В ЛЕГАЛЬНОЙ ПРЕССЕ

В середине мая 1906 года Воровский вернулся из Стокгольма.

В Петербурге начала выходить газета «Волна». Редколлегия газеты состояла из В. И. Ленина, В. В. Воровского, М. С. Ольминского и других испытанных товарищей. Не было Луначарского. Вскоре после съезда он вынужден был уехать за границу. Полиция намеревалась привлечь его по делу об одной рабочей сходке, на которой он выступал с речью. Воровский посоветовал не рисковать свободой и уехать подобру-поздорову за пределы Российской империи. Луначарский присылал свои статьи из-за границы.

«Волна» остро ставила вопросы, разоблачала думу и думских краснобаев-кадетов, вела борьбу с конституционными иллюзиями. Воровский часто выступал в газете со статьями и фельетонами, подписанными новым псевдонимом — «Фавн».

Внешний облик Воровского в те дни имел что-то общее с мифическим фавном. Полунасмешливое выражение худого, заострившегося лица, улыбка на тонких губах, небольшая каштановая бородка, хитроватый, лукавый взгляд из-под насупленных бровей, сутулая походка — все это так гармонировало с тем представлением о фавне — боге полей и лесов у древних римлян, которое создалось в уме рядового русского интеллигента.

Укрывшись за этим псевдонимом, Воровский зло смеялся над царским правительством, над кадетами, растерявшими свой революционный пыл, над краснобаями-либералами, черносотенцами, меньшевиками.

«Волна» неоднократно подвергалась преследованиям: штрафовалась, конфисковывались отдельные номера. Между прочим, 18-й номер газеты «Волна» был конфискован за статью Воровского «Игра в парламент». Санкт-Петербургский комитет по делам печати «постановил привлечь редактора-издательницу… Ширяеву… и наложить арест на 18-й номер газеты «Волна».

На 25-м номере «Волна» была закрыта. Вместо нее большевики начали выпускать газету «Вперед». Редколлегия осталась прежней.

В целях конспирации ответственные сотрудники «Вперед» собирались в кабинете зубного врача Д. И. Двойрес. Хватаясь рукой за щеку и морщась от боли, Вацлав Вацлавович входил в приемную врача, садился и ждал, пока подойдут остальные товарищи. Вскоре приходил и Владимир Ильич с подвязанной щекой. Если посторонних не было, то все заходили в кабинет, и заседание начиналось. Когда был кто-либо из посетителей, приходилось ждать, пока больной, охая и бормоча что-то, не выкатывался на улицу.

Редакция газеты «Вперед» помещалась на Фонтанке, где была расположена большевистская типография «Дело». Днем, обыкновенно часа в два, небольшая квартира из трех комнат заполнялась литераторами-большевиками. Часто здесь бывали В. И. Ленин, В. В. Воровский, М. С. Ольминский и другие.

В мае 1906 года в доме № 6 по Свечному переулку В. В. Воровский и писатель Д. И. Лещенко организовали по просьбе В. И. Ленина конспиративную квартиру. Владимиру Ильичу отвели отдельную комнату, в которой он работал, отдыхал и обедал. Две другие комнаты использовались для разных партийных надобностей и встреч. Квартира была снята на имя Е. Г. Крич — слушательницы высших курсов П. Ф. Лесгафта. Под видом прислуги в помощь Е. Г. Крич на квартире поместили еще одного партийного товарища.

В годы первой русской революции Вацлав Вацлавович был также одним из редакторов марксистского еженедельного журнала «Вестник жизни». Редакция этого журнала находилась на Невском. Там собирались многие марксисты-ленинцы: Воровский, Ольминский, Скворцов-Степанов, Свидерский… Нередко заходил туда и писатель Серафимович. В этом журнале Воровский поместил несколько статей, посвященных программе большевистской партии по аграрному вопросу.

 

В ПОЛЬШУ НА СЪЕЗД

На одном из заседаний редколлегии было решено, что Воровский поедет в качестве гостя от газеты «Вперед» на V съезд социал-демократии Польши и Литвы.

— Лучшей кандидатуры, чем Воровский, нам не найти, — сказал Ленин. — Он знает язык. К тому же в нем течет польская кровь, — добавил шутливо Владимир Ильич.

Ленин предупредил Воровского, что там ему придется здорово повоевать с меньшевиками.

— ЦК посылает туда двух своих представителей, а вы будете один, — сказал Владимир Ильич, — но не робейте, у вас там найдется много помощников. Один Юзеф (Ф. Э. Дзержинский. — Н. П.) чего стоит.

— Я готов вновь скрестить шпагу с меками… — улыбнулся Воровский.

Он быстро собрался и выехал в Закопане (Австро-Венгрия).

Городок небольшой. Красные черепичные крыши и беленькие домики. «Совсем как мухоморы, красные шляпки на белых ножках», — подумал Воровский.

Воровский разыскал Дзержинского и «ознакомился с ним. Вацлав Вацлавович много слышал о нем, но встречаться раньше не доводилось. Феликс Эдмундович ему понравился: стройный, подтянутый, настороженный. Он прощупал глазами Воровского и, видимо, остался доволен: взгляд его сразу потеплел. Договорились о взаимной поддержке.

На съезде Воровский отстаивал ленинскую точку зрения по всем вопросам повестки дня: об отношении к Государственной думе, об оценке революции 1905 года, об отношении к ЦК (меньшевистскому в своем большинстве) и т. д.

По всем этим «общим вопросам польские социал-демократы сохранили общий фронт с тов. Воровским против обоих меньшевистских представителей ЦК, — писал участник V съезда СДП и Л В. Ледер. — В заседаниях съезда шел спор только между нами и меньшевистскими представителями ЦК».

Воровский разоблачал тактику меньшевиков. Он говорил, что основная их ошибка — это отсутствие анализа общественных сил, принимающих участие в современной революционной борьбе. Признавая, что революция 1905 года является революцией буржуазной, Воровский вместе с тем указывал, что она отличается от французской революции 1789 года или немецкой 1848 года. Он утверждал, что характерной чертой современной революции было сознательное выступление пролетариата в роли вождя, руководителя демократических масс. Поэтому, говорил Воровский, мы можем назвать ее пролетарской революцией, хотя это не изменит ее буржуазного содержания. С другой стороны, указывал он, позиция буржуазии в России иная, чем была на Западе. Россия давно уже является капиталистической страной, буржуазия давно имеет экономическую власть в стране. Она добивается лишь некоторых политических прав. Это делает ее, по сути дела, контрреволюционной силой.

Ошибочная оценка борющихся групп и социального состава думы завела меньшевистский ЦК на распутье и угрожает партии опасностью стать оружием в руках кадетов в их борьбе с правительством за свое министерство, столь необходимое в их классово консервативных целях…

В тот же день, 20 июня, Воровский вновь выступил с критикой меньшевиков, в частности с критикой речи Акима (Гольдмана), представителя ЦК РСДРП.

В связи с этим Воровский остановился на характере данной революции, на роли пролетариата в ней.

V съезд СДП и Л принял большевистскую резолюцию по главным вопросам. И в этом немалая заслуга принадлежит Воровскому и Дзержинскому.

В Польше Воровский встретил старых друзей, приобрел много новых. С Марианом Абрамовичем Воровский вспомнил Московский университет, польское коло.

— Ну, как, Пан, живешь? — пожимая руку, спросил Абрамович, вспомнив студенческую кличку Воровского.

— Помаленьку, вот уж борода отросла…

— Это я вижу. А куда девалась косоворотка? — шутил Абрамович, оглядывая элегантный костюм Вацлава Вацлавовича.

— Рассудил, что косовороткой авторитета у рабочих не завоюешь. Вот и снял ее, — отпарировал Воровский.

 

РЕДАКТОР «НОВОГО ЛУЧА»

Вернувшись в Петербург, Воровский уже не застал газеты «Вперед». Она была закрыта после 17-го номера. Теперь большевики издавали «Эхо».

С каждым днем царская цензура свирепствовала все больше. Штрафы и аресты так и сыпались на голову большевиков. Контрреволюция наращивала свои силы. Участились аресты. В. И. Ленин был вынужден выехать в Финляндию. Решили издавать там газету «Пролетарий».

В Петербурге оставались Воровский, Ольминский, Бонч-Бруевич и некоторые другие товарищи. Они изо всех сил старались, чтобы печатное слово большевиков доходило до широких масс. Но с каждым днем издавать газеты легально становилось все труднее и труднее. Особенно стало тяжело после разгона летом 1906 года I Государственной думы. Большевики уже смогли издавать только еженедельники: «Зрение», «Тернии труда», «Простые речи», но и они быстро закрывались.

В те дни В. И. Ленин жил в Куоккала. Сюда, на виллу «Ваза», где жили Ленин, Крупская и Богданов, тайком приезжали Воровский, Бонч-Бруевич и другие ленинцы.

Связь с Лениным Воровский и другие большевики постоянно осуществляли также через специально выделенных для этого людей. Они переезжали границу Финляндии и провозили статьи Ленина и другие материалы для легальных печатных органов в Петербург.

Одним из таких связных был рабочий-большевик Семен Васильевич Марков. Он доставлял Ленину газеты, а на обратном пути в Петербург провозил рукописи со статьями Владимира Ильича, его письма и указания.

На одном из совещаний на вилле «Ваза» было решено печатать в Петербурге в типографии «Дело» газету «Казарма» — специальный боевой орган большевиков для солдат и матросов. Эта газета, в которой участвовал и Воровский, призывала русских солдат переходить на сторону народа и направить штыки против царского самодержавия.

31 декабря 1906 года вечером Воровский с женой отправились к Бончам, на 4-ю Рождественскую. На улицах было многолюдно. Все спешили к праздничным столам. Подняв воротник теплого пальто, Воровский бережно нес заветную бутылку шампанского.

У Бончей застали компанию: В. И. Ленин, Н. К. Крупская, А. В. Луначарский с женой и И. И. Радченко. Вера Михайловна Величкина хлопотала у стола. Бонч наряжал елку. Ровно в 12 подняли бокалы и выпили за новый, 1907 год. Теперь было ясно, что силы революции иссякли, что буржуазия растеряла весь свой революционный пыл, а трудовой народ устал. Говорили о том, что надо сохранять кадры, не терять связи и поддерживать друг друга…

Весной 1907 года большевикам удалось легально выпускать в Петербурге газету «Новый луч». Одним из редакторов ее был В. В. Воровский. Направление газеты не устраивало царское правительство, и оно быстро закрыло ее. Удалось выпустить всего семь номеров. Появилась новая большевистская газета — «Наше эхо». В ней Воровский также активно работал.

Однажды к Воровскому в редакцию пришел литера-тор-марксист И. М. Каценельбоген и поинтересовался судьбой своей статьи. Она была опубликована, но уж очень отличалась от оригинала. Вацлав Вацлавович сидел за небольшим столиком и правил рукопись. Отложив в сторону бумаги, он рассказал историю злосчастной заметки.

— Пришла полиция, — смеясь, говорил Воровский, — громить наше издательство «Вперед». Я как раз готовил к печати вашу статью. Пришлось ее уступить жандармам, а потом по памяти восстанавливать. Вас найти было невозможно. Так что не обессудьте, если вышло не по-вашему.

Посетитель удивился, когда Воровский вдруг среди разговора пустился вприсядку по комнате. Он проделал тур не без труда, но почти не устал: чувствовалась тренировка.

На недоуменный вопрос Вацлав Вацлавович ответил:

— Лучшая гимнастика. Рекомендую всем, кто подолгу сидит на стуле. Быстро, а зарядка сильная…

Весной 1907 года открылась II Государственная дума. В ней социал-демократы имели небольшую фракцию. Большевики решили использовать трибуну думы в своих целях, чтобы разоблачать либералов-соглашателей, антидемократический характер думы, ее беспомощность.

Ленин, Воровский и другие большевики разъясняли тактику своих представителей в Государственной думе. Они выступали в печати, на собраниях и рабочих митингах.

23 февраля Вацлав Вацлавович сделал доклад «Тактика социал-демократов в Государственной думе». В 11 часов утра в переполненном зале Высшей вольной школы (Курсы Лесгафта) Воровский, не торопясь, начал свою речь:

— Товарищи! Для того чтобы решить этот вопрос, к нему надо подойти с двух сторон — со стороны программы партии и учета сил, которые сложились среди состава депутатов Государственной думы. Надо учесть, что после I думы произошел огромный переворот в низах, крестьянство расслоилось. Это отразилось и на составе II думы. В ней теперь сильнее левая часть и слабее правая и центр. Но тем не менее изменений в законодательстве Российской империи трудно ожидать, так как дума является только законосовещательным органом — и не больше. Поэтому социал-демократы не должны поддерживать законодательные проекты кадетов. Нашей фракции придется выступать с самостоятельными законопроектами, которые, как мы знаем, не получат одобрения высших инстанций, но зато вокруг них будет организовываться общественное мнение известной части населения.

— Посмотрим теперь, — продолжал Воровский, — на левую часть думы. Она неоднородна. В ней два полюса: правая часть — кадеты и левая — социал-демократы. Промежуток между ними заполняют трудовики и беспартийные левые. Исходя из этого, мы должны выступать самостоятельно, увлекая за собой все остальные демократические элементы… Наша фракция должна выступать в думе так, чтобы восторжествовала не кадетская гегемония, а гегемония социал-демократическая…

В конце февраля в Петербург из Берлина приехал Житомирский. Он имел рекомендательные письма от Луначарского и Литвинова, а также явки к видным деятелям большевистской партии: В. И. Ленину, Л. Б. Красину, В. В. Воровскому и другим.

Как-то вечером, часов около десяти, в квартиру Воровского постучали. Дора Моисеевна подумала, что это Вацлав Вацлавович вернулся ранее обычного из редакции. Но за дверью стоял человек ниже среднего роста, с черными, быстро бегающими глазками.

— Скажите, можно видеть Орловского… — проговорил он не очень громко и не совсем отчетливо. — Я от Анатолия Васильевича. Луначарского.

— Входите, — сказала Дора Моисеевна. — Вацлава Вацлавовича нет дома, но он скоро должен вернуться.

— А что, он еще на работе? — усаживаясь и как бы не придавая никакого значения своему вопросу, поинтересовался посетитель.

Дора Моисеевна хотела было ответить, но потом вспомнила наказ мужа; — не говорить ничего определенного тем, кого она лично хорошо не знала.

— Да нет, пошел к приятелю и должен скоро вернуться.

Минут через десять пришел Воровский. Он пожал руку Житомирскому и сказал Доре Моисеевне:

— Помнишь, в прошлом году я тебе писал, что остановился у Житомирского. Вот он перед тобой, угощай гостя…

А 1 марта 1907 года Житомирский послал в Охранное отделение подробное донесение:

«Воровский Вацлав Вацлавович (Орловский) живет по Верейской улице, дом № 3, кв. 18, у Г. Я. Вейнберга. Редактор журнала «Вестник жизни» (Невский, 102) и социал-демократической большевистской газеты «Новый луч». В типографии «Дело» по вечерам от 9 до 11½ часов происходили собрания редакции (газета «Новый луч»), в которую входили: Лейтейзен, П. Румянцев, С. Суворов, В. Ленин. Днем эта редакция собиралась от 12 до 2½ часов в «Вестнике жизни», в воскресенье вся редакция съезжалась в Куоккалу, villa Vasa, где живут Ленин с женой и Богданов».

Вскоре в Петербурге начались провалы: были арестованы члены Петербургского комитета РСДРП. Полиция искала В. И. Ленина. Не избежать бы ареста и Воровскому. Но он по заданию Ильича выехал в Одессу. Наступала реакция. Необходимо было заранее укрепиться в подполье,