Попов по дороге в прокуратуру поселка — ничего не спрашивал у Алексея. Владимир видел, что Степанов вне себя от ярости. Он то и дело постукивал кулаком о пластмассовую обшивку дверки автомобиля. Когда «Волга» подрулила к желтому двухэтажному зданию районной прокуратуры — Алексей пулей выскочил из машины и так сильно хлопнул дверкой, что Попов испугался за стекла.

На входе у Степанова потребовали документы. Постовой милиционер подозрительно смотрел на Алексея и долго сверял фотографию с лицом. Степанов сдерживал себя, что бы — не нагрубить сержанту, понимая, что он не причем. Кабинет заместителя Светланы Волчек находился на втором этаже. Алексей вбежал по лестнице — словно опаздывающий на экзамен студент. В приемной его встретила пожилая женщина. Она встала с электрочайником в руке — перекрыв Степанову дорогу:

— Вы куда это молодой человек?!

— Мне к Светлане Егоровне. Срочно!

— Хм, ту всем срочно! Всем! Подождите. Я сейчас доложу!

— А без доклада — я могу войти?

— Нет! Не в коем случае! И вообще — вы по какому делу то?

— По маньяку сексуальному!

— Что вы маньяк? — женщина противно улыбнулась.

Степанов — прищурив глаза, зло ответил:

— Да, вот насилую неприступных секретарей — задающих чрезмерно дотошные вопросы!

— А ну брось ту мне грубить! Грамотей, нашелся! Сейчас вот как чайником наверну! — женщина кивнула на алюминиевую посуду.

В этот момент, из — за двери, раздался голос Светланы Волчек:

— Ольга Сергеевна? Что там у вас?

— Да ту посетитель буйный! Грубит! Вот надо дежурного вызвать!

— Это подполковник Степанов — из областного управления Светлана Егоровна — меня тут чайником грозят прикончить! Мы с вами договаривались на встречу! — крикнул Степанов.

— Ольга Сергеевна — пропустите этого человека. — отозвалась Волчек.

Секретарша посторонилась и проводила Алексея удивленным взглядом. Степанов, открыл дверь и вошел в кабинет. Волчек стояла на стуле и поливала цветы в горшках — висящие на стене. Алексей не произвольно уперся взглядом в ее стройные ноги.

— Что — товарищ подполковник, вас смущает моя поза? — весело спросила Волчек.

Алесей засмущался и отвел взгляд в пол.

— Да нет, просто…

— Что просто? — Светлана с улыбкой посмотрела на него с высоты.

— Ну, что вот вы так стоите — не ожидал.

— И все — таки, вы не об этом подумали.

— Хм, а почему так считаете?

— Да вижу! Вы подумали, о моих ногах. Это видно. Но ладно, лучше дайте мне руку. Я уже закончила.

Степанов подошел к Волчек и протянул руку. Когда, она подала ему ладонь — он почувствовал теплоту ее кожи. Алексей поймал себя на мысли, что такое последний раз он ощущал, когда познакомился со второй женой. Светлана, тем временем — поставив графин на стол, поправила прическу и кивнула на стул:

— Проходите. Садитесь. Поговорим. Чай будите?

Степанов снял дубленку и повесил ее на вешалку в углу. Пригладив волосы, он буркнул:

— Да нет, спасибо — мне уже предлагали у вас в приемной!

— Ну, ну! Не надо обижаться! Ольга Сергеевна — одна из старейших работников. У нее — не всегда, получается, быть сдержанной.

— Да уж! — Алексей сел на стул напротив.

Он взглянул на Волчек. Сегодня она выглядела даже лучше чем вчера на речке. Длинные волосы были аккуратно собраны на затылке в оригинальную прическу. Голубые глаза. Небольшой румянец на щеках. Светлана, улыбалась и, кивнув на пепельницу — предложила:

— Курите, если хотите. Я тоже курю. Поэтому не стесняйтесь.

— Спасибо. — Алексей достал пачку сигарет и положил ее на стол.

— Так, что там у нас? Что вы такой раздраженный? Ночь, я слышала — была трудной?

Степанов попустил глаза и тихо спросил:

— Вы зачем дали санкцию на обыск в доме Метелкина?

— Хм, а что? Я что — то — не так сделала? Мне вообще то Сазонов сказал — что это вы просите!

— Я?! Да, чудеса! А, что ж вы у меня то не спросили?

— Хм. Сазонов сказал, что вы сейчас работаете со свидетелем.

— Вы вообще Светлана Егоровна — понимаете, что происходит?

— Понимаю. Ночью вы обнаружили труп. Некто Метелкин, ваш одноклассник, повесился на старой сушилке. Это мне доложил наш дежурный следователь. — Волчек улыбалась и говорила спокойным голосом. — Так же у вас появилась версия — причастности Метелкина к делу о серийном маньяке. Так, что ситуацией как вы выразились, как видите — я владею!

— А вообще — по делу о маньяке — вы владеете ситуацией?

— Конечно! — Волчек, кивнула, на тома уголовного дела, лежащие, на краю ее стола. — Вот тут все! Пять томов! Все изучила! Уже год, как упражняюсь! Еще вопросы?

Степанов оценил ее сдержанность. Улыбнувшись в ответ — он принял ее вызов:

— Да. Забавно. Но тогда вы должны знать, что и кто работает с вами! — сказал он ехидно.

— И кто же?

— Да дураки работают! Дураки!

— Ну, зачем же вы так Алексей Иванович? Это же ваши коллеги!

— А, что коллеги — не могут быть дураками?

— Могут! Имеют право.

— Нет в этом деле — на такую роскошь в таком деле…

— В каком? А, что — у меня есть выбор? Или ваше управление только сейчас озаботилось — этим ублюдком! Он уже год тут весь район в страхе держит! А ваш генерал. Только сейчас спохватился! Когда приперло! И то — наверняка из Москвы, взбучку получил! А так бы вас не прислал! — Лицо Волчек стало серьезным.

В глазах мелькнула злоба.

— Хм, а ваше то, что начальство? Областная прокуратура. Генеральная? Что на помощь то никого не шлет?

— Тоже, что и ваше! — буркнула она в ответ. — Вот пришлют, уже едет два следователя по особым делам из Москвы. Со дня на день ждем!

— Ладно, Светлана Егоровна. Давайте по делу! Я вижу, у нас претензий накопилось друг к другу!

— Да какие там претензии! Мы только вчера познакомились! Рассмеялась Волчек — блеснув красивыми, ровными зубами.

— Я про вчерашний день. В кое — какие моменты, я уже вник. И понял, что местный розыск делает кучу ошибок. Не знаю, почему — может, из — за того, что давят на них, но ребята, хотят выдать желаемое за действительное!

— Это вы о Метелкине?!

— Ну да. Это же бред! Сазонов, уже всем, раструбил, что он маньяк и есть! Еще не экспертизы не проведено, ничего! А вы, между прочим — ему потворствуете!

— А, что я потворствую?

— Ну, вы же дали санкцию на обыск?

— Да, дала и что?

— Да этого нельзя делать было! Нельзя! Сейчас всех спугнем! Я сам подозреваю, что Метелкин причастен к чему — то! Но к чему? И как теперь это узнать? У Веры Пронькиной? Так она напугана! Мать Метелкина — наверняка ничего не знает!

Волчек тяжело вздохнула и посмотрев в окно ответила:

— Успокойтесь. Давайте пока отойдем от этой темы. Вот, что я хочу у вас услышать. Я хочу услышать версию профессионала. Что вы думает, какие моменты отметили и как дальше собираетесь расследовать это дело?

— Хм, так вы не считаете, что Метелкин маньяк?

— Нет, конечно.

— Уф! Извините, а я то подумал…

— Так, что вы думаете о деле? — лицо Волчек стало совсем серьезным.

Степанов, помолчав, ответил:

— Ну, моя версия такая — это орудует местный. Мужчина. Скорее всего — уже не мальчик, то есть возраст — по больше двадцати. Это я понимаю по тому, как он обычно подсаживает в машину жертв. Да и у молодых, вряд ли желание — на тридцатипятилетних появится. Дальше, он очень осторожен. Продуман. Следов почти не оставляет. На охоту выходит в непогоду. Хорошо знает местные дороги. Хорошо ориентируется во времени и способах отхода. Хорошо знает, где лучше выбирать жертв. Что касается ограблений. То как я заметил — с первых трех, четырех жертв, он не снимал украшения и вещи. С остальных стал забирать. Значит, что — то произошло. Значит — первые жертвы были ему интересны, просто как женщины. А дальше и как средство обогащения. Значит, у него возникли трудности с деньгами. Значит, есть еще одна зацепка. Преступник может быть вполне женат. Он может быть в быту нормальным. Он неадекватен во время совершения убийств и насилия. Это говорит, что он прижигает жертвы сигаретными окурками. И тут есть зацепка — преступник курит. Что касается Метелкина. То я здесь вижу такую связь — возможно Метелкин знал преступника в лицо, но не знал, что он и есть маньяк! Возможно — Метелкин узнал это, в последний момент и когда — все раскрылось. Преступник напугал его, сказав, что притянет его в сообщники. Ведь судя по показаниям — Метелкин продавал вещи убитых. Но это нужно отрабатывать. А эти чертовы Сазонов и Разин сейчас пашут поле. Которое как говориться только засеяли!

Волчек выслушав Степанова, задумалась и, кивнув головой — достала из стола сигарету и закурила. Изящно выпустив дым в потолок, Светлана спросила:

— А, почему вы не говорите о том, кто это может быть?

— Хм, я же сказал местный мужчина. Больше пока ничего не могу сказать.

— Нет, по профессии он кто? Вы, вчера, там — на какую то деталь на месте происшествия намекали?

— Ах да! Он, скорее всего — водитель! И ездит на автомобиле повышенной проходимости! Причем жертв подвозит к тому месту, где выбрасывает на нем! И следы не остаются из — за непогоды! Кстати это говорят и свидетели. Одна из соседок Метелкина видела насколько раз грузовик у его дома!

— Ну, Алексей Иванович. Вижу, что вы очень быстро въехали в тему!

— Стараемся.

— Я, между прочим — тоже так и думаю. Только вот — не кому, пока не говорю.

— А почему?

— Да не время!

— Хм, а зачем же вы тогда дали санкцию на обыск? Зачем, тогда — пошли на поводу у Сазонова?

— Специально.

— Не понял?

— Дело в том, что вы не учли еще один момент. У нас в Рогачево — практически слух расходится быстрее сообщения в газете. И ту своя специфика. Поэтому — ложный след, который взял Сазонов будет нам на руку!

— Нам?

— Ну, вы же теперь в моей команде? — Волчек улыбнулась.

От этой улыбке Алексей даже немного засмущался.

— Нам нужно, что бы преступник — подумал, что мы лохи! Что мы купились на это! Что мы думаем, что Метелкин то и есть он! А там легче работать будет! Поэтому пока не нервничайте. Пусть Сазонов покуражится. У меня все под контролем. А вы даже можете немного подыграть!

— Хм. Извините меня. Я право — не ожидал такое услышать.

— Да ничего. Ничего. Вижу — вы профи. Мы сработаемся. — Волчек стукнула по столу ладошкой. — Чай то будите?

— Нет. А, как работать то одному? Ведь, какая не какая — помощь то, от Сазонова была.

— С этим не беспокойтесь. Я дам задание — найти машину. Все равно он понимает, что Метелкин на машине ездил. Сазонов хоть кур и свиней похищенных искал всю жизнь, а тоже — не совсем дурак. Он понимает, что не все сходится. Я думаю, пусть помогут вам машину то найти!

— С чего начнем? Вернее — с какого предприятия?

— Я попрошу у транспортной инспекции списки всех автомобилей всех хозяйств поселка с повышенной проходимостью. Ну и кто на них работает — вы уж сами выясняйте. Только осторожно.

— Ну, тут меня не надо предупреждать.

— Вот и хорошо.

— Я сегодня хочу в город съездить. Вы можете к моему приезду списки эти приготовить?

— Конечно. Ну, приятно было познакомиться! — Светлана, встала из — за стола и, протянула Алексею руку.

Он, улыбнулся и, вновь пожав ее ладонь, испытал — давно забытое чувство.

Когда Степанов сел в «Волгу» Попов испуганно у него спросил:

— Вас там не задержали — за мелкое хулиганство?

— Это с чего ты взял? — с иронией спросил Алексей.

— Да, так. Вы когда мне дверкой саданули — я подумал, что вы там сейчас половина прокуратуры разнесете.

— Хм, извини за дверку. Не рассчитал. Но я умею себя сдерживать. — Степанов улыбнулся и мечтательно посмотрел на окна здания прокуратуры.

Попов — уловил перемену в настроении шефа и, хмыкнув, недовольно буркнул:

— Вот вы все говорите, что меня бабы до добра не доведут, а сами?

— Ты это к чему?

— Да так. Вы ведь сейчас о женщине подумали?

— О какой еще женщине? — недовольно переспросил Степанов, понимая, куда клонит Попов.

— Известно о какой — о прокурорше этой, Волчек! Я то видел — как вы не нее, в первый раз смотрели, и вот сейчас зашли туда мрачный как туча, а вышли — словно на крыльях… — Попов кивнул на прокуратуру.

— Но, но! Ты Вова, много — я смотрю, разговорился! У меня была просто продуктивная встреча.

— Эх, знаю я — эти продуктивные встречи! У меня по вечерам, они тоже часто бывают! Куда ехать то?

Степанов посмотрел на водителя и улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что у него действительно изменилось настроение. И причиной тому была Волчек.

— Трогай! Сначала заедем на Ленина двадцать три. Надеюсь — помнишь, как ехать, это недалеко от дома Сазонова. А потом в город. В управление. Мне надо встретиться с полковником и еще кое с кем…

— Будет сделано! — радостно ответил Попов и рванул машину с места.

Волга пробуксовав колесами подняла фонтанчик снега и покатила по улице. Ей в след из окна второго этажа с улыбкой смотрела Светлана Волчек. Она мечтательно прижалась лбом к холодному стеклу.

Двадцать третий дом на улице Ленина действительно отличался от остальных. Ухоженная зеленая крыша, аккуратный заборчик из желтого кирпича и крепкие ярко синие ворота с элементами художественной ковки. Железные прутья в виде роз и лошадей забавно торчали по бокам.

Когда «Волга» подъехала к дому — Степанов загадочно посмотрел на Владимира и тихо сказал:

— Вот Вова, я к своей учитилке приехал, она литературу вела. Как будто в детство вернулся.

Попов пожал плечами и включил радиолу. Звуки музыки наполнили салон. Степанов покачал головой и зло добавил:

— Кстати. Ты это не сильно то кайфуй! С сегодняшнего дня. Я тебя от себя отпускать в город не буду. Будешь у меня под рукой все время. Так, что готовься тут жить и изучай улицы Рогачево — наездник!

— А чего это?! — недовольно буркнул Владимир.

— А того это! Вопрос решу с генералом. Все! — Степанов вышел из автомобиля и вновь сильно хлопнул дверкой.

Попов с досадой плюнул на резиновый коврик под ногами и увеличил звук до максимума. Шнур заревел хрипловатым голосом:

«… Такая мазафака!!!!!..»

Алексей подошел к калитке и удивился. Она была полуоткрыта. Степанов в нерешительности помялся с ноги на ногу перед входом во двор и заглянул в калитку:

— Хозяйка?! Есть кто тут?

В глубине двора он увидел силуэт пожилой женщины, которая убирала снег с дорожки большой деревянной лопатой. Женщина была одета в ярко оранжевый пуховик и спортивную шапочку. Выпрямившись, она внимательно всмотрелась в гостя и воткнув лопату в снег, медленно двинулась на встречу. Степанов с тревогой ждал, когда она подойдет к нему. Морщинистое лицо и нелепо накрашенные яркой помадой губы. В глазах огонек любопытства. Надежда Павловна Василевская шла к нему походкой классного руководителя. Подперев бока руками, она кивала головой. Алексей даже поймал себя на мысли, что боится ее. Когда, Надежда Павловна, подошла к Степанову в плотную, он опустил глаза и, посмотрев себе под ноги — тихо и нелепо спросил:

— Вы Надежда Павловна?

— Леша?! Ты, что не узнаешь меня? Что спрашиваешь? Что, я сильно постарела? — Василевская взяла Степанова за руку.

Он почувствовал холодную шершавую кожу ее ладони. Улыбнувшись, Степанов, взглянул ей в глаза и словно провинившийся ученик — сбиваясь, ответил:

— Да не. То есть да. Ну, ведь и лет то прошло…

— Да. Прошло двадцать с лишнем лет… по моему… Годы! Но так ты не ответил, я сильно постарела?

Степанов пожал плечами:

— Все мы постарели. И я не мальчик. А вы, что же меня узнали?!

Василевская рассмеялась. Ее смех был немного истеричен. Это насторожило Алексея. Он вспомнил про слова Сазонова, что старая учительница не в себе.

— А, что я, по — твоему? Старая маразматка? Нет! Леша! Я всех вас помню! Ну конечно тех, кто мне дорог был! А ваш то класс мне был дорог! И тебя я хорошо запомнила — Алексей Степанов. Ты хоть и постарел и много куришь, как я посмотрю, но, тем не менее, все таким же и остался — застенчивым мальчишкой! Эх, Леша, Леша!

— Хм, а откуда вы знаете — что я много курю? — удивился Алексей.

— А по твоей руке! У тебя пальцы в дегте — видишь эти коричневые пятнышки? — Василевская взяла Степанова за руку и, перевернув вверх его ладонь — кивнула.

Степанов с удивлением заметил, сто действительно на среднем пальце видно едва заметный след от никотина.

— Ну, вы впрямь, как мисс Мэйпл?!

— Ну, мне до нее далеко, но кое — чему, я на пенсии себя тренирую. Это интересно! Хоть многие соседи и считают меня сумасшедшей! — Василевская пристально посмотрела в глаза Степанову.

Тот не выдержал ее взгляда и отвел глаза. Причем он поймал себя на мысли, что Надежда Павловна ни как не похоже на сумасшедшую. В ее глазах чувствовался огонек рассудительности и анализа.

— Я так не считаю…

— Нет, ты минуту назад сомневался. Тебе этот Сазонов наговорил. Он конечно милиционер, но не сыщик. Участковый — это да. А вот искать преступников. Это не его! Жена у него хорошая женщина! — Василевская покачала головой. — Ну, что мы тут стоим?! Пойдем в дом! Там поговорим. Я ведь как понимаю — ты не за воспоминаниями сюда пришел?

Степанов кивнул головой. Василевская улыбнулась и показала рукой на дверь дома:

— Прошу! Чаю попьем! Надеюсь — у тебя пол часа то будет для старушки? — Надежда Павловна саркастично хихикнула.

В доме было тепло и уютно. Обстановка очень походила на городскую квартиру. Дорогая мебель, линолеум на полу. Жалюзи на окнах. Степанов, снял дубленку и, разувшись — прошел на кухню. Пахло пирогами и свежезаваренным кофе. Алексей втянул воздух ноздрями и, улыбнувшись — спросил:

— Вы гостей, что ли ждете?

— Гостей?! Хм, тебя и жду! Ты, что не гость что ли? — ответила Василевская разливая кофе по чашкам. — вот попьем кофейку свежего, порожки с капустой! Ты, кстати — руки, иди, помой!

Степанов улыбнулся и отправился мыть руки. И тут он тоже удивился. Сан узел был ничуть не хуже его городского. Горячая вода в кране. Кафель и ванна. Вернувшись на кухню, он спросил:

— А вы я вижу живете не чуть не хуже городских? Как это на пенсию то возможно?

Василевская поставила поднос с пирожками на стол и сев напротив Степанова, улыбнувшись — ответила:

— Да. Разве это возможно? Это внук мой! Он, все это делает! Вот дом отремонтировал, баню построил, сауну. На следующий год — вот бассейн во дворе вырыть хочет. Он ведь у меня бизнесмен. Работает в крупной фирме.

— Что для вас бассейн?

— Ага. Для меня?! Ты, что? Зачем мне бассейн?! Вот умру скоро, а дом то — все равно ему отойдет. Вот он и делает себе загородную дачу такую. А я вроде как тут ему помогаю, присматриваю за хозяйством! Но вроде я не обижаюсь! Молодец. Так бы и жила, с сортиром — на улице. А, тут, в общем — всем приятно и выгодно! Да ты ешь пироги то! Ешь!

Степанов, отхлебнул кофе из чашки и, посмотрев Василевской в глаза — тихо спросил:

— Ну, ладно, Поговорим лучше о деле?

— Поговорим.

— Вы, говорили Сазоновой, что знаете, кто убивает женщин в поселке?! Так это?

— Да.

— Ну, и кто же это?

— Хм, фамилию я назвать — конечно, не могу. Я не Кассандра и на Ванга. А вот человека могу назвать.

— Хм, как это?

— Ну, ведь не главное фамилия, главное кто это. А фамилию уж ты сам выясни. Я тебе только основное могу сказать.

— Ну, говорите. — Степанов вновь отхлебнул кофе.

Василевская задумалась и, посмотрев на плиту, покачав головой — ответила:

— Это мой ученик.

— Кто?!

— Да Леша. Этот человек — злодей мой ученик. Это бывший выпускник нашей школы.

— С чего вы это взяли?

— А он мне прислал весточку!

Степанов чуть не выронил чашку из рук. Медленно постави ее на блюдце Алексей переспросил:

— Весточку?! Вам?! Зачем?!

— Ну, этого я не знаю?! Может, злой — до сих пор, на меня?! Может — так просто, а может, он — тоже, как я начитался детективов, и немного играет! Этого я не знаю! — пожала плечами Василевская.

— Хм, интересно расскажите.

— В общем, так. Когда все началось в поселке. Я просто так ради нечего делать решила поиграть в старого детектива. Ну вот, ходила по поселку. Следила за мужчинами, ну на улице. Смотрела и однажды поняла одну простую вещь. Убийца живет в нашей округе. То есть на площади нескольких улиц. А еще проще. В том районе, где стоит наша школа. И убивает тех женщин, которые в ней учились.

— Как это? — не понял Степанов.

Рассуждение старой учительницы было больше похоже на бред.

— Да, вижу — ты ошарашен. Но вот только сначала. Я тебе, сейчас скажу одну вещь и ты — согласишься. А ведь это так просто.

— Говорите. А то, я действительно ничего не понимаю.

— Все убитые, а это вы еще не проверили — учились в нашей школе. Так вот, этот тип, прежде чем нападать — знал, на кого нападать. Он выслеживал их, причем знал. Все. Чем кто занимается. Кто кого ждет. Кто как работает, и кто когда поедет куда. Он, выслеживал — прежде чем напасть. Это сводило его нападения до максимального успеха! Провала быть не могло! Он все рассчитывал и все делал умело, если это можно так сказать! А что бы это делать, нужно жить в этом районе и быть не заметным. То есть, на тебя никто, не обращает внимания — ведь житель, и просто ходишь или ездишь по этим улицам. Такое мог делать лишь тот человек — кто тут живет.

— Хм, интересно. Ну, допустим — логика у вас есть. Есть, определенное зерно — в ваших домыслах. Есть — определенная истина. Но, с чего вы взяли, что он учился в нашей школе?

— Ха! С чего! — Василевская вскочила из — за стола.

Степанов даже вздрогнул от неожиданности.

— Вот ты говоришь, почему я взяла, что он учился в нашей школе. Да потому как я ходила по нашему району несколько недель и смотрела. Какие мужчины и кто живет. И выяснила!

— Что, что вы выяснили? — удивленно слушал ее Степанов.

— А, то, что живут у нас на улицах лишь те жители кто и жил! Никого вновь приехавшего за последние двадцать лет нет! Есть, кто уехал, а кто, что бы сюда приехал жить — новеньких нет! Поэтому то и все сходиться — этот человек просто должен был учиться в нашей школе!

— Вы хотите сказать, что провели свое расследование и выяснили — в районе нет приезжих?!

— Да, да! На конец то — ты понял! Нет! Нет приезжих! И тогда…

— Что тогда? — Степанов с волнением ждал ответа своей учительницы.

— И тогда я начала разносить записки всем мужикам в районе…

— Какие еще записки?! — спросил он удивленно.

— А такие — короткие. Я писала на бумажке, три слова — я. Знаю, кто ты!

Степанов чуть не поперхнулся кофе:

— Хм, просто так писали — я знаю кто ты? И что эти записки?

— А то, я их бросала в ящики. В почтовые.

— И что? — Степанов с ужасом ждал развязки рассказа.

— А ничего. В один прекрасный день я дождалась ответа. И какого!

— Господи! Надежда Павловна вы меня пугаете! Какого же вы ответа дождались?!

Василевская улыбнулась и повернувшись — достала из хлебницы какой — то сверток. Положив его на стол, перед Алексеем, она кивнула и гордо ответила:

— Вот смотри!

Степанов медленно развернул тряпку. Внутри ее лежал засохший пирог. Он был разломлен на две части. Вместо начинки в пироге были, какие то бумажки. Алексей бережно потянул за край мятого листа. Это был синий обрывок от школьного дневника. На помятой бумаге виднелись лишь оценки — две двойки и роспись учителя.

— Что это? — изумленно спросил Алексей у Василевской.

— А это так называемый расстегай. Пирог такой. Но вместо начинки у него вырванный кусок дневника школьника. Причем двойки, что ты видишь — поставила я. Это моя роспись! — гордо ответила Надежда Павловна.

Алексей рассматривал обрывок бумаги. Поводив пальцем по синему клочку, он спросил:

— А откуда вы знаете, то есть что это за дневник? Чей?

— Ну, вот этого я не знаю. Но я знаю одно! Этот убийца и насильник среагировал на мое послание. Он послал мне ответ, что он тоже знает, кто я! Прислал — положил в мой почтовый ящик, пока меня не было дома. Или ночью. В общем — я не знаю.

— Бред, какой то! И что?! Что за этим следует?

— А ничего! Это уже тебе решать! Что и кто?! Я. Вот тебе рассказываю. Что бы ты убедился — он учился в нашей школе! Он учился у меня! Он, возможно и тебя знает! И ты его…

Василевская печально улыбнулась и села напротив Алексея. Тот посмотрел на кусок засохшего расстегая и спросил:

— А. Что теперь, то? Кто мог это послать? Может это просто и почему. Это расстегай!

— Господи! Алеша! Да он среагировал. Вот только кто — я так и не знаю. Бумаг то я написала несколько сот. Сколько мужчин — столько и написала! Но этот тип оригинально ответил. Он, прислал мне, кусок страницы дневника — на котором, я ему когда то поставила двойку! Вот только вопрос — когда не знаю. Кроме двоек и моей подписи ничего нет! И запек он его в хлебе. Так что определить или отпечатки пальцев тоже вряд ли! А вот то, что он теперь знает, что я знаю — это факт. И это уже успех!

— Ничего себе успех! Так он вам метку послал! Что бы вы молчали и не совали своего носа! А то… Господи! Он же может вас убить! Если он понял, что вы догадываетесь. Что он ваш ученик — он вас убьет! Вам теперь защита нужна! — судорожно забормотал Алексей.

— Успокойся Леша! Хотел бы убить — убил бы! Это я получила пол года назад! Он бы со мной расправился! А так. Он тоже играет, Понимаешь, играет! Но я тебе помогла! Не правда ли? Теперь тебе легче будет его найти?!

— Пол года назад?! А, что вы не говорили? Не кому?

— Да ты что?! Я же Сазонову сказала — он посчитал меня сумасшедшей. Не поверил. Участковый хренов!

— Вот урод! Ладно, спасибо вам Надежда Павловна! Мне пора! С вашего разрешения я заберу этот пирожок с собой! — Степанов, встал из — за стола и, завернул расстегай, обратно в тряпку. — Говорите несколько сот. Мужчины учились со мной в школе? Ладно, это действительно уже что — то! — Степанов вышел в прихожую и одел дубленку.

Прежде чем открыть дверь он обернулся и тихо сказал:

— Обещайте мне одно! Вы никому больше ничего не будите говорить! И главное — вы ничего больше не будите делать сами! Хорошо?! И попросите вашего внука — вас забрать на две недельки отсюда… на всякий случай. До свидания! — он, не посмотрев на удивленную его быстрыми сборами учительницу — вышел из дома.

Учительница крикнула ему вслед:

— Помни — он учился с тобой, поэтому может знать — что ты делаешь! Алеша он может знать!

Степанов сел в «Волгу» и тяжело дыша, сказал Попову:

— Вова, сначала надо к Сазонову в отдел заехать. Потом срочно в управление!

Попов, хмыкнул и, заведя двигатель — мрачно бросил:

— Вот — ушел, такой, нормальный, настроение хорошее. А вышел — словно вас там касторкой напоили и сказали, что скоро у вас будет недельный понос!

— У нас будет недельный понос, если окажется, все правдой, что мне сказала моя бывшая учителка!

— А, что она могла вам сказать? Что родителей вызовет. Если вы не поймаете этого гада?! — ерничал Попов, но тут же осекся — увидев мрачное лицо Алексея.

В кабинете Сазонова было много народа. Шла стихийная планерка. Стоял гул возбужденных голосов. Но когда в помещении появился Степанов — все словно по команде замолчали и внимательно уставились на него. Алексей, немного смутился и, рассмотрев Сазонова — сидевшего в своем кресле за столом сказал:

— Нам надо поговорить Михаил Петрович, выйди, на несколько минут.

Сазонов, с неохотой встал из — за стола. Шаркующей походкой, вышел за Алексеем в коридор. Степанов посмотрел на него и улыбнулся. Михаил Петрович не ожидал такого и тоже с усилием натянул улыбку.

— Леша! Ты бы мог присоединиться к нам! Прервал такую планерку! Тут такое раскрыли! Ведь не спрашиваешь — что у Метелкина дома изъяли?! Не спрашиваешь! А я знаю — ты в прокуратуру ездил на меня жаловаться — а зря! Результаты обыска подтверждают мою версию! Мою! И я уверен — как только сперму этого козла обследуют — точно он окажется! Тогда тебе извиняться придется! — разразился монологом Сазонов.

Степанов хмыкнул и ответил:

— Ну, зачем же ждать — я сейчас извинюсь. Извини меня Михаил Петрович — был не прав, вспылил, в дальнейшем, такое — не повториться!

Сазонов удивленно посмотрел на Алексея и довольно хмыкнул:

— Что, Волчек тебе вставила пистон? Это, правда — она баба справедливая и нас в обиду не даст. Ну да ладно, я зла не держу! Чего ты меня в коридор то выдернул? Что уезжаешь?

Алексей кивнул головой:

— Да, надо съездить в город. В управе побывать и так по делам. А вернусь только завтра. Поэтому и зашел вот кое, что тебя попросить.

— Как вернешься — а зачем? Ведь вроде все! Что тут у нас делать то?

— Ну, Петрович, ты же знаешь правила игры! Покуда, дело официально — не закроют, покуда — все формальности не уладим, пока все свидетелей и потерпевших семей не опросим я тут у вас! Это приказ генерала!

Сазонов почесал подбородок и недовольно буркнул:

— Да, мать его, ладно! Что ты хочешь то?

— А, что ты там, у Метелкина то изъял при обыске?

— Да еще несколько сережек и колец. Думаю — они тоже все с убитых.

— А где нашел?

— Хм, где, где — под подушкой собака прятал! Мы постель перевернули — где он спал, вот тебе, пожалуйста — лежат!

— Что прямо под подушкой?

— Ну да! Алкаш! Совсем совести нет! На кровавом золоте спал! Сука!

— Да, прямо под подушкой… — загадочно вторил ему Степанов.

— А, что спросить то хотел?

— Ну, ладно! Мы с Волчек поговорили, так вот — она через меня, тебя просит кое, что сделать! Поручи кому ни будь из парней своих — из паспортного стола данные на всех мужиков взять — кто учился вместе с Метелкиным в школе. И всех убитых им женщин.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил Сазонов.

— Как это зачем? Ты, что не знаешь правил? А вдруг он еще кому золотые украшения отдавал? А вдруг у него сообщник был? Надо все до конца довести!

— А, ну ладно. Хм. Скажу. Выдернут. И все?

— Ну, пока все. И еще — а, что все убитые женщины тоже учились в одной школе с Метелкиным?

— Хм. Ну, вроде да. Я как — то не помню! Вроде да. Во второй. А что? Ему удобно было — наверное, их мочить то!

— Да конечно. Ну ладно. Раскручивай до конца. Я о тебе — кстати, полковнику и если будет возможность — генералу доложу. Скажу — есть такой честный мент Михаил Петрович, Сазонов — это он злодея вычислил. Вот только — не удалось поймать живым! Глядишь — премию солидную подкинут!

Сазонов с опаской посмотрел на Степанова и переспросил:

— Что, правда — скажешь? Без зла?

— Конечно Петрович! Конечно! Мне чужие заслуги не к чему!

— Ну, спасибо тебе! Я думал ты на меня обиделся! А ты я вижу — парень настоящий друг! — довольно буркнул Сазонов и растянулся в улыбке. — А, что касается мужиков, что в школе учились во второй — так к твоему приезду списки готовы будут. Я их лично Волчек отдам!

Степанов кивнул головой и похлопал Михаила Петровича по плечу:

— Ну, вот и договорились!

— Леша! Приедешь — сходим в баньку! У меня тут, девки есть — с детской комнаты милиции — так они хотят с тобой познакомиться! Ух, гульнем! Бабы — что надо! — старый милиционер цокнул языком.

Алексей посмотрел на него с иронией:

— А как же жена?

— А, что жена?! Мы же попариться — водки попить и все! — Сазонов многозначительно подмигнул Алексею.

Тот, кивнул в знак согласия и, двинулся по коридору — бросив на ходу странную фразу:

— Моли бога, что бы снегопада в ближайшее время не было!

— Что не понял? При чем тут снегопад?! Сазонов удивленно смотрел ему в след.

Всю дорогу Степанов проигрывал в уме весь предстоящий разговор с полковником Ивановым. Алексей словно прокручивая магнитофонную пленку, старался выстроить общение с шефом в нужном ему ключе. То, что сейчас в кабинете полковника он услышит, целый набор новых — неведомых ему матерных ругательств, Алексей не сомневался. Но, он, не хотел отвлекаться, на эти бесполезные и эмоциональные всплески полковника. Поэтому, раз, за разом, прорабатывал — беседу с Ивановым.

Когда «Волга» въехала в город, Алексей неожиданно повеселел. Насвистывая, какую то песенку — он открыл окно и закурил сигарету. Попов с удивлением покосился на Степанова и спросил:

— Вы. Что радуетесь, Алексей Иванович? Сейчас в управе то наверняка получите, очередную порцию нагоняя.

— Да плевать я хотел на этот нагоняй! Главное, что бы они сейчас мне помогли в одном дельце! — Степанов покосился на свои коленки.

На них лежал сверток, в котором, был, завернут — старый, черствый пирог, из дома Василевской.

— А чего это у вас? — Попов кивнул на сверток. — Закуска что ли?

— Да, закуска. С это закуской я думаю, мы себе и на выпивку заработаем! Рули! — Алексей подмигнул водителю.

Тот ухмыльнулся и потянулся к магнитоле.

— Только не Шнура!

— А у меня ничего больше и нет! — весело откликнулся Попов и ткнул по кнопке пальцем.

«…Эх дороги… уноси ноги… я шел по дороге..» — заревел Шнур.

Степанов невольно кивал в такт музыке.

Полковник Иванов сидел за своим столом — склонившись над бумагами. Перебирая листы документов, он практически уткнулся лицом в документы. На носу у полковника висели маленькие очки. Без кителя и погон он был похож на сельского бухгалтера.

Когда за спиной у Степанова хлопнула дверь — Иванов, не поднимая головы, тихо сказал:

— Садись, я сейчас. Волокита бумажная. Надо дела вот в порядок привести…

Степанов, тихо прошел к столу в углу кабинета и, отодвинув стул сел. Пауза затянулась, на несколько минут. Полковник, что — то тихо бормотал себе под нос — не замечая присутствия Алексея. Тот с улыбкой наблюдал за ним.

Наконец Иванов бросил на стол шариковую ручку и разогнувшись — устало потянулся, раздвинув в стороны руки:

— Ну, не пойму я, как это всякие клерки и бумажные черви всю жизнь сидят вот так, не разгибаясь! Ну, что там у тебя? — полковник внимательно посмотрел на Алексея.

Тот, заерзал на стуле и, опустив глаза — ответил:

— Ну, что, нечего пока.

— Ну, как это нечего? Мне докладывают — вы, там, какого то убийцу мертвого нашли? Мол, все раскрыто? А ты смотрю печальный? Я даже чуть было генералу не доложил о победе нашей… — сказал Иванов, с издевкой.

— Да нет, Павел Юрьевич — рановато докладывать.

— Что так? Результата что ли нет?

— Нет.

— Что вообще? А этот мертвый — кто он?

— Да, это не тот. Этот мертвый как я думаю — отвод. Ложный след. И нечего более.

— Хм, странно. Неужели, там, в Рогачево, орудует такой матерый волк? Что то, даже — как то, не клеится. — полковник говорил это тихо но сурово.

Степанов все ждал — когда он сорвется. Но громких криков из уст шефа не вырывалось. Напротив. Иванов спокойно — расслабил галстук на рубашке, и задумчиво, посмотрев в окно — печально сказал:

— Может Леша, тебе какая помощь нужна? Что там такое? Я помогу!

Степанов тяжело вздохнул.

— В общем да. Надо, кое, что тут поразмыслить. Вот пришел посоветоваться.

— Ну, совет это дело хорошее. Ладно. Кончим тут этот театр. Говори — что там у тебя?

— В общем вот. Главная улика. — Степанов положил на стол сверток с расстегаем.

Полковник покосился на сухой пирог и медленно встав, из — за стола, подошел к Степанову.

Не трогая, свертка, он тихо спросил:

— Что за сухари?

— Вот — я думаю. Это послание настоящего волка.

— Хм, а, что волки пекут пироги? — вновь, спросил Иванов с издевкой.

Степанов обиженно хмыкнул носом. Павел Юрьевич похлопал его по плечу и добродушно сказал:

— Ладно, Леша — не обижайся. Не обижайся! Говори, что там?

Алексей рассказал Иванову о его поездке в Рогачево. Полковник внимательно слушал и медленно ходил по кабинету. Он не разу не перебил Степанова, хотя его рассказ затянулся минут на пятнадцать.

Когда Алексей закончил рассказ — Иванов вернулся на свое место и сев в кресло закурил. Сделав — две глубокие затяжки, он хитро прищурил левый глаз и весело сказал:

— Ну, что же ты Леша! Говоришь. Что нечего не нарыл за два дня?! Вон сколько информации привез! Есть результат, хотя конечно и не такой — какой мы ожидали, но я понимаю — за два дня — такой клубок не распутаешь. Теперь вопрос — что собираешься делать?

Алексей пожал плечами:

— Хм, не знаю. Честно говоря — вот пришел к вам, за советом.

Иванов выпустил изо рта в очередной раз дым от сигареты и ответил:

— Тут нужен психолог. Причем хороший. Я вижу — у этого парня крыша едет. Но не просто едет, а как говориться с чувством, с толком с расстановкой! И пока он еще чего не наколбасил — его надо вычислить.

— Я, тоже так думаю. Но где найти психолога? У меня кроме наших — ментвоских, которые, только про канареек говорят — никого нет!

— Хм, психолог говоришь?! — Иванов задумался.

— Павел Юрьевич. Нужен, как говориться инженер людских мыслей. Таких, только — в Москве найти можно.

— Ну, зачем же ты так! Есть и в провинции специалисты, не все еще за рубеж свалили.

Иванов достал из стола большой блокнот в кожаном переплете и стал листать страницы.

— Вот, тут, у меня все телефоны моих старых друзей и знакомых. Есть среди них и один. Такой хитрожопый человечек с исконно русской фамилией. Психолог. Он уже лет двадцать пять, как в университете кафедрой заведует. Специалист что надо! Профессор.

— Хм, это хорошо. А как зовут то?

— Я говорю — фамилия исконно русская — Илья Моисеевич Рабинович!