Аисты уже повернули клювы на юг и раскрыли крылья, готовые оттолкнуться и взлететь, но тут Аглаю охватило сомнение.

— Куда вы теперь понесёте этих младенцев, раз мы не хотим их брать? — спросила она.

— Полагаю, в те семьи, которые их заказывали, — ответил первый аист. — Конечно, если они не передумали… Вы с вашей стрельбой отняли у нас столько времени, что, может быть, они уже обошлись без нас.

— А если они их не возьмут?

— Тогда отнесём обратно на склад и будем ждать нового заказа.

— Ах вот как!

— Но кто знает, — добавил второй аист, — последует ли этот новый заказ. Теперь ведь все догадались, что детей делают дома, а не заказывают аистам. Найдутся ли ещё три такие глупые семьи, которые решат обратиться к нам?

Выход оставался один. Разве можно доверить четверых младенцев столь невежественным и безответственным птицам?

Разумеется, нет. Бьянка принялась махать руками, хлопать и кричать на аистов:

— Оставляйте ваши узелки на ветке, несчастные, и улетайте, чтоб я больше вас не видела! Кыш! Кыш! И не воображайте: мы ни сольдо вам не дадим за этих сопливых младенцев сомнительного качества. Скажите ещё спасибо, что мы не требуем свидетельства о рождении.

— Кыш! Кыш! А то возьму ружьё и устрою вам ещё один салют! — пригрозила Аглая.

Услыхав о ружье, аисты тут же забыли о своих недугах, побросали кое-как узелки, так что один упал и остался висеть веткой ниже, и, захлопав крыльями, улетели.

Но манеры у этих птиц были и впрямь возмутительные. Один прихватил с подноса три печенья, другой уронил сюрприз (тот же самый!) на сверкающую крышу синьора Беккариса Брулло.

— В итоге мы остались с тремя, вернее, четырьмя младенцами на руках, — вздыхала Бьянка, пока Аглая лазала вниз за свалившимся узелком.

— Может, попробуем отдать их синьору Б.Б.? — предложила Аглая. — В конце концов, это же он стрелял в аистов. Если бы они не упали на наше дерево, то сегодня бы уже дети были каждый в своей семье.

— Попробуем, — сказала Бьянка без особой надежды.

Искупав младенцев, они пригладили им волосики, завернули в накрахмаленные узелки и уложили в плетёную корзину для вязания.

Потом Аглая написала записку:

МЫ ЧЕТВЕРО БЕЗДОМНЫХ СИРОТОК.

ОКАЖИТЕ МИЛОСТЬ,

ПОЗАБОТЬТЕСЬ О НАС.

— Какие же они сиротки? — возразила Бьянка. — Разве их несостоявшиеся родители умерли? Наоборот, это им сейчас должно быть сиротливо, после того как дети так и не прибыли по назначению. А ты как, веришь всей этой истории с покупкой по почте?

— Нет. Наверно, они всё нам наврали, эти аисты.

— Тогда нет и родителей, проливающих слёзы. Малышей выдумали сами аисты, а вымышленные дети не нуждаются в родителях.

— Да, но кто-то должен их кормить и менять им пелёнки, — заметила Аглая. — Так что пусть уж будет написано «сиротки» — не всё ли равно. Может быть, синьор Беккарис Брулло растрогается и избавит нас от этой работы.

Но синьор Беккарис Брулло был не из тех, кого можно растрогать.

Они поставили корзину на пороге его дома, постучались и, спрятавшись за веткой, приготовились вести наблюдение.

Старик открыл, увидел младенцев, взял записку и прочёл её.

— Ах вот оно что! — сказал он. И отфутболил корзину так, что она свалилась с ветки и полетела куда-то вниз. Бедные новорождённые!

— Мало они натерпелись от аистов! — Аглая в один миг соскользнула по лиане и успела подхватить несчастных, прежде чем те коснулись земли.

— Значит, судьбе угодно, чтобы их взяли мы, — заключила, смиряясь, Бьянка.

Теперь предстояло придумать для новичков целых четыре имени.

Бьянка хотела назвать двойняшек Вольфрам и Молибден, но потом вспомнила, что это металлы, и передумала.

— Жаль, — сказала Бьянка. — А такие красивые могли бы быть имена.

Имена тётушек и дядюшек они тоже отвергли, потому что детей было всего четверо, а родственников много. Кто-нибудь мог обидеться. Аглая предложила назвать двух мальчиков Тарзан и Зорро.

— А что, если они вырастут робкими и трусливыми? — усомнилась Бьянка. — Всякое ведь бывает.

Тогда Аглая взяла церковный календарь и целых два дня читала его в надежде найти что-нибудь подходящее. Самые интересные имена она выписывала. В списке у неё уже значились: Венеранда, Эвазий, Гауденций, Порфирий, Кунигунда, Медард и другие. Но больше всего ей понравились Пуриф, Адвент, Инальбис и ПРОВОЗГЛАШЕНИЕРЕСПУБЛИКИ. Бьянка, правда, сразу заметила, что это не имена, а названия праздников.

— Ну и что? А разве нельзя дать ребёнку имя праздника? — возражала Аглая.

Они немного попрепирались, но потом решили пойти друг другу на уступки. Близнецов назвали Инальбис и Гильдебранд, а остальных двух малышей — Пуриф и Джанпорфирий.

Неизвестно, как отнеслись к этому сами дети. Во всяком случае, когда их звали по именам, они хныкали не больше чем в любое другое время.

Теперь предстояло что-то придумать, чтобы воспитание такого количества малышей не слишком омрачало жизнь двум начинающим мамам.