Когда Анюта в первый раз приехала на квартиру Казаковых, она была готова ко всему: и к дерзости своего ученика Максима, и к придиркам его "заботливого" папаши, и даже к его личному контролю… Но она совершенно не думала, что её репетиторство будет иметь такие неожиданные последствия.
К её удивлению, Максим вёл себя довольно сносно, ограничиваясь едва заметной снисходительной улыбкой, которой он сопровождал все домашние уроки. Анна изо всех сил старалась побороть кипящее в душе неприятие ситуации, мысленно уговаривая себя, что в первую очередь она — учитель и наставник, и уж в последнюю — обиженная женщина. Вначале они договорились, что занятия будут проходить раз в неделю, в среду вечером, но уже во второй её визит младший Казаков сам попросил о дополнительном занятии в выходной день. Анна не знала, радоваться такой просьбе или нет. В глубине души она чувствовала какой-то подвох, но и отказать не могла, решив, что таким образом период репетиторства сократится вдвое.
Она всё рассказала мужу, и в первый момент ожидала от него справедливого протеста, но Александр неожиданно смолчал, только стал серьёзнее.
"Ань, ты прости меня… — вечером он подошёл к жене и обнял за плечи, — Это я во всём виноват. Не надо было тогда разбираться с этим пацаном…"
"Саш, да ты ни при чём… — Анна грустно усмехнулась, — Это было заранее спланированное наказание, и накричала я на тебя, в общем-то, зря. Так что не казни себя. Отработаю… Жаль, что бесплатно, но, в конце концов, я не потеряла работу. А представь, если бы я уволилась? Меня могли бы просто не взять ни в одну приличную школу".
"Разве бывают неприличные школы?" — слегка повеселевший Саша рассмеялся и, чуть наклонившись, поцеловал жену.
"Я неправильно выразилась… — Анна тоже улыбнулась, — Школы, конечно, все приличные, слава Богу. Но наш лицей очень престижный, и я не хотела бы его менять; к тому же, у меня большая загруженность, практически нет "окон", а всё это влияет на зарплату. А, представь, приду я в новый коллектив, дадут мне минимум часов, и буду я сидеть в учительской, одни и те же тетрадки по пять раз проверять от нечего делать…"
"Это было бы здорово… — муж перешёл на полушёпот и недвусмысленно провёл свободной рукой по соблазнительному телу жены, — Ты бы дома не сидела вечерами над тетрадками… а шла бы ко мне под бочок… Анька, я так по тебе скучаю, если честно…"
"А ты про Димку не забыл? — Анюта тоже понизила голос, — Так что "под бочок" в любом случае не получается… Остаётся, как всегда, воскресенье…"
Сын в соседней комнате делал уроки, поэтому Александру ничего не оставалось, как с сожалением вздохнуть.
"Теперь и воскресенья отпадают… — он грустно усмехнулся, — Пока Димка гуляет, ты будешь заниматься со своим учеником-раздолбаем… Нужно срочно менять квартиру, хотя бы на двухкомнатную…"
"Нужно срочно покупать Диме пианино, — при упоминании о сыне Анна перешла на серьёзный тон. — Саш, всё по боку, а пианино нужно купить. Мне вчера звонил его преподаватель музыки, очень хвалил, уже в который раз. Говорит, что весной будет очень серьёзный конкурс, и Диме нужно к нему готовиться, а для этого необходимо заниматься дома, по несколько часов в день. Он сказал, что у Димы незаурядный талант, и не развивать его — преступление. Мы с тобой преступники, Саш".
"Купим, — в ответ Александр уверенно кивнул, — на днях заказчик перечислит аванс, и сразу поедем покупать инструмент. Самый лучший купим…"
"Пусть не самый лучший, но…"
"Самый лучший, — упрямо перебил супруг, — Лёнька мне столько заказов подогнал, что я теперь спокоен. Всё у нас будет, Аня… И пианино Димке, и квартира, и машина…"
"Хорошо бы… — прислонившись к мужу, Анна задумчиво смотрела в окно на зимний город, — Так надоело во всём себе отказывать…"
"А мы не будем… Слышишь, Анютка?.. И перед такими вот Казаковыми не нужно будет унижаться. Может, откажешься от этого репетиторства?.. Если что, увольняйся… что я, вас не прокормлю?"
"Ну, что ты, Саша… — Аня едва улыбнулась уголком губ, — Я дома сидеть не смогу. Да и казаковы такие — они ведь везде есть… Лёнька прав. Нужно смотреть на жизнь по-другому, раз мы не можем ничего изменить. А отработать занятия я всё равно должна — я согласилась, и не могу нарушить уговор".
…В третий раз Анна приехала к Максиму Казакову именно в воскресенье. Всё "высокое" семейство было в сборе — и сын, и отец, и молодая мачеха, которая сразу окатила Анюту довольно придирчивым взглядом. Уединившись с Максимом в его комнате, Анна уже привычно устроилась у стола на мягком, удобном стуле. Вытаскивая учебное пособие, она невольно скользнула взглядом по экрану громоздкого компьютера, который стоял на специальном столике неподалёку. Сегодня компьютер был включен — видимо, до прихода преподавательницы Максим играл в какую-то игру.
— Анна Сергеевна, хотите поиграть? — видимо, проследив за её взглядом, парень насмешливо отодвинул уголок губ. — Это очень интересная игра… Смотрите… — он присел у монитора и уверенно задвигал мышкой — застывшие фигуры ожили. — Вот это — Суперсолдат… он должен всех убить… А вот это…
— Спасибо, но я не играю в компьютерные игры, — Анна многозначительно кивнула на стул рядом с собой. — Поэтому, лучше мы поиграем в другую игру. Называется английский язык.
— Нет, ну, может, вы никогда не видели компьютера… — и не собираясь покидать своего места, Максим смотрел на неё снисходительно, — Так я вам всё расскажу… Вот это — мышка… — он взял в руки мышь и приподнял вверх, — Но вы её не бойтесь, она не настоящая… Она не бегает и никого не пугает, это просто название такое…
— Я знаю, что такое компьютерная мышь… — Анна проговорила эти слова терпеливым тоном, но ученик её тут же перебил.
— А вот это, — теперь в его руке оказалась клавиатура, — это называется клава… Только это тоже не настоящая Клава… это просто такое устройство… Видите? На нём буковки… и циферки… А вот это, — ладонь притронулась к монитору, — это монитор… Его многие принимают за телевизор, но это вовсе не телевизор…
Понимая, что парень просто куражится, Анна решила молча дождаться, пока ему самому это не надоест. Закинув ногу на ногу, она сложила на груди руки и сидела с невозмутимым лицом, когда в неожиданно открывшейся двери возник Казаков-старший.
— Ну, каковы успехи? — помешивая позолоченной ложечкой кофе в маленькой чашке, мужчина шагнул в комнату и удивлённо посмотрел на сына, потом перевёл взгляд на Анну, — Я что-то не понимаю цели вашего занятия. У вас, кажется, урок английского языка?..
Евгений Максимович был в домашнем коротком халате, из-под которого выглядывали пижамные брюки, и Анна слегка смутилась от его вида. В домашней обстановке Казаков выглядел уже не так неприступно, в его взгляде сквозило что-то живое, человеческое — именно то, чего не смогла разглядеть Анна в их прошлые встречи.
Видимо, и Максим не ожидал, что отец зайдёт к нему в комнату в самом начале урока. Анна заметила на его лице едва заметную тень смущения и недовольства одновременно.
— А-а-а… — на ходу придумывая объяснение тому, что он сидит не за учебным, а за компьютерным столом, он замялся. — Это я…
— Я попросила Максима набить текст на английском языке, — Анна подняла глаза на Евгения Максимовича. — сейчас он выключит игру и будет писать под мою диктовку. Это элемент программы обучения — ребёнок привыкает работать на компьютере, одновременно изучая иностранный язык.
— Ах, вот как… — Казаков-старший удовлетворённо чуть склонил голову вбок. — Вы владеете компьютером?
— Относительно… — на самом деле компьютером Анна не владела, поэтому ответ дала уклончивый и решила увести разговор в другое русло. — Максим очень способный ученик, и, тем более, умеет пользоваться компьютером. Так что с ним никаких проблем…
— Ну, вот видишь… — отец как-то тяжело и неторопливо положил пухлую ладонь на голову сына и усмехнулся, — Тебя похвалили.
Анна так и не поняла, чего было больше в его словах — снисходительности или иронии. Решив никоим образом не выдавать своих истинных эмоций, она нарочно взяла учебник, как бы приготовившись к диктанту.
— Я всегда хвалю его, как ученика, — делая вид, что выбирает текст, Анна водила глазами по строчкам, — тем более, что способность к иностранным языкам у него есть.
— Так что же вы тогда конфликтовали? — Казаков посмотрел на неё снова высокомерно, как бы говоря всем своим видом, что он не забыл об оскорблении, нанесённом дерзкой учительницей его отпрыску.
— Суть нашего конфликта была, отнюдь, не в успеваемости… — Анна внезапно запнулась, решив, что не стоит вновь поднимать эту тему и, через силу улыбнувшись, перевела взгляд на Максима, — Тем более, что мы больше не конфликтуем… Правда, Максим?
…Анна физически ощутила, как внутри неё разливается неприятная, почти болезненная волна презрения к самой себе… Она едва смогла удержать улыбку, ей казалось, что мышцы лица отказываются подчиняться импульсам мозга… Внезапно заныли щёки — так, как будто она насильно улыбалась уже много времени, возможно, несколько часов подряд… Наверное, это напряжение почувствовал и её ученик, потому что, взглянув Анне в глаза, парень на мгновение изменился в лице. Это были доли секунды, но ей показалось, что она заметила что-то, похожее на благодарность… Усмехнувшись про себя, она тут же отмела эту мысль.
Какой благодарности можно ждать от этих людей?.. Они — новые хозяева этой новой жизни, в которой нет места чести, достоинству, благородству… А она… она — всего лишь вспомогательная единица, деталь механизма, при помощи которого происходит их восхождение на ещё более высокую ступень социальной лестницы… И, если эта деталь откажется работать, её тут же безжалостно заменят на другую. Поэтому всё, что ей остаётся — доказывать, что она не подлежит замене… Доказывать и улыбаться… улыбаться и корчиться в душе от невыносимой ломки…
— Правда, — кивнув ей в ответ, парень перевёл взгляд на отца. Анна не ожидала услышать то, что он произнёс в следующий момент. — Пап, а ты знаешь, что Анна Сергеевна — самая красивая учительница в нашем лицее…
— Максим… — неожиданно залившись ярким румянцем, Аня укоризненно посмотрела на своего ученика — тот не уставал преподносить сюрприз за сюрпризом, при чём, было заметно, что сегодня он находится в каком-то непонятном напряжении, как будто выжидает удобного момента, чтобы воплотить в жизнь какой-то, им же придуманный, сценарий. Она поняла это сразу, как только перешагнула сегодня порог этой квартиры.
— А что я такого сказал? — Максим непонимающе пожал плечами и сделал невинное лицо, — Разве я сказал неправду?
— Я думаю, что обсуждать мою внешность совершенно неуместно, — смущение сменилось справедливым гневом, — и поэтому я в присутствии твоего папы прошу больше эту тему не поднимать.
— В данном случае я согласен с… — Казаков нахмурился, как бы вспоминая имя, — с-с-с… э-э-э…
— Анна Сергеевна… — Анна решила ему помочь.
— С Анной Сергеевной… — мужчина медленно кивнул и, развернувшись, направился к двери.
— Пап, ну, подожди… — Максим неожиданно громко окликнул отца, — Подожди… объясни мне тогда…
— Что я должен объяснить?.. — тот нехотя повернул голову.
— Объясни, пожалуйста, что я сказал плохого?
— Максим, перестань… — на лице Евгения Максимовича появилось страдальческое выражение, будто подобные выходки сына ему не в диковинку и порядком поднадоели.
— Нет, ну, подожди… — сын, напротив, проявлял завидное упрямство, не желая прерывать разговор, — Объясни мне тогда… Разве сказать красивой женщине о том, что она красивая — это плохо?!
— Наверное, мне пора, — Анна стремительно встала из-за стола и с нескрываемым достоинством посмотрела сначала на старшего, потом на младшего Казакова. — Максим, текст переведёшь в тетрадь, а в следующий раз я проверю… хотя, можешь принести перевод завтра в школу.
— Ну, что ты тут устроил?! — остановив её жестом, Евгений Максимович сердито сверкнул глазами на отпрыска, — К чему сегодня этот балаган?!
— Я просто хочу понять!.. — Максим говорил дерзко, повысив тон, — Почему одним женщинам можно говорить, что они красивые, а другим — нет?!
— Кого ты имеешь в виду? — неожиданно побагровев, Казаков проговорил это тяжело, как будто заранее зная ответ.
— Твою Стеллу! — парень выбросил руку в сторону двери, — ты же говоришь ей, что она красивая?! А почему я не могу сказать это своей учительнице?!
— Именно потому, что она учительница! — не справившись с собой, Евгений Максимович перешёл на крик.
— А что, учительница — не женщина?! Она не может быть красивой?!
…Анна совершенно не знала, что ей делать. Ещё минуту назад она была готова немедленно покинуть квартиру Казаковых, но, увидев, что Максима буквально бьёт истерика, не смогла уйти, и сейчас беспомощно наблюдала отвратительную сцену между отцом и сыном… сцену, невольной причиной которой стала она сама.
— Что здесь происходит?! — внезапно появившаяся на пороге молодая женщина, жена Евгения, недовольно обвела взглядом всех присутствующих, — Женя, между прочим, я тебя жду!
— Сейчас, Стеллочка… — увидев жену, Казаков заговорил неожиданно мягко и как-то извинительно, — Мы тут немножко… э-э-э… поспорили…
— Поспорили?! — женщина нахмурила брови, — Так громко?! О чём?!
— О женской красоте, — Максим вызывающе смотрел на мачеху.
— О чём?! — так как будто не поняла ответа и нахмурилась ещё больше.
— Я сказал, что Анна Сергеевна очень красивая, — сверля глазами мачеху, парень чуть прищурился, — ведь она, правда, красивая?..
Подхватив свою сумку, Анна почти бегом направилась в коридор. Участвовать в назревающих семейных "разборках" никак не входило в её планы. Всю дорогу домой она вспоминала неожиданный приступ истерики у своего ученика, размышляя, что послужило его причиной — нежелание Максима заниматься дома или его неприязнь к мачехе.
На следующий день, после уроков, она встретила его в коридоре и попросила зайти в её кабинет.
— Зачем вчера ты это сделал? — она смотрела на парня без напускной строгости, абсолютно спокойно.
— О чём вы, Анна Сергеевна? — тот насмешливо улыбнулся уголком рта.
— Ты нарочно спровоцировал скандал. Зачем?
— Вам не понравилось то, что я сказал?!
— Мне не понравилось то, что ты сказал, — чувствуя, как спокойствие уступает место раздражению, Анна внутренне собралась, чтобы не выдать своего состояния. — И давай договоримся так. Я понимаю, что тебе не хочется заниматься со мной дополнительно. Но я раскрою тебе одну тайну… Я тоже делаю это без удовольствия. Поэтому давай как-то терпеть друг друга… У нас с тобой запланировано десять занятий, три из них уже позади… Осталось всего семь… не так уж и много. А, если ты рассчитываешь, что я разозлюсь и не буду с тобой заниматься, то я тебя огорчу. Я всегда выполняю свои обещания. Так что, жди меня в среду.
* * *
Покупка пианино для Димы пришлась на последнюю неделю декабря. Появление в квартире долгожданного инструмента было сродни настоящему торжеству. Дождавшись, когда полированное, цвета орехового дерева, музыкальное сокровище будет установлено у отведённой ему стены, Димка прочно уселся за клавиши. Анна с трудом заставила его поужинать, но, едва успев проглотить несколько ложек, мальчик тут же выскочил из-за стола и умчался в комнату — через несколько секунд раздались очередные аккорды….
Отметить покупку было решено в воскресенье, и, позвонив Лапиным, Александр пригласил их всем семейством в гости.
— Часа в четыре приезжайте, — довольный Морозов не мог скрыть улыбки, — можно было бы раньше, но у Ани репетиторство с двенадцати до часу, пока придёт, пока приготовит…
— Что за репетиторство?! — Лапин изобразил шутливое возмущение, — Отменить все дела!
— Да тут такое дело… — Саша невольно замялся, — Нельзя отменять… там такой ученик проблемный…
— Ладно, ладно, не оправдывайся… — рассмеялся Леонид. — Всё понимаю. Давайте сделаем так… Я Аню на машине встречу, если в магазин какой нужно — завезу… Потом домой доставлю в лучшем виде. А к четырём как раз со своими и приеду. А то неловко получается — хозяйка и на урок, и на кухню… а потом ещё и гостей встречать…
— Я всегда знал, что ты настоящий друг!
…Настроение было замечательным, и Анна решила "навести красоту" прямо с утра — благо, встать пришлось очень рано. Воскресный день начался с привычных уже со вчерашнего вечера аккордов — ещё ни свет, ни заря, не умывшись и не позавтракав, Димка уселся за свой инструмент, и квартира огласилась торжественными звуками.
Спать не было смысла, и оба родителя были вынуждены встать. Кое-как загнав сына в ванную, а потом усадив за стол, Аня принялась украшать свою и так красивую внешность. Сегодня она делала это с особенным удовольствием — неприятности, кажется, остались позади, и временный простой на Сашиной фирме сменился интенсивной работой: Леонид всерьёз занялся своим новым клубом, заодно решив закончить отделку загородного дома. Неожиданно Александру позвонил и бывший заказчик, отказавшийся от его услуг в ноябре — ему срочно понадобилось возобновить контракт. Александр не придал значения этим совпадениям, он весь ушёл в работу — с головой, но проницательная Анна несколько раз мысленно возвращалась к недавним событиям… Впрочем, теперь не стоило строить свои подозрения, ведь всё налаживалось наилучшим образом. Возможно, она и зря паниковала месяц назад. Тогда ей казалось, что тучи сгустились над их семьёй, и просвета не видать… Наверное, если бы Леонид раньше сказал им о своих планах, то Анна спокойно бы пережила это тревожное время. Но Лапин почему-то молчал, он тогда вообще отошёл куда-то в сторону, и они почти не общались. Но потом он снова внезапно "объявился" — как всегда, уверенный в себе, готовый помочь решить любые проблемы…
…Сейчас об этом лучше забыть… Ведь сегодня, действительно, радостный день… Дела пошли на лад, а в комнате стоит новенькое пианино, о котором так мечтал их с Сашей сын.
А ещё… вечером к ним приедут гости — Мила, Кристина и Леонид… И, если быть откровенной самой с собой, то она, Анна, ужасно волнуется… волнение это приятное и радостное…
Сегодня она снова увидит Леонида. Она не может назвать свои чувства к нему любовью… Нет, это не любовь в чистом виде. Но несомненно одно: Лёнька ей нравится. Его общество приятно, в его взгляде нет ни похотливого интереса, ни глупого обожания — всем этим грешили многие мужчины, которым нравилась сама Анна…
Нет, Леонид смотрит как-то особенно — его острый, проницательный взгляд наполняется серьёзным интересом… Этот взгляд она отметила ещё тогда, в юности… Он смотрел на неё именно так в день их с Сашей свадьбы… Он смотрел на неё так совсем недавно, в доме его друга…
Она не забыла тот поцелуй…
…Уложив волосы, Анна сделала лёгкий макияж, затем надела брюки и новый нарядный джемпер. Леонид должен был отвезти её к Казаковым, а потом забрать обратно — он сам предложил такой вариант вчера, и Анна не нашла причин отказаться от этого предложения.
…И это тоже добавляло хорошего настроения… Она даже не испытывала чувства вины перед мужем. В конце концов, она не собирается ему изменять… Саша — её мужчина, надёжный и верный. Несмотря на отсутствие пылких чувств, за все годы их супружества Анна ни разу не пожалела, что вышла за него замуж. Александр не дал ей ни одного повода для сожалений…
…А Леонид… Это совсем другое. Рядом с ним она испытывает неведомые раньше импульсы… скорее, это идёт не от духовной близости, а имеет чисто физиологическое объяснение… Но разве это важно?.. Она никогда не испытывала подобных чувств… её женское начало как будто просыпается рядом с ним… Она и боится, и хочет этого одновременно.
Нет, она не собирается изменять Александру, об этом не может быть и речи…
Но мысли о другом мужчине заставляют её сердце биться чаще… Она помнит это неведомое ранее томление, охватившее её в сауне, в объятиях мужа… Но не Саша был тому причиной… Потом, дома, во время редких теперь близостей с супругом, Аня не раз пыталась представлять себе Леонида… Но тех ощущений, как в жаркой парилке, больше не возникало. В глубине души крепла крамольная мысль, что повториться они могут только в объятиях самого Леонида…
…Но ведь она не собирается изменять Саше…
— Ань, Лёнька звонит, — Морозов заглянул в ванную, где Анна перед зеркалом в очередной раз поправляла макияж и причёску. — Он уже подъезжает!
— Скажи, что я уже выхожу… — положив расчёску, Анюта вышла из ванной в прихожую, по пути заглянула в комнату, откуда с самого утра раздавались звуки музыки. — Дима, выйди хоть на улицу, подыши воздухом!
— Потом! — не переставая увлечённо играть, мальчик кивнул тёмно-русой головой.
— Саш, прогони его на улицу, ладно? — Анна уселась на низкую банкетку и натянула сапожок, — А то он теперь сутками будет играть…
— Попробую… — с сомнением усмехнувшись, супруг присел рядом и взялся за женскую ножку. — Давай, помогу…
— Только осторожно… — Аня дождалась, когда он застегнёт молнию на сапоге и вытянула другую ногу. — Колготки под брюками не зацепи…
— Только и осталось, что колготки цеплять… — застегнув вторую молнию, Александр с сожалением проехался ладонью вверх по бедру жены, — Похоже, воскресенья у нас будут "в пролёте", даже когда твоё репетиторство закончатся…