В глубине души Элина подозревала, что и головокружение, и намёк на тошноту — ничто иное, как заранее срежиссированная Дарьей демонстрация своей предполагаемой беременности. Немного изучив свою соперницу, Элина склонялась к мысли, что этот спектакль Гринчук разыграла перед ней не просто так, а с целью внести смятение в её и без того израненную душу. Но, несмотря на все призывы здравого смысла, в этот раз Элина справиться с собой так и не смогла.
Уже выходя от директрисы, она почувствовала, как её начинает трясти нервный озноб. Вернувшись в свой кабинет, Элина честно пыталась заняться работой, но безрезультатно: все её мысли то и дело возвращались к утренней сцене. Прокручивая в голове увиденное, она всё больше убеждалась в том, что Гринчук, действительно, беременна, и что её ребёнок может быть только от Игоря… Эта мысль захлестнула настолько, что Элина не могла думать больше ни о чём. Она даже не пыталась анализировать ситуацию — играла Дарья, или у неё, действительно, закружилась голова…
Других причин головокружения соперницы она просто не видела.
Сама мысль о том, что какая-то другая, посторонняя женщина может носить под сердцем ребёнка Игоря, оказалась настолько невыносимой, что Элина еле дождалась вечера. Она даже представить не могла, что ей будет настолько больно… Раньше ей казалось, что боль от измены — самая страшная, но сейчас понимала, насколько она ошибалась. Ребёнок Игоря в утробе Дарьи оказался для неё гораздо страшнее. Такой болезненной, сжигающей всё внутри ревности Элина не чувствовала ещё никогда.
Она не уехала сразу домой, а, выйдя на стоянку, решила дождаться мужа. Вглядываясь в подъезжающие автомобили, она тщетно пыталась унять непроходящую дрожь, и, увидев машину Игоря, тут же кинулась к ней.
…Ревность, неведомой ей раньше силы, острым лезвием полоснула по сердцу… Она как будто другими глазами увидела своего мужа. Он — которого она так любила, который был не частью, а всей её жизнью… Он!.. он может ей больше не принадлежать. Он может стать чужим…
И причина этому — ребёнок… Его ребёнок… но от другой женщины…
Она думала, что ей больно, когда узнала, что он любит другую… Она думала, что больнее уже не бывает.
Оказалось — бывает.
— Элька… — увидев изменившееся лицо жены, Игорь встревожился не на шутку, — Что случилось?!
— Ты ведь уже знаешь?! — она смотрела ему в глаза с неподдельным отчаянием, — Да?!
— Что — знаю?! — выйдя из машины, он шагнул к ней навстречу, — Что случилось?!
— Зачем ты меня мучил столько времени?! Ну, зачем?! — Элина почувствовала, что её «понесло», кажется, впервые в жизни, но справиться с собой не смогла.
— Ты можешь нормально объяснить?! — муж тоже повысил голос, — У тебя, что, с психикой не всё в порядке?!
— Идём к ней! — сходу вцепившись в его руку, Элина потянула её на себя, — Идём!..
— Куда идём, зачем?!
— К ней! Я хочу, чтобы вы всё сказали мне сами… Я так больше не могу, понимаешь?! Не могу!..
Ничего не понимая, он без конца вырывал у неё свою руку и пытался выяснить причину истерики, но Элину будто зациклило. Она упрямо тянула его в сторону входа, повторяя: «Я хочу услышать это от вас двоих!»
Элина говорила громко, её трясло, и, заметив, что эта сцена начинает привлекать внимание прохожих, Игорь схватил жену в охапку и буквально втолкнул в машину. Уронив лицо в ладони, Элина больше не кричала и не плакала, но и объяснить ничего не могла. Усевшись на водительское место, он какое-то время сидел с каменным лицом, затем нарушил молчание.
— Ты можешь спокойно сказать, что произошло?! — судя по ходящим желвакам, Игорь окончательно потерял терпение и был готов вот-вот взорваться.
— Это я… я!.. я хочу, чтобы вы мне сказали, что произошло!.. Но не так, исподтишка… подло… А в глаза! Пойдём к ней, я хочу, чтобы вы оба мне всё сказали!..
Элина никак не могла успокоиться, но муж как будто перестал обращать на неё внимание. Он молча повернул ключ в замке зажигания и резко тронулся с места.
…Выехав на загородную дорогу, Игорь свернул на первом лесном повороте и, проехав вглубь несколько десятков метров, резко затормозил. Выйдя из машины, распахнул пассажирскую дверь.
Элина не могла не заметить его состояния. Будучи сама «на взводе», она чувствовала, как от мужа исходит такой знакомый каменный холод…
Она хорошо знала этот холод, когда муж не просто злился, а, по его собственным словам, «накалялся до предела», но сейчас ей было всё равно, что он с ней сделает…
…Буквально вытащив из салона, он схватил жену за плечи и с силой тряхнул.
— Если ты сейчас не скажешь мне по-человечески, что произошло, я тебя здесь брошу, а сам уеду, поняла?!
— Брось!.. — Элина подняла на него полные слёз глаза, — А, ещё лучше, убей! Убей, только не мучай!.. За что вы меня мучаете?! За что?!
— Последний раз спрашиваю, что случилось?.. — сжав губы, Игорь смотрел на неё зло и холодно.
— За что вы так со мной?! — ей показалось, что все её обиды и горести разом хлынули наружу, трансформировавшись в одну-единственную фразу, — За что?! За что?!
…Схватив мужа за рубашку, она слабо пыталась его трясти, повторяя и повторяя эти слова… Вкладывая в них все свои мысли, Элина не могла понять, почему муж её не слышит, а лишь всё сильнее сжимает губы…
— Вы что, меня обе доконать решили?.. — он произнёс это как-то зловеще, и, с силой оттолкнув от себя жену, распахнул дверцу машины, — Всё… с меня хватит…
…Глядя сквозь слёзы вслед отъезжающему автомобилю, Элина по инерции сделала несколько шагов вперёд, потом опустилась на траву и уткнулась лицом в колени.
* * *
Выбравшись с лесной дороги на шоссе, Игорь проехал ещё с пол километра, затем, свернув на обочину, остановился. Уронив голову на руль, сидел довольно долго, пока окончательно не пришёл в себя.
Он совершенно не ожидал истерики от Элины. Тем более, сейчас, когда в его отношениях с Дарьей, судя по всему, наступил переломный момент. Общаться с ней становилось всё тяжелее, общих интересов, как выяснилось, они не имели, а влечение к ней, как к женщине, практически угасло, уступив место чувству долга за её финансовую помощь… Напряжение в их отношениях шло, скорее, от Дарьи, которой было мало телефонного общения и коротких приятельских встреч по работе. Он не мог не чувствовать её постоянных уколов и укусов исподтишка, и был к ним внутренне готов… Он очень устал, и от двойной жизни, и от того, что никак не может положить конец этим отношениям.
Он жутко устал, и морально, и физически… Но, если он был готов к любым ссорам и интригам со стороны Дарьи, то сегодняшняя выходка Элины совсем не укладывалась в голове… Более того, она привела его в бешенство.
Игорь ненавидел чужие истерики. Он досыта насмотрелся на них в детстве, когда мать за малейшее непослушание, а то и просто так, начинала кричать, биться в судорогах, хватаясь за сердце и обвиняя во всех своих бедах его и его родного отца. На самом деле никаких бед не было, они существовали в воображении капризной неврастенички, которой удовлетворение собственных интересов всегда было намного важнее, чем покой и мир в её семье. Игорь помнил, как пытался успокаивать мать, он просил у неё прощения за несуществующие провинности, взамен получая новые упрёки… Когда он подрос, то понял, что лекарство от этих припадков одно: абсолютное игнорирование или грубость. И то, и другое срабатывало на сто процентов — видя, что никто не кидается её утешать, мать ещё какое-то время скорбно воздевала к небу руки, затем окончательно замолкала… С грубостью было и того легче: вызверившись однажды на родительницу, Игорь с удовлетворением ощутил вкус некоей победы, так как женщина не просто тогда успокоилась, а довольно долгое время вовсе не заводила привычных скандалов.
…С Элькой ему было, по сути, легко. Она никогда не устраивала даже мелких ссор, но, помня о своём детстве, Игорь применял свой опыт при малейшем намёке на её слёзы или какое-либо недовольство.
…Нервы понемногу успокоились, и, глядя, как тёмно-фиолетовая туча затягивает добрую половину вечернего неба, Игорь снова завёл машину и, развернувшись, поехал в обратном направлении.
Притормозив на том же месте, где час назад он бросил Элину, Игорь растерянно оглядывался в поисках жены.
— Элька!.. — скользнув глазами по кустам, он шагнул с дороги в лес.
Сумерки сгущались, и мужчина тщетно пытался разглядеть тёмно-зелёное платье жены на фоне вечерних деревьев.
— Эля!..
…Сначала ему казалось, что она где-то рядом, просто не хочет отзываться. Без конца оглядываясь, Игорь бродил вдоль дороги, заходя недалеко в лес и возвращаясь к машине. Он не мог понять, сколько прошло времени с тех пор, как он вернулся за Элиной — пять минут, десять… полчаса…
Он только чувствовал, как с каждой минутой тревога всё больше заползает в душу…
— Эля, ну, хватит… Выходи!.. — вернувшись к машине, Игорь завёл двигатель — включившиеся фары рассеяли сгустившуюся темноту.
Подумав, что она могла уйти и заблудиться, он несколько раз протяжно просигналил. Накатившая после тревоги злость снова уступила место — теперь отчаянию. Прошло уже сорок минут с тех пор, как он вернулся, но жена так и не объявилась. Звонить было бесполезно — её сумка и телефон остались в машине.
Затянувшая небо туча разразилась-таки дождём, и, не зная, что делать, Игорь снова уселся в салон. Лесополоса, в которой потерялась Элина, имела вид небольшого полукруглого острова, отделённого от основного лесного массива окружной дорогой, вдоль которой был расположен небольшой дачный посёлок, и которая, как радуга, упиралась в шоссе в двух точках. Даже заблудившись, человек рано или поздно должен был выйти на дорогу… Но и здесь могло случиться всё, что угодно, тем более, начался ливень, и неумолимо надвигалась ночь.
…Решив проехать по всей лесной дороге, Игорь то и дело включал сигнал, в надежде, что Элина его услышит и сможет, наконец, выбраться из чащи. Он уже миновал и дачный посёлок, и следующий участок дороги, снова попав на шоссе. Останавливаясь время от времени, он выходил из автомобиля и сквозь шум дождя звал жену, в душе проклиная себя за то, что в сердцах оставил её одну в лесу…
Он не думал, что она куда-то уйдёт… Он и сам уехал совсем недалеко, лишь для того, чтобы прийти в себя и дать ей время остыть. Он даже предположить не мог, как всё обернётся…
Выехав на шоссе из другой точки, Игорь собирался снова проехать тем же путём, в надежде, что Элина где-нибудь вышла на дорогу, а, заодно, поспрашивать в дачном посёлке — вдруг, она попросилась к кому-нибудь… Несколько раз звонили телефоны: и его, и Элины, но он не брал трубку… Казалось, впервые в жизни им овладел настоящий страх — страх, что с ней что-то случилось… И, пусть прошло не так уж много времени, и шансы выбраться у неё были, но… этот страх был так велик… он был сродни настоящей панике…
…Женскую фигурку, бредущую по шоссе, он заметил издалека, после встречного автомобиля вновь переключившись на дальний свет. Сильнее надавив на педаль, Игорь в считанные секунды догнал женщину и, объехав, притормозил у обочины.
Мокрая до нитки, Элина шла в темноте, и в первый момент даже не поверила, что это он бежит сейчас навстречу в свете задних фонарей.
— Элька… — обхватив жену руками, Игорь изо всех сил прижал её к себе, — Живая…
— Я заблудилась… — уткнувшись ему в грудь, она дрожала всем телом от холода, — Ты же уехал…
…Дома, набрав горячую ванну, он уложил в неё жену и сам уселся рядом на табурет. Пробыв под дождём около трёх часов, Элина продрогла настолько, что даже теперь, лёжа в горячей пенистой воде, никак не могла согреться. Игорь ни о чём пока не спрашивал, но по его лицу она поняла, что он очень сильно встревожен.
— Прости меня… — поймав в воде его ладонь, она виновато смотрела на мужа, — Я не хотела тебя пугать… Я только зашла немного в лес… Я совсем не умею ориентироваться…
— Это я виноват. Дурак, оставил тебя… Да я и отъехал недалеко, думал, что ты выйдешь следом на трассу… Я искал тебя, звал…
— Было темно… а потом начался дождь, я стояла под деревом… я не слышала тебя…
— А потом я поехал вокруг, думал, может, ты вышла в другом месте… Я проезжал немного, выходил, и снова звал тебя… Я заходил в лес, кричал…
— Я сильно замёрзла… решила, что нужно идти, ведь там везде должна быть дорога… Я шла очень долго, потом услышала шум машин…
— Я проехал вокруг, хотел вернуться в посёлок и идти в каждый дом, спрашивать о тебе…
— Я вышла прямо на шоссе… я не знала, в какую сторону идти… но потом зашла за поворот, и увидела вдали огни… Знаешь, мне ещё никогда не было так страшно…
— Мне тоже.
…Позже, укутанная как ребёнок в тёплое одеяло, не в силах бороться с наступающим жаром, Элина смотрела на мужа из-под полузакрытых век. Он, действительно, выглядел виноватым… Но, после пережитого сегодня, она не чувствовала к нему ни малейшей обиды.
— Ты ведь нас не бросишь?..
— Почему я должен вас бросить? — притушив свет, Игорь лежал рядом и смотрел телевизор.
— Не бросай нас… — голос жены показался ему глухим, как будто она говорила во сне.
— С чего ты взяла… — повернувшись к ней, Игорь замер на полуслове: её глаза блестели как-то неестественно.
— Антошка ведь тоже твой ребёнок… ты же нас не бросишь?..
— Почему — тоже? — привстав, он положил руку ей на лоб, — О, да у тебя температура… Я так и знал…
— Подожди… — она перехватила его руку горячей, как огонь, ладошкой, — Ты не ответил…
— Я ответил, — Игорь пригладил другой рукой её волосы, — почему я должен вас бросать? Что за глупые мысли?
— Ты не ответил… ты спросил… Но ведь он тоже твой…
— Эля, — муж смотрел на неё непривычно-терпеливо, — почему — тоже? Может, ты мне хоть сейчас что-то объяснишь?
— Разве ты не знаешь?.. Дарья беременна…
— А я тут при чём?.. — Игорь невольно нахмурился, — Почему я должен об этом знать?..
— Её тошнит… и голова кружится… я сама видела… — неожиданно разволновавшись, Элина попыталась сесть в постели, но смогла только привстать на локте, — Я только хотела, чтобы вы мне всё сказали… оба сказали… мне очень тяжело… Игорь… тяжело…
Почувствовав ломоту во всём теле, она снова опустилась на подушку. Муж принёс термометр, и, пока она его держала, молча выслушивал её болезненное бормотание. Она говорила сбивчиво, лихорадочно, её речь напоминала бред больного в бессознательном состоянии…
— Ого… — взглянув на градусник, он нахмурился ещё больше, — тридцать девять и восемь… А что у нас есть от температуры?
Даже отводя взгляд, Игорь чувствовал немой вопрос, застывший в нездорово блестящих глазах жены. Ему хотелось, чтобы она побыстрее уснула после принятых лекарств, но, даже проваливаясь в болезненный сон, Элина всё равно то и дело приоткрывала тяжёлые веки, чтобы посмотреть на него…
— Ты теперь нас бросишь?.. да?.. — как-то обречённо прошептала она перед тем, как окончательно впасть в забытье.
* * *
Утром Игорь позвонил тестю и, сославшись на болезнь Элины, попросил отгул. Искренне удивившись, где дочь могла так сильно простыть, Вересень дал добро, заодно спросив, нужно ли чем-нибудь помочь. Успокоив его тем, что ничего не нужно, и что он уже вызвал врача, Игорь впервые со вчерашнего вечера решил заглянуть в пропущенные звонки.
Судя по тому, что Дарья звонила ему шесть раз, и, учитывая, что он так и не явился к ней вечером, очередные «разборки» были обеспечены.
Лёгкая на помин, Гринчук позвонила буквально через десять минут.
— Ты в курсе, что ты меня подставил? — без предисловий выдала она возмущённым тоном.
— Чем? — Игорь не был расположен к подобной беседе прямо с утра, поэтому ответил довольно сдержанно.
— У нас сегодня презентация новой театральной студии, а все материалы были забиты в компьютер, который ты вчера так и не отремонтировал! Что прикажешь мне делать?! Сейчас из администрации подъедут, из управления культуры… а у меня вообще ничего нет! Ни-че-го!
— Послушай, Даша… — закрывшись в ванной, Игорь открыл воду, — У меня были форс-мажорные обстоятельства.
— Ты мог хотя бы сказать, а ты даже трубку не брал! Я звонила Элине, но и она не отвечала! — Гринчук недвусмысленно усмехнулась на том конце, — Неужели такая страсть обуяла?..
— Элька сильно заболела, — он приглушил голос, — я потом всё объясню. Извини, сейчас врач должен прийти…
— Я надеюсь, что вечером ты появишься?
— Да, вечером я появлюсь… — нехотя пообещал он, — Всё, пока.
* * *
Проснувшись, Элина болезненно вспоминала события вчерашнего вечера и половины ночи. Даже во сне она всё ещё плутала по лесу… Она понимала, что её сон был больным, но он был так похож на явь… В нём она снова шла и шла в темноте, натыкаясь на пни и валежник, пробираясь сквозь густые ветви… Но, если наяву ей казалось, что она ищет дорогу, то во сне она точно знала, что пытается убежать от самой себя… А, вернее, от того жуткого чувства, вспыхнувшего в её душе на одно-единственное мгновение… Оно так напугало, что ей захотелось скрыться в густой тёмной чаще… скрыться, чтобы не дать выхода этому страшному порыву…
…Впервые в жизни Элина ощутила ненависть… Она ощутила её всего лишь на мгновение… Это была вспышка — едва возникнув, ненависть тут же погасла, но Элина навсегда запомнила её…
…Страшнее всего было то, что эту ненависть она испытала не к мужу… даже не к Дарье…
Она испытала её к ребёнку… и это было ужасно. Она не могла понять, как такое могло произойти с ней… Ведь она никогда и никому не желала зла… Она вообще не знала до сих пор, что такое ненависть. Самое большее, на что была способна её собственная душа, это — ревность и обида…
А ненависть… Да ещё к кому — к ни в чём не повинному ребёнку… Она не могла понять, как в ней могло зародиться это чувство — пусть даже на долю секунды…
Несмотря на болезненное состояние, ей вдруг стало страшно.
Она обрадовалась, когда Игорь сказал, что отпросился на работе, и что целый день проведёт дома, с ней… и ради неё…
…А ещё она вспоминала его вчерашние слова, которые едва расслышала сквозь наступающее забытье:
«Элька… Дурочка… Ну, что ты себе навыдумывала?! Да мало ли кого и с чего тошнит?.. А, главное, при чём здесь я?!»
…Действительно… Какая же она дурочка… Накрутила и себя, и его… Ушла, заблудилась… А он всю ночь не отходил от неё, кутал, как маленького ребёнка, менял компрессы, щупал лоб… она помнит его руки…
От высокой температуры Элина весь день была в полузабытьи. Муж что-то делал на кухне — кажется, впервые в жизни она слышала, как он гремит посудой. Она даже несколько раз порывалась встать, чтобы приготовить что-нибудь для него самой, но он тут же укладывал её в постель. Она снова забывалась болезненным сном…
— Эля… — ближе к вечеру Игорь присел рядом и тронул её за плечо, — Мне нужно съездить к вам, в ДК. Там что-то срочное…
— Ты надолго?..
— Нет. Пока поспишь, я уже вернусь.
* * *
Уже подходя к кабинету Дарьи, Игорь услышал телефонный звонок.
— Пап, привет! — Антон, который обычно общался с Элиной, позвонил в этот раз отцу, — А мама почему-то трубку не берёт…
— Привет… — Игорь замедлил шаг, — Мама спит, она заболела.
— Чем заболела?..
— Простыла. Как вы?
— Мы — нормально! Купаемся!
Наскоро закончив разговор с сыном, Игорь вспомнил вчерашние слова жены.
«Он тоже твой ребёнок…»
Неужели то, что сказала Элина — правда?.. Этого ещё не хватало. Хотя, странно, почему Дарья поделилась с Элиной, а ему не сказала ни слова?..
— Привет, — переступив порог кабинета, он кивнул Дарье.
— Привет… — сидя за столом, она смотрела на него чуть исподлобья, насквозь пронзая своим обычным взглядом, — Как жена?
— Лежит. Температура, — присев напротив, Игорь положил на стол локти, — я вчера никак не мог приехать, извини. Знаю, что подвёл, но… так вышло.
— Зачем ты врёшь? — она насмешливо скривила губы, — Ты приезжал. Я видела вас в окно.
— Какая разница? Приехать не смог, или зайти…
— У вас что-то произошло? — в глазах Дарьи мелькнул неподдельный интерес, — Сегодня весь коллектив обсуждает ваш скандал…
— Не было никакого скандала, — опустив глаза, Игорь нахмурился, — с чего они взяли…
— Люди не слепые… — усмехнувшись, Дарья тоже чуть опустила голову, — Так что всё-таки у вас произошло?
— Я же говорю, ничего.
— Значит, всё в порядке… любовь… мир и согласие… да?
— Давай, лучше, о работе. На сегодня что-нибудь есть?
— На сегодня ничего нет.
— А зачем тогда я приезжал?
— Я думала, ты приезжаешь не только из-за работы…
— Мне ещё в аптеку нужно успеть…
— Ты не ответил.
— Даш… — он устало потёр лицо ладонями, — Если честно, я сейчас не в силах ответить ни на один вопрос. Давай, потом?
— Ну, хорошо… — она неожиданно легко согласилась, — Подвезёшь меня?
Игорю показалось, что Дарья ждёт от него каких-то слов… Он чувствовал её напряжение, оно читалось в её глазах и слышалось в голосе.
— Зайди ко мне на минутку… — она не торопилась выходить из машины, когда они подъехали к её дому.
— Я не успею в аптеку.
— Успеешь, — Дарья как-то отстранённо смотрела в лобовое стекло, — Зайди. Это ненадолго.
Решив не усугублять и без того накалённую обстановку, он всё же согласился подняться к ней в квартиру.
— Поужинаешь со мной?.. — она, как ни в чём не бывало, направилась на кухню, — Если честно, есть хочу…
— Нет… — заложив руки в карманы джинсов, он прошёл за ней следом, — Давай сразу к делу…
— К делу?.. — она загадочно улыбнулась, — Можно и к делу…
— Ты что-то хотела спросить?
— А я думала, это ты что-то хотел спросить…
— Нет.
— Значит, показалось…
— Тогда я пошёл.
— Игорь, подожди!.. — в этом оклике было столько внезапного отчаяния, что он невольно остановился в прихожей, — Подожди…
Выскочив за ним следом, Дарья приблизилась и подняла на него взгляд. Игорю показалось, что в нём блеснула непривычная для этой женщины мольба.
— Ну, что? — устало вздохнув, он чуть наклонил голову, — К чему эти игры, Даш? Если тебе есть, что мне сказать, то говори.
— Ты меня больше не любишь? — похоже, что волнение Дарьи было искренним — от глубокого дыхания её большая грудь высоко вздымалась, глаза искали взгляд любовника, — Скажи мне это прямо сейчас…
— Вы, действительно, сговорились… — нервно поджав губы, он снова повернулся к двери и взялся за ручку, — Знаешь… я не из тех, кто занимается любовной болтологией. Я ненавижу все эти муси-пуси… Я уже говорил об этом.
— Я не прошу говорить про любовь. Я прошу ответить… Ты меня больше не любишь?
— Даша… Какая разница, как сказать?! Это всё равно будет одно и то же!
— У тебя что-то случилось?.. — теперь в её голосе было столько участия, что он снова повернулся к ней, — Что-то с Элей?
— Она заболела, но это не страшно.
— Я же вижу, что тебя что-то мучает… если это связано со мной, то давай поговорим и расставим все точки… Я всё понимаю… Идём…
Она потянула его за руку, и, неожиданно для себя подчинившись её воле, он прошёл вслед за ней в гостиную.
«Наверное, действительно, пора расставить все точки».
— Я понимаю, что тебе трудно сказать эти слова… — она начала говорить первой, — И, наверное, мне будет ещё трудней их услышать. Но, ты не бойся. Скажи, как есть…
Дарья говорила так негромко и проникновенно, что её слова буквально западали в душу… Она не стала зажигать свет, лишь включила небольшой ночник, и в этой полутьме её голос звучал завораживающе…
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, но… — начал было Игорь, но она присела рядом и, положив ему на руку ладонь, не дала договорить.
— Молчи… — она низко опустила голову, как будто скрывая слёзы, — Я знаю, что тебе тяжело признаться… поэтому не говори ничего. Я поняла всё сама.
— Послушай… — он снова хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал, как знакомая томительная волна прокатилась вдоль тела…
— Я всё равно буду тебя любить… — повернувшись, Дарья взяла в руки его лицо, — Всегда…
…В этот раз он себя уже не проклинал, обречённо принимая ситуацию. Он совсем не хотел с ней секса… Но, видимо, так просто им не расстаться.
— Ты можешь считать себя свободным… — завязав халат, Дарья встала с постели и подошла к окну, — И за меня тоже можешь не переживать. Дорогу я тебе переходить не собираюсь… И, вообще. Теперь у меня есть, для чего и для кого жить.
— Что ты имеешь в виду? — Игорь, наконец, подал голос.
— А ты не догадываешься?
— Я не догадливый. И не люблю намёков.
— У меня будет ребёнок.
— Ты уверена?
— Да, уверена, — она продолжала всё тем же проникновенным тоном, — сначала я хотела сделать аборт… вот поэтому просила тебя отдать больше денег…
— Разве аборты так дорого стоят? — он недоверчиво усмехнулся.
— Нет, но… курс реабилитации… — было видно, что вопрос Игоря застал её врасплох, и она на ходу придумывает оправдание, — В общем, это неважно… Я передумала, и деньги мне пока не нужны, ты можешь не волноваться… и жить спокойно. Я сама хочу этого ребёнка…
— И что я должен теперь делать?..
— Ничего… Я вообще не хотела тебе говорить… но потом подумала, что ты имеешь право знать.
…Когда он вернулся домой, был уже поздний вечер. Элина не спала — свернувшись калачиком, она лежала в темноте и даже не повернула головы, когда он виновато вошёл в спальню.
— Ты извини, я не думал, что получится так долго… Ноут не запускался, хотел уже домой его взять…
— Я там ужин приготовила… — глядя в одну точку, она так и лежала, не шевелясь, — Иди… поешь…
— Зачем ты вставала? — он присел рядом с ней на корточки и взял в руки горячую ладонь, — Я бы сам…
— Тебя долго не было… а мне уже лучше…