Пру тяжело шевельнулась в гамаке и тихо застонала. Голова у нее раскалывалась, а запах замызганного одеяла, которым она была укрыта, вызывал тошноту. Раздраженно оттолкнув от себя грубую шерсть, Пру открыла глаза.
— Тебе лучше? Вот и славно…
Она попыталась разглядеть говорившего, но это оказалось не так-то просто. Света здесь почти не было, и к тому же перед глазами у нее стоял туман. Было жарко, и затылком Пру чувствовала на подушке что-то мокрое.
— Ч-что случилось? Где я? И кто вы такой?..
— Сразу столько вопросов!
Голос был ей знаком, но понять, кому он принадлежит, Пру не могла.
— Ну вот, теперь ты тоже поняла, как это неприятно, когда тебя бьют по голове!
— Кто вы?!
Пру попыталась сесть, но стукнулась головой о низкий потолок, и ей пришлось опереться на локоть. Незнакомец склонился к ней так, что свет из пыльного иллюминатора упал на его лицо, — и Пру испуганно охнула.
— Деметриу! Деметриу Анессис! — Это было как в кошмарном сне. — Почему вы… я хотела сказать: почему я здесь?
Пру окинула тесную и грязную каюту испуганным взглядом.
— Где я?
Заметив ее испуг, он по-волчьи усмехнулся и пожал плечами.
— Во всяком случае, не на Каленосе… Где-то в Эгейском море. Кто знает! Да и какая разница?
— Но… вы должны мне сказать, дуда вы меня везете? Вы не имеете права…
— А тебе не кажется, что ты передо мной в небольшом долгу за тот удар?
Он придвинулся ближе, и Пру поморщилась, почувствовав, как разит чесноком у него изо рта.
— Я даю тебе шанс исправиться. Сейчас мы на моторной лодке — направляемся к маленькому острову, где мы наконец окажемся наедине: ты и я…
Изумленно уставившись на него и с трудом понимая, о чем он говорит, Пру осторожно потрогала большую шишку на затылке. Неужели Деметриу действительно думал, что подобная месть пройдет для него безнаказанно? Но ведь здесь был замешан не только Деметриу. Она смутно припомнила какую-то бухту. Но кто с ней был? Определенно не он…
— Интересуешься, что мы здесь делаем? — с усмешкой продолжал он, проводя пальцем по шее Пру. — Пока, считай, ничего. Я жду, когда ты придешь в себя. Но скоро мы сойдем на землю, и тогда…
Деметриу помолчал, с удовольствием разглядывая ее испуганное лицо.
— Тогда мы, пожалуй, продолжим с того, на чем остановились в прошлый раз. Когда ты огрела меня лампой…
В голове у Пру постепенно прояснялось. Сдернув с себя вонючее одеяло, она попыталась сесть. В тусклом свете иллюминатора трудно было что-либо разглядеть, но Деметриу и сваленные в углу чемоданы с сумками она видела достаточно отчетливо. Удивленно посмотрев на чемоданы, Пру вдруг поняла, что это означает. Кто-то принес сюда ее вещи! Значит, все было спланировано заранее! Пру запаниковала.
— Вы с ума сошли! С ценностями вам далеко не уйти. Когда Александр… когда мистер Стеллас узнает…
— Я думаю, он уже узнал, — примирительно заметил Деметриу. — Анжелика, наверное, все ему расскажет.
— Анжелика!
Это было новое потрясение, но к ней постепенно возвращалась память. Все это — дело рук Карло Монтеккино и Анжелики. Перед глазами у нее всплыло безжизненное тело Александра, лежащего на полу в его кабинете. Значит, у них с Деметриу сговор!
— Но он ей не поверит!
— Не думаю. Когда он узнает, что ваше появление на вилле было частью тщательно продуманного плана с целью похищения сокровищ…
— Нет! Это не так…
— Я, положим, это знаю. И вы тоже. Но не он.
Склонившись к ней, Деметриу толкнул ее обратно и слегка коснулся ее губ своими губами. Задрожав всем телом, Пру отдернула голову. Ее виски до сих пор ныли после удара Карло, а в голове носились испуганные мысли.
— Он, конечно, это узнает, когда золотое блюдо и прочие драгоценности пройдут через руки афинских торговцев. Но они, несомненно, исчезнут в чьей-нибудь частной коллекции, пополнив состояние Анессисов. Не думаю, что ему удастся напасть на наш след. Мы исчезнем на нашем собственном маленьком острове, где ты научишься меня любить…
— Теперь я знаю: вы сошли с ума… — начала Пру, с дрожью упав на подушку. — Мне плохо…
В тесной каюте нечем было дышать, и во рту у нее пересохло. Подозрительно взглянув на нее, Деметриу понял, что она не притворяется.
— Я принесу тебе попить. Не советую болеть в этой каюте. Кроме нее и палубы, здесь ничего нет.
Он поднялся.
— И не думай, что сможешь улизнуть, раз я ушел. Каленос вот уже полчаса как скрылся из виду. Бежать тебе некуда.
Открыв дверь на том конце каюты, он вошел в закуток, который Пру приняла за камбуз. На этой старой развалине даже на стакан воды особо рассчитывать не приходилось, но Пру приказала себе не распускаться. Застряла она здесь, кажется, надолго — во всяком случае, до тех пор, пока не представится возможность позвать кого-нибудь на помощь. Хотя откуда возьмется эта возможность на маленькой лодке посреди Эгейского моря, Пру представляла с трудом.
Она осторожно спустила ноги с койки. Кто-то, скорее всего Деметриу, снял с нее сандалии и ослабил завязки на платье. Ее лифчик тоже был расстегнут. Пру бросило в жар при мысли, что Деметриу ее трогал. Торопливо застегнувшись, она встала. Пру испытывала легкую дрожь, но в остальном чувствовала себя нормально. Кто же ее ударил — Карло или Анжелика? В любом случае серьезными последствиями этот удар, кажется, не грозил. В этот момент появился Деметриу.
— Вот твоя вода. — Он протянул ей стакан: — Не слишком аппетитно, но ты не на флотилии Стелласа.
— По крайней мере, мокрая — это все, что мне нужно.
Пру начала пить солоноватую воду, стараясь не замечать ее коричневого оттенка. Вода была теплая и не уменьшила ее тошноту. Внезапно она поняла, что вода в стакане качается оттого, что качается лодка. Ни она, ни Деметриу этого поначалу не заметили, но когда Пру поднесла стакан к губам, вода расплескалась у нее по подбородку. Поставив стакан, она вопросительно взглянула на Деметриу. Тот пожал плечами.
— Ветер поднимается. Я это заметил еще на камбузе. Здесь даже в это время года бывают штормы.
— Только этого мне не хватало! — срывающимся голосом воскликнула Пру. — Похищена, заперта здесь с вами — подумать только, с вами! — на какой-то непонятной лодке посреди моря! Это все — сплошное безумие!
— Ты так думаешь?
Он подошел к ней и, встав рядом, коснулся ее обнаженных рук.
— Но ведь все может быть иначе, Пру…
Она испуганно отпрянула, пытаясь сохранить равновесие, поскольку лодку снова качнуло.
— Не трогайте меня! Вы с ума сошли!
— Да, пожалуй, — безропотно согласился Деметриу, наступая на Пру, которая попятилась к подвесной койке. — Я сошел с ума в ту самую минуту, как ты уронила на ступеньки ящик с пивом. Именно тогда я впервые разглядел тебя по-настоящему: твои голубые глаза, твои волосы. Они точно серебро…
Пру охватило такое безысходное отчаяние, что на секунду она даже закрыла глаза. Перед ее мысленным взором возник Александр — каким он был в тот момент, когда, склонившись над ней в Нисомской роще, рассказывал ей о пастухе Тиласе и о прекрасной, но бессердечной наяде. Теперь он — за много миль отсюда, в полной безопасности на своем острове вместе с Анжеликой. И волнуется он вовсе не за нее, Пру, а за украденные сокровища. Ей же на долю выпало оказаться здесь.
Грузная фигура Деметриу была совсем рядом, так близко, что он без труда мог сжать ее в объятиях. Надо любым способом держать его на расстоянии — как-то отвлечь, пока не придет помощь. Но как и откуда должна прийти эта помощь, Пру не могла даже вообразить. Понимая, что голыми руками с ним не справиться, она в отчаянии огляделась по сторонам. Но Деметриу, судя по всему, прочел ее мысли и снова приблизился, пытаясь ее обнять.
— Почему бы нам не начать все сначала, Пру? С того момента, как я помог тебе подобрать бутылки и мы подмели разбитое стекло, чтобы мать ничего не узнала? Тогда ты радовалась, что я тебе помог. Мое общество было тебе приятно…
— Это было очень давно, — отрывисто сказала Пру, уткнувшись спиной в койку. — Тогда я еще плохо вас знала.
— Ты и сейчас плохо меня знаешь, — нежно сказал он. — Во всяком случае, не так хорошо, как узнаешь вскорости. Я ведь могу доставить тебе массу удовольствия, если ты только будешь умницей. Почему бы тебе не дать мне такую возможность?
— Оставьте меня в покое!
Пру повышала голос по мере того, как он все ближе подходил к ней, прижимая ее к койке.
— Вы мне не нравились в Кальтии и теперь тоже не нравитесь.
— Вот как? — Схватив Пру за руки, Деметриу грубо притянул ее к себе. — Ты, кажется, предпочитаешь моего сводного братца, не так ли? Увидела богача, а теперь на бедного и смотреть не хочешь? Вот оно что! Но с моей помощью ты изменишь свое мнение…
— И не надейтесь!
Пытаясь вырваться из больно стиснувших ее рук, Пру отворачивала лицо от его склоненной головы.
— Тогда я силой возьму то, чего ты не хочешь дать мне добром…
Ну вот и все, подумала Пру. Она понимала, что ей не справиться с его могучими руками, которые сжали ее точно в тисках. Деметриу попытался поцеловать ее в щеку, и Пру отчаянно выгнула шею, чтобы избежать этого поцелуя. Пытаясь схватить ее поудобнее, он разжал объятия, и на мгновение руки Пру оказались свободны. Она моментально вырвалась и чувствительно заехала кулаком ему по зубам. Деметриу отступил и зловеще прищурился, тронув разбитую губу. Пру съежилась, ужаснувшись последствий своего неожиданного удара. Ничего глупее она и придумать не могла! Но теперь сожалеть об этом было уже поздно.
— Я гляжу, тебе понравилось распускать руки.
В порыве злости его акцент стал еще сильнее.
— Если бы ты хоть раз поинтересовалась об этом у моего обожаемого сводного братца, он бы тебе сказал, что меня лучше не злить. Враждовать со мной, пожалуй, проще, чем дружить…
Почувствовав в его голосе недвусмысленную угрозу, Пру побледнела. Когда он схватил ее за плечи, она попятилась и, вырвавшись, бросилась к двери. На палубе наверняка есть кто-то, кто может ей помочь. Даже если никто из команды не говорит по-английски, она ведь сможет растолковать им, что ей необходима помощь?
Но Деметриу словно доставляло удовольствие мучить Пру, играя с ее надеждами, как кошка с мышкой. Не успела она проскользнуть к другому концу койки, как он с ухмылкой схватил ее и снова притянул к себе.
— Думаешь, команда тебе поможет? Как романтично! Уж не ради ли твоей очаровательной улыбки? Впрочем, может, они бы это и сделали, если бы им не заплатили хорошенько за риск. И потом, ты не сможешь с ними говорить. Английский у них не то что у меня.
Внезапно лодка накренилась, и Пру угодила прямиком в объятия Деметриу. Торжествующе усмехнувшись, он крепко прижал ее к себе.
— Я грек! Даже Эгейское море на моей стороне, — глухо пророкотал он ей на ухо. — К чему сопротивляться, Пру? Все равно от Судеб не уйдешь…
От сознания его близости Пру стало тошно, и она изо всех сил оттолкнула Деметриу, пытаясь вырываться. Но его руки стиснули ее точно железные обручи. Интересно, что он будет делать, если ее стошнит в буквальном смысле? По крайней мере, это немного охладит его пыл, мстительно подумала Пру. Склонившись к ней своим жадным ртом, Деметриу, судя по всему, решил действовать силой, раз другого пути не оставалось.
В этот момент поток чьей-то отрывистой речи заставил его замереть и поднять голову. Голоса, сопровождаемые тяжелым топотом сапог по деревянному мостику, несомненно доносились с палубы. Сдавленно вскрикнув от досады, Деметриу отпихнул Пру на койку. В этот миг дверь каюты распахнулась.
Коренастый смуглый человек, стоявший в дверном проеме, был невысок и морщинист, точно грецкий орех. Бросив понимающий взгляд на раскрасневшегося Деметриу и растрепанные волосы Пру, он ухмыльнулся, и Пру почувствовала, как у нее кровь прилила к щекам.
— Паракало… нужно поговорить…
Палуба ходила ходуном, но моряк, широко расставив ноги, без труда удерживал равновесие. Пру стало мутить еще сильнее, а Деметриу, чтобы устоять на ногах, вцепился в привинченный к стене столик. Затем полился поток греческой речи: моряк спорил с Деметриу, а тот сердито возражал в ответ. Потеряв терпение, Пру потянула моряка за рукав.
— Пожалуйста… в чем дело? Что случилось?
— Не… я вам скажу…
Его английский бы отрывист и сбивчив, но вполне понятен.
— Теперь, когда мы вас увидели, кирия, мы поняли, что все изменилось. Все не так, как нам сказали…
Деметриу попытался остановить моряка, но тот невозмутимо отстранил его, ничуть не испугавшись его комплекции. Он чувствовал себя хозяином на собственной лодке и, казалось, знал, что Деметриу не посмеет его ударить.
— Мы будем говорить по-английски. Я хочу, чтобы кирия знала, — твердо сказал он. — Все изменилось…
— Тебе же заплатили! — яростно заорал Деметриу. — Кучу драхм!
— Мало. Мы видели кирию, и мы все знаем. Этого мало.
— Как это?! — Деметриу задыхался от злости. — Кирия-то здесь причем?
— Охи! Мой брат видел кирию…
— Ну и что с того? При чем здесь это?
— Она дружит со Стелласом…
Какое-то мгновение Пру озадаченно смотрела на него, пока наконец не поняла, к чему он клонит. Александр не зря сказал ей, что, если они покажутся вместе в Кальтии и Аттиконе, то это послужит ей лучшей защитой. Никто не посмеет тронуть друга семьи Стеллас… Губы Пру изогнулись в кривой усмешке: теперь она поняла, что быть в обществе Стелласа действительно кое-что значит! В этом есть свои забавные стороны. Им заплатили за похищение неизвестной девчонки, участвуя в котором они мало чем рисковали. Но если речь идет о подружке Александра Стелласа, это совсем другое дело, и плата должна быть соответственной. Это требование привело Деметриу в неописуемую ярость.
— Вам и так заплатили втрое больше, чем следовало бы! Плывите, куда договаривались, а то хуже будет, ясно?
Моряк отмахнулся от Деметриу, точно от назойливой мухи.
— Мы решили, мой брат и я. Нам нужно больше драхм, намного больше…
— Ни одной больше!
Деметриу вновь вцепился в стол, когда палуба опять начала вздыматься вверх.
— Нечего меня шантажировать! Больше у меня ничего нет!
— Еще драхмы — или мы повернем в Каленос. У Стелласа денег много. — Моряк многозначительно покосился на Пру. — Он, наверное, заплатит за то, чтобы снова увидеть кирию.
— Нет! — негодующе воскликнула Пру, поняв, куда он клонит. Сама мысль о том, что Александру придется платить за нее выкуп, была ей отвратительна. — Вы не должны его просить!
— Его — или вас. Путешествие какое — плохое… Мы хотим трианда… — Он помедлил. — Тридцать тысяч драхм…
Пру изумленно охнула, а Деметриу побледнел.
— Тогда вам не повезло. Таких денег у меня нет — а если б и были, столько я бы вам все равно не дал…
Закипавший гнев Деметриу прорвался с пугающей внезапностью. Он ринулся к двери. Ветер неуклонно крепчал, и лодку бросало то вверх, то вниз. Пру испуганно вскрикнула, когда Деметриу бросился на моряка и повалил его на грязную палубу. Она в ужасе смотрела, как они катались по полу. Но как следует вцепиться друг в друга им мешала качка.
Шторм усиливался с каждой минутой. Пру бочком стала красться к двери, страстно желая, чтобы никто ее не заметил. Сцепившись в беспощадной борьбе, мужчины откатились в сторону, оставляя ей свободный проход. Она не преминула этим воспользоваться и выскользнула из каюты. Шквальный порыв ветра с дождем обдал узкие ступеньки мостика, и Пру, моментально промокнув с головы до ног, задрожала от холода.
По крайней мере, после затхлой каюты на палубе было свежо. Вдохнув всей грудью соленый воздух, Пру огляделась по сторонам. Небо заволокли свинцовые тучи, и она не узнала моря, безмятежностью которого любовалась из бухты, куда ее привела Анжелика. Тогда на его спокойном голубом просторе ничто не предвещало бури, кроме возникавших то тут, то там белых пенистых барашков. Теперь же вздымающиеся волны подкидывали маленькое суденышко, точно пробку.
Нетвердой походкой, в промокшем насквозь платье, которое липло к телу, Пру добралась до поручней. Пока ее глаза не привыкли к свету, Пру казалось, что шторм застиг их здесь одних за много миль от берега. Но когда каик вновь поднялся на гребне очередной волны, она разглядела вдали сквозь пелену дождя туманные очертания далекого берега.
— Там земля! — завопила она, пытаясь перекричать ветер. Второй грек, как и она, промокший до нитки, невозмутимо стоял у штурвала. Пошатываясь, Пру бросилась к нему по скользкой палубе и ухватила его за рукав, отчаянно размахивая другой рукой.
— Смотрите — земля!
Не отрывая взгляда от горизонта, он прокричал ей в ответ:
— Мелтеми! Апоплеоме врахия! Врахия!
— Надо пристать к берегу! Мы не можем плыть дальше на этой…
— Мой брат хочет сказать, что это не так просто.
Вздрогнув при звуке голоса, раздавшегося прямо у нее над ухом, Пру резко обернулась и увидела первого грека, который уже успел подняться на палубу. Деметриу нигде не было видно, и Пру машинально бросила взгляд на мостик, пытаясь понять, что с ним. Заметив, куда она смотрит, моряк улыбнулся.
— Не бойтесь за него. Сын брата моего отца скоро очнется. Теперь он связан. Нам надо пристать к берегу, но мой брат говорит, что это нелегко.
Очередная громадная волна качнула каик, и Пру уцепилась за рукав моряка, чтобы устоять на ногах.
— Но почему? Берег ведь недалеко. Каков бы он ни был, но это лучше, чем… чем вот так…
— Это все мелтеми — ветер. Он несет нас на рифы…
Пру не ответила. Она побледнела при мысли о коварных зубцах спрятавшихся под водой скал, ждущих своего часа, чтобы растерзать днище их лодки, которая вдруг показалась ей такой хрупкой. Впереди действительно виднелась земля. Хотя лодку бросало то вверх, то вниз, Пру с трудом, но все же различала в пасмурной дымке ее угрюмые очертания. Ни в одной из прочитанных ею книг о Греции и Средиземном море не было ни слова о внезапности и почти тропическом неистовстве здешних штормов, и Пру со страхом думала о том, смогут ли они войти в порт.
Словно прочитав ее мысли, моряк вдруг похлопал Пру по руке, когда она испуганно приникла к нему.
— Не волнуйтесь, кирия. Мой брат — хороший мореход, мы вас доставим на берег.
В этот момент палуба снова головокружительно качнулась под ногами, и моряк удержал Пру с неожиданной ухмылкой.
— Вы для нас очень ценная — много драхм стоите…
Пру резко оттолкнула поддерживавшую ее руку, вдруг с ужасом поняв, в каком плачевном положении она оказалась. Моряк напомнил ей о намерении потребовать за нее выкуп у Александра, и от одной этой мысли ее затошнило сильнее, чем во время приступов морской болезни. Но выбор у нее был не слишком-то богат. Если Деметриу, не ровен час, сумеет вырваться на свободу и разделается с ними… Представив себе это, Пру почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Каково бы ни было ее будущее, оно, похоже, не сулило ей ничего хорошего, и Пру мрачно думала, уж не предоставить ли судьбе и морю вынести ее туда, куда им будет угодно.
Поток роившихся в ее голове отчаянных мыслей внезапно был прерван тем, что под ногами у нее вдруг со странным, дребезжащим звуком задрожала палуба.
— Врахия!
В тот момент, когда Пру схватилась за ручку двери, палуба резко качнулась вверх. Пру выпустила дверь из рук, и внезапная волна швырнула ее прямо в каюту. Несколько мгновений она не могла понять, где находится. Море наполнило ее рот и глаза соленой водой и, ослепив, швырнуло прямо на деревянную переборку. Волна схлынула столь же внезапно, как и накатила, и Пру с трудом смогла подняться на ноги. Задыхаясь, она судорожно хватала воздух ртом.
В темноте Пру стала ощупью пробираться по каюте, где была всего лишь второй раз, в поисках Деметриу. Что бы ни случилось, она не может бросить его здесь, под палубой, связанным и беспомощным. Необходимо дать ему возможность, пусть призрачную, спастись вплавь. Братьев Анессис нигде не было видно; похоже, они вовсе забыли о его существовании.
Услышав сдавленный стон, Пру двинулась туда, откуда доносился звук. Деметриу сидел в самом углу; вода доходила ему до колен. Заметив, что нижняя часть его лица завязана какой-то тряпкой, Пру резким движением сдернула ее.
— Ради Бога, сними с меня эти веревки! — хрипло пробормотал он. — Я утону, если ты меня не развяжешь…
Пру послушно принялась его развязывать, но веревки были мокрые, и ее застывшие пальцы никак не могли справиться с тугими узлами. Когда палуба под ними вновь стала уходить вверх, Деметриу нетерпеливо проворчал что-то и велел ей пошарить в кармане его брюк.
— Там должен быть нож…
Запустив руку в его карман, Пру нащупала связку ключей.
— Там, на кольце…
Ножик был совсем маленький — таким конверты вскрывать, а не резать толстые веревки, но Пру терпеливо принялась пилить им узел на запястье у Деметриу, чувствуя, как под нажимом лезвия волокна, постепенно расходятся. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она освободила его руки и принялась за веревки на ногах.
— Что там стряслось?
— Я не знаю. Меня сюда швырнуло волной. Моряк тот, что говорит по-английски, — сказал, что ветер несет нас на рифы…
Деметриу нетерпеливо выхватил у нее нож и разрезал веревку, связывавшую его ноги. В их части каюты вода поднялась уже фута на два, но судно по-прежнему кренилось под немыслимым углом. Несмотря на шторм, на лодке установилась странная тишина. Расправив затекшие конечности, Деметриу с трудом поднялся на ноги.
— Не нравится мне все это…
Тяжело ступая в воде, он подошел к трапу и выбрался под поручнями на накренившуюся палубу. Пру последовала за ним. Волны по-прежнему стучали в борта, но теперь лодку качало уже гораздо меньше, чем раньше. Пру машинально схватилась за металлические поручни, но лодка каким-то непостижимым образом оставалась неподвижной. Внезапно, взглянув на вздымающиеся за скалами пенистые гребни, она поняла, что они вообще едва ли двигаются, и тревожно огляделась вокруг.
Оба грека сидели на корточках возле рулевой рубки. Когда Пру и Деметриу подошли поближе, один из них поднял на них глаза, и Пру увидела, что у него рассечен лоб. Из раны сочилась кровь, но он прижимал к ней тряпку, смоченную морской водой, так что она казалась просто царапиной на фоне фиолетовых кровоподтеков. Он словно еще не вполне пришел в себя, и объясниться с ними попытался его брат.
— Цимия… миханис… врахия…
Пру беспомощно глянула на него, но Деметриу тут же обрушил на моряка поток вопросов на греческом и получил длинный и обстоятельный ответ, который мало что прояснил для Пру. Он сердито махнул рукой куда-то в центральную часть лодки, где, как она догадалась, располагался двигатель.
— Мы получили пробоину, — объяснил Такис Анессис, видя ее испуганное лицо.
— Врахия… цимия миханис…
— Гермес… говорит… двигатели сломаны. Мы напоролись на рифы.
— В-вы хотите сказать, что мы здесь застряли?
— Похоже на то, — со злостью ответил Деметриу. Осторожно, чтобы не нарушить зыбкого равновесия, он подошел к поручням, шедшим вдоль бортов, и увидел зловещие черные края рифов, торчавшие в нескольких футах под ним из-под деревянного корпуса лодки. Похоже, она так прочно была насажена на скалы, что даже бушующие волны не могли сдвинуть ее с места. Приглядевшись получше, Деметриу понял, что так оно и есть.
— Что там? Ради Бога, что случилось?!
Он оглянулся на Пру и затем перевел взгляд на своих родственников у руля.
— Где машинное отделение?
— Под люком…
Такис кивком указал на видневшуюся в палубе крышку люка, потом поморщился.
— Но не вздумай туда идти…
— Это еще почему? — вызывающе спросил Деметриу. — Я кое-что смыслю в двигателях.
— Охи!
Гермес, кажется, понял, о чем разговор, и отчаянно замахал на Деметриу руками, разразившись греческой скороговоркой. Такис попытался его успокоить, а Деметриу тем временем вглядывался в черный провал люка. Наконец Такис обернулся к Пру.
— Мы не можем ничего сделать. Гермес — хороший механик. Он много знает о двигателях.
— Но почему же тогда он не сделает что-нибудь! Пусть хотя бы попытается! Ведь это лучше, чем сидеть здесь и ждать, пока мы утонем.
— Потому что… — Такис помедлил, подыскивая нужные слова. — Там скала. Видите, в двигателе…
— Но я все равно не понимаю… — начала Пру, теряя терпение. Она обернулась к Деметриу. В ее глазах застыл испуг. — Что-то ведь можно сделать!
Деметриу крепко сжал ей руку, пытаясь успокоить. Заглянув в машинное отделение, он сразу понял, что хочет сказать Такис.
— Он имеет в виду, что, пока мы здесь и лодка держится прочно, скала действует, как… как затычка…
— Но…
— Но если нас сорвет со скалы, пробоина будет так велика, что насосы едва ли помогут…
— Не, не! — энергично закивал головой Такис, снова прижимая ко лбу мокрую тряпицу. — Мы должны оставаться здесь, ждать и поменьше двигаться…
— Но… но это все так непрочно! — Пру сделала отважную попытку справиться со страхом. — Одна из этих волн может сбросить нас со скал в любую минуту…
Гермес, видимо, понял в общих чертах, о чем идет речь, потому что полез под штурвал и достал оттуда что-то, что Пру поначалу с испугом приняла за пистолет. Небо понемногу начинало проясняться, и, хотя ветер по-прежнему не утихал, было ясно, что шторм выдыхается. Гермес вытянул вверх руку с пистолетом, и Такис одобрительно кивнул.
— Мы пустим еще одну сигнальную ракету, — пояснил он. — Одну мы уже выпустили несколько минут назад. Мы ведь недалеко от берега, видите? Когда море успокоится, мы, может быть, даже сможем доплыть… Но не сейчас. Гермес стреляет…
Ракета разрезала светлеющее небо и рассыпалась у них над головами дождем мелких искр. Пру следила за ней тревожным взглядом, гадая, увидит ли ее кто-нибудь с темного скалистого берега и придет ли к ним на помощь. Но с лодки были видны лишь размытые серые очертания. Пру не могла себе представить, что, как только взойдет солнце и коснется земли своими лучами, темная масса превратится в покрытый зеленью бурый греческий островок, к склонам гор которого жмутся кучками белые домики.
Деметриу сел, прислонившись спиной к переборке, и усадил рядом с собой Пру, которая и не думала сопротивляться.
— Все, что можно, мы уже сделали, — сказал он, пытаясь ее успокоить. — Теперь остается только ждать…
От холода и испуга Пру начала дрожать. Она не возражала, когда Деметриу, положив ей на плечо руку, привлек к себе, чтобы согреть теплом своего тела.
— Вы… вы знаете, где мы? — спросила она у Такиса. — Что это за остров?
Он пожал плечами.
— Может быть, Кирион — не знаю точно. Какая разница? Теперь нам остается только молиться, чтобы пришла помощь.
Пру погрузилась в молчание. Деметриу смирился с ситуацией, значит, должна смириться и она. Как сказал Такис, им теперь остается только ждать…