Останавливать её он не стал. «Вернётся», — подумал Женька, как только за Настей захлопнулась дверь, и не ошибся. Не прошло и десяти минут, как она снова вошла в квартиру и, не раздеваясь, присела рядом.
— Знаешь, Журавлёв, что самое плохое в наших отношениях?.. — положив руки на колени, Настя опустила голову.
— Знаю, — он лежал на диване с закрытыми глазами, подсунув под голову ладони, — самое плохое — это я.
— Самое плохое, это то, что от тебя невозможно уйти.
Настя говорила тихо, в её голосе слышалась настоящая скорбь, и Журавлёв ощутил, как в душе что-то сжимается… сжимается от чувства вины перед этой худенькой, абсолютно не счастливой женщиной, которая любила его настолько искренне, что была способна прощать до бесконечности. При других обстоятельствах он бы нашёл способ успокоить её и найти себе оправдание, но сейчас язык не поворачивался ни соврать, ни сказать правду…
Вчера, поздно вечером, дождавшись, пока Морозовы вернутся домой и отпустят Милену, он, ничего не сказав Насте, уехал из ночного клуба. Встретив Милену возле подъезда, усадил её в машину и снова увёз в свою холостяцкую квартиру… Если позавчерашний день они в буквальном смысле безвылазно провели в постели, то за сегодняшнюю ночь успели наговориться и уснули только под самое утро. Видимо, Милена заранее поставила будильник, потому, что, проснувшись от телефонного звонка, Журавлёв не обнаружил её рядом с собой. Звонок оказался от неё же — встав около восьми утра, она бесшумно оделась и покинула его дом.
— Почему ты ушла?.. — услышав её голос в трубке, Женька посмотрел на подушку, на которой она совсем недавно спала, — Ты где?!
— Я уже возле дома, — её голос звучал как-то печально, — решила позвонить, чтобы ты не проспал и не искал меня…
— Почему ты ушла?! — резко поднявшись, он снова повторил свой вопрос.
— Я подумала, что так будет лучше.
— Кому?..
— И тебе, и мне.
— Разве что-то не так?
— Тебе нужно идти домой…
— Я дома.
— Ты понял, что я имела в виду…
— Лена… — начал было он, но она его перебила:
— Послушай меня… только не перебивай. Я всё понимаю. Ты не один… А я ни на что не претендую.
— Я не хотел, чтобы ты ушла вот так…
— А как? — она усмехнулась, — Мне всё равно нужно было уходить. Какая разница — как?
— Ты сбежала.
— Да, я сбежала, — она сказала это, уже открывая входную дверь подъезда, — и я думаю, что сейчас нам нужно какое-то время, чтобы прийти в себя.
Вспоминая этот утренний разговор с Миленой, Женька в глубине души ловил себя на мысли, что теперь он совершенно не знает, что делать… У него всегда было много женщин, и, собираясь связать свою жизнь с Настей, он вовсе не готовился отказываться от прежних и будущих подруг. Но Милена не могла быть штатной подружкой на стороне… За позавчерашний день и сегодняшнюю ночь он окончательно убедился, что она осталась его единственной по-настоящему любимой женщиной. Женщиной, с которой он был готов засыпать и просыпаться каждый вечер и каждое утро… Женщиной, которую он желал видеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь. После её неожиданного утреннего бегства он ещё около часа валялся в постели, не в силах вылезти из-под одеяла, которое, как ему казалось, всё ещё хранило тепло и аромат её тела…
Он лежал и мучительно думал, как будет объясняться с Настей. Домой Журавлёв ехал с твёрдым намерением всё ей рассказать и, собрав вещи, вернуться в свою квартиру. Но, взглянув ей в глаза, увидел в них настоящую боль, и… не смог произнести ни слова.
Если бы Женьку спросили, любит ли он Настю на самом деле, он и сейчас не смог бы сказать твёрдое «нет». Настя для него была не просто удобной «подушкой». Она была для него и подушкой, и плечом, и лекарством от одиночества. За эти годы она стала неотъемлемой частью его жизни — частью незаметной, но абсолютно незаменимой.
Он смотрел, как вздрагивают её худенькие плечи, и понимал — вот именно сейчас он не сможет ей признаться.
— Настя… — он провёл рукой вдоль её позвоночника, — Не плачь.
— Где ты был? — всё так же, глядя куда-то вниз, глухо спросила девушка.
— У себя на квартире, — он решил её не обманывать хотя бы в этом.
— Что ты там делал?
— Спал, — его рука ещё раз скользнула по её спине — в этом жесте было больше дружеского участия, чем мужской ласки.
— С кем?
— Один!.. — у него получилось очень искренне, с долей некой обиды, так, что она, кажется, сразу поверила.
— А зачем?.. — повернув к нему заплаканное лицо, Настя спросила уже спокойнее, — Зачем ты туда поехал?!
— Хотел струны гитарные забрать. Потом телевизор включил и уснул… Почему-то устал вчера.
— Правда?.. — она вытерла остатки слёз с лица.
— Правда.
— Потому, что нужно отдыхать! Какого чёрта ты вчера вообще попёрся со мной?! Я что, сама бы не доехала?
— Ладно, не ори… — закрыв глаза, Женька сделал вид, что начинает дремать, но Настя наклонилась и положила голову ему на грудь.
— Жень… — тихо позвала она его, — не бросай меня…
— Ну, всё, всё… — он провёл ладонью по её волосам, — Всё…
— Не бросишь?
— Чего ты не раздеваешься? — понимая, что не сможет ответить ни да, ни нет, сонным голосом спросил Журавлёв.
— Ты так и не ответил, — как будто подводя итог их разговору, Настя грустно усмехнулась и, встав, сняла куртку.
— Ты же знаешь, что я не люблю все эти муси-пуси, — Женька отвернулся к стене и, натянув на себя одеяло, зевнул, — я ещё посплю с часик, ага?
* * *
Вернувшись в квартиру Морозовых, Милена торопливо разделась и заглянула на кухню.
— Доброе утро! — Наташа, улыбаясь, кивнула ей от стола, где она нарезала батон, — Как раз к завтраку.
— Доброе утро, — Милена почему-то слегка смутилась, — спасибо, я не очень…
— Нет-нет, сейчас все будем завтракать, — Наташа утвердительно кивнула головой, — ещё Алиса должна прийти…
— А Валерик?.. Его уже отвели в садик?
— Да, я отвела. А Дима с Аней ещё спят, — Наташа вдруг рассмеялась, — если бы вы видели, как мы сегодня спали! В два часа ночи притопал Валерка, а потом и Аня разревелась, пришлось её тоже к себе брать… В шесть утра Диме позвонили из Москвы, он проснулся и говорит — я перезвоню, я в детях с ног до головы…
— Наверное, это самые счастливые минуты, когда вот так — все вместе… — чуть улыбаясь, Милена присела за стол.
— Да, — Наташа открыла холодильник и достала оттуда нарезанный тонкими ломтиками сыр и сливочное масло, — это самые счастливые минуты. Кстати, как у вас дела? Всё хорошо? Если честно, я беспокоилась, где вы будете ночевать…
— Всё замечательно, — Милена вдруг погрустнела, — и вы не беспокойтесь… Больше я не собираюсь злоупотреблять вашим сочувствием к моим проблемам.
— Почему?! — Наташа весело-удивлённо посмотрела на девушку, — Злоупотребляйте! Когда мы дома, вы можете в любое время уходить по своим делам. Главное, чтобы вы не остались на ночь на улице.
— Нет, сегодня я спала не на улице…
После завтрака Милена одна ушла в детскую — Наташа сама решила прогуляться с дочерью, а Дмитрий уехал в студию.
Ночью она спала всего два часа, и сейчас с огромным удовольствием припала бы к подушке… Но зеленоглазая родственница Морозовых не торопилась покидать квартиру и, постучав, заглянула в дверь.
— Заходи, Алиса, и без стука, — Милена приветливо кивнула девушке, — ты сегодня не едешь на работу?
— После обеда, — Алиса вошла в комнату и, присев на край дивана, внимательно посмотрела на Милену, — мы работаем после обеда, когда приезжает главный модельер.
— Тебе нравится твоя работа?
— Ну… — девушка слегка замялась, — Вообще-то мне хотелось бы именно моделировать костюмы, а я просто снимаю мерки и крою.
— Ничего, всё, наверное, впереди?
— Ну, может быть… — по всему было видно, что Алису терзает какой-то вопрос, который она никак не решится задать, — Вообще это работа временная. Я просто участвую в создании костюмов для нового шоу. Как только мы их пошьём, моя работа закончится.
— Я думаю, Дмитрий позаботится о тебе. Он очень внимательный и хороший брат. Я не ошиблась?
— Ну, да-ааа… Димка хороший… И Анна Сергеевна тоже. Вчера они уехали в отпуск, и мне так грустно без них… — Алиса притворно вздохнула, — Всю ночь не спалось. Сидела и смотрела в окно… Даже видела, как вы ночью куда-то уходили…
— Да, мне нужно было отлучиться по делам, — Милена исподтишка посмотрела на девушку — она уловила в её тоне неискренние нотки, но решила удовлетворить её любопытство, — но Наташа была на выступлении, а Дмитрий провожал родителей. Мне пришлось сначала дождаться, пока они вернутся домой.
— По ночам так романтично… — Алиса мечтательно подняла глаза вверх, — Жаль, что мне некуда пойти ночью…
— У тебя ещё всё впереди, — рассмеялась Милена, — и ночью, и днём…
Проводив девушку, которая так ничего и не выяснила по поводу её ночного ухода, Милена всё же прилегла. Она могла бы с полным правом сказать, что сегодняшняя ночь была для неё самой счастливой… Счастливой — несмотря ни на что. Несмотря на то, что в их отношениях с Журавлёвым стоял огромный вопросительный знак. Зная, что у него есть невеста, Милена не смогла удержаться от того, чтобы не броситься в его объятия и не оказаться в его постели… Это было против её собственных принципов. Но она ничего не могла поделать с собой. Она, всегда свято чтившая верность, просто не смогла поступить по-другому… Не смогла, ясно осознавая, что это внезапное счастье может окончиться так же неожиданно, как и возникло.
Вечером, перед тем, как уехать на очередное выступление в ночной клуб, Наташа заглянула в детскую:
— Диме только что позвонили из другого города. Меня приглашают выступить на юбилее одного крупного предприятия, и послезавтра я улечу.
— Вы улетите вдвоём? — присев на корточки возле манежа, Милена наблюдала, как Аня учится ползать и, услышав Наташу, повернулась к ней.
— Нет, у нас сейчас предпраздничные чёсы. Восьмое марта — это, как и новый год, сплошные концерты. У меня в этот день тоже должно быть выступление, всё уже оговорено, но Димка не смог отказать, потому, что предприятие очень крупное, и они такой гонорар предложили, что мне его за три выступления в клубах не заработать.
— И как же теперь?..
— Дима выступит вместо меня. У него есть своя запасная вокальная программа.
— Без «Ночного патруля»?
— Да, без ребят. Он же сам певец, у него всегда есть запасные варианты на случай, если я вдруг не смогу допеть или заболею. Тогда он выступает сам.
— А что он поёт?
— Да обыкновенную попсу, — рассмеялась Наташа, — например, песни 90-х, это на ура всегда проходит. В крайних случаях он поёт и под фонограмму.
— Да? — Милена улыбнулась, — А я думала, что певцы могут петь только что-то определённое…
— Не всегда. Это наш заработок, поэтому мы поём всё, что поётся. Но, конечно, рок для него на первом месте. Это уже не бизнес, это его жизнь.
— Не волнуйтесь, — поднявшись во весь рост, Милена посмотрела на Наташу, — выступайте спокойно, дети будут со мной.
— Спасибо вам, — Наташа приложила руку к сердцу, — к сожалению, вам придётся быть с ними все дни до праздника, и даже 8 марта мы будем выступать в ночном клубе, но днём я вас обязательно отпущу!
— Спасибо, — Милена грустно улыбнулась, — но это не нужно… Мне всё равно некуда идти.
* * *
Когда Морозову позвонили с предложением устроить концерт Наташи на юбилее крупного предприятия в северном городе за несколько сот километров, он сразу был вынужден отказать звонившему — все предпраздничные дни у них были уже расписаны, и именно в этот день она должна была выступать на другом корпоративе в своём городе. Но когда буквально через десять минут прозвучал другой звонок и тот же голос повторил свою просьбу, предложив гонорар, намного превышающий сумму, заявленную в райдере, Дима сказал, что подумает и перезвонит. Думал он недолго — буквально пару минут. Связавшись с устроителями местного корпоратива, предложил вместо Наташкиного своё выступление — благо оно должно было состояться после обеда, и до вечернего концерта «Ночного патруля» времени было достаточно. Заручившись их согласием, набрал номер северного города…
Ему никак не хотелось отпускать её одну, а ещё больше не хотелось одному оставаться дома, но деваться было некуда, лишний гонорар никак бы не помешал, тем более, что буквально несколько дней назад он купил путёвку своим родителям на заграничный курорт, в честь дня рождения Анны Сергеевны, и брешь в семейном бюджете получилась серьёзная.
Успокоив себя тем, что Наташка, в конце концов, едет не совсем одна — теперь у неё был свой концертный директор в лице молодой, энергичной двадцатипятилетней дамы по имени Элеонора, Дима сказал заветное «да». К тому же, с ними должен был поехать звукорежиссёр и шоу-балет в составе трёх человек — двух парней и одной девушки.
В качестве звукача Дима снова посылал Андрея Пороха, и Наташка, узнав об этом, сначала категорически отказалась ехать с ним, но Дима заверил, что больше никаких фокусов с его стороны не будет — он серьёзно поговорил с Порохом и тот пообещал, что такого безобразия, как на последнем концерте, не повторится…
«Я с температурой был, извини, Дима, наверное, поэтому такой косяк вышел», — оправдывался Порох, сосредоточенно соображая, кто всё-таки нажаловался Морозову — сама Наташа или Журавлёв.
«Ну, тогда всё нормально», — хлопнув его по плечу, Дима кивнул. Он не стал говорить, что Журавлёв полностью подтвердил слова Наташки о том, что Андрей неправильно выводит звук на её концертах, объяснив свои претензии мнением посетителей ночного клуба.
Успокоившись, Наташа спешно собралась на неожиданное выступление, и уже через день, утром, сидела в аэропорту со своей командой в ожидании вылета.
— Удачи, — Дима поправил белокурую прядку, выбившуюся из-под накинутого на её голову капюшона, — Элеонора в курсе, что и как, так что тебе остаётся просто выступить, и всё… Я за тебя спокоен.
— А вот я не очень спокойна…
— Почему?
— Остаёшься один с двумя красивыми женщинам, — Наташа улыбалась, но в её взгляде была заметна лёгкая тревога.
— Если ты об Алисе, то не забывай, что она моя родственница. А Милена… Милене точно будет не до меня с Валеркой и Аней.
— А тебе?..
— Не скажу, — он весело рассмеялся и, крепко прижал её к себе, — Наташка… ты всё ещё такой ребёнок…
Проводив жену, Морозов заехал в свою «Творческую деревню».
— Дима, здорово! — Журавлёв сидел в студии с гитарой, — Ты чего в такую рань?
— Наташку провожал, — тот присел за пульт, положив на край локти, — улетела выступать.
— Понятно. Теперь свободный, как птиц?
— До четырёх дня.
— А после четырёх?
— А в четыре я на корпоратив вместо Наташки петь иду…
— О, Дима… Белые розы?..
— И они тоже, — рассмеялся Морозов, — корпоратив для работников крупного офиса, так что репертуар неограниченный.
— Хорошо, что не в колонии строгого режима, — усмехнулся Журавлёв, — а на сколько тебя ангажировали? На час, на два?
— Вообще, на час. Но, ты же знаешь, как на восьмое марта выступать… Можно и до ночи зависнуть.
— Да уж знаю, — хмыкнул Женька, — плавал…
Приехав домой, Дима позвонил Наташе и, узнав, как они долетели, собрался на концерт.
— Когда ждать папу? — Милена, улыбаясь, вышла проводить его с маленькой Анечкой на руках.
— Не раньше, чем через три часа, — усмехнувшись, Дима взял на руки дочь и расцеловал, — но не позже восьми, потому, что вечером мы ещё и в клубе выступаем.
— Хорошо, я приготовлю ужин к семи, — кивнула Милена, забирая ребёнка, — удачного выступления!
* * *
Когда за Дмитрием захлопнулась дверь, Милена прошла в детскую и посадила девочку в манеж. Журавлёва она не видела уже третий день. Он звонил ей несколько раз, с улицы, потому, что дома была Настя. Милена не надеялась, что он сразу порвёт все отношения со своей невестой, но в глубине души она всё же ждала от него какого-то поступка… Какого — она не знала… Но — ждала.
Поступка не было. Журавлёв звонил украдкой, ничего не говоря об их будущем и ни о чём не спрашивая. Будь на его месте кто-нибудь другой, она давно бы послала его ко всем чертям. Но с Женькой она не могла так поступить. Она была просто не в силах убить своими руками мечту, которую вынашивала в себе столько лет…
Все эти предпраздничные дни он работал, а загруженность и отъезд Наташи не давал им никаких шансов на новое свидание, поэтому, когда, вскоре после ухода Морозова в дверь позвонили, она никак не ожидала, что это Журавлёв.
— Привет… — Открыв дверь, Милена едва не отпрянула, увидев Журавлёва, облокотившегося о дверной наличник.
— Привет, — после секундного замешательства, она всё же радостно улыбнулась, пропуская его в прихожую, — ты откуда?
— Оттуда, — заключив её с ходу в объятия, Женька уткнулся прохладными с улицы губами в её тёплую шею, — ты ведь одна?
— Одна, — она прижалась к его груди, — откуда ты узнал?
— Я всё знаю, — он целовал её лицо, шею, волосы, вдыхая лёгкий аромат духов, — Дима сказал…
— Как — Дима?! — отстранившись, она испуганно посмотрела на него снизу вверх, — Он что, знает?!
— Нет, но он сказал, что Наташка уехала. Я так соскучился по тебе…
— И я… — она снова прижалась к нему, потом, потянув за молнию, расстегнула на нём куртку, — Раздевайся…
— Никто ведь не должен прийти? — повесив куртку, Женька взял её за плечи.
— Нет… Их родители улетели. Если только Алиса…
— У неё есть ключ?
— Ключ есть в квартире родителей… Но она им обычно не пользуется. Она приведёт Валеру, но это будет через полтора часа…
— Значит, у нас есть полтора часа… — увлекая её в гостиную, проговорил Журавлёв…
Услышав через двадцать минут звонок в дверь, Милена испугалась не на шутку. Чужие к ним прийти не могли… Дима в это время уже должен был стоять на сцене, и, в любом случае, у него был ключ.
— Это, наверное, Алиса… — приподнявшись на локте, Милена тревожно прислушивалась к мелодии звонка, — Сейчас Аню разбудит…
— Открой ей, — Женька быстро встал и начал одеваться, — а я в другую комнату уйду…
— А, если она тебя увидит?.. Я тогда не смогу объяснить, почему ты здесь…
— А, если она двери своим ключом откроет? — застёгивая джинсы, Женька кивнул головой в сторону прихожей, — Может такое быть?
— Вообще-то от неё можно ждать всё, что угодно…
— Сейчас… — звонки прекратились, но Журавлёв, пройдя на цыпочках в прихожую, тихонько снял с вешалки куртку и, прихватив ботинки, вернулся к Милене, — Давай, я спрячусь в Диминой студии, а ты посмотри, что там…
Милена уже шла к дверям, когда внезапно зазвонил её телефон.
— Да, — увидев, что это звонит Алиса, Милена лихорадочно придумывала, что сказать, если окажется, что она не открыла дверь именно ей.
— Милена Владимировна, а вы дома? — Алиса спрашивала с каким-то непонятным вызовом.
— Да, дома… — Милена постаралась говорить как можно спокойнее, — А что?
— Я звонила в дверь, вы не открываете.
— Я была в ванной, не смогла сразу открыть.
— Понятно… Я хотела взять запасные рукавички для Валеры. Вчера я его забирала, у него были сырые рукавицы… Вот я и подумала…
— Да, конечно, — разговаривая на ходу, Милена торопливо прошла в детскую и раскрыла шкаф, — заходи, я сейчас найду…
Глядя на выражение лица Алисы, которая через минуту уже была в квартире, Милена поняла, что этот визит девушка нанесла неспроста, и что сухие рукавицы — это лишь повод. Алиса была настолько раздражена, что с трудом скрывала своё состояние. Она сразу прошла в гостиную, по пути окидывая всё проницательным взглядом, как будто ища какие-то улики. Милена была неплохим психологом для того, чтобы понять — девушка увидела что-то такое, что заставило её прийти к ней с «проверкой», и это «что-то» имело непосредственное отношение к Журавлёву, сидевшему сейчас в дальней комнате.
— А что, Димка начал курить? — заметив на диване зажигалку, выпавшую у Женьки из кармана, Алиса подняла на Милену насмешливый взгляд.
— Нет, это не Дмитрий, — Милена улыбнулась ей в ответ, — это я курю. Но очень редко, поэтому об этом мало кто знает.
— Вы что, курили в гостиной?
— Нет, зажигалка выпала у меня из сумки… — Милена еле сдерживала себя, чтобы не прекратить допрос каким-нибудь дерзким ответом. Нескольких бесед с Алисой ей вполне хватило, чтобы составить представление об этой девушке, поэтому она предпочитала вести себя с ней крайне осторожно.
— Понятно… — поджав губы, Алиса кивнула, потом, как будто что-то вспомнив, снова подняла свои зелёные глаза, — Ну, что ж, я тогда пойду, чтобы вам не мешать.
— Что ты, Алисонька, ты мне вовсе не мешаешь, — Милена приветливо улыбнулась, — с чего ты взяла?
— Вы даже помыться не успели, — в голосе девушки послышалась неприкрытая ирония, — у вас волосы сухие…
— Ничего, ещё успею.
— Ну, ладно… — Алиса ещё раз окинула комнату придирчивым взглядом, — пойду…
Милена уже почти обрадовалась, что Алиса уходит… Но та внезапно вынула из кармана телефон.
— Кажется, смс-ка пришла… — делая вид, что читает сообщение, Алиса нашла в телефонной памяти номер Журавлёва и незаметно нажала на вызов. Услышав через несколько секунд звонок его телефона, удивлённо посмотрела на Милену, — Ой!.. У вас в той комнате телефон звонит…
— Да… — Милена моментально побледнела, — Ничего, я потом отвечу…
Проводив девушку, она закрыла за ней дверь и прошла в студию.
— Она ушла… — Женьке показалось, что Милена очень испугана, — Можешь выходить.
— Как по дурацки… — усмехнулся он, — И всё из-за меня.
— Я не ожидала, что она придёт…
— Не переживай, — Журавлёв обнял её и прижался щекой к голове, — если вдруг что, с Димой я сам поговорю, а Наташка… она никогда не скажет ничего против тебя, я её знаю. Тем более, ничего не произошло. Я тебя люблю.
— Я не переживаю ни за Наташу, ни за Диму, — Милена тревожно нахмурилась, — Алиса может рассказать всё Анне Сергеевне, а та имеет тут веское слово. Няня не должна приводить мужчин…
— А кто здесь видел мужчин? — Женька отстранился и, глядя ей в глаза, лукаво улыбнулся уголками губ, — Мужчин никто не видел, а звонок телефона ещё ничего не доказывает.
— Знаешь… У меня сложилось впечатление, что это Алиса позвонила на твой телефон…
— Это лишь впечатление… — Женька подумал, что, узнай Милена, что это так и есть, он не нашёл бы объяснения тому, что у Алисы есть его номер.
— И пришла она не просто так… Она как будто наверняка знала, что у меня кто-то есть.
— Мне кажется, ты себя накручиваешь, — подойдя к окну, Журавлёв подумал, что впопыхах оставил свой «ровер» на стоянке прямо перед подъездом, так, что Алиса без труда могла узнать его машину.
— Я не за себя боюсь, — Милена долго колебалась, сказать ему это или нет, — я боюсь за тебя.
— За меня?! — он искренне удивился, — Почему?!
— Если твоя… твоя Настя узнает…
— Подожди… — обняв её, он прижал к себе её лицо, так, что она не могла сказать ни слова, — Вот это… вот это пусть не тревожит тебя вообще… и… давай не будем говорить на эту тему.
…Его догадки оправдались. Через полчаса, распрощавшись с Миленой, он уже заводил машину, когда в телефоне раздался звонок.
— Да, — ответил Журавлёв.
— Привет, — Алиса не скрывала ехидного тона, — а мне понравился твой рингтон.
— Серьёзно?.. Ты его где-то слышала? — он попытался отшутиться.
— А у твоей машины красивый цвет…
— Ты что-то хочешь мне сказать? — догадавшись, что она смотрит из окна, усмехнулся Женька.
— Хочу. Но не по телефону.
— У меня нет времени говорить не по телефону. Так что, слушаю тебя…
— Придётся найти.
— Не могу. Говори так.
— Тогда я поговорю не с тобой.
— А с кем? — он уже знал, что она ему ответит. И не ошибся.
— С Миленой… — глядя в окно на его автомобиль, Алиса выдержала паузу, — Или с Настей. А, ещё лучше, с ними обеими…