Послушник Троицкого храма Василий — шестнадцатилетний, худой парень с прыщеватым детским лицом, одел, фуфайку и, вышел в ограду. Втянув ноздрями холодный зимний воздух, юноша посмотрел на темное небо и тяжело вздохнул. Идти в темноту кладбища не хотелось, но просьба отца Михаила проследить за вагончиком Зинаиды Петровны на окраине кладбища — была для Василия словно приказ. Парень любил и уважал священника и отказать ему просто не мог.

В последнее время отец Михаил не раз жаловался Василию, что их храм, словно кто — то специально подвергает всем этим неприятностям с вандализмом. Василий искренне переживал, и сам хотел найти богохульников, но пока до этого не доходили руки.

Работы в церковном хозяйстве было много. Послушник ежедневно колол дрова для крестильни — там не было парового отопления, и приходилось топить печку. Уборка в храме и вечерние занятия богословия. Но Василий старательно исполнял все обязанности и не когда не жалел, что решил посветить себя богу.

Появился Василий в церкви сам. Когда умерли его родители, парень долгое время скитался по подвалам и вокзалам, где приворовывал у зазевавшихся пассажиров. Начал курить и пить спиртное. Но однажды он забрел на территорию храма, где встретил отца Михаила. Священник пригрел и отмыл беспризорника и предложил — стать послушником и посветить себя служению богу. Отец Михаил пообещал сделать из Василия настоящего священника. Пареньку это сначала показалось абсурдным, но потом, поразмыслив, он согласился и вот уже год он жил и трудился у отца Михаила, который готовил его к поступлению в духовную семинарию.

Сегодня Василий хотел совершить еще одно доброе дело… Поручение отца Михаила он решил выполнить старательно. Юноша вооружился большой палкой и сунув в карман фуфайки китайский фонарик двинулся по скрипящему под ногами снегу в темноту кладбища.

Темные силуэты памятников и черные бугорки могил зловеще выплывали навстречу. Василий прибавил шаг. И хотя он внутренне настраивал себя — не бояться темных сил, ему все же, было страшно.

Вагончик на краю кладбища показался из темноты зловещей, черной коробкой. Василий замедлил шаг и, подойдя к большому кресту, остановился. В окне вагончика слабо светился огонек.

Василий поднес к губам озябшие ладони и согрев их дыханием осмотрелся вокруг. Неожиданно справа хрустнули кусты. Василий вздрогнул. Две человеческие тени скользнули вдоль кладбищенского забора. Юноша, напрягся и присев на корточки стал ждать.

Крадущиеся в темноте люди, волокли за собой какой то мешок. Один из них все время останавливался и озирался по сторонам. Василию удалось рассмотреть их фигуры. Один был высокий и худой, второй коренастый и толстенький. Василий старался не дышать, чтобы не выдать себя.

Парочка медленно подошла к одной из свежих могил. Высокий, разбросав венки, нагнулся и попытался выдернуть из земли памятник. Но видно ему сил не хватило сил. Василий услышал, как он грубо ругнулся и сказал второму:

— Титус, давай, тяни! Нам надо обязательно надо эту могилу! Тащи памятник! Сейчас, придут, помогут остальные.

Вдруг раздался, какой то непонятный стон. Василий сразу не понял, что это могло быть. Но, прислушавшись, он различил в этих звуках страдание животного. Скорее всего, это была кошка, которая жалобно пищала.

— Черт раскудахталась! Титус! Нам надо обязательно эту тварь бабке отнести, пусть немного то же помандражирует!

Ничего, не понимая, что происходит Василий привстал с корточек и выпрямившись во весь рост, постарался рассмотреть — что делают эти двое. Но увидеть он ничего не смог. Резкий удар обрушился на его голову. Василий покачнулся — но устоял на ногах. В ту же секунду крепкие руки зажали послушнику рот. Василий в ужасе попытался закричать, но не смог. Его повалили на снег и ткнули лицом в колючий снег. Василий дернулся, но резкая боль под лопаткой сковала его движение. Василий почувствовал, как что-то теплое разливается у него на груди. Он с ужасом понял, что это его кровь. Василий шевельнул губами и потерял сознание. Последнее, что он услышал — были мужские голоса:

— Вот черт! Ты же убил его!

— Да хрен с ним! Видишь — он выследил нас!

— Не думаю, что магистр будет доволен твоим поступком!

— А, что было делать?

— Ладно, тащи его, к могиле вон той, там есть вырытая.

— Нет, его надо зарыть, где ни будь в другом месте!

Две темные тени, нагнулись над послушником и схватив за края фуфайки поволокли Василия в темноту ночного кладбища.

Где-то в темноте, скрипнула дверь. На пороге вагончика появилась женская, сутулая фигурка. Старуха всматривалась в темноту ночи. Но среди бугорков могил и штакетника памятников ничего не было видно.

* * *

Нина открыла глаза. Яркий солнечный свет заставлял щуриться. Женщина подняла руку и поднесла ее к бровям. Светлая больничная палата, белые простыни и красное пятно на них. Нина присмотрелась и вдруг поняла, что это роза… Обыкновенный цветок розы с огромным красным бутоном и зеленым стеблем, покрытым большими шипами. Павлова с удивлением рассматривала цветок интересно — откуда, он здесь взялся?

— Павлова! К вам пришли! — прозвучал голос медсестры.

Нина с удивлением подняла глаза. У окна стоял он. Журналист… известный журналист стоял в палате с накинутым на плечи белым халатом. Нина невольно улыбнулась. Стас, видя, что ей приятно весело сказал:

— Ну, вот, а то спать задумали — нечего вам спать. Человек и так треть своей жизни спит, представляете — треть! А если бы можно было на треть в жизни, сделать больше, представляете, как бы шагнуло человечество!

Нина молчала и продолжала улыбаться. Стас невольно покосился на соседку, лежащую на соседней кровати. Та, словно поняв намек, засуетилась и встала:

— Ой! Пойду, вниз, газет, что ли свежих, с кроссвордами куплю! А то, что-то скучно.

Стас благодарно посмотрел ей в глаза. Когда они в палате остались одни, Андреев сел на краешек Нининой кровати и, улыбаясь — спросил:

— Ну?! Нина… вам легче?

Та вновь улыбнулась, а вместо ответа потянулась своей рукой к руке Стаса. Он протянул ей свою ладонь. Ее рука была теплой и мягкой, Стас рассмотрел ее тонкие белые пальцы.

— Вы пришли! Я так рада! Ко мне вчера приходила Оля. Она мне сказала, что вы согласны вести расследование.

— Тсс! — Стас приложил палец к губам. — Сейчас не о каких расследованиях! Вам нельзя волноваться, поэтому давайте о другом.

— Нет, это приятное волнение и тем более, я уже себя хорошо. Доктора сказали, что меня сегодня или завтра выпишут.

— И все равно все равно давайте не будем об этом.

Нина насторожилась.

— Что-то случилось?

Стас понял, что от темы про вчерашнее происшествие ему не уйти. Он тяжело вздохнул и посмотрев Нине в глаза спросил:

— Нина, скажите — к вам вчера вечером, Юра Сергеев приходил?

— Да! А что? Что-то случилось? Что с Юрой? — недоуменно ответила Нина.

— Вы пили чай и после этого нечего не помните?

— Да, это ведь Юра, скорую вызвал, я видно перенервничала! Вот и потеряла сознание. А, что? Это не так?

— Да нет, все, так. Но, дело в том, что вызвал скорую я!

— Вы?! А где Юра был?! Юра то?!

— Он был рядом, — соврал Стас.

— Ой, вы меня напугали.

— Скажите Нина, а вы ничего за своим сыном, в последнее время странного, не замечали?

Нина напряглась еще больше. Она поправила волосы на голове и удивленно ответила:

— Странного? Что, вы имеете в виду?

— Ну, допустим мальчик, стал каким то скрытным. Раздражительным.

— К чему, к чему, вы клоните?

— Ну, просто, я ведь веду расследование, мне нужны разные подробности, вот решил на всякий случай спросить.

Нина немного успокоилась. Она даже улыбнулась и ласково ответила:

— А если так, то, а то вдруг вы опять подумаете, что Эдик — того, сам повесился.

— Нет, я просто хочу составить — его психологический портрет, может, что — то его беспокоило, ну в последние дни?

Нина задумалась и посмотрела в окно. Затем вновь перевела взгляд на Стаса.

— Вы знаете, Стас, да действительно. Сейчас я анализирую и вспоминаю — все его последние дни.

— И что?

— Да понимаете, Эдик был очень жизнерадостным мальчиком, а последние недели три. С ним — как будто что-то случилось! Он стал раздражительным, никого не хотел видеть! Даже друзей. Подолгу, закрывался, в своей комнате, и что-то брякал на гитаре. Причем обычно он пел веселые песенки, а тут — какие то грустные. Бурчал, бурчал, я просто думала, что на мальчика хандра напала. Ну, знаете, такое в его возрасте бывает. Понравилась девчонка и не отвечает на взаимность, но, как оказалось, что-то не то…

— А, что, девочка то у него была?

— Ну, была девочка это громко сказано. Нравилась ему одна, Ира Шмелева. Одноклассница. Милая такая девчонка. Я даже радовалась, что они дружат. Но вы не подумайте, нет! Они может быть, ну целовались пару раз, ну а, чтоб дальше! Нет, я думаю, нет! Рано ему еще было.

— Рано, откуда, мы знаем? Когда нам рано? Когда нам поздно? Как там природа подскажет! Вот, я сам помню — тоже в шестнадцать лет, так влюбился! С ума сходил, а ей восемнадцать было! И что?! Она мою светлую мечту о любви банально разбила. После дискотеки напилась. И меня заставила вместе. Тогда я в первый раз водку выпил, ну а дальше, в общем, после этого подъезда, я понял, что любовь это не такая, уж романтика и возвышенные чувства.

Нина рассмеялась:

— Надо же я услышала откровения знаменитого Стаса Андреева, о том как он имел первое сексуальное приключение! Ха! Ха!

Стас обиженно на нее посмотрел.

— Да не обижайтесь, вы, действительно очень смешно! Дело в том, что у меня то же самое было, но вот только я охмурила молодого мальчика, когда мне было девятнадцать, а ему семнадцать и это правда не в подъезде было, а на даче! Ха! Ха!

Стас улыбнулся и заметил:

— Значит, правду Алегрова поет?

— А, что она поет?

— Ну, песенка у нее забавная — все мы бабы стервы!

— Ах, это?! Ну, можно, сказать — да, — и Нина вновь улыбнулась.

— Ну, вот! Вроде разрядили обстановку, а теперь давайте все таки к серьезному вернемся, — предложил Стас.

Нина вздохнула и ответила:

— Да, о чем там, а ну вот, Эдик, в общем, он, раздражительный стал. Я, с ним, пыталась заговорить, а он не в какую. Говорит — отстань мама и все!

— Скажите, а в это время он к своему отцу ходил?

— К Сереже? Ходил, я же вам говорила, что не могла это ему запретить.

— А, каким, он возвращался из этой семьи?

— Возвращался? Хм, вы знаете, пожалуй, еще более грустный. Может, у него Сережа тоже спрашивал, только он действительно приходил — грустный.

— А вот с бабушкой своей, он виделся?

— С бабушкой? Зинаидой Павловной? Да конечно.

— А к ней он как относился, ну что ни — будь там, говорил про нее?

— Да нет, вроде ничего, он знал, что она очень трудная женщина. Правда к нему вроде относилась хорошо, так ничего не говорил. Вот только однажды…

— Что однажды? — насторожился Стас.

— Однажды он сказал мне очень странную фразу про бабушку.

— А какую?

— Он сказал, что она не та — за кого себя, выдает и, сказал, что она погубит отца. Сергея мужа моего бывшего, но я тогда этому не придала значения, сказала, что она уже его погубила, когда сделала все, что бы мы с Сергеем развелись.

— А он, Эдик, что сказал Эдик?

— А Эдик сказал странную фразу, он сказал, что развод это начало падения, а крах еще впереди, что это значит, я не поняла.

— Да? Интересно, а вы знаете, что сейчас делает Зинаида Павловна?

— А, что она может делать, она пенсионерка дома сидит, внука воспитывает, ведь Матвей сын сестры Сергея, он с ней живет.

— Да, а вы не слышали о таком обществе добровольном обществе охраны памятников «Некрополь»?

— Нет, а что, это за общество?

— Это такая организация, она занимается добровольной реставрацией заброшенных могил на городском кладбище.

— И, что — при чем тут Некрополь?

— А при, том, что, эта ваша Зинаида Павловна, его возглавляет!

Нина вздрогнула и схватила Стаса за руку. В ее глазах блеснул страх.

— Нет, не может быть! Старуха совсем с ума сошла.

— Я бы так не сказал. Я имел честь с ней общаться ну странности в ее поведении, безусловно, есть, но так это совершенно здравая тетка!

Нина совсем серьезно взглянула на Стаса.

— Стас, вы знаете, я хочу вас попросить об одной вещи, вернее поступке.

— Хм, надеюсь не спрыгнуть с водонапорной башни?

— Нет, я вас попрошу съездить на кладбище к Эдику у меня, что-то не хорошее предчувствие.

Стас удивленно на нее взглянул.

— А почему меня? Вот вас завтра выпишут, вместе и поедем.

— Нет, я хочу, что бы вы сейчас съездили.

— Хм, почему сегодня?

— А где находится это общество Некрополь?

— На центральном городском кладбище, не далеко от церкви, вагончик стоит.

Нина задумалась и помрачнела. Стас видел, что она заволновалась.

— Что случилось?

— Я, конечно, ничего не хочу говорить, может это мои предрассудки, что я Зинаиду Павловну просто не выношу. Но дело в том, что Эдик похоронен на центральном кладбище, справа от церкви, там, где новые захоронения.

Стас, обомлел от услышанного. Он понял мысль Нины, но ничего не стал говорить.

— Так, вы съездите?

— Хм, да, сейчас съезжу. Правда, мне на работу нужно, но я обязательно съезжу. А как я найду там могилу Эдика? Там ведь множество захоронений!

— Очень просто! Могила находится под огромной березой, вы ее увидите издалека. Она там одна, справа от церкви.

Стас пожал руку Нины и вышел из палаты.

* * *

Мысли о вчерашнем покушении на Нину крутились клубком противных змей в голове Стаса. Он не как не мог понять, откуда же взялся этот неизвестный человек, тюкнувший старуху — мать Ольги по голове. Мучительные раздумья отвлекали и раздражали Андреева.

Выйдя из больницы, он закурил сигарету и, смачно затянувшись, посмотрел на противное серое небо. Спешащие по своим делам прохожие, бесконечная вереница грязных от серого снега машин и тусклые краски февральского города. Унылое настроение слегка разгоняло воспоминание о разговоре с Ниной. Стас улыбнулся и поймал себя на мысли, что общение с этой женщиной было, почти единственным, светлым пятном — в проходящей нудной и длинной зиме. Монотонность рабочих будней и череда регулярных попоек с друзьями. Господи, а вспомнить то нечего — подумал он, и подняв воротник, медленно поплелся к краю тротуара.

Радовало одно — Нина осталась жива, старуха то же. Но Стаса пугала неизвестность. Злодей попытавшийся отравить Нину и запугавший помешанного на металлической музыке Юрку Сергеева из соседнего подъезда, был коварен и неуловим. Главный подозреваемый — бывший муж Нины, но, но, тут не сходится. Старуха — мать Ольги конечно бы его узнала и заметила. Эта бабка настоящий чекист, вряд ли кого пропустит мимо. Нет, бывший Нинин супруг — это бы было слишком просто.

Стас остановился у края дороги и, докурив сигарету — поднял руку. Таксисты как назло не реагировали на его сигнал. Желтые маячки авто извозчиков, словно неуловимые светлячки, проезжали мимо. Стас чертыхнулся и двинулся в сторону автобусной остановки. Трястись в общественном транспорте ему не хотелось, но выбора не было. До студии — была, пара остановок и, вызывать служебную машину — было бы верхом нахальства — подчиненные этого не поняли. Стас несколько раз обернулся на ходу в надежде увидеть свободное такси.

Вдруг его взгляд упал на противоположенную сторону улицы. В толпе прохожих Стас рассмотрел сгорбившуюся тетку в зеленом платке. Фигура женщины показалась ему знакомой. Андреев встал как вкопанный и попытался рассмотреть уходящую в противоположенную сторону женщину. Серое пальто и черные сапоги на низкой платформе. Тетка, спеша, ковыляла по тротуару — переваливаясь, словно пингвин. Стас хотел, было кинуться через дорогу — но, посмотрев на плотный поток автомобилей, понял, что улицу ему в этом месте не перейти.

Андреев побежал к подземному переходу. Спускаясь вниз по обмерзлой лестнице — он два раза чуть было не упал, но вовремя хватался за холодные металлические перила. Пробираться сквозь толпу пешеходов было трудно. Дорогу уступать никто не хотел. Стас несколько раз крикнул — прося уступить ему дорогу, но на его просьбу никто не отозвался.

В итоге на той стороне улицы он оказался лишь минут через пять. Зеленый платок и знакомая фигура тетки уже скрылась за угловым домом. Стас чертыхнулся и бросился бежать сломя голову.

За углом Андреева ждало разочарование. Тетка в зеленом платке, словно сквозь землю провалилась. Стас пробежал пол квартала — но никаких следов. Скорее всего, тетка зашла в один из магазинов, которых было здесь много. Похожие одна на другую — большие витрины и мраморные лестницы входов. Запутанный лабиринт миллионного мега полиса. Стас понял, что тетку в этом круговороте городской жизни ему вряд ли найти.

Но вдруг — удача улыбнулась ему. Знакомый зеленый платок мелькнул на втором этаже универмага. Стас, словно горнолыжник — слаломист выскочил на кривой пролет лестницы, ведущий на второй этаж.

На верху было еще больше народа. Бесконечные прилавки с товарами.

— Где ж ты?! Незнакомочка моя знакомая?! — приговаривал себе Стас под нос.

И тут, то, что он увидел тетку. Эта была она. Стас буквально чуть не наткнулся на ее грузное тело. Невероятным движением Андреев успел отвернуть и спрятать лицо за спинами прохожих. Тетка в зеленом платке смотрела в бок, поэтому не заметила Стаса. Эта была вчерашняя бабка — мать Ольги.

Что она делает здесь? Старушка должна лежать дома и прикладывать лед к пробитой голове, а она ходит по городу, причем в самом людном месте!

Старуха тем временем деловито пробиралась к дальнему углу торгового зала. Стас решил, что ему лучше себя не обнаруживать и чуть — чуть приотстал от спешащей бабки. Старуха, словно пронырливая утка — покачиваясь, плыла вперед в людской толпе. Андреев с интересом наблюдал за маршрутом ее движенья. Но когда тетка остановилась у большой двери — Стас обомлел. Над, стеклянным, покрашенный в черный цвет прямоугольником — висела, скорбная и неброская вывеска:

«Похоронные принадлежности. Венки. Искусственные цветы.

Последний дар усопшим».

Вот это да! Вот это завязка к сюжету! Стас чуть было не подпрыгнул, но сдержался, понимая, что своей бурной реакцией привлечет внимание покупателей. Старуха тем временем скрылась внутри траурной конторы.

Что делать? Что делать? Стас мучительно пытался найти решение. Войти и прикинуться покупателем венков. Но, а если она стоит у входа? Если она его заметит? Нет, раскрывать свои карты — слишком рано!

И тут Андрееву пришла в голову гениальная идея. Стас уверенным шагом двинулся к стойке с надписью «администратор».

Высокая, лет сорока блондинка — встретила его дежурной улыбкой. Стас мимолетно оценил ее идеальную фигуру — видно пышногрудая женщина усердно занималась над своим внешним видом, прежде чем выйти на работу. Алый цвет ее помады говорил, что женщина, во всю пыталась выглядеть моложе своих лет. Андреев улыбнулся улыбкой ловеласа и сунул блондинки под нос свое журналистское удостоверение:

— Здравствуйте, я с телевидения Стас Андреев программа «На гране».

Блондинка изменилась в лице и дежурную гримасу холодного администратора сменила на приветливый, заискивающий оскал почитательницы четвертой власти:

— А! Конечно, узнаю!! Какие люди!! Господи, что вы хотели?

— Видите ли, я вот готовлю очередную передачу — о карманных ворах в магазинах, вот решил присмотреть вашу торговую точку.

Администраторша немного недоуменно и в то же время виновато ойкнула и искренне удивилась:

— Ой, что это вдруг к нам у нас вроде, нет воров, никто и не жалуется! Товарищ Андреев, вас, наверное, не много не правильно информировали! Хм, мы бы не хотели, что бы вы в таком ключе о нас говорили.

Стас галантно прикоснулся к ее локотку и успокаивающим тоном промурлыкал:

— Да нет, что вы, как вы могли подумать?! У хозяйки такого магазина и такого администратора — все обычно в порядке! Нет, я просто хотел вас попросить о помощи.

Администраторша напряглась, но недоверие в ее взоре исчезло, его сменило любопытство:

— Ко мне? Хм, слушаю вас!

— Видите ли, кстати — как вас зовут?

— Хм Маргарита Павловна.

— Очень приятно! Маргарита Павловна! Я готовлю передачу о ворах, в местах таких деликатных необычных, последнее время, как говорят, в милиции есть группа воришек — орудующих в похоронных конторках.

— Да вы что?! — искренне удивилась администраторша.

— Да, да! Вот я к вам и пришел, а у вас тут, вон, магазинчик такой имеется. Он ведь не вашего профиля, — Стас кивнул на черную дверь, за которой скрылась мать Ольги.

Администраторша с видом заговорщицы нагнулась к Стасу и быстро прошептала:

— Ах, да, да, это, не наша! Это мы в аренду сдаем вот уже год! Ну, что вы говорите, я бы и не подумала! Надо же!

— Да, вот, такие пироги. Но я к вам за помощью. Маргарита Павловна по моему?

— Да, что вы! Зовите меня просто Рита, — тетка игриво сверкнула глазами.

Юношеский флирт мелькнул в ее взоре и растворился в морщинках сорокалетней женщины. Стас, тем не менее — одарил ее чарующей улыбкой запавшего на нее поклонника и продолжил:

— Спасибо Рита! Так вот, не могли бы вы, мне помочь? Мне нужно как-то попасть в то заведение, — и Стас вновь кивнул на похоронную контору. — Чтобы, меня не заметили? Ну, есть ли какой ни — будь задний вход такой. Ну откуда видно было бы, что там внутри твориться?

Маргарита Павловна задумалась и, лукаво посмотрев на Андреева, улыбнулась. Женщине, наверное — было приятно поиграть в игру… под названием слежка и помощь телевидению.

— Да, что ни будь, придумаю для вас, когда вам надо?

— Сейчас, — беззастенчиво ответил Стас.

На лице администраторши озабоченность, но Маргарита Павловна, кинув головой — ответила:

— Тогда вам надо снять куртку и, одеть, халат грузчика, я вас проведу через служебный коридор. Там видно зал этих похоронщиков. Устроит?

— Конечно Рита! Я ваш должник!

Через несколько минут Стаса было не узнать. Грязно — синий халат на плечах и помятая шапка на голове. Андреев, осмотрев, свое новое одеяние улыбнулся. В служебном кабинете под хихиканье уборщиц он топтался на месте, показывая на суд Маргариты Павловны свое новое обличие.

— Ну, вылитый Петрович, ну вылитый! — причмокивала та, похлопывая Стаса по спине, причем то почувствовал, что несколько раз ее ладонь дотронулась до его ягодиц.

— Петрович, это грузчик, бухарь наш. Он сегодня не пришел, а это его одежда, — поясняла администраторша, кидая Стасу томные взгляды.

Андреев лукаво улыбнулся в ответ и, тяжело вздохнув, ответил:

— Ну, пошли, что ли?

— Пошли, — Маргарита Павловна распахнула перед ним дверь.

Они прошли кривым и узким коридором подсобки несколько десятков метров и очутились в квадратной маленькой комнатушке — из которой выходили три двери. Администраторша приподнялась на своих изящных каблучках босоножек и тихо прошептала:

— Вот тут, откроешь — там и есть подсобка похоронщиков!

Стас молча кивнул и тихонько толкнул дверь. В полумраке помещения он сначала ничего не рассмотрел. Тусклая лампочка под потолком практически не освещала заставленное большими коробками помещение. Ветки бумажных венков и черные тряпки траурных ленточек валялись повсюду на полу. В подсобке пахло еловыми ветками и не оструганными сосновыми досками. Стас медленно прошел к центру, пытаясь на ходу оглядеться. Где-то в углу, слышался стук молотка. Кто-то усердно молотил — заколачивая гвозди.

И тут, в проеме между коробками, Стас увидел их. На старых кривых стульях — сидели две старухи и, пили чай. Одна была мать Ольги, вторая бывшая свекровь Нины. Ведьма с кладбища, неприветливая хозяйка вагончика.

На небольшом столике стоял грязный самоварчик и маленькая вазочка с печеньем. Старухи о чем — то негромко говорили. Обомлевший Стас несколько секунд стоял как вкопанный. Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука. Андреев вздрогнул от неожиданности.

— Тебе чего тут надо? А любезный? — перед Стасом стоял здоровенный мужик со шрамом на щеке.

Его седые волосы были коротко подстрижены. На большом лбу выступили капельки пота. Скорее всего, это был тот, кто усердно несколько секунд назад забивал гвозди в углу.

— Я, это, хотел узнать, а бутылок то — пустых у вас нет?

Мужик недовольно осмотрел Стаса с ног до головы и ухмыльнувшись зло буркнул:

— Нет! Катись отсюда алкашина!

Стас покосился на его руку, в которой мужик сжимал молоток.

— Ну, ладно, нет, так нет, — Андреев попятился назад.

Перед его носом громко захлопнулась дверь подсобки. Из-за угла к Стасу подошла Маргарита Петровна. Журналист, посмотрел на нее печально и, медленно сняв грязный халат, двинулся назад по коридору. Администраторша семенила за ним следом, любопытно допытываясь:

— Ну, что, удачно?! Стас, удачно? Есть там ворюги то?

— Воров то нет, но вот другие оборотни водятся, — ответил он загадочно.