1

Вернувшись в Дубовый зал, Жаклин жадно схватила меню.

— Умираю с голоду! Любопытно, у них есть улитки?

— Как можно говорить о еде в такой момент? — возмутился Джеймс. — Где Джин? Где полиция? Что ты сделала в отношении...

— Джин я посадила в такси и отправила обратно в отель — она скорее лишится последнего пенни, чем появится на публике в рваных колготках. Она сама позвонит в полицию и сообщит о случившемся... О-о! Улитки под соусом!

— Ты вчера ела улиток.

— Хочу поесть и сегодня. В Колдуотере их днем с огнем не сыскать.

— И слава богу, если хочешь знать мое мнение. — Джеймс потер лоб. — Да что я все об улитках? Что случилось с Джин? Почему ты не расскажешь мне, что творится вокруг?

— Расскажу, расскажу, не торопи. — Сделав заказ и вынудив Джеймса последовать ее примеру, Жаклин поудобнее устроилась на кожаной банкетке, после чего коротко и четко поведала о последних событиях, думая между тем: нет худа без добра, злоключения Джин отвлекут внимание от ее собственных и положат конец едким замечаниям Джеймса по поводу потери блокнота.

— Очень в твоем духе, — усмехнулся он. — Если в отдала вчера вечером блокнот О'Брайену или мне...

— Джеймс, ты упускаешь главное: сегодня утром в десять тридцать блокнот Дюбретты уже был у вора. К чему нападать на Джин?

Отвлекающий маневр сработал. Отправив в рот паштет, Джеймс задумался.

— Вариантов два, — наконец изрек он. — Либо за блокнотом охотятся двое или больше людей, либо за ним вообще не охотятся.

— Но только его и украли из моей сумки, — возразила Жаклин. — Его да еще копии, которые я сделала. Там лежали две мои собственные тетрадки, но их не тронули.

— Вор считал, что найдет в блокноте то, что искал, Но не нашел и поэтому по-прежнему ищет.

— Не он, а она. Джин уверена, что с ног ее сбила и стащила сумку Лори.

— А ты? Ты не видела того, кто тебя толкнул?

— Нет. Но уж малышку Лори наверняка бы заметила, если в она таскалась за мной сегодня утром. Как сказала Джин, ее трудно не заметить.

— Стало быть, ты склоняешься к моей первой версии.

Жаклин выудила последнюю улитку из раковины.

— Склоняюсь, но не уверена. Что, если блокнот использовали для отвлекающего маневра? Допустим, некая группа людей желает завладеть записями Дюбретты, но в то же время существует и другой предмет, который кое-кому нужен еще больше?

— Например?

— Вариантов множество. Может, в тюбике зубной пасты она хранила микрофильмы. Или...

— Зубной пасты? Зачем Дюбретта носила при себе зубную пасту?

— Не знаю. Но носила же. Возможно, неукоснительно следовала советам стоматологов — чистить зубы после еды. Джеймс, ты уходишь от темы.

— Я даже не знаю, какая у нас тема.

— Убийство, — напомнила Жаклин, пока официант убирал тарелки. Тот даже не поморщился: «Алгонкин» — излюбленное пристанище писателей-детективщиков. — Точнее, убийства — во множественном числе, — уточнила Жаклин, шлепнула на стол тетрадку и достала ручку.

— Но произошло только одно. Если это вообще было убийство.

— Я имею в виду, что намеченной жертвой, возможно, была не Дюбретта. Мисс Валентайн поначалу полагала, что яд...

— Какой яд?

— Джеймс, ты что, решил вывести меня из себя? Яд — это по твоей части. Виделся со своим другом-химиком?

— Да. Чертовски унизительная вышла беседа, — неохотно ответил Джеймс. — Сначала мне пришлось выслушать кучу глупых шуток о своей личной жизни.

— А при чем тут твоя личная жизнь?.. А-а, понятно.

— Но я вытерпел это издевательство, — продолжал Джеймс с видом мученика. — Решил, пусть уж лучше он думает, будто одна из моих дам пыталась меня прикончить, чем выкладывать правду.

— Очень мудро с твоей стороны.

— Угу. А еще он подробно и не без сарказма поведал мне, что существует сотня ядовитых веществ, а не имея представления, что именно искать...

— Джеймс, прошу тебя, хватит размусоливать вещи, которые я и так знаю. Короче. Он сделает анализы?

— Да.

— И не злись. Когда?

— На это уйдет какое-то время.

— Что ж, за анализы отвечаешь ты. О чем там я говорила? Ах да. Похоже, мисс Валентайн отказалась от версии покушения, но здесь есть над чем подумать. Если произошла ошибка, значит, потенциальными жертвами могут быть несколько человек. На мой взгляд, логичнее всего прикончить тетушку Хэтти, да и Лори я бы сама вполне могла отправить к праотцам.

— Неужели?

— Вот что мы сделаем. — Жаклин отодвинула тетрадку в сторону, чтобы официант смог поставить перед ней тарелку с телячьими почками. Левой рукой она принялась ловко орудовать вилкой, правой же продолжала строчить. — Составим список подозреваемых и рассмотрим всевозможные мотивы.

— Но это самое нелогичное, что...

— Итак, Хэтти. Дюбретта ей угрожала. Мы ведь согласны, что у Хэтти был мотив убить Дюбретту? Отлично. Возможно, милая старушка также хотела избавиться и от Лори. Не исключено, что она использует девчонку для всяких противозаконных делишек — похищать, например, сумки или отравлять напитки... Лори становится все более неуравновешенной и может стать очень опасной, если заговорит. Далее, мисс Валентайн. Если честно, не представляю, зачем бы Хэтти ее убивать. Она ведь основной источник прибылей старой паучихи. Но кто знает? Валентайн явно чего-то боится. Быть может, она знает о мошеннических проделках Хэтти и грозится пойти в полицию.

— Каких проделках?

— Не будем сейчас об этом, Идем дальше. Дюбретта. Она ненавидела Хэтти всей душой. Но здесь я согласна с О'Брайеном — Дюбретта не совершила бы такой глупой ошибки, не выпила бы яд, который приготовила для Хэтти. И потом, у нее в руках уже было орудие мести. Разоблачение, унизительная тяжба — куда больше удовольствия, чем быстрая смерть.

Видя, что Джеймс ожесточенно жует и вряд ли сумеет возразить, Жаклин быстро набила рот. С полминуты за столом царило молчание. Первой отжевалась Жаклин.

— Те же самые возражения и насчет того, что Дюбретта пыталась убить кого-то еще. Она никогда бы не выпила смертоносное зелье собственного приготовления. Мисс Валентайн? Она была одной из мишеней Дюбретты и...

— Ну это уж слишком! — вознегодовал Джеймс. — Эта девушка невинна как овечка.

— Уверена, что Лори с радостью примет тебя в фан-клуб Валери Валентайн, — съязвила Жаклин. — Как я уже говорила, у красавицы имелась отличная возможность отравить вино.

— Каким образом? Я вообще не понимаю, как кто-то мог подсыпать отраву.

— Оставим пока это. Лори вызывает у Валентайн отвращение, а девчонка эта — из тех, что хранят верность до гроба, так что для Вэл единственный способ от нее избавиться — кокнуть девицу. Лори единственная в тот вечер пила диетпепси, но с радостью проглотила бы стакан болотной жижи, попроси ее об этом Валентайн. А заявляя, будто ей грозит опасность, красотка Вэл отводит от себя подозрения.

Джеймс с сомнением покачал головой. Жаклин перевернула страницу.

— Далее. Макс Холленстайн. Тот же мотив, что и у Валентайн. Если Дюбретта угрожала его клиентке... Ни у него, ни у Валентайн не было причин убивать Хэтти — если только они не решили, что смогут без нее обойтись, поскольку Вэл уже сделала себе имя. Любопытно, какие комиссионные Хэтти дерет со своей фаворитки? Двадцать пять процентов составили бы кругленькую сумму. Теперь Джо. Он же Виктор фон Дамм. Дюбретта знала его настоящее имя, и его это не тревожило. Но я подозреваю, что у Хэтти есть на Джо какая-то еще удавка. Может, у парнишки проблемы с наркотиками или он беглый маньяк. Чтобы не отправиться за решетку или выбраться из сетей тетушки Хэтти, он пришьет кого угодно. В последнее время Джо становился все норовистее и нетерпеливее. Причин убивать Лори у него не было, разве что отвращение, которое она у всех вызывала. Бедное дитя...

— Бедное дитя? — Джеймс очнулся от оцепенения, в которое ввергли его дикие теории Жаклин. — Да она же самая главная подозреваемая! Облапала своими жирными пальцами все бокалы и вдобавок люто ненавидела Дюбретту.

— Ну да, ее можно заподозрить, — согласилась Жаклин, — но только если намеченной жертвой была Дюбретта. Сомневаюсь, чтобы Лори захотела убить тетушку Хэтти или Валентайн. Перейдем к Сьюзен... Что ты хотел сказать, Джеймс?

— Не все ли равно? — мрачно отозвался тот.

— Девушка вызывает наименьшие подозрения, но я плохо ее знаю — возможно, у нее в голове винтиков не хватает. Она испытывает зависть к Валентайн по профессиональным и личным мотивам. Затем Джин. Даже трусливый зайчишка укусит, если его в угол загнать. Не хочешь быть дичью — становись охотником. Дюбретта знала всю подноготную Джин. Хэтти ее шантажировала. Валентайн — в высшей лиге Хэтти и затмевает Джин...

— Но ведь одно другому противоречит, — простонал Джеймс. — Или Джин хочет выйти из книжного бизнеса, или же хочет стать там первой и главной, но не то и другое одновременно.

— Все зависит от того, кто был намеченной жертвой, — пояснила Жаклин тоном терпеливой мамаши, вдалбливающей прописные истины бестолковому ребенку. — Возможно, Джин просто ломала комедию, делая вид, будто хочет выйти из игры, в то время как на самом деле мечтает стать Королевой Любви. Это, конечно, всего лишь умозрительные рассуждения...

Ее задумчивый взгляд остановился на Джеймсе. Он поежился:

— Если ты и меня занесешь в этот список...

— Тут есть над чем подумать. Внезапно вспыхнувшая страсть к неотразимой мисс Валентайн. Благородное желание защитить прекрасную деву от клеветников. — Жаклин просияла, — А что? Мне нравится.

— Не смешно.

— Еще об одном человеке мы забыли.

— Мэр Нью-Йорка? Фрэнк Синатра? Майкл Дуглас?

— Граф Девонбрукский.

— Детка, ты рехнулась! Это же марионетка, андроид, робот. Наверное, Хэтти каждое утро заводит его ключиком.

— Он темная лошадка, — упорствовала Жаклин.

— Очень темная.

— Надо с ним поговорить. Знаешь, что мы сделаем, Джеймс? Мы поделим подозреваемых. Ты берешь на себя женщин, а я — мужчин.

Лицо Джеймса просветлело, но тут же вытянулось.

— Не возьму, если туда входит Лори.

— Если хочешь мисс Валентайн, придется взять и Лори.

— По-моему, она меня недолюбливает.

— Жалкий трус.

— Отлично. Тогда я выхожу из игры.

— Но это не игра, Джеймс.

Опустив глаза, Жаклин томно коснулась ресницами изящно вылепленных скул, а ее губы печально изогнулись. Редкое зрелище, ибо ее зеленые глаза даже в самые интимные моменты насмешливо поблескивали. Джеймс обнаружил, что у него перехватило дыхание, но тут же призвал на помощь все свое самообладание.

— Ты всерьез считаешь это убийством?

— А ты разве нет?

— Все это чертовски призрачно, Жаклин... Догадки, гипотезы, если бы да кабы... Как интеллектуальная игра, пусть и дурного толка, это забавляет, но... — Он пожал плечами.

— Это было убийство, Джеймс.

— И как же его совершили?

— Есть у меня парочка идей, но они настолько зыбки, что для полной уверенности надо кое-что разузнать. — В зеленых глазах блеснули знакомые искорки. — Знаешь, почему Холмс никогда не посвящал Ватсона в ход своих мыслей? Потому что сам еще ни до чего не додумался.

 

2

Перед уходом Джеймс неохотно согласился встретиться с Жаклин на заседании конференции.

— В четыре часа «Лотерея Любви», — пояснила она. — Главный приз — свидание с Виктором фон Даммом. Ты ведь не захочешь такое пропустить?

Джеймс ответил пространно и непечатно. Однако, когда Жаклин напомнила, что по большей части поклонницы Виктора годятся ему в матери, и притом настолько увлечены, что в присутствии своего кумира страдают размягчением и без того скудных мозгов, согласился, что и впрямь забавно будет понаблюдать, как Виктор управится с престарелой и онемевшей от счастья воздыхательницей. Они расстались вполне по-дружески, и Жаклин поспешила в отель «Харрисон». Форум издателей любовных романов должен начаться в половине третьего, а ей хотелось ознакомиться с ними, прежде чем выбрать одного для своей книги. Представлены были все ведущие издательства. Перед длинным столом стояло не меньше пятнадцати стульев. Тетушка Хэтти, возвышаясь на трибуне, осыпала замечаниями обслугу — те в темпе расставляли микрофоны, стаканы и графины с водой, раскладывали блокноты и карандаши. Старушка делала вид, будто не замечает Жаклин, пока та не похлопала ее по плечу.

— О, здравствуйте, миссис Кирски! Пришли на наш слет? Вы бы лучше подыскали себе местечко, будет столько народу...

— Я подумала, что вас заинтересует мой отчет по поводу убийства Дюбретты.

— Тсс! — Хэтти оттащила ее в сторону. — Не хочу, чтобы подобные толки сорвали собрание. Это ведь профессиональный форум, понимаете. Мы не можем позволить трагедии, сколько бы ужасной она ни была, помешать нашей работе.

— О боже... — Жаклин поникла. — Значит, я больше не смогу быть знаменитой сыщицей?

Хэтти смерила ее подозрительным взглядом, после чего решила, что она шутит, и жеманно хихикнула.

— И во что я вас только втянула! Как же нехорошо с моей стороны! Но я не нарочно. Валентайн и правда была сама не своя. Бедное дитя, такое чувствительное, нервное создание... творческая натура, сами понимаете. Но теперь она уже справилась.

— Стало быть, все в порядке? Никаких треволнений?

— Ни единого. — Хэтти рывком вернула на место сползший с груди букет белых орхидей.

— Должно быть, вы запамятовали предупредить Лори, что все тревоги позади.

— О чем это вы, милочка?

— Совсем недавно Лори сбила с ног Джин и стащила ее сумку.

— Что?! — Удивление старушки было неподдельным. Усики над верхней губой задрожали, как у кролика. — Эта безмозглая дурочка... Вы уверены?

— Джин узнала девчонку. Что ей было нужно Хэтти?

— Откуда же мне знать, что творится в голове этой ненормальной? — Хэтти покачала головой. — Не представляю, что с ней такое.

— А как насчет наркотиков?

— Да ведь вся молодежь ими балуется, — отмахнулась старушка безразлично. — Ну ладно, осталось всего ничего. Завтра вечером конференция завершится и с Лори будет покончено. Прошу прощения, миссис Кирк, я должна открывать форум.

Жаклин отыскала свободный стул. Уследить за переменами настроения Хэтти — задача не из легких, но сейчас ее интересовала Валентайн, а не Хэтти. Старушенция — натура прагматическая: коль скоро рекламный трюк не удался — ну и черт с ним. Но почему передумала Валентайн? И передумала ли?

Отмахнувшись на время от этой заботы, Жаклин прислушалась к дискуссии. Адресована она была скорее писателям — нынешним и будущим, — чем читателям. В зале присутствовало больше сотни дам. Очевидно, все мнили себя способными написать любовный роман (а может, уже написали). Издатели на удивление откровенно рассказывали о своих требованиях, да так подробно, что Жаклин невольно подумала: почему бы не запустить болванку сюжета в компьютер и запрограммировать, чтобы каждый раз всего лишь изменять имена персонажей?

Героини должны быть красивы, пышногруды и «с чертовщинкой». «Нежная Юность» желала видеть их неразбуженными, но способными на чувственную страсть. «Потерянная Любовь» желала видеть их чувственными, и точка. Герои могут быть брюнетами, рыжими или блондинами — главное, чтобы у них были волосы. Для «Потерянной Любви» в принципе сгодится и седина, но редактор предупредил, что это довольно рискованно, — лучше слегка посеребрить виски, и хватит, Некоторые признавали и упитанных героинь, лишь бы толстушка была соблазнительной и непременно сбросила излишек веса до конца книги.

Жаклин все подробно записывала. Особенно ее потрясла юная кудрявая издательница, которая предостерегла:

— Ваша героиня не должна быть неразборчива в связях. Она может прыгать в постель с мужчиной каждые сорок страниц, но при этом обязана быть в него влюблена. Или изнасилована, разумеется.

Жаклин подняла руку.

— А как насчет «Вечного янтаря»? — с серьезным видом спросила она.

Половина собравшихся рассмеялась, вторая половина пришла в недоумение. Выступавшая озадачилась, затем изрекла:

— Из любого правила бывают исключения, но только если вы действительно понимаете, что делаете.

Жаклин не стала записывать этот совет.

К тому времени, когда заседание закончилось, в голове Жаклин теснилось множество идей, а еще неприятное ощущение — быть может, Бетси и ее ЖОПСы все-таки правы? Некоторые издатели предупредили, что их героини должны быть «раскрепощенными», независимыми и гордиться своей чувственностью. Отлично — с этим Жаклин не спорила. Однако те же самые издатели выступали против беспорядочных связей. Но разве более раскрепощенно — отдаваться против своей воли, нежели искать «амурных приключений» (по выражению одной из старомодных издательниц) ради собственного удовольствия? Слово «любовь» повторялось до того часто, что набило оскомину. Героини все были сплошь моногамными — в душе, если не на деле — и ближе к хэппи-энду покоряли героя и превращали его в такого же однолюба.

На самом деле все эти книги были антифеминистскими и антиженскими — не только из-за похотливого интереса к изнасилованию, но и потому, что навязывали давно устаревший взгляд (придуманный и старательно культивируемый мужчинами): мол, в жизни женщины нет иной достойной цели, кроме как посвятить все свое время, силы и сексуальные возможности одному-единственному мужчине. Насколько Жаклин могла судить, между новыми и старыми романами было лишь одно различие: любовь заменила брак как необходимое условие, чтобы лечь в постель.

Не слишком довольная, она направилась в Буковый зал, где победительнице «Любовной Лотереи» должны были вручить Виктора фон Дамма. Но насладиться этим зрелищем ей, увы, было не суждено.

В вестибюле ее ждал Джеймс, хотя узнать его оказалось непросто: нижняя губа распухла, увеличившись чуть ли не вдвое; огромный кровоподтек на виске был в тон широкой царапине на подбородке. Жаклин поспешила к нему, и Джеймс с мученическим видом вытянул руки. На запястьях алели яркие полосы.

— О, Джеймс! — растерянно выдохнула Жаклин.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Когда это случилось?

— Только что.

— Только не говори, что это...

— Вот именно.

— Джеймс, милый... Неужели все так серьезно?..

— Ты чертовски права, это серьезно! Эту девку надо запереть в психушке. Она поджидала, когда я выйду из своего номера. А потом затолкала меня обратно и... и...

— Ударила по голове?

— Нет, я упал, — ответил Джеймс, уже более спокойно. — Она сбила меня с ног, черт возьми! На минуту я потерял сознание. Тогда она... она... уселась на меня верхом. Если засмеешься, клянусь, я тебя убью!

— Да я не смеюсь. — И правда, дрогнув на мгновение, лицо Жаклин сохранило серьезное выражение. — Она тебя связала?

Джеймс кивнул:

— Моим же галстуком! И, срывая его, едва не задушила. А пока я лежал и хватал ртом воздух, эта мерзавка перевернула всю комнату вверх дном. Побросала все на пол, выдернула все ящики...

— Что, и под матрас заглянула?

— Какая разница!!! Все равно проклятого блокнота там не было.

— Я просто спросила, Джеймс. Продолжай!

— Нет, под матрас она не заглянула. Тщательным обыском ты бы это не назвала. На все про все ей хватило пары минут. Карманы моего пиджака она тоже обшарила. А потом сбежала, оставив дверь нараспашку.

— Кто-то увидел тебя и пришел на помощь?

— Нет, я сам развязался. Знаешь, Жаклин, девица окончательно спятила. Я заявлю в полицию.

— Да, так будет лучше. — Выражение лица Жаклин из серьезного сделалось мрачным. — Постарайся поговорить с О'Брайеном, если сумеешь. Давай встретимся здесь же, в баре, примерно через час.

— Примерно через час я буду весь в пластыре, А ты куда?

— Скоро вернусь.

Жаклин отыскала Хэтти за самодельной сценой: старушка подклеивала волоски к груди Виктора.

— Снова вы? — недовольно буркнула агентша. — Хотите с ума меня свести?

— Я ищу Лори.

— Да не знаю я, где она, и знать не хочу. Стой спокойно, Виктор.

— Чешется, — пожаловался Джо-Виктор. — Эй, миссис Кирби. Когда увидите Сью, передайте ей, пожалуйста...

— Помолчите, Джо! Хэтти, мне не до шуток. Только что Лори напала на моего друга и устроила разгром в его номере. Я должна ее найти.

— Ого! — негромко присвистнул Джо. — Говорил я вам, Хэтти, что эта девчонка с приветом.

— Я не отвечаю за ее поступки! — отрезала Хэтти. — И не пытайтесь втянуть меня, миссис Кирски. Лори совершенно не в себе, Нельзя верить ни единому ее слову.

— Мне нет до вас никакого дела! — взорвалась Жаклин. — Мне нужна девчонка. Надо отыскать ее, пока она не натворила бед. Где Лори живет? У вас есть ее адрес, телефон? Кто ее друзья?

— Адреса я не знаю. Ее фамилия Туппер, и живет она то ли на Парк-лейн, то ли на Пятой авеню. Джо... то есть Виктор! Ты прекратишь ерзать?

— С кем она дружит? — не отставала Жаклин. — Она ведь президент фан-клуба Валери Валентайн, верно? Кто еще в него входит? Где они?

— Наверное, где-то поблизости, — равнодушно ответила Хэтти.

Понимая, что от старухи больше ничего не добиться, Жаклин оставила ее в покое. За дверью дожидалась группа поклонниц, и среди них — несколько девушек, которые в день открытия топтались рядом со стендом мисс Валентайн. Жаклин вцепилась в ту, что стояла ближе всех, с глуповатыми глазами навыкате.

— Я ищу Лори.

Глаза девицы, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

— Откуда мне знать...

— Эй, полегче, вы ее задушите! — вмешалась дурнушка в очках.

— Извини. — Жаклин отпустила пучеглазую фанатку, и та юркнула за спину подружки. — У вашего клуба есть вице-президент?

— Это я, — заявила дурнушка.

— Ты подруга Лори?

— Можно и так сказать, — последовал осторожный ответ. — А что она натворила?

— Мне надо с тобой поговорить. — Она отвела девочку в сторону. — Как тебя зовут?

— Мередит. Мередит Кац. А вас?

— Жаклин Кирби.

Губы Мередит насмешливо изогнулись, на зубах блеснула металлическая пластинка.

— Та самая знаменитая сыщица?

Жаклин криво улыбнулась в ответ.

— Что ты делаешь в этой компании... э-э... поклонниц?

Мередит продемонстрировала свой недюжинный ум, восприняв это как комплимент:

— Да они в общем-то ничего. А мне нравится, как Валентайн пишет.

— Мне тоже. Послушай, Мередит... вряд ли тебя кто-нибудь называет Мерри.

— Это точно.

— У Лори крупные неприятности. Я хочу ей помочь.

— Какие неприятности?

— Ее могут арестовать за разбойное нападение.

— Ну и ну! — Мередит задумалась, но особого удивления не выказала. Наконец девочка медленно произнесла: — Пожалуй, вы можете считать меня подругой Лори, поскольку у нее больше нет друзей, только наш фан-клуб. Она всегда была немного с придурью, но в последнее время совсем с катушек слетела. Мне ее жаль, но... откуда я знаю, что вы действительно хотите ей помочь?

— Придется поверить на слово. Да, это риск. Как и все остальное в жизни.

— Мне надо подумать.

И Мередит погрузилась в размышления. Жаклин покосилась на вход в Буковый зал, где билетерша проверяла билеты. Девочки-подростки кучковались сбоку.

— Почему они не заходят? — поинтересовалась Жаклин. — Тебя ждут?

— Смеетесь? — Мередит хмыкнула. — Билеты на конференцию стоили триста баксов. У большинства из нас нет таких денег. Мы собрали взносы, чтобы Лори смогла туда попасть.

— Лори должна была покупать билет? — удивленно переспросила Жаклин.

— Завтра днем будет бесплатный прием для поклонников, — пояснила Мередит. — Чай с печеньем и беседа с тетушкой Хэтти.

— Значит, часть ваших взносов идет тете Хэтти? Я угадала?

— Половина. Точнее, они идут в национальный фонд. Догадываетесь, кто его ответственный секретарь?

— Как же я раньше не сообразила? — пробормотала Жаклин. — Старая шельма своего не упустит.

— Сделаем так, — решилась Мередит. — Если я увижу Лори, то передам, что вы хотите с ней поговорить. Она иногда у меня ночует. Но где Лори сейчас, я не знаю. Обычно слоняется поблизости, ждет, когда появится мисс Валентайн, если не бегает по поручениям тетушки Хэтти.

Слово «тетушка» было произнесено с нарочитой иронией, и Жаклин, чтобы сделать девчонке приятное, ответила одобрительным смешком.

— Поручения? — повторила она. — Что за поручения, Мередит?

— Да самые разные — сходить за кофе, отнести вещи Хэтти в химчистку. Не удивлюсь, если Лори чистит ей туфли и стирает белье.

— Я бы тоже не удивилась. — Сколь ни занимательна была беседа, а время поджимало. — Как ты думаешь, Лори может быть дома?

Тонкие губки Мередит изогнулись.

— У нее дома никого нет, кроме служанки. Предки в Европе, как обычно. Может, она и там, но вряд ли.

— Понятно. — Жаклин вырвала из тетради страницу и принялась быстро строчить. — Вот номер моей комнаты и телефон отеля. Мередит, это очень важно. Постарайся убедить Лори, что я на ее стороне.

— Ладно. — Мередит взяла записку. Жаклин снова порылась в сумке:

— Слушай, я не пойду на это мероприятие. Хочешь, отдам тебе свой билет?

— Вы не шутите?

Жаклин протянула ей билет. Несколько секунд Мередит пожирала его глазами, после чего благородно произнесла:

— Мы будем тянуть жребий. Спасибо.

— Желаю повеселиться!

Ни в одном из залов отеля Лори не было. Воспользовавшись служебным телефоном в вестибюле, Жаклин позвонила в люкс тетушки Хэтти. Трубку взял Макс Холленстайн. Когда Жаклин объяснила, зачем звонит, в его голосе тоже зазвучала тревога.

— Честно говоря, я боялся, что случится нечто подобное. Не далее как вчера пытался убедить Хэтти поговорить с родителями девочки, предупредить, что с ней не все в порядке, но...

— ...вы же знаете Хэтти, — закончила за него Жаклин. — Насколько я поняла, родители Лори все равно в отъезде. Вы ее сегодня не видели?

— Нет. Подождите, спрошу у Валери.

Жаклин услышала категорический ответ мисс Валентайн, но Макс прилежно повторил его:

— Она говорит, что не видела Лори со вчерашнего вечера. Чем я могу помочь?

— Сейчас, пожалуй, ничем. Но если вдруг ее увидите, задержите и сразу же позвоните мне.

Простившись с Максом, Жаклин перешла к телефону-автомату и заглянула в справочник. На Пятой авеню фамилия Туппер значилась лишь единожды. Жаклин набрала номер.

После нескольких гудков она повесила трубку и на мгновение замерла в нерешительности, но затем определилась с выбором. Необходимо проверить все места, куда может отправиться Лори, тем более что их по пальцам пересчитать. И как ни обидно расходовать время, придется заглянуть домой к девочке.

Такси она поймала весьма эффектно — решительно проследовала в начало очереди перед отелем и, взмахнув удостоверением почетного карабинера перед носом супружеской пары, нырнула в машину.

Когда такси притормаживало у очередного светофора, Жаклин принималась строчить в своей тетрадке. Застать Лори дома она не рассчитывала, а потому хотела сочинить записку поубедительнее.

Здание с видом на Центральный парк подтвердило слова тетушки Хэтти, что родители Лори — люди состоятельные. Некоторые квартиры в этом величественном старинном доме переходили из поколения в поколение и стоили поистине астрономические суммы. Соответственно строгой была и охрана, но респектабельная внешность Жаклин вкупе с бойким враньем позволили ей миновать охранника и очутиться в лифте прежде, чем он сообразил спросить название школы, в которой она якобы работала учителем.

Служанка оказалась дома, просто ленилась подходить к телефону. Несмотря на наличие охранника в подъезде, квартира была оснащена множеством замков и засовов. И вновь сработало заявление Жаклин, будто бы она учительница Лори.

Дверь открыла женщина лет сорока в опрятном домашнем платье; ее жесткие черные волосы, заплетенные в тяжелую косу, были уложены вокруг головы. Явно пользуясь отсутствием хозяев, она сменила туфли на стоптанные домашние тапочки.

— Лори ньет дома, — объявила она. — Ми-истьер и ми-исис Туппер ньет дома. Оньи скоро вьернутся.

Речь была явно заучена наизусть. Как только Жаклин принялась расспрашивать женщину, запас английских слов иссяк. Она лишь качала головой, снова и снова повторяя зазубренные фразы.

Жаклин перешла на беглый, пусть не безукоризненный испанский:

— Где Лори? Я иметь нужду с ней поговорить. Это важная срочность.

— Сеньора, вы учительница испанского? — неуверенно протянула служанка.

— Я учительница английского! Эта юная особа не ходить в школу сегодня и вся неделя. В котором часу есть вероятность ее вернуться домой?

Служанка ответила весьма выразительно: закатив глаза и подняв плечи.

— Кто знает?! Странно у вас здесь все, в Америке. Никакого уважения к отцу и матери! В моей стране все иначе.

На рояле в гостиной Жаклин заметила большой студийный портрет, запечатлевший мужчину и женщину в вечерних туалетах. Их лица словно сработали с одной матрицы, и не потому, что они были похожи друг на друга, — нет, просто их растили, воспитывали и одевали одни и те же модные фирмы.

Жаклин вручила горничной записку, настоятельно попросив отдать ее Лори, как только беглянка объявится.

Визит не прошел впустую — теперь Жаклин яснее понимала суть проблем Лори. Очевидно, это классический случай Гадкого Утенка, которого отвергли красивые и благополучные родители. Чем больше они пилили дочь насчет веса и внешности, тем больше Лори ела и опускалась.

Понимая, что без толку ловить такси в час пик, Жаклин побрела пешком. В седьмом часу она добралась до бара, где ее дожидался Джеймс.

— Ох, ну и денек! Ты связался с О'Брайеном?

— Нет, не застал.

— Черт возьми, Джеймс...

— А что я должен был ему сказать? Ты даже не сообщила, куда идешь и когда вернешься.

— И о нападении не заявил, да?

Джеймс опустил взгляд:

— Не хочу, чтобы у девчонки были неприятности.

— Черта с два! Тебе просто было стыдно, не хотелось признавать, что тебя уложила на лопатки семнадцатилетняя соплячка. Много бед выпало на мою долю за долгую и трудную жизнь, но нет ничего хуже мужского самолюбия. А ну, живо вставай!

Сдернув Джеймса с табурета, она вытащила его из бара.

— Отправляйся прямиком в полицейский участок, это на Западной сорок первой, неподалеку от Бродвея. Лучше пешком, так быстрее. Если О'Брайена снова не окажется на месте, оставь записку с просьбой позвонить мне. Но в любом случае заяви о нападении и подай жалобу.

— А я думал, ты сочувствуешь девочке. Ведь для нее это обернется уголовным делом. Неужели нельзя найти Лори как-то иначе?

— Быстро — нет. Даже если я заявлю, что она пропала, чего я не вправе сделать, полицейские будут тянуть несколько дней, прежде чем что-то предпримут. А в случае заявления о нападении и избиении они обязаны действовать немедленно.

— А почему это так важно?..

— Джеймс, ты идешь или нет? Если сам не понимаешь, объясню потом. Зайди ко мне в номер, когда побываешь в полиции.

— Так-то лучше. А что мы будем делать в твоем номере?

— Я буду ждать. А что будешь делать ты, мне без разницы, лишь бы не рассчитывал на мое участие.

Джеймс хитро прищурился:

— Пойду, если пообещаешь накормить меня ужином. Теперь твоя очередь.

— А я и не собиралась ужинать.

— Тебе никто и не предлагает.

— Ладно, так уж и быть, ужин за мной. Иди же!

— До встречи, — И, весело помахав на прощание, Джеймс удалился.

Некоторое время Жаклин смотрела ему вслед, и на губах ее блуждала двусмысленная улыбка.

 

3

К облегчению Жаклин, Сьюзен обнаружилась в номере целой и невредимой, без синяков и прочих отметин. Сидя перед зеркалом в белой нижней юбке и кружевном бюстгальтере, девушка явно прихорашивалась перед выходом.

— Тебе лучше? — обернулась она к Жаклин.

— Лучше по сравнению с чем? — Тут Жаклин сообразила, что Сью имеет в виду ее утреннюю сварливость. — Нет, — ответила она, поразмыслив.

— А в чем дело?

Ох, как Жаклин не хотелось ей рассказывать! Сью была очаровательна в расцвете девичьей любви — сияющее лицо, лучистые глаза, этот не поддающийся объяснению свет, который исходит из сердца и словно окутывает человека... Достав тетрадку, Жаклин старательно записала последнюю фразу.

Сью надела платье и покрутилась перед зеркалом:

— Ну как тебе?

— Только что купила?

— Как ты догадалась?

Жаклин достала из сумки ножницы и отрезала магазинные ярлыки. Наряд был выдержан в модном ныне стиле ретро: маленький лиф с низким вырезом, пышная юбка в оборках, кружевные вставки и отделка узкими голубыми ленточками.

— Ты именно это имела в виду, говоря о романтическом стиле? — с улыбкой спросила Сью.

— Оно великолепно... на тебе. — Жаклин вздохнула и мечтательно произнесла: — Как же мне всегда хотелось быть хорошенькой.

— Ноты наверняка была... то есть ты и сейчас...

— Я никогда не была хорошенькой. Яркой — да, но красивой — никогда. Ну да ладно. — Испустив еще один вздох, Жаклин вернулась к делам насущным: — С кем идешь веселиться?

— С Джо, конечно. — Сьюзен придирчиво разглядывала свое безукоризненное личико.

— А мне казалось, у него сегодня рандеву.

— Ерунда, — отмахнулась девушка. — Он просто угостит коктейлем победительницу «Любовной Лотереи» и быстренько от нее отделается.

— Гм. Не окажешь мне услугу?

— Конечно!

Жаклин протянула ей пластиковое ведерко:

— Принеси немного льда. Я жду звонка и не хочу покидать номер.

Сьюзен замешкалась, наблюдая, как Жаклин достает из чемодана бутылку скотча.

— Собираешься все это выпить? — с ужасом спросила она.

— Увы, нет!

К возвращению Сью Жаклин успела переодеться в павлиний халат. Ее юбка с блузкой покоились на вешалке в полной боевой готовности, на полу стояли туфли. Крышка бюро была завалена пакетиками со съестным — чипсы, орешки, крекеры, сырные палочки. Из сумки Жаклин достала сандвичи и еще один пакетик с орешками.

— Спасибо, — поблагодарила она, забирая ведерко со льдом.

— Ждешь гостей? — Сьюзен покосилась на перекочевавшие из ванной стаканчики для зубных щеток.

— В некотором роде. И кстати, должна тебя кое о чем предупредить. Ты сегодня видела Лори?

— Лори? А-а, эту девицу.

— Эту девицу. Так видела?

— Нет. А что?

— Возможно, тебе повезло. — Жаклин рассказала о случившемся и с радостью отметила, что реакция Сьюзен говорила скорее о доброте душевной, чем о сообразительности.

— Бедная девочка. Надеюсь, ты ее найдешь.

— Может статься, ты найдешь ее раньше меня, — мрачно отозвалась Жаклин. — Оба человека, на которых она... э-э... с которыми она вступила в контакт, — мои друзья. Не уверена, что в ее поведении есть какая-то логика, поэтому не знаю, что она сделает дальше, но ты можешь стать ее мишенью. Так что будь осторожна.

— О господи! — Сью вытаращила глаза. — Ты правда думаешь...

— Не знаю. Где ты встречаешься с Джо?

— Внизу, в вестибюле.

— Хорошо. Не выходи из отеля. Вряд ли она рискнет зайти внутрь, но на улице ты ее законная добыча. Предупреди Джо. Скажи ему — это очень важно, Сью, — скажи, что если он увидит Лори, то должен ее задержать. Двинуть ей в челюсть, под дых, что угодно, но задержать. Понятно?

После ухода Сьюзен Жаклин устроилась в кресле, обложившись с одного бока скотчем, а с другого — телефоном. Она предполагала, что бдение может оказаться безрезультатным, но боялась рисковать. С каждой минутой ее тревога все возрастала. Основания для этого были — взять хотя бы Лори, — но что-то еще не давало покоя... Опасность, опасность... Слово это пульсировало в голове Жаклин.

Когда появился Джеймс, она уже уговорила половину орешков и пакетик картофельных чипсов. Открыв дверь, снова уселась в кресло.

— Ну, что скажешь?

Джеймс снял пиджак, ослабил галстук и тут обратил внимание на импровизированный бар.

— А я думал, ты экономишь...

— Есть определенный уровень, ниже которого я ни за что не опущусь. Угощайся.

Он налил себе виски, придвинул стул поближе к ней и уселся.

— Это что, и есть ужин? — кисло вопросил Джеймс. — Очень мило.

— Видел О'Брайена? — Жаклин стряхнула его руку со своего плеча.

— Его там не было.

— Джеймс...

— Я оставил записку, — поспешно продолжал Джеймс. — И составил жалобу. Они сказали, что сразу же этим займутся.

— Ха!

— А что еще я мог бы сделать?

— Например, держать при себе свои руки. Мне не до развлечений. Ты так и не уяснил картинку.

— Нет, не уяснил. Да что ты так волнуешься? Это мне бы следовало переживать. — Он дотронулся до шишки на своем интеллектуальном челе и печально добавил: — Я, между прочим, нуждаюсь в сочувствии и нежной заботе.

— Видать, от этой шишки у тебя слегка повредились мозги, — последовал незамедлительный ответ. — Впрочем, ты не наблюдал Лори во всей красе, как я. В последние дни она демонстрировала стремительную смену настроений, от агрессивности к дружелюбию и слезливости. Тут явно попахивает наркотиками...

— Может, она всего лишь психопатка? — Джеймс закинул ноги на кровать.

— Всего лишь? Суть в том, что ее болезнь прогрессирует. Девочка становится все более буйной, неуправляемой. Она явно за чем-то охотится и может пойти на что угодно, лишь бы это раздобыть. Будь ты дряхлым стариком и ударься головой об угол туалетного столика, а не об пол...

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Джеймс поморщился. — Но за чем Лори охотится, ты хоть догадываешься?

— Может, и ни за чем. Не исключено, что это плод ее больного воображения. Но меня волнует другое — возможно, кто-то подкинул ей эту мысль.

— Хэтти?

— Логичнее всего. Но в принципе кто угодно мог манипулировать Лори, сказав ей, что Валери Валентайн в опасности. Допустим, к примеру, что неизвестный убийца велел ей раздобыть блокнот Дюбретты. Теперь блокнот у мистера или миссис Икс, но мерзавец не сумел связаться с Лори и сказать ей, чтоб прекратила поиски. Или же ее попросту не остановить. И теперь не только Лори опасна для окружающих, она и сама в опасности, так как может пострадать от человека, который ее использует. Если мы ее отыщем, то, возможно, узнаем, кто нацелил ее на поиски блокнота.

— У тебя нет ни единого доказательства в поддержку этой теории, — вздохнул Джеймс.

— Нет.

— Но в одном ты права, — великодушно признал он. — Ты предупредила остальных, что она может на них напасть?

— Надеюсь, что да. Поскольку я не имею представления, по какому принципу она выбирает жертвы, то не могу утверждать, что охватила всех, но я предостерегла Сью, а она скажет Джо. Хэтти и Макс Холленстайн знают о случившемся. Еще я позвонила Бетси. Не застала ее дома, но оставила сообщение на автоответчике, попросив срочно связаться со мной.

— Бетси?

— Ой, я и забыла, что ты с ней не знаком. — Жаклин рассказала Джеймсу о революционерке Бетси. — В этой истории она играет второстепенную роль, но Лори, с ее навязчивым неврозом, может решить, что логичнее всего искать блокнот именно у Бетси. Ведь она была знакома с Дюбреттой, недолюбливает мисс Валентайн и вдобавок моя подруга.

— Значит, ты сделала все, что смогла, — утешил ее Джеймс. — Так расслабься, в чем же дело?

Последовала схватка, прерванная стуком в дверь, который отвлек Джеймса и позволил Жаклин высвободиться, не применяя физического насилия, о чем она уже подумывала. Поправляя на ходу прическу, она устремилась к двери, за которой оказался О'Брайен.

— О, лейтенант, как любезно с вашей стороны! Составите нам компанию?

— Благодарю. — О'Брайен вежливо кивнул взъерошенному и смущенному Джеймсу. — Слышал, вы меня искали, профессор.

— Искал. Я приходил в участок и составлял иск.

— Знаю. И очень сожалею. Надеюсь, вы в порядке?

Ни в голосе, ни в лице полицейского не было и тени веселья, но Джеймс покраснел.

— Конечно, я в порядке. Она сбила меня с ног!

— Сумасшедшие порой проявляют поразительную силу, — серьезно заметил О'Брайен.

Джеймс промолчал. С видом человека, который выжал из ситуации максимум забавы, не нарушая приличий, О'Брайен повернулся к Жаклин:

— Миссис Кирби, вы хотели меня видеть?

— Присядьте, — предложила Жаклин, — и выпейте.

— Спасибо. — О'Брайен плеснул в бокал немного виски и бросил кубики льда.

— А я думал, вам не положено пить на службе, — съязвил Джеймс.

— Я не на службе, — невозмутимо отозвался О'Брайен, присаживаясь на кровать. — Вы о чем-то хотели со мной поговорить, миссис Кирби?

— Смотря по обстановке. Мне следует объяснить, почему необходимо как можно скорее отыскать Лори?

— Нет. По крайней мере, у меня есть свои причины поторопиться с ее поисками. Не знаю, совпадают ли они с вашими. У вас очень богатое воображение, миссис Кирби.

— Что за причины?

— Но это же очевидно. За последние двадцать четыре часа девочка напала на двоих человек. Или на троих?

Он вскинул брови. Жаклин уже научилась читать по бровям О'Брайена. Сейчас они выражали минимум сомнений.

— Нет, не думаю, что мою сумку выхватила Лори, — ответила она.

— Ведь в противном случае вы бы об этом уже сказали? Как по-вашему, она еще на кого-нибудь нападет?

— Возможно.

— Это радует. Если вы назовете имя, я смогу организовать охрану.

— При вашей-то нехватке людей? — усмехнулась Жаклин. — Я уже предупредила — или попыталась предупредить — потенциальные жертвы.

— Тогда зачем вам понадобился я?

Жаклин начинала терять терпение.

— По нескольким причинам. Во-первых, по поводу аутопсии Дюбретты.

О'Брайен изящно пригубил виски.

— Аутопсии не будет.

— Но...

— Симптомы соответствуют смерти от сердечного приступа. Много лет она лечилась у кардиолога. По словам врачей, состояние ее было стабильным, но серьезным и... Всякое случается. Порой она забывала принять лекарство, да и вообще совсем о себе не заботилась. — Жаклин поморщилась, и лейтенант добавил, словно защищаясь: — Миссис Кирби, это еще мягко сказано, что у нас не хватает людей. Офис коронера до потолка забит трупами. И мы не собираемся копать и выполнять лишнюю работу там, где нет на то оснований.

Джеймс демонстративно посмотрел на часы:

— Ну что ж, понятно. Да, Жаклин? Спасибо, что зашли, лейтенант.

— Нет проблем, — ответил О'Брайен. — Я сегодня вечером свободен. Отличный скотч, миссис Кирби.

— Наливайте еще.

— С удовольствием.

Едва сдерживая досаду, Джеймс прорычал:

— Не лучше ли нам сделать заказ, Жаклин? В такое время обслугу не дождешься.

— Ей-богу, Джеймс, неужели ты не можешь думать о чем-то еще, кроме своей утробы? — возмутилась Жаклин. От столь несправедливого обвинения Джеймс лишился дара речи. Жаклин продолжала: — Через дорогу есть гастроном. Мне большой гамбургер. И кофе. А вам, лейтенант?

— Сэмми делает отличные сандвичи с креветками, — сообщил О'Брайен. — От кофе тоже не откажусь.

— Но ведь ты... — пролепетал Джеймс. — Ты говорила, что пригласишь меня на ужин.

— Ну да. — Жаклин достала кошелек. — Ни в чем себе не отказывай, Джеймс.

После ухода Джеймса О'Брайен уселся на его стул.

— Ужасная вы женщина, миссис Кирби.

— Я подумала, что при нем вы не сможете свободно говорить.

— Правильно подумали. Только вот я не уверен, что горю желанием свободно говорить в его отсутствие.

— Не будем терять время. Он скоро вернется. Вы ведь тоже считаете, что Дюбретту убили.

О'Брайен невозмутимо выдержал ее пристальный взгляд.

— Ага, — довольно кивнула Жаклин, — считаете. У вас есть что-то конкретное или одна только интуиция?

На лице О'Брайена четче обрисовались складки, что означало улыбку.

— Нет такого зверя, миссис Кирби, разве что в той макулатуре, чтением которой вы явно злоупотребляете. Мои подозрения — если их вообще можно так назвать — произрастают из того, что Дюбретта сказала мне четыре или пять дней назад, когда я в последний раз видел ее живой.

— Ну? — Жаклин подалась вперед.

— Я заскочил навестить Пруденс, а когда уже собирался уходить, вернулась Дюбретта. Мы перекинулись парой слов, и я спросил, над чем она работает. Обычный разговор — порой она отпускала какие-нибудь намеки, порой отшучивалась и советовала мне следить за ее колонкой. На сей раз она рассмеялась. Но потом сказала... «Знаешь, — говорит, — это, конечно, не скандал века. Никакой тебе коррупции в правительстве. Так, один старый должок. Но если мне удастся это провернуть, то получу самое большое удовлетворение с тех пор, как занялась этим бизнесом. — И со смехом добавила: — Учти, О'Брайен, если я на днях коньки отброшу, то не от сердечного приступа».

— Ну вот!

— Черта с два. Это не улика, миссис Кирби.

— Может, и нет. Но отлично вписывается в мои теории.

— Я так понял, рано или поздно вы поделитесь своими теориями со мной, независимо от моего желания их выслушать. — Голос О'Брайена стал жестче. — Уясните одно, миссис Кирби. Я не играю с вами в Шерлока Холмса. Официально дело не просто закрыто, по сути дела-то и не было. Сам я заглянул к вам в свободное время потому... а, к черту. В общем, я разговариваю с вами потому, что вы якшаетесь с этой шайкой психов, что живут через дорогу. И не намерен ни советоваться с вами, ни обмениваться информацией, ни прислушиваться к вашему мнению. Если хотите со мной чем-то поделиться, я над этим подумаю. И — точка.

— Само собой, лейтенант, у меня есть дела поинтереснее, чем играть с вами в Шерлока Холмса. Кроме того, если в я и решила поиграть, то уж не с вами.

— Тогда не тяните кота за хвост. Скоро ваш бойфренд вернется.

Глаза Жаклин вмиг превратились в малахитовые щелочки, но она сдержалась.

— Хэтти Фостер — агент трех ведущих авторов в любовно-историческом жанре, плюс под ее крылышком еще несколько светил поменьше. Как поведала мне ее завистливая соперница, Хэтти монополизировала любовно-исторический рынок. А на рынке этом ворочают огромными деньгами. Издатели любовных романов заявляют, что в их руках сорок процентов...

— Я знаком с цифрами.

— Рада за вас. Так вот, старушка Хэтти живет припеваючи за счет авторов, которых держит в упряжке, и не только потому, что за них хорошо платят, но и потому, что она стрижет с их гонораров куда больше, нежели ей причитается. Комиссионные Хэтти и без того вдвое выше обычных, но она еще и подворовывает у своих подопечных, хотя я и не могу этого доказать. Писателей легко обмануть — они такие наивные.

На каких условиях Хэтти работает с Валентайн, я не знаю. Эта девушка была ее первой значимой клиенткой, по сути с нее и начался успех Хэтти. Валентайн нужна ей не меньше, чем тетушка Хэтти самой Валери. Да и Макс Холленстайн, импресарио Валентайн, весьма неглупый человек, так что вряд ли Хэтти там много мухлюет. С остальными — дело другое. Виктор фон Дамм — нечто вроде чудовища Франкенштейна: Хэтти собственноручно создала его из двух пишущих домохозяек и безработного актера. Здесь она вполне могла бы заявить, что вправе рассчитывать на большее, чем обычные агентские проценты, поскольку сам по себе Виктор фон Дамм столько не заработал бы. И правда, весьма оригинальная затея. Ведь в любовно-романтическом бизнесе преобладают женщины-авторы, а немногие затесавшиеся мужчины пишут под женскими именами. Но Виктор фон Дамм — уникальное явление, шикарный парень от литературы.

Роль Виктора играет — в буквальном смысле слова — Джо Кирби. Но ему это до смерти надоело. Он хочет выйти из игры, да Хэтти не выпускает. Чем она его держит — тайна за семью печатями. Если бы у меня был доступ к полицейским досье, — со значением заметила Жаклин, — я бы проверила Джо.

— В принципе неплохо бы проверить подноготную всех авторов, — согласился О'Брайен. — Включая эту самую Валери Вандербилт.

— Валери Вандербилт — на самом деле Джин фраскатти, профессор английской литературы. Хэтти ее тоже шантажировала, но иначе. — И Жаклин рассказала о дилемме Джин.

Брови О'Брайена взлетели вверх.

— Но это же бред! Ваша подружка просто чокнутая.

— Для нее это была серьезная угроза.

— Достаточно серьезная, чтобы убить? Нет, так не пойдет, миссис Кирби. При расследовании убийства меньше всего надо думать о мотиве — по той простой причине, что некоторые люди убивают по причинам, которые мы с вами сочли бы абсурдными. Но в данном случае у нас нет мотива. Ну, допустим, раскопала Дюбретта, что Виктор фон Дамм — актер, а Валери Вандербилт — стыдливая профессорша. И что с того? Да она могла растрезвонить это по всему свету, никто и ухом бы не повел. Даже читателям этой романтической белиберды наплевать. Это, с позволения сказать, разоблачение сократило бы доходы вашей тетушки Хэтти долларов на пять, а сама она столь толстокожа, что стыд ей неведом. Да, ей не по вкусу были колкости Дюбретты, но она попросту отмахивалась от них, как вы отмахнетесь от назойливого комара.

— А как насчет обиды Дюбретты на Хэтти? Она сказала вам, что это старая обида...

— Это ведь Хэтти отклонила первую книжку Пруденс, много лет назад, — пояснил О'Брайен, сразу помрачнев. — Тогда она была главным редактором в одном из издательств и славилась своими ядовитыми отказами. С тех пор Хэтти Фостер так и не сумела завоевать расположение Дюбретты. Но опять же — что с того? Говорю вам, миссис Кирби, здесь нет мотива.

Жаклин открыла было рот, но О'Брайен жестом остановил ее.

— Мне необходимо выяснить две вещи. Во-первых, было ли что-нибудь — какие-то слова, движения, внешние признаки, — хоть что-нибудь, что не вписывалось бы в смерть от сердечного сбоя?

— Глупый вопрос, О'Брайен. Сердечный сбой — это не медицинский термин. Существуют различные болезни сердца, с множеством самых разнообразных проявлений.

— Ничего другого я и не ожидал от вас услышать. А как насчет возможности? Вы видели, чтобы кто-то что-либо бросал в один из бокалов? Кто-то вручил Дюбретте ее бокал? Мог ли кто-то подстроить так, чтобы ей достался определенный бокал?

— Ну...

— Вот-вот. Можете развлекаться, подыскивая мотив, хоть до Судного дня, миссис Кирби, но если вы не сумеете объяснить мне, как это можно было сделать, толку не будет.

— Есть у меня одна мысль, — надменно заявила Жаклин. — К сожалению, я была так занята другими делами, что не хватило времени ее проверить. — Она вдруг нахмурилась и нервно хлопнула в ладоши: — Черт! Почему эта девчонка не звонит?

Сообразив, что это вовсе не попытка сменить тему, а Жаклин по-настоящему встревожена, О'Брайен поинтересовался:

— А с чего вы решили, что она вам позвонит?

— Может, и не позвонит, — Жаклин рассеянно провела рукой по волосам. — Но вчера мы с Лори вроде бы неплохо ладили, и я оставила для нее сообщения у ее лучшей подруги, у служанки в ее квартире и у Макса с Хэтти. Если девочка и обратится ко мне, то лишь по одной причине: больше ей не к кому пойти. Теперь, когда у нее неприятности, Хэтти попросту прогонит Лори, а Валентайн ее всегда терпеть не могла. — Жаклин помолчала, затем повторила: — У нее никого больше нет.

— Понятно.

Тишину нарушил бесцеремонный стук в дверь.

— Дьявольщина! — ругнулась Жаклин. — Вот уж не думала, что он так быстро обернется.

— Гастроном Сэмми закрывается в пять. Как вам, возможно, известно.

— Конечно, известно. А еще мне известно, что Джеймс не успокоится, пока не потратит все мои деньги. Я прикинула, что ему потребуется по меньшей мере полчаса, чтобы найти местечко, где до сих пор отк... — В дверь снова постучали, на сей раз еще более решительно. — Пожалуй, лучше его впустить, — смирилась Жаклин.

Но когда открыла дверь, то очутилась нос к носу с Бетси Маркхэм, Жаклин вытаращила глаза, но не успела и слова сказать, как Бетси отпихнула ее в сторону и захлопнула дверь.

— Кажется, за мной охотятся легавые, — выдохнула она. — Ты, видать, не преминула... — При виде О'Брайена она оцепенела. — О черт!

— Добрый вечер, мисс Маркхэм. — Лейтенант поднялся.

— Привет, О'Брайен. — Бетси рухнула на кровать. — Да сядьте вы! Не выношу эту вашу любезность!

— Я так поняла, вы знакомы, — заметила Жаклин, по-прежнему стоя у двери.

— Угу, — кивнула Бетси.

— Мисс Маркхэм частый гость в моем участке, — пояснил О'Брайен. — Кстати, мисс Маркхэм, Джек Биллингс просит, чтобы в следующий раз вы с ним полегче. А то у него шишка с Плимутскую скалу.

— Извиняюсь. Чертов плакат выскользнул из рук.

Бетси залилась густой краской, на фоне которой все равно выделялся зеленовато-лиловый синяк под левым глазом. Но в следующую секунду над смущением возобладало чувство юмора.

— Опоздала ты с предупреждением, — усмехнулась она, показывая на синяк. — Если, конечно, имела в виду ту здоровенную деваху, которая отколошматила меня сегодня днем.

— Когда? — отрывисто спросила Жаклин.

— Часа три-четыре назад. Я собралась на встречу исполнительного комитета нашего движения. Не успела выйти из дома, как эта махина на меня наскочила. Хотела вырвать у меня рюкзак. — Бетси кивнула на бесформенный рюкзак, валявшийся на кровати рядом с ней. — Ну я ей и показала прием карате... знаете... — С душераздирающим кличем она взвилась вверх, вскинув руки. Жаклин с лейтенантом невольно вздрогнули. — Вот так, — довольно пояснила Бетси, усаживаясь на кровать. — Двинула ей в плечо, а девчонка развернулась и засветила мне кулаком в глаз.

— Не надо! — взмолилась Жаклин.

— Да я ж только показать хотела. — Бетси обиженно поникла. — Как насчет выпивки?

Жаклин щедро плеснула в стакан виски.

— Вижу, рюкзак по-прежнему при тебе.

— Наверное, она передумала. — Бетси пожала плечами. — Вообще-то девчонка вытряхнула все его содержимое, покуда я извивалась под ней на тротуаре. Ох и орала же я, скажу тебе! Но в этом городе фараонов не дозовешься.

— Значит, жертв уже трое, — повернулась Жаклин к О'Брайену, который пропустил мимо ушей последнее замечание Бетси.

— Хорошо считаете, — похвалил тот.

— А когда вернулась домой с собрания, нашла на автоответчике твое сообщение, — продолжала Бетси. — Вот и решила зайти сказать тебе, что думаю о твоих друзьях. А о чем, интересно, думает Хэтти Фостер, используя эту корову в качестве наемницы?

Жаклин и О'Брайен переглянулись.

— Это не моя идея, — загадочно объявила Жаклин.

— Хм, — отозвался О'Брайен, еще более загадочно.

Появление Джеймса положило конец дискуссии.

— Пришлось тащиться аж до Бродвея и Сорок второй, — пожаловался он, водружая на стол протекающий бумажный пакет.

— Полагаю, ты не сообразил прихватить еще одну бутылочку скотча, — вздохнула Жаклин, с грустью глядя на жалкие остатки виски.

— К счастью, у меня есть лишний сандвич. — Джеймс уставился на Бетси.

— Ой, что вы, мне бы не хотелось вам мешать, — замахала руками Бетси.

Контраст между ее выговором выпускницы пансиона благородных девиц и армейским комбинезоном поразил воображение Джеймса. Он замер, приоткрыв рот и во все глаза глядя на революционерку.

Жаклин познакомила их.

— Как поживаете, — машинально промямлил Джеймс, не сводя взгляда с фингала Бетси, которая в свою очередь изучала его шишки и синяки; затем оба хором воскликнули: «Лори?»

Общая беда, как известно, сближает. Джеймс повторил свое приглашение, и Бетси позволила уговорить себя угоститься сандвичем с яичным салатом. Они обменялись впечатлениями о встрече с Лори, в один голос утверждая, будто она застала их врасплох. Бетси продемонстрировала свой прием карате, а Джеймс в красках описал, что бы он сделал, если в случайно не поскользнулся и не ударился головой.

— Разумеется, меня кое-что сдерживало, — пояснил он чопорно. — Мама с детства мне втолковала, что нельзя бить женщину.

— А как же равноправие! — возмутилась Бетси.

— Да-да, равноправие прежде всего! — обрадовался Джеймс и проникновенно добавил: — Большинство моих одноклассниц были в два раза выше и толще меня.

Жаклин с лейтенантом молча жевали, при этом Жаклин не сводила взгляда с телефона.

Звонок раздался около восьми. Рука Жаклин метнулась к аппарату, будто вспугнутая гремучая змея.

— Макс? — повторила она, покосившись на О'Брайена. — Серьезно? Когда? И что сказала?

Послушав несколько минут, она поблагодарила и повесила трубку. Затем повернулась к лейтенанту.

— Только что звонила Лори. Макс говорит, она лопотала что-то бессвязное. Повторяла, что кто-то пытается ее похитить, и спрашивала, в порядке ли мисс Валентайн. Он попробовал выяснить, откуда она звонит, но ничего толком не добился. Ему показалось, девочка упоминала Виллидж.

Бетси вскочила:

— Так пошли искать!

— Ее и без того куча народу ищет, — невозмутимо обронил полицейский. — И потом, где именно в Виллидже вы собираетесь искать?

— В любом случае это дело полиции, — заявил Джеймс, заметно встревожившись. — Не будете же вы гулять по аллеям Манхэттена в такое время. Если не Лори, так кто-нибудь другой нападет, чего доброго.

Они все еще спорили, когда снова зазвонил телефон. На сей раз Жаклин молча слушала. Положив трубку, поправила сползшие на кончик носа очки. Они тут же снова сползли.

— Ну? — подбодрил Джеймс.

— Звонила Мередит, подруга Лори. Наверное, та позвонила ей сразу после разговора с Максом. Все время хихикала и повторяла, что она как царь Мидас: к чему ни прикоснется, все превращается в золото.

— Мать честная! — ахнула Бетси.

— Она сказала, где находится? — спросил О'Брайен.

Прежде чем Жаклин ответила, вмешался рассудительный Джеймс:

— Никому из вас не приходит в голову, что она могла попросту вернуться домой?

О'Брайен ничего не ответил, но Жаклин встрепенулась:

— Послушайте, лейтенант, вы все же установили наблюдение за ее домом, да? А как же нехватка людей, о которой вы тут плакались? Надеюсь, вы сообразили, что, завидев полицейскую машину, она и близко туда не подойдет?

О'Брайен досадливо поморщился:

— Только если кто-то из моих людей допустил грубый ляп. Лори не возвращалась домой, иначе мне бы сообщили.

— Мередит поняла, что она находится в музее, — сказала Жаклин.

— В Виллидже есть музей? — поинтересовалась Бетси с невежеством уроженца Нью-Йорка.

— На Манхэттене сотня музеев. — О'Брайен изучал очки Жаклин, готовые вот-вот покинуть ее нос. — Но все они сейчас закрыты.

— Может, она ошивается снаружи, — не отставала Бетси. — Проверьте музеи, О'Брайен. Эту корову заметить проще простого — при ее-то габаритах, да еще в наряде, смахивающем на средневековую ночнушку. Такой прикид даже на Манхэттене...

— Что? — подскочила Жаклин, в то время как О'Брайен, не в силах далее сдерживаться, потянулся к ее очкам. — Что на ней было надето?

— Ну, знаешь, какое-то жутко старомодное тряпье, грязно-белое, с кружевами и оборочками.

О'Брайен снова потянулся к очкам, но промахнулся, ибо Жаклин стремительно развернулась и принялась шарить в куче предметов, раскиданных по крышке бюро. Наконец она нашла то, что искала, — туристический буклет, красочно расписывающий достопримечательности и магазины Нью-Йорка. Лихорадочно полистала, остановилась, пригляделась; затем швырнула буклет на пол и сорвала с себя халат.

Джеймс издал осуждающее мычание, О'Брайен вытаращил глаза. Не обращая на них внимания, Жаклин кинулась к шкафу, сорвала с вешалки юбку и блузку и в мгновение ока влезла в них.

О'Брайен ожил и принялся методично отряхивать крошки.

— Куда направляемся?

— В Метрополитен! Как я сразу не догадалась...

Институт костюма проводит выставку «Романтический образ». Должно быть, именно там Лори скопировала свое платье. Она ведь сказала, что сама его сшила. Мы с ней еще поболтали о нарядах... Лори похвасталась, что шьет платье для мисс Валентайн. Точная копия старинного туалета.

— Но музей закрыт, — запротестовал Джеймс.

— Сегодня нет. Открыт до девяти.

Бетси подхватила свой рюкзачок:

— Пошли!

— Нет, — возразила Жаклин, — ты останешься здесь. Хотя... Вряд ли она позвонит... По словам Мередит, Лори разразилась руганью, когда услышала мое имя, так что я, очевидно, снова в немилости. Но если мы двинем туда всем скопом, то лишь спугнем ее.

— Я доставлю вас до музея за десять минут, — невозмутимо объявил О'Брайен. — Сейчас восемь пятнадцать.

— А я, пожалуй, не поеду, — слабым голосом пробормотал Джеймс.

Не теряя времени, Жаклин устремилась к двери, следом потянулись Бетси и О'Брайен. Джеймс же потянулся к бутылке, но замер, уставившись на аккуратные синие туфли-лодочки, мирно стоящие у только что захлопнувшейся двери. Жаклин умчалась на охоту в домашних шлепанцах.

 

4

О'Брайен припарковал машину под знаком «Стоянка запрещена». Колеса еще крутились, а Жаклин уже резво скакала по монументальной лестнице, оставив спутников далеко позади.

К тому времени, когда О'Брайен с Бетси добрались до входа, Жаклин скрылась из виду. Охранник у дверей долго и нудно объяснял, что музей вот-вот закроется, еще один охранник предложил сдать рюкзак Бетси в камеру хранения. Решительно избавившись от обоих стражей порядка, О'Брайен беспомощно оглядел огромный холл, от которого в разных направлениях ответвлялись галереи.

— Где выставка костюма?

— Это вы меня спрашиваете? — Бетси многозначительно глянула на свою потрепанную армейскую форму.

О'Брайен вынужден был обратиться к охраннику.

Они прошли через египетские залы, продираясь сквозь поток посетителей, и спустились по эскалатору. Здесь им вновь сообщили, что музей закрывается, и О'Брайен представился. В замешательстве оглядев искусно затемненный выставочный зал, где манекены в человеческий рост демонстрировали экстравагантные одеяния, он подошел к девушке за прилавком, торгующей сувенирами и открытками.

— Сюда только что заходила женщина?

В любое другое время этот вопрос был бы встречен в лучшем случае с улыбкой. Однако девушка живо отозвалась:

— Рыжая, высокая? Сбежала вниз по эскалатору и пролетела мимо меня, прежде чем я успела ее остановить. Она из полиции? Что происходит?

Вместо ответа О'Брайен обернулся к Бетси:

— Стойте здесь. Задержите ее, если попытается выйти.

— Есть! — Бетси замерла в стойке кунг-фу.

О'Брайен окунулся в полумрак. Охранники тактично оттесняли посетителей к выходу. Отмахнувшись от опеки, лейтенант, все больше нервничая, двинулся по полутемному залу. Манекены были отделены от зрителя лишь веревочным барьером. Их замысловатые и вычурные костюмы выглядели совершенно достоверно — все эти туалеты когда-то носили живые люди, в них щеголяли красотки и кавалеры былых времен. Почему-то от этого становилось не по себе. Контраст между настоящей одеждой и пустыми, безглазыми лицами, затянутыми коричневой тканью, создавал жутковатый эффект, который усугублялся освещением: сами фигуры были подсвечены, а разделяющее их пространство тонуло во мраке, «Венский вальс», лившийся из скрытых динамиков, неизвестно почему навевал ассоциации с пляской смерти.

Завернув за угол, О'Брайен невольно отпрянул, наткнувшись на фигуру, закутанную в черное с ног до головы: от шляпки с плюмажем до кончика черного зонтика, поднятого в угрожающем жесте. С полей шляпки свисала прозрачная черная вуаль, лишенное черт лицо, задрапированное черной тканью, казалось, вопросительно уставилось на лейтенанта пустыми глазницами.

Из-под черной руки, сжимавшей черный зонтик, высунулась голова Жаклин.

— Ее здесь нет!

О'Брайен достал из нагрудного кармана носовой платок и вытер лоб.

— Откуда вы знаете? Да здесь почище комнаты ужасов в музее восковых фигур.

Жаклин мельком оглядела нависший над ними зловещий манекен.

— Сто лет назад так полагалось одеваться вдовам. Забавно, правда? Лори не смогла бы замаскироваться под одну из этих красавиц, даже натянув на голову чулок, если вы об этом. Она слишком большая. Эти наряды рассчитаны на женщин, которые носили такие тугие корсеты, что вздохнуть как следует не могли. Немудрено, что они то и дело в обморок грохались.

— Я сюда пришел не на лекцию о моде, — процедил О'Брайен. — Вообще-то я не знаю, зачем сюда пришел. Идиотская затея, миссис Кирби. Если девчонка и была здесь, то ее и след простыл.

— Была. Ее запомнил один из служащих. Так, я возвращаюсь к главному входу. Может, поймаю ее в дверях.

И Жаклин исчезла, прежде чем О'Брайен успел ее остановить. Уклонившись от объятий синего оборчатого платья искусной работы и от игривого кружевного пеньюара, лейтенант вернулся к сувенирному прилавку, где его ждала Бетси. Забыв о боевой стойке, она с робким интересом рассматривала экспонаты.

Расспросив служителей музея, О'Брайен убедился, что залы костюма уже очистили от посетителей, но когда один из стражей предложил лейтенанту поговорить с директором, О'Брайен отказался. У него не было никаких оснований настаивать на тщательном обыске здания. Да, Лори запомнили. Никто не видел, как она выходила, но все в один голос твердили, что выходов несколько.

Ругаясь вполголоса, О'Брайен поднялся по лестнице.

— Все это нелепо и смешно, — бросил он, оглянувшись на Бетси. — И как только я позволил этой женщине затащить меня сюда!

— А в общем-то тут интересно, — отозвалась Бетси. — Вы заметили вон то коралловое шелковое платье, с плиссированной юбкой и хрустальными бусинками? Конечно, такие наряды — символы угнетения женщин, но все же они довольно...

Злобно рыкнув, О'Брайен понесся прочь.

В вестибюле Жаклин не оказалось. Последних посетителей настойчиво спроваживали через парадные двери, но ее среди них не было. О'Брайен с Бетси вышли на улицу. Стоя на верху лестницы, лейтенант внимательно огляделся, благо окрестности были ярко освещены. Слева, за балюстрадой, он заметил мелькнувшую копну рыжеватых волос и устремился туда.

Увидев его, Жаклин яростно замахала руками. О'Брайен и не подумал остановиться. Перегнувшись через перила, он поинтересовался:

— Чем занимаетесь?

— Вы не могли бы испариться? — прошипела Жаклин. — Мне показалось... вон в тех кустах мелькнуло что-то большое и белое. Если Лори решит, что я одна, то, возможно...

— Бросит в вас камень, — закончил О'Брайен. — Где она... оно... в общем, то, что вы видели?

— Там!

— Стойте здесь. — О'Брайен свирепо глянул на подошедшую Бетси: — Обе! — И не спеша двинулся по дорожке вдоль здания музея.

— Самонадеянный болван! — буркнула Жаклин.

— Да нет, он не так уж плох, — весело возразила Бетси. — Где-то даже симпатичен — если тебе нравятся язвительные здоровяки. Может, мне лучше пойти с ним, мало ли что?

— Отличная идея!

Не успела Бетси отправиться следом за О'Брайеном, как Жаклин устремилась в противоположном направлении. Она шла очень быстро, почти бежала, но ведь фасад музея простирается аж на два квартала. Когда О'Брайен, весьма поверхностно обследовав указанный ею район, вернулся, то увидел, как она сворачивает на тропинку, ведущую в парк с южной стороны музея.

— Черт, я же велел ей стоять на месте!

— По-моему, она просто пыталась от нас избавиться, — заметила Бетси. — Очень в духе Джекки. Никогда не позволит...

О'Брайен, не слушая, кинулся за Жаклин. Бетси не отставала, продолжая выкрикивать на бегу:

— Она никогда не позволяет, чтоб ей мешали. Может свести с ума, но свое дело знает. Возможно, Джекки действительно видела девочку.

Пешеходная дорожка вдоль южной стороны музея сначала идет параллельно Семьдесят девятой улице, а затем разветвляется. Не раздумывая, О'Брайен свернул направо. Не сказать, чтобы там было совсем безлюдно: просторы парка отважно бороздили редкие бегуны да собачники, но по мере того как О'Брайен с Бетси углублялись в темные дебри, становилось все пустыннее. Наконец впереди мелькнула «дичь»: Жаклин шла неторопливо, небрежно размахивая сумкой; в неверном свете фонарей растрепанные волосы отливали ярко-красным.

— Миссис Кирби! — разорвал тишину крик лейтенанта.

Жаклин обернулась, и, резко свернув с тропинки, нырнула в темноту.

О'Брайен припустился со всех ног. Бетси на мгновение замешкалась, а когда догнала лейтенанта, тот уже крепко ухватил Жаклин за руку. Та буквально оцепенела от ярости, но не сопротивлялась. О'Брайен властно спросил:

— Если я вас выпущу, будете стоять на месте?

Жаклин коротко кивнула.

— Все равно мы опоздали. Лори сбежала.

Лейтенант отпустил ее, Жаклин потерла руку и принялась поправлять взъерошенные волосы.

— Ты правда ее видела? — спросила Бетси.

— По-моему, да. Кто-то шел за мной, прячась в темноте.

— Вполне возможно, уличный грабитель, — буркнул О'Брайен. — Миссис Кирби, вы что, рехнулись? Неужели не слышали о веселых приключениях в ночном нью-йоркском парке?

— Я прекрасно знаю...

— В некоторых местах тут и десяти минут не продержишься! — с жаром продолжал лейтенант. — Пойдемте-ка отсюда.

Жаклин молча поплелась в сторону Пятой авеню, остальные последовали за ней. Немного погодя О'Брайен произнес:

— Я позвоню и сообщу, что видел девчонку. Хотя, ей-богу, я-то никого не видел... Может, кто-нибудь исхитрится ее поймать, когда она будет выходить из парка.

Но Лори отыскали лишь на рассвете следующего дня. Заметивший ее бегун поначалу решил, что девушка спит: она лежала, по-детски подложив ладони под голову, юбка прикрывала колени. И только приглядевшись, он понял, что у нее проломлен затылок.