Отряд Оливера приближался к Белой Крепости. Вроде бы все в порядке, но интуиция шептала: не расслабляться. Единственная странность, которая была заметна – не видно дозорных на стене. Ближе добавилась еще одна – когда ветер немного изменился и потянул от крепости. Оттуда отчетливо несло разлагающейся мертвечиной. Подъехав еще ближе, стала видна массивная металлическая дверь в крепость. Открытая. Вонь, кстати, все усиливалась…

– Что-то тут не так. Верк, Сильван и Дий, остаетесь с лошадьми, снаружи. Остальные за мной. Клювом не щелкать, всем быть внимательными, смотреть, слушать и вообще бдить! Не нравится мне тут…

Оставшиеся трое членов отряда смотрели вслед исчезающим в темном проходе товарищам. Разговаривать не хотелось.

Ничего не происходило. Тишина, сначала давившая, после незаметно превратилась из врага в ненавязчивого друга. Секунды уже давно сменились минутами, а те уже давно перевалили за десятки. Оставшиеся бойцы немного расслабились. Светит солнце, временами, с ветром, накатывает вонь из крепости. Весь отряд где-то ходит по огромному строению, исследует. И только они жарятся тут. Скучно.

А в это же время из тьмы прохода оставшихся снаружи разведчиков внимательно изучали чьи-то глаза. Когда неизвестный решил, что все выяснил, он рванул вперед, к людям. Бойцы успели заметить только смутный силуэт и пылающие золотом глаза. Чародей.

Маг, выглядящий как худощавый мужчина с короткими седыми волосами, действовал очень быстро. И кроваво. Первый же удар его длинного меча развалил носящего легкую кожаную броню Сильвана пополам, от плеча до пояса. Страшное и противное зрелище. Его товарищи даже не успели ужаснуться, как судьбу погибшего разделил Дий. Оставшийся в живых Верк замер. Но чародей лишь ударил плашмя по его руке, выбивая оружие.

– Ну что, поговорим? А то я очень долго ждал моих лошадей с припасами, даже успел заскучать…

– …Так ты говоришь, нашли без сознания, недалеко от вашей крепости? Значит, этот ублюдок тоже выжил. А у него не было на руках перстней таких, золотых, массивных? Не помнишь, значит…

Дальше мир в глазах Верка перевернулся несколько раз. Отрубленная голова упала на землю. Почти сразу же за ней рухнуло тело.

Чародей спокойно стреножил оставшихся коней и вернулся в крепость. Буквально через десять минут он снова вышел с небольшой котомкой. Тщательно проверил седельные сумки лошадей и, довольно хмыкнув, начал связывать животных. Поводья каждой привязывались к хвосту следующей. И так, пока не получилась целая вереница соединенных животных. Мужчина сел на самую первую лошадь. И спокойно поехал по дороге, в сторону Яшмовой Крепости.

Через три месяца. Северо-восточная часть гор, окружающих Пустошь

С гор спускался типичный варвар. Заросший, грязный. Одетый в какие-то бурые шкуры грубой выделки. На ногах – обмотки из тех же шкур. На голове – колтуны длинных, слипшихся волос. Лицо, открытые участки тела покрыты то ли землей, то ли каменной пылью. За спиной что-то болтается в связке из все тех же шкур. Взгляд дикий, рыскающий. Нечеловечески сильные движения, больше похожие на диких хищных животных. Видно, что этот человек в любую минуту готов сорваться куда-то, убегая от зверей или дико, исступленно нападая, отстаивая свою жизнь.

Первыми «посчастливилось» его увидеть двум пастухам, приглядывавшим за деревенской отарой овец. Тринадцатилетняя девчушка, Вевея, увидев огромными прыжками приближающегося варвара, испуганно пискнула и потеряла сознание. Ее напарник, Фирмин, был всего на несколько лет старше ее – работа пастухами считалась безопасной и легкой. Собрав все мужество, подросток сжал в руках единственное оружие – кривоватую палку и с воплем, замахнувшись, помчался наперерез неожиданно появившемуся врагу. Эпического поединка, как рисовала подростковая фантазия, не получилось. Грязная рука точно перехватила палку, а не менее грязная нога ударила в живот. Фирмин замер на земле, судорожно пытаясь вдохнуть воздух. Именно поэтому он не сразу разобрал слова варвара:

– …идиот?

– Я спрашиваю, ты идиот? Какого хрена кидаешься на людей?

Фирмин открыл рот. Потом закрыл. Мыслей, как ответить на такой вопрос, в его голове так и не появилось.

– …Э-э-э…

– Очень интересно, – согласился варвар. – А теперь к деталям: ближайшая деревня в какую сторону?

– Там, – выдал первое осознанное слово подросток, тыкая рукой в сторону жилья.

– Спасибо.

Варвар, не оглядываясь, ушел по указанной тропинке.

Следующим, кому посчастливилось увидеть варвара, был кожевник. Мужик тащил свежевымытые шкуры с реки. Его не смутил ни сам варвар, ни грязь и вонь от него. С его профессией на неприятные запахи уже давно выработался иммунитет. Но вот то, во что этот человек был одет, вот это его ужаснуло. Это была не одежда, нет. Это были свежесодранные шкуры редчайшего снежного барса, в отвратительном виде. Как будто животное ободрали, самые крупные куски мяса со шкуры срезали тупым ножом и всё! Ни о какой выделке, даже самой примитивной, создатель ЭТОГО не слышал. Хотя даже просто нормально обработанная такая шкура стоила бы сотни золотых. Чем больше всматривался мужчина в облачение варвара, тем более противно ему становилось.

– Кто же это сделал?! – вырвалось у кожевника.

– Что?

– Кто это сделал? Эту гадость кто ее делал?! – заорал мужик, тыкая пальцем в варвара.

– Мда… Что-то жители этой деревни сплошные ненормальные. Кто в обморок падает, кто пытается избить, кто орет не пойми что… Может, попробовать найти другую?

– Не пудри мне мозги! Кто сделал это… эту… мерзость, что на тебе? Какой корявый, тупорылый, рукожопый недоумо…

Мгновенно извлеченный меч из глубин одеяний варвара прижался острием к шее деревенского жителя.

– Еще одно ругательство в мою сторону, и голова тебе не понадобится. Понятно?!

Кожевник испуганно затих, не шевелясь. И даже стараясь не моргать – уж очень убедителен был аргумент у его шеи.

Варвар начал объяснять. Медленно, уверенно, давя каждым словом:

– Одежду делал я сам. Знаю, она не очень. Зато теплая. Там, где я был, выбор был простой – сделай сам или сдохни.

Кожевник медленно, стараясь не делать резких движений, отступил на шаг.

– Извини, вспылил я. Криспом меня кличут. Кожевник я тутошний. Просто за такую выделку я бы руки вырвал с корнем. Это ж просто… просто… слов нет. Но материал совсем испорчен. А такие шкуры, знаешь, какие дорогущие? Да в них только знать может себе позволить ходить! А ты тут, с кусками мяса высохшими… эх… Как разглядел, во что ты одет, зарыдать хотелось кровавыми слезами, – огорченно махнул рукой мужик.

– Меня зовут… э-э-э… Кассий. Я в горах заблудился и несколько месяцев там бродил. Вот и вид такой. Одежду пришлось делать из подручных материалов. Сам я, как понимаешь, ни разу не кожевник. Воин я.

– Слу-у-ушай, Кассий, а у тебя еще таких шкур посвежее случайно не осталось? Я куплю, клянусь богами, хорошую цену дам! Да чтоб меня Павор забрала, если я совру!

– Есть еще пара, не успел с ними ничего сделать.

Кожевник аж засиял:

– Показывай!

Пожав плечами, варвар вытянул из заплечной вязанки пару шкур, туго скрученных жилами.

Крисп, не глядя, кинул на землю свежевымытые шкуры, которые тащил до этого в деревню. И присел, рассматривая, прощупывая и даже принюхиваясь к неказистым сверткам, вымазанным в крови. Окружающий мир он перестал воспринимать почти на полчаса.

Кассий терпеливо ждал, прохаживаясь рядом.

– Отлично! В отличном состоянии, еще не высохли, я смогу из них сделать даже высшего сорта товар. Эх, какая это будет красота! Наконец, я смогу заняться хоть чем-то серьезным, а то козьи и бараньи шкуры уже достали. Ты убил их вчера, да? Как ты вообще смог их найти?! Это же очень тяжело!

– Насчет тяжело – это ты зря. Заходишь в горы, подальше. И все – они сами тебя найдут, хех. Главное – внимательным быть. Они обожают из засады нападать, из-под снега. Или тихо сверху спрыгнуть, с нависающей скалы.

Крисп передернулся. Видно, неплохое воображение.

– Бр-р-р… нет уж, вот пускай такие отчаянные ребята, как ты, рискуют своей шкурой. Мне моя дорога, планирую носить ее долго. Конечно, она уже не очень качественная, да и слегка старовата, – мужчина, ухмыльнувшись, слегка оттянул кожу на руке. – Но мне и такая сгодится.

– Ладно. Так что – забираешь их?

– Да! Конечно! По цене, думаю…

– Погоди ты с ценой! Мне б помыться нормально да одежду человеческую раздобыть…

– Не вопрос! Пошли ко мне! Заодно со всем разберемся.

Через несколько часов грязный и вонючий варвар превратился в молодого воина. Чисто выбритое лицо, аккуратно стянутые в хвост длинные волосы, новая рубаха под отмытой кожаной броней, простые серого цвета штаны. Даже легкая, плетенная из полосок кожи обувь нашлась. Правда, она была больше – поэтому, чтобы не натирала, пришлось обмотать ноги портянками. Завершали картину короткие мечи, висящие по бокам.

– Какой красавчик! – всплеснула руками уже немолодая жена кожевника. – Хоть сейчас жениться. Может, останешься у нас, в деревне? Девок молодых да симпатичных найдем, сам выберешь, какая по душе.

– Нет уж, рано мне пока жениться. Да и дела есть, незаконченные.

– Смотри… век воина короткий. Не успеешь оглянуться, как ты уже не молодой красавчик, а старый пень, весь в шрамах, без уха, глаза и руки. Кому ты тогда нужен будешь?

– Нет. Со мной такого не будет точно.

И такой уверенностью несло от голоса парня, что все возражения застряли в горле. Пожав плечами, женщина забрала грязные вещи. Выглядят-то они паршиво, но если почистить, на что-нибудь точно сгодятся.

Шкуры Крисп уговорил отдать ему за пятьдесят золотых. Огромная сумма для крестьян и приличная для мастерового люда. Кассиус же просто закинул ее в кошель. Двинуться в путь дальше в этот день не удалось. Пришлось ждать, пока Крисп соорудит обувь по ноге. Как оказалось, обувных дел мастера в деревне нет – его заменял все тот же кожевник. Конечно, сделанная им обувь красотой не отличалась. Зато была очень крепкая. Крисп клялся, что его поделки носят годами. Ужинал юноша вместе с семьей кожевника. Простая деревенская еда после многомесячной вынужденной мясной диеты показалась Кассиусу пищей императоров. Правда, не обошлось без сюрпризов – на ужине обнаружились две симпатичные девушки за общим столом. Крисп объяснил – мол, родственницы, давно собирались погостить, и вот… не отказывать же…

Быстренько поужинав, юноша отправился в выделенную ему комнату. Но сразу заснуть ему не удалось – как только в доме погасили свечи, к нему тихонько пробралась изящная женская фигурка. Только благодаря тому, что Кассиус подозревал что-то подобное, он не изрубил ее в темноте, приняв за нападение.

– Как тебя хоть зовут?

– Аегл.

– Аегл, послушай, я не…

Тонкий изящный палец прижался к губам юноши. Потом палец сменился горячими женскими губами…

Мужским потомкам древних родов в обязательном порядке лет в двенадцать нанимали постельного учителя – опытную девушку, показывавшую на практике разницу между мальчиками и девочками. Не был исключением и Кассиус, так что прошедшей ночью довольными остались оба.

Рано утром, пока все спали, Кассиус выскользнул из гостеприимного дома. Задерживаться тут он и не планировал. Подправляя на ходу застежки на броне, он устремился по тропинке из деревни. За спиной в котомке лежал запасенный вчера хлеб, несколько кусков копченого мяса и кожаный бурдюк с водой. Больше юный чародей не желал питаться полуобугленным и полусырым мясом лично добытого зверя. Учитывая, что в горах под руками из источника тепла были только молнии из перстней, еда получалась крайне отвратительной на вкус…

Через несколько минут после ухода юноши в доме зашевелились обитатели.

– Ушел?

– Да. Про дорогу в город я ему рассказал еще вчера.

– Ну и зачем? Может, все-таки остался бы…

– Нет, не остался. Не простой воин он – похоже, бастард благородных. Видела, как он ест? Аккуратно, ловко, красиво. А двигается вообще как кошка. То-то наши девки засмотрелись на парня. Встречала когда-нибудь таких воинов? Нет, у этого парня было как минимум несколько учителей, с раннего детства.

– О! Аегл! А ты куда так рано собралась?

– Домой. Там посплю еще.

Крисп понимающе хмыкнул, а его жена не удержалась:

– Тебе хоть понравилось?

– П-понравилось. Он мне еще пять золотых оставил, на платье лежали…

И покраснев еще сильнее, девушка убежала.

– Еще бы не понравилось, мы ее охи полночи слушали…

– Завидуешь, старый пенек?

– Кто, я? Да я еще ого-го-го! Кстати, вот тебе еще к тому же. Стал бы простой воин дарить случайной подружке пять золотых? Похоже, с деньгами у него все хорошо.

Спустя пару дней, восточные ворота города Энез

Жиденький ручеек людей и повозок тек через ворота. В основном крестьяне тащили свои товары. Как правило, вскладчину, три-четыре человека скидывали свой товар на одну телегу и отправляли под присмотром в город, на продажу. Иногда проезжали всадники, чаще всего поодиночке, хоть и встречались отряды. Одна-две кареты в день. И постоянно кто-то подходил пешим. Трое упитанных стражников принимали дорожную подать, пропуская дальше, в город. Совсем рядом с воротами сидел безногий нищий, клянча милостыню. Стражники делали вид, что не замечают его.

– С телеги груженой – семь медяков, – заученно протараторил стражник перед очередной крестьянской телегой.

– Дык, как так-то? – неуверенно возразил один из крестьян, сидящих на телеге. – Ужо два года как шесть!

– Ты слепой? Нет? Тогда что там нарисовано?

Стражник махнул рукой в сторону раскрытой створки ворот. На деревянных досках были нарисованы правила подати – ведь далеко не все умеют читать. Выше всех был нарисован один человечек и напротив него один кругляш. Чуть ниже – всадник и два кружочка. Еще ниже – карета, напротив нее четыре. А в самом низу – телега, с кучей чего-то на ней и сгорбленным человечком спереди. Возле нее действительно семь монет нарисовано. Вот только если первые пять были нарисованы четко, видно, что одновременно со всеми остальным, то еще две пририсованы позже, кривовато, чуть ли не угольком.

– Понятно… опять обдирают… богатеям поди все равно, а нам спину гни, работай-работай… – забурчал крестьянин, отсчитывая деньги.

Стражник привычно пропустил все мимо ушей, разглядывая следующего.

К воротам подходил молодой парень в потрепанной кожаной броне с парой коротких мечей. Глянул на ворота, хмыкнул, протянул одну монету.

Стражник монету принял, разглядывая парня. Переглянулся с напарниками. Работая давно, сборщики уже научились иногда обходиться без слов. Парень явно молодой, усы и борода только-только начали пробиваться. Молокосос. Вокруг никого нет. Можно попробовать выбить еще монет, на вино вечером. Сколько таких молодых уже пополнили карманы тройки стражников и не сосчитать уже…

– Показывай, что в котомке с собой.

– Что?

– Показывай, говорю, что в котомке. Может, ты запрещенное чего-нибудь тащишь.

– Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Это не важно. Я на службе. Мне положено…

– Да мне плевать. Монету получил – значит, пропускай, – неожиданно начал в ответ наезжать парень.

– Какую монету? Вы видели что-то? – деланно удивленно повернулся к напарникам первый стражник. – Нет? Сдается мне, ты хочешь бесплатно проникнуть в город. Да еще и, может быть, набедокурить там. Ну что же, в наших казематах быстро разберутся…

Привычная запугивающая речь приобрела неожиданные последствия.

Парень, оглянувшись, не увидел никого нового вокруг. А затем размазался в восприятии людей. Тихо свистнули короткие мечи, и вся троица повалилась, обильно орошая кровью землю. Юноша перевел взгляд на единственного оставшегося в живых нищего.

– Господин, я ничего не видел, клянусь! – зачастил побирушка, кланяясь.

– Сможешь быстро убраться отсюда?

– Да-да, меня уже нет… – нищий извлек из своих лохмотьев пару деревяшек и, опираясь на них, довольно шустро для безногого двинулся в город.

– Что-то мне тут уже не очень нравится, – пробормотал Кассиус и, обойдя тела, пошел вперед. Сделав несколько шагов, вернулся и быстро обобрал карманы стражников. Подкинув на руке собранную сумму, чародей решил, что все же город не так уж и плох…

Следующие несколько часов юноша гулял по городу. Сотни людей, спешащих по своим делам. Громкие мальчишки-зазывалы из дорогих магазинов и харчевен, дорогие кареты, степенно разъезжающие, запахи изысканных благовоний, смешивающиеся с конским пометом… Обычные люди, разговаривающие, бегущие куда-то, ругающиеся и кричащие… Дорогие усадьбы с каменными ограждениями и охраной, полусгнившие деревянные лачуги, темные подворотни и широкие, светлые улицы… Нищие, клянчащие мелочь, и громкая, радостная детвора, порой носящаяся среди человеческого потока… Степенные, важные купцы и настороженно глядящие вокруг битые жизнью наемники… Город жил своей жизнью, где громкой и бурлящей, а где тихой и незаметной.

Очнуться от воспоминаний юношу заставило высокое, двухэтажное здание из камня. Выглядело оно очень своеобразно: черная, круглая башня без единого угла, крыша в виде скошенного шпиля, вместо окон – узкие, в ладонь шириной щели, хаотично расположенные по всему периметру здания. А над входной дверью барельеф в виде мертвой птицы, из которой торчит стрела. Несмотря на тесную застройку в городе, где порой маленькие улицы настолько узки, что и двум взрослым людям не разойтись, вокруг этого здания было огромное пустое пространство. Никто не решался строить что-нибудь рядом с храмом богу мертвых.

Тихо скрипнула дверь, впуская Кассиуса внутрь. Изнутри здание поражало своей скромностью. Не было, как в храмах Спес или Фортуны, золотых подсвечников, инкрустированных драгоценными камнями икон, расписного алтаря… была лишь старая деревянная чаша для подати возле входа. И маленькие подставки для свечей, прикрепленные к стенам. Причем свечи предполагалось ставить возле щелей, ведущих наружу. То есть любой, малейший порыв ветра мог задуть ее. Икон, картин и рисунков, как в храмах светлых богов, тут тоже не было видно. Только если присмотреться, в самом центре на потолке нарисованы два глаза красного цвета, взирающие на людей. А еще рядом с чашей для подати горела лампадка. От нее можно зажигать свечки.

Юноша сделал несколько шагов внутрь. Тихо звякнула серебрушка, упав на пару своих «коллег» на дне деревянной чаши. Плачущая и тихо причитающая немолодая женщина у стены не обратила внимания на нового человека. Зато это сделал жрец Плутона, приблизившись к Кассиусу.

– Зачем ты здесь, юноша? Какая печаль привела тебя сюда?

Внимательные глаза на покрытом шрамами лице рассматривали молодого чародея. А у мужчины были седые, короткие волосы и тяжелая, широкая сабля на боку. Все жрецы Плутона – это зрелые, близящиеся к своему закату воины. Только те, кто в юности собственной рукой убил не один десяток людей, могут служить владыке загробного царства при жизни. Говорят, когда жрец Плутона понимает, что уже не способен отнять чью-то жизнь из-за физической немощи, он отдает последнее подношение богу. Собственное существование…

– Ты хочешь пообщаться с предками или что-то передать?

Кассиус отрицательно покачал головой.

– Я хочу объявить месть. До последней капли крови, до последнего человека.

– Хм, что же. Это богоугодное дело. Месть для настоящего воина священна. Вон там, – жрец протянул руку налево. – Для этого стена. Пишущий камень там же, на подставке возле свечи. Сможешь сам записать имя врага или тебе помочь?

Кассиус усмехнулся.

– Не нужно, я грамотный.

– Ясно.

Больше не отвлекая юношу, жрец отошел в сторону.

Рука взяла красноватый, легко крошащийся камень и поднесла к стене. Среди кривоватых надписей есть еще довольно много места для новых.

Юноша слегка выдвинул из ножен правый меч. И провел по лезвию ладонью. Длинный порез быстро набух капельками крови. Вторая рука взяла кусочек мела. А дальше кровь Кассиуса капала на мел, вымазывая его в красный цвет.

Корто… Бело-красные буквы с тихим скрипом появились на стене.

Кассиус. Представляясь кому-то или подписывая письма, юноша всегда вначале писал свое имя и только после – имя рода. То есть он, Кассиус, человек из рода Корто. Но теперь, на стене храма Плутона наоборот. Род Корто, в лице Кассиуса, приговаривал к смерти.

Деодоро – негромко, но мерзко скрипя, пачкая то мелом, то кровью, вывел мелок. Гай, глава этого рода, вынес приговор всему роду Корто. За это Кассиус объявлял священную месть не только самому Гаю, но и всем его кровным родным. Око за око – зуб за зуб!

Императорские судьи – маленький, хрупкий камушек, разрушаясь, продолжил предрекать гибель новых людей. Кассиус не знал имен этих людей. Но это не важно. Они все равно обречены за то, в чем участвовали.

Анитил III — мелок в последний раз проскрипел, оставляя на стене имя самого влиятельного врага рода.

Сжав зубы, Кассиус застыл, запечатлевая в памяти надписи на стене.

– Владыка Плутон, – тихий шепот был не слышен никому, кроме говорившего. – Приготовь для этих мерзавцев самое паршивое место. Я обязательно отправлю их к тебе.

Попрощавшись со жрецом, Кассиус вышел из храма. А старый жрец еще долго смотрел вслед. Кровная месть – это действительно богоугодное дело. Такие вещи просто так не объявляют. Вот только… глядя вослед юноше, старый воин вспоминал сотни таких же, пылающих и сжигаемых ненавистью. Сколько из них смогли добиться цели? И сколько сгинули в городских канавах и глухих лесах? Чаще всего месть – это билет в один конец…

Остановившись на ночлег в дешевой таверне, Кассиус поужинал у себя в номере – слишком шумно было внизу. Гомон и пьяные вопли напрочь отбивали желание есть в общем зале. А бродившие в голове мысли не давали расслабиться и просто заснуть. Поворочавшись с полчаса на слишком жесткой постели, юноша начал беспокойно расхаживать по комнате, тихонько рассуждая вслух:

– Нет, ну в таком шуме вообще невозможно заснуть… Хотя ладно, пусть это будет моя самая большая проблема, хм. Нет, реально проблема – это что делать дальше. И ведь ни у кого совета не спросишь… Эх, отец, как же мне тебя не хватает!

Да, а делать что-то нужно. Легко сказать – убить пятерых. Если бы они сейчас стояли прямо передо мной – то несложно, конечно. Но жизнь штука несправедливая… хм, хотя не мне это говорить. Ведь я единственный уцелел в Белой Крепости. Пойти и в лоб уничтожить их всех не получится, как бы ни хотелось. Да я даже пока не знаю, как некоторых зовут и где их искать – тоже непонятно… нет, конечно, нужно будет начинать с Императорского суда. Но не стоять же мне там на виду, поджидая у входа? Если поймут, что по их душу – натравят стражу, магов… а от всех сразу отбиться сложновато будет. Может, нанять кого-то, чтобы все разузнал? Но кого?

В этот момент дружный восторженный рев толпы внизу напрочь сбил с мысли юного мага.

– Да что там такое?!

Решив отвлечься, Кассиус запер свой номер и начал спускаться вниз. Полностью спуститься по лестнице не вышло – зал был забит полностью, а широкие ступени посетители использовали как сиденья. Центр зала наоборот был практически пуст. Сдвинув столы и стулья поближе к стенам, там выступали по очереди бродячие артисты. Немного понаблюдав, Кассиус решил присоединиться и тоже уселся на ступенях. Сейчас выступал фокусник. Мастерски обращаясь с яркими мячиками и платочками, артист понравился всем! Запредельная ловкость рук не давала увидеть обычным людям, куда пропадают предметы, или как они же появляются из «ниоткуда». Юноша так же, как и остальные зрители, пытался уследить за «магическими» предметами и успевал заметить лишь направление, куда должен был переместиться предмет, но его уже там не было! Можно было бы использовать магию, чтобы ускорить восприятие, но удовольствия от выступления так не получить. К тому же сам артист ни разу не чародей, так что… Такое мастерство поражало, а учитывая ужимки, гримасы и шутки, которыми сопровождалось выступление, от которых тянуло засмеяться абсолютно всех в зале, публика ревела от восторга. Восторженные вопли и аплодисменты четко показывали – всем понравилось. Кассиус хлопал не менее громко, чем окружающие. Забыть, хоть на мгновение, все проблемы и беды дорогого стоит. Особенно для него.

Следующее выступление – целое представление про находчивого и талантливого вора, которого преследует стражник.

– Куда? Куда этот паразит сбежал, куда подевался? – с одышкой спрашивал у зрителей тучный артист, одетый в ржавые доспехи с ярко сверкающим, кривым мечом.

Зрители, явно бывшие на стороне вора, давали разные советы, но в основном просто посылали его матом.

– Не-е-ет, старину Кесария… ик… не проведешь! Я, – бил чахлой рукой в ржавенькую броню псевдостражник, – все равно его найду. Найду и вздерну на виселице, вот увидите!

В это время появился из-за импровизированной ширмы парень, игравший вора. Буквально за считанные мгновения мужчина лет двадцати пяти превратился в старую бабку. Стянутые волосы в косу растрепаны, придавая вид колтуна. В рот он что-то вставил, из-за чего речь получалась шепелявая. Перекошенное лицо, с какими-то приклеенными черными метками и слегка присыпанное чем-то, уже не казалось мужским – оно стопроцентно было старушечьим. Накинутая поверху, как плащ, старая рваная тряпка неопределенного цвета и кривоватая палка в руке дополняли картину. Если бы не специально оставленные ярко-зеленые штаны, Кассиус готов был бы поклясться, что парень-вор и старуха – два абсолютно разных человека.

– Што орешь, окаянный?

– Да отстань, бабка, преступника ищу я…

– Так, может, пойдем в другом месте поишшем, милок, а?

– Уйди от меня, дура старая, – в панике заорал стражник, наворачивая круги вокруг. И тут вдруг он замечает оставленные ярко-зеленые штаны.

– Так это ты! Ворюга!

Тут уж вор снова наворачивает несколько кругов, демонстрируя, как он ловко сбегает от стражника, и вновь ныряет за стол. А через десяток секунд из-за стола к ругающемуся обладателю ржавого доспеха выходит уже женщина. Тряпка стянута в районе талии, появляется грудь из впихнутого тряпья, лицо тоже преображается, как и прическа. Теперь это не слишком красивая, но определенно особа женского пола. Снова меняется походка, осанка, голос. Единственное, что остается неизменным, это ярко-зеленые штаны…

Таким образом, актер меняется еще несколько раз. Со стражником еще успевают пообщаться то старый сапожник, то придворный модник, то развратная работница публичного дома… В конце концов он замечает, что все, кого он встречает в зеленых штанах, оказываются переодетым вором. Последним он встречает огромного рыжебородого кузнеца в ярко-зеленых штанах. Пытается увести его в темницу, на что гигант слегка стукает его по голове со словами: «Полежи, охолонь, а то уже всякое чудится», – и уходит. К лежащему «без сознания» стражнику выходит находчивый вор, прикрываясь тряпочкой вместо штанов. Ржет, глядя на валяющегося. И тут возвращается назад гигант в ярких зеленых штанах.

– Слышь, ты, червяк навозный, где мои обещанные деньги?

Вор снова в панике убегает.

Наблюдая приключения находчивого вора, Кассиус веселился от души. Так же, как окружающие. Но внутри зрела простая мысль: «Хочу! Я хочу так же уметь маскироваться!!!»

Следующей выступала танцовщица. Несколько столов сдвинули вместе, образуя подиум. На нем и извивалась в горячем танце постепенно раздевающаяся девушка с шикарной зрелой фигурой. Единственное, что оставалось на ней к концу танца – это узкие полоски ткани, прикрывавшие самое сокровенное, и маска, закрывавшая верхнюю половину лица. От такого зрелища организм отреагировал вполне естественным для молодого парня способом, и Кассиус порадовался, что сидит в дальних рядах.

Финал танца тоже оказался необычен. Сразу в нескольких местах возле стола сверкнули вспышки, и подиум заволокло дымом. Ну, а когда он рассеялся, там оказались все выступавшие сегодня артисты, за исключением девушки-танцовщицы. Видно, артисты не решились оставлять практически голую девушку перед разгоряченной жарким зрелищем и алкоголем толпой мужчин.

Водопад медяков и редкие серебряные монеты посыпались в сторону артистов. Свою серебряную монету метнул и Кассиус.

На следующее утро Кассиус, позавтракав, решил найти артистов. Немного подумав, он решил обратиться к трактирщику. И не ошибся:

– Да где ж ещё, на пустыре, конечно. Аккурат возле церкви Спес. Не хотят платить за проживание, вот и мыкаются по своим телегам да палаткам. Так-то оно дешевле, конечно, но десятину все равно заставят платить, хе-хе… В нашем городе бесплатно жить не получится.

Церковь светлой богини нашлась спустя час блуждания по городу. И то Кассиус не столько стремился побыстрее добраться, сколько просто прогуляться в обычном городе. После длительного проживания в Белой Крепости любые человеческие поселения выглядели красиво и свежо.

Циркачи действительно нашлись легко – сложно не заметить десяток палаток и пять больших крытых телег, собранных вместе. Между ними висели веревки с бельем, деловито и важно прогуливалась стайка кур. Трое детей среди всего этого устроили веселую чехарду. Один из артистов, фокусник, сидел на борту телеги и что-то вырезал коротеньким ножом прямо в руках.

– День добрый!

– Возможно, – буркнул артист. – Что нужно?

– Мне бы поговорить, наверное, с вашим главным… есть же такой человек?

– А то! Эй, Флор! Иди сюда! – заорал фокусник, не поднимаясь с телеги. – Флор!!

– Тебе надо – ты и иди! – немного погодя раздался новый голос откуда-то из соседних телег.

– Это к тебе пришли, а не ко мне!

– Ладно, щас буду…

Через пару минут с кряхтениями и охами с одной из телег сполз тучный мужчина с роскошными усами. Солидного вида фиолетовый камзол на нем оказался таким же помятым, как и сам владелец одежды. Кассиус вспомнил, именно этот мужчина играл роль стражника в вечернем выступлении.

– Гхе-кхе… простите, проклятая простуда…

Он с усилием потер лицо, пытаясь прийти в себя. Правда, мощный винный запах, шедший от него, намекал, что вовсе не болезнь виновата в его состоянии…

– Добрый день. Меня зовут Кас. И я хочу поучиться у вашего артиста. Не знаю, как его зовут, но это молодой парень, который очень быстро на вчерашнем выступлении переодевался и играл вора.

– Это Тода. Вот только… э-э-э… послушайте, господин Кас. Я вижу, что вы воин. Зачем вам это вообще…

– Это неважно, – оборвал его Кассиус, полыхнув ярким желтым светом из глаз. Как уже давно заметил юноша, простые люди боятся чародеев. И иногда это очень удобно.

– Я поговорю с Тодой, но… это ведь не быстрое дело.

Кассиус пожал плечами:

– Я никуда не тороплюсь.

– И… не сочтите за наглость, господин чародей, но что нам за это будет?

– Не знаю. Подумайте. Денег у меня немного, зато много свободного времени.

От такой постановки дел глава труппы ушёл в глубокие раздумья. Вроде как ему особо ничего не надо, кроме денег – деньги лишними не бывают никогда. С другой стороны, отказать чародею?! Опасно… Да и ещё раскалывающаяся голова мешает сосредоточиться.

Кассиус, немного посмотрев на мнущегося и не знающего, что ответить мужчину, решил облегчить задачу:

– Вы пока подумайте, а я завтра зайду. Годится?

– Да! – согласился Флор, радуясь, что не нужно решать что-то прямо сейчас. – Завтра!

И парень, довольный, ушёл. Впервые у него получилось так провернуть ситуацию, чтобы собеседник сам думал над нужной Кассиусу проблемой.

Тот же день, внутри одной из повозок

– Ну, что думаете?

– Да зачем это нам ваще надо?! – самый молодой из них, совсем ещё мальчишка, поспешил высказаться первым. И привычно увернулся от ленивого, размашистого подзатыльника:

– А ну цыц, когда старшие говорят!

– Ну, дядь Приск…

– Так. Тебя не прогоняют – так радуйся и молчи. А то живо вылетишь отсюда вперёд жопой. Усек? – нахмурился рыжебордый здоровяк. Пацан кивнул.

– Да что тут думать… все равно придётся соглашаться. Чародей, разозленный отказом, нам не нужен.

– Вот ведь угораздило… – едва слышно пробормотал один из собравшихся. – А может, я не хочу никого учить…

– О! Ещё один мальчик решил зубки показать, да? – со змеиной улыбочкой вступила в дискуссию единственная девушка среди них.

– Отвали, Веста. Это тебя не касается.

– Ух ты, какие мы грозные… а не шкуру ли какого-то парнишки мы вскладчину выкупили всего пару месяцев назад из городской тюрьмы? А уже хочу… не хочу… это я буду… – издевку со стороны танцовщицы понял даже мальчишка, тихонько захихикавший.

– Хватит!

– Действительно, хватит, Веста. Пособачиться с Тодой можешь и потом, без нас.

– Молчу-молчу… – слегка улыбнулась девушка.

– Короче, чё делать будем?

– Согласимся, что уж тут делать. Вот только как быть с оплатой…

– Слушайте, он же сам сказал – денег у него мало. Так пускай охраной нам поработает, как будет учиться. Уж на чародея никто нарываться не будет – дураков нет.

– Это-то да… вот только согласится ли он? Ты прикинь – охранник-маг! Да они только на аристократов да богатеев работают. А тут мы…

– Вот это ты зря – он же сам захотел учиться – значит, согласится. Но если даже откажется – нам же легче.

…Кассиус не отказался. И уже на следующий день слушал Тоду, сидя в одной из цирковых повозок:

– Ну, в общем, для того чтобы стать кем-то другим, нужно много чего. Внешность – это первое, на что смотрят люди. Одежда, обувь, украшение. Усы-борода, волосы, загар или, наоборот, белоснежный оттенок кожи. Лицо. Лицо это, наверное, самое важное. Его правильно изменить на время сложнее всего. Правда, можно скрыть широкой шляпой, повязкой, густой бородой и шевелюрой. Так проще, по крайней мере, первое время. И всему этому нужно учиться, эх… – молодой артист сокрушенно покачал головой, представляя, сколько времени ему придется потратить.

– Так, ладно, на чем я закончил? Внешность, да. Внешность – первое, и, пожалуй, главное. Второе – это поведение. Манеры, характер, походка, привычки. Крестьянин-мужик ходит по-другому, чем старая бабка. Молодая девушка будет вести себя совсем иначе, чем приказчик купца в одной и той же лавке. Кузнец и аристократ будут по-разному вести себя за столом. Много, очень много различий. Третье – это голос. С этим направлением я почти не работал, так, только основы. Тоньше, грубее, уверенный или наоборот, заикающийся, заискивающий, плачущий или радостный. Как высший класс – женский – мужской. Знаю такого… гм, артиста, который вообще идеально владеет голосом. Может сыграть кого угодно – от маленькой девочки до пожилого боцмана, всю жизнь дравшего глотку на палубе. Начинать мы будем с внешности. Так что сначала учимся накладывать грим. Для этого нужно много чего. Некоторые вещи у меня есть, так что начнем.

Тода вытащил небольшое зеркало из полированной бронзовой пластины. И ящик с кучей разнообразных коробочек, кисточек и вообще непонятных предметов.

И печально вздохнул – очень уж ему не хотелось никого учить. Но деваться некуда…

Так началась учеба Кассиуса нелегкому искусству. Через несколько дней юноша вообще переехал из таверны в одну из палаток, к артистам. Представления они давали по вечерам, где Кассиус изображал охранника. Очень успешно, кстати. Достаточно было блеснуть золотом из глаз и даже самые наглые и пьяные, пытавшиеся сорвать выступление или пристававшие к танцовщице, убегали со скоростью ветра. Простой люд, любовавшийся выступлениями, очень боялся магов. Да и репутация у чародеев, надо сказать, соответствовала. Чем Кассиус без зазрения совести пользовался.

По утрам юноша тренировался. Первое время обитатели палаточного городка, прячась от прямого взгляда чародея, исподтишка наблюдали за его упражнениями с круглыми глазами. Впрочем, не слишком долго. Немного попривыкнув, тоже занялись собственными тренировками. Все-таки половина успеха выступлений основывалась на ловкости и силе самих артистов, так что бездельничать было некогда. По утрам тренировались практически все, от мала до велика. Кто-то танцевал с обручами, кто-то жонглировал ножами или тренировался ходить по канату, разучивал новые акробатические движения, дрессировал специально прирученных животных или репетировал новую роль… Бездельников среди артистов не оказалось.

Днем Кассиус, как правило, занимался с Тодой. Учился гримироваться, разучивал несложные роли и пытался их исполнять. А обитатели помирали со смеху, глядя на неопытные действия юноши. А чуть попозже, окончательно привыкнув к чародею, Тода осмелел и уже общался с ним как с равным.

– Вот это что? Старуха никогда не махнет так рукой! Она скрючена, у нее болит спина. Она просто физически не может так сделать! Ну пойми, нельзя так! Пусть гримироваться у тебя уже немного получается, но в шкуру того, кого ты показываешь, ты влезть пока не можешь. А так нельзя! Тебе никто не поверит. Не знаю, зачем ты это все решил учить, но пока что ты не понимаешь самого основного. Выход такой – когда свободен – встань где-нибудь и наблюдай за людьми. Самыми разными. Как они себя ведут, как разговаривают, как двигаются, да даже как дышат, наконец! Пробуй мысленно представлять себя на их месте. У тебя же хорошая память, я это уже выяснил. Вот и пользуйся ей! И самое главное – превращение в другого человека сначала происходит у тебя в голове. И только потом нужно переодеваться, маскироваться. Если не смог у себя в голове стать кем надо, то никакая одежда и грим не помогут.

…Через пару месяцев такой жизни у Кассиуса уже неплохо получалось изображать простых персонажей. Мужских. Женские не давались парню вовсе. А если быть более точным, то гордость аристократа попросту не давала Кассиусу вжиться в роль. Промучившись так пару десятков раз, юноша плюнул на эту затею. И в ультимативной форме отказался изображать особей женского пола. На что Тода очень обрадовался – значит, меньше нужно учить.

Дальше Кассиус, переодеваясь в разных людей, выполнял простые поручения. В роли небогатого крестьянина почти час торговался, пытаясь купить два ведра мелкой рыбы дешевле двух медяшек. Купил. И половина лагеря артистов вечером ела ее жареную, сквозь зубы матерясь на умника, умудрившегося найти настолько костлявую рыбу.

Под личиной грузчика устраивался на работу на склад зерна. Поразил до глубины души уже немолодого приказчика, вскинув для проверки сразу три больших мешка с крупой на одно плечо. Договорился. На следующий день, разумеется, не вышел на работу. А приказчик от огорчения напился – такой работник «сорвался».

Под видом простого юноши-горожанина добивался встречи с чиновником, управляющим городом. Разумеется, ему отказали – кто он и кто уважаемый чиновник? После чего парень разрыдался (спасибо специальной едкой настойке, спрятанной в рукаве) и рассказал, что из-за отказа уйдет заканчивать жизнь самоубийством. Чем ужасно развеселил служащих в приемной. После чего ушел. Таким образом, задание хитроумного Тоды выполнил. Пропажу одной из печатей со стола служащего обнаружили только через день, даже не подумав на юношу-горожанина.

Обычный полдень. Пустырь возле церкви Спес. В лагере артистов бурлит жизнь. Почти в центре, на пыльном пятачке вытоптанной земли Веста в тренировочной одежде отрабатывает элементы какого-то танца. Недалеко рыжебородый Приск, голый по пояс, привычно жонглирует тяжеленными металлическими чушками. Как обычно, пытаясь произвести максимум впечатления на фигуристую девушку. Возле грязно-желтой палатки детвора пытается дрессировать собаку.

– Зог, лежать!

– Зог, дай лапу!

– Зог, прыгай, прыгай!

Мудрый пес не особо слушает почти одновременные команды человеческих детенышей, но при этом с удовольствием ест специальную прикормку, которой и должны его поощрять после каждого трюка.

Все это прерывает резкий, неприятный деревянный треск, с которым рухнула самая большая палатка. Открывая вид на группу мужчин. Откровенно бандитские рожи, старая кожаная броня с металлическими элементами, Висящее на поясах оружие. И явно недобрые намерения.

– Флор, жирная скотина, вылазь! – рявкнул самый высокий из них, делая шаг вперед. Могучее телосложение, почти не уступающее Приску, и буйная растительность делали его похожим на дикого зверя, ставшего на задние лапы.

Все артисты подходили за спину рыжебородому здоровяку, образуя толпу. Мужчины, женщины. Дети прятались, выглядывая из-за разных укрытий.

Флор тоже подошел и встал рядом.

– Ну вот и ты, «дружище»! – изобразил радость вышедший вперед.

– Мард… – глухо уронил главный среди артистов.

– Нет-нет, – покачал пальцем мужчина. – Для тебя, падаль, я – господин Мардоний. Вы так быстро убежали из Буксента в этот, как его…

– Энез, – подсказал один из пришедших с ним.

– Да, точно, Энез. А ведь нам некогда за вами ходить. Мы с ребятами работаем, меняем свою кровь и пот на жалкие гроши, верно? А в это же время вы крутите задницами, – тут он мазнул сальным взглядом на Весту, – и показываете фокусы. В общем, легко и приятно живете. Но так же неправильно? Нужно делиться! Верно, братья?

Ухмылки на лицах пришедших с ним показывали полную поддержку словам главного.

– В общем, с вас с учетом Буксента тридцать золотых и пару девок посимпатичней, вместе с этой, – тыкнул пальцем в танцовщицу Мард. – Да, и давайте, шевелитесь, падаль. Некогда мне тут стоять.

Артисты растерянно переглядывались. Банда наемников, повстречавшаяся им в другом городе, случайно обнаружила их и в этом. Тогда помог срочный переезд. Ведь за бродячих артистов никто не вступится, хоть убей их всех. Максимум – это назначат штраф в полмедяка за каждого погибшего в черте города. Снова пообещать заплатить завтра и сбежать? В этот раз они уже не успеют этого сделать – одиннадцать головорезов за спиной их главного намекают на то, что на старую уловку они уже не купятся. Единственная надежда на чародея, недавно по каким-то своим причинам присоединившегося к ним. Может, он сможет их напугать и получится сбежать? Вот только где он, когда так нужен?

– Ну? – напомнил о себе Мард. – Чё стоим на месте? Или вы меня не уважаете?

– Эй! – раздался невнятный вопль откуда-то из-за спин отряда наемников. Они, удивленные, расступились.

Из-за угла ближайшего здания вышел человек. Присмотревшись, все присутствующие поняли – не вышел, а выполз. Или выковылял. В общем, перемещался этот человек настолько нетвердо и причудливо, спотыкаясь и кренясь к земле на каждом шагу, что то, что он еще не упал, можно смело назвать чудом. Грязные, всклокоченные волосы закрывали почти все лицо. Бутылка, висящая в расслабленной руке, после всего остального воспринималась естественно. Ну а что же еще будет у человека в таком состоянии?

– Эй! И шо тут проис… про… пр… – пытался выговорить человек, но не вышло толком.

– Надо подз-заправиться… – пробурчал пьяный, прикладываясь к бутылке. Вытер рукой рот, рыгнул.

– И шо тут про… про… – снова затянул мужчина. – И-и… случилося?

– Кас? – неверяще спросил Флор.

– Я! – гордо произнес пьяный. – А что, ик, низзя немного подз-за… подегустировать, а?

– Уберите эту пьянь! – скомандовал Мард своим.

– Э! Стойте! Шо тут творится ваще?!

– Забираем свои бабки и девок, – ухмыльнулся один из наемников, взяв за шкирку пьяного и прицеливаясь, куда будет забавнее его зашвырнуть.

– Вы что, грабите? – удивился пьяный.

– Не, мы еще и режем, тех, кто сопротивляется, – с гоготом ответил его товарищ.

– Мне не нравятся разбойники, – как-то грустно вздохнул пьяный. Ужом выскользнув из рук ухватившего его наемника, он умудрился выхватить одновременно из-за пояса ближайшего нож и топор. Ножом тут же чирканул по горлу рядом стоящего, а топор, мощно свистнув в воздухе, отправился в полет в Марда. Пока не ожидавший такого поворота главарь наемников судорожно пытался увернуться, Кассиус добрался до следующего противника. Несмотря на то что мужик успел выхватить меч из ножен, чародей легко, как у ребенка, вывернул его из руки. Его скорость уже была настолько велика, что матерый наемник не успел даже моргнуть, как отобранный меч снес голову бывшему хозяину. А дальше стоявшей в десятке шагов толпе артистов показалось, что внутри группы наемников возник вихрь. Вихрь, почти мгновенно разбросавший и уничтоживший десяток человек. После него посредине остался только один, изображавший пьяного, и еще звонко ударился и покатился по земле окровавленный шлем. В абсолютной тишине картина казалась нереальной, вот только валяющиеся тела и брызги крови вокруг не давали усомниться в произошедшем. Шумно сглотнул Мард на земле, держась руками за прорубивший и застрявший в броне топор. В то же мгновение стоявший в центре побоища чародей метнулся к нему, превращаясь от скорости в размытую полосу. На глазах потрясенных артистов он буквально соткался из воздуха над главарем наемников, уже воткнув ему в горло кончик меча.

– И что теперь… – потрясенно протянул Флор, пока остальные в шоке молчали.

– Не знаю. Я решил вашу проблему – дальше думайте сами. Может, пора в другой город отправиться? Или, там, пошлину за убийство заплатить в городскую казну. Откуда я знаю, – пожал плечами Кассиус. – Лучше скажите, как я отыграл пьяного? Классно же получилось, да? Я даже в бутылку налил разведенного вина, чтобы запах был достоверный!

– Да уж, классно, – протянул Приск, обменявшись растерянными взглядами с остальными. Правда, взгляды растерянные были не у всех. У кого-то легко читался ужас, а у некоторых – восхищение. В числе последних оказалась и Веста. ТАК перед ней еще не проявлял себя ни один мужчина. Та сила, которую пытался показать рыжебородый здоровяк, не шла ни в какое сравнение с этой…

…Через час артисты уже проезжали ворота города Энез.