Венди Уэбб уже опубликовала более дюжины рассказов, а также принимала участие в составлении трех антологий, включая и сборник «Готические призраки» («Gothic Ghosts») для «Tor Books», над которым она работала вместе с Чарльзом Грантом. В прошлом она много времени посвящала театру — писала сценарии и участвовала в постановках.

«Я оказалась в Пекине, на площади Тяньаньмэнь, через несколько месяцев после событий, потрясших весь мир, — вспоминает автор. — Люди на площади вернулись к обычным занятиям, к своим семьям, к порядкам и традициям — и все под надзором всевидящего ока.

В продолжение той поездки в людях, несмотря на всю их доброжелательность, я замечала какую-то загадочную заговорщицкую сплоченность. Постороннему наблюдателю, чуждому этому обществу, могло бы показаться, что подобное поведение обуславливается исторически сложившейся культурой, генетикой или, возможно, вездесущим оком. Я не уверена.

В „Спящих городах“ я попыталась представить, что могло бы произойти с вполне уважаемым во всех отношениях человеком, который осмелился отличаться от огромного большинства людей, живущих на Земле, и тех, кто был в ней похоронен».

Кирками и лопатами они вгрызались в твердую землю, откалывали неровные куски и вытаскивали, чтобы посмотреть, что лежит под ними. Мужчины и женщины, работая плечом к плечу, обливались потом, но не жаловались и даже не говорили между собой, чтобы не сбиться с ритма. Всю прошлую неделю главным заданием для них была обработка земли и выращивание продовольствия, почетная работа. Необходимая для выживания.

На этой неделе ситуация изменилась. Теперь для освященного веками и медлительного общества важнее стало то, что находилось под землей.

Грубые инструменты сменились более деликатными. Миниатюрными лопаточками люди соскребали слои почвы с черепов, проступавших на дне земляной ямы. Потом мягкими кисточками удаляли слой пыли, и под ним проступали крошечные лоскутки шелка, красные лакированные шкатулки с металлическими накладками и обломки дерева, которые когда-то служили опорами.

Это не простые артефакты. Лю был уверен. В них скрывалось нечто большее.

На этих раскопках он превратился в настоящего археолога. В прошлом ему приходилось заниматься многими вещами. Его целью, как и целью уважаемых руководителей, было окончательное освобождение от древней тьмы.

Но, в отличие от остальных, этой цели было для него уже недостаточно.

Значит, пришло новое время. Вечный цикл снова обновляется.

К Лю подошел маленький пожилой человек. В соответствии со своим положением он носил обычные черные штаны, тонкий свитер и сандалии на босу ногу. Старик протянул своему боссу высокую кружку с теплым зеленым чаем. Лю принял ее, не выразив ни удивления, ни благодарности. Как и у всех на этом участке, у Kсy имелись свои обязанности. Он должен получать удовлетворение оттого, что работает рядом с такой значительной персоной, как археолог. Этого более чем достаточно, чтобы удовлетворить мелкие потребности помощника.

Лю коротким взмахом руки отпустил помощника и притронулся к поверхности висевшего на груди медальона. Он окинул взглядом черноволосых рабочих, своих коллег-ученых, примитивные подмостки и импровизированные трапы, спускавшиеся в недавно вырытые ямы. Затем взгляд его темных глаз прошелся по окружающей местности. Монотонность сельскохозяйственных угодий нарушали лишь редкие холмы, на которых вскоре посадят растения, способные там выжить. Едва ли под ними скрываются захоронения вроде того, что лежало у его ног.

Он снов, коснулся висевшего на шее предмета, затем дотронулся до груди. Здесь, в этом самом месте, в этой стране, свернувшийся по часовой стрелке дракон с огнедышащей головой и извивающимся хвостом, изображенный на медальоне, был не просто символом. Он предвещал удачу.

Но постоянно трудясь и многим жертвуя, он не только научился ценить свой медальон. Приобретенный научный опыт, интуитивное мышление и врожденные способности — нее это привело к сегодняшнему дню, когда он стоял на священной земле в предвкушении новых открытий. Именно эти достоинства могли бы превратить его в великого лидера. В противоположность уважаемым старейшинам, он заслужил величайшие почести. Слава принадлежала ему по праву.

Лю постучал пальцем по своим часам и с некоторым беспокойством взглянул на полуденное солнце. Теперь темнота стала его новым врагом. Но как бы то ни было Лю не мог подталкивать время. Это не в обычае его народа. Судьбу можно контролировать, но нельзя торопить.

В конце концов, они ждали этого момента более двух тысяч лет. Он тоже может немного подождать. Момент полной эксгумации придет в свое время.

Первое открытие было сделано в марте 1974 года. Нанятые фермерами рабочие во время рытья колодца случайно наткнулись на подземный зал. Он был первым.

И их будет еще очень много.

В 1974 году Лю издалека услышал о необычной находке. Но его расчеты, бесчисленные часы научных исследований и интуиция, проявлявшаяся в мечтах, привели его к этому месту. Он разослал приглашения и принялся терпеливо ждать, пока его коллеги соберутся на этом участке, расположенном неподалеку от современного китайского города Сиань.

Они приехали. И начали работу. Часы сменялись днями, потом месяцами и годами, но осторожные и тщательные раскопки «терракотовой армии» императора Цинь Ши Хуанди продолжались. В погребальном комплексе были обнаружены сокровища, которые вызвали восторг в стране и взволнован весь мир.

Но для Лю это было нечто большее. Прошлое превратилось в будущее. В его будущее. И он жаждал почестей, которые сулила эта находка. В конце концов, он заслужил их. И сто право и почетный долг довести раскопки до конца.

Бродя по подземным залам, он тщательно обдумывал свой выбор. Момент, которого он так долго ждал, не наступит, пока не будет раскопана вся армия. Но археологи своими искусными инструментами уже освободили от пыли достаточное количество фигур, чтобы он понял: интуиция его не обманула.

Глиняные воины смотрели на восток и были готовы к битве. Фигуры в натуральную величину, когда-то ярко раскрашенные минеральными красками, составляли специфический военный отряд.

Лю остановился, немного подумал и принял решение. В этом зале среди тысячи четырехсот фигур выделялась группа из шестидесяти четырех высших военачальников. Они и станут первыми. Он всматривался в лица, среди которых не было и двух одинаковых, и понимал, что его теория верна. Все эти фигуры, до последнего солдата, были копиями живых людей. И обожженная глина где-то в глубине хранила готовую проявиться жизнь. Лю послужит катализатором их воскрешения, а потом станет их предводителем.

Он засунул руку в глубину висевшего на плече рюкзака, вытащил четыре небольшие красные свечи и установил их перед фигурами. Расставив свечи в форме звезды, он чиркнул спичкой, проследил, чтобы огонь разгорелся, и, задержав дыхание, отступил на шаг назад. Лю взмахнул руками на все четыре стороны, чтобы четыре стихии вернули этим терракотовым фигурам целостность.

И стал ждать.

Задержанный в груди воздух наполнил грудь огнем.

Стали ли эти фигуры жертвами церемонии? Или, возможно, они никогда и не существовали?

Легкие немилосердно болели. Воздух рвался наружу, и Лю понял, что не в силах больше терпеть. Его взгляд беспокойно перебегал с одного лица на другое в поисках малейших изменений.

Как это ни печально, он ничего не обнаружил.

Выдох освободил грудь, мгновенно заполнив ее разочарованием.

Первый из полностью освобожденных солдат, за ним второй, пятый и десятый — все стояли абсолютно неподвижно. Их непохожие друг на друга лица с охраняли суровую сосредоточенность, как тысячу лет назад, как будут хранить ее еще тысячи лет.

Вычисления оказались неверными. Его интуиция оказалась лишь мечтами обычного человека, надеявшегося на лучшее, как и миллионы других людей.

Он пошел к выходу, поглядывая по пути на пыльные луки, когда-то давно натянутые, чтобы поразить врага. Он больше не вернется сюда. Нет смысла. Глотку обожгла жгучая горечь. Разочарование укоренилось в его теле и терзало внутренности.

Медальон со свернувшимся драконом раскачивался при каждом шаге и стучал по груди. Лю возвращался к остальным. Ему здесь больше нечего делать. Удаче придется подождать другого подходящего случая.

А потом, в марте 1990 года, рабочие, строившие дорогу, обратили внимание на необычные свойства почвы. Приехала другая команда ученых и начала раскопки.

Было обнаружено еще одно странное место.

И археологу представился новый шанс проверить свою теорию.

Лю откинул крышку фарфоровой кружки, поданной Kсy, и отхлебнул теплого зеленого чаю. Поправив на плече рюкзак, он взглянул на послеполуденное солнце, потер рукой лицо, словно надеясь прогнать тревогу. Он обернулся и окинул взглядом горизонт, простиравшийся к востоку от Сианя.

Где-то там император Китая, готовясь к смерти, разместил армию из десяти тысяч солдат. Цинь Ши Хуанди для защиты своего народа выстроил Великую Китайскую стену, а ради собственного посмертного спокойствия соорудил захоронение на площади в двадцать квадратных миль. Он не хотел, чтобы его потревожили после смерти.

Здесь же, в начале Шелкового пути, к юго-востоку от Сианя, было владение Цзин-ди. Возможно, на этот раз его удача восстанет из тьмы и устремится к свету.

Помощник Kсy подбежал к нему и быстро затараторил. Маленький пожилой человечек в простых черных штанах, тонком свитере и сандалиях помогал себе мимикой и жестами.

— Скорее пойдите и посмотрите. Скорее. Они только что закончили.

Он еще раз взмахнул рукой и встал позади археолога, ожидая его реакции.

Лю едва заметно кивнул и зашагал в том направлении, куда указывал помощник. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти под импровизированную крышу, державшуюся на обрезках дерева вместо столбов, а потом осторожно перебраться через насыпь свежевырытой земли. Стараясь не обвалить края ямы, он спустился к новой находке, только что извлеченной из тоннеля. Человеческий скелет, оставшийся в оборонительной позе, лежал лицом к стене. Лю, сдерживая любопытство, осторожно присел на корточки.

Череп был расколот на неровные куски. Рядом лежал кирпич.

Старик-помощник снова замахал руками, высказывая свои предположения по поводу находки.

— Я думаю, это грабитель. Кто-то остановил его. Или это несчастный случай. Очень может быть. Или нет. Он был очень неосторожен. Захотел большего, чем ему принадлежало по праву.

— Тихо, — резко приказал ему Лю. — Твои теории меня не интересуют.

Он махнул рукой, прогоняя помощника. Kсy безмолвно растворился в тени.

Да, возможно, это был несчастный случай. Лю осмотрел помещение и ряд выступающих голов, с которых уже смели пыль. А может, это незваный гость, обнаруживший больше, чем он рассчитывал.

Время нельзя торопить.

Начинается новый цикл.

Это была не первая жертва алчности, любопытства или даже мстительности. Разграбление гробниц, как предполагалось, началось еще в первом веке и продолжалось по сей день. Везло лишь очень немногим. Гораздо чаще грабители расплачивались своими жизнями. Кое-кто лишался и души.

Философия старейшин и тех, кто пришел за ними, утверждала, что поведение людей определялось эгоизмом. И вот перед ним лежит доказательство их правоты. Лю медленно поднялся. Немного постоял, бросил носком ботинка пыль на останки грабителя.

На этой неделе то, что лежало под землей, было важнее, чем то, что могло на ней вырасти. Это было нужнее для выживания. Почетная работа. Но день клонился к вечеру, и крестьянам придется вернуться к менее важному, но привычному труду.

Лю едва сдерживал нетерпение, переполнявшее грудь и вызывавшее головную боль. Сегодня, в этом месте, непозволительно проявлять нетерпение. Он приказал себе избавиться от него, поскольку спешка ни к чему хорошему не приведет. Все должно идти своим чередом.

Время нельзя торопить.

Нельзя… нельзя…

Он глубоко вздохнул и выглянул из-за края ямы.

Солнце уже село. Яркий дневной свет сгустился и стал приглушенным. Горизонт окрасился в оранжево-розовые тона. Небольшой самолет вдалеке пробежал по дорожке и взмыл в небо. Гул маломощного двигателя донесся лишь через несколько секунд.

По проходящей мимо автостраде изредка проезжали автомобили старых русских моделей. Еще реже появлялся автобус, переполненный пассажирами. Головы людей высовывались из открытых окошек, а некоторые стояли на ступенях у самой двери, держась за поручни.

Где-то поблизости послышался детский лепет.

Он обратил внимание на стройную молодую женщину, что-то писавшую в блокноте. Она сидела в нескольких футах от края ямы и ногой осторожно качала туго спеленатого ребенка, не прекращая работу. Женщина не проронила ни звука.

Младенец был мальчиком. Сын.

Потомок длинного ряда сыновей тех, кто создал эти сооружения. И он был связан. В этот день младенец был крепко спутан тканью ради тепла и безопасности, и он сам был скован условностями общества и обстоятельствами.

Наследие веков заставляло их прятаться за стенами и спинами других. Цинь Ши Хуанди, построивший Великую Китайскую стену, был первым. Теперь он покоится под защитой своей армии. В истории был еще один, построивший ради защиты целую сеть стен и крепостей. Но, в отличие от создателя Великой стены, этот правитель предпочитал тьму. До сегодняшнего дня.

Лю повернулся и заглянул в яму. Тогда как армия Цинь Ши Хуанди успокоилась навеки, фигуры, окружающие Цзин-ди, возможно, только спали.

Он дотронулся до медальона.

Там, в сумраке уходящего дня, находились первые фигуры. Лю разглядел ряды голов, которым предшествовало несколько мелких фигурок…

Удача.

…и направился к ним по узкой тропинке.

Эти фигуры были меньше, гораздо меньше, чем солдаты «терракотовой армии», и поднимались над поверхностью всего на пару футов. И в отличие от нарисованной одежды воинов, на них еще виднелись обрывки шелка и других драгоценных тканей.

Лю коснулся рукой лица маленького солдата. В его глазах застыло выражение сострадания, губы были сложены в легкую смущенную улыбку. А вот еще один. У него высокие скулы, прямой взгляд и твердо сжатые губы. Это настоящий воин, видящий перед собой определенную цель. Каждое лицо по-своему красиво, каждое выражает определенные человеческие эмоции. Он видел в их глазах гордость, невинность, отвагу, но было что-то еще.

Молодость.

От неожиданного озарения Лю резко вздохнул.

Это же дети.

Дети. Все до одного. Отпрыски. И, что более важно, если его догадки верны, они были наследниками. Мальчики, рожденные от Цзин-ди, и были ключевыми фигурами, которые так долго искал Лю и остальные ученые.

Дети ждали. Ждали две тысячи лет, чтобы выйти из темноты.

Лю облизнул пересохшие губы и тяжело сглотнул. Он должен убедиться в том, что на этот раз его интуиция не подвела. Раскопки на этом участке далеки от завершения, и, если эти дети спят, они спят не одни.

Только после того, как они окончательно поднимутся из земли, когда освободятся от песка и пыли, они — по одиночке и все вместе — очнутся ото сна, чтобы занять свое место. Только тогда они соединятся с многочисленным народом, населяющим этот континент и весь мир, и сольются с ним. А он станет их новым лидером.

Он должен знать.

Сейчас же.

Он вытащил из рюкзака четыре красных свечи, расставил их в форме звезды и зажег. Сделав глубокий вдох, он отступил на шаг назад и обратился к четырем сторонам света, прося восстановить целостность этих фигур.

Ничего.

Он задержал дыхание и беззвучно прошептал молитву.

И вот что-то всколыхнулось.

Легкое дыхание отдаленным ветерком донеслось издали, слегка задев его щеку.

Где-то вдали раздался стон. Плачущие голоса послышались со всех четырех сторон, они все приближались и приближались, пока не сошлись в одной точке между свечами. Пламя задрожало и погасло. Тонкие струйки дыма закружились в воздухе, поднимаясь к самой крыше над ямой, а потом рассеялись.

Начался новый цикл.

Лю позволил себе лишь слегка улыбнуться, но его сердце переполнилось восторгом. На этот раз он оказался прав. По ему предстояло еще много работы.

Медленно, очень медленно он потянулся к карману и достал нож. Лезвие сверкнуло в последних лучах заходящего солнца, предшествующих сумеркам. Лю закрыл глаза, вдохнул мускусный запах гробницы и заново зажженных свечей и провел кончиком ножа по открытой ладони. Его лицо, словно лицо статуи, не отразило ни малейших эмоций. Лю сжал кулак, уронил нож и подошел к фигуре мальчика-воина. Капля крови оросила решительно сжатые губы, за ней последовала вторая. Он перешел к статуе, лицо которой выражало сострадание, повторил свои действия и стал ждать.

Его взгляд перемещался с одного лица на другое.

Как ни старался он сдерживать свои чувства, нараставшее нетерпение рвалось из груди. И вот он увидел.

Конечно, воин. Лю обрадовался, поняв, что первым будет воин.

Оранжево-коричневый цвет терракотового лица сменился серым, а затем приобрел теплый, живой оттенок. Вокруг сжатого рта возникли голубоватые тени. Решительные глаза стали темными и ясными.

Лю прикоснулся к молодому лицу и ощутил, что холодная твердая глина постепенно нагревается. Где-то в глубине статуи затеплилась обновленная жизнь.

Глаза фигуры, выражающей сочувствие, тоже дрогнули и приобрели новый оттенок. Губы, сложенные в смущенную улыбку, потеплели — еще один признак возрождающейся жизни.

Археолог в едва сдерживаемом восторге хлопнул в ладоши. Его вычисления верны. На этот раз его мечты не развеялись, а оказались реальностью. Дети пробуждаются от темноты к свету его могущества. Он поведет их к заслуженной славе, как и было обещано.

В тени мелькнуло какое-то движение. Быстрое. Решительное.

На голову Лю упал кирпич. Археолог пошатнулся и, свернувшись в оборонительной позе, упал лицом к стене, но потом поднял голову и посмотрел на нападавшего.

Его помощник Kсy высоко поднял кирпич для второго удара на тот случай, если первого будет недостаточно. Затем он медленно опустил древнее оружие. Запустив руку за ворот тонкого свитера, он достал медальон с изображением дракона, свернувшегося против часовой стрелки.

— Слишком быстро, — тихо произнес Kсy. — Извлечение еще не закончено.

Лю хотел пошевелиться, хотел возразить, но тело ему не повиновалось. Он с ужасом смотрел, как Kсy вынул из холщовой сумки свечи, поставил в один ряд и зажег фитили.

Помощник поманил руками кого-то невидимого, потом повернул ладони, словно приглашая Лю присоединиться к нему.

Губы Лю сложились, чтобы произнести «нет», но уже подул ветер. Скоро он коснется и его. А когда опустится тьма, она заберет его душу. Он никогда не станет во главе этих детей, как он того заслуживал, как ему было обещано. Незначительная церемония, проведенная помощником, ниспровергла его, сделала уязвимым, как самого обычного человека, одного из слишком многих.

— Все кончено. — Kсy задул свечи и с жалостью посмотрел на Лю. — Может, это несчастный случай. А может, и нет. Ты захотел получить больше, чем тебе положено. Так нельзя.

Маленький пожилой человек в черных штанах, тонком свитере и сандалиях легко поклонился и бросил на нового грабителя горсть пыли. А потом повернулся и выбрался из ямы.

Солнце скрылось за горой. Краски над горизонтом ненадолго разгорелись, потом потускнели. Сгустился сумрак, означавший конец дня и перерыв в подземных работах. Это важная и почетная работа. Но ей придется подождать.

В данный момент для народа важнее выращивание продовольствия.

Свет перед затуманенными глазами Лю потускнел, затем окончательно померк и сменился непроницаемой темнотой. Заключенный между стенами традиций и неотвратимости, он испустил последний вздох.

Время нельзя торопить. Но очень скоро свобода прогонит тьму. И тогда кто-то другой, более достойный, разбудит армию детей.

Траншеи быстро заполнились землей. Ямы скрылись под слоем дерна.

А на поверхности крестьяне уже приступили к севу.