Глава 1

— Смольникова Наталья Валерьевна? — маленькая, шустрая рыжая девица из студентов-старшекурсников, подрабатывающих летом в приёмной комиссии, протянула Наташе бланк анкеты, — Заполните в коридоре, потом зайдёте…

— А я уже заполняла.

— То была анкета абитуриента, а сейчас — анкета студента… вы же зачислены? — девица порылась в груде бумаг на столе, потом, найдя нужную, утвердительно кивнула сама себе, — Ну да, зачислены… Значит, заполняем. В общежитие уже устроились?

— Спасибо, у меня есть жильё, — взяв анкету, Наташа вышла из канцелярии.

Университетский коридор гудел. Толпа молодых людей внимательно изучала вывешенные на стене списки принятых счастливчиков: кто-то огорчённо отходил, так и не найдя своей фамилии, а кто-то издавал вопль радости, прочитав о зачислении. Отовсюду слышались разговоры по мобильным телефонам — восторженно-счастливые и удручённо-грустные…

— Да что за сумасшедший дом, поступают в университет культуры, а ведут себя, как дикари, — строгая дама почтенных лет пробиралась сквозь толпу, — И кого мы принимаем?..

С трудом найдя свободное пространство на одном из подоконников, Наташа заполнила анкету, непривычно для себя выводя в графе «специализация» название будущей профессии: «режиссёр театрализованных представлений».

Приняв бланк, девица в канцелярии состроила умное лицо:

— Музыкальная школа?… приветствуется, приветствуется… По классу?.. Вы графу пропустили…

— Гитара и фортепиано, — улыбнувшись, уточнила Наташа.

— Очень хорошо. Я отмечаю… Поздравляю с зачислением, ждём первого сентября, — тряхнув рыжими кудрями, важно посмотрела девица.

— Я обязательно буду, — чуть не рассмеялась Наташа и, попрощавшись, вышла из канцелярии.

* * *

Добравшись до крохотной квартирки на окраине города, в котором ей теперь предстояло жить, девушка переоделась, налила воды в пластмассовое ведро и внимательно осмотрелась. Квартира, принадлежавшая умершей в прошлом году бабушке, требовала серьёзного ремонта, но новоиспечённой студентке это было пока не под силу, поэтому всё, что она могла — это привести жилище в порядок с помощью генеральной уборки. Раньше, когда Наташа сдавала вступительные экзамены, ей было не до этого, и теперь она с энтузиазмом принялась за работу. Отодвинув диван, мокрой тряпкой собрала пыль, затем вымыла начисто пол. Заплетённая в «колосок» коса то и дело сваливалась на плечо, путалась под руками, и девушка, сняв резиновые перчатки, уложила её узлом на затылке. Задвинув диван на место, вымыла всю комнату, расстелила небольшой коврик… Вытирая пыль, задержалась возле полки книжного шкафа: с фотографии на неё смотрела молодая красивая женщина с такими же, как у неё, белокурыми волосами и глазами цвета крепкого чая; смотрела так, как могла смотреть только она — мама…

Окончательно убравшись в квартире, Наташа набрала номер отца.

— Привет, пап. Всё хорошо, в сентябре на учёбу… Деньги? Пока хватит. Да, кое с кем уже познакомилась. А ты как? А Светлана Петровна? Ну и хорошо… Я, наверное, не приеду, останусь здесь до занятий. Да нет, не заскучаю. Ну, всё, пока, позвоню завтра.

Положив телефон, подошла к раскрытому окну. Зажжённые фонари рассеивали сумерки, сползающие на город; где-то вдалеке ещё виднелся отблеск закатившегося за горизонт солнца, и бледные звёзды начинали появляться в темнеющем небе одна за другой.

Большой областной центр, куда приехала учиться Наташа, был родиной её матери, трагически погибшей около пяти лет назад. Здесь жила до недавнего времени и бабушка… Небольшой провинциальный городок, где остался отец, и где она сама родилась почти восемнадцать лет назад, по сравнению с этим огромным городом казался маленькой деревушкой. Наташе вдруг захотелось туда — в их уютный, большой дом на окраине, утопающий в рябине и сирени… Мама очень любила рябину… Наташе показалось, что она видит перед собой и свой родной дом, и рябиновые кисти, заглядывающие в окно, из которого мама вот-вот позовёт её, маленькую девочку, домой…

Через год после смерти матери отец встретил свою первую школьную любовь, и вспыхнувшие вновь чувства заглушили тоску по погибшей жене. Бросив мужа-алкоголика, Светлана Петровна вошла в Наташин дом новой хозяйкой… И дом стал чужим. Нет, падчерицу мачеха не обижала, они даже ни разу не поссорились за эти годы. Но всё теперь было по-другому. Даже занавески на окнах висели другие. Даже грядки на огороде были посажены иначе, не по-маминому, а ярко освещённые окна почему-то уже не так манили к себе по вечерам, когда девочка затемно возвращалась из музыкальной школы.

На каникулы Наташа уезжала к бабушке, в эту маленькую квартирку. Мама, добрая и ласковая, всегда незримо присутствовала между ними: бабушка напоминала Наташе мать, а сама Наташа напоминала бабушке погибшую дочь… «Женщин в нашем роду трудно спутать с другими… Карие глаза и светлые волосы, такая уж редкая порода…» — говорила бабушка, заплетая осиротевшей внучке белокурые косы… Но через несколько лет она и сама ушла из жизни. Квартира в большом городе теперь принадлежала Наташе, и, окончив школу, девушка приехала сюда учиться. Отец предлагал квартиру продать, а дочери продолжить учёбу дома, но она твёрдо решила уехать. То ли Наташа так и не приняла в душе другую женщину рядом с отцом, то ли Светлана Петровна, собственная дочь которой не пошла с матерью в новую семью, не смогла прикипеть к девочке… Но, так или иначе, расставание принесло облегчение обеим. Отец смирился, и девушка уехала.

«Спасибо тебе, бабулечка, за этот дом…» — думала она вечером, лёжа в постели.

Не спалось. Свет из прихожей мягким пучком падал на трёхстворчатый плательный шкаф с высокими антресолями. Наташа встала, открыла дверцу и достала зачехлённую гитару, которую привезла с собой.

Красивая, круглолицая девочка, Наташка сочетала в себе качества, на первый взгляд не совсем совместимые. Абсолютная самостоятельность уживалась в ней с поистине детской безответной доверчивостью, а искренняя доброжелательность — с замкнутостью… Это относилось и к внешности: у неё были длинные белые волосы и большие карие глаза… глаза цвета крепкого чая.

Она отличалась не только удивительным сочетанием цвета глаз и волос. Природа одарила её сильным и, в то же время, нежным голосом и абсолютным музыкальным слухом. Петь Наташа начала сразу же, как только научилась говорить, а играть на гитаре под маминым руководством, как только маленькие пальчики смогли смыкаться на грифе. Окончив с отличием музыкальную школу, выступала в местном доме культуры — пела и играла на гитаре. Зрители среднего возраста, те, кто ещё помнил исполнителей 70-80-х годов прошлого века, часто сравнивали её голос с голосом Агнеты Фельтског, солисткой легендарной шведской группы «ABBA». Преподаватели музыкальной школы прочили Наташе вокальную карьеру, следующим этапом которой было музыкальное училище. Но эта мечта не сбылась — в тот год погибла мама, и девочка ушла в себя, тяжело переживая утрату… Спустя какое-то время, поддавшись на уговоры руководителя художественной самодеятельности, она снова взяла в руки — теперь уже электрогитару — и запела в составе девчоночьей поп-группы. Иногда, в небольших перерывах, девочка пела под «акустику», удивляя бывалых гитаристов довольно неплохой техникой; как-то в компании одноклассников на спор сыграла слэпом, после чего окончательно завоевала уважение у мальчишек, среди которых у неё друзей было всегда больше, чем среди девчонок…

На отделение режиссуры театрализованных представлений Наташа поступала по принципу: «главное — чтобы всегда можно было найти работу, а музыка никуда не денется». Она не собиралась бросать пение и гитару, но не считала профессию певицы приемлемой для себя — в силу природной скромности. Но, скромная в жизни, на сцене Наташка преображалась, удивляя самых строгих меломанов способностью петь, что называется, «душой»… Откуда в ней, юной девушке, бралась эта выразительность, артистизм, она и сама не знала… Она просто пела, проживая в песнях маленькую жизнь своих героев. Но стоило ей сойти со сцены и положить гитару, как она снова превращалась в робкую девочку. Дипломы и почётные грамоты различных смотров и конкурсов, раньше висевшие над её письменным столом, теперь бережно хранились в заветной папке. «Гитаристочка моя», — ласково звала её бабушка…

Сняв чехол и усевшись на край разобранного дивана, девушка тихонько перебирала струны. Вспомнился выпускной… Одноклассник Сергей Шустов — робкий, влюблённый в неё давно и безнадёжно… Наташа улыбнулась. Трогательный парень, такой будет любить всю жизнь. Но, несмотря на его чувства, она относилась к Серёге как к хорошему другану: ни одного поцелуя, ни одного трепетного объятия за все годы дружбы. Удивительно, но в семнадцать лет Наташа ещё ни разу не влюблялась, самое большее, на что мог рассчитывать Сергей — это на её светлую улыбку и искреннюю дружбу. Он часто встречал её с репетиций: они шли, не торопясь, по городским улицам — улыбчивый, добродушный парень с широкими чертами лица и белокурая девочка с гитарой за плечом… Иногда вместо электрогитары Наташа брала акустическую, и тогда, усевшись на лавочке, она пела Серёжке новые песни. Он восхищённо слушал, не сводя с неё влюблённых глаз. Прохожие улыбались и часто шутили по этому поводу: мода, мол, поменялась, теперь девушки парням песни поют… Их платонические отношения давно никого не удивляли, никто не подшучивал над романтичным влюблённым парнем, а завсегдатаи городского парка привыкли к этой симпатичной паре. Провалив экзамены в ВУЗ в том же областном городе, Серёжка вернулся домой. Он очень переживал Наташин отъезд, часто звонил, даже порывался снова приехать, но, напуганная его всё возрастающими пылкими чувствами, она сказала твёрдое «нет».

 

Глава 2

На вечер посвящения первокурсников кафедры искусств в студенты Дима Морозов приехал без большой охоты. Если бы не выступление в составе рок-группы «Ночной патруль», он вообще бы не посещал такие мероприятия. Но группа считалась универститеским детищем, и участие было обязательным, хотя их творчество давно уже вышло за рамки простой студенческой самодеятельности, и коллектив по популярности в городе не уступал заезжим столичным «звёздам».

— Кристина, я не успел за тобой заехать, извини… — Разговаривая по телефону, Дима отошёл к краю сцены, — Мы насчёт выступлений договаривались с ребятами. Спроси у отца, если не веришь… Ну, это потом. Ты сейчас можешь сама подъехать в универ? Мы здесь отыграем и вместе поедем в «Кристалл»… да, там позже выступаем… Подъедешь? Машина в ремонте — возьми такси… А… где ты и где такси?.. Ну, ладно, сморозил… я же Морозов… ну, приезжай… я уже скучаю… — последние слова он произнёс как можно тише.

— Чё, Димон, встрял сегодня? — барабанщик Сашка Говоров подмигнул Диме, — выполощет она тебе мозги за такси… Всё, всё, молчу! — Сашка шутливо поднял обе руки.

— Саш, мы договаривались: не обсуждать. — Дима строго посмотрел на друга.

Высокий, с красивыми, правильными чертами лица, Дима выделялся среди остальных музыкантов природной аристократичностью. Синие, выразительные глаза, аккуратный, с едва заметной горбинкой нос, застывшие в лёгкой полуулыбке чуть сжатые губы и густые, до плеч, тёмно-русые волосы заставляли учащённо биться не одно девичье сердце. Но, в отличие от ребят, он не спал с поклонницами и почти не употреблял алкоголь, чем вызывал ещё больший интерес у девчонок. Зная его отходчивый характер, парни часто подшучивали над его отношениями с Кристиной Лапиной, дочерью известного в городе бизнесмена Леонида Лапина. Семьи Лапиных и Морозовых были знакомы давно, с тех пор, когда Леонид ещё не был хозяином нескольких ночных клубов и развлекательных центров. И поэтому отношения между Дмитрием и Кристиной, возникшие около двух лет назад, были приняты родителями как что-то само собой разумеющееся.

Дело шло к свадьбе, обе стороны были довольны, и обстоятельства могли бы сложиться для молодых людей удачно: Дима писал музыку, а Кристина сочиняла к ним тексты, и «Ночной патруль» имел в репертуаре несколько песен этого влюблённого творческого тандема. Правда, капризная и избалованная девушка не была от этого в восторге — она негативно относилась к его участию в «Ночном патруле», считая, что Диме нужна сольная карьера певца и композитора, благо Лапин имел средства на его раскрутку. Несмотря на издержки этой профессии, ей нравилась уготованная роль жены новой эстрадной звезды и одновременно автора текстов его песен, но вкладывать деньги в пока неофициального зятя Лапин не торопился, только «прикармливал», как сам иногда говаривал в приватных беседах с партнёрами по бизнесу: устраивал Димке с ребятами неплохие предпраздничные «чёсы» в своих ночных клубах, на которых они зарабатывали деньги и приобретали новых поклонников, иногда спонсировал поездки на конкурсы в рамках городской благотворительности. Университет тоже загружал работой своих знаменитых на весь город музыкантов, правда, работа эта не оплачивалась совсем, но зато группа имела репетиционную базу, студию звукозаписи и возможность сдавать зачёты «автоматом», когда вечером зачётные книжки собирались, а утром раздавались — с проставленными оценками. На частые отлучки и разъезды преподаватели закрывали глаза: престиж вуза был превыше всего.

— Димон, смотри… да не туда… Вон туда смотри… Классная девочка?.. — Шустрый Сашка Говоров, успевающий и устанавливать барабаны на сцене, и рассматривать девчонок, глазами показывал на стайку первокурсниц.

— Где, Саня? — «басист» Витька Мазур настраивал аппарат. Услышав слова Говорова, выглянул из-за Димкиного плеча.

— Да вон, в голубом платье, видишь? Ну беленькая такая, с косой… с гитарой…

— А, ну да, ничё девочка… Димон, тебе как? Пошалил бы? — Витька толкнул Диму в бок локтем, за что тут же, в ответ, получил локтем от Димы.

— Ну, и зря… А я бы пошалил.

— Слышь, ты, шалун, ты пульт настроил? — Димка слегка треснул Витьку микрофоном по голове, — не работает…

* * *

Стоя в компании одногруппников, Наташа с интересом оглядывалась. Огромный зал центра досуга был украшен разноцветными воздушными шарами и плакатами. Студенты и студентки первых курсов кафедры искусств нарядными кучками весело собирались по периметру зала, наблюдая, как на угловой сцене четверо парней возятся с инструментами.

— Это «Ночной патруль», наша знаменитая универовская рок-группа, — невысокая, полноватая Оксана, с которой Наташа успела подружиться за несколько учебных дней, кивнула в сторону музыкантов, — Я сюда только из-за них-то учиться и пошла…

— Как это — из-за них? — удивилась Наташа.

— Ну, чтобы чаще видеть, на концертах бывать… Там парни все такие классные… Особенно вон тот, видишь? Высокий который… Это Дима Морозов, их солист… У него такой голос… Сейчас сама услышишь… В него пол города девчонок влюблены.

— А он? — Наташа лукаво улыбнулась.

— Что — он? — захлопала голубыми глазами Оксанка.

— Ну, он в кого-нибудь влюблён?

— Да есть у него девка… — Оксана неодобрительно хмыкнула, — если честно, не знаю, что он в ней нашёл… Да вон она… Видишь — в зал вошла? — подружка скосила глаза в сторону высокой, красивой черноволосой девушки в светло-голубых джинсах и белой модной блузке, которая уверенно прошла к сцене и теперь о чём-то разговаривала с наклонившимся к ней Димой, — Папаша у неё местный олигарх. Вот и все её достоинства…

— Классика жанра, — засмеялась Наташа и потянула подругу за руку, — пойдём, наши уже строятся.

— Кристин, тебе не кажется, что это разговор ни о чём? — цепляя микрофон к стойке, Дима Морозов на краю сцены вполголоса разговаривал с Кристиной Лапиной, — Что значит — надоело?

— А то и значит, — поджав пухлые губы, девушка сердито смотрела на него, — меня уже достали твои вечные выступления. Все праздники ты — на сцене, ни потанцевать, ни потусоваться.

— Ну, мы же музыканты, поэтому все праздники для нас — рабочие. Пора бы привыкнуть, — он попытался превратить ссору в шутку, — тем более, мы поём наши с тобой песни. Я вообще не понимаю тебя. Ты — автор слов, ты работаешь с музыкальным коллективом…

— Вот именно — с коллективом, — она сердито стрельнула глазами по остальным ребятам, — а я хочу работать только с тобой, как с певцом и композитором. С тобой одним, ты понимаешь?!

— Не понимаю. Я не могу бросить ребят. «Ночной патруль» — это моя жизнь…

— Я не собираюсь привыкать к такой жизни, — несмотря на то, что концерт должен был вот-вот начаться, девушка не собиралась заканчивать разговор, — тебе что, безразлично моё мнение?

— Кристина, — он присел на корточки и заговорил ещё тише, — твоё мнение мне не безразлично, но от него не может зависеть судьба группы. От него не может зависеть, состоится концерт или нет. К тому же, мы этими выступлениями зарабатываем себе на новые инструменты и даже на жизнь, если повезёт, — он секунду помолчал, потом добавил с улыбкой, — и на цветы любимым девушкам…

— Я поняла бы, если бы ты заработал на бриллиантовое колье, — едко парировала Кристина, — а ради цветов и твоих «патрулей» терпеть ваш дурацкий график я больше не намерена.

— Ну, что ж… — он поднялся во весь рост, — Тогда цветы отменяются.

— Как ты достал меня, Морозов, — с нескрываемой обидой произнесла девушка, — хорошо, сегодня я ещё потерплю. Но учти… терпение моё заканчивается. И не нужно говорить о том, что я снова испортила тебе настроение перед концертом. Ты мне его портишь гораздо чаще.

* * *

Первокурсники режиссёрского факультета цепочкой выстроились на сцене. Стоящие позади музыканты почти в упор лицезрели девичьи, оголённые ради такого случая, плечи. Наташа спиной почувствовала на себе чей-то нахальный взгляд и, не выдержав, обернулась. Сидящий за барабанами темноволосый, круглолицый смешливый парень не сводил тёмно-серых глаз с её точёной фигурки. «Зря сегодня заплелась, за распущенными волосами была бы как за ширмой», — подумала девушка.

После шутливо-поздравительной речи декана факультета всем новоиспечённым студентам вручили картонные медали, обёрнутые в золотистую фольгу и «удостоверения» с надписью «Первочайник». А потом Наташа взяла гитару… «Песенку первокурсника» они учили всей группой недолго, всего несколько дней, поэтому девушка очень волновалась.

— Офигеть, — тихонько произнёс Сашка, когда стоявшая прямо перед ним стройная девчонка в голубом платье, сделав несколько вступительных аккордов, запела. Нежный, чистый, хорошо поставленный голос, усиленный микрофоном, задорно летел через огромный зал. Припев студенты подхватили хором и после того, как песня затихла, ушли со сцены под аплодисменты, — О-фи-геть…

Ловко спрыгнув со ступеньки, Наташа отошла к стене. Лицо горело, мелкая волнительная дрожь никак не проходила, и девушка стояла, сцепив пальцы рук за спиной.

— А сейчас для вас поёт «Ночной патруль»! Виктор Мазур — бас-гитара… Никита Белов — соло-гитара… Александр Говоров — ударные… Дмитрий Морозов — клавишные и вокал!.. — последние слова диджея утонули в дружных овациях. Девчонки, визжа, устремились к сцене, на которой четверо парней уже готовились дать первые аккорды.

* * *

Дима Морозов понравился Наташке сразу, как только она его увидела… Он был похож на того самого прекрасного принца, о котором мечтает каждая девчонка в восемнадцать лет, а мелодичная рок-баллада, которую он исполнял, этот образ только усиливала. Длинные тёмно-русые волосы рассыпались по лицу, и Дима, перебирая руками клавиши, то и дело откидывал назад движением головы непослушные пряди. Наташе захотелось подойти поближе, но, заметив неподалёку от себя Кристину Лапину, она осталась стоять на месте, изредка бросая взгляд на девушку, которая, по словам Оксанки, была невестой Морозова. Скрестив на груди руки и глядя куда-то вниз, Кристина всем своим видом показывала, что её присутствие на этом «сборище» — чистой воды недоразумение, что вся эта студенческая тусовка её совершенно не интересует, и единственное, чего бы ей хотелось — поскорее покинуть и этот шумный зал, и этих, не её круга, молодых людей.

Спев пару вещей, «Ночной патруль» раскланялся, и их место на сцене заняли другие музыканты из студенческой самодеятельности. Спрыгнув со сцены, Дима взял Кристину за руку и вместе с остальными «патрулями» вышел из зала. Проводив грустным взглядом музыкантов, Наташа подошла к Оксанке, и они вместе затерялись в толпе танцующих сокурсников.

Вернувшись домой за полночь, поужинав и забравшись под одеяло, девушка закрыла глаза, но сон не шёл… В памяти то и дело всплывал красивый высокий парень за синтезатором… Дима Морозов…

 

Глава 3

— Ты — Наташа? А я — Елена Николаевна, но можно просто Елена, — миловидная черноглазая женщина лет сорока, с коротким «ёжиком» на голове, стремительно подойдя к Наташе в университетском коридоре, тронула девушку за локоть, — Я руководитель центра творческой молодёжи. Тебя хотят прослушать, можешь подойти к трём часам в нашу студию?

— Прослушать? Зачем? — Наташа удивлённо подняла брови.

— Это же ты пела в субботу на вечере? Ну, под гитару?..

— Ну да, я…

— Ну вот, тебя хочет видеть, а, вернее, слышать Бушман Эдуард Викторович, это музыкальный руководитель эстрадной студии центра. Придёшь, он всё тебе расскажет. Не забудь — в три! — женщина так же стремительно удалилась.

В три часа Наташа осторожно открыла дверь в помещение студии. Сухощавый, небольшого роста, юркий мужчина с кудрявыми волосами широким жестом пригласил девушку войти.

— Здравствуйте, мне сказали, чтобы я пришла…

— Так-так-так… — мужчина как бы силился что-то вспомнить, — Вы — с режиссёрского… да?..

— Ну, да…

— Простите, что сразу не сообразил, загружен, знаете, по самое не хочу. Вы пели на вечере. Так?

— Так.

— Пройдёмте к инструменту. Мне понравилось ваше пение. Занимались вокалом?

— Да… В музыкальной школе занималась вокалом, пела в школьном коллективе, в доме культуры играла и пела, сольно выступала…

— Очень хорошо… очень хорошо… — мужчина, выстреливая словами как из пулемёта, открыл крышку рояля, — Я понимаю, что ваши данные проверялись не раз, тем более и профессия обязывает. Но давайте будем соблюдать протокол. Да? — и опустил руки на клавиши…

…Когда неожиданный «экзамен» был окончен, мужчина резко захлопнул крышку и обернулся к Наташе:

— Простите за неделикатный вопрос… А почему вы не пошли на вокальное отделение?

— Ну… не знаю… — Наташа замялась, — Хотела получить настоящую профессию…

— А певица, по-вашему, не настоящая профессия? — удивлённо приподняв густые брови, спросил Эдуард Викторович.

— Ну, для меня певица звучит слишком громко…

— Это вы зря… зря… — Бушман укоризненно покачал кудрявой головой, — Я беру вас в свой эстрадный коллектив. Это очень серьёзно. Понимаете, насколько?

Наташа утвердительно кивнула, хотя не понимала ровным счётом ничего.

— В университете сплошь — таланты. На каждом факультете свои, доморощенные «звёзды», половина студентов — будущие музыканты-профессионалы. Но у меня уже сейчас всё на профессиональном уровне: гастроли, конкурсы… Поэтому выбираем лучших из лучших. Это понятно? — мужчина частил без остановок, — Многие к этому идут весь учебный срок, но так и не доходят, остаются на уровне факультетских коллективов. А вам предлагаю сразу. Улавливаете? Жаль, конечно, что вы не с эстрадного…

— А что нужно делать? — робко спросила Наташа.

— Петь, конечно. «Киви» — неужели не слышали? Вполне раскрученный коллектив, я бы сказал — даже больше, чем раскрученный… Женский квартет. Но одна участница окончила университет, место вакантно. Девочки там, конечно, постарше… Но ничего… Ничего… Согласны?

— Согласна, — только и смогла сказать ошеломлённая Наташа.

— Ну и замечательно. Меня зовут Эдуард Викторович, я музыкальный руководитель группы. Значит, в субботу — первая репетиция, в восемнадцать ноль-ноль, прошу не опаздывать, — выпалил на одном дыхании Бушман. Когда, попрощавшись, девушка уже взялась за ручку двери, неожиданно окликнул:

— Простите… А как вас зовут?..

* * *

— Да-ты-што-о-о-о-о… — глаза Оксанки округлились и увеличились до размеров пятирублёвой монеты, — Ты не перепутала?.. Точно — в «Киви»?

— Ну да, точно, — Наташа не ожидала такой бурной реакции подруги на рассказанную новость.

— Ну, обалде-е-е-е-ть…

— А что, это правда так круто, что ли?

— Да не то слово!.. Сам Бушман предложил?

— Да, а он — кто?

— Вообще-то он с кафедры эстрадного искусства, доцент, кажется… А, может, и профессор. Композитор.

— Странно, в универе столько профессиональных факультетов по вокалу и инструментам… На каждом — свои коллективы, каждый — артист… Почему у «Киви» такой престиж?

— Ну, ты даёшь… Профессионалов много, а раскрученных — единицы. Их же почти весь город знает. Это же почти шоу-бизнес, как ты не понимаешь… Одним после учёбы — музыку преподавать, а кому-то уже дорожка на большую сцену проторена. Но даже не это главное, — Оксанка понизила голос, — главное, что эти самые «Киви» постоянно с «патрулями» вместе… По сборным солянкам, по гастролям… Очень часто пересекаются. Вот это повезло так повезло-о-о-о…

— Слушай, Оксан, а ты откуда все эти тонкости знаешь, учимся только третью неделю…

— Ну, я же тебе говорила… Я всё про них знаю. Я ради них и учиться пошла… — круглолицая, с любопытным взглядом светло-голубых глаз, Оксанка слегка шепелявила, от чего выглядела немного комично.

— Слушай… Ну, вот они окончат универ… А тебе ещё учиться и учиться…

— Ой, я пока об этом не думаю… Морозову ещё полтора года, остальным так же… Время есть, — смех у Оксанки был похож на звук сыплющегося гороха: такой же частый и глуховатый.

— Слушай, а пойдём ко мне ночевать? Расскажешь про них…

— А можно?

— Конечно, я же одна…

— Тогда сейчас позвоню родителям, предупрежу, — радостно воскликнула Оксанка, доставая мобильный телефон.

* * *

Вечером, поужинав, девчонки удобно расположились на широком диване.

— Слушай, а Дима Морозов, он с какого факультета? — Наташа положила подбородок на подогнутые колени, приготовившись слушать всезнающую подружку.

— Самое смешное… Морозов учится на факультете менеджмента. Говоров и Мазур — на экономическом, Белов вообще библиотечное дело изучает… Короче, чем дальше от искусства, тем больше творческого полёта, — засмеялась Оксанка.

— А девушка эта, Кристина, она — кто? — Наташа нарочито-равнодушно рассматривала свежий маникюр.

— А, никто… Дочка богатого папика. У этого папика в городе куча ночных клубов, вот он и приглашает «патрулей». Народ на них валом валит, а папик бабло зарабатывает… Да я вообще не понимаю, где Дима её подцепил?.. Обыкновенная хабалка… А он… — Оксанка мечтательно уставила в потолок светлые глаза, — Он такой классный… Я готова полы в аудиториях мыть, лишь бы видеть его каждый день…

Закусив губу, Наташа задумчиво посмотрела на подругу… «И я тоже… кажется…» — пронеслось у неё в голове.

 

Глава 4

В середине ноября парни заметили, что Дима чем-то очень расстроен. Опоздания на репетиции стали обычным делом, он перестал шутить, на все расспросы отвечал однозначно: «Всё нормально». На всех мероприятиях он теперь появлялся один, без Кристины. Ребята понимающе молчали, хотя в глубине души были рады их разрыву, девушка была им не по душе: как соавтор, она часто диктовала свои условия Диме, который, в силу характера, в большинстве случаев шёл у неё на поводу. Кристина всем своим видом старалась показать, что между нею, дочерью богатого бизнесмена, и ими, простыми музыкантами, лежит непреодолимая пропасть, исключение составляет только Дима, и его пребывание в группе — лишь временное обстоятельство.

В конце концов, поползли слухи о некоем молодом восточном красавце, зарубежном партнёре отца, с которым Кристину несколько раз видели на светских вечеринках и клубах Лапина.

* * *

— Ну, и как ты теперь будешь объясняться с Димой? — Леонид Борисович Лапин, сцепив пальцы обеих рук, исподлобья смотрел на дочь. Стоя перед огромным, в пол стены зеркалом, Кристина поправляла серёжки с крупными бриллиантами, подаренными отцом на день рождения.

— А я вообще не буду объясняться. Я ему не жена, поэтому могу делать всё, что захочу.

— Тогда не пойму, зачем ты с ним встречалась почти два года?

— Он меня любит, что же я могу поделать. — Девушка повернулась боком и, всё так же любуясь собой, разгладила на бёдрах дорогое стильное платье.

— Он тебя любит… А ты?.. Сегодня — один, завтра — другой… Ты определись, кого ты хочешь… Я не настолько богат, чтобы прикармливать всех твоих поклонников, — тон Лапина был довольно грубым, но, судя по всему, дочь мало обращала на это внимания.

— Ой, папа, ну так уж и прикармливать!

— А что, нет? Сколько денег я вложил в его группу? Микрофоны покупал? Покупал… Поездку на конкурс финансировал? Финансировал… Выступления устраивал? Устраивал… Контракт подписали до конца года, а теперь хоть разрывай, — известный своим изощрённым умом и ничего не делающий просто так, Леонид Борисович явно лукавил. Все вышеперечисленные им расходы на «Ночной Патруль» были ничем иным, как рекламным ходом во время предвыборной кампании, когда он самостоятельно баллотировался в депутаты городской Думы. Но выборы прошли для него неудачно, и вот теперь нашёлся повод сорвать злость за потраченные впустую деньги.

— Ой, папа, не начинай, не столько уж ты им и покупал. И потом, никто не заставляет тебя разрывать контракт. Пусть и дальше поют по твоим кабакам, — Кристина насмешливо улыбнулась.

— А мне оно надо?.. Я не продюсер! Я мог бы заключить контракт с кем-нибудь и попроще, и подешевле — с какой-нибудь женской группой, не очень помешанной на нравственности — публика была бы только за! Но я приглашал исключительно твоего Диму, даже не учитывая вкусов своих посетителей! А ведь я ничего не делаю в этой жизни просто так! Я будущему зятю помогал, а не артисту, мне это их искусство до… до… — несмотря на злость, Лапин не решился выругаться при дочери, — Раскрутить можно и пугало на огороде, было бы желание. Смысл должен быть, понимаешь?.. Смысл!.. Посей на копейку — пожни на рубль! Я ему заработать давал, а теперь — будет он мне благодарен после твоих выкрутасов?.. На черта тебе сдался этот Махмуд??? — со злостью выдвинув вперёд нижнюю челюсть, Лапин сжал и без того тонкие губы.

— Мухаммед, папа, ты прекрасно знаешь его имя. И «прикармливать», как ты говоришь, его не надо. Может, мы с ним вообще уедем к нему, в Египет.

— Дура. Такая же дура, как и твоя мать! У него там пятнадцать жён, будешь шестнадцатой!

— Папа, в конце концов, это твой гость. Не надо было его к нам приглашать.

— А, может, не надо было его в постель к себе тащить? — Леонид со всей силы стукнул кулаком по столу.

— Папа, прекрати! Я давно уже взрослая, и сама решаю, как и с кем мне жить. Кстати, где сегодня поёт Морозов?

— Не знаю! Забыл! — со злостью крикнул отец.

Кристина решительно вышла в огромный холл родительского дома. Одевшись, хлопнула дверью. На улице достала телефон, набрала номер.

— Алло, Мухаммед? Я уже вышла… Да, решила пораньше, воздухом подышу… Жду тебя, солнце…

Ноябрьский снег падал огромными, мягкими хлопьями. За воротами скрипнули тормоза, и Кристина поспешила к поджидавшей её машине.

* * *

Ночной клуб «Кристалл», принадлежащий Лапину, был ещё практически пуст — несколько ранних посетителей и персонал.

— Здравствуйте, Кристина Леонидовна! Вам — как всегда? — администратор угодливо расшаркался.

— Да, Петя, как обычно…

Пройдя к стойке бара, Петя собственноручно приготовил любимый Кристинин «космополитен».

— Вы сегодня так рано, Кристина Леонидовна…

— Ну, вот так получилось, Петя, — девушка повернулась на стуле к Мухаммеду и, обворожительно улыбаясь, посмотрела ему в глаза. Что-то тихо сказав, мужчина положил руку ей на колено. В помещение вошла группа молодых людей.

— Вот и музыканты приехали, — произнёс Петя и тут же прикусил язык: «Ночной патруль» в полном составе прошествовал к эстраде.

— Вот чёрт, — Кристина изменилась в лице, — Ну, надо же было так вляпаться…

Стараясь не смотреть в зал, девушка продолжала общаться со своим спутником. Мухаммед недвусмысленно сжал её колено, и Кристина нехотя поёжилась. Увлечение молодым бизнесменом, знакомым отца, приехавшим по коммерческим делам в Россию, изменило её планы по отношению к Диме, но публичный скандал в эти планы не входил. «Что же делать?» — лихорадочно билась в голове мысль. Трусливо сбежать на глазах у персонала, пока их не заметил Морозов? Ну, уж нет…

Не выдержав, она повернула голову — к бару, не торопясь, шёл Дима… Пристально посмотрев бывшей невесте в глаза, бросил небрежный взгляд на Мухаммеда и обратился к бармену:

— Виски. Сто.

Терпеливо дождавшись, пока прозрачная жидкость медленно просочится в широкий стакан, Дима взял его со стойки, и, подержав несколько секунд в руках, выпил. Вытащив купюру, молча расплатился и, развернувшись, вернулся к ребятам… Персонал и немногочисленные посетители, наблюдавшие эту сцену, внутренне приготовились к скандалу, но ничего не произошло. Побледневшая Кристина вскоре увела своего спутника…

Отыграв положенное, около часу ночи музыканты сложили инструменты и уехали. Чего стоило Димке его внешнее спокойствие и способность отработать в этот вечер программу, он и сам бы не сказал… Вернувшись из клуба в студию, четверо парней не разошлись по обыкновению, а, разливая по пластиковым стаканчикам водку, молча пили, пока литровая бутылка не опустела. Глядя куда-то вперёд, Дима первым нарушил молчание:

— Есть идея новой композиции…

— О, Димыч, так с этого и надо было начинать! — слегка опьяневший Мазур развёл руки в стороны, — Чё, может, в ночник ещё сбегать?

— Я — пас… — совершенно трезвый Дима задумчиво смотрел на чёрно-белые клавиши студийного «корга», — Саш, не помнишь, мы куда-нибудь забивали текст «Он, как и я»… Ну, тот, что Кристина на прошлой неделе написала…

— Там, в «документах» где-то должен быть… — Саша удивлённо посмотрел на друга, — А тебе он зачем?

— Я же говорю, есть идея… — Дима решительно присел к синтезатору, включил и, перебирая кнопки, стал подбирать инструмент и гармонию…

— Димыч… Может, лучше за водкой сбегать? — с сомнением в голосе хохотнул Витька.

— Да всё правильно… — немногословный Никита поднялся с места, — Пойдём, покурим на улице, мужики… Димон всё правильно делает. Не мешайте.

— Ну, давай свою идею, — Сашка присел у компьютера и, поводив мышкой, воскликнул, — вот он, текст… Распечатать или пусть на мониторе висит?

— Распечатай, Саш… — Дима, окончательно настроив «корг», пробежался по клавишам, — Вот, смотри, что получается…

 

Глава 5

Три с половиной месяца учёбы, сопряжённые с частыми репетициями, дались Наташе нелегко. Время, буквально расписанное по минутам, почему-то сжималось, его не хватало катастрофически. Дополнительные занятия по вокалу и хореографии, обязательные для всех участниц группы, забирали последние свободные часы. Отношения с сокурсниками сложились довольно ровные, она ещё больше подружилась с Оксаной, которая рассказывала ей все последние университетские новости. Но в новом музыкальном коллективе девушка чувствовала себя не очень уютно, в отличие от прежней самодеятельности, где всё было намного проще. Основатель группы и автор песен, Эдуард Бушман, придумал четыре сценических образа: гитаристка, клавишница и две сильные вокалистки — «а-ля 80-е». Решив пойти проторенным путём, он, «не мудрствуя лукаво», поставил на сцене двух блондинок и двух брюнеток, поющих мелодичную поп-музыку, и не ошибся. «Киви» быстро завоевали свою, пусть и не очень большую, но всё же армию поклонников, пользуясь особенным успехом у молодых людей и мужчин среднего возраста. Пели девочки вживую, вокалистки ещё и танцевали, приводя в восторг самых капризных меломанов. Официально денег это не приносило, но зато девчонки бесплатно ездили на конкурсы — «от университета», набирая новые странички для своего портфолио. Бушман трясся над своими подопечными и контролировал каждый их шаг, что очень не нравилось девчонкам, но, несмотря на это, они всё равно умудрялись находить «халтуру», тайком от руководителя выступая на закрытых вечеринках под минусовки, которые предусмотрительно записывали у себя же в студии. Поговаривали, что иногда они зарабатывали отнюдь не музыкой, но Наташа не придавала значения слухам, тем более, что сама она «ничего такого» пока не замечала… Зачастую «кивинки» выступали на «разогреве» у «Ночного патруля», и Наташке до сих пор не верилось, что именно её пригласили в такую популярную группу.

* * *

— Привет, девчонки! — Сашка Говоров ловко запрыгнул в микроавтобус. Следом ввалились Никита с Витькой.

— Привет, мальчишки! — весело загалдели уже сидевшие в салоне «газели» девушки. Группы «Киви» и «Ночной патруль» в преддверии Нового Года отправлялись за двести километров, в один из городов области, по приглашению местной администрации. Наташа радовалась, как ребёнок, ведь это был город, в котором прошли её детство и юность, там остались отец и друзья… Занятый предпраздничными хлопотами Бушман поехать не смог, и молодёжь почувствовала свободу. Хитрые девчонки, «брюнетки» Настя и Даша — сёстры-близнецы, и Лена, вторая «блондинка» и солистка, расселись по одиночке, в надежде, что к ним подсядут парни из «Ночного патруля».

Наташа тоже сидела одна. Все уже собрались, а Димы всё ещё не было, и она начала волноваться. Она так ждала эту поездку — первое серьёзное выступление в составе группы. Все эти месяцы девушка думала о Диме Морозове, радовалась и краснела при случайных встречах на репетициях и университетских вечерах, в которых они несколько раз вместе участвовали. Но парень её не замечал — девчонка и девчонка… Впервые в жизни Наташа серьёзно влюбилась, но Морозов казался ей таким недосягаемым, что она даже не мечтала о каких — либо отношениях, а просто тихо сходила по нему с ума.

«Неужели его не будет?»

Стараясь не показывать виду, девушка сидела, отвернувшись к окну. Рядом кто-то плюхнулся на сиденье. Повернув голову, она встретилась взглядом с улыбающимся Говоровым.

— О! Знакомые всё лица… Привет! — Сашка, как всегда, был в прекрасном расположении духа.

— Привет, — с грустью в голосе ответила Наташа.

— Саня, сумку кому оставил? Забирай, у меня руки заняты! — раздался с улицы знакомый голос.

— Вот блин, — Сашка нехотя встал с кресла и выбрался на улицу. В тот же момент в салон поднялся Дима, в одной руке неся зачехлённую гитару, а в другой — чемоданчик с микрофонами.

— Можно? — Наташа молча кивнула. Кровь прилила к лицу — Дима Морозов сидел рядом! Вернувшийся в автобус Саша недовольно покосился, но молча сел на другое место. Ехать предстояло около трёх часов.

* * *

Микроавтобус, жужжа и подрагивая, шпарил по трассе. Витька с Никитой подшучивали над девчонками и друг над другом. Сашка Говоров, устроившись на последнем сиденье, спал, сдвинув на лицо кепку и закинув ноги на сваленные в одну большую общую кучу сумки и коробки с аппаратурой и костюмами. Дима тоже сидел, закрыв глаза, и казался спящим. Его густые, длинные волосы рассыпались по высокой спинке кресла. Наташа украдкой бросала на него взгляды. Желание пригладить его рассыпавшиеся волосы становилось всё сильнее, и, борясь с ним, девушка тоже закрыла глаза.

Проснулась она неожиданно, когда автобус сильно тряхнуло на неровной дороге. Её голова лежала на Димкином плече. Он уже не спал, и девушке стало неловко.

— Ой, извини… — виновато произнесла Наташа.

— Да ладно, спи на здоровье, — улыбнулся парень.

— Надо было меня растолкать, — улыбнулась она ему в ответ.

— Жалко стало… — он внимательно посмотрел на неё, — Тебя Наташа зовут, кажется?

— Да…

— Меня — Дима.

— Я знаю.

— Вместо Вики поёшь? — ей показалось, что он спрашивает из вежливости.

— Ага, пою. А в школе ещё и на гитаре играла.

— Авторская песня, что ли?

— Почему? Нет, ну, я всё играю, в принципе, на акустике. А в группе на электро…

— Здорово… Обычно девчонок за клавиши сажают.

— А у нас был коллектив — одни девчонки. Как и в «Киви». Мы сначала в музыкальной школе репетировали, а потом в городском доме культуры.

— Круто!..

— Не-а, совсем не круто. В музыкалке выступали часто, там и инструмент лучше, и на конкурсы ездили, даже на гастроли… а когда в дом культуры перебрались, нас не очень-то выпускали на сцену, боялись, наверное, — засмеялась Наташа, — А инструменты — так вообще на списанном старье играли… Я из дома гитару приносила, — Наташка от волнения болтала так, как будто они с Димой были давно знакомы.

— Ну, это обычное дело. Девчонки-школьницы… Дирекция считает — и так сойдёт… А худруку — плюс за организацию работы.

— Ну, да, так и было, — весело ответила Наташа.

— Приехали, кажется…

— Это мой родной город, — девушка вглядывалась в пейзаж за окном.

— Серьёзно? А твои в курсе, что ты едешь?

— Да, папа придёт на концерт.

— А мама? — пошутил Димка.

— Мама не придёт…

Дима хотел было ещё что-то спросить, но в это время микроавтобус подъехал к нелепому серо-зелёному зданию городского дома культуры, украшенному новогодними афишами. Наряженная, сверкающая гирляндами ёлка красовалась недалеко от центрального входа, в окружении снежных фигур Снегурочки и Деда Мороза.

Мобильник в Наташином кармане заиграл модным рингтоном.

— Да, пап, уже приехали. Сейчас выгружаться будем. Я тебя жду! Ну, конечно, и Светлану Петровну тоже. Ну, всё, давай… Не забудь, что я просила!

* * *

Гримёрку молодым артистам выделили одну на всех, и Наташа смущённо сидела, не зная, как переодеться. Парни и не думали выходить из помещения, а попросить было неловко. Несмотря на то, что гастрольная жизнь была ей знакома, такая ситуация возникла впервые… Остальные девчонки, судя по всему, привычные к походным условиям, не стесняясь, переодевались, лишь для виду «спрятавшись» за открытой дверцей шкафа и заученно призывая парней отвернуться. Парни для виду отворачивались, но тут же снова оглядывались, отпуская обычные в таких случаях шуточки…

Переодевшись, Настя, Даша и Лена пошли в туалет курить, и Наташа осталась одна с ребятами из «патруля». Немного поколебавшись, она схватила концертный костюм и бросилась вслед за девчонками, но дверь в туалетную комнату оказалась закрытой изнутри.

— Девчонки, откройте, я с вами… переоденусь…

За дверью послышалось хихиканье. Девчонки не открывали. Постояв ещё несколько минут, Наташа постучала снова, но установившаяся за дверью тишина не оставляла сомнений: открывать ей никто не собирается. До начала концерта оставалось совсем немного времени, и девушка кинулась вдоль по знакомому с детства длинному коридору, в надежде найти свободное помещение, но, как назло, все двери были закрыты… Расстроенная, Наташка отправилась назад в гримёрку…

— Ты чего ещё не переоделась? — Витька сделал страшные глаза, — твои уже на сцену потопали!..

— Ой!.. А где?.. — Наташа растерянно стояла посреди комнаты.

— Где-где, здесь, конечно. Переодевайся и бегом на сцену! — белёсый, с нежным девичьим румянцем на лице, Мазур сейчас казался строгим начальником.

Спрятавшись за узенькую дверцу шкафа, девушка отчаянно сняла свитер и дрожащими руками начала натягивать концертное платьице. Руки не попадали в рукава, а горло почему-то оказалось слишком узким. Догадавшись, что забыла расстегнуть молнию, снова торопливо скинула платье, но молния не расстёгивалась — её стыки оказались кем-то крепко пришитыми…

— Ножницы!.. Дайте ножницы!.. — Наташка выскочила из укрытия и кинулась к своей сумочке. Высыпав содержимое на стол, выхватила маникюрные ножницы и попыталась разрезать нитки, намертво скрепившие молнию на платье… Руки не слушались, остриё соскальзывало… Уверенная в том, что из-за неё срывается концерт, Наташа в отчаянии всплеснула руками… и только сейчас заметила, что в гримёрке установилась какая-то странная тишина… Медленно подняла голову: четверо парней, сидя вдоль стены со сложенными на груди руками и ехидно улыбаясь, внимательно следили за её усилиями… И только теперь до Наташки дошло, что она стоит посреди комнаты в джинсах и бюстгальтере, у них на виду, растерянная и перепуганная… и эти четыре ехидные рожи вот-вот разразятся смехом…

Первым не выдержал Морозов. Встав с места, он подошёл и, как ей показалось, нарочно загородив собой от остальных, взял из её рук платье. Пока он разрезал нитки и расстёгивал молнию, Наташа перекинула на грудь свои длинные волосы и стояла, скрестив руки. Оглянувшись, Дима многозначительно кивнул парням — нехотя, всё ещё улыбаясь, они покинули гримёрку.

— Спасибо, — пересохшими от смущения губами, едва слышно сказала девушка, не смея поднять глаз на своего «спасителя».

— Не за что, — подавая платье, Дима невольно окинул её взглядом с ног до головы, — одевайся. — С этими словами он вышел из помещения.

Оставшись одна, Наташа быстро переоделась, поправила макияж и выскочила в коридор. «Патрули» и остальные «кивинки» встретили девушку дружным хохотом. Наташке было и смешно, и обидно, хотелось заплакать и засмеяться одновременно.

— Да ладно, не обижайся, привыкай лучше. У музыкантов всё общее — и гримёрка, и еда, и постель… ну, и музыка, конечно… — Сашка улыбался во все тридцать два зуба.

— Девочки, готовы? Уже начинаем! — худрук дома культуры вырос как из-под земли, — На сцену!

* * *

Посмотреть на Наташу и знаменитую областную группу пришли и родные, и одноклассники: все те, кто остались после школы в городе. Пришёл на концерт и Сергей. Сидя в зрительном зале, молодой человек с грустью смотрел на подругу детства. Он и раньше приходил на её выступления, когда Наташа ещё училась в родном городе. А вот теперь она — заезжая «гастролёрка», хоть не прошло и полгода с тех пор, как она поступила в университет. Серёжка был и рад её неожиданно быстрому «взлёту», и не рад, понимая, что, возможно, это поставит последнюю точку в их чересчур неоднозначных отношениях. Если он для неё был просто другом, товарищем по детству и юности, этаким влюблённым хвостиком, то она для него значила слишком много, чтобы просто взять и принять их расставание как что-то естественное. Робкий по природе, Серёжка забывал о своих комплексах рядом с этой девочкой. За все годы их дружбы она ни разу не посмеялась над ним и не воспользовалась его чувствами, о которых прекрасно знала… Не отталкивая юношу, она просто на них не отвечала, и оба они были по-своему счастливы… Но Сергей нуждался в Наташе больше, чем она в нём, и, когда она уехала, он почувствовал себя осиротевшим… Весть о том, что Наташка приедет в родной город в составе концертной бригады, Сергея сначала обрадовала. Но потом радость сменилась грустью, ведь встреча намечалась короткой, и роль «одного из толпы друзей» показалась ему ничтожно маленькой… Он даже хотел остаться дома в этот вечер, но в последний момент всё же собрался и пришёл на концерт.

* * *

Две длинноволосые блондинки, в одной из которых Сергей узнал Наташу, стояли по центру сцены возле микрофонных стоек; ещё две девушки, удивительно похожие друг на друга: круглолицые, темноволосые, с симпатичными ямочками на щеках, находились по обе стороны от солисток. Одна была с гитарой, вторая стояла за синтезатором. Взгляд Сергея был прикован к Наташе, непривычно было видеть её на сцене без гитары, он даже испытал чувство ревности к её новому имиджу… но когда Наташа и Лена запели, мурашки побежали по коже… настолько отличалось её пение от того, что он слышал раньше. По всему было видно, что с ними занимался настоящий профессионал. Несложные на первый взгляд композиции были разложены на шикарное двуголосие на фоне бэк-вокала в исполнении сестёр-близняшек… Когда девушки танцевали во время проигрышей, Серёжка не мог оторвать взгляда от Наташи, настолько она была хороша и, в отличие от другой, более старшей вокалистки, выглядела просто озорной девчонкой.

Отработав небольшую «разогревающую» программу, «кивинки» упорхнули за кулисы. Серёга выбрался из переполненного зала и свернул в длинный коридор. За приоткрытой дверью гримёрки слышались звонкие девичьи голоса. Постучав в дверь, заглянул в комнату, выискивая взглядом Наташу. Увидев Сергея, девушка радостно бросилась навстречу.

— Серёжка, привет!

— Привет, Наташ, — лицо парня расплылось в улыбке.

— А я всё думала, придёшь или нет… Пыталась в зале знакомых разглядеть, так ничего за рампой не видно.

— Как я могу не прийти, сама ведь знаешь… — он протянул ей букет белых гвоздик.

— Ой, спаси-и-и-бо-о-о-о… — девушка бережно приняла цветы, поднесла к лицу. Девчонки за спиной притихли.

— Там ребята наши, и твои в зале, пойдёшь к ним?

— Серёж, ну конечно пойду, — Наташа засмеялась, — Подожди меня, я переоденусь и выйду. Пока «Патруль» выступает, время есть.

— А потом?..

— Потом — назад… мы же только на концерт приехали…

— Это в честь юбилея мэра всё, концерт за концертом…

— Ну, так это же хорошо, а то бы не встретились, — чмокнув Серёжку в щёку, Наташа легонько вытолкнула его в коридор, — сейчас… только переоденусь… ладно?

* * *

Уставшие после выступления, но довольные, молодые артисты попрощались со зрителями. Деньги были перечислены университету, и поэтому, чтобы не провожать ребят с пустыми руками, учитывая их юный возраст, дирекция накрыла им безалкогольный стол.

— А можно, мы всё это с собой возьмём? — лукаво поинтересовался Сашка, — а то нам ещё ехать долго…Ничё, пожуём на ходу!

Собрав угощения в коробку, парни пошли загружать аппаратуру. Освобождённый от этой обязанности Никита Белов, «по заданию партии», двинулся на поиски ближайшего гастронома с ликёро-водочным отделом.

Закинув свою сумку и пакеты с гостинцами в салон, Наташа стояла, окружённая толпой родных и друзей. Местные девчонки во все глаза смотрели на ребят из «Ночного патруля», и Лена, Настя и Даша, собравшись полукругом у автобуса, в накинутых курточках, с распущенными волосами и в сценическом макияже, негромко перебрасывались на этот счёт насмешливыми репликами… Ошеломлённая свалившейся на неё встречей, Наташка не успевала отвечать на вопросы отца и друзей… Наконец, вернулся Никита, и все артисты заняли места в автобусе.

— Наташка!.. Наташка!.. — Серёга вскочил на подножку, — Забыла?.. Твой отец передал…

— Ой, забыла!.. — снова спрыгнув на землю, она приняла из рук Сергея гитару в фирменном чехле и благодарно поцеловала в щёку, — спасибо, Серёжка!

— Наташ… — невольно обняв, он задержал её в своих объятиях, — Ты приезжай ещё…

— Хорошо! — она рассмеялась и, высвободившись из его рук, поднялась в салон, — Приеду!

— Насовсем… — парень смотрел на неё растерянно, — приезжай, Наташа…

— Пока, Серёж! Папа, пока! — помахав рукой в закрывающуюся дверь, девушка осторожно протиснулась по узкому проходу и села на свободное сиденье в конце салона. Микроавтобус медленно тронулся с места.

— Можно, я сюда свою гитару положу? — обратившись к Сашке, Наташа кивнула на сложенные в кучу инструменты.

— Давай, клади. А что за струмент? — Сашка взял её гитару, — ух ты… Фирмà… Твоя, что ли?

Наташа кивнула.

— Что за фирма, Саня? — Витька Мазур разливал по пластмассовым стаканчикам добытое Никитой вино, — Девочки, все, кто хочет злоупотребить, поднимаем руки…

— А можно — ноги? — хором прыснули Настя с Дашей.

— Ну, в принципе… — многозначительно окинув взглядом девичьи ножки, Мазур одобрительно кивнул, — Можно!

— «Фрамус», — уважительно сказал Сашка, аккуратно укладывая гитару. Ничё струмент, зачётный… И не дешёвый.

— Это подарок, — ответила Наташа.

— И я б от такого подарка не отказался, — подал голос Никита.

— А у меня ещё пирожки есть, — порывшись в сумке, Наташа достала пакеты с пирожками, испечёнными Светланой Петровной.

— А я-то думаю, откуда печёным пахнет, вроде на столе не было — Сашка протянул руку за пирожком.

— Ешь на здоровье… — улыбнулась Наташка.

— Короче, налетаем! — крикнул Сашка, соорудив импровизированный «стол» между сиденьями.

* * *

Ужин в салоне мчавшегося по трассе микроавтобуса был в разгаре. От выпитого вина все раскраснелись, и начался весёлый студенческий балаган. Сняв куртку, Наташа поудобнее устроилась на заднем ряду и, окончательно освоившись, весело болтала с Сашкой, который явно оказывал ей знаки внимания, на которые она отвечала шутками. О розыгрыше в гримёрке Наташа старалась не вспоминать, решив, что своим смущением только воодушевит «шутников» на новые «приколы». Она только изредка смотрела на Диму, боясь признаться себе самой, что в тот момент, когда он был так близко, её сердце сладко замирало в груди…

Откуда-то из-под завалов клади Мазур извлёк акустическую гитару и ударил по струнам — разгорячённая спиртным молодёжь подхватила весёлую песню. Дима сидел молча, держа в руках пластиковый стаканчик. Он едва пригубил, и теперь просто грел вино в руках, бросая в зеркало водителя взгляды на развеселившуюся девчонку с белокурой, наскоро заплетённой косой и большими карими глазами… Девушка весело болтала с парнями, но в её поведении не было ни тени кокетства. «Интересная девочка», — подумал Дима, вспоминая, как она, полураздетая, пыталась разрезать нитки на платье…

— А можно, я сыграю? — Наташа посмотрела на Витьку шутливо-умоляюще. Парень молча отдал ей гитару. Девушка осторожно приняла инструмент и, взяв несколько пробных аккордов, заиграла перебором. Ребята в автобусе притихли… Нежно-печальная баллада лилась из-под тонких пальцев, с удивительной лёгкостью блуждающих по струнам… Дима, облокотившись о спинку, развернулся и, положив подбородок на локоть, как завороженный, смотрел на девушку. Несмотря на весёлое настроение, было в ней что-то особенное, какая-то едва заметная печаль таилась в больших красивых глазах и обаятельной полуулыбке. Ему показалось, что исчезло всё вокруг: и ребята, и девчонки, и гул автобуса… есть только она — белокурая девушка с гитарой и глазами цвета крепкого чая…

 

Глава 6

Зима подходила к концу. Тающий днём снег к ночи застывал грязными комьями, превращая дорогу в одну сплошную полосу препятствий. Но ночные заморозки снова сменялись дневным пригревом — солнце светило по-весеннему, постепенно растапливая зимние залежи. По утрам, по дороге на занятия, Наташа вдыхала слегка морозный воздух, радуясь тому, что вот-вот окончательно придёт весна. «Там и до лета не далеко… а летом я не буду видеть Диму…» — эта мысль приходила всё чаще и чаще, омрачая весеннее настроение. Они виделись ещё несколько раз после того, как вместе ездили выступать в её родной город. Приветливо кивая ему при встрече, Наташа пыталась поймать ответный взгляд, но кроме простого дружелюбия, она не могла разглядеть в нём больше ничего. Не в пример Диме, Говоров явно был к ней не равнодушен, пытаясь любыми способами обратить на себя её внимание. Отшучиваясь, Наташа думала только о Диме, незаметно вздыхая и грустя. «Ничего… впереди ещё несколько совместных выступлений», — успокаивала себя девушка, вглядываясь в толпу спешащих в университет студентов: а вдруг — он?..

Накануне восьмого марта у девчонок не было свободной минутки. Выступления на корпоративах и университетских вечерах, участия в концертах в городских домах культуры в последнюю, предпраздничную неделю шли одно за другим. Утром седьмого числа Наташе позвонил Бушман и сообщил, что Даша, гитаристка, внезапно заболела.

— Возьмёшь гитару, отыграешь хотя бы сегодня, — произнёс Эдуард Викторович так просто, будто предлагал заменить батарейку в телефоне.

— Я же ни разу не репетировала, — попыталась возразить Наташа.

— Вы кто? — Артисты, значит, форс-мажор для вас обычное дело, привыкнуть пора, — проговорил в трубку Бушман и отключился.

Выступать предстояло на базе отдыха крупного предприятия, шефствовавшего над университетом. Около шести вечера служебный автобус въехал в университетский двор, и тройка девчонок с зачехлёнными инструментами весело загрузилась в салон. К ним присоединились девушки из коллектива эстрадного танца.

— Второй рейс делаю, — молодой водитель был явно не против поболтать с симпатичными студентками, — Одних уже увёз, там аппаратуры пол автобуса нагрузили. Как их там… «Ночной патруль», кажется…

Сердце у Наташи запрыгало резиновым мячиком. Сегодня она увидит его…

* * *

Дима с удивлением уставился на сцену актового зала базы отдыха: девушка, которую он запомнил по новогодней поездке, и с которой в последнее время всё чаще встречался за кулисами концертных площадок, вышла с гитарой. Клавишница Настя задала ритм, и задорная мелодия наполнила зал. Наташка играла и пела, даже пританцовывала: никто бы не подумал, что она даже ни разу не репетировала.

— Молодец, девчонка, — уважительно произнёс Саша Говоров, — шпарит как по маслу. И смотрится классно… Такую девочку в коллектив — даже за толпу постоять, и то зачётно будет…

— Нужно подумать, — ответил Дима, которому эта идея понравилась сразу.

Концерт удался на славу: и девчонки из «Киви», и парни из «Ночного патруля» были в ударе; подтанцовка выкладывалась полностью, и Наташа пожалела, что выступление было не на большой сцене. Стоя у стены во время выступления «патрулей», она не сводила глаз с Димы, и, будто чувствуя это, он отыскал её глазами… Ей показалось, что в этот вечер он пел только для неё.

* * *

После концерта к артистам подошёл пожилой мужчина.

— Ребята, тут такое дело… Сломался автобус. Ищем замену, но, сами понимаете, вечер предпраздничный, все водители уже за столом. Остаются два варианта — либо развезти вас на дежурных легковушках, пока есть пара трезвых человек, но тогда аппаратура останется… Либо оставить вас ночевать здесь, на базе отдыха, а утром вас увезёт другой автобус.

Девчонки без особого восторга встретили предложение остаться на ночь за городом, только Ленка, переглянувшись с Никитой, довольно кивнула.

— Давайте так: вы отвезёте четырёх девочек на одной машине, а мы останемся, тем более, что завтра аппаратуру загружать всё равно кому-то придётся, — решил выручить девчонок Дима. Но, не считая Лены, их было пятеро, и он, тронув за руку Наташу, шутливо произнёс:

— А тебе придётся остаться…

Наташка только согласно захлопала длинными ресницами… Щёки покрылись румянцем, сердце заколотилось, бросило в жар….

Отправив Настю и танцовщиц, всё тот же мужчина снова обратился к Диме:

— Ребята, а, может, поиграете нам ещё, так сказать, в нерабочей обстановке, раз уж задержались?.. Народ только разгулялся, сами понимаете… Не бесплатно, конечно, за это не беспокойтесь… А? Выручите?.. Праздник всё-таки!

— А чё, подработать никогда не помешает, — утвердительно кивнули парни.

* * *

Было уже далеко за полночь, а веселье не утихало. Накрытые в актовом зале столы были сдвинуты вдоль стен, все тосты за наступающий женский день сказаны, мужчины уже сняли пиджаки и закатали рукава праздничных рубашек, а женщины «съели» последние признаки помады. Устав играть «на заказ», музыканты наконец-то вышли на перекур.

— Так, где музыка?.. — изрядно выпившая молодая женщина, скорее всего, «из офисных», возмущённо подошла к микрофону, — за всё заплачено, будьте любезны…

Наташа, сидевшая с Леной за накрытым для музыкантов столиком, решительно встала и подошла к синтезатору. В прежней группе ей приходилось играть на клавишах, и вот теперь девушка уверенно настраивала не очень новый, но довольно навороченный «Korg».

Вернувшиеся с перекура ребята с изумлением застыли в дверях зала: нежная, трогательная «Andante» лилась по залу. Голос у девушки был настолько чистым, что даже накачанные алкоголем «гуляющие» притихли…

— Ни фига себе даёт… — Витя Мазур уважительно смотрел на Наташу, — Мультиинструменталистка, блин… вокалистка всех времён и народов…

* * *

После того, как последние корпоративщики разбрелись по своим номерам, молодые музыканты наконец-то сложили инструменты. Заняв выделенный парням четырёхместный номер, перенесли туда закуски и спиртное, которое, подмигнув, выставил администратор. Наскоро поужинав, Никита с Леной куда-то исчезли, и изрядно подвыпившие Говоров и Мазур завели свой обычный спор на музыкальные темы.

— Пойдём на улицу? — Дима протянул Наташе руку.

— Пойдём… — она охотно встала и, скромно опустив глаза, вместе с ним вышла на крыльцо пансионата.

После душного помещения ночной мартовский воздух казался особенно свежим. Матовые фонари с двух сторон освещали узкую аллею, ведущую дальше — в большой парк. Оставшись наедине с Димой, Наташа смущённо молчала, обхватив ладонями плечи, едва прикрытые тоненькой концертной туникой. Растерявшись от его близкого присутствия, она вдруг осознала, что не может вымолвить ни слова. Ей очень хотелось, чтобы он сделал первый шаг… потому что сама она даже под страхом смерти не смогла бы сейчас признаться ему в своих чувствах… Но, в то же время, Наташа поймала себя на мысли, что ей очень хочется его обнять… А если бы он сейчас обнял её… если бы… Но он тоже стоял молча, не сводя с неё задумчивого взгляда… Потом достал пачку сигарет, вынул две — одну для себя, другую предложил девушке.

— Не курю, — робко улыбнувшись, она подняла на него свои большие карие глаза.

— Да я тоже, в общем-то… Так иногда, под алкоголь, — Дима убрал сигареты, — Тебе не холодно?

— Нет… — едва не стуча зубами, ответила Наташа. Она быстро продрогла, но не сознавалась в этом, ей очень хотелось подольше оставаться с ним наедине…

— А, по-моему, ты совсем замёрзла, — сказал Дима и открыл перед ней дверь, — Пойдём назад, а то заболеешь.

Покорно шагнув в вестибюль, Наташка подумала, что, если бы она нравилась Диме, то он бы её сейчас обнял и согрел… Но он просто увёл её в тепло… Значит, ей всё показалось…

Вернувшись в номер к ребятам, она ещё немного посидела и засобиралась спать — девчонкам отвели соседнюю комнату. Ей очень хотелось побыть рядом с Димой, но она так устала, что глаза закрывались сами собой; выпитый фужер сухого вина стал выветриваться, и лёгкий озноб охватил всё тело. К тому же, Наташа расстроилась: мелькнувшая надежда угасла, и то, что проявлял к ней Морозов, теперь она расценивала как простую вежливость…

— Я всё-таки пойду, — Димины уговоры оказались напрасными: грустно улыбнувшись ему на прощание, Наташа взялась за ручку двери.

Витька с Сашкой всё ещё спорили, не забывая прикладываться к фирменной бутылке, и её «Спокойной ночи», адресованное им, осталось без ответа.

…Лены в их номере ещё не было, и она, не закрываясь на ключ, разделась и легла на кровать возле стены, за которой устроился Дима. «Завтра пожалею, что не осталась…» — с этой мыслью провалилась в глубокий сон…

Проснулась Наташка от того, что на неё кто-то грузно навалился в темноте. Попытки высвободиться ни к чему не привели: силы были явно неравны. Чья-то рука бесцеремонно шарила под одеялом по её телу, запах перегара бил в нос, и девушка изо всех сил боролась, пытаясь увернуться и от мерзких рук, и от мерзкой, сопящей головы на подушке… Собрав последние силы, она закричала, но мужчина тут же зажал ей рот большой, грубой ладонью. Отталкивая его одной рукой, другой Наташка отчаянно заколотила в стену… Через несколько секунд дверь в соседнем номере хлопнула. Ворвавшись в комнату, Дима нащупал на стене выключатель…

* * *

— Ну, и чего ты шум подняла? — к удивлению Наташи, Лена её не поддержала, — Чего, потерпеть не могла? Ты хоть знаешь, кто это был? Ещё бы и денег сунул! Наделала переполоху… — девушка говорила сердито, так, как будто это сама Наташка натворила каких-нибудь дел, — Морозов ему по роже надавал, теперь неизвестно, чем всё закончится. До Бушмана дойдёт — всем не поздоровится, что мы тут на ночь остались, будет потом постоянно сопровождать, а оно нам надо? Мало ли что бывает, орать-то зачем? Мы тут хоть что-то зарабатываем иногда, а теперь?.. Мужик — крутой начальник, он таких, как мы, миллион найдёт песенки попеть, сговорчивых… В общем, подставила ты всех, поняла?

Заплаканная Наташа сидела в номере у парней, куда её привёл Дима после того, как спас от насильника. Самих парней не было — наступило утро, и они загружали аппаратуру в автобус. Появившийся администратор, пытаясь «уладить всё миром», не совсем уверенно объяснил девушке, что насильник — вовсе не насильник, а перепутавший апартаменты начальник отдела по связям с общественностью, которому, собственно, музыканты и должны быть благодарны за приглашение выступить и возможность заработать, и что синяк под глазом — не самый лучший выход из сложившейся ситуации, и что, если она будет настаивать на разбирательстве, то придётся снимать побои, а это уже чревато… Наташа, которая беспокоилась за Диму, пообещала администратору шума не поднимать, ей скорее хотелось покинуть это место и забыть всё, как страшный сон…

— Если утрясётся, то всем будет счастье, — перед посадкой в автобус бросила Лена, — А на будущее — у нас ломаться не принято.

— А ты?.. Тоже не ломаешься? — пристально посмотрела на неё Наташа.

— По обстоятельствам, понятно?

— А как же Никита?..

— Ты что? — Ленка расхохоталась, — ты что, думаешь, тут всё всерьёз? Или ты думаешь, что, если Мороз на тебя вчера так смотрел, то это о чём-то говорит?… да тут таких, как ты, было-было…

— При чём тут Дима… — Наташа смущённо опустила глаза.

— При том. Тут все не слепые, про то, как ты за ним бегаешь, уже пол универа в курсе, — язвительный тон Лены не оставлял сомнений: девушка имела какие-то свои, личные причины сорвать злость на Наташе.

— Я спать ни с кем не собираюсь, даже за большие деньги…

— Ну, ты ещё скажи, что вообще ещё ни с кем…

— Знаешь, что, Лен… Пошла ты… — Наташка, едва сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться, шагнула к подъехавшему автобусу.

* * *

Усевшись рядом с ней на сиденье, Дима всю обратную дорогу старался развеселить девушку. Но, выслушав смешную историю из гастрольной жизни, Наташа едва улыбнулась. Настроение было подавленное, на память всё время приходили события сегодняшней ночи и Ленкина неожиданная реакция… Обида смешивалась с чувством стыда, она с ужасом вспоминала, в каком виде нашёл её Дима… «А если бы он не прибежал?.. Что было бы…»

Вместе с наплывавшими неприятными чувствами какая-то болезненная ломота охватила всё тело. Стало жарко… Наташа почувствовала дикую усталость и, пока «патрули» разгружали аппаратуру возле своей студии, покинула университетский двор, с трудом дойдя до остановки маршрутного такси. Как во сне, добралась до дома, разделась и легла.

…Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как наступило тяжкое забытьё. Очнувшись, с трудом поднялась и прошла на кухню. Найдя в аптечке таблетки от головной боли, выпила и вернулась в комнату. Жар сменился ознобом. Закутавшись в одеяло, свернулась клубочком и снова провалилась в болезненную дремоту. Несколько раз звонил мобильный телефон, но не было сил подняться и ответить. Звонок в дверь отозвался в голове, словно колокол… Кто-то нетерпеливо звонил, а потом раздался громкий стук… Из последних сил пройдя в прихожую, повернула замок: на пороге стоял Дима Морозов… Последнее, что ей запомнилось — его испуганные глаза… Потом всё провалилось в темноту.

 

Глава 7

Увидев бледную девушку, едва державшуюся на ногах, Дима торопливо шагнул в маленькую прихожую. Наташка пошатнулась и стала оседать на пол — он едва успел подхватить её на руки. Положив в комнате на диван, сел рядом в растерянности. Руки и лицо её были очень горячими; парень, пройдя в кухню, смочил полотенце холодной водой и, вернувшись, положил ей на лоб. Через какое-то время Наташа открыла глаза.

— Где у тебя аптечка? — спросил Дима.

— Там… в кухне… в шкафчике…

— Тут у тебя ничего от температуры нет, — порывшись в пакете с таблетками, крикнул он, — нужно скорую вызывать.

Фельдшер скорой помощи, которую, видимо, оторвали от праздничного стола, наспех осмотрев девушку, сделала ей укол и сказала, что, если температура к утру не упадёт, нужно будет вызвать участкового врача. Проводив фельдшера, Дима вернулся в комнату: после анальгина с димедролом Наташа быстро уснула. Выйдя на кухню, набрал номер матери:

— Алло, мам, я сегодня у Сашки заночую… Нет, всё нормально, просто мы с ним аранжировку делаем на новую песню… Ещё раз с праздником тебя… Ну, всё, спокойной ночи… Пока…

Потом, подумав, набрал другой номер:

— Саня, ты как?.. Соображать ещё можешь?.. Ну, чё, чё… Праздник всё же… — Дима засмеялся, — Тут такое дело… Если вдруг матушка тебе позвонит, я у тебя. Не забудешь? Где… Где надо… Ладно, потом. Ну, всё, давай… Празднуй дальше.

Вернувшись в комнату, парень присел возле спящей девушки… Белая домашняя туника прикрывала стройные ножки намного выше колена, и Дима нехотя отвёл взгляд. Положил руку на горячий лоб… потом провёл ладонью по болезненно-пунцовой щеке… Поправил длинные рассыпавшиеся волосы… Пальцы скользнули по нежной коже шеи… плечу… предплечью… кисти… Взяв её ладошку в свою ладонь, долго смотрел на Наташку… Потом встал и, укрыв её одеялом, выключил свет.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Наташа осторожно поднялась с постели и удивлённо застыла: в кресле, положив ноги на журнальный столик, спал Дима… Стараясь не шуметь, девушка прошла в ванную. Температура была ещё довольно высокой, но кризис, видимо, миновал, и она смогла умыться и расчесать волосы. Истратив на это все силы, накинула на себя шёлковый халатик и вернулась в комнату. Дима пошевелился, потом сладко потянулся, опустив ноги на пол.

— Ну, что, живая? — парень улыбнулся и встал с кресла.

— Почти, — слабо улыбнулась в ответ девушка, — как ты меня нашёл?

— Ну, это не проблема: позвонил Бушману, у него все координаты есть. Лучше спроси, как я до тебя достучался.

— Я почти ничего не помню…

— Ты в автобусе гитару забыла. Я привёз…

— Спасибо.

— Ты ложись… Я сейчас чайник поставлю.

— Тебе домой надо, наверное…

— Ну, вот кофе попьём, и поеду…

* * *

Убедившись, что девушка чувствует себя лучше, Дима уехал домой. Весь день Наташа отвечала на звонки: звонил перепуганный её вчерашним молчанием отец, звонил Сергей, звонила Оксанка, даже Эдуард Викторович, неизвестно откуда узнавший о её болезни, поинтересовался здоровьем. Молчали только девчонки из «Киви».

Сама Наташа только и думала о том, что Дима всю ночь провёл рядом с ней, в одной комнате… Эта мысль волновала и огорчала одновременно — он так и ушёл, ничего ей не сказав… Значит, ей точно всё показалось…

Раздавшийся вечером звонок в дверь застал её врасплох: разобрав постель, она уже собиралась ложиться спать. Второпях накинула халатик и, включив в прихожей свет, повернула замок… На пороге стоял Дима с букетом хризантем.

— Привет…

— Привет… Проходи, — с плохо скрываемой радостью произнесла Наташа.

— С прошедшим праздником тебя, — он протянул ей цветы.

— Спасибо… — она поднесла букет к лицу, глубоко вдохнула, потом снова подняла на него большие карие глаза, — Проходи, раздевайся…

— Ну, как ты? — повесив куртку на вешалку, он близко подошёл к ней.

— Уже нормально. Сама не знаю, что со мной было…

— Ну, вот, видишь… — он пристально посмотрел ей в глаза.

— Спасибо тебе. В последнее время ты только меня и спасаешь…

Приблизившись вплотную, Дима взял её за плечи и, наклонившись, осторожно поцеловал. Опустив безвольно руки, Наташка закрыла глаза… Сердце забилось часто-часто, горячая волна захлестнула грудь снизу вверх, до подбородка… Когда он привлёк её к себе, подалась навстречу, не сопротивляясь охватившему сладко-щемящему чувству. Она так давно хотела оказаться в его объятиях, что не сомневалась ни на минуту, правильно ли делает… Внезапно он подхватил её на руки и, как в прошлый вечер, шагнул в комнату… Осторожно положив на постель, присел рядом — она доверчиво смотрела в его синие-пресиние глаза… Наклонившись, тихонько прикоснулся губами к её губам… Наконец, не сдержавшись, припал к ним горячо… надолго…

…Уже теряя над собой контроль, Дима вдруг поймал себя на мысли, что девушка совсем не умеет целоваться. С трудом оторвавшись от её губ, не сказал, скорее выдавил против воли:

— Если скажешь, я уйду…

— Нет… — робко обвив руками его шею, Наташа едва покачала головой и снова закрыла глаза.

* * *

Проснулась она рано, как будто не спала вовсе. Встала с постели и, бросив взгляд на простыню, торопливо накрыла её одеялом… Снова сладко защемило в груди — прошедшая ночь промелькнула в голове… Накинула на себя лёгкий шёлковый халатик… На кухне Дима разговаривал по телефону:

— Мам, прости, что не предупредил… Да, я опять у Сашки ночевал, музыку писали… Мобильник сел, только сейчас на зарядку поставил…

Дождавшись, пока он закончит разговор с матерью, Наташа вышла на кухню и сразу очутилась в ласковых руках. Подхватив девушку, он вернулся с ней в комнату.

— Ку-уда, вставать приказа не было…

— Так прикажи… — она смущённо улыбнулась. Щёки слегка порозовели… Несмотря на проведённую в его объятиях ночь, она всё ещё очень робко дотронулась руками до его плеч.

— А кофе в постель? Я чайник поставил.

— Он уже кипит…

— У тебя такие глаза…

— Заспанные?..

— Нет… как омут… Печальный омут чайного цвета…

— Нагородил…

— Утонул…

— Чайник…

— Ещё не кипит…

— Или уже… не кипит…

Выключить чайник они всё же успели, когда воды оставалось совсем на донышке.

В обед Дима уехал домой — по воле судьбы, он не ночевал дома уже три ночи подряд, заезжая лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и показаться на глаза своим родителям. Оставшись одна, Наташка не знала, куда себя деть. Переполнявшие чувства мешали сосредоточиться, ощущение счастья, свалившееся как снежный ком, заволокло, облепило с ног до головы… Всё, что дремало в ней до сих пор, проснулось в одночасье. Она ни на минуту не пожалела о том, что произошло сегодня ночью, начиная с первых в её жизни мужских объятий… Она даже не думала о том, что с ней будет дальше… что с ними будет дальше, придёт ли он к ней снова или забудет навсегда. Она совершенно не думала об этом, погружённая в сладкие воспоминания… Закрыв глаза, она в мельчайших подробностях вспоминала каждое прикосновение его настойчивых, но удивительно ласковых рук и губ… «Тебе больно?» — выдохнул он, осыпая её лицо поцелуями, когда она негромко вскрикнула. — «Нет…» — едва слышно прошептала Наташа, полностью растворяясь в неведомых ей до сей поры чувствах и ощущениях.

Он звонил без конца… Она даже не могла бы передать, о чём они разговаривали: что-то незначительное, какие-то, ни о чём не говорящие фразы… Счастливая улыбка весь день не сходила с её лица…

Когда вечером Дима снова появился у неё на пороге, уже сама бросилась к нему и, подхваченная его сильными руками, горячо ответила на поцелуй…

 

Глава 8

— Оба-на… — удивлённо вытаращился куривший на улице Говоров, когда, подъехав к студии, Дима вышел из машины, — Димыч, ты даром время не теряешь…

— В смысле? — Дима вопросительно посмотрел на друга, — Не понял…

— Это кто с тобой? — Сашка кивнул на переднее пассажирское сиденье, — Наташка, что ли, из «Киви»?

— Ну, да, Наташа, — Дима шагнул на ступеньку, ведущую в подвал, Сашка двинулся следом, — мы на минутку, я флэшку свою забыл.

— Ты чё, решил чуть-чуть развлечься? — каким-то нарочито-равнодушным тоном поинтересовался Говоров, — или просто по пути подвёз?

— Много будешь знать… Ну, дальше тебе известно, — Дима засмеялся, — Ты ещё долго тут будешь? Может, тебя подвезти?

— Вообще-то, уходить собирался, так что подвези.

— Ну, сейчас, заодно ещё зарядное заберу от ноутбука, заменить надо… — Дима полез в ящик стола, — Как дела после праздников?

— Да ничё… за неделю всё разрулилось… — Сашка стоял, засунув руки в карманы, — А ты мне восьмого звонил, чтобы я тебя перед матушкой отмазал, типа… Это ты где тогда ночевал? У Наташки, что ли?

— Саня, много вопросов, — Дима подошёл к дверям, — давай, собирайся, я в машине подожду.

Посмотрев исподлобья вслед другу, Говоров неторопливо оделся и, выключив аппаратуру и свет, вышел из студии. Заперев дверь на ключ, повернулся и, бросив взгляд на Димкин автомобиль, изменился в лице: Дима с девушкой целовались в салоне. Усевшись на заднее сиденье, Сашка со всей силы хлопнул дверью. Сидевшая впереди Димина спутница обернулась к нему. Он не ошибся — это была Наташа, белокурая девушка с красивыми карими глазами, которую он заметил ещё тогда, осенью, на университетском вечере; та, которой он оказывал знаки внимания при каждой встрече на совместных выступлениях. Правда, она не отвечала ему взаимностью, только шутила в ответ. Но она была одна, и он не торопил события. Теперь получалось, что Дима его опередил.

— Привет! — Наташа дружелюбно улыбнулась Сашке.

— Привет, — пробурчал он ей в ответ.

— Привет, — в тон им пошутил Дима, — тебе куда?

— Домой… Хотел ещё в музыкальный салон попасть, да не успею.

— А чего, давай завезу, — Дима посмотрел на него в зеркало, — ещё семи нет, успеем…

— Да ты и так уже везде успел… — тихо произнёс Саша.

— Чего ты там бубнишь себе под нос? — настроение у Димы было хорошее, — Я не понял.

— Говорю, в следующий раз, — уже громче сказал Сашка, — домой поехали.

* * *

Дверь в репетиционную студию Лена открыла изящным носочком модного сапожка. Швырнула на стол сумочку, разделась, посмотрелась в запылённое зеркало в углу. Сёстры Даша и Настя, как по команде, поворачивали головы, следя за её передвижениями. Не было сомнений — девушка была чем-то раздражена.

— Смольниковой ещё не было?

— Не было… Без десяти ещё… — посмотрела на часы Настя.

— Хоть бы она вообще не приходила… — как бы про себя, произнесла Лена.

— А что случилось-то? — эти слова девчонки произнесли одновременно.

— А ничего, — тон девушки становился нервическим, — вас устраивает, как мы работаем в последнее время? Меня — нет, и я скажу об этом Бушману.

— Может, ты сначала нам расскажешь? — проверяя микрофон, произнесла в него Настя.

— А что, сами не видите?! За последний месяц ни одного выступления, нас приглашать перестали, а почему?

— Праздники-то того… тю-тю, при чём тут Наташка, — попыталась успокоить подругу Даша.

Лена села на старый диван, перекочевавший в студию из чьей-то квартиры, закинула ногу на ногу.

— В субботу на шефской базе отдыха был грандиозный тусняк. Знаете, кто выступал? Кошкина и Мельничук с эстрадного. А нас не позвали…

— Да ладно тебе, Лен. Не позвали — в другой раз позовут… Куда они от нас, — Даша многозначительно засмеялась.

— Уже не позовут.

— Почему так думаешь?

— Да из-за этой малолетки… Сука… Я так и знала, что так будет…

— Чё случилось-то, можешь нормально рассказать? — Даша села напротив Лены.

— Чё-чё… Когда мы седьмого там остались ночевать, к ней Боровский полез, прямо в постель…

— Да ты чё… и чё?.. — Даша и Настя с любопытством смотрели на Лену.

— А ничё… Эта дура визг подняла на весь пансионат. Морозов Боровскому «финиш» поставил… В общем, скандал получился. Замяли, правда, но Боровский никогда ничего не забывает, к тому же свидетелей его позора было слишком много… — Лена ухмыльнулась, — Короче, нас туда больше не позовут.

— Да-а-а… прощай, редкий заработок… — Дашка вздохнула, — С новенькими всегда проблемы…

— Маленькая ещё, — беззаботно подала голос Настя.

— Маленькая… — с сарказмом выдавила из себя Ленка, — Вы в курсе, что эта маленькая с Морозовым спит?

— Кто?! Смольникова?! С Морозовым?! — Глаза Насти округлились, — Ты откуда знаешь?

— Уже все знают. Тих-хоня, блин…

— Да уж… А тебе кто-то сказал, или сама видела? — не унималась Настя.

— И видела, и слышала… Никита сказал… Да и догадаться нетрудно — она раньше с репетиций на остановку шла… А теперь — в соседний корпус, в подвал, к «патрулям» в студию. А оттуда они уже вместе к ней домой отправляются — дальше… репетировать…

— Ой… Точно… Я ещё как-то подумала — чего это она в другую сторону теперь хо… — Даша не успела закончить фразу: дверь открылась и в студию вбежала Наташа. На ходу снимая короткую курточку с меховой опушкой, бросила взгляд на настенные часы, весело-виновато обратилась к девчонкам:

— Опоздала! Извиняюсь, больше не буду!

— Да, кстати, — Лена сделала вид, что не заметила появления Наташки, обращаясь исключительно к Даше и Насте, — Бушман отправил заявку в какой-то крутой московский продюсерский центр — там конкурс эстрадного вокала будет осенью. Нужно бабки искать. Что-то как всегда профинансируют… А что-то, как всегда — нет… Так что денежки будут нужны.

— А сколько нужно будет денег? — Наташа повесила курточку на вешалку, подошла к девчонкам.

— Представь себе, очень много, — Лена, наконец-то, «заметила» опоздавшую.

— А… если не будет такой суммы? Тогда — что?

— Ничего. Поедут те, у кого будет. Ну, что, начинаем? — Лена взяла микрофон, привычно проверила, — Раз… два… три-четыре-пять…вышел зайчик погулять…

 

Глава 9

Анна Сергеевна Морозова была из породы тех женщин, возраст которых не определяется даже вооружённым глазом — тридцать пять на все времена… Жена бывшего военного, а ныне бизнесмена средней руки Александра Морозова, сама она работала завучем в элитном лицее и в своём кругу слыла строгой воспитательницей юных папенькиных сынков и дочек. Своему единственному сыну Анна и Александр постарались дать хорошее образование. Интерес к музыке Димка начал проявлять ещё в раннем детстве, к тому же очень хорошо пел, поэтому музыкальная школа, а затем и училище по классу фортепьяно и вокала были ему обеспечены. Анна Сергеевна видела сына студентом консерватории, но, когда на последнем курсе училища Димка и его трое друзей организовали рок-группу, его собственные планы относительно музыки поменялись. Ребята сами писали тексты, делали аранжировки и очень быстро выделились среди других «рокеров».

После окончания школы, когда Диме и Сашке и Витьке исполнилось по восемнадцать лет, она не стали «косить» от армии, а сами, добровольно, пришли в военкомат. Правда, этот ответственный шаг имел под собой определённый смысл: пользуясь старыми связями, Морозов-старший «устроил» им срочную службу в родном городе, на которой они занимались своим обычным делом — музыкой, пока Никита, который был на год старше, но имел отвод от службы, временно работал с другой группой.

В университет культуры поступали всё так же вместе, правда, специальности решили выбрать не совсем творческие — в жизни всё могло пригодиться. В первый год учёбы репетировали, где придётся, но к концу курса осмелели и пришли к небезызвестному Эдуарду Викторовичу Бушману с просьбой выставить их выступление от университета на городском смотре вузовских талантов. Бушман не отказал, и, когда «Ночной патруль» взял первое место в номинации «рок-коллектив», выбил им небольшую каморку в подвальном помещении под репетиционную студию, автоматически обязав при этом быть «визитной карточкой» учебного заведения. Вычистив помещение от мусора и перетащив туда свою аппаратуру, ребята были на седьмом небе от счастья. После занятий, зачастую до самой ночи, в подвале рождались новые тексты и мелодии… А иногда, подметая ранним утром территорию, дворник мог видеть Сашку или Витьку, выходящими из студии с очередной поклонницей.

Димка с Никитой в подвал поклонниц не водили — Никита встречался с Леной, а у Димы была Кристина…

Димкины родители нехотя приняли его увлечение рок-музыкой, в надежде, что «авось надоест», но, к их удивлению, Димке «не надоело», напротив, ребята за несколько лет стали настоящими профессионалами и со временем стали зарабатывать какие-то деньги: выручали ночные клубы, выступления «на заказ» и платные танцполы. К тому же, близкие отношения с Кристиной и их совместное песенное творчество служило залогом помощи её отца — Леонида Лапина.

* * *

— Анюта, дорогая, здравствуй! — школьный товарищ Александра Морозова, Леонид Лапин, удобно устроился с телефоном в огромном кожаном кресле.

— Лёня, здравствуй, дорогой, вот не поверишь, только сегодня с Сашей о тебе вспоминали! — Анна Сергеевна машинально поправила причёску перед зеркалом.

— Что ты говоришь! Не забыли, значит, не забыли…

— Ну, что ты, Лёнечка, кто же друзей забывает… — Анна неслышно усмехнулась: после разрыва Кристины и Димы семьи Морозовых и Лапиных какое-то время почти не общались — одним было неловко, другим — обидно, — Как сам, как Мила, Кристина?

— Всё нормально… И я, и Мила… Кристина вот только…

— Что такое? — Анна Сергеевна улыбнулась уголком красиво очерченных дорогой помадой губ. После измены Кристины она переживала за сына, но Дима достойно перенёс расставание с любимой девушкой, и теперь Анна Сергеевна с чувством удовлетворения поняла, что у дочери Лапина что-то не клеится в жизни.

— Аня, я хотел бы с тобой поговорить, с глазу на глаз… Ты как, не против?

— Лёня, ну, конечно, мог бы и не спрашивать… Приезжай к нам.

— Лучше, я за тобой заеду, посидим где-нибудь, по старой памяти… А? — Лапин засмеялся. Анна Сергеевна слегка смутилась… Когда-то, много лет назад, между ней и Леонидом вспыхнула взаимная и далеко не безобидная симпатия, едва не переросшая в более серьёзное чувство, но, к счастью для обеих семей, их «лав стори» быстро закончилась. И вот теперь Лапин зачем-то явно намекал на те недолгие любовные отношения, которые их когда-то связывали…

— Ну-у-у… Хорошо… Заезжай, я тебя жду…

* * *

Небольшой ресторанчик, в который Лапин привёз Анну, встретил их уютной, даже интимной обстановкой. Сделав заказ, Леонид Борисович с улыбкой пристально посмотрел на свою спутницу:

— Помнишь, Аня, как когда-то… вот в таком же ресторанчике…

— Лёнечка… Что было, то было… Ты ведь не об этом хотел поговорить? — в ответ улыбнулась Анна Сергеевна.

— Да, Аня… Не об этом… — Лапин вдруг посерьёзнел, — это всё приятные воспоминания… Дела давно минувших дней… А вот дела сегодняшние совсем другого толка.

— Я внимательно слушаю тебя, Лёнечка…

— У меня с Кристиной проблемы, Аня, и я к тебе сейчас обращаюсь как отец… Помоги.

— Лёня, ты знаешь, мы с Сашей всегда готовы помочь… Но чем?

— Аня, в том-то и дело, что ни Саша, ни Мила не должны ничего знать. Тут, чем меньше народу знает, тем лучше.

— Да что случилось-то, объясни! — с беспокойством произнесла Анна.

— Понимаешь, она, конечно, виновата перед Димкой… Связалась с этим Мухаммедом… Но я был против, Аня, клянусь чем хочешь! — Лапин прижал руку к сердцу, — Да разве они нас слушают?.. В общем, Мухаммед этот свалил благополучно в свой Египет, Кристинка сначала ему всё звонила… а потом, видимо, он ей что-то такое сказал… Ну, короче, нервный срыв у девчонки…

— Да что-то на Кристину не похоже, — с сомнением в голосе произнесла Анна.

— Вот и я так думал, а оно вот как вышло… Таблеток наглоталась каких-то…

— Лёня, ты меня прости, конечно… но ты сейчас не про свою дочь рассказываешь.

— Про свою, Анечка… про свою… Кое-как успокоилась… А недавно она призналась Миле, что жалеет, что с Димкой порвала, что поняла, что любит его, что ошиблась… Молодёжь, ну что с них взять?.. Ветер в голове.

Слегка опустив голову, Анна Сергеевна искоса посмотрела на Леонида Борисовича:

— Лёня… а чем я-то могу помочь твоему горю?

— Анечка… ты — замечательная мать… Дима тебя уважает и даже слушает, это такая редкость в наше время. Может, ты как-нибудь поговоришь с ним… Ну, ты — женщина, и сама знаешь, какие нужно найти слова… Ну, может, не всё потеряно? Он же порядочный парень у вас… Может, и он Кристинку не забыл…

— Ну, в этом ты прав, Лёнечка, Дима очень порядочный. Но, ты же сам понимаешь, это дело сугубо личное, давить на него я не могу.

— И не надо! Аня, не надо! Ты просто заведи разговор… Ну, что мы, враги своим детям? Ему сколько осталось учиться? Год? А потом — что?..

— Ну, что… ты же знаешь, как музыкантам нынче пробиваться… — Анна Сергеевна, глядя в бокал с вином, многозначительно сдвинула узкие бровки.

— А я о чём? — подхватил Лапин, — Или самому пробиваться, или иметь хорошего спонсора… А? Тем более, у них есть общие интересы, их песни весь город распевает! А можно раскрутить так, что будет петь вся страна. Ты же знаешь, Аня, я ради Кристины ничего не пожалею, — Леонид Борисович недвусмысленно достал кредитку, рассчитался за обед. Он, действительно, очень любил единственную дочь и не обманывал Анну Сергеевну. Единственное, о чём он предпочёл умолчать — то, что после неудачного романа, закончившегося абортом, Кристина пристрастилась к алкоголю. Уговоры не действовали, девушка каждый вечер проводила в обществе бутылки мартини, а то и более крепких напитков, и отец был готов на любые действия, лишь бы уберечь её от алкоголизма… За известие о том, что Кристина всё ещё любит Диму Морозова, Леонид ухватился как утопающий за соломинку.

— Знаешь, Лёня… А я, пожалуй, поговорю с Димой… — Анна Сергеевна задумчиво обводила ложечкой рисунок на скатерти, — всё, что от меня зависит, я сделаю…

— Аня… Я тебе очень благодарен… Ты не представляешь… Только пусть это будет наш с тобой секрет… Ни Миле, ни Саше не будем говорить, хорошо?

— Я поняла тебя, Лёня… Не будем…

 

Глава 10

— Наташка, прикинь, что про тебя говорят, — увидев вошедшую в аудиторию Наташу, Оксанка с ходу вытаращила свои любопытные глаза, — обалдеть можно!

— Про меня? — уже догадываясь, о чём хочет выпытать подружка, Наташа закусила губу.

— Ага, — взгляд Оксанки становился всё пытливее, — не то слово, что говорят. Весь универ гудит!

— О чём? — старательно пряча улыбку, Наташа подогнула ногу и пристально рассматривала набойку на высоком каблучке сапожка.

— Прикинь? Типа, ты с Морозовым… ну, это…

— Ну, что? — улыбка таки озарила лицо, — Что — это?

— Ну, то… — веснушки подтянулись вместе с поехавшими вверх бровями, — Наташка… Правда?!

— Правда, — смущённо пожав плечом, Наташа опустила взгляд, — если ты имеешь в виду, что мы встречаемся.

— И ты… и ты мне не сказала?! — взгляд из пытливого превратился в обиженный, — Ну, ты даёшь…

— Оксан, мы совсем недавно встречаемся, я сама ещё поверить не могу… А тебе я уже собиралась рассказать, — Наташа заглянула подруге в глаза, — правда…

— А как?! Как у вас всё это… ну, ты понимаешь…

— Не знаю, — Наташа улыбнулась, — всё спонтанно получилось. Я в автобусе гитару забыла, а Дима мне её привёз. Ну, и…

— И — что?!

— И — всё… С этого всё и началось. Нет, конечно, началось раньше… Он мне давно уже нравился. Оказалось, что я ему — тоже.

— Слушаа-а-ай… А у вас, что… всё уже было? — Оксанка не сводила с Наташи своих, величиной с чайные блюдца, глаз, — просто, девчонки говорят, что видели, как вы утром на его машине вместе на занятия приехали. Он что… ночевал у тебя?

— Да, — просто ответила Наташа.

— Слуша-а-ай… А ты не боишься?

— Чего?

— Ну, что он тебя возьмёт, и бросит…

— Боюсь… — Наташка вдруг грустно опустила глаза, — Знаешь, Оксан… Я Диму очень люблю.

— А он?.. Он тебе что-нибудь такое говорил? — затаив дыхание, подружка ждала ответа, — Ну, хоть вслух говорил, что ты ему там нравишься, и всё такое? Или это — только твои догадки?

— Говорил… — Наташа снова улыбнулась, улыбка на этот раз получилась тёплая.

— А что хоть говорил-то? — от нетерпения тон Оксанки становился похожим на тон строгой старшей сестры, — Ой, Наташка… Ты вот такая доверчивая-а-а-а… Хотя, с другой стороны, первый секс с таким парнем хоть запомнится, даже если он и несерьёзно…

— Почему — несерьёзно? — Наташа снова подняла счастливые глаза.

— Ну, так, я и спрашиваю… Он тебе хоть что-то сказал?! — нотки ревности не укрылись от Наташкиного слуха.

— Сказал…

— Ну, так что сказал-то?!

— Сказал, что он меня любит.

— И ты ему веришь?

— Верю.

* * *

Вот уже два с половиной месяца они встречались вечерами после занятий и репетиций и ехали на окраину города, в маленькую квартирку на третьем этаже старой пятиэтажки. Это были самые счастливые вечера… Впервые за много лет после смерти матери Наташа почувствовала родное тепло и отошла душой. Она растворилась в своей любви к Диме, вросла в него. Она так любила, когда он, удобно устроившись на диване и положив голову ей на колени, что-то интересно рассказывал, а сама в это время перебирала его длинные густые волосы и смотрела на него своими большими, печальными, любящими глазами. Сам же Дима не мог бы теперь сказать, когда именно эта нежная, белокурая девочка с глазами цвета крепкого чая вдруг ворвалась в его жизнь, стала её огромной частью… В ту ночь, когда она с высокой температурой спала у себя в комнате, а он сидел рядом, щупал её горячую ладошку и смотрел на неё, такую беспомощную?.. Или это подсознательно произошло ещё тогда, когда он впервые увидел её на университетском вечере — в голубом платье, с гитарой…

Ночевать Дима оставался редко, и, засыпая в его объятиях, Наташа каждый раз ощущала необыкновенный душевный покой, который давала ей его любовь… А в том, что это именно любовь, она не усомнилась ни разу — настолько искренним и бережным было его к ней отношение… Его родители ничего не знали о ней, а ехать знакомиться, как предлагал Дима, Наташка отказывалась. Ей казалось, что мать не одобрит его выбор, и тогда появится трещина в отношениях… Поэтому она, как могла, оттягивала знакомство. Ну, что может сказать мать талантливого, перспективного, обеспеченного молодого человека, который выбрал себе девушку далеко не богатую, без связей и нужных родственников, обыкновенную студентку-первокурсницу? О том, что она сама очень талантлива, Наташа даже не задумывалась. Она так дорожила своим хрупким счастьем, что боялась всего, что могло бы это счастье хоть как-нибудь нарушить. Каким-то десятым чувством она заранее ощущала неприязнь строгой аристократичной женщины к себе… Диме о своих страхах она не говорила, придумывая тысячу причин, чтобы отложить визит к нему домой.

* * *

— Ну, всё, я побежал, — оторвавшись от её губ, Дима нехотя разжал объятия, — пока, Наташка…

— Пока… — ещё на несколько секунд прижавшись щекой к его груди, она тоже нехотя отстранилась и теперь грустно смотрела на него, стоя в своей маленькой прихожей.

— Наташ… — он задержался в дверях, — ты что, плачешь?

— Мне всегда так тяжело расставаться с тобой, — она украдкой смахнула слезинку со щеки, — ладно, Дим, не обращай внимания… Всё хорошо.

— Знаешь… — вернувшись, он снова обнял её, — Мне тоже всегда тяжело уходить от тебя. И я бы с радостью остался с тобой навсегда. Но для этого нужно познакомиться с родителями… а ты не соглашаешься. Они меня не поймут, если я просто так возьму и уйду из дома, не объяснив ничего и не показав, к кому я ухожу.

— Я… я пока не могу…

— Ну, почему?!

— Дима… Не знаю… — она грустно вздохнула, — Ладно, беги… Уже поздно.

— До завтра, — он ласково улыбнулся, — Только не плачь, хорошо?

— Хорошо…

Закрыв за ним дверь, она прошла в комнату и сразу прилегла на постель. Его подушка всё ещё была смята, и Наташка, вздохнув, обняла её и закрыла глаза. Внезапно прозвучавший телефонный звонок заставил вновь подняться — решив, что это звонит Дима, она, пряча улыбку, нажала клавишу, даже не посмотрев на номер.

— Да! — сердце радостно застучало в груди, — Если ты что-то забыл, то возвращайся прямо сейчас… Завтра я тебе ничего не отдам!

— Здравствуй, Наташа, — знакомый голос перебил её тихий, счастливый смех.

— Серёжка…. - она смутилась от неожиданности, — Здравствуй. Извини, я думала, это…

— Я боялся, что разбужу тебя…

— Я не сплю, — она зачем-то натянула на колени подол короткой домашней туники, — А ты почему так поздно звонишь? Что-то случилось?

— Нет, — его голос показался ей печальным, — Просто очень захотелось услышать тебя.

— Ну, как ты? — он смущения Наташа не знала, о чём говорить со школьным товарищем, — Ты давно не звонил.

— Нормально, — он вздохнул, — Ты мне вообще не звонишь.

— Ты прости меня, — она говорила искренне, — я, в самом деле, очень загружена. До трёх занятия, потом репетиции. Домой возвращаемся поздно… — она вдруг запнулась, поняв, что чуть не выдала свою тайну.

— Возвращаетесь? — Сергей тоже замолчал на какое-то время, — Ты с кем-то живёшь?

— Нет, я живу одна, — она снова смутилась, — я имела в виду девчонок, с которыми выступаю…

— Понятно, — Сергей ещё раз вздохнул, — Наташа, я хочу к тебе приехать.

— Зачем? — пересохшими от волнения губами спросила она.

— Я хочу тебя увидеть.

— Нет! — она почти вскрикнула, — Не нужно…

— Почему? — он спросил очень тихо, но она услышала.

— Серёжа… ты не приезжай ко мне… Я сама скоро приеду домой, и мы увидимся… Хорошо?

— Когда ты приедешь?

— Как только сдам экзамены за первый курс.

— Ты, правда, приедешь?

— Да…

— Я буду ждать…

Положив телефон, она ещё какое-то время сидела на краю дивана. Потом, скользнув взглядом по постели, снова легла, уткнувшись в Димкину подушку, и закрыла глаза.

* * *

Едва не проспав утром на занятия, Наташа долго не могла найти ключ от квартиры: его не было ни на туалетном столике, ни на полочке возле зеркала, ни в её курточке. Догадавшись, что Дима машинально положил его себе в карман, когда вчера открывал замок, она выскочила на лестничную площадку и захлопнула дверь.

Решив по дороге позвонить Диме, она с ужасом обнаружила, что вчера забыла поставить телефон на подзарядку — разрядившись, тот угрюмо смотрел на неё чёрным экраном… Время поджимало, и Наташа еле успела на первую пару. Не услышав, по обыкновению, Димкиного звонка, она грустно сидела в аудитории, подперев лицо ладошкой и переживая не столько за то, что у неё нет ключа от квартиры, а сколько за то, что так и не услышала с утра Диминого голоса…

— Ух ты-ы-ы… — уставившись куда-то поверх Наташиной головы, Оксанка вытаращила свои любопытные глаза, — Смотри, кто пришёл…

— Кто? — в поисках зарядного устройства Наташа перетряхивала свою сумочку, но, оглянувшись, вся засияла: в дверях стоял Дима. Увидев её, он тоже радостно улыбнулся, — Ой, Димка… — кинувшись к нему, она забыла обо всём на свете…

— Я всё утро не мог до тебя дозвониться, — обняв за плечи, он вывел её в коридор под пристальными взглядами её сокурсников, — уже не знал, что думать, еле пару досидел.

— Я телефон зарядить забыла… — Наташа смотрела на него с такой любовью, что ему казалось, что он видит в её глазах своё отражение.

Убедившись, что с ней всё в порядке, Дима вернулся в свой корпус. Проводив его, Наташа вдруг вспомнила, что, договариваясь о встрече вечером, она совсем забыла спросить его про ключ. Решив, что будет повод зайти за ним после занятий, она еле дождалась окончания учёбы. Боясь, что он успеет уйти из своей аудитории, она пулей пролетела несколько этажей, надземный переход и очень длинный коридор в здании, где находился его факультет. Судя по тому, что за дверью ещё слышался голос преподавателя, а в коридоре было довольно пусто, учёба ещё продолжалась, и Наташа в ожидании прогуливалась по коридору. Неожиданно двери открылись, и толпа студентов четвёртого курса факультета менеджмента буквально вывалилась из своей аудитории. Наташа не успела вернуться и теперь с отчаянием, издалека пыталась взглядом отыскать в толпе Диму. Подумав, что пропустила его, кинулась вперёд, но, заглянув в помещение, увидела в окружении нескольких сокурсниц — те оживлённо, наперебой, о чём-то ему рассказывали.

— Ладно, девчонки, побегу, — Дима поднялся с места, но одна из девушек, шутливо навалившись ему на плечи, усадила назад.

— Слушай, Морозов, так нечестно! — девушка явно заигрывала с Димкой, — Мы за четыре года учёбы тебя почти не видели. Ты то на гастролях, то на репетициях… Мне девчонки из нашего дома завидуют, что я с тобой в одной группе учусь, а я тебя вижу раз в год!

— Да ладно тебе, Тань, — засмеялся Дима, — раз в год — это уже перебор. Да и на гастроли мы не так часто ездим. По городу только выступаем и по району.

— Не знаем, Дима, где ты пропадаешь, а видим мы тебя мало, — галдели девчонки, — одна Ленка тебя часто видит, и то потому, что выступаете вместе.

— Так в чём же дело? Поступайте в «Киви»! — ещё одна попытка встать закончилась неудачей — девушки все навалились на Диму, громко хохоча, — Девчонки!.. Мне, правда, нужно идти…

— Так, Морозов, — нехотя выпустив его из рук, теперь девчонки встали плотным кольцом, — не забывай, что ты нас обещал в кафе сводить…

— Обязательно свожу, — теперь он старался вырваться из окружения, — как только время будет.

— У тебя времени должен быть вагон, подруги у тебя сейчас нет, чем ты на досуге занимаешься-то?

— Всё-то вы знаете, — смеялся Дима, тщетно пытаясь вырваться.

— А что, уже есть? Кого-то нашёл?! — девчонки снова кучей налетели на него.

— Девчонки, всё… — вырываясь из девичьих объятий, он бросил взгляд на входную дверь: Наташа молча наблюдала их возню. Заметив, что Димка увидел её, развернулась и быстро пошла прочь. — Наташа, подожди!

Девушки, отвлечённые появлением незнакомки, невольно выпустив его на свободу, с любопытством ринулись к дверям, за которыми исчез Морозов.

Бросившись за Наташкой, он догнал её в коридоре и, не дав сказать ни слова, подхватил, как ребёнка, на руки.

— Ты унёс ключ, — она обиженно заморгала длинными ресницами, — я домой не смогу попасть.

— А зачем тебе ключ? — он хитро улыбнулся, — всё равно мы вместе к тебе поедем…

— А… — она замялась, не зная, что сказать, — а-а-а… может, я сейчас хочу домой съездить?

— Не хочешь, — ей показалось, что даже его глаза смеются, — у тебя сейчас репетиция начнётся.

— Просто я очень хотела тебя увидеть, — обвив руками его шею, она грустно улыбнулась в ответ.

— Правда? — он опустил её на пол и притронулся губами к волосам.

— Правда… Ну, и заодно узнать, у тебя ли ключ… Вдруг я его потеряла?

— Может, пора сделать второй? — он пристально посмотрел на неё, — Наташ?

— А ты хочешь?..

— Хочу. Только сначала познакомлю тебя с родителями.

— Нет!

— Да!

— Только не сегодня…

Вечером, после репетиции, Дима как обычно, усадил её в свою машину и, проехав пару кварталов, неожиданно свернул с привычного маршрута.

— Куда мы едем? — она доверчиво улыбнулась.

— Ко мне…

— Дима… Нет!.. — улыбка сошла с лица девушки, сменившись лёгким испугом, — Давай в другой раз…

— Не бойся… Когда-то ведь нужно знакомиться с родителями, правда?

— Дим, я такая растрёпанная… Давай заедем ко мне, я хоть переоденусь…

— Если мы заедем к тебе, то уже никуда не пойдём… — он многозначительно улыбнулся, — а мне очень не хочется расставаться с тобой каждый вечер. Понимаешь… — тон его стал серьёзным, — у меня замечательные родители, ты увидишь сама… Я не люблю их обманывать, хотя вот приходилось. И, чтобы не обманывать их больше, мы сейчас пойдём знакомиться…

— А ты их предупредил, что…

— Не-а… Сюрприз будет. Наташка, хватит уже бояться. Тем более, что приехали…

* * *

Услышав звонок, Анна Сергеевна поспешила в прихожую. Посмотревшись в большое зеркало, поправила на груди дорогой халат. Открыв дверь и впустив сына с незнакомой девушкой, укоризненно всплеснула руками:

— Дима, ты почему не предупредил, что у нас будут гости? Я не одета, и вообще… Мы, вроде, с тобой как-то обсуждали вопрос — ты не должен приводить домой своих поклонниц.

— Мама, это не поклонница, — Дима рассмеялся, — Это Наташа.

— Наташа? Вот как? — женщина с нескрываемым удивлением взглянула на перепуганную девушку.

— Наташ, а это — моя мама, Анна Сергеевна.

— Здравствуйте… — Наташка была готова сбежать от пронзительного взгляда Анны.

— Значит, я ошиблась? Но это только потому, что Наташа ничем не отличается от остальных юных девочек, которые визжат на ваших концертах, — Анна насмешливо посмотрела на девушку, потом перевела взгляд на сына.

— Наташа отличается абсолютно от всех юных девочек, — улыбнувшись, Дима старался разрядить обстановку, — Наташа — это моя девушка. И мы пришли знакомиться.

— Ну, что ж, — поджав губы, процедила Анна, — считайте, что познакомились.

— Мам, ну, что ты так официально, мы вообще-то есть хотим!

— Ну… да, конечно… всё найдёшь на кухне… — тон матери был слегка неприязненным и нервным, — А я… Я сегодня очень занята, поэтому не смогу составить вам компанию. А с вами, Наташа, я сразу же прощаюсь. Всего хорошего, — Анна Сергеевна пошла в комнату, но в дверях снова обернулась:

— Да, Дима, когда будете уходить, свет в прихожей не выключай, папа скоро должен вернуться. И сам потом не задерживайся, ты мне сегодня будешь нужен.

Проводив мать удивлённым взглядом, Дима попытался пошутить:

— Ну, вот, вечно с этим родителями проблемы. Пойдём тогда ужинать.

— Дима, я не хочу. Ты не обижайся, ладно? Я домой пойду.

— А кто тебя отпустит? — Дима попытался обнять девушку, но она увернулась, — Наташка, я голодный, пойдём…

— Я пойду домой.

Распахнув незапертую дверь, Наташа выскочила на лестничную клетку. Слёзы навернулись на глаза: всё произошло именно так, как она себе и представляла. Она даже не удивилась холодному приёму, она просто почувствовала надвигающуюся беду…

Дима догнал её на лестнице. Ему было неловко перед ней за поведение матери, он не знал, как себя вести и что говорить.

— Наташ, ты не обижайся на маму, она и в самом деле очень занята! Я виноват, что не предупредил, иначе бы она была готова…

— Димочка… не надо ничего говорить… Я знала, что так будет…

— Ну, откуда ты могла знать? Даже я не знал…

— Дима… иди домой…

— Я без тебя никуда не пойду.

— Пойдёшь. Дима, я так хочу.

— Но я-то не хочу! Тогда мы сейчас поедем к тебе… Наташа, — парень резко повернул девушку к себе, — я тебя очень люблю… Очень. И, что бы ни случилось, я буду всегда с тобой…

— Не нужно ничего говорить… Я хочу остаться одна…

— Я тебя одну не оставлю…

— Нет!.. — вырвавшись из его рук, Наташа быстро перебежала через дорогу и запрыгнула в маршрутное такси. Он тут же набрал её номер. «Абонент временно недоступен…» — она так и не зарядила свой телефон… Сел в машину, поехал следом за маршруткой, но потом, нажав на газ, обогнал и помчался на окраину города… Поднявшись на третий этаж, подошёл к двери в её квартиру… присел прямо на пол, обхватив руками колени…

Она появилась через четверть часа. Молча поднявшись ей навстречу, Дима вошёл следом в прихожую. Наташа заговорила первая:

— Дима, мне очень тяжело сейчас… Ты иди домой. Поверь, это не каприз, не обида… Я просто не могу — так… — она тяжело вздохнула, — Когда не стало мамы, я думала, мы с отцом будем самыми близкими, самыми родными… А он через год нашёл другую женщину. Я не стала его с ней делить, я просто отдала папу ей… Понимаешь, я — такая… А он практически забыл обо мне… он перестал со мной общаться, как раньше… Мне было так одиноко без мамы, а он не замечал. Но я видела, что ему хорошо… И радовалась за него… А потом и совсем уехала. Я знаю, что нельзя человека насильно держать возле себя, если кто-то этого не хочет. Я не понравилась твоей маме… Но она — твоя мама… Я не смогу бороться с ней… Я не борец, Дима… Поэтому я сейчас не могу тебе ничего сказать…

— Наташка…

— Молчи… Иди… Пожалуйста… — девушка распахнула дверь. Когда Дима вышел, повернула ключ и горько заплакала… Ей казалось, что огромная чёрная туча окутала над ней пространство, нависла над головой, предвещая скорые горести и печали…

* * *

Поднявшись в квартиру, Дима решительно вошёл в комнату матери. Лёжа на огромной кровати, та с кем-то разговаривала по телефону.

— Мам, давай поговорим.

— Прости, дорогая. Димочка пришёл, я позже перезвоню… — Отложив телефон, Анна встала, — Давай поговорим…

— Зачем ты так с Наташкой? Вы даже не познакомились…

— Дима, даже не познакомившись, я всё узнала об этой девушке. Мне не нужно читать родословную, чтобы понять, барышня это или крестьянка.

— Ну, и что ты поняла?

— Я поняла достаточно, чтобы сделать вывод, что тебе не стоит растрачиваться на лёгкие отношения. Это не твой уровень!

— Всё серьёзнее, чем ты думаешь, мама, — Дима старался говорить как можно спокойнее, — что касается уровня, то тут ты тоже очень ошибаешься. Наташа — очень талантливая, у неё уникальный голос, и не её вина, что она жила в маленьком городке, где нет возможностей творческого развития.

— Ну, конечно, — Анна всплеснула руками, — теперь ты занимаешься её творческим развитием? А кто тогда займётся твоим, Дима? Ещё не хватало, чтобы ты посвятил себя чужому таланту… Даже думать не смей! У тебя свой талант требует дальнейшего продвижения…

— Мама, мы сейчас не о том говорим…

— Дима, ты умный мальчик и сам всё прекрасно понимаешь, — Анна Сергеевна смягчила тон, — дело даже не в Наташе. Может, она и хорошая, и достойная, и всё такое… Дело в тебе. В твоём будущем.

— Я своего будущего без Наташки не вижу…

— Теперь я понимаю, у какого Саши ты пропадаешь ночами. Я права?.. А, между тем, у вас странным образом сорвался сольный концерт во Дворце молодёжи… Вы не поехали на фестиваль в Екатеринбург… Эти последние полгода вы с вашим «патрулем» только и мотаетесь по городу и области по солянкам и ни одного серьёзного выступления… У тебя ни одной новой песни, насколько мне известно…

— Не вижу связи.

— Связи??? А связь прямая. Вчера я разговаривала с Леонидом Борисовичем. Он, как и я, переживает за твоё будущее.

— С какой это стати Кристинин отец переживает за моё будущее? Пусть за Кристину переживает…

— Дима, не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, что именно от Леонида зависела и зависит раскрутка твоей группы. Но мне плевать на группу. Он может раскрутить тебя, ты прекрасно знаешь, что ему это — раз плюнуть. Ты вот-вот получишь диплом… Может, ты собрался музыку преподавать?! Или в клубе железнодорожников на балалайке играть? — голос Анны стал металлическим, — Ты мне скажи, как ты себе представляешь дальнейшую жизнь без поддержки нужных людей?

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.

— А тут и понимать нечего. Мы разговаривали с Леонидом. Кристина хочет с тобой помириться. Она любит тебя… Это была ошибка с её стороны, и она сейчас очень переживает… — разнервничавшись не на шутку, Анна неожиданно для себя раскрыла карты.

— Ах, вот оно что, — Дима застыл на месте, засунув руки в карманы, — поздно она переживать начала… А вы, значит, с дядь Лёней за меня уже всё решили. Я мирюсь с Кристиной и еду в Екатеринбург?..

— Не только. Лёня готов вложить в тебя столько денег, сколько понадобится, чтобы сделать тебя звездой. Но не ради тебя самого, а ради Кристины… И в этом нет ничего обидного, — Анна прошла вглубь спальни, потом, резко повернувшись, снова всплеснула руками, — А как ты хотел построить карьеру?.. Других способов пока не придумали… Тебя ждёт известность, популярность, благополучие… Но только рядом с Кристиной. А ты приводишь какую-то Наташу.

— Мама, ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь?! С Кристиной нас ничего не связывает, у меня нет к ней претензий, но и любви тоже нет. Видимо, и не было… Я люблю другую девушку, мама…

— Я надеюсь, ты это сказал сгоряча… — Анна в упор посмотрела на сына ледяным взглядом.

Хлопнула входная дверь. Дима решительным шагом вышел из комнаты матери и в прихожей встретился с отцом. Ничего не сказав, выскочил на улицу и сел в машину. С трудом пересилив желание рвануть с места, набрал Наташин номер, но телефон девушки был отключен. Посидев с полчаса, нехотя вернулся домой и закрылся в своей комнате.

 

Глава 11

Наташка не спала всю ночь — неудачное знакомство с Диминой матерью оставило саднящую царапину на душе. Ей казалось, что она до сих пор чувствует на себе неприязненный взгляд этой красивой, ухоженной женщины, слышит её неприветливый голос. Каким-то десятым чувством она уловила дисгармонию сущностей — своей и Анны Сергеевны, и дисгармония эта была непоправима. Она только и думала о том, как поведёт себя Дима в этой ситуации — разговор с матерью был неизбежен, и Наташа боялась, что он, как послушный сын, изменит своё отношение к ней… Впрочем, его ссоры с матерью она тоже боялась, не желая быть причиной конфликта между ними. Она промучилась до утра и, совершенно растерянная и разбитая, отправилась на консультацию в университет.

Просидев два часа с отрешёнными от предмета мыслями, как во сне, вышла из здания, но не поехала домой, а отправилась к соседнему корпусу, где учился Дима. Летняя сессия началась, студенты посещали университет по свободному графику, и она не знала, где он сейчас. Побродив немного по небольшому скверику, присела на лавочку недалеко от входа, достала мобильный телефон и только теперь вспомнила, что, расстроившись, она его снова так и не зарядила. Ей очень хотелось услышать Димкин голос… Понимая, что он ни в чём не виноват, теперь она корила себя, что повела себя так по-детски, глупо… Она вдруг осознала, что все её прежние страхи — ничто по сравнению со страхом потерять его навсегда.

Опустив взгляд, Наташка заметила невесть откуда взявшуюся божью коровку, мирно ползущую по кисти руки. Заглядевшись, перевернула руку: красное, в чёрную крапинку, насекомое, слегка щекоча, устремилось в центр ладони. Разглядывая непрошенную гостю, девушка не обратила внимания на проходившего мимо Говорова.

— Привет! — казалось, Сашку ещё никто и никогда ещё не видел без улыбки.

— Привет, — Наташка обрадовалась неожиданной встрече: Саша был самым близким другом Димы.

— Димку ждёшь?

— Ага… — Наташка кивнула, — Ты его не видел?

— Не-а… А чего не позвонишь?

— Мобильник сел.

— Давай я вызвоню… — Сашка полез в карман за телефоном.

— Нет, не надо… — Наташа замотала головой, — я подожду…

— Он, наверное, в студии, сходи туда. Ладно, Натаха, побежал я. Завтра зачёт, надо хоть книжку в руках подержать, — взяв на прощание её за руку, Саша слегка сжал девичью ладошку и, ненадолго задержав, нехотя отпустил… Посмотрев в её грустные глаза, резко развернулся и пошёл прочь.

Кивнув Сашке на прощание, Наташа посмотрела на свою ладонь. Видимо, решив передохнуть, насекомое замерло в руке… Аккуратно пересадив божью коровку на лист ярко-жёлтого цветка, девушка встала и нерешительно направилась к помещению студии «патрулей». Тяжёлая металлическая дверь была распахнута; осторожно ступая по каменным ступеням, Наташа спустилась вниз и тихонько вошла в небольшую комнату, уставленную аппаратурой и старой мебелью. Если с колонками и усилителями всё было предельно ясно, то чёрный кожаный диван, судя по всему, играл немаловажную роль в личной жизни музыкантов и их поклонниц. За стеклянной дверью, ведущей в тон-зал, стены которого были обиты старыми дорожками, виднелась ударная установка, несколько стоящих вдоль стен гитар и синтезатор; с потолка свисал большой микрофон для звукозаписи.

Дима сидел в наушниках за компьютером, спиной к двери, вытянув ноги и скрестив руки на груди. На включенном экране светилась заставка. На звук шагов парень не обернулся, и Наташе показалось, что он задремал. Приблизившись, она робко положила ему на плечи тёплые ладони… Как будто зная, кто это, он взял её руку и тихонько потянул… Обойдя стул, она опустилась к нему на колени, обняла, прижалась щекой к голове… Непрошенные слёзы потекли ручьём.

— Дим… Я не могу без тебя…

Сняв наушники, он взял её лицо в ладони… Слегка тронул губами мягкие, тёплые губы… Скользнув рукой вниз по телу, прикоснулся к нежной коже на едва заметной ложбинке вдоль спины под лёгкой блузкой… крепко прижал к себе.

— Я тоже не могу без тебя, Наташа…

На лестнице послышались шаги — кто-то спускался в подвал. Трое парней лет восемнадцати, с причёсками под «эмо», удивлённо застыли в дверях.

— Дима, мы чё — рано?.. или уже поздно? — невысокий юноша в модных зелёных брюках и жёлтом свитшоте не скрывал изрядную долю ехидства. Парни как по команде захихикали.

— Может их того… в угол отвезти — чтобы не мешались? — подал голос долговязый парень в потёртых джинсах и полосатом джемпере, намекая на стул на колёсиках.

— Или на улицу… Пусть зажимаются на свежем воздухе… — третий хотел ещё что-то добавить, но, увидев Димкин кулак, сменил тон на нарочито-серьёзный:

— Понял… понял…

— Пойдём? — шепнул Дима.

— Пойдём, — шепнула она в ответ и, откинув назад косу, нехотя поднялась с его колен.

В дверях Дима обратился к долговязому:

— Макс, ключи потом отдашь Витьке.

— Как обычно, Дима… Давай, спасибо тебе.

— Удачи, — Димка сделал рукой жест, и, взяв Наташку за запястье, вышел с ней на улицу. Майское солнце светило совсем по-летнему, лёгкий ветер едва шевелил свежую листву на деревьях большого университетского двора.

Повернув ключ зажигания, Дима завёл свой старенький «фольксваген», доставшийся ему пару лет назад от отца, купившего себе новую машину. Откинувшись на подголовник, Наташа не сводила с него влюблённых глаз. Улыбнувшись ей в ответ, Дима тронул с места.

— А эти ребята — они кто? — спросила Наташа.

— А, эти… Тот, что длинный — Мазура брат, они там своё что-то затевают, просятся иногда поиграть в студию. Вот, пускаем… Борзые, конечно… Да ладно.

— А мы с девчонками работу нашли на всё лето.

— Что за работа? Ты не говорила.

— На увеселительных мероприятиях выступать через одно агентство. Сегодня только всё решилось, мне Настя позвонила.

— Так вы и так выступаете.

— Ну, через агентство лучше: заказы каждую неделю обещают, и оплата вроде неплохая. Правда, репертуар по желанию заказчика, но ничего, если что — под минусы отработаем. Они только нас будут приглашать.

— А что за агентство? Смотрите, а то пригласят куда-нибудь…

— Я не знаю, Ленка договаривалась. Да всё нормально будет, Дим… Всё равно деньги нужны. А тут и практика заодно.

— Что ещё за практика? — Димка нахмурил брови.

— По специальности, я же будущий постановщик увеселительных мероприятий, — Наташка весело засмеялась.

— Не очень мне это нравится, честно говоря. И вообще, твоё участие в «Киви» мне тоже не очень нравится. А Бушман в курсе?

— Нет, а зачем? Мы же не от универа будем петь, от себя.

— Вот это и плохо… — тон Димы стал совсем серьёзным, — Лучше ты со мной будешь, хорошо? Мы ведь тоже летом по заказам выступаем.

— У вас мне никто не заплатит.

— Я тебе буду половину своих отдавать. Зато вместе…

— Дим, а давай, я везде успею, а? — Наташка окончательно развеселилась, — И со своими попою… И с твоими попою…

— Шустрая какая… — улыбнулся Дима, — Не забывай ещё про городские мероприятия, артистка. Послезавтра в районе выступаешь, не забыла?

— Не-а…

* * *

— Дим… Ты на меня очень обиделся? — в то же вечер, сидя у него на коленях в своей маленькой квартирке, Наташа ладошкой виновато приглаживала его тёмно-русые волосы, — Очень, да?

— Когда? — Дима с удивлением посмотрел на неё, — С чего ты взяла?

— Вчера…

— А что у нас было вчера?

— Просто я так боюсь тебя потерять… что веду себя глупо…

— Ну, это называется женская логика, — едва сдерживая улыбку, Дима откинул голову на спинку кресла, в котором сидел.

— А ты… ты так хорошо с ней знаком? — с ноткой грусти в голосе спросила Наташка.

— Я читал, — рассмеялся Дима.

— И… много?.. читал?.. — обняв его за шею, она смотрела в синие глаза, — Признавайся…

— А если не признаюсь? — он ласково улыбнулся, — Что тогда?

— А тогда… а тогда вот что… — она тихонько прикоснулась губами к его губам, — И вот что… — поцеловала его ещё раз, — И вот… — прильнув к нему после очередного поцелуя, спросила со вздохом, — Ты сейчас уйдёшь, да?..

Зарываясь лицом в её распущенные волосы, он крепче сжал руки за её спиной:

— Ну, куда же я теперь уйду?..

 

Глава 12

Анна Сергеевна проснулась в досадном настроении. Вопреки её просьбам, даже угрозам, Дима не вернулся вечером домой. Напрасно она звонила ему несколько раз на мобильный телефон после того, как он поставил в известность, что ночевать не придёт. Сын твёрдо дал понять, что намерен сам распоряжаться своей жизнью.

Хлопнула входная дверь. Анна машинально посмотрела на часы: половина десятого утра. Потом, немного подождав, вышла из спальни. Дверь в Димину комнату была открыта, сам он что-то искал в шкафу.

— Дима, нам нужно поговорить.

— Привет, мам… О чём?

— Обо всём.

— Ты ещё спрашиваешь — о чём? — вышедший из кухни отец был явно в плохом расположении духа.

— Привет, пап… — Димка кивнул отцу.

— Спасибо, что поздоровался, — с сарказмом ответил Александр.

— Да я вроде всегда здороваюсь, — Дима невозмутимо рылся в ящиках, — что у вас случилось-то?

— Ты считаешь, что это нормально — грубить матери?

— Я не грубил. Просто сказал, что сам решаю, с кем мне быть.

— Аня, дай, я с ним по-мужски поговорю, — Александр кивнул Анне на дверь, та понимающе вышла, но задержалась в соседней комнате, чтобы послушать разговор отца с сыном.

— Я понимаю, что ты в том, возрасте, когда природа берёт своё, — вопреки обещанию поговорить «по-мужски», Александр смягчил тон, — но и ты не забывай, что ответственность…

— Па, я всё понимаю.

— Мать ночь не спала, тебя дома не было…

— Я не в первый раз дома не ночую, что за проблемы-то?

— Раньше мы думали, что ты музыку там пишешь, а ты…

— А я у девушки, подлец этакий, — опустил реплику Дима, доставая с антресолей дорожную сумку.

— Слушай, сын… ну, я всё понимаю… — голос отца стал приглушённым, — Двадцать два года, девчонки, всё такое… Сам молодой был… Но ведь ты сейчас как находка для шпиона! Ты, может, всё несерьёзно, а у девушки на тебя планы. Потом поставят перед фактом — и всё, прощай свобода…

— Ты о чём?

— О том, сынок… о том…

— Ну, во-первых, у меня всё серьёзно… — Дима обернулся к отцу, — А, во-вторых… и во-вторых — тоже.

— А жить ты как собираешься?

— Между прочим, я давно у вас денег не прошу, сам зарабатываю.

— Сколько?! Сколько ты зарабатываешь? Ты не представляешь разницы между потребностями одного человека и целой семьи!

— Я представляю больше, чем ты думаешь. И, если честно, не совсем понимаю, к чему ваши истерики? Раньше за вами такого не наблюдалось.

— Раньше было другое дело! Кристину мы знаем с детства, Лёня — мой друг. Сейчас — другая ситуация!

— Па, успокойся…

— Что — успокойся? — снова повысил тон отец, — Сколько лет этой твоей Наташе?

— Восемнадцать… — теперь Дима невозмутимо рылся в недрах компьютерного стола.

— Вот видишь! Видишь! Что может быть в голове у восемнадцатилетней девочки?.. Голову даю на отсечение — одна из твоих поклонниц, и не более того… Пошустрее других оказалась.

— Ты, может, не в курсе, я с поклонницами не знакомлюсь. Наташа сама выступает, она вообще очень талантливая.

— Тогда ей учиться надо, а не с мужиками жить. Тем более в восемнадцать лет! В общем, так, — Александр присел и, хлопнув по столу ладонью, сердито посмотрел на сына, — никаких сюрпризов мы не потерпим. Запомни. И, если ты решил поступить по-своему, на нашу помощь не рассчитывай. И… ключи от машины — мне… Понятно?!

Дима, складывающий в сумку вещи, распрямился и пристально посмотрел отцу в глаза. Потом медленно вынул из кармана джинсов ключи от машины и бросил на стол. Закрыл сумку, немного постоял и направился к двери. В дверях обернулся:

— От тебя не ожидал…

— Мы тоже не ожидали, — крикнул Александр, кивая на сумку сына.

— Чего не ожидали?.. Мы выступать едем в район. Вот, пришёл кое-что с собой взять. Но, раз так, то… — немного подумав, Дима вернулся, снова открыл сумку, бросил туда запасные джинсы, пару футболок, сверху засунул ноутбук., - Пока… родители… Домой не приеду. Телефон мой знаете… — с этими словами решительно вышел из квартиры. На улице достал мобильник.

— Саня, привет. Слушай, с машиной у меня теперь проблемы… Сейчас такси поймаю, подъеду. Автобус во сколько подойдёт? Да всё нормально… Ладно, потом… Давай…

Такси, как по заказу, вырулило из-за поворота. Доехав до студии, Дима расплатился и вышел. Концерт в пригороде был назначен на вечер, и нужно было подготовить аппаратуру. Говоров, только что сдавший очередной зачёт, в прекрасном расположении духа курил на улице. Прищурившись, протянул Димке руку.

— Чё с машиной?

— Отец отобрал.

— Наследства лишил, значит… — Сашка понимающе гоготнул.

— Да, что-то типа того…

— Из дома-то не выгнал?

— Не… Сам ушёл.

— Чё, серьёзно? — Сашка, выбросив окурок сигареты в урну, открыл дверь в подвал.

— Да куда уж серьёзнее… Ладно, проехали. Пойдём собираться. Что там вчера молодняк нам оставил, не смотрел?

— Не-а… А ты что, дома не ночевал сегодня? Мне матушка твоя звонила…

— Нет…

— Понятно, — многозначительно кивнул Сашка.

— Ничего тебе, Саня, не понятно… — Дима взял из угла огромную коробку и стал собирать туда шнуры от аппаратуры, — Смотри, сегодня, вроде, не насвинячили. Ведь могут же!

 

Глава 13

Очередной зачёт был сдан, и Наташа, прихватив за компанию Оксану, пришла проводить Диму с ребятами на концерт. Пока влюблённые грустно прощалась, Оксанка скромно стояла поодаль, демонстративно глядя в другую сторону, лишь изредка стреляя глазами на музыкантов, ради которых она и «пошла учиться». Музыканты курили на улице и дружно ржали над Сашкиными байками, которые из него сыпались как горох, пока водитель возился под капотом «газели». Стоя от них в стороне, Наташа внимательно смотрела, как Дима, торопясь, что-то писал в блокноте. Приобняв его одной рукой, другой она старательно придерживала подол модной короткой юбочки в складку, который то и дело приподнимал озорной ветер. Волосы, стянутые резинкой на затылке, разметались по всей спине, самые непослушные пряди залетали на лицо, и девушка не успевала их отвести.

Дима ничего не сказал ей об утренней ссоре с родителями. Отдав исписанный листок, поцеловал Наташку и вместе с ребятами запрыгнул в машину. Помахав вслед отъезжающей «газели», девчонки зашли в летнее кафе, съели по мороженому, потом, побродив по городу, отправились к Наташе домой.

— Оставайся у меня сегодня ночевать, — всё ещё вспоминая знакомство с Анной Сергеевной, Наташа почему-то боялась оставаться один на один со своими грустными мыслями, и общение с подружкой было как нельзя кстати.

— Ага, сейчас родителям позвоню… — Оксана охотно достала мобильный телефон, — Ой, слуша-а-а-й… А Дима? Не придёт?..

— Не придёт, они поздно приедут, их по домам сразу развезут.

— Тогда останусь!

Сварив незатейливый ужин, девчонки с тарелками расположились на кухонном столе.

— Репетиции у тебя сейчас не каждый день? — накручивая спагетти на вилку, любопытничала Оксанка.

— Не-а… Пока сессия, раз в неделю. Только выступления не отменяли, — открывая бутылочку с кетчупом, ответила Наташа.

— Везучая ты, Наташка… Интересно так… Репетиции, концерты…

— У меня и в школе так же было, — пожала плечами девушка.

— И Морозова отхватила, — многозначительно посмотрев на подружку, продолжала Оксана, — за ним столько девок убивалось… А когда он со своей мымрой разбежался, так вообще… А он — видишь, с тобой… Кто мог подумать? Знаешь, какие на тебя все злые были!

— Кто?! — Наташа удивлённо застыла с вилкой в руке.

— Девки наши, — с набитым ртом прошепелявила Оксанка.

— Надо же… А я не замечала…

— А когда б тебе замечать, ты же вечно занята, после занятий ни с кем не общаешься.

— А сейчас… чего, всё ещё злятся? — Наташа засмеялась, озорно блеснув карими глазами.

— Наши, вроде, нет… Толку-то. А вот твои, из «Киви»…

— А что мои? Нормальные девчонки…

— Ну, короче, я слышала, что Ленка ваша на тебя сильно бочку катит. Говорят, она давно на Мороза глаз положила, ещё на первом курсе. Они ж с одного факультета.

— Я знаю. Да ну, у них же с Никитой там что-то…

— Никита у неё — как прикрытие. Да она не только с ним, и не только по любви, — тон Оксанки стал заговорщицким, казалось, даже веснушки на милом девичьем лице стали многозначительнее.

— Знаешь, мне тоже всякое говорили, но, вот сколько я уже с ними уже пою, никогда ничего «такого» не замечала… Правда, было один раз… — Наташа осеклась, вспомнив случай на базе отдыха.

— Чего было? — заинтересованно спросила Оксана.

— Да нет… так… — Наташа примолкла. Тот вечер изредка всплывал в памяти, но она старалась гнать от себя неприятные воспоминания. Сейчас же ей вдруг ужасно захотелось ими с кем-то поделиться. Немного подумав, она всё же рассказала Оксанке о том, что произошло вечером седьмого марта после выступления, и как отнеслась к этому Лена.

— Ну вот… А ты говоришь — ничего «такого»… — Оксана нахмурила тёмные аккуратные бровки, — Эти шефы — они только для виду шефы… Они девчонок и с хореографического к себе возят, и с театрального. Не всех, конечно, есть у них своя «бригада» сексуальной помощи… Вот Лена ваша оттуда. Настька с Дашкой — не знаю, возможно, тоже… А тебя они в известность сразу не ставили, потому что новенькая — раз, и потому, что у них свои там «папики», кто же будет делиться — это два. А тут этот Боровский, скорее всего, думал, что это Ленка там спит. Хотя… кто его знает. Ну, в общем, за это всё они и приглашают «Киви» на платные тусовки, и, возможно, без твоего участия. Какая им разница — дуэтом вы споёте, или Ленка одна. Когда с ними была Вика, они вдвоём с Ленкой, втихаря от Бушмана, «зажигали» не по-детски. Но Вика уехала, Ленка хотела свою знакомую девчонку протащить в «Киви», а Бушман взял тебя, — Оксана многозначительно посмотрела на подружку, — они просто не ожидали… Понимаешь? Ленка на тебя очень злая.

— Не знаю, — Наташа пожала плечами, — я ведь сама туда не напрашивалась, за что ей на меня злиться?

— Я думаю, больше всего она злится за Морозова, — девушка ненадолго замолчала, как будто собираясь спросить о чём-то сокровенном, потом подняла на Наташу любопытные глаза, — Слушай… А как он — вообще… Дима?

— В каком смысле? — смутившись, та слегка покраснела.

— Ну-у-у… в том самом… — подружка затаила дыхание.

— Ты чай будешь или кофе? — пытаясь уклониться от ответа, Наташа встала из-за стола и достала чашки.

— Чай, — быстро ответила Оксанка, не сводя с неё пристального взгляда, — Наташка, ну, как?..

— Оксан, я такие вещи ни с кем не обсуждаю, — Наташа нахмурилась, — Давай лучше чай пить.

— Наташка-а-а… Ну, интересно же… — закусив губу, подружка не оставляла попыток узнать подробности, — Морозов — такая знаменитость, а ты с ним… ну, в общем… Мне же интересно…

— Оксан, всё. Тема закрыта.

— А знаешь, что Ленка всем говорит про вас с Димой?

— Не знаю, — Наташа сняла кипящий чайник с плиты, — Мне как-то неинтересно.

— Она говорит, что Дима с тобой переспал, потому что ты ему проходу не давала.

— Пусть говорит, что хочет, — Наташа улыбнулась, — Дима сам ко мне пришёл…

— А ещё она говорит, что он тебя всё равно бросит, — девушка пытливо смотрела в глаза Наташе, как будто хотела увидеть реакцию на свои слова.

— Оксан, ну откуда ты всё это знаешь? — Наташа изменилась в лице, — Я вот вообще ни о ком ничего не знаю.

— Просто ты в своём мире живёшь… У тебя, по сути, подруг ни в группе, ни в универе нет. Кроме меня, конечно, — тряхнув каштановыми волосами, назидательно произнесла Оксанка, — А мне все эти дела интересны, вот и знаю… Тебе вот интересно петь, ты ноты знаешь… другие музыкальные штучки… А мне они по фигу, вот… — речь девушки перебил дверной звонок.

— Ой… Кто это ночью-то, — выбежав в прихожую, Наташа щёлкнула замком.

В квартиру один за другим буквально ввалились Говоров и Мазур, за ними появился Дима с большой дорожной сумкой, последними — Никита в обнимку с невесть откуда взявшейся Леной.

— Наш товар — ваш купец, — с порога, приплясывая, начал скоморошничать Сашка, — Ой… наоборот… Ваш купец — наш товар… Брррр… Стоп. Всё сначала…

— Саня, дай я, — Витька рукой отвёл Сашку в сторону, — Ехали мы ехали… И привели князя… ой… привезли… Тьфу ты… Саня, давай обратно ты…

Вся компания, кроме Морозова, была изрядно подвыпившая и выглядела так смешно, что Наташа расхохоталась.

— Так, сваты, стоп, — обхватив рукой Говорова за шею, Дима закрыл ему ладонью рот, потом виновато посмотрел на Наташу, — Они никак не хотели разбредаться по домам, все припёрлись…

— Короче, ваш товар — наш купец, во! — отдирая Димкину руку, Сашка не оставлял попыток соблюсти традиции, — Короче… совет да любовь, и всё такое…

— Да ладно, заходите, — всё ещё смеясь, пригласила Наташа…

— Ой, какая девушка симпатичная, — Сашка уставился на Оксанку, которая, высунув из кухни голову, с нескрываемым любопытством разглядывала шумную компанию, — Где-то я её уже…

— А сегодня, возле автобуса, — Оксанка поспешила напомнить, где Саша мог её видеть.

— Ну, что, мы зайдём или как? — явно нетрезвая Лена капризно дёрнула Никиту за рукав, — Давай зайдём, я хочу посмотреть, как живёт моя коллèга…

— Да все заходите, — Наташа отступила в комнату, остальные дружно потянулись за ней. Пропустив друзей вперёд, Димка за руку утащил Наташку на кухню и сразу заключил в объятия. Оксанка деликатно просеменила в комнату.

— Я так соскучился…

— И я… Думала, ты сегодня не придёшь…

— А мне больше некуда идти… Я с родителями поругался…

— Из-за меня?

— Да нет… Всё нормально. Наташ… — он заглянул ей в глаза, — Я вернулся не домой. Я вернулся к тебе… Я не хочу больше с тобой расставаться… А ты?

— Ты ещё спрашиваешь… — Наташа счастливо засмеялась, — Поэтому тебя и сватать привели?

— Ну, а как ты думаешь… Саня не может без приколов. Теперь не знаю, как их выпроводить.

— Да ладно, пусть остаются… У меня всё равно Оксанка ночует.

* * *

Оставив Диму на кухне, Наташа заглянула в комнату. Положив ногу на ногу, Лена довольно вальяжно сидела в углу дивана, прислонившись к обнимавшему её Никите. В другом углу дивана обалдевшая от свалившегося на неё счастья Оксанка во все глаза таращилась на Сашку с Витькой, которые, устроившись на полу, по обыкновению спорили.

— Викун, чё ты мне… Ну, задвинул лажу, с кем не бывает…

— Саня, ты гонишь… Лажи не было, я всё чисто отыграл…

— Викун, ты ещё споришь? Я чё, глухой?.. Была лажа… Когда «Берега» играли, вот в этом месте… где переход… па-па-па-на-на… — Сашка попытался изобразить «то самое место», где, по его словам, Витька сфальшивил.

— Ну, началось, — недовольно выговорила Лена, но ребята не обратили на неё внимания.

— Саня, гонишь, Саня…

— А давай поспорим… Ну, давай?.. Димыча спросим…

— А давай!.. Только сначала девчонок угостим… — Витька взял со стола принесённую с собой литровую бутылку «Сангрии», которую, видимо, не осилили в автобусе.

— Бяяя… Бабское питьё… — Сашка скривился, — не могли чего получше купить? Натаха, давай посуду… Димыч, выходи…

Посмеиваясь над перебравшими парнями, Наташа поставила на стол несколько фужеров из бабушкиного серванта и коробку конфет. Потом, вспомнив о чём-то, пошла на кухню, но рванувшая за ней Оксанка схватила её в прихожей за руку:

— Наташечка, не выгоняй их, ну, пожалуйста… Ага? Ну, Наташечка… Ну пусть они у тебя сегодня побудут, а? Когда я ещё вот так с ними пообщаюсь… а? Наташечка?.. Если я кому-нибудь расскажу, что я вот так запросто с «патрулями» рядом сидела — мне же не поверят, — Оксанкин громкий шёпот был до того трогательно-заискивающий, что Наташа, не выдержав, опять расхохоталась.

— Оксан, да кто их выгоняет? Пусть у нас спят сегодня, куда их теперь девать…

— Ой, Наташка, спасибо! — Оксанка, слегка повизгивая, бросилась к подруге на шею и снова убежала в комнату.

Вернувшись на кухню, Наташа подошла к сидящему на широком подоконнике Димке… обняв, прижалась…

— Почему ты не позвонил, что придёшь? Я ужин бы приготовила… А то мы всё с Оксанкой слопали…

— Хотел сюрприз сделать, не думал, что со мной такая компания заявится, — обнимая её в ответ, Дима засмеялся.

— Где они так наклюкались, в автобусе, что ли?

— Ага… в автобусе… Только ещё по дороге туда. Начал Говоров, потом Мазур… А, в конце концов, и Никиту напоили. Весь вечер сегодня отжигали, с местными чуть не подрались, спасибо, хоть в милицию не загремели… Концерт еле отработали, Сашка чуть в барабанах не уснул.

— Да, весёлая поездка получилась… А Ленку где взяли?

— Ленка с нами ездила. Её на окраине в автобус посадили — они с Никитой, оказывается, договорились заранее.

— Понятно… — задумчиво произнесла Наташа, вспомнив слова Оксаны о неразделённой любви Лены к Димке, — Ну, что, пойдём, там Сашка тебя звал…

Алкоголь, судя по всему, уже не лез в музыкальные глотки. Витька, взяв лежащую в кресле гитару, наигрывал что-то собственного сочинения. Сашка, так и не дождавшись «Димыча», уснул прямо на полу, положив голову на его сумку. Выпив ещё вина, Лена отвела руку Никиты, встала и, глядя в зеркало серванта, поправила чёлку.

— Димочка… А почему ты к нам не идёшь? — насмешливая полуулыбка не сходила с лица девушки. Всё так же глядя на себя в зеркало, Лена начала медленно танцевать, поводя бёдрами, обхватывая, поглаживая себя руками и встряхивая копной светлых длинных волос, — Димочка! Ау! Иди к нам, — повелительным тоном ещё громче крикнула девушка как раз в тот момент, когда Дима показался в дверях. Так же медленно подошла, положила его руки себе на талию и, глядя в глаза, обняла за шею:

— Потанцуем? Мазур, сыграй нам что-нибудь красивое и медленное…

Пожав плечами, Витька невозмутимо сделал виртуозный переход и на дворовый манер заиграл «Дом восходящего солнца».

— Талант не пропьёшь, да, Витя? — всё так же насмешливо улыбаясь, Лена не сводила с Димы серых глаз. Улыбаясь девушке в ответ, Дима не заметил, как у Никиты заходили желваки на лице…

Сидевшая до этого молча, Оксанка, отчаянно закусив губу, протянула руку Никите:

— А потанцуйте со мной? Пожалуйста…

Нехотя, тот поднялся навстречу девушке.

Слегка погрустневшая, Наташа вышла на кухню, включила чайник… Возвращаться в комнату почему-то не хотелось. В поведении Лены было что-то дерзко-враждебное, она это почувствовала с первых минут, как только ребята вошли в дом. Да и Никита казался странным. За весь вечер он не проронил ни слова, только нервно дёргал уголком рта.

* * *

— Димочка, уходим! — не обращая внимания на Никиту, Лена присела на колени к Морозову, — слышишь?

— Лена, идём, — Белов мрачно смотрел себе под ноги, — Дима остаётся.

— Остаётся?! — девушка подняла на него изумлённый взгляд, — Кто тебе сказал? Дима идёт с нами. Правда, Дима?

— Ленка, не бузи, — Витька обувался в прихожей, — Димыч остаётся. А мы уходим.

— А чего это вы за него отвечаете? — Лена нетрезво обвела всех возмущённым взглядом, потом посмотрела на Диму, — Дима, скажи им, что мы все уходим. И ты в том числе…

— Куда? — Дима весело улыбался.

— Как куда?! По домам, конечно… — девушка потянула его за руку, — Идём!

— Ну, в общем-то, я дома, — он пожал плечами.

— Ты — дома?! — она вдруг громко расхохоталась, — Ты что, у Смольниковой комнату снимаешь? Или пол дивана?

— Лена, прекрати, — Никита за руку оттаскивал её от Морозова, — обувайся, и уходим.

— А ты вообще молчи, — огрызнулась Ленка, — Я сама решаю, что мне делать. Ладно, — она вдруг сменила тон на насмешливый, — уходим. А то Наташенька сейчас расплачется. Не будем нарушать идиллию… Белов, где мои босоножки?..

Проводив гостей, Наташа закрыла дверь и вернулась в комнату. Как ни уговаривала она Оксанку остаться у них с Димой, та всё равно ушла вместе с едва протрезвевшими Говоровым и Мазуром, заверив, что с ней всё будет в порядке. Убрав со стола, Наташа присела на край дивана. Не выдержав бессонной ночи после дороги и выступления, Дима спал. Девушка осторожно положила руку ему на голову… пригладила тёмно-русые, рассыпавшиеся по подушке волосы… Потом тихонько прилегла рядом, положив ему на грудь ладошку… Почувствовав сквозь сон её тепло, Дима обхватил руками хрупкое девичье тело, прижал к себе… Наташа закрыла глаза и, спрятав лицо у него где-то под подбородком, притихла, счастливая…

 

Глава 14

Леонид Лапин нервно ходил из угла в угол своего кабинета. Привыкший всего добиваться в жизни, он впервые столкнулся с проблемой, решение которой не зависело ни от его желания, ни от его характера, ни даже от его денег. Судьба дочери оказалась тем единственным, на что он не мог повлиять. Бросившая в своё время учёбу в литературном институте, куда она с лёгкостью поступила, благодаря своим способностям, Кристина так ничем и не увлеклась. Походы по магазинам, модным салонам, ночным клубам — на этом её интересы и заканчивались, а творческие порывы «накатывали» всё реже. В период своих отношений с Димой Морозовым девушка вроде как одумалась, всё свободное время проводя в обществе своего молодого человека: она ездила с ним на концерты, бывала на репетициях, писала тексты к его песням. Несмотря на своё пренебрежительное отношение к его друзьям, она большую часть времени проводила в их обществе в различных заботах. Увлечение Димой принесло положительные плоды и на творческой ниве: Кристина участвовала в различных конкурсах поэтов-песенников и даже имела несколько дипломов. Всё это радовало родителей, пока приехавший в Россию по делам бизнеса молодой смуглокожий красавец неожиданно не вскружил ей голову. Месяц страстных отношений пролетел как один день. Вернувшись на родину, Мухаммед очень скоро перестал отвечать на звонки Кристины, а, проснувшись однажды от тошноты, подступившей к горлу, девушка поняла, что беременна… Посещение врача подтвердило догадки, и, не найдя другого выхода из сложившейся ситуации, она решилась на аборт.

Вернувшись домой из клиники, Кристина впала в депрессию, бороться с которой, как ей казалось, помогал алкоголь. В этот период она вспомнила вдруг про Диму, которого сама не так давно бросила… Перебирая в памяти их отношения, она вдруг поняла, что чувства возвращаются к ней, как спасительное лекарство… И нужно было только, чтобы Дима её простил… Не решившись позвонить, она однажды отправилась в студию «патрулей»… но застала там одного Никиту. Разговор с ним не принёс ничего утешительного: Кристина узнала, что у Димки появилась новая девушка, и у них всё очень серьёзно.

Взыгравшее самолюбие лишило остатков покоя и сна. Теперь ей казалось, что она всегда любила только Диму, и что, если бы не эта невесть откуда взявшаяся девчонка, они сейчас были бы вместе… Собственная измена померкла в её сознании, в нём теперь билась только одна мысль: она не единственная в этом мире. Эта мысль рвала на кусочки собственное эго, не давала покоя ни днём, ни ночью. Алкоголь же как-то примирял и с этой действительностью, правда, ненадолго.

Полученное недавно от Никиты известие, что Дима с Наташей живут теперь вместе, вылилось в истерический припадок. Детское «я хочу» не сработало, жизнь текла вопреки её прихотям и капризам.

* * *

Леонид Борисович постучал в комнату дочери и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Кристина лежала на кровати, закутавшись с головой в одеяло. Едва уловимый запах перегара не оставлял сомнений: дочь снова пила…

Вот уже шестой месяц подряд — одно и то же. Уговоры, угрозы, наказания в виде лишения денег на карманные расходы, не действовали. Беседа со знакомым психотерапевтом не принесла ничего утешительного… «У вашей дочери изначально сильно заниженная самооценка, которую она пытается маскировать высокомерием, и наличие богатого, всемогущего родителя ей в этом помогает. Но малейшая неудача может вывести её из равновесия… Что, собственно, и произошло. Представьте, что у вас есть красивая игрушка. Но вы хотите поменять её на более красивую и выбрасываете. И вдруг новая игрушка бесследно исчезает! Вы бросаетесь поднимать старую — а её уже кто-то поднял на ваших глазах… И будет на ваших же глазах ею пользоваться… О новой вы скоро и не вспомните, ведь вы с ней почти не играли. А вот эта — старая — будет Вас манить и дразнить… Примерно такая же ситуация и у вашей дочери», — сказал врач.

«Но в мире есть ещё много других игрушек, которые можно приобрести», — заметил Лапин. — «Нет. При таком складе психики человек будет сожалеть и мечтать только о том, что он уже имел, и что, по его мнению, у него незаконно отняли. Понимаете?» — «Понимаю… И что же делать?» — «Трудно сказать… Вам нужно набраться терпения и мужества».

Глядя на Кристину, Лапин вспомнил сейчас этот разговор. Родительский гнев сменился жалостью и страхом. «Господи, это же моя единственная дочь…» — с ужасом и болью подумал Леонид Борисович. Подойдя к кровати, сел у неё в ногах.

— Кристина, ты не спишь?

— Сплю.

— Кристина… послушай… пожалей хоть мать, — он хотел сказать что-то другое, но почему-то произнёс эту стандартную фразу.

— А меня?.. Меня кто-нибудь пожалеет? — девушка резко подскочила на постели, — Отстаньте от меня!

— Дочка… послушай… Никто тебя так не пожалеет, как мы. Я скажу больше: никто не поможет тебе так, как поможем мы. Но ты должна сама захотеть. Пойми, в жизни не всегда всё гладко. Где был бы я, если бы истерил над каждой неудачей? А я шёл вперёд, вопреки всему, я перешагивал через многое… и многих… И я не жалею ни о чём. Мне никто не помогал, я был один. Но ты — не одна, у тебя есть мы, и ты всегда можешь на нас рассчитывать… Одно твоё желание… Хочешь — в любой институт, даже за границу… Хочешь — любую работу тебе обеспечу… Любой бизнес… Только возьми себя в руки… Брось пить… Ты не представляешь, что такое женский алкоголизм… Если не можешь сама — скажи, я помогу… Я найду лучших врачей… Ты только скажи! — всегда резкий, даже хамовитый в разговоре, сейчас Лапин выглядел жалким и подавленным. Отрешённо слушавшая отца Кристина медленно подняла голову:

— Папа… Я говорю… помоги мне… пожалуйста…

— Ну, конечно!.. Конечно!.. Всё, что в моих силах…

— Папа… Помоги мне вернуть Диму… папа… сделай так, чтобы он вернулся… папа… папа… ну, сделай… папа!.. папа!.. — голос девушки сорвался на истерический крик, — Ну, пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… — Кристина кинулась плашмя на кровать и стала стучать по ней кулаками, невнятно что-то приговаривая.

Прибежавшая на крики жена Бориса — Мила — бросилась к дочери, пытаясь её успокоить, но приступ истерии только усиливался. Наконец, устав, Кристина затихла. Отец сидел на краю кровати, закрыв лицо руками, мать тихо плакала. Убедившись, что дочь уснула, Мила жестом позвала мужа выйти.

— Лёня… Может, её в клинику положить? Это уже не шутки… Это не первый такой приступ.

— Ты с ума сошла. Ты не знаешь, как там лечат? А я знаю… Никаких клиник, никаких антидепрессантов. Это всё намного серьёзнее, чем может показаться. К тому же — шила в мешке не утаишь, потом весь город будет знать, что моя дочь — пациентка психдиспансера. А ей ещё жить.

— Лёня… Но надо же что-то делать… Я не знаю, что, но что-то надо делать, Лёня… Мы потеряем дочь…

— Да. Надо… — Лапин как будто о чём-то задумался. Потом решительно повернулся к жене:

— Надо, Мила. И я по трупам пойду… Но Кристинку я вытащу… А ради чего тогда всё это? — Борис сделал рукой широкий жест, как бы обводя свой дом.

— Что ты надумал?

— Пока не знаю… Но я придумаю… Обязательно придумаю… Ты меня знаешь.

 

Глава 15

Экзамены были позади. Уставшие за год студенты спешили расслабиться: приезжие покидали общежития и спешили домой, к родителям, «городские» пуще прежнего атаковали молодёжные кафе и танцполы. Многим предстояла летняя практика и подработка, а выпускникам — дорога во взрослую жизнь. В университете намечалось грандиозное торжество по случаю очередного выпуска: каждый факультет готовился поздравить своих счастливчиков — стихами, песнями, танцами. На 15 июня был назначен гала-концерт, подготовленный университетскими талантами; и Дима, и Наташа готовились выступать вместе со своими группами.

До концерта оставался всего час, а Наташка не могла найти топик от концертного костюма. Дима терпеливо стоял, облокотившись о дверной косяк и наблюдая, как она торопливо перебирает вещи в шкафу.

— Как сквозь землю провалился… — девушка чуть не плакала.

— Ну, надень что-нибудь другое, не убьют же.

— У нас убьют…

— Слушай, времени уже нет… Давай, надевай первое, что под руку попадётся.

— Что надеть-то?! — в её голосе было столько трагизма, что позавидовал бы Шекспир.

— Вечная женская проблема: нечего надеть и некуда вешать, — смеясь, Димка едва увернулся от маленькой подушки, просвистевшей мимо головы, — будешь кидаться, уйду один.

— Ну, и иди…

— Ну, и пойду…

Топик найден не был, и Наташа надела своё любимое голубое платье, так чудесно облегающее её точёную фигурку. Дима невольно залюбовался девушкой, ловя себя на мысли, что, если бы они не торопились на концерт, то… Но время поджимало, и молодые люди поспешили на остановку.

Университетский двор был забит студентами и выпускниками. Специально сооружённая летняя эстрада, украшенная гирляндами из воздушных шаров, светилась огнями. Артисты из числа студентов собрались недалеко от сцены, ожидая начала концерта. Пробравшись сквозь толпу, Димка и Наташа разделились — каждый пошёл к своим.

— А ты почему не в костюме? — почти хором спросили Настя и Даша.

— Топик потеряла, — Наташа виновато вздохнула, — перерыла всё — так и не нашла…

— Зашибись… — Лена недовольно поджала губы, — и как это будет выглядеть?

Решив промолчать, Наташка привстала на цыпочки, поискала глазами Диму… На сцене ректор читал поздравительную речь выпускникам, и первые выступающие уже готовились к выходу. Не выдержав, Наташка протиснулась между другими артистами к ребятам из «Ночного патруля».

— О-о-о… Натаха! — Сашка по-дружески, шутливо обняв девушку, слегка приподнял её над землёй.

— Саня, грабли не распускай, а то барабанить нечем будет… — нарочито-испуганный Витька глазами показал на Диму.

Все засмеялись, только Никита едва скривил губы. Поправляя смятое Сашкиными объятиями платье, Наташа мельком посмотрела себе за плечо. Взгляд машинально скользнул по толпе стоящих вокруг людей, и ей на мгновение показалось, что она увидела чьё-то знакомое лицо. Не придав этому значения, она прислонилась к обнявшему её Димке и стала смотреть на сцену, где девочки с хореографического показывали мастер-класс по эстрадному танцу.

— Привет, мальчики, — Лена выросла как из-под земли, держа между пальцами длинную тонкую сигарету, — зажигалка есть?

Достав из кармана зажигалку, Никита поднёс девушке огонь. Театрально затянувшись, Лена насмешливо посмотрела на Наташу:

— Хватит зажиматься, через два номера наш выход. Идём…

* * *

Уже стоя на сцене, Наташка вдруг отчётливо вспомнила промелькнувшее женское лицо… Кристина Лапина! Как она сразу её не узнала?.. Наташа ещё раз попыталась вспомнить ту, которую она случайно заметила, но заигравшая музыка заставила сосредоточиться на выступлении.

Пропев первый куплет ритмичной, зажигательной песенки, Наташка подумала вдруг, что она себя не слышит. Колонки, обращённые к зрителям, неясно доносили звук, и девушка не сразу поняла, что случилось. Лишь взглянув на горящий красный огонёк микрофона, догадалась, что в нём слишком быстро сел аккумулятор. Подойдя к краю сцены, возле которого у пульта крутился звукорежиссёр, она ловко бросила ему микрофон, потом вернулась в центр и стала просто танцевать под заводную музыку, вспомнив занятия по хореографии, пока Лена пела одна. Голубое платье оказалось как нельзя кстати — девушка на какое-то время стала центром внимания, изящно поворачиваясь вокруг себя и перебирая красивыми ножками в маленьких, аккуратных туфельках на высоком каблуке в такт музыке.

— Смотри, чего твоя вытворяет, — толкая Диму в бок, восхищённо крикнул сквозь грохот музыки Сашка, наблюдая, как вся студенческая толпа пляшет вместе с хорошенькой девушкой в ярко-голубом платье. Димка и сам не сводил глаз с танцующей на сцене Наташи… Ему ужасно захотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился, и они оказались в маленькой квартирке на третьем этаже — только вдвоём… Чтобы можно было снять с неё и это голубое платье, и всё, что под ним… и целовать… и сжимать в объятиях нежное девичье тело…

Когда песня закончилась, Наташке передали заряженный микрофон, и дальнейшее выступление прошло без приключений.

* * *

На улице уже совсем стемнело, когда на сцену под визг и вопли разгулявшихся поклонниц вышел «Ночной патруль». Вся студенческая и преподавательская братия весело отплясывала под ритмичную музыку в свете разноцветных лучей, и Наташка, вначале скромно стоявшая недалеко от сцены, в конце концов, тоже присоединилась к знакомым танцующим девчонкам. Сильно подвыпивший выпускник, с лёгкой небритостью и четырьмя серьгами в ухе, несколько раз порывался познакомиться с девушкой, но Наташка каждый раз уворачивалась от назойливого «кавалера». Наконец, решив, что пора подключить «тяжёлую артиллерию», «кавалер» грубо схватил девушку за руку и потянул из круга танцующих, но стоявший рядом Наташин однокурсник Паша Рулёв что-то сказал ему на ухо, показывая при этом на сцену.

— Не понял, повтори, — пьяно потребовал выпускник.

— Видишь, Морозов на сцене? Вот это его девчонка… Будешь приставать, они тебе все… наколотят, — используя ненормативную лексику, сквозь грохот музыки крикнул Паша. Выпускник, старательно фокусируя зрение на сцене, соображал довольно туго, но, видимо, решив не нарываться, отпустил Наташину руку и затерялся в толпе.

— Спасибо! — девушка благодарно улыбнулась Рулёву.

— Не за что, — снисходительно улыбнулся в ответ Пашка.

Честно отработав до полуночи, музыканты сошли со сцены. Отключив аппаратуру и убрав инструменты, ребята задержались возле студии.

— Ну что, по домам? — Витька Мазур с хрустом потянулся, поднимаясь на цыпочки.

— А мне сегодня неохота домой. Сейчас бы с девчонками да в кабак завалиться, — затягиваясь сигаретой, Сашка стрелял глазами по сторонам.

— Тебя ещё на кабак сегодня тянет? — впервые за весь вечер подал голос Никита.

— Угу… Кто со мной? Вить?..

— Да пошёл ты со своим кабаком, — зевая, лениво проговорил Витька.

— Так… Одного товарища потерял. Ник, ты как?

— Я к Ленке сейчас поеду, — нехотя произнёс Никита.

— Второго потерял… Ну, с вами вообще всё понятно, — махнув рукой на Диму с Наташей, Говоров, озирался вокруг.

— Иди домой, неугомонный, — рассмеялся Дима.

— Не дождётесь…

* * *

Добравшись до дома, Наташка первым делом скинула туфельки на высоком каблуке.

— Ну, наконец-то… — с облегчением произнесла девушка, одновременно щёлкнув в прихожей выключателем.

— Что — наконец-то?.. — тут же выключив свет, Дима сзади обнял её за талию.

— Туфли сняла… — она снова протянула руку к выключателю.

— Остальное — я… — перехватив руку, Дима повернул девушку к себе.

— Что — ты?.. — шёпотом спросила Наташа.

— Сниму… — сжимая её в объятиях, он тоже перешёл на шёпот.

— Прямо здесь?..

— Прямо здесь…

 

Глава 16

Серебристый «BMW» Кристины медленно въехал в огромные ажурные металлические ворота, осветив фарами большой газон и фасад двухэтажного родительского коттеджа. Загнав машину в гараж, простучала каблучками по вымощенной дорожке к огромной стеклянной террасе, открыла ключом входную дверь. Включив в холле свет, подошла к большому напольному зеркалу… Разглядывая свою стройную фигуру, грустно улыбнулась уголками пухлых, накачанных губ, прищурила серые, обрамлённые пушистыми ресницами глаза, отвела чёлку от высокого лба… Слегка взбила выкрашенные в чёрный цвет, уложенные в стильную причёску волосы… Потом расстегнула верхнюю пуговицу блузки и, покрутившись, расстегнула ещё одну… Придирчиво рассмотрев собственное отражение, прошла в свою комнату и, не раздеваясь, легла на широкую кровать. Перебирая в памяти сегодняшний вечер, прикрыла глаза…

О предстоящем гала-концерте в университете культуры Кристина узнала из новостей на городском портале. Уверенная, что «Ночной патруль» обязательно будет выступать, девушка не удержалась от соблазна поехать туда и, затерявшись в весёлой студенческой толпе, посмотреть на своего бывшего парня.

Диму она увидела сразу — высокий молодой человек стоял в компании своих друзей. Кристине захотелось окликнуть его, но в этот момент белокурая, длинноволосая девушка в голубом облегающем платье, протиснувшись сквозь толпу, оказалась рядом с ним. Судя по всему, это и была та самая Наташа, о которой ей рассказал при случайной встрече Никита Белов. Когда Дима обнял девушку, Кристине показалось, что её окатили кипятком… Не в силах отвернуться, она издали смотрела, как он, наклонившись к Наташе, что-то говорит ей сквозь грохот музыки, и как Наташа, привстав на цыпочки и обняв его за шею, что-то отвечает ему, и оба они счастливо улыбаются…

Чуть позже эта девчонка появилась на сцене в составе «Киви». Кристина, не отрываясь, смотрела на соперницу, как будто хотела запомнить каждую её чёрточку, каждое движение, каждый жест…

Дождавшись появления на сцене «Ночного патруля», она немного послушала, как Дима поёт, а потом, пересилив себя, села в машину и уехала. Она понимала, что сейчас ничего не сможет изменить, и, в то же время, боялась увидеть, как эти двое вместе отправятся домой. Мысль о том, что в эту минуту Дима наедине с этой самой Наташей, лезвием полоснула по самолюбию.

* * *

Дверь в комнату приоткрылась, на пороге стояла мать.

— Кристиночка, ты уже вернулась?

— Да.

— Всё хорошо?

— Да.

— Ты ничего не хочешь?..

— Нет, — каждое слово давалось девушке с трудом, ей совершенно не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Понимая это, Мила пожелала дочери спокойной ночи и закрыла дверь.

Утром, за завтраком, Кристина неожиданно обратилась к отцу:

— Папа, как ты думаешь… А что, если нам открыть продюсерский центр?

— Что?.. — бутерброд застыл в руке Леонида.

— Продюсерский центр, — невозмутимо повторила Кристина.

— А ты имеешь представление о том, что это такое? — взгляд Лапина выражал искреннее удивление.

— Конечно… К тому же… к тому же, ты бы мог предложить работу Диме. Он и музыкант, и менеджмент изучает…

— Ну, и кого же вы будете продюсировать? — Леонид добавил на бутерброд ещё один кусочек сыра.

— Всех, кто сможет за себя заплатить… — Кристина многозначительно посмотрела на отца.

— Ну, а помещение, аппаратура, инструменты? Нужны вложения, где ты возьмёшь деньги? — задал вопрос Лапин, заранее догадываясь, что ответит ему дочь.

— Ты дашь…

— Ты считаешь, что я сам не найду, куда мне деньги вложить? — насмешливо поинтересовался Леонид Борисович.

— Я серьёзно.

— Я тоже, — Лапин нахмурил брови, — Кристина, я буду просто счастлив, если ты найдёшь, наконец, себе занятие… но только по силам и без риска для моих денег.

— Любой бизнес — это риск, папочка… но раскрутка талантов это ещё и перспективный бизнес… Вот смотри, — Кристина, положив перед собой руки на стол, пристально смотрела на отца, — Ты открываешь продюсерский центр, набираешь грамотный персонал… К тебе приходит талантливая молодёжь, готовая заплатить за свою раскрутку… Потом те, кто прошёл отборочные туры, будет петь наши с Димой песни. Это получилось у «Ночного патруля», это должно будет получиться у других талантливых исполнителей. Если мы сделаем мощную рекламу, нами заинтересуются сми… Возможно, найдутся и другие спонсоры. Во всяком случае, студии звуко и видеозаписи будут приносить доход. Это же элементарно…

— Овчинка выделки не стоит, — усмехнулся Лапин, но, увидев разочарованное лицо дочери, добавил:

— Но подумать, конечно, можно.

 

Глава 17

Лето было в разгаре. Город утопал в зелени, газоны пестрели карнавальным разноцветьем, смешанный аромат свежей листвы и попкорна на каждом углу настигал прохожих, а автомобили со свадебными лентами на капоте и кольцами на крыше шли сплошным потоком по пятницам и субботам по городским проспектам, и казалось, что влюблённые весь год только и ждали жарких дней, чтобы сыграть свадьбу.

Почти каждую неделю парни из «Ночного патруля» работали на чьих-нибудь свадьбах и юбилеях, выполняя все музыкальные прихоти подвыпивших гостей. Девчонок из «Киви» можно было часто увидеть на летних эстрадных площадках, да и через агентство были заказы — в основном на дни рождения. Наташа и Дима радовались пусть небольшому, но всё-таки заработку, который позволял не просить денег у родителей. Отец каждую неделю звал Наташу домой, но одна она ехать не хотела, а их с Димкой графики никак не совпадали — то у одного, то у другого намечались выступления, к тому же Дима с ребятами готовились к предстоящему рок-фестивалю в соседней области, разучивая новые песни.

Ей очень хотелось познакомить Диму со своими родными; в отличие от него, Наташа была, действительно, уверена, что отец одобрит её выбор. Несмотря на это, она, всё-таки, пока не говорила Валерию о том, что они с Димкой живут вместе и, звоня домой, просто передавала от него приветы, в очередной раз обещая вскоре приехать.

— Прикинь, мы сегодня тюремный блатняк исполняли, — вернувшись с очередного торжества, Дима разулся в прихожей, прошёл на кухню и с ходу открыл сковороду с котлетами.

— А ты знаешь тюремный блатняк? — Наташка захлопала длиннющими ресницами.

— Ну, не весь… — Дима усмехнулся, — Но кое-что… Музыканту чего только не приходится исполнять. Сегодня — блатняк, завтра — роковые композиции на фестивале.

— Я буду за вас держать кулаки… Нет! Я буду держать гитару! — Наташка воодушевлённо кивнула на шестиструнный инструмент, который она незадолго до Диминого прихода выпустила из рук.

— Ну, тогда точно — успех обеспечен, — улыбнулся Дима, — нам бы ещё пару профессиональных видеоклипов… Ну, хотя бы один.

— Это очень дорого, да, Дим?

— Не то слово, что дорого. Можно, конечно, и на телефон снять, — он усмехнулся, — но такой клип будет ещё хуже, чем его полное отсутствие.

— Странно, да, Дим? Вы — довольно известная группа, на ваших концертах девчонки с ума сходят…

— Ну, это же в пределах нашего города, — он не дал ей договорить, — здесь много не заработаешь. Нужна популярность гораздо большего масштаба, а для этого и нужны большие деньги.

— Как же заработать столько денег? — Наташа нахмурила тёмные, аккуратные бровки.

— Вот, чтобы их можно было зарабатывать, и нужны такие «визитки», как видеоролики и профессиональные диски… А, чтобы записать эти ролики и диски, опять нужны деньги… Замкнутый круг, Наташка…

— Как же другие-то пробиваются? — она задумчиво закусила нижнюю губу, — Дим… ведь столько исполнителей известных, а талантливых по-настоящему — единицы!

— Так и есть, — он ласково посмотрел на неё, — ты сама всё прекрасно знаешь, даже на своём примере. Ты намного талантливее тех, кого без конца крутят по музканалам. Но за твою раскрутку некому заплатить… вернее, желающие бы нашлись, но…

— Я знаю, можешь не продолжать, — садясь к нему на колени, рассмеялась Наташа, — мне не нужна слава такой ценой, мне она вообще не нужна…

— А что тебе нужно? — целуя в шею, он крепко сомкнул руки за её спиной.

— Мне нужно, чтобы ты всегда был рядом, — она произнесла эти слова тихо, с оттенком лёгкой грусти, — я очень тебя люблю, Дима…

— И я тебя очень люблю… и вот поэтому… поэтому пока мы едем на рок-фестиваль на деньги, заработанные исполнением блатного репертуара.

— Здорово, — рассмеявшись, Наташа встала с его колен и начала накрывать на стол, — а мы разучиваем репертуар «Комбинации»… Ну, была такая женская группа, у меня отец на них когда-то ходил, так до сих пор под впечатлением, говорит, уже лет двадцать.

— Ну, дяденьки любят песни своей молодости, особенно в женском исполнении, — не дожидаясь, пока она поставит тарелки, Димка достал из сковороды ещё одну котлету.

— А тётеньки что любят? — улыбаясь, Наташа протянула ему кусок хлеба, — А, вообще-то, ещё и макароны есть. Вас там чего, не покормили?

— Не, стол накрыли, ребята остались… А я — домой, — взяв из её рук тарелку с гарниром, он поближе придвинул стул, на котором сидел.

— Когда ты говоришь «домой», мне так хорошо становится… — она присела напротив, подперев лицо ладошками и не сводя с него влюблённых карих глаз.

— Ну да, домой. К тебе…

— Послезавтра уедешь… — грустно вздохнув, Наташа сильнее сжала щёки — красиво очерченные губы превратились в круглую пухлую розочку, — На целых три дня…

— Я сам не хочу от тебя уезжать, но нам нужно попасть на этот рок-фестиваль, обязательно… Слушай, поехали с нами? Завтра как раз билеты покупаем.

— Не могу, послезавтра мы выступаем на юбилее.

— А если ты не пойдёшь? Ну что, без тебя не споют?

— Я не могу девчонок подвести, Дим… Нас же, как группу, заказали, да и заплатят, говорят, неплохо… Мы и песни практически разучили, — в голосе Наташки послышались грустные нотки.

— Это про два кусочка колбаски-то?

— Ага, — улыбнулась девушка, — спецзаказ.

— Наташ… — тон Димы стал серьёзным, — А где и для кого вы будете это петь?

— Где-то в загородном особняке.

— Так… ты туда не поедешь, — положив вилку, он резко выпрямился и поднял на неё глаза…

— Почему? — искренне удивилась Наташа.

— Потому, что мне это не нравится.

— Ну, почему?!

— Потому, что это частная территория — раз, потому, что такой репертуар обычно мужики в возрасте заказывают — это два, и потому, что меня просто не будет в городе — это три.

— Дима…

— Ты поедешь со мной на фестиваль. Денег на билеты нам хватит, а там как-нибудь устроимся.

— Димка… Как бы я хотела — с тобой… Но у нас все три дня выступления.

— Остальные где?

— В субботу на корпоративе, а в воскресенье — в парке отдыха.

— Хорошо, — он нехотя согласился, — но обещай мне, что в пятницу ты ни в какой загородный дом не поедешь!

— Ну… Хорошо… Только что я девчонкам… — Наташа не успела договорить, как Дима её перебил:

— А ничего! Им бы я тоже не советовал.

— Ну, ладно, Дим… ладно… Не поеду…

Они уже спали, когда кто-то позвонил в дверь.

— Я открою, — надев шорты, сонный Дима прошлёпал в прихожую и повернул дверной замок, — здравствуйте. Вам кого?

— Здравствуйте… — широколицый, добродушного вида юноша растерянно стоял на лестничной площадке.

— Ты к кому? — разглядев ночного гостя, Дима повторил вопрос.

— Извините… — увидев его, юноша помрачнел лицом, — Кажется, я ошибся.

— Ничего, — кивнув ему, Дима закрыл дверь.

— Кто там приходил? — обняв, Наташка тесно прижалась к нему под тонкой простынёй.

— Да парень какой-то, квартирой ошибся, — целуя её в макушку, Дима закрыл глаза, — спи…

* * *

На следующее утро Наташу разбудил мобильный телефон.

— Привет, — тон Лены был как всегда, чуть насмешливым, — Не разбудила?

— Привет, — Наташа удивилась раннему звонку, но не подала вида, — Не разбудила…

— У нас новости. Настя с Дашей улетают сегодня вечером.

— Куда? — стараясь говорить как можно тише, Наташа покосилась на спящего рядом Диму.

— Что-то у родственников случилось. Поставили перед фактом… Так что выходные отработаем вдвоём, смотри, не заболей там и никуда не уезжай…

— Подожди… — Наташа осторожно встала с постели и, тихо ступая, вышла на кухню, — Я как раз хотела сегодня тебе позвонить… В общем, я завтра тоже не смогу…

— Ты что, Смольникова… Всё уже оплачено, вариантов нет… Завтра — как штык, к восемнадцати часам на остановку, машина подъедет.

— Лен, может, отменим?.. У меня не… — Наташа не успела договорить, как в трубке послышалась гневная тирада:

— Ты что, с дуба рухнула? Деньги не нужны? Осенью конкурс, забыла?.. К тому же агентство подставишь!

— Ну да… Агентство… — Наташка заглянула в комнату: Дима всё ещё спал, положив руку на соседнюю подушку, — Хорошо… к шести я буду готова…

— Ты что там шепчешь-то? Любимый спит, что ли? — язвительно спросила Лена.

— Да… Дима спит… — нехотя ответила Наташа.

— Ну-ну… Спите-спите… Короче, до завтра…

— До завтра… — растерянно повторила Наташа, но в трубке уже послышались короткие гудки.

 

Глава 18

Внезапно нагрянувший ночью дождь к утру исчез так же неожиданно, оставив после себя мокрые скамейки и лужи на асфальте, через которые Наташке приходилось перепрыгивать, чтобы не замочить симпатичные маленькие тканевые кроссовки под светло-голубыми джинсами. «Ночной патруль», в полном составе вынырнув из подземного перехода железнодорожного вокзала, направлялся к предполагаемому месту посадки в свой вагон. Остановившись и сложив в одну большую кучу сумки и инструменты, Дима, Саша, Витя и Никита с нескрываемым интересом наблюдали, как приотставшая Наташка пытается перебраться через лужу, растёкшуюся по всей ширине перрона так, что обойти её было невозможно. Сами они через неё попросту перешагнули, но девушке это было явно не по росту, и теперь, подбоченившись, Димка шутливо командовал:

— Левее… теперь правее… теперь пятьдесят шагов назад, и — с разбегу…

— Ди-и-и-и-м… Ну перенеси меня… я сейчас запачкаюсь, — совсем по-детски протянула девушка, не отводя взгляда от коварной лужи.

— А не надо было меня подушкой бить с утра!

— Дима, если бы я знала, что ты такой… я бы тебя не только подушкой… — Наташка изо всех сил сдерживала улыбку.

— Надо было его гитарой огреть, — поддакнул Сашка и, в одну секунду оказавшись возле девушки, подхватил её одной рукой, перенёс через лужу и поставил возле Димы, — На, забирай…

— Саш, давай я лучше тебя буду провожать, ага? — Наташка, лукаво улыбаясь, демонстративно положила голову Сашке на плечо.

— О! Давай! Давай уже целоваться на прощание.

— Я сейчас сам кого-то поцелую, — Дима, сердито взглянув на Говорова и показав ему кулак, забрал Наташку и обхватил её сзади руками. Парни дружно засмеялись. Стоявшие неподалёку девчонки лет семнадцати-восемнадцати с нескрываемым любопытством разглядывали компанию молодых музыкантов, перешёптываясь и стреляя глазками. Люди на перроне как по команде повернули налево головы: показавшийся вдалеке пассажирский поезд медленно, как гусеница, подползал к платформе.

— Ну, вот… — голос у Наташки дрогнул, — Поезд подают…

Загрузив вещи, Дима с Никитой снова вышли из вагона: Дима пошёл прощаться с Наташей, а Никита, закурив, внимательно вглядывался в даль перрона.

— Саня, глаза не сломай… — Витька толкнул носком туфли Сашкину ногу. Устроившись у окна в купе, тот смотрел на целующихся на улице Диму и Наташу.

— Чё тебе надобно, старче…

— Я смотрю, сильно тебя Наташка зацепила, — Витька говорил вполголоса.

— А что, заметно? — слегка смутившись, Говоров отвёл глаза от окна.

— Ну, так… заметно, вообще-то…

— Сколько там до отхода? — нахмурившись, Сашка перевёл разговор в другое русло.

— Пять минут…

— Ну, нормально… сейчас поедем.

Лязгнув на прощание сцепками, поезд медленно тронулся от платформы. Взмахнув рукой, Наташа пошла рядом с набирающим скорость вагоном. Стоявший в тамбуре Димка что-то крикнул, показывая ей под ноги, но девушка не расслышала. Слёзы вдруг навернулись на глаза, и, боясь моргнуть, она через влажную пелену грустно провожала удаляющийся вагон.

— Зря ты, Саня, Наташку через лужу переносил, — выглядывая в окно, Витька усмехнулся.

— Почему?

— Потому… Назад-то вброд пошла…

 

Глава 19

Вернувшись с вокзала домой, Наташа ощутила жуткое одиночество. Три дня без Димки представлялись вечностью, казалось, что с его отъездом огромный город опустел, и жизнь стала бессмысленной. Попытка дозвониться не принесла успеха: «Абонент вне зоны действия сети»… Девушка ходила по квартире из угла в угол, думая о том, что всего несколько часов назад он ещё был здесь, спал на этой подушке, сидел в этом кресле, брился у зеркала в ванной… и о чём-то с ней разговаривал. Она так и не смогла найти себе занятия, и, вместо того, чтобы готовиться к выступлению, села плакать и рассматривать в ноутбуке Димкины фотографии. Услышав долгожданный звонок, судорожно схватила телефон… но, взглянув на высветившийся номер, печально вздохнула.

— Да, Серёж. Привет.

— Здравствуй, — ей показалось, что голос у её школьного товарища не такой, как обычно.

— Как ты?

— Нормально, — она не ошиблась: Сергей, действительно, говорил сдержанным, не свойственным для него тоном.

— Мне показалось, что у тебя что-то случилось… Голос какой-то не такой…

— Наташа… — он не дал ей договорить, — Я здесь, в городе, и у меня для тебя пакет от твоего отца.

— Да?! — она обрадованно улыбнулась, — А он мне ничего не говорил.

— Он очень ждёт тебя, — Наташе показалось, что Сергей говорит с укоризной, — и надеялся, что ты приедешь на эти выходные, поэтому просил передать подарок, если ты и сейчас не соберёшься. Но, дело в том, что я сегодня уже уезжаю…

— А ты давно в городе?

— Уже третий день.

— Серёжка… ну, почему ты сразу не пришёл?! — она зачем-то подошла к окну и выглянула во двор, — Три дня в городе, и не зашёл… Ты же знаешь адрес?

— Знаю… — ответил он очень тихо, — дядь Валера мне сказал.

— Ну, приезжай сейчас, — она посмотрела на часы, — пока я дома.

— Не могу. Ты сама можешь подъехать к автовокзалу?

— Да, могу, — она снова выглянула в окно.

— Тогда подъезжай… Мой автобус через час.

Быстро собравшись, Наташка выскочила из квартиры, добежала до стоянки такси и вскоре оказалась на автовокзале. Сергея она нашла в зале ожидания и, обрадованная встречей, с ходу обняла и чмокнула его в щёку.

— Привет, — он как-то странно посмотрел на неё, ей показалось, что отчуждённо.

— Привет! — она, напротив, радостно улыбалась, — Серёжка, я так рада тебя видеть!

— Странно, — Сергей усмехнулся, — в последнее время мне казалось, что ты боишься встречи со мной.

— С чего ты взял? — она смутилась, вспомнив их редкие телефонные разговоры.

— Мне так казалось.

— А ты повзрослел…

— Ты тоже. Очень повзрослела, — ей снова показалось, что он вкладывает в свои слова какой-то особый смысл.

— А… зачем ты приезжал?

— По работе.

— Ты какой-то странный… — она вглядывалась в его глаза, но он опустил их вниз.

— Обыкновенный. Ты всё ещё поёшь?

— Да, конечно. Вот и сегодня вечером выступаю… — последние слова Наташа произнесла не совсем уверенно, вспомнив Димин запрет.

— Понятно.

— И, всё-таки, почему ты сразу не зашёл?

— Я… заходил… — он что-то рисовал на асфальте носком туфли.

— Когда?! — глаза у Наташки округлились, но потом, как будто что-то вспомнив, она ахнула, — Так это ты позавчера ночью приходил?!

— Вообще-то это был ещё вечер, десять часов.

— А мы спали, вот мне и показалось, что… — взглянув на Сергея, Наташка осеклась, но потом, справившись со смущением, заговорила тихо, но твёрдо, — Дима тебя не знает, иначе бы он тебя не отпустил вот так, ночью. Тебе просто нужно было ему всё сказать или позвать меня.

— Позвать тебя? — он усмехнулся, — Я специально ждал целый день, чтобы застать тебя дома… потому, что Валерий Фёдорович говорил, что ты очень поздно возвращаешься… Он, вообще, переживает за тебя, что ты недоедаешь и недосыпаешь… — Сергей снова усмехнулся, — Я и пришёл попозже.

— И — что? — Наташа внутренне собралась, по тону Сергея поняв, что он собирается ей сказать.

— Ничего. Я не знал, что его зовут Дима, и что он у тебя… спит.

— Дима у меня не спит, — глядя ему прямо в глаза, Наташа говорила очень серьёзно, — мы с Димой живём вместе.

— Это же музыкант, из той группы… «Ночной патруль», кажется? — теперь в голосе Сергея сквозила горечь, — Я его узнал.

— Да, Дима поёт и играет в «патруле».

— Он что, сделал тебе предложение?

— Я его люблю.

— А он?

— И он.

— И ты веришь?

— Верю.

— Почему же он не пришёл с тобой сюда? Или встреча с твоими друзьями унижает его достоинство?

— Они сегодня уехали на рок-фестиваль, — Наташа почувствовала, как внутри закипает волна протеста и обиды — её школьный товарищ говорил с ней таким тоном, которого она не заслуживала.

— Понятно, — Шустов кивнул сам себе, как бы соглашаясь со своими, ему одному известными мыслями, — ну, что ж, тогда желаю вам счастья.

— Серёжа, я не совсем тебя понимаю. Ты разговариваешь со мной таким тоном, как будто у нас с тобой были какие-то обязательства, и я их нарушила, — она едва сдерживала слёзы от обиды, — а, ведь, я никогда и ничего тебе не обещала. Ты, действительно, был мне другом, пока сам не изменил ко мне своё отношение.

— Разве я виноват, что я… что я тебя…что я тебя люблю? — выговорив, наконец, трудные для него слова, он глубоко вздохнул.

— Серёж… — она как будто собиралась с мыслями, — Серёжка… но, я ведь тоже не виновата в том, что я люблю другого парня.

— Ты… ты… — в порыве нахлынувших эмоций он не мог выговорить то, что вертелось у него в голове, — ты влюбилась, как одна из толпы фанаток… Наташа… Я немного пообщался с местными парнями… Так вот, эти «патрули»… За ними пол города девчонок умирает, они их меняют, как перчатки… Получается, и ты — так, как и остальные?! Влюбилась в известного, красивого… так ведь проще, правда? А я всегда думал, что ты не такая, как все.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — слёзы снова навернулись на глаза, и Наташа опустила голову, — Серёжка… ты меня позвал, чтобы обидеть? Да, может, я и похожа на остальных, но из толпы этих остальных Дима выбрал именно меня. Понимаешь? — она снова подняла на него свои большие глаза, — Он меня любит.

— Я желаю тебе, чтобы ты не ошиблась, — он с болью посмотрел на неё, — всё, мне пора, автобус… Пока.

— Пока… — смахнув слезинку со щеки, она грустно смотрела ему вслед, — пока, Серёжа.

О том, что она так и не забрала у него переданный отцом пакет, Наташа вспомнила только тогда, когда поднималась на свой этаж…

* * *

Около шести вечера к автобусной остановке подъехал чёрный «лексус», в салоне которого уже сидела Лена. Водитель, мужчина лет сорока с коротким «ёжиком» на голове, поджав нервные губы, скользнул равнодушным взглядом по новой пассажирке и нажал на педаль газа.

— Значит, так. Работаем вдвоём, минусовки я взяла. Колонки и микрофоны у них есть, — Лена придирчиво посмотрела на Наташу, — заплелась зря, придётся расплестись, юбиляр даже это оговорил.

Устроившись на заднем сиденье, Наташа молча кивнула. Настроение было совсем удручённое: данное Диме обещание не ездить сегодня на выступление она не выполнила и даже не сказала ему об этом, и теперь чувство вины не давало покоя, да и встреча с другом детства никак не добавляла позитива.

— Почему ты не пришла провожать Никиту?.. — мысли о Диме напомнили Наташе сегодняшние проводы.

— Это в семь-то утра? — хохотнула Лена, удивлённо приподняв красивые брови.

— Он ждал тебя…

— А я и не обещала, что приду.

— Понятно… — Наташа отвернулась к окну. Автомобиль мчался по загородному шоссе, и казалось, что вечернее солнце катится вместе с ним, прячась за стволами редких деревьев вдоль дороги. Примерно через полчаса «лексус» въехал в один из дачных посёлков и, немного покружив по улицам, остановился у ворот трёхэтажного особняка. Молчавший всю дорогу водитель достал мобильный телефон, нажал на кнопку вызова:

— Лёша, открывай, я… Да, певичек привёз.

Через мгновение огромные металлические ворота разъехались в разные стороны, и автомобиль медленно вполз во двор.

Выйдя из машины, Наташа огляделась по сторонам. Вымощенная плиткой дорожка в обрамлении невысоких шарообразных фонарей вела к дому, из которого выбежала молодая девушка в костюме горничной.

— Проходите, пожалуйста, вас уже ждут! — девушка широким жестом показала на входную дверь. Поднявшись за ней на второй этаж, девчонки оказались в одной из многочисленных комнат, судя по всему, гостевой.

— Располагайтесь, вот зеркало, утюг, если понадобится. Вас позовут, — сказав это с лёгким украинским акцентом, горничная выпорхнула из комнаты.

— Ничего себе, почести… — Наташа подошла к зеркалу, расплела косу, достала из сумочки расчёску. К тоскливому настроению почему-то добавилось чувство необъяснимой тревоги.

— Богатый чел, что ты хочешь, — усмехнулась Лена, — видишь, какой юбилей устраивает, с живым пением.

— Лен… А почему тамады от агентства нет?

— Ну, я откуда знаю… Может, у них свой тамада. Тебе какая разница, отпоём, и свободны…

* * *

Наташа ещё расчёсывала волосы перед зеркалом, когда коренастый, среднего роста, моложавый мужчина в стильной фиолетовой рубашке и дорогих фирменных джинсах вошёл в комнату.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, — одновременно ответили девушки.

— Меня зовут Игорь Николаевич, я хозяин дома, ну, и, собственно, юбиляр… Значит, так, девочки, гости уже немножко выпили, скоро захотят потанцевать, — хозяин, игриво улыбнулся Наташе, — у вас музыка на диске или на флэшке?

— На флэшке, — Лена достала из сумочки флэшку и протянула мужчине.

— Ну, тогда прошу… — Игорь Николаевич ещё раз окинул Наташку с ног до головы заинтересованным взглядом, — проверим динамики и микрофоны и начнём музыкальную часть.

* * *

Близилась полночь а, веселье не утихало. Крепко подвыпившие гости и не думали расходиться. Молодой человек, судя по внешнему сходству, сын юбиляра, охотно наливал всем спиртное, не забывая и о себе.

— Артём, по-моему, тебе уже хватит, — отец вырвал из рук сына бутылку и бокал.

— Да ладно, папик, у тебя сегодня праздник, — развязно ответил парень, — а где твои певички? Мне понравилось, как они… поют…

— Они наверху.

— Позови их, пусть ещё споют.

— Артём, они и так почти три часа отпели, что одно и то же по пятому кругу слушать?

— Пусть другое споют, в чём проблемы? Боишься, из клетки выпорхнут? — сын дерзко смотрел на отца.

— Другой музыки нет. Всё, Артём, тема закрыта.

* * *

Девушки уже целый час сидели в гостевой. После трёхчасового выступления Наташа очень устала; чуть ли не трижды спетый репертуар отозвался подленьким пощипыванием в горле, ей всё время хотелось пить. Но ещё больше хотелось поскорее попасть домой… включить мобильный телефон и позвонить Диме, который уже должен был добраться до места. Она уже представляла, как объяснит ему, что не могла поступить иначе… Порывшись в сумочке, она вдруг обнаружила, что телефон куда-то исчез. «Дома оставила, что ли…» — подумала девушка.

Время было уже далеко за полночь, а их так и не отвезли в город. Игорь Николаевич сказал, что машина скоро будет, нужно лишь немного подождать, и поэтому девушка обрадованно встала, когда он снова заглянул в гостевую.

— Девочки, небольшая накладка… Водитель будет чуть позже. Я приношу свои извинения и прошу ещё немного подождать, — мужчина, чуть прищурившись, улыбнулся.

Наташа разочарованно села на кровать. Лена молча достала сигарету, закурила… Как будто вспомнив что-то, хозяин обратился к Наташе:

— У меня к тебе есть небольшая просьба. Я слышал, что ты гитаристка, может, споёшь под гитару?

— Извините, но я очень устала, — она покачала головой, — давайте, в другой раз?

— Я заплачу, — в голосе хозяина послышались более твёрдые нотки.

— Соглашайся, заработаешь побольше, — Лена красиво затянулась и так же красиво выпустила струйку дыма, — всё равно пока делать нечего.

— А гитара-то есть? — устало спросила Наташа.

— Есть. Пойдём.

— Господа… Очередной сюрприз… — юбиляр поставил стул в центре большого обеденного зала и жестом пригласил Наташу сесть. Под взглядами сидящих за длинным столом людей девушка почувствовала себя неуютно, улёгшееся было чувство тревоги снова вернулось, и, из последних сил взяв себя в руки, она тронула струны принесённой хозяином гитары.

— Гитара расстроенная… подождите минуточку… — извлекая пробные звуки, она привычно подкрутила колки. Пройдясь большим пальцем правой руки по всем струнам, накрыла их ладошкой. Затем, собравшись, левой ладонью обняла гриф… «Зелёные рукава» потекли из-под пальцев, наполняя комнату чудесной мелодией, казалось, что звуки заполняют каждый уголок, долетая до стен и возвращаясь, и снова улетая… Сыграв вступление, Наташа запела на английском — это была её коронная композиция ещё со школьных лет… Гости за столом притихли. Девушка пела, стараясь не замечать ни пьяных взглядов мужчин, ни оценивающего выражения на лице хозяина, ни сальной ухмылки его сына…

* * *

Отыграв ещё с полчаса, Наташа решительно поставила в угол гитару и, выйдя из зала, поднялась на второй этаж. Усталость навалилась окончательно, нервное напряжение давало о себе знать, и, мечтая только об одном — куда-нибудь прилечь, девушка открыла дверь в гостевую. К её удивлению, комната была пуста. Выглянув в коридор в поисках Лены, Наташа столкнулась с Артёмом. Сын хозяина, бесцеремонно втолкнув девушку обратно в комнату, закрыл за собой дверь.

— Ну, что, как оно?.. — пьяно спросил молодой человек.

— В каком смысле? — Наташа отступила назад.

— В том самом… — Артём развязно улыбнулся, и, наступая на неё, продолжил, — А ты мне понравилась…

— А ты мне — нет.

— Так тебя никто и не спрашивает…

— Иди лучше спать…

— А ты?.. Пойдёшь со мной?.. — осклабившись, парень схватил её за руку.

— Пусти, больно, — девушка попыталась вырваться.

— Ну, это пока не больно… — Артём всё наступал, и Наташа оказалась зажатой между ним и стеной, — Папочка мой ещё к тебе не приходил?

— Никто ко мне не приходил… И ты отстань от меня, пожалуйста…

— А он придё-ё-ёт… — Артём попытался обнять девушку, — Он ко всем приходит раньше меня… А сегодня я его опередил…

— Пусти…

— Представляешь… — парень перешёл на громкий шёпот, — у других старшие братья всё отбирают… А у меня — родной папочка… Но сегодня он ошибся… Первым буду я…

— Иди спать… Ну, пожалуйста… умоляюще произнесла Наташа.

— Я же сказал… Только с тобой… — парень оторвал её от стены и грубо толкнул на постель.

Упав, она успела быстро вскочить и бросилась к двери, но Артём схватил её сзади за ворот платья и рванул на себя. Повернув за плечи, облапил, не давая вырваться из липких объятий… Чувствуя, что не справляется, Наташа закрыла ему ладонью рот и из последних сил оттолкнула от себя.

— Ах, ты, сук-кааа… — удар пришёлся по лицу, свалив её на кровать. Но подняться в этот раз она не успела…

— Что ты делаешь, отпусти!.. — девушка закрыла лицо руками, но удары посыпались один за другим — по голове, плечам, груди… Наташа закричала, но в парня как будто вселился бес: казалось, сам он уже не может остановиться…

На крики в комнату вбежала Лена:

— Ты, придурок… Мы так не договаривались!.. — девушка оттащила ничего не соображавшего Артёма от Наташи, — Ты что натворил?

Дверь открылась ещё раз: на пороге стоял Игорь Николаевич.

— Что здесь происходит? — несмотря на долгое застолье, хозяин дома был довольно трезв, — Что… что?!

С трудом поднявшись, Наташка села, прислонившись к стене. Всё тело ужасно болело, на разорванное по вороту платье из ссадины на лбу упали несколько капель крови… Слёзы текли по щекам от боли и обиды, она их даже не вытирала…

— Пойдём… — вытолкнув Артёма из комнаты, отец хмуро вышел следом.

— Ну как ты? — Лена, сморщившись, осмотрела Наташку.

— Нормально, — прошептала та, глядя в одну точку и еле двигая разбитыми губами.

В приоткрытую дверь просунулась голова горничной, затем показалась она сама. Выглянув ещё раз в коридор, девушка подошла к Наташе и, сочувственно положив пухлую ручку ей на голову, тихо спросила:

— Артём?..

Та едва заметно кивнула.

— Есть у него такое дело… Отцу всё некогда за бизнесом, вот и выросло, шо выросло… — Сейчас, подожди… — горничная вышла из гостевой и через пару минут вернулась с трикотажной кофточкой в руках, — Это моя, надень пока…

— Спасибо… — Наташка попыталась надеть кофту поверх изорванного платья, но резкая боль в правом предплечье заставила её опустить руку.

— Давай, я… — горничная осторожно продела руку девушки в рукав, затем надела второй…

— Что ты здесь делаешь? — на пороге стоял хозяин дома. Опустив голову, горничная испуганно прошмыгнула в дверь.

Окинув Наташу холодным взглядом, мужчина обратился к Лене:

— Машина будет через пару минут, вас отвезут.

— И года не прошло, — Лена насмешливо посмотрела на Игоря Николаевича.

— Уж кому бы говорить… Я почему-то уверен, что о том, что произошло, вы забудете сразу же за воротами дома, а чтобы было легче забыть… Вот… — мужчина бросил на стол несколько тысячных купюр, потом ещё раз скользнул холодным взглядом по избитой девушке и молча вышел. Несмотря на боль, Наташка поймала себя на мысли, что так смотрят на испорченный товар.

* * *

На улице было уже совсем светло, когда всё тот же чёрный «лексус» подъехал к пятиэтажке на окраине города и плавно притормозил.

— Сама дойдёшь? — Лена вышла из машины вслед за Наташей. Та только кивнула, утвердительно прикрыв глаза.

— Ну, давай… Сильно не переживай…перемелется… И забудь. Вот, забери, — Лена протянула Наташке деньги, которые принёс юбиляр.

— Не надо, — еле слышно ответила та.

Собравшись было идти, она вдруг снова повернулась к Лене и, глядя в глаза, спросила еле слышно:

— Ты сказала Артёму, что вы так не договаривались… А к а к вы договаривались?

Не дождавшись ответа, девушка, слегка пошатываясь, медленно пошла к своему подъезду. Пожав плечами, Лена села в машину на заднее сиденье, бросила деньги в сумочку. Водитель, нервно сжав губы, нажал на педаль газа, потом, подняв глаза к зеркалу, встретился взглядом с Леной:

— За что же так девчонку-то?..

 

Глава 20

Свет редких фонарей вдоль перрона маленького полустанка медленно пульсировал в окне, освещая полутёмное купе скорого поезда. Лёжа на верхней полке, Дима снова и снова набирал Наташин номер, заранее зная, что она не ответит… Он и сам бы не сказал, зачем он это делает, разве что на всякий случай. «Абонент временно недоступен…» — за последние двое суток он слышал это уже, кажется, в стотысячный раз. Когда вечером в пятницу девушка вдруг не ответила на его звонок, Димка подумал, что она просто не успела подойти к телефону и сейчас перезвонит… Но она не перезвонила. На последующие звонки робот беспристрастно отвечал, что телефон абонента отключен и предлагал позвонить позже. В субботу, отчаявшись, он попросил Никиту созвониться с Леной — может, та что-то знала о Наташе, но Никита, сославшись на ссору, звонить отказался…

— Димон, что-то случилось? — Сашка сразу заметил подавленное настроение друга.

— Не могу до Наташки дозвониться уже сутки, — немного помолчав, ответил Дима.

— Что, трубу не берёт?

— Телефон отключен…

— Может, зарядное сломалось?

— Вряд ли… Другое бы купила.

— Да не расстраивайся… Увидишь, вечером позвонит сама, — Говоров, как мог, успокаивал Димку, хотя ситуация его тоже встревожила.

Не выдержав, на следующий день Сашка сам обратился к Никите:

— Ник, будь челом, позвони Ленке… Просто спроси про Наташку, и всё. Димыч не в себе, а нам ещё гала-концерт отработать надо.

— Ты-то что так переживаешь? — Никита покосился на Сашку, но, как бы оправдываясь, произнёс, — Ленка может ещё трубку не взять…

— Ну, не возьмёт — другое дело, а вдруг возьмёт?

Никита нехотя достал мобильник, вышел в коридор и, вернувшись через несколько минут, сообщил:

— Ленка говорит, что она телефон потеряла, поэтому и не отвечает.

Выступление на фестивале оказалось удачным для «Ночного патруля». Новая рок-композиция «Он, как и я» произвела настоящий фурор и у членов жюри, и у зрителей. Группу включили в программу гала-концерта, а местный телеканал снял сюжет о «Ночном патруле». После выступления к Диме подошёл руководитель известной московской рок-группы «Апрель» Сергей Соколов и сказал, что хочет записать кавер-версию «Он, как и я» в исполнении своего коллектива. О таком признании никто не мечтал, но даже этот неожиданный успех не порадовал Диму. Все мысли были о Наташе и о том, что поскорее бы закончился фестиваль… И вот теперь, лёжа в купе, он с нетерпением считал оставшиеся до встречи часы…

* * *

Родной город встретил ребят ранней утренней прохладой, полусонной привокзальной площадью и запахом чебуреков из круглосуточного кафетерия. Сашка с Витькой, всю ночь отмечавшие успех, вяло загрузили сумки и инструменты в багажник такси и уехали в студию; Никита и Дима отправились по домам.

Подойдя к дому, Димка обрадованно заметил открытое окно на третьем этаже. Не доставая ключей, нажал на кнопку звонка… Незнакомый мужчина средних лет, открывший дверь, удивлённо смотрел на раннего гостя.

— А Наташа… где? — от неожиданности Дима забыл поздороваться.

— Спит… — мужчина замешкался, потом, приглядевшись, спросил, — а ты, наверное, Дима?

— Да… Что с Наташей?

— Проходи, — мужчина отступил в прихожую, — я Наташин отец, Валерий Фёдорович….

— Очень приятно… — машинально произнёс парень и, пытаясь заглянуть в комнату, тревожно повторил вопрос, — Что-то случилось?

Едва кивнув, мужчина жестом показал на комнату и понуро ушёл в кухню.

Наташка спала, отвернувшись к стене. Присев на край постели, Дима тихо погладил девушку по голове, попытался обнять. Со стоном схватившись за больное плечо, она медленно повернулась… Внутри у Димки всё оборвалось. Ссадина на лбу, припухшие губы и полный боли взгляд — так теперь выглядела весёлая девочка, провожавшая его всего три дня назад. Дима осторожно отвёл Наташкину руку, отодвинул тонкую лямочку ночной сорочки — огромный синяк растёкся по всему плечу, предплечью, ключице. Девушка вздрогнула от боли.

— Откуда?.. — тихо спросил он, но она только молча прикрыла глаза и отрицательно покачала головой.

— Откуда? — повторил вопрос Дима, — Наташа, не молчи…

Ничего не ответив, она снова отвернулась к стене.

— Она не говорит, — Валерий заглянул в комнату и жестом позвал Диму в кухню.

— Я два дня не мог дозвониться… — вопросительно глядя на Смольникова, Дима присел за стол.

— Да, и я тоже… В пятницу не мог дозвониться, потом в субботу… — Валерий закурил, подвинул к себе пепельницу, — Потом решил, что пора навестить, сел в машину и приехал. А она — избитая, всю трясёт… Телефона нет, позвонить никому не может…

— Её нужно в больницу.

— Были. Я сразу вызвал скорую. Они приехали, и давай допрашивать — откуда травмы. А она не говорит. Они хотели уехать, но я упросил дать хотя бы направление на рентген. Врач сказал, что переломов нет, только сильные ушибы. Грозил прислать следователя… А она всё равно молчит.

— Это я виноват, — отрешённо произнёс Дима, — почему я не увёз её с собой?..

— Виноват я… — Валерий потушил в пепельнице остатки сигареты, — она всегда была очень самостоятельной. Её даже маленькую можно было одну оставлять. Я привык. Мало уделял внимания, легко отпустил… Но она у нас не только самостоятельная, она ещё очень доверчивая… и скрытная, ни за что не расскажет, что у неё не так. Вот и с тобой… — он пристально посмотрел на Диму, — ничего толком не говорила, сказала только, что с мальчиком познакомилась… — на слове «мальчик» мужчина усмехнулся, — А какой уж тут мальчик? Мужчина… Я ведь даже не знал, что она… что вы вместе живёте… Она только вчера и призналась, всё рассказывала, какой ты хороший.

— Валерий Фёдорович, — Дима смотрел Смольникову прямо в глаза, — вы не думайте ничего плохого, я Наташу очень люблю, и у нас всё серьёзно.

— Не знаю, как насчёт «серьёзно», а вот то, что всё у вас сейчас очень просто, тут я согласен, — Валерий горько вздохнул, — захотели — переспали… захотели — разбежались…

— Мы не собираемся разбегаться, — Дима положил локти на стол, — у нас, действительно, серьёзные отношения.

— Ну, во всяком случае, я рад, что услышал это от тебя, — Валерий хлопнул его по плечу, потом включил плиту, достал из холодильника несколько яиц, разбил на горячую сковороду, — сейчас что-нибудь приготовлю, позавтракаете… И надо её всё-таки разговорить… Может, тебе скажет, кто с ней такое сотворил?

Вернувшись в комнату. Дима снова присел возле Наташи.

— Наташ… Расскажи, что случилось, не скрывай, что бы ни было… Я должен знать, кто тебя обидел.

— Дима… Ничего такого не было, я клянусь… просто не хочу вспоминать…

— Ты только представь, что твой отец пережил, когда тебя увидел… Он волновался, ехал сюда. И я тоже… Я всё передумал, пока Никита Ленке не позвонил.

— Ленке?.. — Наташа горько усмехнулась, — И что же она сказала?

— Что ты потеряла телефон… Так ведь?

— Наверное… Дим… — она села и, обняв его одной рукой, заплакала, — Прости меня, пожалуйста… Я тебя обманула…

Сквозь слёзы Наташка рассказала всё, что произошло в пятницу.

— Ты помнишь адрес? — Дима стал серьёзным, — вообще-то, это уголовщина.

— Не помню… Я и названия дачного посёлка не знаю, не обратила внимания…

— Может, Ленка знает?

— Она не скажет…

— Почему?

— Неважно…

— Ты опять?

— В агентстве знают. Ну, конечно! Агентство…

— Как агентство называется? Где находится?..

— Называется «Торжество»… Где находится? Я не знаю… Лена с ними всегда договаривалась.

— Кругом эта Лена.

— Просто она занималась концертами на каникулах.

— Просто я её немного знаю… — Димка перебил девушку на полуслове, но потом, кивнув в сторону кухни, смягчил тон, — Пойдём, позавтракаешь, там твой папа что-то приготовил.

* * *

Вечером Валерий Фёдорович уехал домой. Оставшись одни, они долго сидели молча. Улёгшиеся волнения обернулись для обоих усталостью и какой-то щемящей пустотой, разбавляемой чувствами вины и досады. Очень скоро Димка уснул, и Наташа, стараясь не шуметь, ушла с ноутбуком на кухню. Забив в поисковик название рок-фестиваля, с которого приехал «Ночной патруль», нашла официальный сайт с уже выложенными фотографиями и видео. Чувство вины перед Димкой только усилилось — сегодня она даже не спросила его, как прошли выступления… Побродив немного по интернету, выключила компьютер, вернулась в комнату и тихонько прилегла… Дима спал, и ей очень хотелось обнять его, прижаться всем телом, уткнувшись лицом в тёплую ямку между плечом и подбородком… Но она тихо лежала рядом, боясь разбудить… и, в то же время, ужасно желая, чтобы он вдруг проснулся…

На следующий день, по дороге в студию, Дима позвонил матери. Обида давно улеглась, и он скучал по родителям. Несмотря на это, ехать домой одному не хотелось, а вместе с Наташкой они его так и не позвали.

— Привет, мам… У меня всё нормально. Вчера с фестиваля приехали. Удачно… Сами не ожидали… Представляешь, на нашу песню хотят написать кавер-версию… И самое главное — кто хочет! Сам Соколов из «Апреля»! Не мы — их, а они — нашу! Да, это не просто успех… Спасибо, ма… Не знаю… Сегодня целый день буду в студии, у нас там халтурка есть, нужно аранжировку на заказ написать, Сашка уже ждёт. Может, завтра… Ну, и я по вам скучаю… Ну, конечно… Ладно, мам. Я уже приехал… Всё, пока, я потом позвоню… Отцу привет.

С Сашкой они встретились на улице, у дверей в студию. Спустившись в помещение, Дима сразу включил компьютер.

— Ну, чё, с Наташкой всё нормально? — как бы невзначай, спросил Говоров.

— Нормально… — Диме не хотелось никому говорить о том, что случилось с любимой девушкой, даже лучшему другу.

— Ну, я же говорил…

— Ну, что там у нас, барабаны те же оставляем? Или ещё поищем, как хотели? — Димка перевёл разговор на музыку.

— Давай, поищем… А чего она с тобой не приехала? — имея в виду Наташу, спросил Говоров.

— А вы по какому поводу интересуетесь?

— Да просто… Она же обычно с тобой приезжает.

— Ну, а сегодня необычный день, — Дима открыл страничку в интернете, — вот, смотри… Сайт, о котором Витька говорил… Вот, партии барабанов… Смотрим?

— Давай… Вы чё, поругались? — Сашка не оставлял попыток узнать, что случилось.

— Нет…

— Ну, нет так нет…

Выйдя через пару часов на улицу покурить, Сашка обнаружил, что забыл в студии зажигалку. С минуту пощурившись на летнее солнце, снова спустился в подвал. Дима с кем-то разговаривал по телефону:

— Ну, как ты? Ладно, не переживай больше… Всё заживёт. Рука сильно болит? Значит, будем сегодня лечить… Как-как… Увидишь… — Дима заговорил тише, — я тоже… Часа через три приеду… От Говорова тебе привет, — Димка обернулся на Сашку, возникшего на пороге, — ладно, и ему тоже передам, только целовать не буду… Вот поправишься, сама, если я разрешу… — Дима улыбнулся, — Ну, всё, Наташ, пока… Это у Сани перекур был… Давай, до встречи…

— Что случилось-то, Дим?

— Сам не знаю… — Дима откинулся на стуле, и, скрестив руки на груди, нехотя рассказал всё Сашке.

— Так чего мы здесь? Надо этих уродов искать.

— Если бы я знал, где и кого искать… Всем Ленка занималась…

— Я думаю, она всё это и заварила, — Говоров кивнул сам себе.

— Я только одного не пойму, — Дима пожал плечами, — зачем ей это было нужно, так Наташку подставлять?

— Чего тут непонятного, — хмыкнул Сашка, — Ленка по тебе который год страдает, этого только слепой не видит. Кристину она достать не могла, а вот Наташка — лёгкая добыча.

— Я вообще удивился, что Наташка в их коллективе оказалась, когда её там в первый раз увидел, даже подумал, что они нарочно такую девочку взяли, на них не похожую.

— Так то Бушман взял…

— Да, оказалось — Бушман, — Дима улыбнулся, — и, действительно, Наташка в их коллектив не очень вписалась.

— В курсе, — Говоров снова кивнул, — как-то Никита проговорился, что Ленка не хочет с ней петь, якобы, у Наташки что-то там не получается.

— Да всё у неё получается, — Дима махнул рукой, — Наташка по своим вокальным способностям выше Ленки на ступеньку. Ей вообще сольно нужно петь.

— Возможно, Димыч… Кстати, когда Никита говорил, что они с Ленкой в ссоре, он врал. Я сам слышал, как он буквально за час до этого с ней по телефону базарил. И всё у них было зашибись.

— Разберёмся, — Дима щёлкнул мышкой, — ну, что, дальше работаем?

* * *

Уже поднимаясь по лестнице на третий этаж, он вдруг понял, как сильно соскучился по Наташке… И фестиваль, и вчерашние новости, и приезд её отца, и собственная усталость отодвинули на задний план их отношения и чувства, вспыхнувшие теперь в нём с новой силой. Войдя быстрым шагом в комнату, подхватил поднявшуюся ему навстречу девушку и, стараясь не причинять боли, осторожно обнял… мягко дотронулся губами до ссадины на лбу… до щёк… шеи… губ…

— Я так соскучился… — зарылся лицом в распущенные белокурые волосы… Рукой нащупал поясок на талии, потянул за кончик… Шёлковый халатик легко соскользнул с девичьих плеч. Дальше целовал уже не сдерживаясь, невольно всё крепче сжимая в объятиях хрупкое, податливое тело…

 

Глава 21

На следующий день Дима приехал в студию раньше обычного. Чтобы заработать денег, они с Сашкой в свободное от репетиций время занимались тем, что делали на заказ аранжировки, записывали «минусы», но чаще всего Дима писал там свою музыку. Он давно уже хотел написать песню для Наташи, и вот уже несколько дней подряд думал над текстом.

Спустившись в подвал, он включил компьютер, достал мобильник, и, найдя её новый номер, нажал на «вызов»:

— Ну, как ты? Я тоже нормально, только зашёл, ребят пока нет. Я здесь долго буду сегодня, сведение — процесс не быстрый, а ты пока сиди, с новым телефоном разбирайся, — Дима улыбнулся и, услышав чьи-то шаги, быстро добавил, — Кто-то идёт. Всё, целую… Наташка, слышишь? Це-лу-ю… Пока.

— Привет, Димыч, — войдя в студию, Никита сразу плюхнулся на диван, неторопливо потянулся, — шёл мимо, решил завернуть. Ты чего такой?

— Привет, — при виде Белова Дима посерьёзнел, — какой — такой?

— Не в настроении. Случилось что?

— Случилось… — Дима ненадолго замолчал, как будто подбирая нужные слова, — Ник, скажи, только честно… Ты знал, куда девчонки должны были поехать в прошлую пятницу? Только честно, — положив локти на расставленные колени и сцепив пальцы, он пристально смотрел Белову в глаза, но тот не торопился с ответом. Приняв точно такую же позу и глядя в глаза Морозову, помолчал с минуту, потом неторопливо произнёс:

— Ну, а если знал, это что-то меняет?

— Кто эти уроды? Знаешь?

— Ну, допустим.

— Кто? — так же, не отводя взгляда, Дима сжал губы.

— Фамилию не скажу. А так — крутой дядя… Ты и думать забудь, тем более, вроде, как обошлось? — в голосе Никиты послышались нотки сарказма.

— Ленка его знает? Только не ври…

— Ну, а если и знает, что это меняет, Дима?

— Как же так, Никита? Мы же вместе не один год! Ты знал, что Наташку подставляют…

— Ты хотел сказать — подкладывают? — насмешливо заметил Белов.

— И ты мне ничего не сказал?

— А если бы и сказал, ты что, как волшебник, в голубом вертолёте бы полетел?

— Это уже мои проблемы. Полетел бы. Но, как же так…

Глядя на Белова, Димка не узнавал в нём того Никиту, с которым его связывала многолетняя дружба — сейчас он казался ему чужим человеком, имеющим какие-то свои собственные цели в данной ситуации. Не отводя дерзкого взгляда, тот поднялся с дивана, засунул руки в карманы брюк, помолчал, потом отчеканил:

— Хочешь меня крайним сделать? А Наташа твоя что — не знала, куда её повезут? Или, скажешь, ты не догадывался, чем такие вечеринки заканчиваются? Ты же тоже знал, куда она собиралась? Или она тебе не сказала? О-о-о-о… Дима… — цинично ухмыльнувшись, Белов фамильярно хлопнул Морозова по плечу, — Неужели не сказала?.. А почему — не подумал? — выдержав многозначительную паузу, Никита произнёс с издёвкой, — Да потому, что заранее знала, что её там трахнут! И денег заплатят, и ты не узнаешь! А тут — какое горе — синячок поставили… Да, Дима?.. Уже не скроешь, пришлось расска… — договорить он не успел: Димкин кулак отпечатался на его скуле. Отлетев назад к дивану, Белов, не удержав равновесия, упал. Неторопливо поднявшись, ладонью потрогал разбитое место… Враждебно посмотрел на Морозова, но отвечать не стал и, сжав губы, направился к выходу.

— Ничё, Дима… — обернувшись в дверях, бросил едкий взгляд исподлобья, — Ты думал, что одна Ленка такая… А Ленка хоть честная… Какая есть, не скрывает ничего и невинность из себя не строит… А твои открытия все ещё впереди — и что при тебе… и кто до тебя был…

— Дурак ты, Белов… — тон Димы стал на удивление спокойным.

— Дурак ты, Морозов! И следи за Говоровым… Уж больно у них с твоей Наташей отношения нежные.

— Что ты сказал?! Повтори! — Неожиданно выросший в дверях Сашка вплотную приблизился к Белову.

— Что слышал…

— Саш, оставь его… — Дима снова сидел, сцепив пальцы и уставившись в пол, — Пусть идёт себе с миром.

Нехотя пропустив Никиту, Говоров подошёл к Морозову и, присев напротив, поднял на него пытливый взгляд.

— У Белова что, крышняк сорвало?

— Да всё норм… — Дима, нахмурившись, смотрел себе под ноги.

— Я всё слышал… Димыч, ты за Наташку даже в голову не бери. Бред какой-то… Это он с Ленкой всех сравнивает, бросить её не может, справиться тоже. А Наташка — её же видно, она тебя любит… Если кто и был раньше — так то раньше.

— Не было у неё никого.

— Чё, серьёзно? — постукивая носком туфли по полу, Говоров опустил взгляд.

— Серьёзно, — Дима шумно выдохнул, — Слушай, дай сигарету… успокоиться надо. Что-то день начался неудачно.

* * *

— И что теперь? — выслушав Сашку, Мазур закурил, потом поддел носком небольшой камень возле двери в студию, куда он приехал после обеда, и отбросил в сторону, — Как теперь с Никитой?

— Хороший вопрос, Викун… — засунув руки в карманы брюк, Говоров задумчиво посмотрел куда-то вверх.

— Может, утрясётся?

— А вот это сложный вопрос…

— Как всегда: всё из-за баб… — Витька сплюнул, — И где теперь гитариста брать? Да ну… Ерунда какая-то. Как без Никиты?

— Он сам так решил.

— Да ладно, психанул — успокоится.

— Дима ему скулу разбил…

— Вы чё тут, совсем свихнулись? — вытаращив свои голубые глаза, Витька возмущённо приподнял плечи, потом нервно затянулся, — Бабы — бабами, работа — работой.

— Так Димыч тут при чём? Никита подло поступил, не Мороз…

— Да ну нафик… Вроде только наладилось: фестик удачно прошёл, диск собрались записывать… Сольник через месяц… И чё теперь?

— Разберёмся…

— Разберётесь… Смотри, а то следующим будешь!

— Не понял…

— Да всё ты понял, Саня… Думаешь, Мороз не догадывается, что у тебя его Наташка на уме? Бляяя… Из-за одной девчонки столько проблем!

— Это не твои проблемы, Вик.

— А где он, кстати?

— Домой уехал.

— Он же вроде минус собирался сводить?

— Да что-то не до минуса стало.

— Вот и говорю: одни проблемы…

* * *

Вернувшись домой, Дима застал Наташу в прихожей у зеркала — одной рукой она отчаянно пыталась расчесать распущенные волосы, но расчёска то и дело цеплялась за едва заметные узелки на концах разметавшихся по плечам и спине прядей.

— Не получается? — встав позади, он с улыбкой смотрел на её отражение.

— Одной рукой неудобно, а вторую поднять больно. Вчера так же расчёсывалась, но только ещё больше запутала. Сейчас вообще не раздеру…

— Помочь? Ща-а-а-ас… Я только ножницы найду. У нас садовых нет? — Дима прошёл в кухню и, открыв ящик стола, начал в нём рыться.

— Зачем? — округлив глаза, Наташа следила за его передвижениями.

— Ну, как зачем? А чего мучиться?.. — пряча улыбку, он появился с ножницами в руках и, щёлкая ими в воздухе, медленно приблизился к застывшей девушке, — Отрезать, и делов-то…

— Режь… — покорно улыбнувшись, Наташа закрыла глаза.

— Что, не стра-а-а-шно? — собрав в ладонь её волосы, Димка шутливо поднёс к ним ножницы.

— Не-а…

— Нет, ну, так неинтересно… ты должна дрожать… кричать…

— А я на всё согласна…

Всё так же стоя перед зеркалом, он сзади обнял её, прижался щекой к голове.

— На-всё-на-всё?..

— На-всё-на-всё… Дим, что-то случилось?

— Всё нормально.

— Ты грустный…

— Показалось. Давай, я тебя расчешу?

— Давай…

Поглядывая на неё в зеркало, он осторожно провёл расчёской по длинным мягким волосам. Наташа тихо ойкнула, когда в самом низу редкие зубья увязли в кончиках светлой пряди.

— Не так… — она улыбнулась его отражению.

— А как?

— Сначала нужно волосы снизу захватить, и расчесать кончики…

— Серьёзно? Целая наука.

— А ты как думал… — в её глазах блеснул лукавый огонёк.

— Как вы их носите?!

— Ну, вот… Как-то так и носим… Ой!

— Вроде, всё, — Дима через зеркало оглядел девушку: в обрамлении длинных белокурых волос Наташка была похожа на русалку, — а теперь что с ними делать?

— А теперь — заплести. Сначала раздели на три части, только аккуратно… Теперь плети! — шутливо командовала Наташа.

— Как плести-то?

— А так и плети, — она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться, — заводи одну прядь между другими… потом следующую… Потуже!.. Только не морским узлом…

— Может, всё-таки ножницы?

— Я подумаю, а пока — плети! — улыбаясь, Наташа наблюдала, как Димка, старательно, с серьёзным выражением лица пытался справиться с её длинными волосами.

— Ну, и работка! Легче «Полёт шмеля» на микрофонной стойке сыграть… Ну, вот, что-то получилось, — он осторожно положил заплетённую косу ей на плечо.

— Спасибо… — Наташа повернулась, обняла его одной рукой и, приподнявшись на цыпочки, нежно поцеловала.

— И всё?.. — обняв её в ответ, он наклонился и слегка тронул губами тёплые, податливые губы. Сердце забилось часто-часто, перехватило дыхание… прильнул её к губам уже крепко, не по-детски… рука скользнула по телу вниз… потом вверх, сминая шёлковый короткий халатик, — Вообще-то, у меня были корыстные намерения…

— Коварный… — закрыв глаза и ласково улыбаясь, выдохнула Наташа.

— Я такой… — прошептал он, на руках унося её в комнату.

* * *

Когда они проснулись, летнее солнце уже совсем склонилось к закату. Устроившись у Димы где-то подмышкой, Наташа тихонько перебирала своими пальчиками пальцы его руки.

— Вставать совсем не хочется…

— Мне сейчас сон приснился, — он взял её кисть в свою ладонь, слегка сжал, — как будто я слышу твой голос, а тебя не вижу. Вроде, ты — рядом… А — нигде нет… Я зову — ты откликаешься… А самой — нет. Только голос…

— А потом? — она запрокинула к нему голову.

— Потом проснулся… Ты — рядом… — улыбнувшись ей, Дима шумно вздохнул и ещё сильнее сжал маленькую ладошку.

— Ты жалеешь, что я рядом? — Наташка попыталась пошутить.

— Конечно… — он привстал и, пряча улыбку, посмотрел в её доверчивые карие глаза, — Опять расчёсывай тебя, заплетай…

— А я волосы отрежу, чтобы не жалел…

— А зачем ты мне без волос? — он шутливо нахмурился, — Без волос тем более буду жалеть…

— Как же быть? — ласково улыбнулась Наташа.

— Придётся заплетать… — наклонившись, он потёрся кончиком носа об её чуть вздёрнутый нос.

— Придётся… — она обвила руками его шею.

— Знаешь, как я испугался…

— Чего испугался?

— Что тебя потерял…

…Ночью, тщетно пытаясь заснуть, Дима в подробностях перебирал в памяти прошедший день. Его не покидало странное чувство… Ощущение недосказанности не давало покоя… Но что и где он не досказал?..

Внезапно притронувшись ладонью ко лбу, он ещё с минуту лежал, глядя на спящую рядом Наташу… Наконец, осторожно встал и, тихо пройдя на кухню, открыл свой ноутбук.

На одном дыхании набив текст, спрятал файл в папку и вернулся в комнату.

— Дим… — она сонно потянулась к нему и, обняв, прильнула всем телом, — Ты где был?

— Рядом, — он прижался губами к волосам на её макушке, — я всегда рядом… И я очень тебя люблю…

 

Глава 22

Выключив зажигание, Анна отогнула солнцезащитный козырёк над лобовым стеклом и придирчиво посмотрелась во встроенное с обратной стороны зеркало. Поправила блеском пухлые, накачанные рестилайном губы, чуть взбила мелированную чёлку… Хлопнув дверцей автомобиля, щёлкнула кнопкой электронного замка — новенький красный «пежо» моргнул на прощание хозяйке фарами. Выйдя с территории стоянки, прошла к припаркованному недалеко, в чужом дворе, дорогому «мерседесу» и села в затемнённый салон.

— Здравствуй, Анечка, — Леонид Лапин поднёс к губам руку женщины.

— Здравствуй, Лёня, здравствуй… Кто бы мог подумать, что мы снова будем встречаться вот так, украдкой… — Анна смущённо опустила красивые глаза.

— Что поделать, Аня, что поделать… Зато как романтично!

— Было бы романтично, Лёнечка, если бы… Сам знаешь… Но по телефону всего не расскажешь, а Саше я не говорила о нашем с тобой прошлом разговоре, поэтому и пришлось назначить тебе свидание, — Анна едва улыбнулась уголками губ.

— А я рад… очень рад… Лишний повод увидеть тебя… — Лапин снова поднёс руку Анны к губам, — Я весь внимание!

— Да хвастать нечем, Лёня. Дима ещё в конце мая поссорился с Сашей и ушёл к этой своей… Впрочем, ты, может, не в курсе? Он, оказывается, начал встречаться с одной девицей, — она растерянно развела руками, — тут ничего сверхъестественного нет, ты должен понимать, что Кристина его бросила, а не наоборот.

— Аня, я всё понимаю, было бы странно, если бы такой видный парень долго оставался бы один, — Лапин нахмурился и, достав сигарету, чиркнул зажигалкой.

— Ну, вот, он с ней встречался, даже привёл как-то домой, но я дала понять, что не одобряю. Он обиделся. Потом Саша попытался с ним поговорить, но… Он взял и ушёл, совершенно для нас неожиданно. Вот… второй месяц мы его не видим. Я сначала хотела разыскать, поехать туда, но Саша отговорил. Мы решили — пусть сам всё поймёт. Рано или поздно эти отношения заканчиваются, а совсем становиться врагами с Димой нам не хочется, тем более, что он всё-таки звонит.

— Анечка, я согласен… Мы не враги своим детям. Вот Кристинка, например. Ну, наделала глупостей… но она же наша дочь! Больно видеть, конечно, как она страдает… — Леонид состроил скорбное лицо, — Но я Миле сказал — я ничего не пожалею, чтобы она была счастлива! Ты знаешь, Аня, она сейчас ушла с головой в творчество.

— Да что ты говоришь, замечательно! — Анна внимательно посмотрела на Леонида, — Лёня… Вот как раз по поводу Кристины… Ты, надеюсь, не забыл, что двадцать пятого июля Сашин день рождения?

— Ну, такое не забывают! Сколько в этот день в своё время вина было выпито! — Лапин широко улыбнулся, — А сколько приключений найдено?.. Вспоминать — не перевспоминать!

— Вот и вспомните! Саша, конечно, и сам пригласит, но сейчас тебя приглашаю я — чтобы ты не забыл и не назначил на этот день важных дел. Я приглашаю тебя с Милой и… с Кристиной… — Анна многозначительно посмотрела на своего собеседника, — Единственное, что мы пока не решили — это где будем праздновать, на даче или в ресторане.

— Аня, ну, какой вопрос? Все будем! И Кристинку я уговорю. Думаю даже, что уговаривать не придётся. А насчёт дачи… Надо подумать.

Слегка раскрасневшаяся от близкого общения со своим бывшим любовником, Анна ненадолго замолчала, как бы собираясь с мыслями. Лапин же, напротив, чувствовал себя более раскрепощённым, бросая на женщину довольно заинтересованные взгляды.

— Дима не сможет не прийти к отцу, и их встреча с Кристиной будет как нельзя кстати! Слушай, Лёня… — Анна вдруг схватила Лапина за руку, — а что, если… Что, если мы вечером отпразднуем в ресторане, а потом все поедем к нам на дачу — с ночёвкой? Это будет как раз суббота, выходной… Всё-таки у Саши почти юбилей — 45 лет! Вечером — ресторан, утром — шашлыки…

— Ну, это будет самый лучший вариант, — воодушевлённо подхватил её мысль Леонид, — заодно и пообщаемся, а то всё дела, дела… Спиртное я беру на себя, мясо для шашлыков вам тоже привезут, и не спорь! Расходы предстоят большие, а результат мне не менее важен, чем тебе. Сама знаешь — ресторан, то да сё… увидятся… потанцуют… А наутро, на даче — это же так располагает… Только вот… — Лапин снова нахмурился.

— Что — вот? — Анна удивлённо приподняла брови.

— Только вот, если Дима придёт не один?

— Знаешь, я о том же подумала. Ведь не запретишь… и не выгонишь…

— А знаешь, Анечка, я думаю, ничего страшного в этом не будет, — встрепенулся Лапин, — главное, что они встретятся! А Дима у вас умный парень, сравнит. Тем более, сравнивать есть с чем.

— Ну, да… надеюсь… — задумчиво произнесла Анна, — во всяком случае, мы хоть что-то предпримем. Сравнить ему, конечно, будет с чем… А там уже — что Бог даст.

* * *

Вернувшись домой, Лапин заглянул в комнату дочери, но Кристины там не было.

— Мила, где Кристина? — стремительно проходя по коридору второго этажа своего загородного коттеджа, он довольно грубо окликнул жену.

— Сказала, что поедет на пляж. Подруга позвонила, вот они и решили позагорать, — Мила вышла навстречу мужу из их спальни, — Лёня, мы так и не придумали, куда поедем отдыхать.

— Подожди. Это успеется. У Сашки Морозова день рождения двадцать пятого июля, не забыла? Сорок пять лет! Надо хороший подарок подобрать.

— Ну, подберём… Только нас пока не пригласили, — Мила усмехнулась.

— Пригласят, не сомневайся! Пусть только попробует не пригласить, старый перец… — сняв костюм и усевшись в кресло, Лапин неожиданно развеселился, — Ещё две недели впереди.

— Ты чего такой воодушевлённый сегодня? Какие-нибудь новости? — супруга с надеждой заглянула ему в глаза.

— Пока нет, но я чувствую, что скоро будут! — Леонид откинулся в кресле, положив ногу на ногу, — Как Кристинка сегодня?

— Да вроде ничего, знаешь, я зашла утром к ней, а она сидит с ноутбуком и пишет… Лёня, может, в этом её спасение?

— Спасение… Хорошо бы…

— Она очень страдает.

— А кто виноват? Сама же и виновата… — Лапин нахмурился, хорошее настроение улетучилось так же внезапно, как и возникло.

— И почему так? Другие, глядишь, попереживали и как-то дальше живут… — Мила грустно скрестила руки на груди, — Она уже свихнулась на своём Диме, у неё в компьютере только его фото, представляешь? А он, говорят, чуть ли не женился! Как её отворожить, я уже не знаю… Такая красивая девочка… Любому голову вскружит, а зациклилась на одном Димке.

— Да. Казалось бы — пустяк… В её-то возрасте так всё воспринимать… — Леонид задумался, потом, как будто что-то вспомнив, посмотрел на жену, — Да, к нашим баранам. Подарок-то Сашке когда поедем покупать?

* * *

Городской пляж пестрел разноцветьем панамок и купальников, огромные зонты, как грибы, вросшие в горячий песок, едва защищали от послеобеденного солнца, а зеленовато-голубая рябь реки — единственный источник прохлады, манила к себе неумолимо, обещая облегчение от июльской жары.

Перевернувшись на живот, Кристина подложила согнутые в локтях руки под голову и закрыла глаза. Подруга по лицею, с которой она приехала позагорать, ушла купаться, и девушка осталась в одиночестве.

— Скучаете? — мужчина лет тридцати присел прямо на песок в нескольких шагах от неё.

— А вы что, всех веселите?

— Ну, не всех… Просто такая симпатичная девушка, и одна…

— Я не одна, — Кристина лениво повернула голову в другую сторону.

— Всё ясно… Извините… — мужчина нехотя встал.

— Да ничего… — нехотя произнесла Кристина. Разговаривать, а уж, тем более, знакомиться ей ни с кем не хотелось. Даже эта вылазка на речной пляж далась ей через силу: вот уже несколько месяцев девушка не выходила из депрессии. Воспоминания о том времени, когда они с Димой Морозовым были вместе, не отпускали… Ночью, закрывая глаза, Кристина погружалась в прошлое… Дима — такой близкий, был рядом: она слышала его голос, чувствовала его прикосновения… Но стоило ей открыть глаза, как всё исчезало, и наплывали чувства одиночества и непреодолимого страха, страха — что ничего и никогда не повторится. В одну из таких ночей в голову пришли строки…

Строки складывались сами собой, как будто посланные свыше…

Стихи она писала давно. Заветная тетрадка хранила много девичьих тайн, собранных в четверостишия ещё в школьные годы. Несколько текстов, написанных позже для «Ночного патруля», были положены Димой на музыку. Ещё несколько хранились где-то в его студийном компьютере… Она даже забыла о них… В последнее время стихи возникали неожиданно, принося с собой какое-то странное облегчение: ей казалось, что боль изливается, застывая в буквах, словах, строках… Алкоголь и стихи теперь были её спасением от наваждения, имя которому было — Дима Морозов…

— Зря не пошла, Кристин, водичка — класс! — подруга Диана, вернувшись, улеглась рядом.

— Пока не хочется, может, позже…

— Ну, как ты вообще, хоть расскажи… — Диана, с которой Кристина не виделась уже больше года, была когда-то лучшей лицейской подругой, но после окончания лицея, пять лет назад, их пути разошлись. Девушки изредка виделись, иногда перезванивались, но общение постепенно сходило на нет, и вот теперь, обрадованная новой встречей, Диана с любопытством пыталась разговорить подругу.

— Я? Да нормально, живу, радуюсь…

— А как на личном фронте?

— Пока затишье. А, надоели все… Надо отдохнуть от мужиков, — нарочито равнодушно произнесла Кристина.

— Представляю, сколько их у твоих ног! — Диана восхищённо посмотрела на подругу, — Выглядишь — отпад!

— Ну, это я ещё не выгляжу… Запустила что-то себя, надо будет заняться с понедельника.

— Не, ну, ты реально классно выглядишь… Слушай, а где твой… как его… Дима, кажется? Ну, музыкант, помнишь, в прошлом году мы в клубе встретились? Ты с ним была, он там играл, что ли?

— Да… — Кристина замялась, не зная, что сказать Диане, — Так, разбежались пока.

— Как это — пока?

— Ну, пока… Я ему осенью от ворот поворот дала. Теперь вот думаю… Может, зря.

— А он? Звонит?

— Да нет… Мы не очень хорошо расстались. Да, неважно… Захочу — и никуда не денется.

— Ой, даже не сомневаюсь! От тебя и раньше у парней крышу сносило, а сейчас и подавно.

— Что делаешь сегодня вечером?

— Да ничего… Я тоже сейчас в свободном полёте — с Андреем разбежались.

— А чего?

— Да застукала его с одной сучкой.

— И где они берутся, эти сучки? — Кристина достала из сумочки бутылку минеральной воды, отпила, — Поехали сегодня в клуб? Оторвёмся…

* * *

Ночной клуб, куда приехали вечером Кристина и Диана, тоже принадлежал Леониду Лапину, поэтому девушки прошли беспрепятственно. Музыка гремела, и, взглянув на эстраду, Кристина с удивлением узнала в одном из музыкантов Никиту Белова. Остальные ребята были ей не знакомы. Дождавшись перерыва, она подошла к Никите.

— Привет!

— О, привет, — казалось, Никита обрадовался встрече.

— А ты что, теперь с другим составом выступаешь?

— Да, ребята попросили гитариста заболевшего подменить, вот, согласился, тем более, что из «Патруля» ушёл.

— А чего так? — равнодушный тон давался Кристине нелегко.

— Разошлись в интересах с Морозовым, — Никита усмехнулся, — собственно, мы с ним всегда в интересах расходились.

— А что за интересы? Секрет?..

— Да нет, не секрет… Просто он не видит очевидных вещей.

— Ну, да… А где он сам сейчас, не в курсе?

— Если честно, и знать не хочу.

— Он сейчас что, без соло-гитариста остался? — Кристина усмехнулась, — Ну, и как выкручиваться будет?

— Его проблемы. Пусть хоть Наташу свою ставит, — Никита усмехнулся в ответ, — ладно, девочки, перерыв окончен, счастливо отдохнуть.

— Пока-пока… — Кристина повернулась к Диане, — Ну, что, ещё по «космополитену»?

— Давай… Слушай, а про какую Наташу мальчик говорил? Я так поняла, что твой бывший себе кого-то нашёл?

— Да… Малолетку какую-то… Да я даже в голову не беру, — слегка опьянев, Кристина жестикулировала рукой, — пусть поразвлекается! Я ему тоже хороших рогов наставила.

— Да и правильно, Кристинка, все они козлы…

— А я всё равно его верну, вот увидишь! — выпив залпом очередную порцию коктейля, Кристина опьянела ещё больше, — Я по трупам пойду, поняла?..

— Я с тобой! — Диану тоже серьёзно развезло, девушка выпила уже три коктейля, и теперь была готова на любые подвиги ради подруги.

— Прикинь, ей лет восемнадцать! — сквозь грохот музыки Кристине приходилось кричать на ухо Диане, — Что такое она, и что такое — я! Я просто пока сама не хочу! А захочу — и Дима как миленький прибежит!

— Ещё как прибежит, даже не сомневайся, — в ответ прокричала Диана, затянувшись длинной, тонкой сигаретой.

— И твой к тебе прибежит! — Кристина махнула рукой: нечаянно задетый стакан со звоном разлетелся на множество блестящих осколков по выложенному плиткой полу.

— Кто?! — Диана вытаращила глаза.

— Ну этот… Андрей.

— А, Андрей… угу… прибежит… все прибегут… — язык у Дианы заплетался уже изрядно, казалось, что девушка потеряла нить разговора, — Слушай, а слабо тебе на шесте станцевать?

— Мне?!. — Кристина, как могла в своём состоянии, выказала удивление, — Мне здесь ничего не слабо… Захочу — и станцую! Давай ещё вискаря возьмём?

— Давай! А мне тоже не слабо… — взяв со стойки поданный барменом стакан с виски, Диана сделала несколько глотков и, показывая на сцену, где извивались несколько танцовщиц, крикнула сквозь грохот музыки, — Чё, пойдём, покажем этим козам, как настоящие девушки с шестом обращаются?

* * *

— Ты же сказала, что она поехала на пляж! — Лапин грозно смотрел на жену, — Ты хоть чуть-чуть думаешь о дочери, или тебе твоя клиника дороже?!

— Лёня, успокойся, — Мила, бледная, как снег, растерянно мяла ворот домашнего халата, — Кристинка была на пляже, правда… Вместе с Дианой. Видимо, потом решили поехать в клуб, но ей уже не пять лет, я не могу контролировать каждый её шаг, водить за ручку!

— А надо контролировать! — Леонид Борисович сжал тонкие губы, — Кто из нас мать, в конце концов?!

— Да, я — мать, — Мила заговорила тихо, но твёрдо, — а ты — отец. Давай не перекидывать друг на друга наши обязанности.

— Да толку теперь их перекидывать, — Лапин приоткрыл дверь в спальню дочери, посмотрел на спящую Кристину, — разговоров теперь не избежать. Хорошо, что я недалеко был, сразу приехал в клуб, как только мне позвонил администратор. Они только-только начали… гм… показывать стриптиз… Тьфу! — он плюнул со злостью, — Я вообще в шоке.

— Господи, позор какой, — Мила с горечью качала головой, — А народу много было?

— Полный зал, — процедил Леонид, — Не удивлюсь, если узнаю, что их снимали на камеру.

— Ужас… — заплакав, жена ушла в гостиную и села на широкий диван, — Лёня… ну, давай, я поговорю со знакомым наркологом?

— Нет, — Лапин упрямо, по-бычьи, смотрел на свои домашние тапки, — никаких наркологов. Ей нужен душевный комфорт, а нарколог его обеспечить не сможет. Она снова вернётся туда, откуда мы её будем вытаскивать.

— Так что же делать?! — Мила всплеснула ухоженными руками, — Лёнь, ну, что делать-то?!

— Она хотела помириться с Димкой.

— Ну, какой Димка?! — супруга махнула рукой, — Димка давно о ней не думает. Он с девочкой живёт, мне Аня сказала.

— Девочки… мальчики… — Леонид зло выдвинул вперёд нижнюю челюсть, — Ты не думай, что там какая-то девочка! Ты думай, что твоя родная дочь погибает! Ты не видела, а я видел, что она сегодня в клубе устроила!

— Лёня… — начала было Мила, но он перебил её на полуслове:

— Ты не видела! Да, если бы я не подоспел вовремя, её бы точно в гостевую комнату утащили!

— Какую — гостевую? — Мила побледнела ещё больше.

— Такую! — бросив на жену взгляд, Леонид понял, что проговорился и решил идти до конца в своих откровениях, — Ты что, не в курсе, что в каждом клубе есть гостевые комнаты? Они называются по-разному… У меня — гостевые… У других — траходром…

— Господи, о чём ты говоришь?! — жена не сводила с него перепуганных глаз.

— О том самом! — делая ударения на каждом слове, вытаращился на неё супруг, — И не делай вид, что ты не в курсе!

— Я не в курсе…

— Ну, значит, теперь будешь в курсе! — он стукнул кулаком по подлокотнику, — Твоя дочь сегодня, пьяная, пыталась танцевать на шесте, при этом откровенно раздеваясь! И вокруг неё уже стояла толпа похотливых мужиков! Её уже практически стаскивали со сцены, когда я там появился, теперь ты поняла?! И им всё равно — кто она, хоть жена премьер-министра, поняла?! А мои работнички — они все мне завидуют и ненавидят меня, поэтому гостевая была бы открыта… сказали бы потом, что не узнали мою дочь, и всё! И это — в лучшем случае… А в худшем… худшем её могли бы просто утащить на улицу, бросить в машину, и… Такое каждую ночь случается в таких заведениях, это тебе к сведению!

— Господи, Лёня… — Мила стояла, прижав ладони к щекам, — Ты такие ужасы рассказываешь…

— Ужасы?! — он смотрел на неё, сжав челюсть, — Эти ужасы могли бы произойти с твоей дочерью! И могут произойти, если она не прекратит употреблять алкоголь. И всё, что я сейчас рассказал — это не за горами, если всё так и будет продолжаться! Понятно?! Твою дочь будут таскать по кустам, а Дима в это время будет мирно спать со своей девочкой?! Ты хочешь, чтобы всё было именно так?!

— Лёнечка, успокойся, — Мила робко дотронулась до его руки, — Пожалуйста… Я тебя поняла… Я с тобой согласна… Не кричи, ты разбудишь Кристину… Делай, как считаешь нужным, я с тобой…

— Курица безмозглая! — ещё раз окинув жену бешеным взглядом, Лапин стремительно вышел из комнаты, — Тьфу!

 

Глава 23

— Что-то случилось, Викун? — Сашка с ходу уселся на пластмассовый стульчик летнего кафе, — Чего вызвонил?

— Разговор есть.

— Девушка, нам две «Балтики», — сделав заказ, Сашка уставился на Мазура, — Чё за тема?

— Да тема одна. Надо что-то решать с Никитой. Либо мы кого-то срочно ищем, либо мы зовём его назад.

— А его кто-то выгонял? Он сам так решил… Как ты себе представляешь, чтобы Димон его назад позвал?

— Я позову, — серьёзный тон Мазура не оставлял сомнений — он был за возвращение Белова в коллектив.

— Ситуэйшен. После того, что он Диме наговорил… Нет, ну я согласен, что надо что-то делать.

— Тут ещё такой нюанс, Саня… — Витька пятернёй зачесал белёсые волосы на затылок, — В общем, Никита тогда Диме наврал. Ничего он не знал, а сказал так, чтобы Ленку не выставлять, будто она одна всё затеяла.

— А ты откуда знаешь?

— Сам сказал. Я не знаю, как бы он поступил, если бы знал… Но, факт есть факт — он н е з н а л… Ему Ленка потом только всё рассказала. А когда мы на фесте были, она его просто попросила, чтобы он сказал, будто они в ссоре, чтобы время протянуть, и не объясняться за Наташку. Ну, короче, Никита сам тогда встрял из-за Ленки, просто не стал ничего объяснять.

— Подожди, Вить, не вкуриваю… Он мог бы как-то всё мирно разрулить, а он, по сути, на Диму наехал!

— А это уже с самого Димона спрос, — Витька говорил совершенно серьёзно, без тени улыбки.

— В смысле? — Сашка непонимающе приподнял брови.

— В смысле. Ты чё, не замечаешь, как Ленка к Диме клинья бьёт? А Никита замечает. А теперь поставь себя на его место.

— Димон-то при чём?

— А тут никто ни при чём. Просто Паша любит Машу, Маша любит Сашу, Саша любит… Наташу… А в результате мы без гитариста.

— Сашу только не впутывай.

— Саня… Мне ваши лавики по… Только нельзя, чтобы из-за одной девчонки вся работа — нафик.

— Так чего будем делать? — отстукивая носком кроссовка ритм, Сашка глазами следил за молодой официанткой в коротенькой юбочке и фирменной футболке с большим вырезом на шикарной груди.

— Морозу надо всё разжевать, а потом с Беловым говорить… Никита сейчас у Гаврюса в коллективе играет.

— Это который типа «джет»?

— Ну да… А чё остаётся делать? В августе — сольник… Когда и с кем репетировать?

— Ну, давай, вызванивай… Не знаю…

— Развели себе баб…

— Кто бы говорил, — Сашка покосился на Витьку, — у самого-то целый батальон.

— А чё тебе мой батальон? Мои — смирные… Тихо меня любят по очереди, в конфликт не вступают. А у вас по одной, а проблем — на мировую революцию…

— У меня сейчас и одной нет.

— А Ирка?

— Ну, Ирка… — Сашка замялся, — Это я — у неё… А у меня — никого.

— Меньше на чужих заглядывайся… Звони давай.

* * *

Наташа придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ссадина на лбу зажила, плечо ещё слегка побаливало, но синяк практически сошёл с совершенно незагоревшей кожи. Лето было в самом разгаре — середина июля, а они с Димой ни разу ещё не побывали на пляже. Наташка уговаривала его поехать позагорать с друзьями, но он наотрез отказывался ехать без неё. «Заживёшь во всех местах, тогда вместе поедем», — шутливо отвечал он девушке. Лена так и не позвонила, как будто и не было той ночи, она даже не поинтересовалась, как Наташа себя чувствует после всего, что тогда произошло. Ни о каких совместных планах и участии в «Киви» речи быть не могло. «Забудь, что ты там когда-то пела», — сказал ей Дима, и Наташа, действительно, старалась забыть. Единственное, что её огорчало — это предстоящее объяснение с Эдуардом Викторовичем, который сейчас находился в отпуске и не знал о происходящих в его коллективе событиях. Считая себя виноватой в том, что случилось, Наташа уговаривала Диму никого не искать и ничего не выяснять, и он, поддавшись на её уговоры, отменил свой визит к Ленке, которая могла бы что-то прояснить. Могла бы… но вряд ли бы захотела.

После звонка Говорова Дима уехал на встречу с ребятами, и Наташа решила подобрать на гитаре мелодию, которую он для неё написал. Но не успела она тронуть струны, как раздался звонок в дверь. Решив, что это вернулся Дима, кинулась в прихожую… Высокий, видный, с военной выправкой мужчина средних лет внимательным взглядом окинул её с ног до головы.

— Здравствуйте.

— Здрасьте, — Наташка смущённо попыталась одной рукой как можно ниже натянуть подол коротенькой туники.

— Наташа — это вы?

— Да, я…

— А я — отец Димы, Александр Морозов. Вот, решил посмотреть, как вы тут живёте… Пустите?

— Да… конечно… Проходите, пожалуйста… — Наташка ошеломлённо смотрела на гостя, — Вы проходите, я сейчас…

Юркнув в ванную, почти тут же вышла, на ходу завязывая домашний шёлковый халатик. Александр всё ещё стоял в прихожей.

— Вы проходите… только Димы сейчас нет… Но он скоро придёт, — дрожащим от волнения голосом произнесла Наташа.

Александр кивнул и прошёл за ней в комнату. Увидев гитару, спросил:

— Кто играет?

— Я… И Дима тоже…

Морозов присел в кресло, ещё раз внимательно оглядел девушку:

— Ну, давайте ещё раз познакомимся? Зовут меня Александр Иванович.

— А я — Наталья Валерьевна… — от волнения Наташка вдруг осмелела.

— Ну, вот и познакомились, — Александр улыбнулся: девушка была с явным чувством юмора.

— Вы кушать хотите? — просто, по-свойски спросила она.

— Нет, спасибо, я ужинал.

— Ещё раз поужинаете.

— Что вы, Наташенька, спасибо… А вот от кофе бы не отказался.

— А пойдёмте на кухню? Там уютнее пить кофе.

— А, пойдёмте! — хлопнув ладонями по коленям, Александр поднялся и прошёл за Наташей.

— А как вы узнали, где мы живём?

— Адрес мне дал Дима, мы ведь всё-таки родители.

— Понятно… — Наташка ставила посуду на застеленный ажурной виниловой скатертью стол, и Александр невольно ею залюбовался: вся такая ладная, по-детски естественная, с открытым, и в то же время, каким-то удивительно печальным взглядом. Присев напротив Морозова, Наташа смущённо опустила глаза.

— Так вот, значит, к кому наш сын сбежал из дома, — добродушно пошутил гость.

— Почему сбежал? — улыбнувшись, Наташа налила кипяток в чашку.

— Ну… Вот именно это я и пытаюсь сейчас понять.

Размешивая ложечкой сахар в кофейной чашке, Александр с интересом огляделся: старенький кухонный гарнитур, кремовые занавески, небольшой обеденный стол, плита, холодильник… Несмотря на незатейливость обстановки, в доме было, действительно, уютно.

— А вот и Димкина музыка, — кивнув на синтезатор, стоящий вдоль окна, Морозов-старший снова посмотрел на Наташу, — соседям не мешает?

— Нет, что вы, он в наушниках занимается. Он и для меня уже несколько песен написал.

— Вот как? А ты поёшь? — Александр перешёл на ты как-то по-отцовски, искренне, и Наташа совсем успокоилась.

— Да, я пою. Вернее, пела в составе одной группы. А сейчас Дима хочет, чтобы я с ним выступала.

— Понятно, — положив руки на стол, Морозов-старший внимательно посмотрел на девушку, — ну, а кроме пения, ты чем-то занимаешься?

— Учусь на режиссёрском, уже на второй курс перешла.

— Ну, если уже на второй… — мужчина улыбнулся, но, заметив смущение девушки, примирительно добавил, — Лиха беда начало… Ничего…

Несмотря на то, что он видел её впервые и так недолго, Наташа всё больше и больше нравилась Александру — в её разговоре было столько искренности и неподдельной простоты, что, казалось, он знает её уже очень давно… А ещё она с такой любовью произносила имя его сына, что не оставалось никаких сомнений: Димка для неё — свет в окошке.

Щёлкнул дверной замок. Подхватившись, Наташка выбежала в прихожую.

— Попалась… — донеслось до Александра.

— Иди сразу на кухню.

— А что таким заговорщицким тоном?

— Увидишь…

— Привет, па… — Дима радостно застыл в дверях.

— Привет-привет… — Александр подошёл к сыну, крепко пожал руку, хлопнул по плечу, — Если гора не идёт… ну, дальше сам знаешь.

— Я тебе очень рад, папа… А это — моя Наташа.

— А мы познакомились и даже выпили по чашечке кофе. И я рад тебя видеть, сын! — не сдержавшись, Александр обнял Диму, — Ну, рассказывайте, как живёте…

Был уже поздний вечер, когда Александр собрался уходить.

— Я ведь, собственно, вот что… — обращаясь к Диме, он то и дело переводил взгляд с него на Наташу, — Не сомневаюсь, что ты появишься на моём дне рождения. Но ты не знаешь, где будем отмечать. В общем, так. Ресторан «Дворянское гнездо», двадцать пятого в девятнадцать, естественно, с Наташей. Ну, а если ещё раньше появишься дома, то… Мама ждёт.

— Спасибо, па… Конечно, мы придём. Маме скажи, что у меня всё нормально.

— Да, и вот что… — Александр порылся в кармане брюк, вытащил ключи от автомобиля, — Был не прав. Вот, забирай машину, я как знал — на ней приехал… Только сейчас тебе придётся отвезти меня домой.

— Спасибо… — Димка пожал руку отцу, потом обратился к Наташе, — Наташка, поехали, папу отвезём…

— Дим, ты лучше один… Хорошо? — Понимая, что отцу и сыну есть, что сказать друг другу, ответила Наташа, — И… к маме обязательно зайди…

* * *

Возвращаясь от родителей, Дима радостно вспоминал встречу с матерью. Не смирившись с его выбором, она, тем не менее, больше не затрагивала эту тему, напротив, пригласив их с Наташей на отцовский юбилей. Слова же отца, сказанные тихо на прощанье, так и звучали у Димы в ушах: «Ну, иди к своей Наташе… В общем… как мужик, я тебя понял».

— У тебя очень хороший папа, — встретила его в прихожей Наташка, — Знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Что? — обняв её сзади, Дима смотрел на их отражение в большом зеркале.

— Нужно сделать твоему отцу музыкальное поздравление! Слова я найду, а музыку ты сам напишешь… И споёшь.

— Слушай. Я и сам об этом подумал, когда ехал домой! И слова искать не нужно, у меня уже есть подходящий текст.

— Ну, тогда надо уже сейчас начинать, осталось десять дней.

— Завтра и начну. Можно и не одно поздравление… Можно отрепетировать несколько его любимых песен, и вместе споём… Да? — Дима повернул Наташу к себе, — Я вообще хочу, чтобы ты со мной выступала.

— У вас свой репертуар… Что я буду петь? Или играть?..

— Бэк-вокал на концертах… На тусовках — сольные номера… Две песни практически готовы… Всё равно в «Киви» ты не вернёшься.

— Мне лишь бы с тобой… — Наташа обняла его, уткнулась лицом в грудь… — А ребята… Не будут против?

— Не будут. В августе у нас сольник на дне города, и ты на нём будешь выступать в составе «Ночного патруля». Витька завтра уезжает недели на две, но Сашка на месте — будем пока втроём репетировать, и у отца втроём выступим. А в начале августа как раз и соберёмся. Да… Возможно, Никита вернётся в группу, так решили, — Дима посерьёзнел, было видно, что ему сложно говорить на эту тему, и, почувствовав это, Наташа переменила разговор:

— Ну, и хорошо. А к моим съездим? Папа каждый день звонит, спрашивает, когда…

— Ну, давай сразу после юбилея?

— Давай!

— Жизнь-то налаживается… Да, Наташка?

* * *

— Ну, что ты молчишь? — слегка улыбаясь уголками губ, Александр ласково посмотрел на жену, — Ань?

— Я? — она изобразила искреннее удивление, — Почему молчу? Мы с тобой только что разговаривали…

— Аня… ты поняла, что я имею в виду, — подперев лицо ладонью, Морозов-старший сидел за кухонным столом.

— Саша, прекрати говорить загадками, — она деланно нахмурилась, — и, вообще, идём спать.

— Ты так и не ответила, — он не сводил с неё довольного взгляда.

— Господи… Ты, как говорит современная молодёжь, меня уже достал! — Анна всплеснула красивыми руками, — Ну, о чём я молчу?!

— Ты меня не спрашиваешь о Наташе, о доме, в котором теперь живёт наш сын… Ань, я не поверю, что тебе это неинтересно.

— Саша, мне это неинтересно. Я уверена, что в очень плохом доме Дима бы сам не остался, — она чуть смягчила тон, — а что касается этой Наташи… я уже имела счастье её видеть. Я ответила на твои вопросы?

— Знаешь… — он слегка задумался, — ты зря так восприняла его выбор.

— А у тебя что, появилось другое мнение? — она слегка прищурилась, — Ты так резко изменил своё отношение к ситуации?

— В общем, да, — Александр уверенно кивнул, — и, честно говоря, думал, что тебе будет интересно знать, почему.

— Ну, хорошо, почему? — она нетерпеливо смотрела на супруга, — Только скорее, мне рано вставать.

— Знаешь, Ань, оказывается, у Димы неплохой вкус, эта девочка и мне понравилась… Нет-нет, не в том смысле! — увидев выражение глаз жены, Александр рассмеялся, — Знаешь, она совершенно не похожа на провинциальную девицу, о которой говорила ты.

— Вот как? — Анна насмешливо посмотрела на мужа.

— Да, совершенно, — он кивнул в подтверждение своим словам, — девочка оставляет впечатление и воспитанной, и умной, и порядочной. Просто очень юной, но это, скорее, от того, что она по-детски расположена к людям. А, самое главное, она очень любит Диму.

— Это ты разглядел за те двадцать минут общения? — Анна Сергеевна усмехнулась.

— Да, представь, — он всё ещё улыбался, — я увидел всё это сразу, как только вошёл в их квартиру.

— В её квартиру, — Анна поправила мужа.

— Тем более, — он весело развёл руками, — и квартира… Ещё один плюс!

 

Глава 24

Решение, принятое после разговора с Говоровым и Мазуром, далось Диме нелегко. Личная обида медленно, со скрежетом, вылезла вверх на чаше весов, уступив интересам общего дела, и вопрос о возвращении Никиты в группу был закрыт. Оставалось только позвать его назад, и Витька, встретившись с Беловым, сообщил Диме, что тот согласился пока выступить на сольном концерте «Ночного патруля». «Дальше видно будет…» — Диму покоробили эти слова, но он решил промолчать.

Несмотря на неполный состав, халтуру в виде приглашений «поиграть на свадьбе» упускать было тоже нельзя — хоть какие, но деньги, и Наташа в поте лица репетировала с Димкой и Сашкой «расходный» в таких случаях репертуар в качестве гитаристки и вокалистки, удивляя способностью схватывать всё на лету. Сашка предлагал в шутку назвать их временное трио «Дребезги»; Наташка смеялась, а Дима, как всегда, обречённо улыбался…

* * *

Двадцать пятого июля, ровно в шесть вечера, ребята подъехали к «Дворянскому гнезду». До праздника оставался час, и нужно было пройти репертуар на чужой аппаратуре до приезда гостей и Диминых родителей. Гирлянды из воздушных шаров украшали обеденный зал, официанты накрывали сдвинутые в один ряд столы, плакаты с шутливыми пожеланиями имениннику красовались на стенах — ресторан в этот вечер для обычных посетителей был закрыт.

— Наташ, не забудь, как договаривались — ты просто ритм отбиваешь в песне отцу, и — всё, без переборов. Это его любимый дворовый стиль, пусть так…

— Я помню… — слегка подтянув ремень, Наташа сделала пробный аккорд. Длинные белые волосы, слегка приподнятые на затылке и распущенные по плечам и спине, в сочетании с любимым голубым платьем, ставшем концертным, делали её похожей на девочку-принцессу, а гитара в руках добавляла особый шарм романтичному образу. Дима, одетый в светлый стильный костюм, представлял полную противоположность Сашке, который в своих джинсах и чёрной футболке очень походил на дворового пацана.

— Это что, всё, что осталось от «Ночного патруля?» — парень лет двадцати пяти, обаятельно улыбаясь, протянул руку Саше, потом Диме.

— Это — трио «Дребезги». Здорово, Жень, — Сашка радостно поприветствовал молодого человека, потом обратился к Диме, — Димыч, познакомься: это Жека Журавлёв, помнишь, я рассказывал, вот такой басист, клавишник… И вообще — классный музыкант.

— А, помню… Привет! Дима, — Димка протянул руку.

— Женя.

— А это — Димыч… Тоже — вот такой клавишник… вокалист… композитор и прочее… — Сашка, шутливо махнул рукой, представляя Диму, потом снова обратился к Журавлёву, — А ты чё тут?

— Я-то тут работаю… А вы чё тут? — в тон ему ответил тот.

— А-а-а… Вот, значит, кому мы сегодня конкуренцию составим, — Сашка заулыбался, — а где остальная кавер-команда?

— А мы вдвоём сейчас — я и Петрович. Аранжировки забиты… Что не забито — и так сыграю, руки всё помнят… а зарплата — больше! — Женька засмеялся.

— Да, ты в этом смысле уникум… ходячий караоке… Миллион песен знает, — обращаясь уже к Диме, нахваливал своего друга Говоров.

— Ну, так… кто на что учился… А вас что, по знакомству пригласили? — включив пульт и взяв несколько пробных аккордов на навороченной «ямахе», спросил Журавлёв.

— Юбилей у Димкиного бати, вот, специально для него небольшой концерт подготовили, — кивнул в сторону Димы Сашка.

— Понятно…А чего с девушкой не знакомишь? — Женя посмотрел на Наташу.

— Э, брат, тебя с девушками знакомить опасно, сердцееда… Хотя… пусть у Димыча голова болит! — Говоров махнул рукой, — Знакомься — Наташка…

Наташа, которая всё это время стояла в стороне, приветливо кивнула новому знакомому, машинально отметив про себя и его необыкновенное обаяние, и светлую улыбку, и незаурядную внешность: длинные, до плеч, волнистые каштановые волосы, обрамляющие лицо, светло-карие глаза, слегка вздёрнутый, «уточкой», нос и чувственные, красиво очерченные, чуть сжатые губы, которые не оставляли сомнений в том, что прекрасная половина человечества не обделяет его своим вниманием, и что внимание это взаимно…

С той же обаятельной улыбкой Журавлёв кивнул в ответ Наташе, и девушка подумала, что взгляд у него отнюдь не «масляный», каким он должен быть, по её представлениям, у любителей женщин, а, напротив, довольно серьёзный. Поговорив с Сашкой, Женя вытащил из угла сцены электронный ударник, передал его Говорову и вышел из зала.

— Нормальный пацан — Жека… — отбив ладонями на пробу ритм, сообщил Саша, — Чё на басухе вытворяет! Да не только на басухе…

— А ты откуда его знаешь?

— О, лучше не спрашивай… Не для твоих интеллигентных ушей будет сей рассказ… — Сашка многозначительно посмотрел на Диму.

— Понятно… Водка — толпами… Девчонки — литрами…

— Ну, где-то так… Чё, Димон, пробуем? А то уже половина седьмого, скоро твои подъедут…

* * *

Войдя в зал, Анна Сергеевна первым делом придирчиво осмотрела накрытые столы, потом обернулась к спешащему навстречу ей и Александру сыну:

— Димочка, здравствуй, родной!

— Привет, родители! — Димка обнялся с отцом и матерью, обернулся к стоявшей в стороне Наташе, — Наташ, иди сюда…

Сделав вид, что что-то вспомнила, Анна поспешно вышла в соседний зал…

— Наташенька, рад, очень рад тебя видеть! — Александр же, напротив, приветливо обнял девушку, потом, увидев Говорова, крикнул, — Сашка, а ты чего там стоишь, как неродной, иди, тёзка, поздороваемся!

Гости прибывали, и Морозов-старший не успевал отвечать на поздравления бывших одноклассников, однокурсников и сослуживцев. Увидев среди приглашённых Леонида Лапина с женой, Дима не удивился — всё-таки друзья семьи, но когда в зал вошла Кристина, неприятный холодок пробежал по спине. Переглянувшись с Говоровым, Димка покосился на Наташу — девушка стояла рядом и от волнения крепко сжимала его пальцы. При виде бывшей Димкиной невесты почему-то опустила длинные ресницы и незаметно вздохнула…

После того, как гостей рассадили, оказалось, что свободное место возле юбиляра — одно, и ребята уселись в дальнем конце стола, поближе к эстраде, чему Наташа была несказанно рада — ей совершенно не хотелось сидеть рядом с Анной Сергеевной. После первого тоста, дав гостям немного погреметь вилками и ножами, тамада снова взял слово:

— А сейчас — неожиданный сюрприз… Прошу внимания! Все присутствующие знают, что у нашего дорогого именинника есть очень талантливый и знаменитый в нашем городе сын. Но сын этот не только талантливый, он ещё и очень любящий, и заботливый! И сейчас вы сами всё увидите и услышите. Дима Морозов со своими друзьями поздравляет отца! Прошу!

Гости с нескрываемым любопытством наблюдали, как троица молодых людей занимала места на эстраде. Наташа в своём голубом платье, как всегда, оказалась в центре внимания: все мужские взгляды были прикованы к ней, но она держалась на удивление спокойно и естественно — как обычно, когда она выходила на сцену. Скромная, где-то даже робкая в жизни, на сцене Наташа смелела и становилась совсем другой — то весёлой, то задорной, то грустной, в зависимости от того, что ей приходилось исполнять. Стараясь не думать, что на неё смотрят и Анна Сергеевна, и Кристина, и ещё пятьдесят жующих и выпивающих гостей, она знала, что нужно хорошо отыграть песню для человека, который принял её всем сердцем — для Диминого отца, а, значит, и для самого Димы.

Эту песню Дима написал на одном дыхании, в любимом отцовском дворовом стиле, облагородив простенькую мелодию неплохой аранжировкой, и теперь искреннее исполнение дуэтом с Наташей окончательно растрогало родительское сердце. Спев ещё несколько любимых Морозовым-старшим песен, молодёжь ушла со сцены под громкие аплодисменты уже изрядно подвыпивших гостей.

Пока ребята пели, Леонид Лапин пристально наблюдал за Наташей — как она держится, как смотрит на неё Дима, как она сама бросает на него взгляды… Он смотрел и понимал, что не всё так просто, как представлялось вначале. Со стороны Дима с Наташей выглядели, как герои сказки со счастливым концом, этакие прекрасные принц и принцесса, к тому же, их дуэт казался профессиональным: нежный Наташин голос удивительно красиво звучал на фоне Диминого голоса… Украдкой взглянув на Кристину, Лапин нахмурился, но потом взял себя в руки и, лениво хлопнув пару раз молодым артистам, взял в руки бокал…

* * *

На медленный танец Дима Наташку вытащил из-за стола за руку — та что-то весело обсуждала с Говоровым, полная впечатлений от недавнего выступления, но, оказавшись в Димкиных объятиях, сразу обвила руками его шею и, притихнув, подняла счастливые глаза… Не обращая ни на кого внимания, он наклонился и тихонько тронул губами её губы…

— Ну-ка, уступи отцу! — Морозов-старший шутливо отодвинул сына и потянул к себе Наташину руку, — Ты ещё успеешь, а сейчас я хочу с Наташей потанцевать.

Посмотрев на Диму, девушка развела руками — мол, что поделаешь… Передав её отцу, тот вернулся за стол, присел рядом с Сашкой, но не успел сказать другу ни слова, как кто-то тронул его за локоть.

— Дима, можно тебя на минутку, есть разговор… — Леонид Лапин жестом пригласил его отойти, — Когда и где ещё увидимся, а поговорить надо.

Приветливо кивнув, парень последовал за Леонидом.

— А где Дима? — музыка затихла, и Наташа в сопровождении Александра Морозова подошла к столу.

— Сейчас придёт… его там позвали… — не решившись сказать, что это был Лапин, ответил Сашка, — Тебе чего налить — водки или шампусика?

— Лучше шампанского… немножко… — в надежде увидеть Диму, девушка оглянулась по сторонам. Налив ей шампанского, Говоров плеснул водки в стопки — себе и Морозову-старшему:

— Дядь Саш, от всей души! Всего наилучшего!

— С днём рождения, Александр Иванович, — Наташа подняла бокал, чокнулась с именинником и, прежде, чем выпить, снова обернулась — Дима вместе с Леонидом Лапиным входили в зал: Лапин направился к своему месту, а Дима — к своему, но не успел он сделать нескольких шагов, как его окликнула Анна. Махнув Наташе рукой, он развернулся и пошёл к матери.

— Спасибо, молодёжь, за поздравления, за песни, — выпив в копании молодых людей, Александр поднялся из-за стола, — Слов нет, правда… Спасибо, ребята! Как бальзам на душу. Ну, не буду вам мешать, ешьте, пейте, танцуйте… Наташа, а тебе хочу сказать, что рад за Димку. За вас обоих рад. Кстати, а где он?

— Он сейчас придёт, дядь Саш, не переживайте… — Сашка усердно закусывал, — Пока я за него.

— Ты мне смотри, девушку не отбей! — Александр шутливо потрепал Сашкину шевелюру, — А то я по-отечески разберусь…

— У Димы отобьёшь… — как-то грустно произнёс Говоров, но тут же расплылся в улыбке, — Всё норм, дядь Саш…

Хлопнув Сашку по плечу и кивнув Наташе, Александр отошёл. Заиграла музыка, разгорячённые спиртным гости ринулись в центр зала, и Наташка, оглянувшись в очередной раз, увидела Диму танцующим в кругу своих родителей, четы Лапиных и Кристины… Было заметно, что он из вежливости составил им компанию — без конца оглядывался туда, где сидела Наташа… Танец закончился, тут же начался другой… взяв за руки, развеселившаяся Анна не отпускала сына, вынуждая оставаться в кругу родных…

— Пойдём, потанцуем? — протянув руку, Сашка увлёк её к самой эстраде, где они оказались вдвоём, в отдалении от выделывающей в центре зала невероятные танцевальные па разгулявшейся толпы. Вспомнив уроки хореографии и танцевальные разминки, Наташка показывала мастер-класс под зажигательную песню… Сашка, гибкий и артистичный от природы, с юности закалённый на танцполах, не уступал, и музыканты с интересом наблюдали за ловкими, отточенными телодвижениями этой парочки. Новый знакомый, Женя, с обаятельной полуулыбкой не сводил глаз со стройной блондинки, которая недавно стояла с гитарой на сцене и красиво пела… а теперь вот ещё и танцевала вполне профессионально.

Дима уже собирался покинуть компанию родителей и их близких друзей, но Анна в очередной раз задержала его:

— Сынок, подожди… Сейчас папа принесёт фотокамеру, мы все сфотографируемся, и ты пойдёшь, хорошо?

— Ну, хорошо, — вынужденно улыбнулся Дима и повернул голову, пытаясь за спинами гостей разглядеть Наташу.

— Привет! — , он не сразу сообразил, кому принадлежит знакомый голос, — Кого ищешь, не меня, случайно?

— Привет… — обернувшись, он увидел смеющуюся Кристину, — Нет, не тебя.

— Ладно, ладно, я пошутила, — так же весело произнесла девушка, — не заморачивайся.

— Я не заморачиваюсь, — Дима снова отвернулся в поисках Наташи.

— Ой, какой ты серьёзный! — Кристина потормошила его за плечо, — Такой весёлый юбилей, а ты серьёзный… Кстати, очень понравилось ваше выступление, правда.

— Спасибо, — он довольно сухо кивнул, при этом заметив взгляд Леонида Лапина, с которым только что серьёзно побеседовал.

— Спасибо — много, — Кристина улыбнулась, достаточно будет…

— Чего? — Дима наконец-то посмотрел ей в лицо, — Чего будет достаточно?

— У меня к тебе одна пустяковая просьба…

— Слушаю…

— Ну, что у нас тут по меню? — Вернувшись за стол, Говоров охотно налил себе водки, а Наташе шампанского, — вздрогнем, штоль? Раз Димыча всё ещё нет…

— Всё ещё нету… — как можно равнодушнее повторила Наташа, борясь с искушением оглянуться. Все официальные поздравления были сказаны, подарки вручены, наигравшиеся в «ручеёк» гости не один раз дружно поработали челюстями, закусывая очередную порцию алкоголя, а стул, на котором должен был сидеть Дима, так и пустовал…

— А сейчас — самый любимый… самый романтичный… Белый тане-е-е-ец! — эти слова, выкрикнутые ресторанным вокалистом Петровичем в микрофон, утонули в аплодисментах.

Заиграла музыка, и подвыпившие дамы ринулись приглашать самых стеснительных кавалеров. Не выдержав, Наташка повернула голову… Ей показалось, что ледяная волна обрушилась на неё с невероятной высоты… В центре зала, под её любимый шлягер, Дима… её Дима… танцевал с Кристиной…

— Ты чего? — заметив, как девушка изменилась в лице, Сашка тронул её за руку, — Натаха, тебе что, плохо?

Слёзы моментально навернулись на глаза, как-то по-детски задрожали губы… Стараясь не показать виду, она отвернулась в сторону. Переведя взгляд на танцующих, Сашка сразу всё понял:

— Ну, и чего ты ревёшь? Думаешь, он сам её пригласил? Это же белый танец! Она подошла — он согласился из вежливости… Сейчас придёт, вот увидишь.

Наташка опустила ресницы, и слёзы, ничем больше не сдерживаемые, градом покатились по щекам…

— Ну, ты чего… Натаха… — схватив салфетку, Говоров старательно вытирал ей мокрые щёки, — Всё, идём танцевать. А потом и Димыч придёт, сдам тебя ему…

Танцуя с Сашкой «на автомате», Наташа несколько раз искоса бросала взгляды в сторону Димки, и каждый раз предательская ледяная волна накрывала её с головой. В одно мгновение перед глазами пронеслись самые страшные для неё картины: разлюбил… изменил… бросил… Ревность была скорее сродни детской обиде и отчаянию, она не таила под собой ни гнева, ни желания «разобраться», а только наивный страх потерять самое для неё дорогое.

Наконец, песня стихла, музыканты ушли на небольшой перерыв, и Наташа присела за стол. Очень хотелось снова посмотреть, где там Дима, но вместо этого она налила себе полный фужер шампанского, которое в избытке стояло на столе, и залпом выпила.

— Ай, молодец, — Сашка опрокинул рюмку водки, подцепил с тарелки что-то из мясного, — закусывай, давай…

— Не хочу.

— Смотри, а то опьянеешь.

— Ну, и что…

— А что я Димону скажу?

— А оно ему надо? — с сомнением в голосе произнесла Наташа, — ему, по-моему, всё равно.

— Наташка, перестань… Между прочим, он из-за тебя от родителей ушёл. А для него родители — это всё. Батя машину отобрал — а он всё равно к тебе ушёл. И с Никитой разругался, и по морде ему дал… Он за тебя знаешь, как на фесте переживал, мы думали, выступление сорвётся. Так что не усложняй. Потанцевал и потанцевал — к тебе же придёт…

— Он уже не придёт… — Наташка слегка опьянела, слеза тоненькой струйкой снова потекла по щеке, задрожал подбородок…

— А куда он денется? — Сашку тоже слегка развезло, но очередная рюмка водки опять провалилась в молодой организм.

— Он меня бросил… — сидя неподвижно и глядя в одну точку, Наташка кусала дрожащие губы.

— Кто?!

— Дима…

— Димка тебя никогда не бросит. Хочешь, поспорим?

— Не хочу… — она решительно взяла бутылку, снова налила полный фужер и выпила до дна, — А пойдём танцевать?

— Пойдём!

Вернувшийся с перерыва Журавлёв заиграл новую песню. В середине танца Наташка почувствовала, что пол уходит из-под ног — волнения и выпитое без закуски шампанское сделали своё дело.

— Мне что-то плохо… Я лучше сяду…

Усадив девушку за стол, Сашка протянул ей стакан минералки, но она только молча покачала головой. Грохот музыки и голоса гостей слились в одно, захотелось спать и плакать одновременно…

* * *

— О, вот и Димыч… — язык у Сашки заплетался уже изрядно, когда Дима наконец-то оторвался от своих родственников и вернулся за стол, — Димон… Ты только не бей нас, ладно?

— А что, натворили чего-нибудь? — пошутил Дима, — Наташ, он тебя не обижал тут?

— Не… мы смирно себя вели… — Сашка старательно кивнул сам себе головой, — Только это… мы пьяные…

— Кто — мы? Ну, ты — понятно… А кто ещё? — Димка рассмеялся, но, посмотрев на неподвижно сидящую Наташу, шутливо сдвинул брови, — Наташка тоже, что ли, пьяная? А почему меня не дождалась, я тоже хочу…

— А я тебя больше никогда… никогда-никогда… ждать не буду… — Наташка старательно выговаривала слова, но язык предательски запнулся, — Пусть тебя другие… ждут…

— Тааак… Ты чего, правда, наклюкалась?!

— А тебе-то что… — Наташка говорила тихо, опустив голову, как бы про себя, и слёзы то и дело капали из глаз на подол голубого платья.

— И что мне теперь с тобой делать?

— Ни-че-го… Я ухожу домой… — она попыталась встать, но Дима усадил её обратно.

— Сейчас… Сидите тут… Саня, смотри, чтобы она никуда не ушла! Я пойду, такси вызову.

Усадив обоих в такси, Дима сел на переднее сиденье, назвал Сашкин адрес. Доставив Говорова до подъезда, автомобиль рванул на окраину города, к их пятиэтажке.

— Ты сколько сегодня выпила? — добравшись до дома, Дима удивлённо смотрела на слегка протрезвевшую Наташку.

— А тебе-то что… — глядя в пол, она заученно повторяла одну и ту же фразу.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Просто так…

— Между прочим, у моего отца день рождения, а мы с тобой ушли.

— Ты мог бы и не уходить.

— Я тебя что, одну должен был отпустить??

— Ну, ты же меня оставил одну? — она горько усмехнулась, — хорошо, что Сашка рядом был… А то сидела бы одна, как дура, весь вечер…

— Наташ, я сам переживал… Ты не обижайся, ведь мы с родителями столько не виделись! То друзья отца подошли, то мама потанцевать захотела, то Лапин на разговор вызвал… И никому не откажешь…

— А то Кристина… да? — голос у Наташки дрогнул, она, наконец-то, подняла на него глаза.

— Я так и думал. Наташка… — Дима попытался улыбнуться, — Белый танец… Кругом — друзья отца… Я только что с Лапиным разговаривал, он мне хорошее предложение сделал… Ну, не смог я отказать ей у всех на виду! Пойми, это ничего не значит, мне никто, кроме тебя не нужен, правда, — Дима попытался обнять девушку, но она оттолкнула его руки.

— А я и понимаю… Я всё понимаю… Поэтому можешь спокойно туда возвращаться. Меня там не будет, танцуй с кем хочешь, говори с кем хочешь, мне всё равно.

— Ну что за детский сад, Наташа…

— Иди к своей Кристине… Там не детский сад, там всё по-взрослому! А я тебе… я тебе не нужна-а-а-а… — на последнем слове заревела в голос… прошла в комнату и, упав плашмя на постель, зарылась лицом в подушку…

— Не заставляй меня оправдываться в том, в чём я не виноват… — пройдя за ней, он присел рядом, — Наташ, успокойся… Если не успокоишься, я сейчас уйду.

— Уходи…

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Уходи.

— Наташка… в последний раз… успокоишься?

— Иди… Кристину свою успокаивай…

— Я ушёл.

— Ну и иди! — вскочила, пробежала через комнату в прихожую, открыла настежь дверь, — Уходи! Совсем. Уходи, слышишь?

Когда за ним закрылась дверь, молча сползла по стене на пол и, закрыв лицо ладонями, снова заревела: по-детски, горько-горько, то ли от обиды на Димку… то ли на себя саму…

* * *

Раздавшийся утром звонок застал её в ванной. Прохладный душ освежил и чуть унял головную боль. Накинула халатик и, в надежде, что это пришёл Дима, повернула замок… Несмотря на ударную дозу выпитого вчера алкоголя, стоящий на пороге Сашка выглядел довольно свежим.

— Привет… Димон дома?

— Привет… Нет.

— А где?

— Не знаю… — Наташа горько вздохнула и жестом пригласила Говорова войти.

— Поругались, что ли? — Сашка осторожно закрыл за собой дверь.

— Дима меня бросил… — обречённо ответила девушка.

— Да ладно сочинять. Бросит он тебя, как же.

— Бросил…

— С чего бы?

— Я его прогнала…

— Так прогнала или бросил?

— Бросил… и прогнала… Он больше никогда не придёт… — Наташка опять приготовилась плакать.

— Что вы как дети?! Бросил… Прогнала… — Сашка сам налил себе большую кружку кофе и, присев за стол, громко отхлебнул, — Куда ушёл-то?

— Не знаю… Позвони? — она с надеждой посмотрела на него.

— Да я мобильник дома забыл. А как мы вчера… всё нормально?

— Нормально… Спели, потанцевали… напились…

— Угу… С Димычем поругались… Всё как у людей. А здорово ты, всё-таки, танцуешь! — неожиданно сменив тему, Сашка в упор посмотрел на девушку, которая стояла, опершись о кухонный стол и скрестив на груди руки. Наташка нравилась ему с самого первого дня, как только он её увидел на университетском вечере, и сейчас воспоминания о том, как они вчера танцевали, как она обнимала его за плечи и её волнующая близость вдруг заставили сердце забиться учащённо, громко… Так громко, что, казалось, его удары были слышны снаружи.

— Саш… Я такая дура… Я столько наговорила Димке вчера… — опустив глаза, Наташа кусала губы.

— Это я дурак… — встав из-за стола, он подошёл к ней почти вплотную.

— Ты не дурак… Ты хороший… Чего ты на меня так смотришь? — взглянув на него, она удивлённо приподняла брови, — Ты чего, Саш?

— У тебя волосы растрепались, — он отвёл назад белокурую прядь, упавшую ей на лоб, потом, неожиданно прижав затылок, впился губами в губы, другой рукой крепко обхватив тонкую талию…

— Ты что, дурак?! — кое-как оттолкнув Говорова, Наташка машинально вытерла губы тыльной стороной ладони, — С ума сошёл?!

— А я сразу сказал, что дурак… ты же не поверила… — прерывисто дыша, выдавил Сашка, — Выгони меня?.. Пока чего хуже не натворил…

Пройдя быстрым шагом в прихожую, она молча распахнула дверь…

— Прости, Наташ… — он обернулся уже на пороге, — Ничего не было… Ладно?

— Иди, Саша… Ничего не было. — устало произнесла она. Закрыв дверь за Говоровым, прошла в комнату и села в растерянности…

 

Глава 25

Проснувшись на даче у родителей, Дима нехотя вспоминал вчерашний вечер. Обида на Наташу сменилась сожалением, что всё получилось так нелепо — ссора на ровном месте. В то же время, чувство уверенности в том, что он не сделал ничего плохого, мешало сделать первый шаг и позвонить ей… И то, что Наташка много выпила, и то, что она потом ему наговорила, не задевали его так сильно, как то, что она с каким-то детским упорством раз за разом совершала необдуманные поступки, как будто не доверяя его чувствам к ней. К тому же, невесть откуда взявшийся червячок ревности подтачивал изнутри собственное эго, наводя на мысли о том, что Наташка провела весь вечер в компании с Говоровым, пусть вынужденно, но — провела… Они даже умудрились вместе напиться. Вернувшись в ресторан, Дима слышал, как бывший сослуживец отца восхищённо вспоминал о девушке, которая и «поёт, и играет, и танцует», при этом называя её почему-то «подружкой барабанщика». Когда родители в конце вечера сказали, что они едут ночевать на дачу, ему ничего не оставалось делать, как поехать с ними.

Через десять минут после того, как такси доставило Морозовых, возле ворот их дачного участка притормозила другая машина, из которой вышли Лапин с супругой и дочерью. Пока Анна устраивала гостей на ночлег на втором этаже кирпичного коттеджа, Димка поднялся в свою мансарду, где он обычно ночевал, когда семья приезжала сюда на отдых. Здесь же ещё год назад он проводил время с Кристиной… «Интересно, она-то зачем приехала?» — подумал он, пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей, но переключиться не получалось, перед глазами всё время возникала Наташа, её тёплая, какая-то до боли родная улыбка, взгляд с оттенком печали… Он не умел долго сердиться. Он вообще не умел сердиться, а уж на неё — тем более…

Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы Наташка сейчас оказалась рядом. Закрыв глаза, он вспоминал каждую чёрточку, каждую родинку, каждый изгиб её тела, такого волнующего и манящего… На мгновение ему показалось, что он слышит её шёпот, чувствует дыхание… Несмотря на всю её неопытность, его всё сильнее и сильнее влекло к этой девушке-девочке, так доверчиво шагнувшей в его объятия в ту мартовскую ночь… девушке, до сих пор ещё не утратившей детской непосредственности, и, пусть не достигшей пока взрослой женской мудрости, но рядом с которой он ощущал удивительное спокойствие и душевный уют.

* * *

— Саша, поставь немедленно на место! — заметив, как супруг достаёт из холодильника бутылку водки, Анна недовольно поморщилась, — Успеешь! Иди, помоги Лёне мангал разжечь, а то, называется, в гости пригласили…

— Анечка, я буквально одну стопочку… Ну, хорошо… хорошо… — Александр поднял обе руки вверх, — Сейчас, только сигареты свои найду.

Дождавшись, когда жена выйдет из кухни, он быстро открыл холодильник, достал всё ту же бутылку, наполнил небольшую стопку, залпом выпил, сполоснул стопку под краном и, убрав бутылку назад, поспешил во двор. Леонид уже хозяйничал возле мангала, а Мила и Анна нанизывали сочные розовые куски мяса на шампуры.

— Ну вот, припахали, значит, друзей, — замечательное солнечное утро и выпитые сто грамм подняли Александру настроение.

— Да-да… Я всё записываю, потом не рассчитаешься… — Леонид распрямился и, широко улыбнувшись, шагнул к другу, — Утро-то какое, а? Саня? Прямо как по заказу!

— Ой, не говори, Лёнь, — подала голос Мила, — я переживала, как бы дождя не было, а смотри, какая погодка.

— Ну, а где молодёжь? Почему не помогает? — подбоченившись, Морозов-старший огляделся вокруг.

— Спят ещё, — ответила Анна, — а, нет… Кристина вышла.

— А Наташа так и не попала к нам… Димка, вроде, сказал — она заболела? — не унимался Александр, но Анна тут же его перебила:

— Саша, помолчи лучше…

Отдав нанизанные шампуры Леониду, Анна накрыла клеёнчатой скатертью стол в большой резной беседке, поставила приправы, блюда с выложенными на них целыми огурцами, помидорами и зелёным луком.

— Всем доброе утро, — Кристина, в коротких шортиках и белом хлопчатобумажном топике, подошла к отцу, заглянула в мангал, — А почему ещё не пахнет на всю округу?

— А ты как хотела — и спать, и чтобы уже всё готово было? — пошутил Лапин.

— Доброе утро, Кристиночка, — Анна приветливо улыбнулась девушке, — мясо уже на углях, скоро и запах будет.

— Вам помочь, Анна Сергеевна?

— Ну, если только хлеба принести… Там, в доме на кухне, открой шкаф, увидишь.

— А, хорошо, сейчас, — Кристина охотно направилась к дому. Войдя на кухню, открыла шкаф, достала приготовленный хлеб и уже собралась выходить, как в дверях неожиданно столкнулась с Димой.

— Привет… — от неожиданности Кристина покраснела.

— Привет, — Димка прошёл мимо неё, достал из холодильника бутылку минеральной воды. Выскользнув на улицу, девушка торопливо направилась в беседку.

— Вот хлеб. Больше ничего не нужно?

— Да пока нет, Кристиночка, отдыхай… Там Диму не видно?

— Видно…

— Проснулся, значит. Позови его, пусть идёт на свежий воздух.

— Ну-у-у… Сам придёт… — Кристина слегка смутилась.

— Позови-позови… — многозначительно произнесла Анна, — а то я его знаю. Сейчас начнёт друзьям названивать или в интернет залезет.

— Ну, хорошо… Я скажу, что вы зовёте.

Вернувшись в дом, Кристина заглянула в кухню, но Димы там уже не было. Постояв в раздумье пару минут, нерешительно поднялась по скрипучим ступеням на второй этаж, оттуда по узенькой лестнице — в мансарду. На последней ступеньке остановилась… Через приоткрытую дверь было слышно, как Дима с кем-то разговаривает по телефону.

— Наташа, вот завтра отработаем концерт, а потом уже будем отношения выяснять. А какая тебе разница — где я сейчас? Ты ночью всё ясно сказала. Ну, всё, пока.

Кристина слушала, затаив дыхание… Через несколько секунд снова послышался Димин голос:

— Саня, привет. Как ты сегодня? Нормалёк? Ну, вчера такой красавец был! Я? На даче у родителей. Ко мне заезжал? Когда? Ну, и что там у меня? А Наташка чего делает? Плачет? Она мне только что звонила. Я — бросил? — он засмеялся, — Это теперь так называется? Сама прогнала — значит, бросил… Ну, ладно, пусть ещё фигнёй пострадает. Ты не забыл, что завтра в «Диско» работаем? Ну, давай, до завтра… — было слышно, как Дима положил телефон на стол, — «Дребезги»… И правда, что-то всё вдребезги…

Дождавшись пока он закончит разговор, Кристина тихо вошла в мансарду. Полулёжа на кровати, Димка удивлённо уставился на девушку.

— Там тебя Анна Сергеевна зовёт…

— Сейчас приду.

— Ничего не изменилось… — Кристина оглядела небольшую комнатку, убранство которой состояло из неширокой кровати, встроенного шкафа, компьютерного стола и двух стульев. Утреннее солнце, просачиваясь сквозь светло-коричневый тюль, мягко заливало небольшое пространство, от чего помещение казалось тёплым и уютным.

— Как сказать, — кусая губы, Дима искоса посмотрел на бывшую невесту.

— А как сказать? — Кристина явно была готова продолжить разговор.

— А нужно что-то говорить? Вроде бы всё сказано.

— Да нет… Так… Вспомнилось просто… Ну, как ты?

— Я — нормально, — Дима сел, опершись локтями о колени, — теперь, видимо, я должен спросить — а как ты?

— Да я, в общем-то, тоже. Вот… Решила шоу-бизнесом заняться. Папу раскручиваю на проект.

— Ну, и как, удачно?

— Почти. Будем молодые таланты продвигать. Вот, посмотрела вчера на ваше трио. Девушка у вас очень… талантливая… Можно её будет раскрутить, — Кристина нарочно сделала вид, что не знает об отношениях Димы и Наташи, — зачем ей с такими вокальными данными на подпевках у кого-то работать?

— Ну, вот как раз девушку не нужно трогать, — ироничный тон Кристины не остался незамеченным Димкой, — девушка выступает только со мной.

— Ну, значит, раскрутить вместе с тобой…

— И закинуть подальше? — он усмехнулся, — Кристин, ты к чему-то клонишь?

— Дима… — она вдруг заговорила серьёзным тоном, — Раз уж вот так встретились… Ты… прости меня, что так всё вышло. Больше я не прошу ни о чём. Просто — прости…

— Да я, в общем-то, и не в обиде. Может, оно и к лучшему, что так вышло.

— Может, и к лучшему… Хотя бы для тебя.

— А для тебя разве — нет?

— Нет… — опустив глаза, она покачала головой, — Но это неважно. Я ведь виновата, верно?.. Значит, я не в счёт.

— К чему такой трагизм? — Дима встал, прошёл к двери, — Я на тебя не обижаюсь, Кристина… Правда.

* * *

— А ты уже похвалился родителям вчерашним нашим разговором? — держа в руках шампур с ароматным, горячим шашлыком, Лапин кивнул Диме. Вся компания сидела за накрытым в беседке столом.

— Пока нет, — Дима слегка смутился, — мы, вроде, окончательно не договорились…

— А что за разговор? — Морозов-старший, опрокинув очередную стопку, поднёс шампур к лицу, шумно вдохнул шашлычный аромат.

— Да вот… Предлагаю Диме снять качественный клип на песню, чтобы можно было «Ночной патруль» дальше продвигать.

— Ой, Лёня… Это ведь огромных денег стоит! Мы хоть люди не бедные, но даже нам такое не по карману, — притворно посетовала Анна.

— Подожди, Аня, я ещё не всё сказал… Мало того, что снять, но снять на лучшей студии — в Москве или в Питере. Парень — талант, каких мало, а талантам надо помогать. А мы уж с ним как-нибудь рассчитаемся… Отпоёт, в крайнем случае, — Лапин, засмеявшись, хлопнул Димку по плечу, — ну, как, Дим, согласен? И ребятам твоим, думаю, идея понравится.

— Лёнька, я, конечно, не сомневался, что ты — настоящий друг, но теперь убеждаюсь в этом лишний раз! — Александр приложил руку к сердцу.

— Единственное, о чём я попрошу Диму… ну, конечно, если он согласится, это чтобы в клипе снялась и Кристина. Ну, вот такой мой родительский каприз, — Лапин по-отечески приобнял Морозова-младшего и весело оглядел всех присутствующих.

— Дядь Лёнь, давайте, обсудим это дня через два… Я, в любом случае, должен с ребятами поговорить, дело серьёзное. Хотя… — Дима махнул рукой, — сразу скажу — они согласятся на любые условия.

— Ну, вот и чудненько — Лапин потёр руки, — ну, что, давайте, за удачный проект?

* * *

Сомнения не покидали Диму. Он не отказался от предлагаемой помощи, ведь молодым артистам такое дорогое «удовольствие», как съёмка видеоклипа, было не под силу, а качественный ролик — залог успеха в раскрутке любого коллектива. С одной стороны — эту помощь предлагал друг отца… Но, с другой стороны, зная Лапина, соглашаться было опасно, неизвестно, как потом вывернется эта его недешёвая идея. Участие Кристины в съёмках клипа Диму не порадовало, но он успокоил себя тем, что это будет неким залогом — не только для пиара «Ночного патруля» будут потрачены деньги Леонида Борисовича. Но… как теперь сказать об этом Наташке?..

После обеда Дима от нечего делать бродил по даче. Кристина, после неудачного утреннего разговора с ним, не отходила от Анны Сергеевны; почувствовав в ней поддержку, она немного воспарила духом и теперь искала повод снова завязать с Димой какую-нибудь нейтральную беседу, но, погружённый в свои мысли, он к беседе расположен не был. «Что там Наташка делает? Сидит, наверное, и ревёт, глупая…» — ему вдруг стало её жалко. Он — здесь, у родителей, за накрытым столом… А она — одна, в маленькой квартирке, грустная и виноватая…

Машина осталась в городе, такси сюда вызвонить проблематично, а автомобиль Лапина, на котором они собирались уехать, должен был прибыть только под вечер. С другой стороны, присутствие Кристины на их даче делало ситуацию довольно двусмысленной… «Дурацкое положение», — думал Димка, стоя на берегу небольшого дачного пруда. Немного погодя, достал телефон и нажал на кнопку вызова.

— Наташа… привет ещё раз. Что делаешь? Да у родителей я, на даче, где мне ещё быть?

— Ты с кем разговариваешь, с Наташей? — изрядно подвыпивший Морозов-старший бесцеремонно выхватил телефон из рук сына, — Алло, Наташенька, здравствуй! Димка сказал, что ты вчера заболела, поэтому рано уехала. Как ты себя чувствуешь? Ну, и слава Богу! Жаль, что ты сегодня не с нами, очень… Очень жаль! Но ты за Диму не беспокойся, всё нормально, мы тут по-семейному: Дима, Аня, я, Лёня с Милой, Кристина… Тебя очень не хватает… В следующий раз ждём — обязательно! Хорошо?.. Ну, всё, передаю телефон Димке.

— Па… Что ты сделал?! — Дима укоризненно смотрел на отца, — Она трубку бросила… Ну, зачем ты про Кристину сказал?! Мы вчера только из-за неё поругались. И как я теперь должен ей всё объяснить?!

— Ты мужик или не мужик? — совсем пьяный Александр хлопнул сына по спине, — Объяснишь… она умная, поймёт.

— Угу, поймёт… Уже трубу не берёт… Так, всё. Я — в город, — оставив отца, Дима бросился к дому. Переодевшись, сказал что-то на ходу матери, кивнул Лапиным и выбежал за ворота.

* * *

Поймать попутную машину удалось не сразу; Дима прошёл по шоссе около трёх километров, пока его не подобрал новенький «Форд-фокус». Сидевшая за рулём красивая женщина лет тридцати с интересом посмотрела на молодого человека.

— А я вас, кажется, знаю… Вы — музыкант, поёте в «Ночном патруле». Я не ошиблась?

— Не ошиблись, — улыбнулся Дима.

— Ну, надо же… Моя младшая сестра вас просто обожает. А вы можете дать мне для неё автограф? Она очень обрадуется.

Расписавшись в протянутом женщиной блокноте, Дима нетерпеливо смотрел на дорогу. Имя Кристины, так необдуманно сказанное отцом, сводило на нет намечавшееся примирение с Наташкой, и он не знал, как теперь с ней разговаривать. «Повторяется вчерашняя ерунда…»

Остановившись возле пятиэтажки, женщина вышла из машины вслед за Димой, с явным намерением продолжить разговор.

— А я думала, что местные звёзды живут в элитных квартирах, — пошутила она, — кстати, мы ведь даже не познакомились. Инна…

— Очень приятно, Дмитрий.

— Дмитрий… А как вы смотрите на вечернюю прогулку по городу?

— Знаете, Инна, сегодня я никак не смотрю… — Дима слегка улыбнулся, — огромное вам спасибо, что подвезли. Что я вам должен?

— Вы мне должны… номер телефона, — стрельнув на него голубыми глазами, игриво ответила Инна.

— Н-ну… — слегка замялся Дима, — что с вами делать… Вы меня, действительно, очень выручили. Давайте ручку.

Он дописывал цифры, когда дверь отворилась. Наташа — удивительно светлая, похожая на лёгкое облачко, в каком-то невероятно-воздушном коротком сарафанчике, с перекинутой через плечо белокурой косой, буквально выпорхнула из подъезда. Торопливо отдав Инне блокнот с номером своего телефона, Димка поспешил навстречу девушке.

— Девушка, а девушка, а куда вы идёте?.. А Вас не Наташа зовут? — не давая ей опомниться и увернуться, подхватил на руки и, покружив на радость старушкам, сидящим у соседнего подъезда, поставил прямо на скамейку, обхватив руками стройные ножки. Молча глядя на него сверху вниз, Наташка кусала нижнюю губу… Неожиданно свалившаяся на неё радость отбросила куда-то далеко все обиды и недомолвки… Ведь он вернулся… К ней вернулся… И столько любви в его синих глазах…

Обвив руками его шею, она даже не обратила внимания на молодую, красивую женщину, внимательно наблюдавшую за этой сценой. Печально улыбнувшись, женщина села в автомобиль и, включив зажигание, нажала на газ…

 

Глава 26

— Так куда мы всё-таки собрались? — поставив Наташу на землю и сомкнув руки у неё на талии, Дима ласково посмотрел на девушку сверху вниз. В этот момент ему показалось, что нет свете никого роднее и ближе, чем она, и что нет большего счастья, чем вот так — прижав к себе, чувствовать её тепло. Так хотелось зацеловать — всю, такую родную, любимую, с ног до головы, и смотреть, смотреть в эти большие, красивые, доверчивые глаза цвета крепкого чая…

— На телефоне деньги закончились, хотела положить… — как будто не веря, что он здесь, Наташка во все глаза смотрела на Диму… После вчерашней ссоры она даже не надеялась, что он сегодня придёт, а его долгожданный телефонный звонок был омрачён упоминанием Александра о Кристине, — Пойдёшь со мной?

— Зачем идти? Сейчас машину заведу, поедем.

* * *

Свернув с загородного шоссе на едва заметную просёлочную дорогу, старенький «фольксваген» остановился на обочине; мотор, немного поурчав, затих и фары, едва осветив ветви деревьев, потухли. На улице уже почти стемнело, тёплый июльский вечер был готов уступить место звёздной июльской ночи… Удивительная тишина окутывала всё вокруг: и лес, и дорогу, и автомобиль, в салоне которого, перебравшись на заднее сиденье, Димка с Наташей целовались, как влюблённые беглецы. Несмотря на темноту, Наташа закрывала глаза, и сладко-щемящая волна перекатывалась в груди, а откровенные прикосновения Димкиных губ и рук заставляли сердце учащённо биться — его собственному в такт…Они совершенно бесцельно катались за городом уже несколько часов, время от времени останавливаясь в укромных уголках… возвращаться домой не хотелось, им обоим казалось, что они встретились после долгой разлуки. О вчерашнем вечере никто не вспоминал, боясь спугнуть неожиданно нахлынувшее ощущение счастья…

— Дим… — опустив в темноте глаза, Наташа замялась, как бы подбирая нужные слова, — а вот… чем опытные женщины отличаются от… ну, неопытных?

— Ну, чем… Опытом, наверное… — Дима улыбнулся.

— Я серьёзно.

— Ну, и я серьёзно. Наташка… Правда, не знаю. Я знаю только, чем любимые женщины отличаются от всех остальных, независимо от опыта. А почему ты спросила?

— Просто… — Наташа едва заметно вздохнула, кровь прилила к щекам, — Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

— Чего?

— Что ты меня бросишь…

— А что, уже пора?

— Да ну тебя…

— Ты ещё такой ребёнок…

— Это, наверное, плохо?

— Да ужас просто…

— Как всегда… — с лёгким оттенком грусти произнесла Наташа, — Шутишь…

— А, хочешь, поедем сейчас ночевать в одно очень романтичное место?

— Это куда?..

— На нашу дачу, тут как раз недалеко — километров пять. У меня там своя комната под самой крышей.

— Нет, что ты… там же твои родители… И их друзья, — Наташа посерьёзнела, вспомнив Анну Сергеевну, Лапиных и Кристину, — Нет, Дим…

— Они уехали, скорее всего.

— Давай, лучше домой.

— А зря… — снова перебравшись на водительское место, Дима включил зажигание, посмотрел на доску приборов, — Так… кажется, приехали… Вот дурак…

— Что случилось? — тревожно спросила Наташа.

— Бензин выездили. Надо было заправиться сначала, а я ушами прохлопал.

— А что же делать?

— Попробуем хоть до дачи дотянуть…

Проехав около двух километров, машина окончательно заглохла, так и не дотянув до дачного посёлка.

— Ну, вот… всё-таки придётся идти.

— А как же машина? — спросила Наташа.

— Ну, как-то так… Здесь связи нет, нам в посёлок идти в любом случае придётся. Дойдёшь?

— Дойду… — обречённо ответила девушка.

— Второй раз за сутки иду пешком по этому шоссе, — взяв Наташу за руку, Дима уверенно шагал по ночной дороге, — только сейчас вообще машин нет — глухое направление.

— Дим, а точно твоих нет на даче?

— Даже если бы и были, мы ведь домой идём.

— Это ты идёшь домой. А я боюсь…

— Так… Пришли, кажется, вот указатель… Сильно устала?

— Не-а…

— Потерпи, уже недалеко.

— А у тебя ключи-то есть?

— Есть… А, если бы и не было, я знаю, как пробраться, — Дима засмеялся, — ты по стенкам лазать умеешь?

— Нет…

— Ну, вот тебе первое отличие неопытной женщины от опытной. Опытные — они, знаешь, как по стенам лазают!

— Ди-и-и-м… Ну тебя, — она рассмеялась из последних сил.

— Ну, вот, пришли… Та-а-ак… А тут, оказывается, кто-то есть, — Дима повернул ключ, и вмонтированная в большие металлические ворота дверь открылась: на участке, недалеко от входа, под луной блестел чёрный «мерседес» Лапина, — Ну, что поделаешь, мы тоже спать хотим. Идём…

— Идём… — Наташе было уже всё равно, она так устала, что ей хотелось только одного — лечь и уснуть.

* * *

Пройти незамеченными к лестнице, ведущей наверх, им не удалось: в небольшой гостиной на первом этаже горел свет, там явно кто-то был. Заглянув в двери, Дима слегка растерялся: Анна и Леонид вдвоём сидели за небольшим накрытым столом… Лапин, в расстёгнутой рубашке, довольно откровенно развалившись в кресле, видимо, что-то рассказывал женщине, но, увидев неожиданных гостей, замолчал. Анна испуганно поправила разъехавшиеся на груди полы домашнего халата.

— Дима?! Ты откуда?..

— Мы, мам… Я не один. А где отец?

— Папа?.. — Анна слегка замялась, — Папа наверху… спит… А мы с Леонидом беседуем. А ты с кем?

— Я с Наташей, у нас машина заглохла по дороге, мы пешком пришли.

— Да-да… Тогда ужинайте и отдыхайте, — явно смутившись, Анна даже не выказала недовольства, напротив, вышла в прихожую и гостеприимным жестом пригласила Наташу войти, — мы сегодня решили не возвращаться в город, только Мила с Кристиной уехали.

— А машина далеко заглохла? — участливо спросил Лапин.

— Километра три отсюда, — довольно сдержанно ответил Дима.

— Так в чём вопрос — поехали, притащим.

— Да ничего, отец проснётся, придумаем что-нибудь.

— Ну, вот ещё, до утра ждать. Там и руля не останется! Так, Димка, считай, что я тебе отец на сей момент… Только ты — за руль, я выпил маленько… — Лапин решительно поднялся и, застёгивая рубашку, вышел в прихожую, — Едем!

— Ну, хорошо, я только Наташу устрою.

— Дима, ты иди с Лёней, не беспокойся, я покажу Наташе твою комнату, — Анна чуть ли не заискивающе посмотрела на сына.

— Я сам. Идём, Наташ, — взяв девушку за руку, Дима шагнул на скрипучую лестницу.

Когда молодые люди ушли, Анна и Леонид переглянулись.

— Пикантно получилось, — Леонид усмехнулся, — я даже не слышал, как они вошли.

— У Димы есть ключи. Да, как-то нехорошо… По-моему, он всё неправильно понял.

— Не переживай, Аня, мы, ведь, чисто по-дружески. А Димке я всё объясню.

— Лучше не надо, в конце концов, ничего не произошло. А то получается, мы ещё и перед этой Наташей начнём оправдываться… Видишь, что из нашей с тобой затеи вышло, — женщина покачала головой.

— Всё нормально вышло. Ты как думала — он сразу её бросит и придёт к Кристинке? Так не бывает, Анечка… Но первый шаг сегодня сделан.

— Ты думаешь? — Анна с сомнением посмотрела на Лапина, — Ну, будем надеяться… А Кристина как-то изменилась, ешё похорошела.

— Ты тоже заметила? А я думал, это у меня по-отцовски… Значит, так и есть. Кристина — взрослая девушка, они же с Димкой ровесники?.. Ну, да, — Лапин кивнул сам себе, — она его даже старше немного, так что… А что эта Наташа — ну, красивая девочка, вот, пожалуй, всё. Восемнадцать лет — в голове ещё ничего нет, — Лапин говорил приглушённым голосом. На лестнице послышались шаги, и он замолчал.

* * *

Проводив Диму с Леонидом и прибрав со стола, Анна присела в мягкое кресло. Ночной разговор с Лапиным, так неожиданно прерванный появлением сына, успокоил её и даже воодушевил. Резкая перемена отношения Морозова-старшего к тому, что Дима ушёл к Наташе, была для неё неожиданной, Анна не могла понять, как муж, который всегда был ведомым в семейных делах и прислушивался к её мнению, в этот раз проявил самостоятельность. Бывший военный, Александр, несмотря на офицерский чин, имел покладистый характер и всегда и во всём поддерживал жену, и, когда Дима ушёл из дома, как мог, успокаивал её, говоря, что «надоест — вернётся». Но, со временем, он всё чаще заводил разговор о том, что «надо бы проведать молодых, нехорошо…», на что Анна отвечала резким отказом. Наконец, не выдержав, Морозов-старший решил самостоятельно нанести визит, который закончился окончательным примирением с сыном и одобрением его выбора…

Александр по-отечески влюбился в Димкину избранницу, чем окончательно настроил Анну против Наташки… На вчерашнем банкете она старалась не смотреть на девушку, а когда Дима и Наташа пели для именинника, лишь снисходительно улыбалась. Идея Лапина помирить Диму с Кристиной нравилась ей с каждым днём всё больше, и не только Димкины творческие интересы играли свою роль в этом деле… После той встречи в ресторанчике Анна ловила себя на мысли, что слишком часто вспоминает это их деловое свидание, и Леонид — довольно импозантный мужчина, в которого она когда-то была влюблена, всё чаще возникал перед её глазами, когда она ложилась спать… Она даже не могла бы точно сформулировать — зачем ей нужно, чтобы Кристина и Дима снова были вместе — для удачной карьеры сына или для того, чтобы часто и на законных основаниях видеться с Лапиным. Так или иначе, Анна была настроена во что бы то ни стало добиться своего.

После того, как Леонид, вызвав сразу две своих машины, на одной из них отправил супругу, дочь и второго водителя в город, он и Александр перебрались «догуливать» в дом, и Анна, немного отдохнув, присоединилась к мужчинам. Вскоре супруг, перебрав спиртного, ушёл спать, и она, оставшись с Лапиным наедине, посетовала, что всё получается не так, как ей хотелось бы… Но Леонид неожиданно ответил, что всё идёт по плану, именно так, как нужно для удачного исхода дела, намекнув на скорый творческий взлёт её сына.

Вспоминая сегодняшний вечер, Анна немного посидела в тишине, потом осторожно поднялась наверх… Заглянув в одну из двух спален на втором этаже, где отдыхал супруг, шагнула на узенькую лестницу, ведущую в мансарду. Тихонько приоткрыла дверь в залитую лунным светом маленькую комнатку… Наташа, заботливо укрытая тонкой простынёй, крепко спала на Диминой кровати. Рядом, на спинке стула висел воздушный сарафанчик, на столе стояла тарелка с кусочками холодного шашлыка и несколькими ломтиками хлеба — перед тем, как уехать с Лапиным, Дима принёс ей поесть, но уставшая Наташа уснула раньше. Анна придирчиво смотрела на девушку, пытаясь понять, чем она так зацепила её такого воспитанного, послушного сына, что он почти два месяца не показывался дома… Наконец, тяжело вздохнув, так же тихо вышла и вернулась на первый этаж.

* * *

— Ну, как тебе машинка? — сидя на пассажирском сиденье своего «мерседеса», Лапин с интересом посмотрел на Диму.

— Без комментариев… — Дима осторожно вёл дорогую машину, всё ещё сомневаясь, правильно ли сделал, что согласился буксировать свой «фолькс» шикарным авто Леонида.

— То-то и оно, что без комментариев! — хвастливо подтвердил Лапин, — Как небо от земли, скажи?

— Ну, да…

— Ну, ничего, всё твоё у тебя впереди… Вот раскрутим тебя, купишь ещё лучше…

— Да я как-то об этом не думаю… — Дима пожал плечами.

— А зря! Зря не думаешь! Надо думать. Вот сейчас снимем клип, и будем дальше продвигать твой «патруль»… Кстати, Кристина поступила на заочные продюсерские курсы. Так что, ты — среди своих…

— Спасибо, Дядь Лёнь… Даже не знаю, что и сказать на это.

— Да ничего не говори, я сказал — будешь на вершине, значит, будешь. А то, что с Кристиной так у вас… Ты сам понимаешь, что в жизни бывает всё, и что эта самая жизнь мудрее нас всех… Если сводит, то не зря, если разводит — тоже не просто так. Моя дочь тебя обидела, а судьба наградила, — Леонид Борисович бросил на своего собеседника едва уловимый, насмешливый взгляд, — вот какую себе новую подружку завёл… Хороша, ничего не скажешь… А с Кристиной ты тоже правильно себя ведёшь. Можно всегда оставаться добрыми друзьями, согласен?

— Ну… в принципе, согласен… Всё, приехали.

Подцепив свою машину на трос, Димка снова сел за руль «мерседеса» и включил зажигание. Увидев в зеркале, как Лапин, занявший водительское место в его «фольксвагене», махнул рукой из окна, аккуратно нажал на газ.

* * *

— Ну, что, принцесса на горошине, выспалась? — улыбаясь, Дима присел на кровать, поправил Наташины волосы, упавшие ей на лицо.

— Я не то, что горошину, я бы кирпич не почувствовала, — улыбнулась в ответ девушка, — ничего не помню… провалилась куда-то, и всё…

— Я видел, — он ласково улыбнулся, — пока поесть тебе принёс, ты уже спишь.

— А ты? Спал сегодня?

— Не-а… Пока машину притянули, пока за бензином съездили… Пойдём завтракать, потом можно и домой ехать.

— Не хочу. А ты иди.

— Пойдём-пойдём… Там отец все глаза проглядел, когда ты проснёшься, — приподняв за плечи, он усадил её на кровати, — Мать, по-моему, ревнует.

— А сколько времени?

— Почти двенадцать. Говоров уже раз пять звонил, соскучился, наверное, по тебе…

— По мне?.. — услышав Сашкину фамилию, Наташа невольно смутилась: на память пришло вчерашнее утро, когда он, не справившись с собой, вдруг полез к ней целоваться.

— Ну, во всяком случае, не по мне, — рассмеялся Дима, подавая ей сарафанчик — Он всегда за тебя переживает.

— Ну, ладно, идём завтракать, — одеваясь, Наташа постаралась перевести разговор в другое русло, — и поедем… А то уже на выступление собираться пора.

Вернувшись домой, Дима долго не мог завести разговор о предложении Лапина, но Наташа, невольно для себя, сама подняла тему.

— Дим, — крутясь возле зеркала в новом концертном платье, она, как всегда, придирчиво осматривала свою точёную фигурку, — знаешь, я недавно прослушала рабочую кавер-версию «Он, как и я», ту, что тебе прислал Соколов.

— Ну, и как? — сидя напротив, он не сводил с неё глаз, — Нормально?

— Не-а! — она обернулась к нему, — Мне не понравилось. Твоя аранжировка намного лучше, и исполнение — тоже.

— Ну, это же только набросок, — он пожал плечами, — не окончательный вариант.

— Ну, и что, — Наташа присела рядом с ним, — сразу слышна разница. Понимаешь, у тебя намного «вкуснее» получилось.

— Ну, это тоже естественно, у нас разные стили, — обняв её, он зарылся лицом в распущенные белокурые волосы.

— Дим, — она уже была готова разомлеть в его ласковых руках, но, пересилив себя, слегка отстранилась, посмотрела в его в синие-пресиние глаза, — ты такой талантливый, ты ведь намного талантливее тех, кто без конца крутится и по тв, и на радио, но тебя знают лишь здесь… Тебе обязательно нужно выходить на большую сцену, с «Патрулём» ли, сольно ли, неважно! Дима, это ведь несправедливо, что ты, такой одарённый, поёшь по корпоративам и вечеринкам за мизерный гонорар.

— Ну, по столичным меркам мой гонорар даже не мизерный, — рассмеялся он, прижимая её к себе, — Наташка… Чтобы раскрутиться, нужны огромные деньги. Нужен пиар, ведь, если твоё имя будут насильно вдувать в уши слушателей каждый день по десятку раз, то это уже половина успеха. Нужно оплаченное время на музканалах и профессиональные видеоклипы. У тебя могут быть миллионы просмотров на ютубе, но, если это любительская съёмка, тебя серьёзные люди не узнают.

— Серьёзные — это те, кто держит эфиры?

— Не только. Это и те, кто занимается гастрольными предложениями.

— Дим… Вам, действительно, нужны профессиональные ролики, я уже не говорю о диске.

— Понимаешь, с диском, вроде, проще, но в нашей студии очень высокое качество не обеспечишь. Нужна высокопрофессиональная аппаратура.

— А как же быть?

— Наташа, — он снова пристально посмотрел ей в глаза, — я как раз хотел с тобой поговорить.

— О чём? — она доверчиво улыбнулась.

— Дело в том, что нам с ребятами предложили снять качественное видео, при чём, настолько качественное, чтобы можно было показать по центральным каналам.

— Серьёзно?!

— Да. И это ещё не всё. Возможно, поступят и другие предложения, если всё получится так, как задумано.

— А какие?

— Ну, например, работа в новой студии.

— Дима… — она радостно смотрела на него, — Это же здорово! Только… А на каких условиях?

— Условия, вроде бы, не драконовские. Инвестор будет высчитывать свои вложения из наших гонораров, всё, как обычно. Правда, есть один момент, который мне не нравится…

— Какой?

— В этом клипе со мной должна будет сняться одна девушка. Это требование инвестора.

— Ну, и что? — Наташа пожала плечами, — Пусть снимается. Да, кстати… А кто он — инвестор?

— Леонид Борисович Лапин, — Дима пытливо смотрел ей в глаза, — это он предложил помощь в раскрутке «Ночного патруля».

— Лапин?.. — растерянно переспросила Наташа.

— Да, Наташ, Лапин. И это очень неприятный для меня момент. Если честно, я до сих пор не дал ему ответа.

— Дима… — она грустно опустила глаза, — Но ведь найти другого инвестора очень сложно, правда?..

— Не то слово, — он вздохнул, — Невозможно.

— Тогда… тогда нельзя отказываться… да?

— Не знаю…

* * *

Вечером, после выступления, она долго не могла уснуть. Дима на кухне сидел за синтезатором, и Наташа вышла к нему.

— Послушай, что у меня получилось, — он протянул ей свои наушники, — как тебе мелодия?

— Дим… — взяв наушники, Наташа не спешила их надевать, — Знаешь, я всё думаю над предложением Лапина. Вдруг, у тебя другого шанса не будет?

— Я пока не знаю, — он посерьёзнел, — если бы кто-то другой, я бы не раздумывал. Тем более, клип… Там ведь должна будет сниматься… — он не успел договорить, Наташа его опередила.

— …Кристина, — она незаметно вздохнула, — я сразу это поняла… ну, и что… Это же просто видеоклип…

— Да, просто видеоклип. Но я не хочу, чтобы ты подумала что-то плохое.

— Я не подумаю, — грустно улыбнувшись, Наташа сзади обняла его, прижалась щекой к щеке, — А когда вы будете этот клип снимать?

— Почему — мы? — он удивлённо посмотрел на неё, — ты с нами поедешь, если что.

— Правда?

— Ну, конечно.

— А мне из Дворца молодёжи звонили…

— И — что?

— Предлагают петь в составе поп-группы…

— Нет, — твёрдо ответил Дима, — ты будешь выступать только со мной.

— Я им так и сказала…

 

Глава 27

Телефонный звонок нарушил безмятежность июльской ночи. Увидев высветившийся номер Светланы Петровны, Наташа сразу поняла, что что-то случилось. Встревоженный голос мачехи подтвердил опасения:

— Наташа, срочно приезжай! Отец в тяжёлом состоянии…

Наскоро собравшись, они выехали в город, где жил Валерий Фёдорович. Все три часа дороги Наташка молчала, мысленно коря себя за то, что так и не выбралась за всё лето домой, занятая своими делами… Дима, как мог, успокаивал, понимая её состояние…

В палату интенсивной терапии кардиологического отделения районной больницы, где лежал отец, их не пустили. Разговор с лечащим врачом не принёс ничего утешительного: «Обширный инфаркт. Состояние тяжёлое…»

В родной дом Наташа вошла с чувством вины. Ей казалось, что она — предательница, так легко оставившая гнездо, когда-то свитое матерью, так поспешно уступившая его новой отцовской избраннице… Её бывшая комната оказалась занята новой хозяйкой: родная дочь Светланы Петровны, Алина, всё-таки переехала к матери от пьющего отца… Отсутствие же Валерия делало дом совсем чужим…

Ночь оказалась для Наташи бессонной: Дима должен был уехать на следующее утро, и к страху за отца добавился страх разлуки. Расставание с любимым даже на один день казалось ей невыносимым, а в этой ситуации срок её пребывания в родном городе был неизвестен. Она за всю ночь не уснула ни на минутку и, лёжа в Димкиных объятиях, изредка тихо-тихо вздыхала, боясь повернуться, чтобы не потревожить его сон.

Остаться Дима не мог — «Ночной патруль» после вынужденного перерыва снова собирался вместе, и на завтрашний вечер была назначена репетиция. До сольного концерта, оставалось немного времени, около 10 дней, за которые нужно было разучить новую песню, а заодно повторить старый репертуар. Его мечта видеть Наташку в составе своей группы не сбылась: болезнь Валерия нарушила все планы.

* * *

— Ты только не гони, ладно? — Наташа говорила тихо, едва сдерживая слёзы, которые были готовы политься ручьём из карих глаз.

— Ладно… — обняв её, он, по привычке, потёрся кончиком носа об её нос, потом поцеловал, — А ты не плачь, хорошо? Всё нормально будет, вот увидишь… Отец поправится. А я за тобой приеду.

— У тебя и концерт, и день рождения… Если папе не будет лучше, я не смогу приехать.

— Ну и что, главное, чтобы он поправился. Мы с тобой потом отметим, да?

— Дим… — Наташа уткнулась лицом ему в грудь, — Я не могу представить, что вот сейчас ты уедешь… Мне кажется, я сразу умру.

— А как мне тогда жить, если ты умрёшь? Ну, не плачь… Наташа… — Дима сильнее прижал к себе девушку, — Ну, всё, пора… Не плачь, ладно?

Кивнув головой, она вытерла мокрые глаза. Сев за руль, он помахал ей рукой и тронулся с места. Когда машина скрылась из виду, она с тяжёлым сердцем взялась рукой за калитку.

— Здравствуй, Наташа…

Обернувшись на знакомый голос, она невольно смутилась: её школьный товарищ Серёжка Шустов, свернув с тротуара на узкую тропинку, ведущую к её дому, приближался быстрым шагом.

— Здравствуй, Серёж…

— Тёть Света сказала, что ты приехала.

— Заходи, — распахнув калитку, Наташа посмотрела на Серёгу заплаканными глазами.

— Да нет… я с работы, только хотел тебя увидеть. Ты надолго?

— Пока не знаю, как папа будет себя чувствовать.

— Если нужна будет помощь — скажи.

— Спасибо, Серёжка… Ну, как ты? — Наташа грустно улыбнулась.

— Нормально. Поступил на заочное в институт, сегодня вот узнал. Работаю… А ты… как у тебя?

— И я нормально.

— Ты меня прости, ладно? — он виновато смотрел в её карие глаза.

— За что? — она грустно улыбнулась, заранее зная, что он ответит.

— За тот день… Я много тебе тогда наговорил обидного.

— Ладно, не переживай, — она вздохнула, — я совсем не обиделась.

— Ты так и не приехала тогда домой.

— Летом работала, выступали с девчонками. Потом… — Наташа запнулась, вспомнив последнее своё выступление, — Потом заболела. Папа сам приезжал ко мне.

— А этот парень… Дима… Он тоже приехал?

— Он меня привёз. У них скоро концерт, поэтому он только что уехал назад, — говоря об этом, Наташа снова чуть не расплакалась.

— Можно, я как-нибудь зайду?

— Ну, конечно, — она кивнула ему по-дружески, — мог бы и не спрашивать.

* * *

— Папа, представляешь, что я сейчас нашла в интернете? — Кристина буквально вбежала в комнату отца, — Оказывается, Морозов написал песню на мои стихи — «Он, как и я», а мне не сказал. И «патрули» с этой песней ездили на фестиваль.

— Да?.. И что? — Лапин поднял глаза на дочь.

— А то, что эта песня наделала шороху на фестивале, и о них в соседней области сняли целый сюжет. Я случайно на него наткнулась в интернете.

— Ну… и?.. — было похоже, что Лапин не понимает, к чему клонит дочь, — ну, спели… А тебе какая польза, кроме морального удовлетворения?

— Да удовлетворение — ерунда, по сравнению с тем, что это такой косяк с его стороны!

— Да?.. Ну-ну, давай, рассказывай…

— Папа… Ты ещё не понял?! — Кристина искренне удивилась, — Он написал песню на мои слова и даже её исполнил публично без моего на то официального согласия! То есть, фактически нарушил мои авторские права!

— А, ведь, верно… Ну, и?..

— Ну, и… я вполне законно могу предъявить к нему претензии. Единственное, что мне нужно поскорее сделать — это официально оформить авторское право на этот текст… Да и на остальные — у них ещё пара песен есть на мои слова…

— Дааа… Ты права… — Лапин просветлел лицом, — Это нужно сделать как можно быстрее! Юриста своего я сегодня напрягу — какую сумму можно выставлять по иску в качестве компенсации за нарушение авторских прав. Но это на всякий случай, ты одно пойми — мы с ним сейчас на одной волне, ссора в мои планы не входит.

— В мои — тоже, — кивнула девушка, но и это ещё не всё.

— Да?.. Что ещё?

— В этом сюжете было сказано, что какая-то известная московская группа хочет написать кавер на эту песню.

— Кавер… кавер… Чёрт, знакомое слово, вертится на языке… — Лапин поморщился.

— Папа, кавер — это когда на чужую песню пишут свою аранжировку и исполняют. Чаще всего, на известные шлягеры. А тут вышло наоборот — захотели написать кавер на песню Морозова, значит, песня хитовая получилась, понимаешь? И опять же — без моего на то согласия. То есть, я согласна, конечно… Но ведь меня не спросили!

— Ну, вот теперь понимаю. Слушай, Кристинка… Это же крючок! — Леонид довольно усмехнулся, — За него можно хорошо подёргать…

— Нет… — Кристина поморщилась, — не нужно дёргать, пусть всё будет, как есть. Но…

— Вот именно — «но»… Хорошо, когда в запасе есть хоть один козырь. А когда их несколько — ещё лучше.

* * *

— О, Димон, с приездом! — Сашка радостно протянул руку Диме, — Что случилось-то, чего сорвались?

— У Наташкиного отца инфаркт. Я один приехал, она там осталась.

— Ясно-понятно. А тут вчера Лапа нарисовался, — вытаращив тёмные глаза, Саша усмехнулся, — решил снова за нас взяться, что ли? Про гастроли говорил, про клип…

— Да это он с отцовского дня рождения что-то так круто изменился. Сам не пойму…

— Так бы всё оно ничего, да больно хитрый лис, — Говоров с недоверием покачал головой, — и этот лис просто так ничего не делает.

— Он продюсерский центр осенью открывает, слыхал? Думаю, мы у него как практический материал, тем более, после успеха на фестивале. Кристина будет возглавлять, — в голосе Димы послышались ироничные нотки.

— Да ты чё?..

— Вот тебе и чё. Он и мне предлагает там работу. Помимо центра ещё ивент-агентство хочет открыть. Короче, решил весь местный шоу-бизнес под себя подмять, — Димка устроился за синтезатором, пробежался по клавишам.

— Понятно. Что-то мне не очень это всё…

— Мне тоже. Но самим не подняться, самая большая планка — местная популярность. А дальше? Даже если всё удачно с фестивалем вышло, кроме репортажа и пары статей в газетах — ничего. Прочитали и забыли, а, чтобы не забывали, нужно мелькать постоянно, заказывать статьи, крутиться на музканалах. А на это нужны бабки… Без бабла ничего не получается, Саня. Талант никому не нужен, только деньги… Весной дипломы получим — нас из этой студии попросят, куда потом? У меня столько планов, а как их реализуешь, если за тобой никто не стоит? Когда мы с Кристиной разбежались, сам видел, как всё поменялось. Одно-два выступления в лапинских клубах в месяц, и всё. Остальное — на общественных…

— Да, Димыч, ситуёвина… Ну, а как ты будешь с Кристиной вместе работать?

— Это для меня не проблема, всё давно в прошлом. А творчество — это работа, мало ли что между нами когда-то было? Если честно, Саш, у меня сейчас такое чувство, что у нас с ней вообще никогда и ничего не было. Мне иногда кажется, что у меня вообще никогда и никого не было, кроме Наташки.

— Ну, по тебе это видно, — Сашка усмехнулся, — только, как она воспримет твоё сотрудничество с Кристиной, не думал?

— А она уже восприняла. Наташка вообще умница, Саня, хотя, конечно, может напиться шампанского только из-за того, что я потанцевал с Кристиной, — вспомнив их ссору на дне рождения отца, Дима рассмеялся.

— Да уж, — Говоров с сомнением покачал головой, — Кристина в твоей жизни играет какую-то роковую роль.

— Да всё нормально, Саш, никакой роковой роли. И не роковой — тоже.

— Тебе виднее, — Сашка нахмурился, — только, Дима, просто потанцевать и сняться в видеоклипе, который потом будут смотреть без конца, это разные вещи.

— Ты не поверишь, Саш, но Наташка сама меня поддержала.

— Ну, в этом я бы и не сомневался, — усмехнулся Говоров, — только ты сам должен понимать, как ей потом будет…

— Саш, я думал об этом. Участие Кристины абсолютно ничего не значит, ни для меня, ни для неё самой. Между нами давно ничего нет и быть не может.

— А сейчас у неё кто-то есть, не в курсе?

— Понятия не имею, и честно говоря, иметь не хочу.

— Надеюсь, Дима… — Сашка тоже посерьёзнел, — Как говорит мой батя, ты себя не на помойке нашёл, чтобы после такого…

— Ладно, Саш, замяли.

— Один положительный момент, — Сашка неожиданно улыбнулся, — ты несколько хитовых вещей написал, когда она тебя бросила. Сейчас вот, с Наташкой, у тебя застой.

— Ты на что намекаешь? — засмеявшись снова, Димка смял лист бумаги и в шутку кинул им в Говорова.

— Да ни на что… Просто ты сейчас успокоился, любовь-морковь. Она тебя переживать не заставляет, а для творчества надо немножко сходить с ума.

— Да уж… Не заставляет… — с сомнением в голосе произнёс Дима, — Ещё как заставляет. Хотя, конечно, ты прав, с Наташкой спокойно на душе. Она всегда рядом, ни о чём не просит, принимает тебя таким, какой есть, даже обижаться всерьёз не умеет, — рассказывая о Наташе, Димка почувствовал, как внутри прокатилась тёплая волна, — понимаешь, Саш, с ней не нужно быть в постоянном напряжении — а то ли ты сказал, так ли поступил.

— Ну, вот и я о том же… Ты с ней не горишь, — Саша пытливо посмотрел на Диму, как бы ожидая от него подтверждения своим словам.

— Знаешь, Саня, гореть или не гореть — это кому что нравится. Меня напрягают отношения, когда боишься поздороваться со знакомой девчонкой, потому, что после этого тебя обязательно ждёт сцена ревности. У меня уже так было, с Мариной… И постоянные вынужденные подтверждения любви в виде подарков тоже напрягают, и упрёки в том, что я слишком много времени провожу в студии…

— Это ты уже про Кристину рассказываешь, — Говоров заржал, — кровушки она тебе попила! Впрочем, Маринка тоже.

— А Наташка… она на них совсем не похожа. Она не будет просто так дёргать и заставлять извиняться по каждому пустяку. Как ласковый ребёнок, она просто любит тебя, и всё. И ты даришь ей цветы только потому, что тебе самому хочется это сделать. Понимаю, что такие не в твоём вкусе, — скорее утверждая это, произнёс Дима, — но зато с ней можно не сомневаться — не предаст. Как и лучший друг, да, Саш?

Говоров молчал. Он прекрасно понял Димкин намёк… Он и сам до сих пор удивлялся терпению Морозова, который не мог не замечать его истинного отношения к Наташе.

— Да, Димон… Наташка тебя не предаст. А остальное уже неважно, — наконец, собравшись с духом, выдал Сашка, — ты, главное, сам головой думай. Это я о Лапине. Ты ему зачем-то нужен, а вот зачем? Кстати, что там за новая композиция у тебя? Показывай.

— Вот, смотри… — Дима был рад тому, что Сашка сам перевёл разговор на другую тему. Задав ритм, легко тронул клавиши синтезатора:

— Нормально тебя торкнуло, Димыч! — Сашка одобрительно кивнул, — Сейчас Витька с Никитой подгребут, сделаем.

— Это — тема, вот ещё припев, — Дима продолжил, -

— Ну, чё, всё классно: текст, мелодия. Аранжировку сделаем за пару дней, по-моему, хит получится не хуже, чем «Он, как и я», — пытаясь разрядить обстановку, Сашка с интересом посмотрел на Диму, — Кстати… откуда такой текст? Ты чё, правда, Наташке косы заплетаешь?

— Будешь много знать…

— Значит, заплетаешь. Да ты стилист! — съехидничал Сашка, — Так… Дима… Если хочешь в меня чем-нибудь швырнуть, вон маракас валяется… Гитару только не лома-а-а-а-й!..

* * *

Состояние отца, наконец, стабилизировалось, его вот-вот должны были перевести в общую палату, и Наташа немного успокоилась. Сдав, по обыкновению, «дежурство» Светлане Петровне, девушка шла по вечернему городу, когда в кармане зазвонил мобильный телефон. Взглянув на высветившиеся цифры, Наташа с удивлением узнала номер Говорова.

— Наташ, привет! — вопреки обыкновению, Сашка говорил смущённым тоном.

— Привет, Саш.

— Я чего звоню. Мы Димку поздравлять будем на сольнике, ты приедешь? Как отец, кстати?

— Уже лучше, но я пока не знаю, как дальше будет.

— Ещё три дня в запасе, может, всё же соберёшься? Как-никак, у Димона день рождения, тем более, его родаки в Египет улетели, чего он один будет? — Сашка немного помолчал, потом, вздохнув, произнёс, — Он скучает без тебя.

— Я и сама думаю, как бы вырваться, — Наташа тоже грустно вздохнула, — наверное, я всё-таки приеду, хотя бы на один день.

— Приезжай, Наташ… — Сащка вздохнул в ответ, — И прости меня за тот случай… Ладно?

— Всё нормально, не было никакого случая… Я постараюсь приехать.

— Только ты Димке не говори, что приедешь, мы ему сюрприз готовим. Ты мне заранее позвони, я всё тебе расскажу. Если с деньгами напряг, я вышлю на билеты, только скажи.

— Спасибо, Саш, у меня есть деньги. Я пенсию за маму получила, и Дима оставил. Я позвоню.

Придя домой, Наташа поужинала и открыла ноутбук. Написав несколько сообщений «В контакте» и на «Одноклассниках» — Оксанке и другим знакомым девчонкам, зашла на Димину страничку, увеличила фотографию… Лицо вполоборота… ласковая улыбка… длинные, стильно зачёсанные волосы… синий, любимый до боли взгляд… Создать свой профиль его уговорил Мазур — для пиара группы и общения с поклонницами, и Наташа в душе переживала по этому поводу, представляя себе, сколько девчонок любуются на него, а, возможно, и пишут любовные послания…

«Привет… Чего молчишь?» — видимо, заметив, что она в сети, Дима прислал сообщение.

«Привет… На тебя смотрю…»

«А я — на тебя…»

«Как ты?»

«Нормально… Соскучился…»

«Я тоже…»

«Приезжай… Я ОЧЕНЬ СОСКУЧИЛСЯ…»

Наташа грустно улыбалась. Они по нескольку раз в день разговаривали по телефону, по вечерам писали друг другу в соцсетях, иногда общались по скайпу — когда рядом никого не было… Но Алина проявляла слишком большой интерес к личным делам сводной сестры и постоянно крутилась где-то поблизости, поэтому Наташа предпочитала «молчаливое» общение.

Светлана Петровна тоже не оставалась равнодушной к Наташкиным сердечным делам и в отсутствие отца пыталась внести свою лепту в воспитание падчерицы.

— Вот, хоть убей меня, я не понимаю этих ваших современных отношений, — почти каждый вечер заводила мачеха разговор, — Как так можно — замуж не зовёт, а ты с ним живёшь!

Не зная, что ей ответить, Наташа молчала, но Светлана Петровна не унималась:

— А если ребёнок? Тогда как, где его ловить будешь? Он ведь тебе не муж! Да и вообще… Алинка на следующий год тоже учиться поедет, а жильё искать — дорого. Общежития не везде есть, а где есть — там такой бардак творится, что порядочной девочке там делать нечего. Вот, вся надежда была на твою квартиру, что вы там вместе с ней будете жить. А теперь — как? Бедной девчонке и приткнуться некуда будет из-за твоих любовных дел.

— Ну, какая разница, женаты мы или нет с Димой, — оправдывалась Наташа, — у нас всё серьёзно.

— Было бы серьёзно, замуж бы позвал, — рубила сплеча мачеха, — тогда хоть не обидно было бы. А, раз не зовёт, то и никакого серьёза у него нету.

Не зная, что ответить, Наташа замолкала. Сама она пока не задумывалась о свадьбе, и так счастливая рядом с Димой. Сейчас же, вдалеке от него, эти слова Светланы Петровны били, как пощёчины. Иногда воображение рисовало страшные для неё картины: вот Кристина приходит к нему поздно вечером… А вот поклонницы пишут ему на «Одноклассниках», а он им отвечает… Одумавшись, она старательно отметала все нехорошие мысли, но они предательски возвращались время от времени.

* * *

— Саша, я еду! Диме ничего не сказала… — утром 10 августа, купив билет на междугородний автобус, Наташа позвонила Говорову.

— Здорово! Значит, так, Натаха, концерт на центральной площади, ну, ты знаешь. Придёшь — встань недалеко от сцены, чтобы я тебя увидел, но так, чтобы Димка не заметил. Если не получится, всё равно будь неподалёку, ладно? Там сама всё увидишь… Для тебя, кстати, тоже будет сюрприз.

* * *

Когда Наташа попала на центральную площадь, концерт «Ночного патруля» уже начался. Она приехала несколько часов назад — Димы дома уже не было, он отправился в студию собирать и готовить к концерту аппаратуру намного раньше, чем она вернулась. Приняв душ и немного отдохнув, девушка в раздумье открыла шкаф: что бы надеть? Ей хотелось быть понаряднее при встрече с Димой, и, немного подумав, она решила остановиться на белых бриджах, белой футболке и белых тканевых кроссовках. Слегка подкрасив ресницы и губы, распустила длинные волосы, посмотрелась в зеркало… и, довольная собой, отправилась на остановку. В связи с праздником, городской транспорт ходил плохо, и Наташка опоздала на целых полчаса. Площадь была полна народу: кто танцевал, кто просто смотрел концерт. Пробравшись поближе к сцене, девушка встала чуть в стороне — слишком плотной была толпа зрителей.

Сумерки уже начинали сгущаться над городом, и Наташа в своём белом костюме выделялась из общей массы ярким пятнышком в свете прожекторов… «Ночной патруль» в полном составе буквально «зажигал» на сцене в лучах светомузыки: Витька Мазур бегал с гитарой по площадке, принимая немыслимые позы, даже Никита, любезно согласившийся отработать этот концерт, не стоял, по обыкновению, на месте, выдавая «соляки»… Сидящего за ударной установкой Сашку практически не было видно, только взлетали барабанные палочки, и Наташка подумала, что в любом случае, он бы её не увидел. Сама же она не сводила глаз с Димы… Сегодня он казался ей особенно красивым, она так соскучилась по нему, что с трудом сдерживала себя, чтобы не побежать на сцену и не кинуться ему на шею…

Первые аккорды песни «Он, как и я» были встречены рёвом толпы — выложенный в ютубе ролик с фестиваля пользовался популярностью у местных меломанов. На огромном мониторе, расположенном над сценой, замелькали кадры видеосопровождения, смонтированного ребятами специально для концерта.

Наташа знала, что текст написан Кристиной ещё тогда, когда они с Димой были вместе, и поэтому каждый раз, когда она слышала эту песню, какая-то щемящая тоска змеёй заползала в сердце… Диме она ничего не говорила, понимая, что из репертуара песню не убрать, она просто страдала молча… Но она не знала, что Димка нарочно изменил последнюю строчку припева, которая у Кристины звучала так:

Последние аккорды заглушили визг и крики поклонниц и поклонников группы… Девчонки размахивали руками, бросали на сцену записки и цветы, толпа хором повторяла полюбившиеся строчки.

— Дорогие друзья, сегодня, в честь нашего замечательного, любимого города, группа «Ночной патруль» представляет премьеру новой песни, — Наташа слушала Димкин голос — такой родной, такой любимый, что слёзы навернулись на глаза, — мы дарим эту песню всем, кто пришёл сегодня на наш концерт, тем, кто сейчас не так далеко от нашей площадки и слышит нас, а так же тем, кто сейчас далеко и нас не слышит, но мысленно — с нами! Итак… Премьера новой песни-и-и-и!.. «Я заплетал твои косы»! — выкрикнув это, Дима поправил микрофонную стойку, кивнул ребятам… Никита заиграл вступление — гитарный перебор заставил толпу притихнуть… Первые строки Дима пропел под одну гитару.

Ошеломлённая, Наташка слушала, кусая губы…

Вот о каком сюрпризе говорил Сашка…

Она поняла всё с первых слов… Новая мелодичная баллада была написана Димой специально для неё… Сердце учащённо забилось и было готово выскочить из груди, но, когда Наташа подняла глаза на монитор, она поняла, что это был ещё не сюрприз! Не отрываясь, она смотрела, как фотоколлажи на огромном экране сменяли один другой под красивую мелодию, и кровь приливала к лицу… Видеоролик был полностью смонтирован из её фотографий! Весёлая… грустная… с распущенными волосами… с косой… просто — глаза крупным планом… В каждом кадре была — О Н А! Ошеломлённая и музыкой, и текстом, и роликом, и Димкиным красивым голосом, Наташка как будто вросла в то место, где стояла — она не могла даже пошевелиться… Толпа тоже слушала, как заворожённая, и только одна белокурая девушка с глазами цвета крепкого чая знала, что эта песня — о ней…

Последние аккорды прозвучали в тишине… Но уже через несколько секунд вся площадь восторженно закричала, захлопала, засвистела, выражая своё восхищение и одобрение! Едва сдерживая слёзы, Наташа невольно подошла поближе к сцене.

— Дорогие друзья! Сегодня в нашем коллективе событие — нашему вокалисту и автору всех песен Диме Морозову исполнилось двадцать три года! — эти слова Мазура утонули в криках и аплодисментах, — Давайте все вместе поздравим Диму дружным «Ура»! Девчонки, три-четыре!

— Ура-а-а-а-а… — юные тинейджерки, не жалея связок, запрыгали на месте, размахивая руками. Наташа, которую чуть не свалили с ног, была вынуждена снова отойти в сторону.

— По этому случаю, мы с ребятами решили сделать Диме подарок. Но такой подарок, какого ему ещё никто и никогда не дарил, — Витька говорил серьёзным тоном, динамики разносили его голос далеко за пределы площади, и толпа заинтригованно притихла, — Девчонки, внимание! Возможно, потребуется ваша помощь.

Толпа девчонок от пятнадцати лет и старше, визжа, оживилась у сцены. Витька продолжал тем же серьёзным тоном, обращаясь к имениннику:

— Дима… Тебе какие девушки больше нравятся — блондинки или брюнетки?

— Главное, чтобы девушка была совершеннолетней, — не растерявшись, улыбнулся Димка, — а, вообще-то, мне нравятся все девчонки, без исключения.

— Ну, а всё-таки, — не унимался Мазур, — какие больше, блондинки или брюнетки? Только подумай, возможно, от этого зависит твоя судьба.

— Ну-у-у-у… Пусть будут блондинки, — подхватил игру Дима.

— Девчонки, слышали? Диме нравятся блондинки! — слова Витьки заглушил радостный визг представительниц армии блондинок, — Теперь второй вопрос: тебе нравятся блондинки с длинными волосами?

— Да, — не раздумывая, с улыбкой ответил Дима.

— Ну, кто бы сомневался! — прокомментировал его ответ Мазур, — Дима, а ты девушек с какими глазами предпочитаешь? Наверное, с голубыми? Нет?.. Я вот вижу голубоглазеньких… Смотри, Дим, какие девчонки!

— Есть такая песня, она написана давно, но её крутят до сих пор, называется «Девочка моя синеглазая», — чтобы его было лучше слышно сквозь не утихающие восклицания поклонниц, Дима близко придвинулся к микрофону, — но мне, почему-то, всегда хотелось спеть «Девочка моя кареглазая».

— Я понял тебя! — для пущей убедительности, Витька извлёк несколько звуков из своей «ямахи», — И последний вопрос: какое женское имя ты предпочитаешь в это время суток?

— Я в любое время суток предпочитаю имя Наташа… — Димка заинтересованно оглянулся, — Я ответил на все вопросы… Где мой подарок?

Витька тоже блуждал глазами по толпе. Наташа, которая всё это время стояла далеко от сцены, попыталась пробраться поближе, но компания тинейджерок-фанаток на её пути, занявших круговую оборону любимой группы, не предвещала ничего хорошего. Кажется, догадавшись, Витька с микрофоном в руках вышел прямо на площадь, оглядываясь и повторяя:

— Девушка Наташа, блондинка с длинными волосами и карими глазами… пожалуйста, отзовись…

Кое-как протиснувшись сквозь толпу, Наташка схватила Мазура за руку:

— Ну вы даёте… совсем с ума сошли, живые подарки дарить…

— Наташка… ну, слава те… Мы боялись, что ты не приехала… Клип видела? А песню слышала?.. — ведя её за руку по направлению к сцене, Витька частил вопросами, — Это, между прочим, всё Говоров придумал, ему по башке настучи.

— Я на сцену не пойду! — Наташка упиралась, но Мазур не отпускал её руку, — Я лучше здесь подожду вас! — сквозь рёв толпы, обрадованной таким поворотом событий, она пыталась докричаться, но Витька исправно исполнял роль буксира.

— Какой капризный у тебя подарок… — затащив её на сцену, Мазур обратился к Диме, — Всё сходится? Блондинка… Волосы длинные… Глаза карие… Зовут — как?

— Клава, — сердито ответила в микрофон Наташка.

— Всё сходится, — Витька улыбался во все тридцать два зуба, — Дима, от всей души поздравляем с днём рождения и очень надеемся, что это именно тот подарок, который ты хотел получить!

Покрутив под весёлый смех огромной толпы Мазуру и Говорову у виска, Наташка не выдержала и бросилась-таки Димке на шею…

Подхватив её, счастливо улыбающийся Дима снова наклонился к микрофону:

— Вообще-то, я просил у них новый синтезатор…

 

Глава 28

— Ну, и кому в голову пришла эта дурацкая идея с живыми подарками?! — Наташа обвела возмущённым взглядом «патрулей».

— Ему — хором ответили Говоров и Мазур, показывая друг на друга. Вся шумная компания, включая их, Диму с Наташей, невесть откуда взявшегося Женьку Журавлёва и двух не знакомых Наташе девчонок, после концерта дружно ввалилась в квартиру Диминых родителей. Сами родители уже неделю как отдыхали на Египетском курорте, и Димка, который до самого вечера не знал о Наташкином приезде, решил отметить свой двадцать третий день рождения в родном доме. Не пошёл с ними только Никита, который, отыграв программу, сдержанно поздравил именинника и уехал.

Разложив в гостиной стол, Дима носил из холодильника заранее приготовленные закуски и спиртное, в кухне Наташа резала овощи на салат.

— А чего ты ругаешься, Наташка, здорово получилось, главное, публике понравилось, — Витька взял из миски огурец, слегка присыпал солью и с хрустом откусил половину.

— Интересно… а если бы я не приехала, кого бы вы Диме подарили? — Наташа подбоченилась, — Чего молчишь?

— Ну, ты же приехала.

— А я знаю, чего Наташка возмущается, — Сашка, хитро улыбаясь, появился в дверях, — Прикинь, Викун, если бы Димыч сказал, что ему брюнетки нравятся?

— Я вам сейчас дам, брюнетки! — Наташка в шутку погрозила разделочной доской. Хрустя огурцом, Витька наклонился к ней и заговорщицким тоном произнёс:

— Если ты нам дашь, Димон тебя не поймёт.

— Ну, дураки же… — Наташа покраснела и, стукнув кулачком по спине, оттолкнула хихикающего Мазура, — Неси салат.

— Ну, что, идём за стол, вроде всё… — Дима заглянул в кухню и, пропустив мимо себя Сашку с Витькой, шагнул ей навстречу, — Наташка моя… — обнял и, целуя её, прижал к себе крепко-крепко, — Я так соскучился…

* * *

Застолье затянулось далеко за полночь. После поздравлений и тостов за Димку разговор перешёл на новую, волнующую всех тему — предложение Лапина по раскрутке «Ночного патруля» за пределами области. Наташа слушала ребят, и предчувствие чего-то нехорошего змеёй заползало в душу. Девчонки, которых привели с собой Говоров и Мазур, вели себя довольно непринуждённо, не стесняясь, и Наташа невольно задумалась — а сколько таких «случайных» подружек было бы сегодня здесь, если бы она не смогла приехать? От всех этих мыслей ей становилось грустно.

— А где твоя Ира? — улучив момент, когда Сашкина сегодняшняя девчонка вышла из гостиной, Наташа подняла на Говорова глаза, — Вы что, поссорились?

— Почему поссорились? — тот удивлённо пожал плечами, — Она же в круглосуточной аптеке работает, сегодня её смена.

— Понятно, — Наташка грустно усмехнулась, — а третью куда дели?

— Кого?! — Говоров вытаращил глаза, — Кого дели?!

— Подружку. Дима же не знал, что я приеду, — они говорили вполголоса, так, что, увлечённый беседой с Журавлёвым, Димка не слышал их разговора.

— Ты чё, Натаха, — Сашка укоризненно посмотрел на девушку, — третьей и не было. Дима не по этим делам, можешь даже не заморачиваться. Он верный…

Улыбнувшись через силу, она обняла Димку и положила ему голову на плечо. Ей очень хотелось остаться с ним наедине, но он так «разгулялся», что и не собирался уходить спать. Вопреки обыкновению, изрядно перебрав спиртного и о чём-то поспорив с Женькой, он вскоре встал из-за стола и притащил из прихожей свой синтезатор. Включил его и, настроив, заиграл одну из своих баллад. Увлечённый игрой, он даже не обратил внимания, как Женька пригласил Наташу на танец.

— Почему ты такая грустная? — обаятельно улыбаясь, Журавлёв пристально посмотрел на девушку.

— Не знаю… — вздохнув, Наташа пожала плечами, — Устала, наверное.

— Скажи мне свой номер телефона?

— Зачем? — Наташа подняла на него удивлённый взгляд.

— Я тебе позвоню, а ты забьёшь мой номер.

— Зачем такие сложности? — Наташа засмеялась, — Не проще тебе свой номер сразу сказать?

— Мне-то проще, но ты не запомнишь. А записывать сейчас — у других вопросы возникнут.

— А ты запомнишь? — она недоверчиво улыбнулась.

— Я запомню. У меня память феноменальная.

— А что я Диме скажу — откуда у меня твой телефон?

— А ты ему всё говоришь? — прищурившись, Женька посмотрел ей в глаза.

— Да…

— У вас что, всё так серьёзно?

— Да. А что?

— Интересно просто… ладно, шучу я. Говори номер. Скажешь Диме, что для связи насчёт концертов.

— Ну, хорошо… — назвав номер мобильного, Наташа немного помолчала, — А, всё-таки, зачем мне твой телефон?

— Голос твой понравился. Если будет желание поработать со мной, позвони.

— Поработать? В ресторане?! — она удивлённо приподняла брови, — Ты шутишь?

— Не шучу. В общем, увидишь пропущенный звонок — это мой, забей себе. Предложение будет в силе.

— Спасибо, Жень, боюсь, Дима не разрешит, — заметив его усмешку, она поспешно добавила, — но… я всё равно забью.

— Не за что. В жизни всё бывает, — теперь он смотрел на неё серьёзно, — Спасибо тебе.

— За что?

— За танец…

Уже под утро, сказав Димке, что она идёт спать, Наташа ушла в его комнату и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Вопреки обещанию скоро прийти, он всё ещё оставался за столом с друзьями, и, подождав немного, девушка встала и решительно повернула ручку — дверь закрылась изнутри на замок. Снова прилегла и закрыла глаза… Она впервые была в его комнате. Здесь он жил… спал…писал музыку… может, даже приводил сюда девчонок. Уж Кристина точно была тут. А что, если они спали вот на этой самой кровати? Наташка вдруг почувствовала какое-то щемящее одиночество. Дима забыл о ней. День рождения… Друзья, удачный концерт… Всё это можно было понять. Но она так по нему соскучилась… Так мечтала о встрече… А вот сейчас сидит одна в его комнате, а он и не думает к ней идти.

— Наташ, открой! — дёргая ручку с другой стороны, Дима прислонился к косяку, — На-таш-ка! От-крой!

— Чё, закрылась? — Сашка ухмыльнулся, — Правильно сделала. Натаха, не открывай ему!

— Ната-а-аш… Я к тебе хочу! — Дима тихонько постучал в дверь, — Я сильно-сильно к тебе хочу…

— А я бы открыла! — сидя с Сашкой в обнимку, игриво произнесла одна из девиц, — Дима, а, давай, я закроюсь, а ты постучишь?

— Наташка… ну открой… Я соскучился… — не обращая ни на кого внимания, Димка всё ещё стоял под дверью в свою комнату, — А, хочешь, я тебе песню спою?

— Во, точно! Сейчас… — Витька взял гитару, с которой пришёл Женька, сделал пробный аккорд, — Поехали!

— Не задавала вопросов… слёзы — дуло к виску… — присев на корточки и спиной опершись о дверь, довольно выпивший, Дима пел не совсем уверенно.

— Кто так поёт?! — Сашка возмущённо поднялся с места, — Под окном надо петь!

— В принципе, серенады именно под окнами и поют, — улыбаясь, подал голос Журавлёв, — Пойдём на улицу?

— А, пойдём! — Дима решительно поднялся, и вся компания, включая девчонок, высыпала из квартиры.

Всё так же лёжа на кровати, Наташа прислушалась к наступившей тишине. Потом тихонько встала и, открыв дверь, выглянула наружу: в квартире никого не было.

— На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. — нестройный хор нетрезвых голосов нарушил ночную тишину улицы. Пробежав назад, в Димину комнату, девушка выглянула в окно с четвёртого этажа.

— Не задавала вопро-о-о-сов… Слёзы — дуло к виску-у-у-у… — под аккомпанемент Женькиной гитары даже не запел, заорал Димка, — Я заплетал твои ко-о-о-сы — волосок к волоску-у-у…

— Буду грешен пред тобой — меня прости-и-и… Захочу уйти к другой — не отпусти-и-и… — вразнобой подхватили припев Сашка с Витькой, — Снова косы по плеча-а-а-а-м ра-спу-сти-и-и-и…

Спев куплет и припев, компания притихла, но ненадолго.

— На-таш-ка!.. От-крой, по-жа-луй-ста!.. — в ночной тишине Димкин голос снова разнёсся далеко за пределами двора многоэтажки, — Наташа! Я тебя люблю!

— На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. — проскандировали остальные, включая и девчонок, одна из которых старательно снимала происходящее на телефон. Боясь, что они разбудят всю округу, Наташа торопливо раскрыла пластиковую раму:

— Идите домой, дураки…

* * *

Проснулся Дима около полудня. Рука привычно скользнула по тонкой простыне — Наташки рядом не было.

— Наташ, — позвал он и, не получив ответа, осторожно встал с постели. Непривычный к таким дозам алкоголя организм отозвался на пробуждение головной болью и внутренним дискомфортом.

Гостиная была пуста, от вчерашнего застолья не осталось и следа — кто-то тщательно убрал всё со стола и привёл комнату в порядок.

— Наташка, ты где? — Димка заглядывал в комнаты, но девушки нигде не было. Не было и вчерашних гостей — все разошлись по домам.

Прошлёпав в ванную, отчаянно включил холодный душ…

Он уже нажимал на вызов Наташкиного номера, когда просигналил домофон.

— Дим, открой, это я.

Судорожно нажав на кнопку, выскочил на лестничную клетку… В считанные секунды преодолел несколько пролётов… Где-то между первым и вторым этажами подхватил Наташку на руки.

— Дима, отпусти… мы сейчас с тобой грохнемся!

— Где ты была?!

— Дим… отпусти… Упадём!

— Где ты была?.!

— Димка… Я сама дойду…

— Я уже нормальный… Где ты была?

— В магазине, ходила тебе за молоком.

— Я испугался, что ты уехала…

Уже в квартире, наливая ему молока, Наташа с грустью ответила:

— Может, и надо было уехать…

— Почему? — обняв девушку за талию, Дима усадил её к себе на колени, — Почему уехать?

— А, может, и вообще приезжать не надо было, — Наташа вздохнула, — Оказывается, вокруг тебя столько девчонок… Куда мне… Знаешь, я ведь подарок тебе привезла, только он дома остался… Я не знала, что сюда поедем после концерта.

— Наташка моя… — закрыв глаза, Дима с блаженной улыбкой ещё сильнее прижал её к себе, — Какие девчонки… какие подарки… Я так рад, что ты приехала!

— Ага… Приехала, чтобы меня тебе подарили, как живую игрушку, у всех на глазах. А потом ты напился… А потом…

— Что — потом?

— А потом мне предложили петь в ресторане.

— Чего?!

— А того. Пить надо меньше.

— Кто предложил? — он подозрительно прищурился.

— Журавлёв.

— Женька?.. Интересно… И что ты ему сказала?

— Я сказала, что ты меня не пустишь.

— Правильно сказала.

— Пей молоко, — Наташа ласково пригладила его волосы, потом, не удержавшись, обняла… прижала голову к своей груди.

— А молоко обязательно пить?

— У меня папа всегда, когда переберёт, молоком лечится.

— Я другим лекарством полечусь, — он поднял на неё лукавый взгляд.

— Каким?

— Тобой…

 

Глава 29

— Нет, ну это ни в какие рамки! Они что, вообще с ума посходили?! Устроили шоу на весь город, — возмущению Кристины не было предела. Она уже несколько раз просмотрела ролики с концерта «Ночного патруля», выложенные предприимчивыми почитателями группы в «ютубе». И видеоролик «Я заплетал твои косы» с Наташиными фото, и устроенное в конце вечера представление с «подарком» для Морозова, вызвали у девушки приступ гнева и ревности. Сама она на концерте не была: помня о Димином дне рождения, Кристина решила, что на следующий день она найдёт способ поздравить его, а заодно и поговорить насчёт текстов песен, но теперь, увидев, что происходило на городской площади, она не знала, как себя повести. С одной стороны, никаких претензий Морозову она предъявить не могла: они давно расстались. С другой стороны, в глубине души она уже снова видела себя рядом с Димой, и ревность сжигала сердце, не давала покоя и мешала хладнокровно относиться к ситуации.

Когда Кристина случайно наткнулась на видео, снятое Сашкиной случайной подружкой на телефон, где Дима на всю округу горланил песню и признавался Наташке в любви, нервы её не выдержали… Комментарии пользователей тоже не прибавили настроения… Некая Alisanetvoya писала:

«Прикиньте, это я вчера была на ДР у Димы Морозова!»

«Ничё себе… Как попала?..»

«Глазки состроила Говорову…)))»

«Фигассе… А чё за Наташа такая?»

«А, это, типа, подруга у Мороза…»

«А, это, типа, та, что «подарок»»?

«Ну да, и, типа, та, что на ролик снималась…»

«Классная… Я бы тоже такой подарок бы хотел получить…»

«Набери в поиске «Киви» — она в этой группе поёт…»

«Уже не поёт, и, вообще, это не подруга, это его жена…»

«Они все холостые…»

«Это легенды такие… Они все женатые, и дети есть…»

«Не… они все холостые…»

Просмотрев в очередной раз ролик, Кристина нервно захлопнула ноутбук. Был уже поздний вечер, и девушка, так и не найдя повода повидаться с Димой, сидела дома. Родителей не было, и она, достав из бара бутылку «Centuri», налила ароматную жидкость в широкий стакан: сделав несколько небольших глотков, допила остальное залпом. Немного погодя, снова открыла ноутбук и, выйдя в сеть, открыла Димину страничку. Очень хотелось что-нибудь ему написать… Но что он ответит? Вряд ли что-то приятное для неё. Нет, пока не время. Да и переписка — не в её манере. Другое дело — разговор.

Кристина вглядывалась в фотографию парня, которого она, как ей казалось, любила сейчас ещё больше, чем до их расставания. Она вспоминала его голос… Слова, которые он ей говорил… Его руки… Ласковые руки… Ласковые губы… Воспоминания о его прикосновениях заставляли девушку волноваться не на шутку: никто из мужчин в её жизни не относился к ней так бережно, как Дима. И вот теперь всё это принадлежало другой — восемнадцатилетней девчонке, которая и оценить-то пока не могла то счастье, которое ей случайно досталось.

Кристина нашла Наташин профиль и открыла страничку. Круглолицая, кареглазая… волосы, скорее всего, крашеные…взгляд детский… Ну, и где тут изюминка? Ничего особенного, от чего можно сойти с ума.

А Дима сошёл…

Это ведь несправедливо! Ну, что она может ему дать? В ней нет ничего от взрослой, опытной женщины, ничего такого, что есть в ней — Кристине. Включив «невидимку», девушка просматривала фотографии, выложенные Наташей. Вот она — одна, вот — с какой-то девчонкой, видимо, подружкой, вот — с «патрулями», в их студии… А вот — с Димой… «Странно, а у Димы нет фото с ней», — эта мысль несколько успокоила Кристину. «Может, не так всё и серьёзно с его стороны? Но как же тогда его вчерашние признания на всю улицу?»

Выпитый виски ударил в голову, и Кристина, не задумываясь, налила ещё…

— Ты опять пила, Кристина?! — Стоя в дверях комнаты дочери, Лапин устало наклонил голову, — Зачем? Ведь ты почти целый месяц держалась… Мы же разговаривали, у нас столько планов!

— А ничего не получится, — язык у Кристины заметно заплетался, — Ни-че-го!

— Почему?! — Лапин едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на крик.

— А потому что… Всё бес-по-лез-но!

— Господи… Кристина… — заглянувшая в двери Мила, увидев дочь, побледнела, слёзы навернулись на глаза, — Что ты наделала?!

— Мама, всё нормально, успокойся… Я только сегодня, немного…

— Лёня, у неё опять будет приступ, — Мила в отчаянии всплеснула руками, — да что же это такое?!

— Ну что… что случилось? — Лапин, отодвинув жену, прошёл к столу, кивнул на включенный ноутбук, — Ну, что ты там увидела такого?

— А вот, полюбуйся, — Кристина открыла страничку с роликом с концерта «Ночного патруля», — посмотри, что эти дебилы устроили на концерте. А вот ещё — после концерта, во дворе у Морозовых. Надо тёте Ане всё показать, как этот придурок весь дом на уши поставил!

— Ну, то что дома — не так страшно… Пьяные все… А вот то, что они на сцене устроили, это, конечно, ни в какие ворота. Ладно, я завтра обмозгую, как это всё обыграть. А сейчас — где бутылка? Давай немедленно сюда. И ложись спать. Между прочим, я сегодня разговаривал с Генкой Ростовским — это племянник моего артдиректора, у него в Москве своя студия, клип на вашу песню там будете записывать. Ехать через неделю. Так что, завтра надо быть в форме, Морозов к нам домой придёт, мелочи обговорим. Поняла?

— Поняла… — Кристина покорно отдала отцу недопитую бутылку, — На, забирай… Я и сама больше не хочу.

— Всё-таки мне это не нравится, — оставшись с мужем наедине, Мила завела старый разговор, — ну, что это за идея, помирить их с Димкой? Белыми нитками шито.

— Мы, кажется, с тобой уже всё обсудили, — Лапин сердито посмотрел на жену, — или ты предлагаешь спокойно наблюдать, как погибает дочь?!

— А дальше?. Что может быть дальше, ты не подумал? Как ты его заставишь с ней помириться?!

— А ты помнишь, как в «Бесприданнице» Кнуров говорил? «Для меня невозможного — мало!» Так вот, для меня невозможного вообще нет, если дело касается моей дочери. У каждого человека есть свои болевые точки. Нажимай на них — и добьёшься своего. Не поможет кнут — у меня есть пряник.

— Нехорошо это всё… Бог накажет.

— Не накажет. Я не вор и не убийца. Я отец. А ты — мать, и поэтому давай лучше думать о Кристинке…

— Я только о ней и думаю. Вот, месяц не пила, и мне так спокойно было. А сейчас снова, как на вулкане.

— Вот и я о том же. А если что-то получится, она и думать забудет про алкоголь.

— А если получится — да не надолго? Что тогда будет?!

— Вот я и делаю так, чтобы надолго… ну, хорошо, давай всё пустим на самотёк. Пусть дочь страдает, уходит в себя, пьёт… Или хотя бы попытаемся что-то сделать?!

— Ой, Лёня… Как я хочу, чтобы ты оказался прав…

— Пойми одно, — Леонид остановился перед женой, размашисто жестикулируя руками, — я не собираюсь вести их в ЗАГС под дулом пистолета, я не собираюсь ставить ему условия или палки в колёса! Наоборот! Я хочу помочь сыну моего друга! Да! Сыну, которого любит моя дочь! Что в этом плохого?! Главное сейчас — их снова свести, хотя бы на деловой почве. Ему от этого никакого вреда, кроме пользы, а у неё будет стимул жить. Я всё-таки не отморозок, как многие мои «собратья по бизнесу». У меня своя, деревенская логика. Никаких заграниц, никаких запретов. Пахать надо, тогда и дурь из башки выветрится. Вот пусть и пашут вместе с Димой. А там — кто знает…

* * *

На следующее утро, проводив Наташу на междугородний автобус, Дима поехал к Лапиным домой — Леонид настойчиво просил об этом, сославшись на свою занятость и невозможность самому приехать в студию. Ехать, а, тем более, видеться с ним и с Кристиной не хотелось, но выбора не было — так и не оговорив окончательно все условия участия в проекте с ним, как с лидером группы, хитрый Лапин в его отсутствие обрисовал радужные картины раскрутки всем остальным «патрулям», и теперь Дима просто не мог не идти с Леонидом на контакт — ребята воодушевились, все разговоры вертелись вокруг предстоящей поездки в Москву и записи настоящего, профессионального клипа. Даже Сашка, который вначале сам предупреждал Димку о щекотливости ситуации, в конце концов, увлёкся этой идеей. К тому же, Лапин очень непрозрачно намекнул на гастроли по соседней области уже в скором времени, которые он мог устроить для «Ночного патруля», пользуясь своими связями, и Дима чувствовал себя заложником ситуации — либо собственные чувства, либо успех всей группы, а, значит, всех его друзей.

— Ну, что, я обо всём договорился, — сидя в широком кожаном кресле, Лапин закурил, — Гена — классный клипмейкер, здесь, у нас, клип такого качества не сделают. На всё про всё пять дней. Студийная запись песни и видеосъёмки. Всё оплачено, кроме проезда, это ваши единственные расходы, а проживание — у того же Гены на даче, мы с ним за эту услугу сами расплатимся, у нас свои расчёты… Ну, что, потянете поездку?

— Потянем, конечно, поездом не проблема. Не такие большие деньги по сравнению со стоимостью клипа, — Дима пожал плечами.

— Ну-у-ууу… «Не такие большие» — это мягко сказано. Но ничего… мы с вами заключим соглашение: вы просто потом будете отрабатывать концертами, которые, я очень надеюсь, будут вам обеспечены. Сейчас вам надо и над костюмами подумать, может, что из инструментов заменить. В октябре-ноябре — небольшие гастроли по соседней области. Рекламу мы запустим уже на днях. Да… В Москве выступите в одном клубе, правда, придётся бесплатно, но, думаю, вам сейчас это не так важно, как пиар вашей группы.

— Не вопрос, дядь Лёнь… Выступим. Спасибо вам.

— Ну, спасибо пока не за что. Кристина тоже едет, не забыл — клип с её участием должен быть.

— Не забыл…

— Ну, вот, впятером и поедете.

— Вшестером, у нас ещё девушка, на бэк-вокале.

— Девушка?.. — Лапин недовольно поморщился, — А так ли нужно её с собой брать? Гена, конечно, ничего не скажет, но дача у него не резиновая.

— Девушку обязательно… Женский голос в этой композиции просто необходим. А насчёт жилья — если не поместимся на даче, придумаем что-нибудь.

— Ну… смотри сам… — довольно сухо ответил Леонид, — Да, кстати… Кристина хотела с тобой поговорить. Сейчас позову её…

* * *

Приехав домой, Дима долго сидел, сцепив, по обыкновению, пальцы и глядя в пол. Разговор с Лапиным, а потом и с Кристиной, оставил в душе чувство затягивающейся петли. Он понимал, что просто так Лапин не стал бы вкладывать деньги в его группу, к тому же на память приходили слова матери о том, что Кристина хочет с ним помириться… Но в голове не укладывалось, что такое вообще возможно. К тому же, Кристина в разговоре ничем не намекнула на своё к нему отношение — она лишь предложила себя в качестве автора текстов песен для «Ночного патруля» в рамках проекта, в обмен на то, что отец будет инвестировать в этот проект свои деньги. Услышав об этом, Дима про себя усмехнулся, отметив, что такой ход — в лапинском стиле, но вслух был вынужден согласиться на все условия. Его талант композитора и вокалиста сглаживал все самые острые углы песенной поэзии, которыми грешила Кристина. К тому же, он чувствовал ответственность перед ребятами, которые уже настроились на успех.

Неожиданный телефонный звонок отвлёк его от всех мыслей.

— Димыч, я билеты купил! — Сашка орал в трубку, как потерпевший.

— Ты чего кричишь? — Дима говорил, не в пример, спокойно.

— Да я тут с кассиршей поругался, — уже тише ответил Говоров.

— Что случилось?

— Да я не предупредил, а она решила нас четверых в одно купе посадить…

— Ну, и что? — недоумённо спросил Дима.

— А Наташку — отдельно.

— Ну, и что? — Дима пожал плечами, — Она всё равно с нами будет.

— Ну, я думал, что она вас в одно купе… А она не сообразила.

— Ну, конечно, не сообразила, — Дима засмеялся, — У нас фамилии разные, как бы она сообразила?

— Ну, да… — уныло заметил Сашка, — она так и сказала. Но я всё равно поругался.

— Да ладно тебе, — Дима махнул рукой, — всё равно Наташа со мной будет.

— Ну, не на одной же полке…

— А почему бы и нет? — пошутил Дима.

— Как это? — почему-то с недоверием переспросил Сашка.

— Ну… мы дома тоже на одной кровати спим, вообще-то.

— Ну, ладно, — тон Говорова вдруг изменился, — я тебе доложил, билеты у меня.

* * *

Валерию стало намного лучше, и Наташа вернулась домой за день до поездки в Москву. Билеты были куплены, вещи собраны. Поздно вечером, выскользнув из Димкиных объятий, она тихо, стараясь его не разбудить, вышла на кухню и открыла ноутбук.

Закладку салона свадебного платья она сделала недавно, после слов мачехи, что Дима не женится на ней, и время от времени бродила по его страничкам, разглядывая белоснежные наряды — мечту всех девчонок… Как и любой влюблённой девушке, ей, конечно же, хотелось услышать заветные слова. Но Дима молчал… А сама она никогда не заговаривала с ним на эту тему.

— И чего мы не спим? — он неожиданно появился в дверях, и Наташка торопливо попыталась закрыть страничку. Шагнув к столу, он перехватил её руку и забрал мышку, — Ну-ка… что тут такое интересное? Та-а-а-к… Ну, и какое ты выбрала?

— Никакое… — щёки покрылись лёгким румянцем, она смущённо пожала плечами.

— Вообще — никакое? — Дима увеличил фото пышного атласного платья, расшитого стразами, — А вот это? Нравится?

— Нравится… — ещё больше порозовев, она едва кивнула головой.

— А вот это?.. — шикарный кружевной наряд развернулся на весь монитор. Дима приподнял Наташку со стула и, присев, усадил её к себе на колени.

— И это… — вздохнув, сказала девушка.

— А какое больше?

— Не знаю…

— Ну, ты определяйся.

— А зачем?

— Ну, как зачем? Чтобы знать, какое покупать.

— А меня замуж никто не зовёт, — грустно вздохнув, Наташка снова попыталась закрыть страничку.

— Я зову. Выходи за меня? — голос Димы стал на удивление серьёзным.

Сдерживая улыбку, закусила губу… Счастливо взглянув ему в глаза, кивнула… обвила руками и сама растаяла в его объятиях.

 

Глава 1

— Мазурик, если ты мне ещё раз что-нибудь к волосам привяжешь, на тебя сверху нечаянно гитара упадёт! — едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Наташа погрозила кулаком Мазуру, сидевшему внизу, — Дима, это и тебя касается.

— Ой… по-моему, уже что-то падает… — устроившийся рядом с Витькой, Дима потянул её за руку на себя, — Вот чёрт… забыл, что там бортик!

— Ага, не получилось? — победно воскликнула девушка, свесившись с верхней полки четырёхместного купе скорого поезда, в котором ребята ехали в Москву. Забравшись наверх, она тщетно пыталась уснуть: сидевшие внизу с заговорщицким видом Мазур и Морозов без конца подшучивали над ней, то завязав полотенце на её свесившейся косе, то привязав саму косу к металлическому бортику безопасности. На своём, по билету, месте Наташа даже не появилась, оставшись в купе у парней, и теперь весело отбивалась от дурачившихся внизу Витьки и Димки. Счастье переполняло через край. «Выходи за меня замуж», — эти Димины слова снова и снова звучали в голове.

Радовало и то, что с ними не было Кристины, которая должна была прилететь в Москву лишь на съёмки, через три дня.

Не в пример этой троице, Говоров пребывал в невесёлом расположении духа. Сидя напротив, он не спеша потягивал пиво и искоса наблюдал, как Дима в шутку без конца тормошит Наташку, и от этого становился всё мрачнее и мрачнее. Когда же Морозов и вовсе забрался к ней на полку и улёгся рядом, Сашка надолго ушёл из купе.

Невозмутимым оставался лишь Белов. Перед самой поездкой вернувшись в коллектив, он, как обычно, был немногословен. Лёжа на верхней полке напротив Димы с Наташей, он с едва заметной ироничной улыбкой смотрел в окно.

— Наташка, если Димон к тебе приставать начнёт, ты мне скажи, — задрав голову вверх, съехидничал Витька, которому стало скучно одному, — ну, в крайнем случае, с полки его скинь.

— Имею право, тем более, мы скоро… — подал сверху голос Дима, но договорить не успел: Наташа, смеясь, закрыла его губы ладошкой.

— Пока не говори никому… — тихо прошептала она и, обняв, уткнулась ему в плечо.

— Чего это вы скоро? — заинтересованно спросил Мазур.

— Приедем уже скоро, — девушка весело приподняла голову, — А ты что подумал?

* * *

В Москву поезд прибыл поздно вечером. Пересев на электричку вместе с встретившим их на перроне сыном Ростовского, молодые музыканты отправились на его дачу, расположенную в сорока минутах езды от столицы.

— А ничё, нормальное жильё, — оглядев небольшой деревянный домик в две комнатки на запущенном участке, с уличными «удобствами» и уличной же, едва огороженной, душевой кабинкой, произнёс Витька, — очень даже цивильно.

— Мы здесь почти не бываем, — ответил сын Геннадия, — отец обычно сюда пускает пожить родственников или знакомых.

— А что, кровати только три? — хмуро спросил Сашка, — Четвёртой нет? Я с Мазуром спать не буду.

— Есть раскладушка, — засмеялся парень, — там, за шкафом найдёте.

Объяснив, куда и во сколько нужно будет подъехать завтра, Ростовский-младший вернулся в Москву на последней электричке. Весело поужинав, молодёжь разбрелась спать — на улице начался дождик, и делать больше было нечего. Августовские ночи были уже довольно свежими, и, устроившись в маленькой комнатке с холодильником, плитой и железной кроватью, Дима старался согреть Наташку в холодной постели, обнимая её как ребёнка. За стеной, в комнате побольше, Витька с Никитой дружно подкалывали Сашку, которому досталась раскладушка, найденная в углу за шифоньером. Наконец, все угомонились, и в доме установилась тишина.

— Дим… А мы будильник не поставили, — вспомнив, что завтра рано вставать, Наташа с неохотой высвободилась из тёплых Димкиных рук. Установив сигнал на мобильном телефоне, снова скользнула к нему под тонкое покрывало и, прижавшись всем телом, затихла. Обдав жарким дыханием, он нашёл губами её губы… Ей показалось, что закружилась голова, и комната поплыла. Она горячо отвечала на его поцелуи и ласки, и чувство реальности исчезало в густой темноте…

— Твою мать!.. Вот бляя… только уснул… — сквозь грохот упавшей с ножек раскладушки, Сашка за стеной смачно выругался.

— Чего, Сань, Ирка приснилась? — ехидно проговорил Мазур, — ты это… поосторожней… мебеля ветхие, эротические сны не выдерживают.

— Да иди ты… — было слышно, как Сашка возится с металлическими «застёжками», — Смотри, а то тебе все твои Анжелки приснятся, потом кровать не соберёшь.

— Ты там лучше крепи, ещё вся ночь впереди, — не унимался Витька, — бери с Димона пример: лежат, как пионеры, чихнуть боятся.

Уткнувшись Димке в плечо, Наташа беззвучно засмеялась…

— Придётся спать, — с сожалением шепнул он и, укладываясь поудобнее, ещё раз поцеловал девушку и закрыл глаза.

* * *

Первые три дня ушли на студийную запись и сведение песни «Не моя», слова для которой когда-то написала Кристина, Дима очень удачно положил их на музыку, и с тех пор «Ночной патруль» исполнял песню на каждом концерте. Ребята с утра до позднего вечера проводили в творческой студии Ростовского, которая включала в себя студию звукозаписи, павильон для видеосъёмок, а так же гримёрную, а, по сути — настоящий салон красоты, где артистов причёсывали и накладывали макияж перед съёмками. Сами съёмки были назначены на последние два дня, когда должна была прилететь Кристина.

Возвращаясь поздним вечером на дачу, молодые люди делились впечатлениями, весело вспоминали разные казусы, которые происходили при записи «живых» инструментов и вокала.

В предпоследний день, при наложении бэк-вокала, звукорежиссёр вдруг остановил запись и, попросив Наташу подождать, стал кому-то названивать. Стоя в наглухо закупоренном помещении тон-зала, девушка переживала, что спела что-то не так, но появившийся за стеклом молодой мужчина с длинными волосами, стянутыми резинкой на затылке, неожиданно попросил её исполнить под минус известную песню. Когда Наташа спела, мужчина что-то сказал звукорежиссёру, тот кивнул и продолжил запись.

— Тебя как зовут? — мужчина с «хвостиком» окликнул Наташу, когда она вышла из студии.

— Наташа.

— А меня — Егор. Ты не согласилась бы записать бэк-вокал для минусовки? У нас сегодня певица не появилась, а запись нужна срочно. Ты всё равно уже освободилась, кажется?

— Ну-у-у… Хорошо, если это не долго. А то меня ребятам ждать придётся.

— Ребята сейчас на видео заняты, так что как раз вместе освободитесь, — Егор внимательно посмотрел на девушку, — а это не ты в самом клипе снимаешься?

— Нет…

— Ну, я и смотрю, не тот типаж, не по сценарию.

— А какой типаж по сценарию? — Наташа удивлённо приподняла брови.

— Женщина-вамп. При чём, абсолютная вамп, — засмеялся мужчина.

— А у меня какой типаж? — Наташа улыбнулась.

— Ну, не вамп, это точно. Скорее, девушка-ночь, печальная и загадочная. Только… белая ночь.

— Ну, хорошо, я только Диме скажу.

— Диме — это вашему вокалисту?

— Ну, да… Диме…

— А, ты его не найдёшь. Он тоже в съёмочном павильоне, сейчас начнут видео снимать.

— Значит, женщина-вамп уже здесь? — улыбка у Наташи в этот раз получилась грустной, даже обречённой.

— Возможно… Ну, что, пойдём писать?

— Пойдём.

Записав небольшую подпевку для минусовки, Наташа вышла из студии. Ребят не было видно, и она решила пройтись по павильону.

Почему-то до неё только сейчас стало доходить, что Дима будет сниматься в клипе наедине с Кристиной… Раньше она не задумывалась, а сейчас явно представила, как они будут все эти два дня тесно общаться… От этих мыслей девушке стало тоскливо, и, не дойдя до съёмочной площадки, она развернулась назад.

— Наташа, — Егор снова шёл ей навстречу, — вы когда уезжаете из Москвы?

— Послезавтра, сразу, как только видео отснимут.

— Жаль, — он нахмурил брови, — Я хотел тебе предложить записать мою песню и снять клип.

— Мне?! — она искренне удивилась.

— Ну, да, тебе. Если бы ты осталась ещё на неделю…

— На неделю я не смогу… Да и Дима меня здесь не оставит.

— Жаль. Но, если Дима… — Егор многозначительно улыбнулся и протянул девушке визитку, — Возьми на всякий случай.

— Спасибо, — Наташа взяла визитку, — А почему вы предложили именно мне?

— Ну, во-первых, у тебя шикарный вокал. А, во-вторых, внешние данные. Романтический образ… Жаль, что не можешь. А ты сольно выступаешь?

— Сейчас — нет, а раньше выступала.

— А почему сейчас — нет? — он искренне удивился.

— Дима взял меня в «Ночной патруль», я с ними теперь буду петь.

— Если честно, странное решение, — Егор заинтересованно окинул её взглядом с ног до головы, — тебе нужна сольная карьера.

— Мне поступают предложения, — Наташа смущённо пожала плечами, — петь в Доме культуры, в ресторане…

— Нет, ты меня не поняла, — пристально глядя ей в глаза, Егор слегка прищурился, — я имею в виду настоящую карьеру, с выходом на первые позиции топ десяток лучших хитов на центральных каналах, с раскруткой, с гастролями, и всеми прочими прелестями звёздной жизни.

— Ой! — рассмеявшись в ответ, Наташка махнула рукой, — Что вы! У меня нет таких денег, чтобы…

— У тебя таких денег и не может быть, — не дав ей договорить, он насмешливо улыбнулся, — такие деньги есть у других людей, которые могли бы заплатить за твою раскрутку. Но есть ещё и люди, которые профи в раскрутке, и могут раскрутить, пользуясь лишь своими связями и личной заинтересованностью.

— Я таких людей не знаю, — понимая, что он имеет в виду, она посерьёзнела и опустила глаза, — и вряд ли могу кого-нибудь заинтересовать.

— Тут ты ошибаешься, — он подошёл к ней ближе, — считай, что один заинтересованный тобой человек уже есть.

— Так быстро? — растерянно пошутила Наташка.

— Я не первый год в шоу бизнесе, и кого только не раскручивал, — мужчина снова усмехнулся, — у одной певицы нет голоса, но есть внешность. У другой — есть голос, но внешние данные никуда не годятся. У тебя — редкое сочетание и того, и другого.

— И… что я должна сделать?

— Приехать ко мне. И — всё, — улыбаясь уголком губ, он развёл руками, — очень просто.

— Понятно, — она улыбнулась ему в ответ, — но не просто.

— Почему?

— Потому, что я выхожу замуж.

— За Диму? — не сводя с неё взгляда, Егор насмешливо наклонил голову вбок.

— Ага! — Наташка весело кивнула.

— Ну, я тебя понял. Задний план на подпевках и обручальное кольцо — наше всё, да? — их диалог принимал шутливую форму, но в интонациях Егора проскальзывали ехидные нотки.

— Да! — Наташка обаятельно рассмеялась, обнажив белые, ровные зубки под красивыми губами и глядя на него счастливыми глазами цвета крепкого чая, так, что, мужчина на некоторое время замолчал, задумчиво глядя на неё.

— В любом случае — я бы хотел с тобой ещё встретиться. Мой телефон у тебя есть, — после недолгой паузы произнёс он уже более серьёзным тоном.

— Хорошо, я буду иметь в виду, — она кивнула ему в ответ.

— Тогда — до встречи, — многозначительно произнёс он и, сделав рукой прощальный жест, удалился.

— Ну, как там, на даче, нормально устроились, не сильно мёрзнете? — Ростовский говорил на ходу, стремительно направляясь в съёмочный павильон, — Сейчас уже заканчиваем на сегодня, заберёте своих товарищей.

— Ага… — только и успела ответить ему Наташа.

* * *

— Саш, ты там Наташу не видел? — увидев Говорова, входящего в видеопавильон, Дима кивнул головой на дверь, — А то мы тут заняты, мне даже некогда посмотреть, где она.

— Там она, по студии гуляет, — Сашка хмуро посмотрел на друга.

— А, ну, тогда ладно, — тот вздохнул с облегчением, — а ты почему такой невесёлый?

— Так просто, — Говоров немного помолчал, — а тебе весело?

— Да тоже не очень, — Дима покачал головой, — хочешь посмотреть на сценарий?

— Давай, — протянул руку Сашка.

Читая сценарий видеоролика, в котором предстояло сниматься Морозову, он то и дело нервно усмехался. Наконец, дочитав до конца, молча отдал его назад.

— Что скажешь? — усмехнулся, в свою очередь, Дима.

— А что тут говорить? — Говоров искоса бросил на него взгляд, — Голливуд практически. Эротический блокбастер.

— Да уж… — Дима закусил губу.

— Я только одного не могу понять, — засунув руки в карманы брюк, Сашка встал напротив, — Дима… Как ты потом с Наташкой-то?.. Ты сейчас ставишь на кон ваши отношения.

— При чём тут отношения, Сань? — Дима пожал плечами, — Отношения не денутся никуда. Я в себе не уверен, получится ли у меня…

— Димыч, ты не о том сейчас думаешь, — Сашка смотрел исподлобья, — у тебя-то как раз получится. Ты что, с Кристиной не целовался никогда? Об остальном не спрашиваю.

— Да ладно тебе… Самому тошно.

— Тошно — значит, откажись.

— Смеёшься? — Дима удивлённо смотрел на друга, — Приехали за тридевять земель, чтобы отказаться от съёмок?! Ты сам бы — отказался?!

— Ради Наташки бы отказался… вернее, ради любимой девушки, — поправился Сашка, заметив внимательный взгляд Морозова, — ну, это я о себе… А ты сам решай.

* * *

— Ну, как там, рассказывай… — вечером, пытливо заглядывая Диме в глаза, Наташа старалась говорить как можно веселее, — Что снимали?

— Сегодня только меня с ребятами снимали. Основные съёмки — завтра.

— А вы успеете за один день?

— Если не успеем, придётся и ночью работать, вариантов нет.

— Ну, да… вариантов нет… — грустно повторила девушка, — Ладно, сейчас посуду помою, и пойдём, немного погуляем, да?

— Наташ… — Дима присел на кровать, — Иди лучше ко мне…

— А посуда? — Наташа улыбнулась, — И ребята сейчас придут с перекура.

— Они не скоро придут, — Дима загадочно улыбнулся, — и посуда подождёт.

— Куда ты их отослал? — сдерживая улыбку, она удивлённо приподняла брови.

— Не очень далеко, но минимум на час.

— Ди-и-и-м… — укоризненно сказала она и рассмеялась.

— Наташ…

— Что ты им сказал?!

— Неважно… Иди ко мне…

* * *

Последний день для «патрулей» был свободным до самого вечера — вечером им предстояло сорокаминутное выступление в клубе «Золотая Атилопа». Только Дима был занят на съёмках: с раннего утра, в режиме нон-стоп. В клуб он должен был подъехать к 20–00.

Проводив его на первую электричку, Наташа вернулась в домик. Ребята ещё спали, и она, как и в остальные дни, нагрела на плите огромную кастрюлю воды, переносила ведром в резервуар душевой кабинки и, приняв душ, пошла готовить завтрак. Вскипятила чайник, нарезала купленные с вечера в Москве колбасу, сыр, хлеб, достала масло. Несмотря на солнечное утро, на душе было тревожно.

— Натаха, привет, — сонный Сашка заглянул в маленькую комнатку, — Димон уже уехал?

— Давно. Идите завтракать.

— Угу… Только проснёмся окончательно.

— В душе вода ещё тёплая. И в кастрюле — горячая.

— О, класс… Что бы мы без тебя делали?

— Сами бы воду таскали.

— А, точно… нафик ты таскала-то, меня бы разбудила.

— Да ладно… — Наташа махнула рукой, подумав о том, что она нарочно каждое утро вставала раньше всех, чтобы успеть принять душ, пока парни спят.

После завтрака ребята решили съездить в город, но Наташа осталась на даче. Ехать куда-либо не было настроения; мысли о том, что Дима целый день проведёт в обществе Кристины, лишили девушку покоя, она не могла сосредоточиться и думать о предстоящем выступлении. Эти грустные мысли затмили даже его вчерашние слова и ласки…

… Успокаивая себя, Наташка вспомнила ночь перед отъездом, когда Дима сделал ей предложение выйти за него замуж…

— Подожди, я сейчас, — оставив девушку, он вышел в комнату. Вернувшись через пару минут с маленькой красной бархатной коробочкой, вложил её Наташе в ладонь, — Это тебе.

— Ой… — открыв коробочку, она застыла от неожиданности, — Колечко… Дима…

Не найдя больше слов, осторожно вынула маленькое золотое колечко с тремя крохотными камешками и, не решаясь примерить, подняла изумлённые глаза.

— Ну, чего ты… надевай, — Димка ласково улыбнулся, — а то я переживаю, подойдёт ли.

— Подошло… — надев кольцо на безымянный палец, Наташа разглядела его со всех сторон, потом обвила руками Димкину шею, прильнула трогательно, по-детски, — Дим… я сегодня такая счастливая… самая счастливая, наверное… спасибо тебе!

— Это тебе спасибо.

— За что?

— За то, что ты у меня есть… Я даже не помню, как я без тебя жил.

— Я так тебя люблю…

— И я тебя люблю… Очень…

Уже ночью, почти засыпая, Наташа вдруг спросила:

— Дим… Оно же дорогое. Где ты деньги взял?

— Родители оставили на подарок. Сказали — купи себе, что хочешь, я и купил. Спи…

— Ой… А как теперь быть? Они же спросят, что купил?

— Спросят — скажу. Ты же замуж за меня согласилась выйти, вот и подарок. Спи, Наташка…

* * *

Скрипнувшая входная дверь прервала воспоминания. Наташа испуганно подняла глаза: возникший на пороге Говоров молча разулся, прошёл в маленькую комнатку и, налив из чайника воды, в два глотка опустошил чашку.

— Тебе тут одной не скучно?

— Да нет… — она почему-то смутилась, — Не скучно. А ты чего вернулся?

— Витька с Никитой в музыкальный магазин поехали, гитары смотреть.

— А ты почему не поехал?

— А мне там чего смотреть, барабаны? — Сашка хмыкнул, — Я с собой ударник не вожу. Что дадут, на том и отстучим.

— Есть хочешь? — Наташа открыла холодильник, — колбаса осталась, сыр.

— Не-а. Кофе можно.

— Сейчас, — Наташа включила плиту, поставила чайник.

Внезапно засигналил телефон.

— Привет, — голос Димы показался девушке слегка смущённым, — Как ты?

— Привет… Нормально. А ты?

— Я тоже. Сейчас небольшой перерыв, на несколько минут.

— Ну, как там, интересно сниматься? — равнодушный тон давался Наташе нелегко, — Получается?

— Получается, только медленно. Ещё очень много дублей снимать.

— В клуб не опоздай.

— Не опоздаю… Ты там не скучаешь?

— Нет, что ты. Мы тут с Сашкой… вдвоём, — Наташа и сама не поняла, зачем она сказала это Диме.

— А Витька с Никитой?

— Они в Москву уехали ещё с утра.

— Ну, ладно, — после недолгой паузы произнёс Дима, — привет Сашке. Пока, Наташ, до вечера.

— До вечера…

— Димка звонил? — Говоров выключил кипящий чайник.

— Да… — Наташа грустно вздохнула.

— Переживаешь?

— В смысле?

— Ну, что Дима там с Кристиной, — он смотрел на неё исподлобья.

— Да нет, с чего бы…

— Да ладно, а то я не вижу. Надо было с ним ехать.

— А что мне там делать? Смотреть, как их снимают?

— Если честно… Тебе лучше вообще потом этот клип не смотреть, — многозначительно произнёс Говоров, не сводя с неё тёмных глаз.

— Почему? — Наташа заранее предполагала ответ, но всё же спросила.

— Я сценарий читал, но, думаю, ты и сама догадываешься.

— Я сценарий не читала.

— Ну… там будет несколько откровенных сцен. Правда, всё это как в калейдоскопе будет мелькать.

— Что ж… Это ведь работа, — упавшим голосом произнесла Наташа, — такая у нас работа.

— Ну, да, надо привыкать. То ли ещё будет.

— Саш… Зачем ты? Мне и так сегодня тяжело.

— Мне тоже тяжело.

— А тебе-то почему?

— А ты не догадываешься? — Сашка снова посмотрел ей в глаза.

— Нет… — прекрасно понимая, что он имеет в виду, ответила Наташа.

— Всё ты знаешь…

— Саш… Я ничего не знаю. И ты ничего не говори.

— Я молчал. Пока мог. Сейчас не могу, — стоя в дверях, как будто боясь, что она сейчас уйдёт, Сашка говорил отрывисто, нервно поджимая губы, — ты думаешь, мне легко видеть тебя каждый день? Тем более, сейчас, когда вы с Димой тут — за стенкой?

— Сашка…

— Подожди. Я должен сказать, потом случая не будет, — он не сводил с неё пристального взгляда, — сначала ты мне просто нравилась. Долго. Но терпимо. А потом… Потом — всё. Глаза закрою — ты. Открою — ты. У меня уже мозги кипят. А тут ещё эта поездка. Да, мы с Димой постоянно общаемся, мы даже иногда о тебе разговариваем, мне это не в напряг. Но сейчас что-то изменилось. Эти дни превратились в пытку. А тут ещё он вчера нас из дома отправил, понятно, зачем…

— У тебя тоже есть девочка, — смутившись от Сашкиных слов, Наташа покрылась румянцем, опустила глаза, — Ира. И кроме неё столько подружек, Саша, я ведь всё вижу.

— Ну, да. И девочка есть. И подружки есть. Только в голове совсем другая. Догадываешься, кто?

— Саша…

— Только не говори мне, что мы с Димой друзья, я это и так не забуду. Но это только в кино ради друга отказываются от любимой женщины. В жизни всё намного сложнее, Наташа.

— Ты прекрасно знаешь, что я Диму люблю, — всё так же, не поднимая глаз, очень тихо сказала она ему.

— Да люби себе на здоровье, — Говоров искоса посмотрел на девушку, — только что из этого получится? Ты знаешь, в какую грязь Дима сейчас ввязывается? Это только начало, а ты уже сидишь и переживаешь, а сколько всего впереди! Ты в курсе, что Кристина от нас уже никуда не денется? Лапа неспроста бабло вкладывает. Она — постоянный автор, как и Дима… Значит, дорожки их пересекутся раз и навсегда. Совместные поездки, гастроли… Фото вдвоём… Интервью… А ты? В лучшем случае — на подпевках, и в кадр не попадёшь. А однажды… — Наташе показалось, что она слышит издевательские нотки в его голосе, — однажды ты их просто застукаешь, элементарно — в постели.

— Ты решил на мне оторваться, да, Саш? — Наташка мужественно пыталась справиться с навернувшимися на глаза слезами.

— Дура ты, Наташка. Это самый безобидный вариант развития событий.

— А что, ещё хуже бывает?

— Бывает. Ты на себя в зеркало часто смотришь? — издевательские нотки исчезли, и теперь в его словах сквозила горечь, — Что с такой внешностью можно делать в шоу-бизнесе? Это сейчас ты за Димкиной спиной…

— А потом? — Наташа внимательно посмотрела на Говорова, — Дима должен меня бросить?

— А ты много видела верных артистов? Даже если не будет Кристины… Поклонницы — знаешь таких? Они на гастролях сами на сцену лезут, в номер приходят, и ты об этом должна знать, сама ездила, и не раз… Он и не захочет — оно само так получится, это закон жанра. Либо ты не выдержишь, либо он себе другую куклу найдёт. А знаешь, что потом с такими вот, как ты, девочками происходит? Тебе будут раздавать визитки, говорить, какая ты талантливая, и что у тебя большое будущее… Будут предлагать помощь в раскрутке… И каждый при этом будет тащить тебя в постель. Потому что твой талант никому не нужен, кроме тебя! Хочешь его другим показать — ложись! Здесь по-другому не бывает. И ведь ты сама об этом знаешь, тебя уже сколько раз пытались… — Сашка запнулся, не в силах произнести обидное слово, — Пока обходилось… Но ведь когда-нибудь не обойдётся.

— Тебе так хочется сделать мне больно? За что, Саш?! — она уже не могла сдерживать себя, и слёзы градом катились по лицу.

— Дура ты. При чём тут я? Ты ведь даже не подумала, что Димон уже между тобой и карьерой выбрал карьеру! Он и сам в петлю Лапы залез, и тебя затащил.

— А ты сам? Ты бы по-другому со мной… да, Саш? — Наташа усмехнулась сквозь слёзы, — Я не понимаю, к чему ты этот разговор затеял.

— Я… — Говоров ненадолго замолчал, — Я… Возможно, по-другому…

— Значит, Дима не сможет… А ты — сможешь.

— Дима уже не смог…

— Знаешь что… — Наташа резко встала, подошла к стоящему в дверях Говорову, — Выпусти меня.

— А если не выпущу?

— Я сейчас Димке позвоню, — как последний аргумент, она достала из кармана телефон, но Говоров выхватил его из её рук, — Отдай телефон!

— Не отдам…

— Ты что, пьяный?

— Угу… Пьяный. Уже скоро год, как пьяный, — Сашка шагнул к ней.

— Не делай глупости… Как потом жить будешь? — она испуганно отступила назад, но он неожиданно остановился и, шумно выдохнув, опустился на кровать:

— Не бойся. Не трону. А насчёт — «как жить»… Я и так не знаю, как жить. Хоть из группы уходи. Никогда не думал, что вот так бывает…

Вернувшиеся из города Белов и Мазур с удивлением обнаружили заплаканную Наташу и молчаливого Говорова, которые, вопреки обыкновению, не разговаривали друг с другом.

— Чего у вас тут случилось-то? — улучив момент, Витька толкнул Сашку локтем, — Чего Наташка ревёт?

— По Димке соскучилась… — тот нервно закурил.

— Ну-ну… — многозначительно произнёс Мазур, — Бывает…

— Бывает…

* * *

— Добрый вечер, — артдиректор «Золотой Антилопы», торопливо поздоровавшись, провёл ребят к небольшой эстраде, расположенной в танцзале ночного клуба, — Все в сборе?

— Одного не хватает, — ответил Мазур, — Морозов должен вот-вот подъехать.

— Вообще-то, уже пора начинать, у нас время строго расписано. Ваши сорок минут взяты из выступления нашего постоянного исполнителя. Договаривался Ростовкий, но и его что-то нет.

— А он как раз с Морозовым и подъедет, — Витька достал из чехла свою четырёхструнную «ямаху», — сколько можете подождать?

— Уже нисколько. Нужно начинать. Без него это возможно?

— Давай, выручай Димона, — Витька кивнул Наташе, которая не сводила глаз с входной двери. В клубе было довольно многолюдно, отсчёт отпущенного времени пошёл.

— Добрый вечер! Группа «Ночной патруль» приветствует всех, кто пришёл на встречу с нами в этом клубе, — поправив гитару, Наташа уверенно говорила в микрофон, — И первая песня, которую мы исполним…

Не договорив, она привычно тронула струны:

Переглянувшись, Витька, Никита и Сашка удивлённо удивлённо перевели взгляды на Наташку, которая неожиданно запела Димину песню… Только текст был другим.

И так же, под перебор:

На последней доле куплета Сашка, взмахнув палочками, подхватил ритм… Никита и Витькой тронули струны — вступили гитары… Войдя в клуб, Дима с удивлением услышал Наташин голос: на фоне мощного инструментального сопровождения нежный и, в то же время, сильный, на надрыве, женский вокал эхом разлетался по залу, пронзая до глубины души.

Поспешив, Дима встал за клавиши.

Допев под аплодисменты песню, Наташа улыбнулась ему, но улыбка получилась невесёлая. Она сразу увидела, что приехал он не один — вместе с ним были Ростовский и Кристина.

Несмотря на Димкино опоздание, выступление получилось удачным, и, сложив инструменты, довольные ребята покинули эстраду.

— Что-то случилось, Наташ? — Дима одной рукой обнял девушку и поцеловал в щёку.

— Всё хорошо… А у тебя?

— И у меня нормально… А ты грустная…

— Показалось… Что, едем на дачу?

— Наташ… — Дима замялся, — Я сейчас не могу поехать с вами, у нас ещё несколько сцен осталось не отснятых.

— Да?.. А… когда ты приедешь?

— Не знаю. Может, только утром, сразу на вокзал.

— Хочешь, я останусь с тобой, можно?

— Нет, ты езжай с ребятами, нужно вещи будет собрать… Я и правда, не знаю, когда закончим. Нужно добить до конца, вариантов нет.

— Ладно… — Наташка отвернулась… глаза наполнились слезами, она боялась моргнуть, чтобы они не вылились у всех на виду.

— Наташ… Ты чего? — Дима повернул её к себе, но она опустила голову, — Ты плачешь? Что случилось?

— Показалось, Дим… Езжай…

— Дима, ну, что, едем? — Ростовский, что-то оживлённо обсуждавший с артдиректором клуба, махнул рукой, — Кристина уже в машине.

— Ну, всё, Наташ, я побежал… Точно всё хорошо?

— Точно. Беги, Дима…

* * *

Всю обратную дорогу Наташа молча смотрела в окно электрички. Она буквально ощущала физическую тяжесть, наполнившую всю её душу. Сейчас ей хотелось только одного — чтобы Дима оказался рядом… Ей до боли хотелось обнять его, прижаться к нему всем телом… Она всё сейчас отдала бы за то, чтобы он был с ней в эту минуту.

— Наташка, пиво будешь? — Мазур протянул ей банку пива.

— Не хочу, — она постаралась улыбнуться.

— А чего хочешь? — он полез в пакет, — Водки, может?

— Нет, — она покачала головой, — ничего не буду, Вить.

— Ну, тогда фанту, — вытащив полуторалитровую бутылку апельсинового напитка, тот буквально всунул её в руки девушке, — хоть чего-нибудь выпей!

— Спасибо, — она благодарно кивнула, пряча навернувшиеся на глаза слёзы, — фанты выпью.

— Давай, и за себя, и за Димона, чтобы ему там не скучно было.

— Ему и так не скучно, — усмехнулся Никита, — я сценарий прочитал, там…

— Да ничего там такого нет, — перебил его Говоров, бросив взгляд на Наташу, — сценарий, как сценарий, там больше написано, чем снимут.

— Ну, как сказать, — Никита многозначительно выдержал паузу, — что написано, то и снимут.

— Всё нормально, — Сашка, нахмурившись, пытался поймать взгляд Белова, чтобы сделать ему знак, но тот старательно отводил глаза, — это просто ролик.

— Да фигня, — подытожил Мазур, — подумаешь, поцелуются пару ра… — он не успел договорить — Сашка незаметно наступил ему на ногу. Переведя взгляд с Говорова на Наташу, демонстративно сжал губы.

— Возьми, Вить, — сделав вид, что ничего не слышала, она передала ему назад бутылку, — Спасибо.

Отвернувшись снова к окну, Наташа вглядывалась в темноту, глотая слёзы.

— Ты чего ревёшь? — присев рядом, Сашка старался говорить негромко, так, чтобы не услышали остальные, — Не обижайся на меня за то, что утром наболтал всякой чепухи, хорошо?

— Хорошо, — она покорно кивнула.

— Дима тебя любит, даже в голову не бери, — он говорил серьёзно, неторопливо, — а на меня не обращай внимания. Это я так, психанул.

— Ладно, — всё так же глядя в тёмное окно, шёпотом согласилась Наташка.

— Завтра увидитесь, — нехотя произнёс Говоров и, повернув голову к Мазуру, удивлённо приподнял брови, — э, товарищ… Ты про меня-то не забыл?

— Чё, тоже фанты? — заржал тот и с готовностью снова полез в пакет.

— Э, какой фанта?.. Какой фанта?.. Ты ещё молока предложи, да?

— А чё, надо было купить? — Витька сделал вид, что встаёт с сиденья, — Ща, сбегаю…

— Слышь, ты… весёлый молочник… — Сашка носком туфли слегка пнул Витькину ногу, — Какой купить?.. Водка наливай, да?

Приехав на дачу, ребята соорудили небольшой стол в своей комнате и сели отмечать окончание удачной поездки. Посидев с ними буквально десять минут, Наташа ушла в их с Димой каморку и, раздевшись, легла. Она думала, что не уснёт, но усталость от впечатлений и переживаний победила — вскоре она забылась тяжёлым сном.

* * *

Прохладная августовская ночь опустилась на дачный посёлок. Весело поужинав, парни вышли на улицу покурить.

— Кстати, Ник, забыл тебе сказать, — Мазур кивнул Белову, — классно у тебя соляк в «Не моя» вышел в этот раз, всё же ты мастер импровизации.

— Да мне и самому понравилось, — усмехнулся Никита, — в принципе, вариаций множество, но удачных буквально одна-две получается.

— Вот будем выступать во Дворце молодёжи, ты этот же соляк задвинь?

— Как получится, — немногословный по природе, Никита, даже под алкоголем не отличался болтливостью.

— Всё получится, всё срастётся, — не в пример ему, Мазур был всегда словоохотливым, — и ваще… Всё у нас впереди! Зашибись! Скажи, Никитос?

— Не знаю, — тот пожал плечами, — посмотрим.

— Ты ведь классный гитарист, — не унимался подвыпивший Мазур, — только постоянно в тени. Белый, пора выходить на свет!

— Ты предлагаешь затмить Мороза? — усмехнулся Никита, — Я мог бы. Но не считаю нужным.

— Не, ну, зачем такие крайности… Просто я слышал твои вещи, они Диминым не уступят.

— Понимаешь, Викун, — Белов, прищурившись, смотрел в ночное небо, — два лидера в группе — это перебор. Одному рано или поздно придётся уйти.

— В этом ты прав, — кивнул Мазур, — и такова се ля ви, как говорят наши братья по любви к женщинам, французы. Кстати, о женщинах… Саня, ты просил напомнить, чтобы ты Ирке позвонил. Ты позвонил? — он обернулся, но, не увидев рядом Говорова, посмотрел в другую сторону, — Э, Саня, ты где?

— Тут вроде был, — Никита тоже вертел головой, — ушёл, что ли?

— Саня! — заглядывая из-за плеча в открытые двери, Мазур крикнул уже громче, но ответа так и не последовало, — Слушай, он же мимо нас на улицу не проходил? — осмотрев пустую комнату, Витька вернулся на крыльцо.

— Нет, не проходил, — пожал плечами Никита.

— Он чё… — догадываясь, куда мог деться Говоров, Витька тревожно нахмурил светлые брови, — Ну, придурок…

— Да ладно тебе, — усмехнулся Никита, — не маленький, сам знает, что делает.

— Так он сейчас наделает, — трезвея на глазах, Мазур резко развернулся и, стремительно войдя в дом, рванул на себя ручку двери, ведущей в маленькую комнатку…

…Сашка сидел на полу, возле кровати, на которой спала Наташа. Видимо, он вошёл так тихо, что она даже не проснулась. Слабо заплетённая коса свесилась вниз, и он держал её в руке, слегка поглаживая пальцами. Тонкое покрывало съехало с одного плеча и, съёжившись во сне от холода, девушка тихо дышала, уткнувшись в подушку. Не удержавшись, он уже протянул руку, чтобы её укрыть, но возникший на пороге Мазур помешал его действиям.

— Ты чё?! — громкий шёпот Витьки прозвучал, как гром в ночной тишине, — Обалдел?!

Схватив Говорова под мышки, он приподнял его и, оттащив от кровати, вытолкнул в дверь, для верности дав несильного пинка.

— Вы чего?! — вторя ему, испуганно вскрикнула Наташа, разбуженная их вознёй. Привстав на постели, она судорожно натягивала на себя покрывало, пытаясь закрыться от парней.

— Всё нормально, Натаха, спи, не бойся, — Витька сделал успокаивающий жест рукой, — мы нечаянно…

Вернувшись в комнату, он с грохотом придвинул к маленькой двери Сашкину раскладушку и сам улёгся на ней.

— Ложись на мою кровать, — сердито кивнув Говорову, он повернулся на бок, — ваще обалдел…

— Чё я сделал-то?! — Сашка возмущённо присел на кровать Мазура, — Я ничё не сделал!

— Ещё не хватало! — Витька разозлился не на шутку, — Не дай Бог, Мороз узнает…

— Да чё узнает-то? — укладываясь, Сашка заговорил уже тише, — Зашёл посмотреть, ревёт, или нет…

— Угу, — ехидно подал голос Витька, — чего бы ей реветь?

— То, — Сашка заговорил уже серьёзнее, — сами в электричке языки распустили… У вас что, вообще соображалка отказала?! Она ж беззащитная совсем… Думать надо, прежде чем болтать.

— Спи уже, — Мазур шумно повернулся на раскладушке, — защитник, блин.

— Вы что, местами поменялись? — вошедший с улицы Белов с удивлением смотрел на поменявших дислокацию друзей, — А дверь зачем раскладушкой подпёрли?

— Мне Саня раскладушку в карты проиграл, — гоготнул Мазур, — а место я сам выбрал. По феншую…

* * *

На вокзал Дима приехал почти к отходу поезда. Наташа, которая увидела его ещё издалека, в толпе спешащих на посадку пассажиров, сразу отметила какой-то виноватый взгляд… Но хуже виноватого взгляда было то, что с ним рядом шла Кристина…

— Что, не ожидали?.. — игриво спросила девушка, приближаясь к «патрулям», — А я сразу собиралась с вами назад ехать. Тем более, Дима рассказал, как у вас тут весело было.

— Привет-привет… — Витька кивнул Кристине, пожал руку Димке, — Ну, что, всё сняли?

— Всё, — Дима смотрел на Наташу, которая после прошедшей ночи казалась очень бледной, — Наташ… Привет…

— Привет, — стараясь улыбаться как можно веселее, ответила она.

— Ты не заболела?

— Нет, всё хорошо…

— Не сердись. Еле уложились… Мы и сегодня ещё снимали, с шести утра, я даже позвонить не мог, так всё плотно было по времени. И вчера — почти до двух ночи, спали всего часа три…

— А… где ты спал? — Наташа подняла на него печальные глаза.

— Я тебе всё расскажу. Идём в вагон, отправление уже объявили.

 

Глава 2

Мягкий перестук колёс и проносящиеся мимо пейзажи действовали как снотворное, и Дима изо всех сил боролся с желанием закрыть глаза. Положив локти на пластиковый поручень, он уже второй час подряд смотрел в окно, расположенное напротив купе, за дверью которого спала Наташа.

Напряжённость последних двух суток обернулась некоторой растерянностью, в которой он пребывал после завершения съёмок. Судя по сценарию, клип на песню «Не моя» должен был получиться фантастическим по красоте и высокопрофессиональным. Кадры, на которых участники группы играют на музыкальных инструментах то на вершине горы, то на крыше высотного здания, должны были сменяться сценами, в которых участвовали главные герои — Он и Она… Но, если и вершина горы, и крыша высотки были попросту видеомонтажом, то остальные сцены снималось, что называется, «на натуре».

То, что главного героя будет играть Дима, было само собой разумеющимся, участие же Кристины в роли главной героини было оговорено Лапиным ещё при первом разговоре на эту тему. Когда Дима соглашался на съёмки, он и представить не мог, каким будет четырёхминутный ролик… Когда же он прочитал сценарий, отказываться было поздно — работа была оплачена, и «Ночной патруль» в полном составе уже находился в Москве. С трудом пересилив желание всё бросить и, забрав Наташку, вернуться домой, Дима переступил порог съёмочного павильона…

Сначала он думал только о том, сможет ли он сняться вместе с Кристиной, но после разговора с Говоровым его посетили совершенно другие сомнения. Теперь его волновал не столько сам видеоролик, сколько Наташкина реакция на довольно откровенные сцены, в которых ему предстояло сниматься. Его отсутствие в последнюю ночь, когда после затянувшихся съёмок было решено заночевать тут же, в павильоне, чтобы с утра успеть снять оставшееся, тоже не сулило ничего хорошего, но, к его удивлению, Наташа повела себя более взросло, чем он ожидал: ни слова упрёка, только полный печали взгляд. Сославшись на головную боль, девушка ушла на своё, по билету, место и легла спать.

Немного посидев с ребятами, Дима вышел в коридор и теперь, стоя возле окна, вспоминал все подробности двух последних суток. То ли неловкость ситуации, то ли отсутствие актёрского опыта не давали полностью раскрепоститься, и режиссёр, раз за разом, заставлял повторять одни и те же сцены, ссылаясь на фальшивую игру или плохое освещение.

Вынужденный перерыв на выступление в «Золотой антилопе» тоже внёс сумятицу — Диме пришлось переодеться и частично смыть грим, к тому же, около двух с половиной часов времени просто выпали из распорядка.

Вернувшись в студию после выступления в клубе, поправив грим и причёски, Дима и Кристина снова приготовились к съёмкам. Раздетый по пояс Дима должен был изображать удручённого печалью героя, который прощается со своей любимой и дарит ей последние ласки, по ходу действия вспоминая их историю любви — в основном, постельные сцены… Снимаясь впервые, он был искренне удивлён: он считал, что для видеоклипа, в котором толком-то и не поймёшь ничего, так как кадры мелькают и крутятся каруселью, достаточно и одного дубля — кто там будет приглядываться к выражению глаз? Но профессионал Ростовский был иного мнения: он, дубль за дублем, снимал один и тот же поворот головы, движения рук в такт музыке, объятия… Если бы Димке ещё месяц назад сказали, в каком дурацком положении он окажется, он бы не поверил. А теперь… И, тем не менее, он отметил, что Кристина оказалась очень артистичной: она старательно выполняла все указания режиссёра и на площадке вела себя так, будто между ней и Димой никогда не было никаких отношений.

— Дима… не так… Возьми её за плечи… ты чего, женщин боишься? — командовал Геннадий, — Представь… нет, не представь, почувствуй: это твоя любимая женщина, которую ты теряешь.

Пытаясь сосредоточиться, Дима думал, что всего десять месяцев назад ему хватило бы и одного дубля…

— Дима, смелее. Это — твоя любимая женщина. Она уходит. Ты должен это прочувствовать… Ну?.. У тебя есть любимая женщина? Представь, что она другого любит. Последний раз целуешь… Нет-нет! Не верю! — голосом Станиславского восклицал Геннадий, — Не-ве-рю! Ну, что ты её обнимаешь, как фонарный столб?! Чувства нет, Дима, где чувство?! Ты же теряешь самое дорогое! Представь! Ну, что, представить не можешь?

— Не-а… — Димка сразу подумал о Наташе. Всё, что угодно, но не это… Он честно пытался вспомнить своё состояние, когда узнал об измене Кристины, но от той боли, от той обиды не осталось и следа. Сейчас перед ним была абсолютно чужая женщина, как будто и не было двух лет близких отношений… правда, они не жили вместе, но виделись практически каждый день, и Дима считал, что любит её… Может, и не было никакой любви? То, что он испытывал теперь к Наташе, совершенно не походило на все его прежние влюблённости. Ни Кристина, ни первая его школьная любовь по имени Марина, не вызывали у него таких чувств, как эта хрупкая белокурая девушка с глазами цвета крепкого чая… Наташка была не просто любимой женщиной… она была родной.

Закрыв глаза, он честно пытался представить себе Наташку на месте Кристины, но ничего не получалось… Запах волос, прикосновения, дыхание — всё было чужим, не её… Присутствие же посторонних в павильоне окончательно сводило на нет все его попытки.

К его счастью, постельные сцены были изменены Ростовским: устав добиваться естественности, тот решил заменить откровенные ласки просто видом спящих влюблённых.

— Интересная у нас ситуация, да? — улыбнувшись с оттенком лёгкой грусти, Кристина присела рядом с Димой. Объявив небольшой перерыв, Ростовский куда-то вышел вместе с помощником, и молодые люди остались вдвоём.

— Слушай, Кристина… Этот сценарий… Его специально заказали, или это так Гена увидел мою песню?

— Не твою, а нашу. Дима, не забывай, я ведь тоже автор. А насчёт сценария — идея Ростовского. Можешь у него сам спросить.

— Понятно…

— Превратности судьбы, Дима… — Кристина стрельнула на него своими красивыми серыми глазами.

— Да уж…

— А знаешь… Я в последнее время часто вспоминаю, как мы с тобой ездили в Москву позапрошлым летом… Ты аппаратуру покупал. Помнишь?

— Как покупал — помню…

— И всё?

— Всё…

— А как мы в гостинице жили, помнишь?

— Кристина… К чему вспоминать то, чего давно нет?

— Не бывает лишь того, чего никогда не было. А то, что было — оно никуда не уходит…

— Не знаю… — Дима нахмурился, — Мне кажется, ни к чему вообще прошлое вспоминать. Вышло всё так, как должно было выйти.

— Ну, да… конечно… — прищурившись, Кристина нервно поджала губы, — Если бы нечего было вспоминать… Неужели ты вообще ничего не помнишь?

— Мне кажется, ты не можешь от меня ничего требовать. Это был твой выбор. Или тебе что-то нужно?

— Слушай, Морозов… — голос Кристины стал металлическим, — Единственное, что мне нужно — это, чтобы поскорее закончились эти дурацкие съёмки. А у тебя ни черта не получается. Вот и всё. Если ты что-то себе там навыдумывал… то ты ошибаешься. Давай… представляй свою Наташу… Как она тебе рога наставляет.

Ответить Дима не успел — вернувшийся Геннадий снова включил камеру.

— Ну, что, отдохнули?.. Дима, ты всё понял, что я тебе до перерыва говорил? Та-а-ак… Взял за плечи… Провёл рукой по волосам… Взгляд… Во-о-от… во-о-от… так даже лучше — немного агрессии… Вот!.. Снимаю!

К двум часам ночи все окончательно вымотались, а материал был отснят не весь. Объявив перерыв до шести утра, Ростовский предложил Диме и своему помощнику, который жил в Подмосковье, заночевать тут же, в павильоне — благо, диванов и кресел там было достаточно. Ехать на дачу было поздно, и Димка согласился. Прихватив Кристину, которая эти дни жила у него, Ростовский покинул студию… Сварив кофе, помощник режиссёра, Илья, завёл с Димой разговор о музыкальных пристрастиях современной молодёжи. Проговорив с ним до трёх часов ночи, Дима устроился на кожаном диване в гримёрной и сразу провалился в сон. Ровно в шесть утра появились Ростовский и Кристина. За два часа отсняв оставшиеся, не такие сложные, эпизоды, Геннадий отвёз молодых людей на вокзал.

— Спасибо, Гена, — Дима пожал ему руку.

— Да не за что, — Ростовский засмеялся, — Обращайтесь…

— Как не за что, двое суток в павильоне с нами жил, — улыбнулся Дима.

— Бывает, и больше живём… Работа у нас такая. В общем, всё будет готово через две недели, материал пришлю. Со своей стороны, покажу клип ребятам с музыкального канала. Ничего не обещаю, но… Ну, всё, счастливого пути. Кристина, отцу привет…

* * *

Наташины соседи по купе спали, и Дима, присев на край её нижней полки, осторожно наклонился к девушке:

— Наташ… Вставай…

Проснувшись, она повернулась к нему лицом.

— У тебя щёки горят, и лоб горячий… Заболела?

— Пройдёт.

— Пойдём ко мне. Поешь…

— Не хочу… Пойду, умоюсь…

Умывшись, она вернулась к стоящему в коридоре Диме.

— Ну, что, получше стало?

— Ага…

— Тебе болеть нельзя, — улыбнувшись, он обнял её, и Наташа, соскучившаяся за прошедшие сутки по его ласке, нежно прильнула к его груди, — ты же у меня невеста теперь.

— Ну, ещё не невеста…

— Какая разница? Приедем и сразу с утра пойдём, заявление подадим.

— А я всё слышал! — Витька с хитрым выражением выглянул из-за двери купе, — Скрыть хотели, да? И все пять дней молчали!

— Что такое? — вслед за Витькой выглянул Никита.

— Да вон, обсуждают, как свадьбу втихаря сыграть и никого не пригласить…

— Что, серьёзно? — Никита удивлённо посмотрел на Диму.

— У кого-то уши слишком длинные, — сердито произнёс тот, потом, рассмеявшись, добавил, — от вас ничего не скроешь.

— Ну, и когда? — не унимался Мазур.

— Пока не знаем… Завтра заявление подадим, и скажут.

— Чего, правда, не сказал-то? — хмурый Сашка вышел из купе, — Поздравляю…

— Да пока нечего говорить, чего пристали-то? — Дима счастливо улыбнулся, — Если повод нужен отпраздновать, то он и так есть — удачно съездили.

— Да фигня это, Димыч! Вот у тебя — повод, так повод! — искренне радовался Витька, — Наташка, хоть бы ты сказала…

— Сразу слышно — «патрули» едут! — Кристина вышла из своего купе, где она тоже спала после того, как поезд отошёл от Москвы, — По какому поводу веселье?

— А им и повода не надо, лишь бы поржать, — кивнул на остальных Говоров, — чё, по пивасику за удачное предприятие?

— У меня виски есть, — Кристина по-приятельски обвела всех взглядом и нырнула в своё купе, — сейчас…

— Что это с ней, прям на себя не похожа, — тихо проговорил Витька, — к добру или к худу?

Устроившись в углу нижней полки, Наташа, против обыкновения, молчала, и парни тоже не донимали её обычными шуточками. Новость о том, что они с Димкой решили пожениться, заставила всех посмотреть по-другому на их отношения, более серьёзно.

— За успех предприятия! — разлив принесённый Кристиной виски по пластиковым стаканчикам, заботливо взятым с собой Мазуром, Говоров выпил и, закусив бутербродом, кивнул Наташе, — А ты чего поставила? Первую — до дна!

— Не хочу.

— Давай-давай, это и твой успех. Вчера в клубе здорово получилось с песней.

— Не буду, — она покачала головой, — хочешь, выпей за меня.

— А чего это ты ему отдаёшь, а мне? — пошутил Димка, пытаясь забрать стаканчик.

— А тебе — всё остальное… — Сашка первым забрал Наташин виски и, посмотрев ей в глаза, произнёс, — За тебя, как и просила.

— По-моему, они ещё что-то скрывают, — Мазур прищурился и толкнул под столом ногой Димкину ногу, — Колитесь уже заодно.

— Ты закусывай, Вить, закусывай, — Наташа засмеялась, — Больше новостей, увы, нет…

— А что за новости-то, я что-то проспала? — Кристина обвела удивлённым взглядом всю компанию, остановилась на Димке.

— Да прикалываются они. На хи-хи пробило, — Сашка полез в свою сумку и, достав из неё бутылку дорогой водки, поставил на стол, — раз пошла такая пьянка…

— Нет, ну, вы всё-таки что-то тут обсуждали? — выпив ещё, Кристина развеселилась, — Я вам тайну открою. Хоть отец и просил пока не говорить. Короче, в октябре открываем продюсерский центр. «Ночной патруль» — первый на раскрутку… В конце октября снимем ещё один клип и в Москве дадим несколько концертов в клубах. Переговоры уже ведутся. И, самое главное… К концу года планируем снять сорокаминутный фильм о группе. Так что… сверлите дырки под ордена, господа «ночные патрули»! Морозов… — она посмотрела на Диму, — А ты будешь саунд-продюсером своей же группы, соответственно своей же будущей профессии. И ещё… — Кристина обвела ребят взглядом, — считайте, что у вас уже есть новая студия.

— Студия?! — Сашка застыл со стаканчиком в руке, — А где?

— Там же, в помещении продюсерского центра. Сейчас там ремонт, а, как только его закончат, можете переезжать из своего подвала.

— Зашибись! — Витька поставил стаканчик, который собирался осушить, на стол, — Новость за новостью… А финансировать кто будет?

— Ну, для начала, отец. А потом отработаете.

— Ясно… Ну, чё… нормальный ход.

— Ещё бы! — Кристина хмыкнула, — А теперь рассказывайте, что у вас за новости?

— Да Димон женится, — неожиданно подал голос Никита.

— Кто? — удивлённо взглянув на него, переспросила Кристина.

— Димон.

— Серьёзно? — побледнев, девушка изменилась в лице, но, справившись с собой, произнесла чуть насмешливо, — Поздравляю…

— Можно «горько» кричать, — с усмешкой добавил Никита.

— Вообще-то рано, — процедил Говоров, — насколько я понял, ещё и заявление не подано.

— Да ладно, чё там… заявление какое-то… Давай, Димон, горько! — Мазур ещё раз толкнул Диму ногой, — Кто-то должен быть первым! Глядишь, и мы подтянемся.

— А что… всё правильно… — пристально глядя на Диму, Кристина усмехнулась, — Горько…

— Народ просит, — Димка, который всё это время сидел молча, улыбнувшись, посмотрел на Наташу.

— Ну, если народ просит… — она сама обняла его и, притянув, прижалась губами к губам.

— Раз!.. два!.. три!.. — начал отсчёт Мазур, — четыре!.. пять!..

— Триста двадцать пять… — Сашка разлил водку по стаканчикам, — Всё, хорош. А то уже не водка, а сироп получается. Пить противно…

 

Глава 3

— Ну, как тебе новая студия? — довольно улыбаясь, Лапин жестом пригласил Диму сесть.

— Если честно, то слов нет…

— То-то же! Не сравнить с вашим университетским погребом.

— Ну, да… — Дима согласно кивнул.

— Вот тебе и рабочее место. И даже раньше, чем ты диплом получишь. Пиши музыку, репетируй, занимайся творчеством, а заодно новыми проектами. Проектов много, пока персонал не набрали, Кристине одной не справиться. В общем, работы непочатый край. Связи с университетом у тебя есть, значит, привлекай талантливую молодёжь. А ваша удачная раскрутка будет самым лучшим пиаром для нашего — вашего центра. Открытие в конце октября, ещё больше месяца осталось, но вы начинайте уже сейчас.

— Так и на творчество времени не останется, — с сомнением в голосе произнёс Дима, — а, если не получится?

— Всё получится. Основная нагрузка будет на Кристине, а ты просто помогай, как музыкант, отбирай таланты для новых проектов. На телевидении сейчас идёт мощная реклама — видел, наверное? Будем учреждать новые конкурсы, всё на платной основе. Хотят в «звёзды» — пусть раскошеливаются. Я прав?

— Не знаю, дядь Лёнь… Так везде. И поэтому талантов настоящих мало. Звёзды — они бывают двух типов: настоящие, действительно, талантливые, давно и всем известные… классики, в общем. И такие, которых искусственно и грамотно раскрутили, чаще всего, несовместимые с талантом, но имеющие мощную финансовую поддержку. Насколько я понимаю, мы будем иметь дело именно с такими.

— Совершенно верно, — Лапин охотно кивнул.

— Вот и обидно, что настоящие таланты останутся в тени. А у кого деньги — тот и звезда…

— Дима, а нам с тобой какая разница? — Леонид пожал плечами, — Это — бизнес, и не более. К тому же, не всё так страшно. Вот ты, например — талантливый музыкант, и ты на сцене. И уже есть какая-то популярность. А скоро будет ещё больше.

— Хотелось бы надеяться.

— О! Попомнишь мои слова — ваша четвёрка ещё ливерпульскую затмит!

— Ну, во-первых, это вряд ли, — Дима засмеялся, — а, во-вторых, не четвёрка, а пятёрка.

— Нет, Дима… Именно четвёрка, — Лапин поморщился, — я давно хотел с тобой поговорить на эту тему. Я всё понимаю, что это твоя девушка, и ты хотел бы, чтобы она всегда была рядом… Но на этом необходимость её присутствия в группе и заканчивается.

— Почему? Наташа такая же солистка, как и я… у неё сильный вокал, уникальный — она практически всё поёт. И, судя по реакции зрителей на последнем концерте…

— Дима… — Лапин не дал ему договорить, — Дело в том, что ваша растущая популярность зависит на сегодняшний день от меня. Согласен?

— Ну… Согласен…

— И поэтому диктовать условия буду тоже я. Но ты не подумай, что я пользуюсь своим положением. Ни Боже мой. Просто сейчас вы с ребятами — не просто рок-группа, а коллектив, взявший на себя определённые обязательства. Вы должны исполнять песни определённых авторов, в вашем случае — тебя, как композитора, и Кристины, как автора текстов. У неё нет текстов для твоей Наташи. А что касается подпевок… Даже я в курсе, что в роковых композициях, как правило, на подпевках кто-то из самих музыкантов. Ну, а, самое главное, имидж… Какие могут быть девчонки в группе, где одни красивые парни, а? — разведя руками, Лапин засмеялся, — Для фанаток вы должны быть всегда свободны и доступны. Это закон шоу-бизнеса и моё условие.

— Тогда я не согласен с условием, — Дима изменился в лице, — Наташка будет выступать с нами… или мы не будем выступать без неё.

— Ох… молодость… — Лапин притворно вздохнул, — Дима… Не выступать ты уже не можешь. Мы подписали с тобой контракт. Это — во-первых. А, во-вторых, за твоей спиной — трое талантливых парней, которые уже видят себя на вершине музыкальной славы. А ты сейчас практически за них решаешь их судьбу. Ты разорвёшь контракт — что с ними будет? Они ведь уже что-то планируют… У каждого свои обстоятельства, проблемы… И все они — твои друзья, Дима. Я уже не говорю о том, что ты будешь нести материальную ответственность, ведь я уже вложил деньги в ваш пиар. Тебе это совершенно ни к чему, а ребятам — тем более. А за Наташу не беспокойся. Для неё найдётся другой проект.

— Дядь Лёнь… У нас свадьба через месяц. Все её проекты могут быть только со мной, — Дима встал и, пройдя к двери, обернулся, — Или с Наташкой, или… или никак.

— Ну-ну-ну… Успокойся… Кстати, причина-то веская, надеюсь, для женитьбы? — Лапин попытался изобразить веселье, — Я имею в виду, что не только беременность невесты толкает людей на заключение брака.

— Причина одна-единственная. И — самая веская, других пока нет.

— Ну, это я так, к слову пошутил. Мы когда-то с твоим отцом поспорили — кто из нас первым станет дедом, — Леонид расплылся в улыбке, — вот и подумалось — а не обскачет ли меня Сашка в этом деле?

— Ну, на сегодняшний день точно не обскачет. А Наташа, в любом случае, должна быть в составе группы, — с этими словами Дима вышел из кабинета Лапина.

— Ну-ну… сынок… — Леонид Борисович насмешливо посмотрел ему вслед, — Ты ещё не знаешь, как со мной ссориться.

* * *

Из высоких, тяжёлых уличных дверей корпуса факультета искусств Наташка буквально выпрыгнула на мощёное плиткой крыльцо. Настроение было приподнятое: сегодня они с Димой должны были ехать в свадебный салон покупать ей платье и фату, а Димке костюм. До свадьбы, назначенной на 21 октября, оставался месяц, и они решили готовиться к ней сами, не привлекая ни родителей, ни друзей. Решив сделать сюрприз своим родным, Наташа даже не сообщила пока отцу о том, что выходит замуж, отложив это радостное известие на последний день. Получив неплохой гонорар за сольный концерт «Ночного патруля» на сцене Дворца молодёжи, Дима решил потратить его на торжество, и Наташка, которая была на седьмом небе от счастья, уже присмотрела и платье, и кольца… Оставалось только купить.

От сомнений и переживаний после поездки в Москву не осталось и следа: Дима не отходил от её ни на шаг, каждый день встречал после лекций, на зависть Наташкиным сокурсницам; по вечерам брал с собой в новую студию, которую открыл Лапин, а дома просто не выпускал из ласковых рук.

— Дим… Ну, ты меня совсем зацеловал, — смеялась Наташа, когда он, обхватив её сзади руками и шутливо повиснув на её плечах, шаг в шаг топал за ней по кухне — от стола к плите, от плиты к холодильнику, то и дело целуя то в затылок, то в щёку, то в шею.

— Мне почему-то всегда так хочется прижать тебя к себе и никуда не отпускать, — обнимая её по ночам, говорил Дима.

— Знаешь… ты так приучил меня к своим рукам, что я без них уже не смогу жить. Если когда-нибудь… вдруг… ты захочешь, чтобы меня больше не было рядом… Ты просто не обнимай меня один день… и я сама умру от тоски и исчезну…

— Наташка моя… Я сам без тебя умру. Только давай лучше жить…

— Подожди… — горячо шептала Наташа, прикрывая ему рот ладошкой, — Но если ты захочешь, чтобы я снова была с тобой… Ты… просто обними меня… И всё…

— Как же я тебя обниму?.. — ласково улыбался Дима, — Тебя же не будет рядом…

— А я найдусь… Почувствую — и найдусь… Ты услышишь мой голос. Как тогда, во сне — помнишь?.. А проснёшься — я рядом…

— Как же я тебя люблю…

— Это я тебя люблю…

* * *

Подойдя к студии «патрулей», где должен был находиться Дима, Наташа вприпрыжку спустилась по каменным ступенькам и открыла металлическую дверь.

— Дим!.. Ты здесь? — в помещении было темно, и девушка, пробравшись наощупь, нашла на стене выключатель. Включить свет она не успела — на лестнице послышались чьи-то шаги, и в проёме незакрытой двери показался силуэт Витьки Мазура.

— Димыч! Ку-ку…

— Вышел куда-то, видишь, света нет, — послышался голос Говорова, — Ща придёт, наверное.

— Да… Дела. А Наташке-то он сказал или нет? — Наташа, которая хотела уже выйти из укрытия, услышав слова Витьки, невольно замерла. Парни, не заходя в помещение, закурили возле открытой двери.

— Не знаю. Кажется, нет…

— Ну, и что ты думаешь на этот счёт?

— А что тут думать. Я сразу говорил, что у Лапы свои намерения.

— Ну… Может… Хотя, нам от его намерений какой вред? Клип сняли, на музканале его закрутили, сольник последний — полный аншлаг… Деньги выдал… Сейчас в новой студии будем репетировать.

— Да тут не в нас дело. В Димке.

— Сань, да ладно тебе. Это их дела, семейные. Они между собой разберутся. Лапа к Димону всё равно не ровно дышит, что раньше, что сейчас.

— Ну, да, поэтому и Наташку хочет из коллектива убрать.

— Ну, собственно, что убирать, Наташка с нами и выступала-то только один раз, ну, ещё песню записывала. Димка просто её возле себя хочет держать, вот и всё. А так…

— Не просто. Наташка в любой группе споётся, про внешние данные уже не говорю.

— Не знаю, Саня, чё вы с Димоном головы потеряли? На мой вкус — младшая сестра, не более.

— При чём тут вкус? Если сидит в башке гвоздём…

— Не-е-е… Женщина должна быть немного ведьмочкой, немного стервочкой… Меня такие возбуждают, — Мазур двинул Сашку локтем, — А прЫнцессы… Не, не моё.

— Повезло, — мрачно произнёс Говоров.

— А она… знает? Ты ей ничего не говорил?

— Знает. Говорил.

— Ну, и что?

— А что она может сказать? «Хороший ты, Саша… Но я Диму люблю». Да я другого и не ожидал.

— Да ладно… Ты сам только недавно говорил, что хочешь из-за неё уйти. Может, и к лучшему всё сложится, для творчества.

— Ну… это я говорил… А Димке-то как сейчас быть?

— Разберётся, думаю. Не бери в башку. У тебя с Иркой-то как?

— Да… так… Времяпровождение.

— Голову морочишь, значит? — Витька усмехнулся.

— Получается, морочу.

— Да ничего она, вроде… Взял бы — сам заморочился…

— Не получается, — Сашка глубоко затянулся сигаретой, шумно выпустил дым.

— Да, Саня… Любовный треугольник это всегда проблемно.

— Получается четырёхугольник, Викун. Ирка хорошая. И ни в чём не виновата. А душа не к ней тянется…

— Чего тогда мозги ей компосируешь?

— Так она сама… А мне с ней, в общем, нормально. Не в напряг.

— Ты на концерте тогда нарочно?..

— Что — нарочно?..

— Ну, барабанами Наташкину песню забил?

— Не знаю. Так вышло. Она же прямо передо мной стояла… Как подумал, что они с Димой… ну, и выложился не к месту…

— Ну-ну… Один в кино дрова всё колол, когда невмоготу было без баб… Другой бластбитами романтику забивает… — Витька засмеялся, — Думаешь, Дима не понял?

— Понял, не понял… Она всё равно с ним. Где он, интересно, студия открыта, его нет…

— В корпусе, наверное, задержался. Идём туда.

— А студия?

— Да кто сюда придёт? Сейчас всё равно вернёмся…

Наташка, которая во время этого разговора стояла в комнате, ни жива, ни мертва, подождав немного, выскочила на улицу. Она не всё поняла из разговора парней, но было ясно одно: у Димы какие-то неприятности из-за неё… И, похоже, не все участники группы встали на его сторону. «Может, и к лучшему» — эти слова, брошенные Витькой, звучали у неё в голове. «И Дима мне ничего не сказал…» — думала девушка, глядя себе под ноги.

— Ты давно меня ждёшь? — Димка быстрым шагом шёл ей навстречу.

— Нет, только что подошла.

— А я в аудиторию бегал… С этим переездом то ключи где-то оставлю, то мобильник, да Витька с Сашкой ещё сейчас подходили, — парень улыбнулся, — за тобой не успел зайти. Сейчас, студию закрою, и поедем в салон.

— Дим… А давай завтра? Времени ещё много, успеем, — Наташа попыталась улыбнуться, но улыбка получилась невесёлая.

— Что случилось?.. ты грустная…

— Всё хорошо, просто настроения нет.

— Ну, вот в салоне бы и подняли твоё настроение.

— Нет… Давай лучше завтра.

— Ну, тогда поехали со мной в новую студию.

* * *

Продюсерский центр, открытый Леонидом Лапиным, представлял собой выкупленное им помещение, на территории которого находились студия звукозаписи, репетиционная, небольшой съёмочный павильон, кабинет пиар-менеджера, ивент-агентство, совмещённое с рабочим местом бухгалтера и небольшой зрительный зал. Из сотрудников центра пока были только Кристина Лапина и Дима Морозов, остальных специалистов было решено набирать на конкурсной основе в процессе становления. На Диму были возложены обязанности саунд-продюсера его собственной группы, Кристина формально занималась организационными вопросами, но на деле заниматься этими вопросами приходилось тому же Морозову, потому что, даже после окончания кратких продюсерских курсов, Кристина имела весьма приблизительное представление о своей новой работе. На творчество у Димки оставалось всё меньше времени, и в последние дни он практически пропадал в центре, налаживал связи с местными теле и радиоканалами и прессой, которые с удовольствием ухватились за такое событие, как открытие нового продюсерского центра. Наташа, которую он всегда брал с собой, с интересом относилась к его новым обязанностям, даже несмотря на присутствие Кристины. Видеоклип «Не моя», в результате профессионализма Геннадия Ростовского, получился действительно высокохудожественным… и даже откровенные сцены выглядели красиво и, странное дело, не вызывали у девушки ревности. К тому же, Кристина в последнее время вела себя внешне дружелюбно по отношению к ней и даже предложила зарегистрироваться в их ивент-агентстве, как певице, чтобы потом выступать «на заказ», но Дима сказал, что Наташа будет выступать только с ним.

— Ты не могла бы зайти ко мне на несколько минут? — заглянув в репетиционную, Лапин кивнул Наташе. Дима, который забыл в старой студии диски с записями, был вынужден вернуться, и девушка, взяв гитару, наигрывала одну из своих песен.

— Да, конечно… — положив инструмент, она прошла за ним в кабинет. Предложив ей присесть, Леонид удобно устроился в своём кресле.

— Ничего, что я на «ты»?

— Ничего.

— Наташа… У меня к тебе есть разговор. И… я прошу тебя понять меня правильно. Я понимаю Диму, что он взял тебя в группу, чтобы вам быть вместе. Но. К сожалению, имидж группы, который мы создаём, а мы его именно создаём, исходя из многих нюансов, обеспечивающих популярность, требует принципиального отсутствия в составе коллектива женщин. Ты сама молодая девочка, и должна понимать, что группа из четверых видных парней смотрится намного выигрышнее, чем если бы рядом с ними была ещё и девушка… Это было всегда, это есть и это будет. Понимаешь меня?

— Да, я вас поняла. Мне нужно уйти из «Ночного патруля»? — Наташа побледнела. Вот о чём говорили Сашка с Витькой.

— Ну, чтобы уйти, нужно изначально присутствовать. А ты, насколько мне известно, толком и не присутствовала. Поэтому тебе нужно просто не приходить. И всё! — Лапин бесцветно улыбнулся, — Но ты не подумай, что я сейчас тебя гоню. Наоборот, я хочу предложить тебе другую работу.

— Какую? — расстроившись, Наташа с трудом сдержала слёзы.

— И даже не одну! — Лапин по-отечески, участливо взглянул на девушку, — На твой выбор. Регистрация в нашем ивент-агентстве — раз. Работа в другом коллективе — два. Работа за границей в ресторанах — три, — он, прищурившись, окинул её взглядом с ног до головы, — подумай над последним предложением. Это очень хорошее предложение… У меня есть свои интересы в ресторанном бизнесе в Хургаде и Анкаре. Хочешь — Египет, хочешь — Турция… А?

— Вы это серьёзно? — печально усмехнувшись, Наташа подняла глаза на Лапина.

— Вполне! А что, нормальная работа… Море, пальмы… А? — Лапин довольно ухмыльнулся, — Многие девочки работают, ещё никто не жаловался. Через два года возвращаются с кучей денег. А уж тебе… — он снова демонстративно осмотрел её, — Не одному шейху голову вскружишь.

— А ничего, что я замуж выхожу? — с иронией спросила Наташа.

— А ничего, что из-за тебя группа разваливается? — едко, вопросом на вопрос ответил Леонид.

— То есть?..

— А ты не в курсе? — он ехидно улыбнулся краешком губ, — Говоров собрался уходить… Из-за тебя, между прочим.

— Откуда вы знаете?

— Я всё знаю. Не знает об этом пока только Дима. А когда узнает, думаю, у него возникнут проблемы.

— Какие?

— Проблема выбора. С одной стороны — друг, с которым он много лет вместе, с другой стороны — ты, с с третьей — остальные музыканты, которым, думаю, не понравится, если Говоров уйдёт, а ты останешься. К тому же… девочка… — тон Лапина вдруг изменился, он заговорил с деланным сочувствием, — Зачем тебе вся эта шоу-грязь среди четверых взрослых мужиков? А они уже взрослые мужики, пусть даже один из них и будет твоим мужем… Ты разве не знаешь, как проходят гастроли? Чем музыканты там занимаются? Согласись, что лучше этого не видеть.

— Лучше в турецком ресторане петь? Там грязи меньше? — Наташа насмешливо смотрела на Леонида.

— Меньше, поверь мне. А, хочешь, я тебе скажу, как будет, если ты останешься в группе? Рано или поздно Морозов начнёт спать с поклонницами, — Лапин махнул рукой и утвердительно кивнул сам себе, — прости, но это закон жанра. Это происходит со всеми, и даже те, кто ездит со своими жёнами, умудряются заводить романы на стороне. И ты, прождав до утра в своём номере, будешь ходить и выуживать его из чужих постелей… Ему будут без конца звонить на мобильник, звонить в дверь, и всё это будет происходить на твоих глазах. Оно тебе надо? Ну, а если вдруг у вас появится ребёнок, ты и сама станешь истеричкой, и ребёнка сделаешь… Я мог бы сказать об этом самому Диме. Но, уверен, что он был бы против твоего ухода. Да-да, я это прекрасно понимаю, — Леонид Борисович снова кивнул, Но тогда я был бы вынужден пойти с ним на конфликт. А у него — подписанный контракт! И материальная ответственность за несоблюдение контракта. Ты меня понимаешь? — облокотившись о стол, Лапин подался вперёд, — Допустим, он и на это пойдёт… Уйдёт с гордо поднятой головой и с тобой вместе. Но, выплачивая мне неустойку и долг за вложенные в него деньги, а это — колоссальная для него сумма, рано или поздно он поймёт, что ты — причина всех его несчастий. Поверь мне, что для него в этом случае будут закрыты абсолютно все двери! И тогда ты услышишь от него много неприятного для себя… Тебе этого хочется? А ведь так и будет. Поверь моему жизненному опыту.

— Опыт у Вас, видимо, богатый…

— Зря дерзишь, — поджав тонкие губы, Лапин с нескрываемой злостью посмотрел на Наташу, — И вот ещё что… ты, конечно, можешь передать наш разговор Диме. Но запомни одно: если он придёт ко мне на разборки… а он придёт… то будет скандал, в результате которого — уверен — придётся ему отвечать материально. Я уже об этом предупредил. На нём висит огромная материальная ответственность по всем статьям нашего контракта. Поняла? И это ещё не все мои карты. Поверь — у меня козырей много… Так что, прежде чем раскрыть рот, подумай. Можешь подумать два раза, как настоящая блондинка… — насмешливо произнёс Лапин.

— До свидания… — как в тумане, Наташа вышла из кабинета.

— А вот и я! — Димка радостно спешил к ней по коридору, — Если и сейчас что-нибудь забыл… Наташ… Что случилось?! На тебе лица нет…

— Ничего… всё нормально. Здесь душно, вот, голова закружилась… — чтобы скрыть навернувшиеся слёзы, она нарочно прикрыла рукой глаза, — Я выйду на улицу, хорошо?

— Подожди-подожди… — он попытался взять в ладони её лицо, но она опустила голову, — Голова закружилась? Только сейчас?.. А… больше ничего такого не было?

— Дим… Если ты о «том самом»… ты ведь всё обо мне знаешь… Ничего «такого» быть не может, во всяком случае, сегодня, — Наташа слабо улыбнулась.

— Ну, да… — обняв её, Дима разочарованно вздохнул, — Забыл…

 

Глава 4

После возвращения из Москвы Кристина неожиданно успокоилась. Известие о том, что Дима женится, ввергнувшее поначалу в шок, впоследствии показалось несерьёзным — в поезде Наташа не произвела на неё впечатления счастливой невесты. Напротив, во время обратной дороги девушка казалась грустной и растерянной, как и сам Дима. К тому же, Кристина понимала, что после того, как отец занялся раскруткой «Ночного патруля», их с Димой дороги волей-неволей будут пересекаться, и никуда им друг от друга теперь не деться. Так и вышло — после того, как Дима принял предложение Лапина взять на себя часть работы в новом продюсерском центре, он практически всё свободное от занятий время проводил там, уезжая домой ближе к ночи. Правда, с ним обычно была Наташа, но, после того, как Лапин побеседовал с девушкой, она перестала приезжать совсем…

В первое время Димка вёл себя с Кристиной довольно сдержанно, но потом сдержанность уступила место вежливости… а ещё спустя какое-то время — простому дружелюбию. Работа ему нравилась, и получалась довольно неплохо: оказалось, что он — не только талантливый музыкант, но и прирождённый организатор, ответственный и очень работоспособный. Не имевшая ни опыта, ни настоящего образования, Кристина раз за разом обращалась к нему за помощью, и Дима, по сути, обучал её азам шоу-бизнеса, которые он и сам знал лишь теоретически. Так или иначе, именно обстановка становления послужила их очередному сближению — как старых друзей и коллег.

Дома, перед сном, Кристина раз за разом вспоминала московские съёмки… Она снова ощущала его прикосновения, и сердце сладко замирало… Ей даже казалось, что в какой-то момент он с особым чувством положил ей руки на плечи, обнял… А когда снимали сцену поцелуя, Кристина была рада тому, что у Димки ничего не получается, и Ростовский повторяет дубль за дублем. «В конце концов, штамп в паспорте ничего не значит… Да и Наташа эта совсем не роковая женщина», — думала Кристина, и душа её успокаивалась от этих мыслей.

* * *

— Наташ, ты хорошо подумала? Что случилось вообще, почему ты приняла такое решение? — услышав, что она передумала выступать в составе «Ночного патруля», Дима пытливо смотрел в печальные карие глаза.

— Дим… Я знаешь, что подумала… Ну, не получается у меня. Да и ты специально под меня пишешь партии… А это плохо, за уши притянуто. Нет, Дим, мне не стоит с вами выступать…

— Всё у тебя получается! Мне кажется, ты что-то не договариваешь. Может, тебе кто-то что-то сказал?

— Что ты! Никто и ничего… Я сама это поняла.

— Наташка… Я не согласен. Я должен быть всегда рядом с тобой. А ты — со мной…

— Дим… Я уже решила… Не обижайся, ладно? И потом… У меня учёба, как я буду с вами ездить на гастроли? Вы ведь теперь вроде не универовские… И, если вам по старой памяти что-то простится, то мне — вряд ли.

— Странно… У меня такое чувство, что что-то происходит. Работать со мной ты не хочешь, в студию ездить перестала, каждый день находишь отговорки, чтобы не ехать в салон… Наташа, что случилось? — Дима взял девушку за плечи, снова заглянул в глаза — полные, как ему показалось, даже не печали, а боли.

— Всё хорошо… — она отвела взгляд, не в силах смотреть на него, — Это просто капризы… Наверное, невестам так положено?

— Знаешь… Я уже стал сомневаться, что ты хочешь быть невестой… Ты домой так и не сообщила о нашей свадьбе? И мне не разрешила позвонить твоему отцу, а почему? — Дима повернул к себе её лицо, пытаясь услышать ответ на свой вопрос. Но она ничего не ответила.

Тревога, вновь возникшая после разговора с Лапиным, постепенно переросла в щемящее ожидание чего-то страшного для неё, надвигающегося неумолимо и так безжалостно убивающего то ощущение счастья, в котором она находилась в последний месяц. Ей стало казаться, что между ней и Димой разверзается непреодолимая пропасть… Люди, которые теперь его окружали, оказались враждебными для неё… Ей не было места рядом с ним, и она понимала, что его новая работа, его растущая популярность не оставляет ей никаких шансов. С каждым днём у девушки крепла уверенность, что её роль в его жизни никогда не будет главной… Изнуряя себя такими мыслями, Наташка постепенно уходила в себя. Ей не с кем было поговорить, не с кем посоветоваться… А рассказать о своих страхах самому Диме она не могла: ей казалось, что у неё в голове какой-то переключатель, который блокирует все её попытки быть с ним откровенной. Разговор с Лапиным не шёл у неё из головы, и ей казалось, что она — действительно, яблоко раздора между Димой и его друзьями. Боясь потерять его, она, в то же время, совершенно не видела себя рядом с ним в его будущем, которое перед ним разворачивалось, благодаря помощи Леонида Борисовича.

Не выдержав, однажды она решилась поделиться своими мыслями с Оксанкой…

— Ой, Наташка… Я даже не зна-а-а-ю… — озаботившись проблемой подруги, девушка выглядела перепуганной, — Ну, знаешь, если совсем честно… То, конечно, любить такого, как Дима — это очень опасно.

— Почему? — заплаканная Наташа говорила тихо, еле слышно.

— Ну, потому… Одно дело, как я, например. Он мне, конечно, нравился… Ну, и сейчас тоже… Только это не то, понимаешь? Он мне нравится, но я о нём не мечтаю, поэтому и потерять не боюсь. А у тебя — настоящая любовь… Поэтому и страшно.

— Оксан… Что мне делать? — Наташа смотрела на подружку с мольбой, как будто та могла чем-то помочь.

— Не зна-а-а-а-ю… Наташка… Но, если уже совсем честно… То, конечно, если вы поженитесь, тебе будет намного больнее его терять.

— Мне и сейчас так больно… Что сил нет.

— С такими парнями всегда так, — состроив философское выражение лица, Оксанка обречённо кивнула, — тут либо терпи… либо рви сразу.

— И порвать не могу… Он ведь меня любит… — Наташа окончательно расплакалась, — Пока любит… И ждать, что разлюбит — нет сил…

— Ну, может, и не разлюбит, — Оксана пожала плечами, — Бывают же исключения.

— Вряд ли я буду исключением. Я видела, какой размах будет в этом продюсерском центре, а Дима сразу как-то влился в эту работу, понимаешь, он как будто всю жизнь этим занимался… Он теперь там целыми днями… А — я?.. Ну, что я одна — против всего этого?! Выступать с ним я уже не смогу никогда, во всяком случае, пока он там, у Лапина… А это растянется на несколько лет. Мы не будем видеться, мы отвыкнем друг от друга… Ты представляешь, сколько вокруг него будет виться женщин?

— Даже очень представляю… — утвердительно кивнула подружка, — Вот я и говорю… Может, и лучше будет если — сразу?

Сказать Диме о разговоре с Лапиным Наташа не могла: он, действительно, пошёл бы на конфликт… А что дальше? Никто из группы его не поддержит… Никита, судя по всему, всё же затаил обиду — Наташа чувствовала это, хоть и не говорила Диме. Витька? Он ясно обозначил свою позицию — никаких заморочек, только работа… Саша?.. Ему её отсутствие только на пользу… Как ни крути, а она чувствовала себя жертвой, которую было необходимо принести во имя общего дела.

Она больше не могла переступать порог продюсерского центра, где её специально унизили, заставив принять тяжёлое решение, и, зная теперь, что Дима целые вечера проводит в обществе Кристины, Наташа очень страдала… Она снова и снова вспоминала слова Сашки, которые потом слово в слово повторил Лапин: «Это закон жанра… Рано или поздно Дима начнёт тебе изменять… Исключений не бывает… А, если он сейчас всё бросит ради тебя… То однажды в этом и обвинит…»

Она и сама всё это знала… Но, пока «Ночной патруль» был просто известной в своём городе группой, Наташа не задумывалась об обратной стороне Димкиной славы. А вот теперь «звёздные перспективы» вырисовывались всё ярче и ярче. А она — не борец…

Потерять его однажды — всё равно что мгновенно умереть для неё…

А жить в ожидании потери — это медленная и мучительная смерть…

Не то, что бы она ему не верила… просто она не верила в себя… Ну, чем она может его удержать? Это он для неё — всё… А что — она? Погружённая с головой в свою любовь к Диме, Наташка напрочь забывала о том, что она сама очень талантлива и красива. Она до сих пор искренне не могла понять, за что среди сотен девчонок он выбрал именно её. Самое счастливое лето в её жизни закончилось. Предстоящая свадьба уже не радовала девушку, а Димкины обязательства перед Лапиным до конца рушили их такое недолгое счастье…

Невозможность всё это рассказать делала её жизнь поистине невыносимой. Осознавая, что ничего не может исправить, она окончательно замкнулась в себе, на беду ничего не понимающему Диме.

— Наташ… Что с тобой происходит? — в один из вечеров он снова завёл нелёгкий разговор, — Скажи…

— Всё хорошо…

— Ты считаешь, что это хорошо? Ты со мной совсем перестала разговаривать, ушла в себя… Я чувствую себя непонятно кем.

— Всё хорошо, Дим… — она печально отвела взгляд.

— Наташка… — он обнял её, прижался губами к волосам на макушке, — до свадьбы неделя, а мы ещё никого не приглашали… Ни платье не купили, ни фату… Твои не в курсе… И у меня такое чувство, что ты не собираешься…

— Дима… — она подняла на него свои большие карие глаза, — Я завтра… правда…

— Ну вот… Опять этот полный боли взгляд… — он тревожно смотрел на неё, — Наташа… Я так больше не могу. Мне тяжело так жить, не зная, в чём моя вина. Или ты сейчас же мне всё рассказываешь… Или… — Дима замолчал, не в силах произнести слова, которые вертелись у него в голове, — Или… или я сейчас уйду.

Всё так же глядя ему в глаза, она провела рукой по его волосам… Привстав на цыпочки, слегка тронула губами губы — так, как обычно делал он сам… Поцеловала крепче… Его руки сильнее сжались у неё за спиной…

…Резко высвободившись, отошла к окну и отвернулась… Слёзы градом катились по щекам, капая на подоконник…

— Это твой ответ?.. — глухо спросил Дима. Она молчала.

Достал с антресолей дорожную сумку, наспех покидал вещи…

Обернувшись в дверях, постоял с минуту… и молча вышел.

 

Глава 5

— Дима, не переживай… Может, оно и к лучшему, — Анна Сергеевна присела на кровать сына, — Ну, пойдём, я тебя покормлю.

— Не хочу, — Дима лежал на спине, подложив под голову руки. Вернувшись в родительский дом после размолвки с Наташей, он не мог даже толком объяснить им, что же произошло. Он и сам ничего не понимал, так внезапно всё изменилось в их отношениях, и теперь в подробностях вспоминал события последних трёх недель…

Он видел, что с Наташкой что-то происходит, всё чаще и чаще заставая её в слезах. После занятий девушка старалась побыстрее уйти из аудитории, чтобы Дима не заходил за ней, на его звонки отвечала дежурными фразами, а, когда он, наконец, приходил домой поздно вечером, молча кормила. Устав допытываться, в чём дело, он тоже молчал. Время от времени случайно ловил её полный любви и печали взгляд, но, заметив это, она тут же опускала глаза. Иногда она, пересилив себя, спрашивала о его новой работе в продюсерском центре, и Димка начинал с энтузиазмом рассказывать, пока не замечал, что она плачет. Уже ни о чём не спрашивая, замолкал и шёл спать — Наташка покорно шла следом. Чужая днём, она с какой-то особой нежностью отвечала на его ночные ласки… так, что у него шла кругом голова… Но наступало утро, и девушка снова уходила в себя. Иногда ему казалось, что Наташка с ним прощается… Он и сам в душе всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что никакой свадьбы не будет.

Решение уйти созрело в считанные минуты, во время последнего разговора.

— Пойдём-пойдём, сынок, ты давно такого вкусного не ел, наверное, — Анна погладила Диму по голове.

— Ел, мам… Она очень вкусно готовит. Пока не хочу…

— Ну, поспи тогда… Я не буду мешать, — Анна тихо вышла из комнаты сына.

Несмотря на его подавленное настроение, в душе она была рада такому повороту событий. Когда почти два месяца назад Дима снова привёл Наташу к ним домой и объявил о женитьбе, Анне ничего не оставалось, как смириться, в противоположность Александру, который искренне обрадовался известию. Всё это время она пребывала в дурном настроении, в душе сохраняя надежду, что что-то не срастётся… И вот надежда сбылась, подкреплённая огромными перспективами, которые открывались перед её сыном. Работа, предложенная Лапиным Диме, оказалась как нельзя кстати. Дела в фирме Александра, пошатнувшиеся с началом кризиса, так и не наладились, и он был не в состоянии помочь сыну, обременённый огромными кредитами. Дима, который сам зарабатывал, пусть небольшие, но всё же деньги, старался не прибегать к помощи родителей. Последний год учёбы начался, ещё немного — и он защитит диплом. К профессии рок-музыканта Анна относилась с долей высокомерия, и теперь она мечтала, что Дима, в конце концов, заработает денег и займётся более серьёзной музыкой, реализуя свой талант. Близость с Кристиной давала надежду на возобновление их отношений и дальнейшую поддержку от Леонида.

Теперь всё складывалось как нельзя лучше.

Уснул Дима только под утро. Проснувшись, понял, что на лекции уже не успеет. Решив, что работа отвлечёт от грустных мыслей, сел в машину и поехал в студию.

* * *

Осенний дождь лил стеной, насквозь промывая тёмно-серый октябрьский вечер, и звуки от летящих капель барабанной дробью рассыпались по стеклу. Неподвижно сидя в углу дивана, Наташа не слышала ни этой барабанной дроби, ни стука часов на стене. Она даже не замечала, что в комнате стемнело, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Она точно так же просидела всю прошлую ночь, после ухода Димы, ненадолго забывшись тяжёлым сном на рассвете. Идти на лекции не было сил, и девушка провела весь день дома, не отвечая ни на чьи звонки.

Не звонил только Дима…

Понимая, что сама зашла в тупик, Наташка всё же совершенно не ожидала, что он вот так просто возьмёт и уйдёт… Ещё вчера она знала, что в это время он должен вернуться домой… Она знала, что увидит его, услышит… несмотря ни на что, почувствует его объятия… А теперь ожидать больше нечего.

О н у ш ё л.

П у с т о.

Ну, почему она ему всё не рассказала?

Нужно… нужно было всё ему рассказать…

А сейчас… Поздно?

Он должен быть ещё там… Она ему всё расскажет. И они вместе вернутся домой.

Позвонить? Вдруг, он не ответит… Нет, она должна его увидеть.

Торопливо одевшись, она выбежала в мокрую темноту. Маршрутка… семь остановок… пересадка… ещё девять остановок… Пешком — два квартала…

Дождь никак не унимался, и девушка, накинув на голову капюшон, за несколько минут добежала от автобусной остановки до здания, в котором располагался продюсерский центр. Димина машина стояла на стоянке во дворе, и Наташа, прислонившись к стволу высокого дерева, замерла в ожидании…

Прошло около десяти минут, прежде чем открылись входные двери. Наташа подалась вперёд, пытаясь разглядеть за пеленой дождя того, кто вышел. Но людей было двое…

Щёлкнул электронный замок, и Кристина, торопливо подбежав к машине, уверенно распахнула пассажирскую дверь. Дима, который шёл сзади, дождавшись, пока она усядется на сиденье, заботливо захлопнул дверь, затем, обойдя «фольксваген», взялся за ручку с водительской стороны. Мотор завёлся.

Наташке было видно, как в кабине Дима о чём-то разговаривает с Кристиной. В груди что-то тупо заныло, медленно поползло вверх, комом застряло в горле…

Выскочив из укрытия, она кинулась навстречу тронувшейся машине, не думая ни о лужах, ни о дожде, ни о том, что автомобиль резко набирает скорость… Дима едва успел затормозить, когда увидел в свете фар её фигуру. Выскочив из кабины, бросился к ней, но она, оттолкнув его, подбежала к двери, за которой сидела Кристина, дёрнула за ручку…

— Возьми… Это теперь твоё… — вложив что-то ей в руку, бросилась прочь.

— Наташа, подожди!.. — догнав девушку, Дима схватил её за плечи, — Наташка… ты как тут оказалась?!

— Не бойся, больше ты меня здесь не увидишь! — стараясь вырваться из его рук, выкрикнула она.

— Пойдём в машину, я отвезу тебя домой.

— Тебе есть кого везти. Пусти меня!

— Наташка, перестань… обхватив её, Дима сильнее сжал руки.

— Перестань — что? Любить тебя?! — сквозь слёзы крикнула с каким-то детским отчаянием и обидой, — А я и не люблю!.. И не любила никогда!.. Ты слышишь?!

— Наташка… У тебя истерика… ты вся промокла… идём в машину…

— У тебя уже есть пассажир!.. Вот и вези её домой, а то она промокнет!..

— Идём…

— Идите вы с ней!..

— Наташа… — Дима резко отпустил её, — Как же ты меня измучила…

— Да… Измучила… — медленно отступая назад, Наташка устало опустила руки, голос стал и глуше, и тише, — Но я тебя отпускаю… Ты свободен, Дима… Прощай…

Развернувшись, пошла прочь, стирая с лица то ли дождь… то ли слёзы…

Вернувшись в кабину, он некоторое время сидел молча.

— Вот, возьми… Она мне отдала, — Кристина что-то протянула ему в руке.

— Что это? — Дима раскрыл ладонь… Маленькое золотое колечко с тремя камешками блеснуло в полутёмном салоне… Его подарок Наташе…

 

Глава 6

— Это что, розыгрыш? — Сашка недоверчиво посмотрел на Диму, — В каком месте смеяться?

— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь смеяться, Саня, — глядя в пол, тот сцепил, по обыкновению, пальцы.

— Что произошло-то у вас?! — Говоров никак не мог поверить в то, что рассказал ему Димка.

— Если бы я знал… Понимаешь, её как будто подменили… Не разговаривает, ничего не объясняет… Плачет только, и всё… И так почти месяц.

— Ты не говорил ничего.

— Ну, а зачем? Я думал, что всё само собой образуется. Но не образовалось…

— Слушай, Димыч… Короче, у меня как-то девчонка была, ну, и того, залетела… А у неё параллельно ещё парень был… Так вот, она в такую же депрессуху ушла, не знала, как поступить. Понимала, что я не серьёзно с ней, но и парня обманывать не хотела…

— Что ты хочешь этим сказать?! — взгляд Морозова не обещал ничего хорошего, и Сашка поспешил исправиться:

— Ну, я в том смысле, может, Наташка залетела?.. В смысле — от тебя? И боится тебе сказать, чтобы не бросил?

— Я — бросил?! — Дима возмущённо приподнял брови, — Да я только и ждал, чтобы она… И она знает об этом. Нет, Саня, не то… Тем более, что беременности у неё нет, я точно знаю.

— Ну, тогда я не знаю, — Сашка пожал плечами, — и как теперь? Ты что, не вернёшься больше? А свадьба? У вас же через неделю свадьба… мы с парнями сюрприз приготовили.

— Чтобы вернуться, нужно знать, почему она так… А она так и не сказала. Свадьба… — Дима устало потёр лицо ладонями, — Свадьбы, видимо, не будет… Так что…

— Может, тебе с ней ещё поговорить?

— Да сколько уже можно говорить, Саш? Я пытался, но она — как непробиваемая стена. Она даже в продюсерский центр вчера приехала, чтобы кольцо отдать… — Дима хотел рассказать в подробностях о прошедшем вечере, но, почувствовав душевную усталость, замолчал.

— Да… ситуация… — Говоров нервно постукивал носком туфли по полу, — Ты это, Димыч… держись…

— Держусь… — Дима хмуро кивнул, — Кстати. Как у тебя тогда с той девчонкой-то разрулилось?

— Да никак… — Сашка хмыкнул, — Сама исчезла с горизонта. И детей мне никто не предъявлял.

— Саня, а вдруг у неё твой ребёнок сейчас есть? — Дима внимательно посмотрел на друга, — Как тогда?

— Да никак, — снова пожал плечами Сашка, — Димыч, я на такие вещи не заморачиваюсь. Сказать можно всё, что угодно. Если все бабы, с которыми у меня были отношения, станут предъявлять мне детей, то я — отец-герой… Только это — просто слова. Тем более, я никого не насиловал… Сами же приходят.

— Это потому, что ты ни одну из них не любил.

* * *

Торжественное открытие продюсерского центра Леонида Лапина, который он решил назвать по имени дочери «Кри-Стар», назначенное на конец октября, проходило под пристальным вниманием всех областных СМИ. Вновь набранный персонал, состоящий из видеорежиссёра, бухгалтера, пиар-менеджера и директора ивент-агентства, во главе с самим Леонидом, Кристиной и Димой, в полном составе принимал гостей, среди которых были личные друзья Лапина, известные и не очень в городе музыканты и просто талантливая молодёжь, приглашённая Димой, как потенциальная клиентура центра. «Ночной патруль» в полном составе, исполнив несколько песен, дружно позировал для местных газет. После фотосессии с ребятами, Дима и Кристина не успевали давать интервью городским телеканалам, а сам Лапин, шутливо сославшись на то, что он лишь «серый кардинал», предпочёл интерес к своей персоне общению с партнёрами по бизнесу и просто старыми знакомыми.

— Мальчишки-и-и-и!.. Приве-е-е-т!.. — «Кивинки» Лена, Даша и Настя радостно кинулись на шею «патрулям».

— О-о-о-о!.. Деффчонки!.. — парни с распростёртыми объятиями встретили девушек, только Дима, нахмурившись, отошёл от весёлой компании. Ещё весной с ними была Наташка… А теперь вместо неё незнакомая девушка. Диме вспомнилась их новогодняя поездка, когда он впервые близко увидел Наташу… Комок подступил к горлу… Еле справившись с собой, он сдержанно поприветствовал девчонок.

— Дима, а почему ты без настроения? — как всегда, насмешливо произнесла Лена, — Ты теперь при такой должности… Должен всегда улыбаться!

— Ладно, не трогай его, — Никита шутливо обнял девушку, навалившись ей на одно плечо, — Нет у чела настроения.

— А, кстати, где твоя Натали? — отодвинув Никиту, который тут же куда-то отошёл, Лена изобразила искренний интерес, — я думала, она тут в первых рядах.

— Ты что, типа не в курсе? — говоря негромко, Сашка вплотную подошёл к девушке, — Можно подумать, тебе Никита ничего не рассказал?

— О чём, Саша? — Лена удивлённо подняла брови.

— О том. Слушай, Ленка… что ты за стерва такая?

— Ой, ну надо же… За друга оскорбился… — Ленка говорила так, чтобы окружающим было слышно, — А как у того же друга девку отбивать, нормально?

— Что ты несёшь? — Сашка начал злиться, — Дима всё знает, что ты летом устроила… И скажи спасибо, что Никита с нами. Иначе…

— Что иначе, Саша? — Ленка откровенно засмеялась, — Что иначе? Что ты мне сделаешь? Тем более, что главной потерпевшей-то и нет! Недолгая любовь получилась. А, ведь, я её предупреждала.

— Заткнулась бы ты…

— Заткнёшься ты, Сашенька, когда Дима узнает, от чего его Наташа ревела в Москве, когда вы вдвоём там с ней полдня чем-то занимались…

— Чем занимались? Ты что гонишь, подруга? Это тебе Никита всё рассказывает?

— Нет, у меня другие источники, — Ленка помахала ладонью перед носом Говорова, — адьёс, мучачос…

— Да пошла ты… — Сашка не успел закончить фразу; увидев кого-то в толпе гостей, он, взмахнув рукой, громко выкрикнул, — Ира!.. Иди сюда!

Симпатичная русоволосая, голубоглазая девушка, увидев его, радостно подбежала, обвила руками его шею. Обняв её, Сашка что-то прошептал ей на ухо… Девушка весело заулыбалась.

Посмотрев на их счастливые лица, Дима отвёл взгляд… Вот уже десять дней, как он не видел Наташку… Свадьба не состоялась. Заявление никто не забирал, они просто не пришли на регистрацию.

Когда он ушёл, ему во многом стало легче. Не стало её мучительного и непонятного молчания и непонятных ему слёз.

Но вместе с молчанием не стало и её самой.

Не было минуты, чтобы он не вспоминал её… Её печальные глаза цвета крепкого чая… Её длинные, пушистые, белокурые волосы… Её голос… Нежные плечи, которые он любил целовать… Губы, от которых было трудно оторваться… ласковые прикосновения… тёплая улыбка и такая доверчивая, искренняя любовь к нему… Наташка вспоминалась ему такой, какой была до странной перемены, произошедшей с ней месяц назад.

Что же случилось?

Ответа на этот вопрос он так и не нашёл.

За эти дни он не раз с трудом останавливал себя, чтобы не поехать туда — на окраину города… Не раз брал в руки телефон и снова клал его на место… Не видя ни в чём своей вины перед ней, он ждал, что она сама сделает первый шаг. Но она его не делала. Ехать к ней самому, чтобы снова наткнуться на каменную стену молчания? Нет смысла… Во всяком случае, сейчас.

Через три дня — недельные гастроли по соседней области. Вот вернётся, и тогда, возможно…

— О-о-о-о!.. Какие люди и без охраны! — голос Лапина перекрыл весёлый гомон гостей, — Игорёк! А я думаю, неужели не придёт?

— Добрый вечер, — коренастый моложавый мужчина средних лет подал руку Лапину, — Как не прийти, надо же сглазу напустить на твой бизнес, чтобы так сильно не пёрло!

— Вот и имей таких друзей, — Лапин был в приподнятом расположении духа, — Ну, Кристинку ты знаешь… А вот Дима — Дмитрий Александрович, теперь моя правая рука… Вернее, Кристинина правая рука. Дима, а это — Игорь Николаевич, мы с ним когда-то, очень давно, вместе бизнес начинали, только я остался, а он в другом направлении пошёл.

— Очень приятно, — Дима пожал руку гостю.

— Взаимно. Можно просто Игорь, — пошутил тот.

— А где Артём? Почему не приехал? — Лапин обратился к Игорю.

— Как не приехал?.. Чтобы он такое мероприятие пропустил, где девчонок целая куча? — хохотнул гость, — Тут где-то ходит, под юбки, пардон, заглядывает.

— Ну, дело молодое… Когда ещё заглядывать, если не в его возрасте? — Лапин многозначительно ухмыльнулся.

— Добрый вечер, — проходя мимо мужчин, Лена задержала на Игоре насмешливый взгляд.

— Добрый… — нахмурившись, ответил Игорь Николаевич. Было видно, что он знаком с девушкой и не очень рад встрече с ней.

— Видал, какие девчонки тут у нас разгуливают, а? — веселился Лапин, — Я бы и сам заглянул… гм… да, боюсь, Кристинка не поймёт.

— Ну, да… Девочки хорошие… — многозначительно произнёс Игорь, — пожалуй, Артёмку придётся в наручниках выводить.

Мужчины захохотали. Невольно услышав их разговор, Дима, казалось, весь остальной вечер пытался что-то вспомнить.

Когда, в конце вечера, Лена снова подошла к Игорю и тихо перекинулась с ним парой фраз, все сомнения покинули Диму и он, догнав Ленку, за руку оттащил её к стене.

— Лена, кто такой этот Игорь Николаевич?

— Ди-и-и-ма… С каких пор ты стал интересоваться мужчинами? — она изобразила игривое удивление.

— У меня нет никакого желания шутить. Ты не ответила на вопрос.

— Дима, если я тебе скажу его фамилию, это ведь тебе ничего не даст?

— Ты его знаешь?

— О… Дима, ты лезешь в мою личную жизнь… — Лена кокетливо поправила его волосы, — Это нарушение прав человека.

— Слушай, Лена… — вопреки обыкновению, он начал закипать, — Я всё знаю, что случилось летом с Наташкой. И знаю, что без тебя не обошлось… И единственная причина, почему я у тебя до сих пор ничего не спросил, это моя уверенность в том, что ты ничего не скажешь. Но я знал, что рано или поздно жизнь столкнёт…

— Димочка… А яснее — можно? — Лена лениво поправила платье, — Ты всё что-то хочешь сказать… а что — так и не придумал.

— Ты знаешь этого Игоря… Николаевича? — Дима сжал её плечо, прислонил к стене…

— Да… А я когда-то ведь мечтала, чтобы ты… вот так… прижал меня…

— Слушай, Ленка… не испытывай моё терпение… Да — или нет? Знаешь его? Впрочем, мне всё равно, я и так понял что знаешь… — Дима отпустил девушку, — И это у него вы пели с Наташкой. Я и без тебя теперь разберусь… — он решительно направился прочь, но Ленка, догнав, сама схватила его за руку:

— Дима… — вопреки обыкновению, теперь она казалась испуганной, — Ты лучше не связывайся!

— Ты не ответила. Это — он?

— Ну… Он… — нехотя ответила девушка.

— Кто Наташку избил?

— Это не он, Дима… Это его сын, Артём, — Лена говорила тихо, так, чтобы окружающим не было слышно, — Дима, не связывайся… Всё уже в прошлом, только хуже будет.

— Идём, покажешь этого Артёма, он где-то здесь, — он решительно потащил девушку за руку в толпу молодых людей, которые после торжественной части танцевали в фойе.

— Вон, видишь, чёрненький такой, шустрый… Вот это он. Но… Дима, не связывайся!

Оставив её, Дима решительно подошёл к среднего роста, темноволосому парню, который, масляно улыбаясь, танцевал в кругу девчонок.

— Это ты — Артём?

— Ну, Артём… И чё? — парень дерзко посмотрел на Диму.

— Идём со мной, — Дима, практически вытолкав его из фойе в небольшой тамбур, закрыл за собой дверь…

— Помнишь юбилей своего отца? В июне…

— Ну… И чё? — засунув руки в карманы модных брюк, тот демонстративно сплюнул в угол.

— Помнишь, две девушки пели?

— Ха… У нас столько девушек бывает… всех не упомнишь… А чё?

— Упомнишь… Одна — беленькая, волосы длинные… На гитаре играла. Вспомнил?

— Не-а… — Артём насмешливо посмотрел на Диму, — Я ж говорю, у нас каких только не бывает! Спасибо папику. И рыженькие… и чёрненькие… и беленькие… Я их не запоминаю.

— Эту ты не мог не запомнить. Ты её избил… — Дима схватил парня за грудки, встряхнул и со всего размаху врезал кулаком по челюсти… — Вспомнил?

— Ну, ты встрял… козёл… — ударившись о стену, Артём выпрямился и, пытаясь ответить, размахнулся, — Я ж тебя урою…

— Попробуй… — Дима одной рукой перехватил его кулак, другой врезал ещё раз. Не удержавшись на ногах, Артём растянулся на полу, — Что, и сейчас не вспомнил?

— Нет… — держась рукой за переносицу, парень сидел на полу, — А вот тебя я запомнил, не сомневайся…

— Придётся ещё полечить, для восстановления памяти, — схватив за грудки, Дима рывком поднял его на ноги и снова замахнулся…

— Дима!.. Перестань!.. — появившаяся в дверях Ленка попыталась схватить его за руки, прибежавшая следом Кристина кинулась ей на помощь, — Прекрати… ты не знаешь, кто это!

— Не надо меня держать, — вырываясь из девичьих рук, Дима не оставлял попыток ещё раз ударить Артёма, но, повиснув у него на шее, Лена не дала ему довести расправу до конца.

— Что здесь происходит? Артём, кто тебя? — ворвавшись в тамбур, Игорь Николаевич кинулся к сыну: у парня была разбита скула, запрокинув голову, он пытался остановить кровь из носа, — За что?!.

— Это я его… — Дима дерзко посмотрел Игорю в глаза, — А за что, он сам знает.

— Зато я не знаю… Лёня, вызывай скорую и полицию! — эти слова Игорь выкрикнул, обращаясь к Леониду, который следом за ним появился в помещении.

— Вы тоже знаете, — Дима исподлобья посмотрел на мужчину, — На вашем юбилее ваш сын пытался изнасиловать девушку, а, когда она стала сопротивляться, жестоко избил.

— А у тебя есть доказательства? — насмешливо спросил Игорь.

— Я сам видел, что он с ней сделал…

— Я спрашиваю, доказательства у тебя есть? Заключение врачей… милицейский протокол… Свидетели…

— Я видел, что этот урод с ней сделал, — чеканя слова, повторил Дима и, посмотрев в сторону Ленки, продолжил, — А свидетель… свидетель есть… Лен, ты ведь всё видела?

— Дима… — лицо девушки стало каменным, — Я не видела ничего…

— Понятно… — Дима усмехнулся, — Значит, я был прав.

— Дима… Я ничего не видела, — твёрдым тоном ответила девушка.

— Ну, что? Где твои свидетели? — Игорь Николаевич зло смотрел на Морозова, — Нету? А какого хрена тогда рот открывал?.. А вот у меня есть свидетели, как ты моего сына избил до полусмерти… Сейчас вызываем скорую и полицию. Срок ты себе обеспечил. И посмотрим, как твоя невинная девочка тебя дождётся… Я лично прослежу.

* * *

— Да, Дима… Не ожидал… — сцепив руки за спиной, Лапин нервно ходил из угла в угол кабинета, — Я всё, конечно, понимаю. Но устроить такое на открытии… практически на глазах у прессы и телевидения!

— Жалко, мало дал… — Димка нервно сжал губы.

— Твоё счастье, что это мой знакомый, и у нас с ним свои расчёты. Пришлось заглаживать твою вину материально. Игорь — мужик крутой, просто так никого не прощает.

— Крутой мужик никогда не обидит девушку, тем более, такую как Наташка.

— Дима, я понимаю твои чувства… Но… Ты хоть осознаёшь, что при желании твой поступок можно квалифицировать как угодно? От мелкого хулиганства до нанесения тяжких телесных… Главное — какой целью задаться. На сегодня я тебя отмазал. — Тон Лапина стал серьёзным, — Признаюсь, это было нелегко. Даже Кристина принимала участие… В этот раз — получилось, но ответственность тебе нести придётся… Правда, материальную. Игорь — деловой человек, он в деньгах оценил травмы своего сына.

— Если бы вы видели, что этот урод сделал с Наташей… А она даже его не выдала, даже заявление не стала писать. А тут — два мужика… За разбитый нос… — Дима презрительно посмотрел на Лапина, — Ну, и сколько я им должен?

— Ты должен не им, а мне.

— Сколько?

— Столько, — написав что-то на листке бумаги, Лапин показал её собеседнику.

— Ничего себе, — Дима усмехнулся, потом перевёл взгляд на своего собеседника, — это за пару синяков?

— Я тут ни при чём, — Леонид развёл руками, — эту сумму обозначила потерпевшая сторона.

— У меня сейчас нет такой суммы, и вряд ли в скором времени будет, — Дима сцепил пальцы рук, — сразу я не смогу с вами рассчитаться.

— Ты думаешь, я об этом не знал, когда отмазывал тебя? — в свою очередь усмехнулся Лапин, — Таких денег у тебя и быть не может. Но ты успокойся. Будешь работать, рассчитаешься. Из своих гонораров отдашь постепенно.

— Хорошо, я отработаю, — согласно кивнув, Дима встал со стула, — спасибо, Леонид Борисович.

— Вот и ладушки! — Лапин хлопнул ладонью по столу.

— Я могу идти? — Дима взялся за ручку двери.

— Конечно, — кивнул Леонид, — знаешь, несмотря ни на что, хочу тебе сказать, что дерёшься ты, как настоящий мужик. Хвалю!

— Угу. Спасибо.

— И… если уж совсем откровенно… — Лапин притворно улыбнулся, — То… ты сделал всё правильно. Кстати, а где твоя Наташа? Почему не пришла с тобой?

— Не смогла.

— Ну-ну… — Леонид Борисович окончательно расплылся в улыбке и, достав бутылку и пару рюмок, хитро взглянул на Диму, — За успех — по коньячку?

 

Глава 7

Она ждала, что он позвонит… Но он не позвонил ни на следующий день, ни через неделю. Если бы в тот дождливый вечер он был один и они просто бы не помирились, Наташа рано или поздно сама набрала бы его номер… Но он вышел не один. «У Кристины есть своя машина — дорогая и навороченная, она не ходит пешком… Но она села к Диме, в его далеко не новый «фолькс». Видимо, в центр они приехали вместе, и, судя по всему, это не в первый раз… Значит, между ними снова что-то есть. Это «что-то» началось ещё там, в Москве…» — думала девушка, и тупая боль опять предательски подкатывала к горлу.

Она ему не нужна. Ждать больше нечего.

Но глаза снова и снова с надеждой смотрели на высвечивающиеся номера…

Он не позвонил и 21 октября — в день, когда они должны были пожениться.

Уже поздно вечером она прошла на кухню, достала аптечку. Не глядя на названия, как во сне разрывала упаковки, складывая таблетки в одну кучу… Подумалось, что нужно налить стакан воды, но не было сил встать. Сколько времени она просидела вот так, над таблетками, Наташка и сама не знала. Из ступора её вывел телефонный звонок. Скользнула взглядом по экрану, нажала клавишу…

— Наташа?

— Да.

— Привет, это Журавлёв, Женя… Помнишь меня?

— Да, помню… Привет.

— Слушай, у меня к тебе есть предложение, ты можешь сейчас говорить?

— Могу.

— Я сейчас записываю песню тут, у знакомых ребят. Мне нужен женский вокал, я вспомнил про тебя… Ты как, можешь спеть со мной?

— Не знаю, Жень… Я ничего не могу сейчас сказать, — она говорила как-то отстранённо.

— Ну, ты подумай, я тебе перезвоню. Скажи, когда?

— Давай, завтра.

— Всё, договорились. Да, я помню, что у тебя всё через Диму, — видимо, Журавлёв на этих словах улыбнулся, — я могу ему перезвонить, только номер скажи.

— Нет… не нужно. Я сама тебе отвечу.

Положив трубку, она вернулась в комнату, разделась и легла. Последний раз она пела на сольном концерте «Ночного патруля» в сентябре… Первый и единственный раз в составе Диминой группы на серьёзном концерте. Тогда же в последний раз держала в руках гитару. Как-то всё сразу растерялось… Из «Киви» она ушла, несмотря на уговоры Бушмана, на его предложение работать сольно ответила отказом — Дима сказал, что она будет выступать только с ним. Её приглашали петь и во Дворец молодёжи, и в ночной клуб… Но она никуда не пошла. «Дима не пустит»… А вот теперь она осталась одна…

Проснувшись утром, Наташка с трудом поднялась: состояние было разбитое, тяжёлый сон совершенно не принёс отдыха. Пересилив себя, вышла на кухню. Таблетки так и лежала на столе, и девушка, собрав их в горсть, выбросила в унитаз. Приняла душ, поставила чайник… Потом взяла в руки телефон.

— Женя? Это Наташа. Я согласна…

— Ну, замечательно!

— Куда мне подъезжать?

— Давай, так… Я тебе сейчас на электронку домашнюю версию скину, ты сегодня-завтра-послезавтра прослушаешь. А на следующей неделе порепетируем.

— Хорошо… А репетировать где?

— А там же, где и писать будем. У моего знакомого, Кости, в студии. Аранжировка уже готова.

— Хорошо.

— Кидай электронку смс-кой.

Вечером она слушала присланную Женькой песню. Это был ресторанный шансон, но ей понравились и мелодия, и слова.

* * *

Костя оказался сорокадвухлетним, серьёзным на вид, крепким мужчиной с небольшой окладистой бородкой, русыми длинными, волнистыми волосами, стянутыми на затылке в «хвостик», серыми пронзительными глазами и серебряной серьгой в ухе. Гениальный, по словам Женьки, аранжировщик, он имел собственную студию звукозаписи на территории какого-то бывшего предприятия, чьи площади были сданы в аренду всем желающим.

— Здрасьте… — Наташа робко шагнула вслед за Журавлёвым через порог небольшого помещения.

— Здра-а-а-сьте… — приветливо поздоровался сидевший за компьютером Костя, — Проходите, не стесняйтесь.

— Ну, вот, знакомьтесь: это — Костя, хозяин студии, он знаменитый в прошлом музыкант, профессионально пишет аранжировки… Это — Наташа, она хорошо поёт… Ну, меня вы знаете, я вообще гениален… — пафосно пошутил Женька и, обращаясь к девушке, добавил, — Давай, раздевайся, будь как дома. Костю не бойся, он сегодня уже ужинал… Или — нет?

— Пока только обедал, — несмотря на серьёзный вид, с юмором у Кости было всё в порядке, — но я по пятницам девушек не ем принципиально.

Улыбнувшись, Наташа сняла курточку, повесила её на крючок.

— Сейчас чайку… Или — кофейку? — выключив кипящий чайник, Костя поставил на стол три небольших чайных чашки, достал из стола маленькую бутылку коньяка.

— Мне лучше чай, — Женька по-свойски извлёк откуда-то сахарницу и пачку чая.

— Спасибо, я ничего не буду, — Наташка опасливо покосилась на коньяк.

— Нет-нет, это обязательно, ложечку на чашку, разогреть связки, — заметив её взгляд, Костя успокоил девушку, — В чистом виде сам давно не употребляю, и этому «гению» не дам.

— Ну, тогда мне тоже чай, — Наташа кивнула с облегчением. Ей начинало здесь нравиться — атмосфера непринуждённая, хозяин дружелюбный…

К концу репетиции она даже смеялась вместе с Женькой над Костиными шутками, которые он отпускал с совершенно серьёзным видом.

— Мне кажется, тебе надо получше распеться, — Костя внимательно посмотрел на Наташку, когда они с Женькой уже собирались уходить, — Вот как будто ты давно не пела… Нет?..

— Да, целый месяц, — ответила девушка.

— Ну, я и слышу… Вокалом надо заниматься постоянно, ежедневно.

— Я знаю… Так получилось, — Наташа грустно улыбнулась.

— Вообще, у тебя красивый тембр, я бы сказал, шикарный. А с Женькой у вас очень хорошо накладываются голоса. Дуэт классный получился бы.

— Мы подумаем, — Женька в дверях сделал прощальный жест, — Ну, что, до завтра?

— До завтра, удачи!

* * *

— А я не знала, что ты поёшь, думала, просто музыкант, — выйдя из помещения, молодые люди направились к автомобильной стоянке.

— Ну, скажем так, я не певец, но вокалист. В ресторане всё равно приходится Петровичу подпевать.

— Ты одну песню хочешь записать или альбом?

— Одну, для своего портфолио. Только вот захотелось мне припев дуэтом спеть… Правда, не с Петровичем, — Женя засмеялся, — а с женским голосом записать.

— А, понятно. Мне тоже песня понравилась… И студия.

— Конечно, не так круто, как в вашем продакшене, но Костя профессионал с большой буквы, всё будет на высшем уровне, — хлопнув дверцей автомобиля, Женька завёл двигатель.

— В каком — нашем? — усевшись на переднее сиденье его «Ниссана», на котором они приехали в студию, Наташа никак не могла пристегнуть ремень безопасности — его почему-то заедало, как только она начинала его вытягивать, и Женька, перегнувшись, каким-то, ему одному известным способом, извлёк его из «кармана», пристегнул девушку и, пристегнувшись сам, выжал сцепление. Машина медленно тронулась с места.

— Ну, в вашем… Который вчера открыли. Реклама по всем каналам идёт — новый продюсерский центр… «Кри-Стар», кажется? Мне Сашка говорил, что «Ночной патруль» там будет теперь штатной группой, а твой Дима чуть не главным. Разве нет?

— Не знаю… — голос у Наташи предательски дрогнул.

— В смысле — не знаешь? — Женька удивлённо посмотрел на девушку, — Ты же с ними.

— Уже не с ними… — Наташка отвернулась к окну, украдкой смахнула слезинку.

— Ну, в любом случае, Димка тебе сольный проект обеспечит.

— А ты с Сашей Говоровым часто общаешься? — Наташка решила сменить тему.

— От случая к случаю… Мы с ним пару раз круто зависали на тусняках… — Женька многозначительно хмыкнул, — Это как в космос слетать, потом друзья навеки.

— Понятно…

Вернувшись домой после репетиции, она ещё острее ощутила одиночество. Дом показался ей чужим и холодным — приглушённая недолгой сменой обстановки боль возобновилась с новой силой… Чтобы чем-нибудь себя занять, она решила сменить постельное бельё и открыла шкаф, потянула на себя лежащий сверху комплект. Что-то светлое выскользнуло из-под простыни… Мужская модная футболка, которую она недавно купила Диме, но так и не успела подарить, упала к ногам… Слёзы снова потекли ручьём. Прижав к лицу мягкую ткань, легла на постель… так и уснула…

* * *

На следующий день, после обеда, Журавлёв заехал за Наташей в университет, чтобы вместе ехать в студию — вечером он работал в ресторане. Последняя пара подходила к концу, и, поджидая её, он курил, выйдя из машины.

— О, Жека, здорово! — выйдя из университетских ворот, Говоров радостно протянул руку.

— Привет, Саш! — Журавлёв протянул свою в ответ.

— А ты чего, решил тоже в студенты записаться? — Сашка расплылся в улыбке.

— А почему бы и нет? — засмеялся в ответ Женька.

— Ну, чё, как оно?

— Оно — нормально… Пьём, лабаем, девок портим… — Женя повторил известную среди музыкантов поговорку, — А ваше ОНО — как?

— Да почти так же… Если не считать, что девок другие попортили… — парни засмеялись, — А если серьёзно, каким ветром ты здесь?

— Девушку жду, — многозначительно улыбаясь, ответил Женька.

— Уже и до наших добрался, значит? — чиркнув зажигалкой, Сашка прикурил, — Ладно, всё равно скоро диплом, закроем на это глаза.

— Ну, чё, «патрулей» поздравить можно? Видел позавчера в репортаже… Такие вам звёздные перспективы сулят, что мама не горюй!

— Посмотрим… Завтра на гастроли едем, на неделю. Потом почти сразу в Москву, в нескольких клубах выступать.

— Ну, хоть здороваться-то будете? — Женька шутливо двинул Сашку в бок, — Я ж даже руку мыть потом не буду!

— Посмотрим-посмотрим на ваше поведение, — Сашка хотел ещё что-то добавить, но, оглянувшись, осёкся — по дорожке прямо к ним шла Наташа.

— Привет, — девушка кивнула сразу обоим.

— Привет, — Женька улыбнулся, — Ну, что, отучилась?

— Привет… — Сашка пристально смотрел на девушку, — давно не виделись…

— Две недели, — Наташа встретилась с ним глазами. Уже привычная, болезненная волна прокатилась по груди, — хорошо, что я тебя увидела, а то не знала, как отдать.

— Что отдать?

— Вот… — девушка достала из сумочки конверт, сложенный вдвое вдоль, — Передай, пожалуйста, это Диме.

— Что это? — Саша взял конверт, повертел его в руке.

— Это его деньги. Гонорар за концерт. Он их забыл…

— Забери… — Сашка протянул конверт обратно Наташе, — Не думаю, что он их возьмёт.

— Нет… Саш, пожалуйста… Передай, пока я их не потеряла. Я уже третий день их ношу с собой.

— Его сейчас здесь нет, он в «Кри-Старе»… Мы завтра уезжаем.

— Ну, передашь, когда увидишь… Удачных гастролей вам, — кивнув Говорову на прощание, Наташа обратилась к Жене, — ну, что, поехали?

— Я хоть ничего и не понял, но, Саша, удачно вам выступить, Димке привет! — Журавлёв махнул рукой и открыл перед Наташей дверь в салон.

— Это я что-то ничего не понял… — недоумённо глядя вслед отъезжающей машине, произнёс Говоров, — Вот это новости…

 

Глава 8

— Не надо тебе было их брать, — с досадой произнёс Дима вечером того же дня, когда Сашка передал ему от Наташи конверт с деньгами.

— Да я хотел вернуть, но она не взяла ни в какую. Села в машину и уехала.

— В какую машину? — Дима удивлённо посмотрел на друга.

— Даже и не знаю, как тебе сказать… — Сашка замялся, — Сам офигел…

— Так говори, чего ты…

— Она с Женькой Журавлёвым уехала.

— С кем?!

— С Журавлёвым.

— С какой стати?.. При чём тут Журавлёв?! — Дима изменился в лице.

— Это мне и самому интересно. Он её возле универа ждал, я ещё с ним минут десять перед этим разговаривал, он сказал, что девчонку ждёт… Оказалось — Наташку.

— Может, он её зачем-то искал, — задумчиво произнёс Дима, — бывает же всякое…

— Да нет… Не искал… Судя по всему, они договорились: она подошла и почти сразу села в кабину. Он ещё ей ремень пристегнул как-то так… привычно, что ли… Ну, и уехали.

— Странно… — Дима посмотрел на Сашку, — А ты можешь у него узнать, куда они поехали?

— Не вопрос, — Сашка достал мобильный телефон, нажал вызов, — сейчас… Не, не отвечает. Абонент недоступен. Он же сейчас в ресторане, на работе, видимо, отключился. А ты Наташке не звонишь?

— Нет…

— Может, всё-таки не надо было уходить от неё?

— Не знаю, Саш. Я уходить-то и не собирался. Но… невмоготу стало… Как-то само собой получилось. А на следующий день вообще всё по-глупому вышло, — немного подумав, Дима решил рассказать Говорову в подробностях события того вечера, — у Кристины машина в ремонте была, её отец привёз в центр. А назад она сама попросила её подбросить… Ну, я согласился, тем более, ливень такой был… А тут — Наташка. Истерика началась…

— Димыч, если честно, у меня бы тоже истерика началась, — Саша пожал плечами, — Ты бы всё объяснил ей.

— Я не сделал ничего такого, за что нужно было бы оправдываться… Села бы в машину, поехали бы домой. Там бы и объяснил, — Дима тяжело вздохнул, — мне ведь кроме неё никто не нужен.

— Ну, так она этого не услышала… А Кристину — увидела, что ты хочешь, Димыч?

— Ну, что Кристина, что Кристина… — нервно произнёс Дима, — Всё в прошлом давно. Это всё равно, что другая бы на её месте была. Я вчера вот целый день с бухгалтером по городу промотался, тоже молодая женщина… Ну и что?! Это работа! Мы с Кристиной сейчас постоянно вместе, ну, судьба так распорядилась… Саш, для меня это не проблема — хорошие отношения сохранять. А Наташка… Я ведь её люблю…

— А ты ей всё это говорил?

— Ну, сама ведь не маленькая, она что, не видит, как я к ней отношусь? Я всё время её с собой брал… Я уже замотался и с учёбой, и с работой, и с репетициями… Сейчас вообще хоть живи там, в центре. А когда Наташка рядом была, мне спокойнее было. Она сама там постоянно чем-то занималась, помогала мне. Потом — как отрезало… И началось… Почти месяц молчала, ничего не говорила. И сама измучилась… И меня измучила… Я сколько раз телефон в руки брал — позвонить ей, а потом назад клал… Думал — позвоню, и опять этот кошмар начнётся.

— Этому кошмару причина должна быть, Дима.

— Так ведь не говорит…

— Так езжай домой…

— С гастролей приедем — тогда…

— Смотри… Жека на гастроли не ездит…

* * *

Отъехав с Журавлёвым от университетского двора, Наташа достала мобильный телефон, решительно вынула сим-карту и выбросила в окно.

— Круто! — Женька удивлённо приподнял брови, — На кого так рассердилась?

— На себя… — она открыла коробочку с новенькой симкой.

— Ну, слава те… А я уж было испугался, что на меня, — парень весело посмотрел на девушку, но она, отвернувшись к окну, поспешно провела рукой по лицу, — мне-то хоть новый номер скажешь?

— Да, сейчас дозвон сделаю, — голос у Наташки стал глухим и грустным.

— Давай…

Позвонив Женьке, нашла в телефоне другой номер:

— Оксан, это я, Наташа… Это мой новый номер, забей, ладно? И… приезжай ко мне ночевать? Пожалуйста… — на этих словах голос у Наташки снова дрогнул, — Если хочешь, я за тобой вечером зайду. К тебе?.. Ну, хорошо, тогда я к тебе… Давай…

— У тебя что, проблемы? — Женька внимательно посмотрел на девушку.

— Нет… Всё нормально.

— Когда всё нормально, подруг к себе спать не зовут, — парень лукаво улыбнулся, — тогда, наоборот, подруг — куда подальше…

— Всё-то ты знаешь, — Наташа печально смотрела на дорогу.

— Вы что, с Димкой разбежались?

— Разбежались… — она ответила едва слышно.

— Бывает… Ну, вот, приехали. Костя уже здесь, машина на стоянке.

Второй раз в студию Кости Наташа вошла уже по-свойски, без робости.

— Ну, что, молодёжь, продолжим? — Костя сел за компьютер, — Да, кстати, Женя, мне тут идея пришла в голову. Давай сделаем ролик? Хотя бы фоторолик. Чтобы вас видели, а не только слышали. Я вот смотрю на Наташу — на неё фату надеть и несколько художественных снимков сделать — супер будет. Что скажешь?

— Ну, в принципе… Почему бы нет? — Женька кивнул головой. А снимать кто будет? И, главное, де взять фату?

— Ну, снять я сниму, у меня камера профессиональная есть. Фату где взять? — Костя задумался, — Да не проблема, думаю. Проблема была бы с образом невесты. Но у нас такой проблемы нет, у нас есть Наташа, правда? — Костя ободряюще посмотрел на девушку, — Она что-то грустная, но, думаю, мы её развеселим.

Вечером, добравшись до Оксаны, Наташа села к компьютеру подруги.

— Так и не приходил? — сидя напротив, Оксанка сгорала от любопытства.

— Нет, — водя мышкой, Наташа печально покачала головой.

— И не звонил?!

— Нет.

— Обалде-е-е-еть… Ой, что ты делаешь?! Ну, и правильно… Правильно, Наташка! — одобрительно кивая, Оксанка наблюдала во все глаза, как Наташа один за другим удаляет свои профили в соцсетях.

* * *

После разговора с Сашкой Дима уже не мог спокойно заниматься студийными делами. В голову ничего не лезло. Вернувшись домой, к родителям, он сразу прошёл в свою комнату и, не раздеваясь, прилёг на кровать.

— Димочка, а ты что, ужинать не будешь? — Анна Сергеевна приоткрыла дверь, — Пойдём, я тебя покормлю.

— Спасибо, ма, не хочу.

— Что-то случилось?

— Нет, всё нормально.

— Ну, хорошо, отдыхай… Если захочешь — всё на плите.

Полежав какое-то время, Дима достал мобильный телефон и, найдя Наташин номер, нажал на «вызов». «Телефон абонента выключен или он находится вне зоны действия сети» — безапелляционным голосом произнёс робот. Немного подумав, набрал другой номер.

— Саня, ты Журавлёву больше не звонил? Вне зоны?.. А до которого часу он обычно работает, не знаешь? Понятно… Сейчас? Первый час ночи. Должен был включиться? Но не включился… Понял… Спасибо. Всё, до встречи на вокзале.

Положив трубку, тихо вышел из своей комнаты и, одевшись, открыл входную дверь. На улице прошёл к стоянке, щёлкнул замком…

Завёл машину, немного подождал, пока прогреется двигатель и тронулся с места.

Поднявшись на третий этаж пятиэтажки, открыл своим ключом дверь их квартиры. Включил в прихожей свет… Посмотрел на вешалку — её тёплой курточки, в которой она ходила в это время года, не было. Тихонько прошёл в комнату… в кухню… назад в комнату. В доме было пусто. С тяжёлым сердцем присел на диван. В груди защемило — столько счастливых дней и ночей прошло в этой маленькой квартирке. Вспомнил их первую с ней ночь… Она тогда, не раздумывая, уступила его ласкам… первым для неё мужским ласкам… Но она его любила, он это знал. Неужели она может вот так же — с кем-то другим?

Не может быть.

Но дома её нет.

Уехала с Журавлёвым. О его любви к женскому полу ходят легенды. По словам Сашки, ему не могут отказать даже самые целомудренные женщины.

Уже собираясь уходить, окинул взглядом постель… провёл рукой по подушке… Заметив выглядывающий из-под неё край светлой ткани, потянул… С удивлением обнаружил, что это мужская футболка. На вид — как новая, но почему-то вся измятая… У него такой не было. Снова защемило в груди, сомнения тяжёлым грузом легли на душу…

Рано утром — поезд, его первая серьёзная гастрольная поездка. Нужно идти… Положив ключ на полочку возле зеркала в прихожей, немного постоял и решительно вышел, захлопнув за собой дверь.

 

Глава 9

Вернувшись на следующий день домой, Наташа включила в прихожей свет. Сняла куртку, сапожки… Посмотрела на себя в зеркало. Решив поправить волосы, взяла расчёску… и снова опустила глаза. Комок подкатил к горлу — на полочке лежал ключ… Димин ключ…

Он приходил…

Он вернул ключ, значит, не придёт больше никогда… Если бы она знала, она бы не поехала ночевать к Оксанке. Но она не могла больше оставаться одна в пустой квартире.

Если бы она знала…

Хотя, может, и хорошо, что её не было. Было бы ещё тяжелее видеть, как он уходит… и теперь — навсегда.

* * *

— Наташ… Это к тебе… — толкнув подругу локтем, Оксанка глазами показала на входную дверь аудитории. Первая пара закончилась, и девчонки складывали конспекты в сумки.

— Кто? — оглянувшись, Наташа осеклась: на пороге стоял Дима. Кровь отхлынула от лица… На негнущихся ногах вышла к нему в коридор.

— Привет… — лицо его было серьёзным, даже каким-то строгим, и она испуганно посмотрела в его синие глаза.

— Привет…

— Мне нужно с тобой поговорить, — Дима отошёл к окну.

— Говори… — Наташа встала напротив. Сердце застучало гулко, часто…

— Может, не здесь?

— У меня ещё две пары, я не могу уйти.

— Мы только вчера приехали с гастролей, а сегодня опять уезжаем в Москву. Я не могу ждать.

— Тогда говори здесь, — дрогнувшим голосом произнесла Наташа. Мелькнувшая надежда, что он пришёл за ней, исчезла: слишком серьёзным был его тон.

— Что у тебя с Журавлёвым? — Дима пристально посмотрел на неё, пытаясь разглядеть ответ в её испуганных глазах.

— Ты… только за этим пришёл? — она снова опустила ресницы.

— Не только…

— А… ещё зачем? — снова с надеждой подняла глаза.

— Ты не ответила.

— От моего ответа что-нибудь зависит? — робко спросила она, но он промолчал, — Тогда догадайся сам…

— Это не ответ, — она никогда не видела его таким строгим. Сейчас Дима показался ей чужим. Он не спросил её, как она прожила эти дни…

— Ты что-то ещё хотел узнать?

— Нет, — сжав губы, он покачал головой, — я всё уже узнал. Ты, как не разговаривала со мной, так и не разговариваешь.

— Ты оставил ключ… А теперь хочешь что-то узнать?

— Ты уехала с Журавлёвым и не ночевала дома. Что у тебя с ним?

— Ты ушёл… Ты вернул ключ… Ты снова с Кристиной… да?.. Да? — она смотрела в его глаза, ожидая ответа со страхом и с надеждой одновременно, но он промолчал, — Ты не можешь больше меня ни о чём спрашивать, — обречённо прошептала она пересохшими губами.

— Видимо, да, — твёрдым тоном произнёс он и, достав из кармана конверт, протянул его ей, — ты зря отдала деньги. Я оставлял их тебе.

— Деньги?! — дыхание перехватило, ей показалось, что она вот-вот задохнётся от нахлынувшей горечи и обиды, — Ты пришёл только затем, чтобы спросить про Женьку и отдать мне деньги?! Ты… ты… Ты уходишь и оставляешь мне деньги?.. За что?! Это ты мне платишь за то, что жил со мной?! — Наташке хотелось крикнуть, что ей не нужны никакие деньги, а нужен только он!.. он!.. Но вырвалось только это дурацкое обвинение.

— Что ты несёшь… — Он устало посмотрел на неё и ещё раз протянул конверт, — Наташа… Забери.

— Какой ты добрый… как Дед Мороз… — с трудом сдерживая слёзы, прошептала она, — Ты уходишь, но заботишься обо мне. Опоздал ты, Дима. Обо мне уже есть, кому позаботиться. Ты опоздал… Забирай свои деньги, считай, что это тебе бонус… за меня. Прощай…

Какое-то время он молчал, опустив взгляд, потом, убрав конверт в карман, строго посмотрел ей в глаза.

— Прощай, — с этими словами развернулся и пошёл прочь по коридору.

Она долго стояла возле окна, не в силах сдвинуться с места… Потом медленно вернулась в аудиторию и, собрав сумку, вышла, не слыша ни вопросов Оксаны, ни оклика преподавателя.

* * *

— Наташка, ты в чём пойдёшь к Жанне на день рождения? — одеваясь в гардеробе перед зеркалом, Оксана неожиданно повернулась к подруге, — Я весь день голову ломаю, ничего не придумала…

— Я, наверное, не пойду, — Наташа виновато опустила взгляд.

— Почему?! — та удивлённо вытаращила глаза, — Нас же всех пригласили, весело будет, тем более, в кафе.

— У меня не получается, Оксан…

— Тебе что, надеть нечего?! Да у тебя одних концертных платьев штук десять.

— Надеть есть что, не в этом дело.

— А в чём? — девчонки вышли уже на улицу и, не торопясь, шли к автобусной остановке.

— Вчера счёт пришёл за коммунальные услуги с предупреждением, — Наташа грустно улыбнулась, — я в прошлом месяце не оплачивала, сейчас нужно кровь из носу оба оплатить. А денег нет. Жду пенсию за маму и стипендию, придётся отдать всё, до копейки. А на день рождения без подарка не пойдёшь.

— Так, давай, один на двоих подарим, — Оксанка взяла подружку под руку, — выберем подороже, я куплю, а потом рассчитаемся.

— Спасибо, Оксан, — Наташа с благодарностью посмотрела на девушку, — но мне и рассчитываться нечем будет. У меня даже на питание не останется.

— Ой, а как ты будешь жить? — Оксана испуганно заглянула Наташке в глаза, — Что, совсем денег не будет?

— Совсем, — так кивнула, — мы ведь жили на Димины деньги. А моими оплачивали коммуналку.

— А он что, все деньги забрал, когда уходил?

— Нет. Я сама ему всё отдала.

— Зачем?! — Оксанка не уставала удивляться, — Наташка, какая ты всё же…

— Я не могу так, — грустно ответила Наташа, — я бы всё равно не смогла их потратить.

— Ну, и как теперь?

— Не знаю…

— А отец, что, совсем тебе не помогает?

— Папа помогал, пока работал. Но он теперь на инвалидности, ему нечем помогать. Да я и не попрошу…

— Наташка, ну глупая же ты! Как это — у родителей не попросить?! Или он откажет?

— Что ты, конечно, не откажет. Он, в любом случае, пришлёт.

— Ну, и попроси…

— Понимаешь, он ведь из-за меня заболел, — Наташа вздохнула, — после того случая, летом, когда он сам приехал ко мне. Он очень перепугался, когда увидел меня… И ещё узнал, что я живу с Димой. Он не ожидал… А теперь, если я ему скажу, что мы расстались, он тоже будет переживать, а ему нельзя… Дима ему понравился…

— Так он вообще не в курсе твоих дел?

— Не в курсе… — Наташа снова вздохнула, — И я не знаю, как вообще ему всё рассказать…

— Ну, я не думаю, что это будет таким уж ударом, — Оксанка пожала плечами, — расстались, и расстались. Или ещё что?.. — она пытливо посмотрела на Наташу.

— А что ещё может быть? — опустив голову, тихо спросила та, — Разве может быть что-то хуже?

— Почему не может? Может… — подруга снова пожала плечами, — Например, ребёнок…

* * *

Наташа вышла из здания почты и с облегчением вздохнула. Перевод, присланный отцом, был небольшим, но он пришёлся очень кстати: после уплаты коммуналки у неё совсем не оставалось денег на жизнь. Теперь можно было прожить пару недель. «А там — видно будет», подумала она, проходя между прилавками продовольственного магазина. Купив только самое необходимое, вышла на улицу и села в маршрутное такси.

Середина ноября выдалась морозной, снег лежал на городских улицах уже совершенно по-зимнему, и продрогшая Наташа быстрым шагом преодолела расстояние от остановки до подъезда своего дома. Войдя в квартиру, разделась, выгрузила продукты в холодильник и прошла в комнату. Включив свет, невольно сомкнула веки от рези в глазах… Но причиной боли был, увы, не яркий свет, а навернувшиеся, уже такие привычные, слёзы… Свадебный наряд, висевший на ручке антресоли, был взят напрокат для фотосессии, которая была назначена на завтра.

Завтра она наденет белое платье и фату…

Она так мечтала об этом ещё два месяца назад…

Она наденет свадебный наряд. Но никакой свадьбы не будет. Будет съёмка для фоторолика на песню, которую она поёт вместе с Журавлёвым…

Наташка устало прилегла на диван. На этом месте всегда спал Дима… Иногда, сквозь сон, ночью, она всё ещё привычно тянулась к нему… но натыкалась лишь на холодную пустоту. Иногда ей ужасно хотелось набрать его номер, услышать родной голос… но она так ни разу этого не сделала, в страхе, что он просто не будет с ней разговаривать, ведь он больше не приходил к ней… Если бы он хотел, он бы пришёл, так было всегда. Но он не приходил. Значит, он, действительно, поставил точку в их отношениях. Помня об их расставании, она не могла сделать первый шаг, к тому же, в последнее время его практически нет в городе: они с ребятами без конца уезжают выступать, об этом ей рассказывает Оксанка… Она же рассказала, что вместе с «патрулями» теперь ездит и Кристина…

На следующее утро, встав пораньше, Наташа выгладила и платье, и фату, сама сделала подходящий макияж, уложила волосы. Наряд, взятый напрокат Женькой, нужно было вернуть уже завтра утром, поэтому решено было, что Наташа переоденется дома, а Женька и Костя заедут за ней с утра.

Было уже около одиннадцати часов, когда из подъехавшего к её дому, украшенного лентами «ниссана» вышел Журавлёв. Наташка, которая выглянула в этот момент в окно, печально усмехнулась: Женька был в парадном костюме, с цветочком на левом лацкане. Махнув ему в окно рукой, она накинула на себя тёплую курточку поверх белого платья и поспешила вниз.

— Ребята, вы классно смотритесь! — Костя вышел из машины и, разглядывая Наташу с Журавлёвым, весело рассмеялся. Сам он тоже был одет не по-будничному: чёрный строгий фрак, дополненный бабочкой, должен был украсить образ героя песни — музыканта, вспоминающего свою юность.

— Да, пожалуй, тебе предстоят долгие расспросы, куда делся жених, — Женька посмотрел на Наташу, потом кивнул на её соседок по подъезду, с любопытством наблюдающих за разворачивающимся действием, — и, как я понимаю, не один жених…

— Ничего, отобьюсь, — она грустно опустила глаза.

— Прости, я не подумал, — Женька по-дружески обнял девушку, — ладно, всё будет хорошо… Едем?

— Едем, — она с готовностью кивнула, — сначала куда?

— Сначала в ресторане снимем несколько кадров, пока там хозяин на месте и нет персонала, — Женька занял водительское кресло, — а то мне точно потом не отбиться будет.

* * *

Наташа невольно щурилась от направленных прямо на неё софитов, и Женька, слегка убавив накал, придирчиво смотрел, как она позирует перед фотокамерой. Хозяин ресторана, мужчина лет тридцати пяти, восточного типа, пристально смотрел на девушку в свадебном наряде, слегка постукивая пальцами по столику, за которым он сидел.

— Наташка, ты как хочешь, но веселье ты обязана изобразить, — Журавлёв с укоризной взглянул на неё, — ты же типа замуж выходишь! У тебя должно счастье светиться на лице, а ты — вот… — Женька шутливо состроил рожу, так, что Наташа невольно рассмеялась.

— Я постараюсь, — кивнув ему, она перевела взгляд на Костю, который тут же снова навёл на неё объектив.

Отсняв материал, они уже собирались ехать снимать дальше — на фоне города, как хозяин ресторана неожиданно окликнул Журавлёва:

— Ты бы хоть песню показал, а то я тут с вами своё время трачу, а для чего — непонятно.

— Слушай, Руслан, давай, вечером? — Женька приложил руку к груди, — Нам ещё за город ехать, ещё в городе снимать…

— Э, Женя, я бы понял тебя, если бы ты на брачную ночь торопился, — скользнув жгучим взглядом по Наташе, мужчина усмехнулся, — десять минут вас не устроят. Показывай песню.

— Ну, что, споём? — Журавлёв перевёл взгляд с Кости на Наташу, — А то он меня с работы уволит…

— Э, не говори так, зачем уволю? — Руслан рассмеялся, — Может, зарплату увеличу?

— От тебя дождёшься, — хмыкнув, Женька включил синтезатор, — ладно, дольше пререкаемся. Наташ, проверь микрофоны.

Исполняя песню, Наташка не могла избавиться от неприятного чувства, возникающего под взглядом хозяина ресторана. Откинувшись на стуле и положив ногу на ногу, он, не отрываясь, смотрел только на неё, казалось, он даже не слышит ни слов, ни музыки. Наконец, исполнив последний куплет и припев, она торопливо сошла с невысокой сцены и вопросительно уставилась на Журавлёва.

— Всё-всё, уже уходим, — Женька успокаивающе кивнул ей и, выключив аппаратуру, обратился к Руслану, — ну, как? Нормально?

— Отлично! — тот довольно улыбнулся, — Я не знал, что у тебя поющая невеста.

— О, это не просто поющая невеста, это настоящая певица, к тому же, гитаристка, — Журавлёв для убедительности поднял вверх указательный палец, — талант!

— Я уже понял, — Руслан прищурился, — красивый талант!..

Наскоро попрощавшись, Наташа с облегчением покинула ресторан. Дальнейшие съёмки отвлекли её от невесёлых мыслей, но последние кадры, где они с Женькой, якобы, уезжали на свадебной машине, снова повергли её в печаль. Вернувшись домой, она быстро переоделась и спрятала свадебный наряд в шкаф. Поставив чайник, собралась в душ, но телефонный звонок вернул её в комнату.

— Это я, — Журавлёв звонил из ресторана, она поняла это по отрывкам разговоров на заднем плане, — я чего звоню… Тут тобой хозяин заинтересовался, работу предлагает.

— Мне?! — она удивлённо застыла с телефоном в руке, — Какую?!

— Певицы, конечно, — пытаясь заглушить посторонний шум, Женька чуть ли не кричал в трубку, — работа по вечерам, вместе со мной и с Петровичем.

— А ему что, вас мало? — она попыталась пошутить.

— Не мало, но он хочет разнообразить репертуар, говорит, женский голос будет кстати. А ты ему понравилась.

— Я не знаю, Жень, — от неожиданности Наташа растерялась, — а что я буду петь?

— У тебя есть свой репертуар?

— Есть, но я не знаю, подойдёт ли он для ресторана… Я пела репертуар «АББА»…

— Подойдёт. Остальное разучишь вместе со мной. Короче, я тебе сказал, а ты думай. Зарплата не огромная, но на жизнь хватит.

— Хорошо, — после небольшой паузы, ответила Наташа, — я согласна…

* * *

Репетировать было решено у того же Кости, с которым у Журавлёва была давняя дружба, и теперь каждый день он заезжал за Наташей в университет, чтобы ехать на репетицию, а вечером она приезжала ненадолго в ресторан — петь те две-три песни, которые были у них готовы, а заодно и свой небольшой блок, состоящий, в основном, из репертуара «АББА», который она исполняла, ещё будучи школьницей. Схватывая всё на лету, Наташка очень быстро учила тексты и инструментальную часть, так, что к концу ноября их с Женькой совместный репертуар значительно расширился. Пока она пела за мизерный гонорар, но с начала следующего месяца хозяин обещал платить ей полную зарплату.

Теперь Наташа была занята целыми днями: университет, репетиция, ресторан. Она очень уставала, но хуже усталости было навязчивое внимание Руслана, который, увидев её уже не в длинном свадебном платье, а в концертном облегающем коротком наряде, при встречах не сводил с неё откровенно заинтересованного взгляда… а ещё — запахи кухни, которые она с трудом переносила, стараясь отойти в самую глубь сцены, где, как ей казалось, пахло не так сильно…

Первое время Наташа с грустью приезжала в «Дворянское гнездо» — она всегда вспоминала, как они вместе с Димой летом пели здесь для его отца. К тому же, их внезапный творческий союз с Женькой вызвал очень негативную реакцию со стороны женского персонала ресторана: молодые официантки, которых Журавлёв не обошёл в своё время вниманием, косо поглядывали на юную белокурую вокалистку с красивыми карими глазами.

В ресторан Наташа всегда добиралась сама, а на репетиции Женька подвозил её на своём «ниссане», чем ставил в затруднительное положение: она начала чувствовать повышенный интерес к себе и с его стороны. С женой он был в разводе, любовниц менял, как перчатки и почти не знал отказов у женщин. Девушка постоянно чувствовала на себе его взгляды, особенно на репетициях, когда рядом никого не было — у Женьки был свой ключ от Костиной студии, и они иногда репетировали в его отсутствие. Правда, границ Журавлёв пока не переступал, возможно, Наташина очевидная печаль по Диме была тому причиной.

— Ну, что, завтра ещё одна репетиция, и пока притормозим, а то, я смотрю, тебе тяжело. Тем более, что основной репертуар ты уже знаешь, — Женька привычно потянулся за Наташиным ремнём безопасности, — хозяин в восторге от тебя, учти, — с намёком произнёс он и рассмеялся, — Ты вообще молодец…. как будто всю жизнь по кабакам пела.

— Ну, не по кабакам… А по корпоративам и юбилеям приходилось, — Наташа улыбнулась, — спасибо за комплимент.

— Ну, это не комплимент, это так и есть, — Женька защёлкнул Наташин ремень, — Ну, вот, пристёгнута. Теперь никуда не денешься.

На улице было довольно темно: ноябрьский вечер опустился на город, и панель приборов была единственным источником света в салоне машины. Повернувшись к Наташе, Женька наклонился в её сторону, и, положив левую руку на спинку сиденья возле её правого плеча, недвусмысленно посмотрел в глаза. Догадываясь, что будет дальше, девушка молчала… Обняв её и притянув к себе, он обхватил губами её губы, которые Наташка сжала изо всех сил.

— Ну чего ты… такая скованная… — прошептал он и, нащупав замок на её куртке, потянул вниз, расстёгивая молнию, но Наташа перехватила его руку, — Ты разве против?

— Против…

— Да ладно тебе… чё ты… — мурчал Журавлёв, пробираясь рукой под расстёгнутую полу, — Расслабься…

— Женя… — Наташка пыталась освободиться от его рук.

— Что — Женя? Я уже двадцать пять лет, как Женя, — парень распалялся всё больше.

— Женя… Я беременная… — полным голосом произнесла девушка.

— Все так говорят, — целуя её шею, парень рукой скользнул по девичьей груди, — Я давно уже на тебя смотрю… Нравишься ты мне… очень…

— Я серьёзно, не шучу, — Наташка с трудом уворачивалась от его рук и губ, — я — беременная…

— Так, стоп… — Женька тоже перешёл на полный голос, — Ты причину со следствием не путаешь?.. От того, что сейчас было, не беременеют.

— Не путаю, — она посмотрела ему в глаза — близко-близко, — то, что сейчас было — не причина, и ты тут ни при чём. Причина раньше была.

— Ты серьёзно, что ли? — разжав руки, Женька отпустил девушку и вернулся в нормальное положение сам, — Или это динамо такое?

— Не динамо, — серьёзно ответила Наташа.

— А чего сразу не сказала?

— Как? Надо было сесть в машину и сразу заорать, что я беременная?

— Ну, в принципе… Ты права. Хотя… Вы, женщины, всякие хитрости придумываете.

— Всяко бывает… — притворно вздохнув, пошутила Наташа.

— Бывает, — нахмурившись, он кивнул, — но я женщин не насилую, всё только по обоюдному согласию.

— Жень… — Наташка опустила глаза, — Знаешь, я думаю, что тебе напряжно меня возить. Я буду теперь пешком добираться, мне, кстати, ходить полезно.

— Да ладно, успокойся… Мне не в напряг… — изменившимся тоном буркнул Журавлёв и выжал сцепление.

* * *

На следующий день, заехав за Наташей, Женька выглядел слегка обиженным. Дождавшись, пока она захлопнет за собой дверь, кивнул на ремень:

— Попробуй теперь… Должен хорошо выезжать.

— Ой, теперь нормально! — она без труда вытянула ремень и сама пристегнулась, — Здорово!

— Всё утро сегодня ковырялся. Сделал, наконец, а то пассажиры мучаются.

Кости в студии не было, и Журавлёв открыл дверь своим ключом. Наташка заметила, что парень чувствует себя неловко, видимо, женщины отказывали ему редко. Она тоже смущалась, вспоминая вчерашний вечер, но почему-то обиды на Женьку не было. Несмотря на репутацию ловеласа, он производил впечатление интересного и порядочного человека и имел хорошее чувство юмора.

Репетиция подходила к концу: разложив припев очередной песни на голоса, они собирались прогнать в последний раз практически готовую композицию.

— Ну, что, поехали? — Женя опустил руки на клавиши синтезатора.

— Поехали… — она не успела договорить, как кровь схлынула с лица… заложило уши… в глазах резко потемнело…

— Наташка!.. Ты чего?! — Женька кинулся к девушке. Бледная, как мел, она лежала на полу без сознания.

— Что с тобой? — перепуганный парень приподнял ей голову, — И положить-то некуда…

Через минуту, придя в себя, Наташа медленно открыла глаза.

— Ты меня так больше не пугай, — произнёс Женька, помогая ей встать, — а то Костя сильно удивится, когда найдёт нас с тобой тут обоих… без чувств.

— Постараюсь… — еле слышно проговорила она.

— Ну, что, получше? Поехали, я тебя домой отвезу.

Уже в машине Женька вдруг сказал:

— Я думал, ты вчера меня обманула.

— В смысле? — всё ещё бледная, Наташа удивлённо подняла на него глаза.

— Ну, что… беременная…

— Так… и правда обманула…

— Да? Ну, тогда ладно, — он внимательно посмотрел на неё, улыбнулся краешком губ, — когда у меня жена была беременной, так же в обморок падала.

— А… кто у тебя? Мальчик или девочка?

— Дочка. Четыре года…

— Большая…

— Я с ними не живу. В разводе.

— Слушай… а… твою жену долго по утрам тошнило?.. Не знаешь?

— Тошнило, но долго или нет — не помню, — Журавлёв пристально посмотрел на Наташу, — Ты сегодня на работу не выходи. Я как-нибудь сам и отыграю, и спою. Как же ты работать-то будешь вообще?

— Да всё нормально, Жень… Правда. Это я так спросила, на будущее…

* * *

«Срок беременности семь недель»… Эти слова пульсировали у Наташи в голове, пока она добиралась домой из женской консультации. Заключение не стало для неё новостью. Конечно, она догадывалась… И тест оказался положительным. И, всё же, пока она не услышала это от врача, до конца не верилось…

— На аборт записывать или будем становиться на учёт? — молодая доктор равнодушно посмотрела на девушку.

— Нет… аборт — нет… — Наташа замотала головой.

— Ну, тогда — на учёт.

— Учёт?.. — девушка удивлённо подняла глаза, как будто не понимая значения этого слова.

— Ну, а как иначе? Либо рожаем, либо аборт. В любом случае, уже не рассосётся.

— Ну, да… Тогда на учёт…

Первый день первого зимнего месяца пришёл в огромный город вместе с белой пургой, опоясывающей дома, деревья, рекламные щиты… Наташа смотрела в окно своей маленькой кухоньки, и горсти белых снежинок, бесшумно врезаясь в стекло, медленно сползали вниз, оставляя за собой искрящиеся дорожки. Через десять дней — её день рождения. Ещё два месяца назад она бы радовалась такому подарку… И Дима бы радовался. Она вспоминала, как он в последнее время их совместной жизни трогательно следил за её состоянием: «У тебя голова не закружилась?»… «Тебя не тошнит?»… Прямо он ничего не говорил, но она прекрасно понимала, что он имел в виду и, улыбаясь в ответ, отрицательно качала головой… А вот теперь ей было, что ему сказать. Только его рядом больше не было.

 

Глава 10

— Весёлая сегодня будет смена! — Женька окинул взглядом обеденный зал, — Петрович, готовься «Чёрные глаза» петь.

— Нам, татарам… — Петрович откашлялся в кулак, — Споём…

— Раз пятнадцать готовься, — усмехнулся Журавлёв, — а то и шестнадцать.

— А почему? — Наташа, которая тоже пришла к самому началу, удивлённо посмотрела на мужчин.

— Публику видишь? Сегодня рынок гуляет. Какому-то Тофику сороковник стукнуло. Так что, сегодня твой блок не включаем в программу. Сегодня у нас лезгинка и «чёрные глаза».

— Ну, хорошо, — Наташа пожала плечами, — тогда, может, я и не нужна?

— Не, ну, сначала-то всё равно свой репертуар отработаем. Это чуть позже начинается, когда конкретно подопьют.

— Ерунда. Споём. Недавно пришлось всю Сердючку перепеть, — Петрович усмехнулся, — хлопцы с Киева гуляли. Работа у нас такая.

— Ты вообще лучше вперёд не выходи, — Женька, прищурившись, оглядел Наташку с ног до головы, — встань подальше, вон, за Петровичем.

— Да ладно… — Наташа засмеялась.

— Будет тебе ладно, когда со сцены уволокут. Были случаи.

…Женька оказался прав: и «Чёрные глаза», и «Калым», и лезгинка звучали без конца. Изрядно захмелевшие гости заказывали и заказывали «свои» песни, и даже невозмутимый Петрович уже начал нервничать: после очередного перерыва язык его заметно заплетался, и Журавлёву пришлось одному продолжать выступление. Наташа, которая не знала восточного репертуара, просто подпевала ему и пританцовывала, стараясь не смотреть в зал. Черноволосый мужчина, лет тридцати, весь вечер не сводил с девушки глаз, и Наташа чувствовала себя неуютно под его откровенным взглядом. Под конец, изрядно выпив, он несколько раз подходил к музыкантам и, кивая на Наташку, что-то говорил Журавлёву. Отвечая ему, Журавлёв отрицательно качал головой. Наташа не слышала его слов, и неприятное чувство не покидало девушку, перерастая в тревогу.

— Не знаю, как ты сегодня домой попадёшь, — улучив момент между песнями, бросил Женька.

— Почему? — Наташа испуганно посмотрела на него широко распахнутыми глазами…

— Да вон, товарищ больно тобой интересуется. Тебе даже выходить бы отсюда не нужно, он глаз конкретно положил, а на улице — ночь.

— А что мне теперь делать? — растерялась девушка.

— Я бы отвёз тебя на машине, но я пару стопок уже выпил… да и против этой толпы я один не попру, — нахмурился Женька.

— Жень… — Наташка выглядела совсем перепуганной, — а как я теперь?

— Не знаю… Могу как вариант предложить у меня в комнате переночевать. Я здесь, в гостинице живу, мне хозяин номер тут сдаёт за недорого, — Журавлёв улыбнулся, — только ночевать придётся вдвоём.

— Слушай… А, может, я сама на ночь номер сниму? Зачем мне тебя стеснять? Здесь очень дорогие номера, не знаешь?

— Ну-ну… Сними… Там и двери с петель снимут сразу, если увидят, что ты одна.

— Я не знаю… — расстроенным тоном сказала Наташа, — Вот влипла…

— Влипнешь, если одна будешь. Если со мной — всё обойдётся. Я ему сказал, что ты — моя девушка.

— Ну… ладно… — она обречённо вздохнула и, снова поймав горящий взгляд неожиданного поклонника, невольно отступила назад, за спину Журавлёва, — переночую у тебя.

* * *

— Давай, проходи… — Женька открыл ключом номер на втором этаже гостиницы, при которой и был ресторан, в котором они работали, — Кровать одна, но как-нибудь устроимся.

— Я на полу могу… — Наташа смущённо оглядела помещение: гостиничная узкая кровать, небольшой стол с телевизором, встроенный шкаф, пара стульев, — А ты здесь постоянно живёшь?

— Вообще-то, у меня квартира есть, но после развода никак не разменяем. Бывшую жену ни один вариант не устраивает.

— Может, она просто не хочет с тобой разводиться? — улыбнулась девушка.

— Так уже развелись. Кто её знает, что она хочет, чего не хочет… Если жизни нет, зачем мучить друг друга?

— Ну, да… Зачем мучить… — грустно повторила Наташа.

— Так… ты спи на кровати, а я сейчас схожу к дежурной, за раскладушкой, — Женька взялся за ручку двери, — только никому не открывай, поняла?

— Поняла, — кивнула девушка.

— Ты уж извини, мне сегодня уйти ночевать некуда, — застилая раскладушку, сказал Женька, — да и тебе одной не стоит оставаться. Они там ещё догуливают, кто знает, что в голову взбредёт этим горячим парням.

— Что ты… Мне и так неловко…

— Да ладно, что там неловко… Ты спи, не бойся. Я женщин не насилую, — Журавлёв помолчал, потом томным голосом добавил, — только по согласию…

Не раздеваясь, она прилегла на кровать и, завернувшись в одеяло, закрыла глаза. Чувство неловкости от того, что она лежит в чужой постели усугублялось тем обстоятельством, что постель эта была мужской. Несмотря на то, что бельё, которое постелил для неё Журавлёв, было чистым, Наташе казалось, что оно хранит запах постороннего мужчины — его сигарет, парфюма… Невольно вдыхая это запах, она вспомнила Диму: его до боли родное тело, к которому всегда можно было ласково прижаться, его родные руки, в которых ей было так уютно и тепло. Слёзы невольно навернулись на глаза… Пытаясь сдержаться, она глубоко вздохнула, но вздох получился каким-то громким и судорожным. Как будто вторя ей, Женька на раскладушке тоже громко вздохнул…

Она уже задремала, когда раздался стук в дверь. Съёжившись от страха, она прислушивалась, как Женька с кем-то разговаривает в коридоре. Слов не было слышно, но ей показалось, что она узнала голос Руслана. Внезапно дверь приоткрылась, и до Наташки донёсся разговор:

— Руслан, я одно не пойму, на каком основании ты лезешь в мою личную жизнь? — Женька говорил сонным голосом, — Ты в ресторане — хозяин, а тут, извини…

— Женя, гостиница принадлежит моему брату, ты забыл? Рустам уехал, я за него.

— Вот Рустам приедет, я с ним и поговорю, слушай, я уже спать хочу, давай завтра поговорим?

— Женя, у тебя был договор с моим братом: женщин к себе не водить, ты снимаешь номер за смешную цену, поэтому должен соблюдать его условия.

— Я женщин не вожу, — Женька попытался вернуться в номер, но Руслан задержал его, — ну, чего, Руслан?

— Да? Если ты сейчас один, то покажи мне свой номер?

— Я не один.

— Значит, всё-таки с женщиной?

— Нет, — нетерпеливо ответил Журавлёв.

— А с кем?

— С невестой. Такой вариант тебя устраивает?

— Ты обманываешь, — усмехнулся Руслан, — зачем обманываешь?

— Я не обманываю. Так и передай своим. Наташа — моя невеста. Всё? Я ответил на твои вопросы?

— Ну, смотри, — Руслан отпустил дверь, которую держал, — если ты меня обманул…

— Спокойной ночи, — Женька захлопнул дверь и, снова улёгшись, добавил, — и вообще… пошёл ты…

Ни жива, ни мертва, Наташка притихла на кровати.

— Жень… спасибо тебе… — утром она с благодарностью посмотрела на Журавлёва, — я ведь, действительно, не добралась бы до дома.

— Это точно. Шансов было — один к ста. Я серьёзно говорю. Публика очень горячая, такие вот девочки, как ты — для них самое лакомство. Впрочем, не только для них.

— Спасибо…

— Спасибо тоже не торопись говорить, — он усмехнулся уголком губ, — сегодня весь ресторан будет знать, что ты у меня ночевала. Но я другого выхода не видел. По мне — пусть лучше сплетни, чем по-настоящему влипнуть.

— А мне сплетни уже не навредят… — Наташка печально посмотрела ему в глаза, — знаешь, я ночью случайно слышала, о чём ты разговаривал с Русланом.

— Ты уж не обижайся, пришлось сказать, что ты моя невеста.

— Да, я слышала. Спасибо тебе…

— И снова не торопись, — он усмехнулся, — это ещё икнётся, он мстительный, я уже сталкивался.

— Ой, а он тебя с работы не уволит? — она испуганно поднесла ладошку к губам.

— Кого, меня? — он удивлённо приподнял брови, — Да никогда. Я работу сразу найду, и он об этом прекрасно знает, а вот он с музыкантами ладить не умеет, только мы с Петровичем на его выкрутасы кое-что кладём и работаем. И он об этом тоже прекрасно знает.

— А у него что… выкрутасы бывают? — Наташа растерянно посмотрела себе под ноги.

— Угу, — Женька кивнул, — но ты не бойся. Мы тебя в обиду не дадим. Тем более, ты тут временно…

* * *

— Ну, что, за успех? — Дима поднял пластиковый стаканчик с коньяком, чокнулся с остальными, — Дай Бог, не последний!

— За успех! — Мазур, Белов и Говоров хором повторили тост и дружно выпили.

Застолье в гостиничном номере чужого города было в разгаре: «Ночной патруль» отмечал очередной концерт в гастрольной поездке по одной из соседних областей. Зрительный зал был сегодня практически полным, аплодисменты не умолкали до самого конца, и ребята были в приподнятом настроении. Даже Дима, который уезжал на гастроли в подавленном состоянии, был очень доволен.

— Нет, всё-таки, грамотный пиар — это половина успеха, — Витька, уже изрядно захмелевший, достал очередную бутылку спиртного, — запустили клип, и результат налицо — как сегодня толпа орала, когда «Не моя» пели?

— Ну, так это закон шоу-бизнеса, для этого и снималось, — Сашка охотно подставил свой стаканчик под горлышко бутылки, — Димыч не зря невинность потерял на съёмках.

Дружно загоготав, парни выпили ещё.

— Не, Димон, а по чесноку, вот что-то почувствовал, когда с Кристинкой это… ну, того… Старая любовь на ум не пришла? — Витька выяснял подробности.

— Чего — того? — Дима смутился, — Там никакого «того» не было.

— Ну, как не было, — не унимался Мазур, — поцелуйчики, голый торс, шёлковые простынки, то да сё…

— Знаешь, что, Мазурик, вот через неделю будем опять клип снимать, я тебя на роль героя возьму. Тогда сам узнаешь, какое там «то да сё», — со смехом ответил Дима, — а потом расскажешь.

— А чё я, я же с Кристиной не того… Мне всё как в первый раз будет, я же с ней не жил до этого.

— Ну, и я не жил, в смысле — вместе. Встречались только.

— Ну, я не в том смысле… ну, ты понял… Так, Саня, наливай ещё, я что-то запутался… Кто с кем жил… Кто с кем не жил…

— Нафик вы этот коньяк покупали? — Сашка сморщился, — Не могли нормальной водки купить?

— А ты привыкай к благородным напиткам, — Витьку развозило на глазах, — щас как зазвездимся, где та водка, где мы?! Только виски! И номера «люкс»! И девочки высшего класса! Димыч, готовь новый райдер!

— Для Мазура — персональный, — Димка развеселился, — ты огласи весь список, пжалста, а я составлю.

— Хорошо, что Кристина с нами не поехала, а то был бы всем список, — Сашка взял свой стакан, посмотрел на всех присутствующих, — давайте за Димона! Если бы не он, не видать нам ни клипов, ни райдеров.

— Да ладно тебе, Саня, при чём тут я?! — Дима возмущённо посмотрел на друга, — Это наш общий успех, поэтому давайте за «Ночной патруль».

— Не, Дима, Саня прав, — подал голос Никита, — это твоя заслуга, давай за тебя! Чтоб у тебя всё наладилось.

— Спасибо, Никита, — с благодарностью посмотрев на Белова, Дима поднял стаканчик, — у меня всё хорошо.

— Да ладно, Димыч, мы все свои, в курсе… ты, главное, держись… — каким-то нарочито-участливым тоном произнёс Никита, — Два раза не повезло, повезёт в третий.

— Ты о чём? — пристально посмотрел на него Дима.

— Да ладно, проехали… Ну, чё, за Димона?

— Я тоже ничего не понял, — Сашка обвёл всех удивлённым взглядом, — в чём не повезло-то?

— А я что, не в тему? — Никита сделал вид, что сказал что-то не то, — Ну, тогда замяли.

— И я не понял… говори, что за тема, Ник… — Мазур выпил очередную порцию коньяка, — Ты про чё?

— Ну, говори, Никита, раз начал… — Дима вдруг стал серьёзным.

— Да я думал, ты в курсе…

— В курсе чего?

— Ну, в общем… Сегодня Ленка звонила. Говорит, весь универ гудит… Наташа твоя с Журавлёвым… Он, короче, каждый день за ней приезжает после занятий и куда-то увозит. Уже недели две. Но, я думал — ты знаешь.

— Да уж прямо — весь универ гудит, — Сашка сердито посмотрел на Белова, — можно подумать, универу дело есть до Наташки.

— Не знаю Саня… Как мне сказали, так и я передаю.

— Передатчик хренов, — Говоров разозлился окончательно, — Плохая привычки, Ник, бабские сплетни передавать.

— Наташка?.. Никогда… — Витька еле шевелил языком, — Димыч… Кто угодно, только не Наташка… Не верь…

— Ладно, хватит… — Дима решительно встал, — Я — спать.

* * *

— Саш, ну, чего мы сегодня именно сюда пришли? — Ира, девушка, с которой Говоров встречался уже несколько месяцев, обвела взглядом обеденный зал «Дворянского гнезда», — Я бы лучше в другое место сходила.

— Мы недолго, — Сашка внимательно смотрел на входные двери, как будто ждал кого-то, — посидим немного и пойдём, куда твоя душа пожелает.

— Тут даже музыки нет, — кивая на пустую эстраду, девушка капризно надула губки, — Са-а-а-ш…

— Ну, подожди, — он нетерпеливо кивнул ей головой, — Сейчас будет музыка.

— Откуда ты знаешь? — она взглядом проводила молоденькую девушку, которая торопливо прошла через зал и заняла место у синтезатора на небольшой сцене.

— Знаю. У меня тут друган лабает.

— Друган? — Ира удивлённо посмотрела на Говорова, — А где он?

— Сейчас придёт. Мы с ним уже месяца полтора не виделись, и позвонить всё времени не было. Подожди… — услышав первые аккорды песни, он уставился на юную белокурую певицу, — Послушай, как поёт.

— А кто это? — девушка подозрительно посмотрела на своего спутника, — Ты что, её знаешь?

— Знаю. И ты видела.

— Я? Где?

— На нашем сольнике. Это же Наташка…

— Ой… точно… — Ира внимательно пригляделась к Наташе, — Это же Димы Морозова девушка, да?

— Да, — Сашка угрюмо кивнул, — только бывшая девушка.

— Да, ты говорил… Они что, совсем поссорились?

— Совсем, — было видно, что Говорову нелегко даётся этот разговор, — она сейчас с Женькой…

— А ты откуда знаешь? Ты же с ним давно не виделся.

— Знаю. Их видят вместе. Ты посиди недолго, ладно? Мне с Женькой надо кое-что перетереть…

— Ладно. Только недолго.

* * *

Гастроли, поездка в Москву, череда концертов в родном городе… опять поездка… В таком темпе прошёл ноябрь и больше половины декабря.

У Димы не было свободной минутки, и он был рад этому обстоятельству, потому что, как только появлялась эта самая минутка, сразу наваливалась тоска по Наташе. Новость о том, что она по вечерам поёт в «Дворянском гнезде» вместе с Женькой Журавлёвым, и что их постоянно видят вместе, окончательно уверила его в том, что она решила поставить точку в их отношениях. И только творчество отвлекало его от тяжёлых мыслей.

Новый клип решили снимать не в Москве, а в своём продюсерском центре. Вопреки желанию Димы снять клип на «Он, как и я», Кристина настояла на записи другой, новой песни. Лапин неофициально передал все бразды правления им с Димой, а сам занялся своим привычным бизнесом — ночными клубами, и теперь Кристина, как правопреемница, диктовала свои условия.

— Слушай, Морозов, если ты и дальше будешь пребывать в таком удручённом состоянии, то у нас ничего не получится, — Кристина явно нервничала, — Давай, настраивайся на позитив, тем более, новогодние чёсы начались, а у тебя ещё и диплом. И в центре работы полно, а ты со своим плохим настроением тоску нагоняешь.

— Хорошо… — разговаривать Диме явно не хотелось. Он думал, что хуже уже ничего быть не может, но недавний разговор с Сашкой Говоровым отозвался таким ударом, от которого он не мог отойти вот уже несколько дней.

— Саня, давай, завязывай с пьянкой, — негромко, чтобы не слышали остальные, Дима обратился к Говорову наутро после очередного выступления. Была уже вторая половина декабря, предновогодние корпоративы начались, и Сашка не отказывался от «продолжения банкета» после основной программы.

— Постараюсь… — хмуро буркнул он в ответ Диме, — Сам уже устал…

— Что-то тебя понесло, как того Остапа. А ещё десять дней впереди, а потом ещё две недели после Нового Года. За диплом вообще молчу.

— Про диплом не переживаю, давно написано и уплачено.

— Ну, всё равно. Ты как с цепи сорвался. Случилось что?

— Случилось… — Сашка исподлобья посмотрел на Диму, — И не у меня.

— Что случилось-то? У кого? Рассказывай.

— У тебя…

— Что?.. — Дима встревоженно нахмурил брови, — Говори… С Наташей что-то?.. Саня?.. Да?..

— Да… — тяжело произнёс Говоров.

— Саш, ну, что? Не молчи…

— Дима… Не знаю, как сказать.

— Говори…

— Ну, в общем… Наташка с Женькой всё же серьёзно… видимо…

— Я это знаю, — глухо произнёс Дима.

— В положении твоя Наташа, Димыч… Вот такие дела.

— Откуда ты знаешь? — тот изменился в лице, — Может, между ними ничего и нет.

— Ну, да. Ничего нет. А уезжали они на ночь в шахматы играть, да? Сам же говорил, что футболку мужскую у неё под подушкой нашёл, — Сашка невесело усмехнулся.

— Не знаю, Саш, — Дима отрешённо смотрел куда-то вдаль, — я до сих пор не могу поверить.

— Я тоже со стороны не мог поверить. Но с Женькой они уже два месяца. Это точно. Мы уезжали на гастроли — я перед этим их видел, помнишь, рассказывал? Конец октября. Сейчас — почти конец декабря…

— А откуда ты знаешь, что она в положении?

— А Жека сам и сказал… В общем, я видел их недавно.

— Гле?

— Там, в ресторане, одиннадцатого числа.

— Это её день рождения…

— Я в курсе. Я не сказал тогда тебе. Короче… С Женькой я так и не созвонился, то я на гастролях, то он на работе. Я с Иркой в «Дворянское гнездо» нарочно тогда завалился, у нас как раз в тот день никаких выступлений не было. Ну, в общем… Жека с Петровичем на перерыв пошли, а Наташка одна пела… Я Ирку за столиком оставил и — к ним… По дороге официантку спросил, где Журавлёва найти, а она мне — типа, у певички лучше спроси, ей лучше знать. Я говорю, а что, у них всё серьёзно? Она — типа, если она у него в номере ночует, а он говорит, что она его невеста, то куда уж серьёзнее. Во-о-о-т… — Сашка выдержал небольшую паузу, — Ну, я и пошёл дальше. Нашёл их с Петровичем. То да сё… Женька — мол, мы сегодня бухие, мол, за Наташку пьём втихаря, а она за нас работает… Ну, поржали так. Я говорю — должно быть наоборот, пусть она пьёт, а они типа работают. Ещё посмеялись. А Женька и говорит — ей, мол, за двоих наливать надо теперь… Я спрашиваю — в смысле, за двоих? Он и говорит — в том самом смысле: и есть, и пить. Но, говорит, пить ей вредно, пусть лучше ест за двоих. А я, говорит, пить лучше буду за «нас — троих». Так и сказал. Я ещё переспросил — беременная, что ли? Говорит — да… А сам — довольный такой…

— А дальше? — Дима спросил еле слышно, неподвижно глядя в одну точку.

— А дальше… Дальше мы ушли, Ирке там скучно стало. Жека с Петровичем уже готовые были, чего с ним разговаривать? К Наташке я не стал подходить, и она нас не заметила. А ты ей так и не звонил?

— Звонил… У неё телефон всё время отключен.

— Скорее всего, симку поменяла.

— Теперь уже какая разница… Вот теперь уже — всё… Всё, Саня. Я одного только не могу понять… — на некоторое время Дима замолчал, — Я одного не могу понять, как же так? Как она могла? Ну, пусть бы хоть два… три месяца прошло… Но не сразу же… Как же так, Сашка?!

— Не знаю, Дима. Для меня это тоже шок… А то, что с Журавлёвым — это вообще двойной шок… Вот и бухаю. Что ты на меня так смотришь? Сам всё знаешь.

Вновь и вновь вспоминая этот разговор, Дима всё больше уходил в себя. Даже внезапная измена Кристины год назад не ударила его так сильно, как потеря Наташи… Не хотелось ни есть, ни спать, выступать тоже не было сил. Каждый день он переступал через себя — будь то работа в продюсерском центре, будь то выход на сцену.

Да, он сам ушёл. Но он уходил не навсегда. В глубине души он это знал… Они были вместе всего полгода, но никогда и никого он не любил так сильно, как эту белокурую девочку с печальным взглядом цвета крепкого чая.

Он ушёл сам…

Но даже после того, как Сашка увидел Наташу вместе с Женькой, он до конца не верил, что потеряет её… Даже когда он не застал её дома и нашёл мужскую футболку у неё под подушкой и убедился в её измене, он где-то, в самой глубине души оставлял крохотную надежду, сам не понимая на что, но — надежду… А теперь никакой надежды нет. Её больше нет в его жизни… И самой жизни больше нет… Есть просто тягучие, монотонные дни и ночи.

— Дима… Ну, что случилось? — ему показалось, что Кристина с особым участием задала вопрос, — Что с тобой? Ну, расскажи.

— Ничего… — отрицательно покачал головой, — Ни-че-го…

— Ты что, из-за неё? Да? — она пытливо заглянула ему в глаза, — Я слышала…

— Да… — не выдержав, он медленно кивнул, глядя себе под ноги.

— Дима… Я понимаю, что не мне тебя утешать… Но, всё-таки… Мы с тобой знакомы почти с детства. Всё будет хорошо… — на последних словах Кристина запнулась, — И… ты не один…

— Слушай… — слова давались ему с трудом, — У тебя есть какие-нибудь тексты новые? Если есть, дай мне… Я над музыкой поработаю.

— Есть, — Кристина сразу ухватилась за идею, — А, хочешь, напиши сначала музыку, а я текст подгоню?

— Хорошо… Тогда я пойду писать… Позвони моим… Скажи, что я тут заночую, хорошо? Ни с кем не хочу говорить.

* * *

Он писал всю ночь… Щемящая, пронзительная мелодия гроздьями нот ложилась на нотный стан, вбирая в себя всю боль, всю горечь и печаль его души — так, что под утро ему показалось, что стало немного легче…

— Дима… — дверь приоткрылась, и Кристина тихо вошла в студию.

— Послушай, что получилось… — не удивившись тому, что она оказалась здесь в этот час, он тронул клавиши. Опустив глаза, девушка молча слушала, и ревность закипала в сердце… настолько трогательно звучала эта музыка.

— Как называется эта мелодия? — Кристина присела рядом, — Это ведь не песня получилась.

— Да… ты права, это не песня… Это инструментальная музыка. «Реквием по любви»…

— Дима… Мне кажется, слово «реквием» не стоит тут употреблять. Ты же понимаешь, что всё ещё будет…

— Не знаю. Когда я писал, мне казалось, что это именно реквием.

— Неужели ты так её любишь?.. Это, действительно, шедевр.

— Люблю… Любил…

— Ты знаешь, когда я поняла, что потеряла тебя навсегда… то у меня такие же чувства возникали. И сейчас возникают… — голос у девушки дрогнул, — Эта мелодия… она и моя тоже…

— Кристина, не надо…

— Что — не надо?

— Ничего не надо… Всё прошло… У всех прошло.

— Послушай, Морозов!.. Не прошло!.. Представляешь? — с надрывом воскликнула Кристина, — Да, я ошиблась… Но я столько страдала, что искупила свою вину перед тобой… А теперь ты должен прочувствовать всё, что прочувствовала я за эти полгода!

— Кристина… Зачем?

— Что — Кристина? — девушка смотрела на него глазами, полными слёз, — Кристина до сих пор любит тебя, это — чтобы ты знал!.. И Кристине больно… Может, ещё больнее, чем тебе сейчас!

— А… ты почему здесь? Ты что, всю ночь тут была? — он как будто только сейчас понял, что она никуда не уходила.

— Да! Была!.. Сидела за стеной. Потому что люблю тебя… А ты как каменный… Сочиняешь музыку, и не видишь ничего! Твоей Наташи больше нет с тобой, нет, понимаешь?! Её — нет! Она с другим сейчас… А я — здесь… Я — есть! А ты не видишь!.. — сквозь слёзы выкрикивала девушка, — Ну, что мне сделать, чтобы до тебя дошло?! В окно выпрыгнуть?! Я даже на это готова… А ты…

Вскочив со стула, Кристина кинулась к дверям, но Дима успел схватить её за руку…

— Постой… — задержав её, встал, подошёл близко…

— Какой же ты дурак, Морозов… — глядя в глаза, Кристина положила руки ему на плечи. Обняв её за талию, он как будто о чём-то раздумывал с минуту. Потом, сильнее сомкнув руки, припал к её губам…

 

Глава 11

— А что ты сказал Анне Сергеевне? — Кристина, с бокалом шампанского в руках, присела рядом с Димой на большой, мягкий диван в своей гостиной, — Она ведь должна была спросить, где ты будешь встречать Новый Год?

— Сказал, как есть, что буду у тебя.

— И?..

— Что — и?

— Что она ответила? — девушка явно хотела услышать определённый ответ на свой вопрос.

— Она передала тебе привет, — одной рукой обняв её за плечи, другой он тоже взял шампанское, — и просила поздравить с Новым Годом.

— И всё? — Кристина игриво улыбнулась, — И больше ничего не сказала?

— А что ты хотела бы услышать?

— Ну-у-у… Она рада, что мы… что мы снова вместе?

— Наверное, — Дима поставил бокал, — слушай, ты не помнишь, на какое число мы назначили прослушивание той девочки… Катя… Катя… Свиридова, кажется?

— На девятое, — Кристина подозрительно прищурилась, — а что?

— Да я забыл просто, мне нужно все дни расписать, чтобы всё успеть до гастролей.

— А почему ты вспомнил именно про эту Катю?

— Потому, что она последняя в списке, чтобы днём не ошибиться.

— Смотри, Морозов, — девушка недовольно поджала пухлые губы, — если что, я не прощу.

— Ты о чём? — он удивлённо посмотрел на неё, — Что не простишь?

— Ни одной девочки больше не прощу, — она говорила шутливым тоном, но в её голосе сквозили едва уловимые нотки ревности, — не забывай.

— Не говори глупости, — он рассмеялся, крепче прижимая её за плечи, — какие у меня девочки? И вообще… Через час Новый Год, а у нас такие разговоры.

— Это я на всякий случай, — Кристина, так и не отпив из бокала, тоже поставила его на стол, — и ты прав… Нужно успеть накрыть на стол… И…

— И — что? — он многозначительно посмотрел в её серые глаза, — Что мы ещё должны успеть?

— А ты не догадываешься? — Кристина обняла его и потянулась к губам, но в последний момент отстранилась, — Подожди… Давай, зажжём свечи?

— Давай, — Дима оглянулся вокруг, — а где они?

— Там, на кухне, — она сказал это шёпотом, прижимаясь к нему, — а спички где-то в шкафу. Принесёшь?

— Принесу, — он поцеловал её и, поднявшись, прошёл на кухню.

Едва сдерживая счастливую улыбку, Кристина откинулась на спинку дивана. Её мечта наконец-то сбылась! Они с Димой снова вместе. Правда, он кажется ей не таким, каким был раньше, в его отношении к ней едва улавливается какое-то непонятное сомнение… Но это — временно, она понимает, что его разрыв с этой Наташей наложил отпечаток. Придавать этому значения не стоит, ведь он — рядом с ней, Кристиной… А Наташа потеряна для него безвозвратно. У них всё теперь сложится! Сегодня они вместе встречают Новый Год — что может быть лучше?

Думая так, Кристина услышала сигнал мобильного телефона, лежащего на столике — кто-то звонил Диме. Она посмотрела на высветившийся номер: это был номер не из его базы данных. Уверенная в том, что кто-то хочет поздравить его с Новым Годом, она, с довольной улыбкой на лице, нажала на кнопку:

— Да! Добрый вечер и с Новым Годом! Алло!.. Говорите!.. Дима сейчас подойдёт! Алло!..

— Кто-то звонил? — Дима, с подсвечником в руках, вошёл в гостиную, — Я так и не нашёл у тебя спички.

— Да, звонили, но ничего не сказали, — Кристина весело смотрела на него, — наверное, какая-нибудь поклонница?

— Ну, не знаю, — он улыбнулся в ответ, — надо было допросить с пристрастием.

— Там не ответили.

— Ну, тогда и допрашивать некого.

— Почему — некого? — положив ему руки на плечи, Кристина пристально посмотрела в глаза Диме, — Вот тебя сейчас и допросим… Да поставь ты этот подсвечник…

Уже под утро, как будто о чём-то вспомнив, она встала с постели. Дима спал и, прихватив его телефон, Кристина вышла из спальни. Нашла входящий звонок и сделала ответный вызов…

— Да… — женский голос был робким и показался ей знакомым.

— Вот что, девушка, — Кристина говорила напористо, чеканя слова, — я думаю, что вы ошиблись номером, когда звонили этому абоненту. Но, на всякий случай, предупреждаю… Этот абонент для вас всегда будет занят. Не ошибайтесь больше.

Нажав на «отбой», стёрла этот номер из входящих и исходящих звонков и, довольно улыбаясь, вернулась в спальню…

* * *

— Натали, что случилось?! — Петрович, уже изрядно подвыпивший, участливо смотрел на Наташу, которая, придя с небольшого перерыва, устраивалась за синтезатором.

— Всё хорошо, — едва слышно ответила она ему, низко опустив голову, но предательские слёзы упрямо капали на чёрно-белые клавиши.

— Ну что-о-о-о такое? — приобняв её за плечи, он говорил с ней, как с маленьким ребёнком, — Тебя кто-о обидел?

— Нет, всё хорошо, — она повторяла, как заученную фразу, — всё хорошо… Вы идите, Женька ждёт. Я пока одна поработаю.

— Ну, смотри, — он с участием сжал её ладошку, — если что, мы тут, за стеной…

— Угу, — кивнула она и, вытерев слёзы, поправила микрофон. Новогодняя ночь была в разгаре: посетители веселились не на шутку, ёлка в углу обеденного зала сверкала огнями, развешанные по стенам гирлянды переливались всеми цветами радуги, бенгальские свечи, несмотря на запрет администрации, вспыхивали то тут, то там, отражаясь в зеркальной стене.

Стараясь не смотреть на веселящуюся толпу, Наташа заученно нажимала на клавиши.

Она уже пару раз подряд исполнила вступление, но никак не могла начать петь… Слёзы снова и снова подкатывали к глазам, застывали в горле… Ну, зачем она позвонила ему?! Она, ведь, не собиралась… Зачем? Всё и так было ясно… Но, уйдя на небольшой перерыв, вдруг, совершенно неожиданно для себя, набрала Димин номер… Возможно, подсознательно она надеялась, что в новогоднюю ночь произойдёт чудо… но чуда не произошло. Вместо Димы ответила женщина. Она её узнала, это была Кристина… Они вместе встречают Новый Год. Она должна была это предполагать, должна была! Ну, зачем, зачем она ему позвонила?

— Наташка, всё нормально? — Женька, весёлый и счастливый, дожёвывая закуску, отодвинул её из-за синтезатора, — Давай, я лабаю, ты поёшь.

— Давай.

— Всё хорошо?

— Всё хорошо…

Когда под утро она увидела Димкин высветившийся номер, сердце чуть не выпрыгнуло из груди… Но раздавшийся следом голос Кристины убил последние остатки надежды…

* * *

Новогодняя ночь завладела всем городом… Миллионы огоньков заглядывали в праздничные окна, и казалось, что весь мир залит карнавальным светом.

Говоров и Мазур стояли на балконе однокомнатной квартиры, которую снимал Витька, и молча курили, облокотившись о перила. Время от времени сдувая крупные снежинки с рукава рубашки, Сашка задумчиво вглядывался в разноцветную даль. Встречать Новый Год к Мазуру он пришёл вместе с Ирой, с которой в последнее время у него наметились довольно серьёзные отношения. Она и очередная Витькина подружка в комнате весело смеялись, глядя на экран телевизора, пока парни вдыхали морозный воздух вперемешку с сигаретным дымом.

— Ты Димону звонил? — Витька, наконец, нарушил молчание.

— Пока нет, — Сашка затушил сигарету и выпустил последнюю струйку дыма.

— А чего? Я тоже не звонил пока…

— Не знаю, — Говоров поморщился, — он же у Кристины, не хочется почему-то звонить.

— Да… — Мазур покачал головой, — Дима наступает на те же грабли.

— Ну, да… — кивнул Сашка, — Хотя, его дело, конечно, не маленький ведь…

— Мне иногда кажется, что он вообще женщин боится, — усмехнулся Витька, — ходит по кругу, вместо того, чтобы что-то новенькое найти. Мне бы его внешность, уж я бы не растерялся.

— Димыч — однолюб, нам его не понять, — Сашка хмыкнул, — по-моему, он с Кристиной просто свою тоску по Наташке пытается убить.

— Что-то у них ненормально всё вышло, — Витька снова покачал головой, — такая любовь была, и вдруг — бац!

— А никто понять не может. И Дима в том числе.

— Ну, и что с ней теперь?

— А ты что, не в курсе?

— Да слышал краем уха, что она вдруг к Журавлёву ушла.

— Уйти не ушла, а в постель легла, — Сашка как-то зло сжал губы, — при чём, в считанные дни.

— А ты у Женьки ничего не спрашивал?

— Я сначала всё хотел с ним поговорить, да и Дима просил. Но не срослось. А потом Дима сам убедился, что она с ним переспала… сказал, чтобы я не звонил ему больше. Я и не звонил. А потом мне самому нужно было увидеться с Женькой, тогда он и сказал, что она беременная.

— Так, может, и не от Журавля? Может, от Димы?

— Не, от Женьки, стопудово от него. Если бы от Димы, Дима бы знал. Он ребёнка хотел…

— А с ней ты не встречался?

— Не-а… Я в ресторане даже подходить не стал, и она меня не заметила. Чего душу бередить? Она и до этого Диму любила, а сейчас — вообще непонятно, кого…

— Ну, а с Иркой у тебя, смотрю, всё серьёзно? — Мазур толкнул Сашку локтем, — Заявление ещё не подавали?

— Заявление не подавали, — Говоров почему-то смутился и, слегка перегнувшись через перила, внимательно разглядывал двор, — а вот квартиру решили снять. Уже нашли по объявлению, третьего числа идём смотреть.

— Ну, так за это надо выпить, а, Саня? — Витька со всей силы хлопнул друга по плечу, — Чё, идём? И девчонки там чего-то притихли…

— Блин, Мазурик, вот с тобой, не захочешь, а нажрёшься, — Сашка заржал и, уже взявшись за ручку двери, обернулся к Витьке, — мне Ирка сказала, что домой меня не понесёт…

— Да куда она денется, — в ответ ему заржал Мазур, — допинает, в крайнем случае!

* * *

Новогодние праздники закончились, и город постепенно приходил в себя после шумных гуляний под ёлками, катаний с ледяных горок всех, кто был в состоянии на них взобраться, а так же громких и ярких салютов, разноцветными брызгами украшающими ночное январское небо. Все праздничные вечера Наташа работала — ресторан был открыт для посетителей без выходных и до самого утра. Она очень пришлась по душе посетителям, многие из них приходили именно «на неё» — слух о девушке с удивительным голосом, поющей в «Дворянском гнезде», разлетелся среди ресторанных завсегдатаев, и её собственный песенный блок всегда приветствовался как меломанами, так и просто любителями вкусно поесть… К тому же, смотрелась Наташка шикарно: стройная, с распущенными волосами, иногда уложенными в причёску, красивая девушка привлекала к себе внимание мужской аудитории, что устраивало хозяина ресторана. Будучи очень загруженной учёбой, она никогда не пропускала работу, в отличие от своих коллег, и работала за те деньги, которые ей платили — как бы в отместку за то, что Женька выдавал её за свою невесту, Руслан платил ей намного меньше, чем Журавлёву и Петровичу. Жалея девушку, те нередко добавляли её суммы из своих гонораров, но Наташа об этом даже не догадывалась: деньги ей всегда передавал Журавлёв, а с Русланом она старалась встречаться и разговаривать как можно реже.

Женька и Петрович — средних лет невысокий, худощавый мужчина с красивым тенором, частенько прикладывались к спиртному в праздничные вечера — то по очереди, а то вместе, и она зачастую пела одна под синтезатор, под минусовки или под гитару, в зависимости от стадии веселья посетителей, «прикрывая» своих «товарищей». Товарищи были благодарны — особенно Петрович, чьё пристрастие к алкоголю очень мешало его работе. Немного проспавшись в подсобке, он выходил, поднимая вверх правую руку, как ресторанная «звезда», которую долго ждали зрители. Он дарил Наташке шоколадки и звал её Натали…

Женька, который выпивал не так много и отсутствовал не так долго, обычно наклонялся к девушке и, мурлыкая: «Всё нормально?» целовал в лоб, чем вызывал жгучую ревность у женского персонала и улыбку у самой Наташи, которая вскоре привыкла ко всему. Она, на удивление, подружилась и с Журавлёвым, и с Костей, к которому они время от времени ездили репетировать новые песни. Мужчина почему-то с особенной теплотой относился к Наташе с самого первого дня, девушка немного удивлялась, но однажды Журавлёв всё объяснил.

— У Кости была дочь. Её тоже звали Наташа, и ей сейчас было бы восемнадцать лет.

— С ней что-то случилось?

— Да, она умерла от рака… Давно. Вот он к тебе и прикипел.

Сам Женька тоже становился другим, когда они приезжали к Косте… Наташе казалось, что за видимой бравадой и неуёмной любовью к женскому полу кроется какая-то неизбывная печаль… Здесь он становился серьёзнее и только слегка улыбался уголками губ. Иногда Костя и Женя затевали свои разговоры с воспоминаниями, и Наташа, положив на локти подбородок, с интересом слушала мужчин, улыбаясь их шуткам. Почему-то у Кости ей было особенно тепло и спокойно…

— Дима, я что-то тут не пойму, что ты… — произнеся эти слова, Наташа осеклась. Она играла по нотам, написанным Женькой, и засомневалась в одном знаке.

— Дима? — Костя удивлённо посмотрел на девушку, — А кто у нас тут Дима?

— Ой, я оговорилась… — смутилась Наташа, — Не Дима… Женя…

— Что ты тут не поймёшь? — Женька взял в руки нотный лист, — Слушай, кстати… Я только на днях увидел на ютубе ролик… Помнишь, как мы тебе под окном орали?

— Помню… — вопреки его желанию развеселить, слёзы навернулись у неё на глаза.

— О как! — Костя улыбнулся, — Он тебе серенады пел?

— Да если бы я один… Весь знаменитый «Ночной патруль»! — Женька засмеялся, — После концерта на дне города. У Димки Морозова день рождения был, вот он и пел серенады. А мы только подпевали.

— «Ночной патруль»? Я как-то их слышал… И Морозова видел и слышал. Талантливый парень. Но… вот чего-то в его музыке не хватает… жёсткости, что ли?

— Кстати… Вот та песня, что мы Наташке под окном пели, классная, между прочим. Я бы спел. Её на ютубе нет?

— Есть… — Наташа грустно посмотрела на Женьку, — Я её даже в Москве в клубе сама пела, там есть вариант текста для женского исполнения.

— В московском клубе? — Костя удивлённо посмотрел на девушку, — Ты выступала в Москве?

— Да, с «Ночным патрулём»… Мы ездили снимать видеоклип на песню и, заодно, выступили в «Золотой антилопе».

— Ты пела в «Ночном патруле»??

— Совсем немного. Раньше я пела в «Киви», но потом Дима… — Наташа осеклась, но, справившись с собой, продолжила, — Потом Дима сказал, что я буду выступать только с ним. Вот тогда мы и поехали в Москву. А потом я ещё на сольнике с ними спела, и всё…

— А почему больше не выступаешь?

— Они теперь под Лапиным. Он вложил деньги в их раскрутку и пригласил Диму работать в его продюсерском центре. В общем, Лапин сказал, что я лишняя…

— И Дима согласился? — Костя пристально посмотрел на девушку.

— Нет. Он не согласился. Я ушла сама.

— А что за песня, послушать где-то можно? Или сама спой?

— А у вас интернет есть?

— Ну, конечно… — Костя включил компьютер, — Сейчас…

— Вот он, ролик… — Наташа пошевелила мышкой, — «Я заплетал твои косы».

Она впервые за эти месяцы снова смотрела любительскую съёмку с концерта «Ночного патруля», слушала песню, которую Дима посвятил ей… Вот он сам… Она так давно его не видела. Комок подступил к горлу… Не в силах больше смотреть, не одеваясь, вышла на улицу.

— Песня мне, в общем и целом, понравилась, — сказал Костя, когда Наташа вернулась в помещение, — но я бы сделал всё по-другому. Попробуем?

— Костя… Я знаю что аранжировки стоят дорого… Пока я не могу заказывать себе песни…

— Ну, я не за деньги… Без денег. Ты этого стоишь… Единственное, что придётся сделать, это спросить разрешения у Морозова — это же его песня?

— Да, его… Но спрашивать не надо. Это он для меня написал… — Наташа подняла на Костю свои большие печальные глаза, — И он её больше не поёт…

* * *

Кристина сидела в аппаратной и, не отрываясь, наблюдала, как Дима собирает шнуры от аппаратуры и аккуратно складывает их в коробку.

— Может, ты всё-таки обратишь на меня внимание? — поигрывая ключами от машины, девушка недовольно сдвинула красивые брови.

— А, сейчас, Кристин, — он с готовностью кивнул головой, продолжая скручивать шнур, — Сашка должен был подойти, а он где-то в пробке стоит, только что отзвонился. Вот, приходится торопиться. Ещё домой нужно, переодеться, душ принять.

— А почему не ко мне? — она слега улыбнулась, — Поедем ко мне, у меня тоже есть ванна.

— А одежда? — улыбнулся в ответ ей Дима, — Всё дома.

— Потому, что ты в прошлый раз не захотел у меня остаться. Остался бы, я всё в порядок бы привела и в шкаф повесила.

— Да ладно, не хочется тебя нагружать лишней работой.

— Морозов, не хитри, — девушка прищурила красивые серые глаза, — это не отговорка.

— Да ладно тебе, — Дима рассмеялся, — поедем вместе, подождёшь меня, с мамой пообщаешься.

— А после концерта поедем ко мне?

— После концерта будет банкет.

— Ты что, останешься?

— Останемся вместе. Там будут люди, с которыми мне нужно пообщаться.

— Нет. Никаких банкетов, — она капризно поджала губы, — слышишь, Дима? Никаких банкетов!

— Кристин, мы недолго побудем, хорошо?

— Нет.

— Ну, что с тобой? — он подошёл к ней и обнял за талию, — Что случилось?

— А ты забыл, какой сегодня день?

— А какой сегодня день?

— Ну, ты даёшь, Морозов, — отстранившись от него, девушка сердито отошла к окну, — по случаю чего концерт, тоже забыл?

— А! — он хлопнул себя по лбу, — Точно, день святого Валентина!

— И, что, по этому случаю не будет никаких действий?

— В смысле? — он вопросительно уставился на неё.

— Что, даже и цветов не подаришь?

— Подарю, — он снова обнял её, — только это должен был быть сюрприз…

— Что?! — она расхохоталась, — Цветы — сюрприз?! Ты что, Дима?! Вот кольцо с бриллиантом в пять карат — это сюрприз… А цветы — это как билет в автобусе, ежедневно и обязательно!

— Ух ты, — поцеловав её, он снова вернулся к инструментам, — даже обязательно?

— А ты как думал? — Кристина кокетливо тряхнула пышными чёрными волосами, — Ты имеешь дело не с провинциальной дешёвой матрёшкой, а с дорогой женщиной, не забывай…

— К чему ты сейчас это сказала? — он помрачнел и резким движением закрыл коробку.

— Да ни к чему, просто к слову пришлось, — девушка демонстративно рассматривала дорогое кольцо на среднем пальце правой руки, — кстати, тебе не кажется, что здесь чего-то не хватает?

— Не знаю, — взглянув, он пожал плечами, — красивая женская рука с красивым кольцом… По-моему, всё прекрасно!

— Ты уверен?

— Н-ну да, — он ещё раз посмотрел на её кисть, — может, я ошибаюсь, тогда подскажи?

— Странно, что тебе самому не приходит это в голову, — она сказала это как бы про себя, с нотками недовольства, — на руке не хватает кольца, подаренного тобой. Мы с тобой столько лет знакомы, а ты не подарил мне ни одного кольца.

— Ну-у-у… — Дима снова замялся, — наверное, всё впереди?

— Впереди? — она перевела на него колючий взгляд, — Когда оно придёт, это «впереди»?

— Придёт, — он неуверенно улыбнулся, — мне кажется, это тоже должен быть сюрприз.

— Сколько ты встречался со Смольниковой? — наклонив голову вбок, она прищурила глаза, — полгода?

— Кристина, давай, лучше не будем говорить на эту тему, — глядя в пол, Дима сдвинул брови, — ни к чему, правда?

— А, давай, поговорим? — подбоченившись, она встала прямо перед ним, — Или храбрости не хватает?

— При чём тут храбрость?

— Да при том. Если ты меня спросишь о других мужчинах, я не побоюсь тебе сказать, потому, что я никогда не обманываю… Я откровенна с тобой… — Кристина говорила резко, перемена настроения произошла прямо на глазах.

— Ну, хорошо, — видимо, привычный к таким сценам, он устало вздохнул, — хоть эта тема вот именно сейчас совершенно не к месту… Но, если ты хочешь откровенности… С Наташей мы не просто встречались. Мы жили вместе, как муж и жена. Но это для тебя не секрет, это ни для кого не секрет.

— Хорошо. Но ты ей сделал предложение.

— Ну, и что?

— Ты дурак или прикидываешься?

— Кристина, я тебя не понимаю.

— Не понимаешь?! — глядя на него широко распахнутыми от возмущения глазами, она почти перешла на крик, — Не по-ни-ма-ешь?!

— Нет.

— Вот и я не понимаю, почему ей ты делал предложение, а мне до сих пор — нет.

— Кристина, — Дима окончательно помрачнел, было видно, что ему тяжело даётся этот разговор, но из последних сил он сохранял спокойствие, — мне всё-таки кажется, что предложение делается добровольно, а не в результате чьей-то истерики.

— Возможно, — в сердцах выкрикнула она, — но я не могу понять — почему?!

— Хотя бы потому, что она никогда не называла меня дураком. И вообще, не повышала голоса.

— Что?! — лицо девушки исказило бешенство. Она не ожидала такого ответа и теперь, тяжело дыша, стояла перед Димой, невольно сжав кисти в кулаки.

— Вы чего тут орёте? — Сашка быстрым шагом вошёл в помещение, — На улице слышно.

— Да всё нормально, Саня, — Дима говорил отрывисто, нервно, — шнуры собираю.

— Так это шнуры, оказывается, орут? — Сашка хмыкнул, — Орущие шнуры… Это что-то новенькое…

— В общем, так, Морозов, — Кристина говорила зловеще-тихо, взявшись за ручку двери, — если через полчаса после окончания концерта ты не будешь у моих дверей, пеняй на себя! Я не твоя Наташа, со мной так, как со всеми, нельзя!

— А ты что, не поедешь со мной?! — сдержанно спросил Дима.

— Нет! — отрезала она и, хлопнув дверью, скрылась в коридоре.

— Да-а-а… — Сашка задумчиво нахмурился, — и, правда, не Наташка…

— Саш, прекрати… — сжав губы, Дима укладывал свой синтезатор в чехол, — И так тошно…

— А я чё?.. Я — ничё… — Сашка услужливо потянул за «молнию», — Вот, замочек тебе застёгиваю…

* * *

— Саша, Дима, привет! — Журавлёв издалека махнул рукой вошедшим в одно из помещений Дома Творчества Говорову и Морозову. Длинный стол, накрытый в честь празднования дня влюблённых, пестрел спиртным и закусками. Праздничный концерт, в котором участвовал и «Ночной патруль», только что закончился, и все артисты собрались на банкет. Женька, который пришёл чуть раньше, сидел рядом с очередной дамой сердца из подтанцовки на другом краю стола, и Сашка в ответ тоже махнул ему рукой. Дима, при виде Журавлёва изменившийся в лице, никак не ответил на его приветствие и вместе с Говоровым уселся подальше. Поприветствовав знакомых музыкантов, взял в руки протянутый ему стаканчик, но в тот же момент услышал сигнал телефона. Взглянув на входящий номер, нехотя нажал на клавишу:

— Да. Я на банкете. Я говорил, что мне нужно встретиться с ребятами. Кристина, ты сама не поехала со мной. Ну, хорошо, я никогда больше к тебе не подойду, — он устало нажал на «отбой», но через полминуты телефон просигналил снова, — Да… Да, я всё ещё здесь. Нет, отсюда я поеду сразу домой. Хорошо, завтра поговорим. Спокойной ночи…

— Да, Димыч, завтра тебе туго придётся, — Сашка покачал головой, — Может, стоило бы поехать к Кристине? Девушка явно не удовлетворена… всё, всё… молчу! — Говоров громко заржал, — Ну, я серьёзно…

— Саня, пошёл ты, — Дима, не в пример ему, выглядел удручённым и усталым, — я отсюда домой поеду. Сейчас вот с ребятами из «Хеллоуина» поговорю и уеду. Вон они, как раз, — кивнув на группу молодых людей, вошедших в помещение, он встал из-за стола, — пойду, поговорю.

— А, ну, давай, — Сашка согласно кивнул и, обведя взглядом присутствующих, немного поколебавшись, неторопливо подошёл к Журавлёву, хмуро присел рядом.

— Привет, как жизнь?

— Нормально… — Женька довольно улыбался.

— Тебя каким ветром занесло? — Сашка налил себе в стопку водки, залпом выпил, сморщившись, поднёс к носу бутерброд, которыми изобиловал стол, шумно вдохнул.

— Так я играл сегодня, — выпив вместе с ним, Журавлёв пожал плечами, — не видел, что ли? Я у Гордейчука басиста заменял.

— Не, не видел. Мы только к своему выходу подъехали, вы, видимо, раньше отработали.

— Ну, да, — Женька усмехнулся, — вы же теперь гвозди программы, на закусон лабаете.

— Да ладно, — Сашка усердно жевал бутерброд.

— Ну, что, как она — слава?

— Слава? А хрен её знает, как она, ещё не понял.

— Да ладно, всё на мази. Давай, за влюблённых, — Журавлёв поднял очередную стопку, — поехали!

— Ты, смотрю, в очередной раз влюблённый? — кивнул на девушку, которая в этот момент разговаривала со своей знакомой, Говоров.

— Ну, нам, как творческим людям, положено, — Женька приобнял свою спутницу; оглянувшись, она очаровательно улыбнулась ему и снова повернулась к соседке по столу, — для вдохновения… Или у тебя не так?

— Смотри, а то вдохновения на алименты не хватит, — Сашка хмуро достал пачку сигарет.

— Всё делаем аккуратно, Саня, никто не жаловался, — Журавлёв обаятельно улыбнулся, — спокуха…

— Что-то с Наташкой не аккуратно получилось… — не выдержал Говоров, — Что, всё уже, разбежались?

— С кем?! — Женька удивлённо вытаращил глаза.

— С Наташкой.

— С какой Наташкой? — собиравшийся тоже закурить Журавлёв чуть не выронил сигарету из рук, — У меня никакой Наташки нет, Саня, ты что-то путаешь.

— Как это — нет? — усмехнулся Говоров, — А Смольникова?

— А Смольникова тут при чём? Мы и не сбегались, — Женька, наконец, тоже закурил и, облокотившись о стол, наклонился к Говорову, — Саня, я только недавно развёлся, я что, на голову больной, снова в ту же петлю? Я предпочитаю однодневные, ни к чему не обязывающие отношения.

— Ну, ты же сам сказал тогда, в ресторане, что она в положении…

— Саня… Я просто сказал, что она беременная, и то по пьяни проболтался. Но, разве я сказал, что от меня? — Женька вытаращил изумлённые глаза, Я не святой дух, чтобы от меня бабы на расстоянии залетали.

— Как понять — на расстоянии? — удивился уже Говоров.

— На расстоянии, — повторил Журавлёв, — бесконтактно, то есть.

— Да ладно, Жека… Это Диме можно было бы заливать, — Сашка недоверчиво покосился на Женьку, — я лицо постороннее, можешь расслабиться.

— Я, что, похож на идиота, который будет хвастать, что ему отказали? — тот снова искренне удивился.

— В смысле?

— В смысле, сказали: «Иди ты, Женя, лесом…»

— Так что, вы с Наташкой не…

— Саша, вот с Наташкой у нас никогда ничего не было. Я даже не знаю, от кого она в положении, не имею привычки в душу лезть, мы просто работаем вместе, и всё. Она понравилась Руслану, как певица, я предложил ей работу. Она согласилась. Так что на меня чужих детей не вешай, а лучше спроси у неё сам, если до сих пор ещё не догадался, кто отец, — скосив глаза в ту сторону, где сидел Морозов, Женька засмеялся, — а, вообще, давай лучше за влюблённых, а то у меня девушка уже заскучала.

— А я даже слышал, что она у тебя ночует…

— Кто — Наташка? — в очередной раз вытаращился Женька, — С чего ты взял-то?

— Ну… сказали мне там у вас, в ресторане. И ещё сказали, что ты всем говоришь, что она — твоя невеста.

— А, ну, это другое дело… Один раз пришлось приютить. А как бы ты на моём месте поступил? Если полный ресторан горячих парней, и у меня спрашивают, за сколько можно эту девочку купить. До маршрутки ей нереально было дойти без приключений, а я ещё работал, и за руль — никак, поддатый был.

— И что? — Сашка всё ещё недоверчиво смотрел на Журавлёва.

— И ничего. Провели ночь как брат и сестра, она на кровати, я на раскладушке. Ночью пришёл Руслан, думаю он сам на неё запал, вот тогда и пришлось сказать, что Наташка — моя невеста.

— Так уж врозь и спали? Не похоже на тебя, — Сашка в сомнении качал головой.

— Саня… — Женька удивлённо смотрел на Говорова, — ты забыл, наверное, что я женщин не насилую. А беременных — тем более. Так что, совесть моя чиста. И давай, наконец, выпьем…

— Выходит, и тогда, в октябре, когда мы с тобой возле универа встретились, она не с тобой ночевала? Дима тогда её найти не мог.

— В октябре? — подняв глаза, Женька сосредоточенно что-то вспоминал, — А, всё, вспомнил. Это когда мы ехали мою песню репетировать? Так она тогда к подружке собиралась. Я слышал, как они по телефону договаривались. Наташка тогда симку в окно выкинула, а новую поставила. Но я привычки не имею расспрашивать, Саш. Говорю, только то, что сам видел.

— Понятно… — Сашка казался потрясённым. Выпив ещё стопку, он, попрощался с Журавлёвым и вернулся на своё место.

— Что тебе там Журавлёв так долго рассказывал? — поговорив со знакомыми музыкантами, Дима уже собирался домой, но, увидев Говорова, задержался…

— Да ничего… — наливая себе ещё водки, Сашка сосредоточенно смотрел, как бесцветная жидкость, пульсируя, наполняет пластиковый стаканчик, — Потрепались, как обычно, бухнули и разошлись.

— А что за подруга с ним?

— Да так… просто знакомая.

— За Наташку… ничего не говорил?

— Не-а… Ничего…

* * *

— Ой, Наташка, вот это лучше! В нём совсем ничего не заметно, — Оксанка разглядывала в примерочной выбранное Наташей платьице с высокой талией. Повернувшись боком, та придирчиво присматривалась к своей фигуре — пышный подол удачно скрывал слегка округлившийся животик. Ещё немного, и скрывать его уже не удастся… Захочет ли хозяин ресторана, чтобы посетителям пела беременная певица?

— Ладно, — девушка подала платье продавщице, — я беру. Заверните, пожалуйста.

 

Глава 12

— Ну, что Мила, кто из нас был прав? — закинув ногу на ногу в своём кресле, Леонид Лапин победно посмотрел на жену, — Для меня невозможного нет, если дело касается моей дочери.

— Ой, Лёня… Я даже думать боюсь, чтобы не сглазить, — та с теплом смотрела на мужа, — Кристина так изменилась, что не верится… Я давно не видела её такой счастливой, как сейчас.

— Вот ради этого и стоило всё затевать, — Лапин закурил, — Вот мне говорили: чего ты ухватился за этого музыкантишку? Отправь дочь за границу, и дело с концом. А что там — за границей?! Она здесь к алкоголю пристрастилась, а там, без присмотра, к чему привыкла бы? Нет, заграница в данном случае нам не поможет.

— Я согласна с тобой полностью. Я бы места себе не находила, если бы она была далеко.

— А насчёт Димы я так скажу. Деньги всегда можно заработать, была бы голова умная на плечах. А у него она есть. Вон как ухватился за работу! Денег вообще сейчас не получает — то, что остаётся от гонораров, отдаёт за то, что я его от Игоря отмазал, — Леонид довольно ухмыльнулся, — мне эта драка даже на руку, как по заказу, он сам в руки попался, и рассчитываться ему ещё до-о-о-лго! — Лапин хитро улыбнулся, — А благодарен будет по гроб жизни. Ну, и сам по себе парень хороший, порядочный. Я тут рассуждаю нетрадиционно. А Кристинка его любит, это самое главное. Вот поженятся, я на неё официально всё отпишу, так отпишу, чтобы ему было выгодно с ней не ссориться. Пусть занимаются шоу-бизнесом, там, глядишь, он от своего рока отойдёт.

— Да… Кристина его любит. Правда, что-то никак окончательно не сойдутся… Может, просто заняты сейчас так сильно? Лишь бы сладилось, иначе я боюсь за неё…

— Сладится. Не сладится — у меня ещё пара козырей в запасе есть.

* * *

Новый Год, защита диплома, репетиции, гастроли, новые проекты — за делами зима пролетела незаметно, и первый день первого весеннего месяца обозначился на календаре. Несмотря на огромную загруженность, Дима находил время для сочинения музыки. Вернее, он её даже не сочинял, мелодии сами появлялись в голове, ему оставалось их только оживить. Он написал несколько инструментальных композиций и теперь включал их в концертную программу.

Возобновление отношений с Кристиной облегчения не принесло. Заполнить пустоту, образовавшуюся после разрыва с Наташей, не получалось — слишком большую часть занимала эта белокурая, хрупкая девушка в его жизни… Прошлое никак не отпускало, оно возвращалось в воспоминаниях и снах. Наташка снилась ему всё чаще и чаще… Во сне она что-то говорила ему, но он не слышал её голоса. Она снова что-то говорила и протягивала к нему руки… Ему нужно было только сделать шаг. Но, вместо этого, он разворачивался, уходил прочь и… просыпался.

— Морозов, я что-то не поняла… Почему ты отказался заниматься проектом этих двух мальчиков? — размахивая диском, Кристина гневно вошла в студию, где Дима писал аранжировку к новой песне, — Опять скажешь, что вокал слабый?

— Кристина, я не буду заниматься «голубыми» проектами. Пусть у них хоть золотые голоса.

— Ты что, вообще дурак? Какая тебе разница, если они сами платят за свою раскрутку? Тем более, это выигрышный проект, и ты сам об этом знаешь! Это бизнес — в первую очередь.

— Кристина, мне плевать, что он выигрышный, я принципиально «голубизной» не занимаюсь! Есть у них деньги — пусть сами и раскручивают себя. В первую очередь, я — нормальный мужик.

— Знаешь что, — Кристина прищурилась, — У меня такое впечатление, что ты вообще не мужик.

— Ты пришла со мной поругаться? — Дима пристально посмотрел на девушку, — В любом случае, подбирай слова.

— Ладно, прости… — нехотя выдавила из себя Кристина, — Просто… просто я устала… я не понимаю, мы вместе… или нет…

— Что ты имеешь в виду? — парень вздохнул в ожидании привычных упрёков.

— Ты и сам прекрасно всё понимаешь. Ты постоянно чем-то занят, я чуть не силой затаскиваю тебя к себе… Вот скажи, зачем мне своя квартира, если мы так и не живём вместе?

— Мы с тобой и так постоянно вместе.

— Морозов… Не прикидывайся дураком! Это работа. Я о другом говорю.

— Кристина… — Дима опустил голову, — Я не знаю, что тебе сказать. Правда, не знаю…

— А я знаю… — она посмотрела на него с обидой, — Ты никак не можешь забыть свою Наташу… а я для тебя просто как таблетка: выпил — и не болит, да, Дима?

— Кристина, хватит. Я всё давно забыл.

— Забыл?! Да ты живёшь где-то там, в прошлом… Ты меня даже не замечаешь! Зачем же ты тогда… в декабре… Зачем?! Ну, вот скажи мне?!

— Не знаю… — тяжело выговорил Дима, — Кристина… я сам ничего не знаю. Успокойся, пожалуйста… Я ведь всё равно рядом с тобой, никого не ищу… потерпи немного… Хорошо?..

— Ты совсем дурак, Морозов?! Почему я должна терпеть? Что я должна терпеть?! Твои страдания?! А кто будет терпеть мои? Дима… — Кристина внезапно изменила тон, заговорив тихо, — Дима, пойми, жизнь идёт дальше… Прошлое осталось в прошлом… А настоящее — вот оно! Я с тобой, и я тебя люблю.

— А помнишь, в Москве… Ты мне сказала, что не может быть только того, чего не было… А то, что было — никуда не уходит.

— Я тебя поняла, — после недолгого молчания металлическим тоном произнесла Кристина, — в общем, так, Морозов. Не забывай, что ты с отцом ещё не рассчитался полностью. И здесь ты — фактически никто. Просто музыкант.

— Кристина… — Дима усмехнулся, — Это не самый лучший способ наладить отношения.

— Да?! Тогда подскажи мне самый лучший! И, вот ещё что… Я не говорила, но сейчас скажу. У тебя нет авторских прав на текст песни «Он, как и я». А ты её распевал на фестивале! Ты отдал её на кавер! Ты знаешь, в какую сумму тебе выльется судебное разбирательство?

— Кристина… Ты хоть сама понимаешь, что сейчас делаешь? — Дима с недоумением смотрел на девушку, — Ты считаешь это нормальным?

— А что мне делать? — в отчаянии крикнула она ему в лицо, — Что мне делать?! Как мне тебя разбудить?! Проснись, Дима!.. Проснись!..

— Кристина… ты иди сейчас домой. Мне лучше побыть одному.

— Хорошо. Я сейчас уйду. А ты… ты подумай. И не опоздай с решением.

* * *

Он с удивлением смотрел на звонящий телефон — номер был незнакомым.

— Добрый вечер, это Дмитрий? — женский голос был довольно приятным.

— Да… Добрый вечер!

— Это Инна. Может, помните, я вас летом подвозила на машине до города. А вы мне дали свой телефон. Помните?

— Да… Вспомнил… Здравствуйте, Инна.

— Дима, мне очень неловко… Но у моей сестры скоро день рождения, как раз восьмого марта. Она ваша горячая поклонница, кажется, я уже говорила об этом. Вы не могли бы подписать для неё ваш диск? Диск у меня уже есть, а подписи вашей нет.

— Диск?! — Дима искренне удивился, — Вы не путаете? У меня нет пока записанного диска.

— Нет-нет… Это, конечно, самодельный диск. Песни, скачанные из интернета. Но, думаю, вы меня за это не осудите? — в голосе женщины послышалось кокетство.

— Понятно… С одной стороны, приятно, — Дима усмехнулся, — хотя… если честно, то приятно со всех сторон.

— Ну, тогда тем более. Подпишете?

— Ну, в принципе… почему бы и нет? Давайте, встретимся, я подпишу. Скажите, когда…

— А, давайте, прямо сейчас?

— Ну… Давайте… Куда подъехать?

Тогда, прошлым летом, он не успел её разглядеть — так торопился домой, к Наташке… А сейчас он как будто впервые увидел красивую, голубоглазую женщину лет тридцати, со светлыми волосами. Не такими светлыми, как у Наташи… Он снова поймал себя на мысли, что невольно сравнивает с ней всех женщин…

— Спасибо, что согласились, — Инна обаятельно улыбнулась, — я, конечно, так бесцеремонно…

— Всё нормально, ничего не бесцеремонно, — Дима улыбнулся в ответ, — я, как раз, собирался ехать по делам, и мне было по пути.

— Ну, тогда — вот… — Инна протянула ему диск, — Записывал мой знакомый, он же оформлял обложку. Как вам — нравится?

— В общем, да… — Дима с интересом разглядывал фото «Ночного патруля», взятое, видимо, со страниц интернета. Что-то тупо заныло в груди… На этой фотографии с ними была Наташа, их сфотографировали как раз перед сольным концертом, который они давали в сентябре прошлого года. Единственное фото с ней в составе группы… Справившись с собой, он достал ручку.

— Как зовут вашу сестру?

— Её зовут Снежана.

— Интересное имя. Зимнее…

— Она тоже блондинка, как и я, — женщина кокетливо улыбнулась.

— И такая же красивая? — подыграл ей Дима.

— Ну… это решать мужчинам… — Инна явно была не против продолжить словесную игру, — Правда, у неё есть явное преимущество: она — младшая сестра.

— У красивых женщин возраста не бывает, тем более, у молодых красивых женщин, — Дима улыбнулся, отдал подписанный диск, — ну, вот, пожалуйста… Дарите.

— Спасибо, даже не знаю, как вас отблагодарить… — Инна игриво смотрела на него своими красивыми голубыми глазами. Глядя на неё, он вдруг почувствовал странное притяжение к этой женщине. Что-то едва уловимое в её образе показалось ему до боли знакомым.

— Вы уже отблагодарили, — Дима кивнул на диск, — хоть это и пиратское изделие, но оно — признак популярности. А что ещё артисту надо?

— Если вам будет грустно, то позвоните, я буду рада, — женщина стрельнула красивыми глазами.

— Хорошо. Я позвоню.

Попрощавшись с Инной, он вернулся в машину, завёл двигатель. Начало марта… Первый месяц весны. Жизнь продолжается…

Вернувшись домой, прошёл в свою комнату, присел у компьютера… Открыл папку с Наташиными фотографиями… Он когда-то специально создал эту папку, собрав в неё все её фото.

Открывая их одну за другой, он внимательно вглядывался в Наташкино лицо. Глаза… Удивительно доверчивые, удивительно печальные… Почти год назад она доверилась ему… И так же легко потом доверилась другому… Он всё равно не мог поверить до конца, что это возможно… Может, нужно было разыскать её тогда? Остаться дома, не ездить ни на какие гастроли… Он сам не оставил ей надежды, когда не стал догонять в тот дождливый вечер. Она ушла, а он уехал с Кристиной. И потом… Он молчал, она, конечно, ждала, что он позвонит… и молчала сама. И в день назначенной свадьбы он не позвонил… Он сам толкнул её в чужие объятия. Но она… Неужели всё так просто? Сколько раз он хотел поехать к ней — туда, в маленькую квартирку на третьем этаже… Но, представив, что там, где прошло столько их счастливых дней, теперь бывает другой, напрочь оставлял эти мысли.

Он вспомнил, как ещё в декабре, не выдержав, подъехал к «Дворянскому гнезду». Ждать пришлось недолго, они вышли вместе — Наташа и Журавлёв. Сели в его машину и уехали… Он не стал догонять и следить… Она сделала свой выбор. У неё будет не его ребёнок.

Всё. Хватит. Больше нет сил истязать себя этими мыслями. Ничего не вернуть.

Закрыл папку.

Навёл курсор… на секунду в голову пришла мысль, что это не курсор, а прицел… щёлкнул правой мышкой… сделав над собой невероятное усилие, нажал на «удалить».

Внезапно вспомнил сегодняшнюю встречу: догадка обожгла, как огонь… Инна чем-то неуловимым напоминала ему Наташку. Только глаза у неё были не карие, а голубые.

Немного погодя, взял телефон, нашёл номер, нажал «вызов»…

— Инна? Это Дима. Помните, вы предлагали прогулку по вечернему городу? Предложение в силе?

 

Глава 13

— Ну, что? — при виде Наташи, выходящей из кабинета УЗИ, Оксанка вскочила со стула, — Что сказали?

— Сказали, всё нормально, патологий нет.

— А не сказали — кто? Девочка или мальчик?

— Ещё в прошлый раз сказали.

— Да?! А ты не говорила… И — кто? — заглядывая в глаза подруге, любопытничала Оксанка.

— Мальчик… — Наташа тепло улыбнулась, — А я и хотела мальчика.

— А мне кажется, девочка лучше, — философски произнесла подружка, — девочки ближе, мама так всегда говорит. И наряжать их интереснее…

— Ну, не получилась девочка… — Наташа засмеялась и, сунув Оксанке в руки пакет с пелёнкой и тапочками, торопливо открыла соседнюю дверь в туалетную комнату, — Подожди меня, я сейчас…

Выйдя из женской консультации, девчонки не спеша прогуливались по улицам. Весна заявила о своих правах, и мартовский воздух был полон пьянящей свежести.

— Слушай, Наташ, а, может, тебе всё же сказать Морозову? — Оксанка озабоченно посмотрела на подругу.

— Знаешь, Оксан… Мне иногда ужасно хочется, чтобы он узнал. Только… только это будет лишняя боль. Он ведь сейчас опять с Кристиной, это я точно знаю. И ко мне он всё равно не вернётся.

— А вдруг вернётся? — Оксанка вытаращила свои голубые глаза, — Дети иногда очень помогают!

— Не вернётся. Он давно бы вернулся, если б захотел.

— А я бы сказала…

— Ты же видишь, он ни разу не пришёл с тех пор… мы не виделись почти пять месяцев.

— Да, как-то странно…

— Ничего странного. Просто ему стало со мной тяжело. И… наверное, так лучше… Я, действительно, его измучила. Я и сама запуталась, и его запутала… А сейчас он счастлив. Наверное, счастлив…

— А вдруг — нет? — Оксанка закусила губу, — Вот откуда ты узнала, что он снова с Кристиной?

— Я же их тогда, осенью, вместе увидела. Я рассказывала тебе.

— Ну, и что?! — голубые глаза подружки стали похожи на два блюдца, — Мало ли, почему они тогда оказались вместе?! Может, у неё машина сломалась?!

— Я тебе не говорила, — Наташа закусила губу, — я звонила Диме в новогоднюю ночь.

— Да?! — даже не спросила, а выкрикнула Оксанка, — И что?! Наташка, что?!

— Трубку взяла Кристина… А под утро она мне перезвонила и сказала, что этот абонент теперь для меня всегда будет занят.

— Думаешь, она тебя узнала?!

— Не знаю…

— Слушай, Наташ, это ещё ни о чём не говорит. Они могли просто быть в одной компании. Нет, тебе ещё осенью нужно было с ним мириться, когда он к тебе приходил. А ты молчала…. Что ему оставалось делать?

— Понимаешь, — Наташа говорила тихо, не в пример Оксане, — он после этого мне не позвонил и не пришёл. Раньше, когда мы ссорились, он очень быстро остывал, и мы мирились буквально сразу же. А тут… Он пришёл лишь затем, чтобы вернуть ключ.

— Но он же приходил к тебе ещё раз, помнишь?

— Помню… — Наташа шла, опустив голову, погружённая в невесёлые воспоминания, — Я тогда подумала, что он пришёл мириться. А он хотел отдать деньги и ещё спросил, что у меня с Журавлёвым, хотя, скорее всего, Сашка ему всё рассказал. Они ведь с Женькой — приятели, иногда общаются. Я думаю, Женька Сашке сказал, что мы с ним лишь записываем песню.

— А ты у Журавлёва об этом спрашивала? — Оксанка щурилась на весеннее солнце.

— Нет, — снова покачала головой Наташа, — я свои проблемы с чужими парнями не обсуждаю.

— Ну, и зря! — Оксана кивнула сама себе, — И проблемы ты не обсуждаешь, и с Морозовым встретиться не хочешь…

— Я бы очень хотела его увидеть, — почти прошептала Наташа, — но, говорят, он везде появляется с Кристиной.

— Ну, и что?! А я прямо при ней сказала бы о ребёнке!

— Что ты?! — Наташа испуганно взглянула на подружку, — Ни за что на свете!

— А я бы сказала…

— Дима ни в чём не виноват, — Наташа отрицательно покачала головой, — ведь он со мной, как с маленьким ребёнком, возился… А я… — тяжело вздохнув, она украдкой смахнула слезу со щеки, — А я… Я сама во всём виновата.

— А я всё равно бы сказала, — уже в который раз упрямо повторила Оксана.

— Всё равно я летом уеду. Я бы и сейчас уехала, но нужно доучиться. В ресторане, видимо, последний месяц работаю, на каблуках два часа не выстаиваю, и живот видно…Спасибо Женьке, я хоть за зиму кое-что заработала. Надо второй курс окончить.

— Ты молодец, Наташка, — Оксана посмотрела ободряюще, — такая нагрузка: и учёба, и работа, ещё и беременность. Тебе не страшно ночью домой добираться?

— Конечно, страшно… Иногда меня Женька подвозит, но я стараюсь его не напрягать. Я и так у него в долгу, он хоть и узнал, что я беременная, но не отказался работать со мной. И песню мою они с Костей записать хотят, и вообще… Он хороший парень. Даже очень, — Наташа засмеялась, — Хоть и бабник… Знаешь, посетители разные бывают, часто пристают, особенно раньше приставали, когда живота не было видно… Бывают такие, что напьются, и готовы за руку от микрофона утащить… А Женька столько раз меня выручал!

— И что, даже не приставал ни разу? — Оксанка с нескрываемым любопытством посмотрела на Наташу, — Ну, к тебе, в смысле…

— Ну, так, чуть-чуть… в самом начале… — Наташа засмеялась, — Но у него свой кодекс чести — если ему женщина отказала, он больше к ней не клеится, ведёт себя прилично. Я ведь даже ночевала у него один раз, когда один посетитель предлагал ему за меня кучу денег. Я бы тогда домой вряд ли бы попала, может, и в живых бы уже не было. А Женька меня к себе увёл, пока тот возле входа поджидал, и хозяину ресторана не отдал, хоть тот и приходил ночью.

— Да ты что?! — голубые глаза снова превратились в блюдца, — И — что?!

— Ничего, — Наташа пожала плечами, — Я на кровати спала, а Женя на раскладушке.

— Обалдее-е-е-ть… — Оксанка надолго замолчала и, лишь подойдя к автобусной остановке, заговорила снова, — Жалко, что ты на заочное переведёшься…

— А что поделать, придётся, — грустно улыбнулась Наташа.

— А ты отцу-то так до сих пор и не сказала? Ну, что в положении?

— Не-а… Ещё нет. Когда после Нового года ездила домой, ещё не видно было… я и смолчала… А теперь и совсем не знаю, как сказать — у него сердце больное. Вот что я наделала.

— Наташка… А ты имя уже придумала?

— Да… Давно… — на этот раз улыбка получилась тёплой.

— Какое?

— Валера… В честь папы.

* * *

— Ну, что, молодёжь, аранжировка готова, — Костя посмотрел на Наташу и Женьку, которые приехали к нему в студию, — можно вокал писать. Тут два варианта — либо одна Наташа поёт, либо вы дуэтом. Насколько я понял, там текст есть и от мужского, и от женского лица. Что делаем?

— Я думаю, Наташке нужно сольно спеть, — Женька вопросительно посмотрел на девушку, — тут дуэт ни к чему совершенно.

— Да, сольно, — подтвердила Наташа.

— Ну, тогда чайку с коньячком, связки разогреть, — Костя включил электрический чайник, достал чашки и коньяк.

— Мне без коньяка, — Наташа сделала предупредительный жест рукой.

— Ложечку можно, — Костя улыбнулся, — кто будет-то, мальчик или девочка?

— Мальчик, — Наташа смутилась: за всё время, как они с Женей приезжали к Косте, тот деликатно ни разу не спросил о её беременности.

— Ну, тем более, мужику положено, — Костя заулыбался, — шучу, конечно.

— Наташке нельзя, — подал голос Журавлёв, — она буйная делается.

— Кто — буйная?! — Наташа засмеялась, шутливо стукнув кулачком Женьку в плечо, — Да я за вас, алкоголиков, все праздники горло драла, даже пять капель не выпила, пока вы в подсобке храпели!

— Во, видишь? Трезвая, а уже дерётся, — Женька перехватил Наташкину руку, другой обнял её за плечи, — будешь буянить, замуж не возьму.

— Да я сама за тебя не пойду! — Наташа ещё пуще расхохоталась, — У тебя только в ресторане восемь невест! А по городу?

— А я, может, тебе верный буду, — рассмеялся в ответ Женя.

— Хорошо с вами, ребята… — Костя весело улыбался, — Просто, без заморочек.

— А мне с вами легко… — подперев лицо ладошкой, Наташа смотрела на Костю, — Я у вас, как будто дома.

— Не, Наташка реально молодец. Сколько работаю там, первый раз вот так — что ни попроси, всё сделает. Сколько мы с Петровичем ей ящиков коньяка должны… мама дорогая! И ни разу не выговорила. Серьёзно, Наташ, ты молодец, — Журавлёв кивнул девушке, потом обратил взгляд на Костю, — Петрович бухой спит — она со мной поёт. Я бухой — она Петровичу играет. Потом ещё и свой персональный репертуар исполняет, и всё без проблем.

— Да ладно… — смутилась Наташка, — Захвалил…

— Оставайся с нами, Наташка… — Женька снова обнял её за плечи, слегка прижал, — Мы ребёнка усыновим всем «Дворянским гнездом». Голодным не будет! Музыканта из него вырастим… А, Наташка?

— Хорошо… — грустно улыбнулась девушка, — Я подумаю.

— Давай, думай. Будет сын оркестра. Всё равно меня в отцы записали, — Женька весело рассмеялся.

— Тебя?! — Наташа посмотрела на него удивлённо-недоверчиво, — Интересно, кто?

— Да Сашка Говоров. Еле отбрыкался… Ну, это давно, ещё в феврале.

— Странно… — она смущённо опустила глаза, потом, справившись с собой, подняла их на Костю, — Ну, что, пишемся?

Уже сидя в машине, перед тем, как уехать, Наташа спросила Журавлёва:

— Жень, а с чего Сашка взял, что ты… ну, отец ребёнка?

— Слушай, я даже не знаю, — пожал плечами тот, — но он был так уверен…

— И что ты ему сказал?

— А что я ему мог ещё сказать? Как ты думаешь? — весело ответил парень, — Правду, и только правду.

 

Глава 14

Весна окончательно пришла в огромный город. Апрель по-хозяйски преобразил посеревшие после зимы улицы: деревья, пригретые солнечными лучами, оживали на глазах, птицы пели наперебой, а люди накануне первомайских праздников переоделись в яркие весенние одежды. Облокотившись о перила небольшого моста через узкую речку в центре города, Дима смотрел вниз — на весёлую рябь, покрывающую журчащий поток. Лёгкий тёплый ветер трогал его длинные волосы, закидывая небольшие пряди на лоб, и стоящая рядом с ним спутница пригладила рукой его причёску… Парень невольно повёл головой, как бы отстраняясь от её жеста…

— Дима… Почему ты никогда не рассказываешь о себе? — Инна сделала вид, что не заметила этого движения, — Мне кажется, тебе нужно выговориться.

— Зачем? — Дима посмотрел на женщину.

— Ну, хотя бы затем, что я психолог, — она улыбнулась и ещё раз провела рукой по его волосам.

— Ты считаешь, мне нужна помощь психолога? — он усмехнулся и добавил, — Так всё запущено?

— Каждому человеку рано или поздно бывает нужна помощь. Все эти два месяца, что мы встречаемся, мне постоянно кажется, что тебя что-то гнетёт. Даже когда ты улыбаешься.

— Не заморачивайся, Инна…

— Это не я заморачиваюсь. Это ты — замороченный.

— Скорее — запутавшийся… — Дима повернулся к женщине и, взяв её за плечи, посмотрел в голубые глаза, — Но пусть тебя это не тревожит. С собой я разберусь сам.

— У тебя такой печальный взгляд… Когда я впервые увидела тебя, ты был другим.

— Тебе показалось… Прости, — он достал из кармана звонящий телефон, нажал кнопку, — Да… Нет, я сейчас в дороге… Буду где-то через час. Кристина, не начинай… Я приеду, и мы поговорим, хорошо?.. Всё, до встречи…

— Это из-за неё?

— Что — из-за неё?

— Твои проблемы.

— И да, и нет… — нехотя ответил Дима.

— Ты говорил, что не женат. Это твоя девушка?

— Я даже не знаю, как сказать… Наверное… нет. Вернее — да, но бывшая девушка. В общем… Я же говорил, что я запутавшийся. Даже объяснить не могу… Мы когда-то встречались. Потом… потом перестали встречаться. А в конце прошлого года как-то снова всё произошло… Так спонтанно… И теперь…

— И теперь ты не можешь в себе разобраться, так?

— Да… — слова давались Диме тяжело, — Но, повторюсь, это только моя проблема. Не заморачивайся.

— Дима… ты можешь не бояться мне всё рассказать. Я отдаю себе отчёт в том, что наши с тобой отношения вряд ли когда-нибудь перерастут во что-то серьёзное. Во всяком случае, с твоей стороны.

— Ну, зачем ты так… — он снова обнял её, — я не давал тебе повода…

— Дима… Я старше… И прекрасно всё понимаю, — Инна печально улыбнулась, — и, мне кажется, что дело не в той, которая сейчас тебе звонила. В цепочке не хватает звена…

— Мне совсем не нравится нагружать тебя своими личными делами. Как-то странно всё выглядит…

— Просто я профессионал, Дима. Поэтому… — она замолчала, не договорив.

— Поэтому мы сейчас с тобой куда-нибудь поедем, — он улыбнулся и, наклонившись к ней, поцеловал.

— Тебя ждут, — игриво ответила женщина, — ты обещал подъехать через час…

— Час — понятие растяжимое… До бесконечности.

Сев за руль и пристегнувшись, Инна завела двигатель, отогнула козырёк и посмотрелась во встроенное с обратной стороны зеркало. Включила радио и, перебирая радиостанции, остановилась на городской «Музыкальной дорожке».

— Здесь иногда твои песни крутят. «Он как и я» и… «Не моя», кажется.

— Да, именно эти. Хорошо, что есть свой такой радиоканал. Местные музыканты нет-нет да выставляют своё творчество.

— Да, я за это и люблю эту радиостанцию. Всё такое живое, не избитое… Вот… что-то новенькое… — услышав незнакомую мелодию, Инна сделала звук громче, — Вроде такой песни не слышала…

— Погоди… — Дима напряжённо вслушивался в гитарное вступление, — Сделай ещё громче… пожалуйста…

— Пожалуйста, — женщина охотно прибавила звук, — Что-то знакомое?

— Да… Как?! Кто записал?! — слушая, Дима изменился в лице. Из динамиков лился женский нежный голос… Этот голос, этот тембр он бы не спутал ни с одним другим на свете!

Наташа пела так, как могла петь только она… Её исполнение всегда было таким выразительным, так трогало душу, как будто эта девушка сама проживала то, о чём пела.

— Боже, какой голос! И песня… — Инна повернулась к Диме, — Дима… Что с тобой?! Что-то случилось? На тебе лица нет…

— Случилось… но уже давно, — он устало закрыл глаза.

— Тебе песня знакома? — Инна пытливо посмотрела на него, — Или певица?

— Это моя песня… И слова, и музыка. Правда, слова здесь от женского лица… и певица… тоже знакома.

— Видимо, это и есть то самое недостающее звено?

— Это даже не звено… Это мои цепи…

— Это к ней ты спешил тогда… прошлым летом? Девушка с белой косой…

— Да…

— Она же была на фото твоей группы….

— Да…

— Понятно…

— Я ушёл от неё осенью…

— Почему ушёл?

— Так вышло…

— И где она сейчас?

— А она… Она с другим…

* * *

— Знаешь, Дима… — подала голос Инна, выслушав его нелёгкую историю, — Мне кажется, у тебя сложился комплекс вины перед твоей Наташей. При чём, вины не простой. Она у тебя многослойная. Вот она теряет с тобой невинность… Вот ты не берёшь её в поездку, и она вляпывается в нехорошую историю… и ещё много всяких мелких эпизодиков… А теперь ещё твой уход от неё, который она же и спровоцировала… И её же измена тебе, закончившаяся беременностью. Дима… Ты берёшь на себя её же собственную вину. И только поэтому она тебя не отпускает.

— Не знаю… — Дима сидел в салоне автомобиля, откинув голову на подголовник, — Не знаю… Я пытался забыть… Я писал музыку, и мне становилось легче… Я попытался снова возобновить отношения с Кристиной — не получилось… Я встретил тебя… и… мне показалось, что я стал забывать… А сейчас услышал её голос… и всё… в одну секунду всё вернулось…

— Дима… — Инна грустно улыбнулась уголками губ, — Это всё та же песня…

— Что мне делать? Подскажи…

— Я тебе скажу, но уже не как психолог: клин клином вышибают! — женщина лукаво улыбнулась, — Ну, что, едем?

— Инна… ты меня прости… Я сегодня никуда не смогу… Мне в центр надо… Прости, хорошо? Я позвоню… — с этими словами Дима вышел из машины.

 

Глава 15

Открыв огромный зеркальный шкаф, Кристина торопливо перебрала одежду на вешалках и, выбрав короткое, обтягивающее серебристое платье на узких бретелях, небрежно бросила его на широкую кровать. Затем сняла с себя брюки и блузку, надела платье и вышла в соседнюю комнату.

— Ну, как тебе? — повернувшись вокруг себя, девушка кокетливо застыла перед Димой, который, полулёжа на широком диване, смотрел в огромный плазменный телевизор, висевший на противоположной стене.

— Тебе идёт… — едва посмотрев на неё, он снова уставился на экран.

— Морозов! Ты даже не глянул! — Кристина весело повернулась ещё раз, — ну, посмотри…

— Правда, тебе очень идёт, Кристина…

— Ну, ладно, поверю на слово, — девушка пробежала к дивану и плюхнулась рядом с Димой, — ты и сейчас не обратишь на меня внимания?

— Уже обратил… — парень повернул голову, — Ты, как всегда, очень красивая.

— И всё?! — она удивлённо приподняла брови, — А где подтверждение?

— Ну… Я могу письменно заверить.

— Дима, — капризным тоном произнесла Кристина, — Не притворяйся, что ничего не понимаешь.

— Кристин… У меня сегодня голова как чугунная, и, правда, ничего не понимаю, — попытался пошутить Дима.

— Ну, ты ваще-е-е… — она не переставала шутить, — Перед ним красивая женщина… с собственной шикарной квартирой… не бедная… И готовая на всё…

— Действительно… ваще… — Дима слегка улыбнулся и посмотрел на неё, — Наверное, сегодня не мой день.

— Да?.. Зато — мой, — с этими словами она села ему на колени и, обняв, поцеловала в губы. Он сидел неподвижно, и девушка поцеловала его ещё раз, крепко прижавшись телом. Но парень снова не отреагировал на её поцелуй, едва улыбаясь уголком губ.

— Я что-то не поняла? — отстранившись, Кристина внимательно посмотрела на Диму, — Что-то не так?

— Всё так, Кристина. И ты бесподобна.

— Тогда… в чём же дело? — она снова попыталась его обнять, — Бесподобная женщина начинает сердиться!

— Просто… Мне нужно идти, — аккуратно пересадив её на диван, Дима поднялся, — у меня сегодня ещё дел по горло.

— Морозов… — изменившимся голосом произнесла Кристина, — Я не поняла, зачем ты тогда приходил?

— Я просто проводил тебя домой.

— Просто проводил… — усмехнулась она, — Морозов… Это начинает входить у тебя в привычку.

— Привычка свыше нам дана… — Дима засунул руки в карманы модных брюк, — Как там дальше, помнишь? Замена счастию она… Ещё классик сказал.

— Дима, — нервным тоном произнесла Кристина, — Мне надоели твои затянувшиеся критические дни. Тебе не кажется, что это ненормально?

— Ненормально — что?

— Наши отношения. Я до сих пор не знаю, они есть или их нет?

— Кристина… — Дима пристально посмотрел на неё, — Мы вместе работаем, общаемся, разговариваем… даже ссоримся. Значит, отношения есть.

— Ты издеваешься, Морозов?! Да?! — возмущённо выкрикнула она, — Ты что, думаешь, я всё буду терпеть?!

— Знаешь, я долго думал… В одну воду дважды не вступить, — Дима стал серьёзным, — я ничего не могу с собой поделать.

— Тогда у меня к тебе есть два вопроса.

— Спрашивай.

— Кто такая Инна? — Кристина пытливо смотрела ему в глаза.

— Ты рылась в мом телефоне? — Дима удивлённо приподнял брови, — Впрочем, я тебе и так отвечу. Инна — это моя знакомая, психолог.

— Ах, вот как… А я-то думаю, почему у нас с тобой всё так… А это, значит, помощь психолога! — ехидно засмеялась девушка, — Замечательно!

— Я ответил. Теперь второй вопрос.

— Второй? Ну, вот тебе второй: почему по «Музыкальной дорожке» крутят твою песню, на которую ты не продавал свои авторские прав?

— Если ты про «Я заплетал твои косы», то я их так просто отдал.

— Ты должен их продать. Или подать в суд на исполнительницу.

— Кристина, ты сама знаешь, что это бред.

— Бред потому, что это твоя Наташа?

— Если тебе станет от этого легче, то… да.

— Ты должен разобраться… Я требую!

— Ты никакого отношения к этой песне не имеешь. Музыка моя, а слова… Слова тоже мои.

— Да ты у нас поэт? — Кристина истерически расхохоталась, — Ну, надо же, какой талантище.!.

— Я ухожу, а ты постарайся успокоиться.

— Катись! — крикнула девушка, когда Дима вышел в прихожую; когда он уже закрывал за собой дверь, добавила вдогонку, — Морозов! А ты ещё и бабник!..

* * *

Наташа закрыла за собой входную дверь и, разувшись, прошла на кухню. Переложила купленные в соседнем магазине продукты из пакета в холодильник и, включив чайник, проследовала в свою уютную комнату. Свёрток, оставшийся в пакете, был явно не с продуктами. Подойдя с ним к шкафу, Наташка развернула хрустящий целлофан: крохотные детские ползунки перекочевали из упаковки на отдельную полочку, отведённую детским вещам. Укладывая их в одну стопку с другими, купленными раньше, она печально вздохнула. Если бы не работа, вряд ли она смогла бы купить всё необходимое для малыша. А теперь у него есть всё, что может понадобиться в первые месяцы жизни. Она так и сказала вчера отцу, и это было единственное, чем она могла облегчить удар, который нанесла известием о своей беременности…

Выслушав по телефону дочь, Валерий долго молчал. Наташа тоже молчала, в страхе ожидая родительского приговора… Отец и мачеха приезжали в областной город в самом начале марта, по лечебным делам Валерия. Большую часть дня пробыв в клинике, заехали к Наташе буквально на пару часов. Не смея признаться, она постаралась одеться так, чтобы её уже округлившегося живота не было видно. Это ей удалось, но скрыть того, что она больше не живёт с Димой, Наташка не смогла… «Ну, что ж, — сказал тогда Валерий, — значит, не судьба». Ограничившись фразой: «Ну, я же говорила», Светлана Петровна лишь укоризненно покачала головой, но тут же повеселела, вспомнив, видимо, что теперь Алине будет, где жить, когда она приедет сюда учиться. Ожидавшая упрёков Наташа облегчённо вздохнула.

С тех пор прошло уже два месяца, и теперь скрывать беременность не было ни смысла, ни моральных сил, и, собравшись с духом, вчера она взяла в руки телефон…

— И какой у тебя срок? — оправившись от услышанного, сдержанно спросил отец.

— Семь месяцев, — чуть ли не шёпотом произнесла Наташа.

— А он знает?

— Кто?

— Дима.

— Нет…

— Почему? — Валерий говорил с ней так строго, как не говорил до этого никогда.

— Так вышло…

— Ну, это же его ребёнок?

— Да…

— Тогда почему он не знает?!

— Я так хочу.

Разговор был долгим и тяжёлым, ей стоило огромного труда убедить отца не ехать к ней и не разыскивать Диму… После этого разговора она не спала всю ночь, переживая за здоровье Валерия и виня себя в его болезни… Утром отец перезвонил сам. «Ты, главное, не волнуйся… — голос и тон его были совсем другими, в них сквозила родительская забота и любовь, — Мы тебя любим, помни об этом…»

Она проплакала всё утро, но это были уже слёзы облегчения.

Вспоминая вчерашний разговор с отцом, Наташа снова ощутила тревогу за его здоровье. Занятия закончились сегодня довольно поздно, и она сама немного устала. Переодевшись в домашний костюм, налила себе чашку чая и, включив ноутбук, устроилась с ним на диване. Побродив по учебным сайтам, перешла на соцсети, прочитала присланные сообщения. Почему-то вспомнилось, как она удаляла свои старые профили тогда, осенью… Сделав это под натиском чувств, Наташа всю зиму практически не заглядывала в интернет, занятая работой и учёбой, ну, разве что по учёбе. Теперь же, когда она ушла из ресторана, свободного времени стало больше, и она снова открыла свои профили, указав на них лишь своё имя. Иногда ей хотелось зайти на Димину страничку, но каждый раз она останавливала себя, в страхе снова ощутить боль, немного притупившуюся в её душе в последнее время, чего нельзя было сказать о воспоминаниях… Она не забывала о нём ни на секунду, ей иногда казалось, что его образ навеки врос в её сознание… Кое-какие вещи, которые он тогда не забрал с собой, постоянно были у неё перед глазами… Она не убрала ни зубную щётку, ни запасной блок с лезвиями… А синтезатор, так и оставшийся стоять на кухне, был для неё Димкиным воплощением… В самом начале их разлуки Наташка всё же надеялась, что Дима вернётся хотя бы за своим инструментом. Но он так и не вернулся. Потихоньку она привыкла к мысли, что никогда больше его не увидит… В последнее время она даже начала играть на его «ямахе». Ей казалось, что малыш тоже внимательно слушает звуки музыки, и Наташа потихоньку пела ему Димины песни…

Звонок в дверь застал её за перепиской с Алиной, и Наташа, не закрывая ноутбук, торопливо вышла в прихожую…

— Здравствуй, — от неожиданности она вздрогнула: в дверях стоял Сергей.

— Здравствуй, — справившись с собой, Наташа шире раскрыла дверь, — заходи.

— Я снова без звонка, — он шагнул через порог, — извини?

— Да ладно, — она улыбнулась, — какая разница? Проходи…

Скользнув взглядом её животу, Сергей медленно прошёл в квартиру.

— Ужинать будешь? — на ходу спросила Наташа, — Сейчас чайник поставлю, у меня картошка есть с котлетами…

— Вот, это тебе, — он вошёл следом за ней на кухню и, поставив на стол пакет, стал доставать из него продукты, — колбаса, творог, молоко…

— Зачем?! — она с удивлением наблюдала за его действиями, — Серёж, зачем?

— Ну, что же я, с пустыми руками должен был прийти? — парень почему-то смутился.

— Ну-у-у… Вообще-то приходят с коньяком и конфетами, — Наташа рассмеялась, — а ты — с молоком! Да ладно, я пошутила, спасибо тебе, конечно.

— Не за что, — он снова посмотрел на её живот, — я подумал, что тебе сейчас это будет полезнее.

— Откуда ты узнал? — опустив глаза, она судорожно сглотнула. Открыла холодильник, достала оттуда сковороду с ужином, поставила на плиту.

— Тёть Света вчера сказала.

— Быстро…

— Да нет, ты не подумай ничего… Я к твоим вечером заходил, у Алины компьютер стал зависать, она попросила посмотреть, в чём дело… Дядь Валера, как раз, с тобой по телефону разговаривал, я случайно всё услышал. Потом, когда уже уходил, у Светланы Петровны тихонько спросил, она и рассказала.

— Понятно. И ты только поэтому приехал? — Наташа грустно усмехнулась.

— Да.

— Серёж, — она вздохнула, — скажи, только честно, зачем ты приехал?

— Наташа… — он на некоторое время замолчал, глядя куда-то в пол, потом снова поднял на неё глаза, — Выходи за меня замуж.

— Ты, что? — она удивлённо приподняла брови, — Серёжа, ты что? Серьёзно?

— Серьёзно.

— Ты решил меня спасти? — растерянно улыбаясь, она снова опустила взгляд.

— Я тебя люблю.

— А я?

— Что — ты?

— Я — люблю? Об остальном не говорю…

— Остальное для меня неважно.

— То, что для тебя неважно, для меня очень важно. Это — ребёнок.

— Ну, и что. Пусть будет ребёнок.

— Но это — не твой ребёнок, тебя это не смущает? — почему-то слёзы навернулись на глаза, она опустила голову, чтобы он не увидел, как она плачет.

— Не смущает. В первую очередь, это — твой ребёнок, значит, он будет и моим.

— Он никогда не будет твоим. Потому, что это ребёнок человека, которого я любила… и люблю до сих пор.

— Он тебя бросил…

— Он меня не бросил.

— Тогда где он? Почему его с тобой нет? — Сергей говорил с обидой, стараясь заглянуть ей в глаза, но она старательно их отводила.

— Он со мной, — почти прошептала Наташа, — и даже больше… Он во мне. Понимаешь, во мне. И так будет всегда.

— Это глупо, Наташка…

— Пусть глупо. Но по-другому не будет.

— Наташа… — он подошёл к ней, взял за руку, — Ты сразу не отказывай. Ты подумай. Хорошо?

— Я не буду думать, Серёжа, — Наташка высвободила руку и, выключив плиту, достала тарелки, — давай, садись, поешь. Потом я тебе здесь, на раскладушке постелю.

— Спасибо, я не голодный, — он взял из её рук тарелки, положил назад, — и ночевать я у тебя не собирался.

— Не собирался? — удивилась Наташа, — Но уже поздно, куда ты пойдёшь?

— Наташа, — теперь он усмехнулся с грустью, — ты подумала, что я приехал с твёрдым намерением остаться у тебя прямо сегодня? Может, я и смешной, но… я приехал потому, что просто захотел тебя увидеть. А переночевать мне есть, где, я уже договорился со знакомым парнем.

— Прости меня, Серёжка, — она виновато посмотрела на него, — и спасибо тебе за всё…

Проводив Сергея, Наташа в растерянности вернулась в комнату. На диване лежал забытый им пакет. Заглянув в него, она, уже в который раз за вечер, вздохнула… Внутри лежало что-то ярко-голубого цвета… Достала мягкое, трикотажное изделие: детский тёплый костюмчик развернулся в руках и несколько тысячных купюр упали на пол…

* * *

Конец мая выдался жарким — во всех отношениях. Уличные термометры зашкаливало, в бутиках срочно расходился летний ассортимент, а городские пляжи буквально кишели купающимися. Госэкзамены вперемешку с гастролями буквально выматывали «патрулей», и иногда, проснувшись утром, они с трудом вспоминали, что у них сегодня по графику…

— Давайте в темпе… Я вам не такси — развозить по городу, — сердито выговаривала Кристина высыпавшим из её серебристого BMW Диме, Саше, Вите и Никите возле университетского двора, куда они приехали по учебным делам. За то, что «Ночной патруль» примет участие в традиционных выпускных вечерах, всем четверым полагалось экзаменационное послабление, и, в целях экономии репетиционного времени, Кристина согласилась исполнить роль извозчика.

— Мы мигом, Кристина, — Никита кивнул девушке и быстрым шагом отправился вслед за своими товарищами, которые, пройдя университетский двор, разошлись по своим корпусам.

Сходив на свой факультет и не найдя нужного ему преподавателя, Дима отправился в соседний корпус, где располагалась кафедра искусств. Побегав по этажам, спустился в полутёмный, прохладный вестибюль… Внезапно зазвонил телефон.

— Димыч, ты где? — торопливо проговорил Сашка, — Ты там ещё долго? Тут Кристина нервничает, говорит — пешком пойдёшь, — ехидно добавил Говоров.

— Сейчас, уже выхожу, — Дима отключился и, на ходу пряча телефон в карман, быстрым шагом направился к выходу. Резко оттолкнул от себя тяжёлую, высокую дверь и, оказавшись в небольшом тамбуре, почувствовал, что сбил с ног входящего человека. В последний момент увидел, что это девушка и, бросившись вперёд, подхватил её второпях, чтобы она не упала…

— Простите…

Он не успел разжать рук… В какую-то долю секунды почувствовал что-то до боли знакомое… Он не сразу понял, что это… Длинная, до пояса коса… Изгиб спины… Только вместо тонкой талии — округлённый, твёрдый живот.

— Наташа… — от неожиданности Дима застыл на месте.

Вошедшая после солнечного света в тамбур, она не могла разглядеть того, кто налетел на неё в темноте и теперь держал в руках… Руки… Она никогда и ни с кем бы не спутала эти прикосновения… Нет, конечно… Показалось… Но голос! Это был е г о голос!..

— Дима… — это было всё, что она смогла прошептать. Ноги подкосились, как тогда, осенью, когда он пришёл к ней в аудиторию.

— Иди сюда… — осторожно помогая ей пройти, он вернулся в вестибюль, усадил на скамейку, стоящую вдоль стены, — Ты — как?

— Всё в порядке… — держась за живот, дрогнувшим голосом ответила она.

Присев рядом с ней, он положил локти на колени и какое-то время молчал. Наташа тоже сидела молча, кусая губы и глядя куда-то в пол. Сердце билось часто-часто… Казалось, она ждала от него каких-то слов… Но он только смотрел на свои сцепленные пальцы. Наконец, не выдержав, тихо спросил:

— Как ты живёшь?

— Хорошо, Дим… Всё хорошо у меня… — так же тихо ответила Наташа.

— Я рад… за тебя… — ей на мгновение показалось, что он хочет о чём-то спросить… Но он ни о чём не спросил.

— А ты… как?..

— У меня тоже всё хорошо. Послезавтра вот опять на гастроли. А завтра экзамен… — просто ответил он, как будто между ними не было никакой ссоры.

— Я очень рада за тебя… Правда… — как-то по-особому, грустно и ласково сказала Наташа и посмотрела на него своими большими печальными глазами.

У Димы снова зазвонил мобильник.

— Саня, сейчас иду… — положив телефон в карман, он нехотя встал… Она тоже поднялась. Они стояли друг напротив друга: высокий, красивый, модно одетый парень и растерянная белокурая девушка в светлом комбинезончике для беременных.

— Тебе пора…

— Да, ребята ждут…

Она не отрываясь глядела в его синие глаза… Глядела так, будто хотела запомнить их навсегда.

— Ну, я побежал… Пока…

— Пока…

* * *

— Он мне ничего не сказал… И ни о чём не спросил… — глядя в одну точку, еле слышно произнесла Наташа. Приехав в тот же день к Оксанке домой, она с трудом рассказала ей о встрече с Димой.

— И ты ему тоже ничего не сказала?! — возмущению Оксанки не было предела, — Наташка, ты что?!

— А что говорить? Он и сам всё увидел… Он не может не знать… — та грустно посмотрела на подругу.

— А, может, он тоже думает, что у тебя ребёнок от Журавлёва?

— От Журавлёва?! — искренне удивилась Наташа.

— Ой, Наташка… Я тебе просто не говорила… Весь универ думает, что у тебя ребёнок от Журавлёва…

— Почему все так думают?

— Ну, как… ты же с ним постоянно вместе была… Он и привозил тебя, и увозил… И в ресторане вы всё время вдвоём. Все так и решили, когда у тебя стало уже заметно.

— А я даже не подумала… Но Дима всё равно знает правду. Сашка должен был ему сказать.

— Как — знает? — округлила глаза Оксана.

— Очень просто… Сашка Говоров ещё зимой разговаривал с Женькой. Он тогда тоже подумал, что у меня ребёнок от него, но Женька ему сказал, что это неправда. А Сашка не мог Диме этого не рассказать, они же друзья. Он, конечно, всё ему рассказал. Дима знает, что это его сын… И он промолчал, а я… а я не могу сама навязываться.

* * *

На следующий день, уладив дела с очередным экзаменом, ребята разъехались по домам, готовиться к предстоящей поездке.

Было далеко за полночь, а Сашке не спалось… Он вспоминал рассказ Димки о встрече с Наташей…

— Димон, ты чего такой? — Витька Мазур сразу заметил, что Дима вышел из корпуса в странном, взволнованном состоянии…

— Всё нормально… — покосившись на Кристину, которая вела машину, ответил тот.

— Да тебя как будто чем-то по башке огрели, — Витька гоготнул.

— Дима, что случилось? — выйдя из машины, Сашка обратился к другу.

— Саня… Я сейчас Наташку видел…

— Да ты чё… — Сашка смутился, но Дима этого не заметил, — Ну, и что она?

— Да ничего… Правда, беременная. Ты не в курсе, они живут с Журавлёвым?

— Не в курсе… Пели вместе, это точно… Ещё весной… Сейчас — не знаю, я с ним давно не общался.

— Ты спроси у него, хорошо?.. Если вдруг увидитесь.

— Зачем?

— Не знаю…

Вернувшись домой, Говоров впал в мрачное настроение, в котором пребывал весь остаток дня.

Вечером, встретив с работы Ирину, с которой они вот уже несколько месяцев снимали квартиру, вместе с ней вернулся домой. Занятый своими мыслями, он не сразу обратил внимание на её какое-то необычное настроение. Девушка весь вечер как будто что-то хотела ему сказать, но не решалась. Наконец, улучив момент, когда они легли спать, она, привстав на локте, как-то по особому заглянула ему в глаза.

— Саш…

— Чего? — он сосредоточенно смотрел в потолок, но, услышав её, перевёл взгляд.

— Саш… а у нас будет ребёнок.

— Что?! — он как будто не понял смысла её слов.

— Я беременная, Саш.

— Ты серьёзно? — осознав, наконец, какую новость принесла ему девушка, он тоже привстал.

— Серьёзно. Уже два с половиной месяца.

— Сколько?! — он вытаращил глаза.

— Два с половиной…

— А почему так много? В смысле, почему ты так поздно узнала?

— Ну… я давно узнала, — она старательно прятала улыбку, — просто тебе не говорила.

— Ну, почему?! — он возмущённо сел в постели, взъерошил волосы, — Погоди… дай, осознаю…

— Потому, что боялась, что ты не захочешь…

— А сейчас, что, перестала бояться? — он обиженно посмотрел на неё, — Чего уж, могла бы вообще не говорить!

— Саш… — Ира обняла его, прижалась, — А сейчас уже не боюсь. Сейчас всё поздно…

— Что — поздно?

— Аборт поздно.

— Ирка, ты дура, что ли?

— Ага, — она счастливо засмеялась, — дура… Потому, что тебя только дура любить может…

— Дурочка ты моя, — плюхнувшись на постель, он привлёк её к себе, целуя, — Ирка… я тоже тебя люблю…

Ночью, дождавшись, пока Ира уснёт, Сашка встал с постели и вышел на балкон…

Новость, которую ему сообщила Ира, потрясла и обрадовала.

Она его любила, любила искренне, и парень, незаметно для себя, привязался к девушке. Она теперь всегда ездила с ним на концерты, приходила на репетиции, помогала и во всём поддерживала. Внезапная нежность к этой девушке, которую он никогда ни к кому не испытывал, вдруг заполнила всё его существо. Тот факт, что в её теле зреет новая жизнь, и что эта жизнь — его родная плоть и кровь, делал Иру в его глазах ещё более близкой и дорогой… Он уже видел себя в роли отца, и, захлёстываемый новыми ощущениями, уже схватил в руки телефон, чтобы поделиться радостью с Морозовым… Уже собираясь нажать на клавишу, он вдруг отчётливо представил себе Наташку…

Его чувства к ней не потухли, но ушли куда-то в глубину души… спрятались, как на дне колодца…

Представив её, беременную, одинокую, он вспомнил разговор с Журавлёвым, о котором тогда так и не рассказал Димке. Из этого разговора следовало, что Наташкин ребёнок — Димин ребёнок. Смолчав тогда, в феврале, Сашка старался не вспоминать ни об этом разговоре, ни о самой Наташе. Он боялся признаться в этом сам себе, но с тех пор, как она и Димка поссорились, он почувствовал облегчение… Он больше не силах был видеть их вместе, ревность буквально сжигала его изнутри, а искренняя многолетняя дружба с Морозовым делала невозможной откровенность при общении с ним… Когда они расстались, всё вдруг встало на свои места. От души переживая за друга, он, в то же время, ничего не делал, чтобы помочь Диме узнать правду об отношениях Наташи с Журавлёвым и, позвонив тому несколько раз безрезультатно, больше звонить не стал. Узнав же всю правду, не справился с собой и… смолчал, успокаивая себя мыслью, что он мог в тот вечер вообще не встретиться с Журавлёвым и ни о чём его не спросить…

И вот теперь, в тяжких раздумьях, он хмуро курил на балконе, не в силах справиться со своей совестью…

— Тебе что, не спится? — подойдя сзади, Ира обняла, прижалась к нему.

— Да, что-то не спится.

— Может… ты не рад?.. — она пытливо заглянула ему в глаза, — Саша…

— Рад… Ириш… Честное слово, рад.

— Тогда почему ты такой мрачный? Я же чувствую…

— Ирка… Я последняя сволочь.

— Почему?!

— Если я тебе сейчас расскажу… Ты, возможно, от меня уйдёшь.

— Саш… — она серьёзно посмотрела на него, — Что случилось? Ты расскажи, я постараюсь тебя понять.

— Я сам себя понять не могу… — Сашка ненадолго замолчал, собираясь с духом, потом глубоко вздохнул, — В общем… Дима думает, что у Наташки ребёнок от Женьки.

— А разве это не так?

— Нет. Это Димкин ребёнок.

— А ты откуда знаешь?

— Мне Женька сказал. Ещё в феврале. Он сказал, что у них с Наташкой никогда ничего не было. Она уже беременная была, когда начала с ним работать. Просто с Димой у них непонятки тогда получились… Она ему не сказала, а он не спросил. И выходит, что если не от Женьки… то, кроме Димы, кандидатов в отцы быть не может. Наташка его больше жизни любила. А Женька… я его знаю, он врать не будет.

— А в чём твоя вина?

— Я ведь Димону ничего не сказал. Он ещё спросил, о чём мы с Журавлёвым разговаривали… А я смолчал.

— Почему?!

— Долгая история, Ир… Когда-нибудь я тебе всё расскажу.

— Саш… Ты хоть понимаешь? Наташка ведь осталась одна… Ты представляешь, что такое — ждать ребёнка в одиночестве?! Если бы ты ему всё рассказал, они давно были бы вместе… Он же её любит, и вы все об этом знаете.

— Что теперь делать, Ирка?

— Надо ему всё рассказать, прямо сейчас.

— Утром…

— Нет, Саша. Сейчас. И не по телефону.

— Так что, к нему ехать, что ли?

— Поехали, я с тобой… Только ты сначала ему позвони.

* * *

Дима уже лежал в постели дома. Он снова и снова перебирал в памяти вчерашнюю встречу с Наташей. Ему казалось, что он до сих пор чувствует её в своих руках… Вспомнил её прощальный взгляд… Она как будто что-то хотела ему сказать. Но он ушёл… Точно так же он уходил от неё во сне.

Почему у них всё так вышло? О чём она молчала тогда, прошлой осенью? Она молчала, а у него не хватило терпения её разговорить. Он ушёл… Она бросилась искать утешения у другого… А любовь никуда не делась, чем бы он её не старался заглушить. Она не вылилась с музыкой… Она не растворилась в чужих объятиях.

Сашкин звонок оторвал Диму от этих тяжёлых мыслей…

— Димыч… Не спишь? — глухим голосом спросил Сашка.

— Нет. Что случилось?

— Одевайся… Выходи на улицу, я сейчас к тебе подъеду. Разговор есть.

— Саня… Что случилось?!

— Ты одевайся… Я всё расскажу. А ты потом всё сам решишь.

* * *

Был четвёртый час утра, когда он подошёл к её двери. Сердце выскакивало из груди. Сашкино позднее признание колоколом гудело в голове…

«Дима, ты мне в морду потом дашь… А сейчас выслушай…»

Как будто не решаясь позвонить, прислонился к косяку и стоял так несколько минут. Потом поднял руку и нажал на кнопку звонка…

Ему показалось, что прошла целая вечность, пока он не услышал за дверью её шаги.

— Кто там? — испуганно спросила Наташа.

— Наташ… Это я.

Щёлкнул дверной замок.

…Побледнев, она отступила в глубь прихожей… Сиреневая шёлковая ночная сорочка, собранная под грудью, мягко облегала аккуратный круглый живот, длинные белокурые волосы, слабо заплетённые в косу, расплелись наполовину и пушистой змейкой лежали на плече… большие карие глаза смотрели так, что внутри у него всё перевернулось.

— Наташка… — не с силах больше ничего сказать, он шагнул к ней… Обхватил руками, прижался щекой к голове… Потом присел на корточки… осторожно притронулся к тугой плоти её живота… прислонился лицом…

— Дима… Это мальчик… Он твой… — сквозь слёзы прошептала Наташа, гладя его волосы.

Наконец, поднявшись, он снова обнял её. Осторожно прижав к себе, стал целовать лицо, шею, плечи…

— Наташка моя… — оторвавшись от её губ, тихо спросил, — Почему ты дрожишь? Тебе холодно?

— Нет… — она обвила его руками, и, глядя в синие глаза, спросила с какой-то детской мольбой, — Ты больше не уйдёшь?

— Не уйду… — подняв её на руки, Дима шагнул в комнату. Осторожно положил на постель… Наташка не сводила с него широко распахнутых глаз. Присел рядом, осторожно положил руку на живот, потом натянул тонкое одеяло, — Давай, я тебя укрою…

— Ты не уйдёшь? — перехватив его руку, она прижалась к ней щекой.

— Никогда… — он прилёг рядом, обнял нежно, ласково… слегка притронулся губами к её губам… — Наташка моя… как я соскучился… — наконец, не выдержав, стал целовать губы, шею, плечи, грудь… целовал горячо, всё крепче прижимая к себе… как никогда раньше…

 

Глава 16

За окном уже вовсю бушевало утро, а они так и не уснули; прижавшись друг к другу, насколько это позволяла Наташкина округлившаяся фигурка, они лежали в тишине, как будто боясь спугнуть вновь нахлынувшее ощущение счастья.

— Наташ, ты спи, — глядя на её подрагивающие ресницы, прошептал Дима, — тебе надо много спать.

— Знаешь, я боюсь уснуть, — открыв глаза, прошептала она в ответ.

— Почему?

— Я боюсь, что проснусь, а тебя не будет.

— Не бойся. Я буду здесь, с тобой.

— Ой… — внезапно взявшись рукой за живот, Наташа замерла.

— Что? — Дима встревоженно привстал, — Болит?

— Нет… — она ласково улыбнулась.

— А что?

— Хочешь пощупать, как он толкается? — всё так же улыбаясь, она положила его руку себе на живот, — Чувствуешь?

— Чувствую… — затаив дыхание, он ладонью ощутил, как под кожей упругого Наташкиного животика что-то шевелится — сначала толчки были слабыми, но потом, видимо, повернувшись, ребёнок довольно чувствительно ударил ножкой изнутри, — Ничего себе!

— Вообще-то он спокойный, но сейчас, наверное, тебя услышал.

— А он слышит? — ещё раз погладив её по животу, Дима удивлённо приподнял брови.

— Конечно. Он даже знает, как его зовут.

— А ты его уже назвала?

— Да… Я не знала, что ты вернёшься, и назвала сама. Я с ним разговариваю, и он уже привык к имени.

— Как же ты его назвала?

— Валерик… — она заглянула ему в глаза, — Я ведь не знала, что ты вернёшься…

— Валерка… Валерий Дмитриевич… Мне нравится, хорошее имя.

— Нравится?.. Правда? — обрадованно спросила Наташа.

— Правда… — Дима тихонько прикоснулся губами к её губам, — А точно мальчик?

— Говорят, точно… — Наташа обвила руками его шею, — А что, если окажется девочка?

— Тогда у меня будут две девочки… — улыбнулся Дима.

— Дим… — Наташа вдруг посерьёзнела, — Ты, правда, вернулся?

— Правда. Наташка… я понимаю, что нам с тобой придётся многое рассказать друг другу… Но, давай сегодня не будем ни о чём говорить. Просто побудем вместе…

— А… потом? Как ты будешь потом? У тебя ведь… — Наташа не могла произнести имя Кристины, но он понял всё, что она хотела спросить.

— У меня никого нет, я один… Вернее, с родителями.

— Правда? — она с нескрываемой радостью и надеждой посмотрела в его глаза, — Ты, правда, один?

— Один. Был один… Теперь с тобой.

— Дима… Я тебе всё расскажу… только… только не бросай меня больше, ладно? — дрогнувшим голосом сказала Наташа, и слёзы блеснули в глазах.

— Я тебя никогда не брошу… Ты только сама от меня больше не убегай, — Дима прижался щекой к её голове, — хорошо?

— Хорошо… — прижавшись, она гладила рукой его плечо, — Я никак не могу поверить, что это ты…

— Я сам до сих пор не верю.

— Ты говорил о гастролях… Когда тебе нужно ехать?

— Уже сегодня вечером.

— Надолго?

— На три дня.

— Мы будем тебя ждать…

— Наташ, — Дима неожиданно привстал на локте, — я ведь самого главного не спросил: когда у нас Валерка-то родится?

— Скоро… Чуть больше месяца осталось.

— Значит, в июле? — Дима ненадолго замолчал, потом заглянул ей в глаза, — Ты прости меня, ладно? — он крепче прижал её к себе, — Это я во всём виноват.

— Нет, Дима. Это я виновата, — прильнув к нему всем телом, Наташка закрыла глаза.

— Мы оба виноваты. Но я — мужчина… и я старше. Значит, виноват больше.

— Дим…

— Что?

— Если бы ты только знал…

— Что, Наташ?

— Как я тебя люблю…

— Я тоже думал, что я тебя люблю…

— Думал? — она подняла на него свои большие глаза, — Только думал?

— Да, только думал, — ответил Дима, — но я не знал, что я тебя т а к люблю…

* * *

Он всё-таки уснул…

Тихонько присев на край постели, Наташа долго смотрела на него. Ей очень хотелось снова и снова гладить его волосы, плечи, руки… Но, боясь разбудить, она просто смотрела на него, как на сокровище. Сейчас ей было всё равно, как и с кем он прожил эти месяцы. Он — с ней, он — здесь, рядом. Он — самое дорогое и светлое, что было до сих пор в её жизни. Чью потерю она приняла скорбно и обречённо, и чьё возвращение никак не могла осознать… Ей казалось, что это сон. Она боялась, что это сон…

Сама она так и не уснула.

* * *

— Наташ! — она возилась на кухне, когда он проснулся, и сразу не услышала, что он её зовёт, — Наташка! — уже громче произнёс Дима.

Услышав его, наконец, девушка быстро прошла в комнату и, улыбнувшись, присела на постель.

— Наташка… Куда ты убежала? — обняв за плечи, Дима потянул её к себе, — Иди ко мне…

С трудом наклонившись, она положила голову ему на грудь.

— Я забыл… Тебе тяжело. Сейчас, — Дима сел и снова обнял её, — Куда ты убежала?

— Я борщ сварила, — снова улыбнулась Наташа, — чувствуешь, как пахнет?

— Теперь чувствую, — улыбнулся он в ответ.

— Пойдём, ты ведь голодный.

— А ты?

— Я тоже. И Валерик…

— Я только в душ быстро схожу.

— Тогда я пошла наливать! — Наташа поцеловала его и собралась идти, но он задержал её руку и, обняв, прислонился лицом к животу.

— Валерка… Слышишь папу?

— Он всё слышит. Он даже слушает твои песни.

— Песни? — Дима удивлённо поднял на неё глаза, — По радио?

— Нет, я ему пою сама. Ты же не забрал синтезатор. Сначала я не могла даже дотронуться до клавиш. А потом, когда он первый раз пошевелился, я ему сыграла твою мелодию. А, чуть позже, стала петь твои песни и рассказывать о тебе.

— Что же ты ему рассказывала? — Дима посмотрел ей в глаза.

— Что ты очень хороший, — Наташа стала серьёзной, — а я… я глупая…

— Валерка, не слушай… — он снова прислонился к её животу лицом, — Мама у нас не глупая! Она умная, талантливая… и очень красивая…

— Да уж… красивая… — Наташа засмеялась, — особенно сейчас.

— Особенно сейчас, — утвердительно произнёс Дима.

— На слоника похожая… — пошутила она.

— Не-а… — лукаво заулыбался Дима.

— На бегемотика…

— Не-а…

— На коровку? — весело спросила Наташа.

— Не-а…

— А на кого?

— На пингвинчика… — ласково рассмеялся Дима, глядя ей в глаза, — На беленького, хорошенького пингвинчика.

* * *

— Слушай… А тебе нельзя поехать со мной? — притормозив на светофоре, Дима посмотрел на Наташу, сидящую на пассажирском сиденье, — Мне было бы спокойнее.

— У меня послезавтра экзамен. К тому же, я тебе была бы обузой, срок уже большой.

— Плохо… — серьёзно сказал Дима, — Срок большой, а ты одна.

— Всё будет нормально, — улыбнулась Наташа, — Три дня, а там ты приедешь. Ты же приедешь?.. — она робко посмотрела на него.

— Конечно, приеду. Только переживать буду, — Дима завернул на стоянку возле огромного дорогого супермаркета, — ну, вот, сейчас пойдём, купим продуктов.

— Дим… Вот зря ты! Тебе собираться уже скоро, к родителям ехать… Не успеешь. А продукты у меня есть.

— Мы сейчас по-быстрому, — взяв её за руку, он уверенно открыл огромную стеклянную дверь. Здесь фрукты всегда хорошие, соки… Я тебе на неделю вперёд куплю. Вернусь — ещё купим.

— Ты часто здесь бываешь? — Наташа огляделась вокруг.

— Ну… бываю иногда… — Дима вёл её за руку вдоль стеллажей с выложенными на них аппетитными упаковками, — А собраться я успею, не переживай.

— Хорошо, — Наташа уловила его смущение. Раньше Дима никогда не ходил по магазинам один, только с ней, и то лишь иногда. Видимо, и сюда он приезжал с кем-то ещё, и приезжал часто. Скорее всего, это была Кристина…

— Смотри, Наташ, соки — тебе какой лучше? Или разных наберём? — Дима показал на полку с витаминными соками, — Выбирай.

— Тогда яблочный и томатный, — она взяла с полки две коробочки и положила в тележку, — всё, взяли.

— Чего — взяли? — Дима удивлённо посмотрел на девушку, — Две штуки? Давай, ещё набирай, чтобы каждый день пила, — с этими словами он сам взял с полки ещё несколько коробок сока, — приеду — проверю.

— Дим, а детский-то зачем? — Наташа показала глазами на маленькие коробочки, которые Дима уже приготовился уложить в тележку, — Это для детского питания.

— Это Валерке, будешь пить за него.

— Ди-и-и-м… — Наташка расхохоталась, — Я же лопну!

— Не лопнешь. Пингвинчики не лопаются, — с серьёзным выражением лица сказал Дима, — сейчас пойдём за фруктами.

Наташа с грустным удивлением наблюдала, как Дима уверенно отбирает продукты, общается с продавцами отделов… У неё создалось впечатление, что его здесь хорошо знают. Несколько раз она замечала на себе откровенно любопытные взгляды женского персонала.

— Ой, Дмитрий Александрович, здравствуйте! — ухоженная, хорошо одетая моложавая женщина с фирменным бейджиком на груди, видимо, менеджер супермаркета, радостно поприветствовала Диму, — Давно вас не было, наверное, ездили на гастроли?

— Здравствуйте, — Дима приветливо поздоровался, — да, у меня и гастроли, и экзамены, и работа. Всё навалилось.

— Понятно… — женщина окинула взглядом Наташу с ног до головы, — Как там мой сын, есть успехи?

— А… Денис? Сейчас заканчиваем запись его песни, а как запишем, будем снимать видеоклип. Вообще-то им Кристина занимается, вы ей перезвоните, если что… Ну, или у него самого спросите, — Дима улыбнулся, — я сегодня снова уезжаю, мы торопимся, так что вы меня простите…

— Конечно-конечно! — ещё раз скользнув взглядом по Наташе, женщина многозначительно заулыбалась, — Спасибо вам большое! Кристине Леонидовне привет передавайте…

— Хорошо, — уже на ходу оглянулся Дима, — когда увижу, обязательно передам, — снова взяв Наташу за руку, он вместе с ней направился к кассе.

— Ты здесь такая известная личность… — выходя на улицу, улыбнулась она.

— Это менеджер компании, привела к нам недавно своего сына. Он, типа, поёт… Я бы не взялся, но Кристина… — осекшись, Дима взглянул на Наташу, — В общем, это бизнес. К настоящим талантам отношения не имеет.

— Дим, время… Тебе ехать пора, собираться, — Наташа сменила тему, — опоздаешь.

— Успеем, — Дима открыл багажник машины, — сейчас вот всё загрузим…

Он повернул ключ зажигания и, включив радио, настроил на «Музыкальную дорожку».

— Кстати, насчёт известности… Ты теперь тоже известная вокалистка, — Дима сделал звук громче — Наташин голос уже привычно лился из динамиков, — теперь весь город знает «Ты заплетал мои косы»… Как она попала на радио?

— Это Костя… Константин Романов. Он записал и на радио договорился.

— Ого… Ты с Романовым знакома? — удивился Дима, — это же знаменитый рокер в прошлом…

— Да, я знаю. Он сейчас не выступает, у него своя студия, он аранжировки пишет.

— Наташка… столько всего у нас произошло… Нам недели не хватит всё рассказать.

— Мне хватит, Дим… — Наташа грустно улыбнулась, — У меня мало чего происходило.

— Знаешь, мне сейчас подумалось… Всё самое главное у меня произошло сегодня ночью. Остальное — такая мелочь….

* * *

— Ну, что… — Дима взял в руки её лицо, вгляделся в карие глаза, — Нужно ехать… Ещё родителям всё рассказать.

— Дим… Ты сегодня не рассказывай… Ладно?

— Почему? — он искренне удивился, — Я же всё равно буду говорить, почему я дома не ночевал. Мама звонила несколько раз, я сказал, что вечером всё объясню.

— Дим… Я не знаю… но чувствую, что пока не нужно. Давай, ты приедешь — тогда…

— Наташ… А давай, я тебя к ним сейчас отвезу? И ты у них будешь жить.

— Нет, Дима… Со мной всё будет в порядке. Я здесь тебя буду ждать… Ты же приедешь?

* * *

Он уже спускался по лестнице, когда зазвонил телефон.

— Морозов… Ну, ты где? — Тон Кристины не предвещал ничего хорошего, — Ты почему до сих пор готовые материалы не забрал?.. ты вообще — где?! Тебя сегодня не было в центре, ты что там себе думаешь?

— Кристина, во-первых, здравствуй… А, во-вторых, я уже еду. Сейчас всё заберу. А, в третьих, у меня должен быть выходной когда-нибудь, или нет?

— Всё, Морозов, я жду ещё три минуты, и всё! — сказав это, Кристина отключилась.

— Ну, вот… рассказал родителям, называется, — Дима торопливо сел в машину, — хоть бы вещи теперь успеть собрать…

 

Глава 17

Оставшись одна, Наташа никак не могла прийти в себя. Все чувства смешались в один огромный ком: и радость, и счастье, и тревога, и растерянность, и неизвестность… Они почти ничего не рассказали друг другу… Они почти ничего не спросили друг у друга… Все эти несколько часов, проведённых вместе, они просто были рядом, веря и не веря в то, что они снова вдвоём. Всего несколько часов вместе… Дима уехал… Что будет, когда он вернётся? Она даже не знает, почему он вернулся…

Он изменился… Совсем немного, но изменился, видимо, его новые обязанности наложили отпечаток — он стал серьёзнее, ещё самостоятельнее и… чуть старше. Он стильно одет. Его узнают.

Но он пришёл… Он к ней — пришёл… И он её любит — она почувствовала это.

Думая так, Наташа прилегла на диван, подложив под голову подушку, на которой спал Дима. Три дня… Целая вечность. Но что такое три дня по сравнению с теми месяцами, когда они были в разлуке? Она будет его ждать…

А вдруг всё это — просто сон?

Она подумала, что теперь ей будет страшно уснуть.

Но ещё страшнее — проснувшись, узнать, что ничего этого не было… Дима не приходил.

Закрыв глаза, она сразу куда-то провалилась — бессонная ночь и нахлынувшие эмоции сделали своё дело. Она даже не сразу очнулась, когда просигналил телефон.

— Ты почему так долго не брала трубку? — Димкин голос был встревоженным, — Всё нормально?

— Я спала… — она улыбнулась, — Хотела просто полежать и уснула.

— Я испугался…

— Всё хорошо.

— Ты одна…

— Ну, я как-то жила одна до сих пор… — снова улыбнулась Наташа, — не волнуйся, со мной всё будет хорошо.

— А я так и не сказал ничего родителям. Просто не успел.

— Ну и ладно… Успеешь.

— Наташка…

— Что?

— Скажи мне что-нибудь…

— Что-нибудь… — она рассмеялась, — хватит?

— Я хочу слышать твой голос…

— А я — твой… Ты где сейчас?

— Мы только недавно сели в поезд, едем…

— Вы вчетвером?

— Да, вчетвером. Привет от тебя передавать? — он тоже улыбнулся.

— А… ребята знают?

— Пока только Сашка. Но привет передам — узнают.

— Передавай, конечно.

— Сейчас связь закончится…

— Тогда… до связи?

— Наташа… Ты береги себя и Валерку… я вас очень люблю.

— И мы тебя…

* * *

Он подумал, что так должны чувствовать себя родители, потерявшие, а потом вновь обретшие детей.

Наташка была для него не только любимой женщиной, она была сродни ребёнку и всегда нуждалась в защите, в силу своей поистине детской доверчивости. Дима вспоминал, как он приучал её сначала спрашивать — кто пришёл, а потом уже поворачивать замок, потому, что она мчалась на каждый звонок и с ходу распахивала двери… Она почти не умела говорить «нет», часто во вред себе. Она никогда ни за что не боролась — она просто уступала, и всё… Она почти никогда не делилась своими проблемами, пытаясь решить их своими силами… и не всегда успешно. Наряду с этим, она была очень самостоятельной и никогда ни на кого не надеялась, но Димке было спокойно лишь тогда, когда Наташа была рядом с ним. Идя куда-нибудь вместе с ней, он обязательно брал её за руку — как ребёнка, а дома любил сажать на колени. Когда они расстались, он почувствовал поистине огромную утрату…

Он понимал, что им предстоит ещё многое… Он должен будет рассказать, как он прожил эти месяцы… и выслушать её исповедь. Несмотря на то, что передал ему Сашка, где-то глубоко-глубоко внутри сидела тревога в ожидании её признаний… Но, даже несмотря на это, он почувствовал, что смысл жизни возвращается, и душевный паззл, рассыпавшийся в своё время на множество фрагментов, наконец-то собран.

* * *

Поезд резко затормозил, и Дима, спавший на верхней полке купе мягкого вагона, проснулся. Ребят не было, и он, спрыгнув вниз, выглянул в коридор. Напротив двери, облокотившись о поручень окна, Говоров вглядывался в проносящиеся мимо ночные пейзажи. Увидев Диму, постоял ещё немного, потом не спеша вернулся в купе и уселся на соседнюю полку. Положив локти на колени, Дима смотрел себе под ноги. Какое-то время они молча сидели друг напротив друга, наконец, Сашка не выдержал:

— Слышь, Димыч… ну, ты мне хоть что-нибудь скажи.

— Что я тебе скажу, Саш? — Дима сидел, сцепив пальцы рук.

— Ну, в морду хоть дай.

— Пойдём, лучше, покурим… — Дима пристально посмотрел на Говорова, — Правда, я без сигарет.

— У меня есть, — Сашка поднялся с места. Взяв со стола пачку «Кента» и зажигалку, пошёл следом за Димой по коридору. Дверь в последнее купе была открыта; несмотря на позднее время, там царило веселье — Белов и Мазур, в компании девчонок из «Киви», которые тоже ехали выступать вместе с «патрулями», налегали на пиво.

— Ой… кто к нам пришёл… — Лена, как всегда, насмешливо улыбнулась заглянувшему в купе Димке, — А вы что, мимо, что ли?

— Мимо, мимо… — хмуро ответил за него Сашка, — гуляйте без нас.

— Нет, так неинтересно… — Даша и Настя, как всегда, высказались хором и тут же прыснули, — Мальчики, идите к нам!

— Нам как раз ещё двоих мужчин не хватает, — Илона, которая теперь пела вместо Наташи, кокетливо тряхнула золотистой копной волос, — не задерживайтесь, мы вас ждём!

— Мы потом… — улыбнувшись, Дима взялся за ручку двери, ведущей в малый тамбур, но, услышав мелодию, достал из кармана телефон. Тревожно посмотрев на высветившегося абонента, задержался, торопливо нажал кнопку:

— Наташ, что случилось? Ты почему не спишь? — выслушав Наташку, открыл дверь, на ходу с облегчением продолжил, — Ты себя нормально чувствуешь? У меня всё хорошо, едем… Ты давай спать ложись, слышишь? Алё… Блин, связь пропала… — выйдя с этими словами в тамбур, убрал телефон.

— Ну, как она? — настороженно спросил Говоров.

— Нормально. Тоже не спит.

— Ты ей всё рассказал?

— Ничего не рассказывал. Сигарету-то дай…

— Хочешь, я сам всё расскажу, — подав сигарету и чиркнув зажигалкой, сказал Сашка.

— Знаешь, Саня… — Дима неглубоко затянулся, — Даже если бы ты мне ничего не сказал… Я бы всё равно… пусть не вчера… через три дня… через неделю… я бы всё равно к ней пошёл. Даже если бы… если бы Валерка был не моим.

— Валерка? — Говоров удивлённо посмотрел на Диму, — Какой Валерка?

— Сын… У меня будет сын, Саня. Наташа его уже назвала.

— Понятно…

Они снова на какое-то время замолчали. Вздрагивая и стуча на стыках, состав медленно приближался к небольшой станции. Уличный фонарь ненадолго осветил небольшое помещение тамбура, и Сашка внимательно посмотрел на Диму.

— Расскажешь потом, как оно… отцом быть?

— Расскажу… — улыбнувшись, Дима пожал плечами, — Может, и сам скоро узнаешь.

— Узнаю… Но нескоро. В декабре, если всё нормально.

— Серьёзно? — Дима посмотрел на Говорова, — Поздравляю.

— Пока не с чем… Я ведь поэтому… Когда мне Ирка сказала, я весь вечер промучился, — он не успел договорить: тяжёлая металлическая дверь открылась, и шумная компания, состоявшая из Никиты, Витьки и девушек, ввалилась в тамбур.

— Ну, если Димон взялся за сигарету, значит, что-то происходит, — положив одну руку Димке на плечо, другой Витька по очереди подносил зажигалку девчонкам, — давай, колись… чё натворил? Надеюсь, хорошее?

— Надо же когда-то и хорошее натворить, — улыбаясь, Дима выпустил тонкую струйку дыма, — во всяком случае, я тоже надеюсь.

— Ты чё, с Наташкой помирился? — громко спросил не совсем трезвый Мазур, — Ты прости, Димыч… но все уже слышали. Или это что-то новенькое, а?

— Она вам всем привет передавала, кстати, — не ответив на его вопрос прямо, сказал Дима.

— Чё, серьёзно?.. — не унимался Витька, — С Наташкой помирились?

— Да ты альтруист, Дима… — Лена насмешливо скривила красивые губы, — Прямо герой романа. Спасаешь заблудших… Я тебя прямо ещё больше зауважала.

— Я не только альтруист. Я ещё и оптимист, — Дима серьёзно посмотрел на девушку, — на этом тему моей личной жизни считаю закрытой.

* * *

— Морозов, мне это надоело! — тон Кристины в телефоне не предвещал ничего хорошего, и Дима приготовился выслушивать уже ставшие привычными претензии, — Ты уехал, а песня Дениса Вострикова не готова? Ведь запись уже была, оставалось свести…

— Кристина, у тебя вошло в привычку не здороваться? — Дима старался говорить как можно спокойнее, — Во-первых, сведением занимаюсь не я. Во-вторых, я тебе сразу говорил, что вокал очень слабый, нужно заниматься. Преподаватель по вокалу у нас сейчас есть, в чём проблема? Я не могу давать добро на такую фальшь. Куда потом с этой записью? Там даже компьютерная обработка не поможет. Пусть ставит голос, потом будем что-то делать. Он хочет снять клип для домашнего просмотра или для своего проекта?

— Дима… Ты мне это уже говорил. Но звонила его мать, она возмущается, почему так долго.

— Ты ей объяснила?

— Нет… В конце концов, это ты занимаешься музыкальной частью.

— Кристина… — Дима устало вздохнул, — Я чем только не занимаюсь. И записью, и написанием музыки, и со СМИ сотрудничаю… А ещё у меня своя группа, которой я тоже занимаюсь. А числюсь простым музыкантом.

— Морозов… Ты сам на это добровольно согласился. И у тебя выхода нет, ты это понимаешь. Кстати… мать Дениса сказала, что видела позавчера тебя у них в супермаркете…

— Я тоже её видел. И что? — Дима напрягся, уже догадываясь, к чему клонит Кристина.

— Это что, новый проект?

— В смысле?

— Песни беременных? Ты знаешь, а это будет бомба! — Кристина истерически расхохоталась, — Ну, ты молодец… Оригинальная идея. Это будет дуэт? Или трио? А, может, целый хор девушек «в положении»?

— Кристина, я приеду, и мы обо всём поговорим, хорошо?

— Ты не ответил.

— А ты ничего и не спрашивала.

— Не прикидывайся. Ты всё понял. Что это за подруга с тобой была? Судя по описанию, это твоя Наташа? Да, Дима?

— Да, это была Наташа. Что ещё?

— И что всё это значит, Дима?

— Для тебя — абсолютно ничего. Кстати, мне пора собираться. Через час концерт.

— Если ты думаешь, что можешь вот так, запросто… — не договорив, девушка замолчала.

— Что — запросто? Я свободный человек, Кристина. Всё, до связи. Мне пора.

— Ты ошибаешься… Ты не свободный, Дима!

— Я никому не давал никаких обязательств.

— Ты их давал! Ты их давал своими действиями! Впрочем… приедешь — мы ещё поговорим.

* * *

Со смешанными чувствами Дима возвращался домой. К ощущению счастья добавилась тревога и некоторая неопределённость. Предстояли нелёгкие объяснения с Кристиной, с родителями… Но, если с родителями было всё более-менее понятно — куда они денутся, то с Кристиной ничего хорошего ждать не приходилось. Зная её, Дима предполагал затяжную войну. Но что всё это значит по сравнению с тем, что они с Наташкой снова вместе, и у них скоро родится сын!

Поезд медленно подполз к перрону. Готовясь к выходу из вагона, пассажиры выстроились в тамбуре и коридоре, загородив проход ручной кладью. Наконец, состав остановился, и люди, медленно продвигаясь по узкому проходу, постепенно покидали вагон. Первым шагнув на асфальт платформы, Дима встал в стороне, поджидая ребят. Начало июня пришло в город с тёплыми дождями, и вечерний воздух был пропитан ароматной влагой и свежестью, вызывающими лёгкое головокружение.

— Дима!.. — услышав до боли родной голос, он обернулся: Наташка, радостно улыбаясь, торопливо шла к нему вдоль перрона в своём летнем комбинезончике для беременных.

— Наташа… — бросив сумки, Дима кинулся к ней навстречу, — Ну, зачем ты по такой жаре, ещё и бегаешь?

— Я так хотела тебя поскорее увидеть… — прижавшись к его груди, она закрыла глаза, — Я так соскучилась…

— Я тоже соскучился… — обняв её, он прислонился губами к белокурым волосам, — Сейчас такси возьмём, и — домой…

— Оба-на!.. — выпрыгнув из вагона, Мазур изумлённо застыл с гитарой в руках, — Наташка!.. Значит, правда, помирились? Так это ж надо отметить!

— Привет, Вить… — Наташа счастливо улыбалась в Димкиных объятиях, — Потом как-нибудь отметим… Ладно?

— О-о-о… Да я смотрю, тут много ещё чего отмечать придётся… — он кивнул на её живот, — Ведь так и знал, что вы что-то скрывали… Так и знал!

— Привет, Наташ, — в этот раз Сашка был немногословен, — рад тебя видеть.

— Привет, Саш. И я рада, — поздоровавшись с Говоровым, она подняла на Диму счастливые глаза, — А как я тебе рада…

— Ой, Наташа, здравствуй! — хором, радостно воскликнули Настя с Дашей.

— Привет, девчонки… — она не успевала здороваться.

— Вот это встреча! Ну, привет… — Лена внимательно осмотрела Наташкину фигуру, — А ты поправилась… Ну, всем пока, до новых встреч…

— Пока… — тихо произнесла Наташа вслед ей и Никите, который лишь кивнул издалека.

— Саня, а тебя что, не встречают? — Витька весело посмотрел на Говорова.

— Ирка сегодня работает, — ответил Саша, потом, бросив взгляд на толпу, повернулся к Морозову, — Дима… Там Кристина идёт.

— Ну, где вы там?! Я уже двадцать минут вас на стоянке жду… Белов в курсе, я ему звонила, — Кристина бодро вынырнула из-за спин спешащих пассажиров, но, увидев рядом с Димой Наташку, изменилась в лице, — он что, не передал, что ли?

— Ничего не передал, — Сашка ответил за всех, — забыл, наверное.

— Морозов, ты мне сегодня нужен, — Кристина гневно посмотрела на Диму, — я не могу с проектом разобраться.

— Кристина, завтра, — взяв в одну руку сумку, в другую — Наташкину ладошку, бросил тот на ходу, — всё завтра. Всем пока!

— Морозов! — сердито окликнула его Кристина, — Я что, зря машину гоняла? Мне больше делать нечего?

— Чё зря-то? Нас с Викуном подкинешь… — Сашка подхватил вещи, — Где, говоришь, твоя «бэха» стоит?

 

Глава 18

Ещё было довольно светло, июньский вечер едва опустился на огромный город; оранжевое закатное солнце уже сползало за горизонт и, лаская последними лучами стены домов, прощалось со всеми до завтрашнего рассвета. Сидя на заднем сиденье такси и положив голову Диме на плечо, Наташа смотрела в окно, на гуляющие по вечерним улицам пары и улыбалась. Ещё совсем недавно она с грустью провожала взглядом влюблённых, вспоминая дни, когда они с Димой были вдвоём… Она уже не плакала, как раньше, она научилась не плакать о нём… Она многому научилась за эти месяцы одиночества без него. Днём спасала учёба, репетиции в Костиной студии, по вечерам — работа в ресторане. Но, когда ей всё же пришлось уйти, вечера стали самым страшным временем суток… В это время она часто вспоминала те недолгие недели и месяцы, когда Дима был рядом, думая о том, как легко она могла тогда расплакаться, обидеться по пустякам, открыть дверь и сказать ему: «Уходи», зная в душе наверняка, что он всё равно придёт… Сейчас бы она так никогда не поступила. Она никогда бы не упрекнула его ни в чём, не ревела бы, как маленькая девочка… и не молчала бы, когда он просил её обо всём рассказать.

Тогда она очень боялась его потерять. И поэтому потеряла. Она только сейчас поняла, как хрупко бывает счастье, как легко его утратить раз и навсегда.

Но теперь она снова может смотреть без грусти на счастливых людей — Дима снова рядом… и это — самое главное в её жизни. Есть ещё Валерик… но он с ней пока — одно целое, и поэтому у них одно счастье на двоих.

— Вот здесь поверните, пожалуйста, я вам неверный адрес дал, — обратился к водителю такси Дима, — Я прошу прощения, но нам нужно сначала в другое место заехать.

— Дим… Куда? — Наташа удивленно посмотрела на него, но потом, догадавшись, добавила, — К твоим, да?

— Да, поедем сразу к ним, — он назвал новый адрес водителю, — они же не в курсе, и меня ждут. Отец хотел приехать на вокзал, но я сказал, что не нужно. Да ты не бойся, — он ободряюще улыбнулся, — мы недолго побудем, а потом на машине уедем. У тебя ведь и вещей моих нет… нужно кое-что взять.

— Есть… — Наташа улыбнулась, — футболка.

— Какая футболка?

— Новая… Я тогда, ещё осенью тебе купила, а подарить не успела, — улыбка стала грустной, — ты знаешь… я её под подушку клала, она, правда, от этого измялась…

— Светлая такая… да?

— Да… а ты откуда знаешь?

— Я потом тебе всё расскажу… хорошо? — он крепче прижал её к себе, — Я тогда подумал… ладно… всё потом…

— Сынок, это ты? — услышав, как Дима открывает своим ключом дверь, Анна Сергеевна поспешила в прихожую, — А мы уже волнуемся, ты ведь когда ещё позвонил, что поезд прибывает… — на последнем слове она осеклась: Дима был не один. Бросив на пол дорожную сумку, он, держа за плечи, вывел вперёд Наташу — девушку, разрыву с которой она так радовалась прошлой осенью.

— Мама… — Дима посмотрел матери в глаза, — Мы с Наташей снова вместе. А у вас скоро будет внук.

— Боже мой… — побледнев, Анна прислонила пальцы к виску, — Дима… Что за шутки…

— Это не шутки, — он серьёзно смотрел на мать, — у меня будет сын.

— Саша!.. Иди скорее сюда! — трагическим голосом воскликнула женщина, — Саша!

— Что случилось? — Александр торопливо вышел из комнаты, — О! Димка… А я телевизор смотрю и не слышу… Наташа?! — он удивлённо уставился на девушку, — Вот так сюрприз!..

— Это ещё не сюрприз… — Анна поджала губы, — Дима утверждает, что у нас скоро будет внук.

— Серьёзно?! — Александр выглядел изумлённым, — Вы, может, объясните, что происходит?

— Александр Иванович… — от волнения Наташка вдруг набралась смелости, — У нас с Димой будет ребёнок… Уже скоро, мальчик.

— Ну, что у тебя, Наташа, будет, я вижу, — Анна строго кивнула на её живот, — Но Дима-то тут при чём?

— А кто ещё?.. — глядя на неё, растерянно прошептала девушка. От обидных слов слёзы навернулись на глаза.

— Тебе это лучше знать.

— Мама, прекрати… — Дима крепко держал Наташку за плечи, как будто боялся, что она сейчас убежит, — Я понимаю, что для вас эта новость внезапная. Но, всё-таки, думай, что говоришь. Иначе мы сейчас просто уйдём.

— Подожди, Аня… Зачем так обижать? — Александр укоризненно посмотрел на жену, — Если Дима сказал — значит, так оно и есть. И вообще — почему мы тут всё это обсуждаем, на пороге? А ну, пойдём в гостиную.

— Пойдём, — Дима слегка подтолкнул Наташку, — Не бойся, проходи, это теперь и твой дом.

* * *

— В общем, так, родители, — стоя в дверях своей комнаты, Дима посмотрел на мать и отца, — сегодня все устали, поэтому подробности потом. Самое главное мы вам сказали. Сейчас я соберусь, и мы уйдём, а вы пока привыкайте к этой мысли… — Дима улыбнулся, — Да, мы вас ещё объедим.

Оставшись вдвоём в гостиной, Анна и Александр переглянулись — во взгляде Анны было нескрываемое раздражение; Александр же, напротив, выглядел весьма довольным.

— Дим, а давай не будем никого объедать? — присев на кровать, Наташа подняла на него глаза, — У меня всё приготовлено дома.

— Нет, давай всё же объедим, — засмеялся Дима, — когда мы ещё доберёмся, а я уже сейчас есть хочу, да и ты тоже.

— Я не хочу…

— Хочешь-хочешь… И Валерка тоже. Ты, наверное, устала? Ты полежи пока, а я кое-что соберу… — с этими словами он заботливо уложил её на свою кровать, сам присел рядом, — А потом пойдём ужинать.

— Дим… — она обняла его за плечи, — У тебя столько хлопот из-за меня, а ты ведь сам устал после поездки.

— Ну, что ты такое говоришь… — наклонившись, он поцеловал её в губы, — А хочешь, я тебе сюда поесть принесу?

— Нет… неудобно будет… я лучше с тобой пойду…

— Тогда сейчас… я быстро соберусь.

Уложив, наконец, вещи и закрыв сумку на молнию, Дима обернулся, чтобы позвать Наташу ужинать, но вместо этого только улыбнулся: уставшая и от жары, и от поездки на вокзал, она спала, трогательно обняв руками его подушку. Присев на край постели, он погладил девушку по голове, но она уснула так крепко, что даже не почувствовала его прикосновений. Укрыв её тонким покрывалом, он отправился в ванную, решив принять душ.

— Дима… Ужинать будешь?.. будете? — поправившись, сухо спросила Анна, когда сын показался на порогу кухни, — Или так поедешь, голодным?

— Мам… мы сегодня здесь заночуем. Наташа уснула, я не хочу её будить.

— Как пожелаете… Пойдём, тогда тебя покормлю.

Когда, поужинав, Дима уже собирался уйти к себе, Анна остановила его в дверях:

— Дима… Я всё-таки хотела бы с тобой поговорить.

— Ну, давай, мам, а то я уже спать хочу… Мне завтра с утра на работу срочно надо.

— Дима. Я не буду у тебя выпытывать, почему вы так внезапно помирились. Ты мне скажи только одно. Зачем ты это делаешь? Из благородства? Из угрызений совести? Из каких побуждений?

— При чём тут побуждения? — Дима удивлённо смотрел на мать, — Я люблю Наташку, вот и все побуждения. Да, мы поссорились осенью. Потом я узнал, что у неё будет ребёнок. Мой ребёнок. Мы встретились и помирились…

— Дима… А как же Кристина? — слегка наклонив голову, Анна строго посмотрела ему в глаза, — Что ты скажешь ей?

— Я уже сказал. Вернее, она сама всё узнала. Мама… у нас с Кристиной ничего не получилось, между нами уже давно нет никаких отношений. Зачем мучиться?

— У вас всё бы получилось, если бы ты выкинул из головы… — Анна кивнула головой в сторону Диминой комнаты, где спала Наташа.

— Наташку я любил и люблю до сих пор. Просто мы по-глупому поссорились, я не знал, что она беременна… Она и сама тогда ещё не знала.

— Дима… А какой у неё срок? — Анна чуть прищурила красивые глаза.

— Восемь месяцев, — он пожал плечами, — А что?

— Для восьми месяцев у неё слишком маленький живот. Это я тебе, как женщина, говорю.

— Что ты имеешь в виду? — Дима нахмурился.

— А то… Вы когда поссорились?

— Мама… ну, я тебя понял… перестань.

— Что значит — перестань? Ты не ответил… Впрочем, я сама помню. Ты вернулся домой в середине октября. Это семь с половиной месяцев назад. А ты знаешь, что для женщины скорректировать месяц-другой при подсчёте срока — пара пустяков? А потом просто сказать, что «переходила»…

— Мама, если ты не перестанешь, я сейчас уйду, — во время монолога матери Дима сидел мрачнее тучи, — я даже слушать тебя не буду. Это мой ребёнок. И давай больше не будем к этому возвращаться.

— Дима, потом будет поздно!.. Поверь моему опыту — такой маленький живот бывает только на шестом месяце, на девятом женщина — как крейсер.

— Так, всё… Я пошёл спать, — с этими словами Дима положил в тарелку большой кусок курицы, пару ломтиков хлеба и, выходя из кухни, обернулся в дверях:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — поджав губы и не глядя на сына, ответила Анна.

— Наташ… — прошептал Дима, тронув девушку за плечо, — Встань, поешь.

Она только сонно покачала головой и повернулась на другой бок. Расстегнув молнию, он осторожно стянул в неё комбинезон — оставшись в одном нижнем белье, Наташка даже не проснулась. Выключив свет, лёг рядом, натянул тонкое одеяло… погладил её по животу… тихонько повернул к себе… рукой скользнул по нежной коже спины, прижал крепко… в темноте губами нашёл губы — поцеловал сначала слегка, как бы украдкой… потом чуть крепче… наконец, не удержавшись, припал к ним горячо, рукой блуждая по соблазнительному, несмотря ни на что, женскому телу — так, как велела взявшая верх над всем остальным мужская природа…

— Дим… — отвечая сквозь сон на его поцелуи, пробормотала Наташка, — Тут так вкусно пахнет курицей… Это мне снится, да?..

 

Глава 19

Скользнув рукой под подушку, Дима вытащил сигналивший телефон, выключил будильник и, положив телефон на пол, снова закрыл глаза. Наташа тоже проснулась и, потянувшись к нему, обняла, уткнулась лицом в грудь…

— Выспалась? — убрав с её лба светлую прядку, ласково спросил Дима.

— Мне так хорошо сегодня спалось… — не сказала, а промурлыкала она, — А вот как уснула, не помню…

— Ничего не помнишь? — улыбаясь, тихо спросил он.

— Помню… как ты меня ночью курицей кормил, — запрокинув голову, она весело посмотрела на него.

— И всё?.. — целуя, многозначительно прошептал он ей на ухо, — Больше ничего не помнишь?

— Не-а… — она бросила лукавый взгляд.

— Совсем-совсем ничего?.. — он крепко прижал её к себе, — Пока не вспомнишь, не отпущу…

— Не отпускай… — блаженно улыбаясь, она закрыла глаза.

— Наташка… — так же тихо, но уже более серьёзно спросил Дима, — А… на каком сроке положено… ну… в общем… отношения прекращать?

— Ну… в общем-то, уже положено.

— Почему ты мне не сказала?.. — он посмотрел на неё как-то виновато, — Я не знал…

— Всё хорошо… — ласково прошептала Наташа и поцеловала его с какой-то особой женской нежностью; ему показалось, что она никогда ещё его так не целовала, — Знаешь… я так мечтала когда-нибудь снова с тобой проснуться… Хотя бы один раз…

— Теперь всегда будем просыпаться вместе.

— Ты больше никуда не едешь?

— Придётся. Сразу после выпускного едем выступать, а потом ещё в конце месяца.

— Ну, вот… — грустно сказала она, — Так и рожу без тебя.

— Ну, ты уж меня дождись… — улыбнулся Дима, — Я же должен буду под окном роддома поорать.

— А ты-то чего орать будешь? — засмеялась Наташа.

— Ну, как… Буду спрашивать, на кого похож. Вроде бы, так положено, — засмеялся он в ответ, — Я ещё ребят с собой возьму, вместе будем орать, как тогда, помнишь?

— Вот их-то там как раз и не хватало! — она прыснула, но вдруг, что-то вспомнив, приподнялась на локте, — Дим… а сколько времени? Вставать пора! У меня сегодня последняя консультация, а ещё домой надо попасть, переодеться.

— Точно! А потом мне в центр, и, наверное, на целый день, — он ещё раз поцеловал её и решительно откинул одеяло, — Ну, что, встаём на раз-два?..

* * *

Когда Наташа, одетая и причёсанная, вышла из ванной, ей больше всего хотелось снова незаметно прошмыгнуть в Димину комнату, не встречаясь с Анной Сергеевной, но та внезапно возникла на её пути.

— Доброе утро… — попыталась улыбнуться Наташка, но строгий вид Диминой матери не располагал к улыбкам.

— Доброе утро, — довольно сухо ответила женщина, — Наташа, позови, пожалуйста Диму, и… и идите завтракать.

— Спасибо, я не хочу, я… — начала Наташка, но Анна строго перебила её:

— Завтракать нужно обязательно, особенно в твоём положении. А Диме — тем более, у него сейчас огромная нагрузка. И работа, и репетиции, и выступления… Ты, пожалуйста, не очень нагружай его своими проблемами, и старайся меньше ему звонить в течение дня.

— Я его не нагружаю… — растерянно произнесла Наташа, — Да и проблем у меня нет.

— Беременные женщины всегда капризны. Поэтому, я ещё раз прошу: не дёргай его по пустякам, у него очень ответственный период. Слава Богу, что хоть все экзамены позади.

— Хорошо, я не буду, — покорно согласилась Наташа и отправилась звать Диму на завтрак.

После завтрака, выслушав ещё несколько пунктов наставлений от Анны Сергеевны и прихватив Димины вещи, они отправились на окраину города, в маленькую квартирку на третьем этаже старой пятиэтажки. По-быстрому переодевшись в широкий летний сарафанчик, Наташка обула удобные лёгкие туфельки на низком каблучке и, прихватив сумочку, застыла в дверях.

— Всё, я готова.

— Ты так шустро бегаешь, — засмеялся Дима, — мне казалось, что беременные должны ходить вразвалочку.

— Ну… я могу и вразвалочку, — улыбнулась в ответ Наташка, — только тебе долго ждать придётся.

Отъехав от университета, куда он завёз Наташу, Дима на ходу достал мобильный телефон.

— Саня, привет. Сегодня в пять репетиция, позвони Белову и Мазуру, предупреди, хорошо? Будет новая песня для выпускного, надо успеть за десять дней всё сделать. Ну, всё, в пять в студии…

К его удивлению, Кристины в продюсерском центре ещё не было, хотя она сама велела ему прийти пораньше. Поздоровавшись с бухгалтером — единственным сотрудником, явившемся на работу к этому часу, он прошёл в студию. Включил компьютер и, пока он запускался, отправил Наташе сообщение по телефону: «Как ты?» Ответ пришёл через минуту: «Всё хорошо. Сижу на консультации». Улыбнувшись, написал: «Освободишься — позвони», потом включил аппаратуру и тронул клавиши синтезатора.

Университет окончен… Осталось получить диплом. Через десять дней — традиционный гала-концерт и их прощальное выступление. Прощальное — только как студентов, но с университетом он не прощается, теперь он — руководитель совместного проекта «Звёзды зажигаются»… Это — его идея, его проект по отбору талантливой студенческой молодёжи и вывода её на большую сцену — проект, который будет очень кстати для их продюсерского центра, поскольку финансировать будущих «звёзд» берётся крупное предприятие, шефствующее над учебным заведением. Работы предстоит много, и работы интересной, его песни будут петь талантливые исполнители, а что ещё нужно для молодого, одарённого музыканта? А ещё — Наташа… И их сын, который вот-вот родится — Валерка… И, конечно, они — самое главное и дорогое, что есть в его жизни.

С этими мыслями наигрывая новую мелодию, он не заметил, как прошло довольно много времени. Кристина так и не появилась, но звонить ей и уточнять, когда она придёт, не было желания.

— Дима, — бухгалтер центра Светлана, молодая миловидная женщина, заглянула в дверь студии, — пока тебя не было, приходили три девочки, хотели тебя увидеть, по поводу проекта. Я им сказала прийти после обеда. Правильно?

— Да, всё правильно, спасибо большое, — Дима приветливо улыбнулся, — я сегодня весь день здесь буду.

— Ты сегодня какой-то не такой, — женщина дружелюбно улыбнулась, — не как обычно…

— А какой? — удивлённо спросил Дима.

— Ну-у-у-у… Прям счастливый какой-то… Кстати, как съездили-то, всё удачно?

— Да, всё удачно, и сборы, и выступления… — мелодия мобильного телефона не дала ему договорить, — Да, Наташ. Всё?.. Я сейчас за тобой заеду… Да, вот сюда и приедем, тут у нас кафе рядом неплохое… Жди меня, я скоро.

Положив телефон, он снова обратился к Светлане, которая с нескрываемым интересом слушала его разговор:

— Я сейчас уйду, если Кристина без меня появится, скажи ей, что я буду позже. Я её с утра ждал, теперь пусть она подождёт.

— А я тоже на обед ухожу, — Светлана многозначительно посмотрела на Диму, — Нет…Всё-таки ты сегодня какой-то не такой!

* * *

Наташа сидела в своей аудитории и, подперев лицо ладошкой, не сводила счастливых глаз с окна. Она совершенно не слышала, о чём говорит преподаватель, всё, что произошло в её жизни в последние четыре дня, не шло из головы. Время от времени она тайком читала смс-ку, присланную Димой, ей казалось, что она слышит его голос, такой любимый и родной. Сидя рядом с ней, Оксана то и дело бросала удивлённые взгляды на подругу. Произошедшую с Наташей перемену она заметила ещё позавчера, на экзамене, но, торопясь на свидание со своим молодым человеком, выяснить ничего так и не успела. После того, как у неё появился парень, Оксанка реже приезжала к Наташе, ограничиваясь лишь рассказами о нём на переменах между парами. Наташка искренне радовалась за подругу, но грусть то и дело проскальзывала в её взгляде. Когда она почти месяц назад рассказала Оксанке о визите Сергея, та сначала осторожно, а потом всё настойчивее советовала не отказывать ему сразу, а подумать… «Ведь он тебя любит… Наташка, по-настоящему любит! И с ним тебе не нужно будет бояться, что его кто-то у тебя отнимет», — говорила подружка. В ответ на эти слова Наташа только печально улыбалась…

Увидев сегодня её в университетском коридоре, Оксанка чуть было не зажмурилась — ей показалось, что от Наташки исходит какой-то удивительный свет, а, взглянув в её глаза, она недоумённо закусила губу… С огромным трудом вытерпев до конца консультации, она не удержалась, и толкнула Наташу локтем:

— Наташка, слышишь?

— Что? — та повернула к ней счастливое лицо.

— Ты какая-то не такая… Что-то произошло?

— Да… — шепнула в ответ Наташа и, услышав сигнал, достала мобильный телефон.

— Смс-ка? — Оксанка невольно скосила глаза на экран.

— Ага, — радостно прошептала Наташа.

— От кого? — спросила подруга и, не дождавшись ответа, сама сделала предположение, — От него?

— От него, — в Наташкином шёпоте было столько нежности, что Оксанка снова в недоумении закусила губу.

— Значит, ты решила?

— Что — решила? — она наконец-то подняла счастливые глаза.

— Замуж…

— Наверное…

— Смольникова и Воронцова, вы так уверены в своих познаниях? — заметив, что девчонки совершенно отвлеклись от предмета, преподаватель постучал по столу костяшками пальцев, — Если это так, я никого не держу, но на экзамене спрошу по полной!

— Ну, и правильно! — не обращая внимания на замечание, Оксанка кивнула Наташе, — у ребёнка будет отец, пусть и неродной.

— Почему неродной? — опустив глаза, Наташа улыбалась своим мыслям, — Родной.

— Ну, понятно, что он будет считать его родным. Я имела в виду, что по крови неродной, — делая вид, что записывает за преподавателем, прошептала Оксана.

— И по крови тоже, — рисуя на листочке какой-то невероятный цветок, Наташа ещё ниже опустила голову, — самый родной.

— Как это? — подруга вытаращила изумлённые глаза, — Ты о ком говоришь? О Сергее же?!

— Нет…

— А о ком тогда?!

— О Диме.

— Как… — забыв о предосторожностях, Оксанка медленно выпрямилась, — Ты его всё-таки нашла?!

— Нет. Он сам пришёл.

— Да ты что?! — окончательно забывшись, девушка воскликнула во весь голос, — Морозов?!

— Да, — окинув взглядом аудиторию, Наташа заметила, как большинство одногруппников повернули головы в их сторону.

— Когда?!

— Четыре дня назад…

— И ты мне не сказала?!

— Я не успела. Он пришёл ночью, а днём уехал на гастроли. Вернулся вчера вечером.

— Так он что, и ночевал у тебя?

— Нет, я ночевала у него, — тихо рассмеялась Наташа.

— Ой, я так и подумала, что ты меня разыгрываешь, — разочарованно протянула Оксанка, — но ты всё равно какая-то странная…

Пряча улыбку, Наташа молча встала со стула. Консультация закончилась и, выйдя в коридор, она достала мобильный телефон. Поговорив с Димой под любопытным взглядом подружки, она весело взяла её под руку.

— Серёжка, да? — не унималась Оксанка. Уже выйдя на улицу, она никак не хотела покидать Наташу, которая с загадочным видом всматривалась в подъезжающие к стоянке автомобили.

— Ну, ты ведь всё равно не веришь… — увидев, как знакомый «фольксваген» подруливает к университетскому двору, та радостно обняла девушку и, взмахнув ей на прощание рукой, быстрым шагом направилась к воротам.

— Обалде-е-е-ть… — только и смогла произнести Оксанка, наблюдая, как, выйдя из машины, Дима Морозов спешит навстречу Наташе.

* * *

Кристина медленно, сложив на груди руки, ходила из угла в угол своей шикарной спальни. Новая квартира, купленная отцом, уже давно её не радовала, ведь она надеялась, что здесь они будут жить вместе с Димой. Надежды так и не оправдались: после недолгих, вновь вспыхнувших в конце прошлого года отношений, она поняла, что чувства вернулись только к ней. Его случайный порыв быстро угас; провожая её по вечерам, он редко оставался у неё на ночь, ограничиваясь простым недолгим присутствием. Посмотрев телевизор и перебросившись с ней ничего не значащими фразами, он прощался и, дежурно поцеловав её в щёку, уходил. Правда, в центре они постоянно были вместе, но там Дима был занят только музыкой и проектами, всё их общение было лишь на деловой почве… А где-то в начале весны он окончательно отдалился от неё.

Всего три месяца счастья — если это можно было назвать счастьем… Улучив минутку, она как-то порылась в его телефоне — среди прочих, ей известных абонентов обнаружила некую Инну… На всякий случай, переписав себе её номер, Кристина затаилась, решив до поры до времени подождать. Но однажды, не выдержав, спросила у Димы напрямую. Он сказал, что это психолог… Но Кристина, с её женским чутьём, догадывалась, что это не просто деловая связь, а что-то другое… Она даже пыталась выследить, куда ездит Дима, но ей это не удалось: по вечерам он ехал домой, а в выходные вообще исчезал из её поля зрения. Несмотря на все её подозрения, он не очень был похож на вновь влюблённого, всё так же сочиняя печальные мелодии и пропадая в своей студии до поздней ночи. И Кристина немного успокоилась…

Новость, полученная от менеджера дорогого супермаркета, грянула как гром среди ясного неба: Дима приезжал за продуктами, но не один… С ним была беременная длинноволосая девушка, по описанию очень похожая на его бывшую невесту. И, судя по тому, как он вёл себя с ней, это была не случайная встреча. Сцена же на вокзале расставила всё по своим местам. Он помирился со своей Наташей, она его встречала с гастролей, и они вместе уехали домой.

Устав ходить туда-сюда, девушка прилегла на кровать… Блуждающий по комнате взгляд остановился на дверце шкафа, за которой у неё всегда была бутылка мартини или виски… Да, полтора года назад она крепко подсела на алкоголь — слишком много было пережито унижений и боли из-за связи с Мухаммедом и потери Димы — так ей казалось в тот момент. Но когда, благодаря отцу, Дима снова замелькал рядом с ней, она невольно переключилась на некую игру. Нет, свои чувства к нему она игрой не считала, она его действительно любила, но подсознательно возник азарт — получить то, о чём она снова мечтает, несмотря на соперницу, вопреки всему… Это её даже увлекло. Пару раз сорвавшись, она вдруг поняла, что таким способом она не вернёт его никогда, что для этого нужны не только её обаяние и красота, а нужен трезвый и ясный ум. Не зря она была дочерью Лапина…

Теперь она практически не употребляла алкоголь — с прошлой осени, когда они вместе с «патрулями» возвращались из Москвы… Эйфория от съёмок с Димой была тогда жестоко прервана известием о его женитьбе на Наташе… Но в тот раз она, даже изрядно выпив в компании музыкантов, смогла взять себя в руки, и это была победа.

Так что же — сейчас снова проиграть?

— Чёрта с два, — со злостью вслух проговорила девушка, глядя на заветную дверцу, — не дождётесь! И ты, Дима, не дождёшься. Ещё поглядим, что у тебя и в этот раз получится… — с этими словами она резко встала и, глядя на себя в огромное зеркало плательного шкафа-купе, поправила причёску. Она красива, молода, обеспечена… У неё свой бизнес… на который день и ночь пашет Морозов.

Вот пусть и пашет под её пристальным вниманием. Ему всё равно никуда не деться. А уж крови попить она ему сумеет.

С этими мыслями она взяла телефон и, найдя номер Дианы, нажала на кнопку вызова.

— Приветик… Это я. Чем занимаешься? Да вот, поболтать захотелось, составишь компанию? Да нет, — Кристина усмехнулась, — просто меня один человек ждёт. А мне нужно время потянуть. Пусть подольше подождёт. Встретимся — всё расскажу. Ну, всё, выезжаю…

* * *

Забрав Наташу из университета, Дима повёз её в небольшое, но очень уютное кафе, расположенное по соседству со студией. Устроившись за столиком в углу и сделав заказ, он, одной рукой достав что-то из нагрудного кармана, другую протянул девушке:

— Дай мне руку…

— На… — она доверчиво подала свою ладошку. Он молча, осторожно надел ей на безымянный палец колечко — то самое… Золотое, с тремя небольшими камешками, оно весело сверкнуло на её руке.

Ничего не говоря, он смотрел на неё, слегка улыбаясь и держа её ладонь в своих руках. Наташа тоже молчала, подперев лицо другой ладошкой и глядя в его синие-пресиние глаза.

— Я хотел ещё вчера… Но ты уснула…

Как будто вспомнив что-то, Наташа грустно улыбнулась и опустила голову.

— Наташ… — Дима слегка сжал её пальцы, — Ты прости… я без шампанского и свечей… Но ты ведь не вернёшь его, правда?

Она подняла на него свои большие карие глаза и, всё так же улыбаясь, отрицательно покачала головой.

— Пожалуйста, ваш заказ, — молоденькая, веснушчатая официантка, стрельнув глазками, поставила на стол тарелки с едой, — приятного аппетита.

— Спасибо, — Дима кивнул девушке и перевёл взгляд на Наташу, — давай, лопай…

— Димка… — она весело рассмеялась, — Какой ты не романтичный! Вместо свечей и шампанского — рассольник… да ещё и «лопай»…

— Да? А мне сказали, что я сегодня счастливый…

— Кто это тебе сказал? — игриво улыбнулась Наташа.

— Мало ли кто… — хитро ответил Дима, — Если останешься со мной после обеда в студии, скажу.

— С тобой? — её улыбка снова стала грустной, — Думаю, мне там не будут рады.

— Это неважно. Я не хочу с тобой расставаться, даже на несколько часов… Останься со мной? Если устанешь, я отвезу тебя домой. А сейчас — лопай…

Пообедав, они не торопились выходить из-за стола — пока Дима расплачивался, Наташа, допивая сок, задумчиво смотрела куда-то вниз.

— Дима… — какое-то время она ещё помолчала, но потом, решившись, продолжила, — Знаешь, почему я ушла из группы осенью? И почему перестала ходить с тобой сюда…

— Почему? — он серьёзно посмотрел на девушку, — Я ведь до сих пор ничего не знаю.

— Меня просто выгнали.

— Кто?

— Лапин… Он сказал, что я лишняя и предложил работу в турецком или египетском ресторане.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Он сказал, что, если ты узнаешь, то пойдёшь с ним на конфликт, и тогда он сделает так, что ты будешь ему должен очень много денег.

— И ты поэтому молчала?

— Да… Я тогда вообще запуталась. Меня все пугали, что ты меня обязательно бросишь… станешь известным и бросишь… И я… я просто зациклилась на этом. А после разговора с Лапиным я вообще уже не могла быть рядом с тобой. Мне было очень больно… и обидно… и я не могла тебе ни о чём сказать… мне казалось, что я — препятствие на твоём пути. Я ужасно боялась тебя потерять… я не могла ни быть с тобой, ни расстаться… Я сама измучилась… И тебя измучила… — говоря об этом, Наташа не поднимала глаз; чувствуя свою вину, она боялась посмотреть на Диму, — Это я во всём виновата. Ты меня простишь? — она с мольбой подняла на него глаза, — Простишь?..

— За что?! — он казался потрясённым, — Наташка… И ты всё это носила в себе?! Ты об этом молчала тогда?.. Ну, почему ты мне тогда ничего не сказала?..

— Когда ты ушёл, я поняла, что теряю тебя… и испугалась ещё больше. Я решила всё рассказать… приехала сюда, тем вечером… помнишь? Я ехала, чтобы всё тебе рассказать и вместе вернуться домой… — она замолчала, но он понял всё без слов.

— Знаешь что… — он снова взял её за руку, — Ты сейчас пойдёшь со мной, домой одну я тебя не отпущу. В студии есть и диван, и кресло, и ноутбук с интернетом… Туда никто не войдёт, я всех предупрежу, а, если мне придётся уйти, я тебя просто закрою. А ты ляжешь и будешь спать. Хорошо? А вечером, дома, мы обо всём поговорим… Я тебе тоже всё расскажу… Но сейчас ты останешься со мной.

— Хорошо… — кивнула головой Наташа. Внезапно она уставилась на двери, которые находились у Димы за спиной. Заметив это, он оглянулся и тоже удивлённо застыл — Кристина с незнакомой девушкой направлялись прямо к их столику.

— Как замечательно… — в словах Кристины сквозили ехидство и сарказм, — Что можно спрашивать с персонала, если так называемые руководители отсутствуют на работе?

— У меня обед, — невозмутимо ответил Дима, — у персонала, кстати, тоже.

— Я тебя ждала с самого утра.

— Наверное, не там ждала. Я с утра был в студии, если буду нужен — я там, — с этими словами Дима, взяв Наташку за руку, вышел из кафе.

— И что это было? — усаживаясь за соседний столик, Диана удивлённо проводила взглядом молодых людей.

— А то и было, о чём поболтать хотелось, — поджав губы, ответила Кристина подруге, — Морозов, собственной персоной…

 

Глава 20

— Послушай новую песню… — откинув рукой волосы со лба, Дима тронул клавиши синтезатора, — Это специально к окончанию университета, что-то вроде гимна.

Устроившись сбоку на стуле, Наташа слушала и не сводила глаз с его рук. Она всегда любила смотреть на его руки, когда он играл — его пальцы с особой лёгкостью, едва касаясь, даже не бегали, они летали по клавишам… «У тебя такие красивые руки, особенно когда ты играешь», — часто говорила она ему. «А у тебя такие красивые ножки… — целуя, лукаво шептал он в ответ ей на ушко, — Особенно, когда ты танцуешь». Наташа улыбалась и прижималась головой к его плечу. Сколько раз потом она вспоминала эти счастливые минуты…

— Ну, что скажешь? — закончив играть, Дима вопросительно посмотрел на девушку.

— Мне очень понравилось, — серьёзно ответила Наташа, — Аранжировку ещё не делали?

— Нет, сегодня на репетиции ребятам покажу.

— Знаешь… мне кажется, тут здорово будет звучать труба, — Наташа уверенно поменяла инструмент в настройках синтезатора, — Давай, ты играй гармонию, а я попробую партию трубы наложить, как я её слышу.

— Да… С дудками классно будет… — закончив музыкальный эксперимент, кивнул Дима, — Жалко, у нас никто вживую на дудках не играет… Если только тебе попробовать.

— Ага… — обняв его сзади, она рассыпалась звонким смехом, — представляешь, пингвин с трубой…

— Не пингвин, а пингвинчик, — весело уточнил Дима, запрокинув к ней голову, — ещё бы бубен… — договорить он не успел: дверь отворилась, и в помещение вошла Кристина.

— Дима, ты мне нужен… — смерив взглядом обоих, она, не торопясь, покинула студию.

— Я пойду, а ты ложись на диван и спи, и никого не бойся.

— Да ну, Дим… Неудобно, — улыбнулась Наташа, — Я лучше поиграю, хорошо?

— Ну, поиграй… — улыбнувшись в ответ, Дима вышел. Оставшись одна, она присела к синтезатору, но играть не спешила. Задумчиво уставившись на чёрно-белые клавиши, Наташа выглядела немного растерянной… Все эти дни она гнала от себя эти мысли, она старалась не думать, и в первое время, действительно, не думала о том, что во время их с Димой разлуки он снова был с Кристиной… Она знала об этом, такие слухи быстро находят своих адресатов… Осенью, увидев их вместе, она могла лишь предполагать, оставляя себе пусть слабую, но надежду… Телефонный звонок почти убил надежду, а позже она узнала наверняка: да, всё правда… Он — с ней… Их видели вдвоём, и они выглядели счастливыми. Тогда, зимой, она очень тяжело пережила эту новость, несмотря на то, что была к ней готова. И, если бы не Женька со своим рестораном…

Классическая ситуация. Две женщины и один мужчина… Дима не умеет притворяться, она это знает наверняка, и он её любит — она это чувствует… Но та, с которой его связывали близкие отношения, постоянно рядом… Она бок о бок с ним, и никуда от этого не деться, это его работа.

Как странно распорядилась судьба. Она послала Наташе такую огромную, чистую, искреннюю взаимную любовь… И, по какой-то непонятной прихоти, без конца испытывает её на прочность…

«Дима, ты мне нужен», — четыре слова, и он вынужден идти… Они там — вдвоём. Она здесь — одна…

Но это происходит и будет происходить каждый день, просто она этого не увидит.

Как странно… Это нужно либо принимать, либо не принимать — но тогда уж лучше совсем расстаться. О расставании страшно даже подумать… Значит, нужно принять, и жить, и верить…

Но ведь их с Кристиной связывали отношения… Он так же обнимал её… целовал… он спал с ней и просыпался… Говорил ласковые слова… И всё было так же, как и с ней — с Наташей?! А, может, даже лучше: нежнее, ласковее, страстнее… И теперь он запросто общается с ней, что-то обсуждает, о чём-то спрашивает, шутит… смотрит в глаза…

Разве это можно принять?!

М. о ж н о.

Н у ж н о п р и н я т ь.

И — з а б ы т ь.

Ведь он вернулся — к н е й, к Наташе…

И он её л ю б и т.

О н а ч у в с т в у е т э т о.

И он для неё — в е с ь м и р.

Думая так, Наташка присела на мягкий диван. Накатила усталость… Захотелось спать… Она в последнее время постоянно хотела спать. Видимо, так положено. Она немного посидела с закрытыми глазами… А, что, если всё-таки прилечь? Тут и небольшая подушка есть. Она только несколько минут полежит… А потом придёт Дима. Она совсем чуть-чуть…

* * *

— А ты нахал, Морозов… — скрестив руки на груди, насмешливо произнесла Кристина. Сидя напротив неё на мягком диване, Дима внимательно разглядывал узорный пол кабинета. Услышав её слова, поднял глаза.

— Ты имеешь в виду мой проект «Звёзды зажигаются»? — он сделал вид, что ничего не понял, — В чём моё нахальство?

— Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Притащить её сюда — это не просто нахальство… Это верх наглости с твоей стороны.

— Кристина, — без тени иронии, серьёзно проговорил Дима, — наверное, надо всё же объясниться, и, возможно, ты в чём-то права, — он, по обыкновению, сцепил пальцы рук, — И, наверное, я перед тобой виноват, что тогда, в декабре, дал тебе надежду… Мне и самому тогда показалось, что… Но это просто показалось. Я пытался… Я честно пытался справиться с собой, возобновить наши отношения. Я не считаю нас чужими людьми, мы слишком давно знакомы… Я согласен быть другом, коллегой… кем угодно… Но ты должна понять, что, если нет любви, то близких отношений быть не может. А, раз нет отношений, то и обид тоже не должно быть. Тем более, что у нас с Наташкой будет ребёнок.

— Морозов!.. — истерически рассмеявшись, Кристина приподняла брови, — Ты дал мне надежду!.. Ты согласен быть мне другом!.. Ха-ха-ха!.. Боже… Какая прелесть…

— Ну, может, я не так сказал… Кристина, ты поняла, что я имел в виду.

— Да, я поняла… Естественно… — её тон стал железным, — Кто ты для меня — это могу решать только я. Но уж другом… — она саркастически ухмыльнулась, — Уж друзьями нам с тобой не быть, хотя бы потому, что я с идиотами не дружу.

— Ты всё же подбирай выражения, — он строго взглянул на девушку, но она не дала ему досказать:

— Ты — идиот! Ты специально приволок её сюда, чтобы меня позлить? Чтобы лишний раз тыкнуть мне в нос, что ты станешь отцом? А ты хоть уверен, что ты — настоящий отец?! — от ярости Кристина перешла на крик, — Ты, тупой, безмозглый кретин, ты хоть знаешь, с кем она провела эти месяцы?! Ты хоть знаешь, какой у неё срок?! Ты сам мне говорил, что она с каким-то там гитаристом связалась, или не говорил?! Что молчишь?! — выплёскивая гнев, девушка подошла ближе, — Я бы ещё поняла, если бы она не была в положении… Но подбирать чужое… прости меня… После этого я сама себя презираю за то, что я с тобой… — она не договорила и, отвернувшись к окну, замерла, презрительно сжав губы.

— А больше ты себя ни за что не презираешь? — негромко, но твёрдо произнёс Дима, — Тебе не кажется, что ты вообще не имеешь права говорить так после того, что сама сделала полтора года назад? Не я с тобой расстался тогда, это был твой выбор. Выходит, я тебя тоже потом подобрал? — он строго посмотрел на девушку, — Лишь с той разницей, что ты не залетела от этого…

— Да просто у меня ума побольше, чем у этой матрёшки, вот и всё, — выкрикнула Кристина, — думала головой и ситуацию оценивала трезво, через себя переступила… поэтому и не вешаюсь теперь на всех, с кем спала, лишь бы папочку для ребёночка найти.

— Понятно, — усмехнулся Дима, глядя на неё исподлобья, — И ты ещё о ком-то говоришь…

— Ничего тебе не понятно, — догадавшись, что невольно выдала свою тайну, она попыталась представить свои слова в другом цвете, — Ты хоть подумал, почему она так долго тебе не говорила, что беременна от тебя? Подумал?! А всё просто!.. Пока она была с тем лабухом — всё было нормально… Как только он её бросил, она и кинулась к тебе!

— Она не кидалась, — сквозь зубы произнёс Дима, — Она вообще ни к кому не кидалась…

— Ой, ну, надо же… Какая благородная девица! Да ты и правда придурок… Ни одна нормальная женщина не будет молчать, если залетит! Ни-од-на! — эти слова Кристина произнесла по слогам, — Потому, что нормальная! А, если она молчала — то это не твой ребёнок, Морозов!.. Это же элементарно!.. — истерическим тоном продолжала кричать Кристина, — Э-ле-мен-тар-но! Один отказался — тут другой подвернулся… Ну, и?.. Иди сюда, Дима… ты и будешь папочкой!

— Ты всё сказала? — глухо спросил Дима.

— Всё?! — Кристина снова медленно начала закипать, — Да если бы я сказала тебе всё, что мне известно, ты бы повесился! — сказать ей было нечего, но от нахлынувших эмоций она решила пойти ва-банк, — Я не представляю, каким надо быть придурком, чтобы добровольно надевать рога… Полгорода гудело, что какая-то провинциальная матрёшка тебя — слышишь, Дима, ТЕБЯ — за которым куча баб убивалась и убивается, от которого каждая вторая была бы счастлива родить, променяла на какого-то ресторанного лабуха… который её же и вышвырнул потом… — от накатившей на неё злобы Кристина чеканила слова, которые отлетали и секли свинцовым градом, — А ты — добрая душа, опять подобрал, да ещё и с ребёнком… Кто тебя после этого уважать будет?!

— Я терплю твои слова лишь потому, что понимаю твоё состояние, — глядя ей в глаза, Морозов был мрачнее тучи.

— Ты?! Ты понимаешь моё состояние?! — прокричала ему в лицо девушка, — Может, ты меня жалеешь?! А ты пожалей себя, потому, что это не о меня, это о тебя вытерли ноги!.. И это всю твою оставшуюся жизнь за твоей спиной будут повторять, какой ты придурок… придурок, понимаешь?! — с этими словами, не справившись с собой в новом приступе дикой ярости, она подскочила к нему и, схватив за плечи, несколько раз сильно тряхнула, потом, распаляясь всё больше, изо всех сил раз ударила его сжатыми кулаками в грудь, — Придурок… — почувствовав, что выдохлась, Кристина закрыла лицо руками и, отойдя к окну, разрыдалась. Наконец, обессилев окончательно, притихла и закрыла глаза.

Стоявший во время истерики как вкопанный, Дима не проронил ни слова, видимо, давая ей выплеснуть накопившуюся обиду и ревность.

— Ты успокоилась? — строго, но без злости спросил он.

— Я успокоюсь… — тихо и как-то зловеще произнесла Кристина, — Но запомни, Морозов… Я прощать не умею.

— Зря ты на юридический не пошла. Хороший бы прокурор получился, — с этими словами, мрачнее тучи, Дима вышел из кабинета.

— Морозов! — выбежав вслед за ним, резко окликнула его Кристина, — Вернись. Я ещё не договорила. Это по поводу нового проекта.

Нехотя вернувшись в кабинет, Дима молча встал у дверей, засунув руки в карманы брюк. Сжав губы, он с огромным трудом заставлял себя быть спокойным.

— Ты тут в начале разговора сказал — «Мой проект»… — отвернувшись к окну, Кристина говорила всё так же зловеще, — А тебе не кажется, что ты что-то перепутал?

— В смысле? — нехотя выдавил Дима.

— В том смысле, что пока ты работаешь здесь — лично твоих проектов быть не может. Все проекты документально принадлежат мне… Ты забыл? Всё, что выходит из-под крыши продюсерского центра, этому центру и принадлежит, а, поскольку я — хозяйка, то и принадлежит это всё — мне. Выходи за стены — пожалуйста… Арендуй помещение, создавай своё, набирай персонал, закупай аппаратуру, инструменты, регистрируйся… Вот тогда и называй своими все проекты. Что, слабо?

— Знаешь… У меня сегодня с твоей помощью столько открытий, — он устало покачал головой.

— Ну, и замечательно, едко ответила она, — Ты прямо как штопор.

— Всё? — он взялся за ручку двери.

— Нет, не всё, — торопливо отчеканила Кристина, — посторонних в студию больше не приводить!

Ничего не ответив, он стремительно вышел из кабинета.

— Дима!.. — громким шёпотом окликнула его Светлана, высунувшись из соседней двери, — Зайди ко мне.

— Что случилось? — войдя в крошечную бухгалтерию, он посмотрел на женщину — вид у неё был весьма перепуганный.

— У меня — ничего, а у вас что случилось? — глядя на его огромными глазами, заговорщически спросила она, — Чего она так на тебя орала?..

— Свет, подслушивать нехорошо… — невесело пошутил Дима.

— Да какой там подслушивать… Тут чуть стенка не рухнула от воплей! — Светлана кивнула головой на стену, за которой находился кабинет Кристины, — Что произошло?!

— Да ничего страшного, Свет, все живы, жертв и разрушений нет… — улыбнулся он.

— Да? — недоверчиво посмотрела на него женщина, — Ну, тогда ладно…

— Всё нормально, — Дима приготовился выйти, но она снова окликнула его:

— Дима… Там эти девочки, про которых я говорила, ждут тебя на улице… И это… — она слегка замялась, — Там у тебя в студии… в общем… какая-то девушка…

— А, ну, это Наташа…

— Так это… Она на диване спит…

— М-м-м-ммм… — Дима хлопнул себя ладонью по лбу, — Я же забыл её закрыть!

— Дима… — женщина снова перешла на шёпот, — А кто это?!

— Это моя жена.

— Жена?.. — снова недоверчиво посмотрела на него Светлана, — Законная?..

— Любимая, Свет… — засмеялся Дима и вышел.

— Тогда всё понятно… — она многозначительно поджала губы, — Обалдеть, что делается…

* * *

Когда Дима вошёл в помещение студии, Наташа уже не спала, а, сидела на диване с ноутбуком на коленях.

— Ну, как ты? — как можно веселее спросил он.

— Дим… она подняла на него виноватый взгляд, — Тут девочки заглядывали… тебя искали.

— Да, я их уже видел, они по поводу проекта приходили. Оставили диск, завтра просмотрю.

— Дим… они, кажется, сильно удивились, когда увидели, что я сплю на диване…

— Да ладно… — он улыбнулся, — Подумаешь…

— Дим… Когда они выходили, одна сказала: «Я же говорила, что здесь тоже всё через постель…»

Они некоторое время молча смотрели друг на друга, потом рассмеялись одновременно.

* * *

— Ну, и как ты теперь будешь с ней сотрудничать? — выслушав рассказ Димы о сегодняшнем конфликте с Кристиной, Говоров присвистнул, — Тебе войну объявили, если я что-то понимаю в войнах.

— Ну, да… войну… — задумчиво ответил Дима. Они разговаривали, стоя на крыльце продюсерского центра — приехавший задолго до репетиции, Сашка курил, а Дима просто стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, — Знаешь, Саш, даже не представляю, как дальше… Она говорит такие вещи, за которые мужику давно бы дал в морду. Как с ней себя вести, не имею понятия. По сути, мне нужно уйти, а как это сделать, если я там — по уши завязан? Она начала диктовать условия, при чём, условия глупые, вредные для общего дела… Про её манеру общаться вообще молчу. Ладно — я… Я могу списать все оскорбления на её эмоциональное состояние, хотя, если честно, после всего услышанного о себе, я вообще не хочу ничего делать. Но она говорит про Наташку всякую дрянь, зная заведомо, что я не смогу ей достойно ответить или уйти, громко хлопнув дверью.

— Ну… не знаю, Дима. Я бы просто послал её далеко и надолго, открытым текстом. И работал бы дальше.

— Я так не могу.

— А она может. Ладно, пойдём… Скоро остальные подгребут.

— Ты только в студии про это не говори, ладно? Там Наташка…

— Здесь? — удивился Говоров, — В студии?

— Да, она со мной целый день.

— Ну, тогда понятно, чего Кристина взбесилась… — усмехнулся Сашка, — Любишь ты, Димыч, такие ситуации создавать.

Когда весь «Ночной патруль» был в сборе, Дима проиграл новую песню, написанную им в подарок университету — этакий гимн выпускников. Кристина, как автор текста, тоже присутствовала при этом — она ещё не слышала мелодии, на которую Дима положил её слова. Внешне она выглядела спокойной, но, зная её, Дима мог догадываться, какие страсти всё ещё кипят в её душе.

Наташа, которая держалась из последних сил от усталости, скромно сидела в уголке, но, когда ребята стали обсуждать аранжировку и Дима попросил её ещё раз сыграть партию трубы, с готовностью подошла к синтезатору.

— А чё, классно проигрыш звучит, — одобрил Мазур, — А в последнем можно вообще соляк задвинуть.

— Вопрос, как это воплотить? Димыч два инструмента не может одновременно воспроизвести… — Сашка пожал плечами.

— А забить в базу? — Никита кивнул на студийный «Korg».

— База полная, — развёл руками Дима, — а что-то удалять, чтобы оставить гимн, смысла нет, мы его сейчас исполним, и всё. Потом — лишь по случаю.

— И как быть? — Кристина тоже решила принять участие в обсуждении, Если, как вы говорите, дудки классно звучат, как быть?

— Элементарно, Ватсон, — Мазур вытаращил на неё свои светлые глаза, — Ставим второй синтез, и делов…

— А за синтез — кого? — Сашка пожал плечами, — Я бы слабал, но левой пяткой из-за ударника не дотянусь.

— Наташку и поставим… — как что-то само собой разумеющееся, произнёс Витька и, обращаясь к девушке, бесцеремонно спросил, — Те когда рожать? До пятнадцатого время есть?

— Меня?! — она засмеялась, — Ты представляешь эту картинку?

— А чего такого? Платье какое-нибудь наденешь… Зато классно будет.

— Так, стоп… — Кристина хлопнула ладонью по столу, — Вас четверо? Четверо… И всё, вариантов нет.

— Ну, и что, — вытаращился на неё Сашка, — А как подтанцовка, а как бэк-вокал, а как прилечённые музыканты, если нужен лишний инструмент?

— Я — за… — Витька пожал плечами и, обращаясь к Диме, спросил, — А ты чё молчишь?.. Твоё слово веское в данной ситуации. Пусть Натаха тоже выступит.

— Наташ, ты — как? — взглянув на неё, Дима отметил про себя, что она выглядит очень уставшей, и в который раз за сегодняшний вечер пожалел, что не отвёз её домой.

— Ну, если я никого не распугаю своим видом… — радостно ответила она. Выступить вместе с Димой… даже сейчас… Что может быть лучше?

— В ресторане пела, никого ведь не испугала, — Никита вставил реплику, — Там и коллектив был меньше… Журавлёв один… ну, и вокалист ещё… — Женькину фамилию Никита произнёс с особым ударением, как бы намекая на что-то, с удовольствием заметив, как Дима изменился в лице.

— Так… Я не поняла вообще… Моё мнение что, уже никого не интересует?! — гневно спросила Кристина, — Я повторяю, «патрулей» — четверо, было, есть и будет. Никаких дополнительных синтезов, никаких подпевок…

— В общем так. Группа решила: эту песню исполняем впятером, — Дима произнёс это негромко, но с такой твёрдостью, что Кристина поневоле замолчала, — ну, что, приступим?

* * *

Добравшись, наконец, домой, Наташка сразу протопала на кухню и, достав из холодильника сковороду с приготовленным ещё вчера ужином, поставила её на плиту. Пока Дима принимал душ, нарезала хлеб и овощи…

Выйдя из ванной, он удивлённо заглянул в дверной проём — ужин был на столе, но Наташи в кухне не было. Он прошёл в комнату и, взглянув на диван, только улыбнулся: видимо, не имея сил даже раздеться, она спала на краю в своём цветном сарафанчике, положив под голову ладони. Он осторожно взял её на руки и шагнул из комнаты.

— Мы ещё куда-то идём? — обняв его за шею, сквозь сон пробормотала Наташа.

— Да тут недалеко, — ответил Дима, — В душ… А потом — ужинать.

 

Глава 21

Только спустя неделю после их с Димой встречи Наташа решилась рассказать отцу эту новость. Она сама никак не могла поверить своему счастью, и поэтому пока боялась им делиться. Но, когда после последнего экзамена Валерий, переживая за неё, всё настойчивее начал звать её домой, она с плохо скрываемой радостью сообщила, что она больше не одна… рядом с ней — Дима.

Ей показалось, что отец совсем не обрадовался известию, его голос звучал довольно сдержанно, и Наташа немного растерялась. Позже, видимо, успокоившись, он снова ей перезвонил и даже передал Димке привет, пообещав в скором времени нанести им свой родительский визит.

Сергей, который после того, как приезжал к ней в мае, звонил почти каждый день, узнав о том, что Димка вернулся, несколько дней молчал, и Наташа, догадываясь о причине этого молчания, чувствовала какую-то необъяснимую вину перед этим добрым и тихим юношей, любившем её так искренне и беззаветно. Не выдержав, она сама набрала его номер…

— Здравствуй, Серёжа.

— Здравствуй, — вопреки её страхам и переживаниям, он ответил ей дружелюбно.

— Как ты? — она даже не знала, о чём говорить, и поэтому задала дежурный вопрос.

— Нормально. Работаю, недавно сессия закончилась.

— Ты не звонил несколько дней, я начала переживать…

— Наташ, — он слегка замялся, но быстро справился с собой, — я всё знаю, мне Алинка рассказала.

— О чём? — она закусила губу, сама не зная, зачем задала ему этот вопрос.

— О том, что он к тебе вернулся.

— Да, Дима вернулся, — тихо произнесла Наташа, — он не знал, что у меня будет его ребёнок. Иначе бы он вернулся раньше…

— Ты так говоришь, будто оправдываешься, — в его голосе сквозила какая-то светлая грусть, и Наташка, сама не зная почему, вдруг глубоко вздохнула.

— Знаешь, наверное, я перед тобой виновата…

— В чём?

— Не знаю… но я так чувствую…

— Ты ни в чём не виновата. Ты, ведь, мне никогда и ничего не обещала.

— Серёжка… Ты обязательно к нам заходи, когда будешь здесь, в городе, ладно?

— Не знаю, может, и зайду.

— Дима знает о тебе.

— Что он знает?

— Он знает, что ты — мой друг и очень хороший человек…

— Главное, чтобы он оказался именно тем человеком, который нужен тебе…

— Я так благодарна тебе за всё…

— Будь счастлива, Наташа…

* * *

Анна Сергеевна никогда не была заядлой курильщицей, так, иногда, по случаю могла выкурить в компании подруг дорогую лёгкую сигарету, чтобы «выглядеть», и не более того. Но сейчас она снова потянулась к пачке «Vogue» — уже в который раз за эти два дня. Чиркнув зажигалкой, сделала неглубокую затяжку… Единственный сын, никогда не доставлявший хлопот, преподнёс такой сюрприз, которого она именно теперь и не ожидала.

Потушив недокуренную сигарету в изящной металлической пепельнице, она подняла глаза на свою собеседницу — Милу Лапину, которая, удобно расположившись на уютном диванчике небольшого и такого же уютного кафе, куда её пригласила Морозова, задумчиво смотрела куда-то вперёд, в одну точку. Она только что выслушала нерадостный рассказ Анны.

— Вот такие дела… — Анна нарушила недолгое молчание, — Всё произошло в считанные дни. Уехал выступать один, а вернулся с Наташей. «Мама-папа, у вас будет внук»… Я в такой растерянности, что не знаю, что мне нужно делать, как с ним разговаривать, а, главное, как вести себя с ней. Ведь Дима всё равно её будет приводить к нам домой.

— Знаешь, Аня, я ведь чего-то подобного ждала. И Лёньке говорила не раз, что эта идея помирить Кристину с Димой шита белыми нитками. Но у него свои понятия на этот счёт, он упрямый как… — Мила не решилась произнести вслух слово, обидное для мужа, в присутствии Анны, — Это — их семейная лапинская привычка распоряжаться чужими судьбами. Что теперь будет с Кристиной?.. Она и так с весны опять поникшая, а в последнюю неделю с ней что-то происходило, я, хоть и вижу теперь её не каждый день, но по голосу поняла, что что-то у неё не так.

— Мил… у меня к тебе вопрос, как к врачу… — Анна зачем-то передвинула пепельницу на столе, — Можно ли до рождения ребёнка сделать генетическую экспертизу?

— Да, Аня, можно. Но это опасно, делается в крайних случаях. Лучше подождать, пока он родится, — голос Милы казался усталым, и сама женщина выглядела уставшей и озабоченной, — а что, в чём-то есть сомнения?

— Есть. И серьёзные. Во-первых, маленький живот. На вид — не больше шести месяцев… Я понимаю, что всё индивидуально, но что ты можешь сказать с медицинской точки зрения?

— Ну, я врач-то детский, — усмехнулась Мила, — но это, действительно, индивидуально. От многих факторов зависит, в первую очередь от того, как питается мать, от её образа жизни, от психологического состояния даже… Это не показатель, Аня.

— Понимаешь… всё произошло внезапно. Дима ничего не говорил об этом, а я знаю его — он бы всё равно сказал о ребёнке, даже если бы не хотел с ней поддерживать отношения. Значит, он не знал. И, судя по сроку, они расстались в самом начале беременности — ну, это как вариант того, что ребёнок Димин. И она ему не сказала?! — округлив красивые синие глаза, Анна уставилась на Лапину, — Мил, ну, разве так бывает?! Да она бы бегала за ним, покою не давала, а она молчала столько времени… Это же нереальная ситуация!

— Ну, почему… — Анне показалось, что Мила говорит нехотя, — В жизни всё бывает. Я ведь Лёньке тоже не сразу сказала, что Кристиной беременна. Решила — если женится, то без принуждения, а только по любви. А нет — то…

— Ну, он тебя любит, — как можно более равнодушно произнесла Анна, — и, уж он, наверняка, был уверен, что Кристина — его дочь.

— А, вот и нет… — Мила невесело усмехнулась, — Знаешь, сколько он мне крови выпил, пока она не родилась? И потом — пока не стало видно, как она на него похожа? Это сейчас есть возможность делать экспертизы, а тогда ни возможностей, ни денег у меня на это не было. Он же тогда простым культоргом в пансионате работал. Бег в мешках и прочее. Сам-то из деревни… В город вырвался, думал, в цивилизацию попал, вот и подался в сферу развлечений, а там же не платят. Это потом уже, когда администратором в ресторан устроился, что-то стал зарабатывать, да в середине девяностых со своим знакомым, Игорем Фишером, организовали ресторанный бизнес… Как мы поднимались — это отдельная песня. Сколько я ночей не спала, слёз пролила, одному Богу известно. И наезды были, и с пистолетом под подушкой спали, и поджигали нас… А Кристинка — маленькая, за неё страшно было. Я сколько раз его тогда просила — Лёня, уйди… брось… Да где там… Он с этим Фишером был — не разлей вода. А потом как-то всё постепенно наладилось, да и Фишер от него отделился, не знаю, чем он сейчас занимается, но не думаю, что чем-то хорошим. А Лёнька после второго ресторана решил ночной клуб открыть. На игровых автоматах поднялся. Впрочем, что я тебе рассказываю… всё у тебя на глазах было.

— Ну, не совсем на глазах, — ответила Анна, — мы ведь тогда по гарнизонам с Сашей мотались, только в девяносто восьмом, когда он из армии уволился, назад вернулись. Про Фишера, во всяком случае, не знаю.

— Странно… — Лапина загадочно улыбнулась, — А мне казалось, что ты Игоря должна хорошо знать.

— Ты что-то путаешь… — Анна смущённо спрятала глаза, — Ни я, ни Саша с ним не знакомы.

— Ну, Саша точно не знаком, — Мила пристально посмотрела в глаза собеседнице, — Аня… Я когда-то мечтала рассказать тебе… что я всё знаю. Видимо, сегодня тот самый случай.

— О чём? — Анна снова потянулась за сигаретой.

— Я всё знаю о ваших с Лёнькой отношениях.

— Отношениях?.. — удивлённый тон давался Анне нелегко, — Что ты имеешь в виду?

— Ань… Я всё знаю. И раньше знала. Как и у кого вы встречались… сколько это длилось… Почему я тогда молчала? — Мила задумалась, потом, поправив светло-русую чёлку, продолжила, — Я молчала потому, что Лёня бы точно тогда от меня ушёл. Он не терпит никаких претензий к себе… Не любит быть виноватым. Если бы я стала ему что-то говорить, то потеряла бы его навсегда. А я его очень любила… Я даже не стала бороться. И, думаю, только поэтому он и остался со мной.

— Мила… — порывшись пунцовым румянцем, Анна не смела поднять глаз.

— Аня, ничего не нужно сейчас говорить. Я сказала это лишь для того, чтобы ты поняла — не за всё в жизни нужно бороться, не всё нужно пытаться изменить… Всё будет так, как предопределено.

— Мила… — Морозова снова попыталась что-то сказать, но собеседница не дала ей этого сделать.

— Подожди, не нужно оправданий, я ведь тебе говорю это без зла и обиды. Что греха таить, иногда я жалею, что он тогда не ушёл от меня. Это ведь тебе доставались лишь ласковые слова и галантное обхождение, как от своего, так и от моего мужа. Твой Саша так ничего и не узнал, и пусть твоя душа будет спокойна: от меня он никогда и ничего не узнает… — Мила говорила на удивление спокойно, как будто давно готовила свою речь, — И он, и Леонид осыпали тебя комплиментами, дарили подарки — один явно, другой — украдкой… А мне доставались лишь грубость и вечные упрёки… Ты ведь не знала, что дома Леонид совершенно не такой, как на людях. С годами своей грубостью он убил во мне самое дорогое, чем я жила, что грело меня всю жизнь. Он убил во мне любовь. И, лишь поэтому, я сейчас могу тебе всё спокойно рассказать…

— Господи… — покачав головой, Анна прикрыла рукой глаза, — прости меня…

— Прости, Кристинка звонит, — сделав Анне жест, Мила поднесла к уху мобильный телефон, — Да, Кристиночка… Я — в кафе, с тётей Аней… Ну, если не трудно, заезжай за мной, а то тёте Ане далеко меня придётся подвозить. Кафе «Старый замок»… Ты знаешь. Жду… — положив телефон, она, не давая раскрыть Анне рта, снова обратилась к ней, — По поводу твоей проблемы. Я думаю, тебе сейчас ничего не нужно делать. Пусть всё будет, как будет… — женщина устало вздохнула, — И радуйся, внук родится.

* * *

Тёплый, погожий июньский вечер, ознаменованный грандиозным праздником в честь очередного выпуска студентов университета культуры, был пронизан всеми оттенками чувств и эмоций — среди них была и радость от того, что учёба, наконец-то, позади, и лёгкая, светлая грусть, навеянная расставанием с друзьями, сокурсниками, преподавателями и всей той взбалмошной, неуёмной и такой насыщенной студенческой жизнью, память о которой остаётся навсегда.

Витька, Никита, Сашка и Дима со счастливыми лицами стояли недалеко от летней эстрады, дожидаясь своего выхода на сцену. Прильнув к Диме, Наташа весело отвечала на шуточки Мазура. Изящное, с высокой талией и пышным, на кринолине, широким подолом тёмно-фиолетовое платье удачно скрывало её живот, а уложенные лёгкими локонами длинные белокурые волосы очень шли к её большим глазам цвета крепкого чая…

— Натаха, надо было всё-таки тебе трубу дать… — Мазур с серьёзным видом посмотрел на девушку, — Синтез — это не то…

— Мазурик, ты с трубой будешь смотреться намного интереснее, а я лучше на басухе за тебя отработаю, — так же серьёзно ответила Наташа, — На басухе я смогу, там всего-то четыре струны…

— Не… — Витька отчаянно замотал белёсыми длинными кудрями, — ты на басухе сейчас не смогёшь, ты арбуз проглотила!

Весело засмеявшись, Наташка в шутку стукнула кулачком Витьку по плечу. Саша, в этот раз не участвовавший в шутливой перепалке, только слегка улыбнулся краешком губ. Он тоже был не один — рядом стояла его Ира, с любопытством наблюдавшая за происходящим.

— О, я вижу, вся команда уже в сборе, и с группой поддержки… — Лена, в довольно откровенном концертном наряде, максимально открывающем пышный бюст, насмешливо обвела всех взглядом, — Пожалуй, только меня не хватает… и какого-нибудь папарацци.

— Подожди с папараццами… Дайте, я хоть себе какую-нибудь первокурсницу поймаю… — Мазур потешно огляделся по сторонам, — А то все парочками, один я, как дурак, с гитарой.

— Тут первокурсниц нет, все на второй курс перешли, — рассмеялась Наташка.

— Ну, можно аспирантку симпатичную…

— Раньше надо было ловить, — Сашка наконец-то вставил реплику, — Всех разобрали, Викун.

— Чё, серьёзно? — Мазур вытаращил светлые глаза, — Обалдеть…

— Гитару целуй, — подал голос Никита.

— Надо было на виолончелиста учиться, — Сашка всё же не выдержал и включился в шутливый разговор, — виолончель очень женщину напоминает, хороша и для дома, и для гастролей.

— Добрый вечер! — сквозь дружный смех «патрулей» бойко прокричала симпатичная, высокая девушка с короткой стрижкой и профессиональной видеокамерой в руках, — Собственный корреспондент телеканала «Культурный город» Юлия Семченко. Хотела бы взять у вас интервью, пока вы все в сборе, а потом ещё видео отснимем, когда вы будете на сцене.

— О, вот и папарацци… — гоготнул Витька, — помяни чёрта, сразу нарисуется…

— И не говорите, — улыбнулась Юлия и, обернувшись, обратилась к Диме, — Ну, что, начнём? Дмитрий Морозов — это же вы?

Привычно отвечая на ставшие уже привычными вопросы, ребята не могли не заметить повышенного интереса бойкой корреспондентши к Диме. Завязав беседу, она обаятельно улыбалась ему и недвусмысленно смотрела в глаза. Спросив о чём-нибудь кого-то из «патрулей», она снова и снова обращалась к Морозову. Наташа, скромно отойдя в сторону, слегка улыбаясь, наблюдала эту сцену, время от времени грустно опуская глаза.

— А спроси меня о чём-нибудь? — Мазур, оттерев Диму, неожиданно вырос перед Юлией, — Я среди них один свободный мужчина, холостой и без детей.

— Да? — она удивлённо посмотрела на него, — Прям-таки один-единственный?

— Ну… почти, — Витька хитро заулыбался, — А сними сюжет про меня одного, Юль? А то всё про Морозова да про Морозова, ему и так хорошо.

— Ну-у-у-у… Хорошо… — растерянно произнесла девушка, — Но не в этот раз, конечно. Будет подходящий случай — снимем сюжет о каждом в отдельности.

— А ещё лучше — фильм, а то зимой обещали, но не сняли.

— Фильм? Это не наш канал обещал, я бы знала.

— Ну, и что, что не ваш. А снимет ваш, — обаятельно улыбаясь, Мазур подошёл к ней почти вплотную, — ну, что, задавим конкурентов?

* * *

Стоя на сцене, Наташа не могла сдержать радостной улыбки. Всё, что ей было нужно в жизни, происходило в эти минуты. Она — рядом с Димой. Вместо одной песни, она сегодня отработает весь блок «Ночного патруля» — так решили ребята. Похоже, что все они рады за них с Димой, ну, разве что Никита молчит… но он всегда молчит… А она отработает! Она знает практически все его партии, написанные раньше, а это — большая часть их репертуара. Все эти десять дней она приезжала с ним на репетиции, а отсутствие Кристины, которая внезапно улетела на известный заграничный курорт, стало настоящим подарком и ей, и Диме.

Всего три недели назад она даже представить не могла, как круто изменится её жизнь. Она уже не мечтала, что снова выйдет на сцену. И сегодня ей совсем не тяжело… Дима переживал за неё, и предлагал играть сидя, но сидя неудобно петь. Она запросто отстоит всё выступление — каких-то тридцать минут…

Ведь ей совсем не тяжело…

… Уже звучали последние аккорды последней песни, когда тупая, ноющая боль появилась внизу живота. С трудом отстояв аплодисменты, она потихоньку спустилась со сцены, стараясь не привлекать к себе внимания, и подошла к стоящей сбоку эстрады Ирине и, не в силах стоять, опустилась прямо на землю. Увлечённый овациями, Дима не заметил, что Наташка ушла, и заиграл последнюю песню на бис…

— Что с тобой? — заметив, как Наташа, согнувшись, кусает губы, Ира присела перед ней на корточки, — Тебе плохо?!

— По-моему, у меня схватки… — держась рукой за живот, та скорчилась от боли.

— Господи, — Ирина всплеснула руками, — нужно срочно скорую вызывать!

Вызвав сквозь грохот музыки скорую помощь, девушка снова присела возле Наташи.

— Ты держись, сейчас приедут…

— Спасибо, — еле слышно простонала та в ответ.

— У тебя уже срок? — Ирина испуганно гладила её по плечу…

— Нет, ещё три недели…

— Вот не надо тебе было выступать!

— Наверное…

— Слушай, нужно идти к воротам, здесь тебя скорая разыскивать не будет. Дойдёшь? — поднявшись во весь рост, Ирина оглянулась, оценивая расстояние до ворот и по-боевому подбоченясь, — Или, давай, я Диму со сцены стащу, пусть несёт, а то он так и будет там петь на бис, пока ты не родишь!

— Ой… не надо… — Наташка отчаянно замотала головой.

— Чего это не надо?.. Как удовольствие получать — они тут как тут… А как рожать — так в кусты…

— Ой!.. Дима не в куста-а-а-х… Он на сце-е-е-не…

— Какая разница? Подожди, я сейчас… — оставив её, Ира решительно подошла к краю сцены и отчаянно махнула Димке рукой. Он и сам уже заметил отсутствие Наташи и сейчас, сделав парням жест, оборвал песню на последней строчке.

— Что случилось? Где Наташка? — под удивлёнными взглядами развеселившейся толпы он спрыгнул со сцены и тревожно посмотрел на Ирину.

— Там, — девушка на ходу показала рукой в угол за сценой, — по-моему, у неё схватки начались.

— Что?! — кинувшись за ней, он в секунду оказался возле Наташи, сидевшей на земле в окружении подоспевших знакомых девчонок, и опустился возле неё на колени, — Наташенька, что?! Схватки?!

— Дим… — она посмотрела на него виновато, — Всё прошло…

— Как — прошло?! Когда?..

— Только что… Я тебя увидела, и… прошло…

— Дима, я скорую вызвала, — Ирина тронула его за плечо, — ты её не слушай. Давай, неси к выходу.

— Ди-и-и-м… Прошло… Ну, правда, прошло… — по-детски тянула Наташа, когда он, подхватив её на руки, пробирался сквозь толпу к выходу со двора, — Ну, Ди-и-и-м…

* * *

— Ну, и откуда ты мне её, такую раскрасавицу, привёз? — спустившись в приёмный покой дежурный врач родильного отделения, куда скорая помощь привезла Наташу, вопросительно посмотрел на Диму, — Ни карты, ни полиса… разодета как артистка… Что мне с ней прикажешь делать?

— Мы с концерта, — оправдываясь, ответил Дима, — Схватки раньше времени начались…

— И какого… вы делали на концерте? — высокого роста, крупного телосложения, со здоровенными, волосатыми ручищами, дежурный врач был не только шутником, но и отъявленным матерщинником, — Ей сейчас тапки, халат и постельный режим на её сроке, а не по концертам в таком виде шастать.

— Так мы не шастали… — Дима виновато пожал плечами, — Мы выступали… мы артисты…

— Совсем хорошо. А, простите, артисты какого жанра? — насмешливо, басом спросил шутник в белом халате.

— Музыканты… Играем рок, поём… — пожимая плечами, объяснялся Дима.

— Хорошо, хоть не танцоры. Ну, ладно, идём в смотровую, будем решать, что с тобой делать, — вполне серьёзным тоном отрезал врач, — то ли рожать отправим… то ли песни петь для рожениц.

— А у меня уже всё прошло… — прячась за Диму, жалобным тоном проговорила Наташа, — Отпустите меня домой… пожалуйста…

— Забирай домой. Пока — забирай… — весельчак-доктор вышел вслед за Наташей из смотрового кабинета, — Ложные схватки. Бывает на этом сроке. А в больницу пока рано.

— Спасибо, — Дима всё ещё выглядел испуганным, — большое вам спасибо.

— А мне-то за что? — хмыкнул врач, — Ты вообще-то кто ей? Брат, сват, сосед?..

— Я — отец… — растерянно ответил Дима.

— Чей? — изумлённо глядел на него мужчина, — Вот её, что ли?

— Ребёнка…

— А, ну, слава Богу… А то я подумал, что это ты так хорошо сохранился… Значит, так, — он по очереди посмотрел на обоих, — есть, спать, гулять. Никаких концертов, никаких лишних телодвижений. К себе его не подпускай, — с этими словами он посмотрел на перепуганную Наташу, — будет приставать — ты его тапком, — Дима хотел что-то сказать, но мужчина его перебил, — знаю, знаю, сам такой же был. Такие схватки могут сейчас ежедневно повторяться. Страшного ничего нет, но лучше будет, если кто-то будет постоянно находиться рядом. Всё поняли? Ну, тогда привет, — с этими словами он повернулся и вышел из приёмного покоя.

* * *

— Ну, что, сокровище ты моё?.. Что мне теперь с тобой делать? — добравшись домой и уже лёжа в постели, Дима ласково посмотрел на Наташу, — Послезавтра мы уезжаем на три дня, потом ещё — через неделю. И как я тебя теперь одну оставлю?..

— Не знаю… — уютно устроившись в его объятиях, она улыбнулась, — Сдай меня куда-нибудь… в зоопарк, например.

— Тогда уж лучше в детский сад…

 

Глава 22

— Да-а-а-ааа… Превращать выступления в маски-шоу входит у вас в привычку… — Кристина ехидно ухмыльнулась; она вчера прилетела с краткого отдыха и, встретившись с утра с Беловым, от него узнала последние новости, — То подарки живые раздаёте… То под окнами орёте… А теперь вообще клоунаду устроили. Вы что, совсем мозги потеряли?

— А я при чём?.. — Никита, который раньше всех пришёл в студию, пожал плечами, — Морозов песню оборвал, не я…

— Морозов ещё своё получит. А почему вы взяли в состав Смольникову? Она не участница группы, никакого отношения к выпускному не имеет.

— Кристина, ты это не мне высказывай, а Морозу. Это его и Мазура затея была, а Говоров их поддержал… Я, если помнишь, молчал.

— Сколько я уже могу ему высказывать… — девушка нервно села на диван, — Ты тоже не посторонний. Должен своё слово говорить…

— А что я могу против большинства, — пожал плечами Белов, — Они там с этой Смольниковой все с ума посходили. Даже Мазур теперь за неё.

— Нет… ну это ни в какие рамки… Представляю, что теперь эта Семченко покажет в новостях! «Клавишница «Ночного патруля» родила прямо на сцене, сорвав при этом концерт»? Кстати, — она исподлобья посмотрела на Никиту, — кого она хоть родила?

— Понятия не имею, — Белов усмехнулся, — он её на скорой увёз, я больше ничего не знаю. Хотя… вроде, сын должен быть.

— Значит, Дима у нас теперь папочка… — Кристина ехидно прищурила глаза, — Родила Наташа в ночь… непонятно от кого…

— Не знаю, — Никита привычными движениями включал аппаратуру, — вроде, Димин ребёнок. Что-то там Говоров знал, но не сказал в своё время. Я краем уха слышал, как они с Морозовым разговаривали.

— Да мне плевать! — Кристина внезапно сорвалась на крик, — Плевать, понимаешь? Пусть хоть от кого папы римского!

— Да я просто так тебе сказал… — извиняющимся тоном проговорил Белов, — Чего ты нервничаешь…

— Больно надо… — Кристина вскочила и нервно заходила по студии, — Ну, где они… В роддом все поехали, что ли?

— А что, Говоров запросто поедет, — Никита взял гитару и, усевшись на одну из колонок, взял аккорд, — у самого скоро киндер-сюрприз появится, а он всё с Наташки глаз не сводит.

— Да что вы в ней все нашли, ты можешь мне объяснить? — Кристина встала напротив, упершись в Белова возмущённым взглядом, — Ну, вот, как парень, скажи… Что в ней такого необыкновенного?

— Да ничего… — он пожал плечами, — Особенного — ничего. Так, красивая девочка… — внезапно взглянув на Кристину, осёкся, — Но без изюминки. Если против тебя — то никаких шансов.

— Шансов, шансов… вот тебе и шансов… — Кристина говорила как бы про себя, — Только почему-то…

— Да я сам не знаю, Кристин, чего Морозов дурью мается. Он ведь полностью от твоего отца зависит. Хоть бы подумал, что будет… — от Кристины не укрылись ироничные нотки в голосе Никиты, но она решила не обращать на это внимания.

— Ну, что ж, возможности у него были. Пусть теперь свою матрёшку благодарит.

— Да он вообще чокнулся… — парень не унимался, в какой-то момент Кристине показалось, что он её просто дразнит, — С рук её не спускает, что раньше, что сейчас, только что с ложки не кормит.

— Ладно, всё!.. Хватит!.. — она резко оборвала речь Белова, — Пусть он хоть что теперь с ней делает… — договорить она не успела: дверь в студию открылась и Говоров с Мазуром дружно переступили через порог.

— Чё, корпоративное собрание? — Сашка хмуро посмотрел на Белова и Кристину, — Извините, опоздали…

— А где Дима? — Белов сделал вид, что не заметил Сашкиного плохого настроения.

— В роддоме, наверное? — предположил Витька и, включив стоящий на небольшом угловом столике чайник, повернулся к Говорову, — Кстати, он тебе-то хоть позвонил? Или от радости дар речи потерял?

— Пока никакой радости. Наташка дома, борщ Димону варит, он сам через полчаса подъедет, у него там что-то с машиной… — Сашка сел за синтезатор, потыкал пальцами по клавишам, — Ложная тревога была.

— Ну, я от вас тащусь… — Кристина истерически расхохоталась, — Очередное представление разыграли! А я чуть было за подарком не побежала Морозову… Тоже повелась. Ну, что, господа «патрули», за сорванный концерт придётся отвечать материально. А за сорванный без причины — вдвойне.

— А почему это он сорванный? — Сашка уставился на девушку, — Мы всё отыграли, как положено, последняя песня была на бис. И её отыграли, до последней строчки, концовку только оборвали, и всё.

— Концерт был сорван… — тоном, не терпящим возражений, произнесла Кристина, — Кто будет со мной спорить — тому тройной начёт, денежки за концерт у меня.

— А ты не очень тут руками размахиваешь? — Говоров, засунув руки в карманы брюк, встал напротив неё, и, взглянув в её серые глаза, невольно отшатнулся: чуть прищуренные, они были не просто колючими, как обычно… они были полны какой-то непонятной и плохо прикрытой ненависти, и ему стоило огромного труда выдержать этот взгляд, — Между прочим, Дима за концерты денег вообще не получает. Всё твоему отцу отдаёт, даже ту часть, что ему положена, живёт на гонорары за музыку… Никита с Викуном по машинке уже себе купили, а Дима как ездил на своём старье, так и ездит. А, ведь, на нём всё держится: он и песни пишет, и аранжировки, и за концерты договаривается… Ты сама-то без него что делать будешь? Он тут и так день и ночь проводит, а у него сейчас семья… Как и у меня, между прочим.

— Ну надо же… Как трогательно… Семья… — лицо Кристины исказила ухмылка, — Семейные вы наши…

* * *

Выключив зажигание и выжав ручник, Дима снял стильные солнцезащитные очки, посмотрел на грустно сидящую рядом Наташу.

— Наташка… Ну, что случилось? Как будто я тебя в тюрьму привёз… — он улыбнулся и, наклонившись к ней, поцеловал, — Ну, как я тебя одну теперь оставлю? Три дня у моих поживёшь, а потом я приеду…

— Хорошо, Дим… — она незаметно вздохнула, — Просто я не хочу, чтобы ты уезжал.

— Думаешь, я хочу? Особенно теперь… — он открыл дверь, — Только нужно ехать. Ну, что, выходим?

Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, они подошли к дверям квартиры Диминых родителей. Открыв замок своим ключом, Дима вошёл в прихожую, поставил сумку с Наташиными вещами на пол.

— Ну, где ты там, заходи… — оглянувшись, буквально втащил её за руку в дом и закрыл дверь.

— Дима, это ты? — Анна Сергеевна выглянула из гостиной, — Ты с кем?

— Привет, ма… С кем я ещё могу быть? С Наташей…

— Здрасьте… — поздоровалась Наташка из-за Диминого плеча.

— Здравствуйте… — довольно сухо ответила Анна Сергеевна.

— Мам, я сегодня вечером уезжаю, Наташка у вас поживёт, — Дима сказал об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.

— Ты хотя бы позвонил.

— Да я буквально час назад её уговорил, — Дима улыбнулся, — не хотела вас стеснять.

Ничего не ответив, Анна Сергеевна молча вернулась в гостиную.

— Ну, вот, зато я не буду переживать, — слегка подталкивая впереди себя девушку, Дима вместе с ней вошёл в свою комнату.

— А когда ты приедешь? — Анна Сергеевна возникла в дверях, — Ты надолго нам оставляешь Наташу?

— На три дня… — он непонимающе посмотрел на мать, — А что?..

— Ну-у-ууу… Мы с папой едем по путёвке через неделю… — как бы оправдываясь, произнесла Анна.

— Мам, а вы не отмените свою поездку? Я ещё в самом конце месяца уеду на несколько дней.

— Нет. Поездку мы не отменим, — строгим тоном ответила Анна, — папе нужно срочно отдохнуть, да и мне тоже.

— Понятно, — он обернулся к Наташе, которая растерянно сидела на кровати, — ну, всё, Наташ, давай, располагайся, я поехал в центр, мне нужно готовый материал забрать по дуэту.

— А что за дуэт, Димочка?.. — Анна Сергеевна смягчила тон, — Интересное что-то?

— Да… Девочка и мальчик. Ульяна и Максим. Очень талантливые ребята, здесь мы их уже запустили, сейчас в другом городе покажу кое-кому.

— Дима, ты так загружаешь себя… — Анна всплеснула руками, — У тебя вообще не остаётся времени на отдых.

— Вообще-то ими Кристина должна заниматься, — усмехнулся Дима, — но она предпочитает, чтобы вся работа была на моей совести.

— Ну, наверное, она считает, что у тебя это получается лучше, — предположила Анна Сергеевна и вышла из комнаты.

— Дим… — поднявшись, Наташа подошла к нему и прижалась к груди, — Приезжай скорей…

— Как я не хочу сейчас от тебя уезжать… — обхватив её руками, он прислонился губами к волосам на макушке, — Ты береги себя и Валерку… Хорошо?

— Хорошо… — привстав на цыпочки, она потянулась к нему, обвила руками и нежно прильнула к губам…

— Только без меня рожать не вздумай, ладно? — поцеловав её в ответ, он ласково улыбнулся, — Дождись…

Вечером того же дня, проводив Диму, Наташа сидела в его комнате за компьютером и читала новости городского портала. Неожиданное завершение выступления «Ночного патруля» на гала-концерте в университете культуры, показанное в сюжете Юлии Семченко, печатным текстом разлетелось по городским «культурным» новостным ресурсам.«…Прямо во время концерта у бэк-вокалистки Натальи Смольниковой начались преждевременные роды, и лидер группы Дмитрий Морозов, прервав выступление, как настоящий мужчина, донёс девушку до машины «скорой помощи». Наталья известна поклонникам музыки как бывшая участница квартета «Киви», а, так же, как исполнительница полюбившейся слушателям городской радиостанции «Музыкальная дорожка» песни «Ты заплетал мои косы», которую написал тот же Дмитрий Морозов». На фото, сопровождавшем текст, крупным планом был запечатлён Дима, с Наташкой на руках пробирающийся через толпу…

«Какой неожиданный пиар», — подумала Наташа и невольно улыбнулась: видимо, чары Мазура подействовали таки на корреспондента Юлию.

* * *

Несмотря ни на что, Анна Сергеевна очень ответственно относилась ко всему, что происходило в её семье. За ужином она внимательно проследила, всё ли Наташка съела, что, по её мнению, должно было быть полезно для будущей матери. Стакан молока будущая мать допивала под её пристальным взглядом из последних сил, боясь возразить и показать, что молоко ей уже не лезет. Наташины попытки убрать за собой со стола были категорично пресечены, а предложение помыть посуду встречено резким отказом. Девушка почувствовала себя незваной гостьей, которой оказано вынужденное внимание, и не более того. Поблагодарив Анну, она собиралась уйти в Димину комнату, но Анна окликнула её в дверях.

— Наташа, а твой отец в курсе, что ты беременна? — строго, как на уроке, спросила Морозова.

— Да… Уже в курсе… — обернулась Наташа.

— Уже?.. То есть, он узнал недавно? — тоном следователя продолжала допрос Анна.

— Совсем недавно, — вздохнула Наташа, — когда я ездила домой после Нового Года, ещё ничего не было видно… А в марте они со Светланой Петровной приезжали ко мне, но тоже не заметили… Я сказала только месяц назад.

— Ты так редко видишься с отцом?

— Да… Всю зиму я работала, мне просто некогда было. А потом… потом просто боялась…

— Ты работала? — удивилась Анна, — А где?

— В ресторане, — Наташа пожала плечами, — в «Дворянском гнезде», где праздновался юбилей Александра Ивановича.

— В ресторане?! Очень интересно… — Анна насмешливо улыбнулась, — И что ты там делала?

— Пела… — просто ответила девушка.

— Но как же… Ты ведь ждала ребёнка… А там — музыка, грохот… пьяные люди… — Анна брезгливо поджала губы, — Это же вредно для ребёнка.

— Папа не может мне больше помогать. Он на инвалидности. А мне нужно было учиться.

— И долго ты там… работала?

— С конца ноября и до середины апреля. У меня маленький живот, иначе бы пришлось уйти ещё раньше.

— А что говорил врач? — Анна строго посмотрела на девушку, — Он тебя не предупреждал, что эта работа вредная? Ведь ты ещё и училась?

— И училась, и репетировала, — та заговорила смелее, — И работала, почти каждый день, на высоких каблуках…

— Это очень легкомысленно с твоей стороны, на месте врача я бы запретила тебе вести такой образ жизни, — назидательным тоном проговорила Анна Сергеевна.

— Я не говорила врачу, — Наташа подняла на неё глаза, — но зато я купила всё, что нужно, для ребёнка. Сама… За свои деньги. Правда, кроме коляски…

— Наташа, а… Можно личный вопрос?

— Можно.

— Почему так получилось, что Дима только спустя почти восемь месяцев узнал о том, что у тебя будет его ребёнок?

— Ну, вот так получилось… — Наташка опустила глаза, — Поссорились, вот и получилось. Я тогда ещё и сама не знала.

— Но почему ты ему потом не сказала?

— Ну… он же… Он же был не один…

— Ты хочешь сказать, что ты благородная девушка… Понятно… — Анна едва улыбнулась уголками губ, — Всё-таки это очень странно.

— Аня… — Александр заглянул в кухню и кивнул жене, — Пойдём, ты мне нужна, — взглянув на Наташу, он доброжелательно ей улыбнулся, — устала? Ты отдыхай, Наташенька, чувствуй себя, как дома.

— Спасибо, — улыбнулась она в ответ, — я не устала, всё хорошо…

Закрыв за собой дверь в супружескую спальню, Александр с укоризной посмотрел на жену:

— Аня… Ну, зачем ты так с ней?.. Я — мужик, и то замечаю, как девочке сложно в такой обстановке.

— Ну, какая обстановка, Саш? — Анна отвела глаза, — Я её не обидела, ужином накормила, делать ничего не заставила… Задала пару вполне уместных вопросов, и всё.

— Ну, зачем?.. Ты что, Димке не веришь? Он даже для своих лет очень взрослый, и просто так не будет говорить. Они жили, что такого необычного в том, что у них родится ребёнок?

— Саша… — Анна понизила голос, — Понимаешь… Ну, не могу я принять её душой… Просто — не могу. Это против моей воли. Тебе она нравится — ради Бога… А с меня не спрашивай.

— Зря ты, Анюта… — Александр с сожалением посмотрел на жену, — Девочка очень хорошая…

— Саша! — Анна резко повернулась к мужу, — Ну, вот скажи… Чем она так хороша? Нет, ты мне просто разжуй… иначе это будут пустые слова.

— А разве надо разжёвывать? — он по-доброму улыбнулся, — Да человека просто чувствуешь — каков он… Да только за то, что она Димку так любит, ты могла бы её принять душой… Аня… Ведь это и есть самая настоящая любовь…

— Ну, да… — Анна насмешливо посмотрела на мужа, — А у других, значит, не настоящая…

— Ты посмотри, она же не сама живёт, она — вся в нём… Я — мужик, и то вижу. А ты ведь женщина, Аня… Ты ведь не была такой… Я помню.

— Ну, значит, стала, — сказала, как отрезала Анна и, откинув одеяло, разделась и легла в постель.

* * *

Дни без Димы казались пустыми и монотонными. Разговоры по телефону скрашивали её тоску по нему, но из-за плотного графика и загруженности он не всегда мог разговаривать с ней, и поэтому чаще звонил сам. «Скорее бы… Скорее бы он приехал…» — подгоняла Наташка время в ожидании Димкиного, обещанного в назначенное время, звонка.

— Наташка, привет! Узнала?..

— Же-е-е-нька-а-а!.. Конечно, узнала!.. — радостно воскликнула Наташа, узнав в телефоне голос Женьки Журавлёва, — Ну, как ты?

— Я нормально, как обычно… Видел сюжет про «Ночной патруль» и про тебя… Можно поздравить?

— С чем, Жень? — Наташа весело засмеялась в трубку, — Пока не с чем поздравлять, не получилось в прошлый раз.

— Серьёзно?.. А сказали, родила прям на сцене, — Женька засмеялся в ответ, — Мы с Петровичем уже и обмыли…

— Ну, у вас не заржавеет! Кстати, как Петрович? — Наташа присела на кровать и начала растирать отёкшие ноги.

— Нормально он… Обрадуется ещё больше — повод выпить впереди! — Женька веселился вовсю, — Я так понял, что и с Димкой у вас всё хорошо?

— Да… Всё хорошо… — с теплотой в голосе ответила девушка, — Он сейчас уехал на гастроли.

— Тысячу лет не видел ни его, ни Сашку. Да их теперь и дома не застанешь… Звёзды мировой величины!

— Ну, да, это точно, — смеялась Наташа, — постоянно в отъезде.

— Костя о тебе спрашивает постоянно. Да только мне всё позвонить некогда… Скучает по тебе.

— Я тоже скучаю… — Наташа подняла глаза и осеклась: стоящая в дверях Анна Сергеевна внимательно слушала её разговор с Журавлёвым, — Ну, спасибо, Жень, что позвонил… Рада была слышать, всем от меня привет! Пока!..

— Наташа… — металлическим голосом произнесла Морозова, — Если вдруг позвонит Дима, скажи ему, что мы вернёмся из отпуска восьмого июля… Не забудь… — она смерила девушку неприязненно-пронзительным взглядом и вышла из комнаты. У Наташки всё похолодело внутри… Не слыша слов Женьки, Димина мать могла превратно истолковать их дружескую болтовню. Но это было бы пол беды… Она могла передать Диме свою версию услышанного… С этими невесёлыми мыслями Наташа прилегла на кровать. Летняя жара, на которую пришлись последние недели беременности, забирала у неё все силы. Грустно вздохнув, девушка закрыла глаза и почти сразу провалилась в сон…

 

Глава 23

«Вот вы и вышли на финишную прямую», — пошутила врач, выписывая направление в стационар, когда до предполагаемой даты появления на свет Валерика оставалось десять дней.

— Здравствуйте… — робко произнесла Наташа, со страхом и волнением переступив порог палаты дородового отделения. Положив вещи на свободную кровать, она подошла к окну. На улице стояли жаркие дни, но окно было почему-то закрыто.

— Как зовут? — соседка по палате, симпатичная, худенькая женщина лет сорока, с красивыми серыми глазами и волнистыми волосами пепельного цвета, дружелюбно посмотрела на Наташу.

— Наташа… А вас? — оглянувшись, ответила девушка.

— Я — Вера, а вот это — Тая… — женщина кивнула на вторую соседку, красивую, черноглазую и черноволосую женщину лет тридцати. Лёжа на кровати с недовольным видом, она едва кивнула девушке.

— Очень приятно, — сказала Наташа и, достав телефон, нажала на «вызов», — Дим… Окна выходят на забор, за которым дорога… Третий этаж, палата шестнадцать, на окне прямо написано… А, всё… я тебя вижу… — она радостно помахала рукой в окно Диме, который, запрокинув голову, шёл по больничному двору.

— Ты окно-то приоткрой, нас не сдует, — Вера встала рядом с Наташей и сама открыла боковую фрамугу, — вот, теперь и поговорить сможете.

— Вас не сдует, а на меня весь сквозняк… — Тая недовольно нахмурила брови, — С утра не наговорились, что ли?

— Да ладно тебе, видишь, молодые какие, — Вера улыбнулась, — Любовь…

— Знаем мы эту любовь… Сейчас в окно ей ручкой помашет и пойдёт гулеванить.

— Ну, что ты такое говоришь, — Вера укоризненно посмотрела на соседку, — Все, что ли, такие? Смотри, какой красивый у тебя муж… — эти слова женщина сказала, обращаясь уже к Наташе, высунувшейся из открытого окна, — Даже с третьего этажа видно.

— Вот-вот… Красивые, они все — кобели, — Тая перевернулась на другой бок, — их только отпусти, и всё, потеряла.

Глядя на Диму, Наташа не слышала этих слов. Она просто молча смотрела на него, грустно подперев лицо ладошкой. Он только три дня назад приехал с гастролей, и через несколько дней уедет снова… Они только-только вновь обрели друг друга, но им всё время приходится расставаться.

— Ладно, Дим… иди… — почти шёпотом проговорила она ему и, улыбнувшись, махнула рукой, — Иди…

— Ну, красавец он у тебя… — Вера доброжелательно улыбнулась Наташе, когда та, наконец, отошла от окна, — На артиста похож.

— Он и есть артист, — улыбнулась в ответ Наташа, — Дима музыкант.

— О-о-о… Ещё и артист… — снова подала голос Тая, — Ну, тогда дело труба.

— Да ладно тебе девочку пугать, — засмеялась Вера, — не все такие, вот у меня мой, например, вообще не гулёна, можно хоть на год одного оставлять, не запьёт и не загуляет.

— Это ты так думаешь, — Тая лениво повернула голову к собеседнице, — есть такие, что всю жизнь гуляют, а жёны и не догадываются.

— Ну, это спор бесполезный, — Вера махнула рукой, — тут, как говорится, у каждого свой опыт.

— Вот он, наш опыт, — женщина показала рукой на огромный живот, — который сын ошибок трудных. Только нам за всё муки принимать, а этим кобелям выпить да погулять лишний повод.

Слушая их диалог, Наташа только грустно улыбалась.

— Ты на Таю не обращай внимания, — Вера ободряюще посмотрела на девушку, когда ворчливая соседка вышла из палаты, — это у неё предродовое волнение, первого ребёнка рожает, вот и лезет в голову всякая чепуха.

— Ладно, — Наташа приветливо улыбнулась ей в ответ, — не буду. А у вас уже есть дети?

— А, как же, — засмеялась Вера, — трое!..

— Правда?! — девушка подняла на неё изумлённые глаза, — И… и не страшно?..

— Что — не страшно?

— Ну… рожать…

— Каждый раз страшно, — Вера ласково посмотрела на Наташу, — но ты не бойся, всё будет хорошо.

— А я не боюсь. Я просто домой хочу.

— Ну, ещё бы, к любимому да не хотеть, — Вера открыла тумбочку и, достав оттуда большое красное яблоко, протянула его девушке, — угощайся!

— Спасибо, у меня есть, — Наташа кивнула на свои пакеты, — мне там всего наложили, только мне пока ничего не хочется.

— Бери-бери, и до своего очередь дойдёт. Кушай на здоровье…

— Спасибо… — Наташка взяла яблоко и, раскрыв пакет, стала доставать оттуда фрукты и соки, уложенные Димой под диктовку Анны Сергеевны, — Тогда, вот… Вы тоже угощайтесь.

— Спасибо, — женщина, улыбаясь, смотрела на девушку, — Тебе сколько лет?

— Девятнадцать…

— А моей старшей дочке — двадцать. Вот так и меня скоро бабушкой сделают…

* * *

Свой четвёртый день пребывания в больнице Наташа встретила с тревогой и грустью… Завтра утром Дима снова должен уехать на гастроли. Целых три дня он не будет приходит к ней, целых три дня она не будет его видеть… Он, конечно, будет звонить, они будут разговаривать по скайпу — он привёз ей новый ноутбук. Но она не сможет его обнять, не сможет прижаться к нему… Наблюдая за другими беременными женщинами, Наташка искренне удивлялась тому, как капризно вели себя некоторые из них со своими мужьями во время посещений. Сама же она не могла наглядеться на Диму; ей всё время хотелось гладить его волосы, обнимать, прикасаться к его рукам… и смотреть, смотреть в его синие-пресиние глаза, ничего не требуя, ни о чём не спрашивая и ничего не ожидая…

Ближе к вечеру, от нечего делать, она лежала на кровати и болтала вполголоса с Оксанкой по телефону. Сегодня Дима должен был приехать к ней позже обычного — сразу после того, как он проводит родителей, улетающих на десятидневный отдых. Попрощавшись с подружкой, Наташа посмотрела на часы — около шести вечера. Скоро приедет Дима…

Звонок мобильного нарушил больничную тишину.

— Наташка, привет! Это я…

— Привет, Жень! — она радостно заулыбалась, — Ну, как ты?

— Всё нормально… Ты это… Сашка вчера сказал, ты уже в роддоме? В первом?

— Ну, да… — она немного смутилась, — А что?

— Да я тут уже, внизу… Мы решили, что потом будет сложно с тобой увидеться. В общем, я уполномоченный от «Дворянского гнезда», тут тебе подарков передали целую кучу.

— Ой, Женька… Какие мне подарки? — девушка весело засмеялась, — Я сама сейчас как подарок!

— Ну, назад не повезу, — он засмеялся в ответ, — как мне тебя увидеть?

— Я сейчас к тебе спущусь, будь в вестибюле, — Наташа встала с кровати, аккуратно поправила одеяло, — только ты не испугайся, я немного изменилась.

— Нас ничем не испугать. Давай, спускайся, жду…

Осторожно сойдя по лестнице, Наташа вышла в прохладный, полутёмный вестибюль. Высокая, длинноволосая фигура Журавлёва маячила на фоне окна, и девушка сразу направилась к нему.

— Женька, привет!

— Привет-привет, — улыбаясь своей обаятельной улыбкой, он шагнул ей навстречу и, приобняв, поцеловал в щёчку, — не думал, что мне придётся в ближайшее время посетить такое учреждение.

— Да уж, — засмеялась Наташа, — смотри, чтобы не ударило по имиджу.

— Переживём… — Женька кивнул на несколько полиэтиленовых пакетов, лежащих на подоконнике, — Принимай подарки, ту и от Петровича, и от Кости, и от девчонок…

— Даже от девчонок?! — Наташа весело рассмеялась, — Ну, значит, мне можно когда-нибудь будет зайти в «Дворянское гнездо», за тебя уже не побьют…

— Не побьют, они твоё фото с Димой видели, — пошутил Женька, — решили, что теперь ты для них не опасна.

— Я сейчас вообще ни для кого не опасна, — рассмеялась она.

— Я им так и передам, — кивнул Журавлёв…

— Не забудь привет передать и спасибо.

— Передам… Ну, как ты, всё нормально?

— Нормально, Жень.

— Вижу, что счастливая, — он внимательно посмотрел на девушку, — рад за тебя.

— Спасибо, Жень. А ты как?

— Как всегда, отлично. Кстати, Костя предлагает записать его песню, — он немного помолчал, — дуэтом — нам с тобой.

— Я сейчас не в голосе, — Наташа шутливо развела руками, — если только когда-нибудь. Передавай ему от меня большой привет и огромное спасибо за всё.

— Передам… А насчёт песни — это не срочно, время ещё есть, так что думай.

— Хорошо, Жень. Я очень рада была тебя увидеть, — Наташа, улыбаясь, смотрела ему в глаза, — ты даже не представляешь, как…

— И я тоже. Кстати, ты совсем не изменилась… — он немного помолчал, потом, спохватившись, добавил, — Ну, всё, Наташка, мне пора бежать.

— Ну, беги, — весело ответила Наташа. Она хотела добавить что-то ещё, но, взглянув на входную дверь, растерянно замолчала…

* * *

Проводив родителей на самолёт, Дима заехал в супермаркет, купил свежих фруктов и отправился в родильный дом. Растущая популярность пока не приносила больших доходов «патрулям», большая часть гонораров возвращалась Лапину, но ребята уже купили себе по новому автомобилю. Только Дима так и ездил на старом отцовском «фольксе». В отличие от остальных, он отдавал Леониду Борисовичу абсолютно все заработанные на концертах деньги, возмещая ему сумму, которую Лапин, якобы, уплатил Игорю Фишеру за то, что Дима «разобрался» с его сыном за Наташку. Небольших процентов, которые он получал в центре за свои проекты, хватало только на скромную жизнь, и Дима, как и раньше, дома писал на заказ музыку и аранжировки. На помощь родителей он не рассчитывал — дела у отца так и шли ни шатко, ни валко — лишнего себе они не позволяли, разве только небольшой отдых на заграничном курорте раз в год.

Притормозив на стоянке у родильного дома, Дима набрал Наташин номер. Гудки шли, но трубку она почему-то не брала. Встревожившись, он поднялся по каменному крыльцу и вошёл в вестибюль. С улицы было плохо видно, но он заметил пару молодых людей в стороне, у окна, и, с намерением попросить девушку вызвать Наташку из палаты, обернулся к ним. В этот момент девушка что-то сказала, и Дима с удивлением узнал Наташин голос… Он внимательно пригляделся — это, действительно, была она. Увидев его, застыла на месте: и радость, и испуг одновременно отразились на её лице… Заметив это, её собеседник обернулся — это был Журавлёв, парень, к которому даже после Наташиного рассказа Дима не мог относиться однозначно. Ему показалось, что холодная волна окатила его с ног до головы. Хотелось развернуться и уйти, но, против воли, он шагнул в их сторону…

— Дим! — улыбаясь, Наташка кинулась к нему, — Ты почему не позвонил?

— Я звонил. Ты трубку не брала… — довольно сухо ответил он.

— Ой, точно! — проверив карманы халата, она засмеялась, — Я телефон в палате забыла!

— Привет, Дима, — Женька доброжелательно протянул ему руку, — ты ничего не подумай, я от всего коллектива.

— Привет, — довольно сдержанно ответил на рукопожатие Морозов, — я ничего не думаю.

— Ну, ладно, не буду вам мешать, — Женька сделал рукой прощальный жест Наташе, затем хлопнул Морозова по плечу, — Пока, Наташка… Дима, до встречи!

— Пока, Жень… Спасибо! — крикнула девушка ему вслед и, подняв на Димку глаза, потянулась к нему, обвила руками шею, — Дим… Я так соскучилась…

— Я только на минутку, — как-то отчуждённо проговорил парень, — мне собираться надо. Вот, возьми… — не глядя на неё, он поставил пакет на стул.

— Дим… — нехотя убрав руки, она пыталась встретиться с ним взглядом, но он старательно отводил глаза, — Дим, ты что?.. Ты что-то плохое подумал?..

— Что я могу подумать, Наташ? Всё нормально.

— Дим… Да Женька мне подарки привёз от всего ресторана… И от Кости… — упавшим голосом оправдывалась Наташа.

— Я всё понял, Наташ. Не оправдывайся, всё хорошо.

— Дим… ну, я же вижу… — она расстроенно посмотрела на него, и слёзы блеснули в глазах, — Дим… Я же с ним полгода отработала… Он, действительно, хороший человек. Он мне даже свои деньги отдавал… Я только, когда ушла, узнала, что мне хозяин платил всего семьсот рублей за смену… А Женька мне передавал по тысяче, а то и по полторы. Потому что им платили больше, а он знал, что мне нужны будут деньги и вот так помогал… Мне об этом Петрович проговорился…

— Я всё понимаю, Наташ, — Дима говорил всё тем же сухим тоном, — Но мне пора, мы утром уезжаем.

— Дим… Ты забери, пожалуйста, то, что мне из ресторана передали. Там всё для ребёнка, кажется. Пусть дома лежит…

— Хорошо. Ну, всё, я побежал… — едва поцеловав её в щёку и прихватив Женькины пакеты, Дима быстрым шагом вышел на улицу.

— Дима!.. — с мольбой в голосе окликнула его Наташа, но он даже не оглянулся, — Дима, подожди…

Выйдя из роддома, он стремительно пересёк больничный двор и направился к автостоянке. Открыв багажник, закинул туда пакеты и уселся в салон. Какое-то время сидел, не двигаясь, положив руки на руль и сцепив пальцы. Ещё до больницы Наташа рассказала ему обо всём — и как Журавлёв предложил ей записать песню, и как он пригласил её работать с ним в ресторане… И о том, как он помогал ей добираться с работы домой, как защищал от назойливых посетителей… И о знакомстве с Константином Романовым она тоже рассказала. Дима верил её словам, но ничего не мог с собой поделать — каждый раз, когда он слышал имя Женьки Журавлёва, внутри что-то неприятно холодело. Он нарочно не произносил про себя это слово, не признаваясь даже самому себе, что всё, что он испытывал в эти минуты, было обыкновенной мужской ревностью…

Сейчас он сидел в машине, и множество чувств смешалось в его душе… Где-то, в глубине подсознания, зрела мысль, что нужно поставить какую-то точку на этой непростой ситуации, ведь и сам Женька будет время от времени появляться на пути, и осколки слухов о связи Журавлёва с Наташей нет-нет, да будут долетать до его ушей…

С этими мыслями он завёл машину и, медленно тронувшись, отъехал от больничного двора. Он даже не думал о том, куда ему ехать — автомобиль как будто сам выбирал маршрут, ему оставалось лишь слегка помогать ему, поворачивая руль… На «автомате» он подъехал к «Дворянскому гнезду» и, припарковавшись, вошёл в ресторан. Спросил официантку, как найти Женьку, на что та ответила, что Журавлёв сегодня не работает, и посоветовала зайти к нему в номер.

* * *

Открыв на стук дверь, Женька удивлённо застыл: на пороге стоял Дима.

— Проходи… — отступив в комнату, он широким жестом пригласил войти неожиданного гостя, — Здороваться не будем, поскольку только что виделись.

— Не будем, — Дима выглядел очень серьёзным.

— Я так понимаю, ты не просто так пришёл, — Журавлёв бросил взгляд на пакеты в его руках.

— Ты правильно понял, — строгим тоном ответил Морозов.

— Присаживайся, — Женька кивнул на стул, — сейчас, только секунду подожди, я звонок сделаю… — он набрал номе и, пряча улыбку, промурчал, — Привет… Ну, как ты? И я в порядке. Знаешь, сегодня я, скорее всего, не смогу прийти… Ну, или очень поздно. Ты там не скучай, ладно?.. Ну, всё, до встречи…

Положив телефон, Женька открыл тумбочку и достал оттуда бутылку коньяка, две рюмки и плитку шоколада.

— Будешь? — спросил он Диму, который всё это время сидел, молча следя за его действиями.

— Я за рулём.

— Ладно, подождём… — отставив коньяк, Журавлёв вопросительно посмотрел на гостя. Но тот не торопился что-либо говорить. Опустив вниз глаза, Дима, не мигая, смотрел в одну точку и молчал. Спустя несколько минут, Женька снова заговорил, — В общем-то, я знаю, почему ты пришёл… Точно так же я знаю, почему ты сейчас молчишь.

Услышав эти слова, Дима поднял глаза. Немного помолчав, Журавлёв продолжил:

— Ты молчишь, Дима, потому, что сказать тебе нечего… А я молчу потому, что ты ничего не говоришь. И мы вместе молчим об одном и том же.

— Может быть… — подал голос Дима.

— Будешь? — Женька снова взялся за коньяк, — Молчание — знак согласия.

Разлив напиток по рюмкам, он одним глотком осушил свою. Немного подумав, Морозов взял вторую рюмку и тоже выпил.

— Закусывай, — Женька открыл плитку шоколада и подвинул её Диме, но тот отрицательно покачал головой, — Понял… ещё по одной.

Выпив ещё по одной, парни одновременно потянулись за шоколадом.

— Знаешь, Дима, — жуя шоколад, проговорил Женька, — если ты решил вернуть то, что я привёз Наташке, то ты не мне возвращай… Ты сходи к Петровичу, к официанткам нашим, потом к Косте съезди… пусть они сами свои подарки заберут. Я не знаю, кто и что от всей души ей передал, мне просто поручили отвезти. Ну, а если что-то останется — значит, мой презент… Ты его отдай кому-нибудь, хорошо? — он снова потянулся за бутылкой, — Ещё по одной.

Молча Дима выпил ещё рюмку. Ему, действительно, было нечего сказать…

— Ты закусывай… — Женька снова придвинул шоколад, — Другой закуски нет… Такая ситуация, Дима, что женщин вокруг много, а закуски — нет.

— Женщин много… но ты почему-то позвал именно её… — Дима нарушил молчание.

— А её не только я позвал…

— В смысле?

— В смысле — у Кости уже интересовались, что за девушка поёт на радио по его протекции и где её найти. Вокал очень хороший. Вот и вся причина.

— Интересовались, и — что?

— И ничего. Не те люди интересовались, кому бы Костя доверил работать с Наташкой. Думаю, ты меня понял.

— Вас без конца видели вместе… — Дима говорил отрывистыми фразами, всё так же глядя куда-то вниз.

— Ну, и что… — Женька пожал плечами, — У неё машины нет, по-моему, логично, что мы ездили репетировать на моей. Или ты хотел бы, чтобы она пешком туда ходила?

— И ты хочешь сказать, что ты ни разу… — Дима не договорил; потом, недолго помолчав, вновь осушил наполненную рюмку.

— Ни разу — что? — занюхивая коньяк шоколадом, переспросил Журавлёв.

— То… — взглянув на него исподлобья, многозначительно произнёс Дима.

— А, ну, в смысле — не полез к ней ни разу? — Женька невозмутимо протянул ему открытую пачку сигарет.

Оба были уже под хмельком, и Дима, взяв предложенную сигарету, вопросительно уставился на собеседника. Закурив, тот сам ответил на свой вопрос:

— Дима… Я нормальный парень. Нормальной ориентации. И с гормонами у меня всё в порядке… Так… стоп музыка… — увидев, как у Морозова изменилось выражение лица, Журавлёв понял, что сказал лишнее и теперь попытался исправить положение, — Успокойся, Дима. Шутка. Наташка твоя хорошая девочка. Серьёзно говорю. Она тебя любит.

— Ты не ответил… — изрядно опьяневший Дима повторил вопрос.

— Знаешь, что… — Женька извлёк откуда-то вторую бутылку коньяка, — Я задам тебе встречный вопрос. А где был ты, когда твоя любимая девушка в оборок падала, потому что была в положении?.. От тебя, между прочим. Пошли дальше… — открыв коньяк, он в очередной раз наполнил рюмки, — Где был ты, когда она была вынуждена в своём положении петь в ресторане?.. Где на неё каждый вечер пьяные мужики пялились? — выпив, он подвинул Диме полную рюмку, — Следующий вопрос… Почему не ты, а я предложил ей записать песню? Ты сейчас занимаешься чужими проектами? А у тебя свой такой проект был, Наташа Смольникова. С её голосом она давно бы уже в Москве была, если бы кто-то занялся её раскруткой. Только ты не хуже меня знаешь, что, кроме тебя, её голос никому бескорыстно не нужен. Ты меня понял… Нет, раскрутили бы, конечно… но не из чистых побуждений. Так вот теперь ты мне ответь мне, Дима… Почему не ты? Ты вот хороший парень… Девушку свою любишь, вроде… А самого главного в ней не замечаешь. Это я тебе как музыкант музыканту говорю.

Дима молча слушал то, что говорил ему Женька. Несмотря на то, что обоих уже достаточно развезло, тон разговора был абсолютно серьёзным.

— Может, ты и прав… — затушив остатки сигареты в пепельнице, Дима опрокинул ещё одну рюмку коньяка, — Ты прав.

— И последний вопрос… — Женька пристально посмотрел на Морозова, — Почему ты к ней не приходил столько времени? Если, как говоришь, ты её любил?..

— Я думал, что она с тобой…

— Почему ты ко мне не пришёл, не спросил? Пришёл бы и спросил открытым текстом — сплю я с твоей девочкой или не сплю… Вот Сашка спросил — я ему сказал: не сплю. Разве он тебе не передал наш разговор?

— Нет. Не передал, — Дима нахмурился, — Поэтому я и думал…

— Да мало ли что ты думал… Она вот тоже думала… Дураки вы, короче, оба. А Саня — чудак на букву «м»… — совсем пьяным голосом подвёл итог Женька.

Когда, допив коньяк, они вышли на улицу, была глубокая ночь.

— Женя… вот, возьми… — порывшись в кармане, Дима достал купюру и попытался всучить её Журавлёву.

— Что это? — удивлённо вытаращился тот.

— За коньяк.

— Ты чё… Дима… обидеть меня хочешь?.. — не совсем твёрдо стоя на ногах, Женька упёрся руками в бока.

— Я за чужой счёт не пью, — не менее нетрезвый Дима старался говорить без запинки, но это ему удавалось с трудом.

— А мы с тобой что, в ресторане бухали? — искренне возмутился Женька, — Ты ко мне в гости пришёл, мы выпили. Какие деньги?!

— Тем более… Я с пустыми руками пришёл, так что, возьми… — Дима не оставлял попыток рассчитаться за коньяк.

— Дима… Я щас тебе в морду дам. Ты мне ответишь…Так лучше будет? Из-за баб не подрались… давай из-за бабок подерёмся, да?.. Ты чё?!

— Тогда я поехал домой… — Дима достал ключи от машины, — Спасибо тебе, Жека…

— Куда ты бухой поедешь?.. — схватив его за руку, Женька потащил Диму в сторону гостиницы, — Сейчас на гайцев нарвёшься… Пошли ко мне…

— К тебе не могу… Мы утром уезжаем, а мои вещи у Говорова.

— Ну, так чё… поехали к Говорову! Щас такси поймаем… — Женька развёл руками и решительно направился на стоянку такси.

* * *

Прозвучавший в два часа ночи звонок разбудил только Иру — Сашка спал без задних ног. Посмотрев в глазок и с огромным удивлением увидев на лестничной площадке Морозова с Журавлёвым, она открыла дверь. Впустив ночных гостей, прошла в комнату и тронула Сашку за плечо.

— Саш… Вставай… Там к тебе пришли…

— Кто?! — спросонья тот удивлённо поднял голову.

— Дима и… и Женька…

— Кто?! — переспросил Сашка, — ты ничего не путаешь?

— Не путаю. Журавлёв и Морозов. Пьяные.

— Точно… — выйдя в прихожую, Сашка ошарашенно смотрел на нежданных гостей, — Димыч… Жека… Бухие… Ну, слава Богу, а то я подумал, что это у Ирки глюки…

 

Глава 24

Вернувшись в палату, Наташа тут же легла на свою кровать и, несмотря на то, что в помещении было довольно жарко, укрылась одеялом с головой. Слёзы, которые она изо всех сил сдерживала, пока поднималась по лестнице, хлынули горячим потоком…

— Ты на ужин-то не ходила? — спросила её Вера, — Сходи, пока ещё девчонки на раздаче, а то голодная останешься.

Ничего не ответив, Наташа замерла под одеялом, едва справляясь с собой, чтобы не разрыдаться. Она была так счастлива, и вот — опять какое-то дурацкое стечение обстоятельств… Дима ушёл, даже ничего не сказав ей на прощанье, и завтра он уедет. А, ведь, она ни в чём перед ним не виновата.

— Наташа… — Вера присела рядом и тронула девушку за плечо, — Что с тобой? Что-то случилось?

Женщина спросила с таким искренним участием, по-матерински, что Наташка, не выдержав, разревелась в голос.

— Ну, что ты… что ты… — стянув с неё одеяло, Вера гладила девушку по голове и по вздрагивающим плечам, — Ну, что такого страшного случилось?

Женщина говорила с ней так ласково, как может говорить только мать, и Наташа сквозь слёзы, сначала сбивчиво, потом всё тише и понятнее, рассказала ей свою непростую историю. Держа в руках её ладошку, Вера внимательно слушала, иногда что-то переспрашивая, но не перебивая доверительную исповедь.

— Ты зря сейчас плачешь. Послушай меня, хорошо? — она ласково пригладила Наташкины белокурые волосы, — Насколько я поняла, Дима тебя очень сильно любит. И ты даже не сомневайся ни в чём, поверь мне… Я даже через твой рассказ почувствовала, какой он хороший. Не бойся никогда, что он тебя бросит… Ведь чего боишься, то и случается. Посмотри вокруг — сколько известных, знаменитых людей, а ведь у каждого из них есть своя — единственная, любимая на всю жизнь… Так и ты для своего Димы — единственная и любимая. Именно — ты! Ты меня понимаешь? — женщина наклонила голову и посмотрела Наташе в глаза, — Понимаешь, о чём я говорю?..

— Да… понимаю… — прошептала девушка.

— И, главное, быть уверенной в этом… Ты его любишь, и он тебя любит. И больше — ничего. Всё, что было, нужно забыть. Всё, что есть, нужно принять. А иначе — зачем быть вместе? Понимаешь?

— Понимаю…

— И никогда не советуйся с подругами, — Вера улыбнулась, — пусть ваша женская дружба не знает таких испытаний, как зависть и ревность…

— Да нет… Оксанка хорошая… — начала было Наташа, но Вера её перебила.

— Я и не спорю, что хорошая. Но… твой Дима ей нравился… И, когда ты рассказала ей о своих страхах, она тебе посоветовала с ним сразу порвать отношения… Правильно?

— В общем, да…

— Ну, вот видишь, — Вера усмехнулась, — а должна была тебя успокоить, вот как я сейчас… И друг у твоего Димы — тоже не выдержал испытания любовью. Но от этого он не перестанет быть другом. В жизни всё не просто, Наташенька… Единственное, что в ней просто — это любить. Если вы друг друга любите, то и слушайте только друг друга. И всё обсуждайте только друг с другом. Потому, что, к сожалению, настоящим чувствам многие завидуют, и хорошего совета не дадут… Ты меня понимаешь?

— Понимаю… — Наташка с благодарностью посмотрела на женщину, — А что мне сейчас делать?.. Дима ушёл.

— Он просто тебя ревнует, — рассмеялась Вера, — ничего не делай… Он придёт, обязательно.

— Он утром уедет…

— Ничего страшного. Приедет… Успокоится и придёт.

— Придёт, — Тая, молчавшая всё это время, насмешливо подала голос, — так и будет уходить-приходить. Она его сразу приняла, когда он вернулся? Приняла. А ему только этого и нужно. Теперь можно уходить, зная, что есть дура, которая всегда назад пустит. Мужиков нужно постоянно держать на взводе, и, если им мозг не выносить, они так и будут тобой пользоваться.

— А если выносить, тогда вообще сбежит и не вернётся, — улыбнулась Вера, — Не слушай её, Наташенька, делай так, как сердце велит.

— Спасибо вам за всё… — Наташа с благодарностью посмотрела на женщину и, встав с кровати, подошла к умывальнику. Внезапно заныла спина, но она подумала, что это от того, что она долго плакала, лёжа в неудобной позе. Сполоснув холодной водой опухшее от слёз лицо, сделала шаг к кровати, чтобы взять полотенце, — Ой… что это?! — наклонив голову, посмотрела на свои ноги и на пол под собой…

— Что там? — Вера собиралась выйти из палаты, но, увидев лужицу на полу, всплеснула руками, — Да у тебя воды отошли!.. А, ну, ложись, я за сестрой побежала…

— И что теперь?! — перепуганная Наташа огромными глазами посмотрела на Таю, — Что теперь будет?!

— Что-что… — недовольно ответила та, — Рожать пойдёшь, вот что…

* * *

Ира нехотя открыла глаза и, посмотрев на часы, протянула руку к спящему рядом Сашке.

— Саш… вставай… шесть часов… — слегка потормошив его за плечо, обняла и, прижавшись, снова закрыла глаза.

— Ирка… — сонным голосом спросил Сашка, — Мне приснилось, что Дима с Жекой к нам пьяные приходили?

— Угу… Приснилось. Вставай. Там, в комнате, твой сон на нашем новом диване лежит…

— Чё, серьёзно? — Сашка приподнял голову, — А я думал, приснилось…

— Давай вставать, — Ира ещё раз посмотрела на часы, — Уже собираться пора, через полтора часа автобус.

Выйдя из спальни, Говоров не мог сдержать смеха — на недавно купленном, разложенном угловом диване дружно спали Дима и Женька.

— Ирка, дай мобильник, я их сейчас сфоткаю.

— Не вздумай, — показав ему кулак, Ира засмеялась сама, — у тебя ума хватит другим показать, а зачем? Лучше буди Диму. Ему ещё себя в порядок нужно привести.

— А Журавлёва что, не будить? — Сашка посмотрел на неё подозрительно, — Его тут оставим?

— А что? — Ира лукаво улыбнулась, — Боишься?..

— Этого — боюсь… — честно признался Говоров, — Девчонок уламывает на раз.

— Прямо — всех?

— Ну… не всех… Одна из десяти остаётся.

— Ладно, буди обоих, вдруг, я девятая…

Дима был ещё в душе, а Женька с Сашкой пили кофе, когда просигналил мобильный телефон.

— Сообщение пришло… — Ира нажала клавишу, прочитала текст и подняла изумлённые глаза, — Не поняла…

— Чё там такое? — спросил Сашка, доставая сигареты, — Тебе наследство оставили?

— Ага… Наследство… — Ира расплылась в радостной улыбке, — Только не мне…

— Ну, ладно тебе кота тянуть за… — Сашка нетерпеливо протянул руку, — Дай, я сам посмотрю.

— Смотри, — она отдала ему телефон.

— Ничего себе… — прочитав, он вытаращился на неё, — Это что, Дима теперь настоящий батя?!

— А что там? — заинтересовался уже Журавлёв, — От кого смс-ка?

— От Наташки… Она, видимо, рассылку сделала. Сын у Димыча родился. Обалдеть…

Переглянувшись между собой, все трое дружно уставились на мобильник, который Дима оставил на кухонном столе, прежде чем уйти в ванную — внезапно завибрировав, телефон издал характерный сигнал.

— Слушайте, — прочитав поступившее Морозову сообщение, Ирина с заговорщическим видом посмотрела на парней, — ему тоже такая же смс-ка пришла, видимо, Наташа и его в рассылку включила… Сейчас выйдет из ванной, вы ему ничего не говорите, пусть сам прочтёт.

— Дима реально счастливый, — Женька почесал макушку, — Не зря мы вчера с ним так накушались, видать, сердце чуяло…

— Да, кстати… Как вы скорефанились-то? — вспомнив ночной визит, Сашка удивлённо вытаращился на Журавлёва, — Я думал, мне приснилось.

— Да теперь уже неважно, как… — договорить Журавлёв не успел — на пороге кухни показался Дима.

— Ну, чё… как оно, похмелье? — ехидно спросил Говоров.

— Не подкалывай… — Дима хмуро взял чашку с кофе, — Сколько у нас ещё времени до автобуса?

— Ещё сорок минут, — Ира, улыбаясь, посмотрела на него, — Дим… По-моему, у тебя телефон просигналил.

— А, опять какие-нибудь дурацкие акции, — махнул он рукой и обратился к Женьке, — Слушай… А машина моя где?

— О, я смотрю, вы вчера славно погуляли, — заржал Говоров, — ну, теперь будешь знать, каково мне бывает.

— За машину не переживай, она на стоянке у гостиницы, прямо под моими окнами, — ответил Женька, — если хочешь, отгоню, куда надо.

— Пусть там и стоит, — снова махнул рукой Дима, — приеду, сам отгоню.

— Так ты не хочешь посмотреть, что там тебе за сообщение пришло? — Ира снова посмотрела на него.

— Потом… Надо Наташке позвонить, — взяв со стола телефон, виноватым тоном сказал он, — что-то я вчера не так себя повёл, она всю ночь не спала, наверное…

— Конечно, не спала, — теряя терпение, проговорила Ира, — сына тебе рожала, а ты даже сообщение прочитать не хочешь… Ой! — проговорившись, она закрыла губы ладошкой.

— Как — рожала?.. — Дима уставился на девушку.

— Как все. Вес два восемьсот, рост пятьдесят один сантиметр, — радостно улыбаясь, отчиталась она, — посмотри сообщение, если не веришь.

Открыв, наконец, в меню папку с сообщениями, он несколько раз перечитал Наташино утреннее послание. Медленно подняв голову, обвёл всех изумлённо-радостным взглядом:

— Ребята… У меня сын родился! В три часа ночи… Два восемьсот… Пятьдесят один сантиметр…

— Да ты чё!.. — Сашка шумно отхлебнул кофе, — Обалдеть…

* * *

Последний из трёх гастрольных дней подходил к концу. Сборная бригада артистов, среди которых был и «Ночной патруль», в рамках молодёжного проекта посетила несколько городов, давая по два выступления в день и переезжая из города в город. Автобус направлялся к последнему пункту назначения — предстоял заключительный концерт, и уставшие артисты дремали на своих местах. Устроившись у окна, Дима то и дело смотрел на телефон, пытаясь поймать то появляющуюся, то пропадающую связь. Наташа сказала, что их с Валериком уже через два дня должны будут выписать домой, и он считал часы, оставшиеся до того момента, когда он сможет увидеть их обоих. После их с Женькой «разговора» под две бутылки коньяка и ночного визита к Сашке, который с помощью Иры уложил их у себя спать, он не сразу осознал ту новость, которую сообщила ему Наташа… Даже проговорив вслух, он снова и снова перечитывал её смс, пока до него не дошло, что нужно ей позвонить… «Подожди, вдруг она спит?» — сказала ему тогда Ира, но, не выдержав, он в семь утра набрал Наташкин номер…

…Она не призналась, но ему показалось, что она плачет… Она не хотела его будить и поэтому, как и всем, послала смс. Валерик — рядом с ней. Он спит… У него белые волосики, аккуратный, чуть вздёрнутый носик, а глазки она ещё не видела… И голоса почти не слышала. Зато он чихнул, когда родился. Он хорошенький… С ним всё нормально, только вес небольшой… Но это не страшно, всё в пределах нормы.

И в тот же день, и вчера, и сегодня — звоня Наташе, Дима надеялся услышать голос малыша. Но Валерка оказался настолько спокойным, что даже сама Наташа до сих пор не слышала его плача — мальчишка только кряхтел, когда хотел есть, в остальное время молча посапывал в своей кроватке, в отличие от соседки — девочки, с чьей мамой Наташа оказалась в одной палате.

Все эти дни Дима принимал поздравления и отвечал на дружеские шутки друзей. Первая гастрольная ночь получилась для всей концертной бригады бессонной — устроившись в гостинице на ночлег и собравшись в одном номере, артисты до утра обмывали Валерку, так, что выступление на следующий день оказалось под угрозой, а самым работоспособным оказался сам молодой отец.

Устроившись в кресле поудобнее, Дима задремал под ровный гул автобуса. Внезапно в кармане завибрировал телефон. Решив спросонья, что это Наташа, он, не глядя на высветившийся номер, поднёс мобильник к уху:

— Да, Наташ…

— Добрый вечер, Дима…

— Добрый вечер… — узнав голос Инны, он невольно напрягся.

— Не ожидал меня услышать? — улыбаясь на том конце, спросила женщина.

— Если честно… То не ожидал.

— Ты давно не звонил, не приезжал… Вот, решила позвонить сама.

— Ты знаешь, я сейчас в дороге.

— Понятно… Когда ты говоришь «я в дороге», это означает, что ты не один…

— Ну, я, действительно, не один. Тут целый автобус народу.

— Ты ездишь общественным транспортом? — пошутила Инна, — Я могу подвезти. Скажи, куда подъехать.

— Я, действительно, в дороге, мы на гастролях.

— А когда ты приедешь?

— Знаешь… — Дима замялся, — За эти два месяца у меня произошло несколько очень важных для меня событий…

— Например? — с едва заметной иронией спросила Инна.

— Например? Например, у меня родился сын, — Дима говорил как можно тише.

— Что?! Я не расслышала, повтори, — весело рассмеялась в трубку женщина.

— Я тебе перезвоню, когда приеду… — уже громче сказал он и поспешно отключился.

Сидящий рядом Говоров казался спящим во время разговора, но, как только Дима убрал телефон, сразу открыл глаза.

— С кем это ты? — Сашка подозрительно посмотрел на друга.

— Да так… Неважно… — нехотя ответил Дима.

— Ты это… ерундой не занимайся.

— Успокойся, никакой ерунды.

— А то я не слышал. Что за тёлка?

— Это психолог.

— Ты чё, к психологам обращаешься? — Сашка толкнул его локтем в бок.

— Было как-то… А, может, и не было.

— Ну-ну…

— Угу…

— Знаешь что, Димыч… Выкидывай ты всех этих психологов из головы. Твой психолог сейчас там, в роддоме, лежит и орёт…

— Не-а, не орёт, — Дима улыбнулся с особой теплотой, — Наташка говорит, ещё и голоса не слышала.

— В тебя, наверное, такой же невозмутимый… — Саша усмехнулся, — Интересно, какой у меня получился?

— Ну, если в тебя, то затыкай уши…

— Чего это?

— Ну, как… Ударник же…

* * *

Наташа сидела на стуле, затаив дыхание — соседка по палате, её ровесница, старательно переплетала её длинные волосы, укладывая в красивую причёску. Сегодня шестой день — врач дал добро на выписку. Всех выписывают на четвёртый день, но их немного задержали, из-за небольшого веса малыша. Она боялась, что проведёт здесь много времени, но сегодня они с Валериком, наконец-то, вернутся домой. Скоро за ними приедет Дима… Такого ощущения счастья она ещё никогда не испытывала! Оно просто переполняет её, ему не хватает места, оно переливается через край…

Валерик спит…

Сегодня он узнает, что на свете, кроме маминых, есть ещё и папины руки. Он так похож на Диму… Только волосы белые… Зато глаза… Они ещё неопределённого цвета, но она уже видит — они будут синие-пресиние… Такие же, как у папы…

Сегодня она наконец-то встретится с Димой… Она так скучает по нему… Хорошо, что их выписывают, она так рада, что уедет домой… Правда, сегодня она себя чувствует не совсем хорошо, но это от того, что она давно не была на улице. Она приедет домой, и всё пройдёт… Главное, что они наконец-то будут вместе — Дима, Валерик и она, Наташа.

— Смольникова, готова? — дежурная акушерка заглянула в палату, — Вот выписка, можешь одеваться, там уже за тобой приехали. А ребёнка внизу оденут и вынесут.

Попрощавшись с соседкой по палате, Наташа с волнением спустилась по лестнице на первый этаж. Ещё полтора месяца назад она и не мечтала, что всё будет именно так — их заберёт Дима… Она до сих пор до конца не верит, что это случилось.

— Ну, что, красавец твой готов, идём… — медсестра с Валериком на руках, одетым в голубой летний конверт, приветливо улыбнулась, — Вас уже ждут…

Наташа почти на ходу оглядела себя в зеркале: летнее стильное платье, купленное Димой по совету Иры, так хорошо сидит на её стройной, слегка округлившейся фигурке. Только сегодня она почему-то очень бледная… Это от недостатка свежего воздуха. Всё, на выход… Наконец-то!

— Принимайте, папочка… — медсестра протянула Диме голубой свёрток, — Поздравляю с сыном!

Бережно приняв в руки Валерку, Дима осторожно приподнял лёгкую вуаль и со счастливой улыбкой на лице долго вглядывался в крошечное, сморщенное личико.

— Нам-то покажи… — ворчливым тоном потребовал Сашка и, взглянув, обернулся к Ире, — Ирка, смотри… На кого похож?..

— Дима — вылитый… — Ира заглянула в конверт, — Однозначно.

— Да, Димыч, сразу видно — твоё произведение…

— Только блондин, — весело уточнила Наташа, стоя рядом с целой охапкой цветов в руках.

* * *

Недолго посидев за накрытым столом, Саша с Ирой уехали домой.

— Стол у нас сегодня какой-то безалкогольный получился, — улыбнулась Наташа, убирая тарелки в мойку.

— Сашка за рулём, мне тоже вечером нужно будет съездить в студию, а вам с Иркой нельзя, — Дима подошёл к ней, взял из её рук тарелки и поставил назад на стол, — Иди ко мне… Я так давно тебя не видел…

— Дима… — оказавшись в его объятиях, только и успела прошептать она… Всё крепче сжимая руки, он целовал её лицо… шею… плечи… Соскучившаяся по его ласке она, закрыв глаза, буквально таяла в любимых руках…

— Почему ты такая горячая?.. — оторвавшись от её губ, он прислонился щекой ко лбу, — Ты как огонь!

— Не знаю, наверное, потому, что ты со мной… — она крепче прижалась к его груди, — Дим… мне до сих пор кажется, что всё это — сон…

— Это не сон, Наташа… Хотя бы потому, что там, в комнате, спит наш сын.

— Я пойду, посмотрю, как он, — привстав на цыпочки, она нежно прикоснулась губами к его губам.

— Пойдём вместе… — он нехотя разжал руки и снова прислонился щекой к её лбу, — И, всё-таки, почему ты такая горячая?..

Валерка мирно спал в детской кроватке, которую пока пришлось поставить на середину комнаты.

— Я не думал, что дети рождаются такими крошечными… — Дима с улыбкой на лице вглядывался в ребёнка.

— Дима, нужно его укрыть потеплее, мне кажется, у нас очень холодно… — Наташа подняла голову от кроватки, — Я даже замёрзла.

— Да у нас жарко… — он встревоженно посмотрел на неё, — Мне кажется, ты заболела.

— Да, меня что-то знобит… — она устало присела на диван, — Сейчас пройдёт.

— Что — пройдёт? — он взял её за плечи, — Ты дрожишь… У тебя что-нибудь болит?

— Живот… Но совсем немного…

— Сорок и четыре… Я вызываю скорую, — он испуганно посмотрел на термометр.

Врач скорой помощи, осмотрев Наташу, которая уже не могла встать, очень серьёзно взглянул на Диму:

— Из больницы сегодня выписали?

— Да, сегодня…

— Сейчас назад увезём.

— Куда?..

— Откуда пришла. А там — скорее всего, в реанимацию.

— Что с ней?! — Дима побледнел.

— Похоже на бактериальный шок. Так, срочно носилки…

— Не надо, я донесу…

— Рома, включай сирену, — садясь в кабину, на ходу крикнул врач водителю скорой помощи, когда двери за Наташей закрылись, — И гони… нужно успеть…

Проводив машину, Дима с тяжёлым сердцем вернулся домой. Взял в руки телефон…

— Саня, дай Ирку… Ир, ты не знаешь, что такое бактериальный шок? Что?!

Поговорив с Ирой, он прошёл в комнату и обречённо опустился на пол возле детской кроватки… Раскидав ручонки, Валерка тихо сопел среди заботливо развешанных ярких погремушек…

«Шестьдесят процентов — летальный исход…» — колоколом гудело в голове.

Не отрываясь, он смотрел на сына сквозь тонкие боковые прутья кроватки… Видимо, проснувшись, ребёнок пошевелился и тихонько закряхтел. Взяв крохотный кулачок в свою ладонь, Дима растерянно произнёс:

— Валерка… Что же мы с тобой теперь будем делать?..

 

Глава 25

Звонок от Димы поступил в тот момент, когда Сашка с Ирой только вошли в квартиру. Сумки с купленными по дороге продуктами так и остались на кухонном столе — услышав о том, что случилось, они, не сговариваясь, выскочили на лестничную площадку. Уже сидя в машине, Ира внимательно наблюдала, как побледневший Сашка трясущимися руками вставляет ключ в замок зажигания, подтверждая её кое-какие догадки, но возникшая ситуация не располагала к откровенному разговору.

…Дверь была открыта, и они без звонка вошли в маленькую квартирку. Дима, отрешённо сидевший на полу возле Валеркиной кроватки, молча поднял на них глаза. Сам Валерка, сморщив личико, как будто собираясь заплакать, шевелил ручками и тихонько кряхтел.

— Дима, — Ира тронула его за плечо, — Куда увезли Наташу?

— Назад, в роддом, — глухо ответил он, — я только что звонил.

— И что?

— Пока ничего не известно. Говорят — звоните, узнавайте.

— Дима… — девушка присела рядом с ним, — Ты держись. Это только предположительный диагноз, может, он не подтвердится.

— Ты её не видела… Я в скорую нёс — она уже была без сознания. Всё произошло за какой-то час…

— Ты не думай о плохом. Думай только о хорошем.

— Представляешь, я даже не могу к ней поехать, — он тяжело вздохнул, — а что будет с Валеркой? Я не знаю, что мне делать…

— Знаешь что… — Ира положила руку ему на плечо, — Нужно кого-то пригласить — может, родственников, у которых есть дети?

— У меня здесь только родители, но они сейчас в отъезде, приедут через четыре дня. Наташины — далеко… Я даже не знаю, как сообщить её отцу: он сегодня утром звонил, радовался, что их выписывают.

— Дима, давай для начала переоденем Валерика, — Ира наклонилась к кроватке, — где у вас подгузники?

— Там, на столе… — он поднялся с пола и, подойдя к столу, взял в руки приготовленную упаковку подгузников для новорождённых, — Только как? Я не умею…

— Давай, клади его сюда, — Ира расстелила на диване чистую пелёнку, — молодец ты, всё приготовил заранее.

— Это Наташа. Она мне говорила, что нужно, а я собирал, — Дима неуверенно подложил ладонь под детскую головку, — как же его взять?

— А вот так и бери… — Ира внимательно наблюдала за его действиями, — Ты, главное, головку держи…

Осторожно приподняв малыша обеими руками, он аккуратно переложил крохотное тельце из кроватки на диван. Размахивая ручками, Валерик открыл глаза и, причмокивая, смешно задвигал губами.

— Чего это он, — Сашка, до сих пор молча стоявший поодаль, наконец, подал голос.

— Это он кушать хочет, — Ира озабоченно посмотрела на Диму, — нужно срочно что-то делать.

— Откуда ты всё это знаешь? — с некоторым подозрением спросил Говоров…

— От верблюда, — она сердито стрельнула на него глазами, — у меня два младших брата-близнеца, забыл? Когда они появились на свет, мне двенадцать лет было, и я матери помогала с ними нянчиться, — эти слова предназначались уже Диме.

— Жалко, что твоя матушка далеко живёт, — уже более спокойно сказал Сашка, — можно было бы попросить помочь Димону, хоть в первые дни. Моя тоже посменно работает, не вырваться.

— А в доме у вас нет молодой матери? — Ира развернула тонкую пелёнку, в которую малыш был завёрнут до подмышек.

— Тут в основном бабушки живут, — Дима внимательно следил за её движениями, — дай, я сам попробую…

— А назад — в роддом — не возьмут? — Сашка вопросительно перевёл взгляд с Иры на Диму, — Пока Наташка сама там находится?

— Вряд ли… — с сомнением в голосе ответила девушка, — Хотя, можно позвонить и спросить — может, его в детскую больницу пока заберут?

— Кого?! Валерку?! — Дима с недоумением посмотрел на них обоих, — Я не отдам!

— Дим… Его кормить надо восемь раз в день, ему шесть дней от роду… Его уже сейчас кормить пора. Что ты с ним будешь делать? — Ира помогала Диме надевать на ребёнка чистый подгузник, — А купать? А ухаживать за ним?

— Я не знаю, Ир… Только как я теперь его отдам? Я их так ждал… Тем более, я не знаю, что с Наташей, — аккуратно переложив Валерика назад в кроватку, сказал он — я сейчас… только ещё раз позвоню.

Звонок в больницу не внёс никакой ясности: «Состояние тяжёлое, диагноз пока не ясен… Делают всё возможное… Проводится интенсивная терапия… Звоните, узнавайте…»

Будто почувствовав что-то, малыш всё-таки расплакался.

— Дима, его кормить пора, — Ира сочувственно смотрела на Валерика, — я не могу ничем помочь, это слишком ответственно.

— Что же делать? — Дима беспомощно переводил взгляд с неё на Сашку, — А у тебя нет подруг с маленькими детьми?

— Нет, — Ира покачала головой, — Дима, я повторяю, это слишком ответственно. Можно, конечно, купить детское питание, но я не рискнула бы ни советовать, ни кормить без рекомендации врача. А где его сейчас взять? У тебя нет знакомого детского врача или хотя бы фельдшера?

— Детский врач? — он нахмурился, как будто вспомнив что-то, — У Кристины мать — детский врач.

— А что, Дима, выбора нет, — Сашка серьёзно посмотрел на друга, — Звони. А мы к Наташке поедем, — он взглянул на Иру, — поехали в больницу. Зайдёшь, поговоришь с врачом.

* * *

— Ну, и зачем тебе понадобилась моя мама, Морозов? — съехидничала Кристина, когда Дима позвонил ей с просьбой дать номер мобильного телефона Милы, — Мог бы просто к ним на домашний позвонить.

— Домашний у твоих родителей не отвечает. Кристина, я тебя очень прошу, скажи мне номер Людмилы Николаевны, это очень важно.

— Она, наверное, ещё на работе. Позвони им попозже, — тоном, не терпящим возражений, ответила девушка.

— Я не могу попозже. Это срочно.

— Нет, Морозов. Если тебе так уж нужна моя мать, то бери, и поезжай к ней в клинику. Кстати… это у тебя там телевизор работает или ребёнок плачет?

— Это ребёнок, — Дима немного помолчал, потом, решившись, произнёс, — это мой Валерка… Мне срочно нужна консультация детского врача, а кроме твоей мамы знакомых врачей больше нет.

— Ты, всё-таки, нахал, Дима… — от возмущения Кристина на какое-то время потеряла дар речи, — А больше тебе ничего не нужно?! Пусть твоя Наташа записывается на приём, платит денежки и приходит, как все, а по телефону моя мама ни в коем случае не будет консультировать!

— Понимаешь… — Дима замялся, ему тяжело было об этом говорить, но другого выхода не было, — Понимаешь, Наташу увезли на скорой. Я остался один с Валеркой… Я не знаю, чем и как его кормить, а родители вернутся только через четыре дня.

— Ну, хорошо… — немного помолчав, Кристина недовольным тоном, нехотя продиктовала номер мобильного телефона Милы, — Звони…

Ребёнок плакал негромко, но так жалобно, что Дима, прежде чем позвонить Миле, осторожно взял его на руки и, пытаясь успокоить, тихонько поцеловал в маленький лобик. Было очень необычно держать в руках тёплое, хрупкое тельце малыша, такого крошечного и беззащитного, и Дима невольно поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется класть Валерика назад, в кроватку… Держа его одной рукой, другой он торопливо набрал номер, продиктованный Кристиной.

— Дима… уставшим голосом сказала Мила после того, как он обрисовал ей свою ситуацию, — Дело в том, что мало знать, чем и как кормить ребёнка. Первые две недели организм новорождённого практически полностью лишён иммунитета, и это очень серьёзно. Мать, даже если и не знает всех этих тонкостей, действует интуитивно, на то она и мать. Сомневаюсь, что у тебя так получится. Завтра к вам обязательно должен прийти патронажный врач, вот с ним посоветуйся, может, действительно, лучше пока отправить малыша в детскую больницу.

— Спасибо, Людмила Николаевна, — сдержанно ответил Дима, — но я сына никуда не отдам. Спасибо за рекомендации по детскому питанию и… извините за беспокойство.

— Дима! — услышав в трубке плач новорождённого, Мила не выдержала, — Ты сейчас у родителей?

— Нет.

— Тогда скажи мне ваш адрес… и… будь с малышом. Я привезу ему готовую смесь, заодно посмотрю.

…Примерно через час, накормленный и осмотренный Милой, Валерка сладко спал в своей кроватке.

— Как готовить смесь, ты видел. Всё для искусственного вскармливания я тебе привезла. Кормить… — Мила слегка замялась, — Сейчас мы официально рекомендуем кормить ребёнка «по требованию», то есть, когда он захочет. Но, если очень откровенно, то я придерживаюсь мнения, что традиционное кормление «по часам» намного лучше.

— Мне главное, продержаться, пока Наташа не вернётся домой, — он с надежной посмотрел на собеседницу, — она поправится и снова будет кормить Валерика грудью.

— Дима… — Мила грустно улыбнулась, — Вряд ли ваш Валерик уже попробует материнского молока…

— Почему?!

— Потому, что мать больна и не кормит, а в это время молоко пропадает… Но, я думаю, в этой ситуации главное другое — чтобы и мать, и ребёнок были живы и здоровы. Поэтому примите всё так, как есть. Ну, вот, — она приветливо улыбнулась, — Всё, что могла, я тебе рассказала. Всё, что нужно для ребёнка, у тебя под рукой. Если будут вопросы — телефон ты мой теперь знаешь, звони.

— Спасибо Вам, Людмила Николаевна, — Дима с благодарностью взглянул на женщину, — я уже не знал, что мне делать.

— Не за что, Дима, — она тяжело вздохнула, — с завтрашнего дня к тебе будет приходить врач или патронажная сестра, это уже хорошо. Глядя на тебя, я думаю, что ты справишься. Но и о том, что я тебе сейчас рассказала, тоже не забывай, всё это очень важно. Ребёнок у вас родился с маленьким весом, поэтому нужно особо тщательно выполнять все рекомендации.

— А почему он такой маленький? — Дима наклонился над кроваткой и ласково прикоснулся к детской головке, — У других, кого не послушаю, дети рождались больше трёх килограммов, а наш Валерка всего два восемьсот.

— Кто знает, Дима… Может, мать плохо питалась или курила.

— Наташа не курит. А питалась… Думаю, не совсем уж плохо, она ведь работала.

— Ну, тогда, возможно, это результат её психоэмоционального состояния. Вы ведь расстались в самом начале беременности, насколько я знаю?

— Да…

— Ну, вот… Возможно, она тяжело переживала ваше расставание… — эти слова Мила произнесла с какой-то особой печалью, как бы говоря о чём-то о своём, — Всё это отразилось на ребёнке. Кстати, что с ней?

— Я до сих пор не знаю, — тревожно ответил Дима, — увезли с высокой температурой и болями, практически без сознания, и пока ничего конкретного не говорят. Предположительно — бактериальный шок. Там сейчас Сашка Говоров с Иркой. Звонили, сказали, что она в операционной, и с врачом пока не поговорить… Но им уже пора ехать домой, а я теперь не могу никуда уйти. Во всяком случае, пока родители не вернутся.

— Послеродовое осложнение, — кивнула женщина, — но ты не падай духом. Возможно, это что-то другое, а не бактериальный шок. Хотя, в любом случае, риск для здоровья очень большой. Многие после таких осложнений больше не могут иметь детей.

— Мне лишь бы она была жива… — глядя в одну точку, тихо произнёс Дима, — Остальное неважно.

* * *

— Ну, и как ты это всё объяснишь? — тон и поза, в которой сидел Леонид Борисович, не предвещали ничего хорошего, и Мила, приготовившись к скандалу, привычно вздохнула. Сидящая рядом с отцом Кристина всем своим видом показывала недовольство сложившейся ситуацией.

— Что я должна тебе объяснить, Лёня? — Мила прошла мимо мужа через большую гостиную и, исчезнув за дверью своей спальни, очень скоро вышла оттуда в домашней, далеко не дешёвой, одежде.

— Прекрати мельтешить! — прикрикнул Лапин на жену, — Взяла моду бегать, когда я с ней разговариваю.

Демонстративно встав напротив него, Мила всем своим видом выразила «покорность и послушание».

— Слушай… — Лапин побелел от злости, — Хватит кривляться! Если ума никогда не было, он уже и не появится. Ты вот мне скажи… Где ты сейчас была? Я хочу, чтобы это сказала ты, а не другие.

— Я была у новорождённого ребёнка.

— Что ты делала там, если ты уже давно не ездишь по вызовам? — Лапин гневно сдвинул брови, — Твоё рабочее место — в клинике, а по домам ходить — дело участкового врача!

— Ну, если ты знаешь подробности, зачем ты вообще меня спрашиваешь? — Мила невесело улыбнулась, — Ведь ты уже в курсе, у кого я была, не так ли?

— Мама! — Кристина вмешалась в родительскую перебранку, — Я тоже не понимаю, зачем ты поехала к Морозову? Ты могла просто его проконсультировать по телефону. Я только для этого и дала твой номер.

— Кристина, — твёрдым тоном ответила женщина, — в первую очередь, я — врач. Ко мне обратились за помощью. Между прочим, обратился сын моих друзей. И твоих — тоже, — последние слова были адресованы Леониду.

— К тебе обратился человек, из-за которого твоя дочь вот уже несколько месяцев страдает, — Лапин прищурил глаза, — и в данной ситуации, в первую очередь, ты — мать!

— Я думаю, этот спор бесполезен, — резко развернувшись, женщина вышла из гостиной. Пройдя через большой холл на крыльцо коттеджа, она спустилась по ступенькам и с наслаждением ступила на ровный зелёный ковёр, устилающий приусадебный участок. Наступающий вечер слегка освежил воздух, и Мила с удовольствием опустилась в резное кресло-качалку на пушистой лужайке перед домом.

— Мама!.. — выбежав за ней следом, Кристина обняла мать сзади и виновато прижалась к щеке, — Прости меня, я не смогла не сказать отцу, куда ты поехала.

— Ну, сказала и сказала, — Мила старалась сохранить равнодушный тон, — я не делала из этого секрета.

— Просто мне стало обидно… — девушка сердито поморщилась, — Ты меня понимаешь?

— Более чем, Кристиночка, — Мила поцеловала дочь в щёку, — понимаю… Но поступить по-другому я не могла. Там, действительно, очень непростая ситуация.

— Он и вправду один с ребёнком? — сбавив тон, спросила Кристина, — Ну, и как… он?..

— Правда… — Мила вздохнула, — Мать увезли на скорой, и Дима остался один на один с новорождённым. Что хочешь — то и делай.

— А как ребёнок? — как можно более равнодушно спросила Кристина.

— Ребёнок неплохой, правда, вес маленький.

— А… на кого он похож?

— Сейчас трудно ещё определить, — пожала плечами Мила, — Но, по-моему, на Диму…

— Понятно… — девушка немного помолчала, потом спросила снова, — А что же случилось с этой… мамашей?

— Видимо, осложнение. Меня там не было, поэтому говорю со слов. Может, что-то осталось после родов, а врач не уследил, — посмотрев на Кристину, она развела руками.

— Это её Бог наказал, — подвела итог девушка, — и его тоже…

* * *

Наташа с трудом открыла глаза. Хотелось пить и спать. Из стеклянного флакона, закреплённого на высоком штативе, по пластиковой прозрачной трубочке еле сочился раствор какого-то лекарства, попадая через большую, прибинтованную к предплечью, иглу прямо в вену — на локтевом сгибе её левой руки. Она медленно огляделась: в небольшой, оборудованной медицинской аппаратурой палате, кроме неё, никого не было. На стоящем рядом с кроватью белом металлическом стуле лежал кем-то заботливо оставленный её мобильный телефон. Кое-как дотянувшись свободной рукой, она поднесла его к глазам и, приложив серьёзное усилие, нашла нужный номер. Нажала на «вызов»… Ей показалось, что прошло очень много времени, пока она не услышала на том конце такой родной, такой любимый голос…

— Наташа!.. — Дима чуть ли не закричал в трубку, — Наташка!.. Это ты?! Ну, не молчи… Наташенька… Ну, скажи, что это ты…

— Дим… — почти прошептала она, — Дима… Это я… Где Валерик?

— Наташка… — ей показалось, что он плачет.

— Дима… Где Валерик?..

— Он здесь, со мной… С ним всё в порядке… Как ты?!

— Дима… — слова давались ей с трудом, — Скажи мне что-нибудь…

— Наташенька… Родная моя… девочка моя любимая… — комок подступил у него к горлу… он ненадолго замолчал, но тут же справился с нахлынувшими эмоциями, — Ты только не отключайся… ладно?.. Ты только не отключайся!..

* * *

— Очнулась? — девушка в салатовом медицинском костюме, со шприцем в руке, наклонилась над Наташей, — Молодец!..

— Что со мной? — Наташа подняла на неё глаза, — Какой сегодня день?

— Да не бойся, ты недолго тут лежишь, только вторые сутки! — девушка провела несколько раз проспиртованной ваткой по Наташкиному плечу и ловко воткнула иглу, — Но народу из-за тебя переполошилось — мама не горюй. Даже пресса была и телевидение… ты теперь знаменитость!

— Какая пресса? — Наташа с трудом разговаривала, ей очень хотелось пить, — Зачем?

— Ну, как, зачем, — девушка озабоченно нахмурила бровки, — тема для статьи: «Молодая мать чуть не погибла по халатности врачей в день выписки». И т. д.

— А чья статья, Семченко? — спросила Наташа.

— Да, кажется… А ты откуда знаешь?

— Да вот… Знаю… — она слабо улыбнулась и добавила как бы про себя, — Мазурик старается.

— Теперь у нас комиссия за комиссией начнутся, только успевай встречать.

— Я не хотела…

— Да ладно тебе! Хоть порядок наведут. Слушай… — девушка внимательно посмотрела на Наташу, — А правда, что это ты песню поёшь по радио? «Ты заплетал мои косы».

— Правда… А откуда ты знаешь?

— А все уже знают. Я же говорю — знаменитость!

 

Глава 26

Был уже поздний вечер, когда, подъехав к своему дому, Говоров заглушил машину. Посещение роддома оставило в его душе неизгладимое впечатление, лишний раз напомнив о предстоящей ему в скором времени роли отца. В то же самое время, тревога за Наташу вдруг всколыхнула уснувшие, было, чувства. Пока Ира наводила справки в приёмном покое, а потом в отделении, он выкурил не одну сигарету. Когда она, всё-таки дождавшись врача и узнав от него все подробности, спустилась вниз, то застала Сашку нервно ходящим по больничному крыльцу. От неё не укрылись ни его бледность, ни испуганный взгляд, и, рассказав ему вкратце о беседе с врачом, она до самого дома больше не проронила ни звука.

— Ну, а теперь рассказывай, — дома, раздевшись, она сразу же прошла в комнату и уселась на диван.

— О чём? — стараясь не встречаться с ней взглядом, Сашка сел рядом и включил телевизор.

— А ты не догадываешься? — взяв из его рук пульт, Ира нажала на кнопку: загоревшийся, было, экран снова потух.

— Ирка, давай не будем говорить загадками, — он снова забрал пульт, но включить телевизор не решился.

— Знаешь, Саш, я сама не люблю загадок, — девушка говорила решительно, но в её голосе слышалась обида, — поэтому и спрашиваю тебя напрямую. У тебя с ней что-то было?

— С кем? — Сашка уставился в пол.

— С Наташей. Только не ври мне. Я видела… На тебе до сих пор лица нет.

— А где оно? — он попытался пошутить, но, увидев её серьёзный взгляд, тут же нахмурился, — Ира, послушай меня. У нас с Наташкой никогда и ничего не было. Это тебе любой подтвердит, и Дима в том числе.

— Тогда почему ты так испугался, когда он позвонил?

— Потому, что… — он замялся, не зная, что сказать, но через какое-то время справился с собой, — Потому, что мы с Димоном ещё со школы вместе, а Наташка для него слишком много значит.

— А для тебя? — Ира смотрела исподлобья, слегка прищурившись, — Для тебя она что значит?

— Слушай, давай не будем устраивать КВН?

— Саша, — она положила свою ладонь ему на плечо, — я не собираюсь тебя допрашивать… Но ты сам для меня слишком много значишь, настолько много, что я готова родить твоего ребёнка… И, поэтому, я хочу раз и навсегда решить эту проблему.

— Ир, эту проблему надумала ты, — положив локти на колени, он уставился вниз, — на самом деле никакой проблемы нет.

— Хорошо, — она согласно кивнула, — тогда расскажи мне, почему ты не сразу сказал Димке о разговоре с Журавлёвым? Помнишь, ты обещал рассказать?

— Помню, — вздохнул Сашка, — вот зачем тебе именно сейчас всё это нужно? Живём нормально… я тебя люблю… ну, что ещё, Ир?

— Мне кажется… — она вдруг опустила голову, но Сашка заметил, как задрожал её подбородок и слезинка капнула на колено, — Мне кажется, что ты её любишь…

— Я тебя люблю, — он обнял её и, прижав к себе, начал целовать.

— Саш… — сквозь его поцелуи прошептала Ира, — Я не хочу, чтобы между нами кто-то стоял.

— Ирка… между нами никого нет, и не будет. Я тебе обещаю…

— Правда? — она вытерла глаза, — Правда, никого?

— Ну, честно…

— Знаешь, я, ведь, и вправду подумала, что у вас что-то было.

— Если не веришь мне, спроси у Димона. Он тебе про Наташку может сказать, был у неё кто-нибудь кроме него, или нет.

— Я дура… Да, Саш?.. — улыбнувшись сквозь слёзы, девушка обвила руками его шею, — Да?

— Не дура… а дурочка…

— Ну, конечно, дурочка… — она вдруг отстранилась от него и заговорила деланно-весело, — Действительно, дурочка! Ведь, если бы ты её любил, ты бы не оставил её одну, когда они с Димой поссорились… Правда? Ты, ведь, всё равно бы её не оставил, правда, Саш?..

— Наверное… — нехотя выдавил он.

— Ты и, правда, её не любишь… — Ира нервно рассмеялась, — А я, дурочка, понавыдумывала что-то… Да, Саш?

— Ирка… — он снова прижал её к себе, — Я тебя очень люблю. Слышишь?

— Слышу… Одну меня?.. Да, Саш?

— Да… Одну тебя…

* * *

После Наташиного звонка Дима долго сидел, положив локти на колени и подперев голову сцепленными в замок кистями рук. «Скупая мужская слеза» — теперь и он знает, что это такое. Но главное не это… Главное — она жива, она пришла в себя, а всё остальное не имеет никакого значения. Она — вся его жизнь, ещё такая короткая, но уже наполненная таким огромным смыслом. Ему показалось, что тяжёлая каменная глыба свалилась с его плеч… Наташа позвонила — это Ира нарочно попросила сестру отделения интенсивной терапии положить телефон на видное место. Он услышал её голос, ещё такой слабый… но, всё-таки, он его услышал. Через два дня вернутся родители, и он с Валериком переедет к ним, пока Наташа в больнице… И, самое главное, он, наконец, сможет её увидеть.

Страшный диагноз не подтвердился; правда, то, что с ней случилось по вине лечащего врача, тоже очень опасно… Но самое тяжёлое позади. Витька, чей роман с корреспондентом Юлией Семченко развивается не по дням, а по часам, использовал всё своё обаяние, и сюжет о врачебной ошибке в городском родильном доме номер один, спровоцировавшей тяжёлое осложнение у «молодой матери», вызвал не только негодование у зрителей. В результате Наташе обеспечили самый лучший уход и лечение, об этом сообщила Ира, которая дважды ездила к ней в больницу. Теперь Наташа поправится… Они с Валеркой будут терпеливо ждать того момента, когда она вернётся к ним домой.

Покормив и уложив Валерика, Дима прошёл на кухню и сел за свой старый синтезатор. Когда он в прошлом октябре так неожиданно ушёл от Наташки, его старенькая «ямаха» так и осталась здесь. Дима вспомнил эту зиму… Как так вышло, что, учась в одном университете, пусть и в разных корпусах, они ни разу не встретились за это время? Да, он часто уезжал, у него был последний курс. Но, всё-таки… Их с Наташкой пути как будто кто-то нарочно разводил. Наверное, так было нужно? Только кому?

Кристина… Инна… Пытаясь восполнить невосполнимое, он искал способ заглушить свою боль, но, просыпаясь в шикарной спальне Кристины, он ловил себя на мысли, что таким счастливым, как в маленькой квартирке на третьем этаже старой пятиэтажки, он уже не будет просыпаться никогда.

Наташка…

Он ушёл от неё именно в тот момент, когда в ней только-только зародилась новая жизнь. Он старался забыть её именно в то время, когда она носила его ребёнка. Что ему стоило встретиться с ней? Какие-то дурацкие обстоятельства мешали и мешали сделать шаг ей навстречу, а, тем временем, Валерка — его плоть и кровь, уже толкался у неё в животе. Да, она тоже молчала… Но — он?! Почему он не спросил у неё самой, когда Сашка принёс известие о её беременности… Ведь он так ждал этого, когда они жили вместе — он цеплялся за малейший признак, в надежде, что э т о, наконец, произошло. Но, когда э т о произошло, он с ходу поверил, что это ребёнок Журавлёва. Он ведь знал, что Наташка не могла… Но почему-то принял эту новость безоговорочно. Когда Говоров признался ему в том, о чём молчал все эти месяцы, Дима не испытал ни обиды, ни желания отомстить… Ведь он с а м ничего не сделал, чтобы узнать правду.

Думая так, Дима не мог избавиться от чувства вины перед Валеркой, ведь они с Наташей — взрослые люди, и сами совершали свои поступки… но это были поступки, от которых зависела судьба вот этого крохотного, беззащитного человечка.

Включив синтезатор и сделав звук как можно тише, он привычно пробежался пальцами по чёрно-белым клавишам. Последовательно взял несколько аккордов… немного подумал… привычным жестом откинул волосы со лба.

…Нежная, убаюкивающая мелодия плыла по маленькой уютной кухне, заполняя всё пространство от стены до стены, от пола до потолка, невольно просачиваясь сквозь дверной проём в такую же уютную, небольшую комнату. И там, в вечерней тишине, рождённые под Димиными пальцами, умиротворяющие звуки колыбельной песни плавно обволакивали детскую кроватку, в которой мирно спал крошечный Валерка, ничего не подозревающий о событиях, происходящих в жизни его родителей…

* * *

Шёл уже четвёртый день, как Дима один управлялся с Валериком. За эти дни он научился готовить смесь и кормить малыша, переодевать его, гладить пелёнки и распашонки, соблюдать все правила гигиены. Он уже без страха брал ребёнка на руки, разговаривая с ним, как со взрослым. В ответ Валерик только кряхтел, смешно причмокивал губами и размахивал ручками. Приходившая к ним каждый день патронажная сестра удивлялась и нахваливала такого «ответственного молодого отца», который не побоялся остаться один на один с новорождённым младенцем. Все эти дни приезжали Сашка с Ирой, даже Витька с Юлией навестили папу с сыном.

— Димыч, ты это… классно смотришься… — тихо заржал на кухне Мазур, наблюдая, как Димка, наполнив бутылочку молочной смесью, надевает на неё соску.

— Курс молодого отца, — Юля одобрительно кивнула, — тема для продолжения сюжета о первом роддоме.

— Да не надо никаких сюжетов, — улыбнулся Дима, — главное, чтобы всё благополучно закончилось.

— Понимаешь, Дима, — сидя за кухонным столом, Юля закинула ногу на ногу, — если бы я три дня назад не подняла эту тему, сейчас твоя Наташа всё ещё лежала бы под капельницами, одна, без ухода, и это в лучшем случае. Но только стоило мне позвонить главврачу, как тут же нашлись и хорошие лекарства, и типа «виновные будут наказаны», и постоянная дежурная сестра… И так будет ровно столько, сколько нужно для восстановления её здоровья.

— Спасибо, Юль, но как-то неловко… Все мы ошибаемся, и врачи тоже, — Дима вышел в комнату и, взяв Валерку на руки, поднёс к нему бутылочку со смесью. С жадностью поймав губами соску, малыш сладко зачмокал.

— Дима, ты не понимаешь момента, — Юля вышла вслед за ним и, наблюдая за процессом кормления, прислонилась к косяку, — Этот случай — он показателен. Ведь сколько женщин выписывают с различными осложнениями, только потому, что кто-то не дал взятку, кто-то мало заплатил…

— Мы вообще ничего не платили, — Дима пожал плечами, — А что, надо было?

— Ну… вообще-то, ты мог бы и отдельную палату для неё выкупить, и роды оплатить с обезболиванием… — чуть насмешливо сказала девушка, — Если честно, то многие удивляются, почему твоя жена рожала в обыкновенном, бюджетном режиме…

— Мы не знали, — виноватым тоном ответил Дима, — Я не в курсе, а Наташа мне ничего не говорила… Да и не успели — она чуть раньше родила, я на гастроли как раз уезжал…

— Ну, вот тебе и результат налицо, — развела руками Юля, — Не заплатили за хорошее лечение, её и лечили соответственно.

— А разве это правильно? — недоверчиво спросил Дима, осторожно перекладывая уснувшего за трапезой Валерика в кроватку, — Разве у нас не бесплатное медицинское обслуживание?

— Ну-у-уу… Формально — да… — Юлия сосредоточенно нахмурила брови, но потом вдруг неожиданно рассмеялась, — Слушай, Дима… А вы с твоей Наташей — два сапога пара. Она мне сегодня то же самое сказала.

— А вы что, у Наташки были? — он удивлённо посмотрел на девушку, — Я ещё ей не звонил вечером…

— Были, но просто тебе сказать не успели, — оправдывающимся тоном ответил Витька, — Да мы были буквально две минуты. Я внизу ждал, а Юлька отделение штурмом брала.

— Представляешь, Дим, они меня… — Юля возмущённо потыкала себя пальцем в грудь, — Меня!.. Не хотели пускать…

— А потом — пустили? — улыбнулся Дима.

— Да попробовали бы не пустить… Плохо ты меня знаешь!

— Это точно… — Витька с гордостью посмотрел на девушку, — Она куда угодно пройдёт. Профессионал!

— Ну, и как она?.. — Дима с надеждой взглянул на Семченко, — К ней вообще можно попасть?

— Ну, как тебе сказать? Не фонтан, конечно, выглядит. Но это всё временное явление. А попасть — да попасть можно всегда куда угодно: берёшь шоколад, можешь — шампанское. Вызываешь медсестру…

— А ты что, с шампанским ходила? — Дима с готовностью полез в карман, — Давай, я тебе деньги отдам.

— Дима… — девушка укоризненно посмотрела на него, — Ты меня-то не обижай, я же профессионал! Камера на ремне и микрофон в руках открывают любые двери.

— Учись, Димыч, — Витька обнял Юлю за плечи, — это вообще — находка для «Ночного патруля»!

— Вот и цени… — она смерила его многозначительным взглядом, — И не только…

— Такие люди нам нужны… — Мазур весело посмотрел на девушку, потом перевёл взгляд на Морозова, — Скажи, Димыч?

* * *

Услышав дверной звонок, Дима поспешил к двери. Он так и не поставил глазок и, в надежде, что это Сашка привёз из аэропорта его родителей, торопливо повернул замок.

— Здравствуй, Дима! — Валерий Фёдорович и Светлана Петровна переступили порог дома.

— Здравствуйте! — обрадованно ответил Димка, — А почему вы не позвонили?

— Так у меня нет твоего телефона, — усмехнулся Валерий, — А Наташе звонил, она трубку не брала, спала, видимо.

— Вы проходите, пожалуйста, — Дима посторонился, пропуская гостей, — только у меня ничего пока нет… Но зато я сейчас смогу сходить в магазин, а вы с Валеркой посидите.

— Ты мне его сначала покажи, — Валерий заметно волновался, — где мой внук?

— Вот… — Дима жестом показал на кроватку, — Ваш внук…

Смольниковы-старшие ещё умильно агукали, склонившись над малышом, когда в дверь снова позвонили.

— Димочка, здравствуй, родной! — Анна Сергеевна в дверях обняла сына, — Ну, как ты?! Мы не могли вылететь раньше, ну никак…

— Аня, поздороваться успеем, — Александр нетерпеливо заглянул в комнату, — Пусть внука нам покажет!

— Дима, пока вы тут знакомитесь, я поеду Ирку на работу отвезу, — Сашка нарисовался в дверном проёме, — ну, и гостей у тебя в эти дни… Обалдеть…

— Сначала все идите мыть руки, — проводив Сашку, скомандовал Дима бабушкам и дедушкам, которые так и норовили притронуться к спящему Валерке, — н на руки его без меня не берите.

— Смотри-ка, командует! — пошутил Александр, — Отцом себя почувствовал?

— Саша, смотри… — голос у Анны Сергеевны неожиданно дрогнул, — Он на меня похож! Нет, на самом деле, — она убедительно посмотрела на Валерия и Светлану, — Похож, как две капли воды! Я такая же была в детстве, я помню!

— А мне кажется, он похож на дедушку Валеру, — Светлана внимательно разглядывала ребёнка, — а волосы, как у Наташи, беленькие.

— Глаза точно твои, — ребёнок сонно открыл глазки, и, заметив это, Александр посмотрел на жену, — а нос мой.

— Да нет… Нос у него Валерин… — Светлана рассматривала нос мужа, — Ну, или Наташин, такой же вздёрнутый.

— Так… я что-то не понял… — Александр обиженно обвёл всех взглядом, — А моего, что, вообще ничего нету?

— Саша, насчёт твоего не знаю, а вот на меня он, действительно, похож, — Анна Сергеевна заулыбалась, глядя на внука, — я, как его увидела, сразу поняла — мой портрет!

— Так, дедушки и бабушки, пока руки не помоете, внука я вам больше не покажу, — уже привычным движением Дима ловко вынул Валерика из кроватки, — а, вообще, было бы лучше, если бы вы все приняли душ. И потише орали. Всё-таки ребёнок спит.

* * *

Все ещё сидели за накрытым в маленькой кухоньке столом, когда Дима, не выпивший ни капли спиртного, вышел в комнату и склонился над сыном.

— Валерка… — прошептал он, — Я поехал к нашей маме. Что ей передать от тебя?

— Спит? — Валерий облокотился о спинку кроватки, — Дима… Ты у Наташи ещё не был?

— Нет. Я не мог, Валерий Фёдорович. Я к ней сейчас поеду, что передать?

— Дима… — мужчина как будто не слышал вопроса, — Ты уж меня прости…

— За что?! — удивлённо посмотрел на него Дима.

— Ну, во-первых, за то, что не сразу приехали. У Светы не получалось отпроситься с работы, а у меня как раз обследования на те дни были назначены. Ну, а, во-вторых… Когда я сюда ехал, то хотел с тобой поговорить по-мужски. Я хотел, чтобы ты Наташу оставил… А теперь вот посмотрел, и не могу сказать тебе тех слов.

— Оставил?! — Дима изумлённо смотрел на Валерия, — Почему?!

— Она столько слёз с тобой пролила…

— Я её ни разу не обидел, — Димка распрямился во весь рост.

— Да ты-то не обидел… Она сама себя с тобой довела, — Смольников-старший качнул головой, — понимаешь, ты известный, модный… как сейчас говорят — продвинутый… На тебя девчонки пялятся, поклонницы. А Наташа — хоть и талантливая девочка, но очень скромная, сейчас таких мало. Она в тебя влюбилась, а вот на себя не надеялась, всё боялась тебя потерять.

— Таких и правда — мало… — Дима внимательно посмотрел на Валерия, — Валерий Фёдорович, я Наташу очень люблю. А теперь у нас сын…

— Ты не подумай, она мне не жаловалась, — продолжал мужчина, — Мне Алинка всё рассказала. Это дочь Светланы. Она с Наташиной подружкой познакомилась недавно в интернете, и вот та ей всё и рассказала.

— Понятно… — Дима улыбнулся, — Оксанка, видимо…

— Да, кажется… — Валерий немного помолчал, потом, вздохнув, продолжил, — Ведь она нам даже не сказала, что беременна. И о том, что ты от неё ушёл — тоже не сказала. Когда мы приезжали к ней в марте, только тогда и узнали, что она снова живёт одна.

— Это долгая история…

— Дима… Истории — они все долгие, да жизнь — одна. Когда я совсем недавно от Алины узнал, как Наташа прожила эту зиму, первое, что мне захотелось сделать — это поехать и забрать её домой… А, когда она сказала, что вы помирились… Я ещё больше захотел забрать её… Дима… — она посмотрел ему в глаза, — Дима… Наташа — необычная девочка. Она слишком глубоко пережила потерю матери в детстве, и это наложило отпечаток. Я не могу ничего от тебя требовать, но… но, если она когда-нибудь снова потеряет тебя, я не знаю, как она это переживёт.

— Валерий Фёдорович… — Дима внимательно посмотрел на Наташиного отца, — Вы не переживайте. У нас всё хорошо. А сейчас мне нужно ехать. Валерку оставляю на вас.

* * *

— Только недолго! — почти шёпотом предупредила дежурная акушерка палаты интенсивной терапии, пропуская его в помещение. Бутылка хорошего вина и коробка конфет возымели своё действие; к тому же, девушка оказалась молоденькой — она бывала на концертах «Ночного патруля» и узнала Диму.

— Спасибо, — он обаятельно улыбнулся, — я недолго.

Тихо ступая, он подошёл к кровати, на которой спала Наташа. Капельницы уже не было, и она свободно откинула перебинтованную в локте руку… Осунувшееся, бледное лицо казалось измученным, и Дима долго не решался её разбудить. Тихонько присев рядом, осторожно взял её ладошку и, наклонившись, прижал к губам.

Она медленно повернула голову и открыла глаза…

— Дима… А с кем Валерик? — ещё не совсем проснувшись, спросила Наташа.

— Не переживай. С ним два дедушки и две бабушки, — Дима ласково пригладил её разметавшиеся волосы, — Наташка… Как я по тебе соскучился…

— И я… — с трудом подняв руку, она погладила его по щеке, — Дима… я так тебя люблю… Расскажи мне про Валерика…

Рассказывая ей про Валерку, Дима не отрываясь смотрел на неё своими синими-пресиними глазами… В ответ она не сводила с него любящего взгляда.

— Тебя можно поцеловать? — он слегка улыбнулся, — Здесь не запрещается?

— Можно… — слабо улыбнулась она в ответ.

… Когда он нехотя закрыл за собой дверь палаты, к нему тут же подбежала молоденькая дежурная:

— А можно у вас попросить автограф?

— Конечно, — улыбнулся Дима, — На чём расписаться?

— А, давайте, прямо на бейджике? — Сняв с медицинского костюма жёлтую карточку с именем и названием отделения, девушка радостно подала его Диме, — Вот здесь… И покрупнее, пожалуйста! — она немного подумала, пока Дима расписывался чёрным маркером, и, не выдержав, добавила, — Чтоб вся гинекология от зависти сдохла!

 

Глава 27

— Я надеюсь, ты окончательно приступил к своим обязанностям? — едва сдерживая недовольство, спросила Кристина, увидев Диму в помещении студии, — Или ещё возьмёшь декретный отпуск?

— Окончательно, — ответил он, открывая компьютер, — родители прилетели.

— По твоей вине мы затянули съёмки видеоклипа Макса и Ульяны.

— Ладно, ничего страшного, — несмотря на её тон, он говорил спокойно, слегка улыбаясь уголками губ, — я им всё объясню.

— Дима, ты думаешь, их вдохновит твоё объяснение? Ребята почти неделю ничего не делали, а материал им нужен уже через несколько дней.

— Ну, снимали бы без меня. Аудиозапись у них есть, а я не клипмейкер.

— Они без тебя сами не хотели сниматься. Кстати… — Кристина смягчила тон, — Как твой малыш?

— Спасибо, нормально.

— Я тебя не успела поздравить… — она слегка замялась, но, помолчав немного, продолжила с лёгкой долей иронии, — Так что прими мои запоздалые поздравления.

— Спасибо! — улыбаясь, он посмотрел ей в глаза, — Даже не ожидал.

Встретив его счастливый взгляд, девушка изменилась в лице. Резко развернувшись, стремительно направилась к выходу и, уже взявшись за ручку двери, задержалась и, не оборачиваясь, глухо произнесла:

— Если бы ты только знал…

— Что знал? — Дима удивлённо поднял голову от компьютера.

— Ничего… — она как будто что-то хотела сказать, но в последний момент передумала, — Ни-че-го…

Проводив её взглядом, он ещё некоторое время сидел, бесцельно глядя на монитор и улыбаясь своим мыслям. Неожиданно дверь снова открылась, и на пороге возник Говоров.

— Привет! — оглянувшись назад, Сашка вошёл и плотно прикрыл за собой дверь, — Ну, что, как твои?

— Нормально, — Дима вдруг рассмеялся, — слушай, я до последнего сомневался, что мать с отцом сразу с самолёта к нам приедут. Мать вообще была настроена не очень.

— А это ты Ирке спасибо скажи, — хмыкнул Сашка, — она с ходу твоей матушке в лоб: внук, типа, на вас похож, как две капли воды! Та сначала, вроде, как мимо ушей… А потом смотрю — аж расцвела! Говорит, Саша, едем сразу к Диме…

— Ну, спасибо Ирке… Хотя, ты не передавай, я ей сам скажу… с презентом, — пошутил Дима.

— Нет уж! — в голосе Говорова появились категоричные нотки, — Ты сейчас со своими повышенным гормонально-эмоциональным фоном подальше от чужих женщин держись. Во всяком случае, от моей.

— Да ладно тебе, — Дима всё ещё счастливо улыбался, — не заберу.

— Кто тебя знает?

— Прикинь, сегодня даже Кристина поздравила, — Дима поднял глаза на друга, — я немного в шоке.

— Да ты не обольщайся, — Сашка недоверчиво ухмыльнулся, — ты же её знаешь прекрасно. Всё равно укусит, рано или поздно.

— Может быть, — Дима пожал плечами.

— А как Наташка? — Говоров посерьёзнел, — Звонил сегодня?

— И звонил, и был у неё вчера ночью.

— Ну, и как?

— Сегодня в общую палату переводят, курс лечения две недели.

— Ну, значит, нормально всё. Да, кстати… Что там со днём города? Выступаем где?

— Ну, да, как обычно — сольник, только на другой площадке.

— Ясно. А нового ничего не написал, как отец-герой, — Сашка захихикал, — колыбельную, например?

— Угадал… — Дима включил синтезатор, — Смотри, что получилось…

— А слова есть? — спросил Говоров, когда стих последний аккорд, — Мелодия классная, самая настоящая колыбельная.

— Вот слов пока нет, — с сожалением сказал Дима, — нужен хороший автор.

— А… Кристина? — осторожно напомнил Сашка, — Она не напишет?

— Я не хочу её просить, — Дима нахмурился, — да и Наташка, думаю, не будет в восторге, если текст колыбельной напишет Кристина.

— Ну, да… проблема… — задумчиво заметил Говоров, — И её как-то нужно решать.

— Решим…

— А кто петь будет? Ты?

— Вот это ещё одна проблема. Песня под Наташкин голос… Но, когда её выпишут, и, главное, как репетировать? А Валерка?

— Надо подумать… — Сашка забарабанил пальцами по столу, возле которого сидел, — Кстати… Ты не боишься, что Кристина будет против?

— Скорее всего — да… — Дима выключил синтезатор, — И это — третья проблема.

— Да пошли ты их с Лапой подальше! Им-то какая разница? Ты творчеством занимаешься, а не они. В конце концов, это не его и не Кристинин проект, они не имеют на «Ночной патруль» никаких прав. То, что он вложил в раскрутку, мы отрабатываем, это в контракте оговорено. А больше — ничего.

— Понимаешь, Саня, формально всё так и есть. «Ночной патруль» — изначально не проект Лапина, но дело в том, что в контракте есть пунктик, и там сказано, что формирование коллектива и количество участников в обязательном порядке согласовывается с инвестором. А инвестор у нас, как ты помнишь, Леонид Борисович, передавший все свои полномочия своей дочери Кристине Леонидовне. И, если на Наташкино участие в выпускном она под общим давлением закрыла глаза, улетев в жаркие страны, то сейчас я очень сомневаюсь в том, что она снова даст молчаливое «добро». И, вообще… Наш контракт составлен очень хитро. Я только недавно понял окончательно, во что влип.

— А во что ты влип? — серьёзным тоном спросил Сашка.

— Дело в том… дело в том, что, согласно контракта, все участники группы имеют возможность выйти из проекта до его окончания, если им будет найдена достойная замена, и эта замена будет работать, исходя из первоначальных условий. То есть, ты уходишь из группы, но вместо тебя приходит другой ударник, и он работает за те же проценты, что и ты — Лапин возмещает вложенное из его части гонораров.

— Ну, и?..

— Ну, и… — Дима немного помолчал, — Так может поступить каждый участник группы. Кроме меня. Я, как руководитель проекта, обязан отработать до конца, без права на замену — до последнего возвращённого Лапину рубля.

А это минимум три-четыре года.

— Ну, в принципе, я это знал…

— И я знал… А вот п о н я л только сейчас…

* * *

Кристина, поморщившись, прошла мимо студии, в которой шла репетиция «Ночного патруля». Пошёл уже второй месяц с тех пор, как она поняла, что Морозов потерян для неё безвозвратно. Совместная работа даже после прекращения их отношений всё же давала какую-то надежду, но появление в его жизни ребёнка ставило в них последнюю точку. Иногда ей хотелось разорвать с ним контракт, чтобы никогда больше не видеть и не истязать своё самолюбие… Но, подумав, она отказывалась от этой мысли, не в силах расстаться с ним навсегда.

Войдя в свой кабинет, прошла к окну и попыталась открыть жалюзи. Она несколько раз потянула за шнурок, но створки так и не раскрылись. Встав на стул, Кристина потянулась к краю карниза, где, как ей показалось, и образовался узелок, не дающий протянуть шнур. Она шарила рукой за металлическим каркасом, когда дверь отворилась.

— Здравствуйте! — услышав голос вошедшего, девушка резко повернулась на стуле. Нога скользнула по сиденью и оказалась на самом краю — стул неожиданно покачнулся, и она почувствовала, что падает вниз…

— Ой!.. — вскрикнув, она уже приготовилась оказаться на полу, но чьи-то руки вовремя подхватили её — Кристина почувствовала себя в мужских объятиях…

— Вы не ушиблись? — светловолосый, симпатичный юноша разжал кисти.

— Господи, Макс, как ты вовремя… — немного смутившись, Кристина поправила лёгкую блузку.

— Главное, что успел, — он обаятельно улыбнулся.

— Ну, да, — она окончательно пришла в себя, — спасибо.

— Да не за что, — он пожал плечами, — я испугался, что вы упадёте.

— Да перестань ты мне «выкать»! — она деланно-сердито посмотрела на него, — Сколько можно говорить, у нас принято обращаться на «ты».

— Ну, хорошо, — он немного растерялся, — я испугался, что ты… упадёшь.

— Ну, вот, благодаря тебе не упала, — она жестом предложила ему присесть, — ты что-то хотел?

— Да, я хотел только узнать, будет ли у нас свободный день на следующей неделе. Мне нужно съездить домой.

— На следующей неделе? — Кристина задумчиво посмотрела на календарь, — Слушай, я вот прямо сейчас тебе сказать не могу. Вашим графиком занимается Морозов, а у него сейчас репетиция… Давай, ты позвонишь мне завтра? — она подняла глаза на юношу, но, пристально посмотрев на него несколько секунд, вдруг изменила решение, — Хотя, нет… Ты мне не звони. Ты лучше приди, и мы всё с тобой обсудим. Хорошо?

— Хорошо, — он с готовностью кивнул, — а во сколько мне подойти?

— Давай, попозже, часам к восемнадцати… — он уже взялся за ручку двери, когда она снова окликнула его, — Да, Макс… и без Ульяны… Один приходи.

Она ещё некоторое время смотрела на дверь, за которой скрылся юноша. Потом, как будто что-то вспомнив, резко встала и вышла в коридор. Ей показалось, что Макс снова идёт ей навстречу: такие же светлые волосы, такая же походка… Но, приглядевшись, она увидела, что незнакомец чуть выше ростом и шире в плечах.

— Здравствуйте! — поздоровался парень.

— Здравствуйте, — она, чуть прищурившись, кивнула на ходу.

— Скажите, а Дмитрий Морозов… он — здесь?

— Морозов? Да, но у него сейчас репетиция. А что ты хотел?

— Я хотел бы с ним встретиться, — парень уклонился от прямого ответа.

— Если ты по поводу проекта, то можешь написать ему на электронку и послать свою запись. Он потом назначит тебе время на прослушивание, — Кристина не сводила взгляда с юноши.

— Нет… — тот слегка замялся, — Он мне нужен по личному делу.

— По личному?! — Кристина казалась изумлённой, — Странно… У Морозова все личные дела почему-то решаются в моём центре.

— Просто он мне очень нужен… А времени ждать нет.

— Ну, подождать, всё же, придётся, пока репетиция не закончится.

— Хорошо, я подожду. Где у него репетиция?

…Исполнив последнюю композицию, «патрули» не спешили расходиться: из студии то и дело доносился громкий смех. Неожиданно дверь отворилась, и светловолосый парень заглянул в помещение. Скользнув взглядом по ребятам, остановился на Морозове.

— Я хотел бы поговорить…

— Со мной? — Дима повернул голову, — Заходи…

— Нет, я бы хотел с глазу на глаз.

— Ты по поводу проекта?

— Нет…

— Подожди… — вглядевшись в юношу, Дима как будто что-то вспомнил и, встав из-за синтезатора, вышел в коридор, — Ты — Сергей?!

— Ну, да, — тот немного растерялся, — Сергей.

— Это же ты приходил к нам год назад… Только не признался, что ты — Наташин знакомый.

— Н-ну, да… — Сергей кивнул, — Ничего, что я сюда?.. Скоро автобус, я бы не успел к вам домой.

— А ты нас дома бы и не нашёл, — проводив взглядом Говорова, Мазура и Белова, покинувших студию, Дима кивнул на дверь, — Заходи.

— Почему не нашёл бы?

— Потому, — нахмурился Дима, — Наташа в больнице. А мы с Валеркой сейчас живём у моих родителей. Ты присаживайся.

— Я знаю, что она в больнице… Как она? — глядя себе под ноги, спросил Сергей.

— Немного лучше. А было совсем плохо.

— Я тут кое-что… — не договорив, Шустов открыл небольшую дорожную сумку, достал оттуда свёрток, — Вот, это — ей.

— Что это? — Дима взял свёрток в руки, слегка приоткрыл — густой травяной запах ударил в нос.

— Это трава. У меня мама — известная в нашем городе травница… Когда она узнала, что с Наташей, она велела ей передать… Да ты не бойся, — заметив недоверчивый взгляд Морозова, парень усмехнулся, — если мама сказала, значит, это поможет. К ней из области приезжают, она не одного человека уже на ноги поставила.

— Поможет — от чего? — строгим тоном уточнил Дима.

— Ну… я не знаю… — Сергей смутился, — Я, конечно, не разбираюсь в женских болезнях… Но, мама велела передать, что отвар из этой травы ей сейчас просто необходимо пить.

— А… откуда твоя мама знает, что с Наташкой?

— Дело в том, что мы с детства жили рядом, на одной улице, и учились вместе. И наши родители между собой очень хорошо знакомы… Вот… когда Наташа… когда она заболела, Светлана Петровна всё рассказала моей матери.

— Понятно, — Дима сдержанно кивнул, — Спасибо. Правда, я ничего не знаю о траволечении…

— Я тоже ничего не знаю о музыке, но я её слушаю, — от Димы не укрылись ироничные нотки в голосе собеседника, он бросил на него внимательный взгляд и нахмурился.

— Слушай, Сергей… Наташка мне сказала, что ты привозил ей деньги…

— Ну, и что?! — Шустов не дал ему договорить.

— Нет, ничего, — Дима покачал головой, — спасибо тебе огромное. Но, дело в том, что всё изменилось… Она теперь не одна, и я…

— Ты что, хочешь мне их вернуть? — глядя исподлобья, Сергей усмехнулся.

— Ну, да, — кивнул Морозов, — только без обид.

— Тогда — без обид. Хорошо?

— Хорошо…

— Пошёл ты, Дима…

— Слушай, Серёга, — Димка встал со стула и, засунув руки в карманы брюк, пристально посмотрел на гостя, — может, я и не прав…

— Ты не прав, — снова не дав ему договорить, тихо, но твёрдо произнёс Сергей, — и не только в этом.

— А в чём ещё? — удивился Морозов.

— Во многом.

— Ну, тогда рассказывай, — присев на колонку, Дима положил локти на колени и сцепил пальцы рук, — ты, ведь, и за этим тоже пришёл? Чтобы рассказать мне, в чём я не прав?

— Да.

— Ну, так я тебя слушаю.

— Ты её бросил.

— Это я обсуждать не буду.

— Где гарантия, что ты снова её не бросишь?

— И это обсуждать не буду.

— Ну, вот видишь…

— Я вижу одно, Серёга. Ты — хороший парень, об этом и Наташа рассказывала, и я сам теперь вижу. Поэтому ссориться с тобой мне совершенно не хочется.

— А мне — хочется… — угрюмо произнёс Сергей, — Это я тебе честно говорю.

— Да я верю, — снова усмехнулся Дима, — Только — смысл?

— Просто, без смысла.

— Слушай, я даже не знаю, что тебе возразить, — Дима неожиданно рассмеялся, — но, тем не менее…

— Ничего смешного, — Сергей исподлобья посмотрел на него.

— По-моему, наш разговор заходит в тупик, — Дима внезапно посерьёзнел, — знаешь, мне нужно ехать домой, а потом к Наташе.

— Где она лежит?

— В первом роддоме. Но ты не сможешь её увидеть.

— Почему? — теперь Сергей говорил, опустив глаза вниз.

— Она сама ещё не выходит, а к ней тебя не пропустят.

— А тебя? Пускают?..

— Нелегально. Только потому, что я муж.

— Муж… — Шустов невесело усмехнулся, — Вы не женаты.

— Это так важно?

— Ты оставляешь себе пути для отхода?

— Послушай, Сергей, — при всём видимом спокойствии Морозов начал закипать, — я бы ещё понял твою манеру разговаривать, если бы ты был Наташкиным отцом или братом…

— А я ей больше, чем брат! — с вызовом ответил парень.

— Ну, если это так… то ты сам-то где был до недавнего времени? Я не помню, чтобы вы перезванивались, я не помню, чтобы ты приезжал к ней…

— Она сама так хотела, — Серёгина голова опустилась ещё ниже.

— А ко мне тогда какие претензии?

— До знакомства с тобой она была другой.

— Какой?

— Весёлой. Она выступала, пела, играла… А сейчас…

— А сейчас она не может выступать, она болеет, у неё ребёнок. Вернее, у нас ребёнок.

— Она всё забросила… Гитару, пение…

— С чего ты взял?

— Она очень талантливая… Но, почему-то, ты не взял её к себе…

— Слушай, Серёга, — Дима устало вздохнул, — мы говорим с тобой на разных языках. А мне, действительно, пора домой. Мать целый день с Валеркой, а у неё работа. Хорошо, что сейчас каникулы, и она как-то выкручивается. Если хочешь, поедем к нам, пообедаем, а потом с Валеркой погуляем.

— Ты ещё предложи в песочнице поиграть, — усмехнулся Шустов.

— Ну, а что делать? У меня ребёнок, Сергей.

— Да нет, я так… Смешно просто стало. Ты, вроде, такой… популярный… будешь катать коляску?

— Я её и так катаю, — пожал плечами Дима, — ты что, думал, если музыкант, то кроме пьяного угара и загулов ждать больше нечего?

— Не знаю… Во всяком случае, по сценарию ты должен был предложить выпить на брудершафт.

— Нет, — в свою очередь усмехнулся Дима, — этот сценарий у меня уже был на днях…

— Ладно, Дима… — Сергей встал со стула, — может я и лишнего наговорил… Ты, главное, траву Наташке передай. Не выкидывай, если что… Мать сказала, она ей пригодится.

— Спасибо, — Дима сдержанно кивнул, — я, конечно, не выкину, но…

— От неё дети рождаются, — уже не в первый раз за время разговора перебил Сергей.

— Ну… вообще-то мы как-то без травы справлялись…

— Там внутри — название и рецепт, как заваривать, — Шустов сделал вид, что не расслышал реплики, — а я пошёл…

— Подожди, — Дима остановил юношу жестом, — ты что, приезжал только затем, чтобы траву отдать?

— Почему? Я по работе приезжал.

— Ну, тогда поехали ко мне. Посмотришь на нашего Валерку…

— Как-нибудь потом. У меня автобус…

Проводив Сергея, Дима вернулся в студию и, открыв пакет с травой, достал оттуда листок бумаги. Внимательно прочитав написанное, аккуратно положил листок назад и перевязал пакет резинкой. Закрыл студию, вышел на улицу… Пройдя торопливым шагом к автостоянке, сел в машину, аккуратно положил пакет в бардачок и, вздохнув с каким-то облегчением, повернул ключ в замке зажигания…

* * *

Вторая неделя пребывания в больнице подходила к концу. Ещё несколько дней, и, возможно, её выпишут домой. Наташа уже мысленно представляла, как она возьмёт на руки Валерика… В палате, между процедурами, она без конца рассматривала фотографии малыша в ноутбуке, которые ей присылал Дима по электронной почте. Ей ужасно хотелось прижать к себе этот крохотный тёплый комочек, своего ребёнка, которого она видела только в первые шесть дней его жизни… Она без конца расспрашивала Диму о Валерике, что по телефону, что во время посещений, и Димка не раз ловил себя на мысли, что в глубине души немного ревнует её к сыну — ему казалось, что Наташа теперь его любит меньше, чем до рождения Валерика. Как будто чувствуя это, она спохватывалась и, взяв его за руку, уводила в самый укромный угол полутёмного вестибюля… Там, привстав на цыпочки, обвивала рукам его шею и тянулась к губам. Дима наклонялся, целовал её и, шепча ласковые слова, всё сильнее и сильнее смыкал руки за её спиной. «Ведите себя приличнее, не забывайте, в каком отделении вы находитесь! — проходя мимо, бросала сестра-хозяйка и строго поджимала тонкие губы, — Ужас, что за молодёжь! Ещё чуть-чуть, и лягут, ведь, ей-богу, лягут!» Молоденькие акушерки изо всех сил скашивали глаза на высокого, видного молодого человека, а те из них, кто узнавал в нём лидера известной рок-группы, млели при случайной встрече.

Двухместная палата, в которую, благодаря Юлии Семченко, перевели Наташу из палаты интенсивной терапии, окнами выходила на фасадную часть родильного дома, и, поджидая Диму, она частенько наблюдала, как встречают молодых мам их счастливые родственники.

— К тебе-то сегодня придут? — соседка по палате, Марина, женщина лет двадцати пяти, полулёжа на кровати, подпиливала наращенные ногти на длинных, ухоженных пальцах.

— Да, Дима должен ненадолго заехать, — ответила Наташа, привычно выглядывая в окно, — у него сегодня выступление в ночном клубе, и времени мало.

— Слушай… Но ведь все музыканты — алкаши. И не только. Говорят, рок без наркотиков вообще не пишется, — Марина говорила слегка надменно — к этому располагала высокая должность супруга, — ты не боишься?

— Не знаю… — Наташа растерянно пожала плечами, — Дима вообще-то не пьёт, а о наркотиках и речи нет…

— Ну, это пока… Всё впереди.

— Не знаю… Ребята, конечно, часто выпивают, Сашка с Витькой… А Дима с Никитой — редко…

— Ну, дай Бог… дай Бог… — чуть насмешливо произнесла Марина, — А как насчёт женщин? Поклонницы не одолевают?

— Меня — нет, — засмеялась Наташка, — да меня, если честно, и поклонники не одолевают.

— Ну, тебя… тебя — понятно… — женщина смерила её пронзительным взглядом, — Диму твоего…

— Во всяком случае, в подъезде не дежурят, — всё так же весело ответила девушка и, достав сигналящий телефон, приложила его к уху, — да, Дим… Ой!.. А как это я тебя проглядела? А с кем ты? С родителями? Нет?.. Ну, хорошо, спускаюсь…

Отключив телефон, она подбежала к небольшому настенному зеркалу и придирчиво осмотрела себя в нём. Бледность почти прошла, и лицо не было таким измождённым, как в первые дни.

— Что, пришёл? — зевая, поинтересовалась Марина.

— Ага… — Наташка счастливо улыбнулась, — Такой загадочный… Говорит, не один…

— Ну, хорошо, что сам признаётся, что не один, — ещё раз зевнула Марина, — о других приходится всё от людей узнавать.

— Да ладно тебе… — рассмеялась Наташа и выбежала из палаты.

Народу в вестибюле было немного, и она сразу увидела Диму: вопреки обыкновению, он сидел на кушетке, стоящей вдоль стены, держа в руках какой-то объёмный предмет. В первый момент она не разглядела, что это… но, подходя ближе, невольно замедлила шаг… Сердце заколотилось… не видя ничего вокруг, она не сводила глаз с тёмно-синей сумки-переноски на его коленях… Подойдя чуть ли не на цыпочках, медленно присела на корточки… Валерик, в кружевном голубом чепчике и таких же распашонке и пелёнке, крепко спал внутри сумки, как в шкатулке, на шёлковом покрывальце… Поднявшись, наклонилась… взяла малыша на руки… осторожно прижала к себе тёплое, родное тельце… и, целуя крошечное личико, заплакала счастливыми слезами.

— Мальчик мой хороший… Валерик… оторвав взгляд от ребёнка, она с благодарностью посмотрела на Диму, — Дим… спасибо! Как хорошо, что ты его привёз!

Прошло уже около получаса, а она всё так же держала Валерика на руках и не могла наглядеться, нежно целуя крохотные пальчики и ласково поглаживая его по животику.

— А меня? Меня сегодня поцелуешь? — Дима ласково обнял их обоих, — Я тоже хочу…

— Дима… — закрыв глаза, она прижалась к его груди, — Я так хочу к тебе…Хочу домой… К вам домой… Я так соскучилась…

— И я тоже… — договорить он не успел: двери, ведущие в отделение, распахнулись, и старшая акушерка, буквально ворвавшаяся в вестибюль в сопровождении охранника, разразилась гневным криком.

— Это что такое?! — возмущению женщины не было предела, — Кто вам разрешил прийти сюда с ребёнком?

— Извините, я не знал, что нельзя, — деликатно ответил Дима, — я сейчас уже ухожу.

— Никуда вы не уйдёте! — пятидесятилетняя дама ещё больше повысила тон, — Вы пришли в роддом с грудным ребёнком, — она внимательно посмотрела на Валерку, — точнее, с новорождённым — откуда мы знаем, с какой целью? Сейчас вызову полицию — пусть разбираются!

— Вы что, с ума сошли? — рассмеялся Дима, какая полиция? Это мой родной сын, а вот — моя жена, его мама.

— А вдруг вы хотели ребёнка подменить? — не унималась старшая акушерка, — Или уже — подменили?.. Или… или вообще — украли!

— Да что вы такое говорите, — Наташа, с Валериком на руках, обвела взглядом её и охранника, который до сих пор молча наблюдал за происходящим, — это наш ребёнок… Я в гинекологии лежу, а он дома, с папой. Его просто оставить было не с кем, вот он и взял его с собой.

— Ничего не знаю! — женщина достала мобильный телефон, — Я вызываю полицию!

— Послушайте… — Дима улыбался, нелепая ситуация его только смешила, — Ну, давайте, я вам шампанского принесу и конфет, а вы нас отпустите… Хорошо?

— Ты, сопля-а-а-к… — похоже, женщина только и ждала этих слов, так она ухватилась за них, — Ты меня взяткой купить хочешь?!

— Что здесь происходит? — высокий, худой мужчина в медицинском костюме, с бейджиком «Зав. отделением», видимо, вызванный кем-то, вырос как из-под земли, — Почему вы находитесь на территории роддома с посторонним ребёнком?

— Это наш ребёнок, — устало повторил Дима, — мы с ним пришли проведать нашу маму. Это преступление?

— Покажите документы, — Зав. отделением строго посмотрел на Диму, — и документ на ребёнка.

— Ну, мой — вот… — Дима достал из кармана паспорт, — Как знал, что надо взять… А на ребёнка пока нет документов.

— Есть выписка из роддома, я его здесь и рожала, — Наташа обратилась к доктору, — но она дома.

— По паспорту никакого ребёнка у вас нет… — зав. отделением пролистал документ, — И жены — тоже… Как вы докажете, что он — ваш?

— А я и не собираюсь доказывать! Мы просто ещё не успели его зарегистрировать… и пожениться — тоже… — Дима пожал плечами, — В конце концов, это наше личное дело.

— Это уже не ваше личное дело. Тамара Вольфовна права: неизвестно, с какой целью вы принесли с собой грудного младенца в роддом.

— Это не роддом, а дурдом какой-то! — Дима покачал головой, — Всё больше убеждаюсь. Сначала чуть мать не угробили, теперь к ребёнку привязались.

— Да, кстати… Почему ваш ребёнок дома, а вы — всё ещё у нас? — строго спросил мужчина Наташу.

— Потому что меня в день выписки привезли назад с осложнением… А мой сын, между прочим, остался без грудного молока, — Наташа крепче прижала к себе Валерика, — ему уже почти три недели, а я его толком и не видела.

— А-а-а-а! Так это и есть знаменитая Смольникова? — догадался доктор, — Замечательно! Вы всё ярче и ярче входите в историю нашего роддома.

— Сергей Иваныч, так что с ними делать? — старшая акушерка заглянула в глаза заведующему, — Полицию-то вызывать?

— Не надо… Пусть идут, а то снова от СМИ не отобьёмся… — махнув рукой, недовольным тоном ответил тот и, обращаясь к Наташе, добавил, — Скорей бы тебя уже выписали!

* * *

— Слушай, Димыч, по-моему, пора Юльке делать серию передач о ваших с Наташкой похождениях, — разминая пальцы, Мазур улыбался во все тридцать два зуба, — или книгу написать… Будет хит сезона!

— Да ладно, — Дима, рассказав ребятам о своих сегодняшних приключениях, махнул рукой, — всё это ерунда.

— Кстати, тебя тут какая-то дама спрашивала, — Витька кивнул головой в сторону танцпола ночного клуба, где намечалось выступление «Ночного патруля», — такая… ничего такая… блондинка… лет тридцать на вид.

— Не знаю… — Дима пожал плечами, — Я ни с кем о встрече не договаривался.

— А вон она… — скосив глаза, почти прошептал Мазур, — Сюда идёт…

Ещё не обернувшись, Дима догадался, о ком говорил Витька.

— Добрый вечер… — как всегда, приятным голосом проговорила Инна, — Не помешала?

— Здрасьте… — Мазур ещё раз оценивающе окинул её взглядом, — Лично мне — нет.

— Добрый вечер, — вежливо ответил Дима.

— Может, представишь меня своим друзьям? — на лице женщины, по обыкновению, блуждала лёгкая загадочная полуулыбка и она говорила так, будто они пришли сюда вместе, — Дима?..

— Знакомьтесь: это Инна, психолог. А это — Виктор и Никита, — на последнем слове Дима жестом показал на Белова, который всё это время молча настраивал гитару.

— Сколько продлится ваше выступление? — Инна подняла на него свои красивые голубые глаза.

— Часа полтора, а, может, и больше… — ответил Дима, — У нас сегодня регламента нет.

— В любом случае, я с удовольствием послушаю и потанцую, — снова улыбнулась она, — Дима… можно тебя на минутку?

— Можно… — отойдя в сторону, Дима присел у стойки бара и вопросительно уставился на женщину.

— Дима… — устраиваясь рядом, произнесла Инна, — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я?! — он удивлённо посмотрел на неё, — В общем-то, нет…

— Странно… А мне казалось, что хочешь. Во всяком случае, должен.

— Если ты знаешь, о чём я должен говорить, то… подскажи?

— Я звонила тебе недавно… Но ты прервал разговор.

— Тогда просто оборвалась связь.

— Оборвалась связь… — она усмехнулась, — Как символично… А наша связь, что с ней? Она тоже оборвалась?

— Инна… — он немного помолчал, глядя куда-то вниз, — Я не люблю слово «связь»… Но, если уж… Наша связь не предполагала никаких обязательств. Тем более, в нашу последнюю встречу ты всё должна была понять сама. Я так и решил, что ты всё поняла, ведь мы больше не общались с тех пор, и ты тоже молчала.

— Ты мог хотя бы поставить точку… — опустив взгляд, грустно ответила она, — Мне казалось, ты очень хорошо знаешь, чего хочет женщина…

— Слушай… Возможно, нам и стоило бы поговорить… Тогда, сразу. Но не случилось. Время прошло, нужно ли сейчас всё ворошить?

— Может, всё-таки, поговорим? — не предложила, а скорее спросила Инна с едва уловимой надеждой в голосе, — Я могу подождать тебя, а потом вместе куда-нибудь поедем…

— Инна… — с трудом подбирая слова, он опустил глаза, — Единственное, о чём мне хотелось бы сейчас поговорить, это мой Валерка… Но, думаю, тебе это не будет интересно.

— Валерка? — она приподняла красиво очерченные брови, — А кто у нас Валерка?

— Это мой сын. Я, кажется, тебе сказал тогда, по телефону.

— Вот как… Я подумала, что ослышалась… — она показалась немного растерянной, — Ты ведь говорил, что не женат…

— Всё изменилось.

— Кристина? — произнося это имя, женщина недоверчиво улыбнулась уголком губ.

— Нет.

— Неужели..?

— Да…

— Понятно… — она неожиданно подняла на него глаза и чуть насмешливо спросила, — Но мы же с тобой всё равно останемся друзьями, не правда ли?..

— А зачем? — он встретился с ней взглядом, — Смысл?

— Смысл?.. Смысл, Димочка, в том, что… что ты мне нужен… Так уж получилось.

— Инна… — он улыбнулся, — Ты решила на мне испытать свои методы психологического воздействия?

— Нет, Дима… — она облокотилась о барную стойку, — Просто я… я серьёзно в тебя влюбилась… представь себе, такое бывает.

— Я даже не знаю, что тебе сказать. Наверное, тогда мы, действительно, были нужны друг другу… А сейчас… — она не дала ему договорить:

— А сейчас один из нас стал не нужен другому… И этот другой — ты… Всё верно?

Женщина говорила не торопясь, чуть растягивая слова, с лёгкой, насмешливой полуулыбкой. Несмотря на это, он расслышал печальные нотки в её голосе. Немного подумав, ответил вполне серьёзно:

— Знаешь, мне бы не хотелось делать выводы. Это ни к чему.

— Делать выводы — это как подводить черту… ты подсознательно не хочешь подводить черту… Поэтому не торопись, Дима… Это я тебе как психолог говорю.

— Тогда скажи мне, как психолог… С какой из трёх, его любящих, женщин должен остаться мужчина?

— Я поняла твой вопрос, Дима, — Инна с готовностью кивнула, ему показалось, что она была готова к этому вопросу, — и, на первый взгляд, подразумевается ответ: с той, которую любит он. Так?

— Ну, вот… Ты ответила сама.

— Нет, Дима… как психолог, я вот что тебе скажу: мужчина зачастую сам не знает, кого он любит, ибо по природе своей полигамен. И поэтому… — она не успела закончить фразу: кто-то из музыкантов пробежался по клавишам синтезатора, вызывая Диму на сцену.

— Инна, мне пора. Ты прости, но время работать, — дружелюбно улыбаясь, он встал из-за стойки, — рад был тебя увидеть. Пока, Инна.

— Ну, что ж, пока… — печально ответила она и, обернувшись к бармену, небрежно бросила, — «Пина Колада», плиз…

 

Глава 28

Ночной проспект казался пустым: машины уже не шли сплошным потоком, как в дневные и вечерние часы, и Дима спокойно, без лишних торможений, вёл свой «фольксваген», время от времени обгоняя впереди идущие автомобили. Тёплый ветер, врываясь в открытое окно, слегка трепал его длинные тёмно-русые волосы, пробираясь за расстёгнутый ворот стильной футболки. Казалось, что он о чём-то сосредоточенно думает. Сидящий рядом Сашка молча курил, то и дело бросая на него удивлённый взгляд. Светофор на перекрёстке загорелся красным; Дима притормозил и, отбивая пальцами какой-то ритм на руле, неожиданно спросил:

— Саня, скажи… Когда прекращаешь отношения с женщиной, что, обязательно нужно официально попрощаться?

— Не понял тебя, Дима… Давай подробнее?

— Ну, скажем… Ты встречаешься с женщиной в течение двух месяцев: только по выходным, без обязательств, без вопросов, без любви… скажем так, физиология, замешанная на симпатии. Потом возникают обстоятельства, и ты резко обрываешь все контакты. И вдруг, бац — она появляется на горизонте и говорит: ты не поставил точку, хотя и ты с ней не виделся уже больше двух месяцев, и она сама больше не искала с тобой встреч. Вроде, и так должно быть понятно?

— Дима… — Говоров удивлённо вытаращил глаза, — это когда ты успел?!

— Неважно, Саш. Ты мне просто скажи — что, теперь нужно назначить встречу, чтобы всё официально разложить по полочкам?

— Я вообще не пойму, почему ты заморачиваешься? Сам говоришь — встречи были без обязательств: привет-пока, трах-тарарах… — хмыкнув, Сашка пожал плечами, — Тут вариант может быть только один: тебя хотят вернуть. И — всё…

— Ну, в принципе… Она так и сказала.

— Ну, а в чём ты тогда не уверен? — Сашка подозрительно покосился на друга, — Если не хочешь — тебя никто не заставит вернуться. А захочешь… — он нахмурился, достал новую сигарету, чиркнул зажигалкой, — А захочешь, что ж… Только, Дима, ты же не любитель. Не в смысле — профессионал, а, в смысле — не особый поклонник женского пола. Тебе лучше не начинать. Тем более, Наташка… С ней-то как?

— Саня, ты что? — Дима засмеялся, — Думаешь, я по женщинам решил пойти и именно сейчас?

— Ну, в общем-то, именно сейчас и ходят, — заржал Говоров, — когда своя в больнице. Только, Дима, — он вдруг снова стал серьёзным, — тебе всё равно не стоит, у тебя натура не та.

— Так ты думаешь, можно не заморачиваться? — Дима вернулся к своему вопросу, — Просто меня застали врасплох, я уже думать забыл, а вот…

— Не, ну, ты, в принципе, можешь заказать ресторан… — Говоров мечтательно закатил глаза, — Чтобы всё чики-пуки: свечи там… шампусик… скрипач между столиками шныряет… И в такой романтичной обстановке положить конец вашим отношениям, с клятвой на крови никогда больше не встречаться! — Сашка говорил вполне серьёзным тоном, и Дима, внимательно слушавший его монолог, под конец весело рассмеялся:

— Да… красиво нарисовано…

— Дима… — Сашка снова совершенно другим тоном, — Если это то, на что намекал сегодня Мазур, когда я в клуб пришёл, то я бы на твоём месте вообще забыл… Поскольку это обыкновенный бабский развод. «Ах, Дима… как?.. как это мы с тобой так случайно встретились?! Это — судьба, Дима… Она даёт нам новый шанс», — Говоров говорил это, имитируя женский голос и смешно хлопая ресницами, — и вот уже Дима растаял…

— Да ладно тебе, Саня…

— А что — ладно? — Сашка усмехнулся, — Она что, по-твоему, зря пришла сегодня именно в этот клуб? Да она всё про тебя знает: и про Наташку, и про Валерку, гадом буду. Просто нужно напомнить о себе… заявить. Чтобы ты сильно счастьем не упивался.

— Саш, если честно, у меня такое чувство вины осталось… вроде, как и вправду сбежал.

— А, ну, давай… Заказывай ресторан… — насмешливо сказал Сашка, — А ещё пусть Наташка вам споёт, пока ты будешь той объяснять, почему ты больше не приходишь. Ну, и последняя ночь, естественно! — он развёл руками, — А как же? Прощаться — так прощаться.

— Саня… дурак ты… — Дима весело посмотрел на друга, — Ты думаешь, я всерьёз?

— А кто тебя знает? — Сашка пожал плечами, — Наташки всё равно под боком нет.

— Я сейчас к ней поеду, — серьёзно сказал Дима.

— Куда?! — Сашка удивлённо застыл, — В больницу?

— В больницу. Домой заберу.

— Ночью — домой?!

— Ну и что? Заберу, и всё… — решительным тоном повторил Дима, — Чего я, как дурак, один…

— Слышь, Димыч… — Сашка снова хмыкнул, — Ты лучше свой нерастраченный гормональный фонд в другое русло направь: напиши симфонию за одну ночь, глядишь, к утру полегчает. Всё равно вам спать ещё нельзя.

— Ты-то откуда знаешь? — пряча улыбку, Дима плавно притормозил у Сашкиного дома.

— Знаю… — сменив тон на ворчливый, ответил тот, — Мне Ирка всё уже обрисовала, как и когда что будет… Вплоть до графиков.

— Ну, тогда навёрстывай заранее! — хлопнув Говорова по плечу, засмеялся Дима, — Удачи тебе!

* * *

Наташа спросонья схватила сигналящий телефон и испуганно посмотрела на входящий номер:

— Дима!.. Что случилось?!

— Наташка… Я здесь, возле твоего корпуса…

— С Валерой что-нибудь?! Не молчи, Дима!.. — встревоженно прошептала она.

— Наташка… Всё нормально…

— Дим!.. Ты что, пьяный?!

— Я не пил. Я по тебе соскучился…

— Точно, пьяный…

— Нет… Выйди ко мне на улицу!

— Как я выйду?! — громким шёпотом спросила она, — Ты с ума сошёл!

— Наташка… выйди… Или я сам сейчас к тебе на четвёртый этаж залезу…

— Да как я выйду? — она встала с кровати и, тихо ступая, подошла к окну, — В коридоре дежурная, внизу охранник… и все двери на ночь уже закрыты…

— Наташ… Ну выйди как-нибудь… — он стоял внизу, запрокинув голову, — Я больше не могу без тебя… ну, что ты молчишь?.. — после недолгой паузы спросил он, — Наташа…

— Ди-и-и-и-м… — она неожиданно всхлипнула, — Я к тебе хочу-у-у-у…

— Ну, так выходи…

— Не могу-у-у-у…

— Дима… — услышав, как сын открывает дверь, Анна Сергеевна вышла в прихожую, — Почему ты так поздно? И телефон не отвечает… Я уже начала волноваться.

— Зарядка закончилась, — Дима разулся и сразу прошёл в родительскую спальню, где в своей кроватке сладко спал Валерик.

— Осторожно, не разбуди, — громким шёпотом сказала Анна Сергеевна, — он сегодня какой-то беспокойный, весь вечер плакал, еле уснул.

— Хорошо… — в ответ прошептал Дима и, осторожно погладив сына по голове, вышел в гостиную.

— Не нужно тебе было сегодня его возить к Наташе, — в голосе Анны послышались нотки укоризны, — он ещё слишком маленький. Да и опасно — вдруг бы сумка упала с сиденья?

— Я осторожно ехал, — ответил Дима, — Зато Наташка его увидела.

— Она его и так увидит дня через два. Это несерьёзный поступок, сынок.

— Ну, ладно, больше не буду, — он улыбнулся, — буду совершать только серьёзные поступки.

— Да, кстати… Дима, мы с папой считаем, что вам с Наташей и ребёнком пока рано жить отдельно. Ты очень занят, а она после больницы и ещё не умеет с ним обращаться. Так что, будет лучше, если вы какое-то время поживёте у нас, — Анна немного помолчала, потом добавила, — мы уже так привыкли к Валерику…

* * *

Анна Сергеевна поставила в холодильник бутылочку с остатками молочной смеси и посмотрела на уснувшего на её руках внука. Сегодня выписывают Наташу, и Дима уехал за ней в больницу. Подумав об этом, Анна Сергеевна не могла удержать вздоха: она так и не приняла в душе Димину избранницу, и только маленький Валерик мирил её с мыслью, что эта девушка вошла в их семью — вошла против её, Анны, воли…

Валерик… за две недели, которые Анна Сергеевна провела с новорождённым внуком, она привязалась к ребёнку настолько, что иногда ловила себя на мысли, что в глубине души не хочет, чтобы Наташа поскорее поправилась, ведь тогда они с Димой уедут к ней… но и это не было самым страшным… Самым страшным было то, что они заберут с собой Валерика… Александр ничего ей не говорил, но она видела, что он чувствует то же самое, с той лишь разницей, что и Наташа была ему по душе.

Анна Сергеевна с умилением смотрела на внука. Несмотря на то, что ребёнок был ещё совсем маленьким, он был удивительно похож на Диму, а, значит, и на неё — ведь Дима был копией своей красивой матери… Конечно, с его рождением разрушились её некоторые планы относительно сына… Но что значат все планы по сравнению с этим крохотным мальчиком… даже если она и не любит его мать!

Щёлкнул замок, и из прихожей послышался радостный Димкин голос:

— Мам, мы приехали!..

Ещё раз вздохнув, Анна с ребёнком на руках показалась в дверном проёме.

— Здравствуйте! — радостно улыбаясь, Наташа кинулась им навстречу.

— Здравствуй, Наташа, — эти слова Димина мать постаралась произнести как можно приветливее, — с выздоровлением!

Девушка потянулась к ребёнку, и, заметив это, Анна сделала упреждающий жест:

— Наташа, вы с улицы! Нужно сначала помыть руки.

— Сейчас! — оглядываясь на Валерика, та стремительно прошла в ванную, — Дим, ты тоже иди, руки помой! — крикнула оттуда и открыла кран.

Смыв с ладоней остатки мыльной пены, повернулась, чтобы взять полотенце… За шумом воды она не услышала, как он вошёл следом. Димка стоял позади и смотрел на неё с таким волнением, что ей показалось, что она слышит учащённый стук его сердца… В считанные доли секунды оказавшись в его руках, она даже не успела ничего сказать — не справившись с собой, он так сильно сжал её в объятиях, что у Наташки перехватило дыхание, и она с трудом сделала вдох… Держа её, похудевшую после больницы, на весу, он буквально впился губами в её губы…

Внезапно в кармане зазвонил телефон, и Дима, нехотя поставив Наташку на пол, разжал руки.

— Да… Нет, сегодня я не появлюсь, я же предупреждал… А почему сегодня? — всё ещё тяжело дыша, с досадой ответил он на звонок, — Ну, хорошо… скоро приеду. Пусть пока распоются… Всё, до встречи.

— Тебе нужно ехать? — растерянно спросила Наташа.

— Да… — он с недоумением пожал плечами, — Прослушивание назначено на завтра, но пришли почему-то сегодня…

— А нельзя им сказать, чтобы завтра и пришли?

— Можно, но это не из нашего города… Им придётся лишний раз ехать.

— Ну, да… Тогда тебе нужно идти… — она грустно улыбнулась, — Только поскорей возвращайся, ладно?

— Ладно… — прошептал он и, прижавшись щекой к её голове, снова сомкнул руки у неё за спиной, — Наташка моя… как мне было плохо без тебя…

…Выскочив из ванной, она сразу кинулась в гостиную, куда Анна унесла ребёнка. Дима, который перед тем, как уйти, тоже заглянул в дверь, чтобы попрощаться с матерью, ещё несколько минут с улыбкой наблюдал, как Наташа воркует с малышом; потом, спохватившись, торопливо вышел из дома.

Когда, наконец, схлынули первые эмоции, а накормленный и уснувший Валерик благополучно перекочевал в свою кроватку, Наташа тихо вышла на кухню.

— Валерик уснул? — Анна, выключив чайник, присела у стола, — Покажи бутылочку.

— Вот… — Девушка протянула ей пустую бутылочку с соской из-под молочной смеси, которую она держала в руке, — Всё скушал.

— Очень хорошо… — женщина довольно кивнула, — Наташа, присядь, пожалуйста. Я хотела бы с тобой поговорить.

— Хорошо, — Наташа присела у стола, напротив Анны Сергеевны.

— Я не буду скрывать, что я не в восторге от вашего с Димой союза, — Анна потянулась за лежащей на обеденном столе пачкой «Vogue» и, достав сигарету, закурила, — и ты не прими это, как обиду. Я ничего не имею против тебя лично, просто я прочила Диме несколько иную судьбу. Поэтому у меня к тебе большая просьба, — помолчав какое-то время, Анна изящно стряхнула пепел, держа сигарету тонкими, ухоженными пальцами, — Я прошу не мешать ему делать музыкальную карьеру, как бы это ни было трудно.

— Что вы имеете в виду? — подала, наконец, голос Наташа.

— Я имею в виду возможные длительные поездки, бытовые проблемы и всё прочее. Дима — талант, каких мало, и это не только моё мнение, как матери, это мнение людей, непосредственно имеющих отношение к его творчеству.

— Я это знаю. Дима очень талантливый, и я согласна помогать ему во всём… — начала девушка, но Анна её перебила.

— В данной ситуации, Наташа, от тебя не требуется помощь. Главное, чтобы ты ему не мешала, — затушив остатки сигареты в пепельнице, она подняла свои красивые синие глаза, — ты меня понимаешь?

— Да, понимаю, — погрустнела Наташка, — хорошо, я не буду ему мешать.

— Ну, вот и ладно, ты умная девочка.

— Анна Сергеевна… — Наташа слегка замялась, но потом, собравшись, произнесла с благодарностью, — Спасибо вам за то, что вы были с Валериком всё это время.

— Не за что. Это мой внук, — назидательно сказала Анна и, поднявшись, вышла из кухни.

* * *

Был уже десятый час вечера, а Дима всё ещё находился в продюсерском центре. Две девушки, приехавшие на прослушивание из другого города, на его вопрос, почему они приехали именно сегодня, а не завтра, как было назначено, пожимая плечами, пояснили, что «им позвонила Кристина Леонидовна и изменила дату». Прослушав девчонок вместе со звукорежиссёром, Дима долго спорил с Кристиной по поводу вариантов работы с ними.

— Понимаешь, Кристина, девочки неплохие, но ничего выдающегося, — уже в который раз отстаивал свою позицию Дима, — таких и у нас полно. Поэтому я им просто предложил записать у нас диск, снять клип, если есть, кому заплатить, и всё.

— В том-то и дело, что за них есть, кому платить, — Кристина говорила категоричным, не терпящим возражения тоном, — и, поэтому, зачем упускать шанс заработать? Мы им и диск запишем, и клип снимем, и раскруткой займёмся, раз кто-то решил раскошелиться.

— Да не раскрутим мы их, — Дима раздражённо махнул рукой, — они только бабки ввалят, а результата будет ноль.

— А тебе-то какая разница? Они хотят в звёзды — ради Бога! В контракте будет указано, что мы для этого сделаем, но без гарантии. Они уже будут счастливы тем, что их по местному музканалу недельку покрутят, — пренебрежительным тоном заметила Кристина.

— Музканал их не возьмёт, — Дима устало покачал головой, — они там тоже не всех подряд берут.

— Ну, твою Наташу же крутят, вот уже который месяц, — с долей иронии заметила Кристина, — как-то же взяли.

— Ты не сравнивай. У Наташки голос уникальный. Кстати, её и крутят совершенно бесплатно.

— Серьёзно? — Кристина чуть насмешливо улыбнулась, — Странно… Кто же так подсуетился?

— Не я, к сожалению. Но мы сейчас не об этом, — Дима вернулся к разговору, — я считаю, что не нужно брать на себя такие проекты, заведомо проигрышные, только из-за денег.

— Дима, но это же бизнес.

— Я на своей точке зрения настаиваю! — Дима посмотрел на часы, — И, давай уже по домам?

— Ну, хорошо… я, пожалуй, с тобой соглашусь, — неожиданно примирительно сказала Кристина, — ты знаешь… Я совсем забыла, я ведь сегодня без машины. Ты меня подкинешь домой?

— Подкину… — пожав плечами, Дима поднялся со стула, — Поехали?

— Подожди меня немного, ладно? — девушка направилась к двери, — У меня там компьютер включен и кондиционер; пойду, выключу…

Оставшись один, Дима достал телефон. Он уже нашёл Наташин номер и приготовился нажать на «вызов», но, подумав, что может разбудить Валерика, снова убрал мобильник. Мыслями он был уже дома, у себя в комнате, где его ждали Наташа с сыном… Она целый месяц провела в больнице… Короткие встречи в вестибюле и на больничном дворе — вот и всё, что оставалось им в последнее время. Он так ждал того дня, когда она, наконец, будет дома…

И вот этот день настал, даже ночь, а он всё ещё был не с ней.

Кристина всё не возвращалась, и Дима, в очередной раз бросив взгляд на часы, решительно вышел из студии.

— Ну, что едем? — открыв дверь её кабинета, нетерпеливо спросил он, — Мне домой нужно…

— Сейчас, сейчас… — голос её был весёлым, она что-то разглядывала в компьютере, — Иди сюда, посмотри, что я нашла…

— Что там? — он взглянул на монитор, — Ну, и?..

— Тебе не нравится? — улыбаясь, она оглянулась, — Смотри, какие прикольные собачки… Нужно на рабочий стол установить.

— Кристина… — догадавшись, что она просто тянет время, он взял в руки мышку и закрыл компьютер, — Поехали. Я, правда, тороплюсь.

— Ну, какой-то ты сегодня слишком серьёзный, — всё ещё веселилась девушка, — ну, хорошо, хорошо… Ты же у нас молодой отец… Я и забыла.

Подъезжая к элитном дому, в котором теперь жила Кристина, Дима ещё раз посмотрел на часы: половина двенадцатого ночи. Наташа, наверное, уже спит… Нажав на тормоз, обернулся:

— Пожалуйста. Доставка на дом.

— Слушай, Морозов… — она вдруг расхохоталась, — Снова пикантная ситуация! Представь себе: сейчас из подъезда выходит твоя Наташа…

— Кристина… — Дима начинал терять терпение, — Я представил. И — что?

— Ну, всё-всё… — она примирительно подняла руки, — Всё… Я пошутила… да, кстати… — уже взявшись за ручку, она снова обернулась к нему, — Я хотела у тебя спросить, как тебе этот наш дуэт? Ульяна и Максим?

— Хорошие ребята, талантливые, — пожал плечами Дима, — вот ими стоит заниматься.

— Ты думаешь?.. — было похоже, что Кристина и не собирается выходить из машины, — А мне вот что-то девочка эта не очень… — она поморщилась, — Слишком провинция проявляется, даже сквозь грим. А вот мальчик… — она мечтательно улыбнулась, — Мальчик заслуживает внимания.

— Во всяком случае, не моего, — нетерпеливо ответил Дима, — Кристин, я действительно тороплюсь… ты извини…

— Ну, всё-всё… выхожу… Пока! — снова рассмеялась девушка и, неожиданно потянувшись, поцеловала его в щёку, — Ой!.. У тебя помада моя осталась… — быстрым движением провела ладонью по его щеке и, как бы случайно — по вороту рубашки, — Ой, Дим… прости… я такая сегодня неловкая!

…Войдя, наконец, в квартиру, он первым делом направился в ванную — тихо, на цыпочках, чтобы никому не было слышно, и, на всякий случай, внимательно посмотрел на себя в зеркало. Потом разделся и встал под душ.

…Наташа не спала, когда он открыл дверь своей комнаты.

— А где Валерка? — включив ночник, спросил Дима, — Ты его не забрала от родителей?

— Они не отдали, — улыбнулась Наташа, — Твоя мама сказала, что нам сегодня будет не до него…

— Ладно, завтра заберём… — выключив ночник, он подошёл к постели, — Ты что, не спала?

— Нет… Я ждала тебя…

— Я пришёл… — скользнув к ней под тонкую простыню, прошептал Дима.

— Ты кушать хочешь?.. — мгновенно растаяв в его руках, успела спросить Наташа…

— Уже нет… — только и успел ответить он ей…

 

Глава 29

На следующий день, приехав в студию только к обеду, Дима первым делом набрал номер Говорова:

— Саня, выручай! Нужно Наташку с Валеркой свозить в ЗАГС. Нет, просто его не с кем оставить, у отца днюха, и они с матушкой уехали по магазинам. Да, нужно срочно подать документы на регистрацию ребёнка, через четыре дня ему уже месяц. А я проспал… вернее, мы проспали. Чего ты ржёшь?.. Я еле в студию успел, у меня сейчас запись начнётся.

Положив телефон, он включил компьютер, затем, пройдя в тон-зал, поправил микрофон. Вернулся в аппаратную, открыл программу…

— Здрасьте! — Симпатичный, голубоглазый парень лет девятнадцати, с льняными волосами, заглянул в дверь, — Я пришёл!

— Привет, Макс, — Дима протянул парню руку, — Ты что, один? А Ульяна где?

— А она завтра будет записываться. Мне Кристина сказала, чтобы я один сегодня пришёл, — пожал плечами Макс, — Говорит, ей нужно со мной отдельно поговорить.

— Понятно… — задумчиво произнёс Дима, — Ну, что, начнём?

Запись была практически окончена, когда у Димы зазвонил телефон.

— Да, Наташ… — он сделал Максу жест в стеклянное окно, — Всё нормально?

— Дима, всё нормально, но, оказывается, Валерика запишут на мою фамилию.

— Почему на твою? — удивлённо спросил Дима, — А на мою?

— Мы с тобой не расписаны. В этом случае, по закону ребёнку даётся фамилия матери, — расстроенным голосом ответила Наташа, — но ты потом можешь признать отцовство.

— Подожди, Наташ… — Дима выглядел растерянным, — Что за ерунда? Потом… признать… А сейчас что-то можно сделать?

— Не знаю… Если только пожениться раньше, чем Валеру зарегистрируем?

— Наташка… Стой там, я сейчас подъеду!

Торопливо отключив аппаратуру, он открыл дверь в тон-зал:

— Слушай, Макс… У меня срочное дело нарисовалось, и оно не терпит отлагательств. Ты один тут посиди, подожди Кристину, хорошо? А я уехал…

— Хорошо, — ответил Максим, — А что ей сказать, если она спросит? Куда ты уехал?

— Скажи, уехал жениться! — уже в дверях крикнул Дима, — Когда вернусь — не знаю…

* * *

— Девушка, мы в прошлом году у вас подавали заявление на регистрацию брака, — обращаясь к секретарю отдела записи актов гражданского состояния, Дима выглядел очень серьёзным, — Так вот… Мы пришли….

— И что? — Молодая миловидная женщина подняла на него серые, с поволокой, глаза, — Прошлый год закончился, придётся подавать новое заявление, если вы всё-таки надумали.

— Девушка… А как бы нам так сделать, чтобы без очереди?

— Без очереди регистрируем только в особых случаях, — заученно сказала она, — У вас особый случай?

— Очень особый… — Дима кивнул на Валерика, которого Наташа держала на руках, — Настолько особый, что нам бы в ближайшие дни расписаться…

— Заполняйте бланк заявления… — женщина улыбнулась краешком губ, — Сейчас посмотрю, что можно сделать. Знаете что… — перелистнув страницу регистрационного журнала, она подняла глаза, — Если хотите, то сегодня есть «окно». Регистрация через два часа, вас устроит?

— Устроит! — они кивнули одновременно. Как бы выражая своё одобрение, Валерик во сне смешно зашевелил пустышкой.

— Ну, тогда ждём вас сегодня, двадцать пятого июля, в шестнадцать ноль-ноль.

— Саня, вези сюда Ирку! — крикнул Дима ещё с крыльца ЗАГСа ожидающему их в машине Говорову, — Только в темпе!

— Зачем? — вытаращился тот.

— Нам свидетели нужны!..

— Зачем?! — ещё больше вытаращился Сашка.

— Мы сейчас жениться будем, через два часа!

— Зачем?.. — скорее уже по привычке, в третий раз спросил Говоров.

— Так… вроде бы, уже пора… — поднимая с земли выпавшую изо рта Валерика пустышку, улыбнулся Дима.

— Понял… — на какое-то мгновение Сашкино лицо стало каменным, но, тут же справившись с собой, он кивнул, — Щас… она как раз сегодня выходная.

— Дима, а кольца? — проводив взглядом отъезжающего Говорова, Наташа положила Валерика в переносную сумку, — Или обойдёмся пока без колец?

— Точно!.. Кольца… — Дима пошарил по карманам, — Так… карта с собой, идём…

— Куда?!

— Здесь рядом свадебный салон. Только… — взяв сумку за ручки, он посмотрел на спящего под тонкой вуалью малыша, — Как быть с Валеркой? Он же скоро захочет есть.

— А я как знала, взяла с собой бутылочку со смесью, — улыбнулась Наташа, — и запасные подгузники.

…Продавцы свадебного салона с интересом наблюдали за молодой парой, выбирающей кольца. Поставив сумку с младенцем на сдвинутые стулья, они буквально за несколько минут, особо не заморачиваясь, выбрали себе по обручальному кольцу. Когда Наташа отошла к Валерику, Дима, подозвав к себе девушку-консультанта, показал на витрину, в которой были выставлены золотые серьги:

— Девушка, какие бы вы себе выбрали серёжки, — тихо спросил он.

— Вы знаете, это дело вкуса. Вы лучше сами у неё спросите, — кивнув в сторону Наташи, осторожно посоветовала девушка.

— Да она скромничать будет, — засмеялся Дима и, пробежавшись глазами по витрине, показал на небольшие, аккуратные золотые серьги с крохотными бриллиантовыми вкраплениями, — тогда… тогда вот эти.

— Очень хороший выбор, — заметила девушка, — больше ничего не нужно? Может, что-то из аксессуаров на платье… Брошечку… Платье уже купили?

— Платье?.. — задумчиво переспросил Дима, — Платья у нас пока нет…

— Вы можете пройти в отдел и выбрать его у нас, — девушка очаровательно улыбнулась, — а, так же, фату и костюм.

— Пожалуй, пройдём… — расплатившись за серьги и кольца, Дима подошёл к Наташе, — Наташка, пошли…

— Куда? — удивлённо спросила она.

— Платье покупать. Только в темпе…

— Вот, посмотрите, последнее поступление… — продавщица отдела свадебного платья сделала широкий жест, — На любой, самый изысканный вкус: белое, голубое, розовое…

— Нам голубое… — увидев, как Наташа застыла перед шикарным голубым, пышным, на кольцах, ажурным платьем, сказал Дима, — Вот это…

— Дим, ну, как?.. — выйдя из примерочной, она вопросительно посмотрела на него, — Может, всё-таки, обойдёмся?.. Дорого же…

— Наташка… — увидев её в этом наряде, Дима застыл на месте: кружевное, с открытыми плечами, голубое платье, изящно подчёркивало тонкую талию, пышно спадая вниз широкими оборками… — Ты такая красивая…

— Туфельки не нужны? — задала очередной вопрос девушка-консультант, — Есть под это платье — тоже голубые, и, кстати, совершенно недорогие…

— Нужны! — не сводя с Наташки влюблённых глаз, кивнул Дима, — Несите туфельки…

— Нижнее бельё, чулочки… — не унималась девушка, — Вы говорите, что нужно, мы всё принесём.

— Не нужно! — Наташа махнула рукой, — Дим, у тебя денег не хватит, а ещё тебе костюм покупать.

— Девочки, несите чулочки, мы всё возьмём, — пряча улыбку, он в очередной раз кивнул работницам салона, — только быстрее…

— Причёску будете делать? Есть специальные свадебные заколочки, флёрдоранжик…

— Вот на причёску у нас уже времени нет… — Дима испуганно посмотрел на часы, — Наташ, остался час!

— Дим!.. А тебе костюм?! Если ты без костюма, тогда и мне платье не нужно!

— Сейчас… — Дима махнул рукой и скрылся в соседнем отделе.

Проводив его взглядом, Наташа подошла к сумке, в которой, проснувшись, закряхтел Валерик, и взяла его на руки.

— Мальчик мой хороший… Валерочка… — ласково ворковала она над ним, — Потерпи немножечко… Мы с папой сейчас быстренько поженимся, и поедем домой!

— Обалдеть!.. — Юлия, неизвестно откуда выросшая в дверях салона, развела руками, — Это не просто материал для сюжета… Про вас с Димой и вправду пора комиксы выпускать!

— А я что говорил? — входя за ней следом, Мазур, по обыкновению, гоготнул, — Говорил, ещё чего-нибудь отмочат! Кстати, а где Димон?

— Здесь я… — Дима, в белых брюках и белой рубашке, с пакетом, в котором была уложена его «холостяцкая» одежда, вышел вслед за продавщицей из мужского отдела, — А вы откуда?

— А нам Саня позвонил, говорит, идите скорей, а то свадьбу пропустите. Возле ЗАГСА вас не было, Юлька сразу догадалась, что в салон пошли.

— Наташа, тебе нужно что-то с волосами сделать! — Юля придирчиво посмотрела на Наташкину причёску, — Хотя бы переплестись…

— Дима, держи… — сунув ему в руки Валерика, Наташа забежала в примерочную и распустила косу, — Дайте расчёску!..

— Девочки, расчёску!.. — Юлия умоляюще посмотрела на продавщиц, — Я за это вас сфотографирую и выложу фото на нашем портале, с подписью — «Ими гордится страна»! Вот спасибо… — взяв протянутую ей массажную расчёску, скомандовала Наташке, — Так, давай, поворачивайся, расчёсывать тебя буду…

— Юль, да не так… — нетерпеливо сказал Дима, наблюдая, как Юля пытается заплести Наташкины волосы, — Она не так заплетается… Дай, я сам… Наташ, держи Валерку…

…Поглядеть на картинку, как жених заплетает косу невесте, держащей на руках грудного младенца, сбежались не только работники свадебного салона, но и его посетители…

— Можно небольшой штрих?.. — мужчина лет тридцати пяти, стильно одетый, с модной, «взлохмаченной» причёской, обратился к Диме, — Я парикмахер, стилист… хочу немного помочь. У вас есть шпильки?

— Девочки, шпильки! — крикнула Юля продавцам, — быстрее, у нас время…

— Вот… так… и вот так… — мужчина несколькими ловкими движениями уложил Наташины заплетённые волосы на затылке, заколов шпильками, чуть распушил, вытащил несколько свободных прядей… — Лак есть?

— Есть!.. — кто-то протянул бутылочку с лаком…

Снова передав Валерика Диме, Наташка зажмурила глаза.

— Ну, вот… — отойдя на некоторое расстояние, мастер полюбовался на свой парикмахерский экспромт, — Если честно… То такую красивую невесту, да ещё с младенцем, вижу впервые… Просто Мадонна! Но небольшой макияж всё-таки не помещает!

— Обалдеть… — сказала Юля в унисон с Витькой, когда одетая, причёсанная, с лёгким натуральным макияжем, Наташа повернулась к ним лицом, — Скажи кому, что всё сделано за каких-нибудь полчаса, ведь не поверят!..

— Ну, что, побежали?.. — расплатившись с помощью всё той же карты, Дима обвёл взглядом всю компанию, — Да, кстати, а где Сашка?..

— Где надо… — загадочно ответил Мазур, — Увидишь…

…В этот день они удивили не только работников свадебного салона. Проходя мимо двора ЗАГСА, многие доставали мобильники, чтобы сфотографировать, как новоиспечённый жених в белом костюме, сидя на скамейке, кормит из бутылочки грудного малыша, а очаровательная, белокурая невеста в голубом свадебном наряде стоит неподалёку, с разведёнными руками, а две девушки поправляют кружева на её платье…

— Вы с ума сошли! — Анна Сергеевна торопливо шла от автомобильной стоянки, — Это сколько уже ребёнок находится на улице?!

— Анна Сергеевна, вы не беспокойтесь, мы его и переодели, и накормили, и он сегодня очень спокойный, только спит… — оправдывающимся тоном ответила Наташа, — И не так уж мы и долго… Около трёх часов гуляем.

— Да уж, хорошо гуляете! — возмущённо заметила Анна, — Почему вы нам сразу не сказали, что будете сегодня расписываться? Я бы никуда не поехала, осталась с Валерой.

— Мам, мы сами не знали, — Дима заулыбался, — Всё спонтанно произошло… А Валерка — он молодец, всё время спал… Он же не с кем-то, с родителями всё-таки.

— В общем, давайте нам ребёнка, а сами женитесь… и, вообще, делайте, что хотите… — махнув рукой, сердито произнесла Анна, — Какие из вас родители?!

— Ладно, Аня, не ворчи… Смотри, какой они мне подарок приготовили на день рождения! — Александр, широко улыбаясь, кивнул на Диму с Наташей, — И внука, и свадьбу…

— Свадьбу… — недовольным тоном сказала Анна Сергеевна, — Разве свадьба такая бывает?.. Это же память на всю жизнь! Хоть бы столик в ресторане заказали, с друзьями посидели… а мы бы уж с Валериком…

— А ресторан заказан… — заговорщическим тоном сказал Витька, — только это пока секрет…

— Ну, где вы там?! — громко крикнула Юлия, выглянув из массивных дверей, — Вас уже ждут!.. Время!..

— Бежим!.. — взяв Наташку за руку, Дима вместе с ней стремительно поднялся по мраморным ступенькам на невысокое крыльцо. Сашка, вновь появившийся, как чёрт из табакерки, и Ира, в лентах свидетелей, кинулись следом…

… «Согласны ли вы»… «Объявляю вас мужем и женой» … «Обменяйтесь кольцами»… «Скрепите ваш союз первым супружеским поцелуем»…

Ещё утром она даже не предполагала, чем закончится сегодняшний день. Сначала, два месяца назад — неожиданность встречи… потом — больница.

Они так и не поговорили о свадьбе.

Но судьба сама отдала то, что было предназначено…

То, о чём Наташа так мечтала прошлым летом, и о чём перестала мечтать прошлой осенью, случилось. Она будет носить Димину фамилию, а Валерик — и фамилию, и отчество… Странно, но она совершенно не испытывала волнения, возможно, это было результатом спонтанности происходящего. После долгих месяцев, прожитых один на один со своей бедой, она, наконец, почувствовала заботу и любовь, а наступившее материнство принесло ощущение полного счастья и уверенности, что это счастье дано свыше, и никакие силы не смогут у неё это счастье отнять.

— Так, молодожёны, возьмите на руки сына… — Юля, снимавшая всю церемонию, весело рассмеялась, — Лучше, если его возьмёт невеста. Такого «свадебного букета» ещё ни у кого не было!

— Точно! Наташка пусть возьмёт Валерку, а Димон — Наташку! — скомандовал Витька, когда вся свадебная процессия вышла из торжественного зала, — Дядь Саш, а вы тёть Аню можете тоже на руки взять…

— Ну, шутники… — Анна Сергеевна, оставшаяся на церемонию вместе с Александром Ивановичем, улыбнулась, — Нет уж! Пусть молодых на руках носят. Ну, идите, я вас поздравлю… — обращаясь уже к Диме с Наташей, она всё-таки не удержалась и, целуя их, расплакалась, — Будьте счастливы…

— А что у нас машинки даже не наряжены?! — Витька обвёл всех возмущённым взглядом, — Давайте, хоть банок консервных нацепляем!

— Витя, время! — Юля показала ему пальцами на запястье, — Цигель, ай-лю-лю! Давайте, общее фото на фоне ЗАГСа, и поедем!

— Куда вы собрались? — поставив новоиспечённую жену на землю, Дима вопросительно уставился на друзей, — Сашка опять куда-то делся, теперь вы ещё уезжаете… Нужно же как-то отметить! Поедем к нам домой.

— Дима… — Юля хитро посмотрела на него, — Мы едем все… Анна Сергеевна сказала, что сегодня они будут с Валериком, а вас отпускают на весь вечер.

— Да, Дима… — Анна посмотрела на сына, — Я понимаю, что это событие, поэтому, вы езжайте, отпразднуйте с ребятами… А вечером вернётесь, и мы посидим в семейном кругу, заодно и папин день рождения отметим.

— Спасибо, мам, — он с благодарностью поцеловал мать, — только как-то неловко… Может, лучше к нам?

— Дима, вы будете шуметь, а у нас Валерик. Так что, езжайте, только не до утра.

* * *

Уже по дороге Наташа догадалась, куда направляется их скромный свадебный кортеж.

— Натали!.. — Петрович, с распростёртыми объятиями, быстрым шагом направлялся к ней через зал «Дворянского гнезда», — Ты просто чудо!..

— Дима, это и есть тот самый знаменитый Петрович, — радостно представила Наташа певца, — Петрович, а это Дима — мой муж… — она не совсем уверенно произнесла это слово, так непривычно было называть им Диму, — Уже почти час, как муж…

— Очень приятно, — тряся Димкину руку, Петрович повернулся к Наташе, — а я помню… В прошлом году пытался мой хлеб здесь отобрать!

Она не ожидала, но поздравления сыпались, как из волшебной корзинки… Официантки, повара, даже оказавшийся в этот момент на рабочем месте Руслан — все подходили, чтобы поздравить их с Димой. Настоящим сюрпризом стал накрытый на всю их небольшую компанию стол.

— Дим… Ты сегодня столько денег потратил… Ты, наверное, на что-то их откладывал да? — взяв его за руку, тихо спросила Наташа.

— Наташка… — обняв её за плечи, он весело улыбнулся, — Всё нормально. Это наши с тобой свадебные деньги, те самые… Когда ты их отдала, я положил всё на карту. Я не мог их потратить, как будто знал… Но это ещё не всё… — он достал из кармана маленькую коробочку, — Это тебе, за Валеру.

— Что это?! — подняв на него огромные от изумления глаза, шёпотом спросила Наташа, — Дим… Что там?!

— Открой…

— Это что… бриллианты, да, Дим?.. — открыв заветную коробочку, она застыла, — Настоящие?!

— Настоящие, правда, очень маленькие, — извиняющимся тоном ответил Дима, — но надеюсь, что, когда ты родишь мне дочку, я смогу купить тебе подороже.

— Дочку?.. — ему показалось, что она произнесла это слово с ноткой печали, — Спасибо тебе… Не нужно дороже. Я о таких даже не мечтала…

— Это тебе спасибо за сына…

— Так… я что-то пропустила? — Юлия навела камеру, — Подарок жениха невесте! Почему меня не позвали?! Это нужно запечатлеть! Так… коробочку закрыва-ем… назад забира-ем… руки протя-ги-ва-ем… Далее — по сценарию!

— Ну, что, давайте все за стол! — Ира махнула рукой, — Дима, Наташа, Юля… Никита!.. — имя Белова, стремительно входящего в зал ресторана, она произнесла радостно-удивлённо, — Наконец-то, а то ребята переживали, придёшь ты или нет…

— Поздравляю… — пожав руку Диме, Никита протянул Наташке букет белых роз, — Поздно узнал, поэтому с опозданием.

— Да мы сами не знали, что так получится, — рассмеялся Дима, — Спасибо, что приехал!

Поздравив молодожёнов, Белов присоединился к остальным «патрулям», которые, негромко пошептавшись с Женькой, с лукавым выражением лица появившимся в последний момент, дружно поднялись на эстраду.

— Дорогие друзья, гости нашего ресторана… — вставший за клавиши Женька мурчал в микрофон, — Сегодня в нашем зале празднуется замечательное событие: бракосочетание двух молодых, красивых, любящих друг друга людей… Это Дима и Наташа Морозовы! Поздравим их и пожелаем им счастья на долгие годы! А мы вместе с группой «Ночной патруль» дарим им эту песню… — как будто вспомнив о чём-то, Женька добавил, — Дима, не суди строго, я постараюсь спеть в твоей манере эту, ставшую легендарной, песню…

Уже с первого аккорда Дима догадался, что будут петь его друзья. «Я заплетал твои косы»… Песня, которую он написал для Наташки… Песня, которую он пел для неё, и которую она пела потом сама… Песня, которую он услышал т о г д а на «Музыкальной дорожке»… Он услышал не просто песню. Наташа выполнила своё шутливое обещание:

«Т ы у с л ы ш и ш ь м о й г о л о с!»

…Он его услышал…

…На этот раз удивились посетители ресторана: очаровательная невеста в голубом кружевном платье уверенно поднялась на эстраду и, сказав что-то Журавлёву, взяла микрофон…

— пел Женька…

— пела дуэтом с ним Наташа. Не сводя с неё глаз, Дима думал о том, что вот так она пела в этом зале всю прошлую зиму… Когда прозвучал последний аккорд, он встал из-за стола, подошёл к сцене и снял Наташку на пол.

— Горько! — на весь ресторан, в микрофон, сказал Журавлёв, — Горь-ко!

— Ра-а-аз!.. Два-а-а!.. Три-и-и!.. Четы-ы-ыре-е-е!.. — с подачи Мазура, начали счёт «патрули», — Двадцать оди-и-ин!.. Двадцать два-а-а-а!.. Двадцать три-и-и-и!.. — неслось уже со всех сторон обеденного зала…

— Сколько приходилось снимать, но тако-о-о-го… — удивлённо подняв брови, сказала Юля, когда в зале утих хохот, вызванный Наташкиной прощальной речью, которую она начала словами:

— Вообще-то, я шла регистрировать сына!

* * *

— Наташа, а твой папа знает, что ты вышла замуж? — Анна Сергеевна строго посмотрела на невестку. Вернувшись из ресторана, Дима с Наташей присоединились к Морозовым-старшим, отмечающим на семейной кухне день рождения Александра Ивановича.

— Уже знает, — улыбнулась Наташа, — я ещё днём ему позвонила.

— Ну, и правильно, — назидательно добавила Анна, — Завтра с утра мы с ним созвонимся. Да, кстати, Валерика сегодня не забирайте. Пусть ещё одну ночь с нами переночует.

— Ага… — Дима, хитро улыбаясь, возник на пороге, — Не будем…

— Как ты его так тихо перетащил, мы на кухне ничего не слышали… — Склонившись над кроваткой, которую Дима всё-таки перебазировал в их комнату, Наташа счастливо улыбалась, — Сейчас они войдут к себе и обнаружат…

— Но мы ведь теперь законные родители… — он обнял её и слегка притронулся губами к губам. Как будто почувствовав что-то, Валерик пошевелил ручками и тихонько закряхтел.

— Дим… Он просыпается… Давай сначала его покормим, — выскользнув из Димкиных рук, Наташа вынула из подогревателя приготовленную заранее бутылочку с молочной смесью, — а заодно переоденем.

— Давай… — он взял из её рук бутылочку и капнул несколько капель себе в рот, — Так, подожди, попробую… Слушай… — он хитро скосил глаза на Наташу, — Валерка её есть не будет!

— Почему?!

— Потому что… горько!

…Проснувшийся Валерик ещё с минуту следил глазами за своими целующимися родителями, смешно шевеля пустышкой, пока не понял, что одним кряхтеньем сегодня не обойтись…

 

Глава 1

— Слушай, Димыч, это начинает входить в привычку — день города и твоя днюха, — пробираясь сквозь огромную толпу к центральному входу Дворца молодёжи, на широком крыльце которого горела разноцветными огнями специально сколоченная для сегодняшнего мероприятия сцена, Витька Мазур обернулся к идущему следом за ним Диме, — ты нарочно десятого августа родился, или это в честь тебя день города назначили?

— Конечно, в честь меня, — засмеялся тот и, посмотрев по сторонам, громко позвал, — Наташа!.. Наташа!..

— Дима, я здесь!.. — вынырнув откуда-то сбоку, девушка схватилась за его руку, — Там ребята с моего факультета, я с ними только поздоровалась.

— Ты лучше от меня не отходи, сейчас ближе к сцене девчонки налетят, как обычно, я тебя из виду потеряю, — он крепко сжал её ладошку, — видишь, сколько народу, а ещё не начало!

— Дима, я не потеряюсь, — улыбнулась Наташа, — Главное, чтобы тебя девчонки не утащили…

— Да нужен он теперь девчонкам, — Витька изобразил глубокое сомнение, — алиментщик… То ли дело я, бездетный, холостой…

— Я вот Юльке скажу, будет тебе и «бездетный», и «холостой», — шутливо пригрозил Дима и, подняв свободную руку, помахал окружившим их юным тинейджеркам, которые, стоя возле ступеней, ведущих на возвышение, дружно зашумели в знак приветствия.

Пройдя в дальний угол сцены, частично скрытый от зрителей рядом огромных колонок, молодые люди присоединились к остальным, ожидавшим их музыкантам.

— Ну, что, коленки не дрожат? — Дима улыбнулся хрупкой синеглазой девушке с длинными каштановыми волосами, робко стоящей рядом со светловолосым парнем, — Смотрите, сколько народу будет присутствовать при вашем дебюте.

— Дрожат… — призналась Ульяна и, обращаясь к своему спутнику, взяла его за руку, — Макс, а у тебя?

— Да нет, вообще-то, — пожал тот плечами, — Не дрожат.

— Всё будет нормально, — Дима хлопнул парня по плечу, — вот увидите.

— Будете потом всем рассказывать, как на разогреве у «Ночного патруля» работали, — Сашка Говоров откупорил банку с пивом, сделал несколько глотков, — когда по всем центральным каналам замелькаете.

— Ой, какие там каналы… — девушка смущённо махнула рукой, — Хоть бы сегодня хорошо выступить!

— Ну, на ютубе точно замелькаете, — Наташа, стоявшая рядом с Димой, ободряюще кивнула, — а это покруче всех центральных каналов.

— Точно, на ютубе — там миллионы просмотров, — Сашка ещё раз отхлебнул из банки, — вон, Натаху спросите, как она год назад прославилась.

— Это я-то прославилась? — Наташа весело рассмеялась, — Это я под окнами благим матом орала? Или кое-кто другой?

— Ну, орала-то не ты… А вот подарком кто был? — Говоров вытаращился на неё, — Пушкин Александр Сергеевич?

— Ой, а я что-то слышала про какой-то подарок… — Ульяна заинтересованно посмотрела на Наташу, — Это как было?

— Да это они с Мазуриком меня год назад Диме прямо на сцене подарили… — Наташа, смеясь, кивнула на Сашку, — На день рождения.

— Зато, сразу какая популярность, — он пожал плечами, — плюс ещё ролик.

— Да, ролик… — Наташа подняла на Диму любящий взгляд, — За ролик спасибо…

— Всё, начинают! — увидев, как к микрофону подходит директор Дворца молодёжи, Никита обернулся на весёлую компанию, — Готовьтесь…

Наблюдая за тем, как выступают Ульяна и Макс, Наташа ловила себя на мысли, что сама ужасно волнуется. Ей сегодня тоже предстояло небольшое выступление на этой же площадке, и она с огромным трудом боролась с предательским ознобом. Зная, что Кристина будет категорически против её выступления в составе «Ночного патруля», Димка пошёл на хитрость: он договорился с художественным руководителем Дворца молодёжи, и Наташино выступление, представленное этим «очагом культуры», шло отдельным блоком под минусовку в двадцатиминутном перерыве. Две недели — небольшой срок, но ей хватило этих четырнадцати дней, чтобы заняться вокалом и вспомнить четыре песни из старого репертуара, а, так же, разучить новую. «Колыбельная», которую Дима написал, когда она была в больнице, нежная и удивительно красивая, пришлась ей по душе настолько, что она буквально со второго раза исполняла её без ошибок. Репетировать приходилось дома, в их с Димой комнате, в не недолгие часы, когда он был свободен от работы в студии, и теперь она очень переживала, как будет звучать её голос со сцены, усиленный аппаратурой. Единственная полноценная репетиция на сцене Дворца молодёжи — вот и всё, что удалось сделать Диме… О занятиях в его студии продюсерского центра и речи быть не могло: Кристина бы этого не допустила.

Думая об этом, Наташа не забывала аплодировать молодому дуэту, чьё выступление уже подходило к концу — звучали строки последней песни…

— Молодцы, ребята! — Дима на ходу хлопнул Макса по плечу, слегка пожал руку Ульяне, — С удачным дебютом! — с этими словами он, в сопровождении остальных «патрулей» под крики и аплодисменты толпы вышел на сцену.

— Здорово выступили, просто здорово! — Наташа поздравила парня и девушку, — Поздравляю!

— Спасибо! — раскрасневшаяся Ульяна радостно поблагодарила её, — Я так боялась, у меня прямо ноги подкашивались.

— Спасибо, — довольно сдержанно ответил Макс и, внимательно посмотрев на Наташу, спросил с некоторой долей высокомерия, — а ты тоже выступаешь? Я тебя в продюсерском центре что-то не видел.

— Макс, ты что, это же Наташа, — засмеялась Ульяна, — она не из нашего центра, но её все теперь знают.

— Да ладно, — улыбнулась в ответ Наташа, — вы меня вполне можете не знать, а вот я о вас всё знаю… Мне Дима рассказывает обо всех проектах.

— Понятно… — парень отошёл в самый угол и, достав телефон, набрал номер, — Кристина?.. Это я, Макс… Ну, мы выступили… Да, всё отлично… Я думал, что ты тоже здесь будешь… — эти слова он не прокричал, а сказал чуть тише, несмотря на грохот музыки, — Ты видела?.. А где ты сейчас? К нам не придёшь?.. Мы ещё заключительную песню будем петь.

Наташа во все глаза смотрела на сцену, где Дима пел вместе с ребятами, но, несмотря на это, обернувшись, она заметила, как изменилась в лице Ульяна, услышав разговор Макса с Кристиной по телефону. Наташе показалось, что в глазах девушки блеснули слёзы…

* * *

— Наташка, ты микрофон с правой стойки лучше не бери, — стремительно уходя со сцены на перерыв, сказал Дима на ходу, — он глухой, видимо, батарея садится. Возьми мой, что у синтеза…

— Хорошо… — испуганно прошептала в ответ Наташа, — Что-то я так боюсь…

— Всё будет нормально, — он улыбнулся ей и, приобняв, поцеловал в губы, — Иди, не бойся…

…Спев первую песню, она немного растерялась… Зрители вели себя не просто сдержанно… Молчание толпы не прибавило уверенности, и Наташа довольно робко спела вторую песню.

…Уже к концу первого куплета «Колыбельной» она вдруг заметила, что на площади установилась странная тишина. Её нежный, проникновенный голос разливался по вечерним близлежащим улицам, и казалось, что даже шум городского транспорта растворяется в волшебных звуках…

…Ещё не стихли овации «Колыбельной», а толпа уже бурно встречала новые аккорды. «Ты заплетал мои косы»… Они, наконец-то, увидели, кто исполняет по радио такую полюбившуюся всему городу песню. Стройная, красивая девушка с длинными, белокурыми волосами, в тёмно-фиолетовом концертном платье, с удивительно красивым голосом, освещённая разноцветными лучами прожекторов, стояла на летней сцене Дворца Молодёжи, приковывая к себе взгляды восхищённой толпы…

— Дима, как ты это объяснишь?! — кивнув на поющую Наташу, гневно начала Кристина, поднявшись на сцену, — Почему Смольникова участвует в вашем концерте?

— Ну, во-первых, она уже не Смольникова, — пожал плечами Дима, — а, во-вторых, к нашему концерту Наташка отношения не имеет. Это блок, предоставленный Дворцом молодёжи специально, чтобы заполнить наш перерыв.

— Да-а-ааа…. Называется — выкрутился! — Кристина возмущённо ухмыльнулась уголком губ, — Ты нравишься мне всё больше и больше, Морозов. Кстати… — она покрутила головой, — А где Макс?

— Я здесь, — молодой человек тронул сзади её за локоть, — Я тут в углу стою… скромненько так…

— Ну, судя по аплодисментам, ты зря скромничаешь, — игриво ответила Кристина, — Я была на стоянке и слышала овации.

— А я со страху их даже не слышала… — Ульяна попыталась вклиниться в разговор, но Кристина лишь скользнула по ней равнодушным взглядом.

— Для дебюта просто высший класс выступили, — с улыбкой сказала она, снова обращаясь к Максу, — очень хорошее начало. Кстати, Мазур, а где у нас сегодня Семченко?

— У вас — не знаю, — хмуро ответил Витька, — А у нас — вот-вот подойдёт. Если ты помнишь, она снимает «Ночной патруль» лишь из собственных побуждений и личных симпатий.

— А ты, что, со СМИ не договорилась? — Дима удивлённо посмотрел на Кристину, — Что-то никого не видать…

— А ты, что, не договаривался? — в свою очередь удивилась Кристина, — Я тоже не вижу ни одного папарацци…

— Ну, здрасьте… Со СМИ у нас теперь работаешь ты.

— Я понадеялась на тебя, Морозов, — недовольно поджав губы, Кристина повернулась к Максу, — Вот так и работаем!

— Наташка, ты умница! — выбегая на сцену, на ходу улыбнулся Дима. Наташе ужасно хотелось броситься ему от радости на шею, но, сдерживая себя, она лишь улыбнулась в ответ и мимоходом сжала его руку.

— Здравствуй, Наташа, — насмешливо сказала Кристина, когда девушка нехотя присоединилась к их небольшой компании, — отлично выглядишь.

— Привет… Спасибо, — настороженно посмотрела на неё Наташа, — ты тоже выглядишь… отлично…

— С кем же ваш малыш? Он не слишком маленький, чтобы оставлять его?

— Он с Димиными родителями, — пожала плечами Наташа, — Что поделаешь, если он в артистической семье родился…

— У тебя есть ребёнок? — Ульяна удивлённо посмотрела на девушку.

— Есть, — Наташа улыбнулась, — ему полтора месяца, но мы с Димой решили, что я не буду отказываться от выступлений, тем более, что Валеру есть, с кем оставлять.

— Подожди… Если ты и Дима… то на ком же тогда он убежал жениться три недели назад?.. — недоумённо спросил Макс, — Ой… я, наверное, что-то не то сказал… — испугавшись, что выдал какую-то тайну, он растерянно замолчал.

— На мне, — рассмеялась Наташа, — всё правильно. Сначала родился Валерик, а потом мы поженились.

— Ну, да… — с сарказмом вставила Кристина, — Кто-то женится по любви, кто-то по расчёту… а кто-то — по залёту.

Ничего не ответив, Наташа весело пожала плечами. Она была на седьмом небе… Они с Димой — на одной сцене, пусть их выступления в этот раз проходят не вместе, но он — рядом с ней. Дома они так мало видятся… У него очень много работы в студии, вечером — репетиции, выступления… Они с ребятами часто уезжают на гастроли… Она — дома, с Валериком… Всё, что им остаётся — час-полтора до сна, когда он вечером возвращается домой. Поэтому, каждая минутка, проведённая с ним вместе, поистине была бесценна для неё.

— Ну, всё, сейчас ребята допоют, и выходим исполнять Гимн города, — Наташа посмотрела на Ульяну и Макса, — слова знаете?

— Ну… так… — не совсем уверенно ответил парень, — А ты, что, знаешь?

— Конечно, знаю, — улыбнувшись, кивнула Наташа, — мы с Димой дома его репетировали.

— Наташа, ты на себя не много полномочий берёшь? — насмешливо произнесла Кристина, — Тут кроме тебя есть, кому командовать, тем более, что авторы гимна — я и Морозов.

— Я это помню, — обернувшись к ней, ответила Наташа, — и, как раз, буду сейчас объявлять…

— Ты — объявлять?! — Кристина хотела что-то ещё добавить, но в этот момент стих последний аккорд, и Наташа уверенно вышла на сцену.

— Дорогие друзья… мы, коллектив артистов, а это — группа «Ночной патруль», дуэт «Ульяна и Макс» и я, Наташа Морозова, ещё раз поздравляем всех с днём нашего города! И в честь этого замечательного праздника мы исполним Гимн, который написали молодые, талантливые авторы: композитор Дмитрий Морозов и поэт-песенник Кристина Лапина. Мы очень надеемся, что этот гимн останется в ваших сердцах и будет звучать на каждом торжестве! — окончив речь, Наташа отошла в глубь сцены. Кристина, которая тоже вышла, когда Наташка объявила их с Димой авторство, кокетливо улыбаясь, помахала рукой толпе зрителей.

— А чего это они с Кристиной так странно разговаривают? — воспользовавшись минутной паузой, Ульяна кивнула Максу на Наташу, — Как будто в ссоре…

— Не знаю, — слегка надменно ответил парень, — по-моему, просто эта Наташа ревнует своего Диму к Кристе.

— Как ты её назвал? — девушка внимательно посмотрела на него, — Криста?..

— Ну-у-у… — смутившись, он замялся, — Кристине.

— А что, есть повод ревновать? — Ульяна торопилась получить ответ, пока «патрули» не дали первые аккорды.

— К кому, к Кристине?! — Макс насмешливо посмотрел на девушку, — Больно Кристине надо…

— А мне кажется, что… это не Наташа их ревнует…

— А кто? — Макс сделал удивлённые глаза, — Что ты хочешь… — договорить он не успел, в этот момент грянула торжественная музыка, и Дима запел первые строки. Вскоре вступила Наташа, и их красивое двуголосие поплыло через площадь, проспект, эхом отражаясь от стен близлежащих домов, долетая до соседних улиц и переулков и тихим шёпотом оседая в густых кронах деревьев старого парка… Припев пели уже все — и ребята из «Ночного патруля», и Ульяна, и Макс, и Наташа, и даже Кристина. Под конец, им подпевала вся огромная площадь, и яркий, на полнеба, салют завершил и эту песню, и концерт, и поистине праздничный вечер.

— Слушайте, ну вот несправедливо же… — Юля, вооружённая, как обычно, профессиональной видеокамерой, заскочила на сцену, — Я когда-нибудь с вами в кадр попаду или нет?!

— Юлька! — Наташа кинулась к ней на шею, — Как я рада тебя видеть!

— Наташа, я тоже тебя безумно рада видеть, — обнимая её в ответ, Юля старательно оставалась серьёзной, — но я хочу тебе сделать одно замечание.

— Какое? — испуганно переспросила Наташа, — Я что-то не так сделала?

— Да. Нельзя быть такой вызывающе красивой. Кроме тебя и другие особи женского полу имеются… — сказав это строгим тоном, Юлия не выдержала и рассмеялась, — Да шучу я, шучу… Наташ, ты и вправду так похорошела за эти три недели, что я тебя не видела, что мне стыдно рядом стоять.

— Да ладно тебе… — смущённо ответила та, — Глупости не говори…

— Правда-правда, — уже на ухо шепнула ей Семченко, — вон, как Дима на тебя смотрит, как кот на сметану… — на этих словах девушки дружно рассмеялись, и Наташка, оглянувшись на Димку, озорно блеснула карими глазами.

— У него ведь день рождения сегодня, а я даже ещё не успела поздравить, жена называется, — всё ещё смеясь, Наташа дёрнула Юлю за рукав.

— Успеешь… поздравишь… — многозначительно улыбнулась та в ответ, — А вот мы сейчас будем поздравлять.

— А вот и нет… — Наташа заговорщически посмотрела на подругу, — Не сегодня, а завтра…

— Ребята, все идите сюда! — Дима махнул рукой артистам, всё ещё остающимся на сцене, — Завтра, прямо к обеду, ждём всех у нас на даче… — он ещё раз обвёл присутствующих взглядом, — Всех! Макс, Ульяна, и вас тоже ждём, вы договоритесь с Сашей — он за вами заедет… Кристина, — он посмотрел на девушку, — ну, ты знаешь, где дача, а можешь и ты их захватить. А сегодня мы — домой… — он обнял Наташу за плечи, — У нас там Валерка.

— Ну, что, заезжать за тобой? Или с Говоровым поедешь? — обращаясь к Максу, который, оставив Ульяну в кругу музыкантов, курил у края сцены, Кристина насмешливо посмотрела на Морозовых, — Или не поедешь вообще?

— А я — как ты… — многозначительно ответил ей парень, улыбаясь уголками губ.

— Ну, а почему бы и нет… — так же многозначительно сказала Кристина, глядя ему в глаза, — Почему бы и нет?..

 

Глава 2

Следующий день выдался сухим и жарким. Полуденное солнце, замерев на какое-то время, медленно отклонилось от точки зенита, растопырив свои невидимые, но довольно осязаемые лучи, и знойный августовский воздух застыл в абсолютном безветрии, наполненный запахом сохнущей на корню травы и дыма, идущего от разгорающихся в мангале угольков.

Сидя под крышей просторной веранды на даче Диминых родителей, Наташа еле успевала нанизывать куски сочного розового мяса на шампуры, которые ей сзади с двух сторон, наперебой, беззвучно смеясь, подавали Дима и Сашка.

— Наташ, тресни ты им обоим по лбу, — Ира, с уже довольно округлившимся животиком, подняла голову от коляски, в которой спал Валерик, — пусть сами всё делают. Сами говорили, что шашлык женских рук не любит.

— Да ладно, пусть поиздеваются, я им потом отомщу, — рассмеялась Наташа, — особенно вот этому, — она кивнула головой на Диму.

— А чего потом? Я и сейчас согласен… — Дима многозначительно кивнул головой на дом, — Пошли?..

— Доходились уже… Отцы-герои… — Ира кивнула на коляску, потом, внимательно посмотрев на ребёнка, повернулась к Наташе, — Кажется, Валерик просыпается.

— Всё, дальше — сами… — отдавая Диме назад шампур, Наташа хитро улыбнулась, — У меня ребёнок проснулся.

— У меня тоже ребёнок проснулся, — молниеносным движением, как эстафетную палочку, вложив металлический стержень в руки Говорову, тот опередил жену возле самой коляски, — Давай, я его покормлю, а ты дальше мясо нанизывай.

— У кого из нас декретный отпуск?! — смеясь, она ловко вынула малыша, — У кого декрет, тот и кормит, у кого нет декрета, тот шашлык нанизывает.

— А никто не в декрете, так что отдавай Валерку…

— Ирка… иди мясо нанизывать… — Сашка обречённо подвинул к себе тазик с заготовленным шашлыком, — У нас с тобой пока никто не проснулся.

— Надо же… Кто бы подумал?.. — проводив взглядом скрывшихся в доме Диму с Наташей, девушка присела рядом, взяла в руки шампур.

— Чего — подумал? — Сашка насадил на остриё розовый кусок, — Кто — подумал?

— Я про Диму… За ним полгорода девчонок на край света бы пошли… Гуляй налево-направо… А он, оказывается, вот такой… — Ира вздохнула, — Кто бы подумал?..

— Какой — такой? — нахмурившись, Говоров сосредоточенно продвигал по шампуру луковое колечко.

— Ну, такой… Семейный, что ли… Я ещё в прошлом году, когда их впервые на вашем концерте увидела, удивилась, что он с одной Наташки глаз не сводит… Впрочем, и она тоже. Как же так у них вышло, что они тогда расстались? — Ира говорила задумчиво, с ноткой печали, и Сашка нахмурился ещё больше.

— Ну, вот так и вышло… В жизни всё так и выходит, по-глупому, — он тоже вздохнул, — а Дима… Дима всегда такой и был. У него батя такой же, он характером на батю похож. Матушка-то у него жёсткая… А они с батей вот такие…

— А у него что, раньше девчонок не было? — с любопытством в голосе спросила Ира, — До Кристины, я имею в виду…

— Почему? Была… — Сашка пожал плечами, — Была у него девочка, ещё со школы, Марина… Первая любовь, и всё такое… Вот тут, на этой даче всё и случилось.

— Случилось?! — Ира подняла на него глаза, — Что?

— Короче… У Димона родаки были в отъезде, и мы все к нему сюда, на дачу, завалились. Маринка с нами была, ну, и ещё там девчонки… А Кристину привёз её отец, они с Морозовыми давно знакомы, и, вроде как, они друзья, и всё такое… Ну, и… Накушались мы спиртного тогда не по-детски.

— И что?.. — Ира, затаив дыхание, слушала продолжение истории.

— И проснулся Дима в постели с Кристинкой… — тоном сказочника проговорил Сашка.

— Да ты что?! А Марина?! — почти шёпотом спросила девушка, — Она-то как допустила?

— А Марина… Марина тогда тоже с нами накушалась… — Сащка хмыкнул, — Ушла спать раньше всех, вот и недоглядела. Утром пошла Диму искать, забрела в мансарду, а там…

— А дальше что?.. — Ира застыла с шампуром в руке, — Расскажи, Саш…

— Ну, чё-чё… Маринка ушла пешком, Дима кинулся догонять, но бесполезно…

— Слушай… А, может, у них с Кристиной тогда ничего и не было, раз накушались?

— Может, и не было… Это только Кристина знает. А Димон не помнит ничего.

— А потом?.. Потом — как?

— А потом… — Сашка неторопливо нанизал последний кусок мяса, — Потом как-то очень быстро Дима с Кристиной стали встречаться. Думаю, он просто по инерции, из чувства долга… а вот она… Она давно на него тогда уже глаз положила, вот и добилась своего.

— А потом что?.. Саш, ну, расскажи, пока никого нету…

— А что потом… Суп с котом. Они два года кантовались, Дима вроде как и влюбился… Или ему так показалось. Кристинин папан нам стал площадки подгонять, мы в его клубах много выступали. Всем хвастался, что песни его доча с Димоном пишут… Хотя, были тексты намного лучше, да Дима и сам ничё сочиняет… Но тут он слабохарактерность проявил.

— А вы — что? — Ира возмущённо посмотрела на Сашу, — Вы что, ничего ему не говорили?

— А мы что? Мы без Димона вообще бы в заднице сидели. Никита что-то там пытался… Но бесполезно. Дима и сейчас на Лапины басни повёлся, с раскруткой. Не, ну, нам-то хорошо… А вот ему — засада.

— А почему?

— Ну, Лапа думал, что у них с Кристиной всё опять налаживается, после того, как Дима от Наташки ушёл.

— Слушай, Саш… — несмотря на то, что рядом никого не было, Ира говорила вполголоса, — А почему тогда Кристина Диму бросила, если давно была в него влюблена?

— Не знаю… — нахмурив брови, Сашка старательно шевелил угольки в мангале, — Я так думаю, ей захотелось чего-то большего, скучно стало. Дима — он же весь в творчестве, а Кристине это творчество, если честно, больше для понтов нужно. Ну, а тут подвернулся восточный красавец… глаза горят, — Сашка собранными в колечки пальцами изобразил «горящие глаза», — чёрные кудри, смуглый… По-русски говорит. Ну, и повелась… Дима узнал, да она и не сильно пряталась. Ну, и…

— А потом?.. — Ира с нескрываемым интересом не сводила с него больших глаз.

— А потом… Потом он месяца три попереживал и… с Наташкой… — последние слова Сашка произнёс как бы нехотя, выдавливая их из себя, — Ну, тут он уже конкретно втюхался. Жить к ней переехал очень быстро, хотя с Кристиной они два года встречались, но жили врозь.

— А Кристина — что?

— А Кристина… У Кристины что-то с тем не сложилось… И, я так думаю, она потом сильно пожалела, что Диму бросила. Да и папан её тоже странно себя повёл… Зачем-то Дима ему тоже нужен.

— Да, конечно, нужен, — пожала плечами Ира, — ещё бы, такого мужа для дочки не захотеть… И на руках бы носил, и за ребёнком бы ухаживал. И талантливый, и красивый из себя, и без вредных привычек, творчеством занимается день и ночь.

— Ну, может, и так. Только теперь Дима у Лапы в лапах… — Сашка усмехнулся, — И не вырваться ему из них в ближайшие годы, если только наследство не получит и не рассчитается за раз.

— Что, так сильно в лапах? — Ира недоверчиво покосилась на Говорова, — Он же зарабатывает много денег.

— Ну, как много… На жизнь хватает, но не более. Он же Лапе всё и отдаёт.

— Да… Ну, зато у него теперь семья, любовь…

— Ну, да, любовь… — Сашка снова нахмурился, — Он сильно Наташку любит. Он так ни Маринку, ни Кристинку не любил.

— А ты?.. — Ира пристально посмотрела ему в глаза.

— Что — я?.. — ей показалось, что он испугался её вопроса.

— Ты… меня любишь?..

— Конечно, люблю… — с облегчением ответил он ей, — Очень люблю, Ирка…

Они ещё целовались, сидя на веранде, когда за воротами просигналила машина.

— Кто-то из наших приехал, — Сашка нехотя разжал руки, — где там этот влюблённый отец?

— Пошли, сами откроем, — Ира засмеялась, — по-моему, они там уже не только Валерика кормят…

* * *

Запевший модную мелодию будильник на мобильном телефоне возвестил о начале нового дня, и Ульяна нехотя оторвала голову от подушки. Откинув лёгкое одеяло, девушка села на постели и снова закрыла глаза. Бессонная ночь не прошла даром — просыпаться совершенно не хотелось, но предстоящий пикник, на который их с Максом пригласил Дима Морозов по случаю своего дня рождения, был назначен на обед, и время уже поджимало. Чтобы окончательно прийти в себя, девушка приняла прохладный душ и выпила чашку горячего кофе.

Вернувшись поздно вечером домой, она долго не могла уснуть… Радость от удачного дебюта на концерте в честь дня города омрачалась странным поведением Макса, её партнёра по вокальному проекту «Ульяна и Макс», созданного в новом продюсерском центре. Вспоминая об этом, Уля окинула взглядом комнату, в которой жила, и вздохнула…

Однокомнатная квартира, которую они снимали втроём с её одногруппницами по университету, окнами выходила на широкую аллею, и Ульяна иногда любила смотреть, как по ней гуляют люди: пенсионеры, молодые мамы с колясками, влюблённые пары… В последнее время она часто вспоминала, как и они с Максом вот так же гуляли по этой аллее, когда только приехали учиться…

Макс… Они дружили ещё со школьных лет, когда познакомились на смотре-конкурсе юношеских талантов. Два года дружбы переросли в первую любовь… Поступать в университет культуры поехали тоже вместе. Первый год учёбы на отделении вокала был для неё самым счастливым… Они занимались в одной аудитории, после занятий вместе шли на репетицию, вместе выступали на университетских вечерах — их дуэт полюбился многим… Обладая поистине серебряным голосом, Ульяна даже не задумывалась о сольной карьере — на сцене она видела себя только рядом с Максом, которого любила всё больше и больше… Казалось, что всё у них складывается как нельзя лучше. Симпатичный голубоглазый парень с волнистыми волосами цвета льна и утончёнными чертами лица и хрупкая, тоненькая синеглазая девушка с копной каштановых длинных волос, юные и трогательные, казалось, были созданы друг для друга.

Казалось… До тех пор, пока они не решили прийти на кастинг в новый продюсерский центр, о котором узнали из рекламы.

Их заметили сразу… После прослушивания к ним подошёл высокий, красивый парень — Дима Морозов, и сказал, что они понравились и ему, и Кристине — владелице продюсерского центра, и что их берут в проект на конкурсной основе. Они будут петь песни, написанные Димой и Кристиной, их раскруткой серьёзно займутся в ближайшее время, они будут сниматься в клипах и ездить на гастроли… Уля и верила, и не верила такой удаче. Но, самое главное — это то, что Макс будет рядом, ведь они так любят друг друга! Правда, он несколько амбициозен… Но, ведь настоящий артист и должен быть таким! Жаль, что ей самой не хватает этой самой амбициозности… Но, рядом с Максом она всему научится! Ведь он любит!

Любит… Думая так, со временем она всё неувереннее произносила про себя это слово.

…Она не могла вспомнить того момента, когда Макс, вдруг, изменился… Он уже не так разговаривал с ней при встречах, а на репетициях мог довольно грубо сделать ей замечание. Но, самым страшным для неё было то, что он всё больше и больше времени проводил без неё… Теперь даже на звукозапись он приезжал один, мотивируя это тем, что ему так удобнее: он не дёргается, что его кто-то ждёт. Слушая его, Уля грустно улыбалась… Она была готова ждать его сколько угодно и где угодно. Записывая на следующий день свою партию, она теперь только от Димы узнавала, как вчера проходила запись у Макса… Вне репетиций встречались они теперь всё реже, и в эти недолгие часы их встреч она всё чаще и чаще слышала имя Кристины из его уст: «Мы с Кристиной… Кристина сказала… Спрошу у Кристины…»

— Макс… Но ведь она старше тебя лет на шесть! — не выдержав, однажды сказала ему Ульяна.

— Что ты имеешь в виду? — довольно холодно ответил он ей, — У нас просто деловые отношения, а её расположение ко мне полезно и для тебя.

Вспоминая это, девушка печально обвела взглядом комнату… Сейчас она жила здесь одна — подружки разъехались на лето по домам. Она с Максом остались в городе из-за участия в проекте. В глубине души Ульяна надеялась, что хотя бы эти пару месяцев они будут жить вместе, но ночь, которую Макс провёл вместе с ней здесь, в этой квартире, так и осталась единственной…

Телефонный звонок отвлёк её от невесёлых воспоминаний.

— Ну, ты где? — нетерпеливым тоном спросил Макс, — Ты едешь или не едешь? Мы с Кристиной тебя уже минут десять ждём во дворе.

— Да-да, Максик, сейчас… — девушка растерянно посмотрела на часы — одиннадцать часов, а они договаривались на половину двенадцатого, — Сейчас, я уже бегу…

Торопливо переодевшись, она выскочила на лестничную площадку. Автомобиль Кристины стоял недалеко от подъезда, и уже через несколько секунд Ульяна взялась за ручку двери.

— Ты что там, уснула? — недовольно спросил Макс, — Если не хотела ехать, нужно было так и сказать.

— Нет, что ты… — извиняющимся тоном ответила девушка, — Просто мы договаривались на половину двенадцатого… Вы раньше приехали.

— Ну, что я говорила?.. — игриво спросила Кристина Макса, — На полдвенадцатого! Проиграл, проиграл…

— Вот чёрт… — парень хлопнул себя по лбу, — Ну, точно же… Ты, как всегда, права!

— А я всегда тебе говорила, что меня нужно слушаться… — вкрадчиво, с улыбкой, ответила ему Кристина, — Вот ещё полчаса могли с тобой посидеть в кафе.

Сидя на заднем сиденье, Уля слушала их разговор, и слёзы невольно наворачивались на глаза. Они разговаривали так, будто её и не было рядом, даже не таясь, как бы нарочно выставляя напоказ свои отношения… Как будто почувствовав что-то, Макс на мгновение обернулся. Отвернувшись к окну, Ульяна изо всех сил сдерживала себя, чтобы не расплакаться окончательно, и парень, видимо, вспомнив о чём-то, молча откинулся на подголовник и закрыл глаза.

* * *

День уже подходил к концу, и после выпитого, съеденного и спетого, слегка притихшая и частично трезвая компания расположилась на лужайке перед домом. Без конца поглядывая на стоящую неподалёку, в тени навеса, коляску, Наташа, лукаво улыбаясь, заплетала косички на длинных Димкиных волосах. Положив голову ей на колени, он спал на траве, в отличие от Сашки с Витькой, которые, по обыкновению, о чём-то спорили. Уставшую за день Иру Наташка уложила отдыхать в доме, а Юля, взяв в руки гитару, брошенную Витькой, пыталась извлечь мало-мальски похожие на музыку звуки. Не выдержав мучений инструмента, Никита с трудом расположил её пальцы на грифе.

— Вот, смотри, как нужно… Во-о-от… А теперь вот этот — сюда, а этот — сюда… Ну, и правой-то по струнам хоть проведи… — улыбался парень, — Тебя что, Викун ещё не научил? Хоть бы на басухе научил, там всего-то четыре струны.

— Чего научил?.. Кого научил?.. — Мазур, услышав своё имя, поднял брови, — Э-э-э… Студент… Ты мою девушку не трожь!

— Да никто твою девушку не трогает! — шутливо отрезала Юля, — Мне Никита мастер класс игры на гитаре показывает.

— Смотрите мне… — сдвинув брови, пригрозил Витька, — А то я кое-кому мастер-класс по боксу покажу…

— Ой!.. — Юля насмешливо посмотрела на него, — Я уже боюсь!

— То-то же… — примирительно сказал Витька и, не выдержав, заржал.

— Да, Анна Сергеевна… — сделав остальным жест, чтобы не шумели, Наташа взяла сигналивший телефон, — У нас всё хорошо… Валерик сейчас спит… Нет, он не плакал сегодня, ему очень нравится на даче, — девушка улыбнулась, — Дима?.. Дима тоже спит… Нет-нет, он не пьяный, — говоря это, Наташа показала спящему Димке кулак, — он просто спит… Правда, у нас всё хорошо, не беспокойтесь.

Поговорив со свекровью, Наташа слегка потормошила Диму за плечо, но он не проснулся.

— Говорила тебе — не смешивай коньяк и водку, поросёночком станешь, — ласково глядя на него, пошутила она, — проснёшься — будет плохо.

— Да ладно, день рождения всё-таки, — положив руки под голову, Никита улёгся на зелёный ковёр лужайки, — Димон и так трезвенник, так что ему простительно.

— Уля, — Наташа окликнула девушку, в одиночестве прогуливающуюся по двору, — посмотри, пожалуйста, там Валерик не проснулся? А то у меня тут ещё один младенец… — Она с любовью посмотрела на спящего Диму, — Хоть разорвись…

— Кажется, спит, — негромко сказала девушка, заглянув под вуаль, накрывающую коляску, — глазки закрыты.

— А где твой Макс? — кивнув, спросила Наташа.

— Не знаю… — девушка растерянно пожала плечами, — Он давно уже куда-то исчез.

— Наверное, за домом, — предположила Наташа, — там есть небольшой пруд, может, он там?

— Может… — Уля снова пожала плечами, — И Кристины давно нет…

— Точно, на пруд любуются, — Наташа успокаивающе махнула рукой, — или по вашему проекту что-то обсуждают. Дима говорил, что появились новые идеи, вот они их и обсуждают, скорее всего.

— Думаешь? — с надеждой спросила девушка.

— А что ещё может быть? — Наташа удивлённо посмотрела на неё, — Конечно!

— Тогда я схожу, посмотрю ваш пруд, можно?

— Ну, конечно, можно! Я бы с тобой пошла, но у меня — дети, — Наташа засмеялась и кивнула сначала на коляску, потом на Диму, — а ты с Никитой сходи или с Юлей.

— Вот, точно! — Юля поднялась с травы, — Пруд-то ваш я ещё не видела!.. Уля, Ник, пошли! — взяв Ульяну под руку, девушка решительно направилась за дом.

— Не, ну, Димон реально хорошо устроился, — Сашка оглянулся по сторонам, — а где моя Ирка? Я так же хочу, как Дима…

— Она в доме, спит, — ответила Наташа, — ей сейчас тяжело целый день на улице проводить. Пусть отдохнёт…

— Да вон она, — Витька кивнул на входную дверь, — Уже выспалась.

— Ирка, иди сюда! — увидев, как девушка выходит из дома, крикнул Сашка, — Я, как Димыч, хочу!

Махнув на него рукой, Ирина прямиком направилась к Наташе и, наклонившись, что-то прошептала ей на ухо.

— Ты что? Серьёзно? — Наташа удивлённо приподняла брови, — Может, тебе приснилось?

— Да нет… — Ира говорила негромко, чтобы не услышали остальные, — Я, когда засыпала, слышала, как кто-то прошёл наверх. Подумала, что это ты или Дима. А сейчас проснулась от того, что кто-то спускался вниз и довольно громко топал — видимо, там, наверху, хорошо «добавил». Это они же и были…

— А из дома никто не выходил… — Наташа посмотрела на вход, — Тебе точно не приснилось?..

— Не приснилось. Все эти три часа, что я спала внизу, Макс и Кристина провели наверху… — Ира многозначительно посмотрела на Наташу, — И, видимо, провели их неплохо, судя по репликам Макса, но я их повторять не буду.

— А где они сейчас? — Наташа перешла на шёпот, — Их Ульяна ищет…

— Они в кухне… Целуются. Даже не заметили, как я мимо прошла, — Ира усмехнулась, — Макс пьяный совсем.

— Боже, какая идиллия, — выйдя из дома, Кристина насмешливо посмотрела на Димку с Наташей, — а где остальные?

— А где Макс? — не ответив на её вопрос, спросила Наташа, — Он мне нужен.

— Тебе? — брови у Кристины поползли вверх, — Зачем? А, впрочем… Он — в доме.

Аккуратно положив Димкину голову на землю, Наташа спешно встала и направилась к дому. Макс, совершенно пьяный, сидел на диване в комнате на первом этаже.

— На-таш-ка… — пытаясь заигрывать, произнёс он по слогам, — Ты тоже ко мне? Все сегодня ко мне…

— К тебе, к тебе, — ответила Наташа, — Давай-ка, ложись спать.

— Я один не сплю… — заплетающимся языком еле проговорил парень, — Мне девочку, пожалуйста…

— Сейчас Уля придёт, — Наташа попыталась уложить его на подушку, — а ты спи, давай.

— Улька?.. — он скривился, — Ну, ладно… чёрт с ней… Пусть будет Улька. А что ты меня руками трогаешь? Тоже со мной хочешь?.. — попытавшись схватить Наташу за руку, промямлил Макс, — Все меня сегодня хотят…

— Угу… — уложив его, наконец, в горизонтальное положение, она выпрямилась, — Все тебя хотят, особенно я.

Выйдя из дома, Наташа замедлила шаг: Кристина, приподняв над коляской прозрачную вуаль, внимательно разглядывала Валерика.

— И вправду, на Морозова похож… — она подняла взгляд на Наташу, — Особенно глаза, синие-пресиние…

— Ой, проснулся, значит, — быстро подойдя к коляске, Наташа взяла ребёнка на руки и, целуя его личико, заулыбалась, — Мальчик мой хороший… Валерочка… Сейчас кушать пойдём…

— Так, стоп кадр! — Юля в сопровождении Никиты и Ульяны вынырнула из-за угла дома, — Дайте посмотреть на вашего наследника престола, а то я его только спящим и видела… Ой, какие мы хорошенькие… какие мы на папочку похожие… — сюсюкала Юля, снимая Валерика на фотокамеру.

— Наташа, — отозвав её в сторону, негромко спросила Ульяна, — а Макса так и не было? За домом мы его не нашли.

— Уля, с ним всё в порядке, — Наташа постаралась весело улыбнуться, — он, оказывается, в доме спит. Можешь пойти посмотреть.

— Правда? — обрадованно переспросила девушка, но, тут же снова растерянно посмотрев на Наташу, прошептала, — А Кристина… где она была, не знаешь?

— Не знаю, она откуда-то с улицы пришла, — успокоила её Наташа, — наверное, гулять ходила, она же не очень любит нашу компанию.

— Да? — с облегчением вздохнула Ульяна, — Ну, и хорошо, что не любит.

— Я тоже так думаю… — заговорщицки прошептала в ответ Наташа и бросила взгляд на проснувшегося, наконец, Диму, — Хорошо, что не любит.

 

Глава 3

— Ну, что, прочёл? — войдя в аппаратную, Кристина кивнула на монитор с развёрнутым вордовским текстовым файлом, который Дима внимательно читал, слегка передвигая мышкой бегунок, — Что скажешь?

— Ну, что скажу… — свернув окно, он повернулся к девушке, — нужен шоу-балет, это — раз… Декорации, это — два… — он на секунду замолчал, — Вообще-то, здорово, но я ещё сегодня повнимательнее прочту, может, что-то добавлю. Это — три.

— Ну, хорошо… Одна голова — хорошо, а две — лучше, — облокотившись о стол, Кристина подпёрла лицо ладонью, — а шоу-балет нам и так нужен, я, кстати, уже дала объявление о наборе.

— Тогда всё в порядке, — он слегка улыбнулся, — думаю, клубы твоего отца очень выиграют от таких шоу-программ. Но не только… Я знаю, кому ещё это всё можно будет предложить… Вернее, знаю, что с этим вообще делать.

— Ну, тогда делись… — она игриво посмотрела ему в глаза, — Что с этим делать?

— Как что? Гастрольное шоу и делать, — Дима пожал плечами, — сейчас конец августа, до декабря три месяца. Если мы в течение двух недель наберём труппу, то два с половиной месяца на подготовку нам хватит. Весь декабрь — наш… — с этими словами он встал из-за стола, — Несколько гастрольных поездок между выступлениями в клубах не помешают. Новогоднее шоу — это вообще беспроигрышный вариант, и не только в декабре. Половину января ещё захватим, так что…

— С труппой как поступим? — Кристина села на его стул, снова развернула окно на мониторе, — Вокалистов наберём из проекта «Звёзды зажигаются»?

— Ну, конечно, — Дима удивлённо посмотрел на девушку, — А для чего весь этот проект тогда нужен? Вот мы их и покажем. По-моему, это даже не обсуждается.

— Ну, да… Кристина задумчиво посмотрела в окно, — Ульяну и Макса будем включать?

— А почему бы и не включить, это ведь всё лишний пиар. Репертуар у них готов, и подтанцовка в том числе. Кстати, я тебе говорил, что сегодня был разговор с артдиректором Дворца молодёжи?

— Нет… — Кристина заинтересованно посмотрела на Диму, — А о чём разговор?

— Об Ульяне и Максе. В начале октября — первый сольник у них, во Дворце. Билеты начнут продавать уже через неделю, афишу заказали.

— Ты молодец, Морозов, — Кристина кокетливо улыбнулась, — а как с гастролями?

— Пусть пока с нами поездят, на разогреве поработают.

— Ну, пусть… Тогда и я с вами поезжу, как руководитель их проекта.

— Ну, поезди…

— Надеюсь, в этот раз ты свою Наташу не вклинишь в программу? — заметив усмешку, с которой Дима произнёс последнюю фразу, Кристина сменила игривый тон на недовольный.

— Кристина… — Дима присел напротив и пристально посмотрел в её серые, колючие глаза, — Давай сейчас раз и навсегда решим одну проблему. Хорошо?

— Ну, попробуй… — едва улыбаясь уголком губ, она отвела взгляд, — Реши…

— Наташа — моя жена. И поэтому я буду делать всё, что посчитаю нужным — всё, что касается её и меня, не спрашивая ни у кого разрешения. — Дима говорил это твёрдым, не терпящим возражений тоном, — Единственное, что я могу тебе пообещать, это то, что всё, что я буду делать ради неё, никаким образом не отразится на моей работе здесь, хотя бы потому, что она сама вряд ли захочет после всего, что было, иметь к этому месту какое-либо отношение.

— Скажите, пожалуйста… — Кристина усмехнулась, — Она ещё может и не захотеть?

— И ещё… — подавшись вперёд, Дима сцепил пальцы рук, — Я не буду терпеть ни одного обидного слова в её адрес. Поэтому прошу всех, кому она или я не по душе, лучше не трогать эту тему.

— Дима… — пряча усмешку, она снова посмотрела ему в глаза, — А вот интересно… А что ты сделаешь, если кто-то всё-таки скажет эти самые обидные слова?

— Я просто уйду. И мне плевать на контракты и последствия, — с этими словами он поднялся и, засунув руки в карманы брюк, строго посмотрел на свою собеседницу. Дима чеканил слова так твёрдо, что не оставалось сомнений — он не шутит и выполнит своё обещание. Кристина поймала себя на мысли, что таким она его ещё ни разу не видела.

— Ладно, ладно, Морозов, успокойся, — примирительно, с едва уловимой ноткой иронии ответила она ему, — я пошутила. Да, насчёт сценария… Если ты посчитаешь, что он стоящий, то нужно его зарегистрировать на предмет авторского права.

— Ну, в чём проблема, регистрируй… — он пожал плечами, — А сценарий, в общем и целом, нормальный. Мне понравился.

* * *

Осторожно, чтобы не шуметь, Дима защёлкнул за собой замок и сразу прошёл через всю большую родительскую квартиру в свою комнату — дверь в неё была распахнута, но ни Наташи, ни Валерика там не было. Догадавшись, где они могут быть, протопал в ванную… Слегка наклонившись над детской ванночкой, стоявшей на специальной подставке, Наташа, купала малыша.

— Почему ты меня не подождала? — он обхватил её сзади руками и прижался щекой к голове, — Вместе бы искупали.

— Ты и так устаёшь, — запрокинув голову, она ласково посмотрела на него, — сейчас, мы уже заканчиваем…

— А родители где? — он взял в ладонь крошечную детскую ручку, — Спят, что ли?

— Нет, они уехали в гости, — вынув Валерика из воды, Наташа положила его на одну руку, другой накинула на него пушистое, мягкое полотенце и ловким движением обернула прямо на весу. Уснувший при купании, ребёнок даже не пошевелился.

— У тебя так ловко всё получается, — Дима восхищённо посмотрел на неё и протянул руки, — давай, я его унесу.

Мягкий свет ночника едва рассеивал полутьму комнаты, и Наташа чуть приоткрыла дверь, выходящую в небольшой, освещённый коридор.

— Я — всё… — Димка, обёрнутый полотенцем, с мокрыми после душа волосами, возник на пороге.

— Я тоже — всё… — Наташа распрямилась у детской кроватки, — Накормила и уложила. Пойдём, теперь тебя кормить буду.

— А, давай, ты меня сначала уложишь… — приблизившись вплотную, он обнял её, потом внезапно подхватил на руки и шагнул к постели.

— А ужинать? — обвив руками его шею, прошептала Наташа.

— Потом… я соскучился…

— Завтра воскресенье… — чуть позже, подперев ладошками лицо, Наташа сидела напротив него за обеденным столом просторной кухни, — У тебя выходной?

— Вообще-то, да, но придётся с утра съездить в студию, — с сожалением ответил Дима, — нам с Сашкой нужно партию барабанов вживую записать для минусовки. Но это недолго.

— У тебя столько работы… И я ничем не могу помочь, — она виновато опустила взгляд.

— Ты мне и так помогаешь, — Дима ненадолго замолчал, потом взял в руку её ладошку, — знаешь, когда я думаю, что дома ты и Валерка… ждёте меня… У меня всё в душе переворачивается. Всё остальное кажется таким неважным.

— Мы тебя очень ждём, Дим… — Наташа грустно вздохнула, — Жаль, что мы так мало видимся, но я всё понимаю…

— Наташ, это временно. Просто сейчас самый пик: у нас и конкурсный отбор, и запись минусовок, и диск Ульяны и Макса, и выступления… короче, всё в кучу, как всегда. Прикинь, я сегодня не мог вспомнить, какое число! — Дима засмеялся, — И даже забыл спросить…

— Сегодня — двадцать восьмое, — улыбнулась Наташа, — а завтра — двадцать девятое… Валерику два месяца.

— Точно! — Дима хлопнул себя по лбу, — У Валерки же днюха!..

— Ну, да, днюха… Я поэтому и спросила про выходной, думала, мы с тобой и с ним погуляем где-нибудь…

— Погуляем, конечно, — кивнул Дима, — я из студии приеду, и погуляем… Потом с родителями посидим, отметим. Кстати… — он слегка замялся, — Я знаю, что ты не скажешь, но, всё же… Как тебе с ними? Я понимаю, что мама очень строгая, и может что-нибудь сказать такое…

— Дима… — перебила его Наташа, — У нас всё хорошо, правда. Ты даже не думай ни о чём. Я так благодарна твоей маме… Она нам очень помогает, несмотря на то, что сейчас работает. А то, что строгая… Ну, что поделаешь… Зато Александр Иваныч очень добрый, — она засмеялась, — мы не ссоримся. Меня никто не обижает.

— Понимаешь, я думаю, нам пока лучше жить здесь, с ними. Это центр, мне до студии близко добираться, и погулять есть где, и ты, всё-таки, не одна.

— Я всё понимаю, Дим… — она грустно улыбнулась, — Не переживай.

— Да, кстати, о помощи… — как будто вспомнив о чём-то, сказал он, — Мне, как раз, нужна твоя помощь. Я тебе сейчас покажу сценарий, а ты скажешь, как профессионал, чего в нём не хватает.

— Ну, уж и профессионал, — засмеялась Наташа, — режиссёр-недоучка.

— Доучишься!

Устроившись повыше на подушках, Наташа открыла ноутбук и вставила в разъём принесённую Димой флэшку со сценарием новогоднего шоу. Когда текст был прочитан дважды, захотела что-то сказать, но, повернув голову, только улыбнулась: уткнувшись ей в плечо, Дима крепко спал. Осторожно, чтобы его не разбудить, встала и, устроившись за компьютерным столом, ещё раз перечитала весь сценарий, попутно набивая поправки к тексту…

— Наташка, ты умница! — утром, перечитав дополненный Наташиными замечаниями текст, Дима радостно посмотрел на неё, — Всё так просто, но я вчера даже не додумался!

— Да там ничего особенного, всё по законам жанра, — засмеялась она, — и лишь в пределах тех знаний, которые я успела получить за два года.

— А, ведь, нам нужен сейчас режиссёр-постановщик… — задумчиво сказал Дима, — У меня, кроме этого шоу, ещё есть идеи.

— Дим… — она подняла на него глаза, — А кто писал сценарий?

— Ну, вообще-то… Кристина писала… — нехотя, как бы извиняясь, произнёс Дима, — она у нас текстами занимается…

— Понятно, — как можно веселее улыбнулась Наташа, — я просто так спросила, ты не подумай ничего… В любом случае, это нужно для твоего проекта, а, значит, в первую очередь, для тебя.

— Наташка… — он присел возле неё на корточки, заглянул в её карие глаза, — Ты, действительно, умница… Ты всё правильно понимаешь. Я знаю, что тебе тяжело… жизнь всё так перепутала… Но мне пока никуда не вырваться, и я очень тебе благодарен за то, что ты со мной… всё понимаешь и терпишь… и… и веришь…

— Просто… — она провела ладошкой по его волосам, — просто я очень тебя люблю…

— И я тебя очень люблю… ты даже не представляешь, как…

* * *

Парковка была забита автомобилями, и Дима с огромным трудом нашёл свободное место для своего «фолькса». Заглушив двигатель, он вышел из машины, достал из багажника сложенную детскую коляску.

— Это здесь мы были три месяца назад? — уложив Валерика в уютное «гнёздышко», Наташа огляделась вокруг. Дорогой супермаркет — часть огромного торгово-развлекательного центра, куда Дима привозил её в конце мая, по случаю выходного дня был полон покупателей, да и открытые летние кафе, детские площадки, фонтаны, кинотеатр, расположенные на гигантской площади, привлекали горожан в последние летние деньки ещё больше, чем весной.

— Да, здесь, — ответил Дима, взявшись за ручку коляски, — Тут и погулять есть где, и перекусить, и купить всё, что нужно.

Погуляв по небольшому, уютному парку, они завернули в летнее открытое кафе и расположились за крайним столиком — там, где можно было поставить рядом коляску с Валериком, не мешая другим посетителям.

— Знаешь, Дим… — Наташа зачерпывала небольшой ложечкой сладкий сироп со дна широкой креманки и поливала им разноцветные шарики мороженого, — Я так скучаю по нашей маленькой квартире… по твоей старой студии… по нашим поездкам по районам… Так всё было просто.

— Наташка… — он рассмеялся, — Ты так говоришь, что со стороны подумают, что у нас сейчас царские хоромы, свой театр и личный самолёт… И такая гламурная ностальгия по студенческому прошлому. А на самом деле живём у родителей… студия чужая… неотработанные контракты… и машина старенькая.

— Я не об этом… — она тоже улыбнулась, — Но и это неважно. Мне всё равно, где жить и на чём ездить, лишь бы с тобой.

— Вот увидишь, у нас будет и своя квартира, и своя студия… — он сжал в руке её ладонь, — А ещё… а ещё ты мне дочку родишь.

— Дим… давай, сначала Валерика вырастим, — почему-то печально улыбнулась Наташа.

— Давай… — улыбнулся он ей в ответ, — Но мечтать об этом можно уже сейчас.

— Мечтать можно, — опустив ресницы, она тяжело вздохнула, но потом, справившись с собой, заговорила весёлым тоном, — представляешь, меня вчера узнали на улице!

— Кто? — Дима удивлённо поднял брови, — Поклонники?

— Представь себе! Мальчишки, лет по пятнадцать-шестнадцать. Подошли и спрашивают: «А это ты — Наташа?»

— И что дальше было? — Дима шутливо сдвинул брови, — Свидание назначали? Признавайся…

— Не-е-е-т!.. — она рассмеялась, — Они знаешь, что сказали?

— Что?

— Они сказали: «Это ты девочка Димы Морозова? Передай Димону, что он реально клёвый мелодист»!

— И всё?!

— И всё…

— Ди-ма! Ди-ма! — неожиданно раздалось у Наташи за спиной. Обернувшись, она увидела трёх девчонок — работниц кафе, которые хором дважды проскандировали имя Димы. Стоя в ряд и широко улыбаясь, девчонки смотрели на него во все глаза.

— Привет, девчонки, — он улыбнулся в ответ и, кивнув на коляску, добавил, — только не кричите так громко, а то у нас ребёнок спит.

— А можно с тобой сфотографироваться? — понизив голос, произнесла одна из девушек, — Пожалуйста…

— Ну, давайте… — он встал из-за стола, — А на что будем фоткаться?

— А вот, на мобильники, — вторая девушка положила на стол заранее приготовленные телефоны и обратилась к Наташе, — Можно вас попросить снять нас с Димой?

— Можно, — улыбаясь, Наташа тоже встала из-за стола. Сфотографировав по очереди на каждый телефон Димку в окружении трёх поклонниц, она снова села на своё место.

— Ой… спаси-и-и-бо-о-оо… — разглядывая фото, от восторга завизжали девчонки, — Ну, теперь все от зависти помрут!

— Вот видишь! И ни одна из них не попросила передать мне, что я — «реально клёвая»… — серьёзным тоном сказала Наташка, но потом, не выдержав, снова рассмеялась.

Погуляв ещё немного, они отправились в супермаркет — нужно было купить продуктов к «праздничному» столу в честь Валеркиного «дня рождения».

— Надо же… Какая встреча! — Кристина, в изящном летнем платье, лёгких летних стилетто, удивлённо сдвинула солнцезащитные очки на макушку, — Ну, где бы ещё встретились, как не в кондитерском отделе?

— Ну, да… — Дима, стоящий с коляской посреди огромного зала, тоже качнул головой, — Привет…

— Привет, отец-герой… — как всегда, насмешливо ответила Кристина, — А что это ты в одиночестве?

— Дим, я — всё… — Наташа, с коробками своих любимых шоколадных конфет, вынырнула из-за высокой центральной витрины. Увидев Кристину, на мгновение застыла.

— Привет… — поздоровалась с ней Кристина, — Осторожнее с конфетами… от них поправляются.

— Привет… — Наташа уложила коробки в большую корзину на колёсиках, — Я в курсе…

— А вот и я… — выйдя быстрым шагом из-за широких стеллажей, Макс подошёл к Кристине и приобнял её за талию, — Знаешь, вино я так и не выбрал, пойдём вместе… я полностью доверяю твоему вкусу.

— Ну, пойдём… — улыбаясь, кокетливо ответила она ему, — Только… почему ты не здороваешься с дядей?

— С каким? — парень растерянно оглянулся по сторонам. Увидев Наташу с Димой, смущённо кивнул, — Здрасьте…

— Привет… — Дима довольно сдержанно поздоровался с Максом, — На вино сильно не налегай, не забывай, что завтра — запись.

— Да нет… я не налегаю… — оправдываясь, парень густо покраснел, — Я вообще не пью…

— Дядя Дима шутит… — Кристина с нескрываемым интересом наблюдала за реакцией Морозова на их неожиданную встречу. Было видно, что ситуация ей нравится, и, покосившись на Наташу, она решила подлить масла в огонь, — Кстати… дядя Дима, напомни, пожалуйста, как называлось то вино, которое ты обычно покупал? Ты ещё говорил, что его полезно пить перед любовным свиданием…

— Ты что-то спутала, Кристина… — Дима казался совершенно спокойным, — Я такого никогда не говорил.

— Да?.. Странно… Ну, значит, кто-то другой говорил… — пожала плечами Кристина, — Хотя… Нет! Ты! Я это очень хорошо помню.

— Дим… Пойдём?.. — Наташа тихонько взяла его за руку и слегка потянула, — Валерик скоро проснётся… И родители ждут…

— Пойдём, — он с благодарностью посмотрел на неё и улыбнулся, — пойдём, Наташа…

 

Глава 4

Сентябрьский дождь лил стеной, и дворники, методично скользя по лобовому стеклу, с трудом справлялись с прозрачным потоком небесной воды. Притормозив у пешеходного перехода, Кристина нетерпеливо пристукнула носком модной туфельки по педали газа.

— Ну, давай… давай… курица… В темпе… — эти слова были адресованы молодой девушке, переходящей дорогу не так быстро, как хотелось бы Кристине, — Тебя что, ходить не научили?

Наконец, переход оказался свободным, и серебристый BMW рванул с места. Проехав несколько кварталов, автомобиль плавно подъехал к автостоянке напротив небольшого кафе. Выскочив из машины, девушка торопливо пробежала по мокрой, вымощенной плиткой дорожке и взялась за ручку массивной резной двери. Сдав плащ в гардероб, проследовала в уютный обеденный зал и, улыбаясь, расцеловалась с сидящей за угловым столиком молодой особой.

— Приве-е-е-т!.. — радостно-протяжно воскликнула Диана, обнимая подругу, — Всё-таки попала под дождь?

— Привет, дорогая! — Кристина тряхнула чуть влажными волосами, — Мало того, что попала, я ещё и зонт не взяла.

— Ну, давай, рассказывай, как у тебя, что? — нетерпеливо, с любопытством спросила Диана, когда все слова приветствий были сказаны, и пенящийся, горячий капуччино наполнил ароматом близлежащее пространство, — В прошлый раз тебя отец не вовремя вызвонил, не дал поболтать, а по телефону не так интересно.

— Ну, так… Вся в работе, — с шутливым пафосом ответила Кристина, — поднимаю шоу-бизнес районного и областного масштаба.

— Ну, ты вообще-е-е-е… — Диана восхищённо посмотрела на подругу, — А когда на всероссийский масштаб перейдёшь? Или не замахиваешься?

— А, нам всероссийского не надо. Знаешь, сколько богатеньких буратино только в нашем городе, за которых их папы Карло готовы заплатить? — Кристина засмеялась, — Только бы чадо прославилось, благо на ютубе никакого кастинга не надо.

— Так вы чем в вашем «Кри-Старе» конкретно занимаетесь? — сделав глоток, Диана поставила чашку с кофе на стол, — Я в прошлый раз так и не спросила.

— Да всем подряд, — Кристина махнула рукой, — Музыку пишем, клипы снимаем, песни записываем студийно, Праздничные программы готовим, базу данных артистов держим — если кому на торжество понадобится, то к нам обращаются, мы выступление организовываем… Это всё — за деньги клиентов. Но есть и собственные проекты, которые сами от себя раскручиваем, вот, сейчас, например, проект «Ульяна и Макс», уже довольно популярный дуэт.

— Ой, слуша-а-а-ай… А я их видела! Они на дне города выступали… — Диана удивлённо посмотрела на подругу, — Так это ваш проект?

— Я тебе больше скажу… — лукаво улыбнулась Кристина, — Это мой проект… Правда, музыку пишет Морозов, репетирует с ними Морозов, он же и звукозаписью занимается.

— Мне понравилось, голоса классные, особенно девочка красиво поёт!

— Девочка… — Кристина поморщилась, — Скажу тебе откровенно… я бы с большим удовольствием раскручивала одного мальчика.

— Ну, так в чём дело?.. — в тон ей, хитро спросила Диана, — Раскрути…

— Так уже… — Кристина многозначительно улыбнулась, — Раскручиваю… Вернее, он сам раскручивается, мне и делать почти ничего не пришлось, парень честолюбив и амбициозен, к тому же влюбчив.

— А ты шикарна… — подыграла ей Диана, — И интересна, как женщина.

— Ну, где-то так…

— Слушай… А как у тебя с Морозовым? Так всё и закончилось?

— Так и закончилось, — улыбаясь уголком губ, ответила Кристина, — Ты и сама видела в прошлый раз… Он у нас теперь семейный, молодой отец, — эти слова девушка произнесла насмешливо, глядя куда-то вниз, на скатерть, потом снова подняла глаза, — Но ты же понимаешь, что со мной так — нельзя?

— Понимаю, я очень тебя понимаю, — кивнула Диана, — я даже не представляю, как ты сейчас с ним работаешь, видишься… Я бы так не смогла.

— Ну, тут каждый поступает, как может… — Кристина вдруг стала серьёзной, — Если бы он меня резко бросил, изменил там, или что-то в этом роде, возможно, и я бы не смогла. Но у нас отношения давно уже шли на минус… Да их, собственно, и не было. Так, вспышка страсти в декабре, которая очень быстро потухла… с его стороны. Потом был просто дежурный секс… но тоже недолго… Я подозреваю, что у него кто-то появлялся… и даже знаю, как её зовут.

— И как? — с нескрываемым любопытством спросила Диана.

— Инна… — многозначительно ответила Кристина, — Он сказал, что она — психолог.

— А как ты узнала?

— Да элементарно: нашла в его телефоне… Он тогда уже совсем от меня отдалился, но иногда, всё же, провожал домой. Вот, воспользовалась случаем.

— Ну, может, и правда, только психолог? — Диана пожала плечами, — Ты же её не видела? Вдруг, она старая и страшная?

— Я тогда на всякий случай переписала себе её номер… и однажды позвонила. Так вот, голос был молодой и довольно приятный… Хотя, не голос девушки — скорее, молодой женщины.

— Кристин, а тебе не хотелось её увидеть? — от любопытства глаза у Дианы округлились, — Я бы умерла, если бы не посмотрела на неё…

— Вот ещё, — Кристина презрительно скривила губы, — хватит с меня того, что я его Наташу теперь вижу без конца.

— Слушай, а с ней-то ты как?.. Она же, наверное, к нему приходит, вы сталкиваетесь… Как ты вообще это всё выдерживаешь?! — Диана сочувственно покачала головой, — Я такую ситуацию на себя даже примерить не могу!

— Ха!.. — Кристина усмехнулась, — А как тебе тот факт, что я была у них в гостях?

— В гостях?! Ну, ты даёшь…

— Да… На даче, на его дне рождения.

— И он тебя ещё имел наглость пригласить?! — возмущению Дианы не было предела, — Да это… это… вообще…

— Нет, ну, это вообще-то нормальные современные деловые отношения, — Кристина смягчила тон, — я сама в этом ничего особенного не вижу, тем более, повторяю, он меня не бросил ради неё… Всё произошло по другому сценарию.

— Да, кстати… А она-то откуда взялась?

— Это та самая малолетка, помнишь, я рассказывала? Они там что-то поругались и разошлись, и она оказалась беременной, в общем, долгая и запутанная история. Он узнал, ну, и… Это же Морозов. Благородный рыцарь… — Кристина ехидно усмехнулась, — Короче, пожалел сиротку. Да ты сама её видела, в прошлый раз, в кафе, да и на концерте — она там что-то пела в перерыве.

— К сожалению, я рано ушла, видела только твой дуэт… А мальчик-то хорошенький!

— Ничего… — Кристина довольно улыбнулась… Вот мы с ним и зажигали у Морозова на даче! Раз уж пригласили — не отказываться же?

— Кристина, ты просто супер! Я тобой просто восхищена! Но, я всё равно не могу понять… Наташа эта… она-то?.. Она, что, так спокойно восприняла, что Морозов тебя пригласил на свой день рождения?! Она же знает о вашем прошлом! — рассуждая, Диана отчаянно жестикулировала руками, — Она либо со стальными нервами, либо дура отмороженная.

— Ой, Господи, Диан… — Кристина презрительно сморщилась и махнула рукой, — Там такая провинция, я даже говорить не хочу… Мне иногда кажется, что, уведи я Морозова снова за руку, она нам ещё и вслед платочком заплаканным помашет, а потом сядет ждать его у окна… — на этих словах девушка рассмеялась, — Знаешь, ни рыба, ни мясо, только и заглядывает ему в глаза… Одно преимущество, что сына ему родила, вот и всё.

— Да… Ситуация у тебя, Кристинка… Но я тобой восхищаюсь!

— Да ничего страшного… — Кристина снова насмешливо улыбнулась, — Прикинь… Мы с Морозовым сейчас чуть ли не двадцать часов в сутки бок о бок… Представляю, что в её блондинистую голову лезет! А я ещё и нарочно иногда задерживаю… Ну, вот такая я стерва, — она довольно засмеялась, — к тому же… — она перешла на заговорщицкий полушёпот, — к тому же, я ему в тот день отомстила… Чисто по-женски.

— Да ты что?! Как?!

— Так… в той самой мансарде… на той самой кровати… в день его рождения… — довольно улыбаясь, Кристина перевела взгляд на подругу, — И с молоденьким мальчиком, который от меня без ума…

— Ну, ты молоде-е-е-ц… — Диана подобострастно покачала головой, — Это самая лучшая женская месть! Слушай, а он-то об этом знает?.. Морозов?..

— А мне всё равно, знает или нет… Главное, что я это знаю.

— Ну, и чёрт с ним, раз так, — Диана кивнула сама себе, — Молоденький мальчик залечит все твои раны, а Морозов пусть курит в сторонке.

— Ну, уж нет… — в голосе Кристины появились зловещие нотки, — Спокойно курить я ему тоже не позволю.

— Почему?.. Ты же говоришь, это просто обстоятельства.

— Ну, и что. В любом случае, со мной так — нельзя.

* * *

Дима сидел в небольшом зрительном зале продюсерского центра и с недоумением смотрел на сцену. До первого сольного концерта дуэта Ульяны и Макса оставалось совсем немного времени, и он считал, что их программа готова на все сто процентов, но сегодняшняя репетиция почему-то была настолько неудачной, что он засомневался в правильности выбранной для выступления даты. Если подтанцовка и бэк-вокал отработали на отлично, то с самими солистами сегодня происходило что-то непонятное. Все два часа Макс выдавал сплошную фальшь, а Ульяна пела настолько неуверенно, что Дима решил репетицию на сегодня прекратить.

— Макс, что случилось? — дождавшись, пока танцоры и подпевка уйдут со сцены, Дима подошёл к ребятам, — Я тебя сегодня не узнаю.

— Да я, вроде бы, как обычно… — Макс пожал плечами, — Может, микрофон не так настроен?

— Микрофон может исказить тембр, но не тональность, — развёл руками Дима, — Ты сегодня хорошо выспался?

— Хорошо, а что? — с вызовом ответил юноша, — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что на качество вокала влияет много факторов, и усталость в том числе.

— Я спал хорошо, — ещё раз повторил Макс с некоторым недовольством, — Я могу идти?

— Иди, — Дима пожал плечами, — Но завтра постарайся быть собраннее и распойся получше.

— Хорошо, я постараюсь… — уже на ходу ответил парень, — Пока!

— Ульяна, подожди, — Дима хотел задержать девушку, но та только махнула рукой и выбежала вслед за Максом, — Зайди потом, я тут подожду! — крикнул Дима ей вслед.

Выскочив в коридор, девушка увидела только спину удаляющегося парня. Догнав его уже у входных дверей, схватила за руку.

— Макс, подожди…

— Что? — оглянувшись, он остановился, — Ты что-то хотела сказать?

— Да… я хотела… Ты сейчас куда?

— Мне нужно срочно в одно место.

— А, можно, я с тобой?.. — умоляюще спросила девушка.

— Уля… — он замялся, — Давай так… Ты сейчас поедешь домой, а я тебе потом позвоню. Хорошо?

— Максик… Может, ты придёшь сегодня?

— Вот сегодня я никак не смогу… правда, — он с сожалением посмотрел на неё, — Но я позвоню, обязательно.

— А, давай, мы завтра куда-нибудь сходим?.. — она робко посмотрела ему в глаза, — Мы так давно с тобой никуда не ходили…

— Мы и так видимся каждый день, — он пожал плечами, — Зачем куда-то ещё ходить?

— Макс… — она заговорила очень тихо, — Мне кажется, нам нужно поговорить…

— Может, и нужно, но не здесь и не сейчас, — нетерпеливо ответил он, — Уля, я и вправду тороплюсь.

— А где и когда? — с надеждой спросила девушка, — Ты хотя бы скажи… Я буду ждать…

— Я пока не знаю. Давай, я на днях определюсь со временем, и скажу, — он взялся за ручку двери, — Ну, всё, пока…

— Ты сейчас едешь к ней?! — не выдержав, с отчаянием выкрикнула Ульяна, когда он уже выходил за дверь, — Макс!..

Медленно обернувшись, он скользнул по ней холодным взглядом:

— Да. Если ты хочешь узнать правду именно сейчас, то — да. Но обсуждать это здесь с тобой я не буду… — с этими словами он решительно переступил порог.

Когда, не дождавшись Ульяну, Дима вышел в коридор, девушки нигде не было видно. Решив, что она ушла домой, он направился к себе в студию. Уже взявшись за ручку двери, услышал странные звуки, доносящиеся из аппаратной — ему показалось, что там кто-то плачет. Он не ошибся: уронив голову на сложенные руки, Ульяна сидела на диване… Девушка рыдала так, что не могла вымолвить ни слова, и Диме стоило больших трудов добиться от неё мало-мальски понятного объяснения.

— Уля, что случилось? — положив руку на её вздрагивающее плечо, спросил он, но она только всхлипывала. Взяв дрожащей рукой предложенный им стакан воды, долго не могла выпить ни глотка, пока, наконец, немного не успокоилась.

— Что случилось? — повторил Дима свой вопрос.

— Максим… — еле слышно, шёпотом произнесла девушка.

— Что с ним? — как можно, участливее, спросил он.

— Он… влюбился… — слёзы снова покатились градом, и Ульяна закрыла глаза руками.

— В кого?! — Дима сделал вид, что удивился.

— В Кри-сти-ну… — сквозь плач, по слогам, выговорила девушка, — Уже давно…

— С чего ты взяла, Уля? — Дима попытался улыбнуться, — Не может быть…

— Он сам сказал… — вытирая опухшее от слёз лицо, еле слышно произнесла она, — Он давно уже с ней… я догадывалась… а сегодня он сам сказал…

— Подожди… не плачь… Я поговорю с ним. Хорошо? — Дима нахмурился. Он и сам уже давно заметил необычные отношения Кристины и Макса, а сцена в супермаркете только подтвердила его догадки.

— Хорошо… — согласно кивнув, заплаканная девушка поднялась с дивана, — Спасибо тебе, Дима… Я пойду…

— Не переживай, всё наладится, — как можно увереннее сказал он ей на прощание, — вот увидишь!

* * *

— Слушай, меня этот Морозов уже достал своей ревностью, — вечером того же дня, полулёжа на широкой кровати в шикарной спальне Кристины, капризно жаловался Макс, — то пою не так, то дыхание держу неправильно.

— Ну, что поделаешь, малыш… — лёжа рядом, Кристина пятернёй разлохматила его льняные волосы, — Наличие соперников говорит только об одном…

— Нет, я его, конечно, понимаю… — с долей высокомерия произнёс парень, — Но, кто ему виноват? Правда? — он заглянул в её смеющиеся глаза, — Ведь правда?..

— Ну, конечно, правда… — улыбаясь, томно ответила девушка, — Таких женщин нужно беречь, как зеницу ока… Или я не права?..

— Ты права… как всегда… — целуя её, горячо прошептал он, — Пусть теперь локти кусает…

* * *

— Морозов… А ты, случайно, не ревнуешь? — игриво спросила Кристина на следующий день, когда Дима спросил её напрямую об отношениях с Максом, — С ума сойти…

— Не говори глупости, — Дима казался озабоченным, — Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Они участвуют в одном проекте… Девчонка вчера петь от переживаний не могла, а у них вот-вот сольный концерт. А он — он почему такую фальшь выдавал? Либо спиртного перебрал, либо не спал всю ночь…

— Ну, а если второе? — спросила Кристина, томно заглядывая ему в глаза, — Да… мы не спали всю ночь…

— Слушай, в конце концов, это твои ребята… ты что, хочешь, чтобы вся работа пошла насмарку?

— Мо-ро-зов… Ты рев-ну-ешь… — улыбаясь, по слогам произнесла Кристина, — Значит, я была права…

— Кристина… — пытаясь сохранять спокойствие, Дима шумно выдохнул, — При чём тут ревность? Они выступают вместе, это дуэт, и любые тёрки между ними — только минус их творчеству, а у них уже не просто тёрки… Там настоящая трагедия, судя по девочке.

— Так в чём же дело?! — ухмыльнулась Кристина, — Возьми девочку на себя, ты же у нас специалист по девочкам… Утешь, тебе не привыкать.

— Ты хоть понимаешь, что ты несёшь? — Дима устало опустил руки, — Ты вообще — адекватна?

— Ой, Морозов… — Кристина расхохоталась, — А ты такой смешной, когда ревнуешь…

— Кроме творческой, тут ещё и этическая сторона присутствует… — Дима укоризненно посмотрел ей в глаза, — У них же любовь была… Зачем ты?.. Ведь тебе не нужен этот пацан, ты просто хочешь что-то кому-то доказать… Зачем, Кристина?!

— Морозов… — её взгляд вдруг стал злобным, — А вот это тебя не касается! Думаешь, ты своё счастье нашёл, теперь можешь других учить? А ты уверен, что это — твоё счастье?.. Смотри, как бы не ошибиться…

— Обратись к психологу, — он взялся за ручку двери, — я серьёзно.

— Только после тебя, Морозов… — она насмешливо улыбнулась, — Тебе психолог нужнее, тем более, он у тебя есть… личный…

* * *

Проснувшись посреди ночи и не обнаружив рядом Диму, Наташа встревоженно приподнялась на постели, но, бросив взгляд на детскую кроватку, тут же удивлённо захлопала длинными ресницами… Сидя рядом на полу, в свете ночника, Димка сквозь редкие, тонкие прутья кроватки кивал и, улыбаясь, что-то шептал неспящему Валерику… Будто понимая, Валерик улыбался ему в ответ — ещё неосознанно, беззубо, но так трогательно… Широко распахнув свои синие-пресиние глазёнки, одной ручкой он держался за Димкин палец, а другой, сжатой в крохотный кулачок, смешно размахивал. Малыш сучил ножками и время от времени произносил короткое «а».

— Дим… Ты что там делаешь? — громким шёпотом спросила Наташа.

— Я?.. — счастливо улыбаясь, он обернулся к ней, — Я беседую… со своим личным психологом…

 

Глава 5

— А я знала… — сказала Наташа вечером следующего дня, аккуратно развешивая на тонких перекладинах сушилки влажные ползунки и распашонки, — Они ещё тогда, на твоём дне рождения, недурно провели несколько часов в мансарде, но кроме Иры никто не заметил, как они входили в дом. Поэтому мы с ней решили никому пока ничего не говорить.

— Эх вы, партизанки… — с лёгкой долей укоризны сказал Дима, — Мне-то могли сказать…

— Мы подумали, а вдруг это у них несерьёзно? — Наташа виновато посмотрела на мужа, — Ну, было и было… Макс проспится и сам пожалеет…

— Ну, вот, не пожалел… — И, я так думаю, у него-то всё как раз серьёзно, — облокотившись о косяк ванной комнаты, Дима задумчиво смотрел себе под ноги. Рассказ о том, что произошло между Максом и Ульяной, Наташу не удивил, и теперь он сосредоточенно вспоминал все события последних дней.

— Дим… — Наташа подошла к нему вплотную и положила руки на плечи, — Я сначала хотела рассказать… а потом подумала…

— Что подумала?

— А, ладно… неважно, — она почему-то смутилась и уже хотела отойти прочь, но Дима плотно сомкнул руки у неё на талии.

— Так что ты подумала? — улыбнувшись, переспросил он.

— Ничего… — засмеялась Наташа, — Ладно, пошли спать.

— Наташка… Ты что, подумала, что меня это как-то заденет? — он пытливо заглянул ей в глаза, — Ты что, серьёзно так подумала?

— Я сначала подумала, а потом… уже не подумала… — пряча улыбку, она попыталась выскользнуть из его рук, но Дима держал крепко.

— Если ты так подумала… — наклонившись, полушёпотом сказал он ей на ушко, — Если ты так подумала, то считай, что я очень рассердился…

— Да?.. — она лукаво стрельнула на него карими глазами, — И ты меня теперь не простишь?..

— Ни за что не прощу… — целуя её, всё так же, полушёпотом ответил Дима, — Если только…

— Что — только?.. — тихо смеясь, Наташка обхватила руками его шею, и, подпрыгнув, повисла на нём с подогнутыми в коленях ногами, — Если только ты меня сейчас не донесёшь?..

— Ну, это вообще… наглость… — распрямившись и прижав её к себе ещё крепче, он с шутливым возмущением шагнул со своей ношей из ванной, — Придётся сейчас с тобой разбираться конкретно…

— Вы почему ещё не спите?! — Анна Сергеевна, в дорогом пеньюаре, выросла как из-под земли в небольшом коридоре, ведущем в их с Александром спальню — с одной стороны, и в Димкину комнату — с другой, — Первый час ночи…

— Уже идём, — держа Наташку одной рукой, другой Дима повернул ручку двери, — Спокойной ночи, мам…

— Спокойной ночи, Анна Сергеевна, — сделав серьёзное лицо, кивнула свекрови Наташа.

Валерка не спал и, смешно шевеля пустышкой, смотрел во все глаза на дурачившихся родителей из своей кроватки. Выскользнув из Димкиных объятий, Наташа взяла сына на руки.

— Тебе не кажется, что он становится похожим на меня? — пряча улыбку, она бросила на Диму лукавый взгляд.

— Совсем не кажется, — он внимательно посмотрел на малыша, — Валерка похож на меня, разве что блондин…

— А мне кажется, что на меня… Разве что глазки синие…

— Так, это что ещё за разговорчики… — забирая Валерика, Дима шутливо нахмурился, — Сказано — на меня, значит, на меня. И, вообще… Я говорил про дочку? Вот дочка будет похожа на тебя, а Валерка — мой…

— Дим… ты так часто говоришь про дочку, — Наташа вдруг погрустнела, — А нам бы Валерика ещё вырастить…

— Вырастим, — уверенно ответил он, — Таких, как Валерка, можно десяток вырастить, спокойных… Вот, смотри, уже уснул.

— Десяток?! — засмеялась она.

— Ну, не десяток… Но одну-то девочку сможем себе ещё позволить… — укладывая Валерика назад в кроватку, Дима обернулся к Наташе.

— Дим… Ты, правда, хочешь ещё детей?

— Я хочу наших с тобой детей, Наташка… — подойдя близко, он взял её лицо в ладони, — Очень хочу…

— Дим… — чуть позже, по обыкновению, уютно устроившись у него подмышкой, спросила Наташа, — А как же теперь Ульяна?.. Сможет ли она дальше выступать с Максом?

— Не знаю… — говоря так. Дима выглядел очень серьёзным, — Я сам об этом всё время думаю. Даже если отбросить все эмоции… У них заявлен концерт, билеты уже продаются — раз… Они должны участвовать в новогоднем шоу — два… Они на следующей неделе должны вместе с нами ехать выступать в соседнюю область — три… А теперь всё под угрозой срыва, потому что конфликтная ситуация налицо.

— Дим, я понимаю, что это вряд ли поможет, но… Может, с ней поговорить? Как-то поддержать… Знаешь… — Наташа провела ладошкой по его груди, — Это так тяжело, когда теряешь любимого человека…

— Знаю… — серьёзно ответил Дима, — Очень хорошо знаю…

* * *

К концу сентября осень окончательно вступила в свои права, скупо балуя горожан редкими солнечными и сухими деньками. В один из таких дней Димин «фолькс» остановился возле университетского двора. Хлопнув дверцей и махнув Димке на прощание рукой, Наташа простучала каблучками по асфальтовой дорожке, ведущей к центральному входу. Посетив деканат, ненадолго зашла в канцелярию, откуда, созвонившись с Оксанкой, по длинному надземному переходу попала в свой корпус. Перерыв между парами только начался, и девушка, переступив порог своей аудитории, сразу оказалась в окружении бывших одногруппниц и одногруппников. После обычных в таких случаях радостных приветствий, объятий и расспросов, достав новенький айфон — подарок Димы — она охотно показывала всем фотографии Валерика. Девчонки восхищённо цокали языками и умильно сюсюкали, а парни с нескрываемым интересом поглядывали на саму похорошевшую Наташку, которую в последний раз видели беременной, на экзаменах, в самом начале лета. Несколько же свадебных фото, сделанных Юлей на Наташкин айфон, привлекли внимание абсолютно всех любопытствующих.

— Ой, какая ты тут хорошенькая-а-а-а-а!.. — протяжно, в один голос воскликнули девушки, на самом деле разглядывая Диму, который в своём белом костюме казался им на фото ещё более неотразимым.

— Слушай, Наташ, — Пашка Рулёв, скользнув взглядом по фото, поднял глаза не девушку, — я тут объявление видел — у вас в «Кри-Старе» конкурс на вакансию режиссёра-постановщика объявлен… Ещё никого не взяли?

— Я даже не знаю, Паш… — Наташа с сожалением пожала плечами, — Наверное, пока никого, иначе бы мне Дима сказал.

— А какие требования, не в курсе?

— Не в курсе… Я ведь к центру отношения не имею, всё, что знаю — со слов Димы.

— Слушай… А почему он тебя на это место не возьмёт? — удивлённо приподнял брови Рулёв, — Это же твоя специальность. Пусть ты ещё без диплома, но он-то мог бы тебя устроить?

— Не мог бы, — улыбнулась Наташа, — Там всё очень сложно… Я к продюсерскому центру никакого отношения не имею. Я сейчас, вроде, как при Дворце молодёжи, вокалисткой числюсь. Но, так как у меня грудной ребёнок, то я имею свободный график. Репетиции только по надобности — если намечается какой-нибудь концерт. А насчёт вакансии… Ты приходи к Диме, он всё тебе разъяснит. Только приходи на следующей неделе, завтра они уезжают на гастроли на несколько дней.

Перерыв закончился, и Наташа, попрощавшись с ребятами, вышла из аудитории. Оксанка, любопытство которой перевесило учебную дисциплину, выбежала следом за ней и, догнав у самых дверей, взяла подругу под руку.

— Ой, Наташка-а-а… Я так за тебя рада! Ты даже не представляешь! Теперь хоть наши девки успокоятся… Знаешь, сколько было разговоров, когда вы с Димой помирились! Какие только версии не выдвигались, — девушка хмыкнула, — и что он чужого ребёнка признал, и что свадьба у вас была ненастоящая.

— Как это — ненастоящая?! — Наташа удивлённо посмотрела на подружку, — Спонтанная просто… А так — всё по-настоящему. Я сегодня зачем приезжала, как думаешь?

— Зачем? — Оксанка округлила глаза, — По заочке что-то, наверное?

— Нет… — засмеялась Наташа, — Я приезжала фамилию менять. Я ещё как Смольникова числилась, а с сегодняшнего дня — как Морозова.

— Здорово! — Оксанка вытаращилась ещё больше, — И правильно сделала, что фотки всем показала! Теперь все увидели, что Валерка — Димин. А то мне никто не верил, думали, я тебя просто нарочно защищаю, и ребёнок у тебя от Журавлёва.

— Жаль, что тебя на свадьбе не было… Если бы ты тогда была в городе, я бы обязательно тебя позвала, но ты была на юге, и мы праздновали только с «патрулями».

— Кстати, как у них у всех? Я ведь теперь про них ничего не знаю, — с сожалением сказала Оксанка, — Да я и про тебя-то почти ничего не знаю… А ты так изменилась, Наташка, так классно одета… Ой, а серёжки какие-е-е-е! Ну, ваще — отпад!

— Это мне Дима на свадьбе подарил, — Наташа повернула голову, чтобы Оксанке было удобнее рассмотреть её новые серьги, — За Валерика…

— Кстати… А с кем он сейчас?

— Он с Диминой матерью, она сегодня рано пришла с работы.

— Слушай, Наташка… — Оксанка посмотрела озабоченно, — А как ты вообще с ней… Она же сильно против тебя была.

— Знаешь… — Наташа задумчиво посмотрела себе под ноги, — Она и сейчас, мне кажется, против… но… Она так любит Валеру, что готова и меня терпеть… — на этих словах она грустно улыбнулась, — Она сама предложила пока пожить у них, и Дима считает, что так лучше. Мы ведь всё-таки артисты, я тоже иногда выступаю, а Валеру есть с кем оставлять. К тому же, у них очень большая квартира, и мы в своей комнате практически одни. Родители к нам почти не заходят, видимся на кухне и в гостиной. Анна Сергеевна готовит сама… И ещё она нам очень помогает. Александр Иванович приезжает всегда поздно, и Анна Сергеевна сидит с Валериком, если мне нужно куда-то отлучиться. Правда, отлучаюсь я очень редко. А Дима… Он тоже очень поздно приезжает. Мы почти и не видимся, только ночью… Ну, ещё по выходным или вот как сегодня — он готовится к завтрашней поездке, и заодно меня сюда подкинул…

— Слушай… Ну, а как там у Говорова дела, у Мазура с Беловым?

— Сашка скоро станет папой, — улыбнулась Наташа, — у него жена гражданская, Ира… Мазурик тоже сейчас весь в романтических чувствах, он с Юлей Семченко — это корреспондент с «культурного» канала… А вот Никита… — Наташа нахмурилась, — Никита сейчас один. Лена вышла замуж…

— Да ты что?! — Оксанка застыла от изумления, — За кого?!

— Точно не знаю, вроде, за своего «папика».

— Ой… — Оксана перешла на громкий шёпот, — А как же Белов-то… Он же так её любил…

— Да, он сильно переживает. Хотя, все ребята считают, что это к лучшему.

— Ясное дело, что к лучшему, — Оксана усмехнулась, — он такой парень классный… А она ему изменяла без зазрения совести.

— Да, — вздохнула Наташа, — он вообще с ней покоя не знал. Ребята говорили, что раньше, ещё до встречи с ней, он был совсем другим. Ой… — она достала из кармана телефон, — Дима звонит… Да, Дим… Хорошо… жду…

— Что, соскучился? — Оксанка хихикнула, — Едет?

— Да, едет. Надеюсь, что соскучился…

Попрощавшись на крыльце корпуса с Оксанкой, Наташа накинула капюшон и неторопливо направилась к резным воротам, примыкающим к такому же резному забору, огораживающему университетский двор по периметру. Дима должен был подъехать за ней через четверть часа, и девушка прогуливалась по асфальтовой дорожке, пролегающей вдоль забора, поглядывая через широкие металлические прутья на подъезжающие на парковку автомобили.

— Наташа!.. — раздался за спиной знакомый голос, — Здравствуй!

— Уля! — радостно ответила девушка, — Привет!

— А я смотрю — ты или не ты…

— А это — я… — засмеялась Наташа, — Я очень рада тебя видеть… ну, как ты?

— Ничего… — печально ответила Ульяна, — Нормально…

— Судя по тебе, не очень нормально, — встревоженно заметила Наташа, — Рассказывай, что у тебя случилось?

— Ничего… — ещё печальнее повторила Уля, — Вот, завтра едем на гастроли…

— Я знаю, Дима тоже собирается.

— Наташ… — опустив глаза, Ульяна помолчала некоторое время, потом, как бы решившись, продолжила, — Можно, я тебя спрошу кое о чём личном?

— Конечно, можно, — ответила Наташа.

— Скажи… — собираясь с мыслями, девушка снова на некоторое время замолчала, — Скажи… Как сейчас у вас с Димой? Вы ведь расставались… Ты прости меня, но все об этом говорят…

— Уля… — Наташа внимательно посмотрела на неё, — ты ведь не о нас с Димой хочешь спросить… Правда? У тебя другой вопрос на уме?

— Откуда ты знаешь? — Уля испуганно посмотрела на неё, — Да… у меня другой вопрос…

— Спрашивай, не бойся, — ободряюще сказала Наташа, — Я даже знаю, о чём ты спросишь… Вернее, о ком…

— Да… — чуть слышно проговорила Ульяна, — Я хотела спросить о Кристине. Понимаешь… Макс влюбился в неё, а она его поощряет. Но, я знаю, что у неё это несерьёзно… — девушка с отчаянием взглянула на Наташу, — Она просто играется… А он… — слёзы блеснули на глазах, и Ульяна отвернулась.

— Знаешь, Уль… — Наташа говорила как можно участливее, — Я, хоть и не вижу всего этого, но почему-то уверена, что у Кристины это — просто каприз. Поэтому наберись терпения… Она его бросит, вот увидишь.

— Да… Но когда?.. — Ульяна грустно вздохнула, — Мне и Дима твой так же сказал… Я ведь хотела уйти из проекта, а Дима меня уговорил.

— Он тебе всё правильно сказал, — Наташа посмотрела собеседнице в глаза, — Кристина Макса бросит, рано или поздно… И он всё поймёт.

— Я только ради этого и осталась… — почти шёпотом сказала Уля, — Знаешь, мне так тяжело… Но, я знаю, что, если я уйду и не буду его видеть, мне будет гораздо тяжелее.

— Ты его сильно любишь?

— Больше жизни… — прошептала девушка.

— Вот и я… люблю своего Димку больше жизни… — вздохнула теперь уже Наташа, — Знаешь, мне иногда кажется, что я с ним — одно целое… Его жизнь — моя жизнь, нет разницы. Заболи что-нибудь у него — заболит у меня… И мне всё равно, известный он или нет, мне вообще всё равно — кто он… Он — часть меня… я не знаю, как это сказать, я просто чувствую…

— Наташа… — Уля робко подняла глаза, — А как ты сейчас… Говорят, у Димы тоже был роман с Кристиной?

— Даже дважды… — Наташа ещё раз тяжело вздохнула, — Он встречался с ней ещё до меня. Но она ему изменила… Нашла другого. Потом Дима начал встречаться со мной… А, когда мы расстались год назад, у них снова что-то было… — Наташа замялась, было видно, что эти слова даются ей с трудом, — И, представь, как мне сейчас… зная, что они вместе работают, видятся каждый день… Дима не может уйти, он связан контрактом по рукам и ногам.

— Ну, теперь ты можешь быть спокойна… — невесело усмехнулась Уля, — Она сейчас занята Максом…

— Ты плохо знаешь Кристину… — так же невесело ответила Наташа, — Я так думаю, что весь этот спектакль с Максом имеет лишь одну цель: вызвать у Димки ревность, отомстить за то, что он помирился со мной. Так что… — Наташа улыбнулась, — Так что неизвестно, для кого из нас она более опасна.

— А все говорят, что Дима тебя очень любит…

— Я думаю, что и Максим тебя тоже любит, — серьёзно сказала Наташа, — просто он сейчас, как сказочный принц — в состоянии тяжёлого сна. Но, вот увидишь: он обязательно проснётся! Ты только будь рядом… Ведь, когда это произойдёт, ему будет нужна твоя поддержка.

— Наташа… — в глазах Ульяны блеснула надежда, — Ты так всё хорошо сказала… Может, действительно, всё так и будет?

— Так должно быть. Ну, вот, Дима приехал, — привстав на цыпочки, Наташа посмотрела через ограду на подъехавший автомобиль, — Тебя подвезти? Поехали с нами.

— Нет, спасибо… — Уля сильнее закуталась в тёплый шарф, — Мне ещё в университет нужно. Наташ, спасибо тебе…

— Да что ты, Уля… — смутилась Наташа, — Мне не за что говорить спасибо.

— Есть! Вот поговорили, и мне легче стало.

— Вот увидишь, всё у вас наладится. А я… я побежала… — поцеловав Улю, Наташа торопливо направилась к воротам. Решив ещё раз махнуть рукой, обернулась… неловко поставленная нога поскользнулась на опавшей листве…

Слегка прихрамывая, дошла до машины и взялась за ручку двери.

— Ну, что, поехали? — натянув на разбитое, саднящее колено подол пальто, она как можно веселее посмотрела на Диму, — Дим… ты чего?

— Сейчас… — он потёр своё колено, — Что-то, ни с того ни с сего, нога заболела…

— Ой… — она испуганно посмотрела на него, — Это я виновата…

— Почему? — удивился он.

— А вот… — откинув подол, она кивнула на своё колено, — Видишь? Я упала, а болит у тебя…

— Вижу… — он осторожно погладил свежую ссадину, красовавшуюся через окончательно испорченные колготки, — Больно?..

— Очень больно… — хитро улыбнулась Наташа, — просто ужас, как больно…

— А вот так?.. — его ладонь скользнула по всей ноге, снизу вверх….

— А подуть?.. — она бросила лукавый взгляд.

— Дома подую… — справляясь с охватившим его волнением, Дима повернул ключ в замке зажигания.

— И поцеловать… — пряча улыбку, Наташа закусила губу, — А то не поможет…

 

Глава 6

Ровный, монотонный гул большого, комфортабельного автобуса действовал успокаивающе, и большинство пассажиров дремали, откинувшись на подголовники. Бригада артистов, состоящая из «Ночного патруля», Ульяны, Макса и группы подтанцовки направлялась в одну из соседних областей, где ребятам предстояло несколько выступлений в разных городах. Свободных мест в салоне было предостаточно, и все расселись по одиночке.

Устроившись на последнем ряду, Никита сквозь солнцезащитные очки внимательно наблюдал за разворачивающимися в автобусе действиями. Прибежавшая перед самым отправлением Кристина тоже уселась одна на сиденье напротив двери, и Макс, не решаясь открыто подсесть к ней, без конца выглядывал из-за спинки своего кресла. Кристина как будто этого не замечала. Выйдя на первой стоянке вместе со всеми на улицу, она весело болтала с «патрулями», а перед отправкой, как бы продолжая начатый разговор, устроилась рядом с Морозовым, на соседнем кресле. Примерно через час, потеряв терпение, Макс демонстративно перебрался на сиденье рядом с Ульяной и, что-то громко ей рассказывая, широко жестикулировал руками — так, чтобы Кристина видела его движения из-за высокой спинки кресла.

Поговорив с Димой, Кристина неожиданно поднялась и, пройдя недалеко в глубь салона, пересела на другое свободное кресло неподалёку от Никиты — там, где рядом не было никого… Заметив это, Макс занервничал. Встать и уйти от Ульяны повода не было, и присоединиться к Кристине было неловко. Наконец, после очередной остановки, он решительно направился в её сторону…

— Ты местом не ошибся? — донеслось до Никиты, — По-моему, ты сидел не здесь.

— Кристин, ты что? — извиняющимся тоном спросил юноша, — Ты сама сидела с Морозовым…

— Ну, и что? У нас деловые отношения. А тебе, я вижу, гораздо интереснее с другими.

— Кристина…

— Что — Кристина? Давай, топай…

— Ну, ладно тебе… — парень выглядел растерянным, — У нас с Улькой тоже только деловые отношения… Она и так меня к тебе ревнует. Нужно было как-то…

— Что — как-то?

— Ну, как-то наладить контакт… Мы всё-таки выступаем вместе.

— Ах, конта-а-а-кт… — с сарказмом сказала девушка, — Ну, что же, флаг тебе в руки! Может, вас в один номер поселить?

— Не нужно нас в один номер, — торопливо запинаясь, оправдывался Макс, — ты прекрасно знаешь, с кем бы я хотел жить в одном номере.

— Знаю. Теперь знаю…

— Кристина…

— Не нужно ничего говорить! И, вообще, я хочу побыть одна, у меня что-то голова разболелась.

— Кристина… ну, прости…

— Макс, за что?.. — Кристина притворно удивилась, — Всё правильно! Я сделала для тебя всё возможное и невозможное, ты почти звезда… Зачем теперь тебе я? Есть и помоложе… Правда?

— Кристина, ну, что ты говоришь?! — Макс чуть не плакал, — При чём тут?.. Ты знаешь, что ты для меня значишь, я для тебя готов на всё…

— Не нужно оправдываться, Макс… — стояла на своём девушка, — Так и должно быть, это классики жанра. Уля — молоденькая, красивая, я всё прекрасно понимаю… А я — лишь инструмент для твоей карьеры.

— Криста…

— Не называй меня так больше.

— Кристина… Я вообще не понимаю, что произошло! Я буквально полчаса поговорил с Улькой… Мы говорили только о программе, спроси у неё, если не веришь.

— Вот ещё! — возмущению Кристины не было предела, — Чтобы я спрашивала, о чём вы разговаривали?! Ты за кого меня принимаешь?

— Кристина… Ну, прости… Я не подумал… Ну, прости…

— Макс, ты не понял?.. Оставь меня.

Едва улыбаясь уголками губ, Никита проводил взглядом расстроенного Макса, который, покинув Кристину, уселся на другой ряд кресел, но неподалёку от неё. Случайно подсмотренная сцена Белова немного рассмешила. Никита был единственным из всего коллектива «Ночного патруля», кто симпатизировал Кристине в последнее время, но симпатия эта держалась, скорее, на противоречии его собственных чувств…

Лена… Светловолосая, сероглазая, чувственная… Дерзкая, насмешливая… Увидев её однажды, несколько лет назад, он влюбился с первого взгляда. Лена была участницей квартета «Киви», и они часто встречались на совместных выступлениях. Никита уделял девушке внимание, но первое время она не отвечала ему взаимностью, сама безнадёжно влюблённая в Диму Морозова. Но однажды, когда он совершенно не ожидал этого, она ответила на его чувства… Окрылённый, он жил своей любовью… жил до тех пор, пока не понял: он — лишь ступенька для неё, ступенька, ведущая к Диме. Не в силах расстаться с ней, он все эти годы жил с комплексом «ступеньки», в душе ревнуя Ленку к Морозову, несмотря на то, что Дима не обращал на девушку внимания. Производящий впечатление однолюба, Димка никогда не растрачивался на посторонние связи, и, встречаясь одной девушкой, совершенно не смотрел на других. Когда Кристина Диму бросила, Белов проникся к нему искренним сочувствием… Но, когда у Димы появилась Наташка, стало понятно — что и Марина, самая первая его девчонка, и Кристина, это девушки, с которыми у Димки была лишь юношеская влюблённость, замешанная, скорее, на физическом влечении… Наташа же была именно его любовью, настоящей первой любовью, и любовь эта была взаимной… Тайная, внутренняя неприязнь, рождённая и ревностью к Ленке, и завистью к Димкиному счастью, незаметно заполнила душу Белова. К тому же, будучи от природы очень талантливым музыкантом, в силу особенностей характера он постоянно оставался в тени — Дима был признанным лидером группы, и нереализованные творческие амбиции Никиты подливали масла в огонь его тайной неприязни к Морозову. Поэтому, когда у Димы с Кристиной назрел личный конфликт, Белов принял сторону Кристины — не в пример Сашке и Витьке.

Он знал, что Лена не испытывает к нему искренних чувств… но, всё же, он не ожидал такого удара.

«Никита… Думаю, что ты меня поймёшь… — Ленка, как всегда, насмешливо посмотрела ему в глаза, — Я выхожу замуж. Прости меня, ладно?»

Он знал, что у неё есть богатый покровитель. Но, он не думал, что всё зайдёт так далеко…

Проведя не одну бессонную ночь, однажды он приехал в студию раньше других. Войдя в аппаратную, от нечего делать, включил компьютер… Изображение на рабочем столе привлекло его внимание: фото молодой женщины с длинными белыми волосами, сделанное в профиль… Лица её почти не было видно, но младенец, которого она держала на руках, подтверждал догадку — это были Наташа с сыном… Димкиным сыном… Вспоминая, каким удручённым казался Димка после измены Кристины, Никита думал, каким счастливым он выглядит теперь.

Неожиданно открылась дверь. «Здравствуйте… А где Дима?» Он обернулся. Тоненькая, хрупкая девушка с длинными каштановыми волосами стояла в дверях. Ульяна, а это была именно она, искала Диму — она пришла на запись вокала. «Дима скоро подойдёт», — он невольно задержал на девушке взгляд. Совсем юная, лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Большие синие глаза, прямой нос, по-детски пухлые губы… Серебряный голосок…

Возвращаясь домой после поездок, Никита всё чаще ловил себя на том, что он без конца думает от этой удивительно нежной юной девушке с редким именем… Она и её партнёр по музыкальному проекту — такой же молодой парень, Макс, теперь выступали на разогреве у «Ночного патруля», и Белов боялся признаться самому себе, что с нетерпением ждёт каждой новой поездки, чтобы видеть Улю… Связь Макса с Кристиной, которую они уже не скрывали, стала для девушки настоящей трагедией. Никита в глубине души был рад тому, что Уля теперь свободна, но, несмотря ни на что, печаль девушки его трогала — он её искренне жалел и не знал, как облегчить её боль.

— Дима… Разговор есть… — подчинившись внезапному желанию поговорить с Морозовым, Никита отозвал его в сторону на очередной стоянке. Был уже поздний вечер, и луна, проглядывающая сквозь тёмно-фиолетовые облака сентябрьского неба, едва освещала землю в безветренных сумерках.

— Чего, Ник? — Дима подошёл к Белову.

— Ты, это… — с трудом подбирая слова, произнёс тот, — Ты прости меня за тот случай… ну, что прошлым летом… я тогда о Наташке плохо отозвался.

— Ладно, всё в прошлом… — Дима сжал губы, — Забыли.

— Я давно хотел, но всё как-то не решался.

— Всё, Никита, решили проблему… — Дима хлопнул Белова по плечу.

— Идём ко мне, на заднее сиденье. Хочу ещё кое о чём тебя спросить.

* * *

— Девчонки, там «патрули» нас к себе зовут, успех отмечать, — Света, бэк-вокалистка, заглянула в дверь гостиничного номера, — кто идёт?

— А кто там ещё, кроме них? — Анжела, танцовщица, подняла голову от косметички, — Только «патрули» или ещё наши мальчики?

— Там все: и ваши, из подтанцовки, и «патрули», и Макс…

— Макс тоже там? — переспросила Уля, устроившаяся с нетбуком на кровати.

— Да, там, и он, и Кристина.

— Я, наверное, пойду… — при имени Кристины Уля изменилась в лице, голос её дрогнул, но девушка решительно кивнула Светлане, — Сейчас, только сообщение допишу.

— А с кем ты тут переписываешься? — любопытная девушка переступила порог номера и, заглянув в монитор, улыбнулась, — С поклонником, наверное?

— Нет… — Уля грустно улыбнулась в ответ, — С Наташей Морозовой. Она просила написать, как пройдёт первый концерт и выложить фото… А вот фото у меня-то и нет.

— Морозова?.. — Анжела тут же оказалась у кровати Ульяны, — Это которая жена у Морозова?

— Да, Наташа…

— А, ну-ка, дай посмотрю… открой аву?.. М-м-мм… Ну, так… ничего… — снисходительно, с нотками ревности в голосе произнесла девушка, когда Ульяна развернула Наташино фото на её профиле в «одноклассниках», — А ты с ней, что, знакома?

— Да, знакома, — ответила Уля, — Мы на дне города вместе выступали, и у Димы на дне рождения я была. Вас ещё с нами не было.

— А они все женаты? — Светлана подняла любопытный взгляд, — Я имею в виду «патрулей».

— Я точно не знаю… — Уля пожала плечами, — Я как-то не интересовалась нарочно… Но, по-моему, женат только Дима. Саша живёт с девушкой, у них скоро ребёнок родится, но они не женаты, а Витя… он, кажется, живёт один, но подруга у него есть, я её тоже видела. У них Никита только один… кажется…

— Жаль… — Света задумчиво посмотрела на Наташину фотографию, — Морозов мне больше всех у них нравится… Хотя, Никита тоже очень даже… даже очень… — девушка засмеялась, — Если он не занят, можно глазки состроить…

— Нужны ему твои глазки, — Анжела усмехнулась, — ты, если что, сразу в постель прыгай.

— Если прыгать, то лучше к Диме, — Светлана шутливо закрыла ладонью Наташкино изображение, — если он не верный муж.

— Ой, верный… все они верные, — Анжела махнула рукой, — а никто не откажется от гастрольного романа. Так что, Светик, действуй! Жена — не стена, подвинем…

— Ой, девчонки… не надо… — Уля испуганно посмотрела на девушек, — Я же с Наташей дружу… что я скажу ей потом?

— Улька!.. — расхохоталась Анжела, — Какой наивняк… Ты думаешь, она не знает, чем он на гастролях занимается?

— Я не знаю… — Уля выглядела растерянной, — А что, разве все музыканты на гастролях своим жёнам изменяют?

— Почти все, — со знанием дела ответила Анжела, — исключения составляют престарелые импотенты.

— Так, ну вы идёте или нет? — ещё одна девушка из подпевки, Алёна, заглянула в открытую дверь, — Там не знают, на сколько человек спиртное разливать.

— Идём-идём, — Света махнула ей рукой, — сейчас… Если хочешь, иди, посмотри на Морозовскую жену.

— Наташку, что ли? — Алёна удивлённо подняла брови, — Я её и так каждый день вижу.

— Где? — хором спросили Светлана и Анжела.

— Мы в одном доме с Димкиными родителями живём, только в разных подъездах. Он меня в этот проект и пригласил на бэк-вокал…

— Да ты что?!

— Мы с ним даже в одну музыкалку ходили.

— Ну, и как он?.. А чего ты его сама упустила? — Анжела сыпала вопросами, — Проглядела?..

— Да он не в моём вкусе… — сморщилась Алёна, — Мне больше жгучие мачо нравятся. А Димка… Не… Он весь в музыке… в идеях… А я люблю, чтобы мужчина думал только обо мне и сидел в зрительном зале, сгорая от страсти, — девушка с деланым пафосом подняла глаза в потолок, — Кстати… он даже жену к родителям приволок — живут с ними вместе, потому что ему так удобнее в плане творчества, хотя у них есть своя квартира… Ну, не дурак?

* * *

Время было далеко за полночь, а вся концертная бригада в составе четверых «патрулей», Кристины, Макса, Ульяна, а так же двух бэк-вокалисток и шестерых участников подтанцовки — трёх девушек и троих юношей, находилась в состоянии веселья.

— Наташка… ну, не ругайся… я же тебя люблю… — изрядно выпивший Дима, улыбаясь, говорил по телефону, — Мы сегодня так классно выступили… Я? В номере. В своём… И уже сплю. Не веришь, спроси у Сани, — протянув Говорову телефон, он откинулся на свою подушку и закрыл глаза.

— Натаха! — Говоров, запинаясь, прокричал в трубку сквозь визг и хохот девчонок, — Какие девчонки?! Да мы вдвоём в номере… Да Дима уже спи-и-и-т! Спроси у него сама! — он обернулся на Морозова, чтобы отдать ему телефон, но это ему не удалось: обняв подушку, Дима, действительно, спал.

— А ты говоришь — жена не стена… — Света посмотрела на Анжелу, — Тут и без жены шансов ноль… Права Алёнка…

— Макс… тебе уже хватит, — Ульяна робко тронула юношу за руку, — иди тоже спать…

— Я абсолютно трезвый, — убирая её руку, ответил Макс, с трудом выговаривая слова, — ты сама иди спать. И, вообще… не твоё дело.

— Максик… Ну, ты уже совсем пьяный!

— Ну и что? — парень приподнял голову и посмотрел на девушку мутным взглядом, — Тебе-то что? Кристина скажет — и пойдём спать… А с тобой я больше спать не буду. Найди себе кого-нибудь, если так уж хочется…

— Макс!.. — Ульяна отпрянула от него, — Что ты такое говоришь?!

— А что ты хотела услышать?.. — он ухмыльнулся одной стороной губ, — Я тебе уже всё сказал, ты мне не нужна… Найди себе мужчину, если так уж надо.

— Ты… ты… — не в силах произнести ни слова, она кинулась к дверям.

— Да вали!.. — пьяно крикнул он ей вслед, — Криста… ты где?..

— Зря ты так, Макс… — довольно улыбаясь, Кристина деланно пожурила юношу, — Перебор…

— А, ничё… переживёт… — махнул рукой парень и хотел сказать что-то ещё, но подскочивший к нему Никита не дал открыть рта. Схватив Макса за грудки, Белов изо всех сил тряхнул парня.

— Ты, пацан… Ты зачем девочку обидел? — сквозь зубы спросил Никита, — Нормальные мужики так не делают, запомни!

Тряхнув Макса ещё раз, Белов выскочил в коридор. Ульяны не было видно, и он, стремительно преодолев лестницу, оказался в большом, уютном вестибюле гостиницы. Не обнаружив её и здесь, торопливо толкнул входную дверь. Улю он нашёл на уличной скамейке, недалеко от входа… Она сидела и плакала.

— Уля, — Никита присел перед ней на корточки, — Не обращай внимания… Макс — подонок и не стоит ни одной твоей слезинки.

— Нет… — всхлипывая, она вытирала слёзы, — Он не подонок, Никита… Он, правда, не подонок… Он просто не понимает ничего…

— Ну, да… Совсем маленький, — с сомнением в голосе ответил Белов.

— Правда…

— Уля… — он взял её ладошку в свою ладонь и поднёс к губам, — Уля… не плачь… Пойдём, я провожу тебя до номера.

* * *

— Слушай, Саня, а чё вчера было-то? — хмурый Дима, откинувшись на спинку сиденья автобуса, посмотрел на сидящего рядом Говорова, — Я, вроде, выпил немного, а вырубился на раз…

— Угу… — ехидно ответил Сашка, — до того, как вырубиться, ты ещё Наташке успел позвонить…

— Ты что, серьёзно? — Дима нахмурился ещё больше, — И что я ей сказал?..

— Ну, что сказал… — Сашка задумался, — Не, ну, ты, вообще-то молодец… Настоящий мужик, ничего не скрывал!

— В смысле?! — вытаращился на него Дима, — Чего я не скрывал?!

— Ничего не скрывал! Так и сказал: сижу с тремя тёлками. Две по бокам, третья — на коленях. Но ты, Наташа, не волнуйся, кефир я на ночь выпил, на горшок сходил, зубы почистил… А презервативы не покупал, они у меня ещё с прошлого раза остались…

— Саня, ты что?! — глаза у Димки стали похожи на чайные блюдца, — Какие презервативы… Дурак, что ли?!

— Интересное кино… Он говорил, а я — дурак, — Сашка выглядел невозмутимым, — приедешь — сам у неё спроси, если успеешь.

— Да иди ты… — Дима снова откинулся на спинку и закрыл глаза, — И так плохо…

— Ничё… сейчас приедем, на сцене оклемаешься, а вечерком ещё обмоем выступление…

— Нет уж… сегодня я — пас.

— А чё пас-то? — Сашка удивлённо захлопал глазами, — Тем более, презервативы ещё с прошлого раза остались… Или ты их вчера все использовал? Да?!

— Наташ… — показывая Сашке кулак, Дима поднёс телефон к уху, — Привет… У меня всё нормально. Вчера?.. Да устали просто, немного посидели с ребятами. Ты где сейчас?.. С Валеркой гуляешь? Если увидишь Ирку, передай ей, что у Сани всё в порядке. Зубы на ночь чистит, на горшок просится, девочки только с презервативами… — отбиваясь от Говорова, пытающегося выхватить у него из рук телефон, Дима захихикал, но, взглянув на друга, громко рассмеялся и сам поднёс мобильник к его глазам, — Да всё, Саня, всё… ты чего такой бледный, я пошутил… да тут и связи не-е-е-т!