О причине непонятной, на первый взгляд, ситуации Милена догадалась сразу, как только попала в дом, в котором, по словам водителя, назвавшегося Алексеем, находился «в гостях» Прохоров. Судя по тому, что он лежал на огромной кровати в спальне, расположенной на третьем этаже коттеджа, сюда он прибыл отнюдь не попить чайку и не поговорить о делах. Отсутствие охраны, которой так опасался Алексей, говорило о том, что в этот дом Андрей Викторович прибыл совершенно инкогнито.

Милене пришлось разбудить Валерика — проснувшись, тот никак не мог понять, почему они приехали не в свой, ставшим уже привычным, пансионат, а в чужой дом. Кое-как объяснив ему, что нужно помочь одному дяде, Милена взяла в ладонь протянутую детскую ручку и следом за Алексеем прошла к дому.

Встретившая их в дверях женщина показалась ей уставшей и чем-то недовольной. Вместе с тем, Милена не могла не отметить про себя все признаки высокого социального статуса, который эта женщина могла занимать: холёное лицо, ухоженные руки, уложенные в стильную причёску волосы, неброская, но подобранная с особым вкусом, дорогая бижутерия… Одета она была в выходную одежду, но Милене показалось, что платье надето наспех — слишком небрежно был повязан поясок, а слегка помятая юбка говорила о том, что одевалась она в то, что лежало ближе всего, в тот момент, когда автомобиль подъехал к её двору. На внутренне убранство дома Милена едва обратила внимание, но даже нескольких, вскользь брошенных взглядов, хватило для того, чтобы иметь представление о финансовом положении хозяев.

Невольно рассмотрев хозяйку, Милена подумала, что издалека той можно было бы дать не более тридцати лет. Вблизи же впечатление о возрасте приближалось к истине — и морщинки у глаз и на лбу, и складки на шее говорили о том, что женщина уже давно переступила сорокалетний рубеж.

Об отношениях между ней и её гостем можно было даже не догадываться — разобранная постель, в которой лежал больной Андрей Викторович и её откровенное замешательство при виде незнакомки красноречиво свидетельствовали о том, что отношения между ними были очень близкими.

Войдя в спальню, Милена сразу отметила бледность мужчины, лежащего на кровати. Судя по выражению лица и позе, в которой он находился, боль он испытывал нешуточную. Тем не менее, поздоровавшись, он попытался успокоить свою подругу.

— Лера, — держась за верхнюю часть живота, Прохоров бросил взгляд на женщину, — это медсестра от Юрия, ты не беспокойся.

— Вы разрешите, я посажу мальчика в кресло? — Милена посмотрела на хозяйку, потом на Андрея Викторовича, — Мы не успели доехать до дома…

— Да, конечно, — Лера сделала жест рукой, — устраивайте.

— Когда начался приступ? — посадив Валерика, Милена достала свою «походную» аптечку.

— Пару часов назад, — несмотря на то, что он сам только что успокоил свою любовницу, Прохоров посмотрел на гостью с едва заметным недоверием, — вы, действительно, медсестра?

— Не волнуйтесь, медицина — это мой конёк, — Милена постаралась улыбнуться как можно очаровательнее.

— Так вы медсестра или нет? — нахмурившись, он бросил на неё ещё один взгляд, на этот раз исподлобья, — Юрий сказал, что вы личная медсестра продюсера Морозова…

— И не только его, — уверенно кивнула Милена, а так же его жены, детей и родителей. То есть, всей семьи.

— Ну, хорошо… — его лицо исказилось от нового приступа боли, — Он сказал, что вы можете сделать обезболивающее…

— Да, — Милена достала шприц и ампулу и положила на столик, — где я могу помыть руки?

— Здесь, — женщина подошла к двери, выполненной из рифлёного пластика, и распахнула её почти настежь, — пожалуйста.

Вымыв руки, Милена набрала лекарство в шприц, смочила ватку спиртом и обернулась к больному.

— А… куда вы собираетесь меня колоть?.. — несмотря на боль, Прохоров явно не желал оголять перед незнакомкой свои интимные места.

— В принципе, я могу и в руку… Но, в этом случае, укол подействует не так быстро, — она многозначительно посмотрела на мужчину, — а вам нужно как можно скорее избавиться от мучительной боли.

Шумно выдохнув, тот изобразил недовольство и нехотя лёг на живот, одной рукой приспустив брюки. Ловко втыкая иглу в мышцу, Милена подумала, что брюки он тоже надевал наспех — судя по всему, под ними не было нижнего белья. Вытащив иглу, она на несколько секунд прижала ватку к телу.

— Спасибо, дальше я сам, — он практически оттолкнул её руку и тут же натянул брюки обратно.

— Ну, вот и всё, — снова улыбнулась Милена, — надеюсь, что очень скоро вам станет легче. А нам пора…

— Нет, — перевернувшись на спину, Андрей Викторович пристально посмотрел на неё, — я вас не отпускаю.

— То есть?.. — Милена удивлённо чуть склонила голову вбок.

— Я вас не отпускаю, пока не подействует лекарство.

— Вы боитесь, что я вам вколола яд?! — она сказала это с деланно весёлым возмущением, чувствуя, как в душе, действительно, закипает протест.

— Нет. Иначе я просто не позволил бы вам сделать мне укол.

— Тогда почему?! Тем более, я показывала ампулу!

— Ну, хорошо, — он внезапно смягчил тон, — я прошу вас подождать несколько минут, пока не подействует лекарство.

— Что ж, — она присела в кресло рядом с Валериком, — подождём.

— Я писать хочу… — тот жалобно поднял на неё свои глазёнки.

— А сводить ребёнка в туалет вы позволите? — Милена спросила это с поистине величественной полуулыбкой, какая появлялась у неё в минуты незаслуженных обид.

— Да, пожалуйста, — женщина снова показала на ту же дверь в санузел. Милене ужасно захотелось съязвить по поводу её лексического запаса — судя по репликам, она знала всего три слова: «здесь», «да» и «пожалуйста», но, по понятным причинам, промолчала.

Уже помогая Валерке одеться и помыть ручки, она вдруг ужасно пожалела, что решила помочь этому человеку, которого совершенно не знала.

«Ничего бы с ним не случилось… — думала Милена, — Вызвали бы скорую, а потом и доктор пропавший бы нашёлся… А мне теперь ещё и перед Морозовыми отчитываться, куда я пропала с их ребёнком…»

Вернувшись в комнату, она со страхом достала из сумочки звонящий телефон — как будто услышав её мысли, Наташа решила узнать, как они с Валериком добрались домой. Она уже начала что-то сбивчиво объяснять Наташе, когда Прохоров, слегка привстав, протянул руку, жестом прося у неё телефон.

— Это родители мальчика?

— Да, — обернувшись, кивнула Милена, — Это Наташа… Наталья Валерьевна.

— Наташа…э-э-э… — он деланно нахмурился, как будто с трудом вспоминая, кто такая Наташа.

— Наташа Морозова, певица, вы её знаете.

— Дайте… — кивнув, он взял протянутый телефон, спустил ноги с кровати и сел, держась свободной рукой за живот — Добрый вечер! Это Прохоров… Ваша медсестра сейчас у меня… Как — какая?.. Ваша… э-э-э… — он снова посмотрел на Милену, — Как вас зовут?

— Милена, — догадавшись, что Наташу смутило слово «медсестра», та внутренне сжалась от опасения, что обман с медсестрой вскроется.

— Ваши Милена и мальчик сейчас у меня в гостях. С ними всё хорошо… Да, не беспокойтесь, очень скоро их привезут.

Дождавшись окончания разговора, Милена снова взяла телефон. Убедившись, что Наташа успокоилась по поводу Валерика, она не стала рассказывать все подробности в присутствии хозяйки дома и Андрея Викторовича. Она справедливо решила, что при прощании её обязательно попросят не распространяться о том, где и с кем находился Прохоров, когда ему потребовалась медицинская помощь.

Для пущей убедительности Милена дала трубку Валерке, и, пока он говорил с мамой, подняла глаза на больного… Она хотела поинтересоваться его самочувствием, но, заметив, что он смотрит на неё как-то странно, тут же смутилась и отвела взгляд.

…Он смотрел на неё, не мигая, но это был не взгляд удава… Милена не зря смутилась. В своей жизни она испытала много мужских взглядов… страстных, влюблённых, откровенно раздевающих…

Она очень хорошо знала э т о т взгляд. Таким взглядом смотрели только очень серьёзно настроенные мужчины: он был не просто оценивающим… а оценивающим по достоинству — смесь мужского интереса с уважением.

— Как вы себя чувствуете? — быстро справившись с охватившим её смущением, спросила Милена, хотя уже сама догадалась, что он испытывает облегчение.

— Действительно, меньше болит, — он так и не сводил с неё своих серых глаз, — я бы сказал, что уже совсем не болит.

— Замечательно, — слегка улыбнувшись, Милена встала с кресла, — теперь мы можем ехать?

— Да, конечно, — он едва кивнул, — завтра я вас отблагодарю.

— Не за что. Вы уже отблагодарили, — Милена говорила строго и коротко, с поистине королевской интонацией.

— Чем? — в его взгляде было неподдельное удивление.

— Тем, что предоставили автомобиль. Мы замечательно прокатились по ночному городу.

— Как тебя зовут? — Прохоров перевёл взгляд на ребёнка.

— Валела Мор-р-р-озов, — представляясь незнакомому человеку, Валерик решил показать, что он выговаривает все буквы, во всяком случае, своей фамилии.

— А сколько тебе лет, ты знаешь?

— Четыле! — кивнул Валерка, — Я сегодня выступал на концелте.

— Ты хотел бы получить подарок?

— Да!

— Какой?

— Котёнка…

…Спустившись по лестнице в сопровождении Леры, Милена уже собиралась пересечь холл, как хозяйка дома, идущая чуть сзади, тронула её за руку.

— Вот, возьмите… — глядя ей в лицо, Лера протягивала небольшой конверт.

— Что это? — Милена даже не подумала протянуть за ним руку, хотя заранее догадывалась, что внутри.

— Это деньги. За визит.

— Денег я не беру, во всяком случае, за экстренную помощь.

— Считайте, что это не за помощь.

— Если вы имеете в виду неразглашение какой-то тайны, то можете не беспокоиться. Я не привыкла рассказывать о том, где была. К тому же, я не местная, родители этого мальчика приехали на гастроли, — Милена кивнула на Валерку.

— Это не имеет значения, — несмотря на снисходительную улыбку, с которой женщина произнесла эти слова, по её лицу было хорошо заметно, что молчание вынужденной гостьи имеет для неё гораздо больше значение, чем хотелось бы ей самой, — Возьмите.

— Не нужно.

— Любые услуги оплачиваются.

— Это не услуга. Это — мой долг!

Уже сидя в салоне авто, она чуть было не расхохоталась, вспомнив, с каким пафосом произнесла последнюю фразу.

«Да, пожалуй, перебор… Но зато роль личной медсестры продюсера мне, кажется, удалась! Кстати… интересно, на самом деле у продюсеров бывают личные медсёстры?»

Помня об обещании доставить Наталью и Дмитрия после концерта домой, Алексей сначала заехал за ними — выступление закончилось, и смысла ездить дважды не было.

— Мама, а мы катались! — увидев родителей, радостно сообщил Валерик, — А потом мы дяде помогали, а потом снова катались!

— Ты устал? — Наташа расцеловала и ласково прижала к себе сына, — Мы чуть с ума не сошли…

— Нет! Я спал!

— Всё хорошо, что хорошо кончается! — улыбнулся Морозов, обернувшись с переднего сиденья, когда все устроились, чтобы ехать домой, — Вообще-то я не сильно волновался, это Наташа…

— Простите меня, Дмитрий Александрович… — Милена кусала губы, чтобы спрятать улыбку, — Больше такого не повторится…

— А мы что, уже на вы и по отчеству? — тот вытаращил на неё глаза, — Что-то произошло?

— Я вам дома всё расскажу…

Дома, уже успокоившись, молодёжь ещё какое-то время весело смеялась, вспоминая рассказ Милены. Валерию и Светлане все подробности сегодняшнего вечера решили не передавать, за исключением удачного дебюта Валерки. Помня, что отец еле отошёл от событий, которые предшествовали поездке, о которых он узнал поневоле, Наташа переживала за его здоровье. Чтобы не заставлять внука обманывать дедушку, было решено рассказать Валерию всё, как есть, за исключением того, что поездка «к дяде» не была запланирована заранее, а случилась спонтанно.

— Дима, — покосившись на уснувшего сына, Наташа тихонько позвала мужа, — ты теперь вообще крутой, да?..

— Почему? — он уже почти спал, поэтому ответил совершенно сонным голосом.

— Ну, как… личная медсестра… осталось завести личного водителя, повара и горничную…

— А я уже завёл…

— Уже?!

— Угу.

— Интересно, — привстав на постели, она шутливо нахмурилась, — и где они все?

— Не они, а она…

— Она?! То есть, это одна единственная женщина?!

— Угу.

— Ну, и где же она?..

— Рядом лежит, спать не даёт… — приподняв голову от подушки, он чуть открыл глаза, — Наташка, спи!

— Интересное дело! — она окончательно села на кровати и подбоченилась, — Значит, водитель, повар, горничная… Вот как ты меня, звезду… ну, почти звезду шоу-бизнеса, воспринимаешь дома!

— А ещё подпевка и подтанцовка… — он перевернулся на бок и, притянув её к себе, крепко обхватил обеими руками так, что она уткнулась лицом ему в шею.

— Вот, значит как, да?! — попытка высвободиться из крепких объятий не принесла успеха, и её голос звучал сдавленно, — А медсестру, значит, со стороны берём, да?!

— Ты спать будешь или нет? — Димка неожиданно захихикал от щекотки, — Наташка, прекрати!.. Ну, всё-всё!.. Возьму тебя в медсёстры!.. Ну, честное слово!..

— Коварный!.. Мне сегодня такие персоны аплодировали!..

— Ну, и что… — от ёрзал от щекотки, но рук не разжимал, — Подумаешь!.. Им похлопать, что ли, жалко?..

— Ах, так?! Я тебя сейчас укушу…

— Кусай… А-а-а!.. Между прочим, мочка уха — эрогенная зона… Так что, смотри…

— Что — смотри?..

— Докусаешься…

* * *

Следующее утро началось с сюрпризов. Два шикарных букета цветов, врученных курьером Милене и Наташе, казалось, меркли перед огромным, в человеческий рост, плюшевым тигром. Валерик буквально застыл с открытым ртом, когда игрушку внесли в их номер.

— Вот это тигр! — Наташа восхищённо развела руками, — Как живой!

— Да… — Морозов потрепал тигра за пушистое ухо, — Не тигр, а тигрище! Не зря вчера Валерка с Миленой дядю лечили!

— Это не тигл! — Валерик переводил огруглившиеся от восторга глазёнки с мамы на папу, — Это — котёнок!

— Котёнок?! Ничего себе котёнок! — рассмеялся Дима.

— Это тиглячий котёнок!..

Вечером, выступив на банкете, Наташа уже не удивилась, когда её пригласили к Прохорову — вместе с мужем. Разговор в этот раз вышел вполне деловой: финал конкурса, в котором ей предстояло выступить, должен был состояться через несколько дней, и нужно было оговорить некоторые нюансы.

— Я понимаю, что одного «спасибо» за такую протекцию Наташе будет мало, — Морозов впервые виделся с «высоким» почитателем таланта своей жены, поэтому спешил сказать слова благодарности, — поэтому приглашайте нас в любое время. Выступим.

— А если я поймаю вас на слове? — после вчерашнего приступа Прохоров выглядел всё ещё несколько бледным, но, несмотря на это, пытался шутить.

— Да хоть завтра, — в ответ улыбнулась Наташа, — перед фестивалем это как репетиции.

— Вот если бы ты пела романсы, то завтра бы я точно пригласил тебя выступить перед небольшой, но очень благодарной аудиторией.

— Я пою романсы, — она с готовностью кивнула головой, — так что…

— Неужели?! — Прохоров искренне изумился, — А есть что-нибудь, что ты не поёшь?

— Есть, — снова весело кивнула Наташа, — я не пою оперные арии. Вернее, не пробовала петь…

— Наверное, стоит попробовать, — в тон ей ответил Дима, — вернёмся домой, обязательно займёмся.

— Ну, в таком случае, считайте, что я вас приглашаю.

— А куда? — Морозов тут же принял серьёзный вид, — завтра у нас последний день съёмок…

— На мою базу отдыха. Наташа, ты там уже выступала… Нужно будет спеть несколько романсов… Но спеть так, чтобы народ расчувствовался.

— Ну, хорошо, — Наташа смущённо пожала плечами, — мы сейчас вернёмся и порепетируем…

— А там есть рояль? — спросил Дима, — Гитару мы с собой, естественно, захватили. А вот рояль не догадались…

— Вот рояля нет… Но есть пианино!

— Ну, и замечательно.

— Да, кстати, — Прохоров несколько замешкался, — это будет очень узкий круг лиц, ценителей классического романса… в основном мужчины… У меня просьба. Вы не могли бы взять с собой эту девушку, вашу медсестру?.. Я вчера не смог её отблагодарить, а цветы не считаются… Пусть просто поприсутствует, разбавит наше мужское общество, так сказать… Это возможно?

— Ну, в принципе… — Наташа пожала плечами, — Мы ей, конечно, передадим Ваше приглашение. Но ехать или не ехать, это будет решать только она сама.

* * *

Поехать к Прохорову Милена согласилась сразу. Ей было всё равно, чем занимать себя, лишь бы не оставаться один на один со своими мыслями. К тому же, она сама очень любила романсы, и ей было интересно услышать, как их исполняет Наташа.

— Ты, действительно, универсальный талант, — укладывая Наташкины длинные пряди в причёску, Милена улыбнулась той через зеркало, — всё поёшь!

— Дима говорит, что я талант… А я просто очень люблю петь.

— Многие любят петь. Но их почему-то не приглашают выступать перед вип-персонами.

…Оказалось, что их пригласили на очередное заседание «Клуба аристократов» — сидя за столиком в банкетном зале, Милена насчитала около пятнадцати членов этого клуба, среди которых не было ни одной женщины. Ни одной, кроме неё. Наташу она не считала, по причине того, что та была приглашена как певица.

Сначала Милена чувствовала себя не в своей тарелке — судя по всему, все гости были достаточно высокопоставленными особами, и ей казалось, что каждый из них обязательно должен задаваться вопросом, что тут делает никому не знакомая женщина… Но, видимо, незнакомые женщины не были для них в диковинку, а, может, так действовала её красота… так или иначе, вскоре она совершенно успокоилась. Особого внимания на неё никто не обращал, тем более, сидела она за крайним столиком, куда её и Наталью с Дмитрием усадили в самом начале вечера.

Оказалось, что одному из членов «Клуба аристократов» недавно исполнилось пятьдесят лет, и теперь его поздравляли в тесном «клубном» кругу. Милена весело смеялась вместе со всеми, когда четверо мужчин разыгрывали небольшую сценку в честь юбиляра. Хлопая в ладоши, она подумала, что не зря захватила с собой это длинное вечернее платье цвета ночного южного неба…

Юбиляр — небольшого роста, слегка полноватый мужчина с усами и аккуратной бородкой, благодушно принимал поздравления, время от времени сам выходя на сцену и говоря слова благодарности.

— Пётр Вениаминович, — Андрей Викторович, который, судя по всему, и был учредителем этого самого «Клуба аристократов», поднялся со своего места за столиком, — мы с вами знакомы уже много лет, и знаем друг о друге если не всё, то почти всё… О вашем благородстве, честности и прочих добродетелях сегодня уже говорили. Я хочу сказать ещё об одном вашем качестве. Вы — настоящий ценитель искусства! Поэтому, когда я готовился к этому нашему заседанию, я долго думал, что же вам подарить… Я перебирал всевозможные подарки, пока не вспомнил, что вы — отчаянный любитель романсов… Поэтому я решил подарить вам — целый небольшой концерт!..

Оставшись за столиком одна, Милена с удовольствием слушала, как поёт Наташа под аккомпанемент Дмитрия. Она ни разу не слышала романсы в её исполнении, и теперь сидела, как зачарованная… Наташа пела так, как будто рассказывала о собственных чувствах — нежно, и в то же время предельно эмоционально, поистине виртуозно владея голосом…

— Разрешите?.. — заслушавшись, она не заметила, как к её столику подошёл Прохоров.

— Конечно, — повернувшись, Милена подняла на него свои огромные глаза.

— Простите, что вчера не отблагодарил вас сразу, — присев напротив, он смотрел на неё тем же самым, вчерашним взглядом.

— Не нужно меня благодарить, — она слегка улыбнулась уголками губ, — мне ничего не стоило сделать вам укол. Я рада, что вам помогло моё лекарство.

— Мне очень помогло ваше лекарство… — он сказал это как-то задумчиво, не сводя с неё взгляда.

— Я рада… — не зная, о чём говорить, она снова повторила эти слова.

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Ничем… — ей вдруг стало не по себе. Пятидесятилетний мужчина выглядел довольно моложаво, и Милена подумала, что в молодости он покорил не одно женское сердце. Он и сейчас мог покорить не одно женское сердце…

— Я буду чувствовать себя неловко, пока не отблагодарю вас. Вы, действительно, вчера мне очень помогли. Я бы сказал — спасли…

— Я облегчу ваши угрызения совести. Сегодняшний вечер — самый лучший подарок.

— Серьёзно?!

— Вполне, — Милена говорила со своей «коронной», королевской полуулыбкой, — я не большая любительница тусовок и дискотек, поэтому такая камерная обстановка мне намного ближе… Мне, действительно, здесь очень комфортно. И интересно…

— Надеюсь, вы говорите не из обычной вежливости?

— Я всегда говорю то, что думаю.

— И, всё же… Я хотел бы сделать вам что-то приятное.

— Вы уже сделали.

— Если вы имеете в виду этот вечер…

— Я имею в виду не только этот вечер.

— А что ещё?

— Вы прислали цветы.

Разговаривая с ним, Милена не заметила, как прошло около получаса. Исполнив последний романс, Морозовы ненадолго вернулись за столик и вскоре вместе с ней собрались домой — официальная часть вечера была закончена. Попрощавшись с членами клуба, они покинули базу отдыха и уехали домой.

— Ну, как тебе наш концерт? — по дороге Морозов привычно обернулся с переднего сиденья.

— Замечательно!.. Вы такие талантливые, ребята!.. — говоря эти слова, Милена слегка смутилась. Ей, действительно, очень понравилось, как Наташа пела… Первые два романса она слушала, затаив дыхание… Но вот потом… Потом — она уже ничего не помнила. Поистине магический взгляд Прохорова и его завораживающий, негромкий голос совершенно отвлекли её внимание… Она не помнила больше ничего… Только его взгляд и его голос.

…На следующий день, вернувшись со съёмок, все разбрелись по своим номерам — отдыхать перед вечерней «программой», в которую входили длительная прогулка по городской набережной, посещение кафе, где подавали любимые Валеркины пирожные, непринуждённые разговоры и созерцание ночного южного неба.

Дневная жара навевала сон… Постояв под прохладным душем, Милена легла на кровать и незаметно уснула.

…Автомобиль, который ей приснился, был похож на Женькин… Сидя на заднем сиденье, она не видела лица водителя, но почему-то знала, что это — он… Они ехали по улицам какого-то незнакомого города, в потоке других машин. Их было так много, что они не успевали проехать на зелёный свет, собираясь в огромную очередь…

«Зачем ты поворачиваешь назад?»

«Ты же видишь — вперёд не пробиться…»

«Я не хочу назад!»

«Другого пути нет…»

«Есть! Нужно лишь немного подождать…»

«Это долго… Я знаю короткий путь…»

«Я хочу ехать только вперёд!»

«Мы и едем вперёд…»

«Но ты повернул назад!»

«Это только кажется, что назад. Когда мы повернём, мы снова будем ехать вперёд…»

«Я не хочу так. Я выхожу…»

…Она, действительно, вышла… Автомобили сновали туда-сюда, не давая ей ни малейшего шанса перейти дорогу…

«Садитесь!» — незнакомый водитель проезжавшего мимо авто притормозил и открыл перед ней дверь.

«А почему бы и нет? — пронеслось у неё в голове, — Всё равно нужно ехать… Какая разница — с кем?..»

Проснувшись оттого, что кто-то стучит в дверь, она тут же встала и, поправив перед зеркалом волосы, торопливо повернула ключ в замке.

— Добрый день! — Прохоров, одетый совершенно в «неофициальный костюм», состоящий из белых летних брюк и цветной рубашки, улыбаясь, стоял в дверях.

— Вы?! — от неожиданности Милена чуть не потеряла дар речи.

— Всё-таки я решил вас отблагодарить, — он развёл руками, — как вы смотрите на морскую прогулку?

— Морскую прогулку?.. — она как будто не сразу поняла, что он имеет в виду.

— Ну, да. На моей личной яхте…

— Я даже не знаю… — растерянно теребя ворот лёгкого халатика, Милена на несколько секунд замолчала, но потом подняла на него свои большие карие глаза, — Хотя…