Настя ещё какое-то время смотрела на него, ожидая реакции на свои слова, но Женька молчал.
— Что же ты молчишь?! Не радуешься… не хватаешь меня в охапку… — в её словах было столько горькой иронии, что, будь у него припасено тысячу слов на этот случай, Журавлёв всё равно не смог бы их произнести.
Не дождавшись от него ответа, Настя вышла из ванной. Он стоял ещё с минуту на одном месте, где-то в глубине души удивляясь тому, что в голове нет совершенно ни одной мысли. В этот момент его мозг можно было сравнить с чистым файлом. Скорее по инерции, засунув руки в карманы брюк, он медленно двинулся вслед за Настей.
Она сидела в комнате, на краю дивана, склонившись и обхватив руками плечи.
— Вот только не ври мне… Ладно?.. — подняв голову, она посмотрела на него полными слёз глазами, — Не ври!
— Что я не должен врать? — он как будто оттягивал время перед тяжёлым разговором.
— Ничего не ври. Не ври, что ты бухал с пацанами… Ты совершенно трезвый…
— Ну, и что…
— Ты позвонил и сказал, что ты с ребятами завис…
— Да… — он медленно покачал головой, — Я завис.
Повернувшись, он вышел в кухню и открыл холодильник. Бутылка водки, которую Настя собиралась выставить на праздничный стол, показалась ему сейчас как нельзя кстати… Налив полный двухсотграммовый стакан, Женька выпил его, не отрываясь и без закуски. Посидев несколько минут, понял, что алкоголь почти не берёт. Снова потянулся за бутылкой, но, подержав её несколько секунд на весу, поставил назад. Он так и не разделся, войдя в квартиру, и теперь, почувствовав, что становится жарко, лишь расстегнул молнию на куртке. Покурив в открытое окно, вернулся в комнату. Настя сидела в той же позе, низко наклонив голову.
— За что?.. — она произнесла это как-то глухо, обречённо.
— Настя, прости меня…
— За что?.. — как будто не слыша его, она повторила свой вопрос.
— Прости меня.
— Ну, за что, Женя?! — она медленно повернула к нему лицо. Они много раз ссорились, ругались до хрипоты, но никогда ещё Журавлёв не видел столько неподдельного горя в Настиных глазах.
— Ты говори сейчас всё, что хочешь. Я знаю, что я гад.
Видимо, она всё-таки таила надежду, что он попытается что-нибудь соврать… В этом случае, можно было быть уверенной, что он не собирается уходить именно сейчас… Но врать он не собирался.
Поднявшись, она близко подошла к нему.
— Это… Это — она?! Да, Журавлёв?! — схватив его за полы куртки, Настя изо всех сил сжала их в кулаках, — Только не ври… Да?!
— Да, это она, — Женька вдруг почувствовал какое-то облегчение от того, что смог, наконец, признаться, пусть и под напором.
— Я ведь знала… — слёзы покатились по щекам, но она их не вытирала, всё так же держась за его куртку, — Я сразу догадалась… Ты думал, что я такая дурочка?.. Да, Журавлёв?! Ты думал, что я такая тупая?! А я сразу всё поняла… И пустышка в кармане… И тот номер… И ты, как пришибленный… И твои ночные отлучки…
— Настя, успокойся…
— Ну, почему?! Почему — так?! Почему?! — рыдая, Настя трясла его за куртку, — Почему именно сейчас?!
— У меня нет ответа на твои вопросы… — он мягко постарался отвести её руки от себя, но она ещё крепче сжала кисти.
— Где она была все эти годы, где?! Ну, где?..
— Пожалуйста, успокойся, — ему всё же пришлось с силой оторвать её от себя, — она ни при чём…
— Ни при чём?! — попятившись назад, Настя перешла на крик, — Да пропади она пропадом!..
— Замолчи… — Женька угрюмо смотрел на носки своих ботинок, — Она ни в чём не виновата. И ты не виновата… Виноват только я. Меня проклинай.
— Тебя?! Нет… тебя я не буду проклинать! А вот она… Пропади она пропадом! — глядя прямо на него, Настя с расстановкой, зло выкрикнула эти слова.
Понимая, что все объяснения сейчас бесполезны, Журавлёв снова ушёл на кухню. Второй стакан водки он налил лишь наполовину, и уже собирался выпить, когда на пороге появилась Настя.
— Налей мне водки, — кивнув на бутылку, она достала с полки пачку сигарет и зажигалку.
— Не налью, — отставив свой стакан, он взял в руки бутылку и стал запихивать её во внутренний карман куртки, — тебе нельзя…
— Нельзя? — усмехнувшись, она быстрым движением схватила его стакан и торопливо выпила.
— Что ты делаешь?! — глядя, как она, сморщившись, пытается вдохнуть в себя воздух, Журавлёв быстро налил ей воды, — Запивай…
— Пошёл ты, — стакан вылетел из его руки и завертелся на полу, оставляя за собой небольшие лужицы. Нервно шагнув к окну, Настя рванула фрамугу на себя, — не твоё дело…
— Это моё дело, — он исподлобья смотрел, как она пытается закурить, — ты беременна.
— Твоё какое дело?! — повернув к нему заплаканное лицо, Настя сделала глубокую затяжку, — Ты сделал выбор.
— Если ты, действительно, беременна, то это и моё дело. И неважно, какой я сделал выбор.
— Чего?! — она выдавила подобие усмешки, — Твоё дело?! Нет у тебя здесь больше никаких дел. Понял?! Уходи.
— Курить ты тоже бросишь.
— Твоя сумка на антресоли… — глядя в окно, теперь она выпустила струйку дыма, — Вещи сам соберёшь.
— Настя… — как можно мягче произнёс Журавлёв, — обещай мне, что ни пить, ни курить ты больше не будешь.
— Не пообещаю.
— Пойми, что, даже если я сейчас останусь, то это уже ничего не решит… Настя…
— Уйди…
— Послушай…
— Уйди-и!.. Ты понимаешь?! — повернувшись к нему всем корпусом, она скорбно сдвинула брови, — Я прошу тебя, уй-ди!.. Неужели ты не понимаешь, что мне тяжело тебя видеть?!
…Вещи он собрал за несколько минут. Настя из кухни так и не вышла, прощаться было как-то глупо… Положив ключи на стол, Женька подхватил свою сумку и вышел из квартиры. Уже в машине достал телефон.
— Привет, — услышав в трубке голос Милены, Журавлёв улыбнулся, — когда за тобой заезжать?
* * *
Ещё рано утром, находясь в Женькиной квартире, Милена ощутила жуткое чувство голода. Такого с ней уже давно не было, она всегда была умеренна в еде. Но, видимо, нахлынувшие чувства сыграли свою роль. В Женькином холодильнике, кроме купленного торта, она ничего не нашла, поэтому завтрак у них получился сладким — и в прямом и в переносном смыслах. Тем не менее, есть всё равно хотелось…
Добравшись до квартиры Морозовых, она тихонько разделась и заглянула в детскую — кровать Валерика была пуста, а Анечкиной вовсе не было, дети ночевали в спальне родителей. Судя по тишине, все ещё спали, и, недолго поколебавшись — позавтракать или лечь спать, Милена отправилась на кухню. Особых правил в семье Морозовых не было: и завтраки, и обеды, и ужины проходили скорее спонтанно, «по обстоятельствам», чему способствовал особый режим жизни творческих людей. И теперь, во многом благодаря Милене, семейные приёмы пищи приобрели более-менее системный характер. Однако, в любом случае, дверца холодильника хлопала регулярно, независимо от времени суток, и эта привычка распространялась и на няню детей, как на полноправного члена семьи.
Согрев чайник, Милена налила себе чашку кофе, сделала бутерброд и удобно устроилась за столом. Сегодня она окончательно решила для себя, что самообман и сдерживание чувств — не лучший выход, и что она не будет противиться никаким подаркам судьбы, а встречу с Журавлёвым через столько лет она считала именно подарком. Он сказал, что на днях всё решит и перевезёт её к себе… Ей стоило немалых трудов, чтобы уговорить его пока не ставить в известность Наташу с Дмитрием относительно их отношений. Женька пообещал, и, судя по всему, своё обещание выполнил — Морозовы были явно не в курсе, к кому отправляется их няня вот уже вторую ночь.
Настроение было приподнятое — праздничное утро было по-настоящему праздничным с самого пробуждения, и, несмотря на то, что им с Женькой пришлось расстаться на некоторое время, она всё равно была счастлива — он обещал позвонить и приехать за ней снова после обеда. Она даже совершенно не ревновала его к Насте… Она чувствовала его любовь… Она знала, как он может любить.
— Доброе утро! — Наташа, вся сияющая, заглянула на кухню, — Всё хорошо?
— Доброе утро, — Милена слегка смутилась оттого, что завтракала, не дождавшись остальных, — да, всё хорошо… Вы извините, но я что-то так проголодалась…
— Да кушайте на здоровье! — Наташа радостно махнула рукой, — Я сейчас приведу себя в порядок, и позову Алису. Дима будет нас поздравлять!
— Бедный, — улыбнувшись, Милена покачала головой, — один против трёх женщин… Вам и так, наверное, некомфортно. Вы совсем молодые, а в доме всегда посторонние люди…
— И совсем нет! Мы привыкли жить с родителями, поэтому и квартиру купили рядом с ними. Нам совершенно комфортно и удобно в плане творчества. Дима — он весь в музыке, он просто живёт своими идеями. Мы сейчас много времени проводим вместе, у нас совместные планы, проекты… поэтому вокруг нас много людей. И эти люди нам совсем не посторонние.
— Знаете, Наташа, я смотрю на вас — вы удивительно добрые люди. Правда. В вашем доме всегда светло, даже в тёмное время суток. У вас есть друзья…
— Это всё Дима. Всё, что у меня есть — всё только благодаря ему… — Наташа тепло улыбнулась, — у него всегда были друзья. Самое интересное, что они совершенно не похожи. Вот Сашка с Витькой — такие дворовые пацаны, и загулять могут, и в драку полезть… А Дима — он совершенно другой, но их водой не разольёшь.
— А… Журавлёв? — едва улыбаясь уголками губ, Милена решилась задать этот вопрос, — Он — какой?
— Женька… — Наташа слегка задумалась, — Женька, он совершенно не такой, каким может показаться на первый взгляд. Он может запросто пуститься все тяжкие, но может и спасти кого-то ценой собственных интересов. У него благородное сердце и собственный кодекс чести. Правда, он очень любит женщин… Но у меня такое впечатление, что это не столько черта характера, сколько защитная реакция.
— Защитная реакция? — переспросила Милена, — От чего?
— Не знаю… Мы когда-то вместе работали в ресторане. Я тогда очень хорошо его узнала… но у него в душе есть какая-то тайна, что ли… Во всяком случае, мне так всегда казалось.
…Женькиного звонка Милена ждала с нетерпением, и, когда он позвонил, была готова лететь к нему сию же минуту. Но Наташа обещала отпустить её лишь после обеда, поэтому сначала ей пришлось пройти «процедуру» поздравления, когда Дмитрий торжественно вручил ей и Алисе по подарку и даже спел песню под Наташин аккомпанемент, погулять с детьми и посидеть за семейным праздничным столом.
Она опасалась, что Женька не выдержит и приедет к Морозовым, тем самым раскрыв их тайну, и поэтому, когда Наташа, наконец, отпустила её, тут же собралась и убежала из дома.
Женька подъехал минут через двадцать после её звонка — она даже не успела замёрзнуть.
— Ты что, выпил? — целуясь с ним, Милена почувствовала запах алкоголя, — ты же за рулём!
— Да ладно, ерунда… — рассмеялся Журавлёв, — я же звезда… Кто же звёзд штрафует?
Она не стала отчитывать его, но, пока они ехали к его дому, испуганно смотрела на каждую машину ДПС.
— Я ушёл от Насти, — уже дома, в прихожей, он снова заключил её в объятия, — и ты переезжаешь ко мне.
— Женька… — Милена счастливо улыбалась, прижимаясь к его груди, — Это какой-то сон…
— Ты переедешь? — отстранившись, н заглянул ей в глаза.
— Перееду…
Время до вечера пролетело незаметно. Они сходили в близлежащий магазин за продуктами, и в холостяцкой квартире Журавлёва, наконец-то, запахло домашней пищей. Сидя за столом с Миленой, он практически не пил, лишь чуть пригубил сухого вина. Впервые за много лет он чувствовал себя по-настоящему счастливым.
— Знаешь, о чём я жалею? — взяв её ладонь в свою руку, Женька вглядывался в её красивые, карие глаза.
— О чём?.. — едва улыбаясь уголками губ, спросила она.
— Что ты не можешь ездить со мной на концерты…
— Ты можешь петь мне дома…
— Ты не поняла… Петь со сцены и знать, что в зале тебя слушает любимая женщина… для любого музыканта это самый лучший стимул.
— Думаю, это поправимо. Я поеду с тобой, когда Наташа будет дома. И буду слушать тебя из зала…
— Такое бывает редко. Дима специально так договаривается, чтобы Наташка вместе с нами выступала…
— Но я у них не навсегда…
— А, давай, ты уволишься? И будешь ездить со мной?
— Подожди… — расхохоталась Милена, — ты слишком быстро решаешь мою судьбу…
— Не твою, а нашу…
…Уже по дороге к Морозовым, куда он возвращал Милену, Женька почувствовал, как в груди что-то предательски начинает щемить. Забыть утренние разборки с Настей не удавалось. Зная её, он не сомневался, что она не обманывает и, действительно, беременна. Но даже не это известие убивало его напрочь… Убивало то, что история повторялась один в один… Повторялась лишь с той разницей, что теперь это не было следствием его собственной глупости… Теперь это было просто роковым стечением обстоятельств. Он понимал, что Милене придётся рассказать всё… А как с Настей?.. Её беременность служила залогом того, что отношения с ней будет невозможно прервать ни при каких обстоятельствах… Она беременна его ребёнком. Он не может больше жить с ней, но и бросить её без помощи — тоже… Сейчас ситуация представлялась ему неразрешимой.
Заехав по пути в супермаркет, Женька купил литровую бутылку водки и, вернувшись домой, не раздеваясь, прошёл на кухню и достал стакан…
* * *
Едва за Миленой закрылась дверь, как раздался звонок от Говорова. Проезжая мимо, они с Ириной решили нанести праздничный визит Морозовым. Сашка с Димой сразу же ушли в студию — Дима писал новую песню, и хотел показать её другу, а Ира с Наташей устроились в гостиной.
— Опять вы без Каринки, — Наташа уютно устроилась в мягком кресле напротив Ирины, которая весело возилась с Анечкой, — нужно было взять, а то Валерка все уши прожужжал, когда Карина к нам придёт.
— Она у бабушки, — Ира махнула рукой, — мы хоть немного от неё отдохнём. Это такая юла, что слов нет!
— А с няней удобно, — улыбнулась Наташа, — знаешь, я так рада, что у нас теперь Милена!
— Я бы на твоём месте не очень радовалась, — недоверчиво хмыкнула Ира, — няня, да ещё красивая и молодая, это такая бомба замедленного действия…
— Да что ты! Милена очень добрая, она с детьми как родная мама обращается.
— Вот это и настораживает, — Ира не оставляла недоверчивого тона, — так вот приучит к себе детей, а потом за папу примется…
— Ну, ты как наша Алиса, — рассмеялась Наташа, — та тоже меня всё пугает.
— Правильно пугает, — кивнула Ира, — зря смеёшься! Она же не замужем?
— Нет.
— А лет ей сколько?
— Тридцать…
— Самый возраст, — Ирина говорила со знанием дела, — тридцать лет, мужика своего нет… А тут такой мужчина в соседней комнате… Наташ, ты меня просто поражаешь!
— Ирка, прекрати! — пошутила Наташа, но в её голосе промелькнули тревожные нотки, — Милена спит с Валеркой, Дима — со мной. Глупости какие-то…
— Ну, вот будут тебе глупости. Сама видишь, бабёнка какая из себя… Утром на кухне в халатике… вечером из ванны вышла, с Димой в коридоре невзначай встретилась… Неужели тебе в голову такое ни разу не приходило?!
— Не приходило, — Наташа прислушалась к разговору парней в студии — то громко над чем-то смеялись, — если так думать, то с ума можно сойти. Милена порядочная женщина. А Дима… Дима тоже порядочный… Ир, ну, прекращай меня пугать!
— Порядочная, — Ира поджала губы, — ты позавчера на гастроли улетала… А они тут вдвоём… Неужели даже не переживала?
— Нет… — Наташа пожала плечами, — Не переживала… Даже больше тебе скажу. И в мыслях не было, хотя, как оказалось, у нас отключали свет, и Милена рассказывала, как они с Димой и Валеркой сидели в кухне при свечке.
— Не обижайся, Наташ… — Ира сделала многозначительную паузу, — Но ты — дура.
— Ну, и ладно, — с трудом проглотив обидное слово, Наташа улыбнулась, — дура так дура… Только у нашей Милены кто-то есть. Она уже не в первый раз отпрашивается, и именно на ночь.
— На ночь?.. — Ирина покрутила головой, — А анализы у неё есть?
— Есть. Всё в порядке.
— Нужно, чтобы она их сдавала каждый месяц. Это не шутки — твои дети.
Наташка была несказанно рада, когда из студии показались Сашка с Димой. Общение с ворчливой и подозрительной Ириной всякий раз доводило её чуть ли не до слёз, и единственной причиной того, что Наташа терпела подобные разговоры, было то, что Ира искренне переживала за их с Димкой семейное счастье. Но делала это единственным, известным ей способом…
— Кстати, вы уже придумали, что подарите Журавлёву на свадьбу? — провожая гостей, вспомнила Наташа о волнующей её проблеме, — Я никак не придумаю…
— Та же ерунда, — кивнула Ира, — но время ещё есть, так что… Кстати, возможно, подарков придётся делать два…
— Почему два? — застёгивая пальто, Сашка повернулся к жене, — В смысле — каждому по подарку?
— Нет, — Ира хитро улыбнулась, — не поэтому…
— А почему?
— Заткните уши с Димой, тогда скажу…
— Считай, что заткнули, — рассмеялся Морозов, приложив к ушам ладони.
— На днях Настя спрашивала, есть ли в моей аптеке электронные тесты на беременность… — понизив голос, Ира обратилась к Наташе, — Думаю, что не просто так…
— Да-а-аа… — Наташа весело посмотрела на парней, — всё, можете уши открывать!
— А я всё слышал, — Сашка прищурился, — пусть Жека попробует сегодня не проставиться!
— Э, ты не вздумай ему сказать! — Ира дёрнула его за рукав, — Может, он ещё и не в курсе… Весь сюрприз испортишь!
* * *
В ночной клуб Женька приехал уже изрядно выпившим. Отработав первое отделение, он ушёл в бар на весь перерыв, так, что, когда снова нужно было выходить на сцену, Димке пришлось его разыскивать.
— Жека, ты в порядке? — глядя, как тот неуверенно устраивается за клавишами, спросил Дима, — Работать можешь?
— Обижаешь… — чуть не заваливаясь на синтезаторы, Журавлёв еле шевелил языком.
— Давай, ты поедешь домой? — Дима положил ему руку на плечо, но Женька упрямо замотал головой.
— Всё нормально… Дима… всё нормально…
— Ну, смотри… — Морозов нехотя отошёл в сторону, то и дело посматривая на пьяного Журавлёва.
Уже после первой исполненной композиции всем стало ясно, что клавишник сегодня играть не в состоянии. Женька и сам понял, что больше не в силах сохранять вертикальное положение, одновременно выдавая правильные аккорды. Наташа, которая после своего блока осталась вместе с Димкой, тоже почуяла неладное и после первой песни встала за клавишную установку рядом с Журавлёвым.
— Жень, иди в гримёрку, — негромко сказала ему Наташа, — я отработаю за тебя.
— Наташка… я бухой сегодня… — обняв её одной рукой за плечи, Журавлёв кивнул сам себе.
— Я вижу. Жень, ты иди, ладно? Пауза затягивается…
— Наташка… ты хорошая девчонка…
— Я знаю… — Наташа тихонько выталкивала его из-за клавиш, — Мы с тобой потом поговорим… Хорощо?..
— Всё… Я ушёл… — Женька нетвёрдой походкой, наконец, покинул сцену.
Когда, после концерта, ребята вернулись в гримёрную, то нашли Журавлёва спящим на небольшом диванчике.
— Интересно, Жека на своём «ровере» приехал, или на такси? — Мазур, подбоченившись, разглядывал Женькину спину.
— На такси, я видел, — обычно немногословный Вадим подал голос.
— Да мы все на такси, — усмехнулся Говоров, — я сам сегодня от руля шарахаюсь…
— Мы на машине, — Дима успокаивающе кивнул друзьям, — так что доставим в лучшем виде. Кстати, Настя сегодня работает?
— Она все выходные работает, — ответил Сашка, — и сегодня, скорее всего, тоже.
— Женя… — Наташа осторожно потрясла парня за плечо, — Просыпайся… Мы тебя домой отвезём.
Заворочавшись, Журавлёв кое-как сел. По его лицу было видно, что он с трудом понимает, где находится. Наташа ещё раз потрясла его за плечо.
— Жень… Поехали…
— Куда?.. — он ладонями потёр лицо и поднял на неё глаза.
— Домой. Настя дома или на работе?
— Не знаю… — как будто вспомнив о чём-то, он энергично замотал головой, — не надо к Насте…
— А куда тебя отвезти? — Наташка присела перед ним на корточки, — Жень, ну, одевайся… Мы тебя отвезём, куда скажешь.
— К Насте — нет… — повторил Женька, — Не надо…
— А куда?.. Куда тебя отвезти? К тебе?
— К тебе… — он кивнул Наташе, — к себе меня отвези?..
— Так, Жека, я, вообще-то здесь, — Дима отодвинул жену от Журавлёва, — так что вспоминай, куда тебе нужно.
— К тебе… — теперь глядя на Морозова, повторил Женька, — Мне нужно к тебе…
— Димыч, да вези ты его домой, Настя утром разберётся, куда его — к тебе или к нему, — гоготнул Витька, — видишь, неадекват налицо.
Когда Морозов подъехал к дому Насти, Женька сладко спал на заднем сиденье его машины. Перед тем, как отвести его в квартиру, Наташа поднялась на нужный этаж и позвонила в двери — никто не открыл. Решив, что Настя на работе, они с Димкой кое-как разбудили Журавлёва и проводили до дверей. Но все попытки открыть их ключами, которые были у Женьки в кармане, оказались напрасными — ключи к Настиным дверям не подходили.
— И что теперь делать? — глядя, как Женька стоит, прислонившись к стене, с закрытыми глазами, Наташа растерянно развела руками, — И куда теперь с этой недвижимостью?
— Куда-куда… — окинув «недвижимость» взглядом с ног до головы, Дима решительно обнял товарища, — к нам, а куда ещё? Я по всему городу не буду искать двери, к которым его ключи подойдут. Проспится, сам уедет.
…Милена с изумлением смотрела, как вернувшиеся супруги заводят в квартиру абсолютно пьяного Журавлёва. Женька перебирал ногами, но глаза его были закрыты — он буквально спал на ходу.
— Что-то случилось?! — Милена со страхом наблюдала, как Дима, сняв с Женьки куртку, укладывает того на диване в гостиной.
— Всё нормально, — улыбнулся Морозов, — погулял Женька на радостях.
— На радостях? На каких?..
— Мы точно не знаем, — подложив Журавлёву под голову подушку, Наташа доверительно посмотрела на Милену, — но, возможно, перед нами — будущий отец…
— Хотя мы не уверены, знает ли он сам об этом, — тихо рассмеявшись, Дима на всякий случай ещё раз потормошил Женьку за плечо, — поэтому, поздравления оставим на потом.
* * *
Уснуть Милена не могла. То, на что намекнули ей Морозовы, могло быть правдой… Но, почему тогда Женька ничего ей не сказал?
Прикинув по времени, что Наташа с Дмитрием уже уснули, она тихонько вышла из детской… Пройдя в гостиную, осторожно присела возле спящего Журавлёва. Провела рукой по его волосам…
— Ленка… — он позвал её во сне, но довольно громко, — Ленка… не уходи…
— Женя… — она снова гладила его волосы и плечи, — Женечка… я здесь, с тобой…
— Ленка?! — внезапно повернувшись, он приподнял голову, — Ты здесь?!
— Здесь, — наклонившись к нему, она прислонилась губами к его лбу, — я — здесь…
— Ленка-а-аа… — полусонный, он обхватил её руками и притянул к своей груди.
— Женька, ты что?! — возникнув в дверях, Наташа подбежала к дивану и попыталась «освободить» Милену из его объятий, — Ты с ума сошёл?! — следующие слова относились уже к няне, — Вы его простите, он просто пьяный, видимо, подумал, что вы — его Настя…
— Дурочка ты, Наташка… — Женька ещё крепче прижал к себе женщину, — Это же моя Ленка…