СТОЯЛА противная июньская жара …NNN года. Юбилейный год восьмого десятка правления мудрого и дальновидного Верховного Правителя Народной Федеративной Республики товарища Лучезарного был отмечен огромным обилием тополиного пуха, передовых трудовых побед тружеников полей и заводов, очередной реформой партии и Госплана, а также праздничными декадами дополнительных распродаж дефицитных товаров. Народ республики был уверен, что уж этот год станет переломным в затянувшемся кризисе продовольственной нехватки.

Михаил Альфредович сидел в своём рабочем кабинете и разбирал новые поступившие истории болезней спецпациентов. Старенький скрипучий вентилятор, надрываясь, старался хоть как-то освежить душное пространство помещения. Его лопасти судорожно вздымали хиленькую волну душного воздуха, которая трепетала шторы щупповского кабинета.

За ночь в центр имени Топорыжкина поступили два партийных чиновника, курирующих общественный транспорт в Народной Республике. Щупп сразу понял, что очередная проверка народного контроля работает в этом министерстве, поэтому партийные бонзы и легли в его центр, чтобы переждать, пока ревизоры закончат проверять их ведомство.

Листая истории болезней, Щупп чётко понимал, что два этих здоровенных партийных «быка» решили устроить себе небольшой отпуск в виде приёма дефицитных витаминов и мимолётных романов с медперсоналом медицинского центра.

Шерстить же их подведомственную организацию общественного транспорта было за что. Щупп, как говорится, знал это на личном опыте. Михаил Альфредович не имел личного автомобиля (это вообще было роскошью в республике). Так же, как основная масса населения, Щупп ездил на работу на обычных городских автобусах.

Буквально сегодня главврач стал свидетелем противной сцены, разыгравшейся в маршрутном «скотовозе» (так называл Щупп городской транспорт). Доисторическая ржавая развалина, именуемая когда-то ЛИАЗом (что это было за название, никто уже точно и не знал), сделанная ещё в прошлом веке, скрипя и урча, везла сотню горожан по местам их «трудовых побед». Народу в салоне было много. На задней площадке пассажиры буквально висели друг на друге, методично попрыгивая на дорожных колдобинах.

Ездить в таких автобусах было в принципе просто опасно, но так как альтернативы попасть на рабочее место не было, приходилось терпеть эти кошмарные неудобства. На очередном ухабе грузная и объёмистая пассажирка весом в центнер неожиданно, скрипя, рухнула в образовавшуюся в полу задней площадки дырку. Ржавый гнилой металл не выдержал её веса. Но, к счастью, женщина провалилась только по пояс. Её ноги оказались на асфальте, а толстое тело продолжало оставаться в салоне автобуса.

Провалившаяся мадам дико заорала и схватилась руками за выступы в полу. Две здоровенные сумки с продуктами повалились в ноги к остальным пассажирам. Тётка, боясь, что её всю затянет под автобус, с кошмаром наблюдала, как человеческие ноги, обступившие голову, топчут багаж. Причём вторая её, нижняя, часть тела усердно работала. Ей приходилась со спринтерской быстротой бежать по дороге, чтобы сохранять равновесие. Спасало то, что автобус ехал медленно, от силы километров пятнадцать в час (быстрей он ехать просто не мог).

Неожиданно в салоне стали разгораться страсти. Но переживания пассажиров не были связаны со спасением провалившейся соседки. Двое молодых парней заключили пари на пару десяток. Один громко утверждал, что толстая тётка не добежит до следующей остановки, второй ему оппонировал, причём предлагая окружающим даже сделать ставки на то, что тётка домчится.

Игровой азарт даже заразил некоторых пассажиров, и они поддались на провокацию наглецов. Кто-то сунул деньги. Наблюдая за этой кошмарной сценой, Щупп пришёл в ужас.

«Господи, до чего мы докатились. И эта новая эпоха любви и справедливости?! Какой цинизм!» – подумал главврач.

А тем временем дыхание у провалившейся, но упорно бегущей тётки участилось до критического уровня, лицо её покраснело, глаза совсем закатились, изо рта вот-вот должна была хлынуть пена. Но, на её счастье, очередная остановка была близко. И тут произошло кошмарное. Один из спорщиков начал орать, чтобы водитель не останавливался и ехал дальше без остановки, пообещав шоферу 10 % от суммы сделки. Причём основная масса народа в салоне поддержала наглеца, оставшаяся часть пассажиров с ухмылками равнодушно взирали за разыгравшейся трагедией.

Михаил Альфредович стерпеть такого не смог, тем более что остановка, которую уже хотел было проехать водитель, была его. Щупп резко наклонился над несчастной толстой бабой и помог ей влезть внутрь автобуса. В душном салоне пронёсся возглас разочарования. А парочка спорщиков кинула на Михаила Альфредовича угрожающие взгляды, опалив его при этом резким алкогольным перегаром.

Автобус остановился, и Щупп с трудом выбрался на улицу. Боковым зрением он заметил, что хулиганы следовали за ним. Михаил Альфредович ускорил шаг. Идти предстояла через старый парк, на окраине которого и располагался медицинский центр им. Топорыжкина.

Щупп торопливо перебирал своими короткими ножками, затылком чувствуя два злобных взгляда преследователей. До медцентра оставались уже считанные метры, когда из кустов неожиданно выпорхнули две тени. Михаил Альфредович в растерянности остановился. Перед ним стояли те самые автобусные мужики, злобно сверкая мутными от пьянки глазами.

– Ну что, папашка, защитник справедливости?! Куда спешишь-то? – угрюмо молвил один из них, который был выше ростом.

Щупп в страхе попятился назад. Пожилой врач с детства боялся грубой физической силы, поэтому любая прямая угроза вводила его в панику. Второй хулиган, который был маленький и коренастый, медленно подошёл к Михаилу Альфредовичу. Щупп вновь почувствовал запах сивушного перегара.

– Ты чё, как рак, пятишься?! А?!!! – спросил он.

Стараясь внешне быть спокойным, Михаил Альфредович с трудом выдавил из себя нечто похожее на возмущение:

– Что вы от меня хотите?!

– Слушай, дядя, какого хрена ты влез? Зачем нам всё испортил?! Подумаешь, жирная баба пробежала бы ещё пару остановок! Мы бы хоть на опохмел заработали! – вновь прозвучал голос высокого.

Щупп удивлённо посмотрел на мужика и спросил:

– Молодые люди, неужели вам не жаль эту несчастную? Она ведь чья-то мать и жена, а если бы у неё сердце прихватило?

– Ты чё нам тут о сердоболии пургу метёшь?!!! – завопил коренастый. – Думаешь, она тебя за спасение добрым словом вспомнит?! Да если бы ты сам провалился, она бы первая на тебя бабки поставила! Понял! Первая! – и коренастый разразился противным хриплым смехом.

– В общем так, коль ты справедливый, давай, компенсируй нам убытки! – подвёл итог разговора высокий.

– Да! А то у нас шланги горят! – вторил ему коротышка.

Михаил Альфредович глубоко вздохнул, но спорить не решился и полез в брючный карман за кошельком. Достав из бумажника пару сотен, он протянул их обидчикам. Высокий медленно подошёл и, взяв деньги, сказал:

– Слушай, старик. Ты уже до седин дожил, а ума не нажил. Не лезь ты в нашем государстве в общественные разборки! Себе дороже будет! Честно говоря, я тебя в душе понимаю, но правды ты в этой жизни, по крайней мере, не увидишь, это я тебе говорю…

Хулиган говорил это с каким-то искренним сожалением. Щупп вдруг на мгновение увидел в его взгляде тоску.

«Господи, к чему идём?!» – подумал врач и, смачно плюнув на асфальт аллеи, поплёлся на работу.