— Всем до свидания! — взявшись за ручку двери учительской, Анна кивнула на прощание своим коллегам, — До понедельника!

— До свидания, Анна Сергеевна, — шурша рукавом модного "адидаса", физрук сделал прощальный жест и чуть выпятил вперёд сжатые губы, имитируя поцелуй, — приятных выходных!

Едва улыбнувшись уголком рта, молодая женщина бросила на него чуть насмешливый взгляд. Тридцатисемилетний учитель физкультуры был неисправимым любителем женского пола, и не мог не отметить новую преподавательницу английского, поступившую на работу в их школу сразу после новогодних каникул. Ухаживания спортсмена-ловеласа Анна восприняла спокойно, не удостоив его чести своего женского внимания, но физрук своих попыток не оставлял, и то и дело напоминал о своих неразделённых чувствах.

Закрыв за собой дверь, Анна бодро простучала каблучками новых сапожек по школьному коридору. Настроение было отличное, и физрук только лишний раз напомнил ей о том, что она молодая, красивая, тридцатидвухлетняя женщина, на которую обращают внимание мужчины. А новое пальто модного в этом сезоне фасона и новые, купленные буквально вчера, сапоги только подчёркивают её яркую внешность.

Радоваться, действительно, было чему! Новый, а, вернее, "старый", город, новая школа, первый аванс! Наконец-то учителям начали регулярно выдавать зарплату, и можно было вздохнуть свободнее, не беспокоясь о завтрашнем дне. К тому же, Саша получил все причитающиеся ему после увольнения выплаты, и после нескольких лет самой настоящей нужды можно было позволить себе пусть и не дорогие, но всё-таки обновки. Да, и пальто, и сапоги куплены не в фирменном бутике, а на городском рынке, у местных челноков, но она смогла себе это позволить… В прошлые выходные они с мужем и сыном, наконец-то, выбрались на этот самый рынок. Саше — новые брюки и рубашку… ему теперь нужна гражданская одежда, ведь он недавно уволился из армии. Диме — новую модную куртку, мальчику уже двенадцать лет, и он быстро вырастает из одежды. К тому же, помимо обычной школы, он будет ходить в музыкальное училище, его нужно одевать не хуже других детей, ведь то, что годится для провинции, будет выглядеть, по меньшей мере, смешно здесь, в этом огромном городе…

…Себе — новый брючный костюм и, конечно, это пальто, она давно уже хотела себе именно такое, как в рекламном буклете итальянской швейной фирмы… И пусть оно не итальянского производства, но изготовлено по фирменным лекалам — Анна всё досконально проверила, каждый шов, каждый стежок, каждую пуговицу… Сапоги найти не удалось — так, чтобы подошли и фасон, и размер, поэтому их покупку пришлось отложить до очередного "привоза", но вот вчера сбылась и эта мечта! После нескольких лет почти нищенского существования их семье удалось сделать вот такие "грандиозные" покупки! Они с Сашей, наконец-то, получили всю задолженность по зарплате… от его службы им осталась хорошая квартира, правда, её пришлось обменять на другую, поменьше, но зато в областном городе, и, вообще, хорошо, что его товарищ, Лёня Лапин, уговорил друга на этот обмен и переезд.

…И что Саша попал под сокращение — тоже, в конце концов, неплохо. Офицерское жалованье — насмешка над военным человеком, на него невозможно достойно содержать семью, а то, что творится сейчас в армии, и вовсе не поддаётся никакой логике…

…Три недели назад они вернулись в город, где когда-то прошло их студенчество. Больше двенадцати лет в военно-полевых условиях, в гарнизонных общежитиях, и совсем чуть-чуть в собственной квартире остались позади… Строительство военного объекта, которым занимался майор Александр Морозов, как и многие другие, неожиданно "заморозили", и Саша часто шутил по этому поводу. Он всегда шутил, стараясь разрядить любую напряжённую обстановку, не в пример своей жене — Анна ко всему относилась слишком серьёзно, с большой ответственностью и тревогой за будущее. Все эти годы она работала учителем — там, куда закидывала их судьба. Иногда в классах гарнизонных школ было всего по нескольку учеников, и, пользуясь этим обстоятельством, Анна Сергеевна занималась с каждым индивидуально.

После рождения сына ей пришлось перевестись на заочное отделение института, и сначала Анечка очень переживала, что это повлияет на её дальнейшую судьбу. Она была готова остаться у матери, в своём родном городе, но Елена Ивановна уговорила дочь ехать вслед за мужем, пообещав помочь с внуком, когда Ане нужно будет уезжать на сессии. Сашка тоже был рад, что его любимые Анюта и Димка будут рядом. Уехав вместе с ним к новому месту службы, Аня недолго просидела дома — в местной школе не хватало преподавателей, и студентке-заочнице сразу предложили должность учителя. Преподавать пришлось не только иностранный язык, а ещё и русский, заодно и русскую литературу. Способная быстро перестраиваться и запоминать новый материал Анечка с блеском справлялась со своими обязанностями, отдав чуть подросшего Димку в гарнизонные ясли.

Дважды в год она уезжала на сессии, забирая с собой ребёнка — Елена Ивановна приезжала в тот же город, чтобы сидеть с внуком, пока его мама сдаёт зачёты и экзамены. Сдавала их Анюта по привычке, экстерном, поэтому сессии для неё были недолгими. Жить приходилось на съёмных квартирах, иногда в недорогих гостиницах, но это не беспокоило Анечку. Каждый раз, приезжая в этот город, она боялась только одного: встречи с человеком, навсегда оставившим в её памяти неизгладимый след… Человеком, которого она хотела бы вычеркнуть из своей жизни… хотела, но не могла.

К её счастью, за все годы заочной учёбы ей не пришлось встретиться ни с Виталием, ни с Александрой. Связь с Нелли тоже оборвалась — во время приездов Аня была слишком занята, и после последнего экзамена всегда тут же спешила на вокзал, чтобы уехать домой, поэтому времени на посещение подруг у неё не было совершенно.

Получив, наконец, диплом, она вздохнула с облегчением — больше сюда ей ездить незачем, а, значит, можно окончательно выбросить из памяти всё, что связано с прошлым. Теперь у неё есть высшее образование, есть работа, есть семья — любящий муж и самый любимый на свете сын!

…Надежды на светлое будущее стали угасать как-то слишком стремительно… Развалилась крепкая страна, на её обломках кто-то пытался построить новое государство, новую, "свободную", жизнь… Быстрое обогащение одних обернулось ещё более быстрым обнищанием других. Менялись названия городов, предприятий, не раз менялись денежные купюры, а завтрашний день становился всё более тревожным. Зарплата учителя вызывала грустный смех, зарплата военного — слёзы… Когда вместо ожидаемых сумм граждане "свободной" страны стали получать лишь их половину, затем — треть, а затем — обещания подождать до лучших времён, самые предприимчивые начали уходить в бизнес, как правило — теневой. Аня с грустью прощалась с коллегами, бросавшими школу и отправляющимися в самостоятельное, "челночное" плавание… Елена Ивановна в своих письмах к дочери то и дело рассказывала о своих знакомых, специалистах высшего уровня, попавших под сокращение и сменивших работу над научными трудами на швабру и тряпку с ведром — работа уборщицы становилась всё престижнее, и попасть на неё можно было теперь лишь по великому блату.

В роли торговки с клетчатой сумкой Анюта себя не видела ни с какого ракурса, поэтому брала себе лишние часы, чтобы заработать побольше, но даже этот заработок шёл "на бумажку" — задержки зарплаты стали обычным делом, и длились месяцами. Та же картина была и у Саши… Иногда их семейный рацион включал в себя лишь отваренные и обжаренные на растительном масле с луком макароны или пустую кашу, сдобренную ложкой маргарина. Тяжелее всего было обеспечить необходимым питанием ребёнка — даже элементарных витаминов купить было не на что.

Помогали Сашины родители — с каждой пенсии они присылали небольшой перевод, а то и посылку с домашними деликатесами в виде сала и упакованного в полиэтиленовые пакеты варенья. Они часто звали сына с семьёй к себе, но тот неизменно отказывался — не для того он учился на военного, чтобы бросить армию в трудные дни… Звала к себе и Елена Ивановна, и Аня несколько раз уже была готова всё бросить и уехать в свой городок, под мамино крыло… Но каждый раз Сашке удавалось её остановить. Они не ссорились, но Анюта становилась всё молчаливее, сдерживая в себе все тревоги и переживания. Саша был заботливым отцом и мужем, сдувая пылинки со своей ненаглядной Анюты… Но и изменить своему долгу он тоже не мог. Замечая, как жена всё чаще задумчиво молчит, он пытался её подбадривать, но, в то же самое время, прекрасно понимал, что её терпение не безгранично, и что может прийти день, когда всё, о чём молчит Аня, взорвётся и выльется в непредсказуемые последствия.

…Всё решилось после трагического случая. Вернувшись вечером домой, Саша был настолько подавлен, что долго не мог рассказать о причине своего состояния. После того, как ему удалось немного прийти в себя, он рассказал Ане, что их сосед по дому, его сослуживец, только что застрелился из пистолета… В оставленной предсмертной записке совсем ещё молодой офицер просил прощения у семьи за то, что не может накормить ни жену, ни детей. Это происшествие настолько потрясло тогда ещё капитана Александра Морозова, что сразу после похорон он решил подать рапорт на увольнение. В тот раз увольнение не состоялось — часть очень быстро расформировали, но Морозову несказанно повезло. Его направили в один из городов, где вскоре он получил квартиру и звание майора. Приехав в очередной отпуск к родителям, Саша встретился со своим школьным товарищем Лёнькой Лапиным.

Лёнька тоже прибыл навестить родные места, и, увидев Морозова, обрадовался старому другу. Когда-то Лапин приезжал на Сашкину свадьбу, и даже был свидетелем жениха. Огромный областной город ему очень понравился, и через пару лет он перебрался туда совсем, вместе со своей женой Людмилой и дочерью Кристиной. Теперь же, встретившись со старым другом, Лёнька от души уговаривал того бросать это "невыгодное военное дело" и возвращаться туда, где прошли молодые курсантские годы.

"Сашка, большой город — большие возможности! Ты видишь, как я упакован? — Лёнька оттопыривал на себе модную футболку, потом отводил в сторону указательный палец — А Милка?! А Кристинка?! Скажи ей, что тряпка не из бутика, а с рынка, такую морду скорчит, мама не горюй! Мне тоже непросто было — сколько лет в поисках, но ведь нашёл свою нишу! А тебе все карты в руки! Ты же строитель, сейчас строительный бум начнётся, вот увидишь, откроешь свою фирму, не пожалеешь! Хватит уже на ту родину пахать, она вон как о нас "позаботилась!"

"Я — военный строитель, — улыбаясь, уточнял Саша, — тем более, квартиру нам дали… Ну, как я теперь уволюсь, сам подумай?"

"Дурак ты, Сашка… — Лёнька махал рукой и опрокидывал стопку дорогого коньяка, — Это от вас откупаются этими квартирами… Вам государство в тыщу раз больше должно, чем эта ср. ная квартира…"

Аня слушала разговоры друзей и чуть улыбалась уголками губ. Она знала своего Сашу… Человек чести и совести… Он мог сидеть голодным, отдавая последний кусок ей и сыну, но при этом говорить о своём долге и любви к родине.

Вернувшись после отпуска на службу, Морозов узнал, что в вооружённых силах ожидаются очередные сокращения…

"Сашка, ну, ты решил что-нибудь? — школьный товарищ позвонил незадолго до его увольнения, — Давай, думай, тут вариант есть с квартирой… Знакомый мужик хочет в ваш город переехать, у него там свои интересы… Обмен идеальный, у тебя трёшка, у него однушка, зато тебе без доплаты обойдётся!"

…Аню не так заботила однокомнатная квартира, на которую предлагалось обменять их "трёшку", как тот факт, что ей придётся переехать в город, который она в своё время покинула с душевным облегчением. Но их город был небольшим, неперспективным, работы для Саши не предвиделось, а там, куда звал их Лёнька, действительно, открывались многие возможности. К тому же, всё изменилось, и теперь ей вряд ли может грозить встреча с Олегом Дзюбой или самой Александрой. А Виталий… воспоминания о нём давно осели на дно души, и, кажется, прочно приросли к этому самому дну… Да и шансов встретиться в миллионном городе слишком мало.

У них обоих давно своя жизнь… семьи, дети… Возможно, они даже не узнают друг друга.

…Переезд обошёлся совсем недорого. У Морозовых не было ни гарнитуров, ни дорогих сервизов… Саша вообще был готов уехать, взяв в охапку лишь свою любимую жену и любимого сына, но багаж всё же отправить пришлось… Им не удалось встретить новый, 1998 год на новом месте жительства, но в первых числах января семья Морозовых уже выходила из поезда на уже знакомой с молодости железнодорожной станции. Огромный вокзал встретил их всё тем же привычным шумом, и даже номера троллейбусов и трамваев соответствовали старым, привычным маршрутам…

— Анна Сергеевна! — голос физрука заставил Анну вздрогнуть и обернуться, — Подождите…

— Что, Виктор Константинович? — удовольствия от общения с мужчиной она не испытывала, но ответить всё же пришлось.

— Я тут хотел спросить насчёт вашего сына…

— Насчёт Димы? — Анна удивлённо приподняла брови, — Он что-то натворил?!

— Нет, — физрук замотал головой, — но… я приглашаю его в волейбольную секцию… у него хороший рост, и хорошие данные…

— И?..

— А он… — Виктор развёл руками для пущей убедительности, — Он ни в какую…

— А от меня вы что хотите? — Анна чуть насмешливо сдвинула уголок губ, — Чтобы я вместо него пришла к вам на секцию?

— Вообще-то это был бы идеальный вариант… — делая вид, что по достоинству оценил её шутку, физрук многозначительно усмехнулся.

— Не могу вам этого пообещать… — во взгляде женщины промелькнула снисходительность, — Ростом я точно не вышла.

— Ну… — мужчина окинул фигурку Анны заинтересованным взглядом, — Это, глядя с какой стороны посмотреть…

— Это все ваши предложения?

— Вообще-то, можно и на ты. Если заметили, в нашем коллективе всё по простому, по-семейному.

— Я заметила. Но не считаю для себя возможным после двух недель работы фамильярничать с коллегами.

— В вас течёт аристократическая кровь?

— Возможно. С вашего позволения я пойду…

— Так как насчёт Димы? — заметив, что женщина собирается уйти, физрук повторил свой вопрос, — Ему нужно заниматься спортом, однозначно!

— Дима выбрал музыку, — Анна не оставляла снисходительной, чуть насмешливой полуулыбки, — боюсь, на спорт его уже не хватит.

— Жаль… — вытянув в трубочку губы, Виктор с сожалением качнул головой, — А я хотел через вас на него повлиять…

— В следующий раз можете влиять прямо в учительской, не обязательно догонять меня в коридоре, — понимая, что разговор о сыне всего лишь предлог завести с ней приватный разговор, Анна посмотрела на собеседника своим обычным, исполненным внутреннего достоинства взглядом, — До свидания, Виктор Константинович.

— До свидания… — тот ещё какое-то время задумчиво смотрел вслед удаляющейся по коридору женщине, — До свидания, Анна… Сергеевна…

* * *

— Милочка, ну, побудьте ещё немного у нас! — провожая гостью вместе с дочерью, Анна выражала искреннее сожаление по поводу их раннего ухода, — Потом вместе с Лёней и уедете… Они с Сашей давно не общались, пусть ещё поболтают!

— Да пусть болтают! — Людмила Лапина махнула рукой в сторону кухни квартиры Морозовых, где её супруг беседовал с хозяином за бутылкой коньяка, — Просто у меня сегодня был очень тяжёлый день, столько детей больных, ужас… очередная эпидемия… Устала очень, а ещё нужно Кристинке на завтра наряд приготовить, на конкурс.

— А что за конкурс? — Анна перевела взгляд на тринадцатилетнюю девочку, судя по всему, недовольную тем, что мать слишком рано уводит её из гостей.

— Конкурс поэзии, — девочка говорила, слегка жеманясь, — я стихи пишу…

— Какая умница! — Анна улыбнулась своей юной гостье, — Принеси мне почитать, хорошо?

— Хорошо… — опустив глаза, Кристина едва заметно кивнула.

— Дима! — Анна позвала сына, — Иди, попрощайся с Кристиной! Дима!..

— Мы уже попрощались, — двенадцатилетний, довольно высокий для своего возраста мальчик с удивительно синими глазами заглянул в прихожую, — до свидания.

— Пока… — девочка бросила на него едва заметный взгляд, не поворачивая головы.

— До свидания, Дима, — Людмила улыбнулась мальчику, потом посмотрела на Анну, — до чего он похож на тебя, это просто чудо какое-то! Ну, ничего не взял от Саши!

— Все так говорят, — Анна улыбнулась в ответ, — а вот Кристина похожа и на Лёню, и на тебя…

— Жаль, что характер не мой, — шутливо проворчав, Мила приобняла Кристину и поцеловала в щёку, — вся в папулю!

— Недаром он так её любит…

Попрощавшись с Милой и Кристиной, Анна не спешила вернуться на кухню, где за накрытым по случаю прихода гостей столом оставались сидеть Александр и Леонид. Встав напротив трюмо, женщина внимательно оглядела своё отражение.

С годами Анна стала ещё красивее, о чём прекрасно знала сама… об этом говорили и страстные взгляды мужчин, знакомых и незнакомых… Вот и Леонид… Его интерес она заметила ещё тогда, тринадцать лет назад, когда впервые встретилась с ним на родине Александра… Вот и теперь он то и дело скользит по ней недвусмысленным взглядом… Этот взгляд незаметен для окружающих, но сама Анна чувствует его… этот взгляд и смущает, и нравится одновременно… ей кажется, что впервые за много лет она попала в настоящую цивилизацию, вырвавшись из заточения гарнизонных городков… где мужчины одеты в одинаковую форму, а женщины стараются перещеголять друг друга нарядами, которые, по сути, больше и некому показывать…

— Аня! — из кухни послышался голос мужа, — Иди к нам!

Вернувшись к мужчинам, Анна застала Александра уже довольно под хмельком. Он что-то эмоционально рассказывал Леониду, при этом жестикулируя руками.

— Что, Саша? — Анна остановилась в дверях.

— Вот, Лёнька! — поднявшись, Александр обхватил жену одной рукой и горячо прижал к себе, — Вот!.. Вот самое дорогое в жизни, понимаешь?! Анютка! И Димка! А дороже и нет никого, понимаешь?.. И плевать на те чины, на те деньги, на всё плевать!.. И на этих, которые сейчас у власти… на них тоже — плевать!

— Ты на всех-то не плюй, — Лёнька тоже был чуть навеселе, но казался намного трезвее хозяина, — а особенно на власть… При этой власти жить можно… сами воруют, и нам дают…

— А я не хочу воровать! — усевшись на своё место, Александр усадил рядом жену, — Я — солдат! Меня учили родину защищать… Только не эту… а — ту!

— Той родины больше нет, Сашка… нет, и надо с этим смириться, — Лапин нахмурился и, положив на стол локти, чуть подался вперёд, — Смириться, и жить по-новому. Ты правильно сделал, что сюда переехал, и семью перевёз. Посмотри на меня! Я тут уже десять лет. Смотри, чего добился! Квартиру сам купил… ресторан сам открыл… ну, не сразу, конечно! Пришлось в мешках попрыгать пару лет… зато потом пошёл по нарастающей… а почему?.. А потому, что возможности открылись! Ну, кем бы я был при совке?! Культорг! А кто я теперь?! Бизнесмен!

— Неправильно это, Лёнька… — Александр энергично помотал головой, — Неправильно… Человек должен жить, а не выживать… не выкручиваться… своим делом должен заниматься, а не тем, что больше денег приносит! Раньше я жил в своей стране… А теперь?! Мне тридцать четыре, а я уже не нужен! Уволили к чертям собачьим…

— Сашка, плюнь ты на это! Что ни делается, всё к лучшему! Я сказал, с бабками помогу… фирму свою откроешь, будешь заниматься тем, чему тебя родина твоя научила, да ещё и деньги будешь зарабатывать… А страна… нормальная сейчас страна… и жизнь — нормальная…

— Была страна… — Саша нахмурился и тяжело вздохнул, — Да мы её прос…ли…

…Супруг явно перебрал в этот вечер — то ли от радости, что встретился со своим школьным другом, то ли от обиды, что жизнь повернула не в то русло. Анне пришлось увести его в комнату и уложить спать. Квартира, доставшаяся им по обмену, была однокомнатной, и Димке пришлось выключить телевизор, чтобы не мешать спать отцу, и самому улечься в постель — тут же, рядом с родительским диваном.

Вернувшись в кухню, Аня из вежливости снова присела за стол рядом с Леонидом, который не торопился покидать квартиру друга.

— Ты извини Сашу, — она немного смутилась от того, что ей пришлось остаться наедине с мужчиной, — он, вообще-то пьёт мало…

— Да брось ты Аня, — тот махнул рукой, — всё нормально! И ты не переживай… Вы правильно сделали… вот ещё заживёте, увидишь…

— Вообще я тебе очень благодарна… — Анна подняла на него свои синие глаза, — Если бы не ты, мы никогда бы сюда не вернулись… Да что там… я тоже сначала сомневалась… А теперь рада… Работу сразу нашла, Диму в ту же школу взяли, в музыкальную пошёл, хоть и середина года… ну, а квартира… маленькая, конечно, но ничего, как-нибудь… Да нам и ставить-то в неё нечего…

— Аня… — пристально глядя в глаза, Лапин положил ладонь на руку Анны, — Всё у вас будет… я тебе обещаю… И квартиру другую купите… и бизнес у Сашки будет свой… и вообще… заживёте шикарно!

— Господи, Лёня… — Анна усмехнулась и смущённо опустила взгляд, — Мы столько лет жили на коробках и чемоданах… Нам и сейчас за счастье… было бы что на стол поставить да надеть…

— Эх, Анечка… — Леонид чуть сжал женскую тёплую кисть, — Как-нибудь я покажу вам, как люди живут… вы такого не видели, верю… но увидишь, и сама захочешь такой жизни. Тем более… тем более, такая женщина, как ты, не должна прозябать…

— Ну, какая я женщина, Лёня… — Анна вытянула руку из руки Лапина и, покосившись на дверь, приглушила голос, — Обыкновенная, такая же, как и все.

— Ты?.. — глядя на неё чуть исподлобья, он усмехнулся, — Ты — необыкновенная женщина, Аня…

— Не надо меня смущать… — рассмеявшись, Анна почувствовала, как лицо заливается краской, — У тебя своя жена — необыкновенная…

— Милка?.. — он произнёс имя жены как-то отстранённо, — Милка хорошая… но — обыкновенная… А ты — нет… Тебе нужна другая жизнь…

— Какая же? — Анна уже не рада была, что поддержала этот разговор, но всё равно спросила по инерции.

— Я покажу… — Лапин многозначительно улыбнулся, — Как-нибудь я покажу тебе… и ты сама всё поймёшь…

— Знаешь, Лёня… — нахмурившись, Аня уже было собралась выпроводить гостя, но тот и сам всё понял.

— Всё! — подняв вверх обе руки, Леонид поднялся из-за стола, — Анечка, ухожу!

— Мила сказала, чтобы я вызвала тебе такси…

— Зачем?! Я на машине…

— Но ты же выпил! Она сказала, чтобы ты оставил машину у нас под окном…

— Анютка… — он шутливо обнял женщину за плечи, — Я же сказал… ты увидишь другую жизнь… в которой даже гаишники будут отдавать тебе честь, даже пьяному!

Уже провожая его в прихожей, Анна ещё раз предложила вызвать такси, но Лапин стоял на своём — он поедет на своей машине.

— Мила меня отругает… — она растерянно смотрела, как гость застёгивает меховую куртку, — Лёнь, ну, давай, на такси?

— С Милкой я сам разберусь… — окончательно одевшись, он встал напротив Анны и, чуть прищурившись, пристально взглянул ей в глаза, — Я вот о другом сейчас думаю…

— О чём?.. — Анна смотрела на него с обычным для неё достоинством, чуть приподняв подбородок.

— И почему я тебя раньше не встретил?..