Почему бы вам просто не выпить эту чертову таблетку?

 

Представьте, что сотне людей прописали лекарство. Подумайте, что будет дальше. Треть из них даже не воспользуется рецептом. Половина из оставшихся 67 купит лекарство в аптеке, но будет принимать его неправильно30. Они будут путать дозировку, забывать о том, что надо выпить очередную таблетку. Или вообще не притронутся к лекарству. Врачи и фармацевты склонны винить таких пациентов в несоблюдении предписаний, бездействии и ошибках. Они рассуждают так: нельзя осчастливить против воли. Психологи к таким суждениям относятся критически. Нас учат предполагать, что неспособность пациента следовать профессиональным советам — это вина лечащего врача, а не пациента. Мы считаем, что поставщик медицинских услуг несет ответственность за свои профессиональные рекомендации, за процедуры, которые будет проходить пациент, за план, составляемый с пациентом или клиентом до тех пор, пока не будет достигнут желаемый результат. Медик также должен удостовериться, что все происходит правильно. Вот одна из причин, по которой психологи так прекрасны:) Конечно, нам доступна роскошь проводить с нашими клиентами время. Этой роскоши лишены другие многострадальные профессионалы, которые удивляются, почему больные люди не хотят лечиться их лекарствами: «Что с ними не так? Им не хочется поправиться?» Нет, здесь кое-что похуже.

Представьте, что человек получает донорский орган, например почку. Трансплантат обычно появляется после долгого и тревожного ожидания со стороны больного человека — реципиента. Только малая часть людей посмертно становятся донорами органов, еще меньше становятся ими при жизни. Лишь малая часть органов подходит полным надежд реципиентам. Это значит, что типичному больному, который ждет трансплантации, приходилось проходить через ее единственную альтернативу — диализ — годами. Диализ подразумевает прогонку всей крови пациента через специальное устройство и вливание ее обратно в организм. Это невероятное, волшебное лечение, с ним все хорошо. Вот только оно неприятное. Его проводят пять-семь раз в неделю в течение восьми часов, каждый раз, когда пациент спит. Это слишком. Никто не хочет быть на диализе.

Одно из осложнений трансплантации — отторжение органа. Вашему телу не нравится, когда в него вшивают части чужого тела. Ваша иммунная система будет атаковать и разрушать чужеродные элементы, даже если они необходимы для выживания. Чтобы этого не происходило, вы должны принимать специальные препараты, которые ослабят иммунитет и повысят подверженность инфекционным заболеваниям. Большинство людей с радостью идут на компромисс. Но у некоторых реципиентов пересаженный орган все равно отторгается, несмотря на то что им прописывают нужные препараты. И это не потому, что лекарства не помогают (хотя и такое случается). Гораздо чаще причина в том, что люди их не принимают. Это не укладывается в голове. Очень плохо, когда ваши почки не работают. Диализ — это вам не пикник. Трансплантация происходит после долгого ожидания, это очень опасная и затратная операция. Пустить все насмарку, просто не принимая лекарства? Как могут люди поступать с собой таким образом? Как такое вообще возможно?

Честно говоря, это действительно сложный вопрос. Многие люди, которые получают донорский орган, находятся в изоляции, у них полно проблем со здоровьем, и это помимо проблем, связанных с отсутствием работы или кризисом в семье. Их когнитивные функции могут быть ослаблены, они могут быть в депрессии. Они могут не доверять своему врачу, могут не понимать, насколько им необходим выписанный препарат. Возможно, им трудно оплачивать лекарства и они экономят на них — отчаянный и бессмысленный шаг.

Но вот ведь потрясающая вещь. Представьте себе, что больны не вы, а ваша собака. И вы идете с ней к ветеринару. Ветеринар выписывает рецепт. Что происходит дальше? У вас столько же причин не доверять ветеринару, сколько и доктору. Если бы вы плохо заботились о своем питомце, вас бы не интересовали даже, возможно, неправильные, дурацкие, ошибочные назначения, которые выдает ветеринар, и вы бы свою собаку к нему не повели. Значит, все-таки вы о ней заботитесь, ваши действия это подтверждают. На самом деле вы, по статистике, заботитесь о ней больше, чем о себе. У людей лучше получается давать лекарства питомцам, чем самим их принимать. Это нехорошо. Даже с точки зрения вашего питомца это нехорошо. Он (возможно) любит вас и был бы счастливее, если бы вы принимали лекарство.

Исходя из этого набора фактов, трудно прийти к каким-либо выводам. Разве что люди, кажется, любят своих собак, кошек, хорьков и птиц (а может, даже ящериц) больше, чем самих себя. Насколько это ужасно? Сколько в человеке должно быть стыда, чтобы это было правдой? Что с людьми не так, почему они предпочитают домашних животных самим себе?

Древняя история из Книги Бытия, первой книги Ветхого Завета, помогла мне найти ответ на этот сложный вопрос.

 

Древнейшая история и природа мира

Книга Бытия, похоже, объединяет две истории о Сотворении мира из двух ближневосточных источников. В хронологически первом, но исторически более позднем источнике под названием «Священнический кодекс» Бог создал мир, используя свое божественное Слово, вызывая свет, воду и землю к существованию. Затем он создал растения и небесные тела, потом птиц, животных и рыбу (все это, опять-таки, с помощью речи) и закончил человеком — мужчиной и женщиной, причем обоих вылепил по собственному образу и подобию. Все это происходит в первой Книге Бытия.

Во второй, более полной версии, «Яхвисте», мы находим другую историю о происхождении, включающую Адама и Еву (тут детали создания несколько отличаются), а также истории о Каине и Авеле, Ное и Вавилонской башне. Это Книга Бытия 2:11. Чтобы понять Книгу Бытия, «Священнический кодекс», в котором делается акцент на речи как на фундаментальной созидательной силе, необходимо рассмотреть несколько основных древних теорий (надо сказать, что они заметно отличаются по своему типу и цели от научных теорий, которые, говоря с точки зрения истории, сравнительно новы).

Научные истины были четко сформулированы всего пятьсот лет назад в работах Фрэнсиса Бэкона, Рене Декарта и Исаака Ньютона. До тех пор наши предки не рассматривали мир через научную оптику, и даже взглянуть на Луну и звезды через телескопическое стекло они смогли далеко не сразу, ведь и телескоп появился сравнительно недавно. Теперь мы так научны и так решительно материалистичны, что нам трудно даже понять, что может существовать другой взгляд на мир. Но те, кто жил в давние времена, когда фундаментальные эпосы нашей культуры еще только зарождались, были гораздо больше озабочены действиями, обеспечивавшими выживание, и интерпретировали мир таким образом, который соответствовал этой цели, а не ставили во главу угла то, что мы теперь понимаем как объективную истину.

До того как наступил рассвет научного мировоззрения, реальность толковалась иначе. Бытие понималось как место действия, а не как место нахождения вещей31. Оно понималось как что-то более близкое к истории или драме. Эта история или драма проживалась, это был субъективный опыт, она проявлялась от раза к разу в сознании каждого живого человека. Это было нечто похожее на истории, которые мы рассказываем друг другу о наших жизнях и их индивидуальном значении, нечто похожее на события, которые описывают романисты, когда на страницах своих книг им удается ухватить правду существования. Субъективный опыт включает, в первую очередь, знакомые предметы, такие как деревья и облака, объективные в своем существовании, но также (и это еще важнее) эмоции и мечты, голод, жажду и боль. Именно такие вещи, переживаемые лично, являются наиболее фундаментальными элементами человеческой жизни в архаической, драматической перспективе, и их нелегко свести к чему-то отстраненному, сугубо объективному даже для современного редукционистского, материалистического ума.

Взять хотя бы боль — субъективную боль. Это нечто настолько реальное, что ни один аргумент против нее не выдвинешь. Все ведут себя так, будто их боль реальна — предельно, окончательно реальна. Боль имеет значение, она важнее любой материи. Думаю, что по этой причине многие мировые традиции рассматривают страдания, сопровождающие существование, как неизбывную истину Бытия. В любом случае, то, что мы испытываем субъективно, может быть в большей степени схоже с романом или с фильмом, чем с научным описанием физической реальности. Это драма прожитого опыта — смерть вашего отца уникальна и трагична, в отличие от объективной смерти, задокументированной в больничных записях. Так же уникальны и боль вашей первой любви, боль разбитых надежд, радость за успехи ребенка.

 

Область значимого

Научный мир материи в некотором смысле можно редуцировать до его фундаментальных составляющих элементов: молекул, атомов, даже кварков. Как бы то ни было, мир опыта тоже имеет первичные составляющие. Это необходимые элементы, взаимодействие которых определяет драматургию и вымысел. Один из них — хаос, другой — порядок, третий (а их всего три) — процесс, который происходит между ними. Он кажется идентичным тому, что современные люди называют сознанием. Наше внутреннее подчинение первым двум заставляет нас сомневаться в действительности существования. Мы машем руками в отчаянии и не можем как следует позаботиться о себе. А правильное понимание третьего позволяет нам найти единственно реальный выход.

Хаос — это область невежества. Это неисследованная теория. Хаос — это то, что простирается, вечно и не зная ограничений, над границами всех государств, над всеми идеями и всеми дисциплинами. Это чужестранец, незнакомец, член чужой банды, ночной шорох в кустах, монстр под кроватью, скрытый гнев матери, болезнь ребенка. Хаос — это отчаяние и ужас, которые вы чувствуете, когда вас по-настоящему предают. Это то, куда вы попадаете, когда все рушится, когда ваши мечты умирают, карьера терпит крах, брак распадается. Это подземный мир сказки и мифа, где дракон и золото, которое он охраняет, сосуществуют вечно. Хаос — это то, где мы находимся, когда сами не знаем, где мы, и то, что мы делаем, когда не знаем, что делаем. Короче говоря, это все те вещи и ситуации, которые мы не знаем и не понимаем.

Хаос — это также бесформенный потенциал, из которого Бог в Книге Бытия, в начале времен, взывал к порядку, используя язык. Это тот самый потенциал, с помощью которого мы, сделанные по Его образу и подобию, вызываем новые, постоянно меняющиеся моменты своей жизни. Хаос — это свобода, страшная свобода.

Порядок, напротив, — это исследованная территория. Это иерархия места, позиции и авторитета, насчитывающая сотни миллионов лет. Это структура общества. Кроме того, это структура, обеспеченная биологией, поскольку вы адаптированы к структуре общества. Порядок — это племя, религия, очаг, дом и страна. Это теплая безопасная гостиная, где горит камин и играют дети. Это национальный флаг. Это курс валюты. Порядок — это пол у вас под ногами, привычные планы на день. Это величие традиции, ряды парт в школьном классе, поезда, которые следуют по расписанию, календарь и часы. Порядок — это приличный внешний вид, который мы должны поддерживать, это вежливая встреча цивилизованных незнакомцев и тонкий лед, по которому мы все скользим. Порядок — это место, где поведение мира совпадает с нашими ожиданиями и желаниями, место, где все вещи оказываются такими, какими мы хотим, чтобы они были. Но иногда порядок — это также тирания и деградация, которые наступают, когда запрос на определенность, однородность и чистоту становится слишком однобоким.

Когда все определено, мы в порядке. Мы в порядке, когда все идет по плану, ничего нового, ничто нам не мешает. В царстве порядка вещи ведут себя так, как предначертано Богом. Нам там нравится. Знакомое окружение для нас благоприятно. Когда мы в порядке, мы можем мыслить на перспективу. Все работает, мы стабильны, спокойны и компетентны. Поэтому мы редко покидаем места, которые нам понятны, географически или концептуально, и, конечно, мы не любим, когда нас заставляют их покидать или когда это происходит случайно.

Вы в порядке, когда у вас есть верный друг, надежный союзник. Когда тот же человек предает вас, продает вас, из дневного мира ясности и света вы попадаете в темную преисподнюю хаоса, смятения и отчаяния. Вы совершаете те же движения и посещаете те же места, что прежде, но компания, на которую вы работаете, начинает терпеть крах, и ваше трудоустройство ставится под сомнение. Когда принимают вашу налоговую декларацию — это порядок. Когда проводят аудит ваших счетов — это хаос. Большинство людей предпочли бы, чтобы их ограбили, а не проверяли.

Пока не рухнули башни-близнецы, был порядок. Хаос появился уже после их падения. Все это почувствовали. Даже воздух стал неопределенным. Что тогда на самом деле рухнуло? Что на самом деле осталось стоять? Вот в чем главный вопрос. Когда лед, по которому вы катаетесь на коньках, крепок, это порядок. Когда он ломается, все рассыпается и вы проваливаетесь в воду — это хаос.

Порядок — это Шир хоббитов Толкина: мирный, плодородный и безопасный даже для наивных обитателей. Хаос — это подземное королевство гномов, узурпированное Смаугом, змеем, охраняющим сокровища. Хаос — это глубокое океанское дно, куда отправился Пиноккио, чтобы спасти своего отца от Монстро, кита и огнедышащего дракона. Это путешествие во тьму и спасительная операция — самое сложное, что должна сделать кукла, если хочет стать живой, если хочет выбраться из соблазнов обмана, игры, виктимизации, спонтанных удовольствий и тоталитарного подчинения, если хочет занять свое место в мире как настоящее Создание.

Порядок — это стабильность вашего брака. Она подкрепляется традициями прошлого и вашими ожиданиями — основанными, порой неочевидным образом, на этих традициях.

Хаос — это стабильность, которая трещит у вас под ногами, когда вы обнаруживаете неверность своего партнера. Хаос — это ощущение, будто вы болтаетесь без страховки и поддержки в космосе, когда направлявшие вас привычки и традиции терпят крах.

Порядок — это место и время, где зачастую невидимые аксиомы, по которым вы живете, организуют ваш опыт и ваши действия так, что происходит то, что должно происходить. Хаос — это новое место и время, которое возникает, когда внезапно разыгрывается трагедия, или злоба обнажает свое парализующее лицо, возможно, даже в пределах вашего собственного дома. Нечто неожиданное и нежелательное всегда может явиться и вмешаться в планы, и неважно, при знакомых обстоятельствах это произойдет или нет. Когда это случается, территория сдвигается. Не заблуждайтесь: пространство, видимое пространство, может остаться прежним. Но мы живем не только в пространстве, но и во времени. Даже самые старые и знакомые места сохраняют способность удивлять вас. Вы можете беспечно ехать по дороге на автомобиле, который знали и любили годами. Но время идет. Тормоза могут выйти из строя. Вы можете идти по дороге в своем теле, которому всегда доверяли. Но если ваше сердце дает сбой, даже моментальный, все меняется. Добродушные старые псы могут укусить. Старые проверенные друзья могут обмануть. Новые идеи могут разрушить старые и удобные определенности. Это имеет значение. Это реальность.

Когда наступает хаос, мозг быстро реагирует простыми схемами, сохранившимися еще с тех древних времен, когда наши предки жили на деревьях и змеи могли мгновенно впиться в их плоть32. За почти мгновенной, глубоко рефлекторной телесной реакцией следуют развившиеся позже, более сложные эмоциональные ответы и, в конце концов, мысли, явления высшего порядка, которые могут занять секунды, минуты и целые года. Все эти реакции в том или ином смысле инстинктивны, но чем они быстрее, тем более инстинктивны.

 

Хаос и порядок: личность, мужская и женская

Хаос и порядок — два наиболее фундаментальных элемента проживаемого опыта, два самых основных подразделения самого Бытия. Но это не вещи и не объекты, они так не воспринимаются. Вещи и объекты — часть объективного мира. Они неодушевленные, безжизненные. Они мертвы. С хаосом и порядком все обстоит иначе. Они воспринимаются, ощущаются и понимаются (насколько они вообще могут пониматься) как личности. Это так же характерно для восприятия, опыта и понимания современных людей, как и для восприятия, опыта и понимания их древних предков. Просто современные люди этого не замечают.

Порядок и хаос не понимаются сперва объективно, как вещи или объекты, а потом персонифицированно. Так было бы, только если бы мы сначала воспринимали объективную реальность, а потом делали выводы о намерении и цели. Но какими бы предрассудками мы ни руководствовались, восприятие работает иначе.

Восприятие вещей как инструментов, например, появляется сначала или одновременно с восприятием вещей как объектов. Мы видим, что значат вещи, почти так же быстро или даже еще быстрее, чем видим, что они собой представляют33. Восприятие вещей как сущностей, обладающих личностью, тоже возникает до восприятия вещей как собственно вещей. Это особенно ярко проявляется на примере действий других34, живых других, но мы также видим и неживой объективный мир как одушевленный, обладающий целями и намерениями. Так происходит благодаря тому, что психологи называют «системой обнаружения агента»35 — она работает внутри нас. На протяжении тысячелетий мы развивались в насыщенных социальных обстоятельствах. Это значит, что наиболее значительными элементами нашей родной среды были личности, а не объекты или ситуации.

Личности, до восприятия которых мы эволюционировали, были всегда и повсюду, в предсказуемых формах, типичных иерархических конфигурациях и для самых разных целей. Миллиард лет они делились на мужские и женские. Это долго. Разделение жизни на два пола произошло еще до эволюции многоклеточных животных. Прошла только пятая часть этого временного отрезка, когда появились млекопитающие, которые активно заботятся о своем потомстве. Следовательно, категории «родитель» и/или «ребенок» существуют около двухсот миллионов лет. Это дольше, чем существуют птицы. Это дольше, чем цветут цветы. Это не миллиард лет, но все равно долго. Это более чем достаточно для мужского и женского пола, родителя и ребенка, чтобы стать жизненно важной, фундаментальной частью среды, к которой мы адаптировались. Это значит, что мужской и женский пол, родитель и ребенок для нас — естественные категории, глубоко встроенные в наши структуры восприятия, эмоциональные и мотивационные структуры.

Наш мозг глубоко социален. Другие создания, в первую очередь другие люди, были критически важны для нас, пока мы жили, спаривались и эволюционировали. Эти создания были в буквальном смысле слова нашей естественной средой обитания, нашим окружением. С точки зрения Дарвина, природа — это сама реальность, а среда — это то, что производит отбор, селекцию. Среде невозможно дать более фундаментальное определение. Это не просто инертная материя. Реальность сама по себе — то, с чем мы боремся ради выживания и продолжения рода. В эту категорию попадают другие существа, их мнение о нас, их сообщества.

На протяжении тысячелетий, по мере того как способности человеческого мозга развивались и наше любопытство росло, мы все больше узнавали и все больше интересовались природой мира, того, который мы в конечном итоге стали считать объективным миром — за пределами личностей в семье и группе. «За пределами» — это не просто неизведанная физическая территория. «За пределами» — значит за пределами того, что мы в настоящий момент понимаем, а понимать — значит взаимодействовать, справляться, а не просто объективно представлять.

Но наш мозг долго был сосредоточен на других людях. Поэтому, похоже, мы начали воспринимать неизвестный, хаотичный, нечеловеческий мир с помощью врожденных категорий, свойственных нашему социальному мозгу36. Но даже это утверждение неверно: когда мы впервые начали воспринимать неизвестный, хаотичный, неживотный мир, мы использовали категории, которые изначально развились для представления дочеловеческого животного социального мира. Наш ум намного старше человечества. Категории, которыми мы оперируем, намного старше нашего вида. Самая основная из них в некотором смысле так же стара, как половой акт, и эта категория — пол, мужской и женский. Похоже, мы взяли это исконное знание о структурной, творческой оппозиции и стали все интерпретировать через соответствующую оптику37.

Порядок, то есть нечто известное, символически ассоциируется с маскулинностью — это проиллюстрировано вышеупомянутым даосским символом инь и ян. Возможно, так сложилось, потому что первичная иерархическая структура человеческого общества маскулинна, как и у большинства животных, включая шимпанзе, которые ближе всего к нам генетически и поведенчески. Дело в том, что мужчины на протяжении истории были строителями городов, инженерами, каменщиками, лесорубами, управляли тяжелой техникой38. Порядок — это Бог Отец, вечный Судия, хранитель главной книги, раздатчик наград и наказаний. Порядок — это армия мирного времени, состоящая из полицейских и солдат. Это политическая культура, корпоративная среда, система. Это «они» из фразы «Ты знаешь, что они говорят». Это кредитки, школьные классы, очереди в супермаркете, упорядоченные беседы, светофоры, привычные маршруты пассажиров. Порядок, если зайти слишком далеко и потерять баланс, может проявиться и в разрушительной, ужасной форме, такой, как принудительная миграция, концентрационные лагеря, однообразие строевого шага, от которого с души воротит.

Хаос — неизвестное — символически ассоциируется с феминным. Отчасти это потому, что все вещи, которые мы узнаем, изначально родились из неизвестности, так же как все существа родились от матерей. Хаос — причина, источник, ресурс, мать; материя, субстанция, из которой все сделано. Это то, что имеет значение, то, что случилось, — истинная причина мысли и коммуникации.

Положительная сторона хаоса в том, что это сама возможность, источник идей, мистическая сфера беременности и рождения. Его негативная сила в том, что это непроницаемый мрак пещеры, несчастный случай на обочине. Это медведица-гризли, страстно защищающая потомство, которая видит в вас потенциального хищника и разрывает вас на куски.

Вечно женственный Хаос — это также сокрушительная сила сексуального отбора. Женщины — разборчивые партнерши, в отличие от самок шимпанзе, своих ближайших аналогов в мире животных39. Большинство мужчин не отвечают женским стандартам. Вот почему женщины на сайтах знакомств отмечают 85 % мужчин как не дотягивающих до должного уровня привлекательности40.

По этой же причине у нас в два раза больше родственниц, чем родственников. Представьте, что все когда-либо жившие женщины родили в среднем одного ребенка. Теперь представьте, что половина мужчин, когда-либо живших, стали отцами двух детей, а другая половина мужчин не обзавелась ни одним ребенком41. Это женщина в образе самой Природы смотрит на половину мужчин и говорит: «Нет!» Для мужчин это прямая встреча с хаосом, и разворачивается он с разрушительной силой всякий раз, когда мужчинам дают от ворот поворот.

Разборчивость женщин — это также причина, по которой мы настолько отличаемся от нашего с кузенами-шимпанзе общего предка, в то время как сами шимпанзе на нас очень похожи. Склонность женщин говорить «нет!» больше, чем какая-либо иная сила, способствовала нашему эволюционированию в творческих, трудолюбивых, прямоходящих, обладающих большим (конкурентным, агрессивным, доминирующим) мозгом созданий, которыми мы являемся42. Это Природа в образе Женщины говорит: «Ну что, хвастунишка, ты достаточно хорош для дружбы, но пока я не вижу, чтобы твой генетический материал подходил для продолжения рода».

Наиболее глубокие религиозные символы во многом обязаны своей силой этому основополагающему фундаментальному двухпартийному концептуальному разделению. Например, звезда Давида — это направленный вверх треугольник женственности и направленный вниз треугольник мужественности*.

То же самое с индуистскими символами йони и лингам, которые покрыты змеями, нашими древними противниками и провокаторами: Шива Линга изображается со змеиным божеством по имени Наг. Древние египтяне представляли Осириса, бога государства, и Исиду, богиню подземного мира, как сдвоенных кобр со связанными хвостами. Тот же символ использовался в Китае — с его помощью изображались Фу Си и Нюйва, создатели человечества и письменности. Христианские репрезентации ме-

Весьма интересно, что пятичастный даосский символ, о котором я упоминал в первой главе, и более простой символ инь и ян выражают происхождение космоса, прежде всего, как рожденного в недифференцированном абсолюте, затем разделяемого на инь и ян (хаос/порядок, феминное/маскулинное), потом на пять элементов (дерево, огонь, земля, металл, вода) и в конце концов на «десять тысяч вещей». Звезда Давида (хаос/порядок, феминное/маскулинное) похожим образом порождает четыре базовых элемента: огонь, воздух, воду и землю — из них построено все вокруг. Аналогичная гексаграмма используется и в индуизме. Треугольник, направленный вниз, символизирует Шакти, феминное, а треугольник, направленный вверх, — Шиву, маскулинное. На санскрите два базовых компонента называются «ом» и «хрим». Замечательные примеры концептуальных параллелей.

нее абстрактны, они более личностные, но известные западные образы Девы Марии и младенца Иисуса, а также образ Пьеты, олицетворяют двойственное единство мужского и женского, равно как и традиционное убеждение в андрогинности Христа43.

Наконец, следует заметить, что структура мозга сама по себе на грубом морфологическом уровне, похоже, отражает эту двойственность. По-моему, это означает фундаментальную реальность по ту сторону метафоры, реальность символического деления на феминное и маскулинное, поскольку мозг по определению адаптирован к реальности как таковой — к реальности, концептуализированной в квазидарвинистской манере.

Элхонон Голдберг, студент великого русского нейропсихолога Александра Лурии, выдвинул достаточно ясное и четкое предположение, что сама по себе полусферическая структура коры головного мозга отражает фундаментальное разделение на новое (неизвестное, оно же хаос) и рутинное (известное, то есть порядок)44. Он не ссылается на символы, представляющие структуру мира в соответствии с этой теорией, что даже к лучшему: идея заслуживает больше доверия, когда она рождается из цепочки исследований в разных областях45.

Мы это уже знаем, но мы не знаем, что знаем это. Однако мы немедленно осознаем это благодаря подходящей формулировке. Все понимают порядок и хаос, мир земной и подземный, когда их объясняют такими терминами. У нас у всех есть осязаемое чувство хаоса, скрывающегося под всем, что нам знакомо. Вот почему мы любим странные, сюрреалистичные истории, такие как «Пиноккио», «Спящая красавица», «Король Лев», «Русалочка», «Красавица и чудовище», с их вечными ландшафтами известного и неизвестного, мира наземного и подземного. Мы все побывали и там и там, причем по многу раз: порой в силу случайности, порой по собственному выбору.

Многое становится на свои места, когда вы начинаете сознательно понимать мир таким образом, словно знание вашего тела и души выравнивается со знанием вашего разума. Больше того: такое знание дает и предписание, и описание. Это тип знания «что», который помогает понять «как» — как должно. Даосское сопоставление инь и ян, например, не только иллюстрирует хаос и порядок как фундаментальные элементы Бытия, но и рассказывает, как действовать. Путь, даосская дорога жизни, представляется (или существует) на границе между сдвоенными змеями. Путь — это путь правильного бытия. Это то, о чем Христос говорил в Евангелии от Иоанна 14:6: «Я есмь путь, и истина, и жизнь». Та же идея выражается в Евангелии от Матфея 7:14: «Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их».

Мы вечно населяем порядок, окруженный хаосом. Мы вечно занимаем известную территорию, окруженную неизвестным. Мы чувствуем себя включенными в важный процесс, когда нам удается стать связующим звеном между ними. Мы адаптированы, в глубоком дарвинистском смысле, не к миру объектов, а к метареалиям порядка и хаоса, инь и ян. Хаос и порядок создают вечную, трансцендентную среду жизни. Чтобы вести двойную игру в рамках этой фундаментальной двойственности, надо балансировать: одной ногой твердо укорениться в порядке и безопасности, а второй — в хаосе, возможности, росте и приключении. Когда жизнь неожиданно являет себя как сильный, захватывающий и осмысленный процесс, когда время идет, и вы настолько погружены в то, что делаете, что ничего не замечаете, — вот тогда и там вы находитесь аккурат на границе между порядком и хаосом. Субъективный смысл, с которым мы там сталкиваемся, — это реакция нашего самого глубокого существа, нашего неврологически и эволюционно обоснованного инстинктивного «я», означающая, что мы обеспечиваем себе стабильность, а также расширение обитаемой, плодотворной территории, пространства личного, социального и естественного. Это правильное место, во всех смыслах. Вы находитесь там и тогда, когда нужно. Об этом вам говорит и музыка, когда вы ее слушаете, а еще в большей степени, наверное, когда танцуете, — ее гармонично-многослойные рисунки предсказуемости и непредсказуемости создают смысл из самой глубины вашего Бытия.

Хаос и порядок — это фундаментальные элементы, поскольку каждая проживаемая ситуация, любая мыслимая ситуация, состоит из них двоих. Неважно, где мы, мы все равно найдем вещи, которые сможем идентифицировать, использовать и предсказывать, а также вещи, которые мы не знаем и не понимаем. Неважно, кто мы, жители пустыни Калахари или банкиры с Уолл-стрит, — что-то у нас под контролем, а что-то нет. И первые, и вторые могут понимать одни и те же истории и существовать в пределах одних и тех же вечных истин. В конце концов, фундаментальная реальность хаоса и порядка верна для всего живого, не только для нас. Живые существа всегда найдутся в местах, которыми смогут овладеть, в окружении вещей и ситуаций, которые делают их уязвимыми.

Одного только порядка недостаточно. Вы не можете оставаться в стабильности, безопасности, да еще и в неизменности, потому что все равно существуют жизненно важные вещи, которые нужно узнать. Но и хаос — это может быть слишком. Вы не сможете долго терпеть, как вас затапливает новой информацией, которую вы должны узнать, если ее объем превосходит ваши возможности. Поэтому одной ногой нужно опереться на то, чем вы овладели и что поняли, а другой — на то, что вы сейчас изучаете и чем овладеваете. Теперь вы поместили себя туда, где экзистенциальный ужас под контролем, но где вы остаетесь бдительными и вовлеченными. Вот где есть чем овладеть и где есть возможность стать лучше. Вот где надо искать смысл.

 

Райский сад

Как вы помните, мы уже говорили о том, что истории, изложенные в Книге Бытия, — это сплав из нескольких источников. Из более нового «Священнического кодекса» (Книга Бытия), в котором описано происхождение порядка из хаоса, вытекает вторая, еще более древняя часть — «Яхвист», часть, которая начинается с Книги Бытия. Источник под названием «Яхвист», который использует имя YHWH, или Яхве, для представления Бога, содержит историю об Адаме и Еве, а также более полное толкование событий шестого дня творения, к которым отсылает «Священнический кодекс». Связь между историями, похоже, является результатом их тщательного редактирования человеком или людьми, которые библеистам известны только как Редактор — именно он (или они) сплел истории друг с другом. Это могло произойти, когда по той или иной причине объединились народы, придерживавшиеся двух разных традиций. Как следствие, нелогичность смешавшихся между собой историй росла, повествование становилось все более неуклюжим, и это обеспокоило кого-то сознательного, смелого и одержимого тягой к согласованности.

Согласно истории сотворения из «Яхвиста», Бог сначала создал ограниченное пространство, известное как Эдем (на арамейском, предполагаемом языке Иисуса, это значит «хорошо увлажненное место»), или Парадиз (pairidaeza на древнеиранском или авестийском, что переводится как «огражденный, защищенный участок» или «сад»). Бог поместил туда Адама вместе со всем многообразием фруктовых деревьев, два из которых были отмечены особо. Одно из них было Древо жизни, другое — Древо познания добра и зла. Бог сказал Адаму, что тот может есть сколько угодно фруктов, когда захочется, но добавил, что Древо познания добра и зла под запретом. После этого Он создал Еву, партнершу Адама*.

Поначалу, только оказавшись в раю, Адам и Ева не кажутся особо сознательными, и уж тем более застенчивыми. Как утверждается в истории, прародители были голыми, но не испытывали стыда. Такая формулировка предполагает, во-первых, что это совершенно естественно и нормально для людей — стыдиться собственной наготы, иначе об ее отсутствии ничего не пришлось бы говорить, и, во-вторых, хорошо это или плохо, но с нашими прародителями было что-то не так. Бывают, конечно, исключения

Или, по другой версии, он разделил доселе андрогинное создание на две части — мужскую и женскую. Согласно этой линии мышления, Христос, «второй Адам», это также изначальный Человек, еще не разделившийся на два пола. Символическое значение этого акта должно быть понятно тем, кто последовательно следил за моими рассуждениями до сих пор. вроде эксгибиционистов, но в целом единственные, кто сейчас не устыдился бы своей наготы в общественном месте, — это те, кому еще нет трех лет. Весьма распространенный кошмар — внезапно оказаться голым на сцене перед толпой.

В третьей главе Книги Бытия появляется змей, причем сначала, кажется, змей на ножках. Одному Богу известно, зачем он впустил или сам поместил подобное создание в сад. Я долго бился над разгадкой. Кажется, это отчасти рефлексия на тему дихотомии порядка и хаоса, характеризующая весь накопленный опыт, при этом Рай служит обитаемым порядком, а змей играет роль хаоса. То есть змей в Эдеме значит то же самое, что черная точка на стороне ян в даосском символе совокупности, — таким образом возможность неизвестного, революционного внезапно проявляет себя там, где все выглядит спокойным.

Кажется попросту невозможным, даже для самого Бога, сделать ограниченное пространство полностью защищенным от всего внешнего — только не в реальности с ее необходимыми границами, окруженными трансцендентным. То, что снаружи, — хаос — всегда проползает внутрь, потому что ничто не может быть полностью ограждено от остальной реальности. Значит, даже самое безопасное пространство неизбежно таит в себе змею.

Настоящие, обычные змеи всегда обитали в траве и на деревьях в нашем изначальном раю — в Африке46. Даже если бы их всех каким-то непостижимым образом изгнал оттуда некий первобытный Святой Георгий, змеи остались бы жить в форме наших первобытных конкурентов, действующих как враги (по крайней мере с нашей ограниченной, внутригрупповой, завязанной на кровном родстве точки зрения). В конце концов, недостатка в конфликтах и войнах между нашими предками, жившими в племенах или как-то иначе, не было47.

Да даже если бы мы победили всех змей, что осаждают нас со стороны и в обличье рептилий, и в человеческом обличье, мы все равно не были бы в безопасности. Мы и сейчас не в безопасности. В конце концов, мы видели врага, и он — это мы. Змей обитает в каждой душе. Насколько я могу судить, это и есть причина странного христианского утверждения, наиболее четко выраженного Джоном Мильтоном, что змей в саду Эдема был также самим Сатаной, воплощенным духом зла. Важность этой символической и столь блестящей идентификации трудно переоценить. Именно через такие тысячелетние упражнения в воображении и развилась идея абстрактных моральных концепций со всеми вытекающими. Неосознанная нами работа была направлена на идею Добра и Зла и на их окружение — на метафору, подобную сну.

Хуже всех возможных змей — извечная человеческая склонность ко злу. Хуже всех возможных змей эта психологическая, духовная, личная, внутренняя склонность. Никакие стены, даже самые крепкие, ее не сдержат. Даже если бы существовала крепость, достаточно мощная, чтобы удерживать все плохое снаружи, плохое все равно немедленно появилось бы внутри. Как считал великий русский писатель Александр Солженицын, линия, разделяющая добро и зло, пересекает сердце каждого человека48.

Не существует способа оградить некий изолированный участок от огромной окружающей реальности, сделать все и всегда внутри него предсказуемым и безопасным. С каким бы тщанием мы ни защищались, кое-что из того, от чего мы защищаемся, все равно снова прокрадется внутрь. Говоря языком метафор, змея неизбежно появится. И самые усердные из родителей не могут полностью защитить своих детей, даже если запрут их в подвале, на безопасном удалении от наркотиков, алкоголя и интернет-порно. В этом крайнем случае чрезмерно осторожный, чрезмерно заботливый родитель просто заменит собой другие ужасные жизненные проблемы. Это большой фрейдистский кошмар Эдипа49. Гораздо лучше наделить существа, о которых вы заботитесь, знаниями и правами, чем защищать их. Даже если постоянно отгонять от них все угрожающее и опасное (а заодно и все вызывающее и интересное), то появится другая опасность: опасность вечного человеческого инфантилизма и полной бесполезности. Разве могла природа человека достичь своих максимальных возможностей без вызова и опасности? Насколько скучными и жалкими стали бы мы, не будь у нас причин оставаться внимательными? Возможно, Бог подумал, что его новое творение справится со змеем, и решил, что присутствие последнего — наименьшее из двух зол.

Вопрос к родителям: вы хотите, чтобы ваши дети были защищенными или чтобы они были сильными?

Как бы то ни было, в Саду обитает змей — «коварное», как говорится в древней истории, хитрое, лживое и вероломное чудовище, готовое чуть что испариться. Неудивительно, что он решает разыграть Еву. Почему Еву, а не Адама? Возможно, это просто случайность. Вероятность того, что это окажется Ева, согласно статистике, была 50 на 50, а это весьма серьезная вероятность. Но я заметил, что в этих старых историях нет ничего случайного. Все случайное, что никак не влияет на сюжет, давно забыто и опущено. Как говорил великий русский драматург Антон Чехов: «Все, что не имеет прямого отношения к рассказу, все надо беспощадно выбрасывать. Если вы говорите в первой главе, что на стене висит ружье, во второй или третьей главе оно должно непременно выстрелить. А если не будет стрелять, не должно и висеть»50.

Возможно, у прародительницы Евы было больше причин подходить к змеям, чем у Адама. Может быть, они могли охотиться на ее потомство, обитавшее на деревьях. Возможно, по этой причине дочери Евы более склонны защищаться, более застенчивы, пугливы и нервны по сей день (особенно в наиболее эгалитарных современных человеческих обществах)51. Как бы то ни было, змей сообщает Еве, что если она вкусит запретный плод, то не умрет. Больше того, ее глаза откроются. Она будет, как Бог, отличать добро ото зла. Конечно, змей сказал ей, что она будет подобна Богу не только в этом. Но, в конце концов, это же просто змей. Будучи человеком и желая узнать больше, Ева решает вкусить плод. Бац! Она просыпается: она сознательная, возможно, застенчивая — впервые в жизни.

Никакая зрячая и сознательная женщина не будет терпеть непробужденного мужчину. И Ева тут же делится фруктом с Адамом. Это делает и его застенчивым. Мало что изменилось: женщины делают мужчин застенчивыми с начала времен. В первую очередь они делают это, отвергая мужчин, но также добиваются подобного эффекта, стыдя их, если мужчины не берут на себя ответственность. Ничего удивительного, учитывая, что женщины несут на себе основное бремя деторождения. Трудно представить, что могло бы быть как-то иначе. Но способность женщин стыдить мужчин и делать их застенчивыми все еще является главной силой природы.

Вы можете теперь спросить: в чем, скажите на милость, заключается связь между змеями и зрением? Прежде всего, змей важно видеть, поскольку они могут на вас охотиться, особенно если вы малы и живете на деревьях, как наши предки. Доктор Линн Избелл, профессор антропологии, изучающая поведение животных в Университете Калифорнии, предположила, что поразительно острое зрение, присущее практически одному только человеку, было выработано десятки миллионов лет назад в силу необходимости обнаруживать и избегать страшно опасных змей, совместно с которыми эволюционировали наши предки52. Вот, возможно, одна из причин, по которой змей фигурирует в райском саду как создание, которое дало человеку божественное видение, божественное зрение — в дополнение к тому, что этот самый змей сыграл роль исконного и вечного врага рода человеческого. Вот, возможно, одна из причин, по которой Мария, вечная мать, архетип матери, усовершенствованная Ева, так часто предстает в средневековой и возрожденческой иконографии поднимающей младенца Иисуса в воздух, как можно дальше от хищной рептилии, которую она уверенно попирает ногой53. И это еще не все. Змей предлагает фрукт, а фрукт тоже ассоциируется с трансформацией зрения, его адаптацией, в ходе которой наша способность различать цвета позволила нам быстро обнаруживать зрелые и, соответственно, съедобные плоды на деревьях54. Наши прародители прислушались к змею. Они вкусили плод. Их глаза раскрылись. Они оба пробудились. Вы можете подумать, как и Ева подумала вначале, что это хорошо. Но иногда полподарка хуже, чем ни одного. Адам и Ева проснулись — это хорошо, но лишь настолько, чтобы обнаружить кое-что ужасное. Первым же делом они обнаружили, что они голые.

 

Голая обезьяна

Мой сын обнаружил, что он голый, задолго до того, как ему исполнилось три. Он хотел одеться. Он крепко закрывал дверь ванной. Он не появлялся перед другими людьми без одежды. Я не мог понять, как ни старался, как же это связано с его воспитанием. Это было его собственное открытие, его собственное осознание и его собственный выбор реакции. Мне казалось, что эта реакция встроенная.

Каково знать, что вы голый, или (возможно, это еще хуже) знать, что вы и ваш партнер оба голые? Связанные с этим ужасы весьма пугающе изображены художником эпохи Возрождения Хансом Бальдунгом Грином. Голый — значит уязвимый, подверженный повреждениям. Голый — значит мишень для суждений о красоте и здоровье. Голый — значит незащищенный и невооруженный в джунглях, среди природы и людей. Вот почему Адам и Ева испытали стыд, как только их глаза открылись. Они могли видеть, и первое, что они увидели, были они сами. Их недостатки выделились, их уязвимость проявилась. Животы других млекопитающих были скрыты и защищены спинами, словно доспехами. Но люди — создания прямоходящие, и их самые уязвимые части тела были выставлены всему миру на обозрение. И это еще не самое худшее. Адам и Ева тут же сделали себе набедренные повязки (согласно Международному стандартному переводу Библии, или фартуки, согласно Библии короля Джеймса), чтобы прикрыть свои хрупкие тела и защитить свои эго. Затем они стремительно ускользнули и спрятались. В своей уязвимости, теперь полностью осознанной, они чувствовали себя недостойными стоять перед Богом.

Если вы не можете связать себя с этим чувством, вы просто не подумали хорошенько. Красота стыдит уродство. Сила стыдит слабость. Смерть стыдит жизнь. А Идеал стыдит нас всех. Поэтому мы его боимся, поэтому он нас возмущает, поэтому мы даже ненавидим его. И, конечно, это следующая тема, которая рассматривается в Книге Бытия, в истории Каина и Авеля.

Что нам с этим делать? Отказаться от всех идеалов красоты, здоровья, великолепия и силы? Это нехорошее решение. Оно просто гарантирует, что мы будем постоянно испытывать стыд, и что мы, говоря по справедливости, того заслуживаем. Я не хочу, чтобы женщины, которые могут сразить наповал одним своим присутствием, исчезли только потому, что другие на их фоне чувствуют неуверенность в себе. Я не хочу, чтобы такие интеллектуалы, как Джон фон Нейман, исчезли только потому, что я едва справлялся со школьной программой по математике. В 19 лет он переопределил числа55. Числа! Боже, благодарю тебя за Джона фон Неймана! Спасибо тебе за Грейс Келли, Аниту Экберг и Монику Веллуччи! Я горд чувствовать себя недостойным в присутствии таких людей. Это цена, которую все мы платим за свои цели, достижения и амбиции. Однако нет ничего удивительного и в том, что Адам и Ева прикрыли свою наготу.

Следующая часть истории, по-моему, откровенно фарсовая, хоть она вместе с тем и трагична, и ужасна. В тот же вечер, когда в Эдеме стало прохладно, Бог отправился на свою традиционную прогулку. Но Адама в саду не было. Это озадачило Бога, который привык гулять вместе с ним. «Адам! — зовет Бог, видимо, забыв, что может видеть сквозь кусты. — Где ты?» Адам тут же появляется, но дело плохо: он предстает, во-первых, как невротик, во-вторых, как подонок. Создатель Вселенной зовет, и Адам отвечает: «Я слышал тебя, Господи. Но я был гол, и я прятался». Что это значит? Это значит, что люди, нерешительные в своей уязвимости, вечно боятся говорить правду, посредничать между хаосом и порядком и обнаруживать свою судьбу. Другими словами, они боятся идти с Богом. Возможно, это не круто, но это хотя бы понятно. Бог — осуждающий отец. У него высокие стандарты. Его трудно удовлетворить.

Бог говорит: «Кто сказал тебе, что ты голый? Ты съел что-то, чего не должен был?» И несчастный Адам тут же указывает на Еву, свою любовь, свою партнершу, свою родную душу, и ябедничает на нее. А потом обвиняет Бога. Он говорит: «Эта женщина, которую ты дал мне, дала мне это, и я это съел». Как жалко и как точно! Первая женщина сделала первого мужчину застенчивым и негодующим. Тогда первый мужчина обвинил женщину. А потом первый мужчина обвинил Бога. Вот именно так по сей день чувствует себя каждый отвергнутый мужчина. Когда потенциальный предмет любви принижает его репродуктивную пригодность, он чувствует себя мелким. Затем он проклинает Бога за то, что сделал эту женщину такой стервозной, а его самого таким никчемным (как будто в нем есть какой-то смысл), а само Бытие таким глубоко неправильным. А потом начинает думать о мести. Как же это низко и как же это понятно!

У женщины есть хотя бы змей, которого можно винить, и потом оказывается, что этот змей — Сатана собственной персоной, как бы странно это ни выглядело. Так что мы можем понять и посочувствовать Еве с ее ошибкой. Она была обманута в лучших чувствах. Но Адам! Никто не тянул его за язык.

К сожалению, на этом неприятности не заканчиваются — ни для Человека, ни для Зверя. Во-первых, Бог проклинает змея, сообщая ему, что теперь тот будет вечно пресмыкаться, подвергаясь постоянной опасности, уворачиваясь от нападения злых людей. Во-вторых, Он говорит женщине, что теперь она будет в муках рожать детей своих и желать недостойного, порой весьма обидчивого мужчину, который будет иметь над ее биологической судьбой полную и постоянную власть. Что это должно означать?

Это могло значить, что Бог — всего-навсего патриархальный тиран, на чем настаивают политически ориентированные интерпретации древней истории. Я думаю, это просто описательный оборот. Просто. И вот почему.

По мере эволюции человека мозг, который изначально дал толчок развитию самосознания, значительно расширился. Это привело к гонке вооружений между головкой плода и женским тазом56. Женщина любезно расширила свои бедра чуть ли не до такого состояния, при котором уже невозможно бегать, а ребенок смог позволить себе рождаться на год (и даже на год с лишним) быстрее, чем другие млекопитающие его размера, и развил наполовину складную голову57.

Это было и остается болезненным для обоих. Младенец, который, по сути, еще подобен эмбриону, практически полностью зависим от своей матери во всем на протяжении первого года жизни. Его массивный мозг запрограммирован так, что он должен учиться до 18 (или до 30) лет, пока его не выпихнут из гнезда. И это мы еще не говорим о том, какую боль испытывают женщины в родах, и о высоких рисках смерти матери и ребенка. Все это значит, что женщины платят высокую цену за беременность и воспитание детей, особенно на ранних этапах, и эти неизбежные последствия увеличили зависимость женщин от порой ненадежной и всегда проблематичной милости мужчин.

Когда Бог сказал Еве, что должно произойти после того, как она пробудилась, Он обратился к Адаму. Последний, вместе со своими потомками мужского пола, отделался ничуть не легче. Бог сказал что-то вроде: «Мужчина, поскольку ты последовал за женщиной, твои глаза открылись. Твое божественное зрение, подаренное змеем, плодом и любовницей, позволяет тебе видеть далеко, даже заглянуть в будущее. Но те, кто смотрят в будущее, всегда могут увидеть грядущие несчастья и должны приготовиться ко всем случайностям и вероятностям. Поэтому тебе придется вечно жертвовать настоящим ради будущего. Тебе придется отложить удовольствие ради безопасности. Если коротко: тебе придется работать. И это будет сложно. Надеюсь, тебе нравятся тернии и волчцы, потому что тебе предстоит выращивать их в большом количестве».

И после этого Бог изгоняет первого мужчину и первую женщину из Рая, из детства, из бессознательного мира животных, прямиком в ужасы истории. И затем он ставит у ворот Рая херувима и пылающий меч, чтобы не дать людям вкушать плодов Древа жизни. Это выглядит довольно низко. Почему бы просто не сделать несчастных людей сразу бессмертными? Особенно если это, в конце концов, твой план на далекое будущее, как следует из развития сюжета? Но кто осмелится задавать вопросы Богу?

Видимо, Небеса — это что-то, что вы должны построить, а бессмертие — что-то, что вы должны заслужить.

И вот мы возвращаемся к нашему изначальному вопросу: зачем кому-то покупать лекарства для своей собаки и аккуратно давать их ей, если этот кто-то не будет делать то же самое для себя? Теперь у вас есть ответ, вытекающий из одного из самых фундаментальных текстов человечества. Зачем кому бы то ни было заботиться о чем-то настолько голом, уродливом, стыдящемся, испуганном, недостойном, трусливом, возмущенном, защищающемся и обвиняющем, как потомок Адама, даже если эта вещь, это существо — он сам? И, говоря так, я вовсе не исключаю женщин.

Все, что мы до сих пор обсуждали, чтобы бросить хотя бы беглый взгляд на человечество, подходит в равной степени к нам самим. Это обобщения о человеческой природе, и никаких уточнений. Но вы ведь знаете о самом себе гораздо больше. Вы достаточно плохи, как известно другим. Но только вы знаете полный спектр своих тайных проступков, несовершенств и недостатков. Никто так не знаком со всеми видами изъянов вашего разума и тела, как вы. Ни у кого больше нет таких причин держать вас в презрении, видеть вас жалким. И отказывая себе в чем-то, что может принести добро, вы можете наказать себя за все свои неудачи. Собака, безобидная, невинная, не осознающая себя собака, конечно, заслуживает большего.

Если это вас не убедило, давайте рассмотрим еще один жизненно важный вопрос. Порядок, хаос, жизнь, смерть, грех, зрение, работа и страдание — этого недостаточно ни авторам Книги Бытия, ни самому человечеству. История продолжается, со всеми своими трагедиями и катастрофами, и люди, в нее вовлеченные (то есть мы) должны справиться с еще одним болезненным пробуждением. Теперь нам предстоит размышлять о морали как таковой.

 

Добро и зло

Когда их глаза открываются, Адам и Ева осознают больше, чем просто собственную наготу и необходимость трудиться. Они также познают Добро и Зло (как сказал змей, имея в виду запретный плод: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»). Что это могло значить? Что тут еще изучать, какие связи восстанавливать, после того как это огромное поле уже столько раз исследовалось? Простой контекст подсказывает, что это что-то связанное с садами, змеями, неповиновением, фруктами, сексуальностью и наготой. Последнее в этом ряду — нагота — окончательно меня затянуло. И я увяз на годы.

Собаки — хищники. И кошки тоже. Они убивают и едят добычу. Это не мило. Но мы принимаем их в качестве домашних животных и заботимся о них, даем лекарства, когда они болеют, — несмотря ни на что. Почему? Да, они хищники, но это просто их природа. Они не несут за это ответственности. Они голодны, но не злы. У них нет разума, нет творческого начала и, что всего важнее, нет самосознания, необходимого для вдохновенной жестокости, присущей человеку.

Почему так? Все просто. В отличие от нас, у хищников нет понимания собственной слабости, своей фундаментальной уязвимости, своей подверженности боли и смерти. А мы точно знаем, как, где нам может быть нанесено увечье и почему. Это и определяет любое самосознание. Мы осознаем свою беззащитность, конечность, смертность. Мы можем чувствовать боль, отвращение к себе, стыд, ужас, и мы знаем это. Мы знаем, что заставляет нас страдать. Мы знаем, как страх и боль могут быть обращены против нас, и это значит, что мы точно знаем, как обратить их на других. Мы знаем, что мы голы, и знаем, как эту наготу можно использовать, и это значит, что мы знаем, что другие тоже голые, и знаем, как их использовать. Мы можем сознательно пугать других людей. Мы можем ранить и унижать их за ошибки, которые нам слишком хорошо знакомы. Мы можем пытать их, в прямом смысле слова, медленно, искусно и ужасно. Это гораздо больше, чем хищничество. Это качественный сдвиг в понимании. Это катаклизм того же масштаба, что и развитие самосознания. Это входная арка для знаний о Добре и Зле в мире. Это второй и еще не сросшийся перелом в структуре Существования. Это трансформация самого Бытия в моральные стремления, связанные с развитием сложного самосознания.

Только человек мог изобрести пыточные механизмы, железную деву, тиски для больших пальцев. Только человек будет причинять страдания ради страданий. Это лучшее определение зла, которое я смог сформулировать. Животные на такое не способны, но люди со своими мучительными полубожественными способностями — еще как. И в связи с осознанием этого у нас есть практически легитимная концепция, очень непопулярная в современных интеллектуальных кругах, — концепция «первородного греха». Кто осмелится сказать, что в нашей эволюционной, личной и теологической трансформации не было места добровольному выбору? Наши предки выбирали своих сексуальных партнеров и проходили отбор ради чего? Ради сознания? Самосознания? Ради морального знания? И кто может отрицать чувство экзистенциальной вины, которая наполняет человеческий опыт? И как не заметить, что без вины, этого чувства врожденной испорченности и способности к проступкам, человек находится в одном шаге от психопатии?

У людей есть великая способность к проступкам. Это уникальное для живого мира свойство. Мы можем и делаем вещи хуже, чем они были, причем добровольно, полностью осознавая, что творим. Мы можем делать это и случайно, по небрежению, и добровольно закрывая на что-то глаза. Учитывая эту ужасную способность, эту склонность к злонамеренным действиям, стоит ли удивляться, что нам тяжело заботиться о себе или о других, или что мы сомневаемся в ценности всего человеческого предприятия? Мы сами у себя под подозрением уже долгое время и по довольно веским причинам. Например, тысячи лет назад древние жители Месопотамии верили, что человечество появилось из крови Кингу, самого ужасного монстра, которого смогла породить Богиня Хаоса в один из самых мстительных и деструктивных моментов своей жизни58. Придя к подобным выводам, как могли мы не усомниться в ценности своего бытия, и даже Бытия как такового? Кто после этого мог встретиться с болезнью в себе или в ком-то другом и не усомниться в моральной пользе лекарств? И ведь никто не понимает темные стороны личности лучше, чем сама эта личность. И кто же, болея, будет полностью вверять себя своей собственной заботе?

Возможно, Человек — это нечто, чего никогда не должно было быть. Возможно, Землю даже нужно было бы очистить от человеческого присутствия, чтобы Бытие и сознание могли вернуться к невинной грубости животных. Уверен, что человек, утверждающий, будто никогда такого не желал, либо не обратился к своим воспоминаниям, либо не сталкивался со своими самыми темными фантазиями.

Так что же делать?

 

Божественная искра

В Книге Бытия Бог создает мир с помощью божественного, истинного слова, созидая жилой, райский порядок из докосмогони-ческого хаоса. Затем он создает мужчину и женщину по своему образу и подобию и наделяет их возможностью делать то же — строить порядок из хаоса и продолжать Его работу. На каждой стадии сотворения, включая ту, которая подразумевает создание первой пары, Бог размышляет о том, что получилось, и объявляет, что это хорошо.

Сопоставление глав 1, 2 и 3 Книги Бытия (последние две главы фокусируются на грехопадении человека, описывая, почему наша доля так трагична и этически мучительна) дает повествовательную последовательность, почти невыносимую по своей глубине. Мораль Книги Бытия в том, что Бытие, приведенное к жизни с помощью истинного слова, есть Добро. То же верно и для человека до его отделения от Бога. Эта добродетель подвергается ужасному разрушению в ходе грехопадения, а также в ходе событий, связанных с Каином и Авелем, Потопом и Вавилонской башней. Но в нас сохранился намек на состояние, свойственное нам до грехопадения. Мы его как бы помним. Мы вечно ностальгируем по невинности детства, по божественному, бессознательному Бытию животных, по нетронутому древнему лесу, что подобен храму. Мы находим отдохновение в подобных вещах. Мы почитаем их, даже называя себя атеистами и защитниками окружающей среды самого антигуманного толка. Первоначальное состояние Природы, задуманное таким образом, является райским. Но мы больше не те, кто с Богом и Природой. И простого возврата назад не будет.

Изначальные мужчина и женщина, существовавшие в неразрывном союзе с Творцом, не были сознательными (и тем более не обладали самосознанием). Их глаза не были открыты. Но в своем совершенстве они представляли собой нечто меньшее, чем люди после грехопадения. Их добродетель была дарованной, а не заслуженной или заработанной. У них не было выбора. Видит Бог, так проще. Но, возможно, это не лучше, чем, к примеру, добродетель, честно заработанная. Может быть, в некоем космическом смысле (если предположить, что сознание само по себе — феномен космической важности), свобода выбора имеет значение. Кто может уверенно говорить о подобных вещах? Не хотелось бы мне вытащить на экзамене билет с такими вопросами — они сложные.

Отсюда теория: возможно, дело не только в том, что возникновение самосознания и рост наших моральных знаний о смерти и грехопадении осаждают нас и заставляют сомневаться в собственной ценности. Может, дело в нашем нежелании, отраженном в том, как стыдливо прятался Адам, в нежелании идти с Богом, несмотря на нашу хрупкость и склонность ко злу.

Вся Библия структурирована таким образом, что все после падения: история Израиля, пророки, явление Христа — представлено как лекарство от грехопадения, выход из зла. Начало сознательной истории, расцвет государства и всех его патологий гордости и жестокости, появление великих моральных авторитетов, которые пытаются установить порядок, и кульминация — Мессия собственной персоной — все это часть человеческих попыток по велению Бога вести себя правильно. Что бы это означало?

Вот ведь удивительная вещь, ответ уже содержится в Книге Бытия: воплотить образ Бога — с помощью слова вывести из хаоса Бытие, которое есть Бог, — но сделать это осознанно, по собственному свободному выбору. Назад — это путь вперед, как тонко заметил Томас С. Элиот, но назад — как пробужденные создания, осуществляя правильный выбор пробужденных созданий, а не возвращаясь ко сну:

Мы не бросим исследований,

И предел наших поисков —

Достигнуть исходного пункта

И узреть то же место впервые.

Сквозь неведомую, вставшую в памяти дверь,

Когда последний неоткрытый кусочек земли

И есть то, что было началом:

У истока длиннейшей реки

Голос спрятавшегося водопада

И детей в ветвях яблони,

Неведомых, ибо никем не разыскиваемых,

Но слышимых, еле слышно, в безмолвии

Меж двумя волнами моря.

Скорей, здесь и теперь, навечно —

При условии простоты и смирения

(Стоящих не менее всего прочего),

И всякая вещь во благо и

Благими будете все на свете,

Когда сплетется языками пламя

В огненный венец, и сольются

Воедино огонь и роза.

(«Литтл Гиддинг», Четыре квартета», 1943 г., пер. Дмитрия Силъвестрова)

Если бы нам хотелось как следует позаботиться о себе, нам бы пришлось уважать себя, а мы не уважаем, поскольку мы падшие создания и являемся таковыми не только в собственных глазах. Если бы мы жили в Правде, если бы говорили Правду, мы вновь могли бы идти с Богом и уважать себя, и других, и мир. Тогда бы мы могли относиться к себе как к людям, о которых заботимся. Мы стремились бы исправить мир, устремить его в Небеса, где бы нам хотелось видеть людей, о которых мы заботились. В Небесах, а не в аду, на который наше негодование и ненависть вечно будут всех обрекать.

Две тысячи лет назад, когда возникло христианство, люди были гораздо большими варварами, чем теперь. Повсюду были распри. Человеческие жертвоприношения, в том числе с привлечением детей, были распространены даже в технологически развитых обществах, таких как древний Карфаген59. В Риме на спортивных аренах проводились состязания со смертельным исходом, и кровопролитие было обычным явлением. Вероятность того, что современный человек в функциональной демократической стране теперь кого-то убьет или будет убит сам, бесконечно мала по сравнению с тем, какой она была в предыдущих цивилизациях и какой все еще остается в тех частях мира, где нет организации и царит анархия60. Прежде первичной нравственной проблемой, стоявшей перед обществом, был контроль насилия, импульсивной эгоистичности, бессмысленной жадности и жестокости, которая сопровождает эти явления. Люди, склонные к агрессии, до сих пор существуют. Но они хотя бы знают, что такое поведение не оптимально и либо пытаются его контролировать, либо сталкиваются с серьезными социальными препятствиями, если этого не делают.

Но сейчас возникла другая проблема, которая, возможно, была менее распространена в нашем более жестоком прошлом. Легко поверить, что люди высокомерны, эгоистичны, вечно думают о себе. Цинизм, который делает подобное мнение универсальным трюизмом, широко распространен и моден. Но такое отношение к миру вовсе не характерно для многих людей. У них противоположная проблема: они несут невыносимое бремя отвращения к себе, презрения, стыда, самосознания и застенчивости. Таким образом, вместо того, чтобы нарциссически раздувать свое значение, они совершенно себя не ценят, не заботятся о себе с должным вниманием и умением. Похоже, люди зачастую не верят, что заслуживают наилучшей заботы. Они мучительно осознают свои грехи и недостатки, реальные и преувеличенные, стыдятся и сомневаются в собственной ценности. Они верят, что другие не должны страдать, и готовы усердно и самоотверженно работать, чтобы облегчить чужие скорби. Они обходительны даже со знакомыми животными, но быть благосклонными к самим себе им совсем непросто.

Верно, что идея добродетельного самопожертвования глубоко укоренилась в западной культуре, поскольку Запад находился под влиянием христианства, основанного на подражании тому, кто совершил конечный акт самопожертвования. Любое утверждение, что Золотое правило нравственности не означает «пожертвуй собой ради других», может вызвать сомнения. Но архетипичная смерть Христа — это пример того, как героически принимать конечность, предательство и тиранию, как идти вместе с Богом, несмотря на трагедию самосознания, а не директива по тому, как приносить себя в жертву, служа другим. Пожертвовать себя Богу (или, если угодно, наивысшей добродетели) не значит молча и добровольно страдать, когда какой-то человек или организация настойчиво требует от нас больше, чем предлагает взамен. Такое поведение означает, что мы поддерживаем тиранию, позволяя обращаться с собой как с рабами. Нет добродетели в том, чтобы быть жертвой угнетателя, даже если этот угнетатель — мы сами.

Я получил два очень важных урока благодаря Карлу Юнгу, знаменитому швейцарскому специалисту по глубинной психологии, относительно принципов «поступай с другими так же, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой» или «возлюби ближнего своего как самого себя». Первый урок состоит в том, что ни одно из этих утверждений не имеет ничего общего с тем, чтобы быть милым. Второй урок — оба эти утверждения скорее уравнения, чем предписания. Если я чей-то друг, член семьи или любовник, я морально обязан торговаться за свои интересы так же усердно, как они за свои. Если я не справлюсь, я превращусь в раба, а другой человек — в тирана. Что тут хорошего? Для любых отношений гораздо лучше, когда оба партнера сильные.

Идем дальше. Невелика разница между тем, чтобы встать и дать отпор за себя, когда вас травят или как-то иначе мучают и порабощают, и встать и дать отпор за кого-то другого. Как указывает Юнг, это значит принимать и любить грешника, которым вы сами являетесь, равно как и прощать и помогать кому-то другому, кто спотыкается и кто несовершенен.

Как утверждает сам Бог (и это продолжение библейской истории): «На мне лежит отмщение, и оно придет от меня». Согласно такой философии, вы принадлежите не только себе. Вы являетесь не только своей собственностью, которую можно мучить и с которой можно жестоко обращаться. Отчасти это потому, что ваше Бытие неотвратимо связано с Бытием других, и ваша жестокость к себе может привести к катастрофическим последствиям для других. Это особенно ясно видно, наверное, на примере последствий самоубийства, когда те, кто остаются жить, чувствуют потерю и переживают травму. Но, говоря языком метафор, тут еще вот что: в вас есть божественная искра, которая принадлежит не вам, а Богу. В конце концов, мы все, согласно Книге Бытия, созданы по Его образу и подобию. У нас есть полу-божественная способность к сознанию. Наше сознание участвует в «выговаривании» Бытия — в его создании с помощью Слова. Мы — версии Бога в низком разрешении. Мы можем создавать порядок из хаоса и наоборот — на свой манер, с помощью своих слов. То есть, может, мы и не сам Бог, но уж точно не ничто.

Когда у меня наступают темные времена, в глубине души я часто преодолеваю трудности, восхищаясь множеством дружелюбных друг к другу людей, их способностью любить своих партнеров, родителей и детей, делать то, что они должны делать, чтобы поддерживать машинерию этого мира. Я знал мужчину, ставшего инвалидом после автомобильной аварии, которого трудоустроила местная коммунальная служба. Годы после несчастного случая он работал бок о бок с другим человеком, который страдал от нейродегенеративной болезни. Они сотрудничали, ремонтируя линии, помогая друг другу в том, что каждый в отдельности не мог делать самостоятельно. Я верю, что такой повседневный героизм скорее правило, чем исключение. Большинство людей имеют дело с одной или несколькими серьезными проблемами со здоровьем, притом что усердно работают и не жалуются. Тот, кому повезло находиться в редком периоде личного здоровья и благополучия, обычно имеет хотя бы одного близкого члена семьи, который переживает трудные времена. Но чаще всего люди продолжают выполнять сложные и трудозатратные задачи, чтобы держать на плаву себя, свои семьи и все общество. Для меня это чудо, на которое можно отвечать только восхищением и благодарностью. Столько всего могло бы развалиться, перестать работать, но израненные люди продолжают вытягивать все на себе. Они заслуживают искреннего и сердечного восхищения. Это вечно продолжающееся чудо стойкости и упорства.

В своей клинической практике я поощряю людей доверять себе и тем, кто рядом, чтобы действовать продуктивно и осторожно, проявлять искреннее беспокойство и думать о других. Люди так измучены ограничениями Бытия, что я вообще удивлен, что они когда-либо поступают правильно или на время забывают о себе. Но хватает и тех, кто делает так, чтобы у нас у всех была система центрального отопления, вода из-под крана, бесконечные вычислительные мощности и электричество, достаточно еды на всех и даже возможность созерцать судьбы мира и природу, ужасную природу во всей ее красе. Вся эта страшная машинерия, которая защищает нас от холода, голода и смертельной жажды, неуклонно стремится дать сбой из-за энтропии, и только постоянное внимание заботливых людей поддерживает ее невероятно отлаженную работу.

Некоторые скатываются в ад негодования и ненависти к Бытию, но большинство отказываются это делать, несмотря на свои страдания, разочарования, потери, несовершенства и уродства. И, опять-таки, это чудо для тех, кто способен его увидеть. Человечество в целом и личности, которые его составляют, заслуживают немного симпатии в силу ужасного бремени, которое, шатаясь, несет на себе человек. Заслуживают немного симпатии в силу своей уязвимости перед смертью, тиранией государства, бесчинствами природы. С такой экзистенциальной ситуацией не сталкивалось ни одно животное, это такая тяжесть, которая только Богу полностью по плечу. Эта симпатия должна быть хорошим лекарством от обусловленного самосознанием презрения к себе, которое имеет свое оправдание, но это лишь половина подлинной истории. Ненависть к себе и к человечеству должна быть сбалансирована благодарностью за традицию и государство, а также удивлением перед тем, что делают обычные, нормальные люди. И это не говоря о поразительных свершениях выдающихся людей.

Мы заслуживаем некоторого уважения. Вы заслуживаете некоторого уважения. Вы важны для других людей настолько же, насколько важны для себя. У вас незаменимая роль в судьбе мира. Таким образом, у вас есть моральное обязательство заботиться о себе. Вы должны заботиться, помогать, делать себе добро так же, как вы бы заботились, помогали и делали добро тому, кого вы любите и цените. Значит, вы должны постоянно вести себя так, чтобы обеспечить уважение к собственному Бытию — это вполне справедливо. Каждый человек глубоко испорчен. Каждому далеко до божественного великолепия. Если бы это важное обстоятельство значило, что мы не уполномочены заботиться о себе и о других, все были бы постоянно и жестоко наказаны. И в этом не было бы ничего хорошего. Недостатки мира, которые каждого, кто мыслит честно, могут заставить сомневаться в целесообразности этого мира, только усугубились бы. А это просто не может способствовать движению вперед.

Обращаться с собой, как с кем-то, за кого вы несете ответственность и кому вы должны помогать, значит решать, что было бы для вас действительно хорошо. Это не «что вы хотите». И не «что сделало бы вас счастливым». Каждый раз, когда вы даете ребенку сладкое, вы делаете его счастливым. Но это не значит, что вы должны кормить детей одними конфетами. «Счастливый» и «хорошо» — далеко не синонимы. Вы должны заставлять детей чистить зубы. Как бы они ни протестовали, перед выходом на холод они должны надевать зимние комбинезоны. Вы должны помочь ребенку стать добродетельным, ответственным, пробужденным созданием, способным к полноценным взаимодействиям — умеющим заботиться о себе и о других и преуспевать, делая это. Почему же вы думаете, что приемлемо совершать меньшее для самого себя?

Вам нужно подумать о будущем, подумать: «Какой была бы моя жизнь, если бы я как следует о себе заботился? Какая деятельность была бы для меня сложной и вместе с тем продуктивной и полезной, чтобы я мог вносить свою лепту в благое дело и наслаждаться результатами работы? Что мне следует делать, когда есть время, чтобы улучшить здоровье, расширить знания, укрепить свое тело?»

Вам нужно знать, где вы находитесь, чтобы построить маршрут. Вам нужно знать, кто вы, чтобы понять, что у вас есть на вооружении, и чтобы поддерживать себя из уважения к наложенным на вас ограничениям. Вы должны знать, куда идете, чтобы ограничить распространение хаоса в своей жизни, реструктурировать порядок и нести божественную силу надежды, чтобы взаимодействовать с миром.

Вы должны определить, куда идете, чтобы отстаивать свои интересы, чтобы не скатиться в возмущение, мстительность и жестокость. Вы должны сформулировать свои собственные принципы, чтобы защищать себя от других, если они будут пытаться использовать вас, чтобы пребывать в спокойствии и в безопасности, трудясь и играя. Вы должны себя тщательно дисциплинировать. Вы должны держать обещания, которые сами себе даете, и вознаграждать себя, чтобы доверять себе и себя мотивировать. Вам нужно определить, как действовать по отношению к себе, чтобы у вас было как можно больше шансов стать и оставаться хорошим человеком.

Было бы неплохо сделать этот мир лучше. В конце концов, Небеса не придут к нам сами. Нам придется потрудиться, чтобы их приблизить, сделаться сильнее, чтобы противостоять ангелам смерти и огненному карающему мечу, которым Господь преградил нам вход.

Не стоит недооценивать силу зрения и направления. Это силы, которым невозможно противостоять. Они способны превратить то, что может показаться непреодолимыми обстоятельствами, в удобные пути и расширяющиеся возможности.

Сделайте человека сильнее. Начните с себя. Позаботьтесь о себе. Определите, кто вы. Усовершенствуйте свою личность. Выберите свое направление и выразите свое Бытие. Как блестяще заметил великий немецкий философ XIX века Фридрих Ницше, «тот, кто имеет зачем жить, может вывести любое “как”»61.

Вы могли бы помочь направить мир, скорректировать его траекторию так, чтобы он чуть приблизился к Небесам и чуть отдалился от ада. Однажды поняв, что такое ад, скажем так, исследовав его — особенно свой собственный, индивидуальный ад, — вы могли бы решить не ходить туда и не создавать его. Вы могли бы устремиться в другом направлении. По сути, вы могли бы посвятить этому жизнь. Это дало бы ей Смысл с большой буквы. Это оправдало бы ваше жалкое существование. Это искупило бы вашу греховную природу и заменило стыд и робость естественной гордостью и решительной уверенностью того, кто вновь научился идти вместе с Богом по райском саду. Вы могли бы начать с того, чтобы обращаться с собой, как с тем, кому должны помогать.