Проснулся Кассиус уже у себя в комнате. Несколько минут он бездумно рассматривал потолок. Каждый камень уникален. Неповторим. Трещины, сколы, форма, размер, расцветка… Должно быть, неведомые строители изрядно постарались, стыкуя такие разные камни. Если расфокусировать зрение так, чтобы потолок чуть расплывался, то с помощью небольшого количества фантазии можно разглядеть разные картины. Вон тот участок похож на волнующееся море. Слева, в углу, другой кусочек потолка напоминает диковинное дерево. Прямо над Кассиусом изломанные линии теней складываются во вполне узнаваемый образ летящей птицы…

Еще немного полежав, юноша выкинул из головы всю ерунду по поводу потолка. Впрочем, тогда полезли более приземленные мысли, которые он уже озвучил:

– Ландо, наверное, распорядился, чтобы меня отнесли в мою комнату. Надо будет поблагодарить. Все-таки спать на голых досках и на кровати – это разные вещи. И почему я после каждой битвы вырубаюсь, как впечатлительная девица во время первого свидания? Но сначала – определенно нужно поесть…

Сытый и довольный жизнью, Кассиус направился в свою башню. Как-то так получилось, что сознание уже воспринимало ее как свою личную территорию. Там было легче тренироваться, легче думать. Даже встречать рассвет и провожать закат оттуда приятней всего, в этом Ландо оказался прав. Если, конечно, появляется такое желание.

Машинально кивая на приветствия попадающихся по пути солдат, юноша дошел до узкой винтовой лестницы, ведущей в башню. Расслабленное сознание пропустило легкий шум, раздающийся из башни. Но, даже пребывая в собственных мыслях, Кассиус не пропустил тело, лежащее посредине лестницы на ступеньках. Ступор на пару мгновений от неожиданности – и вот уже чародей несется вверх, обнажив мечи. Готов встретить неизвестную опасность острой сталью.

Влетев в башню, юноша заметил лысого, широкоплечего воина. С безумным взглядом неизвестный остервенело бил тяжелым двуручным мечом по кристаллу.

С трудом сдержав первый порыв – нарубить идиота на кучу мелких кусочков, Кассиус решил действовать иначе. Нельзя так поступать – это ясно. Слишком важно узнать, зачем этот урод пытается уничтожить единственное стоящее оружие против тварей. Несмотря на то что раньше чародей не видел этого солдата, серьга-артефакт не оставляла сомнений – он из гарнизона крепости.

Точный удар сзади по голове рукоятью меча – и неизвестный солдат рухнул на пол, теряя сознание. Через пару минут руки и ноги надежно стягивали веревки, получившиеся из его собственной рубахи. Обездвижив противника, Кассиус пошел осматривать тело охранника.

Тяжелый вздох вырвался поневоле, когда юноша разглядел блестящую от крови ступеньку и безразличный, неподвижный взгляд открытых глаз. Сомнений в том, что несчастный мертв, уже не осталось. А ведь этого охранника Кассиус неплохо знал. Его звали Лонгин…

Не сказать, чтобы он был безудержным болтуном, но за словом в карман погибший не лез. И отличался редкостным оптимизмом, который ничто не могло поколебать. За прошедшую неделю лишь Лонгин, единственный из окружения Кассиуса, пытался поднять настроение. Рассказывая смешные истории, он вызывал тени улыбок, отвлекая от мрачной действительности. Кассиуса можно назвать сердцем башни. Ландо, пожалуй, разумом. А Лонгин был душой…

Обидно. Обидно вот так, пережить не одно нападение кровожадных тварей и погибнуть от рук человека. Насколько Кассиус успел узнать, охранники башен – традиционно сильнейшие бойцы крепости. Однако на нападавшем не видно ни единой царапины. Вывод напрашивается сам собой – на Лонгина напали исподтишка, подло.

Вновь нестерпимо захотелось взять меч и зарезать паршивого предателя. За Лонгина. Око за око – зуб за зуб! Воткнуть холодную сталь в живот, чтобы мучился подольше, вспоминая свой проступок. И смотреть ему в глаза…

Кассиус мотнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Взгляд зацепился за вершину кристалла и прикипел к нему. Что-то изменилось. Одна из граней треснула! Добавив энергии в глаза, чародей увидел легкую зеленоватую дымку, вьющуюся из трещины. Утечка энергии, однозначно. И это плохо, даже откровенно паршиво. Как себя теперь поведет защитный артефакт? Будет ли он теперь работать вообще или уничтожит чародея, как только к нему подключится?!

Желание прирезать солдата-предателя вновь возникло с удвоенной силой. Кассиус облизнул пересохшие губы, вытаскивая меч. Один-единственный удар – и урод, успешно прикидывавшийся человеком, будет умирать мучительно долго…

– Что здесь происходит?! Кассиус! – резкий окрик Ландо заставил оторвать взгляд от предателя.

Десятник стоял на входе, оглядываясь. Можно только попытаться угадать, что подумал Ландо. Ведь картина перед его глазами стояла странная! Или даже страшная? Один из его подопечных валяется мертвый на ступеньках. Второй с мечом наголо навис над кем-то связанным…

– Хочу убить вот этого урода, – честно признался Кассиус.

У десятника дернулось веко. Что может натворить внутри крепости сумасшедший маг, представить несложно. Горы трупов.

– Почему ты хочешь его убить? – интонации Ландо стали мягкие, как будто он разговаривает с ребенком.

– Почему, почему… – ворчливо отозвался юноша, опуская меч. – Это он убил Лонгина. И успел надколоть кристалл, пока я не остановил его. Вот зачем? Зачем эта тварь сделала так?!

Ландо покачал головой:

– Лонгина жаль. Хороший воин, да и просто человек хороший. Правильный. Но убивать этого лысого нельзя. Пусть комендант решает, что с ним делать.

Кассиус и сам понимал, что неизвестного нужно отправить к коменданту. Просто злость мешала адекватно мыслить. Хотелось, никого не ожидая и не ставя в известность, лично отплатить негодяю. Сейчас, немедленно… Глубоко вздохнув, юноша зачерпнул немного энергии из-за Грани, напитывая мышцы. И ухватил связанного агрессора за шкирку, как нашкодившего котенка.

– Пойдем.

Встреченные солдаты удивленно косились на Кассиуса. И неудивительно: худой, изящный юноша со злым выражением лица одной рукой тащил амбала чуть ли не вдвое больше него самого. Как мелкого котенка. Только ноги связанного лысого тащились по полу. А еще в глазах Кассиуса мелькали золотистые всполохи – из-за взвинченного состояния чародей чуть хуже себя контролировал и часть энергии иногда прорывалась в глаза. В такие моменты встречные моментально меняли направление движения: куда угодно, лишь бы подальше от разозленного чародея.

Ландо молча шел сзади, внешне не высказывая удивления. Опытный воин и раньше знал, что физически маги гораздо сильнее обычных людей. Более того, он подозревал, что идущий перед ним чародей мог вот так же, с легкостью, одной рукой поднять и потащить любого в крепости, невзирая на его вес и броню. Хотя видеть это вот так, совсем рядом… Это было для десятника необычное ощущение. И не сказать, что приятное. Все равно, что находиться рядом с огромным диким зверем. Связанным. Вроде все хорошо, и ничего лично ему ничего не угрожает, но всегда остается опаска – вдруг веревки не выдержат?

Дверь в кабинет коменданта Кассиус распахнул одной рукой. А второй буквально зашвырнул туда лысого предателя.

– Что это значит?! – возмутился Игнаций, отрываясь от документов. Он встал с кресла и оперся руками на бумаги. – Я спрашиваю, что это такое?! И кто это валяется?

– Я скажу, – возмущенный взгляд коменданта встретился со злобным – Кассиуса. – Вот этот вот урод убил Лонгина – дежурного в моей башне. Когда я туда зашел – он как раз пытался расколотить управляющий кристалл тяжелым мечом. И у него это частично получилось – теперь там трещина. Как поведет себя артефакт при работе – теперь не знаю.

– Вот как? – недобро прищурился Игнаций, переводя взгляд на валяющегося на полу мужчину. – А с ним сейчас что?

– Оглушил, – пожал плечами юноша.

– Ладно, ситуацию я понял. Значит, так, – поднял указательный палец вверх комендант. – Сейчас…

Что он хотел сказать, ни Ландо, ни Кассиус не узнали. Потому что дверь в кабинет коменданта с грохотом врезалась в стену, слишком быстро открывшись нараспашку. А в проеме, задыхаясь, появился Олюс Брандт.

– Бе-е-да, гос… господин коме-е-ендант, – сумел выдавить из себя адъютант и зашелся кашлем.

Кассиус ощутил, как внутри него злоба на предателя тает, сменяясь опасливым холодком. Интуиция буквально взвыла, предупреждая о плохой, очень плохой новости.

Тем временем Олюс откашлялся. И тяжело, с хрипами дыша, как загнанная лошадь, выдавил из себя:

– В первой башне разрушили кристалл. От него остались только некрупные осколки. Еще убили охранника. Кто это сделал – неизвестно.

В этот момент Кассиус, Игнаций и Ландо, не сговариваясь, перевели взгляд на связанного.

– Я догадываюсь, кто это сделал, – процедил комендант. Глаза его сощурились, глядя на лысого, губы сжались в тонкую линию и побелели. Щека несколько раз дернулась, а рука нащупала кулон на груди.

– Вы еще здесь? Вон из моего кабинета! Я сам разберусь. И, Олюс, усилить охрану башен. Где еще остались артефакты. Пошли по пять, нет, по десять гребаных охранников! – рявкнул комендант.

Тихо скрипнула дверь. Оставляя разъяренного коменданта и неизвестного солдата наедине. Но не успел Кассиус сделать и пары шагов, как из закрытого кабинета прорвался вопль. Таких криков юноша не слышал никогда в жизни. Казалось, из человека за дверью живьем вырывают сердце и душу. Похоже, Игнаций решил не церемониться с предателем, задействовав артефакт управления по максимуму.

– Говори, тварь! Говори, урод, зачем ты разрушал артефакты?! – крики коменданта и вопли истязаемого разносились далеко за пределами закрытого кабинета. Несмотря на внешний лоск и умение себя держать, нервы у коменданта явно не выдержали испытаний. Обитатели крепости невольно ускоряли шаг, проходя мимо. Как можно дальше мимо – даже если изначально собирались зайти к Игнацию. Их дело может подождать, да и вообще не стоит беспокоить коменданта по пустякам. Особенно сейчас…

Остаток дня прошел даром, попусту – так решил для себя Кассиус. Попытка отвлечься, заняв себя тренировками, провалилась. Мысли все время возвращались к утреннему происшествию. Ни исправить содеянное, ни выяснить что-нибудь новое он не мог. И потому обрести спокойствие было не суждено. Все, чем юноша пытался себя занять, казалось пресным и скучным. Поэтому самый молодой чародей бесцельно бродил по всей крепости. Благо мест, куда бы его не пустили, тут не было. Впрочем, ничего любопытного – тоже.

– Вот ты где! – обрадовался Ландо, обнаружив Кассиуса на крепостной стене, возле разрушенной башни. – А я тебя повсюду ищу.

– Есть новости? – оживился юноша.

– Хватает. Я тебе их сейчас расскажу, но учти – простым воинам – ни слова. Ты-то все равно бы узнал раньше или позже…

– Ладно, обещаю.

– Так вот, – потер руки десятник. – Новость номер один – этот лысый оказался сумасшедшим. Да-да, именно сумасшедшим. В его тупую голову стукнуло, что артефакты башен привлекают тварей, и он решил их разрушить. Тогда, мол, все будет хорошо, и нападения прекратятся. Оказалось, что когда-то так пошутил один из солдат. А этот придурок услышал и принял за чистую монету. Но вел себя тихо. Никто ничего не заподозрил. Во время последнего нападения все были немного не в себе – ну, ты и сам знаешь. Из-за постоянного переутомления и тревоги. И тут его, видно, переклинило. Сослуживцы говорят, что несколько дней был сам не свой – все свободное время сидел в углу, бормотал что-то под нос и точил меч. Думали, отдохнет – придет в себя. А этот… выкидыш крысы дождался, пока все лягут спать, и пошел по-тихому резать охранников. Нападал со спины, уничтожал башенные артефакты. Если бы ты его не остановил, может, и вовсе оставил бы всю крепость только с мечами да со стрелами против орд тварей… После допроса комендант приказал повесить его. И скинуть тело со стены, как дохлое животное, без почести и памяти.

Кассиус задумчиво покачал головой. Хотя с действиями Игнация мысленно согласился: собаке – собачья смерть.

– Еще одна новость – хорошая. Мамерк, по просьбе коменданта осмотрел артефакт в нашей башне. И ручается, что он будет работать почти как и прежде. Только сил на это уйдет немного больше. И слава всем богам – иначе крепость была бы обречена. А так еще поживем.

– Я тоже на это рассчитываю, – поддержал его Кассиус. – Мне еще много нужно успеть в этой жизни.

– Твои бы слова – да в Книгу Судеб. Хотя я вовсе не против. Если ты продержишься тут десять лет, может, и я смогу пережить службу. В конце концов, судя по слухам, сюда попадают обычно очень слабые чародеи. А что ты, что Мамерк, маги хоть куда. Орлы! Та что, глядишь, может, и доживем, чтобы уйти из этой крепости своими ногами… Да! Вот еще что – Влавву ссылают к камнеметателям. Башни теперь у него нет. Ни мечом, ни копьем владеть не обучен. Лук боевой не растянет. Толку с него тоже нет. Будет теперь булыжники ронять на головы тварям – хоть какая-то польза.

Юноша сообщение об изменении в жизни третьего «чародея» благополучно выслушал и забыл спустя всего пару минут. Неинтересно.

Следующий день комендант объявил днем отдыха для всех в крепости. Разумеется, это не касалось дежурных. Точно так же, как и везде в империи. Ведь сегодня – День Пламени. Служители светлых и темных богов дружно сходятся в одном – именно сегодня грань между миром живых и миром мертвых тоньше, чем всегда. И можно послать весточку ушедшим. Скромный огонек свечи, лампадки или жаркое пламя огромного костра – это проводник туда, в загробный мир. Окно.

С утра пораньше Кассиус первым делом отправился к кладовщику за парой свечей. Несколько десятков простых воинов расступились, пропуская мага. Чародеев в крепости боялись и уважали. А кладовщик, несмотря на устойчивую славу о жадных до имущества служащих, молча выдал требуемое. Впрочем, неудивительно – здесь роль кладовщика выполнял такой же ссыльный смертник, как и окружающие. Всего одна рабочая рука намекала на то, что воина из него уже не получится – как бы он ни старался. «Зажимать» или прятать вверенное имущество тоже никакого смысла не было – продать его некуда.

Затем юноша вернулся в свою комнату. Усилив магией слух, проверил окружающее пространство. Никого рядом не слышно. Вот и хорошо. Общение с предками – это дело личное.

Одна свеча горит. Пламя танцует на кончике фитиля. Оно живет своей непостижимой жизнью, то увеличиваясь, то чуть спадая. Малейшего движения воздуха, легчайшего вздоха достаточно, чтобы пламя отреагировало. Если в этот день очень долго всматриваться в огонь, то некоторым везет увидеть очертания умершего дорогого человека. Поговаривают, что кое-кто даже умудрялся по губам прочитать несколько слов. Послание с того света…

Более простой и общедоступный обычай – просто рассказывать погибшим, глядя на пламя. Мертвые видят и слышат больше, чем живые. Но для этого им нужен огонь. Посредник, проводник между двумя мирами.

– …мне тебя очень не хватает, отец. Твоей поддержки, твоего присутствия, – тихо шепчет Кассиус, глядя на пламя. – При жизни я не успел тебе сказать, как я люблю тебя… Наверное, не хватало духу. Знаешь, я всегда, с самых малых лет хотел быть похожим на тебя. Мечтал, чтобы ты мною гордился и радовался успехам. Чтобы в кругу аристократов мог услышать: «это Алессандро из рода Корто. Кстати, его старший сын – сильный чародей, так что нужно будет пригласить его к нам на следующий прием…» Чтобы мы вместе ездили на твою любимую охоту… И когда-нибудь подержал на руках моих детей, твоих внуков.

Две слезы так и не смогли покинуть глаз юноши. Капельки влаги остались в уголках слегка покрасневших глаз.

– …а еще я хочу верить, что мать и сестренка еще не присоединились к тебе. Вы втроем – моя семья, и я никогда не забуду этого.

Больше Кассиус не проронил ни слова, лишь безмолвно смотрел, как догорает тонкая поминальная свеча. Когда от свечи оставался крохотный огарок, лужица воска с коротенькой горящей нитью, чародей подпалил от догорающей новую свечу. И поставил на старую, туша ее и одновременно фиксируя остывающим воском.

Глубоко вздохнув, он помассировал уставшие глаза. И сосредоточился на разгорающемся пламени. Руки опустились на стол. На лице «проявилась» холодная, безжизненная маска потомственного аристократа.

– Мое почтение, славные предки. Я, Кассиус, сын Алессандро, внук Константина, правнук Иуста, прямой потомок Акутиона Всевидящего, основателя рода Корто. Пред вашим ликом я даю клятву: найти и уничтожить врагов, очернивших, оклеветавших и осудивших род, не имея на то оснований. Я, глава рода Корто, объявляю кровную месть роду Деодоро, имперским судьям и Анитилу III, императору!

Кассиус порезал ладонь об один из мечей. Смочив большой и указательный пальцы правой руки в крови, потушил огонек влажными пальцами. Легкий дымок, поднявшийся от потухшей свечи, вместо белесого приобрел отчетливый красноватый оттенок. Юноша кивнул сам себе. Значит, клятва угодна и принята предками. Они тоже жаждут мести. Кровь убитого отца, Алессандро, по родовому кодексу и кодексу аристократов смывается только жизнями. Плевать, что для этого нужно убить всех императорских судей, уничтожить род Деодоро и самого императора, нынешнего правителя государства. Такие обиды не прощаются. Враги думают, что они слишком могущественны, и решили покуражиться, отправляя Кассиуса сюда? Что он погибнет здесь, как и все до него?! Пускай. Посмотрим, кто первый увидит ухмылку Плутона в царстве мертвых.

Выбор виновных вовсе не случаен. Кассиус долго думал, кому он должен мстить. Во-первых, Гай Деодоро. Его род давно враждовал с Корто, более двух поколений. Но пока это оставалось в пределах чести, на это закрывали глаза. Последний конфликт был с Урваном, племянником Гая. Тогда член рода Деодоро вызвал на дуэль Татиона, старшего сына Алессандро, брата Кассиуса. Все честно – одинаковое холодное оружие, по двое секундантов с каждой стороны. Урван умер на месте. Однако старший сын Алессандро пережил его лишь на три дня – слишком серьезные ранения получил. После чего, видимо, Гай решился на низость – составил подложное обвинение. Так как он нанес вред всем ныне живущим Корто, Кассиус решил объявить кровную месть всему роду. Это снимало любые ограничения. Никаких правил для уничтожения врагов-кровников кодекс аристократов не предполагал. Можно нанять убийц. Подстроить несчастный случай. Оклеветать, чтобы его уничтожили по законам империи. Подсыпать яд в еду. Стравить с другим могущественным родом. Лично вырезать все живое в родовом замке. Сжечь, утопить, повесить…Все, на что хватит сил, знаний и средств. Единственное условие – до смерти первого врага нужно зайти в любой храм Плутона и написать своей кровью на стене свое имя и под ним тех, кого собираешься убить.

Юноша решил, что остальные судьи также заслуживают смерти. Раз они поддержали обвинения Гая, несмотря на абсурдность и незаконность, – значит, сами вынесли себе приговор. Точно так же обстоит дело с императором, Анитилом III. Он – глава империи. При вступлении на престол клялся вершить дела законом, а не чувствами. А в зале Императорского суда обещал ставить правду превыше выгоды. Да любому простолюдину, не то что Анитилу, было ясно – род Корто оклеветан. Однако император был согласен с приговором. Значит, тоже умрет…

Сосредотачиваясь на мечтах о мести, Кассиус таким образом гнал от себя совсем другие мысли. Белая Крепость – последнее пристанище смертников. Здесь гибнут все. Но чувствовать себя живым мертвецом юноша не хотел. Нельзя такого делать – иначе и вправду им станешь… Поэтому он ставил недостижимую для себя Цель. Чтобы она, как путеводный луч, направляла. И, возможно, смогла вывести его из Белой Крепости живым. Смерти чародей не боится – к мыслям о ней он привыкал с детства. Еще никто не смог ускользнуть от загробного царства Плутона. Все там будут. Раньше или позже – по сути, не так уж важно. Но! Пусть лучше его убьет охрана императора, чем он сдохнет тут, как бродячая собака.