Глава 1

— Смольникова Наталья Валерьевна? — маленькая, шустрая рыжая девица из студентов-старшекурсников, подрабатывающих летом в приёмной комиссии, протянула Наташе бланк анкеты, — Заполните в коридоре, потом зайдёте…

— А я уже заполняла.

— То была анкета абитуриента, а сейчас — анкета студента… вы же зачислены? — девица порылась в груде бумаг на столе, потом, найдя нужную, утвердительно кивнула сама себе, — Ну да, зачислены… Значит, заполняем. В общежитие уже устроились?

— Спасибо, у меня есть жильё, — взяв анкету, Наташа вышла из канцелярии.

Университетский коридор гудел. Толпа молодых людей внимательно изучала вывешенные на стене списки принятых счастливчиков: кто-то огорчённо отходил, так и не найдя своей фамилии, а кто-то издавал вопль радости, прочитав о зачислении. Отовсюду слышались разговоры по мобильным телефонам — восторженно-счастливые и удручённо-грустные…

— Да что за сумасшедший дом, поступают в университет культуры, а ведут себя, как дикари, — строгая дама почтенных лет пробиралась сквозь толпу, — И кого мы принимаем?..

С трудом найдя свободное пространство на одном из подоконников, Наташа заполнила анкету, непривычно для себя выводя в графе «специализация» название будущей профессии: «режиссёр театрализованных представлений».

Приняв бланк, девица в канцелярии состроила умное лицо:

— Музыкальная школа?… приветствуется, приветствуется… По классу?.. Вы графу пропустили…

— Гитара и фортепиано, — улыбнувшись, уточнила Наташа.

— Очень хорошо. Я отмечаю… Поздравляю с зачислением, ждём первого сентября, — тряхнув рыжими кудрями, важно посмотрела девица.

— Я обязательно буду, — чуть не рассмеялась Наташа и, попрощавшись, вышла из канцелярии.

* * *

Добравшись до крохотной квартирки на окраине города, в котором ей теперь предстояло жить, девушка переоделась, налила воды в пластмассовое ведро и внимательно осмотрелась. Квартира, принадлежавшая умершей в прошлом году бабушке, требовала серьёзного ремонта, но новоиспечённой студентке это было пока не под силу, поэтому всё, что она могла — это привести жилище в порядок с помощью генеральной уборки. Раньше, когда Наташа сдавала вступительные экзамены, ей было не до этого, и теперь она с энтузиазмом принялась за работу. Отодвинув диван, мокрой тряпкой собрала пыль, затем вымыла начисто пол. Заплетённая в «колосок» коса то и дело сваливалась на плечо, путалась под руками, и девушка, сняв резиновые перчатки, уложила её узлом на затылке. Задвинув диван на место, вымыла всю комнату, расстелила небольшой коврик… Вытирая пыль, задержалась возле полки книжного шкафа: с фотографии на неё смотрела молодая красивая женщина с такими же, как у неё, белокурыми волосами и глазами цвета крепкого чая; смотрела так, как могла смотреть только она — мама…

Окончательно убравшись в квартире, Наташа набрала номер отца.

— Привет, пап. Всё хорошо, в сентябре на учёбу… Деньги? Пока хватит. Да, кое с кем уже познакомилась. А ты как? А Светлана Петровна? Ну и хорошо… Я, наверное, не приеду, останусь здесь до занятий. Да нет, не заскучаю. Ну, всё, пока, позвоню завтра.

Положив телефон, подошла к раскрытому окну. Зажжённые фонари рассеивали сумерки, сползающие на город; где-то вдалеке ещё виднелся отблеск закатившегося за горизонт солнца, и бледные звёзды начинали появляться в темнеющем небе одна за другой.

Большой областной центр, куда приехала учиться Наташа, был родиной её матери, трагически погибшей около пяти лет назад. Здесь жила до недавнего времени и бабушка… Небольшой провинциальный городок, где остался отец, и где она сама родилась почти восемнадцать лет назад, по сравнению с этим огромным городом казался маленькой деревушкой. Наташе вдруг захотелось туда — в их уютный, большой дом на окраине, утопающий в рябине и сирени… Мама очень любила рябину… Наташе показалось, что она видит перед собой и свой родной дом, и рябиновые кисти, заглядывающие в окно, из которого мама вот-вот позовёт её, маленькую девочку, домой…

Через год после смерти матери отец встретил свою первую школьную любовь, и вспыхнувшие вновь чувства заглушили тоску по погибшей жене. Бросив мужа-алкоголика, Светлана Петровна вошла в Наташин дом новой хозяйкой… И дом стал чужим. Нет, падчерицу мачеха не обижала, они даже ни разу не поссорились за эти годы. Но всё теперь было по-другому. Даже занавески на окнах висели другие. Даже грядки на огороде были посажены иначе, не по-маминому, а ярко освещённые окна почему-то уже не так манили к себе по вечерам, когда девочка затемно возвращалась из музыкальной школы.

На каникулы Наташа уезжала к бабушке, в эту маленькую квартирку. Мама, добрая и ласковая, всегда незримо присутствовала между ними: бабушка напоминала Наташе мать, а сама Наташа напоминала бабушке погибшую дочь… «Женщин в нашем роду трудно спутать с другими… Карие глаза и светлые волосы, такая уж редкая порода…» — говорила бабушка, заплетая осиротевшей внучке белокурые косы… Но через несколько лет она и сама ушла из жизни. Квартира в большом городе теперь принадлежала Наташе, и, окончив школу, девушка приехала сюда учиться. Отец предлагал квартиру продать, а дочери продолжить учёбу дома, но она твёрдо решила уехать. То ли Наташа так и не приняла в душе другую женщину рядом с отцом, то ли Светлана Петровна, собственная дочь которой не пошла с матерью в новую семью, не смогла прикипеть к девочке… Но, так или иначе, расставание принесло облегчение обеим. Отец смирился, и девушка уехала.

«Спасибо тебе, бабулечка, за этот дом…» — думала она вечером, лёжа в постели.

Не спалось. Свет из прихожей мягким пучком падал на трёхстворчатый плательный шкаф с высокими антресолями. Наташа встала, открыла дверцу и достала зачехлённую гитару, которую привезла с собой.

Красивая, круглолицая девочка, Наташка сочетала в себе качества, на первый взгляд не совсем совместимые. Абсолютная самостоятельность уживалась в ней с поистине детской безответной доверчивостью, а искренняя доброжелательность — с замкнутостью… Это относилось и к внешности: у неё были длинные белые волосы и большие карие глаза… глаза цвета крепкого чая.

Она отличалась не только удивительным сочетанием цвета глаз и волос. Природа одарила её сильным и, в то же время, нежным голосом и абсолютным музыкальным слухом. Петь Наташа начала сразу же, как только научилась говорить, а играть на гитаре под маминым руководством, как только маленькие пальчики смогли смыкаться на грифе. Окончив с отличием музыкальную школу, выступала в местном доме культуры — пела и играла на гитаре. Зрители среднего возраста, те, кто ещё помнил исполнителей 70-80-х годов прошлого века, часто сравнивали её голос с голосом Агнеты Фельтског, солисткой легендарной шведской группы «ABBA». Преподаватели музыкальной школы прочили Наташе вокальную карьеру, следующим этапом которой было музыкальное училище. Но эта мечта не сбылась — в тот год погибла мама, и девочка ушла в себя, тяжело переживая утрату… Спустя какое-то время, поддавшись на уговоры руководителя художественной самодеятельности, она снова взяла в руки — теперь уже электрогитару — и запела в составе девчоночьей поп-группы. Иногда, в небольших перерывах, девочка пела под «акустику», удивляя бывалых гитаристов довольно неплохой техникой; как-то в компании одноклассников на спор сыграла слэпом, после чего окончательно завоевала уважение у мальчишек, среди которых у неё друзей было всегда больше, чем среди девчонок…

На отделение режиссуры театрализованных представлений Наташа поступала по принципу: «главное — чтобы всегда можно было найти работу, а музыка никуда не денется». Она не собиралась бросать пение и гитару, но не считала профессию певицы приемлемой для себя — в силу природной скромности. Но, скромная в жизни, на сцене Наташка преображалась, удивляя самых строгих меломанов способностью петь, что называется, «душой»… Откуда в ней, юной девушке, бралась эта выразительность, артистизм, она и сама не знала… Она просто пела, проживая в песнях маленькую жизнь своих героев. Но стоило ей сойти со сцены и положить гитару, как она снова превращалась в робкую девочку. Дипломы и почётные грамоты различных смотров и конкурсов, раньше висевшие над её письменным столом, теперь бережно хранились в заветной папке. «Гитаристочка моя», — ласково звала её бабушка…

Сняв чехол и усевшись на край разобранного дивана, девушка тихонько перебирала струны. Вспомнился выпускной… Одноклассник Сергей Шустов — робкий, влюблённый в неё давно и безнадёжно… Наташа улыбнулась. Трогательный парень, такой будет любить всю жизнь. Но, несмотря на его чувства, она относилась к Серёге как к хорошему другану: ни одного поцелуя, ни одного трепетного объятия за все годы дружбы. Удивительно, но в семнадцать лет Наташа ещё ни разу не влюблялась, самое большее, на что мог рассчитывать Сергей — это на её светлую улыбку и искреннюю дружбу. Он часто встречал её с репетиций: они шли, не торопясь, по городским улицам — улыбчивый, добродушный парень с широкими чертами лица и белокурая девочка с гитарой за плечом… Иногда вместо электрогитары Наташа брала акустическую, и тогда, усевшись на лавочке, она пела Серёжке новые песни. Он восхищённо слушал, не сводя с неё влюблённых глаз. Прохожие улыбались и часто шутили по этому поводу: мода, мол, поменялась, теперь девушки парням песни поют… Их платонические отношения давно никого не удивляли, никто не подшучивал над романтичным влюблённым парнем, а завсегдатаи городского парка привыкли к этой симпатичной паре. Провалив экзамены в ВУЗ в том же областном городе, Серёжка вернулся домой. Он очень переживал Наташин отъезд, часто звонил, даже порывался снова приехать, но, напуганная его всё возрастающими пылкими чувствами, она сказала твёрдое «нет».

 

Глава 2

На вечер посвящения первокурсников кафедры искусств в студенты Дима Морозов приехал без большой охоты. Если бы не выступление в составе рок-группы «Ночной патруль», он вообще бы не посещал такие мероприятия. Но группа считалась универститеским детищем, и участие было обязательным, хотя их творчество давно уже вышло за рамки простой студенческой самодеятельности, и коллектив по популярности в городе не уступал заезжим столичным «звёздам».

— Кристина, я не успел за тобой заехать, извини… — Разговаривая по телефону, Дима отошёл к краю сцены, — Мы насчёт выступлений договаривались с ребятами. Спроси у отца, если не веришь… Ну, это потом. Ты сейчас можешь сама подъехать в универ? Мы здесь отыграем и вместе поедем в «Кристалл»… да, там позже выступаем… Подъедешь? Машина в ремонте — возьми такси… А… где ты и где такси?.. Ну, ладно, сморозил… я же Морозов… ну, приезжай… я уже скучаю… — последние слова он произнёс как можно тише.

— Чё, Димон, встрял сегодня? — барабанщик Сашка Говоров подмигнул Диме, — выполощет она тебе мозги за такси… Всё, всё, молчу! — Сашка шутливо поднял обе руки.

— Саш, мы договаривались: не обсуждать. — Дима строго посмотрел на друга.

Высокий, с красивыми, правильными чертами лица, Дима выделялся среди остальных музыкантов природной аристократичностью. Синие, выразительные глаза, аккуратный, с едва заметной горбинкой нос, застывшие в лёгкой полуулыбке чуть сжатые губы и густые, до плеч, тёмно-русые волосы заставляли учащённо биться не одно девичье сердце. Но, в отличие от ребят, он не спал с поклонницами и почти не употреблял алкоголь, чем вызывал ещё больший интерес у девчонок. Зная его отходчивый характер, парни часто подшучивали над его отношениями с Кристиной Лапиной, дочерью известного в городе бизнесмена Леонида Лапина. Семьи Лапиных и Морозовых были знакомы давно, с тех пор, когда Леонид ещё не был хозяином нескольких ночных клубов и развлекательных центров. И поэтому отношения между Дмитрием и Кристиной, возникшие около двух лет назад, были приняты родителями как что-то само собой разумеющееся.

Дело шло к свадьбе, обе стороны были довольны, и обстоятельства могли бы сложиться для молодых людей удачно: Дима писал музыку, а Кристина сочиняла к ним тексты, и «Ночной патруль» имел в репертуаре несколько песен этого влюблённого творческого тандема. Правда, капризная и избалованная девушка не была от этого в восторге — она негативно относилась к его участию в «Ночном патруле», считая, что Диме нужна сольная карьера певца и композитора, благо Лапин имел средства на его раскрутку. Несмотря на издержки этой профессии, ей нравилась уготованная роль жены новой эстрадной звезды и одновременно автора текстов его песен, но вкладывать деньги в пока неофициального зятя Лапин не торопился, только «прикармливал», как сам иногда говаривал в приватных беседах с партнёрами по бизнесу: устраивал Димке с ребятами неплохие предпраздничные «чёсы» в своих ночных клубах, на которых они зарабатывали деньги и приобретали новых поклонников, иногда спонсировал поездки на конкурсы в рамках городской благотворительности. Университет тоже загружал работой своих знаменитых на весь город музыкантов, правда, работа эта не оплачивалась совсем, но зато группа имела репетиционную базу, студию звукозаписи и возможность сдавать зачёты «автоматом», когда вечером зачётные книжки собирались, а утром раздавались — с проставленными оценками. На частые отлучки и разъезды преподаватели закрывали глаза: престиж вуза был превыше всего.

— Димон, смотри… да не туда… Вон туда смотри… Классная девочка?.. — Шустрый Сашка Говоров, успевающий и устанавливать барабаны на сцене, и рассматривать девчонок, глазами показывал на стайку первокурсниц.

— Где, Саня? — «басист» Витька Мазур настраивал аппарат. Услышав слова Говорова, выглянул из-за Димкиного плеча.

— Да вон, в голубом платье, видишь? Ну беленькая такая, с косой… с гитарой…

— А, ну да, ничё девочка… Димон, тебе как? Пошалил бы? — Витька толкнул Диму в бок локтем, за что тут же, в ответ, получил локтем от Димы.

— Ну, и зря… А я бы пошалил.

— Слышь, ты, шалун, ты пульт настроил? — Димка слегка треснул Витьку микрофоном по голове, — не работает…

* * *

Стоя в компании одногруппников, Наташа с интересом оглядывалась. Огромный зал центра досуга был украшен разноцветными воздушными шарами и плакатами. Студенты и студентки первых курсов кафедры искусств нарядными кучками весело собирались по периметру зала, наблюдая, как на угловой сцене четверо парней возятся с инструментами.

— Это «Ночной патруль», наша знаменитая универовская рок-группа, — невысокая, полноватая Оксана, с которой Наташа успела подружиться за несколько учебных дней, кивнула в сторону музыкантов, — Я сюда только из-за них-то учиться и пошла…

— Как это — из-за них? — удивилась Наташа.

— Ну, чтобы чаще видеть, на концертах бывать… Там парни все такие классные… Особенно вон тот, видишь? Высокий который… Это Дима Морозов, их солист… У него такой голос… Сейчас сама услышишь… В него пол города девчонок влюблены.

— А он? — Наташа лукаво улыбнулась.

— Что — он? — захлопала голубыми глазами Оксанка.

— Ну, он в кого-нибудь влюблён?

— Да есть у него девка… — Оксана неодобрительно хмыкнула, — если честно, не знаю, что он в ней нашёл… Да вон она… Видишь — в зал вошла? — подружка скосила глаза в сторону высокой, красивой черноволосой девушки в светло-голубых джинсах и белой модной блузке, которая уверенно прошла к сцене и теперь о чём-то разговаривала с наклонившимся к ней Димой, — Папаша у неё местный олигарх. Вот и все её достоинства…

— Классика жанра, — засмеялась Наташа и потянула подругу за руку, — пойдём, наши уже строятся.

— Кристин, тебе не кажется, что это разговор ни о чём? — цепляя микрофон к стойке, Дима Морозов на краю сцены вполголоса разговаривал с Кристиной Лапиной, — Что значит — надоело?

— А то и значит, — поджав пухлые губы, девушка сердито смотрела на него, — меня уже достали твои вечные выступления. Все праздники ты — на сцене, ни потанцевать, ни потусоваться.

— Ну, мы же музыканты, поэтому все праздники для нас — рабочие. Пора бы привыкнуть, — он попытался превратить ссору в шутку, — тем более, мы поём наши с тобой песни. Я вообще не понимаю тебя. Ты — автор слов, ты работаешь с музыкальным коллективом…

— Вот именно — с коллективом, — она сердито стрельнула глазами по остальным ребятам, — а я хочу работать только с тобой, как с певцом и композитором. С тобой одним, ты понимаешь?!

— Не понимаю. Я не могу бросить ребят. «Ночной патруль» — это моя жизнь…

— Я не собираюсь привыкать к такой жизни, — несмотря на то, что концерт должен был вот-вот начаться, девушка не собиралась заканчивать разговор, — тебе что, безразлично моё мнение?

— Кристина, — он присел на корточки и заговорил ещё тише, — твоё мнение мне не безразлично, но от него не может зависеть судьба группы. От него не может зависеть, состоится концерт или нет. К тому же, мы этими выступлениями зарабатываем себе на новые инструменты и даже на жизнь, если повезёт, — он секунду помолчал, потом добавил с улыбкой, — и на цветы любимым девушкам…

— Я поняла бы, если бы ты заработал на бриллиантовое колье, — едко парировала Кристина, — а ради цветов и твоих «патрулей» терпеть ваш дурацкий график я больше не намерена.

— Ну, что ж… — он поднялся во весь рост, — Тогда цветы отменяются.

— Как ты достал меня, Морозов, — с нескрываемой обидой произнесла девушка, — хорошо, сегодня я ещё потерплю. Но учти… терпение моё заканчивается. И не нужно говорить о том, что я снова испортила тебе настроение перед концертом. Ты мне его портишь гораздо чаще.

* * *

Первокурсники режиссёрского факультета цепочкой выстроились на сцене. Стоящие позади музыканты почти в упор лицезрели девичьи, оголённые ради такого случая, плечи. Наташа спиной почувствовала на себе чей-то нахальный взгляд и, не выдержав, обернулась. Сидящий за барабанами темноволосый, круглолицый смешливый парень не сводил тёмно-серых глаз с её точёной фигурки. «Зря сегодня заплелась, за распущенными волосами была бы как за ширмой», — подумала девушка.

После шутливо-поздравительной речи декана факультета всем новоиспечённым студентам вручили картонные медали, обёрнутые в золотистую фольгу и «удостоверения» с надписью «Первочайник». А потом Наташа взяла гитару… «Песенку первокурсника» они учили всей группой недолго, всего несколько дней, поэтому девушка очень волновалась.

— Офигеть, — тихонько произнёс Сашка, когда стоявшая прямо перед ним стройная девчонка в голубом платье, сделав несколько вступительных аккордов, запела. Нежный, чистый, хорошо поставленный голос, усиленный микрофоном, задорно летел через огромный зал. Припев студенты подхватили хором и после того, как песня затихла, ушли со сцены под аплодисменты, — О-фи-геть…

Ловко спрыгнув со ступеньки, Наташа отошла к стене. Лицо горело, мелкая волнительная дрожь никак не проходила, и девушка стояла, сцепив пальцы рук за спиной.

— А сейчас для вас поёт «Ночной патруль»! Виктор Мазур — бас-гитара… Никита Белов — соло-гитара… Александр Говоров — ударные… Дмитрий Морозов — клавишные и вокал!.. — последние слова диджея утонули в дружных овациях. Девчонки, визжа, устремились к сцене, на которой четверо парней уже готовились дать первые аккорды.

* * *

Дима Морозов понравился Наташке сразу, как только она его увидела… Он был похож на того самого прекрасного принца, о котором мечтает каждая девчонка в восемнадцать лет, а мелодичная рок-баллада, которую он исполнял, этот образ только усиливала. Длинные тёмно-русые волосы рассыпались по лицу, и Дима, перебирая руками клавиши, то и дело откидывал назад движением головы непослушные пряди. Наташе захотелось подойти поближе, но, заметив неподалёку от себя Кристину Лапину, она осталась стоять на месте, изредка бросая взгляд на девушку, которая, по словам Оксанки, была невестой Морозова. Скрестив на груди руки и глядя куда-то вниз, Кристина всем своим видом показывала, что её присутствие на этом «сборище» — чистой воды недоразумение, что вся эта студенческая тусовка её совершенно не интересует, и единственное, чего бы ей хотелось — поскорее покинуть и этот шумный зал, и этих, не её круга, молодых людей.

Спев пару вещей, «Ночной патруль» раскланялся, и их место на сцене заняли другие музыканты из студенческой самодеятельности. Спрыгнув со сцены, Дима взял Кристину за руку и вместе с остальными «патрулями» вышел из зала. Проводив грустным взглядом музыкантов, Наташа подошла к Оксанке, и они вместе затерялись в толпе танцующих сокурсников.

Вернувшись домой за полночь, поужинав и забравшись под одеяло, девушка закрыла глаза, но сон не шёл… В памяти то и дело всплывал красивый высокий парень за синтезатором… Дима Морозов…

 

Глава 3

— Ты — Наташа? А я — Елена Николаевна, но можно просто Елена, — миловидная черноглазая женщина лет сорока, с коротким «ёжиком» на голове, стремительно подойдя к Наташе в университетском коридоре, тронула девушку за локоть, — Я руководитель центра творческой молодёжи. Тебя хотят прослушать, можешь подойти к трём часам в нашу студию?

— Прослушать? Зачем? — Наташа удивлённо подняла брови.

— Это же ты пела в субботу на вечере? Ну, под гитару?..

— Ну да, я…

— Ну вот, тебя хочет видеть, а, вернее, слышать Бушман Эдуард Викторович, это музыкальный руководитель эстрадной студии центра. Придёшь, он всё тебе расскажет. Не забудь — в три! — женщина так же стремительно удалилась.

В три часа Наташа осторожно открыла дверь в помещение студии. Сухощавый, небольшого роста, юркий мужчина с кудрявыми волосами широким жестом пригласил девушку войти.

— Здравствуйте, мне сказали, чтобы я пришла…

— Так-так-так… — мужчина как бы силился что-то вспомнить, — Вы — с режиссёрского… да?..

— Ну, да…

— Простите, что сразу не сообразил, загружен, знаете, по самое не хочу. Вы пели на вечере. Так?

— Так.

— Пройдёмте к инструменту. Мне понравилось ваше пение. Занимались вокалом?

— Да… В музыкальной школе занималась вокалом, пела в школьном коллективе, в доме культуры играла и пела, сольно выступала…

— Очень хорошо… очень хорошо… — мужчина, выстреливая словами как из пулемёта, открыл крышку рояля, — Я понимаю, что ваши данные проверялись не раз, тем более и профессия обязывает. Но давайте будем соблюдать протокол. Да? — и опустил руки на клавиши…

…Когда неожиданный «экзамен» был окончен, мужчина резко захлопнул крышку и обернулся к Наташе:

— Простите за неделикатный вопрос… А почему вы не пошли на вокальное отделение?

— Ну… не знаю… — Наташа замялась, — Хотела получить настоящую профессию…

— А певица, по-вашему, не настоящая профессия? — удивлённо приподняв густые брови, спросил Эдуард Викторович.

— Ну, для меня певица звучит слишком громко…

— Это вы зря… зря… — Бушман укоризненно покачал кудрявой головой, — Я беру вас в свой эстрадный коллектив. Это очень серьёзно. Понимаете, насколько?

Наташа утвердительно кивнула, хотя не понимала ровным счётом ничего.

— В университете сплошь — таланты. На каждом факультете свои, доморощенные «звёзды», половина студентов — будущие музыканты-профессионалы. Но у меня уже сейчас всё на профессиональном уровне: гастроли, конкурсы… Поэтому выбираем лучших из лучших. Это понятно? — мужчина частил без остановок, — Многие к этому идут весь учебный срок, но так и не доходят, остаются на уровне факультетских коллективов. А вам предлагаю сразу. Улавливаете? Жаль, конечно, что вы не с эстрадного…

— А что нужно делать? — робко спросила Наташа.

— Петь, конечно. «Киви» — неужели не слышали? Вполне раскрученный коллектив, я бы сказал — даже больше, чем раскрученный… Женский квартет. Но одна участница окончила университет, место вакантно. Девочки там, конечно, постарше… Но ничего… Ничего… Согласны?

— Согласна, — только и смогла сказать ошеломлённая Наташа.

— Ну и замечательно. Меня зовут Эдуард Викторович, я музыкальный руководитель группы. Значит, в субботу — первая репетиция, в восемнадцать ноль-ноль, прошу не опаздывать, — выпалил на одном дыхании Бушман. Когда, попрощавшись, девушка уже взялась за ручку двери, неожиданно окликнул:

— Простите… А как вас зовут?..

* * *

— Да-ты-што-о-о-о-о… — глаза Оксанки округлились и увеличились до размеров пятирублёвой монеты, — Ты не перепутала?.. Точно — в «Киви»?

— Ну да, точно, — Наташа не ожидала такой бурной реакции подруги на рассказанную новость.

— Ну, обалде-е-е-е-ть…

— А что, это правда так круто, что ли?

— Да не то слово!.. Сам Бушман предложил?

— Да, а он — кто?

— Вообще-то он с кафедры эстрадного искусства, доцент, кажется… А, может, и профессор. Композитор.

— Странно, в универе столько профессиональных факультетов по вокалу и инструментам… На каждом — свои коллективы, каждый — артист… Почему у «Киви» такой престиж?

— Ну, ты даёшь… Профессионалов много, а раскрученных — единицы. Их же почти весь город знает. Это же почти шоу-бизнес, как ты не понимаешь… Одним после учёбы — музыку преподавать, а кому-то уже дорожка на большую сцену проторена. Но даже не это главное, — Оксанка понизила голос, — главное, что эти самые «Киви» постоянно с «патрулями» вместе… По сборным солянкам, по гастролям… Очень часто пересекаются. Вот это повезло так повезло-о-о-о…

— Слушай, Оксан, а ты откуда все эти тонкости знаешь, учимся только третью неделю…

— Ну, я же тебе говорила… Я всё про них знаю. Я ради них и учиться пошла… — круглолицая, с любопытным взглядом светло-голубых глаз, Оксанка слегка шепелявила, от чего выглядела немного комично.

— Слушай… Ну, вот они окончат универ… А тебе ещё учиться и учиться…

— Ой, я пока об этом не думаю… Морозову ещё полтора года, остальным так же… Время есть, — смех у Оксанки был похож на звук сыплющегося гороха: такой же частый и глуховатый.

— Слушай, а пойдём ко мне ночевать? Расскажешь про них…

— А можно?

— Конечно, я же одна…

— Тогда сейчас позвоню родителям, предупрежу, — радостно воскликнула Оксанка, доставая мобильный телефон.

* * *

Вечером, поужинав, девчонки удобно расположились на широком диване.

— Слушай, а Дима Морозов, он с какого факультета? — Наташа положила подбородок на подогнутые колени, приготовившись слушать всезнающую подружку.

— Самое смешное… Морозов учится на факультете менеджмента. Говоров и Мазур — на экономическом, Белов вообще библиотечное дело изучает… Короче, чем дальше от искусства, тем больше творческого полёта, — засмеялась Оксанка.

— А девушка эта, Кристина, она — кто? — Наташа нарочито-равнодушно рассматривала свежий маникюр.

— А, никто… Дочка богатого папика. У этого папика в городе куча ночных клубов, вот он и приглашает «патрулей». Народ на них валом валит, а папик бабло зарабатывает… Да я вообще не понимаю, где Дима её подцепил?.. Обыкновенная хабалка… А он… — Оксанка мечтательно уставила в потолок светлые глаза, — Он такой классный… Я готова полы в аудиториях мыть, лишь бы видеть его каждый день…

Закусив губу, Наташа задумчиво посмотрела на подругу… «И я тоже… кажется…» — пронеслось у неё в голове.

 

Глава 4

В середине ноября парни заметили, что Дима чем-то очень расстроен. Опоздания на репетиции стали обычным делом, он перестал шутить, на все расспросы отвечал однозначно: «Всё нормально». На всех мероприятиях он теперь появлялся один, без Кристины. Ребята понимающе молчали, хотя в глубине души были рады их разрыву, девушка была им не по душе: как соавтор, она часто диктовала свои условия Диме, который, в силу характера, в большинстве случаев шёл у неё на поводу. Кристина всем своим видом старалась показать, что между нею, дочерью богатого бизнесмена, и ими, простыми музыкантами, лежит непреодолимая пропасть, исключение составляет только Дима, и его пребывание в группе — лишь временное обстоятельство.

В конце концов, поползли слухи о некоем молодом восточном красавце, зарубежном партнёре отца, с которым Кристину несколько раз видели на светских вечеринках и клубах Лапина.

* * *

— Ну, и как ты теперь будешь объясняться с Димой? — Леонид Борисович Лапин, сцепив пальцы обеих рук, исподлобья смотрел на дочь. Стоя перед огромным, в пол стены зеркалом, Кристина поправляла серёжки с крупными бриллиантами, подаренными отцом на день рождения.

— А я вообще не буду объясняться. Я ему не жена, поэтому могу делать всё, что захочу.

— Тогда не пойму, зачем ты с ним встречалась почти два года?

— Он меня любит, что же я могу поделать. — Девушка повернулась боком и, всё так же любуясь собой, разгладила на бёдрах дорогое стильное платье.

— Он тебя любит… А ты?.. Сегодня — один, завтра — другой… Ты определись, кого ты хочешь… Я не настолько богат, чтобы прикармливать всех твоих поклонников, — тон Лапина был довольно грубым, но, судя по всему, дочь мало обращала на это внимания.

— Ой, папа, ну так уж и прикармливать!

— А что, нет? Сколько денег я вложил в его группу? Микрофоны покупал? Покупал… Поездку на конкурс финансировал? Финансировал… Выступления устраивал? Устраивал… Контракт подписали до конца года, а теперь хоть разрывай, — известный своим изощрённым умом и ничего не делающий просто так, Леонид Борисович явно лукавил. Все вышеперечисленные им расходы на «Ночной Патруль» были ничем иным, как рекламным ходом во время предвыборной кампании, когда он самостоятельно баллотировался в депутаты городской Думы. Но выборы прошли для него неудачно, и вот теперь нашёлся повод сорвать злость за потраченные впустую деньги.

— Ой, папа, не начинай, не столько уж ты им и покупал. И потом, никто не заставляет тебя разрывать контракт. Пусть и дальше поют по твоим кабакам, — Кристина насмешливо улыбнулась.

— А мне оно надо?.. Я не продюсер! Я мог бы заключить контракт с кем-нибудь и попроще, и подешевле — с какой-нибудь женской группой, не очень помешанной на нравственности — публика была бы только за! Но я приглашал исключительно твоего Диму, даже не учитывая вкусов своих посетителей! А ведь я ничего не делаю в этой жизни просто так! Я будущему зятю помогал, а не артисту, мне это их искусство до… до… — несмотря на злость, Лапин не решился выругаться при дочери, — Раскрутить можно и пугало на огороде, было бы желание. Смысл должен быть, понимаешь?.. Смысл!.. Посей на копейку — пожни на рубль! Я ему заработать давал, а теперь — будет он мне благодарен после твоих выкрутасов?.. На черта тебе сдался этот Махмуд??? — со злостью выдвинув вперёд нижнюю челюсть, Лапин сжал и без того тонкие губы.

— Мухаммед, папа, ты прекрасно знаешь его имя. И «прикармливать», как ты говоришь, его не надо. Может, мы с ним вообще уедем к нему, в Египет.

— Дура. Такая же дура, как и твоя мать! У него там пятнадцать жён, будешь шестнадцатой!

— Папа, в конце концов, это твой гость. Не надо было его к нам приглашать.

— А, может, не надо было его в постель к себе тащить? — Леонид со всей силы стукнул кулаком по столу.

— Папа, прекрати! Я давно уже взрослая, и сама решаю, как и с кем мне жить. Кстати, где сегодня поёт Морозов?

— Не знаю! Забыл! — со злостью крикнул отец.

Кристина решительно вышла в огромный холл родительского дома. Одевшись, хлопнула дверью. На улице достала телефон, набрала номер.

— Алло, Мухаммед? Я уже вышла… Да, решила пораньше, воздухом подышу… Жду тебя, солнце…

Ноябрьский снег падал огромными, мягкими хлопьями. За воротами скрипнули тормоза, и Кристина поспешила к поджидавшей её машине.

* * *

Ночной клуб «Кристалл», принадлежащий Лапину, был ещё практически пуст — несколько ранних посетителей и персонал.

— Здравствуйте, Кристина Леонидовна! Вам — как всегда? — администратор угодливо расшаркался.

— Да, Петя, как обычно…

Пройдя к стойке бара, Петя собственноручно приготовил любимый Кристинин «космополитен».

— Вы сегодня так рано, Кристина Леонидовна…

— Ну, вот так получилось, Петя, — девушка повернулась на стуле к Мухаммеду и, обворожительно улыбаясь, посмотрела ему в глаза. Что-то тихо сказав, мужчина положил руку ей на колено. В помещение вошла группа молодых людей.

— Вот и музыканты приехали, — произнёс Петя и тут же прикусил язык: «Ночной патруль» в полном составе прошествовал к эстраде.

— Вот чёрт, — Кристина изменилась в лице, — Ну, надо же было так вляпаться…

Стараясь не смотреть в зал, девушка продолжала общаться со своим спутником. Мухаммед недвусмысленно сжал её колено, и Кристина нехотя поёжилась. Увлечение молодым бизнесменом, знакомым отца, приехавшим по коммерческим делам в Россию, изменило её планы по отношению к Диме, но публичный скандал в эти планы не входил. «Что же делать?» — лихорадочно билась в голове мысль. Трусливо сбежать на глазах у персонала, пока их не заметил Морозов? Ну, уж нет…

Не выдержав, она повернула голову — к бару, не торопясь, шёл Дима… Пристально посмотрев бывшей невесте в глаза, бросил небрежный взгляд на Мухаммеда и обратился к бармену:

— Виски. Сто.

Терпеливо дождавшись, пока прозрачная жидкость медленно просочится в широкий стакан, Дима взял его со стойки, и, подержав несколько секунд в руках, выпил. Вытащив купюру, молча расплатился и, развернувшись, вернулся к ребятам… Персонал и немногочисленные посетители, наблюдавшие эту сцену, внутренне приготовились к скандалу, но ничего не произошло. Побледневшая Кристина вскоре увела своего спутника…

Отыграв положенное, около часу ночи музыканты сложили инструменты и уехали. Чего стоило Димке его внешнее спокойствие и способность отработать в этот вечер программу, он и сам бы не сказал… Вернувшись из клуба в студию, четверо парней не разошлись по обыкновению, а, разливая по пластиковым стаканчикам водку, молча пили, пока литровая бутылка не опустела. Глядя куда-то вперёд, Дима первым нарушил молчание:

— Есть идея новой композиции…

— О, Димыч, так с этого и надо было начинать! — слегка опьяневший Мазур развёл руки в стороны, — Чё, может, в ночник ещё сбегать?

— Я — пас… — совершенно трезвый Дима задумчиво смотрел на чёрно-белые клавиши студийного «корга», — Саш, не помнишь, мы куда-нибудь забивали текст «Он, как и я»… Ну, тот, что Кристина на прошлой неделе написала…

— Там, в «документах» где-то должен быть… — Саша удивлённо посмотрел на друга, — А тебе он зачем?

— Я же говорю, есть идея… — Дима решительно присел к синтезатору, включил и, перебирая кнопки, стал подбирать инструмент и гармонию…

— Димыч… Может, лучше за водкой сбегать? — с сомнением в голосе хохотнул Витька.

— Да всё правильно… — немногословный Никита поднялся с места, — Пойдём, покурим на улице, мужики… Димон всё правильно делает. Не мешайте.

— Ну, давай свою идею, — Сашка присел у компьютера и, поводив мышкой, воскликнул, — вот он, текст… Распечатать или пусть на мониторе висит?

— Распечатай, Саш… — Дима, окончательно настроив «корг», пробежался по клавишам, — Вот, смотри, что получается…

 

Глава 5

Три с половиной месяца учёбы, сопряжённые с частыми репетициями, дались Наташе нелегко. Время, буквально расписанное по минутам, почему-то сжималось, его не хватало катастрофически. Дополнительные занятия по вокалу и хореографии, обязательные для всех участниц группы, забирали последние свободные часы. Отношения с сокурсниками сложились довольно ровные, она ещё больше подружилась с Оксаной, которая рассказывала ей все последние университетские новости. Но в новом музыкальном коллективе девушка чувствовала себя не очень уютно, в отличие от прежней самодеятельности, где всё было намного проще. Основатель группы и автор песен, Эдуард Бушман, придумал четыре сценических образа: гитаристка, клавишница и две сильные вокалистки — «а-ля 80-е». Решив пойти проторенным путём, он, «не мудрствуя лукаво», поставил на сцене двух блондинок и двух брюнеток, поющих мелодичную поп-музыку, и не ошибся. «Киви» быстро завоевали свою, пусть и не очень большую, но всё же армию поклонников, пользуясь особенным успехом у молодых людей и мужчин среднего возраста. Пели девочки вживую, вокалистки ещё и танцевали, приводя в восторг самых капризных меломанов. Официально денег это не приносило, но зато девчонки бесплатно ездили на конкурсы — «от университета», набирая новые странички для своего портфолио. Бушман трясся над своими подопечными и контролировал каждый их шаг, что очень не нравилось девчонкам, но, несмотря на это, они всё равно умудрялись находить «халтуру», тайком от руководителя выступая на закрытых вечеринках под минусовки, которые предусмотрительно записывали у себя же в студии. Поговаривали, что иногда они зарабатывали отнюдь не музыкой, но Наташа не придавала значения слухам, тем более, что сама она «ничего такого» пока не замечала… Зачастую «кивинки» выступали на «разогреве» у «Ночного патруля», и Наташке до сих пор не верилось, что именно её пригласили в такую популярную группу.

* * *

— Привет, девчонки! — Сашка Говоров ловко запрыгнул в микроавтобус. Следом ввалились Никита с Витькой.

— Привет, мальчишки! — весело загалдели уже сидевшие в салоне «газели» девушки. Группы «Киви» и «Ночной патруль» в преддверии Нового Года отправлялись за двести километров, в один из городов области, по приглашению местной администрации. Наташа радовалась, как ребёнок, ведь это был город, в котором прошли её детство и юность, там остались отец и друзья… Занятый предпраздничными хлопотами Бушман поехать не смог, и молодёжь почувствовала свободу. Хитрые девчонки, «брюнетки» Настя и Даша — сёстры-близнецы, и Лена, вторая «блондинка» и солистка, расселись по одиночке, в надежде, что к ним подсядут парни из «Ночного патруля».

Наташа тоже сидела одна. Все уже собрались, а Димы всё ещё не было, и она начала волноваться. Она так ждала эту поездку — первое серьёзное выступление в составе группы. Все эти месяцы девушка думала о Диме Морозове, радовалась и краснела при случайных встречах на репетициях и университетских вечерах, в которых они несколько раз вместе участвовали. Но парень её не замечал — девчонка и девчонка… Впервые в жизни Наташа серьёзно влюбилась, но Морозов казался ей таким недосягаемым, что она даже не мечтала о каких — либо отношениях, а просто тихо сходила по нему с ума.

«Неужели его не будет?»

Стараясь не показывать виду, девушка сидела, отвернувшись к окну. Рядом кто-то плюхнулся на сиденье. Повернув голову, она встретилась взглядом с улыбающимся Говоровым.

— О! Знакомые всё лица… Привет! — Сашка, как всегда, был в прекрасном расположении духа.

— Привет, — с грустью в голосе ответила Наташа.

— Саня, сумку кому оставил? Забирай, у меня руки заняты! — раздался с улицы знакомый голос.

— Вот блин, — Сашка нехотя встал с кресла и выбрался на улицу. В тот же момент в салон поднялся Дима, в одной руке неся зачехлённую гитару, а в другой — чемоданчик с микрофонами.

— Можно? — Наташа молча кивнула. Кровь прилила к лицу — Дима Морозов сидел рядом! Вернувшийся в автобус Саша недовольно покосился, но молча сел на другое место. Ехать предстояло около трёх часов.

* * *

Микроавтобус, жужжа и подрагивая, шпарил по трассе. Витька с Никитой подшучивали над девчонками и друг над другом. Сашка Говоров, устроившись на последнем сиденье, спал, сдвинув на лицо кепку и закинув ноги на сваленные в одну большую общую кучу сумки и коробки с аппаратурой и костюмами. Дима тоже сидел, закрыв глаза, и казался спящим. Его густые, длинные волосы рассыпались по высокой спинке кресла. Наташа украдкой бросала на него взгляды. Желание пригладить его рассыпавшиеся волосы становилось всё сильнее, и, борясь с ним, девушка тоже закрыла глаза.

Проснулась она неожиданно, когда автобус сильно тряхнуло на неровной дороге. Её голова лежала на Димкином плече. Он уже не спал, и девушке стало неловко.

— Ой, извини… — виновато произнесла Наташа.

— Да ладно, спи на здоровье, — улыбнулся парень.

— Надо было меня растолкать, — улыбнулась она ему в ответ.

— Жалко стало… — он внимательно посмотрел на неё, — Тебя Наташа зовут, кажется?

— Да…

— Меня — Дима.

— Я знаю.

— Вместо Вики поёшь? — ей показалось, что он спрашивает из вежливости.

— Ага, пою. А в школе ещё и на гитаре играла.

— Авторская песня, что ли?

— Почему? Нет, ну, я всё играю, в принципе, на акустике. А в группе на электро…

— Здорово… Обычно девчонок за клавиши сажают.

— А у нас был коллектив — одни девчонки. Как и в «Киви». Мы сначала в музыкальной школе репетировали, а потом в городском доме культуры.

— Круто!..

— Не-а, совсем не круто. В музыкалке выступали часто, там и инструмент лучше, и на конкурсы ездили, даже на гастроли… а когда в дом культуры перебрались, нас не очень-то выпускали на сцену, боялись, наверное, — засмеялась Наташа, — А инструменты — так вообще на списанном старье играли… Я из дома гитару приносила, — Наташка от волнения болтала так, как будто они с Димой были давно знакомы.

— Ну, это обычное дело. Девчонки-школьницы… Дирекция считает — и так сойдёт… А худруку — плюс за организацию работы.

— Ну, да, так и было, — весело ответила Наташа.

— Приехали, кажется…

— Это мой родной город, — девушка вглядывалась в пейзаж за окном.

— Серьёзно? А твои в курсе, что ты едешь?

— Да, папа придёт на концерт.

— А мама? — пошутил Димка.

— Мама не придёт…

Дима хотел было ещё что-то спросить, но в это время микроавтобус подъехал к нелепому серо-зелёному зданию городского дома культуры, украшенному новогодними афишами. Наряженная, сверкающая гирляндами ёлка красовалась недалеко от центрального входа, в окружении снежных фигур Снегурочки и Деда Мороза.

Мобильник в Наташином кармане заиграл модным рингтоном.

— Да, пап, уже приехали. Сейчас выгружаться будем. Я тебя жду! Ну, конечно, и Светлану Петровну тоже. Ну, всё, давай… Не забудь, что я просила!

* * *

Гримёрку молодым артистам выделили одну на всех, и Наташа смущённо сидела, не зная, как переодеться. Парни и не думали выходить из помещения, а попросить было неловко. Несмотря на то, что гастрольная жизнь была ей знакома, такая ситуация возникла впервые… Остальные девчонки, судя по всему, привычные к походным условиям, не стесняясь, переодевались, лишь для виду «спрятавшись» за открытой дверцей шкафа и заученно призывая парней отвернуться. Парни для виду отворачивались, но тут же снова оглядывались, отпуская обычные в таких случаях шуточки…

Переодевшись, Настя, Даша и Лена пошли в туалет курить, и Наташа осталась одна с ребятами из «патруля». Немного поколебавшись, она схватила концертный костюм и бросилась вслед за девчонками, но дверь в туалетную комнату оказалась закрытой изнутри.

— Девчонки, откройте, я с вами… переоденусь…

За дверью послышалось хихиканье. Девчонки не открывали. Постояв ещё несколько минут, Наташа постучала снова, но установившаяся за дверью тишина не оставляла сомнений: открывать ей никто не собирается. До начала концерта оставалось совсем немного времени, и девушка кинулась вдоль по знакомому с детства длинному коридору, в надежде найти свободное помещение, но, как назло, все двери были закрыты… Расстроенная, Наташка отправилась назад в гримёрку…

— Ты чего ещё не переоделась? — Витька сделал страшные глаза, — твои уже на сцену потопали!..

— Ой!.. А где?.. — Наташа растерянно стояла посреди комнаты.

— Где-где, здесь, конечно. Переодевайся и бегом на сцену! — белёсый, с нежным девичьим румянцем на лице, Мазур сейчас казался строгим начальником.

Спрятавшись за узенькую дверцу шкафа, девушка отчаянно сняла свитер и дрожащими руками начала натягивать концертное платьице. Руки не попадали в рукава, а горло почему-то оказалось слишком узким. Догадавшись, что забыла расстегнуть молнию, снова торопливо скинула платье, но молния не расстёгивалась — её стыки оказались кем-то крепко пришитыми…

— Ножницы!.. Дайте ножницы!.. — Наташка выскочила из укрытия и кинулась к своей сумочке. Высыпав содержимое на стол, выхватила маникюрные ножницы и попыталась разрезать нитки, намертво скрепившие молнию на платье… Руки не слушались, остриё соскальзывало… Уверенная в том, что из-за неё срывается концерт, Наташа в отчаянии всплеснула руками… и только сейчас заметила, что в гримёрке установилась какая-то странная тишина… Медленно подняла голову: четверо парней, сидя вдоль стены со сложенными на груди руками и ехидно улыбаясь, внимательно следили за её усилиями… И только теперь до Наташки дошло, что она стоит посреди комнаты в джинсах и бюстгальтере, у них на виду, растерянная и перепуганная… и эти четыре ехидные рожи вот-вот разразятся смехом…

Первым не выдержал Морозов. Встав с места, он подошёл и, как ей показалось, нарочно загородив собой от остальных, взял из её рук платье. Пока он разрезал нитки и расстёгивал молнию, Наташа перекинула на грудь свои длинные волосы и стояла, скрестив руки. Оглянувшись, Дима многозначительно кивнул парням — нехотя, всё ещё улыбаясь, они покинули гримёрку.

— Спасибо, — пересохшими от смущения губами, едва слышно сказала девушка, не смея поднять глаз на своего «спасителя».

— Не за что, — подавая платье, Дима невольно окинул её взглядом с ног до головы, — одевайся. — С этими словами он вышел из помещения.

Оставшись одна, Наташа быстро переоделась, поправила макияж и выскочила в коридор. «Патрули» и остальные «кивинки» встретили девушку дружным хохотом. Наташке было и смешно, и обидно, хотелось заплакать и засмеяться одновременно.

— Да ладно, не обижайся, привыкай лучше. У музыкантов всё общее — и гримёрка, и еда, и постель… ну, и музыка, конечно… — Сашка улыбался во все тридцать два зуба.

— Девочки, готовы? Уже начинаем! — худрук дома культуры вырос как из-под земли, — На сцену!

* * *

Посмотреть на Наташу и знаменитую областную группу пришли и родные, и одноклассники: все те, кто остались после школы в городе. Пришёл на концерт и Сергей. Сидя в зрительном зале, молодой человек с грустью смотрел на подругу детства. Он и раньше приходил на её выступления, когда Наташа ещё училась в родном городе. А вот теперь она — заезжая «гастролёрка», хоть не прошло и полгода с тех пор, как она поступила в университет. Серёжка был и рад её неожиданно быстрому «взлёту», и не рад, понимая, что, возможно, это поставит последнюю точку в их чересчур неоднозначных отношениях. Если он для неё был просто другом, товарищем по детству и юности, этаким влюблённым хвостиком, то она для него значила слишком много, чтобы просто взять и принять их расставание как что-то естественное. Робкий по природе, Серёжка забывал о своих комплексах рядом с этой девочкой. За все годы их дружбы она ни разу не посмеялась над ним и не воспользовалась его чувствами, о которых прекрасно знала… Не отталкивая юношу, она просто на них не отвечала, и оба они были по-своему счастливы… Но Сергей нуждался в Наташе больше, чем она в нём, и, когда она уехала, он почувствовал себя осиротевшим… Весть о том, что Наташка приедет в родной город в составе концертной бригады, Сергея сначала обрадовала. Но потом радость сменилась грустью, ведь встреча намечалась короткой, и роль «одного из толпы друзей» показалась ему ничтожно маленькой… Он даже хотел остаться дома в этот вечер, но в последний момент всё же собрался и пришёл на концерт.

* * *

Две длинноволосые блондинки, в одной из которых Сергей узнал Наташу, стояли по центру сцены возле микрофонных стоек; ещё две девушки, удивительно похожие друг на друга: круглолицые, темноволосые, с симпатичными ямочками на щеках, находились по обе стороны от солисток. Одна была с гитарой, вторая стояла за синтезатором. Взгляд Сергея был прикован к Наташе, непривычно было видеть её на сцене без гитары, он даже испытал чувство ревности к её новому имиджу… но когда Наташа и Лена запели, мурашки побежали по коже… настолько отличалось её пение от того, что он слышал раньше. По всему было видно, что с ними занимался настоящий профессионал. Несложные на первый взгляд композиции были разложены на шикарное двуголосие на фоне бэк-вокала в исполнении сестёр-близняшек… Когда девушки танцевали во время проигрышей, Серёжка не мог оторвать взгляда от Наташи, настолько она была хороша и, в отличие от другой, более старшей вокалистки, выглядела просто озорной девчонкой.

Отработав небольшую «разогревающую» программу, «кивинки» упорхнули за кулисы. Серёга выбрался из переполненного зала и свернул в длинный коридор. За приоткрытой дверью гримёрки слышались звонкие девичьи голоса. Постучав в дверь, заглянул в комнату, выискивая взглядом Наташу. Увидев Сергея, девушка радостно бросилась навстречу.

— Серёжка, привет!

— Привет, Наташ, — лицо парня расплылось в улыбке.

— А я всё думала, придёшь или нет… Пыталась в зале знакомых разглядеть, так ничего за рампой не видно.

— Как я могу не прийти, сама ведь знаешь… — он протянул ей букет белых гвоздик.

— Ой, спаси-и-и-бо-о-о-о… — девушка бережно приняла цветы, поднесла к лицу. Девчонки за спиной притихли.

— Там ребята наши, и твои в зале, пойдёшь к ним?

— Серёж, ну конечно пойду, — Наташа засмеялась, — Подожди меня, я переоденусь и выйду. Пока «Патруль» выступает, время есть.

— А потом?..

— Потом — назад… мы же только на концерт приехали…

— Это в честь юбилея мэра всё, концерт за концертом…

— Ну, так это же хорошо, а то бы не встретились, — чмокнув Серёжку в щёку, Наташа легонько вытолкнула его в коридор, — сейчас… только переоденусь… ладно?

* * *

Уставшие после выступления, но довольные, молодые артисты попрощались со зрителями. Деньги были перечислены университету, и поэтому, чтобы не провожать ребят с пустыми руками, учитывая их юный возраст, дирекция накрыла им безалкогольный стол.

— А можно, мы всё это с собой возьмём? — лукаво поинтересовался Сашка, — а то нам ещё ехать долго…Ничё, пожуём на ходу!

Собрав угощения в коробку, парни пошли загружать аппаратуру. Освобождённый от этой обязанности Никита Белов, «по заданию партии», двинулся на поиски ближайшего гастронома с ликёро-водочным отделом.

Закинув свою сумку и пакеты с гостинцами в салон, Наташа стояла, окружённая толпой родных и друзей. Местные девчонки во все глаза смотрели на ребят из «Ночного патруля», и Лена, Настя и Даша, собравшись полукругом у автобуса, в накинутых курточках, с распущенными волосами и в сценическом макияже, негромко перебрасывались на этот счёт насмешливыми репликами… Ошеломлённая свалившейся на неё встречей, Наташка не успевала отвечать на вопросы отца и друзей… Наконец, вернулся Никита, и все артисты заняли места в автобусе.

— Наташка!.. Наташка!.. — Серёга вскочил на подножку, — Забыла?.. Твой отец передал…

— Ой, забыла!.. — снова спрыгнув на землю, она приняла из рук Сергея гитару в фирменном чехле и благодарно поцеловала в щёку, — спасибо, Серёжка!

— Наташ… — невольно обняв, он задержал её в своих объятиях, — Ты приезжай ещё…

— Хорошо! — она рассмеялась и, высвободившись из его рук, поднялась в салон, — Приеду!

— Насовсем… — парень смотрел на неё растерянно, — приезжай, Наташа…

— Пока, Серёж! Папа, пока! — помахав рукой в закрывающуюся дверь, девушка осторожно протиснулась по узкому проходу и села на свободное сиденье в конце салона. Микроавтобус медленно тронулся с места.

— Можно, я сюда свою гитару положу? — обратившись к Сашке, Наташа кивнула на сложенные в кучу инструменты.

— Давай, клади. А что за струмент? — Сашка взял её гитару, — ух ты… Фирмà… Твоя, что ли?

Наташа кивнула.

— Что за фирма, Саня? — Витька Мазур разливал по пластмассовым стаканчикам добытое Никитой вино, — Девочки, все, кто хочет злоупотребить, поднимаем руки…

— А можно — ноги? — хором прыснули Настя с Дашей.

— Ну, в принципе… — многозначительно окинув взглядом девичьи ножки, Мазур одобрительно кивнул, — Можно!

— «Фрамус», — уважительно сказал Сашка, аккуратно укладывая гитару. Ничё струмент, зачётный… И не дешёвый.

— Это подарок, — ответила Наташа.

— И я б от такого подарка не отказался, — подал голос Никита.

— А у меня ещё пирожки есть, — порывшись в сумке, Наташа достала пакеты с пирожками, испечёнными Светланой Петровной.

— А я-то думаю, откуда печёным пахнет, вроде на столе не было — Сашка протянул руку за пирожком.

— Ешь на здоровье… — улыбнулась Наташка.

— Короче, налетаем! — крикнул Сашка, соорудив импровизированный «стол» между сиденьями.

* * *

Ужин в салоне мчавшегося по трассе микроавтобуса был в разгаре. От выпитого вина все раскраснелись, и начался весёлый студенческий балаган. Сняв куртку, Наташа поудобнее устроилась на заднем ряду и, окончательно освоившись, весело болтала с Сашкой, который явно оказывал ей знаки внимания, на которые она отвечала шутками. О розыгрыше в гримёрке Наташа старалась не вспоминать, решив, что своим смущением только воодушевит «шутников» на новые «приколы». Она только изредка смотрела на Диму, боясь признаться себе самой, что в тот момент, когда он был так близко, её сердце сладко замирало в груди…

Откуда-то из-под завалов клади Мазур извлёк акустическую гитару и ударил по струнам — разгорячённая спиртным молодёжь подхватила весёлую песню. Дима сидел молча, держа в руках пластиковый стаканчик. Он едва пригубил, и теперь просто грел вино в руках, бросая в зеркало водителя взгляды на развеселившуюся девчонку с белокурой, наскоро заплетённой косой и большими карими глазами… Девушка весело болтала с парнями, но в её поведении не было ни тени кокетства. «Интересная девочка», — подумал Дима, вспоминая, как она, полураздетая, пыталась разрезать нитки на платье…

— А можно, я сыграю? — Наташа посмотрела на Витьку шутливо-умоляюще. Парень молча отдал ей гитару. Девушка осторожно приняла инструмент и, взяв несколько пробных аккордов, заиграла перебором. Ребята в автобусе притихли… Нежно-печальная баллада лилась из-под тонких пальцев, с удивительной лёгкостью блуждающих по струнам… Дима, облокотившись о спинку, развернулся и, положив подбородок на локоть, как завороженный, смотрел на девушку. Несмотря на весёлое настроение, было в ней что-то особенное, какая-то едва заметная печаль таилась в больших красивых глазах и обаятельной полуулыбке. Ему показалось, что исчезло всё вокруг: и ребята, и девчонки, и гул автобуса… есть только она — белокурая девушка с гитарой и глазами цвета крепкого чая…

 

Глава 6

Зима подходила к концу. Тающий днём снег к ночи застывал грязными комьями, превращая дорогу в одну сплошную полосу препятствий. Но ночные заморозки снова сменялись дневным пригревом — солнце светило по-весеннему, постепенно растапливая зимние залежи. По утрам, по дороге на занятия, Наташа вдыхала слегка морозный воздух, радуясь тому, что вот-вот окончательно придёт весна. «Там и до лета не далеко… а летом я не буду видеть Диму…» — эта мысль приходила всё чаще и чаще, омрачая весеннее настроение. Они виделись ещё несколько раз после того, как вместе ездили выступать в её родной город. Приветливо кивая ему при встрече, Наташа пыталась поймать ответный взгляд, но кроме простого дружелюбия, она не могла разглядеть в нём больше ничего. Не в пример Диме, Говоров явно был к ней не равнодушен, пытаясь любыми способами обратить на себя её внимание. Отшучиваясь, Наташа думала только о Диме, незаметно вздыхая и грустя. «Ничего… впереди ещё несколько совместных выступлений», — успокаивала себя девушка, вглядываясь в толпу спешащих в университет студентов: а вдруг — он?..

Накануне восьмого марта у девчонок не было свободной минутки. Выступления на корпоративах и университетских вечерах, участия в концертах в городских домах культуры в последнюю, предпраздничную неделю шли одно за другим. Утром седьмого числа Наташе позвонил Бушман и сообщил, что Даша, гитаристка, внезапно заболела.

— Возьмёшь гитару, отыграешь хотя бы сегодня, — произнёс Эдуард Викторович так просто, будто предлагал заменить батарейку в телефоне.

— Я же ни разу не репетировала, — попыталась возразить Наташа.

— Вы кто? — Артисты, значит, форс-мажор для вас обычное дело, привыкнуть пора, — проговорил в трубку Бушман и отключился.

Выступать предстояло на базе отдыха крупного предприятия, шефствовавшего над университетом. Около шести вечера служебный автобус въехал в университетский двор, и тройка девчонок с зачехлёнными инструментами весело загрузилась в салон. К ним присоединились девушки из коллектива эстрадного танца.

— Второй рейс делаю, — молодой водитель был явно не против поболтать с симпатичными студентками, — Одних уже увёз, там аппаратуры пол автобуса нагрузили. Как их там… «Ночной патруль», кажется…

Сердце у Наташи запрыгало резиновым мячиком. Сегодня она увидит его…

* * *

Дима с удивлением уставился на сцену актового зала базы отдыха: девушка, которую он запомнил по новогодней поездке, и с которой в последнее время всё чаще встречался за кулисами концертных площадок, вышла с гитарой. Клавишница Настя задала ритм, и задорная мелодия наполнила зал. Наташка играла и пела, даже пританцовывала: никто бы не подумал, что она даже ни разу не репетировала.

— Молодец, девчонка, — уважительно произнёс Саша Говоров, — шпарит как по маслу. И смотрится классно… Такую девочку в коллектив — даже за толпу постоять, и то зачётно будет…

— Нужно подумать, — ответил Дима, которому эта идея понравилась сразу.

Концерт удался на славу: и девчонки из «Киви», и парни из «Ночного патруля» были в ударе; подтанцовка выкладывалась полностью, и Наташа пожалела, что выступление было не на большой сцене. Стоя у стены во время выступления «патрулей», она не сводила глаз с Димы, и, будто чувствуя это, он отыскал её глазами… Ей показалось, что в этот вечер он пел только для неё.

* * *

После концерта к артистам подошёл пожилой мужчина.

— Ребята, тут такое дело… Сломался автобус. Ищем замену, но, сами понимаете, вечер предпраздничный, все водители уже за столом. Остаются два варианта — либо развезти вас на дежурных легковушках, пока есть пара трезвых человек, но тогда аппаратура останется… Либо оставить вас ночевать здесь, на базе отдыха, а утром вас увезёт другой автобус.

Девчонки без особого восторга встретили предложение остаться на ночь за городом, только Ленка, переглянувшись с Никитой, довольно кивнула.

— Давайте так: вы отвезёте четырёх девочек на одной машине, а мы останемся, тем более, что завтра аппаратуру загружать всё равно кому-то придётся, — решил выручить девчонок Дима. Но, не считая Лены, их было пятеро, и он, тронув за руку Наташу, шутливо произнёс:

— А тебе придётся остаться…

Наташка только согласно захлопала длинными ресницами… Щёки покрылись румянцем, сердце заколотилось, бросило в жар….

Отправив Настю и танцовщиц, всё тот же мужчина снова обратился к Диме:

— Ребята, а, может, поиграете нам ещё, так сказать, в нерабочей обстановке, раз уж задержались?.. Народ только разгулялся, сами понимаете… Не бесплатно, конечно, за это не беспокойтесь… А? Выручите?.. Праздник всё-таки!

— А чё, подработать никогда не помешает, — утвердительно кивнули парни.

* * *

Было уже далеко за полночь, а веселье не утихало. Накрытые в актовом зале столы были сдвинуты вдоль стен, все тосты за наступающий женский день сказаны, мужчины уже сняли пиджаки и закатали рукава праздничных рубашек, а женщины «съели» последние признаки помады. Устав играть «на заказ», музыканты наконец-то вышли на перекур.

— Так, где музыка?.. — изрядно выпившая молодая женщина, скорее всего, «из офисных», возмущённо подошла к микрофону, — за всё заплачено, будьте любезны…

Наташа, сидевшая с Леной за накрытым для музыкантов столиком, решительно встала и подошла к синтезатору. В прежней группе ей приходилось играть на клавишах, и вот теперь девушка уверенно настраивала не очень новый, но довольно навороченный «Korg».

Вернувшиеся с перекура ребята с изумлением застыли в дверях зала: нежная, трогательная «Andante» лилась по залу. Голос у девушки был настолько чистым, что даже накачанные алкоголем «гуляющие» притихли…

— Ни фига себе даёт… — Витя Мазур уважительно смотрел на Наташу, — Мультиинструменталистка, блин… вокалистка всех времён и народов…

* * *

После того, как последние корпоративщики разбрелись по своим номерам, молодые музыканты наконец-то сложили инструменты. Заняв выделенный парням четырёхместный номер, перенесли туда закуски и спиртное, которое, подмигнув, выставил администратор. Наскоро поужинав, Никита с Леной куда-то исчезли, и изрядно подвыпившие Говоров и Мазур завели свой обычный спор на музыкальные темы.

— Пойдём на улицу? — Дима протянул Наташе руку.

— Пойдём… — она охотно встала и, скромно опустив глаза, вместе с ним вышла на крыльцо пансионата.

После душного помещения ночной мартовский воздух казался особенно свежим. Матовые фонари с двух сторон освещали узкую аллею, ведущую дальше — в большой парк. Оставшись наедине с Димой, Наташа смущённо молчала, обхватив ладонями плечи, едва прикрытые тоненькой концертной туникой. Растерявшись от его близкого присутствия, она вдруг осознала, что не может вымолвить ни слова. Ей очень хотелось, чтобы он сделал первый шаг… потому что сама она даже под страхом смерти не смогла бы сейчас признаться ему в своих чувствах… Но, в то же время, Наташа поймала себя на мысли, что ей очень хочется его обнять… А если бы он сейчас обнял её… если бы… Но он тоже стоял молча, не сводя с неё задумчивого взгляда… Потом достал пачку сигарет, вынул две — одну для себя, другую предложил девушке.

— Не курю, — робко улыбнувшись, она подняла на него свои большие карие глаза.

— Да я тоже, в общем-то… Так иногда, под алкоголь, — Дима убрал сигареты, — Тебе не холодно?

— Нет… — едва не стуча зубами, ответила Наташа. Она быстро продрогла, но не сознавалась в этом, ей очень хотелось подольше оставаться с ним наедине…

— А, по-моему, ты совсем замёрзла, — сказал Дима и открыл перед ней дверь, — Пойдём назад, а то заболеешь.

Покорно шагнув в вестибюль, Наташка подумала, что, если бы она нравилась Диме, то он бы её сейчас обнял и согрел… Но он просто увёл её в тепло… Значит, ей всё показалось…

Вернувшись в номер к ребятам, она ещё немного посидела и засобиралась спать — девчонкам отвели соседнюю комнату. Ей очень хотелось побыть рядом с Димой, но она так устала, что глаза закрывались сами собой; выпитый фужер сухого вина стал выветриваться, и лёгкий озноб охватил всё тело. К тому же, Наташа расстроилась: мелькнувшая надежда угасла, и то, что проявлял к ней Морозов, теперь она расценивала как простую вежливость…

— Я всё-таки пойду, — Димины уговоры оказались напрасными: грустно улыбнувшись ему на прощание, Наташа взялась за ручку двери.

Витька с Сашкой всё ещё спорили, не забывая прикладываться к фирменной бутылке, и её «Спокойной ночи», адресованное им, осталось без ответа.

…Лены в их номере ещё не было, и она, не закрываясь на ключ, разделась и легла на кровать возле стены, за которой устроился Дима. «Завтра пожалею, что не осталась…» — с этой мыслью провалилась в глубокий сон…

Проснулась Наташка от того, что на неё кто-то грузно навалился в темноте. Попытки высвободиться ни к чему не привели: силы были явно неравны. Чья-то рука бесцеремонно шарила под одеялом по её телу, запах перегара бил в нос, и девушка изо всех сил боролась, пытаясь увернуться и от мерзких рук, и от мерзкой, сопящей головы на подушке… Собрав последние силы, она закричала, но мужчина тут же зажал ей рот большой, грубой ладонью. Отталкивая его одной рукой, другой Наташка отчаянно заколотила в стену… Через несколько секунд дверь в соседнем номере хлопнула. Ворвавшись в комнату, Дима нащупал на стене выключатель…

* * *

— Ну, и чего ты шум подняла? — к удивлению Наташи, Лена её не поддержала, — Чего, потерпеть не могла? Ты хоть знаешь, кто это был? Ещё бы и денег сунул! Наделала переполоху… — девушка говорила сердито, так, как будто это сама Наташка натворила каких-нибудь дел, — Морозов ему по роже надавал, теперь неизвестно, чем всё закончится. До Бушмана дойдёт — всем не поздоровится, что мы тут на ночь остались, будет потом постоянно сопровождать, а оно нам надо? Мало ли что бывает, орать-то зачем? Мы тут хоть что-то зарабатываем иногда, а теперь?.. Мужик — крутой начальник, он таких, как мы, миллион найдёт песенки попеть, сговорчивых… В общем, подставила ты всех, поняла?

Заплаканная Наташа сидела в номере у парней, куда её привёл Дима после того, как спас от насильника. Самих парней не было — наступило утро, и они загружали аппаратуру в автобус. Появившийся администратор, пытаясь «уладить всё миром», не совсем уверенно объяснил девушке, что насильник — вовсе не насильник, а перепутавший апартаменты начальник отдела по связям с общественностью, которому, собственно, музыканты и должны быть благодарны за приглашение выступить и возможность заработать, и что синяк под глазом — не самый лучший выход из сложившейся ситуации, и что, если она будет настаивать на разбирательстве, то придётся снимать побои, а это уже чревато… Наташа, которая беспокоилась за Диму, пообещала администратору шума не поднимать, ей скорее хотелось покинуть это место и забыть всё, как страшный сон…

— Если утрясётся, то всем будет счастье, — перед посадкой в автобус бросила Лена, — А на будущее — у нас ломаться не принято.

— А ты?.. Тоже не ломаешься? — пристально посмотрела на неё Наташа.

— По обстоятельствам, понятно?

— А как же Никита?..

— Ты что? — Ленка расхохоталась, — ты что, думаешь, тут всё всерьёз? Или ты думаешь, что, если Мороз на тебя вчера так смотрел, то это о чём-то говорит?… да тут таких, как ты, было-было…

— При чём тут Дима… — Наташа смущённо опустила глаза.

— При том. Тут все не слепые, про то, как ты за ним бегаешь, уже пол универа в курсе, — язвительный тон Лены не оставлял сомнений: девушка имела какие-то свои, личные причины сорвать злость на Наташе.

— Я спать ни с кем не собираюсь, даже за большие деньги…

— Ну, ты ещё скажи, что вообще ещё ни с кем…

— Знаешь, что, Лен… Пошла ты… — Наташка, едва сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться, шагнула к подъехавшему автобусу.

* * *

Усевшись рядом с ней на сиденье, Дима всю обратную дорогу старался развеселить девушку. Но, выслушав смешную историю из гастрольной жизни, Наташа едва улыбнулась. Настроение было подавленное, на память всё время приходили события сегодняшней ночи и Ленкина неожиданная реакция… Обида смешивалась с чувством стыда, она с ужасом вспоминала, в каком виде нашёл её Дима… «А если бы он не прибежал?.. Что было бы…»

Вместе с наплывавшими неприятными чувствами какая-то болезненная ломота охватила всё тело. Стало жарко… Наташа почувствовала дикую усталость и, пока «патрули» разгружали аппаратуру возле своей студии, покинула университетский двор, с трудом дойдя до остановки маршрутного такси. Как во сне, добралась до дома, разделась и легла.

…Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как наступило тяжкое забытьё. Очнувшись, с трудом поднялась и прошла на кухню. Найдя в аптечке таблетки от головной боли, выпила и вернулась в комнату. Жар сменился ознобом. Закутавшись в одеяло, свернулась клубочком и снова провалилась в болезненную дремоту. Несколько раз звонил мобильный телефон, но не было сил подняться и ответить. Звонок в дверь отозвался в голове, словно колокол… Кто-то нетерпеливо звонил, а потом раздался громкий стук… Из последних сил пройдя в прихожую, повернула замок: на пороге стоял Дима Морозов… Последнее, что ей запомнилось — его испуганные глаза… Потом всё провалилось в темноту.

 

Глава 7

Увидев бледную девушку, едва державшуюся на ногах, Дима торопливо шагнул в маленькую прихожую. Наташка пошатнулась и стала оседать на пол — он едва успел подхватить её на руки. Положив в комнате на диван, сел рядом в растерянности. Руки и лицо её были очень горячими; парень, пройдя в кухню, смочил полотенце холодной водой и, вернувшись, положил ей на лоб. Через какое-то время Наташа открыла глаза.

— Где у тебя аптечка? — спросил Дима.

— Там… в кухне… в шкафчике…

— Тут у тебя ничего от температуры нет, — порывшись в пакете с таблетками, крикнул он, — нужно скорую вызывать.

Фельдшер скорой помощи, которую, видимо, оторвали от праздничного стола, наспех осмотрев девушку, сделала ей укол и сказала, что, если температура к утру не упадёт, нужно будет вызвать участкового врача. Проводив фельдшера, Дима вернулся в комнату: после анальгина с димедролом Наташа быстро уснула. Выйдя на кухню, набрал номер матери:

— Алло, мам, я сегодня у Сашки заночую… Нет, всё нормально, просто мы с ним аранжировку делаем на новую песню… Ещё раз с праздником тебя… Ну, всё, спокойной ночи… Пока…

Потом, подумав, набрал другой номер:

— Саня, ты как?.. Соображать ещё можешь?.. Ну, чё, чё… Праздник всё же… — Дима засмеялся, — Тут такое дело… Если вдруг матушка тебе позвонит, я у тебя. Не забудешь? Где… Где надо… Ладно, потом. Ну, всё, давай… Празднуй дальше.

Вернувшись в комнату, парень присел возле спящей девушки… Белая домашняя туника прикрывала стройные ножки намного выше колена, и Дима нехотя отвёл взгляд. Положил руку на горячий лоб… потом провёл ладонью по болезненно-пунцовой щеке… Поправил длинные рассыпавшиеся волосы… Пальцы скользнули по нежной коже шеи… плечу… предплечью… кисти… Взяв её ладошку в свою ладонь, долго смотрел на Наташку… Потом встал и, укрыв её одеялом, выключил свет.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Наташа осторожно поднялась с постели и удивлённо застыла: в кресле, положив ноги на журнальный столик, спал Дима… Стараясь не шуметь, девушка прошла в ванную. Температура была ещё довольно высокой, но кризис, видимо, миновал, и она смогла умыться и расчесать волосы. Истратив на это все силы, накинула на себя шёлковый халатик и вернулась в комнату. Дима пошевелился, потом сладко потянулся, опустив ноги на пол.

— Ну, что, живая? — парень улыбнулся и встал с кресла.

— Почти, — слабо улыбнулась в ответ девушка, — как ты меня нашёл?

— Ну, это не проблема: позвонил Бушману, у него все координаты есть. Лучше спроси, как я до тебя достучался.

— Я почти ничего не помню…

— Ты в автобусе гитару забыла. Я привёз…

— Спасибо.

— Ты ложись… Я сейчас чайник поставлю.

— Тебе домой надо, наверное…

— Ну, вот кофе попьём, и поеду…

* * *

Убедившись, что девушка чувствует себя лучше, Дима уехал домой. Весь день Наташа отвечала на звонки: звонил перепуганный её вчерашним молчанием отец, звонил Сергей, звонила Оксанка, даже Эдуард Викторович, неизвестно откуда узнавший о её болезни, поинтересовался здоровьем. Молчали только девчонки из «Киви».

Сама Наташа только и думала о том, что Дима всю ночь провёл рядом с ней, в одной комнате… Эта мысль волновала и огорчала одновременно — он так и ушёл, ничего ей не сказав… Значит, ей точно всё показалось…

Раздавшийся вечером звонок в дверь застал её врасплох: разобрав постель, она уже собиралась ложиться спать. Второпях накинула халатик и, включив в прихожей свет, повернула замок… На пороге стоял Дима с букетом хризантем.

— Привет…

— Привет… Проходи, — с плохо скрываемой радостью произнесла Наташа.

— С прошедшим праздником тебя, — он протянул ей цветы.

— Спасибо… — она поднесла букет к лицу, глубоко вдохнула, потом снова подняла на него большие карие глаза, — Проходи, раздевайся…

— Ну, как ты? — повесив куртку на вешалку, он близко подошёл к ней.

— Уже нормально. Сама не знаю, что со мной было…

— Ну, вот, видишь… — он пристально посмотрел ей в глаза.

— Спасибо тебе. В последнее время ты только меня и спасаешь…

Приблизившись вплотную, Дима взял её за плечи и, наклонившись, осторожно поцеловал. Опустив безвольно руки, Наташка закрыла глаза… Сердце забилось часто-часто, горячая волна захлестнула грудь снизу вверх, до подбородка… Когда он привлёк её к себе, подалась навстречу, не сопротивляясь охватившему сладко-щемящему чувству. Она так давно хотела оказаться в его объятиях, что не сомневалась ни на минуту, правильно ли делает… Внезапно он подхватил её на руки и, как в прошлый вечер, шагнул в комнату… Осторожно положив на постель, присел рядом — она доверчиво смотрела в его синие-пресиние глаза… Наклонившись, тихонько прикоснулся губами к её губам… Наконец, не сдержавшись, припал к ним горячо… надолго…

…Уже теряя над собой контроль, Дима вдруг поймал себя на мысли, что девушка совсем не умеет целоваться. С трудом оторвавшись от её губ, не сказал, скорее выдавил против воли:

— Если скажешь, я уйду…

— Нет… — робко обвив руками его шею, Наташа едва покачала головой и снова закрыла глаза.

* * *

Проснулась она рано, как будто не спала вовсе. Встала с постели и, бросив взгляд на простыню, торопливо накрыла её одеялом… Снова сладко защемило в груди — прошедшая ночь промелькнула в голове… Накинула на себя лёгкий шёлковый халатик… На кухне Дима разговаривал по телефону:

— Мам, прости, что не предупредил… Да, я опять у Сашки ночевал, музыку писали… Мобильник сел, только сейчас на зарядку поставил…

Дождавшись, пока он закончит разговор с матерью, Наташа вышла на кухню и сразу очутилась в ласковых руках. Подхватив девушку, он вернулся с ней в комнату.

— Ку-уда, вставать приказа не было…

— Так прикажи… — она смущённо улыбнулась. Щёки слегка порозовели… Несмотря на проведённую в его объятиях ночь, она всё ещё очень робко дотронулась руками до его плеч.

— А кофе в постель? Я чайник поставил.

— Он уже кипит…

— У тебя такие глаза…

— Заспанные?..

— Нет… как омут… Печальный омут чайного цвета…

— Нагородил…

— Утонул…

— Чайник…

— Ещё не кипит…

— Или уже… не кипит…

Выключить чайник они всё же успели, когда воды оставалось совсем на донышке.

В обед Дима уехал домой — по воле судьбы, он не ночевал дома уже три ночи подряд, заезжая лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и показаться на глаза своим родителям. Оставшись одна, Наташка не знала, куда себя деть. Переполнявшие чувства мешали сосредоточиться, ощущение счастья, свалившееся как снежный ком, заволокло, облепило с ног до головы… Всё, что дремало в ней до сих пор, проснулось в одночасье. Она ни на минуту не пожалела о том, что произошло сегодня ночью, начиная с первых в её жизни мужских объятий… Она даже не думала о том, что с ней будет дальше… что с ними будет дальше, придёт ли он к ней снова или забудет навсегда. Она совершенно не думала об этом, погружённая в сладкие воспоминания… Закрыв глаза, она в мельчайших подробностях вспоминала каждое прикосновение его настойчивых, но удивительно ласковых рук и губ… «Тебе больно?» — выдохнул он, осыпая её лицо поцелуями, когда она негромко вскрикнула. — «Нет…» — едва слышно прошептала Наташа, полностью растворяясь в неведомых ей до сей поры чувствах и ощущениях.

Он звонил без конца… Она даже не могла бы передать, о чём они разговаривали: что-то незначительное, какие-то, ни о чём не говорящие фразы… Счастливая улыбка весь день не сходила с её лица…

Когда вечером Дима снова появился у неё на пороге, уже сама бросилась к нему и, подхваченная его сильными руками, горячо ответила на поцелуй…

 

Глава 8

— Оба-на… — удивлённо вытаращился куривший на улице Говоров, когда, подъехав к студии, Дима вышел из машины, — Димыч, ты даром время не теряешь…

— В смысле? — Дима вопросительно посмотрел на друга, — Не понял…

— Это кто с тобой? — Сашка кивнул на переднее пассажирское сиденье, — Наташка, что ли, из «Киви»?

— Ну, да, Наташа, — Дима шагнул на ступеньку, ведущую в подвал, Сашка двинулся следом, — мы на минутку, я флэшку свою забыл.

— Ты чё, решил чуть-чуть развлечься? — каким-то нарочито-равнодушным тоном поинтересовался Говоров, — или просто по пути подвёз?

— Много будешь знать… Ну, дальше тебе известно, — Дима засмеялся, — Ты ещё долго тут будешь? Может, тебя подвезти?

— Вообще-то, уходить собирался, так что подвези.

— Ну, сейчас, заодно ещё зарядное заберу от ноутбука, заменить надо… — Дима полез в ящик стола, — Как дела после праздников?

— Да ничё… за неделю всё разрулилось… — Сашка стоял, засунув руки в карманы, — А ты мне восьмого звонил, чтобы я тебя перед матушкой отмазал, типа… Это ты где тогда ночевал? У Наташки, что ли?

— Саня, много вопросов, — Дима подошёл к дверям, — давай, собирайся, я в машине подожду.

Посмотрев исподлобья вслед другу, Говоров неторопливо оделся и, выключив аппаратуру и свет, вышел из студии. Заперев дверь на ключ, повернулся и, бросив взгляд на Димкин автомобиль, изменился в лице: Дима с девушкой целовались в салоне. Усевшись на заднее сиденье, Сашка со всей силы хлопнул дверью. Сидевшая впереди Димина спутница обернулась к нему. Он не ошибся — это была Наташа, белокурая девушка с красивыми карими глазами, которую он заметил ещё тогда, осенью, на университетском вечере; та, которой он оказывал знаки внимания при каждой встрече на совместных выступлениях. Правда, она не отвечала ему взаимностью, только шутила в ответ. Но она была одна, и он не торопил события. Теперь получалось, что Дима его опередил.

— Привет! — Наташа дружелюбно улыбнулась Сашке.

— Привет, — пробурчал он ей в ответ.

— Привет, — в тон им пошутил Дима, — тебе куда?

— Домой… Хотел ещё в музыкальный салон попасть, да не успею.

— А чего, давай завезу, — Дима посмотрел на него в зеркало, — ещё семи нет, успеем…

— Да ты и так уже везде успел… — тихо произнёс Саша.

— Чего ты там бубнишь себе под нос? — настроение у Димы было хорошее, — Я не понял.

— Говорю, в следующий раз, — уже громче сказал Сашка, — домой поехали.

* * *

Дверь в репетиционную студию Лена открыла изящным носочком модного сапожка. Швырнула на стол сумочку, разделась, посмотрелась в запылённое зеркало в углу. Сёстры Даша и Настя, как по команде, поворачивали головы, следя за её передвижениями. Не было сомнений — девушка была чем-то раздражена.

— Смольниковой ещё не было?

— Не было… Без десяти ещё… — посмотрела на часы Настя.

— Хоть бы она вообще не приходила… — как бы про себя, произнесла Лена.

— А что случилось-то? — эти слова девчонки произнесли одновременно.

— А ничего, — тон девушки становился нервическим, — вас устраивает, как мы работаем в последнее время? Меня — нет, и я скажу об этом Бушману.

— Может, ты сначала нам расскажешь? — проверяя микрофон, произнесла в него Настя.

— А что, сами не видите?! За последний месяц ни одного выступления, нас приглашать перестали, а почему?

— Праздники-то того… тю-тю, при чём тут Наташка, — попыталась успокоить подругу Даша.

Лена села на старый диван, перекочевавший в студию из чьей-то квартиры, закинула ногу на ногу.

— В субботу на шефской базе отдыха был грандиозный тусняк. Знаете, кто выступал? Кошкина и Мельничук с эстрадного. А нас не позвали…

— Да ладно тебе, Лен. Не позвали — в другой раз позовут… Куда они от нас, — Даша многозначительно засмеялась.

— Уже не позовут.

— Почему так думаешь?

— Да из-за этой малолетки… Сука… Я так и знала, что так будет…

— Чё случилось-то, можешь нормально рассказать? — Даша села напротив Лены.

— Чё-чё… Когда мы седьмого там остались ночевать, к ней Боровский полез, прямо в постель…

— Да ты чё… и чё?.. — Даша и Настя с любопытством смотрели на Лену.

— А ничё… Эта дура визг подняла на весь пансионат. Морозов Боровскому «финиш» поставил… В общем, скандал получился. Замяли, правда, но Боровский никогда ничего не забывает, к тому же свидетелей его позора было слишком много… — Лена ухмыльнулась, — Короче, нас туда больше не позовут.

— Да-а-а… прощай, редкий заработок… — Дашка вздохнула, — С новенькими всегда проблемы…

— Маленькая ещё, — беззаботно подала голос Настя.

— Маленькая… — с сарказмом выдавила из себя Ленка, — Вы в курсе, что эта маленькая с Морозовым спит?

— Кто?! Смольникова?! С Морозовым?! — Глаза Насти округлились, — Ты откуда знаешь?

— Уже все знают. Тих-хоня, блин…

— Да уж… А тебе кто-то сказал, или сама видела? — не унималась Настя.

— И видела, и слышала… Никита сказал… Да и догадаться нетрудно — она раньше с репетиций на остановку шла… А теперь — в соседний корпус, в подвал, к «патрулям» в студию. А оттуда они уже вместе к ней домой отправляются — дальше… репетировать…

— Ой… Точно… Я ещё как-то подумала — чего это она в другую сторону теперь хо… — Даша не успела закончить фразу: дверь открылась и в студию вбежала Наташа. На ходу снимая короткую курточку с меховой опушкой, бросила взгляд на настенные часы, весело-виновато обратилась к девчонкам:

— Опоздала! Извиняюсь, больше не буду!

— Да, кстати, — Лена сделала вид, что не заметила появления Наташки, обращаясь исключительно к Даше и Насте, — Бушман отправил заявку в какой-то крутой московский продюсерский центр — там конкурс эстрадного вокала будет осенью. Нужно бабки искать. Что-то как всегда профинансируют… А что-то, как всегда — нет… Так что денежки будут нужны.

— А сколько нужно будет денег? — Наташа повесила курточку на вешалку, подошла к девчонкам.

— Представь себе, очень много, — Лена, наконец-то, «заметила» опоздавшую.

— А… если не будет такой суммы? Тогда — что?

— Ничего. Поедут те, у кого будет. Ну, что, начинаем? — Лена взяла микрофон, привычно проверила, — Раз… два… три-четыре-пять…вышел зайчик погулять…

 

Глава 9

Анна Сергеевна Морозова была из породы тех женщин, возраст которых не определяется даже вооружённым глазом — тридцать пять на все времена… Жена бывшего военного, а ныне бизнесмена средней руки Александра Морозова, сама она работала завучем в элитном лицее и в своём кругу слыла строгой воспитательницей юных папенькиных сынков и дочек. Своему единственному сыну Анна и Александр постарались дать хорошее образование. Интерес к музыке Димка начал проявлять ещё в раннем детстве, к тому же очень хорошо пел, поэтому музыкальная школа, а затем и училище по классу фортепьяно и вокала были ему обеспечены. Анна Сергеевна видела сына студентом консерватории, но, когда на последнем курсе училища Димка и его трое друзей организовали рок-группу, его собственные планы относительно музыки поменялись. Ребята сами писали тексты, делали аранжировки и очень быстро выделились среди других «рокеров».

После окончания школы, когда Диме и Сашке и Витьке исполнилось по восемнадцать лет, она не стали «косить» от армии, а сами, добровольно, пришли в военкомат. Правда, этот ответственный шаг имел под собой определённый смысл: пользуясь старыми связями, Морозов-старший «устроил» им срочную службу в родном городе, на которой они занимались своим обычным делом — музыкой, пока Никита, который был на год старше, но имел отвод от службы, временно работал с другой группой.

В университет культуры поступали всё так же вместе, правда, специальности решили выбрать не совсем творческие — в жизни всё могло пригодиться. В первый год учёбы репетировали, где придётся, но к концу курса осмелели и пришли к небезызвестному Эдуарду Викторовичу Бушману с просьбой выставить их выступление от университета на городском смотре вузовских талантов. Бушман не отказал, и, когда «Ночной патруль» взял первое место в номинации «рок-коллектив», выбил им небольшую каморку в подвальном помещении под репетиционную студию, автоматически обязав при этом быть «визитной карточкой» учебного заведения. Вычистив помещение от мусора и перетащив туда свою аппаратуру, ребята были на седьмом небе от счастья. После занятий, зачастую до самой ночи, в подвале рождались новые тексты и мелодии… А иногда, подметая ранним утром территорию, дворник мог видеть Сашку или Витьку, выходящими из студии с очередной поклонницей.

Димка с Никитой в подвал поклонниц не водили — Никита встречался с Леной, а у Димы была Кристина…

Димкины родители нехотя приняли его увлечение рок-музыкой, в надежде, что «авось надоест», но, к их удивлению, Димке «не надоело», напротив, ребята за несколько лет стали настоящими профессионалами и со временем стали зарабатывать какие-то деньги: выручали ночные клубы, выступления «на заказ» и платные танцполы. К тому же, близкие отношения с Кристиной и их совместное песенное творчество служило залогом помощи её отца — Леонида Лапина.

* * *

— Анюта, дорогая, здравствуй! — школьный товарищ Александра Морозова, Леонид Лапин, удобно устроился с телефоном в огромном кожаном кресле.

— Лёня, здравствуй, дорогой, вот не поверишь, только сегодня с Сашей о тебе вспоминали! — Анна Сергеевна машинально поправила причёску перед зеркалом.

— Что ты говоришь! Не забыли, значит, не забыли…

— Ну, что ты, Лёнечка, кто же друзей забывает… — Анна неслышно усмехнулась: после разрыва Кристины и Димы семьи Морозовых и Лапиных какое-то время почти не общались — одним было неловко, другим — обидно, — Как сам, как Мила, Кристина?

— Всё нормально… И я, и Мила… Кристина вот только…

— Что такое? — Анна Сергеевна улыбнулась уголком красиво очерченных дорогой помадой губ. После измены Кристины она переживала за сына, но Дима достойно перенёс расставание с любимой девушкой, и теперь Анна Сергеевна с чувством удовлетворения поняла, что у дочери Лапина что-то не клеится в жизни.

— Аня, я хотел бы с тобой поговорить, с глазу на глаз… Ты как, не против?

— Лёня, ну, конечно, мог бы и не спрашивать… Приезжай к нам.

— Лучше, я за тобой заеду, посидим где-нибудь, по старой памяти… А? — Лапин засмеялся. Анна Сергеевна слегка смутилась… Когда-то, много лет назад, между ней и Леонидом вспыхнула взаимная и далеко не безобидная симпатия, едва не переросшая в более серьёзное чувство, но, к счастью для обеих семей, их «лав стори» быстро закончилась. И вот теперь Лапин зачем-то явно намекал на те недолгие любовные отношения, которые их когда-то связывали…

— Ну-у-у… Хорошо… Заезжай, я тебя жду…

* * *

Небольшой ресторанчик, в который Лапин привёз Анну, встретил их уютной, даже интимной обстановкой. Сделав заказ, Леонид Борисович с улыбкой пристально посмотрел на свою спутницу:

— Помнишь, Аня, как когда-то… вот в таком же ресторанчике…

— Лёнечка… Что было, то было… Ты ведь не об этом хотел поговорить? — в ответ улыбнулась Анна Сергеевна.

— Да, Аня… Не об этом… — Лапин вдруг посерьёзнел, — это всё приятные воспоминания… Дела давно минувших дней… А вот дела сегодняшние совсем другого толка.

— Я внимательно слушаю тебя, Лёнечка…

— У меня с Кристиной проблемы, Аня, и я к тебе сейчас обращаюсь как отец… Помоги.

— Лёня, ты знаешь, мы с Сашей всегда готовы помочь… Но чем?

— Аня, в том-то и дело, что ни Саша, ни Мила не должны ничего знать. Тут, чем меньше народу знает, тем лучше.

— Да что случилось-то, объясни! — с беспокойством произнесла Анна.

— Понимаешь, она, конечно, виновата перед Димкой… Связалась с этим Мухаммедом… Но я был против, Аня, клянусь чем хочешь! — Лапин прижал руку к сердцу, — Да разве они нас слушают?.. В общем, Мухаммед этот свалил благополучно в свой Египет, Кристинка сначала ему всё звонила… а потом, видимо, он ей что-то такое сказал… Ну, короче, нервный срыв у девчонки…

— Да что-то на Кристину не похоже, — с сомнением в голосе произнесла Анна.

— Вот и я так думал, а оно вот как вышло… Таблеток наглоталась каких-то…

— Лёня, ты меня прости, конечно… но ты сейчас не про свою дочь рассказываешь.

— Про свою, Анечка… про свою… Кое-как успокоилась… А недавно она призналась Миле, что жалеет, что с Димкой порвала, что поняла, что любит его, что ошиблась… Молодёжь, ну что с них взять?.. Ветер в голове.

Слегка опустив голову, Анна Сергеевна искоса посмотрела на Леонида Борисовича:

— Лёня… а чем я-то могу помочь твоему горю?

— Анечка… ты — замечательная мать… Дима тебя уважает и даже слушает, это такая редкость в наше время. Может, ты как-нибудь поговоришь с ним… Ну, ты — женщина, и сама знаешь, какие нужно найти слова… Ну, может, не всё потеряно? Он же порядочный парень у вас… Может, и он Кристинку не забыл…

— Ну, в этом ты прав, Лёнечка, Дима очень порядочный. Но, ты же сам понимаешь, это дело сугубо личное, давить на него я не могу.

— И не надо! Аня, не надо! Ты просто заведи разговор… Ну, что мы, враги своим детям? Ему сколько осталось учиться? Год? А потом — что?..

— Ну, что… ты же знаешь, как музыкантам нынче пробиваться… — Анна Сергеевна, глядя в бокал с вином, многозначительно сдвинула узкие бровки.

— А я о чём? — подхватил Лапин, — Или самому пробиваться, или иметь хорошего спонсора… А? Тем более, у них есть общие интересы, их песни весь город распевает! А можно раскрутить так, что будет петь вся страна. Ты же знаешь, Аня, я ради Кристины ничего не пожалею, — Леонид Борисович недвусмысленно достал кредитку, рассчитался за обед. Он, действительно, очень любил единственную дочь и не обманывал Анну Сергеевну. Единственное, о чём он предпочёл умолчать — то, что после неудачного романа, закончившегося абортом, Кристина пристрастилась к алкоголю. Уговоры не действовали, девушка каждый вечер проводила в обществе бутылки мартини, а то и более крепких напитков, и отец был готов на любые действия, лишь бы уберечь её от алкоголизма… За известие о том, что Кристина всё ещё любит Диму Морозова, Леонид ухватился как утопающий за соломинку.

— Знаешь, Лёня… А я, пожалуй, поговорю с Димой… — Анна Сергеевна задумчиво обводила ложечкой рисунок на скатерти, — всё, что от меня зависит, я сделаю…

— Аня… Я тебе очень благодарен… Ты не представляешь… Только пусть это будет наш с тобой секрет… Ни Миле, ни Саше не будем говорить, хорошо?

— Я поняла тебя, Лёня… Не будем…

 

Глава 10

— Наташка, прикинь, что про тебя говорят, — увидев вошедшую в аудиторию Наташу, Оксанка с ходу вытаращила свои любопытные глаза, — обалдеть можно!

— Про меня? — уже догадываясь, о чём хочет выпытать подружка, Наташа закусила губу.

— Ага, — взгляд Оксанки становился всё пытливее, — не то слово, что говорят. Весь универ гудит!

— О чём? — старательно пряча улыбку, Наташа подогнула ногу и пристально рассматривала набойку на высоком каблучке сапожка.

— Прикинь? Типа, ты с Морозовым… ну, это…

— Ну, что? — улыбка таки озарила лицо, — Что — это?

— Ну, то… — веснушки подтянулись вместе с поехавшими вверх бровями, — Наташка… Правда?!

— Правда, — смущённо пожав плечом, Наташа опустила взгляд, — если ты имеешь в виду, что мы встречаемся.

— И ты… и ты мне не сказала?! — взгляд из пытливого превратился в обиженный, — Ну, ты даёшь…

— Оксан, мы совсем недавно встречаемся, я сама ещё поверить не могу… А тебе я уже собиралась рассказать, — Наташа заглянула подруге в глаза, — правда…

— А как?! Как у вас всё это… ну, ты понимаешь…

— Не знаю, — Наташа улыбнулась, — всё спонтанно получилось. Я в автобусе гитару забыла, а Дима мне её привёз. Ну, и…

— И — что?!

— И — всё… С этого всё и началось. Нет, конечно, началось раньше… Он мне давно уже нравился. Оказалось, что я ему — тоже.

— Слушаа-а-ай… А у вас, что… всё уже было? — Оксанка не сводила с Наташи своих, величиной с чайные блюдца, глаз, — просто, девчонки говорят, что видели, как вы утром на его машине вместе на занятия приехали. Он что… ночевал у тебя?

— Да, — просто ответила Наташа.

— Слуша-а-ай… А ты не боишься?

— Чего?

— Ну, что он тебя возьмёт, и бросит…

— Боюсь… — Наташка вдруг грустно опустила глаза, — Знаешь, Оксан… Я Диму очень люблю.

— А он?.. Он тебе что-нибудь такое говорил? — затаив дыхание, подружка ждала ответа, — Ну, хоть вслух говорил, что ты ему там нравишься, и всё такое? Или это — только твои догадки?

— Говорил… — Наташа снова улыбнулась, улыбка на этот раз получилась тёплая.

— А что хоть говорил-то? — от нетерпения тон Оксанки становился похожим на тон строгой старшей сестры, — Ой, Наташка… Ты вот такая доверчивая-а-а-а… Хотя, с другой стороны, первый секс с таким парнем хоть запомнится, даже если он и несерьёзно…

— Почему — несерьёзно? — Наташа снова подняла счастливые глаза.

— Ну, так, я и спрашиваю… Он тебе хоть что-то сказал?! — нотки ревности не укрылись от Наташкиного слуха.

— Сказал…

— Ну, так что сказал-то?!

— Сказал, что он меня любит.

— И ты ему веришь?

— Верю.

* * *

Вот уже два с половиной месяца они встречались вечерами после занятий и репетиций и ехали на окраину города, в маленькую квартирку на третьем этаже старой пятиэтажки. Это были самые счастливые вечера… Впервые за много лет после смерти матери Наташа почувствовала родное тепло и отошла душой. Она растворилась в своей любви к Диме, вросла в него. Она так любила, когда он, удобно устроившись на диване и положив голову ей на колени, что-то интересно рассказывал, а сама в это время перебирала его длинные густые волосы и смотрела на него своими большими, печальными, любящими глазами. Сам же Дима не мог бы теперь сказать, когда именно эта нежная, белокурая девочка с глазами цвета крепкого чая вдруг ворвалась в его жизнь, стала её огромной частью… В ту ночь, когда она с высокой температурой спала у себя в комнате, а он сидел рядом, щупал её горячую ладошку и смотрел на неё, такую беспомощную?.. Или это подсознательно произошло ещё тогда, когда он впервые увидел её на университетском вечере — в голубом платье, с гитарой…

Ночевать Дима оставался редко, и, засыпая в его объятиях, Наташа каждый раз ощущала необыкновенный душевный покой, который давала ей его любовь… А в том, что это именно любовь, она не усомнилась ни разу — настолько искренним и бережным было его к ней отношение… Его родители ничего не знали о ней, а ехать знакомиться, как предлагал Дима, Наташка отказывалась. Ей казалось, что мать не одобрит его выбор, и тогда появится трещина в отношениях… Поэтому она, как могла, оттягивала знакомство. Ну, что может сказать мать талантливого, перспективного, обеспеченного молодого человека, который выбрал себе девушку далеко не богатую, без связей и нужных родственников, обыкновенную студентку-первокурсницу? О том, что она сама очень талантлива, Наташа даже не задумывалась. Она так дорожила своим хрупким счастьем, что боялась всего, что могло бы это счастье хоть как-нибудь нарушить. Каким-то десятым чувством она заранее ощущала неприязнь строгой аристократичной женщины к себе… Диме о своих страхах она не говорила, придумывая тысячу причин, чтобы отложить визит к нему домой.

* * *

— Ну, всё, я побежал, — оторвавшись от её губ, Дима нехотя разжал объятия, — пока, Наташка…

— Пока… — ещё на несколько секунд прижавшись щекой к его груди, она тоже нехотя отстранилась и теперь грустно смотрела на него, стоя в своей маленькой прихожей.

— Наташ… — он задержался в дверях, — ты что, плачешь?

— Мне всегда так тяжело расставаться с тобой, — она украдкой смахнула слезинку со щеки, — ладно, Дим, не обращай внимания… Всё хорошо.

— Знаешь… — вернувшись, он снова обнял её, — Мне тоже всегда тяжело уходить от тебя. И я бы с радостью остался с тобой навсегда. Но для этого нужно познакомиться с родителями… а ты не соглашаешься. Они меня не поймут, если я просто так возьму и уйду из дома, не объяснив ничего и не показав, к кому я ухожу.

— Я… я пока не могу…

— Ну, почему?!

— Дима… Не знаю… — она грустно вздохнула, — Ладно, беги… Уже поздно.

— До завтра, — он ласково улыбнулся, — Только не плачь, хорошо?

— Хорошо…

Закрыв за ним дверь, она прошла в комнату и сразу прилегла на постель. Его подушка всё ещё была смята, и Наташка, вздохнув, обняла её и закрыла глаза. Внезапно прозвучавший телефонный звонок заставил вновь подняться — решив, что это звонит Дима, она, пряча улыбку, нажала клавишу, даже не посмотрев на номер.

— Да! — сердце радостно застучало в груди, — Если ты что-то забыл, то возвращайся прямо сейчас… Завтра я тебе ничего не отдам!

— Здравствуй, Наташа, — знакомый голос перебил её тихий, счастливый смех.

— Серёжка…. - она смутилась от неожиданности, — Здравствуй. Извини, я думала, это…

— Я боялся, что разбужу тебя…

— Я не сплю, — она зачем-то натянула на колени подол короткой домашней туники, — А ты почему так поздно звонишь? Что-то случилось?

— Нет, — его голос показался ей печальным, — Просто очень захотелось услышать тебя.

— Ну, как ты? — он смущения Наташа не знала, о чём говорить со школьным товарищем, — Ты давно не звонил.

— Нормально, — он вздохнул, — Ты мне вообще не звонишь.

— Ты прости меня, — она говорила искренне, — я, в самом деле, очень загружена. До трёх занятия, потом репетиции. Домой возвращаемся поздно… — она вдруг запнулась, поняв, что чуть не выдала свою тайну.

— Возвращаетесь? — Сергей тоже замолчал на какое-то время, — Ты с кем-то живёшь?

— Нет, я живу одна, — она снова смутилась, — я имела в виду девчонок, с которыми выступаю…

— Понятно, — Сергей ещё раз вздохнул, — Наташа, я хочу к тебе приехать.

— Зачем? — пересохшими от волнения губами спросила она.

— Я хочу тебя увидеть.

— Нет! — она почти вскрикнула, — Не нужно…

— Почему? — он спросил очень тихо, но она услышала.

— Серёжа… ты не приезжай ко мне… Я сама скоро приеду домой, и мы увидимся… Хорошо?

— Когда ты приедешь?

— Как только сдам экзамены за первый курс.

— Ты, правда, приедешь?

— Да…

— Я буду ждать…

Положив телефон, она ещё какое-то время сидела на краю дивана. Потом, скользнув взглядом по постели, снова легла, уткнувшись в Димкину подушку, и закрыла глаза.

* * *

Едва не проспав утром на занятия, Наташа долго не могла найти ключ от квартиры: его не было ни на туалетном столике, ни на полочке возле зеркала, ни в её курточке. Догадавшись, что Дима машинально положил его себе в карман, когда вчера открывал замок, она выскочила на лестничную площадку и захлопнула дверь.

Решив по дороге позвонить Диме, она с ужасом обнаружила, что вчера забыла поставить телефон на подзарядку — разрядившись, тот угрюмо смотрел на неё чёрным экраном… Время поджимало, и Наташа еле успела на первую пару. Не услышав, по обыкновению, Димкиного звонка, она грустно сидела в аудитории, подперев лицо ладошкой и переживая не столько за то, что у неё нет ключа от квартиры, а сколько за то, что так и не услышала с утра Диминого голоса…

— Ух ты-ы-ы… — уставившись куда-то поверх Наташиной головы, Оксанка вытаращила свои любопытные глаза, — Смотри, кто пришёл…

— Кто? — в поисках зарядного устройства Наташа перетряхивала свою сумочку, но, оглянувшись, вся засияла: в дверях стоял Дима. Увидев её, он тоже радостно улыбнулся, — Ой, Димка… — кинувшись к нему, она забыла обо всём на свете…

— Я всё утро не мог до тебя дозвониться, — обняв за плечи, он вывел её в коридор под пристальными взглядами её сокурсников, — уже не знал, что думать, еле пару досидел.

— Я телефон зарядить забыла… — Наташа смотрела на него с такой любовью, что ему казалось, что он видит в её глазах своё отражение.

Убедившись, что с ней всё в порядке, Дима вернулся в свой корпус. Проводив его, Наташа вдруг вспомнила, что, договариваясь о встрече вечером, она совсем забыла спросить его про ключ. Решив, что будет повод зайти за ним после занятий, она еле дождалась окончания учёбы. Боясь, что он успеет уйти из своей аудитории, она пулей пролетела несколько этажей, надземный переход и очень длинный коридор в здании, где находился его факультет. Судя по тому, что за дверью ещё слышался голос преподавателя, а в коридоре было довольно пусто, учёба ещё продолжалась, и Наташа в ожидании прогуливалась по коридору. Неожиданно двери открылись, и толпа студентов четвёртого курса факультета менеджмента буквально вывалилась из своей аудитории. Наташа не успела вернуться и теперь с отчаянием, издалека пыталась взглядом отыскать в толпе Диму. Подумав, что пропустила его, кинулась вперёд, но, заглянув в помещение, увидела в окружении нескольких сокурсниц — те оживлённо, наперебой, о чём-то ему рассказывали.

— Ладно, девчонки, побегу, — Дима поднялся с места, но одна из девушек, шутливо навалившись ему на плечи, усадила назад.

— Слушай, Морозов, так нечестно! — девушка явно заигрывала с Димкой, — Мы за четыре года учёбы тебя почти не видели. Ты то на гастролях, то на репетициях… Мне девчонки из нашего дома завидуют, что я с тобой в одной группе учусь, а я тебя вижу раз в год!

— Да ладно тебе, Тань, — засмеялся Дима, — раз в год — это уже перебор. Да и на гастроли мы не так часто ездим. По городу только выступаем и по району.

— Не знаем, Дима, где ты пропадаешь, а видим мы тебя мало, — галдели девчонки, — одна Ленка тебя часто видит, и то потому, что выступаете вместе.

— Так в чём же дело? Поступайте в «Киви»! — ещё одна попытка встать закончилась неудачей — девушки все навалились на Диму, громко хохоча, — Девчонки!.. Мне, правда, нужно идти…

— Так, Морозов, — нехотя выпустив его из рук, теперь девчонки встали плотным кольцом, — не забывай, что ты нас обещал в кафе сводить…

— Обязательно свожу, — теперь он старался вырваться из окружения, — как только время будет.

— У тебя времени должен быть вагон, подруги у тебя сейчас нет, чем ты на досуге занимаешься-то?

— Всё-то вы знаете, — смеялся Дима, тщетно пытаясь вырваться.

— А что, уже есть? Кого-то нашёл?! — девчонки снова кучей налетели на него.

— Девчонки, всё… — вырываясь из девичьих объятий, он бросил взгляд на входную дверь: Наташа молча наблюдала их возню. Заметив, что Димка увидел её, развернулась и быстро пошла прочь. — Наташа, подожди!

Девушки, отвлечённые появлением незнакомки, невольно выпустив его на свободу, с любопытством ринулись к дверям, за которыми исчез Морозов.

Бросившись за Наташкой, он догнал её в коридоре и, не дав сказать ни слова, подхватил, как ребёнка, на руки.

— Ты унёс ключ, — она обиженно заморгала длинными ресницами, — я домой не смогу попасть.

— А зачем тебе ключ? — он хитро улыбнулся, — всё равно мы вместе к тебе поедем…

— А… — она замялась, не зная, что сказать, — а-а-а… может, я сейчас хочу домой съездить?

— Не хочешь, — ей показалось, что даже его глаза смеются, — у тебя сейчас репетиция начнётся.

— Просто я очень хотела тебя увидеть, — обвив руками его шею, она грустно улыбнулась в ответ.

— Правда? — он опустил её на пол и притронулся губами к волосам.

— Правда… Ну, и заодно узнать, у тебя ли ключ… Вдруг я его потеряла?

— Может, пора сделать второй? — он пристально посмотрел на неё, — Наташ?

— А ты хочешь?..

— Хочу. Только сначала познакомлю тебя с родителями.

— Нет!

— Да!

— Только не сегодня…

Вечером, после репетиции, Дима как обычно, усадил её в свою машину и, проехав пару кварталов, неожиданно свернул с привычного маршрута.

— Куда мы едем? — она доверчиво улыбнулась.

— Ко мне…

— Дима… Нет!.. — улыбка сошла с лица девушки, сменившись лёгким испугом, — Давай в другой раз…

— Не бойся… Когда-то ведь нужно знакомиться с родителями, правда?

— Дим, я такая растрёпанная… Давай заедем ко мне, я хоть переоденусь…

— Если мы заедем к тебе, то уже никуда не пойдём… — он многозначительно улыбнулся, — а мне очень не хочется расставаться с тобой каждый вечер. Понимаешь… — тон его стал серьёзным, — у меня замечательные родители, ты увидишь сама… Я не люблю их обманывать, хотя вот приходилось. И, чтобы не обманывать их больше, мы сейчас пойдём знакомиться…

— А ты их предупредил, что…

— Не-а… Сюрприз будет. Наташка, хватит уже бояться. Тем более, что приехали…

* * *

Услышав звонок, Анна Сергеевна поспешила в прихожую. Посмотревшись в большое зеркало, поправила на груди дорогой халат. Открыв дверь и впустив сына с незнакомой девушкой, укоризненно всплеснула руками:

— Дима, ты почему не предупредил, что у нас будут гости? Я не одета, и вообще… Мы, вроде, с тобой как-то обсуждали вопрос — ты не должен приводить домой своих поклонниц.

— Мама, это не поклонница, — Дима рассмеялся, — Это Наташа.

— Наташа? Вот как? — женщина с нескрываемым удивлением взглянула на перепуганную девушку.

— Наташ, а это — моя мама, Анна Сергеевна.

— Здравствуйте… — Наташка была готова сбежать от пронзительного взгляда Анны.

— Значит, я ошиблась? Но это только потому, что Наташа ничем не отличается от остальных юных девочек, которые визжат на ваших концертах, — Анна насмешливо посмотрела на девушку, потом перевела взгляд на сына.

— Наташа отличается абсолютно от всех юных девочек, — улыбнувшись, Дима старался разрядить обстановку, — Наташа — это моя девушка. И мы пришли знакомиться.

— Ну, что ж, — поджав губы, процедила Анна, — считайте, что познакомились.

— Мам, ну, что ты так официально, мы вообще-то есть хотим!

— Ну… да, конечно… всё найдёшь на кухне… — тон матери был слегка неприязненным и нервным, — А я… Я сегодня очень занята, поэтому не смогу составить вам компанию. А с вами, Наташа, я сразу же прощаюсь. Всего хорошего, — Анна Сергеевна пошла в комнату, но в дверях снова обернулась:

— Да, Дима, когда будете уходить, свет в прихожей не выключай, папа скоро должен вернуться. И сам потом не задерживайся, ты мне сегодня будешь нужен.

Проводив мать удивлённым взглядом, Дима попытался пошутить:

— Ну, вот, вечно с этим родителями проблемы. Пойдём тогда ужинать.

— Дима, я не хочу. Ты не обижайся, ладно? Я домой пойду.

— А кто тебя отпустит? — Дима попытался обнять девушку, но она увернулась, — Наташка, я голодный, пойдём…

— Я пойду домой.

Распахнув незапертую дверь, Наташа выскочила на лестничную клетку. Слёзы навернулись на глаза: всё произошло именно так, как она себе и представляла. Она даже не удивилась холодному приёму, она просто почувствовала надвигающуюся беду…

Дима догнал её на лестнице. Ему было неловко перед ней за поведение матери, он не знал, как себя вести и что говорить.

— Наташ, ты не обижайся на маму, она и в самом деле очень занята! Я виноват, что не предупредил, иначе бы она была готова…

— Димочка… не надо ничего говорить… Я знала, что так будет…

— Ну, откуда ты могла знать? Даже я не знал…

— Дима… иди домой…

— Я без тебя никуда не пойду.

— Пойдёшь. Дима, я так хочу.

— Но я-то не хочу! Тогда мы сейчас поедем к тебе… Наташа, — парень резко повернул девушку к себе, — я тебя очень люблю… Очень. И, что бы ни случилось, я буду всегда с тобой…

— Не нужно ничего говорить… Я хочу остаться одна…

— Я тебя одну не оставлю…

— Нет!.. — вырвавшись из его рук, Наташа быстро перебежала через дорогу и запрыгнула в маршрутное такси. Он тут же набрал её номер. «Абонент временно недоступен…» — она так и не зарядила свой телефон… Сел в машину, поехал следом за маршруткой, но потом, нажав на газ, обогнал и помчался на окраину города… Поднявшись на третий этаж, подошёл к двери в её квартиру… присел прямо на пол, обхватив руками колени…

Она появилась через четверть часа. Молча поднявшись ей навстречу, Дима вошёл следом в прихожую. Наташа заговорила первая:

— Дима, мне очень тяжело сейчас… Ты иди домой. Поверь, это не каприз, не обида… Я просто не могу — так… — она тяжело вздохнула, — Когда не стало мамы, я думала, мы с отцом будем самыми близкими, самыми родными… А он через год нашёл другую женщину. Я не стала его с ней делить, я просто отдала папу ей… Понимаешь, я — такая… А он практически забыл обо мне… он перестал со мной общаться, как раньше… Мне было так одиноко без мамы, а он не замечал. Но я видела, что ему хорошо… И радовалась за него… А потом и совсем уехала. Я знаю, что нельзя человека насильно держать возле себя, если кто-то этого не хочет. Я не понравилась твоей маме… Но она — твоя мама… Я не смогу бороться с ней… Я не борец, Дима… Поэтому я сейчас не могу тебе ничего сказать…

— Наташка…

— Молчи… Иди… Пожалуйста… — девушка распахнула дверь. Когда Дима вышел, повернула ключ и горько заплакала… Ей казалось, что огромная чёрная туча окутала над ней пространство, нависла над головой, предвещая скорые горести и печали…

* * *

Поднявшись в квартиру, Дима решительно вошёл в комнату матери. Лёжа на огромной кровати, та с кем-то разговаривала по телефону.

— Мам, давай поговорим.

— Прости, дорогая. Димочка пришёл, я позже перезвоню… — Отложив телефон, Анна встала, — Давай поговорим…

— Зачем ты так с Наташкой? Вы даже не познакомились…

— Дима, даже не познакомившись, я всё узнала об этой девушке. Мне не нужно читать родословную, чтобы понять, барышня это или крестьянка.

— Ну, и что ты поняла?

— Я поняла достаточно, чтобы сделать вывод, что тебе не стоит растрачиваться на лёгкие отношения. Это не твой уровень!

— Всё серьёзнее, чем ты думаешь, мама, — Дима старался говорить как можно спокойнее, — что касается уровня, то тут ты тоже очень ошибаешься. Наташа — очень талантливая, у неё уникальный голос, и не её вина, что она жила в маленьком городке, где нет возможностей творческого развития.

— Ну, конечно, — Анна всплеснула руками, — теперь ты занимаешься её творческим развитием? А кто тогда займётся твоим, Дима? Ещё не хватало, чтобы ты посвятил себя чужому таланту… Даже думать не смей! У тебя свой талант требует дальнейшего продвижения…

— Мама, мы сейчас не о том говорим…

— Дима, ты умный мальчик и сам всё прекрасно понимаешь, — Анна Сергеевна смягчила тон, — дело даже не в Наташе. Может, она и хорошая, и достойная, и всё такое… Дело в тебе. В твоём будущем.

— Я своего будущего без Наташки не вижу…

— Теперь я понимаю, у какого Саши ты пропадаешь ночами. Я права?.. А, между тем, у вас странным образом сорвался сольный концерт во Дворце молодёжи… Вы не поехали на фестиваль в Екатеринбург… Эти последние полгода вы с вашим «патрулем» только и мотаетесь по городу и области по солянкам и ни одного серьёзного выступления… У тебя ни одной новой песни, насколько мне известно…

— Не вижу связи.

— Связи??? А связь прямая. Вчера я разговаривала с Леонидом Борисовичем. Он, как и я, переживает за твоё будущее.

— С какой это стати Кристинин отец переживает за моё будущее? Пусть за Кристину переживает…

— Дима, не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, что именно от Леонида зависела и зависит раскрутка твоей группы. Но мне плевать на группу. Он может раскрутить тебя, ты прекрасно знаешь, что ему это — раз плюнуть. Ты вот-вот получишь диплом… Может, ты собрался музыку преподавать?! Или в клубе железнодорожников на балалайке играть? — голос Анны стал металлическим, — Ты мне скажи, как ты себе представляешь дальнейшую жизнь без поддержки нужных людей?

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.

— А тут и понимать нечего. Мы разговаривали с Леонидом. Кристина хочет с тобой помириться. Она любит тебя… Это была ошибка с её стороны, и она сейчас очень переживает… — разнервничавшись не на шутку, Анна неожиданно для себя раскрыла карты.

— Ах, вот оно что, — Дима застыл на месте, засунув руки в карманы, — поздно она переживать начала… А вы, значит, с дядь Лёней за меня уже всё решили. Я мирюсь с Кристиной и еду в Екатеринбург?..

— Не только. Лёня готов вложить в тебя столько денег, сколько понадобится, чтобы сделать тебя звездой. Но не ради тебя самого, а ради Кристины… И в этом нет ничего обидного, — Анна прошла вглубь спальни, потом, резко повернувшись, снова всплеснула руками, — А как ты хотел построить карьеру?.. Других способов пока не придумали… Тебя ждёт известность, популярность, благополучие… Но только рядом с Кристиной. А ты приводишь какую-то Наташу.

— Мама, ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь?! С Кристиной нас ничего не связывает, у меня нет к ней претензий, но и любви тоже нет. Видимо, и не было… Я люблю другую девушку, мама…

— Я надеюсь, ты это сказал сгоряча… — Анна в упор посмотрела на сына ледяным взглядом.

Хлопнула входная дверь. Дима решительным шагом вышел из комнаты матери и в прихожей встретился с отцом. Ничего не сказав, выскочил на улицу и сел в машину. С трудом пересилив желание рвануть с места, набрал Наташин номер, но телефон девушки был отключен. Посидев с полчаса, нехотя вернулся домой и закрылся в своей комнате.

 

Глава 11

Наташка не спала всю ночь — неудачное знакомство с Диминой матерью оставило саднящую царапину на душе. Ей казалось, что она до сих пор чувствует на себе неприязненный взгляд этой красивой, ухоженной женщины, слышит её неприветливый голос. Каким-то десятым чувством она уловила дисгармонию сущностей — своей и Анны Сергеевны, и дисгармония эта была непоправима. Она только и думала о том, как поведёт себя Дима в этой ситуации — разговор с матерью был неизбежен, и Наташа боялась, что он, как послушный сын, изменит своё отношение к ней… Впрочем, его ссоры с матерью она тоже боялась, не желая быть причиной конфликта между ними. Она промучилась до утра и, совершенно растерянная и разбитая, отправилась на консультацию в университет.

Просидев два часа с отрешёнными от предмета мыслями, как во сне, вышла из здания, но не поехала домой, а отправилась к соседнему корпусу, где учился Дима. Летняя сессия началась, студенты посещали университет по свободному графику, и она не знала, где он сейчас. Побродив немного по небольшому скверику, присела на лавочку недалеко от входа, достала мобильный телефон и только теперь вспомнила, что, расстроившись, она его снова так и не зарядила. Ей очень хотелось услышать Димкин голос… Понимая, что он ни в чём не виноват, теперь она корила себя, что повела себя так по-детски, глупо… Она вдруг осознала, что все её прежние страхи — ничто по сравнению со страхом потерять его навсегда.

Опустив взгляд, Наташка заметила невесть откуда взявшуюся божью коровку, мирно ползущую по кисти руки. Заглядевшись, перевернула руку: красное, в чёрную крапинку, насекомое, слегка щекоча, устремилось в центр ладони. Разглядывая непрошенную гостю, девушка не обратила внимания на проходившего мимо Говорова.

— Привет! — казалось, Сашку ещё никто и никогда ещё не видел без улыбки.

— Привет, — Наташка обрадовалась неожиданной встрече: Саша был самым близким другом Димы.

— Димку ждёшь?

— Ага… — Наташка кивнула, — Ты его не видел?

— Не-а… А чего не позвонишь?

— Мобильник сел.

— Давай я вызвоню… — Сашка полез в карман за телефоном.

— Нет, не надо… — Наташа замотала головой, — я подожду…

— Он, наверное, в студии, сходи туда. Ладно, Натаха, побежал я. Завтра зачёт, надо хоть книжку в руках подержать, — взяв на прощание её за руку, Саша слегка сжал девичью ладошку и, ненадолго задержав, нехотя отпустил… Посмотрев в её грустные глаза, резко развернулся и пошёл прочь.

Кивнув Сашке на прощание, Наташа посмотрела на свою ладонь. Видимо, решив передохнуть, насекомое замерло в руке… Аккуратно пересадив божью коровку на лист ярко-жёлтого цветка, девушка встала и нерешительно направилась к помещению студии «патрулей». Тяжёлая металлическая дверь была распахнута; осторожно ступая по каменным ступеням, Наташа спустилась вниз и тихонько вошла в небольшую комнату, уставленную аппаратурой и старой мебелью. Если с колонками и усилителями всё было предельно ясно, то чёрный кожаный диван, судя по всему, играл немаловажную роль в личной жизни музыкантов и их поклонниц. За стеклянной дверью, ведущей в тон-зал, стены которого были обиты старыми дорожками, виднелась ударная установка, несколько стоящих вдоль стен гитар и синтезатор; с потолка свисал большой микрофон для звукозаписи.

Дима сидел в наушниках за компьютером, спиной к двери, вытянув ноги и скрестив руки на груди. На включенном экране светилась заставка. На звук шагов парень не обернулся, и Наташе показалось, что он задремал. Приблизившись, она робко положила ему на плечи тёплые ладони… Как будто зная, кто это, он взял её руку и тихонько потянул… Обойдя стул, она опустилась к нему на колени, обняла, прижалась щекой к голове… Непрошенные слёзы потекли ручьём.

— Дим… Я не могу без тебя…

Сняв наушники, он взял её лицо в ладони… Слегка тронул губами мягкие, тёплые губы… Скользнув рукой вниз по телу, прикоснулся к нежной коже на едва заметной ложбинке вдоль спины под лёгкой блузкой… крепко прижал к себе.

— Я тоже не могу без тебя, Наташа…

На лестнице послышались шаги — кто-то спускался в подвал. Трое парней лет восемнадцати, с причёсками под «эмо», удивлённо застыли в дверях.

— Дима, мы чё — рано?.. или уже поздно? — невысокий юноша в модных зелёных брюках и жёлтом свитшоте не скрывал изрядную долю ехидства. Парни как по команде захихикали.

— Может их того… в угол отвезти — чтобы не мешались? — подал голос долговязый парень в потёртых джинсах и полосатом джемпере, намекая на стул на колёсиках.

— Или на улицу… Пусть зажимаются на свежем воздухе… — третий хотел ещё что-то добавить, но, увидев Димкин кулак, сменил тон на нарочито-серьёзный:

— Понял… понял…

— Пойдём? — шепнул Дима.

— Пойдём, — шепнула она в ответ и, откинув назад косу, нехотя поднялась с его колен.

В дверях Дима обратился к долговязому:

— Макс, ключи потом отдашь Витьке.

— Как обычно, Дима… Давай, спасибо тебе.

— Удачи, — Димка сделал рукой жест, и, взяв Наташку за запястье, вышел с ней на улицу. Майское солнце светило совсем по-летнему, лёгкий ветер едва шевелил свежую листву на деревьях большого университетского двора.

Повернув ключ зажигания, Дима завёл свой старенький «фольксваген», доставшийся ему пару лет назад от отца, купившего себе новую машину. Откинувшись на подголовник, Наташа не сводила с него влюблённых глаз. Улыбнувшись ей в ответ, Дима тронул с места.

— А эти ребята — они кто? — спросила Наташа.

— А, эти… Тот, что длинный — Мазура брат, они там своё что-то затевают, просятся иногда поиграть в студию. Вот, пускаем… Борзые, конечно… Да ладно.

— А мы с девчонками работу нашли на всё лето.

— Что за работа? Ты не говорила.

— На увеселительных мероприятиях выступать через одно агентство. Сегодня только всё решилось, мне Настя позвонила.

— Так вы и так выступаете.

— Ну, через агентство лучше: заказы каждую неделю обещают, и оплата вроде неплохая. Правда, репертуар по желанию заказчика, но ничего, если что — под минусы отработаем. Они только нас будут приглашать.

— А что за агентство? Смотрите, а то пригласят куда-нибудь…

— Я не знаю, Ленка договаривалась. Да всё нормально будет, Дим… Всё равно деньги нужны. А тут и практика заодно.

— Что ещё за практика? — Димка нахмурил брови.

— По специальности, я же будущий постановщик увеселительных мероприятий, — Наташка весело засмеялась.

— Не очень мне это нравится, честно говоря. И вообще, твоё участие в «Киви» мне тоже не очень нравится. А Бушман в курсе?

— Нет, а зачем? Мы же не от универа будем петь, от себя.

— Вот это и плохо… — тон Димы стал совсем серьёзным, — Лучше ты со мной будешь, хорошо? Мы ведь тоже летом по заказам выступаем.

— У вас мне никто не заплатит.

— Я тебе буду половину своих отдавать. Зато вместе…

— Дим, а давай, я везде успею, а? — Наташка окончательно развеселилась, — И со своими попою… И с твоими попою…

— Шустрая какая… — улыбнулся Дима, — Не забывай ещё про городские мероприятия, артистка. Послезавтра в районе выступаешь, не забыла?

— Не-а…

* * *

— Дим… Ты на меня очень обиделся? — в то же вечер, сидя у него на коленях в своей маленькой квартирке, Наташа ладошкой виновато приглаживала его тёмно-русые волосы, — Очень, да?

— Когда? — Дима с удивлением посмотрел на неё, — С чего ты взяла?

— Вчера…

— А что у нас было вчера?

— Просто я так боюсь тебя потерять… что веду себя глупо…

— Ну, это называется женская логика, — едва сдерживая улыбку, Дима откинул голову на спинку кресла, в котором сидел.

— А ты… ты так хорошо с ней знаком? — с ноткой грусти в голосе спросила Наташка.

— Я читал, — рассмеялся Дима.

— И… много?.. читал?.. — обняв его за шею, она смотрела в синие глаза, — Признавайся…

— А если не признаюсь? — он ласково улыбнулся, — Что тогда?

— А тогда… а тогда вот что… — она тихонько прикоснулась губами к его губам, — И вот что… — поцеловала его ещё раз, — И вот… — прильнув к нему после очередного поцелуя, спросила со вздохом, — Ты сейчас уйдёшь, да?..

Зарываясь лицом в её распущенные волосы, он крепче сжал руки за её спиной:

— Ну, куда же я теперь уйду?..

 

Глава 12

Анна Сергеевна проснулась в досадном настроении. Вопреки её просьбам, даже угрозам, Дима не вернулся вечером домой. Напрасно она звонила ему несколько раз на мобильный телефон после того, как он поставил в известность, что ночевать не придёт. Сын твёрдо дал понять, что намерен сам распоряжаться своей жизнью.

Хлопнула входная дверь. Анна машинально посмотрела на часы: половина десятого утра. Потом, немного подождав, вышла из спальни. Дверь в Димину комнату была открыта, сам он что-то искал в шкафу.

— Дима, нам нужно поговорить.

— Привет, мам… О чём?

— Обо всём.

— Ты ещё спрашиваешь — о чём? — вышедший из кухни отец был явно в плохом расположении духа.

— Привет, пап… — Димка кивнул отцу.

— Спасибо, что поздоровался, — с сарказмом ответил Александр.

— Да я вроде всегда здороваюсь, — Дима невозмутимо рылся в ящиках, — что у вас случилось-то?

— Ты считаешь, что это нормально — грубить матери?

— Я не грубил. Просто сказал, что сам решаю, с кем мне быть.

— Аня, дай, я с ним по-мужски поговорю, — Александр кивнул Анне на дверь, та понимающе вышла, но задержалась в соседней комнате, чтобы послушать разговор отца с сыном.

— Я понимаю, что ты в том, возрасте, когда природа берёт своё, — вопреки обещанию поговорить «по-мужски», Александр смягчил тон, — но и ты не забывай, что ответственность…

— Па, я всё понимаю.

— Мать ночь не спала, тебя дома не было…

— Я не в первый раз дома не ночую, что за проблемы-то?

— Раньше мы думали, что ты музыку там пишешь, а ты…

— А я у девушки, подлец этакий, — опустил реплику Дима, доставая с антресолей дорожную сумку.

— Слушай, сын… ну, я всё понимаю… — голос отца стал приглушённым, — Двадцать два года, девчонки, всё такое… Сам молодой был… Но ведь ты сейчас как находка для шпиона! Ты, может, всё несерьёзно, а у девушки на тебя планы. Потом поставят перед фактом — и всё, прощай свобода…

— Ты о чём?

— О том, сынок… о том…

— Ну, во-первых, у меня всё серьёзно… — Дима обернулся к отцу, — А, во-вторых… и во-вторых — тоже.

— А жить ты как собираешься?

— Между прочим, я давно у вас денег не прошу, сам зарабатываю.

— Сколько?! Сколько ты зарабатываешь? Ты не представляешь разницы между потребностями одного человека и целой семьи!

— Я представляю больше, чем ты думаешь. И, если честно, не совсем понимаю, к чему ваши истерики? Раньше за вами такого не наблюдалось.

— Раньше было другое дело! Кристину мы знаем с детства, Лёня — мой друг. Сейчас — другая ситуация!

— Па, успокойся…

— Что — успокойся? — снова повысил тон отец, — Сколько лет этой твоей Наташе?

— Восемнадцать… — теперь Дима невозмутимо рылся в недрах компьютерного стола.

— Вот видишь! Видишь! Что может быть в голове у восемнадцатилетней девочки?.. Голову даю на отсечение — одна из твоих поклонниц, и не более того… Пошустрее других оказалась.

— Ты, может, не в курсе, я с поклонницами не знакомлюсь. Наташа сама выступает, она вообще очень талантливая.

— Тогда ей учиться надо, а не с мужиками жить. Тем более в восемнадцать лет! В общем, так, — Александр присел и, хлопнув по столу ладонью, сердито посмотрел на сына, — никаких сюрпризов мы не потерпим. Запомни. И, если ты решил поступить по-своему, на нашу помощь не рассчитывай. И… ключи от машины — мне… Понятно?!

Дима, складывающий в сумку вещи, распрямился и пристально посмотрел отцу в глаза. Потом медленно вынул из кармана джинсов ключи от машины и бросил на стол. Закрыл сумку, немного постоял и направился к двери. В дверях обернулся:

— От тебя не ожидал…

— Мы тоже не ожидали, — крикнул Александр, кивая на сумку сына.

— Чего не ожидали?.. Мы выступать едем в район. Вот, пришёл кое-что с собой взять. Но, раз так, то… — немного подумав, Дима вернулся, снова открыл сумку, бросил туда запасные джинсы, пару футболок, сверху засунул ноутбук., - Пока… родители… Домой не приеду. Телефон мой знаете… — с этими словами решительно вышел из квартиры. На улице достал мобильник.

— Саня, привет. Слушай, с машиной у меня теперь проблемы… Сейчас такси поймаю, подъеду. Автобус во сколько подойдёт? Да всё нормально… Ладно, потом… Давай…

Такси, как по заказу, вырулило из-за поворота. Доехав до студии, Дима расплатился и вышел. Концерт в пригороде был назначен на вечер, и нужно было подготовить аппаратуру. Говоров, только что сдавший очередной зачёт, в прекрасном расположении духа курил на улице. Прищурившись, протянул Димке руку.

— Чё с машиной?

— Отец отобрал.

— Наследства лишил, значит… — Сашка понимающе гоготнул.

— Да, что-то типа того…

— Из дома-то не выгнал?

— Не… Сам ушёл.

— Чё, серьёзно? — Сашка, выбросив окурок сигареты в урну, открыл дверь в подвал.

— Да куда уж серьёзнее… Ладно, проехали. Пойдём собираться. Что там вчера молодняк нам оставил, не смотрел?

— Не-а… А ты что, дома не ночевал сегодня? Мне матушка твоя звонила…

— Нет…

— Понятно, — многозначительно кивнул Сашка.

— Ничего тебе, Саня, не понятно… — Дима взял из угла огромную коробку и стал собирать туда шнуры от аппаратуры, — Смотри, сегодня, вроде, не насвинячили. Ведь могут же!

 

Глава 13

Очередной зачёт был сдан, и Наташа, прихватив за компанию Оксану, пришла проводить Диму с ребятами на концерт. Пока влюблённые грустно прощалась, Оксанка скромно стояла поодаль, демонстративно глядя в другую сторону, лишь изредка стреляя глазами на музыкантов, ради которых она и «пошла учиться». Музыканты курили на улице и дружно ржали над Сашкиными байками, которые из него сыпались как горох, пока водитель возился под капотом «газели». Стоя от них в стороне, Наташа внимательно смотрела, как Дима, торопясь, что-то писал в блокноте. Приобняв его одной рукой, другой она старательно придерживала подол модной короткой юбочки в складку, который то и дело приподнимал озорной ветер. Волосы, стянутые резинкой на затылке, разметались по всей спине, самые непослушные пряди залетали на лицо, и девушка не успевала их отвести.

Дима ничего не сказал ей об утренней ссоре с родителями. Отдав исписанный листок, поцеловал Наташку и вместе с ребятами запрыгнул в машину. Помахав вслед отъезжающей «газели», девчонки зашли в летнее кафе, съели по мороженому, потом, побродив по городу, отправились к Наташе домой.

— Оставайся у меня сегодня ночевать, — всё ещё вспоминая знакомство с Анной Сергеевной, Наташа почему-то боялась оставаться один на один со своими грустными мыслями, и общение с подружкой было как нельзя кстати.

— Ага, сейчас родителям позвоню… — Оксана охотно достала мобильный телефон, — Ой, слуша-а-а-й… А Дима? Не придёт?..

— Не придёт, они поздно приедут, их по домам сразу развезут.

— Тогда останусь!

Сварив незатейливый ужин, девчонки с тарелками расположились на кухонном столе.

— Репетиции у тебя сейчас не каждый день? — накручивая спагетти на вилку, любопытничала Оксанка.

— Не-а… Пока сессия, раз в неделю. Только выступления не отменяли, — открывая бутылочку с кетчупом, ответила Наташа.

— Везучая ты, Наташка… Интересно так… Репетиции, концерты…

— У меня и в школе так же было, — пожала плечами девушка.

— И Морозова отхватила, — многозначительно посмотрев на подружку, продолжала Оксана, — за ним столько девок убивалось… А когда он со своей мымрой разбежался, так вообще… А он — видишь, с тобой… Кто мог подумать? Знаешь, какие на тебя все злые были!

— Кто?! — Наташа удивлённо застыла с вилкой в руке.

— Девки наши, — с набитым ртом прошепелявила Оксанка.

— Надо же… А я не замечала…

— А когда б тебе замечать, ты же вечно занята, после занятий ни с кем не общаешься.

— А сейчас… чего, всё ещё злятся? — Наташа засмеялась, озорно блеснув карими глазами.

— Наши, вроде, нет… Толку-то. А вот твои, из «Киви»…

— А что мои? Нормальные девчонки…

— Ну, короче, я слышала, что Ленка ваша на тебя сильно бочку катит. Говорят, она давно на Мороза глаз положила, ещё на первом курсе. Они ж с одного факультета.

— Я знаю. Да ну, у них же с Никитой там что-то…

— Никита у неё — как прикрытие. Да она не только с ним, и не только по любви, — тон Оксанки стал заговорщицким, казалось, даже веснушки на милом девичьем лице стали многозначительнее.

— Знаешь, мне тоже всякое говорили, но, вот сколько я уже с ними уже пою, никогда ничего «такого» не замечала… Правда, было один раз… — Наташа осеклась, вспомнив случай на базе отдыха.

— Чего было? — заинтересованно спросила Оксана.

— Да нет… так… — Наташа примолкла. Тот вечер изредка всплывал в памяти, но она старалась гнать от себя неприятные воспоминания. Сейчас же ей вдруг ужасно захотелось ими с кем-то поделиться. Немного подумав, она всё же рассказала Оксанке о том, что произошло вечером седьмого марта после выступления, и как отнеслась к этому Лена.

— Ну вот… А ты говоришь — ничего «такого»… — Оксана нахмурила тёмные аккуратные бровки, — Эти шефы — они только для виду шефы… Они девчонок и с хореографического к себе возят, и с театрального. Не всех, конечно, есть у них своя «бригада» сексуальной помощи… Вот Лена ваша оттуда. Настька с Дашкой — не знаю, возможно, тоже… А тебя они в известность сразу не ставили, потому что новенькая — раз, и потому, что у них свои там «папики», кто же будет делиться — это два. А тут этот Боровский, скорее всего, думал, что это Ленка там спит. Хотя… кто его знает. Ну, в общем, за это всё они и приглашают «Киви» на платные тусовки, и, возможно, без твоего участия. Какая им разница — дуэтом вы споёте, или Ленка одна. Когда с ними была Вика, они вдвоём с Ленкой, втихаря от Бушмана, «зажигали» не по-детски. Но Вика уехала, Ленка хотела свою знакомую девчонку протащить в «Киви», а Бушман взял тебя, — Оксана многозначительно посмотрела на подружку, — они просто не ожидали… Понимаешь? Ленка на тебя очень злая.

— Не знаю, — Наташа пожала плечами, — я ведь сама туда не напрашивалась, за что ей на меня злиться?

— Я думаю, больше всего она злится за Морозова, — девушка ненадолго замолчала, как будто собираясь спросить о чём-то сокровенном, потом подняла на Наташу любопытные глаза, — Слушай… А как он — вообще… Дима?

— В каком смысле? — смутившись, та слегка покраснела.

— Ну-у-у… в том самом… — подружка затаила дыхание.

— Ты чай будешь или кофе? — пытаясь уклониться от ответа, Наташа встала из-за стола и достала чашки.

— Чай, — быстро ответила Оксанка, не сводя с неё пристального взгляда, — Наташка, ну, как?..

— Оксан, я такие вещи ни с кем не обсуждаю, — Наташа нахмурилась, — Давай лучше чай пить.

— Наташка-а-а… Ну, интересно же… — закусив губу, подружка не оставляла попыток узнать подробности, — Морозов — такая знаменитость, а ты с ним… ну, в общем… Мне же интересно…

— Оксан, всё. Тема закрыта.

— А знаешь, что Ленка всем говорит про вас с Димой?

— Не знаю, — Наташа сняла кипящий чайник с плиты, — Мне как-то неинтересно.

— Она говорит, что Дима с тобой переспал, потому что ты ему проходу не давала.

— Пусть говорит, что хочет, — Наташа улыбнулась, — Дима сам ко мне пришёл…

— А ещё она говорит, что он тебя всё равно бросит, — девушка пытливо смотрела в глаза Наташе, как будто хотела увидеть реакцию на свои слова.

— Оксан, ну откуда ты всё это знаешь? — Наташа изменилась в лице, — Я вот вообще ни о ком ничего не знаю.

— Просто ты в своём мире живёшь… У тебя, по сути, подруг ни в группе, ни в универе нет. Кроме меня, конечно, — тряхнув каштановыми волосами, назидательно произнесла Оксанка, — А мне все эти дела интересны, вот и знаю… Тебе вот интересно петь, ты ноты знаешь… другие музыкальные штучки… А мне они по фигу, вот… — речь девушки перебил дверной звонок.

— Ой… Кто это ночью-то, — выбежав в прихожую, Наташа щёлкнула замком.

В квартиру один за другим буквально ввалились Говоров и Мазур, за ними появился Дима с большой дорожной сумкой, последними — Никита в обнимку с невесть откуда взявшейся Леной.

— Наш товар — ваш купец, — с порога, приплясывая, начал скоморошничать Сашка, — Ой… наоборот… Ваш купец — наш товар… Брррр… Стоп. Всё сначала…

— Саня, дай я, — Витька рукой отвёл Сашку в сторону, — Ехали мы ехали… И привели князя… ой… привезли… Тьфу ты… Саня, давай обратно ты…

Вся компания, кроме Морозова, была изрядно подвыпившая и выглядела так смешно, что Наташа расхохоталась.

— Так, сваты, стоп, — обхватив рукой Говорова за шею, Дима закрыл ему ладонью рот, потом виновато посмотрел на Наташу, — Они никак не хотели разбредаться по домам, все припёрлись…

— Короче, ваш товар — наш купец, во! — отдирая Димкину руку, Сашка не оставлял попыток соблюсти традиции, — Короче… совет да любовь, и всё такое…

— Да ладно, заходите, — всё ещё смеясь, пригласила Наташа…

— Ой, какая девушка симпатичная, — Сашка уставился на Оксанку, которая, высунув из кухни голову, с нескрываемым любопытством разглядывала шумную компанию, — Где-то я её уже…

— А сегодня, возле автобуса, — Оксанка поспешила напомнить, где Саша мог её видеть.

— Ну, что, мы зайдём или как? — явно нетрезвая Лена капризно дёрнула Никиту за рукав, — Давай зайдём, я хочу посмотреть, как живёт моя коллèга…

— Да все заходите, — Наташа отступила в комнату, остальные дружно потянулись за ней. Пропустив друзей вперёд, Димка за руку утащил Наташку на кухню и сразу заключил в объятия. Оксанка деликатно просеменила в комнату.

— Я так соскучился…

— И я… Думала, ты сегодня не придёшь…

— А мне больше некуда идти… Я с родителями поругался…

— Из-за меня?

— Да нет… Всё нормально. Наташ… — он заглянул ей в глаза, — Я вернулся не домой. Я вернулся к тебе… Я не хочу больше с тобой расставаться… А ты?

— Ты ещё спрашиваешь… — Наташа счастливо засмеялась, — Поэтому тебя и сватать привели?

— Ну, а как ты думаешь… Саня не может без приколов. Теперь не знаю, как их выпроводить.

— Да ладно, пусть остаются… У меня всё равно Оксанка ночует.

* * *

Оставив Диму на кухне, Наташа заглянула в комнату. Положив ногу на ногу, Лена довольно вальяжно сидела в углу дивана, прислонившись к обнимавшему её Никите. В другом углу дивана обалдевшая от свалившегося на неё счастья Оксанка во все глаза таращилась на Сашку с Витькой, которые, устроившись на полу, по обыкновению спорили.

— Викун, чё ты мне… Ну, задвинул лажу, с кем не бывает…

— Саня, ты гонишь… Лажи не было, я всё чисто отыграл…

— Викун, ты ещё споришь? Я чё, глухой?.. Была лажа… Когда «Берега» играли, вот в этом месте… где переход… па-па-па-на-на… — Сашка попытался изобразить «то самое место», где, по его словам, Витька сфальшивил.

— Ну, началось, — недовольно выговорила Лена, но ребята не обратили на неё внимания.

— Саня, гонишь, Саня…

— А давай поспорим… Ну, давай?.. Димыча спросим…

— А давай!.. Только сначала девчонок угостим… — Витька взял со стола принесённую с собой литровую бутылку «Сангрии», которую, видимо, не осилили в автобусе.

— Бяяя… Бабское питьё… — Сашка скривился, — не могли чего получше купить? Натаха, давай посуду… Димыч, выходи…

Посмеиваясь над перебравшими парнями, Наташа поставила на стол несколько фужеров из бабушкиного серванта и коробку конфет. Потом, вспомнив о чём-то, пошла на кухню, но рванувшая за ней Оксанка схватила её в прихожей за руку:

— Наташечка, не выгоняй их, ну, пожалуйста… Ага? Ну, Наташечка… Ну пусть они у тебя сегодня побудут, а? Когда я ещё вот так с ними пообщаюсь… а? Наташечка?.. Если я кому-нибудь расскажу, что я вот так запросто с «патрулями» рядом сидела — мне же не поверят, — Оксанкин громкий шёпот был до того трогательно-заискивающий, что Наташа, не выдержав, опять расхохоталась.

— Оксан, да кто их выгоняет? Пусть у нас спят сегодня, куда их теперь девать…

— Ой, Наташка, спасибо! — Оксанка, слегка повизгивая, бросилась к подруге на шею и снова убежала в комнату.

Вернувшись на кухню, Наташа подошла к сидящему на широком подоконнике Димке… обняв, прижалась…

— Почему ты не позвонил, что придёшь? Я ужин бы приготовила… А то мы всё с Оксанкой слопали…

— Хотел сюрприз сделать, не думал, что со мной такая компания заявится, — обнимая её в ответ, Дима засмеялся.

— Где они так наклюкались, в автобусе, что ли?

— Ага… в автобусе… Только ещё по дороге туда. Начал Говоров, потом Мазур… А, в конце концов, и Никиту напоили. Весь вечер сегодня отжигали, с местными чуть не подрались, спасибо, хоть в милицию не загремели… Концерт еле отработали, Сашка чуть в барабанах не уснул.

— Да, весёлая поездка получилась… А Ленку где взяли?

— Ленка с нами ездила. Её на окраине в автобус посадили — они с Никитой, оказывается, договорились заранее.

— Понятно… — задумчиво произнесла Наташа, вспомнив слова Оксаны о неразделённой любви Лены к Димке, — Ну, что, пойдём, там Сашка тебя звал…

Алкоголь, судя по всему, уже не лез в музыкальные глотки. Витька, взяв лежащую в кресле гитару, наигрывал что-то собственного сочинения. Сашка, так и не дождавшись «Димыча», уснул прямо на полу, положив голову на его сумку. Выпив ещё вина, Лена отвела руку Никиты, встала и, глядя в зеркало серванта, поправила чёлку.

— Димочка… А почему ты к нам не идёшь? — насмешливая полуулыбка не сходила с лица девушки. Всё так же глядя на себя в зеркало, Лена начала медленно танцевать, поводя бёдрами, обхватывая, поглаживая себя руками и встряхивая копной светлых длинных волос, — Димочка! Ау! Иди к нам, — повелительным тоном ещё громче крикнула девушка как раз в тот момент, когда Дима показался в дверях. Так же медленно подошла, положила его руки себе на талию и, глядя в глаза, обняла за шею:

— Потанцуем? Мазур, сыграй нам что-нибудь красивое и медленное…

Пожав плечами, Витька невозмутимо сделал виртуозный переход и на дворовый манер заиграл «Дом восходящего солнца».

— Талант не пропьёшь, да, Витя? — всё так же насмешливо улыбаясь, Лена не сводила с Димы серых глаз. Улыбаясь девушке в ответ, Дима не заметил, как у Никиты заходили желваки на лице…

Сидевшая до этого молча, Оксанка, отчаянно закусив губу, протянула руку Никите:

— А потанцуйте со мной? Пожалуйста…

Нехотя, тот поднялся навстречу девушке.

Слегка погрустневшая, Наташа вышла на кухню, включила чайник… Возвращаться в комнату почему-то не хотелось. В поведении Лены было что-то дерзко-враждебное, она это почувствовала с первых минут, как только ребята вошли в дом. Да и Никита казался странным. За весь вечер он не проронил ни слова, только нервно дёргал уголком рта.

* * *

— Димочка, уходим! — не обращая внимания на Никиту, Лена присела на колени к Морозову, — слышишь?

— Лена, идём, — Белов мрачно смотрел себе под ноги, — Дима остаётся.

— Остаётся?! — девушка подняла на него изумлённый взгляд, — Кто тебе сказал? Дима идёт с нами. Правда, Дима?

— Ленка, не бузи, — Витька обувался в прихожей, — Димыч остаётся. А мы уходим.

— А чего это вы за него отвечаете? — Лена нетрезво обвела всех возмущённым взглядом, потом посмотрела на Диму, — Дима, скажи им, что мы все уходим. И ты в том числе…

— Куда? — Дима весело улыбался.

— Как куда?! По домам, конечно… — девушка потянула его за руку, — Идём!

— Ну, в общем-то, я дома, — он пожал плечами.

— Ты — дома?! — она вдруг громко расхохоталась, — Ты что, у Смольниковой комнату снимаешь? Или пол дивана?

— Лена, прекрати, — Никита за руку оттаскивал её от Морозова, — обувайся, и уходим.

— А ты вообще молчи, — огрызнулась Ленка, — Я сама решаю, что мне делать. Ладно, — она вдруг сменила тон на насмешливый, — уходим. А то Наташенька сейчас расплачется. Не будем нарушать идиллию… Белов, где мои босоножки?..

Проводив гостей, Наташа закрыла дверь и вернулась в комнату. Как ни уговаривала она Оксанку остаться у них с Димой, та всё равно ушла вместе с едва протрезвевшими Говоровым и Мазуром, заверив, что с ней всё будет в порядке. Убрав со стола, Наташа присела на край дивана. Не выдержав бессонной ночи после дороги и выступления, Дима спал. Девушка осторожно положила руку ему на голову… пригладила тёмно-русые, рассыпавшиеся по подушке волосы… Потом тихонько прилегла рядом, положив ему на грудь ладошку… Почувствовав сквозь сон её тепло, Дима обхватил руками хрупкое девичье тело, прижал к себе… Наташа закрыла глаза и, спрятав лицо у него где-то под подбородком, притихла, счастливая…

 

Глава 14

Леонид Лапин нервно ходил из угла в угол своего кабинета. Привыкший всего добиваться в жизни, он впервые столкнулся с проблемой, решение которой не зависело ни от его желания, ни от его характера, ни даже от его денег. Судьба дочери оказалась тем единственным, на что он не мог повлиять. Бросившая в своё время учёбу в литературном институте, куда она с лёгкостью поступила, благодаря своим способностям, Кристина так ничем и не увлеклась. Походы по магазинам, модным салонам, ночным клубам — на этом её интересы и заканчивались, а творческие порывы «накатывали» всё реже. В период своих отношений с Димой Морозовым девушка вроде как одумалась, всё свободное время проводя в обществе своего молодого человека: она ездила с ним на концерты, бывала на репетициях, писала тексты к его песням. Несмотря на своё пренебрежительное отношение к его друзьям, она большую часть времени проводила в их обществе в различных заботах. Увлечение Димой принесло положительные плоды и на творческой ниве: Кристина участвовала в различных конкурсах поэтов-песенников и даже имела несколько дипломов. Всё это радовало родителей, пока приехавший в Россию по делам бизнеса молодой смуглокожий красавец неожиданно не вскружил ей голову. Месяц страстных отношений пролетел как один день. Вернувшись на родину, Мухаммед очень скоро перестал отвечать на звонки Кристины, а, проснувшись однажды от тошноты, подступившей к горлу, девушка поняла, что беременна… Посещение врача подтвердило догадки, и, не найдя другого выхода из сложившейся ситуации, она решилась на аборт.

Вернувшись домой из клиники, Кристина впала в депрессию, бороться с которой, как ей казалось, помогал алкоголь. В этот период она вспомнила вдруг про Диму, которого сама не так давно бросила… Перебирая в памяти их отношения, она вдруг поняла, что чувства возвращаются к ней, как спасительное лекарство… И нужно было только, чтобы Дима её простил… Не решившись позвонить, она однажды отправилась в студию «патрулей»… но застала там одного Никиту. Разговор с ним не принёс ничего утешительного: Кристина узнала, что у Димки появилась новая девушка, и у них всё очень серьёзно.

Взыгравшее самолюбие лишило остатков покоя и сна. Теперь ей казалось, что она всегда любила только Диму, и что, если бы не эта невесть откуда взявшаяся девчонка, они сейчас были бы вместе… Собственная измена померкла в её сознании, в нём теперь билась только одна мысль: она не единственная в этом мире. Эта мысль рвала на кусочки собственное эго, не давала покоя ни днём, ни ночью. Алкоголь же как-то примирял и с этой действительностью, правда, ненадолго.

Полученное недавно от Никиты известие, что Дима с Наташей живут теперь вместе, вылилось в истерический припадок. Детское «я хочу» не сработало, жизнь текла вопреки её прихотям и капризам.

* * *

Леонид Борисович постучал в комнату дочери и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Кристина лежала на кровати, закутавшись с головой в одеяло. Едва уловимый запах перегара не оставлял сомнений: дочь снова пила…

Вот уже шестой месяц подряд — одно и то же. Уговоры, угрозы, наказания в виде лишения денег на карманные расходы, не действовали. Беседа со знакомым психотерапевтом не принесла ничего утешительного… «У вашей дочери изначально сильно заниженная самооценка, которую она пытается маскировать высокомерием, и наличие богатого, всемогущего родителя ей в этом помогает. Но малейшая неудача может вывести её из равновесия… Что, собственно, и произошло. Представьте, что у вас есть красивая игрушка. Но вы хотите поменять её на более красивую и выбрасываете. И вдруг новая игрушка бесследно исчезает! Вы бросаетесь поднимать старую — а её уже кто-то поднял на ваших глазах… И будет на ваших же глазах ею пользоваться… О новой вы скоро и не вспомните, ведь вы с ней почти не играли. А вот эта — старая — будет Вас манить и дразнить… Примерно такая же ситуация и у вашей дочери», — сказал врач.

«Но в мире есть ещё много других игрушек, которые можно приобрести», — заметил Лапин. — «Нет. При таком складе психики человек будет сожалеть и мечтать только о том, что он уже имел, и что, по его мнению, у него незаконно отняли. Понимаете?» — «Понимаю… И что же делать?» — «Трудно сказать… Вам нужно набраться терпения и мужества».

Глядя на Кристину, Лапин вспомнил сейчас этот разговор. Родительский гнев сменился жалостью и страхом. «Господи, это же моя единственная дочь…» — с ужасом и болью подумал Леонид Борисович. Подойдя к кровати, сел у неё в ногах.

— Кристина, ты не спишь?

— Сплю.

— Кристина… послушай… пожалей хоть мать, — он хотел сказать что-то другое, но почему-то произнёс эту стандартную фразу.

— А меня?.. Меня кто-нибудь пожалеет? — девушка резко подскочила на постели, — Отстаньте от меня!

— Дочка… послушай… Никто тебя так не пожалеет, как мы. Я скажу больше: никто не поможет тебе так, как поможем мы. Но ты должна сама захотеть. Пойми, в жизни не всегда всё гладко. Где был бы я, если бы истерил над каждой неудачей? А я шёл вперёд, вопреки всему, я перешагивал через многое… и многих… И я не жалею ни о чём. Мне никто не помогал, я был один. Но ты — не одна, у тебя есть мы, и ты всегда можешь на нас рассчитывать… Одно твоё желание… Хочешь — в любой институт, даже за границу… Хочешь — любую работу тебе обеспечу… Любой бизнес… Только возьми себя в руки… Брось пить… Ты не представляешь, что такое женский алкоголизм… Если не можешь сама — скажи, я помогу… Я найду лучших врачей… Ты только скажи! — всегда резкий, даже хамовитый в разговоре, сейчас Лапин выглядел жалким и подавленным. Отрешённо слушавшая отца Кристина медленно подняла голову:

— Папа… Я говорю… помоги мне… пожалуйста…

— Ну, конечно!.. Конечно!.. Всё, что в моих силах…

— Папа… Помоги мне вернуть Диму… папа… сделай так, чтобы он вернулся… папа… папа… ну, сделай… папа!.. папа!.. — голос девушки сорвался на истерический крик, — Ну, пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… — Кристина кинулась плашмя на кровать и стала стучать по ней кулаками, невнятно что-то приговаривая.

Прибежавшая на крики жена Бориса — Мила — бросилась к дочери, пытаясь её успокоить, но приступ истерии только усиливался. Наконец, устав, Кристина затихла. Отец сидел на краю кровати, закрыв лицо руками, мать тихо плакала. Убедившись, что дочь уснула, Мила жестом позвала мужа выйти.

— Лёня… Может, её в клинику положить? Это уже не шутки… Это не первый такой приступ.

— Ты с ума сошла. Ты не знаешь, как там лечат? А я знаю… Никаких клиник, никаких антидепрессантов. Это всё намного серьёзнее, чем может показаться. К тому же — шила в мешке не утаишь, потом весь город будет знать, что моя дочь — пациентка психдиспансера. А ей ещё жить.

— Лёня… Но надо же что-то делать… Я не знаю, что, но что-то надо делать, Лёня… Мы потеряем дочь…

— Да. Надо… — Лапин как будто о чём-то задумался. Потом решительно повернулся к жене:

— Надо, Мила. И я по трупам пойду… Но Кристинку я вытащу… А ради чего тогда всё это? — Борис сделал рукой широкий жест, как бы обводя свой дом.

— Что ты надумал?

— Пока не знаю… Но я придумаю… Обязательно придумаю… Ты меня знаешь.

 

Глава 15

Экзамены были позади. Уставшие за год студенты спешили расслабиться: приезжие покидали общежития и спешили домой, к родителям, «городские» пуще прежнего атаковали молодёжные кафе и танцполы. Многим предстояла летняя практика и подработка, а выпускникам — дорога во взрослую жизнь. В университете намечалось грандиозное торжество по случаю очередного выпуска: каждый факультет готовился поздравить своих счастливчиков — стихами, песнями, танцами. На 15 июня был назначен гала-концерт, подготовленный университетскими талантами; и Дима, и Наташа готовились выступать вместе со своими группами.

До концерта оставался всего час, а Наташка не могла найти топик от концертного костюма. Дима терпеливо стоял, облокотившись о дверной косяк и наблюдая, как она торопливо перебирает вещи в шкафу.

— Как сквозь землю провалился… — девушка чуть не плакала.

— Ну, надень что-нибудь другое, не убьют же.

— У нас убьют…

— Слушай, времени уже нет… Давай, надевай первое, что под руку попадётся.

— Что надеть-то?! — в её голосе было столько трагизма, что позавидовал бы Шекспир.

— Вечная женская проблема: нечего надеть и некуда вешать, — смеясь, Димка едва увернулся от маленькой подушки, просвистевшей мимо головы, — будешь кидаться, уйду один.

— Ну, и иди…

— Ну, и пойду…

Топик найден не был, и Наташа надела своё любимое голубое платье, так чудесно облегающее её точёную фигурку. Дима невольно залюбовался девушкой, ловя себя на мысли, что, если бы они не торопились на концерт, то… Но время поджимало, и молодые люди поспешили на остановку.

Университетский двор был забит студентами и выпускниками. Специально сооружённая летняя эстрада, украшенная гирляндами из воздушных шаров, светилась огнями. Артисты из числа студентов собрались недалеко от сцены, ожидая начала концерта. Пробравшись сквозь толпу, Димка и Наташа разделились — каждый пошёл к своим.

— А ты почему не в костюме? — почти хором спросили Настя и Даша.

— Топик потеряла, — Наташа виновато вздохнула, — перерыла всё — так и не нашла…

— Зашибись… — Лена недовольно поджала губы, — и как это будет выглядеть?

Решив промолчать, Наташка привстала на цыпочки, поискала глазами Диму… На сцене ректор читал поздравительную речь выпускникам, и первые выступающие уже готовились к выходу. Не выдержав, Наташка протиснулась между другими артистами к ребятам из «Ночного патруля».

— О-о-о… Натаха! — Сашка по-дружески, шутливо обняв девушку, слегка приподнял её над землёй.

— Саня, грабли не распускай, а то барабанить нечем будет… — нарочито-испуганный Витька глазами показал на Диму.

Все засмеялись, только Никита едва скривил губы. Поправляя смятое Сашкиными объятиями платье, Наташа мельком посмотрела себе за плечо. Взгляд машинально скользнул по толпе стоящих вокруг людей, и ей на мгновение показалось, что она увидела чьё-то знакомое лицо. Не придав этому значения, она прислонилась к обнявшему её Димке и стала смотреть на сцену, где девочки с хореографического показывали мастер-класс по эстрадному танцу.

— Привет, мальчики, — Лена выросла как из-под земли, держа между пальцами длинную тонкую сигарету, — зажигалка есть?

Достав из кармана зажигалку, Никита поднёс девушке огонь. Театрально затянувшись, Лена насмешливо посмотрела на Наташу:

— Хватит зажиматься, через два номера наш выход. Идём…

* * *

Уже стоя на сцене, Наташка вдруг отчётливо вспомнила промелькнувшее женское лицо… Кристина Лапина! Как она сразу её не узнала?.. Наташа ещё раз попыталась вспомнить ту, которую она случайно заметила, но заигравшая музыка заставила сосредоточиться на выступлении.

Пропев первый куплет ритмичной, зажигательной песенки, Наташка подумала вдруг, что она себя не слышит. Колонки, обращённые к зрителям, неясно доносили звук, и девушка не сразу поняла, что случилось. Лишь взглянув на горящий красный огонёк микрофона, догадалась, что в нём слишком быстро сел аккумулятор. Подойдя к краю сцены, возле которого у пульта крутился звукорежиссёр, она ловко бросила ему микрофон, потом вернулась в центр и стала просто танцевать под заводную музыку, вспомнив занятия по хореографии, пока Лена пела одна. Голубое платье оказалось как нельзя кстати — девушка на какое-то время стала центром внимания, изящно поворачиваясь вокруг себя и перебирая красивыми ножками в маленьких, аккуратных туфельках на высоком каблуке в такт музыке.

— Смотри, чего твоя вытворяет, — толкая Диму в бок, восхищённо крикнул сквозь грохот музыки Сашка, наблюдая, как вся студенческая толпа пляшет вместе с хорошенькой девушкой в ярко-голубом платье. Димка и сам не сводил глаз с танцующей на сцене Наташи… Ему ужасно захотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился, и они оказались в маленькой квартирке на третьем этаже — только вдвоём… Чтобы можно было снять с неё и это голубое платье, и всё, что под ним… и целовать… и сжимать в объятиях нежное девичье тело…

Когда песня закончилась, Наташке передали заряженный микрофон, и дальнейшее выступление прошло без приключений.

* * *

На улице уже совсем стемнело, когда на сцену под визг и вопли разгулявшихся поклонниц вышел «Ночной патруль». Вся студенческая и преподавательская братия весело отплясывала под ритмичную музыку в свете разноцветных лучей, и Наташка, вначале скромно стоявшая недалеко от сцены, в конце концов, тоже присоединилась к знакомым танцующим девчонкам. Сильно подвыпивший выпускник, с лёгкой небритостью и четырьмя серьгами в ухе, несколько раз порывался познакомиться с девушкой, но Наташка каждый раз уворачивалась от назойливого «кавалера». Наконец, решив, что пора подключить «тяжёлую артиллерию», «кавалер» грубо схватил девушку за руку и потянул из круга танцующих, но стоявший рядом Наташин однокурсник Паша Рулёв что-то сказал ему на ухо, показывая при этом на сцену.

— Не понял, повтори, — пьяно потребовал выпускник.

— Видишь, Морозов на сцене? Вот это его девчонка… Будешь приставать, они тебе все… наколотят, — используя ненормативную лексику, сквозь грохот музыки крикнул Паша. Выпускник, старательно фокусируя зрение на сцене, соображал довольно туго, но, видимо, решив не нарываться, отпустил Наташину руку и затерялся в толпе.

— Спасибо! — девушка благодарно улыбнулась Рулёву.

— Не за что, — снисходительно улыбнулся в ответ Пашка.

Честно отработав до полуночи, музыканты сошли со сцены. Отключив аппаратуру и убрав инструменты, ребята задержались возле студии.

— Ну что, по домам? — Витька Мазур с хрустом потянулся, поднимаясь на цыпочки.

— А мне сегодня неохота домой. Сейчас бы с девчонками да в кабак завалиться, — затягиваясь сигаретой, Сашка стрелял глазами по сторонам.

— Тебя ещё на кабак сегодня тянет? — впервые за весь вечер подал голос Никита.

— Угу… Кто со мной? Вить?..

— Да пошёл ты со своим кабаком, — зевая, лениво проговорил Витька.

— Так… Одного товарища потерял. Ник, ты как?

— Я к Ленке сейчас поеду, — нехотя произнёс Никита.

— Второго потерял… Ну, с вами вообще всё понятно, — махнув рукой на Диму с Наташей, Говоров, озирался вокруг.

— Иди домой, неугомонный, — рассмеялся Дима.

— Не дождётесь…

* * *

Добравшись до дома, Наташка первым делом скинула туфельки на высоком каблуке.

— Ну, наконец-то… — с облегчением произнесла девушка, одновременно щёлкнув в прихожей выключателем.

— Что — наконец-то?.. — тут же выключив свет, Дима сзади обнял её за талию.

— Туфли сняла… — она снова протянула руку к выключателю.

— Остальное — я… — перехватив руку, Дима повернул девушку к себе.

— Что — ты?.. — шёпотом спросила Наташа.

— Сниму… — сжимая её в объятиях, он тоже перешёл на шёпот.

— Прямо здесь?..

— Прямо здесь…

 

Глава 16

Серебристый «BMW» Кристины медленно въехал в огромные ажурные металлические ворота, осветив фарами большой газон и фасад двухэтажного родительского коттеджа. Загнав машину в гараж, простучала каблучками по вымощенной дорожке к огромной стеклянной террасе, открыла ключом входную дверь. Включив в холле свет, подошла к большому напольному зеркалу… Разглядывая свою стройную фигуру, грустно улыбнулась уголками пухлых, накачанных губ, прищурила серые, обрамлённые пушистыми ресницами глаза, отвела чёлку от высокого лба… Слегка взбила выкрашенные в чёрный цвет, уложенные в стильную причёску волосы… Потом расстегнула верхнюю пуговицу блузки и, покрутившись, расстегнула ещё одну… Придирчиво рассмотрев собственное отражение, прошла в свою комнату и, не раздеваясь, легла на широкую кровать. Перебирая в памяти сегодняшний вечер, прикрыла глаза…

О предстоящем гала-концерте в университете культуры Кристина узнала из новостей на городском портале. Уверенная, что «Ночной патруль» обязательно будет выступать, девушка не удержалась от соблазна поехать туда и, затерявшись в весёлой студенческой толпе, посмотреть на своего бывшего парня.

Диму она увидела сразу — высокий молодой человек стоял в компании своих друзей. Кристине захотелось окликнуть его, но в этот момент белокурая, длинноволосая девушка в голубом облегающем платье, протиснувшись сквозь толпу, оказалась рядом с ним. Судя по всему, это и была та самая Наташа, о которой ей рассказал при случайной встрече Никита Белов. Когда Дима обнял девушку, Кристине показалось, что её окатили кипятком… Не в силах отвернуться, она издали смотрела, как он, наклонившись к Наташе, что-то говорит ей сквозь грохот музыки, и как Наташа, привстав на цыпочки и обняв его за шею, что-то отвечает ему, и оба они счастливо улыбаются…

Чуть позже эта девчонка появилась на сцене в составе «Киви». Кристина, не отрываясь, смотрела на соперницу, как будто хотела запомнить каждую её чёрточку, каждое движение, каждый жест…

Дождавшись появления на сцене «Ночного патруля», она немного послушала, как Дима поёт, а потом, пересилив себя, села в машину и уехала. Она понимала, что сейчас ничего не сможет изменить, и, в то же время, боялась увидеть, как эти двое вместе отправятся домой. Мысль о том, что в эту минуту Дима наедине с этой самой Наташей, лезвием полоснула по самолюбию.

* * *

Дверь в комнату приоткрылась, на пороге стояла мать.

— Кристиночка, ты уже вернулась?

— Да.

— Всё хорошо?

— Да.

— Ты ничего не хочешь?..

— Нет, — каждое слово давалось девушке с трудом, ей совершенно не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Понимая это, Мила пожелала дочери спокойной ночи и закрыла дверь.

Утром, за завтраком, Кристина неожиданно обратилась к отцу:

— Папа, как ты думаешь… А что, если нам открыть продюсерский центр?

— Что?.. — бутерброд застыл в руке Леонида.

— Продюсерский центр, — невозмутимо повторила Кристина.

— А ты имеешь представление о том, что это такое? — взгляд Лапина выражал искреннее удивление.

— Конечно… К тому же… к тому же, ты бы мог предложить работу Диме. Он и музыкант, и менеджмент изучает…

— Ну, и кого же вы будете продюсировать? — Леонид добавил на бутерброд ещё один кусочек сыра.

— Всех, кто сможет за себя заплатить… — Кристина многозначительно посмотрела на отца.

— Ну, а помещение, аппаратура, инструменты? Нужны вложения, где ты возьмёшь деньги? — задал вопрос Лапин, заранее догадываясь, что ответит ему дочь.

— Ты дашь…

— Ты считаешь, что я сам не найду, куда мне деньги вложить? — насмешливо поинтересовался Леонид Борисович.

— Я серьёзно.

— Я тоже, — Лапин нахмурил брови, — Кристина, я буду просто счастлив, если ты найдёшь, наконец, себе занятие… но только по силам и без риска для моих денег.

— Любой бизнес — это риск, папочка… но раскрутка талантов это ещё и перспективный бизнес… Вот смотри, — Кристина, положив перед собой руки на стол, пристально смотрела на отца, — Ты открываешь продюсерский центр, набираешь грамотный персонал… К тебе приходит талантливая молодёжь, готовая заплатить за свою раскрутку… Потом те, кто прошёл отборочные туры, будет петь наши с Димой песни. Это получилось у «Ночного патруля», это должно будет получиться у других талантливых исполнителей. Если мы сделаем мощную рекламу, нами заинтересуются сми… Возможно, найдутся и другие спонсоры. Во всяком случае, студии звуко и видеозаписи будут приносить доход. Это же элементарно…

— Овчинка выделки не стоит, — усмехнулся Лапин, но, увидев разочарованное лицо дочери, добавил:

— Но подумать, конечно, можно.

 

Глава 17

Лето было в разгаре. Город утопал в зелени, газоны пестрели карнавальным разноцветьем, смешанный аромат свежей листвы и попкорна на каждом углу настигал прохожих, а автомобили со свадебными лентами на капоте и кольцами на крыше шли сплошным потоком по пятницам и субботам по городским проспектам, и казалось, что влюблённые весь год только и ждали жарких дней, чтобы сыграть свадьбу.

Почти каждую неделю парни из «Ночного патруля» работали на чьих-нибудь свадьбах и юбилеях, выполняя все музыкальные прихоти подвыпивших гостей. Девчонок из «Киви» можно было часто увидеть на летних эстрадных площадках, да и через агентство были заказы — в основном на дни рождения. Наташа и Дима радовались пусть небольшому, но всё-таки заработку, который позволял не просить денег у родителей. Отец каждую неделю звал Наташу домой, но одна она ехать не хотела, а их с Димкой графики никак не совпадали — то у одного, то у другого намечались выступления, к тому же Дима с ребятами готовились к предстоящему рок-фестивалю в соседней области, разучивая новые песни.

Ей очень хотелось познакомить Диму со своими родными; в отличие от него, Наташа была, действительно, уверена, что отец одобрит её выбор. Несмотря на это, она, всё-таки, пока не говорила Валерию о том, что они с Димкой живут вместе и, звоня домой, просто передавала от него приветы, в очередной раз обещая вскоре приехать.

— Прикинь, мы сегодня тюремный блатняк исполняли, — вернувшись с очередного торжества, Дима разулся в прихожей, прошёл на кухню и с ходу открыл сковороду с котлетами.

— А ты знаешь тюремный блатняк? — Наташка захлопала длиннющими ресницами.

— Ну, не весь… — Дима усмехнулся, — Но кое-что… Музыканту чего только не приходится исполнять. Сегодня — блатняк, завтра — роковые композиции на фестивале.

— Я буду за вас держать кулаки… Нет! Я буду держать гитару! — Наташка воодушевлённо кивнула на шестиструнный инструмент, который она незадолго до Диминого прихода выпустила из рук.

— Ну, тогда точно — успех обеспечен, — улыбнулся Дима, — нам бы ещё пару профессиональных видеоклипов… Ну, хотя бы один.

— Это очень дорого, да, Дим?

— Не то слово, что дорого. Можно, конечно, и на телефон снять, — он усмехнулся, — но такой клип будет ещё хуже, чем его полное отсутствие.

— Странно, да, Дим? Вы — довольно известная группа, на ваших концертах девчонки с ума сходят…

— Ну, это же в пределах нашего города, — он не дал ей договорить, — здесь много не заработаешь. Нужна популярность гораздо большего масштаба, а для этого и нужны большие деньги.

— Как же заработать столько денег? — Наташа нахмурила тёмные, аккуратные бровки.

— Вот, чтобы их можно было зарабатывать, и нужны такие «визитки», как видеоролики и профессиональные диски… А, чтобы записать эти ролики и диски, опять нужны деньги… Замкнутый круг, Наташка…

— Как же другие-то пробиваются? — она задумчиво закусила нижнюю губу, — Дим… ведь столько исполнителей известных, а талантливых по-настоящему — единицы!

— Так и есть, — он ласково посмотрел на неё, — ты сама всё прекрасно знаешь, даже на своём примере. Ты намного талантливее тех, кого без конца крутят по музканалам. Но за твою раскрутку некому заплатить… вернее, желающие бы нашлись, но…

— Я знаю, можешь не продолжать, — садясь к нему на колени, рассмеялась Наташа, — мне не нужна слава такой ценой, мне она вообще не нужна…

— А что тебе нужно? — целуя в шею, он крепко сомкнул руки за её спиной.

— Мне нужно, чтобы ты всегда был рядом, — она произнесла эти слова тихо, с оттенком лёгкой грусти, — я очень тебя люблю, Дима…

— И я тебя очень люблю… и вот поэтому… поэтому пока мы едем на рок-фестиваль на деньги, заработанные исполнением блатного репертуара.

— Здорово, — рассмеявшись, Наташа встала с его колен и начала накрывать на стол, — а мы разучиваем репертуар «Комбинации»… Ну, была такая женская группа, у меня отец на них когда-то ходил, так до сих пор под впечатлением, говорит, уже лет двадцать.

— Ну, дяденьки любят песни своей молодости, особенно в женском исполнении, — не дожидаясь, пока она поставит тарелки, Димка достал из сковороды ещё одну котлету.

— А тётеньки что любят? — улыбаясь, Наташа протянула ему кусок хлеба, — А, вообще-то, ещё и макароны есть. Вас там чего, не покормили?

— Не, стол накрыли, ребята остались… А я — домой, — взяв из её рук тарелку с гарниром, он поближе придвинул стул, на котором сидел.

— Когда ты говоришь «домой», мне так хорошо становится… — она присела напротив, подперев лицо ладошками и не сводя с него влюблённых карих глаз.

— Ну да, домой. К тебе…

— Послезавтра уедешь… — грустно вздохнув, Наташа сильнее сжала щёки — красиво очерченные губы превратились в круглую пухлую розочку, — На целых три дня…

— Я сам не хочу от тебя уезжать, но нам нужно попасть на этот рок-фестиваль, обязательно… Слушай, поехали с нами? Завтра как раз билеты покупаем.

— Не могу, послезавтра мы выступаем на юбилее.

— А если ты не пойдёшь? Ну что, без тебя не споют?

— Я не могу девчонок подвести, Дим… Нас же, как группу, заказали, да и заплатят, говорят, неплохо… Мы и песни практически разучили, — в голосе Наташки послышались грустные нотки.

— Это про два кусочка колбаски-то?

— Ага, — улыбнулась девушка, — спецзаказ.

— Наташ… — тон Димы стал серьёзным, — А где и для кого вы будете это петь?

— Где-то в загородном особняке.

— Так… ты туда не поедешь, — положив вилку, он резко выпрямился и поднял на неё глаза…

— Почему? — искренне удивилась Наташа.

— Потому, что мне это не нравится.

— Ну, почему?!

— Потому, что это частная территория — раз, потому, что такой репертуар обычно мужики в возрасте заказывают — это два, и потому, что меня просто не будет в городе — это три.

— Дима…

— Ты поедешь со мной на фестиваль. Денег на билеты нам хватит, а там как-нибудь устроимся.

— Димка… Как бы я хотела — с тобой… Но у нас все три дня выступления.

— Остальные где?

— В субботу на корпоративе, а в воскресенье — в парке отдыха.

— Хорошо, — он нехотя согласился, — но обещай мне, что в пятницу ты ни в какой загородный дом не поедешь!

— Ну… Хорошо… Только что я девчонкам… — Наташа не успела договорить, как Дима её перебил:

— А ничего! Им бы я тоже не советовал.

— Ну, ладно, Дим… ладно… Не поеду…

Они уже спали, когда кто-то позвонил в дверь.

— Я открою, — надев шорты, сонный Дима прошлёпал в прихожую и повернул дверной замок, — здравствуйте. Вам кого?

— Здравствуйте… — широколицый, добродушного вида юноша растерянно стоял на лестничной площадке.

— Ты к кому? — разглядев ночного гостя, Дима повторил вопрос.

— Извините… — увидев его, юноша помрачнел лицом, — Кажется, я ошибся.

— Ничего, — кивнув ему, Дима закрыл дверь.

— Кто там приходил? — обняв, Наташка тесно прижалась к нему под тонкой простынёй.

— Да парень какой-то, квартирой ошибся, — целуя её в макушку, Дима закрыл глаза, — спи…

* * *

На следующее утро Наташу разбудил мобильный телефон.

— Привет, — тон Лены был как всегда, чуть насмешливым, — Не разбудила?

— Привет, — Наташа удивилась раннему звонку, но не подала вида, — Не разбудила…

— У нас новости. Настя с Дашей улетают сегодня вечером.

— Куда? — стараясь говорить как можно тише, Наташа покосилась на спящего рядом Диму.

— Что-то у родственников случилось. Поставили перед фактом… Так что выходные отработаем вдвоём, смотри, не заболей там и никуда не уезжай…

— Подожди… — Наташа осторожно встала с постели и, тихо ступая, вышла на кухню, — Я как раз хотела сегодня тебе позвонить… В общем, я завтра тоже не смогу…

— Ты что, Смольникова… Всё уже оплачено, вариантов нет… Завтра — как штык, к восемнадцати часам на остановку, машина подъедет.

— Лен, может, отменим?.. У меня не… — Наташа не успела договорить, как в трубке послышалась гневная тирада:

— Ты что, с дуба рухнула? Деньги не нужны? Осенью конкурс, забыла?.. К тому же агентство подставишь!

— Ну да… Агентство… — Наташка заглянула в комнату: Дима всё ещё спал, положив руку на соседнюю подушку, — Хорошо… к шести я буду готова…

— Ты что там шепчешь-то? Любимый спит, что ли? — язвительно спросила Лена.

— Да… Дима спит… — нехотя ответила Наташа.

— Ну-ну… Спите-спите… Короче, до завтра…

— До завтра… — растерянно повторила Наташа, но в трубке уже послышались короткие гудки.

 

Глава 18

Внезапно нагрянувший ночью дождь к утру исчез так же неожиданно, оставив после себя мокрые скамейки и лужи на асфальте, через которые Наташке приходилось перепрыгивать, чтобы не замочить симпатичные маленькие тканевые кроссовки под светло-голубыми джинсами. «Ночной патруль», в полном составе вынырнув из подземного перехода железнодорожного вокзала, направлялся к предполагаемому месту посадки в свой вагон. Остановившись и сложив в одну большую кучу сумки и инструменты, Дима, Саша, Витя и Никита с нескрываемым интересом наблюдали, как приотставшая Наташка пытается перебраться через лужу, растёкшуюся по всей ширине перрона так, что обойти её было невозможно. Сами они через неё попросту перешагнули, но девушке это было явно не по росту, и теперь, подбоченившись, Димка шутливо командовал:

— Левее… теперь правее… теперь пятьдесят шагов назад, и — с разбегу…

— Ди-и-и-и-м… Ну перенеси меня… я сейчас запачкаюсь, — совсем по-детски протянула девушка, не отводя взгляда от коварной лужи.

— А не надо было меня подушкой бить с утра!

— Дима, если бы я знала, что ты такой… я бы тебя не только подушкой… — Наташка изо всех сил сдерживала улыбку.

— Надо было его гитарой огреть, — поддакнул Сашка и, в одну секунду оказавшись возле девушки, подхватил её одной рукой, перенёс через лужу и поставил возле Димы, — На, забирай…

— Саш, давай я лучше тебя буду провожать, ага? — Наташка, лукаво улыбаясь, демонстративно положила голову Сашке на плечо.

— О! Давай! Давай уже целоваться на прощание.

— Я сейчас сам кого-то поцелую, — Дима, сердито взглянув на Говорова и показав ему кулак, забрал Наташку и обхватил её сзади руками. Парни дружно засмеялись. Стоявшие неподалёку девчонки лет семнадцати-восемнадцати с нескрываемым любопытством разглядывали компанию молодых музыкантов, перешёптываясь и стреляя глазками. Люди на перроне как по команде повернули налево головы: показавшийся вдалеке пассажирский поезд медленно, как гусеница, подползал к платформе.

— Ну, вот… — голос у Наташки дрогнул, — Поезд подают…

Загрузив вещи, Дима с Никитой снова вышли из вагона: Дима пошёл прощаться с Наташей, а Никита, закурив, внимательно вглядывался в даль перрона.

— Саня, глаза не сломай… — Витька толкнул носком туфли Сашкину ногу. Устроившись у окна в купе, тот смотрел на целующихся на улице Диму и Наташу.

— Чё тебе надобно, старче…

— Я смотрю, сильно тебя Наташка зацепила, — Витька говорил вполголоса.

— А что, заметно? — слегка смутившись, Говоров отвёл глаза от окна.

— Ну, так… заметно, вообще-то…

— Сколько там до отхода? — нахмурившись, Сашка перевёл разговор в другое русло.

— Пять минут…

— Ну, нормально… сейчас поедем.

Лязгнув на прощание сцепками, поезд медленно тронулся от платформы. Взмахнув рукой, Наташа пошла рядом с набирающим скорость вагоном. Стоявший в тамбуре Димка что-то крикнул, показывая ей под ноги, но девушка не расслышала. Слёзы вдруг навернулись на глаза, и, боясь моргнуть, она через влажную пелену грустно провожала удаляющийся вагон.

— Зря ты, Саня, Наташку через лужу переносил, — выглядывая в окно, Витька усмехнулся.

— Почему?

— Потому… Назад-то вброд пошла…

 

Глава 19

Вернувшись с вокзала домой, Наташа ощутила жуткое одиночество. Три дня без Димки представлялись вечностью, казалось, что с его отъездом огромный город опустел, и жизнь стала бессмысленной. Попытка дозвониться не принесла успеха: «Абонент вне зоны действия сети»… Девушка ходила по квартире из угла в угол, думая о том, что всего несколько часов назад он ещё был здесь, спал на этой подушке, сидел в этом кресле, брился у зеркала в ванной… и о чём-то с ней разговаривал. Она так и не смогла найти себе занятия, и, вместо того, чтобы готовиться к выступлению, села плакать и рассматривать в ноутбуке Димкины фотографии. Услышав долгожданный звонок, судорожно схватила телефон… но, взглянув на высветившийся номер, печально вздохнула.

— Да, Серёж. Привет.

— Здравствуй, — ей показалось, что голос у её школьного товарища не такой, как обычно.

— Как ты?

— Нормально, — она не ошиблась: Сергей, действительно, говорил сдержанным, не свойственным для него тоном.

— Мне показалось, что у тебя что-то случилось… Голос какой-то не такой…

— Наташа… — он не дал ей договорить, — Я здесь, в городе, и у меня для тебя пакет от твоего отца.

— Да?! — она обрадованно улыбнулась, — А он мне ничего не говорил.

— Он очень ждёт тебя, — Наташе показалось, что Сергей говорит с укоризной, — и надеялся, что ты приедешь на эти выходные, поэтому просил передать подарок, если ты и сейчас не соберёшься. Но, дело в том, что я сегодня уже уезжаю…

— А ты давно в городе?

— Уже третий день.

— Серёжка… ну, почему ты сразу не пришёл?! — она зачем-то подошла к окну и выглянула во двор, — Три дня в городе, и не зашёл… Ты же знаешь адрес?

— Знаю… — ответил он очень тихо, — дядь Валера мне сказал.

— Ну, приезжай сейчас, — она посмотрела на часы, — пока я дома.

— Не могу. Ты сама можешь подъехать к автовокзалу?

— Да, могу, — она снова выглянула в окно.

— Тогда подъезжай… Мой автобус через час.

Быстро собравшись, Наташка выскочила из квартиры, добежала до стоянки такси и вскоре оказалась на автовокзале. Сергея она нашла в зале ожидания и, обрадованная встречей, с ходу обняла и чмокнула его в щёку.

— Привет, — он как-то странно посмотрел на неё, ей показалось, что отчуждённо.

— Привет! — она, напротив, радостно улыбалась, — Серёжка, я так рада тебя видеть!

— Странно, — Сергей усмехнулся, — в последнее время мне казалось, что ты боишься встречи со мной.

— С чего ты взял? — она смутилась, вспомнив их редкие телефонные разговоры.

— Мне так казалось.

— А ты повзрослел…

— Ты тоже. Очень повзрослела, — ей снова показалось, что он вкладывает в свои слова какой-то особый смысл.

— А… зачем ты приезжал?

— По работе.

— Ты какой-то странный… — она вглядывалась в его глаза, но он опустил их вниз.

— Обыкновенный. Ты всё ещё поёшь?

— Да, конечно. Вот и сегодня вечером выступаю… — последние слова Наташа произнесла не совсем уверенно, вспомнив Димин запрет.

— Понятно.

— И, всё-таки, почему ты сразу не зашёл?

— Я… заходил… — он что-то рисовал на асфальте носком туфли.

— Когда?! — глаза у Наташки округлились, но потом, как будто что-то вспомнив, она ахнула, — Так это ты позавчера ночью приходил?!

— Вообще-то это был ещё вечер, десять часов.

— А мы спали, вот мне и показалось, что… — взглянув на Сергея, Наташка осеклась, но потом, справившись со смущением, заговорила тихо, но твёрдо, — Дима тебя не знает, иначе бы он тебя не отпустил вот так, ночью. Тебе просто нужно было ему всё сказать или позвать меня.

— Позвать тебя? — он усмехнулся, — Я специально ждал целый день, чтобы застать тебя дома… потому, что Валерий Фёдорович говорил, что ты очень поздно возвращаешься… Он, вообще, переживает за тебя, что ты недоедаешь и недосыпаешь… — Сергей снова усмехнулся, — Я и пришёл попозже.

— И — что? — Наташа внутренне собралась, по тону Сергея поняв, что он собирается ей сказать.

— Ничего. Я не знал, что его зовут Дима, и что он у тебя… спит.

— Дима у меня не спит, — глядя ему прямо в глаза, Наташа говорила очень серьёзно, — мы с Димой живём вместе.

— Это же музыкант, из той группы… «Ночной патруль», кажется? — теперь в голосе Сергея сквозила горечь, — Я его узнал.

— Да, Дима поёт и играет в «патруле».

— Он что, сделал тебе предложение?

— Я его люблю.

— А он?

— И он.

— И ты веришь?

— Верю.

— Почему же он не пришёл с тобой сюда? Или встреча с твоими друзьями унижает его достоинство?

— Они сегодня уехали на рок-фестиваль, — Наташа почувствовала, как внутри закипает волна протеста и обиды — её школьный товарищ говорил с ней таким тоном, которого она не заслуживала.

— Понятно, — Шустов кивнул сам себе, как бы соглашаясь со своими, ему одному известными мыслями, — ну, что ж, тогда желаю вам счастья.

— Серёжа, я не совсем тебя понимаю. Ты разговариваешь со мной таким тоном, как будто у нас с тобой были какие-то обязательства, и я их нарушила, — она едва сдерживала слёзы от обиды, — а, ведь, я никогда и ничего тебе не обещала. Ты, действительно, был мне другом, пока сам не изменил ко мне своё отношение.

— Разве я виноват, что я… что я тебя…что я тебя люблю? — выговорив, наконец, трудные для него слова, он глубоко вздохнул.

— Серёж… — она как будто собиралась с мыслями, — Серёжка… но, я ведь тоже не виновата в том, что я люблю другого парня.

— Ты… ты… — в порыве нахлынувших эмоций он не мог выговорить то, что вертелось у него в голове, — ты влюбилась, как одна из толпы фанаток… Наташа… Я немного пообщался с местными парнями… Так вот, эти «патрули»… За ними пол города девчонок умирает, они их меняют, как перчатки… Получается, и ты — так, как и остальные?! Влюбилась в известного, красивого… так ведь проще, правда? А я всегда думал, что ты не такая, как все.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — слёзы снова навернулись на глаза, и Наташа опустила голову, — Серёжка… ты меня позвал, чтобы обидеть? Да, может, я и похожа на остальных, но из толпы этих остальных Дима выбрал именно меня. Понимаешь? — она снова подняла на него свои большие глаза, — Он меня любит.

— Я желаю тебе, чтобы ты не ошиблась, — он с болью посмотрел на неё, — всё, мне пора, автобус… Пока.

— Пока… — смахнув слезинку со щеки, она грустно смотрела ему вслед, — пока, Серёжа.

О том, что она так и не забрала у него переданный отцом пакет, Наташа вспомнила только тогда, когда поднималась на свой этаж…

* * *

Около шести вечера к автобусной остановке подъехал чёрный «лексус», в салоне которого уже сидела Лена. Водитель, мужчина лет сорока с коротким «ёжиком» на голове, поджав нервные губы, скользнул равнодушным взглядом по новой пассажирке и нажал на педаль газа.

— Значит, так. Работаем вдвоём, минусовки я взяла. Колонки и микрофоны у них есть, — Лена придирчиво посмотрела на Наташу, — заплелась зря, придётся расплестись, юбиляр даже это оговорил.

Устроившись на заднем сиденье, Наташа молча кивнула. Настроение было совсем удручённое: данное Диме обещание не ездить сегодня на выступление она не выполнила и даже не сказала ему об этом, и теперь чувство вины не давало покоя, да и встреча с другом детства никак не добавляла позитива.

— Почему ты не пришла провожать Никиту?.. — мысли о Диме напомнили Наташе сегодняшние проводы.

— Это в семь-то утра? — хохотнула Лена, удивлённо приподняв красивые брови.

— Он ждал тебя…

— А я и не обещала, что приду.

— Понятно… — Наташа отвернулась к окну. Автомобиль мчался по загородному шоссе, и казалось, что вечернее солнце катится вместе с ним, прячась за стволами редких деревьев вдоль дороги. Примерно через полчаса «лексус» въехал в один из дачных посёлков и, немного покружив по улицам, остановился у ворот трёхэтажного особняка. Молчавший всю дорогу водитель достал мобильный телефон, нажал на кнопку вызова:

— Лёша, открывай, я… Да, певичек привёз.

Через мгновение огромные металлические ворота разъехались в разные стороны, и автомобиль медленно вполз во двор.

Выйдя из машины, Наташа огляделась по сторонам. Вымощенная плиткой дорожка в обрамлении невысоких шарообразных фонарей вела к дому, из которого выбежала молодая девушка в костюме горничной.

— Проходите, пожалуйста, вас уже ждут! — девушка широким жестом показала на входную дверь. Поднявшись за ней на второй этаж, девчонки оказались в одной из многочисленных комнат, судя по всему, гостевой.

— Располагайтесь, вот зеркало, утюг, если понадобится. Вас позовут, — сказав это с лёгким украинским акцентом, горничная выпорхнула из комнаты.

— Ничего себе, почести… — Наташа подошла к зеркалу, расплела косу, достала из сумочки расчёску. К тоскливому настроению почему-то добавилось чувство необъяснимой тревоги.

— Богатый чел, что ты хочешь, — усмехнулась Лена, — видишь, какой юбилей устраивает, с живым пением.

— Лен… А почему тамады от агентства нет?

— Ну, я откуда знаю… Может, у них свой тамада. Тебе какая разница, отпоём, и свободны…

* * *

Наташа ещё расчёсывала волосы перед зеркалом, когда коренастый, среднего роста, моложавый мужчина в стильной фиолетовой рубашке и дорогих фирменных джинсах вошёл в комнату.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, — одновременно ответили девушки.

— Меня зовут Игорь Николаевич, я хозяин дома, ну, и, собственно, юбиляр… Значит, так, девочки, гости уже немножко выпили, скоро захотят потанцевать, — хозяин, игриво улыбнулся Наташе, — у вас музыка на диске или на флэшке?

— На флэшке, — Лена достала из сумочки флэшку и протянула мужчине.

— Ну, тогда прошу… — Игорь Николаевич ещё раз окинул Наташку с ног до головы заинтересованным взглядом, — проверим динамики и микрофоны и начнём музыкальную часть.

* * *

Близилась полночь а, веселье не утихало. Крепко подвыпившие гости и не думали расходиться. Молодой человек, судя по внешнему сходству, сын юбиляра, охотно наливал всем спиртное, не забывая и о себе.

— Артём, по-моему, тебе уже хватит, — отец вырвал из рук сына бутылку и бокал.

— Да ладно, папик, у тебя сегодня праздник, — развязно ответил парень, — а где твои певички? Мне понравилось, как они… поют…

— Они наверху.

— Позови их, пусть ещё споют.

— Артём, они и так почти три часа отпели, что одно и то же по пятому кругу слушать?

— Пусть другое споют, в чём проблемы? Боишься, из клетки выпорхнут? — сын дерзко смотрел на отца.

— Другой музыки нет. Всё, Артём, тема закрыта.

* * *

Девушки уже целый час сидели в гостевой. После трёхчасового выступления Наташа очень устала; чуть ли не трижды спетый репертуар отозвался подленьким пощипыванием в горле, ей всё время хотелось пить. Но ещё больше хотелось поскорее попасть домой… включить мобильный телефон и позвонить Диме, который уже должен был добраться до места. Она уже представляла, как объяснит ему, что не могла поступить иначе… Порывшись в сумочке, она вдруг обнаружила, что телефон куда-то исчез. «Дома оставила, что ли…» — подумала девушка.

Время было уже далеко за полночь, а их так и не отвезли в город. Игорь Николаевич сказал, что машина скоро будет, нужно лишь немного подождать, и поэтому девушка обрадованно встала, когда он снова заглянул в гостевую.

— Девочки, небольшая накладка… Водитель будет чуть позже. Я приношу свои извинения и прошу ещё немного подождать, — мужчина, чуть прищурившись, улыбнулся.

Наташа разочарованно села на кровать. Лена молча достала сигарету, закурила… Как будто вспомнив что-то, хозяин обратился к Наташе:

— У меня к тебе есть небольшая просьба. Я слышал, что ты гитаристка, может, споёшь под гитару?

— Извините, но я очень устала, — она покачала головой, — давайте, в другой раз?

— Я заплачу, — в голосе хозяина послышались более твёрдые нотки.

— Соглашайся, заработаешь побольше, — Лена красиво затянулась и так же красиво выпустила струйку дыма, — всё равно пока делать нечего.

— А гитара-то есть? — устало спросила Наташа.

— Есть. Пойдём.

— Господа… Очередной сюрприз… — юбиляр поставил стул в центре большого обеденного зала и жестом пригласил Наташу сесть. Под взглядами сидящих за длинным столом людей девушка почувствовала себя неуютно, улёгшееся было чувство тревоги снова вернулось, и, из последних сил взяв себя в руки, она тронула струны принесённой хозяином гитары.

— Гитара расстроенная… подождите минуточку… — извлекая пробные звуки, она привычно подкрутила колки. Пройдясь большим пальцем правой руки по всем струнам, накрыла их ладошкой. Затем, собравшись, левой ладонью обняла гриф… «Зелёные рукава» потекли из-под пальцев, наполняя комнату чудесной мелодией, казалось, что звуки заполняют каждый уголок, долетая до стен и возвращаясь, и снова улетая… Сыграв вступление, Наташа запела на английском — это была её коронная композиция ещё со школьных лет… Гости за столом притихли. Девушка пела, стараясь не замечать ни пьяных взглядов мужчин, ни оценивающего выражения на лице хозяина, ни сальной ухмылки его сына…

* * *

Отыграв ещё с полчаса, Наташа решительно поставила в угол гитару и, выйдя из зала, поднялась на второй этаж. Усталость навалилась окончательно, нервное напряжение давало о себе знать, и, мечтая только об одном — куда-нибудь прилечь, девушка открыла дверь в гостевую. К её удивлению, комната была пуста. Выглянув в коридор в поисках Лены, Наташа столкнулась с Артёмом. Сын хозяина, бесцеремонно втолкнув девушку обратно в комнату, закрыл за собой дверь.

— Ну, что, как оно?.. — пьяно спросил молодой человек.

— В каком смысле? — Наташа отступила назад.

— В том самом… — Артём развязно улыбнулся, и, наступая на неё, продолжил, — А ты мне понравилась…

— А ты мне — нет.

— Так тебя никто и не спрашивает…

— Иди лучше спать…

— А ты?.. Пойдёшь со мной?.. — осклабившись, парень схватил её за руку.

— Пусти, больно, — девушка попыталась вырваться.

— Ну, это пока не больно… — Артём всё наступал, и Наташа оказалась зажатой между ним и стеной, — Папочка мой ещё к тебе не приходил?

— Никто ко мне не приходил… И ты отстань от меня, пожалуйста…

— А он придё-ё-ёт… — Артём попытался обнять девушку, — Он ко всем приходит раньше меня… А сегодня я его опередил…

— Пусти…

— Представляешь… — парень перешёл на громкий шёпот, — у других старшие братья всё отбирают… А у меня — родной папочка… Но сегодня он ошибся… Первым буду я…

— Иди спать… Ну, пожалуйста… умоляюще произнесла Наташа.

— Я же сказал… Только с тобой… — парень оторвал её от стены и грубо толкнул на постель.

Упав, она успела быстро вскочить и бросилась к двери, но Артём схватил её сзади за ворот платья и рванул на себя. Повернув за плечи, облапил, не давая вырваться из липких объятий… Чувствуя, что не справляется, Наташа закрыла ему ладонью рот и из последних сил оттолкнула от себя.

— Ах, ты, сук-кааа… — удар пришёлся по лицу, свалив её на кровать. Но подняться в этот раз она не успела…

— Что ты делаешь, отпусти!.. — девушка закрыла лицо руками, но удары посыпались один за другим — по голове, плечам, груди… Наташа закричала, но в парня как будто вселился бес: казалось, сам он уже не может остановиться…

На крики в комнату вбежала Лена:

— Ты, придурок… Мы так не договаривались!.. — девушка оттащила ничего не соображавшего Артёма от Наташи, — Ты что натворил?

Дверь открылась ещё раз: на пороге стоял Игорь Николаевич.

— Что здесь происходит? — несмотря на долгое застолье, хозяин дома был довольно трезв, — Что… что?!

С трудом поднявшись, Наташка села, прислонившись к стене. Всё тело ужасно болело, на разорванное по вороту платье из ссадины на лбу упали несколько капель крови… Слёзы текли по щекам от боли и обиды, она их даже не вытирала…

— Пойдём… — вытолкнув Артёма из комнаты, отец хмуро вышел следом.

— Ну как ты? — Лена, сморщившись, осмотрела Наташку.

— Нормально, — прошептала та, глядя в одну точку и еле двигая разбитыми губами.

В приоткрытую дверь просунулась голова горничной, затем показалась она сама. Выглянув ещё раз в коридор, девушка подошла к Наташе и, сочувственно положив пухлую ручку ей на голову, тихо спросила:

— Артём?..

Та едва заметно кивнула.

— Есть у него такое дело… Отцу всё некогда за бизнесом, вот и выросло, шо выросло… — Сейчас, подожди… — горничная вышла из гостевой и через пару минут вернулась с трикотажной кофточкой в руках, — Это моя, надень пока…

— Спасибо… — Наташка попыталась надеть кофту поверх изорванного платья, но резкая боль в правом предплечье заставила её опустить руку.

— Давай, я… — горничная осторожно продела руку девушки в рукав, затем надела второй…

— Что ты здесь делаешь? — на пороге стоял хозяин дома. Опустив голову, горничная испуганно прошмыгнула в дверь.

Окинув Наташу холодным взглядом, мужчина обратился к Лене:

— Машина будет через пару минут, вас отвезут.

— И года не прошло, — Лена насмешливо посмотрела на Игоря Николаевича.

— Уж кому бы говорить… Я почему-то уверен, что о том, что произошло, вы забудете сразу же за воротами дома, а чтобы было легче забыть… Вот… — мужчина бросил на стол несколько тысячных купюр, потом ещё раз скользнул холодным взглядом по избитой девушке и молча вышел. Несмотря на боль, Наташка поймала себя на мысли, что так смотрят на испорченный товар.

* * *

На улице было уже совсем светло, когда всё тот же чёрный «лексус» подъехал к пятиэтажке на окраине города и плавно притормозил.

— Сама дойдёшь? — Лена вышла из машины вслед за Наташей. Та только кивнула, утвердительно прикрыв глаза.

— Ну, давай… Сильно не переживай…перемелется… И забудь. Вот, забери, — Лена протянула Наташке деньги, которые принёс юбиляр.

— Не надо, — еле слышно ответила та.

Собравшись было идти, она вдруг снова повернулась к Лене и, глядя в глаза, спросила еле слышно:

— Ты сказала Артёму, что вы так не договаривались… А к а к вы договаривались?

Не дождавшись ответа, девушка, слегка пошатываясь, медленно пошла к своему подъезду. Пожав плечами, Лена села в машину на заднее сиденье, бросила деньги в сумочку. Водитель, нервно сжав губы, нажал на педаль газа, потом, подняв глаза к зеркалу, встретился взглядом с Леной:

— За что же так девчонку-то?..

 

Глава 20

Свет редких фонарей вдоль перрона маленького полустанка медленно пульсировал в окне, освещая полутёмное купе скорого поезда. Лёжа на верхней полке, Дима снова и снова набирал Наташин номер, заранее зная, что она не ответит… Он и сам бы не сказал, зачем он это делает, разве что на всякий случай. «Абонент временно недоступен…» — за последние двое суток он слышал это уже, кажется, в стотысячный раз. Когда вечером в пятницу девушка вдруг не ответила на его звонок, Димка подумал, что она просто не успела подойти к телефону и сейчас перезвонит… Но она не перезвонила. На последующие звонки робот беспристрастно отвечал, что телефон абонента отключен и предлагал позвонить позже. В субботу, отчаявшись, он попросил Никиту созвониться с Леной — может, та что-то знала о Наташе, но Никита, сославшись на ссору, звонить отказался…

— Димон, что-то случилось? — Сашка сразу заметил подавленное настроение друга.

— Не могу до Наташки дозвониться уже сутки, — немного помолчав, ответил Дима.

— Что, трубу не берёт?

— Телефон отключен…

— Может, зарядное сломалось?

— Вряд ли… Другое бы купила.

— Да не расстраивайся… Увидишь, вечером позвонит сама, — Говоров, как мог, успокаивал Димку, хотя ситуация его тоже встревожила.

Не выдержав, на следующий день Сашка сам обратился к Никите:

— Ник, будь челом, позвони Ленке… Просто спроси про Наташку, и всё. Димыч не в себе, а нам ещё гала-концерт отработать надо.

— Ты-то что так переживаешь? — Никита покосился на Сашку, но, как бы оправдываясь, произнёс, — Ленка может ещё трубку не взять…

— Ну, не возьмёт — другое дело, а вдруг возьмёт?

Никита нехотя достал мобильник, вышел в коридор и, вернувшись через несколько минут, сообщил:

— Ленка говорит, что она телефон потеряла, поэтому и не отвечает.

Выступление на фестивале оказалось удачным для «Ночного патруля». Новая рок-композиция «Он, как и я» произвела настоящий фурор и у членов жюри, и у зрителей. Группу включили в программу гала-концерта, а местный телеканал снял сюжет о «Ночном патруле». После выступления к Диме подошёл руководитель известной московской рок-группы «Апрель» Сергей Соколов и сказал, что хочет записать кавер-версию «Он, как и я» в исполнении своего коллектива. О таком признании никто не мечтал, но даже этот неожиданный успех не порадовал Диму. Все мысли были о Наташе и о том, что поскорее бы закончился фестиваль… И вот теперь, лёжа в купе, он с нетерпением считал оставшиеся до встречи часы…

* * *

Родной город встретил ребят ранней утренней прохладой, полусонной привокзальной площадью и запахом чебуреков из круглосуточного кафетерия. Сашка с Витькой, всю ночь отмечавшие успех, вяло загрузили сумки и инструменты в багажник такси и уехали в студию; Никита и Дима отправились по домам.

Подойдя к дому, Димка обрадованно заметил открытое окно на третьем этаже. Не доставая ключей, нажал на кнопку звонка… Незнакомый мужчина средних лет, открывший дверь, удивлённо смотрел на раннего гостя.

— А Наташа… где? — от неожиданности Дима забыл поздороваться.

— Спит… — мужчина замешкался, потом, приглядевшись, спросил, — а ты, наверное, Дима?

— Да… Что с Наташей?

— Проходи, — мужчина отступил в прихожую, — я Наташин отец, Валерий Фёдорович….

— Очень приятно… — машинально произнёс парень и, пытаясь заглянуть в комнату, тревожно повторил вопрос, — Что-то случилось?

Едва кивнув, мужчина жестом показал на комнату и понуро ушёл в кухню.

Наташка спала, отвернувшись к стене. Присев на край постели, Дима тихо погладил девушку по голове, попытался обнять. Со стоном схватившись за больное плечо, она медленно повернулась… Внутри у Димки всё оборвалось. Ссадина на лбу, припухшие губы и полный боли взгляд — так теперь выглядела весёлая девочка, провожавшая его всего три дня назад. Дима осторожно отвёл Наташкину руку, отодвинул тонкую лямочку ночной сорочки — огромный синяк растёкся по всему плечу, предплечью, ключице. Девушка вздрогнула от боли.

— Откуда?.. — тихо спросил он, но она только молча прикрыла глаза и отрицательно покачала головой.

— Откуда? — повторил вопрос Дима, — Наташа, не молчи…

Ничего не ответив, она снова отвернулась к стене.

— Она не говорит, — Валерий заглянул в комнату и жестом позвал Диму в кухню.

— Я два дня не мог дозвониться… — вопросительно глядя на Смольникова, Дима присел за стол.

— Да, и я тоже… В пятницу не мог дозвониться, потом в субботу… — Валерий закурил, подвинул к себе пепельницу, — Потом решил, что пора навестить, сел в машину и приехал. А она — избитая, всю трясёт… Телефона нет, позвонить никому не может…

— Её нужно в больницу.

— Были. Я сразу вызвал скорую. Они приехали, и давай допрашивать — откуда травмы. А она не говорит. Они хотели уехать, но я упросил дать хотя бы направление на рентген. Врач сказал, что переломов нет, только сильные ушибы. Грозил прислать следователя… А она всё равно молчит.

— Это я виноват, — отрешённо произнёс Дима, — почему я не увёз её с собой?..

— Виноват я… — Валерий потушил в пепельнице остатки сигареты, — она всегда была очень самостоятельной. Её даже маленькую можно было одну оставлять. Я привык. Мало уделял внимания, легко отпустил… Но она у нас не только самостоятельная, она ещё очень доверчивая… и скрытная, ни за что не расскажет, что у неё не так. Вот и с тобой… — он пристально посмотрел на Диму, — ничего толком не говорила, сказала только, что с мальчиком познакомилась… — на слове «мальчик» мужчина усмехнулся, — А какой уж тут мальчик? Мужчина… Я ведь даже не знал, что она… что вы вместе живёте… Она только вчера и призналась, всё рассказывала, какой ты хороший.

— Валерий Фёдорович, — Дима смотрел Смольникову прямо в глаза, — вы не думайте ничего плохого, я Наташу очень люблю, и у нас всё серьёзно.

— Не знаю, как насчёт «серьёзно», а вот то, что всё у вас сейчас очень просто, тут я согласен, — Валерий горько вздохнул, — захотели — переспали… захотели — разбежались…

— Мы не собираемся разбегаться, — Дима положил локти на стол, — у нас, действительно, серьёзные отношения.

— Ну, во всяком случае, я рад, что услышал это от тебя, — Валерий хлопнул его по плечу, потом включил плиту, достал из холодильника несколько яиц, разбил на горячую сковороду, — сейчас что-нибудь приготовлю, позавтракаете… И надо её всё-таки разговорить… Может, тебе скажет, кто с ней такое сотворил?

Вернувшись в комнату. Дима снова присел возле Наташи.

— Наташ… Расскажи, что случилось, не скрывай, что бы ни было… Я должен знать, кто тебя обидел.

— Дима… Ничего такого не было, я клянусь… просто не хочу вспоминать…

— Ты только представь, что твой отец пережил, когда тебя увидел… Он волновался, ехал сюда. И я тоже… Я всё передумал, пока Никита Ленке не позвонил.

— Ленке?.. — Наташа горько усмехнулась, — И что же она сказала?

— Что ты потеряла телефон… Так ведь?

— Наверное… Дим… — она села и, обняв его одной рукой, заплакала, — Прости меня, пожалуйста… Я тебя обманула…

Сквозь слёзы Наташка рассказала всё, что произошло в пятницу.

— Ты помнишь адрес? — Дима стал серьёзным, — вообще-то, это уголовщина.

— Не помню… Я и названия дачного посёлка не знаю, не обратила внимания…

— Может, Ленка знает?

— Она не скажет…

— Почему?

— Неважно…

— Ты опять?

— В агентстве знают. Ну, конечно! Агентство…

— Как агентство называется? Где находится?..

— Называется «Торжество»… Где находится? Я не знаю… Лена с ними всегда договаривалась.

— Кругом эта Лена.

— Просто она занималась концертами на каникулах.

— Просто я её немного знаю… — Димка перебил девушку на полуслове, но потом, кивнув в сторону кухни, смягчил тон, — Пойдём, позавтракаешь, там твой папа что-то приготовил.

* * *

Вечером Валерий Фёдорович уехал домой. Оставшись одни, они долго сидели молча. Улёгшиеся волнения обернулись для обоих усталостью и какой-то щемящей пустотой, разбавляемой чувствами вины и досады. Очень скоро Димка уснул, и Наташа, стараясь не шуметь, ушла с ноутбуком на кухню. Забив в поисковик название рок-фестиваля, с которого приехал «Ночной патруль», нашла официальный сайт с уже выложенными фотографиями и видео. Чувство вины перед Димкой только усилилось — сегодня она даже не спросила его, как прошли выступления… Побродив немного по интернету, выключила компьютер, вернулась в комнату и тихонько прилегла… Дима спал, и ей очень хотелось обнять его, прижаться всем телом, уткнувшись лицом в тёплую ямку между плечом и подбородком… Но она тихо лежала рядом, боясь разбудить… и, в то же время, ужасно желая, чтобы он вдруг проснулся…

На следующий день, по дороге в студию, Дима позвонил матери. Обида давно улеглась, и он скучал по родителям. Несмотря на это, ехать домой одному не хотелось, а вместе с Наташкой они его так и не позвали.

— Привет, мам… У меня всё нормально. Вчера с фестиваля приехали. Удачно… Сами не ожидали… Представляешь, на нашу песню хотят написать кавер-версию… И самое главное — кто хочет! Сам Соколов из «Апреля»! Не мы — их, а они — нашу! Да, это не просто успех… Спасибо, ма… Не знаю… Сегодня целый день буду в студии, у нас там халтурка есть, нужно аранжировку на заказ написать, Сашка уже ждёт. Может, завтра… Ну, и я по вам скучаю… Ну, конечно… Ладно, мам. Я уже приехал… Всё, пока, я потом позвоню… Отцу привет.

С Сашкой они встретились на улице, у дверей в студию. Спустившись в помещение, Дима сразу включил компьютер.

— Ну, чё, с Наташкой всё нормально? — как бы невзначай, спросил Говоров.

— Нормально… — Диме не хотелось никому говорить о том, что случилось с любимой девушкой, даже лучшему другу.

— Ну, я же говорил…

— Ну, что там у нас, барабаны те же оставляем? Или ещё поищем, как хотели? — Димка перевёл разговор на музыку.

— Давай, поищем… А чего она с тобой не приехала? — имея в виду Наташу, спросил Говоров.

— А вы по какому поводу интересуетесь?

— Да просто… Она же обычно с тобой приезжает.

— Ну, а сегодня необычный день, — Дима открыл страничку в интернете, — вот, смотри… Сайт, о котором Витька говорил… Вот, партии барабанов… Смотрим?

— Давай… Вы чё, поругались? — Сашка не оставлял попыток узнать, что случилось.

— Нет…

— Ну, нет так нет…

Выйдя через пару часов на улицу покурить, Сашка обнаружил, что забыл в студии зажигалку. С минуту пощурившись на летнее солнце, снова спустился в подвал. Дима с кем-то разговаривал по телефону:

— Ну, как ты? Ладно, не переживай больше… Всё заживёт. Рука сильно болит? Значит, будем сегодня лечить… Как-как… Увидишь… — Дима заговорил тише, — я тоже… Часа через три приеду… От Говорова тебе привет, — Димка обернулся на Сашку, возникшего на пороге, — ладно, и ему тоже передам, только целовать не буду… Вот поправишься, сама, если я разрешу… — Дима улыбнулся, — Ну, всё, Наташ, пока… Это у Сани перекур был… Давай, до встречи…

— Что случилось-то, Дим?

— Сам не знаю… — Дима откинулся на стуле, и, скрестив руки на груди, нехотя рассказал всё Сашке.

— Так чего мы здесь? Надо этих уродов искать.

— Если бы я знал, где и кого искать… Всем Ленка занималась…

— Я думаю, она всё это и заварила, — Говоров кивнул сам себе.

— Я только одного не пойму, — Дима пожал плечами, — зачем ей это было нужно, так Наташку подставлять?

— Чего тут непонятного, — хмыкнул Сашка, — Ленка по тебе который год страдает, этого только слепой не видит. Кристину она достать не могла, а вот Наташка — лёгкая добыча.

— Я вообще удивился, что Наташка в их коллективе оказалась, когда её там в первый раз увидел, даже подумал, что они нарочно такую девочку взяли, на них не похожую.

— Так то Бушман взял…

— Да, оказалось — Бушман, — Дима улыбнулся, — и, действительно, Наташка в их коллектив не очень вписалась.

— В курсе, — Говоров снова кивнул, — как-то Никита проговорился, что Ленка не хочет с ней петь, якобы, у Наташки что-то там не получается.

— Да всё у неё получается, — Дима махнул рукой, — Наташка по своим вокальным способностям выше Ленки на ступеньку. Ей вообще сольно нужно петь.

— Возможно, Димыч… Кстати, когда Никита говорил, что они с Ленкой в ссоре, он врал. Я сам слышал, как он буквально за час до этого с ней по телефону базарил. И всё у них было зашибись.

— Разберёмся, — Дима щёлкнул мышкой, — ну, что, дальше работаем?

* * *

Уже поднимаясь по лестнице на третий этаж, он вдруг понял, как сильно соскучился по Наташке… И фестиваль, и вчерашние новости, и приезд её отца, и собственная усталость отодвинули на задний план их отношения и чувства, вспыхнувшие теперь в нём с новой силой. Войдя быстрым шагом в комнату, подхватил поднявшуюся ему навстречу девушку и, стараясь не причинять боли, осторожно обнял… мягко дотронулся губами до ссадины на лбу… до щёк… шеи… губ…

— Я так соскучился… — зарылся лицом в распущенные белокурые волосы… Рукой нащупал поясок на талии, потянул за кончик… Шёлковый халатик легко соскользнул с девичьих плеч. Дальше целовал уже не сдерживаясь, невольно всё крепче сжимая в объятиях хрупкое, податливое тело…

 

Глава 21

На следующий день Дима приехал в студию раньше обычного. Чтобы заработать денег, они с Сашкой в свободное от репетиций время занимались тем, что делали на заказ аранжировки, записывали «минусы», но чаще всего Дима писал там свою музыку. Он давно уже хотел написать песню для Наташи, и вот уже несколько дней подряд думал над текстом.

Спустившись в подвал, он включил компьютер, достал мобильник, и, найдя её новый номер, нажал на «вызов»:

— Ну, как ты? Я тоже нормально, только зашёл, ребят пока нет. Я здесь долго буду сегодня, сведение — процесс не быстрый, а ты пока сиди, с новым телефоном разбирайся, — Дима улыбнулся и, услышав чьи-то шаги, быстро добавил, — Кто-то идёт. Всё, целую… Наташка, слышишь? Це-лу-ю… Пока.

— Привет, Димыч, — войдя в студию, Никита сразу плюхнулся на диван, неторопливо потянулся, — шёл мимо, решил завернуть. Ты чего такой?

— Привет, — при виде Белова Дима посерьёзнел, — какой — такой?

— Не в настроении. Случилось что?

— Случилось… — Дима ненадолго замолчал, как будто подбирая нужные слова, — Ник, скажи, только честно… Ты знал, куда девчонки должны были поехать в прошлую пятницу? Только честно, — положив локти на расставленные колени и сцепив пальцы, он пристально смотрел Белову в глаза, но тот не торопился с ответом. Приняв точно такую же позу и глядя в глаза Морозову, помолчал с минуту, потом неторопливо произнёс:

— Ну, а если знал, это что-то меняет?

— Кто эти уроды? Знаешь?

— Ну, допустим.

— Кто? — так же, не отводя взгляда, Дима сжал губы.

— Фамилию не скажу. А так — крутой дядя… Ты и думать забудь, тем более, вроде, как обошлось? — в голосе Никиты послышались нотки сарказма.

— Ленка его знает? Только не ври…

— Ну, а если и знает, что это меняет, Дима?

— Как же так, Никита? Мы же вместе не один год! Ты знал, что Наташку подставляют…

— Ты хотел сказать — подкладывают? — насмешливо заметил Белов.

— И ты мне ничего не сказал?

— А если бы и сказал, ты что, как волшебник, в голубом вертолёте бы полетел?

— Это уже мои проблемы. Полетел бы. Но, как же так…

Глядя на Белова, Димка не узнавал в нём того Никиту, с которым его связывала многолетняя дружба — сейчас он казался ему чужим человеком, имеющим какие-то свои собственные цели в данной ситуации. Не отводя дерзкого взгляда, тот поднялся с дивана, засунул руки в карманы брюк, помолчал, потом отчеканил:

— Хочешь меня крайним сделать? А Наташа твоя что — не знала, куда её повезут? Или, скажешь, ты не догадывался, чем такие вечеринки заканчиваются? Ты же тоже знал, куда она собиралась? Или она тебе не сказала? О-о-о-о… Дима… — цинично ухмыльнувшись, Белов фамильярно хлопнул Морозова по плечу, — Неужели не сказала?.. А почему — не подумал? — выдержав многозначительную паузу, Никита произнёс с издёвкой, — Да потому, что заранее знала, что её там трахнут! И денег заплатят, и ты не узнаешь! А тут — какое горе — синячок поставили… Да, Дима?.. Уже не скроешь, пришлось расска… — договорить он не успел: Димкин кулак отпечатался на его скуле. Отлетев назад к дивану, Белов, не удержав равновесия, упал. Неторопливо поднявшись, ладонью потрогал разбитое место… Враждебно посмотрел на Морозова, но отвечать не стал и, сжав губы, направился к выходу.

— Ничё, Дима… — обернувшись в дверях, бросил едкий взгляд исподлобья, — Ты думал, что одна Ленка такая… А Ленка хоть честная… Какая есть, не скрывает ничего и невинность из себя не строит… А твои открытия все ещё впереди — и что при тебе… и кто до тебя был…

— Дурак ты, Белов… — тон Димы стал на удивление спокойным.

— Дурак ты, Морозов! И следи за Говоровым… Уж больно у них с твоей Наташей отношения нежные.

— Что ты сказал?! Повтори! — Неожиданно выросший в дверях Сашка вплотную приблизился к Белову.

— Что слышал…

— Саш, оставь его… — Дима снова сидел, сцепив пальцы и уставившись в пол, — Пусть идёт себе с миром.

Нехотя пропустив Никиту, Говоров подошёл к Морозову и, присев напротив, поднял на него пытливый взгляд.

— У Белова что, крышняк сорвало?

— Да всё норм… — Дима, нахмурившись, смотрел себе под ноги.

— Я всё слышал… Димыч, ты за Наташку даже в голову не бери. Бред какой-то… Это он с Ленкой всех сравнивает, бросить её не может, справиться тоже. А Наташка — её же видно, она тебя любит… Если кто и был раньше — так то раньше.

— Не было у неё никого.

— Чё, серьёзно? — постукивая носком туфли по полу, Говоров опустил взгляд.

— Серьёзно, — Дима шумно выдохнул, — Слушай, дай сигарету… успокоиться надо. Что-то день начался неудачно.

* * *

— И что теперь? — выслушав Сашку, Мазур закурил, потом поддел носком небольшой камень возле двери в студию, куда он приехал после обеда, и отбросил в сторону, — Как теперь с Никитой?

— Хороший вопрос, Викун… — засунув руки в карманы брюк, Говоров задумчиво посмотрел куда-то вверх.

— Может, утрясётся?

— А вот это сложный вопрос…

— Как всегда: всё из-за баб… — Витька сплюнул, — И где теперь гитариста брать? Да ну… Ерунда какая-то. Как без Никиты?

— Он сам так решил.

— Да ладно, психанул — успокоится.

— Дима ему скулу разбил…

— Вы чё тут, совсем свихнулись? — вытаращив свои голубые глаза, Витька возмущённо приподнял плечи, потом нервно затянулся, — Бабы — бабами, работа — работой.

— Так Димыч тут при чём? Никита подло поступил, не Мороз…

— Да ну нафик… Вроде только наладилось: фестик удачно прошёл, диск собрались записывать… Сольник через месяц… И чё теперь?

— Разберёмся…

— Разберётесь… Смотри, а то следующим будешь!

— Не понял…

— Да всё ты понял, Саня… Думаешь, Мороз не догадывается, что у тебя его Наташка на уме? Бляяя… Из-за одной девчонки столько проблем!

— Это не твои проблемы, Вик.

— А где он, кстати?

— Домой уехал.

— Он же вроде минус собирался сводить?

— Да что-то не до минуса стало.

— Вот и говорю: одни проблемы…

* * *

Вернувшись домой, Дима застал Наташу в прихожей у зеркала — одной рукой она отчаянно пыталась расчесать распущенные волосы, но расчёска то и дело цеплялась за едва заметные узелки на концах разметавшихся по плечам и спине прядей.

— Не получается? — встав позади, он с улыбкой смотрел на её отражение.

— Одной рукой неудобно, а вторую поднять больно. Вчера так же расчёсывалась, но только ещё больше запутала. Сейчас вообще не раздеру…

— Помочь? Ща-а-а-ас… Я только ножницы найду. У нас садовых нет? — Дима прошёл в кухню и, открыв ящик стола, начал в нём рыться.

— Зачем? — округлив глаза, Наташа следила за его передвижениями.

— Ну, как зачем? А чего мучиться?.. — пряча улыбку, он появился с ножницами в руках и, щёлкая ими в воздухе, медленно приблизился к застывшей девушке, — Отрезать, и делов-то…

— Режь… — покорно улыбнувшись, Наташа закрыла глаза.

— Что, не стра-а-а-шно? — собрав в ладонь её волосы, Димка шутливо поднёс к ним ножницы.

— Не-а…

— Нет, ну, так неинтересно… ты должна дрожать… кричать…

— А я на всё согласна…

Всё так же стоя перед зеркалом, он сзади обнял её, прижался щекой к голове.

— На-всё-на-всё?..

— На-всё-на-всё… Дим, что-то случилось?

— Всё нормально.

— Ты грустный…

— Показалось. Давай, я тебя расчешу?

— Давай…

Поглядывая на неё в зеркало, он осторожно провёл расчёской по длинным мягким волосам. Наташа тихо ойкнула, когда в самом низу редкие зубья увязли в кончиках светлой пряди.

— Не так… — она улыбнулась его отражению.

— А как?

— Сначала нужно волосы снизу захватить, и расчесать кончики…

— Серьёзно? Целая наука.

— А ты как думал… — в её глазах блеснул лукавый огонёк.

— Как вы их носите?!

— Ну, вот… Как-то так и носим… Ой!

— Вроде, всё, — Дима через зеркало оглядел девушку: в обрамлении длинных белокурых волос Наташка была похожа на русалку, — а теперь что с ними делать?

— А теперь — заплести. Сначала раздели на три части, только аккуратно… Теперь плети! — шутливо командовала Наташа.

— Как плести-то?

— А так и плети, — она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться, — заводи одну прядь между другими… потом следующую… Потуже!.. Только не морским узлом…

— Может, всё-таки ножницы?

— Я подумаю, а пока — плети! — улыбаясь, Наташа наблюдала, как Димка, старательно, с серьёзным выражением лица пытался справиться с её длинными волосами.

— Ну, и работка! Легче «Полёт шмеля» на микрофонной стойке сыграть… Ну, вот, что-то получилось, — он осторожно положил заплетённую косу ей на плечо.

— Спасибо… — Наташа повернулась, обняла его одной рукой и, приподнявшись на цыпочки, нежно поцеловала.

— И всё?.. — обняв её в ответ, он наклонился и слегка тронул губами тёплые, податливые губы. Сердце забилось часто-часто, перехватило дыхание… прильнул её к губам уже крепко, не по-детски… рука скользнула по телу вниз… потом вверх, сминая шёлковый короткий халатик, — Вообще-то, у меня были корыстные намерения…

— Коварный… — закрыв глаза и ласково улыбаясь, выдохнула Наташа.

— Я такой… — прошептал он, на руках унося её в комнату.

* * *

Когда они проснулись, летнее солнце уже совсем склонилось к закату. Устроившись у Димы где-то подмышкой, Наташа тихонько перебирала своими пальчиками пальцы его руки.

— Вставать совсем не хочется…

— Мне сейчас сон приснился, — он взял её кисть в свою ладонь, слегка сжал, — как будто я слышу твой голос, а тебя не вижу. Вроде, ты — рядом… А — нигде нет… Я зову — ты откликаешься… А самой — нет. Только голос…

— А потом? — она запрокинула к нему голову.

— Потом проснулся… Ты — рядом… — улыбнувшись ей, Дима шумно вздохнул и ещё сильнее сжал маленькую ладошку.

— Ты жалеешь, что я рядом? — Наташка попыталась пошутить.

— Конечно… — он привстал и, пряча улыбку, посмотрел в её доверчивые карие глаза, — Опять расчёсывай тебя, заплетай…

— А я волосы отрежу, чтобы не жалел…

— А зачем ты мне без волос? — он шутливо нахмурился, — Без волос тем более буду жалеть…

— Как же быть? — ласково улыбнулась Наташа.

— Придётся заплетать… — наклонившись, он потёрся кончиком носа об её чуть вздёрнутый нос.

— Придётся… — она обвила руками его шею.

— Знаешь, как я испугался…

— Чего испугался?

— Что тебя потерял…

…Ночью, тщетно пытаясь заснуть, Дима в подробностях перебирал в памяти прошедший день. Его не покидало странное чувство… Ощущение недосказанности не давало покоя… Но что и где он не досказал?..

Внезапно притронувшись ладонью ко лбу, он ещё с минуту лежал, глядя на спящую рядом Наташу… Наконец, осторожно встал и, тихо пройдя на кухню, открыл свой ноутбук.

На одном дыхании набив текст, спрятал файл в папку и вернулся в комнату.

— Дим… — она сонно потянулась к нему и, обняв, прильнула всем телом, — Ты где был?

— Рядом, — он прижался губами к волосам на её макушке, — я всегда рядом… И я очень тебя люблю…

 

Глава 22

Выключив зажигание, Анна отогнула солнцезащитный козырёк над лобовым стеклом и придирчиво посмотрелась во встроенное с обратной стороны зеркало. Поправила блеском пухлые, накачанные рестилайном губы, чуть взбила мелированную чёлку… Хлопнув дверцей автомобиля, щёлкнула кнопкой электронного замка — новенький красный «пежо» моргнул на прощание хозяйке фарами. Выйдя с территории стоянки, прошла к припаркованному недалеко, в чужом дворе, дорогому «мерседесу» и села в затемнённый салон.

— Здравствуй, Анечка, — Леонид Лапин поднёс к губам руку женщины.

— Здравствуй, Лёня, здравствуй… Кто бы мог подумать, что мы снова будем встречаться вот так, украдкой… — Анна смущённо опустила красивые глаза.

— Что поделать, Аня, что поделать… Зато как романтично!

— Было бы романтично, Лёнечка, если бы… Сам знаешь… Но по телефону всего не расскажешь, а Саше я не говорила о нашем с тобой прошлом разговоре, поэтому и пришлось назначить тебе свидание, — Анна едва улыбнулась уголками губ.

— А я рад… очень рад… Лишний повод увидеть тебя… — Лапин снова поднёс руку Анны к губам, — Я весь внимание!

— Да хвастать нечем, Лёня. Дима ещё в конце мая поссорился с Сашей и ушёл к этой своей… Впрочем, ты, может, не в курсе? Он, оказывается, начал встречаться с одной девицей, — она растерянно развела руками, — тут ничего сверхъестественного нет, ты должен понимать, что Кристина его бросила, а не наоборот.

— Аня, я всё понимаю, было бы странно, если бы такой видный парень долго оставался бы один, — Лапин нахмурился и, достав сигарету, чиркнул зажигалкой.

— Ну, вот, он с ней встречался, даже привёл как-то домой, но я дала понять, что не одобряю. Он обиделся. Потом Саша попытался с ним поговорить, но… Он взял и ушёл, совершенно для нас неожиданно. Вот… второй месяц мы его не видим. Я сначала хотела разыскать, поехать туда, но Саша отговорил. Мы решили — пусть сам всё поймёт. Рано или поздно эти отношения заканчиваются, а совсем становиться врагами с Димой нам не хочется, тем более, что он всё-таки звонит.

— Анечка, я согласен… Мы не враги своим детям. Вот Кристинка, например. Ну, наделала глупостей… но она же наша дочь! Больно видеть, конечно, как она страдает… — Леонид состроил скорбное лицо, — Но я Миле сказал — я ничего не пожалею, чтобы она была счастлива! Ты знаешь, Аня, она сейчас ушла с головой в творчество.

— Да что ты говоришь, замечательно! — Анна внимательно посмотрела на Леонида, — Лёня… Вот как раз по поводу Кристины… Ты, надеюсь, не забыл, что двадцать пятого июля Сашин день рождения?

— Ну, такое не забывают! Сколько в этот день в своё время вина было выпито! — Лапин широко улыбнулся, — А сколько приключений найдено?.. Вспоминать — не перевспоминать!

— Вот и вспомните! Саша, конечно, и сам пригласит, но сейчас тебя приглашаю я — чтобы ты не забыл и не назначил на этот день важных дел. Я приглашаю тебя с Милой и… с Кристиной… — Анна многозначительно посмотрела на своего собеседника, — Единственное, что мы пока не решили — это где будем праздновать, на даче или в ресторане.

— Аня, ну, какой вопрос? Все будем! И Кристинку я уговорю. Думаю даже, что уговаривать не придётся. А насчёт дачи… Надо подумать.

Слегка раскрасневшаяся от близкого общения со своим бывшим любовником, Анна ненадолго замолчала, как бы собираясь с мыслями. Лапин же, напротив, чувствовал себя более раскрепощённым, бросая на женщину довольно заинтересованные взгляды.

— Дима не сможет не прийти к отцу, и их встреча с Кристиной будет как нельзя кстати! Слушай, Лёня… — Анна вдруг схватила Лапина за руку, — а что, если… Что, если мы вечером отпразднуем в ресторане, а потом все поедем к нам на дачу — с ночёвкой? Это будет как раз суббота, выходной… Всё-таки у Саши почти юбилей — 45 лет! Вечером — ресторан, утром — шашлыки…

— Ну, это будет самый лучший вариант, — воодушевлённо подхватил её мысль Леонид, — заодно и пообщаемся, а то всё дела, дела… Спиртное я беру на себя, мясо для шашлыков вам тоже привезут, и не спорь! Расходы предстоят большие, а результат мне не менее важен, чем тебе. Сама знаешь — ресторан, то да сё… увидятся… потанцуют… А наутро, на даче — это же так располагает… Только вот… — Лапин снова нахмурился.

— Что — вот? — Анна удивлённо приподняла брови.

— Только вот, если Дима придёт не один?

— Знаешь, я о том же подумала. Ведь не запретишь… и не выгонишь…

— А знаешь, Анечка, я думаю, ничего страшного в этом не будет, — встрепенулся Лапин, — главное, что они встретятся! А Дима у вас умный парень, сравнит. Тем более, сравнивать есть с чем.

— Ну, да… надеюсь… — задумчиво произнесла Анна, — во всяком случае, мы хоть что-то предпримем. Сравнить ему, конечно, будет с чем… А там уже — что Бог даст.

* * *

Вернувшись домой, Лапин заглянул в комнату дочери, но Кристины там не было.

— Мила, где Кристина? — стремительно проходя по коридору второго этажа своего загородного коттеджа, он довольно грубо окликнул жену.

— Сказала, что поедет на пляж. Подруга позвонила, вот они и решили позагорать, — Мила вышла навстречу мужу из их спальни, — Лёня, мы так и не придумали, куда поедем отдыхать.

— Подожди. Это успеется. У Сашки Морозова день рождения двадцать пятого июля, не забыла? Сорок пять лет! Надо хороший подарок подобрать.

— Ну, подберём… Только нас пока не пригласили, — Мила усмехнулась.

— Пригласят, не сомневайся! Пусть только попробует не пригласить, старый перец… — сняв костюм и усевшись в кресло, Лапин неожиданно развеселился, — Ещё две недели впереди.

— Ты чего такой воодушевлённый сегодня? Какие-нибудь новости? — супруга с надеждой заглянула ему в глаза.

— Пока нет, но я чувствую, что скоро будут! — Леонид откинулся в кресле, положив ногу на ногу, — Как Кристинка сегодня?

— Да вроде ничего, знаешь, я зашла утром к ней, а она сидит с ноутбуком и пишет… Лёня, может, в этом её спасение?

— Спасение… Хорошо бы…

— Она очень страдает.

— А кто виноват? Сама же и виновата… — Лапин нахмурился, хорошее настроение улетучилось так же внезапно, как и возникло.

— И почему так? Другие, глядишь, попереживали и как-то дальше живут… — Мила грустно скрестила руки на груди, — Она уже свихнулась на своём Диме, у неё в компьютере только его фото, представляешь? А он, говорят, чуть ли не женился! Как её отворожить, я уже не знаю… Такая красивая девочка… Любому голову вскружит, а зациклилась на одном Димке.

— Да. Казалось бы — пустяк… В её-то возрасте так всё воспринимать… — Леонид задумался, потом, как будто что-то вспомнив, посмотрел на жену, — Да, к нашим баранам. Подарок-то Сашке когда поедем покупать?

* * *

Городской пляж пестрел разноцветьем панамок и купальников, огромные зонты, как грибы, вросшие в горячий песок, едва защищали от послеобеденного солнца, а зеленовато-голубая рябь реки — единственный источник прохлады, манила к себе неумолимо, обещая облегчение от июльской жары.

Перевернувшись на живот, Кристина подложила согнутые в локтях руки под голову и закрыла глаза. Подруга по лицею, с которой она приехала позагорать, ушла купаться, и девушка осталась в одиночестве.

— Скучаете? — мужчина лет тридцати присел прямо на песок в нескольких шагах от неё.

— А вы что, всех веселите?

— Ну, не всех… Просто такая симпатичная девушка, и одна…

— Я не одна, — Кристина лениво повернула голову в другую сторону.

— Всё ясно… Извините… — мужчина нехотя встал.

— Да ничего… — нехотя произнесла Кристина. Разговаривать, а уж, тем более, знакомиться ей ни с кем не хотелось. Даже эта вылазка на речной пляж далась ей через силу: вот уже несколько месяцев девушка не выходила из депрессии. Воспоминания о том времени, когда они с Димой Морозовым были вместе, не отпускали… Ночью, закрывая глаза, Кристина погружалась в прошлое… Дима — такой близкий, был рядом: она слышала его голос, чувствовала его прикосновения… Но стоило ей открыть глаза, как всё исчезало, и наплывали чувства одиночества и непреодолимого страха, страха — что ничего и никогда не повторится. В одну из таких ночей в голову пришли строки…

Строки складывались сами собой, как будто посланные свыше…

Стихи она писала давно. Заветная тетрадка хранила много девичьих тайн, собранных в четверостишия ещё в школьные годы. Несколько текстов, написанных позже для «Ночного патруля», были положены Димой на музыку. Ещё несколько хранились где-то в его студийном компьютере… Она даже забыла о них… В последнее время стихи возникали неожиданно, принося с собой какое-то странное облегчение: ей казалось, что боль изливается, застывая в буквах, словах, строках… Алкоголь и стихи теперь были её спасением от наваждения, имя которому было — Дима Морозов…

— Зря не пошла, Кристин, водичка — класс! — подруга Диана, вернувшись, улеглась рядом.

— Пока не хочется, может, позже…

— Ну, как ты вообще, хоть расскажи… — Диана, с которой Кристина не виделась уже больше года, была когда-то лучшей лицейской подругой, но после окончания лицея, пять лет назад, их пути разошлись. Девушки изредка виделись, иногда перезванивались, но общение постепенно сходило на нет, и вот теперь, обрадованная новой встречей, Диана с любопытством пыталась разговорить подругу.

— Я? Да нормально, живу, радуюсь…

— А как на личном фронте?

— Пока затишье. А, надоели все… Надо отдохнуть от мужиков, — нарочито равнодушно произнесла Кристина.

— Представляю, сколько их у твоих ног! — Диана восхищённо посмотрела на подругу, — Выглядишь — отпад!

— Ну, это я ещё не выгляжу… Запустила что-то себя, надо будет заняться с понедельника.

— Не, ну, ты реально классно выглядишь… Слушай, а где твой… как его… Дима, кажется? Ну, музыкант, помнишь, в прошлом году мы в клубе встретились? Ты с ним была, он там играл, что ли?

— Да… — Кристина замялась, не зная, что сказать Диане, — Так, разбежались пока.

— Как это — пока?

— Ну, пока… Я ему осенью от ворот поворот дала. Теперь вот думаю… Может, зря.

— А он? Звонит?

— Да нет… Мы не очень хорошо расстались. Да, неважно… Захочу — и никуда не денется.

— Ой, даже не сомневаюсь! От тебя и раньше у парней крышу сносило, а сейчас и подавно.

— Что делаешь сегодня вечером?

— Да ничего… Я тоже сейчас в свободном полёте — с Андреем разбежались.

— А чего?

— Да застукала его с одной сучкой.

— И где они берутся, эти сучки? — Кристина достала из сумочки бутылку минеральной воды, отпила, — Поехали сегодня в клуб? Оторвёмся…

* * *

Ночной клуб, куда приехали вечером Кристина и Диана, тоже принадлежал Леониду Лапину, поэтому девушки прошли беспрепятственно. Музыка гремела, и, взглянув на эстраду, Кристина с удивлением узнала в одном из музыкантов Никиту Белова. Остальные ребята были ей не знакомы. Дождавшись перерыва, она подошла к Никите.

— Привет!

— О, привет, — казалось, Никита обрадовался встрече.

— А ты что, теперь с другим составом выступаешь?

— Да, ребята попросили гитариста заболевшего подменить, вот, согласился, тем более, что из «Патруля» ушёл.

— А чего так? — равнодушный тон давался Кристине нелегко.

— Разошлись в интересах с Морозовым, — Никита усмехнулся, — собственно, мы с ним всегда в интересах расходились.

— А что за интересы? Секрет?..

— Да нет, не секрет… Просто он не видит очевидных вещей.

— Ну, да… А где он сам сейчас, не в курсе?

— Если честно, и знать не хочу.

— Он сейчас что, без соло-гитариста остался? — Кристина усмехнулась, — Ну, и как выкручиваться будет?

— Его проблемы. Пусть хоть Наташу свою ставит, — Никита усмехнулся в ответ, — ладно, девочки, перерыв окончен, счастливо отдохнуть.

— Пока-пока… — Кристина повернулась к Диане, — Ну, что, ещё по «космополитену»?

— Давай… Слушай, а про какую Наташу мальчик говорил? Я так поняла, что твой бывший себе кого-то нашёл?

— Да… Малолетку какую-то… Да я даже в голову не беру, — слегка опьянев, Кристина жестикулировала рукой, — пусть поразвлекается! Я ему тоже хороших рогов наставила.

— Да и правильно, Кристинка, все они козлы…

— А я всё равно его верну, вот увидишь! — выпив залпом очередную порцию коктейля, Кристина опьянела ещё больше, — Я по трупам пойду, поняла?..

— Я с тобой! — Диану тоже серьёзно развезло, девушка выпила уже три коктейля, и теперь была готова на любые подвиги ради подруги.

— Прикинь, ей лет восемнадцать! — сквозь грохот музыки Кристине приходилось кричать на ухо Диане, — Что такое она, и что такое — я! Я просто пока сама не хочу! А захочу — и Дима как миленький прибежит!

— Ещё как прибежит, даже не сомневайся, — в ответ прокричала Диана, затянувшись длинной, тонкой сигаретой.

— И твой к тебе прибежит! — Кристина махнула рукой: нечаянно задетый стакан со звоном разлетелся на множество блестящих осколков по выложенному плиткой полу.

— Кто?! — Диана вытаращила глаза.

— Ну этот… Андрей.

— А, Андрей… угу… прибежит… все прибегут… — язык у Дианы заплетался уже изрядно, казалось, что девушка потеряла нить разговора, — Слушай, а слабо тебе на шесте станцевать?

— Мне?!. — Кристина, как могла в своём состоянии, выказала удивление, — Мне здесь ничего не слабо… Захочу — и станцую! Давай ещё вискаря возьмём?

— Давай! А мне тоже не слабо… — взяв со стойки поданный барменом стакан с виски, Диана сделала несколько глотков и, показывая на сцену, где извивались несколько танцовщиц, крикнула сквозь грохот музыки, — Чё, пойдём, покажем этим козам, как настоящие девушки с шестом обращаются?

* * *

— Ты же сказала, что она поехала на пляж! — Лапин грозно смотрел на жену, — Ты хоть чуть-чуть думаешь о дочери, или тебе твоя клиника дороже?!

— Лёня, успокойся, — Мила, бледная, как снег, растерянно мяла ворот домашнего халата, — Кристинка была на пляже, правда… Вместе с Дианой. Видимо, потом решили поехать в клуб, но ей уже не пять лет, я не могу контролировать каждый её шаг, водить за ручку!

— А надо контролировать! — Леонид Борисович сжал тонкие губы, — Кто из нас мать, в конце концов?!

— Да, я — мать, — Мила заговорила тихо, но твёрдо, — а ты — отец. Давай не перекидывать друг на друга наши обязанности.

— Да толку теперь их перекидывать, — Лапин приоткрыл дверь в спальню дочери, посмотрел на спящую Кристину, — разговоров теперь не избежать. Хорошо, что я недалеко был, сразу приехал в клуб, как только мне позвонил администратор. Они только-только начали… гм… показывать стриптиз… Тьфу! — он плюнул со злостью, — Я вообще в шоке.

— Господи, позор какой, — Мила с горечью качала головой, — А народу много было?

— Полный зал, — процедил Леонид, — Не удивлюсь, если узнаю, что их снимали на камеру.

— Ужас… — заплакав, жена ушла в гостиную и села на широкий диван, — Лёня… ну, давай, я поговорю со знакомым наркологом?

— Нет, — Лапин упрямо, по-бычьи, смотрел на свои домашние тапки, — никаких наркологов. Ей нужен душевный комфорт, а нарколог его обеспечить не сможет. Она снова вернётся туда, откуда мы её будем вытаскивать.

— Так что же делать?! — Мила всплеснула ухоженными руками, — Лёнь, ну, что делать-то?!

— Она хотела помириться с Димкой.

— Ну, какой Димка?! — супруга махнула рукой, — Димка давно о ней не думает. Он с девочкой живёт, мне Аня сказала.

— Девочки… мальчики… — Леонид зло выдвинул вперёд нижнюю челюсть, — Ты не думай, что там какая-то девочка! Ты думай, что твоя родная дочь погибает! Ты не видела, а я видел, что она сегодня в клубе устроила!

— Лёня… — начала было Мила, но он перебил её на полуслове:

— Ты не видела! Да, если бы я не подоспел вовремя, её бы точно в гостевую комнату утащили!

— Какую — гостевую? — Мила побледнела ещё больше.

— Такую! — бросив на жену взгляд, Леонид понял, что проговорился и решил идти до конца в своих откровениях, — Ты что, не в курсе, что в каждом клубе есть гостевые комнаты? Они называются по-разному… У меня — гостевые… У других — траходром…

— Господи, о чём ты говоришь?! — жена не сводила с него перепуганных глаз.

— О том самом! — делая ударения на каждом слове, вытаращился на неё супруг, — И не делай вид, что ты не в курсе!

— Я не в курсе…

— Ну, значит, теперь будешь в курсе! — он стукнул кулаком по подлокотнику, — Твоя дочь сегодня, пьяная, пыталась танцевать на шесте, при этом откровенно раздеваясь! И вокруг неё уже стояла толпа похотливых мужиков! Её уже практически стаскивали со сцены, когда я там появился, теперь ты поняла?! И им всё равно — кто она, хоть жена премьер-министра, поняла?! А мои работнички — они все мне завидуют и ненавидят меня, поэтому гостевая была бы открыта… сказали бы потом, что не узнали мою дочь, и всё! И это — в лучшем случае… А в худшем… худшем её могли бы просто утащить на улицу, бросить в машину, и… Такое каждую ночь случается в таких заведениях, это тебе к сведению!

— Господи, Лёня… — Мила стояла, прижав ладони к щекам, — Ты такие ужасы рассказываешь…

— Ужасы?! — он смотрел на неё, сжав челюсть, — Эти ужасы могли бы произойти с твоей дочерью! И могут произойти, если она не прекратит употреблять алкоголь. И всё, что я сейчас рассказал — это не за горами, если всё так и будет продолжаться! Понятно?! Твою дочь будут таскать по кустам, а Дима в это время будет мирно спать со своей девочкой?! Ты хочешь, чтобы всё было именно так?!

— Лёнечка, успокойся, — Мила робко дотронулась до его руки, — Пожалуйста… Я тебя поняла… Я с тобой согласна… Не кричи, ты разбудишь Кристину… Делай, как считаешь нужным, я с тобой…

— Курица безмозглая! — ещё раз окинув жену бешеным взглядом, Лапин стремительно вышел из комнаты, — Тьфу!

 

Глава 23

— Что-то случилось, Викун? — Сашка с ходу уселся на пластмассовый стульчик летнего кафе, — Чего вызвонил?

— Разговор есть.

— Девушка, нам две «Балтики», — сделав заказ, Сашка уставился на Мазура, — Чё за тема?

— Да тема одна. Надо что-то решать с Никитой. Либо мы кого-то срочно ищем, либо мы зовём его назад.

— А его кто-то выгонял? Он сам так решил… Как ты себе представляешь, чтобы Димон его назад позвал?

— Я позову, — серьёзный тон Мазура не оставлял сомнений — он был за возвращение Белова в коллектив.

— Ситуэйшен. После того, что он Диме наговорил… Нет, ну я согласен, что надо что-то делать.

— Тут ещё такой нюанс, Саня… — Витька пятернёй зачесал белёсые волосы на затылок, — В общем, Никита тогда Диме наврал. Ничего он не знал, а сказал так, чтобы Ленку не выставлять, будто она одна всё затеяла.

— А ты откуда знаешь?

— Сам сказал. Я не знаю, как бы он поступил, если бы знал… Но, факт есть факт — он н е з н а л… Ему Ленка потом только всё рассказала. А когда мы на фесте были, она его просто попросила, чтобы он сказал, будто они в ссоре, чтобы время протянуть, и не объясняться за Наташку. Ну, короче, Никита сам тогда встрял из-за Ленки, просто не стал ничего объяснять.

— Подожди, Вить, не вкуриваю… Он мог бы как-то всё мирно разрулить, а он, по сути, на Диму наехал!

— А это уже с самого Димона спрос, — Витька говорил совершенно серьёзно, без тени улыбки.

— В смысле? — Сашка непонимающе приподнял брови.

— В смысле. Ты чё, не замечаешь, как Ленка к Диме клинья бьёт? А Никита замечает. А теперь поставь себя на его место.

— Димон-то при чём?

— А тут никто ни при чём. Просто Паша любит Машу, Маша любит Сашу, Саша любит… Наташу… А в результате мы без гитариста.

— Сашу только не впутывай.

— Саня… Мне ваши лавики по… Только нельзя, чтобы из-за одной девчонки вся работа — нафик.

— Так чего будем делать? — отстукивая носком кроссовка ритм, Сашка глазами следил за молодой официанткой в коротенькой юбочке и фирменной футболке с большим вырезом на шикарной груди.

— Морозу надо всё разжевать, а потом с Беловым говорить… Никита сейчас у Гаврюса в коллективе играет.

— Это который типа «джет»?

— Ну да… А чё остаётся делать? В августе — сольник… Когда и с кем репетировать?

— Ну, давай, вызванивай… Не знаю…

— Развели себе баб…

— Кто бы говорил, — Сашка покосился на Витьку, — у самого-то целый батальон.

— А чё тебе мой батальон? Мои — смирные… Тихо меня любят по очереди, в конфликт не вступают. А у вас по одной, а проблем — на мировую революцию…

— У меня сейчас и одной нет.

— А Ирка?

— Ну, Ирка… — Сашка замялся, — Это я — у неё… А у меня — никого.

— Меньше на чужих заглядывайся… Звони давай.

* * *

Наташа придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ссадина на лбу зажила, плечо ещё слегка побаливало, но синяк практически сошёл с совершенно незагоревшей кожи. Лето было в самом разгаре — середина июля, а они с Димой ни разу ещё не побывали на пляже. Наташка уговаривала его поехать позагорать с друзьями, но он наотрез отказывался ехать без неё. «Заживёшь во всех местах, тогда вместе поедем», — шутливо отвечал он девушке. Лена так и не позвонила, как будто и не было той ночи, она даже не поинтересовалась, как Наташа себя чувствует после всего, что тогда произошло. Ни о каких совместных планах и участии в «Киви» речи быть не могло. «Забудь, что ты там когда-то пела», — сказал ей Дима, и Наташа, действительно, старалась забыть. Единственное, что её огорчало — это предстоящее объяснение с Эдуардом Викторовичем, который сейчас находился в отпуске и не знал о происходящих в его коллективе событиях. Считая себя виноватой в том, что случилось, Наташа уговаривала Диму никого не искать и ничего не выяснять, и он, поддавшись на её уговоры, отменил свой визит к Ленке, которая могла бы что-то прояснить. Могла бы… но вряд ли бы захотела.

После звонка Говорова Дима уехал на встречу с ребятами, и Наташа решила подобрать на гитаре мелодию, которую он для неё написал. Но не успела она тронуть струны, как раздался звонок в дверь. Решив, что это вернулся Дима, кинулась в прихожую… Высокий, видный, с военной выправкой мужчина средних лет внимательным взглядом окинул её с ног до головы.

— Здравствуйте.

— Здрасьте, — Наташка смущённо попыталась одной рукой как можно ниже натянуть подол коротенькой туники.

— Наташа — это вы?

— Да, я…

— А я — отец Димы, Александр Морозов. Вот, решил посмотреть, как вы тут живёте… Пустите?

— Да… конечно… Проходите, пожалуйста… — Наташка ошеломлённо смотрела на гостя, — Вы проходите, я сейчас…

Юркнув в ванную, почти тут же вышла, на ходу завязывая домашний шёлковый халатик. Александр всё ещё стоял в прихожей.

— Вы проходите… только Димы сейчас нет… Но он скоро придёт, — дрожащим от волнения голосом произнесла Наташа.

Александр кивнул и прошёл за ней в комнату. Увидев гитару, спросил:

— Кто играет?

— Я… И Дима тоже…

Морозов присел в кресло, ещё раз внимательно оглядел девушку:

— Ну, давайте ещё раз познакомимся? Зовут меня Александр Иванович.

— А я — Наталья Валерьевна… — от волнения Наташка вдруг осмелела.

— Ну, вот и познакомились, — Александр улыбнулся: девушка была с явным чувством юмора.

— Вы кушать хотите? — просто, по-свойски спросила она.

— Нет, спасибо, я ужинал.

— Ещё раз поужинаете.

— Что вы, Наташенька, спасибо… А вот от кофе бы не отказался.

— А пойдёмте на кухню? Там уютнее пить кофе.

— А, пойдёмте! — хлопнув ладонями по коленям, Александр поднялся и прошёл за Наташей.

— А как вы узнали, где мы живём?

— Адрес мне дал Дима, мы ведь всё-таки родители.

— Понятно… — Наташка ставила посуду на застеленный ажурной виниловой скатертью стол, и Александр невольно ею залюбовался: вся такая ладная, по-детски естественная, с открытым, и в то же время, каким-то удивительно печальным взглядом. Присев напротив Морозова, Наташа смущённо опустила глаза.

— Так вот, значит, к кому наш сын сбежал из дома, — добродушно пошутил гость.

— Почему сбежал? — улыбнувшись, Наташа налила кипяток в чашку.

— Ну… Вот именно это я и пытаюсь сейчас понять.

Размешивая ложечкой сахар в кофейной чашке, Александр с интересом огляделся: старенький кухонный гарнитур, кремовые занавески, небольшой обеденный стол, плита, холодильник… Несмотря на незатейливость обстановки, в доме было, действительно, уютно.

— А вот и Димкина музыка, — кивнув на синтезатор, стоящий вдоль окна, Морозов-старший снова посмотрел на Наташу, — соседям не мешает?

— Нет, что вы, он в наушниках занимается. Он и для меня уже несколько песен написал.

— Вот как? А ты поёшь? — Александр перешёл на ты как-то по-отцовски, искренне, и Наташа совсем успокоилась.

— Да, я пою. Вернее, пела в составе одной группы. А сейчас Дима хочет, чтобы я с ним выступала.

— Понятно, — положив руки на стол, Морозов-старший внимательно посмотрел на девушку, — ну, а кроме пения, ты чем-то занимаешься?

— Учусь на режиссёрском, уже на второй курс перешла.

— Ну, если уже на второй… — мужчина улыбнулся, но, заметив смущение девушки, примирительно добавил, — Лиха беда начало… Ничего…

Несмотря на то, что он видел её впервые и так недолго, Наташа всё больше и больше нравилась Александру — в её разговоре было столько искренности и неподдельной простоты, что, казалось, он знает её уже очень давно… А ещё она с такой любовью произносила имя его сына, что не оставалось никаких сомнений: Димка для неё — свет в окошке.

Щёлкнул дверной замок. Подхватившись, Наташка выбежала в прихожую.

— Попалась… — донеслось до Александра.

— Иди сразу на кухню.

— А что таким заговорщицким тоном?

— Увидишь…

— Привет, па… — Дима радостно застыл в дверях.

— Привет-привет… — Александр подошёл к сыну, крепко пожал руку, хлопнул по плечу, — Если гора не идёт… ну, дальше сам знаешь.

— Я тебе очень рад, папа… А это — моя Наташа.

— А мы познакомились и даже выпили по чашечке кофе. И я рад тебя видеть, сын! — не сдержавшись, Александр обнял Диму, — Ну, рассказывайте, как живёте…

Был уже поздний вечер, когда Александр собрался уходить.

— Я ведь, собственно, вот что… — обращаясь к Диме, он то и дело переводил взгляд с него на Наташу, — Не сомневаюсь, что ты появишься на моём дне рождения. Но ты не знаешь, где будем отмечать. В общем, так. Ресторан «Дворянское гнездо», двадцать пятого в девятнадцать, естественно, с Наташей. Ну, а если ещё раньше появишься дома, то… Мама ждёт.

— Спасибо, па… Конечно, мы придём. Маме скажи, что у меня всё нормально.

— Да, и вот что… — Александр порылся в кармане брюк, вытащил ключи от автомобиля, — Был не прав. Вот, забирай машину, я как знал — на ней приехал… Только сейчас тебе придётся отвезти меня домой.

— Спасибо… — Димка пожал руку отцу, потом обратился к Наташе, — Наташка, поехали, папу отвезём…

— Дим, ты лучше один… Хорошо? — Понимая, что отцу и сыну есть, что сказать друг другу, ответила Наташа, — И… к маме обязательно зайди…

* * *

Возвращаясь от родителей, Дима радостно вспоминал встречу с матерью. Не смирившись с его выбором, она, тем не менее, больше не затрагивала эту тему, напротив, пригласив их с Наташей на отцовский юбилей. Слова же отца, сказанные тихо на прощанье, так и звучали у Димы в ушах: «Ну, иди к своей Наташе… В общем… как мужик, я тебя понял».

— У тебя очень хороший папа, — встретила его в прихожей Наташка, — Знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Что? — обняв её сзади, Дима смотрел на их отражение в большом зеркале.

— Нужно сделать твоему отцу музыкальное поздравление! Слова я найду, а музыку ты сам напишешь… И споёшь.

— Слушай. Я и сам об этом подумал, когда ехал домой! И слова искать не нужно, у меня уже есть подходящий текст.

— Ну, тогда надо уже сейчас начинать, осталось десять дней.

— Завтра и начну. Можно и не одно поздравление… Можно отрепетировать несколько его любимых песен, и вместе споём… Да? — Дима повернул Наташу к себе, — Я вообще хочу, чтобы ты со мной выступала.

— У вас свой репертуар… Что я буду петь? Или играть?..

— Бэк-вокал на концертах… На тусовках — сольные номера… Две песни практически готовы… Всё равно в «Киви» ты не вернёшься.

— Мне лишь бы с тобой… — Наташа обняла его, уткнулась лицом в грудь… — А ребята… Не будут против?

— Не будут. В августе у нас сольник на дне города, и ты на нём будешь выступать в составе «Ночного патруля». Витька завтра уезжает недели на две, но Сашка на месте — будем пока втроём репетировать, и у отца втроём выступим. А в начале августа как раз и соберёмся. Да… Возможно, Никита вернётся в группу, так решили, — Дима посерьёзнел, было видно, что ему сложно говорить на эту тему, и, почувствовав это, Наташа переменила разговор:

— Ну, и хорошо. А к моим съездим? Папа каждый день звонит, спрашивает, когда…

— Ну, давай сразу после юбилея?

— Давай!

— Жизнь-то налаживается… Да, Наташка?

* * *

— Ну, что ты молчишь? — слегка улыбаясь уголками губ, Александр ласково посмотрел на жену, — Ань?

— Я? — она изобразила искреннее удивление, — Почему молчу? Мы с тобой только что разговаривали…

— Аня… ты поняла, что я имею в виду, — подперев лицо ладонью, Морозов-старший сидел за кухонным столом.

— Саша, прекрати говорить загадками, — она деланно нахмурилась, — и, вообще, идём спать.

— Ты так и не ответила, — он не сводил с неё довольного взгляда.

— Господи… Ты, как говорит современная молодёжь, меня уже достал! — Анна всплеснула красивыми руками, — Ну, о чём я молчу?!

— Ты меня не спрашиваешь о Наташе, о доме, в котором теперь живёт наш сын… Ань, я не поверю, что тебе это неинтересно.

— Саша, мне это неинтересно. Я уверена, что в очень плохом доме Дима бы сам не остался, — она чуть смягчила тон, — а что касается этой Наташи… я уже имела счастье её видеть. Я ответила на твои вопросы?

— Знаешь… — он слегка задумался, — ты зря так восприняла его выбор.

— А у тебя что, появилось другое мнение? — она слегка прищурилась, — Ты так резко изменил своё отношение к ситуации?

— В общем, да, — Александр уверенно кивнул, — и, честно говоря, думал, что тебе будет интересно знать, почему.

— Ну, хорошо, почему? — она нетерпеливо смотрела на супруга, — Только скорее, мне рано вставать.

— Знаешь, Ань, оказывается, у Димы неплохой вкус, эта девочка и мне понравилась… Нет-нет, не в том смысле! — увидев выражение глаз жены, Александр рассмеялся, — Знаешь, она совершенно не похожа на провинциальную девицу, о которой говорила ты.

— Вот как? — Анна насмешливо посмотрела на мужа.

— Да, совершенно, — он кивнул в подтверждение своим словам, — девочка оставляет впечатление и воспитанной, и умной, и порядочной. Просто очень юной, но это, скорее, от того, что она по-детски расположена к людям. А, самое главное, она очень любит Диму.

— Это ты разглядел за те двадцать минут общения? — Анна Сергеевна усмехнулась.

— Да, представь, — он всё ещё улыбался, — я увидел всё это сразу, как только вошёл в их квартиру.

— В её квартиру, — Анна поправила мужа.

— Тем более, — он весело развёл руками, — и квартира… Ещё один плюс!

 

Глава 24

Решение, принятое после разговора с Говоровым и Мазуром, далось Диме нелегко. Личная обида медленно, со скрежетом, вылезла вверх на чаше весов, уступив интересам общего дела, и вопрос о возвращении Никиты в группу был закрыт. Оставалось только позвать его назад, и Витька, встретившись с Беловым, сообщил Диме, что тот согласился пока выступить на сольном концерте «Ночного патруля». «Дальше видно будет…» — Диму покоробили эти слова, но он решил промолчать.

Несмотря на неполный состав, халтуру в виде приглашений «поиграть на свадьбе» упускать было тоже нельзя — хоть какие, но деньги, и Наташа в поте лица репетировала с Димкой и Сашкой «расходный» в таких случаях репертуар в качестве гитаристки и вокалистки, удивляя способностью схватывать всё на лету. Сашка предлагал в шутку назвать их временное трио «Дребезги»; Наташка смеялась, а Дима, как всегда, обречённо улыбался…

* * *

Двадцать пятого июля, ровно в шесть вечера, ребята подъехали к «Дворянскому гнезду». До праздника оставался час, и нужно было пройти репертуар на чужой аппаратуре до приезда гостей и Диминых родителей. Гирлянды из воздушных шаров украшали обеденный зал, официанты накрывали сдвинутые в один ряд столы, плакаты с шутливыми пожеланиями имениннику красовались на стенах — ресторан в этот вечер для обычных посетителей был закрыт.

— Наташ, не забудь, как договаривались — ты просто ритм отбиваешь в песне отцу, и — всё, без переборов. Это его любимый дворовый стиль, пусть так…

— Я помню… — слегка подтянув ремень, Наташа сделала пробный аккорд. Длинные белые волосы, слегка приподнятые на затылке и распущенные по плечам и спине, в сочетании с любимым голубым платьем, ставшем концертным, делали её похожей на девочку-принцессу, а гитара в руках добавляла особый шарм романтичному образу. Дима, одетый в светлый стильный костюм, представлял полную противоположность Сашке, который в своих джинсах и чёрной футболке очень походил на дворового пацана.

— Это что, всё, что осталось от «Ночного патруля?» — парень лет двадцати пяти, обаятельно улыбаясь, протянул руку Саше, потом Диме.

— Это — трио «Дребезги». Здорово, Жень, — Сашка радостно поприветствовал молодого человека, потом обратился к Диме, — Димыч, познакомься: это Жека Журавлёв, помнишь, я рассказывал, вот такой басист, клавишник… И вообще — классный музыкант.

— А, помню… Привет! Дима, — Димка протянул руку.

— Женя.

— А это — Димыч… Тоже — вот такой клавишник… вокалист… композитор и прочее… — Сашка, шутливо махнул рукой, представляя Диму, потом снова обратился к Журавлёву, — А ты чё тут?

— Я-то тут работаю… А вы чё тут? — в тон ему ответил тот.

— А-а-а… Вот, значит, кому мы сегодня конкуренцию составим, — Сашка заулыбался, — а где остальная кавер-команда?

— А мы вдвоём сейчас — я и Петрович. Аранжировки забиты… Что не забито — и так сыграю, руки всё помнят… а зарплата — больше! — Женька засмеялся.

— Да, ты в этом смысле уникум… ходячий караоке… Миллион песен знает, — обращаясь уже к Диме, нахваливал своего друга Говоров.

— Ну, так… кто на что учился… А вас что, по знакомству пригласили? — включив пульт и взяв несколько пробных аккордов на навороченной «ямахе», спросил Журавлёв.

— Юбилей у Димкиного бати, вот, специально для него небольшой концерт подготовили, — кивнул в сторону Димы Сашка.

— Понятно…А чего с девушкой не знакомишь? — Женя посмотрел на Наташу.

— Э, брат, тебя с девушками знакомить опасно, сердцееда… Хотя… пусть у Димыча голова болит! — Говоров махнул рукой, — Знакомься — Наташка…

Наташа, которая всё это время стояла в стороне, приветливо кивнула новому знакомому, машинально отметив про себя и его необыкновенное обаяние, и светлую улыбку, и незаурядную внешность: длинные, до плеч, волнистые каштановые волосы, обрамляющие лицо, светло-карие глаза, слегка вздёрнутый, «уточкой», нос и чувственные, красиво очерченные, чуть сжатые губы, которые не оставляли сомнений в том, что прекрасная половина человечества не обделяет его своим вниманием, и что внимание это взаимно…

С той же обаятельной улыбкой Журавлёв кивнул в ответ Наташе, и девушка подумала, что взгляд у него отнюдь не «масляный», каким он должен быть, по её представлениям, у любителей женщин, а, напротив, довольно серьёзный. Поговорив с Сашкой, Женя вытащил из угла сцены электронный ударник, передал его Говорову и вышел из зала.

— Нормальный пацан — Жека… — отбив ладонями на пробу ритм, сообщил Саша, — Чё на басухе вытворяет! Да не только на басухе…

— А ты откуда его знаешь?

— О, лучше не спрашивай… Не для твоих интеллигентных ушей будет сей рассказ… — Сашка многозначительно посмотрел на Диму.

— Понятно… Водка — толпами… Девчонки — литрами…

— Ну, где-то так… Чё, Димон, пробуем? А то уже половина седьмого, скоро твои подъедут…

* * *

Войдя в зал, Анна Сергеевна первым делом придирчиво осмотрела накрытые столы, потом обернулась к спешащему навстречу ей и Александру сыну:

— Димочка, здравствуй, родной!

— Привет, родители! — Димка обнялся с отцом и матерью, обернулся к стоявшей в стороне Наташе, — Наташ, иди сюда…

Сделав вид, что что-то вспомнила, Анна поспешно вышла в соседний зал…

— Наташенька, рад, очень рад тебя видеть! — Александр же, напротив, приветливо обнял девушку, потом, увидев Говорова, крикнул, — Сашка, а ты чего там стоишь, как неродной, иди, тёзка, поздороваемся!

Гости прибывали, и Морозов-старший не успевал отвечать на поздравления бывших одноклассников, однокурсников и сослуживцев. Увидев среди приглашённых Леонида Лапина с женой, Дима не удивился — всё-таки друзья семьи, но когда в зал вошла Кристина, неприятный холодок пробежал по спине. Переглянувшись с Говоровым, Димка покосился на Наташу — девушка стояла рядом и от волнения крепко сжимала его пальцы. При виде бывшей Димкиной невесты почему-то опустила длинные ресницы и незаметно вздохнула…

После того, как гостей рассадили, оказалось, что свободное место возле юбиляра — одно, и ребята уселись в дальнем конце стола, поближе к эстраде, чему Наташа была несказанно рада — ей совершенно не хотелось сидеть рядом с Анной Сергеевной. После первого тоста, дав гостям немного погреметь вилками и ножами, тамада снова взял слово:

— А сейчас — неожиданный сюрприз… Прошу внимания! Все присутствующие знают, что у нашего дорогого именинника есть очень талантливый и знаменитый в нашем городе сын. Но сын этот не только талантливый, он ещё и очень любящий, и заботливый! И сейчас вы сами всё увидите и услышите. Дима Морозов со своими друзьями поздравляет отца! Прошу!

Гости с нескрываемым любопытством наблюдали, как троица молодых людей занимала места на эстраде. Наташа в своём голубом платье, как всегда, оказалась в центре внимания: все мужские взгляды были прикованы к ней, но она держалась на удивление спокойно и естественно — как обычно, когда она выходила на сцену. Скромная, где-то даже робкая в жизни, на сцене Наташа смелела и становилась совсем другой — то весёлой, то задорной, то грустной, в зависимости от того, что ей приходилось исполнять. Стараясь не думать, что на неё смотрят и Анна Сергеевна, и Кристина, и ещё пятьдесят жующих и выпивающих гостей, она знала, что нужно хорошо отыграть песню для человека, который принял её всем сердцем — для Диминого отца, а, значит, и для самого Димы.

Эту песню Дима написал на одном дыхании, в любимом отцовском дворовом стиле, облагородив простенькую мелодию неплохой аранжировкой, и теперь искреннее исполнение дуэтом с Наташей окончательно растрогало родительское сердце. Спев ещё несколько любимых Морозовым-старшим песен, молодёжь ушла со сцены под громкие аплодисменты уже изрядно подвыпивших гостей.

Пока ребята пели, Леонид Лапин пристально наблюдал за Наташей — как она держится, как смотрит на неё Дима, как она сама бросает на него взгляды… Он смотрел и понимал, что не всё так просто, как представлялось вначале. Со стороны Дима с Наташей выглядели, как герои сказки со счастливым концом, этакие прекрасные принц и принцесса, к тому же, их дуэт казался профессиональным: нежный Наташин голос удивительно красиво звучал на фоне Диминого голоса… Украдкой взглянув на Кристину, Лапин нахмурился, но потом взял себя в руки и, лениво хлопнув пару раз молодым артистам, взял в руки бокал…

* * *

На медленный танец Дима Наташку вытащил из-за стола за руку — та что-то весело обсуждала с Говоровым, полная впечатлений от недавнего выступления, но, оказавшись в Димкиных объятиях, сразу обвила руками его шею и, притихнув, подняла счастливые глаза… Не обращая ни на кого внимания, он наклонился и тихонько тронул губами её губы…

— Ну-ка, уступи отцу! — Морозов-старший шутливо отодвинул сына и потянул к себе Наташину руку, — Ты ещё успеешь, а сейчас я хочу с Наташей потанцевать.

Посмотрев на Диму, девушка развела руками — мол, что поделаешь… Передав её отцу, тот вернулся за стол, присел рядом с Сашкой, но не успел сказать другу ни слова, как кто-то тронул его за локоть.

— Дима, можно тебя на минутку, есть разговор… — Леонид Лапин жестом пригласил его отойти, — Когда и где ещё увидимся, а поговорить надо.

Приветливо кивнув, парень последовал за Леонидом.

— А где Дима? — музыка затихла, и Наташа в сопровождении Александра Морозова подошла к столу.

— Сейчас придёт… его там позвали… — не решившись сказать, что это был Лапин, ответил Сашка, — Тебе чего налить — водки или шампусика?

— Лучше шампанского… немножко… — в надежде увидеть Диму, девушка оглянулась по сторонам. Налив ей шампанского, Говоров плеснул водки в стопки — себе и Морозову-старшему:

— Дядь Саш, от всей души! Всего наилучшего!

— С днём рождения, Александр Иванович, — Наташа подняла бокал, чокнулась с именинником и, прежде, чем выпить, снова обернулась — Дима вместе с Леонидом Лапиным входили в зал: Лапин направился к своему месту, а Дима — к своему, но не успел он сделать нескольких шагов, как его окликнула Анна. Махнув Наташе рукой, он развернулся и пошёл к матери.

— Спасибо, молодёжь, за поздравления, за песни, — выпив в копании молодых людей, Александр поднялся из-за стола, — Слов нет, правда… Спасибо, ребята! Как бальзам на душу. Ну, не буду вам мешать, ешьте, пейте, танцуйте… Наташа, а тебе хочу сказать, что рад за Димку. За вас обоих рад. Кстати, а где он?

— Он сейчас придёт, дядь Саш, не переживайте… — Сашка усердно закусывал, — Пока я за него.

— Ты мне смотри, девушку не отбей! — Александр шутливо потрепал Сашкину шевелюру, — А то я по-отечески разберусь…

— У Димы отобьёшь… — как-то грустно произнёс Говоров, но тут же расплылся в улыбке, — Всё норм, дядь Саш…

Хлопнув Сашку по плечу и кивнув Наташе, Александр отошёл. Заиграла музыка, разгорячённые спиртным гости ринулись в центр зала, и Наташка, оглянувшись в очередной раз, увидела Диму танцующим в кругу своих родителей, четы Лапиных и Кристины… Было заметно, что он из вежливости составил им компанию — без конца оглядывался туда, где сидела Наташа… Танец закончился, тут же начался другой… взяв за руки, развеселившаяся Анна не отпускала сына, вынуждая оставаться в кругу родных…

— Пойдём, потанцуем? — протянув руку, Сашка увлёк её к самой эстраде, где они оказались вдвоём, в отдалении от выделывающей в центре зала невероятные танцевальные па разгулявшейся толпы. Вспомнив уроки хореографии и танцевальные разминки, Наташка показывала мастер-класс под зажигательную песню… Сашка, гибкий и артистичный от природы, с юности закалённый на танцполах, не уступал, и музыканты с интересом наблюдали за ловкими, отточенными телодвижениями этой парочки. Новый знакомый, Женя, с обаятельной полуулыбкой не сводил глаз со стройной блондинки, которая недавно стояла с гитарой на сцене и красиво пела… а теперь вот ещё и танцевала вполне профессионально.

Дима уже собирался покинуть компанию родителей и их близких друзей, но Анна в очередной раз задержала его:

— Сынок, подожди… Сейчас папа принесёт фотокамеру, мы все сфотографируемся, и ты пойдёшь, хорошо?

— Ну, хорошо, — вынужденно улыбнулся Дима и повернул голову, пытаясь за спинами гостей разглядеть Наташу.

— Привет! — , он не сразу сообразил, кому принадлежит знакомый голос, — Кого ищешь, не меня, случайно?

— Привет… — обернувшись, он увидел смеющуюся Кристину, — Нет, не тебя.

— Ладно, ладно, я пошутила, — так же весело произнесла девушка, — не заморачивайся.

— Я не заморачиваюсь, — Дима снова отвернулся в поисках Наташи.

— Ой, какой ты серьёзный! — Кристина потормошила его за плечо, — Такой весёлый юбилей, а ты серьёзный… Кстати, очень понравилось ваше выступление, правда.

— Спасибо, — он довольно сухо кивнул, при этом заметив взгляд Леонида Лапина, с которым только что серьёзно побеседовал.

— Спасибо — много, — Кристина улыбнулась, достаточно будет…

— Чего? — Дима наконец-то посмотрел ей в лицо, — Чего будет достаточно?

— У меня к тебе одна пустяковая просьба…

— Слушаю…

— Ну, что у нас тут по меню? — Вернувшись за стол, Говоров охотно налил себе водки, а Наташе шампанского, — вздрогнем, штоль? Раз Димыча всё ещё нет…

— Всё ещё нету… — как можно равнодушнее повторила Наташа, борясь с искушением оглянуться. Все официальные поздравления были сказаны, подарки вручены, наигравшиеся в «ручеёк» гости не один раз дружно поработали челюстями, закусывая очередную порцию алкоголя, а стул, на котором должен был сидеть Дима, так и пустовал…

— А сейчас — самый любимый… самый романтичный… Белый тане-е-е-ец! — эти слова, выкрикнутые ресторанным вокалистом Петровичем в микрофон, утонули в аплодисментах.

Заиграла музыка, и подвыпившие дамы ринулись приглашать самых стеснительных кавалеров. Не выдержав, Наташка повернула голову… Ей показалось, что ледяная волна обрушилась на неё с невероятной высоты… В центре зала, под её любимый шлягер, Дима… её Дима… танцевал с Кристиной…

— Ты чего? — заметив, как девушка изменилась в лице, Сашка тронул её за руку, — Натаха, тебе что, плохо?

Слёзы моментально навернулись на глаза, как-то по-детски задрожали губы… Стараясь не показать виду, она отвернулась в сторону. Переведя взгляд на танцующих, Сашка сразу всё понял:

— Ну, и чего ты ревёшь? Думаешь, он сам её пригласил? Это же белый танец! Она подошла — он согласился из вежливости… Сейчас придёт, вот увидишь.

Наташка опустила ресницы, и слёзы, ничем больше не сдерживаемые, градом покатились по щекам…

— Ну, ты чего… Натаха… — схватив салфетку, Говоров старательно вытирал ей мокрые щёки, — Всё, идём танцевать. А потом и Димыч придёт, сдам тебя ему…

Танцуя с Сашкой «на автомате», Наташа несколько раз искоса бросала взгляды в сторону Димки, и каждый раз предательская ледяная волна накрывала её с головой. В одно мгновение перед глазами пронеслись самые страшные для неё картины: разлюбил… изменил… бросил… Ревность была скорее сродни детской обиде и отчаянию, она не таила под собой ни гнева, ни желания «разобраться», а только наивный страх потерять самое для неё дорогое.

Наконец, песня стихла, музыканты ушли на небольшой перерыв, и Наташа присела за стол. Очень хотелось снова посмотреть, где там Дима, но вместо этого она налила себе полный фужер шампанского, которое в избытке стояло на столе, и залпом выпила.

— Ай, молодец, — Сашка опрокинул рюмку водки, подцепил с тарелки что-то из мясного, — закусывай, давай…

— Не хочу.

— Смотри, а то опьянеешь.

— Ну, и что…

— А что я Димону скажу?

— А оно ему надо? — с сомнением в голосе произнесла Наташа, — ему, по-моему, всё равно.

— Наташка, перестань… Между прочим, он из-за тебя от родителей ушёл. А для него родители — это всё. Батя машину отобрал — а он всё равно к тебе ушёл. И с Никитой разругался, и по морде ему дал… Он за тебя знаешь, как на фесте переживал, мы думали, выступление сорвётся. Так что не усложняй. Потанцевал и потанцевал — к тебе же придёт…

— Он уже не придёт… — Наташка слегка опьянела, слеза тоненькой струйкой снова потекла по щеке, задрожал подбородок…

— А куда он денется? — Сашку тоже слегка развезло, но очередная рюмка водки опять провалилась в молодой организм.

— Он меня бросил… — сидя неподвижно и глядя в одну точку, Наташка кусала дрожащие губы.

— Кто?!

— Дима…

— Димка тебя никогда не бросит. Хочешь, поспорим?

— Не хочу… — она решительно взяла бутылку, снова налила полный фужер и выпила до дна, — А пойдём танцевать?

— Пойдём!

Вернувшийся с перерыва Журавлёв заиграл новую песню. В середине танца Наташка почувствовала, что пол уходит из-под ног — волнения и выпитое без закуски шампанское сделали своё дело.

— Мне что-то плохо… Я лучше сяду…

Усадив девушку за стол, Сашка протянул ей стакан минералки, но она только молча покачала головой. Грохот музыки и голоса гостей слились в одно, захотелось спать и плакать одновременно…

* * *

— О, вот и Димыч… — язык у Сашки заплетался уже изрядно, когда Дима наконец-то оторвался от своих родственников и вернулся за стол, — Димон… Ты только не бей нас, ладно?

— А что, натворили чего-нибудь? — пошутил Дима, — Наташ, он тебя не обижал тут?

— Не… мы смирно себя вели… — Сашка старательно кивнул сам себе головой, — Только это… мы пьяные…

— Кто — мы? Ну, ты — понятно… А кто ещё? — Димка рассмеялся, но, посмотрев на неподвижно сидящую Наташу, шутливо сдвинул брови, — Наташка тоже, что ли, пьяная? А почему меня не дождалась, я тоже хочу…

— А я тебя больше никогда… никогда-никогда… ждать не буду… — Наташка старательно выговаривала слова, но язык предательски запнулся, — Пусть тебя другие… ждут…

— Тааак… Ты чего, правда, наклюкалась?!

— А тебе-то что… — Наташка говорила тихо, опустив голову, как бы про себя, и слёзы то и дело капали из глаз на подол голубого платья.

— И что мне теперь с тобой делать?

— Ни-че-го… Я ухожу домой… — она попыталась встать, но Дима усадил её обратно.

— Сейчас… Сидите тут… Саня, смотри, чтобы она никуда не ушла! Я пойду, такси вызову.

Усадив обоих в такси, Дима сел на переднее сиденье, назвал Сашкин адрес. Доставив Говорова до подъезда, автомобиль рванул на окраину города, к их пятиэтажке.

— Ты сколько сегодня выпила? — добравшись до дома, Дима удивлённо смотрела на слегка протрезвевшую Наташку.

— А тебе-то что… — глядя в пол, она заученно повторяла одну и ту же фразу.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Просто так…

— Между прочим, у моего отца день рождения, а мы с тобой ушли.

— Ты мог бы и не уходить.

— Я тебя что, одну должен был отпустить??

— Ну, ты же меня оставил одну? — она горько усмехнулась, — хорошо, что Сашка рядом был… А то сидела бы одна, как дура, весь вечер…

— Наташ, я сам переживал… Ты не обижайся, ведь мы с родителями столько не виделись! То друзья отца подошли, то мама потанцевать захотела, то Лапин на разговор вызвал… И никому не откажешь…

— А то Кристина… да? — голос у Наташки дрогнул, она, наконец-то, подняла на него глаза.

— Я так и думал. Наташка… — Дима попытался улыбнуться, — Белый танец… Кругом — друзья отца… Я только что с Лапиным разговаривал, он мне хорошее предложение сделал… Ну, не смог я отказать ей у всех на виду! Пойми, это ничего не значит, мне никто, кроме тебя не нужен, правда, — Дима попытался обнять девушку, но она оттолкнула его руки.

— А я и понимаю… Я всё понимаю… Поэтому можешь спокойно туда возвращаться. Меня там не будет, танцуй с кем хочешь, говори с кем хочешь, мне всё равно.

— Ну что за детский сад, Наташа…

— Иди к своей Кристине… Там не детский сад, там всё по-взрослому! А я тебе… я тебе не нужна-а-а-а… — на последнем слове заревела в голос… прошла в комнату и, упав плашмя на постель, зарылась лицом в подушку…

— Не заставляй меня оправдываться в том, в чём я не виноват… — пройдя за ней, он присел рядом, — Наташ, успокойся… Если не успокоишься, я сейчас уйду.

— Уходи…

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Уходи.

— Наташка… в последний раз… успокоишься?

— Иди… Кристину свою успокаивай…

— Я ушёл.

— Ну и иди! — вскочила, пробежала через комнату в прихожую, открыла настежь дверь, — Уходи! Совсем. Уходи, слышишь?

Когда за ним закрылась дверь, молча сползла по стене на пол и, закрыв лицо ладонями, снова заревела: по-детски, горько-горько, то ли от обиды на Димку… то ли на себя саму…

* * *

Раздавшийся утром звонок застал её в ванной. Прохладный душ освежил и чуть унял головную боль. Накинула халатик и, в надежде, что это пришёл Дима, повернула замок… Несмотря на ударную дозу выпитого вчера алкоголя, стоящий на пороге Сашка выглядел довольно свежим.

— Привет… Димон дома?

— Привет… Нет.

— А где?

— Не знаю… — Наташа горько вздохнула и жестом пригласила Говорова войти.

— Поругались, что ли? — Сашка осторожно закрыл за собой дверь.

— Дима меня бросил… — обречённо ответила девушка.

— Да ладно сочинять. Бросит он тебя, как же.

— Бросил…

— С чего бы?

— Я его прогнала…

— Так прогнала или бросил?

— Бросил… и прогнала… Он больше никогда не придёт… — Наташка опять приготовилась плакать.

— Что вы как дети?! Бросил… Прогнала… — Сашка сам налил себе большую кружку кофе и, присев за стол, громко отхлебнул, — Куда ушёл-то?

— Не знаю… Позвони? — она с надеждой посмотрела на него.

— Да я мобильник дома забыл. А как мы вчера… всё нормально?

— Нормально… Спели, потанцевали… напились…

— Угу… С Димычем поругались… Всё как у людей. А здорово ты, всё-таки, танцуешь! — неожиданно сменив тему, Сашка в упор посмотрел на девушку, которая стояла, опершись о кухонный стол и скрестив на груди руки. Наташка нравилась ему с самого первого дня, как только он её увидел на университетском вечере, и сейчас воспоминания о том, как они вчера танцевали, как она обнимала его за плечи и её волнующая близость вдруг заставили сердце забиться учащённо, громко… Так громко, что, казалось, его удары были слышны снаружи.

— Саш… Я такая дура… Я столько наговорила Димке вчера… — опустив глаза, Наташа кусала губы.

— Это я дурак… — встав из-за стола, он подошёл к ней почти вплотную.

— Ты не дурак… Ты хороший… Чего ты на меня так смотришь? — взглянув на него, она удивлённо приподняла брови, — Ты чего, Саш?

— У тебя волосы растрепались, — он отвёл назад белокурую прядь, упавшую ей на лоб, потом, неожиданно прижав затылок, впился губами в губы, другой рукой крепко обхватив тонкую талию…

— Ты что, дурак?! — кое-как оттолкнув Говорова, Наташка машинально вытерла губы тыльной стороной ладони, — С ума сошёл?!

— А я сразу сказал, что дурак… ты же не поверила… — прерывисто дыша, выдавил Сашка, — Выгони меня?.. Пока чего хуже не натворил…

Пройдя быстрым шагом в прихожую, она молча распахнула дверь…

— Прости, Наташ… — он обернулся уже на пороге, — Ничего не было… Ладно?

— Иди, Саша… Ничего не было. — устало произнесла она. Закрыв дверь за Говоровым, прошла в комнату и села в растерянности…

 

Глава 25

Проснувшись на даче у родителей, Дима нехотя вспоминал вчерашний вечер. Обида на Наташу сменилась сожалением, что всё получилось так нелепо — ссора на ровном месте. В то же время, чувство уверенности в том, что он не сделал ничего плохого, мешало сделать первый шаг и позвонить ей… И то, что Наташка много выпила, и то, что она потом ему наговорила, не задевали его так сильно, как то, что она с каким-то детским упорством раз за разом совершала необдуманные поступки, как будто не доверяя его чувствам к ней. К тому же, невесть откуда взявшийся червячок ревности подтачивал изнутри собственное эго, наводя на мысли о том, что Наташка провела весь вечер в компании с Говоровым, пусть вынужденно, но — провела… Они даже умудрились вместе напиться. Вернувшись в ресторан, Дима слышал, как бывший сослуживец отца восхищённо вспоминал о девушке, которая и «поёт, и играет, и танцует», при этом называя её почему-то «подружкой барабанщика». Когда родители в конце вечера сказали, что они едут ночевать на дачу, ему ничего не оставалось делать, как поехать с ними.

Через десять минут после того, как такси доставило Морозовых, возле ворот их дачного участка притормозила другая машина, из которой вышли Лапин с супругой и дочерью. Пока Анна устраивала гостей на ночлег на втором этаже кирпичного коттеджа, Димка поднялся в свою мансарду, где он обычно ночевал, когда семья приезжала сюда на отдых. Здесь же ещё год назад он проводил время с Кристиной… «Интересно, она-то зачем приехала?» — подумал он, пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей, но переключиться не получалось, перед глазами всё время возникала Наташа, её тёплая, какая-то до боли родная улыбка, взгляд с оттенком печали… Он не умел долго сердиться. Он вообще не умел сердиться, а уж на неё — тем более…

Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы Наташка сейчас оказалась рядом. Закрыв глаза, он вспоминал каждую чёрточку, каждую родинку, каждый изгиб её тела, такого волнующего и манящего… На мгновение ему показалось, что он слышит её шёпот, чувствует дыхание… Несмотря на всю её неопытность, его всё сильнее и сильнее влекло к этой девушке-девочке, так доверчиво шагнувшей в его объятия в ту мартовскую ночь… девушке, до сих пор ещё не утратившей детской непосредственности, и, пусть не достигшей пока взрослой женской мудрости, но рядом с которой он ощущал удивительное спокойствие и душевный уют.

* * *

— Саша, поставь немедленно на место! — заметив, как супруг достаёт из холодильника бутылку водки, Анна недовольно поморщилась, — Успеешь! Иди, помоги Лёне мангал разжечь, а то, называется, в гости пригласили…

— Анечка, я буквально одну стопочку… Ну, хорошо… хорошо… — Александр поднял обе руки вверх, — Сейчас, только сигареты свои найду.

Дождавшись, когда жена выйдет из кухни, он быстро открыл холодильник, достал всё ту же бутылку, наполнил небольшую стопку, залпом выпил, сполоснул стопку под краном и, убрав бутылку назад, поспешил во двор. Леонид уже хозяйничал возле мангала, а Мила и Анна нанизывали сочные розовые куски мяса на шампуры.

— Ну вот, припахали, значит, друзей, — замечательное солнечное утро и выпитые сто грамм подняли Александру настроение.

— Да-да… Я всё записываю, потом не рассчитаешься… — Леонид распрямился и, широко улыбнувшись, шагнул к другу, — Утро-то какое, а? Саня? Прямо как по заказу!

— Ой, не говори, Лёнь, — подала голос Мила, — я переживала, как бы дождя не было, а смотри, какая погодка.

— Ну, а где молодёжь? Почему не помогает? — подбоченившись, Морозов-старший огляделся вокруг.

— Спят ещё, — ответила Анна, — а, нет… Кристина вышла.

— А Наташа так и не попала к нам… Димка, вроде, сказал — она заболела? — не унимался Александр, но Анна тут же его перебила:

— Саша, помолчи лучше…

Отдав нанизанные шампуры Леониду, Анна накрыла клеёнчатой скатертью стол в большой резной беседке, поставила приправы, блюда с выложенными на них целыми огурцами, помидорами и зелёным луком.

— Всем доброе утро, — Кристина, в коротких шортиках и белом хлопчатобумажном топике, подошла к отцу, заглянула в мангал, — А почему ещё не пахнет на всю округу?

— А ты как хотела — и спать, и чтобы уже всё готово было? — пошутил Лапин.

— Доброе утро, Кристиночка, — Анна приветливо улыбнулась девушке, — мясо уже на углях, скоро и запах будет.

— Вам помочь, Анна Сергеевна?

— Ну, если только хлеба принести… Там, в доме на кухне, открой шкаф, увидишь.

— А, хорошо, сейчас, — Кристина охотно направилась к дому. Войдя на кухню, открыла шкаф, достала приготовленный хлеб и уже собралась выходить, как в дверях неожиданно столкнулась с Димой.

— Привет… — от неожиданности Кристина покраснела.

— Привет, — Димка прошёл мимо неё, достал из холодильника бутылку минеральной воды. Выскользнув на улицу, девушка торопливо направилась в беседку.

— Вот хлеб. Больше ничего не нужно?

— Да пока нет, Кристиночка, отдыхай… Там Диму не видно?

— Видно…

— Проснулся, значит. Позови его, пусть идёт на свежий воздух.

— Ну-у-у… Сам придёт… — Кристина слегка смутилась.

— Позови-позови… — многозначительно произнесла Анна, — а то я его знаю. Сейчас начнёт друзьям названивать или в интернет залезет.

— Ну, хорошо… Я скажу, что вы зовёте.

Вернувшись в дом, Кристина заглянула в кухню, но Димы там уже не было. Постояв в раздумье пару минут, нерешительно поднялась по скрипучим ступеням на второй этаж, оттуда по узенькой лестнице — в мансарду. На последней ступеньке остановилась… Через приоткрытую дверь было слышно, как Дима с кем-то разговаривает по телефону.

— Наташа, вот завтра отработаем концерт, а потом уже будем отношения выяснять. А какая тебе разница — где я сейчас? Ты ночью всё ясно сказала. Ну, всё, пока.

Кристина слушала, затаив дыхание… Через несколько секунд снова послышался Димин голос:

— Саня, привет. Как ты сегодня? Нормалёк? Ну, вчера такой красавец был! Я? На даче у родителей. Ко мне заезжал? Когда? Ну, и что там у меня? А Наташка чего делает? Плачет? Она мне только что звонила. Я — бросил? — он засмеялся, — Это теперь так называется? Сама прогнала — значит, бросил… Ну, ладно, пусть ещё фигнёй пострадает. Ты не забыл, что завтра в «Диско» работаем? Ну, давай, до завтра… — было слышно, как Дима положил телефон на стол, — «Дребезги»… И правда, что-то всё вдребезги…

Дождавшись пока он закончит разговор, Кристина тихо вошла в мансарду. Полулёжа на кровати, Димка удивлённо уставился на девушку.

— Там тебя Анна Сергеевна зовёт…

— Сейчас приду.

— Ничего не изменилось… — Кристина оглядела небольшую комнатку, убранство которой состояло из неширокой кровати, встроенного шкафа, компьютерного стола и двух стульев. Утреннее солнце, просачиваясь сквозь светло-коричневый тюль, мягко заливало небольшое пространство, от чего помещение казалось тёплым и уютным.

— Как сказать, — кусая губы, Дима искоса посмотрел на бывшую невесту.

— А как сказать? — Кристина явно была готова продолжить разговор.

— А нужно что-то говорить? Вроде бы всё сказано.

— Да нет… Так… Вспомнилось просто… Ну, как ты?

— Я — нормально, — Дима сел, опершись локтями о колени, — теперь, видимо, я должен спросить — а как ты?

— Да я, в общем-то, тоже. Вот… Решила шоу-бизнесом заняться. Папу раскручиваю на проект.

— Ну, и как, удачно?

— Почти. Будем молодые таланты продвигать. Вот, посмотрела вчера на ваше трио. Девушка у вас очень… талантливая… Можно её будет раскрутить, — Кристина нарочно сделала вид, что не знает об отношениях Димы и Наташи, — зачем ей с такими вокальными данными на подпевках у кого-то работать?

— Ну, вот как раз девушку не нужно трогать, — ироничный тон Кристины не остался незамеченным Димкой, — девушка выступает только со мной.

— Ну, значит, раскрутить вместе с тобой…

— И закинуть подальше? — он усмехнулся, — Кристин, ты к чему-то клонишь?

— Дима… — она вдруг заговорила серьёзным тоном, — Раз уж вот так встретились… Ты… прости меня, что так всё вышло. Больше я не прошу ни о чём. Просто — прости…

— Да я, в общем-то, и не в обиде. Может, оно и к лучшему, что так вышло.

— Может, и к лучшему… Хотя бы для тебя.

— А для тебя разве — нет?

— Нет… — опустив глаза, она покачала головой, — Но это неважно. Я ведь виновата, верно?.. Значит, я не в счёт.

— К чему такой трагизм? — Дима встал, прошёл к двери, — Я на тебя не обижаюсь, Кристина… Правда.

* * *

— А ты уже похвалился родителям вчерашним нашим разговором? — держа в руках шампур с ароматным, горячим шашлыком, Лапин кивнул Диме. Вся компания сидела за накрытым в беседке столом.

— Пока нет, — Дима слегка смутился, — мы, вроде, окончательно не договорились…

— А что за разговор? — Морозов-старший, опрокинув очередную стопку, поднёс шампур к лицу, шумно вдохнул шашлычный аромат.

— Да вот… Предлагаю Диме снять качественный клип на песню, чтобы можно было «Ночной патруль» дальше продвигать.

— Ой, Лёня… Это ведь огромных денег стоит! Мы хоть люди не бедные, но даже нам такое не по карману, — притворно посетовала Анна.

— Подожди, Аня, я ещё не всё сказал… Мало того, что снять, но снять на лучшей студии — в Москве или в Питере. Парень — талант, каких мало, а талантам надо помогать. А мы уж с ним как-нибудь рассчитаемся… Отпоёт, в крайнем случае, — Лапин, засмеявшись, хлопнул Димку по плечу, — ну, как, Дим, согласен? И ребятам твоим, думаю, идея понравится.

— Лёнька, я, конечно, не сомневался, что ты — настоящий друг, но теперь убеждаюсь в этом лишний раз! — Александр приложил руку к сердцу.

— Единственное, о чём я попрошу Диму… ну, конечно, если он согласится, это чтобы в клипе снялась и Кристина. Ну, вот такой мой родительский каприз, — Лапин по-отечески приобнял Морозова-младшего и весело оглядел всех присутствующих.

— Дядь Лёнь, давайте, обсудим это дня через два… Я, в любом случае, должен с ребятами поговорить, дело серьёзное. Хотя… — Дима махнул рукой, — сразу скажу — они согласятся на любые условия.

— Ну, вот и чудненько — Лапин потёр руки, — ну, что, давайте, за удачный проект?

* * *

Сомнения не покидали Диму. Он не отказался от предлагаемой помощи, ведь молодым артистам такое дорогое «удовольствие», как съёмка видеоклипа, было не под силу, а качественный ролик — залог успеха в раскрутке любого коллектива. С одной стороны — эту помощь предлагал друг отца… Но, с другой стороны, зная Лапина, соглашаться было опасно, неизвестно, как потом вывернется эта его недешёвая идея. Участие Кристины в съёмках клипа Диму не порадовало, но он успокоил себя тем, что это будет неким залогом — не только для пиара «Ночного патруля» будут потрачены деньги Леонида Борисовича. Но… как теперь сказать об этом Наташке?..

После обеда Дима от нечего делать бродил по даче. Кристина, после неудачного утреннего разговора с ним, не отходила от Анны Сергеевны; почувствовав в ней поддержку, она немного воспарила духом и теперь искала повод снова завязать с Димой какую-нибудь нейтральную беседу, но, погружённый в свои мысли, он к беседе расположен не был. «Что там Наташка делает? Сидит, наверное, и ревёт, глупая…» — ему вдруг стало её жалко. Он — здесь, у родителей, за накрытым столом… А она — одна, в маленькой квартирке, грустная и виноватая…

Машина осталась в городе, такси сюда вызвонить проблематично, а автомобиль Лапина, на котором они собирались уехать, должен был прибыть только под вечер. С другой стороны, присутствие Кристины на их даче делало ситуацию довольно двусмысленной… «Дурацкое положение», — думал Димка, стоя на берегу небольшого дачного пруда. Немного погодя, достал телефон и нажал на кнопку вызова.

— Наташа… привет ещё раз. Что делаешь? Да у родителей я, на даче, где мне ещё быть?

— Ты с кем разговариваешь, с Наташей? — изрядно подвыпивший Морозов-старший бесцеремонно выхватил телефон из рук сына, — Алло, Наташенька, здравствуй! Димка сказал, что ты вчера заболела, поэтому рано уехала. Как ты себя чувствуешь? Ну, и слава Богу! Жаль, что ты сегодня не с нами, очень… Очень жаль! Но ты за Диму не беспокойся, всё нормально, мы тут по-семейному: Дима, Аня, я, Лёня с Милой, Кристина… Тебя очень не хватает… В следующий раз ждём — обязательно! Хорошо?.. Ну, всё, передаю телефон Димке.

— Па… Что ты сделал?! — Дима укоризненно смотрел на отца, — Она трубку бросила… Ну, зачем ты про Кристину сказал?! Мы вчера только из-за неё поругались. И как я теперь должен ей всё объяснить?!

— Ты мужик или не мужик? — совсем пьяный Александр хлопнул сына по спине, — Объяснишь… она умная, поймёт.

— Угу, поймёт… Уже трубу не берёт… Так, всё. Я — в город, — оставив отца, Дима бросился к дому. Переодевшись, сказал что-то на ходу матери, кивнул Лапиным и выбежал за ворота.

* * *

Поймать попутную машину удалось не сразу; Дима прошёл по шоссе около трёх километров, пока его не подобрал новенький «Форд-фокус». Сидевшая за рулём красивая женщина лет тридцати с интересом посмотрела на молодого человека.

— А я вас, кажется, знаю… Вы — музыкант, поёте в «Ночном патруле». Я не ошиблась?

— Не ошиблись, — улыбнулся Дима.

— Ну, надо же… Моя младшая сестра вас просто обожает. А вы можете дать мне для неё автограф? Она очень обрадуется.

Расписавшись в протянутом женщиной блокноте, Дима нетерпеливо смотрел на дорогу. Имя Кристины, так необдуманно сказанное отцом, сводило на нет намечавшееся примирение с Наташкой, и он не знал, как теперь с ней разговаривать. «Повторяется вчерашняя ерунда…»

Остановившись возле пятиэтажки, женщина вышла из машины вслед за Димой, с явным намерением продолжить разговор.

— А я думала, что местные звёзды живут в элитных квартирах, — пошутила она, — кстати, мы ведь даже не познакомились. Инна…

— Очень приятно, Дмитрий.

— Дмитрий… А как вы смотрите на вечернюю прогулку по городу?

— Знаете, Инна, сегодня я никак не смотрю… — Дима слегка улыбнулся, — огромное вам спасибо, что подвезли. Что я вам должен?

— Вы мне должны… номер телефона, — стрельнув на него голубыми глазами, игриво ответила Инна.

— Н-ну… — слегка замялся Дима, — что с вами делать… Вы меня, действительно, очень выручили. Давайте ручку.

Он дописывал цифры, когда дверь отворилась. Наташа — удивительно светлая, похожая на лёгкое облачко, в каком-то невероятно-воздушном коротком сарафанчике, с перекинутой через плечо белокурой косой, буквально выпорхнула из подъезда. Торопливо отдав Инне блокнот с номером своего телефона, Димка поспешил навстречу девушке.

— Девушка, а девушка, а куда вы идёте?.. А Вас не Наташа зовут? — не давая ей опомниться и увернуться, подхватил на руки и, покружив на радость старушкам, сидящим у соседнего подъезда, поставил прямо на скамейку, обхватив руками стройные ножки. Молча глядя на него сверху вниз, Наташка кусала нижнюю губу… Неожиданно свалившаяся на неё радость отбросила куда-то далеко все обиды и недомолвки… Ведь он вернулся… К ней вернулся… И столько любви в его синих глазах…

Обвив руками его шею, она даже не обратила внимания на молодую, красивую женщину, внимательно наблюдавшую за этой сценой. Печально улыбнувшись, женщина села в автомобиль и, включив зажигание, нажала на газ…

 

Глава 26

— Так куда мы всё-таки собрались? — поставив Наташу на землю и сомкнув руки у неё на талии, Дима ласково посмотрел на девушку сверху вниз. В этот момент ему показалось, что нет свете никого роднее и ближе, чем она, и что нет большего счастья, чем вот так — прижав к себе, чувствовать её тепло. Так хотелось зацеловать — всю, такую родную, любимую, с ног до головы, и смотреть, смотреть в эти большие, красивые, доверчивые глаза цвета крепкого чая…

— На телефоне деньги закончились, хотела положить… — как будто не веря, что он здесь, Наташка во все глаза смотрела на Диму… После вчерашней ссоры она даже не надеялась, что он сегодня придёт, а его долгожданный телефонный звонок был омрачён упоминанием Александра о Кристине, — Пойдёшь со мной?

— Зачем идти? Сейчас машину заведу, поедем.

* * *

Свернув с загородного шоссе на едва заметную просёлочную дорогу, старенький «фольксваген» остановился на обочине; мотор, немного поурчав, затих и фары, едва осветив ветви деревьев, потухли. На улице уже почти стемнело, тёплый июльский вечер был готов уступить место звёздной июльской ночи… Удивительная тишина окутывала всё вокруг: и лес, и дорогу, и автомобиль, в салоне которого, перебравшись на заднее сиденье, Димка с Наташей целовались, как влюблённые беглецы. Несмотря на темноту, Наташа закрывала глаза, и сладко-щемящая волна перекатывалась в груди, а откровенные прикосновения Димкиных губ и рук заставляли сердце учащённо биться — его собственному в такт…Они совершенно бесцельно катались за городом уже несколько часов, время от времени останавливаясь в укромных уголках… возвращаться домой не хотелось, им обоим казалось, что они встретились после долгой разлуки. О вчерашнем вечере никто не вспоминал, боясь спугнуть неожиданно нахлынувшее ощущение счастья…

— Дим… — опустив в темноте глаза, Наташа замялась, как бы подбирая нужные слова, — а вот… чем опытные женщины отличаются от… ну, неопытных?

— Ну, чем… Опытом, наверное… — Дима улыбнулся.

— Я серьёзно.

— Ну, и я серьёзно. Наташка… Правда, не знаю. Я знаю только, чем любимые женщины отличаются от всех остальных, независимо от опыта. А почему ты спросила?

— Просто… — Наташа едва заметно вздохнула, кровь прилила к щекам, — Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

— Чего?

— Что ты меня бросишь…

— А что, уже пора?

— Да ну тебя…

— Ты ещё такой ребёнок…

— Это, наверное, плохо?

— Да ужас просто…

— Как всегда… — с лёгким оттенком грусти произнесла Наташа, — Шутишь…

— А, хочешь, поедем сейчас ночевать в одно очень романтичное место?

— Это куда?..

— На нашу дачу, тут как раз недалеко — километров пять. У меня там своя комната под самой крышей.

— Нет, что ты… там же твои родители… И их друзья, — Наташа посерьёзнела, вспомнив Анну Сергеевну, Лапиных и Кристину, — Нет, Дим…

— Они уехали, скорее всего.

— Давай, лучше домой.

— А зря… — снова перебравшись на водительское место, Дима включил зажигание, посмотрел на доску приборов, — Так… кажется, приехали… Вот дурак…

— Что случилось? — тревожно спросила Наташа.

— Бензин выездили. Надо было заправиться сначала, а я ушами прохлопал.

— А что же делать?

— Попробуем хоть до дачи дотянуть…

Проехав около двух километров, машина окончательно заглохла, так и не дотянув до дачного посёлка.

— Ну, вот… всё-таки придётся идти.

— А как же машина? — спросила Наташа.

— Ну, как-то так… Здесь связи нет, нам в посёлок идти в любом случае придётся. Дойдёшь?

— Дойду… — обречённо ответила девушка.

— Второй раз за сутки иду пешком по этому шоссе, — взяв Наташу за руку, Дима уверенно шагал по ночной дороге, — только сейчас вообще машин нет — глухое направление.

— Дим, а точно твоих нет на даче?

— Даже если бы и были, мы ведь домой идём.

— Это ты идёшь домой. А я боюсь…

— Так… Пришли, кажется, вот указатель… Сильно устала?

— Не-а…

— Потерпи, уже недалеко.

— А у тебя ключи-то есть?

— Есть… А, если бы и не было, я знаю, как пробраться, — Дима засмеялся, — ты по стенкам лазать умеешь?

— Нет…

— Ну, вот тебе первое отличие неопытной женщины от опытной. Опытные — они, знаешь, как по стенам лазают!

— Ди-и-и-м… Ну тебя, — она рассмеялась из последних сил.

— Ну, вот, пришли… Та-а-ак… А тут, оказывается, кто-то есть, — Дима повернул ключ, и вмонтированная в большие металлические ворота дверь открылась: на участке, недалеко от входа, под луной блестел чёрный «мерседес» Лапина, — Ну, что поделаешь, мы тоже спать хотим. Идём…

— Идём… — Наташе было уже всё равно, она так устала, что ей хотелось только одного — лечь и уснуть.

* * *

Пройти незамеченными к лестнице, ведущей наверх, им не удалось: в небольшой гостиной на первом этаже горел свет, там явно кто-то был. Заглянув в двери, Дима слегка растерялся: Анна и Леонид вдвоём сидели за небольшим накрытым столом… Лапин, в расстёгнутой рубашке, довольно откровенно развалившись в кресле, видимо, что-то рассказывал женщине, но, увидев неожиданных гостей, замолчал. Анна испуганно поправила разъехавшиеся на груди полы домашнего халата.

— Дима?! Ты откуда?..

— Мы, мам… Я не один. А где отец?

— Папа?.. — Анна слегка замялась, — Папа наверху… спит… А мы с Леонидом беседуем. А ты с кем?

— Я с Наташей, у нас машина заглохла по дороге, мы пешком пришли.

— Да-да… Тогда ужинайте и отдыхайте, — явно смутившись, Анна даже не выказала недовольства, напротив, вышла в прихожую и гостеприимным жестом пригласила Наташу войти, — мы сегодня решили не возвращаться в город, только Мила с Кристиной уехали.

— А машина далеко заглохла? — участливо спросил Лапин.

— Километра три отсюда, — довольно сдержанно ответил Дима.

— Так в чём вопрос — поехали, притащим.

— Да ничего, отец проснётся, придумаем что-нибудь.

— Ну, вот ещё, до утра ждать. Там и руля не останется! Так, Димка, считай, что я тебе отец на сей момент… Только ты — за руль, я выпил маленько… — Лапин решительно поднялся и, застёгивая рубашку, вышел в прихожую, — Едем!

— Ну, хорошо, я только Наташу устрою.

— Дима, ты иди с Лёней, не беспокойся, я покажу Наташе твою комнату, — Анна чуть ли не заискивающе посмотрела на сына.

— Я сам. Идём, Наташ, — взяв девушку за руку, Дима шагнул на скрипучую лестницу.

Когда молодые люди ушли, Анна и Леонид переглянулись.

— Пикантно получилось, — Леонид усмехнулся, — я даже не слышал, как они вошли.

— У Димы есть ключи. Да, как-то нехорошо… По-моему, он всё неправильно понял.

— Не переживай, Аня, мы, ведь, чисто по-дружески. А Димке я всё объясню.

— Лучше не надо, в конце концов, ничего не произошло. А то получается, мы ещё и перед этой Наташей начнём оправдываться… Видишь, что из нашей с тобой затеи вышло, — женщина покачала головой.

— Всё нормально вышло. Ты как думала — он сразу её бросит и придёт к Кристинке? Так не бывает, Анечка… Но первый шаг сегодня сделан.

— Ты думаешь? — Анна с сомнением посмотрела на Лапина, — Ну, будем надеяться… А Кристина как-то изменилась, ешё похорошела.

— Ты тоже заметила? А я думал, это у меня по-отцовски… Значит, так и есть. Кристина — взрослая девушка, они же с Димкой ровесники?.. Ну, да, — Лапин кивнул сам себе, — она его даже старше немного, так что… А что эта Наташа — ну, красивая девочка, вот, пожалуй, всё. Восемнадцать лет — в голове ещё ничего нет, — Лапин говорил приглушённым голосом. На лестнице послышались шаги, и он замолчал.

* * *

Проводив Диму с Леонидом и прибрав со стола, Анна присела в мягкое кресло. Ночной разговор с Лапиным, так неожиданно прерванный появлением сына, успокоил её и даже воодушевил. Резкая перемена отношения Морозова-старшего к тому, что Дима ушёл к Наташе, была для неё неожиданной, Анна не могла понять, как муж, который всегда был ведомым в семейных делах и прислушивался к её мнению, в этот раз проявил самостоятельность. Бывший военный, Александр, несмотря на офицерский чин, имел покладистый характер и всегда и во всём поддерживал жену, и, когда Дима ушёл из дома, как мог, успокаивал её, говоря, что «надоест — вернётся». Но, со временем, он всё чаще заводил разговор о том, что «надо бы проведать молодых, нехорошо…», на что Анна отвечала резким отказом. Наконец, не выдержав, Морозов-старший решил самостоятельно нанести визит, который закончился окончательным примирением с сыном и одобрением его выбора…

Александр по-отечески влюбился в Димкину избранницу, чем окончательно настроил Анну против Наташки… На вчерашнем банкете она старалась не смотреть на девушку, а когда Дима и Наташа пели для именинника, лишь снисходительно улыбалась. Идея Лапина помирить Диму с Кристиной нравилась ей с каждым днём всё больше, и не только Димкины творческие интересы играли свою роль в этом деле… После той встречи в ресторанчике Анна ловила себя на мысли, что слишком часто вспоминает это их деловое свидание, и Леонид — довольно импозантный мужчина, в которого она когда-то была влюблена, всё чаще возникал перед её глазами, когда она ложилась спать… Она даже не могла бы точно сформулировать — зачем ей нужно, чтобы Кристина и Дима снова были вместе — для удачной карьеры сына или для того, чтобы часто и на законных основаниях видеться с Лапиным. Так или иначе, Анна была настроена во что бы то ни стало добиться своего.

После того, как Леонид, вызвав сразу две своих машины, на одной из них отправил супругу, дочь и второго водителя в город, он и Александр перебрались «догуливать» в дом, и Анна, немного отдохнув, присоединилась к мужчинам. Вскоре супруг, перебрав спиртного, ушёл спать, и она, оставшись с Лапиным наедине, посетовала, что всё получается не так, как ей хотелось бы… Но Леонид неожиданно ответил, что всё идёт по плану, именно так, как нужно для удачного исхода дела, намекнув на скорый творческий взлёт её сына.

Вспоминая сегодняшний вечер, Анна немного посидела в тишине, потом осторожно поднялась наверх… Заглянув в одну из двух спален на втором этаже, где отдыхал супруг, шагнула на узенькую лестницу, ведущую в мансарду. Тихонько приоткрыла дверь в залитую лунным светом маленькую комнатку… Наташа, заботливо укрытая тонкой простынёй, крепко спала на Диминой кровати. Рядом, на спинке стула висел воздушный сарафанчик, на столе стояла тарелка с кусочками холодного шашлыка и несколькими ломтиками хлеба — перед тем, как уехать с Лапиным, Дима принёс ей поесть, но уставшая Наташа уснула раньше. Анна придирчиво смотрела на девушку, пытаясь понять, чем она так зацепила её такого воспитанного, послушного сына, что он почти два месяца не показывался дома… Наконец, тяжело вздохнув, так же тихо вышла и вернулась на первый этаж.

* * *

— Ну, как тебе машинка? — сидя на пассажирском сиденье своего «мерседеса», Лапин с интересом посмотрел на Диму.

— Без комментариев… — Дима осторожно вёл дорогую машину, всё ещё сомневаясь, правильно ли сделал, что согласился буксировать свой «фолькс» шикарным авто Леонида.

— То-то и оно, что без комментариев! — хвастливо подтвердил Лапин, — Как небо от земли, скажи?

— Ну, да…

— Ну, ничего, всё твоё у тебя впереди… Вот раскрутим тебя, купишь ещё лучше…

— Да я как-то об этом не думаю… — Дима пожал плечами.

— А зря! Зря не думаешь! Надо думать. Вот сейчас снимем клип, и будем дальше продвигать твой «патруль»… Кстати, Кристина поступила на заочные продюсерские курсы. Так что, ты — среди своих…

— Спасибо, Дядь Лёнь… Даже не знаю, что и сказать на это.

— Да ничего не говори, я сказал — будешь на вершине, значит, будешь. А то, что с Кристиной так у вас… Ты сам понимаешь, что в жизни бывает всё, и что эта самая жизнь мудрее нас всех… Если сводит, то не зря, если разводит — тоже не просто так. Моя дочь тебя обидела, а судьба наградила, — Леонид Борисович бросил на своего собеседника едва уловимый, насмешливый взгляд, — вот какую себе новую подружку завёл… Хороша, ничего не скажешь… А с Кристиной ты тоже правильно себя ведёшь. Можно всегда оставаться добрыми друзьями, согласен?

— Ну… в принципе, согласен… Всё, приехали.

Подцепив свою машину на трос, Димка снова сел за руль «мерседеса» и включил зажигание. Увидев в зеркале, как Лапин, занявший водительское место в его «фольксвагене», махнул рукой из окна, аккуратно нажал на газ.

* * *

— Ну, что, принцесса на горошине, выспалась? — улыбаясь, Дима присел на кровать, поправил Наташины волосы, упавшие ей на лицо.

— Я не то, что горошину, я бы кирпич не почувствовала, — улыбнулась в ответ девушка, — ничего не помню… провалилась куда-то, и всё…

— Я видел, — он ласково улыбнулся, — пока поесть тебе принёс, ты уже спишь.

— А ты? Спал сегодня?

— Не-а… Пока машину притянули, пока за бензином съездили… Пойдём завтракать, потом можно и домой ехать.

— Не хочу. А ты иди.

— Пойдём-пойдём… Там отец все глаза проглядел, когда ты проснёшься, — приподняв за плечи, он усадил её на кровати, — Мать, по-моему, ревнует.

— А сколько времени?

— Почти двенадцать. Говоров уже раз пять звонил, соскучился, наверное, по тебе…

— По мне?.. — услышав Сашкину фамилию, Наташа невольно смутилась: на память пришло вчерашнее утро, когда он, не справившись с собой, вдруг полез к ней целоваться.

— Ну, во всяком случае, не по мне, — рассмеялся Дима, подавая ей сарафанчик — Он всегда за тебя переживает.

— Ну, ладно, идём завтракать, — одеваясь, Наташа постаралась перевести разговор в другое русло, — и поедем… А то уже на выступление собираться пора.

Вернувшись домой, Дима долго не мог завести разговор о предложении Лапина, но Наташа, невольно для себя, сама подняла тему.

— Дим, — крутясь возле зеркала в новом концертном платье, она, как всегда, придирчиво осматривала свою точёную фигурку, — знаешь, я недавно прослушала рабочую кавер-версию «Он, как и я», ту, что тебе прислал Соколов.

— Ну, и как? — сидя напротив, он не сводил с неё глаз, — Нормально?

— Не-а! — она обернулась к нему, — Мне не понравилось. Твоя аранжировка намного лучше, и исполнение — тоже.

— Ну, это же только набросок, — он пожал плечами, — не окончательный вариант.

— Ну, и что, — Наташа присела рядом с ним, — сразу слышна разница. Понимаешь, у тебя намного «вкуснее» получилось.

— Ну, это тоже естественно, у нас разные стили, — обняв её, он зарылся лицом в распущенные белокурые волосы.

— Дим, — она уже была готова разомлеть в его ласковых руках, но, пересилив себя, слегка отстранилась, посмотрела в его в синие-пресиние глаза, — ты такой талантливый, ты ведь намного талантливее тех, кто без конца крутится и по тв, и на радио, но тебя знают лишь здесь… Тебе обязательно нужно выходить на большую сцену, с «Патрулём» ли, сольно ли, неважно! Дима, это ведь несправедливо, что ты, такой одарённый, поёшь по корпоративам и вечеринкам за мизерный гонорар.

— Ну, по столичным меркам мой гонорар даже не мизерный, — рассмеялся он, прижимая её к себе, — Наташка… Чтобы раскрутиться, нужны огромные деньги. Нужен пиар, ведь, если твоё имя будут насильно вдувать в уши слушателей каждый день по десятку раз, то это уже половина успеха. Нужно оплаченное время на музканалах и профессиональные видеоклипы. У тебя могут быть миллионы просмотров на ютубе, но, если это любительская съёмка, тебя серьёзные люди не узнают.

— Серьёзные — это те, кто держит эфиры?

— Не только. Это и те, кто занимается гастрольными предложениями.

— Дим… Вам, действительно, нужны профессиональные ролики, я уже не говорю о диске.

— Понимаешь, с диском, вроде, проще, но в нашей студии очень высокое качество не обеспечишь. Нужна высокопрофессиональная аппаратура.

— А как же быть?

— Наташа, — он снова пристально посмотрел ей в глаза, — я как раз хотел с тобой поговорить.

— О чём? — она доверчиво улыбнулась.

— Дело в том, что нам с ребятами предложили снять качественное видео, при чём, настолько качественное, чтобы можно было показать по центральным каналам.

— Серьёзно?!

— Да. И это ещё не всё. Возможно, поступят и другие предложения, если всё получится так, как задумано.

— А какие?

— Ну, например, работа в новой студии.

— Дима… — она радостно смотрела на него, — Это же здорово! Только… А на каких условиях?

— Условия, вроде бы, не драконовские. Инвестор будет высчитывать свои вложения из наших гонораров, всё, как обычно. Правда, есть один момент, который мне не нравится…

— Какой?

— В этом клипе со мной должна будет сняться одна девушка. Это требование инвестора.

— Ну, и что? — Наташа пожала плечами, — Пусть снимается. Да, кстати… А кто он — инвестор?

— Леонид Борисович Лапин, — Дима пытливо смотрел ей в глаза, — это он предложил помощь в раскрутке «Ночного патруля».

— Лапин?.. — растерянно переспросила Наташа.

— Да, Наташ, Лапин. И это очень неприятный для меня момент. Если честно, я до сих пор не дал ему ответа.

— Дима… — она грустно опустила глаза, — Но ведь найти другого инвестора очень сложно, правда?..

— Не то слово, — он вздохнул, — Невозможно.

— Тогда… тогда нельзя отказываться… да?

— Не знаю…

* * *

Вечером, после выступления, она долго не могла уснуть. Дима на кухне сидел за синтезатором, и Наташа вышла к нему.

— Послушай, что у меня получилось, — он протянул ей свои наушники, — как тебе мелодия?

— Дим… — взяв наушники, Наташа не спешила их надевать, — Знаешь, я всё думаю над предложением Лапина. Вдруг, у тебя другого шанса не будет?

— Я пока не знаю, — он посерьёзнел, — если бы кто-то другой, я бы не раздумывал. Тем более, клип… Там ведь должна будет сниматься… — он не успел договорить, Наташа его опередила.

— …Кристина, — она незаметно вздохнула, — я сразу это поняла… ну, и что… Это же просто видеоклип…

— Да, просто видеоклип. Но я не хочу, чтобы ты подумала что-то плохое.

— Я не подумаю, — грустно улыбнувшись, Наташа сзади обняла его, прижалась щекой к щеке, — А когда вы будете этот клип снимать?

— Почему — мы? — он удивлённо посмотрел на неё, — ты с нами поедешь, если что.

— Правда?

— Ну, конечно.

— А мне из Дворца молодёжи звонили…

— И — что?

— Предлагают петь в составе поп-группы…

— Нет, — твёрдо ответил Дима, — ты будешь выступать только со мной.

— Я им так и сказала…

 

Глава 27

Телефонный звонок нарушил безмятежность июльской ночи. Увидев высветившийся номер Светланы Петровны, Наташа сразу поняла, что что-то случилось. Встревоженный голос мачехи подтвердил опасения:

— Наташа, срочно приезжай! Отец в тяжёлом состоянии…

Наскоро собравшись, они выехали в город, где жил Валерий Фёдорович. Все три часа дороги Наташка молчала, мысленно коря себя за то, что так и не выбралась за всё лето домой, занятая своими делами… Дима, как мог, успокаивал, понимая её состояние…

В палату интенсивной терапии кардиологического отделения районной больницы, где лежал отец, их не пустили. Разговор с лечащим врачом не принёс ничего утешительного: «Обширный инфаркт. Состояние тяжёлое…»

В родной дом Наташа вошла с чувством вины. Ей казалось, что она — предательница, так легко оставившая гнездо, когда-то свитое матерью, так поспешно уступившая его новой отцовской избраннице… Её бывшая комната оказалась занята новой хозяйкой: родная дочь Светланы Петровны, Алина, всё-таки переехала к матери от пьющего отца… Отсутствие же Валерия делало дом совсем чужим…

Ночь оказалась для Наташи бессонной: Дима должен был уехать на следующее утро, и к страху за отца добавился страх разлуки. Расставание с любимым даже на один день казалось ей невыносимым, а в этой ситуации срок её пребывания в родном городе был неизвестен. Она за всю ночь не уснула ни на минутку и, лёжа в Димкиных объятиях, изредка тихо-тихо вздыхала, боясь повернуться, чтобы не потревожить его сон.

Остаться Дима не мог — «Ночной патруль» после вынужденного перерыва снова собирался вместе, и на завтрашний вечер была назначена репетиция. До сольного концерта, оставалось немного времени, около 10 дней, за которые нужно было разучить новую песню, а заодно повторить старый репертуар. Его мечта видеть Наташку в составе своей группы не сбылась: болезнь Валерия нарушила все планы.

* * *

— Ты только не гони, ладно? — Наташа говорила тихо, едва сдерживая слёзы, которые были готовы политься ручьём из карих глаз.

— Ладно… — обняв её, он, по привычке, потёрся кончиком носа об её нос, потом поцеловал, — А ты не плачь, хорошо? Всё нормально будет, вот увидишь… Отец поправится. А я за тобой приеду.

— У тебя и концерт, и день рождения… Если папе не будет лучше, я не смогу приехать.

— Ну и что, главное, чтобы он поправился. Мы с тобой потом отметим, да?

— Дим… — Наташа уткнулась лицом ему в грудь, — Я не могу представить, что вот сейчас ты уедешь… Мне кажется, я сразу умру.

— А как мне тогда жить, если ты умрёшь? Ну, не плачь… Наташа… — Дима сильнее прижал к себе девушку, — Ну, всё, пора… Не плачь, ладно?

Кивнув головой, она вытерла мокрые глаза. Сев за руль, он помахал ей рукой и тронулся с места. Когда машина скрылась из виду, она с тяжёлым сердцем взялась рукой за калитку.

— Здравствуй, Наташа…

Обернувшись на знакомый голос, она невольно смутилась: её школьный товарищ Серёжка Шустов, свернув с тротуара на узкую тропинку, ведущую к её дому, приближался быстрым шагом.

— Здравствуй, Серёж…

— Тёть Света сказала, что ты приехала.

— Заходи, — распахнув калитку, Наташа посмотрела на Серёгу заплаканными глазами.

— Да нет… я с работы, только хотел тебя увидеть. Ты надолго?

— Пока не знаю, как папа будет себя чувствовать.

— Если нужна будет помощь — скажи.

— Спасибо, Серёжка… Ну, как ты? — Наташа грустно улыбнулась.

— Нормально. Поступил на заочное в институт, сегодня вот узнал. Работаю… А ты… как у тебя?

— И я нормально.

— Ты меня прости, ладно? — он виновато смотрел в её карие глаза.

— За что? — она грустно улыбнулась, заранее зная, что он ответит.

— За тот день… Я много тебе тогда наговорил обидного.

— Ладно, не переживай, — она вздохнула, — я совсем не обиделась.

— Ты так и не приехала тогда домой.

— Летом работала, выступали с девчонками. Потом… — Наташа запнулась, вспомнив последнее своё выступление, — Потом заболела. Папа сам приезжал ко мне.

— А этот парень… Дима… Он тоже приехал?

— Он меня привёз. У них скоро концерт, поэтому он только что уехал назад, — говоря об этом, Наташа снова чуть не расплакалась.

— Можно, я как-нибудь зайду?

— Ну, конечно, — она кивнула ему по-дружески, — мог бы и не спрашивать.

* * *

— Папа, представляешь, что я сейчас нашла в интернете? — Кристина буквально вбежала в комнату отца, — Оказывается, Морозов написал песню на мои стихи — «Он, как и я», а мне не сказал. И «патрули» с этой песней ездили на фестиваль.

— Да?.. И что? — Лапин поднял глаза на дочь.

— А то, что эта песня наделала шороху на фестивале, и о них в соседней области сняли целый сюжет. Я случайно на него наткнулась в интернете.

— Ну… и?.. — было похоже, что Лапин не понимает, к чему клонит дочь, — ну, спели… А тебе какая польза, кроме морального удовлетворения?

— Да удовлетворение — ерунда, по сравнению с тем, что это такой косяк с его стороны!

— Да?.. Ну-ну, давай, рассказывай…

— Папа… Ты ещё не понял?! — Кристина искренне удивилась, — Он написал песню на мои слова и даже её исполнил публично без моего на то официального согласия! То есть, фактически нарушил мои авторские права!

— А, ведь, верно… Ну, и?..

— Ну, и… я вполне законно могу предъявить к нему претензии. Единственное, что мне нужно поскорее сделать — это официально оформить авторское право на этот текст… Да и на остальные — у них ещё пара песен есть на мои слова…

— Дааа… Ты права… — Лапин просветлел лицом, — Это нужно сделать как можно быстрее! Юриста своего я сегодня напрягу — какую сумму можно выставлять по иску в качестве компенсации за нарушение авторских прав. Но это на всякий случай, ты одно пойми — мы с ним сейчас на одной волне, ссора в мои планы не входит.

— В мои — тоже, — кивнула девушка, но и это ещё не всё.

— Да?.. Что ещё?

— В этом сюжете было сказано, что какая-то известная московская группа хочет написать кавер на эту песню.

— Кавер… кавер… Чёрт, знакомое слово, вертится на языке… — Лапин поморщился.

— Папа, кавер — это когда на чужую песню пишут свою аранжировку и исполняют. Чаще всего, на известные шлягеры. А тут вышло наоборот — захотели написать кавер на песню Морозова, значит, песня хитовая получилась, понимаешь? И опять же — без моего на то согласия. То есть, я согласна, конечно… Но ведь меня не спросили!

— Ну, вот теперь понимаю. Слушай, Кристинка… Это же крючок! — Леонид довольно усмехнулся, — За него можно хорошо подёргать…

— Нет… — Кристина поморщилась, — не нужно дёргать, пусть всё будет, как есть. Но…

— Вот именно — «но»… Хорошо, когда в запасе есть хоть один козырь. А когда их несколько — ещё лучше.

* * *

— О, Димон, с приездом! — Сашка радостно протянул руку Диме, — Что случилось-то, чего сорвались?

— У Наташкиного отца инфаркт. Я один приехал, она там осталась.

— Ясно-понятно. А тут вчера Лапа нарисовался, — вытаращив тёмные глаза, Саша усмехнулся, — решил снова за нас взяться, что ли? Про гастроли говорил, про клип…

— Да это он с отцовского дня рождения что-то так круто изменился. Сам не пойму…

— Так бы всё оно ничего, да больно хитрый лис, — Говоров с недоверием покачал головой, — и этот лис просто так ничего не делает.

— Он продюсерский центр осенью открывает, слыхал? Думаю, мы у него как практический материал, тем более, после успеха на фестивале. Кристина будет возглавлять, — в голосе Димы послышались ироничные нотки.

— Да ты чё?..

— Вот тебе и чё. Он и мне предлагает там работу. Помимо центра ещё ивент-агентство хочет открыть. Короче, решил весь местный шоу-бизнес под себя подмять, — Димка устроился за синтезатором, пробежался по клавишам.

— Понятно. Что-то мне не очень это всё…

— Мне тоже. Но самим не подняться, самая большая планка — местная популярность. А дальше? Даже если всё удачно с фестивалем вышло, кроме репортажа и пары статей в газетах — ничего. Прочитали и забыли, а, чтобы не забывали, нужно мелькать постоянно, заказывать статьи, крутиться на музканалах. А на это нужны бабки… Без бабла ничего не получается, Саня. Талант никому не нужен, только деньги… Весной дипломы получим — нас из этой студии попросят, куда потом? У меня столько планов, а как их реализуешь, если за тобой никто не стоит? Когда мы с Кристиной разбежались, сам видел, как всё поменялось. Одно-два выступления в лапинских клубах в месяц, и всё. Остальное — на общественных…

— Да, Димыч, ситуёвина… Ну, а как ты будешь с Кристиной вместе работать?

— Это для меня не проблема, всё давно в прошлом. А творчество — это работа, мало ли что между нами когда-то было? Если честно, Саш, у меня сейчас такое чувство, что у нас с ней вообще никогда и ничего не было. Мне иногда кажется, что у меня вообще никогда и никого не было, кроме Наташки.

— Ну, по тебе это видно, — Сашка усмехнулся, — только, как она воспримет твоё сотрудничество с Кристиной, не думал?

— А она уже восприняла. Наташка вообще умница, Саня, хотя, конечно, может напиться шампанского только из-за того, что я потанцевал с Кристиной, — вспомнив их ссору на дне рождения отца, Дима рассмеялся.

— Да уж, — Говоров с сомнением покачал головой, — Кристина в твоей жизни играет какую-то роковую роль.

— Да всё нормально, Саш, никакой роковой роли. И не роковой — тоже.

— Тебе виднее, — Сашка нахмурился, — только, Дима, просто потанцевать и сняться в видеоклипе, который потом будут смотреть без конца, это разные вещи.

— Ты не поверишь, Саш, но Наташка сама меня поддержала.

— Ну, в этом я бы и не сомневался, — усмехнулся Говоров, — только ты сам должен понимать, как ей потом будет…

— Саш, я думал об этом. Участие Кристины абсолютно ничего не значит, ни для меня, ни для неё самой. Между нами давно ничего нет и быть не может.

— А сейчас у неё кто-то есть, не в курсе?

— Понятия не имею, и честно говоря, иметь не хочу.

— Надеюсь, Дима… — Сашка тоже посерьёзнел, — Как говорит мой батя, ты себя не на помойке нашёл, чтобы после такого…

— Ладно, Саш, замяли.

— Один положительный момент, — Сашка неожиданно улыбнулся, — ты несколько хитовых вещей написал, когда она тебя бросила. Сейчас вот, с Наташкой, у тебя застой.

— Ты на что намекаешь? — засмеявшись снова, Димка смял лист бумаги и в шутку кинул им в Говорова.

— Да ни на что… Просто ты сейчас успокоился, любовь-морковь. Она тебя переживать не заставляет, а для творчества надо немножко сходить с ума.

— Да уж… Не заставляет… — с сомнением в голосе произнёс Дима, — Ещё как заставляет. Хотя, конечно, ты прав, с Наташкой спокойно на душе. Она всегда рядом, ни о чём не просит, принимает тебя таким, какой есть, даже обижаться всерьёз не умеет, — рассказывая о Наташе, Димка почувствовал, как внутри прокатилась тёплая волна, — понимаешь, Саш, с ней не нужно быть в постоянном напряжении — а то ли ты сказал, так ли поступил.

— Ну, вот и я о том же… Ты с ней не горишь, — Саша пытливо посмотрел на Диму, как бы ожидая от него подтверждения своим словам.

— Знаешь, Саня, гореть или не гореть — это кому что нравится. Меня напрягают отношения, когда боишься поздороваться со знакомой девчонкой, потому, что после этого тебя обязательно ждёт сцена ревности. У меня уже так было, с Мариной… И постоянные вынужденные подтверждения любви в виде подарков тоже напрягают, и упрёки в том, что я слишком много времени провожу в студии…

— Это ты уже про Кристину рассказываешь, — Говоров заржал, — кровушки она тебе попила! Впрочем, Маринка тоже.

— А Наташка… она на них совсем не похожа. Она не будет просто так дёргать и заставлять извиняться по каждому пустяку. Как ласковый ребёнок, она просто любит тебя, и всё. И ты даришь ей цветы только потому, что тебе самому хочется это сделать. Понимаю, что такие не в твоём вкусе, — скорее утверждая это, произнёс Дима, — но зато с ней можно не сомневаться — не предаст. Как и лучший друг, да, Саш?

Говоров молчал. Он прекрасно понял Димкин намёк… Он и сам до сих пор удивлялся терпению Морозова, который не мог не замечать его истинного отношения к Наташе.

— Да, Димон… Наташка тебя не предаст. А остальное уже неважно, — наконец, собравшись с духом, выдал Сашка, — ты, главное, сам головой думай. Это я о Лапине. Ты ему зачем-то нужен, а вот зачем? Кстати, что там за новая композиция у тебя? Показывай.

— Вот, смотри… — Дима был рад тому, что Сашка сам перевёл разговор на другую тему. Задав ритм, легко тронул клавиши синтезатора:

— Нормально тебя торкнуло, Димыч! — Сашка одобрительно кивнул, — Сейчас Витька с Никитой подгребут, сделаем.

— Это — тема, вот ещё припев, — Дима продолжил, -

— Ну, чё, всё классно: текст, мелодия. Аранжировку сделаем за пару дней, по-моему, хит получится не хуже, чем «Он, как и я», — пытаясь разрядить обстановку, Сашка с интересом посмотрел на Диму, — Кстати… откуда такой текст? Ты чё, правда, Наташке косы заплетаешь?

— Будешь много знать…

— Значит, заплетаешь. Да ты стилист! — съехидничал Сашка, — Так… Дима… Если хочешь в меня чем-нибудь швырнуть, вон маракас валяется… Гитару только не лома-а-а-а-й!..

* * *

Состояние отца, наконец, стабилизировалось, его вот-вот должны были перевести в общую палату, и Наташа немного успокоилась. Сдав, по обыкновению, «дежурство» Светлане Петровне, девушка шла по вечернему городу, когда в кармане зазвонил мобильный телефон. Взглянув на высветившиеся цифры, Наташа с удивлением узнала номер Говорова.

— Наташ, привет! — вопреки обыкновению, Сашка говорил смущённым тоном.

— Привет, Саш.

— Я чего звоню. Мы Димку поздравлять будем на сольнике, ты приедешь? Как отец, кстати?

— Уже лучше, но я пока не знаю, как дальше будет.

— Ещё три дня в запасе, может, всё же соберёшься? Как-никак, у Димона день рождения, тем более, его родаки в Египет улетели, чего он один будет? — Сашка немного помолчал, потом, вздохнув, произнёс, — Он скучает без тебя.

— Я и сама думаю, как бы вырваться, — Наташа тоже грустно вздохнула, — наверное, я всё-таки приеду, хотя бы на один день.

— Приезжай, Наташ… — Сащка вздохнул в ответ, — И прости меня за тот случай… Ладно?

— Всё нормально, не было никакого случая… Я постараюсь приехать.

— Только ты Димке не говори, что приедешь, мы ему сюрприз готовим. Ты мне заранее позвони, я всё тебе расскажу. Если с деньгами напряг, я вышлю на билеты, только скажи.

— Спасибо, Саш, у меня есть деньги. Я пенсию за маму получила, и Дима оставил. Я позвоню.

Придя домой, Наташа поужинала и открыла ноутбук. Написав несколько сообщений «В контакте» и на «Одноклассниках» — Оксанке и другим знакомым девчонкам, зашла на Димину страничку, увеличила фотографию… Лицо вполоборота… ласковая улыбка… длинные, стильно зачёсанные волосы… синий, любимый до боли взгляд… Создать свой профиль его уговорил Мазур — для пиара группы и общения с поклонницами, и Наташа в душе переживала по этому поводу, представляя себе, сколько девчонок любуются на него, а, возможно, и пишут любовные послания…

«Привет… Чего молчишь?» — видимо, заметив, что она в сети, Дима прислал сообщение.

«Привет… На тебя смотрю…»

«А я — на тебя…»

«Как ты?»

«Нормально… Соскучился…»

«Я тоже…»

«Приезжай… Я ОЧЕНЬ СОСКУЧИЛСЯ…»

Наташа грустно улыбалась. Они по нескольку раз в день разговаривали по телефону, по вечерам писали друг другу в соцсетях, иногда общались по скайпу — когда рядом никого не было… Но Алина проявляла слишком большой интерес к личным делам сводной сестры и постоянно крутилась где-то поблизости, поэтому Наташа предпочитала «молчаливое» общение.

Светлана Петровна тоже не оставалась равнодушной к Наташкиным сердечным делам и в отсутствие отца пыталась внести свою лепту в воспитание падчерицы.

— Вот, хоть убей меня, я не понимаю этих ваших современных отношений, — почти каждый вечер заводила мачеха разговор, — Как так можно — замуж не зовёт, а ты с ним живёшь!

Не зная, что ей ответить, Наташа молчала, но Светлана Петровна не унималась:

— А если ребёнок? Тогда как, где его ловить будешь? Он ведь тебе не муж! Да и вообще… Алинка на следующий год тоже учиться поедет, а жильё искать — дорого. Общежития не везде есть, а где есть — там такой бардак творится, что порядочной девочке там делать нечего. Вот, вся надежда была на твою квартиру, что вы там вместе с ней будете жить. А теперь — как? Бедной девчонке и приткнуться некуда будет из-за твоих любовных дел.

— Ну, какая разница, женаты мы или нет с Димой, — оправдывалась Наташа, — у нас всё серьёзно.

— Было бы серьёзно, замуж бы позвал, — рубила сплеча мачеха, — тогда хоть не обидно было бы. А, раз не зовёт, то и никакого серьёза у него нету.

Не зная, что ответить, Наташа замолкала. Сама она пока не задумывалась о свадьбе, и так счастливая рядом с Димой. Сейчас же, вдалеке от него, эти слова Светланы Петровны били, как пощёчины. Иногда воображение рисовало страшные для неё картины: вот Кристина приходит к нему поздно вечером… А вот поклонницы пишут ему на «Одноклассниках», а он им отвечает… Одумавшись, она старательно отметала все нехорошие мысли, но они предательски возвращались время от времени.

* * *

— Саша, я еду! Диме ничего не сказала… — утром 10 августа, купив билет на междугородний автобус, Наташа позвонила Говорову.

— Здорово! Значит, так, Натаха, концерт на центральной площади, ну, ты знаешь. Придёшь — встань недалеко от сцены, чтобы я тебя увидел, но так, чтобы Димка не заметил. Если не получится, всё равно будь неподалёку, ладно? Там сама всё увидишь… Для тебя, кстати, тоже будет сюрприз.

* * *

Когда Наташа попала на центральную площадь, концерт «Ночного патруля» уже начался. Она приехала несколько часов назад — Димы дома уже не было, он отправился в студию собирать и готовить к концерту аппаратуру намного раньше, чем она вернулась. Приняв душ и немного отдохнув, девушка в раздумье открыла шкаф: что бы надеть? Ей хотелось быть понаряднее при встрече с Димой, и, немного подумав, она решила остановиться на белых бриджах, белой футболке и белых тканевых кроссовках. Слегка подкрасив ресницы и губы, распустила длинные волосы, посмотрелась в зеркало… и, довольная собой, отправилась на остановку. В связи с праздником, городской транспорт ходил плохо, и Наташка опоздала на целых полчаса. Площадь была полна народу: кто танцевал, кто просто смотрел концерт. Пробравшись поближе к сцене, девушка встала чуть в стороне — слишком плотной была толпа зрителей.

Сумерки уже начинали сгущаться над городом, и Наташа в своём белом костюме выделялась из общей массы ярким пятнышком в свете прожекторов… «Ночной патруль» в полном составе буквально «зажигал» на сцене в лучах светомузыки: Витька Мазур бегал с гитарой по площадке, принимая немыслимые позы, даже Никита, любезно согласившийся отработать этот концерт, не стоял, по обыкновению, на месте, выдавая «соляки»… Сидящего за ударной установкой Сашку практически не было видно, только взлетали барабанные палочки, и Наташка подумала, что в любом случае, он бы её не увидел. Сама же она не сводила глаз с Димы… Сегодня он казался ей особенно красивым, она так соскучилась по нему, что с трудом сдерживала себя, чтобы не побежать на сцену и не кинуться ему на шею…

Первые аккорды песни «Он, как и я» были встречены рёвом толпы — выложенный в ютубе ролик с фестиваля пользовался популярностью у местных меломанов. На огромном мониторе, расположенном над сценой, замелькали кадры видеосопровождения, смонтированного ребятами специально для концерта.

Наташа знала, что текст написан Кристиной ещё тогда, когда они с Димой были вместе, и поэтому каждый раз, когда она слышала эту песню, какая-то щемящая тоска змеёй заползала в сердце… Диме она ничего не говорила, понимая, что из репертуара песню не убрать, она просто страдала молча… Но она не знала, что Димка нарочно изменил последнюю строчку припева, которая у Кристины звучала так:

Последние аккорды заглушили визг и крики поклонниц и поклонников группы… Девчонки размахивали руками, бросали на сцену записки и цветы, толпа хором повторяла полюбившиеся строчки.

— Дорогие друзья, сегодня, в честь нашего замечательного, любимого города, группа «Ночной патруль» представляет премьеру новой песни, — Наташа слушала Димкин голос — такой родной, такой любимый, что слёзы навернулись на глаза, — мы дарим эту песню всем, кто пришёл сегодня на наш концерт, тем, кто сейчас не так далеко от нашей площадки и слышит нас, а так же тем, кто сейчас далеко и нас не слышит, но мысленно — с нами! Итак… Премьера новой песни-и-и-и!.. «Я заплетал твои косы»! — выкрикнув это, Дима поправил микрофонную стойку, кивнул ребятам… Никита заиграл вступление — гитарный перебор заставил толпу притихнуть… Первые строки Дима пропел под одну гитару.

Ошеломлённая, Наташка слушала, кусая губы…

Вот о каком сюрпризе говорил Сашка…

Она поняла всё с первых слов… Новая мелодичная баллада была написана Димой специально для неё… Сердце учащённо забилось и было готово выскочить из груди, но, когда Наташа подняла глаза на монитор, она поняла, что это был ещё не сюрприз! Не отрываясь, она смотрела, как фотоколлажи на огромном экране сменяли один другой под красивую мелодию, и кровь приливала к лицу… Видеоролик был полностью смонтирован из её фотографий! Весёлая… грустная… с распущенными волосами… с косой… просто — глаза крупным планом… В каждом кадре была — О Н А! Ошеломлённая и музыкой, и текстом, и роликом, и Димкиным красивым голосом, Наташка как будто вросла в то место, где стояла — она не могла даже пошевелиться… Толпа тоже слушала, как заворожённая, и только одна белокурая девушка с глазами цвета крепкого чая знала, что эта песня — о ней…

Последние аккорды прозвучали в тишине… Но уже через несколько секунд вся площадь восторженно закричала, захлопала, засвистела, выражая своё восхищение и одобрение! Едва сдерживая слёзы, Наташа невольно подошла поближе к сцене.

— Дорогие друзья! Сегодня в нашем коллективе событие — нашему вокалисту и автору всех песен Диме Морозову исполнилось двадцать три года! — эти слова Мазура утонули в криках и аплодисментах, — Давайте все вместе поздравим Диму дружным «Ура»! Девчонки, три-четыре!

— Ура-а-а-а-а… — юные тинейджерки, не жалея связок, запрыгали на месте, размахивая руками. Наташа, которую чуть не свалили с ног, была вынуждена снова отойти в сторону.

— По этому случаю, мы с ребятами решили сделать Диме подарок. Но такой подарок, какого ему ещё никто и никогда не дарил, — Витька говорил серьёзным тоном, динамики разносили его голос далеко за пределы площади, и толпа заинтригованно притихла, — Девчонки, внимание! Возможно, потребуется ваша помощь.

Толпа девчонок от пятнадцати лет и старше, визжа, оживилась у сцены. Витька продолжал тем же серьёзным тоном, обращаясь к имениннику:

— Дима… Тебе какие девушки больше нравятся — блондинки или брюнетки?

— Главное, чтобы девушка была совершеннолетней, — не растерявшись, улыбнулся Димка, — а, вообще-то, мне нравятся все девчонки, без исключения.

— Ну, а всё-таки, — не унимался Мазур, — какие больше, блондинки или брюнетки? Только подумай, возможно, от этого зависит твоя судьба.

— Ну-у-у-у… Пусть будут блондинки, — подхватил игру Дима.

— Девчонки, слышали? Диме нравятся блондинки! — слова Витьки заглушил радостный визг представительниц армии блондинок, — Теперь второй вопрос: тебе нравятся блондинки с длинными волосами?

— Да, — не раздумывая, с улыбкой ответил Дима.

— Ну, кто бы сомневался! — прокомментировал его ответ Мазур, — Дима, а ты девушек с какими глазами предпочитаешь? Наверное, с голубыми? Нет?.. Я вот вижу голубоглазеньких… Смотри, Дим, какие девчонки!

— Есть такая песня, она написана давно, но её крутят до сих пор, называется «Девочка моя синеглазая», — чтобы его было лучше слышно сквозь не утихающие восклицания поклонниц, Дима близко придвинулся к микрофону, — но мне, почему-то, всегда хотелось спеть «Девочка моя кареглазая».

— Я понял тебя! — для пущей убедительности, Витька извлёк несколько звуков из своей «ямахи», — И последний вопрос: какое женское имя ты предпочитаешь в это время суток?

— Я в любое время суток предпочитаю имя Наташа… — Димка заинтересованно оглянулся, — Я ответил на все вопросы… Где мой подарок?

Витька тоже блуждал глазами по толпе. Наташа, которая всё это время стояла далеко от сцены, попыталась пробраться поближе, но компания тинейджерок-фанаток на её пути, занявших круговую оборону любимой группы, не предвещала ничего хорошего. Кажется, догадавшись, Витька с микрофоном в руках вышел прямо на площадь, оглядываясь и повторяя:

— Девушка Наташа, блондинка с длинными волосами и карими глазами… пожалуйста, отзовись…

Кое-как протиснувшись сквозь толпу, Наташка схватила Мазура за руку:

— Ну вы даёте… совсем с ума сошли, живые подарки дарить…

— Наташка… ну, слава те… Мы боялись, что ты не приехала… Клип видела? А песню слышала?.. — ведя её за руку по направлению к сцене, Витька частил вопросами, — Это, между прочим, всё Говоров придумал, ему по башке настучи.

— Я на сцену не пойду! — Наташка упиралась, но Мазур не отпускал её руку, — Я лучше здесь подожду вас! — сквозь рёв толпы, обрадованной таким поворотом событий, она пыталась докричаться, но Витька исправно исполнял роль буксира.

— Какой капризный у тебя подарок… — затащив её на сцену, Мазур обратился к Диме, — Всё сходится? Блондинка… Волосы длинные… Глаза карие… Зовут — как?

— Клава, — сердито ответила в микрофон Наташка.

— Всё сходится, — Витька улыбался во все тридцать два зуба, — Дима, от всей души поздравляем с днём рождения и очень надеемся, что это именно тот подарок, который ты хотел получить!

Покрутив под весёлый смех огромной толпы Мазуру и Говорову у виска, Наташка не выдержала и бросилась-таки Димке на шею…

Подхватив её, счастливо улыбающийся Дима снова наклонился к микрофону:

— Вообще-то, я просил у них новый синтезатор…

 

Глава 28

— Ну, и кому в голову пришла эта дурацкая идея с живыми подарками?! — Наташа обвела возмущённым взглядом «патрулей».

— Ему — хором ответили Говоров и Мазур, показывая друг на друга. Вся шумная компания, включая их, Диму с Наташей, невесть откуда взявшегося Женьку Журавлёва и двух не знакомых Наташе девчонок, после концерта дружно ввалилась в квартиру Диминых родителей. Сами родители уже неделю как отдыхали на Египетском курорте, и Димка, который до самого вечера не знал о Наташкином приезде, решил отметить свой двадцать третий день рождения в родном доме. Не пошёл с ними только Никита, который, отыграв программу, сдержанно поздравил именинника и уехал.

Разложив в гостиной стол, Дима носил из холодильника заранее приготовленные закуски и спиртное, в кухне Наташа резала овощи на салат.

— А чего ты ругаешься, Наташка, здорово получилось, главное, публике понравилось, — Витька взял из миски огурец, слегка присыпал солью и с хрустом откусил половину.

— Интересно… а если бы я не приехала, кого бы вы Диме подарили? — Наташа подбоченилась, — Чего молчишь?

— Ну, ты же приехала.

— А я знаю, чего Наташка возмущается, — Сашка, хитро улыбаясь, появился в дверях, — Прикинь, Викун, если бы Димыч сказал, что ему брюнетки нравятся?

— Я вам сейчас дам, брюнетки! — Наташка в шутку погрозила разделочной доской. Хрустя огурцом, Витька наклонился к ней и заговорщицким тоном произнёс:

— Если ты нам дашь, Димон тебя не поймёт.

— Ну, дураки же… — Наташа покраснела и, стукнув кулачком по спине, оттолкнула хихикающего Мазура, — Неси салат.

— Ну, что, идём за стол, вроде всё… — Дима заглянул в кухню и, пропустив мимо себя Сашку с Витькой, шагнул ей навстречу, — Наташка моя… — обнял и, целуя её, прижал к себе крепко-крепко, — Я так соскучился…

* * *

Застолье затянулось далеко за полночь. После поздравлений и тостов за Димку разговор перешёл на новую, волнующую всех тему — предложение Лапина по раскрутке «Ночного патруля» за пределами области. Наташа слушала ребят, и предчувствие чего-то нехорошего змеёй заползало в душу. Девчонки, которых привели с собой Говоров и Мазур, вели себя довольно непринуждённо, не стесняясь, и Наташа невольно задумалась — а сколько таких «случайных» подружек было бы сегодня здесь, если бы она не смогла приехать? От всех этих мыслей ей становилось грустно.

— А где твоя Ира? — улучив момент, когда Сашкина сегодняшняя девчонка вышла из гостиной, Наташа подняла на Говорова глаза, — Вы что, поссорились?

— Почему поссорились? — тот удивлённо пожал плечами, — Она же в круглосуточной аптеке работает, сегодня её смена.

— Понятно, — Наташка грустно усмехнулась, — а третью куда дели?

— Кого?! — Говоров вытаращил глаза, — Кого дели?!

— Подружку. Дима же не знал, что я приеду, — они говорили вполголоса, так, что, увлечённый беседой с Журавлёвым, Димка не слышал их разговора.

— Ты чё, Натаха, — Сашка укоризненно посмотрел на девушку, — третьей и не было. Дима не по этим делам, можешь даже не заморачиваться. Он верный…

Улыбнувшись через силу, она обняла Димку и положила ему голову на плечо. Ей очень хотелось остаться с ним наедине, но он так «разгулялся», что и не собирался уходить спать. Вопреки обыкновению, изрядно перебрав спиртного и о чём-то поспорив с Женькой, он вскоре встал из-за стола и притащил из прихожей свой синтезатор. Включил его и, настроив, заиграл одну из своих баллад. Увлечённый игрой, он даже не обратил внимания, как Женька пригласил Наташу на танец.

— Почему ты такая грустная? — обаятельно улыбаясь, Журавлёв пристально посмотрел на девушку.

— Не знаю… — вздохнув, Наташа пожала плечами, — Устала, наверное.

— Скажи мне свой номер телефона?

— Зачем? — Наташа подняла на него удивлённый взгляд.

— Я тебе позвоню, а ты забьёшь мой номер.

— Зачем такие сложности? — Наташа засмеялась, — Не проще тебе свой номер сразу сказать?

— Мне-то проще, но ты не запомнишь. А записывать сейчас — у других вопросы возникнут.

— А ты запомнишь? — она недоверчиво улыбнулась.

— Я запомню. У меня память феноменальная.

— А что я Диме скажу — откуда у меня твой телефон?

— А ты ему всё говоришь? — прищурившись, Женька посмотрел ей в глаза.

— Да…

— У вас что, всё так серьёзно?

— Да. А что?

— Интересно просто… ладно, шучу я. Говори номер. Скажешь Диме, что для связи насчёт концертов.

— Ну, хорошо… — назвав номер мобильного, Наташа немного помолчала, — А, всё-таки, зачем мне твой телефон?

— Голос твой понравился. Если будет желание поработать со мной, позвони.

— Поработать? В ресторане?! — она удивлённо приподняла брови, — Ты шутишь?

— Не шучу. В общем, увидишь пропущенный звонок — это мой, забей себе. Предложение будет в силе.

— Спасибо, Жень, боюсь, Дима не разрешит, — заметив его усмешку, она поспешно добавила, — но… я всё равно забью.

— Не за что. В жизни всё бывает, — теперь он смотрел на неё серьёзно, — Спасибо тебе.

— За что?

— За танец…

Уже под утро, сказав Димке, что она идёт спать, Наташа ушла в его комнату и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Вопреки обещанию скоро прийти, он всё ещё оставался за столом с друзьями, и, подождав немного, девушка встала и решительно повернула ручку — дверь закрылась изнутри на замок. Снова прилегла и закрыла глаза… Она впервые была в его комнате. Здесь он жил… спал…писал музыку… может, даже приводил сюда девчонок. Уж Кристина точно была тут. А что, если они спали вот на этой самой кровати? Наташка вдруг почувствовала какое-то щемящее одиночество. Дима забыл о ней. День рождения… Друзья, удачный концерт… Всё это можно было понять. Но она так по нему соскучилась… Так мечтала о встрече… А вот сейчас сидит одна в его комнате, а он и не думает к ней идти.

— Наташ, открой! — дёргая ручку с другой стороны, Дима прислонился к косяку, — На-таш-ка! От-крой!

— Чё, закрылась? — Сашка ухмыльнулся, — Правильно сделала. Натаха, не открывай ему!

— Ната-а-аш… Я к тебе хочу! — Дима тихонько постучал в дверь, — Я сильно-сильно к тебе хочу…

— А я бы открыла! — сидя с Сашкой в обнимку, игриво произнесла одна из девиц, — Дима, а, давай, я закроюсь, а ты постучишь?

— Наташка… ну открой… Я соскучился… — не обращая ни на кого внимания, Димка всё ещё стоял под дверью в свою комнату, — А, хочешь, я тебе песню спою?

— Во, точно! Сейчас… — Витька взял гитару, с которой пришёл Женька, сделал пробный аккорд, — Поехали!

— Не задавала вопросов… слёзы — дуло к виску… — присев на корточки и спиной опершись о дверь, довольно выпивший, Дима пел не совсем уверенно.

— Кто так поёт?! — Сашка возмущённо поднялся с места, — Под окном надо петь!

— В принципе, серенады именно под окнами и поют, — улыбаясь, подал голос Журавлёв, — Пойдём на улицу?

— А, пойдём! — Дима решительно поднялся, и вся компания, включая девчонок, высыпала из квартиры.

Всё так же лёжа на кровати, Наташа прислушалась к наступившей тишине. Потом тихонько встала и, открыв дверь, выглянула наружу: в квартире никого не было.

— На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. — нестройный хор нетрезвых голосов нарушил ночную тишину улицы. Пробежав назад, в Димину комнату, девушка выглянула в окно с четвёртого этажа.

— Не задавала вопро-о-о-сов… Слёзы — дуло к виску-у-у-у… — под аккомпанемент Женькиной гитары даже не запел, заорал Димка, — Я заплетал твои ко-о-о-сы — волосок к волоску-у-у…

— Буду грешен пред тобой — меня прости-и-и… Захочу уйти к другой — не отпусти-и-и… — вразнобой подхватили припев Сашка с Витькой, — Снова косы по плеча-а-а-а-м ра-спу-сти-и-и-и…

Спев куплет и припев, компания притихла, но ненадолго.

— На-таш-ка!.. От-крой, по-жа-луй-ста!.. — в ночной тишине Димкин голос снова разнёсся далеко за пределами двора многоэтажки, — Наташа! Я тебя люблю!

— На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. На-таш-ка!.. — проскандировали остальные, включая и девчонок, одна из которых старательно снимала происходящее на телефон. Боясь, что они разбудят всю округу, Наташа торопливо раскрыла пластиковую раму:

— Идите домой, дураки…

* * *

Проснулся Дима около полудня. Рука привычно скользнула по тонкой простыне — Наташки рядом не было.

— Наташ, — позвал он и, не получив ответа, осторожно встал с постели. Непривычный к таким дозам алкоголя организм отозвался на пробуждение головной болью и внутренним дискомфортом.

Гостиная была пуста, от вчерашнего застолья не осталось и следа — кто-то тщательно убрал всё со стола и привёл комнату в порядок.

— Наташка, ты где? — Димка заглядывал в комнаты, но девушки нигде не было. Не было и вчерашних гостей — все разошлись по домам.

Прошлёпав в ванную, отчаянно включил холодный душ…

Он уже нажимал на вызов Наташкиного номера, когда просигналил домофон.

— Дим, открой, это я.

Судорожно нажав на кнопку, выскочил на лестничную клетку… В считанные секунды преодолел несколько пролётов… Где-то между первым и вторым этажами подхватил Наташку на руки.

— Дима, отпусти… мы сейчас с тобой грохнемся!

— Где ты была?!

— Дим… отпусти… Упадём!

— Где ты была?.!

— Димка… Я сама дойду…

— Я уже нормальный… Где ты была?

— В магазине, ходила тебе за молоком.

— Я испугался, что ты уехала…

Уже в квартире, наливая ему молока, Наташа с грустью ответила:

— Может, и надо было уехать…

— Почему? — обняв девушку за талию, Дима усадил её к себе на колени, — Почему уехать?

— А, может, и вообще приезжать не надо было, — Наташа вздохнула, — Оказывается, вокруг тебя столько девчонок… Куда мне… Знаешь, я ведь подарок тебе привезла, только он дома остался… Я не знала, что сюда поедем после концерта.

— Наташка моя… — закрыв глаза, Дима с блаженной улыбкой ещё сильнее прижал её к себе, — Какие девчонки… какие подарки… Я так рад, что ты приехала!

— Ага… Приехала, чтобы меня тебе подарили, как живую игрушку, у всех на глазах. А потом ты напился… А потом…

— Что — потом?

— А потом мне предложили петь в ресторане.

— Чего?!

— А того. Пить надо меньше.

— Кто предложил? — он подозрительно прищурился.

— Журавлёв.

— Женька?.. Интересно… И что ты ему сказала?

— Я сказала, что ты меня не пустишь.

— Правильно сказала.

— Пей молоко, — Наташа ласково пригладила его волосы, потом, не удержавшись, обняла… прижала голову к своей груди.

— А молоко обязательно пить?

— У меня папа всегда, когда переберёт, молоком лечится.

— Я другим лекарством полечусь, — он поднял на неё лукавый взгляд.

— Каким?

— Тобой…

 

Глава 29

— Нет, ну это ни в какие рамки! Они что, вообще с ума посходили?! Устроили шоу на весь город, — возмущению Кристины не было предела. Она уже несколько раз просмотрела ролики с концерта «Ночного патруля», выложенные предприимчивыми почитателями группы в «ютубе». И видеоролик «Я заплетал твои косы» с Наташиными фото, и устроенное в конце вечера представление с «подарком» для Морозова, вызвали у девушки приступ гнева и ревности. Сама она на концерте не была: помня о Димином дне рождения, Кристина решила, что на следующий день она найдёт способ поздравить его, а заодно и поговорить насчёт текстов песен, но теперь, увидев, что происходило на городской площади, она не знала, как себя повести. С одной стороны, никаких претензий Морозову она предъявить не могла: они давно расстались. С другой стороны, в глубине души она уже снова видела себя рядом с Димой, и ревность сжигала сердце, не давала покоя и мешала хладнокровно относиться к ситуации.

Когда Кристина случайно наткнулась на видео, снятое Сашкиной случайной подружкой на телефон, где Дима на всю округу горланил песню и признавался Наташке в любви, нервы её не выдержали… Комментарии пользователей тоже не прибавили настроения… Некая Alisanetvoya писала:

«Прикиньте, это я вчера была на ДР у Димы Морозова!»

«Ничё себе… Как попала?..»

«Глазки состроила Говорову…)))»

«Фигассе… А чё за Наташа такая?»

«А, это, типа, подруга у Мороза…»

«А, это, типа, та, что «подарок»»?

«Ну да, и, типа, та, что на ролик снималась…»

«Классная… Я бы тоже такой подарок бы хотел получить…»

«Набери в поиске «Киви» — она в этой группе поёт…»

«Уже не поёт, и, вообще, это не подруга, это его жена…»

«Они все холостые…»

«Это легенды такие… Они все женатые, и дети есть…»

«Не… они все холостые…»

Просмотрев в очередной раз ролик, Кристина нервно захлопнула ноутбук. Был уже поздний вечер, и девушка, так и не найдя повода повидаться с Димой, сидела дома. Родителей не было, и она, достав из бара бутылку «Centuri», налила ароматную жидкость в широкий стакан: сделав несколько небольших глотков, допила остальное залпом. Немного погодя, снова открыла ноутбук и, выйдя в сеть, открыла Димину страничку. Очень хотелось что-нибудь ему написать… Но что он ответит? Вряд ли что-то приятное для неё. Нет, пока не время. Да и переписка — не в её манере. Другое дело — разговор.

Кристина вглядывалась в фотографию парня, которого она, как ей казалось, любила сейчас ещё больше, чем до их расставания. Она вспоминала его голос… Слова, которые он ей говорил… Его руки… Ласковые руки… Ласковые губы… Воспоминания о его прикосновениях заставляли девушку волноваться не на шутку: никто из мужчин в её жизни не относился к ней так бережно, как Дима. И вот теперь всё это принадлежало другой — восемнадцатилетней девчонке, которая и оценить-то пока не могла то счастье, которое ей случайно досталось.

Кристина нашла Наташин профиль и открыла страничку. Круглолицая, кареглазая… волосы, скорее всего, крашеные…взгляд детский… Ну, и где тут изюминка? Ничего особенного, от чего можно сойти с ума.

А Дима сошёл…

Это ведь несправедливо! Ну, что она может ему дать? В ней нет ничего от взрослой, опытной женщины, ничего такого, что есть в ней — Кристине. Включив «невидимку», девушка просматривала фотографии, выложенные Наташей. Вот она — одна, вот — с какой-то девчонкой, видимо, подружкой, вот — с «патрулями», в их студии… А вот — с Димой… «Странно, а у Димы нет фото с ней», — эта мысль несколько успокоила Кристину. «Может, не так всё и серьёзно с его стороны? Но как же тогда его вчерашние признания на всю улицу?»

Выпитый виски ударил в голову, и Кристина, не задумываясь, налила ещё…

— Ты опять пила, Кристина?! — Стоя в дверях комнаты дочери, Лапин устало наклонил голову, — Зачем? Ведь ты почти целый месяц держалась… Мы же разговаривали, у нас столько планов!

— А ничего не получится, — язык у Кристины заметно заплетался, — Ни-че-го!

— Почему?! — Лапин едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на крик.

— А потому что… Всё бес-по-лез-но!

— Господи… Кристина… — заглянувшая в двери Мила, увидев дочь, побледнела, слёзы навернулись на глаза, — Что ты наделала?!

— Мама, всё нормально, успокойся… Я только сегодня, немного…

— Лёня, у неё опять будет приступ, — Мила в отчаянии всплеснула руками, — да что же это такое?!

— Ну что… что случилось? — Лапин, отодвинув жену, прошёл к столу, кивнул на включенный ноутбук, — Ну, что ты там увидела такого?

— А вот, полюбуйся, — Кристина открыла страничку с роликом с концерта «Ночного патруля», — посмотри, что эти дебилы устроили на концерте. А вот ещё — после концерта, во дворе у Морозовых. Надо тёте Ане всё показать, как этот придурок весь дом на уши поставил!

— Ну, то что дома — не так страшно… Пьяные все… А вот то, что они на сцене устроили, это, конечно, ни в какие ворота. Ладно, я завтра обмозгую, как это всё обыграть. А сейчас — где бутылка? Давай немедленно сюда. И ложись спать. Между прочим, я сегодня разговаривал с Генкой Ростовским — это племянник моего артдиректора, у него в Москве своя студия, клип на вашу песню там будете записывать. Ехать через неделю. Так что, завтра надо быть в форме, Морозов к нам домой придёт, мелочи обговорим. Поняла?

— Поняла… — Кристина покорно отдала отцу недопитую бутылку, — На, забирай… Я и сама больше не хочу.

— Всё-таки мне это не нравится, — оставшись с мужем наедине, Мила завела старый разговор, — ну, что это за идея, помирить их с Димкой? Белыми нитками шито.

— Мы, кажется, с тобой уже всё обсудили, — Лапин сердито посмотрел на жену, — или ты предлагаешь спокойно наблюдать, как погибает дочь?!

— А дальше?. Что может быть дальше, ты не подумал? Как ты его заставишь с ней помириться?!

— А ты помнишь, как в «Бесприданнице» Кнуров говорил? «Для меня невозможного — мало!» Так вот, для меня невозможного вообще нет, если дело касается моей дочери. У каждого человека есть свои болевые точки. Нажимай на них — и добьёшься своего. Не поможет кнут — у меня есть пряник.

— Нехорошо это всё… Бог накажет.

— Не накажет. Я не вор и не убийца. Я отец. А ты — мать, и поэтому давай лучше думать о Кристинке…

— Я только о ней и думаю. Вот, месяц не пила, и мне так спокойно было. А сейчас снова, как на вулкане.

— Вот и я о том же. А если что-то получится, она и думать забудет про алкоголь.

— А если получится — да не надолго? Что тогда будет?!

— Вот я и делаю так, чтобы надолго… ну, хорошо, давай всё пустим на самотёк. Пусть дочь страдает, уходит в себя, пьёт… Или хотя бы попытаемся что-то сделать?!

— Ой, Лёня… Как я хочу, чтобы ты оказался прав…

— Пойми одно, — Леонид остановился перед женой, размашисто жестикулируя руками, — я не собираюсь вести их в ЗАГС под дулом пистолета, я не собираюсь ставить ему условия или палки в колёса! Наоборот! Я хочу помочь сыну моего друга! Да! Сыну, которого любит моя дочь! Что в этом плохого?! Главное сейчас — их снова свести, хотя бы на деловой почве. Ему от этого никакого вреда, кроме пользы, а у неё будет стимул жить. Я всё-таки не отморозок, как многие мои «собратья по бизнесу». У меня своя, деревенская логика. Никаких заграниц, никаких запретов. Пахать надо, тогда и дурь из башки выветрится. Вот пусть и пашут вместе с Димой. А там — кто знает…

* * *

На следующее утро, проводив Наташу на междугородний автобус, Дима поехал к Лапиным домой — Леонид настойчиво просил об этом, сославшись на свою занятость и невозможность самому приехать в студию. Ехать, а, тем более, видеться с ним и с Кристиной не хотелось, но выбора не было — так и не оговорив окончательно все условия участия в проекте с ним, как с лидером группы, хитрый Лапин в его отсутствие обрисовал радужные картины раскрутки всем остальным «патрулям», и теперь Дима просто не мог не идти с Леонидом на контакт — ребята воодушевились, все разговоры вертелись вокруг предстоящей поездки в Москву и записи настоящего, профессионального клипа. Даже Сашка, который вначале сам предупреждал Димку о щекотливости ситуации, в конце концов, увлёкся этой идеей. К тому же, Лапин очень непрозрачно намекнул на гастроли по соседней области уже в скором времени, которые он мог устроить для «Ночного патруля», пользуясь своими связями, и Дима чувствовал себя заложником ситуации — либо собственные чувства, либо успех всей группы, а, значит, всех его друзей.

— Ну, что, я обо всём договорился, — сидя в широком кожаном кресле, Лапин закурил, — Гена — классный клипмейкер, здесь, у нас, клип такого качества не сделают. На всё про всё пять дней. Студийная запись песни и видеосъёмки. Всё оплачено, кроме проезда, это ваши единственные расходы, а проживание — у того же Гены на даче, мы с ним за эту услугу сами расплатимся, у нас свои расчёты… Ну, что, потянете поездку?

— Потянем, конечно, поездом не проблема. Не такие большие деньги по сравнению со стоимостью клипа, — Дима пожал плечами.

— Ну-у-ууу… «Не такие большие» — это мягко сказано. Но ничего… мы с вами заключим соглашение: вы просто потом будете отрабатывать концертами, которые, я очень надеюсь, будут вам обеспечены. Сейчас вам надо и над костюмами подумать, может, что из инструментов заменить. В октябре-ноябре — небольшие гастроли по соседней области. Рекламу мы запустим уже на днях. Да… В Москве выступите в одном клубе, правда, придётся бесплатно, но, думаю, вам сейчас это не так важно, как пиар вашей группы.

— Не вопрос, дядь Лёнь… Выступим. Спасибо вам.

— Ну, спасибо пока не за что. Кристина тоже едет, не забыл — клип с её участием должен быть.

— Не забыл…

— Ну, вот, впятером и поедете.

— Вшестером, у нас ещё девушка, на бэк-вокале.

— Девушка?.. — Лапин недовольно поморщился, — А так ли нужно её с собой брать? Гена, конечно, ничего не скажет, но дача у него не резиновая.

— Девушку обязательно… Женский голос в этой композиции просто необходим. А насчёт жилья — если не поместимся на даче, придумаем что-нибудь.

— Ну… смотри сам… — довольно сухо ответил Леонид, — Да, кстати… Кристина хотела с тобой поговорить. Сейчас позову её…

* * *

Приехав домой, Дима долго сидел, сцепив, по обыкновению, пальцы и глядя в пол. Разговор с Лапиным, а потом и с Кристиной, оставил в душе чувство затягивающейся петли. Он понимал, что просто так Лапин не стал бы вкладывать деньги в его группу, к тому же на память приходили слова матери о том, что Кристина хочет с ним помириться… Но в голове не укладывалось, что такое вообще возможно. К тому же, Кристина в разговоре ничем не намекнула на своё к нему отношение — она лишь предложила себя в качестве автора текстов песен для «Ночного патруля» в рамках проекта, в обмен на то, что отец будет инвестировать в этот проект свои деньги. Услышав об этом, Дима про себя усмехнулся, отметив, что такой ход — в лапинском стиле, но вслух был вынужден согласиться на все условия. Его талант композитора и вокалиста сглаживал все самые острые углы песенной поэзии, которыми грешила Кристина. К тому же, он чувствовал ответственность перед ребятами, которые уже настроились на успех.

Неожиданный телефонный звонок отвлёк его от всех мыслей.

— Димыч, я билеты купил! — Сашка орал в трубку, как потерпевший.

— Ты чего кричишь? — Дима говорил, не в пример, спокойно.

— Да я тут с кассиршей поругался, — уже тише ответил Говоров.

— Что случилось?

— Да я не предупредил, а она решила нас четверых в одно купе посадить…

— Ну, и что? — недоумённо спросил Дима.

— А Наташку — отдельно.

— Ну, и что? — Дима пожал плечами, — Она всё равно с нами будет.

— Ну, я думал, что она вас в одно купе… А она не сообразила.

— Ну, конечно, не сообразила, — Дима засмеялся, — У нас фамилии разные, как бы она сообразила?

— Ну, да… — уныло заметил Сашка, — она так и сказала. Но я всё равно поругался.

— Да ладно тебе, — Дима махнул рукой, — всё равно Наташа со мной будет.

— Ну, не на одной же полке…

— А почему бы и нет? — пошутил Дима.

— Как это? — почему-то с недоверием переспросил Сашка.

— Ну… мы дома тоже на одной кровати спим, вообще-то.

— Ну, ладно, — тон Говорова вдруг изменился, — я тебе доложил, билеты у меня.

* * *

Валерию стало намного лучше, и Наташа вернулась домой за день до поездки в Москву. Билеты были куплены, вещи собраны. Поздно вечером, выскользнув из Димкиных объятий, она тихо, стараясь его не разбудить, вышла на кухню и открыла ноутбук.

Закладку салона свадебного платья она сделала недавно, после слов мачехи, что Дима не женится на ней, и время от времени бродила по его страничкам, разглядывая белоснежные наряды — мечту всех девчонок… Как и любой влюблённой девушке, ей, конечно же, хотелось услышать заветные слова. Но Дима молчал… А сама она никогда не заговаривала с ним на эту тему.

— И чего мы не спим? — он неожиданно появился в дверях, и Наташка торопливо попыталась закрыть страничку. Шагнув к столу, он перехватил её руку и забрал мышку, — Ну-ка… что тут такое интересное? Та-а-а-к… Ну, и какое ты выбрала?

— Никакое… — щёки покрылись лёгким румянцем, она смущённо пожала плечами.

— Вообще — никакое? — Дима увеличил фото пышного атласного платья, расшитого стразами, — А вот это? Нравится?

— Нравится… — ещё больше порозовев, она едва кивнула головой.

— А вот это?.. — шикарный кружевной наряд развернулся на весь монитор. Дима приподнял Наташку со стула и, присев, усадил её к себе на колени.

— И это… — вздохнув, сказала девушка.

— А какое больше?

— Не знаю…

— Ну, ты определяйся.

— А зачем?

— Ну, как зачем? Чтобы знать, какое покупать.

— А меня замуж никто не зовёт, — грустно вздохнув, Наташка снова попыталась закрыть страничку.

— Я зову. Выходи за меня? — голос Димы стал на удивление серьёзным.

Сдерживая улыбку, закусила губу… Счастливо взглянув ему в глаза, кивнула… обвила руками и сама растаяла в его объятиях.