После недолгих августовских «каникул» «Творческая деревня» начала оживать довольно бурно: уже вечером первого сентября из открытых окон второго этажа звучала ритмичная музыка — репетировал шоу-балет.
Проходя мимо аппаратной, Алиса заглянула в открытые настежь двери — Мазур и Говоров, сидя на полу, дружно копошились в огромной куче проводов, вываленной из картонной коробки, валяющейся тут же, неподалёку.
— Вы чего? — Алиса кокетливо облокотилась о дверную коробку, — клад ищете?
— Типа того, — хмыкнул Сашка, бросив на неё взгляд, — Иди, помогай…
— Вот ещё, — она манерно тряхнула своими рыжими волосами, — у меня своя работа есть.
— Обалдеть… Я думал, ты сюда отдыхать ходишь… А у тебя тут, оказывается, работа!.. — сделав губы «подковой», он понимающе кивнул.
— Между прочим, завтра начинаем разрабатывать костюмы для вашей рок-оперы, — несмотря на «свою работу», Алиса и не думала уходить. Усевшись на стул, она облокотилась о спинку и закинула ногу на ногу.
— А сценарий-то готов? — Сашка невольно скользнул взглядом по её бёдрам, едва прикрытым коротким платьем.
— Вроде бы — да. Наташа сегодня окончательно его перепроверит, а завтра все собираемся на обсуждение.
— И когда Димыч всё успевает? — Мазур уважительно покачал головой, — Это не человек, это робот какой-то.
— Название только никак не придумают, — заметив недвусмысленные взгляды Говорова, Алиса в воздухе чертила носком туфельки окружность, — всё готово, а названия — нет…
— Вот ты где, — Паша Рулёв с порога кивнул Алисе, — ты телефон у меня на столе оставила, а тебе Анна Сергеевна названивает.
— Сейчас… — она невозмутимо продолжала сидеть на месте.
— Паша… — повернувшись лицом к Рулёву, Витька вытаращил свои светлые глаза, — Вот как ты думаешь, почему каждый раз, перед тем, как спрятать шнуры, ты их сматываешь… сматываешь… А, когда назад достаёшь, они все в косичку!..
— Потому, что смотать мало… — при Пашкином появлении Сашка снова переключил внимание с ног Алисы на перекрученные затейливыми узорами провода, — Надо ещё перевязать… но у некоторых тямы не хватает… Пошвыряют всё в одну кучу и сваливают, довольные…
— Попрошу без намёков! — Мазур снова запустил длинные пальцы в «паутину», — Тем более, вместе складывали.
— Помочь? — присев рядом с парнями, Рулёв потянул наугад один из шнуров, — Где тут конец-то?
— Если бы знать… — философски ответил Витька, — Кстати, Димон-то сегодня подойдёт?
— Он здесь, — Сашка радостно держал на весу распутавшийся шнур штекером вниз, — первый есть!
— Здесь?! — Мазур поднял на него голову, — Где?! Чего я не видел?
— Мы вместе приехали, только он сразу к Элеоноре двинул, график согласовывать…
— Чего его согласовывать? Всё расписано…
— Он тебе чё, не говорил? — Говоров взял в руку новый моток.
— Нет. А что?
— В октябре черноморские гастроли. Недельные. Дима договорился.
— Класс… Молодец, Дима. И там всё успел… — снова повторил Мазур.
— Угу… — Сашка задумчиво вертел в руках найденный конец провода, — Всё успели… И клип сняли… и концерт дали… и романсы пели… и на фестике засветились… и с музканалом шуры-муры закрутили…
— Они там море-то хоть видели? — Мазур с сомнением посмотрел на друга.
— Видели… И не только море… — Сашка как-то странно ухмыльнулся, — Прикинь, кого встретили?..
— Элиса Купера? — «догадался» Витька.
— Если бы…
— Кого?
— Кристину…
— Лапину, что ли?
— Угу… Ты в курсе, кто её муженёк?
— Ну, так… слышал краем уха, — Мазур как-то загадочно улыбнулся.
— Ну, вот… Дима говорит, он был председателем жюри. Лично Наташку прослушивал. Предлагал контракт…
— Нормально… — Витька уважительно покрутил головой, — И чё?
— И ничё. Натаха сказала, чтобы он шёл со своим контрактом…
— Круто… А Кристина чё?
— Димыч говорит, закатила скандал прямо на площадке.
— Тоже нормально… В своём репертуаре, — хмыкнул Витька, — а ты в курсе насчёт Лапы?
— Нет… А что там с Лапой? — пришла очередь спрашивать Говорову.
— Так это… Он же, говорят, на какой-то танцовщице подженился… Она, вроде, у него в клубе гоу-гоу танцевала… ну, он и запал на молоденькую. Год пожила с ним, и говорит, типа — я беременная, буду рожать тебе наследника… всё такое… Ну, он на радостях ей ба-бах, отписывает имущество, пару своих клубов, бабла на счёт переводит немеряно… типа, я раньше помру, пусть тебе и ребёнку всё останется…
— И — чё?..
— И — ничё. Она ему через пару месяцев — прости, ошиблась, разлюбила и всё такое… Развожусь.
— Беременная — разводиться?.. — Алиса недоверчиво качнула головой, — Подождала бы, пока ребёнок родится…
— Там, по ходу, ребёнком и не пахло.
— Так он что, даже брачный контракт с ней не подписывал? На Лапу не похоже.
— Не в курсе. Но, судя по тому, как развивались события — нет.
— Чего делаец-ца… — Сашка смотал последний из шнуров и, отряхнув руки, уселся на диван, — И чего теперь Лапа?
— А Лапа вчера себе пулю в сердце…
— Ты чё?! — Сашка медленно поднял на Мазура вытаращенные глаза, — Насмерть?!
— Не, — Витька замотал белёсыми кудрями, — в последний момент рука всё же дрогнула, только лёгкое прострелил. Спасли.
— Ф-фу-у-у-у… — Сашка облегчённо вздохнул, — Никогда к нему любовью не пылал… но всё-таки…
— Вот и я так же… Всё-таки сколько лет у него в клубах работали.
— А ты откуда это знаешь?
— Юлька рассказала. У неё подруга в ментовке работает, так вот они выезжали на место происшествия.
— Да-а… Никогда бы не поверил, что Лапа способен так лохануться…
— Я бы тоже не поверил, но у Юльки данные из первых рук, — Витька со всего размаху плюхнулся рядом, — А самое смешное знаете, что?
— Что? — одновременно спросили Говоров с Рулёвым.
— Самое смешное, что эта его танцовщица свалила в Москву, к его закадычному приятелю. Тот тоже владелец клубов… Коллега, так сказать…
— Молодец, деваха… В одном лице отомстила за всех, обиженных и оскорблённых Лапой.
— Угу… — по выражению лица Витьки можно было догадаться, что он рассказал ещё не все новости, — А знаете, как зовут московского друга?
— Как? — снова хором спросили Сашка с Пашей.
— Ростик Гольдман… — Мазур многозначительно прищёлкнул языком, — Хозяин клуба, где мы летом выступали…
— Погоди… — Говоров задумчиво сдвинул брови, — Гольдман… Это же…
— Да-да… — улыбаясь уголками губ, кивнул Витька, — Родной братец Димы Гольдмана, известного шоумена, заодно муженька Кристины Лапиной… Она, кстати, с ним так и познакомилась — когда уехала в Москву, то жила у этого самого Ростика первое время, пока Лапа ей там квартирку не прикупил… И через Ростика познакомилась с Димой-продюсером. У Юльки знакомая журналистка как раз для жёлтой прессы пишет о жизни звёзд. Когда Юлька в Московском клубе встретила Кристину, она потом у этой знакомой все справки навела.
— А чего ты раньше не рассказывал?
— А оно мне надо? — Витька пожал плечами, — Случай выпал — рассказал…
— Нормально, — хмыкнул Сашка, — папина молодая жёнушка обобрала папу и свалила к его другу, а заодно брату муженька доченьки… Весело там Кристине!
— А ей и правда весело, — охотно кивнул Мазур, — Юлькина подруга говорит, что этот Дима-продюсер без конца изменяет ей с певичками, которых раскручивает… И, в общем-то, развод у них совсем не за горами.
— Я всегда знал, что они там, как пауки в банке друг друга жрут… — Сашка никак не мог успокоиться от полученных известий, — Но, чтобы так… Слушай, ну, а Лапа-то… он-то как повёлся?! Чтобы его так вокруг пальца обвести, да я бы сроду не поверил!.. Отписать всё на какую-то тёлку…
— Любовь, Саня… — Витька философски закатил глаза под потолок, — Она конкретно торкает. Особенно в таком возрасте.
…Домой к Анне Сергеевне Алиса ехала под впечатлением услышанного. За всё время, что она прожила в семье Морозовых, она так и не оставила мысли познакомиться со своим родным дядей. Ей упорно казалось, что такой состоятельный родственник обязательно поучаствует в её судьбе. Случая всё никак не представлялось, а ехать к нему и заявлять в лоб, что она его племянница, Алиса не решалась. Теперь выходило, что смысла знакомиться с ним больше нет.
— Алисонька, здравствуй, моя хорошая! — Анна у порога радостно обняла племянницу, которую теперь видела не каждый день — девушка большую часть времени жила у Паши.
— Здравствуйте, тёть Аня, — та в ответ чмокнула тётушку.
— Я не стала говорить по телефону, это не телефонный разговор, — пройдя в кухню, Анна Сергеевна тут же начала разогревать ужин, — кстати, а где Паша? Почему ты без него?
— Он ещё в студии, — махнула рукой Алиса, — они с Димкой постановку новой рок-оперы обсуждают. Я хотела подождать, чтобы Дима меня довёз, но, по-моему, они там надолго…
— Да, — рассмеялась Анна, — Наташа тоже говорит, что Диму сегодня не дождаться. Дорвался до своей творческой деревни.
— Она сегодня не приезжала…
— Да, решила остаться дома, с детьми. Да и дел много… У женщины всегда полно работы, даже несмотря на то, что она артистка. А от домработницы отказывается наотрез.
— А где дядя Саша?
— Он у них, вместе с Наташиными родителями. Они все прилетели вчера. Наташе всё же удалось уговорить Валерия со Светланой на переезд. У Светы скоро заканчивается отпуск, и нужно подыскивать здесь работу.
— А где они собираются жить? — Алиса слегка нахмурилась.
— Пока в Наташиной квартире. Правда, это на другом конце города… Но на первое время пойдёт. А потом они собираются продать свой дом… Ну, в общем, как-нибудь всё решится. Наташе так спокойнее, здесь всё-таки кардиологический центр, Валерию не нужно будет ездить за тридевять земель.
— Как всегда, — в последнее время Анна слишком часто повторяла вслух имя невестки, и в голосе Алисы послышались нотки ревности, — все собираются вокруг вас…
— Да это же хорошо! — Анна рассмеялась, — Когда-то мы с Сашей очень переживали, что Дима у нас один, и нас ждёт одинокая старость. А видишь, как получается? И Дима с Наташей, и внуки — все рядышком! И Наташины родные… вот и ты с нами, а замуж выйдешь, разве бросишь нас?
— Вы так хотите выдать меня замуж? — зелёные глаза удивлённо распахнулись.
— Мне очень нравится Паша, — выключив плиту, Анна достала тарелку и стала накладывать в неё голубцы, — жаль, что он не приехал с тобой, сейчас бы обоих накормила.
— Много не кладите! — увидев, что Анна наполняет тарелку от души, Алиса замахала рукой, — Мне и одного хватит!
— Да разве одним наешься? — женщина удивлённо обернулась, — ты же любишь мои голубцы!
— Люблю, — неожиданно смутившись, Алиса пожала плечами, — но сегодня почему-то есть не хочется… Правда, тёть Аня, не обижайтесь… А Пашку в следующий раз накормите.
— Обязательно накормлю, — Анна нехотя переложила голубцы назад в сковороду, — он очень хороший мальчик. Я бы хотела, чтобы вы поженились.
— Вы со мной об этом хотели поговорить?
— Нет, конечно, — Анна присела напротив племянницы, — только ради этого я не просила бы тебя приехать так срочно.
— Что-то случилось? — встревожилась девушка, — Мама звонила?
— Нет, — успокоила её Анна, — мама не звонила, и у них всё в порядке. Разговор о другом.
— О чём?
— Помнишь, ты спрашивала меня о Леониде Лапине?
— О моём дяде?.. — уже начиная догадываться, о чём хочет сказать Анна, Алиса медленно опустила глаза, — Да, помню, конечно…
— Ты переживала, не нужна ли ему помощь… Помнишь?
— Да, конечно…
— Я тогда сказала, что помощь ему вряд ли нужна.
— Я помню.
— Дело в том, что с ним случилось несчастье.
— Несчастье? — уже зная, о чём будет идти речь, Алиса попыталась изобразить тревогу, но получилось лишь лёгкое удивление.
— Да, — кивнула Анна, — Он в больнице, с тяжёлым огнестрельным ранением. У него прострелено лёгкое, и, скорее всего, он останется инвалидом.
Алиса вкратце уже знала всё, о чём сейчас рассказывала Анна, но старалась не подавать виду. Перспектива знакомства с родственником, который из богатого здорового мужчины теперь превратился в больного одинокого человека, отнюдь не радовала, но отказаться она не могла.
— Откуда вы узнали, что произошло? — она задала этот вопрос просто потому, что нужно было что-то спросить.
— Мне позвонила Мила, — Анна говорила негромко, было видно, что она переживает, — это первая жена Леонида, мать его дочери Кристины. Они разошлись около трёх лет назад, у Милы другой муж, но она очень расстроена. Она позвонила из-за Саши. Саша с Леонидом — одноклассники и бывшие друзья…
— Друзья?! — вот этого Алиса как раз не знала.
— Да. Я не стала тебе тогда говорить… Три года назад Саша очень поссорился с Леонидом.
— Почему?
— Из-за Димы. Леонид не совсем хорошо поступил с Димой. Когда мы узнали, Саша поехал и высказал всё Леониду. Больше мы не виделись. Но сейчас совсем другая ситуация. Завтра мы с Сашей едем к нему в больницу. Я вспомнила, что ты хотела его увидеть… ты поедешь с нами?
— Н-ну, хорошо… — она произнесла это нехотя, как бы ещё раздумывая над предложением, но потом, встретившись со взглядом Анны, быстро кивнула головой, — Поеду.
* * *
Когда вчера, по дороге из аэропорта автомобиль повернул в сторону дома, где жили Морозовы, Милена сзади тронула Говорова за плечо.
«Саша, высади меня здесь, пожалуйста», — она кивнула на троллейбусную остановку.
«Как — здесь?!» — одновременно удивились Морозовы.
«Мы ещё не плиехали!» — Валерка поднял на неё свои синие глазищи.
«Я уже приехала», — улыбнулась ему Милена.
«Мы тебя никуда не отпустим, — Наташа решительно посмотрела на Говорова, ведущего автомобиль, — Саш, не останавливайся, мы все едем к нам домой!»
«Понял, — кивнул тот, — едем к вам домой».
«Ну, пожалуйста, — понимая, что одной ей их всех не переспорить, Милена решила привести единственный аргумент в пользу своей просьбы, — у вас и так целый дом гостей, Валерий Фёдорович со Светланой Петровной сзади едут с Александром Ивановичем, ещё и я…»
«Ты что, наши хоромы не видела? — Дима весело обернулся с переднего сиденья, — Всех родственников можно пригласить и разместить!»
«Ну, куда ты собралась? — негромко спросила Наташа, — Ты же сказала, что ещё ничего не решила. У тебя и ключей от его квартиры нет… Ведь нет?»
Улыбнувшись, Милена молча открыла сумочку и сунула туда руку.
«Вот… — на разжатой ладони лежал золотистого цвета ключ, — Женька положил, пока я не видела…»
«Что ты будешь там делать одна? И холодильник, скорее всего, пустой… Он же у родителей жил последнее время, — Наташа взяла ключ и бросила его назад, в сумочку Милены, — побудешь у нас, а, ещё лучше, переночуешь. Дети всё равно сегодня с нами уснут… Я так по Ане соскучилась, что, кажется, с рук не спущу…»
…Днём, за столом у Морозовых Милена вместе со всеми весело вспоминала их десятидневное путешествие, наперебой с Наташей и Валериком рассказывая Димкиным родителям историю появления огромного тигра, еле уместившегося в багажнике автомобиля Александра Ивановича.
— Жаль, что укол был только один, — Светлана Петровна, которая, как и Валерий, знала об этом приключении лишь в общих чертах, под смех остальных встала в обнимку с тигром во весь рост, — нужно было этому дяденьке курс лечения назначить, был бы у Валерика целый зоопарк!
— Нас бы тогда точно в самолёт не пустили, — улучив время между звонками, которые начали раздаваться один за другим, как только он переступил порог дома, Дима навёл объектив фотокамеры на тёщу, — Светлана Петровна, вы его нежнее обнимите… Я вас для истории сфотографирую…
— И меня!.. — Валерик вприпрыжку подбежал к бабушке Свете.
— Ой, тогда и Анечку! — Наташа, которая не спускала дочь с рук, встала с ними рядом — почему-то, оказавшись вблизи от огромной игрушки, девочка громко расплакалась, и все дружно кинулись её успокаивать.
— А давайте, я вас всех вместе сниму, — Милена протянула руку за камерой, — Дима, и ты становись, и родители… Вся ваша семья…
— И тигл! — напомнил Валерик.
— И тигр…
— А как же ты? — Наташа отдала дочку папе и махнула рукой, — Поставь на таймер и иди к нам!
— Правда, Миленочка! — Анна тоже кивнула в знак согласия, — Иди к нам, вместе сфотографируемся, ты ведь тоже член семьи!
— Нет, — улыбнувшись как-то грустно, Милена отступила назад, — я сегодня не в форме.
Она искренне радовалась вместе со всеми… Она, действительно, чувствовала себя своей в этой дружной семье. Она, возможно, и сфотографировалась бы с ними.
Если бы не этот тигр…
Они весь обед дружно делились впечатлениями с Анной и Александром, в мельчайших подробностях рассказывая о поездке, и даже о её знакомстве с Прохоровым — Валерий добродушно подшучивал над тем, как тому понравилась молодая красивая женщина, и он три дня подряд приглашал её покататься на его яхте… И он, и Светлана знали, с кем уезжала Милена в последние дни — она и не скрывала этого. Единственное, чего они не знали и не должны были узнать, это подробности ночи, когда прилетел Журавлёв.
«Свят-свят!.. — утром, увидев Женьку, выходящего из номера Милены, Светлана перекрестилась, и, улучив момент, тревожно припала к её уху, — А тот-то?! Директор!.. Того куда дели?! Они хоть друг друга не поубивают?!»
Успокоив женщину, что никто никого убивать не собирается, Милена, тем не менее, очень переживала, что после её отъезда Журавлёв ещё сутки будет находиться в Сочи… Зная его, она вполне могла опасаться, что он будет искать встречи с Прохоровым, чтобы поговорить по-мужски.
Она всё ему рассказала. Почти всё…
«Ленка… Почему ты решила убежать от него?»
«Мне показалось, что ты зовёшь меня».
«Я и, правда, звал».
«На самом деле я не могла тебя услышать. Это просто невозможно».
«Но ведь ты услышала…»
«Да. Я услышала твой голос. Ты звал меня по имени».
«Я не могу без тебя».
«Обещай мне, что ты ни с кем ничего не будешь выяснять».
«Я обещаю, что никогда ничего не буду выяснять с тобой».
«Не смей… Слышишь?»
«Как я тебя люблю…»
…Днём, после того, как курьер привёз ей её сумочку, она тут же набрала номер Андрея. Их разговор длился не более пяти минут. Да, он, действительно, настоящий мужчина. Даже после её ночного бегства она не услышала и нотки упрёка в его голосе… Она ему искренне благодарна. И, возможно, потом, спустя время, она сможет уже спокойно вспоминать эти три чудесных дня, проведённых в его обществе…
Три самых волшебных дня в её жизни. Несмотря ни на что.
А сейчас… Сейчас всё настолько болезненно и неловко, что она чувствует свою вину даже перед этим плюшевым тигром.
…Телефон лежал в сумочке, в прихожей, и, достав его, Милена увидела несколько пропущенных звонков. Все они были от Журавлёва. Перезвонить?.. Он спросит, где она… И, хотя в том, что она приехала к Морозовым, не было ничего плохого, почему-то ей не хотелось объяснять, почему она не поехала к нему.
Скорее всего, он надеется, что она поехала к нему…
Милена вспомнила его вчерашнее выражение глаз. Она никогда не видела их такими. В них не было радости от встречи… Не было боли от нового расставания… Не было ни счастья, ни горя…
В них был страх. Страх потерять е ё. Она прочла это в первую же секунду, как только встретилась с ним взглядом.
Она как будто снова увидела перед собой его светло-карие глаза. Ужасно потянуло к нему…
Нестерпимо захотелось губами дотронуться до губ…
Просто взять в руки какую-нибудь его вещь — рубашку, его любимый высокий стакан, пачку сигарет…
«Наташа, прости меня… я поеду… потом позвоню…» — забежав на секунду в детскую, где Наташа укладывала Анечку, Милена на ходу расцеловала их обеих и, не дав опомниться, тут же скрылась за дверью.
…Перед тем, как войти в квартиру Журавлёва, она на секунду прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Чистота, поразившая её в прихожей, была абсолютно везде, как будто хозяин только что закончил генеральную уборку. Холодильник был, действительно, пуст, но это обстоятельство её ничуть не огорчило… Поход в ближайший магазин замечательно займёт её время… время, которого до завтра остаётся ещё слишком много…
Чудовищно много…
Она отправится за продуктами прямо сейчас. Вот только поправит причёску.
А ещё — раздвинет на окнах портьеры… Солнечный свет вольётся в дом и окончательно растворит остатки грусти и сомнений…
…В первый момент она не поняла, что это… Стёкла за прозрачным тюлем оказались исчерченными какими-то странными линиями… Линии были золотистого цвета и удивительно ярко выделялись на фоне солнечных лучей. Отогнув тюль, чтобы разглядеть рисунок получше, Милена ахнула…
Это был её портрет.
Портрет во всё оконное стекло… Несколько штрихов… но она узнала себя.
…Она вдруг ощутила неведомую ей ранее лёгкость. Как будто с плеч упала огромная гора.
…Оказывается, он встречал каждое утро, глядя на её черты.
…Он нарисовал её сам?..
Конечно, сам. Он никому бы не доверил рисовать её портрет.
И зря она боится за него.
Всё будет хорошо.
Он никуда не пойдёт. Он ни с кем не будет выяснять отношения.
Она это знает. Она чувствует какую-то небывалую уверенность в нём. Уверенность и покой…
Она вдруг представила его… как он лежит сейчас в номере, подложив руки под голову… родной, любимый… он лежит и думает о ней. О ней — одной… и больше ни о ком.
И так будет всегда. Он будет думать только о ней. И любить — только её. Любить и заботиться…
Осознание этого пришло к ней откуда-то свыше… Она сама до конца не могла понять, откуда взялась эта уверенность, что всё будет именно — т а к…
Но она знает: в с ё б у д е т и м е н н о т а к.
Нет, звонить ему она сейчас не будет. Если он позвонит снова, она ответит… Но сама звонить пока не будет. И говорить ничего не будет. Ей нужно привыкнуть к этому новому чувству… А он… завтра он увидит всё сам.
Только бы дождаться этого завтра.
* * *
…Она нарочно встала в стороне. Она видела, как он напрасно блуждает взглядом по толпе встречающих… Его взгляд был настолько растерянным, что, не выдержав, Милена негромко произнесла:
— Женя!
Обернувшись, он на мгновение замер… Сумка выпала из руки… В голове почему-то зашумело…
Несколько шагов в её сторону…
Сомкнуть руки за её спиной… прижаться лицом а волосам, вдыхая их неповторимый запах… и стоять так целую вечность… стоять, сжимая в объятиях самое дорогое… нет, самое бесценное, что только могла подарить судьба…
— Я боялась опоздать…
— Это я боялся опоздать.
— Сегодня везде школьники… пробки…
— Как же я боялся опоздать…
Он чуть не забыл про брошенную на пол сумку. Разжать объятия было выше его сил… но, всё-таки ему пришлось это сделать.
— Может быть, успеем к Алёнке? — уже в такси спросила Милена, — В разных школах линейки в разное время.
— Я утром, перед вылетом с ней разговаривал. Всё нормально.
— Она не обижается, что ты не смог проводить её в школу?
— Нет, не обижается, — Женька внимательно посмотрел Милене в глаза, — я сказал, что завтра приду забирать её вместе с тобой… Ты не против?
— Конечно, нет, — она улыбнулась, — я даже не против забирать её каждый день.
— Я не сомневался, — он всё так же смотрел ей в глаза.
— Почему ты на меня так смотришь?.. И куда мы едем? Ты назвал какой-то странный адрес…
— Сейчас ты всё увидишь…
— И пойму? — пошутила она.
— И поймёшь… — Журавлёв, напротив, был абсолютно серьёзным и взволнованным.
…Детский дом-интернат, куда они вскоре подъехали, сегодня был праздничным — повсюду висели воздушные шары, а плакат «Здравствуй, школа!» над учебным корпусом был виден издалека.
Машенька, которую вывела к ним воспитательница, была уже не такая бледная, как несколько дней назад, и только худенькое телосложение и повязанная вместо белых бантов косынка напоминали о её болезни. Купленные Женькой по дороге пакеты со сладостями её, казалось, совершенно не интересовали: всё внимание было приковано к неожиданным гостям… Узнав Журавлёва, девочка перевела взгляд на Милену… Казалось, она не может оторвать от неё своих огромных карих глаз…
— Вы так похожи на мою маму…
— А я и есть твоя мама…
…Она знала, что т а к говорить нельзя! Она совершенно ничего не знала ни об этой девочке, ни о том, зачем Женька привёз её сюда… Он ничего не говорил ей дорогой, а она не спрашивала, где-то в глубине души чувствуя, что то, что он сейчас делает, очень важно для них обоих…
…Она знала, что не имеет права говорить эти слова вот так — сразу, без беседы с воспитателем, без предварительного знакомства с ребёнком, без совета с Журавлёвым… Она вообще впервые видела этого ребёнка, она не была готова к такому повороту событий, и — всё же…
…Эти слова вырвались сами собой. Как будто кто-то свыше сказал их её сердцем и губами…
— Я сейчас всё объясню… — Женька за локоть отвёл в сторону изумлённо-возмущённую воспитательницу.
Слушая его, она то и дело посматривала на девочку: обхватив тонкими ручками шею Милены, та буквально прилипла к ней всем своим худеньким тельцем. Ласково обнимая ребёнка, Милена даже не вытирала слёз, капающих на детскую косынку.
— Я знаю эту историю, — кивала воспитательница, — девочка круглая сирота…
— Почему круглая? — удивился Женька, — Отец жив, просто в тюрьме…
— Он умер, — шёпотом произнесла женщина, — Маша ничего не знает.
— Когда умер?
— Не так давно. От сердечной недостаточности. Так нам сообщили.
— Мы с женой хотим забрать её к себе. Что для этого нужно?
— Ваш брак зарегистрирован?
— Пока нет… — Женька смущённо пожал плечами.
— Начните с этого, — улыбнулась воспитательница.
— Мы начнём… Но это долго… Вы же видите… — он кивнул головой на Милену — улыбаясь, та держала девочку за руки и что-то говорила ей вполголоса.
— Как вариант, вы можете оформить гостевое пребывание ребёнка в вашей семье, — женщина тоже повернула голову, — хотя бы, для того, чтобы вы к ней привыкли, а она — к вам.
— По-моему, мы уже привыкли… — Журавлёв протянул руку идущей к нему Маше.
— С ума сойти… — воспитательница переводила взгляд с ребёнка на Милену, — Они, действительно, похожи!..
* * *
— Прости меня… — добравшись, наконец, домой, Милена в прихожей подняла на него свои огромные карие глаза, — Может быть, ты имел в виду что-то другое, когда вёз меня туда… Но я почувствовала… Я должна была так сказать…
— Всё правильно… — он отвёл с её лба светло-каштановую прядку, — Ты всё правильно сказала. Мы за этим и ехали…
— Знаешь… Когда она сказала «мама», я поняла, что это — моя дочь! Понимаешь?! Я не знала о ней… Я видела её всего минуту!.. Но я поняла… Женя… Я поняла, что это — моя родная девочка!.. Так не бывает!.. Но это — т а к!
— Недавно я познакомился с одним священником, — прижав её к себе за плечи, Журавлёв прижался щекой к её волосам, — он мне сказал слова, смысл которых я начинаю понимать только сейчас.
— Что же он тебе сказал?
— Он сказал, что грехи нужно замаливать не словами, а делами…
— Ещё бы знать, какими делами, — улыбнулась Милена.
— Я сказал то же самое…
— А он?
— А он ответил, что Господь подскажет…
Вечером они долго не могли уснуть — несмотря на трудный день, сон не шёл, отгоняемый событиями последних недель и дней.
— Как ты думаешь, Машка с Алёнкой подружатся? — Женька в темноте накручивал на палец волосы Милены.
— Думаю, да, — она улыбалась в темноте, — они же девочки. Девочки легче сходятся. Тем более, у Алёнки добрый характер…
— Две девочки… — многозначительно произнёс Журавлёв, — С тобой — три! А я — один…
— И — что?
— Нужно подумать о мальчике…
— А ты уверен, что будет мальчик? — привстав на локте, она провела рукой по его откинутым на подушку волосам.
— Уверен. Мне сон приснился…
— Какой сон?
— Ребёнок на берегу моря… Сначала я подумал, что это Валерка… Но, когда он повернулся…
— У него были мои глаза?..
— Откуда ты знаешь?! — Женька от удивления сел на постели.
— Он мне тоже приснился… Сегодня ночью. Я уснула под самое утро… Мне снилось море, и маленький мальчик на берегу… Я тоже, как и ты, подумала, что это — Валерик… Но он обернулся ко мне и сказал: «Мама!»
— И — всё?..
— Всё…
— Ты просто не расслышала.
— Что — не расслышала?
— Он сказал… он сказал: «Мама, вставай, а то проспишь папкин самолёт!»
* * *
Подперев одной рукой щёку, другой Алиса лениво вырисовывала на листке бумаги набросок мужского костюма. Вот уже несколько дней она вместе с другим модельером придумывали наряды для героев рок-оперы, которую собирался ставить Дима. Если предыдущие эскизы Алиса делала с удовольствием и в творческом порыве, то сегодняшний ей не удавался никак. Вернее, ей ужасно хотелось сделать его уродским… Она рисовала детали одежды, а потом, под натиском собственных эмоций превращала их в карикатуры…
Объяснение этому было. Костюм должен был принадлежать герою, которого играл Журавлёв. Нет, она давно не строила на него планов, напротив, теперь она была к нему по-женски равнодушна… Но осознание того, что он когда-то не захотел продолжения их отношений, не давало ей покоя все эти месяцы — её несбывшиеся капризы не были отомщены, а для Алисы это обстоятельство было равноценно гвоздю в пятке.
Она с внутренним злорадством приняла известие о Женькином разрыве с Миленой; теперь же их окончательное примирение не давало ей покоя…
Знакомство с братом её родного отца, к которому она так стремилась ещё недавно, оптимизма тоже не придавало… Когда она вместе с Анной и Александром навестила Лапина в больнице, то окончательно поняла, что её мечты рухнули. Лапин предстал перед ней совершенно больным и добитым обстоятельствами человеком. На неожиданную племянницу он мало обратил внимания, то ли из-за плохого самочувствия, то ли из-за навалившихся на него собственных бед. Из разговоров родных Алиса узнала, что его дочь Кристина к нему не приехала, сославшись на неотложные дела, и что у неё самой намечаются не совсем приятные события в виде развода со своим знаменитым супругом.
Вместе с тем, личная жизнь самой Алисы, на первый взгляд, поворачивалась в нужное русло: Паша Рулёв, бывший Наташин одногруппник, а ныне режиссёр-постановщик студии Морозова, уже неоднократно предлагал ей руку и сердце, искренне влюбившись в её зелёные глаза и рыжие волосы… Но Алису больше устраивали свободные отношения. Паша ей нравился… Но роль жены её совершенно не устраивала… Она считала, что ещё не всё взяла от жизни.
— Мои девчонки сюда не заходили? — лёгок на помин, Журавлёв заглянул в помещение.
— Какие девчонки? — Алиса сделала вид, что усердно работает.
— Алёнка с Машей.
— Нет, не заходили… — ей вдруг ужасно захотелось сказать ему что-нибудь дерзкое и она бросила на него колючий взгляд, — Хочешь посмотреть на эскиз своего костюма?
— Покажи… — он с небольшой охотой переступил порог комнаты, — А что это за тряпьё тут нарисовано?
— Почему тряпьё? — придвинув к нему листок бумаги, она ехидно улыбалась, — Замечательный костюм!
— Платье придурка… — он собрался уходить, — Надеюсь, это была шутка.
— А если нет? — она, прищурившись, смотрела ему вслед, — Тебе будет как раз к лицу…
— Знаешь, что будет к лицу тебе? — оглянувшись, Женька искренне рассмеялся, — Ступа! Останешься такой злой, через несколько лет превратишься в бабу Ягу. Будешь без грима выступать…
— А если Милена кое-что узнает от этой самой бабы Яги?.. — разозлившись на его шутку, Алиса не сводила с него прищуренного взгляда, — Мне-то пофик… А вот тебе, как молодому многодетному отцу, очередной развод будет очень неприятен…
— А если Дима кое-что узнает? — он тоже продолжал улыбаться, — Мне-то тоже пофик, А вот тебе, как близкой родственнице, которая хотела угробить семейную жизнь своего троюродного брата, который для тебя много чего сделал, придётся объясняться…
— Да Дима случайно это пиво… — уже выговорив эти слова, она вдруг поняла, что невольно выдала себя с потрохами, — И вообще… Докажи сначала!
— Без проблем! — Женька снова обаятельно улыбнулся, — Дима второй раз отдавал бутылку на экспертизу. И там нашли остатки лошадиной дозы снотворного. А это — статья… Покушение на убийство!
— Ничего он не отдавал!
— Значит, ты не в курсе всех событий, — Женька явно её дразнил, но она, разволновавшись, этого не замечала, — отдавал… И он знает, кто и зачем подсыпал снотворное в пиво. Просто не хочет выносить сор из избы.
— Откуда он знает?! — в её голосе послышалась явная тревога, — Если бы он знал, он бы сказал…
— Он и сказал… — Женька подал плечами, — Не веришь? Спроси у него сама. Скажи ему: Дима, правда, что ты знаешь, что это я подсыпала снотворное? Он ответит…
— Врёшь!..
— Да чего мне врать?.. Мне-то пофик… — рассмеявшись, Журавлёв скрылся за дверью.
Оставшись одна, Алиса со злостью скомкала лист с эскизом и бросила в мусорную корзину. Конечно, Журавлёв мог просто блефовать… Она сама хотела его позлить, вот и нарвалась… Но, с другой стороны, он мог говорить правду.
Когда Валерик случайно нашёл спрятанную ею бутылку в шкафу, он утащил её в свою комнату и положил в корзину с игрушками… Случайно обнаружив её, Наташа отдала бутылку Димке… Он запросто мог отдать её на повторную экспертизу… Помирившись, супруги больше не упоминали о злосчастной бутылке и вообще — об этом случае, и Алиса стала потихоньку забывать обо всём… А, вдруг, они и правда всё знают?.. Нет!.. Доказать её вину невозможно. Прошло столько времени… Но она сама сейчас случайно проговорилась Журавлёву…
Нет… С планом мести, судя по всему, придётся расстаться. Лучше не ворошить… Мало ли что всплывёт… Тем более, с богатым дядюшкой вышел откровенный облом. И ссориться с Морозовыми — рубить сук, на котором сидишь…
Да и Пашка… Хоть она и сказала Журавлёву, что ей «пофик», на самом деле, ей совсем не «пофик»…
Пашка — это как запасной аэродром.
Нет. Пашка — это броня…
* * *
Не найдя Алёнку с Машей в здании, Журавлёв выбежал на улицу. Он был очень встревожен. Ему очень хотелось показать Маше студию, чтобы они с Алёнкой скорее подружились, и вместе занимались музыкой… Милена не смогла поехать с ними сегодня, и он сам взял с собой девчонок. Оставив их в репетиционной, ненадолго отлучился, но, вернувшись, не нашёл их обеих.
…Девочки, действительно, оказались на улице. Алёнка, Маша и Валерик, который тоже был сегодня здесь вместе с родителями, дружно присев на корточки, разглядывали что-то на земле.
— Валера! — видимо, тоже потеряв сына, Наташа выбежала во двор следом за Женькой, — Ты почему мне не сказал, что идёшь на улицу?!
По обернувшимся детским мордашкам было видно, что их несанкционированный уход имеет под собой очень веские причины.
— Чего вы тут делаете? — Женька первым подошёл к детям, — А это что за зверь такой?..
— Это котёнок, — Маша подняла на него свои большие глазищи, — мы нашли котёнка!
— Откуда он здесь взялся? — Наташа тоже подошла поближе и с интересом разглядывала дымчатое, в тёмную полоску, маленькое существо.
— Он потелялся! — Валерка взял котёнка на руки и, трогательно прижимая его к себе, посмотрел на маму, — Мама, он потелялся!
— Нашлись? — выйдя на крыльцо, Дима облегчённо вздохнул, — Я даже на чердак заглянул!
— Нашлись… — Наташа многозначительно посмотрела на мужа.
— Папа!.. — Валерик перевёл взгляд на отца, — Он потелялся!..
— И что из этого следует? — Дима пальцем провёл у котёнка между ушей.
— А ты не догадываешься? — рассмеялась Наташа, с любовью глядя на сына.
— Нас часто не бывает дома… — понимая, что все его аргументы бесполезны, Дима говорил не совсем уверенно, — Что он будет делать один?
— А он… — Валерик на несколько секунд задумался, — А он будет ходить к бабуске!
— А бабушка работает… Так что нужны другие варианты… — увидев, что Наташа хочет встать на сторону сына, Дима, улыбаясь, поймал её взгляд и приложил палец к губам. Судьба пушистого малыша была решена сразу же, как только Морозовы увидели его в Валеркиных руках.
… Не замечая, как взрослые с интересом наблюдают за его искренним желанием решить проблему, ребёнок ещё какое-то время озабоченно хмурил свои бровки. Наконец, решительно вздохнув, Валерка поднял на родителей свои синие-пресиние глазёнки:
— Я плидумал! Нам нузна няня!..