Несмотря на свои пятьдесят два года, Ирина Германовна выглядела очень молодо — на вид ей можно было дать не больше сорока — сорока двух лет. Выше среднего роста, худощавая, с идеально уложенной причёской, с едва заметным, но выгодно подчёркивающим глаза и губы макияжем, она и ходила моложаво — легко, стремительно, высоко подняв голову. Красота всё ещё оставалась естественной, и Ирина очень гордилась, что её лица до сих пор не касался скальпель пластического хирурга. Она всегда с удовольствием смотрелась в зеркало, в душе сочувствуя своим сверстницам, которые уже и не обращали внимания на новые морщины.

…Сегодня же, придя на работу, она закрыла за собой дверь и неожиданно остановилась у большого настенного зеркала в углу кабинета. Утреннее летнее солнце весело освещало помещение, и в свете его лучей женщина как будто впервые вглядывалась в своё отражение. Она смотрела и с ужасом осознавала, что всё… всё, чем она гордилась, буквально исчезает под этими проклятыми лучами… исчезает, предательски обнажая и эту мелкую сеточку вокруг глаз, и неровную кожу совсем не юношеского цвета… и отсутствие блеска в явно потускневшем голубом взгляде… и ярко выделяющиеся складки на шее — верный признак далеко не среднего возраста…

— Ну, здравствуй, моя дорогая! — вихрем ворвавшись в кабинет, темноволосая, с ярко накрашенными узкими губами на продолговатом лице женщина лет сорока пяти, в белом, приталенном халате, с ходу заключила Ирину Германовну в объятия, — Здравствуй!..

— Ой, Машенька! — та с готовностью обняла в ответ гостью, — С приездом!..

— Я всё знаю! — как будто упреждая вопрос, гостья отстранилась и посмотрела Ирине в глаза, — И, хочу, чтобы и ты знала: я на твоей стороне!

— Спасибо, Маша… — Ирина Германовна тяжело вздохнула, — Если честно, мне так тебя не хватало… Даже поделиться было не с кем…

— Могу представить, — усаживаясь в мягкое кресло, Мария с пониманием кивнула головой, — если честно, когда мне Варвара Петровна позвонила и рассказала, первым желанием было бросить этот чёртов отпуск, и лететь сюда, к тебе на помощь!

— Ну, что ты… — Ирина махнула рукой, — Это было совершенно ни к чему… А Варвара… Вот ведь какие сплетницы… Представляешь?! Делали вид, будто ничего не знают!.. А сами за спиной…

— Ирочка, ну, ты же знаешь наш серпентарий! — Мария деланно-участливо нахмурила брови, — Я так за тебя там переживала, ты представить не можешь!.. Только и думала о тебе… Мне даже Бражников сказал — ты, говорит, телом здесь, а душой где-то в другом месте!

— Спасибо тебе, Машенька… — Ирина скорбно качнула головой, — Ты — единственная, с кем я могу быть откровенной…

— Ну, а он-то что, Сергей… Что он говорит?.. — Мария смотрела с нескрываемым интересом.

— Ничего… — усмехнулась Ирина Германовна, — Я с ним больше не виделась. Даже не знаю, как он свой юбилей справил… Корецкие вот меня пригласили… И его тоже… Как думаешь, идти или нет?..

— Однозначно: идти! Он должен увидеть, что у тебя всё хорошо!

— Да, но… Я не представляю, как увижу его с этой… — Ирина закрыла руками лицо, — Не представляю…

— Тебе нужно быть с кем-то вдвоём… Подумай, кто там ещё будет?

— Я думала… — теперь хозяйка кабинета подперла подбородок рукой, — Но никого подходящего…

— Слушай… А Элина?.. Возьми с собой дочь, думаю, Корецкий будет только рад, они все к ней неровно дышат…

— Она не пойдёт!.. — нервно махнув рукой, Ирина Германовна нахмурилась, — Это такой тяжёлый случай…

— Неужели Элина не захочет поддержать тебя, что ты, Ирочка?! — Мария вытаращилась на подругу, — Хочешь, я сама с ней поговорю?

— Это бесполезно. Там всем командует Игорь, а она у него как служанка…

— Ну, характер у него, мягко говоря, не очень… Наслышана… но тут-то дело особое!

— Что ты, Маша… Спасибо, что позволил мне у них пожить всё это время… — Ирина Германовна многозначительно усмехнулась уголком губ.

— Это хорошо. Тебе сейчас одной оставаться нельзя!

— Уже осталась. Вчера ушла от них… Не могу больше смотреть, как живёт моя дочь. Знаешь, Маша, я сейчас как будто по-другому посмотрела на всю эту ситуацию… Наверное, я плохая мать.

— Что ты, что ты!.. — Мария возмущённо замахала руками, — Что ты такое говоришь?! Это ты-то плохая мать?! Да и ей… сколько уже лет?!

— Не нужно было позволять ей выходить замуж за этого морального урода. Пусть бы родила Антошу, сами бы воспитали. А мы пошли у неё на поводу…

— Да… — Мария кивнула, — Может, и не нужно. Да разве мы им указ?

— В том и дело. Мы им не указ, а теперь душа разрывается… Он же натуральный психопат, как был, так и остался! Но она как привороженная… Как только мы с Серёжей не уговаривали… и кнутом, и пряником… Так и не оторвали её!..

— Это называется — любовь, — с осуждением в голосе произнесла Мария.

— Да разве это любовь?! Маша, какая может быть любовь, если ночью, зимой, в одних тапках убегать из дому?! Если слёзы лить годами, какая это любовь?!

— Ты говорила, он больше не пьёт?

— Пока не пьёт… — недовольно поджав губы, Ирина Германовна уставилась в окно, — А я уже и не рада…

— Почему, Ирочка?.. — Мария с удивлением смотрела на подругу, — Если не пьёт, это уже другое дело…

— Да какое там дело… Кроме рожи смазливой ничего и нет. Я уже грешным делом думала, вот пил бы, она бы точно его уже бросила! А так — сидит с ним как на цепи… Ни к нам толком не ходит, не ездят никуда… Всё с ним да с ним. Работа и дом, дом и работа.

— Та это хорошо, — уже веселее ответила Мария, — муж и жена — одна сатана.

— Понимаешь, он — дурак! — говоря о дочери и зяте, Ирина Германовна, казалось, совершенно забыла о собственных горестях, — Дома всякой ерундой занимается, только не делами! То на гитаре бренчит, то музыку на всю громкость включит… Телевизор посмотреть невозможно, включают лишь то, что Игорёк любит… То друга притащит, а Эля перед ними как служанка — то кофе подай, то ещё что-нибудь… Нет, у нас с Серёжей тоже есть… были… друзья, и они приходили к нам… Но я никогда и никому не прислуживала!.. мы собирались на кухне, Серёжа сам всех угощал… Нет, я понимаю, если бы просто сварить кофе и налить в чашки… Но она таскает их к ним в комнату, весь вечер… Она бежит на каждый звонок, на каждый вызов!.. Он никогда не поднимет задницу с дивана, чтобы открыть дверь!.. Она готовит только то, что любит он… А он… он даже в тарелку себе супу налить не может, да что там… он даже холодильник не откроет, будет ждать, пока она не придёт, и не накормит! А как он с ней разговаривает?! Ну, что это за обращение — «толстяк»?! Это обращение к жене?!

— Толстяк?! — Мария удивлённо округлила небольшие карие глазки на узком лице.

— Ага… — Ирина усмехнулась, — Это при её-то шестидесяти килограммах… Маша, ты не представляешь, чего я насмотрелась и наслушалась за эти дни, что жила у них! От него только и слышно: сходи, посмотри, принеси, отнеси, подай, позвони… А эта дурочка… и несёт, и подаёт, и звонит, и открывает… Ой, не могу…Лучше бы я оставалась дома… Честное слово!

— Ирочка… — Мария снова сочувственно сдвинула брови, — На тебя столько навалилось… Тебе просто необходимо развеяться, сменить обстановку!

— Да, — кивнула Ирина, — у меня скоро отпуск… кстати, ты будешь меня замещать, ты в курсе?

— В курсе, главный уже приказ подписал, — Мария с готовностью кивнула, — отдыхай спокойно! Поезжай куда-нибудь, и не одна, а с Элиной!

— Да разве этот урод её отпустит?!

* * *

Мучаясь угрызениями совести, Элина звонила матери и весь вечер после их ссоры, и на следующее утро, а после работы поехала к ней домой. Она ужасно жалела, что не сдержалась и нагрубила вчера, и, когда Ирина Германовна открыла дверь, тут же повисла у неё на шее. Она без конца просила прощения, в душе ругая себя, что не подумала купить продуктов — после долгого отсутствия холодильник Ирины Германовны был полупустым.

Растрогавшись, та наплакалась вместе с дочерью и отправила её в магазин. Когда, приготовив ужин и накормив мать, Элина вернулась к себе домой, был уже поздний вечер.

— Я пришла… — заранее догадываясь, что Игорь злится за её позднее возвращение, Элина изобразила на лице веселье, — Кто дома?..

— Мам, ты где была? — Антон удивлённо выглянул из своей комнаты, — Почему так поздно?

— У бабушки, — она не менее удивлённо застыла перед сыном, — разве папа не сказал? Я же ему звонила.

— Нет, — мальчик пожал плечами, — я спросил, он ответил, что понятия не имеет.

— Сейчас разберёмся… — предчувствуя скандал, Элина толкнула дверь спальни, — Привет!

Не обращая на неё никакого внимания, супруг сосредоточенно сидел за компьютером. Он даже не повернул в её сторону головы.

— При-вет! — подойдя к нему, она обхватила его одной рукой и привычно прижалась щекой к его щеке.

— Отвали, — Игорь с силой мотнул головой.

— Что случилось? — присев напротив, Элина подперла щеку ладошкой, — Почему ты не сказал Антохе, где я?

— А я что, знаю, где ты? — он, наконец-то, бросил на неё взгляд исподлобья.

— Я тебе звонила, ты что, забыл? Я была у мамы!

— Мне плевать, где ты была, — он снова уткнулся в монитор.

— Ну, понятно, — она уже сама поняла, что разговора не получится.

Ситуация была знакомая до боли… Её задержки на работе и занятые выходные дни Игорь хоть с трудом, но терпел, понимая, что рабочий график от жены не зависит. Но любые её опоздания домой в свободное время воспринимались им довольно враждебно и сопровождались неизменным бойкотом: Игорь мог не разговаривать с Элиной по два-три дня, пока сам не «отходил» сердцем. Все её попытки наладить отношения натыкались на стену его молчания, и, зная эту черту его нелёгкого характера, она всегда после работы лишь ненадолго забегала в магазины, чтобы быстро купить самое необходимое и тут же мчаться домой, нигде не задерживаясь. Сегодняшняя же ситуация казалась ей вполне оправданной, и она в глубине души надеялась, что «пронесёт»… Но, к сожалению, не пронесло.

Игорь не разговаривал с ней два дня, и настроения это не добавляло. Ко всему прочему, она не знала, как сказать мужу, что Ирина Германовна хочет, чтобы она, Элина, вместе с ней появилась на юбилее у Корецких. Сам факт того, что Элина пойдёт с матерью на это мероприятие, не был чем-то противоестественным: их связывало старое семейное знакомство. Кроме того, Василий Корецкий был одногруппником Сергея Николаевича по институту, а теперь работал в горздравотделе, и, если Ирина Германовна могла отказаться от посещения юбилея как знакомая, то, как заведующая отделением районной больницы, права на отказ почти не имела. Всё это выглядело бы совершенно безобидно, если бы не ещё один факт: сын Корецких, Вадим, был давно не равнодушен к Элине… Об этом знали все в их окружении, даже супруга самого Вадима, но, самое главное, об этом знал и Игорь.

Дождавшись, когда супруг окончательно успокоится, она не без внутреннего содрогания завела с ним волнующий её разговор.

— Тебе-то зачем туда идти? — Игорь недовольно нахмурился, — насколько я понимаю, там будет чисто медицинская тусовка…

— Мы пойдём туда вместе с тобой, — несмотря на протест матери, Элина предупредила её, что без Игоря не пойдёт на этот юбилей, и Ирине Германовне пришлось согласиться скрепя сердце.

— Я по таким мероприятиям не хожу, ты знаешь, — муж угрюмо курил на балконе, и Элине пришлось выйти к нему.

— Ну, давай сходим… — она обняла его за пояс, — Ну, пожалуйста…

— С какого боку мы туда придём? — он усмехнулся, — Это твои родители им чуть ли не родня, а я при каких делах?

— Мама боится идти туда одна. Отец придёт обязательно, маме сказали, что Корецкие — единственные из друзей, кто всё-таки пришли на его юбилей. Он обязательно там будет, и не один… Представь, как тяжело будет маме?

— Пусть не ходит, — Игорь пожал плечами, — если тяжело, то и нечего там делать.

— Она хочет пойти… Понимаешь, ей нужно показать, что она в порядке… Но она боится… Понимаешь?

— Не понимаю, — обняв за плечи, супруг внимательно посмотрел в её карие глаза, — ты же знаешь, что у меня не настолько утончённая натура… Я такие нюансы не воспринимаю. По мне — боится, значит, пусть не ходит. Хочет идти — пусть идёт… Мы-то с тобой при чём?

— Игорь…

— Элька… — он не дал ей договорить, — Я туда не-пой-ду! Усекла?

— Усекла… — она грустно опустила глаза, — И что теперь делать? Она же — моя мама…

— Ну, иди с ней без меня… — нервно развернувшись, Игорь быстро прошёл в квартиру и с размаху уселся на диван, — Иди…

— Игорь… — она тоже прошла и села рядом, — Ну, я уже пообещала маме…

— Пообещала, значит — иди.

Зная, что кроется за этим выпрошенным согласием, Элина не испытала облегчения. Даже пойдя на такую очевидную уступку, в душе Игорь затаил обиду, и Элина могла предполагать, что по возвращении из гостей её не ждёт ничего хорошего.

Однако, несмотря на это, в назначенный день она приехала вместе с Ириной Германовной в ресторан, в котором должен был состояться банкет по случаю юбилея Василия Корецкого.

* * *

Огромный зал ресторана был полностью арендован юбиляром, и количество гостей полностью оправдывало заставленную накрытыми столами площадь. Оглядываясь по сторонам, Элина навскидку прикинула масштаб мероприятия — по всему выходило, что число приглашённых приближалось к ста.

Она сразу заметила отца — он сидел в другом конце зала рядом с Ольгой. Покосившись на мать, Элина с тревогой отметила внезапную бледность Ирины Германовны, и поэтому, наскоро поздравив юбиляра, поторопилась усадить ту за предназначенное им место.

— Элина Сергеевна… — Вадим Корецкий, тридцатитрёхлетний брюнет с ярко-голубыми глазами, улыбаясь, смотрел на неё в упор с другой стороны их стола, — Вы, как всегда, просто неотразимы!

— Привет, Вадик, — она не поддержала его напыщенного тона и поздоровалась по-приятельски, — Как дела?

— Всё шикарно! — взяв в руку полную рюмку, он кивнул Элине и опрокинул в себя алкоголь, — За тебя!

— Ты не рано начинаешь? — рассмеялась Элина, — Ещё ни одного тоста не сказали…

— Я что, не сын юбиляра? — подцепив дольку лимона, Вадим отправил её в рот, — Мне можно всё!

— Ты один? А где Лиза? — имея в виду его супругу, спросила Элина.

— Сейчас подойдёт, — он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону, — брата своего с родственниками знакомит.

— Брата?..

— Угу, — мужчина, не морщась, жевал лимон, — брат её сюда переехал, отец ему должность устроил…

— Какую? — она спросила это скорее из вежливости, чем из любопытства.

— Заведующего кардиологией.

— Поликлиники?!

— Стационара. Скажи, круто?

— Прям вот так сразу — из новеньких в заведующие? — зная способности Вадима приврать на ходу, Элина недоверчиво усмехнулась.

— Связи — великое дело! — Вадим откинулся на спинку стула, — А ты… почему одна? Где твой драгоценный супруг?

— Я не одна, — Элина пожала плечами, — я с мамой. А Игорь дома.

Упомянув мать, она обернулась в её сторону — Ирина Германовна негромко беседовала со своей соседкой справа, которая оказалась её давней знакомой. Элина вздохнула с нескрываемым облегчением — ей не придётся весь вечер держать маму за руку…

— А, вот, кстати, познакомься… — внезапно голос Вадима утонул в визге микрофона, который настраивали музыканты, и Элина смогла услышать только окончание фразы, — брат моей жены Елизаветы…

…В первый момент ей показалось, что это Игорь явился на торжество: тот же овал лица… те же глаза, черты… Даже волосы такого же русого цвета!.. Мужчина, усевшийся рядом с младшим Корецким был удивительно похож на её собственного мужа… похож настолько, что Элина почувствовала, как её накрывает горячая волна… Только приглядевшись внимательнее, она заметила, что гость немного старше — на вид ему было около тридцати пяти лет, и, судя по всему, он был чуть ниже ростом.

Кивнув новому знакомому, Элина подумала, что так и не расслышала его имени, но переспрашивать не стала — собственно, какое ей до него дело? Она вообще чувствовала себя не очень уютно здесь, напротив Вадима, постоянно ловя на себе неприязненный взгляд его жены Лизы. Сам Вадим был отчаянным ловеласом, и, зная о его пристрастиях, Лиза в каждой женщине видела его потенциальную партнёршу по постельным делам. К тому же, она знала о симпатии Вадима к Элине, и это только обостряло её ревность.

Прочитав все «дежурные» поздравления, тамада наконец-то произнёс первый тост, и все дружно заработали вилками и ножами, и Элина с чистой совестью уткнулась глазами в свою тарелку.

— Кстати, Эля у нас — работник культуры, — совершенно не обращая внимания на жену, Вадим решил рассказать её брату об Элине, — имеет отношение к гастролям, корпоративам и прочим развлечениям, так что, если будет интерес к какой-нибудь «заезженной» звезде, обращайся к ней, она устроит билеты в первый ряд!

— Первый ряд отпадает, — улыбнулся Лизин брат, и Элина отметила про себя, что даже его голос похож на голос Игоря, — перепонки лопнут. А вот на пятнадцатый я согласен!

— Вообще-то я билетами не занимаюсь, — Элина подняла на мужчин насмешливый взгляд, — но…

— Но, если что, поможет! — жестикулируя вилкой, Вадим договорил за неё и налил себе очередную порцию алкоголя.

Невольно бросив взгляд на своих визави, Элина подумала, что Лиза совсем не похожа на своего брата — в отличие от него, женщина была светловолосой, с немного грубоватыми, похожими на мужские, чертами бледного лица. Судя по манерам, их отличия были не только внешними: брат производил впечатление спокойного, уравновешенного человека, чего нельзя было сказать о его сестре, которая, выпив лишнюю рюмку, могла устроить и публичный скандал. Элина и сама не раз была свидетельницей таких сцен, поэтому всегда старалась держаться с Вадимом на расстоянии, во избежание излишней ревности его супруги.

— А разрешите пригласить вас на танец? — музыка заиграла в очередной раз, и брат Елизаветы обратился к Элине.

— К сожалению, я не танцую, — едва улыбнувшись, она покачала головой.

— Как?.. Совсем?.. — мужчина, казалось, был очень удивлён её отказом.

— Совсем.

— Эля у нас никогда и ни с кем не танцует, — оторвавшись от закуски, снова подал голос Вадим, — она мужу верность бережёт.

— Серьёзно?.. — брат решил поддержать шутку.

— Берегу, — снова кивнула Элина, — это правда.

Даже не глядя в упор, она не могла не заметить, что новый знакомый, имени которого она так и не узнала, то и дело бросает на неё пристальные взгляды. Не любительница повышенного мужского внимания к своей персоне, Элина ужасно смущалась, и поэтому была даже рада, когда одна из гостий пригласила брата Лизы на белый танец.

* * *

Начало июля ознаменовалось сильной жарой, и гости то и дело спешили покинуть душный зал, чтобы вдохнуть ночного свежего воздуха на широком, освещённом шарообразными плафонами крыльце ресторана.

Почувствовав, что от духоты вот-вот потемнеет в глазах, Элина тоже решила выйти ненадолго на улицу. Прислонившись к поддерживающей козырёк колонне, она с наслаждением подставила разгорячённое лицо под слабую струю тёплого ветерка. Ей уже порядком надоел и этот банкет, и полупьяные гости, и она подумывала, как уговорить мать, которая после пары бокалов вина даже немного развеселилась, покинуть ресторан. Понимая, что и это веселье, и шикарное вечернее платье, и искусный макияж предназначались лишь для одной цели — показать бывшему мужу, что она «в порядке», Элина грустно наблюдала за Ириной Германовной, танцующей с мужчинами недалеко от стола, где сидели Сергей и Ольга.

К отцу она не подошла ни разу, хотя испытывала желание хотя бы поздороваться с ним. Она несколько раз порывалась встать и сделать шаг, но мысли о том, как воспримет мать её поступок, каждый раз останавливали порыв. Выйдя на крыльцо, она втайне надеялась, что отец тоже захочет освежиться, и тогда они смогут хоть немного поговорить…

— Добрый вечер, — знакомый женский голос отвлёк её от этих мыслей. Повернув голову, Элина с неприятным для себя чувством узнала Ольгу.

— Добрый… — довольно сухо ответила она, совершенно не желая продолжать разговор.

— Элина, мне кажется, нам нужно поговорить… — Ольга говорила негромко, как будто опасаясь, что их кто-то услышит.

— О чём? — усмехнувшись, Элина бросила на женщину быстрый взгляд.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь ко мне… — начала было Ольга, но Элина её перебила:

— Я к тебе не чувствую абсолютно ничего.

— Эля… Я, действительно, люблю твоего отца…

— Моя мама его тоже любит.

— И он любит меня, — сделав вид, что не расслышала последнюю фразу, произнесла Ольга. Мы с тобой обе — взрослые девочки, и ты должна понимать…

— Послушай, Оля… — Элина повернулась всем корпусом к своей собеседнице, — Вот скажи мне, как взрослой, неужели, действительно, можно полюбить человека, старше себя чуть ли не вдвое?!

— Серёжа старше меня ровно на девятнадцать лет.

— Какая разница?.. ты мне только скажи… Неужели — можно?! Тебе — тридцать шесть… у тебя всегда было полно мужчин… И из них ты выбрала моего отца?!

— А чем твой отец хуже остальных мужчин?

— Не передёргивай!.. Ты поняла, что я имею в виду… Зачем он тебе?!

— Я же сказала… Я его люблю. И поэтому хочу, чтобы ты с ним помирилась… Эля, он страдает.

— Он сам это выбрал… — несмотря на свои слова, Элина говорила не совсем уверенно. Что-то в тоне Ольги заставляло верить ей… верить безоговорочно.

— Ты любишь Игоря? — неожиданный вопрос застал Элину врасплох.

— При чём тут это? — она не сразу нашлась, что ответить.

— Я знаю, что ты его очень любишь. А теперь представь, что ты — это я, а Игорь — это твой отец.

— Оля… — двери в очередной раз открылись, и, покосившись на шумную компанию, буквально вывалившуюся покурить, Элина совсем понизила голос, — Ты что… хочешь, чтобы я сейчас бросилась к тебе на шею?.. Ты хоть представляешь, как нам сейчас тяжело?! Даже мне, хоть я не ребёнок, и у меня своя семья и свои заботы… Но родители — они как что-то целое и неделимое…

— Я понимаю тебя… — Ольга слегка прикоснулась к руке Элины, — Эля…

— Что ты понимаешь?.. Даже то, что я знаю тебя давно… от этого ещё тяжелее… Лучше бы я тебя не знала!..

— Ну, прости меня… Элечка… — Ольга сильнее сжала её ладонь, — Прости, и… не бросай Серёжу… Я хочу, чтобы он был до конца счастливым.

В душе понимая, что ей сейчас нечего возразить этой красивой, уверенной в себе женщине, которая, судя по всему, искренне любила её отца, Элина молча уставилась куда-то в темноту.

— Эля?! — голос Ирины Германовны прозвучал в ночной тишине, как гром среди ясного неба, — Эля!.. Что ты делаешь здесь с этой… Что ты с ней тут делаешь?!

— Мама, — тут же бросившись к матери, Элина обняла её за плечи, — я просто дышу воздухом.

— Эля… — мать смотрела на неё полными слёз глазами, — Ты с ней — разговаривала?!

— Да, мама, разговаривала… — слегка подталкивая женщину к двери, Элина попыталась увести её в помещение, но Ирина Германовна почти не сдвинулась с места.

— О чём?! — не сводя с дочери глаз, она говорила чуть дрожащим голосом, — О чём ты могла говорить с этой… с этой дрянью?!

— Я тебе дома всё расскажу, — не оставляя попыток увести мать, Элина бросила взгляд на Ольгу: заложив руки за спину, та стояла, опершись о колонну, и глядя себе под ноги.

— Нет… подожди… — оттерев дочь рукой, оскорблённая женщина сделала шаг в сторону своей соперницы, — Раз уж встретились… Я кое-что ей скажу…

— Мама, не надо! — не обращая внимания на внезапно притихшую рядом компанию, Элина изо всех сил тянула мать назад, но та вырвала у неё свою руку.

— Ты… — остановившись напротив Ольги, Ирина Германовна уставилась на ту немигающим взглядом, — Ты… ты увела у меня мужа… Ты его окрутила!.. Но ты не думай… У тебя ничего не получится!.. Серёжа не будет жить с тобой, вот попомнишь моё слово!.. Тебе всё отольётся!.. Всё!.. Всё!..

— Папа!.. — увидев отца, выходящего из ресторана в поисках Ольги, Элина тут же кинулась к нему за помощью, — Папа, уведи её! Уведи немедленно!..

— Кого?.. — он непонимающе посмотрел на дочь, но, переведя взгляд в сторону, понял всё сам, — Оля!.. Ирина!..

— Что прибежал?! — увидев бывшего супруга, Ирина Германовна тут же набросилась на него, — Испугался за свою любовницу?!

— Что вы тут делаете?.. — стараясь встать между женщинами, Сергей Николаевич переводил взгляд с одной на другую, — Ирина, я прошу тебя, успокойся!..

— Мерзавец!.. — разом нахлынувшие обиды выплеснулись в звонкую пощёчину, которую Ирина влепила бывшему супругу, — Подлец!..

Оплеухи, которыми наконец-то награждала брошенная жена своего неверного мужа, сыпались одна за другой, но ни сам Сергей, ни стоявшая рядом Ольга даже не шелохнулись, видимо, оба понимая, что обиженной женщине просто необходимо выплеснуть свою боль…

На всякий случай отойдя подальше, невольные свидетели этой сцены молча, с интересом наблюдали за развитием событий, и, судя по всему, возвращаться в ресторан не собирались. Судорожно раскрыв кластер, Элина выхватила из него мобильный телефон.

— Игорь!.. Игорь!.. — набрав номер мужа, она буквально кричала в трубку, — Приезжай скорее!.. Забери нас!..

Когда подъехавшая через полчаса «Шкода» Игоря остановилась на стоянке недалеко от входа в ресторан, две женские фигуры тут же вышли из тени от колонны и направились в сторону автомобиля.

Поддерживая обессилевшую от недавней истерики мать, Элина сама еле передвигала ноги на высоких шпильках.

— Ну?.. — засунув руки в карманы брюк, Игорь удивлённо смотрел на жену и тёщу, — Чего случилось?

— Я дома тебе расскажу, — усаживая дрожащую в мелком ознобе мать на заднее сиденье, Элина обернулась к нему, — сейчас нужно маму отвезти… у неё истерика.

— Куда?..

— К ней. Я только её отведу, дам успокоительного и уложу… ты подождёшь?! — глядя на мужа, который от увиденной картины забыл о том, что был на неё сердит, Элина про себя с облегчением вздохнула.

— Подожду… — он снова оглянулся на тёщу, — Только успокоительное тут не поможет…

— Почему?..

— Ей сейчас водки грамм двести… И всё будет нормалёк.

— Сколько?! — Элина недоверчиво посмотрела на мужа, — Двести?!

— Вообще-то… нет… — он оглянулся ещё раз, — Двести — перебор… Двести пятьдесят!