Хотя Лилиан не рассказала Габби о том, что ей теперь было известно, и не испытывала никакого желания когда-либо делать это, было очевидно, что её подруга понимала причины напряжения, царившего этим вечером во время ужина. Атмосфера уныния, витавшая над столом, и отсутствие герцогини и её дочери, ушедшей, чтобы побыть со своей матерью и поддержать её, наводила на мысль о том, что что-то произошло. Даже тетя Габби, казалось, почувствовала это, так как тихо ковыряла вилкой еду.

В конце концов, Габби нарушила тишину.

– Вы по-прежнему собираетесь пожениться, когда мы вернёмся в Лондон?

Саймон поднял глаза от своей тарелки, и Лилиан захотелось расцеловать Габби. Впервые попытка завязать беседу вызвала его интерес.

Он кивнул.

– Да. В сущности, около часа тому назад от своего поверенного я получил известие о том, что специальная лицензия получена. Как только прибудем в Лондон, мы будем вольны пожениться.

Лилиан рассеянно кивнула и заметила, что Габби смотрит на неё. Она избегала взгляда своей подруги, поскольку видела, что Габби задается вопросом, сказала ли она уже Саймону правду о том, почему приехала сюда. Габби не давила на неё сильно из-за этого, но в этой суматохе она не нашла подходящего времени, чтобы повлиять на Лилиан. После того, как Лилиан с Саймоном поженятся, возможно, всё прояснится. Хотя мысль об ожидании заставляла её желудок сжиматься.

– Надеюсь, вы будете очень счастливы, – прошептала Габби, улыбаясь Саймону.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Я надеюсь, вы будете присутствовать на церемонии.

– Конечно, – сказала Габби. – Если Лилиан захочет, я буду рада остаться и быть свидетельницей на вашей свадьбе.

Лилиан сердито посмотрела на свою подругу.

– Кого ещё, ради всего святого, хотела бы я видеть рядом с собой? Только тебя и, возможно, Люсинду, хотя я сомневаюсь, что она приедет, поскольку всё ещё в трауре.

Саймон нахмурился.

– Люсинда?

– Люсинда Стоунуорт, – объяснила Лилиан. – Её муж умер год назад, и она всё ещё безутешна.

Саймон кивнул.

– Да, припоминаю. Теперь титул носит его брат, а ведь первоначально с этим было связано какое-то нарушение закона.

Лилиан кивнула.

На мгновенье за столом воцарилась тишина, а потом Саймон откашлялся.

– Но это заставляет задуматься, не так ли?

– О чем? – спросила девушка.

– О мимолетности жизни. Несчастный случай может изменить всё, ложь может изменить жизнь, а затем раскрытая тайна может изменить ход всех событий. Если мы не воспользуемся моментом, он может быть упущен.

Лилиан пристально посмотрела на него, полна сочувствия к нему. Девушка понимала, что они говорят уже не о трагедии друга, а о его собственной трагедии. Неудивительно, что Саймон думал об этом. Ведь он всё ещё переваривал то, что всплыло наружу. Наверное, ему понадобится не один год, чтобы снова найти своё место в этом мире.

И она будет рядом с ним, чтобы помочь. Эта мысль, как ни странно, в какой-то степени утешала её. Если она не смогла уничтожить его отца, то, по крайней мере, могла бы помочь устранить часть вреда, причиненного этим человеком.

– Лилиан, почему бы нам завтра с первыми лучами солнца не отправиться в Лондон? – спросил Саймон.

Лилиан моргнула.

– Завтра? Но это же так скоро.

– А зачем ждать? – спросил он, беря её руки в свои так, словно в комнате кроме них никого не было. – Разве мы не видели, к чему может привести упущенный момент? С хорошими дорогами поездка займет лишь два дня. Если повезет, мы смогли бы обвенчаться ещё до воскресного ленча. Моя мать, возможно, не захочет присутствовать, но у нас есть Габби в качестве свидетельницы, и я уверен, что Рис и Энн приедут, даже несмотря на то, что у них меньше, чем через неделю, должна состояться собственная свадьба. Что ты думаешь?

Лилиан моргнула. Он был так серьезен, так стремился начать всё сначала. И девушка поняла почему. Когда Саймон женится на ней – это будет шаг в будущее. Будущее, где не будет лжи.

Или, по крайней мере, того, чего бы он не знал.

– Да, Саймон, – проговорила она мягко, – если ты хочешь отправиться завтра, я буду счастлива поехать с тобой.

Он рассмеялся и вскочил на ноги.

– Я немедленно отдам распоряжения.

Он поспешно вышел из комнаты, и Лилиан почувствовала взгляд Габби ещё до того, как посмотрела на неё. Она взглянула на подругу прежде, чем сделать большой глоток вина.

– Что происходит? – слишком громко для маленькой комнаты спросила тетя Изабел.

– Завтра мы собираемся домой, – сказала Габби громко. – Его милость отдает распоряжения.

– Завтра? – сердито воскликнула тетя Изабел. – Я должна сказать Мэгги.

Она бросила свою салфетку и вышла из комнаты, чтобы разыскать служанку. Как только они остались одни, внимание Габби снова сосредоточилось на Лилиан.

– Он любит тебя, – сказала её подруга.

Поперхнувшись вином, Лилиан посмотрела на Габи.

– Любит? – повторила она, как только снова смогла дышать нормально.

Габби кивнула.

– Я не знаю, что произошло между вами в эти несколько последних дней, и я не буду спрашивать об этом, потому что сомневаюсь, что хочу быть втянута во всё это, но что-то изменилось.

Лилиан нахмурилась. Трудно было отрицать это. Всё, что они увидели, сказали и раскрыли… всё это связало её с Саймоном.

– Ты собираешься рассказать ему правду? – мягко спросила её подруга.

Лилиан положила руки на стол и опустила голову, опершись на них.

– Да, – прошептала девушка приглушенным голосом. – Я должна, знаю. Но я боюсь его реакции, Габби. На самом деле я боюсь потерять его навсегда.

* * *

По взаимному согласию этим вечером все домочадцы раньше, чем обычно легли спать, готовясь к предстоящей завтрашней поездке в Лондон, но Лилиан не пошла в свою комнату. Вместо этого Саймон взял её руку и проводил девушку в свою спальню, и она даже не предприняла попытки сопротивляться. После этого дня, после всего, что произошло, она хотела остаться с ним наедине так же сильно, как и он.

Однако когда дверь позади них закрылась, её охватило чувство робости. Ведь раньше, когда они бывали вместе, ими управляло чувство крайней необходимости, их обуревала неконтролируемая страсть. Сегодня вечером, стоя под его пристальным взглядом посреди его спальни, она не знала, как и начать.

– Саймон, что я могу сделать для тебя? – наконец спросила девушка, неуклюже сжимая перед собой руки. – Тебе что-нибудь нужно?

Он слегка улыбнулся и шагнул вперед. Её сердце подпрыгнуло, когда он сделал это, тело напряглось в ожидании его прикосновений.

– Нужно, – прошептал он, остановившись в нескольких дюймах от неё, и пока не сделал ни одной попытки коснуться её. – Нужно. Существует много того, в чём я нуждаюсь в данный момент и буду нуждаться потом, но, думаю, в одном я нуждаюсь больше всего.

Она склонила голову.

– И это?

Его пальцы нежно очертили её подбородок, и его улыбка смягчилась.

– Ты, Лилиан. Ты нужна мне, чтобы прогнать всю мерзость. Заставить меня забыть всё, кроме твоего вкуса. Я нуждаюсь в тебе.

Она задержала дыхание, застигнутая врасплох глубоким смыслом его слов. Хотеть её – это одно, мужчина мог хотеть любую женщину, если его плотское желание было достаточно сильным.

Потребность была чем-то совершенно особенным. Потребность подразумевала более глубокую связь, зависимость, порождённую чувствами. И она удостоилась чести быть той, к кому он обратился за утешением в трудный момент.

И в минуты неопределенности. Но Лилиан была полна решимости утешить его самым лучшим из известных ей способом. Поэтому она потянулась к нему и медленно расстегнула тяжелый камзол. Саймон не сделал попытки помочь ей, только наблюдал сквозь полуприкрытые веки, как её пальцы исчезли под шерстяной тканью и плавно двинулись вдоль тёплых плеч, снимая камзол, который грудой свалился на пол за его спиной. И тут же девушка занялась его шейным платком, который был завязан замысловатым узлом, но приложив немного усилий, она всё-таки с ним справилась. Затем начала расстегивать его рубашку пуговицу за пуговицей. А потом вытащила её из-за пояса панталон и раздвинула ткань, которая повисла по сторонам, в то время как сама уставилась на широкую обнаженную грудь.

– Ты… – прошептала она.

Он изогнул бровь, когда она умолкла.

– Я?… – поддразнил он.

Она с улыбкой посмотрела на него. В нём появилась какая-то легкость, как будто сейчас он действительно мог позабыть о своих неприятностях. И если это был подарок, который она смогла ему преподнести, что ж, в таком случае она была счастлива это сделать.

– Ты неисправим, – рассмеялась девушка. Затем наклонилась и прижалась горячим, влажным поцелуем к его ключице. А когда от удовольствия он втянул воздух, добавила: – И великолепен.

Он позволил ей целовать свою грудь, двигаясь губами по поверхности мускулов. Она пробовала на вкус его кожу, поддразнивала, играя его сосками, проводила ногтями поперек мускулистого живота.

Лилиан чувствовала, что её действия не оставили его равнодушным. Его тело напряглось, пока она прикасалась к нему, руки сжались в кулаки, как будто он боролся, чтобы не схватить и не овладеть ею. А когда девушка выпрямилась и прижалась к нему, она почувствовала напряженную, толстую мужскую плоть, настойчиво вжимающуюся в её бедро.

Тело отозвалось на это давление, на запах и вкус его кожи, на тепло его тела, пока она прикасалась к нему. Лилиан горела как в лихорадке, кожа её была слишком чувствительна, соски напряглись, а естество трепетало и сжималось от пустоты, готовясь к слиянию их тел.

Сорвав с него рубашку, девушка потерлась грудью об его обнаженную грудь, её прикосновения становились всё смелее, уверенней.

– Теперь позволь мне, – прошептал Саймон, коснувшись губами изящному чувствительному местечку за её ушком.

Пока он ласкал и целовал девичью шею, его руки нащупали пуговицы платья на спине. С поразительной скоростью платье соскользнуло вниз. Он помог ей опустить его до талии и далее, пока оно не упало к её ногам.

Он отступил и пристально посмотрел на неё. Её сорочка была по-летнему легкой, тонкой и короткой, открывавшей одетые в чулки ноги до середины бёдер.

– И ты говоришь, что я великолепен, – задумчиво сказал он, кладя руки на её талию.

Он провёл ими вверх и вниз, притягивая её всё ближе и ближе до тех пор, пока их тела не прижались друг к другу. Лилиан почти не могла дышать, когда он наклонился поцеловать её. Она с нетерпением встретила его губы, приоткрыв свои и позволив ему войти, наслаждаясь его вкусом и жаром языка, пока он вторгался в её рот.

Ошеломляющая страсть, испытанная ею ранее, тотчас же вернулась, когда он углубил поцелуй. Она чувствовала себя зачарованной поцелуем, поддающейся ему, ошеломлённой нахлынувшими чувствами и его физическим присутствием.

Но как только эта мысль пришла ей в голову, он отстранился. В ярком свете спальни Саймон пристально смотрел на неё, его губы распухли от поцелуя, глаза горели чувственным намерением и сексуальным желанием.

– Боюсь, что как только я дотрагиваюсь до тебя, я теряю контроль над собой, – признался он и голос его прозвучал так же грубо, как шорох гравия. – Но сегодня ночью я хочу быть сдержанным, хочу насладиться каждым мгновением.

Девушка вздрогнула. Протянув дрожащую руку, она просунула пальцы за пояс его панталон и дернула изо всех сил. Он качнулся вперед, его глаза расширились от удивления из-за её агрессивных действий.

– Если только вы не попытаетесь лишить меня самообладания, мисс Мэйхью, – прошептал Саймон, его горячее дыхание шевелило её волосы, пока она пристально смотрела на него.

Девушка улыбнулась.

– Мне очень нравится, как это звучит. Ты думаешь, я могу лишить тебя самообладания?

Его зрачки расширились, а нефритовый взгляд потемнел.

– Ммм… Я бы хотел увидеть, как ты будешь пытаться.

Вместо ответа Лилиан расстегнула верхнюю пуговицу его панталон. Она решительно удерживала его взгляд, пока повторяла действия с другими пуговицами. Наконец его панталоны разошлись на талии. Она посмотрела вниз, уставившись на тонкую линию волос, которая, извиваясь, сбегала вниз к основанию его восставшей плоти. Завороженная, девушка взяла в руку и высвободила из брюк этот сгусток мышц. Его плоть увеличилась из-за оказанного внимания, становясь теплой и твердой под её пальцами.

– Кажется, ты можешь лишить меня самообладания, – прошептал Саймон, его глаза плотно закрылись, когда она провела рукой вдоль его плоти сначала один раз, потом второй. – Великий Боже, женщина!

Она улыбнулась, хотя и была захвачена врасплох своими собственными действиями. Страх и нерешительность, которые она испытывала поначалу, когда они вошли в комнату, теперь исчезли, вытесненные распутной уверенностью, которую подкрепляла его сильная реакция на её прикосновения.

Лилиан хотела большего. Она хотела дать ему больше. Воспоминания вернули её к тому первому разу, когда они занимались любовью. Прежде чем войти в неё, он подготовил её своими пальцами, а потом горячей влажностью своего рта. Наслаждение было просто потрясающим, когда он пробовал её на вкус так интимно.

А ему бы такое тоже понравилось?

Она чувствовала себя настоящей грешницей, пока соскальзывала вниз вдоль его тела, целуя его обнажённую грудь и живот. И когда она опустилась на колени, Саймон напрягся.

– Лилиан? – спросил он низким и резким голосом. – Что ты делаешь?

Она взглянула на него, снова беря его плоть в руку.

– Лишаю тебя самообладания.

И прежде чем он смог ответить, она обхватила его плоть губами и медленно погрузила в свой рот.

Саймон еле сдерживал громкий стон, пока Лилиан всё глубже погружала его к себе в рот. Он знал, что должен остановить её, что она ещё слишком невинна для такого откровенного действия, но почему-то не мог. События этого дня причинили ему столько боли, а это непереносимое наслаждение уносило всё это прочь и заставляло его мир вращаться вокруг рта Лилиан и медленно движущегося языка, а не чего-то другого.

Он откинул голову назад, издав резкий стон, пока она кружила и кружила языком вокруг его плоти. Боже, это было так прекрасно! Она была так хороша! Так естественна в своём стремлении выявлять тончайшие нюансы его наслаждения. И теперь она принадлежала ему. Навсегда. Он мог бы научить её большему и многому научиться у неё. Они могли бы вот так же заниматься любовью каждый день.

Он больше не мог ждать.

Лилиан увеличила темп движений вокруг его плоти, и Саймон напрягся, так как волны удовольствия начали затуманивать его взор, и он почувствовал, как его семя готово вырваться наружу. Как бы сильно ему не хотелось мощной, доставляющей наслаждение разрядки, но больше всего он жаждал быть с Лилиан. Мечтал погрузиться глубоко в неё, почувствовать её пульс вокруг себя.

Он отстранился, и девушка посмотрела на него разочарованными глазами.

– Я сделала что-то не так? – спросила она.

Саймон поймал её руки и заставил подняться на ноги. И прежде чем поцеловать, он ответил:

– Боже, нет. Ты сделала всё замечательно, просто идеально. Но ещё немного и я не смог бы сделать вот это.

Он просунул руки под её обнажённые ноги и поднял девушку. Прижав свой рот к её губам, он отнес Лилиан к постели и положил поперек мягкого покрывала. Она откинулась назад, взглянув на него с абсолютным доверием и страстью.

Саймон содрогнулся от силы воздействия этого выражения. Он никогда не был с женщиной, которая волновала его так полно, всеобъемлюще.

Раздвинув её ноги, он приподнял девичье тело, чтобы накрыть её своим. Саймон устроился над ней, позволяя своему пульсирующему члену прислониться ко входу её тела, но не проникая пока внутрь.

– Мы не сможем сделать это снова, пока не окажемся в Лондоне, – прошептал он, прижимаясь к её губам. – В следующий раз, когда мы займемся любовью, ты будешь моей женой.

Девушка восхитительно задрожала под ним, и Саймон совершенно утратил самообладание. Он двинулся вперед и легко скользнул в её жаждущее тело. Она выгнулась в ответ, и он оказался полностью погружённым в неё.

– Видишь, ты способна лишить меня самообладания, приложив лишь малейшее усилие, – признался он и тихо рассмеялся, чувствуя себя легче, чем целыми неделями до этого, а затем пристально посмотрел на девушку. – На самом деле, я добровольно сдаюсь на твою милость. Точно также я капитулирую во всём остальном.

Выражение её лица смягчилось, когда она поняла смысл его слов. Лилиан подняла руки и сплела пальцы на его затылке, нежно прижалась губами к его губам, и он начал двигаться внутри неё.

В отличие от предыдущих мгновений, когда он наслаждался её телом, сегодня ночью Саймон не позволил себе полностью потонуть во власти чувств. Конечно, и сейчас он испытывал непреодолимую страсть, но это была более спокойная и чарующая. Саймон наслаждался каждым скольжением в её теле. Он дорожил каждым её стоном и вздохом, которые она издавала, пока их тела плавно переплетались.

Медленно и неуклонно он подводил её к завершению. И девушка позволяла его вести себя по этому пути, приподнимаясь в ответ на его движения, напрягаясь от силы возрастающего удовольствия. Саймон наблюдал за каждой её реакцией, наслаждаясь каждым настойчивым движением её тела.

И, наконец, Лилиан напряглась под ним, её тесное естество сжало его, когда она достигла оргазма. Её стоны наполнили воздух вокруг них, её пальцы сжали его плечи, бедра дернулись вверх. Это было почти невыносимо. И он позволил себе потерять контроль над собой, убыстряя толчки. Закрыв глаза, Саймон дал волю своему наслаждению, и оно нахлынуло на него.

А потом он излился, сделав несколько последних резких выпадов, пока наполнял её своим семенем.

Опустошённо он рухнул на неё, удерживая свой вес так, чтобы не раздавить её. Скользнув руками на его спину и держа его так, Лилиан шептала ласковые, нежные слова ему на ухо, пока гладила его обнаженную кожу.

– Я никогда не думала, что у меня будет нечто подобное, – прошептала она после того, как их дыхание пришло в норму.

Саймон скатился на бок и устроил её на своей груди. Он пристально разглядывал девушку. Её русые локоны повлажнели от испарины и были взъерошены, а изменчивые глаза были такого же янтарного цвета, как свет в камине.

– Не представляю, почему, – сказал он, убирая волосы с её лица.

Она пожала плечами.

– С моим прошлым я не могла рассчитывать на лучшее. Всё, на что я могла надеяться, так это на брак по расчету с кем-нибудь, кому нужна была нянька для своих детей.

– Те мужчины были глупцами, – сказал он. – Я так долго был глупцом, колебался из-за прошлого, над которым никто не властен. Теперь это выглядит так нелепо, особенно учитывая всё то, что мы выяснили о моей собственной жизни и лжи, которая привела меня сюда.

Она промолчала и бросила на него мимолётный взгляд. Он вздохнул, когда откинулся на подушки и уставился в потолок невидящими глазами.

– На самом деле, я думаю, что должен поблагодарить глупцов, у которых был шанс завоевать тебя, и они его упустили. Если бы кто-нибудь из них смог увидеть нечто большее за поступками твоей матери, он мог бы жениться на тебе, и ты бы никогда не досталась мне. Возможно, именно судьба уберегла тебя от них. Та же судьба, что привела тебя сюда ко мне, когда я так нуждался в тебе.

Лилиан присела, потянув простыню, чтобы укрыться.

– Саймон…

– Нет. – Он тоже сел и наклонился ближе. – Позволь мне сказать это, Лилиан.

Она открыла рот, как будто хотела возразить, но затем кивнула, слёзы заблестели в её глазах.

– Когда начинался этот загородный приём, я никогда не думал, что обнаружу то, что мне теперь известно о себе, – сказал он, пытаясь не останавливаться долго на обстоятельствах, которые всё ещё сжигали его изнутри. – Что моя жизнь – это ложь, сотворенная одним человеком, которого я уважал и любил больше всего на свете.

Слеза скатилась по щеке Лилиан, и он смахнул её, прежде чем продолжить.

– И всё же на сердце у меня легко. Ведь я нашёл здесь своё будущее, так же, как и правду о своем прошлом. Ты здесь, рядом, так поддерживала меня и была такой заботливой по отношению ко мне во время тяжелого испытания. Это именно то, что каждый ищет в своей жене. Ты не осудила меня и не отвернулась от меня из-за правды о том, что я бастард, выдающий себя за джентльмена. На самом деле, без тебя я сомневаюсь, что смог бы столкнуться лицом к лицу со своим братом, матерью, даже с самим собой.

– Я счастлива, что смогла помочь тебе, – прошептала девушка.

Он покачал головой.

– Ты сделала гораздо больше, Лилиан. В некотором смысле ты спасла меня. И я…

Он внезапно замолчал и пристально посмотрел на женщину, сидящую рядом с ним. В этот момент он понял значение чувства, которое хотел выразить. И это было правильно, искренне и прекрасно.

– Лилиан, ты единственная правда, та, кому я доверяю больше всего на свете. Я люблю тебя.