Свой первый день пребывания в больнице Элина провела лёжа на кровати, вставая время от времени лишь для того, чтобы позавтракать, пообедать и поужинать. Телевизор, которым была оборудована палата, включать не хотелось, и она немного пообщалась в интернете со своей бывшей одноклассницей.

Рябинин был занят, и к ней почти не заходил, лишь заглянул пару раз, и Элина откровенно бездельничала, прислушиваясь к разговорам в коридоре. Судя по всему, больного экс-мэра перевели из реанимации в соседнюю палату, и к нему то и дело приходила дежурная медсестра. Из любопытства выглянув в коридор, Элина увидела возле соседних дверей мужчину в форме полицейского — тот сидел на мягком диванчике и, судя по всему, охранял важного пациента.

Сергей появился у неё уже около девяти вечера. Он выглядел уставшим и озабоченным, но, тем не менее, вошёл в палату с улыбкой. Она полулежала на кровати с планшетом, и, присев рядом, он привычно взял её за запястье.

— Пульс прощупывается? — отложив планшет, Элина едва улыбнулась уголками губ.

— Конечно… — он не торопился выпускать её руку из своей, и чуть сжал её ладонью, — Посижу с тобой немного и поеду домой.

— А куда делся полицейский? — Элина почувствовала неловкость от его прикосновений, и решила заговорить на отвлечённую тему, — Утром был, а сейчас — нет.

— С Савельева сняли арест и взяли подписку о невыезде. Поэтому и охрану отпустили. Завтра родственников допустим. Да он всё равно сейчас никуда не сбежит…

— Если честно, то мне немного неловко. Я не вип-персона, а лежу здесь уже во второй раз. Я могла бы прекрасно лежать в общей палате.

— Ну, уже нет… — наклонившись, он провёл рукой по её волосам, потом — по щеке, — Общей палаты для тебя я не допущу. Ты будешь лежать только здесь.

— Ко мне сюда даже никого не пустят.

— Почему? Ирину Германовну пустят, твоего сына пустят. А к остальным ты сможешь выходить в вестибюль, в любое время.

— Если честно, я не совсем понимаю, зачем нужно было вообще меня обследовать. Я нормально себя чувствую.

— С твоим диагнозом положено обследоваться дважды в год, независимо от самочувствия. И, к тому же… к тому же, я буду видеть тебя каждый день. Ну, и по другой причине… ты сама знаешь, по какой. Правда, окончательный ответ по поводу твоей возможной беременности будет ещё не скоро. Мне нужна консультация профессора Воронина, это мой бывший наставник, живёт в Питере… Но он сейчас уехал, вернётся перед самым новым годом, тогда я с ним и свяжусь.

— Новый год… — Элина грустно улыбнулась, — Все готовятся к новому году, а я валяюсь в больнице.

— Новый год ты будешь встречать не в больнице, это я тебе обещаю. И вообще, больше недели я тебя здесь не продержу.

— Зачем так долго?

— Раз уж ты попалась в мои руки, пройдёшь курс лечения для профилактики. Я тебе укольчики назначил, с завтрашнего дня начнут делать.

— Укольчики… — она снова невесело усмехнулась, и подняла на доктора взгляд, — У тебя случайно нет укольчиков от душевных мук?

— У меня всё есть… — он смотрел ей в глаза — близко-близко, — Одно твоё слово, и всё будет.

Несмотря на смущение, Элина поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться внимание Сергея. Каждое его появление несло для неё или приятный сюрприз, или определённую заботу, или просто комплимент… Она никогда ещё не испытывала в своей жизни столько мужского внимания.

Игорь… в отношениях с мужем она была, скорее, донором, и сама бесконечно что-то ему отдавала… отдавала… А он привычно получал… Он даже не замечал, что ей хочется тепла, ласки — не только в постели…

Он привык брать, ничего не отдавая взамен, и она, конечно, сама во всём виновата. Вот и сегодня — Антон, наверняка, сказал ему, что Элину положили в больницу. Но Игорь за целый день так и не позвонил — хотя бы из вежливости…

Их отношения окончательно зашли в тупик.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень нежная? — Сергей говорил негромко, не сводя с неё глаз, и Элине показалось, что от них исходит гипноз. Во всяком случае, она даже не пошевелилась, чтобы отодвинуться от него подальше.

— Нет. Никто…

— Не может быть…

…Второй раз в жизни она целовалась с другим, кроме мужа, мужчиной, и, как и в первый раз, этим мужчиной был доктор Рябинин.

— Я всё равно не могу… Серёжа… — чувствуя откровенные прикосновения его рук к своему телу и слыша его прерывистое дыхание, она всё-таки сделала попытку отстраниться от его объятий, — Я не могу… пока не могу…

— Ну, почему?.. — несмотря на усталость, он снова настойчиво ловил губами её губы, — Я так тебя хочу…

— Сергей… всё, перестань… — она уже была не рада, что позволила ему зайти довольно далеко, и, сделав невероятное усилие, приподнялась на кровати и прислонилась к спинке, — Во всяком случае, не здесь.

— Поехали ко мне… — снова обняв, он целовал её лицо, шею, волосы, — А утром я тебя привезу…

— Нет… Пока — нет.

Она всё же поднялась с кровати, чтобы охладить его пыл, и, поправив одежду и волосы, отошла к окну. Оставшись сидеть, Рябинин упёрся локтями в колени и уронил в ладони голову. Потом, не выдержав, встал и, подойдя к Элине, снова обнял её — на этот раз не так страстно, но крепко прижимая к себе.

— Не могу от тебя уйти… — шумно вдыхая запах её волос, он стоял с закрытыми глазами, — Эля… я ужасно хочу, чтобы ты была со мной… Мне кажется, что я ещё никогда и никого так не любил, как тебя… я только и думаю о тебе… как мальчишка каждый день вспоминаю, как ты приезжала ко мне… каждый твой жест вспоминаю, каждую чёрточку…

— Всё… — она умоляюще подняла на него глаза, — Всё, не нужно больше ничего говорить… Серёжа, не надо.

— Ну, скажи, что я должен сделать?! Я всё сделаю, что ты захочешь! — судя по всему, её слова лишь подлили масла в огонь, вызывая новый приступ страсти, — Эля… Поедем сейчас ко мне! Ты не пожалеешь ни о чём! Если ты не поедешь, я сойду с ума…

Чувствуя, что ситуация становится довольно опасной, Элина решительно выставила вперёд ладони, упершись ему в грудь. Вспомнив сцену в ресторане, она подумала, и не без оснований, что он вполне может осуществить свою мечту прямо сейчас, здесь, в этой палате — настолько неистово проявлялось его желание…

— Сергей, тебе лучше уехать домой, — с силой отталкивая его от себя, Элина невольно покосилась в окно — не закрытое на ночь жалюзи, оно сейчас красочно представляло разыгравшиеся в палате страсти, — послушай… Если ты сейчас не уедешь, завтра я отсюда уйду. И не приду больше никогда… Слышишь?

— Ну, почему?! — всё же отстранившись, он тяжело дышал и смотрел на неё из-под полуприкрытых век, — Ты можешь мне сказать, почему?! Мы — взрослые люди…

— Серёжа, я всё ещё замужем… — Элина, в свою очередь, как можно строже посмотрела на него исподлобья, — И, если для тебя это не имеет значения, то для меня очень важно.

— Впервые вижу такую женщину, — наконец, успокоившись, он глубоко вздохнул, — такую неприступную.

— Я такая, какая есть. Я тебя очень прошу — не торопи события, иначе я уйду…

…Встретившись с ним на следующее утро, Элина поймала себя на мысли, что уже не чувствует такого смущения, как раньше, видимо, начиная привыкать к порывам страсти своего доктора. Она лишь по-прежнему отводила глаза, когда он крепил круглые датчики аппарата суточного мониторинга у неё на груди.

— Держи прибор, — дождавшись, пока она застегнёт блузу от пижамы, Сергей протянул ей небольшую чёрную коробочку, соединённую с датчиками тонкими проводами, — и целый день думай о том, чего тебе хочется больше всего.

— Больше всего? — она невольно рассмеялась, — Зачем?

— Этот аппарат записывает работу твоего сердца… Я потом прочту и узнаю… — Рябинин улыбался ей в ответ, — А, вдруг, ты думала обо мне?

— Знаешь… Ещё никто и никогда не заботился о моих желаниях.

— Даже мама?

— Мама… она, скорее, заботилась о своих желаниях относительно меня. Но они не всегда совпадали с моими.

— Ну, вот завтра и посмотрим, совпадают ли наши с тобой желания.

…Первыми визитёрами оказались, естественно, Ирина Германовна и Антон, которые приехали к Элине под вечер. «Отругав» их за то, что они совершенно напрасно проделали этот путь, Элина улучила минутку, пока мать беседовала с Рябининым, и вопросительно посмотрела на сына.

— Ты с папой разговаривал?

— Конечно, и вчера, и сегодня.

— Ну… и как он?.. — Элине хотелось узнать, сказал ли сын отцу о том, что она в больнице, и, если да, тот как отреагировал Игорь на это известие.

— Нормально… — отведя глаза, Антон ответил уклончиво, — как обычно.

— Ну, и хорошо, — разочарованно вздохнув, Элина погрустнела, — ты ему звони почаще… ладно? А то он совсем один.

Проводив гостей, она собиралась посмотреть телевизор, но, услышав звонок, потянулась к телефону.

— Эля, привет! — Надежда, её бывшая коллега, радостно дышала в трубку, — Говорить можешь?

— Я и ходить уже могу… — рассмеялась в ответ Элина.

— У меня новости… Такие, что лучше сядь!

— Я лежу.

— Ещё лучше! Слушай… Пока всё ещё очень туманно, но я думаю, ты должна узнать первой!

— Ну, давай свои новости.

— Кажется, Гринчук скоро вылетит с работы!

— Почему?..

— У нас проверка полным ходом. Бухгалтерия молчит, как рыба, но слухи просачиваются, что обнаружено нецелевое расходование средств в крупных размерах… мошенничество, короче. Гринчук ходит с каменной мордой… главбухша на больничном… В общем, что-то будет!

— Ничего себе… я всё, оказывается, пропустила? — услышав новости, Элина весело рассмеялась, — Хотя… выкрутится. Да и как будущую мать её простят.

— Да какая мать?! — Надежда на том конце издала изумлённо-возмущённый вопль, — Ты и тут не в курсе?!

— Нет…

— Никакая она не будущая мать.

— Аборт, что ли, сделала?

— Ничего не делала. Просто не беременная, и всё. Её девчонки спрашивали, а она представляешь, что им заявила? Говорит, а с чего вы, девочки, взяли, что я в положении? Разве я вам так говорила?

— Ничего себе… Что за спектакль?

— А вот такой спектакль. Сама запустила дезу о своей беременности, знала, что напрямую никто не спросит, но эту идею поддерживала, как могла — и про декретный отпуск узнавала во всеуслышание, и в детский магазин без конца наведывалась, и спрашивала, где можно хорошую коляску купить… А когда всё же её спросили, сразу в отбой — типа, с чего вы все взяли, что я это для себя?..

— И не лень ей… тем более, зачем?!

— Мы тоже всё голову ломали — зачем? Пришли к однозначному мнению…

— Чего ты замолчала? — услышав в трубке тишину, Элина усмехнулась, — Говори уже до конца…

— Ну, это… Игоря твоего хотела удержать… других версий нет. Может, думала, он рано или поздно вернётся, или ты на развод подашь, а куда он пойдёт? Вдруг, к ней?

— Теперь понятно. Может быть, и так… и, в общем, она всё правильно рассчитала.

— Слушай… а вы, правда, разводитесь? — голос подруги звучал теперь настороженно, — Тут слухи такие просочились…

— Правда. Но пока нас ещё не развели. Дали время на раздумье.

— И что ты думаешь?.. Мириться будешь?

— Не знаю… я сейчас вообще ничего не знаю.

— А на работу вернуться не хочешь? Твоё место пока вакантно…

— С Гринчук я работать не буду. Ты что…

— А её скоро уберут. Вот увидишь. Так что пиши заявление.

— Вряд ли. Выкрутится.

Элина не стала говорить Надежде, что находится сейчас в больнице. Ей почему-то не хотелось, чтобы это стало достоянием гласности коллектива ДК и каким-то образом долетело до ушей Дарьи. Ей вообще не хотелось думать об этой женщине, разбившей всю её жизнь на две составляющие — «до» и «после».

Она разговаривала в коридоре с Рябининым, когда открылись двери соседней палаты, в которой лежал Савельев.

— Я сегодня дежурю по отделению, так что вечером зайду, — Сергей чуть сжал её плечо и, сделав рукой прощальный жест, направился к выходу.

Элина уже хотела войти к себе, но, скользнув взглядом по выходящим от Савельева посетителям, ощутила горячий прилив крови к голове…

Дарья Гринчук, собственной персоной, стояла в дверном проёме палаты своего дяди. В сопровождавшем её мужчине Элина без труда узнала Михаила Волобуева, который осенью приходил к ним домой и являлся законным мужем Дарьи.

Войдя к себе, она ещё какое-то время ощущала на себе полный ненависти пронзительный взгляд этой женщины… Она так была взволнована и даже напугана этой внезапной встречей, что даже не подумала рассмотреть живот Дарьи…

Элина долго смотрела в окно, на освещённый огнями город… Наверное, нельзя быть такой ранимой и восприимчивой. Нужно проще относиться ко всему, что происходит с ней самой и вокруг неё…

Или окончательно расстаться с теми, кто приносит ей боль и страдания.

Может, действительно, нужно поменять свою жизнь? Расстаться с Игорем окончательно… И тогда всё, что связано с ним, уйдёт, исчезнет, растворится в новых событиях, новых встречах и впечатлениях…

А что?.. Рябинин, похоже, искренне влюблён в неё. Он говорит ей такие слова, которых она ни разу не слышала от любимого ею мужа… Сергей не нагружает её своими проблемами, напротив… Он сам готов решать её проблемы. Он готов заботиться о её здоровье… Наконец, он прекрасно ладит с Ириной Германовной, и хорошо относится к Антону.

Она его не любит?.. Зато он любит её. Может, правы подруги? В жизни важно, чтобы любили тебя, а не ты… Тогда всё будет намного проще.

А Игорь… Он так и не позвонил ей. Ему всё равно, что с ней происходит… Его обиды для него дороже, чем она сама.

И, чего греха таить, так было всегда.

И так будет, если она останется с ним.

…Было уже довольно поздно, но Элина не ложилась спать. Она вдруг поймала себя на мысли, что ждёт визита Сергея. Пообещав прийти вечером, он так и не явился, хотя для дежурного врача это время — время небольшого отдыха, если нет срочных больных.

Судя по тишине в отделении, никаких экстренных вызовов и операций нет…

Подумав, что он может быть у себя в кабинете, Элина решила прогуляться по отделению, и, покинув палату, вышла в общий коридор. Она неторопливо шла вдоль многочисленных дверей, невольно прислушиваясь к доносившимся голосам и звукам. Кабинет заведующего отделением находился рядом со входом в вип-отсек, и, проходя мимо него в первый раз, Элина не стала задерживаться у закрытой двери, а направилась дальше. Она подумала, что Сергей мог быть сейчас в приёмном покое, принимая какого-нибудь пациента. Она прошла весь коридор, до самого конца, и, развернувшись, так же неторопливо направилась в обратную сторону.

Дойдя до кабинета Рябинина, она с удивлением обнаружила, что теперь дверь в него слегка приоткрыта.

Она хотела войти к Сергею, но в последний момент почему-то оробела… Готового объяснения столь позднему визиту у неё нет, а, вдруг, он там не один? На неё и так косится старшая медсестра, видимо, заметившая неоднозначное отношение заведующего к своей вип-пациентке.

Элина решила прислушаться — если за дверью тишина, она постучится и войдёт… Она знает наверняка, что Сергей будет рад её визиту. К тому же, они смогут просто поболтать — именно здесь, а не у неё в палате, где вид разобранной постели откровенно сводит с ума влюблённого в неё доктора…

Оглянувшись, она тихонько остановилась…

— И, всё-таки, ты не ответил мне на главный вопрос, — женский голос, донёсшийся до Элины, показался ей знакомым, но она не смогла сразу вспомнить, кому он мог принадлежать.

— Лена, зачем всё усложнять? — это уже произнёс сам Рябинин.

Услышав эти его слова, Элина внутренне напряглась. Судя по тону, разговор был приватным.

— Я как раз хочу всё упростить. Просто скажи мне, что ты меня больше не любишь… И я перестану ждать твоих звонков, встреч…

— Разве мы когда-нибудь говорили о любви? Нам было хорошо… мне — с тобой, тебе — со мной… И ничего более.

— Что же сейчас изменилось? Ты уже которую неделю меня избегаешь… не звонишь, не приезжаешь, не зовёшь…

— Изменилось всё.

Неожиданно услышав быстрые шаги на расположенной рядом лестнице, Элина в первый момент хотела отпрянуть от двери, но было поздно — дежурная медсестра стремительно вошла в отделение. Элине ничего не оставалось делать, как моментально потянуть на себя ручку, сделав вид, что она только что подошла к кабинету, с целью войти внутрь.

— Сергей Алексеевич!.. — она произнесла эти слова нарочно громко, сразу с порога, — К вам можно?

…Теперь она узнала женщину, с которой разговаривал Рябинин. Это была Елена Максимовна, врач отделения терапии, красивая блондинка тридцати пяти лет. Елена сидела за столом, напротив Сергея, откинувшись на спинку стула и непринуждённо закинув ногу за ногу.

— Вообще-то, нужно стучаться, когда заходите в кабинет заведующего отделением, — она довольно грубо одёрнула неожиданную гостью, и Элина перевела испуганный взгляд на Рябинина.

— Ничего страшного… — немного растерявшись, тот вопросительно уставился на неё, — Что-то случилось?

— У меня датчик отклеился, — отчаянно соврала Элина, — извините…

— Идёмте… — тут же поднявшись, Сергей шагнул к выходу, но на пороге обернулся, — Извините, Елена Максимовна, мне нужно идти.

Стремительно войдя в палату, Элина тут же повернулась к вошедшему следом за ней доктору. Нечаянно подслушанный разговор и сцена, которую она застала совершенно неожиданно, почему-то разволновали её… и это волнение было сродни самой настоящей ревности.

— Извини меня, пожалуйста… — она проговорила эти слова торопливо, — Я не знала, что ты там не один… Я просто хотела войти…

— Перестань… — он улыбнулся и протянул руки к пуговицам на её блузке, — Я рад, что ты пришла. Показывай, что там у тебя отклеилось…

— Ничего не отклеилось, — перехватив его кисти, она отодвинула их от себя, — я нарочно сказала… Извини, ничего другого в голову не пришло.

— Давай, проверим, на всякий случай… — обняв её одной рукой, другой он упрямо взялся за пуговицу.

— Я точно сбегу из твоего отделения… — Элина всё же выскользнула из его объятий и торопливо отошла к окну, — Тебе не кажется, что ты переходишь все границы?

— Ну, и что… — улыбаясь, он присел в кресло напротив неё, — Я перехожу их ради любимой женщины.

— Я не давала тебе никаких обещаний. И поводов тоже не давала.

— Эля… — он снова резко поднялся и подошёл к ней, — С прошлым нужно расставаться, если оно причиняет страдания. Я вижу, как тебе плохо… как ты мечешься. Я предлагаю тебе совсем другую жизнь.

— Сегодня… там, у тебя в кабинете… это было прошлое или настоящее?.. — она посмотрела на него чуть насмешливо, едва улыбаясь уголками губ.

— Пусть это тебя совсем не тревожит. Соглашайся на моё предложение, и у нас будет одно будущее на двоих.

— Шторы в твоей спальне… это — она повесила?..

— Хочешь, я их выброшу?

— Значит, она?

— Поехали завтра ко мне? Ты их снимешь сама. Можешь даже сорвать и порезать ножницами на мелкие кусочки…

— А, можно, я их просто руками разорву?..

— Тебе можно всё. Поедешь?..

— Поеду…

Внезапный звонок прервал их разговор — звонили из приёмного покоя.

— Да, сейчас иду… — отключившись, Сергей с сожалением посмотрел на Элину, — Больного с инфарктом привезли… Нужно срочно идти.

Проводив Рябинина, Элина никак не могла успокоиться. Чувства, теснившиеся и в голове, и в душе, были совершенно неожиданными… Отголосок ревности, который она испытала, увидев в кабинете Сергея Елену Максимовну, удивил её больше всего. А ещё… она почти не думала сегодня об Игоре, и это было непривычно.

«Неужели, действительно, эти датчики так действуют?»

Усмехнувшись про себя, она переоделась и легла в постель. Обещание поехать завтра к Рябинину, данное ею, скорее, на эмоциях, сейчас казалось не таким уж легкомысленным. Действительно, почему бы и нет?..

Игорь вряд ли когда-нибудь уйдёт из её сердца, освободив место для новой любви. А зачем искать кого-то, если уже есть мужчина, влюблённый в неё по уши?

Елена Максимовна?.. Из подслушанного разговора она поняла, что Сергей поставил точку в их отношениях. Глупо было думать, что он, молодой, здоровый мужчина, всё это время обходился без женщин.

Тем более, что связь с Еленой он, судя по всему, оборвал именно из-за неё, Элины… Она ещё никогда в жизни не испытывала удовлетворения от того, что мужчина ради неё совершает какой-то поступок… Она имеет право испытать это чувство. Она имеет право испытать все чувства, которые раньше были ей неведомы… Так почему бы не с Сергеем?

Ведь он, похоже, любит её по-настоящему.

И он так похож на Игоря…

* * *

Известие о смерти отчима, которое Игорь получил несколько дней назад, застало его врасплох. Ему позвонили из милиции, сообщив, что Пётр Иванович Коростылёв, проживающий по такому-то адресу, скончался скоропостижно, прямо на улице, возле своего дома, и что соседи указали Игоря, как ближайшего родственника и собственника квартиры, в которой проживал Коростылёв. Дочь Петра, которая в виду пьянства отца у него почти не появлялась, в это время находилась в отъезде, и, кроме Игоря, заниматься похоронами было некому.

Выписав у тестя аванс, он три дня провёл в хлопотах, связанных с организацией похорон. Не привыкший к таким мероприятиям, и вообще не привыкший что-то делать самостоятельно, сейчас он был вынужден проявлять инициативу.

Всё произошло на следующий день после того, как Элина легла в больницу — Игорь узнал об этом от Антона, накануне вечером, и решил позвонить ей лишь на следующий день. Но на следующий день ему предстояли невесёлые хлопоты, и он, несмотря на все обиды, предупредил и тестя, и сына, чтобы те пока ничего не говорили Элине о смерти свёкра.

— Как там мама? — по дороге с кладбища, Игорь как бы нехотя задал вопрос сыну.

— Да ничего, — тот пожал плечами, — уколы ей всякие делают, таблетками пичкают.

— Она точно на обследовании лежит? — отец бросил на сына пытливый взгляд, — У неё точно не приступ был?

— Точно, точно. Говорит, что профилактика.

— Ты, если что, мне сразу говори, ладно?

— Ладно… Вы мириться думаете?.. — Антон неожиданно насупился, — Хватит уже ерундой страдать.

— Это мама страдает ерундой. А я ничем не страдаю.

— А я думал, что вы помиритесь. Тут ещё бабушка на днях…

— Что бабушка? — при упоминании тёщи Игорь невольно поморщился, — Опять на меня пургу гонит?

— Нет… — сын слегка замялся, — Разговоры странные со мной заводила… Спрашивала, люблю ли я маму… хочу ли, чтобы она была счастливой… Хочу ли иметь брата или сестру…

— Чего?! — услышав эти слова, Игорь неожиданно ударил по тормозам и, остановившись у обочины, хмуро повернулся к Антону, — Какого ещё брата или сестру?

— Не знаю… — тот пожал плечами, — Я подумал, может, вы мириться собираетесь…

— А чего ты у неё не спросил?

— Я спросил… Она сказала, что скоро я всё сам узнаю.

— Понятно… — Игорь нервно забарабанил пальцами по рулю, — А мать ходила куда-нибудь? Ну, когда в больнице не лежала?

— Не-а… — сын отрицательно покачал головой, — Никуда, кроме врача.

— Врача?.. Этого, что ли? Рябинина?

— Угу. Да она не часто ходит. Он сам чаще у бабушки бывает.

— У бабушки или у матери?

— У бабушки. Мама с ним не очень… Только знаешь, па… Мне кажется, бабуля хочет, чтобы он на ней, ну, то есть, на маме… женился.

— С чего ты взял? — ещё больше нахмурившись, отец поджал губы.

— Да слышал… Она маме все уши прожужжала, какой хороший Серёжа.

— А мать чего?

— Да ничего… Раньше ругалась с бабушкой, потом плакала… Сейчас молчит. На обследование её бабушка уговорила лечь, она не хотела. Так что, прими к сведению…

— Ну, а про братика с сестрёнкой она тебя когда спрашивала?

— Вчера.

* * *

Весь следующий день Элина только и думала, что о предстоящем свидании на квартире у Сергея. Она прекрасно понимала, что, соглашаясь, в этот раз должна будет остаться у него до утра.

Сомнения то и дело закрадывались к ней в душу… ей казалось, что она хочет сделать шаг в пропасть… Но, в то же самое время, думала, что этим поступком сможет навсегда закрыть дверь в прошлое…

Сергей заканчивал работу в семнадцать часов, и Элина уже после обеда начала приводить себя в порядок.

Причёска, макияж… она прекрасно справлялась с этим сама…

— Ты сегодня такая красивая… — войдя за ней в палату, Рябинин восхищённо застыл в дверях.

— Только сегодня? — улыбаясь, она смотрела на него через зеркало.

— Нет, конечно. Ты удивительная женщина… Ты смотришься и в вечернем платье, и в домашнем… и всегда такая разная!

— Ты меня ещё в костюме поросёнка не видел! — обернувшись, Элина весело рассмеялась.

— А что, и такое было?!

— Конечно! Мы во Дворце культуры кем только не бываем в новогодние праздники!

— Я уверен, что даже в костюме поросёнка ты смотришься обалденно…

…Последний приступ сомнений накатил, когда Элина надевала шубку… Мужественно справившись с ним, она решительно шагнула из палаты.

— Ирина Германовна случайно не собиралась к тебе вечером? — помогая спускаться по лестнице, Сергей подал руку своей спутнице, — Я с ней не виделся сегодня и не разговаривал.

— Собиралась, но я сказала, что меня не будет… и, чтобы она предупредила об этом Антона.

— Ну, и прекрасно. Больше ты никого не ждёшь?

— Нет, конечно… Больше ко мне никто не приходит.

…Они уже выезжали со стоянки, когда совершенно неожиданно увидели перегородивший им дорогу автомобиль…

— Подожди… — Элина тревожно вглядывалась в очертания до боли знакомой машины — в свете фонарей тёмно-синяя «Мазда» отливала зеркальным блеском, — Подожди…

— Нет, это ты подожди… — заметив, что она собирается выйти из салона, Сергей задержал её руку, — Сиди здесь. Я сам.

…Выйти он не успел. Добежав за считанные секунды до его автомобиля, Игорь с силой рванул на себя ручку водительской двери и, схватив за воротник, попытался вытащить Сергея из-за руля.

— Эля, сиди здесь… — успев кивнуть Элине, Рябинин поставил ногу на землю, затем, пытаясь оттолкнуть от себя неожиданного противника, вылез из машины, — Что тебе нужно?!

— Ты что, сука… — схватив за грудки, Игорь с силой тряхнул его и прижал к кузову, — Ты на ней опыты собрался ставить?!

— Ты что несёшь?! — пытаясь сгруппироваться, Рябинин тоже схватил его за полы куртки, — Какие опыты?!

— Такие!.. Тебе что, диссертацию надо писать?! Кандидатскую?.. Или сразу — докторскую?!

Не в силах наблюдать за их вознёй, Элина тоже выскочила из салона. Бросившись к мужчинам, она хотела оттащить мужа, но не успела — его кулак уже впечатался в скулу доктора.

— Игорь, не надо!.. — она отчаянно тянула его за руку, но он резким движением оттолкнул её от себя.

Невольно попятившись, она упала на снег, но тут же поднялась и снова бросилась к дерущимся. На этот раз ответный удар получил Мазаев…

…Теперь они дрались молча, как будто вкладывая в каждый удар все несказанные друг другу слова.

Боясь подойти, Элина какое-то время смотрела на них, прислонив к лицу ладони, но, наконец, не выдержав, снова отчаянно кинулась разнимать вцепившихся друг в друга мужчин…

— Перестаньте!.. — Игорь дрался так яростно, что, боясь его кулаков, она предпочла повиснуть на плечах Сергея, — Ну, хоть ты успокойся!.. Ну, успокойтесь же кто-нибудь первым!..

Увидев, что под натиском женщины противник невольно опустил руки, Игорь тоже нехотя сделал шаг назад — всё ещё сжимая кулаки и тяжело дыша…

— Ну, зачем ты её мучаешь?! — поддерживая обессилевшее женское тело, Сергей бросил взгляд на Игоря, — Ты даже разобраться не можешь, как мужик… один на один…

— А ты — мужик?! — Игорь смотрел на него в ответ с вызовом, — Ты, врач… давал клятву Гиппократа… а сам что, решил на ней опыты ставить?!

— Игорь, что ты говоришь?! — Элина в отчаянии обернулась к мужу, — Какие опыты?! Сергей меня лечит!..

— Ты дура, что ли?! — в его глазах промелькнуло отчаяние, — Мне Антон всё рассказал!.. Какие дети?! У тебя больное сердце!.. Ты поверила этому му…ку, что тебе можно рожать?!

— Кто тебе сказал, что я собираюсь рожать?! — она хотела броситься к мужу, но Рябинин крепко держал её в руках, — Что ты несёшь?!

— Мне Антон сказал… Я всё прекрасно понял!.. Дура ты, понимаешь?! Дура!.. Ты кому поверила?!

— Послушай, Игорь… — Сергей хотел что-то сказать, но, внезапно запнувшись, опустил взгляд на Элину, — Эля!.. Что с тобой?!

— Больно… — оседая в его руках, она слабо потянулась к верхней пуговице шубки, — Не могу вздохнуть…

— Тихо… — осторожно опуская её на снег одной рукой, Рябинин пытался другой достать из кармана телефон, — Успокойся… только успокойся…

— Эля!.. — кинувшись к ним, Игорь оттолкнул доктора, при этом выхватив у него их рук жену, — Элька… родная… ну, скажи что-нибудь!.. Элечка…

— Каталку на стоянку, быстро!.. — лихорадочно набрав номер, Сергей кричал во весь голос, — Готовьте реанимацию!.. Быстрее!

— Какая каталка?! — держа Элину на руках, Игорь торопливо шагнул вперёд, затем резко обернулся, — Куда?!

— В отделение!