Почерневший февральский снег проваливался и рассыпался. Верхний наст — словно корочка от пирога ломался кусками. Ноги отяжелели и не хотели слушаться. Идти было трудно, крутой подъем словно отталкивал от поступка. Одиноко стоящая корявая береза уныло свесила свои толстые сучья. Ветер, плюнул в лицо колючим порывом, но холода, не чувствовалось. Завывание воздуха, словно волчий вой! Там внизу, под холмом — огромный город. Серые однообразные дома и черные, словно угольные крыши. Свет не виден, он теряется в дымке вечера. Руки напряглись и схватились за широкий кожаный ремень. Умирать не хотелось. Толстая, резная пряжка, больно впилась в шею. Пальцы, попытались, разжать петлю. Нет. Вздох наполнил легкие. Рывок. Еще рывок. Тело повисло — медленно качаясь от толчка. Ноги, судорожно искали опору, но внизу, была пустота. Пустота. Сук березы напрягся, но не сломался, выдержав, повисшее тело. Холодный, колючий ветер ударил в лицо, но кожа его не почувствовала. Все кончилось, но умирать не хотелось.
* * *
Нина нервно ходила по кухне. Чайник на плите зловеще шипел и нагнетал напряженность. Синие лепестки пламени лизали блестящий металл, нагревая воду до точки кипения. Ждать — самая страшная мука. Человек всю жизнь ждет, что он умрет, и мучается в этом долгом ожидании. Нет, ждать — это не выносимо, особенно когда ждешь, не зная, сможешь ли дождаться.
Нина резким движением сняла кипящий чайник и прошла в комнату. Схватив телефон, вновь набрала ненавистный номер. На том конце провода не довольно ответил знакомый голос:
— Да…
— Это опять я, Матвей пришел?
— Да…
— И что он говорит?
— Говорит, что посадил Эдика на автобус, что он может еще сказать…
— И все?
— И все!
— А почему же он до сих пор не приехал домой?!
— А я откуда знаю?
— Нет, ты что представь, он посадил Эдика четыре часа назад, а его до сих пор нет дома — тут ехать самое большое пол часа!
— Нина, успокойся, мальчику шестнадцать лет! Он уже взрослый!
— Да какой он взрослый?! Он ребенок еще! И тебе самому разве не безразлично, где он есть — ведь он твой сын!
— Нина, успокойся, мне конечно не безразлично — он мой сын, я тоже переживаю. Но просто считаю, что переживать, так сильно — не стоит! В конце концов — у мальчика есть друзья, девочки! Может, он влюбился и у него сейчас банальное свидание, а ты истерику устроила! Успокойся!
— Что? Да как ты можешь?! Он ведь твой сын! Какие друзья? Какие девочки? Какое свидание?!! Он всегда вовремя приходил! Никогда, даже если и куда отпрашивался — то обязательно предупреждал, что задержится, понимаешь — он ведь мог банально позвонить! Дома ведь телефон есть!
— Нина, успокойся, он придет, придет, ну не устраивай истерик, хватит! Я знаю, что ты терпеть не можешь — мою маму, сестру, ее сына Матвея! Но не так же доводить людей! Хватит! Прошу тебя Нина!
— Сергей, дай мне поговорить с Матвеем! Я хочу — сама выяснить, на какой автобус он его посадил? Какой номер и, на какой остановке?!
— Нина, Матвей не хочет с тобой разговаривать! Я уже его спрашивал — он не помнит, на какой автобус! Их десятки — в вашем направление идут! Хватит!
— А на какой остановке?
— Господи Нина! Кладу трубку!
— Нет!! Сергей! Подожди!!
Но, разговор прервался и в трубке послышались короткие гудки. Нина положила трубку и заплакала от бессилья. Сволочь! Как она могла жить с ним десять лет?! И он это ничтожество — отец Эдика, какая не справедливость что мудрость в жизни приходит с годами. Пока доживешь до старости — столько глупостей наделаешь! Нет, все-таки Сергей конченая сволочь!
Нине Павловой, было — тридцать пять. Высокая стройная блондинка с красивой фигурой и длинными ногами, она казалось, должна была быть в жизни счастлива,… но нет. Не даром ведь говорят — не родись красивой — а родись счастливой! Нина, к сожалению — родилась красивой.
С Сергеем они познакомились еще в институте. Нина, училась на историческом, а Сергей на физико-математическом. Поженились на втором курсе. Через год родился Эдик. После рождения сына Нина бросила институт. Сергей продолжал учиться. Но в личной жизни начались проблемы. Постоянные ссоры. Не даром говорят, что ранний брак распадается через три года. Да еще и родня Сергея была настроена к Нине отрицательно, они считали, что она насильно женила Сергея на себе. Особенно усердствовала его мать. Правда, вместо трех дотянули до десяти. Но это не чего не поменяло. Вот уже пять лет, они были в разводе, но лучше бы они развелись раньше, когда Эдик был маленький, а так…
Сергей, начал преследовать сына. Мальчик сильно пережевал расставание отца и матери. Приходилось мериться, что Эдик ходит — в его, семью. Нина чувствовала, что добром это не кончится, она боялась каждого визита Эдика к отцу. И вот сегодня…
Сегодня Эдик в очередной раз пошел туда, в семью, где Нину — ненавидели. Она не хотела его пускать, но мальчик настоял, объясняя, что давно не видел двоюродного брата — Матвея. Матвей был сыном родной сестры Сергея, но Нина, почему — то не любила и его. Ей казалось, что племянник излучает зло.
Эдик ушел еще утром, обещая вернуться к шести. Но когда часы пробили восемь, Нина бросилась звонить бывшему мужу. Тот сказал, что Эдик ушел пол шестого вместе с Матвеем.
Нина сидела и рыдала в кресле. Одна в пустой квартире. Беспомощность особо чувствовалось в тишине. Нина попыталась хоть как-то успокоиться. Она включила телевизор. По эфиру шла очередная серия «Криминальной России». Гнетущая музыка лишь добавила тревоги. Безжалостные цифры таймера в углу экрана показали пол одиннадцатого. Нина вновь бросилась к телефону. На это раз она набрала ноль два. Сухой голос ответил:
— Алло милиция дежурная часть.
— Алло, у меня ребенок пропал сын…
— Когда?
— Что когда?
— Когда пропал?
— Сегодня.
— Маленький?
— Что маленький?
— Сыну сколько лет?
— Шестнадцать.
— Имя.
— Эдик… Эдуард Павлов…
— Хорошо я записала, ориентировку передадим.
— А, что дальше?
— Заявляйте в местное отделение, возьмите фотографию — он раньше часто исчезал из дома?
— Да нет, он вообще не исчезал, он не такой! Он…
— Гражданка, заявляйте в ближайшее отделение.
В трубке вновь зазвучали короткие гудки. Нина со злостью ударила по аппарату. Пластмассовый короб слетел со стола.
— Сволочи — у вас бы так!
Нервно, пнув — по ножке стола, Нина кинулась к шкафу. Там, открыв коробку, стала перебирать фотографии. Пожелтевшие снимки посыпались на ковер. Нина, не замечая — топтала их ногами. В прихожей раздалась трель звонка.
— Господи! Эдик я тебя убью! Ты меня с ума сведешь! — с этими словами Нина бросилась открывать входную дверь.
На пороге стояла Нинина подруга Ольга. Нина, увидев ее — зарыдала и сползла по дверному косяку.
— Нина, Нина!! Что случилось?! Нина! — трясла женщину Ольга.
Но Нина, не отвечала — продолжая рыдать.
Через десять минут они седели на кухне. Нина Держала стакан с валерьянкой.
— Ты пей, пей, успокойся Ниночка! — бормотала Ольга.
Нина не смотрела на подругу. Она вообще боялась куда — либо смотреть. Ее взгляд шарил по стене.
— А может он, к друзьям?
— Оля! — Нина вскрикнула, так, что подруга растерялась, — Оля, какие друзья?! Ты что Эдьку не знаешь?! Он же на твоих глазах вырос! Он же никогда не куда! Господи!!! — и Нина опять разрыдалась.
— Ниночка, успокойся девочка, успокойся — давай в милицию позвоним!
— Да я звонила! — сквозь слезы бросила Нина.
И тут же встрепенулась и потащила Ольгу в комнату.
— Пойдем, одевайся! Мне же сказали, что бы я взяла фотографию и в ближайшее отделение шла!
Ольга, послушно напялила, на себя одежду. Нина наспех накинула шубу и сапоги. Фотографию Эдика она сжимала в руке.
На улице дул противный февральский ветер. Снег летел прямо в глаза. Сквозь тонкую пелену облаков над головой висела луна. Ее круглая форма едва заметно пробивалась желтым светом. Стояло полнолуние…
* * *
Милиционер в дежурной части встретил их с недовольным видом. Толстый сержант лениво открыл засов. Оглядев запыхавшихся, всех в снегу женщин он противным фальцетом спросил:
— Слушаю вас?
— Нам заявление сделать надо — о пропаже человека! — выпалила Нина.
Сержант, похотливо посмотрел — на ее расстегнутую шубу и спустившись взглядом до стройных ног, выдавил из себя:
— Мужа что ли ищите?
— Нет, сына, сын, пропал!!!
— Ааа, а я думал, что муж, хотя конечно от такой женщины я бы не убежал!
— Послушайте, надо срочно, что-то делать! — не обращая внимания, на пошлые сержантские домогательства, ответила Нина.
— А что делать? Сын то, когда пропал?
— Сегодня, четыре часа назад!
— Сколько?!
— Четыре! — Нина, посмотрев на часы, висевшие, над головой, поправила, — Пять, пять часов назад!
— Маленький сын то?
— Да, шестнадцать!
— Сколько?!
— Шестнадцать.
Обомлевший сержант уставился сначала на Нину, затем его взгляд перешел на Ольгу. Помолчав несколько секунд, он пришел в себя:
— Гражданка, вы что издеваетесь?!
На это раз обомлела Нина. Она смотрела на милиционера и никак не могла понять его вопроса. Видя, замешательство подруги в разговор вступила Ольга.
— Вы, что не слышите? Шестнадцать! Вот, мы и фотографию принесли — нам сказали, что бы принесли, мы и принесли! — Ольга вырвала из руки Нины фотографию Эдика и протянула ее милиционеру.
Тот, взглянув на фото, словно поросенок завизжал:
— Да вы?!!! Вы, что совсем?! Вам, что тут — бюро поиска неблагополучных пацанов?!
— Что?!! — Нина не хотела верить услышанному, поэтому переспросила, — Что не поняла я?
Сержант продолжал визжать, его жирное тело колыхалось от работы голосовых связок:
— Да ваш — этот пацан, наверняка, на какой ни будь, дискотеке торчит! Или в компьютерном клубе завис, а может — где клей нюхает!!! Или по девкам шарится!!! Четыре часа! Да вы что совсем с ума сошли?! У нас тут — серьезные преступления заявляют! Убийства и изнасилования!
Нина не стала дожидаться конца его речи. Она, влепила ему — звонкую пощечину. На жирной щеке остался красный след от пятерни. Сержант в первую секунду оставался недвижим. Но затем его биомасса бесформенного тела начала выползать из за стола. Глаза наливались кровью. Жирные руки тянулись к Нине. Но она его не испугалась, ей было все равно. Нина смотрела в глаза этому борову в милицейском мундире и ждала развязки.
— Ааа!!! Нападение на сотрудника при исполнении!! Ааа!!! Вы знаете — это до пяти лет! Сейчас я вас — в бичевник запру! И в прокуратуру — дежурному следователю…
Но, до кричать, он не успел. У него за спиной возник еще один сотрудник в форме майора, который, положив ему руку на плечо — властно скомандовал:
— Егоров — заткнись!
Жирный боров мгновенно смолк. Майор, улыбнувшись Нине с Ольгой, спросил:
— Извините граждане, что у вас случилось?
— Понимаете, у меня сын пропал… — Нина вновь заплакала.
— Ну, ну, подождите плакать! Пройдите ко мне в кабинет! — майор бросил гневный взгляд на толстого хама и открыл перегородку.
Сержант покраснел и отвернулся, уступая дорогу. Ольга, увидев это, пнула — его по ноге:
— Дайте пройти, будьте так любезны! — язвительно бросила она.
В кабинете майор предложил женщинам сесть. Нина плюхнулась на стул, а Ольга осталась стоять около нее.
— Так, что у вас случилось? — спросил майор, перекладывая папки с документами на своем столе.
— Понимаете — у нее сын, он послушный и всегда, вовремя приходил! А сегодня, вот уже — с шести его дома нет! Хотя, там где он был, сказали, что он давно уехал! — Ольга поглаживала подругу по плечу.
Та всхлипывала. Не поднимая глаз на майоре.
— А сколько сыну?
— Шестнадцать, только не говорите, что он на дискотеке! — подала голос Нина.
Майор вкинул руки, словно отмахиваясь от комаров, он видел состояние Нины и как можно ласковее сказал:
— Нет, конечно — нет! Я вас понимаю, позвольте, вы говорите, знаете — где он был. А где он был? Может туда съездить?
Нина вновь зарыдала, а за нее ответила Ольга:
— Он был у отца. Понимаете, они разошлись — пять лет назад, но мальчик ездил — в семью отца. Нина, конечно, не хотела, но сами понимаете, что бы, ребенка не травмировать — она разрешала. Но Сергей, ее бывший муж — он не такой плохой, он нормальный! Просто у них с Ниной не сложилось, вот и сегодня, он там был в его семье…
— А, что, этот, как вы говорите, Сергей — женат? У него, что новая семья?
Нина вытерла распухший и красный от слез нос:
— Хм, нет, нет! Что вы! Сергей не женился, после того как мы разошлись, просто — его семья, я так называю, его мать — бывшую мою свекровь. И его сестру и ее сына — моего племянника. Эдик, так просто мы, вернее я называю — семья. Это просто — выражение.
Выслушав, майор встал и налил Нине из графина вода. Женщина жадно выпила целый стакан. Милиционер, посмотрев на ее согнувшуюся фигурку на стуле, вздохнул и с сожалением в голосе сказал:
— Понимаете, я конечно — могу послать патрульный экипаж, по адресу, где был ваш сын. Но больше… Я даже не знаю, что делать! Видите ли…
Нина вздрогнула и подняла на него заплаканные глаза:
— Как?! Но ведь, он несовершенно летний! Он пропал! Надо массовые поиски организовать! Прочесать район, опросить жителей! Это же происшествие, если дети пропадают!!
Майор, понимающе кивнул и отведя взгляд тихо проронил:
— Поймите, чтобы считать человека — в данном случае, вашего шестнадцатилетнего сына, без вести пропавшим, надо официально подождать трое суток. Прошло, как вы говорите — пять часов. Конечно, если бы сын был лет пяти, то можно было всех на уши поднять! Но ему шестнадцать и мне никто санкцию на проведение такой массовой операции — из руководства не даст, поверьте, мне очень жаль! Но единственное, что я могу сделать, это информировать свои патрули — о приметах вашего сына…
Нина, не хотела верить услышанному. Она, встала со стула и сжав кулаки — двинулась на майора. Ольга схватила ее за плечо и попыталась остановить, та сбросила ее руку. Нина подошла к милиционеру и схватив его за рукава кителя возбужденно прошептала:
— Вы! Все! Будете мучиться! Все! Вы! Поймите, если с ним, что — то случиться, вы будите повинны в этом!!
Майор, посмотрел в ее напряженное лицо и ничего не ответил. Ольга тоже всхлипнула и заплакала. Нина, обернувшись на подругу тихо и как — то обречено произнесла:
— Пойдем, Оля! Нам нужно полагаться — только на себя! Мой мальчик, он ждет, он просит помощи, я чувствую…
С этими словами она медленно вышла из кабинета. На столе у майора осталась лежать помятая фотография Эдика Павлова. Мальчик на ней мимо улыбался…