Пролог

Человек бежал по пустой, ночной улице. Он знал, что скоро умрет. Он чувствовал это — холодным дыханием темноты, осеннего, промокшего асфальта. Ноги то и дело запинались о неровную твердь дороги. Каждый шаг давался неимоверными усилиями. Человек знал, что все — напрасно, но все равно, как по команде, переставлял ступни — пытаясь продлить на короткое мгновение — остаток, уже завершенной жизни. Смерть гнала его вперед и давала силы. Он не видел лица убийц, но ощущал их пронзительный и тяжелый взгляд, на своей — взмокшей от пота спине.

Они не торопились. Они играли с жертвой. Они знали — беглец их. Они лишь ухмылялись в мокрые от предвкушения скорой расправы — губы. Они выжидали момент. Темная, огромная машина — почти бесшумно катилась — давя жухлые желтые листья на мертвом, осеннем асфальте. Хруст тоненьких стебельков звучал страшной какофонией адской охоты.

Беглец неожиданно встал и словно назло загонщикам — побежал навстречу. Охотники не сразу оценили его маневр.

Один из них — толстый здоровяк с лысой, отполированной — опасной бритвой головой, ехидно усмехнулся и противно цыкнул — пустотой дупла, гнилого зуба:

— Ты, смотри сука! Героем — сдохнуть хочет! Сейчас я ему устрою двадцать восемь панфиловцев! — волосатая рука, рванула за кривую блестящую палку рычага переключения передач.

Огромный тяжелый джип, противно взвизгнул, как кастрированный кот, перед случкой. Пробуксовав толстыми протекторами по дороге, он дернулся, как ужаленный шершнем бык. Двести пятидесяти сильный мотор заурчал — чревом, гигантского людоеда и выплюнул — противную, сизую, слюну — из глушителя. Темная туша машины понеслась навстречу беглецу. Тот, увидев приближение — металлического монстра, остановился и, посмотрев по сторонам — закрыл глаза.

Сидящий радом с толстяком — худой и маленький мужичек — нелепо свел брови, словно нахмурившись от противной неизбежности — предстоящего убийства:

— Толик? Ты его — что, давить будешь? Ведь шеф сказал, не каких следов! Не каких! А ты сейчас на асфальте оставишь целую кучу костей, лужу крови и размазню из мозгов! Кто асфальт то мыть будет? Я что ли? Или ты?!

Толстяк — уныло посмотрел на напарника и, противно икнув — надавил на педаль тормоза. Машина — пошла юзом по асфальту и, словно, упрямясь хозяину — взвизгнула покрышками.

— У!!! Мать твою! Леший! Вечно ты под руку бурчишь! Ты со своей жалостью и аккуратностью скоро сам на его месте окажешься! — толстяк достал из — под мышки красивый, блестящий пистолет и, дернув затвор — потянулся к дверке автомобиля.

Беглец, открыл глаза, услышав — что машина, остановилась. Он не хотел этого. Он уже настроился на смерть. Но она вновь над ним издевалась — оттягивая расправу. Беглец покачал головой и вновь побежал. Он двигался на огромный силуэт убийцы — широко расставив руки.

Толстяк — оценил его смелость и, опустив пистолет — ждал приближения. Он видел безумные глаза жертвы. Он чувствовал запах адреналина в его крови. Но тут произошло неожиданное.

Впервые за долгие годы — толстяк ошибся. Он недооценил обреченного человека. Беглец — выдернув на последнем шаге из — за пазухи тонкую, почти невидимую металлическую спицу. Подпрыгнув, он — вонзил ее в бугристое и, колышущееся от дыхания толстяка брюхо:

— Вот тебе мой последний привет Тосик!

Толстяк не понял — что произошло. Слабое жжение в районе пупа — сначала даже позабавило его. Но когда следующий удар спицы вонзился ему в правый глаз — бесформенный, заплывший жиром мозг протрубил опасность. Но было уже поздно. Кровь темным фонтаном хлынула на черную футболку.

— Ааа! Уууу! — взвыл толстяк.

Его — не то рев, не то крик — был глухим, от кровавой пены. Третий удар спицы пришелся в шею. Огромная туша, ослабев от боли — покачнулась и рухнула на асфальт. Беглец вдруг понял, что не все еще потерянно. Он отпрянул от убийцы и, согнувшись в пружину — прыгнул в сторону. Но в момент полета — тупая и горячая от пороха пуля — пробила ему висок. Беглец, словно сбитая охотником птица — рухнул в желтую и мокрую кучу листьев. Через секунду глухой щелчок повторного выстрела беспощадно добил его.

Худой и маленький мужичек, посмотрев на бездыханное тело беглеца — почесал свою макушку длинной железной колбасой пистолетного глушителя. Тяжело вздохнув, он — покосился на истекающего кровью напарника:

— Ну, что боров траханный?! Доигрался хрен на скрипке?!

Толстяк хрипел и с надеждой смотрел на него помутневшим от боли оставшимся целым — глазом. Его губы дрожали, сбрасывая пузырьки, вспенившейся крови:

— Леший!!! Помоги!!!

Тот, которого звали — Леший ухмыльнулся и равнодушно развел руками:

— Ты же знаешь правила!

— Леший… помог…. - последние буквы толстяк недохрипел.

Он, дернулся — сто пятидесяти килограммовым весом и, нелепо вытянув ноги — затих. Леший, тяжело вздохнул и, нагнувшись над напарником — взял его блестящий пистолет и вложил в его руку — другой с глушителем:

— Прости Толик! Так надо! Хоть на покое толк от тебя будет! Спи красавец! — оглядевшись вокруг — Леший сел в огромный автомобиль и хлопнув дверкой — надавил, что есть силы на педаль газа.

Через, несколько секунд — огромная туша машины, растворилась, во мгле, осеннего вечера.

 

Глава 1

— Альберт Земский? — спросил противный голос в трубке.

— Да, что надо? Кто говорит?

— У вас есть брат — Сергей Земский?

— Ну да, а что? Вы, что — из налоговой?

— Нет. Из милиции. Отдел по расследованию убийств.

— Хм. Чего — ради? Мой брат — журналист, а не убийца? Хотя конечно мочит своими статьями людишек. Но это все виртуально! Он киллер журналистский! Газетокиллер мать его! Ха! — попытался отшутиться мужчина, но тут же понял, что у него плохо получилось.

— Не до шуток! Зря вы так! Когда я вам скажу — следующую фразу вам будет грустно!

— Что надо то? — мужчина насторожился. — Какого черта? Это, что — розыгрыш братца?! Так я вас мать вашу, за версту чую? Или — Людка накатила? Передайте ей, что я все равно не приду! Ха! — мужчина швырнул зло трубку телефона. — Ублюдки! Думают Алика развести! Хрен вам! Хрен! Суки! — мужчина погрозил кулаком телефонному аппарату.

Тот, словно обидевшись — противно задрынькал вновь.

— Ну что еще?! Я же сказал — на такую дешевку не покупаюсь!

— Нет! — пробубнил все тот же противный голос. — Альберт, вы не бросайте, пожалуйста, трубку! Я вас официально предупреждаю вам срочно нужно явиться в рубоп! В отдел бандитизма!

— Хм?!! Зачем? — мужчина с ужасом понял, что его не разыгрывают.

— Видите ли — вашего брата сегодня утром нашли с двумя дырками. Одна из них в голове. Он убит. Сейчас мы начали расследование и вы нужны нам для опознания тела. Срочно приезжайте! Алло вы меня слышите?!!

Но мужчина не отвечал. Он с удивлением смотрел на пластмассовую решетку телефонного динамика и мучительно впитывал страшную информацию.

— Алло!!! Альберт!!! И еще — подготовьте мать! Мы ей сообщать не стали! По нашим данным — у нее плохое сердце! Так, что вы уж сами — говорите ей! Мы вас ждем — чем, быстрее, тем лучше! Наш адрес вы прекрасно знаете! Управление рубоп. Третий этаж. Старший оперуполномоченный Хвалько! До свидания!

Мужчина тяжело вздохнул и положил трубку на аппарат. Он почувствовал, что пластмасса от руки стала горячей.

— Алик? Что случилось? — игриво спросил женский голос.

Но мужчина не ответил. Он тяжело завалился в кресло и застонал, закрыв глаза. Женщина испуганно подошла к нему и вновь спросила — тронув за плечо:

— Алик? С тобой все в порядке? Кто тебе звонил? Эфир скоро. Нам торопиться надо! Попов икру метать начнет через пару минут.

— Света, я не смогу дальше монтировать. У меня горе. Брат погиб. Срочно вызывают в рубоп на опознание. Надо ехать. Извинись перед Поповым, но сегодня мой репортаж не выйдет в эфир.

— Ой! Господи! Сергея убили! — Светлана, прикрыла рот ладошкой и заплакала. — Иди, конечно, что сделаешь! Иди! И позвони! Сразу же! Как только, что ни будь, узнаешь! Позвони! Я прошу! Может чем, мы помочь сможем!

— Хорошо Света. Хорошо! — мужчина, тяжело вздохнул и, одев, куртку, вышел из комнаты.

На столе уныло пищали монтажные мониторы. На одном из них весело улыбалась маленькая девочка.

Альберту Земскому было тридцать шесть. Он работал репортером на городском телевидении. Среднего роста с открытым лицом, Альберт был похож на одного из множества актеров второго плана из Голливуда. На тех, кто постоянно играют классных парней, но которых, запоминают, только по красивым улыбкам, а фамилии не помнят.

Всю жизнь, Земский был связан с информацией, и иногда перенасыщенность ее заставляла его делать глупые поступки. Альберт, мог запросто уехать, на несколько дней в деревню и скрываться там от общения с людьми. Мог, напившись коньяку, в ресторане, пристать там к жене вице мэра, которая ужинала со своим мужем и признавшись ей в любви потребовать, что бы она развелась.

Иногда такие выходки заканчивались большими неприятностями. Альберта не раз колошматили на улице и сажали в милицию на несколько суток. Но всегда ему все сходило с рук. С работы его не выгоняли за талант умело делать репортажи и разыскивать информацию. Вице мэр после нескольких недель приглашал съездить на дачу и попить водку в компании длинноногих девиц, а его жена тайно звонила на работу к Альберту и извиняясь, за ревность мужа — приглашала на тайное свидание.

Но сегодня, Альберт понял, что везение кончилось и, судьба устала терпеть его выходки. Земскому, казалось, что его брат Сергей — ответил сполна за его грешки. А ведь Сергей, в отличии от него — был совершенно рассудительным и спокойным человеком и никогда, не каких глупостей не делал. Напротив — был женат, имел двоих детей и считался образцовым семьянином. Работал Сергей обозревателем в одной и влиятельных газет города. И, скорее всего, профессия пишущего журналиста сделала его таким. Но теперь Сергея не стало. Его, а не Альберта! Почему?! За что? Что за страшная несправедливость!

Алику по дороге в УБОП казалось, что все это не правда. Что все это, какое то недоразумение. Что это всего лишь страшный розыгрыш. Земский надеялся, что, зайдя в кабинет, какого то Хвалько — увидит там брата, с кучей веселых ментов, дико регочущих над его наивностью и доверием. Но это была только надежда, хотя надежда, конечно — умирает последней. Надежда очень живуча.

— Вы когда последний раз видели своего брата? — суровый взгляд толстого мужчины буравил Альберта.

Глубоко посаженые глаза, поперечные морщинки на переносице, короткий бобрик ментовской стрижки и ухмыляющийся рот. Земский — хотел, было нагрубить, но, внимательно посмотрев на собеседника сдержался. Он понимал — наглый мент провоцирует его на психологический срыв, поэтому Альберт ответил сдержанно и достойно.

— Простите. Вы, представились — старшим оперуполномоченным Хвалько?

— Хм, да? А, что такое?

— Да ничего! Вы мои документы посмотрели, а я ваши нет. Будьте добры — покажите мне ваше удостоверение.

Хвалько, тяжело вздохнул и, откинувшись на стуле, покачал головой. Почесав лоб, кончиками пальцев — он засунул руку в карман и протянул красные корочки. Альберт, взглянул в них для проформы, так. Он — дал понять Хвалько, что напор с ним, не пройдет. Даже в такой трагичной ситуации — журналисты умеют держать удар. Хвалько, это оценил и, убрав корочки в карман, сказал уже более доброжелательным голосом:

— Извините, Альберт Петрович, меня зовут Игорь, Игорь Иванович, можно просто Игорь. Я не люблю по отчеству. Кажется, если начали называть — значит, скоро, попрут на пенсию. Если хотите курить — пожалуйста! — Хвалько пододвинул к краю стола массивную пепельницу в виде головы Дзержинского.

Земский, с удивлением посмотрел на нее и, достав сигарету закурил. Выпустив дым, он тихо спросил:

— А, что нынче — ценности сменились?

— А, вы про Дзержинского? Да нет! Просто вот эту вещицу изъяли на квартире у одного вора в законе. Он, сволочь — туда, презервативы использованные, даже кидал. У меня вот в кабине осталась, просто иногда вот — пепел стряхиваю. Но это, так. Иногда.

— Понятно. Что-то у нас беседа не туда пошла. Может лучше о главном.

Хвалько, кивнул головой и вновь, почесав лоб — тяжело вздохнул:

— Конечно, конечно. Вы извините. Но мне придется задать вам несколько неприятных вопросов. Потом я выслушаю вас. Хорошо?

— Я слушаю вас Игорь.

— Вы когда последний раз брата видели?

Альберт задумался. Глубоко, затянувшись сигаретой — он выпустил дым. Господи — стыдно признаться, он не помнит, когда видел последний раз брата. Неделю или полторы назад. Где это было? По моему — в мэрии, они встретились на одной из пресс конференций. Альберт как всегда спешил и даже не успел толком поговорить с Сергеем. Он даже не спросил его как дела. Как его семья. Господи. Как это страшно.

— Так, когда? — Хвалько опять стал хмурым.

Его, напрягла пауза Земского. Альберт, вновь тяжело вздохнул и, посмотрев на бронзового Дзержинского, запачканного табачным пеплом, тихо произнес:

— Я не помню. Если честно.

— Как так? Вы не помните, когда вы виделись с братом? Вы, что поссорились?

— Хм, ну почему поссорились? Не помню и все?

— Так не может быть! Это не ответ.

— Хм, наш разговор, что перерос в допрос?

Хвалько стукнул по столу своей пухлой ладошкой:

— Хватит! Перестаньте! У вас брат погиб! Причем погиб весьма странно! Я веду это дело! Я всю ночь работал! Еще куча работы предстоит. А, вы мне тут концерты пытаетесь закатить! Хватит! Говорите! Когда? Вспоминайте! Черт возьми! Мне нужен хоть какой то ответ!

— Хм, заметьте — брат погиб у меня, а не у вас. Это первое. Второе — я хочу знать как? Вы мне пока ничего не сказали, только, что его застрелили. Я хочу знать, что вы предпринимаете.

— А вот это пока не ваше дело! Вы — даже не хотите мне помочь, в малом! Сказать, когда, виделись с братом и, что он вам говорил. Пока оперативная информация — все, что я нарыл. А нарыл я — мало. Очень мало — поверьте! — Хвалько вновь превратился в противного и нудного мента.

— А, вы так со мной не разговаривайте! Не забывайтесь! Я не подозреваемый! А вы не прокурор в тридцать седьмом!

Хвалько тяжело задышал и отвернулся к окну. В кабинете повисла пауза. Через некоторое время, Земский, затушив сигарету об Дзержинского — печально сказал:

— Я честно не помню. Честно. Какого числа не помню. По — моему, в мэрии. Точно в мэрии. Мы виделись все несколько минут. О чем говорили, так смутно. Кажется о всякой ерунде.

— Сейчас всякая ерунда важна. Поверьте. Надо вспомнить, — пробурчал Хвалько, не отрываясь взглядом от окна.

— Хм, ну по — моему, он сказал, что дома все в порядке. Собака вроде как у него ощенилась. И все. Я так и не стал спрашивать больше ничего. Времени не было.

— Понятно, — Хвалько, тяжело вздохнул. — Значит, у вас с ним, напряги, в отношениях были.

— С чего вы взяли? — удивился Альберт.

— Ну, как с чего. Он ваш брат. Старший. Вы должны, были быть — не разлей вода. Оба жургалюги, — простите журналисты. Обмениваться, информацией должны. А вы — не то, не се! Собака ощенилась. Ерунда это. Так, вроде как разговор поддержать.

— Хм, вы правы. Разговор поддержать. Но напрягов, у нас с ним не было, как вы говорите. Просто у него своя жизнь — у меня своя. Вот и все. У него семья дом, у меня другие интересы.

— Какие, если не секрет? — Хвалько, метнул на Земского — не добрый взгляд.

— А вот это — вас уже не касается.

— Напрасно. Касается! Касается. Сейчас все касается. Мне убийцу найти надо.

— Ну, так и ищите! Причем тут моя личная жизнь? Вы, что заподозрили, что я с братом поссорился и его убил потом? — раздраженным голосом спросил Земский.

— Ну, нет, конечно. Нет. До этого не дошло. Но вот ваша личная жизнь — могла стать причиной смерти брата. Бывает и такое. И такая версия рассматривается.

— Что?! — Альберт, вскочил со стула, но тут же остыв сел на место. — О чем это, вы намекаете?!

— О том, Альберт Петрович. О том. Я, кое — какие, справочки, о вас навел. Так вот, роман у вас был, с женой очень влиятельно человека. И мне кажется, вас могли побить за это. Не так ли?

— Что? Что вы несете? Мои романы? И убивать за этого человека? Да бред это! Бред! Не может этого быть, тем более — этот, как вы говорите влиятельный человек, теперь мой приятель. А жену свою он простил. Но главное — не было ничего у нас. Не было. Это просто фарс. Фарс и не более того!

— Хм, как знать, как знать, иногда фарс перерастает в реальность, и такое в жизни бывает, — загадочно ответил Хвалько.

— Послушайте Игорь, давайте откровенно. Вы, что — про вице мэра, всерьез?

Хвалько, задумался, ответил он не сразу. Закурив, он вновь посмотрел в окно и, помолчав — тихо сказал:

— Да нет. Просто вот хотел от вас услышать. Нет, конечно. Так, проверка.

— Да, вы, что тут, с ума сошли? У меня брата убили — а вы про мои любовные похождения спрашиваете? Если разговора не будет, давай те, что там дальше у вас по плану? В морг? Я хочу видеть брата. Говорить — о всякой ерунде мне не хочется, да и времени нет. Маму вон еще подготовить надо. И похоронами заниматься.

— Нет, Альберт Петрович, нет. Все — не ерунда. Я вас об этом не для праздного любопытства спрашиваю. Все очень важно. Все!

— Не пойму, куда вы клоните? У вас, что, есть серьезные зацепки по вице мэру?

— Нет. Боже упаси. Нет. Просто я хотел услышать от вас реакцию — как вы сами то к этой версии можете отнестись.

— Да, как я могу к этому отнестись? Бред это и все! Бред!

— Понятно. Закрыли тему. Но вот жаль, что главное то вы мне не говорите. Вернее не знаете. Что там ваш брат в последнее время копал на работе?

— А, что он там копал? — изумленно переспросил Земский. — Что он мог копать. Работа как работа. Печатал статьи. Обозреватель он был. О политике, об экономике. Он довольно толковый обозреватель был. Даже как-то страшно говорить был, у меня все еще в голове не укладывается.

— Соболезную я вам конечно. Но работа у меня такая. Копаться в трупах и их личных и производственных жизнях и связях. А о том. Что он не чего, не копал, вряд ли. Есть один фактор. Есть. Но я пока не как не могу это связать. Вот почему я и спрашиваю. Он вам ничего такого — про работу не говорил?

Земский насторожился. В словах Игоря он почувствовал искренность, подумав, он ответил:

— Знаете. По — моему, он, что то сказал, я вот сейчас после ваших слов вспоминаю, была фраза. Одна. Но я тогда значения этому не придал. А он действительно это сказал. Я вот сейчас только вспомнил.

— Что за фраза? Говорите? — Хвалько напрягся.

— Он, сказал мне тогда, что, он — наконец то нашел настоящую тему. Не все мне звездой экрана быть. И все. Я посмеялся. Что за тему, не понял. Но смешно стало. А он обиделся. И говорит — вот это я точно помню — если помнишь, первым журналюгой погибшим Холодов был, а не Листьев. Вот. Я вновь рассмеялся. И ответил, что он не Холодов, и его точно не взорвут и сейчас не середина девяностых, когда беспредел был. Да, но это вес так — было в разрезе шутки. Мы всегда с ним так шутили. Я его подкапывал. Говорил, мол — вам писакам и делать то много не чего не надо. Сходил не прессуху. По интернету текст отправил и все. А с твоими темами о политике и экономики так и вовсе, пришел, написал — отправил с ноутбука готовый пресс релиз, напачкал туда кучу умных слов и все! Но — это, поверьте, все каждый раз с ним при встрече повторялось. Он тоже, на до мной шутил. Мы шутили. И в последний раз. Все так же и было! Господи! Теперь то я понимаю — что, что-то не так у него было! Господи! Почему я тогда его не чего не спросил?!

— Вот видите, Альберт Петрович, как вы мне много рассказали? А сами в начале молчали. Нервничать стали. А тут такое. Это уже, что — то.

— А, что, что это? Он, что за тему, какую то, взялся, за которую его могли убить? Скажите, что за тема?

Хвалько, затушил сигарету и, выпустив дым — убрал со стола документы:

— Ну, а вот на счет темы. Я то у вас и хотел спросить. Но как вижу теперь, вы и о ней не знаете. А зацепочка — есть, конечно. Но пока о ней вам рано знать. Вы человек я смотрю впечатлительный и журналист к тому же, можете все испортить. Все пойдет на перекосяк. Тогда ничего не раскроем. Да и нам в морг пора, — Хвалько посмотрел на часы на руке.

— Что, вы не хотите мне говорить, что знаете? — Альберт, встал, со стула и, оторопело посмотрел на опера.

— Пока, Альберт Петрович, нет. Я вам ничего не скажу. А сейчас поехали в морг. Поехали. Нас ждут. Да и тело потом забрать сможете для похорон. Вы ведь его домой повезете? Или сразу на кладбище из морга?

— Что? Конечно, заберу. Заберем. Господи! Неужели — все, правда? — Земский, покорно, поплелся — за Хвалько в коридор.

На столе в кабинете одиноко остался стоять бронзовый Дзержинский, из его дырявой головы зловеще струился тонкий дымок.

На ступеньках краевого морга рыдала молодая женщина. Ее стройное тело дергалось в судорогах страданий. Плечи, словно спрятанные крылья — тупыми выступами шевелились после каждого вздоха. Женщина — стояла, низко опустив голову — опершись одной рукой на грязную кирпичную стену. Проходившие мимо люди сочувственно кидали печальные взгляды, но подходить к ней не решались. Возле морга, было много страданий каждый день и, поэтому такая сцена никого не удивляла.

Альберт узнал плачущую на ступеньках женщину издалека. Когда служебная «Волга» Хвалько выехала из — за поворота. Он, вздрогнул и, схватив милиционера за плечо — грубо спросил:

— А Ирине — кто о смерти Сереги то сказал? Почему ей сказали и отправили одну?!

Хвалько удивленно повернулся к нему с переднего сиденья:

— Какой Ирине?

— Ну, Ирине, Земской — жене Сергея, брата моего! Вон она — стоит на ступенях и, как вижу, рыдает! А рядом то не кого нет!

Хвалько тяжело вздохнул:

— А вот это еще один сюрприз. По крайней мере — я точно ей не сообщал. Но сейчас мы пойдем и узнаем. Только я вас Альберт Петрович попрошу — вы сами с ней пообщайтесь! Так лучше будет. А я рядом постою. Послушаю.

— Понятно! Чужими руками всю работу сделать хотите! Ладно — сделаю все сам! — зло бросил Альберт и открыл дверку автомобиля.

— Ну, зачем так. Просто так лучше, — виновато бросил ему в спину Игорь.

Земский, подошел к плачущей женщине медленно. Он не знал как себя повести. Ирина сама увидела его. Подняв голову — она внимательно посмотрела на Альберта красными от слез глазами. Ее губы тряслись. Альберт испугался. Ирина — взвыв, бросилась к нему на шею. Ее беззвучный до этого плач прорезался страшными криками рыданий:

— Господи! Алик! Алик! Горе то, какое! Господи! Господи! Аааа!!!

Земский, погладил Ирину по спине. Он поймал себя на мысли, что не знает — что сказать. Но, Ирина, и не ждала от него, не каких слов утешения, она просто рыдала. Эхо ее вскриков отражалась от стен соседних дворов. Женщина выплескивала свое горе на плече у Альберта. Через пару минут, она немного успокоилась и, оторвавшись от Земского, вытерла глаза платком.

— Понимаешь Алик, понимаешь, вот так! Вот так! Я говорила ему! Он не верил!

— Ирочка, успокойся родная! Успокойся! Что ты ему говорила? Что?

— Я говорила — не ходи ты на эту встречу! Не ходи! А он не послушал — посмеялся, говорит — вон Алька и не такие сюжеты делает, и ничего! Никто его не трогает. Жив здоров. Что я хуже. Вот схожу. Посмотрю. Может и делать то ничего не буду, может это все — вранье, какое то!

— Ирочка успокойся. Успокойся. Какая встреча? Какая? Я ничего не знаю? Кто его позвал.

— Да я тоже не знаю. Мужик, какой то бизнесмен, говорит — статью хочет заказать интересную, денег обещал и много сенсации! Вот и все! Он мне толком то ничего не рассказал. А утром позвонили! О Горе то, какое! Горе! Господи! Сереженка!

Ирина вновь забилась в рыданиях на плече. Земский, краем глаза увидел, что рядом стоит Хвалько. Бросив на него суровый взгляд — Альберт, спросил у Ирины:

— Кто позвонил то? Ира? Кто позвонил?

— Да милиция, из милиции какой то тип позвонил и сказал, что моего мужа увезли в морг. Вот и все, сказал, что могу приехать и забрать его. Что он погиб. О горе!

Альберт вновь погладил Ирину по спине и, отстранив ее от себя, ласково сказал:

— Ирочка, крепись! Мы тебя не бросим! Чем, сможем — поможем. И детям, и тебе. Но, сейчас главное, не в падать, в панику. Дети не должны видеть тебя сломанной. Им тоже тяжело будет. Поэтому возьми себя в руки. Сергей достоин, что бы ты в эту тяжелую минуту не сломалась.

Ирина всхлипнула и вытерла глаза платком. Она немного успокоилась и ответила хрипящим голосом:

— Я знаю, Алик, я знаю! Но это так тяжело! Так тяжело!

— Ира, я с тобой!

— Спасибо тебе Алик! Спасибо! Сережа — очень любил тебя! Очень!

— Да, я знаю. Но сейчас Ира я хочу тебе представить человека, который будет заниматься расследованием убийства Сережи.

Ирина с надеждой посмотрела в глаза Альберту. Тот, кивнул, на рядом стоящего Хвалько. Игорь внимательно смотрел на ее реакцию. Женщина — словно собрав себя в руки — натянуто улыбнулась:

— Здравствуйте!

— Это майор Игорь Иванович Хвалько — старший оперуполномоченный убопа.

— Мои соболезнования Ирина Павловна, — пробурчал милиционер.

— Спасибо. Спасибо. Неужели есть шансы найти убийцу? — грустно спросила женщина.

— Хм, шансы есть всегда. А идеальных преступлений не бывает, — Хвалько тяжело вздохнул.

— Дай Бог. Дай Бог. — Ирина снова заплакала.

— Ирина Павловна, мне конечно не удобно, но это моя работа. Сейчас вы должны со мной пройти в морг и опознать вашего мужа. Это конечно страшная формальность, но без этого нельзя — таков закон.

Ирина, смахнула слезу со щеки и, тяжело вздохнув — печально улыбнулась:

— Ну, что ж — если так требует закон — я готова.

— Тогда нам нужно идти. Нас ждут. — Хвалько указал рукой на дверь морга.

Альберт посмотрел на нее как на вход в преисподнюю. Там, за темным прямоугольником, казалось — затаилось зло. Земский покосился на Хвалько и робко спросил:

— Игорь Иванович, а можно я туда не пойду? Может Ирины будет достаточно? Я с детства это заведение боюсь! Ира. Ты сможешь вовнутрь без меня сходить? Или я обязательно нужен? Просто я не смогу! Я не смогу смотреть на него в таком виде! — у Альберта дрогнул голос.

Ирина, с пониманием посмотрела на Альберта и, погладив его по плечу, ласково сказала:

— Ну, что ты Алик. Что ты! Конечно. Я сама не хочу, что бы кто — то из родни — видел его в таком виде! Не хочу.

Хвалько пожал плечами:

— Ну, в принципе — тут супруга есть, и я думаю, этого будет достаточно для протокола.

— Спасибо. Тогда я вас подожду здесь. Посижу — вон там, на лавочке, — Альберт кивнул на маленький скверик в углу двора.

— Хорошо! — Хвалько решительно открыл дверь и пропустил вперед Ирину.

Та, с трудом переступив через порог, растворилась в темноте помещения. Хвалько шагнул следом. Дверь, противно скрипнув — захлопнулась за ними.

Пока шло опознание, Альберт сидел на лавочке, закрыв глаза. Откинувшись на спинку — он, словно провалился в пустоту. Мысли — крутились в голове, словно страшная карусель. Они переплетались и путались. Никакой логики. Лишь одни обрывки воспоминаний. Вот — Сергей маленький. Вот — он, уже закончил школу. Вот — он, в институте. Вот его свадьба, рождение ребенка. Сумятица. Какие то рваные картины жизни брата. Защемило сердце. Господи — как хрупка жизнь человеческая. Сознание отказывалось воспринимать, что Сергея уже нет. Что за страшная осень?

— Земский? Ты ли это? — окликнул его женский голос.

Альберт, вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стояла эффектная дама в черном кожаном плаще. Стройные ноги и туфли на высоком каблуке. Темно каштановые волосы. Внимательный взгляд. Земский, с удивление разглядывал незнакомку. Та, печально улыбнувшись, подошла поближе.

— Ну, что не узнаешь? Неужели я так постарела?

— Простите — мы знакомы?

— Еще как! — женщина присела рядом с ним на краешек лавки.

Альберт непроизвольно отодвинулся, продолжая рассматривать незнакомку. Его взгляд непроизвольно упал на темно — синий китель. Пологи не застегнутого плаща женщина откинула в сторону.

— Вы сотрудник прокуратуры?

— Да, — дама, достав из кармана сигарету — эффектно щелкнув зажигалкой — подкурила ее, — Ну, вспомнил?

— Простите, не могу, — Альберту вдруг стало стыдно.

Он всегда стыдился. Когда женщины спрашивали его — помнит он или нет. Такое было не раз. Обычно Альберт не произвольно врал — говоря, что — он, конечно, помнит, и потом в процессе разговора — освежал свою память. Альберту казалось, что сказать человеку, что он его не помнит — значит, обидеть его. Но на этот раз он сказал правду. Просто в этот момент ему было все равно, что подумает о нем — эта прокурорская дамочка, в кожаном плаще.

— Ну, хорошо, тогда я представлюсь. Елена Петровна Воропаева. Старший следователь по особо важным делам краевой прокуратуры, — дама вновь с любопытством посмотрела на него.

Альберт, пожал плечами и, опустив глаза — ответил:

— Простите, но и это мне ничего не говорит.

— Ну, Алик, ты даешь! — обиделась женщина. — Хорошо. Тогда я назову свою девичью фамилию — Безрукова.

Альберт, вздрогнул. Это была Ленка Безрукова. Его институтская любовь только на двадцать лет старше. Нет — она не постарела. Она просто стала женщиной. Женщиной в самом рассвете сил. Земский, с удивлением рассматривал Воропаеву и не мог произнести и слова.

— Алик, ты что, так и не узнал?

Альберт, тяжело вздохнул и, зажмурив глаза — стукнул себя кулаком по коленке:

— Господи! Ленка! Неужели — это ты! Господи! Лена! Сколько лет! Никогда не думал, что мы встретимся вновь!

Воропаева печально покачала головой:

— Да, пятнадцать лет, как и не было!

— Постой! Ты же вроде в Новосибирске жила? Мне так говорили. Как ты тогда меня кинула и выскочила замуж за своего — ну того лейтенанта — мента, которому я еще морду, набил. Увел тебя у меня — как цыган лошадь! Так и все! Вроде вы уехали. А как же он? Как ты? Ты, что тут делаешь?

— Ну, ну! Засыпал вопросами, — ухмыльнулась Воропаева. — Вот вернулась в свой родной город. Теперь буду здесь работать. Перевели. Да и в Новосибирске мне больше нечего делать.

— Как так? Разошлись? А семья? А дети?

— Нет, Алик. Не разошлись. Он подполковником был. Зам командира ОМОНа. В Чечне в прошлом году погиб.

— Извини. А дети?

— Дочь у меня. Четырнадцать лет. Я вот работала в областной прокуратуре. Но, что — то вот на родину потянуло. Да и должность мне с повышением тут предложили. Квартиру поменяла. Дочь тут с бабушкой. С мамой моей. Ей так легче. А я вот три недели как тут, приняла должность и работаю. Тебя кстати хотела найти, да все время не было.

— Да, дела. Вот время летит! Вот елки палки! — покачал головой Альберт. — Ну а тут, то, что у морга делаешь? То же, на какое ни будь, опознание приехала? Это ведь как говорится — теперь твоя работа. Ты ведь у нас юрист. Это я на филфаке, а ты то юрфак заканчивала. У вас там такие девчонки были! Ух! Чего только ты стоила!

— Да, дела. Было — время. Романтика. Любовь. Но я сейчас не об этом. О воспоминаниях — мы потом, как ни будь, поговорим, в другой обстановке, — сурово сказала Елена.

— А что так? Официально? — Альберт настороженно посмотрел на женщину.

— Я действительно тут по работе. И ты угадал, я проводила опознание. По убийству.

— По убийству, убили, еще, кого — убили в этом городе? — удивился Земский.

— Убили. Журналиста газеты Вечерние Новости — Сергея Земского. Как оказывается — твоего брата. Вот я и работаю.

— Что?! — не поверил своим ушам Альберт. — Ты?! Ведешь это дело? — он в возбуждении вскочил со скамейки.

Елена посмотрела на него печально своими голубыми глазами и, покачав головой — сказала:

— Да, Алик, да. Сядь. Нам поговорить надо.

Земский словно повинуясь — присел назад. Он тяжело дышал. Сжав, голову руками — Альберт тихо простонал.

— Извини Алик, что пришлось встретиться в такой момент. Извини. Не когда — бы, не подумала. И не хотела. Но ничего не сделаешь. Такова — она штука. Эта жизнь.

— Ну почему так все складывается? Почему? Что за страшный сценарий? Встретить свою институтскую любовь на опознание брата! Да еще в таком качестве! — вздохнул Альберт.

— Да, Алик. Печальная история. Мне надо с тобой поговорить. Об этом убийстве. И как понимаешь — не из праздного любопытства. Повестку я выписывать тебе конечно не хочу. Тебе сейчас не до этого. Похороны и прочее. Но встретится нам обязательно надо. Так, что сам назначай время и место. Но не тяни.

Земский задумался. Помолчав, он неожиданно спросил:

— Лен, а как он умер?

— Выстрел. В голову. Второй контрольный в затылок.

— Господи! Как хоронить то? Как мама то теперь его увидит? — вновь простонал Альберт.

— Я бы советовала вам в закрытом гробу. Даже хороший мастер гример вряд ли поможет, — печально вздохнула Елена.

— Ужас! А Ирка?! Ирка то, как на опознании? Ей там плохо не стало?

— Ты имеешь в виду жену? Ирину?

— Ну да!

— Хм, пришлось нашатырь давать. Плохо ей стало. В обморок упала. Вон сейчас возятся с ней. Я вот к тебе вышла, пока там доктора работают. Мне Хвалько сказал, что брат погибшего здесь. Я поняла — это ты.

— Боже мой! Интересно ты меня сразу узнала?

— Да. Ты почти не изменился. Ну, постарел, конечно. Но фигуру твою я сразу узнала. И повадку сидеть — откинувшись на спинку. Ты так меня частенько на лавочке возле общаги ждал, пятнадцать лет назад. Так, когда мы встретимся?

— Хм, не знаю. Когда угодно. Только не сегодня конечно. И лучше уж после похорон.

— Конечно. Как скажешь. Если не против. Я тоже приду на кладбище. Но не по работе. А так по человечески. По старой памяти.

Альберт внимательно посмотрел в глаза Елене. Он почувствовал, что она говорит искренне. Ему захотелось заплакать. Ком подступил к горлу. Воропаева увидела это и положила свою ладонь — на его руку. От нее исходило тепло. Альберт, тяжело вздохнул и, кинув головой, сказал:

— Хочешь, сразу, ну на поминках можем поговорить. Так отойдем в сторону. Найдем место. И поговорим. Там нам никто мешать не будет.

— Хорошо. Так и решим.

В этот момент их окликнули:

— Извините Елена Петровна. Вы уже познакомились?

Это был Хвалько. Он стоял в двух шагах и внимательно смотрел. Его взгляд упал на их руки. Воропаева отдернула свою ладонь и, одернув плащ, ответила:

— Да, Игорь Иванович. Мы знакомы уже с Альбертом.

Хвалько перемялся с ноги на ногу:

— Тогда там все. И вам Альберт Петрович можно ехать. Я машину свою дам. Там Ирина Павловна. Ее лучше бы до дома отвезти, и как я думаю — это все — таки лучше сделать вам. Она в машине.

— Да. Да, конечно. — Земский, вскочил с лавки и, посмотрев на Елену, добавил. — Мы договорим с вами — после. Как, я сказал. А сейчас мне надо ехать. Извините, — он, быстро зашагал, к служебной «Волге» Хвалько.

Всю дорогу до дома, Ирина молчала. Она сидела, закрыв глаза — на заднем сиденье. Альберт то и дело оборачивался. Что бы взглянуть на нее — вдруг упадет в обморок. Когда машина подъехала к подъезду — Альберт, выскочил первым и, открыл заднюю дверку — помогая, Ирине выйти. Та, опершись, на его руку печально бросила:

— Кто теперь мне руку то подаст? На кого можно будет опереться?

— Ира. Я всегда тебе готов помочь.

Лифт как назло долго не спускался. Сергей посмотрел вверх, в многоэтажный колодец подъезда и чертыхнулся:

— Вот елки палки. Что за ересь. У вас же всегда лифт работал.

Дом, в котором жил Сергей и Ирина находился — в престижном районе города и, поломки лифтов, здесь были редкостью. Альберт всегда удивлялся, как брату удалось купить квартиру и не простую, а четырех комнатную с евроремонтом в этом доме. Он постоянно допекал Сергея расспросами. Но брат лишь отшучивался и говорил, что он просто знает, как зарабатывать деньги на заказных статьях и не расходует их на всякую ерунду — вроде девочек и водки.

Лифт, загудел, где — то сверху и, щелкая реле, и стальными канатам — захлопал по железному желобу. Ирина, вздрогнула и, прижавшись к Альберту — шепнула:

— Знаешь, а ведь он стоял там. На нашем этаже! Он так всегда щелкает у нас. Там, какая то поломка. Он именно на пятом щелкает. И мне вот страшно стало. А вдруг это Сергей? Вдруг он не умер и вернулся? А?

Земский, с ужасом посмотрел на женщину. В ее словах проскакивали нотки паранойи. Но Альберт, не подал вида и, погладив ее по руке — успокоил:

— Ну, что ты Ирочка. Что ты! Это страхи. Успокойся. Просто соседи приехали.

В этот момент, гулко ударившись о тормозные пружины — остановилась кабина лифта и, створки открылись. Альберт завел Ирину вовнутрь. Она сжалась. Тусклый свет дневной лампы сделал ее лицо совершенно бледным и Земскому, показалось, что ей плохо и она, вот — вот, упадет в обморок. Он посильнее взял ее под локоть. Нажав на кнопку вызова этажа — шепнул Ирине на ухо:

— Он, конечно, будет с нами рядом. Ты детей бы отправила к своим родителям. Не хотелось, что бы они видели все это.

Кабина лифта дернулась и поползла вверх. Ирина молчала. Она лишь кивнула головой. На пятом этаже створки распахнулись. Альберт, не разворачиваясь — вышел из лифта вперед спиной. Ирина улыбнулась и шагнула за ним. В этот момент, где — то внизу послышались быстрые шаги. По лестнице вниз — торопясь, спускался человек.

Дверь квартиры была железной. Покрашенная в темно коричневый цвет, она выделялась, среди остальных на площадке. Ирина, сделав несколько шагов — остановилась. Земский, с удивлением взглянул на нее:

— Что случилось? Тебе вновь плохо?

— Нет, но, кажется, у нас кто — то был!

Земский, инстинктивно посмотрел на дверь. Узкая щель, которая была видна только теперь — как зловещая трещина, проходила между дверью и косяком. Альберт подбежал поближе. Дверь действительно была только прикрыта. Земский, потянул за ручку. Тяжелый, железный прямоугольник растворился.

— Алик, мне страшно!

Альберт, не обращая на ее слова — вошел в квартиру. В коридоре ни что не выдавало присутствие посторонних. Полный порядок. Обувь составлена в ряд. Возле зеркала на полочке аккуратно сложенные ключи и газеты.

Но когда Земский, заглянул в большую комнату то понял, что непрошеные гости посещали квартиру брата. Все перевернуто. Из мебели вывернуты ящики. Разбросанные веши, пластинки, бумаги. Битая посуда на полу. Перевернутый телевизор сиротливо лежал на боку.

Неожиданно о ногу Альберта коснулось, что — то мягкое. Он вздрогнул от неожиданности. Рядом с ботинком — виляя хвостиком, крутился серый щенок спаниеля. Песик скулил и тыкался мокрым носиком в штанину Земского.

— Найда! Найда! — раздался тревожный голос Ирины в прихожей. Из кухни, громко дыша и, хлопая когтями, по паркету — прошлепала спаниелиха Сергея — Найда. Она, виляя хвостом — кинулась к Ирине.

— Ира, нужно вызывать милицию! — настойчиво сказал Земский. — Похоже, у тебя тут было ограбление, или обыск.

— Алик, я боюсь! — Ирина, кинулась в комнату и, обняла Земского, за плечи.

— Так у вас пропало что — то, или нет? — злым голосом спросил Хвалько.

Он нервно ходил по комнате — меряя ее шагами. На диване с опустошенным и подавленным видом, сидела Ирина. Земский, стоял у окна и смотрел в даль. Он ничего не мог понять. Что происходит с его семьей? Откуда взялась вся эта напасть?

— Я же говорю вам, вроде — ничего не пропало! — грустно ответила Хвалько, Ирина.

Она смотрела на пол, себе под ноги. Щенок спаниель, крутился между ее тапок.

— Хм. Что — то я, не пойму? Какого черта же тогда, кто — то, залез к вам в квартиру?

— Я не знаю. Вот, как мы пришли. Так все и было. Вроде все вещи целы. Я посмотрела. Шуба норковая. Украшения. Деньги, все вроде на месте. Бытовая техника. Ну, разбросана. Но тоже вроде все на месте.

— Так какого черта они залезли к вам? Что им надо было?

— Почему им? Может ему? — вступился за Ирину, Земский.

— А вы вообще молчите! Вас это не касается. Я сейчас с хозяйкой разговариваю! — раздраженно осадил его Хвалько.

— Как это не касается?! Я как не как брат Сергея, и дядя его детям! — возмутился Земский.

— Послушайте дядя! Мне все больше и больше начинает это не нравиться! То вы забываете — о чем говорили с покойным, то вот его жена. Не может мне сказать, что же искал этот вор, который ничего не взял и все тут перевернул?! Все это напоминает, очень плохую историю, в которую все вы — вляпались!

— Что вы имеете в виду? — испуганно спросила Ирина.

— Ай! — Хвалько раздраженно отмахнулся, — Ну почему они убили вашего мужа? Может, быть, из — за того, что, вот сейчас и искали? А? Гражданка — Земская. Может, вы знаете, все — таки, что они тут искали? Поймите, если вы не скажете мне, что они тут могли искать, я не могу гарантировать вашу безопасность!

— Что? как это безопасность? Не понял? Что вы нас тут страшилками то пугаете? — набросился на Хвалько Земский. — Вы ведь милиция! Так защищайте — ищите убийцу!

— Как я могу вас защищать. Если не знаю — от кого и за, что, на вас охотятся? Что им надо то?

— А мы откуда знаем? — заплакала Ирина.

Хвалько, тяжело вздохнул. Он, посмотрел на часы и, покачав головой — достал из кармана визитку:

— Вот, если что — в любое время дня и ночи, звоните мне — на мобильный! Я сразу приеду! Если что — то увидите не ладное, сразу дайте знать! Пока за вами наружку я поставить не могу — нет оснований. На это ведь, то же — санкция руководства нужна. Но сам приеду! А сейчас мне надо идти. У меня совещание у полковника. Между прочим, на нем — буду отчитываться и по вашему делу! И попадет мне — по полной. Что ничего не нарыл!

Хвалько направился к двери. Возле нее, он остановился и, обернувшись — усталым голосом сказал:

— И все — таки подумайте, и скажите мне — что они могли тут искать, — с этими словами он вышел в коридор.

За ним тяжелым ударом бабахнула железная дверь. В квартире воцарилась тишина. Лишь, слабое повизгивание щенка нарушало ее. Земский, стоял у окна и смотрел в сумерки осеннего вечера. Поблескивающие и мигающие огни большого города печальным электрическим ковром расстилались за запотевшим окном. Ирина первая нарушила молчание:

— Мне надо немного убраться, тут. Бардак, какой, ты не поможешь мне Алик? Поставь телевизор обратно на тумбу.

— Ира, что они искали?

Ирина с удивлением посмотрела на Земского. Она, как будто не ожидала этого вопроса. Как будто он был для нее неожиданностью. Но она ответила с готовность, буквально сразу:

— Я не знаю.

— Нет, знаешь. Знаешь и Хвалько прав. Он не сможет найти убийцу, если ты не поможешь ему. Если ты сама не хочешь об этом говорить ему. То скажи сначала мне. А, я сам найду способ, как сказать ему.

— Алик!

— Что Алик?! — вскрикнул Земский.

Ирина вздрогнула и зажмурила глаза.

— Ты, что не понимаешь, что тебе может грозить опасность? Это тебе не шутки! Если ты за себя не боишься — так подумай о детях! Они то тут не при чем!

— Алик! Не смей так со мной разговаривать! Я этого не заслужила! — на глазах Ирины выступили слезы.

Земский, понял, что переборщил и сказал уже более мягким голосом:

— Прости! Я не хотел! Страшный день, нервы на взводе. Извини.

Альберт достал сигарету и закурил. Ирина покосилась на него и сказала:

— Пепел можешь сбрасывать вон в тот горшок. Туда всегда сбрасывал пепел твой брат. Ты так похож на него.

Альберт после этих слов вздрогнул. Он, как будто очнувшись — вспомнил, что Сергея нет. Его брат убит. Земский тяжело вздохнул и растер лоб ладошкой.

— Я вижу, ты очень мучаешься, — грустно сказала Ирина. — Поверь, мне сейчас не легче.

— Я верю. Верю. Извини меня. Я тебе нагрубил. Прости.

— Да нет. Не извиняйся. Ты, на взводе. И я тоже. Я в раздумье.

Земский, с удивлением посмотрел на нее:

— В каком?

— Я не хочу, что бы и ты пострадал. Поэтому и молчу. Поэтому и упорствую.

— Ира? Ты, что? Я ведь тебе не чужой? — обиженным голосом сказал Альберт.

— Вот поэтому я и в раздумье. Алик, дай мне закурить.

— Что — ты же не курила не когда! У тебя голова закружиться, опять в обморок упадешь!

— Не упаду. Там в серванте — коньяк есть. Налей и дай мне закурить, — приказным тоном сказала Ирина.

Земский, повинуясь ей, достал бутылку из бара и, подняв с пола два бокала — налил в них коньяк. Ирина выпила залпом. Удивленный Альберт сделал несколько глотков. Коньяк обжег пищевод. Внутри разлилось тепло алкоголя. Ирина протянула руку:

— А теперь дай мне покурить, вернее я, твою, докурю.

Алик протянул ей свою сигарету. Ирина, затянувшись сигаретой — откинулась на диване и закрыла глаза. Земский, сначала, подумал, что она — упала в обморок. Но Ирина четко и громко сказала:

— Знаешь, Алик. Я ведь знала — что все так кончится. Я говорила ему — это не твоя игра.

— Кому? — не понял ее Земский.

— Хм, кому — брату твоему! Я боялась! А он не послушал!

Альберт молчал. Он не верил своим ушам. Ирина говорила так, словно это был другой человек.

— Знаешь, как я любила его! Я готова была терпеть все! И он пользовался этим. Он никогда меня не слушал. Я ему говорила. Он не слушал. И вот каков итог. Страшно мне Алик. Страшно. Но я чувствую — это не конец.

— Почему? — выдавил из себя Земский. — Почему? Что ты говорила, я ничего не пойму! Какой то бред. Что ты могла ему говорить? Про что?

— Они искали документы — пьяным голосом сказала Ирина, коньяк видно ударил ей в голову.

— Кто они?

— Эти люди.

— Какие люди?

— Те, кто убили Сергея и приходили сегодня сюда. Они искали документы.

— Какие документы? За что они его убили? Ира?! Ты пьяна? Ты просто бредишь да? — Земский, надеялся, что она действительно просто бредит после нервного потрясения.

Но Ирина открыла глаза и посмотрела на него совершенно здравым взглядом:

— Ничего я не брежу. Это правда. Он начал заниматься этим два года назад. Как он познакомился с ними — я не знаю. Но, после этого. Он стал приносить домой крупные суммы денег. Потом как ты знаешь — мы купили квартиру.

— Господи, Ира! Ты меня пугаешь! Чем он мог заниматься?

— Молчи и слушай. Больше я тебе ничего рассказывать не буду. Он познакомился с одним очень важным человеком. Он выполнял их заказы — он собирал информацию. Был своего рода консельере у мафии. Он анализировал политическую ситуацию в городе, подсказывал, кого нужно придавить. На кого наехать и как размещать деньги. Он это знал. Ты же знаешь — он в экономике понимал толк, если был обозревателем в такой газете. У него были связи. Но однажды он стал им не нужен. Почему — не известно. Они перестали ему платить. Вот и все. Он не мог с этим смириться. Он хотел отомстить. Но главное. У него были, какие то компрометирующие бумаги. С помощью их он хотел заставить этих людей платить ему. Ну и все. Он, пошел на встречу. Они, вроде как — согласились на переговоры. И убили его. Он никогда меня не просвещал. Кто и где. Он любил меня. Он боялся. Что если я буду знать, то и я буду под ударом. И дети будут под ударом. И поэтому он все держал в тайне. Я знала только поверхность. Я только догадывалась обо всем. Вот и все. Они убили его из — за этих бумаг. Вот. И их нужно найти. Их просто необходимо найти. Тогда мы сможем отомстить за его смерть. Поймать — этих негодяев. Но я никому не доверяю. Я боюсь. Я не доверяю этому Хвалько. Он тоже может работать на них. Алик. Что мне делать. Посоветуй?

— Господи! Ира! Это бред! Я не верю в то, что ты говоришь! Нет! Сергей не был таким! Он не такой! — запричитал Земский.

Он налил себе почти полный стакан коньяка и выпил залпом. Дрожащими руками достал сигарету из пачки и подкурил. Взглянув на Ирину, которая вновь откинулась на диване и закрыла глаза — сел у ее ног прямо на полу. Больно сжал ей коленку. Женщина застонала. Альберт хриплым голосом сказал:

— Ира! Это ведь все не правда?

Ирина, тяжело вздохнула и, посмотрев на Альберта сверху — грустно ответила:

— Алик! Нужно искать документы. Они есть. Если за ними приходили сегодня — они есть действительно. Иначе бы они тут ничего не искали.

— А, что это за документы? Что это? Может это дискета? Что это?

— Хм, не знаю. Может и дискета. Но, скорее всего — это бумаги. Бумага в нашем государстве — самое страшное оружие. Бумага может убить. Возвеличить и унизить.

— А где они могут быть? Бумаги эти проклятые? — Земский захмелел.

Его взгляд помутнел. Альберт устало опустил голову и смотрел на паркет.

— А, вот этого я не знаю. Они могут быть хоть где. На его работе. Или еще где. Но только не тут. Здесь их точно нет. Он не хранил такие документы дома. Поэтому я уверена — они ничего не нашли. Ничего.

— И, что мне теперь делать? Как их найти?

— Хм, не знаю Алик. Не знаю. Но ты должен их найти. Должен. Я чем смогу — тебе помочь помогу. Но, сначала ты сам должен решить для себя — будешь ли ты, играть в эту опасную игру. Нужно ли это тебе? Ведь если ты откажешься — я не обижусь. Я все пойму. И ничего тебе не скажу. Ты будешь прав в любом случае! Это будет твой выбор.

— Ира! — Альберт, вздрогнул и посмотрел на женщину, в его глазах блеснул огонек решимости. — Я найду эти бумаги! Что бы этого мне не стоило! Найду! Я отомщу за брата! Я сделаю все — что бы отомстить! Поверь! Я своих слов на ветер не бросаю! Сергей — будет отмщен!

Ирина заплакала. Ее спина вздрагивала от рыданий — словно от электрических разрядов. Земский встал с пола и сев рядом с ней на диван — заботливо, укрыл, ее плетом. На паркете, щенок спаниелихи — сделал большую лужу и, ткнувшись, в нее носом — заскулил.

 

Глава 2

— Сереженька! Мальчик мой! — старуха рыдала, пытаясь вырваться из рук двух мужчин.

Но они крепко держав ее под локти — не позволяли даже двинуться с места. Пожилая женщина, видя — что попытки ее тщетны, склонив голову, в бессилии повисла на плече у одного из них.

Альберт смотрел на мать и плакал. Он плакал тихо. Слезы катились по щекам, обжигая кожу. Черные камни земли — гулко барабанили по деревянной крышке гроба. Два землекопа усердно махая лопатами — зарывали могилу.

Огромная толпа обступила яму. Кто — то кидал землю руками. Громыхнула похоронная музыка. Полупьяные музыканты оркестра — усердно дудели в трубы. Барабанщик — лупил колотушкой, по круглому, кожаному кругу своего инструмента. В страшной мелодии прощания, Земский с трудом узнал нотки песни — «Ой не вечер, ой не вечер».

На похороны Сергея пришло много народа. Слишком много. Земский, даже сначала растерялся — увидев такую толпу на кладбище. Здесь были и журналисты и чиновники из мэрии, и просто незнакомые люди. Погода, словно сжалившись — выдала прекрасный солнечный день.

Золото листвы и голубое небо немного скрашивали удручающую обстановку на кладбище. Говорили много речей. Выступали мужчины и женщины — забравшись на черный холмик выкопанной земли у могилы — ораторы кидали красивые фразы в толпу.

Даже во время звучания полу фальшивых звуков оркестра Земский услышал женский плач. Кто рыдал навзрыд.

Могилу засыпали быстро. Матери — Вере Петровне, стало совсем плохо. Кто — то, из рядом стоящих женщин — сунул ей под нос, ватку с нашатырем. Старушка вздрогнула и, открыв на мгновенья глаза — вновь опустила голову. Ее повели под локти к машине.

Альберт смахнул слезу со щеки и отвернулся. В этот момент, кто — то, тронул его за локоть. Земский вздрогнул и поднял голову. Эта была Елена Воропаева.

Черный платок — накинутый на волосы и ярко красная помада на губах. Черный кожаный плащ. Словно страшный стиль похорон — она держала в черных перчатках, две алые розы. Во взгляде печаль и чуть скрытое любопытство. Альберт поймал себя на мысли — что Лена выглядит прекрасно в этом скорбном наряде. Воропаева грустно улыбнулась и, погладив земского по руке — сказала:

— Алик, я все понимаю. Мне очень жаль.

Земский, кивнул головой. Он, не выдержав взгляда Елены — опустил глаза.

— Алик, мне, правда — жаль. Я вижу твой скепсис. Но, поверь. Я тоже очень уважала Сережу. Он был хорошим человеком.

— Я верю. Ты на поминки поедешь?

— Нет, извини. У меня слишком много дел. Много — правда. Мне надо ехать на работу.

— Хм, понятно. — Земский тяжело вздохнул.

— Нет, я хочу выпить с тобой. Правда. Если у тебя будет время. И, у меня. Мы обязательно выпьем. Поминем Сергея.

— Да, конечно, — согласился Альберт.

— Я, специально куплю портвейна три семерки. Как в те старые добрые времена. Помнишь портвейн — три семерки. Мы пиле его в подъезде. Постоянно. Сергей — его очень любил, — вздохнула Елена.

— Да, было дело. Студенты — всегда пили только портвейн. Но Сергей любил и Агдам.

— Ах, да! Агдам! Но его, по моему, сейчас не продают.

— Да. И три семерки — уже тоже не тот. Бормотуха настоящая. Не то, что во времена застоя, — грустно усмехнулся Земский.

— Да, как все давно было. Пятнадцать лет назад. Господи! Как один день.

— Да, и вот сегодня. Сергея нет! Даже не верится. Поэтому ты и должна найти этих козлов! — голос у Альберта дрогнул.

На глаза опять выступили слезы.

— Да, конечно. Но что бы их найти, их надо сначала вычислить! — Воропаева вызывающе посмотрела в глаза Альберту.

— Ну, так ищи! В чем дело? Ищи!

— Хм, я ищу. Но и ты должен мне помочь. Должен. — Елена протянула руку и дотронулась до плеча Альберта.

Тот, хмыкнул и, отвернувшись — зло буркнул:

— Я ничего не кому не должен!

В этот момент его взгляд упал на фигуру мужчины. Незнакомец стоял вдалеке, возле большого, мраморного креста. В руках он сжимал маленькую видеокамеру. Увидев Альберта — мужчина дернулся и, спрятав видеокамеру, отвернулся.

— А, это еще что за мать его? — ругнулся Альберт.

Елена посмотрела на незнакомца у креста и тихо ответила:

— Вот, мы ищем.

— Хм, кто это мы? Это, что тут — менты? — изумился Земский, — снимают похороны что ли?

— Хм, да. Так надо.

— Надо? Зачем это еще?

— Видишь ли, Алик. Нужно анализировать все. Смотреть — кто пришел на похороны. А вдруг, среди пришедших и есть заказчик убийства, или исполнитель?

— Ты, что — правда, в это веришь? Насмотрелась фильмов голливудских?

— Хм, но почему фильмов. Это так и есть. Бывали случаи.

— Какие еще случаи?

— Ладно, Алик. Вижу ты не в себе. Но я понимаю тебя. И все — таки, мне нужно задать тебе пару вопросов. Как бы не, не приятно это было.

— Обязательно сейчас? — грустно ухмыльнулся Земский.

— К сожалению — да!

— Хм, ну что ж. Спрашивай. Только и я то же тебя спрошу.

— Договорились. Алик, что искали в доме Ирины? Кто это мог быть? И вообще — что Ирина тебе рассказала. Хвалько говорит — что ему она не рассказала ничего.

Земский задумался. Он смотрел, как на закопанную могилу Сергея кладут венки. Один из мужчин — усердно поправлял деревянный крест — временно поставленный в виде памятника. На нем была прибита фотография Сергея. Брат лукаво улыбался.

— Она ничего мне не сказала. Я сам ее пытал — расспросами. Но она молчит. Говорит — ничего не знает. За что могли убить — она не знает, — грустно ответил Земский.

— Да. Это плохо. Очень плохо. Просто Ирина — могла бы стать толчком в раскрытии. Мне кажется — она, что — то скрывает, — вздохнула Елена.

Она отошла от Альберта и направилась к могиле. Положив розы, несколько минут постояла у венков. Поправив ленточку на одном из них — вернулась обратно. Земский, рассмотрел ее стройную фигуру. Длинные ноги в темных колготках и сапоги на высоком каблуке. Даже в таком траурном одеянии — она выглядела сексуально. Альберт поймал себя на мысли, что Елена все еще слишком привлекательна. Елена, грустно улыбнулась и, посмотрев на свои ноги — лукаво бросила:

— Алик, ты, что меня рассматривал?

— Хм, извини. Я нечаянно.

Воропаева ухмыльнулась и тут же стала серьезной:

— Так, как насчет Ирины? Может ты, с ней поговоришь. У нас есть основания полагать, что она, что — то знает — но молчит, — сказала она тихо.

— Откуда у вас такое убеждение? Откуда Ирина, что — то может знать? Ты, мне сама, хоть, что — то должна рассказать. Иначе — я не буду ничего тебе говорить. Я сам возьмусь за это дело. И поверь — журналисты иногда могут — гораздо больше ментов. А телевизионщики — подавно.

— Алик! Спокойнее. Спокойнее. Я понимаю твое, состояние. Но сейчас главное — не наделать ошибок! Успокойся — возьми себя в руки! Я не твой враг! Пойми! Ты закрылся, и не веришь мне! Я вижу. Но все не так. Я действительно хочу тебе помочь!

— Хм, говоришь — хочешь помочь? Хорошо! — Земский, резким движением схватил Елену за руку и притянул к себе.

Женщина не сопротивлялась. Она ждала. Альберт внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:

— Лена! Скажи мне — как это было? Какие у тебя наметки! Хвалько мне ничего не говорит. Молчит. Сам, нас пытает — с Ириной. Но молчит. Поэтому я не верю — ему!

— Кому Хвалько? Хм, Игорь — честный человек. Хороший сыскарь. Зря ты так. — Воропаева медленно, но решительно освободила свою руку из руки Альберта.

— Хм, раз так — почему молчит? Что происходит? Скажи? — допытывался Земский.

Елена, помолчала и, посмотрев на людей уходящим к автобусам, которые стояли на дорожке кладбища, тихо ответила:

— Твой брат был убит по заказу, скорее всего. Скорее всего, он был, как — то связан с одной преступной группировкой. Это все что я могу тебе сказать.

— И все? Какой преступной группировкой? Какой заказ? Это хоть скажи? Почему вы пришли к такому выводу? Откуда у вас такие данные? — Земский, вновь схватил Воропаеву за руку.

Но та, освободилась из его захвата.

— Есть основания. Есть Алик. Кроме твоего брата там был еще один труп.

— Что? — Земский, дернулся и, отшатнувшись, чуть не упал. — И ты мне только сейчас это говоришь?

— Хм, а когда я тебе должна была это сказать? Там. Возле морга?

— Хм, нет но…

— Вот и я об этом же. Понимаешь Алик. Тут все очень серьезно!

— Да. Понимаю! — Земский, стал злым.

Он, нервно достав сигареты из кармана — закурил. Помолчав немного — кинул на Воропаеву злой взгляд:

— Лен. Кто это был? Ну, тот — второй?

— Хм, там все очень запутанно. — Воропаева вновь посмотрела на людей возле автобусов. Оркестранты суетились — складывая свои трубы и барабаны в кузов грузовика.

— Ну, говори! Говори!

— Там. Алик, нашли вроде как его убийцу.

— Как это? — не понял ее Земский.

— Возле Сергея был еще один труп — некто Анатолий Бурый. Темная личность. У нас проходил как платный киллер одной из преступных группировок. Известен, по кличке — Тосик. Так вот, этот Тосик — лежал с пистолетом в руке. Рядом Сергей. Сергей — как показала экспертиза, был убит именно из пистолета. Который был в руке этого Тосика. Но сам Тосик. Был тоже убит. Тонкой заточкой. Таким прутом. Спицей стальной вот. Этот прут тоже нашли. Рядом. Он в крови. Кровь Тосика соответственно. Но на пруте — пальцы твоего брата.

— Что? — опешил Альберт, — Что, это значит?

— Хм. А, то и значит. Что Тосика — убил твой брат. А Тосик — убил твоего брата. Вот это и значит, судя по логике.

— Да ты что такое говоришь? Это не может быть!

— Может Алик. Судя по фактам — может. И формально — дело можно закрывать. Убийца рядом. Он мертв. Оружие преступления рядом — в его руке. Спица тоже. Все гладко. Но есть одно но.

Земский дернулся. Подойдя — в плотную, к Елене, он посмотрел ей в глаза и зло спросил:

— Какое но?!

— Кто послал этого Тосика — убить твоего брата. Первое. И второе. Баллистики говорят, что стреляли не с того места — где лежал Тосик. Не с того.

— Что это значит? — растерянно, спросил Земский.

— А то и значит. Что был третий. Был. Он вложил пистолет в руку этого Тосика и все. Вроде как все шито — крыто. Поэтому, для того, что бы расследовать дело — мне нужно много знать. Кто послал Тосика, и главное — зачем хотели убить твоего брата. И тут помочь можешь только ты. Только ты Алик. Никто больше. Ирина вряд ли нам, что — то скажет. Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Что бы ты, мне ответил на главный вопрос — что такое мог знать Сергей — за что его убили?

Земский тяжело дышал. Он переваривал информацию. Страшные факты убийства брата. Альберт, бросил на землю окурок и, растоптав его ногой, зло спросил:

— Хорошо, кто был этот Тосик? Мне можно узнать?

— Хм, зачем тебе? — подозрительно спросила Елена.

— Хм. С родственниками познакомиться — тоже соболезнование выразить, — язвительно ответил Альберт.

— Перестань! Не заводись! Не заводись! Ненависть — худший советник. Даже в такой ситуации! Наделаешь глупостей!

— Не бойся, не наделаю! Не бойся. — Альберт вновь закурил. — Так кто это такой — Тосик?

Воропаева, тяжело вздохнула и, прищурившись от яркого солнца — неохотно сказала:

— Он раньше работал на группировку кавказцев. Там чеченцы были, азербайджанцы. Муса, Аким, может — знаешь?

— Ох! Кто же в нашем городе не знает — Мусу и Акима! — фыркнул Земский.

— Ну, вот на них работал.

— А дальше?

— Что дальше?

— Ну, что он уволился по собственному желанию? Или вышел на пенсию? — съязвил Земский.

— Послушай Алик, ты так со мной — не разговаривай. А то, вообще ничего говорить не буду! Я и так — тебе много лишнего сказала, — обиделась Елена.

— Извини. Я не прав. Это все нервы.

— Ладно. Прощаю. Но ты не заводись. Не заводись.

— Так, что дальше?

— Ух, ты хитрый какой — сразу видно — журналюга! Копать начинаешь? Небось, на уме — уже расследование свое?!

— Ну, это мое дело!

— Нет, это общее дело. Сначала найдем убийц. Потом будешь передачу свою делать. А то я вижу — решил все уже! — возмутилась Воропаева.

— Так ты скажешь или нет? — не обращая на ее упреки, переспросил Альберт.

Он вдруг стал суровым, с решительной искоркой в глазах. Елена немного испугалась. Она узнала в нем — того отчаянного парня, любовника и ревнивца, пятнадцатилетней давности. Ему тогда никогда не было страшно. Воропаева уже пожалела, что рассказала Земскому — о Тосике. Но, тем не менее, Елена, улыбнулась и, что бы разрядить обстановку — погладила Альберта по руке:

— Алик — дай мне слово, что без согласования со мной — не будешь лезть в это дело?!

Земский, ухмыльнулся и, затянувшись сигаретой — молча кивнул:

— Ну, вот и хорошо! Ну, мне пора! — Елена собралась уходить.

— Нет, постой. Ты мне не сказала — где, вернее на кого последнее время работал Тосик?

Воропаева тяжело вздохнула. Посмотрев на Альберта — покачала головой:

— Ну ладно. Скажу — он был свободным агентом. Стрингером.

— Как это?

— Не работал он не на кого. Выполнял разовые заказы. Так, по крайней мере — говорит, оперативная информация. Он шатун был.

— Не понял.

— Ну не было у него босса! Не было! Ушел он от Мусы. Ушел! Мы и Мусу допрашивали, и Акима! Они в один голос говорят — ушел, плохой человек был. Что и как делал — не знают! Вот и все! И я им верю! Ни Мусе, ни Акиму, смерть твоего брата — не нужна была! Они его даже не знали! Слышали, говорят, но не знали и зла держать не могли! И я им верю! Это подтверждают факты! Твой Сергей не разу с Мусой и его бригадой не пересекался. Вот и все. На кого работал Тосик — пока не известно. Может, он не на кого не работал!

— То есть ты хочешь сказать — он убил моего брата, так, из — за любви, к своей старой профессии? Ты хочешь сказать, что этот Тосик — оказался там случайно и мой брат не был с ним знаком?

— Перестань! Алик! Ты опять начинаешь?! Все я пошла! Вот мой сотовый! Позвонишь! Нам надо поговорить в более спокойной обстановке! — Елена протянула визитку и пошла прочь.

Земский, взяв карточку — посмотрел в след, уходящей женщине. Стройные ноги в сапогах на высоком каблуке смотрелись нелепо среди могильных холмиков.

В нескольких сотнях метрах, на бугорке среди берез — стоял большой черный автомобиль. В нем два человека внимательно смотрели на завершение похорон известного журналиста. Водитель сказал пассажиру сидящему на переднем сиденье:

— Леший! С этой минуты — глаз с него не спускать!

— Понятно!

— Ты же, знаешь. Алик, я любил твоего брата. Я ему всегда доверял! Он у меня был всегда авторитетом! Какие статьи писал! Какой стиль! Я ему не в чем не отказывал. Вот беда то! Вот беда! — сокрушался главный редактор «Губернских новостей» Артем Запаев.

Земский сидел в его кабинете и слушал пафосно — печальную речь газетчика. На душе у Альберта, было муторно. Он прекрасно помнил, как Запаев постоянно конфликтовал с Сергеем и снимал его статьи с выпуска. Сейчас этот человек клялся в любви к брату и усердно расхваливал его достоинства.

На лысой голове Запаева выступили капельку пота. Они словно кристаллики алмазов бликовали от солнечных лучей. Альберт посмотрел в окно и ухмыльнулся.

— Артем, а какая последняя статья была у Сергея, про что?

Запаев вздрогнул. Альберт увидел в его взгляде смущение и растерянность. Вопрос поставил его в тупик. Запаев, почесав вспотевшую лысину, заерзал на стуле:

— Ну, как, вроде — про экономический форум. Но я точно не помню. Вроде что — то он писал про последние экономические новости. Если хочешь — поднимем архив. Это не долго.

— Хм, значит — ты не помнишь, про что писал мой брат? Последний раз?

— Ну. Видишь ли. Я главный редактор, и у меня забот полна коробочка. Я просто не могу все помнить! Не могу физически! Понимаешь?!

— Хм, ладно. Понимаю. Но скажи мне Артем, а он приходил к тебе с каким ни будь необычным предложением, или темой? В последнее время у вас был, какой ни будь разговор?

Запаев задумался. Глазки его забегали. Он расслабил галстук и налив себе в стакан минералки — выпил.

— Хм, необычно предложение? Хм, надо вспомнить. Хм, вроде нет. Вроде все как обычно было. Все стандартно. Нет. Не было у нас с ним не какого серьезного разговора. Так все рутина!

— Понятно, — тяжело вздохнул Альберт. — Ну а место то его рабочее — мне можно посмотреть. Забрать там бумаги его личные?

— Конечно, конечно! — Запаев, услужливо вскочил с кресла. — Пойдем, я тебя провожу!

Они вышли из кабинета. Маленькая толстая фигура Артема катилась по коридору — словно колобок. Альберт еле успевал за ним. Когда они вышли в большой зал, где за стеклянными перегородками стояло множество столов — Запаев кивнул в угол комнаты:

— Вон там. Третий справа — его стол! Он там сидел! Можешь забрать все, что посчитаешь его личными вещами! А мне надо идти! Извини старина! Дел много! Но я тебе оставлю помощницу, администратора! Лидочка! — Артем позвал хрупкую молоденькую девушку, которая сидела за компьютером.

Девица вздрогнула и подбежала к ним. В ее карих глазах Альберт увидел испуг. Запаев, погладил девушку по плечу и сказал:

— Вот. Лида Мотина. Администратор. Она тебе поможет! Лида — помоги брату Сергея — забрать, его, личные веши, из рабочего стола!

Девушка грустно улыбнулась. Альберт, вздохнул и посмотрел вслед семенящему, в глубину коридора Запаеву. Колобок не просто катился, он летел прочь. Земский понял, что Артем его боится.

— Пойдемте, — робко предложила Лида.

— Да конечно.

Когда они подошли к рабочему месту Сергея — Земский заметил, что на него смотрят несколько пар любопытных глаз. Журналисты, работавшие за компьютерами на время отвлеклись от мониторов и внимательно наблюдали за Альбертом из — за стеклянных перегородок. Земскому, стало неуютно.

— Вот, здесь он сидел. Вот его компьютер. — Лида кивнула на монитор.

— А можно его включить?

— Хм, можно, но вряд ли вы там, что — то найдете. Его уже подчистили.

— Что? Как? Кто? Когда? — опешил Альберт.

— Видите, ли, у нас не хватает техники, и поэтому каждая машина на счету. А компьютер Сергея передали Вере Злобиной. Она теперь у нас будет экономический раздел вести. Вот. Пришел техник. И подчистил все. Ну, всю грязь удали. Знаете — порой в машине столько хлама не нужного храниться, что она начинает зависать. Поэтому и чистим.

— Так. Вы что. Уже все файлы его с папками уничтожили? Так быстро? — не мог поверить своим ушам Альберт.

— Ну да! А, что? Там вроде ничего такого не было. Но, мы, конечно, все на диск сбросили, но там ничего такого не было. Что там. Статьи, да телефоны Сергея. Ну, еще кое, какие папочки были. Я разрешила все убрать из машины! — виновато ответила Лида.

Альберт сел на стул перед компьютером и тупо уставился в монитор. В зелено — синем кинескопе, как в зеркале он увидел свое отражение. Помолчав, Земский открыл верхний ящик стола. Ручки, стирательные резинки, степлеры, фломастеры и несколько бумаг. Все было аккуратно разложено. Сергей любил порядок.

— Я тут ничего у него не трогала! — робко заметила Лида.

Земский, посмотрел на нее и грустно улыбнулся:

— Я вижу.

— Вы хотите забрать его бумажки? Он всю переписку деловую хранил в нижнем ящике.

Альберт наклонился и открыл нижний ящик стола. Куча писем, листы с фирменными бланками, визитки знакомых и партнеров. Все тоже было аккуратно разложено. Земский, наугад вытащил одну из бумаг. Это был официальный запрос, в какую то фирму. Пробежав глазами по тексту, Альберт положил листок на стол:

— Ну а вы Лида? Что вы скажите? Он разговаривал с вами? Когда в последний раз?

— Разговаривал?! Хм, да он постоянно со мной разговаривал! — не поняла его вопрос девушка.

— Нет, я имею в виду, на какую ни будь необычную тему! Ну, вот перед смертью — он не собирался ничего такого писать, ну я имею в виду, тему, какую ни будь, интересную не разрабатывал?

Девушка задумалась. Помолчав, она поджала плечами:

— Нет вроде. Все как всегда. Он очень веселый был — ваш брат. Он шутил постоянно. Ничего такого в последнее время я не замечала, — в ее голосе послышались нотки раздражения.

Альберту показалось — что ее ответ заучен наизусть. Это говорила не она. Так отвечают — когда тебя заставляют так отвечать. Земский, вытащил пачку писем и, посмотрев на нее сказал:

— А я вот знаю. Что он вам говорил. Что будто пишет статью о криминале. Тему, мол, нарыл! — закинул шар наугад Земский.

Девушка, покраснела и, перемявшись с ноги на ногу — буркнула:

— Ну, не знаю. Что он там вам говорил. Но мне он ничего не говорил!

— Да. Понятно… — разочарованно выдохнул Альберт.

Он понял, что из Лиды ничего не вытащит. В это момент за спиной раздался низкий женский голос:

— Что тут у вас? Какие то проблемы?

Альберт повернул голову. Перед ним стояла высокая, пышногрудая рыжеволосая женщина. Ее длинные, ноги облачали джинсы в обтяжку. На вид ей было за тридцать, выглядела, тем не менее, очень сексуально. Она томно посмотрела в глаза Альберту и улыбнулась:

— Здрасте. Я Вера Злобина. Приятельница вашего брата. Теперь вот буду тут сидеть. На его месте. Тоже по экономике прибиваюсь. Как говорится — его дело продолжу! — блондинка вновь улыбнулась.

Земский, кивнул и покосился на Лиду. Злобина, словно поняв его намек — сказала девушке:

— Лидочка, пойди ка нам кофе заваргань! Пару чашечек, не в службу, а в дружбу!

Лида, перемявшись с ноги на ногу, зло взглянула на Злобину и, фыркнув — ушла. Вера посмотрела ей в след и печально сказала:

— Да, вот еще ничего из себя, не представляет. А уже понты гнет! Ну, молодежь!

Злобина оседлала стул словно наездница — перевернув его задом — наперед. Сложив, свои большие груди на спинку, она поправила свою пышную прическу и вздохнула:

— Да, жизнь штука скоротечная! Кто ж знал. Что Сережа вот так!

— А вы его хорошо знали?

— Хм, еще бы! — фыркнула Злобина. — Его я знала так хорошо, как никто другой.

В глазах Веры блеснул огонек. Альберт почувствовал, что женщина ему хочет, что — то рассказать. Что бы, не спугнуть ее порыв, он улыбнулся и доверчивым голосом спросил:

— Вера, а хотите — пойдем в кафе, какое ни будь. Посидим! Поминем Сергея. Как я понял, вас на похоронах и поминках не было?

— Нет. Я в командировке была… — грустно ответила женщина.

Земскому показалась, что вот — вот и она заплачет. Но Вера, вновь провела рукой по своим пышным волосам и, словно взбодрившись — махнула рукой:

— Ай! Пойдем! У меня все равно — нет сегодня больше тут работы! Так, что я вечер могу посветить вам! Если хотите, конечно!

Земский кивнул головой. Встав с кресла, он покосился на ящики стола. Вера, поймав его взгляд — сказала:

— Не волнуйтесь — здесь ничего не пропадет! — ухмыльнулась Вера.

— Да я и не волнуюсь! Честно говоря, — смутился Альберт. — Все равно, самое главное наверняка уже пропало.

— Как знать! — загадочно вздохнула Вера и, встав со стула — направилась к выходу. Альберт шел за ней. Невольно ему приходилось рассматривать ее роскошную фигуру.

В маленьком кафе со странным названием «У аиста» было полно народа. Все столики были заняты. Кафе было относительно дешевым, хоть и находилось в центре города, поэтому посетителей здесь всегда было много. Альберт был здесь постоянным завсегдатаем. Он знал всех официантов и поваров, швейцаров и гардеробщиков.

Администратор кафе — его старый приятель Николай Круглов приветливо встретил их на входе. Улыбнувшись дежурной улыбкой, он грустно сказал:

— Алик! Наслышан, о твоем горе! Но извини — на похороны не смог придти!

— Да ладно! Ты нам место в уголке сообрази — вот и все! — отмахнулся от него Земский.

— Без проблем! Там за сценой есть столик. Там вам никто не помешает! — Круглов покосился на шикарные формы Злобиной.

Альберт, поймав его взгляд — скрытно показал кулак:

— У нас, очень важный разговор! Деловой!

— Как скажешь! У нас очень демократичное кафе! Тут и деловые разговоры, и любовные — что сердце пожелает! — Круглов указал рукой в сторону эстрады.

Она была пуста. Музыканты начинали играть лишь с восьми вечера. А в такой час в кафе сидели люди, которым музыка не была не нужна. В основном, посетители — решали какие то деловые проблемы.

Вера продефилировала по залу, словно топ модель — мягко покачивая бедрами. Некоторые мужчины, за столиками оторвавшись от еды — проводили ее недвусмысленными взглядами.

Альберт заказал коньяк и пару салатов. Злобина, осмотревшись — достала из сумочки пачку сигарет и закурила. Выпустив дым она, посмотрела в глаза Земскому и, тихо спросила:

— Вам сколько лет?

— Тридцать шесть.

— Значит вы младше Сергея. Хотя выглядите примерно так же.

— У нас год разницы.

— Да, конечно. Вы очень похожи на своего брата. Тут в полумраке — я бы вас перепутала. Такие же черты.

— Хм, мы ведь родные братья.

— Хм. Родные то, родные. Но вы — внешне, только такой. Внутренне — вы совершенно другой.

— Интересно, вы уже успели определить? Так быстро? Мы же еще с вами не общались!

— Для этого — не надо много времени. Достаточно несколько минут — и видеть повадки человека.

— Вот как? И какой же я? Хуже?

— Хм, ну хуже не хуже, я не могу определить. Но вы — более импульсивный. Вы более открытый и заводной. Вы более резкий и темпераментный. Это я вам скажу точно. Ваш брат был более сдержанный и медлительный. Рассудительный и вдумчивый.

— Это плохо?

— Нет, в каждом человека — есть своя прелесть.

Когда принесли коньяк — Альберт разлил его — по пузатым бокалам. Пригубив немного — он посмотрел на Веру. Та, выпила свою дозу залпом и, закусив салатом — улыбнулась:

— Я не могу пить мелкими глотками. Это меня напрягает. Но я пью не часто. Хотя и много.

— А с Сергеем пили?

— Хм, конечно! Мы были с ним друзьями в полном смысле, этого слова! И даже больше! — Вера вновь закурила.

— Вы много курите. Это плохо влияет на цвет лица!

— Ерунда! Мне уже тридцать восемь! Мне ничего уже не поможет! Годы. Если суждено быть привлекательной до конца — буду. Нет — так и черт с ним! Это жизнь!

— Хм, впервые вижу женщину, красивую женщину — которая так равнодушно относится к своей внешности! Поверьте!

— Ай, да бросьте вы эти комплементы! Я знаю себе цену! У меня было много мужиков — и все начинали вот такие разговоры, с этого!

Земский — смутился. Невольно покосившись на Злобину, он вновь — налил ей коньяк. Подумав, плеснул и в свой бокал.

— Ну, так что вы не начинаете разговор? — прервала паузу Злобина. — Вы ведь хотите меня о чем — то важном спросить?

Альберт кивнул и, закурив — тихо сказал:

— А вы — как будто ждете, что я вас спрошу.

— В некотором роде да. Я вас видела только на экране. Вы очень фотогеничны. Но в жизни — вы приятней. На экране — вы злой и равнодушный.

— Спасибо. Но не об этом. Вы когда последний раз разговаривали с Сергеем.

Вера, задумалась и, выпустив дым — отхлебнула коньяк из бокала. Альберт заметил, что глаза у нее лукаво заблестели.

— Я виделась с ним перед командировкой. То есть за два дня до смерти. До его гибели. У нас был долгий разговор.

— Вы видели его на работе?

— Нет. Дома.

— У него? Вы были у него дома?

— Хм, почему у него — у меня! Я к нему домой, никогда не ходила. А он ко мне приходил!

— Вот как? И когда он к вам пришел? Зачем? Вы же работаете вместе? Мы не только вместе работали…

— А, что еще?

— Мы с ним вместе спали! — Вера вызывающе посмотрела в глаза Альберту. — Поэтому в последний раз мы виделись с ним после очередного секса. У меня дома.

Земского, словно ошпарили кипятком. Он не хотел верить своим ушам. Эта женщина заявила — что была любовницей его погибшего брата!

— Нет, это шутка?! — выдавил из себя Альберт.

— Да какие там шутки! Ваш брат был классным любовником! Он такое вытворял в постели! Мне он очень нравился — как мужчина. Но и как человек — он был очень хорошим. Он был очень нежным и ласковым. А главное — он был честным! Поверьте — вы очень плохо знали своего брата! — печально сказала Вера.

На ее глазах выступили слезы. Смахнув их кончиками пальцев — Злобина вновь налила себе коньяк. Альберт не знал — как себя вести. Сергей имел любовницу! Тихоня и семьянин — имел любовницу! Да какую! Сексуальную и очаровательную коллегу по работе! Какой бы позавидовал любой мужик. Бедная Ирина. Она ничего не знала! А может, знала — и не показывала вида?!

— Вы в замешательстве? — словно прочитав его мысли, спросила Злобина.

— Честно говоря — да, — выдавил из себя Альберт.

— Да бросьте вы! Я же видела — как вы на меня смотрели! Вы же раздевали меня взглядом! Но я привыкла! А Сергей — что, по вашему, был хуже вас, как мужчина? Он тоже можно сказать — попался на мои прелести. — Вера кивнула на свои груди.

— Как — то, у нас, разговор не в том русле пошел! Я не об этом хотел говорить! — зло сказал Альберт, понимая, что Вера — контролирует ситуацию, и он попался, и идет у нее — на поводу.

Еще немножко и она полностью перевернет ход беседы. Этого он допустить не хотел.

— Да вы не обижайтесь! Не обижайтесь Алик!

— Хм, почему вы назвали меня Аликом? Меня так зовут только близкие друзья и родня.

— Так вас звал Сергей. Он много рассказывал про вас.

— Плохое?

— Хм, почему плохое?! Он гордился вами. Он всегда верил в вас. Ну, вот — пожалуй, мы и дошли до главного места.

Земский, посмотрел на Веру и неожиданно спросил:

— Вы любили его?

— Я была его другом. Да. Я спала с ним. Но спала с ним так. Как говорится в нагрузку. У меня нет ни мужа не семьи. А женщине все равно секс нужен. Времени то на личную жизнь не было. Так, можно сказать — физиология. Но он мне был настоящим другом. Он мне все доверял.

— Я, почему то — не верю вам. Вы все это слишком спокойно говорите. Слишком равнодушно!

— А я и не прошу вас — мне верить! Это не обязательно! Мне наплевать, что вы обо мне подумаете! Но я должна выполнить просьбу Сергея. Как оказывается — последнюю!

Земский вздрогнул:

— Что за просьбу?

— Сергей оставил вам записку. Она у меня дома. Если хотите, поедемте — я вам ее отдам. Я просто не знала — что вы сегодня придете к нам, в редакцию, а то бы захватила. Но вот хранить на работе ее было нельзя!

— Это почему?

— А вы не догадываетесь? Компьютер то уже подчистили!

— Вы хотите сказать, что у вас в редакции не все чисто?

— А в какой редакции чисто? И, в вашей, наверняка — не все чисто! Это так. Перестраховка! Запашный — не хочет лишних проблем вот и все! Он трус! Слабак! Ему Сергей такие темы таскал — а он брыкался как лось! И последняя тема — тоже! Сергей ее разрабатывал тайно!

— Так вы знаете. Над чем он работал?

— Конечно! Он работал с махинациями в банковской сфере! Он вышел на преступную группировку! Вот и все! Но, правда, я не много знаю! Сергей был человек — слова! Он не втягивал посторонних! Такой упрямец! Вот его и убили! Но кое, что я вам расскажу! Эта очень серьезная группировка! Она занимается банковскими вкладами, рекетом и убийствами. Стоит во главе ее, какой то бывший мент! И отморозки у него — дай бог!

— А кто это?

— А вот этого я не знаю. Вот это вы сами уж! Но записку я вам отдам! Отдам! А по ней вы, скорее всего и найдете — убийц Сергея! Так что поехали ко мне домой, если хотите все расследовать! Сразу скажу — я боюсь! Но если вы что — то раскопаете — я готова протолкнуть материал в газете! Это я вам обещаю! Это будет последняя воля Сергея! Он так хотел!

— Хорошо поехали к вам! — Земский, решительно встал из — за стола.

Тут же, рядом возник Круглов. Администратор ехидно спросил:

— Алик, что уходишь? А горячее?

— Горячее будет позже! Счет давай! — буркнул ему Альберт.

Круглов понял, что сейчас его лучше не доставать.

 

Глава 3

Вера жила недалеко от кафе. Старинный дом, построенный при царе — с резными колоннами и пилястрами. Эдакое, сибирское Рококо. Хоть и запущенное временем. Желтые стены слегка облупились и давно требовали ремонта. Но все равно квартиры в таком доме стоили не дешево. Центр. Альберт покосился на окна дома. Большинство из них были пластиковыми. Вера, поймав его взгляд, и словно опять прочитав мысли — тихо пояснила:

— Да, у нас живут в основном состоятельные люди. Хотите узнать, как мне досталась тут квартира — от отца. Мой отец при коммунистах был известным художником. Он умер три года назад — в нищете и забвении. Потому, что при старой власти писал картины про партийных вождей, а новая власть его не шибко то и жаловала. Он был у меня чистоплюй. Когда мама умерла — мне было шесть лет. Но он так и не женился — меня вот воспитывал. На личную жизнь — все времени не было. Так и помер — одиноким. И я, из — за него, одинокая. Мой папа не любил моих ухажеров. Терпеть их не мог. О замужестве и слышать не хотел! Говорил — умру — делай что хочешь! Вот и умер, когда мне было уже — тридцать пять. Молодость прошла — детей поздно иметь, да и замуж никто уже не зовет! Старая я. Только на роль любовницы и гожусь! Хоть внешне сохранилась, в душе то — уже старуха!

Альберт посмотрел на женщину. Она, склонив голову — грустно улыбнулась. Земскому, почему то стало жаль ее. Но он ничего не ответил. В его голове — все еще крутилось — то, что эта женщина, была любовницей Сергея.

— Ну, что — то я вам расплакалась! Хотя женщины — любят, кому ни будь поплакаться жилет! Пойдемте в квартиру! — взбодрилась Вера и потянула Альберта за рукав.

Дверь подъезда закрывалась на кодовый замок. Земский подождал — пока Злобина наберет комбинацию цифр. Она, потыкав пальчиками — по железным клавишам усмехнулась:

— Знает — а код. Мой день рождения. Одиннадцать ноль пять, — Альберту показалось, что женщина сказала это — что бы он запомнил комбинацию.

В подъезде было чисто и уютно. Массивные перила из дуба с литыми чугунными решетками — окрашенными в черный цвет, величаво уходили наверх, вглубь лестничного пролета. Огромные двери квартир — словно вход в прошлое.

— Да, при социализме — такого, не стоили! — заметил Земский.

— Ну, немного при Сталине. Но потом хрущевки пошли! — махнула рукой Вера и каблучками застучала по гранитной лестнице.

Ее квартира находилась на втором этаже. Блестящая дверь с латунной табличкой, на которой было выграверено — «художник Злобин».

В уютной прихожей их встретил большой черный кот. Вера, наклонившись, погладила его и ласково сказала:

— Бегемотик мой! Бегемот! Соскучился! Ой, мой маленький! Сейчас я тебя покормлю!

— Хм, вы кота назвали Бегемот?

— Ну да!

— Хм по Булгакову что ли?

— Да, вы знаете — я очень люблю Булгакова, он мой любимый писатель! Вы раздевайтесь! Я сейчас. Проходите в комнату!

Альберт снял куртку и ботинки и прошел в зал. Сев в большое, кожаное кресло — он рассмотрел помещение. Старинная мебель. Черный буковый буфет, картины на стенах, торшер на литой, стальной ножке. Нелепо среди антиквара — смотрелся, только японский телевизор с огромным плоским экраном. Плотные шторы из темно синей ткани — скрывали большое окно. Полумрак немного напрягал.

Вера появилась в комнате в роскошном бархатном халате пурпурного цвета. Широкий пояс — был, затянут узлом, на стройной талии. Альберт, покосившись на женщину, отвел взгляд и сказал:

— Вера. Я у вас не надолго. Вы, извините. Мне спешить надо — я бы хотел прочитать бумаги, вернее просто забрать их. Я ведь могу это сделать?

— Да конечно! Конечно! Но вот я думала — что угощу вас кофе. Вы вправду торопитесь или просто чувствуете себя не ловко в моей квартире?

— Нет, просто. Я подумал, вам надо отдохнуть. И я не хочу вас обременять. Ничем. Тем более мне надо еще много сделать, — соврал он ей.

Ему хотелось посидеть с ней. Поговорить расспросить о брате. Но он ощущал непонятное возбуждение в ее присутствие. Веру — словно окружала, невидимая, аура, при которой Земский чувствовал себя как студент на первом свидании.

— Конечно — как скажите! — Вера протянула ему два листка.

Альберт, схватил их и, с жадностью — стал читать. Он проскакивал с одной строки на другую.

«Дорогой брат!

Извини, что это все попало в тои руки через эту женщину! Она единственная — кому я доверяю! Не подумай обо мне плохо! Если ты получил эти бумаги, то ты уже знаешь, что мы с ней были любовниками. Не осуждай меня и постарайся простить. Я очень люблю Ирину и детей, но обстоятельства так сложились, что эта женщина стала тоже мне дорога. И я не могу жить без нее! Все что я делал, это лишь для того. Что бы в жизни и твоей и моей жены и детей было все нормально. Что бы вас всех посетила удача, а главное — вы были счастливы! Извини меня еще раз, я так много тебе не сказал. И ты мне. Я виноват перед тобой. В последнее время мы очень отдалились. Моя работа и твоя работа это некий крест, который мы с тобой должны нести по жизни. Так уж получилось, что я немного хорошего сделал. Но вот сейчас. Мне дается шанс. Сделать хоть что — то достойное в своей жизни. Не на кого не злись если со мной что — то случиться. Особенно — на Веру не злись. Она не в чем не виновата. Доверяй ей. Она поможет и тебе. Я пишу эти строки, на случай — если мы с тобой уже не увидимся. Твой брат Сергей».

Альберт удивленно посмотрел на Злобину. Та, внимательно следила за его реакцией. Затягиваясь сигаретой, прищурив глаза, она смотрела на него пронизывающим взглядом. Земский опустил голову и прочитал второй лист.

«Альберт!

Если, захочешь узнать по больше — сходи в баню! Сергей…P.S. Но сильно не топи!»

Второе послание было вообще не понятным. Альберт, пожал плечами и, перечитав еще на раз текст — откинулся в кресле и, посмотрев в глаза Веры — спросил:

— Это все?

— Хм, да.

— А вы читали это?

— Хм, читала. Конечно — читала. Только тоже — ничего не поняла.

Альберт, закрыл глаза и, тяжело вздохнув, спросил сам у себя:

— Что это значит? Какая баня? Какой крест. Ничего не пойму!

— Я тоже.

— Но он ведь вам что — то говорил? Не могли же вы вообще — ничего не знать?

— Нет. Ничего он не говорил, — уставшим голосом ответила женщина, — он вообще в последнее время — каким то загадочным был. Вот только все твердил про банк. И что этот банк очень мутный. Говорил, что Верка, мол — я раскопал сенсацию! И все! Я его спрашивала — что за сенсацию? А он лишь отмахивался — мол, скоро узнаешь! И говорил, что Запаева раздавит, и меня — мол, пропихнет на должность зам главного редактора. Вот и все. Но я его пытала — а он ничего так и не сказал. Потом я испугалась. Когда позвонили.

— Кто позвонил?

— Не знаю. Какой то тип. Гнусным голосом сказал — сучка, передай своему хахалю. Что счет пошел. И сама не лезь. Кончим сразу! И все.

— А вы ему то говорили о звонке?

— Да, но он стал раздражительным и сказал, что б я и вправду не лезла. Сама потом узнаю. Ну, я и не лезла. Боялась, я же говорю — вам. Боялась! Я, хотела — просто жить спокойно. И ему — говорила. Я он!

— Что он?

— Он лишь смеялся. Говорил, что я не настоящая журналистка — если испугалась бредней, какого то болвана.

Альберт, тяжело вздохнул и, положив листки в карман — сказал:

— Да — не густо. Можно, сказать — все только закручивается! Вот выясняется — ему угрожали через вас. А вы в милицию не обращались?

Вера затушила сигарету в пепельнице, стоящей на журнальном столике. Покачав головой — ответила:

— Нет. А, что бы я сказала в милиции? Что мой любовник — капает, какую то тему. А ему угрожают? Нет. Я просто не могла ничего сказать. Да ми кто бы мне во что поверил? Сами вы то понимаете?

Альберт вновь тяжело вздохнул. Злобина была права. Что говорить в милиции? Да и кому это нужно. Милиция расследуют только факты свершившихся преступлений. А так! Что тут говорить.

— У вас выпить есть? — неожиданно спросил Земский.

Вера ухмыльнулась. Поправив полы халата — печально ответила:

— Нет, я же вам говорила — что пью. Редко, но много. Вот сегодня в моих планах не было поглощение спиртного. Но я бы с вами с удовольствием — напилась сегодня! — Злобина приветливо улыбнулась.

— Я бы тоже! — буркнул Альберт.

— Ну, так в чем дело? У вас если нет денег, то вы не стесняйтесь! У меня есть! Я дам! На пару бутылок коньяка! Другого — я, не пью. Ну, если только виски! Хотя тоже — самогонка!

— Да нет! — смутился Альберт. — Деньги у меня есть.

— Может — вы сходите. В магазин? Он напротив. Работает круглосуточно. Ваш брат постоянно бегал. Когда мы хотели выпить. А то я уже вот раздетая, — женщина кивнула на халат.

— Конечно, схожу. — Земский, встал и вышел в коридор.

Одевая — туфли, он вдруг почувствовал, что ему очень хочется сегодня поговорить с этой женщиной. Загадочной и печальной.

— А я пока тут закуску приготовлю. У меня и лимон есть. И икры немного красной. Вы любите бутерброды с красной икрой?

— Да.

— Ваш брат тоже любил. Вы так похожи. — Вера лукаво посмотрела в глаза Земскому, — Вы, ведь — код помните? Одиннадцать ноль пять.

— Да, я запомнил. А вы ведь специально его сказали? В слух — что бы я услышал?

— Хм, вы догадливый! — Злобина погладила Альберта по руке.

Дверь противно скрипнула за спиной. Альберт спустился по лестнице — поднимаю на ходу воротник куртки.

В магазине была толчея. У отдела со спиртным — выстроилась целая очередь. Альберт терпеливо ждал — переминаясь с ноги на ногу, когда впереди стоящие затарятся бутылками. Толстая бабка в кожаном пальто, долго выбирала ассортимент своей покупки. Две бутылки водки и целую батарею пива она с трудом запаковала в большую сумку. Виновато взглянув на Земского, бабка пробормотала:

— У внучки день рождение. Молодежь нынче — пьющая пошла. Не для себя! — пояснила старуха.

— Понятно, — учтиво кивнул ей Альберт.

Купив две бутылки коньяка, Земский, вышел на улицу. Моросил мелкий дождь. Капли — противно оседали на лицо. Альберт посмотрел на серое небо и тихо пробормотал себе под нос:

— Ну, вот и все, осень наступила в полной мере. Эх, Серега!

У подъезда дома, где жила Вера на него чуть не налетел велосипедист. Мальчишка в грязной куртке лишь в последний момент отвернул свой двухколесный транспорт. Земский, чертыхнулся и, отскочил в сторону:

— Ты смотри куда едешь!

Код Альберт набирал несколько раз. Цифры — одиннадцать ноль пять, не как не хотели открывать замок.

— Что за ерунда? — Земский, поставил бутылки на крыльцо и усердно надавило на клавиши.

Дверь вздрогнула, внутри, что — то щелкнула и железный прямоугольник — отворился. Альберт поднял бутылки с бетонного крыльца и вошел внутрь.

Но тут он, неожиданно, чуть не выронил коньяк. Кто — то сильно толкнул его в плечо. Земский изловчился и, изогнувшись — словно акробат, поймал стеклянные цилиндры. Подняв голову — перед собой он увидел мужчину. Маленький ростом, незнакомец стоял и в нерешительности смотрел на Альберта. Их взгляды встретились.

Светло голубые — почти, белые глаза мужчины буравили Земского. Черная спортивная шапочка и узкие скулы. Тонкие, словно нитка сжатые губы. Длинный крючковатый нос. Неприятная внешность. В таком образе, в детстве — Альберт представлял себе фашиста.

Незнакомец на мгновение замер и резким движением оттолкнув Земского, открыл дверь. Альберт посмотрел на его сутулую спину и крикнул:

— Эй! Вы хоть бы извинились. Если торопитесь!

Но мужчина, не поворачиваясь — выскочил на улицу. Дверь за ним захлопнулась и, половина фразы Земского эхом отлетела от маленького, тамбура — коридора.

Альберт убрал бутылки в карманы и зло бросил:

— Вот козел! Что за народ! Сволочи!

Не спеша, поднимаясь по ступенькам — Альберт почувствовал, неприятное ощущение. Этот взгляд незнакомца. Колючий и холодный, он — противным осадком, засел в память.

На площадке, перед квартирой Веры, Земский остановился в нерешительности. Дверь была приоткрыта. Под напором сквозняка — она еле — еле шевелилась, поскрипывая петлями.

Альберт замер как кролик перед удавом. Нет — второй раз?! Нет, не может быть! Может Злобина — вышла к соседке?

Земский, в нерешительности — толкнул дверь и, заглянув в квартиру, крикнул:

— Вера? Вы дома? Я уже пришел!

Но ему никто не ответил. Лишь, черный кот — грациозно скользнув по полу прихожей — спрятался под шкафом.

Альберт осторожно отворил дверь и вошел вовнутрь. Где — то в глубине комнаты работал телевизор. Диктор громко рассказывал о последних новостях в мире.

Земский, заглянул в комнату. Сердце его сжалось. Страх разогнал кровь, и кончики пальцев на руках занемели.

Вера лежала на диване, широко раскинув руки. Ее голова свесилась на бок. Пышные, рыжие волосы — разметались по подушкам. Глаза смотрели в потолок. Полы халата были распахнуты. Красивые стройные ноги закинуты на маленькие подушки. На шее, толстый, черно — бурый рубец. Горло женщины было перерезано. Из раны медленно струилась ярко — алая кровь. Она стекала тонкой струйкой на ковер, где образовалась уже целая лужица.

Земский, уперся в косяк двери, и тяжело выдохнув, сполз по нему — сев на корточки. Нервным движением, достав бутылку коньяка из кармана, он зубами содрал пробку и крупными глотками выпил — почти половину бутылки, не отрывая взгляда от Злобиной.

— Ну, ё, мое! Вот, влип, так, влип! — обречено пробормотал Альберт мокрыми, от коньяка губами.

— Сергей, ты понимаешь, что вляпался — в совершенно паскудную историю? — Елена Воропаева нервно курила.

Ее пальцы с алыми, накрашенными, длинными ногтями, то и дело сбивали пепел с кончика сигареты. Они сидели на кухне в квартире Злобиной. У окна, стоял, хмурый Хвалько. Он смотрел во двор.

— Сергей! Ведь по всем обстоятельствам — ты единственный, кто был в квартире. Как ты это объяснишь? Как ты сюда попал? — допытывалась Елена.

Земский, тяжело вздохнул и ничего не ответил. Он махнул рукой и налил себе в стакан коньяк. Выпив — закусил ломтиком черствого хлеба.

— И хватит пить! Вы, что не понимаете? Что происходит — не понимаете? Вы единственный человек, кто видел гражданку Злобину живой перед смертью! По всем законам — мы вас должны задержать — как подозреваемого! — прикрикнул, молчавший, до этого Хвалько.

Воропаева покосилась на него и прикрикнула:

— Игорь! Хватит! Уймись! Видишь — он тоже в шоке! Он переживает! Дай ему собраться!

— Хм, переживает! Он совсем обнаглел! — огрызнулся Хвалько и вновь уставился в окно.

— Сергей — действительно — кончай пить! Ты уже пьян! Расскажи нам, как ты сюда попал? И что тебе надо было у Злобиной?

Земский, покосился на Елену и тихо ответил:

— Ленка! Я сам не знаю! Как это все! Как это все произошло! Честно! Вера была коллегой Сергея. Вот и все! Мы встретились в редакции! Потом посидели в кафе. Потом она пригласила меня к себе. Хотела о Сергее, о его последних днях рассказать. Мы решили выпить. Не было у нее дома коньяка. Вот и все. Я пошел в магазин — вернулся, а тут!

Воропаева кивнула головой и задумалась. Помолчав, она спросила:

— А о чем вы говорили? Ну, что она рассказала то тебе? Что могла знать? Ты хоть что — то узнал? Угрожал ей кто — то? Или нет?

Земский задумался. Он не заметно, погладил карман куртки. В нем лежали письма Сергея, которые ему передала Вера. Помолчав, Альберт ответил:

— Нет, ничего такого — она мне не рассказывала!

— Что вообще ничего? — удивилась Елена.

— Нет!

— Ой, чую — врет он! Ой, врет! Знает он! Что — то знает — но молчит! Вы, почему молчите гражданин Земский? Ведь перед вами не какая то там Ленка, а старший следователь по особо важным делам краевой прокуратуры! — опять сорвался Хвалько.

Земский, с презрением, посмотрел — на него. Достав сигарету — закурил и тихо ответил:

— Ничего я не скрываю. Единственное, что я вам могу сказать — по моему, я видел убийцу.

— Что?! Где когда? — воскликнула Воропаева.

— Когда я входил в подъезд. Мне, на встречу — какой то тип, попался, такой сутулый и маленький. Взгляд него не добрый был. Он меня чуть с ног не сшиб.

— Хм, а лицо его запомнил? — Елена постучала ногтями о крышку стола.

— Ну, так, относительно. Глаза такие почти белые, как не живые. И нос крючком. Вот, пожалуй, и все. Сильно то я его не рассматривал. Там темно. Да и мгновение все длилось. Единственное — он маленького ростика был. Такой щупленький. И все.

Воропаева с Хвалько переглянулись. Игорь сложил руки на груди и тяжело вздохнул:

— Дай ка я угадаю. Черная куртка, черная вязаная шапка на башке? Да?! Так одет был?

Земский с удивлением посмотрел на опера:

— А вы откуда знаете?

— Хм. Типичные приметы современного киллера. Что тут знать! — ехидно хмыкнул тот.

— Да, действительно, приметы то не очень. И с чего ты взял, что он убийца? Что у него взгляд не добрый был? Может, он тоже, в гости к кому ни будь, приходил? — разочарованным голосом, поддержала Хвалько Елена.

— Ну, я вам сказал, а вы уж решайте — важна эта информация или нет! — обиделся Альберт. — И вообще! Вы, что меня подозреваемым сделать хотите? Если так — я, без адвоката вообще ничего говорить не буду!

— А как вы хотели? Да, вы вполне тяните на подозреваемого в совершении этого убийства! Вполне! И если бы не Елена Петровна, то я вас закрыл бы к чертовой матери — суток на тридцать! До выяснения обстоятельств! Там бы вы быстро заговорили! — прикрикнул Хвалько.

Воропаева вновь покосилась на него, и опер осекся.

— Что били бы? Или противогаз на голову бы одевать стали — чтоб признался? Какие там у вас методы повышения процента раскрываемости?

— А ну! Заткнитесь оба! Заткнитесь! — Елена хлопнула по столу ладошкой. — А ты Игорь действительно — отправил бы парней своих, проверить. Живет ли тут человек подходящий под описание примет маленького и щупленького! Нечего тут цирк устраивать! А ты Алик, тоже — кончай пить и говори, о чем разговаривали с Верой! Официально — я буду в протокол заносить твои показания! Потом распишешься!

Альберт тяжело вздохнул и еще раз повторил — то, что сказал минуту назад. Елена писала быстро. Она отрывалась от бумаги и смотрела в глаза Земскому. Но ее взгляд не смущал. Альберт был пьян и говорил неправду с легкостью. Ему даже доставляло удовольствие — обманывать Елену и Хвалько. Когда Воропаева дописала протокол — она протянула лист Земскому. Тот не глядя, расписался.

— Нет, тут надо еще дописать — с моих слов, записано, верно, мною прочитано, — пояснила Воропаева.

— Хм, интересная штука, Ленка выходит — кто бы знал, тогда. Ну, в те моменты, когда мы в подъезде, по вечерам стояли, что ты допрашивать мен будешь? Вот какая штука жизнь то?!

— Ну, хватит в воспоминания вдаваться! Это не игрушки тебе! Тут убийство произошло — ты основной свидетель! — осадила его Елена.

Было видно, что она заволновалась после слов Земского. Хвалько, цыкнул языком и, покачав головой — язвительно заметил:

— А ведь он, Елена Петровна не понимает, что его еще ждет! Он не понимает, что с ним может еще быть?

Альберт рассмеялся. Он смеялся громко и вызывающе. Воропаева дотронулась до его руки и тихо сказала:

— Ну, ладно, Алик. На сегодня — ты уже нам не нужен. Сейчас тебя отвезут домой. Выспись! Завтра я хочу поговорить с тобой — трезвым! Тебя отвезут.

Альберт действительно почувствовал — что смертельно пьян. Он, держась за стол — с трудом встал и, шатаясь — направился к выходу. Воропаева, посмотрев ему в след — бросила Хвалько:

— Игорь! Довезите его до дома! И не грузите его! Он и так много пережил за эти дни. Это может быть, просто — нервный срыв.

Хвалько тяжело вздохнул и направился за Земским.

…Снег и лыжи. Длинная полоска, две полоски на белом листе. Черные линии кустов и ярко оранжевый лист крыши дома. Голубое небо. Пьяный запах свежего воздуха — он обжигает щеки. Они горят. Словно от жаркой печки. Потом потрескивание поленьев. Березовые дрова. И лицо матери, совсем молодое. Она улыбается…

Земский, проснулся в поту. Во рту было сухо. Пить. Как хочется пить! Альберт, нагнулся и, пошарив под кроватью — нашел большую кружку с водой. Сделав несколько, крупных глотков — он откинулся назад, на подушку.

— Господи! Какой странный сон! — сказал он сам себе в ночной темноте.

Тишину в комнате временами прерывал слабый рокот машин на улице. Яркие всполохи от их фар скользили по стене загадочными пятнами. Альберт, вглядывался в темный потолок. Он вспоминал. Вчера, все, было правдой — или это ему приснилось? Вчера. Кровь на паласе и ковре, и этот человек — в подъезде. Она мертва. Она говорила правду. Нет — это было наяву! Но лыжи, лыжи и печка?! Дом. Нет — это была дача. Их дача. Странный сон. Он не видел Сергея. Но он чувствовал его присутствие.

Земский, резко — вскочил с кровати. Протопав в коридор — схватил с вешалки куртку. Пошарив в карманах, он достал два листка — последних посланий Сергея.

— Если хочешь, узнать больше — сходи в баню! Но сильно не топи! — прочитал он в слух самому себе. — Господи! Да это он о нашей даче! Как я сразу не догадался! Господи! Это должно быть в бане!

Альберт прошел на кухню. Взглянув еще раз на бумагу, он открыл холодильник и достал бутылку пива. Сорвав пробку — жадно выпил.

— Как я сразу не догадался! Господи! Дача — наша дача!

Альберт вернулся в спальню и плюхнулся на кровать. Он долго лежал с открытыми глазами. Временами ему казалось — что в его пустой квартире, кто-то есть. Но это были фантомы. Звуки ночи.

Альберт любил свою квартиру. Он жил один. Две комнаты и кухня — что еще нужно холостяку. Но сейчас, он испугался. Пустота ночи пугала. Как плохо иногда — быть одному. Альберт поерзал на холодной подушке и, уткнувшись в нее носом — крепко заснул. Провалился — словно в бездну страшного, пустого, пространства — тревожного сна…

Очнулся он от протяжной и противной трели электронного звонка телефона на тумбочке. Безжалостный аппарат — растеребил тишину комнаты. Альберт, недовольно поморщившись — потянулся к трубке. Но, коснувшись холодной пластмассы — отдернул кисть. Покосившись на часы, он тревожно пробормотал сам себе:

— Кто, может звонить — в пять утра?! Господи, если это ленка с расспросами об убийстве — я ее обматерю!

Протер глаза и снял трубку с аппарата:

— Да!

— Хм приветик! — промурлыкал женский голос.

Альберт напрягся. Голос казался ему знакомым, но Земский не как не мог вспомнить кто эта женщина. Это была точно не Воропаева. У Лены голос мягкий, но низкий. В трубке повисла пауза. Но, через несколько секунд, женщина спросила:

— Алло? Это квартира Земского? Альберта?

— Хм, да… — осторожно ответил Земский.

— Хм, Альберт, это вы? Хм, я, что — не вовремя? Странно! Вы так убеждали меня при последней встрече — что я могу позвонить вам в любое время! Но вижу — тогда вы были просто пьяны и болтали чушь! Извините!

— Постойте! Я просто спал! И еще не совсем проснулся! — забормотал Земский. — Вы меня извините!

— Хм, извините! Ладно! Надеюсь, вы один спите? А то — я не хочу, тревожить вашу подругу! — капризно ответила женщина.

— Ну, что вы! Тут нет никого! Я один! Какая подруга?! Извините!

— Хм, ну ладно — смягчилась незнакомка, — ладно, я прошу прощения тоже! Звонить в пять утра — тоже, не совсем тактично! Так, что думаю — мы квиты!

— Да конечно!

— Хм, ладно! Я — позвонила. Просто — так получилось! Мой муж неожиданно уехал, на три дня! По делам в другой город! Такого раньше не было! А вы говорили — что бы если я решусь вас увидеть, то я могу позвонить, ну вот я и звоню! — радостно оповестила его женщина.

Альберт, оторвал трубку от уха и, покосившись на пластмасску, тяжело вздохнул. Это была одна из его поклонниц. Но кто? Он никак не мог вспомнить по голосу. Ситуация была нелепой и пикантной.

— Надеюсь, вы понимаете, с кем разговариваете? Может, вы еще и не поняли? А Алик? — словно прочитав его мысли, спросила незнакомка.

— Да конечно… — тяжело вздохнул Альберт.

— Ладно. Вам шалунишка, я вижу, вы все — таки не совсем проснулись. Это бывает. Бывает. И со мной такое бывает! Вы, наверное — видели плохой сон.

— Если честно то да.

— Ну, так и быть. Это вас беспокоит Виктория Путятина. Вика. Теперь понимаете — кто с вами разговаривает?

Земского словно обожгло. Виктория Андреевна Путятина была одной из главных его неприятностей в последнее время. Он чуть не попал в больницу, из-за, этой женщины. Жена вице мэра города стала одним из самых скандальных эпизодов в его жизни. Пару месяцев назад, напившись в одном из ресторанов — где и была Путятина с мужем — он подавал ей страстные сигналы глазами, затем руками. Потом даже отчаялся передать записку. Трудно сказать, что его толкнуло — кроме алкоголя и чрезмерного желания похвастаться перед своими друзьями, которые тоже были пьяны в тот вечер, но Путятина — эффектная высокая блондинка с красивой фигурой и огромным бюстом клюнула на эту нелепую шалость Земского. Она как не странно ответила ему, что готова встретится. Земский такого поворота событий не ожидал и на следующее утро вспоминал свою глупость — как кошмарный сон. Но Путятина сама ему позвонила. Прямо на работу. Трезвый Земский, разговаривал с ней, очень сдержано и вежливо — тактично. Но Виктория открыто намекала на романтическое свидание. Земский, сославшись — на занятость, от него, отказался. Идти на свидание с женой вице мэра — было равноценно самоубийством. Муж — Станислав Сергеевич Путятин слыл ревнивым характером и своими связями в криминальных кругах. О его жестокости ходили целые легенды. Поговаривали. Что он, напрямую связан с местной братвой и получает от бандитов солидные деньги за наезды на городских предпринимателей. Альберт понимал, что перегнул палку. Но случилось самое страшное. Вновь напившись, он снова позвонил Виктории, прямо домой. Наболтал ей кучу ерунды о неожиданной и безответной любви. Просил свидания. Земский, не знал тогда, что телефон прослушивается и, весь разговор был передан Путятину. Ревнивый муж устроил ему свидание с молодчиками в подворотне. Три здоровенных парня — отметелили Земского на совесть. Альберт, провалялся несколько дней дома, не вставая. Но как не странно — сам Путятин тоже испугался. По городу поползли слухи, что Земского избили за его правдивые репортажи о коррупции в чиновничьих кругах мэрии. Земского даже вызывали в прокуратуру, где допрашивали в качестве пострадавшего. Альберт, правда, ничего не рассказал о дурацкой и нелепой истории с Викторией Петровной и его пьяной выходке. Но это — тоже сработало. Путятин оценил его шаг. И через несколько дней, пригласил к себе на дачу. Там напившись — Земский убедил Путятина, что его жена — чистый ангел. Они подружились. Но вот сегодня, это звонок. Нелепая и пикантная ситуация перерастала в опасную игру.

— Алло! Альберт! Вы меня слышите? — капризно переспросила Виктория.

— Да.

— Ну, так почему молчите? Вы, что не поняли, что я сказала? Муж уехал на три дня. Мы можем встретиться.

— Я понял.

— Вы, что не хотите? Хм, что-то я не пойму?

— Нет, просто это как-то неожиданно.

— Неожиданно? Хм, я знаю — вы просто испугались! Глупышка! Не бойтесь! Я не звоню с домашнего телефона. И этот телефон не прослушивается — никто не знает о моем звонке. Я взяла сотик у подруги. Старой — про нее не знает даже муж. Мы с ней случайно встретились два дня назад, на улице. Я попросила у нее сотик. Вот и все!

— Хм, интересно. Вы начинаете — словно детектив.

— Хм, детектив! Я, что не знаю, что вас тогда из — за меня побили. Все я знаю. И про баню вашу — знаю. Вы молодец. Но только вот я не пойму — вы тогда мне наговорили о своих чувствах — будучи пьяным?

— Нет, что вы! — Земскому стало стыдно.

Это было правдой. Но он все равно не хотел в глазах этой женщины выглядеть трусом.

— Альберт! Я узнала о вашем горе. У вас кажется — убили брата? Он тоже вроде журналистом был?

— Да. Убили. Несколько дней назад.

— Бедный. Мне вас так жаль! Вот, я и решилась — позвонить вам. Я бы вас могла утешить, — в словах Путятиной прозвучало кокетство.

Земский поморщился. Он не знал — как отделаться от этой женщины. Встречаться с ней, да еще и сейчас, после того, что произошло с Сергеем и Верой — ему не хотелось.

— Так — как? Насчет встречи? Вы хотите — со мной встретится?

— Ну не знаю. Что, прямо сейчас? Я, честно говоря — не готов.

— Ха, сейчас! Да нет, конечно! Ну, а если вечером? Вечером?!

— Хм вечером? Ну не знаю.

— Так. Решайтесь. Я вам сама уже набиваюсь — а это не в моих правилах. У меня куча поклонников. А я с вами нянь чуюсь! Уговариваю! Сейчас я вам продиктую сотик. Номер. Если вы надумаете — позвоните. Вечер мой — будет посвящен вам. Я готова. Больше шанса не будет!

— Хм. А где мы встретимся? У вас? Нелепо! У меня опасно! Ваш муж наверняка — проследит за каждым вашим шагом! Я честно не хочу вновь лежать с синяками и отбитой печенью! — перешел в наступление Альберт.

— Хм, нет, конечно! Что, я, по вашему — дура? Я знаю — Стас пасет меня! Но вот сегодня вечером — у меня, будет возможность, оторваться от его помощников и холуев. Поэтому я вам и позвонила так рано. И никто об этом не знает. Я разговариваю, кстати, с вами — сидя на унитазе. В одном неглиже причем! У меня очень сексуальная ночная рубашечка с большим вырезом! — промурлыкала Путятина.

— Хм, вы смелая женщина!

— Мужчины — тоже любят, только смелых и решительных! Записывайте! Восемь. Девятьсот тридцать три. Триста тридцать, одиннадцать два нуля! Номер легкий!

Альберт, вздохнул, но записывать не стал. Он, знал, что не позвонит ей. К чему напрягать память и искать бумагу с ручкой.

— Записали? Альберт! Я буду ждать! И самое главное — надо встретиться на нейтральной территории. Найдите квартиру. Если хотите меня видеть. Все! А то я подозрительно долго нахожусь в туалете!

Разговор прервался и в трубке — противно запиликали гудки. Альберт, вздохнул и вытянулся на кровати. Нашарив на тумбочке сигарету — закурил и уставился в темный потолок.

— Господи — только тебя мне сейчас не хватало! Вика! Вот дура! — тихо прошептал он сам себе. — И все — таки надо ехать на дачу! Сон — может быть вещим!

Дачный поселок на станции Сорокино поздней осенью — выглядел как мертвый. Маленькие коробушки домиков, серые крыши, словно спали — в ожидании весны. По узким улочкам пройти было практически невозможно. Огромные лужи и грязь по колено — делали передвижение настоящей мукой.

Земский, спрыгнул с подножки, зашипевшей, сжатым воздухом электрички. Взглянув — на уезжающий, в серую даль поезд, закурил. Постояв и несколько раз — глубоко затянувшись — посмотрел в сторону горы, где находилась семейная дача.

Альберт ухмыльнулся. Ему вспомнился этот полустанок. Давным — давно, они ездили сюда — зимой, с друзьями студентами и устраивали веселые пирушки. Гуляли, по выходным, вдали — от родителей, на маленькой заснеженной даче.

Воспоминания молодости — резанули запахом пропитанных керамзитом шпал и дыма от угля. Альберт, вспомнил, как на таких пирушках, рождались настоящие чувства у его однокашников. Молоденькие девчонки и пацаны — влюблялись и пробовали на ощупь — первые чувства, в холодных пастелях, на кроватях, с панцирными сетками.

У некоторых потом рождались семьи. Дача Земских, была легендой, в институте и, съездить сюда на зимний пикничок хотели многие. И они с Сергеем старались не кому не отказывать. Мать ругалась, когда в огороде по весне — находила пустые бутылки из-под водки и вина.

У Альберта слегка защемило сердце от этих воспоминаний. Грустно улыбнувшись — он выбросил окурок и двинулся неспешной походкой по перрону.

У входа на улицу, где находилась дача — стоял маленький дом сторожа. Покосившаяся избенка выглядела — словно жилище бабы яги. Сторож дед Яким, пьяница и матершинник жил здесь всю жизнь. Осенью и зимой он охранял дачи от набегов бродяг и охотников за алюминиевым ломом. Летом сторожил огороды от воришек фруктов и овощей. Старик, был одинок. Жена его умерла лет двадцать назад. Дети разъехались — бросив Якима на произвол судьбы. Но дед Яким не отчаивался. Ему нравилось так жить в одиночестве и спокойствие.

Приезжавшие сюда дачники, чем могли, помогали сторожу — давая сигареты и водку. Кто-то привозил продукты. Кто-то давал немного денег. Зарплату Яким получал раз в пол года от председателя дачного кооператива. Закупал на нее огромное количество дешевого технического спирта — это и была его моральная подпитка одинокой жизни.

Огромный рыжий пес — звякнув тяжелой цепью, выскочил из будки и зашелся хриплым и низким лаем. Где-то в углу двора, залаяли еще две собаки. Яким, держал в подмогу себе — целую свору, четвероногих помощников.

Альберт подошел к покосившейся изгороди и крикнул:

— Дед Яким! Ты дома?

Через минуту показалась сутулая фигура старика в рыжем облезлом тулупе. Тяжело переваливаясь в огромных резиновых сапогах, он медленно и чинно шел к Земскому. Его лукавые маленькие глазки ехидно бегали среди морщинистой кожи лица.

— Не как Алька! Сучок малолетний приехал! Что — опять девок привез, в баньке на даче попариться? Так не было тебя уж лет десять? Чего пожаловал?

Альберт улыбнулся. Только Яким звал его Алька. И это прозвище еще раз напомнило Земскому — о детстве и юности. Старик, подошел в плотную, и не открывая калитки, облокотился на изгородь:

— Ну, пострелыш, чего? Не знаешь, как на дачу пройти? Аль забыл? Мне, что проводить тебя?

— Нет. Спасибо! Я зашел вот спросить — там грязь по колено — может у тебя пара сапог лишняя есть? А то я вот в городских ботинках — ноги все промочу.

Дед, посмотрел на ботинки Земского и, покачав головой ответил:

— Да, нашел в чем осенью на дачу ездить! Дурак ты был, дураком и умрешь!

— Так дашь сапоги то? Или нет?! Чего ругаешься?

— Хм, дать то — дам! Да у меня всего одна пара в запасе. Так, что спутникам твоим вряд ли достанется.

— Хм, да один я дед. Один приехал сегодня. Ненадолго. Посмотреть дачу и все.

Дед, внимательно посмотрел в глаза Альберту и, хитро сощурившись, вновь покачал головой:

— Да, что за ерунда?! Чего на нее смотреть? Ездят — смотрят! А чего на нее смотреть? Стоит она родная — весны дожидается!

Земский насторожился. Достав из — за пазухи бутылку водки и две пачки сигарет — протянул их Якиму. Тот ловким движением убрал подношение в глубокие карманы тулупа.

— Значит, говоришь, ездят? А кто ездит? Кто приезжал?

— Да Серега! Братан твой! Кто ж, еще? Мать то ваша — осенью и зимой не ездит. А Серега приезжал! Тоже вот — за сапогами заходил. Пробыл на даче часа два — назад пьяный в стельку вернулся — весь в грязи извалялся. И как не странно — один тоже был! Вы, что тихими алкашами стали? Ездить сюда — по одиночке будете и, напиваться тут? Так лучше — вон ко мне заходи — выпьем! И переспать если что можешь! Я вот только что щей с квашеной капустой сварил!

— Не спасибо за прием и приглашение — но мне на час. И все! А может и быстрее. Я вещь одну найти хочу! Нужна — дома, по хозяйству! — отмахнулся Альберт, он решил ничего не говорить деду о смерти Сергея. — Так, что сапоги дашь то или нет?

— Да, зря! А то зашел бы! — обиделся Яким. — А валенки тебе и не нужны. У вас дачка то на центральной улице — так там более, менее, сухо. Я ведь постоянно обход делаю собаками. Знаю. И гравий подсыпали там. Так что иди смело.

— Спасибо. Что ж ты раньше мне не сказал? Пузырь ждал? — рассмеялся Альберт.

Яким, отмахнулся и, поправив кепку на голове — развел руками:

— Так, а вдруг забудешь? И не спрашивал ты!

— Ну и хитрец ты дед! Может ты еврей? Яким то не зря зовут?

— Хм может и еврей! Не знаю я! не помню родичей то своих! Детдомовский я! говорили — что их в сталинские лагеря забрали — и померли они там!

— Да! А ты вот тут?! Слушай дед! А, что с дачей то все в порядке? Никто тут не лазит?

Яким вновь развел руками. Покосившись на пса у будки, ответил:

— Да, что ей будет то? Стоит! А лазить — лазют! Бичи и прочие сволочи! То ложки, то чашки воруют! Люлюминий все ищуть! Я один то — за все не угляжу! Но как могу — гоняю их! У меня и ружьишко есть! Если что — бабах!

— Ну, молодец дед! Ладно! Пойду я! А ты выпей вон за мое здоровье! Да за Серегу!

Сергей повернулся и пошел по дачной улочке. Дед Яким еще несколько минут смотрел ему вслед. Затем, тяжело вздохнул и, закурив очередную сигарету — двинулся к дому. Пес у будки перестал лаять и лишь жалобно скулил — провожая хозяина преданным взглядом.

Тропинка к даче действительно была посыпана гравием. Альберт внимательно смотрел под ноги. Но разобрать в неясных очертаниях что — то интересное для себя не мог. Тупые овалы от ног в грязи — словно маленькие лунные кратеры, наполненные водой и ничего больше. Среди них какие то — были последние следы Сергея. Зачем он приходил сюда? Один? Напиться? Нет!

У калитки дачи, словно маленькое озерко — блестела лужа. С трудом, перепрыгнув через нее, Альберт отворил деревянную дверку — зашел во двор. Земский, постоял у входа и, закурив сигарету — к дому не пошел. Он направился прямо к баньке. Альберт, вспомнил фразу из прощального послания Сергея — хочешь попариться…

На крыльце бани — Альберт пошарил рукой за низким карнизом. Нащупав, холодный метал — вытащил ключи. Они всегда с Сергеем прятали их тут.

Несколько раз, дыхнув, на озябшие пальцы — открыл замок. Дверь, противно скрипнув заговорческим писком — открылась. Земский посмотрел в темное помещение предбанника и осторожно шагнул во внутрь. Беспорядка он не заметил. Вроде, как ему показалось — все лежало на своих местах. Старые веники в углу. Тряпки и металлическая посуда у стены. На полках коробки и сухая трава в пучках. Мелкие баночки и дрова у печки. Пахло сыростью и полевыми травами. Березовым ароматом и гарью. До боли знакомый с детства запах. Альберт, постоял в нерешительности и подошел к печке. Опустившись на колени — открыл чугунную створку. Несколько поленьев на старой, пожелтевшей газете аккуратно лежали в топке. Они с Сергеем всегда так оставляли друг, для друга запас. Вытащив паленья и газету, Альберт заглянул вовнутрь и пошарил рукой. Пальцы нащупали старую золу. Ничего. Пусто.

— Нет, не может быть! Неужели я ошибся? — тихо прошептал он.

Сев на пол почесал лоб — черными от золы пальцами. На коже остались темные полоски. И тут его взгляд упал на поддувало. Альберт нервно рванул крышку. Засунув рук — нащупал толстый сверток бумаги замотанный в полиэтилен. Дрожащими руками — распотрошил пачку. На пол посыпались листки с печатным текстом и мелкими записями шариковой ручкой. Альберт, быстро пробежав глазами по тексту — понял. Узнал подчерк. Писал это Сергей. Его брат. Значит, предчувствие его не подвело.

Земский нервно перебирал бумаги — листая листок за листком. Какие то непонятные копии счетов, авизо, банковские справки. Ничего, не понимая, он отбрасывал их на пол. Наконец на одной из бумаг он увидел подчерк Сергея. Неровной рукой выведены слова. Было видно — что брат торопился.

«Журналистское расследование. Автор Сергей Земский. Материал первой полосы. Рабочее название — «ТЕРРИТОРИЯ ВОЙНЫ». Крупные аферы и отмывание денег в банковской сфере. Банк «Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк». Подложные вклады и их движение. Реструктуризация грязных денег. Отмывание и подкуп. Вклады и гарантии. Действующие лица. Антон Сергеевич Борц — владелец. Ирина Сергеевна Бронская Борц — куратор. Станислав Петрович Путятин — координатор. Виктория Андреевна Путятина — владелица тридцати процентов. Илья Владимирович Люгер — банкир и исполнитель. Самохвалов —???»

Земский задумался — кроме фамилий Путятин и Путятина — другие имена ему ничего не говорили. Отмывание денег — лихая закваска к расследованию. Сергей работал над крутой темой.

Посмотрев на остальные бумаги — Земский увидел, что в счетах и авизо встречаются те же фамилии. Люгер, Путятин. Бронская. Борц.

— Банк Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк!!! Фиг — выговоришь! Что-то я не слышал о таком? Странно! — произнес Альберт, — черт! Сергей, ты все одну задачку за другой задаешь!

Перебрав, еще на несколько раз — все листы, Земский, неожиданно наткнулся на странный список. В размытой на копировальной машине — копии фигурировали одни и те же фамилии. Но тут была и добавка. Первым номером виднелось имя его брата.

«Черный список. 1. Сергей Земский. 2. Вика Путятина. 3. Стас Путятин. 4. Илюха Люгер.»

Имена были написаны неровным и мелким подчерком. Буквы словно плясали по бумаге. Альберт еще на несколько раз перечитал список и, достав сигарету — закурил.

— Хм, тут не хватает Бронской, Борц и какого-то — Самохвалова! И при чем тут Сергей? Он то, каким боком, к этому чертову банку, отношение имеет?

Земский — чуть не подавился табачным дымом. Он вспомнил слова Ирины — жены Сергея, о его участии в этой афере. Неужели — правда? Неужели — они его кинули, и Сергей просто начал мстить?

— Вот шарада! Вот мать ее! — ругался Альберт, — Но почему? Сергей?! Почему ты так?

Сидя на полу, он раз за разом перечитывал строки. Сергей работал — судя по датам над этим не меньше трех месяцев. А, судя по авизо и счетам люди, фигурирующие в них — вели активную деятельность с деньгами в банке последние три года.

Земский, встал и, аккуратно сложив бумаги обратно в пакет — засунул его во внутренний карман куртки. Похлопав по оттопыренному боку — ухмыльнулся:

— А в прочем — надо ли это тебе? А? — спросил он сам у себя.

Закрыв баню — положил ключ на место — под карниз и поймал себя на мысли, что обязательно сюда вернется, причем скоро.

 

Глава 4

В полупустом вагоне электрички, Земский не отрываясь, смотрел сквозь запотевшее стекло. Унылый осенний пейзаж проплывал — словно в кино. Вагон плавно покачивало. Колеса постукивали на стыках — выбивая ритм крутящихся в голове фамилий.

Борц — Борц. Люгер — Люгер. Путятин — Путятина.

Стоп! Альберт поймал себя на мысли, что совершил ошибку. Он не записал телефон Виктории — сегодня во время ее раннего, утреннего звонка.

Виктория. Ах, Виктория! Она позвонила — словно знала, что он поедет за бумагами на дачу и там прочитает ее фамилию. А может это не она? Может это совпадение? Однофамильцы? Мало ли Путятиных в городе. Наверняка — человек двадцать наберется. Нет — все может быть лишь совпадением. А если нет? Если — это Виктория Путятина — и есть красавица блондинка — жена вице мэра и ее муж. Нет — слишком много совпадений. Нет, по тону Виктории — не чувствовалось, что она встревожена. Напротив — она откровенно приглашала его на романтическое, любовное свидание. Слишком глупа эта женщина — что бы так играть интонацией и эмоциями? Хотя… Женщин не поймешь. Может она искусная актриса. Нет, надо вспомнить номер. Она говорила — он прост.

Земский, задумался и, закрыв глаза — прислонился к стеклу и не произвольно застонал. Тут его тронули за плечо. Альберт, вздрогнул — напротив него на лавке, сидела пожилая женщина, скорее всего жительница одной из деревень. Она была укутана в сиреневый платок — который, нелепо сочетался, с ее красным, как вареный рак, лицом. Добрые глаза обычной сибирской женщины внимательно смотрели на него.

— Тебе, плохо, сынок?

Земский грустно улыбнулся:

— Да мать, забыл вот задачку одну решить. Вот еду и переживаю.

— Студент что ли? Так не похож, вроде как уже взросленький!

— Что сделаешь — я плохо учусь — вот и оставляют каждый раз на второй год! — отшутился Альберт.

Женщина тяжело вздохнула:

— Э! Это не гоже! Наверное — папку с мамкой не слушаешься!

— Да, не слушаю…

— Это плохо! Я тоже своему оболтусу, девятьсот тридцать три раза говорила — слушай сынок! Нет — все, по своему! Вот и попался — на краже! Пошел и украл с друзьями машину покататься! Теперь вот два года дали! Вот езжу на свиданки — передачки вожу!

Земский встрепенулся:

— Как, как вы сказали?

— Что как? — испугалась женщина.

— Сколько раз?

— Так много — говорю девятьсот тридцать три. Это поговорка у меня такая.

Земский зажмурил глаза. Голос — голос Виктории. «Номер простой. Девятьсот тридцать три» А дальше? Триста тридцать?! Точно — триста тридцать!

— Девятьсот тридцать три — триста тридцать! — радостно воскликнул Альберт.

— Что? Что ты говоришь? Какие триста тридцать?!

— Я говорю — восемь девятьсот тридцать три, одиннадцать два нуля! — прикрикнул Альберт и судорожно достал из кармана свой сотовый телефон.

Стараясь не забыть комбинацию из цифр — он набрал номер на клавишах. В трубке зазвучали гудки вызова. Альберт с напряжением ждал ответа абонента. Секунды тянулись годами. Сидевшая напротив женщина со страхом и любопытством наблюдала за ним — прижав к груди большую сумку.

Наконец — в трубке щелкнуло и, голос Путятиной недовольно ответил:

— Да? кого надо?

— Вика? Виктория? Это Альберт! Алик! Я насчет встречи! — пробормотал радостный Земский.

— А! Алик! Да конечно? Конечно! Все в силе! Но условие тоже одно — ищите место! На своей и вашей квартире это не приемлемо! Вы же понимаете?

— Конечно, конечно! Я перезвоню! Вам когда удобно будет?

— Ну, вечером конечно с десяти до двенадцати, а там посмотрим! — кокетливо промурлыкала Виктория.

— Договорились! — Альберт отключил телефон и расплылся в улыбке.

Резко встав с лавки, он кинулся к сидящей напротив попутчице и чмокнул ее в щеку:

— Ай, мать! Спасибо! Вот я задачку и решил!

Обалдевшая женщина — испуганно заморгала глазами. Но Альберт не обратил на это внимание. Он вскочил с лавки и побежал к выходу. За окнами вагона зазвучал перестук стрелок. Электричка подъезжала к вокзалу. Оставшаяся на лавке попутчица перекрестилась и шепнула:

— Нет — точно сумасшедший! Точно — дурак какой-то! Не зря столько в институте учится! Не зря каждый раз на второй год оставляют!

— Нет Алик! Нет и еще раз нет! Я не куда не пойду и не чего не собираюсь тебе уступать! — ворчал низенький мужчина, одетый — в китайский, шелковый халат.

Это был Владимир Борзов — старый приятель Земского. Борзов работал вместе с Альбертом. Хороший выпускающий телережиссер — он был и прожженным герой — любовником. Холостяк до мозга костей — в свои сорок лет, не имел ни семьи, ни детей. За то Владимир имел роскошную трехкомнатную квартиру, в центре города — которую он превратил в настоящий дом свиданий со своими многочисленными любовницами. За что женщины любили — этого мужчину было непонятно. Низенький и толстенький он выглядел как уставший от повседневных работ примерный муж с двадцатилетним супружеским стажем. Но, тем не менее — женщины липли на него как пчелы на мед.

Решив устроить свидание с Викторией Путятиной — Альберт пришел именно к нему. Он знал — что квартира Борзова понравится жене вице мэра и тут Земскому, удастся вытащить из блондинки — любую информацию о банке, с труднопроизносимым названием — если она ей владеет.

Но Борзов сопротивлялся. Он возмущался и не как не хотел соглашаться дать квартиру Альберту для свидания. Земский — сидел в большом кожаном кресле и, потягивая коньяк из толстого бокала — слушал этот крик души сорокалетнего Казановы.

— Ты пойми Альберт! У меня — свои планы! У меня может тоже свидание! В это же время! Ко мне, тоже должна придти, женщина — которую, я уже добиваюсь три месяца! А ты мне тут облом делаешь! И вообще — квартиру лошадь и трубку — не дам не кому! Так по моему — поговорка?! Это принцип если хочешь!

— Ага! Так! только вместо квартиры — жена!

— Что?!

— Трубку, лошадь и жену — не дам не кому!

— Ну, какая разница! Жена — квартира! — раздраженно махнул рукой Борзов.

— Нет — разница Вова есть! Есть! Ты тут кстати — чужих жен, то же имеешь! И с принципами как ты говоришь — это не как не может вязаться!

— Ай! Оставь эти сопли! Жены, они сами! Хороши! Я их насильно в свою постель не тяну!

— Что да — то да! Но только вот не пойму — за что они тебя любят то? Ты же серость и мелочник! Другу не можешь на ночь квартиру уступить!

— Ну! Прекрати! Попрошу без оскорблений! — взвизгнул Борзов.

Надув свои щеки он плюхнулся в кресло напротив. Альберт поставил бокал на журнальный столик и, закурив — мягко сказал:

— Ну, Вова! Я же тебя первый раз прошу! И вообще — я тебе ключи дам! Пойдешь в мою хату! Какая вам, разница — на какой постели кувыркаться? Переназначь свидание. И все! Тут делов то!

Борзов задумался. Помассировав свой лоб костяшками пальцев — он лукаво посмотрел на Альберта и спросил:

— А, что за краля? Ну, кого ты сюда притащить то хочешь? Ну почему ты сам не в свою хату?

— А вот это уже мое дело! Надо так!

Борзов вновь надул щеки:

— Ну — так не пойдет! Ты еще меня и обижаешь! На кой мне это надо? Вам то какая разница, как ты говоришь — на какой, постели кувыркаться?

Альберт тяжело вздохнул:

— Есть разница! Есть! Видишь ли, моя хата паленая — ее муж, знает, об этой, хате, а сам понимаешь к ней нельзя?

Борзов хлопнул себя ладошкой по коленке и радостно взвизгнул:

— Ай! Знаю! Ты хочешь притащить сюда — эту красотку, с большими грудями и длинными ногами! Вика Путятина! Ой! Решился! Ой, Алик! Смотри! С огнем играешь! Ой! Смотри! — Владимир назидательно погрозил пальцем.

Земский тяжело вздохнул и злобно ответил:

— Послушай Вова! Держи язык за зубами! Не хорошо болтать всякую чушь!

Борзов, вновь хлопнул себя по коленке:

— Ну, значит угадал! Угадал! — радостно забормотал он. — Ну, если это Вика Путятина, то ладно, черт с тобой! Но один уговор, расскажешь — хороша ли она как любовница!

— А ну заткнись! — обиделся Альберт.

— Да ладно тебе! Может, я хочу, когда ты ее бросишь — тоже попробовать?! Она очень аппетитная тетка!

— Ага, только вот — кто ее пробует, тот рискует оказаться на кладбище!

— Слушай, делай, что хочешь, но дай мне на сегодня квартиру на ночь, и держи язык за зубами! Вот и все! А французский коньяк с Мартинни — за мной!

— Ну, ты хитрый жук Земский! Что — то ты задумал! Ну ладно — черт с тобой! Помни мою доброту! Давай ключи от своей халупы!

Альберт достал связку и бросил на журнальный столик. Борзов покосился на ключи и, поправив полы халата — посмотрел на свои голые, волосатые икры:

— Но только учти! Я рано приду! Мне надо будет переодеться и душ принять! Не буду же я в твоей хате мыться! Да и не привык я! Если вы еще спать будите — я вас не буду будить! Возьму вторые ключи и потихоньку пройду!

— Не беспокойся! К этому времени — тут уже никого не будет!

— Ладно, ладно!

Пока Борзов собирался на свое свидание — Альберт сбегал в ближайший магазин. Купил дорогого вина и французского коньяку. Альберт долго выбирал закуску, но решил взять только фрукты — на дорогую еду у него просто не осталось денег. Викторию все равно изыском не удивишь — она привыкла к роскошной жратве — думал он.

По дороге к дому Борзова — Альберт достал сотик и набрал секретный номер Вики. Он специально решил позвонить с улицы — что бы, не Владимир слышал их разговора. Виктория ответила сразу:

— Да, Алик, я жду вашего звонка! У меня все нормально — я жду! Вы договорились о том, что я просила?

— Конечно! Я слов на ветер не бросаю. Улица Ленина сорок шесть — новый дом. Третий подъезд квартира пятьдесят три. Код подъезда сорок пятьсот три. Не забудете?

— Хм, код подъезда? А вы не могли бы встретить меня на улице? Я не привыкла сама приходить к мужчине на свидание — да еще и ковыряться в кодовом замке! Ногти сломать могу — да и память на цифры у меня не очень хорошая! — капризным голосом недовольно сказала Путятина.

— Хорошо — я встречу! На чем вы приедете и когда?

— Я приеду на такси! Вызову такси и приеду! Не на своей же машине мне ехать? Вы же понимаете? Так, что выйдите, пожалуйста, на улицу в половине десятого! Какой там еще раз адрес?

— Ленина сорок шесть. Двенадцати этажка из красного кирпича!

— Хорошо — я буду!

Альберт убрал телефон в карман и, посмотрев на дом, где жил Борзов, остановился. Надо было еще раз все обдумать. Может, это и к лучшему, если, он встретит, ее на улице. Он может ее встретить не сразу. Посмотрит на такси — оценит обстановку. За Путятиной вполне мог быть и хвост их охранников ее мужа.

Когда Земский зашел в квартиру — Борзов все еще собирался. Альберт снял куртку и прошел на кухню. Достав сигареты, закурил.

— Эй! Вова! Ты собираешься как девица на выданье! Кончай! Хорош! Уже готов! Что ты копаешься? — крикнул он Владимиру в прихожую.

Тот гремел ящиками от шкафа и что-то ворчал. Альберт, не услышав ответа — добавил в пустоту коридора:

— Ты Вова парень то хороший — но все равно — тебе женится надо! А то вот так, подохнешь и, потомства не оставишь! А это негоже для мужика!

— А ты то сам? Чего не женишься? А, других учить он надумал! На себя посмотри! — взвизгнул Борзов в ответ, ладно — иди дверь закрой. И смотри — веди себя прилично! Что бы порядок был!

Альберт услышал, как хлопнула входная дверь. Сев на табуретку — он докурил сигарету. Он вдруг почувствовал, что проголодался. Но заглядывать в холодильник не стал. Копаться в чужих продуктах не хотелось.

До пол десятого время тянулось медленно. Альберт достал бумаги Сергея и еще раз все внимательно перечитал. В банковских счетах он не разбирался, но цифры его впечатляли. Судя по суммам вкладов, с шестью и пятью нулями дела в этом самом банке шли хорошо.

Помыв и порезав фрукты, Альберт сервировал ими журнальный столик в зале. Зажег два торшера стоящих у окна и задвинул шторы. Отойдя к двери — еще раз осмотрел комнату. Получилась — весьма романтическая обстановка.

— Ну, Земский — теперь все будет зависеть от твоего умения вытянуть информацию, — подбодрил он, сам себя.

В двадцать пять минут десятого, Земский оделся и собрался идти встречать Викторию на улицу. И тут он понял — что Борзов вновь его обманул. Он не оставил ключей от квартиры.

— Вот старый извращенец! Он специально это сделал! Он хочет — что бы я сидел и ждал его в квартире до утра. И лучше с Викой! Вот любопытная скотина! — обругал Владимира, Земский. — Но ничего. Десять минут — постоит хата открытая — ничего с ней не случиться! Да и подъезд на кодовый замок закрывается!

Выйдя в коридор — Альберт плотно прикрыл входную дверь. Она была массивная и от сквозняка вряд ли открылась бы. Махнув рукой — Земский спустился по лестнице.

На улице моросил дождь вперемешку со снегом. В темноте осеннего вечера огни улицы размывались непогодой. Земский поднял воротник куртки и перешел улицу. Подойдя к телефонной будке, он встал на углу.

Ровно в пол десятого Альберт увидел желтую «Волгу» такси. Машина медленно подъехала к бордюру напротив и остановилась. И хотя было темно — на заднем сиденье Альберт рассмотрел женщину. Это была Путятина. Пышная прическа и мелькнувшие в ушах серьги. Стройная шея. Виктория выглядела шикарно — даже на расстоянии тридцати метров сидя в автомобиле.

Женщина нервничала. Она то и дело крутила головой по сторонам. Но Земский не спешил. Он, внимательно посмотрел — на стоящие неподалеку машины. Ничего подозрительного. Две «Волги», «Жигули» и серебристая «Тойота». В салонах никого. По тротуару — шла пара прохожих, спешащих, по своим делам. Пьяный мужик у ларька. Ничего — похожего на слежку. Альберт закурил сигарету и перешел дорогу. К такси он специально подошел сзади — что бы водитель, не мог рассмотреть его лица. Этот прием он видел, в каком то детективном боевике.

Когда Альберт потянул за ручку и открыл дверку — Виктория испуганно вздрогнула.

— Ой! Вы меня напугали! А мы стоим уже пять минут! Я, уже хотела, было, сказать водителю — что бы он отвез меня обратно! — сказала, она обиженно, сидя на сиденье.

Альберт ничего не ответил. Он не хотел, что бы шофер слышал его голос. Земский подал руку Путятиной. Опершись на нее, женщина вышла из машины. Альберт кинул на сиденье двести рублей и захлопнул дверку. Машина заурчала и тронулась с места.

Путятина, испуганно, смотрела на Земского и молчала. Тот, проводив такси взглядом, грустно улыбнулся и сказал:

— Извините Виктория Андреевна! Так получилось! Виноват!

— Хм да ничего! Но вот только почему — зонтика не взяли — сейчас, вся моя прическа размокнет и я — буду, похожа на облезлую кошку!

Земский провел взглядом по фигуре женщины и удивился. Она была одета в вечернее платье. Короткая норковая доха на плечах. Виктория выглядела эффектно. Дорогие бриллиантовые сережки в ушах. Было больше похоже на то — что она оделась не на свидание, а на — светский раунд.

— Женщина заметила, что произвела впечатление на Альберта и, ухмыльнувшись, лукаво сказала:

— Мы, что так и будем на улице стоять?

— Извините! Нет, конечно! Пойдемте — вон тот подъезд!

Виктория шла — облокотившись одной рукой на Альберта, второй подбирая длинные пола своего платья — что они не тащились по мокрому асфальту. Земский волновался. Он, молчал и то, и дело, смотрел по сторонам. Но к счастью во дворе никого не было. Непогода оказалась союзником.

— Алик! А почему вы называете меня по имени отчеству? — спросила Путятина, пока Земский ковырялся с кодовым замком.

— Нет, Виктория! Просто я сражен вашим видом! Вы выглядите как королева! И сам Бог велит называть вас по имени отчеству!

Комплемент Путятиной понравился. Она улыбнулась и промурлыкала:

— Ну, я ведь шла на романтическое свидание! Как же я должна придти в джинсах что ли?

Альберт пропустил женщину вперед. Указав рукой на лестницу, он сказал:

— Прошу — всего лишь третий этаж! Надеюсь это не слишком высоко ваша светлость?

При ярком освещении дневных ламп подъезда — Вика вы смотрелась еще лучше. Налипшие, на прическу снежинки — искрились и переливались и блестели маленькими кристалликами.

Путятина изящно постукивала каблучками по лестнице. Альберт шел сзади. Он немного успокоился. Если женщина оделась так для него — значит, он может рассчитывать на успех.

Когда они подошли к двери Борзова, Земский легким движением открыл ее. Виктория удивилась:

— О! Как в сказке? А что квартира не закрывается?

— Тут все с секретом! — отшутился Альберт.

В прихожей Земский помог даме снять манто и аккуратно положил его на столик. Покосившись на ноги Виктории — учтиво сказал:

— Ваши туфли можете не снимать!

Путятина одернула юбку. Альберт только сейчас рассмотрел длинный разрез сбоку он уходил почти до талии. Стройная нога в темном чулке могла свести с ума любого мужчину. Виктория это заметила. Коснувшись рукой плеча Альберта — кокетливо спросила:

— Нус. Куда идти мой кавалер?

— Пожалуйста — в зал! Я сейчас приду. Устраивайтесь в кресле! Там все готово! Можете включить телевизор.

— Фи! Телевизор! Нет. Это пошло — на свидании телевизор! Музыку и если можно романтическую! — капризно попросила Виктория.

— Ну, как хотите — пульт от стерео центра на столике!

Когда Земский, зашел в комнату, с бутылкой коньяка и двумя бокалами в руке — Путятина сидела на кресле поджав ноги и слушала медленную музыку. В такой позе она выглядела — более по домашнему. Ее туфли стояли рядом. Виктория курила длинную дамскую сигарету. Альберт посмотрел на женщину и улыбнулся:

— Извините Вика, но я вот одет не как кавалер на прием.

Путятина выпустила картинно дым в потолок и задумчиво ответила:

— Это не чего. На свиданиях одежда порой играет не самое главное значение. Иногда гораздо важней нижнее белье. Ну, если честно — что бы, вам не было неудобно, то я оделась так не для вас. Я все рассчитала — идя сюда. Я ходила сегодня в театр на премьеру. И ушла прямо со спектакля. Так, что мне пришлось вот так одеться. Это своего рода маскировка. Я вышла из театра через черный ход. У меня там знакомая билетерша. Что бы, холуи моего Стаса — потеряли меня. Так, что я обыграла их!

Земский, пожал плечами:

— Вы рискованная женщина! Но они же кинуться вас искать!

— Ну и что! Я то тут! И они меня потеряли!

— Но они доложат вашему мужу! И тогда неприятностей вам не избежать.

— Нет! Не доложат! Если они доложат, что упустили меня, то он их просто уволит! Поэтому они — будут молчать! А утром или ночью — я вернусь. И все останется в тайне. Поверьте! Я уже так делала! И не раз! И они молчали!

— Ха! Ха! А вы любви обильная женщина! Если из — за свиданий с кавалерами — так рискуете!

— Да бросьте! Я человек! Женщина! И мне хочется иногда заниматься сексом! Вот и все! Ну, что вы стоите? Налейте мне выпить! У! Я вижу у вас не плохой вкус! Вино, коньяк и довольно, приличные!

Альберт сел в кресло напротив и плеснув коньяк бокал — протянул его Путятиной. Та пригубила спиртное — оставив алый след от помады на краешке стекла. Земский заметил, что Виктория немного пьяна. Этот блеск — в глазах и, немного развязанная и откровенная речь. Женщина, словно прочитав его мысли — сказала:

— Я выпила немного коньяка в буфете театра. Там наливают тоже приличный Хенесси.

— Хороший коньяк — полезен для здоровья.

Вика не ответила — она лишь кивнула головой и закурила очередную сигарету. Длинная белая, она дымилась словно ритуальная палочка в буддийской пагоде.

— Скажите Алик! То, что я так вас называю — вас не напрягает?

— Нет, так называют меня друзья и близкие.

— Ну и хорошо! Скажите Алик — как погиб ваш брат? Я тут веду себя немного развязано — но я то знаю, что у вас горе. Вы уж извините?

Земский не ответил. Задумавшись, он отхлебнул коньяк и закусил долькой лимона. Путятина — взяла с места в карьер. Она, задала вопрос, резко. Альберт готовился к нему. Виктория ждала его ответа. Она внимательно смотрела за движениями Земского. Он откинулся в кресло и посмотрел на торшер:

— Его убили.

— Это я знаю. Но кто и как?

— Хм, кто не знаю. Его застрелили. Вы знали моего брата?

— Нет но! О! Ужас! Кто мог это сделать? А что говорит милиция? Она надеюсь — ищет убийц?

— Хм, милиция — пока ничего не говорит. Она работает.

— Эх. Как всегда. Боюсь, расследование зайдет теперь надолго.

Альберт насторожился:

— Это почему?

— Ну, как почему? Вы, что не знаете — обычно, заказные убийства не раскрываются…

— А откуда вы знаете — что это было заказным убийством?!

— Хм, а какое оно было? Его что убили при ограблении?

— Нет, но показалось — что вы знаете.

— Я догадывалась…

В комнате, повисла тягостная пауза. Были слышны только звуки медленной, романтической музыки — доносившиеся из колонок музыкального центра. Первым молчание нарушила Виктория:

— Ну ладно. Я вижу — эта тема болезненна для вас. Не хотите говорить он ней, да и я честно — не хочу говорить о смерти — под такую музыку. А у вашего приятеля — хороший музыкальный вкус на коллекцию. Вы не пригласите меня потанцевать медленный танец?

Альберт усмехнулся. Женщина умела очень хорошо владеть собой. Она ловко ушла от ответа и переменила, тему разговора, которую — завела сама.

Земский встал и подошел к Виктории. Протянув руку, он кивнул головой:

— Прошу вас!

Они медленно двигались по комнате в танце. Виктория склонила голову на плечо Альберту. Он чувствовал ее дыхание у себя на шее. Женщина крепко обнимала его за плечи. Земский, прислонился губами к ее уху и прошептал:

— Вика, а вы знаете такого человека по фамилии Борц?

Виктория вздрогнула. Она, попыталась отстраниться и, высвободится из объятий Альберта. Но он крепко сжал ее за талию.

— Так знаете?

Женщина, тяжело дышала. Она молчала — но Земский чувствует, что она хочет, что то сказать.

— Хорошо Вика — еще один вопрос. А такого человека как Люгер?

Путятина — рванулась изо всех сил и, оттолкнув Земского — отвернулась. Он понял, что попал в цель. Виктория, постояв несколько секунд молча — подошла к креслу и, надев туфли — забрала с журнального столика свою дамскую сумочку. Не поворачиваясь к Альберту, она зло бросила:

— Проводите меня — мне надо идти!

Альберт испугался, что переборщил. Путятина сейчас уйдет и ему ничего не удастся узнать. Хотя он уже узнал главное — женщина по фамилии Путятина из списка Сергея — была именно она. А значит и мужчина, из списка — по фамилии Путятин, был ни кто иной, как вице мэр города. Нужно было, что — то предпринять.

Виктория прошла в коридор и взяла свою доху со столика. Она стояла — опустив глаза и, ждала — когда Земский поможет ей одеть, меховую шубку. Альберт уверенным движением потянул норковую одежду и отбросил на стол. Земский — притянул к себе Путятину и как можно искреннее прошептал:

— Вика. Ну, извините, я не хотел! Я не знал, что вам неприятно слышать эти фамилии!

Женщина уперлась ему в грудь руками и капризно сказала:

— Я думала — вы действительно пригласили меня на свидание — как женщину, которую хотите! А вы! Вы копаете что-то! Вы мерзкий журналюга! — заплакала она.

Из ее глаз потекли крупные слезы. Альберт видел, что плачет она искренне.

— Ну, извините Вика! Извините! Нет! я действительно хотел видеть вас как красивую и неотразимую женщину.

— Правда?! — Виктория посмотрела на него с надеждой заплаканными глазами.

— Конечно Вика — вы неотразимы!

Но тут же, Земский пожалел, что сказал эту фразу. Путятина набросилась на него словно кошка. Она обхватила его шею руками и стала яростно его целовать. Она навалилась на него всем телом. Альберт испуганно попятился назад — но вырваться из рук Виктории ему не удавалось. Женщина страстно шептала:

— Да! Я тоже давно хочу тебя! Давно! Ты давно мне приглянулся! Алик! Ты нужен мне!

Они запнулись за стул и рухнули на пол. Земский, лежа на мягком ковровом покрытии прихожей — понял, что устоять под натисками Виктории, не сможет…

…Через двадцать минут, они лежали — совершенно раздетыми, в спальне на кровати и смотрели в потолок. Вика, широко раскинув руки — тяжело дышала:

— Ты… прелесть… Алик, ты прелесть! — прерывисто прошептала она.

Земский покосился на не и ответил:

— Ты тоже прекрасна…

— Скажи — если бы я тебе не позвонила вчера в пять утра, ты бы мне сам не позвонил?

Земский задумался. Он не хотел ее обижать ответом. Помолчав, он спросил:

— А куда уехал твой муж? Надолго?

Вика фыркнула. Она, повернувшись на бок к Альберту — погладила кончиками пальцев его по груди:

— Да тебе какая разница? Опять начинаешь?! Эй, журналист — забудь! Все будет хорошо! Главное — мы нашли друг друга — и я сделаю, что тебе ничего не будет угрожать! Не бойся!

— Да я не боюсь! Просто интересно! Честно!

Путятин, ухмыльнулась и, больно ущипнув Земского за руку — весело сказала:

— Принеси мне мои сигареты — я хочу курить! Я после секса — всегда хочу курить!

Альберт тяжело вздохнул и поплелся в зал. Оттуда вместе с пачкой сигарет он принес бутылку коньяка и два бокала. Путятина, увидев это — пробормотала:

— О! Как романтично! Французский коньяк! В постель!

Земский, налил почти по полному бокалу и, протянув Путятиной — сказал:

— Я хочу напиться по такому поводу!

— Ха! Ха! Как странно — но я тоже хочу напиться! — развеселилась Виктория.

Они выпили коньяк почти залпом. Спиртное ударило в голову. Виктория стала пьяной и совсем расслабилась. Развалившись на постели — она курила. Пепел, слетал — на простынь.

— Ой, и попадет мне от хозяина квартиры! Он ведь не курит в постели!

— Ха, а откуда ты знаешь? Да и какая разница — плевать! — рассмеялась Путятина.

Земский понял, что это самое подходящее время для допроса. Он как можно ласковее спросил:

— И все-таки, Вика, чего ты так сильно испугалась?

— Когда?

— Ну, когда я тебя спросил — о Борце и Люгере?

Путятина молчала. Альберт испугался и подумал, что она сейчас дернится и опять захочет уйти. Но женщина, докурив сигарету — выбросила окурок прямо в угол комнаты. Альберт понял — что ему придется пылесосить под утро, потому, что Борзов закатит скандал за беспорядок.

— Зачем тебе надо знать об этих людях? — сказала она вдруг серьезно и совершенно трезвым голосом, хотя минуту назад была пьяна в стельку.

— Ну, мне надо. Это связано со смертью моего брата.

— Что? — Вика села на кровати, прижав голову к коленям, — что ты сказал? Откуда ты знаешь?

— Я не знаю. Я пока только подозреваю. А что так тебя это пугает?

— Меня? да пугает! Откуда ты знаешь имена Борца и Люгера?

— Ну, так. Знаю. Один человек сказал…

— Какой человек? — допытывалась Путятина.

— Знакомый. Вика, послушай — давай сначала ответишь на вопросы ты, а потом я! А то так не честно.

— Я не хочу говорить на эту тему!

— Почему?

— Потому, что не хочу!

Земский, видел — что женщина действительно напугана.

— Вика, послушай, я не хочу зла не тебе, не твоему мужу, мне это надо для меня. Просто для меня. Ответь — кто, это такие?

— Причем тут мой муж! Он мне безразличен! Он меня не интересует! Я боюсь за себя…. И тебя тоже. Поэтому и не хочу говорить! Налей мне лучше еще коньяка.

Земский, налил напиток в бокал. Выпил сам и протянул второй Виктории. Она, нервно закурив сигарету — смотрела в потолок. Альберт, не хотел ее подталкивать. И был прав — через минуту она заговорила сама:

— Ты не знаешь, какой это страшный человек! Ты просто не знаешь и тебе лучше об этом не знать!

— Кто?

— Хм, кто, кто?! Борц!

— Хм, а Люгер?

— Причем тут Люгер?! Илья хороший человек. А вот Борц!

— Хм, а кто он — Борц?

— Это трудно объяснить. Он просто страшный человек. Его боится даже Стас. Он бывший подполковник убопа. Мент. Его из органов уволили и даже судили — за взятки. Условно дали года три что ли. Но он очень страшный человек!

— А чем он занимается? Чем он такой страшный?

— Он занимается властью! Он занимается деньгами — попутно уничтожая людей! Вот и все. Ты знаешь как у него кличка в криминальных кругах?

— Нет, я вообще ничего не знаю. Я знал только фамилию до этого момента.

— Так вот знай — его поганяло, как они говорят — крестный отец. Он помешан на этом!

— На чем?

— На крестном отце! Он поклонник этого фильма. И ведет себя так — как вел этот дон Корлеоне…

— Да брось ты! Не может быть! Ну и что — то мужик тащиться от фильма. Многие любят — это не может быть показателем его ненормальности! Что тут такого?

— Да я не об этом! Он нормальный! Даже очень! Но вот всю свою структуру работы он строит как в фильме — шантаж. Запугивание! Он даже одевается как гангстеры — в тридцатых, в Чикаго — длинное кашемировое пальто, широкополая шляпа. И людей заставляет так же одеваться своих! Это такой психологический метод.

— Слушай, а ты говоришь — твой Стас его боится, а чего он боится? Он все — таки вице мэр.

— Хм, вице мэр! При чем тут это? Для Борца это ничего не значит.

— А что у них общего? Они пересекаются?

— Хм, да. У них дела общие. Банковские.

Земский задумался. Он вспомнил бумаги Сергея. Авизо, счета. Все сходилось. Альберт сходил в комнату и принес бутылку вина. Виктория сидела грустная в той же позе. Когда Альберт налил ей выпить — она сказала:

— Я боюсь Алик! Боюсь! Что — то тут не так! Ты вот знаешь — меня расспрашивать начал, и брата твоего убили! Ты мне, что — то не договариваешь?! Алик? Ты не зря назвал фамилию Борца!

Альберт, выпил вина и тоже закурил. Убираться и слышать визг Борзова сейчас стало не так страшно для него. Пьяному — море по колено. Земский стряхнул пепел в вазу стоявшую на тумбочке у кровати.

— Слушай Вика, а дела у Стаса с этим Борцем по банку Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк?

Путятина вздрогнула. Губы ее затряслись. Она побелела. Земский, даже испугался, что ей станет плохо и, она упадет в обморок. Но женщина, отдышавшись — тревожно сказала:

— Ты и это знаешь! Значит точно — ты, что — то пронюхал! Откуда ты знаешь Алик об этом банке?

Женщина прижалась к Альберту всем телом. Он нежно погладил ее по спине и ласково сказал:

— Не бойся Вика, не бойся — ничего такого я не знаю. Но просто мне нужно узнать — какая связь между Борцем и смертью моего брата Сергея! Вот и все!

— Ты подозреваешь. Что Борц убил его?

— А что этого не может быть?

— Нет, я не удивлюсь!

— А ты знаешь — мой брат, когда ни будь, пересекался с Борцем?

Вика задумалась. Посмотрев в глаза Альберту, она пожала плечами:

— Нет вроде. Я никогда не видела твоего брата. Я вообще его не знала. Я случайно узнала только о его смерти!

— От кого?

— Хм, от Стаса. Он мне сказал. Вот и все. Я не знала твоего брата.

— Ты сказала — я никогда его не видела у Борца. Ты, что видишься с Борцем часто?

— Да, приходится. Хотя не так часто.

— Ты тоже участвуешь в этих банковских делах? В каком качестве?

Виктория вновь заплакала. Она буквально рыдала на плече у Альберта. Успокоившись, немного она вытерла слезы и жалобно сказала:

— Ты знаешь! Ты уже знаешь! Мне страшно! Откуда ты знаешь?

— Ко мне, попали кое — какие бумаги Сергея, моего брата. Там есть и твое имя.

— Это Стас! Он заставил меня! Пригрозил! Я просто расписываюсь и все! Они меня используют!

— В чем, в чем они тебя используют?

— Ну, понимаешь, я как бы подставное лицо! Через меня в банк идут деньги! Они кладут их на счет. А я как бы являюсь официальным вкладчиком. Но распоряжается всеми деньгами Борц! А Стас ему помогает!

— А откуда эти деньги? Что за деньги?

— Я не знаю! Не знаю! И не хочу знать!

— А. что это большие деньги?

— Это очень большие деньги! Очень! Миллионы долларов!

Земский задумался. То, что говорила Вика, сходилось со словами Ирины — жены Сергея. Но Ирина утверждала — что Сергея тоже участвует в этой банковской игре. И его убили за то, что он попытался их шантажировать. Может Виктория не знает об этом? Ведь, в сущности — она могла и не знать. Кто она такая? Нет, надо знакомиться с этим Борцем.

— Вика, а кто такой Люгер?

— Хм Люгер. Он банкир. Председатель этого банка. Но Илья не тот. Он хороший человек! Он добрый!

— Хм банкиры — добрые и еще в таких банках не бывают!

— Нет. Илья хороший человек. Он сам боится Борца. Он ведь в сущности как я — подставной.

— А кто такой Самохвалов? Знаешь такого человека?

Виктория покачала головой:

— Нет. Никогда не слышала. А кто это? Что за фамилия?

— Эх, если бы я знал! — печально выдохнул Альберт. — Ну ладно, Вика. Я обещаю тебе — не причиню не какого зла! Более того — чем могу, помогу. А сейчас давай выпьем! — Земский налил еще вина.

Но Виктория, встав с кровати — поправила прическу и сказала:

— Нет, я не хочу больше — я и так пьяна. И мне уже надо ехать. Домой. Уже поздно. Но сначала я бы хотела искупаться в ванной. Я могу это сделать?

— Конечно — иди! Там прямо по коридору! Думаю у Вовки — есть чистое полотенце!

Земский выпив бокал — устало откинулся на кровать. Он вдруг почувствовал, что совершенно пьян и ему хочется спать. Посмотрев в след, уходящей Путятиной, он тяжело вздохнул:

— И все — таки она красива. Черт бы ее — побрал! Эх, жаль, в сущности — она хорошая.

Земский закрыл глаза. Он почти мгновенно задремал. Опять крутились с памяти имена. Броц. Люгер. Самохвалов. Счета. Авизо. Сергей. Бедный Сергей. Он влез в слишком опасную игру. Полудрема плавно перетекла в сон. Пустой, он был похож на тюль на окне. Какие то полутона. Краски блеклы. Расплывчатые лица и неясные фигуры людей. Простой пустой сон.

Проснулся Земский, от журчания воды. Где — то далеко, словно горный ручеек — шумел маленький водопад. Альберт открыл глаза и в первую минуту не понял, где находится. Но, обведя комнату взглядом — успокоился. Спальня Борзова. Раскиданные на полу вещи. Брюки, рубашка и словно маленькая горка — черное пятно вечернего платья. Вика была, где — то в квартире.

Слишком долго она принимает ванну — подумал Альберт. Пожав плечами — встрепенулся — голова загудела от смеси коньяка и вина. Виски сжал похмельный синдром:

— Вот черт! Голова трещит! Сколько время то? — Альберт посмотрел на часы висевшие, на стене.

Блестящие позолоченные стрелки на циферблате — показывали половину шестого утра. Господи! Уже утро. Надо вставать и прибираться. Скоро придет Борзов — и он не должен увидеть Путятину и беспорядок.

— Вика! Вика — ты где? Что — то ванна у тебя затянулась! — крикнул он в коридор.

Но ему никто не ответил. Земский, пожал плечами и с неохотой встал с кровати. В конце коридора в ванной горел свет. Вода журчала там. Альберт зевнул и двинулся вперед. Ему вдруг захотелось принять ванну вместе с Путятиной. Она наверняка заснула тоже и не выключила воду. Если вода перелилась через край — ему конец. Борзов ему это никогда не простит.

Дверь ванной комнаты была приоткрыта. Земский, прежде чем отворить ее — ласково сказал:

— Госпожа вице мэрша — пустит жителя города принять ванну?

Но ему вновь никто не ответил. Альберт недовольно толкнул дверь. Но то, что он увидел внутри — показалось плохой сценой из триллера. Наполненная до краев ванна была неестественно красного цвета. На фоне белого кафеля это смотрелось нелепо. Земский сначала не понял, почему вода алая. И лишь через мгновение рассмотрел плавающее тело Виктории. Женщина была неестественно бледна. На ее красивом лице застыла улыбка. Чуть выше левой груди торчал большой охотничий нож. Кровь, вытекающая из раны, смешивалась, словно красная гуашь — с водой в ванне.

Его обуял ужас. Он стоял в одних плавках рядом с убитой женщиной, с которой пару часов назад занимался любовью. Более того — был один в квартире. Нет, такого он не мог представить себе в самом страшном сне.

Альберт медленно затворил ванну и попятился назад. Сделав два шага — он кинулся в спальню. Подбежав к телефону на столике — схватил трубку. Пальцы потянулись к клавишам — набрать ноль два.

Стоп. Что делать?! Стоп! Они приедут. Что он скажет милиции? Он спал в кровати, а между тем, кто-то всадил охотничий нож под сердце жене вице мэра?! Нет. Бред. Кто ему поверит. Кто? Абсурд. Он будет единственным подозреваемым! Он! Просто больше некому! Нет! Звонить в милицию глупость. Но что делать? Бежать? Тоже не выход. Придет Борзов и увидит тут страшную картину. Он все равно позвонит в милицию. Он все равно расскажет — кто тут оставался на ночь!

Альберт судорожно схватил брюки — натянув их, одел — рубашку и свитер. Носки одевать не стал — сунул в карман. Выскочив в коридор — подбежал к своей крутке. Достав из кармана сотовый — дрожащей рукой набрал номер своей квартиры. Нужно было — дозвонится Борзову первому. Первому! Его нужно опередить — поймать, перед тем как он придет к себе домой.

В трубке звучали длинные гудки вызова. К телефону в квартире Земского — никто не подходил…

Поздно. Но почему? Неужели Борзов уехал из квартиры в половину шестого утра?! Зачем так рано? Зачем? Может, он просто — спит со своей подругой или того лучше — принимает ванну? Господи ванна!

Земский, осторожно переступая вновь прошел к ванной комнате. Что бы удостовериться — приоткрыв дверь, посмотрел в щель. Нет — это был не сон. Убитая Путятина все так же — плавала в кровавой воде.

Ничего, не соображая — Альберт натянул куртку и подбежал к входной двери. Но тут его словно осенило. Он, вернулся в спальню и, забрав пустые бокалы и бутылки — распихал, их — по карманам.

— Окурки! Черт! Окурки! — пробормотал Альберт и посмотрел на вазу, в которую, выбрасывал «бычки».

Взяв и ее — прошел в зал. Там, с журнального столика забрал стеклянную пепельницу. На глаза ему попался полиэтиленовый пакет, в котором — он принес фрукты. Скидал в него — вазу, пепельницу и пустые бутылки, с бокалами.

— Господи! Что я делаю! Отпечатки! Они же повсюду! — спросил он сам у себя. — Нет, больше делать нечего! Только бы поймать Борзова! Только бы поймать Борзова. Он должен быть еще в его квартире!

Словно в забытье — он выскочил в коридор. Входная дверь захлопнулась за ним — словно отрезав последний путь к отступлению. Он даже не потушил свет в прихожей. К чету свет! Какой там свет!

В подъезде было тихо. Земский, стараясь не стучать ботинками, о бетонный пол — медленно, спустился по лестнице. Аккуратно открыл входную дверь — вышел на улицу. Свежий, холодный воздух раннего, осеннего утра обжег щеки небольшим морозцем. Первый заморозок взбодрил. Темный слякотный асфальт был мокрым от ночного, толи снега, толи дождя.

Земский, зашагал к углу дома и свернул в арку. Пройдя несколько метров — он увидел мусорные баки. Нужно было выбросить пакет с бутылками и пепельницей из квартиры Борзова. Но, подойдя к железным контейнерам, он остановился. Это — было бы самым простым. Выбросить улики — возле дома, где совершено убийство. Нет.

Альберт постоял секунду в нерешительности и двинулся к дороге. Пустая улица — мигала редкими огоньками фар автомобилей. Город еще не проснулся. Редкие прохожие спешили загадочными тенями на тротуаре.

Такси он поймал не сразу. Желтая «Волга», словно ленивое, не проснувшееся существо — медленно подкатила к бордюру. Земский назвал адрес. Водитель, ткнул пальцем на электронный счетчик и, хотел, уже было — нажать на педаль. Но тут Альберт ударил его по руке.

— Стойте! Я, кажется, забыл дома сумку! Извините — я не поеду!

Полусонный водитель пожал плечами и выключил счетчик. Земский вышел из машины и зашагал во дворы. Он вспомнил, что у него не было денег и, ехать на такси ему было просто — не на что. На ходу, порывшись в карманах — он нашел только мелочь. До дома можно было доехать лишь на автобусе.

Альберт, быстрым шагом прошел один из дворов и, свернув на соседнюю улицу — вышел на проспект. Сбоку урчал КАМАЗ. Это была мусорная машина. Водитель грузил маленьким подъемником железные контейнеры. Земский подскочил к мусорному коробу и швырнул в него пакет с бутылками и пепельницей.

Странно, но после этого — но на душе немного отлегло.

Первый автобус — подъехал, совершенно пустой. Альберт прошел по салону и сел в конце. Подняв воротник куртки, он прислонился к стеклу. Щиколотки ног мерзли. Земский вспомнил — что не надел носки. Поджав ноги, он закрыл глаза.

Страшная ночь. Она может быть самая страшная в его жизни. Виктория! Господи. Кто мог ее убить и как убийца оказался в квартире? А может, он был в квартире — тихо сидел в шкафу и ждал. Ждал и слушал. Нет! Не может быть. Но как тогда убийца попал в квартиру? Откуда он знал — что Альберт спит, а Виктория в ванной? Одни загадки — на которых нет ответа! А может — это люди вице мэра, так решили подставить его и расправиться с неверной женой? Нет. Путятин бы убил и его. Он знает этого горячего и безрассудно жестокого мужика. Нет. Он бы сорвался и Альберт — тоже бы лежал на кровати с перерезанным горлом. Значит, кому — то нужно — что бы в убийстве подозревали именно его — Альберта Земского! Но кому? Борц! Борц — вот кому! И Путятина и как она говорит — все ее знакомые, боятся этого человека! Но зачем он нужен Борцу? Зачем? Он не знаком с этим человеком! Сергей! Его бумаги! Вот, что может интересовать Борца! Но зачем убивать Путятину? Она то ничего толком не знает!

Тут автобус остановился. Альберт открыл глаза и увидел — что это его остановка. Вскочив и пробежав по салону — выпрыгнул на улицу.

До своего дома он бежал, что есть мочи. Ноги не хотели двигаться, но Земский — силой заставлял их работать. В подъезде было тихо. Альберт, тяжело дыша, поднялся на свой этаж и пошарил в карманах.

— Черт — ключи то я Борзову отдал! — выругался он шепотом.

Земский, с замиранием сердца нажал на кнопку звонка. За дверью послышалась электронная трель. Затем наступила тишина. Несколько секунд Альберт, прислонившись ухом, вслушивался — что происходит за железной перегородкой. Никакого движения. Земский вновь нажал на кнопку. И вновь тишина. К двери никто не подходил. Позвонив еще несколько раз, Альберт — спустился к подъездному окну на площадке. Борзова в его квартире не было.

Нужно было принимать какое то решение. Стоять вот так в коридоре просто не было смысла. Альберт покосился на свои туфли и сев на подоконник — вытащил из кармана носки. Одев их — он усмехнулся.

Странно — но панического страха он не испытывал. Была тревога, но не более. Чертов Борзов! Куда — он, мог деться?! Если он пришел домой — то наверняка уже позвонил в милицию. Они наверняка, уже ищут его — Земского, потому как Владимир растрепал им все о свидании с Путятиной. А это значило — что с минуты на минуту — сюда приедут. Как в фильме — опера на черной «Волге», захлопнут на его запястьях, стальные браслеты и повезут Альберта в УБОП.

Нужно отсюда уходить!

Внутренний голос словно толкнул Земского. Он, подняв воротник куртки — стараясь не стучать каблуками — спустился по лестнице. Перед подъездной дверью Альберт остановился, не решаясь открывать ее.

Вот сейчас он откроет, а там — стоит автомобиль и слепит его фарами.

И тогда все.

Рука потянулась к ручке. Стальной скрип двери предательски разнесся по гулкому коридору подъезда.

Альберт шагнул на улицу. Пустой двор. Никакой черной «Волги». Темные скелеты уже голых, осенних деревьев.

Странно. Значит — Борзов, не позвонил в милицию.

Значит — он еще не пришел домой.

Альберт достал сотовый из кармана и посмотрел на засветившийся противным голубым светом дисплей.

Набрать номер квартиры Борзова?

Нет! А если они уже там — сразу определят, кто звонил. Потом оправдывайся, зачем он звонил Вове — в начале седьмого утра, когда в его ванне плавает труп вице мерши.

Нет. Звонить — подписать себе приговор. Его вычислят через пару минут.

Земский убрал телефон в карман и зашагал в темную пустоту двора.

 

Глава 5

Альберт зашел в вестибюль здания телекомпании, где работал ровно в шесть сорок пять.

Большие электронные часы мигнули зелеными светодиодами. Последняя цифра из пятерки трансформировалась в шестерку.

Испуганный внезапным появлением охранник — протер заспанные глаза. Натужно улыбнувшись и смутившись — что, Альберт его застал спящим — виновато пробурчал:

— Чего-то Земский ты рано сегодня?

— Да работа Петрович есть срочная. Нужно поработать. Сроки поджимают! — ухмыльнулся Земский и, стараясь вести себя непринужденно — прошел через блестящую вертушку поста.

Забежав на третий этаж — он вдруг вспомнил, что ключи от его кабинета — висели на связке, которую Земский отдал Борзову.

— Вот черт! Вот мать его! — выругался Альберт.

Что теперь делать он не знал. Идти назад — на вахту и брать запасной ключ у охранника? Нет, он запишет это в книгу учета и потом будет лишняя улика — его раннего прихода. Потом оправдывайся — где потерял ключ.

В этот момент в конце длинного коридора открылась дверь одного из кабинетов. На мягкой, ковровой дорожке — появилась мужская фигура. Человек посмотрел на Альберта и радостно крикнул:

— Алик?! Ты что ли? Чего-то рано ты сегодня!

Это был Костя Нарышкин, один из операторов новостей. Он работал по ночам — снимая происшествия в городе.

Нарышкин — веселый и компанейский, давно дружил с Земским. Они частенько вместе пили пиво в стоящем неподалеку баре.

— Костя? Ты опять происшествия свои снимал?

— Да, как будто не знаешь. Но сегодня что — то тихо было. Не куда не ездил. Так всякая мелочевка.

Альберт насторожился. Если бы об убийстве Путятиной было известно — Нарышкин наверняка бы выезжал к Борзову на квартиру. В конце концов — сам Владимир бы позвонил на студию. Шутка ли — такой, страшный, эксклюзивный репортаж.

Но Костя, судя по его словам — ничего не знал об этом.

— Иди сюда — кофе попьем! — позвал Нарышкин Альберта.

Земский, зашагал к кабинету Константина.

Внутри помещения было накурено. На столике возле окна стояли пустые бутылки с пивом и валялась шелуха от рыбы.

Альберт плюхнулся в кресло и весело сказал:

— Ты опять всю ночь пиво дул? Смотри — попадешься!

— Да ерунда! Сейчас — уберу и никто, не узнает! Камеру сдам и домой! Отсыпаться! — отмахнулся Нарышкин и сел напротив Альберта на стул.

Покосившись на пивную тару у окна — он подозрительно добавил:

— Ты то надеюсь — меня не сдашь?

— Ты, что? Нет, конечно! Мне бы покемарить! Ночь была бурной! До планерки — я бы пару часов поспал! — признался Земский.

— Без проблем — вон ложись на креслах. Я так постоянно сплю! Я тебе ключи оставлю — а ты потом мне отдашь!

— Слушай точно! — обрадовался Альберт и вдруг почувствовал, что смертельно устал.

Напряжение прошедшей — страшной ночи сказалось сейчас. Нарышкин радостно вскочил и потер ладошками по коленям:

— Ну вот! Я так тоже свались по раньше смогу! А ты меня прикроешь. Если кто спросит, скажешь — мол, тут! Договорились?

Костя сгреб в пакет пустые бутылки и рыбьи кости — спешно оделся. Бросив на столик ключи — вышел из кабинета. Альберт устало зевнул. Закрыв за Нарышкиным дверь на ключ — сдвинул два кресла и свернулся на них калачиком. Уснул он мгновенно — провалившись, словно в бездну.

— Эй! Земский! Ты, что тут — дрыхнешь? Иди срочно к генеральному! Тебя ищут! — молоденькая девушка робко дергала Альберта за руку.

Земский — недовольно открыл глаза.

Несколько секунд он не мог сообразить — где находится. Ног Альберт не чувствовал. Они затекли от недостатка крови. Это было последствием — неудобной позы во время сна на креслах.

— Земский? Ты слышишь меня или нет? Тебя — генеральный ищет! Там, что — то случилось! — девушка продолжала тормошить его за руку.

— Ой! Уснул! Надо же! Сколько время?

— Да уже десять! Планерка прошла! Иди, давай! Ты, что пьяный? Вроде не пахнет? Что как чумной то? — допытывалась девушка.

— Иду! Иду! Сейчас! — недовольно ответил Альберт, — сейчас только вот зайду в туалет — физиономию сполосну! — Земский встал и помассировал кончиками пальцев затекшие ноги.

Зайдя в туалет, он умылся холодной водой. Посмотревшись на свое отражение в зеркале на стене — покачал головой. Вид не важный — под глазами темные круги. На подбородке выступила трехдневная щетина.

Зачем его вызывает генеральный? Такое происходило редко. Борзов? Где Борзов? Он ведь уже должен быть на работе!

Выйдя из туалета, Альберт в приемную не пошел — отправился в эфирную. Это было рабочее место Борзова.

В большой комнате за стеклянными перегородками стояло множество пультов и мониторов. В кинескопах телевизоров забавно мелькали разноцветные картинки. На крутящимся, кресле — сидел Иван Лукин, сменщик Владимира. Он, увидев зашедшего, в эфирную Земского — приветливо махнул рукой. Альберт улыбнулся в ответ и как можно непринужденней спросил:

— А где Боров то Ваня? Что один?

— Да нет! Вовка чего-то сегодня на работу не вышел!

Вот это новость. Борзова нет на работе. Значит он в милиции — все еще дает показания. Земский понял, что попал в безвыходную ситуацию.

Но, стараясь — не показывать своей тревоги перед Лукиным, капризно сказал:

— Слушай Вань! Если он появиться пусть срочно меня найдет!

— Ладно!

Земский поднимался в приемную к генеральную директору — словно шел на голгофу. Что его ждет там за дверью?

Секретарша шефа — Люда Полежаева, встретила его гримасой похожей на оскал львицы. Когда — то Альберт крутил с ней роман, но потом все закончилось. Люда неожиданно вышла замуж. Хотя она говорила, что Альберт сам во всем виноват.

— Привет Людмила! — улыбнулся Земский.

— Привет. Что натворил то? Шеф тебя ищет! Иди уже минут пятнадцать у него какой то дядя сидит с гнусной рожей!

Альберт насторожился:

— Хм, один?

— Что один?

— Ну, дядя — с гнусной рожей?

— Один! А что тебе несколько надо? — ехидно спросила Полежаева.

— Нет, мне конечно бы лучше, что бы у шефа сидела тетя и не с гнусной рожей, а с милой улыбкой! — съязвил Земский.

— Фи! Ты так и не меняешься!

— Ладно! Зато ты — цветешь день ото дня! Видно замужество пошло тебе на пользу!

— Иди! А то я тебе наговорю гадостей! — разозлилась Людмила.

Альберт тяжело вздохнул и потянул на себя ручку тяжелой двери.

В большом кабинете — за длинным столом сидел генеральный директор Петр Васильев. Возле него незнакомый мужчина в сером костюме. По его физиономии Земский понял, что незнакомец из органов. Гнусное, по словам Полежаевой — выражение, словно маска — излучала любопытство и подозрение.

Альберт приготовился к самому худшему. Но неожиданно, генеральный — вскочил из за стола и разведя руки направился к Земскому со словами приветствия:

— А вот и он! Вот — он, Сергей Иванович! Это Земский — наш лучший репортер. Один из лучших журналистов. Проходи Альберт, присаживайся!

Земский удивился такому равнодушному приему. Смутившись, он встал у стола. Генеральный похлопал его по плечу и подбодрил:

— Не стесняйся Альберт! Садись! Кофе будешь?

— Да вправе не знаю…

— Ладно — будешь, значит! — генеральный открыл дверь и крикнул Полежаевой в приемную:

— Людочка еще чашку кофе, с сахаром! — Васильев почти силой усадил Альберта на стул, — вот познакомься — это майор Стеблов, из рубопа, — уже более суровым тоном добавил генеральный.

Альберт не знал как себя вести. Спрашивать банально — зачем вызывали, ему — не хотелось, и он решил, помолчать.

— Так вот Альберт, Сергей Иванович пришел к нам с очень плохой вестью! — совсем грустно сказал Васильев и покосился на незнакомца.

— Петр Сергеевич, позвольте тут уж я сам! — подал голос мужчина в сером костюме.

— Ну, как вам угодно! — тяжело вздохнул Васильев.

Стеблов отхлебнул из чашки кофе и пристально, посмотрел на Земского.

Помолчав, он спросил:

— Вы Альберт Петрович, говорят — с Борзовым дружите?

— Хм, да? А что такое? — Альберт сделал удивленным лицо.

— Да нет, ничего такого. Мы ведь вас — не напрасно вызвали. Не просто так. Дело в том, что вы можете — нам помочь.

— Хм, чем?

— А тем, что вы кое-что, можете рассказать про его личную жизнь!

Альберт пожал плечами:

— Рассказывать про личную жизнь своих друзей — не в моих правилах! Извините — я, вряд ли смогу вам тут быть полезен!

— Как сказать, как сказать, — загадочно буркнул Стеблов. — Тут есть и еще обстоятельство, которое заставило меня попросить вызвать сюда в кабинет именно вас!

— Какое еще обстоятельство? — Альберт не мог понять, почему оперативник тянет кота за хвост.

Если Борзов, уже дал показания — он, мог бы спросить, Альберта — в лоб и посмотреть, как тот отреагирует. Но Стеблов — вел себя очень загадочно. Он, опустил глаза и, почесав кончик носа — словно смущаясь, спросил:

— Тут дело такое деликатное. Но именно вы можете помочь. Хоть какой то информацией.

— Хм, как-то вы все странно все говорите? Могу помочь — а чем?

— Да вы сразу все в штыки не принимайте, что я вам скажу. Сначала — подумайте. Потом отвечайте! Договорились? — дружеским тоном сказал убопник.

— Хм, ну не знаю. Я вообще то всегда думаю — прежде чем говорю.

— Так вот Альберт Петрович. На сколько я знаю — из своих источников, у вас был конфликт с вице мэром Путятиным, из — за, его жены? — Стеблов пристально посмотрел в глаза Альберту.

Но тот, выдержал его взгляд и, хмыкнув — пожал плечами:

— Ну, знаете! В огороде бузина — а в Киеве дядька! Причем тут это? При чем тут Борзов?!

Альберт понимал, что сейчас оперативник спросит самое главное и страшное и надо быть готовым к этому вопросу. Сейчас начнется настоящий допрос. Земский понял — Стеблов очень хитрый противник и играет очень грамотно — раскачивая собеседника — то сторону дружеской беседы. То в сторону провокационных вопросов.

— Бузина говорите? Интересная пословица. Но только вот связь то есть. И очень прямая. Если вы знали Путятину и тем более дружили с Борзовым — то вы, тот человек, который нам может помочь.

— А почему вы говорите в прошедшем времени — дружили? Я и сейчас с ним не в ссоре. Мы и сейчас общаемся, — улыбнулся Альберт.

— Да нет — с временным склонением, я не ошибся. Борзов с вами уже не сможет дружить, — сурово ответил Стеблов.

— Хм, это еще почему? — удивился Земский.

— Да потому что он мертв.

— Что? — Альберт ожидал всего, но услышать такое было потрясением.

Земский, чуть не выронил чашечку с кофе — из которой, собирался, отхлебнуть.

— Вы успокойтесь Альберт Петрович и возьмите себя в руки. Это еще не все неприятные новости. Это только начало, — голосом палача сказал Стеблов.

Земский, растерянно посмотрел на Васильева. Тот — печально кивнул головой в подтверждение слов милиционера.

— Так вот. Путятина, которую вы тоже имели честь хоть и не продолжительное время знать — тоже убита.

— А, Борзов?! Вы хотите сказать, что и Володя — тоже убит? — выдавил из себя Земский.

— Да. Тоже убит. Кем не понятно. Я веду это дело. Поэтому и позвал вас сюда, поэтому и прошу у вас хоть какой то информации о Борзове.

— Погодите, погодите. Вы, что — знаете? Говорите, что Борзов — убит, кем, не понятно! А, кем убита Путятина — вам понятно?

— Нус, с Путятиной вроде, как зацепки есть. Там все вроде как ясно. Но вот с Борзовым?

— Что ясно? — не понимал Стеблова Земский.

Все что ему говорил оперативник — не укладывалось в его голове. Владимир мертв. Путятина убита. Ее нашли. Но как убили Вову? Как Борзов — убит? Он то, тут причем? Мысли завертелись в голове Альберта. Он, жадно выпил горячий кофе и, даже не спрашивая разрешения у Васильева — закурил сигарету.

— Борзов по нашей версии пригласил домой жену вице мэра. У них было свидание. Причем, судя по всему — интимное. Они выпивали. Потом, Борзов почему то — убил Путятину. Вышел из квартиры. И его — убили уже на улице. Кто не понятно. Сейчас мы это и выясняем. И я пытаюсь понять и узнать у вас — как долго Борзов знал Путятину? Вы что ни будь — об этом знаете? — монотонным голосом спросил Стеблов.

— Подождите, подождите! Ерунда, какая то! — вскрикнул Земский. — Вова не мог убить Вику! Не мог! Вы, что — то путаете!

— Это почему?

— Что почему?! — Земский понял, что еще немного и, он проговорится.

Он тяжело вздохнул.

Нужно взять себя в руки — иначе, этот хмырь из РУБОПа вытянет из него все информацию, на этой, эмоциональной волне. Нет. Надо вдумываться в ответы. В свои ответы.

— Так почему, вы считаете, Альберт Петрович, что Владимир Борзов — не мог убить Викторию Андреевну?

— А почему вы считаете, что он мог это сделать?

— Хм, интересно — вопрос на вопрос! — ухмыльнулся Стеблов. — Ладно, я вам скажу, потом вы. И только говорите искренне! На ноже — который, обнаружили в теле Путятиной, остались отпечатки пальцев. И они принадлежат человеку по фамилии Владимир Борзов. Думаю — более весомых улик не надо. Вот и все. Так почему вы считаете, что Владимир Борзов — не мог убить Путятину? Они давно были знакомы? Кто их познакомил не вы? — засыпал вопросами оперативник.

Земский тяжело вздохнул. Нужно было, что — то ответить. Его молчание — могло бы стать подозрительным для Стеблова. Альберт покосился на Васильева. Тот сидел на стуле и внимательно смотрел на него. Генеральный — не вмешивался в разговор. По его лицу было видно — что он, сам напуган.

— Я жду ответа! — голос Стеблова стал хмурым.

— Да я не знаю — когда они, познакомились и, что у них были за отношения. Но по характеру Вовы могу сказать — он этого не делал.

— Значит, вы сказали, что не знаете, когда они познакомились. Но, тогда — судя, по ответу — вы знаете, что они были знакомы? Вы подтверждаете это?

— Ну, можете думать, что так, — соврал Земский.

Он даже не узнал своего голоса. Противный и хриплый. Фраза вырвалась не произвольно. Земский понял, что секундой назад предал друга. Вову Борзова, который, никогда, не знал Вику Путятину.

— Ну, что ж уже лучше. Теперь пойдем дальше. А вы то сами — когда виделись с Викторией Путятиной в последний раз?

Вот он главный вопрос — этого противного разговора. Вот то — чего, боялся Земский. От ответа сейчас будет зависеть многое, если не почти все. Что ответить? Что сказать — ищейке. Что знает этот Стеблов? А если он знает — что Альберт кувыркался сегодня ночью в квартире убитого Борзова — с женой вице мэра? А если он только играл до этой минуты? А если и Борзов — вовсе не убит? Нет, нужно играть ва-банк.

— Я видел ее давно. Один раз в баре. Потом лишь разговаривал по телефону. И все. Я ничего об этой женщине не знаю — спокойной, слишком спокойной, как показалось самому Земскому — получилась эта фраза.

— А какие у вас отношения были с ее мужем?

— Началось! Опять! Что меня пытать по этому поводу? Каждый раз говорю — мы с ним были в нормальных отношениях! И ни я, ни он, претензий друг — к другу, не имели! А, что касается — того избиения?! Ну, напали на меня хулиганы — вот и все! Я тут вам — ничего нового не скажу! — раздраженно ответил Альберт.

— И все же. Альберт Петрович, говорил ли вам что — то Борзов, о своих отношениях с Викторией Путятиной? Ну, может — хвастался, знаете, как там бывает среди мужиков — о своих любовных победах? — уже более миролюбиво спросил Стеблов.

Алберт посмотрел ему в глаза и понял — он не знает, что Земский был в квартире Борзова этой ночью. Не знает — но он, не знает, это — пока. Он ищет. И что — то у него есть. Какая то зацепка. Но какая?

— Нет, Вова мне ничего не говорил. Он был сдержан. Честно говоря — он про баб своих вообще ничего старался не говорить. Ведь многие его подружки были замужними, — Альберт грустно улыбнулся.

Это якобы «откровенное» признание могло помочь убедить Стеблова в том, что Земский старается говорить правду.

— Да уж! Судя по последнему свиданию — замужние! — Стеблов почесал лоб кончиками пальцев. — А, почему вы говорите. Что вас постоянно пытают по поводу ваших отношений с Путятиной? Кто вас пытает?

— Хм, кто — кто! Ваш коллега — вот, на днях все допытывался. Хвалько — он дело по убийству моего брата ведет, — буркнул Альберт.

— Ах да! Игорь! Как я забыл — он ведь говорил мне, что ведет ваше дело! — словно вспомнив, встрепенулся Стеблов.

Но Альберт понял, что он лукавит. Скорее всего — у них с Хвалько был долгий разговор на эту тему.

— А, почему вы говорите — мое дело? Это дело по убийству моего брата! — обиделся Альберт.

— Извините! Конечно дело по убийству вашего брата! Просто у меня такой профессиональный сленг. Говорим мы вот так! Между собой! — заискивающим голосом забормотал Стеблов.

— А кстати — вы то не знаете, как идет расследование? — Земский спросил это подозрительным тоном.

— Нет, нет, что вы! У нас нет правила — распространятся друг другу! Хоть мы и коллеги! Это нужно не потому, что мы не доверяем друг другу — а что бы исключить утечку информации! Поймите!

— Да я то понимаю.

— Скажите — а господин Путятин, мог бы вот так — дать команду, расправиться с Борзовым, если бы узнал, что его жена с ним спит?

Альберт задумался. Сказать правду, что Путятин совсем неконтролируемый в ярости человек? Что Вице мэр в порыве ревности мог дать команду убить не только Вику, но и охранников проворонивших ее побег из театра?

Стеблов внимательно смотрел за выражением лица Земского и нервно постукивал костяшками пальцев по полированной крышке стола. Он ждал ответа ухмыляясь. Эта ухмылка хоть и была скрытная и не заметная, но она просматривалась в глазах убопника.

Земский понял, что Стеблов задавая такой вопрос — владеет информацией о тайной жизни вице мэра. Возможно, оперативники из его отдела — давно присматривают за Путятиным. Они, только и ждут повода, что — бы, начать копать. Возможно это чей — то заказ. Возможно — на вице мэра, кто — то имеет зуб.

Альберт, тяжело вздохнул, и грустно улыбнувшись — медленно, почти шепотом сказал:

— Вы, знаете, если честно и я могу с вами быть откровенным, то я вам кое, что скажу!

Оперативник насторожился. Он наклонил голову вниз. Его глазки забегали.

— Конечно, конечно! Информация из этого кабинета никуда не уйдет! Вы можете на меня рассчитывать! Я даю вам слово вот — в присутствии вашего босса! — Стеблов недовольно покосился на Васильева.

Тот словно понимая, что его присутствие лишнее — медленно встал со стула и подошел к окну.

Альберт, кивнул головой и, тяжело вздохнув — ответил:

— Вы знаете, я ведь мылся с Путятиным в бане! Имел такой грех! Причем с нами — еще кое — кто был!

— Кто?!!!

— Ну, знаете — это такая интимная история. Путятин был пьян. И я, честно говоря, напился. Он меня сам пригласил в баню к себе. И вот. Это случилось после того неприятного инцидента — ну когда меня избили. Так вот — вместе с нами в этой бане были две женщины. Очень красивых. Путятин разболтался. Ну, там дело — до интима дошло. Об этом говорить я не хочу. Сами понимаете личная жизнь. Он сказал, что хочет на одной из них женится. На белой, такой девице, пышногрудой — ее Валентина зовут, фамилии не знаю. Ну, в общем, он по — моему, хотел развестись с женой!

Стеблов напрягся. Несколько секунд он внимательно смотрел в глаза Альберту — переваривая информацию. Оперативник копался в своих мыслях. Помолчав — он выдавил из себя:

— Ну, вот! Это уже что — то! Хорошо! Белая говорите — Валентина? Фамилии не знаете… ну да ладно. Уже что — то! А как он вам это сказал? Ну почему вы поняли — что он хочет — женится на Валентине?

— Ну, так и сказал — хлопнул ее по попке и говорит — Валька, а ты бы хотела бать женой вице мэра?

Глаза Стеблова округлились:

— И все?

— И все! А что еще? — Альберт развел руками.

— Хм, и вы думаете, что он это серьезно сказал?

— Ну да! — претворяясь дурачком выпучил глаза Земский.

Он наврал — про свои «подозрения» специально. Хотел посмотреть — как перемелет эту информацию Стеблов. Конечно, Путятин говорил такую фразу — тогда в бане. Но она была лишь шуткой. Женится на — девочке по вызову, вице мэр конечно не собирался.

— И больше ничего не говорил?

— Нет, еще сказал, что свою Вику — он вот так же в бане подцепил! И дурак женился на ней. Говорил, что теперь жалеет — она, мол, ему — всю плешь проела, проблем с ней много. Мужиков — любит. И я, вот из — за нее, пострадал. А он теперь переживает. Вот и все. Ну, я думаю — это может быть откровением.

— Хм, да, я думаю. Хотя конечно — пьяный бред мужика может быть и простым бредом. У меня так — напротив информация, что Путятин очень любит. То есть любил свою жену, — Стеблов опустил голову и вновь забарабанил костяшками пальцев по столу. — Ладно, спасибо за информацию. Мы ее обязательно проверим. Но вот вы мне главное все же не сказали — мог убить Путятин Борзова? Если он знал о встречи с Викторией?

Земский ответил сразу. Он выпалил это как попугай:

— Нет!!!

— Хм, почему вы так уверены?

— Путятин, только на вид, грозный — на самом деле он добрый человек. Он хитрый конечно, но зачем ему убивать жену — если это, но свидание Борзова он мог использовать в своих целях — при осуществлении развода. Я уверен — нет!

— Хм, складно. Это, пожалуй — аргумент, — задумался Стеблов.

Он, почесав, свою макушку, встал из — за стола. Застегнув костюм — протянул Альберту руку:

— Ну, для первой встречи мы поговорили с вами откровенно. Я доволен. Результат, хоть и не очень весомый — но есть! Спасибо!

Альберт тоже вскочил со стула и пожал оперативнику руку:

— А, что это не последняя встреча?

— Как знать, как знать! — загадочно ответил Стеблов и, повернувшись к Васильеву — громко сказал:

— И вам спасибо! Спасибо что вот так — уделили мне внимание и время!

Генеральный — растянулся в грустной улыбке и тоже подойдя к Стеблову — пожал ему руку:

— Да как тут не уделишь — моего сотрудника убили! Такая мерзкая история! Не знаю! Как теперь и день пойдет!

— Не буду вас задерживать больше. Мне надо идти! Провожать не надо! — оперативник решительным шагом направился к двери.

Земскому показалось — что он разозлился. Альберт покосился на Васильева.

Тот, поймав его взгляд — шепнул:

— А ты останься — у меня к тебе — тоже разговор есть!

Когда дверь за Стебловым захлопнулась, Васильев тяжело вздохнул и, кивнув на кресла в углу кабинета — приказным тоном пробасил:

— А ну иди — садись, говорить по душам будем!

По тону шефа Альберт понял, что разговор будет еще серьезнее.

Васильев, подошел к шкафу и, достав оттуда бутылку коньяка с бокалами — вернулся к креслам. Генеральный сел напротив Земского и, молча, налив коньяк — пододвинул, большую, хрустальную пепельницу.

Альберт, внимательно следил за хмурым лицом шефа. Тот, не поднимая глаз — пошарился в кармане и достав пачку сигарет — кинул ее на столик:

— Кури! Пей!

— Спасибо Петр Сергеевич, но я как — то не хочу, — робким голосом произнес Альберт.

— Пей, я сказал! Поминем Володьку! — прохрипел зло Васильев.

Он был угрюмый. Таким Земский еще его не видел. Седые волосы на висках и вздутые вены.

Альберт пригубил коньяк из бокала и, поставив его на стол — закурил.

— А теперь скажи мне Алик — что мать его происходит? — вновь прорычал Петр Сергеевич.

— Ну, я не знаю. Честно. Вовку — я вчера видел. Все нормально было! Он мне, правда — про эту Путятину, ничего не говорил! Правда! — виноватым голосом ответил Земский.

Васильев тяжело вздохнул и, посмотрев на Альберта — выпил коньяк.

— А, что у тебя такой вид то хреновый Алик? Ты, что всю ночь опять — куралесил? Помятый!

— Извините, Петр Сергеевич, так вышло, — Земский отвел глаза в сторону.

— Да ладно мне тут! — отмахнулся от него Васильев, он вновь разлил по бокалам коньяк, я тебе Алик — не этот опер из убопа! Мне тут врать то не надо! Я все по твоей роже вижу! Про Борзова Вовку — может, ты и не знаешь, верю! Ты мне скажи — ты то в какую авантюру вляпался?

Васильев буравил Земского внимательным взглядом. Его карие глаза словно сверлили лицо. Альберт, заерзал в кресле и, выпив коньяк — грустно пробубнил:

— О чем это вы? Не понимаю? Если о брате, то там действительно — запутанная история. Но я о ней говорить не хочу! Там, понимаете — следствие еще идет. Пусть они убийцу найдут — тогда. Пока не хочу торопиться.

Васильев покачал головой и вновь махнул рукой:

— Я не об этом! Не об этом я! Алик, ты мне скажи — кто тебя пасет? Кому ты дорогу перешел?

Земский — чуть не подавился дымом. Он опешил от слов шефа. Закашлявшись — он покраснел как рак. Васильев грустно улыбнулся:

— Значит действительно — тебя пасут!

Альберт, отдышавшись — сам налил себе коньяка и, выпив — спросил:

— С чего вы это взяли? Просто у меня сейчас трудный период! Вот и все! Брата убили — все как — то не клеится!

— Значит — не хочешь рассказывать. Плохо! Я ведь если что — мог бы и помочь! Помощь Алик — никогда не помешает.

Земский молчал. Что мог знать шеф о его последних «приключениях»? Неужели у него есть какая — то информация.

— Нет, Петр Сергеевич — если надо — я к вам обязательно обращусь! Спасибо за поддержку, но пока это без надобности, никто меня не пасет!

— А вот и нет Алик! А вот и нет! — тяжело вздохнул Васильев.

Генеральный расслабив галстук — расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

— Кто вам наговорил? Может — сюда и Хвалько приходил? — обиделся Земский.

— Хм, Хвалько? А это кто?

— Да есть там один опар — ведет дело моего брата. Он на меня всякую пургу гонит! Подозрительный через — чур! Мент вредный такой!

— Нет Алик, Хвалько ко мне не приходил! А вот мадам, одна — приходила!

— Что?!!! Мадам? Какая еще мадам?

— Ну не знаю — тебе видней!

— Да не знаю я не об какой там — мадам!

— Плохо! Плохо Алик — что не знаешь!

— А, что это — за мадам? И с чего весь это разговор — что меня кто — то пасет?

— Вот мы с тобой и дошли до главного. Ладно — вижу по тону, действительно, ты не все знаешь! Если бы не сегодняшний приход этого Стеблова и не убийство Борзова — я бы тебя к себе все равно вызвал! Собирался сегодня поговорить. Так вот. Несколько дней назад — после того как убили твоего брата — похороны были или еще когда — не помню! Так вот — пришла неизвестная женщина. Сказала, что ты, мол, в опасности! Что ты, мол, глупостей собираешься наделать, мол — за брата мстить. Мол, у тебя какой — то компромат на кого — то есть! Ты бумагами, какими — то владеешь, и вот, мол — тебя могут убить. Говорила, что бы мы тебе сказали, что — бы ты не лез! Остеречь тебя!

Земский слушал этот как ошпаренный. Васильев рассказывал ему правду. Он говорил про то — что Альберт не говорил никому. Неизвестная женщина появилась в этой страшной игре. Причем женщина знала практически все.

Земский нервно закурил очередную сигарету. На лбу у него выступил пот. Лицо вновь покраснело. Достав из кармана платок — он протер лицо.

Васильев ухмыльнулся:

— Что похмелье? Видно здорово ты вчера нажрался! Потеешь как лошадь!

Но Альберт, не обратил внимания — на колкие слова шефа. Он, стряхнув пепел — еще раз промокнул лоб платком и нервно спросил:

— Так, а что вы не знаете — кто это? Что за тайны? Или вы тут мне все — как сказку рассказываете?

— Да какие там сказки! Я говорю — что знаю! А вот знаю я не много!

— Так, а что ж вы, когда разговаривали с этой женщиной, не спросили — кто она такая? Могли бы и милицию вызвать! Пусть бы рассказала — конкретнее! А то все как в плохом триллере!

— Да в том то и дел, что она мне не рассказывала! Не говорил я с ней!

— Как так! Вы, только сейчас сказали — что, мол, пришла и говорила? — не понял Васильева Альберт.

— А вот так! Если бы я с ней разговаривал — то обязательно бы выпытал — кто она такая! Ну, хоть на камеру бы снял! Задержал — в конце концов! Пригрозил! Методов то много! Но она говорила не со мной!

— А с кем?

— В том то вся и штука!

Васильев плеснул еще коньяка в бокалы. Покосившись на емкость — решительно закрутил пробку.

— Ладно — хватит! А то напьемся — по последней!

— Так с кем эта незнакомка говорила?! Я ничего не пойму! — требовательно спросил Земский.

Васильев покосился на него и ответил:

— Вижу ты, по старым дрожжам проехал! Запьянел уже.

— Да причем тут это! — не унимался Альберт.

Его стало раздражать такое поведение Васильева.

— В общем Алик — она пришла рано утром. В компании кроме охраны никого не было. Она подошла к дежурному на вахту и вот так сказала. Потом ушла. И все.

— И все? А охранник? Он то, что ее не задержал?

— Говорит — растерялся. Мол, думал — просто сумасшедшая была. Сам знаешь, к нам на телевидение — всякие приходят.

— А как она выглядела? Как — одета, была? — прикрикнул Альберт.

— Ой, вижу — заинтересовала тебя эта женщина! Значит — она правду говорила!

Земский тяжело задышал. Он вновь почувствовал — что теряет контроль над собой. Это плохо. Так можно и разболтаться. Проклятый коньяк — развязывает язык и мысли.

Альберт, затянулся сигаретой и, слегка успокоившись — тихо спросил:

— Петр Сергеевич? Неужели он ничего не рассказал? Кто это был? Что за охранник? Я сам с ним поговорю.

— Да нет, Алик. Сказал. Охранник по фамилии Сазонов Костя. Говорит — была одета в белый плащ. На ногах красные сапоги на высоком каблуке. На голове волосы — рыжие без шапки была. На глазах — черные очки. Вот и все. Охранник говорит — у нее грудь шикарная была и формы — очень, даже ничего! Красотка — говорит. На такую залюбуешься. На вид старше тридцати. Вот так. И все. Сказала, говорит про тебя — эта шатенка и растворилась на улице. Ушла куда то. Куда он не заметил. Говорит, что побежал и не увидел — то ли на машине приехала, то ли на автобусную остановку ушла. Видел только мол — большой черный джип отъехал, и все! А на нем она уехала или нет — не видел, стекла тонированные!

— Хм странно все это? Не знаю я такой! — Альберт поставил пустой бокал на стол.

— А ты подумай Алик, среди твоих знакомых женщин — есть шатенки? Ну, рыжие, под описание подходят — этой неизвестной?

Земский задумался. Среди его знакомых — не было, ни одной рыжеволосой, высокой красотки.

— Плохо! Вижу — не знаешь. Ну ладно — ты иди, подумай — если, что приходи! А мне надо суетится с похоронами Борзова. Расходы то на компанию взять надо! Да и день сегодня — чую, трудный будет! — Васильев тяжело встал с кресла — давая понять, что разговор закончен.

Земский, тоже встал и, затушив сигарету в пепельнице, погладил подбородок ладонью:

— Петр Сергеевич! У меня к вам просьба!

— Какая, еще? — недовольно буркнул Васильев.

— Отпустите меня на неделю — по семейным! Очень надо. Я за свой счет возьму!

Васильев, пригрозил Альберту пальцем и, сощурив глаза — лукаво сказал:

— Ой, вижу — не договариваешь! Ой, вижу — скрываешь! Не доверяешь мне! Зря! Сам хочешь все разгрести! Зря! Ну да ладно! Черт с тобой — бери неделю! — махнул рукой генеральный, — и помни, если что приходи! Я всегда готов помочь тебе! Подумай и приходи! Я ведь от чистого сердца!

— Спасибо! Спасибо Петр Сергеевич! Я если что — приду!

Альберт решительной походкой направился к двери. На ходу он услышал, как Васильев ему крикнул:

— Смотри, что бы поздно не было! Помощь нужна во время! Вовремя! И на похороны к Вовке появись!

В приемной Люда Полежаева встретила Альберта тревожным взглядом. У нее были заплаканные глаза. Девушка подбежала к Земскому и кинулась на плечи:

— Ой, Алик! Горе то, какое — Вовку Борзова убили! Только сейчас сказали мне!

— Да! Людочка! Беда! — Альберт нежно погладил ее по спине.

Полежаева, отстранилась — от Земского и, внимательно посмотрев ему в глаза — спросила:

— Тебя, что по этому поводу шеф вызывал?

— Нет, тут еще есть кое, что…

— Смотри! Осторожней! — девушка смахнула слезинку со щеки.

— Постараюсь! Извини Люда — мне идти надо!

Альберт печально улыбнулся и вышел в коридор. Спускаясь по лестнице — он шел как в тумане. Загадочная шатенка в темных очках и красных сапогах. Ее визит. Странный визит. Словно эта женщина знала все — еще тогда. Документы, документы Сергея. Они остались в квартире Альберта, от которой — теперь не было ключей. А, что если ключи — попали в руки к убийцам? Что если они уже украли эти проклятые документы? Что если именно из — за этого и убили Борзова?! Срочно надо попасть в квартиру. Борц! Вот надо с кем встретится! Но как на него выйти?

На входе Альберт остановился. Охранник приветливо улыбнулся:

— Что Земский — неприятности? Что вид такой не важный? Шеф отъимел?

— Да, есть немного! Слушай! А когда Костя Сазонов работает?

— Костя?! Послезавтра! А что?

— Да поговорить с ним надо.

— Ну, он будет на смене.

— Ладно, пока!

На крыльце Альберт на минуту задержался. Противное, октябрьское солнце — светило — но тепла не было. В черных лужах плавали опавшие желтые листья. Земский, достал сигарету и закурил. Сощурившись, он посмотрел на местами пасмурное небо. В дырявой сетке облаков — маячила голубая высь.

Все как в жизни — за серой чередой неудач, будет просвет. Он должен быть! Не всегда же вот так — пасмурное небо! Солнце светит — но не греет!

Господи — за чем мы живем? Все так противно! Все так бесполезно! Серость затмевает солнце, которое уходит в отпуск до зимы и работает чисто символично! Господи! Как все противно! Сергей — как ты мог!

Земский медленно спустился по ступенькам и направился к автобусной остановке. Грустные мысли крутились в голове. Не замечая луж — он шлепал по черной воде. Унылые прохожие — сновали вокруг. Будничная суета улиц. Серый быт, рядовых дней. Они не знают и не хотят знать, о бедах и проблемах других — окружающих их.

Сергей! Какую ты задал мне задачу! Ребус! Я за тебя отдуваюсь! И кто же знал, что все вот так! Ты — прекрасный семьянин, папаша, с красивой любовницей и убит!

Стоп! Любовница! Вера! Вера Злобина! Погибшая Вера! Красавица! Она! Она ведь была — шатенкой! Рыжие роскошные волосы, большая грудь и красные сапоги на высоком каблуке! Описания охранника! Она под них подходит!

Земский вспомнил — тот роковой день к редакции, когда он встретился с Верой. Она была в красных сапогах — на высоком каблуке!

Альберт — хотел, было, бросится назад в телекомпанию. Взять у охранника адрес Кости Сазонова — поехать к нему и показать ему фотографию Веры. Но фото у Альберта не было.

Не стоит торопиться! Сазонов никуда не уйдет. А вот квартиру открыть свою надо. Документы — только бы они были на месте! Список! Список. Борц!

Земский ускорил шаг. У тротуара, остановился — большой, японский внедорожник. Автомобиль чуть не обрызгал его водой из лужи. Огромные колеса зловеще зашипели тормозами. Из дорогой машины влезли трое парней черных кожаных куртках. Одинаковые, короткие стрижки. Как на подбор — у всех, угловатые скулы толстые шеи и тупые выражения лиц.

Альберт зло ухмыльнулся и спокойно сказал:

— Ребята, что так не аккуратно! Зальете ж все брюки! Осторожней надо! Лужи кругом!

Но здоровяки не обратили внимания на претензии. Они молча смотрели — как Альберт подходит к ним. Когда расстояние сократилось, один из наглецов сказал — противным, хриплым голосом:

— Альберт Земский — с вами один человек перебазарить хочет, — в углу рта парня мелькнула золотая коронка.

Альберт понял, что троица приехала по его душу. Звать на помощь? Бесполезно. Никто не станет помогать.

Земский, остановился и, посмотрев по сторонам — ответил:

— Не знаю — кто хочет со мной поговорить — но я с незнакомыми дядьками не разговариваю! Так мама учила! Мало ли чего! Сейчас пидофилов то развелось — пол города!

— Ты за базаром то следи! Фильтруй баклан! — осадил его один из троицы.

Драться с этими быками не имело смысла. Они скрутили бы Земского — в пол секунды. И Альберт пошел ва-банк.

— И знаете, что парни! За мной наверняка наружка сейчас наблюдает! Меня менты пасут, так что вас махом вычислят! Так, что отойдите с дороги!

— Ладно, не мети нам пургу! Лезь в машину! Никто тебя не тронет! Это для твоей же пользы! — грубо ответил ему тот, что был с коронкой.

Его товарищ — гнусно улыбнулся и добавил:

— Эй, Альберт, кончай волов тут пасти — говорим, не тронем! Тебе надо с одним человеком перехлестнуться! Базар есть! Всем интересен! И тебе в первую очередь!

— Про что баклан то? — удивился Альберт.

Он старался подражать быкам в выражениях, и не показывать своего испуга.

— А базар пойдет — о двух бабах, что завалили намедни и твоем братане! И главное — кто тебя — во все это фуфло впихнуть хочет!

Альберт засомневался. Быки были настроены явно не агрессивно и говорили разумные вещи. Если бы они хотели причинить ему вред — то просто раздавили бы своим автомобилем прямо на дороге.

Земский докурил сигарету и выбросив ее в лужу — сел в машину. Внедорожник фыркнув голубым облачком из глушителя — покатил по улице.

Сзади — метрах в трехстах, за ним ехал большой черный автомобиль. Но ребята в кожаных куртках не обращали на это внимания.

Ехали молча. Альберт ничего не хотел спрашивать — быки ничего не говорили.

Когда внедорожник выехал за город — Земский заволновался и первым подал голос:

— Эй! Мы так до Москвы поедем? Уж, не в Кремле ли меня ждут? Могли бы и самолет прислать!

— Эх! Шутник — ухмыльнулся тот, что был за рулем.

— Не волнуйся — скоро приедем! Тут недалеко! В Овинный! Знаешь — такой поселок? — похлопал по плечу Альберта тот, что был с золотой коронкой.

Он, сидел рядом, с Земским — на заднем сиденье.

— Как не знать! Бандитская слобода! Дорогие коттеджи, заборы, собаки и красный кирпич стен новых хозяев страны! — мрачно пошутил Альберт.

— Вот — вот! Хозяев страны!

Ответил парень на переднем сиденье.

По чистой узенькой улице внедорожник медленно подъехал к огромному дому. Высокие башни из кирпича по бокам и окна в виде бойниц. Настоящая крепость.

Машина остановилась перед черными воротами. Они — как по команде поползли в бок, оголяя въезд во двор.

Внедорожник раздавил несколько валявшихся на асфальте листьев и заехал вовнутрь.

На высоком крыльце стоял еще один парень в черной куртке с автоматом Калашникова и пристально смотрел на машину.

— А, что вы мне глаза то не завязали — когда везли? Так ведь по сценарию надо! — пошутил Альберт, выходя из машины.

— Да не требуется! Все равно — ты беспонтовый! Зла не причинишь! А если что — башку отстрелим и все! — мрачно успокоил его парень, с золотой коронкой во рту.

Альберт ухмыльнулся. Как не горько это прозвучало — но сопровождающий его был прав.

Земский, вдруг пожалел, что согласился ехать. А что если он уже не выйдет из этого дома? Он, представил, как, через пару дней найдут — его обезображенное тело, где ни — будь в придорожной канаве.

— Господин журналист — прошу вас, поднимайтесь! — услышал Альберт писклявый голос с террасы.

На ней стоял худой мужчина в черном строгом костюме. Его волосы на голове были аккуратно прилизаны. Сухое бледно — желтое лицо. Колючий неприветливый взгляд из под густых, седых бровей. Он был похож на коршуна. И хотя губы его улыбались — от него чувствовалась угроза.

Земский поднялся на по лестнице. Витые, кованные перила. Мраморные ступени. Версаль бандитского разлива.

Тяжелая резная дверь с рифленым стеклом. Человек похожий на коршуна толкнул ее и указал путь рукой. Альберт рассмотрел на одном из его пальцев большой перстень с дорогим камнем.

— Альберт не волнуйтесь. Паниковать не надо. Мы вас пригласили для дружеской беседы! — пропищал худой в черном костюме.

Земский пожал плечами и шагнул вовнутрь.

Шикарный интерьер прихожей. На стенах чучела голов диких животных. В стиле оформления убранства просматривалось староанглийские мотивы.

Альберт прошел по ворсистой мягкой дорожке в большую комнату. Коршун шел за ним. От мужчины пахло дорогим одеколоном.

В гостиной мрачность обстановки добавили массивные стулья из черного бука. Их высокие резные спинки торчали как скалы из — за большого длинного стола. Справа у стены огромный камин. У окна висела большая клетка из желтого металла. Два огромных попугая смотрелись нелепым ярким пятном в этом мрачном логове.

Альберт остановился посредине комнаты и осмотрелся. Сопровождающий его худой мужчина шепнул Земскому на ухо.

— Садитесь в кресло. Там.

Только в этот момент Альберт увидел человека. Он сидел в большом кожаном кресле возле камина. Гладко выбритое лицо. Массивные скулы и совершенно лысый череп — выбритый до блеска. На вид мужчине было около пятидесяти. Голубые — почти бесцветные глаза внимательно смотрели на Альберта.

Земский вздохнул и сел, напротив — в кресло.

— Здравствуйте господин Земский! — сухо поприветствовал лысый.

Его толстая волосатая рука лениво кивнула на столик, на котором стояла ваза с фруктами.

— Прошу — угощайтесь! Хотите кофе, коньяк, чай?

— Нет спасибо. Воды или сока если можно! — Земский, посмотрел на камин.

Внутри тлили паленья. Тихо потрескивая, они мерцали красными угольками.

— Надеюсь, мои люди были корректны, когда вас сюда приглашали? — лысый улыбнулся.

— Да. Пожаловаться не могу, все было стильно. За исключением противного сленга, на котором, разговаривают ваши гонцы.

— Ну, это издержки. От этого я не могу их отучить. Виноват, — лысый вновь улыбнулся.

— Знаете, я всегда думал, что киношники и писатели преувеличивают — описывая и показывая такие сцены. Дорогой дом. Могущественный мафиози и борзый журналист на приеме. Все смотрелось слишком банально. Но как оказывается — такое имеет место в жизни?

— А почему вы решили, что я мафиози? — обиделся лысый.

— А, что вы лидер независимого профсоюза? Или это теперь как называется? Или вы писатель затворник — чьи книги издаются в Европе многомиллионными тиражами, а вы купили этот замок на гонорары?

Лысый рассмеялся. Его смех был сдавленным. Смахнув слезу, мужчина достал из кармана платок и протер глаза.

— Я догадывался, что журналисты дерзкие на слово, но что бы вот так. Браво! Посмешили. Хорошая метафора.

— Это мой хлеб. А когда говоришь с натуры — получается всегда интересно, — дерзко ответил Земский.

— Ну ладно. Мы встретились здесь не за тем, что бы друг другу комплементы рассказывать, — лысый откинулся в кресле.

— Да? А я вам вроде комплементов еще не говорил.

— Нет. А я и не хочу их слышать. Я сам знаю свои достоинства. Итак, к делу.

В этот момент, Земскому — протянули стакан с апельсиновым соком. Человек похожий на коршуна услужливо склонился над его креслом. Альберт взял у него стакан и кивнул в знак благодарности головой. Коршун исчез в глубине гостиной.

— Так зачем меня сюда привезли и кто вы? — глотнув сока, спросил Альберт.

— Я пригласил вас сюда поговорить. И кое, что вам рассказать. Взамен — хочу, что бы и вы были откровенны. Вот и все.

— Хм, интересно. Ну а вы то кто?

— Меня зовут Владимир Сергеевич. Фамилия моя Лютиков. Может быть, слышали?

Земский задумался. Глотнув еще сока, он поставил стакан на столик.

— Вижу, не слышали, — удовлетворенно сказал Лютиков. — Это и хорошо. Значит, обо мне журналисты — еще не много знают и это радует. Не хотелось бы афишировать себя.

— Ну почему. Один из лидеров местной преступник группировки по кличке Лютик — мне знаком. Правда, в лицо я его никогда не видел — но слышать слышал. Это вы и есть?

— Нет, все — таки, есть утечка информации, — разочаровано сказал Лютиков. — А, я то, уже порадовался. Ну да ладно.

— Что мы будем сейчас это выяснять? Вы меня сюда за этим пригласили?

— Нет, конечно. Нет. Давайте к делу. Я слышал у вас большие неприятности?

— В смысле? — Земский достал сигарету и закурил.

— В прямом. Вы теряете друзей и знакомых. Их убивают. А главный удар — гибель вашего брата?

— Вы многое слышали, как я посмотрю, — вызывающе ответил Земский.

— Ну, а последнее ваше приключение — очень печально! Не так ли? Погиб господин Борзов и ваша знакомая — Виктория Путятина! Красивая была женщина! — Лютиков повысил голос.

Альберт затянулся сигаретой и промолчал. Лютиков покачал головой и после короткой паузы продолжил:

— Да, а ведь милиция думает — что это Борзов убил Вику. Не так ли? Сейчас вроде ищут убийцу Борзова. Скверная история. Эх! Если бы, они могли знать — что Борзов то и не убивал Вику! Он то тут не причем! — картинно сокрушался Лютиков.

В его словах, слышалась издевка.

— Да уж. Может, вы знаете, кто убил Борзова. Скажите — я сообщу милиции, — принял вызов Альберт.

— Конечно, знаю. Но что вам говорить — вы все равно не сообщите следователям — кто убийца!

— Это почему?

— Как почему?! Ведь убийца — вы!

Альберт внимательно посмотрел в глаза собеседнику. В глазах Лютикова, светилось злорадство.

— С чего вы это взяли? — спокойно спросил Земский.

— Как с чего? Вы ведь были той ночью с Путятиной. И как я понимаю — у вас с ней была бурная ночь. И в квартире той никого больше не было. И поэтому — вы единственный кто мог совершить это убийство. Таковы факты. И если об этом узнает милиция — вы окажетесь за решеткой. По крайней мере — на время следствия. И доказать вашу невиновность — будет весьма трудно. Нужны, будут — дорогие адвокаты и лояльные судьи. А главное — нужно будет много денег. Очень много денег! А у вас — их нет. И никогда не было.

— Вы прямо как Нострадамус. Знаете много. Пророчите. И что дальше? Может быть, вы хотите сообщить об этом в милицию? Так идите или позвоните. Расскажите, — усмехнулся Земский.

— Нет, зачем? Я не стукач и на ментов не работаю. И не буду работать. У нас с ними трудные отношения. Просто я вам говорю это, что бы вы знали. Что есть люди которые владеют информацией. Причем — губительной для вас информацией!

— И что? Если вы такой всевидящий и пророк, то знаете — что я Вику не убивал. Это первое. Второе — мне кажется, что если вы мне рассказываете такие подробности из моей личной жизни, то вы сами причастны к смерти этой женщины. Скорее всего, ее убили ваши люди. И третье — позвольте задать вопрос — зачем? Зачем вы это сделали?

Лютиков рассмеялся. Но на этот раз — его смех был искренним. Вновь достав платок, он, протер глаза. Помолчав — тихо сказал:

— Нет. Не так. Я догадываюсь — кто это сделал. Вот и все. Просто я вам даю расклад игры. Игра, в которую, вас втянули. Игра, от которой будет многое зависеть. А для вас решится судьба. Так и не более.

— Ну, это вообще становится интересным. И, что же, это — за игра?

— Игра называется — подставной гусь. Берется человечек — его выгуливают, потом ведут, потом ощипывают и запекают с яблоками. Кушать подано. Вот такая игра.

— Хм, значит по вашим словам — гусь, это я? — обиженным тоном спросил Земский.

Лютиков задумался. Почесав подбородок, он взял из вазы яблоко. Посмотрев на фрукт — откусил. Сок прыснул в разные стороны — когда его зубы впились в кожуру. Прожевав кусок, Лютиков кивнул головой:

— Нет. Не вы один. Вернее — вы один из гусей. Первым был ваш брат. Вторым — Путятина. Третьим Борзов. Ну и вы на закуску, но вы главный гусь! Десерт!

— Интересно, что это за повар — варвар и садист такой? Что это за игра такая?

— А вот для этого я вас и позвал. Я вам только вступительное слово сказал. Сейчас мы дойдем до главного. Но сначала обещайте — поскольку я с вами откровенен, то и вы будите со мной — правдивы. Тем — более, как видите — я знаю практически все!

Альберт, взял со столика стакан сока и отпив из него, ухмыльнулся. Посмотрев вновь на камин, он грустно спросил:

— Только вот я не пойму главного! А ваша то какая роль в этой игре? Зачем вы все мне это рассказываете? Вам то какая выгода от всего этого? Если вы все знаете, значит — вы и начали эту игру? Так?

— Не совсем так. Я тоже один из игроков. Больше того. Не я один. Но все поворачивается так, что я и еще очень влиятельные люди, могут стать как вы — гусями! А это очень скверно! Мы этого не хотим. Поэтому и заинтересованы. Что бы — вас не поджарили.

— Вот как?! Ну, прямо — такая шарада, диву даешься! Чем дальше — тем страшнее! Как в сказке! Теперь я понимаю, зачем вы меня сюда пригласили. Позвольте спросить — и насколько серьезно и вы вляпались?

Лютиков стал мрачным. Он зло посмотрел на Альберта и сжал губы:

— На очень серьезную сумму!

— Ха! Так тут еще и деньги?! Ну, полный расклад! Вот это да! — весело вскрикнул Земский.

— Да, молодой человек, да! А вы, что думаете, тут может быть, что — либо еще — кроме денег? Деньги — главная причина.

— Позвольте, угадаю. Кто — то очень хочет обуть вас. Мой брат влез в это дело и стал копать. Он начал вам мешать. Но потом, пока не знаю зачем — его убили. Может и не вы! А, те, другие игроки. Потом, они взялись за меня. И сейчас меня они ведут, что бы докопаться до вас!

— Ну, что ж — вы, смышленый человек. Почти угадали. Только докопаться не до нас, а до наших денег. Вот и все, — мрачно ответил Лютиков.

Его лицо стало злым. Земский увидел, как в его отполированной, бритвой лысине — отражается мерцание огоньков камина.

— Что вы от меня хотите? — Альберт, спросил это доверительным тоном.

Лютиков, вздохнул и, посмотрев на свои ногти на руке — тихо ответил:

— Сотрудничества. Это будет выгодно и нам и вам. Вот и все.

— Хм, заманчиво. Но есть — одно но! Я не хочу, быть в итоге, когда вам я стану не нужным, быть все — таки поджаренным — в виде гуся!

Лютиков улыбнулся. Альберт только сейчас увидел, что его передние зубы — коронки из золота. Блеск благородного метала — зловеще блеснул, холодным огоньком в полумраке.

— Вы требуете гарантий?

— Да.

— Ну, что ж вот мы и видим, что дошли до деловой части разговора. Хорошо. Я даю вам эту гарантию.

— А, в чем она выражается?

— В нашем слове! Это поверьте — священно!

— Кто это мы?

— Это не важно.

— Нет. Позвольте! Теперь — важно все!

Лютиков, вздохнул и, встав с кресла, подошел к камину. Покопавшись, в нем кочергой — он подкинул пару поленьев.

— Налейте коньяк, — попросил он Земского, не оборачиваясь.

Альберт налил коньяк по бокалам из большой, хрустальной бутылки. Лютиков несколько секунд постояв у камина — вернулся в кресло. Взяв бокал в руку, он кивнул им — в сторону Земского.

— Ваше здоровье!

Земский тоже выпил. Закусив яблоком, он спросил:

— Ну, так вы будите говорить мне по существу?

— Слушайте. Несколько лет назад мы решили организовать банк. Настали времена, когда хранить деньги стало лучше в банках. Надежнее и проценты идут. Для этого был открыт банк под названием Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк. Дела у него пошли вполне прилично. Все бы было хорошо, но мы сделали ставку не на того человека. Как вы знаете — времена в конце девяностых менялись стремительно. От банального рэкета и разбоев, нужно было переходить к реальной власти. Но мы не могли в ней участвовать по весомым причинам.

— Подождите — кто это мы? вы все время говорите — мы! Кто это? Масонская ложа что ли? Давайте уж до конца быть откровенными друг с другом.

Лютиков усмехнулся:

— Хорошо! Если вы уж так хотите. Мы — это люди, которые всегда соблюдали кодекс воровской чести. Люди которые никогда не принимали власть. Которые всегда жилим по своим законам. Вот кто такие мы.

— А! Это значит. Вы так называемые — синие? Блатные? Воры в законе?

— Если вам угодно — зовите нас так. По известным вам причинам криминальный мир разделился на воров и отморозков. Отморозки это молодые, наглые люди, в основсном спортсмены неудачники — без всякого кодекса чести, которые никогда не сталкивались с воровской жизни, которые ворвались в этот мир. Они стали мочить всех ради денег. Причем делали это жестоко. Они стали жить по беспределу. Началась война. И в этой войне стали все средства хороши. Мы тоже приняли некоторые правила игры. Но принять главного — мы не можем. Это идти во власть. Этого не позволяет наш кодекс. Да и биографии у нас — сами понимаете. Пол жизни по зонам. Кто же за нас голосовать будет? Да еще если вот вы журналисты начнет — как это говорится — создавать общественное мнение?! Поэтому мы вынуждены нанимать себе людей, которые выполняют эти функции. Таким человеком стал Путятин. Мы сделали на него ставку. И по началу все шло хорошо. Но потом случилось не предвиденное. Путятин как мы говорим — скурвился. Причем во многом была виновата его жена. Вика сыграла печальную роль.

— Понятно. Так, что там с Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанком?

— Не торопитесь. В этой войне появились и новые лица. Так называемые отставники. Бывшие менты — комитетчики. Они тоже стали влезать в эту игру. По началу — работали на отморозков. Кто — то и сейчас работает. Но и среди них, появились люди, которые решили, играть по своим правилам. Набрались силами. Благо опыт у них есть. А сейчас есть и средства.

— Дайте, я угадаю. Сейчас вы мне назовете фамилию — Борц?!

Лютиков вздрогнул. В его глазах мелькнул страх и удивление.

— А вы откуда знаете?

— Так. Как и вы догадываюсь.

— Хм, значит, Вика все — таки вам проболталась. Пред смертью. Сука!

— Вижу, угадал. И тут я уже начинаю немного понимать.

Лютиков печально покачал головой:

— Да. Появился Антон Борц. Он был, крутым, в свое время, оперативником. Но потом погорел, не то — на взятке. Не то — на чрезмерной жестокости. В общем — сел. Отсидел он, в ментовской зоне — пятерку. Вышел. А тут — новая жизнь. Бабки. Беспредел. Свобода — мать ее. Обратно в контору с такой биографией, его, естественно — не взяли. Но и Антоша решил — сам, делать, себе жизнь. Сколотил бригаду — тоже, из бывших ментов. Благо сними, до отвала, в зоне познакомился. И, что интересно, главный принцип бригады стал — кодекс крестного отца. У Антоши на этой почве крышу сорвало. Он начитался — этого сраного романа, про Дона Корлеоне. Ну и в своей бригаде как по внутреннему уставу — по этой книге все построил. Вплоть — до кашемировых пальто и широкополых шляп. Белые шарфы и прочая дребедень. Но не это главное. Главное — его бригада работает слаженно. Они жестокие, знают что хотят. Дисциплина у них — тоже на высшем уровне. Постепенно они прибрали себе, частицу городского бизнеса. Но аппетит, как известно — приходит во время еды! Борц замахнулся на главный кусок. Большой и вкусный. Дело в том, что один из кодекс их бригады — мочи воров. Любыми средствами. Мочи! То есть нас. Ну, они нам и дали просраться. Хотя мы тоже конечно — не сидели, сложа руки. И все же Борц вышел на Путятина. Он сука, морда ментовская, нам его и подсунул! Он его сначала завербовал — по всем правилам ментовской работы, а потом нам его подсунул! А мы — проморгали. Но когда узнали — уже поздно было. Путятину мы доверили очень важный элемент. Денежную сферу. Оформили на него основной капитал наших денег в банке. В том самом Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанке. Он был нашим звеном. Ведь это удобно было! Мы ведь его вице мэром сделали — денег козлу дали! Но когда все узнали — уже поздно! Мы даже замочить этого козла не можем! Он ведь юридическое и физическое лицо! А деньги то там! Наши деньги!

— Ха! Дайте, угадаю — это, так называемый общаг?

— Да, он самый… не хранить же нам его было в чулке! Тем более бабки — работать должны!

— И большая там сумма?

— Серьезная! Очень серьезная! Несколько десятков миллионов долларов!

— А причем тут Вика? Путятина?

Лютиков в ярости стукнул по подлокотнику кулаком:

— Эта сука, легла тварь под этого Борца! Его подстилкой была! А ведь Путятин и на нее счета для отмазки оформлял! Потом Стасик узнал, что его женка трахается с Борцом! Хотел, было, что — то делать — но и загряз! Борц его быстро на компромат вывел! Он все записывал, все фиксировал — морда ментовская! Ну и Стасик дергаться не стал! А что ему оставалось? Вот мы сейчас и решаем — что делать? Стаса, конечно — мы в любое время хлопнуть можем. Но, что это даст?

— Хм, а не просто ли самого Борца хлопнуть? — удивился Альберт.

Лютиков вскочил из кресла и забегал:

— Да в том то и дело, что нельзя! Вы, что думаете, что он зря с этой дурой Викой любовь крутил? Он ведь залез в наш банк! А эта сука — ему основные вклады переписала! А потом и Путятин! Когда Борц на него давить начал! В общем Борц нам сейчас как кость в горле! Его убивать нельзя! В банке — наши бабки пропадут. Борц — все рассчитал! Да и достать его трудно.

Земский задумался. Такое признание Лютикова — стоило настоящей журналисткой сенсации. Альберт глотнул коньяк и, помолчав, спросил:

— Ну, а я то вам, зачем нужен?

Лютиков немного успокоился и сел назад в кресло. Помолчав, он ответил:

— А вот тут то и самое интересное. Неожиданно во всей этой истории появился ваш брат. Он стал рыть. Мы об этом знали, но не могли понять — кто сливает ему компру? На Борца причем. Он на Борца вышел! Борц это тоже просек. Скорее всего, он его и убрал. Ну и тут появились — вы. Дальше уж вы все знаете. Но тут есть и загадка. Вас, кто — то ведет. Вас ведут. Убрали Вику — вас подставить хотят. Нам смерть то Вики самим не выгодна. Но вот мы не поймем — зачем вас подставить хотят? Что им то от вас нужно? Это загадка — на которую пока нет ответа! Я боюсь, Вика не последняя в списке — кого уберут. И все время на вас будут выходить. Играют они так. Но кто — мы понять не можем. Борц — конечно самый простой ответ, но тут некое сомнение существует. Зачем ему это надо? Вы ничего не знаете. Поэтому мы и позвали вас сюда — что бы предложить сотрудничество!

— Хм, а что я могу? Чем я могу вам помочь?

— Можете. Вы можете достать этого самого Борц. Вы можете его уничтожить. Вы журналист. И вам придется это сделать. Иначе сначала уничтожат вас.

— А как я его уничтожу?

— Сделайте материал. Тем более у вас под рукой будут и есть сенсационные факты. Охота на вашего брата и на вас уже сенсация. Но наша просьба сделать так, что бы деньги то вернулись к нам. Борц должен их отдать. Он должен вас испугаться. Для этого мы готовы предоставить вам прикрытие.

Земский задумался. Быть инструментов в руках у блатных ему не хотелось. Но с другой стороны в одиночку противостоять неизвестному врагу, который так жестоко с ним играет — было бессмысленно. Альберт, вспомнил список — который нашел среди документов брата в бане на даче. Он решил пока не говорит об этих документах. Земский понял, что Лютиков о них не знает — иначе бы обязательно спросил.

— Скажите, а кто такой Люгер и какова его роль во всей этой истории?

— Ильюша? Хм, хмырь! Зиц председатель мать его! Он банкир у Борца. Но Илья ничего не решает! Он так — шестерка! Куда скажет туда бабки и переводит! Вот и все! Он только подписью владеет. Он сам боится всего!

— Скажите — а Борц может его убить?

— Илью? Зачем? Смысл?

— Ну, так не знаю…

— Нет. Хотя — может потом. Пока он ему нужен. Так вы согласны на сотрудничество?

— Хм, скажите, а как вы вообще об этой истории узнали? Как вы все знаете?

— За такие бабки — что в банке пропадают — узнаешь! — мрачно отмахнулся Лютиков. — Так вы согласны или нет?

— Хм, не знаю! Мне надо подумать.

Лютиков тяжело вздохнул:

— Хорошо. У вас есть три дня. После этого мы начнем искать новый вид борьбы с Борцем. Время не ждет. Только учтите. У вас, его нет вообще. В любой момент тот, кто играет против вас — может нанести смертельный удар. Подумайте.

Лютиков встал с кресла — давая понять, что разговор закончен. Земский то — же вскочил.

— Вас проводит Рябой.

Из глубины комнаты появился человек похожий на коршуна. Лютиков ему кивнул:

— Скажи братве — пусть отвезут, куда он скажет.

Коршун сгорбился и кивнул в ответ. Земский, хотел было, пойти к двери, но остановился и сказал:

— Извините, забыл как вас по отчеству. А то Лютик называть не хочу.

— Владимир Сергеевич.

— Владимир Сергеевич, у меня к вам просьба.

Лютиков удивленно уставился на него:

— Слушаю!

— У меня неприятность. Я ключи от двери входной потерял. А газосваркой вскрывать не охота. У вас нет, так сказать — специалиста по замкам? Открыть без шума?

Лютиков внимательно посмотрел в глаза Земскому. В его взгляде — мелькнуло подозрение. Но через секунду этот огонек потух и он ответил:

— Есть, — Лютиков посмотрел на коршуна, — Рябой — пусть с ним съездит Ворона. Он поможет, — взглянув на Земского, добавил, — И еще, вам я вот, что скажу — о нашем разговоре, думаю — не стоит некому говорить. Это и в ваших, и в наших интересах. Я думаю — вы будите благоразумны. — С этими словами Лютиков вышел из гостиной.

Земский проводил его взглядом и поплелся вслед за человеком похожим на коршуна.

 

Глава 6

«Специалистом» по замкам, по кличке Ворона — оказался худой лысый парень. Его жилистые, загорелые руки украшали множественные наколки. Перстни, непонятные сочетания из букв и ромбовидные кляксы. Ворона постоянно дергал головой и заикался. Его шепелявая речь очень напоминала бормотание вора Кирпича из фильма «Место встречи изменить нельзя».

Ворона копался с замком квартиры Альберта и то и дело — сплевывал на пол подъезда. Земский с интересом наблюдал как парень, ласково поглаживая железную плоскость — припадал к ней ухом и прислушивался. С собой Ворона привез маленький кейс. В нем — словно у доктора, были уложены различные отмычки. Длинные, кривые и короткие — они напоминали инструмент хирурга.

— Реечный, значит — реечный! Экибастус ему в дупло! Ничего, такой замок я открывал года два назад! Конечно — массивный, падлюка, но толку мало — сочетания зубцов слишком простое! Подбор занимает минут десять пятнадцать! Думаю вот этой гребеночкой попробовать! — Ворона достал из кейса длинную отмычку.

Вставив ее в замочную скважину — несколько раз крутанул. Внутри что — то щелкнуло. Но дверь не открылась. Ворона вновь припал к ней ухом и повернул отмычкой еще раз. Земский улыбнулся. Медвежатник относился к своей работе, с такой любовью — что это вызывало уважение.

Ворона, в очередной раз сплюнул и, встав на колени — заглянул в замочную скважину. Что он там мог увидеть — было не понятно. Но Ворона удовлетворенно кивнув головой — достал из кейса еще одну отмычку. Покрутив ей в скважине — прижал дверь ногой. Внутри, опять, что — то, щелкнуло и, замок открылся.

Ворона, удовлетворенно посмотрел на Земского и пробормотал:

— Прошу хозяин! Принимай работу! Ловкость рук и техника инструментов! И никакого переполоха!

Земский — покачал головой и спросил:

— Да! Неужели вот так любой замок можешь вскрыть?

— Хм, обижаешь начальник! У меня за плечами не такие — сейфы вскрывал! Японские и английские! А там — не то, что эта щеколда!

— Да! Значит, как я посмотрю — любишь свою работу?

— Ну, а как?! Это мой хлеб! Я больше и делать то ничего не могу! Вот ты любишь свою работу?

— Ну да…

— И я — да!

— Ну ладно! Покедыва! — Ворона аккуратно сложил инструмент в свой сейф, отряхнув грязь с колен, махнул рукой и стал спускаться с лестницы. — Если, что, обращайся! Но лучше ключи не теряй! Не известно кому они в руки попадут! Лучше бы замочек то сменить! Будешь покупать — смотри, что бы три лигера было! Так надежней! — крикнул он на ходу.

Земский проводил его взглядом и посмотрел на дверь. Он волновался. Что там внутри? На месте ли документы? Был ли, кто ни будь в его квартире?

Альберт стоял перед дверью и не решался войти вовнутрь. Где — то внизу хлопнула дверь. Тяжелые шаги по ступеням. Вверх поднимался кто — то из соседей.

Земский, вздохнул и потянул за ручку. Полумрак прихожей. Темный силуэт его отражения в зеркале. Альберт закрыл за собой замок и прислушался.

Тишина. Мягко ступая по полу, Земский прошел в комнату.

Привычна обстановка. Никаких следов чужого присутствия. Альберт тяжело вздохнул и сел в кресло.

Внимательно осматривая комнату — старался не упустить ни одной мелочи. Все стояло на своих местах. Книги, сувениры — привезенные им из множественных командировок. С первого взгляда до них никто не дотрагивался.

Неужели, ключи Борзов — просто потерял? Нет! Наверняка — убийца забрал их. Но куда он их дел? Может, убийца — просто не еще успел осмотреть квартиру? Может это он сделает позже? Нет! Наверняка, он уже знает, что Альберт попал к себе домой!

Земский, встал с кресла и, скинув ботинки и куртку прошел в ванную комнату. Там встав на колени — засунул руку за чугунную ракушку ванной. Нащупав полиэтиленовый пакет — вытащил его.

Дрожащими руками распаковал бумаги. Перелистал их и убедился — все на месте. Нет! Они не нашли! А, может, и не искали? Но почему? Почему они убили Борзова? Почему они не вызвали на квартиру к нему милицию? Менты могли застукать Альберта тепленького — возле тела убитой Вики?! Что это за страшная игра?

Альберт еще раз взглянул на список оставленный им его братом.

«Черный список. 1. Сергей Земский. 2. Вика Путятина. 3. Стас Путятин. 4. Илюха Люгер.»

Земский ухмыльнулся. Двое из этого списка были мертвы. Если следовать логике — следующими жертвами в этой охоте должны были стать — вицэ мер и загадочный банкир по фамилии Люгер.

Альберт задумался. Что это за список? Кто его написал? Судя по подчерку — рука незнакомого человека была уверенной. Земский собрал бумаги назад в пакет и положил его обратно за ванну.

Скинув одежду — включил душ. Горячие струи воды буравили тело. Альберт, поворачивался к упругим нитям и, закрыв глаза, кряхтел от удовольствия. За последние два дня, он сильно устал. Устал не только физически, но и морально. Напряжение сковало мышцы. Горячая вода душа разгоняла эти нервные комки. Было приятно.

Окончив, нежится под душем, Альберт, вышел из ванной комнаты и, замотавшись в одеяло, прошел на кухню. Открыв холодильник — достал бутылку водки. Он всегда держал дома выпивку. Снимать нервные стрессы алкоголем — было его привычкой. Порой, он переусердствовал и напивался. Один, как — конченный, алкоголик. Но утром — не смотря на головную боль с похмелья — чувствовал себя отдохнувшим.

Вот и сейчас Альберт, вдруг захотел — просто, напиться вдрызг. Что бы, уснуть мертвым сном и забыться.

Налив себе почти полный стакан — он выпил залпом. Холодная водка приятно прокатилась по пищеводу. Альберт, крякнул от удовольствия и, достав сырое яйцо — разбил его о края стола.

Тягучий белок — обволок горло. Алкоголь ударил в голову. После горячего душа стало тепло и приятно. Резко захотелось спать. Земский, прошел в спальню и, не разбирая постель — упал на кровать. Раскинув руки, он посмотрел на потолок и закрыл глаза.

Страшные события последних дней прокрутились в голове. Вика, Сергей, Злобина. Они мертвы. Но Земский, поймал себя на мысли, что относится к их смерти — как к чему то неизбежному. Свершившемуся и неотвратимому. Реальность — затмившая жалость.

Неожиданно, где — то сквозь полудрему Альберт услышал тихий скрежет. Ему показалось. Что кто — то копается в замке. Звякнули ключи.

Сон сняло как рукой. Альберт, насторожился и, привстав на локте — вслушался. На входной двери кто — то пытался открыть замок. Земский — вскочил, с постели. На цыпочках вышел в коридор.

За дверью кто — то стоял. Альберт вновь услышал шуршание. Не прошенный гость — не мог открыть замок.

Земский, со страхом осмотрел прихожую. В углу стояла бейсбольная бита — подарок от коллег. Взяв ее в руки — Альберт тихо двинулся по коридору к двери. Встав, справа от нее — замер. Биту он приготовил для удара.

В этот момент — ключ в замке еще раз щелкнул и, дверь медленно отворилась. Альберт приподнял биту — еще мгновение и она опустится на голову незваного визитера.

Кто это может быть? Люди Борца? Наверняка они пришли вооруженные. Если он и раскроит первому череп — то второй всадит ему пулю. Альберт в растерянности посмотрел на полотенце намотанное — на нем. Он голый и беззащитный. Кинуться к телефону и заорать. Нет — не успеет.

Между тем — человек стоящий в проходе, вслушивался — в тишину и входить не решался. Секунды тянулись вечностью. Альберт почувствовал, как холодные капли пота — выступили у него на лбу.

Еще мгновение и не прошенный гость — сделает шаг. Альберт сжал биту до боли в суставах. Он уже хотел нанести удар, но в последнее мгновение увидел — носок женского сапога.

Земский, на ощупь — схватил, неизвестного человека за рукав и рванул на себя. Потеряв координацию, Альберт споткнулся и упал на спину. Таинственный гость закричал женским голосом от страха и рухнул на него сверху. Альберт, отстранив от себя визитера — посмотрел на этого человека.

Рядом с ним — испуганная и растерянная лежала Елена Воропаева. Ее волосы растрепались. Плащ расстегнут. Юбка слегка задралась — оголив коленки. Альберт с удивлением смотрел на следователя прокуратуры. Та — тяжело дышала и тоже не могла вымолвить не слова.

Когда оцепенение немного спало. Альберт рассмеялся. Воропаева, вскочила с пола и, одернув юбку — поправила волосы.

— Что ты ржешь! Напугал меня — до смерти!

Но Альберт не обращал внимания на ее слова. Он продолжал громко смеяться.

— Вот как ты встречаешь гостей! Голый! Хорошо хоть полотенце крепко замотал!

Альберт, с трудом встал с пола и, поставив биту в угол — закрыл дверь. Еще раз посмотрел на Елену — улыбнулся.

— Ну, что так и будешь меня в прихожей держать?!

— Извини Лена! Я сейчас! Проходи на кухню! Я оденусь!

Воропаева сняла плащ и сапоги. Посмотревшись в зеркало на стене — прошла на кухню. Там сев на табуретку — стала ждать.

Через пару минут вышел Земский. Он сел напротив Воропаевой и кивнув на бутылку водки на столе — спросил:

— Выпьешь со мной? А то я после ванной — вот решил расслабиться! Давай! Только вот закуску — сама приготовь! Там в холодильнике найдешь кое — что!

Воропаева ухмыльнулась. Ее лицо стало серьезным. Елена, побарабанив длинными ногтями по столу — посмотрела по сторонам.

Не глядя на Земского — сказала:

— Ты, что вот думаешь — я пришла к тебе водку пить?

— Хм, нет, конечно!

— Правильно! У тебя курить есть?

— Есть — вон у плиты! Там пепельница, — кивнул на подоконник Земский.

Он наблюдал, как Воропаева, встав — молча закурила. Открыв форточку — выпустила в нее дым. Помолчав и посмотрев в окно — она повернулась и мрачным тоном сказала:

— Ну, давай! Рассказывай — все!

— Ты о чем?

— Сам знаешь!

— Не знаю! Вламываешься ко мне под вечер! Я черт чуть тебе по голове битой не ударил! Осторожней надо!

— Ты мне зубы не заговаривай! Говори! Я жду! Я пока пришла к тебе как старый друг!

— И все?!

— Что все?

— Только как старый друг?!

— Ну да…

— Жаль!

— Слушай Земский! Кончай — тут мне, дурака валять! Я спрашиваю тебя — ты отвечай!

— Ну, надо же господин старший следователь! Вот как мы заговорили! Я что у тебя на допросе?! — обиделся Альберт.

— Пока нет! — зло ответила Елена, — Но в скором времени — можешь попасть!

— Вот как!

— Да Алик! Да! Поэтому, давай — рассказывай!

— Что рассказывать то? Не пойму!

— Кончай дурака валять!

— Я и не думаю!

— Тогда говори!

— Не знаю — о чем ты!

— Послушай — Земский, как, я по твоему, к тебе в квартиру попала?

— Хм, как открыла и попала!

— Чем?

— Ключами! — и тут, до Земского дошло.

Он — не давал ключей Воропаевой. Он, никогда не давал ключей от своей квартиры — никому — кроме Борзова. А значит…

Земский, со страхом посмотрел на Воропаеву. Та кивнула и грустно сказала:

— Вот, вот! Молодец! Умный мальчик! Уже начинаешь кое, что понимать!

Земский тяжело вздохнул:

— Ну и где?

— Что где?

— Где ты их нашла?

— А ты как думаешь? У кого они могли быть?! Я вот тебя хочу послушать!

Земский задумался. Он закурил сигарету. Налив себе водки — выпил. Воропаева внимательно наблюдала за ним. Она ждала. Как ждет львица перед прыжком — свою жертву. В ее глазах мелькнул огонек охотника. Альберт, откинулся назад и, облокотившись, спиной на стену — закрыл глаза.

Помолчав, он спросил:

— Ты их нашла у Борзова? Где он? Он жив? Вы разыграли его смерть?

— Нет.

— Он мертв?

— Да! Его нашли с перерезанным горлом. На окраине. Он мертв. Твой друг мертв. Но рядом с его телом — я нашла вот это! — Воропаева швырнула на стол связку с ключами.

Они, звякнули металлом и ударились — о фарфоровую сахарницу.

Альберт, посмотрел на ключи и, затянулся сигаретой:

— Ты нашла их на месте преступления? Как вещь док? Что теперь? Что ты от меня хочешь?

— Хм, я хочу услышать от тебя правду! Скажу так — это не вещь док! Я нашла и спрятала! Я спрятала — потому, как была уверена, что это ключи, от твоей квартиры!

— Почему?

— Потому. Что от его квартиры — от квартиры Борзова, были у него в кармане. У трупа. А, твои — лежали рядом! Вот, я и решила проверить — сегодня. Насколько, я права! Пришла — и открыла!

— Значит — ты не ошиблась!

— Это все?!

— Что все?

— Все, что ты мне хочешь рассказать? Послушай Земский! У нас с тобой была любовь в институте. У нас с тобой хорошие дружеские отношения — но это не значит, что я буду тебя покрывать! Даже если я захочу — тебя покрывать. То не смогу!

— Почему?

— Потому, что я не знаю, что ты сделал! И во вторых — ты мне не доверяешь! А, как я — могу покрывать человека, который мне не доверяет? Пусть, даже человека, который был мне дорог! — голос Воропаевой сорвался.

Альберт увидел, что у нее на глазах блеснула слеза. Он хотел взять ее за руку, но сдержался. Тяжело вздохнув — тихо вымолвил:

— Лена. Я, правда — был тебе дорог?

— Конечно!

— Лена! Извини! Я просто не хочу тебя вмешивать в это дерьмо, в которое попал сам!

— Придется Алик! Придется! Я ведь следователь ко всему прочему! И хуже будет, если об этом дерьме — в которое ты вляпался, узнает кто — то другой! Поэтому рассказывай!

Земский помолчав — взглянул на Елену.

— Да, я был там.

— Где в квартире у Борзова?

— Да…

— И что? Ты видел — кто убил Путятину?

— Хм, откуда я мог видеть? Я спал!

— Значит, Борзов — не убивал Путятину?

— Нет! Его там не было! Он ушел — и оставил квартиру в моем распоряжении. Потом — пришла Путятина. Вот. У нас было свидание.

— В смысле?

— В прямом! Какое может быть свидание у мужчины и женщины?! Тебе и об этом рассказывать?

Воропаева молчала. Она, прикусив губу — смотрела на Альберта. Тот, не выдержав — ее взгляда, тяжело вздохнул.

— Да. У нас было — любовное свидание! Да! Мы занимались любовью! Но я это сделал ради того, что бы вытянуть из нее информацию!

— Вот как? Ты переспал с женой вице мэра?! Потом вытянул из нее информацию — а потом, ее убили?! Интересная петрушка!!! — разозлилась Елена.

Земский, почувствовал, что она ревнует.

— Ты ревнуешь?

— Нет! Что ты! Как я могу ревновать? Ты свободный человек! Ну и дальше что? Дальше — ты смылся из квартиры! Дальше ты просто убежал! Не думая о последствиях!

— Да, а ты бы хотела, что бы меня застукали рядом с Викой! Когда, она мертвая плавает — в окровавленной ванне? И что? Меня бы — сразу закрыл, твой Хвалько! Как бы я ему объяснил, что не причем?!

— Тебе придется объяснять!

— Ты, что меня заложишь?

— Хм, что за выражение?! Заложишь! Нет, просто — это дело надо доводить до конца! Что еще — ты мне можешь рассказать?

— Много что!

— Так рассказывай!

— Понимаешь, Лена, на меня кто — то охотится!

— В каком смысле?

— В прямом!

Альберт, рассказал Воропаевой — обо всех, своих злоключениях, последних дней. Он старался не упустить не одной детали. Елена внимательно его слушала. Когда его рассказ дошел, до найденных, на даче документах Сергея, Воропаева вздрогнула. В ее глазах мелькнул страх и любопытство.

— Ты хочешь сказать, что твой брат, сначала все распутал, или вышел на вот этот банк, а потом его убили?

— Да. Выходит так.

— Хм, что — то все очень просто получается!

— Да ничего не просто! Сергей копал, и докопался! Потом его убрали! Этот Борц! Я уверен! Это он нанял людей, когда понял, что Сергей вскроет его гнилую банку своим журналистским ножом! Вот и все!

— А могу я посмотреть эти документы?

Земский подозрительно взглянул на Елену. Та, ухмыльнулась и, добавила:

— Да ладно тебе! Ты ведь все рассказал! Что теперь?!

— Да! А ты захочешь их к делу приобщить?

— Ну да! А, как, ты думал!

Земский покачал головой:

— Нет Лена! Не сейчас! Если тот, кто на меня охотится — узнает об этом, то все! Все рассыплется!

— Что рассыплется? Все и так уже сыпется! Ты, что не понимаешь, что ходишь по краю пропасти! И если — ничего не предпринимать, то, все! Они тебя сожрут! Так, что Алик не выделывайся! Давай документы!

Земский задумался. Отдать бумаги? Что это даст? Воропаева пришьет их к делу. Но пойдет ли расследование так, как это надо? А. что если оно просто забуксует. Что если они спугнут этого охотника! Борца!

— Нет, Лен! Не обижайся! Но я пока тебе бумаги не отдам! Пока! Потом — пожалуйста!

— Когда потом?! Ты, что задумал — в одиночку все раскрыть? Ты, что — Рэмбо, мать твою?! Они ведь сотрут тебя в порошок! Тебе, что — этой Вики мало? Тебе Злобиной мало?! Или тебе брата твоего — Сергея мало?! Алик — опомнись! Опомнись! Это не боевик — а ты не Сильвестер Сталоне!

— Да, я все понимаю! Но я хочу выиграть в этой страшной игре! А не быть статистом! Не быть пешкой — в чьих то руках! Поэтому я боюсь раскрывать свои карты! Я и так тебе много рассказал! Много! И спасибо конечно тебе, что ты — вот так, взяла и спрятала ключи, те ключи, которые я Вовке отдал! Спасибо! Но Лена — меня пойми! Ты просто работаешь! А я живу, я жизнью рискую! И не могу я просто так — взять и отдать тебе свои гарантии! Тем боле, у меня есть, кое какая задумка!

Воропаева неожиданно рассмеялась. Ее смех, был немного похож на истерику. Земский, с удивлением смотрел — как она, опустив голову, трясется от хохота. Пышные волосы Елены — забавно тряслись от каждого вздоха.

— Алик! Ты, что же думаешь, что я вот так — ради работы, приперлась, к тебе домой и отдала тебе — важную улику?! Просто так?! Просто, взяла и ради своей чертовой работы — пришла и отдала? Ты, что думаешь, я ради раскрытия этого дела. Вот так пойду к первому встречному, и начну ему вещь доки разносить? — давясь от хохота, спросила Воропаева.

Земский, не мог понять — куда клонит женщина. Елена, смахнула слезы с глаз и, посмотрев на потолок — сказала, неожиданно серьезным голосом:

— Налей ка мне выпить!

Земский, налил ей водки. Елена, как заправский пьяница — выпила одним глотком содержимое рюмки. Она взглянула в глаза Альберта. Он в свою очередь, в ее взгляде увидел боль и печаль. Слезы, выступившие у нее на ресницы — уже не были слезами смеха.

— Алик! Мне ты сделал сейчас больно! Пойми! Сделал! У меня и так на душе, черт знает что! А ты вот так! Раз и сказал! Причислил меня — к какой то, тетке — лишенной всякой души! Не справедливо это, Алик! — Елена заплакала.

Земскому стало жаль женщину. Он погладил ее по руке. Воропаева в раздражении отдернула свою руку.

— Да пошел ты! Как ты мог! Я ведь от чистого сердца! Взяла, вот так прибежала к тебе после работы! Принесла тебе — твои поганые ключи, которые ты сунул этому Борзову! И не кто! Слышишь! Никто о них не знает! Только я! — рыдала Воропаева.

Она громко всхлипывала. Земский немного испугался. Успокаивать — вот так, следователя прокуратуры, пусть даже она и старая институтская любовь — не входило, не в какие рамки. Нет. Это уже слишком.

Воропаева немного успокоилась. Налив себе водки — она выпила. Тяжело вздохнув — посмотрела на Альберта красными, от слез глазами — спросила, немного охрипшим голосом:

— Ты, что, любил ее?

— Кого?

— Путятину?!

Земский опешил. Женщины. Они даже в такие секунды задают — нелепые вопросы.

— Лена! Опомнись! Какая любовь? Я же говорю — мы с ней два раза виделись! Мне она нужна была, что бы хоть какую то информацию получить! Лена, как ты не поймешь! У меня выхода не было!

— Вот значит ты какой? Ты смог с женщиной, лечь в постель, ради информации? Ради того, что бы узнать, об этом, чертовом деле? — не унималась Воропаева.

Ее голос дрожал. Земский, в бессилие замычал. Стукнув, кулаком по столу, он прикрикнул:

— Да пойми ты! Она мне рассказала про Борца! Она мне сказала — что он страшный человек! Что он мог убить моего брата! Вот что! И главное — я узнал, что она причастна была к этому всему! Она была в списке — и ее убили!

Воропаева тяжело вздохнула. Она успокоилась. Помолчав — она даже улыбнулась.

— Алик! А давай я хоть яичницу поджарю! А то — водку пить, на голодный желудок — вредно! — сказала она миролюбиво. — Да и не ела, я ничего после работы. Сюда вот сразу пришла. К тебе!

Земский тоже улыбнулся. Ему вдруг стало приятно. Он вспомнил — их студенческие годы. Тогда, Лена вот так, же приходя, к нему домой — командовала на кухне, готовя ужин.

И все — таки, как быстро у женщин, меняется настроение.

Воропаева надела цветастый передник и стала похожа на домохозяйку. Она чистила лук над раковиной и то и дело поворачивалась — глядя на Альберта. Он сидел и курил. В таких минутах — была своя прелесть, давно, забытая прелесть.

— Алик. Скажи честно — что ты собираешься делать? — спросила Елена, ставя шипящую сковородку — на подставку.

— Там огурчики в холодильнике, и икра кабачковая есть, — не отвечая на вопрос, сказал Альберт.

— Ты так же все любишь кабачковую икру?

— Да. Я не изменяю своему вкусу, — пошутил Земский.

Они молчали — пока ели ужин. Елена то и дело сжимала салфетку в кулачок. Земский видел — она волнуется. Когда трапеза была окончена — Елена спросила:

— И все же Алик? Что ты собираешься делать?

— Я хочу, что бы ты мне помогла!

— Я? Я и так тебе помогаю!

— Нет! Без официоза! Мне надо встретится с Люгером! Встретится с Борцем! Я хочу сам поговорить с ними! И еще! Мне надо знать — кто такой Самохвалов?! И главное — узнай, насколько Борц, действительно владеет этим самым — Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанком?!

Воропаева усмехнулась. Вытирая губы салфеткой — она ехидно сказала:

— А ты диктатор Земский! Как был диктатором — так и остался! Только себя любишь!

— А ты? Ты кого любишь?

Воропаева опустила глаза. Встав с табуретки, она сняла передник и поправила юбку.

— Мне пора. Хорошо — я сделаю, что ты просишь! Но учти, ты мне после этого — отдашь эти бумаги! Мне они нужны! Проводи меня!

Елена вышла в прихожую. Альберт шел за ней молча. Он смотрел, как она расчесывается — гладя в зеркало. В полумраке вечера, ее силуэт, был, словно воспоминанием из прошлого. Он маячил забытым и приятным обликом.

— Тебе есть куда торопиться? Тебя кто — то ждет? — сказал он тихо и грустно.

Елена на мгновение замерла. Она посмотрела на него с тревогой — пытаясь понять, серьезно, он спрашивает, или нет.

Вздохнув, она сказала:

— У меня дочь. И мама. Они, наверное — потеряли уже меня.

— И все?

Елена не ответила. Надев сапоги, она потянулась за пальто.

— Ты, знаешь, а я один. Вот так получилось. И мне больно, что жизнь проходит — а я, один, — сказал он почти шепотом.

Елена вздрогнула. Она посмотрела на Альберта. И хотя в прихожей царил полумрак, все — таки рассмотрела его лицо. Она шагнула к нему. Шагнула решительно. Властно положила свои руки ему на плечи.

— Алик! Ты не один! Человек не может быть один! — прошептали ее губы.

— Теперь я знаю. Я знаю…

Он почувствовал, ванильный привкус ее помады — на своих губах.

— Надеюсь — телефон у тебя работает? Мне моим сказать надо, что я сегодня ночевать не приду…

— Работает… у меня, все работает!

Альберт не спал. Он просто не мог уснуть. Он вслушивался в ночную тишину. Земский ловил каждый шорох. Елена лежала рядом. Альберт ощущал запах ее кожи. В ночном полумраке изящные линии, ее обнаженной спины — слегка вздрагивали под ровным дыханием. Альберт осторожно дотронулся до женщины кончиками пальцев. Ему просто хотелось коснуться ее. Ощутить ее теплоту.

Так было когда — то давно. Они были вместе. Таких ночей у них было много. Но, сегодняшняя — была особенной. Они, как будто, заново открыли друг друга для себя. Земскому вдруг понял, что упустил много времени. Он вдруг почувствовал разочарование. Почему — они тогда расстались? Зачем?

Что бы было сейчас, если бы они не расстались. Может — у них, был бы, уже взрослый сын или дочь? И не было бы всего, что происходит сейчас?

Время! Оно самый безжалостный палач! Время неумолимо. И главное — его никогда не вернуть. Оно бесценно. Человек не понимает его цены. Он растрачивает время по всяким пустякам — а потом сокрушается, что время ушло напрасно.

Альберт, нашарил — на при кроватной тумбочке сигареты и закурил. Огонек зажигалки ослепил глаза. Дым струился как сказочный туман. Земский посмотрел на спящую Елену и встал с кровати. Он вдруг поймал себя на мысли, что она ему дорога. Курить — во время ее сна нельзя! Она будет дышать этой гадостью!

Альберт, прошел на кухню и, не зажигая света, сел у окна. На пустой ночной улице блестели замерзшие лужи.

И все — таки все это должно закончится. Он должен победить в этой страшной игре. Он должен сделать это — что бы, ему не стоило. Но кто, кто играет против него? Кто желает ему зла? Почему он охотится за ним? И охотится ли? Может просто издевается — что бы в последний момент нанести смертельный удар?

Альберт затушил сигарету. Вернувшись в спальню, он посмотрел на мирно спящую Елену. Женщина свернулась калачиком — была похода на большого ребенка. Земский улыбнулся и тихонько прилег рядом.

Нет. Так в жизни быть не должно! Находить близкого человека, лишь в трудную минуту. Хотя кто в этом виноват, если не он сам. Он не сделал ничего, что — бы они не расставались — пятнадцать лет назад.

Альберт тяжело вздохнул. Закрыв глаза, он еще раз подумал о предстоящем дне. То, что он, будет трудным — Земский не сомневался.

Утром его разбудил будильник. Противный писк заставил открыть глаза. Земский вытянул руку — трогая постель рядом с собой. Она была пуста. Лишь простыня и слабый аромат духов на подушке. Воропаевой в спальне не было.

Альберт, встал и с неохотой поплелся на кухню. Шум улицы за окном и чистый стол. Посуда вымыта и аккуратно составлена возле раковины. Земский недовольно поморщился.

— Ленка, всегда ты так уходишь. Хоть бы разбудила, — буркнул он себе под нос.

Альберт плюхнулся на табуретку. Рядом с сахарницей лежала маленькая записка. Аккуратным воропаевским подчерком на ней было написано послание.

«Алик. Котик! Не делай, глупостей. Сиди дома. Я все попытаюсь ускорить. Буду заниматься только твоим делом. Ты не лазь никуда сам — иначе опять, куда ни будь, вляпаешься! Я не хочу расставаться с тобой во второй раз. Целую — твоя Ленча.»

Альберт улыбнулся. Котик и Ленча. Так они называли, друг друга, когда — то давно. Земский, встал и взяв с холодильника сигареты — закурил. За окном накрапывал дождик. Серые, муторные цвета — не радовали глаз. Машины обливали друг друга черной водой из луж. Прохожие суетились по своим делам.

Земский задумался. Он еще раз по крупицам вспомнил свой разговор с Лютиком. Через два дня нужно было давать ответ. Отказаться от услуг братвы или принять правила игры? А как же Лена? Ведь она тоже теперь не произвольно в ней участвует — и даже, не как следователь. Как дорогой ему человек.

В коридоре затренькал телефон. Альберт, вздрогнул. Электронный звонок напугал его. Кто мог звонить так рано. Затушив сигарету, он прошел в коридор. Трубка усердно заставляла снять ее. Земский задумался. Снимать или нет. Постояв в нерешительности, он потянулся к телефону.

— Алло! Альберт?! — прозвучал напуганный голос с хрипотцой.

— Да… Кто это?

— Это Путятин. Нам надо срочно встретится!

Голос вице мэра был встревоженным. Альберт посмотрел на маленький динамик трубки. Подумав, он ответил:

— Что случилось Станислав Петрович?!

— Алик, ты знаешь, что случилось! Или — должен, по крайней мере, знать! Вика убита!

— Хм, я знаю Станислав Петрович. Знаю. Мои соболезнования!

— Да брось ты! — взвизгнул Путятин, — тут не до соболезнований! Срочно нужно увидится! Они мне даже тело для похорон не отдают! Но не в этом дело! Я сам не хочу быть рядом с Викой в горизонтальном положении! Алик! Срочно мы должны увидеться! — прокричал вицэ мэр.

По его голосу, Земский, понял, что у Путятина, действительно, что то произошло по страшней смерти жены.

— Когда и где?

— Я пришлю за тобой машину через десять минут. Тебя привезут ко мне. Жди!

Разговор оборвался. Земский, в нерешительности стоял с трубкой в руках. Страшная игра продолжалась. Ехать или нет к Путятину? Может уйти из дома — поехать на работу к Лене и рассказать обо всем ей? Пусть она примет решение! А что она может сделать? Пошлет ментов спросить — чем хотел поговорить вице мэр с журналистом? Нет, надо ехать! Надо выслушать Путятина, а потом принимать решение в зависимости, от — того, что он расскажет.

Альберт прошел в ванную. Он долго плескался в холодной воде. Побрившись и рас терев подбородок лосьоном — удовлетворенно посмотрел на себя в зеркало.

В спальне достал из шкафа чистую рубашку и брюки. Одеваясь — Альберт поймал себя на мысли — что собирается, словно на свидание.

Звонок раздался ровно через десять минут. Пунктуальность — это удел, сильных мира сего. Земский поморщился. Точность немого напрягла. Он ухмыльнулся. Вице мэр со своим визитом пунктуальничал.

Альберт вышел в коридор и открыл дверь. На пороге стоял маленький человек в костюме мышиного цвета. С ничего не выражающим лицом он спросил:

— Альберт, вам звонили? Я должен вас отвезти! Вы готовы?

— Хм, конечно, конечно, пройдите в квартиру!

— Нет, постою на площадке. В мои обязанности не входит посещение чужих жилищ!

— Ну, как знаете! — Альберт захлопнул, перед, человеком в сером костюме дверь.

Он надел куртку, прыснул на себя одеколоном из флакончика, напялил шапку и вышел на площадку.

Человек — в сером, кивнул головой и стал спускаться вниз. Альберт шел за ним и молча рассматривал его фигуру. Сутулый и невзрачный, он, скорее всего — был простым водителем. Держать такой комплекции телохранителя — вице мэр бы не стал.

Дорога была скучной. Альберт закурил без спроса — открыв окно автомобиля. Черный БМВ был излишне ухожен. Приятный запах автомобильного дезодоранта немного раздражал. Альберт нарочно скинул пепел с сигареты — на половичок в кабине. Но, человек — в сером, никак на это не отреагировал.

— А, что вы так мрачны? У вашего шефа конечно неприятности, но вас то это как я понимаю — не касается! — попытался заговорить с водителем Альберт.

Тот ухмыльнулся. Его уверенные движения подчеркнули за рулем, подчеркнули — что говорить с пассажиром он не будет.

Ему дороже свое место. Ему дороже свой мир, мир в котором он живет.

Дорогой коттедж Путятина показался как маленький замок в сказочном фильме. Острые крыши башен с псевдо — черепицей играли оранжевыми красками. Чистота дороги просто удивляла. Похоже, что дворники здесь мели как минимум раз в два чача. Железные ворота с изящным обрамлением ковки распахнулись как по мановению волшебной палочки.

БМВ, въехал во внутренний двор. Проскользив широкими шинами — по уютной аллейки, остановился у крыльца.

Земский, открыл дверь и попытался выйти. Но тут же, ему путь перегородил — здоровенный мужик, в черном костюме и микрофоном за ухом. Его витой провод нелепой сережкой спускался по толстой шее.

— Оружие и металлические предметы есть? — спросил громила.

— А, что это зона таможенного досмотра? — дерзко ответил Земский и отпихнул охранника.

Тот, не ожидав такого отпора — попятился, но через секунду прейдя в себя — навалился — на Земского, своей массой и попытался прижать его к машине.

— Эй, Костя! Хорош! Хорош! Стоп! Дай человеку выйти! — раздался сборку голос вице мэра.

Охранник недовольно буркнул и отстал от Земского. Альберт ехидно улыбнулся жлобу и посмотрев на Путятина сказал:

— Что, у вас тут — осадное положение Станислав Петрович?

— Осадное положение, а сам то ты не догадываешься? — буркнул Путятин и, махнув рукой — пригласил идти за собой. — Пойдем за мной в беседку. Там поговорим.

Дорожки во дворе дачи были аккуратно очищены. Земский, шел по тропинке из желтого песка и удивлялся — как так, чистота сильных мира сего не может быть нормативом для простых смертных.

В беседке сделанной под стиль русских сказок был накрыт сто. Дымился чайник с кипятком. Стояли блюдца с икрой и вареньем.

— Вот чайку! — Путятин, гостеприимно налил в чашу ароматный чай.

Земский уселся на лакированную скамейку и пожав плечами тихо спросил:

— Вы, что сюда меня чай пить вызвали?

— Нет, но деда за чаем сейчас лучше решать! Выпить если хочешь — налью, но сам не буду, — Путятин скривил физиономию.

Альберт понял, что вицэ мэр в глухой завязке. Так морщиться можно было только после укола против алкоголя.

— Что — то вы плохо выглядите Станислав Петрович. Печень замучила? — съязвил Альберт.

— Какая там печень?! Ты, что издеваешься? Приехал издеваться?! — взвизгнул Путятин.

— Но, но, что так, яро то реагировать! Наслышан я о вашей беде! Жаль, жаль Викторию! Хорошая была женщина!

— Ты мне тут пургу то не гони! Что решили то? Что решили то? — нервно забормотал Путятин и придвинулся к Альберту.

От него пахнуло дорогим одеколоном. Земский, попятился назад и посмотрев на стол — пожал плечами:

— Вы о чем? Станислав Петрович? Кто решил?

— Ты мне брось тут тюльку прогонять! Я все знаю! Я знаю — о твоей встречи, с этими синяками! Что они тебе наговорили?!

Путятин тяжело дышал. Он был возбужден. Земский немного испугался. Но тут же прейдя в себя, пожал плечами и тихо ответил:

— Если вы такой осведомленный — так, что спрашиваете?

— А, ты сам то — что хочешь мне рассказать?

— А, что мне рассказывать?! Вы же знаете все! — Земский решил идти ва-банк.

— Я знаю, что они могли тебе наговорить! Ты, что им продался? Ты, что веришь в их бредни?

— Хм, смотря, что считать бреднями? Вы то сами — о чем говорите?

— А! Вот как ты заговорил! Ты уже поверил всему, что тебе наговорили!

— А, что мне могли наговорить?

— Так, откуда я знаю? Все, что, угодно!

— Ничего они мне не наговаривали! Успокойтесь! — осадил Земский Путятина.

— Нет, я вижу, что они тебя переманивали! Неужели ты им поверил, Альберт?

— Так о чем вы? — Альберт пытался сделать свой тон невозмутимым.

— Нет, я вижу! Вижу! Они тебя обработали!

— Хм, а вы мне ничего не хотите рассказать?

— А, вот ты как заговорил?! Продажная пресса! Вот ты как со мной!

— Что такое? Вы сами то придите в себя! У вас жена умерла! Убили жену то! А вы меня — оскорбляете!

Путятин тяжело дышал. Он был возбужден. Земскому, показалось, что он сейчас готов разбить, что ни будь из посуды на столе. Но вице мэр сдержался. Он лишь замахнулся рукой, и вздохнув сел рядом с Альбертом.

— Алик, ты пойми! Я ведь позвал тебя сюда, не за тем, что бы ссориться!

— Что вы от меня хотите?

— А, что они тебе про меня наговорили? И на что они готовы?

— Честно?

— Честно!

— Они готовы вас убить! Вы им надоели! И вы это знаете! Вы слишком далеко зашли! — Альберт сказал это с равнодушием в голосе.

Он даже попытался зевнуть, но это ему не удалось.

— Что?! Я им надоел? Да они совсем! Они совсем! Заврались! Я пляшу тут под их дудку! И никто! Поверь — никто мне не может указать! А они так! Они так!

Альберт увидел, что Путятин совсем разозлился. Он схватил чайник и швырнул его в кусты. Фарфоровый графин не разбился. Он лишь гулко ударился о землю.

— Вы что так нервничаете? Что так? Что такое? Ну, говорили со мной некие людишки? Что так? Если — правда, за вами? — попытался успокоить его Альберт.

— А! За мной?! Ты, что такое говоришь? Ты, что не видел серьезности момента — когда они тебя к себе пригласили?

— Да видел я все! И что? Вы же вице мэр!!!

Путятин, вылупив глаза — схватил Земского за грудки:

— Какой к черту вице мэр? Ты, что издеваешься на до мной?! Мне голову свою нужно удержать! Что бы дырок в ней не наделали! А ты тут — корчишь из себя девку — в левой ноздре! Помоги мне лучше! Помоги! — его призыв был похож на истерику, которая наигранной быть не может.

Земский, вздохнул и, посмотрев на Путятина — тяжело ответил:

— А чем я вам то помочь могу?

— Как чем?! Да ты и можешь мне помочь! Ты и никто более!

— Не понял?!

— Ты, наверняка принял от них заказ! Ты и более никто! Они бы не возили тебя к себе!

— Я, что — то не пойму! К чему вы меня призываете? Вы что — то не печетесь о своей погибшей жене! Вы, что — то не говорите о страшных утратах? Я вас прямо не узнаю! — Земский попытался свести разговор к трагичной ноте.

— Да ладно тебе Алик! Вика убита — и никто ее не вернет! Вика никогда не будет отомщена! Это уже я понимаю! Они мне — суки! Даже тело не отдают! Там в прокуратуре совсем на меня взъелись! Ты мне тут не лечи — про упокой ее душу!

— Что так мелко то?! Вы же вице мэр?!

— Какой к черту вице мэр? Ты, что белены объелся? Я давно уже под колпаком! Как будто — ты не знаешь?

— Хм, что — то я не пойму? Откуда я могу знать?

— Ой, ой! Эта телка из прокуратуры — твоя же баба! Ты ведь с ней кувыркаешься! Я все знаю! Алик — не пудри мне мозги!

Земский был ошарашен, такой осведомленностью. Только Ленку сюда мешать не стоило бы. Но, тем не менее — он отхлебнул из чашки чай и совсем равнодушным голосом сказал:

— Вы, я вижу — собираете информацию не о том! Моя личная жизнь не должна вас касаться!

— Должна, не должна — а ведь это ведь так! Ладно, не о том сейчас базар! Ты мне лучше помоги из этой паскудной, ситуации вылезти!

— Не понял?!

— Да все ты понял! Все! И не надо тут разыгрывать девочку!

Земский, достал сигарету и, подкурив — задумался. Путятин говорил ему слишком — очевидные, вещи. Но откуда он это знал?

— Ты Алик, все рано еще ничего не понял! Я ведь знаю — с кем Вика ночь то провела! Последнюю!

Земский чуть не поперхнулся табаком:

— С кем? — вырвалось у него не произвольно.

— С этим козлом — твоим режиссером! Он у меня просто так не был на крючке! Но я теперь знаю! И все знаю! Они трахались — потом он убил ее! Правда — я понять не могу — за что?! Она, что ему не так дала? Она вроде всегда давала хорошо! Шлюха!

Земский с облегчением выдохнул. Дым вырвался — словно пар из переполненного котла паровоза. Значит, Путятин ничего не знает. Значит — он пользуется информацией от ментов. И это уже хорошо.

— А если ее убили, или убил кто — то другой? — Альберт внимательно посмотрел на Путятина.

— Что?! Ты хочешь сказать, что эти собаки — могли ее замочить? Нет! Это исключено! Она им нужна была! Нужна!

— Ладно! Что мы об этом! Дело прошлое! Чем я могу то помочь? Чем? Что надо от меня то? Я что — то не пойму?!

— Ты, мне просто скажи Алик! Просто скажи! Что они от тебя хотят? Что они там задумали? Эти суки! Эти поползни! Они меня просто так не возьмут! — Путятин ударил по столу кулаком.

Посуда взвизгнула. Тарелка подлетела и зашатавшись — остановилась в тревожном ожидании следующего удара.

— Успокойтесь! Успокойтесь! Я еще никакого согласия не давал! Я просто с ними поговорил! И все! Ничего там такого не было!

— Да?! А, что они тогда тебя вызывали?

— Ну, просто поговорить! Просто побеседовать!

— Хм, и что они там про меня тебе наплели?

— Да ничего такого! Так, сказали, что должны вы им сильно!

— И все?!

— И все…

— Хм, Не верю!

— Почему?!

— Да потому, что должен я им действительно под самую завязку! И выкрутится — я не знаю — как?!

— Так, они говорили правду?

Путятин, вскочил со стула и приблизившись — заглянул в лицо Альберту, тихо прошипев:

— Какую правду? Ты о чем? О деньгах?

— Ну да…

— Да, есть там некая правда. Но они не понимают, что я уже все отработал! Все! И мне нечего им отдавать — я им ничего не должен!

— Так, я не пойму? А что от меня то надо и вам и им?

— Как что Алик? Как что? Ты можешь принять правила их игры — и тогда потянешь меня! А можешь и не принимать, и помочь мне! Мы ведь с тобой друзья?! Так ли?

— Опять не понял!

— А что тут понимать, кончай придуриваться — у тебя сейчас есть возможность и против меня и против них сработать! У тебя есть, какая то информация, не знаю какая, но она может либо помочь мне, либо утопить меня! Ты, что собрался им помогать?

— Да ничего я не собрался! Что вы все на меня давите? Ничего я не знаю! У меня брат погиб! И все! А моя знакомая это дело ведет! При чем тут информация? Я ничего не знаю! Вы меня дергаете за зря!

— А! У тебя брат погиб?! А у меня жена! И тебе не кажется, что все это взаимосвязано? Не кажется — что через убийц брата ты на убийц моей жены выйдешь?

— Хм, так вы же говорите — знаете, кто Вику убил? Что тут не ясного?

— Ага — дурак режиссер! Нет, тут все гораздо глубже! Если он и завали — какого черта и его хлопнули?! Нет тут все сложнее! В общем — мне надо, что бы ты затопил этих козлов! Лютика и Запашного!

— Простите, я не буду не кого топить, тем боле я и не знаю — кто это!

— Да брось ты! Не знаешь! С Лютиком ты базар вел! А Запашный, на тебя еще выйдет!

Альберт понимал, что Путятин вообще не в курсе, что твориться. Он знал лишь верхушки. Он знал своих врагов и не более. Но фамилию Запашный он услышал впервые. Он знал, что есть авторитет. Который — знаком, всему городу. Но что это за человек?

Альберт уже пожалел, что сюда приехал. Выкручиваться было все труднее. Путятин, конечно, не знал главного, но он догадывался, догадывался, что Альберт обладает какой то информацией.

Путятин сел и отвернувшись — закурил. Было зябко. На столе стоял еще один чайник. Он уже остыл. Вице мэр раздраженно пихнул его рукой. На скатерть пролилась коричневая жидкость. Альберт ждал. Ждал, когда этот человек — вновь заговорит. Он думал, что сказать ему о ворах. Воры прокололись — информация ушла и дошла до Путятина. Но как?! Кто был ее поставщик?!

В этот момент хрустнули кусты. Альберт повернулся и не поверил своим глазам. На него шел человек в маске. В руке длинный ствол пистолета с глушителем. Страшное видение, воплощенное в реальность.

Альберт не мог понять — как вообще он тут оказался. Тут при охране Путятина. Но незнакомец — худой тип в кожаной куртке и спортивной шапочке приближался со скоростью тигра при прыжке к жертве.

Земский привстал и открыл рот от удивления. Но в этот момент получил удар по голове. Второй человек — выскочив из кустов, резко рубанул ему по голове рукояткой пистолета.

Путятин повернулся поздно. Когда его взгляд упал на пришельцев — те уже были в метре — от вице мэра. Станислав Петрович, охнул и, взвизгнув, полез под стол — словно мальчик при игре в прятки.

Первый нападавший сухой и маленький — смачно пнул по путятинскому заду и, передернув затвор — сделал три выстрела. Пули пробили дорогой костюм вице мэра и впились в шею и грудь. Путятин завалился на бок как пристреленный боров и захрипел. Кровавая пена полезла у него изо рта — словно зубная паста, из горлышка тюбика.

— Держи пистолет! — крикнул маленький киллер своему здоровому напарнику.

Тот, засуетившись — вложил в руку, обмякшему, на сиденье Земскому, пистолет из которого застрелили Путятина. Еще через секунду оба скрылись в кустах. Где — то далеко в углу двора злобно лаял огромный цепной пес.

— Ну, и как ты это все объяснишь? — Хвалько злорадно склонился над Земским, теперь то все ясно! Пристрелил своего визави!

— Постой Игорь, постой! — Воропаева, стояла сбоку и, прижав к губам руку — смотрела на Альберта.

В ее взгляде было все — сочувствие и ненависть.

— Я не могу ничего говорить — я не знаю, кто это сделал! Тем более меня проверяли — у меня не было пистолета! Спросите у охранников! — попытался оправдаться Земский.

— Ага! Не было! Никто тебя не проверял! Ты пронес с собой — этот чертов пистолет! И между прочим как я подозреваю — на нем только твои пальцы будут! — Хвалько больно схватил Альберт за плечо.

— Я же говорю — они появились внезапно! Как они тут появились — надо у них спросить! — Альберт кивнул в сторону дома.

— Кто появились? Тут никого не было! Вас нашли охранники! Ты вот лежал на земле! А рядом вице мэр. Он, видно успел врезать — тебе по тыкве, прежде чем ты его пристрелил! — Хвалько вновь тряханул Альберта за плечо.

— Я еще раз говорю — я не знаю, кто убил вице мэра! Они появились из кустов. Оба в масках! Один, шарахнул мне — второй наверняка убил!

— Ну не знаю! Тут еще вот фсб приехало! Шутка ли — убийство государственного чиновника! Надо вести его в отдел! — не обращая внимания на слова Альберта, сказал Воропаевой Хвалько.

— Да ты прав Игорь! Вези его в отдел. Там будем продолжать. — Елена сказала это обречено.

Земский понял, что искать у нее сейчас защиты — бесполезно.

 

Глава 7

— Ну, так как ты там оказался? Сам приехал? Или привезли? — Хвалько нервно ходил по комнате.

Прокуренный кабинет РУБОПа он мерил шагами, словно Ленин в семнадцатом — комнату в Смольном.

Земский сидел на стуле с видом военнопленного. От удара, полученный — при нападении на Путятина — гудела голова, в которой крутились неприятные мысли. Кто были эти люди убившие Путятина и почему они не тронули его? Эта подстава, из которой не выпутаться просто так. Все было рассчитано. Есть подозреваемый с пистолетом в руке. Есть куча свидетелей. Есть труп с тремя дырками в теле.

— Алик! Зачем ты туда поехал? Я ведь предупреждала тебя, — грустно сказала Воропаева.

Она сидела у окна и смотрела в даль — за стекло.

— Знаешь, теперь у меня все основания тебя арестовать. И ничто не сможет вытащить тебя из-за решетки. Поэтому лучше подумай об адвокате! — Лена говорила это равнодушным тоном.

Земский взглянул на Хвалько. Тот ехидно улыбнулся:

— Ну, что мститель. Допрыгался?! Пойдешь в камеру. У тебя адвокат то есть?

Альберт покачал головой. Хвалько тяжело вздохнул и добавил:

— Значит, назначим тебе защитника по закону. Из коллегии адвокатов. Будешь пользоваться услугами — кто есть свободный. Сейчас я позвоню! Но только не знаю — кто вообще за это возьмется? Тут не каких шансов. Все факты совершения преступления на лицо. Так, что господин Земский, вы влипли — по полной программе!

— Игорь! Да хватит тебе! Пусть соберется мыслями! — резко сказала Воропаева.

Она посмотрела на Альберта и с надеждой в голосе добавила:

— Ну, нам то расскажи — хоть о чем вы говорили в последние минуты?

— Да так не о чем! Он меня пытал — какой я информацией располагаю. Боялся он! Боялся — говорил, что шкуру свою спасти хочет. На вас — ругался, говорил, что вы даже тело жены не выдаете для похорон!

— Хм! Не выдаем! Да мы его толком допросить то не смогли! Прятался скотина! — цыкнул Хвалько.

— Так как я понимаю — не договариваешь ты нам что — то?! Но что? Сейчас в твоем положении лучше нам довериться, — не обращая внимания, на Хвалько, спросила Воропаева.

Земский тяжело вздохнул. Он понимал, что действительно игра зашла слишком далеко и пора рассказать о документах — найденных на даче.

— В общем, так. Сыр бор идет из-за информации о банке. Это Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк. Вокруг него все и крутится. Мой брат, судя по всему, нарыл какой — то компромат на этот банк. Его подставным владельцем и был Путятин и его жена. Скорее всего, их потому и убили. Но и это еще не все. Меня к себе дергали воры. Лютик — слышали про такого?

— Что Лютик? Лютиков? И ты молчал? — взвизгнул Хвалько. — Решил сам все расследовать? Доигрался?! Ну, теперь колись — что за разговор был у Лютика!

— Что это за лютик? — встревожено, спросила Воропаева.

— Да есть тут один вор в законе. Вернее помощник вора. Запашный у него босс. Но они сейчас вроде как чисты перед законом. Дело организовали, так что особого компромата на них нет, поэтому и задержать то для беседы мы их не сможем! — отмахнулся Игорь.

— И главное. Я уже говорил тебе у себя дома Лена, что нашел документы брата. Список. Там счета и авизо всякие связанные с банком. Но самое, важное — был список, странный список. Он звучит примерно так. Черный список. Первый — Сергей Земский. Второй — Вика Путятина. Третий — Стас Путятин. Четвертый — Илюха Люгер! Как видите все из этого списка за исключением Люгера — уже мертвы. Я боюсь, что это был список на убийство. И написал его никто иной, как Борц, — мрачно добавил Земский.

Он опустил голову и потрогал ушибленную макушку.

— Постойте, постойте, Елена Петровна! Вы, что допрашивали его без меня? Вы, что общались по этому делу несколько раз? — Хвалько растерянно посмотрел на Воропаеву.

Та, отмахнулась — от опера. Схватив со стола пачку с сигаретами — закурила. Выпустив дым в потолок — зло спросила у Земского:

— Где эти бумаги? Отвечай немедленно?!

— У меня дома, в ванной. Я их спрятал и не кому не хотел показывать… — буркнул Альберт.

— Ну, ничего себе! Ну, ничего себе! Нет, так дело не пойдет! Об этом узнает ваше руководство! Простите, Елена Петровна. Но я так работать не могу! — бормотал обиженным голосом Хвалько.

— Да замолчи ты! Я сама обо всем только что узнала! — осадила его Воропаева. — Лучше бери машину и дуй к этому Пинкертону журналистскому домой! Я боюсь — за этими бумагами тоже охота шла!

— Их не найдут. Если бы хотели — нашли! — тяжело вздохнул Земский.

— Ладно! Не нашли! Говори, что еще ты знаешь обо всем этом! Говори и хватит тут мне информацию скрывать! Здесь никто тебе зла не хочет! Все хотят одного — найти убийц и кто все это закрутил! Всю эту катавасию! А без информации — мы будем с операми еще месяц, крутиться и тыкаться носом — как слепые котята! — Воропааева немного успокоилась, она подняла стул и села на него.

— Значит, ты мне веришь — что Путятина убил не я? — с надеждой в голосе спросил Альберт.

— Хм веришь! Я то верю! А вот факты — говорят, об обратном! Все против тебя! Все Алик! И я боюсь, что помочь тебе мы сможем не сразу! Как только выйдем хоть на какую тол малую информацию обо всем этом! И вообще — это убийство Путятина боюсь — в отдельное дело выведут! И не я уже его буду вести! Поэтому я тебя должна сейчас посадить в камеру по всем правилам уголовно-процессуального кодекса!

— Ну, спасибо! Меня в камеру! А кто искать то будет всех этих козлов?! — ехидно спросил Земский.

— Мы искать будем! Мы! Или что вы нам не доверяете — гражданин Земский?! — заорал на него Хвалько.

— Игорь, прошу тебя — не кричи. Лучше сам давай раскинь мозгами, что делать то? — устало спросила Елена.

Хвалько смутился. Миролюбивый тон прокурорши поставил его немного в тупик. Опер, подошел к окну и, схватив графин — сделал несколько глотков. Посмотрев на Земского, Хвалько мрачно ответил:

— Ну не знаю, Елена Петровна. Тут дело очень серьезное! Говоришь — Люгер последняя фамилия в том списке?

— Да…

— Я думаю надо к этому Люгеру съездить — пока в его башке дырку тоже не сделали… — загадочно сказал Хвалько. — Кто это такой — Люгер то, по твоей информации?

— Он банкир этого банка… Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк. Он выписывает все счета и делает все переводы. Но сам он ничего не решает. Он подставное лицо. Зиц председатель Фунт! Он сам наверняка боится… — Земский тоже взял сигарету и закурил.

— Вот видите, Елена Петровна. Он оказывается — на всех досье собирал. На всех. Мы не знаем и половины того, что знает он! Как ему тут помогать? — обиженно апеллировал к Воропаевой Хвалько.

— Игорь, ему надо помочь. Ты же видишь — он правду говорит.

— Правду… еще проверить эту правду надо, — Хвалько тяжело вздохнул и, схватив трубку — набрал номер на телефоне. — Антон! Мне машина нужна! Срочно! — прикрыв микрофон ладонью, шепотом спросил у Воропаевой. — А как, мы к Земскому — в квартиру попадем? Обыск что ли делать будем?

— Ты, что обыск?! С ума сошел? Об этом пока никто ничего знать не должен! — Воропаева покрутила пальцем у виска. — Он нам ключи отдаст, и мы зайдем — потихоньку. Без шума и гама. — Елена посмотрела на Земского и спросила. — Где ключи то от хаты?

Тот, полез в карман и, достав связку — кинул ее на стол:

— Вот. Здесь. Только бы вот взяли вы и меня с собой. Я бы вам больше на свободе пригодился!

— Об этом пока забудь! Посидишь, два дня в камере, а там посмотрим! Так для тебя же лучше будет! — сурово ответила Елена, забирая ключи со стола.

Земского вел по коридору мрачный и толстый конвоир. Он, то и дело — постукивал его по спине ключами, приговаривая:

— Руки за спиной не расцепляй, что бы я видел их вместе!

Мрачные стены подвала РУБОПовского изолятора временного содержания были выкрашены в грязно синий цвет. Вонь пережаренной капусты — смешалась с запахом грязного пола и табачного дыма. Альберт покосился на лампочки на потолке. Они словно маленькие жар птицы были заделаны в клетки.

— Да мрачновато тут у вас! У вас, что тут — со времен сталинизма ремонт не делали? Берией пахнет! — мрачно пошутил Альберт.

Но охранник видно чувством юмора не обладал и ответил:

— Не знаю там, со времен — какого Берии, но ремонт в прошлом году делали — видишь вон краска на решетках новая!

В маленькой комнатке, у Земского, сняли отпечатки пальцев — макнув его руки в черную ваксу — приложили к желтому листу. Обшарив карманы — попросили снять наручные часы и ремень.

— Теперь ты в нашей картотеке болтаться будешь! — весело сказал ему помощник толстого конвоира, — Куда его Петрович, в какую камеру? — спросил он у толстяка.

— В третью, она пустая. Прокурорша попросила его — в отдельную, посадить!

Отдельной третьей камерой — оказалась маленькая комнатушка с железной дверью. Столиком и деревянными нарами. Небольшое окошко у потолка было заделано толстыми решетками. Тусклая лампочка — замазанная в стену, еле светила. Полумрак сырого помещения дополняла вонь от унитаза, который находился справа от двери. Когда за спиной лязгнул ключ в тюремном замке, Земский почесал лоб и сев на нары мрачно заметил сам себе:

— Да, видно революционеры не случайно туберкулез зарабатывали в застенках — холодновато и сыро тут!

Альберт поежился. Поджав ноги, он лег на нары и закутавшись в куртку — закрыл глаза. Противный тревожный сон окутал его мозг не сразу. В голове крутились картинки последних дней. Они словно страшные ведения заставляли Земского вздрагивать. Наконец он провалился в пустоту.

Черно — белые краски. Противная зима. Ноги идет по заснеженной дороге. Холодно. Мерзнут пальцы. Согреть их нет никакой возможности. Противный скрип металла. Голос. Он хриплый и низкий. Кто — то зовет. Зовет настырно, нагло и безжалостно…

— Земский! На допрос! Следовать тебя видеть хочет!!!

Альберт, вздрогнул и проснулся. Окинув взглядом камеру — пришел в себя не сразу. Медленно встав с нар — уныло посмотрел на полуоткрытую железную дверь. В проеме стоял конвоир. Он, нервно постукивал большой связкой ключей — по металлическому косяку.

— Вставай, вставай — на допрос! — поторопил его охранник.

Альберт, встал и почувствовал, что у него вспотели ноги. Ему очень захотелось их вымыть и сменить носки. Тяжело вздохнув — Земский шагнул к двери. В коридоре его поставили — уперев лбом в грязную и вонючую стену.

Наверх в кабинет Хвалько Земский поднимался быстрым шагом. Хотелось, побыстрее — выйти из мрачного помещения ИВС. В коридоре управления на третьем этаже, было гораздо теплее, чем в подвале. Земский даже вспотел.

Когда он открыл дверь кабинета — в нос ударил запах табачного дыма. Было сильно накурено. Только сейчас Альберт почувствовал, что сильно хочет курить.

За столом сидел Хвалько. Он был в одной рубашке. На его теле — висела оперативная кобура с пистолетом под мышкой. Опер что — то писал. Напротив Хвалько сидела Воропаева. Она грустно улыбнулась и кивнула на стул. Альберт пожал плечами. В этот момент за его спиной пропищал голос конвоира:

— Я подожду в коридоре товарищ прокурор? — голосом холопа спросил милиционер.

— Да пока иди! Ты не нужен. Мы справимся. Мы его сами к вам в подвал спустим! — отмахнулась Елена.

Земский, уселся на стул и, расстегнул куртку. Он без спроса потянулся к пачке сигарет и закурил. Глубоко затянувшись, он закрыл глаза. Дым от табака — блаженным теплом опустился в легкие.

— Что узник совести? Тяжело в тюрьме? — ехидно спросила Воропаева.

— А ты сама попробуй на нарах то… — обиделся Альберт.

Он открыл глаза и тут его взгляд упал в угол комнаты. Там на стуле сидел странный человек. Он, был — совершенно рыжим. Кудрявая шевелюра, словно — парик клоуна, бараньими локонами светилась мелкими завитушками. На мужчине, был надет — дорогой костюм, из темно — синей ткани. Ярко — оранжевый галстук еще более дополнял образ клоуна в дорогих шмутках. На ногах стильные ботинки с острыми носами — начищенные до непривычно яркого блеска. Человек сидел и нервно постукивал пальцами по краешку стола. На его губах застыла испуганная улыбка. Светло голубые глазки противно бегали в узких щелях морщинок.

— Вот познакомься Алик — это никто иной, как — Илья Владимирович Люгер! — не отрываясь от писанины, сказал Хвалько.

Земский с еще большим любопытством стал рассматривать мужчину. Через секунду ему показалось. Что этот человек излучает зло…

— Да, очень приятно! Вы меня за этим сюда пригласили?

Люгер заерзал на стуле и, закашлявшись — выдавил из себя:

— Я и сам не знаю, зачем вы сюда пригласили этого человека, я же говорю, что теперь я всего боюсь — любого постороннего.

— Вы пока помолчите! — грубым тоном осадил его Хвалько.

— Так, что ты там Алик говорил про список? Кто последний в нем был то? — Воропаева внимательно смотрела на Люгера.

Земский, затянулся сигаретой и ответил не сразу. Ему, не понравился показательный допрос в присутствие Люгера.

— Вы, мне обещали адвоката! — вызывающе ответил он.

— Будет тебе адвокат. Но ты не смущайся. Мы хотим поговорить с тобой в присутствие вот этого гражданина. Тем более твои слова подтверждаются документами! — Воропаева кивнула на стол.

Альберт рассмотрел на нем документы, которые он нашел в бане на станции Сорокино.

— А, это что — то изменит? Допрос в присутствии — вот этого человека? Или у нас как то получается очная ставка? — дерзил Земский.

Воропаева улыбнулась. Тяжело вздохнув — она потянулась. Ее форменный китель распахнулся. Альберт краем глаза заметил, что пуговица на ее рубашке расстегнута и на шее мелькнула золотая цепочка.

— Гражданин следователь, так ведь вас теперь называть — что вы от меня хотите?

— Мы хотим услышать в присутствии вот этого человека — ваши показания. Что вы прочитали в этой бумаге? — казенным тоном, мрачно сказала Елена и подняла со стола листок, на котором был написан черный список.

— Какой еще черный список? Я ничего не понимаю, зачем вы меня сюда привезли? — заикающимся голосом спросил Люгер.

Он был явно напуган. Земский понял, что Воропаева с Хвалько — хотят психологически надавить на него. Поэтому и используют Альберта.

— Я прочитал. И вам уже говорил, — равнодушным тоном ответил Земский.

— Вы еще раз, пожалуйста, нам повторите — что вы прочитали на этой бумаге? — вежливо спросила его Елена.

Люгер с испуганным любопытством уставился на Альберта.

— Ну, примерно так. Звучит эта писанина. Черный список. Сергей Земский. Вика Путятина. Стас Путятин. Илюха Люгер. Все!

В глазах Люгера мелькнул ужас. Он дрожащими руками погладил себя по волосам и тяжело сглотнул слюну.

— Ну, что слышали? Гражданин Люгер? Как вам такая информация? — подозрительно спросил Хвалько.

— Я не понимаю — о чем речь…

— Не понимаете… Ладно. Я вам поясню кое — что. Первый, Сергей Земский — мертв, застрелен на улице. Вторая, Вика Путятина — мертва — зарезали в ванной. Третий Стас Путятин мертв — застрелен у себя дома, в беседке. Четвертый Илюха Люгер — пока жив! Понимаете? Вы ничего не хотите нам сказать по этому поводу? По моему — данная информация касается непосредственно вас?!

Люгер опустил глаза и грустно ответил:

— Я не знаю, где этот человек взял эту бумагу. Но я тут не при чем!

— Да мы и не говорим вам, что вы тут при чем, просто это и вас касается? Я думаю нам по этому поводу и надо поговорить!

— Хм, не знаю, Илюха Люгер… может это кто и другой с такой фамилией… — обречено буркнул Люгер. — Откуда мне знать, что вообще это не подстава?!

— Да какая там подстава? Вот посмотрите? Может, и подчерк узнаете? Тогда разговорчивым станете?! — накинулся на него Хвалько и протянул бумагу.

Люгер нерешительно встал со стула и, подойдя к столу — осторожно взял протянутый ему листок.

На лице Ильи Владимировича в первую секунду, не было, не каких эмоций. Но прочитав список Люгер помрачнел и закрыв глаза неуверенно опустился на стул. Изо рта у него вырвался не то стон, не то тихое проклятие.

— Ну, так что? — нервно спросил Хвалько.

Он буравил Люгера своим взглядом.

— Да… Мне знаком этот подчерк… Откуда у вам эта бумага. Я вижу это копия. Где подлинник?

— Вы слишком много вопросов начали нам задавать! — осадила его Воропаева. — Сначала вы нам ответите на вопросы, затем мы вам свои предположения и домыслы, расскажем.

Люгер расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и расслабил галстук. Его кожа на шее покраснела. Крупные капельки пота выступили у него на лбу. Помолчав, он тяжело вздохнул и сказал:

— Я так и знал. Я так и знал! — неожиданно он опустил голову к себе на колени и зарыдал, словно ребенок. — Господи!!! Господи почему!!! Скотина! Я столько ему сделал!

Воропаева встала со стула и налив из графина в стакан воды — протянула его Илье Владимировичу.

— Успокойтесь! Успокойтесь! Кто скотина, кому вы так много сделали?!

Но Люгер продолжал рыдать. Лишь через минуту он оторвал голову от колен и красными от слез глазами посмотрел на Елену:

— Где вы это нашли? Где? Когда это может быть?! Я боюсь?

— Прекратите истерику! — Воропаева плеснула ему из протянутого стакана в лицо водой.

Люгер хлюпнув — вытер мокрые щеки и, несколько раз громко икнув, ответил:

— Я знаю, что вы уже знаете! Теперь знаю…

— Что вы знаете? Что мы знаем? Отвечайте? Гражданин Люгер! — вскрикнул Хвалько.

— Если бы мы знали, то не спрашивали у вас. А так. Нам — очень нужны ваши показания! — миролюбиво, словно уговаривая, добавила Воропаева и погладила Илью Владимировича по плечу.

Тот дернулся как капризный ребенок:

— Отстаньте от меня! Я боюсь! Боюсь!

— Будете запираться. Тогда мы вам точно ничем помочь не сможем! Ну, так — чей это подчерк, который вы так испугались?

Люгер, обречено взглянул на нее — глазами приговоренного, к смертной казни. Покосившись на Земского, он спросил:

— А это кто за человек? Почему вы его привили сюда и допрашиваете меня в его присутствии?!

— Не бойтесь, он ничего вам плохого не сделает. Напротив, именно он нам и рассказал про этот список. В котором — ваша фамилия стоит, рядом с покойниками. Так что это за подчерк?

Илья Владимирович, вновь заплакал и, опустив глаза тихо прохлюпал в ладони:

— Это Борц. Это Антон Сергеевич Борц! Это его подчерк! Но почему? Почему?!

Хвалько удовлетворенно покачал головой и покосился на Земского. То развел руками:

— Я же говорил вам! Все сходится. А вы меня в камеру!

— Помолчи пока Алик! — отмахнулась Воропаева.

Она склонилась к Люгеру и спросила:

— А почему. Как вы думаете — он внес вас в это список?

И тут Люгера прорвало. Он, упал на колени и, схватив за ноги Елену — забормотал:

— Я давно подозревал, что Борц начал подметать следы! Он давно начал вести нечестную игру! Он давно поставил меня на одни весы с этими Путятиными!!!

Воропаева попыталась оторвать его руки от своих ног, но не смогла. Елена с взглядом полным просьбы о помощи посмотрела на Хвалько. Тот опустился рядом с Люгером на колени и силой оторвал его руки от Елены.

Тяжело дыша — Игорь буркнул:

— Ну, теперь то выпейте воды и давайте поговорим! Пора уж пора!

Люгер вновь изменился. Он, неожиданно успокоился и, встав с колен сел на стул, и отряхнул брюки:

— Все началось два года назад. Он привел в банк этих Вику и Стаса… Стас еще тогда не был вице мэром. Когда все началось в банке, у нас шло хорошо. Клиенты были. Борц мне доверял. Я дела вел в порядке. Но когда пришел этот Путятин. Все пошло на перекосяк! Начались, какие то сомнительные сделки! Они приводил, каких то сомнительных людей! Заставлял меня подписывать счета! Я подписывал!

— А почему вы сами не пришли в милицию, прокуратуру? — спросила его Воропаева.

— Я боялся! Боялся! Во первых Борц пообещал меня выкинуть с работы. Пообещал уволить, а во вторых — я боялся за свою жизнь! Вы еще не знаете — кто такой Борц. Он страшный человек! И я уверен, он бы сдержал свое слово и убил меня!

— Хм вот как?! А, что вы думаете — он убил Путятиных? Это его рук дело? Он мог это сделать?

— Конечно!!! Это он! Кто же еще?! Зачем ему эти два дурака были? Они уже отработали свое! Они лишние в его игре!!!

— Какой игре? О чем это вы? — насторожился Хвалько.

— А вы как будто не знаете? Если уж к вам эта бумага попала — список этот чертов! То наверняка все про банк мой знаете. И привезли сюда меня не случайно? Зачем вы тут передо мной разыгрываете все это? Я и так боюсь! Вы лучше подумайте, как мне безопасность обеспечить! — испуганно говорил Люгер.

— И все — таки, расскажите все сами. Так будет лучше. У нас, конечно — есть определенные догадки, но лучше будет, если мы услышим все из ваших уст! — резонно заметила Воропаева.

— А, что рассказывать? Борц кстати ваш бывший коллега, и вы должны о нем многое знать. Он профессионал в некоторых делах, особенно в оперативной работе. Некоторые элементы ментовской деятельности он перенес и в банковское дело. Жесткий контроль. Жесткая дисциплина. Он давил на клиентов. Собирал на них компрамат. У него целая бригада помощников. Но я ничего определенного вам не скажу. Он по этому поводу со мной не распространялся. И все совещания у него были закрыты. Так сказать для узкого круга. И резко реагировал на все попытки вмешаться в его дела. Вот и все. — Люгер развел руками и посмотрел на Воропаеву.

Он все еще всхлипывал. Елена вновь протянула ему стакан. Илья Владимирович отхлебнул из него и вздохнул:

— Но учтите! Я ничего подписывать не буду! Не какие протоколы! Я это все вам неофициально говорю. Так сказать в приватной беседе! Поэтому если вы хотите от меня официальных показаний — то ву — а — ля! Но заявляю! Я без своего адвоката ничего говорить не буду! А с ним и подавно! Я просто все буду отрицать — что только что сказал!

— Ладно! Ладно! Успокойтесь! Ничего мы вас не заставляем подписывать! Но и вы нас поймите! Ваша жизнь в опасности! Это вы понимаете из вот этого списка! И чем откровенней, как вы говорите — будите в приватной беседе, тем эффективнее мы вас сможем защитить! По крайней мере, будем знать — откуда и кто может нанести удар! — Воропаева говорила это убедительно.

Люгер кивнул головой:

— Я понял. Поэтому и говорю вам, но вот, только мне не нравится — присутствие этого человека! — он кивнул на Земского. — И вообще! Кто это такой? Зачем он здесь?! Без него я может быть вам что — то и рассказал!

Воропаева, не обратила, внимание, на его слова и продолжала:

— Этот человек вам не повредит. Поверьте! Он может и сам в таком же положении, как и вы! Вы когда ни — будь, слышали фамилию и имя — Сергея Земского?

Люгер задумался, а Альберт насторожился. Он заметил, как банкир вновь заволновался — сжав кулаки. Пауза продолжалась несколько секунд.

— Слышал. Борц несколько раз называл эту фамилию, — тихо ответил Люгер.

— Да? И в каком ключе? Что он говорил? — тревожно спросил Хвалько.

— Он говорил, что этот Земский слишком много лезет в дела банка, и спрашивал у меня — нет ли знакомых в редакции, какой то газеты? Какой я не помню.

— Зачем Борцу знакомые в редакции?

— Он хотел надавить по — моему на редактора. Попросить. Ну, как вы это там хотите. Он хотел огородить, как я понял себя от этого — как вы там говорите Земского.

— А вы, что ответили?

— А, что я отвечу?! Откуда у меня знакомые редактора газет?! Я банкир! Я сказал — что нет, не знаю и все!

— И все?!

— Ну да! А, что еще?

— А вы слышали, что Сергея Земского убили? — задал вопрос в лоб Хвалько.

Люгер вздрогнул. Он вскочил со стула, но тут же остыл и сел. В глазах его вновь мелькнул страх.

— Нет! Не пытайтесь меня связать с этой смертью! Нет, я ничего не знаю!

— Так, слышали или нет?

— Нет…

— Так вот — его убили! И мы подозреваем — по указке Борца! — сурово сказала Воропаева.

— Ну, это и не удивительно, я же говорил вам и говорю — Борц страшный человек. А за что его убили? Ну, этого Земского?

— Видите ли — именно Сергей Земский и нашел этот список. В котором — и ваша фамилия, и все другие фигуранты которого уже мертвы. В том числе и сам Сергей Земский.

— Хм, это не удивительно, — равнодушно ответил Люгер.

— Значит, вы говорите — Сергея Земского вы лично не знали? — подозрительно спросил Хвалько.

— Нет!

— Тогда как вы объясните — что к Земскому, попали документы из банка. Причем для внутреннего пользования. Причем многие за вашей подписью? Авизо — расписки, счета?!

Альберт, вздрогнул. Как он раньше сам не догадался об этом. Ведь, правда — документы к брату могли попасть лишь — только, через руки — самих работников банка. Только кто — то из сотрудников мог сделать эти копии. И даже сам Люгер мог быть причастен к этому. Значит — банкир врет? Он врет, говоря, что не знает Сергея!

Но Люгер был спокоен. Он лишь пожал плечами и тихо ответил:

— Я не знаю, о чем вы говорите? Копии мог сделать кто угодно. Работник банка. Сейчас вот надо проводить проверку. Я кстати этим займусь. Главное, что — бы не узнал об этом Борц — иначе он, как и вы на меня подумаете! А кстати где — вы их нашли? Дома у этого журналиста?

— Нет, их нашел его брат. Он сейчас перед вами, — Воропаева кивнула на Альберта.

Банкир удивленно посмотрел на Земского и грустно улыбнулся:

— Вот оно как! Значит и брата, сейчас — хотят убить? Значит и он тут у вас просит защиты от Борца?

Земский почесал лоб и неожиданно для всех спросил:

— Вы за меня не беспокойтесь. Но вот сами то бояться должны — вы слышали о таком человеке по фамилии Самохвалов?

Люгер вздрогнул. Его губы задрожали. Он весь побелел, и нервно потрогав галстук — тревожно спросил:

— Что? А откуда вы знаете о Самохвалове?

Воропаева и Хвалько переглянулись. Елена удивленно воскликнула:

— Самохвалов? Какой еще Самохвалов Альберт?

— А, вы, что плохо читали бумаги? Там есть интересная строка в одном из списков. Самохвалов и три вопроса. Вот я и решил спросить — кто это такой Самохвалов?

— Я не знаю никакого Самохвалова! — взвизгнул Люгер, он покраснел и, вскочив со стула закричал на Воропаеву. — И вообще, наш разговор сильно затянулся! Мне больше нечего сказать! Нечего!

Елена не ожидала такой реакции. Она вздрогнула и отпрянула. Хвалько вскочил со своего места и бросился к Люгеру:

— А ну как успокойтесь! Успокойтесь!

— Нет! Я больше ничего не буду говорить! Пишите мне пропуск! Пишите! Я хочу уйти! Я не буду ничего вам больше говорить в присутствие посторонних и без своего адвоката! — банкир подбежал к двери и, схватившись за ручку — встал в ожидании.

Хвалько, хотел, что — то возразить, но Воропаева подала ему знак рукой и тихо сказала:

— Ладно, Игорь! Действительно! Хватит! Пусть идет! Пиши ему пропуск!

Хвалько тяжело вздохнул и сев за стол — написал пропуск. Протянув его Воропаевой, он зло сказал:

— Зря вы Елена Петровна! Зря! Он только что колоться начал!

Воропаева, передала пропуск Люгеру, и ехидно улыбнувшись — зло бросила:

— До свидания Илья Владимирович! Я думаю, мы с вами встретимся еще живыми!

Банкир вздрогнул, но ничего не ответив — вырвал бумажку из рук Елены и, хлопнув дверью — скрылся.

В кабинете воцарилась тишина. Дым из пепельницы головы Дзержинского мрачно струился тонкими, серыми нитями. Через некоторое время Елена негромко спросила:

— Ты опять Алик? Опять, что — то скрываешь от нас?

— Не понял? Я вам отдал документы! Вы же сами их читали. Что тут такого? Вы сами фамилию Самохвалов не заметили!

Хвалько и Воропаева переглянулись.

— А сам то ты, что обо всем этом думаешь? Кто такой Самохвалов?

— А вот это у вас нужно спросить! Вы же розыск и следствие! РУБОП, а не хвостик поросячий! Надо узнать — кто такой этот Самохвалов!

Хвалько почесал голову.

— Да, фамилия явно — не редкая. В нашем миллионном городе — Самохваловых сотни — если не тысячи!

— Но все равно надо копать! Вы меня то вон, в кутузку! На нары посадили! Хотя я вам говорю, что полезен, буду на свободе!

— Ну, хватит! — раздраженно ударила по столу ладошкой Воропаева. — Что ты думаешь, мне приятно тебе сотку выписывать? Просто положено так! Ты главный подозреваемый в убийстве Путятина! Нет больше никого! И пистолет у тебя нашли, вернее рядом с тобой! Охрана говорит — не было более никого там! Я просто обязана тебя закрыть — на двое, суток! Да и так безопаснее для тебя будет! Посмотри! Ты вон копал и что? Убита эта, как ее Вера Злобина, Путятина. Потом твой друг режиссер! Потом Путятин! Везде где ты есть — трупы! Отпусти тебя — еще пару трупов получим! Нет уж Алик — извини! Посидишь пока!

Земский посмотрел на Елену и хлопнув себя по лбу ладошкой воскликнул:

— Я ведь забыл! Нужно срочно съездит к охраннику в нашу телекомпанию! Его фамилия Костя Сазонов. Так вот этот Костя видел женщину, которая приезжала предупредить об опасности грозившей мне к нашему директору! И как я подозреваю — эта была никто иная как Вера Злобина! Нужно отвезти ему фотографию Веры и опросить! Если он покажет что это она, тогда все опять меняет дело!

— Что тебя еще предупреждали?! И ты молчал?! — вскрикнула Елена.

— Да я забыл! Тут забудешь со всем этим! Ну, можете же вы съездить к этому Сазонову! Опросите!

Хвалько что то записал на листе бумаге и с интересом посмотрел на Земского:

— Слушай Альберт! А ты парень совсем того! Я все больше и больше удивляюсь! Почему ты раньше обо всем мне не говорил?!

— Знаешь, что Игорь! Не было у меня веры к тебе! Слишком все пассивно ты ведешь! Ни фига, не крутишь! Вот я и молчал!

— Ну а сейчас то веришь мне?

— Сейчас? Сейчас — у меня просто выхода нет! Хоть так все раскрыть можно! Что мне остается! — буркнул Альберт.

— Так как ты говоришь — Сазонов и Злобина. Ладно, надо съездить. Ну а что поменяется. Если Сазонов ее опознает? Ну, Злобину эту? — Хвалько с любопытством уставился сначала на Воропаеву, потом на Земского.

— А то и поменяется! Опер то же, мне! Если она сначала меня предупреждала об опасности, а потом отдала мне эти бумаги, а потом я по ее наводке нашел вот эти бумажки брата, — Альберт кивнул на стол с бумагами. — А потом ее убили! Интересная игра! Вот, что!

— Не понял?!

— Да значит Игорь — вел ее кто — то! Вел! Понимаешь эту Злобину! А когда все она сделала — ее убили! — за Земского, ответила Елена.

— Вы хотите сказать — она знала убийц? — удивился Хвалько.

— Наконец то до тебя дошло! Опер то же мне! — с раздражением заметил Земский.

— Но, но! Попрошу без оскорблений! — обиделся Хвалько.

— Ладно! Надо заниматься пока тем материалом, что есть! — подвела итог Воропаева, — Съездишь к Сазонову, пороешься с Самохваловым, и главное — за Люгером надо наружку! Не ровен час — убьют его! Потеряем — последнего, весомого свидетеля!

— Эх! Чуял я! Дело это будет гнилое! — вздохнул Хвалько, одевая пиджак.

— А я что? Опять в камеру? — обиженно спросил Земский.

— Извини, Алик — придется посидеть! — ответила Воропаева.

— Ну а, что с убийством моего брата? Что вообще зацепок нет? — Земский уставился на Хвалько.

Тот, саркастически улыбнулся и, стряхнув пепел в голову — пепельницу Дзержинского ответил:

— Работаем! Работаем!

— Понятно! Глухарь полный! — вздохнул Земский.

Он встал со стула и направился к двери. В этот момент она распахнулась и показалась голова дежурного милиционера. Сержант, окинув кабинет взглядом — спросил у Воропаевой.

— Товарищ следователь по особо важным делам! Тут пришли к задержанному Земскому! Мне сказали — к вам обратиться! Вы ведь его дело ведете!

Воропаева, удивленно посмотрела — сначала на Земского, потом на Хвалько:

— Кто к нему пришел?

Милиционер улыбнулся:

— Говорит адвокат! Его адвокат!

— Что?! Какой еще адвокат? — Елена раздраженно уставилась на Альберта. — Ты же говорил, что у тебя нет никаких адвокатов? Что за шутки опять Алик? Никто и не знает, что ты тут задержанный?

Альберт пожал плечами. Он сам был удивлен, поэтому — ничего не ответил. Елена вздохнула:

— Ладно — зови этого адвоката сюда! Посмотрим — что это за птица!

Голова милиционера исчезла за дверью. Воропаева кивнула на стул и приказным тоном сказала:

— Ну, садитесь гражданин Земский! Я вижу — театр продолжается!

Земский был в замешательстве. Кто мог прислать сюда адвоката? Странная — но уместная помощь настораживала.

Ему стало нестерпимо жарко и он, сняв куртку — повесил ее на край стула. В ожидании визита адвоката время тянулось медленно. В кабинете повисла напряженная тишина. Хвалько дымил сигаретой и сбрасывал пепел в голову Дзержинского. Воропаева то и дело крутила локон на прическе.

Альберт попытался взглянуть ей в глаза, но Елена отвернула демонстративно голову.

В этот момент дверь открылась и на пороге появилась эффектная дама, одетая в кожаный плащ. Ее мелированные волосы были уложены в красивую прическу. Голубые глаза, чуть вздернутый аккуратный носик. На вид ей было около тридцати. Земский окинул ее взглядом и удивился — на ногах у женщины были надеты ярко красные сапоги на высоком каблуке.

— Здрасте! Меня зовут Антонина Петровна Егорова. Я адвокат, — сказала незнакомка низким и чуть-чуть охрипшим, скорее всего от табака голосом, — мне нужен Альберт Земский и следователь Воропаева? Я правильно зашла? Вы ведь Альберт?! — женщина лукаво улыбнулась — посмотрев на Земского.

Тот удивленно пожал плечами, но промолчал. За него ответила Елена.

— Да, я вижу — вы и не знаете клиента в лицо?

— Ну почему же? — адвокат в нерешительности стояла у порога. — Я могу присесть, куда ни будь?

Хвалько все это время, безучастно, сидевший, в углу — соскочил со стула и, улыбаясь, кивнул на кресло в углу:

— Пожалуйста!

— Спасибо! А плащ я могу снять?

— Да конечно — там шкаф и плечики…

Дама сняла с себя плащ. На ней был одет — стильный шерстяной костюм. Юбка чуть выше колен и пиджак с изящными отворотами. Поправив свою прическу, незнакомка села на кресло. Только сейчас, все заметили у нее в руках — тонкий портфель из дорогой кожи. Блестящие желтые, маленькие замочки играли словно золотые. Адвокат расстегнула портфель и положила его к себе на коленки. Затем, она, осмотревшись по сторонам — внимательно уставилась на Воропаеву. Та все это время пепелила ее своим пронзительным взглядом.

— Ну, так с кем имеем дело? Вы кто? — Елена спросила это с пренебрежением в голосе.

Адвокат, не растерялась и, улыбнувшись — тихо сказала:

— Вы я вижу Елена Петровна Воропаева?!

— Ну, понятно дело — где вы здесь видите особ еще женского пола?

— Понятно! Первый контакт с защитником всегда сложен. Понимаю. Практика показывает…

— Хм, так кто вы? — повторила вопрос Елена.

— Я же вроде представилась — Антонина Петровна Егорова. Я адвокат. Вот мое удостоверение. Вот моя лицензия, — женщина протянула Елене бумаги и красные корочки.

Воропаева взяла их в руки и долго рассматривала. И Хвалько и Земский заворожено молчали. Елена, пожав плечами — отдала документы обратно:

— Я, что — то не пойму. Вы Антонина Петровна действительно адвокат. Но вы приехали к нам из другого города? Из Иркутска? Зачем?

— Как зачем? Защищать моего клиента! Это моя работа! — Егорова лукаво улыбнулась.

Земский ничего не понимал. Он растерянно посмотрел на Хвалько. Но тот его взгляда не заметил. Его внимание полностью было уделено адвокату.

— Подождите! Я, что — то не пойму! Вы прилетели из Иркутска, что бы защищать Земского? — допытывалась Воропаева.

— Ну да! Я же сказала! Он, сейчас мне — напишет доверенность, и я могу приступить. Вы, что — против? Вроде для этого по нашим законам нет никаких предпосылок!

— Да, но, а Земский то сам — знает, что вы будите его защищать? — Елена зло посмотрела на Альберта.

Тот растерянно улыбнулся и сглотнул слюну.

— А, вы сами то у него и спросите? Если он откажется — я тут же повернусь и уйду! Я правила игры знаю! — Антонина Петровна загадочно подмигнула Альберту.

Воропаева, пожала плечами и, развернувшись в пол оборота к Земскому, зло спросила:

— Это правда? Гражданин земский — это правда?

— Что, правда? — Альберт не знал как себя вести.

Он был ошарашен — таким поведением Егоровой.

— Вы же слышали наш диалог? Вы вызывали эту женщину, вернее этого адвоката для своей защиты?! — Воропаева попыталась надавить на Земского — интонацией в голосе.

Но Альберт неожиданно вскочил с кресла и словно артист на сцене — картинно поклонился.

— Виноватс, виноватс, многоуважаемая Елена Петровна, забылс, вас предупредить — да я вызывал!

— Что?! Как вызывали? — Воропаева смотрела на Альберта, открыв рот.

— Так — просто…

— Извините, товарищ Воропаева, это уже выходит за рамки вашей компетенции и уголовно процессуального кодекса! Вы, что гражданина Земского опрашиваете? Если да то тогда давайте оформим все формальные документы, но если даже это допрос — то ваш вопрос не по существу и не корректен! Мой клиент имеет полное конституционное право самому решать — кого выбирать себе в защитники! И гражданин Земский имеет право на него не отвечать! — деловым тоном сказала Егорова.

— Да нет, я в принципе — не против, но все равно. Как — то это все неожиданно… — Воропаева сникла.

Это было слышно по ее интонации в голосе.

— Значит вот как ты! Вот как опять? Опять все скрывал и нам голову морочил! — прикрикнул Хвалько.

Он зло посмотрел на Земского.

— Простите, но ваш тон и обращение, к моему клиенту — не приемлемы! — заметила Егорова и вновь улыбнулась Альберту.

— Он пока не ваш клиент! Бумаги подписанной нет! — буркнул Игорь.

— Будет! Вот — подпишите доверенность гражданин Земский, — Егорова протянула Альберту листок с авторучкой.

Земский, словно обрадовавшись, что сможет хоть так насолить Хвалько — вскочили со стула и, выхватив бумагу у адвоката — не глядя, подписал.

— Вы, что даже не прочитали содержимое? — удивилась Елена.

— А зачем! Я ей доверяю!

Воропаева удивленно посмотрела на Земского:

— Ты, что блефуешь?

— Нет Лена. Я защищаюсь! Просто не хочу лет пятнадцать за решеткой провести! В камере! Бревна таскать на лесоповале! А то я вижу — вы тут готовы из меня козла отпущения сделать! — возмущенно крикнул Альберт.

Он, даже, сам удивился — прозвучавшей патетике, в своей реплики. Оказывается, он может быть актером.

— Кто из тебя тут делает козла отпущения? Ты что говоришь? — обиделась Воропаева. — Мы же решили вместе все это расследовать! А ты! Вот так с нами поступаешь? — Елена посмотрела недобрым взглядом на Егорову.

Та сидела с ехидной ухмылочкой и молчала. Она словно знала — что Земский скажет именно так.

— Ну и черт с тобой! Черт! Но учти с этого мгновения — на меня не рассчитывай! И когда ты действительно окажешься на скамье подсудимых тогда поймешь — что совершаешь большую ошибку! — Елена хлопнула по столу ладошкой и вскочив со стула подошла к окну.

Альберт понял, что она не хочет показывать — навернувшиеся, на ее глаза слезы и, поэтому отвернулась.

— Да, Земский, а ты еще тот фрукт! Обидно! Говорил я вам Елена Петровна, что он темнит и не договаривает — вы меня не слушали! — Хвалько медленно надел пиджак и снял трубку с телефона.

Набрав номер, он сурово сказа в нее:

— Алло дежурный! Вызови конвоира из ИВС. Тут, задержанного, нужно обратно в камеру отвести!

— Постойте! Как это в камеру? Я бы хотела со своим клиентом поговорить наедине! Мы бы хотели пообщаться! Это предусмотрено законом! — запротестовала Егорова. — Мы бы могли поговорить прямо здесь! Но для этого вы должны покинуть помещение! А после разговора — можете вести его обратно в камеру!

Хвалько, зло улыбнулся и, показав кукиш — тихо прошипел:

— А вот это вот вам! По закону — общайтесь в следственной комнате — там в подвале! А мой кабинет — не место для свиданий!

— Вы очень радушны и добры! Надеюсь — вы честный оперативник! — ехидно заметила Егорова.

— Ну, хватит! Хватит тут препираться! Игорь — ты сделай все, что бы гражданин Земский смог пообщаться со своим адвокатом! Если так положено законом — пусть будет так! Нам все равно предстоит искать убийц и заказчиков преступления! И не одного как ты понимаешь! И тут уже не важно — будем делать мы это вместе с Земским или без него! — Воропаева, повернувшись — сказала это сухим казенным тоном.

Альберт понял, что теперь она из друга превращается в опасного охотника за его свободой.

— Простите, товарищ Воропаева, а когда назначен арест у судьи моего клиента? Когда санкция? — поинтересовалась Егорова.

— Хм, на завтра! Так, что ваш клиент эту ночь проведет в камере, и я надеюсь — завтра судья тоже примет решение — оставить его за решеткой на время следствия! Преступление то совершено громкое! Убит вице мэр!

— Понятно! И все же я вижу — вы сами не уверены!

— Это почему?

— А потому что вы говорите — совершено преступление! Но, не говорите — совершено убийство гражданином Земским! Значит, у нас есть шансы опротестовать у судьи — ваше решение оставить гражданина Земского за решеткой! — сухо заявила Егорова и посмотрев на Альберта, подмигнула ему.

Тот улыбнулся в ответ. Но на душе у Земского, было тревожно. Такая конфронтация в начале расследования — ничего хорошего ему не сулила. Но рас он пошел в ва-банк, то нужно играть до конца.

В этот момент в кабинет заглянул сержант. Он испуганным голосом спросил:

— Вызывали? Что вести назад в камеру?

— Да! Но сначала в следственную комнату. Я сейчас выпишу пропуск для этой гражданки! — Елена кивнула на Егорову. — Это адвоката гражданина Земского и она имеет право работать с ним в рамках установленных распорядком изолятора и закона! — Воропаева достала из своего портфеля бланк и вписав туда фамилию Егоровой — протянула его конвоиру.

Тот послушно кивнул головой и покосился на Альберта:

— Ну, вставайте, пошли!

Земский, со вздохом встал и взяв со спинки стула свою куртку — посмотрел на Хвалько:

— Игорь! Я все что говорил — это правда! Проверьте показания Сазонова.

— Ладно, ладно! Иди! Мы тут сами знаем, что нам делать! — недовольно отмахнулся от него оперативник.

Альберт покачал головой и, не смотря на Воропаеву, добавил:

— Елена Петровна! Выясните — кто такой Самохвалов!

Егорова, собрала в портфель бумаги и, одевшись — вышла за Альбертом из кабинета. Конвоир попытался взять Альберта за плечо — что бы одеть, на него наручники. Но Земский отмахнулся:

— Да перестаньте вы! Не убегу я никуда!

— Это действительно лишнее! Его все равно завтра выпустят на свободу! — добавила сержанту Егорова.

 

Глава 8

В следственной комнате, Земский, уселся на привинченную, к полу табуретку. Бросив куртку на пол — внимательно уставился на адвоката. Егорова дождалась пока сержант закроет дверь и медленно сняв плащ села за стол — на против. Достав из портфеля, какие то бумаги, она вынула из кармана шариковую ручку и написала на частом листке: «Здесь есть прослушка?»

Альберт, прочитал послание и рассмеявшись покачал головой:

— Нет! Хотя не знаю! А вы что думаете — нас могут прослушивать?

Теперь в свою очередь рассмеялась Егорова:

— Да, вы наивный человек — видно в первый раз в застенках РУБОПа! Это же милицейская мафия! Ведомство — где возможен любой правовой беспредел! Я уже с этим сталкивалась, поэтому самые сокровенные и важные слова — предлагаю писать на бумаге! Что бы — они не знали! — Егорова кивнула на потолок. — Мало ли что!

Земский ухмыльнулся:

— Как скажите!

Альберт посмотрел на женщину. Изящные черты ухоженного лица. В глазах огонек. Плавные движения. Земский, ухмыльнулся и, потянув к себе — листок с бумагой, взял ручку и написал: «Кто вы? И зачем меня собираетесь защищать?»

Егорова, пожала плечами и, достав пачку сигарет — бросила ее на стол. Поправив, прическу она, наклонилась к столу и, поманив пальцем Альберта — тихо сказала:

— Кажется, я уже представилась. Я адвокат. Егорова Антонина Петровна.

— Хм, это я понял, — Земский достал из пачки сигарету и закурил. — В камере не покуришь, поэтому я хочу накуриться, — пояснил он.

— Курите. Вам нужно потерпеть еще ночь. Завтра вас освободят, — сказала она уверенно.

— Вот как? — Альберт откинулся на табуретки. — И все же — кто вы? Что вам надо?

— Хм, мне?! Мне надо — вытащить вас отсюда. Вот и все. За это мне заплатили деньги.

— Кто если не секрет?

— Какая вам разница? — Егорова лукаво улыбнулась. — Вы же хотите выйти на свободу?

— Свобода — конечно хорошо. Но нужно, знать — кто ее дарует?

— Ее дарует ваша невиновность. Вы же невиновны? Или вы хотите сказать — что это вы убили вице мэра? Если так, то лучше расскажите мне всю правду!

Альберт понял, что перед ним настоящий психолог. Егорова вела себя профессионально — надавила на самое слабое место.

— Конечно, нет! Я не убивал. Но кидаться — и бить себя в грудь, и стоять перед вами на коленях я не буду!

— А это и не надо. Я вам верю. У меня профессия такая. Просто мне нужно знать кое — какие подробности. Вот и все. Мне нужно их знать — что бы вытащить вас отсюда.

— Вы, что верите, что меня завтра отпустят? — Альберт затушил бычок о ножку табуретки и бросил его в угол.

— Конечно — у них ничего нет. Вы были на месте преступления — вот и все. При вас убили вице мэра. Пистолет — как я понимаю — лежал рядом. Никто не видел — что именно вы стреляли в Путятина. У вас черепная травма — вас ударили. Так, что не беспокойтесь. Судья вас не арестует.

— Хм, легко говорить. А с другой стороны — никого больше и не видели. Охранники говорят, что это сделал я!

— Охранники так говорят — потому, что им нечего больше говорить. Они сами накосячили! Они вас как я понимаю — даже не досмотрели? Личного то досмотра у вас по приезду не было?

Альберт задумался. Он вспомнил, как он приехал на дачу к Путятину. Он вспомнил — как один из охранников попытался прижать его к машине.

— Нет. До этого не дошло. Хотя один из охранников попытался сделать обыск.

— Но не сделал же!

— Да, ему помешали…

— Тогда о чем речь? Охранник не может утверждать — что у вас был пистолет. Да и он сам наверняка заявит — что обыскивал вас. Это будет ему на руку. Он не захочет себе плохой характеристики по работе. Но это вас уже не должно волновать — это уже моя забота, — отмахнулась от Альберта Егорова.

Альберт задумался, его подкупала уверенность адвоката.

— Как мне вас называть — Антонина Петровна?

Егорова улыбнулась.

— Нет. Просто Тоня. Если хотите. При созвучии — Антонина Петровна — я чувствую себя старой… — ответила она кокетливо.

— А вам сколько лет?

— О! А это уже не корректный вопрос. Так у женщин не спрашивают. И вообще — женщине столько лет, на сколько — она выглядит! Так, по моему — философ сказал?

— Да, а мужчине столько — на сколько, он — себя чувствует! — добавил Альберт.

— Ну, вот правильно. Так, что вы считайте — мне столько лет — на сколько я выгляжу. Надеюсь — это не больше сорока.

— О нет! Вы выглядите — прекрасно! И все же — кто вас прислал?

Егорова вновь загадочно улыбнулась.

— Да какая вам разница? Я что вас не устраиваю?

— Нет почему…

— Ну, тогда давайте о деле говорить.

— И все же. Я хотел бы знать, — настаивал Альберт.

— Хм, хорошо. Меня пригласил сюда один очень приличный бизнесмен. Устраивает? Он попросил — вытащить вас отсюда — вот и все!

— А, что за бизнесмен? — не успокаивался Альберт.

— А вот это я вам уже говорить не буду. Он меня настоятельно просил — не распространяться о его имени. Так, что этот вопрос закрыт.

— Хм! Странно все это? Как же я вам смогу довериться — если не знаю — кто вам все оплатил? Вам же заплатили, как я понимаю — большие деньги, за эту работу?

— Нет, я, что — то не пойму? Вы не хотите выйти на свободу?!

— Нет, почему… просто…

— Ничего. Не каких лишних вопросов. Поверьте — люди, что мне заплатили — желают вам добра. А сумма моего гонорара — вас не должна волновать. Поверьте — она приличная.

— Вот как! А не получится ли — что я потом буду должен этим людям? Этому бизнесмену?

— А вот это — уже не мои проблемы! Я должна вас вытащить на свободу — и давайте заниматься вашим делом! А то время то идет!

Альберт тяжело вздохнул. Все было странным. Красивая и напористая адвокат. Деньги — заплаченные за его свободу. Кто это мог быть? Скорее всего — воры. Лютик и компания. Они, вернее им выгодно, что бы он сделал — этот чертов, репортаж и убрать, вернее — заставил Борца вернуть деньги. Миллионы долларов. На кону миллионы. Расходы на адвоката ничто по сравнению с главным кушем. Земский, понял — что ему, ничего не остается, как довериться этой красивой женщине — с улыбкой волчицы.

Главное сейчас выйти на свободу. И попробовать — самому все расследовать. Найти убийц Сергея и того, кто его заказал. Найти убийц Вики и Злобиной. Найти того — кто с ним так жестоко играет. Он сделает гораздо быстрее Хвалько и Лены. Они зациклились.

— Хорошо. Пусть будет по — вашему! Что я должен делать?

Егорова загадочно улыбнулась.

— Ничего, расскажите мне, как вы попали в дом к Путятину, и какие — у вас были с ним отношения. Это мне очень важно.

Альберт задумался. Обхватив голову руками, он наклонился к столу. Помолчав, тихо ответил:

— Да какие отношения. Дружеские. Вот и все. Знакомы с ним были. Пару раз — выпивали вместе. А так. Никаких отношений.

— А как вы оказались у него дома?

— Ну, он сам меня пригасил. Машину прислал. У него ведь недавно жену убили. Вот и все. А вы что не знаете — про убийство Вики Путятиной?

— Нет. Я знаю все. Я многое знаю. Меня просветили в вашем конфликте с Путятиным. Как он вас ревновал. И за что вас избили. По его же, как я понимаю приказу. И как потом вы сдружились. Нет, про это мне не надо рассказывать. Просто отвечайте мне на вопросы. Я многое — знать просто не хочу. Но по вашему делу — хочу знать все.

— Да дела! Все, все — знают! Один я — ничего не знаю. Забавно, — Альберт рассмеялся. — Так что вы хотите знать?

— О чем вы говорили с Путятиным до убийства? В последние минуты?

— Хм, он уговаривал меня помочь ему.

— Помочь?! Как — вы, что — то можете, могли для него сделать?

— Ну не знаю. С одной стороны — да. А с другой — нет.

— Как это понимать?

— Просто. Он предлагал мне не выполнять заказ. Отвергнуть предложение, которое поступило ко мне накануне.

— Хм, а что это за предложение?

— А, вот это я уже не могу вам сказать. Я дал слово о тайне того разговора.

— И все же? Что могло спасти вице мэра?

— Моя профессиональная деятельность, если можно расплывчато выразиться. И давайте закроем эту тему. Поверьте — для вас это лишнее и может принести неприятности и вам! Даже если вы выполняете заказ — тех людей, о которых я думаю, и они захотели проверить меня на молчание. Передайте им — я ничего не кому не говорил. Ни милиции ни следователю прокуратуры.

Егорова загадочно улыбнулась. По ее лицу было видно, что ответ понравился ей. Женщина, постукав ручкой по краешку стола — спросила:

— А какие у вас отношения со следователем? С этой Воропаевой? Что вы ей уже рассказали — это очень важно.

Альберт задумался. Ему не понравилось, что адвокат словно допрашивает его. Причем лезет в темы далекие от убийства вице мэра.

— Я не сказал ей ничего лишнего. Я ей сказал то, что она должна была знать! Вот и все. А, отношения у меня с ней — нормальные. Я чувствую — она порядочный человек и верит мне.

— Дай Бог! Дай Бог! — тяжело вздохнула Егорова.

— Вы, что имеете, что — то против Воропаевой?

— Нет. По первому виду — она нормальный человек. Но это только первое впечатление. А я не привыкла доверять с первого раза.

— Значит, вы и моим словам не доверяете?!

— Нет. Вам я доверяю. Я просто обязана это делать. Ведь вы мой клиент. И тем более — вам нет смысла говорить мне неправду? Так ведь?

Егорова пристально посмотрела в глаза Альберта. Тот не выдержал ее взгляда и потянулся за сигаретой.

— Покурю я еще одну. А то сейчас в камеру…

— Да. Но не расстраивайтесь. Я вам обещаю, завтра — вы выйдете на свободу.

— И все — таки, я не пойму — как вам это удастся?

— А, это уже не ваше дело! — Егорова, по деловому, собрала бумаги со стола в портфель. Взглянув на пачку сигарет — спросила:

— Может вам оставить. Пронесете в камеру — покурите?

— Нет. Меня наверняка обыщут. Потерплю.

— Ну, что, тогда — до завтра, — адвокат, встала из — за стола и протянула Альберту руку.

Он пожал ее ладонь и почувствовал теплоту. Егорова нажала кнопку на стене. Через, несколько секунд в комнате появился сержант.

— Вы уже закончили?

— Да, можете уводить моего клиента, — надевая плащ, сказала милиционеру Егорова.

Альберту в камеру идти не хотелось. Но, тем не менее, он встал из — за стола и вышел из комнаты. Конвоир провел его по коридору. Прежде чем открыть камеру он обыскал карманы Земского. Альберт ухмыльнулся и с иронией в голосе сказал:

— Заточек и напильников нет. Она мне ничего не передала.

— Я знаю. Не умничай. В следственной комнате — есть видео наблюдение. Так, что мы все видели. Работа такая! — милиционер впихнул Земского в камеру.

За спиной лязгнули затворы. Полумрак тюремного помещения угнетающе давил на психику. Альберт медленно прошел до деревянных нар и уселся на краешек.

Если в следственной комнате есть видео наблюдение — значит, их разговор с Егоровой мог действительно записываться на магнитофон. Через некоторое время эта запись попадет к Хвалько.

Алберт ухмыльнулся. Он внутренне успокаивал себя. Ведь ничего лишнего этому симпатичному адвокату — он все равно не сказал. Главное он не сказал про документы Сергея. Она не знает о списках. Если бы знала — обязательно спросила.

Альберт лег на нары и вытянул ноги. Подложив руки под голову — он уставился в грязный и шершавый потолок камеры. Странное, новое ощущения узника — запертого в маленьком пространстве. Мысли, необычные, абсурдные мысли в голове. Они отличаются от мыслей свободного человека. Удивительно, но Альберт, вдруг с болью в сердце вспомнил свой домашний диван. Уютный и мягкий. Земскому — захотелось полежать на нем. Просто полежать. Включить телевизор и пить пиво. Лежать на диване и наслаждаться беззаботной ленью. Ленью спокойного и безмятежного человека. Нет, Гончаров — был гением. Обломов — прекрасный персонаж. Какая внутренняя скрытая философия. Земский, вдруг догадался, что понял ее — именно сейчас. Безмятежность лени. Это гениально… Лень как оказывается — тоже счастье, но специфическое…

Альберт закрыл глаза и тяжело вздохнул. Где — то, вдалеке, в коридоре послышался шум и голоса. Железное бряцканье и скрип. Земский, вслушивался в суету за дверью. Через несколько минут, лязгнул, затвор и открылось маленькое окошко кормушки в двери. В образовавшийся светлый квадратик заглянула голова охранника. Милиционер недовольно крикнул:

— Эй! Земский! Получай порцию! Ужин! Принимай миску! — на стальной подставке появилась алюминиевая тарелка.

Земский с неохотой встал и подошел к двери. Взяв миску, он хотел, было вернуться — назад к нарам. Но тут его остановил охранник. Он тихо прошипел:

— Эй, журналист! Держи! — и в кормушке появился сверток из полиэтилена.

Альберт удивленно схватил сверток и спрятал его за спиной. Охранник удовлетворенно посмотрел на Земского и прошептал:

— Там найдешь кое — что!

— Это от кого? — спросил Альберт.

— Тише ты! Узнаешь когда развернешь! Но смотри осторожней, — кормушка захлопнулась, и в камере вновь повис полумрак.

Альберт вернулся к нарам. Поставив миску на пол, он развязал пакет. Пачка сигарет, кусок копченой колбасы, полбулки мягкого хлеба, кусок сыра и корейский, острый салат в пластмассовой тарелочке. В пакете лежала и записка. В ней было всего несколько слов: «Ешь это. А то от баланды — живот вспучит».

Альберт улыбнулся. Это был подчерк Воропаевой. Да кто еще как не Лена могла знать — его любовь к острому корейскому салату из моркови.

«Эх, Ленка! Значит, ты веришь мне!» — подумал довольный Земский.

Пнув в сторону миску с тюремной едой — вонючей, жареной рыбой и перловой кашей. Альберт уселся на нары и с аппетитом поел. Он вдруг понял — что смертельно проголодался. Съев практически все — он убрал объедки в пакет и закинул его под кровать. Раскрыв пачку сигарет — закурил.

Блаженное чувство — сытого желудка клонило в сон. Земский улегся на нарах и медленно пускал дым в потолок. Через пару минут он почувствовал, что хочет спать. Затушив, бычок о стену — накрылся курткой и мгновенно уснул.

Он проснулся с тревожным чувством ощущения — потери ориентации во времени. Глаза напрягались — всматриваясь в полумрак. Тусклый свет из — за маленькой решетки, квадратного оконца у потолка. Было не понятно, что сейчас вечер или утро.

Альберт несколько минут лежал без движения. Затем медленно встал с нар и пару раз присев — сделал несколько физических упражнений руками. Ему хотелось умыться и почистить зубы. Урчание воды в унитазе в углу лишь дразнили.

Земский закурил сигарету. От табака немного закружилась голова. Альберт подошел к двери и прислонил ухо к железной плоскости. В коридоре была слышна возня. Шаги и негромкие голоса.

Вдруг замок лязгнул. Альберт испуганно отскочил от двери. В проеме стоял старшина. Усатый и седой охранник со связкой ключей. Осмотрев камеру, он недовольно махнул рукой:

— Фу! Накурил! Что, курево, тебе передал кто — то?

Альберт промолчал.

Старшина потряс связкой и махнул головой:

— Ладно, на выход. На санкцию к судье. С вещами!

— Хм, у меня нет вещей.

— Значит — выходи просто! — милиционер отступил в сторону — оставляя проход.

Алберта провели по коридору все в туже следственную комнату. Когда он вошел во внутрь, то непроизвольно поморщился от яркого солнечного света. Он пробивался через грязное зарешеченное окно — причудливо преломляясь в паутине немытых стекол.

В комнате находилось несколько человек. В центре за столом сидел толстый и лысый мужчина в черном костюме и внимательно рассматривал бумаги. Рядом с ним стояла Воропаева. На ней был одет темно синий форменный прокурорский китель и юбка. В углу на стуле сидела Егорова. Рядом с ней еще один мужчина в сером костюме. На вид ему было около пятидесяти. Седая шевелюра и темные густые брови. В противоположенном углу тоже на табуретке сидел Хвалько — он пристально уставился на Альберта.

Лысый толстяк в черном костюме поднял голову и посмотрев безразличным взглядом на Альберта спросил:

— Гражданин Земский?!

— Да…

— Так, что вы можете пояснить по факты вашего задержания и содержания под стражей — писклявый голос толстяка не сулил не чего хорошего.

Альберт пожал плечами.

— Альберт Петрович — вы скажите все, что вы думаете о своем задержании, — вступила в разговор Егорова.

Она кивнула головой и добавила:

— Перед вами федеральный судья Антон Борисович Моисеев. Сейчас решается вопрос о вашем задержании. Прокуратура настаивает на вашем содержании под арестом еще на девяносто суток. То есть на время следствия! Вы сами то — как считаете? Мы тут без вас рассматривали материалы уголовного дела. Теперь Антон Борисович хочет услышать ваше мнение и ваши возражения, если таковые имеются.

Толстяк неожиданно улыбнулся и более миролюбивым тоном сказал:

— Да, конечно Альберт Петрович, считаете ли ваше содержание под стражей законным, если нет то почему? За, что вас задержали и какие вы имеете возражения?

Альберт смутился. Посмотрев на Воропаеву, которая прятала глаза, он тихо ответил:

— Ну, как — конечно задержали меня не за что. Вернее не того. То есть. Это стечение обстоятельств. Я просто оказался в не том месте в не то время.

— Поясните поподробнее?! — толстяк откинулся на стуле.

— Ну, в общем. Следователь прокуратуры считает, что это я убил гражданина Путятина. Так она говорит, что все улики против меня.

— Ну а вы то сами?! — толстяк наводил на ответ.

— Нет, конечно. Никого я не убивал. Товарищ судья! Какой я убийца! Я пришел к Путятину по его личной просьбе. И в момент его убийства то же пострадал. Получил удар рукояткой пистолета.

— А телесные повреждения у гражданина Земского зафиксированы? — спросил он брезгливо у Воропаевой.

Та смутилась и занервничала. Это было видно по ее рукам. Она то и дело перебирала бумаги на краю стола.

— Ваша честь. Ссадина на голове имелась, но она не серьезная, я приняла решение не вызывать мед работников.

— Ну, а в протоколе места осмотра есть это? — судья буравил недобрым взглядом Елену.

Было видно, что он настроен к ней негативно.

— Да ваша честь. Это есть.

— Значит, гражданин Земский говорит правду?

Он мог получить удар по голове?

— Ну, да…

— Ваша честь. Мы считаем, что этот удар нанес ему покойный Путятин в момент борьбы… — робко подал голос Хвалько.

Судья повернулся к нему и спросил:

— Кто это мы?!

— Ну, следствие.

— Вот как?! А с каких это пор оперативный работник считает за следователя прокуратуры?

— Да, ваша четь — такая версия выдвигается, — вступилась за Хвалько Воропаева.

— Так. А, еще какая версия?

— Ну, еще есть версия, что действительно на месте убийства были еще посторонние. Это нельзя исключать. — Елена сказала это подавленно.

Ее ответ получился не убедительным. Егорова воспользовалась этим. Она встала и ткнув пальцем в протокол пояснила:

— Видите ли, ваша честь. Охранники поясняют, что на момент приезда у моего подзащитного не было оружия. Один из них произвел досмотр. Поэтому, утверждения представителя прокуратуры, о причастности, моего к клиента, к убийству — не состоятельны. Ведь если мой клиент — главный подозреваемый, то, как он пронес оружие, и вообще — как мог ему нанести удар по голове покойный Путятин, если он лежал под столом! Тем более еще даже нет заключения баллистической экспертизы — откуда, с какого места делались выстрелы!

Судья почесал лысину и посмотрев на Воропаеву пожал плечами.

— Ну, я пока вижу, что доводы защиты — гораздо состоятельны. И потом, как я понимаю гражданин Земский — известный тележурналист, и вряд ли он скроется от следствия. Поэтому лучший здесь выход — подписка о невыезде. Я думаю на этом и надо покончить! Вы согласны гражданин Земский?!

— Но ваша честь! — попыталась возразить Елена. — Земский, может оказать давление на следствие — путем собственного расследования и самовольного поиска преступников! Он может помешать. Поэтому он должен оставаться под стражей!

— Позвольте? Вы говорите самовольного поиска преступников? Значит, вы сами, не до конца уверены — в виновности Земского? — взвизгнул судья.

— Да, но…

— Никаких но! Санкции на арест нет! Все господа! Попрошу следующего! А то тут я смотрю на арест еще восемь человек! Время нет! — лысый отодвинул от себя папки с делом и кивнул Воропаевой.

Та собрала их со стола и направилась к выходу. На ходу она громко сказала:

— Гражданин Земский, зайдите в кабинет к старшему, оперуполномоченному Хвалько, оформим подписку о невыезде.

Хвалько — покрасневший и злой вышел из кабинета — хлопнув дверью. Альберт стоял в нерешительности. Егорова встала и потянула его за руку:

— Вот и все! Я же вам обещала, тут делов то на минуту! Идите к Воропаевой, а я буду ждать вас на улице.

Земский повернулся и посмотрел на соседа Егоровой — седого мужчину. Тот тоже внимательным взглядом смотрел на Альберта. Земский хотел, было спросить у Егоровой — кто это, но сдержался.

Хвалько сидел хмурым за столом и стучал ручкой о пепельницу — голову Дзержинского. Чугунный череп сносил его удары героически. Воропаева, напротив — улыбнулась, когда Земский, зашел в кабинет. Она кивнула на стул:

— Садись узник совести.

— Да спасибо, я уж постою — насиделся, — обиженно сказал Альберт.

— Да ладно тебе. Отпустили ведь. Надеюсь — не сильно мрачную ночь провел.

— Хм, как сказать. Давай пиши свои бумаги. Я хочу поехать домой. Мне вымыться надо.

Елена села за стол и стала писать. Хвалько закурил. Пристально посмотрев на Альберта, он миролюбиво сказал:

— А ты ведь, как, оказывается, был прав.

— То есть? — не понял Альберт.

— Ну, когда ты сказал, что к этому Сазонову приходила Злобина.

— И что?

— Она действительно приходила.

— Вот как?!

— Да, мы опросили Сазонова. Он опознал ее по фотографии.

— Ну вот! Я же говорил! А вы мне не верили! Теперь все меняется!

— Хм, да уж. Теперь точно все запуталось. К тебе в телекомпанию, приходит женщина — к которой позже приходишь ты. Ее убивают. Но почему она не предупредила тебя, когда вы с ней разговаривали? Почему она пришла тайно — к твоему шефу?

— А вот это я не знаю. Это уж вы сами должны разгадывать, — хмыкнул Альберт.

— Алик, расскажи нам поподробнее, все — таки, кто, это такая Злобина? Кроме того, что она бывшая коллега твоего убитого брата? Что она тебе рассказала? — спросила Елена и протянула ему листок, — Вот подпиши, это подписка о невыезде.

Альберт посмотрел на бумагу:

— И вы все еще думаете, что это я убил Путятина.

— Да ничего мы не думаем! Нет! — тяжело вздохнул Хвалько. — Просто пойми, если мы сейчас официально снимем с тебя подозрения в убийстве, настоящий преступник насторожится и ляжет на дно! Вот так, — Хвалько говорил это ласково.

Земский удивился — поведение оперативника сильно изменилось по сравнению с их прошлой встречей. Хвалько говорил с ним, словно со старым приятелем.

— Да уж Алик. Поверь, если бы мы хотели оставить тебя за решеткой — оставили бы! Но ты извини — пока нам нужен как главный подозреваемый, официально конечно, — добавила Елена.

— Да. Приятная миссия. Но, а сами то вы, что думаете? Кто замочил этого борова Путятина?

— А это мы хотели у тебя спросить? Ты, что нам скажешь? Лютик и компания могли это сделать? — Хвалько вновь пристально посмотрел на Альберта.

— Ну не знаю. Вряд ли. Он им нужен был живым.

— И теперь скажи нам главное. Кто, это, такая? — Воропаева спросила это с призрением в голосе и кивнула на дверь.

— Не понял?

— Ну, Егорова эта? Откуда она взялась. Кто ей заплатил за твою защиту?

— Как я подозреваю — Запашный. Лютик. Или еще кто — то из их бригады.

— А, что они хотят? У тебя уже есть перед ними обязательства?

— Нет. По крайней мере, не было. До вчерашнего дня.

— А сейчас? — Хвалько в очередной раз, сбросил пепел от сигареты в голову Дзержинского.

— Как это понимать? Ты, что у нее даже не выяснил, кто дал денег этому судье за твое освобождение?

— Что?! Что вы думаете — судье дали денег? — обиделся Альберт. — Мне просто кажется, он здравомыслящий человек и не стал слушать ваших бредовых доводов!

— Ха, как же! Ты видел рядом с Егоровой мужик сидел?!

— Ну и что? Кто это?

— А вот! Это представитель верховной коллегии судей края. Он наблюдал. И он приехал — вместе с этой Егоровой. Я навел о ней справки. Она скандальный адвокат. Защищает в основном крутых бизнесменов. Воров, авторитетов в Иркутской области. Проиграла — очень мало процессов. Птица очень дорогая. И у нее есть прихваты в верховном суде в Москве! И наверняка она зарядила их. Дала денег. Она адвокат — несун. Та, которая, умеет носить деньги к судьям. Вот так то! — печально заметил Хвалько.

— Так, что ты будь с ней, осторожней Алик! Не болтай много. Ты и так теперь им должен.

Земский насторожился. Информация действительно походила на правду. Загадочное поведение Егоровой. Ее не желание сказать о заказчике.

— Ладно! Мне надо обо всем подумать. Я устал. Мне надо помыться. Привести себя в порядок. Поэтому — с вашего позволения я пошел, — Альберт расписался на бумаге и встал со стула.

— Помни, Алик, ты не имеешь право никуда выезжать из города. И главное — не пробуй сам все расследовать! Опять вляпаешься! — устало сказал Хвалько. — Если, что звони. Вот мой номер мобильника, — оперативник протянул визитку.

Альберт, взял блестящую картонку и, посмотрев на нее, хмыкнул:

— Я смотрю, ко мне — мнение поменялось? Так ведь?

Хвалько пожал плечами и опустил глаза.

— Отдайте тогда мне ключи от квартиры. Я домой то должен попасть? — Альберт засмеялся и посмотрел на Воропаеву.

Та достала из своей сумки связку ключей и бросила ее на стол:

— Альберт, прошу тебя — никуда пока не ходи из дома. Я прошу тебя.

— А на работу?

— Ну, только, что на работу… — печально выдохнула Елена.

Земский пожал плечами и вышел из кабинета. Воропаева вздохнула и печально посмотрела на Хвалько:

— Как ты думаешь — он сейчас то напуган?

— Вряд ли…

— Ты, что, думаешь — он все же полезет сам расследовать?

— Я просто уверен. И у меня есть свои соображения на этот счет Елена Петровна…

Хвалько щелкнул пальцами по чугунному носу пепельницы в виде головы Дзержинского.

Выйдя, на крыльцо РУБОПа Альберт сощурился. Яркое солнце — резануло глаза, а свежий воздух слегка опьянил. Земский, вздохнул полной грудью. После двух дней заточения свобода действительно казалась ему блаженством. Он потоптался по лестнице и спустился вниз.

В этот момент он услышал автомобильный сигнал. В углу на стоянке перед зданием ему сигналили из большого, черного внедорожника. Серебряная эмблема «Фольксвагена» — словно бляха шерифа зловеще блестела на передней решетке. У автомобиля мигнули фары дальнего света. Альберт попытался рассмотреть — кто сидит внутри, но никого не увидел. Стекла были сильно затонированы. Альберт, встал в нерешительности и поковырял носком ботинка корочку льда на лужице.

Стекло со стороны водителя медленно сползло вниз, и из машины высунулась Егорова. Она махнула рукой.

Альберт тяжело вздохнул и буркнул себе под нос:

— Но вот сейчас уже и начнется — прием долгов. Просить будут!

Земский, не спеша, подошел к «Фольксвагену» и сел вовнутрь. Мягкая, приятная музыка наполняла салон. Егорова сидела за рулем. В больше внутри никого не было.

— Ну, что узник совести — вас до дома то довезти?

— А что это тоже входит в прейскурант ваших услуг?

— Но, но не грубите. Я по моему, для вас много сегодня сделала и не заслуживаю такого отношения. Просто хочу быть вам еще полезной.

— Хм, но не знаю. Если конечно у вас есть время — то тогда я не против.

— Куда ехать?

— В центр, я покажу…

Внедорожник плавно покатился по асфальту. Егорова, сделала музыку потише. Она несколько минут молчала. Альберт тоже выдерживал паузу. Когда машина выехала на центральную улицу женщина, улыбнувшись — спросила:

— Я, что — то не пойму? Вы, что не рады? Вроде все складывается удачно. Поверьте, и дальше все будет хорошо. Никаких обвинений — вам не предъявят. Все будет тип-топ!

— Да это я понимаю. Я думаю — о другом?

— О чем же?

— Как и чем, я буду расплачиваться — со своим благодетелем и вашим заказчиком.

— Ха! Ха! Но это уже не мои проблемы. Моя задача — что бы, вас не посадили. Что бы, вы оставались на свободе!

— Это я понял. И все же. Вот сейчас налево — а там третий дом. Потом во двор на право и прямо, — указывал путь Альберт.

— Так, что вас все — таки смущает?

— Меня смущает неизвестность. Меня смущает неведение. Вот вы скажите — вы кто? Вы же не местная?

— Хм, да. Ручаюсь — вам уже в ментовке выдали маленькую характеристику на меня.

— Вы догадливы…

— Я не первый год работаю адвокатом. Поверьте. До этого я работала следователем в милиции и все тонкости милицейской работы знаю. Или почти все. И что они там сказали — что я защищаю бандитов и воров?

— Примерно так…

— И вы насторожились?

— Ну, в общем да…

— Это правильно. Я бы тоже насторожилась. Но я вам скажу одну вещь. Вас не должно волновать ничего. С вас ничего не потребуют такого невозможного. Мне просто велена вывести вас на свободу и дать, кое — какие указания. Вот и все?

— Все приехали! — резко возразил Альберт.

— Что такое? — нажав на тормоз, растерянно спросила Егорова.

— Я говорю — вот мой дом! — Альберт указал на подъезд.

— А! А то уж я испугалась!

Альберт сурово посмотрел на женщину и, притянув ее за рукав — зло спросил:

— Так какое указание?

Егорова попыталась вырваться, но Земский — ее крепко держал.

— Что вы желаете? Вы мне плащ порвете! В конце — концов, мне больно — я ведь женщина!

Альберт тяжело задышал и разжал пальцы. Егорова, отклонилась к стеклу и, поправив прическу, как не в чем не бывало — сказала:

— Вам нужно беречь нервы. А если бы вы просидели не двое суток, а девяносто? И поверьте — у ментов, есть не самые гуманные методы! Если попадете под пресс — расколетесь даже в том, что не делали!

— Это уже угроза?

— Нет, это констатация фактов!

Альберт посмотрел на Егорову. Та выдержала его полный ненависти взгляд.

— Так какие указания?

— Ну, вот это уже другое дело.

— Не тяните.

— Вы же хотите выяснить — кто убил вашего брата? Кто убил Путятину и Путятина?

— Ну и что?

— Ну и все! Ради этого вас и вытащили…

— Значит вы все — таки от них…

— От кого от них?

— Ладно, проехали. Так, что они хотят?

— Кто они? Мы говорим с вами возможно о разных людях. Я общаюсь — только с одним человеком.

— Хорошо. Что он просил передать этот ваш заказчик?

— Он просил передать. Что может устроить вашу встречу с Борцем. Надеюсь, вам такая фамилия знакома?

— Да в какой то степени. А вы сами то знаете — кто такой этот Борц?

— Я не знаю. И знать не хочу. Мне это по барабану!

— Вот как?!

— Да! Так вот. Борц вас будет ждать завтра в пол шестого по этому адресу.

Егорова протянула записку. На ней было написано: «Лебедева 42 — 3 подъезд».

Альберт удивленно посмотрел на листок и переспросил:

— Он, что меня в подъезде ждать будет?

— Это я не знаю. Но, вот человек, который заинтересован — в вашей, с Борцем, встрече сказал — что там вы его сможете поймать и поговорить, либо назначить встречу…

Альберт покачал головой. Егорова внимательно следила за его реакцией.

— Так, что мне передать нашему знакомому?

— В смысле?

— Ну, вы пойдете на встречу с Борцем или нет?

— Я подумаю… Не нравиться мне все это!

— Я думаю у вас выбора то не много. Вам нужно идти. Откладывать эту встречу нет смысла. Мне кажется вы — должны пойти. И поверьте. Для вас в этой истории с убийством Путятина еще, не что не закончилось. Все еще только начинается. Вы как говориться — прошли — только первое испытание!

— Хотел бы я знать — кто для меня выдумал эти испытания!

— А вот для этого вам и нужно сходить на эту встречу. Хотя конечно вам решать!

Земский, вышел, из машины. Но прежде чем захлопнуть дверку — внимательно посмотрел на Егорову. Та сидела за рулем спокойная и улыбалась.

— Когда же мы теперь увидимся? Может — вы мне свой телефон оставите? — спросил он у женщины.

— Нет. Я вас сама найду. Я позвоню вам послезавтра.

Внедорожник резко тронулся с места. Дверка захлопнулась по инерции. Земский, угрюмо посмотрел вслед уезжающей машины.

 

Глава 9

Альберт стоял под душем почти час. Он ласкал свое тело горячими струями воды. Приятное прикосновение водяных струй. Они смывали грязь последних дней. Альберт, закрыв глаза, блаженно поворачивался — стараясь прогреть все тело. Мысли крутились в голове неприятным винегретом.

Егорова. Странный и загадочный персонаж последних дней. Приглашение на встречу с Борцем слишком неубедительно. Как вообще вышли на эту Егорову — если она из Иркутска. Воры не поленились заказать дорогого адвоката из соседнего города. Да действительно игра идет на большую сумму.

Но почему так назначена встреча. Борц, судя по записке, и информации — которую ему передала адвокат — его не ждет. Нет. Надо позвонить Лютику. Надо найти его. Надо спросить — что они от него хотят. Ведь они договаривались, что он сам даст им ответ — будет ли он помогать ворам в борьбе с Борцем. Поспешили? Нет. Не похоже. Они увидели форс-мажорные обстоятельства и решили не упускать момента. Альберт в ловушке. Он главный подозреваемый у прокуратуры. Но и тут они слегка просчитались. Воропаева. Вот главный козырь. Она как не крути — на его стороне. Она понимает — Альберт никого не убивал.

Альберт вышел из душа и закутавшись в полотенце — мокрый прошел на кухню. Достав из холодильника бутылку водки — выпил целый стакан. После водных процедур расслабленное тело — алкоголь окутал почти мгновенно. На душе стало легче. Альберт, вдруг почувствовал — что хочет есть. Но, повторно открыв холодильник — обнаружил. Что корме плавленого сырка и куска засохшей копченой колбасы у него из съестного ничего нет.

Откусив сыр, Альберт прожевал кусок. Налил себе еще водки. Вторая доза была ударной. Земский сильно захмелел. Шатаясь, он прошел в коридор и снял трубку с телефона. Набрал номер Воропаевой. Длинные гудки в трубке уныло говорили, что Елены нет на рабочем месте.

— Черт! Ленка! Тебя нет в тот момент — когда я готов сказать тебе важную информацию!

Альберт воткнул трубку в гнездо телефона и прошел в комнату. Плюхнувшись на диван, он закрыл глаза. Голова кружилась от водки.

«Лютик. Лютик — встретится нужно с ним обязательно» — навязчиво крутилась мысль в голове.

В этот момент настойчиво прозвенел дверной звонок. Противная трель резанула тишину. Альберт, вздрогнул. Посмотрев на свое голое тело — завернутое в полотенце, хмыкнул.

Звонок не переставая — трезвонил. Прихожая наполнилась его настырными сигналами. Земский шатаясь — подошел к двери. Не глядя в глазок, распахнул. На пороге стояла Воропаева и Хвалько. Они удивленно смотрели на Альберта. Когда первое оцепенение прошло, Елена лукаво сказала:

— Надеюсь, ты один дома в таком виде?

Альберт, покосился на полотенце, обвернутое вокруг талии и, махнув рукой — отступил:

— Входите? Надеюсь, вы меня не арестовывать пришли? А то я только помылся и не хочу опять в камеру!

Воропаева и Хвалько по деловому зашли в квартиру. Елена, словно хозяйка — прошла по комнатам. Убедившись — что Земский дома один разделась. Альберт, прошел в спальню и натянув брюки и футболку вернулся в зал. Хвалько сидел, одетый, на диване и пристально смотрел на Альберта.

— Ты бы хоть разулся! А то у меня уборщиц нет. Кто потом после тебя пол мыть будет? — с укоризной сказал ему Земский и плюхнулся рядом на диван.

— Помоешь. От тебя не убудет! — зло буркнул Хвалько и полез во внутренний карман.

— Что там? У тебя санкция на обыск? Так нет у меня ничего. Оружие и наркотиков не держу! Если конечно вы не подкинули! Ленка ты где? — крикнул Альберт в коридор.

Воропаева возилась на кухне. Было слышно бряцанье посуды.

— Сейчас я! Хоть чай поставлю! — ответила Воропаева.

— На вот посмотри! Может, скажешь что! — Хвалько сунул под нос Альберту листок бумаги.

Земский развернул его. Это была оперативная ориентировка. На листе две фотографии плохого качества. Что — то внизу написано мелким шрифтом.

— Знаком с этим человеком? Видел его, когда ни будь? — Хвалько ткнул в фото пальцем.

Альберт внимательно рассмотрел изображение. На него глядел — худощавый человек с короткой стрижкой. Глубоко посаженные глаза. Нос тонкий и длинный. Тонкие губы. Выражение злое.

Альберт прищурился и помотал головой.

— Нет вроде. Рожа страшная, но не знаю. А кто это?

— Это Самохвалов.

— Кто?

— Самохвалов. Семен Викторович. Бывший капитан милиции. Старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств и бандитизма краевого УВД, единственный кто бы мог нас заинтересовать. Вот. Посмотри получше — если морда, не знакомая — то уже хуже. Где его теперь искать — не знаем. Он отсидел пять лет на ментовской зоне. Его осудили за жестокость при расследовании. Избивал и издевался над задержанными. Правда, как опер был толковый. Хватка у него будь — здоров. Реакция мгновенная. Владеет всеми навыками оперативной работы. Хорошо обращается с оружием. По оперативной информации после одсидки — запросто мог стать наемным киллером. Но пока, таких данных нет. Исчез из поля зрения — сразу после зоны. Кличка — леший. Сорок лет. Женат не был. Семьи нет. Мать и отец умерли. Вот посмотри лучше. Может он и есть — тот Самохвалов? Ну, из списка?

Альберт протянул ему листок с ориентировкой назад и пожал плечами.

— Да откуда мне знать? Это вы должны выяснять. У меня, кроме фамилии то и нет ничего.

В комнату зашла Елена. Она принесла на подносе три чашки чая.

— Нет больше ничего. В его холодильнике — мышь повесилась, — виновато сказала она.

Альберт улыбнулся:

— Последний кусок колбасы я использовал в качестве закуски десять минут назад…

— Да видно. Нажрался уже. Когда успел?

— Хм, что — что, а водка у меня есть постоянно! — самодовольно ответил Альберт и погладил рукой живот.

— Слушай, Земский — перестань пить! Хватит! Ты в таком положении, а пьешь! — Воропаева гневно посмотрела на Альберта.

Хвалько тяжело вздохнул и посмотрев, на фотографию Самохвалова печально произнес.

— Да, Елена Петровна. Дело наше придется расследовать без него. Толку от него не будет. Да и не договаривает он нам многое. Мы к нему и так и сяк…

— Ага! За решетку меня — это ваше доверие? Сам то понял — чего сказал? — обиделся Альберт. — Сунул мне фото, какого то мента и думаешь — уже дело раскрыл? — Альберт покосился на фотографию.

И вдруг его словно ударили по голове. Альберт, вздрогнул и вырвал бумагу из рук Хвалько. Внимательно уставившись на фотографию Самохвалова, он еще раз всмотрелся в его изображение.

— Слушайте так это тот тип, которого я встретил в подъезде!

Хвалько и Воропаева насторожились. Игорь поставил чашку с чаем на столик:

— В каком подъезде?

— Ну, когда Веру Злобину убили. Помните? Я же говорил вам — что столкнулся с мрачным типом в подъезде — когда за спиртным ходил. Он тогда чуть обе бутылки из рук у меня не выбил. Толкнул меня и выскочил. Я тогда вам говорил. Вы еще посмеялись надо мной. Мол, если каждого человека в спортивной шапочке под убийцу списывать — то пол города под описание попадет!

Хвалько и Воропаева переглянулись. Елена тревожно спросила:

— Ты точно ничего не путаешь?

— Да нет! На нем была одета спортивная шапка. Куртка. Нос крючком. Глаза светло голубые! Он. Это точно он!

— Так! Вот дела! Уже ближе. Значит, Самохвалов говоришь. Интересно! — Хвалько достал сигареты и закурил.

— Если Самохвалов крутился в подъезде в момент убийства, значит, он мог быть причастен к убийству Злобиной, — загадочно сказала Лена. — И тогда еще одно обстоятельство сходится.

— Какое, еще? — подозрительно спросил Альберт.

Он даже протрезвел за эти минуты от напряжения и возбуждения.

— Хм, видишь ли, мы не хотели тебе говорить — если бы ты не опознал Самохвалова, но его — вроде как видели в компании с Тосиком.

— С каким еще Тосиком?

— Анатолий Бурый. Помнишь — я тебе говорила на кладбище. Анатолий Владимирович Бурый — тридцать три года от роду. Его тело нашли рядом с трупом твоего брата. По показаниям экспертизы — Сергей перед смертью умудрился пропороть брюхо этому борову.

— Ни фига себе! — изумленно воскликнул Альберт. — Значит Самохвалов, этот — леший, может быть причастен к смерти Сергея?!

— Возможно! Но это пока догадка, — задумчиво ответила Воропаева и отхлебнула чай из чашки.

— Нет, Елена Петровна. Уже теплее. Так. Кое, что, начинает сходиться. Самохвалов говоришь? — Хвалько щелкнул по фотографии пальцем.

— Нет. Теперь ребята. Вы просто обязаны взять меня в свое расследование. Я вам во многом пригожусь! — Земский, хлопнул Хвалько по плечу.

— Но, но! Пригожусь! Ты пить сначала прекрати. И потом — опять полезешь, в какое ни будь дерьмо! Без, нас. А мы потом — расхлебывай!

— Нет, не полезу. Я кстати к тебе на работу звонил. Хотел вам кое — какую новость сообщить!

— Какую? — в один голос воскликнули Елена и Хвалько.

— А вот. Егорова передала мне послание. Мне стрелку назначают.

— С кем? — вновь в один голос спросили Воропаева и Игорь.

— Хм, с Борцем!

— Когда? — Хвалько сурово смотрел на Земского.

— Завтра. Вот дала адрес, — Альберт, встал с дивана и достал из серванта записку, — Лебедева сорок два — третий подъезд, — бумажку он протянул Воропаевой.

Та посмотрела и передала ее Хвалько. Оперативник внимательно посмотрел на послание.

— И то ты думаешь делать? — сурово спросил он у Альберта.

— Как что? Надо думаю пойти!

— И не вздумай! Не вздумай! Опять, какая ни будь ловушка! — отмахнулась Елена.

— Да, ходить тебе туда не надо, — задумчиво поддержал ее Хвалько.

— Это почему? А если — все, специально подготовить. И сходить — ну под вашим прикрытием?

Хвалько и Воропаева переглянулись.

— Тем боле — вы можете на меня микрофон прослушки повесить. Запишем беседу с этим Борцем. Послушаем, что он скажет! Надо же когда ни будь — ему выйти, как говориться из тени!

— Хм, рискованно, но заманчиво, — вздохнул Хвалько.

— Нет, Игорь и не думай! Не дам я разрешения на это! Я вроде как старшая в группе! Риск не допустим! А сели, что ни будь, опять произойдет? Не снести нам головы! — запротестовала Воропаева.

— Лена?! Ты о чем?! Что произойдет? Уже четыре трупа имеем, вернее пять! Что хуже? И вообще надо как — то с этим покончить? Сама то подумай? Другого такого шанса не будет! — воскликнул Альберт.

— Нет. Не уговаривай меня.

— Елена Петровна. Он, в каком то смысле прав. Вы конечно специалист в области процессуального законодательства, но вот в ведении оперативно розыскной деятельности — уж позвольте мне высказать свои предположения, — дипломатично заметил Хвалько.

— Вот. Вижу — еще ничего не началось, а вы уже спелись! — раздосадовано бросила Воропаева.

— Нет, но сама подумай. Надо, в конце концов, выяснять — что вообще Борц скажет по поводу всего этого! Всех этих убийц. И я хочу посмотреть — что это за человек?! — не сдавался Альберт.

Воропаева вздохнула и задумалась. Она медленно пила чай из чашки и смотрела на Альберта. Тот улыбнулся ей и подмигнул. Женщина вздохнула:

— Ну а допустим — тебя проверят? Прошарят? Найдут эту прослушку? Найдут микрофон? Что тогда? Ведь если все это организовал — Борц, мы получим еще один труп — только и всего!

— Ну, тогда — вы возьмете его на месте преступления! И я буду последней жертвой этого подонка! — с бравадой ответил Альберт.

— Заткнись а?! Жертва обстоятельств! — прикрикнула на него Елена. — Скажи спасибо, что я промолчала и не стала выдвигать дополнительных обвинений во время твоей санкции на арест! А так бы сидел еще девяносто суток! В лучшем случае!

— Да какие ты могла выдвинуть еще обвинения? — обиделся Альберт. — Егорова тебя по всем параметрам сделала! И судью купила! — обиделся Земский.

— Ха! Только что купила! А если бы я заметила судье — что в твоих руках нашли орудие убийство! Это чертов пистолет! Все! Арестовал бы тебя — как миленький!

Земский замолчал. Действительно аргументы у Воропаевой были весомые. Он вопросительно посмотрел на Хвалько.

Оперативник кивнул головой в подтверждение и сделал жест рукой Альберту, что бы тот продолжал молчать. Земский удивился. Он впервые почувствовал, что Хвалько на его стороне.

Игорь затянулся сигаретой и тихо сказал:

— Послушайте Елена Петровна. Нам не надо сейчас ссориться. Мы, все — можем помочь друг другу. И то, что — мы его оставили на свободе, и нам на руку. Мы многое сможем решить сейчас. И предложения Альберта, о встречи с Борцем, я думаю — разумным. Надо решаться. Его безопасность я смогу вам гарантировать. Постараюсь сделать все — что бы он остался жив в любом случае!

— Гарантировать? А, на — сколько процентов? Ведь я буду за все отвечать! И потом мне очень будет противно за себя — если пострадает Алик!

Альберт почувствовал, что Лена говорит искренне. Ему стало приятно, что она беспокоится за него.

— Лена, я обещаю, что не буду делать ничего такого, что бы вывести этого гада из себя! Но пойми, нам надо решиться на эту встречу!

Елена задумалась. Было видно, что решение ей дается с трудом. Женщина нервно поставила чашку с чаем на стол и взглянула на Альберта. В ее глазах он увидел тревогу.

— Ну не знаю! Это все очень рискованно! Мне надо будет посоветоваться с руководством!

— Нет, Елена Петровна. Об этом вообще не должен знать никто. Кроме моих парней. Если мы готовим операцию — то в полной тайне. Знают двое — знает и свинья! — запротестовал Хвалько.

— Да, да! А где гарантия, что от твоих людей не уйдет информация?

— За своих людей — я отвечаю! — сурово ответил Игорь.

— Лена, решайся! Пока я сам согласен! А, то позвоню сейчас Егоровой и все! Откажусь! Тогда все пойдет на перекосяк! — зло пошутил Альберт.

— Не стращай меня! Я это не люблю — когда на меня давят!

— Нет, я просто так… — виновато буркнул Альберт.

Хвалько показал ему незаметно от Воропаевой кулак. Земский, пожал плечами.

— А ты Игорь успеешь разработать всю операцию? Ведь у нас меньше суток?! — подозрительно спросила Елена.

— Это уже другой вопрос. Нужно сначала решить — будем ли мы ее проводить или нет? — рассудительно ответил ей Хвалько.

— Хорошо. Я склоняюсь к вашим доводам. Думаю, что все — таки нужно сходить действительно на эту встречу с Борцем. Но вот только я сильно переживаю за безопасность Алика. Слишком рискованно.

— Ну, вот и славно Елена Петровна, — обрадовался Хвалько. — Мы все сделаем в наилучшем виде. Операция пройдет успешно. Я вам гарантирую!

— Да, и наконец то узнаем — кто такой этот Борц! — поддержал его Земский.

— А ты пока помолчи! Протрезвей лучше! — прикрикнула на Альберта Елена.

— А, что я?! Я трезв как стеклышко! Хоть сейчас прослушку вешайте!

— Никаких прослушек! — Хвалько затушил «бычок» в пепельнице. — С прослушкой действительно слишком рискованно, они могут тебя обыскать. А обыскивать они наверняка умеют. Найдут — все! Там, уже ничего не предскажешь!

— Как это? А зачем я тогда пойду на эту встречу? — растерянно спросил Альберт.

— Пойдешь — что бы познакомиться. И вообще — я подозреваю, тебя опять, в какую то авантюру впутывают, — ответил ему угрюмо оперативник.

— Ну, вас не поймешь, — обиделся Альберт и, встав с дивана, прошел в спальню.

Там он оделся. Напрягая слух — пытался услышать, о чем говорят между собой Воропаева и Хвалько. Но ничего не расслышал. Доносились лишь обрывки, каких то фраз. Гости говорили слишком тихо. Когда Альберт вновь вернулся в комнату — Воропаева на него смотрела ехидно улыбаясь.

— Ну и что мы тут придумали? — спросил у нее Альберт.

— Есть задумка. Ты сейчас поедешь с нами. И не просто поедешь. Хвалько выведет тебя из дома в наручниках!

— Что?! Что за бред? — вскрикнул Земский, — опять на нары?!

— Да погоди ты визжать! — осадил его Хвалько. — Если не знаешь условий оперативной работы — выслушай сначала!

— Ага! Наручники то хоть взял с собой? — обиделся Альберт.

— Слушай. И слушай внимательно. Если они тебя ведут, то твоя хата — явно на присмотре. Пасут ее! Следят. Поэтому и видели, как мы сюда с Еленой Петровной приехали. А если мы просто без тебя уедем, то все! Поймут, что ты двойную игру начал вести. На нас начал работать. Поэтому нужно изобразить цирк! Ну, что — не по своей воле ты поехал, и мы приезжали сюда — не показывать тебе фотографию Самохвалова, а допрашивать тебя и изъять кое — что из дома. Ну, например — те бумаги, которые достались от брата! Понимаешь?

— Хм интересная петрушка! Я, честно говоря, об это и не думал, — растерянно сказал Альберт.

— Вот не думал. А я думаю! И второе — если мы тебя заберем — проверим их связь с Егоровой. Они незамедлительно отправят ее в РУБОП вызволять тебя вновь.

— Хм, толково. А мне можно еще водочки выпить? Так, для храбрости? — робко спросил Альберт.

— Что?! Хватит пить! Пить будешь, когда все закончится! — обрезала Елена.

Альберт тяжело вздохнул. Хвалько, посмотрел на него и, разведя руками подмигнул:

— Терпи старина!

— Ладно, уж! Ведите! — мрачно пошутил Земский.

Когда они выходили на улицу к служебной «Волге» — Альберт шел, низко склонив голову. Его руки были сомкнуты сзади наручниками. Подойдя к машине — он картинно повернулся несколько раз вокруг. Хвалько грубо схватил за плечо и втолкнул его в машину. Сам сел рядом. Воропаева села на переднее сиденье. «Волга» завелась и несколько раз, газанув — тронулась с места. Машина, медленно развернувшись — выехала из двора. Невдалеке сбоку стоял большой, черный, внедорожник. Он тоже завелся и медленно покатил следом…

В кабинете у Хвалько — Альберт по деловому — снял куртку и усевшись на кресло посмотрел на Хвалько. Тот снял с себя оперативную кобуру с пистолетом и, свернув кожаные ремни вокруг оружия — убрал ее в сейф.

— Слушай Игорь! А ты, что спать ложишься со стволом?

— Хм, работа у меня такая. На постоянной носке мой ствол. Он мне как родной.

— Ну, вот скажи? Ты, что веришь, что следили за моей квартирой и правда сейчас припрется Егорова? Неужели все так серьезно?

— Я просто уверен. Давай если хочешь — пари заключим?

— Пари?! А что давай! На что спорим?

— На литру, коньяка!

— Заметано! Но тут есть одно условие! Если она — Егорова не придет, в течение трех часов — я уйду. Значит — все, в холостую! Договорились?!

— Годится! Но она придет раньше! Поверь!

— Хм посмотрим! А сейчас — чем займемся?

— Давай попытаемся еще раз всю картину по полочкам разложить. Надеюсь — ты мне расскажешь все, что знаешь. А тебе свои догадки расскажу!

— Хм, хорошо…

Хвалько уселся на свой стул и подвигнув к себе пепельницу в виде головы Дзержинского закурил. Альберт тоже достал сигареты.

— Скажи Игорь, а вы бьете, своих задержанных, только честно?!

— Хм, ты хитрый журналист! Ты, же знаешь — я никогда правду не скажу! Я, что дурак?

— Значит, бьете! — тяжело вздохнул Альберт и стряхнул пепел в ладошку. — Ты прости, но я слышал, что вы даже током пытаете!

— Да! Прямо — инквизиция у нас тут! И испанский сапог надеваем! Не болтай ерунды!

— Да ладно! Мне просто интересно, вот если бы Ленка не была моей знакомой — пытали ли вы, меня и сколько бы я продержался?!

— Хм, ерунда. Немного…

— Ты, что меня бы то же бил?

— Замолчи! Давай лучше о деле! Сначала!

— Хм давай.

— Итак, с чего все началось. По твоим подозрениям — твой брат накопал тему, вышел — на Борца и его убрали. Интересно сколько он копал?

— Ну, я думаю не один месяц. Я вот все тут думаю — как ему удалось эти документы добыть? Его жена Ирина говорит, что давно его предупреждала, что бы, он не лез — в это дело. По ее словам — брат был сам замешан как — то!

— Ирина говорит? Интересно. А что она еще говорила?

— Она говорила — что Сергей добровольно влез в эту аферу. И даже временами брал у Борца деньги. Но я в это не верю. Женщина просто находится в шоке. И ей бог знать, что может померещиться!

— Хм как сказать, нужно ее еще раз для допроса вызвать!

— Нет. Не впутывай ее. Пусть она спокойно живет. Я тебе сам во всем помогу.

— Так, ладно. Но, а Злобина? Какая роль у нее? Почему она приходила предупредить тебя об опасности? Почему ее убили в тот момент — когда вы общались? Причем, она то тебе как я понимаю — не сказала. Что тебе грозит опасность?

— Нет. Она могла просто не успеть. Она, мне, только — про документы сказала и, письма брата ко мне отдала. И все. Но, вот почему, она пришла — к моему, генеральному. А, не ко мне? Не понятно! И убили ее в самый нужный момент.

— Знаешь — она знала убийцу. Следов взлома нет. Она открыла дверь сама. И даже я подозреваю — убийца мог, находится, в квартире — когда вы там были. Просто он вышел и убил ее — пока ты, за пойлом бегал!

— Нет, вряд ли!

— Ну а где он тогда был? Если это Самохвалов — он стоял значит в подъезде, но ведь ты никого не видел?

— Нет, но он мог стоять этажом выше!

— Вряд ли, хотя возможно. Но сам посуди — он бы рисковал быть увиденным другими жителями. Он профессионал. Поэтому я склоняюсь, что он был в квартире, а значит…

— Ты хочешь сказать, что Злобина была с ним заодно?

— Не знаю. Они могли быть просто знакомыми. Он мог тоже разыграть такую партию — через нее, мол — предупреждает тебя об опасности. И Вера могла купиться!

— Слишком все закручено. Не вериться мне. Ну а убийство Путятиной? Как, там — в квартиру убийца попал?

— Просто. Он взял ключи от квартиры у твоего убитого товарища. Вот и все. Ключей то мы так и не нашли!

— Точно. А, я — над эти не задумывался! Ключей то не было!

— Вот, вот. Мои ребята сейчас проверяют связи Путятина и Борца. И есть уже кое — какие подвижки. Очень интересная информация.

— Какая?

— Об этом тебе пока знать рано!

— Ах, вот как! — обиделся Альберт. — Значит в некоторых случаях не рано, а тут рано?! Я между прочим — главный подозреваемый!

— Да брось ты! Ты же все прекрасно знаешь! Тебя закрыли потому, что бы настоящие убийцы поняли — мы клюнули на их игру! Вот и все! А, так бы — мы не выпустили тебя на свободу!

— Но хоть на этом спасибо! А где Елена? Куда она делась?

— Она поехала в прокуратуру, кое — какие дела решить. Да и зачем тебе она?

— Ну, как — придет Егорова — а ее нет!

— Значит, ты веришь — что твой адвокат придет! — ухмыльнулся Хвалько и щелкнул в очередной раз по носу чугунному Дзержинскому.

— Но, но! Не передергивай! Скоро уж три часа то пройдет!

В этот момент в кабинет постучали. Заглянул дежурный сержант. Он осмотрел помещение и робко сказал:

— Там пришла адвокат. Егорова представилась. К вам требует визит!

Хвалько довольно улыбнулся и развел руками:

— Ну вот, что и требовалось доказать, — он лукаво посмотрел на Альберта.

Тот тяжело вздохнул:

— Ну и как мне себя вести?

— Веди обычно — ты возмущен, но не сильно. А я тебя в присутствии ее — отпущу! — Хвалько встал с кресла и кивнул сержанту, который в ожидании смотрел на него.

— Пусть поднимется. Пропуск ей выпишу!

Сержант скрылся за дверью. Альберт тоже встал и одев куртку уселся на стул — на против, стола.

Егорова появилась в кабинете через пару минут. Взволнованная она зашла без стука и встала возле стула, на котором сидел Альберт. Погладив его по плечу, она требовательно спросила у Хвалько:

— Я не пойму? Почему мой клиент опять у вас в кабинете? Он, что опять задержан? — адвокат запыхалась и тяжело дышала.

— Нет, — спокойно ответил Хвалько. — Он уже свободен, просто мы выясняли кое — какие подробности и документы, пересматривали, какие — попали к нам! Он мне ответил на пару вопросов и все!

— Вот как? Вы его официально допрашивали без адвоката? И я даже не вижу тут следователя? Что такое? Объясните?

— Нет, допроса не было. Он уже свободен. — Игорь кивнул на Земского, тот сделал возмущенное лицо.

— Вот Антонина Петровна, только я собрался отдохнуть — приехали и забрали! А у меня даже нет вашего телефона! Позвонить не откуда было! А как вы узнали?

— Узнала… — смущенно буркнула Егорова, — решила вот проверить и кое — какие дела тут решить — приезжаю. А вы тут!

— Да, вот хорошо! Тогда заберите меня отсюда!

— Поехали, поехали! И вы, — Егорова кивнула на Хвалько, — больше без моего уведомления — не имеет право его вот так вызывать, в наручники заковывать!

— В наручники? А кто это вам сказал? — хмыкнул Хвалько.

Было видно, что Егорова занервничала. Она замялась, но тут же нашлась и вызывающе ответила:

— Ваш часовой сказал мне внизу — что вы его сюда в наручниках привезли!

— А, я не знал, что у нас такие болтливые сотрудники, — саркастически ответил Хвалько.

— Ладно, мне не когда с вами препираться. Поехали Альберт Петрович. Я довезу вас до дома.

Альберт с готовностью вскочил и не заметно показав язык Хвалько вышел из кабинета.

В салоне Егоровского внедорожника Земский вел себя — как нашкодивший школьник. Он молчал и сидел, опустив глаза. Егорова сурово посмотрела на него и тоном строгой учительницы сказала:

— Ну, что вы как маленький ребенок. Почему поддаетесь на эти провокации. Они не имели право увозить вас из квартиры. Они вообще не имели право заходить к вам в дом без санкции судьи. У них была санкция? Зачем вы им дверь то открыли?

— Хм, я и не спрашивал кто там. Просто открыл — они зашли. Надели наручники и увезли.

— А зачем вам одели наручники? Вы, что сопротивлялись?

— Нет. Они сказали, что так для страховки!

— Страховки! Вы, что пили? — Егорова втянула ноздрями воздух.

— Ну, немного выпил — расслабился.

— Ну, милый друг — если вы еще и запьете — как многие с горя, то вообще дело труба! Как я вас защищать то буду?

— А вы будите меня защищать? А сами то телефон мне даже не оставили!

— Ну, вижу — придется! Вот держите! — Егорова протянула визитку.

Альберт ее взял и краем взгляда посмотрел. Визитка была дорогая. Золотыми буквами на черном блестящем фоне красовались три номера телефона. Егорова заметила, что Альберт, рассматривает визитку и, тихо пояснила:

— Нижний. По нижнему звоните. Это мобильный.

— Понял.

Когда автомобиль подъехал к дому Земского Егорова запарковалась прямо возле подъезда. На скамейке сидели бабушки соседки — они недовольным взглядом на дорогой автомобиль. Адвокат улыбнулась и, кивнув на старушек — весело сказала:

— Ну, теперь по дому слухи пойдут, что вас красивая мадам привезла на дорогом авто…

— Да пусть идут.

— Слушайте Альберт Петрович, ну как вы — подумали о предложении того человека, которое я вам вчера передала?

Альберт ухмыльнулся и ответил не сразу. Он специально тянул паузу.

— А, вы то почему так переживаете? Ну, передали мне послание и все. Тут уж ваша миссия выполнена. А, что он вас еще попросил, что бы вы меня уговорили?

— Нет, но ответ то вы дать можете. Это ваше дело — ходить на встречу или нет. Мне все равно. Но вот ответ конечно бы хотелось услышать.

— Хм, хорошо — я вам говорю — я схожу по этому адресу. Но я боюсь, что у меня ничего не получится. Ведь как я понял — меня тот человек, по фамилии Борц — не ждет?

— Хм, это я не знаю. Но я рада услышать ваш ответ. И я его передам нашему другу. Думаю — он будет доволен.

— Он, что так переживает за эту встречу?

— Не знаю. Он мне не говорит. Но, скорее всего — да!

— Хорошо! Когда мы с вами увидимся?

— Когда прокуратура вызовет вас не очередной допрос. Но, а случаи, каких то форс-мажорных обстоятельств, как сегодня — звоните. Теперь мой телефон у вас есть.

Егорова дала понять, что разговор закончен. Альберт, взглянул в ее глаза. Равнодушный взгляд с искринкой. Он для нее клиент — поделочный материал в ее денежной карьере защитника.

Земский открыл дверку и вышел и машины. Он подождал пока «Фольксваген» развернется и выедет из двора. Альберт, посмотрел в след — черному, внедорожнику и, повернувшись к бабушкам, сидевшим на лавке — поздоровался кивком головы. Старушки ответили ему тем же — мерея Альберт оценивающим взглядом.

Земский в квартиру не пошел. Он направился в магазин напротив дома. Купив там продуктов и бутылку коньяка — вышел на улицу.

Постояв — огляделся вокруг. Странное ощущение. Альберт понимал, что за ним следят — но кто и где? Неприятно было — находится под чьим — то пристальным вниманием.

Земский специально прогулялся по улице — заглядывая в витрины магазинчиков. Купил свежих газет в киоске. Хвоста за собой он не обнаружил. Да и сделать это было не реально. Скорее всего, за ним следили — либо из подъезда какого ни будь дома. Либо с чердака.

Пришлось идти домой. Пустая квартира встретила неприветливо. Запах пыли и не ухоженности. Альберт поймал себя на мысли — что ему неуютно в своем жилище. Он давно не убирался в своей берлоге.

Налив себе коньяка и, открыв банку сайры — Земский перекусил. Спиртное пошло на пользу. Тоскливое состояние немного отступило. Достав ведро и тряпку, Альберт взялся за мытье полов. Он делал это с ритуалом. Включал диск Высоцкого. Хриплые потуги Семеновича его подбадривали: «Идет охота на волков — идет охота!..

….я из повиновения вышел!..»

Неслось из колонок. Альберт драил пол. Он вспотел от напряжения. Наливая временами по рюмке коньяка — даже вошел в азарт. Когда, последний — грязный участок квартиры перед входной дверью — облизала половая тряпка, Альберт устало кинул ее в ведро и пройдя в комнату — плюхнулся на диван.

«Протопи ты мне баньку по белому… Я от белого света отвыкккк!!! Угорю я и мне угорелому — пар горячий развяжет языкккк!!!» — ревел Владимир Семенович.

Нет. Сейчас все эмоции нужно держать в себе. Язык должен молчать. По крайней мере — до завтра. Завтра посмотрим. Какую операцию собирается провести Хвалько? Что его ждет на этой встречи — на улице Лебедева в третьем подъезде? Да Воропаева и Хвалько — союзники, но насколько они стали друзьями? Елена — ладно, у нее еще не загасли те старые чувства, а вот Хвалько? Кто он? Хорошо, что он рассказал им не все. Хорошо, что они толком не знают о проблемах воров в банке под странным и длинным названием — Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк.

Ночь Альберт провел — почти не сомкнув глаз. Он пытался уснуть — но ему это не удавалось. Полудрема вроде накатывала на тело, но сон упорно не шел. В голову — лезли противные мысли.

Альберт несколько раз соскакивал и бегая на кухню — пил воду прямо из под крана. Утро пришло — серое и нудное. Осенний свет солнца прятался за густыми — словно грязные тряпки тучами. Альберт выглянул в окно и прижавшись к стеклу лбом всмотрелся в слякоть улицы.

До назначенного времени был целый день. Пол шестого — назначенный час иск. До него было слишком далеко. Альберт шатался по квартире — как медведь шатун, потревоженный охотниками в спячке.

После обеда — резко, словно предупреждение об опасности зазвонил телефон. Альберт проскочил в три прыжка в прихожую и сорвал трубку.

— Да! Слушаю!

— Алик, мы сегодня встречаемся? — промурлыкал незнакомый женский голос в трубку.

— Кто это?

— Ой! Киска — свою кошечку не узнаешь? — допытывалась девица.

— Какую кошечку — вы ошиблись номером!

— Нет, не спеши класть трубку… дорогой, я тебе открыточку слала, а ты мне так и не ответил? Может — ты и почту не смотришь?

— Какую к черту почту? Ты кто такая?

— Это квартира Самойлова?

— Нет!

— Ой, извините… — и разговор прервался.

Альберт с недоумением положил трубку на телефон. Что за ерунда? Ошиблись номером? Или проверка? Что — то тут не то! Какая открытка? Какая почта?

И тут до Альберта дошло. Воропаева и Хвалько просто не могут придти к нему с инструкциями. Их вычислят. Они не могут позвонить ему по телефону — он может прослушиваться. Остается — какой то не стандартный сигнал. Это звонок и есть этот сигнал. Почта! Почтовый ящик!

Альберт надел тапочки и выскочил в коридор. Спустившись на нижнюю площадку — открыл свой ящик. Там лежал конверт.

Земский схватил бумагу и поднялся в квартиру. Закрыв за собой дверь — разорвал конверт. Ровным неизвестным Альберту подчерком на листе была написано:

«Альберт. По известным тебе причинам мы не можем не звонить — не придти к тебе. Скорее всего — ты на крючке. Тебя пасут. Поэтому запомни главное. На встречу иди как не в чем не бывало. Если тебе предложат ехать, куда ни будь за город — отказывайся — это рискованно. Если встреча все же состоится, в этом доме постарайся не нервничать. Ты должен задать ему — несколько вопросов. Спрашивай, что посчитаешь нужным — но главное ты обязательно должен спросить или сказать — Вам привет от Самохвалова и посмотреть на его реакцию. Ничего не бойся. Мы будем тебя страховать. Дом блокируем и в случае любой провокации никто из кольца не вырвется. Игорь».

По подписи он понял, что это написал Хвалько. Неизвестная девица — вовсе не ошиблась — набрав его номер. Оперативник рассчитал все точно. Земский, догадался о его сигнале — с почтовым ящиком. Интересный ход.

Значит — его не бросили. Значит — его будут страховать. Но зачем? Борц — не должен пойти на провокацию — в центре города в час пик. Неужели Борц — такой отморозок. Неужели он ничего не ничего не боится? И почему он охотится именно на него — Альберта Земского?

Последние два часа перед встречей тянулись очень долго. Альберт принял душ и побрился. Глядя в зеркало — он поймал себя на мысли, что боится. Нет, это не был страх смерти, нет. Он боялся неизвестности — развязки в не его пользу. Любой развязки. Он устал от напряжения.

На, назначенную встречу — Земский вышел из дома, за час. И хотя дом — Лебедева 42 находился в трех кварталах от жилья Альберта, Земский решил прогуляться и успокоиться.

На улице накрапывал мелкий дождь вперемешку со снегом. Белые мокрые мухи противно лезли в глаза. Слякоть на тротуаре, словно жидкая каша грязи — с опавшей листвой. Нет, поздняя осень — действительно самая унылая пора. Пора увядания. Пора мерзкого настроения.

Альберт по дороге заходил в магазины. Толкался у киосков — краем глаза пытаясь высмотреть слежку. Но никого он не видел. Земский поймал себя на мысли, что он словно шпион.

Интересно — тоже ли самое — чувствует разведчик или резидент когда идет на нелегальную встречу? Адреналин в крови? У всех ли бойцов невидимого фронта — такое же чувство — как сейчас у него? Странное ощущение — двойной опасности. Опасности быть выслеженным и опасности провалиться на встрече.

Дом Лебедева 42 был построен во времена сталинизма. Колонны и пилястры с лепными фигурками и серпами с молотками. Прославление эпохи — не наступившего коммунизма. Слабое подобие древнеримского величия — из гипса и штукатурки. Страшная забытая эпоха. Если архитектура — это застывшая музыка, то этот дом был опусом к реквиему. Кривые неровные стены и помпезный и загаженный фасад — облупившийся под давлением времени.

Альберт, встал метрах в пятидесяти от дома в нерешительности. Подъезда находились во дворе, который опоясывала огромная, чугунная решетка по периметру. Толстые колонны из кирпича поддерживающие ее — напоминали сторожевые вышки, в одном из лагерей ГУЛАГа.

— Словно по Солженицыну… — буркнул Альберт себе под нос.

Посмотрев на часы, он увидел — что всего пять. Стоять и толкаться тут, на перекрестке смысла не было. Альберт решительным шагом направился во двор. Там было пусто. Унылый, мокрый от дождя и снега скверик с парой скамеек и беседок. Детские сломанные качели.

Земский, достал из кармана газету и, положив ее на одну из скамеек — сел. Он расположился так, что бы было видно все подъезда — не только третий. Сам дом был построен в виде буквы «П». Его загнутые крылья, скрывали главную улицу — поэтому, не сразу было видно — какая, во двор, заезжает машина.

Альберт закурил и стал рассматривать окна. В основном они были пластиковые. Это говорило, что жильцы — состоятельные люди. Только в двух квартирах Альберт увидел грязные шторы и немытые стекла. Там, наверное — жили, либо совсем старые пенсионеры, либо пьющие хозяева, у которых времени на уборку окон из — за пьянок, не было.

Ждать пришлось долго. Минуты тянулись часами. Альберт уже было начал сомневаться — что никакой встречи с Борцем не состоится. Он просидит здесь еще час — и уйдет ни с чем. Он даже немного обрадовался. Ведь эта встреча не состоится не по его вине. Не он испугался. Он то, как раз пришел.

Но когда часы, показали двадцать восемь минут шестого — во двор въехал, большой «Мерседес». В нескольких метрах за черной тушей шестисотого двигался темно зеленый «джип». Альберт напрягся. Он внутренним чутьем понял, что встреча все же должна состояться. Земский, встал с лавки и направился к третьему подъезду.

«Мерседес» медленно катился по двору. Альберт даже рассмотрел лицо водителя — здорового круглолицего парня с короткой стрижкой. Машина остановилась у крыльца. Из передней двери вышел высокий человек — одетый в черное, кашемировое пальто. Его полы буквально подметали грязный и мокрый тротуар. Белый шарф и широкополая фетровая шляпа.

Альберт, вспомнил, как ему описывали бригаду Борца. Одетые — под чикагских гангстеров времен тридцатых годов. Действительно мужчина очень напоминал этот образ. Из джипа тоже вышли — словно копии, несколько людей в длиннополых черных пальто и шляпах. Они недружелюбно уставились на Альберта, который — подойдя к «Мерседесу» в плотную — остановился.

— Тебе чего надо мужик? — спросил тот, что первым вышел из автомобиля.

— Хм, хочу поговорить с вашим боссом… — робко ответил Альберт.

Парень дернулся и расстегнул пальто — сунув руку под пиджак. Земский, понял, что у него там — спрятано оружие.

— С каким боссом? Ты кто?

— Я тележурналист Земский. Мне нужно поговорить с господином Борцем! — более уверенно ответил ему Альберт.

— Хм, а у тебя назначено? И вообще мой босс на улице ни с кем не разговаривает!

— Да, но для меня он может, все же — сделает исключение?

Парень задумался. Развернувшись, он подошел — к задней, дверки «Мерседеса». Толстое стекло медленно опустилось — и телохранитель что — то сказал в салон. Несколько минут из «Мерседеса» никто не выходил. Охранники из «Джипа» подошли вплотную к Альберту и взяли его в кольцо. Один из них по деловому постукал Земского по карманам.

Альберт почувствовал, что его пальцы ловко обшарили его одежду. В этот момент из шестисотого вышел человек. Земский догадался — это Борц. Высокий, взгляд напоминает — взгляд коршуна. Седые волосы спрятаны под широкополую фетровую шляпу. На шее белый шарф. На ногах длинноносые полусапожки. Мужчина с любопытством разглядывал Альберта. Его маленькие черные глазки бегали по Земскому. Борц ухмыльнулся и растянулся в улыбке. Ровные зубы блеснули неестественной белизной.

— Вы брат Сергея Земского? Убитого не так давно?

— Да…

— Хм, вы пришли не по адресу. Я не знаю — кто убил вашего брата. Если вы думаете — что я причастен к этому — ошибаетесь. Я не имею к этому никакого отношения, — равнодушно сказал Борц и посмотрел на своих охранников.

— Но я пришел не только по этому. Я хотел бы с вами поговорить о другом, — настаивал Альберт.

— Хм, о другом?! О чем же?

— О банке. Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк. Вам знакомо такое название.

Борц насторожился. Погладив подбородок, он кивнул охранникам:

— Вы его обыскивали?

— Да Антон Сергеевич! Он чист.

Борц посмотрел по сторонам. Он не решался. Альберт понял, что мужчина чего — то опасается.

— Мне нужно всего пять минут. Поверьте — это важно и для вас! — сказал Альберт.

— Да, но кому это нужнее — вам или мне?

— Обоим!

— А, что вы хотели узнать?

— Я не хотел узнавать ничего — я хочу сказать вам кое — какую информацию. От Лютика. Надеюсь такое имя вам знакомо?

Борц вздрогнул. Внимательно уставившись в глаза Альберту, он кивнул — но ничего не ответил.

— Тут понимаете, непонятки происходят. Меня упорно кто — то хочет подставить. Лютик говорит — это вы. И хочет сделать вам предложение.

— А теперь уже мне непонятно. Вас хотят подставить. Вас — не меня. А меня хотят сделать крайним? И вы приходите ко мне с предложением от синих? Странная у вас позиция.

— Мы, что так и будем тут разговаривать?

— А кто вам дал этот адрес? Ни в милиции ли случайно?

— Нет, его передала мне мой адвокат. Я не знаю — откуда она взяла, но понимаю так, что это ваши знакомые — как вы говорите — синяки подсуетились!

— Даже так. Интересно. У вас есть адвокат? Забавно. С каких это пор — у тележурналистов появились адвокаты?

— Ну, так мы будем разговаривать?

— Мы, уже с вами разговариваем. Ладно — вижу этого не избежать. Вы упорно напрашиваетесь ко мне в гости?!

— Считайте, что так!

Борц кивнул охранникам. Один из них засеменил и скрылся в подъезде. Борц развел руками и сказал:

— Что делать — безопасность при выше всего! Никому доверять нельзя.

Через пару минут у одного из охранников затрещала рация — до этого невидимая. Парень что — то сказал в трубку, которая была спрятана в рукаве его пальто.

— Ну, пойдемте! — Борц кивнул на дверь подъезда.

Альберт краем взгляда обвел двор. Пусто. Интересно — где прячутся оперативники Хвалько? И вообще — страхуют ли они его? А может, что — то не получилось? Может он тут действительно один? Нет. Хвалько не должен упустить такой шанс. Хотя, что может произойти? Борц — не будет же он, убивать, человека — который пришел к нему, с важной вестью? Хотя как знать! От этого псевдо ганстера — можно, ожидать — все!

Земский вздохнул и шагнул вперед. Подъезд, был — просто огромный внутри. Большие дыры, между лестницей — которая серпантином шла вверх по стене. Пустой пролет напоминал холл, какого то дворца — только вот стены были покрыты — дешевой, синей краской.

Бетонный пол был чистым. Видно, что уборщица здесь моет постоянно, а жильцы стараются не сорить на площадках.

Борц пропустил Земского вперед — указываю путь рукой:

— Третий этаж. Лифта нет. Хотя при Виссарионовиче иногда их делали.

Альберт ступал по гулкому коридору. Шаг за шагом. Ступени под ногами — словно клавиши у рояля. Телохранитель Борца шел пролетом выше. Гулкие шаги в полумраке подъезда отдавались эхом напряженности.

Когда Земский зашел на площадку второго этажа — он остановился. Что бы посмотреть назад. Борц был в двух шагах от него. На площадке было по две квартиры. Одна из дверей — явно дорогая из благородного дерева, вторая оббита дешевым зеленым дерматином, вся засаленная.

Когда Земский уже вступил на лестницу, что бы подняться на площадку выше — зеленый квадрат неожиданно открылся и из него появился силуэт мужчины. Человек был странно одет. Грязная фуфайка и черные штаны. На голове спортивная черна шапка. Раскосые глаза, желтый цвет кожи — небритого лица. Мужчина азиатской наружности как — то неловко оттопырил карман и достал оттуда, что — то черное. Борц — дернулся, увидев незнакомца. Телохранитель сверху — кинулся бежать вниз.

Земский даже не сразу понял, что произошло дальше. В руке, у азиата, появившегося из — за, обшарпанной двери, блеснула, вороненая сталь пистолета. Альберт даже успел рассмотреть, что это был ТТ. Громкий хлопок выстрела разогнал тишину. Телохранитель бежавший по лестнице, как — то неуклюже подвернул ноги и покатился кубарем вниз. Азиат противно улыбнулся и направил пистолет на Борца. Тот словно циркач, сделал куль бит и упал в сторону. Грянул еще один выстрел. Огненная вспышка резанула по глазам. Альберт от неожиданности присел на корточки. Пуля, просвистев над его головой — попала в Борца. Тот вскрикнул и повалился в угол площадки.

Азиат — киллер, что — то пробормотал и сделал еще два выстрела в лежащего Борца. Одна из пуль вонзилась в шляпу — которая слетела. Брызги темной крови плеснули на грязную стену.

В этот момент, дверь, напротив — с шумом растворилась, и из квартиры выскочили двое человек. Они дико заорали и кинулись на азиата. Тот, сделал шаг назад и развернувшись — бросился в квартиру, из которой несколько секунд назад выскочил. Он захлопнул дверь прямо перед носом у преследователей. Те, матерясь — стали яростно долбить в деревянный прямоугольник:

— Открывай сука! Уголовный розыск! — кричали мужчины.

Не понимая, что происходит — Альберт уселся на лестнице и закрыл уши руками. В воздухе — стоял запах пороховой гари.

Оперативники вышибли дверь и заскочили вовнутрь. Гром и шум внутри помещения. Разбитое стекло и мужские крики:

— Окно блокируйте — он выскочил!

По коридору слышался топот десятка ног. Бойцы ОМОНА в маскировочных комбинезонах и черных масках как киношные Нинзя бегали с автоматами наперевес. Альберт сидел на бетонном полу и с ужасом смотрел за всем происходящим.

Вдруг кто — то дотронулся до его плеча. Это был Хвалько. Он стоял, склонившись над Земским:

— Ну, как жив? Давай не робей — все будет нормально!

 

Глава 10

— Игорь я говорила тебе! Риск есть! Не послушал! — кричала Воропаева.

Она нервно бегала по кабинету Хвалько.

— Слава богу, что хоть этого сраного киллера не упустили!

— Но Елена Петровна! — пытался оправдываться Хвалько.

Но Елена лишь махала руками — не давая сказать ему и слова:

— К черту! К черту! Что я теперь руководству говорить буду! Борц убит! Убит его телохранитель! Двое оперативников ранены! Слава богу — не серьезно! В актив я такую операцию занести тебе не как не могу! Почему плохо проверили квартиры в подъезде? Почему допустили?!

— Елена Петровна! В той квартире вообще никого не было! Мы несколько раз перед операцией пытались в нее попасть! Тишина за дверью! Не будем же мы ломать дверь! Это противозаконно! Он появился — как святой дух! Никто не ожидал!

— Можно было ожидать! Можно было просчитать! Кто там прописан?

— Там парочка бичей живет! Мы их уже нашли и опросили!

— Ну, и что они говорят?

— Говорят, что за день до этого — пришел к ним, какой — то мужик! Дал денег! Сказал, что бы пару дней дома не появлялись! Дал выпить! Запугал! Вот и все! Они у друзей все это время пьянствовали!

— Что за мужик? Пытались выяснить?

— Да…

— Ну и?

— Судя по всему — это Самохвалов! Мы им фото показали! Они говорят — вроде похож!

— Ну а этот киллер? Что с ним?

— Сейчас приведут! У него нога сломана и пару ребер! А так живой! Прыгнул скотина из окна! Благо наши парни страховали! Но ОМОНовцы все равно его помяли немного! Так синяки! Он то — в наших, всю обойму, считай — высадил!

— Ну а ты что сидишь? Что теперь скажешь? — внимание Воропаевой переключилось на Альберта.

Земский сидел в углу и молча наблюдал за ее руганью с Хвалько. Альберт пожал плечами.

— Так! Лучшая позиция! Спасибо тебе Алик! А ведь это благодаря тебе — мы получили еще два трупа!

— Лена! Что ты все на нас с Игорем вещаешь? Ну, обстоятельства так сложились! — тяжело вздохнул Альберт.

— Обстоятельства! А что теперь?! Наша версия о Борце то рассыпалась? Кто его замочил? Воры твои? Так они как ты говоришь — не были заинтересованы!

— Хм, я и сейчас уверен.

— Ах, он уверен?! А кто тогда — замочил Борца? Самохвалов? Так он в его команде был?! Ему то это зачем? — не успокаивалась Воропаева.

— Лена. Я думаю — надо допросить Егорову…

— Что?

— Егорову! Это же она мне передала записку о встрече! Значит — она и знает, человека, который меня вывел на эту встречу! — сказал Альберт.

Воропаева задумалась. Хвалько удивленно посмотрел на Альберта.

— А ведь он прав Елена Петровна! Егорова! Она то нам скажет — кто добивался встречи? Кто вывел на это убийство Альберта?

— Хм, я вообще думаю — если бы не милиция — все бы повторилось! Меня вновь бы подставили!

— А где искать Егорову? У тебя есть координаты? — подозрительно спросила Воропаева у Альберта.

Тот, порывшись в кармане — нашел визитку:

— Вот! — он протянул карточку Хвалько.

Оперативник вырвал ее из рук Земского и бросился к телефону. Набрав номер, он долго ждал — пока ему ответят на том конце провода.

— По нижнему телефону! По нижнему, в списке! Это ее сотовый! — подсказал ему Альберт.

— Да я и звоню — по нижнему! — отмахнулся от него оперативник.

Наконец трубку на том конце провода сняли.

— Алло! А мен нужна Антоника Егорова! С кем я говорю? — прокричал в трубку Хвалько.

Ему что — то ответили. По лицу Игоря было видно, что он сильно удивился.

— Это старший оперуполномоченный РУБОПа — майор Хвалько.

Вновь в трубке, что — то ответили. Хвалько растерянно посмотрел на Воропаеву, затем на Земского. Они поняли, что — то случилось.

— Когда и как? — грустно спросил оперативник.

Неизвестный человек вновь выложил ему информацию.

— Спасибо. Я перезвоню. — Хвалько положил трубку и тяжело вздохнул.

— Ну, что там? — не вытерпела Воропаева.

— Плохо дело!

— Что там?! Не тяни!

— Егорова погибла. Вчера вечером в автокатастрофе. Десятый километр Московского тракта. Ее машина перевернулась на трассе. Она скончалась в больнице через три часа — не приходя в сознание.

— Вот тебе бабушка и юрьев день! — присвистнул Земский.

— Так! Вообще все запуталось! Гибнет еще и адвокат! Причем в самый неподходящий момент! — тихо сказала Елена.

Она, обессиливши — уселась на стул. Хвалько почесал макушку:

— Да! Стечение обстоятельств или все взаимно связанно?!

— Мне кажется — все из одной оперы! — вздохнул Альберт.

— Остается надежда на этого киллера — азиата! Когда его привезут? — задумчиво спросила Воропаева.

— Да уже должны! Его, в травм пункт возили! — ответил Хвалько и взял трубку прямой связи с дежурным:

— Ну, что там? Привезли? Ведите, мы ждем! — Хвалько швырнул пластмассовый банан на аппарат. — Елена Петровна, а, что мы его допрашивать при Земском будем? — оперативник покосился на Альберта.

— Да, пусть сидит. Заодно и опознание сделаем! Он ведь свидетель теперь убийства Борца и его телохранителя! — махнула в сторону Земского Елена.

Когда дверь открылась — на пороге появился человек на костылях. Грязная фуфайка, всклоченные волосы на голове. Желтый цвет кожи и раскосые — хитрые глаза внимательно обвели помещение. Широкий — видно перебитый нос. Шрам на правой щеке.

Азиат неловко проковылял на костылях и без приглашения сел на один из стульев. Вытянув руки — он как — то по актерски щелкнул пальцами. На фалангах красовались синие наколки в виде перстней. Задержанный ухмыльнулся и хриплым голосом произнес:

— Ну, че? Кто тут главный? Ты, что ли? — и уставился на Хвалько.

Оперативник, вздохнул и сел, напротив него. Воропаева и Земский, с любопытством наблюдали за этой сценой.

— Че меня сюда приперли? Везите в больничку! Я говорить вам ничего все равно пока не буду! Мне оклематься надо! — азиат противно рассмеялся.

Земский поймал себя на мысли, что вот так он запросто — смотрит на киллера. Человека, который час назад убил двух людей. Альберт с любопытством разглядывал задержанного и удивлялся его непосредственному поведению — после совершенного тяжкого преступления. Вот он какой — наемный убийца — циничный и спокойный. Альберт даже себе представил — как этот азиат, наводит на него пистолет и спускает курок. Бах и кончено! Все — тишина и темнота! Брр! Земский вздрогнул.

— Ты кто будешь? — устало спросил Хвалько у азиата.

— Хм — естественно кто — человек.

— Вижу. Фамилия то как?

— А не помню! Закурить дай — может память и проснется под грузом табачку! — язвительно ответил мужчина.

Хвалько, протянул задержанному, пачку сигарет. Тот, ловко выхватил одну и вновь противно щелкнул пальцами:

— Огнива дай!

Хвалько полез в карман и достал зажигалку. В этот момент в кабинет вошел один из оперативников и, протянув Хвалько какие — то бумаги, сказал:

— Вот Игорь. Результаты проверки отпечатков его пальцев по картотеке. Тебе будет интересно.

Хвалько посмотрел на лист и присвистнул. Воропаева подошла и взяла документы из его руки. Азиат лениво наблюдал за ними. Посмотрев на Елену — пробубнил:

— А ты, как я вижу прокурорша? Ты, что ли главная?

Воропаева не ответила. Она отошла к окну и встала — наблюдая за азиатом.

— Так ты у нас выходит гастролер призрак? — весело спросил Хвалько.

— Какой еще призрак? — азиат, затянулся сигаретой и, выпустив дым, противно закашлялся.

— Такой! Призрак азиатских степей! Человек — которого нет!

— Хм, ты, что — то путаешь начальник! — азиат злобно взглянул на Хвалько.

— Но ладно. Призрак оперы! Говори — как оказался в городе?

— Хм. Приехал, известно как?

— Это понятно? Но с кем и как из зоны выбрался?

— Из какой зоны? — азиат заметно сник.

Хвалько стукнул по столу кулаком и гневно бросил:

— Ладно — хватит придуриваться! Ты Иржаак Оордык, тувинец, семидесятого года рождения. Место рождения Кызыл. Четыре судимости, последняя — за тяжкие телесные и разбой. Восемь лет строгого. Пол срока отбыл. По состоянию здоровья отправлен в тюремную больницу, туберкулез. Мечтаешь выйти по у — до. Кончай тут нам тюльку гнать!

Азиат, склонил голову и затушив «бычок» в пепельнице — голове Дзержинского, как — то обречено улыбнулся:

— А если ты начальник все знаешь, так что спрашиваешь?

— Это то я знаю. Но вот не понимаю — как ты на свободе оказался из больницы испарился что ли? Тебе еще год на нарах чалиться! Рассказывай и учти! На тебе — две мокрухи! Чистосердечка зачтется! Так, что не испытывай судьбу! Хочешь еще на воле походить — колись! А так, под чистую — пойдешь на пожизненное!

Азиат, гнусно улыбнулся желтыми — от табака зубами и противно прохрипел:

— А дай ка еще папироску, разговор поддержать!

Хвалько вновь сунул ему пачку и поднес зажигалку.

— Ну, рассказывай, как там тебя — Иржаак!

Задержанный, затянулся и тяжело вздохнув — посмотрел на Воропаеву:

— Ты гражданин следователь — фиксируй! Я тут балладу рассказывать буду, так что бы она у меня в деле потом оказалась!

— Вам зачтется! — кивнула головой Елена.

— В общем, так! Сидел я на зоне у нас в Туве. Пол срока отпахал — на больничку сослали! Тубик у меня, открытый. Там еще два года прочалился! Вроде все как — то нормально было! Братва — с воли грела и чайком и конфетками, и прочим. Но вот пол года назад приезжает к нам в больницу — странный тип. Про него сразу слух прошел. У нас больница то не на строгом, так — шалтай, болтай, там и с общака и с поселения лежат. В общем — режим не очень то жесткий! Да и администрация хорошая, она в красную нас зону превращать не собиралась! Ну, так вот! Появился этот фраер, вроде как мент бывший, а вроде как авторитет новый. Он к нашему куму с разными проблемками. Говорят деньжатами — его подогревал. Но это все слухи — за них я отвечать не могу! Главное тут не это! Главное тут вот в чем! На меня администрация как не странно не с того, не с сего — наезжать стала! Говорят, мол — залежался! Говорят — мол, пора на кичу назад! Говорят — мол, давно не работал! Я сначала понять ничего не могу! Откуда такие перемены по мне! А потом дошло — хотят они что — то! И точно! В один день пришел этот фраер — ко мне в камеру, палату мою любимую! Разговор говорит важный! Ну, я туда — сюда — мол, знать не знаю — кто ты такой! И говорить с тобой мне нет резона! Мне сроку то год остался! И все воля! А он отвел меня в сторону и говорит — воля говоришь! Нет! Говорит дружок — ты еще пятерку, а то и семирик прихватишь! В общем — прижал он меня!

— Как это прижал? — не поняла Воропаева.

— Хм как! Вот так! Меня когда последний раз садили, мы с братвой магазин брали! Но там разбой был и тяжкие телесные — мы охранника подстрелили! Так вот, при следствии в виду тяжести преступления не учли, что мы еще пару налетов делали! Нам их списали, что бы мы на чистосердечку на этот магазин пошли! Там налеты то не получились — сорвалось все! Так вот этот фраер говорит — что вспомнят мне эти налеты! Что, он, мол — уже в прокуратуру заявы по пересмотру дела написал — осталось только передать! А коль дело пересмотрят, то и добавят мне за те две попытки — пятак не меньше! Вот так и зацепил!

— Ну а дальше то что? — спросил Хвалько.

— Хм, а дальше! Все как в кино. Говорит — не хочешь снова париться и на свободе погулять — надо деликатное предложение выполнить.

— Убить что ли кого? — догадалась Воропаева.

— Точно! Стрельнуть говорит одного типа надо. И расклад дает. Мол — меня из зоны выдернут — никто не заметит и оружие даст. А, я — мол, завалю этого мужика и обратно на зону. Там еще пару месяцев отлежусь и на волю. Никто не заметит и не раскроет. В общем — толковый план.

— А ты? Согласился? — подозрительно спросил Хвалько.

— А что мне делать то оставалось? — удивился тувинец.

— Ну а дальше? Дальше то что? Как вас из зоны то выпустили? Как это все произошло? — не верила своим ушам Воропаева.

— Известно как! Начальство видно за бабки оформило документы на отпуск — мол, по состоянию здоровья. Сейчас это в моде — зэков в отпуск отпускать. Но не меня конечно — мне то по тяжести статьи — отпуск не полагается. Но тут, видно, тот фраер — денег дал и меня выпустили. На десять дней. Вот и все.

— И что все? Дальше — где жил? Кто оружие дал?! Кто этот фраер? И вообще — как на убийство выводили? — прикрикнул Хвалько.

— А ты начальник не нервничай. Расскажу — коль начал! — обиделся тувинец. — Ты бы мне лучше чайку сварганил — в горле пересохло!

— Сначала расскажи — потом покормим! — обрезал Хвалько.

Тувинец скорчил недовольную физиономию и продолжил:

— Ну, как, как! Передали меня этому фраеру. Он привез сюда в город. Поселил на хате. Дал ТТ. Мы его на отстрел свозили в лес — что бы, осечки не было, и что бы я к оружию привык. Ну, откормил меня. Денег немного дал. В общем — неделю не трогал. А потом приехал и говорит — мол, пора. Показал фото. Говорит — этого мужика надо завалить. На глушняк. А этого — тувинец неожиданно повернулся и кивнул на Земского — только подстрелить! Показал дом. Показал хату, где я сидеть буду. Место. Прорепетировали, как все будет. Говорит — никто ожидать не будет, что ты из двери выскочишь! Бичей он — хозяев, куда — то сплавил. И сказал — сутки в хате сидеть, как мышь! Вот и все! Дальше вы все знаете!

— Так меня просто ранить? — не поверил своим ушам Земский.

Человек рассказывал про его судьбу. Просто и без эмоций. Все распланировано. Как, будто — всевышний, все решил — за него.

— Да, тебя подстрелить. Так немного. У меня специально второй пистолет был. Вот так.

— Ну а сам то почему не отказался, в конце концов. Понимал же что рискованно? — переспросил Хвалько.

— Ха! Понимал! Понимал, конечно! — азиат дернулся на стуле и обернулся к Хвалько. — Я даже попытался свалить. Пошел на это! Так этот фраер меня вычислил и прижучил! Говорит — дернусь, меня завалят! Терять то нечего! Меня все равно — вроде, как нет на свободе! Закапают и все! Что мне оставалось?

— Ладно. Со всем этим ясно. Теперь о фраере — поговорим. Кто это? Так и не знаешь? Описать можешь?

— Хм как не знать. Он представился даже. Сказал — что известный журналист. Его вроде, как — нерусским именем, каким — то зовут. И фамилия такая на — ий, не то польская не то еврейская.

— Что за фамилия? — в один голос вскрикнули Воропаева и Хвалько.

— Хм, не то Земельский. Не то Землянский…

— А не Альберт Земский случайно? — подозрительно переспросил Хвалько и строго посмотрел на Альберта.

Тот сидел и не верил своим ушам.

— Да, точно! Земский! Альберт Земский!

— Вот тебе еще бабушка один юрьев день! — присвистнул Хвалько.

— А как он выглядел? Похож — на этого человека?! — Воропаева кивнула на Земского.

Тувинец внимательно посмотрел на Альберта. Тот даже вздрогнул от его взгляда.

— Нет. На этого — не похож. Тот такой маленький — щупленький. Нос крючком. Глаза злые. Голубые вроде. В общем — на фашиста, похож. Я, в детстве — таких, в фильмах видел.

— Ну, а как он с тобой — расплатиться то думал? — спросила Воропаева.

— Хм, пару тонн баксов обещал. В случае успеха и на зону отвезти. Подогреть, что бы меня никто до откидки не трогал!

— А он сам? Сам то за операцией как следил?

— А вот это уж я не знаю начальник! Только стрелку мне набил! Кстати я завтра на нее должен придти в случае успеха! Адрес показал! Там заброшенный завод!

Хвалько, открыл ящик стола и, достав оттуда, ориентировку на Самохвалова — показал ее тувинцу:

— Этот? Это Земский?

Азиат внимательно уставился на фотографию и кивнул головой:

— Вроде он! Только он тут лысый! А сейчас он с волосами! Так вы выходит — все знали? Ничего себе петрушка!

— Ладно — рисуй план, где тебе этот Земский встречу назначил?! — строго, приказным тоном сказал Хвалько и протянул тувинцу чистый лист бумаги и карандаш.

Тот, вздохнул и, склонившись за столом — начал усердно вырисовывать местность.

Заброшенные цеха авиаремонтного завода находились на самой окраине города. Полуразрушенные стены строений и металлических конструкций. Даже по виду это было мрачное место. Здесь часто совершались различные преступления. В основном находили тела городских бродяг — забитых насмерть. Жители соседнего микрорайона старались обходить территорию бывшего завода стороной. Некоторые поговаривали, что в этом месте даже живут призраки погибших при строительстве предприятия после войны — немцев.

«Волга» в салоне которой сидели Хвалько, Воропаева и Земский медленно подъехала к маленькой будке покосившейся проходной. Машина, скрипнув тормозами — остановилась и заглохла.

Хвалько сурово посмотрел на всех по очереди и произнес:

— Значит так! Тут уже никакой самодеятельности. Я вас взял с собой так, из — за расположения к вам. Тут все серьезно может быть, поэтому, что бы сидели в машине и никуда, слышите никуда не выходили — что бы, не случилось.

— Игорь, ты, что действительно думаешь, что он придет на встречу? — спросила Воропаева. — Я, что — то сомневаюсь. Он наверняка следил и слышал, как вы этого тувинца брали! Сколько он там шума наделал!

Хвалько задумался. Помолчав и достав из кобуры свой пистолет — он передернул затвор и уверенно ответил:

— Придет. Никуда он не денется. Должен прийти. Он не был там на Лебедева. Не был. Чувствует мое сердце. Да и интересно ему будет — посмотреть — даже если был, будут ли менты его искать и, раскололся ли этот — Иржаак! Конечно, он не будет на том месте — где говорил этому гоблину — дитю тувинских степей. Он где то в засаде сидеть будет! Но где?

— А ты уверен, что вам удастся его взять? Найти?! Ведь территория завода то огромная!

— А вот это уже как удача позволит! Но, я на всякий случай, попросил подмоги — в полку патрульно-постовой службы. Сорок человек дали. Они по периметру должны страховать. Кроме этого, двадцать человек с ОМОНа взял. Группу захвата. Этот Самохвалов — ловкий тип. От него всего ожидать можно. Он и стреляет, судя по картотеке хорошо. И оперативными методами владеет. Так, что я специально вас тут — за оцеплением оставлю. И сидите тут как мыши! Я вообще жалею — что вас взял! — с этими словами Хвалько вышел из машины и на ходу бросил водителю:

— Смотри за ними. Что б не на шаг от тебя.

Оцепления видно почти не было. Земский, как не старался и не крутил головой — но заметил лишь пару милиционеров сидевших на корточках у дальней стены одного из чехов. Группа захвата ОМОНа, скорее всего, уже была на территории завода.

Тянулись минуты. Никакого движения. Альберт посмотрел на Воропаеву, затем на водителя и спросил:

— А, что так вот часто приходится в засадах сидеть?

Водитель оказался не многословным. Закурив, он открыл окно и, выдохнув струю дыма — выдавил из себя:

— Бывает!

Земский тоже закурил. Воропаева, прикрыв нос — закашлялась:

— Вы, что дымите в две трубы. Дышать нечем!

— Извини Лена.

Альберт открыл дверку и вышел из машины. Водитель недовольно взглянул на него, но ничего не сказал — увидев, что Земский стоят рядом с «Волгой».

Вдруг, из — за угла дома, показался бродяга. Скрюченный, старик в длинном, и грязном плаще и шерстяной шапке на голове. Его длинный засаленные седые волосы нелепо развивались на ветру выбиваясь из — под головного убора. Земский с удивлением рассматривал мужчину, который как казалось — его не замечал. Старик брел неуверенной шаркающей походкой к проходной.

Водитель «Волги» тоже увидел бродягу. Милиционер вышел из машины и крикнул старику:

— Эй! Любезный! Сюда нельзя! Иди отсюда! Иди родной!

Но бродяга как будто не расслышал его, продолжая двигаться на машину. Милиционер выбросил сигарету и двинулся навстречу грязному старцу. Когда он подошел к нему вплотную — до «Волги» оставалось несколько метров. Водитель «Волги» схватил бродягу за плечо и настойчиво повторил:

— Тебе говорю — нельзя сюда! Карантин там!

Но дальше произошло неожиданное. Старик как — то неестественно выпрямился — словно часовая пружина и резко ударив милиционера в челюсть — свалил его с ног. Затем, расправив поля своего длинного плаща — достал из кармана пистолет и сделал два выстрела в уже лежащего водителя.

Альберт не мог поверить своим глазам. От неожиданности он выронил сигарету изо рта. Между тем старик, направив пистолет на Альберта, злобным голосом крикнул ему:

— Лезь в машину сволочь!

Земский, повинуясь — открыл дверку. В салоне с полными ужасами глазами за всем этим наблюдала Воропаева. Когда Альберт собирался сесть рядом с ней — бродяга крикнул ему:

— Нет, на водительское место!

Альберт — обошел автомобиль со стороны капота. Направленный на него стол пистолета зловещим, черным глазом смотрел прямо в лоб.

— Садись за руль сука! Сейчас поедем!

Земский, сел за руль и успел шепнуть Елене:

— Лена, только не дергайся.

Старик, уселся рядом с Воропаевой и, ткнув в ее бок пистолет, злобно прошипел:

— Ну, что голубки, кого ждете — меня? Заводи движок и трогай! — скомандовал он.

Одной рукой бродяга сорвал шапку и парик. Это оказался Самохвалов. Альберт узнал его — посмотрев в зеркало заднего вида. Самохвалов противно ухмыльнулся:

— Что — узнаешь? Уже встречались! Заводи машину сволочь!

Альберт, повинуясь — повернул ключ зажигания. Двигатель заурчал. Земский, с надеждой посмотрел в сторону завода. Он молил бога. Что бы их заметил, кто ни будь из оцепления. Но, как, на зло, никого из милиционеров видно не было.

— Так кого вы тут ждали? Меня? Ну, вот он я? — ехидно ухмыльнулся Самохвалов.

Елена, пришла в себя от шока и, собравшись — спокойно сказала:

— Послушайте, Самохвалов! Вы зря это делаете! Местность окружена! Вам не уйти! Вас все равно поймают! На вас уже разосланы ориентировки! И даже если вам удастся вырваться — вы обречены!

— Заткнись сучка! Я сам знаю свои шансы! Сиди и помалкивай! Твой номер шестнадцатый! Я вот с этим ублюдком поговорить хочу! — он ткнул пистолетом в спину Альберта.

— А, о чем говорить? — Альберт мучительно думал, что ему делать.

— Ты, мне скажи, почему ты так семью свою — не любишь?

— Что? — не понял Альберт.

— Ладно, поздно! Трогай и без хитростей. Разворачивай, машину и поехали! — приказал Самохвалов.

Альберт, включил скорость и попытался тронуться. Но «Волга» заглохла. Самохвалов больно ударил рукояткой пистолета Альберта по голове.

— Ну, что тронуться не можешь? Заводи по новой! Если не получиться — у твоей подружки мозги растекутся по обшивке салона!

Земский вновь повернул ключ зажигания. Мотор вновь заурчал. Краем глаза Альберт увидел, что из — за проходной показался Хвалько. Он медленно шел в их направлении, но был слишком далеко. Альберт, включил скорость и тронул автомобиль с места. Волга развернулась и поехала в сторону пустыря. Самохвалов обернулся и прикрикнул:

— Быстрее! Быстрее давай!

Земский, нажал на педаль акселератора. Он чувствовал ушибленным затылком тяжелое дыхание их похитителя. Впереди на разбитой дороге показалась куча мусора. За ней дорога резко сворачивала. Справа мелькнул глубокий кювет.

Альберт среагировал мгновенно. Он, утопив педаль газа — до полика резко рванул руль вправо. Машину занесло и она, сбив придорожную грязь — нырнула в яму. Земский, вцепившись — в руль, успел крикнуть:

— Лена держись!!!

«Волга», накренилась и, скакнув на выбоине — перевернулась и полетела в кювет. Автомобиль проскользил на крыше, и еще раз перевернувшись — ударился о бетонный блок. Альберт вылетел через лобовое стекло — выбив его головой. Но сознания он не потерял. Земский успел сгруппироваться и отскочить в сторону. Он, краем глаза увидел — как у «Волги» по инерции открылись задние дверки. Из одной выпала Воропаева, из другой Самохвалов. Елена ударилась о камень головой и, застонав — затихла. Самохвалов вскочил и бросился в сторону. Повернувшись, он выстрелил в Земского из пистолета, который, при падении — не выпустил из руки. Пуля просвистела над головой Альберта. Земский понял, что следующий выстрел будет точным. Альберт, вскочил на ноги и бросился бежать. Он забрался на край кювета и нырнул за камень.

Со стороны завода к нему уже бежали ОМОНовцы. Земский, даже успел рассмотреть их головы в черным масках. Самохвалов тоже выбрался из кювета и увидев погоню — повернулся и побежал к недалеко стоящему бараку. Беглец петлял как лиса, стараясь скрываться за неровностями ландшафта.

ОМОНовцы окружали его с двух сторон. Самохвалов успел нырнуть в черную дыру разбитого окна. Милиционеры приближались. Но в этот момент из полу развалившегося сарая прозвучали два выстрела. Один из бойцов упал. Все залегли в ожидании.

— Ранен сержант Марченко, — прозвучал, чей — то крик над пустырем.

Повисла тягостная тишина.

— У него в секторе обстрела еще двое! Отойти за прикрытие! — раздавались команды.

Альберт сидел прямо на земле. К нему подбежал Хвалько:

— Ну, как ты?

— Лену! Она головой ударилась! — Земский, кивнул в сторону Воропаевой, над которой уже склонились два милиционера.

Между тем к сараю, в котором был Самохвалов — со всех сторон подползали ОМОНовцы. Они ловкими движениями делали рывки и залегали на землю. Из окон слышались выстрелы.

— Сдавайся, ты окружен! — прозвучал требовательный голос кого-то из ОМОНовцев.

В ответ вновь хлопнул выстрел.

— Его живым надо взять! — Альберт, схватил Хвалько за рукав.

— Я понимаю! Но тут уже ничего не поделаешь! Группа захвата работает! А там — как получится!

К разбитой Волге подъехал УАЗик, в который, перенесли раненую Воропаеву. Машина, заурчав — увезла ее по направлению к городу.

Несколько минут еще над пустырем царила тишина. Но затем группа захвата пошла на штурм. Трое бойцов незаметно подползли к сараю с тыла и залезли в окно. Через секунду зазвучали выстрелы и крики. Перестрелка длилась мгновение. Затем, раздался — оглушительный взрыв и пламя, клубом вырвалось — из разбитых стекол сарая.

 

Глава 11

— Все! Это конец! Мне теперь точно служебное несоответствие впаяют! — Хвалько сидел за столом на кухне у Альберта.

Он взял стакан с водкой и выпил его одним залпом. Земский, посмотрел на него, с сожалением и ответил:

— Ну, Игорь! Перестань канючить! Не все так плохо!

— Да! не все так плохо?! Тебе легко говорить! А, я считай — провалил операцию! Провалил! Один милиционер — водитель Волги убит! Один спецназовец ранен. Воропаева в больнице с сотрясением мозга! И главное — эта скотина, Самолхвалов — мертв! Мертв, понимаешь! Сейчас — с него все взятки гладки!

— Ну, так уж и гладки?! Наоборот, на него — многое можно списать! И потом — ты же не виноват — что он себя как мать его — камикадзе, гранатой — подорвал! Благо — хоть не убил при этом никого!

— Ага! Списать?! На меня сейчас много, что спишут! От дела то точно отстранят! И несоответствие служебное дадут! Ведь ничего мы так и не выяснили! Убийцу то главного и заказчика вроде, как и не нашли! Ну, мертв Самохвалов — а где доказательства, что это он все организовал? Да и он ли? Может просто — тоже стечение обстоятельств! В общем — дрянь дело!

— Слушай Игорь — прекрати! Это мне надо в панику впадать! А я тут тебя успокаиваю! Перестань! Ленка выйдет из больницы — тебя в обиду не даст!

— Ха! Не даст! Да ее саму уже наверняка отстранили! Дело, наверняка — другому, следаку передали! Ведь, что мы имеем? Да ничего! Главный подозреваемый в убийстве Путятина — ты?! Борца завалил тувинец, которого нанял Самохвалов?! И все! А чего — он его нанял? Кто ему приказал? Злобина — глухарь! Твой дружок режиссер, убийство — темное! Путятина — темнуха полнейшая! Ерунда, одно слово! Самохвалов по всем показателям — работал на Борца! Это его дружок еще по милиции был! И вот, в один прекрасный момент, этот дружок — нанимает киллера и валит своего друга! Непонятка! Тут что — то не то! А потом сам — рвет себя гранатой — хотя, понимая, что кого — то прикрывает, своей смертью! Кого? — Хвалько вновь налил себе водки и выпил.

Альберт взял бутылку и убрал ее от Игоря в сторону:

— Ну, ты кончай пить! Мне запрещал — а сам? Я понимаю — расслабиться! Но не напиваться же! Игорь, хватит! Мне тут в голову — вон разные сомнения приходят! И я хотел с тобой посоветоваться!

— Хм, советуйся… — буркнул Хвалько.

— Вот ты мне скажи — ради чего так преданно все исполнял Самохвалов? Если у него был другой босс — не Борц? Этот Самохвалов — наверняка был замешан во всем! Но ради кого это делал? Ради чего?

— Это я вон, минуту назад — у тебя спрашивал! — Хвалько вырвал бутылку из руки Альберта и вновь налил себе водки.

— Нет. Ты послушай. Давай, все разложим по полочкам. Этот Самохвалов — гусь стрелянный, но мне так показалось, что он не нормальный. Одно слово — фанатик. Фанатик своего дела. У меня сложилось такое впечатление — что он, ради какой то идеи все это делал!

— Идеи?! Ты сколько с ним общался? Пару фраз? С чего ты это взял? Как ты можешь судить? Что тебе вообще непонятно?

— Понимаешь, он, когда в машине при захвате, ну на пустыре, он первым делом мне сказал — странную фразу.

— Какую еще фразу? — пьяным голосом спросил Хвалько.

— Он меня спросил — ты, почему, так свою семью не любишь? Странный вопрос!

— Ха! Ну и что? Он не нормальный был! Вот и все! Мог всякую чушь спросить!

— Да, но причем тут моя семья?

— Да черт его знает! Знаешь, если уж ты пытаешься что-то распутать своими журналистскими мозгами — то надо искать в совсем другой стороне! — Хвалько пьянел на глазах.

Его губы ели шевелились. Взгляд стал мутным.

— В какой другой?

— В такой! Есть такое выражение — дружок! Шерше — ля фам! Вот!

— Как это?

— А вот так! Ищи женщину! Он мог все это делать ради женщины! — выдавил из себя Хвалько.

— Ты думаешь?

— Я думаю — нельзя упускать не одну версию. Тем более, при вскрытии. На котором — я был. Я тебе скажу по секрету, я был удивлен! Когда я увидел труп Самохвалова с оторванной рукой и обезображенной головой, я был удивлен — я тебе признаюсь!

— Что так испугался жмурика? Ты ведь вроде бывалый опер?

— Да пошел ты к черту! Испугался! — Хвалько схватил бутылку.

Но Альберт не позволил ему опять налить и убрал ее в сторону.

— Так чего ты испугался?

— Налей мне еще выпить — тогда скажу! — капризно запротестовал оперативник.

Альберт тяжело вздохнул и плеснул в стакан немного водки. Хвалько, выпил и вытерев губы — устало вздохнул:

— Честно признаюсь! Такого я не видел!

— Чего не видел?

— Столько наколок с одним и тем же!

— А что за наколки?

— Этот Самохвалов видно на зоне — всего себя исколол! Он всякую муру, на тело нанес!

— Ну и что? Что тут такого?

— Да то! В каждой наколке, понимаешь одно и тоже!

— Что одно и тоже?

— Имя! Понимаешь — везде женское имя!

— Имя?

— Да — бабье имя! Везде и под куполами церковными, и под крестами и под розами, везде имя и инициалы!

— Имя? Что за имя? — насторожился Альберт.

— Там везде наколото — Ирина К. Видно по этой бабе — он всерьез сохнул! Любил ее что ли? Или помешан был! Ради этой Ирины К! Если он колол везде — Ира К, значит любил эту бабу и готов ради нее на все был! Вот поэтому я и говорю — Шерше ля фам!

Хвалько устало зевнул. Его глаза закрывались. Доза спиртного оказалась — слишком огромной для его сознания. Альберт это понял и потащил Игоря в комнату. Тот сначала сопротивлялся. Но потом уступил. Когда Земский положил его на диван — оперативник тут же захрапел.

— Привет!

— Привет! — женщина испуганно отошла в сторону.

— Я могу зайти?

— Хм. Конечно! Но у меня не прибрано, я не ждала тебя.

— Ерунда. Я на минуту. Пустишь?

— Проходи!

Альберт зашел вовнутрь квартиры. Сняв обувь, посмотрел на хозяйку и улыбнулся. Она стояла словно в нерешительности. То и дело перебирала локон волос на голове. Земский, увидел, что она волнуется. Сняв куртку, он заглянул в комнату:

— Ты не одна?

— Одна! Кто ко мне может придти?!

— Ну, так — подруги, друзья!

— Да какие там друзья! — женщина отмахнулась.

— Ну, все же! Ты ведь с кем ни будь — общаешься?!

— Да нет. Как погиб Сергей, я стараюсь — ни с кем не общаться.

Альберт прошел в комнату и сел на кресло. Хозяйка присела напротив него на диване. Земский, посмотрел ей в глаза и вновь улыбнулся:

— Эй! Ты, что такая? Одна! Дети то где?

— У бабушки.

— Понятно.

— Чем занимаешься?

— Ничем, вот телевизор смотрела, — хозяйка кивнула на черный пластмассовый ящик.

— Ерунда. Не надо его так много смотреть. Там одну ересь показывают.

— Да?! И это говорит — тележурналист?!

— Да, потому и говорю — потому как, всю кухню — знаю!

— Вот как?

— Видно и Сергей ерунду писал и в газетах не надо ничего читать? — спросила она сурово.

Земский ухмыльнулся и ничего не ответил. Он посмотрел на окно и тяжело вздохнул. В это время его лизнул за ногу щенок. Маленький волосатый колобок — весело вилял хвостом и крутился возле ног.

— Вот как?! Молодец! Подрос то как!

— Да время идет.

— Да не говори…

Земский, вновь взглянул на окно. Затем посмотрел на женщину. Она явно волновалась. Бледное лицо. Растрепанные волосы. Усталый взгляд. Альберт тяжело вздохнул и спросил:

— Ну, как ты Ирина живешь? Тебе не больно?

— Что ты имеешь в виду? Если смерть Сергея, то зря спросил…

— Да нет. Брат тут не при чем.

— А, что тогда?

— Я просто хочу тебя понять.

— Вот как? С каких это пор? Что горе — заставляет тебя быть сентиментальным?

— Ну, зачем ты так?!

— Нет — прости, ты сам начал…

— Да ладно. Я пришел не просто так.

— Что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Ну, ты обычно — приходишь, не просто так. Что на этот раз?!

— На этот раз — ничего. Я пришел просто посмотреть на тебя, взглянуть в твои глаза, и передать тебе привет.

— Вот как?! От кого?!

— От одного человека. Его больше нет. Он погиб. Он совершил самоубийство.

Женщина, вздрогнула и, посмотрев на Альберта — отвела глаза в сторону. Она молчала.

— Ты меня не спрашиваешь от кого?

— Нет! Я не знаю, кто может передавать мне такие приветы!

— А зря! Был такой человек, который любил тебя. И возможно — любил больше своей жизни!

— Вот как? Я всегда думала, что меня любил Сергей…

— Нет. Сергей, конечно, тоже любил. Но этот человек, наверное — любил больше.

— Что-то я тебя не пойму Алик? Ты зачем пришел?

— Я же говорю. Посмотреть в твои глаза.

— Хм, ну посмотрел.

— А почему ты не спрашиваешь — кто тот человек, боишься?

— Нет. Просто я понимаю, что говоришь ерунду. Ты, по моему — пьян. И у тебя плохое настроение.

— Нет. Я не пьян. Я нормальный. Хотя выпил. Но я в здравом уме.

— Вот как? И что тогда — кто этот человек? От которого, ты хочешь — передать привет?

— Сеня. Сеня Самохвалов. Семен Викторович Самохвалов.

Ирина вздрогнула. Альберт увидел, что на ее лицо, наползла маска страха. Но это продолжалась всего лишь секунду. Через мгновение — женщина успокоилась и взяла себя в руки:

— Хм, я не знаю такого человека.

— Да? А мне кажется — знаешь.

Ирина перебирала в руках полу от халата. Земский, видел, что женщина вновь заволновалась.

— Нет. Прости Алик. Я не знаю. Действительно не знаю.

— Ира брось! — вскрикнул Альберт. — Ты все прекрасно знаешь. И знаешь — о чем идет речь. И я хочу, что бы ты все сама — мен рассказала, если не хочешь, что бы я все рассказал — за тебя!

Женщина вдруг закрыла лицо ладошками и заплакала. Она буквально рыдала. Ее спина вздрагивала. Альберт немного испугался. Но успокаивать Ирину — не решился. Через минуту она немного успокоилась и взглянув на него красными от слез глазами — неожиданно сказала:

— Чаю хочешь?

Альберт немного растерялся. Вопрос прозвучал слишком неожиданно.

— Что?! переспросил он.

— Я говорю — чаю хочешь? У меня печенье вкусное есть.

— Ира ты не поняла, я тебе — совсем о другом, говорю.

— Я все поняла. Я расскажу тебе. Но позже. Иди — мой руки. На кухне поговорим.

Земский ухмыльнулся. Не понимая, почему, он повинуется — встал с дивана и прошел в ванную комнату. Закрыв за собой дверь — склонился над умывальником и открыл кран. Но когда он собирался зачерпнуть ладонями воду — вдруг увидел на раковине несколько волосков. Это были обычные волосы, но желтого — можно сказать, ярко желтого цвета. Альберт с удивлением поднял один из них и поднес поближе к глазам. На шерсть щенка волосы похоже не были — это были человеческие волосы. Земский пожал плечами. В семье у брата не было шатенов. Сполоснув лицо — он вытерся полотенцем, и вышел в коридор.

И тут он испытал настоящий панический страх. Прямо напротив него стоял человек с пистолетом в руке. Черное дуло целилось в сердце. Это был Илья Люгер. Его золотая шевелюра торчала разные стороны. Глаза — издевательски щурились — рот улыбался.

— Ну, здравствуй — журналист. Вот и встретились, — прошипел банкир.

Земский не как не мог понять — откуда он появился здесь. Первое оцепенение прошло и Альберт сделал шаг назад.

— Руки, руки то подними — и в комнату проходи! Извини, чая уже не будет!

— Илья — ты обещал! — послышался голос Ирины.

— Заткнись и сиди! Дура! Проговорилась! Теперь будем твои ошибки исправлять! Пошел в комнату! — Люгер махнул пистолетом.

Альберту ничего не оставалось, как повиноваться его приказам. Он прошел в комнату. На диване сидела Ирина и испуганно смотрела на него. Альберт, встал в нерешительности.

— Садись рядом! Родственник! — услышал Земский за спиной голос банкира.

Альберт сел рядом с Ириной. Та взяла его за руку и прошептала:

— Извини, но ты сам виноват. Ты обо всем догадался.

— Хм, я догадался о Самохвалове, но что бы этот!

— Заткнись! Вновь прикрикнул Люгер. Он стоял в дверном проходе.

— Как ты могла Ира? Как ты могла?!

— Извини, так получилось. Эта жизнь.

— Да, а ты догадливый Альберт. Я понимал, что когда ни будь, ты догадаешься. — Люгер ехидно ухмыльнулся. — Но что бы так быстро?!

— А, что такое?

— Да ничего! Просто — ты нам очень помешал. И поэтому тебя тоже придется убить — как твоего брата! Извини! — Люгер надул щеки.

В эти секунды он был похож на клоуна. Желтые волосы и нелепо — бардовый костюм. Даже на ногах, какие то цирковые туфли.

— Скажи журналист, а когда ты догадался, что тебе нужно придти сюда? — тон у Люгера слегка смягчился.

— Хм, когда узнал о наколках Самохвалова. И потом у Ирины девичья фамилия Кухлевская. Ирина К. Странно. Вот я и подумал. Но я был еще не уверен когда шел сюда, с догадкой о этих наколках. Леший — Сеня Самохвалов!

— Вот как! Этот баран действительно был хорош. Но вот он слишком сильно любил эту стерву! — Люгер кивнул на Ирину.

— Илья! Не смей так говорить! — возмутилась женщина.

— Молчи! Ты тоже виновата! Я говорил тебе — не крути с ним шашни! Нет, не послушалась! Теперь сиди и молчи!

— Он наколол эти наколки давно! Я и не знала! Про них!

— Ха! Как это давно?! Как не знала — если говоришь давно?! — ухмыльнулся Люгер. — Ты же спала с ним! Спала как последняя шлюха!

— Заткнись! — Ирина зарыдала.

— Ну ладно слюни то пускать. Ладно. Уж кончено все! Да — не думал я что все так придется закончить! — Люгер противно ухмыльнулся. — А с другой стороны — может это и лучше. Счета все оформлены. Ты вроде их переписала. Документы подчищены. Паспорт у меня готов — а этот журналист, как раз к стати! Он пришел сюда поквитаться за брата, ну что ж пусть квитается! Я ему предоставлю такую возможность!

— Что ты хочешь делать? — с ужасом спросила Ирина.

— А ты не догадываешься? К чему вся эта игра была? Что мы затеяли — сбывается. Но только вот с твоей ролью — придется финал переделать. Он пришел сюда поквитаться — поквитается. Он убьет тебя. Потом я убью его. А еще точнее — я вас убью обоих и уеду. Но сделаю все так, что это он убил тебя и исчез. Его труп просто не найдут. Вынесу в багажнике — увезу в лес и закапаю. Пусть ищут. А сам! Сам то я уже вроде, как и не гражданин этой сраной страны! Меня ждет Дюссельдорф! Меня ждет другая жизнь! Что я зря терпел столько время все это! Из себя клоуна корчил?! Нет, Ирочка! Все кончено! Ты сама виновата! А ведь мы могли уехать с тобой вдвоем! Но ты не послушалась меня! Шашни — со своим этим бывшим одноклассником крутила! Говорил я тебе! Нет! А я то все помнил! Все замечал!

— Так Самохвалов был твоим одноклассником? — удивленно спросил у Ирины Земский.

— Да… — выдавила из себя та.

— Да! Эта скотина был одноклассником. И если хочешь знать — он и твоего братца завалил за эту бабу! Он давно таил зло! Она давно с ним крутила — еще до его отсидки! А потом как вышел — устроился к нам с Борцем. Он с Борцем на зоне познакомился. А эту нашел! И та расплылась! Старая любовь! Но Леший был хитрый гусь — его не просто удалось завербовать работать на нас! Через постель только поддался. Но мен то этого и надо было. И ей! А ты, журналист что думаешь, она только по любви все делала! И мужа своего, твоего братца подставила? Нет! Она ради бабок все делала! И со мной спала — ради бабок! Так, что ты ее то не шибко то жалей! Была бы у нее возможность — она и меня замочила! Просто я как — то удачливее и хитрее оказался! А с тобой! С тобой то, как она поступила?! Ведь это она придумала тебя втянуть — и на тебя все сваливать! Мол — ты за братца мстишь! И список этот подсунула! Неужели ты думаешь, что все бумажки, которые ты в печке на даче нашел — тебе братик оставил? Нет! Это мы тебе их подсунули! Что бы ты шел по следу! По ложному следу! И фамилии туда свои тоже вписали! И менты купились и воры! Все! А Самохвал все выполнял! Все! Он и Борца ради нее сдал! Ради этой гадины! Бляди! Так, что журналист — не жалей ты ее! Она заслужила пулю в лоб! Только вот извини — и ты тут лишний — потому как, обо всем догадался, и нет тебе места.

— Ненавижу! — зарыдала Ирина. — Сволочь! Сволочь! Как я раньше тебя не раскусила!

— Что делать девочка в такой игре и на такую сумму — все методы хороши!

— Так это ты списки подсунула в баню на даче? Это ты приказала Злобину убить? — не верил своим ушам Земский.

— Она конечно! Она! А Злобина эта — она ведь двоюродной сестрой Лешему была! И он даже сестру не пожалел! А, то, как бы она — ему дверь то тогда открыла? Она баба то в принципе осторожная была. Но на уговоры братца согласилась! Вот и поплатилась! А эта! — Люгер кивнул на Ирину пистолетом. — Эта никого не жалела. Она и сейчас рыдает и думает, как бы в живых остаться и нас с тобой журналист — на тот свет отправить!

— Не верь ему Альберт. Не верь — это все не так! Это он меня заставил!

— Ой! Ой! Какой пафос! — Люгер противно засмеялся.

— Подожди! Илья! Ты ведь человек тоже не глупый! Подожди на курок нажимать! Я тебе одну вещь скажу! После этого ты может, передумаешь, — тихо сказал Земский.

— Что такое ты мне можешь сказать? Предложение то — на пятьдесят миллионов американских денег тянет! Куш то сам понимаешь — солидный! — ухмыльнулся банкир.

— Вот и я об этом. Не ужели ты думаешь, что за эти бабки тебя и в Европе воры искать не будут?! Будут! Они уже переполошились! И мне предлагали — с Борцем переговоры вести. Но я не ответил. Они предлагают сделку. Они предлагают по мирному — разойтись и вроде даже как проценты выплатить. И всем можно — не в накладе остаться, и в живых!

Люгер задумался. Ирина, на некоторое время — перестала рыдать и, всхлипывая, сидела на диване. Альберт покосился на окно.

Банкир тяжело вздохнул и, покачав головой — ответил:

— Знаешь, я тебе так скажу! Не верю я не тебе ни им! Они все равно меня убьют — за пятьдесят миллионов или за один! Какая разница. Я их принципы знаю. Да и ты молчать не станешь. Тебя прокуратура то таскает — по Путятину. Его кстати тоже Самохвал завалил — на пару с этим тувинцем. Менты и на это раскрутят — узкоглазого. Они просто пока забыли о Путятине. Но сейчас встрепенуться и вспомнят. А значит и тебе говорить придется! Да и она — не надежный человек. Так, уж лучше я попытаюсь в Германии отлежаться. Может гражданство себе, какое ни будь — латиноамериканское сделаю. Пусть ищут. На это не один год уйдет. Да и с такими бабками как — в полтинник лимонов баксов, в Европе жить можно. Можно рожу себе под пластической операцией сменить. Так, что — нет журналист. Извини. Но больше вроде и как время нет. Кончено все. Время как ты сам понимаешь — самое дорогое после денег. Его вечно не хватает. Так, что молитесь!

Альберт вновь с надеждой посмотрел на окно. И наконец увидел — то, что ждал. За рамой показалась веревка. В углу окна мелькнула черная голова. Люгер на мгновение тоже перевел взгляд — на окно — не понимая — куда смотрит Земский.

В этот момент раздался звон стекла и в окно влетел цилиндр свето-шумовой гранаты. Он, зашипев, покатился по паласу прямо к ногам Люгера. Ничего не понимающий банкир в ужасе навел пистолет на Земского. Но выстрелить он не успел. Раздался оглушительный взрыв, от которого вылетели стекла в мебели, и рухнула люстра с потолка. В те же секунды три тени в маскхалатах ворвались в комнату через окно. Крики гам и возня. Альберт упал на пол и закрыл голову ногами. В этой суматохе он услышал, как грохнули два выстрела, и раздался женский крик.

Альберт лежал не и был в силах даже пошевелиться. Сколько прошло времени, он не помнил. Вдруг его кто-то тронул за спину. Прозвучал довольный голос Хвалько:

— Ну, вставай супер шпион! Все кончено! Все прошло успешно! Операция завершена!

Земский, с трудом поднялся на ноги. В комнате стоял дым и запах пороха. В этом тумане Альберт рассмотрел трех спецназовцев — которые, согнувшись, сидели на лежавшем, на полу Люгере. Руки банкира были закованы в наручники. Он лежал лицом вниз и что-то хрипел. На диване лежала Ирина. Рядом с ней суетился како то человек в белом халате.

— Что с ней?! — с тревогой в голосе спросил Альберт у Хвалько.

— Не волнуйся. Жить будет. Он выстрелил в нее, но попал лишь в руку. Так царапина. Так, что лечиться ей придется некоторое время. Но это все она уже будет делать в тюремной больнице.

— В тюрьме?

— Хм, а как ты думал?! Она ведь замешана сразу в пяти убийствах! Так, что место ей за решеткой! А ты молодец! Давай микрофон! — Хвалько похлопал Альберта по груди. — Где он у тебя?

— Вот! — Альберт стянул свитер и отцепил от себя микрофон прослушки прикрепленный к телу скотчем. — Так, что он пригодился?

— А как же?! Весь разговор записали на магнитофон! Теперь эта улика — так улика! Признание этого козла тебе, во время, вашего разговора, теперь в суде будет очень весомым! — Хвалько кивнул — на лежавшего, на поле, Люгера.

Ирина открыла глаза и умоляюще посмотрела на Альберта:

— Алик! Ты не верь всему тому. Что говорил этот человек! Он врал!

Земский, вздохнул и, кивнув головой ответил:

— Разберемся. Суд разберется! Знаешь, Ира, а список ты то правильно возглавила. Сергей бы точно так назвал этот репортаж. Эту, статью — которую, он никогда не писал. Территория войны, как не есть — правильно.

Ирина закрыла глаза и застонала.

 

Эпилог

— Скажи, а откуда у тебя деньги на все это? — Елена лукаво улыбнулась.

Они с Альбертом сидели в небольшом зале дорогого ресторана. Красивый сервированный стол и свечи. Блеск бокалов и приятный запах дорогой пищи. Услужливый официант застыл рядом с улыбкой почтения на лице.

— Лен, давай есть! Я тебя пригласил сюда поужинать, потанцевать. Время провести — как можно лучше. Кстати — как ты себя чувствуешь? Как голова не болит?

— Нет! Все нормально, — Ирина отхлебнула шампанского из бокала.

Она выглядела потрясающе. Длинное черное платье с огромным декольте. Блеск сережек и изысканная прическа. Альберт тоже пригубил шампанского из бокала и улыбнувшись тихо шепнул:

— Ты выглядишь на миллион долларов!

— О! Дежурный комплимент? Скольким женщинам ты говорил эту — забитую фразу, из какого то кинофильма?

— Нет, тебе первой. Честно.

— Не лги! Обольститель! Но все равно мне очень приятно! Мне приятно это слышать. Спасибо. — Ирина улыбнулась и дотронулась до руки Альберта.

Земский закурил. Выпустив, дым в потолок он, ухмыльнулся.

— Знаешь Лен! Больше всего мне за последнее, трудное время — приятно вот сейчас ощутить, что все кончилось, и с другой стороны только начинается!

— Что ты имеешь в виду?

— Да! Начинается. Мы вновь встретились. Правда встреча была печальной, но все же. Так быть может, если бы Сергей не погиб — этой встречи и не было бы!

— Хм, ты прав…

— А дело то, какое запутанное было? Что только не было. Я все вспоминаю как страшный сон. Тот противный день, когда все случилось. И ту нашу встречу возле морга.

— А ты знаешь. Я тебе честно признаюсь. Я только сейчас себя на мысли поймала. Что тогда, в тот день когда, я увидела эту Ирину, жену Сергея, она мне сразу не понравилась. Мне как-то показалось, что она наигранно в обморок упала. Я, правда, тогда тебе — ничего говорить не стала. Думала не огорчать, да и сомнения были.

— Да, кто мог тогда знать. И что бы была, если бы ты сразу свои сомнения развеивать стала?

— Но об этом сейчас легко говорить. А тогда…

— Скажи, а тубе это единственное такое запутанное дело?

— Хм, нет, конечно. Но, что бы так все переплелось — первое.

— Да запутались мы основательно.

— Так они и сети то, как ловко расставили?! Шутка ли! Даже твой брат ничего не понимал. Он только начал все распознавать — как его убрали. Ты знаешь, на допросах Ирина дает показания, что она не хотела убивать мужа. Что, мол, ее заставил Люгер. А Самохвалов уже так и убил. Но я ей не верю. Слишком лживо это все. Да и она мне кажется — и была мотором во всем этом. Суди сам. Троюродная сестра — Злобина. Она оказалось не двоюродной, а троюродной сестрой Самохвалова — любит твоего брата. Они любовники. На этом играет Ирина и Самохвалов. Они втягивают в игру бедную Веру. Та и не подозревает, что это так опасно. Они говорят, ей, что, мол — Сергею грозит опасность. И даже, кое — какие документы ей подбрасывают. А когда Сергея убивают — то она на крючке. Она пытается вырваться — но поздно. Она идет и предупреждает тебя об опасности, но сама не понимает, что делает им услугу! Ты следующая мишень. С помощью тебя убивают всех остальных — подставляя тебя. Конечная цель — Борц. Ради него все и закручено! Ради смерти Борца.

— Да! Какой ход! Они придумывают документы, делают фальшивые авизо, этот чертов — черный список, где жертва Люгер и все остальные. На него никто и не мог подумать! Ловко. Этот список попадает ко мне. И все идет по их плану! Да — придумано, конечно, гениально!

— На этом мы и могли погореть! А когда убили Путятина — все перемешалось. И если бы не Хвалько, я, честно говоря — на тебя думала. Прости. Он мне все растолковал тогда — что ты приманка.

— Хвалько?! Надо же! А я на него зуб имел, а он таким парнем оказался!

— Ну, первое впечатление — обманчиво. Кстати этот тувинец — сознался, что это, он участвовал в убийстве Путятина. Они вместе с Самохваловым его и ухлопали.

— Вот сволочи! А, Егорову жалко. Как она погибла?

— Да. Тут ее как говорится — жадность подвела. Ей Люгер за эту услугу пообещал три тысячи долларов. Мы проверяли. Она даже расписку написала. Что деньги получила. Она ничего толком то и не знала. Но тут уже Бог, как говорится — вмешался. Там действительно несчастный случай на трассе был.

— Слушай Лен, а что теперь грозит Ирине? У нее, как никак — двое моих племенников остались. Кто их воспитывать будет?

— Ну, тут я не знаю. Но дела плохи. Если докажут, что она во всех убийствах в подготовке и организации участвовала, то выйдет она не скоро. Лет десять то — точно получит. Там ведь групповое преступление. Тут все зависеть будет — кто зачинщик, так сказать паровоз. Но, скорее всего — это Люгер.

— Да. Плохо дело. С племяшами, надо, что-то решать. Моя мать то не потянет. Старая она уже. Но ничего, я, что ни будь, придумаю. Тем более, кое — какие планы есть.

— Да?! И какие же?

— Женится, хочу. Возьму их в сою семью. Буду воспитывать — пока Ирка, из тюрьмы не выйдет. Куплю квартиру. Жить будем вместе!

— Жениться? Интересно кто эта дурочка? — Ирина рассмеялась.

— Эта дурочка еще не знает, что я на ней женится, хочу. Но я это исправлю. Прямо сегодня!

— Что?! Сегодня?! Отужинаешь со мной в ресторане и пойдешь объясняться в любви?! — ревнивым тоном, спросила Елена.

— Да. И не куда я не пойду. Вот! — Альберт достал из кармана маленький красный футлярчик.

— Что это?

— Открой и посмотри!

Женщина с любопытством открыла коробочку и улыбнулась. Там лежали два обручальных кольца.

— Ну, что ты скажешь — на мое предложение? Хочу исправить свою ошибку молодости и довести так, сказать — дело до конца!

Ирина вновь звонко рассмеялась. Слеза выступили на ее ресницах. Улыбнувшись, она ответила:

— Ты сумасшедший Алик! Я всегда знала, что ты — сумасшедший!

— Как мы будем с тобой растить троих детей? Не прокормим!

— Значит по твоему ответу — ты говоришь да?!

— Ты сумасшедший Алик! Честное слово!

— Значит да! А прокормить — прокормим! Я же говорю — квартиру куплю — большую комнат в пять. Деньги есть.

— Что?! Деньги есть? Откуда? Ты меня пугаешь! И вообще — откуда у тебя деньги на этот ресторан? Ужин здесь нам обойдется тысяч в десять!

— Это не твоя забота! — загадочно ответил Альберт.

В этот момент у их столика появился человек. Мужчина стоял с огромным букетом в руках и улыбался.

— Добрый вечер! Приятного время провождения! Вот — позвольте поздравить вас с помолвкой! И вручить эти цветы!

Елена удивленно смотрела на незнакомца. Альберт, улыбнулся и, кивнув на стул — предложил гостю сесть.

— Вот знакомься Елена, это мой новый знакомый. Владимир Сергеевич Лютиков. Предприниматель. Он с недавнего времени является спонсором моей программы.

— Елена… — растерянно выдавила из себя Воропаева.

— Елена Петровна. Позвольте вам сказать комплемент в ваш адрес. Вы выглядите на миллион долларов.

— Хм, мне такое уже говорили… по моему сегодня….

— Ничего. Это правда. А правда — не бывает приевшейся, — тихо ответил Лютик. — Ну не буду вас больше тревожить. Отдыхайте, — и, встав из — за стола — галантно поклонившись — ушел.

— Что это? Ты теперь сотрудничаешь с ними? — возмущенно вскинула брови Елена.

— Постой Лен. Постой. Не с кем я не сотрудничаю. Просто эти люди решили выделить довольно крупную сумму из бюджета своей компании на развитие местного телевидения. Вот и все. Поверь — отношения чисто деловые! Все в рамках закона. И второе — им как не как — удалось вернуть кое-что из этого многострадального банка!

— Нет Алик — ты сумасшедший!!! Но я тебя люблю!

В это момент заиграла медленная музыка. Земский, галантно встал из за стола и кивнул:

— Кавалеры приглашают дам! Позвольте?!

Елена, грациозно встала и они закружились в танце.

— Бэйсаме! Бейсаме мммучооо!!!! — тянула разукрашенная певица со сцены.

Альберт, склонил голову и прошептал на ухо Елены:

— А ведь документы то я нашел! Они действительно есть! Сергей их в домике на даче спрятал. А Ирка и эти козлы и не знали! Так, что крутой документальный фильм про мои злоключения все-таки будет! Я уже сценарий пишу! Назову его — Территория войны!

— Нет, Алик! Ты сумасшедший!!!

Июнь — сентябрь 2005 г.