышать некогда. Вот пройдет это долгожданное всероссийское совещание, и я снова буду здесь. Даю тебе слово. И не уеду, пока на ощупь не проверю всего.

О л я. Тогда может быть поздно.

С в и р и д о в. Почему?

О л я. Неужто ты ничего не замечаешь? Но ведь ты и сам говоришь о противниках…

С в и р и д о в. На болтунов и крикунов всегда был урожай… Не буду скрывать, я очень огорчен. Никогда не думал, что придется… вот так… встретиться с тобой. Да… Олюшка, ты встала на скользкий и ложный путь. Поверь мне! Поверь мне! Остановись! Или, во всяком случае, не торопись. Ничего не может быть ужаснее поражения! И я не хочу, не могу допустить, чтобы ты узнала всю боль и горечь его… А тебя ждет именно это… Ведь ты идешь против того, что уже вошло в практику земледелия, что, можно сказать, принято народом!.. Понимаешь?

О л я. А если это не так?

С в и р и д о в. Пример тому — сегодняшнее совещание.

О л я. Ты бы проехал по колхозам, поговорил с колхозниками, с людьми от земли, на которых не давит твой стопудовый мандат.

С в и р и д о в. Знаешь ли, это по меньшей мере несерьезно. На заседании сегодня были люди тоже знающие.

О л я (не без иронии). Да, конечно. Уж так у нас повелось: чуть выдвинули человека — он уже и лучший из лучших и конечно же знает все на свете, он уже не говорит, как обыкновенный человек, а вещает, и, бывает, даже не от себя, а от имени народа.

С в и р и д о в. Оля, ты же плетешь бог знает что! Ересь какая-то. Давай оставим эту тему. И скажи мне, на чем же ты строишь свои выводы?

О л я. Пожалуйста… Я веду, кроме всей прочей работы, три опытных участка: один далеко в степи, самый большой, затем — в колхозе. И данные нашего хозяйства…

С в и р и д о в. Тоже знакомо. Нельзя! Ошибка! Исправляй, пока не поздно!

О л я. Подожди. Было время — наш опытный совхоз процветал. Здесь собирали относительно высокие урожаи. Потом наступил спад, когда приняли эту систему. Твой агрокомплекс… Ты не обижайся, я говорю правду.

С в и р и д о в. Грибова довела. Ее грех.

О л я. Нет! Я часто бываю в колхозах. Положение там не лучше, чем у нас. Даже стыдно сказать, потомственные хлеборобы бегут от земли! А мы можем дать хлеб всем людям… Всем людям на земле!

С в и р и д о в. И опять виноваты бездельники и рутинеры. К тому же, как назло, — засушливые годы.

О л я. В моих участках около трехсот гектаров. Озимая пшеница. Ее тоже палило солнце, жег суховей. Кругом хлеба выгорели, а тут — колосья во всю ладонь.

С в и р и д о в. Частность. Она не дает права для обобщения. Жаль, что я должен уехать. Да. Но к этому вопросу мы еще вернемся. Обязательно. И основательно. А сейчас… дружочек, Олюшка, я очень устал! Да, что же ты собираешься делать с рукописью?

О л я. Один экземпляр послан тебе. Жаль, что ты не прочел.

С в и р и д о в. Ты же знаешь, сколько я дома не был…

О л я. Я хотела, чтобы ты прочел ее раньше всех. Не как ученый консультант, а просто… Затем встретиться, поговорить. Это очень важно. И мне… И тебе. Не затянешь? Обещаешь?

С в и р и д о в. Во всяком случае, постараюсь. Мне, наконец, самому интересно!..

О л я. Я буду ждать. Ну, а два экземпляра на днях отправила в Москву.

С в и р и д о в. Поспешила. Да… Но… дело сделано… Пойду я. Доброй ночи. (Подходит к постели мальчика.) Ах, Николаха, Николаха!.. Не могу простить себе!.. Утром забегу. (Идет к двери, у порога останавливается.) Странно. Как у Пушкина. Борис Годунов правил миром и не знал, что где-то в келье старец Пимен потомкам строчил на него донос. Я, конечно, шучу. (Уходит.)

Оля возвращается к столу, задумывается. На раскладушке шевелится и что-то во сне бормочет Николаха. Оля подходит к нему.

О л я. Спи, мой Слоненок, спи, мой хороший. Да расти быстрее. Я тебе тогда все скажу… О нем… О твоем ненаглядном. Потом провожу на вокзал, и ты поедешь туда… Только никогда не ругай меня и не упрекай… А может, я и вправду сама виновата… Открылась бы сейчас дверь… (Стоит, задумавшись.)

Торопливо входит, почти вбегает  Г р и б о в а.

Г р и б о в а. Ольга Алексеевна! Скорее! Позвонили из района… Междугородная! Вас вызывает Москва!

О л я (удивленно). Меня?!

Г р и б о в а. Да! Скорее!

О л я. Ксения Петровна!.. (Убегает.)

Грибова садится у постели мальчика. Он снова шевелится. Грибова, думая о чем-то другом, мурлычет песенку без слов.

КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Место действия то же, что и в первой картине. Солнечный день. С небольшим чемоданом и портфелем в руках входит  С в и р и д о в. Поставив вещи, опускается на стул. Вскоре поднимается, снимает шляпу, направляется к прихожей. Взглянув на портрет Оли, подходит к нему.

С в и р и д о в. Олюшка! Здравствуй, умница! С победой!.. Нет, я на тебя не обижаюсь. Мне просто горько. Тяжело… А вот ты вправе… Но ты не узнаешь ничего. А почему бы и не узнать? Почему не сказать, что я помог отправить Кирилла?.. (Пауза.) Поверь, я не хотел тебе зла… (Садится, глубоко задумывается.)

Входит  С в и р и д о в а.

С в и р и д о в а. Алеша!

С в и р и д о в. А?.. Здравствуй, Наташа…

С в и р и д о в а (бросается к нему). Ты не болен?

С в и р и д о в. Я? Нет, я здоров.

С в и р и д о в а. Ты с каким поездом?

С в и р и д о в. ИЛ-18.

С в и р и д о в а. Тебе же нельзя! Сумасшедший!

С в и р и д о в. Как видишь — ничего!

С в и р и д о в а. А я на вокзале встречаю. Устал?

С в и р и д о в. Не то слово. Угнетает какое-то неприятное чувство. Впрочем, ничего удивительного.

С в и р и д о в а. Ругали?

С в и р и д о в. Нет!.. Видишь ли… Дело в том, что моего имени на совещании почти но упоминали. А вот мою идею, то, ради чего последние годы жил… походя растоптали. Я но стал выступать.

С в и р и д о в а. И лучше, меньше волнений.

С в и р и д о в. Ах, как же там мне не хватало тебя!

С в и р и д о в а. Сам виноват, что не взял. Вперед — наука! И давай пока оставим этот разговор. В жизни разное бывает. Ты немного отдохни, поуспокойся, затем возьмем да и махнем с тобой куда-нибудь на охоту. Дни-то какие стоят!

С в и р и д о в (вспылив). Что ты мне, как маленькому, суешь цацки — отдых, охота! Я бы в землю зарылся, только бы ничего не видеть, позабыть…

С в и р и д о в а (сквозь слезы). Ну, почему ты на меня кричишь? Что я обидного сказала? Я же вся извелась, тебя ожидая, а ты…

С в и р и д о в. Наташенька! Наташа, прости, дружочек, меня, старого дурака. Я, должно быть, и в самом деле где-то когда-то на чем-то свихнулся. Возомнил о себе, превознес… А? Только ты не сердись!

С в и р и д о в а. Да я и не сержусь. Пустяки. (Умышленно меняет тему.) Оля здесь. Тоже самолетом.

С в и р и д о в. Вчера?

С в и р и д о в а. Да. С утра звонки, звонки… Ее поздравляют с успехом.

С в и р и д о в. Довольна? Рада?

С в и р и д о в а. Улыбается, а в глазах…

С в и р и д о в. На совещании она хорошо выступила. Показатели ее опытных участков произвели фурор. Да и понятно, все вокруг сожрал суховей, а тут небывалый урожай! Многие прочли ее работу и в речах ссылались на нее… А я, стало быть, проморгал. И прав был Кирилл, когда называл мой агрокомплекс полумерой. Прав! Да… Наташенька, меня весь день мучит противная жажда. Не найдется ли минеральной?

С в и р и д о в а. Я спущусь вниз. В магазине есть боржоми.

С в и р и д о в. Не надо, не ходи. Воды хлебну.

С в и р и д о в а. Ну нет, я моментально. Всего две минуты…

С в и р и д о в (подходит к ней, крепко обнимает, целует). Не обижайся на меня.

С в и р и д о в а. Ну, к чему это?

С в и р и д о в. Не буду, не буду.

Свиридова уходит.

(Прохаживается по комнате и, увидев себя в зеркале, подходит ближе. Стоя перед зеркалом, говорит строго, с горькой иронией.) Профессор Свиридов? Вы и есть тот самый Свиридов, который грозился перевернуть шар земной, обогатить человечество? Ну-с, расскажите, что вы сделали за свои шестьдесят пять лет? Чем украсили землю? Что дали людям? (Мысленно представляет перед собой слушателей.) Товарищи, друзья, мне нечего сказать. Пустоцвет! Да… Нечего… Как быть дальше — вот страшный вопрос. Главное — жизнь прожита… До конца. Да… Именно… Все имеет свой конец… (Прислушивается, затем торопливо достает из портфеля записную книжку, вырывает листок, наспех пишет несколько слов, кладет записку посреди стола. Торопливо идет к двери кабинета и снова видит себя в зеркале. Говорит резко.) А почему «пустоцвет»? Неужто так-таки ничего и не сделано? Ровным счетом ничего?.. Неправда! Пустоцветом я не был!.. И жизнь-то еще не совсем ушла… (Сжигает над пепельницей записку. Раскуривает трубку. Ходит по комнате.)

Тишина. Слышен стук входной двери, голоса. В комнату входят  С в и р и д о в а  и  О л я.

О л я. Здравствуй, папа! (Радостно раскрыв руки, идет к отцу.)

С в и р и д о в. Здравствуй, Олюшка! (Горячо обнимает ее.) Поздравляю с успехом.

О л я. Спасибо.

С в и р и д о в. Твоя речь на совещании была блестящей.

О л я. Твои добрые слова мне очень дороги. Спасибо.

С в и р и д о в. А я, как видишь, воздержался. Хотя по старой привычке тянуло на трибуну. Преодолел! Зато приготовил спич для домашнего застолья. И произнесу его сейчас. Немедленно! Садитесь и внемлите. (Крепко прижимает ладонь ко лбу, словно пытаясь уменьшить головную боль.)

О л я. Папа, что с тобой?

С в и р и д о в а (Оле). Он очень устал.

С в и р и д о в. Нет, не в этом дело. Я, должно быть, немного волнуюсь. Так вот… друзья мои… Все ваши беды… Твои, Оля, беды… Этот перевод Кирилла, и все, все… Теперь, конечно, пользы от моих слов, что от переливания из пустого в порожнее…

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Здравствуйте вам. (Кланяется.) Здравствуйте, сваточки! И ты, Олечка… сердечушко ты мое…

О л я. Бабушка Вася. (Обнимает старуху. Встревоженно.) Дома что-нибудь с Николашкой, да?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А чего с ним? Живой, здоровый. На улице с Кирькой.

О л я. С кем? (Шагнув к Вассе Фадеевне.) Кирилл? Он здесь? (Резко.) Зачем он приехал? Что ему здесь надо?

С в и р и д о в а. Оля!

В а с с а  Ф а д е е в н а. Мы втроем приехали. Он меня ни в какую не брал. Делать, мол, тебе там нечего. А я поставила на своем… Узнать его трудно. Как шкилет. Мослы гремят… А Колька-то не отходит. Прилип, что твой репей.

С в и р и д о в а. Почему же они на улице?!

В а с с а  Ф а д е е в н а. Видишь ты, заупрямился. Права, говорит, не имею входить, потому как мараль. Олечка, дитенок ты наш, склонись на милость, выйди к нему, окаянному… Ну, хотя бы за-ради Коленьки. Он же еще несмышленыш и знать ничего не знает.

Стараясь казаться спокойной, Оля не спеша уходит, за ней Свиридова и Васса Фадеевна.

С в и р и д о в (подходит к окну. Смотрит, как встретились Оля и Кирилл). Жизнь!.. (Он опускается в кресло, щупает пульс.) Не сосчитать… (Обращается как бы к сердцу.) Не надо так частить… Чуть-чуть потише. Я должен еще пожить… Должен!..

Слышны голоса. Входят  С в и р и д о в а,  О л я,  К и р и л л,  В а с с а  Ф а д е е в н а.

Занавес