Женщина полулежала на широко мягком диване. Она уныло смотрела телевизор, вернее делала вид что смотрит. Картинка на экране вовсе не интересовала ее. Женщина думала совсем о другом. Ее красивое лицо выглядело немного озабоченным. Тонкие брови слегка вздернуты от раздумий. Аккуратный носик с греческой горбинкой и большие зеленые глаза с загадочным блеском.

Женщина представляла, как она сейчас выглядит? Красивая прическа немного растрепалась, но прибирать ее не хотелось. Длинные каштановые волосы локонами спали на спину и плечи. Женщина вздохнула и посмотрела на свою грудь и ноги. Вроде все в порядке. Светло-голубые джинсы кокетливо обтянули ее бедра слегка полные бедра, но этой полноты почти незаметно. И пусть ей уже за тридцать, выглядит она вполне сексуально и роскошно.

Женщина тяжело вздохнула. Она поняла, время уже не работает на нее. Нет. Уже пошел обратный отсчет. И еще пять шесть лет, и она начнет стареть.

Неизбежно!

И тогда все!

Тогда, тогда останется лишь воспоминание о том, когда она себе нравилась. Но зачем. Зачем ей это сейчас? А? Она ведь пока, пока она очень хороша… Пока.

Неподалеку от дивана, за столом сидел мужчина. Он усердно набирал в компьютере текст. Женщина на него даже не обращала внимания, но чувствовала, мужчина, то и дело смотрит на нее.

Он любуется ей.

И это ей нравилось.

Женщина чувствовала, как он, задерживая дыхание, разглядывает ее изящные линии. Он не может сосредоточиться и поэтому злится.

Женщина не произвольно улыбнулась.

Мужчина это заметил. Он привстал и, потянувшись, противно и как-то пошло зевнул. Засунул руки в карманы брюк, сморщившись, словно сдерживая себя от кашля, негромко сказал:

– Лидия. Тебе не кажется, что мы с тобой в последнее время мало разговариваем?

Женщина даже не оторвалась от экрана телевизора.

Она играла.

Играла роль.

Роль «дурочки телезрительницы».

Она ждала и дразнила его своей псевдо невнимательностью.

– Милая ты меня слышишь? – немного раздраженно повторил вопрос мужчина.

Женщина кокетливо посмотрела в его сторону и как бы от удивления открыла ротик. Улыбнувшись, вздохнула и промурлыкала:

– Милый, просто ты постоянно на работе занят. У меня куча работы. Сделка за сделкой. Вот у нас и образовался дефицит общения. Прости. Я думаю через недельку взять отпуск. И поехать, куда ни будь на море. Как ты? Не против?

Но мужчина погрустнел. Он помотал головой, как молодой норовистый жеребец и подозрительно, немного обиженно ответил:

– Ты в последнее время очень поздно приходишь с работы. Пару раз не ночевала дома. В прошлый четверг и этот вторник. Мне это не нравится. Лидия, что происходит?

Женщина еще раз улыбнулась.

Она рассмотрела его лицо. Вытянутое и морщинистое, оно, словно маска висела на тонких плечах. Маленькие глазки и большой нос. Густые брови и морщины на лбу. Женщина вдруг себя поймала на мысли, что не знает, за что в молодости, она полюбила этого несимпатичного человека. Ведь даже на вид, он был каким-то противным.

Женщина капризным тоном спросила:

– Милый, ты что ревнуешь? Зайка! Ну, это тебе не к лицу! Ты же знаешь, у нас был прием с японцами, нужно было до утра узкоглазых развлекать, они привыкли рассвет встречать. А во вторник я ездила в командировку. Я предупреждала тебя. Котик? Ты не в духе?

Мужчина смутился.

Почесав густые, но местами уже совсем седые волосы, он виновато сказал:

– Нет, киса, я, конечно, все понимаю. Но и ты меня пойми, ты красивая тридцатипятилетняя женщина. На тебя мужики засматриваются. Мне не хочется, как это говорится на старости лет рога поиметь. Надеюсь, у меня их еще нет? Ведь я как не как, знаменитый литературный критик. И в обществе тоже тусуюсь. И нашей семье эти разговоры о супружеской неверности будут не к чему. Так ведь милая?

Женщина надула губки:

– Валериан, я обижусь! – она фыркнула, словно кошка и капризно добавила. – Ты кстати сам поздно приходишь. Не редко от тебя спиртным попахивает, да и от духов один раз аромат шел. Так, что я тебе тоже могу предъявлять претензии если уж на то пошло.

Мужчина замахал руками и отошел окну. Припав лбом, к стеклу, виновато прикрикнул:

– Милая, а вот это подло. Ты же знаешь о моей проблеме. И с бабами у меня просто и быть-то не может. А спиртным пахло, так это пару раз меня на презентации приглашали в издательства. Они все ведь хотят задобрить критиков. Ведь от нас их тиражи зависят, наши рецензии влияют на читательский интерес.

Женщина рассмеялась в ответ. Она поняла, что немного перегнула палку и решила загладить свою вину. Ловко вскочила с дивана и подкралась, как пантера к мужу. Ласково обняла его сзади за плечи:

– Ой! Валериан, ради Бога. Только вот эту лапшу мне вешать не надо. Нет Валериан. Не надо! Уволь! Какие статьи? Желтая пресса? Таблоиды чертовы? Да издатели плевать хотели на мнение ваших критиков! Если честно! – женщина нахально прикусила мужу мочку уха, тот дернулся от боли, но она сдержала его и не отпустила. – Они вбухивают деньги в тех писателей, которых народ читает! Просто тупо пожирает эти книги. И им плевать на содержание. Есть доход и главное. А статьи твои это так, для куража милый!

Мужчина совсем обиделся.

Он вырвался из цепких рук супруги и словно хотел ее рассмотреть отошел на шаг. Она улыбалась и кокетливо кивала головой.

Мужчина вскипел:

– Нет, ты не права тут Лидия! Тут ты не права! Это не бизнес тебе. Там ты дока, а тут не суйся. Не права! Статьи наши и мои в частности, имеют очень важное значение! Очень! Для литературного мира они незаменимый барометр творчества современных авторов! Нет, ну ты сама посмотри, что сейчас читает народ? Что? Дешевые детективчики? Бульварщину? Это же пошло? Народ, который родил Достоевского и Толстого, читает каких-то, теток! Которые всю жизнь проработали следователями или еще черт знает кем! А одна, ты только вдумайся! За пятнадцать лет, семьдесят пять романов написать умудрилась! Семьдесят пять! Да если даже просто каждый день сидеть и писать по странице, времени не хватит! Времени! Это что творчество? Да на нее пять, шесть человек работают! Негры так называемые! Студенты литераторы, которым на кусок хлеба заработать надо! Разве это творчество? Это грязный бизнес! И я с этим буду бороться! Буду! И буду развеивать миф о таких вот псевдо писательницах! А народ у нас не глупый, народ у нас умный и грамотный. Так, что ты зря Лидия.

Но женщину этот монолог не подействовал. Она, махнув рукой, вернулась на диван. Поджав ноги, обняла коленки и, грустно глядя в телевизор, сказала, словно в пустоту:

– Ой! Валериан ради Бога! Ты сейчас убеждаешь исключительно себя. Но открой глаза, сколько вот человек твою статью в последней газете прочитали? Ну, сколько?

Супруг сел за компьютер и посмотрел на монитор. Вчитываясь в текст, озабоченно и как-то довольно ответил:

– У нее тираж пятьдесят тысяч.

– Ну, хорошо пятьдесят тысяч, – усмехнулась женщина. – А знаешь, каков тираж книг, у той писательницы, на которую ты обрушился с гневом? Четыреста тысяч! А гонорар у нее два миллиона долларов в год! Понимаешь? Два миллиона долларов в год! И читают ее! Людям то, что надо? Хлеба и зрелищ?! Хлеба и зрелищ! Ну, ты же литературный критик, ну не будь наивным донкихотом, против денег и зрелищ, воевать бессмысленно!

На этот раз он разозлился окончательно. Крикнул так, что задрожали хрустальные подвески на люстре под потолком:

– Нет! Это не так! Ты совсем ослепла от бизнеса!!! А как же то, что красота – это страшная сила? Как-то, что красота спасет мир?!! А?!! Что это пустые слова? Красота слова, красота речи! Это вечно! Это победит!

В комнате повисла тягостная пауза. Лишь телевизор нелепо бормотал какие-то несуразные слова. Затем послышалась унылая блатная песня. Женщина нарушила молчание первой. Она сделал шаг к примирению, понимая, если запустить этот конфликт он перерастет в длительную ссору:

– Ну, хорошо, хорошо. Я не хочу ссориться. Победит твоя красота. Победит.

Он обиженно пробубнил в ответ, давая понять, что принимает ее предложение о мире:

– Она не моя, она общая красота.

– Хорошо. Общая. Ну а на этот раз кого ты там распекаешь? Опять, какую ни будь писательницу миллионершу? А котик? Кого на это раз? – промурлыкала супруга.

Мужчина, окончательно успокоившись, ласково и немного виновато ответил:

– На этот раз миля ты не догадаешься. На это раз я раскритиковал поэта.

– Кого? – женщина явно насторожилась.

Но супруг этого не заметил и радостно пояснил:

– Поэта! Да дорогая, хоть их в последнее время и не так много. Жаль топить. Беречь, как говориться надо. Но этот выскочка. Понимаешь ли, за рубежом его переводить стали! Бродским себя возомнил! Есенин провинциального разлива. Мне даже приятно его утопить будет! Просто приятно! Этого-то я утоплю! Кстати, у нас с ним старые счеты! Учились на филфаке вместе, правда, в параллельных группах! – он говорил это с таким жестоким наслаждением, что ей стало страшно.

Он хотел растоптать человека так убедительно, что смотреть на него было противно.

Женщина осторожно спросила:

– И кто же это?

– Некто Вилор Щукин. Слышала про такого?

Она вздрогнула и прикусила губу. Нервно нащупав пульт дистанционного управления, уменьшила громкость звука на телевизоре. Привстала с дивана, свесив ноги на пол, внимательно и зло посмотрела на своего мужа, но не ответила. Он что-то печатал, выбивая на клавиатуре противные звуки. На секунду оторвавшись, наивным тоном, будто ребенок спросил:

– Милая, я спросил, слышала про такого?

Женщина совсем погрустнела. Поправив прическу рукой, она, опустив глаза в пол, нашарила ногами тапочки. Тихо и неохотно ответила:

– Щукин? Слышала. Но говорят, он вроде хорошо пишет. Вон и вечера собирает, что за последнее время редкость.

– Да то-то и оно! – довольно и уверено прикрикнул он. – Собирает. А читает, что? Свою ересь?! Тоже мне Евтушенко нашелся!

Женщина встала с дивана, подойдя к окну, посмотрела вдаль. Он заметил, что она нервничает и, подозрительным тоном спросил:

– Милая. Что с тобой?

– Да так, ничего… – она словно огрызнулась.

Ему это не понравилось.

Мужчина встал из-за стола и подошел к супруге. Попытался ее обнять, но жена отстранилась. Но он поймал ее насильно, притянув к себе, прошептал требовательно на ухо:

– Нет, что-то случилось! Ты, что грустной стала?

– А, что он, там написал, этот Щукин, за что ты его так не любишь? – фыркнула женщина.

– Тебе, что действительно интересно? Странно, это впервые, когда ты интересуешься содержанием моей статьи и творчеством авторов, которых я разбираю. Странно.

– Чего, тут, странного? Сам ведь хотел, чтобы я хоть как-то участвовала и в твоем творчестве?! Ведь критика, как ты сам говоришь, это тоже творчество?!

Мужчина самодовольно кивнул головой, улыбаясь, ласково сказал:

– Ну, спасибо милая, не ожидал, что ты вот так. Спасибо! Думал, что тебе все равно, что я там пишу. А ты, вон, как?! Извини, что плохо думал, – он, расслабил объятья и, она вырвалась.

Медленно подошла к столу и взглянула на монитор компьютера. Прочитала несколько предложений написанного мужем текста и требовательно спросила:

– Так, что он написал?

– Кто?

– Ну, это твой Щукин?

Мужчина пожал плечами. Тоже подошел к столу, взяв листок, пробежал по нему глазами. Женщина внимательно следила за ним и ждала. Супруг тяжело вздохнул и, криво ухмыльнувшись, противным голосом проскрипел:

– А Щукин, Щукин это Щукин. Ну вот, например, послушай:

Нам хирурга не надо — Мы и так перерезаны! Как снаряды от «Града» Булки хлеба нарезаны. И парнишка из Курска Нет ему девятнадцати, Но стреляет из ПТУРСов Вертолет сто семнадцатый… Я упал в этот снег, Просто доля такая Лишь короткий пробег — Вот и пуля шальная… Эх, российский народ! Сколько вас, недобитых? Но строчит пулемет! Будут цинки залиты… Не смотря ни на, что Тихо плачут их матери Потому, что сынок — Вновь лежит в Медсанбате… Но, а мне ли судить? Для чего это надо? Толи пуля найдет, Толи плачет награда…

Ну и как это тебе? А набор слов? Просто графоманство какое-то! А его еще за рубежом переводят. Позор! Нет, надо в корни истребить этого выскочку! Писать он решил?! Сборники издает! Да издатели, после моей статьи его и в кабинет-то не пустят!

Женщина посмотрела на него с презрением и грустно сказала:

– Странно, а мне понравилось…

Мужчина не выдержал.

Он опять заорал так, что зазвенели подвески на люстре. Хрусталь не терпел такого шума:

– Нет! Ты только посмотри! Да это же бездарность полная! Полная! И, что только люди в этом находят: резаны, перерезаны, матери медсамбате! Рифма-то убогая!

Женщина махнула рукой, отвернувшись, вернулась на диван. Равнодушным и холодным тоном, сказала, словно в пустоту:

– А мне кажется правдиво. И главное с душой. И зря, ты, так нервничаешь.

– Да, что ты говоришь? Нервничаешь! – он не мог успокоиться. – Тут занервничаешь! Обмельчала наша поэзия! Обмельчала! Такое пишут, ужас! Ужас!

– А, что надо про травку и солнышко писать? Время такое. Вон, на Кавказе война. Он и пишет. Русский поэт, же он всегда писал о трудностях, не только о кленах опавших, – она решила его добить.

Вот так, быстро и беспощадно. Ей надоело возиться с ним, уговаривать и притворяться, сказать правду, сказать то, что она думала.

И он не выдержал этого напора.

Он зажал уши и завизжал, как раненный:

– Лидия! Лучше замолчи. Ты в это ничего не понимаешь! Поэтому лучше молчи. А то мы поссоримся!!!

Но она не испугалась ультиматума. Напротив, приняла его вызов и равнодушно ответила:

– Не хочу я с тобой ссориться. Я просто говорю о тех стихах, что я услышала. Свое мнение. Вот и все. Просто, как человек. Мне они понравились. Они меня задели. Ведь ты же сам, всегда любишь приводить пример, что такое хорошие стихи, а что такое поэзия. Это ведь, как парфюмерная лавка и цветочный магазин. Так вот. Стихотворение про медсанбат и маму, что плачет, мне показалось очень душевным. И главное, от него настоящим жизненным пахнет. Пусть даже это и горький запах полыни. И вообще мне так кажется, как будто ты ему завидуешь. Такое у меня впечатление.

Он затрясся как паралитик, грозя ей кулаком, зашипел словно змея:

– Что?! Как ты могла об это подумать?! Я завидую этому бездарю? Да ты понимаешь, что говоришь?!

– Судя по реакции, я попала в точку, – добила его жена.

И он расплакался, как ребенок. Вытирая слезы кулаком, обиженно бормотал:

– Лидия!!! Ты делаешь мне больно! Я не заслужил этого!

– Прости Валериан, я просто сказала правду. И она оказалась горькой. Конечно, не всегда приятно слышать правду. Даже правильней сказать, правду слушать всегда неприятно. Ведь, правда, в большинстве случаев, горькая. И так устроена жизнь. Но к ней надо относиться с уважением. К правде. Понимаешь Валериан. Если ее ненавидеть, то ничего хорошего в твоей жизни не будет. Одна ложь. Которая, в конце концов, тебя съест и растворит как негашеная известь. И ничего от тебя не останется. Ничего прах и все. Прости Валериан, – она не хотела его жалеть.

– Нет! Это не ты говоришь! Не ты! Ты, не можешь так думать! Это слишком правильно! Ты не можешь, это не твои слова! Я их уже, где-то слышал, или читал. Откуда ты это взяла? Признавайся? Откуда? Мне просто интересно! – он кричал, и слезы катились по его щекам.

Но и это не подействовало на нее. Уж слишком он разозлил женщину. Она язвительно добавила:

– Валериан, тебя действительно засосала критика. Ты стал мнительным. Я действительно сама так думаю и нигде, эти слова не читала.

Он, обхватив голову руками, застонал:

– Не верю. Не верю!

Но и это на женщину не подействовало. Она грустно улыбнулась и махнула рукой:

– Ой, брось! Тоже мне Станиславский! Валериан. Успокойся. Я сказала тебе правду, что бы легче было. Но кто тебе ее еще скажет? Твои издатели? Или твой редактор? Нет. Им вообще на тебя наплевать. Им нужно, ты тявкаешь в своих статьях, ну и тявкай! А то, что ты не пишешь сам, уже лет десять, так это им по барабану. То, что ты умер как писатель и поэт? Кому до этого есть дело?

Он взмолился. Мужчина понял, что проиграл:

– Лидия замолчи! Замолчи! Я прошу тебя! – он вскочил и выбежал из комнаты.

Женщина вслушивалась, как муж гремит посудой на кухне. Она довольная, понимала, он мучается и страдает. И ей вдруг стало весело, ведь супруг получил по заслугам. Он хочет растоптать ее любимого! Ее самого дорогого человека! Ее последнюю надежду в этой жизни, Вилора Щукина. Женщина крикнула, что есть силы. Она крикнула так, как киллер делает контрольный выстрел, беспощадно и хладнокровно:

– Ой, да, пожалуйста. Оставайся со своими творческими нереализованными амбициями и страхами наедине. Только вот, отыгрываться на талантливых, это просто мерзко!!!

Лидия Петровна Скрябина была монополистка во всем!

И в первую очередь в любви!

Она была хищницей и единоличницей!

Она была беспощадной и коварной!

Она была настоящей, роковой женщиной. Но она так умела любить, что ей самой, от своих же чувств, становилось страшно. Ей было тридцать пять. Но выглядела она моложе своих лет. Высокая стройная. Она была, как это говорили многие знавшие ее, окружавшие люди, хозяйкой своей жизни. Да и жизни других. Лидия Скрябина с детства мечтала стать писательницей. Но стала бизнесменом. Как оказалось, она совершенно не умеет писать литературные тексты, но очень хорошо умеет зарабатывать деньги. Лидия, с красным дипломом закончила физфак университета, но по специальности работать не пошла. Там, в университете, она и познакомилась с судьбоносными для себя мужчинами. Первым был ее нынешний муж Валериан Скрябин. Он учился на три курса старше и сразу же заприметил эффектную и сообразительную девушку. Он знал, она станет его женой. Он добивался этого пять лет. И добился. Но он не мог предположить, что его супруга всегда любила, причем до безумия, совершенно другого человека. Любила она Вилора Щукина, студента филфака.

Вилор Щукин был вторым ее мужчиной!

Он был любовью всей ее жизни.

Но как это часто бывает, любовью неудачной! Они любили друг друга страстно! Но жили порознь! Лидия была слишком практична и не хотела связывать свою семейную жизнь с ветреным и немного взбалмошным человеком. А Вилор, Вилор любил свободу и, это стало для них трагедией.

Они поняли, что не могут друг без друга,… слишком поздно. Так поздно, что ничего не сумели уже поменять. Она жила со Скрябиным и привязалась к Валериану, как к преданному старому псу. Жалела и немного сочувствовала ему. Где-то там, в глубине души понимая, что его нельзя оставить одного! Нельзя! Он погибнет! Просто умрет от горя! А Вилор, Вилор тоже требовал от нее «всего»! Он тоже был собственником! Он не хотел ее делить со Скрябиным! Он не хотел с ней лишь тайно заниматься любовью, понимая, что после свидания, она пойдет и ляжет на супружеское ложе. И она понимала, почему, но, она так и металась последние пять лет между двумя. Любя одного и жалея другого. Металась и мучилась. Мучилась и продолжала так жить. Но, Лидия была человеком очень практичным. Даже в таких делах, как любовь! Она понимала, так дальше продолжаться не может. Ей нужно определиться, определиться и решить. Как бы больно это не было. И Скрябина выбрала Вилора. Она не могла его не выбрать. Она не могла его отдать другой. Она понимала, что просто сгорит от злости, представляя его в объятиях другой женщины. Представляя, как будут кричать его, а не их совместные дети. Представляя, что так и будет до конца дней жалеть преданного, но обречено законченного неудачника и завистника Валерина Скрябина. Как старого пса, который уже не на что не способен, но его так жалко усыпить! Она это понимала. И она решилась! Решилась…

Лидия хотела детей. Но хотела их как-то по-своему, как-то осторожно, можно сказать с неохотой. Бабий инстинкт ей подсказывал – тридцать пять – это тот срок в жизни каждой бездетной женщины, после которого, она понимает, дальше может быть поздно. Дальше останется одна старость и куча проблем!

Нужно рожать!

Но Лидия не решалась. Она смотрела на себя в зеркало и понимала, что если родит ребенка, то это все, пять лет жизни нужно выкинуть сразу. А там сорок, а там старость. Ребенок будет наградой и в тоже время концом ее красоты как независимой и привлекательной женщины.

Скрябина сидела на диване, поджав колени, облокотившись на них подбородком. Она думала, думала. Она мучилась и думала.

«Странно! Все как странно! Он опять сталкивается с Вилором! Муж опять ищет его! Он хочет писать эту статью! Будто чувствует?! Чувствует?! Он чувствует соперника? Нет, он не может чувствовать! Он просто мстит! Мстит за те, те года! За молодость? Он мстит и сам мучается, думая, что ему станет легче! Бедный Валериан! Если бы он знал, что ему уже легче не станет! Не станет!» – Лидия зажмурила глаза.

Где-то в глубине прихожей мелодично и как заискивающе промурлыкал звонок. Электронная мелодия разнеслась по квартире, отдаваясь эхом по уголкам комнат. Но к двери никто не подошел. Скрябин, что-то бормоча, возился на кухне и принципиально не хотел открывать дверь. Он ждал. Лидия это чувствовала. Она, тяжело вздохнув, прикрыла уши ладонями, пытаясь не слышать вторжения. Этого противного и не нужного сейчас вторжения. Ведь остался один шаг! Один!

«Сейчас! Он готов к этому разговору как никогда! Валериан готов к нему как никогда! И я! Я тоже готова! Встать и пойти, и сказать ему! Чтобы он не мучился! Не мучился и я! Не мучилась! Сказать и кончить все разом! Пусть знает! Пойти и сказать! Он ведь ждет! Он чувствует!» – мысли навязчивой подсказкой крутились в голове.

Но звонок! Это звонок! Он все рушит! Он мешает! Он меняет планы! Гость был настырным! Он, не уходил, продолжая давить на кнопку! Человек хотел сейчас вмешаться! Он должен помешать! Иначе…

– Лидия! Ты, что оглохла! Открой дверь! Открой дверь немедленно! Я не могу! Я занят! – прорычал, где-то далеко на кухне Скрябин.

Лидия вновь вздохнула, встряхнувшись, вскочила с дивана. Она подбежала к входной двери с единственной мыслью нагрубить непрошеному гостю, кто бы, он не был! И не просто нагрубить, а изощренно с матом и оскорблениями! Что бы этот человек прочувствовал, не стоит вмешиваться в чужую жизнь, когда этого не хотят!

Скрябина ожесточенно щелкнула замком, даже не посмотрев в глазок, кто стоит за железной дверью?! Лидия яростно рванула ручку на себя! Она уже отрыла рот, чтобы сказать гадость навязчивому человеку, но не успела. Лидия ожидала увидеть перед собой хоть кого, хоть соседа с нижнего этажа, или свою подругу с работы, или даже пьяного слесаря-сантехника. Но она никак не ожидала лицезреть перед собой высокую стройную сексапильную блондинку с большой упругой грудью и наглым и пронизывающим взглядом! Эта девушка была словно посланник из космоса, эффектная и хладнокровно-спокойная. Она стояла и нагло пялилась на Лидию, рассматривая ее тело. Оценивая ее фигуру, все недостатки и достоинства. Такой наглости Лидия даже не могла себе представить. Она как-то непроизвольно на инстинктивном уровне почувствовала в этом человеке, соперницу коварную и опасную. Лидия замерла. Блондинка, хмыкнув и деловито вытащив изо рта жвачку, решительно шагнула в прихожую. Девушка непроизвольно оттолкнула хозяйку и осмотревшись по сторонам. Лидия, пораженная нахальством, от удивления открыла рот в немом бессилии. Девушка грустно улыбнулась и сказала низким, приятным голосом, с романтичной хрипотцой:

– Здравствуйте, мне нужна Лидия Скрябина.

Лидия замерла.

Она все еще не могла прийти в себя. С трудом, набрав воздух в легкие, растерянно и как-то беспомощно ответила:

– Здравствуйте. Я Лидия Петровна. Чем, могу быть, полезна? Вы кто?

– Вы меня не знаете. Мне просто нужно поговорить с вами на очень важную тему! – красотка, вновь нагло улыбнулась.

Лидия рассмотрела ее одежду. Короткая бардовая юбка, туфли на высоком каблучке и стильный джемпер с глубоким разрезом. Шмотки явно тянули не на одну сотню долларов. Было видно, что девушка одевалась в каком-то модном дорогом бутике. Дополняла гардероб симпатичная тонкая сумочка и длинной ручкой, перекинутой черед плечо.

Лидия пожала плечами. И отвлеченно стараясь показать свое безразличие к этому человеку, раздраженно и капризно ответила:

– Ну не знаю, о чем-речь-то?

– Это очень важно поверьте. Речь идет о судьбе двух человек. И один из них Вилор Щукин, – на одном дыхании выпалила девушка.

Лидия вздрогнула, и вновь осмотрев красотку с ног до головы, загадочно и тревожно ответила:

– Ну, что ж проходите.

Девица деловито повесила сумочку на вешалку, небрежно скинула туфли, вопросительно посмотрев на хозяйку, заговорческим тоном спросила:

– Куда пройти, не здесь же разговаривать будем?!

Виктория указала на дверь гостиной. Пропустив девушку вперед себя, поплелась за ней, как подчиненный за начальником. Скрябина вдруг почувствовала, что упустила инициативу. И это очень плохо, она не терпела себя в такие минуты и начинала нервничать. Тяжело вздохнув, Лидия с опаской покосилась на дверь кухни, Валериан там продолжал греметь посудой.

«Только бы он ничего не услышал! Ничего! Эта девица ничего хорошего не скажет! Только бы он не зашел в комнату!» – подумала Скрябина.

Непрошеная гостья меж тем по-хозяйски расположилась в большом кресле, вызывающе закинув ногу на ногу и демонстрируя Скрябиной свои красивые бедра. Девица, не спрашивая разрешения, щелкнула зажигалкой, закурила длинную и тонкую сигарету темно-коричневого цвета.

Лидия встала напротив девушки, скрестив руки на груди, зло спросила:

– Ну и о чем мы с вами будем говорить?

Девица выпустила дым изо рта и вызывающе, ледяным тоном ответила:

– О вас.

– Обо мне? А что такое со мной? – растерянно усмехнулась Лидия.

– Вы мне мешаете, – тихо и зло ответила гостья.

В комнате повисла пауза.

Лидия вдруг почувствовала, как бьется ее сердце. Она вновь покосилась на дверь и, прищурившись, посмотрела на девушку. Идеальные пропорции лица. Тонкие брови в разлет. Аккуратный носик и большие зеленые глаза. Нет, это не просто глаза «девушки-охотницы», это глаза хищницы! Пантеры готовой разорвать любого. Скрябина моментально оценила эти черты и поняла, девушка не остановится не перед чем в достижении своей цели! Она наглая и циничная идет по жизни, сметая все на своем пути. Иметь такую соперницу очень опасно. И все же! Скрябина почувствовала, что первый шок от непрошеного гостя у нее прошел. Лидия вновь ощутила силы и уверенность. Она, поджав губы, медленно и вальяжно прошла мимо блондинки, давая понять, она ее не боится. Она тоже опасная штучка и просто так без боя не сдастся! Лидия села в кресло напротив и поджав ноги, лениво показывая свое призрение, тихо спросила:

– Позвольте, девушка, как я могу вам мешать, ведь я вас даже не знаю?

– Это не важно. Вы мне мешаете, не зная меня, – блондинка даже не делала пауз.

Она говорила напористо и властно. Глотала дым и выпускала его колечками. Нагло смахнула пепел на ковер. Лидия ухмыльнулась:

– Позвольте девушка, загадки я не люблю. Говорите нормально.

– Он вас любит.

– Кто? – рассмеялась Скрябина в недоумении.

– Вилор. Он вас любит! Он только о вас и думает. Он меня совсем не замечает. Даже когда мы в постели он думает о вас. Он несколько раз называл меня вашим именем. Он во сне повторяет ваше имя, – зло процедила сквозь зубы девица.

– А вон оно что? Очередная жертва любви Вилора Щукина?! – всплеснула руками Скрябина. – Бедная дитя. Вот оно что?! Простите! Как я сразу не догадалась?!! Вы уже успели с ним провести ночь?

– Вы тоже любите его. Я чувствую это. В вашем вопросе прозвучала ревность. Я шла сюда в надежде на то, что он любит вас безответно, но как вижу, я ошиблась. Вы его тоже любите.

– Девушка, да вы что? О чем вы? Какая там любовь? Я с ним знакома-то едва-едва, – Лидия равнодушно хмыкнула, но у нее это получилось фальшиво.

Гостья это почувствовала:

– Не надо мне лгать. Я все знаю. Я знаю, где вы встречаетесь. Я знаю о ваших свиданиях. Я знаю, что вы с ним занимаетесь любовью на квартире, которую вы снимаете. Я все знаю. Не надо мне лгать.

Лидия, нахмурившись, откинулась в кресле. После паузы тяжело вздохнула:

– Так! Вы что ж следите? Поздравляю Вилора и себя. Поздравляю!!! Мне только еще этого не хватало?! Вы, что ж сами следили?

– Нет, я нанимала детективов частных.

– У вас и пленки, как я понимаю, какие-то есть, ну а по условиям жанра, должны быть и фотографии. Так ведь? – раздраженно спросила Лидия.

– Вы правы и фото, и даже есть запись ваших разговоров, и даже. Простите, как вы стонете в постели, – блондинка тяжело вздохнула, и вопросительно посмотрев на хозяйку, дала ей понять, что не знает, куда деть окурок.

И если та сейчас ничего ей не предложит, блондинка просто бросит его на ковер. Лидия ухмыльнулась и кивнула на журнальный столик в углу:

– Там пепельница! Не бросайте на ковер. Он дорогой его потом не отчистишь…

Блондинка лениво встала с кресла и взяла чугунную тарелку. Она медленно затушила окурок и поставила пепельницу на пол.

– Так как вам новость? – нагло ухмыльнулась девушка и вновь упала в кресло. – Я слышала, как вы стоните. Внимательно. Это возбуждает. И очень. Вы очень сексуально стоните. У вас муж есть, а если он услышит?! А с ним вы стоните? Нет, наверное,…

– Так, ну это уже вообще. И сколько интересно вам это стоило? Ведь это дорого нанять детективов и еще с аппаратурой? – прикрикнула Лидия.

– Это обошлось не дешево. Но не в этом дело. Деньги у меня есть. Так как насчет мужа? – блондинка явно прессинговала.

Но Скрябина поняла, нужно срочно сбить этот напор. Тогда она потеряет инициативу:

– Хм, откуда позвольте спросить, у такой молодой особы деньги? Богатый папа?

– Да, но это не важно. Важно то, что я хочу вам сказать?! – девушка ухмыльнулась.

Вновь злобный и расчетливый взгляд. Кошка, которая хочет съесть мышку, но мышка просто так не сдастся. Она уже и не мышка, а крыса большая и опытная, и сама кому хочешь, перекусит горло!

– Как я понимаю, по условиям жанра, сейчас пойдет шантаж?! Вы будете меня шантажировать? Хотите, чтобы я вам компенсировала затраты по слежке? – спокойно и холодно спросила Лидия.

– Нет. Мне не нужны ваши деньги. И вообще я не хочу вас шантажировать. Это мерзко. Хотя я могла бы показать фото и дать послушать записи вашему мужу. Но я не буду этого делать! – бросила красотка.

– Хм… это почему?

– Я в самом начале нашей беседы сказала, вы мне мешаете. Так вот я пришла попросить вас! Исчезнете! Уйдите, из моей жизни! А, главное из жизни Вилора! Вот и все.

Лидия кивнула головой и печально посмотрела на девушку. Та, впервые за их нелепую беседу, не выдержала взгляда и отвернулась.

Помолчав, добавила:

– Честно говоря, я человек мягкий и на этот разговор решилась, после долгих раздумий. Я не хотела его, но у меня нет выхода. Я люблю этого человека. И никому его не отдам. И ради него, готова на все. Поэтому, прошу вас, прислушайтесь ко мне и сделайте то, о чем я вас прошу.

– А, что я должна сделать-то? Покончить с собой? – ухмыльнулась Скрябина.

– Нет, вы зря иронизируете. Вы должны исчезнуть. Уехать в другой город. И все. Просто исчезнуть. Что бы, он не знал, где вас искать. А потом он забудет вас и полюбит меня. А если вам нужны деньги на переезд, я заплачу! Сколько вам надо, я заплачу! – гостья, сказала последние слова со слезами на глазах, ее голос сорвался.

Лидия посмотрела на нее с жалостью:

– Девочка моя, вы, что такое говорите? Куда уехать? Я не могу уехать? Вы с ума сошли! Вика! Послушайте меня! Вы насмотрелись фильмов! Так в жизни не бывает! Он не полюбит вас даже, если я исчезну! Полюбить нельзя другого человека, если исчез любимый! Вы заблуждаетесь! И потом, вы не спросили главное. Хотя и заметили. Главное готова ли я послушаться вас?

– Я не хочу этого, но вы готовы? Вы сделаете? – на глазах у девушки выступили слезы.

– Нет. Я не сделаю. Я не могу выполнить вашу просьбу, – сухо ответила Лидия.

– Почему? Потому что вы любите его? Да? Вы любите его? – девушка зло покосилась на хозяйку.

Лидия отвела взгляд.

– Значит, я не ошиблась, вы любите его. Как я понимаю, готовы на все. Вы только делали вид, что он вам безразличен, но на самом деле вы готовы на все. И это страшно. Страшно! Я не хочу!

– Чего, вы не хотите? – Скрябина раздраженно вскочила с кресла.

Ей надоел это бесполезный и главное неприятный разговор. Она давала понять, что гостью больше не боится и желает, чтобы та убралась восвояси!

Но тут же последовал жестокий выпад:

– Убивать вас. Но я вижу, у меня не остается выбора!

– Вы, что говорите? Вы в своем уме?

Девушка, тяжело вздохнув, смахнула кончиками пальцев слезы со щек и спокойно ответила:

– Я вынуждена вас убить. Если вы не отступитесь и не оставите Вилора в покое, я вас убью. Поверьте, мне противно, но я сделаю это! Простите. Знайте. Прошу вас испугайтесь и отступитесь! Поклянитесь мне, что он вам не нужен! И все будет хорошо! Прошу вас! Не толкайте меня на это! Я не хочу, вас убивать! Но просто вы не оставляете мне выхода!

Лидия ухмыльнулась и зло спросила:

– Скажите, а вы на моем месте, как бы поступили?

Девушка на нее посмотрела с ужасом:

– Значит, вы не боитесь смерти?

– Боюсь…

– Значит, он вам дороже жизни? – испуганно молвила гостья.

– Да…

И тут произошло неожиданное. Девица вскочила и бросилась прочь. Она где-то там, в прихожей загремела туфлями. Они застучали по паркету. Хлопок двери и Лидия осталась сидеть в одиночестве. Она зажмурилась и вздрогнула. Она сидела и слушала свое сердце.

«Что это было? Что? Это правда или какой-то нелепый розыгрыш? Неужели это рок судьбы, и они не будут счастливы с Вилором? Нет! Нет! Назло всем! Никому не отдам его! Никому! Нет!» – мысли бились, словно волны о пристань.

Легкое прикосновение до плеча. Лидия дернулась и испуганно открыла глаза. Перед ней стоял Валериан. Он удивленно спросил:

– Лидия? Кто это был?

– Это приходил один человек.

– Что ему надо было?

– Он, пришел мне сказать, что убьет меня…

Скрябин зло махнул рукой:

– Что?!! Хватит шуток!