Глава 1

— Слушай, Димыч, это начинает входить в привычку — день города и твоя днюха, — пробираясь сквозь огромную толпу к центральному входу Дворца молодёжи, на широком крыльце которого горела разноцветными огнями специально сколоченная для сегодняшнего мероприятия сцена, Витька Мазур обернулся к идущему следом за ним Диме, — ты нарочно десятого августа родился, или это в честь тебя день города назначили?

— Конечно, в честь меня, — засмеялся тот и, посмотрев по сторонам, громко позвал, — Наташа!.. Наташа!..

— Дима, я здесь!.. — вынырнув откуда-то сбоку, девушка схватилась за его руку, — Там ребята с моего факультета, я с ними только поздоровалась.

— Ты лучше от меня не отходи, сейчас ближе к сцене девчонки налетят, как обычно, я тебя из виду потеряю, — он крепко сжал её ладошку, — видишь, сколько народу, а ещё не начало!

— Дима, я не потеряюсь, — улыбнулась Наташа, — Главное, чтобы тебя девчонки не утащили…

— Да нужен он теперь девчонкам, — Витька изобразил глубокое сомнение, — алиментщик… То ли дело я, бездетный, холостой…

— Я вот Юльке скажу, будет тебе и «бездетный», и «холостой», — шутливо пригрозил Дима и, подняв свободную руку, помахал окружившим их юным тинейджеркам, которые, стоя возле ступеней, ведущих на возвышение, дружно зашумели в знак приветствия.

Пройдя в дальний угол сцены, частично скрытый от зрителей рядом огромных колонок, молодые люди присоединились к остальным, ожидавшим их музыкантам.

— Ну, что, коленки не дрожат? — Дима улыбнулся хрупкой синеглазой девушке с длинными каштановыми волосами, робко стоящей рядом со светловолосым парнем, — Смотрите, сколько народу будет присутствовать при вашем дебюте.

— Дрожат… — призналась Ульяна и, обращаясь к своему спутнику, взяла его за руку, — Макс, а у тебя?

— Да нет, вообще-то, — пожал тот плечами, — Не дрожат.

— Всё будет нормально, — Дима хлопнул парня по плечу, — вот увидите.

— Будете потом всем рассказывать, как на разогреве у «Ночного патруля» работали, — Сашка Говоров откупорил банку с пивом, сделал несколько глотков, — когда по всем центральным каналам замелькаете.

— Ой, какие там каналы… — девушка смущённо махнула рукой, — Хоть бы сегодня хорошо выступить!

— Ну, на ютубе точно замелькаете, — Наташа, стоявшая рядом с Димой, ободряюще кивнула, — а это покруче всех центральных каналов.

— Точно, на ютубе — там миллионы просмотров, — Сашка ещё раз отхлебнул из банки, — вон, Натаху спросите, как она год назад прославилась.

— Это я-то прославилась? — Наташа весело рассмеялась, — Это я под окнами благим матом орала? Или кое-кто другой?

— Ну, орала-то не ты… А вот подарком кто был? — Говоров вытаращился на неё, — Пушкин Александр Сергеевич?

— Ой, а я что-то слышала про какой-то подарок… — Ульяна заинтересованно посмотрела на Наташу, — Это как было?

— Да это они с Мазуриком меня год назад Диме прямо на сцене подарили… — Наташа, смеясь, кивнула на Сашку, — На день рождения.

— Зато, сразу какая популярность, — он пожал плечами, — плюс ещё ролик.

— Да, ролик… — Наташа подняла на Диму любящий взгляд, — За ролик спасибо…

— Всё, начинают! — увидев, как к микрофону подходит директор Дворца молодёжи, Никита обернулся на весёлую компанию, — Готовьтесь…

Наблюдая за тем, как выступают Ульяна и Макс, Наташа ловила себя на мысли, что сама ужасно волнуется. Ей сегодня тоже предстояло небольшое выступление на этой же площадке, и она с огромным трудом боролась с предательским ознобом. Зная, что Кристина будет категорически против её выступления в составе «Ночного патруля», Димка пошёл на хитрость: он договорился с художественным руководителем Дворца молодёжи, и Наташино выступление, представленное этим «очагом культуры», шло отдельным блоком под минусовку в двадцатиминутном перерыве. Две недели — небольшой срок, но ей хватило этих четырнадцати дней, чтобы заняться вокалом и вспомнить четыре песни из старого репертуара, а, так же, разучить новую. «Колыбельная», которую Дима написал, когда она была в больнице, нежная и удивительно красивая, пришлась ей по душе настолько, что она буквально со второго раза исполняла её без ошибок. Репетировать приходилось дома, в их с Димой комнате, в не недолгие часы, когда он был свободен от работы в студии, и теперь она очень переживала, как будет звучать её голос со сцены, усиленный аппаратурой. Единственная полноценная репетиция на сцене Дворца молодёжи — вот и всё, что удалось сделать Диме… О занятиях в его студии продюсерского центра и речи быть не могло: Кристина бы этого не допустила.

Думая об этом, Наташа не забывала аплодировать молодому дуэту, чьё выступление уже подходило к концу — звучали строки последней песни…

— Молодцы, ребята! — Дима на ходу хлопнул Макса по плечу, слегка пожал руку Ульяне, — С удачным дебютом! — с этими словами он, в сопровождении остальных «патрулей» под крики и аплодисменты толпы вышел на сцену.

— Здорово выступили, просто здорово! — Наташа поздравила парня и девушку, — Поздравляю!

— Спасибо! — раскрасневшаяся Ульяна радостно поблагодарила её, — Я так боялась, у меня прямо ноги подкашивались.

— Спасибо, — довольно сдержанно ответил Макс и, внимательно посмотрев на Наташу, спросил с некоторой долей высокомерия, — а ты тоже выступаешь? Я тебя в продюсерском центре что-то не видел.

— Макс, ты что, это же Наташа, — засмеялась Ульяна, — она не из нашего центра, но её все теперь знают.

— Да ладно, — улыбнулась в ответ Наташа, — вы меня вполне можете не знать, а вот я о вас всё знаю… Мне Дима рассказывает обо всех проектах.

— Понятно… — парень отошёл в самый угол и, достав телефон, набрал номер, — Кристина?.. Это я, Макс… Ну, мы выступили… Да, всё отлично… Я думал, что ты тоже здесь будешь… — эти слова он не прокричал, а сказал чуть тише, несмотря на грохот музыки, — Ты видела?.. А где ты сейчас? К нам не придёшь?.. Мы ещё заключительную песню будем петь.

Наташа во все глаза смотрела на сцену, где Дима пел вместе с ребятами, но, несмотря на это, обернувшись, она заметила, как изменилась в лице Ульяна, услышав разговор Макса с Кристиной по телефону. Наташе показалось, что в глазах девушки блеснули слёзы…

* * *

— Наташка, ты микрофон с правой стойки лучше не бери, — стремительно уходя со сцены на перерыв, сказал Дима на ходу, — он глухой, видимо, батарея садится. Возьми мой, что у синтеза…

— Хорошо… — испуганно прошептала в ответ Наташа, — Что-то я так боюсь…

— Всё будет нормально, — он улыбнулся ей и, приобняв, поцеловал в губы, — Иди, не бойся…

…Спев первую песню, она немного растерялась… Зрители вели себя не просто сдержанно… Молчание толпы не прибавило уверенности, и Наташа довольно робко спела вторую песню.

…Уже к концу первого куплета «Колыбельной» она вдруг заметила, что на площади установилась странная тишина. Её нежный, проникновенный голос разливался по вечерним близлежащим улицам, и казалось, что даже шум городского транспорта растворяется в волшебных звуках…

…Ещё не стихли овации «Колыбельной», а толпа уже бурно встречала новые аккорды. «Ты заплетал мои косы»… Они, наконец-то, увидели, кто исполняет по радио такую полюбившуюся всему городу песню. Стройная, красивая девушка с длинными, белокурыми волосами, в тёмно-фиолетовом концертном платье, с удивительно красивым голосом, освещённая разноцветными лучами прожекторов, стояла на летней сцене Дворца Молодёжи, приковывая к себе взгляды восхищённой толпы…

— Дима, как ты это объяснишь?! — кивнув на поющую Наташу, гневно начала Кристина, поднявшись на сцену, — Почему Смольникова участвует в вашем концерте?

— Ну, во-первых, она уже не Смольникова, — пожал плечами Дима, — а, во-вторых, к нашему концерту Наташка отношения не имеет. Это блок, предоставленный Дворцом молодёжи специально, чтобы заполнить наш перерыв.

— Да-а-ааа…. Называется — выкрутился! — Кристина возмущённо ухмыльнулась уголком губ, — Ты нравишься мне всё больше и больше, Морозов. Кстати… — она покрутила головой, — А где Макс?

— Я здесь, — молодой человек тронул сзади её за локоть, — Я тут в углу стою… скромненько так…

— Ну, судя по аплодисментам, ты зря скромничаешь, — игриво ответила Кристина, — Я была на стоянке и слышала овации.

— А я со страху их даже не слышала… — Ульяна попыталась вклиниться в разговор, но Кристина лишь скользнула по ней равнодушным взглядом.

— Для дебюта просто высший класс выступили, — с улыбкой сказала она, снова обращаясь к Максу, — очень хорошее начало. Кстати, Мазур, а где у нас сегодня Семченко?

— У вас — не знаю, — хмуро ответил Витька, — А у нас — вот-вот подойдёт. Если ты помнишь, она снимает «Ночной патруль» лишь из собственных побуждений и личных симпатий.

— А ты, что, со СМИ не договорилась? — Дима удивлённо посмотрел на Кристину, — Что-то никого не видать…

— А ты, что, не договаривался? — в свою очередь удивилась Кристина, — Я тоже не вижу ни одного папарацци…

— Ну, здрасьте… Со СМИ у нас теперь работаешь ты.

— Я понадеялась на тебя, Морозов, — недовольно поджав губы, Кристина повернулась к Максу, — Вот так и работаем!

— Наташка, ты умница! — выбегая на сцену, на ходу улыбнулся Дима. Наташе ужасно хотелось броситься ему от радости на шею, но, сдерживая себя, она лишь улыбнулась в ответ и мимоходом сжала его руку.

— Здравствуй, Наташа, — насмешливо сказала Кристина, когда девушка нехотя присоединилась к их небольшой компании, — отлично выглядишь.

— Привет… Спасибо, — настороженно посмотрела на неё Наташа, — ты тоже выглядишь… отлично…

— С кем же ваш малыш? Он не слишком маленький, чтобы оставлять его?

— Он с Димиными родителями, — пожала плечами Наташа, — Что поделаешь, если он в артистической семье родился…

— У тебя есть ребёнок? — Ульяна удивлённо посмотрела на девушку.

— Есть, — Наташа улыбнулась, — ему полтора месяца, но мы с Димой решили, что я не буду отказываться от выступлений, тем более, что Валеру есть, с кем оставлять.

— Подожди… Если ты и Дима… то на ком же тогда он убежал жениться три недели назад?.. — недоумённо спросил Макс, — Ой… я, наверное, что-то не то сказал… — испугавшись, что выдал какую-то тайну, он растерянно замолчал.

— На мне, — рассмеялась Наташа, — всё правильно. Сначала родился Валерик, а потом мы поженились.

— Ну, да… — с сарказмом вставила Кристина, — Кто-то женится по любви, кто-то по расчёту… а кто-то — по залёту.

Ничего не ответив, Наташа весело пожала плечами. Она была на седьмом небе… Они с Димой — на одной сцене, пусть их выступления в этот раз проходят не вместе, но он — рядом с ней. Дома они так мало видятся… У него очень много работы в студии, вечером — репетиции, выступления… Они с ребятами часто уезжают на гастроли… Она — дома, с Валериком… Всё, что им остаётся — час-полтора до сна, когда он вечером возвращается домой. Поэтому, каждая минутка, проведённая с ним вместе, поистине была бесценна для неё.

— Ну, всё, сейчас ребята допоют, и выходим исполнять Гимн города, — Наташа посмотрела на Ульяну и Макса, — слова знаете?

— Ну… так… — не совсем уверенно ответил парень, — А ты, что, знаешь?

— Конечно, знаю, — улыбнувшись, кивнула Наташа, — мы с Димой дома его репетировали.

— Наташа, ты на себя не много полномочий берёшь? — насмешливо произнесла Кристина, — Тут кроме тебя есть, кому командовать, тем более, что авторы гимна — я и Морозов.

— Я это помню, — обернувшись к ней, ответила Наташа, — и, как раз, буду сейчас объявлять…

— Ты — объявлять?! — Кристина хотела что-то ещё добавить, но в этот момент стих последний аккорд, и Наташа уверенно вышла на сцену.

— Дорогие друзья… мы, коллектив артистов, а это — группа «Ночной патруль», дуэт «Ульяна и Макс» и я, Наташа Морозова, ещё раз поздравляем всех с днём нашего города! И в честь этого замечательного праздника мы исполним Гимн, который написали молодые, талантливые авторы: композитор Дмитрий Морозов и поэт-песенник Кристина Лапина. Мы очень надеемся, что этот гимн останется в ваших сердцах и будет звучать на каждом торжестве! — окончив речь, Наташа отошла в глубь сцены. Кристина, которая тоже вышла, когда Наташка объявила их с Димой авторство, кокетливо улыбаясь, помахала рукой толпе зрителей.

— А чего это они с Кристиной так странно разговаривают? — воспользовавшись минутной паузой, Ульяна кивнула Максу на Наташу, — Как будто в ссоре…

— Не знаю, — слегка надменно ответил парень, — по-моему, просто эта Наташа ревнует своего Диму к Кристе.

— Как ты её назвал? — девушка внимательно посмотрела на него, — Криста?..

— Ну-у-у… — смутившись, он замялся, — Кристине.

— А что, есть повод ревновать? — Ульяна торопилась получить ответ, пока «патрули» не дали первые аккорды.

— К кому, к Кристине?! — Макс насмешливо посмотрел на девушку, — Больно Кристине надо…

— А мне кажется, что… это не Наташа их ревнует…

— А кто? — Макс сделал удивлённые глаза, — Что ты хочешь… — договорить он не успел, в этот момент грянула торжественная музыка, и Дима запел первые строки. Вскоре вступила Наташа, и их красивое двуголосие поплыло через площадь, проспект, эхом отражаясь от стен близлежащих домов, долетая до соседних улиц и переулков и тихим шёпотом оседая в густых кронах деревьев старого парка… Припев пели уже все — и ребята из «Ночного патруля», и Ульяна, и Макс, и Наташа, и даже Кристина. Под конец, им подпевала вся огромная площадь, и яркий, на полнеба, салют завершил и эту песню, и концерт, и поистине праздничный вечер.

— Слушайте, ну вот несправедливо же… — Юля, вооружённая, как обычно, профессиональной видеокамерой, заскочила на сцену, — Я когда-нибудь с вами в кадр попаду или нет?!

— Юлька! — Наташа кинулась к ней на шею, — Как я рада тебя видеть!

— Наташа, я тоже тебя безумно рада видеть, — обнимая её в ответ, Юля старательно оставалась серьёзной, — но я хочу тебе сделать одно замечание.

— Какое? — испуганно переспросила Наташа, — Я что-то не так сделала?

— Да. Нельзя быть такой вызывающе красивой. Кроме тебя и другие особи женского полу имеются… — сказав это строгим тоном, Юлия не выдержала и рассмеялась, — Да шучу я, шучу… Наташ, ты и вправду так похорошела за эти три недели, что я тебя не видела, что мне стыдно рядом стоять.

— Да ладно тебе… — смущённо ответила та, — Глупости не говори…

— Правда-правда, — уже на ухо шепнула ей Семченко, — вон, как Дима на тебя смотрит, как кот на сметану… — на этих словах девушки дружно рассмеялись, и Наташка, оглянувшись на Димку, озорно блеснула карими глазами.

— У него ведь день рождения сегодня, а я даже ещё не успела поздравить, жена называется, — всё ещё смеясь, Наташа дёрнула Юлю за рукав.

— Успеешь… поздравишь… — многозначительно улыбнулась та в ответ, — А вот мы сейчас будем поздравлять.

— А вот и нет… — Наташа заговорщически посмотрела на подругу, — Не сегодня, а завтра…

— Ребята, все идите сюда! — Дима махнул рукой артистам, всё ещё остающимся на сцене, — Завтра, прямо к обеду, ждём всех у нас на даче… — он ещё раз обвёл присутствующих взглядом, — Всех! Макс, Ульяна, и вас тоже ждём, вы договоритесь с Сашей — он за вами заедет… Кристина, — он посмотрел на девушку, — ну, ты знаешь, где дача, а можешь и ты их захватить. А сегодня мы — домой… — он обнял Наташу за плечи, — У нас там Валерка.

— Ну, что, заезжать за тобой? Или с Говоровым поедешь? — обращаясь к Максу, который, оставив Ульяну в кругу музыкантов, курил у края сцены, Кристина насмешливо посмотрела на Морозовых, — Или не поедешь вообще?

— А я — как ты… — многозначительно ответил ей парень, улыбаясь уголками губ.

— Ну, а почему бы и нет… — так же многозначительно сказала Кристина, глядя ему в глаза, — Почему бы и нет?..

 

Глава 2

Следующий день выдался сухим и жарким. Полуденное солнце, замерев на какое-то время, медленно отклонилось от точки зенита, растопырив свои невидимые, но довольно осязаемые лучи, и знойный августовский воздух застыл в абсолютном безветрии, наполненный запахом сохнущей на корню травы и дыма, идущего от разгорающихся в мангале угольков.

Сидя под крышей просторной веранды на даче Диминых родителей, Наташа еле успевала нанизывать куски сочного розового мяса на шампуры, которые ей сзади с двух сторон, наперебой, беззвучно смеясь, подавали Дима и Сашка.

— Наташ, тресни ты им обоим по лбу, — Ира, с уже довольно округлившимся животиком, подняла голову от коляски, в которой спал Валерик, — пусть сами всё делают. Сами говорили, что шашлык женских рук не любит.

— Да ладно, пусть поиздеваются, я им потом отомщу, — рассмеялась Наташа, — особенно вот этому, — она кивнула головой на Диму.

— А чего потом? Я и сейчас согласен… — Дима многозначительно кивнул головой на дом, — Пошли?..

— Доходились уже… Отцы-герои… — Ира кивнула на коляску, потом, внимательно посмотрев на ребёнка, повернулась к Наташе, — Кажется, Валерик просыпается.

— Всё, дальше — сами… — отдавая Диме назад шампур, Наташа хитро улыбнулась, — У меня ребёнок проснулся.

— У меня тоже ребёнок проснулся, — молниеносным движением, как эстафетную палочку, вложив металлический стержень в руки Говорову, тот опередил жену возле самой коляски, — Давай, я его покормлю, а ты дальше мясо нанизывай.

— У кого из нас декретный отпуск?! — смеясь, она ловко вынула малыша, — У кого декрет, тот и кормит, у кого нет декрета, тот шашлык нанизывает.

— А никто не в декрете, так что отдавай Валерку…

— Ирка… иди мясо нанизывать… — Сашка обречённо подвинул к себе тазик с заготовленным шашлыком, — У нас с тобой пока никто не проснулся.

— Надо же… Кто бы подумал?.. — проводив взглядом скрывшихся в доме Диму с Наташей, девушка присела рядом, взяла в руки шампур.

— Чего — подумал? — Сашка насадил на остриё розовый кусок, — Кто — подумал?

— Я про Диму… За ним полгорода девчонок на край света бы пошли… Гуляй налево-направо… А он, оказывается, вот такой… — Ира вздохнула, — Кто бы подумал?..

— Какой — такой? — нахмурившись, Говоров сосредоточенно продвигал по шампуру луковое колечко.

— Ну, такой… Семейный, что ли… Я ещё в прошлом году, когда их впервые на вашем концерте увидела, удивилась, что он с одной Наташки глаз не сводит… Впрочем, и она тоже. Как же так у них вышло, что они тогда расстались? — Ира говорила задумчиво, с ноткой печали, и Сашка нахмурился ещё больше.

— Ну, вот так и вышло… В жизни всё так и выходит, по-глупому, — он тоже вздохнул, — а Дима… Дима всегда такой и был. У него батя такой же, он характером на батю похож. Матушка-то у него жёсткая… А они с батей вот такие…

— А у него что, раньше девчонок не было? — с любопытством в голосе спросила Ира, — До Кристины, я имею в виду…

— Почему? Была… — Сашка пожал плечами, — Была у него девочка, ещё со школы, Марина… Первая любовь, и всё такое… Вот тут, на этой даче всё и случилось.

— Случилось?! — Ира подняла на него глаза, — Что?

— Короче… У Димона родаки были в отъезде, и мы все к нему сюда, на дачу, завалились. Маринка с нами была, ну, и ещё там девчонки… А Кристину привёз её отец, они с Морозовыми давно знакомы, и, вроде как, они друзья, и всё такое… Ну, и… Накушались мы спиртного тогда не по-детски.

— И что?.. — Ира, затаив дыхание, слушала продолжение истории.

— И проснулся Дима в постели с Кристинкой… — тоном сказочника проговорил Сашка.

— Да ты что?! А Марина?! — почти шёпотом спросила девушка, — Она-то как допустила?

— А Марина… Марина тогда тоже с нами накушалась… — Сащка хмыкнул, — Ушла спать раньше всех, вот и недоглядела. Утром пошла Диму искать, забрела в мансарду, а там…

— А дальше что?.. — Ира застыла с шампуром в руке, — Расскажи, Саш…

— Ну, чё-чё… Маринка ушла пешком, Дима кинулся догонять, но бесполезно…

— Слушай… А, может, у них с Кристиной тогда ничего и не было, раз накушались?

— Может, и не было… Это только Кристина знает. А Димон не помнит ничего.

— А потом?.. Потом — как?

— А потом… — Сашка неторопливо нанизал последний кусок мяса, — Потом как-то очень быстро Дима с Кристиной стали встречаться. Думаю, он просто по инерции, из чувства долга… а вот она… Она давно на него тогда уже глаз положила, вот и добилась своего.

— А потом что?.. Саш, ну, расскажи, пока никого нету…

— А что потом… Суп с котом. Они два года кантовались, Дима вроде как и влюбился… Или ему так показалось. Кристинин папан нам стал площадки подгонять, мы в его клубах много выступали. Всем хвастался, что песни его доча с Димоном пишут… Хотя, были тексты намного лучше, да Дима и сам ничё сочиняет… Но тут он слабохарактерность проявил.

— А вы — что? — Ира возмущённо посмотрела на Сашу, — Вы что, ничего ему не говорили?

— А мы что? Мы без Димона вообще бы в заднице сидели. Никита что-то там пытался… Но бесполезно. Дима и сейчас на Лапины басни повёлся, с раскруткой. Не, ну, нам-то хорошо… А вот ему — засада.

— А почему?

— Ну, Лапа думал, что у них с Кристиной всё опять налаживается, после того, как Дима от Наташки ушёл.

— Слушай, Саш… — несмотря на то, что рядом никого не было, Ира говорила вполголоса, — А почему тогда Кристина Диму бросила, если давно была в него влюблена?

— Не знаю… — нахмурив брови, Сашка старательно шевелил угольки в мангале, — Я так думаю, ей захотелось чего-то большего, скучно стало. Дима — он же весь в творчестве, а Кристине это творчество, если честно, больше для понтов нужно. Ну, а тут подвернулся восточный красавец… глаза горят, — Сашка собранными в колечки пальцами изобразил «горящие глаза», — чёрные кудри, смуглый… По-русски говорит. Ну, и повелась… Дима узнал, да она и не сильно пряталась. Ну, и…

— А потом?.. — Ира с нескрываемым интересом не сводила с него больших глаз.

— А потом… Потом он месяца три попереживал и… с Наташкой… — последние слова Сашка произнёс как бы нехотя, выдавливая их из себя, — Ну, тут он уже конкретно втюхался. Жить к ней переехал очень быстро, хотя с Кристиной они два года встречались, но жили врозь.

— А Кристина — что?

— А Кристина… У Кристины что-то с тем не сложилось… И, я так думаю, она потом сильно пожалела, что Диму бросила. Да и папан её тоже странно себя повёл… Зачем-то Дима ему тоже нужен.

— Да, конечно, нужен, — пожала плечами Ира, — ещё бы, такого мужа для дочки не захотеть… И на руках бы носил, и за ребёнком бы ухаживал. И талантливый, и красивый из себя, и без вредных привычек, творчеством занимается день и ночь.

— Ну, может, и так. Только теперь Дима у Лапы в лапах… — Сашка усмехнулся, — И не вырваться ему из них в ближайшие годы, если только наследство не получит и не рассчитается за раз.

— Что, так сильно в лапах? — Ира недоверчиво покосилась на Говорова, — Он же зарабатывает много денег.

— Ну, как много… На жизнь хватает, но не более. Он же Лапе всё и отдаёт.

— Да… Ну, зато у него теперь семья, любовь…

— Ну, да, любовь… — Сашка снова нахмурился, — Он сильно Наташку любит. Он так ни Маринку, ни Кристинку не любил.

— А ты?.. — Ира пристально посмотрела ему в глаза.

— Что — я?.. — ей показалось, что он испугался её вопроса.

— Ты… меня любишь?..

— Конечно, люблю… — с облегчением ответил он ей, — Очень люблю, Ирка…

Они ещё целовались, сидя на веранде, когда за воротами просигналила машина.

— Кто-то из наших приехал, — Сашка нехотя разжал руки, — где там этот влюблённый отец?

— Пошли, сами откроем, — Ира засмеялась, — по-моему, они там уже не только Валерика кормят…

* * *

Запевший модную мелодию будильник на мобильном телефоне возвестил о начале нового дня, и Ульяна нехотя оторвала голову от подушки. Откинув лёгкое одеяло, девушка села на постели и снова закрыла глаза. Бессонная ночь не прошла даром — просыпаться совершенно не хотелось, но предстоящий пикник, на который их с Максом пригласил Дима Морозов по случаю своего дня рождения, был назначен на обед, и время уже поджимало. Чтобы окончательно прийти в себя, девушка приняла прохладный душ и выпила чашку горячего кофе.

Вернувшись поздно вечером домой, она долго не могла уснуть… Радость от удачного дебюта на концерте в честь дня города омрачалась странным поведением Макса, её партнёра по вокальному проекту «Ульяна и Макс», созданного в новом продюсерском центре. Вспоминая об этом, Уля окинула взглядом комнату, в которой жила, и вздохнула…

Однокомнатная квартира, которую они снимали втроём с её одногруппницами по университету, окнами выходила на широкую аллею, и Ульяна иногда любила смотреть, как по ней гуляют люди: пенсионеры, молодые мамы с колясками, влюблённые пары… В последнее время она часто вспоминала, как и они с Максом вот так же гуляли по этой аллее, когда только приехали учиться…

Макс… Они дружили ещё со школьных лет, когда познакомились на смотре-конкурсе юношеских талантов. Два года дружбы переросли в первую любовь… Поступать в университет культуры поехали тоже вместе. Первый год учёбы на отделении вокала был для неё самым счастливым… Они занимались в одной аудитории, после занятий вместе шли на репетицию, вместе выступали на университетских вечерах — их дуэт полюбился многим… Обладая поистине серебряным голосом, Ульяна даже не задумывалась о сольной карьере — на сцене она видела себя только рядом с Максом, которого любила всё больше и больше… Казалось, что всё у них складывается как нельзя лучше. Симпатичный голубоглазый парень с волнистыми волосами цвета льна и утончёнными чертами лица и хрупкая, тоненькая синеглазая девушка с копной каштановых длинных волос, юные и трогательные, казалось, были созданы друг для друга.

Казалось… До тех пор, пока они не решили прийти на кастинг в новый продюсерский центр, о котором узнали из рекламы.

Их заметили сразу… После прослушивания к ним подошёл высокий, красивый парень — Дима Морозов, и сказал, что они понравились и ему, и Кристине — владелице продюсерского центра, и что их берут в проект на конкурсной основе. Они будут петь песни, написанные Димой и Кристиной, их раскруткой серьёзно займутся в ближайшее время, они будут сниматься в клипах и ездить на гастроли… Уля и верила, и не верила такой удаче. Но, самое главное — это то, что Макс будет рядом, ведь они так любят друг друга! Правда, он несколько амбициозен… Но, ведь настоящий артист и должен быть таким! Жаль, что ей самой не хватает этой самой амбициозности… Но, рядом с Максом она всему научится! Ведь он любит!

Любит… Думая так, со временем она всё неувереннее произносила про себя это слово.

…Она не могла вспомнить того момента, когда Макс, вдруг, изменился… Он уже не так разговаривал с ней при встречах, а на репетициях мог довольно грубо сделать ей замечание. Но, самым страшным для неё было то, что он всё больше и больше времени проводил без неё… Теперь даже на звукозапись он приезжал один, мотивируя это тем, что ему так удобнее: он не дёргается, что его кто-то ждёт. Слушая его, Уля грустно улыбалась… Она была готова ждать его сколько угодно и где угодно. Записывая на следующий день свою партию, она теперь только от Димы узнавала, как вчера проходила запись у Макса… Вне репетиций встречались они теперь всё реже, и в эти недолгие часы их встреч она всё чаще и чаще слышала имя Кристины из его уст: «Мы с Кристиной… Кристина сказала… Спрошу у Кристины…»

— Макс… Но ведь она старше тебя лет на шесть! — не выдержав, однажды сказала ему Ульяна.

— Что ты имеешь в виду? — довольно холодно ответил он ей, — У нас просто деловые отношения, а её расположение ко мне полезно и для тебя.

Вспоминая это, девушка печально обвела взглядом комнату… Сейчас она жила здесь одна — подружки разъехались на лето по домам. Она с Максом остались в городе из-за участия в проекте. В глубине души Ульяна надеялась, что хотя бы эти пару месяцев они будут жить вместе, но ночь, которую Макс провёл вместе с ней здесь, в этой квартире, так и осталась единственной…

Телефонный звонок отвлёк её от невесёлых воспоминаний.

— Ну, ты где? — нетерпеливым тоном спросил Макс, — Ты едешь или не едешь? Мы с Кристиной тебя уже минут десять ждём во дворе.

— Да-да, Максик, сейчас… — девушка растерянно посмотрела на часы — одиннадцать часов, а они договаривались на половину двенадцатого, — Сейчас, я уже бегу…

Торопливо переодевшись, она выскочила на лестничную площадку. Автомобиль Кристины стоял недалеко от подъезда, и уже через несколько секунд Ульяна взялась за ручку двери.

— Ты что там, уснула? — недовольно спросил Макс, — Если не хотела ехать, нужно было так и сказать.

— Нет, что ты… — извиняющимся тоном ответила девушка, — Просто мы договаривались на половину двенадцатого… Вы раньше приехали.

— Ну, что я говорила?.. — игриво спросила Кристина Макса, — На полдвенадцатого! Проиграл, проиграл…

— Вот чёрт… — парень хлопнул себя по лбу, — Ну, точно же… Ты, как всегда, права!

— А я всегда тебе говорила, что меня нужно слушаться… — вкрадчиво, с улыбкой, ответила ему Кристина, — Вот ещё полчаса могли с тобой посидеть в кафе.

Сидя на заднем сиденье, Уля слушала их разговор, и слёзы невольно наворачивались на глаза. Они разговаривали так, будто её и не было рядом, даже не таясь, как бы нарочно выставляя напоказ свои отношения… Как будто почувствовав что-то, Макс на мгновение обернулся. Отвернувшись к окну, Ульяна изо всех сил сдерживала себя, чтобы не расплакаться окончательно, и парень, видимо, вспомнив о чём-то, молча откинулся на подголовник и закрыл глаза.

* * *

День уже подходил к концу, и после выпитого, съеденного и спетого, слегка притихшая и частично трезвая компания расположилась на лужайке перед домом. Без конца поглядывая на стоящую неподалёку, в тени навеса, коляску, Наташа, лукаво улыбаясь, заплетала косички на длинных Димкиных волосах. Положив голову ей на колени, он спал на траве, в отличие от Сашки с Витькой, которые, по обыкновению, о чём-то спорили. Уставшую за день Иру Наташка уложила отдыхать в доме, а Юля, взяв в руки гитару, брошенную Витькой, пыталась извлечь мало-мальски похожие на музыку звуки. Не выдержав мучений инструмента, Никита с трудом расположил её пальцы на грифе.

— Вот, смотри, как нужно… Во-о-от… А теперь вот этот — сюда, а этот — сюда… Ну, и правой-то по струнам хоть проведи… — улыбался парень, — Тебя что, Викун ещё не научил? Хоть бы на басухе научил, там всего-то четыре струны.

— Чего научил?.. Кого научил?.. — Мазур, услышав своё имя, поднял брови, — Э-э-э… Студент… Ты мою девушку не трожь!

— Да никто твою девушку не трогает! — шутливо отрезала Юля, — Мне Никита мастер класс игры на гитаре показывает.

— Смотрите мне… — сдвинув брови, пригрозил Витька, — А то я кое-кому мастер-класс по боксу покажу…

— Ой!.. — Юля насмешливо посмотрела на него, — Я уже боюсь!

— То-то же… — примирительно сказал Витька и, не выдержав, заржал.

— Да, Анна Сергеевна… — сделав остальным жест, чтобы не шумели, Наташа взяла сигналивший телефон, — У нас всё хорошо… Валерик сейчас спит… Нет, он не плакал сегодня, ему очень нравится на даче, — девушка улыбнулась, — Дима?.. Дима тоже спит… Нет-нет, он не пьяный, — говоря это, Наташа показала спящему Димке кулак, — он просто спит… Правда, у нас всё хорошо, не беспокойтесь.

Поговорив со свекровью, Наташа слегка потормошила Диму за плечо, но он не проснулся.

— Говорила тебе — не смешивай коньяк и водку, поросёночком станешь, — ласково глядя на него, пошутила она, — проснёшься — будет плохо.

— Да ладно, день рождения всё-таки, — положив руки под голову, Никита улёгся на зелёный ковёр лужайки, — Димон и так трезвенник, так что ему простительно.

— Уля, — Наташа окликнула девушку, в одиночестве прогуливающуюся по двору, — посмотри, пожалуйста, там Валерик не проснулся? А то у меня тут ещё один младенец… — Она с любовью посмотрела на спящего Диму, — Хоть разорвись…

— Кажется, спит, — негромко сказала девушка, заглянув под вуаль, накрывающую коляску, — глазки закрыты.

— А где твой Макс? — кивнув, спросила Наташа.

— Не знаю… — девушка растерянно пожала плечами, — Он давно уже куда-то исчез.

— Наверное, за домом, — предположила Наташа, — там есть небольшой пруд, может, он там?

— Может… — Уля снова пожала плечами, — И Кристины давно нет…

— Точно, на пруд любуются, — Наташа успокаивающе махнула рукой, — или по вашему проекту что-то обсуждают. Дима говорил, что появились новые идеи, вот они их и обсуждают, скорее всего.

— Думаешь? — с надеждой спросила девушка.

— А что ещё может быть? — Наташа удивлённо посмотрела на неё, — Конечно!

— Тогда я схожу, посмотрю ваш пруд, можно?

— Ну, конечно, можно! Я бы с тобой пошла, но у меня — дети, — Наташа засмеялась и кивнула сначала на коляску, потом на Диму, — а ты с Никитой сходи или с Юлей.

— Вот, точно! — Юля поднялась с травы, — Пруд-то ваш я ещё не видела!.. Уля, Ник, пошли! — взяв Ульяну под руку, девушка решительно направилась за дом.

— Не, ну, Димон реально хорошо устроился, — Сашка оглянулся по сторонам, — а где моя Ирка? Я так же хочу, как Дима…

— Она в доме, спит, — ответила Наташа, — ей сейчас тяжело целый день на улице проводить. Пусть отдохнёт…

— Да вон она, — Витька кивнул на входную дверь, — Уже выспалась.

— Ирка, иди сюда! — увидев, как девушка выходит из дома, крикнул Сашка, — Я, как Димыч, хочу!

Махнув на него рукой, Ирина прямиком направилась к Наташе и, наклонившись, что-то прошептала ей на ухо.

— Ты что? Серьёзно? — Наташа удивлённо приподняла брови, — Может, тебе приснилось?

— Да нет… — Ира говорила негромко, чтобы не услышали остальные, — Я, когда засыпала, слышала, как кто-то прошёл наверх. Подумала, что это ты или Дима. А сейчас проснулась от того, что кто-то спускался вниз и довольно громко топал — видимо, там, наверху, хорошо «добавил». Это они же и были…

— А из дома никто не выходил… — Наташа посмотрела на вход, — Тебе точно не приснилось?..

— Не приснилось. Все эти три часа, что я спала внизу, Макс и Кристина провели наверху… — Ира многозначительно посмотрела на Наташу, — И, видимо, провели их неплохо, судя по репликам Макса, но я их повторять не буду.

— А где они сейчас? — Наташа перешла на шёпот, — Их Ульяна ищет…

— Они в кухне… Целуются. Даже не заметили, как я мимо прошла, — Ира усмехнулась, — Макс пьяный совсем.

— Боже, какая идиллия, — выйдя из дома, Кристина насмешливо посмотрела на Димку с Наташей, — а где остальные?

— А где Макс? — не ответив на её вопрос, спросила Наташа, — Он мне нужен.

— Тебе? — брови у Кристины поползли вверх, — Зачем? А, впрочем… Он — в доме.

Аккуратно положив Димкину голову на землю, Наташа спешно встала и направилась к дому. Макс, совершенно пьяный, сидел на диване в комнате на первом этаже.

— На-таш-ка… — пытаясь заигрывать, произнёс он по слогам, — Ты тоже ко мне? Все сегодня ко мне…

— К тебе, к тебе, — ответила Наташа, — Давай-ка, ложись спать.

— Я один не сплю… — заплетающимся языком еле проговорил парень, — Мне девочку, пожалуйста…

— Сейчас Уля придёт, — Наташа попыталась уложить его на подушку, — а ты спи, давай.

— Улька?.. — он скривился, — Ну, ладно… чёрт с ней… Пусть будет Улька. А что ты меня руками трогаешь? Тоже со мной хочешь?.. — попытавшись схватить Наташу за руку, промямлил Макс, — Все меня сегодня хотят…

— Угу… — уложив его, наконец, в горизонтальное положение, она выпрямилась, — Все тебя хотят, особенно я.

Выйдя из дома, Наташа замедлила шаг: Кристина, приподняв над коляской прозрачную вуаль, внимательно разглядывала Валерика.

— И вправду, на Морозова похож… — она подняла взгляд на Наташу, — Особенно глаза, синие-пресиние…

— Ой, проснулся, значит, — быстро подойдя к коляске, Наташа взяла ребёнка на руки и, целуя его личико, заулыбалась, — Мальчик мой хороший… Валерочка… Сейчас кушать пойдём…

— Так, стоп кадр! — Юля в сопровождении Никиты и Ульяны вынырнула из-за угла дома, — Дайте посмотреть на вашего наследника престола, а то я его только спящим и видела… Ой, какие мы хорошенькие… какие мы на папочку похожие… — сюсюкала Юля, снимая Валерика на фотокамеру.

— Наташа, — отозвав её в сторону, негромко спросила Ульяна, — а Макса так и не было? За домом мы его не нашли.

— Уля, с ним всё в порядке, — Наташа постаралась весело улыбнуться, — он, оказывается, в доме спит. Можешь пойти посмотреть.

— Правда? — обрадованно переспросила девушка, но, тут же снова растерянно посмотрев на Наташу, прошептала, — А Кристина… где она была, не знаешь?

— Не знаю, она откуда-то с улицы пришла, — успокоила её Наташа, — наверное, гулять ходила, она же не очень любит нашу компанию.

— Да? — с облегчением вздохнула Ульяна, — Ну, и хорошо, что не любит.

— Я тоже так думаю… — заговорщицки прошептала в ответ Наташа и бросила взгляд на проснувшегося, наконец, Диму, — Хорошо, что не любит.

 

Глава 3

— Ну, что, прочёл? — войдя в аппаратную, Кристина кивнула на монитор с развёрнутым вордовским текстовым файлом, который Дима внимательно читал, слегка передвигая мышкой бегунок, — Что скажешь?

— Ну, что скажу… — свернув окно, он повернулся к девушке, — нужен шоу-балет, это — раз… Декорации, это — два… — он на секунду замолчал, — Вообще-то, здорово, но я ещё сегодня повнимательнее прочту, может, что-то добавлю. Это — три.

— Ну, хорошо… Одна голова — хорошо, а две — лучше, — облокотившись о стол, Кристина подпёрла лицо ладонью, — а шоу-балет нам и так нужен, я, кстати, уже дала объявление о наборе.

— Тогда всё в порядке, — он слегка улыбнулся, — думаю, клубы твоего отца очень выиграют от таких шоу-программ. Но не только… Я знаю, кому ещё это всё можно будет предложить… Вернее, знаю, что с этим вообще делать.

— Ну, тогда делись… — она игриво посмотрела ему в глаза, — Что с этим делать?

— Как что? Гастрольное шоу и делать, — Дима пожал плечами, — сейчас конец августа, до декабря три месяца. Если мы в течение двух недель наберём труппу, то два с половиной месяца на подготовку нам хватит. Весь декабрь — наш… — с этими словами он встал из-за стола, — Несколько гастрольных поездок между выступлениями в клубах не помешают. Новогоднее шоу — это вообще беспроигрышный вариант, и не только в декабре. Половину января ещё захватим, так что…

— С труппой как поступим? — Кристина села на его стул, снова развернула окно на мониторе, — Вокалистов наберём из проекта «Звёзды зажигаются»?

— Ну, конечно, — Дима удивлённо посмотрел на девушку, — А для чего весь этот проект тогда нужен? Вот мы их и покажем. По-моему, это даже не обсуждается.

— Ну, да… Кристина задумчиво посмотрела в окно, — Ульяну и Макса будем включать?

— А почему бы и не включить, это ведь всё лишний пиар. Репертуар у них готов, и подтанцовка в том числе. Кстати, я тебе говорил, что сегодня был разговор с артдиректором Дворца молодёжи?

— Нет… — Кристина заинтересованно посмотрела на Диму, — А о чём разговор?

— Об Ульяне и Максе. В начале октября — первый сольник у них, во Дворце. Билеты начнут продавать уже через неделю, афишу заказали.

— Ты молодец, Морозов, — Кристина кокетливо улыбнулась, — а как с гастролями?

— Пусть пока с нами поездят, на разогреве поработают.

— Ну, пусть… Тогда и я с вами поезжу, как руководитель их проекта.

— Ну, поезди…

— Надеюсь, в этот раз ты свою Наташу не вклинишь в программу? — заметив усмешку, с которой Дима произнёс последнюю фразу, Кристина сменила игривый тон на недовольный.

— Кристина… — Дима присел напротив и пристально посмотрел в её серые, колючие глаза, — Давай сейчас раз и навсегда решим одну проблему. Хорошо?

— Ну, попробуй… — едва улыбаясь уголком губ, она отвела взгляд, — Реши…

— Наташа — моя жена. И поэтому я буду делать всё, что посчитаю нужным — всё, что касается её и меня, не спрашивая ни у кого разрешения. — Дима говорил это твёрдым, не терпящим возражений тоном, — Единственное, что я могу тебе пообещать, это то, что всё, что я буду делать ради неё, никаким образом не отразится на моей работе здесь, хотя бы потому, что она сама вряд ли захочет после всего, что было, иметь к этому месту какое-либо отношение.

— Скажите, пожалуйста… — Кристина усмехнулась, — Она ещё может и не захотеть?

— И ещё… — подавшись вперёд, Дима сцепил пальцы рук, — Я не буду терпеть ни одного обидного слова в её адрес. Поэтому прошу всех, кому она или я не по душе, лучше не трогать эту тему.

— Дима… — пряча усмешку, она снова посмотрела ему в глаза, — А вот интересно… А что ты сделаешь, если кто-то всё-таки скажет эти самые обидные слова?

— Я просто уйду. И мне плевать на контракты и последствия, — с этими словами он поднялся и, засунув руки в карманы брюк, строго посмотрел на свою собеседницу. Дима чеканил слова так твёрдо, что не оставалось сомнений — он не шутит и выполнит своё обещание. Кристина поймала себя на мысли, что таким она его ещё ни разу не видела.

— Ладно, ладно, Морозов, успокойся, — примирительно, с едва уловимой ноткой иронии ответила она ему, — я пошутила. Да, насчёт сценария… Если ты посчитаешь, что он стоящий, то нужно его зарегистрировать на предмет авторского права.

— Ну, в чём проблема, регистрируй… — он пожал плечами, — А сценарий, в общем и целом, нормальный. Мне понравился.

* * *

Осторожно, чтобы не шуметь, Дима защёлкнул за собой замок и сразу прошёл через всю большую родительскую квартиру в свою комнату — дверь в неё была распахнута, но ни Наташи, ни Валерика там не было. Догадавшись, где они могут быть, протопал в ванную… Слегка наклонившись над детской ванночкой, стоявшей на специальной подставке, Наташа, купала малыша.

— Почему ты меня не подождала? — он обхватил её сзади руками и прижался щекой к голове, — Вместе бы искупали.

— Ты и так устаёшь, — запрокинув голову, она ласково посмотрела на него, — сейчас, мы уже заканчиваем…

— А родители где? — он взял в ладонь крошечную детскую ручку, — Спят, что ли?

— Нет, они уехали в гости, — вынув Валерика из воды, Наташа положила его на одну руку, другой накинула на него пушистое, мягкое полотенце и ловким движением обернула прямо на весу. Уснувший при купании, ребёнок даже не пошевелился.

— У тебя так ловко всё получается, — Дима восхищённо посмотрел на неё и протянул руки, — давай, я его унесу.

Мягкий свет ночника едва рассеивал полутьму комнаты, и Наташа чуть приоткрыла дверь, выходящую в небольшой, освещённый коридор.

— Я — всё… — Димка, обёрнутый полотенцем, с мокрыми после душа волосами, возник на пороге.

— Я тоже — всё… — Наташа распрямилась у детской кроватки, — Накормила и уложила. Пойдём, теперь тебя кормить буду.

— А, давай, ты меня сначала уложишь… — приблизившись вплотную, он обнял её, потом внезапно подхватил на руки и шагнул к постели.

— А ужинать? — обвив руками его шею, прошептала Наташа.

— Потом… я соскучился…

— Завтра воскресенье… — чуть позже, подперев ладошками лицо, Наташа сидела напротив него за обеденным столом просторной кухни, — У тебя выходной?

— Вообще-то, да, но придётся с утра съездить в студию, — с сожалением ответил Дима, — нам с Сашкой нужно партию барабанов вживую записать для минусовки. Но это недолго.

— У тебя столько работы… И я ничем не могу помочь, — она виновато опустила взгляд.

— Ты мне и так помогаешь, — Дима ненадолго замолчал, потом взял в руку её ладошку, — знаешь, когда я думаю, что дома ты и Валерка… ждёте меня… У меня всё в душе переворачивается. Всё остальное кажется таким неважным.

— Мы тебя очень ждём, Дим… — Наташа грустно вздохнула, — Жаль, что мы так мало видимся, но я всё понимаю…

— Наташ, это временно. Просто сейчас самый пик: у нас и конкурсный отбор, и запись минусовок, и диск Ульяны и Макса, и выступления… короче, всё в кучу, как всегда. Прикинь, я сегодня не мог вспомнить, какое число! — Дима засмеялся, — И даже забыл спросить…

— Сегодня — двадцать восьмое, — улыбнулась Наташа, — а завтра — двадцать девятое… Валерику два месяца.

— Точно! — Дима хлопнул себя по лбу, — У Валерки же днюха!..

— Ну, да, днюха… Я поэтому и спросила про выходной, думала, мы с тобой и с ним погуляем где-нибудь…

— Погуляем, конечно, — кивнул Дима, — я из студии приеду, и погуляем… Потом с родителями посидим, отметим. Кстати… — он слегка замялся, — Я знаю, что ты не скажешь, но, всё же… Как тебе с ними? Я понимаю, что мама очень строгая, и может что-нибудь сказать такое…

— Дима… — перебила его Наташа, — У нас всё хорошо, правда. Ты даже не думай ни о чём. Я так благодарна твоей маме… Она нам очень помогает, несмотря на то, что сейчас работает. А то, что строгая… Ну, что поделаешь… Зато Александр Иваныч очень добрый, — она засмеялась, — мы не ссоримся. Меня никто не обижает.

— Понимаешь, я думаю, нам пока лучше жить здесь, с ними. Это центр, мне до студии близко добираться, и погулять есть где, и ты, всё-таки, не одна.

— Я всё понимаю, Дим… — она грустно улыбнулась, — Не переживай.

— Да, кстати, о помощи… — как будто вспомнив о чём-то, сказал он, — Мне, как раз, нужна твоя помощь. Я тебе сейчас покажу сценарий, а ты скажешь, как профессионал, чего в нём не хватает.

— Ну, уж и профессионал, — засмеялась Наташа, — режиссёр-недоучка.

— Доучишься!

Устроившись повыше на подушках, Наташа открыла ноутбук и вставила в разъём принесённую Димой флэшку со сценарием новогоднего шоу. Когда текст был прочитан дважды, захотела что-то сказать, но, повернув голову, только улыбнулась: уткнувшись ей в плечо, Дима крепко спал. Осторожно, чтобы его не разбудить, встала и, устроившись за компьютерным столом, ещё раз перечитала весь сценарий, попутно набивая поправки к тексту…

— Наташка, ты умница! — утром, перечитав дополненный Наташиными замечаниями текст, Дима радостно посмотрел на неё, — Всё так просто, но я вчера даже не додумался!

— Да там ничего особенного, всё по законам жанра, — засмеялась она, — и лишь в пределах тех знаний, которые я успела получить за два года.

— А, ведь, нам нужен сейчас режиссёр-постановщик… — задумчиво сказал Дима, — У меня, кроме этого шоу, ещё есть идеи.

— Дим… — она подняла на него глаза, — А кто писал сценарий?

— Ну, вообще-то… Кристина писала… — нехотя, как бы извиняясь, произнёс Дима, — она у нас текстами занимается…

— Понятно, — как можно веселее улыбнулась Наташа, — я просто так спросила, ты не подумай ничего… В любом случае, это нужно для твоего проекта, а, значит, в первую очередь, для тебя.

— Наташка… — он присел возле неё на корточки, заглянул в её карие глаза, — Ты, действительно, умница… Ты всё правильно понимаешь. Я знаю, что тебе тяжело… жизнь всё так перепутала… Но мне пока никуда не вырваться, и я очень тебе благодарен за то, что ты со мной… всё понимаешь и терпишь… и… и веришь…

— Просто… — она провела ладошкой по его волосам, — просто я очень тебя люблю…

— И я тебя очень люблю… ты даже не представляешь, как…

* * *

Парковка была забита автомобилями, и Дима с огромным трудом нашёл свободное место для своего «фолькса». Заглушив двигатель, он вышел из машины, достал из багажника сложенную детскую коляску.

— Это здесь мы были три месяца назад? — уложив Валерика в уютное «гнёздышко», Наташа огляделась вокруг. Дорогой супермаркет — часть огромного торгово-развлекательного центра, куда Дима привозил её в конце мая, по случаю выходного дня был полон покупателей, да и открытые летние кафе, детские площадки, фонтаны, кинотеатр, расположенные на гигантской площади, привлекали горожан в последние летние деньки ещё больше, чем весной.

— Да, здесь, — ответил Дима, взявшись за ручку коляски, — Тут и погулять есть где, и перекусить, и купить всё, что нужно.

Погуляв по небольшому, уютному парку, они завернули в летнее открытое кафе и расположились за крайним столиком — там, где можно было поставить рядом коляску с Валериком, не мешая другим посетителям.

— Знаешь, Дим… — Наташа зачерпывала небольшой ложечкой сладкий сироп со дна широкой креманки и поливала им разноцветные шарики мороженого, — Я так скучаю по нашей маленькой квартире… по твоей старой студии… по нашим поездкам по районам… Так всё было просто.

— Наташка… — он рассмеялся, — Ты так говоришь, что со стороны подумают, что у нас сейчас царские хоромы, свой театр и личный самолёт… И такая гламурная ностальгия по студенческому прошлому. А на самом деле живём у родителей… студия чужая… неотработанные контракты… и машина старенькая.

— Я не об этом… — она тоже улыбнулась, — Но и это неважно. Мне всё равно, где жить и на чём ездить, лишь бы с тобой.

— Вот увидишь, у нас будет и своя квартира, и своя студия… — он сжал в руке её ладонь, — А ещё… а ещё ты мне дочку родишь.

— Дим… давай, сначала Валерика вырастим, — почему-то печально улыбнулась Наташа.

— Давай… — улыбнулся он ей в ответ, — Но мечтать об этом можно уже сейчас.

— Мечтать можно, — опустив ресницы, она тяжело вздохнула, но потом, справившись с собой, заговорила весёлым тоном, — представляешь, меня вчера узнали на улице!

— Кто? — Дима удивлённо поднял брови, — Поклонники?

— Представь себе! Мальчишки, лет по пятнадцать-шестнадцать. Подошли и спрашивают: «А это ты — Наташа?»

— И что дальше было? — Дима шутливо сдвинул брови, — Свидание назначали? Признавайся…

— Не-е-е-т!.. — она рассмеялась, — Они знаешь, что сказали?

— Что?

— Они сказали: «Это ты девочка Димы Морозова? Передай Димону, что он реально клёвый мелодист»!

— И всё?!

— И всё…

— Ди-ма! Ди-ма! — неожиданно раздалось у Наташи за спиной. Обернувшись, она увидела трёх девчонок — работниц кафе, которые хором дважды проскандировали имя Димы. Стоя в ряд и широко улыбаясь, девчонки смотрели на него во все глаза.

— Привет, девчонки, — он улыбнулся в ответ и, кивнув на коляску, добавил, — только не кричите так громко, а то у нас ребёнок спит.

— А можно с тобой сфотографироваться? — понизив голос, произнесла одна из девушек, — Пожалуйста…

— Ну, давайте… — он встал из-за стола, — А на что будем фоткаться?

— А вот, на мобильники, — вторая девушка положила на стол заранее приготовленные телефоны и обратилась к Наташе, — Можно вас попросить снять нас с Димой?

— Можно, — улыбаясь, Наташа тоже встала из-за стола. Сфотографировав по очереди на каждый телефон Димку в окружении трёх поклонниц, она снова села на своё место.

— Ой… спаси-и-и-бо-о-оо… — разглядывая фото, от восторга завизжали девчонки, — Ну, теперь все от зависти помрут!

— Вот видишь! И ни одна из них не попросила передать мне, что я — «реально клёвая»… — серьёзным тоном сказала Наташка, но потом, не выдержав, снова рассмеялась.

Погуляв ещё немного, они отправились в супермаркет — нужно было купить продуктов к «праздничному» столу в честь Валеркиного «дня рождения».

— Надо же… Какая встреча! — Кристина, в изящном летнем платье, лёгких летних стилетто, удивлённо сдвинула солнцезащитные очки на макушку, — Ну, где бы ещё встретились, как не в кондитерском отделе?

— Ну, да… — Дима, стоящий с коляской посреди огромного зала, тоже качнул головой, — Привет…

— Привет, отец-герой… — как всегда, насмешливо ответила Кристина, — А что это ты в одиночестве?

— Дим, я — всё… — Наташа, с коробками своих любимых шоколадных конфет, вынырнула из-за высокой центральной витрины. Увидев Кристину, на мгновение застыла.

— Привет… — поздоровалась с ней Кристина, — Осторожнее с конфетами… от них поправляются.

— Привет… — Наташа уложила коробки в большую корзину на колёсиках, — Я в курсе…

— А вот и я… — выйдя быстрым шагом из-за широких стеллажей, Макс подошёл к Кристине и приобнял её за талию, — Знаешь, вино я так и не выбрал, пойдём вместе… я полностью доверяю твоему вкусу.

— Ну, пойдём… — улыбаясь, кокетливо ответила она ему, — Только… почему ты не здороваешься с дядей?

— С каким? — парень растерянно оглянулся по сторонам. Увидев Наташу с Димой, смущённо кивнул, — Здрасьте…

— Привет… — Дима довольно сдержанно поздоровался с Максом, — На вино сильно не налегай, не забывай, что завтра — запись.

— Да нет… я не налегаю… — оправдываясь, парень густо покраснел, — Я вообще не пью…

— Дядя Дима шутит… — Кристина с нескрываемым интересом наблюдала за реакцией Морозова на их неожиданную встречу. Было видно, что ситуация ей нравится, и, покосившись на Наташу, она решила подлить масла в огонь, — Кстати… дядя Дима, напомни, пожалуйста, как называлось то вино, которое ты обычно покупал? Ты ещё говорил, что его полезно пить перед любовным свиданием…

— Ты что-то спутала, Кристина… — Дима казался совершенно спокойным, — Я такого никогда не говорил.

— Да?.. Странно… Ну, значит, кто-то другой говорил… — пожала плечами Кристина, — Хотя… Нет! Ты! Я это очень хорошо помню.

— Дим… Пойдём?.. — Наташа тихонько взяла его за руку и слегка потянула, — Валерик скоро проснётся… И родители ждут…

— Пойдём, — он с благодарностью посмотрел на неё и улыбнулся, — пойдём, Наташа…

 

Глава 4

Сентябрьский дождь лил стеной, и дворники, методично скользя по лобовому стеклу, с трудом справлялись с прозрачным потоком небесной воды. Притормозив у пешеходного перехода, Кристина нетерпеливо пристукнула носком модной туфельки по педали газа.

— Ну, давай… давай… курица… В темпе… — эти слова были адресованы молодой девушке, переходящей дорогу не так быстро, как хотелось бы Кристине, — Тебя что, ходить не научили?

Наконец, переход оказался свободным, и серебристый BMW рванул с места. Проехав несколько кварталов, автомобиль плавно подъехал к автостоянке напротив небольшого кафе. Выскочив из машины, девушка торопливо пробежала по мокрой, вымощенной плиткой дорожке и взялась за ручку массивной резной двери. Сдав плащ в гардероб, проследовала в уютный обеденный зал и, улыбаясь, расцеловалась с сидящей за угловым столиком молодой особой.

— Приве-е-е-т!.. — радостно-протяжно воскликнула Диана, обнимая подругу, — Всё-таки попала под дождь?

— Привет, дорогая! — Кристина тряхнула чуть влажными волосами, — Мало того, что попала, я ещё и зонт не взяла.

— Ну, давай, рассказывай, как у тебя, что? — нетерпеливо, с любопытством спросила Диана, когда все слова приветствий были сказаны, и пенящийся, горячий капуччино наполнил ароматом близлежащее пространство, — В прошлый раз тебя отец не вовремя вызвонил, не дал поболтать, а по телефону не так интересно.

— Ну, так… Вся в работе, — с шутливым пафосом ответила Кристина, — поднимаю шоу-бизнес районного и областного масштаба.

— Ну, ты вообще-е-е-е… — Диана восхищённо посмотрела на подругу, — А когда на всероссийский масштаб перейдёшь? Или не замахиваешься?

— А, нам всероссийского не надо. Знаешь, сколько богатеньких буратино только в нашем городе, за которых их папы Карло готовы заплатить? — Кристина засмеялась, — Только бы чадо прославилось, благо на ютубе никакого кастинга не надо.

— Так вы чем в вашем «Кри-Старе» конкретно занимаетесь? — сделав глоток, Диана поставила чашку с кофе на стол, — Я в прошлый раз так и не спросила.

— Да всем подряд, — Кристина махнула рукой, — Музыку пишем, клипы снимаем, песни записываем студийно, Праздничные программы готовим, базу данных артистов держим — если кому на торжество понадобится, то к нам обращаются, мы выступление организовываем… Это всё — за деньги клиентов. Но есть и собственные проекты, которые сами от себя раскручиваем, вот, сейчас, например, проект «Ульяна и Макс», уже довольно популярный дуэт.

— Ой, слуша-а-а-ай… А я их видела! Они на дне города выступали… — Диана удивлённо посмотрела на подругу, — Так это ваш проект?

— Я тебе больше скажу… — лукаво улыбнулась Кристина, — Это мой проект… Правда, музыку пишет Морозов, репетирует с ними Морозов, он же и звукозаписью занимается.

— Мне понравилось, голоса классные, особенно девочка красиво поёт!

— Девочка… — Кристина поморщилась, — Скажу тебе откровенно… я бы с большим удовольствием раскручивала одного мальчика.

— Ну, так в чём дело?.. — в тон ей, хитро спросила Диана, — Раскрути…

— Так уже… — Кристина многозначительно улыбнулась, — Раскручиваю… Вернее, он сам раскручивается, мне и делать почти ничего не пришлось, парень честолюбив и амбициозен, к тому же влюбчив.

— А ты шикарна… — подыграла ей Диана, — И интересна, как женщина.

— Ну, где-то так…

— Слушай… А как у тебя с Морозовым? Так всё и закончилось?

— Так и закончилось, — улыбаясь уголком губ, ответила Кристина, — Ты и сама видела в прошлый раз… Он у нас теперь семейный, молодой отец, — эти слова девушка произнесла насмешливо, глядя куда-то вниз, на скатерть, потом снова подняла глаза, — Но ты же понимаешь, что со мной так — нельзя?

— Понимаю, я очень тебя понимаю, — кивнула Диана, — я даже не представляю, как ты сейчас с ним работаешь, видишься… Я бы так не смогла.

— Ну, тут каждый поступает, как может… — Кристина вдруг стала серьёзной, — Если бы он меня резко бросил, изменил там, или что-то в этом роде, возможно, и я бы не смогла. Но у нас отношения давно уже шли на минус… Да их, собственно, и не было. Так, вспышка страсти в декабре, которая очень быстро потухла… с его стороны. Потом был просто дежурный секс… но тоже недолго… Я подозреваю, что у него кто-то появлялся… и даже знаю, как её зовут.

— И как? — с нескрываемым любопытством спросила Диана.

— Инна… — многозначительно ответила Кристина, — Он сказал, что она — психолог.

— А как ты узнала?

— Да элементарно: нашла в его телефоне… Он тогда уже совсем от меня отдалился, но иногда, всё же, провожал домой. Вот, воспользовалась случаем.

— Ну, может, и правда, только психолог? — Диана пожала плечами, — Ты же её не видела? Вдруг, она старая и страшная?

— Я тогда на всякий случай переписала себе её номер… и однажды позвонила. Так вот, голос был молодой и довольно приятный… Хотя, не голос девушки — скорее, молодой женщины.

— Кристин, а тебе не хотелось её увидеть? — от любопытства глаза у Дианы округлились, — Я бы умерла, если бы не посмотрела на неё…

— Вот ещё, — Кристина презрительно скривила губы, — хватит с меня того, что я его Наташу теперь вижу без конца.

— Слушай, а с ней-то ты как?.. Она же, наверное, к нему приходит, вы сталкиваетесь… Как ты вообще это всё выдерживаешь?! — Диана сочувственно покачала головой, — Я такую ситуацию на себя даже примерить не могу!

— Ха!.. — Кристина усмехнулась, — А как тебе тот факт, что я была у них в гостях?

— В гостях?! Ну, ты даёшь…

— Да… На даче, на его дне рождения.

— И он тебя ещё имел наглость пригласить?! — возмущению Дианы не было предела, — Да это… это… вообще…

— Нет, ну, это вообще-то нормальные современные деловые отношения, — Кристина смягчила тон, — я сама в этом ничего особенного не вижу, тем более, повторяю, он меня не бросил ради неё… Всё произошло по другому сценарию.

— Да, кстати… А она-то откуда взялась?

— Это та самая малолетка, помнишь, я рассказывала? Они там что-то поругались и разошлись, и она оказалась беременной, в общем, долгая и запутанная история. Он узнал, ну, и… Это же Морозов. Благородный рыцарь… — Кристина ехидно усмехнулась, — Короче, пожалел сиротку. Да ты сама её видела, в прошлый раз, в кафе, да и на концерте — она там что-то пела в перерыве.

— К сожалению, я рано ушла, видела только твой дуэт… А мальчик-то хорошенький!

— Ничего… — Кристина довольно улыбнулась… Вот мы с ним и зажигали у Морозова на даче! Раз уж пригласили — не отказываться же?

— Кристина, ты просто супер! Я тобой просто восхищена! Но, я всё равно не могу понять… Наташа эта… она-то?.. Она, что, так спокойно восприняла, что Морозов тебя пригласил на свой день рождения?! Она же знает о вашем прошлом! — рассуждая, Диана отчаянно жестикулировала руками, — Она либо со стальными нервами, либо дура отмороженная.

— Ой, Господи, Диан… — Кристина презрительно сморщилась и махнула рукой, — Там такая провинция, я даже говорить не хочу… Мне иногда кажется, что, уведи я Морозова снова за руку, она нам ещё и вслед платочком заплаканным помашет, а потом сядет ждать его у окна… — на этих словах девушка рассмеялась, — Знаешь, ни рыба, ни мясо, только и заглядывает ему в глаза… Одно преимущество, что сына ему родила, вот и всё.

— Да… Ситуация у тебя, Кристинка… Но я тобой восхищаюсь!

— Да ничего страшного… — Кристина снова насмешливо улыбнулась, — Прикинь… Мы с Морозовым сейчас чуть ли не двадцать часов в сутки бок о бок… Представляю, что в её блондинистую голову лезет! А я ещё и нарочно иногда задерживаю… Ну, вот такая я стерва, — она довольно засмеялась, — к тому же… — она перешла на заговорщицкий полушёпот, — к тому же, я ему в тот день отомстила… Чисто по-женски.

— Да ты что?! Как?!

— Так… в той самой мансарде… на той самой кровати… в день его рождения… — довольно улыбаясь, Кристина перевела взгляд на подругу, — И с молоденьким мальчиком, который от меня без ума…

— Ну, ты молоде-е-е-ц… — Диана подобострастно покачала головой, — Это самая лучшая женская месть! Слушай, а он-то об этом знает?.. Морозов?..

— А мне всё равно, знает или нет… Главное, что я это знаю.

— Ну, и чёрт с ним, раз так, — Диана кивнула сама себе, — Молоденький мальчик залечит все твои раны, а Морозов пусть курит в сторонке.

— Ну, уж нет… — в голосе Кристины появились зловещие нотки, — Спокойно курить я ему тоже не позволю.

— Почему?.. Ты же говоришь, это просто обстоятельства.

— Ну, и что. В любом случае, со мной так — нельзя.

* * *

Дима сидел в небольшом зрительном зале продюсерского центра и с недоумением смотрел на сцену. До первого сольного концерта дуэта Ульяны и Макса оставалось совсем немного времени, и он считал, что их программа готова на все сто процентов, но сегодняшняя репетиция почему-то была настолько неудачной, что он засомневался в правильности выбранной для выступления даты. Если подтанцовка и бэк-вокал отработали на отлично, то с самими солистами сегодня происходило что-то непонятное. Все два часа Макс выдавал сплошную фальшь, а Ульяна пела настолько неуверенно, что Дима решил репетицию на сегодня прекратить.

— Макс, что случилось? — дождавшись, пока танцоры и подпевка уйдут со сцены, Дима подошёл к ребятам, — Я тебя сегодня не узнаю.

— Да я, вроде бы, как обычно… — Макс пожал плечами, — Может, микрофон не так настроен?

— Микрофон может исказить тембр, но не тональность, — развёл руками Дима, — Ты сегодня хорошо выспался?

— Хорошо, а что? — с вызовом ответил юноша, — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что на качество вокала влияет много факторов, и усталость в том числе.

— Я спал хорошо, — ещё раз повторил Макс с некоторым недовольством, — Я могу идти?

— Иди, — Дима пожал плечами, — Но завтра постарайся быть собраннее и распойся получше.

— Хорошо, я постараюсь… — уже на ходу ответил парень, — Пока!

— Ульяна, подожди, — Дима хотел задержать девушку, но та только махнула рукой и выбежала вслед за Максом, — Зайди потом, я тут подожду! — крикнул Дима ей вслед.

Выскочив в коридор, девушка увидела только спину удаляющегося парня. Догнав его уже у входных дверей, схватила за руку.

— Макс, подожди…

— Что? — оглянувшись, он остановился, — Ты что-то хотела сказать?

— Да… я хотела… Ты сейчас куда?

— Мне нужно срочно в одно место.

— А, можно, я с тобой?.. — умоляюще спросила девушка.

— Уля… — он замялся, — Давай так… Ты сейчас поедешь домой, а я тебе потом позвоню. Хорошо?

— Максик… Может, ты придёшь сегодня?

— Вот сегодня я никак не смогу… правда, — он с сожалением посмотрел на неё, — Но я позвоню, обязательно.

— А, давай, мы завтра куда-нибудь сходим?.. — она робко посмотрела ему в глаза, — Мы так давно с тобой никуда не ходили…

— Мы и так видимся каждый день, — он пожал плечами, — Зачем куда-то ещё ходить?

— Макс… — она заговорила очень тихо, — Мне кажется, нам нужно поговорить…

— Может, и нужно, но не здесь и не сейчас, — нетерпеливо ответил он, — Уля, я и вправду тороплюсь.

— А где и когда? — с надеждой спросила девушка, — Ты хотя бы скажи… Я буду ждать…

— Я пока не знаю. Давай, я на днях определюсь со временем, и скажу, — он взялся за ручку двери, — Ну, всё, пока…

— Ты сейчас едешь к ней?! — не выдержав, с отчаянием выкрикнула Ульяна, когда он уже выходил за дверь, — Макс!..

Медленно обернувшись, он скользнул по ней холодным взглядом:

— Да. Если ты хочешь узнать правду именно сейчас, то — да. Но обсуждать это здесь с тобой я не буду… — с этими словами он решительно переступил порог.

Когда, не дождавшись Ульяну, Дима вышел в коридор, девушки нигде не было видно. Решив, что она ушла домой, он направился к себе в студию. Уже взявшись за ручку двери, услышал странные звуки, доносящиеся из аппаратной — ему показалось, что там кто-то плачет. Он не ошибся: уронив голову на сложенные руки, Ульяна сидела на диване… Девушка рыдала так, что не могла вымолвить ни слова, и Диме стоило больших трудов добиться от неё мало-мальски понятного объяснения.

— Уля, что случилось? — положив руку на её вздрагивающее плечо, спросил он, но она только всхлипывала. Взяв дрожащей рукой предложенный им стакан воды, долго не могла выпить ни глотка, пока, наконец, немного не успокоилась.

— Что случилось? — повторил Дима свой вопрос.

— Максим… — еле слышно, шёпотом произнесла девушка.

— Что с ним? — как можно, участливее, спросил он.

— Он… влюбился… — слёзы снова покатились градом, и Ульяна закрыла глаза руками.

— В кого?! — Дима сделал вид, что удивился.

— В Кри-сти-ну… — сквозь плач, по слогам, выговорила девушка, — Уже давно…

— С чего ты взяла, Уля? — Дима попытался улыбнуться, — Не может быть…

— Он сам сказал… — вытирая опухшее от слёз лицо, еле слышно произнесла она, — Он давно уже с ней… я догадывалась… а сегодня он сам сказал…

— Подожди… не плачь… Я поговорю с ним. Хорошо? — Дима нахмурился. Он и сам уже давно заметил необычные отношения Кристины и Макса, а сцена в супермаркете только подтвердила его догадки.

— Хорошо… — согласно кивнув, заплаканная девушка поднялась с дивана, — Спасибо тебе, Дима… Я пойду…

— Не переживай, всё наладится, — как можно увереннее сказал он ей на прощание, — вот увидишь!

* * *

— Слушай, меня этот Морозов уже достал своей ревностью, — вечером того же дня, полулёжа на широкой кровати в шикарной спальне Кристины, капризно жаловался Макс, — то пою не так, то дыхание держу неправильно.

— Ну, что поделаешь, малыш… — лёжа рядом, Кристина пятернёй разлохматила его льняные волосы, — Наличие соперников говорит только об одном…

— Нет, я его, конечно, понимаю… — с долей высокомерия произнёс парень, — Но, кто ему виноват? Правда? — он заглянул в её смеющиеся глаза, — Ведь правда?..

— Ну, конечно, правда… — улыбаясь, томно ответила девушка, — Таких женщин нужно беречь, как зеницу ока… Или я не права?..

— Ты права… как всегда… — целуя её, горячо прошептал он, — Пусть теперь локти кусает…

* * *

— Морозов… А ты, случайно, не ревнуешь? — игриво спросила Кристина на следующий день, когда Дима спросил её напрямую об отношениях с Максом, — С ума сойти…

— Не говори глупости, — Дима казался озабоченным, — Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Они участвуют в одном проекте… Девчонка вчера петь от переживаний не могла, а у них вот-вот сольный концерт. А он — он почему такую фальшь выдавал? Либо спиртного перебрал, либо не спал всю ночь…

— Ну, а если второе? — спросила Кристина, томно заглядывая ему в глаза, — Да… мы не спали всю ночь…

— Слушай, в конце концов, это твои ребята… ты что, хочешь, чтобы вся работа пошла насмарку?

— Мо-ро-зов… Ты рев-ну-ешь… — улыбаясь, по слогам произнесла Кристина, — Значит, я была права…

— Кристина… — пытаясь сохранять спокойствие, Дима шумно выдохнул, — При чём тут ревность? Они выступают вместе, это дуэт, и любые тёрки между ними — только минус их творчеству, а у них уже не просто тёрки… Там настоящая трагедия, судя по девочке.

— Так в чём же дело?! — ухмыльнулась Кристина, — Возьми девочку на себя, ты же у нас специалист по девочкам… Утешь, тебе не привыкать.

— Ты хоть понимаешь, что ты несёшь? — Дима устало опустил руки, — Ты вообще — адекватна?

— Ой, Морозов… — Кристина расхохоталась, — А ты такой смешной, когда ревнуешь…

— Кроме творческой, тут ещё и этическая сторона присутствует… — Дима укоризненно посмотрел ей в глаза, — У них же любовь была… Зачем ты?.. Ведь тебе не нужен этот пацан, ты просто хочешь что-то кому-то доказать… Зачем, Кристина?!

— Морозов… — её взгляд вдруг стал злобным, — А вот это тебя не касается! Думаешь, ты своё счастье нашёл, теперь можешь других учить? А ты уверен, что это — твоё счастье?.. Смотри, как бы не ошибиться…

— Обратись к психологу, — он взялся за ручку двери, — я серьёзно.

— Только после тебя, Морозов… — она насмешливо улыбнулась, — Тебе психолог нужнее, тем более, он у тебя есть… личный…

* * *

Проснувшись посреди ночи и не обнаружив рядом Диму, Наташа встревоженно приподнялась на постели, но, бросив взгляд на детскую кроватку, тут же удивлённо захлопала длинными ресницами… Сидя рядом на полу, в свете ночника, Димка сквозь редкие, тонкие прутья кроватки кивал и, улыбаясь, что-то шептал неспящему Валерику… Будто понимая, Валерик улыбался ему в ответ — ещё неосознанно, беззубо, но так трогательно… Широко распахнув свои синие-пресиние глазёнки, одной ручкой он держался за Димкин палец, а другой, сжатой в крохотный кулачок, смешно размахивал. Малыш сучил ножками и время от времени произносил короткое «а».

— Дим… Ты что там делаешь? — громким шёпотом спросила Наташа.

— Я?.. — счастливо улыбаясь, он обернулся к ней, — Я беседую… со своим личным психологом…

 

Глава 5

— А я знала… — сказала Наташа вечером следующего дня, аккуратно развешивая на тонких перекладинах сушилки влажные ползунки и распашонки, — Они ещё тогда, на твоём дне рождения, недурно провели несколько часов в мансарде, но кроме Иры никто не заметил, как они входили в дом. Поэтому мы с ней решили никому пока ничего не говорить.

— Эх вы, партизанки… — с лёгкой долей укоризны сказал Дима, — Мне-то могли сказать…

— Мы подумали, а вдруг это у них несерьёзно? — Наташа виновато посмотрела на мужа, — Ну, было и было… Макс проспится и сам пожалеет…

— Ну, вот, не пожалел… — И, я так думаю, у него-то всё как раз серьёзно, — облокотившись о косяк ванной комнаты, Дима задумчиво смотрел себе под ноги. Рассказ о том, что произошло между Максом и Ульяной, Наташу не удивил, и теперь он сосредоточенно вспоминал все события последних дней.

— Дим… — Наташа подошла к нему вплотную и положила руки на плечи, — Я сначала хотела рассказать… а потом подумала…

— Что подумала?

— А, ладно… неважно, — она почему-то смутилась и уже хотела отойти прочь, но Дима плотно сомкнул руки у неё на талии.

— Так что ты подумала? — улыбнувшись, переспросил он.

— Ничего… — засмеялась Наташа, — Ладно, пошли спать.

— Наташка… Ты что, подумала, что меня это как-то заденет? — он пытливо заглянул ей в глаза, — Ты что, серьёзно так подумала?

— Я сначала подумала, а потом… уже не подумала… — пряча улыбку, она попыталась выскользнуть из его рук, но Дима держал крепко.

— Если ты так подумала… — наклонившись, полушёпотом сказал он ей на ушко, — Если ты так подумала, то считай, что я очень рассердился…

— Да?.. — она лукаво стрельнула на него карими глазами, — И ты меня теперь не простишь?..

— Ни за что не прощу… — целуя её, всё так же, полушёпотом ответил Дима, — Если только…

— Что — только?.. — тихо смеясь, Наташка обхватила руками его шею, и, подпрыгнув, повисла на нём с подогнутыми в коленях ногами, — Если только ты меня сейчас не донесёшь?..

— Ну, это вообще… наглость… — распрямившись и прижав её к себе ещё крепче, он с шутливым возмущением шагнул со своей ношей из ванной, — Придётся сейчас с тобой разбираться конкретно…

— Вы почему ещё не спите?! — Анна Сергеевна, в дорогом пеньюаре, выросла как из-под земли в небольшом коридоре, ведущем в их с Александром спальню — с одной стороны, и в Димкину комнату — с другой, — Первый час ночи…

— Уже идём, — держа Наташку одной рукой, другой Дима повернул ручку двери, — Спокойной ночи, мам…

— Спокойной ночи, Анна Сергеевна, — сделав серьёзное лицо, кивнула свекрови Наташа.

Валерка не спал и, смешно шевеля пустышкой, смотрел во все глаза на дурачившихся родителей из своей кроватки. Выскользнув из Димкиных объятий, Наташа взяла сына на руки.

— Тебе не кажется, что он становится похожим на меня? — пряча улыбку, она бросила на Диму лукавый взгляд.

— Совсем не кажется, — он внимательно посмотрел на малыша, — Валерка похож на меня, разве что блондин…

— А мне кажется, что на меня… Разве что глазки синие…

— Так, это что ещё за разговорчики… — забирая Валерика, Дима шутливо нахмурился, — Сказано — на меня, значит, на меня. И, вообще… Я говорил про дочку? Вот дочка будет похожа на тебя, а Валерка — мой…

— Дим… ты так часто говоришь про дочку, — Наташа вдруг погрустнела, — А нам бы Валерика ещё вырастить…

— Вырастим, — уверенно ответил он, — Таких, как Валерка, можно десяток вырастить, спокойных… Вот, смотри, уже уснул.

— Десяток?! — засмеялась она.

— Ну, не десяток… Но одну-то девочку сможем себе ещё позволить… — укладывая Валерика назад в кроватку, Дима обернулся к Наташе.

— Дим… Ты, правда, хочешь ещё детей?

— Я хочу наших с тобой детей, Наташка… — подойдя близко, он взял её лицо в ладони, — Очень хочу…

— Дим… — чуть позже, по обыкновению, уютно устроившись у него подмышкой, спросила Наташа, — А как же теперь Ульяна?.. Сможет ли она дальше выступать с Максом?

— Не знаю… — говоря так. Дима выглядел очень серьёзным, — Я сам об этом всё время думаю. Даже если отбросить все эмоции… У них заявлен концерт, билеты уже продаются — раз… Они должны участвовать в новогоднем шоу — два… Они на следующей неделе должны вместе с нами ехать выступать в соседнюю область — три… А теперь всё под угрозой срыва, потому что конфликтная ситуация налицо.

— Дим, я понимаю, что это вряд ли поможет, но… Может, с ней поговорить? Как-то поддержать… Знаешь… — Наташа провела ладошкой по его груди, — Это так тяжело, когда теряешь любимого человека…

— Знаю… — серьёзно ответил Дима, — Очень хорошо знаю…

* * *

К концу сентября осень окончательно вступила в свои права, скупо балуя горожан редкими солнечными и сухими деньками. В один из таких дней Димин «фолькс» остановился возле университетского двора. Хлопнув дверцей и махнув Димке на прощание рукой, Наташа простучала каблучками по асфальтовой дорожке, ведущей к центральному входу. Посетив деканат, ненадолго зашла в канцелярию, откуда, созвонившись с Оксанкой, по длинному надземному переходу попала в свой корпус. Перерыв между парами только начался, и девушка, переступив порог своей аудитории, сразу оказалась в окружении бывших одногруппниц и одногруппников. После обычных в таких случаях радостных приветствий, объятий и расспросов, достав новенький айфон — подарок Димы — она охотно показывала всем фотографии Валерика. Девчонки восхищённо цокали языками и умильно сюсюкали, а парни с нескрываемым интересом поглядывали на саму похорошевшую Наташку, которую в последний раз видели беременной, на экзаменах, в самом начале лета. Несколько же свадебных фото, сделанных Юлей на Наташкин айфон, привлекли внимание абсолютно всех любопытствующих.

— Ой, какая ты тут хорошенькая-а-а-а-а!.. — протяжно, в один голос воскликнули девушки, на самом деле разглядывая Диму, который в своём белом костюме казался им на фото ещё более неотразимым.

— Слушай, Наташ, — Пашка Рулёв, скользнув взглядом по фото, поднял глаза не девушку, — я тут объявление видел — у вас в «Кри-Старе» конкурс на вакансию режиссёра-постановщика объявлен… Ещё никого не взяли?

— Я даже не знаю, Паш… — Наташа с сожалением пожала плечами, — Наверное, пока никого, иначе бы мне Дима сказал.

— А какие требования, не в курсе?

— Не в курсе… Я ведь к центру отношения не имею, всё, что знаю — со слов Димы.

— Слушай… А почему он тебя на это место не возьмёт? — удивлённо приподнял брови Рулёв, — Это же твоя специальность. Пусть ты ещё без диплома, но он-то мог бы тебя устроить?

— Не мог бы, — улыбнулась Наташа, — Там всё очень сложно… Я к продюсерскому центру никакого отношения не имею. Я сейчас, вроде, как при Дворце молодёжи, вокалисткой числюсь. Но, так как у меня грудной ребёнок, то я имею свободный график. Репетиции только по надобности — если намечается какой-нибудь концерт. А насчёт вакансии… Ты приходи к Диме, он всё тебе разъяснит. Только приходи на следующей неделе, завтра они уезжают на гастроли на несколько дней.

Перерыв закончился, и Наташа, попрощавшись с ребятами, вышла из аудитории. Оксанка, любопытство которой перевесило учебную дисциплину, выбежала следом за ней и, догнав у самых дверей, взяла подругу под руку.

— Ой, Наташка-а-а… Я так за тебя рада! Ты даже не представляешь! Теперь хоть наши девки успокоятся… Знаешь, сколько было разговоров, когда вы с Димой помирились! Какие только версии не выдвигались, — девушка хмыкнула, — и что он чужого ребёнка признал, и что свадьба у вас была ненастоящая.

— Как это — ненастоящая?! — Наташа удивлённо посмотрела на подружку, — Спонтанная просто… А так — всё по-настоящему. Я сегодня зачем приезжала, как думаешь?

— Зачем? — Оксанка округлила глаза, — По заочке что-то, наверное?

— Нет… — засмеялась Наташа, — Я приезжала фамилию менять. Я ещё как Смольникова числилась, а с сегодняшнего дня — как Морозова.

— Здорово! — Оксанка вытаращилась ещё больше, — И правильно сделала, что фотки всем показала! Теперь все увидели, что Валерка — Димин. А то мне никто не верил, думали, я тебя просто нарочно защищаю, и ребёнок у тебя от Журавлёва.

— Жаль, что тебя на свадьбе не было… Если бы ты тогда была в городе, я бы обязательно тебя позвала, но ты была на юге, и мы праздновали только с «патрулями».

— Кстати, как у них у всех? Я ведь теперь про них ничего не знаю, — с сожалением сказала Оксанка, — Да я и про тебя-то почти ничего не знаю… А ты так изменилась, Наташка, так классно одета… Ой, а серёжки какие-е-е-е! Ну, ваще — отпад!

— Это мне Дима на свадьбе подарил, — Наташа повернула голову, чтобы Оксанке было удобнее рассмотреть её новые серьги, — За Валерика…

— Кстати… А с кем он сейчас?

— Он с Диминой матерью, она сегодня рано пришла с работы.

— Слушай, Наташка… — Оксанка посмотрела озабоченно, — А как ты вообще с ней… Она же сильно против тебя была.

— Знаешь… — Наташа задумчиво посмотрела себе под ноги, — Она и сейчас, мне кажется, против… но… Она так любит Валеру, что готова и меня терпеть… — на этих словах она грустно улыбнулась, — Она сама предложила пока пожить у них, и Дима считает, что так лучше. Мы ведь всё-таки артисты, я тоже иногда выступаю, а Валеру есть с кем оставлять. К тому же, у них очень большая квартира, и мы в своей комнате практически одни. Родители к нам почти не заходят, видимся на кухне и в гостиной. Анна Сергеевна готовит сама… И ещё она нам очень помогает. Александр Иванович приезжает всегда поздно, и Анна Сергеевна сидит с Валериком, если мне нужно куда-то отлучиться. Правда, отлучаюсь я очень редко. А Дима… Он тоже очень поздно приезжает. Мы почти и не видимся, только ночью… Ну, ещё по выходным или вот как сегодня — он готовится к завтрашней поездке, и заодно меня сюда подкинул…

— Слушай… Ну, а как там у Говорова дела, у Мазура с Беловым?

— Сашка скоро станет папой, — улыбнулась Наташа, — у него жена гражданская, Ира… Мазурик тоже сейчас весь в романтических чувствах, он с Юлей Семченко — это корреспондент с «культурного» канала… А вот Никита… — Наташа нахмурилась, — Никита сейчас один. Лена вышла замуж…

— Да ты что?! — Оксанка застыла от изумления, — За кого?!

— Точно не знаю, вроде, за своего «папика».

— Ой… — Оксана перешла на громкий шёпот, — А как же Белов-то… Он же так её любил…

— Да, он сильно переживает. Хотя, все ребята считают, что это к лучшему.

— Ясное дело, что к лучшему, — Оксана усмехнулась, — он такой парень классный… А она ему изменяла без зазрения совести.

— Да, — вздохнула Наташа, — он вообще с ней покоя не знал. Ребята говорили, что раньше, ещё до встречи с ней, он был совсем другим. Ой… — она достала из кармана телефон, — Дима звонит… Да, Дим… Хорошо… жду…

— Что, соскучился? — Оксанка хихикнула, — Едет?

— Да, едет. Надеюсь, что соскучился…

Попрощавшись на крыльце корпуса с Оксанкой, Наташа накинула капюшон и неторопливо направилась к резным воротам, примыкающим к такому же резному забору, огораживающему университетский двор по периметру. Дима должен был подъехать за ней через четверть часа, и девушка прогуливалась по асфальтовой дорожке, пролегающей вдоль забора, поглядывая через широкие металлические прутья на подъезжающие на парковку автомобили.

— Наташа!.. — раздался за спиной знакомый голос, — Здравствуй!

— Уля! — радостно ответила девушка, — Привет!

— А я смотрю — ты или не ты…

— А это — я… — засмеялась Наташа, — Я очень рада тебя видеть… ну, как ты?

— Ничего… — печально ответила Ульяна, — Нормально…

— Судя по тебе, не очень нормально, — встревоженно заметила Наташа, — Рассказывай, что у тебя случилось?

— Ничего… — ещё печальнее повторила Уля, — Вот, завтра едем на гастроли…

— Я знаю, Дима тоже собирается.

— Наташ… — опустив глаза, Ульяна помолчала некоторое время, потом, как бы решившись, продолжила, — Можно, я тебя спрошу кое о чём личном?

— Конечно, можно, — ответила Наташа.

— Скажи… — собираясь с мыслями, девушка снова на некоторое время замолчала, — Скажи… Как сейчас у вас с Димой? Вы ведь расставались… Ты прости меня, но все об этом говорят…

— Уля… — Наташа внимательно посмотрела на неё, — ты ведь не о нас с Димой хочешь спросить… Правда? У тебя другой вопрос на уме?

— Откуда ты знаешь? — Уля испуганно посмотрела на неё, — Да… у меня другой вопрос…

— Спрашивай, не бойся, — ободряюще сказала Наташа, — Я даже знаю, о чём ты спросишь… Вернее, о ком…

— Да… — чуть слышно проговорила Ульяна, — Я хотела спросить о Кристине. Понимаешь… Макс влюбился в неё, а она его поощряет. Но, я знаю, что у неё это несерьёзно… — девушка с отчаянием взглянула на Наташу, — Она просто играется… А он… — слёзы блеснули на глазах, и Ульяна отвернулась.

— Знаешь, Уль… — Наташа говорила как можно участливее, — Я, хоть и не вижу всего этого, но почему-то уверена, что у Кристины это — просто каприз. Поэтому наберись терпения… Она его бросит, вот увидишь.

— Да… Но когда?.. — Ульяна грустно вздохнула, — Мне и Дима твой так же сказал… Я ведь хотела уйти из проекта, а Дима меня уговорил.

— Он тебе всё правильно сказал, — Наташа посмотрела собеседнице в глаза, — Кристина Макса бросит, рано или поздно… И он всё поймёт.

— Я только ради этого и осталась… — почти шёпотом сказала Уля, — Знаешь, мне так тяжело… Но, я знаю, что, если я уйду и не буду его видеть, мне будет гораздо тяжелее.

— Ты его сильно любишь?

— Больше жизни… — прошептала девушка.

— Вот и я… люблю своего Димку больше жизни… — вздохнула теперь уже Наташа, — Знаешь, мне иногда кажется, что я с ним — одно целое… Его жизнь — моя жизнь, нет разницы. Заболи что-нибудь у него — заболит у меня… И мне всё равно, известный он или нет, мне вообще всё равно — кто он… Он — часть меня… я не знаю, как это сказать, я просто чувствую…

— Наташа… — Уля робко подняла глаза, — А как ты сейчас… Говорят, у Димы тоже был роман с Кристиной?

— Даже дважды… — Наташа ещё раз тяжело вздохнула, — Он встречался с ней ещё до меня. Но она ему изменила… Нашла другого. Потом Дима начал встречаться со мной… А, когда мы расстались год назад, у них снова что-то было… — Наташа замялась, было видно, что эти слова даются ей с трудом, — И, представь, как мне сейчас… зная, что они вместе работают, видятся каждый день… Дима не может уйти, он связан контрактом по рукам и ногам.

— Ну, теперь ты можешь быть спокойна… — невесело усмехнулась Уля, — Она сейчас занята Максом…

— Ты плохо знаешь Кристину… — так же невесело ответила Наташа, — Я так думаю, что весь этот спектакль с Максом имеет лишь одну цель: вызвать у Димки ревность, отомстить за то, что он помирился со мной. Так что… — Наташа улыбнулась, — Так что неизвестно, для кого из нас она более опасна.

— А все говорят, что Дима тебя очень любит…

— Я думаю, что и Максим тебя тоже любит, — серьёзно сказала Наташа, — просто он сейчас, как сказочный принц — в состоянии тяжёлого сна. Но, вот увидишь: он обязательно проснётся! Ты только будь рядом… Ведь, когда это произойдёт, ему будет нужна твоя поддержка.

— Наташа… — в глазах Ульяны блеснула надежда, — Ты так всё хорошо сказала… Может, действительно, всё так и будет?

— Так должно быть. Ну, вот, Дима приехал, — привстав на цыпочки, Наташа посмотрела через ограду на подъехавший автомобиль, — Тебя подвезти? Поехали с нами.

— Нет, спасибо… — Уля сильнее закуталась в тёплый шарф, — Мне ещё в университет нужно. Наташ, спасибо тебе…

— Да что ты, Уля… — смутилась Наташа, — Мне не за что говорить спасибо.

— Есть! Вот поговорили, и мне легче стало.

— Вот увидишь, всё у вас наладится. А я… я побежала… — поцеловав Улю, Наташа торопливо направилась к воротам. Решив ещё раз махнуть рукой, обернулась… неловко поставленная нога поскользнулась на опавшей листве…

Слегка прихрамывая, дошла до машины и взялась за ручку двери.

— Ну, что, поехали? — натянув на разбитое, саднящее колено подол пальто, она как можно веселее посмотрела на Диму, — Дим… ты чего?

— Сейчас… — он потёр своё колено, — Что-то, ни с того ни с сего, нога заболела…

— Ой… — она испуганно посмотрела на него, — Это я виновата…

— Почему? — удивился он.

— А вот… — откинув подол, она кивнула на своё колено, — Видишь? Я упала, а болит у тебя…

— Вижу… — он осторожно погладил свежую ссадину, красовавшуюся через окончательно испорченные колготки, — Больно?..

— Очень больно… — хитро улыбнулась Наташа, — просто ужас, как больно…

— А вот так?.. — его ладонь скользнула по всей ноге, снизу вверх….

— А подуть?.. — она бросила лукавый взгляд.

— Дома подую… — справляясь с охватившим его волнением, Дима повернул ключ в замке зажигания.

— И поцеловать… — пряча улыбку, Наташа закусила губу, — А то не поможет…

 

Глава 6

Ровный, монотонный гул большого, комфортабельного автобуса действовал успокаивающе, и большинство пассажиров дремали, откинувшись на подголовники. Бригада артистов, состоящая из «Ночного патруля», Ульяны, Макса и группы подтанцовки направлялась в одну из соседних областей, где ребятам предстояло несколько выступлений в разных городах. Свободных мест в салоне было предостаточно, и все расселись по одиночке.

Устроившись на последнем ряду, Никита сквозь солнцезащитные очки внимательно наблюдал за разворачивающимися в автобусе действиями. Прибежавшая перед самым отправлением Кристина тоже уселась одна на сиденье напротив двери, и Макс, не решаясь открыто подсесть к ней, без конца выглядывал из-за спинки своего кресла. Кристина как будто этого не замечала. Выйдя на первой стоянке вместе со всеми на улицу, она весело болтала с «патрулями», а перед отправкой, как бы продолжая начатый разговор, устроилась рядом с Морозовым, на соседнем кресле. Примерно через час, потеряв терпение, Макс демонстративно перебрался на сиденье рядом с Ульяной и, что-то громко ей рассказывая, широко жестикулировал руками — так, чтобы Кристина видела его движения из-за высокой спинки кресла.

Поговорив с Димой, Кристина неожиданно поднялась и, пройдя недалеко в глубь салона, пересела на другое свободное кресло неподалёку от Никиты — там, где рядом не было никого… Заметив это, Макс занервничал. Встать и уйти от Ульяны повода не было, и присоединиться к Кристине было неловко. Наконец, после очередной остановки, он решительно направился в её сторону…

— Ты местом не ошибся? — донеслось до Никиты, — По-моему, ты сидел не здесь.

— Кристин, ты что? — извиняющимся тоном спросил юноша, — Ты сама сидела с Морозовым…

— Ну, и что? У нас деловые отношения. А тебе, я вижу, гораздо интереснее с другими.

— Кристина…

— Что — Кристина? Давай, топай…

— Ну, ладно тебе… — парень выглядел растерянным, — У нас с Улькой тоже только деловые отношения… Она и так меня к тебе ревнует. Нужно было как-то…

— Что — как-то?

— Ну, как-то наладить контакт… Мы всё-таки выступаем вместе.

— Ах, конта-а-а-кт… — с сарказмом сказала девушка, — Ну, что же, флаг тебе в руки! Может, вас в один номер поселить?

— Не нужно нас в один номер, — торопливо запинаясь, оправдывался Макс, — ты прекрасно знаешь, с кем бы я хотел жить в одном номере.

— Знаю. Теперь знаю…

— Кристина…

— Не нужно ничего говорить! И, вообще, я хочу побыть одна, у меня что-то голова разболелась.

— Кристина… ну, прости…

— Макс, за что?.. — Кристина притворно удивилась, — Всё правильно! Я сделала для тебя всё возможное и невозможное, ты почти звезда… Зачем теперь тебе я? Есть и помоложе… Правда?

— Кристина, ну, что ты говоришь?! — Макс чуть не плакал, — При чём тут?.. Ты знаешь, что ты для меня значишь, я для тебя готов на всё…

— Не нужно оправдываться, Макс… — стояла на своём девушка, — Так и должно быть, это классики жанра. Уля — молоденькая, красивая, я всё прекрасно понимаю… А я — лишь инструмент для твоей карьеры.

— Криста…

— Не называй меня так больше.

— Кристина… Я вообще не понимаю, что произошло! Я буквально полчаса поговорил с Улькой… Мы говорили только о программе, спроси у неё, если не веришь.

— Вот ещё! — возмущению Кристины не было предела, — Чтобы я спрашивала, о чём вы разговаривали?! Ты за кого меня принимаешь?

— Кристина… Ну, прости… Я не подумал… Ну, прости…

— Макс, ты не понял?.. Оставь меня.

Едва улыбаясь уголками губ, Никита проводил взглядом расстроенного Макса, который, покинув Кристину, уселся на другой ряд кресел, но неподалёку от неё. Случайно подсмотренная сцена Белова немного рассмешила. Никита был единственным из всего коллектива «Ночного патруля», кто симпатизировал Кристине в последнее время, но симпатия эта держалась, скорее, на противоречии его собственных чувств…

Лена… Светловолосая, сероглазая, чувственная… Дерзкая, насмешливая… Увидев её однажды, несколько лет назад, он влюбился с первого взгляда. Лена была участницей квартета «Киви», и они часто встречались на совместных выступлениях. Никита уделял девушке внимание, но первое время она не отвечала ему взаимностью, сама безнадёжно влюблённая в Диму Морозова. Но однажды, когда он совершенно не ожидал этого, она ответила на его чувства… Окрылённый, он жил своей любовью… жил до тех пор, пока не понял: он — лишь ступенька для неё, ступенька, ведущая к Диме. Не в силах расстаться с ней, он все эти годы жил с комплексом «ступеньки», в душе ревнуя Ленку к Морозову, несмотря на то, что Дима не обращал на девушку внимания. Производящий впечатление однолюба, Димка никогда не растрачивался на посторонние связи, и, встречаясь одной девушкой, совершенно не смотрел на других. Когда Кристина Диму бросила, Белов проникся к нему искренним сочувствием… Но, когда у Димы появилась Наташка, стало понятно — что и Марина, самая первая его девчонка, и Кристина, это девушки, с которыми у Димки была лишь юношеская влюблённость, замешанная, скорее, на физическом влечении… Наташа же была именно его любовью, настоящей первой любовью, и любовь эта была взаимной… Тайная, внутренняя неприязнь, рождённая и ревностью к Ленке, и завистью к Димкиному счастью, незаметно заполнила душу Белова. К тому же, будучи от природы очень талантливым музыкантом, в силу особенностей характера он постоянно оставался в тени — Дима был признанным лидером группы, и нереализованные творческие амбиции Никиты подливали масла в огонь его тайной неприязни к Морозову. Поэтому, когда у Димы с Кристиной назрел личный конфликт, Белов принял сторону Кристины — не в пример Сашке и Витьке.

Он знал, что Лена не испытывает к нему искренних чувств… но, всё же, он не ожидал такого удара.

«Никита… Думаю, что ты меня поймёшь… — Ленка, как всегда, насмешливо посмотрела ему в глаза, — Я выхожу замуж. Прости меня, ладно?»

Он знал, что у неё есть богатый покровитель. Но, он не думал, что всё зайдёт так далеко…

Проведя не одну бессонную ночь, однажды он приехал в студию раньше других. Войдя в аппаратную, от нечего делать, включил компьютер… Изображение на рабочем столе привлекло его внимание: фото молодой женщины с длинными белыми волосами, сделанное в профиль… Лица её почти не было видно, но младенец, которого она держала на руках, подтверждал догадку — это были Наташа с сыном… Димкиным сыном… Вспоминая, каким удручённым казался Димка после измены Кристины, Никита думал, каким счастливым он выглядит теперь.

Неожиданно открылась дверь. «Здравствуйте… А где Дима?» Он обернулся. Тоненькая, хрупкая девушка с длинными каштановыми волосами стояла в дверях. Ульяна, а это была именно она, искала Диму — она пришла на запись вокала. «Дима скоро подойдёт», — он невольно задержал на девушке взгляд. Совсем юная, лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Большие синие глаза, прямой нос, по-детски пухлые губы… Серебряный голосок…

Возвращаясь домой после поездок, Никита всё чаще ловил себя на том, что он без конца думает от этой удивительно нежной юной девушке с редким именем… Она и её партнёр по музыкальному проекту — такой же молодой парень, Макс, теперь выступали на разогреве у «Ночного патруля», и Белов боялся признаться самому себе, что с нетерпением ждёт каждой новой поездки, чтобы видеть Улю… Связь Макса с Кристиной, которую они уже не скрывали, стала для девушки настоящей трагедией. Никита в глубине души был рад тому, что Уля теперь свободна, но, несмотря ни на что, печаль девушки его трогала — он её искренне жалел и не знал, как облегчить её боль.

— Дима… Разговор есть… — подчинившись внезапному желанию поговорить с Морозовым, Никита отозвал его в сторону на очередной стоянке. Был уже поздний вечер, и луна, проглядывающая сквозь тёмно-фиолетовые облака сентябрьского неба, едва освещала землю в безветренных сумерках.

— Чего, Ник? — Дима подошёл к Белову.

— Ты, это… — с трудом подбирая слова, произнёс тот, — Ты прости меня за тот случай… ну, что прошлым летом… я тогда о Наташке плохо отозвался.

— Ладно, всё в прошлом… — Дима сжал губы, — Забыли.

— Я давно хотел, но всё как-то не решался.

— Всё, Никита, решили проблему… — Дима хлопнул Белова по плечу.

— Идём ко мне, на заднее сиденье. Хочу ещё кое о чём тебя спросить.

* * *

— Девчонки, там «патрули» нас к себе зовут, успех отмечать, — Света, бэк-вокалистка, заглянула в дверь гостиничного номера, — кто идёт?

— А кто там ещё, кроме них? — Анжела, танцовщица, подняла голову от косметички, — Только «патрули» или ещё наши мальчики?

— Там все: и ваши, из подтанцовки, и «патрули», и Макс…

— Макс тоже там? — переспросила Уля, устроившаяся с нетбуком на кровати.

— Да, там, и он, и Кристина.

— Я, наверное, пойду… — при имени Кристины Уля изменилась в лице, голос её дрогнул, но девушка решительно кивнула Светлане, — Сейчас, только сообщение допишу.

— А с кем ты тут переписываешься? — любопытная девушка переступила порог номера и, заглянув в монитор, улыбнулась, — С поклонником, наверное?

— Нет… — Уля грустно улыбнулась в ответ, — С Наташей Морозовой. Она просила написать, как пройдёт первый концерт и выложить фото… А вот фото у меня-то и нет.

— Морозова?.. — Анжела тут же оказалась у кровати Ульяны, — Это которая жена у Морозова?

— Да, Наташа…

— А, ну-ка, дай посмотрю… открой аву?.. М-м-мм… Ну, так… ничего… — снисходительно, с нотками ревности в голосе произнесла девушка, когда Ульяна развернула Наташино фото на её профиле в «одноклассниках», — А ты с ней, что, знакома?

— Да, знакома, — ответила Уля, — Мы на дне города вместе выступали, и у Димы на дне рождения я была. Вас ещё с нами не было.

— А они все женаты? — Светлана подняла любопытный взгляд, — Я имею в виду «патрулей».

— Я точно не знаю… — Уля пожала плечами, — Я как-то не интересовалась нарочно… Но, по-моему, женат только Дима. Саша живёт с девушкой, у них скоро ребёнок родится, но они не женаты, а Витя… он, кажется, живёт один, но подруга у него есть, я её тоже видела. У них Никита только один… кажется…

— Жаль… — Света задумчиво посмотрела на Наташину фотографию, — Морозов мне больше всех у них нравится… Хотя, Никита тоже очень даже… даже очень… — девушка засмеялась, — Если он не занят, можно глазки состроить…

— Нужны ему твои глазки, — Анжела усмехнулась, — ты, если что, сразу в постель прыгай.

— Если прыгать, то лучше к Диме, — Светлана шутливо закрыла ладонью Наташкино изображение, — если он не верный муж.

— Ой, верный… все они верные, — Анжела махнула рукой, — а никто не откажется от гастрольного романа. Так что, Светик, действуй! Жена — не стена, подвинем…

— Ой, девчонки… не надо… — Уля испуганно посмотрела на девушек, — Я же с Наташей дружу… что я скажу ей потом?

— Улька!.. — расхохоталась Анжела, — Какой наивняк… Ты думаешь, она не знает, чем он на гастролях занимается?

— Я не знаю… — Уля выглядела растерянной, — А что, разве все музыканты на гастролях своим жёнам изменяют?

— Почти все, — со знанием дела ответила Анжела, — исключения составляют престарелые импотенты.

— Так, ну вы идёте или нет? — ещё одна девушка из подпевки, Алёна, заглянула в открытую дверь, — Там не знают, на сколько человек спиртное разливать.

— Идём-идём, — Света махнула ей рукой, — сейчас… Если хочешь, иди, посмотри на Морозовскую жену.

— Наташку, что ли? — Алёна удивлённо подняла брови, — Я её и так каждый день вижу.

— Где? — хором спросили Светлана и Анжела.

— Мы в одном доме с Димкиными родителями живём, только в разных подъездах. Он меня в этот проект и пригласил на бэк-вокал…

— Да ты что?!

— Мы с ним даже в одну музыкалку ходили.

— Ну, и как он?.. А чего ты его сама упустила? — Анжела сыпала вопросами, — Проглядела?..

— Да он не в моём вкусе… — сморщилась Алёна, — Мне больше жгучие мачо нравятся. А Димка… Не… Он весь в музыке… в идеях… А я люблю, чтобы мужчина думал только обо мне и сидел в зрительном зале, сгорая от страсти, — девушка с деланым пафосом подняла глаза в потолок, — Кстати… он даже жену к родителям приволок — живут с ними вместе, потому что ему так удобнее в плане творчества, хотя у них есть своя квартира… Ну, не дурак?

* * *

Время было далеко за полночь, а вся концертная бригада в составе четверых «патрулей», Кристины, Макса, Ульяна, а так же двух бэк-вокалисток и шестерых участников подтанцовки — трёх девушек и троих юношей, находилась в состоянии веселья.

— Наташка… ну, не ругайся… я же тебя люблю… — изрядно выпивший Дима, улыбаясь, говорил по телефону, — Мы сегодня так классно выступили… Я? В номере. В своём… И уже сплю. Не веришь, спроси у Сани, — протянув Говорову телефон, он откинулся на свою подушку и закрыл глаза.

— Натаха! — Говоров, запинаясь, прокричал в трубку сквозь визг и хохот девчонок, — Какие девчонки?! Да мы вдвоём в номере… Да Дима уже спи-и-и-т! Спроси у него сама! — он обернулся на Морозова, чтобы отдать ему телефон, но это ему не удалось: обняв подушку, Дима, действительно, спал.

— А ты говоришь — жена не стена… — Света посмотрела на Анжелу, — Тут и без жены шансов ноль… Права Алёнка…

— Макс… тебе уже хватит, — Ульяна робко тронула юношу за руку, — иди тоже спать…

— Я абсолютно трезвый, — убирая её руку, ответил Макс, с трудом выговаривая слова, — ты сама иди спать. И, вообще… не твоё дело.

— Максик… Ну, ты уже совсем пьяный!

— Ну и что? — парень приподнял голову и посмотрел на девушку мутным взглядом, — Тебе-то что? Кристина скажет — и пойдём спать… А с тобой я больше спать не буду. Найди себе кого-нибудь, если так уж хочется…

— Макс!.. — Ульяна отпрянула от него, — Что ты такое говоришь?!

— А что ты хотела услышать?.. — он ухмыльнулся одной стороной губ, — Я тебе уже всё сказал, ты мне не нужна… Найди себе мужчину, если так уж надо.

— Ты… ты… — не в силах произнести ни слова, она кинулась к дверям.

— Да вали!.. — пьяно крикнул он ей вслед, — Криста… ты где?..

— Зря ты так, Макс… — довольно улыбаясь, Кристина деланно пожурила юношу, — Перебор…

— А, ничё… переживёт… — махнул рукой парень и хотел сказать что-то ещё, но подскочивший к нему Никита не дал открыть рта. Схватив Макса за грудки, Белов изо всех сил тряхнул парня.

— Ты, пацан… Ты зачем девочку обидел? — сквозь зубы спросил Никита, — Нормальные мужики так не делают, запомни!

Тряхнув Макса ещё раз, Белов выскочил в коридор. Ульяны не было видно, и он, стремительно преодолев лестницу, оказался в большом, уютном вестибюле гостиницы. Не обнаружив её и здесь, торопливо толкнул входную дверь. Улю он нашёл на уличной скамейке, недалеко от входа… Она сидела и плакала.

— Уля, — Никита присел перед ней на корточки, — Не обращай внимания… Макс — подонок и не стоит ни одной твоей слезинки.

— Нет… — всхлипывая, она вытирала слёзы, — Он не подонок, Никита… Он, правда, не подонок… Он просто не понимает ничего…

— Ну, да… Совсем маленький, — с сомнением в голосе ответил Белов.

— Правда…

— Уля… — он взял её ладошку в свою ладонь и поднёс к губам, — Уля… не плачь… Пойдём, я провожу тебя до номера.

* * *

— Слушай, Саня, а чё вчера было-то? — хмурый Дима, откинувшись на спинку сиденья автобуса, посмотрел на сидящего рядом Говорова, — Я, вроде, выпил немного, а вырубился на раз…

— Угу… — ехидно ответил Сашка, — до того, как вырубиться, ты ещё Наташке успел позвонить…

— Ты что, серьёзно? — Дима нахмурился ещё больше, — И что я ей сказал?..

— Ну, что сказал… — Сашка задумался, — Не, ну, ты, вообще-то молодец… Настоящий мужик, ничего не скрывал!

— В смысле?! — вытаращился на него Дима, — Чего я не скрывал?!

— Ничего не скрывал! Так и сказал: сижу с тремя тёлками. Две по бокам, третья — на коленях. Но ты, Наташа, не волнуйся, кефир я на ночь выпил, на горшок сходил, зубы почистил… А презервативы не покупал, они у меня ещё с прошлого раза остались…

— Саня, ты что?! — глаза у Димки стали похожи на чайные блюдца, — Какие презервативы… Дурак, что ли?!

— Интересное кино… Он говорил, а я — дурак, — Сашка выглядел невозмутимым, — приедешь — сам у неё спроси, если успеешь.

— Да иди ты… — Дима снова откинулся на спинку и закрыл глаза, — И так плохо…

— Ничё… сейчас приедем, на сцене оклемаешься, а вечерком ещё обмоем выступление…

— Нет уж… сегодня я — пас.

— А чё пас-то? — Сашка удивлённо захлопал глазами, — Тем более, презервативы ещё с прошлого раза остались… Или ты их вчера все использовал? Да?!

— Наташ… — показывая Сашке кулак, Дима поднёс телефон к уху, — Привет… У меня всё нормально. Вчера?.. Да устали просто, немного посидели с ребятами. Ты где сейчас?.. С Валеркой гуляешь? Если увидишь Ирку, передай ей, что у Сани всё в порядке. Зубы на ночь чистит, на горшок просится, девочки только с презервативами… — отбиваясь от Говорова, пытающегося выхватить у него из рук телефон, Дима захихикал, но, взглянув на друга, громко рассмеялся и сам поднёс мобильник к его глазам, — Да всё, Саня, всё… ты чего такой бледный, я пошутил… да тут и связи не-е-е-т!

 

Глава 7

Уля, не двигаясь, сидела в гримёрке очередного дома культуры. Она даже не смотрела на своё отражение в зеркале, поглощённая своими невесёлыми мыслями. Полураздетые девчонки из подтанцовки и бэк-вокалистки сновали туда-сюда, готовясь к выходу на сцену, но она не обращала на них внимания. Вчерашний вечер, закончившийся для неё огромной обидой, нанесённой Максом, не выходил из головы, и она не представляла, как теперь выйдет с ним на одну сцену… Немного утешал тот факт, что почти все артисты в момент их ссоры были изрядно подвыпившими, и не все поняли, что произошло. Лишь Кристина, которая совсем не пила, и Никита Белов, тоже практически трезвый, расслышали слова, брошенные ей в лицо человеком, которого она так любила… Макс тоже был пьяным, но она понимала, что его поступок нельзя оправдать ничем.

Сначала ей хотелось убежать куда глаза глядят, но, выскочив на улицу, она испугалась заблудиться в чужом городе и села на первую попавшуюся ей на пути скамейку… Она с благодарностью подумала о Никите Белове… Он был единственным, кто бросился за ней, чтобы успокоить. Уля не сомневалась, что и Морозов поступил бы так же, но он, выпив лишнего, уже спал, а Говоров с Мазуром о чём-то громко спорили, не обращая ни на кого внимания. Развеселившиеся девчонки отчаянно флиртовали с ребятами из подтанцовки, и, возможно, тоже ничего не слышали, но, несмотря на это, проснувшись сегодня утром, Уля не могла поднять глаз от стыда. Ей казалось, что все только и делают, что говорят о том, как обошёлся с ней Макс… Сам же Макс вчера вечером не проявил никакого желания загладить свою вину, и лишь сегодня утром, перед посадкой в автобус, нехотя подошёл к ней и попросил прощения… Его слова звучали скорее дежурно, и Уля слушала их, печально опустив глаза…

— Успокойся, Макс… — тихо произнесла девушка в ответ на его сбивчивые извинения, — Я не обиделась. Можешь жить спокойно…

— Уля… Ну, правда… извини… Я ничего не помню.

— Не помнишь, значит, ничего и не было, — так же, не поднимая глаз, она развернулась и вошла в салон автобуса. Устроившись на правом ряду у окна, она невольно слушала диалог Говорова и Морозова, сидящих рядом — через проход. Спрятавшись за большими чёрными очками, Дима то и дело прикладывался к большой пластиковой бутылке с минеральной водой, а Говоров ехидно подшучивал над его похмельным состоянием…

— Ну, как ты? — присев на соседнее кресло, Никита внимательно посмотрел на девушку, — Всё нормально?

— Всё нормально, — ответила она, едва улыбнувшись, — спасибо…

— Не за что… — внезапно смутившись, Белов замолчал. Повернув голову, Уля как бы случайно бросила на него взгляд: удлинённое лицо, высокие скулы… прямой нос, чуть выдвинутая вперёд нижняя челюсть, пухлые губы… Светло-русые волосы до плеч… родинка над верхней губой… Она видела его уже много раз, но сегодня парень показался ей особенно симпатичным.

* * *

С тяжёлым сердцем стоя за кулисами, Уля бросила взгляд на противоположную сторону сцены — туда, где стоял Макс. Заиграла музыка, и они, опустив головы, медленно шагнули вперёд, навстречу друг другу. Включилась дым-машина, сцена наполнилась белыми клубами, заморгала светомузыка…

Музыкально-хореографическая композиция «Мы вместе», которой они обычно начинали свою программу, уже подходила к концу. По сценарию, Уля и Макс должны были сойтись в глубине сцены, и, обнявшись, присесть на колени и скрыться в белом густом дыму. Раньше Уля с трепетом ждала этого момента: сначала, как романтический штрих в их с Максом отношениях… позже — как надежду на их возобновление… Но сегодня она с огромным трудом преодолевала желание, бросив всё, просто удалиться за кулисы. Когда зазвучали последние аккорды, и они медленно опустились вниз, она тут же сбросила с себя руки юноши.

— Убери руки… — она прошептала это почти беззвучно, одними губами, чтобы не было слышно в микрофон, и Макс, удивлённо посмотрев на неё, опустил кисти.

Когда их программа закончилась, Уля прошла в гримёрную и, не переодеваясь, какое-то время сидела молча, глядя в одну точку. Остальные девчонки подходили к ней, спрашивали, в чём дело, но она только отрицательно качала головой. Наконец, как будто решившись на что-то, она поднялась и вышла. Пройдя длинным коридором, снова оказалась неподалёку от сцены. Стоя возле кулис, Кристина и Макс наблюдали за выступлением «Ночного патруля», и Уля решительно направилась к ним.

— Кристина, я хочу с тобой поговорить, — как можно громче произнесла девушка.

— Поговорить?! — Кристина казалась очень удивлённой, — Ну, что ж, говори…

— Давай, отойдём, тут музыка очень гремит.

— Ну, что ж, давай…

Оставив Макса возле кулис, девушки прошли в глубь коридора и остановились у дверей в гримёрную.

— Я хочу уйти из проекта. Как мне это сделать? — глядя Кристине в глаза, сказала Уля.

— Что?! — округлив глаза, Кристина смотрела на девушку так, будто та сморозила какую-то глупость, — Уйти из проекта?!

— Да, — твёрдо ответила Уля, — я хочу уйти из проекта.

— Ты сегодня хорошо спала? — насмешливо спросила Кристина.

— Да, хорошо.

— Это невозможно, — сухо ответила Кристина, — я тебя даже не спрашиваю о причинах такой просьбы. Я только отвечаю: это не-воз-мож-но!

— Тогда я уйду сама…

— Ты не уйдёшь, — металлическим голосом сказала Кристина, — в вас вложены деньги, заявлены концерты. Впрочем… — она сменила тон и обаятельно улыбнулась, — Если ты заплатишь неустойку за разрыв контракта, то… ради Бога! Иди на все четыре стороны.

— У меня нет таких денег… — голос у Ули дрогнул, — Но я, правда… я больше не могу…

— Если нет денег, значит, будешь петь, — отчеканила Кристина, — и больше таких разговоров я слышать не хочу.

Повернувшись, она стремительно прошла назад, к сцене. Посмотрев ей вслед, Уля молча вернулась в гримёрку, переоделась и, ничего никому не говоря, снова вышла за дверь.

* * *

— Ну, что, доигрались? — негромко, так, чтобы не слышали остальные, сказал Дима Кристине, когда та нехотя передала ему свой разговор с Ульяной. Концерт закончился, все артисты собрались в автобусе, чтобы ехать в гостиницу, а девушки нигде не было.

— Ой, Дима… — Кристина поморщилась, — Только вот не надо… Я вот почему-то никуда не убегаю и из проектов не выхожу, хотя мне тоже нелегко.

— Ты себя не сравнивай, хорошо? — Дима стоял напротив неё, заложив руки в карман брюк, — Ты свободна и финансово, и юридически, делаешь, что хочешь… Выбрала себе этого пацана, а девчонка у тебя как заложница.

— Ой, Морозов… Как ты любишь всё усложнять…

— Ничего себе — усложнять… Ты отбираешь у неё парня, при этом она обязана с ним выступать на одной сцене и улыбаться?

— У неё контракт. Она хотела быть звездой? Хотела. А шоу-бизнес живёт по своим, волчьим законам, и здесь всегда приходится чем-то жертвовать, — жестикулируя руками, Кристина нервно заходила по комнате, — Можно подумать, другим легче…

— Вы ей звонить на мобильник пробовали? — Дима достал свой телефон, порылся в номерах, — У меня её номера нет…

— Да, Макс сразу позвонил, но она не снимает трубку.

— Дайте мне её номер, я попробую позвонить… — Никита озабоченно подошёл к Диме, — Я думаю, она этому уроду просто отвечать не хочет.

— У меня его нет… А где Макс? — Дима оглянулся в поисках юноши, — Куда-то ушел… Хорошо, поступим по-другому, — он достал телефон и нажал на «вызов», — Наташа, привет. Я тебе чуть позже перезвоню, а ты сейчас набери Ульяну. Если ответит, спроси осторожно, где она сейчас, хорошо?.. Я тебе потом всё объясню… Давай, жду… Сейчас, Наташка ей перезвонит, — эти слова предназначались уже Никите, который встревоженно следил за разговором.

— Спасибо, — Никита с благодарностью посмотрел на Морозова, — только бы Наташка дозвонилась…

— Дозвонится, — успокоил его Дима, — вот уже… Да, Наташ… Что сказала?.. Ничего себе… Ладно, сейчас разберёмся. Да не переживай, тут один благородный рыцарь отправляется на поиски… запиши его телефон и скинь ему номер Ульяны… — с этими словами Дима посмотрел на Никиту, — У вас всё хорошо?.. Улыбается?.. Поцелуй его, скажи, что от папы…

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Никита, когда Дима отключился от разговора, — Что Наташка сказала?

— Короче… Ник, сейчас тебе от Наташки смс-кой придёт номер телефона Ульяны. Ты ей перезвони. Она сама не знает, где она сейчас, заблудилась в городе. Вся надежда на тебя… — многозначительно улыбнувшись, Дима хлопнул Белова по плечу, — Удачи!

— Спасибо, Дим… — Никита благодарно кивнул, — О, уже… пришло… смс…

* * *

Уля сидела на скамейке автобусной остановки и дрожала всем телом. Она не рассчитывала на путешествие по городу и была одета довольно легко для осенней погоды. Выскочив после неудачного разговора с Кристиной на улицу, девушка бесцельно пошла по освещённой дороге, и ей казалось, что она идёт по прямой… Когда же, опомнившись, она решила вернуться, то, пройдя довольно большое расстояние, поняла, что идёт совершенно по другому маршруту и совершенно не понимает, куда нужно свернуть, чтобы снова попасть к концертному залу, где они выступали. Расспросы прохожих ни к чему не привели — то ли это были не местные жители, то ли концертные залы в этом городе были на каждом перекрёстке, но никто не дал вразумительного совета. Поймать такси она не могла — деньги остались в гостинице. Когда внезапно зазвонил телефон, она с надеждой взглянула на входящий номер, но, увидев, что это звонит Макс, просто положила телефон назад в карман. Ещё совсем недавно она была бы счастлива снять трубку… Но сегодня разговаривать с ним совершенно не хотелось, даже несмотря на всю щекотливость ситуации. Когда же позвонила Наташа, то ответила ей охотно.

Третий звонок был от незнакомого абонента. Внутренний голос подсказал ей имя звонившего, и, сняв трубку, она поняла, что голос её не обманул…

— Уля?.. Это я, Никита… ты можешь подробно рассказать, что вокруг тебя?.. Никуда не уходи… Я скоро…

Она и так уже никуда не шла… Идти было некуда, город был чужим, а наступающая ночь не предвещала приятного времяпрепровождения на улице. Она искренне обрадовалась звонку Никиты… Присев на скамейку прозрачной автобусной остановки, она доверчиво ждала, когда он её найдёт…

…Она уже совсем посинела от холода, когда хлопнула дверца подъехавшего к остановке такси.

— Уля!.. — Никита быстрым шагом направлялся к ней, — Ну, наконец-то…

Вскочив, она бросилась к нему… Радость от того, что она, наконец-то, видит знакомое лицо в чужом городе, дополнялась каким-то непонятным чувством…

Усадив девушку в такси, Никита уселся рядом, на заднее сиденье, и назвал водителю гостиницу, в которой бригада артистов должна была провести ночь. Видимо, Уля дрожала так сильно, что парень расстегнул куртку и, притянув к себе девушку, укрыл её одной полой — замёрзшая до состояния сосульки, она даже не сопротивлялась.

— Согрелась? — заглянув ей в лицо, спросил Никита.

— Да… — смущённо ответила Ульяна, опустив длинные ресницы.

— Куда ты шла?

— Не знаю… — она растерянно пожала плечами, — Просто шла…

— Он тебя снова обидел? — тихо спросил Белов.

— Нет… — Уля отрицательно покачала головой, — Не обидел… Просто я хотела уйти из проекта, а Кристина не отпускает.

— Ты контракт подписывала?

— Да…

— Тогда понятно…

Поздно вечером, ложась спать у себя в номере, она вдруг отчётливо поняла, что это было за чувство… Радость от того, что её нашли, которую она испытала, увидев Никиту, была дополнена радостью от того, что это — именно О Н…

* * *

— Ну, где ты там? — открыв дверь своего одноместного номера, Кристина впустила Макса, — Полчаса уже тебя жду.

— Я ждал, пока Никита приедет…

— Никита? — Кристина удивлённо приподняла вверх брови, — Зачем тебе понадобился Никита?

— Он поехал Ульку искать, — нехотя пояснил Макс, — я и ждал, пока он приедет.

— Ну, и?.. — Кристина нервно прошла в комнату, — Приехал?..

— Приехал, — ответил Макс, — и Ульку привёз.

— О-о-о-о… дружок, а ты не ревнуешь?.. — девушка нахмурилась, — Если так, то…

— Кристина, не говори глупости, — Макс выглядел озабоченным, — при чём тут ревность? Она же из-за меня хочет уйти…

— Ну, и что? Какая разница — из-за кого? Она не уйдёт, это вопрос решённый.

— Если честно… — Макс замялся, — Если честно, мне очень неловко перед ней…

— Слушай… — она пристально посмотрела в его глаза, — Я хочу сделать тебе одно предупреждение. Если ты ещё не понял, что со мной нельзя так, как с большинством, то я в первый и последний раз тебе сейчас скажу: если ты хочешь сделать музыкальную карьеру, ты должен себе зарубить на носу: все эмоции — прочь. Всё чувства — прочь. Есть только цель, и… и… я… Но не как инструмент для достижения этой цели. А как женщина, рядом с которой ты сможешь добиться многого… Не с помощью… А — рядом. Почувствуй разницу. Если ты считаешь, что сможешь обойтись без меня — я тебя отпущу сразу и без сожалений, на все четыре стороны, с возмещением понесённых на тебя затрат. Но если ты хочешь быть со мной… ты должен видеть и слышать только меня… быть моей тенью… преданной тенью… если это не любовь, во всяком случае.

— Кристина… — он подошёл к ней вплотную, сомкнул руки у неё на талии, — Ты ведь и сама знаешь… Я люблю тебя. И я хочу быть рядом, даже если я ничего и не добьюсь.

— Да?.. — она кокетливо посмотрела ему в глаза, — Ну, тогда… докажи…

— Я готов… — развязывая поясок на её халате, прошептал Макс, — Я готов доказывать, хоть до утра…

* * *

— Кристина, мне кажется, ситуация набрала критическую массу. Ещё чуть-чуть, и произойдёт трагедия… — Дима сидел в кабинете Кристины напротив неё, сцепив, по обыкновению, пальцы, — Хорошо, что всё так закончилось на гастролях. Но ведь проблема не решена?

— Что ты хочешь от меня, Дима? — девушка насмешливо посмотрела на него, — Сердцу не прикажешь…

— Сердце тут ни при чём, во всяком случае, твоё…

— Да?! Ты у нас провидец? Видишь чужие сердца насквозь?

— Я знаю тебя…

— Что ты говоришь?! Ты знаешь меня… Я даже не знаю, радоваться мне или…

— Кристин… — он постарался смягчить тон, — Ну, если ты не можешь отпустить Макса от себя… Отпусти тогда Ульяну. Отпусти, а? Давай, сделаем ей сольный проект… Мы даже используем их сегодняшний конфликт. Представь — «Не успев начаться, закончилась карьера талантливого дуэта… Причина — любовь солиста к своему продюсеру…» И тебе — пиар, и им — пиар. Ещё больше успеха будет.

— Нет, Дима. Я уже сказала своё мнение на этого счёт.

— Кристина… — Дима заговорил ещё тише, — Давай отпустим девочку? Она ведь не выдержит, будет срыв.

— Ха, Морозов… — Кристина насмешливо посмотрела на него, — А ты не в курсе, что эта твоя девочка вовсю флиртует с Беловым?

— Да ничего она не флиртует, — Дима поморщился, — Он оказывает ей знаки внимания… но она-то любит Макса. Давай её отпустим?

— Нет, Морозов. Тема закрыта.

— Да тебе-то самой зачем это надо?.. — Дима с отчаянием посмотрела ей в глаза, — Ну, отбила парнишку… Девчонка-то тебе зачем?

— А вот тут, Морозов, ты просто дурак… — Кристина перешла на громкий шёпот, — Ты даже не представляешь, какое это наслаждение — знать, что кто-то сходит с ума, и ты — этому причина! А, уж видеть это…

— Тебе и вправду нужен психолог… — Дима с сожалением покачал головой, — Это ненормально.

— Ненормально? — она говорила всё так же, шёпотом, — А как же тогда ты? Ты сам разве не поступил так же со мной?.. Это не ты приводил сюда свою Наташу? Это не ты женился на ней, и теперь каждое утро попадаешься мне на глаза с довольной рожей? Мне дальше продолжать? Так почему нельзя — мне?..

— Это разные вещи, — Дима старался выглядеть спокойным, — и ты прекрасно об этом знаешь.

— Морозов… Кристина перешла на полный голос, — Иди отсюда! Я буду поступать только так, как посчитаю нужным. И прошу меня по этому поводу больше не тревожить. Тема закрыта…

* * *

— Привет… — открыв дверь в аппаратную, Уля столкнулась с Максом.

— Привет… — ответил он, — Как дела?

— Нормально… А ты что, на запись?

— Да…

— А разве сегодня не мой день?

— Твой… — он кивнул головой, — Но я решил сегодня вместе с тобой писаться. Там, в одном месте, мне не совсем нравится расклад голосов.

— Ну, хорошо… — она пожала плечами, — Сейчас и Никита придёт.

— А при чём тут Никита? — он недовольно отвёл глаза.

— Никита будет записывать гитарное соло.

— А почему именно в это время, когда у тебя запись вокала?

— Не знаю… Так Дима время поставил.

— Странно как-то…

— Ничего странного. Диме так удобнее.

— Привет… — дверь открылась, и на пороге возник Белов, — А где Дима?

— Привет, Никита… — радостно ответила девушка, — Дима?.. Дима у Кристины.

— Ладно… Пожалуй, я сегодня пойду… — Макс озабоченно взялся за ручку двери, — Хотя, нет… Пойду, поздороваюсь с Кристиной.

 

Глава 8

Анна Сергеевна ещё раз посмотрелась в зеркальную створку плательного шкафа и, прихватив изящную сумочку, вышла из своей спальни.

— Наташа, вы готовы? — заглянув в комнату сына и невестки, она невольно задержалась: надевая на Валерика тёплый комбинезон, Наташа в шутку слегка тормошила малыша, приговаривая ласковые слова. Видимо, Валерке это очень нравилось, и он громко смеялся в ответ своей юной маме.

— Да, почти готовы, — застёгивая молнию, ответила свекрови Наташа.

— Ну, тогда одеваемся и выходим. Мила нас уже ждёт.

Усадив Наташу с ребёнком на заднее сиденье своего красного «Пежо», Анна заняла водительское место и повернула ключ в замке зажигания. Валерику исполнилось уже четыре месяца, и во время последнего планового визита к детскому участковому врачу — совсем молодой девушке, только что окончившей медицинский институт, та поставила ему условный диагноз: врождённый порок сердца. Проплакав всю обратную дорогу, рядом с нахмурившимся от такой нерадостной новости Димой, Наташа сразу рассказала всё Анне Сергеевне.

«Мила, у нас беда…»

…После их последнего откровенного разговора, когда Мила сказала, что всё знает о давних отношениях Анны и Леонида, прошло уже много времени, и Анна, чувствуя свою вину перед Лапиной, с тех пор избегала с ней встреч. Но теперь, когда дело коснулось здоровья внука, она, отбросив все сомнения, отчаянно набрала знакомый номер… номер Милы Лапиной — своей подруги, заведующей амбулаторным отделением педиатрической клиники. Выслушав Анну, Мила, несмотря ни на что, с готовностью откликнулась и договорилась с заведующим отделением детской кардиологии о полном обследовании Валерика в назначенный день.

— Присаживайся, Аня, — Мила кивнула на мягкое кресло в своём кабинете, — пока они пройдут все процедуры, мы поболтать успеем, кофейку не одну чашку выпить.

— Да, кофейку я бы выпила… — Анна нервно поёжилась, — Не знаю, как Наташа, а я не спала всю ночь. Может, мне всё же нужно было пойти с ними?

— Не нужно, — Мила встала, включила чайник, достала из шкафа две небольших кофейных чашки, — я не говорила… у нас новый заведующий отделением детской кардиологии, очень талантливый врач. Я с ним в хороших отношениях. Как раз сейчас он занимается твоим внуком, — говоря эти слова, Мила опустила глаза и слегка покраснела, — он сделает всё возможное и невозможное, чтобы установить истинный диагноз и, если будет нужно, назначить правильное лечение.

— Господи, Мила… ты даже не представляешь, что это такое — внуки, — не заметив её волнения, Анна приложила руку к груди, — я помню себя молодой. Дима болел — я переживала, конечно, но как-то всё казалось проще… А сейчас… Мне кажется, что теперь они очень просто ко всему относятся.

— Это возраст, Аня… — Мила грустно улыбнулась, — Так и должно быть.

— Ты знаешь, Диме был годик, а мы с Сашей бегали на танцы. Спать уложим, а сами — в офицерский клуб. И ничего… А вот теперь, Валерика, я бы ни за что не оставила одного!

— Ваш Дима его тоже боялся оставить одного. Помню, как он позвонил мне в тот день, — Мила налила в чашки кипяток, достала из тумбочки коробочку с печеньем, — он боялся даже выйти в магазин за детским питанием, хотя новорождённый ребёнок уж точно не выпал бы из кроватки.

— Да… Когда он мне рассказал, что остался один с ребёнком, я чуть с ума не сошла. Мы за границей с Сашей, билетов на ранний рейс нет… Нам ещё четыре дня там нужно быть, а он тут один. Да и с Наташей неизвестно что…

— Дима ваш молодец. Мало кто вот так бы остался один на один с ребёнком, отправил бы в детскую, и дело с концом. А он позвонил мне — чуть не плачет… «Людмила Николаевна, как мне сына кормить?» — женщина невольно рассмеялась, — Я сначала сомневалась, что он справится, а потом посмотрела — он, как хорошая мамочка, всё расспросил, записал… И за жену очень переживал. Мне тогда показалось, что он её очень любит.

— Любит, — Анна Сергеевна вздохнула, — а я смотрю на неё и думаю… Как жаль, что это не Кристина.

— Полно, Аня… — Мила нахмурилась, — Наверное, так было на роду написано. Не получилось у них ни в первый, ни во второй раз. Что теперь об этом… Пусть будут счастливы каждый со своим… или своей…

— Мила… — Анна слегка побледнела, было видно, что то, что она хотела теперь сказать, давалось ей нелегко, — Я не знаю, правильно ли я сейчас сделаю… И надо ли… Но, всё же… Я хочу попросить у тебя прощения.

— Я давно всех простила… — Мила, опустив глаза, помешивала кофе, — И, если совсем откровенно, то… теперь я вообще по-другому смотрю на ту ситуацию.

— Почему?

— Пока не могу тебе ничего сказать… Может, придёт время, и ты узнаешь — почему.

Они уже выпили не по одной чашке кофе, когда дверь распахнулась: Наташа, совершенно счастливая, с Валериком на руках, буквально влетела в кабинет. Вошедший следом за ней высокий, кареглазый, темноволосый мужчина в медицинском костюме салатового цвета аккуратно закрыл за собой дверь и, оглядев всех присутствующих, задержал взгляд на Миле.

— Людмила… Николаевна… — мужчина слегка смутился, — Мы взяли кровь на анализы, некоторые будут готовы только через несколько дней, но я уже сейчас хочу всех успокоить… — он ещё раз обвёл взглядом присутствующих, — Ваш малыш абсолютно здоров, видимо, врач в детской поликлинике просто перестраховалась.

— Ну, вот, видите, — Мила улыбнулась, — кстати, познакомьтесь: Олег Михайлович Светлый, заведующий отделением детской кардиологии. Замечательный человек и не менее замечательный врач.

— С такой фамилией другим быть просто невозможно, — Анна Сергеевна кивнула, — спасибо Вам, Олег Михайлович, огромное. Вы просто сняли камень с моей души.

— Спасибо вам, — Наташа тоже с благодарностью посмотрела на доктора.

— Не за что, — улыбнулся тот, — если что, обращайтесь, можете через Людмилу Николаевну, — с этими словами мужчина с какой-то особой теплотой посмотрел на Лапину.

— Олег Михайлович, позвольте, я вам тоже представлю, — Мила кивнула головой в сторону Анны, — Анна Сергеевна, моя очень хорошая, давняя знакомая. Она — завуч гуманитарного лицея, кстати, элитного лицея… — улыбнувшись, она многозначительно посмотрела на коллегу.

— Вот так и обзаводимся нужными людьми, — засмеялся Олег Михайлович, — прямо на рабочем месте.

— А вот рабочее время у нас уже закончилось, поэтому можно и по чашечке кофе с коньячком, — Мила достала ещё две чашки, — Раз уж мы все тут нужные люди.

— Кроме нас с Валериком, — засмеялась Наташа, — Правда, я спеть могу под гитару, если что.

— Спеть?! — Светлый удивлённо посмотрел на девушку, потом, как будто что-то вспомнив, радостно улыбнулся, — Да-да… Точно! А я-то думаю, где я вас видел… Это же вы поёте в ресторане? «Дворянское гнездо», кажется?..

— Ну, да… — растерянно ответила Наташа, — Но не пою, а пела, прошлой зимой.

— Совершенно верно. Зимой, а, точнее, под прошлый Новый Год. Мы с приятелем ходили в ресторан, и он мне нахваливал певицу, а потом я и сам услышал! У вас очень красивый голос.

— Ну, вот, видите, Олег Михайлович, — Анна громко вздохнула, — я учу чужих детей, чтобы они заняли достойное место в жизни… А сын с невесткой поют по кабакам… — говоря так, Анна невольно задержала взгляд на собеседнике: серьёзные, внимательные глаза, тонкие, правильные черты лица, короткая стрижка… седина на висках, доброжелательность… Она подумала, что за благородной внешностью доктора должна скрываться такая же благородная душа. Наблюдательная от природы, она сразу заметила особые взгляды, которые бросал доктор Светлый на Милу. Взгляды эти были полны не просто мужского внимания, это были взгляды любящего человека.

— Нет-нет, зря вы так… — Светлый отрицательно замотал головой, — Я тогда получил настоящее удовольствие от пения…Наташи, кажется?.. — он повернул голову к девушке, Наташа кивнула в ответ, — Ну, вот, я не ошибся, Наташи. К тому же, вспомните «Сильву»… Классика!

— И правда, «Сильва» — это на все времена! — рассмеялась Мила, — Ребята, за это можно и коньячку без кофе… — она не успела договорить, как дверь резко распахнулась.

— Почему я до тебя не могу дозвониться?! — Лапин практически ворвался в кабинет жены, — Ты что, телефон отключила?

— Лёня, ты откуда? — Мила заметно смутилась, но тут же, справившись с собой, кивнула ему на свободный стул, — Присаживайся, выпей с нами кофе. Кстати… — она повернула голову к Светлому, — Олег Михайлович, познакомьтесь… Это мой муж, Леонид Борисович. Лёня, а это — Олег Михайлович, наш новый зав. кардиологическим отделением.

— Очень приятно, — с заметным вызовом ответил Лапин на приветствие Светлого, — я смотрю, у вас тут и без меня тёплая компания! — он перевёл взгляд на смущённую Анну, потом скользнул глазами по Наташе, — Видимо, я не вовремя…

— Лёня, ну как ты можешь быть не вовремя? — Мила постаралась разрядить обстановку, — Понимаешь, Аниному и Сашиному внуку поставили серьёзный диагноз. Нужно было помочь, и Олег Михайлович рассеял все тревоги.

— Я очень рад, — буркнул Лапин, — Вы уже закончили? Ты мне нужна. Вернее, не мне, а Кристине…

— Ну, раз нужна… — посмотрев на присутствующих, извиняющимся тоном произнесла Мила, — Тогда придётся ехать.

— Да, нам тоже пора, — Анна поднялась с кресла, — ещё раз огромное вам спасибо, Олег Михайлович! Мила, — она повернулась к Лапиной, — можно тебя на пару слов?

Выйдя из кабинета вместе с Анной и Наташей, Мила глубоко вздохнула и невольно поправила чёлку. От Анны не ускользнуло ни охватившее её смущение, ни волнение от того, что она оставила Светлого и Лапина наедине.

— Мила, хоть ты и сказала, что всё бесплатно, но, всё же… Нам сегодня уделили столько внимания… Сколько я должна за визит и обследование Валеры? — понимая состояние подруги, Анна говорила торопливо, — Я ведь всё понимаю…

— Аня, ну, что ты… мы же договаривались. Всё чисто по-дружески, только анализы платные — но и то, только потому, что Олег… — она слегка запнулась на слове, — Михайлович… сам их не делает, в любом случае всё через лабораторию. А «эхо», ЭКГ и прочее — это уже его собственный лимит.

— Тем более, если его лимит… — начала было Анна, но Мила перебила её на полуслове:

— Аня… Его лимит и на меня распространяется, считай, что это моя личная помощь, — женщина улыбнулась, — всё… больше ничего не говорю. Счастливо вам добраться до дома! — она посмотрела на Наташу, которая держала уже одетого в тёплый комбинезон Валерку, — А мальчишка у вас с Димой просто чудо. Ну, всё, пока, я побежала! — с этими словами женщина скрылась в дверях своего кабинета.

— Что-то случилось, Лёня? — попрощавшись с Олегом Михайловичем, который, сославшись на позднее время, покинул их с Лапиным, Мила осторожно взглянула на мужа.

— Случилось?.. Это ты меня об этом спрашиваешь?! — глядя на неё исподлобья, сквозь зубы проговорил Леонид, — Или это я должен тебя спросить, что случилось?

— Лёня, я тебя не понимаю… — Мила устало вздохнула, — Мы едем домой или к Кристине?

— Домой… — выдавил Лапин, — Ты так и не ответила. Что происходит?

— А что происходит?

— Что?! Тебе перечислить?.. Ну, изволь… Ты стала задерживаться допоздна, при чём, совершенно, на мой взгляд, необоснованно. Ты перестала со мной общаться. Ты стала одеваться по-другому… ты вообще… — он гневно посмотрела на жену, — Ты вообще стала другой!

— Зато ты не меняешься, Лёня… — застёгивая модное пальто, грустно улыбнулась Мила, — Сколько лет мы вместе, а ты — всё тот же.

— Потому, что мне некогда растрачиваться на всякую чушь! Я пашу с утра до ночи!

— Я тоже не сижу дома, если ты помнишь, — она открыла дверь и, пропустив Лапина, вышла следом.

— Вот именно… дома тебя теперь практически нет! И, я уверен, что, не приди я сейчас, ты бы и не подумала идти домой. Что, скажешь — не так?

— Я скажу тебе больше, Лёня… — она повернулась к нему лицом, — Я бы с радостью вообще не возвращалась в наш с тобой дом.

— Так что же ты?! — он с возмущением посмотрел ей в глаза, — В чём же дело?!

— Вот и я думаю… — не опуская взгляда, задумчиво ответила Мила, — В чём же дело?..

* * *

Выйдя из клиники, Наташа с облегчением вдохнула слегка морозный ноябрьский воздух. После пережитых тревог и сомнений ей вдруг захотелось пробежаться вприпрыжку, но идущая рядом Анна Сергеевна и маленький Валерик на руках были серьёзным препятствием на пути исполнения этого озорного желания.

— Мне кажется, нужно заехать к Диме… — Анна пристегнула ремень безопасности, бросила взгляд в салонное зеркало, — Он будет рад.

— Давайте, заедем!.. — Наташа ухватилась за эту мысль и, посмотрев на Валерика, расцеловала его в пухлые щёчки, — Сделаем нашему папе сюрприз.

…Репетиция новогоднего шоу с участием победителей первого конкурсного проекта «Звёзды зажигаются» окончилась, и молодые артисты, высыпав на крыльцо продюсерского центра, весело делились впечатлениями с Димой, который тоже вышел на улицу. Буквально через полчаса должна была начаться репетиция «Ночного патруля», и он, в ожидании ребят, поглядывал на подъезжающие к стоянке автомобили.

— Дима, а что, если вместо Ули роль Снегурочки сыграет Славик? — Алёна, заливаясь смехом, кивнула на долговязого, рыжего юношу, — А роль Дела Мороза — Кир? — взгляд упал на невысокого, худенького паренька.

— Ну, если бы вы выступали в «Кривом зеркале» или «Аншлаге», мы так бы и сделали, — засмеявшись в ответ, Дима обернулся и, скользнув взглядом по молодой женщине, выходящей из припарковавшегося автомобиля, снова взглянул на свою собеседницу, но потом, как будто что-то вспомнив, обернулся снова, — Марина?!

— Привет… — подняв голову, та от неожиданности замерла на месте.

— Привет… — Дима подошёл поближе, — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Да и я, в общем-то… — Марина говорила настороженно, было видно, что она слегка взволнована встречей.

— Ну, меня здесь можно видеть каждый день, — ответил Дима, — Здесь наша студия.

— А вы что, ещё не распались? — усмехнулась девушка, — Так всё и выступаете?

— Ну, да… — он пожал плечами, — Выступаем. Ты радио не слушаешь? Там сейчас много наших песен крутят.

— Нет, не слушаю… во всяком случае, в а ш е радио, и, вообще… если ты помнишь, музыкой я не интересуюсь, — насмешливо сказала Марина, — Значит, у вас всё хорошо?

— Ну, да… ничего… — Дима выглядел немного растерянным от её тона, — А как ты?

— Я? — она снова насмешливо улыбнулась, — Я — лучше всех. Окончила юридический, теперь вот практикую в качестве адвоката.

— Поздравляю, — серьёзно ответил Дима, — мы тоже универ окончили с ребятами.

— Ну, а как там… Кристина? — поправляя сумочку на плече, с иронией спросила Марина, — Надеюсь, у вас всё хорошо?

— Кристина — просто замечательно! — раздалось у неё из-за спины, и, обернувшись, девушка увидела саму Кристину — во время их с Димой разговора, та незаметно подошла сзади, — Кристина всегда лучше всех! Привет, Мариночка…

— Здравствуй… — окинув бывшую соперницу взглядом с ног до головы, Марина усмехнулась краешком губ, — Прости, не могу сказать, что рада тебя видеть.

— Ой, Маринка… ты всегда была слишком гордой… — деланно засмеялась Кристина, — А я вот рада тебе.

— Ну, ещё бы… — хмыкнула Марина, — Я и не сомневалась.

— Как ты? Замужем? Дети есть? — Кристина состроила участливое лицо, — Ты очень повзрослела…

— Уже не замужем… Детей нет… — посмотрев почему-то на Диму, девушка вдруг смущённо опустила глаза, — Что ещё тебя интересует?

— Да, в общем-то, информации больше, чем достаточно… — Кристина ехидно улыбнулась, — А вот Дима у нас уже — папа.

— Поздравляю вас, — Марина ещё раз бросила взгляд на Диму, — Сын или дочка?

— Сын, — ответила Кристина хвастливым тоном, — вылитый Морозов.

— Ну, что ж… — голос у Марины стал заметно глуше, — Надеюсь, он будет таким же талантливым… и… более разборчивым.

— О, матушка моя приехала… я сейчас… — удивлённо кивнув на подъехавший красный «Пежо» Анны, Дима, всё это время молча слушавший насмешливый диалог своих бывших невест, с облегчением шагнул навстречу матери, — Привет, ма…

— Димочка, возьми у Наташи Валерика, — выйдя из салона, Анна Сергеевна открыла заднюю дверцу автомобиля, — А то ей неудобно выбираться…

— Валерка-а-а-а… — приняв у Наташи сына, он высоко поднял его на руках, потом, расцеловав в свою очередь его румяное личико, приобнял Наташу, — Ну, что?.. Я жду звонка, а вы сами приехали… Что врачи сказали?

— Дима, всё хорошо! — Наташка посмотрела на него сияющими от счастья глазами, — Валерик абсолютно здоров…

— Серьёзно?! — расплылся в улыбке Дима, — Это окончательное заключение?

— Да, наверное, — кивнула Наташа, — Правда, ещё не все анализы готовы, но врач сказал, что с сердцем всё в порядке…

— Ура, Валерка!.. — воскликнул Дима, ещё раз подняв высоко на руках улыбающегося малыша.

— Дима, почему ты раздетый, ты сейчас простудишься! — Анна Сергеевна всплеснула руками, — Ещё не хватало, чтобы ты заболел…

— Да я вышел на минутку, а тут — Марина… — произнося имя девушки, он осёкся и посмотрел на Наташку, — Вот… поболтали…

— Марина? Какая Марина? — Анна Сергеевна обернулась назад, — Господи… Мариночка… А я стою и не вижу! И Кристина… — растерянно произнесла она, увидев обеих девушек, — Здравствуйте, девочки…

— Здравствуйте, Анна Сергеевна, — Кристина постаралась сказать эти слова как можно приветливее, — очень рада вас видеть!

— Здрасьте… — совсем не радостно ответила на приветствие Марина, — И я рада вас видеть. Но, к сожалению, мне уже пора, меня ждут. Поэтому, всем — пока… — сказав это, она внимательно посмотрела на Наташу, которая всё это время молча стояла, растерянно распахнув свои большие карие глаза. Одной ладошкой она крепко сжимала Димкины пальцы, другой теребила перекинутую через плечо белую косу… Сам же Дима выглядел несколько смущённым возникшей ситуацией и прижимал к себе другой рукой Валерку, как последний аргумент правоты своего выбора…

— Пока, Марин, — кивнул он Марине на прощание.

— Знаешь… — уже собираясь уйти, девушка вдруг подняла на него глаза, — Я рада за тебя… — потом перевела взгляд на Наташку, с неё — на Кристину и добавила, обращаясь к последней, — Я рада, что это — не ты.

* * *

— Дим… — поздно вечером, лёжа в постели и, как обычно, уютно устроившись у него подмышкой, Наташа тихонько перебирала его пальцы, — А Марина… Она — кто?..

— Наташ… — он немного помолчал, потом, слегка сжав её ладошку, решился на ответ, — Марина — это прошлое… очень далёкое… слишком далёкое, чтобы ты о нём переживала.

— Я почему-то так и подумала… — она вздохнула и спросила как-то по-детски, наивно, — А я?..

— Ты? — он ласково улыбнулся и, приподнявшись, посмотрел ей в глаза, — Наташка… ты такой ещё ребёнок…

— Ну, Дим…

— Наташка… мы с тобой уже муж и жена, у нас Валерка…

— Ну скажи-и-ии… — она запрокинула голову, — я хочу услышать…

— Ты — настоящее… и будущее… — серьёзно сказал Дима.

— Правда? — она лукаво улыбнулась и обвила рукой его шею, — не обманываешь?

— Не-а… — он тихонько прикоснулся губами к её губам, — не обманываю…

— Ну, тогда… — она притянула его к себе и горячо поцеловала, — тогда… тогда — держись…

 

Глава 8

Никита сидел в небольшом зрительном зале продюсерского центра и не сводил глаз со сцены: Уля, в костюме Снегурочки, вместе с шоу-балетом исполняла одну из своих композиций. Генеральная репетиция новогоднего шоу шла уже второй час, и он терпеливо смотрел и слушал программу, которую выучил практически наизусть. Вот уже целый месяц он встречал девушку после каждой репетиции, чтобы отвезти домой, а потом быстро возвращался в студию, где к этому времени обычно собирался «Ночной патруль». Уля нравилась ему всё больше и больше, и Белов оказывал ей всяческие знаки внимания. Несмотря на то, что он тоже вызывал у неё симпатию, девушка держала строгую дистанцию. Макс никак не выходил у неё из головы, а ежедневные встречи с ним и совместные поездки и выступления только бередили душевную рану, не позволяя забыть его окончательно.

— Ну, что, всё отлично! — с последним аккордом Дима поднялся со зрительского кресла и несколько раз хлопнул в ладоши, — Ребята, если завтрашняя премьера пройдёт так же, то считайте, что успех нам обеспечен!

— Дима, я звонила отцу, он сказал, что все декорации будут установлены сразу же, как мы их привезём, нужно только указать время, чтобы подошли монтировщики сцены, — Кристина поднялась с соседнего кресла, — на который час их заказывать?

— Ну, выступление у нас на двадцать один час… Скажи ему, что часам к пятнадцати.

— Ну, хорошо.

— Да, кстати… — Дима усмехнулся, — У меня к тебе личная просьба.

— Вот как? — Кристина заинтересованно заулыбалась, — У тебя ко мне есть личные просьбы? Очень интересно…

— Не просьбы, а просьба. Пожалуйста, проинструктируй своего Макса, чтобы он вёл себя с Улей так, как будто они не были раньше знакомы.

— В смысле? — Кристина удивлённо приподняла брови, — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду его реплики по поводу каких-то нюансов, известных лишь им двоим. Я не хочу сейчас в подробностях вспоминать его слова, ты просто ему скажи, я думаю, он поймёт. Я бы сказал сам, но там слишком интимная тема, лучше, если это сделаешь ты.

— Ну… хорошо… — нехотя пообещала Кристина, — Попробую.

— Дело в том, что он старается всё это говорить только в присутствии Никиты, и, я просто боюсь, что когда-нибудь у того сдадут нервы.

— Да? — Кристина задумчиво усмехнулась, — И что же сделает Никита?

— Да в морду даст ему, и всё… — пожал плечами Дима.

— Кстати… — решив перевести разговор в другое русло, девушка слегка замялась, — Помнишь, месяц назад ты встретил здесь Марину?

— Ну, помню… — Дима нахмурился в ожидании какой-нибудь колкости, — И что?..

— Да ничего… — теперь пожала плечами Кристина, — Оказывается, она теперь живёт в этом микрорайоне, как раз неподалёку от нас. Развелась с мужем, разменяла квартиру…

— Ну, и что, — взойдя на сцену, Дима внимательно разглядывал крепления декораций, — живёт и живёт… Ты-то откуда это знаешь?

— Я всё знаю… — следуя за ним, она загадочно улыбнулась, — Просто я переживаю за твою семейную жизнь. Ведь, если твоя Наташа узнает, кто такая Марина, и что ты каждый день будешь встречать её на улице…

— Наташка знает. Это во-первых.

— А во-вторых? — Кристина кокетливо улыбнулась.

— А, во-вторых, перестань её цеплять. Я предупреждал. И не забудь поговорить с Максом… — с этими словами Дима развернулся и вышел из зала.

— А вот с этим гадёнышем я, действительно, поговорю… — Кристина произнесла эти слова негромко, как бы про себя, — И очень серьёзно поговорю…

* * *

— Спасибо тебе, Никита… — Уля взялась за ручку дверцы его автомобиля, — Мне так неудобно… Ты меня почти каждый день подвозишь домой, а я не могу тебя ничем отблагодарить.

— Почему?.. — глядя куда-то вперёд себя, глухо сказал парень, — Можешь…

— Как?.. — смутившись, девушка опустила длинные ресницы. Она не могла не видеть истинного отношения Никиты к себе, и сразу поняла, что он имел в виду. Ничего не говоря в ответ, он повернулся к ней… Вечерняя темнота скрывала всё, что находилось снаружи автомобиля, но неяркий свет в салоне позволял ему видеть, как Уля слегка покраснела. Опустив голову, девушка сидела молча, как будто ожидая ответа на свой вопрос. Наклонившись к ней, он ладонями повернул к себе её лицо и попытался заглянуть в глаза. Но девушка так и не подняла взгляда. Притянув её к себе, он осторожно коснулся губами её губ… потом, прижав крепче, стал целовать… всё откровеннее и откровеннее… Съехав по шуршащей ткани вниз, рука скользнула под короткую полу тёмно-синего пуховичка, легла на колено… потом — выше……

— Не надо… — увернувшись от губ Никиты, Уля убрала его ладонь со своей ноги, — Я не могу… прости…

— Это ты меня прости… — опустив голову, тихо ответил он, — Просто мне показалось, что…

— Знаешь, ты мне нравишься… — она сказала это торопливо, как бы извиняясь за себя, — но… я пока не готова…

— Ты всё ещё его любишь?..

— Я не знаю… — чуть слышно произнесла девушка, опустив глаза.

— Значит, любишь… — он кивнул сам себе, — Но я не понимаю… Как можно любить такого урода?

— Я пойду, Никита… — Уля снова взялась за ручку двери, — Не обижайся на меня, ладно?

— Я не обижаюсь… — он взял в руку её ладошку, — Тебе, действительно, нужно идти отдыхать… Завтра премьера.

— Да, завтра премьера… — она едва заметно вздохнула, потом, подняв на него глаза, спросила, — Ты придёшь?

— Ты хочешь, чтобы я пришёл?

— Конечно, — девушка улыбнулась, — Конечно, хочу…

— Я приду… — он поднёс к губам её ладонь, — Обязательно приду…

Войдя в квартиру, Уля не спеша разделась, посмотрелась в большое зеркало в прихожей. Никита ей, действительно, нравился… Она всё чаще ловила себя на мысли, что в его присутствии чувствует себя намного уверенней. Ложась спать и закрывая глаза, она старалась представить себе Белова, но сознание упрямо рисовало образ Макса… не этого Макса, которого она теперь видела каждый день — высокомерного, эгоистичного… А того — другого, которого она знала раньше, трогательного, светловолосого юношу с утончёнными чертами лица… такого родного, близкого, любимого… Слёзы невольно наворачивались на глаза, и девушка зарывалась лицом в подушку, чтобы никто не услышал, как она плачет.

…Соседки по комнате ещё не вернулись домой, и Уля, переодевшись, прошла на кухню. Она наливала в чайник воду, когда просигналил мобильный телефон.

— Да?.. — скользнув взглядом по входящему номеру, она невольно закрыла кран и отставила полупустой чайник, — Слушаю…

— Ты где? — без предисловий и приветствий спросил Макс.

— Дома… — недоумённо ответила девушка, — А что?

— Я… это… — вдруг смягчив тон, он слегка замялся, — я вот почему звоню… Ты не знаешь, завтра нас подвезут или самим нужно будет добираться до ночного клуба?

— Никто ничего не говорил… — она пожала плечами, — Каждый добирается сам.

— А, ну, понятно… — торопливо сказал Макс, — Спасибо за информацию, а то я не знал, ждать автобуса или самому ехать.

— А Кристина? Разве она тебя не подвезёт? — слегка насмешливо спросила Ульяна, — Я думаю, что как раз у тебя проблем с доставкой быть не может.

— Ну, при чём тут Кристина…

— Видимо, её нет поблизости? — Уля рассмеялась, — Раз ты так говоришь…

— А ты… Ты как будешь добираться? — он как будто не расслышал её слов, — На такси?.. Или тебя Белов подвезёт?

— Да, меня подвезёт Никита, — твёрдым тоном ответила девушка, — ты только это хотел услышать или что-то ещё?

— О ваших отношениях уже гудит весь продюсерский центр…

— Макс… — она усмехнулась, — Во-первых, у нас нет никаких отношений. А, во-вторых… во-вторых, даже если бы и были… Я свободна, разве не так?

— Ты очень наивна. И легко веришь всяким… — Макс замялся, — Всяким… кому не надо верить.

— Пусть тебя это не тревожит, — Уля снова взяла в руки чайник, — я уже взрослая. Спокойной ночи, Макс.

— Спокойной ночи, — растерянно произнёс юноша, — До завтра…

* * *

— Долго ещё? — сидя посреди комнаты на крутящемся стуле, Дима обречённо смотрел на своё отражение в зеркальной створке плательного шкафа.

— Потерпите, маэстро… — ловко орудуя феном, Наташа слегка подсушивала и укладывала его влажные после душа волосы, — На премьере вы должны покорить всех не только своим талантом композитора и режиссёра, но и внешними данными.

— Надеюсь, лаком причёску покрывать не будешь? — он поднял на неё глаза, — А то я уже себя чувствую каким-то гламурным мальчиком.

— Дима! — она возмущённо притопнула ножкой, — Артисты твоего уровня все причёсываются в салонах… каждый день, заметь!

— Ты хочешь, чтобы я каждый день посещал салон? — он многозначительно приподнял брови, — В принципе, можно… там обычно мастера — молодые женщины.

— Нет… — обойдя вокруг него, она ехидно улыбнулась, — Там обычно стилисты — молодые мужчины… Но они не в твоём вкусе… — как будто вспомнив что-то, Наташа рассмеялась, — Главное, чтобы ты не был в их вкусе.

— Мне как-то женщины больше по душе… — следя за ней глазами, улыбнулся Дима, — Особенно…

— Что — особенно? — лукаво спросила она, выйдя у него из-за спины и поправляя передние пряди, — Так… руки…

— Что — руки?..

— Дима!..

— Что — Дима?.. — усаживая её к себе на колени, многозначительно прошептал он, — Докрутилась?..

— А вы ещё не собрались? — заглянув к ним в комнату, Анна Сергеевна всплеснула руками, — До начала остался час, вы что себе думаете?

— Мы собрались! — повернув головы, одновременно воскликнули Димка с Наташкой. Сидя у него на коленях, она старательно стирала следы своей помады с его губ.

— Всё, я Валерика забираю, — заглядывая в кроватку, Анна улыбнулась малышу, — ах, ты, мой зайчик… Пойдём, там дедушка уже тебя ждёт!

— Мне всегда так не хочется его оставлять… — встав с Диминых колен, Наташа с сожалением взяла Валерку на руки и, расцеловав, отдала свекрови.

— Сегодня это необходимо, — Анна Сергеевна строго посмотрела на невестку, — жена музыканта обязана бывать на всех его премьерах, чтобы разделить с ним и успех, и поражение.

— Ма… зачем так официально? — Дима в свою очередь взял у неё из рук сына и поднял высоко вверх, — Валерка… мы пошли, а ты смотри тут за бабушкой и дедушкой!

— Ну, всё-всё… Езжайте уже, — протянув к ребёнку руки, с волнением в голосе произнесла Анна, — удачи тебе, сынок… Мы тобой гордимся, помни это… в любом случае.

— Вообще-то тебе положен фрак, — когда дверь за Анной Сергеевной закрылась, Наташа ещё раз придирчиво осмотрела Диму, — и галстук-бабочка… А ты идёшь в моднейших брюках и джемпере.

— Ну, ты тоже не в бальном платье… — окинув взглядом её стройную фигурку в коротком облегающем наряде, ответил Дима, — Так что… Кстати, а подлиннее у тебя ничего не нашлось?

— А что? — пряча улыбку, кокетливо спросила Наташа, — Тебе не нравится?

— Мне — нравится. Но может понравиться и другим…

— А вот для этого… — озорно стрельнув глазами, она перешла заговорщический тон, — Вот для этого ты не глазей на поклонниц, а глазей на жену.

— Вот вернёмся, я с тобой разберусь… — улыбаясь, Дима снова обнял её и наклонился к лицу, но голос Анны Сергеевны помешал его намерениям:

— Дима! Вы уже ушли?

— Да! — ответив хором, они на цыпочках пробрались в прихожую, — Ушли!..

* * *

Ночной клуб «Зебра» Леонида Лапина был полон посетителей. Премьера новогоднего шоу, музыку для которого написал Дима, должна была состояться с минуты на минуту, и все артисты в полном составе находились на сцене большого танцзала, за смонтированными декорациями.

— Ну, что, волнуемся? — Дима обвёл взглядом ребят, — Это нормально.

— Не то слово… — Уля поёжилась, — Вроде бы и не в первый раз на сцене, а что-то знобит…

— Ты сегодня очень красивая, — тихо произнёс Макс, так, чтобы не слышали остальные.

— Мне это уже сегодня говорили, — она едва улыбнулась, — не растрачивай своё красноречие.

— Догадываюсь, кто… — он иронично улыбнулся, — Впрочем…

— Впрочем, ты мне нужен… — тон Кристины, появившейся у него из-за спины, не предвещал ничего хорошего, — Но я подожду конца выступления.

— Кристина… — начал было Макс, но заигравшая музыка перебила его речь.

— Всё, начинаем! — махнув ребятам рукой, Дима спустился в зал, слегка подталкивая Кристину перед собой.

— Гад-дёныш… — оглядываясь на сцену, процедила девушка, — Ну, погоди… будет тебе и «красивая», и всё остальное…

* * *

— А, может, дать тебе фору?.. — держа в одной руке кий, Лапин победно направил указательный палец другой руки прямо на соперника, — Хотя… зная тебя, придётся приготовиться к поражениям на других поприщах… — он засмеялся и, положив кий на зелёное сукно, взял со столика два широких стакана с налитым виски. Протянув один стакан коренастому, моложавому мужчине — своему партнёру по бильярду, присел с другим в мягкое широкое кресло. Vip-бильярдная, в которой они сыграли уже несколько партий за сегодняшний вечер, находилась в полуподвальном помещении ночного клуба «Зебра», и музыка, гремящая наверху, едва долетала до их слуха.

— Я бы, пожалуй, не отказался от чашки кофе, — выпив содержимое, мужчина поставил стакан назад на столик и по-свойски потянулся, — что-то в сон клонит.

— Не проблема, сейчас принесут, — Лапин потянулся за телефоном, но собеседник сделал упреждающий жест:

— Нет-нет, не сюда… Почему бы нам не подняться наверх?

— Игорёк, никак тебя потянуло в массы? — ухмыльнулся Леонид.

— Ну, а почему бы и нет? — развёл руками Фишер, а это был именно он, — Пойдём, хоть на девочек посмотрим… Кстати, Любаша сегодня работает?

— Нет, сегодня на шесте у меня никто не работает, у нас сегодня другое шоу.

— Жаль, — Игорь покачал головой, — а что за шоу?

— Новогоднее. Музыкально-хореографическое… Кстати, сценарий и тексты песен писала моя дочь.

— Что ты говоришь! — Фишер сделал удивлённое лицо, — Тем более, нужно пойти посмотреть… Как она, кстати? Как супруга?

— Кристинка нормально… Вот не верил я, а её затея-то с продюсерским центром не пустой оказалась, раскручиваются, и довольно успешно. А супруга… — при этих словах он нахмурился, — Супруга что-то стала доставлять проблемы… Но это неважно. Если ты хочешь, то идём наверх.

— Кстати… — как будто что-то вспомнив, Игорь застыл на месте, — Как Анна?

— Анна? — Лапин недоумённо поднял брови, — Анна… даже не знаю. Мы как-то в последнее время мало общались… У Кристины с её сыном ничего не получилось, и наше общение сошло на нет. Правда, они работают вместе и видятся каждый день, это я про молодёжь. Ну, а мы с Морозовыми соблюдаем дистанцию.

— Если у тебя есть к нему претензии, давай, перетряхнём тот случай, — Игорь с готовностью посмотрел собеседнику в глаза, — проблем-то…

— Да не надо… — отмахнулся Лапин, — Кристина сейчас вся в работе, вроде бы, успокоилась. Ничего, жизнь сама всё расставит по местам.

— Ну, смотри, — пожал плечами Фишер, — если что, я к твоим услугам.

Поднявшись в танцзал, мужчины присели у барной стойки. Глядя на молодёжь, танцующую под зажигательные мелодии, написанные Димой для представления, Игорь откровенно разглядывал представительниц прекрасного пола. Выпитый в бильярдной виски слегка ударил в голову, а мелькающие лучи прожекторов и громкая музыка только усиливали действие алкоголя.

— Ну, кого ты там приглядел? — насмешливо, сквозь грохот музыки спросил Лапин, заметив, как Игорь то и дело посматривает в одну и ту же сторону, — Любашки нет, решил замену найти?

— Да у тебя тут есть, кого приглядеть, — рассмеялся Фишер, — , я бы на твоём месте…

— Что — на моём месте? — Леонид старательно следил за взглядом товарища, пытаясь угадать, кто привлёк его внимание, — Она? — он многозначительно кивнул головой на девушку с точёной фигуркой и распущенными, длинными белыми волосами, уложенными лёгкими локонами, рассыпавшимися по спине. Девушка танцевала к ним спиной, но изящные движения её тела не оставляли сомнений в хореографической подготовке и природной гибкости.

— Угу… — кивнув, одобрительно хмыкнул Фишер на вопрос Лапина, — Стоп… по-моему, я уже где-то её видел… — старательно пытаясь вспомнить что-то, произнёс он, когда девушка повернулась к ним лицом.

— Ну, так, ясное дело… — нахмурившись, ответил Леонид, — Видел…

— Где? — Игорь повернул к нему голову, — Напомни…

— А что напоминать? Это же из-за неё весь сыр-бор разгорелся, когда Морозов твоего Артёма избил. Та самая Наташа…

— Совершенно верно… — задумчиво произнёс мужчина, не отрываясь глядя на девушку, — Надо же… какая встреча…

— Наташ, ты про меня не забыла? — с некоторой долей обиды спросил Дима, когда обнаружил её среди танцующей молодёжи, — Я тебя по всему клубу ищу, а ты тут пляшешь.

— Ди-и-и-м… — она шутливо-умоляюще смотрела ему в глаза, — Не ругайся… Я так давно не танцевала! А тут наши ребята, из универа…

— Ну, ты хоть бы предупредила.

— Ну, всё, прости… — хитро улыбаясь, она обвила руками его шею, — Всё… больше не буду…

— Ладно… — обняв её в ответ, он улыбнулся, — Идём к сцене.

— Дим, я пить хочу, — она посмотрела на барную стойку, — возьми мне чего-нибудь попить.

— Нам два фрэша, пожалуйста, — присев на высокий барный стул, спиной к расположившимся рядом Лапину и Фишеру, Дима обратился к бармену.

— Спасибо! — устроившись на соседнем стуле, Наташа протянула руку за стаканом с соком. Сделав пару глотков, невольно бросила взгляд на мужчин, сидевших за спиной у Димы.

— Что с тобой? — встревоженно спросил он, заметив, как она изменилась в лице, но, обернувшись, тут же нахмурился.

— Здравствуй, Дима… — узнавший и его, и Наташу, но сидевший всё это время молча, Лапин нехотя кивнул вполоборота, — С премьерой тебя.

— Спасибо… — настороженно ответил тот, — Но не только меня, а всю труппу.

— Тебя — как композитора, — чуть насмешливо произнёс Леонид Борисович, — остальных поздравлю чуть позже.

— Тогда увидимся в конце программы… — кивнув, Дима взял Наташку за руку и направился к сцене, — До встречи.

— До встречи, — буркнул в ответ ему Лапин.

— До встречи… — задумчиво повторил Игорь Николаевич, глядя вслед Наташе, — До-встре-чи…

 

Глава 10

На негнущихся ногах Наташа отошла от барной стойки — Дима увёл её к самой сцене, на которой вовсю разворачивалось эстрадное представление. Сердце бешено колотилось, тело охватил озноб… Если встречу с Лапиным, в чей клуб они сегодня приехали, она могла предполагать и была к ней морально готова, то увидеть Игоря Николаевича — человека, на юбилее которого ей пришлось выступать полтора года назад, и с которым были связаны неприятные воспоминания, она совершенно не ожидала. Дима не рассказал ей о том, как в прошлом октябре, на открытии продюсерского центра, он «разобрался» за неё с сыном Игоря — Артёмом, и чем для него закончился этот инцидент…

— Дим… Ты только от меня не отходи, хорошо?.. — вцепившись в его руку обеими ладошками, она тесно прижалась к нему дрожащим телом.

— Наташ, ты чего? — он удивлённо посмотрел на неё, — Почему ты дрожишь? Так весело зажигала десять минут назад… — он попытался пошутить, но взглянув ей в лицо, сменил весёлый тон на серьёзный, — Не бойся, я ведь рядом.

— Знаешь, кто это был с Лапиным? — подняв на него испуганные глаза, спросила она.

— Знаю…

— Откуда?

— Знаю, Наташ… я потом тебе всё расскажу. А сейчас — забудь, ничего не бойся, ладно? — прижав её к себе за плечи, ответил Дима.

— Ладно… — почти шёпотом ответила Наташа, глядя на танцующих Снегурок. Встреча с Фишером потрясла её настолько, что она совершенно не воспринимала происходящее на сцене: мелькающая светомузыка, яркие декорации, танцующие и поющие артисты, музыкальное сопровождение слились в её сознании в один большой, бессмысленный ком, и только Димкина рука казалась ей спасением от нахлынувшего страха…

* * *

…Снегурки в абсолютно прозрачных, но с настоящей меховой оторочкой, «шубках», под которыми виднелись лишь узкие полоски ткани на груди и на бёдрах, в свете мерцающих лучей исполняли поистине акробатические трюки, и Леонид, краем глаза наблюдавший за реакцией публики, довольно улыбался: мужская аудитория не сводила глаз с трёх практически раздетых девушек, ритмично двигающихся по сцене.

— А ничего… ничего девочки… Я бы сказал — даже очень ничего! — многозначительно улыбаясь, прокричал Игорь на ухо Лапину сквозь шум, — Пожалуй, выбор есть…

— Ну, для этого и задумывалось, как вариант для ночных клубов, — так же громко ответил ему Лапин, — правда, у них табу на все контакты со зрителями, таковы условия.

— А почему? — разочарованно спросил Фишер, — Смысл?

— Загадочности больше, — ухмыльнулся Лапин, — И цена выше…

— А, ну, так цена всё же есть? — Игорь приподнял брови, — Это другой разговор.

— Да… Но тут куча нюансов, — поморщился Леонид, — правда, об этом — не здесь.

— Понял… — многозначительно сказал Фишер, — Тогда пошли, ещё партийку разобьём…

— Я смотрю, девочка тебе всё же только одна понравилась, — ухмыльнулся Леонид Борисович, закрывая за собой дверь бильярдной, — заметил, заметил, куда ты всё оглядывался.

— Да… девочка мне понравилась, — со смешком ответил Фишер, — ещё в прошлом году, на моём сорокалетии понравилась.

— Ну, вот тогда и нужно было действовать, — Лапин открыл бар, достал бутылку виски, — чего же ты?

— Артём всю малину испортил, — развёл руками Игорь, — вырастил сыночка. Деньги мои ворует, алкоголь мой пьёт, девчонок моих… гм… ну, ты понял… Если не в постель затащит, так по-другому напакостит, как в данном случае.

— Да уж, — рассмеялся Леонид, — девчонок особенно жалко…

— А что, эта Наташа часто бывает в твоём клубе? — Фишер взял протянутый стакан с виски, — Я просто никогда раньше её тут не видел.

— А ты сам-то часто здесь бываешь? — хмыкнул Лапин, — Тебя, как того Деда Мороза, если только раз в год можно увидеть.

— Лёнчик… ты же знаешь, род моей деятельности не предполагает особую публичность.

— Знаю, знаю… — закуривая сигарету, ответил Леонид, — тут мы с тобой как на разных полюсах. Я — на виду… ты — в тени…

— Да, ты так и не ответил… — сделав глоток, Игорь тоже затянулся сигаретой, — Часто она здесь бывает?

— Эк тебя пробрало… — усмехнувшись, Лапин покачал головой, — Не знаю, но предполагаю, что не бывает вообще.

— Жаль… — Фишер выпустил струю дыма, — Но где-то она всё-таки бывает? Я не имею в виду учебные заведения и концертные площадки.

— Понятия не имею, Игорёк, — насмешливо проговорил Леонид, — Да и поздно ты спохватился…

— Почему?

— Эта девушка замужем, за тем самым Димой… Ты же видел их только что вдвоём.

— Ну и что, — Игорь многозначительно улыбнулся, — это для меня не препятствие… ты мои схемы знаешь.

— Ну, ты профессионал… — так же многозначительно ответил Лапин, — Только тут есть нюансик…

— Какой?.. — прищурившись, Игорь откинулся в кресле и глубоко затянулся.

— Грудной ребёнок, насколько мне известно.

— Вот как!.. А девочка-то совсем созрела… — ухмыльнувшись, Фишер закинул ногу на ногу, — Как время-то летит…

— Я бы сказал — перезрела… — наливая ещё виски, осклабился Леонид, — Так что…

— Ну, тут ты не прав, — подняв брови, Игорь улыбнулся собеседнику, — рожавшие девочки имею свои преимущества.

— Ну, ты профи в этих вопросах, поэтому спорить с тобой не буду, — примирительно подняв ладони, Лапин отрицательно замотал головой, — но у меня к тебе одна ма-а-а-ленькая просьба…

— Слушаю… — Игорь кивнул головой и внимательно уставился на Леонида.

— Ты отставь, пожалуйста, идею насчёт этой девочки… — поморщился тот, — Это моя личная просьба.

— Интересно-интересно… — Фишер подался вперёд, — А не секрет — почему?

— Э-э-э-э… стоп-машина! — Лапин снова поднял ладонь, — Это не личный мой интерес, даже не заморачивайся. Тут другое. Понимаешь, как бы ни было, а Сашка Морозов — он мой друг ещё со школы… Дима — его сын… Анна — жена и Димкина мать… Даже учитывая то, что у Кристинки с Димой не сладилось по вине этой самой Наташи, я не такой уж отморозок. Кое-что человеческое и мне не чуждо, — эти слова Леонид произнёс почему-то зловеще, так, что его собеседник удивлённо усмехнулся.

— Ну, я тебя понял, Лёнчик… — Игорь кивнул головой, — хотя… задал ты мне задачку. Ты же знаешь: я, если что задумал, из головы не выкидываю.

— Ну, сделай исключение… — угрюмо ответил Лапин, было видно, что эти слова даются ему с трудом.

— Тогда давай так. Я пока свои мыслишки положу под сукно, но, если что… какие-то обстоятельства — ты уж прости… — Фишер весело развёл руками, — Ну, или если ты вдруг изменишь свой подход…

— Добро! — громко рассмеявшись, Леонид пожал протянутую Игорем руку, — По рукам!

* * *

— Представляешь, Юль, он сказал «нет»! И — всё… — Наташа вытерла слезинку тыльной стороной ладони, — Так обидно…

— Ну, ладно тебе… — Юля засмеялась, — Нашла из-за чего плакать после всего, что тебе пришлось пережить.

— Да я понимаю… Но я так хочу на сцену… А он — «нет», и всё… — ещё одна слезинка скатилась по румяной на морозе щеке. Наташа, в новой шубке с накинутым на голову капюшоном, изящных сапожках на высоком каблуке, медленно шла по улице вместе с Юлией Семченко. Девушки встретились в университетском дворе, куда Наташа приехала по учебным делам, а Юля — по корреспондентским.

— А чем он это мотивирует? — спросила Юля, продолжая начатый разговор, — Может, у него на тебя другие планы?

— В том-то и дело, что я в его планы не вхожу, — Наташа грустно вздохнула, — но Дима тут ни при чём, конечно… Он сам практически подневольный с этим контрактом.

— Ой, Наташ, слушай, это как при крепостном праве, — Юля покачала головой, — осталось найти богатых покровителей, которые бы выкупили гения из неволи.

— Покровители тоже просто так не будут никого выкупать… Дима сделал ошибку, когда ушёл под Лапина, — серьёзно ответила Наташа, — но он не ради себя… Им по-другому было не пробиться. И, если бы они были заурядными музыкантами, то его можно было бы упрекнуть в тщеславии, но они, действительно — талантливые, при чём, все. Поэтому он и пошёл на этот шаг: ради себя и ребят.

— Да, я знаю, Витя рассказывал, — Юля тоже посерьёзнела, — Теперь что уже… терпи.

— Юль… я терплю… и буду терпеть, сколько нужно… Но… понимаешь, раньше всё было по-другому. Мы учились, мы были всё время вместе, да и он не столько времени пропадал в старой студии, я ходила с ним на их репетиции. А сейчас мы вообще не видимся.

— Ну, так уж и не видитесь… — Юля лукаво улыбнулась, — Ночевать-то домой приезжает, наверное?

— Ну, вот только что ночевать, а я целый день жду. Поэтому, когда мне вчера позвонили из клуба и предложили выступить у них сольно с программой, я так обрадовалась… Тем более, что выступление было назначено на конец декабря, у меня было время и вокалом заняться, и гитарой, и собой.

— А что за клуб и как они на тебя вышли? — Юля с интересом посмотрела на собеседницу, — Может, Диме именно этот клуб не понравился?

— Я не знаю, как они на меня вышли… — Наташа пожала плечами, — Я ничего не успела выяснить, я только сказала, что перезвоню… Клуб — ночной и, вроде, какой-то элитный… загородный… Они обещали очень хорошо заплатить.

— И что — Дима?

— А Дима… — закусив губу, Наташа снова вздохнула, — А Дима, как услышал, сразу: «Нет»! Вот он всегда так… И раньше, когда мы просто жили вместе… Меня много куда приглашали, а он — не пускал. Но тогда он хоть хотел, чтобы я с ним выступала, а сейчас этот вопрос закрыт.

— Наташ, может, стоит к нему прислушаться? Может, он что-то знает про этот клуб?

— Да я и так прислушиваюсь! — с отчаянием воскликнула Наташа, — Я его слушаюсь… после одного случая… Но, я так хотела бы где-нибудь выступить!

— Может, он из-за Валерика? — предположила Юля, — Его ведь нужно с кем-то оставлять, даже если ты будешь репетировать дома, всё равно — спортзал, хореография… да и вокалом удобнее заниматься не в квартире.

— Дело в том, что Анна Сергеевна меня поддержала, представляешь? — Наташа смотрела на Юлю округлившимися глазами, — Я сама удивилась, но она была за!

— Да… ситуация… — девушка развела руками, — тогда вариант остаётся один.

— Какой?

— Дима просто ревнует… — рассмеялась девушка, — И боится тебя отпускать из дома. И… я его прекрасно понимаю.

— Что ты понимаешь? — Наташа удивлённо посмотрела на Юлю.

— Ты и раньше была хорошенькая, а сейчас… Это я даже как женщина тебе говорю — ты очень изменилась, Наташа, и в лучшую сторону, благодаря рождению Валерика. Это видят мужчины… но Дима это знает лучше всех остальных. Кстати, он сам-то где сейчас?

— Дома, — тихо ответила Наташа, — с Валерой сидит… мы поссорились…

— Ой, не представляю вас поссорившихся! — Юля посмотрела на неё с недоверием, — Даже нарисовать себе такую картинку не могу.

— Ну, мы не ругались, конечно… Просто я ушла одна… уехала на маршрутке.

— Да… ссора бурная… — снова рассмеялась Юля, — Ничего, к вечеру помиритесь.

— Понимаешь… — Наташа снова закусила губу, — Они завтра уезжают на гастроли…

— Да уж, знаю… — усмехнулась Юля, — Мазурик сегодня весь шкаф наизнанку вывернул — носки свои собирал по цвету…

— Переехала бы ты к нему насовсем, — улыбнулась Наташа, — глядишь, и носки бы парами лежали…

— Посмотрим… — задумчиво сказала Юля, — Как говорится, замуж — не напасть… Ну, и, что у нас с гастролями? — она вернулась к теме.

— С гастролями всё нормально, только у меня одиннадцатого декабря день рождения. Двадцать лет — круглая дата… А Димы не будет… — подбородок дрогнул, слезинка запуталась в длинных ресницах, — Вот…

— Так ты на него обиделась, что он тебя выступать не пустил, или что его не будет в день твоего рождения? — пряча улыбку, Юля остановилась и заглянула Наташе в глаза, — Честно?..

— Не знаю… — та со вздохом отвела взгляд, — Я так скучаю по нему…

— Вот-вот… скучаешь, а сама убежала одна. Поехали, я тебя домой отвезу…

— Поехали, — ещё раз вздохнув, кивнула головой Наташа, — Спасибо тебе, Юль…

…Войдя в квартиру, она тихо разделась в прихожей и так же тихо прошла в их с Димой комнату. Она уже приготовилась к расспросам — почему уехала одна, но, взглянув на кровать, только улыбнулась… Дима лежал на спине, одной рукой обнимая Валерку. Тот, распластавшись у папы животиком по груди, смешно сжимал кулачки и шевелил пустышкой. Оба спали, и было так тепло и спокойно смотреть на них, таких родных и любимых, что Наташа, не удержавшись, сама прилегла рядом и закрыла глаза…

* * *

— Поздравляю! Саня не тот пульт загрузил, — Никита, укладывая свою гитару в общую кучу аппаратуры на задней площадке комфортабельного автобуса, внимательно разглядывал коробку от микшерного пульта.

— Точняк — не тот? — Витька высунулся из-за спинки кресла, — Может, просто коробка от старой консоли?

— Нет… новый пульт в старую коробку не влез бы. Перепутал Саня…

— Чё я перепутал? — Говоров встал со своего места, — Чё за наезд?..

— Наезд по теме, брат… — Мазур, подбоченившись, смотрел на Сашку из угла салона, — Пульт-то старый…

— Твою мать… — взглянув на коробку, Сашка почесал затылок, — Точно… И чё теперь?.. Далеко мы отъехали?

— Далеко… Возвращаться проблемно, — Витька прицокнул языком, — хотя, если Дима скажет…

— А что Дима? — подал голос сам Дима, — Дима не грузил… и Дима не старший…

— А кто старший? — Сашка плюхнулся на кресло рядом с Морозовым, — Ты чё, сам себя разжаловал?

— Угу… — отвлечённо глядя в окно, кивнул Дима, — Разжаловал… бы…

— Чё случилось-то? — Сашка обеспокоенно посмотрел на друга, — Дома что-то?

— Да нормально…

— С Наташкой поругался?

— Нет… устал что-то. Хочется просто дома побыть, чтобы никуда не ехать, не бежать, с Валеркой повозиться… Я же его почти не вижу, Саш, а он каждый день сейчас меняется: утром ухожу — он один… вечером прихожу — он уже другой… Я не знаю, что Наташка чувствует, как мать, но, Саня, ты представить не можешь… Когда берёшь ребёнка — своего ребёнка — на руки, это такое… такое чувство… словами не передать…

— Дней через десять, надеюсь, и я узнаю, — Сашка улыбнулся, — Ирку вчера в больницу положили.

— А чего не сказал?

— А никто и не спрашивал… — пожал плечами Говоров, — Я всю ночь уснуть не мог… всё думал… думал… только под утро вырубился. Вот, спросонья и пульт перепутал.

— Ладно, как-нибудь отработаем, — успокоил его Дима, — А о чём думал-то?

— Да о жизни… Так вот живёшь-живёшь, ни о чём не думаешь… А потом — бац! и папаша…

— Да ты философ, — засмеялся Дима, — Это на тебя будущее отцовство так подействовало?

— Не знаю, Димыч… — Сашка расплылся в счастливой улыбке, — Может быть… Кстати, — он толкнул Диму локтем, — А ты-то чего опоздал? Тоже не спал?

— Тоже… — Дима посерьёзнел, — вообще не спал.

— Наташка не давала? — ехидно спросил Говоров, — Или ты ей?

— Да нет, она как раз спала…

— Что-то случилось?

— Не знаю… Странная вещь, Саня. Позавчера ей кто-то позвонил и предложил выступить в загородном вип-клубе, в конце декабря.

— И что? — Сашка удивлённо повернул голову, — Что тут такого?

— Понимаешь… непонятно, кто это, и откуда про неё узнали. Но это не главное… Главное — у меня почему-то очень плохое предчувствие… И, что ещё удивительнее, ей предложили за выступление такую сумму, что нам за три концерта не заработать.

— Ни фига себе… И что?

— И ничего… Она уже собралась бежать репетировать… — Дима усмехнулся, — Но я не пустил. Наташка обиделась, не разговаривала целый день… Потом успокоилась. А мне до сих пор почему-то не по себе…

— Мне кажется, ты зря заморачиваешься, Димыч… — Сашка пожал плечами, — Мало ли богатых с причудами? А про Наташку пол города знает, во-первых по ресторану, во-вторых, по песне с радио… Да и на концертных площадках она много выступала.

— Не знаю, Саш, но мне это очень не нравится. Позвонили на мобильник. Откуда узнали номер?

— Так, может, это развод? — Сашка пожал плечами, — Шутка?..

— Не шутка. Сказали, если она согласится, половину суммы сразу переведут на счёт. Но она, конечно, не из-за денег загорелась… Ей просто на сцену хочется, она же одна целыми днями, с Валеркой, а я в студии. А тут ещё день рождения через четыре дня — круглая дата, а мы ещё в поездке будем… Вот что делать?

— Надо подумать…

* * *

— Димыч… — Витька заглянул в номер гостиницы, в котором ночевал Дима, — Сашка сказал, что у тебя проблема с Наташкиной днюхой? Так вот… Юлька говорит, что у неё есть идея…

 

Глава 11

Проводив Диму на очередные гастроли, Наташа вернулась в комнату. Было раннее утро, но спать не хотелось, и она, взяв к себе Валерика, просто лежала на кровати, целуя его пухленькие щёчки, слегка тормоша и ласково с ним воркуя. Валерик агукал ей в ответ и улыбался, демонстрируя первый наклюнувшийся зубик. Обида на Димку прошла ещё вчера, и Наташа с нежностью думала о нём, ловя себя на мысли, что, даже если он совсем бы запретил ей петь, она не стала бы любить его меньше… Валерик, насмеявшись вместе с ней, уснул, и она сама, как ей показалось, ненадолго сомкнула ресницы.

…Нащупав рукой сигналивший мобильник, она, всё ещё сонная, поднесла его к уху.

— Да, Дим… — ласково произнесла Наташа в трубку.

— Здравствуйте, Наташа, — раздался в трубке мужской голос, — Это Илья, артдиректор «Лунного света». Я звонил вам позавчера, насчёт вашего выступления. Мы договорились, что вы подумаете…

— Да, я помню, здравствуйте, Илья, — быстро встав с постели, ответила Наташа, — Знаете, к моему огромному сожалению, я не могу выступить у вас.

— А… что за проблемы? Может, я могу помочь их как-то решить? — осторожно поинтересовался собеседник, — Дело в том, что люди, которые хотели бы вас послушать, очень в этом заинтересованы… Вы могли понять это по сумме гонорара.

— Да, я всё поняла, — она говорила торопливо, как бы извиняясь, — Но… у меня чисто семейные обстоятельства, маленький ребёнок.

— Хорошо, я понял, — так же вежливо сказал Илья, — Я всё передам, ещё раз извините за беспокойство.

— Да не за что, это вы меня извините… — растерянно сказала Наташа и положила трубку.

Она не совсем понимала, почему Дима не разрешил ей принять предложение выступить с сольной программой в элитном ночном клубе, ведь это было бы так кстати… В последнее время она очень беспокоилась за своего отца. Болезнь Валерия прогрессировала, и участившиеся сердечные приступы снова привели его на больничную койку. Вердикт врачей был неумолим: нужна срочная операция. Очередь на бесплатное лечение была слишком велика, и гарантий на то, что отец доживёт до него, никто не давал. Оставалось одно: делать операцию без очереди, платно. Узнав об этом, Наташа упала духом: она знала, что у отца нет таких денег… В отчаянии, она рассказала обо всём Диме. «Впереди новогодние чёсы, будем собирать нужную сумму» — ответил он ей, и она немного успокоилась. Теперь же, когда за выступление в «Лунном свете» ей пообещали баснословный гонорар, она была готова ухватиться за предложение, ведь ещё неизвестно, сколько заработал бы Дима до конца декабря, до той даты, когда нужно было оплатить операцию… Но, узнав об этом предложении, он сказал твёрдое «нет».

* * *

Было около пятнадцати часов дня, когда автобус с артистами подкатил к гостинице последнего в гастрольном туре города. Всю дорогу Уля грустно смотрела в окно… Эти несколько дней она провела почти ни с кем не общаясь, даже с девочками из подтанцовки, с которыми почему-то сдружилась ближе всех. Каждый день бригада артистов давала по 2 выступления — одно в концертном зале, другое в ночном клубе, и, если «патрули» и ребята из новогоднего шоу были заняты каждый в своей программе, то Уля и Макс работали в обеих, и девушка к концу поездки очень устала, хоть и не признавалась в этом даже самой себе. Она чувствовала, как душевные силы покидают её: Макс, после недавнего случая, не отходил от Кристины ни на шаг, старательно избегая малейшего с ней, Улей, общения… Никита тоже, вопреки обыкновению, держал с ней дистанцию. Она вспоминала, как за неделю до поездки он провожал её домой.

У самого подъезда он вдруг взял её за руку… «Уля, я не буду говорить, что ты для меня значишь. Ты знаешь всё сама. Но я больше так не могу… Того общения, что есть у нас с тобой, мне недостаточно. Ты можешь мне сейчас что-то сказать по этому поводу?» — он пытливо заглянул ей в глаза, но она, уже в который раз, опустила взгляд.

«Никита… Я всё понимаю. Ты мне тоже не безразличен, но… Пока я не могу переступить через себя. Я не обижусь, если ты решишь больше со мной не общаться». Она произнесла это, отвернувшись в сторону, едва слышно, как будто боялась, что он, действительно, больше к ней не подойдёт. Помолчав какое-то время, он положил руки ей на плечи и повернул к себе.

«Тогда вот что… давай, сделаем так. Я две недели не буду надоедать тебе своим присутствием… А ты постарайся что-нибудь решить, хорошо? Как решишь — мой телефон у тебя есть. Если я не дождусь твоего звонка, значит… — он снова ненадолго замолчал, потом, как будто окончательно решившись, продолжил, — Я не спрашиваю тебя, согласна ли ты, это бессмысленно. Поэтому… поэтому, пока…» — слегка сжав ладонями её хрупкие плечи, он опустил руки и, развернувшись, ушёл прочь. Постояв немного возле подъезда, Уля с тяжёлым сердцем взялась за дверную ручку.

Все дни до поездки и во время неё Никита выполнял своё обещание. Он вёл себя так, как будто они были едва знакомы — при встрече он только здоровался, а, если нужно было что-то спросить, он делал это так, будто обращался к совершенно постороннему человеку, а не к ней, Уле… Сначала она спокойно восприняла выбранную им манеру поведения, но потом, по прошествии нескольких дней, стала ловить себя на мысли, что ей очень не хватает Никиты, не хватает его знаков внимания, его ежедневных провожаний, его искреннего участия… А ещё — не хватает его чувства к ней… Чем больше проходило времени, тем сильнее она тосковала… Когда же она вдруг заметила, как в автобусе Анжела подсела к нему и всю дорогу весело болтала, стало ясно — Никита ей дорог, и это серьёзно…

* * *

— Девушка, посмотрите, пожалуйста, бронь, — облокотившись о стойку, Дима обратился к администратору гостиницы, — на двадцать человек.

— Да, есть… — миловидная женщина лет тридцати пяти, поводив мышкой, посмотрела на монитор компьютера, — Знаете, только у нас накладка получилась с номерами. Вам должны были оставить трёх- и четырёхместные, а оставили двухместные.

— Да, проблемка… — Дима забарабанил пальцами по стойке, — Ну, что поделать… Сейчас будем считаться, кому с кем жить.

Когда все «пары» кое-как были распределены и ребята отправились в свои номера, Дима снова подошёл к стойке администратора.

— Девушка, — он обаятельно улыбнулся, — У меня к вам ещё одна, личная, просьба.

— Слушаю, — «девушка» кокетливо поправила причёску.

— Я бы хотел снять ещё один номер, уже за свой счёт.

— Понимаю… — многозначительно кивнула женщина, — одноместный, двухместный?..

— Двухместный, и, желательно, люкс… Ну, что-то типа как для молодожёнов.

— О!.. — она игриво покачала головой, — Даже так…

— Да, — Дима перешёл на заговорщицкий тон, — Только мне ещё будет нужна ваша помощь…

— Желание клиента для нас — закон, — она слегка прищурила красивые зелёные глаза, — Я внимательно вас слушаю…

* * *

Сидя на заднем сиденье такси, Наташа с интересом рассматривала вечерние, разукрашенные разноцветными огнями улицы незнакомого ей города, в который она прилетела около получаса назад. Свой двадцатый день рождения она неожиданно провела в спешных сборах и недолгом полёте, и единственным обстоятельством, омрачающим её праздничное настроение, было расставание с Валериком.

— Наташа, можешь поступить с ними так, как душа велит, — вручая ей довольно солидную сумму денег в качестве подарка, Александр Иванович расцеловал невестку, — Купи себе, что захочешь, или потрать на своё усмотрение.

С благодарностью принимая такой «серьёзный» подарок, она только изумлённо хлопала длинными ресницами — утро было, действительно, полным приятных неожиданностей… Не считая ранних звонков от Димы, отца, Светланы Петровны, Алины, Оксанки, Сергея и других знакомых и родственников, поздравительные смс-ки и сообщения в «одноклассниках» сыпались одно за другим. Но больше всех в это утро порадовала Анна Сергеевна. Поздравляя Наташу вместе с Морозовым-старшим, свекровь неожиданно предложила:

— Наташа, если хочешь, слетай сегодня к Диме, мне почему-то кажется, что встреча с ним будет для тебя самым лучшим подарком. Этих денег хватит на билет, ещё и останется, а назад приедете вместе, автобусом. Впрочем… — она вдруг на короткое время превратилась в строгую классную даму, — Впрочем, ты можешь потратить их с большей пользой, но… — снова смягчив тон, Анна Сергеевна кивнула головой, — В любом случае, мы тебя поймём.

— К Диме! Конечно, к Диме! — не удержавшись, Наташка повисла на шее у свекрови. Она и сама не ожидала от себя такой бурной благодарности, не говоря уже об Анне Сергеевне, которая, расчувствовавшись, даже чмокнула нелюбимую невестку куда-то в висок, — А Валерик?.. — когда схлынули все эмоции, вдруг опомнилась Наташа, — Как он?.. Вы ведь работаете…

— На сегодня у меня отгул, а завтра и послезавтра выходные, тем более, что вы с Димой вернётесь рано утром в воскресенье. Вот и будет у тебя праздничное романтическое путешествие, — ответила Анна.

Ещё раз поблагодарив Димкиных родителей, Наташа побежала в свою комнату — спешно собираться. Сидя в подушках, Валерик внимательно наблюдал за своей мамой, и Наташе в какой-то момент показалось, что малыш загрустил… Борясь с желанием отказаться от поездки, она взяла Валерика на руки:

— Мальчик мой хороший… Валерочка… — целуя его крохотные пальчики, она виновато смотрела на сына, — Можно, я поеду к папе?.. Я так по нему скучаю…

Будто что-то понимая, малыш притих, не сводя с неё своих синих-пресиних глазёнок… Потом, вдруг выплюнув пустышку, заулыбался… засучил ножками, заагукал, выражая своё согласие и одобрение — так показалось Наташе, и она, обцеловав его всего — с беленькой пушистой макушки до розовых маленьких пяточек, стала наскоро собираться.

— Только вы Диме ничего не говорите, если он вам позвонит… — с этими словами она попрощалась с его родителями и Валериком, перекочевавшим в спальню бабушки и дедушки, и вышла из дома. Судя по сведениям, полученным из интернет-справочника, до самолёта оставалось около двух с половиной часов, и Наташа, поймав такси, отправилась в аэропорт, на всякий случай, пораньше…

— Вы можете улететь прямо сейчас, сегодня есть дополнительный рейс по этому маршруту, — кассир авиакассы аэропорта подняла на неё глаза, — Регистрация уже заканчивается, но вы ещё успеете… Ну, как, летим?..

— Летим конечно! — обрадованная Наташа кивнула головой и протянула паспорт.

* * *

Завернув за угол четырёхэтажного здания, такси остановилось у центрального входа гостиницы.

— Ну, вот он, ваш «Постоялый двор», — таксист, мужчина средних лет с круглой, блестящей лысиной, протянул девушке сдачу, — Приехали.

Пробежав по снежной, хрустящей дорожке, Наташа поднялась на невысокое каменное крыльцо и взялась за ручку массивной, стилизованной «под старину», двери.

— Здравствуйте, — обратилась она к заметно молодящейся даме, сидящей за стойкой администратора, — скажите, пожалуйста, в вашей гостинице проживает Дмитрий Морозов? Их тут должно быть человек двадцать, они артисты.

— Девушка, — дама недовольно поджала узкие, накрашенные яркой помадой, губы, — если вы интересуетесь с целью провести здесь ночь в погоне за артистами, то мы таких сведений о наших жильцах не даём.

— Нет, — засмеялась Наташа, — я не буду ни за кем гоняться, честное слово! Я сама сниму у вас номер, мне только нужно точно знать, здесь они остановились, или нет… — с этими словами она достала из сумочки коробочку «Рафаэлло», которую купила себе ещё перед вылетом, но так и не открыла, — Это вам…

— Девушка, — дама строго посмотрела на Наташу, — я взяток не беру.

— Ну, что вы, какая это взятка, — засмеялась та, — чаю попьёте за мой день рождения. Мне сегодня исполнилось двадцать лет.

— Ну, если за день рождения… — протянув за коробочкой руку, дама смягчила строгий тон, — Это другое дело, поздравляю!

— Спасибо! — улыбнулась Наташа, — Вы мне только скажите, я в ту гостиницу приехала, или нет.

— Как, говорите, фамилия? — дама открыла регистрационную книгу, — Артиста вашего…

— Морозов. Дмитрий Александрович.

— Так… — дама внимательно, сквозь очки, просматривала список жильцов, — Ага… Есть такой.

— Ой, спасибо! — радостно воскликнула Наташка, — А в каком он номере живёт, не скажете?

— Ой… вообще-то мы таких сведений… — дама покачала головой, — Ну, да ладно… стрелять в него, надеюсь, не будете?

— Не буду, — пряча улыбку, Наташа положила локти на стойку, — честно…

— Что, поклонница, наверное? — укоризненно посмотрела на неё дама, — Эх, девчонки… Что же вы так себя-то не уважаете? Ездите за ними, по гостиницам вылавливаете, а он тебя и не запомнит, небось… Та-а-ак… Морозов, Белов… двести восьмой… Подожди-ка… — она внимательно уставилась на страницу, — Не-е-е-т…

— Что — нет? — Наташа встревоженно посмотрела на женщину, — Всё правильно, Белов тоже с ними.

— Белов-то с ними… — задумчиво, вглядываясь в запись, произнесла дама, — Белов-то в двести восьмом так и есть… А вот Морозов… Морозов сегодня на ночь снял отдельный номер.

— В смысле?.. — растерянно спросила Наташа, — Зачем ему снимать отдельный номер, у них гостиница оплачена согласно райдера…

— Ну, это уже не наше дело, — дама пожала плечами, — мужчины — они такие… Вырвутся на свободу, и ищи-свищи. А уж артисты…

— Подождите, а номер… одноместный?

— Нет… на двоих… Люксовый… — женщина ещё раз посмотрела в регистрационную книгу, — Так что, девушка, кто-то тебя опередил. Езжай спокойно домой.

— Спасибо… — изменившимся голосом проговорила Наташа, — А там у вас не написано — кто с ним будет в этом номере?

— Знаешь, милая, — захлопнув книгу, дама строго посмотрела на неё поверх очков, — я и так тебе слишком много рассказала… Меня за такое уволить могут. Так что, догадайся сама, для кого снимают такие номера.

— Ещё раз спасибо… — побледнев от такой новости, Наташа отошла от стойки. Мысли перемешались в голове, и она в растерянности присела в мягкое кресло. Машинально достала мобильный телефон, но, покрутив его в руках, лишь взглянула на время — около восьми вечера… «Патрули» должны быть ещё на концерте. Не зная, что делать — то ли ехать на вокзал, то ли остаться здесь, она вышла на улицу. Ей очень хотелось посмотреть на Диму… В голове не укладывалось — в её день рождения он снимает в гостинице отдельный номер… и, судя по выражению лица администраторши, номер на двоих с женщиной… Остаться, чтобы посмотреть ему в глаза? Посмотреть — на кого он променял её в такой день? Неужели это не в первый раз?..

Закусив губу, Наташа изо всех сил боролась с предательскими слезами, навернувшимися на глаза… Может, просто сесть в поезд и уехать домой? Забрать Валеру и вернуться к себе — в маленькую квартирку на третьем этаже старой пятиэтажки… Мысли с бешеной скоростью проносились в голове, и она не заметила, как отошла от гостиницы на довольно приличное расстояние. Почувствовав, что замёрзла, в растерянности остановилась посреди улицы. Спешащие по своим делам прохожие то и дело толкали её, огромные стеклянные витрины магазинов почему-то казались ей неприветливыми, а проносящиеся мимо по чужому проспекту автомобили вызывали сиротливое чувство…

Желание увидеть Димку перевесило, и она, немного постояв, повернула назад, к гостинице… Не думая о том, что она ему скажет, о чём спросит, Наташа шла по вечернему городу, дыша через перчатки на замёрзшие пальцы и вытирая с лица слёзы…

— Девушка… — едва справляясь с собой, она подошла к уже знакомой стойке администратора, — У вас при гостинице есть кафе или ресторан?

— Да, конечно. Выйдете на улицу и завернёте за угол — с торца вход в ресторан, — за стойкой находилась уже другая женщина, не та, с которой час назад разговаривала Наташа.

— Спасибо…

— Не за что, — женщина скользнула по ней зелёным взглядом.

Окончательно замёрзшая, она решила согреться и вошла в небольшой вестибюль гостиничного ресторана. Уже подходя к гардеробной, бросила взгляд через раскрытые двери в обеденный зал… Комок подступил к горлу — за одним из столиков сидели Витька с Сашкой и ещё две девушки, лиц которых ей не было видно, но, судя по довольным физиономиям парней, беседа была весёлой. Не раздеваясь, она стремительно направилась в их сторону.

— О! Натаха! — Сашка сделал изумлённое лицо, — А ты почему так рано?!

— Что — рано?.. — тяжело дыша от охватившего её возмущения, она перевела взгляд с Говорова на Мазура, — Рано — в смысле не вовремя, да?!

— Рано — это рано… — Витька заржал, — Просто Дима не рассчитывал…

— Дима не рассчитывал?! — возмущённо перепросила Наташа, — Ничего, у него всё ещё получится… — подбородок снова предательски задрожал, — Так что передавайте ему привет… — она наконец-то посмотрела на сидящих с ребятами девушек, — Развлекайтесь и дальше… — подняв взгляд, вдруг осеклась: в дверях стоял растерянный Димка с огромным букетом белых роз…

— Саня, у тебя есть пятьсот рублей наличными? Тут банкомат не рабо… — начал было он, но, заметив Наташу, оборвал речь на полуслове, — Наташка?!

Она на мгновение замерла… В груди что-то заныло… Обернувшись на Говорова и Мазура, сделала к ним шаг…

— Это тебе от Ирки! — новая модная сумочка взлетела вверх на длинном ремешке и смачно шлёпнулась о Сашкину спину…

— А это тебе от Юльки!.. — взметнув белёсые кудри, второй раз сумка впечаталась в Витькин затылок…

Почти бегом выскочила из зала, мимо растерявшегося Димы.

— Любит она тебя, Димыч… — Витька потрогал голову, — Мне треснула, Сане треснула, а тебя даже пальцем не тронула.

— Натаха, а за что?! — вдогонку крикнул Сашка, но она уже не слышала…

— А что такое?.. — Дима удивлённо обводил глазами друзей, — Откуда она?.. Я же ничего ещё…

— Что-что… беги, догоняй, пока она всех не перебила, — Сашка кивнул головой на двери, — бери огонь на себя.

* * *

Выскочив из ресторана, Наташа кинулась к крыльцу гостиницы. Не рассчитав высоту, поставила ногу на ступеньку: скользнув по обледеневшему краю узкой подошвой сапожка, нога поехала назад… Ударившись коленом о ребро крыльца, съехала и приземлилась всем телом на снежную дорожку. От обиды и боли хотелось зареветь в голос, но она только мужественно закусила губу…

— Наташа! — держа одной рукой розы, Дима выбежал следом за ней, — Ты куда?!

— Уйди от меня!.. — кое-как поднявшись, Наташка снова упрямо поставила ногу на ступеньку.

— Да что случилось?! — он в недоумении попытался обнять её свободной рукой, но, отталкивая его, она снова поскользнулась на крыльце…

— Убери руки… — держась за ушибленный в этот раз локоть, она снова с трудом поднялась на ноги… Осторожно взобравшись на скользкое крыльцо, в дверях с горечью и обидой обернулась к ничего не понимающему Морозову, — Спасибо тебе за день рождения! Розы только не поморозь…

…Дежурная администратор гостиницы разговаривала по телефону; взглянув на входные двери, удивлённо приподняла брови: девушка, недавно спрашивающая про ресторан, вся в снегу, хромая, прошла к стойке. Парень, снявший номер на двоих, с растерянным выражением лица вошёл следом…

— Скажите, у вас есть одноместные номера? — едва сдерживая слёзы, спросила девушка.

— Есть… — удивлённо глядя на неё зелёными глазами, ответила женщина, — давайте паспорт.

— Пожалуйста… — порывшись в сумочке, Наташа протянула документ.

— Так… Морозова Наталья Валерьевна… — дежурная снова подняла взгляд, — Так вы у нас уже прописаны.

— Как — прописана?! — непонимающе захлопала длинными ресницами Наташа, — В смысле?!

— Ну, вот же, ваш муж снял номер на двоих… Двести второй, ещё днём. И велел просто отдать вам ключ… — кивнув на Диму, ответила женщина, — Только он сказал, что вы будете к двадцати двум часам, а сейчас только двадцать один тридцать… Понимаете, — она обратилась уже к Диме, — я уходила, а сменщицу не предупредила, думала, что всё равно успею к приезду вашей жены. Вы уж простите…

— Да ничего страшного… — Дима, всё ещё недоумённо поглядывая на Наташку, переминался с ноги на ногу, — Я тоже думал, что успею…

— Ну, так я отдаю ключ? — спросила администратор.

— Попробуйте… — вздохнув, ответил Дима.

— Давайте… — почему-то шёпотом сказала Наташа и протянула ладошку. Прохромав в угол вестибюля, где на одном из диванов лежала её дорожная сумка, виновато посмотрела на мужа…

— Дим…

— Наташка… — шагнув к ней, он осторожно положил цветы на диван.

— Димочка… — не удержавшись, кинулась к нему, обвила шею руками, — Прости меня, ладно?.. Ладно?.. — целуя его лицо, шептала горячо, лихорадочно… — Ты простишь?

— Наташка… — целуя в ответ, он взял в ладони её заплаканное лицо, — Как же я тебя люблю… С днём рождения!..

— Катя, узнай, постояльцы из двести второго на месте? — вошедший быстрым шагом мужчина с большой металлической корзиной обратился к администратору, — Царский ужин в номер заказали…

— А вот они… — усмехнулась женщина, кивнув на Диму с Наташей, — Аппетит нагуливают…

 

Глава 12

— Ой, девчонки, что сейчас было! — Соня, танцовщица шоу-балета, вбежала в номер, в котором жила вместе с Улей, — Но это надо было видеть…

— Что было-то? — Анжела, расчёсывая перед зеркалом свои шикарные волосы, посмотрела на девушку, — И, главное, где?

Девчонки, участницы новогоднего представления, собрались в одном номере после поездки на концерт «патрулей». Их выступление было назначено на следующий вечер, и молодые артистки коротали время, как могли.

— В ресторане, — Соня обвела присутствующих смеющимся взглядом, — Говорила же, не уходите так рано, давайте, просто посидим после ужина. Там народу совсем мало.

— Так то, что по райдеру, мы проели, а свои деньги тратить жалко, — повернулась к ней Анжела, — а просто так сидеть — скучно.

— Сегодня было бы весело! — Соня загадочно усмехнулась.

— Ну, и что же там такого весёлого было?

— Короче… — девушка оседлала свободный стул задом наперёд и положила локти на его спинку, — Сидим мы такие с Олькой, Говоровым и Мазуром… Никого не трогаем. Вдруг залетает Морозовская жена…

— Кто?! — Анжела недоверчиво посмотрела на подругу, — Морозовская жена?

— Ну, да, — Соня кивнула головой, — Морозовская…

— А откуда она взялась-то? — округлив и так огромные чёрные глаза, удивилась Анжела.

— Ты слушай дальше… — Соня махнула рукой, — Короче, залетает. Подбегает к нашему столику… Ага, говорит, развлекаетесь?! И — бац Говорову сумкой по башке… потом — бац Мазуру… И убежала!

— А Димы что, не было? — Уля, молча слушавшая всё это время, подала голос.

— Дима пришёл как раз, когда она «патрулей» сумкой била, но так и стоял в дверях, — девушка звонко расхохоталась, — наверное, боялся подойти. А она — мимо него, и на улицу!

— А за что это она их? — Анжела удивлённо приподняла тёмные, красиво очерченные брови.

— Понятия не имею, — Соня весело покачала головой, — но, видать, заслужили. А! — она как будто что-то вспомнила, — Она ещё какие-то женские имена произнесла… Что-то типа «Это тебе от Ирки… это тебе от…» — не помню… Но было та-а-а-к прикольно!

— Ой, у неё же сегодня день рождения, — вспомнила Ульяна, — она мне сама говорила, что придётся одной быть в этот день, без Димы… Значит, решила к нему приехать, — при этих словах девушка почему-то погрустнела.

— Заодно и проверить его моральный облик… — засмеялась Соня.

— Ага, проверяла облик Морозова, а досталось Мазуру и Говорову, — в тон ей ответила Анжела, — кстати, интересно, где они сейчас?..

— А нас сегодня «патрули», что, не звали к себе? — Соня посмотрелась в небольшое зеркальце, — Будем в своих номерах сидеть?

Уля хотела что-то ответить ей, но дверь внезапно распахнулась, и показавшаяся на пороге Алёна отвлекла всеобщее внимание.

— Девчонки, там Морозов та-а-а-кой торт огромный приволок! Сказал, что на всех. Идём?

— А куда? — хором спросили Анжела и Соня.

— В наш номер, Светка уже его режет…

Собравшись в номере Алёны и Светланы, девушки с восторгом разглядывали огромный двухъярусный торт, занявший добрую половину стола.

— Я так понимаю, это на всю бригаду… — слизывая с пальцев крем, Света обвела взглядом девчонок, — Нужно остальных звать.

— Я за «патрулями»! — Анжела с готовностью кинулась к двери, но, вдруг, обернувшись, посмотрела на Улю, — Макса с Кристиной звать?

— Как хочешь… — девушка пожала плечами, — Только вряд ли Кристина пойдёт… А… почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Да… так просто… неважно… — махнув рукой, Анжела выпорхнула из помещения.

Не прошло и пятнадцати минут, как большинство молодых артистов собрались в вышеупомянутом номере. Не было только Кристины с Максом, Димы и Никиты.

— А чё, водочки сегодня не будет? — подбоченившись, Мазур разглядывал разрезанный на небольшие кусочки шедевр кондитерского искусства, за неимением такого количества блюдец аккуратно разложенный на бумажных салфетках, — Димон водочку зажал?

— Нет, он вот ещё что принёс… — Света с хитрым выражением лица достала из шкафа четыре бутылки шампанского, — Сказал, что девчонкам нормально, а если Мазур с Говоровым будут водку требовать, то он им потом проставится, чтобы тут не буянили…

— Какой облом на этом фронте… — Сашка полез в чёрный полиэтиленовый пакет, который принёс с собой, — Как знал, что надо взять! — литровая бутылка дорогого крепкоалкогольного напитка водрузилась на стол.

— Вот это другой разговор, — потирая руки, Мазур присел на кровать, к которой был придвинут стол, — девчонки, где у вас мелкая посуда?.. И это… чё, водку тортом будем закусывать?

— Ну, Дима так и предполагал… — кивнув сама себе, Алёна достала из тумбочки пластиковые стаканчики, несколько вакуумных упаковок с мясными деликатесами и баночки с готовыми салатами, — Он сказал, если вдруг обойдётся без пьянки, съешьте, девочки, просто так.

— А сам-то он где? — Влад, из группы подтанцовки, протянул стаканчик Говорову, — Мне водки, если можно…

— Можно, если осторожно… — наклоняя бутылку, Сашка сосредоточенно сдвинул брови, — Дима не жадный… Водка тоже его… я пошутил…

— Так а сам-то он где? — Влад зачем-то поднёс наполненный стаканчик к носу, — Спиртягой, вроде, не воняет…

— Ты чё, брат, думаешь, Дима тебя палёнкой будет поить? — Мазур усмехнулся и, взяв свой стакан, коротко выдохнул и выпил содержимое, — Ух ты… мягкая…

— Ты чё… а тост?! — Сашка возмущённо посмотрел на друга, — Без тоста даже бомжи не пьют, ты чё, Мазурик?

— Точно!.. — снова протягивая стаканчик, Витька подмигнул хихикающим девчонкам, — Давай… под тост… Шампусик-то себе налили?

— Так, а сам Дима-то где? — Влад с полным стаканом в руках снова задал свой вопрос, — И, главное, за что пьём? Снова за успех?

— Угу… — Витька кивнул, — За успех… всей его жизни…

— Да за Наташин день рождения, да? — улыбаясь, Уля взглянула на парней, — Да?

— Вот, хоть один человек знает, за что Димон проставился… — Сашка жестом показал на девушку, — Да. За Натаху. А сам он… Надеюсь, пока ещё жив… Ну, что, вздрогнули?

— А, так это она к нему приехала в честь своего дня рождения! — догадалась Соня, — Тогда понятно… А что же сама не явилась к народу? Они там что, втроём с Беловым в двести восьмом празднуют?

— Зачем с Беловым? — закусывая бутербродом, Витька пожал плечами, — Белый сегодня в гордом одиночестве — Дима на ночь себе с Наташкой двухместный люкс снял.

— Обалдеть… — многозначительно подняла брови Анжела, — ночь в шикарном номере… ванна с лепестками роз… шампанское во льду… дорожка из ароматизированных свечей…

— Ага. А утром она его так же сумочкой — бац по башке! — засмеялась Соня, — Вот тебе, Дима!.. Я хотела белые лепестки… А ты чего подсунул — красные?!

Вся компания дружно засмеялась, только Уля укоризненно покачала головой:

— Девчонки, ну как вы так? Дима вон, какой стол накрыл, а вы над ними смеётесь… Некрасиво же.

— Ой, Улька… — Анжела стрельнула своими чёрными глазами, — Какая ты серьёзная! Мы же просто шутим! Кстати, — она кивнула на полный стаканчик, — ты почему не выпила? Тем более, за свою подругу…

— Сейчас… — вздохнув, Уля сделала несколько глотков.

— Не-е-е-т… Давай до дна… А то ей счастья не будет!..

Допив шампанское, Уля взяла кусочек торта, но есть почему-то совсем не хотелось. Отсутствие Макса и Кристины её сегодня даже радовало, ей всё ещё было тяжело видеть их вместе. Она и сама не понимала, где берёт душевные силы, чтобы справляться с этой поистине садистской болью… Иногда ей казалось, что Макс понимает её состояние — она ловила на себе его взгляд… виноватый взгляд… Но в присутствии Кристины он теперь старался не смотреть на неё вообще, лишь на сцене, действуя согласно сценария.

…Она вдруг поймала себя на мысли, что отсутствие Никиты огорчает её гораздо больше, чем отсутствие одного Макса. Отойдя к окну и глядя на ночной, полный огней, город, Уля вспомнила слова Никиты…

«Если ты что-то решишь, то я буду ждать твоего звонка…»

«Почему он не пришёл сюда… Он сейчас один в номере… Дима — с Наташей… Никита — один…» — так думала Уля. Тёплое, какое-то щемящее чувство вдруг нахлынуло… окатило с ног до головы… Ей вдруг ужасно захотелось его увидеть. А ещё… ещё захотелось почувствовать его руки… Желание было таким сильным, что она невольно глубоко вздохнула…

…Незаметно покинув шумную компанию, она прошла в свой номер и там достала из сумочки мобильный телефон.

«Я хочу тебя видеть».

Набрав торопливо текст, отчаянно нажала на «Отправить сообщение»… Ответная смс пришла через несколько секунд.

«208»…

Три цифры… Он отправил ей лишь три цифры… В голове зашумело. Пытаясь справиться с охватившим её волнением, она несколько раз глубоко вздохнула и шагнула в коридор…

…Дверь в двести восьмой номер была не заперта — потянув её на себя, Уля робко вошла внутрь…

Никита сидел в кресле, как будто готовясь к старту… Ей на мгновение показалось, что он не поверил, что она придёт — таким радостно-изумлённым был его взгляд.

— Никита… мне так захотелось тебя увидеть… — услышав эти слова, он вскочил с кресла и кинулся к ней.

— Если бы ты знала, как я ждал… — взяв в ладони её лицо, он вглядывался в синие глаза, — Уля…

— Мне так захотелось тебя увидеть… — снова повторила она и робко положила руки ему на плечи, — Сильно-сильно захотелось…

— Останься сегодня со мной, — осыпая её лицо поцелуями, выдохнул Никита, — Останешься?..

— А Дима?.. — закрыв глаза, прошептала Уля.

— Он не придёт… К нему Наташка приехала… ты останешься? — не дожидаясь ответа, он подхватил её как пушинку на руки, — Останешься… — глядя ей в глаза, сказал это утвердительно, как что-то само собой разумеющееся.

* * *

— Наташка… не спи… — зарываясь лицом в её распущенные и рассыпавшиеся по подушке волосы, прошептал Дима Наташе на ушко, — А то оба уснём… а я тебя ещё не поздравлял…

— А что, ещё что-то будет? — улыбаясь, сонно промурлыкала она, крепче прижимаясь к нему всем телом.

— Ну, конечно… У меня ещё поздравительная программа, а ты спишь…

— А я не виновата, что у тебя все программы всегда с одного и того же пункта начинаются, — она тихо рассмеялась и приподняла голову, — с самого первого дня…

— Ну… я же нормальный мужчина… — улыбнулся он ей в ответ.

— Ты — соблазнитель… — счастливо рассмеялась Наташа и, уткнувшись ему в грудь, снова закрыла глаза.

— Да?! — повернувшись, он приподнялся на локте и ласково посмотрел на неё сверху вниз, — Это ещё надо разобраться, кто тут настоящий соблазнитель…

— Ну, давай… разбирайся… — обняв за шею, она притянула его к себе и поцеловала, — Димка… я так тебя люблю… ты меня прости, что я сегодня так себя повела… я ведь не знала… Я сама хотела тебе сделать сюрприз, никому не сказала, что к тебе полечу…

— Это я виноват, — поцеловав её в ответ, Дима сел на постели, — я всё рассчитал — и когда ты примерно приедешь, и что захочешь снять номер, и администраторше тебя обрисовал с ног до головы — на случай, если ты просто спросишь про меня… Но я одного не учёл, что ты можешь прилететь раньше. Мама мне назвала номер твоего рейса, я и ориентировался по нему.

— Да я сама… — Наташа тоже приподнялась и, закутавшись в простыню, встала с огромной, под шикарным салатовым балдахином, кровати, — Улетела раньше, а никому не сказала… Только позвонила твоей маме, чтобы узнать про Валерика, она спросила — где я, я и ответила: в аэропорту, только не сказала, в каком. Подожди… — она удивлённо посмотрела на Диму, — Значит, мама тебе всё же проговорилась?

— Нет… — он хитро улыбнулся, — Мама не проговорилась… Это мама мою просьбу выполнила.

— Как это?! — Наташа изумлённо застыла перед ним, — Какую просьбу?

— Вообще-то, всё Юлька придумала, — доставая из встроенного шкафа подарочную коробку, сказал Дима, — а я воплощал. В общем, мама тебя ко мне по моей просьбе направила.

— Да? А если бы я не захотела? — лукаво улыбнулась Наташа, — Вот не полетела бы к тебе, и всё!

— Ну… не полетела бы, и не полетела бы… — он грустно пожал плечами, — Но я почему-то даже не подумал об этом…

— Ты правильно не подумал… — она обхватила его руками, прижалась к груди…

— Вот видишь… — развязав узелок, он снял с неё простыню, — Я не ошибся.

— Что ты делаешь?.. — она почему-то смутилась и машинально протянула руку, но он откинул ткань на кровать.

— Закрой глаза…

…Покорно закрыв глаза, она сначала услышала звук раскрываемой коробки… Потом почувствовала его ласковые, бережные руки — он что-то надел на неё через голову и лёгкая, прохладная ткань, струясь, упала на тело… Взяв за талию, Дима осторожно провёл её чуть назад, усадил на край кровати…

— Дай ножку… — его руки скользнули вверх, и что-то тоненькое, гладкое, слегка обтянуло стройную ногу почти до конца бедра, — Теперь другую… — надевая второй чулок, руки замерли возле ушибленного колена… — Болит?.. — она почувствовала его губы на саднящей коже…

— Нет… — улыбаясь с закрытыми глазами, прошептала Наташа, — Уже не болит…

— Иди сюда… — так же, держа за талию, он помог ей подняться и сделать несколько шагов, — Глаза пока не открывай… — она почувствовала, как он поправил её распущенные волосы, потом, слегка их отодвинув в сторону, что-то надел на шею — прохладное, металлическое, оно приятно легло на кожу… Ещё раз поправил волосы, — Смотри… Нравится?

Широко открыв глаза, Наташка смотрела на своё отражение в большом, до пола, зеркале… Тёмно-синий полупрозрачный шифоновый пеньюар с кружевным лифом на узких бретелях и высокой талией ниспадал тремя широкими, пышными оборками, отороченными белой узкой лентой — сзади до колена, а спереди — до середины бедра, открывая красивые, стройные ножки в тонких, такого же цвета, чулочках…

— Дима… — подняв на него через зеркало свои огромные карие глаза, Наташка от охватившего её волнения заговорила громким шёпотом, — Дима… Это же… это же не китайский… это же…

— Конечно, нет… — улыбнулся он, — Тебе нравится?

— Дим… это же очень дорогой комплект… — она обернулась к нему и, заглядывая в глаза, положила руки ему на плечи, — Дим… спасибо… Мне нравится, я даже не знаю, как сказать… Я никогда о таком даже и не мечтала! Это же настоящая фирма, да, Дим?..

— Ну, да, — он ласково прижал её к себе, — Наташка… там, в коробке, есть ещё кое-что из белья… — он многозначительно улыбнулся, — Но мне так больше нравится. Правда, я теперь в этих шортах рядом с тобой не смотрюсь…

— Жаль, что я дома не смогу его носить, пока мы не живём отдельно…

— А сможешь… Смотри… — всё так же, улыбаясь, он достал из коробки ещё один предмет одежды, — Надевай…

— Димка… — тёмно-синий, приталенный, с расклешённой юбкой халатик из более плотной ткани, отороченный белым атласом, шикарно смотрелся на Наташиной точёной фигурке… Не в силах больше ничего сказать от восхищения, она, тихонько повизгивая, повисла у него на шее…

— Нравится?.. — бережно прижимая её к себе, спросил Дима, — Наташ?

— Очень… Спасибо тебе…

Глядя на Наташку, Дима не уставал удивляться не проходящей со временем детскости, с которой она выражала любые эмоции — будь то радость, будь то печаль или обида… И любила она так же, как любят дети — преданно, искренне, всё в конце концов прощая и веря на слово…

— Ой, Дима… А этот подарок? — они сидели уже за столом, выпив по бокалу шампанского, когда Наташа, поправляя волосы, случайно задела цепочку… Увлёкшись нарядом, она совершенно забыла о золотом медальоне в виде сердечка, который надел ей Дима, — Он открывается?

— Да, он открывается… И этот подарок — он не только мой… Это от меня и родителей… Мама придумала, а мне понравилось…

— А что это, Дим?

— Фамильный медальон… Ты — первая, кто его будет носить…

— А кто будет носить потом?..

— Потом — кому ты его завещаешь, но при жизни будешь носить только ты… А потом пусть его носят женщины, которые примут нашу фамилию… Как оберег для морозовского рода. Может, это несколько напыщенно звучит, но… Почему бы и нет? Это будет хранитель семейного очага… любви…

— А мне нравится идея, — Наташа согласно кивнула, — А что там внутри?..

— А ты открой… — он улыбнулся и, расстегнув замок, снял с неё цепочку с медальоном, — Смотри…

Взяв подарок в руки, она осторожно нажала на кнопочку — золотая вещица раскрылась.

«Единственной любимой»…

Всего два слова… Но она физически ощутила, как в душе всё перевернулось… Слёзы текли по щекам, но, вытирая их, она счастливо улыбалась…

— Ну, чего ты? — он откинул белокурую прядку, погладил по голове, — Ну, что ты плачешь, Наташка?..

— Знаешь, Дим… — она провела ладонью по мокрому лицу, — Если бы было можно снова пережить то, что я пережила, когда мы с тобой расстались… то я бы согласилась на эти долгие страшные месяцы за один-единственный сегодняшний счастливый вечер…

— Не нужно этих месяцев, — Дима вздохнул, — Их уже никогда не будет… Наташа, я очень тебя люблю. И… с днём рождения!

— Спасибо, — тесно прижавшись к нему, она тоже вздохнула, — ты знаешь, я даже не могу сказать, как я тебя люблю… мне иногда кажется, что я тебя просто чувствую… каждую твою клеточку, как будто ты — это я… ты — мой… весь — мой… Мне кажется, не станет тебя, и я умру в ту же секунду… Я не знаю, почему, но я уверена, что я просто знала, что встречу тебя… Знаешь, я ведь никогда никого не любила. Девчонки с шестого класса с мальчишками дружили, у всех кто-то был — если не по правде, то на уме… А мне… мне даже никто не нравился из ребят, честно! Только музыка была в голове, пение, выступления… Помню, ездили на конкурсы, это как те же гастроли. Всем — романтика, девчонки с парнями по углам зажимаются… А мне никто не нужен! Серёжка, мой друг, он — просто друг был… Когда мы подросли, он влюбился в меня, по-настоящему и с годами я это чувствовала всё больше, а ответить не могла… Нас даже как-то назвали — Снегурочка и Лель, прямо как в сказке… но он был мне только как брат. В общем, когда я уехала, я просто оборвала нашу дружбу, и, если честно, до сих пор чувствую перед ним вину. Он приезжал ко мне, помнишь, я тебе рассказывала?

— Помню, — Дима наконец-то подал голос, — он и ко мне приходил, когда ты в больнице лежала. Я тебе тоже рассказывал.

— Да, он хороший, но…

— Наташка… — улыбаясь, он перебил её на полуслове, — Неужели вы даже никогда не целовались?

— Нет… — она как-то виновато улыбнулась и пожала плечами, — Ни разу. Я просто так не могу, а его я не любила… А вот тебя… Когда я в первый раз увидела тебя, тогда, на вечере, меня как будто током ударило… Дим… — она заглянула ему в глаза, — Я ведь с первой секундочки в тебя влюбилась, но ты на меня даже не смотрел… Я приходила домой, ложилась спать, а в голове — ты… Я всю зиму тогда с ума сходила… Поэтому, когда ты пришёл… помнишь?.. Я не потому сразу с тобой в постель пошла, что легко к этому отношусь, наоборот… Но я несколько месяцев думала только о тебе… Ты мне уже был родным в тот момент, понимаешь?.. Я в мыслях столько раз с тобой говорила… я тебя даже целовала, обнимала… поэтому, когда ты пришёл, я ничего не смогла с собой поделать.

— Я всё знаю, Наташа. Я тогда всё сразу понял… Ты даже целоваться не умела, — улыбнулся Дима, — Таких девчонок сейчас нет, ты — одна, наверное… И я так счастлив, что ты — именно моя… И ты для меня тоже — первая, несмотря ни на что… Я так чувствую. Моя первая девочка… Единственная и любимая…

* * *

Было уже позднее утро, когда раздался громкий стук в дверь их номера. Кое-как одевшись, совершенно сонный Дима открыл дверь.

— Ну, ты даёшь, Морозов, — возмущённая Кристина бесцеремонно шагнула мимо него за порог и дальше — в глубь апартаментов, — меняешь номера как перчатки, меня не предупредив… Ищи тебя теперь по всей гостинице. А, вот даже как… — видимо, заметив Наташу, бросила она с долей ехидства, — ну, простите, что без предупреждения…

— А что такое? — Дима непонимающе зажмурился и потряс головой, чтобы окончательно проснуться.

— Да ничего, прекрасная маркиза… — Сашка пролетел следом за Кристиной и, как и она, скользнув взглядом по огромной кровати, кивнул перепуганной спросонья Наташе, — Привет… Всё хорошо, Димыч, всё, хорошо… Если не считать того, что у нас ЧП.

 

Глава 13

Закрыв за Кристиной и Говоровым дверь, Дима вернулся следом за ними в свой номер. Широкая арка, соединяющая гостиную «люкса» со спальней, позволяла видеть и окно, закрытое салатовыми портьерами, и зеркальный плательный шкаф, и шикарную кровать под таким же салатовым балдахином, на которой едва проснувшаяся Наташа, в подаренном им пеньюаре, свесив ноги, пыталась дотянуться до обитой салатовым гобеленом банкетки, на которой лежал новый синий халатик. Протянутой руки не хватало, и она, отчаянно выскользнув из-под спасительного одеяла, ступила на мягкую ковровую дорожку. Схватив халат, торопливо скрылась в углу спальни…

— Саня, я здесь… — взяв пятернёй Сашкину голову, Дима развернул её в другую сторону — усевшись в мягкое кресло прямо напротив арки, тот, не отводя глаз, наблюдал за Наташиными попытками одеться, — Не туда смотришь.

— Да-а-а… Шикарно устроился… — обводя ревниво-насмешливым взглядом обстановку гостиной, Кристина не удержалась от реплики, — Морозов, даже олигархи ведут себя скромнее.

— Ну, так то олигархи, скромность — их любимое украшение… — несмотря на шутку, Дима выглядел встревоженным, — Что случилось?

— Слава Богу, ничего очень страшного. Но могло случиться, — Сашка усилием воли отвернул голову от вошедшей в гостиную Наташи и посмотрел на Диму.

— Дима. Сегодняшнее представление под угрозой срыва, — Кристина произнесла эти слова отвлечённым тоном, — и это самое страшное, что произошло.

— А подробнее? — окончательно проснувшись, спросил тот.

— Подробнее. Пожалуйста. По твоей прихоти Белов остался в своём номере один, — Кристина поджала губы.

— И что?

— И то. Скучно ему стало, понимаешь? Ты-то не скучал, судя по всему, а вот Никите стало одиноко… Настолько одиноко, что он привёл к себе девушку…

— Саш, что произошло? — не дослушав Кристину, Дима перевёл серьёзный взгляд на Говорова.

— Ульяна, — так же серьёзно ответил Саша, — чуть не выпала из окна.

— Что за ерунда? — Дима нахмурился и непонимающе уставился на друга, — Как это — из окна?

— Очень просто — с подоконника…

— Ладно, шутки в сторону, — Кристина тоже перешла на серьёзный тон, — короче, Ульяна, судя по всему, ночевала в номере Белова. А утром, видимо, оценила свой поступок с другой стороны и…

— И — что? — Наташа, молчавшая всё это время, испуганно понесла ладонь к губам, — Она жива?!

— Жива, — Сашка кивнул головой, — она только хотела спрыгнуть, открыла окно, практически влезла на подоконник… Но Никита успел её оттуда стащить.

— Ну, она, конечно, не разбилась бы, второй этаж это не смертельно, — Кристина развела руками, — Но неприятностей было бы больше.

— А где она сейчас? — тревожно спросила Наташа.

— В номере у Никиты, — ответил Сашка, — в двести восьмом.

— Всё равно не понимаю… — Дима пожал плечами, — Что-то ведь должно было произойти такое, от чего ей захотелось так поступить? Ну, не от того же, что она провела ночь с Никитой…

— От того, Димыч… — Сашка утвердительно кивнул головой, — Насколько я понял ситуацию, именно от того…

— Ой, да ладно вам, — Кристина поморщилась, — если бы все женщины так переживали после случайных связей, то нас бы давно уже на свете не было.

— Все люди разные, — Сашка посмотрел на неё исподлобья, — что одному как стакан воды выпить, другому — нравственные мучения.

— Мне кажется, не всё так просто, — Наташа снова подала голос, — она что, из номера не выходила? Проснулась, и — в окно?

— Нет, не в окно, — Кристина подняла на неё ехидный взгляд, — Наверное, в ванную сначала…

— А откуда это стало известно, раз ничего, в конце концов, не случилось? — Дима вопросительно посмотрел на Сашку.

— Танцоры наши вчера накушались, — Сашка многозначительно хмыкнул, — и пошли гулять под утро… Вот, когда возвращались, как раз и видели, как она в окне уже стояла, потом слышали, как Никита что-то кричал. В общем, вся труппа уже в курсе. Спасибо, что дежурная не видела, а то полиция бы тут уже была.

— Интересно… с чего и где они вчера накушались? — Кристина подняла глаза на Диму, — И странно, что ты ничего не слышал, твои окна ведь тоже на эту сторону выходят?

— Мы спали, — нахмурившись, Дима о чём-то сосредоточенно думал.

— Да, Морозов… Уж ты, как руководитель поездки, должен быть в курсе всех событий, даже несмотря на свою личную жизнь, — Кристина осуждающе покрутила головой, — а ты ещё и телефон отключил вдобавок…

— Так, ну, что делать-то будем? — Сашка вернулся к теме разговора, — Улька в шоке, Ник в шоке… Она выступать не в состоянии, так Никита сказал.

— Дима… — Наташа дотронулась до его руки, — Я схожу к ней, можно?

— И правда, сходи, Натаха, — Сашка ответил за Диму, — Может, с тобой хоть поговорит… А то нас Ник даже в номер не пустил сейчас.

— Ну, сходи, — кивнул Дима, — двести восьмой…

— Я побежала… — Наташа тут же поднялась и направилась к выходу, потом, как бы опомнившись, обернулась, — Ой, я же не одета…

— В принципе, нормально, — Кристина окинула взглядом новый синий халатик, — стильно, в пределах гостиницы вполне можно ходить.

— Ну, тогда ладно, — кивнув, Наташа выбежала из номера.

— Так, хорошо… — проводив её взглядом, Дима сцепил, по обыкновению, пальцы, — Даже если Наташка что-то и выяснит, давайте всё же по порядку. Уля осталась у Никиты, а дальше что?

— Ну, Морозов… ты задаёшь нескромные вопросы… — усмехнулась Кристина, — Ты сам-то как думаешь?

— Я ничего не думаю, — терпеливо ответил Дима, — Но что-то ведь произошло?

— Да что могло произойти? — Кристина нервно пожала плечами, — Переспали, да и всё. Наутро — ах, какая я такая-растакая… Девушка немного из двадцатого века, при чём, из его нравственной середины… Типа опомнилась…

— Да ничего она не опомнилась, — Сашка полез в карман за звонящим телефоном, — Да! Ира, ну, что?.. Да ты чё… подожди… — махнув рукой Диме и Кристине, с этими словами он вышел из номера.

— Кристина… — Дима подался немного вперёд, — Вот сейчас, пока мы с тобой одни, расскажи, что на самом деле произошло?.. Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь.

— Ой, Морозов… «мы с тобой»… Как это звучит в твоём исполнении… — Кристина попыталась съязвить, но вдруг лицо её совершенно изменилось: сдвинув брови, девушка показалась чем-то сильно озабоченной, в глазах блеснули слёзы…

— Кристина… — тихо произнёс Дима, — Рассказывай…

— Ой, Дима… — закрыв лицо руками, она покачала головой, — Я не знаю, что теперь делать…

— Расскажи мне всё, чтобы я знал, как быть…

— Понимаешь, я не хотела… Вернее, хотела только подразнить…

— Кого?

— Макса…

— Ты видела, что Уля ушла к Никите и сказала об этом Максу? — понимающе спросил Дима.

— Какой ты догадливый, Морозов… Да, именно так. Я сама не знаю, зачем я ему это ляпнула… Он всю ночь не спал — я слышала… Я ему сказала, что, раз он так за неё переживает, то пусть идёт на все четыре стороны.

— А он?

— А он оделся и ушёл… — Кристина нервно вздохнула, — И, я так понимаю, что он был где-то в холле, неподалёку от двести восьмого.

— А дальше? — Дима неожиданно усмехнулся, — Я превращаюсь в твою подружку. Сейчас начну переспрашивать: «А ты?.. А он?.. Да ты чё?!»

— Не смешно, — Кристина опустила голову, — Дальше. Дальше… Я вышла, мы с ним недолго поговорили… Он вернулся в номер, а утром, когда я ещё спала, встал и пошёл в двести восьмой… Я не знаю, что он там делал, но после его визита Ульяна открыла окно и хотела выброситься…

— Кристина, — Дима пристально посмотрел на девушку, — что ты сказала ночью Максу?

— Я не помню…

— Вспомни.

— Я не помню, Дима, — она упрямо покачала головой.

— Хочешь, я сам скажу?.. Ты сказала ему, что Уля такая же, как остальные, ничем не лучше? Потому, что в последнее время он стал её ревновать к Белову, так?

— Вот за что я тебя люблю… любила… так это за ясный ум, Морозов, — она усмехнулась, — в общем, ты прав. Да, я его спровоцировала. Но, понимаешь, этот… гадёныш… Впрочем, это уже неважно. Слава Богу, обошлось… Даже если бы она не разбилась, то руки-ноги бы поломала. Такая вот принцесса…

— Да уж… — теперь усмехнулся Дима, — Но, согласись… я предупреждал!

— Что ты предупреждал? — внезапно Кристина сорвалась на крик, — Что ты предупреждал?! Ты что, не можешь представить, что я полюбила другого человека?

— Слушай, это уже смешно. Не выражай своё мнение моим голосом, — Дима говорил тихо, но довольно твёрдо, — я не только могу это представить, но я даже буду рад этому.

— Конечно… Ты же благородный… ты за всех радуешься… ты никогда не помнишь зла… — она насмешливо бросала слова, — Ты умеешь сохранять отношения… ты вообще — один на миллион… Это ты так думаешь, Морозов. Но, на самом деле, ты — жуткий эгоист. Ты живёшь так, как только тебе удобно… Захотел — позвал… Надоела — ушёл… Скучно стало — снова пришёл… Ты даже вон, на гастролях, делаешь, что хочешь: снял номер, развлекаешься… — в словах Кристины промелькнула обида, — Живёшь в своё удовольствие.

— Ко мне жена приехала… — он пожал плечами, — К тому же, и ты не одна. Кстати, мы ушли от темы. Что было дальше? Макс тебе рассказал, о чём и с кем он разговаривал в двести восьмом?

— Рассказал… — отвернувшись, почти шёпотом ответила девушка, — Он её обозвал… И сказал, что якобы хотел к ней вернуться, но после того, как она переспала с Беловым, он и близко к ней не подойдёт, и что даже выступать с такой шлюхой не будет.

— Это он сам тебе дословно рассказал? — изумлённо спросил Дима, — Откуда ты узнала?

— Представь себе, сам… — она усмехнулась, — Я же говорю — гадёныш.

— Ну, этого и следовало ожидать, — сам себе кивнул Дима, — я не удивляюсь…

— Какой ты умный, Дима… всё знал… всего ожидал… — Кристина горько усмехнулась, — Прямо позавидовать можно. И всё у тебя хорошо… Кстати… — она подняла голову, — Этот новый пеньюар твоей Наташе совсем не идёт.

— С этим я как-нибудь сам разберусь, — искоса посмотрев на Кристину, Дима перевёл взгляд на входную дверь, — Ну, что, Саш, какие новости от Ирки?

— Нормалёк!.. — Сашка не мог сдержать счастливой улыбки, — Сказала, что пошла…

— Куда? — Дима удивлённо приподнял брови.

— Как куда? — в свою очередь удивился Говоров, — Рожать, конечно…

* * *

— Уля, ну, что ты молчишь?.. — Никита присел на край гостиничной кровати, на которой лицом к стене лежала Уля, — Ну, что теперь мне делать? Тоже — в окно?..

— Нет… — тихо прошептала она, — не надо.

— Ну, тогда не молчи. Хочешь, я закажу завтрак в номер?

— Нет.

— А кофе будешь?

— Нет.

— Уль, ну, что произошло, в конце концов? — казалось, что он теряет терпение, — Тебе было плохо со мной?

— Нет…

— Ну, что тогда?.. — он повернул её к себе, — Ты из-за этого урода?..

— Никита… — так же шёпотом произнесла Уля, — Ты меня любишь?..

— Конечно, люблю… — целуя её лицо, ответил он, — Ну, зачем ты так сегодня? Я так ждал тебя… Я…

Раздавшийся стук в дверь не дал ему договорить.

— Здравствуй, Никита, — Наташа приветливо улыбнулась, — можно мне поговорить с Улей?

— Вы что, все сговорились сегодня? — он сам вышел в гостиничный коридор, — Наташа… тебе-то что от неё нужно?

— Мне? — она растерялась, — Мне — ничего, я просто хотела её увидеть…

— Она никого видеть не хочет. И выступать сегодня не будет, передай это Диме… Впрочем, я сам ему скажу, — Никита попытался закрыть за собой дверь, — пока, Наташ. Не обижайся…

— Наташа! — услышав её голос, Ульяна выбежала в коридор, — Никита, пусть Наташа войдёт…

— Проходи, — Белов нехотя посторонился, — А Дима сейчас где?

— Он в нашем номере, двести втором, — она подняла на него глаза, — я недолго, ты не беспокойся…

— Ладно, не обижайся… — Никита смягчил тон, — Просто все с утра достали…

— Я не обижаюсь, Никита, я, действительно, на минутку…

— Тогда у меня к тебе просьба. Побудь с Улей, пока я не вернусь.

— Конечно, — с готовностью ответила Наташа, — побуду…

Дождавшись, пока за Никитой закроется дверь, Уля присела и закрыла лицо ладонями.

— Что случилось, Уль? — Наташа участливо посмотрела на девушку, — Рассказывай…

— Ой, что я наделала… — сквозь слёзы проговорила Ульяна, — Что я наделала…

— Что ты наделала? — переспросила Наташа, — Что ты вообще могла наделать такого, из-за чего так убиваться?

— Я сегодня здесь ночевала… с Никитой… — она ещё ниже опустила голову.

— Ну, и что?..

— Понимаешь, он мне нравится… Правда — нравится… И он меня любит.

— Я знаю, мне Дима говорил, — улыбнулась Наташа, — это же хорошо…

— Наверное… Он хороший. Но… чужой… Понимаешь? — Уля подняла заплаканные глаза, — Понимаешь? Чу-жой… Не такой, как Макс…

— Может, он тебя обидел? — осторожно спросила Наташа, — Грубо обошёлся?

— Нет… — Уля отрицательно замотала головой, — Не обидел… И не грубый…

— А что же тогда?

— Он — другой… Не родной, что ли… Может, потому, что старше меня, я не знаю…

— Да нет, Уль… Возраст тут ни при чём, — Наташа присела у стола, подперев ладошкой подбородок, — Дима тоже меня старше на четыре с половиной года, но у нас всё хорошо… Просто ты к нему не привыкла.

— Не знаю…

— Но всё равно, разве можно из-за этого так переживать?

— Да нет… конечно, не из-за этого… — вздохнув, Уля вытерла слёзы, — Да и у нас всё было хорошо… Он и вправду меня любит — сразу сделал предложение…

— Да ты что?! — радостно-удивлённо воскликнула Наташа, — Вот это здорово! А мне Димка замуж предложил, только когда увидел, что я свадебные платья рассматриваю, а ведь мы уже жили вместе несколько месяцев, — она весело рассмеялась, — А не увидел бы, наверное, и не предложил бы… Да и сейчас — расписались, чтобы Валерика на мою фамилию не записали…

— Что ты сравниваешь, Наташ… У вас настоящая любовь, про вас уже легенды ходят, — Уля грустно вздохнула, — сама слышала…

— Про нас анекдоты ходят, — засмеялась Наташа, — это точно…

— Может, ты и права… — Уля снова посерьёзнела, — Да я всё равно скучаю без Никиты… Он мне и вправду нужен.

— Так что же ты?!

— Утром, совсем рано, пришёл Макс… — опустив голову, тихо произнесла Уля, — И устроил скандал.

— Ничего себе… — Наташа от удивления округлила глаза, — И что он сказал?

— Сказал что я… сказал, что я — шлюха, — горько усмехнулась девушка, и слезинка вновь скатилась по щеке.

— И что, Никита его не вышвырнул? — возмущённая Наташа сдвинула брови, — Я бы на его месте за такое…

— Вышвырнул, — Уля кивнула головой, — Он ещё много чего тут наговорил… И, самое главное, сказал, что… что он хотел вернуться… А теперь, когда узнал, что я такая же, как и все — не вернётся никогда…

— Уль, и ты ему поверила?!

— Не знаю, — прошептала Уля, — я и не поверила… А в душе всё перевернулось. Он ведь и вправду теперь… Никогда… Никогда, понимаешь?.. — закрыв лицо руками, она снова заплакала, — Он теперь уже точно никогда не придёт…

— Да перестань ты!.. — Наташа села перед ней на корточки, убрала руки от лица, — Уля, что ты! Это ведь он нарочно… Если он тебя любит, он вернётся, несмотря ни на что! Только… только, мне кажется, что пусть он лучше не возвращается. Помнишь, мы осенью с тобой встретились возле универа?

— Помню…

— Я тогда тебе сказала, что Макс — как заколдованный принц, спит, но скоро проснётся.

— Да, я помню…

— Так вот, забудь эти мои слова, — Наташа поднялась во весь рост, — забудь… И решай только сама… А что было дальше? — она вспомнила разговор.

— А дальше… Никита его вышвырнул из номера, а я… А у меня всё внутри перевернулось, как его увидела… всё вспомнилось сразу…

— И что?..

— Жить не захотелось… Сама не знаю, что на меня нашло… Открыла окно, пока Никита с ним в коридоре разбирался… Понимаешь, я хотела не умереть, а совершить какой-то поступок… глупо, конечно… в тот момент меня что-то так и толкало вниз… Понимаешь?

— Понимаю, — прошептала Наташа, вспомнив, как сама рвала упаковки с таблетками, — бывает такое — что умирать не хочешь, а жить нет сил… Это нужно перетерпеть.

— Я знаю, — вздохнула Уля, — Но у меня нет больше сил… нет сил видеть его, выступать с ним вместе, зная, что он не любит меня больше, что он спит с ней…

— Так как же быть?.. Ты не думала?

— Думала… На сцену я больше не выйду.

* * *

Оставив девушек вдвоём, Никита решительно направился в двести второй номер. Открыв без стука дверь, прошёл в светлую гостиную.

— Очень хорошо, что вы оба здесь, — кивнув Диме и Кристине, он уселся на мягкий диван.

— А что это ты без стука? — Сашка удивлённо посмотрел на Белова, — А вдруг тут Дима чем-то интимным занят?..

— С тобой, что ли? — усмехнулся тот, — Не ожидал, не ожидал…

— Чего это со мной, — Сашка громко заржал, — У него есть, с кем заняться…

— Ну, так я в курсе, что Наташки здесь нет.

— Во-первых, здравствуй, — Дима протянул Никите руку, — а, во-вторых, где моя жена?

— Там же, где и моя, — Никита лукаво улыбнулся.

— Вот это новость! — вытаращил глаза Сашка.

— Первая новость, — Белов поднял указательный палец.

— А вторая? — Дима настороженно посмотрел ему в глаза, — Хотя, догадываюсь… Уля отказывается выступать в новогоднем шоу?

— Да, и эта новость — вторая… — рядом с указательным вверх поднялся средний палец.

— Ник, это несерьёзно… Ты же сам понимаешь, — Дима развёл руками, — ты должен поговорить с Улей. Уж кому, как не тебе знать, что такое, когда посреди гастролей уходит артист.

— Знаю, знаю… И вот тут — третья новость… — безымянный палец как по команде вырос рядом с двумя другими.

— Какая? — хором спросили Дима, Кристина и Сашка. Немного помолчав, Никита снова обвёл всех пристальным взглядом:

— Я ухожу из группы. И на этот раз — окончательно.

 

Глава 14

Пауза затягивалась, но, ошарашенные новостью, которую сообщил Никита, участники спонтанного утреннего «совещания» всё ещё сидели, не проронив ни слова. Наконец, не выдержав, Дима оторвал взгляд от сцепленных, по обыкновению, пальцев.

— Ник, приведи хотя бы один аргумент, но аргумент такой силы, чтобы мне расхотелось уговаривать тебя изменить решение.

— Я женюсь на любимой женщине, — откинувшись на спинку дивана, Никита посмотрел на Морозова.

— Это аргумент? — тот удивлённо приподнял брови.

— Да.

— Ты не очень многословен… Впрочем, как всегда.

— Ник, ты чё? — подал голос Саша, — При чём тут женщины?

— Все женщины — ни при чём. Я говорю о своей.

— Подожди… — Дима упреждающе поднял ладонь, — Я могу понять Ульяну, что она уходит из проекта… Но тебя я понять не могу… Почему, Никита?!

— Так, стоп, мальчики… — Кристина хлопнула рукой по подлокотнику кресла, в котором сидела, — Вы о чём, вообще? Причины, аргументы — всё это не имеет никакого значения, пока существует контракт. А он существует. Никита, — она обратилась к Белову, — ты же понимаешь всю серьёзность своего положения? Ты — не один, ты — участник коллектива, в который были вложены огромные средства. И эти средства ещё не возвращены инвестору. Мой отец — не спонсор, не меценат, а инвестор, и поэтому его деньги должны вернуться к нему… Вернуться от сборов за ваши концерты, если ты не забыл, или — из ваших карманов. И поэтому ты просто обязан, несмотря ни на что, отработать или отдать их до последней копейки.

Слушая Кристину, Никита слегка улыбался уголком губ и утвердительно качал головой, показывая полное согласие с её речью. После того, как она замолчала, он поднял насмешливый взгляд на Диму:

— Вот тебе, Дима, и ответ на твой вопрос. По-моему, лучше не скажешь.

— Никита, давай, всё же, будем разговаривать как взрослые, серьёзные люди, — нахмурившись, тот встал и, заложив руки в карманы брюк, отошёл к окну, — У нас готовая программа, у нас заявленные концерты, проданные билеты… В конце концов, мы столько лет вместе… Всякое было, но ты же понимаешь, что нельзя просто так взять и всё разорвать?

— Дима, — подавшись вперёд, Белов слегка прищурил глаза, — Возможно, ты и прав… Возможно, ты и можешь вот так — думать в первую очередь о коллективе, о творчестве… Возможно, ты и можешь ставить на кон свою личную жизнь…

— При чём тут моя личная жизнь? — пожал плечами Дима, — Никита, ты не о том говоришь.

— Я говорю как раз о том, — серьёзно посмотрел на него Белов, — ты можешь существовать среди этой шоу-грязи, а я больше не могу… Ты можешь спокойно смотреть на моральных уродов, а я не могу… Ты можешь каждый день находиться бок о бок со своей бывшей женщиной, терпеть колкости, упрёки, сцены ревности… интриги… А я не могу и не хочу даже наблюдать такое со стороны. Тебе нравится существовать и творить в мире, где все в своё время друг с другом переспали, и уже непонятно, кто кому и кем приходится: бывшие, настоящие, будущие… Тебя это вдохновляет, а меня — нет… Но, самое гадкое — что всё это из-за денег. Какой-то контракт оказывается важнее, чем настоящие чувства, чем настоящее творчество, в конце концов… Тебе нравится, что твоя жена каждый день переживает, что ты вместе со своей бывшей подругой? Она, вон, сейчас, наверное, перед Улей тебя оправдывает: «У Димы контракт»… А что такое контракт по сравнению с любимым человеком? Ну, если ты её не любишь — тогда ладно… Я в своё время нахлебался этого досыта, если ты помнишь. Не чувства, а суррогат… А теперь у меня всё по-настоящему, Дима. Мы уходим оба — и Уля, и я. Больше над ней издеваться я никому не позволю… А сам… — он тяжело вздохнул, — Сам тоже больше не могу. Отрубило, Димыч… Понимаешь?

Не отрываясь глядя в окно, Дима молча слушал Никиту, и ему казалось, что тот во многом говорит его собственными словами. Он сам постоянно думал о Наташе, о том, как ей должно быть тяжело от мысли, что он всё время рядом с Кристиной, не говоря уже о других женщинах и девушках, с которыми его связывало творчество. Тем более, Наташа и сама знала всю изнанку жизни артиста… Даже придуманный им сюрприз в честь дня её рождения не обошёлся без подводных камней этой самой жизни. Ему вдруг пришла в голову мысль, какой бы скандал на месте Наташки закатила Кристина… Даже потом, когда всё выяснилось — ему бы не один день пришлось оправдываться и заглаживать несуществующую вину… А Наташка — поплакала, разбила свою же коленку… и сама же кинулась на шею. А он ничем не может отплатить ей за её любовь и терпение.

— В чём-то ты, Никита, прав… — задумчиво проговорил Сашка, — Я бы сказал, прав во всём, кроме мнения о Димоне. Дима не ради себя влез во все эти дела. Ты бы сейчас не ездил по гастролям и не получал бы гонорары, если бы не эти самые контракты, согласись. Контракт отработается, а популярность останется… Плюс — заработанные за это время деньги. Другое дело, что ситуация и вправду сложилась нездоровая…

— Саша, а тут здоровых ситуаций не бывает, — Никита снова присел на диван, — там, где деньги, нет места ничему настоящему.

— Да-а-ааа, Белов… — Кристина усмехнулась, — Не ожидала от тебя… Какой ты у нас высоконравственный, оказывается!

— Какой есть, — Никита немного помолчал, потом перевёл взгляд на Диму, — А насчёт гитариста не беспокойся. Замену себе я нашёл, будешь доволен.

— Кто? — Дима всё так же стоял, рассматривая заоконный пейзаж.

— Вадик Зимин… Зима. Ты его не знаешь, он в другом городе живёт, но согласен переехать ради участия в «Ночном патруле». Гитарист от Бога, ручаюсь.

— Хорошо, — глухо ответил Дима. — посмотрим…

— Ты — Морозов, он — Зимин… — Никита встал и прошёл к выходу. Уже взявшись за дверную ручку, обернулся, — Споётесь.

* * *

— Уля… — как будто вспомнив что-то, Наташа подняла на Ульяну свои большие карие глаза, — так что же ты ответила Никите на его предложение?

— Знаешь… — немного помолчав, ответила девушка, — Я согласилась, но попросила немного подождать, пока не приду в себя окончательно… И, кажется, он меня понял.

— Он тебя любит, и это главное… — кивнула Наташа, — Значит, вас можно поздравить?

— Пока рано, — Уля выглядела грустной, было заметно, что разговор об их отношениях с Беловым даётся ей с трудом, — но я не изменю своего решения.

— Я так хочу, чтобы у тебя всё было хорошо… — Наташа положила подбородок на скрещенные на столе локти, — И у Никиты… вы оба обожглись раньше, пусть теперь у вас всё получится.

— Слушай… А вот эта девушка, которая была у Никиты… Ты её знаешь? — Уля пытливо посмотрела на Наташу, — Кто она такая?

— Ой, Улька… — Наташа хитро прищурилась, — Ты интересуешься бывшей девушкой Никиты? Это хороший признак…

— Нет, я просто так… — Уля отвела глаза, — интересно всё же…

— Да, я знала Лену. Мы вместе пели в группе «Киви», но недолго. Я ушла от них.

— А какая она?.. — Уля опустила глаза, — Красивая?

— Ну, в общем, да… — кивнула Наташа, — Красивая. И очень самоуверенная. С ней всегда было сложно, во всяком случае, мне.

— Почему?

— Ей Дима очень нравился, — Наташа грустно улыбнулась, — ещё с первого курса. Но у него уже была девушка… потом появилась Кристина… потом — я. А Ленка всё время была в пролёте. Вот на мне она и отрывалась, как могла.

— А как же тогда она с Никитой? — Уля удивлённо округлила синие глаза, — Если она любила не его, а Диму?

— Мне это тоже непонятно, — пожала плечами Наташа, — но ей ничего не стоило встречаться с ним без любви… И не только с ним. Он очень страдал, я много раз видела, как она с ним обходилась. И очень хорошо, что она, в конце концов, вышла замуж. Никите ничего не оставалось, как влюбиться в тебя…

— С тобой так легко, — улыбнувшись уже веселее, Уля посмотрела на свою собеседницу, — Мы только с тобой познакомились, а мне уже тогда казалось, что я тебя знаю много лет.

— И мне тоже, — кивнула Наташа, — Знаешь, вообще-то, у меня близких подруг почти никогда и не было… В школе я как-то со всеми сразу дружила, а вместо подружки у меня был друг — Серёжка… У нас были только дружеские отношения. А когда я приехала сюда учиться, то подружилась с Оксаной… А, вообще, знаешь, Уль… ближе Димы у меня никогда никого не было. Он для меня — всё… Если он испытывает ко мне хотя бы половину того, что я испытываю к нему, то я самая счастливая на свете.

— Дима тебя очень любит. Мне и Никита говорил, и девчонки все так говорят… Знаешь, он за твой день рождения вчера такой торт принёс — огромный, двухъярусный, и шампанское.

— Да, Дима мне вчера сюрприз приготовил, — Наташа тепло улыбнулась, вспоминая прошлый вечер, — такой номер снял… со всеми договорился… представляешь — я должна была прилететь к нему, как будто по своей инициативе: он всё продумал. И мне дежурная должна была отдать ключ от двести второго номера, когда я пришла бы в гостиницу.

— И — что? — Уля округлила глаза, — как всё было?

— А я прилетела раньше… В общем, получилась путаница — как будто он номер для кого-то другого снял, — Наташа прыснула, — я даже в ресторане Сашку и Витьку сумочкой огрела сгоряча… Думала, они все заодно.

— Да, девчонки рассказывали, — Уля рассмеялась, — это теперь как анекдот. Ну, а что потом?..

— А потом я с Димкой поругалась, убежала от него, коленку на крыльце разбила… Он понять ничего не может, за что я так, — сквозь смех ответила Наташа, — а когда всё выяснилось… В общем, мы пришли в номер, а там!.. корзина цветов… на столе свечи, шампанское… ужин принесли… Подарки везде — всякие приятные мелочи, начиная от парфюма и косметики до дорогого белья… Дима мне ещё огромный букет роз подарил, белых, представляешь?!

— Представляю… — мечтательно ответила Уля, — Ты счастливая, Наташа…

— Я думаю, Димка весь гонорар за поездку на меня потратил, — Наташа повернула голову в сторону дверей, — Ой, вот и Никита вернулся!

Щёлкнув замком, Белов стремительно вошёл в номер. Увидев его, Уля слегка смутилась и машинально поправила волосы. Подойдя к ней, он улыбнулся и взял её за плечи:

— Ну, вот и всё.

— Что — всё? — она смотрела на него во все глаза.

— Я всё им сказал. Мы сейчас собираемся и уезжаем.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила Уля, — Так можно?

— Можно. Даже если было бы нельзя, всё равно — можно.

— Никита… А как с контрактами?

— Пусть тебя это не волнует. Я сам со всем разберусь. Главное, чтобы ты не передумала.

— Я не передумаю, — опустив глаза, шёпотом ответила девушка, — я всё решила.

— Ну, всё… — обняв её, Никита прислонился губами к её темени, — Всё…

Глядя на них, Наташа поднялась из-за стола.

— Я пойду… Уля, Никита, пусть у вас всё сложится. Я рада за вас… Хоть мне и грустно.

— Спасибо, Наташ, — Никита кивнул ей, — не обижайся, если что…

— Наташа… — высвободившись из его рук, Ульяна подошла и обняла подругу, — Спасибо тебе за всё, огромное спасибо! И тебе, и Диме спасибо, вы очень хорошие… Не забывайте меня, ладно?

— Конечно, не забудем… Тем более, что Дима с Никитой всё равно вместе.

— Уже не вместе, — Никита покачал головой, — я тоже ушёл из группы.

— Да что ты, Никита! — Наташа испуганно посмотрела на Белова, — Ты серьёзно?

— Серьёзней не бывает, — он нервно сжал губы, — решение окончательное и обжалованию не подлежит.

— Ну, что ж… Тогда удачи вам обоим, — Наташа ещё раз, уже растерянно посмотрела на Белова, потом перевела взгляд на Ульяну, — Вы только не теряйтесь, ладно?..

* * *

— Так, подождите, я не поняла… — услышав звук хлопнувшей двери, Кристина вскочила и выглянула в прихожую номера, но Никита уже вышел из него, — Белов Беловым, а что мы будем делать с сегодняшним представлением? Дима, ты должен сейчас пойти и разобраться с Ульяной… Она обязана отработать сегодняшний вечер. А потом уже поговорим об остальном.

— Я не пойду, — Дима наконец-то отвернулся от окна, — мне кажется, если кому и уговаривать её — так это тебе.

— Что?! — Кристина возмущённо вытаращила глаза, — Мне — уговаривать? Ты ничего не перепутал?

— Не перепутал. Можешь и не уговаривать. Но я точно не пойду, — твёрдым тоном ответил Дима.

— Так. Погодите… — Сашка встал с кресла, — Я думаю, Ник не шутил. Ульку он не пустит больше выступать. Поэтому, вместо того, чтобы выяснять, кому к ней идти, давайте лучше думать, как выкручиваться… Впрочем, — он пожал плечами, — Я молчу… Я к новогоднему проекту отношения не имею, как и Мазур, мы в кустах отсидимся, когда вас бить начнут недовольные зрители и устроители.

— Саша!..

— Молчу…

— Наташка, — услышав щелчок замка, Дима кинулся навстречу вернувшейся жене, — Ну, где ты так долго ходишь?

— Дима, — украдкой целуясь с ним в прихожей, она на мгновение обняла и прижалась к нему всем телом, — Я поговорила с Улей.

— И что? — войдя вместе с ней в гостиную, Дима усадил её в кресло и сам сел напротив, — Что там?

— Дим… — Наташа немного помолчала, — Уля не вернётся в проект. Они только что уехали вдвоём с Никитой.

— За-ме-ча-тель-но! — с истерическими нотками в голосе воскликнула Кристина, — Просто замечательно! И что теперь?!

— Что теперь… — Дима казался невозмутимым, — Теперь давай думать… Сколько у нас до выступления осталось?

— Сейчас полдвенадцатого. В клубе вас ждут… к двадцати?

— Да, к двадцати… Но ещё декорации крепить, значит, к восемнадцати надо уже знать, как и что.

— Ну, значит, часов шесть есть, чтобы сделать загранпаспорта и пересечь границу, — Сашка, по обыкновению, хмыкнул, — попросить политического убежища…

— Саня, время нашёл шутить… — Дима всё же нахмурился, — Отменить представление мы не можем. Придётся возвращать деньги… да и потом — что делать? Дома тоже уже всё расписано, до середины января, так что…

— А что делать, Дима, ну, что?! — Кристина сорвалась на крик, — Я не знаю…

— А если заменить Ульяну? — Сашка тоже посерьёзнел, — Такой вариант возможен? Он, кстати, у вас единственный.

— Кем заменить-то? — Дима пожал плечами, — Уля два месяца репетировала, у нас даже фонограммы нет на крайний случай… Не подумали, что так всё обернётся.

— Ну, что, никто из девчонок не знает её песен? — Сашка удивлённо развёл руками, — Должны были запомнить…

— Даже если и запомнили, все композиции написаны под Улин голос… Для остальных тессистура будет высокой, — Дима покачал головой, — просто не вытянут. Да ерунда это… Без репетиции спеть так, как она, просто невозможно…

— Тогда, Морозов, езжай в аэропорт… догоняй, — ехидно отозвалась Кристина, — или на ж/д вокзал… Делай что-нибудь, в конце концов!

— Дима… — Наташа тихонько дотронулась до его руки, — Я знаю все композиции…

— Наташка!.. — он обвёл всех взглядом, — Ну, точно, Наташка все партии знает! Она и сценарий читала, и поправки к нему делала.

— А как же тессистура? — всё ещё с ехидством спросила Кристина, — ты же сам…

— Для Наташки — норма… — Дима радостно махнул рукой, — Она же дома со мной все эти песни пропевала. Только… — он вдруг снова нахмурился и посмотрел на Наташу. — Тебе там придётся с Максом выступать…

— А хореография? — уже серьёзнее спросила Кристина, — Там же ещё и танцевать нужно.

— Вот с хореографией засада. Танцами мы дома не занимались… Но это не так страшно, как отмена концерта.

— А если экспромт? — Наташа вопросительно взглянула на Диму, — в принципе, там, где групповые танцы, можно не участвовать, а в остальных случаях я станцую.

— Хоть бы одна репетиция… — Дима вздохнул, — Да как уже…

— А что, если декорации пораньше установить и пройти программу до открытия клуба? — спросил Сашка, — Ну, подумаешь, поедут не к двадцати, а к семнадцати часам… Или даже к шестнадцати, всё равно болтаются по гостинице без дела.

— Тогда так… — Дима сцепил пальцы, — Я звоню артдиректору ночного клуба, договариваюсь о репетиции. Кристина, а ты собирай народ, чтобы они не разбежались никуда и к шестнадцати были наготове! об остальном будем думать, когда вернёмся. Нам главное — сегодняшнюю ночь отработать.

— А мне чего, задания не будет? — Сашка подбоченился, — Давай, хоть за Мазуриком буду следить, чтобы он Юльке верность блюдил… или блюл… или блёл?..

— Блеял, Саня, — Дима рассмеялся, — ты на телефоне сиди, а то проблюдишь, когда отцом станешь.

— А что такое? — Наташа с любопытством посмотрела на Говорова, — Как там Ира?

— Я так думаю, придётся нам его сегодня поздравлять, — кивнул в Сашкину сторону Дима, — ох, придётся…

* * *

Артдиректор ночного клуба пошёл навстречу, и единственная репетиция новогоднего шоу с участием Наташи Морозовой была назначена за три часа до начала представления. Глядя на сцену, где она и Макс пели дуэтом, Дима нервно пристукивал носком туфли.

— Макс, ты лучше её не обнимай вообще, у тебя это сейчас неестественно получается, — оборвав очередную композицию, Дима стремительно подеялся на сцену, — лучше просто возьми за руку, и всё… Нам главное — вокал, остальное не так важно.

— Дим, а как тогда мне быть? — Наташа, застывшая вполоборота, повернула к нему голову, — Я же по тексту вообще должна его поцеловать… там же «жаркие объятия»… А он меня только за руку держит.

— Замените на «жаркие рукопожатия», — заржал Сашка, — и воздушные поцелуи.

— Саня, — Дима возмущённо посмотрел на друга, — ты припёрся, чтобы помочь, или поржать? И вообще…

— Димыч… Помочь, конечно, заодно мораль блюдить. Всё, всё, понял!.. — он поднял обе ладони вверх, — Твою Наташку никому обнимать не дозволим, даже тебе! Всё, ушёл!.. — доставая сигналивший телефон, он исчез за декорациями.

Сердито посмотрев Говорову в спину, Дима махнул рукой звукорежиссёру:

— Миша, давайте дальше минус…

— Дима… — подойдя сзади, Алёна неожиданно тронула его за локоть, — Послушай… Девчонки сильно на тебя обиделись.

— На меня?! — Дима изумлённо посмотрел на девушку, — За что?!

— За протекцию жене.

— Не понял. Объясни.

— А что тут непонятного? Ты берёшь на главную роль не участницу коллектива, а человека со стороны… Извини, что я так о твоей Наташе, но ведь так и есть… Девчонки возмущаются.

— Слушай, Алён, а девчонки знают все песни наизусть? Это, во-первых. Во вторых, у Ули и Наташи одинаковый диапазон, под такой диапазон песни и писались. Это, во-вторых. А, в третьих, Наташа все композиции пропевала, когда я их писал. Она всегда первая всё исполняет, что я пишу. Поэтому я уверен в ней…

— Ну, смотри, Дима, — Алёна загадочно улыбнулась, — я тебе просто передала настроение женской части коллектива… А ты думай…

— Что — думай? А женская часть коллектива не думает, что будет, если мы сегодня не выступим? — Дима повернулся к сцене, потом опять посмотрел на свою собеседницу, — Думаешь, я в восторге? А что делать?

Репетиция прошла успешно, и, в ожидании начала шоу, вся труппа около часа весело развлекалась в помещении ночного клуба. Только Макс пребывал в плохом настроении. После сегодняшних ночных и утренних событий он почти ни с кем не разговаривал и выглядел удручённым. Новость о том, что сегодня выступать ему придётся с Наташей, воспринял равнодушно, но, когда репетиция началась, старался выложиться полностью, подсказывая своей новой партнёрше все нюансы, чем очень её удивил. После репетиции присел у барной стойки и пробыл там до самого начала представления…

— Ну, что, артистка… — Дима взял в ладони Наташкино лицо, — Твои мечты начинают сбываться… Хотя мне это не очень нравится.

— Дим, а почему не нравится? — она слегка улыбнулась, — Только честно…

— Мне не нравится, что тебя кто-то будет обнимать, пусть даже и по сценарию.

— Нужно было другой сценарий писать, — пряча улыбку, пошутила Наташа, — Или сказал бы мне, я его ещё тогда бы исправила, осенью…

— Если бы знал, я бы сам исправил, — вглядываясь ей в глаза, сказал Дима, — ладно, сегодня потерплю… А потом будем думать, кем заменить Улю.

— Что?! Ирка… Правда?! — Сашка, с телефоном в руке возник перед ними, — Ирка… Я тебя люблю! Слышишь? Сейчас Морозову нос утру…

— Чего, Саня? — Дима уставился на Говорова, — Новости есть? Ну, говори же!

— Саш, что, Ира родила? — радостно воскликнула Наташа, — С сыном можно поздравлять?

— Не-а!.. — Сашка замотал головой, — не с сыном…

— А с кем?.. — Дима удивлённо застыл на месте, — Ты же говорил, что сын будет…

— И медицина иногда ошибается, — Сашкиной радости не было предела, — дочка у меня, ребята… Дочка!.. Я же и хотел дочку, только Ирке не говорил, чтобы не расстраивать!

— Ну, Саня, ювелир! — Витька, услышав разговор, подскочил к другу, — Поздравляю!

— Сашка, поздравляю! — Дима пожал Сашкину руку, — Молодцы, рад за вас, ребята!..

— Да что вы… Разве так поздравляют?! — Наташа решительно отодвинула Димку с Витькой, — он же отцом стал, понимаете, от-цом!.. Сашка!.. — бросившись с этими словами ему на шею, она расцеловала Говорова в обе щёки, — Как я рада! Жалко, что не со мной в один день, но, всё равно… Как здорово!..

— Спасибо, Наташ… — смутившись, он слегка покраснел и в ответ обнял Наташку, — Спасибо тебе…

— Ну, всё, хватит мою жену обнимать, — Дима шутливо разжал Сашкины руки, — Свою заберёшь, обнимайся сколько хочешь… А мою — отдавай назад.

— Я так понимаю, праздники продолжаются… — Мазур обречённо почесал шею, — А там и Новый Год не за горами…

— Да что там праздники… — Сашка обвёл всех радостным взглядом, — Жизнь продолжается!

* * *

Положив голову Диме на плечо, Наташа дремала под ровный гул автобуса. Сам Дима не спал и, глядя в большое окно на ночное декабрьское звёздное небо, о чём-то сосредоточенно думал.

— Наташка… — тихонько позвал он и потёрся щекой о её голову, — Ты спишь?

— Сплю… — она улыбнулась и теснее прижалась к нему в темноте.

— Наташка, ты умница… Ты сегодня спасла всех…

— Да ладно, — промурлыкала она, — Никого я не спасла…

— Спасла… Всё получилось…

— Дим… — она запрокинула к нему голову, — А кто дальше будет выступать в вашем шоу?

— Не знаю… Дома подумаем.

— А сейчас ты о чём думаешь?

— Честно?

— Честно.

— Думаю, как Сашке нос утереть…

— Ну, и как?..

— Тоже дочку родить…

 

Глава 15

Леонид Борисович внимательно разглядывал своё отражение в зеркале ванной комнаты. Выше среднего роста, удощавый, довольно привлекательный мужчина, он выглядел несколько моложе своих лет. Обладая богатой мимикой и нервическим складом характера, в зависимости от обстоятельств, он мог из импозантного мужчины легко превратиться в рассерженное чудовище, не терпящее возражений и без сожалений распоряжающееся чужими судьбами. Но сейчас он выглядел довольно растерянным. Мила — женщина, с которой он прожил более четверти века, которую он считал своей тенью, вдруг стала меняться на глазах… Она уже не так, как раньше, заглядывала ему в рот, не поддакивала в беседах, а, напротив, стала всё чаще выражать своё собственное, отличное от его, мнение… Он с удивлением стал замечать, что супруга изменилась и внешне: она покупала более стильную и модную одежду, помолодела лицом и очень постройнела… Её задержки на работе — в детской клинике, где она работала заведующей амбулаторным отделением, стали привычными, а внимание к нему — довольно рассеянным. Попытки выяснить отношения разными, известными ему способами — от скандалов, до покупки подарков, привели только к тому, что Людмила Николаевна ушла из супружеской спальни в другую комнату на другом — первом — этаже. Лапин пытался проанализировать ситуацию, но, в силу своего характера, так и не нашёл в своём поведении никаких зацепок, которые могли бы спровоцировать жену на явный разрыв с ним.

Чем больше он думал о возникшей семейной проблеме, тем чаще и чаще в его сознании всплывал образ доктора Светлого, которого он неоднократно заставал в кабинете Милы, когда стал вдруг заезжать за ней по вечерам… Сначала он гнал от себя все подозрения, не в состоянии поверить в то, что его покорная, тихая, во всём с ним соглашающаяся супруга может увлечься кем-то другим… Но, чем больше он их гнал, тем они становились убедительнее, подкрепляемые поведением Людмилы Николаевны… Он вдруг стал ловить себя на мысли, что даже бизнес теперь занимает его меньше, чем отношения с женой.

Решив побриться, Леонид протянул руку к дорогому станку, но голос дочери отвлёк его от этого намерения.

— Папа! Ты дома? — движением головы стряхивая искрящийся снег с чёрных пышных волос, Кристина вошла в огромный холл родительского коттеджа.

— Да, дома, — выглянув из ванной, крикнул Леонид Борисович, — Сейчас…

Поправив волосы, он ещё раз взглянул на себя в зеркало и, постаравшись придать лицу более весёлое выражение, вышел к дочери.

— Здравствуй, папа! — Кристина радостно обняла отца, — Я так по тебе соскучилась!

— Привет, привет… — целуя её, он довольно улыбнулся, — Даже не верится, что ты приехала сама, а не по нашей просьбе.

— Ой, папа, — Кристина усмехнулась, — прямо так и не верится…

— Ну, вот так, не верится… Как переехала в свою квартиру, мы тебя практически перестали видеть.

— Ну, квартира тут ни при чём, скорее — работа, — Кристина, плюхнувшись, утонула в мягком диване, — Я всё время в продюсерском центре, ты же знаешь.

— Ну, и хорошо, умница… Дела у вас идут, как я посмотрю, справляетесь, значит. Если честно, я даже не ожидал… ты же вообще никаким боком к этой сфере не прикасалась.

— Зато Морозов прикасался, — рассмеялась Кристина, — у него и в дипломе так написано.

— Ну, и замечательно… — присев напротив, Лапин, по обыкновению, закурил, — Знаешь, я рад, что у тебя всё к нему прошло… И, хотя твой новый… этот, как его…

— Макс, — довольно сдержанно подсказала Кристина.

— Да, Макс… И, хотя он мне не очень нравится, но я рад тому, что ты отошла от Димы… — Лапин нахмурился, — Потому что в этот раз я проиграл…

— Ты не проиграл, папа, — дочь внимательно посмотрела на отца, — война ещё не окончена.

— Что такое? — Леонид насторожился, — Что-то произошло?

— В общем — да… — Кристина нехотя кивнула, — Но ты не бери в голову, ничего серьёзного. Просто певица из моего проекта взяла и сбежала.

— Как это — сбежала? А Морозов тут при чём? — Лапин уставился на Кристину, — Или она с ним сбежала?

— Нет, — рассмеялась Кристина, — Он теперь у нас верный муж и нежный отец, никуда не сбегает… Она сбежала с Беловым, из «Патруля».

— Вот это новости… И что теперь, как быть с проектом? А с вашим шоу?

— С проектом — никак… Крест поставим на проекте. А шоу пока живёт, я сейчас тебя очень удивлю… — Кристина выдержала небольшую паузу, — Главную роль временно исполняет та самая Наташа…

— Это какая Наташа? — опустив голову, Лапин ещё больше нахмурился, — Та самая, о которой я подумал?

— Да, пап, та самая… Из-за которой у нас с Димой ничего не получилось, и на которой он в конце концов женился… Именно она сейчас спасает, — на этом слове Кристина иронично усмехнулась, — наше новогоднее шоу.

— М-да… Вот как иногда бывает, — как бы про себя проговорил Леонид Борисович, — лучшие враги становятся заклятыми друзьями…

— Да… Если не считать того, что теперь она чаще мелькает у меня перед глазами, — девушка покачала головой, — а сегодня вечером она будет выступать в твоём клубе.

— Да… — искоса поглядев на дочь, Лапин сжал узкие губы, — Видимо, ты не совсем отошла от Димки, раз тебя задевает его жена…

— А я совсем от него не отошла… — тихо произнесла Кристина, — Папа…

— Что? — так же тихо переспросил он.

— Почему мне всегда больше хотелось делиться с тобой, чем с мамой? — девушка опустила серый взгляд, — Странно, да?

— Ничего странного… Я тебя понимаю лучше чем… — он ненадолго замолчал, потом, кашлянув, выдавил из себя слово, — Чем… мать…

— Вот и мне так кажется… — едва заметно кивнула Кристина, — ты меня понимаешь лучше. Кстати, а где она?

— Мама? — теперь усмехнулся Леонид, — Мама… мама теперь не отчитывается передо мной. Уходит и приходит, когда её душе заблагорассудится.

— В смысле? — Кристина непонимающе посмотрела на отца, — Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что у неё теперь своя личная жизнь. Как и своя личная комната…

— Во это да… — растерянно проговорила девушка, — да нет… Пап… Этого не может быть!

— Может, Кристинка… может… — как-то по-сиротски произнёс Лапин, — Что, не ожидала от матери?.. Вот и я не ожидал.

— А что она говорит сама?

— Ничего не говорит. Даже старые обиды не вспоминает. Просто отдалилась, и всё, — Леонид снова сжал губы, — и какой-то докторишка всё чаще и чаще мелькает в её кабинете…

— Ты думаешь, что… — Кристина не решилась произнести вслух то, на что явно намекал отец, — Нет, папа… нет… Возможно, это просто какой-то возрастной бзик… Нет…

— Не знаю, — Лапин нервно поёрзал в кресле, — Прямых улик у меня, конечно, нет, но что я ещё могу подумать? Кстати, — он поднял взгляд на дочь, — Что ты имела в виду, когда сказала, что война с Димой не окончена? Он тебя чем-то обидел?

— Разве можно обидеть сильнее после того, как он мной воспользовался год назад? — Кристина усмехнулась и, подобрав под себя ноги, ещё уютнее устроилась на диване, — Нет, он меня не обидел. Он меня растоптал. Он заставил меня совершить много глупых поступков, за которые я теперь расплачиваюсь… А сам остался в шоколаде — жена, ребёнок, творческая работа… Понимаешь, он как будто купается во всём этом, я смотрю на него и удивляюсь: он живёт в своём мире, он запросто общается со мной, не испытывая ни тени каких-либо эмоций… Как будто между нами никогда ничего не было… Я сама иногда начинаю сомневаться — а было ли что-то на самом деле?

— Тебе не нужно было тогда связываться с Мухаммедом, — Леонид покачал головой, — всё было бы у вас хорошо.

— Да он сам был в этом виноват! — Кристина возмущённо приподняла брови, — Я про Диму… Он же то на репетициях, то на концертах, мы даже не могли нормально вечер провести — посидеть где-нибудь, потанцевать… Мне приходилось всё время с ним таскаться, делать вид, что мне всё это ужасно нравится!

— Ну, сейчас же ты всё время рядом с ним, и занимаешься, в общем-то, творческой работой, — пожал плечами Лапин, — Или тоже делаешь вид?

— Не знаю… — Кристина опустила взгляд, — Если честно, всем занимается Морозов. Но он и должен всем заниматься, я, в конце концов, хозяйка.

— Тогда я не пойму, зачем тебе была нужна эта затея с продюсерским центром? — Лапин непонимающе уставился на дочь, — Если это не твоё призвание?

— Я хотела вернуть Диму, — негромко ответила Кристина, опустив глаза, — Хотела быть всё время рядом, в принципе, всё так и получилось, я даже нашла там свои интересы… А он просто врос в работу, практически жил там, да и сейчас живёт…

— Ну, и? — Леонид развёл руками, — Чего ещё нужно?

— Чего нужно… — усмехнулась девушка, — Любви нужно. А её нет. Он меня не любит и, я думаю, что и не любил никогда. Мы столько лет были знакомы, два года встречались… А он так и не предложил выйти за него замуж. Вот я и увлеклась Мухаммедом… Это не моя вина, папа. Это вина самого Димы.

— Ну, в жизни и не такие ещё вещи случаются, — Лапин утешительно посмотрел на дочь, — Ничего, Кристинка, на Диме ведь свет клином не сошёлся. Ты у меня красавица, любой на край света за тобой пойдёт, всё ещё впереди.

— Папа, ты не понимаешь… Я не могу успокоиться! Я не могу принять это, понимаешь?! Я не смирюсь никогда! — Кристина перешла на крик, — Он сейчас упивается ролью отца, а я… а у меня уже не будет детей, понимаешь? Понимаешь, папа?! Не будет!

— Это из-за аборта? — изменившимся голосом спросил Лапин.

— Да! — выкрикнула девушка и, опустив лицо на ладони, заплакала.

— Может, не нужно было…

— Конечно! Не нужно! — она снова подняла заплаканное лицо, — Ничего было не нужно! Ни встречаться с Мухаммедом, ни делать от него аборт… А что и кто меня толкнул на это?! Кто?!

— Успокойся, Кристина, — отец участливо посмотрел на дочь, — Дима тут ни при чём…

— Папа, это он виноват во всём! Он, понимаешь?! Добрый, благородный, талантливый… Это вы так думали… Это я так думала… А на самом деле — эгоист, каких мало! — вытирая слёзы, истерично выкрикивала Кристина, — Он думал только о своей музыке, больше ни о чём!.. Он и год назад, когда ему стало совсем невмоготу, снова позвал меня… Я, как дура, поверила, понимаешь?! Я старалась быть рядом… Он музыку для своей матрёшки сочинял, а я его жалела… Ты представляешь, папа?! — она снова уронила лицо в ладони и разрыдалась в голос.

— Ну, перестань, перестань… — присев рядом, Леонид обнял её за вздрагивающие плечи, — Перестань, дочка… Ничего, всё пройдёт…

— Ничего не пройдёт, — замотала головой Кристина, — Ни-че-го…

— Пройдёт… И дети у тебя будут, — он поцеловал её в висок, — сейчас медицина знаешь, какая… за деньги невозможное сделают… А деньги у нас есть.

— Не знаю. Мне сказали — шансов один на тысячу.

— Ну, вот, один — да наш, — Лапин неожиданно нахмурился, — Ты только держи себя в руках. А, если захочешь — и Димы близко с тобой не будет. Разорву с ним все контракты, и дело с концом, пусть другую студию ищет.

— Что ты, папа, — Кристина вытерла мокрые глаза, — Если его выгнать, кто будет работать? Всё на нём держится… Тем более, сейчас у нас столько заявленных концертов, конкурсов, до конца следующего года… Теперь не только он у нас, а и мы у него в зависимости…

— Связаны одной цепью, — усмехнулся Леонид.

— Что? — она непонимающе посмотрела на отца.

— Да была такая песня. «Связаны одной цепью».

— А, поняла…

— Ничего, Кристинка… Ничего… У нас позиции всё равно крепче. У Морозова — талант, руки и голова… А у нас — деньги. А деньги испокон веку правили бал. Ничего. Говоришь, сегодня его жена будет выступать в вашем шоу?

— Да, — уже более спокойно ответила Кристина, — в твоём «Кристалле».

— А что, другой кандидатуры не нашлось?

— Он говорит, что нет. У неё голос…

— Ну, что ж, послушаем, что за голос…

* * *

Дима стоял в репетиционном зале продюсерского центра в окружении группы молодых артистов, занятых в новогоднем шоу. Женская часть, в основном, вокалистки, недовольно окружили его плотным кольцом: назначенная на сегодняшний день дополнительная репетиция не входила в их планы, и теперь девушки возмущённо поглядывали на Диму, нарушившего их покой.

— Слушай, Дима, у меня, между прочим, сегодня было четыре пары, сейчас ещё часа два-три репетиция, вечером — выступление… А отдыхать когда? Ты хочешь, чтобы я за декорации запнулась? — не в пример другим, кокетливо выговаривала Таня, хорошенькая, похожая на лисичку, девушка с пшеничной копной волос и голубыми, миндалевидными глазами.

— Ну, не страшно, декорации у нас лёгкие, углы не острые, — пытался отшутиться Дима, — Если что, не больно будет…

— Ну, конечно, не острые, — Таня лукаво улыбнулась, — у меня уже есть синяк на коленке… Показать?

— Не надо, верю на слово.

— Ну, смотри, ещё один синяк и я уйду на больничный…

— У меня жена без конца с разбитыми коленками ходит, и ничего, — Дима махнул рукой, — Давайте лучше репетировать. Раньше начнём, раньше закончим.

— Дима, Танька права, — Алёна выглядела более сердитой, чем её подруга, — Зачем лишняя репетиция, мы только с гастролей, память хорошая…

— Алёна, ты, может, не в курсе, но у нас замена — Уля больше не выступает, а Наташа практически на удачу спела в прошлый раз. Вы репетируете с новой солисткой, разве не понятно?

— Ну, вот пусть новая солистка одна и репетирует — загалдели девчонки, — а у нас после гастролей и так полно «хвостов», времени не хватает.

— Так, — Дима хлопнул в ладоши, — Девочки, больше дела, меньше слов.

— Дима, я предупреждала, — говоря вполголоса, Алёна иронично улыбнулась, — это женская часть коллектива, тут надо быть очень осторожным и деликатным…

— Спасибо, хоть мужская часть коллектива молчит, — Дима покачал головой, — кстати, где парни? Ни одного не вижу… Макс, Илья, Дима — мой тёзка… Они-то где?

— Они? — Алёна хитро посмотрела на Диму, — Ну, Макс у Кристины, кажется. А вот Илья с твоим тёзкой в гримёрке сидят.

— Что они там делают? — Дима удивлённо оглянулся в сторону небольшой гримёрной, находившейся за сценой, — Макияж наводят, что ли?

— Может быть… А, может, шпильки подают одной шикарной блондинке… — Алёна не успела договорить, как Дима стремительно шагнул к узкой двери и взялся за ручку.

Наташа стояла у большого напольного зеркала и укладывала заплетённые волосы на затылке. Увидев Диму, радостно обернулась:

— Дим, что, уже начинаем? Я готова.

— Сейчас уже будем начинать… А вы что тут делаете? — подозрительно спросил он вокалистов Илью и Диму Кравеца, своего тёзку, которые вдвоём старательно что-то делали с розеткой в углу небольшой комнаты.

— Девчонки попросили розетку починить, — Илья усердно орудовал отвёрткой, закручивая шуруп на белом пластмассовом корпусе, — ты держи, давай, лучше, Диман, тебя как будто розетки чинить не учили… — эти слова были адресованы Диме Кравецу, двумя пальцами поддерживающему саму розетку.

— Так я и держу, — увидев Морозова, тот почему-то смутился и густо покраснел, — сам не умеешь, а на других бочку катишь.

— Кто не умеет? — Илья иронично бросил взгляд на друга, — Да я этих розеток перечинил, тебе и не снилось!

— Так, господа электрики, вас на сцене ждут, — Дима недовольно покосился на парней, потом перевёл взгляд на Наташу, — Наташ, а зачем ты волосы завязываешь? Тебе по роли как раз коса положена, тем более, привязывать не надо, как другим.

— Если и дальше так пойдёт, то и мне придётся привязывать, — проводив взглядом ребят, она засмеялась, — представляешь, у меня почему-то волосы зелёные.

— Как это — зелёные? — Дима потрогал её волосы, — Где — зелёные?

— А вот, — вздохнув, она вытащила шпильки: белокурая коса с абсолютно зелёным хвостиком в конце упала на спину, — понятия не имею, где я так волосы вымазала.

— Что это?! — Дима удивлённо рассматривал пушистую, зелёную прядку, — Такое впечатление, что ты окунула волосы в зелёнку.

— Вот, мне так и девчонки сказали, — кивнула Наташа, — загадка.

— Мы из дома уходили — ничего не было, — он пожал плечами, — ты где тут в центре лазила?

— Я?! — она округлила глаза, — Нигде. Я сначала у тебя в студии посидела вместе с тобой, а потом сюда пришла — мне девчонки Улины платья показывали, я некоторые померила… Нас тут много было, тесно, все толкаются, смеются… Потом мы на сцену пошли, они тебя искали… А Макс посмотрел и говорит: «У тебя волосы зелёные», — Наташа засмеялась, но Диме показалось, что смеялась она через силу, — я пошла в туалет, там под краном водой промыла, а они всё равно зелёные. И платье моё тоже в зелёных пятнах, пришлось снять и надеть вот это — Улино… Я волосы высушила и замотала в узел, чтобы не видно было, — улыбка теперь получилась искренне-грустной, — теперь придётся концы отстричь сантиметров на пятнадцать: видимо, я их не отмою…

— Странно, — Дима задумчиво посмотрел на жену, — ладно, дома подробнее всё вспомнишь, хорошо? А сейчас пойдём, нужно начинать, а то труппа недовольна. Подожди, — он придирчиво осмотрел её с ног до головы, — повернись… Ты что, в этом платье выступать собралась?

— Ну, да, — она кивнула, — это Улино платье, а костюм Снегурки я только в конце представления надеваю.

— А тебе не кажется, что оно тебе мало? — повернув её вокруг, Дима ревниво нахмурился.

— Нет, не кажется, — Наташа ещё раз осмотрела себя в зеркале, — в самый раз.

— А мне кажется, что мало, — упрямо повторил Дима.

— Я что, толще Ульки? — рассмеялась она, — Ди-и-им, ну не выдумывай, у нас с Улей один размер и одежды, и обуви, к счастью… Она просто кажется очень худенькой, но все её сценические наряды мне как раз.

— Она и есть худенькая. А ты — нет.

— Как это? — Наташа округлила глаза, — размер одинаковый, а одна худая, вторая — толстая?

— Не толстая. Круглая. Наташка, Улины наряды тебя обтягивают, и мне это не нравится.

— Дима, сорок второй размер — что у меня обтягивать? — она обернулась вокруг себя, потом ещё раз взглянула в зеркало, — У меня даже бюста приличного нет…

— Ну, мне лучше знать, что у тебя есть, а чего нет, — обхватив сзади руками, он прижал её к себе и поцеловал в шею, — Платье выберешь другое…

— По колено? — лукаво улыбнулась Наташа.

— Можно и ниже.

— Димка! — она возмущённо повернулась к нему, — Я никогда не думала, что ты такой ревнивый! А как же сольные программы? Я что, буду в мешке выступать?

— Ну, я ещё посмотрю, что это за мешок, — улыбнулся Дима, — а то, может, ещё и не разрешу…

— Дима, — Алёна заглянула в гримёрную, — там девочки велели передать, что, если сейчас не начнём, они разойдутся по домам… Ой!.. Извините… — загадочно улыбнувшись, она исчезла за дверью.

— Ну, вот, — Наташа с серьёзным видом высвободилась из Димкиных рук, — переодеваться времени нет. Буду в обтягивающем наряде и с зелёными волосами… Идём?

— Идём, — обречённо ответил Дима и открыл перед ней дверь, — но только в этот раз…

* * *

— Наташа, Дима просил тебя выйти в зал, — заглянув в гримёрку ночного клуба «Кристалл», где участницы новогоднего шоу готовились к выступлению, Макс с трудом отыскал в снующих полураздетых девушках свою новую партнёршу, — он говорит, что декорации немного поменяли местами, и нужно уточнить, откуда мы будем появляться и куда уходить по действию…

— Иду! — снова застегнув замок на сапожке, который она уже собиралась снять, чтобы переобуться, Наташа выпорхнула вслед за Максом.

— Интересно, чем она волосы отмыла? — Анжела насмешливо кивнула на закрывшуюся за девушкой дверь, — А ей так шёл зелёный цвет!..

— Смотри, а то Дима узнает… — Алёна усмехнулась в ответ, — Тоже позеленеешь.

— А я тут при чём? — удивлённо приподняла брови Анжела, — Я ей волосы не красила, я только потом увидела, что они зелёные.

— Ну, и что он сделает, даже если и узнает, кто это сделал? — Таня обернулась от зеркала, у которого накладывала макияж, — Ну, вот что, например?

— Да вышвырнет из проекта, и всё, — Алёна подняла на неё проницательный взгляд, — так что думай наперёд.

— А я тоже ни при чём, — пожала плечами Таня, — Мне, кстати, самой интересно, кто это так умудрился? Вроде, все на виду были, а никто не заметил, как ей волосы в зелёнку окунули, даже она сама.

— Да, уж, работа ювелирная, — Анжела рассмеялась, — у того, кто это сделал, руки тоже должны быть зелёными, хоть чуть-чуть. А у всех — чистые… И, главное — как можно было незаметно достать ёмкость, а потом незаметно спрятать при таком скоплении народа.

— Вот именно — при скоплении, — Соня поправила наряд Снегурки, — там комнатка маленькая, когда десять человек толкаются, никто друг на друга внимания не обращает. А зелёнку можно было на волосы просто брызнуть, из пульверизатора, думаю, так и было, ведь у неё с волос не капало, и не так уж и много той зелёнки на волосах было — только сверху хвостика.

— Да уж, кто-то проявил гуманность, — Анжела покачала головой, — могли бы по всей косе брызнуть… Пришлось бы Наташе волосы отрезать под самый корешок!

— Слушай, а она разве не крашеная? — с сомнением в голосе спросила Таня, — У неё глаза такие… карие… А волосы — белые, так ведь не бывает.

— Бывает, — Алёна махнула рукой, — У Наташки всё натуральное — и волосы, и глаза.

— Да, интересно… — Соня недоверчиво покосилась на Алёну, — Откуда ты знаешь, может, она красится через день, чтобы корней не видно было?

— Знаю, я с Морозом в одном доме живу, каждый день её вижу, как она с ребёнком гуляет, — Алёна кивнула девушке, — и раньше видела, когда они отдельно жили, и Дима её приводил к родителям несколько раз, когда у них ещё сына не было.

— Девочки, кто видел мои туфельки? — Соня, наклонившись, заглядывала под стулья и сумки, разбросанные по полу гримёрки, — Ой, а это чьи такие миниатюрные? Кто у нас тут Золушка?

— Это, наверное Улькины, — Анжела скользнула взглядом по паре изящных, серебристого цвета, небольшого размера туфелек на высоком каблучке, — У неё такая ножка маленькая была. Кто-то их, наверное, в общей куче сюда приволок.

— Ух, ты… — Соня сняла сапожок и попыталась надеть правую туфлю, но, вставив пальцы в носок и поелозив ступнёй, замерла на месте, — Не-а, не лезут… малы… Ой, девчонки… — внезапно побледнев, она обвела всех испуганным взглядом, — Там что-то сильно колется… Ой, мама!..

Сгрудившись вокруг неё, остальные девушки растерянно смотрели на ногу, которую Соня, вытащив из туфли, по инерции держала на весу: из-под пальцев на пол быстро капали крупные капли крови, кое-где виднелись впившиеся в нежную кожу ступни какие-то блестящие чещуйки, похожие на осколки битых ёлочных игрушек.

— Что это? — дрогнувшим голосом спросила Соня, — Девчонки, а?..

— Ой, мама!..

— Садись, скорее садись! — кто-то подвинул девушке стул, — Надо скорую вызвать!

— Да позовите кого-нибудь, — с отчаянием в голосе крикнула Соня, — ой, я сейчас кровью истеку…

— Девчонки, зовите Диму или Кристину, — Таня присела на корточки и, поддерживая Сонину ногу, внимательно разглядывала порезы, — ужас, все пальцы располосованы… Дайте что-нибудь кровь вытереть, тут уже целая лужа!..

— Девочки, за Димой кто-нибудь пошёл? — Анжела огромными глазами смотрела на красное, растекающееся пятно на полу, — Надо скорую вызывать!..

— Ой, я сейчас умру… — Соня оцепенела от страха, — Девчонки, ну, сделайте же что-нибудь!

— Что случилось?! — стремительно войдя в гримёрку, Дима обвёл всех тревожным взглядом, — Что?

— Вон, смотри… — Алёна кивнула на Сонину ногу, — Туфли хотела примерить…

— И что? — он непонимающе посмотрел на девушку, — Кровь-то откуда?

— А ты туфлю посмотри, — посоветовала Алёна, — ту, которую она надеть хотела…

— Оба-на… — Дима изумлённо смотрел, как из носка туфли, которую он перевернул, на пол высыпалась звенящая, блестящая кучка, — Это что такое?

— Это битые игрушки, Дима… — Алёна нахмурилась, — И часть их сидит в Сониной ноге… Надо срочно скорую вызывать…

— Это она ещё не всю туфлю надела, — Анжела покачала головой, — Она ей просто не налезла, только носок. А, если бы всю?.. Страшно подумать…

— А почему не налезла? — Дима удивлённо посмотрел на девушку, — Как же ты в них выступаешь?

— Это не её, — загалдели девчонки, — Она просто хотела померить…

— Так… — Дима задумчиво посмотрел на девушек, — А чьи это туфельки?

— Не знаю, — Алёна пожала плечами, — Мы думали, что Улины, только у неё такая маленькая ножка была, но это не её, у неё другие были…

— Судя по всему, новые, — Дима ещё раз осмотрел туфельку, — кто же так кому-то насолил? А, девочки? Чьи туфли-то?

— Мои… — войдя в гримёрную, Наташа растерянно посмотрела на Диму.

— Я у тебя таких не видел… Ты когда их купила?

— Вчера…

 

Глава 16

Декабрьский морозный ветер пробирал насквозь, но, стоя на крыльце ночного клуба без верхней одежды, Дима не обращал внимания на холод.

— Соня, ты держись, всё будет хорошо! Я обязательно разберусь, кто это сделал, — закрывая дверь скорой помощи, он дружески кивнул девушке, которая сидела, положив забинтованную ногу на сиденье, — мы тебя все будем ждать!

— Крупные осколки я ей сразу вытащил, а остальное — в хирургии, — врач, немолодой уже мужчина, устало покачал головой, — ох, уж, эта творческая аудитория, какими только способами не устраняют конкурентов.

— Это у вас не первый случай? — удивился Дима.

— Далеко не первый, — доктор усмехнулся, — чего только не насмотрелся за свою жизнь.

— Я впервые сталкиваюсь, — Дима развёл руками, — если честно, сразу растерялся.

— Ну, привыкайте, боюсь, это не последний случай.

— Да, а я ещё не мог понять, кто солистке волосы зелёнкой измазал, — Дима как будто вспомнил о чём-то, — так это были ещё цветочки…

— Волосы зелёнкой — намного гуманнее, — хмыкнул доктор, — солистке вашей повезло больше, чем этой девушке.

— Как сказать, — Дима открыл перед доктором дверь в кабину, — дело в том, что туфли тоже принадлежат той солистке… Кстати, моей жене.

— Ну, что ж… — мужчина иронично пожал плечами, — Ты — парень видный, руководитель, и твоя жена — солистка, которой кто-то делает пакости… Шерше ля фам, как говорится… — с этими словами он, кивнув на прощание, захлопнул кабину.

Проводив взглядом отъезжающую скорую помощь, Дима вернулся в помещение клуба. Девушки всё ещё находились в гримёрной, бурно обсуждая произошедшее.

— Дима, ну, что? — Наташа широко раскрытыми глазами посмотрела на мужа, — Отправил Соню?

— Отправил, — он обвёл взглядом всех присутствующих, — так, девчонки, разбираться будем завтра. А сейчас — работаем.

— А как мы теперь без Сони? — Оля, третья танцовщица шоу-балета, подбоченилась, — У нас же все номера для шестерых исполнителей. А теперь парней трое, а нас с Анжелкой только двое.

— А вот это уже не обсуждается, — Дима серьёзно посмотрел на девушку, — Вы артисты. Должны выкручиваться из любых ситуаций. Хореограф с нами не пришла, поэтому сами ориентируйтесь в пространстве. Наташ, — он перевёл взгляд на Наташу, — Ты не вздумай эти туфли надевать, даже несмотря на то, что я их вытряхнул.

— Нет, Дима, нет, конечно, — она успокаивающе кивнула, — У меня ведь вторая пара обуви по сценарию — сапожки Снегурки, вот я их и надену… Они под платье подойдут.

— Ну, и хорошо, — кивнул Дима, — Ну, девочки… Вздохнули, выдохнули, и — вперёд…

* * *

Исполняя песню за песней на сцене ночного клуба, Наташа не могла избавиться от чувства тревоги, навалившегося на неё ещё днём: после репетиции ей пришлось срочно посетить салон красоты, где молодой мастер невозмутимо укоротил её длинные белокурые волосы примерно на пятнадцать сантиметров, отрезав вымазанные зелёнкой концы. Укладка лёгкими локонами тоже визуально уменьшила длину волос, и Наташа, посмотрев на себя в зеркало, почему-то загрустила… Происшествие же в гримёрке и вовсе выбило её из колеи. Битое стекло подсыпали явно ей, и только случайно она избежала серьёзных травм, в отличие от ни в чём не повинной Сони, которую увезла скорая. К тому же, она очень соскучилась по Валерику, которого после приезда толком ещё не видела: ей сразу пришлось заняться и вокалом, и хореографией, для чего она два дня подряд с утра уезжала в продюсерский центр одна — с сыном оставался Дима. Но даже эти два дня плотной подготовки дали свои положительные результаты — она абсолютно уверенно двигалась по сцене, и Дима, присутствовавший в день выступления на репетиции, уже в который раз удивлялся её способности всё схватывать на лету.

Единственное, что успокаивало её в этой ситуации, это неожиданные гонорары, которые она должна была получить за участие в представлении — после своего дня рождения Наташа не раз ловила себя на мысли, что они с Димой очень легкомысленно потратили кучу денег, которые им должны были очень пригодиться в ближайшее время при оплате операции её отцу…

Наташа ловко выполняла различные танцевальные движения на сцене вместе с шоу-балетом — в отличие от танцующих Снегурок, её наряд был хоть и не прозрачным, но очень коротким, и довольно откровенно открывал красивые, стройные ножки, привлекая внимание мужской аудитории.

— А, пожалуй, с этой солисткой представление только выигрывает, — глядя на огромный монитор в вип-зале клуба, Игорь Фишер сделал небольшой глоток виски, — не зря я сегодня сюда приехал, как сердцем чувствовал.

— Да уж, чутьё у тебя всегда было звериным, — Лапин усмехнулся и кивнул на экран, — а ещё говорят, что случайностей не бывает.

— Случайностей? — переспросил Игорь, — случайностей не бывает. Бывают закономерности.

— Ну, и в чём же тут закономерность? — Лапин, прищурившись, отхлебнул из широкого стакана, — Случайно сбежала исполнительница, случайно подвернулась другая, случайно сегодня она не надела свои туфли с битым стеклом, случайно ты приехал именно в этот клуб…

— Э, не скажи. Закономерность в том, что я всегда имею то, чего хочу. А я хотел её увидеть. Хороша девочка… хороша… — он ближе подошёл к монитору, — Высший класс.

— У тебя что, очередной заказ? — Лапин поставил стакан и, достав сигареты, чиркнул зажигалкой, — Или ты для себя присматриваешь?

— А что, когда-то нужно и о себе подумать, — Фишер многозначительно ухмыльнулся, — а то сапожник без сапог.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой Лапин, — не говоря уже о том, что я просил тебя забыть о ней, просто не понимаю твоего выбора.

— Почему? — Фишер внимательно вглядывался в экран, на котором шла прямая трансляция представления, — аргументы есть?

— Не знаю, — пожал плечами Лапин, — может, просто не в моём вкусе, но точно — не моё. Аристократизма нет, если хочешь — академизма, что ли.

— Ну, академизм — это дело спорное. Не королева — это точно. Но и не пастушка… Внешние данные… шарм… Одни карие глаза и белые волосы чего стоят! А голос? А фигура?

— Росту не хватает, — усмехнулся Леонид, — Не модель.

— А зачем мне модель? Рост средний. Да и не в росте дело… — он задумчиво ещё раз посмотрел на Наташу, исполняющую заключительную композицию, — Тут вообще дело не в данных…

— А в чём? — удивлённо спросил Лапин.

— Даже не знаю… — взгляд Игоря стал на удивление серьёзным, — Не знаю, Лёнчик… Но, скажу тебе откровенно, с прошлой нашей встречи я ещё спокойно не спал. Всё перед глазами девочка эта… Как она танцевала тогда, помнишь?

— Да не помню уже, — Лапин махнул рукой, — и ты забудь.

— Да нет… — Игорь медленно перевёл на него свой пронзительный взгляд, — Уже не забуду… Ни как танцевала, ни как пела полтора года назад.

— Только не в моих заведениях, Игорёк, договорились? — Леонид поморщился, — Мне скандалы не нужны. Она ведь не одна.

— Не беспокойся, — Игорь усмехнулся, — насилием заниматься не собираюсь. Ты знаешь, у меня всегда всё чётко — сами приходят, в конце концов.

— Да знаю я…

— К тому же, кроме твоих клубов, другие ещё имеются. — Фишер загадочно улыбнулся, — Так что, не переживай, твоя репутация не пострадает.

* * *

Положив подбородок на сцепленные в замок кисти, Дима задумчиво смотрел в окно. Снег валил такими огромными хлопьями, что казалось, что это и не снег вовсе, а клочки белой ваты, которые кто-то методично рвёт и бросает на землю. Сидевшая напротив него Кристина беззвучно, едва прикасаясь, трогала клавиши синтезатора. Оба молчали, хотя тема для разговора назрела довольно серьёзная.

— И, всё-таки, — Дима первым нарушил молчание, — что ты об этом думаешь? Я понимаю, что тут замешана Наташка, но…

— Слушай, Дима, — Кристина подняла на него колючий, по обыкновению, взгляд, — ты, что, действительно, считаешь меня законченной стервой? Да какая разница, кто тут замешан, по большому счёту, это членовредительство. Самая настоящая уголовщина.

— Да, я тоже так же думаю, — шумно выдохнув, Дима забарабанил пальцами по столу, — но это всё эмоции. Кто мог такое сделать?

— Да кто угодно, — Кристина усмехнулась, — как будто ты не в артистической среде вращаешься.

— Да я в первый раз с таким сталкиваюсь, — он возмущённо пожал плечами, — сколько с ребятами выступали, у нас такого не было. Это вот как начались эти наши многочисленные проекты, так и понеслось. Ну, то, что микрофоны выключали, слабительное подсыпали — это ерунда, даже как-то каблуки у одной девушки кто-то обломал… Но чтобы вот так жестоко — в первый раз. Я про волосы молчу…

— Про какие волосы? — Кристина удивлённо уставилась на него.

— Да вчера кто-то Наташке волосы зелёнкой вымазал прямо перед репетицией. Пришлось даже отрезать концы.

— То-то я смотрю, у неё вчера причёска короче, чем обычно, была, и коса не такая длинная, — Кристина качнула головой, — Да, Морозов… Кто-то серьёзно рассердился на твою жену. Да и на тебя тоже.

— Ну, вот кто?!

— Во всяком случае, не я, — она насмешливо развела руками.

— Понятное дело, что не ты, — глядя куда-то перед собой, задумчиво произнёс Дима, — но, давай разбираться. Я сам не люблю всяческие расследования, но слишком тяжелы последствия, согласись. Тем более, что человек пострадал вообще ни за что.

— А пусть меньше суют свой нос, куда их не просят, — сердито отозвалась Кристина, — чего она полезла мерить обувь, которая заведомо была ей мала?! Ну, кто просил?

— Если бы она не полезла, Наташка бы обула эти туфли, да ещё и прошлась бы, пока не почувствовала, что там стекло, — Дима кивнул сам себе, — я тогда вообще не представляю, что у неё с ногой было бы… У Сони хоть только пальцы порезаны, а у Наташки бы вся ступня была располосована.

— Ну, ты даёшь, Морозов, — хмыкнула Кристина, — ты всё сворачиваешь на то, что, слава Богу — это не Наташа… Пусть кто угодно, но не она… Да, Дима?

— Кристина, не передёргивай, — он поморщился, — мне и так тошно… В том-то и дело, что я себя виноватым чувствую, что из-за моей жены кто-то пострадал.

— Ну, хорошо, — девушка хлопнула ладонью по корпусу синтезатора, — кто мог до такой степени точить зуб на твою Наташу? Ну, версию с твоими «левыми» пассиями, мы, надеюсь, рассматривать не будем?

— Какими ещё пассиями, о чём ты? — Дима приподнял брови, — Как будто ты меня не знаешь.

— Да уж, знаю… В таком случае, вариантов два: либо это твоя тайная поклонница, либо это творческая месть за то, что ты отдал главную роль жене. Либо — и то, и другое в одном флаконе.

— Так мы ещё долго будем топтаться на месте. На главную роль претенденток не было, это раз, Наташка вообще случайно подвернулась, всё же было на твоих глазах.

— Да, уж, — пристально взглянув на Диму, Кристина неожиданно нервно рассмеялась, — на моих глазах, это точно. Вышла из шикарной постели, как из пены морской… И, судя по всему, волны в эту ночь были бурными.

— Давай попробуем методом исключения, — явно игнорируя её колкости, предложил Дима, — девчонок из балета исключаем сразу?

— Ну, давай мы их просто пока задвинем на задний план, тем более, без Сони их остаётся всего две, и у них нет причины мстить твоей жене, — Кристина посерьёзнела, — с бэк-вокалистками, думаю, нужно поступить так же. Они, в любом случае, не рассматривались бы как кандидатки на главную роль, хотя…

— Насчёт Алёны я уверен. Мы живём в одном доме.

— Да, я помню… — Кристина загадочно улыбнулась уголком губ, — Света, по-моему, слишком глупа для таких вещей.

— Тогда остаются только девчонки из «Звёзды зажигаются»… Кто там у нас? Таня, Вика, Наргиза… Всего три подозреваемых, — усмехнувшись, Дима покачал головой, — С одной стороны, круг сужается… С другой — как-то даже страшно кого-то разоблачать. Вроде — коллектив…

— Дима, это только начало. Я такого наслушалась о творческих коллективах, что не удивляюсь ничему. Кстати, мы неверным путём пошли.

— Почему?

— Потому. Давай с начала… Вот твоя Наташа приехала в клуб…

— Мы приехали в клуб, — Дима терпеливо подхватил мысль, — я пошёл в мужскую раздевалку, она — в женскую, в смысле — в гримёрку. Говорит, сняла шубку, потом достала из сумки туфли, сапожки и сценические костюмы. Стала разуваться, а тут её позвал Макс.

— Так, — Кристина исподлобья посмотрела на Диму, — зачем она понадобилась Максу?

— Она мне понадобилась. А Макс её только позвал.

— Да, Морозов… Любовь — страшная сила. Только из дома — и она уже тебе понадобилась, — Кристина усмехнулась, — ну, ладно. Дальше?

— Там декорации перепутали, вот я и позвал Наташку, чтобы она была в курсе, — Дима нахмурил брови, — а дальше? Дальше — всё… Наташка вышла в зал, а её вещи оставались в гримёрке. Вот за эти пятнадцать минут, что её не было, кто-то насыпал в её туфлю битое стекло, а Соня её попыталась надеть.

— А все уже были в сборе?

— Да, девчонки были уже все, я для них заказывал машину, чтобы потом не собирать по городу проспавших и опоздавших.

— Понятно. А откуда они могли знать, что это Наташины туфли? Разве у них обувь у каждого личная? Мы же покупаем все костюмы.

— В том-то и дело, что обувь не их личная, но они знают, кто какую пару надевает по роли. А Наташке что-то Улины туфли не понравились, и она решила себе купить сама, за свои деньги. Я сам не знал про эти туфли, а уж девчонки — тем более, А, ведь, тот, кто это сделал, должен был знать наверняка — чьи они.

— Детектив да и только, — хмыкнула Кристина, — может, наймём частного сыщика?

— Давай лучше дальше подумаем, — Дима подался вперёд, сидя на диване, — видимо, тот, кто это сделал, видел, как Наташка туфли вытащила. И в суматохе незаметно всыпал туда битые игрушки…

— Ты просто гений дедукции, Морозов, — расхохоталась Кристина, — остаётся догадаться — кто это, и дело в шляпе!

— Знаешь, мне не смешно, — Дима серьёзно посмотрел на девушку, — где гарантия, что завтра не взорвут петарду? Или ещё что похуже…

— Всё может быть, — Кристина согласно кивнула, — и, я так понимаю, что это будет продолжаться до тех пор, пока ты не назначишь на главную роль кого-то другого.

— Да я бы с превеликим удовольствием, — Дима нервно встал и подошёл к окну, — думаешь, мне так нравится эта затея? Видеть, как пьяное жлобьё на неё пялится, малолетки всякие жесты показывают… Когда мы с ребятами выступаем — у нас и музыка другая, и аудитория другая. А такие шоу развлекательные — это для определённого круга лиц.

— Да-а-а… — в голосе Кристины послышались нотки ревности, — Значит, сценарии мы одобряем, музыку к ним пишем — чтобы другие девочки для жлобья ножками дрыгали… А как до своих доходит — что ты… мы же такие одухотворённые… такие невинные… такие высоконравственные… Да, Дима? Но от гонорара не откажемся, правда?

— Не откажемся, — он посмотрел ей в глаза, — потому что она его заработала.

— Всё, Морозов, хватит! — Кристина снова хлопнула ладонью по синтезатору, — Мы отвлеклись. А нам нужно докопаться до истины — кто это сделал. Потому, что мы должны оплатить лечение пострадавшей, а почему мы должны оплачивать чужие подлости? И, если мы сами не найдём виновного, то Сонина семья подаст в суд, и будет права! В этом случае, начнутся разбирательства в клубах моего отца, ведь конкуренты не спят.

— Да уж… — Дима задумчиво посмотрел себе под ноги, — Ситуация.

— Не нужно было отпускать Белова с Ульяной, ничего бы не было… Кстати, — она посмотрела на Диму, — что у вас с заменой Белову? Концерты «патруля» никто не отменял.

— Завтра должен парень подъехать, Вадим Зимин. Никита сказал — гитарист от Бога, я ему верю. Если так, то проблем не будет, лишь бы в коллектив влился. А пока — пауза…

— Понятно, — Кристина поджала губы, — ну, так что будем делать с подозреваемыми?

— Придётся беседовать с каждой в отдельности, — Дима пожал плечами, — и делать выводы…

— А беседовать как будем — вдвоём? — Кристина насмешливо улыбнулась, — Или ты будешь один выводить на чистую воду преступницу? Тут уже способы разные существуют…

— Можешь и ты побеседовать, — он махнул рукой, — если честно, у меня времени совершенно нет даже на творчество, не говоря уже о семье… какие тут ещё беседы?!

— Кстати, как твой сын? — смягчив тон, Кристина опустила глаза.

— Да нормально, — улыбнулся Дима, — зубы режутся, вон, меня искусал, — он показал ребро ладони, — тянет мою руку к себе и грызёт… Я ему говорю — папе же больно, а он смеётся, поросёнок…

— Да, трогательно… — Кристина ещё ниже опустила голову, — Сколько ему уже?

— Скоро полгода.

— Да, совсем забыла, — как будто очнувшись от каких-то мыслей, девушка резко выпрямилась, — отец вчера звонил, уже ночью, когда я домой приехала. Говорит, хочет тебя видеть, разговор какой-то есть.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Дима, — пусть скажет, когда… А почему он мне не позвонил?

— Наверное, побоялся потревожить твою семейную идиллию, — иронично ответила Кристина, — вдруг вы там с Наташей обсуждаете новости музыкального мира…

— В общем, позвонишь, — Дима встал и взялся за ручку двери, — я на связи.

* * *

Поправив наушники, Наташа обернулась к стеклянной перегородке между тон-залом, в котором она находилась, и аппаратной. Кивнув сидящему за компьютером звукорежиссёру Мише, замерла в ожидании минусовки. Новая песня, которую написал для неё Дима, была практически записана — оставалось наложить бэк-вокал, и она приехала ненадолго в студию, оставив Валерика с папой. Сам папа был в двойственных чувствах — с одной стороны, он был ужасно рад побыть с сыном, которого почти не видел из-за своего плотного графика и огромной загруженности в продюсерском центре. С другой стороны — ему ужасно не хотелось отпускать Наташку одну… С некоторых пор Дима стал ловить себя на мысли, что серьёзно ревнует свою жену — не к кому-то конкретно, а вообще, так сказать, «по жизни». И, хотя поводов Наташа не подавала, ему было спокойно лишь тогда, когда она сидела дома с Валериком, или была рядом с ним — на концертах или репетициях, которые теперь стали возможными для неё в студии продюсерского центра. Правда, Анна Сергеевна не всегда могла остаться с малышом, и поэтому чаще всего Наташа уезжала на репетиции одна, а Дима сидел в это время с Валериком, нетерпеливо поглядывая на часы в ожидании своей любимой жены. Дождавшись её, он, в свою очередь, мчался в студию, где его ждала масса творческой работы, начиная с собственных песен и репетиций «Ночного патруля» и заканчивая различными музыкальными проектами. Разговор с Леонидом Лапиным, который состоялся через день после выступления в «Кристалле», заставил его врасплох. «Дима, я хочу предложить твоей жене сольный концерт в одном из моих клубов. Перед Новым Годом — в день, когда она не будет занята в вашем шоу. Это возможно? Я понимаю, что времени на подготовку мало, но, судя по откликам публики, успех у неё будет колоссальный. И гонорар — соответственно. Ты — как?» Дима не знал, что ответить. Выступая по ночным клубам, он прекрасно знал зрительскую аудиторию, и тот факт, что на Наташку будут смотреть десятки мужских, зажжённых алкогольным похотливым огнём глаз, его отнюдь не радовал. С другой стороны — он прекрасно понимал, что такой вокальный талант, как у Наташки, просто грех прятать от слушателей, тем более, что и репертуар у неё был свой, индивидуальный, состоящий в основном из его композиций, отличных от тех, которые он писал для «Ночного патруля». Это был творческий шанс показать другую сторону и его способностей, как композитора… Поэтому, подумав целую ночь, утром он, нисколько не сомневаясь в ответе, спросил Наташу о согласии выступить… Тихое, радостно-счастливое повизгивание у него на шее окончательно растопило последние сомнения, и он решительно набрал номер Леонида Борисовича.

«Мы согласны».

Два слова — и вот они, репетиции, запись минусовок на «всякий случай», заодно и вокала — «мало ли что»…

Такой счастливой он Наташку не видел давно… Даже Анна Сергеевна, видя, что общие творческие планы вдохновляют и сына, и невестку, сближая их ещё больше, поддержала это мероприятие, несмотря на то, что нагрузки с Валериком добавилось — если она приходила с работы пораньше, то Наташа оставляла сына на свекровь.

— Я только гитару заберу, — дверь в тон-студию неожиданно открылась, и светло-русый, сероглазый парень быстро прошёл к противоположной стене, у которой стояли несколько гитар. Взяв одну из них, он, извиняясь, кивнул головой и вышел. Наташа удивлённо проводила его взглядом — парень был незнакомым, но, судя по его поведению, в студии он был не в первый раз. Окончив запись, она вышла в аппаратную.

— Миш, а что это за парень — за гитарой заходил?

— Как — что за парень? — Миша удивлённо посмотрел на неё, — Это же Вадик, новый гитарист у «патрулей», тебе что, Дима не говорил?

— Говорил, — кивнула Наташа, — только я его не видела ни разу, он же где-то с неделю назад приехал, кажется, мы ещё не пересекались.

— Ну, вот теперь считай, что пересеклись, — засмеялся Миша, — да, только что Дима звонил — просил тебе передать, чтобы ты домой сейчас не ехала, а его дождалась. Говорит, мать с работы пришла, сына с ней оставляет.

— А, ну, ладно, — Наташа согласно кивнула, — дождусь. Спасибо, Миш.

— Да не за что, — почесав небольшую бородку, тот, по обыкновению, подмигнул, — обращайтесь.

Войдя в репетиционную, Наташа застала там почти всех, кроме Димы, «патрулей», которые, судя по всему, занимались музыкальными опытами. Сашка, комично выдвинув вперёд нижнюю челюсть, выстукивал на ударнике какой-то совершенно сумасшедший ритм, а Витька пытался воспроизвести этот ритм на бас-гитаре, высунув язык и нахмурив белёсые брови. Вадик — новый участник, нервно сжав красивые губы, потряхивая волнистой, светло-русой, длинной шевелюрой, показывал высокую технику игры: летал пальцами левой руки по грифу, правой извлекая безжанровые, но очень гармоничные кавалькады звуков из удивительно послушных струн… Посмотрев какое-то время на это музыкальное безобразие, Наташа включила Димкин синтезатор и, настроив первый попавшийся инструмент, присоединилась к «дикому оркестру»…

…Услышав «чудные звуки» ещё с улицы, Дима стремительно пересёк фойе и взялся за ручку двери в репетиционную студию. Вся четвёрка была в творческом экстазе… Когда, наконец, кто-то заметил его, стоящего в дверях, все, как по команде, обернулись… Увидев «лица товарищей», Морозов покатился со смеху. Но больше всех умилила Наташа: закусив нижнюю губу, она старательно выводила что-то своё среди всеобщей какофонии… И, когда «оркестр» замолчал, она по инерции ещё какое-то время нажимала на клавиши — поистине бессмертный «Полонез Огинского» не смогли убить даже Сашкины бластбиты… Радостная улыбка блуждала по её хорошенькому личику, а озорные искры так и сыпались из карих глаз — так, что Дима обречённо подумал, что без няни для Валерика теперь не обойтись…

 

Глава 17

Поставив большой полиэтиленовый пакет на пол кабинки лифта, Дима нажал на кнопку с едва угадывающимся номером этажа — единичка совершенно стёрлась, а от пятёрки остался лишь небольшой полукруг, и только чей-то гвоздь позволял, приглядевшись, распознать число пятнадцать. Заботливо отряхнув пушистый снег с воротника Диминой куртки, Наташа скинула со своей головы капюшон и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась невесёлой. Решив немного её растормошить, Димка несильно дёрнул её за перекинутую через плечо косу и тут же слегка дотронулся указательным пальцем до кончика носа.

— Между прочим, меня даже мальчишки в школе за волосы не дёргали, — уже более весело сказала Наташа.

— Ну, то мальчишки, им нельзя.

— А тебе, значит, можно? — она кокетливо стрельнула карими глазами.

— Мне всё можно, — Дима многозначительно улыбнулся, — Ты не согласна?

— Согласна, — она ласково пригладила его длинные тёмно-русые волосы, — ты же знаешь, я с тобой на всё согласна.

— Тогда выходим, — он поднял пакет и, пропустив Наташу вперёд, тоже вышел из остановившегося лифта, — не волнуйся, ты ни в чём не виновата.

— Я знаю, — подойдя к нужной двери, она повернулась к нему, — но, всё равно, у меня такое чувство, что всё случилось из-за меня…

— Не говори глупости, — Дима слегка подтолкнул её к порогу, — звони.

Ждать пришлось недолго — щёлкнул замок, и выглянувшая женщина лет сорока-сорока пяти удивлённо уставилась на гостей.

— Здравствуйте! — Наташа приветливо посмотрела на хозяйку, — А мы к Соне… Мы созванивались с ней…

— Ой, здравствуйте, — женщина кивнула и, распахнув шире дверь, жестом пригласила войти.

— Мама, кто там? — раздалось из глубины квартиры, — Это ко мне?

— Да, к тебе, — ответив дочери, женщина с заговорщическим видом повернулась к гостям, — раздевайтесь… вы знаете, нам в этом году так не везёт, так не везёт… — Сонина мать говорила быстро, негромко, стараясь успеть рассказать как можно больше, пока молодые люди раздеваются, — Сначала умер Сонин папа, мой муж, потом Соне пришлось уйти из ансамбля народного танца, а она там танцевала целых пять лет, представляете?! Но она поступила в ваш шоу-балет, и мы так радовались, так радовались… А осенью её бросил парень, представляете? — женщина перешла на громкий шёпот, — А всё шло к свадьбе… Она так переживала, так переживала… И только ваше шоу её спасало. А вот теперь… Проходите… — она кивнула на дверь в комнату, — Только вы ей ничего не говорите, ладно?

Войдя в небольшую, уютную гостиную, Наташа и Дима поздоровались с девушкой, которая сидела за компьютерным столом. Одна ступня её всё ещё была перевязана, и Соня, встав со стула, направилась к гостям, опираясь на пятку раненой ноги. После обычных в таких случаях приветствий и слов сочувствия, Дима протянул принесённый пакет Сониной матери:

— Возьмите, пожалуйста, это от нас с Наташей небольшой презент. Там фрукты, сладости, ну, в общем, приятного аппетита.

Поблагодарив молодых людей, женщина удалилась на кухню — разбирать гостинцы.

— Сонечка, ты прости нас, что мы не в тот же день к тебе приехали, — Наташа приложила руку к груди, — у Валерки зубы режутся, температурит, мы с ним по очереди сидим вот уже неделю, никак не вырваться было, честное слово!

— Ну, что ты, Наташа, — улыбнулась девушка, — ко мне и девчонки приезжали, и даже Кристина в больницу приходила — когда я там три дня лежала… А вы и так звонили без конца, так что спасибо вам, а Диме — особенно, — она ненадолго задержала на нём взгляд, — он тогда и скорую вызвал, и меня поддерживал…

Присев на мягкий угловой диван, Дима сразу перешёл к волнующим его вопросам.

— Соня, ты, главное, поправляйся и ни о чём не думай. Твоё место в коллективе не займёт никто, знай, что мы тебя ждём. Я даже больше скажу: сейчас мы будем готовить сольную программу для Наташи, вернее, программа уже есть, и даже скоро первое выступление. Но балет ещё пока в стадии репетиций, так что, если ты и опоздаешь, то совсем чуть-чуть.

— Ой, спасибо, Дима, — девушка слегка покраснела и радостно заулыбалась, — я боялась, что меня исключат из программы… Так обычно бывает — никто не ждёт заболевших.

— У нас не так, — улыбнулся в ответ Дима, — мы подождём… Да, Наташ, подождём? — он обернулся к Наташе, которая сидела рядом.

— Конечно, подождём, — ободряюще улыбнувшись Соне, та перевела взгляд на мужа, — тем более, что дело идёт на поправку.

— Да, мне повезло, — девушка усмехнулась, — хирург сказал, что моё счастье, что я не надела всю туфлю и не оперлась всем весом. Иначе бы самые мелкие осколки было бы проблематично удалять. А так — впились только крупные…

— Да уж, повезло, — Наташа покачала головой, — Сонь, ты не держи на меня зла, хорошо? Я понимаю, что это готовилось для меня, поэтому чувствую себя виноватой…

— Ты тут ни при чём, — Соня опустила глаза, — ты ведь не знала, что так будет. Если бы не я, то порезалась бы ты…

— Соня, а как ты думаешь, кто мог это сделать? — Дима серьёзно посмотрел на девушку, — Ну, версии у тебя есть?

— Я не знаю, — она пожала плечами, — дело в том, что я много лет выступаю в танцевальных коллективах, и там такие вещи происходят постоянно. И, как показывает опыт, иногда виновными бывают те, на кого даже не подумаешь.

— Ну, может, у тебя есть какие-то зацепки, — Дима не сводил с девушки взгляда, — нам нужно выяснить, кто это, хотя бы для того, чтобы такого не произошло с другими.

— С другими такое вряд ли произойдёт, — Соня усмехнулась и подняла на Диму глаза, — вернее, произойти-то может с кем угодно, но не так жестоко.

— Почему? — Наташа удивлённо приподняла брови, — Что, есть разница — кому мстить?

— Есть, — кивнула девушка, — разница в том, что у тебя есть иммунитет в виде Димы. Всем понятно, что, в любом случае, он тебе будет отдавать всё самое лучшее. Значит, другим останутся лишь вторые роли и партии, причём, навсегда. Поэтому устранять тебя нужно так, чтобы ты уже не вернулась, и способы тут могут быть самые неожиданные, ведь нашёптывание, науськивание и прочие закулисные интриги в твоём случае не прокатят — Дима твой муж. Поэтому…

— Да глупости это, — Дима махнул рукой, — Наташа только временно участвует в этом шоу. И, даже если я не найду ей замену до конца сезона, в других коллективных программах она участвовать не будет. Просто потому, что мне не нравится это…

— Дима, если ты скажешь об этом в коллективе, тебе никто не поверит, — Соня замотала головой, — никто не поверит, что ты не захочешь, чтобы твоя жена участвовала в представлениях. Потому, что девочки всё понимают по-своему. Они все — новички, понимаешь? Они всё видят очень примитивно. А я тебя понимаю, потому что выступаю не первый год.

— Да уж… — Дима опустил голову, — Ситуация. Ну, так всё же, Сонь… Как думаешь — кто?..

— Я не знаю, Дима, — она почему-то отвела взгляд, — но, если честно, то сделать это мог кто угодно. Потому что присутствие твоей жены — залог неуспеха практически каждой вокалистки.

— Выходит, что нам не докопаться до истины? — Дима вопросительно посмотрел на девушку, — И выход один: Наташу убрать, а на главную роль назначить кого-то другого, чтобы её не покалечили, в конце концов?

— Если совсем честно, Дима, то — да, — Соня кивнула, — Если ты не найдёшь виновного, то всё повторится. Женская месть — самая страшная. Другую солистку, возможно, тоже будут выживать, но уже не так жёстко.

— Мы эту программу будем показывать ещё максимум две недели, — Дима развёл руками, — Я сначала хотел Наташу кем-нибудь заменить, но это сложно, она ведь весь репертуар знает и лучше остальных подходит для замены Ульяны… Поэтому решили — она и допоёт до конца новогодних праздников. Что же теперь делать?

— Может, и обойдётся, — Соня неуверенно пожала плечами, — но будьте осторожнее…

* * *

Наташа торопливо шла по коридору продюсерского центра, заглядывая во все помещения в поисках Валерика. Неожиданно свалившаяся на неё «популярность» застала врасплох: ежедневные репетиции, занятия вокалом и хореографией, а так же идущие параллельно записи фонограмм требовали многочасового присутствия в студии, к чему она была совершенно не готова. Анна Сергеевна работала, к тому же, Наташа чувствовала угрызения совести перед свекровью, которая мужественно приняла её в невестки, несмотря на внутренний протест, и так много времени посвящала внуку, несмотря на свою загруженность. Стараясь помогать по дому в меру своих сил и согласия свекрови, Наташа, по её собственному мнению, всё же не могла полностью отплатить Диминой матери за помощь, и поэтому, каждый раз оставляя с ней малыша, не могла избавиться от чувства вины… Но и Анна Сергеевна не всегда рано приходила с работы, поэтому Дима с утра оставался дома, пока Наташа репетировала и занималась в продюсерском центре. Помогало и то, что она уже знала все песни, которые должна была спеть на сольном концерте — первые репетиции проходили дома, и зачастую единственным слушателем и критиком был маленький Валерик, который, сидя в увешанном погремушками манеже, терпеливо впитывал творчество своих талантливых родителей. Но в последние перед сольным выступлением дни присутствие Димы на генеральных «прогонах» Наташиной программы было просто необходимым, и, не найдя другого выхода, они вот уже второй день брали с собой сына в «Кри-Стар». Вопреки всем ожиданиям, Валерка совершенно не боялся ни шумного артистического окружения, ни чужой обстановки и, сидя на руках у Димы, только водил своими синими-пресиними глазёнками и шевелил пустышкой. Покормив в положенное время, Наташа укладывала сына в коляску и, дождавшись, пока он уснёт, оставляла в маленькой бухгалтерии на попечение Светланы, а сама шла на сцену — репетировать дальше…

Вчерашний день прошёл спокойно, и Наташа сегодня без особого страха оставила ребёнка за знакомой дверью. Когда же, сойдя, наконец, со сцены, она вернулась за ним, коляски в бухгалтерии не было.

— Света, а где Валерик? — Наташа удивлённо обвела глазами небольшое помещение.

— А его Дима забрал, — успокоила Светлана девушку, — Минут сорок назад.

— Как забрал? Дима в зале сидит… — побледнев, Наташа выскочила в коридор. «Будьте осторожны» — эти Сонины слова набатом ударили в голову… Стремительно вернувшись в зрительный зал, где всего несколько минут назад закончилась её репетиция, она окликнула Диму, который уже стоял на сцене и что-то объяснял бэк-вокалисткам.

— Дима, где Валера?! — она смотрела на него такими широко распахнутыми от испуга глазами, что тот мгновенно побледнел.

— А он разве не с тобой?

— Как — со мной? Я только что закончила репетировать… Ты же сам сидел тут, в зале…

— Точно… — он растерянно посмотрел вокруг, — Я же его забирал у Светы…

— Дима, куда ты его дел?! — со слезами на глазах спросила Наташа, — Ты что?!

— Подожди… — он прикрыл глаза рукой, — Подожди, сейчас… Я его забрал и пошёл с ним… Куда я пошёл?..

— Дима, я тебя убью!.. — не дождавшись, пока он вспомнит, куда пошёл с сыном, Наташа выскочила из зала и побежала вдоль по коридору.

— Девчонки, Валерика тут нет? — с отчаянием в голосе спросила она, заглянув в репетиционную студию, где сидели остальные вокалистки.

— Нет… — Наргиза, очень красивая девушка восточного типа удивлённо приподняла чёрные, как смоль, брови, — Ты что, ребёнка потеряла?

— Да не я, Дима… — захлопнув эту дверь, Наташа подбежала к следующей.

— Мальчики, Димка коляску сюда не привозил? — увидев недоумённые взгляды парней из подтанцовки она, не дожидаясь ответа, махнула рукой и скрылась в проёме.

Посещение студии звукозаписи тоже не дало никаких результатов — звукорежиссёр Миша удивлённо развёл руками, и Наташа снова оказалась в коридоре… Оставалась только одна дверь, в которую она ещё не заглянула, и, закусив губу, Наташа решительно взялась за ручку…

…Валерик сидел в своей коляске и, показывая все три едва прорезавшихся зуба, радостно смотрел на Кристину, которая, улыбаясь, держала в руках разноцветную погремушку, развлекая малыша.

— Валерик… — не сдержавшись, Наташа заплакала… Недолгое, но очень сильное эмоциональное напряжение выливалось слезами радости от того, что ребёнок нашёлся, и что с ним всё в порядке… Увидев маму, он, как будто разделяя её переживания, вдруг сморщил румяное личико и протянул к ней маленькие, пухленькие ручки.

— Вспомнил!.. — почти вбежав в кабинет Кристины, Дима застыл, с изумлением глядя на ревущих в два голоса жену и сына. Прижав к себе малыша, Наташа целовала его беленькую макушку, а Валерка сквозь плач пытался жалобно произнести какие-то звуки, из которых явно слышался только один слог «ма».

— Морозов… Ну, ты даёшь… — Кристина укоризненно покачала головой, — Ты что, забыл, где ребёнка оставил?

— Да я вспомнил потом, — виновато оправдываясь, Дима боялся посмотреть на Наташку, — я сюда зашёл, с тобой поговорил, а потом меня Миша в коридор позвал… Сегодня тут столько работы, у меня голова кругом идёт. Я с Мишей поговорил, и побежал в зал, Наташку послушать… А Валерку тут… — он испуганно покосился на жену, не в силах произнести слово «забыл», — тут… оставил…

— Между прочим, ему сегодня исполнилось шесть месяцев, — вытирая слёзы, Наташа обиженно посмотрела на Диму, — а ты его забыл…

— Наташа, ты не переживай, — обращаясь к ней, Кристина чуть насмешливо посмотрела на Диму, — мы с вашим Валериком очень хорошо пообщались, он и вправду спокойный и общительный малыш. А Дима… Дима, действительно, сегодня замотался, ты его не ругай…

— Хорошо, — уже более спокойным голосом произнесла Наташа, искоса взглянув на мужа, — ругать не буду. Я его убью. Только домой приедем…

— Иди к папе… — улыбаясь, Дима протянул руки к ребёнку, — С тобой она меня точно не тронет…

— Нет уж, — Наташа сердито отвернулась вместе с Валериком от Димкиных рук, — вези коляску, если хочешь, а Валеру не дам, — уже подойдя к двери, она обернулась, — спасибо тебе, Кристина…

— Да не за что, — всё так же насмешливо ответила та, — пусть Морозов ещё поживёт, хотя бы Новый Год отработает… А там можно и убить.

— Я подумаю, — уже веселее ответила Наташа и открыла дверь.

* * *

Оставшись одна, Кристина какое-то время смотрела на то место, где совсем недавно стояла детская коляска. Весёлая, разноцветная погремушка так и осталась в её руках, и девушка, открыв ящик компьютерного стола, аккуратно положила её туда. Димин сын, с которым она, по воле случая, провела около получаса, очень растрогал её, и Кристина с грустью вспоминала эти недолгие минуты общения с ребёнком… Диминым ребёнком…

Кристине было уже двадцать пять лет, и материнский инстинкт всё чаще и чаще просыпался в её душе, но, зная о последствиях своей ошибки, она как могла, гнала от себя все мысли о детях… Сейчас же она попыталась представить себя в роли матери. Валерик… Это мог быть и их с Димой сын, не подвернись тогда этот Мухаммед… Она никак не чувствовала себя виноватой в том, что по её вине произошёл разрыв с Морозовым. Нет, она ни в чём не виновата! Она его любила… А он делил свою любовь на неё и музыку… А, может, и не было никакой любви? Он даже не предлагал ей жить вместе. А с этой Наташей жил… Да, во всём виноват только он — Дима. Он морочил ей голову, как в первый, так и во второй раз, когда поссорился со своей Наташкой на долгих восемь месяцев… Он просто заполнял ею пустоту… А она его любила. Любила давно, ещё с юности. Их родители дружили, и они часто виделись с Димой. Но у него была девчонка, его одноклассница — Марина… Кристина вспомнила, как много раз сравнивала себя с ней. Марина была слишком гордой, знала себе цену, и Кристина была уверена, что измены Диме она не простит… Да, Маринка была слишком гордой. Поэтому и потеряла Диму… Кристина едва заметно усмехнулась… Она — не такая, но она тоже потеряла Морозова… Все его потеряли, даже «психолог Инна» не смогла удержать его своими чарами… Удалось одной Наташе. Ребёнок?.. нет, пожалуй. Он ведь не знал о ребёнке. Вернее, думал, что это не его ребёнок. Но, как только узнал, что его — помчался к ней сломя голову…

… Макс… Есть ещё Макс. Слабое, но утешение. Кристина достала телефон.

— Макс, зайди ко мне… Как не в центре? Ты что, меня не дождался и уехал? Ну, хорошо… Разогревай ужин, я скоро подъеду. Что?! Ты не дома? А где?.. Ну, понятно… — нажав на «отбой», она ещё какое-то время сидела молча. Потом, швырнув телефон на стол, процедила сквозь зубы, — Гад-дёныш…

 

Глава 18

Расплатившись на кассе, Кристина торопливо переложила купленные продукты из корзины в пакет и вышла из супермаркета. Предновогодний продовольственный шоппинг в этот раз проходил в одиночестве, и девушка, без особого энтузиазма пробежавшись вдоль отделов, ограничилась покупкой нескольких готовых деликатесов и бутылкой дорогого шампанского. Вопреки обещанию, Макс так и не позвонил и не заехал за ней, несмотря на поздний час, и Кристина, бросив пакет на заднее сиденье, снова набрала его номер.

— Да! — ей показалось, что он говорит не совсем уверенно, — Слушаю.

— Ну, ты где? — сердито спросила Кристина, — Я что, должна одна бегать по магазинам?

— А зачем ты бегаешь по магазинам? — голос был, действительно, нетвёрдым, а удивление — искренним.

— Затем, что послезавтра — Новый Год! — она перешла на крик, — ты что, идиот?

— Я не идиот, — он тоже повысил тон, — Не смей меня больше так называть!

— Ты что, пьяный?! — догадалась Кристина, — Макс, я с тобой разговариваю, или с кем? Отвечай!

Раздавшиеся в трубке короткие гудки дали понять, что общаться молодой человек больше не намерен.

— Ну, погоди, гадёныш, — она снова нервно нажала на вызов, — ты почему бросаешь трубку? Макс!.. Вот козёл… — повернув ключ в замке зажигания, она резко нажала на педаль газа, и машина рванула с места.

По дороге домой её не покидала мысль, что всё, что происходит с ней в последнее время — ужасно несправедливо! Её отец открыл продюсерский центр, и благодаря этому и этот малолетний гадёныш, как она называла Макса, и Морозов, и даже его Наташа нашли своё место в жизни… Это благодаря ей, Кристине, Дима стал довольно известным, ведь, если бы не она, не было бы ни новой студии, ни новых клипов, ни гастролей… Это её продюсерский центр набирает популярность, благодаря тому, что проводит кастинги, конкурсы, сотрудничает со всеми концертными площадками и залами… Это — её! Она — хозяйка, а не Морозов, хоть он один и пашет за семерых. Весь их коллектив — все — нашли своё место под солнцем… И все они — счастливы… Все, кроме неё.

Иногда ей казалось, что она уже спокойно воспринимает Морозова, ведь жизнь не стоит на месте. Иногда она с удивлением обнаруживала, что её вполне устраивает статус его коллеги по творчеству… Она уже почти привыкла, что он потерян для неё безвозвратно… Но появление его жены, её участие в их совместной программе вновь всколыхнуло уснувшую было ревность и обиду…

Все… все что-то приобрели, во всяком случае, так казалось Кристине.

А где бы они все были, если бы не деньги её отца?! На каких подмостках выступал бы Дима?! А его Наташа — знал бы её кто-нибудь?! А этот чёртов гадёныш Макс?! В лучшем случае участвовал бы в университетских вечерах со своей Ульяной… Все, все вокруг чего-то добились… Добились, пользуясь её имуществом, аппаратурой, её текстами. Вот сейчас — все готовятся встречать Новый Год, кто в компании, кто со своими любимыми… А она никого не ждёт — к ней не придёт никто. Родители? И у них какие-то проблемы… Но они разберутся, в конце концов.

А она?.. Диана улетела встречать Новый Год за границу. Кристина подумала, что совершила большую глупость, когда отказалась лететь вместе с подругой. Путешествие сейчас не помешало бы. Она бы не смотрела с тоской на людей, снующих в поисках подарков для своих близких… Ей вдруг вспомнилось, как ровно год назад они с Димой весело ездили по магазинам… Она учила его правильно выбирать продукты. Он казался таким счастливым… Она тоже была счастлива.

Всё изменилось… Она вспомнила сегодняшнее происшествие, когда он, совершенно замотавшись, оставил сына в её кабинете, и как потом обрадовался малыш, увидев отца…

Он и сейчас счастлив… И его жена — счастлива… Завтра в клубе отца состоится концерт Наташи Морозовой. Кристина усмехнулась. Даже её родной отец не устоял перед этой матрёшкой…

Войдя в пустую квартиру, она небрежно поставила пакет на кухонный стол и, не раздеваясь, набрала номер Леонида Лапина.

— Папа, здравствуй, — Кристина говорила, даже не пытаясь скрывать своё раздражение, — У меня к тебе только один вопрос. Ты подумал обо мне, когда предложил Морозову устроить сольное выступление его жены?

— Здравствуй, Кристинка, — было слышно, что Лапин слегка растерялся от тона, которым начала разговор дочь, — а почему ты спрашиваешь только сегодня? Я предложил это выступление около двух недель назад, и ты могла бы раньше сказать мне о том, что тебе не нравится эта затея.

— А сам ты не мог догадаться? — на грани истерики выкрикнула Кристина, — Ты не мог догадаться, что мне неприятно всё, что напоминает о Морозове и его семье?

— Ну, во-первых, Морозов у тебя всё время на глазах, так что, напоминать о нём бессмысленно… — Леонид явно оправдывался, — А, во-вторых, это не моя идея. Скажем так, есть люди, заинтересованные в этом, и я не мог им отказать. К тому же, думаю, публика будет довольна.

— Интересно, что за люди могут быть заинтересованы в концерте этой матрёшки?!

— Пока я тебе ничего сказать не могу, — Леонид замялся, — но ты всё узнаешь, конечно, в своё время и, поверь, ты меня поймёшь. Скажу больше — ты будешь довольна.

— Да я уже довольна! — резкими движениями расстегнув замки на стильных ботфортах, Кристина сняла обувь, — Я так довольна, что не передать!.. Я довольна, что Морозов просто не вылезает из студии, а теперь и его жена прописалась там… Она теперь — звезда, и они так радуются успеху, что я просто на седьмом небе от счастья, ведь всё происходит у меня на глазах! Я довольна, что она теперь каждое утро приезжает в центр и сталкивается со мной нос к носу, она по-хозяйски ходит по зрительному залу, по студии, по репетиционной… Понимаешь, она как будто тут родилась, а я — довольна! А последние два дня они ещё и ребёнка с собой брали, представляешь, как я довольна?! Наташа — поёт, Дима — по студии бегает, всё организовывает, вся труппа возится с малышом, все крутятся вокруг них, представляешь, как я довольна?! А завтра Наташу ожидает огромный успех… Потому что она — талант, и он — талант… И всё у них просто замечательно, а я этим всем ну так довольна, что слов нет!..

— Кристина… — Лапин, наконец, прорвался сквозь истерическую тираду дочери, — Потерпи немного. Держи себя в руках и помни, что у тебя есть я. Да, кстати, а где твой Макс? Он-то хоть тебя как-то поддерживает?

— Папа, как ты себе представляешь, чтобы Макс поддерживал мои чувства к Морозову, — немного успокоившись, усмехнулась Кристина, — это я только тебе могу истерику закатить…

— Понял, — Лапин перешёл на серьёзный тон, — ну, тогда успокойся, и, если что, приезжай к нам.

— Хорошо, папа, — Кристина практически пришла в себя и говорила негромко, прикрывая рукой глаза от усталости, — ты не бери в голову. Это у меня просто от перенапряжения нервный срыв. Всё уже прошло. А, вот и Макс вернулся… — услышав щелчок замка, она выглянула в просторную прихожую, освещённую множеством потолочных лампочек.

Попрощавшись с отцом, Кристина внимательно наблюдала, как вернувшийся Макс пытался сначала раздеться, а потом повесить куртку в шкаф. Соскальзывая с плечиков, которые, в свою очередь, упрямо выпадали из его рук, куртка то и дело устремлялась к полу, чем очень озадачивала юношу. Наклоняясь в очередной раз, чтобы поднять одежду, он, не удержавшись, потерял равновесие и упал на четвереньки. Выхватив у него вешалку, Кристина бросила её в один угол прихожей, а поднятую куртку — в другой. Макс был совершенно пьян и, презрительно посмотрев на него, она молча удалилась в свою шикарную спальню. Бросившись на огромную кровать, она лежала на спине какое-то время, потом, повернувшись, уставилась в окно…

Неожиданно её рука сама потянулась к телефону… Она не знала, зачем набирает этот номер, всё происходило, как во сне…

— Морозов, — услышав на том конце знакомое «Да», она лихорадочно придумывала веское оправдание своему спонтанному звонку, — ты ещё не спишь?

— Нет, — где-то на том конце послышалось агуканье ребёнка, — что-то случилось?

— Я последняя уехала из центра, и, мне кажется, не выключила аппаратуру.

— А, тогда не беспокойся, аппарат ещё я выключал, перед тем, как уйти домой, — Дима был явно чем-то занят, это было понятно по его шумному дыханию и тихому смеху, — всё в порядке.

— Да не в порядке, — Кристина упрямо поджала губы, — я после тебя всё включала…

— Что — аппарат включала?! — удивлённо переспросил Дима, — Зачем?!

— Ну… девушка замялась, — понимаешь, сначала везде вырубился свет… А потом снова включился… А я просто проверяла — не сгорело ли у нас что из аппаратуры… — на ходу сочиняла Кристина, — Всё проверила, всё работает… Но только сейчас вспомнила, что в вашей студии ничего не выключила…

— Та-а-а-к… — Дима насторожился, — И что теперь делать?

— Слушай, Дима… — Кристина говорила извиняющимся тоном, — Я знаю, что ты устал… Но ключи только у меня, тебя и Светланы… Светлана слишком далеко живёт, а я… Я никак не могу сейчас поехать туда, у меня машина не заводится… Ты меня прости, пожалуйста… Но не мог бы ты сейчас съездить в центр и выключить аппаратуру? Я боюсь, что ночью опять будут проблемы с электричеством, и, не дай Бог, что-то у нас погорит… Выручи, а? Тебе буквально пару кварталов ехать….

— Вот чёрт… — по тону Димы, Кристина поняла, что застала его своей просьбой врасплох. Она с ревностью прислушивалась к доносившемуся в трубке смеху Наташи, лепету Валерика… Судя по всему, сегодняшнее происшествие было забыто, и в семье Морозовых царил мир и покой. Подумав об этом, Кристина почувствовала, как какой-то сухой комок подкатывает к горлу.

— Ну, если никак, то я сама как-нибудь доберусь… Извини, что потревожила… — у неё отменно получился сиротливый тон, дополненный глубоким вздохом, — Извини, Дим…

— Ладно, не переживай, — торопливо, боясь, что она положит трубку, воскликнул он, — я сейчас съезжу… Понимаешь, — добавил со смехом, — у нас Валерка ползать учится, вот мы тут все, как на полигоне, на четырёх костях, даже дедушка с бабушкой… Только мы ползём вперёд, а Валерка — почему-то назад…

— Да, весело у вас… — через силу рассмеялась Кристина, — Дима, я буду тебе очень благодарна!

— Да ладно, — успокаивающим тоном ответил Дима, — Пустяки, сейчас съезжу…

Нажав на «отбой», Кристина ещё несколько секунд лежала, закусив губу… Потом, решительно встала и вышла из спальни. Видимо, из последних сил добравшись до гостиной, Макс спал, упав ничком на мягкий кожаный диван. Брезгливо покосившись, девушка вытащила из-под его ног свой пушистый шарф, потом, одевшись в прихожей, торопливо покинула квартиру…

* * *

Подъезжая к продюсерскому центру, Дима ещё издалека вглядывался в тёмные окна студии, но никаких источников света в виде светящихся лампочек пультов или синтезатора в них не заметил — окна были большими, и обычно в них были видны любые огоньки. Открыв своими ключами дверь, он набрал на пульте сигнализации код «отбой» и вошёл в помещение. Лунный свет мягко падал в окна холла, оставляя на полу матовые отблески и, пройдя по этому ночному ковру, Дима взялся за ручку двери в студию. Абсолютная темнота в аппаратной подтвердила его догадку о том, что Кристина, по всей видимости, ошиблась. Щёлкнув выключателем, он, на всякий случай, проверил все соединения и, успокоившись, собрался уходить.

…Звук чьих-то тихих шагов в коридоре не был ни результатом усталости, ни полусонным наваждением. Шаги были реальными — они неумолимо приближались к двери студию, и Дима почувствовал, как тревога неотвратимо заполняет душу…

— Кристина?! — он изумлённо уставился на девушку, нежданно возникшую на пороге аппаратной.

— Не ожидал увидеть? — она чуть насмешливо улыбнулась, — Ты смотришь на меня так, будто я Панночка из «Вия»…

— Ты так неожиданно появилась… — он покачал головой, — Тут и испугаться не грех.

— Да ты не бойся, я живая… — как-то таинственно произнесла девушка и, дотянувшись рукой до выключателя, щёлкнула клавишей, — Я настолько живая, что ты даже не можешь представить…

Дима не успел даже опомниться, как она одним движением расстегнула молнию на его куртке и, подсунув под полы, положила руки ему на плечи. Видимо, раздевшись у себя, она была лишь в лёгком платье, и он тут же почувствовал её тесно прильнувшее тело…

— Подожди… — сразу пресекая его попытки убрать её руки с плеч, девушка заговорила горячим, громким шёпотом, — Дима, подожди… Пожалуйста… Не отталкивай меня, ну, пожалуйста…

— Кристина, что за представление, зачем нужно было вытаскивать меня из дома? — взяв её за запястья, он пытался убрать от себя её руки, но она, сопротивляясь, старалась прижаться к нему всё теснее…

— Дима… Дима… послушай… — она говорила торопливо, как бы стараясь успеть сказать что-то очень важное, пока он не ушёл, — Послушай… Только одну минутку… Хорошо? Разреши мне сказать… пожалуйста… Я только скажу, и всё…

— Ну, хорошо, — он устало и как-то обречённо опустил свои руки, — Говори…

— Дима… — в её голосе послышалась неподдельная тоска, — Мне очень плохо… Очень…

— Что случилось? — он терпеливо смотрел на неё в темноте, — Почему тебе плохо?

— Мне плохо… мне плохо без тебя… — с отчаянием проговорила Кристина, — Ты только дослушай… не уходи…

— Хорошо, я слушаю.

— Димочка… Я так измучилась… правда… Я больше не могу… Я люблю тебя… — неподдельные слёзы покатились по её щекам, — Я так и не смогла тебя разлюбить…

— Кристина… — его голос звучал очень серьёзно, — Я не знаю, что тебе сказать. Всё давно сказано. Ты же понимаешь, что приказать себе я не могу… Даже если бы мог — то теперь бы уже не приказал.

— Я понимаю, — она сжимала и разжимала кисти, как бы массируя его плечи, — я понимаю, у тебя семья… сын… Я всё понимаю… Я поэтому и пришла сюда…

— Не нужно мучить себя, Кристина, — он взял её за руки выше локтей, — И меня тоже не нужно мучить… Я с собой ничего не поделаю.

— Да… да!.. Вот так!.. — снова потянувшись к нему, она стала осыпать его лицо лихорадочными поцелуями, от которых он не успевал уворачиваться, — Вот так… обними меня… пожалуйста… Хотя бы один раз!.. Ну, пожалуйста!.. Я так тоскую по твоим рукам…

— Кристина… — он осторожно пытался отстранить её от себя, но она только распалялась, — Хватит, перестань…

— Я перестану… перестану, — послушно кивая, она не оставляла попыток поцеловать его в губы, — только один раз… последний… никто не узнает… иди ко мне… она не узнает… она не…

— Кристина, всё, — резко оттолкнув её от себя, Дима отступил на шаг, — прекрати этот спектакль.

— Это не спектакль, Димочка… это не спектакль… — со слезами в голосе повторила Кристина, — Ты меня знаешь, я никогда никому бы таких слов не сказала… Тебе только говорю, вот до чего ты меня довёл… Хочешь, я на колени встану? — она говорила так жалобно, что Дима и вправду не узнавал её… Надменная, насмешливая, эгоистичная, сейчас она казалась абсолютно раздавленной, готовой на всё ради малой прихоти, даже на унижения…

— Кристина, — Дима постарался смягчить тон, — ни к чему это всё. Ну, зачем лишняя боль и тебе, и мне?

— Никакой боли не будет… — она умоляюще смотрела на него, — Дима… Никакой боли… Тебе это ничего не будет стоить, ты уйдёшь и забудешь… А мне… мне это будет как лекарство… Ну, решайся… — глядя на него, она внезапно взялась за подол короткого платья и привычным движением сорвала его с себя через голову, оставшись совершенно без одежды, — Иди ко мне… ты же всё помнишь…

— Всё! — оттолкнув её от себя, он резко развернулся и вышел из студии. Уже сидя в машине, набрал её номер, — Ты сказала, что у тебя машина не заводится. Если так, то выходи, я тебя довезу…

— Пошёл к чёрту. Импотент… — её голос звучал зловеще, — Запомни, Морозов, эту ночь. Я её тебе никогда не прощу.

* * *

— Дим, почему ты так долго? — выскочив на звук хлопнувшей двери из их комнаты, Наташа обняла его за шею. Привстав на цыпочки, на мгновение прижалась щекой к его холодной, с мороза, щеке и, потянув за «собачку», расстегнула замок куртки, — Раздевайся, я тебя жду, жду…

— А Валерка спит? — улыбнувшись, он поцеловал Наташку в щёчку и, раздевшись, прошёл в квартиру.

— Спит, — радостно устремившись за ним, Наташа подпрыгнула и, обхватив руками сзади, повисла, подогнув коленки, у него на шее, — Вези!..

— Поехали, — обречённо улыбаясь, сказал Дима, — ты что на ужин ела? Тяжёлая — ужас…

— Кто — тяжёлая?! — возмущённо спросила Наташа, но ответить Дима не успел, — Дим… — улыбка сползла с её лица, — А почему от тебя духами пахнет?..

— Ну, так твоими и пахнет, наверное, — он попытался отшутиться, — ещё скажи, что у меня помада на воротнике…

— У тебя помада на воротнике, — упавшим голосом повторила Наташа, — вот… и вот…

— Где? — оттопырив воротник джемпера, Дима пытался разглядеть пятна от помады, которые померещились Наташе.

— Вот здесь, — ответила она глухо и, не глядя, дотронулась до светлой трикотажной ткани, — ты в зеркало посмотри.

— Точно… — подойдя к зеркалу, Дима бросил быстрый взгляд на своё отражение. Неожиданность её появления, а потом — темнота в студии не позволили ему разглядеть, что Кристина густо накрасила губы, а отсутствие вины притупило бдительность… Запах духов и вовсе выпал из головы, как возможная улика…

…Глядя, как Наташа одевает Валерика, он не знал, как объяснить ей всю глупость и надуманность ситуации. Рассказать всю правду — не по-мужски… Обманывать, когда нет вины на самом деле — абсурд, да и что можно придумать в таком случае?

— Наташа, подожди… — он попытался забрать ребёнка, но она не отдала, прижав его к себе, — Наташка, я тебе сейчас всё расскажу…

— Не нужно, Дима… — она говорила тихо, без истерики, украдкой смахивая редкие слезинки. Всё было так явно, что сомнений не оставалось: Кристина позвонила, он помчался в студию… там встретился с ней и не устоял… Улики налицо, он даже не пытался от них избавиться… Напрасно она убедила себя в том, что между ними ничего нет и не может быть. Всё очень банально.

Положив одетого Валерика на кровать, Наташа открыла шкаф, чтобы одеться самой. Когда повернулась — ни Димы, ни ребёнка в комнате не было.

— Наташа… что у вас случилось?! — щурясь спросонья, Анна Сергеевна тревожно смотрела на невестку, — Дима пришёл с Валериком к нам в комнату, сказал, что ты хочешь от него уйти…

Поняв, что не сможет пойти и отобрать ребёнка у любящих бабушки с дедушкой, и что теперь придётся объясняться со свекровью, Наташка села на кровать и, закрыв лицо руками, расплакалась. Не привыкшая переваливать всё на чужие плечи, она не знала, как сказать Диминой матери правду… Но делать было нечего, и, взяв в руки джемпер, который Дима успел снять, она молча показала на след от женской помады на светлом воротнике.

— Что это? — Анна Сергеевна вопросительно посмотрела на Наташу.

— Это помада. Не моя…

— А откуда она взялась у Димы? — задала резонный вопрос Анна Сергеевна.

— Не знаю… Видимо, испачкался, когда ездил в студию, — тихо ответила Наташа, — там же окунулся в женские духи…

— Дима! — Анна с возмущением посмотрела на сына, который вошёл в комнату, — Что это?

— Это помада, — со вздохом ответил Дима.

— Ну, объясни Наташе, как она попала на твой джемпер, — Анна всплеснула руками, — это просто недоразумение, Наташа, ты что, Диму не знаешь?

— Я думала, что знаю, — глотая слёзы, Наташка кивнула на мужа, — посмотрите на его лицо… Я сразу-то и не заметила…

— Господи… да тебя что, вся ваша труппа расцеловывала?! — Анна Сергеевна оторопело смотрела на Димину щёку, — Да тут и шея вся испачкана… Дима… Ты — что?!

— Ничего, — он, нахмурившись, обернулся к Наташе, — если ты мне не веришь, можешь поступать, как захочешь… Я не знаю, как тебя убедить, правда, не знаю, поэтому ничего говорить не буду. Версии придумывай сама. Но Валеру я не отдам.

— Как это — не отдашь? — с отчаянием в голосе спросила Наташа, — И меня бросил, и ребёнка отберёшь?.. Дима?!

— Я тебя не бросил. И не брошу, потому что люблю. И Валерку люблю. Я вас обоих люблю, понимаешь? Но, если ты мне не веришь, я тебя убеждать не стану. И держать — тоже. Ты взрослая. А Валерка маленький… и я его не отдам…

— Димочка… — Анна Сергеевна просяще посмотрела на сына, — Тогда расскажи, в чём дело, ведь так тоже нельзя…

— Я ни в чём не виноват. Тут — или верит, или нет. А рассказать — не могу…

 

Глава 19

Новогодняя ёлка в углу большой гостиной переливалась разноцветными огоньками и, глядя на неё, Наташа отчаянно боролась со слезами, то и дело набегающими на глаза. Не желая, чтобы Дима увидел, как она плачет, в конце концов, она ушла в ванную, где, присев на край ванны, какое-то время сосредоточенно наблюдала, как в барабане стиральной машины крутятся ползунки Валерика. Отработав программу стирки, машина остановилась, но Наташа по инерции всё ещё не могла оторвать взгляда от стеклянной дверцы.

— Вот ты где, — заглянув в дверь, Анна Сергеевна с облегчением вздохнула, — Наташа… Успокойся, пожалуйста. Это какое-то недоразумение, я уверена. Дима не говорит ничего, он и отцу сейчас ничего не рассказал, но я даю тебе гарантию, что это недоразумение. Он всё расскажет рано или поздно.

— Это недоразумение зовут Кристина, — так же, глядя в одну точку, глухо произнесла Наташа.

— Откуда ты знаешь? — Анна недоверчиво посмотрела на невестку, — Тебе Дима сказал?

— Нет. Но это она ему позвонила вечером.

— А зачем он ей понадобился? Мне как-то неловко было спрашивать, куда он умчался…

— Она там что-то не выключила в студии и попросила его поехать и проверить, — опустив голову, Наташа незаметно вытерла слёзы, — вот он и умчался. Ему туда-обратно было съездить максимум полчаса. А его не было полтора…

— Ну, это ещё не преступление, — Анна пожала плечами, — мало ли что бывает?

— Я понимаю, — Наташа согласно кивнула, — я всё понимаю… Но его не было полтора часа. Он вернулся весь в помаде. А духи… Это очень дорогие духи… у меня таких нет. А тут его как будто нарочно ими облили…

— Наташа, — Анна подошла ближе, — ты ведь знаешь Диму. Я не люблю это слово, но… он… ну, не бабник… К тому же… к тому же, он тебя любит. Здесь что-то другое.

— Я всё знаю, Анна Сергеевна, — печально сказала Наташа, — Дима очень хороший… И я его очень люблю. И он не бабник. Но, наверное, бывают такие моменты… Ой… — не сдержавшись, она закрыла лицо руками и расплакалась, — Мне так сейчас тяжело…

— Наташенька, — Анна неуверенно положила руку ей на голову, — Ты ошибаешься… Ведь и Кристина порядочная девушка, я её знаю… ты зря на неё подумала. Вот увидишь, Дима завтра нам всё расскажет, и мы ещё посмеёмся над этим случаем…

— Мне кажется, я уже никогда не смогу смеяться, — Наташа замотала головой, — всё было так хорошо… Ну, зачем она его позвала?

— Наташа, — свекровь заговорила тоном классной дамы, — я тебя понимаю. Но нужно понять и Диму. Ты не видела, с каким лицом он пришёл к нам сейчас. Я никогда его таким растерянным не видела. Пойди сейчас к нему, пойди…

— Я?! — Наташка в отчаянии посмотрела на Анну Сергеевну, — Я должна к нему пойти?..

— Ну, да… — Анна строго поджала губы, — Ты, а кто ещё?

— Он даже ничего не захотел объяснить. А если бы я вот так пришла… Что бы он обо мне подумал?

— Ты должна поверить ему, — не ответив на её вопрос, свекровь вынесла вердикт и взялась за ручку двери, — завтра у Димы концерт, как он будет выступать, если ты с ним не помиришься?

— У меня тоже концерт, — усмехнулась Наташа, — первый сольный концерт…

— Тем более. Но ты — женщина, и должна быть мудрой.

— Хорошо, — через силу ответила Наташа, — я постараюсь. Я сейчас заберу у вас Валерика… Не переживайте, — она взглянула на Анну Сергеевну, — я никуда с ним не уйду. Во всяком случае, сегодня.

— Не нужно, — Анна сделала отрицательный жест рукой, — он уже спит с дедушкой, не буди его. Иди лучше к Диме.

Проводив Анну взглядом, Наташка устало прикрыла глаза. Несмотря на то, что обида не прошла, она всё же немного успокоилась. Да, Дима никогда не давал ей серьёзных поводов для ревности… Она даже стала привыкать к тому, что его теперь постоянно окружают молодые, красивые женщины, а о Кристине, как о потенциальной сопернице, она давно уже не думала, каждый день получая от мужа доказательства любви и верности. И вот — вдруг… В глубине души Наташа чувствовала, что Димка её не обманывает. Она поймала себя на мысли, что сейчас, в этой ситуации, её почему-то больше всего задевают слова: «Держать тебя я не буду». Это казалось ей самым обидным…

…Спонтанное желание забрать ребёнка и уйти прошло… Да и идти было некуда: поддавшись уговорам Светланы Петровны, с Диминого согласия Наташа отдала ключи от своей квартиры сводной сестре, и теперь Алина, поступившая в этом году в ВУЗ, занимала её жилплощадь. «Ты и так как сыр в масле катаешься, живёшь, как у Бога за пазухой» — вспомнив эти слова мачехи, Наташа задумалась. Несмотря ни на что, ей, действительно, хорошо жилось в Диминой семье… Никаких особых бытовых проблем, никаких финансовых забот, помощь в воспитании Валерика — всё это было благодаря близости Димкиных родителей… Довольно просторная комната была даже больше той, которую они оставили на окраине города, а кухню с Анной Наташа и не пыталась делить, если только свекровь не просила приготовить что-нибудь определённое — Наташкин борщ очень нравился Александру Ивановичу, а блинчики — самой Анне Сергеевне, хотя она в этом и не признавалась, сваливая всё на мужа… К ним с Димой родители почти никогда не заходили из деликатности, поэтому Наташа не чувствовала никаких стеснений, тем более, что дверь закрывалась на встроенный в ручку замок. Даже при том, что свекровь так и не прикипела к невестке, между ними не было ни ссор, ни даже мелких разногласий — Наташа оказалась очень послушной и терпеливой, чем иногда озадачивала Анну Сергеевну: сначала та видела в поведении невестки какой-то подвох, но со временем поняла, что никакого подвоха нет, а есть огромная любовь к её сыну — настолько огромная, что ради неё Наташа готова сохранять мир и покой в семье его родителей, даже ценой каких-то своих интересов… Вот и сейчас Наташка вдруг ощутила чувство вины перед Морозовыми-старшими за то, что они с Димой своими проблемами потревожили их покой — на дворе была глубокая ночь…

Вздохнув, она медленно вернулась в свою комнату…

…Дима не спал, он лежал на кровати, подложив под голову руки. Ей почему-то стало его жалко — он не был похож на горе-мужа, не знающего, как скрыть любовную связь. Она молча присела у него в ногах, положив на колени сцепленные в замок кисти.

— Наташ, — он первым нарушил молчание, — когда-нибудь я тебе всё расскажу. Даю слово. А сейчас просто — поверь мне. Я тебе не изменил, даже в мыслях. Ты мне веришь?

— Верю… — она сказала это еле слышно, одними губами, глядя куда-то вниз.

Присев на кровати, он взял её ладошку. Молча повернувшись, Наташка обхватила его руками и уткнулась лицом в плечо…

— Дим… — позже, лёжа в его объятиях, она ещё теснее прижалась к нему: так тесно, что Димка чувствовал прикосновения её ресниц к своей груди, — Ты и правда не стал бы меня держать? Если бы я захотела уйти…

— Конечно, стал бы… — Дима глубоко вздохнул, — Я без тебя не смогу…

— И я без тебя не смогу…

* * *

Вернувшись домой, Кристина неторопливо прошла на кухню и с какой-то странной улыбкой на лице разобрала пакет, так и оставленный ею на столе. Желание увидеть Диму, возникшее так спонтанно, окончилось её полным поражением, но она почему-то сейчас не испытывала никаких эмоций… Все эмоции растворились в приступе гнева, который охватил её после того, как Морозов покинул студию. Оставшись одна, она какое-то время пребывала в оцепенении, но после того, как он перезвонил и предложил довезти её до дома, Кристина испытала дикое желание отомстить ему за то унижение, на которое она пошла, выпрашивая у него каплю любви… Последнюю каплю — так ей казалось…

Он оттолкнул её, растоптав тем самым последнюю надежду… разбив её, как фаянсовую копилку… разорвав на лоскутки… На него не подействовали даже дорогие духи с феромонами, купленные ею недавно.

Оставшись одна, она вдруг представила, как Дима сейчас приедет домой, к жене и сыну… Он, смеясь, или с возмущением, расскажет своей Наташе о том, как она, Кристина, умоляла его о любви… Как она унижалась перед ним в отчаянии… И как он её отверг — отбросил, как ненужную вещь… Они будут смеяться над ней, а потом лягут в одну постель… А утром они приедут сюда, в студию, и будут готовиться к вечернему концерту — в «Кристалле»… Сорок минут будет петь Наташа, а потом — до утра — «Ночной патруль». Наташа будет петь песни, которые Морозов написал для неё… Возможно, он писал их именно здесь…

Кристина огляделась. Здесь всё куплено на деньги её отца — Леонида Лапина… Отец всё передал ей — своей дочери, Кристине… Все свои песни Морозов писал в этой студии!.. В её студии!.. Это всё — её, она — хозяйка… Завтра он снова придёт сюда и будет репетировать, записывать, играть… И каждой написанной им нотой он снова и снова будет растаптывать её, Кристину…

…Схватив первую попавшуюся под руки гитару, она резко взмахнула руками… Звон разбитого стекла между аппаратной и тон-залом только раззадорил её…

…Она опомнилась, когда в руке остался только гриф. Пульт, усилители, компьютерный монитор, Димкин рабочий ноутбук — всё валялось на полу вперемешку с битым стеклом… Разбитый корпус синтезатора слетел с креплений и висел сбоку, обнажив электронные внутренности, а вырванные клавиши, как выбитые зубы, разлетелись по всему помещению… Оглядев со странной улыбкой разгромленную студию, Кристина надела платье и вышла за дверь…

— Вставай, — потормошив Макса за плечо, она встала с дивана и, подвинув сервировочный столик, снова уселась рядом, — Слышишь? Вставай.

— Который час? — еле разлепив глаза, спросил парень.

— Пять утра, — Кристина открыла бутылку шампанского, — давай, выпьем.

— Не хочу, — он с трудом отвернул голову и снова закрыл глаза.

— Зато я хочу, — наполнив два бокала, она один протянула Максу.

— Не буду, — не поворачиваясь, он пошевелил ладонью, — пей сама.

— Я хочу, чтобы ты со мной выпил, — она настойчиво протягивала ему бокал, — до вечера первого числа у тебя выступлений нет, так что тебя ничего не держит.

— Да, выступлений нет, — повернувшись, он кое-как сел, — а могли бы быть…

— Ну, мало ли что могло быть, — Кристина усмехнулась, — у меня тоже много чего могло быть.

— Например… — скорее по инерции произнёс парень, протирая лицо ладонями.

— Например? — отпив из бокала, Кристина откинулась на спинку дивана, — Например, сегодня ночью я могла бы изменить тебе…

— Ну, и как?.. — равнодушно спросил Макс, — Получилось?

— А тебе не интересно знать — с кем?

— С кем? — так же равнодушно переспросил он.

— С Морозовым, — сделав ещё один небольшой глоток, Кристина поставила бокал на столик, — что, не ожидал?

— Почему? — он пожал плечами, — Я так и подумал.

— А почему ты так подумал? — она снова потянулась за шампанским, — Тебя что, это не задевает?

— Нет, — достав из кармана брюк сигареты, Макс закурил, — не задевает.

— Ну, ты и гадёныш, — улыбаясь, она залпом допила содержимое бокала, — так и думал, говоришь?

— Да.

— А ты не думал, благодаря кому ты сейчас сидишь тут и выёживаешься? — слегка опьянев, Кристина надменно смотрела на юношу, — Ты не думал, благодаря кому ты теперь «звёздный мальчик»? М-м?..

— Думал, — прищурившись, он глубоко затянулся, — благодаря тебе.

— Молодец, — наливая себе ещё шампанского, она не рассчитала, и пена, поднявшись над краем бокала, медленно стекла по его стенкам, хлопьями упала на столик.

— Благодаря тебе, — повторил Макс, — и Уля ушла благодаря тебе… И наш проект накрылся — благодаря тебе… И бухал я вчера благодаря тебе…

— Так-так-так… — она сдвинула брови, — Давай дальше…

— А что дальше, — затушив сигарету в пепельнице, он взял свой бокал, — вот, шампанское в пять утра пью — тоже благодаря тебе…

— Ну, ты и… — она не произнесла оскорбительного слова, только сжала губы, — А ради кого я сама пожертвовала своим проектом? Не ради ли тебя?

— Ради меня? — он цинично ухмыльнулся, — Это ради меня ты столько времени дразнила Морозова? Этот ради меня ты влезла между Улькой и мной? Это ради меня ты использовала меня, как игрушку, добиваясь своих целей?

— Ну, ты и тварь неблагодарная… — Кристина поднесла к губам полный бокал, но, задержав руку, резко выплеснула содержимое в лицо Максу, — А я ещё хотела сделать тебе сольный проект… Гадёныш…

— Подавись ты своими проектами, — он со злостью швырнул свой бокал о стенку: разбившись вдребезги, он разлетелся на сотню мелких осколков, — а я на них плевал… — с этими словами он встал и, схватив свою куртку с пола в прихожей, хлопнул дверью и вышел из квартиры.

* * *

Дима растерянно стоял посреди аппаратной. Он, не проронив ни слова, смотрел на то, что осталось от его студии, в которой он работал больше года, в которой было написано столько песен, в которой он проводил большую часть своего времени… Студии, ставшей его вторым домом…

— Дима, что это?! — вошедшая следом Наташа в ужасе застыла на месте, — Это… Кто это сделал?!

— Это не я… — он отрицательно покачал головой.

— Дима… Кто здесь вчера ещё был, кроме тебя? Не скрывай, это ведь серьёзно…

— Здесь была Кристина, — глухо произнёс Дима, — я уехал, она осталась.

— А с ней всё в порядке? — Наташа испуганно огляделась вокруг, — Дима, ты позвони ей…

— Я думаю, что в порядке, — он присел на уцелевший стул, — как же быть…

— Ты о чём?

— Я твои минусовки только сегодня скачать собирался. Они все были в ноутбуке… А ноутбук… — он кивнул на то, что осталось от ноутбука, разломанного на две половинки.

— Как же быть? — она подняла на него свои большие глаза, — Дим…

— Что-нибудь придумаем, — опустив голову на сцепленные кисти, Дима на какое-то время зажмурил глаза, — вживую тебе буду играть…

— Ты всё-таки позвони ей, — тихо сказала Наташа после небольшой паузы, — мало ли что…

— Хорошо, — достав телефон, Дима нашёл номер Кристины и нажал на «вызов», — привет — он говорил сдержанно, сжимая губы, — У нас проблема, но, я думаю, ты в курсе… Как какая? Студия как после бомбёжки. Ты не знала? Странно… А мне кажется, ты последняя, кто вчера здесь был. Как не была? Ну, приезжай, — усмехнувшись, он отключился.

— Димыч, я на минутку, за флэшкой… — залетев в то, что осталось от аппаратной, Сашка так и остался стоять с раскрытым ртом.

— Найдёшь — твоя будет, — мрачно пошутил Дима, — проходи, не бойся.

— А что, нам объявили войну? — Говоров оторопело оглядывался вокруг, — Наташка, ты хоть объясни…

— Я ничего не знаю, Саша, — она печально покачала головой, — мы только что приехали, хотели мою программу прогнать и минусы скачать на свой ноут…

— Саня, пойдём на улицу, покурим, — Дима многозначительно посмотрел на Говорова, потом повернулся к Наташе, — Наташ… Ты иди в репетиционную, включай там аппарат, будем пробовать живой аккомпанемент… Я скоро.

Выйдя на улицу, Дима какое-то время стоял, держа руки в карманах куртки и глядя на низкое зимнее солнце через чёрные очки. Сашка молча курил рядом, терпеливо ожидая объяснения тому, что он только что увидел.

— Саня, я знаю, кто это сделал. Но я не знаю, как мне быть.

— Рассказывай, — затянувшись в последний раз, Сашка выбросил остатки сигареты в урну и повернулся к Диме, — А там разберёмся.

Рассказав вкратце о событиях вчерашнего вечера, Дима вопросительно посмотрел на Говорова:

— Ну, и как ты думаешь, что я теперь должен делать?

— Димыч, я не пойму одного… А почему ты что-то должен делать? Громил студию ты?

— Не я…

— Ну, и всё. Вот кто громил, тот пусть и делает. Покупает новую аппаратуру, делает ремонт…

— Саш… — Дима замялся, — Тебе проще так говорить… А я не могу. Я вчера Наташке ничего не мог объяснить, и не сказал бы под страхом смерти… Что бы ни было, но у нас с Кристиной были отношения… Она вчера проявила слабость. Единственный, кому я это могу рассказать, это ты, от тебя никуда не уйдёт. Больше — никому. Я не могу выдать её тайну, и, если она скажет, что её здесь не было, я не смогу сказать, что она здесь была… Значит, виноват буду я.

— Стоп, Дима… Почему — ты? Не говори, что ты тут был, и всё. Она что, не понимает, что, раз виновата, то и раскошеливаться ей?

— Не знаю, Саш. Я же не буду вызывать полицию, чтобы они «нашли виновного».

— Так и она не будет…

— Что-то у меня всё в голове спуталось…

— А вон она, кстати, — Сашка кивнул на подъехавший серебристый автомобиль Кристины, — Сейчас всё выяснится.

— Что, Морозов, очередной залёт? — со злостью бросила на ходу Кристина, стремительно открывая двери, — Сейчас посмотрим…

Наташа сидела в репетиционной за включенным синтезатором, но играть не было ни желания, ни сил. Она поняла, что вчерашний визит Димы в студию был спровоцирован нарочно, и то, что здесь произошло, могло быть серьёзным обвинением против него… Но вот что тут произошло на самом деле? Он так и не рассказал…

— Что, доигрался Морозов? — не поздоровавшись, Кристина возникла на пороге репетиционной, — Он давно у психиатра был?

— Кто? — Наташа недоумённо посмотрела на девушку.

— Морозов, — нервно повторила та.

— А зачем ему психиатр?

— А что, это нормально — студии громить?

— А при чём тут Дима? — Наташа почувствовала запах алкоголя, — Студию разнёс кто-то другой.

— Ну, конечно, — Кристина ехидно посмотрела на Наташу, — Наверное, я.

— А что, тебя здесь не было? — в голосе Наташки послышался вызов, — Ты ему звонила вечером, он поехал по твоей просьбе.

— Да, была. Но уехала раньше, чем он…

— Дима не мог такого сделать. Он в этой студии работал.

— Не мог?! — Кристина нервно расхохоталась, — Плохо ты своего муженька знаешь. Он на многое способен…

— Например? — неожиданно войдя в помещение, Дима расслышал её последние слова, — На что — на многое?

— Ты, действительно, хочешь, чтобы я сказала? — Кристина многозначительно посмотрела на него, — Или всё же не стоит?

— Сказала — о чём? — он смотрел на неё исподлобья, слегка улыбаясь.

— Ну, как о чём… О том, как ты хотел меня изнасиловать…

— Что-о-о?! — его брови поползли вверх, — Ты что несёшь?

— Я говорю правду, — она со злостью посмотрела на него, — а когда у тебя ничего не вышло, ты разгромил студию.

— Дим, я знаю, что она обманывает, — Наташа взяла его за руку, — я тебе верю…

— Такого я от тебя не ожидал, — сжав в ответ Наташкину ладошку, он посмотрел на Кристину, — никогда бы не подумал, что ты так можешь…

— Это я не ожидала, — как можно трагичнее произнесла Кристина, — А уж Наташа твоя и вовсе в шоке.

— В шоке, — усмехнулась Наташа, — но совсем от другого.

— Сейчас вы все будете в шоке, — Сашка озабоченно заглянул в дверь, — сюда полиция идёт…

 

Глава 20

Как по команде обернувшись к дверям, все присутствующие уставились на Говорова.

— Полиция? — Наташа испуганно округлила глаза, — Зачем?!

— Вернее, не полиция, а дэпээсники, — уточнил Сашка, оглядываясь в коридор, — а вот зачем, это мы сейчас узнаем.

Дима тревожно прислушивался к звуку приближающихся шагов. Сегодняшняя проблемная ночь, определённо, повлекла за собой не менее проблемное утро.

— Добрый день, — два молодых человека в форме появились в проёме дверей, — старший инспектор дорожно-патрульной службы Грачёв, — едва прикоснувшись пальцами к шапке, привычно представился один из них, — Кому-нибудь из присутствующих принадлежит автомобиль с государственным номером «ОН 222 О»?

— Да, это моя машина, — Кристина с вызовом посмотрела на инспектора, — а в чём дело?

— Пройдёмте к машине, — ответил тот, — у нас есть к вам несколько вопросов.

— Я спрашиваю, в чём дело? — девушка нервно дёрнула плечом, — Говорите здесь, мне некогда.

— У нас есть сигнал с поста, что вы не подчинились требованию остановиться.

— А видеозапись у вас есть? — Кристина насмешливо приподняла красивые брови, — Слово к делу не пришьёшь.

— Есть, — терпеливо ответил парень, — всё есть, давайте, пройдём к машине.

— Я никуда не пойду. Мне некогда, присылайте повестку.

— Повестка будет в суд, если дойдёт до суда, а сейчас — пройдёмте? — инспектор обаятельно улыбнулся, — Не думаю, что вашим знакомым будет интересно слушать, о чём мы с вами будем беседовать.

— Ну, хорошо, — нехотя ответила Кристина, направляясь к выходу, — но учтите, неприятности я вам обеспечу.

— Хорошо, — ещё раз улыбнулся молодой человек, пропуская её вперёд, — я согласен.

Выйдя вслед за Кристиной и Грачёвым, второй инспектор ДПС, который всё это время молча наблюдал за происходящим, вдруг вернулся и, глядя на Наташу, расплылся в смущённой улыбке:

— А можно у вас попросить автограф?

— У меня?! — она недоверчиво посмотрела на парня, — Вы не ошиблись?

— Не-а, — он достал небольшой блокнот и авторучку, — я вас видел, когда вы выступали на дне города. И по радио слышал…

— Ну, хорошо, — Наташа улыбнулась, — давайте, распишусь…

— Меня Рома зовут, — наблюдая, как она водит ручкой по листочку, уточнил парень.

— А меня Наташа, — весело стрельнула глазами девушка.

— А меня — Дима, — вложив руки в карманы куртки, Морозов с серьёзным видом подошёл ближе — так, что Наташка оказалась чуть позади него, — приглашаю вас сегодня вечером в ночной клуб «Кристалл» на сольный концерт моей жены. Начало в двадцать два часа.

— Спасибо, — щёки инспектора покрылись лёгким румянцем, — я приду…

Проводив взглядом Романа, Сашка удивлённо уставился на Диму:

— Димыч, тебе сейчас чёрный грим наложить — Отелло можно играть без репетиции… Ты чё гайца напугал? Как он теперь гибедедировать будет?

— Дим, ты чего, правда? — Наташа растерянно улыбнулась, — между прочим, это первый мой автограф.

— Да ещё чуть-чуть, и он бы тебе свидание назначил, — попытался оправдаться Дима, — и, я так понимаю, ещё чуть-чуть, и ты бы согласилась…

— Да ну тебя, — Наташа рассмеялась, — не переживай, без твоего согласия я на свидания ходить не буду.

— Ладно, всё это весело, — Дима вздохнул, — что теперь делать будем? Минусов нет…

— Так давай остатки ноута в мастерскую свезём, — Сашка кивнул головой куда-то в сторону окна, — там тебе в пять минут всю инфу вытащат из-под обломков…

— Точно, Дим, как мы сразу не сообразили, — Наташа всплеснула руками, — это, кстати, недорого относительно, они даже из погоревших компов память достают…

— Верно, — Дима оживился, — Саня, поможешь?

— Не вопрос, — Говоров согласно кивнул, — давай, у меня свои ребята есть, всё сделают.

— Да и у меня есть, — махнул рукой Дима, — просто некогда. Сейчас вживую Наташке сыграю, мало ли что, нужно быть готовым ко всему. Нам ещё домой, ещё в салон её одевать-причёсывать, ещё в «Кристалл» надо — там всё окончательно проверить…

— Да, — Сашка хмыкнул, — мы там каждую неделю лабаем, и ничего… А как Натахе петь — у Димона мандраж начинается…

— Да не мандраж, Саш… дебют…

— Да ладно, Дим, — Наташа улыбнулась, — ну, какой дебют, я чуть ли не с детства на сцене…

— Наташка, ты с ним сегодня лучше не спорь, — Саша шутливо покосился на Диму, — сказал — дебют, значит, дебют.

— Ну, ладно, — она согласно вздохнула, — дебют… Ой… — как будто вспомнив что-то, она нахмурилась и прикрыла ладошкой губы, — Ребята… Что же теперь со студией делать?..

— Что делать… — Дима посмотрел куда-то вдаль, — Сегодня все силы на выступление, а завтра с утра приеду, буду смотреть — что уцелело…

— У нас по графику сегодня ночь в «Кристалле», а завтра свободны?

— Да, я специально на завтра сделал свободный день, никуда не согласился ехать, — Дима махнул рукой, — а вот первого числа «Зебра», потом со второго и по девятое — и новогоднее шоу, и наши концерты… Все дни забиты.

— Ну, ладно, завтра тебе помогу, — Сашка посмотрел на Диму, — всё равно Ирка ворчит…

— Так мы к вам заедем, — Наташа тоже посмотрела на Диму, — мы ведь собирались, да, Дим?

— Ну да, мы так и думали, завтра вечером обязательно к тебе заедем. Надо же Валерку с невестой познакомить…

— Боюсь, он сбежит от такой невесты, — Сашка засмеялся, — она орёт день и ночь, я на ударнике тише стучу…

— Ну, ничего, — Наташа улыбнулась, — мы хоть послушаем, как дети плачут… У нас Валерик молчун, мы даже ночью к нему не встаём никогда — как уложим, так и спит…

— Надо вам мою Каринку подкинуть, может, и её научите спать по ночам…

— А ты отдашь? — Наташа лукаво посмотрела на Говорова.

— Не-а… — немного подумав, тот счастливо замотал головой, — Не отдам…

* * *

Леонид Борисович неподвижно стоял посреди огромной гостиной и непонимающе смотрел на телефон в своей руке. Слова жены, которые он только что услышал, никак не доходили до его сознания, и он усиленно пытался сосредоточиться.

«Лёня, сегодня я домой не вернусь. Я вообще больше не вернусь».

Осознание пришло внезапно — током ударило в голову, поразило, убило наповал…

«Не вернусь…» Резко развернувшись, он в два счёта оказался на втором этаже.

«Не вернусь…» — ящик секретера, в котором хранились семейные документы, резко выехал из ниши… Нет… Не здесь… «Не вернусь…» — да, она же в последнее время жила внизу… Несколько прыжков вниз по лестнице — содержимое прикроватной тумбочки разлетелось по комнате… Кроме паспорта и нескольких личных документов — всё на месте: драгоценности, дорогая одежда, его последние подарки… Ну, хотя бы за ними она должна будет вернуться?! А, вдруг, это просто женский каприз?.. Розыгрыш…

«Не вернусь…»

Какой уж тут розыгрыш, если предчувствие чего-то такого уже давно витало в воздухе их общего дома.

Ушла.

Но почему?! В чём причина?! Грубость, в которой она его иногда упрекала? Так он что — один такой? И хуже бывают… Изменял? Так кто не изменяет жёнам?.. Во всяком случае, он всегда старался скрывать свои посторонние связи… Анна… Это было так давно, что и вспоминать не стоит… Правда, что-то вновь промелькнуло прошлым летом… какое-то мимолётное чувство вернулось, всколыхнуло душу… Но он не собирался бросать Милку, он даже не собирался возобновлять связь с Анной… Так, лёгкий флирт… Бизнес — на первом месте. Так ему казалось…

Он не сразу понял, что звонит телефон. Долго оглядывался в поисках источника знакомого звука…

— Папа, — голос Кристины был странным, но он не обратил на это внимания, — у меня неприятности.

— Что случилось? — он поймал себя на мысли, что это не он задал вопрос, а кто-то другой, незнакомый, а ему и дела нет до чужих проблем.

— Папа, возможно, у меня отберут права. И ты должен отменить новогоднее шоу.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему отменить? — и это произнёс не он… кто-то просто говорил его голосом, и не более того.

— Потому, что я так хочу, — Кристина выкрикнула эти слова, не совсем твёрдо проговаривая текст, — потому, что я больше не хочу, чтобы кто-то зарабатывал деньги на твоих трудах… и моих тоже!

— Подожди, — он, наконец, присел и взялся рукой за лоб, — давай с самого начала.

— У меня отберут права.

— А права тут при чём? — нахмурившись, он сосредоточенно осмысливал услышанное.

— Я нарушила правила, и меня застукали гайцы.

— А при чём тут новогоднее шоу?

— Ни при чём.

— Ничего не понимаю… — Леонид вдруг резко встал с кресла, — Подожди… С тобой всё в порядке?

— Более чем, — ехидно ответила Кристина, — но будет ещё лучше, если ты отменишь новогоднее шоу в своих клубах.

— Кристина, это невозможно, — Лапин сжал губы в ожидании ответа. Он как будто что-то хотел услышать или понять по голосу дочери, поэтому, когда она ответила, сосредоточенно сдвинул брови.

— Папа, ты просто обязан прекратить этот балаган, — она произнесла эту фразу не совсем твёрдо, глотая некоторые буквы.

— Ты что, пьяная? — догадался, наконец, Лапин, — Кристина?!

— Я трезвая, как стёклышко, — она усмехнулась на том конце, — так как насчёт отмены?

— Никакой отмены быть не может, — он побледнел, — Люди придут именно на это шоу, десять дней будут валом валить, как ты себе представляешь отмену?!

— Папа… — она вдруг сменила тон на плаксивый, — Я не хочу, чтобы Морозов заработал теперь хоть копейку на моём сценарии… Ты должен его уничтожить, хотя бы финансово…

— В первую очередь, это мои доходы, — он резко оборвал дочь, — и он отрабатывает вложенные в него и группу деньги.

— Да плевать на деньги, — она снова перешла на крик, — тебе что дороже, деньги, или родная дочь?!

— Зачем ты пила? — он сменил тему, — Кристина, что произошло?!

— Зачем пила?! — она расхохоталась в трубку, — А зачем пьют — вообще?! Чтобы расслабиться.

— Тебе нельзя пить совершенно, и ты об этом знаешь, — Леонид тоже перешёл на крик, — ты где сейчас?

— У себя дома, в своей пустой квартире, — она снова усмехнулась, — тренируюсь встречать Новый Год в одиночестве…

— Никуда не ходи, ложись спать, — Леонид снова присел, устало массируя веки, — слышишь меня?

— Слышу, — дерзко ответила Кристина, — спешу и падаю.

— Я должен ехать в клуб. На обратном пути заеду к тебе, поняла?

— Поняла… — он услышал звук льющейся жидкости, — Заезжай… А хочешь, я к тебе в клуб приеду?

— Не вздумай садиться за руль! — крикнул Лапин, — Слышишь?!

— Хорошо, не буду, — неожиданно послушным тоном ответила Кристина, — я не сяду за руль.

— Всё, мне пора ехать. Ложись спать.

Поговорив с дочерью, Лапин ещё какое-то время молча сидел, не в силах подняться. Наконец, собравшись с силами, встал и, одевшись, вышел из дома.

— Ну, что, Леонид Борисович, едем? — его личный водитель, куривший рядом с автомобилем, услужливо открыл перед ним дверь.

— Да, Толя, едем.

— Сегодня в «Кристалл»?

— Да, туда, — Лапин говорил через силу, — заправиться сегодня не забыл? Или будем, как вчера, по заправкам сначала шнырять?

— Не забыл, — извиняющимся тоном ответил Анатолий, — полный бак.

— Ну, тогда вперёд… — Лапин откинулся на подголовник.

— И с песней, — добавил водитель и нажал на газ.

* * *

Ночной клуб работал уже вовсю: светящиеся гирлянды и бегущие огоньки дюралайта вперемешку со светомузыкой на фоне попсовых композиций сразу били по глазам и слуху, а подвыпившие посетители веселились не на шутку, и Наташа слегка оробела. Она уже было повернула к женской гримёрной, но Дима потянул её за руку в другую сторону.

— Куда, Дим?! — она удивлённо посмотрела на него.

— В мужскую гримёрку, — невозмутимо ответил Дима, — в женскую я тебя не пущу.

— Почему? — она попыталась остановиться, но он упрямо тащил её за собой, — Дима!

— Потому. В мужской тебе точно ничего в туфли не подсыплют.

— И в женской не подсыплют, — Наташа семенила за ним следом, — я же сегодня одна, только Алёна и Света со мной.

— Ну, и что… — Дима решительно открыл дверь мужской гримёрки, — Давай-давай… Заходи.

— Здрасьте… — Наташа растерянно замерла на пороге. Трое парней с мускулистыми фигурами, одетых в одни плавки, равнодушно поздоровались в ответ.

— Ребята, вы извините, но девушка тоже будет переодеваться здесь, — Дима обаятельно улыбнулся, — ничего?

— Ничего… — парни пожали плечами; один из них, надевая брючный костюм, каким-то замыленным взглядом скользнул по Наташке через зеркало, — А что, у девочек места нет?

— Есть, но, боюсь, девочки будут против, если я тоже там буду переодеваться, — Дима говорил, одновременно расстёгивая крючки на Наташиной шубке, — поэтому, лучше мы — к вам.

— А врозь — никак? — расчёсывая длинные, волнистые волосы, второй парень с усмешкой обернулся, — Ну, девушке — к девушкам, тебе — к нам…

— Никак, — Дима замотал головой, — ревнует меня ужасно. А я — её. Вы не переживайте, она отвернётся.

— Да не нужно, сейчас наш выход, — усмехнулся парень и, подойдя к двери, ещё раз посмотрел на Диму, — а к стриптизёрам что, не ревнуешь?

— Не, у неё на стриптизёров иммунитет, — Дима засмеялся, — она только музыкантов любит…

— Понятно, — парни покидали гримёрку один за другим, — мы полчаса выступаем, так что спокойно переодевайтесь.

— Спасибо, — Наташа виновато улыбнулась, — удачного выхода!

— Давай, в темпе переодевайся, — дверь за стриптизёрами закрылась, и Дима повернулся к Наташе, — а то сейчас наши уже собираться начнут.

— Ну, ты даёшь, — вытаскивая из сумки концертный костюм, Наташа возмущённо посмотрела на мужа, — притащил меня в мужскую раздевалку, Дим, ты что?!

— Ну и что, зато ты у меня на глазах.

— И не только у тебя, — она ехидно прищурилась, — а ты не боишься, что глаз положу на какого-нибудь мальчика-одуванчика?

— Ну, положи, — Дима тоже ехидно прищурился, — а я тогда тоже на кого-нибудь глаз положу…

— Попробуй только, — она показала ему кулак в зеркало, потом, обернувшись, вдруг жалобно сдвинула брови, — Ди-и-и-м… Я что-то боюсь…

— Не бойся — он подошёл к ней вплотную и взял в руки её лицо, — Наташка… ты умница… Я так жалею, что раньше не устроил для тебя сольник…

— Дим, а как я выгляжу? — она смотрела на него снизу вверх своими широко открытыми глазами цвета крепкого чая…

— Отлично, — он поправил её волосы, потом неожиданно спросил, — А ты ещё губы не красила?

— Нет, — улыбнулась Наташа, — А что?

— А вот что…

— Вам чё, больше целоваться негде?! — Мазур, с гитарой в руках, открыл двери гримёрной, следом за ним вошёл Вадим Зимин, — Дима, — ты в курсе, что аппаратура ещё не установлена?

— Как не установлена? — Дима разжал руки у Наташи за спиной, — Она у них по жизни установлена…

— Не-а, — Вадик покачал головой, — Сцена пустая, там стриптизёры сейчас, и всё, а музон с компа напрямую качают через колонку, мы нарочно обратили внимание…

— Тогда надо бежать, выяснять, — Дима посмотрел на Наташу, — сиди тут, с ребятами, готовься…

— Пошли, я с тобой, — Витька, скинув верхнюю одежду, устремился за Димой, — у них тут вчера какое-то мероприятие было, они со сцены всё поубирали, а нам не сказали…

— А ты откуда знаешь? — уже из-за двери послышался голос Морозова.

— А я уже у артдиректора побывал, — выскочивший за Димой Мазур захлопнул за собой дверь, оставив Наташу вдвоём с Зиминым.

— Димка меня сюда притащил, — глядя на него, Наташа смущённо развела руками, — так что не обращай на меня внимания.

— Да ладно, — усмехнулся Вадим, — мне не переодеваться.

— Ну, тем лучше, — Наташа улыбнулась и повернулась к зеркалу. Укладывая волосы и поправляя макияж, она невольно заметила, что парень внимательно наблюдает за ней: сидя в углу гримёрки и нервно сжав, по обыкновению, губы, он не сводил с неё взгляда.

— Ты уже распелась?

— Пока нет, — она не ожидала такого вопроса и удивлённо приподняла брови, — А что?

— А чего ждёшь?

— Ничего не жду, — Наташа обернулась к нему, — сейчас, себя в порядок приведу, и распоюсь.

Ещё раз оглядев себя в зеркало, она достала из чехла принесённую с собой акустическую гитару и взяла несколько аккордов.

— Песня! — шутливо-торжественно объявила Наташа и тронула струны. Эту песенку-распевку придумал для неё Дима… Наташка пела, раскрывая связки и думала о том, сколько заботы она видит от него… Она просто купается в его заботе, иногда принимающей форму анекдота, как сегодня, например… Но суть этой заботы одна — его любовь к ней… Она — такая счастливая… Она — самая счастливая женщина на свете… И имя её счастью — Дима… Её Дима…

…Она уже заканчивала петь, легко взяв высокую ноту, когда дверь в гримёрку отворилась…

— Вадик, привет, — Алёна заглянула в помещение, — а, вот ты где… — эти слова относились уже к Наташе, — А мы со Светой переживаем, что ты до сих пор не приехала.

— Нет, мы с Димой приехали давно, просто он захотел, чтобы я переодевалась здесь, — Наташа приветливо кивнула девушке, — всё в порядке.

— Ясно… — Алёна почему-то усмехнулась, — А тут тебя искали…

— Кто? — Наташа удивлённо посмотрела на неё, — Кто меня мог искать?

— Мужчина, конечно… — Алёна недвусмысленно пожала плечами.

— Какой мужчина?..

— Тебе лучше знать…

 

Глава 21

Едва кивнув встретившему его у служебного входа в ночной клуб «Кристалл» молодому человеку с серьёзным лицом, Игорь Николаевич привычно спустился за ним по мраморной лестнице в подвальный этаж. Пройдя недлинным коридором, стремительно вошёл в открытую перед ним массивную дверь и оказался в уютном, небольшом помещении, уставленном мягкой дорогой мебелью, оборудованной встроенным баром и огромным телевизором, закреплённым на стене.

— Добрый вечер, — бодро поздоровался он с сидящим в глубоком кресле Леонидом Лапиным, — с наступающим, так сказать.

— Добрый, — поднявшись для рукопожатия, Лапин хмуро кивнул гостю, — взаимно.

— Что-то ты не очень празднично настроен, — пошутил Фишер, присаживаясь напротив Леонида, — Проблемы?

— Ну, не всем же быть на подъёме, — тот мрачно усмехнулся, — ты, как я посмотрю, не один час провёл у зеркала, как хорошая барышня. Неужели так зацепило, а, Игорёк?

— А что, заметно? — на удивление, Игорь Николаевич смутился. Он, действительно, особенно тщательно готовился к сегодняшнему вечеру: посетив элитный парикмахерский салон, он впервые в жизни попросил наложить ему маску для лица, хотя для своих сорока одного года и так выглядел очень молодо. Стильная молодёжная одежда смотрелась на нём вполне уместно: мужчина был хорошего телосложения, хоть и среднего роста, и довольно спортивен.

— Не то слово, — ухмыльнулся Лапин, — один парфюм чего стоит. Игорёк, — он, прищурившись, пристально посмотрел на Фишера, — да ты не влюбился ли на старости лет?

— Ну, уж и на старости, — Игорь улыбнулся исподлобья, — я ещё моложе тебя, между прочим.

— Да я-то, что, я по молодым не сохну, — Лапин вдруг снова нахмурился, вспомнив события сегодняшнего вечера, — мы — люди семейные…

— Ну, возраст это не беда.

— Как сказать, — Лапин достал сигареты, протянул пачку собеседнику, — Когда такая разница, то беда и есть. Что ты с ней делать-то будешь? Двадцать лет, ребёнок против тебя.

— Ты что, завидуешь, а, Лёнчик? — Игорь засмеялся, — Так отговариваешь, что у меня начинают закрадываться сомнения.

— Да тебя разве отговоришь? — махнул рукой Лапин, — Ты же все жилы вытянешь, пока своего не добьёшься. Уж как мне не хотелось принимать участия во всём этом, а ведь не устоял…

— За свою репутацию будь спокоен, — Фишер сделал успокаивающий жест, — никакого криминала, ты меня знаешь. Никакого насилия, всё только по взаимному согласию…

— Знаю, — Лапин глубоко затянулся сигаретой, — поэтому и пошёл на уступки. И как это у тебя всё так гладко получается? — он покачал головой, — Ни шантажа, ни подкупа, а девицы, в конце концов, сами к тебе приходят — Игорь Николаевич, спасите, я на всё согласна…

— Это старо как мир, Лёнчик, — Игорь усмехнулся, — мой кнут бьёт исподтишка, вроде это и не мой кнут, да и не кнут вовсе… А пряник — вот он, всегда на столе: приходи и бери… Тем более, что мои девицы не в рабство попадают, в конце концов. Если не дура — будет кататься как сыр в масле у богатого папика… Да ещё и замуж выйдет, если повезёт. Ну, а если дура… Тут ей никто не виноват, — последние слова он произнёс жёстким тоном, без улыбки на лице.

— А ты много видел баб, чтобы не дуры были? — Лапин со злостью затушил остатки сигареты в пепельнице, — В природе их нет и быть не может.

— У тебя что-то случилось?

— От меня, Игорёк, жена ушла, — в голосе Леонида послышалась неподдельная горечь, — вот что случилось.

— Да ладно, — недоверчиво покосился на него Фишер, — Мила ушла? Когда?

— Получается, сегодня. А вообще… вообще — она уже давно ушла…

— Как это?

— Да неважно… вот такие дела.

— Прими мои… — Игорь сочувственно приложил руку к груди, но договорить не успел.

— Не надо, — Леонид махнул рукой, — ни к чему. Ты лучше скажи — ты отсюда смотреть будешь или в зал пойдёшь? Скоро уже её выход.

— Если ты не против, я для начала посмотрю здесь, — кивая на телевизор, ответил Фишер, — трансляция-то возможна?

— Ну, конечно, — Лапин взял в руки пульт, — сейчас включим.

— Да, спасибо тебе, Лёнчик, за то, что устроил её выступление. В «Лунном свете» она так и не согласилась петь, хоть я и назначил огромный гонорар, и она сама сначала вроде бы была не против…

— Думаю, против был её муж, — Лапин щёлкнул кнопкой, и на экране появилось изображение зала ночного клуба, — он же сам артист, знает, что такие гонорары просто так не платят.

— Да, но у тебя-то они согласились выступать.

— У меня согласились, — Лапин кивнул, — потому, что он со своей группой постоянный исполнитель во всех моих клубах, обстановка знакомая. Да и она теперь в новогоднем шоу поёт вместо другой певицы, ты сам видел. Вроде, как свои.

— Понятно, — Игорь внимательно смотрел в телевизор, — а сцену можно показать?

— Можно, — Лапин переключил канал, — у меня всё можно. Вот тебе сцена крупным планом. Сейчас стриптиз закончится, и её концерт на сорок минут… или на полчаса — точно не помню, но успеешь насмотреться.

— Насмотреться — это не то…

— Ну, это всё, что я могу сделать. Остальное — сам как-нибудь. Но будь осторожнее — девочка замужняя, могут быть неприятности, — усмехнувшись, он обернулся к Игорю, — кто бы нас с тобой послушал… Два взрослых серьёзных мужика, а весь вечер разговоры только про девчонку, как будто важных дел нет.

— Иногда нужно и про девчонок поговорить, — усмехнулся в ответ Фишер, — тем более, для меня это серьёзно.

— Вот уж не думал, — хмыкнув, Лапин покачал головой.

— Я и сам не думал, — ответил Игорь, — а оно вон как вышло…

* * *

Охватившее было волнение прошло уже к концу первой песни, и Наташа, исполняя остальные композиции, чувствовала себя довольно уверенно. Минусовки с наложенным бэк-вокалом удалось «спасти» из изломанного ноутбука, и Дима лишь стоял за пультом позади сцены, а Алёна и Светлана охотно открывали рты под фонограмму. К середине программы Наташа уже могла спокойно смотреть в зал, различая лица зрителей, насколько это позволял пульсирующий свет. Все Димины песни отличались изысканной мелодичностью, и посетители ночного клуба охотно танцевали и под ритмичную музыку, и под «медляк», радуя и исполнительницу, и автора. Скользя взглядом по танцующим, Наташа заметила человека, который, сложа руки на груди, пристально смотрел на сцену, а, вернее, не сводил взгляда с неё самой… Он стоял чуть поодаль, но она почему-то без конца цеплялась за него взглядом… Когда, в финале её выступления, он подошёл совсем близко к сцене, Наташку как будто окатили ледяной водой… В мужчине она узнала Игоря Фишера — человека, на юбилее которого она пела полтора года назад, и где её жестоко избил его сын Артём. Собрав в кулак всю волю, она мужественно допела последние строки, стараясь не смотреть в зал, и, раскланявшись, ушла со сцены. Чего стоила ей неторопливая, стройная походка, с высоко поднятой головой и радостной улыбкой на лице, она и сама не смогла бы оценить, пересиливая жуткое желание просто убежать и спрятаться от пронзительного взгляда Игоря Николаевича. Почему-то он наводил на неё ужас, и Наташа не могла дать чёткого объяснения этому ужасу — она просто интуитивно ощущала опасность от этого человека, который, судя по всему, проявлял к ней неподдельный интерес.

— Молодец, Наташка, — Мазур показал большой палец, — не подвела старика Димона.

— Кто бы сомневался, — Саша пристально, как-то по особому посмотрел ей в глаза, — рад за тебя…

— Спасибо, — смущаясь, она поднесла к лицу огромный букет цветов, который Дима вложил ей в руки, как только она сошла со сцены.

— Если честно, то обалденно поёшь, — Вадик смотрел, как всегда, исподлобья, нервно сжимая красивые губы, — ничего не скажешь…

— Ну, всё, налетели… — Дима обнял её за плечи, — Хватит мою жену смущать, идите инструменты проверьте, через десять минут наш выход.

— Ребята… — Артдиректор клуба подбежал к музыкантам и, тронув за локоть Говорова, обвёл всех взглядом, — Леонид Борисович просит вас сегодня поиграть без регламента. Смотрите… Сейчас двадцать три часа, так? Клуб работает до шести утра. Я понимаю, что невозможно столько отработать без перерывов, но он платит по тысяче долларов за час сверх оговоренной суммы, если вы отыграете не до двух, как договаривались, а до конца… С перерывами, естественно, как обычно… ну, что ему ответить?

— Я — как ребята, — Дима пожал плечами, — что скажут…

— Если так, то можно и поработать — ответили ребята практически в один голос.

— Ну, и добро… — артдиректор довольно кивнул и так же быстро удалился.

— Я сейчас позвоню отцу, он приедет и заберёт тебя, — кивнув Наташе, Дима вытащил из кармана мобильный телефон, — ты с нами до утра не выдержишь… Вот чёрт, не отвечает… и мама тоже… — приложив телефон к уху, он нетерпеливо нахмурился, — Наверное, они с матушкой звук выключили, чтобы Валерку не разбудить… Что же делать?

— Дим, — она, лукаво улыбаясь, обвила его шею руками, — я выдержу…

— Там Юлька где-то в зале с подружкой, — Витька кивнул головой в сторону зала, — те точно до утра зависнут, я их знаю, пусть Натаха с ними потусуется, пока мы работаем.

— Нет, я лучше здесь, рядом буду, — вспомнив про Фишера, Наташа вдруг испугалась, — как-нибудь…

— Да иди к Юльке, — Витька достал телефон, — Юль, подойди ко мне… Чё-чё, соскучился… Да ладно тебе… Тут это, короче, Наташку забери? Мы до утра работаем, Димону её оставить не с кем…

— Вы что, обалдели?! — Наташа покрутила пальцем у виска, — Я что, ребёнок? Вы ещё спросите, нет ли тут детской комнаты…

— А, кстати, тут нет детской комнаты? — захихикал Мазур, уворачиваясь от Наташкиного кулачка, — Ещё и дерётся… Димыч, прими меры…

— Мы тут, — Юля, весёлая и красивая, как никогда, выросла перед «патрулями», — Наташа, мы всё слышали, просто обалдеть, как ты выступила, честное слово! Там вся публика была просто в шоке!

— Да ладно, — Наташа смущённо улыбнулась, — спасибо, Юль…

— Спасибом не отделаешься, пойдём зажигать под «Ночной патруль»! — схватив её за руку, Юля помахала парням ручкой, — А вы пойте веселей, чтобы мы там зажгли так зажгли!

— Наташа, — перехватив её вторую руку, как ребёнку, приказным тоном чеканил Дима, — иди в зал, и сделай так, чтобы я тебя всё время видел.

— Ладно, Дим, я немного с девчонками потанцую и приду к тебе, — она согласно кивнула, — не переживай, я никуда не денусь, видишь, даже ни одного поклонника не было, — с этими словами, смеясь, она обернулась к Юле, — идём?

Проводив девчонок внимательным взглядом, Дима подошёл к синтезатору и, настроив гармонию, заиграл пробную композицию.

— У вас что, всегда так? — Вадик, тихо усмехнувшись, посмотрел на Говорова.

— Как — так? — не понял Сашка.

— Ну, всё вокруг Мороза и его жены крутится?

— Почему? — Говоров пожал плечами, — Вообще-то, у нас всё вокруг музыки крутится, ты что, ещё не заметил?

— Не знаю, только и слышу «Наташа, Наташа»…

— Ну, это ты сегодня слышишь. Потому что Наташка — особая персона, и у неё концерт.

— Не понимаю, чего в ней особого, — в свою очередь пожал плечами Зимин, — кроме голоса, конечно.

— Ну, вот и Белый не понимал… — Сашка усмехнулся, — А как самого торкнуло, в смысле, влюбился по-настоящему, то и остальных стал понимать…

— Остальных — это Мороза?

— Не только, — Говоров хлопнул его рукой по плечу, — молод ты, брат, хоть и талантлив… Поймёшь когда-нибудь.

— Да уж не тупее остальных, — Вадик улыбнулся уголками губ, — только, на мой взгляд, не нужно так свои личные отношения выпячивать. А то получается — кроме его Наташи других женщин нет, что ли? Вот у тебя жена есть, у Витьки девушка… ты же не жужжишь всем в уши, правда?

— Ну, так Ирка с нами и не пела, и Юлька тоже, хотя почему бы и не пожужжать? Иногда и я жужжу… А Наташа… Наташа — она своя, по сути, член коллектива… Она с нами везде и всегда была, хоть и недолго, но такой человечек — просто добрый и светлый, понял? И с Димой у них всё очень крепко, — эти слова Сашка произнёс с ноткой грусти, так, что Зимин внимательно посмотрел на него, — любовь у них, понимаешь? Настоящая.

— А у других, что, не настоящая? — Вадик недоверчиво улыбнулся, — Любовь она у всех — любовь.

— У всех — разная, а у них — настоящая… Так, короче, идём, — Сашка, спохватившись, оглянулся на Диму, который уже делал им знаки, — сейчас начинаем.

* * *

Пробираясь сквозь танцующую толпу, Кристина радостно, как старым знакомым, кивала всем, кто попадался на её пути. Чуть не допитая бутылка виски, оставшаяся дома, на туалетном столике, придала ей праздничного настроения, и девушка, недолго думая, приехала в ночной клуб отца. Несмотря на поздний час, улицы были запружены автомобилями — горожане встречали последний день уходящего года в поездках по супермаркетам, начиная с полуночи, и, на счастье Кристины, её ни разу не остановили сотрудники дорожной службы.

Добравшись до стойки бара, Кристина уселась на высокий, крутящийся стул.

— Виски, сто, пожалуйста, — на удивление, вежливо выговорила она, и бармен, узнав дочь хозяина, поспешил выполнить её заказ.

— Нет, я спиртного не хочу, — Наташа в компании с Юлей и Юлиной подружкой стайкой облепили стойку неподалёку, — тем более, деньги остались у Димки.

— Да ладно, — Юля достала из миниатюрной сумочки кошелёк, — нафик мне твои деньги, у меня свои есть… Что будешь пить? А ты? — обратилась она сначала к Наташе, потом к подруге.

— Я — сок, — Наташа кивнула бармену, — или коктейль безалкогольный… вы делаете?

— Ой, Наташка, — Юля была уже довольно навеселе, — быть в ночном клубе и уйти трезвой?!

— Юль, я вообще не пью, практически, — Наташа смущённо пожала плечами, — если только бокал вина иногда, так вышло…

— Ну, и ладно, будет кому обратную дорогу показывать, — Юля засмеялась, очень похоже на Мазура, — значит, так… Нам три коктейля — два алко, один безалко…

— Юль, Дима, как отыграет, деньги сразу отдаст, — Наташа взяла свой стакан и сделала небольшой глоток из трубочки.

— Да что ж ты никак не уймёшься-то?! — Юля обняла Наташку и шутливо прижалась щекой к щеке, — Ой… какие у тебя духи… Обалдеть… «Живанши»?

— Угу… — Наташа пила через трубочку, — Дима на день рождения подарил…

— Ну, кто бы сомневался, — Юля ещё раз прислонилась лицом к Наташкиным волосам, — о-бал-деть… Так бы и нюхала… Пусть теперь Мазурик попробует мне такие не купить… Что я с ним тогда сделаю!.. — она покачала головой, потом, уже задумчиво, повторила, — А что я с ним сделаю?.. Ой!.. — тон стал томно-игривым, — Что я с ним сделаю!..

Рассмеявшись вместе с Юлиной подружкой, Наташа машинально обвела взглядом зал. На какое-то мгновение ей показалось, что мужчина, который внимательно наблюдал за её выступлением, промелькнул в толпе… Но, скользнув испуганным взглядом по тому месту и не увидев его, она успокоилась.

— Слушай, — сделав очередной глоток, Юля посмотрела на Наташу, — А где твои поклонники? Я не поняла… Почему нет толпы с открытками и фотографиями, на которых ты должна расписаться?! Ты — звезда!

— Юлька, прекрати, — Наташа тихонько дёрнула её за рукав, — не нужны мне никакие поклонники…

— Ты не звезда! — вынесла вердикт Юля, — Звезда должна быть амбициозной… капризной… эгоистичной… А ты — скромная. Наташка, ты не звезда…

— Ну, вот… То звезда, то не звезда… — Наташа рассмеялась, — Ой, надо пойти, Диме ручкой помахать. Он сказал, чтобы я рядом была. Если сейчас не покажусь, точно играть бросит и побежит по залу искать.

— Да, меня Мазурик точно искать не побежит, — выпятив нижнюю губу, Юля кивнула сама себе, — вот гад. Пойти, поругаться, что ли?..

— Девочки… — раздался сбоку знакомый голос, — А я всё думаю, вы или не вы? — Кристина встала со своего стульчика и подошла к девичьей весёлой компании, — ба! Какая встреча…

— Ой, Кристина, — Юля развела руками, — какие люди, и без охраны!.. Что тебе заказать? Фрэш? Шампусик?

— Да я сама что хочешь здесь закажу, — Кристина презрительно скривила губы, — ой, Наташа… Боже мой… А что у тебя за духи?.. Юля так нахваливала… — выпитое мешало говорить ей уверенно, и девушка глотала некоторые гласные звуки, — Можно? — приблизившись, она тоже прислонилась щекой к Наташкиной щеке и втянула в себя воздух, — Не-е-е… обманул… Морозов тебя обманул… — она поморщилась и, подвинув стул, на котором сидела до этого, взобралась на него, оказавшись рядом с Семченко, — Это не «Живанши»… Бя… Скажи ему, что он козёл… фу, какая гадость… не пользуйся больше этим парфюмом, давай лучше с тобой выпьем… м-м?

— Если только сок, — сидевшая между Катей и Юлей, Наташа повернулась и показала ей свой стакан, — я алкоголь сегодня не употребляю.

— А что так? — Кристина насмешливо посмотрела на неё, — Мужа боишься?

— Нет, просто не хочу, — пожала плечами Наташа, — я не люблю алкоголь.

— Ну, и зря. А я выпью, — Кристина щёлкнула пальцами, — Володя, мне виски ещё сто…

— А мне ещё три коктейля, повторите, пожалуйста… — Юля махнула рукой бармену, — Гулять так гулять, завтра Новый Год, девчонки!

— Ура-а-а!.. — одновременно закричали подружка и Кристина, — Ур-р-р-а-а-а-а!..

— Я сейчас… — Наташа поставила свой стакан на стойку, — Пойду, Диме покажусь, а то он уже нервничает, наверное. Я быстро…

Спрыгнув с высокого стула, она резко повернулась назад и столкнулась с человеком, направляющемся к барной стойке… Всё внутри снова похолодело: Игорь Николаевич Фишер стоял вплотную и поддерживал её за локоть…

— Добрый вечер, девочки, — мужчина обжёг её пронзительным взглядом, — добрый вечер, Наташа…

 

Глава 22

Она почувствовала, как ноги становятся ватными… показалось, что зал куда-то поплыл, и в мелькающих огнях было не разобрать — где пол, где потолок… оступившись от неожиданности, Наташа едва не упала, но вовремя подставленная ей под локоть рука Игоря Николаевича помогла удержать равновесие. Даже не пытаясь справиться с охватившей тело дрожью, она вдруг застыла на месте. Пульс бился где-то в висках, дыхание стало глубоким…

— Ой, Игорь… — Кристина фамильярно сделала приветственный жест, — Боже мой, вечер встреч и воспоминаний…

— Ка-а-кой интересный мужчина! — Катя, Юлина подружка, повернулась на стуле, — И, что характерно, один!

— Игорь по жизни один, — Кристина махнула рукой, — друг моего отца, если кого-то это интересует.

— Кристинка, вот уже не ожидал тебя тут увидеть, — Игорь только сейчас узнал девушку, — ты просто прелесть, впрочем, как всегда.

— Ты только отцу не говори, что меня тут видел, хорошо? — Кристина нетрезво сморщилась, — Я сегодня ин… ин… ко-гни-то…

— Желание дамы — для меня закон, — засмеялся Фишер и посмотрел вслед Наташе, которая, выйдя, наконец, из оцепенения, молча покинула компанию, — но с подругами-то меня познакомишь?

— Это — Юля Семченко, — Кристина небрежно махнула рукой в сторону Юли, — она журналист… Это, — кивнув на Катю, девушка замялась, так как сама не была с ней знакома, — Это… Юля скажет…

— Это Катя, — Юля обняла подругу, — она тоже журналист. Мы обе — журналисты.

— О, представительницы древнейшей профессии! — Игорь засмеялся, — Это судьба, придётся присесть между вами, если вы не против, — он кивнул на стул, с которого только что встала Наташа, — здесь ведь свободно?

— Пока свободно, но девушка скоро вернётся, — Катя, наконец, подала голос.

— А я думал, что она ушла совсем, — Игорь наигранно приподнял брови, — ну, вернётся, так вернётся…

— Может, и не вернётся, — Юля замотала головой, — сейчас её Дима сграбастает и больше никуда не отпустит.

— Что, такой ревнивый? — Фишер снова деланно удивился, — Дима-то?

— Угу… — Юля сделала несколько глотков, — Ревнивый. Мавр практически.

— А меня вот некому ревновать, — Катя стрельнула глазками, — даже обидно…

— А меня есть кому, а ведь не ревнует, гад! — стукнув кулаком по стойке, Юля повернула голову сначала в сторону Кристины, потом в сторону Фишера и Кати, — Слушайте, девки… Я вот что подумала. Он же мне когда-нибудь всё равно изменит? Да?..

— Кто?! — Кристина подпёрла лицо рукой, но выпитый алкоголь мешал сохранять равновесие, и подбородок то и дело соскальзывал с ладони, — Кто изменит?! Морозов?!

— Да при чём тут Морозов, — Юля махнула рукой, — я про Мазурика… Эта белобрысая сволочь всё равно мне рано или поздно начнёт изменять.

— Ну, и что? — изрядно выпившая Катя сосредоточенно пыталась изобразить серьёзный вид, — Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что, раз он такая сволочь, то я ему тоже изменю! И, возможно, прямо сейчас!

— Юля, ты топор… тророр… то-ро-пишь события… — с трудом выговорив слово по слогам, Катя, как могла, строго посмотрела на подругу, — Пока он на сцене, изменить он тебе никак не может.

— Это пока, — Юля нахмурила брови, — но я его знаю. Я этих музыкантов очень хорошо знаю. Они все бабники. Гады. Козлы.

— Юленька, может, не стоит обобщать? — Фишер обаятельно улыбнулся, — Думаю, такой женщине, как ты, изменять просто грешно…

— А ты разбираешься в женщинах, да, Игорёк? — Юля панибратски обняла Фишера за плечи, — А давай с тобой выпьем?

— Слушай, ты сильно на него не западай, — Кристина насмешливо скривила губы, — это он только кажется молодым… А так, он уже в возрасте… Да, Игорь? Ну, признайся девочкам, сколько тебе лет?..

— Кристинка… — несмотря на игривый тон, в глазах Фишера сверкнул недобрый огонёк, — Не балуйся… Папке расскажу…

— Ой, Игорь… — она с трудом встала со стула, — Не пугай… Пойдём лучше танцевать! Ты же хотел потанцевать с молодыми девушками?

— Точно, всем танцевать! — залпом допив коктейль, Юля задвигала плечами в такт музыке, — Ту-ту-ту… тыч-тыч-тыч…

Влившись в танцующую толпу, Игорь то и дело посматривал в сторону сцены, куда ушла Наташа, но девушка не возвращалась. Внезапно оборвавшаяся музыка застала развеселившуюся публику врасплох, и дружные аплодисменты выразили всеобщее желание продолжить танцы.

— Ну, что там такое, — Кристина недовольно щёлкнула пальцами поднятой вверх руки, — Эй, «патрули», играем дальше!

— А, вон Наташа идёт, — Юля помахала рукой, — Наташа, мы здесь!

— Юль, там тебя Витя зовёт, — стараясь не смотреть на Игоря Николаевича, Наташа подошла к Юле и тронула её за руку.

— А почему они играть прекратили? — Кристина капризно нахмурила брови, — Что там опять Морозов выпендривается?

— У Мазурика струна лопнула, — едва посмотрев на Кристину, Наташа снова подняла глаза на Юлю, — он подойти не может, перерыв десять минут, так что беги к нему…

— Соскучился, гад… — едва скрывая довольную улыбку, Юля повернулась к Кате, — Подожди меня, я скоро…

— Ладно, мы пока ещё по «мохито» возьмём… — Катя обернулась к Кристине, — Идём?.. Ты куришь?.. — не дождавшись ответа, обратилась к Наташе, — Ты с нами?

— Нет, я к Диме… — она уже собралась идти следом за Юлей, но Фишер задержал её, взяв за локоть. Резко отдёрнув руку, как от ядовитого паука, Наташа молча обернулась к нему.

— Наташа, я хотел бы с тобой поговорить, — Игорь выглядел очень вежливым, — это возможно сейчас?

— О чём?

— Давай, хотя бы отойдём в сторону, — он жестом пригласил её отойти к стене, — А ещё лучше — идём вниз… Там у Лёни своя вип-комната…

— Что?! — она возмущённо отпрянула, — Я никуда с вами не пойду.

— Ты меня неправильно поняла! — сделав упреждающий жест, Игорь снова взял её за локоть, — Единственное, чего мне хотелось бы, это поговорить с тобой в тишине, а то тут очень шумно.

— Я не представляю, о чём нам с вами говорить, — она снова дёрнула рукой, — извините, мне нужно идти.

— Наташа, — он встал у неё на пути, — тогда мне придётся говорить здесь… Единственное, что я хочу сказать — это прости…

— Не поняла.

— Я хочу попросить у тебя прощения за тот случай… Мой сын тогда поступил как подонок, и я осуждаю его поступок…

— Хорошо, я вам верю. До свидания, — она хотела его обойти, но он, сделав шаг в сторону, снова оказался перед ней.

— Подожди, Наташа. Я вот ещё что хотел тебе сказать… — Игорь слегка замялся, — Я слушал тебя тогда, когда ты пела у меня дома… Я слушал тебя сегодня… Ты очень талантлива. Я в восторге, честно. Прими мои поздравления с удачным выступлением, а также моё искреннее восхищение.

— Спасибо, — она сухо кивнула, — Извините, меня ждут.

— Да, я понимаю, — он явно тянул время, — Конечно… Но, буквально ещё минуту…

Наташа нетерпеливо подняла ладони и шагнула вперёд. Упрямо глядя перед собой, Фишер задержал её, практически обняв рукой…

— Ой, я вас нашёл… — голос показался ей знакомым, и, обернувшись, Наташа увидела улыбающегося молодого человека, — Вы меня не узнали? Я — Роман, помните?.. Мы виделись утром, в продюсерском центре…

— Да, я узнала, — она обрадовалась не столько встрече, сколько возможности ускользнуть от Игоря Николаевича, — привет, Рома.

— Я спрашивал о вас перед концертом, там, в гримёрной…

— А, так это вы меня искали? — она с облегчением вздохнула, — А то я голову ломала, кому могла понадобиться.

— Да, я… — он смущённо пожал плечами, — Я только хотел уточнить, точно ли вы будете выступать. А теперь хочу сказать спасибо, что пригласили меня сюда…

— Это Дима вас пригласил, — улыбнулась Наташа, краем глаза наблюдая за Фишером, который и не собирался уходить, — мой муж.

— Да, спасибо ему, — торопливо поправился Роман, — мне очень понравилось, как вы поёте… Вернее, мне ещё раньше понравилось, но сегодня особенно, — слегка запутавшись, парень с весёлым отчаянием махнул рукой, — вот я и решил…

— Добрый вечер, — не дав ему договорить, Дима неожиданно вырос перед всеми троими, — Наташ, что случилось?

— Ничего, Дим, всё в порядке, — она вздохнула с ещё большим облегчением, — как хорошо, что ты пришёл.

— Добрый вечер, — Игорь медленно повернулся лицом к Морозову, — я только выразил девушке своё восхищение её талантом.

— Д-да, и я тоже… — при виде Морозова Роман вдруг густо покраснел, — Извините…

— Спасибо, — сдержанно кивнул обоим Дима и, взяв Наташку за руку, потянул за собой, — идём, только что папа звонил, он сейчас за тобой приедет.

— Ну, вот, Александру Ивановичу спать не дали… — она виновато улыбнулась Роману, посмотрела ещё раз на Фишера и попрощалась с обоими, — До свидания.

— Да, как я и думал, они звук выключили на телефонах, чтобы Валерку не разбудить, — уводя Наташу, Дима едва бросил взгляд на её собеседников, — а потом папа проснулся и увидел пропущенный от меня… а я сейчас увидел пропущенный от него… В общем, как-то мы всё же созвонились…

— А мне не хочется тебя оставлять, — она прижалась к его руке, — Я бы до утра рядом сидела…

— Ты устала, тебе нужно спать.

— Без тебя? — она улыбнулась, — Без тебя я замёрзну…

— А кто меня будет греть, когда я утром приеду? — улыбнувшись в ответ, он обнял её за плечи, потом, вдруг нахмурившись, спросил, — А что он от тебя хотел?

— Кто?

— Этот… Игорь Николаевич…

— Он просил прощения за своего сына, — Наташа тоже нахмурилась, ей было неприятно любое воспоминание о Фишере.

— Странно… — Дима усмехнулся, — столько времени прошло, а прощения только сейчас решил попросить…

— Да ну его… — она обняла мужа за пояс, — Дим… может, я с тобой останусь?..

— Отец уже выехал. Наташка, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты дома, с Валеркой и родителями, а не бродишь среди этой пьяной толпы.

— Ну, я же с Юлькой брожу, — засмеялась Наташа, — хотя, конечно, сегодня мне здесь не очень комфортно. Ладно, пойдём со мной.

— Куда?! — Дима удивлённо посмотрел на неё.

— Как куда? В мужскую раздевалку, конечно, — она кокетливо закусила нижнюю губу, — или ты забыл, что мои вещи остались там?

— Точно. Идём, только в темпе. Перерыв заканчивается.

Собраться «в темпе», как того хотел Дима, не получилось. Когда они выходили из танцзала, к ним подбежали сразу несколько человек.

— Ой, подождите, пожалуйста! — женщина лет тридцати пяти, в обтягивающем далеко не худые «прелести» коротком красном платье нетрезво обняла Наташу, — Я вам так благодарна, так благодарна! Спасибо! Вы просто обалденно поёте…

— Да, и от меня примите восхищение, — вторая, видимо, её подруга, бросилась к Диме, — ребята, вы все такие молодцы! Я просто в восторге!

— Девчонки… девчонки… — обращаясь, почему-то к Морозову, высокий, лысоватый мужчина в рубашке с закатанными рукавами, смахнул с лица пьяную слезу, — Я просто офигел… просто офигел… Это… это… — он прижал руку к груди, — Это такой кайф… потрясающе… Голос!.. Спасибо… — поцеловав оторопевшего Димку в плечо, он повернулся к Наташе, — Девчонки… вы молодцы… — она тихонько запищала, не в силах вырваться из дружеских объятий неожиданно свалившегося на голову поклонника, — Уважаю!..

Кое-как вырвав Наташку из рук нетрезвого меломана, Дима сделал прощальный жест всей восторженной компании:

— Спасибо, спасибо вам большое! Приходите на наши концерты, будем очень рады!

— Мы придём, — мужчина, прикладывая руку к груди, поклонился, едва не упав лицом в дверной проём, — Мы обязательно…

— Дима, мы придём! — нестройный женский хор проводил удаляющихся артистов, — Мы тебя любим!..

Они уже подходили к гримёрной, когда их догнал охранник ночного клуба.

— Леонид Борисович сказал, что за Вами приехали, — тяжело дыша, он обратился к Наташе, — пойдёмте, я провожу.

— Кто приехал? — Дима недоверчиво нахмурил брови.

— Он сказал — отец… — пожал плечами охранник.

— Секунду… — Дима набрал на телефоне номер Морозова-старшего, — Па, ты сейчас где? А, всё хорошо… Мне можно было звонить, у меня сейчас перерыв. Она уже выходит. Спасибо, пап.

— Что? — пряча улыбку, Наташа кивнула на телефон, — проверил? Меня не похитят?

— Зря смеёшься, — Дима казался серьёзным, — лучше переспросить. Да, папа приехал, но он думал, что мы на сцене, и позвонил самому Лапину, они давно не виделись… Я сейчас тебе вынесу шубу, а сумку и всё остальное утром привезу, — с этими словами Дима скрылся в дверях гримёрной и почти сразу вышел, неся в руках Наташину шубку, — как приедете, пришли мне смс-ку, хорошо? Я услышу, на следующем перерыве прочту…

— Хорошо, — она согласно кивнула, поворачиваясь, пока он помогал ей одеться, — Всё, я побежала…

— Беги, — улыбнувшись, он поцеловал её на прощанье, — сразу спать ложись!

— А поужинать-то хоть можно? — уходя вслед за охранником, она с улыбкой обернулась, — Пока!..

— Нужно… — улыбаясь, он глядел ей вслед, пока она не скрылась на выходе, — Пока, Наташка…

Покинув клуб через служебный вход, Наташа прошла быстрым шагом за охранником до стоянки, на которой её ожидал Александр Иванович. Приехав за ней, свёкор не стал звонить Диме, а, решив, что раз уж так «срослось», позвонил Лапину — старые друзья давно уже не виделись: сначала окончательный разрыв между Димой и Кристиной послужил образовавшейся паузе в их отношениях, а потом дела и заботы накрыли с головой, встретиться и пообщаться, как раньше, всё был недосуг. И вот теперь Александр, имея доброжелательный характер, не смог не позвонить другу, приехав в его заведение. Подойдя к автомобилю свёкра, Наташа обнаружила его в компании с Лапиным и Фишером, который к тому времени вернулся в вип-комнату, а теперь вышел вместе с Леонидом подышать свежим воздухом.

— Жаль, жаль, — Леонид, разведя руками, смотрел на Морозова-старшего, — в какие-то веки приехал сам, и не хочешь составить нам компанию.

— Да я бы с удовольствием, — извиняющимся тоном отвечал Александр, — но не рассчитывал на долгое отсутствие, Аня потеряет.

— Нужно было вместе с Аней приехать, — Лапин, прищурившись, затянулся сигаретой, — сколько лет дружим, а вы в моих клубах ни разу не были.

— Аня с внуком, — Александр улыбнулся, — а в клубах Димка за нас за всех оттягивается, правда, на сцене. Да вот теперь ещё и Наташа, — увидев спешащую к ним невестку, кивнул он в её сторону.

— Жаль… — Леонид покачал головой, — завтра Новый Год, вернее, уже сегодня… Посидели бы, проводили старый.

— Не судьба, — Морозов с сожалением вздохнул, — ну, Лёнька, рад был тебя снова увидеть, рад, что мы с тобой так и остались друзьями, — он многозначительно посмотрел на Лапина, — ты меня понял…

— Понял, Сашка, — едва заметно усмехнувшись, тот протянул руку, — что ни делается, всё к лучшему. Дети сами разберутся, — он повернул голову к подошедшей Наташе, — спасибо за выступление, публика очень довольна.

— Спасибо за приглашение, — в свою очередь, несколько сдержанно поблагодарила его Наташа, — и всего вам доброго.

— С наступающим, — Игорь пристально посмотрел на девушку, потом, как бы спохватившись, перевёл взгляд на Александра, — рад был познакомиться!

— Взаимно, — шутливо взяв под козырёк, Морозов-старший открыл дверь перед невесткой, — ну, всех благ! А мы поехали.

Глядя вслед отъезжающему автомобилю, Игорь не переставал странно улыбаться. Посмотрев на него, Лапин многозначительно кашлянул.

— Зря ты всё затеял, Игорёк. Видишь, оборона по всем фронтам.

— Ерунда, — Фишер перевёл взгляд на друга, — насколько я понял, это же муж Анны?

— Ну, да… — шумно выдохнув, Леонид не спеша направился к служебному входу, — Саша Морозов. Мой школьный товарищ… по совместительству — муж некогда любимой мной женщины… Правда, у нас всё очень быстро закончилось, но воспоминания самые прекрасные, — он говорил, хмуро сдвинув брови; казалось, что думает он совершенно о другом.

— Да-а-а… Фишер ещё раз оглянулся, — Согласись, как тесен мир? Да, Лёнчик?

— Тесен, тесен… — Лапин открыл дверь, пропуская вперёд Игоря, — не то слово.

Вернувшись в подвальный этаж, мужчины молча уселись друг напротив друга. Взяв со столика налитый стакан виски, Игорь какое-то время смотрел куда-то вперёд, не мигая и улыбаясь уголком рта. Наконец, сделав глоток, поставил стакан обратно и откинулся на спинку мягкого дивана.

— Мир тесен… — задумчиво повторил он, — Настолько тесен, что некоторые в нём — явно лишние…

— Ты о чём? — Лапин внимательно посмотрел на него, — Вернее, о ком?

— Да так, мысли вслух… — тот снова подался вперёд и, взяв в руки стакан, залпом выпил содержимое, — Кстати, ты в курсе, что Кристина в зале? Она почему-то просила тебе об этом не говорить.

— Как — в зале? — Леонид побледнел, — Ты уверен?

— Не то слово, — усмехнулся Фишер, — мы с ней вместе за стойкой сидели… А ты разве зал не просматриваешь?

— Не всегда и очень поверхностно… За залом следит охрана, — Лапин резко вскочил с места, — этого только не хватало… Она пьяная?

— Да, порядочно навеселе, — Игорь удивлённо приподнял брови, — а что ты так испугался? Девушка взрослая, к тому же не одна…

— Есть причины, — сквозь зубы процедил Лапин, — посиди здесь, я пойду её приведу.

— Если хочешь, я пойду с тобой, — Фишер тоже с готовностью поднялся, — а что случилось-то?

— Потом… — махнув рукой, Леонид открыл дверь, — Сейчас надо её срочно сюда.

* * *

Перерыв закончился, и, оставив Мазура, Юля вернулась в компанию Кати и Кристины.

— А где наш муж-чина? — игриво подбоченившись, она огляделась по сторонам, — Что вы с ним сделали, девки, признавайтесь!

— Ой… — Кристина презрительно поджала губы, — Что с ним можно сделать? Он чуть младше моего отца…

— А кто у тебя отец? — Катя присела к барной стойке и затянулась длинной тонкой сигаретой, — Расскажи о себе…

— Так… Катерина батьковна… — Юля с подозрением посмотрела на подругу, — Ты без меня сколько ещё выпила? Ну-ка, расскажи о себе…

— А, — та небрежно махнула рукой, — мы с Кристиной ещё выпили по мохито, и всё… А что, заметно?

— Более чем, — Юля нетрезво нахмурилась, — Теперь веди себя прилично…

— Да иди ты, — Катя расхохоталась, — лучше расскажи, что там у «патрулей»?

— У «патрулей» лопнула струна, — Юля изобразила губами звук, похожий, по её понятию, на звук лопнувшей струны, — Мазурик перестарался… Но он уже всё сделал. Он вааще — талант… Хоть и гад. И я его люблю.

— Да все они гады, — Кристина потянулась к пачке сигарет, — а, можно, я закурю?..

— А ты куришь?! — Юля удивлённо вытаращила глаза, — Можно…

— Не курю, — Кристина достала длинную сигарету, чиркнула зажигалкой, — а сейчас хочу закурить…

— Тебе плохо станет, — Катя попыталась отобрать у неё сигарету, — ща всё поплывёт… И сама уплывёшь нафик…

— Ну, и пусть, — та упрямо отдёрнула руку, — уплыву, так уплыву.

— А, кстати, почему ты одна? — Юля щёлкнула пальцами бармену, — Нам ещё мохито… А где твой Макс?

— Мой… — девушка усмехнулась, — Мой… нет у меня никакого Макса. Гадёныш…

— А куда ты его дела? — Юля взяла стакан с коктейлем, — Давай, выпей, и рассказывай. Мы внимательно слушаем.

— Да… Рс-с-кажи о себе… — Катя облокотилась о стойку и изобразила на лице неподдельный, профессиональный интерес к судьбе Кристины.

— А что рассказывать… — Кристина сделала попытку затянуться сигаретой, но закашлялась, — Ой… фу… гадость…

— Да ты не взатяг… — Юля взяла у неё сигарету из рук и несильно затянулась, — Вот так… Поняла?

— Угу… — Кристина нахмурилась, — давай сюда…

— Ну, и что там с Максом? — отдавая ей сигарету, Юля напомнила тему разговора.

— Ушёл, — закашлявшись в очередной раз, выдавила Кристина, — Гад-дёныш… все от меня ушли… и этот… и тот… — она махнула рукой в сторону сцены, — Или они все козлы… Или со мной что-то не так…

— Да перестань! — Юля похлопала её по спине, — Что с тобой может быть не так? Молодая, красивая, богатая…

— Кто — богатая? — Катя остекленевшим взглядом посмотрела на подруг, — Сделаем репортаж?..

— Сиди! — Юлька махнула на неё рукой, потом обернулась к Кристине, — Видала? Лыка не вяжет, а репортаж — без проблем. Профессионал! Да, так что там у нас с козлами?..

— Все козлы! — Кристина вынесла вердикт, — А Морозов — тот вдвойне… Всё из-за него…

— Ты его любишь, да? — участливо кивнув, спросила Юля, — Выпьем?

— Пока не буду… — Кристина отрицательно замотала головой, — Я его ненавижу…

— Кого? — Катя открыла слипающиеся глаза, — Расскажи об этом…

— Ненавидишь?! — Юлька поджала губы, — Обалдеть… Значит, любишь…

— Сволочь… всю жизнь мне изуродовал…

— Дима?! — Юля изумлённо повернула голову туда, где выступали ребята, — Дима не может, насколько я его знаю.

— Ты его не знаешь… — Кристина ухмыльнулась, — Вы его никто не знаете… А я знаю. Он сволочь, каких мало…

— Не, ну, тебе, конечно, лучше знать, — несмотря на выпитое наравне с девушками, Юля выглядела трезвее всех, — но у меня другое мнение насчёт Морозова.

— Ты его сколько знаешь? — Кристина улыбнулась уголком губ, — Полгода?

— Ну, где-то так, — Юля пожала плечами, — примерно…

— А я много лет, — не обращая ни на кого внимания, Кристина пьяно откровенничала, — он гад… козёл… ненавижу… — она положила голову на сложенные руки, но, вдруг, резко распрямившись, вскочила со стула, — Сейчас пойду и скажу в микрофон, какой он козёл, пусть все знают… Притащил сюда свою матрёшку…

— Стой, куда?! — Юля схватила её за плечи и насильно вернула к барной стойке, — А ну-ка, сядь!.. Ещё чего не хватало… Ты такая красивая, Кристинка, ты себе другого найдёшь и про Димку забудешь… Ну, не получилось и не получилось… Всё ещё впереди!

— Ничего не впереди… — Кристина упрямо мотала головой, — У всех свои матрёшки…

— Если ты про Наташу, то тоже зря, — Юля гладила её по голове, как ребёнка, — Наташа очень добрая и хорошая… И она не виновата, что Дима её любит…

— Добрая и хорошая… А я — злая и плохая… и поэтому я сейчас пойду и всем в микрофон расскажу, что Морозов — козёл… — новая попытка уйти закончилась неудачей: кто-то схватил девушку за руку.

— Кристина, немедленно иди за мной, — Леонид сердито смотрел на дочь, — слышишь?!

— Папа! — она радостно раскинула руки, — Это — мой папа… И я его очень люблю…

— Кристина, идём… — смягчив тон, Лапин потянул её за руку, — Скажи девочкам до свиданья.

— Девчонки, до свиданья! — Кристина с размаху обнялась сначала с Юлей, потом с Катей, но объятия с последней получились односторонними: девушка дремала у стойки, подперев рукой щёку, — За мной папа пришёл…

— А кто у нас папа? — Катя приоткрыла глаза.

— Хозяин этого заведения, — Юля широким жестом обвела вокруг, — А ты что, не знала?..

* * *

Наташа тихонько лежала в постели и никак не могла уснуть. Радость от у дачного выступления не могло омрачить даже появление Игоря Николаевича. Она была на седьмом небе от счастья, и единственное, что сейчас её огорчало — это пустая кроватка Валерика, который спал в комнате Диминых родителей, и отсутствие самого Димы. Думая о них, она тепло улыбнулась… Скоро наступит утро, и проснётся Валерик… Вернётся Дима… И сегодня — сегодня Новый Год, любимый праздник… Она впервые будет встречать его с Димой… А вчера был её концерт… И Дима был рядом… И, вообще — она такая счастливая… Правда, её отец тяжело болен, но они с Димой посчитали — за новогодние праздники они без труда соберут нужную для операции сумму… Они не успели собрать её до Нового Года, но это не страшно, в клинике им ответили, что оплату нужно сделать до 8 января, и у них есть ещё достаточно времени… Операция пройдёт вовремя, и отец поправится… Поэтому, несмотря ни на что, она очень счастливая… У неё есть всё, что нужно для счастья…

 

Глава 23

Нервно поджав губы, Лапин смотрел, как Кристина, высыпав содержимое небольшой стильной сумочки прямо на диван, ищет жетон, выданный в гардеробе. Вернувшись вместе с ней в вип-комнату, где его остался дожидаться Игорь, он закрыл дверь на ключ и вызвал сотрудника клуба.

— Сейчас принесут твою одежду, и мы поедем домой, — сердито сказал он дочери и повернулся к Фишеру, — почему ты мне раньше не сказал, что она здесь? Впрочем, я сам виноват… Обычно зал не просматриваю, а надо бы.

— А я знала, что ты зал не просматриваешь, — Кристина захихикала, — папа… я все твои привычки зна-а-аю…

— Ты нашла жетон или нет? — он не дал ей договорить, — Сейчас человек уже придёт.

— На-шла! — она победно покрутила в руке пластиковый прямоугольник, — За-би-рай!

— Посмотрю, как ты завтра будешь радоваться, — он снова поджал губы, — что произошло на этот раз?!

— Может, не будем при посторонних решать наши семейные проблемы? Кстати, в дверь звонят, — кивнув на дверь, она скривила губы, — папа…

— Игорь не посторонний. И, если уж тебя видели посторонние, то стоит ли стесняться своих? — открыв дверь, Лапин отдал сотруднику жетон, — Одежду принесёшь сюда.

— А он что — свой? — Кристина игриво посмотрела на Игоря, — Игорёк, а ты, оказывается, свой…

— Ну, я думаю, мне пора откланяться, — Игорь едва улыбнулся, — действительно, у вас семейные дела…

— Да ладно тебе, — Лапин махнул рукой, — побудь хоть ты со мной. Видишь, навалилось всё.

— А что, действительно, проблемы? — Фишер кивнул на Кристину, — Замечательная у тебя дочь: красавица, умница, не то, что мой балбес Артём.

— Действительно, — Лапин говорил зло, раздражённо, — при чём, проблемы большей частью надуманные. Вбила себе в голову всякую ерунду…

Леонид Борисович вдруг почувствовал дикое желание выговориться перед кем-то, ощутить чью-то пусть малую, но поддержку… Немного притупленная отвлечённой обстановкой боль из-за ухода жены возобновилась при виде Кристины, какое-то, неведомое ему до сих пор, чувство сиротства накатило, заныло, как больной зуб… захотелось с кем-то разделить свои горести, и ему показалось, что Фишер — именно тот человек, который мог бы поддержать его в данной ситуации, ведь он сам доверил ему свою сердечную тайну.

— А что такое? — участие Игоря казалось искренним, — Может, я смогу чем-нибудь помочь?

— Да не слушай ты папу, Игорёк, — Кристина уселась на диван и, роняя предметы, нетвёрдой рукой укладывала их назад в сумочку, — он, как всегда, урт… урти…ут-ри-ру-ет…

— Ей пить совсем нельзя, — с горечью в голосе обратился к Игорю Лапин, — а она выпила… Ещё и за руль уселась! — он возмущённо посмотрел на дочь, — Как только гаишники тебя пропустили?!

— Да, за руль под алкоголем не стоит садиться, — Игорь озабоченно покачал головой, — ну, наверное, была причина так поступить, да, Кристина?

— Что случилось-то опять? — снова открыв дверь на звонок и приняв из рук мужчины дорогую шубу дочери, как-то обречённо спросил Лапин, — Рассказывай.

— Значит, так, — сопровождая свои слова движениями указательного пальца одной руки, Кристина другой рукой ловила по дивану коробочку с леденцами «Орбит»: коробочка почему-то постоянно выскальзывала из её ладони и буквально отпрыгивала на несколько сантиметров в сторону, — От меня ушёл Макс.

— Ну, и что, — Леонид усмехнулся, — велика беда. По-моему, ты не должна принимать это как трагедию.

— А я и не принимаю, — стараясь говорить членораздельно, Кристина согласно кивнула головой, — он ушёл, а я послала его к чёрту. Гадёныш…

— Ну? Так в чём же дело? — развёл руками Лапин, — Я даже рад. Слишком он был молод для тебя, да и глуп, как мне показалось.

— Угу, — она ещё раз кивнула, — а ещё в моём продюсерском центре кто-то разгромил студию звукозаписи.

— Как? — Леонид застыл на месте, — В каком смысле разгромил? Когда?

— Вчера ночью, — девушка пьяно пожала плечами, — в смысле — разбили всё, что бьётся, разнесли, всё что разносится, — она вдруг засмеялась, — там та-а-а-кая куча-мала-а-а-а!..

— Почему ты мне сразу не сказала об этом? — отец сердито поджал губы, — И что, полицию не вызывали? А кто обнаружил? Что вообще там у вас происходит?!

— Значит, так… — Кристина упрямо дирижировала себе указательным пальцем, — Обнаружил Морозов. Утром. Полицию никто не вызывал.

— Почему не вызвали полицию? А что, все замки были целы? Кто и как мог проникнуть в студию, — Леонид непонимающе смотрел на дочь, — объясняй толком!

— Замки были целы, — с расстановкой произнесла Кристина таким тоном, будто она рассказывала о каком-то приятном событии, — сигнализация включена…

— Так почему не вызвали полицию-то? — Фишер включился в разговор, — Кристина, а кто последним покинул студию накануне?

— А последним уходил Мо-ро-зов, — улыбнулась Кристина, — сначала мы с ним там были вдвоём… А потом я ушла.

— Подожди-подожди… — вытянув вперёд ладонь, Лапин нахмурился, — Морозов был в студии ночью… И ты была… А что вы там делали?

— Ни-че-го… — она, улыбаясь, развела руками, — К сожалению, ни-че-го… Я забыла выключить аппаратуру, позвонила ему, чтобы он поехал и проверил… Но потом решила поехать сама, на всякий случай… И я приехала… и он приехал… Мы там встретились…

— Ну, и? — Леонид нетерпеливо посмотрел на дочь, — Встретились, выключили… Дальше что было?

— Дальше?.. — опустив голову, она усмехнулась, — А дальше… дальше я задала ему один вопрос…

— Дальше… дальше… — Лапин нервно рубанул ладонью воздух, — Кристина, давай без этих лирических отступлений.

— Ну, если без лирических… — она подняла на отца замутнённый алкоголем взгляд, — Он попытался меня изнасиловать. Это ведь не лирическое отступление?

— Кто?! — Леонид сморщился, — Дима?! Никогда бы не подумал… Ты уверена, что всё было именно так?! Кристина?!

— Папа, я что, идиотка? — она исподлобья посмотрела на Лапина, — Ты что, мне не веришь?

— Верю… — сдвинув брови, он задумчиво постукивал носком туфли по полу, — Ну, и… что было дальше?

— А дальше… у него ничего не вышло, — она презрительно скривила губы, — и я ушла. А он остался. А утром он позвонил мне и сказал, что студия разгромлена.

— Я не понимаю одного — почему ты не вызвала полицию?!

— А меня гайцы задержали, — она пожала плечом, — а Морозов не вызвал… наверное, потому, он и виноват.

— Ну, а потом-то можно было вызвать?!

— А потом… я его пожалела… — Кристина развела руками, — Папа, я его просто пожалела.

— Так. Я сейчас его вызываю сюда, пусть объяснит всё, — Лапин взялся за телефон, — Сергей, как только у музыкантов будет перерыв, приведи ко мне Морозова… Скажи, это срочно.

…Пройдя через изрядно развеселившуюся толпу и попутно обнимаясь с поклонницами, Дима спустился в подвальный этаж.

— Добрый вечер, — окинув взглядом всех присутствующих, он вежливо поздоровался.

— Добрый вечер, — сквозь зубы ответил Лапин, — Дима, у меня к тебе возникли несколько вопросов. Во-первых, что произошло в твоей студии?

— В моей, папа, — Кристина подала голос.

— Подожди, — он нетерпеливо махнул рукой, потом снова обратился к Морозову, — Кристина сказала, что кто-то разгромил аппаратуру.

— И не только, — Дима пожал плечами, — и стёкла разбили, и гитару, и компьютер, и ноутбук… всё свалили на пол…

— Кто обнаружил? — Лапин нервно сжал губы.

— Я…

— И?

— И всё…

— Что — всё?! Полицию вызывал?

— Нет…

— Почему?

— Так вышло.

— То есть, ты так решил, да? — нервно постукивая пальцами по столу, Лапин смотрел куда-то вниз.

— Я просто растерялся, — Дима нахмурился, — Потом приехали Кристина, Говоров… Мы решили, что нужно спасать вечернее выступление, потому что все минусы находились в разбитом ноутбуке и занялись подготовкой к концерту. Мы решили, что завтра всё разберём, посмотрим, что уцелело…

— То есть, ты решил сам распорядиться моим имуществом, так?

— Я не думал, чьё это имущество, — Дима посмотрел Лапину в глаза, — в тот момент мне это не пришло в голову.

— Замечательно… Лапин усмехнулся, — Я вложил кучу денег в вашу раскрутку, отдал тебе в пользование студию, а ты вот так относишься к моему имуществу.

— Я завтра всё выясню, — Дима развёл руками, — Леонид Борисович, сегодня, действительно, нужно было спасать положение… Наташа поёт под минусовки, а их больше нет. Что мне оставалось делать? Мы отправили остатки ноутбука в мастерскую, а сами, на всякий случай, ещё несколько часов репетировали под живую музыку. Мы сегодня даже ребёнка своего почти не видели, не обедали, не ужинали, честное слово…

— Так почему ты, всё-таки, не вызвал полицию? — прищурившись, Леонид закурил; он как будто не слышал, о чём говорил ему Дима, — Ты можешь внятно объяснить?

— Не знаю, — Дима бросил едва заметный взгляд на Кристину, — Так получилось.

— А вот у меня есть мнение, что ты не просто так не стал вызывать оперов…

— Что вы имеете в виду?

— Это именно ты разгромил студию.

— Я?! — Дима изумлённо приподнял брови.

— Ты. Кристина тоже так считает.

— Кристина не может так считать, — Дима ещё раз посмотрел на девушку, — она знает, что я не мог этого сделать.

— Почему это я не могу так считать? — усевшись в мягкое кресло, Кристина откинулась на спинку и закинула ногу на ногу, — Морозов… Почему я не могу так считать?! Я тебя попросила вечером съездить в студию, так? Ты приехал… И я приехала… Потом я уехала, а ты остался.

— Ты уверена, что всё было именно так? — усмехнувшись, он посмотрел на неё исподлобья.

— Уверена, — несмотря на сильное опьянение, она постаралась придать своему голосу довольно твёрдый тон, — в отличие от тебя, я — адекватный человек. Я детей не теряю.

— То есть? — Фишер заинтересованно посмотрел на девушку, — Кристинка, подробнее можно?

— Да он вчера у меня сына забыл, — она захихикала, — пришёл о чём-то спросить, был с коляской… Спросил, потом выскочил в коридор и убежал… А я с ребёнком возилась, пока его Наташа не пришла… Кстати, — она посмотрела на Диму, — она тебя дома не убила, как обещала?

— Да я просто замотался, — Дима растерянно развёл руками, — я же объяснял. Ну, голова кругом реально шла… Генеральный прогон Наташкиной программы, репертуар «Ночного патруля» с ребятами оговаривали на новогодние выступления, по проектам последние репетиции… Валерку оставить не с кем, мы его взяли в студию. Он у нас спокойный, — обращаясь к Лапину, Дима терпеливо объяснял ситуацию, — с ним можно куда угодно идти, мы его последние два дня и брали с собой… Спать положим у Светы, а сами — на сцену. Как оказалось — все усилия не напрасны, выступление удачно прошло, а что ещё нужно?

— Это всё прекрасно, — Леонид ухмыльнулся, — но, Дима, согласись, все улики против тебя. Я так понял, что, раз сигнализация не сработала, то чужих в студии не было.

— Да мне-то зачем громить студию?! — в недоумении Дима приложил руку к груди, — У меня-то какая мотивация?!

— Мотивация? — Кристина многозначительно улыбнулась уголком губ, — Вспомни, что ты пытался со мной сделать… и, вдруг, неудача… Это — не мотивация? А, Морозов?

— Что я пытался сделать?! — тот непонимающе обернулся, — Ты о чём?

— Ты пытался склонить меня к близости… ну, это я так смягчила… — улыбаясь, с издёвкой в голосе произнесла Кристина, — А, вообще-то, это называется попытка изнасилования.

— Тебе не надоело? — нахмурившись, Дима устало покачал головой, — Кристина, к чему всё это?

— Ты ещё скажи, что это я сама к тебе приставала… — её глаза сверкнули злобой, — Ну, скажи… Что, молчишь? Скажи, что это я лезла к тебе… Скажи, что это я умоляла тебя о любви?.. Что, язык не поворачивается?! — она распалялась в гневе всё больше и больше, — Скажи, что это я сама разделась, а не ты стащил с меня платье… ну, что же ты, Дима?! Скажи, что я вру, ну?! Ну, скажи — Кристина, ты врёшь… Молчишь?!

Дима молча смотрел на неё, сжимая губы. Воспитанный строгой, но справедливой Анной Сергеевной и добрым, вежливым Александром Ивановичем, он вобрал от своих родителей все лучшие качества… Помня о том, что его связывало с Кристиной, он не мог выдать её слабость даже перед её отцом… Он просто молча смотрел на неё, поражаясь той циничности, с которой она вешала на него надуманные обвинения.

— Ну, что скажешь?! — у Лапина ходили ходуном желваки, — Кристина врать не будет. Как ты объяснишь её слова? Это очень серьёзно.

— Я никак не буду их объяснять, — Дима бросил взгляд на Лапина, потом перевёл его снова на Кристину, — Кристина…

— Что — Кристина… — она дерзко смотрела ему в глаза, — Сказать нечего, да?

— Нечего… — он медленно покачал головой, — Нет слов…

— Значит, так, — Лапин хмуро смотрел себе под ноги, — я пересилю себя и не буду влезать в ваши личные отношения… хотя, очень хотелось бы. Но, по поводу студии… В общем, так. Дима, я тебе доверил очень дорогую студию. Я не знаю, как, не знаю, за чей счёт… кроме моего, конечно… но ты обязан всё восстановить. Где ты будешь брать деньги, аппаратуру, меня совершенно не волнует. Но студия должна быть в первозданном виде. И даже лучше. Ты меня понял?

— Понял… — сквозь зубы процедил Дима.

— Гонорар за сегодняшнее выступление и все последующие ты не получишь до тех пор, пока не восстановишь студию.

— Так за какие деньги я её буду восстанавливать? — Морозов возмущённо посмотрел на Лапина, — У меня нет лишних. Я живу на гонорары, вернее, на то, что остаётся от них после того, как я выплачиваю вам долг. Заплатите мне хотя бы за сегодняшнюю ночь, там приличная сумма. Возможно, её хватит на покупку чего-нибудь…

— Это твои проблемы, — отрезал Лапин. Денег ты не получишь, пока студия не будет восстановлена. И не из «чего-нибудь», как ты сейчас сказал, а восстановлена полностью! И учти. Вариантов, типа кинуть меня с новогодними концертами, у тебя нет. Судебные дела я тебе гарантирую. У нас с тобой контракт. И, согласно контракта, я могу тебе приостановить выплату гонораров, если у меня будут к тебе материальные претензии. А они у меня есть. Если ты не согласен — обращайся в полицию, пусть они разберутся, кто разгромил студию. Только что-то мне подсказывает, что ты так не поступишь… Ты меня хорошо понял?

— Понял, — так же, сквозь зубы, ответил Дима, — я могу идти?

— Можешь, — не глядя на него, Лапин подошёл к бару и налил себе стакан виски.

* * *

Вернувшись домой, Дима тихонько прошёл в свою комнату. Наташа сладко спала, свесив с кровати руку. Присев на корточки, он поцеловал её, потом потёрся кончиком носа об её нос…

— Всё хорошо? — она улыбнулась сквозь сон.

— Всё хорошо, — он пригладил её волосы, — всё хорошо, Наташка… Я так по тебе соскучился…

 

Глава 24

Несмотря на усталость после многочасового выступления, он долго не мог уснуть. События последних двух суток перемешались в голове, и Дима ловил себя на мысли, что ему кажется, что всё происходило совсем не с ним, а с другим человеком. Вот уже в который раз он обводил взглядом комнату: уютная, светлая мебель… детская кроватка в окружении больших мягких игрушек… Его любимая Наташа — рядом… ласково прильнув к рему, она тихонько дышит во сне… Мир и покой в каждом уголке их семейного «гнёздышка»… А совсем недалеко, в этой же квартире — родители, которых он очень любит, и, самое главное — его сын, Валерик…

Откуда же взялась эта тревога, змеёй заползающая в душу?.. Неужели всё, о чём он сейчас думал, происходило с ним на самом деле?! Неужели всё это было — и звонок Кристины, и его вечерняя поездка в студию, и его неожиданная встреча с ней, оставившая тяжёлый след в душе… И погром, кем-то устроенный в аппаратной и тон-зале, и ультиматум Лапина…

А ещё — этот Фишер. Конечно, его близкое знакомство с Леонидом Лапиным вполне оправдывало его появление в ночном клубе… Но что-то подсказывало Диме, что не всё так просто…

Тревога усугублялась ещё и тем фактом, что он так и де докопался до истины — кто же, на самом деле, подсыпал битые игрушки в Наташкины туфли. С того вечера прошло уже более двух недель, а выяснить ничего не удалось. Попытки Кристины побеседовать «с пристрастием» со всеми участницами новогоднего представления окончились тем, что окончательно завели «следствие» в тупик: из показаний девушек выходило, что незаметно подсыпать стекло и вымазать волосы зелёнкой было совершенно невозможно, и что единственный человек, которому бы это удалось, была сама Наташа… Соня, вначале активно помогавшая найти виновного, вдруг, совершенно неожиданно, заявила, что не хочет больше участвовать в расследовании и не держит ни на кого зла… Уговоры не привели ни к чему, и Диме ничего не оставалось, как с нетерпением ожидать окончания праздников и самому следить, чтобы с Наташкой ничего не случилось…

…Проснулся он около полудня. Низкое декабрьское солнце решило порадовать землю в последний день уходящего года и пронизывало насквозь своими острыми лучами плотные портьеры, которые Наташа заботливо задёрнула, чтобы свет не мешал отдыхать любимому мужу. Самой её в комнате не было, и Дима, борясь с желанием поваляться в постели, нехотя поднялся и направился в ванную. Проходя через гостиную, он застал там своих родителей, роющихся в большой старой коробке, в которой в их семье всегда хранились новогодние игрушки, гирлянды и прочая праздничная мишура.

— Привет! — Димка на ходу помахал им рукой, — О чём спор? Вы чего, игрушки ищете? Мы с Наташкой все на ёлку повесили.

— Нет, — Анна сердито посмотрела на Александра, — У папы новогодний бзик.

— Да не бзик, — тот поднял голову и посмотрел на сына, — Где-то шапка Деда Мороза была и борода, не можем найти.

— Саша, ну, тебе делать нечего, — Анна сердилась не на шутку, — ты его в этой шапке только напугаешь, он не поймёт ничего!

— Поймёт! — Александр упрямо рылся в цветных лоскутках, — Вот тут где-то была, в Димкиных старых костюмах…

— Папе очень хочется изобразить Деда Мороза перед Валерой, — глядя на Диму, Анна кивнула в сторону мужа, — торопит события, ребёнка напугает ведь, как пить дать.

— Да ладно, — Дима засмеялся, — пусть изобразит.

— Вы всегда заодно, — ворчливым тоном отрезала Анна, — и твоя Наташа такая же, кстати.

— А где они? — заглянув в кухню, Дима не обнаружил там ни Наташки, ни Валерика, — Где мои-то?

— Они гуляют, — Анна махнула рукой в сторону входной двери, — Валера что-то не хотел спать, и Наташа ушла с ним на улицу. Да, как вчера выступили, сынок?

— Нормально, — вспомнив ночной разговор с Лапиным, Дима нахмурился, — сейчас в студию поеду.

— Дима, — Анна всплеснула руками, — какая студия? Побудь хоть с нами сегодня, мы ведь тебя совсем не видим! Это же просто какое-то безобразие…

— Надо, мам, — он задержался у двери гостиной, — У нас неприятности.

Он не стал говорить родителям о том, в какую кабалу загнал его Лапин… Рассказав вкратце о событиях в продюсерском центре, о которых он умолчал вчера, Дима скрылся в ванной. Когда он вышел оттуда, Наташа и Валерик уже были дома — раздевшись сама, Наташа снимала с малыша тёплый комбинезон. Увидев папу, ребёнок заулыбался, заагукал, размахивая ручками, и Дима, дождавшись, пока он останется в одних ползунках, взял сына и поднял его высоко над головой. Обрадованный Валерка залился весёлым смехом.

— Дим, осторожней, — скорее по привычке сказала Наташа, улыбаясь им обоим, — не урони…

— Кого, Валерку? — Дима опустил, потом снова подкинул смеющегося малыша, — Никогда в жизни не уроню.

— Ты ещё не завтракал? — она взялась за ручку двери, — Я иду на кухню.

— Не-а, — поймав сына в очередной раз, Дима прижался губами к румяной с мороза щёчке, — мы с тобой.

— Ну, тогда идёмте, — Наташа широко распахнула перед ними дверь, — вообще-то, это будет уже обед.

Усадив Валерика на детский подвесной стульчик, прикреплённый к спинке большого стула, Наташа открыла холодильник, достала оттуда кастрюлю и поставила её на зажжённую плиту.

— Утром папа звонил, передавал тебе огромный привет.

— Спасибо, — Дима кивнул, — и ему от меня…

— Уже, — улыбнувшись, Наташа налила в тарелку разогретый борщ и поставила перед Димой, — передала. Кушай…

— Люди с утра кофе пьют… А я — борщ… — засмеялся Дима.

— Так уже не утро, — Наташка засмеялась в ответ, — утром ты только домой заявился.

— Так в России когда проснулся — тогда и утро, — Дима зачерпнул ложкой наваристый бульон, — слушай, а Валерка что, голодный?

— Почему? — удивилась Наташа, — Он каши налопался перед тем, как мы гулять пошли.

— Он такими глазами смотрит, как я ем, — Дима придвинул к себе стул, на котором сидел ребёнок, — давай-ка нам ещё одну ложку, поменьше…

— Дима, он не сможет борщ с ложки есть, — Наташа с сомнением покачала головой, подавая чайную ложечку, — он только пюре умеет кушать…

— Как это не сможет? Из папиной тарелки обязательно сможет! — Дима осторожно подул на ложку с золотистой ароматной жидкостью, потом поднёс её ко рту сына, — Давай, лопай, расти быстрее… Вот видишь! — кивнул он на малыша, который, старательно распробовав то, что дал ему отец, снова, как птенец, раскрыл ротик, ожидая новой порции понравившегося блюда, — Видишь!

— Давай, я его покормлю, а ты сам ешь, — Наташа протянула руку за ложкой.

— Не-а, мы с ним из одной тарелки будем, да, Валерка? — Дима зачерпнул ещё одну маленькую ложечку борща, — Папа будет свою вину заглаживать.

— Какую вину? — вытирая Валерику подбородок, Наташа удивлённо приподняла брови.

— Ну, как какую… — Дима виновато пожал плечами, — Я ж его забыл позавчера…

— Нет, Дим, ты его не забыл, — Наташа слегка улыбнулась, — Во-первых, ты очень устал. А, во-вторых, ты подсознательно чувствовал, что он в безопасности, ведь на самом деле так и было. Поэтому твоя память и не забила тревогу. Хотя, — она нахмурилась, — сначала я хотела тебя убить…

— Ну, примерно так и я подумал, — он вздохнул, — правда, утешение слабое…

— Тебе нужно отдохнуть, — она с сочувствием посмотрела на него, — Дим, у тебя просто ужасная нагрузка…

— Новый год отработаем, и отдохну, — он согласно кивнул, — неделю точно из дома вылезать не буду. Да, кстати… — он замялся, — Когда твоему отцу нужно ехать на операцию?

— В середине января, сразу после праздников, — Наташа посмотрела на настенный календарь, — у него уже направление есть, дата назначена, осталось только пройти необходимые исследования незадолго до того, как он ляжет в клинику. А что?

— Ну, тогда ещё успеваем… Ничего страшного, просто мне деньги чуть позже заплатят за выступления. Но ты не переживай, к сроку мы ему операцию оплатим.

— Дим… — Наташа посмотрела ему в глаза, — Я тебе так благодарна… Ты даже не можешь себе представить…

— За что?! — удивился Дима.

— За то, что ты оплатишь папе операцию. У него очень плохой прогноз, и, если его сейчас не прооперировать, он долго не проживёт… А таких денег у него, конечно, нет…

— Не говори глупости, это наши родители.

— Дим… А почему тебе гонорар сразу не выплатили? — до Наташи только дошёл смысл сказанного Димой, — Это только тебе или всем так?

— Наташ… — он немного помолчал, как бы взвешивая, стоит ей рассказывать всё или нет, — Наверное, я не должен тебе говорить, потому что это проблема только моя. Но тут очень серьёзное дело, и ты должна быть в курсе… В общем, Лапин поставил мне условие. Он не выплатит мне все гонорары до тех пор, пока я не восстановлю студию. Он считает, что это я виноват в том, что произошло.

— Дим… Но ты ведь ни при чём, — Наташа растерянно посмотрела на него, — почему он так считает?

— Потому, что я не вызвал сразу полицию. Наташ, — он взял её за руку и успокаивающе улыбнулся, — ты не переживай. Сейчас мы с Сашкой едем в студию, будем смотреть, что уцелело. Всё, что можно, сами восстановим.

— А что нельзя?

— А что нельзя… — он задумчиво вздохнул, — Что нельзя будет восстановить, придётся купить. Но ты не волнуйся. Деньги на операцию будут вовремя, это сейчас самое главное.

— Дим… ты сам не волнуйся… — Наташа сжала его ладонь, — Езжай спокойно, главное, что я знаю, что ты не виноват. А мы тут пока новогодний стол будем готовить… — она попыталась улыбнуться как можно веселее, — Анна Сергеевна попросила ей помочь.

— Ну, значит, всё хорошо. Только родителям пока не говори, не нужно их расстраивать. А деньги будут вовремя, это я тебе обещаю.

* * *

Был уже шестой час вечера, а Дима с Сашей всё ещё находились в студии. Убрав битые стёкла и обломки компьютера, собрав разбросанную аппаратуру и проверив уцелевшее, молодые люди вышли, наконец, на улицу. Сашка курил, а Дима стоял за компанию, дыша морозным воздухом.

— Я думал, будет ещё хуже, — Говоров огоньком сигареты пытался ловить крупные снежинки, хлопьями падающие с предновогоднего неба, — микшер только скинули и вырвали провода, особых внешних повреждений нет, думаю, он вполне рабочий. С усилком — та же картина.

— Я тоже так думаю, — Дима задумчиво посмотрел куда-то вдаль, — но вот с остальным не так всё радужно. Синтезу полный пипец… Про гитару вообще молчу.

— Почём у нас нынче «фендеры»? — Сашка, прищурившись, затянулся, — Сколько потянет?

— По-разному, — Дима усмехнулся, — эта, например, мой трёхдневный гонорар потянет. Не могла она другую какую-нибудь гитару разбить… Там и подешевле были…

— Ты всё же думаешь, что это Кристина? — вполголоса спросил Сашка, хотя рядом никого не было, — Хотя, кроме неё…

— Думаю, да, — Дима кивнул, — больше некому было.

— Не понимаю я тебя, Дима, — Сашка взялся за ручку двери, потянул её на себя, — почему ты молчишь-то? Тут в благородство играть не стоит, тут такая сумма на кону… Немного добавить и хорошую машину можно купить.

— Машина пока ждёт… Наташкиному отцу операцию на сердце нужно делать. Уже через две недели. Деньги нужны…

— Ну, так чего ты? — Сашка недоумённо посмотрел на Диму, — Тем более.

— Да сам уже жалею, — Дима шёл по коридору продюсерского центра с решительным выражением лица, — действительно, тут уже не до благородства… Но, Саня, теперь уже поздно. Теперь все мои слова будут расценены как попытка всё свалить на Кристину. Доказательств, что она ушла после меня, нет.

— Вот говорил вам — ставьте видеокамеру на вход, — Сашка вошёл в аппаратную и, что-то заметив, склонился над микшерным пультом, — о, смотри, тут ещё бегунок сломан… как я сразу не увидел?..

— Да, была бы камера, не было бы проблем, — повторил Дима, — теперь что уже…

— Синтез штук сто пятьдесят, «фендер» штук семьдесят… Компьютер, ноут… колонка разбита… Дима, нужно что-то делать, — Говоров серьёзно посмотрел на Морозова, — даже если ты где-то займёшь денег и всё это купишь, то гонорар придётся всё равно отдать… На операцию где деньги возьмёте?

— Не знаю, — Дима покачал головой, — Наташке он выплатил… Но там не такая большая сумма, на операцию точно не хватит, и третьей части не будет. Если бы не долг Лапину, я бы ещё раньше всю сумму собрал без проблем.

— Так, может, поговорить с ним, что он, не подождёт?

— Поздно, Саня, я ему уже отдал то, что у меня было. А то, что заработаю, он мне теперь сам не отдаст.

— Засада…

— Не то слово.

— Дима, ты как хочешь, а я Лапе всё расскажу, — Сашка решительно посмотрел на друга, — ты не можешь — я смогу.

— Нет, Саня, не вздумай, — Дима выглядел очень серьёзным, — это даже не просьба. Я сам разберусь.

— Как ты разберёшься? — Сашка усмехнулся, — Если только Лапе всё расскажешь.

— Нет…

— А как?

— Есть вариант…

* * *

Выключив воду, Кристина осторожно вылезла из ванны и накинула мягкий, пушистый халат на влажное тело. Промокнув волосы махровым полотенцем, тряхнула головой — чёрные пряди рассыпались по плечам… Пересиливая желание пойти и тут же рухнуть в постель, взяла в руки фен.

Приехав ночью вместе с отцом в родительскую квартиру, она улеглась спать, но, проснувшись около полудня, нашла отца за бутылкой коньяка — Леонид Борисович в одиночестве пил рюмку за рюмкой, без закуски, обходясь лишь сигаретами. На вопрос, где мать, ответил не совсем внятно, и Кристина, набрав номер Милы, от неё самой узнала, что та ушла от Лапина… «Я к тебе заеду завтра, и мы поговорим, хорошо?» — вот и всё, что Кристина услышала от матери… Отцу же, судя по его состоянию, было тоже не до неё, и девушка, воспользовавшись его равнодушием, сама вызвала его автомобиль и от его же имени попросила водителя отвезти её домой.

После вчерашнего вечера в ночном клубе отца она чувствовала себя отвратительно. Небольшой бокал мартини почему-то не помог, и она решила принять ванну. И вот теперь, выйдя, наконец-то, в свою шикарную гостиную, взяла всё ту же бутылку мартини и налила себе ещё немного.

Сегодня — Новый Год… Ей снова вспомнились прошлогодняя встреча любимого когда-то праздника… Вот здесь, в этой квартире, они были с Димой вдвоём… Он казался таким весёлым и счастливым… или это ей только казалось? Во всяком случае, сама она точно была счастлива. Кристина огляделась вокруг: вот в этом углу стояла ёлка… Мерцали огоньки, две свечи на накрытом столе делали обстановку романтической, и Дима что-то интересно рассказывал… Он всегда очень интересно рассказывал… Только о чём?.. Вспомнить Кристина так и не смогла. Они тогда никуда не пошли, всю ночь пробыли вдвоём, а на следующий день, выспавшись, поехали к её родителям. Правда, вечером он отправился на концерт, а оттуда к себе домой, объяснив это усталостью. Он упорно не собирался к ней переезжать, говорил, что нужно немного снова привыкнуть дуг к другу… Теперь ей это показалось смешным — им не нужно было привыкать, они много лет знали друг друга. Значит, он просто морочил ей голову… Она, кажется, уже в тысячный раз делает такой вывод… Что ж, за это нужно выпить.

Глядя, как прозрачная жидкость, пульсируя, наполняет широкий бокал, Кристина упрямо сжала губы. Только держать себя в руках, чего бы это ей не стоило… Она и так слишком раскрылась позавчера, когда, не удержавшись, кинулась на шею к Морозову… Он стал свидетелем её слабости… первой такой слабости в её жизни… Он просто вытер о неё ноги… Но нет худа без добра — он ответит за это… Он ответит за всю боль, которую причинил ей… Она его никогда не простит.

Выпив залпом напиток, она со стуком поставила бокал на столик. Год назад в это время она хлопала дверкой от холодильника и буквально летала по кухне, весело выкладывая закуски в приготовленную посуду… А сегодня она пьёт в одиночестве мартини… и никого не ждёт… Господи, ну, откуда взялась эта матрёшка?!

Кристина снова вспомнила вчерашний вечер.

Наташа. Обыкновенная провинциальная матрёшка… Поёт, конечно, хорошо… Если не сказать больше. Кристина вдруг поймала себя на мысли, что, вспоминая Димину жену, она испытывает поистине физическую боль… Ревность? Да… Лучше не думать, не давать мыслям завладеть воображением… Она, действительно, красивая. Даже этот Игорёк — давний приятель отца, в свои сорок с лишним, кажется, серьёзно заинтересовался этой матрёшкой… Стоп! Она, действительно, вчера слышала кое-что… Алкогольный дурман стёр из памяти разговор отца с Фишером, но не до конца… Да-да!.. Игорь что-то говорил… она ему нравится, и он приехал посмотреть на неё… Интересный поворот!

Налив ещё мартини, Кристина залезла с ногами на мягкий диван. Стало немного легче, и она уже без особого напряжения вспоминала всё, что видела и слышала в кабинете отца… Фишер — тёмная лошадка… мама не раз намекала, что он занимается чем-то грязным… то ли вербует молодых женщин для работы за границей, то ли подыскивает богатым «папикам» хорошеньких наложниц — не из тех, что на всё согласны… а нравственно устойчивых… Кристина усмехнулась. Вот будет забавно, если Наташа понравилась какому-нибудь пузатенькому «малышу», как называл своих клиентов Фишер в приватных беседах с Леонидом… Ещё будучи девочкой-подростком, она несколько раз становилась свидетельницей таких бесед, забегая без стука в комнату отца или подслушивая под дверью… Вот так номер!..

За это не грех выпить ещё…

Звонок в дверь застал её врасплох.

Едва не расплескав содержимое, она поставила бутылку на столик. Поправив халат, вышла в прихожую, посмотрела в глазок и, усмехнувшись, повернула замок.

— Привет… — ехидно глядя на нежданного гостя, выговорила Кристина.

— Привет, — Дима стоял в дверях, сжав губы, — нам нужно поговорить…

— Ну, проходи… — она широко открыла дверь и пропустила его в квартиру, — Поговорим…

Не раздеваясь, он прошёл в гостиную и присел на диван.

— Выпьешь? — она кивнула на бутылку.

— Нет, — едва покачав головой, ответил Дима.

— А я выпью, — взяв налитый бокал, Кристина присела напротив него, в глубокое, мягкое кресло. Сделав несколько глотков, уставилась на гостя, — слушай, а твоя матрёшка знает, что ты ко мне пришёл? Следом не прибежит?

— Кристина… — игнорируя её колкость, он пристально посмотрел ей в глаза, — Я пришёл с тобой поговорить.

— Ну, так говори, — она сделала нетерпеливый жест, — только скорее, а то ко мне должны прийти.

— Ты должна сказать отцу правду, — Дима говорил твёрдым, уверенным тоном, — ты должна сказать всё сама.

— Сказать?! — сделав вид, что изумлена, девушка поставила бокал на столик, — О чём?!

— О том, что на самом деле произошло в студии, — он не сводил с неё строгого взгляда.

— А что на самом деле произошло в студии? — опьянев, Кристина кокетливо наклонила голову и искоса посмотрела на него, — Ты так загадочно говоришь, Дима… Я что-то тебя не пойму…

— Ты всё понимаешь. Ты сама должна сказать отцу, кто разбил аппарат и инструменты.

— А я что, знаю, кто это сделал? — она снова кокетливо бросила на него взгляд, — Дима… ты меня заинтриговал…

— Кристина, — он вдруг смягчил тон, — послушай меня, хорошо? Я, наверное, должен был сказать всё раньше… Я виноват перед тобой, я согласен с тем, что я — виноват. Я, наверное, поступил с тобой не совсем честно тогда, год назад… Я только думал, что всё вернулось… И ты из-за меня страдала. Кристина, — ей показалось, что он с теплом взглянул на неё, — мы и вправду с тобой не чужие… и поэтому я прошу меня простить. Простить за всё, в чём ты считаешь меня виноватым, я заранее согласен со всем. Прости меня…

— Что, Морозов… — она медленно подняла на него глаза, — Так денег жалко, что ты готов просить у меня прощения?!

— Я не о деньгах сейчас говорю, — Дима покачал головой, — я должен был сказать эти слова давно… ещё прошлой весной, когда окончательно понял, что у нас ничего не получится во второй раз.

— Зато я — о деньгах, — Кристина громко рассмеялась, — Господи-и-и… Морозов… Я и вправду тебя не знала… Ради денег ты готов встать передо мной на колени! Слу-у-у-ша-а-а-й… — она с интересом посмотрела на него, — А вот если я сейчас скажу тебе, чтобы ты встал на колени… ты встанешь?

— Кристина, я серьёзно…

— А я что, не серьёзно? — она удивлённо приподняла брови, — И я серьёзно. Если ты сейчас встанешь передо мной на колени, я завтра расскажу отцу всё, что ты посчитаешь нужным… Ну, что, как тебе сделка?

— Кристина, мне не до шуток, — Дима устало покачал головой, — я несколько часов сегодня провозился в студии, убирал с Сашкой стекло и мусор, пытался восстановить аппаратуру. Дело в том, что разбита очень дорогая гитара, и эта гитара не принадлежит продюсерскому центру… Это — гитара Вадима Зимина. Разбит очень дорогой «Роланд», его не восстановить… компьютер, ноутбук… Я не говорю о тех трудах звукооператора Миши, которые пошли насмарку… Кристина, я не имею к этому никакого отношения, но я теперь должен купить все эти инструменты.

— А чем я-то тебе могу помочь? — Кристина высокомерно усмехнулась, — Димочка… Я-то тут при чём?

— Ты знаешь, что я этого не делал, скажи об этом отцу.

— Я не знаю, что ты этого не делал… Напротив, у меня есть мнение, что это сделал именно ты, — она цинично ухмыльнулась, — Димочка, за всё нужно платить… Абсолютно за всё. А тебе денежек жалко, да? — она участливо посмотрела на него, — Жалко?

— Нет, не жалко, — Дима шумно выдохнул, — Эти деньги я обещал дать на операцию Наташиному отцу, Валерию Фёдоровичу. Операция на сердце, это дело жизни и смерти… назначена через две недели, оплату нужно внести уже в ближайшие дни, чтобы они начали подготовку… Кристина, я обращаюсь к тебе… пожалуйста… Скажи отцу, кто это сделал.

— Морозов… — она захихикала, — А не вариант Наташиными гонорарами оплатить операцию?

— Их не хватит, — Дима серьёзно посмотрел ей в глаза, — понимаешь, этих денег не хватит. Тем более, что твой отец поставил такие условия, что нам придётся её гонорар потратить на покупку инструментов… хотя бы части инструментов…

— Всё это очень красиво и благородно, — тон Кристины стал железным, — но, Дима, согласись, что я не могу отвечать за чужие косяки… Хотя… — она вдруг заговорила вкрадчивым тоном, — а вот если… если бы я тебе предложила остаться сегодня здесь… встретить со мной Новый Год… А за это реабилитировала бы тебя перед отцом? Что бы ты мне ответил?.. А, Морозов? Всего одна ночь, и завтра — весь гонорар у тебя в кармане… И тесть — живой и здоровый.

— Это несерьёзно, — он нахмурился, — Кристина, мы не о том говорим…

— Тогда вот тебе о том, — она неуверенно встала и, показав рукой на дверь, резко выкрикнула, — уходи! Ты сделал свой выбор, и я не виновата… Я ничего говорить отцу не буду… И тебе он не поверит — даже не пытайся что-то ему доказывать, понял, Морозов? — она усмехнулась, — Иди… встречай Новый Год в кругу семьи…

Молча встав, Дима вышел в прихожую и переступил порог квартиры…

— Сволочь!.. — недопитая бутылка полетела ему вслед и, встретившись с захлопнувшейся дверью, рассыпалась по прихожей сотней осколков, растеклась бесцветной лужицей, — Ненавижу!.. — уронив голову на руки, Кристина громко разрыдалась, — Не-на-ви-жу!..

 

Глава 25

«В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла-а-а-а…» — на удивление стройным хором пела толпа, вливаясь в огромный хоровод, кружащийся вокруг огромной новогодней ели, установленной на городской площади неподалёку от дома, где жили Морозовы. Прошло уже целых полтора часа с тех пор, как куранты возвестили о наступлении Нового Года, и, устав сидеть за праздничным столом, многие горожане высыпали на улицу, чтобы покататься с ледяных горок, потанцевать в кругу знакомых и незнакомых, покричать и попеть, а так же выпить шампанского, припрятанного за пазухой, с первым встречным.

— Аня, осторожнее, не упади! — Александр Иванович, стоя внизу, беспокойно запрокинув голову, наблюдал, как развеселившаяся Анна Сергеевна отчаянно забирается на самый верх ледяной горки, — Давай, съезжай, я тебя здесь поймаю…

— Саша, уйди, ты мне только мешаешь! — Анна отчаянно махнула рукой, — Уйди, говорю!

— Давай, я ловлю! — несмотря на её протесты, Морозов-старший раскинул руки, но, поскользнувшись, рухнул на ледяную дорожку, так, что съехавшая сверху Анна врезалась в него, и они уже вдвоём очутились чуть поодаль — в сугробе.

— Ты не ушиблась? — он встревоженно посмотрел на жену.

— Нет, а ты? — весело спросила она.

— И я — нет, — поднявшись, Александр помог ей встать и отряхнуться.

— Что ты на меня так смотришь? — Анна удивлённо осмотрела себя, — Что, плохо снег стряхнула?

— Нет… — он, улыбаясь, не сводил с неё взгляда, — Анютка, ты такая красивая…

— Саша, ну, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты меня так называешь, — нахмурившись, она поджала пухлые губы, но потом, не выдержав, рассмеялась, — ты меня ещё Нюрой назови.

— А у нас в деревне когда-то была продавщица Аня… Так вот, её все звали Нюся. Красивая была… А мы с Лёнькой классе в седьмом учились и всё бегали к ней за сигаретами. Она нам втихаря их продавала…

— Интересно-интересно… — Анна подозрительно посмотрела на мужа, — Что это за Нюся такая, ты мне никогда не рассказывал!

— Так и рассказывать не о чем, — он рассмеялся, — она уже взрослая женщина была, а мы — мальчишки ещё. Просто помню, что очень красивая.

— Так-так-так… — она шутливо взяла его за воротник, — Красивая, значит…

— Ну, не такая красивая, как ты, — он обнял её за талию, — ты у меня красивее всех…

— Что ты говоришь, — она кокетливо приподняла брови, — а ничего, что я уже бабушка?

— Ты самая красивая бабушка на свете, — приподняв её, он повернулся вокруг себя, но припорошенный снегом лёд не дал закончить пируэт: они снова вдвоём оказались в сугробе.

— Сашка, ты меня всю в снегу извалял, — не торопясь подниматься, Анна громко хохотала, — теперь я точно — снежная баба.

— Ты — Снегурочка, — он мечтательно улыбался, глядя на неё, — Анька, я тебя так люблю… Всю жизнь только тебя одну люблю…

— Правда? — она почему-то смутилась, услышав его признание, но потом шутливо толкнула его в плечо, — а мне иногда кажется, что у тебя появилась ещё одна дама сердца…

— У меня?! — он изумлённо приложил руку к груди, — Кто?!

— Наташа, — улыбаясь, она пытливо заглянула ему в глаза, — ты так за ней трясёшься, что невольно закрадываются сомнения…

— Аня, да Бог с тобой, — засмеявшись, он махнул рукой, — Наташа — это Димкина дама сердца, а мне она как дочка. Я всю жизнь хотел ещё дочку, но у нас с тобой не получилось, вот теперь хоть Дима привёл.

— Да я шучу, Саша, — поднявшись с его помощью, Анна отряхивала пальто, — шучу… Но ты, действительно, очень много уделяешь ей внимания.

— Аня, да ты, никак, ревнуешь?! — расхохотавшись в свою очередь, Александр обнял жену, — Ну, от тебя никак не ожидал!

— Ну, вот ещё, — она снова смутилась, — не болтай глупости, а то сейчас снова в сугробе окажешься!

— А я не против, — он, снова обняв её, подхватил и сделал шаг к сугробу.

— Ой-ой-ой, Саша! — Анна Сергеевна запищала тоненько, как девочка, — Я пошутила-а-а-а!..

— А я — нет…

— Саша-а-а-а!..

— Смотри, какие звёзды… — он запрокинул голову, — Новогодние…

— Да-а-а… — Анна тоже посмотрела вверх, — Такая красота в этом небе… А когда мы с тобой в последний раз вот так гуляли?

— Я уже и не помню… — он, улыбаясь, пожал плечами, — Давно.

— Вот так жизнь и прошла… — Анна вздохнула и взяла мужа под руку.

— И ничего не прошла. Знаешь, вот удивительная вещь… Появился Валера, и я стал чувствовать себя намного моложе.

— Да?! — Анна с удивлением повернула к нему лицо, — А я думала, что это только у меня такое ощущение. Мне тоже кажется, что я стала моложе, во всяком случае, в душе… Дети переворачивают нашу жизнь. Мне тут на днях наша преподаватель иностранного пожаловалась, что после женитьбы сын очень изменился, стал отдаляться от родителей. Они во всём винят невестку. А я подумала о Диме… Мне кажется, что он, каким был, таким и остался. Знаешь, — она усмехнулась, — я даже стала привыкать к его Наташе. Даже больше… Я к ней привыкла. И иногда ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы Дима поскорее купил квартиру… Вот сейчас, именно сейчас, меня всё устраивает. Сын с нами, внук — тоже… А Наташа… она, действительно, уживчивая, неконфликтная, послушная… с Димой они дружно живут…

— Ну, и чего ещё нужно? — Александр улыбнулся жене, — Аня, у нас с тобой всё просто замечательно!

— Да, замечательно… — Анна задумалась, как будто вспомнила о чём-то, — Просто… понимаешь, просто я привыкла к мысли, что Диминой женой будет Кристина. И я не могу себя перебороть, хотя и стараюсь.

— Ань, — Александр сжал её локоть, — посмотри на Димку — он ведь счастливый. По-моему, это — самое главное. И потом… — он замялся, — Я тоже люблю Кристинку, просто как дочь моего друга… Но… Иногда, в некоторых ситуациях, представляю Кристину на месте Наташи и, знаешь, не в её пользу.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, вот, например, вчера… Они с Димкой в последние дни дома почти не показывались, она с ним наравне работала, а ещё Валерик… Хоть мы с тобой с ним и возимся, но основная нагрузка всё же на ней.

— Ну, и что? — Анна нетерпеливо посмотрела на мужа, — Что вчера произошло, я уже и забыла…

— Ты вчера на пыльном пианино в гостиной сверху что написала?

— «Наташа», — Анна едва улыбнулась, — я ей не стала указывать, а так мягко намекнула, что нужно пыль стереть…

— Ну, и что она сделала?

— Ну, вытерла… — Анна непонимающе смотрела на Александра, — Саша, ты к чему клонишь?

— А я представил: как отреагировала бы Кристина?

— Ну, и как? — закусив губу, Анна смотрела себе под ноги.

— Она бы в лучшем случае проигнорировала эту твою надпись… А вообще — написала бы тебе ответ на том же пианино. Или высказала бы вслух своё мнение о том, кто должен убирать гостиную…

— Не знаю, — Анна пожала плечами, — может, ты и прав…

— Всё же мы с тобой счастливые, Анечка, — Александр обнял жену за плечи, — хотя бы потому, что дожили до того, что нас дети отпустили погулять в новогоднюю ночь, а сами сидят дома с ребёнком, а не наоборот…

— Ой, Сашка! — она расхохоталась в ответ, — Подвёл черту, называется…

— С новым годом, Аня, — он сильнее прижал её к себе, — с новым счастьем!

— С новым годом! Ой, телефон звонит, — Анна достала из кармана мобильный телефон, — начинаются поздравления… Лёня?! — услышав голос Лапина, она бросила мимолётный взгляд на мужа и уже в который раз за сегодняшнюю ночь смутилась, — Лёня, привет! С новым годом тебя!

— Аня… — голос Леонида показался ей странным, — Аня… с новым годом… Аня… мне так плохо… ты даже не представляешь… — Лапин говорил не совсем уверенно, и Анна догадалась, что он пьян, — Аня… мне плохо…

— Лёня, что случилось, — она встревоженно нахмурила брови, — а где Мила?

— Что такое? — Александр тоже встревожился, глядя на жену, — Ань, что-то случилось?

— Да, Лёня, я тебя слушаю… — махнув рукой на мужа, она сосредоточенно прислушивалась к непонятным звукам в телефоне, — Где Мила, Лёня?

— Мила… — он пьяно вздохнул, — Анька… приезжай ко мне… пожалуйста… Приезжай…

— Лёня, тут вот Саша тебе привет передаёт, — сделав ударение на имени супруга, Анна осторожно посмотрела на него самого, — он тебя поздравляет…

— Анька… — пьяно сопел Лапин, — хоть ты меня не бросай…

— Да, Лёня, — она попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась и, снова украдкой взглянув на Александра, Анна попыталась перевести разговор в другое русло, — дай, пожалуйста, трубочку Миле, я хочу её поздравить…

— Да какая к чертям Мила?! — взорвался Леонид на том конце, — Нету неё, понимаешь, не-ту!

— Господи… А что с ней?!

— Не что… а кто… Любовник с ней, понимаешь?! Любовника себе завела… Сука… — Анне показалось, что мужчина плачет, — Анька… Анька… приезжай ко мне…

— Лёня, мы с Сашей завтра к тебе заедем… Днём… — не совсем уверенно проговорила Анна.

— К чёрту твоего Сашу… — со злостью ответил Лапин, — к чёрту всех… Анька… я хочу видеть только тебя…

— Хорошо, Лёня, я ему передам твои поздравления, — деланно улыбаясь, она отвела руку мужа от телефона, который Александр всё время пытался забрать из её рук, — ещё раз с новым годом тебя… Всего хорошего!

— Что там случилось? — Морозов-старший нетерпеливо смотрел на жену, которая поспешно нажала на «отбой» и спрятала телефон в карман, — Аня, что такое?

— Да выпил лишнего твой друг, — она рассмеялась через силу, — с Милой поссорились, насколько я поняла, вот и не в настроении.

— Ну, это дело молодое, — Александр с облегчением вздохнул, — помирятся, куда им друг от друга деваться.

— Ну, да, конечно, — Анна задумчиво смотрела себе под ноги, — Саша, что-то я замёрзла, может, домой пойдём?

— Ну, пойдём, только теперь я с горки прокачусь, хорошо?

…Вытянув ноги, Дима полулежал на мягком угловом диване в гостиной, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Встретив новый год и немного посидев за накрытым столом, родители ушли гулять, а они с Наташей остались дома. Ёлка мерцала разноцветными огоньками, зажжённые свечи делали праздничную ночь поистине романтической, и Наташка, усевшись на колени к мужу, перекладывала пряди его длинных волос то вбок, то назад, то и дело нежно прикасаясь губами к его лицу, так, что Дима, сидевший вначале неподвижно, теперь всё крепче сжимал руки у неё за спиной.

— Димка… я такая счастливая… — прошептала она, целуя его в очередной раз, — Я впервые встречаю новый год с тобой…

— Да? — хитро улыбаясь, он приоткрыл один глаз, — И я впервые встречаю новый год с тобой… какое совпадение…

— Я так тебя люблю… Димка…

— Надо же… ещё одно совпадение…

— Смеёшься, да? — она грустно вздохнула, — ну и ладно… а я всё равно тебя люблю…

— Интересно, — пряча улыбку, Дима посмотрел ей в глаза, — если бы не шампанское, ты бы меня так же любила?

— Я бы тебя вот так любила… вот так… и вот так… — приговаривая, она осыпала поцелуями его лицо, — и не только так…

— И я бы тоже не только… — многозначительно прошептал он в ответ, прижимая её к себе, — по-моему, нужно пойти посмотреть, как там Валерик… Идём?..

— Идём…

— Наташка… как же ты встречала прошлый новый год? — чуть позже, лёжа в их комнате на кровати, он, не отрываясь, смотрел, как вздрагивают её длиннющие ресницы, — ты ведь мне не рассказывала.

— Ты не спрашивал, — улыбаясь с закрытыми глазами, она смущённо пожала плечом, — а встречала… встречала в ресторане, вместе с персоналом. Мы работали всю ночь, по очереди уходили немного отдохнуть… но потом Женька с Петровичем налакались, — она тихонько рассмеялась, — и мне пришлось петь и играть одной… В семь утра вызвала такси и уехала домой. А вечером первого — опять работала. И второго… и третьего…

— Как же ты выдержала… — Дима посерьёзнел, — Даже к отцу не поехала…

— Я потом поехала, после праздников. Выдержала, — она открыла глаза и посмотрела куда-то вверх, — если честно, самое тяжёлое было — это переносить запахи… я уже ненавидела кухню, меня тошнило от одного этого слова… Петрович меня очень жалел, всегда приносил мне какие-то особые леденцы, они немного помогали. А, вообще, всё нормально было, даже весело… иногда…

— Если бы я только знал…

— Ты, ведь, не мог знать, правда?

— Я должен был тебя найти тогда, осенью. А я только звонить пытался… ты симку сменила, я не знал твоего нового номера… Я и решил, что ты окончательно порвала со мной.

— Знаешь… — как будто что-то вспомнив, она несколько секунд помолчала, — Знаешь, я ведь звонила тебе.

— Когда?! — он приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на неё.

— Ровно год назад, — видимо пожалев о том, что сказала, Наташа закусила губу.

— Но я…

— Ответила женщина…

— Господи… — опустив голову, он прикрыл глаза, — Так это ты звонила…

— Уже под утро мне перезвонили с твоего номера и сказали… сказали, чтобы я больше никогда на него не звонила.

— Странно… Я потом не нашёл входящего звонка… Исходящего тоже не было…

— Видимо, их вовремя удалили, — она грустно улыбнулась.

— Прости меня… — он крепко прижал её к себе, — прости… я виноват во всём…

— Ну что ты… ведь всё уже хорошо… правда?

— Правда. Но я всё равно не могу себе простить, что ушёл тогда…

— Всё-всё… — она закрыла ладошкой ему губы, — я виновата сама. И, вообще, сегодня новый год, — где-то, в глубине души у неё промелькнула мысль о том, как он сам встречал прошлый новый год, и, как будто услышав её, он вдруг тяжело вздохнул:

— А я плохо помню свой прошлый новый год. Я вообще ничего не помню, Наташа, из того, что было без тебя.

— Ну, и ладно… — она провела рукой по его волосам, — Пойдём за стол? Кажется, дверь хлопнула — родители вернулись…

— Наташка… — он задержал её в своих объятиях.

— Что?..

— Ты спрашивала, что подарить мне на новый год?

— Спрашивала…

— А я что сказал?

— Сказал — себя… — она рассмеялась.

— Я передумал…

— Что?!

— Нет, не в том смысле…

— А в каком?..

— Себя… с маленькой девочкой внутри…

— Дима!..

— Всё… новогодние желания должны исполняться…

* * *

После возвращения Димкиных родителей вся семья снова собралась за новогодним столом.

— Ребята, мы сейчас так здорово погуляли, — Александр открыл очередную бутылку шампанского, — так, девочкам шампанское… мальчикам…

— Мальчикам тоже… — Дима подвинул свой бокал, — мешать не хочется. Пусть сегодня будет шампанское…

— А мне совсем чуть-чуть, — Наташа сделала жест ладошкой, — всё, хватит…

— Ну, раз так… — Анна Сергеевна, воодушевлённая ночной прогулкой, подняла на мужа взгляд, — Раз так, то мне, пожалуй, водочки… Саша, наливай…

— О! У меня появился собутыльник, — засмеялся Морозов-старший, наливая ей в рюмку водки, — и это радует… И вообще… Меня очень многое радует, — он стоя поднял свою рюмку, — ребята, так хорошо, как сейчас, мне ещё никогда не было. Честно. Я не знаю, как я раньше жил без внука… Я не знаю, как мы раньше жили без тебя, Наташа, — несмотря на брошенный Анной насмешливый взгляд, Александр повернулся к невестке, — да-да, не удивляйся… Я всегда хотел дочку, но, кроме Димки, детей у нас так и не было… Зато теперь у меня есть и сын, и дочь, и внук. Ну, и, конечно, моя любимая Анечка, — он приобнял жену, — ребята, я счастлив. И предлагаю выпить за то, чтобы у нас всё было хо-ро-шо!

— Согласен полностью, — Дима тоже обнял порозовевшую от смущения Наташу и протянул свой бокал, чтобы чокнуться со всеми, — и, чтобы ты, па, был ещё счастливее, мы обещаем в этом году подарить тебе внучку.

— Что?! — Анна Сергеевна вытаращила на сына глаза, — Дима, какая внучка, вы ещё Валерика на ноги не подняли!

— Не слушайте его, Анна Сергеевна, — Наташа успокаивающе улыбнулась свекрови, — он пошутил.

— Шутник… — Анна укоризненно покачала головой, — Ребёнку полгода едва исполнилось, а ему ещё захотелось…

— А я не против… — Александр одобрительно кивнул, — Димка правильно рассуждает. Пока молодые, надо детей рожать, а то потом уже и не захочется.

— Саша, и ты туда же! — Анна возмущённо посмотрела на мужа, — Они этого-то теперь не видят, куда им ещё одного?!

— Будем с собой брать на гастроли, — Дима махнул рукой, — цыгане, вон, вообще в кибитках рожают.

— Ой, ну вас, — Анна махнула рукой на смеющихся сына и мужа, — болтаете, Бог знает, что… Лучше дверь откройте, звонят.

Услышав звонок, Наташа выбежала в прихожую. Витька с Юлей и Вадимом Зиминым, все в снегу и конфетти, буквально ввалились в квартиру.

— С но-вым-го-дом! — хором проскандировали Юлька и Витька. Вадим, скромно промолчав, только кивнул.

— Ой, ребята-а-а-а! — Наташа кинулась на шею Юле, потом Мазуру, потом, немного подумав, обняла Зимина, — Какие вы молодцы, что пришли… Раздевайтесь!

— Да мы на минутку, — Юля сняла пальто и осталась в шикарном платье золотистого цвета, — решили навестить всех семейных «патрулей».

— Ага… — Витька повесил куртку на вешалку, — У Говорова были, теперь к Димону пришли. А где он, кстати?

— Там, — Наташа махнула рукой в сторону гостиной, — проходите! Вадик, не стесняйся, — заметив, что Зимин замешкался, она взяла его за руку и провела к дверям, — проходи!

Поздоровавшись, познакомившись и поздравив друг друга с новым годом, вся компания уселась за стол. Выпив, закусив, посмеявшись от души с молодёжью, Анна Сергеевна и Александр Иванович под утро ушли к себе отдыхать. Воспользовавшись тем, что ребята увлеклись разговором о предстоящих в феврале гастролях, Юля тронула Наташу за руку:

— А где ваш наследник престола?

— Спит, — улыбнулась Наташа, — хочешь посмотреть?

— Хочу, я его давно не видела, — Юля с готовностью кивнула.

Проведя её в их с Димой комнату, Наташа наклонилась над детской кроваткой и ласково погладила сына по голове.

— Ой, как у вас тут здорово-о-о-о… — Юля восхищённо оглядела комнату, уютно обставленную красивой спальной мебелью, которую удачно дополнял детский уголок — кроватка, манеж, расставленные везде большие мягкие игрушки и огромная корзина с мячиками, — Слушай, Наташ, комната — супер! И большая, и уютная. Значит, вы тут с Димой и живёте?

— Да, это Димина комната, — Наташа кивнула, — а теперь и наша с Валерой.

— Слушай, он так вырос, — глядя на спящего малыша, Юля улыбнулась, — настоящий мужичок.

— Да, растёт, — Наташа встала рядом, облокотившись о спинку кроватки, — уже полгодика.

— Скоро братика у вас себе запросит, — Юля засмеялась, — или сестричку.

— Ну, ты ещё начинаешь, — Наташа махнула на неё рукой, — тут Димка как с цепи сорвался, дочку требует…

— Серьёзно? — Юля приподняла брови.

— Ещё как, — Наташа нахмурилась, — при чём, начал требовать ещё когда Валерику только два месяца было.

— Так радуйся, — Юля загадочно улыбнулась, — мужчины хотят детей только от очень любимых женщин. А, если Дима хочет сразу несколько детей, то он видит рядом с собой только тебя на всю оставшуюся жизнь.

— Но не так же быстро, — Наташа с сомнением покачала головой, — Валерик такой маленький…

— Просто ему хочется полную семью — чтобы и сын, и дочь, и любимая женщина, и всё это как можно скорее, — Юля вздохнула, — вот меня Мазурик о детях не умоляет…

— Дима хотел ребёнка сразу, как только мы стали жить вместе, — Наташа говорила тихо, чтобы не разбудить сына, — мы тогда ещё не были женаты… Он о свадьбе молчал, но всё время ждал, что я забеременею… Главное, не говорил ничего… а только спрашивал, как я себя чувствую по утрам… — она тепло улыбнулась, — А уж потом, когда сделал мне предложение, вообще глаз не спускал, всё следил, не кружится ли у меня голова, не тошнит ли…

— Ну, так в чём же дело? — Юля улыбнулась ей в ответ, — Роди ему ещё и дочку… Родители вам помогают, а сольную карьеру ты всё равно сделаешь. Ты очень талантливая.

— Понимаешь, — Наташа вдруг погрустнела, — есть одно обстоятельство…

— Какое? Секрет?

— И да, и нет… — Наташа вздохнула, — я Диме не хочу говорить… потому что маленькая надежда всё же есть… Но, на девяносто процентов — у меня бесплодие. После того, как я Валерика родила, у меня было осложнение.

— Да, я помню, — Юля участливо посмотрела на неё, — и что, из-за него, да?

— Да… Меня спасли, но… неудачно… в общем, мне врач сказал, что вряд ли я смогу ещё когда-нибудь иметь детей. А Дима — как назло, только и говорит о детях.

— Почему ты ему не скажешь?

— Я боюсь…

— А лечение?

— Это очень дорого. Дима выплачивает долг Лапину, а я сама ещё не столько зарабатываю, чтобы думать о лечении. Да и папе нужны деньги на операцию, а тут неприятности со студией… В общем… навалилось…

— Слушай, Наташа… — Юля замялась, как бы взвешивая, говорить или нет, — Я не знаю, нужно ли говорить тебе, и должен ли об этом знать Дима, но… Именно для этого разговора я сегодня и притащила Мазурика к вам. По телефону такие вещи не обсуждаются, мне нужно было увидеть тебя…

— Что случилось? — испуганно спросила Наташа.

— У меня есть информация, что некто наводил справки у знакомых мне людей о том, как можно заказать фильм: сколько это будет стоить, к кому обратиться по поводу сценария, как потом выйти с этим фильмом на центральные каналы… Я не могу назвать тебе источник этой информации, но за одно могу ручаться: это за достоверность.

— И — что в этом плохого? — Наташа пожала плечами.

— На первый взгляд — ничего плохого. Но, скажу тебе, как человек причастный, просто так такие вещи не делаются… Тут может быть только очень серьёзный коммерческий интерес… Или ещё хуже — личный.

— И — что? — Наташа непонимающе посмотрела на Юлю, — Какое отношение это имеет ко мне?

— Прямое, — Юля выдержала паузу, — этот фильм должен быть о тебе. И мне это не нравится.

 

Глава 26

Игорь Николаевич сидел в своей комнате и с интересом смотрел видео. Виски в бутылке закончился, сигарета потухла, но он всё не сводил взгляда с экрана огромного телевизора. Друзья, с которыми он встречал новый год, ещё спали в гостевых комнатах, но он совершенно не тяготился одиночеством, вот уже второй раз подряд просматривая видеозапись позавчерашнего выступления белокурой девушки в клубе «Кристалл», девушки с удивительно красивым голосом и удивительно печальными глазами цвета крепкого чая… Наташа… Глядя на неё, он снова и снова ловил себя на мысли, что, несмотря на свои сорок один год, он ещё ни разу в жизни не испытывал такого чувства. Девушка ему не просто нравилась, она заполнила всё его существо, не оставив места другим чувствам и эмоциям… Старавшийся всю жизнь оставаться в тени, он в последние дни, как мальчишка, летел в ночные клубы своего давнего знакомого Лапина, лишь бы увидеть её, пусть издалека, пусть с монитора, но — увидеть… Услышать её голос…

Он и сам не понимал, когда и как это произошло… Тогда, полтора года назад, когда он заказал себе «поющих девочек», Наташа попала в его дом. Девочка ему сразу понравилась, она производила впечатление невинного ребёнка и была несколько напугана обстановкой… Кое-кто из гостей тогда захотел поближе познакомиться с юной белокурой певицей, и Игорь долго не выпускал её, пока этот «кое-кто» дожидался свою машину. Он и сам был не против познакомиться с ней поближе и уже подумывал, как переиграть ситуацию.

Всё испортил Артём… Избитую им Наташу пришлось отпустить домой.

Встретив её теперь, через полтора года, на премьере новогоднего шоу, Игорь не мог отвести от неё глаз… Вернувшись домой, он ловил себя на мысли, что снова и снова думает о ней. Она не была похожа на женщин, которые его окружали. Она не была на них похожа своей естественностью, непосредственностью и какой-то удивительной внутренней теплотой, исходившей от неё. Ему казалось, что он чувствует это тепло физически. Он не узнавал себя… Впервые в жизни женщина заняла в его душе приоритетное место… Все его предыдущие женщины, начиная с бывшей жены, матери Артёма, всегда обвиняли его в крайней эгоистичности. Но теперь он сам чувствовал потребность услужить, угодить, одарить. Эта девушка пока была недосягаема — за эти полтора года она вышла замуж и родила ребёнка.

Несмотря ни на что, Игоря совершенно не смущали эти факты. Привыкший по роду своей чёрной деятельности ломать и калечить чужие судьбы, он никогда не задумывался о препятствиях, считая, что для достижения цели можно использовать любые методы, ведь главное — добиться своего…

— Привет… — Артём удивлённо заглянул в дверь, — ты дома?

— Как видишь, — поставив видео на паузу, в свою очередь удивился Фишер, — а ты что, уже вернулся?

— Не вернулся, — сын хмыкнул, — у меня деньги кончились. Пап, дай денег? Ну, чтобы я в твой сейф сам не лазал…

— Какой воспитанный сын, — Игорь усмехнулся, — а если бы меня дома не было, что не полез бы?

— Ну… полез бы… — Артём пожал плечами, — Но ты же дома. Дай денег?

— У тебя на карте была приличная сумма.

— Ну, так была же… Сейчас-то уже нет.

— Как можно было за одну ночь прокутить столько денег?!

— Можно и больше, — Артём невозмутимо смотрел на отца, — пап, дай денег…

— Зайди, — Игорь кивнул головой, — мне нужно с тобой поговорить.

— А денег дашь? — Артём нехотя вошёл в комнату.

— Сядь…

— Ну, сел… — сын лениво присел напротив отца.

— Ты не хочешь восстановиться в колледже? — Игорь достал сигарету и, прикурив, пристально посмотрел на Артёма.

— Я что, дурак?

— А что, только дураки учатся?

— Ну, так потому и учатся, что дураки, — парень отвлечённо смотрел в окно, — а я не дурак, мне-то зачем учиться?

— Как ты представляешь себе свою дальнейшую жизнь?

— Па, меня там ждут… Дай денег, и я пойду?

— Ну, в общем, я тебя понял, — Игорь закинул ногу на ногу, — и другого не ожидал.

— Ну, тогда зачем воздух зря сотрясать? — сын пожал плечами, — Пап, мне некогда… Ну, что мне, самому в сейф лезть?

— Туда ты уже не залезешь, я поменял код.

— П-ф-ф-ф… — подняв глаза к потолку, Артём едко усмехнулся, — Пап, ну, ты же знаешь, что мне все эти коды до фонаря…

— В общем так, — пристально глядя сыну в глаза, Игорь говорил, чеканя слова, — я решил отправить тебя в Англию, к матери.

— Что я там не видел?! — парень возмущённо посмотрел на отца, — Никуда я не поеду.

— Поедешь. Или я собственноручно веду тебя в военкомат, или ты едешь в Англию. Выбирай.

— Я не хочу к матери, — Артём со злостью сжал губы, — Что я там забыл?

— Ты забыл там учёбу.

— Я не хочу туда. Я не хочу жить с этим придурком, её муженьком.

— Ты с ним и не будешь жить. Ты будешь жить при колледже, в котором будешь учиться, он закрытого типа. Договорённость уже есть, мать оформляет документы. Как только она их она их оформит — делаем тебе учебную визу, и ты улетаешь.

— Ещё лучше… — парень расстроенно посмотрел на отца, — пап, я не хочу туда…

— Артём, тебе уже двадцать лет, а ты как бурьян, — Игорь говорил сквозь зубы, — здесь ты учиться не хочешь, пьёшь, шляешься по кабакам, я с тобой не справляюсь… Короче, выбирай. Или тут — армия, или в Англии — колледж.

— Чёрт с вами, — парень злобно сжал губы, потом, взглянув на отца, крикнул, — Денег дай?

— Сейчас принесу, — Игорь поднялся с кресла, — значит, я звоню матери, что ты едешь.

— Звони… — процедил Артём, — папочка…

Дождавшись, пока за отцом закроется дверь, парень молча встал и, засунув руки в карманы брюк, подошёл к окну. Некоторое время, кусая губы, смотрел на заоконный пейзаж, потом, резко повернувшись, прошёл к дивану, взял в руки пульт и, щёлкнув, уставился на экран.

— Что, новая жертва? — ухмыльнувшись, он посмотрел на вернувшегося в комнату отца.

— Языком не болтай, — Игорь отсчитывал купюры, — я просто смотрю концерт.

— Ты просто так ничего не смотришь, — снова ухмыльнулся сын, — мне-то можешь не свистеть.

— Ты как со мной разговариваешь?! — отец, не выдержав, стукнул кулаком по столу, — Пришёл за деньгами, так хоть для приличия разговаривай вежливо, как с отцом.

— Хорошо… Вежливо интересуюсь, что за тёлка? — Артём кивнул на Наташу, — Где-то я её уже, кажется, видел…

— Может, и видел, — нехотя ответил Игорь.

— Ничего тёлка… — Артём исподлобья смотрел на экран, — Я бы не отказался…

— Какая это тебе тёлка?! — отец неожиданно сорвался на крик, — Что за слово выдумал?! Чтобы я больше таких слов от тебя не слышал!..

— Папик… — изумлённо сдвинув брови, Артём медленно повернулся лицом к Игорю, — Ты не для себя ли присмотрел?.. А?!

— Не твоё дело, — Игорь со злостью швырнул деньги на стол, — вот, бери и убирайся отсюда…

— Ты что… меня гонишь?.. — парень говорил медленно, членораздельно, не сводя с отца недоумённого взгляда, — Папик… Уж не ради ли этой тёлки ты меня готов к матери упечь?!

— Ничего себе — упечь! — возмущению Игоря не было предела, — Да другой бы за счастье посчитал поехать учиться в Англию!

— Папа… — Артём смотрел отцу в глаза, как будто пытался в них найти ответы на свои вопросы, — Ты мне только скажи… это — что? — он кивнул головой на экран, — Это — то, о чём я подумал?..

— Я не знаю, о чём ты подумал Артём, — Игорь отмахнулся от него, как от назойливой мухи, — всё, забирай деньги и иди к своим друзьям. Не мешай…

— Не ме-шай?! — сын переспросил по слогам, как будто не понимая смысла сказанного, — ты это — серьёзно?! Я мешаю смотреть тебе вот эту отстойную запись?! Да-а-а… — он с какой-то горечью покачал головой, — конкретно тебя торкнуло, папик… Я от тебя не ожидал…

— Прекрати, Артём, — строго ответил Игорь, — ты неправильно меня понял.

— Ты думаешь?! — сын усмехнулся, — Ну, ладно… не буду тебе мешать… — он уже хлопнул дверью, но потом вдруг снова открыл и, заглянув в комнату, с ухмылкой добавил, — Это же клуб дяденьки Лапина, кажется?.. Я постараюсь сегодня найти с ней общий язык…

— Только попробуй подойти!.. — кинувшись вслед за ним, Игорь встретился с захлопнувшейся дверью, — Щенок…

* * *

Наташа сидела перед зеркалом в гримёрной ночного клуба. Накладывая макияж, она не сводила глаз с отражения входной двери. Наконец, увидев, что дверь открылась, резко обернулась к вошедшему Диме.

— Ну, что? — она тревожно посмотрела на него, — не приехал ещё?

— Не-а, — он растерянно пожал плечами, — осталось пятнадцать минут до начала, а его нет…

— Может, что-то случилось?

— Не знаю… У него телефон отключен.

— А если он не придёт? — она закусила губу, — Что будем делать?

— Понятия не имею…

— Дима, приехал! Макс приехал! — Илья заглянул в дверь, — Только что…

— Ну, слава Богу, — Наташа с облегчением вздохнула, — у меня было такое чувство, что ко мне жених на свадьбу не пришёл…

— Да? — Дима с подозрением покосился на неё, — Интересные у тебя ассоциации…

— Да ладно тебе, — она рассмеялась, — просто я очень переживала.

— Дима, — не прошло и минуты, как Илья снова заглянул в дверь, — там это… ну, короче, радоваться нечему…

— В смысле? — Дима удивлённо посмотрел на юношу, — Почему?

— Да он пьяный в хлам… — Илья для убедительности сжал губы и покачал головой, — «Мама» не выговаривает…

— Вот так номер… напился твой жених, — глядя на Наташу Дима усмехнулся, — придётся тебе со мной век доживать…

— А что теперь делать? — она испуганно округлила глаза, — Дим… ты сходи сам посмотри, может, он ещё успеет отрезветь?

— За десять-то минут? — Дима усмехнулся и открыл дверь, — Схожу, конечно… Сиди пока здесь.

Оставшись одна, Наташа ещё раз оглядела себя в зеркало. Всю предстоящую неделю ей придётся выступать в новогоднем шоу вместо Ули — вплоть до Рождества. В отличие от Димы, она была рада этому обстоятельству: пусть небольшой, но гонорар ей обеспечен. Если бы не происшествие в студии, она бы не волновалась — они вдвоём с Димой заработали бы за праздник достаточно, чтобы оплатить операцию её отцу. Но теперь, когда Лапин приостановил выплаты, ситуация изменилась. Денег на то, чтобы купить все инструменты, не хватало, вернее, их не было вообще. Свои предыдущие гонорары Дима уже отдал Лапину, а Наташины они решили отдать Вадиму — его разбитая гитара стоила огромных денег, и нужно было купить равноценную.

Теперь вся надежда была на деньги за участие в новогоднем шоу и на честность Лапина, который обещал вернуть Диме его гонорары, как только он восстановит студию. И сделать всё это нужно было в крайний срок — дата операции приближалась с каждым днём…

— Ну, как он, Дим? — увидев, как открывается дверь, Наташа решила, что это Дима, и стремительно бросилась к входящему человеку.

— Оп-паньки… — вошедший парень ухмыльнулся, глядя на неё, — Какая встреча…

— Что тебе нужно?.. — узнав в нём Артёма, она вдруг побледнела от неожиданности.

— Да ничего, — тот, окинув её взглядом с ног до головы, отступил назад, — дверью ошибся…

Глядя на то место, где только что стоял сын Игоря Николаевича, Наташа не могла сдвинуться с места — ноги, как и при встрече с его отцом, стали ватными, сердце учащённо забилось, отдаваясь пульсом где-то в висках…

— Что с тобой? — Дима испуганно схватил её за плечи, — Наташка, что случилось?

— Всё нормально, — придя в себя, она подумала, что даже не заметила, как Дима вошёл в гримёрную — такими сильными были оцепенение и страх от встречи с Артёмом.

— Сюда кто-то заходил? — Дима тревожно смотрел ей в глаза, — Почему ты дрожишь?

— Да… — шёпотом ответила Наташа, — Сын Игоря Николаевича… Я его узнала.

— Он тебе сделал что-то плохое? Наташа, не молчи…

— Нет. Он только заглянул и вышел.

— Тогда почему ты так выглядишь?

— Я испугалась…

— Ну, нельзя же так… ну, что ты… — обняв её, как ребёнка, Дима глубоко вздохнул, — Так же нельзя…

— Я всегда так реагирую, когда мне страшно…

— Ну, всё… всё… успокойся… Мне сейчас нужно уйти, если хочешь, иди в мужскую гримёрку, все ребята девчонки там…

— А ты куда? — она вцепилась в его руку, — Я с тобой…

— Нет, иди лучше к девчонкам… А я быстро — к артдиректору. Нужно что-то решать. Макс — никакой… Времени уже не осталось, я не знаю, что делать.

Войдя в мужскую гримёрную, Наташа заметила, как все притихли — видимо, разговор шёл о ней или о Диме. Почти вся женская часть коллектива сидела с недовольными лицами, в отличие от хихикающих между собой парней. Увидев Макса, который спал за туалетным столиком, положив голову на руки, Наташа подошла к нему и легонько тронула за плечо.

— Макс, ты как? — осторожно спросила она, но он даже не пошевелился.

— Да бесполезно! — махнула рукой Наргиза, — Ты что, думаешь, мы его без тебя не пытались оживить?

— А Кристины тут не было? — Наташа обвела комнату взглядом, — Его лучше домой отвезти…

— По-моему, они поругались, — подала голос Алёна, — Кристина здесь, но к нему не подходит.

— Что же теперь делать, — покачала головой Наташа, — даже если он проснётся, сам не сможет добраться до дома.

— Ты так за него переживаешь?.. — недвусмысленно, с ехидной улыбкой спросила Наргиза, — Как за родного…

— Конечно, переживаю, — Наташа серьёзно посмотрела на девушку, — а ты, разве, нет?

— Да мне как-то… фиолетово… — Наргиза пожала плечами, — Я его не поила.

* * *

Беседа с артдиректором не принесла никаких результатов — он тоже не знал, что делать. Анонс новогоднего шоу был слишком громким, многие посетители заведения пришли именно на него, но отсутствие главного действующего героя делало сегодняшнее представление невозможным.

— У вас есть, что предложить взамен программы? — артдиректор недовольно смотрел на Диму.

— Нет, — тот покачал головой, — «Ночной патруль» сегодня выступает в другом клубе, я уже скоро должен ехать туда. А Наташа, моя жена, поёт под минусовки, но их у нас с собой нет. Съездить за ними — не менее часа… Если подождёте…

— Дима, я бы подождал… — мужчина усмехнулся, — но у нас время расписано. После вашего шоу сразу стриптиз. Я же не скажу — идите сегодня домой, ребята, потому что предыдущий коллектив облажался… Правда?

— Да, ситуация…

— А вам, что, заменить артиста некем? Как вы так выступаете — без подстраховки?

— Некем, — Дима развёл руками, — изначально это была брендовая роль… вернее, две брендовых роли — мы раскручивали дуэт «Ульяна и Макс», вот они и исполняли ведущие роли… Но потом Ульяна покинула проект, и просто по счастливой случайности Наташа знала все её песни и поэтому выступала пока с Максом… А Максу мы подмену и не искали, оставалось-то всего ничего… две недели отыграть…

— Ну, вот, и влипли… — артдиректор укоризненно покачал головой, — Не знаю, как теперь будете с Леонидом объясняться.

Вернувшись в гримёрную, где его ждали все молодые артисты, Дима с сожалением объявил, что представление не состоится…

— Слушай, Дим, а ты ведь знаешь все песни Макса, почему бы тебе не выступить вместо него, — подала идею Алёна.

— Как ты себе это представляешь? — обернулся к ней Морозов, — У меня не было ни одной репетиции. Даже если с вокалом всё будет удачно, а я в этом очень сомневаюсь, то с текстами точно будет засада.

— А что тебе тексты, а, Морозов? — услышав лишь последнюю фразу, произнесённую Димой, слегка нетрезвая Кристина возникла на пороге, — Тебя тексты не устраивают, так ищи другого текстовика, вместе с другой студией…

Девушка была настроена довольно агрессивно, желание устроить скандал было написано у неё на лице.

— Я имел в виду, что я не помню тексты, — Дима развёл руками, — я же не буду с пюпитром по сцене бегать.

— После того, что ты натворил, тебе не то, что с пюпитром, тебе вообще надо шуршать, как электровенику, — Кристина зло выкрикивала слова и размахивала руками, — слушай, Морозов, у тебя косяк за косяком, а ты ещё рот открываешь? Тексты тебе не нравятся?! — она распахнула входную дверь, — Так что же ты?! Вали отсюда, ищи других авторов! Давай-давай, вали! Кретин…

Теперь в гримёрной установилась абсолютная тишина: даже парни перестали хихикать. Все молодые артисты молча обернулись на Морозова, в ожидании его реакции на явное оскорбление.

Наташа буквально физически ощутила, как возмущение перехлестнуло всё внутри.

— Кристина, — не выдержав, она повысила голос, — подбирай выражения! Дима один работает за троих, да вы на него молиться должны!

— Подожди… — оттаскивая Наташку за руку, Дима из последних сил сохранял спокойствие, — Я сам разберусь, хорошо?

— Убери отсюда свою матрёшку! — схватив попавшийся под руку стул, Кристина со злостью отшвырнула его от себя: чуть проехав по полу, тот со стуком завалился на бок, — Чтобы я её больше вообще не видела!..

Изменившись в лице, Морозов нервно сжал кисти в кулаки. Помолчав несколько секунд, он уже собирался ответить, но в это время открылась дверь, и заглянувший в неё артдиректор жестом подозвал его к себе:

— Дима, выйди, пожалуйста, есть разговор…

— Я сейчас, — кивнув всем присутствующим, Дима вышел из гримёрной.

— Крет-тин… — сквозь зубы бросила ему вслед Кристина, — Тупой, безмозглый крет-тин…

Медленно повернувшись, Наташа смерила её строгим взглядом. Выражение лица не предвещало ничего хорошего, и все, кто находился в помещении, внутренне напряглись…

— Если ты ещё хоть раз в жизни обзовёшь моего мужа, или просто повысишь на него голос… — Наташка говорила не торопясь, с расстановкой, — То я…

— Что — ты? — Кристина неожиданно громко расхохоталась, — Что — ты? Ну, что ты можешь мне сделать?!

— Я тебя… я тебя… стукну!.. — в голосе Наташки было одновременно столько решимости и отчаяния, что все окружающие сразу поверили: стукнет!

— Ты?! — Кристина от неожиданности застыла на месте, потом, усмехнувшись, как-то жалостливо посмотрела на свою соперницу, — Ты — меня стукнешь?.. Господи-и-и… И где тебя Морозов откопал? Провинцию глухую?..

— Повторяю, — сделав вид, что не слышит колкостей в свой адрес, Наташа посмотрела Кристине в глаза, — если ты ещё раз оскорбишь Диму, я тебя стукну.

— Чем хоть стукнешь-то? — Кристина вдруг развеселилась.

— Что под руку подвернётся, тем и стукну… — от обиды за мужа у Наташки на глаза навернулись слёзы и, отчаянно борясь с ними, она смотрела, не моргая.

— Ой, девочки, не ссорьтесь… — Таня примирительно посмотрела на них обеих, — И так настроения нет…

— А у меня даже поднялось настроение… — Кристина старалась быть бодрой, — Морозов и сам клоун, и жену себе нашёл под стать… Ну, что же ты? — она насмешливо посмотрела на Наташу, — Стукни меня…

Не зная, что делать, та в отчаянии закусила губу…

— Подтанцовка и бэк-вокал, готовимся работать! — неожиданно дверь распахнулась, и Дима заглянул в гримёрку, — Прогоняем программу от тридцатого декабря.

— Дима, мы что, вживую будем петь или у тебя минусы с собой? — Алёна сделала удивлённое лицо.

— Вживую, — кивнул он ей и обернулся к Наташе, — Наташ, тебе три минуты, чтобы привести себя в порядок. Остальным — тоже.

— Дим, а как ты? У вас же концерт в другом клубе, тебя там ждут, — уже выходя из помещения, вспомнила Наташа.

— Всё нормально. Я разговаривал с артпродюсером, наше выступление передвинули на час позже, так что, у нас ровно час, чтобы спасти своё положение.

— Мы не своё положение будем спасать, — усмехнулась она, бросив взгляд на Кристину.

— Так мы хоть что-то заработаем. У тебя есть другие варианты?

— Нет…

— Тогда беги, готовься.

Кивнув ему, Наташа быстро вышла из помещения.

— Дима, я сегодня петь вживую не рассчитывала, — Алёна сердито развела руками, — наша партия на минусе, что в шоу, что в сольнике… Предупреждать надо было!

— Выбора нет, — отрезал Дима, — я тоже на синтезе всю аранжировку не воспроизведу, а что делать?

— Дима, а костюмы? Мы же к другой программе готовились… — загалдели девчонки из подтанцовки.

— Вот в них и выступайте — он пожал плечами, — Наташа тоже в костюме Снегурки. Новый год, так что всё уместно…

* * *

Бросив взгляд на закрывшуюся за танцорами дверь, Кристина повернулась к Максу:

— Ну, что, гадёныш… Сорвал выступление?

— Кристина, он вообще невменяемый, — Наргиза укоризненно покачала головой, — мы его пытались растормошить, но бесполезно.

— Сейчас я его сама растормошу, — схватив юношу за плечи, Кристина несколько раз изо всех сил его встряхнула, но, судя по всему, он этого даже не почувствовал, — а ну, убирайся отсюда! — удары кулаком по спине тоже не привели ни к чему, и девушка, со злостью толкнув Макса в плечо, прошла в угол и села на стул.

— Вот новый год начался, — Таня с возмущением покачала головой, — и не выступили, и праздничный вечер насмарку.

— Может, ещё попробовать? — Илья, в свою очередь, подошёл к Максу, — Макс, слышишь меня?

— Это бесполезно, — Дима Кравец махнул рукой, — я вообще удивляюсь, как он сюда добрался?

— Скорее всего, его кто-то подвёз, — махнув на Макса рукой, Илья надел тёплую куртку, взял в руки сумку, — вы как хотите, а я домой. Меня девушка ждёт.

— А что ты её с собой не взял? — Кравец удивлённо посмотрел на парня, — сейчас бы пошли в зал, потусовались вместе.

— У неё родители очень строгие, не отпускают в клубы.

— А как же тогда ты с ней будешь дальше? — захихикала Таня, — Илья, это очень рискованно с её стороны… Она — дома, а ты — по клубам…

— Не, Илья, ты реально встрянешь когда-нибудь, — подхватила Наргиза, — потом только и будешь оправдываться.

— У Морозова, вон, жена даже ребёнка бросает, бегает за ним следом, не дай Бог уведут, — ехидно усмехнулась Таня, — вот и твоей девушке надо как-то эту проблему решать.

— Ну, вот, добегалась, сейчас он ей лишний сольник устроил, благодаря Максу, — с нотками ревности в голосе произнесла Наргиза, кивнув на спящего Макса, — конечно, кто бы сомневался, что он её на сцену вытащит. Типа спасать положение.

— А тебе что, жалко? — Таня снова усмехнулась, — Пусть поёт.

— Да пусть, конечно, — Наргиза демонстративно пожала плечами, — им же деньги нужны… А нам не нужны…

— Ну, была бы ты его женой, сейчас бы и ты пела, всё очень просто!

— Конечно, просто… Я — участница коллектива, а она — нет.

— Она участница другого коллектива, — многозначительно хихикнула Таня, — но есть варианты — стать любовницей, например, и тогда точно главные роли тебе будут обеспечены.

— Любовницей?! — молча слушавшая разговор девчонок Кристина едко усмехнулась, — А что, неплохая идея… Попробуй…

— Илья, ты что, потерял что-то? — заметив, как юноша что-то ищет в карманах куртки, Наргиза лениво окликнула его.

— Да ключи от дома… Я их обычно в кармане ношу, а сейчас руку сунул, а их — нет…

— Потерял? — сочувственно спросил Кравец.

— Не знаю… может, в сумку переложил…

— Так посмотри в сумке.

— Сейчас… — сняв с плеча небольшую сумку, в которой он обычно возил концертную одежду, Илья, не глядя, открыл боковой карман, — Нету… а здесь?.. — рука скользнула в соседнее отделение, — И тут… Так, стоп… А это что такое?..

Обернувшись к нему, все присутствующие удивлённо уставились на небольшой флакон тёмного цвета в руке юноши.

— Ты чё, Илюха, духами стал пользоваться? — Кравец изумлённо вытаращился на товарища, — И давно это с тобой?..

— Да какие духи?! — тот сам непонимающе разглядывал флакон, — Странно… Подожди… — Наконец, внимательно посмотрев на сумку, он тут же поставил её на пол, — Вот чёрт, сумка-то не моя! Похожа на мою, я перепутал… Моя — вот, — облегчённо вздохнув, он достал из кучи сумок другую и, открыв боковой карман, достал оттуда связку ключей, — Ну, слава Богу, и ключи нашлись!

— А что за духи, — увидев, как он хочет положить флакон назад, Наргиза протянула руку, — дай-ка, понюхаю…

— На, — Илья вложил флакон в её ладонь, — только положи потом назад.

— Ой!.. Что это?! — девушка брезгливо смотрела на свою ладонь, на которую только что брызнула из флакона: на ней красовалось зелёное пятно, — Это не духи!

— А что это? — Таня понюхала ладонь Наргизы, — Что это такое?!

— Судя по всему, это зелёнка, — взглянув на пятно, Кристина усмехнулась, — та самая, которой вымазали волосы этой матрёшке… А мы всё голову ломали с Морозовым, как это никто не заметил… А тут всё элементарно… Обратили бы внимание и на шприц, и на пузырёк, а вот на флакон духов в руках никто внимания не обратил. Открыла крышечку… брызнула… закрыла крышечку… И руки чистые, и совесть…

— Точно-о-о-о… — Таня ещё больше округлила глаза, — Только кто? Чья это сумка?

— Ну, вот, смотрите… Вы свои сумки знаете, — кивнула Кристина парням, — Девочки раздевались у себя, тут — только ваши вещи…

— Это — моя, это — Влада, это — Кира, Илюха свою забрал… — Кравец пальцем показывал на сумки, вспоминая, кому какая из них принадлежит, — получается, что эта сумка — ничья?

— Как — ничья, а Макс? Он что, с пустыми руками приехал? — Таня открыла загадочную сумку, — Сейчас посмотрим, что внутри, и узнаем наверняка… — достав сценический костюм, она посмотрела на окружающих, — Это вообще непонятно, чей костюм… Похож на костюм Макса, но не его, это точно!

— Ну, это и неудивительно, — Кристина снова усмехнулась, — все его вещи у меня дома, и сумка тоже. И, если это не он измазал волосы этой матрёшке, а я в этом уверена, то тот, кто это сделал, дал ему и сумку, и костюм. И, судя по всему, этот кто-то — из вашего коллектива.

— Так что, получается, что тот, кто дал сумку Максу, забыл вытащить из неё флакон с зелёнкой? — предположила Наргиза.

— Получается, так, — кивнула Таня, — и, видимо, это кто-то из девочек.

— Интересно… — Кристина задумчиво смотрела на сумку, — У кого это из ваших девочек пропадал этот гадёныш?.. Так, — она посмотрела на парней, — выйдите отсюда. Нам нужно поговорить.

— Да я, вообще-то уже ухожу, — Илья повесил на плечо свою сумку и взялся за ручку двери, — всем пока!

— А я тогда пойду в зал, потусуюсь, — Кравец сделал прощальный жест и выскочил вслед за Ильёй.

— А вот теперь — поговорим, — дождавшись, пока за парнями закроется дверь, Кристина поставила возле неё стул и решительно уселась на него, — вы — обе, думайте, чья это может быть сумка.

— Не знаю, — Натргиза пожала плечами, — если это не Макса, то, как она попала к нему?

— Послушайте, если этот человек дал свою сумку Максу, то, значит, он сам приехал сюда с другой сумкой? — Таня обвела взглядом девушек, — Я, вот, например, знаю сумку Наргизы, и всё, на остальные как-то не обращала внимания.

— Ну, я знаю, у кого из девчонок какая сумка, кроме шоу-балета, у этих не помню… — Наргиза покачала головой.

— Ну, и?.. — Кристина нетерпеливо посмотрела на неё, — Что можешь сказать?

— Не знаю — девушка растерянно пожала плечами, — но, точно, не Алёны и, кажется, не Светы.

— Круг подозреваемых сужается, — усмехнулась Кристина, — остаются три… нет, две. Соня ещё болеет…

— Значит, остаются Оля и Анжела? — Таня вопросительно уставилась на неё.

— Значит так… — Кристина, заметно отрезвев, задумчиво смотрела на кучу сумок в углу гримёрной, — Идёмте в вашу раздевалку…

Вернувшись в женскую гримёрную, девушки продолжили своё расследование. Перебрав все сумки артисток, Наргиза непонимающе развела руками:

— Ничего не понимаю… Вот — моя, вот — Танькина, вот — Алёны… У Морозовых — одна на двоих, и она в мужской гримёрной. Остальные — не знаю, чьи.

— А Светкина где? — Таня удивлённо смотрела на оставшиеся три сумки.

— Светкиной тут точно нет.

— Странно…

— Так, — Кристина решительно подбоченилась и кивнула на одну из сумок, — открывай.

— Как — открывай? — недоумённо посмотрела на неё девушка.

— Очень просто. За собачку.

— Я не буду, — Таня торопливо отошла в сторону, — я в чужих сумках не роюсь…

— Тогда — ты, — приказным тоном сказала Кристина Наргизе, — открывай.

— Я тоже не буду, — та упрямо покачала головой.

— Учтите, что ваше участие в программах зависит, в первую очередь, от меня, — голос Кристины зазвучал как-то зловеще, — а скоро — новое шоу будем готовить… Советую поторопиться, пока концерт не закончился.

— Ну, ладно… — вздохнув, Таня нехотя взяла одну из сумок и осторожно расстегнула замок, — здесь — запасные тучли и платье…

— Значит, это либо Анжелки, либо Ольки сумка… — кивнула Наргиза, открывая вторую, — Здесь — то же самое. Обувь и платье для танцев.

— Ну, открывайте третью, — насмешливо произнесла Кристина, — посмотрим, какой там сюрприз…

— Ой… — Наргиза заглянула внутрь третьей сумки, — Тут косметика… таблетки…

— Какие? — Таня взяла из её рук упаковку с лекарством, — «Гомеовокс»…

— Ну, всё понятно, — Кристина ещё раз усмехнулась, — средство для голоса… Вот вам и ответ на все вопросы…

— Да-а-а… — Наргиза кивнула и, достав из бокового кармана какой-то небольшой листок, поднесла его к глазам, — А вот и чек… Сумка новая, куплена две с половиной недели назад.

— А где куплена? — уточнила Кристина.

— Торговый центр «Точка»…

— А, ну-ка, дай сюда… — забрав чек, Кристина несколько секунд внимательно вглядывалась в цифры, — Ну, всё… Теперь всё ясно.

— Что ясно? — Наргиза заглянула через её плечо.

— Сумка куплена за день до того, как этой матрёшке вымазали волосы зелёнкой и пытались подсыпать битое стекло.

— Ну, и что? — Таня непонимающе хлопала длинными ресницами, — О чём это говорит?

— Это говорит о том, что торговый центр «Точка» находится рядом с домом, где живёт Морозов. Наташа, скорее всего, туфли покупала именно там, в отделе обуви… А рядом — отдел сумок… Я этот центр очень хорошо знаю, — она многозначительно усмехнулась, — И по времени совпадает — покупка сделана вечером, уже после репетиции…

— Всё, поняла! — вытаращила глаза Таня, — Морозова покупала туфли, а тот, кто покупал эту сумку, просто видел её там, и видел, какие туфли она купила… Поэтому, на следующий день точно знал, куда сыпать битое стекло! А флакон с зелёнкой принёс в старой сумке, видимо, новую побоялся испачкать, если что…

— Кто-то… — ехидно повторила Кистина, — этот «кто-то» — ваша Света, из подпевки… Все улики сходятся… кроме одной…

— Какой? — переспросила Наргиза.

— Как её старая сумка попала к Максу? — во взгляде девушки сверкнул недобрый огонёк, — Впрочем, это уже другая история. И я с ней разберусь сама, — она обернулась к девочкам, — а вы — рты на замок, поняли?

— Поняли, поняли, — заискивающе закивала Таня, — мы — могила.

— Кристина, ты даже не переживай, — поддакнула Наргиза, — от нас не уйдёт!

— Если уйдёт, то вместе с вами, из всех проектов, — Кристина посмотрела на них пристальным взглядом.

— Мы никому не скажем, — хором ответили девушки.

— Надеюсь, — буркнула Кристина, — чек я оставляю у себя, а вы закройте сумки, и поставьте их, как они стояли… Сейчас уже все вернутся.

— Ой, смотри, что у неё тут ещё… — заметив что-то внутри сумки, Таня сунула туда руку, — Ого! Петарда…

— Петарда?! — удивлённо переспросила Кристина, — Покажи!

— Вот, — девушка вытащила новогоднее пиротехническое изделие и подала Кристине.

— Ха! — уже в который раз за вечер усмехнулась та, — А Морозов был недалёк от истины…

— В смысле? — Таня старательно застёгивала молнию.

— Да неважно, — Кристина, довольно улыбаясь, протянула петарду назад, — положи её туда, где она лежала… Посмотрим, где стрельнёт…

— Кстати, — как будто вспомнив о чём-то, Наргиза снова посмотрела на Кристину, — где сейчас живёт Макс?

— В общаге, жил и будет жить, — та презрительно скривила красивые губы, — гадёныш…

— Ну, тогда всё понятно. Светка тоже живёт в общаге. Видимо, он попросил у неё сумку, вот и всё. А костюм мог взять у кого угодно…

— Это мы ещё выясним, — кивнула Кристина, — как и то, почему она покупала сумку недалеко от морозовского дома.

— А это просто, — махнула рукой Наргиза, — они с Алёной дружат. Скорее всего, они после репетиции поехала к Алёнке домой, а по пути Светка и купила сумку…

— Понятно, — настроение у Кристины заметно улучшилось, — кстати, а почему вы весь вечер торчали в мужской гримёрной?

— А мы нарочно, а то опять Морозов скажет, что на его Наташу покушение готовим… — Наргиза состроила гримасу, — Мы и решили, пусть она одна теперь и переодевается.

— Ну, вот пусть он сам и расследует, кто на неё покушается, а вы — молчите.

— А Дима с Ильёй?

— С ними я тоже поговорю…

* * *

— И что, вы с ним сильно поссорились? — Фишер, отпивая кофе из маленькой чашки в вип-зале ночного клуба, внимательно смотрел на Кристину.

— Ну, как сильно… не очень, конечно… Но крику было… Моего крику, — усмехнулась девушка, — Потом даже его Наташа пообещала меня стукнуть…

— Да?! — Игорь удивлённо посмотрел на собеседницу, — А за что?

— За муженька своего, — она тоже взяла со стола чашку с ароматным кофе, — если я его ещё раз кретином назову…

— А ты назвала его кретином? — Фишер вдруг расхохотался, так, что сидевший напротив него с угрюмым выражением лица Леонид Борисович вдруг приподнял мутный от выпитого виски взгляд, — Ну, молодца, Кристинка… Ну, и она, конечно, тоже… Смелая девушка…

— А что это ты к папе в клуб зачастил? — Кристина подозрительно прищурила глаз, — Уж не за Наташей ли поухлёстывать? А, Игорёк?..

— Ну, от тебя ничего не скроешь, — он попытался перевести всё в шутку, — ох, Кристинка…

— От меня? Ничего. Я много чего знаю… — она многозначительно кивнула, — Смотри, Игорёк… будешь себя плохо вести, всем расскажу, чем ты себе на хлеб зарабатываешь…

— Всё-всё, сдаюсь, — подняв вверх руки, он деланно засмеялся, в то же время, бросив на неё недобрый взгляд, — сдаюсь, Кристинка…

— А захочу, и Морозову расскажу, что у тебя на его Наташу планы есть… — кокетливо закусив губу, она искоса смотрела на Фишера, — Если не откупишься…

— Да ты опасная женщина, — усмехнулся он, — боюсь…

— Ну, не опасней тебя… — она пьяно хлопнула его по плечу, — Хотя…

— Не опасней, говоришь?.. — он ещё отпил кофе, — ну-ну…

 

Глава 27

Ответив согласием на предложение артдиректора заменить представление сольным выступлением Наташи, Дима очень переживал: без забитых аранжировок музыкальное сопровождение могло быть не таким, каким хотелось бы, и он возложил все надежды на Наташкин талант вокальной импровизации. Расстроенная отменой шоу и встречей с Артёмом, она была немного растеряна, но быстро взяла себя в руки и уверенно исполняла свой репертуар, глядя на танцующую наряженную толпу. Первый новогодний вечер проходил громко и весело, прикреплённая к потолку ёлка мерцанием огней соперничала с цветомузыкой, и Наташа, к концу третьей песни окончательно успокоившись, весело танцевала в проигрышах вместе с шоу-балетом.

…Пьяную компанию молодых людей она заметила сразу — они подошли очень близко к сцене и вели себя вызывающе даже для такого шумного и сумасшедшего вечера. Невольно бросая взгляды на кривляющихся парней, Наташа с ужасом для себя узнала в одном из них Артёма. Догадавшись, что он не просто так заглядывал сегодня в гримёрку, а, видимо, хотел убедиться, что она действительно сегодня будет выступать, она почувствовала, как тревога заполняет душу. Ничего хорошего ждать не приходилось: компания явно провоцировала на скандал. Делая неприличные жесты в её сторону, парни выкрикивали оскорбительные слова, при чём, так громко, что было слышно даже сквозь музыку. Один из них даже пытался схватить её за ногу, когда она близко подошла к краю сцены, и Наташа, едва не упав, отступила назад. Громко хохоча и кивая на неё, парень сделал неприличный жест.

— Администратор зала, подойдите, пожалуйста, к сцене, — едва доиграв песню, позвал Дима в микрофон.

— Дим, может, охрану позвать? — оглядываясь на хулиганов, предложила Наташа, — По-моему, они нарочно нас провоцируют.

— Вот пусть администратор и вызывает, заодно и посмотрит, что тут происходит, хотя они сами должны зал просматривать, — Дима нахмурился и, снова заняв место за синтезатором, — я вижу, что нарочно.

— Что случилось? — администратор, женщина лет тридцати, вопросительно посмотрела на Наташу.

— Кира, у вас зал просматривается охраной? — с женщиной Дима был знаком давно, поэтому обратился к ней по имени.

— Да, просматривается, — она кивнула, — а что такое?

— Ну что, не видишь, — он показал на парней, которые и не собирались уходить от сцены и всё время, пока молчала музыка, перебрасывались сальными шуточками, — Наташку сейчас чуть со сцены не стащили, орут, цепляются, в общем, выступать мешают.

— Странно, что ребята этого не видели, — Кира пожала плечами, — они должны были сразу подойти. Сейчас, Дима, я скажу охране…

Наблюдая за сценой из вип-зала, Игорь нервно сжимал губы. В нём боролись два желания: с одной стороны, ему не хотелось, чтобы Артём снова влип в какую-нибудь неприятную историю, к тому же, он мешал выступать Наташе и мог что-нибудь ляпнуть об отце; с другой стороны, ему в глубине души хотелось, чтобы сын спровоцировал Морозова на какую-нибудь глупость, чтобы можно было этой глупостью воспользоваться… Как будто угадав его мысли, охрана не торопилась наводить порядок.

— Что, Игорёк, интересное кино, да? — Кристина, с бокалом мартини, которое она пила, пользуясь тем, что Лапин был сам довольно пьян, фамильярно положила руку на плечо Игоря, — Ты ждёшь, что Морозов набьёт твоему Артёму морду?..

— Что-то ты не о том говоришь, Кристинка, — Фишер бросил на девушку мимолётный, колючий взгляд, — Зачем мне это?

— А за-тем… — она засмеялась, — Сам знаешь, зачем… Только… только лучше сам уйми Артёма, — она пальцем показала на монитор, — а Морозова не смей трогать… Трогай лучше его жену, — она снова захихикала, — она — твоя добыча… А он — моя добыча… Понял?..

— Так, пора идти на разборки, — увидев, что два охранника появились у сцены, Фишер убрал её руку со своего плеча и вышел из помещения.

Пьяные молодые люди ещё пререкались с охраниками, когда к ним подошёл Игорь. Взяв сына за локоть, он потащил его к выходу. Парень не сопротивлялся, лишь ехидно ухмылялся, глядя на отца. Дружно двинувшись за ним, его товарищи пританцовывали на ходу и паясничали, всем своим видом показывая, что нисколько не огорчены таким поворотом дела.

— Ты чего припёрся туда? — выйдя на улицу, Игорь со всей силы тряхнул Артёма за плечо, — Я тебя, кажется, предупреждал.

— А что, там запретная зона? — парень дерзко смотрел на отца.

— Для тебя — да, — сквозь зубы процедил тот.

— А ничё она, пацанам понравилась, — Артём резко повёл плечом, пытаясь стряхнуть с него руку Игоря, — одобрили твой вкус.

— Ты что им наболтал?! — Фишер перешёл на злобный шёпот, — Ты, щенок, я тебя в последний раз предупреждаю, подойдёшь близко — не посмотрю, что ты мой сын…

— Ладно-ладно… — Артём сделал примирительный жест, — Не кипятись, папик. Если дашь мне денег, я больше сегодня тут не покажусь.

— Сколько я тебе ещё могу давать денег?! — Игорь возмущённо посмотрел на сына, — Ты куда их деваешь? У меня не печатный двор, в конце концов…

— Па, всего тысячу… и ты меня не увидишь.

— Чёрт с тобой… — Фишер полез в карман и достал оттуда тысячу рублей, — Возьми и убирайся!

— Тысячу долларов!.. — Артём поднял на него глаза, — па… я просил тысячу долларов… Всё-всё… я пошутил… больше ты меня сегодня не увидишь, — взяв деньги из рук отца, он сделал ему прощальный жест и скрылся вместе с друзьями в дверях клуба.

* * *

После того, как молодые хулиганы покинули зал, отработать программу удалось спокойно. Танцоры и бэк-вокалистки первыми покинули сцену, и Наташа, не дожидаясь Диму, следом за ними побежала в гримёрку, чтобы поскорее переодеться. Отключив свою аппаратуру, он уже сходил с последней ступеньки, как кто-то тронул его за левую руку. Повернув голову влево, он никого не увидел и уже собирался посмотреть направо, как тот же человек ладонями закрыл ему глаза сзади. Слегка улыбаясь уголками губ, он остановился.

— Не узнал… — сказал он, но сзади послышалось только хихиканье, — Сдаюсь! — Дима поднял согнутые в локтях руки.

— Конечно, зазвездился, теперь одноклассницу не узнаёшь! — высокая, зеленоглазая девушка лет двадцати трёх — двадцати четырёх, со светло-русыми волосами, уложенными в причёску, убрала руки с его глаз и, повернула к себе за плечи и бросилась к нему на шею, — Димка-а-а-а!..

— Элка! — обняв её в ответ, он радостно улыбнулся, — Вот так встреча!

— Да уж, встреча! С новым годом! — поцеловав, она тут же попыталась вытереть помаду с его щеки, — А мы тут с девчонками нашими зависаем, на тебя любуемся уже битый час!

— Ну, и как? — Дима с любопытством огляделся вокруг, — Налюбовались?

— Вообще-то мы хотели посмотреть новогоднее шоу, уж больно наслышаны…

— Не получилось сегодня, главный герой заболел, — Дима развёл руками, — так что…

— Да ладно, мы уже по три коктейля выпили, нам всё равно, подо что танцевать, тем более, нам понравилось! Кстати, — она перешла на заговорщический тон, — Маринка тоже здесь…

— Да? — Дима немного смутился, — Ну, передавай всем привет…

— Как это передавай, а пообщаться?! — Элла решительно потащила его за руку в зал, — А ну-ка, пойдём, меня за тобой и послали…

— Эллочка, не могу, — Дима приложил руку к груди, — нам срочно нужно ехать в другой клуб, там сегодня концерт «Ночного патруля»…

— Ну, десять минут туда-сюда… не убьют же тебя, — девушка упрямо тянула Диму за руку, — идём!.. мне девчонки не простят, если я тебя не приведу… — она толкнула его локтем и добавила многозначительным шёпотом, — Говорю же, Маринка здесь…

— Димка! — хором крикнули две девушки, в которых Дима узнал своих бывших одноклассниц Веру и Машу, — Приве-е-е-е-т!

— Привет, девчонки, — он радостно обнимался с ними, — привет, Марин… — смутившись, он лишь кивнул Марине, своей первой школьной любви, которая стояла чуть поодаль от остальных подруг, — С новым годом!

— С новым годом, — чуть прищурившись, Марина посмотрела на него, — привет…

— Димка, ты такой талантище… — тараторила Элла, — мы о тебе наслышаны… Скоро в Москву переберёшься, наверное, да?

— Да пока нет, — он засмеялся, оглядываясь на выход из зала, куда чуть раньше ушла Наташа.

— Да ладно тебе скромничать, — Вера хлопнула его ладошкой по плечу, — ты уже такая знаменитость, мы тобой гордимся!

— Девчонки, я сегодня, правда, тороплюсь, — он снова оглянулся на выход, — меня сейчас жена потеряет.

— Ой, а ты с женой? — Элла с интересом посмотрела в ту же сторону, — Хоть бы показал, что ли…

— Так вы её видели, — Дима усмехнулся, — и даже слышали. Она только что пела.

— Ой, надо же… — Маша удивлённо вытаращила глаза, — Это вот и есть твоя жена? Обалдеть… Ну, классно поёт… А дети у вас есть?

— Есть, — Дима кивнул, — Сыну полгода… девчонки, я побежал, мне опаздывать никак нельзя… Увидимся, хорошо?

— Ой, Дима!.. — Элла как будто что-то вспомнила, — мы же собираемся нашим классом, шестого числа, ты придёшь?

— А где и во сколько? — уже на ходу спросил Дима.

— Мы ещё не решили, но в каком-нибудь ресторанчике, часа в три дня… Мы потом на «одноклассниках» спишемся, да?

— Хорошо, я постараюсь! — он махнул им рукой на прощание.

— И Говорову скажи, — вспомнила про Сашку Вера, — Давайте встретимся!

— Ой, даже не спросила, как его жену зовут, — Маша встала на цыпочки и посмотрела вслед Диме, — тут даже не объявляли, кто поёт…

— Её зовут Наташа… — Марина впервые подала голос, — Наталья Морозова.

…Стремительно пройдя коридором ночного клуба, Наташа вошла в гримёрку. Девчонки, весело болтая, кинулись к своим вещам, и она, тоже переодевшись, накинула шубку и присела в ожидании Димы. Он всё не шёл, и Наташа, решив, что он с кем-нибудь разговаривает в мужской гримёрной, поднялась и вышла в коридор.

— Наташа… — от неожиданности она вздрогнула: Игорь Фишер с букетом роз стоял перед ней, — Что ты так меня испугалась? — он удивлённо смотрел на неё, — Почему ты меня так боишься?..

— Я вас не боюсь, — она попыталась его обойти, но он задержал её руку в своей руке.

— Значит, мне показалось. Ну, тем лучше…

— Извините, я тороплюсь.

— Я не задержу. Я лишь хочу в очередной раз высказать восхищение… — он протянул ей цветы, — Это от всего сердца…

— Спасибо, но… — она сделала отрицательный жест ладонью.

— Нет-нет… возьми, — он говорил вежливо, даже мягко, — это, действительно, от души… И прости моего дурака, что он чуть не сорвал ваше выступление.

— Ничего страшного… — она смутилась и опустила ресницы, — извините, я пойду.

— Наташа… — он взял её за руку, — возьми цветы… Ты заслужила большего… поверь…

— Спасибо, — она нерешительно протянула руку, — и до свиданья…

— Жаль, что ты так быстро уходишь… — он не отпускал её руку, и она с трудом вытянула свою ладонь, — Мы могли бы потанцевать, пообщаться…

— Простите, но я не одна. И даже не знаю, о чём я могла бы с вами говорить…

— Жаль, — он развёл руками, — жаль, что не одна.

— Я пойду, — она сделала шаг в сторону.

— Наташа! — Дима появился в конце коридора и быстрыми шагами приближался к ней, — Я там задержался… — разглядев, кто стоит рядом с его женой, нахмурился и довольно сухо поздоровался, — Добрый вечер.

— Добрый вечер, — кивнул Игорь, — и до свидания. До свидания, Наташа, — обращаясь только к ней, он слегка поклонился, — и спасибо за твой талант…

— Что ему было нужно? — глядя вслед Фишеру, Дима о чём-то сосредоточенно думал, — А цветы откуда?

— Он подарил, — Наташа подняла на Диму глаза, — а где ты был так долго?

— С одноклассниками встретился, — он не стал говорить, что это были только одноклассницы, — Поболтали немного, зовут на встречу шестого числа.

— Ну, так сходи, — Наташа улыбнулась, — вы же давно не виделись?

— Почти семь лет… с некоторыми поменьше.

— Дим… А у вас девчонки в классе красивые были?

— Ну, в общем, да… — он хитро посмотрел на неё, — Практически все — модели…

— Да?.. — она грустно улыбнулась, — Ну, и хорошо…

— Конечно, хорошо, — не выдержав, он рассмеялся и, обняв её за талию, приподнял над полом, — Наташка…

— Что? — она обвила руками его шею и прижалась к нему.

— Ничего… только, если мы через пять минут не будем сидеть в машине, то и концерт «Ночного патруля» придётся отменить. Так что…

— Так что — побежали!

* * *

— Лёня, — вернувшись в вип-комнату, Фишер застал там одного Лапина, — У меня к тебе есть одна просьба. Выполнишь?..

— Выполню…

— Спасибо, Лёня, ты настоящий друг!

— Я не друг, Игорёк…

— А кто?!

— Сволочь я… — Лапин потянулся за новой порцией виски, — Сволочь я распоследняя…

 

Глава 28

Всю праздничную неделю, вплоть до шестого января, концерты были расписаны ежедневно, иногда «Ночной патруль» должен был давать по два концерта в день. Выступать приходилось на разных площадках, и Наташа с Димой почти не виделись по вечерам — он уезжал в один клуб, она — в другой, так как по времени их выступления совпадали. Туда её завозил Дима, а обратно забирал Александр Иванович, если Дима не успевал к тому времени освободиться. Без него Наташа чувствовала себя неуютно — женская часть коллектива относилась к ней неоднозначно: с завистью, обидой и некоторой долей ревности. Колкости исподтишка и внешнее превосходство, иногда маскируемые под неискреннее дружелюбие, были уже привычными, и Наташка, безответная по природе, мужественно терпела, сохраняя ровные отношения со всеми девушками. Имея мощную поддержку в виде Димы, она, однако, ни разу не пожаловалась ему и не передала ни одной закулисной сплетни. В отличие от остальных, только Алёна проявляла к ней искренние дружеские чувства, и Наташа старалась делиться какими-то рабочими проблемами только с ней.

Сорванное первого января представление, которое пришлось заменить её сольным концертом, оказалось единственным огорчением для всей труппы, и последующие выступления прошли благополучно, вызывая восторг и благодарность зрителей. Макс больше не пил, окончательно поссорившись с Кристиной, в один из вечеров он забрал от неё свои вещи и теперь жил в студенческом общежитии.

Каждый вечер Наташа неизменно видела в толпе зрителей Игоря Фишера. После выступлений он дарил ей по букету цветов, вызывая очередной всплеск разговоров за её спиной. Диме она ничего не рассказывала, каждый раз оставляя цветы в гримёрной клуба или отдавая их кому-нибудь из девушек.

Она очень переживала в последние дни. Денег, которые она заработала, участвуя в новогодних представлениях, не хватило на покупку всех разбитых инструментов и аппаратуры, и Лапин так и не отдал Диме его заработанные гонорары. Через несколько дней её отцу нужно было уже ложиться в клинику, а денег на операцию так и не было. Она видела, что Дима очень переживает по этому поводу, и ничего ему не говорила, со страхом считая оставшиеся дни…

— Димыч, тут меня наши девчонки ночью на «одноклассниках» выцепили, — Сашкин звонок пятого января разбудил Димку с Наташей, — Говорят, ты в курсе, что завтра наш класс встречается. Ты в курсе?

— Угу… — пытаясь проснуться, Дима сел в кровати, — В курсе. Я забыл тебе сказать, как они просили.

— Ну, считай, что сказал. И что? Ты идёшь?

— Куда? — снова рухнув в постель, Дима закрыл глаза.

— Как куда, на встречу… Я их уговорил в «Дворянское гнездо» поехать, в три часа.

— Саня… — приоткрыв один глаз, Дима посмотрел на часы, — Тебе чего не спится? Семь утра… В два только домой приехали…

— А Каринка орёт, всё равно не уснуть…

— И ты, как лучший друг, решил нас тоже разбудить?

— А вы что, спите? — Сашкино удивление было искренним, — Серьёзно?..

— Ещё как серьёзно.

— И Валерка спит?!

— И Валерка спит.

— И Наташка?

— Наташка уже не спит, — Дима посмотрел на жену, которая, сладко потянувшись, снова повернулась к нему и, обняв, затихла под боком, — Наташка сказала, что увидит тебя — убьёт…

— И ей с добрым утром, — гоготнул Говоров, — ну, так что, идём на встречу? Пойдём, Димыч, мне скучно одному, а охота…

— Вот тебе не сидится. Если честно, не хочется никуда, и так никакого отдыха, да и настроения нет.

— Да что там, съездим на часик, хоть наших увидим, всё равно концерт поздно вечером, успеем ещё домой заехать…

— Ладно, Саня, я подумаю, потом отзвонюсь.

Позже, за завтраком, Наташа сама завела разговор.

— Дим, я думаю, тебе стоит поехать на встречу, — ему показалось, что её глаза смотрят с какой-то непонятной мольбой.

— Тебе так хочется, чтобы я встретился со своими красивыми одноклассницами? — пошутил Дима.

— Мне хочется, чтобы ты отвлёкся от грустных мыслей, — подперев ладонями лицо, она не сводила с него глаз.

— А с чего ты взяла, что они у меня грустные? — улыбнулся Дима, — Всё нормально. Да, кстати… Насчёт денег ты не беспокойся. Есть ещё вариант…

— Я не беспокоюсь, — она вздохнула, — Правда, Дим, поезжай…

— Ты так меня выпроваживаешь, что закрадываются сомнения, — он шутливо покосился на неё, — уж не собралась ли сама на свидание? М-м?

— Ну, какое свидание? — она почему-то смутилась и слегка покраснела, но Дима не придал этому значения, — Я серьёзно, Дим…

— Ну, считай, что уговорила, — он снова улыбнулся ей, — только, чур, потом не спрашивать, с кем я танцевал и сколько выпил.

— Ладно, не буду, — засмеялась Наташа, — я у Говорова спрошу.

* * *

На следующий день, с улыбкой на лице и тяжёлым сердцем проводив Димку на встречу с одноклассниками, Наташа вернулась в свою комнату. Она не привыкла хитрить и изворачиваться, и мысль о том, что она буквально заставила его отлучиться из дома, угнетала её, тем более, что ей и самой не хотелось, чтобы он куда-то уходил. Но другого выхода она сейчас не видела: ей самой нужно было покинуть квартиру, и, зная Димку, она смело могла предполагать, что одну он её никуда не отпустит, и что ей придётся врать ему в глаза, что было ещё невыносимее… Сказать же правду она тоже не могла, заранее зная, что он будет против её поступка. И вот теперь, с огромными сомнениями закрыв за ним дверь, она сидела в их комнате и набиралась решимости…

— Анна Сергеевна, — заглянув к свекрови, Наташа смущённо теребила косу, — я Валеру накормила, он сейчас спит… Вы не против, если я его оставлю на вас? Мне нужно съездить к себе на квартиру, там Алина приехала от родителей, папа кое-что передал…

— Ну, конечно, поезжай… — Анна подушечками пальцев тихонько постукивала по коже лица, влажной от нанесённого крема, — А почему ты именно сегодня решила поехать? Завтра с Димой бы и съездили, а так тебе сейчас на маршрутке придётся добираться.

— Я не хочу его нагружать, к тому же, хочется поболтать с Алинкой, а ему будет скучно слушать наши разговоры, — Наташа улыбнулась — она не обманывала свекровь, её сводная сестра, действительно, вернулась от родителей, у которых встречала новый год и привезла подарки для Наташи и её семьи.

— Ну, в принципе, ты права, — свекровь кивнула головой, — поезжай, не беспокойся. Главное, не задерживайся, тебя сегодня Саша отвезёт в клуб чуть пораньше, у нас вечером его родственники на связи по скайпу.

— Да я недолго, — Наташа улыбнулась, — часика полтора-два… А в клуб мне к девяти вечера.

Собравшись, она ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Природные данные и минимум макияжа… Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо…

Достав из сумочки небольшой листок бумаги, ещё раз перечитала адрес… Наклонилась над детской кроваткой, погладила сына по голове и решительно ступила за порог.

…Выйдя из маршрутки и пройдя дворами, она остановилась перед одним из подъездов элитного дома. Не зная кода домофона, просто набрала номер нужной ей квартиры и облегчённо вздохнула — женский голос, отозвавшийся на сигнал, принадлежал именно той, с кем она хотела встретиться.

— Да… Кто это?

— Это Наташа Морозова. Мне нужно с тобой поговорить.

Услышав вместо ответа щелчок, потянула на себя тяжёлую металлическую дверь и вошла в подъезд. Поднявшись на пятый этаж, с замиранием сердца подошла к дверям квартиры…

— Здравствуй, Кристина, — как можно приветливее произнесла Наташа открывшей ей девушке, — Можно мне войти?

— Привет, — та смерила её колючим взглядом и шире отворила дверь — Ну, входи.

— Мне нужно с тобой поговорить, — переступив порог квартиры, она робко остановилась.

— Говори, — закрыв за ней дверь, Кристина лениво прошла в гостиную и уселась на большой мягкий диван.

Проследовав за ней, Наташка невольно окинула взглядом обстановку. Почему-то заныло в груди. Сюда приходил Дима… Здесь он был с Кристиной… ел, спал… сидел с ней на этом диване… Не давая ревности завладеть мыслями, перевела взгляд на хозяйку квартиры, которая с равнодушным видом смотрела в экран большого телевизора.

— Кристина… — несмело начала Наташа, — у меня к тебе огромная просьба.

— Ну, говори, говори, — та несколько надменно посмотрела на гостью, — Кстати… Откуда ты узнала мой адрес?

— Не от Димы… — оправдываясь, та отрицательно замотала головой, — ты не подумай, я бы у него сама не спросила… Мне его дал другой человек.

— Значит, Говоров, — Кристина усмехнулась, — понятно.

— Кристина… Пожалуйста… Скажи своему отцу, что это не Дима разгромил студию.

— Да? — Кристина насмешливо прищурила красивые серые глаза, — А кто?

— Я не знаю… Но я уверена, что это не он.

— Ну, раз ты так уверена, то и скажи сама об этом моему отцу.

— Он мне не поверит, а тебе — поверит… Тем более, ты знаешь об этом наверняка.

— Откуда я могу это знать? — Кристина равнодушно пожала плечами, — Напротив, я уверена, что это Морозов разбил аппаратуру.

— Ты знаешь правду, — более твёрдым тоном сказала Наташа, — я тебя очень прошу, скажи… И тогда твой отец отдаст Диме его деньги. Тем более, что мы кое-что уже купили. Нам сейчас не хватает денег на все инструменты, но мы всё купим. Кристина… — слёзы блеснули в её глазах, — Пожалуйста… Деньги нужны на операцию моему отцу. Просто я знаю, что Дима не найдёт такую сумму, хоть он меня и успокаивает. Но, он не найдёт, я знаю… — не выдержав, Наташа всё же расплакалась, — Уже к восьмому января деньги должны поступить на счёт клиники… Их нужно было перевести ещё до праздников, потому что банки сейчас не работают, но у нас не было сразу такой суммы, и мы надеялись на новогодние гонорары. Если мы оплатим хотя бы восьмого числа и предоставим чек, то всё будет в порядке.

— Наташа, — Кристина говорила ледяным тоном, — я ещё раз повторяю. Я ничего говорить отцу не буду. Мне очень жаль твоего папу, но, согласись, что я тут ни при чём. И мой отец ни при чём. Морозову были поставлены условия: он восстанавливает студию и получает всё, что заработал. Никто на его деньги не покушается. Он получит всё до последней копейки, но после того, как возместит весь ущерб.

— Кристина, — несмотря на все попытки сдержать слёзы, Наташке это никак не удавалось: они текли ручьём по щекам, она не успевала вытирать их ладошкой, — Дима всё восстановит… мы всё сделаем… Он никогда никого не обманывает, ты же его знаешь.

— Я не сомневаюсь в этом, — Кристина снова бросила насмешливый взгляд, — поэтому терпеливо жду, когда он это сделает.

— У нас сейчас нет денег… Всё, что я заработала, мы отдали Вадиму — он сам купит гитару взамен той, что разбита. Мы ещё купили новую колонку и новый компьютер. Если твой отец выплатит Диме то, что положено, мы купим всё остальное. Я даже не знаю, хватит ли оставшихся денег на операцию… Но пусть твой отец хотя бы их выплатит, а мы уже что-нибудь решим… В запасе у нас тоже денег нет, Дима всё, что можно, отдаёт твоему отцу.

— А ты знаешь, за что он отдаёт деньги моем отцу?! — подавшись вперёд, Кристина пронзительным взглядом сверлила Наташу насквозь, — Ты думаешь, что мой отец такой жадный, что готов всё забирать за то, что помог им в раскрутке?!

— Дима и рассчитывается за раскрутку… Он хочет быстрее выплатить вложенные деньги.

— Не всё ты, Наташенька, знаешь, — взгляд стал победным, — а ты в курсе, что Дима выплачивает деньги за свою свободу?

— Какую свободу? — недоумённо спросила Наташа.

— Такую. Он на открытии продюсерского центра избил одного парня… Звали парня Артём, — Кристина прищурила глаза, — тебе это имя ни о чём не говорит?

— И… что?.. — побледнев, Наташа испуганно расстегнула верхний крючок шубки.

— А то, что мой отец тогда его спас. Откупился за Диму. Иначе Диме грозил бы срок, потому что отец парня крутой, и его бы не простил. Сумма была настолько приличная, что я тебе её даже называть не буду… И теперь Дима выплачивает её моему отцу. А ты не знала? — она ехидно усмехнулась.

— Нет… — опустив глаза, шёпотом ответила Наташа. Её вдруг бросило в жар, и она, машинально расстегнув ещё пару крючков, слегка распахнула шубу на груди.

— Зато ты должна знать, за что он дал в морду этому Артёму… Знаешь ведь? За то, что одна девица поехала в загородный коттедж… якобы песенки попеть. И нарвалась там… А, может, эта девица и сама знала, что нарвётся? — Кристина приподняла брови, — Может, эта девица так заработать хотела? Да не вышло…

— Это неправда…

— Ну, это не моё дело… А вот теперь подумай и скажи — кто виноват, что у Димы нет денег? Мой отец или ты? Ведь всё произошло из-за тебя!

— Я не знала. Но всё равно… Дима много заработал за праздники и ещё заработает. Пусть ему отдадут его деньги. Кристина… Пожалуйста… Мой отец умрёт, если его сейчас не прооперируют.

— Мне очень жаль, но я ничем тебе помочь не смогу, — сухо ответила Кристина, — каждый должен отвечать за свои поступки.

— Но ты ведь знаешь, кто разбил инструменты! — с отчаянием выкрикнула Наташа, — Ты одна знаешь об этом!

— То есть, ты хочешь сказать, что это я их разбила?.. — как-то зловеще спросила Кристина, медленно повернув голову, — Это тебе Морозов сказал?

— Нет-нет… — испугавшись, что привела хозяйку квартиры в гнев, Наташка замотала головой, — Дима как раз ничего не говорил… Это я так подумала…

— Ты можешь думать?.. — тон Кристины не предвещал ничего хорошего, и Наташка внутренне сжалась, ожидая окончательного отказа в просьбе, — Ты — и можешь думать?! А ты подумала, когда шла сюда, к кому ты идёшь? Ты хорошо подумала?!

— Я шла просить не за себя, а за Диму… ты его знаешь…

— Я? Да, я его знаю! Я его знаю так, как не можешь знать ты! Я его знаю много лет, я знаю о нём всё… — Кристина вскочила с дивана и, встав прямо перед Наташей, чеканила слова, глядя ей в глаза колючим взгллядом, — Я знаю такие мелочи, о которых ты даже не догадываешься… Я знаю его до последней родинки… я знаю все его привычки, самые сокровенные… Я всё знаю о нём… И ты приходишь ко мне за него просить?! — она истерически расхохоталась, — да тебе даже не снилось то, что между нами было… Ты думаешь, что он только из-за контрактов работает в моём продюсерском центре? Если бы он хотел, он нашёл бы способ уйти, но он не хочет! Понимаешь?! Не-хо-чет!.. Потому, что мы с ним много лет… И нам друг от друга никуда не деться! Поняла?! Это от тебя он может уйти в любой момент, а от меня — нет! Ты думаешь, что он сторонится меня?! Ты заблуждаешься… Ты в курсе, что тридцать первого числа он был здесь? — показывая рукой на диван, она насмешливо приподняла брови, — Знаешь?!

— Нет… — Наташа растерянно посмотрела ей в глаза.

— Вот видишь… Он тебе не всё рассказывает. А если мне не веришь, спроси его об этом… Он честный, врать не умеет… Спроси-спроси!

— Если Дима не сказал мне, значит, и я спрашивать не буду, — изменившись в лице, Наташа опустила глаза, — значит, так нужно.

— Ой… какое благородство… Ты ещё крикни, что ты мне его не отдашь! — Кристина вдруг развеселилась, — как там у вас, в провинциях, делается?

— Дима не вещь, чтобы его отдавать или не отдавать. Он сам принимает решения и делает выбор.

— Да что ты говоришь?! Ты так его хорошо знаешь?.. Ха-ха… Ничего ты не знаешь. А я знаю о нём всё. Я знаю, где он и с кем, и даже лучше, чем ты… Вот сейчас, например, он в ресторане, со своими одноклассниками… Я и это знаю! А вот ты знаешь, что его первая любовь — тоже его одноклассница? Её зовут Марина. Знаешь? А то, что они сегодня встретились, знаешь?.. Он с ней танцует, делает комплименты, вспоминает прошлое… — говоря так, Кристина рукой показывала куда-то на дверь, — А первая любовь не забывается, Наташенька… Ты об этом знаешь?

— Знаю, — Наташка еле стояла на ногах, ей было тяжело выслушивать истеричную, напористую речь Кристины, но уйти она не могла, до последнего надеясь на её снисхождение.

— Знаешь, — та кивнула, — вспомни свою первую любовь… Наверное, сердечко ёкает? Да?..

— Ёкает… — почти шёпотом произнесла Наташа, — Дима и есть моя первая любовь.

— Что?! — Кристина рассмеялась, — Ты хочешь сказать, что только в восемнадцать лет влюбилась, и у тебя никого до него не было?!

— Не было. Но это к нашему разговору не относится…

— Кстати, — глядя на Наташину шею, Кристина кивнула головой, — знакомый медальончик… Подарок Морозова?

— Да. А что?

— А ты в курсе, для кого он был куплен? Думаешь, для тебя?

— Это подарок Димы и его родителей…

— Ха-ха-ха!.. — вложив в смех весь свой сарказм, Кристина плюхнулась на диван, — А ты знаешь, что я уже надевала этот медальон?! Анна Сергеевна предложила Морозову, чтобы он заказал надпись и подарил мне! И он его мне подарил, просто я не стала брать его раньше времени… Что?.. — она с деланным участием посмотрела на свою гостью, — А ты думала, это всё ради тебя, да?.. А это, оказывается, валялось без дела, вот тебе и подарили… чтобы не тратиться на новое…

— Это неважно, — еле слышно, дрожащим голосом произнесла Наташа, — это тоже к нашему разговору не относится.

— Вот именно, — смерив её презрительным взглядом, Кристина закинула ногу на ногу, — и, вообще. Наш разговор окончен. До свидания.

— До свидания, — поняв, наконец, что разговаривать дальше бесполезно, на негнущихся ногах Наташа вышла из квартиры.

— Иди… овца… — кинув взгляд на закрывшуюся дверь, Кристина взяла в руки мобильный телефон, — Алло, папа… Скинь мне номер Фишера… Нет, ничего не случилось. Просто у меня для него есть информация…

* * *

Она почувствовала себя совершенно раздавленной, но изо всех сил держалась всю обратную дорогу. Выйдя от Кристины, Наташа отправилась сначала в свою прежнюю квартиру, где, повидавшись с Алиной буквально несколько минут, забрала пакет, переданный отцом. Пообещав заехать к ней ещё на днях, попрощалась и отправилась домой. Недолгая встреча с сестрой чуть облегчила состояние, она даже решила, что ей удалось прийти в себя, но, выйдя из маршрутки и подойдя к своему двору, Наташка не сдержалась. Уже почти стемнело, дом горел десятками окон, и она, зайдя за дерево, буквально разрыдалась. Надежда, которая у неё всё же теплилась, окончательно угасла после сегодняшнего визита. Слова Кристины свинцом засели в голове, её откровения о Диме и отказ в помощи отозвались в душе сильным ударом, в сознании всё перепуталось, ей всё больше казалось, что выхода из создавшейся ситуации нет…

Она думала, что и Дима не в силах найти решение. Он что-то говорил о кредите, но банки не работали в эти праздничные посленовогодние дни, да и не было стопроцентной уверенности, что они получат нужную сумму. Обречённо вытерев слёзы, она уже приготовилась войти в свой подъезд, как вдруг услышала звук шагов — кто-то шёл по снежной дорожке.

— Наташа, — Игорь Николаевич Фишер торопливо приближался к ней, — добрый вечер.

— Господи… — она испуганно отступила назад, — вы что, следите за мной?!

— Нет-нет… — он сделал упреждающий жест, — Я специально не следил. Я случайно тебя увидел, но не решился сразу подойти… А ты что, плачешь? — он спросил участливо, ей показалось, что искренне.

— Что вам от меня нужно? — слёзы снова покатились из глаз, — У меня и так… — она не договорила, только вытерла глаза перчаткой.

— Ничего абсолютно… Просто мне показалось, что у тебя что-то случилось.

— Это мои проблемы.

— Конечно-конечно, но я подумал, вдруг чем-то смогу помочь?

— Спасибо, я как-нибудь справлюсь сама. До свидания.

— Наташа… — он окликнул её, когда она уже подходила к двери, — Подожди…

— Что? — она обернулась.

— Подожди… — он подошёл к ней, — Хорошо. Я не буду ходить вокруг да около, я не в том возрасте… Я совершенно случайно узнал о том, что у тебя проблема с деньгами на операцию отцу.

— Откуда?! — она нахмурилась, — Кто вам сказал?

— Это неважно. Важно то, что я готов тебе помочь.

— Вы — мне?! — она удивлённо посмотрела на него, — Чем?!

— Деньгами.

— С какой стати?

— Просто потому, что тебе нужна помощь.

— Спасибо, — она сдержанно посмотрела на него, — но я не могу воспользоваться вашей помощью.

— Почему?! — его удивление казалось искренним.

— Потому, что мы с вами чужие люди. И, думаю, мой муж будет против.

— Разве мнение мужа тебе важнее, чем жизнь твоего отца?

— Мы с вами не родственники и не друзья… С какой стати вы хотите нам помочь?

— Тебе. Я хочу помочь тебе, — он поправил её, — просто потому, что я поклонник твоего таланта.

— Извините… — она взялась за ручку двери, — Я пойду домой. Меня могут неправильно понять соседи, если увидят, что я стою тут с вами уже полчаса.

— Тебе важнее мнение соседей, чем жизнь отца? — в его голосе послышался металл, — Хотя, я могу понять твои опасения. И поэтому… — он полез во внутренний карман, — Поэтому вот тебе моя визитка. Там есть номер телефона. Возьми-возьми, — заметив, что она делает отрицательный жест, положил ей визитку в карман шубы, — я не настаиваю, но предложение остаётся в силе. Один твой звонок, и мы решим проблему.

— Спасибо, но вряд ли я вам позвоню, — она взялась за ручку двери, — и до свидания.

* * *

…Тревога накатила, заполнила всё её существо, перемешиваясь с болью и обидой… Дима был у Кристины перед новым годом… Возможно, он так же, как и она, пытался пробудить её совесть, но почему он ей об этом не сказал? Она бы его поняла, и он знал об этом… И медальон… на фоне остальных неприятностей, это сущий пустяк, но слова Кристины о том, что она надевала его, снова и снова упрямо всплывал в памяти… Дима и об этом ей не сказал… Оказывается, у него от неё есть тайны…

Марина… Уехав к трём часам в ресторан, Дима так и не вернулся домой — вопреки обещанию пробыть там недолго, он скомканно отзвонился, что сразу поедет в ночной клуб — выступать. Ничего не уточняя, Наташа положила трубку в сомнительных чувствах — разговаривая с Димой, она слышала громкую музыку и весёлый женский смех. Вспоминая слова Кристины о первой Димкиной любви, она боролась с желанием позвонить Ире и узнать, вернулся ли домой Говоров, но потом передумала…

Дима больше не позвонил, и на вечернее представление её отвёз Александр Иванович. Когда шоу закончилось, она позвонила Морозову-старшему и сказала, что задержится и, чтобы они с Анной не беспокоились, возьмёт такси и заедет за Димой, чтобы вместе вернуться домой. Ей стоило больших трудов затеряться в весёлой толпе и выбраться на улицу незамеченной Фишером, который всё время крутился у неё перед глазами. Она устала, ей хотелось домой, но желание увидеть Димку перевесило, и она, действительно, взяв такси, приехала в клуб, где «Ночной патруль» давал концерт. Ребята уже заканчивали программу, и Наташа, раздевшись в гардеробе, прошла к бару и, заказав себе сок, устроилась на стульчике у стойки.

— Нам один фрэш, один мохито, — две девушки присели рядом, — и зажигалку.

— Ты что, сок будешь пить? — одна из них, невысокая, с рыжими пышными волосами, удивлённо посмотрела на вторую — красивую, русоволосую, с модной стрижкой, — Давай со мной мохито?

— Нет, мешать не хочу, у меня завтра деловая встреча, нужно быть в форме, а я и так сегодня разгулялась, и ресторан, и клуб…

— Нормально всё, — рыженькая взяла свой напиток, — хоть оторвались, с нашими увиделись… Кстати, чего там тебе Морозов сегодня так долго рассказывал?

— Да так… — девушка сделала несколько глотков, — прощения просил.

— Да ты что?! — подруга с интересом повернулась на стульчике, — Через столько лет?..

— Угу. Лучше поздно, чем никогда — называется.

— Свидание не назначил?

— Ты будешь смеяться, но… я сама назначила…

— Ну, ты даёшь, Маринка… Не страшно второй раз в одну и ту же воду?

— Да нет, — Марина махнула рукой, — свидание деловое. Проблемы у него.

— Ой, да ладно тебе… — подруга понимающе толкнула её локтем, — С деловых свиданий всё и начинается…

Слушая их, Наташа сидела ни жива, ни мертва… Её как будто окатили холодной водой — в русоволосой она узнала ту Марину, которую видела в ноябре возле продюсерского центра. Именно на неё сегодня и намекала Кристина — первая Димкина любовь. Они встретились в ресторане, а потом все поехали в клуб, на концерт «патрулей»… Деловое свидание… Но кто может поручиться, что она говорит правду? Любое деловое свидание запросто может превратиться в любовное. Вот почему Дима не приехал вовремя домой, а отправился сразу в ночной клуб… Он встретил свою первую любовь… Господи… она же сама его сегодня толкнула к этой встрече! В который раз за день слёзы навернулись на глаза. Интересно, эта Марина сама приехала сюда или он позвал? Нет… Дима не может так поступить… Ей нужно его увидеть. Молча допив сок, Наташа пробралась ближе к сцене, как раз в тот момент, когда музыканты давали последние аккорды.

— Спасибо всем, до новых встреч! — Дима отошёл от синтезатора и, спустившись со сцены, первым направился в коридор, ведущий в гримёрную. Остальные парни, сложив инструменты, не торопясь, уходили следом.

— Дим! — не решаясь пойти за ними, Наташа отчаянно окликнула мужа.

— О, Натаха… — Говоров, идущий последним, услышал её и обернулся, — Ты откуда?

— Оттуда… — она посмотрела на него глазами, полными слёз, — Саш… иди сюда…

— Так давай Димона позову, — вернувшись, он оглянулся на парней, удаляющихся по коридору — кроме него, её никто не заметил.

— Подожди… — она за руку отвела его к стене, где их не было видно из зала, — Сашка… Только не ври… Что, Димка с Мариной встретился, да? Только не ври мне… Да? Я её видела здесь, это Дима её позвал, да?.. — тараторя это, она опять расплакалась, кажется, в сотый за день раз, — Саш… ну только не ври… Мне и так сегодня плохо… Дима её привёз сюда? Да?

— Кого?! — Сашкино удивление казалось искренним, — Кого привёз?! Кто?!

— Дима… Марину…

— Никого он не привозил, — Говоров пожал плечами, — он меня сюда привёз, потому что я бухал, а он — нет… Мы в ресторане посидели, ну да… — он как будто что-то вспоминал — да… я с Маринкой разговаривал… рассказывал про нас про всех… Про Диму что-то… Натаха, — он прижал руку к груди, — если честно, я пьяный был, сейчас только немного оклемался… И не помню, что я Маринке втирал… Потом они с Димоном о чём-то говорили, довольно долго, но… Сюда он никого не привозил, это точно. Сюда он привёз меня одного. А если Маринка здесь, то она по своей инициативе прикатила… Да честно, не вру!

— Ой, Сашка… — нервы сдали окончательно, и она, закрыв лицо руками, уткнулась Говорову в плечо, — на меня столько навалилось… Если ещё и Димка мне изменит, я не выдержу…

— Наташ… — он нерешительно обнял её за вздрагивающие плечи, — не реви… ну, не реви, ладно? Не надо… ты же знаешь… мне тебя так утешать нельзя… — он крепче сжал руки у неё за спиной, прислонившись лицом к волосам, — Ты же всё знаешь…

— Господи… И ты туда же… — она отстранилась от него, вытирая слёзы, — Вы что, сговорились?..

— Ты о чём? — он вдруг стал серьёзным, — О ком?

— Неважно… — она махнула рукой, и, немного успокоившись, вздохнула, — Просто нервы не выдержали. Я была сегодня у Кристины.

— Так ты для этого её адрес у меня спрашивала?

— Да… я просила её сказать правду Лапину…

— Ну, и?

— Она отказалась.

— Я бы не сомневался…

— Я не знаю, что делать… До срока оплаты остаётся один день. А тут ещё Димка из ресторана домой не приехал… Вот где он был?!

— Так мы в ресторане и сидели до вечера…

— Он трезвый?

— Абсолютно.

— Так что он там делал?!

— Сидел… разговаривал… а, ещё это… Короче, пел он… Они с Жекой по очереди пели.

— Для Марины?

— Да сдалась тебе Марина… Ты чего такая ревнивая стала?! — Сашка внимательно посмотрел на Наташу, — меня даже Ирка так не ревнует…

— Я не ревную… я боюсь…

Договорить она не успела — в конце коридора показались уже одетые Дима, Витька и Вадик. Увидев Наташку, Дима замедлил шаг, потом, снова прибавив, с удивлением подошёл к ней.

— Наташка… Ты откуда?! Почему ты плачешь, случилось что?!

— В общем, вы тут разбирайтесь, я в машине подожду, — Сашка протянул руку, — Димыч, дай ключи, чтобы я на улице маленького лебедя не изображал…

— Возьми, — отдав Говорову ключи от машины, Дима снова обернулся к жене, — Наташ, что случилось?

— Ничего, — отводя взгляд, почти прошептала она, — просто я соскучилась.

— Ну, поехали домой, — обняв её, он направился к выходу, — ты раздевалась в гардеробе?

— Да, — она вытерла остатки слёз с лица.

— Почему ты плачешь? — Дима тревожно смотрел на неё, — И как ты оказалась тут?

— Приехала на такси.

— Ладно, дома разберёмся, — он крепче прижал её за плечи, — поехали…

— А что, больше никого брать не будешь? — с обидой спросила Наташа.

— Кого? — он удивлённо посмотрел на неё, — Сашку только, но он уже в машине сидит.

— А мне показалось, что тут девочки из твоего класса…

— Какие девочки?

— Одну зовут Марина…

— Девочки из моего класса остались в ресторане… Давай жетон, — подойдя к гардеробной, он протянул Наташе руку. Порывшись в сумочке, она подала ему жетон.

— Димка! — рыженькая девушка весело окликнула его, когда он, получив Наташкину шубку, помогал ей одеться, — Мы тебя и здесь нашли!..

— От вас не скрыться, — рассмеявшись, он обернулся к ней. — Что, весь одиннадцатый «а» здесь?

— Не-е-ет… — она многозначительно посмотрела на него, но потом, обратив внимание на Наташу, сменила тон на отвлечённый, — Только двое, с тобой — трое…

— А кто третий? — он повернул голову влево, потом вправо и, увидев Марину, молча стоявшую неподалёку, кивнул, — Всё, понял… Кстати, — он снова посмотрел на рыженькую, — ты спрашивала, кто поёт женскую версию «Ты заплетал мои косы»… Вот, познакомься — Наташа, моя жена и твоя тёзка.

— Очень приятно, Наташа… — девушка кивнула Наташе.

— И мне тоже, — застёгивая крючки на шубке, та кивнула в ответ.

— А это — Марина…

Вернувшись домой, Наташа молча разделась и, разогрев ужин, поставила перед Димкой тарелку.

— А ты? — он удивлённо посмотрел на неё.

— Я не хочу, — положив перед ним вилку, она ушла в ванную, приняла душ и отправилась спать.

Она лежала, отвернувшись к стене и перебирая в памяти события сегодняшнего вечера.

Дверь тихонько открылась и Дима, пройдя на цыпочках, осторожно лёг с краю. Притворяясь спящей, Наташка всё же ждала, что он, как всегда, обнимет её… Она ждала его ласки, но он тоже притворился спящим… Борясь с желанием повернуться к нему, обнять, прижаться всем телом, уткнувшись в тёплую ямку между плечом и подбородком, она неожиданно вздохнула… Она уже была готова это сделать…

— Наташ… — его горячая рука скользнула по телу… обхватив, он прижал её к себе, целуя в шею…

Молча скинув его руку, она демонстративно прижалась к стене, но он снова обнял её… резко повернувшись, попыталась отодвинуть его от себя обеими руками, но, не рассчитав, столкнула с кровати…

— Ты что… я сейчас упаду… — попытка удержаться оказалась неудачной, и Димка буквально съехал на пол, успев ухватить её за запястье, — Ах, так!.. Ну, тогда вот… — потянув её за руку, стащил вниз, прямо на себя…

— Ой!.. — падая, она тихонько запищала, но, оказавшись в его ласковых руках, сразу же притихла…

 

Глава 29

Уже просыпаясь, на следующее утро она почувствовала, как утихшая, было, ночью тревога неумолимо заполняет всё её существо. Тревога эта росла с каждой минутой и, окончательно проснувшись, Наташа ощутила настоящий страх. Сегодня — седьмое число, последний день, когда нужно найти деньги. Дима молчит… Она понимает, что ему просто нечего сказать ей. Она понимает, что он не виноват. Зато она виновата. Снова вспомнив вчерашний разговор с Кристиной, во время которого она узнала много из того, что было ей до сих пор неизвестно, она, уже в который раз, испытала чувство вины… Она виновата в том, что Дима оказался в двойном долгу у Лапина. Он отомстил за неё даже тогда, когда они расстались… Он не рассказал ей об этом.

Утром она должна будет позвонить отцу и подтвердить оплату его лечения. Она не сможет сказать ему, что денег на его операцию до сих пор нет… Они с Димой не сообщили родителям о своих финансовых проблемах, ограничившись короткой информацией о том, что кто-то разгромил студию… Наташа испытала чувство вины перед Анной и Александром… Считая себя виноватой перед всеми, она была очень растеряна, и это чувство усугублялось тем, что жизнь её отца сейчас висела на волоске. Она с трудом вспомнила, что сегодня в шесть часов вечера должно состояться её сольное выступление в лапинской «Зебре»…

Стараясь не разбудить Диму, она встала и, взяв на руки проснувшегося Валерика, вышла из комнаты.

— Наташа, что с тобой? — Анна внимательно посмотрела на невестку, — Ты сегодня очень бледная.

— Всё хорошо, — она по обыкновению улыбнулась, — наверное, просто не выспалась.

— И когда ваши праздничные выступления уже закончатся? — Анна покачала головой, — И Дима совсем замотался. У него сегодня концерта нет, так зато в продюсерский центр собрался ехать.

— Дима? — удивлённо переспросила Наташа, — Мне он не говорил ничего.

— Наверное, забыл, — Анна пожала плечами.

— Ну, да, наверное, — Наташа задумчиво опустила глаза. Слишком много тайн всплывает в последнее время…

Она вдруг вспомнила вчерашний, случайно подслушанный, разговор его одноклассниц… Марина сказала, что назначила ему деловое свидание. Он и об этом не сказал, а она не посмела спросить… Обрушившийся на неё в последние несколько дней поток событий и информации перепутали всё в голове, и, не делясь ни с кем своими мыслями, она совершенно потерялась… Не справляясь с нагрузкой, мозг выносил на поверхность лишь одну — самую важную — проблему.

Отец. Его жизнь и здоровье. Наташка вдруг почувствовала, как её охватывает озноб. С трудом усадив сына в подвесной стульчик на кухне, она подошла к холодильнику. Открыв дверцу, непонимающим взглядом посмотрела внутрь… Постояв так с минуту, наконец, вспомнила, что хотела достать детские питание. Руки почему-то казались деревянными — взяв баночку, не удержала её в ладони — покатившись по полу, та вызвала у Валерки весёлый смех…

— Привет, — Дима заглянул в кухню, — чего меня не разбудили? А чайник горячий? Я сейчас… — не дождавшись ответа, он скрылся в ванной.

Подумав, что нужно подогреть чайник, Наташа повернула ручку газовой плиты. Оцепенение и озноб, охватившие её, никак не проходили, она так и стояла возле плиты, не в силах сдвинуться с места. То же самое она испытывала, когда погибла мама… Тогда она долго не могла прийти в себя, даже не разговаривала ни с кем какое-то время.

«Нужно что-то делать». Она не должна снова доводить себя до ступора… У неё — сын… Спросить Диму о деньгах? Он и сам о них думает — в этом она не сомневается. Она его знает очень хорошо. Если он молчит — ему просто нечего сказать ей.

Или спросить? Он подумает, что она на него давит. Ему будет перед ней неловко объясняться за то, что он ничего не может сделать. Господи… Это всё — по её вине. Если бы не она, он не бил бы Артёма и не выплачивал бы долг за свою свободу. Так сказала Кристина. А теперь он переживает из-за неё и её отца…

А отец? Он ведь тоже из-за неё много переживал… Наташка вспомнила, как призналась ему, что у неё будет ребёнок. После инфаркта его здоровье сильно пошатнулось, и любая неприятность могла спровоцировать сердечный приступ… Валерий тогда хотел найти Диму, но она запретила ему это делать. Они тогда даже поссорились — Наташа сказала, что если он будет искать Диму, то она больше никогда не приедет в родной дом, и что сама не хочет с Димой мириться. Поверил отец или нет, но он отступился от этой мысли… Когда же она с радостью сообщила, что они с Димой снова вместе, отец, отнюдь, не обрадовался, он тогда даже слёг на неделю — об этом сказала Светлана Петровна… Он боялся, что у них снова ничего не получится, и Наташа сломается. Отец переживал за неё — Наташка как будто только сейчас осознала, сколько хлопот принесла ему… Ей казалось, что она и есть виновница его болезни…

— Наташ… — она даже не заметила, как Дима вернулся из ванной, — Что с тобой?

— Ничего, всё хорошо, — она вымученно улыбнулась.

— В общем так, — потормошив и расцеловав сына, он сам достал чашки — себе и ей, насыпал в них кофе, — ты, главное, не переживай. Сегодня всё будет нормально, поняла? Наташ, ты меня поняла? — повернув её к себе, Дима тревожно смотрел ей в глаза.

— Да, поняла, — она снова улыбнулась, — сегодня всё будет нормально.

— Мне в три часа нужно будет уехать в студию. У меня встреча с юристом, я должен взять документы. А к шести поедем в клуб.

— Да.

— Наташ… — он легонько потормошил её за плечо, — Ты слышишь, о чём я говорю?

— Да, слышу. Ты поедешь в студию.

— Да что с тобой такое? — он тревожно нахмурился, — На тебе лица нет.

— Я… я ещё не проснулась… — сделав над собой усилие, она налила кипяток, — Сейчас кофе выпью и всё будет в порядке.

— Ты меня больше так не пугай, — Дима присел за стол, — сегодня выступишь, потом до старого нового года будем новые песни готовить. На старый новый год — последнее представление, и всё… Потом будем делать новое шоу и работать над твоей новой программой. Соня поправилась, балет в полном составе, будем репетировать всё вместе — и вокал, и подтанцовку. Насколько я понимаю в постановках, будет шикарно. Костюмы для танцоров уже пошиты, а тебе мы готовое купим.

— Спасибо, Дим… — ей показалось, что она говорит чужим голосом, — Ты столько для меня делаешь…

— Наташка, — он снова тревожно посмотрел на неё, — ты о чём вообще?! Что значит — я для тебя делаю?! Мы с тобой — одно целое…

— Да… одно целое…

— Так, а ну-ка, пей, — он подвинул к ней чашку, — и просыпайся. А то сегодня я тебя на пол скину…

* * *

Дима сидел за синтезатором, когда позвонил Говоров. Поговорив недолго с другом, отключил телефон и обернулся к Наташе — та стояла у окна с Валериком на руках и что-то ему показывала.

— Сашка звонил, просит срочно приехать к нему, — пожимая плечами, сказал Дима, — придётся ехать.

— Хорошо, поезжай, — ему показалось, что она говорит как-то отстранённо, с печалью в голосе.

— Я недолго, он сказал, что сам не может приехать, но дело срочное.

— Да, конечно…

— Наташка, — обняв их вместе с Валериком, Дима улыбнулся, — сегодня всё будет хорошо. Я обещаю.

— Ладно, — она кивнула и слабо улыбнулась ему в ответ.

Проводив мужа и накормив сына, она ещё некоторое время простояла, глядя в окно. Анна и Александр уехали ненадолго в гости, и тишина в доме показалась ей угнетающей… Щемящая тоска змеёй заползала в сердце и, не выдержав, Наташа одела Валерика и вышла с ним на улицу.

— О, привет! — Алёна, весёлая, румяная с мороза, шла ей навстречу, — Ты почему такая бледная?!

— Я?! — Наташа удивлённо посмотрела на девушку, — Не знаю… Анна Сергеевна тоже сказала…

— И настроения нет, — Алёна внимательно посмотрела на неё, — что, даже Димка настроение не поднял?

— Дима?.. — Наташа недоумённо взглянула на собеседницу, — В смысле?

— Ну, цветами, — Алёна говорила так, будто напоминала о чём-то, — я его недавно видела — он в киоске розы покупал, такой букет шикарный… Я подумала, что тебе…

— Цветы?! — Наташа нахмурилась, но потом сделала вид, что вспомнила, — Ну, да… цветы… Поднял, конечно… У меня просто голова сильно болит, может, поэтому…

— Ну, тогда иди, лечи голову свежим воздухом, — Алёна махнула ей рукой, — а я побежала, мы со Светкой в салон договорились сходить, надо к вечернему выступлению приготовиться…

Покатав коляску по двору, Наташа свернула на дорожку, ведущую к небольшому скверу. «Странно… Дима купил цветы, сразу выйдя из дома… Он сказал, что едет к Сашке…» — она не знала, что подумать по этому поводу и ещё больше окунулась в тревогу.

Он купил для кого-то цветы… Конечно, для женщины. Он сказал, что всё будет в порядке… Но, если бы он знал наверняка, он сказал бы ей, где возьмёт деньги. Он просто успокоил её… Он тоже не знает, как сказать, что денег нет… Ему негде взять такую сумму, и она знает об этом…

А ещё он для кого-то купил цветы…

Седьмое января — Рождество… Она не была верующей, но помнила, как бабушка чтила этот праздник. Наташа смотрела на людей, гуляющих по улице — радостных, как ей показалось, беззаботных… Страх накатил беспощадной волной… Отец… Неужели это последнее Рождество в его жизни? И как сказать ему об этом? Утром, разговаривая с ним, она, отчаянно соврала ему, что всё в порядке, и что в назначенный день он может приезжать — ложиться в клинику. До этого дня оставалась почти неделя… Но по договору деньги должны поступить до завтрашнего числа — чтобы операция была окончательно назначена именно ему. Неделю оставляли «на всякий случай» — если больной не мог оплатить лечение, то его очередь отдавали другому пациенту, имея в запасе время на его подготовку.

Наташа зашла уже довольно далеко в сквер. Она даже не заметила, как прошла этот путь… Проблема вновь всплыла в её голове, она била стальным колоколом… Ей показалось, что она ничего не слышит вокруг… Мысль об отце и деньгах на его операцию завладела всем её сознанием, вытеснив все остальные проблемы.

Она сама не поняла, что с ней произошло в этот момент… Рука произвольно достала из кармана визитку, которую ей дал Фишер… Вот — спасение. Он сказал, что от неё понадобится лишь один звонок. И — всё… Деньги на лечение отца будут. А что дальше?.. Она не маленькая, и понимает, что ничего не делается просто так… Что он потребует от неё взамен? На каких условиях придётся возвращать ему деньги?..

Но разве это сейчас важно? Что важнее — жизнь родного человека или какие-то условности? Главное — спасти папу… Если не сейчас, то следующую дату ему назначат не ранее, чем через три месяца… Доживёт ли он?.. И как он переживёт известие о том, что операцию придётся отложить?! Это может спровоцировать обострение болезни.

Нет. Нет. Нет.

Выход — есть. Он — единственный. Дима… ему она потом как-нибудь всё объяснит. Он поймёт, что другого выхода не было… Он и сам сейчас куда-то уехал с букетом роз… Она пыталась ему позвонить — его телефон вне зоны… Но это неважно. Важно только оплатить отцу операцию.

Она достала свой телефон. Набрала номер, указанный на визитке.

— Игорь Николаевич? — ей показалось, что сердце сейчас пробьёт грудную клетку, — Это Наташа.

— Да, Наташенька, я слушаю.

— Вы говорили, что можете помочь…

— Да, верно…

— А… как я смогу потом с вами рассчитаться? — голос прерывался, дрожал… она с трудом произносила слова, — Мне это важно…

— Наташа, это разговор не телефонный, — Фишер говорил мягко, располагающе, — Ты сейчас где находишься?

— Я? — она как будто не ожидала этого вопроса, — На улице…

— На какой? — он казался терпеливым.

— Недалеко от своего дома, в сквере.

— Ты сможешь побыть там ещё несколько минут? Я как раз в городе, и сейчас подъеду…

— Да… — почти шёпотом произнесла Наташа, с трудом осознавая, что ей придётся с ним сейчас встретиться.

…Он подъехал, действительно, быстро — она издалека увидела его фигуру, спешащую к ней по снежной дорожке.

— Так ты гуляешь с ребёнком? — он с ходу заглянул в коляску, — Он не замёрзнет, пока мы будем разговаривать? — ей показалось, что он спрашивает участливо, даже с какой-то заботой.

— Нет, он тепло одет, — нервный озноб пробежал по спине, она слегка поёжилась.

— Да ты сама замёрзла, мне кажется, — он озабоченно взял её за локоть.

— Нет, мне тепло, — едва не стуча зубами, она выдавила из себя эти слова.

— Наташа, — он не стал дожидаться её вопроса, — Я готов тебе помочь, моё предложение остаётся в силе.

— На каких условиях я должна буду вернуть вам деньги? — она впервые осмелилась взглянуть ему в глаза — серые, они показались ей мутными, но она не стала заострять на этом внимания.

— Ни о каких условиях нет и речи, — он сделал решительный жест рукой, — и о возврате, собственно, я тоже не говорил…

— Так не бывает… — её уже всю трясло, Наташа едва держалась на ногах от охватившего нервного волнения.

— Бывает. Когда нужны деньги?

— Сегодня.

— Хорошо, — он кивнул, — тогда поступим так. Ты должна будешь поехать со мной.

— Куда? — она почему-то не удивилась.

— Ко мне домой, — он выставил вперёд ладонь, — нет-нет… не беспокойся. Это нужно лишь для того, чтобы я при тебе отправил перевод со своего счёта на счёт клиники, онлайн. Я дома не храню наличность, поэтому вариант только такой. Я отправляю перевод, мы распечатываем чек и… Всё! — он бодро развёл руками, — Даже если деньги до завтра не поступят, ты сможешь предъявить документ о том, что они переведены.

— А… потом? — она подняла на него глаза, — Что будет потом?..

— Потом?.. Потом мой водитель отвезёт тебя домой, к твоей семье, — он снова заглянул в коляску, — как зовут твоего малыша?

— Валера… — почти шёпотом произнесла Наташа, — Так же, как и моего отца.

— Ну, это судьба, — он довольно рассмеялся, — я имел в виду, что судьба одного Валерия решается в присутствии другого Валерия. Значит, быть добру.

— Хорошо бы… — снова прошептала она, опустив глаза.

— Ну, что, мы решили? — он внимательно посмотрел на неё, — В котором часу тебе удобно будет отлучиться из дома?

— Мне всё равно… Просто у меня вечером выступление, в шесть часов.

— Ну, тогда сделаем так. Ты мне звонишь, как будешь готова, и я приезжаю за тобой. Договорились?

— Да.

— Но у меня одна просьба… — он положил свою руку поверх её руки, которой она держала ручку коляски, — Пока мы не переведём деньги, не говори об этом никому… Хорошо? Вот приедешь домой — если захочешь, скажешь…

— Хорошо, — она вытащила руку из-под его руки, — Я не скажу.

Вернувшись домой, она застала Анну и Александра, полных впечатлений от визита к старому другу Морозова.

— А где Дима? — Анна Сергеевна посмотрела на часы, — Уже два, а ему к трём надо было ехать… Он сам просил напомнить ему об этом.

— Он уехал к Говорову, — Наташа аккуратно раздевала Валерика, крепко уснувшего на прогулке, — должен был уже вернуться…

— Ну, тогда перезвоню ему, если что, — Анна махнула рукой.

— Я пробовала, но он отключил телефон, — Наташка поймала себя на мысли, что говорит каким-то чужим голосом.

— Странно, — Анна пожала плечами, — может, позвонить Саше?

— Да, сейчас… — нажимая на Сашкин номер, Наташа подумала, что даже не догадалась сделать так, как посоветовала свекровь, — Саш, привет. Дима у тебя? Давно ушёл… Он почему-то недоступен… Спасибо…

— Ну, что? — Анна вопросительно смотрела на неё.

— Он был у него, но давно ушёл, говорит, поехал в студию. Сашка не знает, почему он вне зоны…

— Ну, что ж, будем надеяться, что он и сам не забыл о встрече, — развела руками Анна.

Уложив ребёнка в кроватку, Наташа задумчиво смотрела в окно… Она поймала себя на мысли, что немного успокоилась. Совсем чуть-чуть, но успокоилась… Ещё раз посмотрела на часы — половина третьего… Димы нет. Как будто угадав её мысли, телефон завибрировал в кармане.

— Наташа, я сейчас не смогу вернуться, — ей показалось, что он говорит приподнято, даже радостно, — Скажи родителям, а то они тоже будут беспокоиться. Я сейчас в студии, отсюда поеду на встречу с юристом.

— Я звонила, ты был вне зоны…

— Аккумулятор сел, я ставил на подзарядку, включил только что.

— Мама хотела тебе позвонить… — Наташе хотелось спросить его о деньгах, но она, как и утром, не решилась, а сам он тоже промолчал.

— Передай ей, что я не забыл, — он рассмеялся, — ну, всё, я поехал.

— Хорошо, — в другой раз она бы загрустила. Но сейчас почти обрадовалась, что не придётся ему врать.

Перед тем, как позвонить Фишеру, она посмотрела в окно… Дима опять вовремя не вернулся домой. Встреча… Какая может быть встреча с юристом седьмого января? Сегодня же праздник. А цветы?.. А отключенный телефон?.. А голос… И он даже не напомнил ей, что должен отвезти её в клуб… К тревоге и страху добавилось ещё и сомнение…

Нет. Только не сегодня. Сегодня — только отец. Остальное потом.

Снова взглянув на телефон, отыскала нужный номер… Нажала на вызов.

— Анна Сергеевна, — мучаясь от того, что сейчас ей придётся соврать, Наташа не посмела посмотреть свекрови в глаза, — я сегодня записана к стилисту, на причёску… Вы простите, что я забыла вам сказать с утра. Я думала, меня Дима отвезёт, но он задержался, я возьму такси.

— Ой, Наташа, — свекровь озабоченно посмотрела на неё, — а ты успеешь к началу? Уже третий час, а тебе к шести…

— Успею, — кивнула Наташа, — не беспокойтесь. Мне только волосы уложить.

— Хорошо, езжай, только в такси к кому попало не садись, — Анна назидательно оттопырила указательный палец, — Саша в гостях выпил, а то отвёз бы тебя.

— Кого тут отвезти? — довольно весёлый, Александр Иванович появился в дверях, — Запросто!

— Ой, иди уже спать, Саша, — Анна махнула на него рукой, — ну вот нельзя с ним в гости пойти, обязательно лишнего выпьет.

— Анютка! — Морозов-старший распростёр объятия и с ними двинулся в её сторону, — Коньяк лишним не бывает!

* * *

Выйдя из продюсерского центра, Дима сел в машину и впервые за много дней улыбнулся с облегчением… Он снова вспомнил сегодняшний визит к Говорову.

..Закрыв за ним дверь, Сашка жестом пригласил на кухню. Ира с дочерью спали в спальне, но, зная чуткий сон своей Каринки, он предпочитал находиться в эти редкие часы затишья подальше, чтобы снова не погрузиться в потоки детского рёва, которым щедро награждала родителей девочка.

— Это ты удачно пришёл, — Сашка и на кухне разговаривал вполголоса, — орёт целыми днями, Ирка уже похудела с ней килограмм на десять.

— Да, кстати, — Дима протянул ему цветы, которые держал в руке, — это ей, передай от нас с Наташкой.

— За что это? — Говоров подозрительно покосился на букет, — Это точно от вас или от тебя одного?

— От нас, — Дима удивлённо посмотрел на друга, — тебе цветы не подаришь, поэтому Ирке…

— Да ладно тебе, — тот махнул рукой и, выйдя ненадолго из кухни, вновь появился, держа в руках небольшой свёрток, — на, Димыч, извини, что не смогли раньше…

— Саш, ты о чём вообще?! — Дима с благодарностью посмотрел на Говорова, — Знаешь, я уже ни на что не надеялся, даже когда ты сказал про деньги, не стал Наташке ничего говорить, чтобы, если что, не было нового потрясения. Она и так в последние дни вообще не в себе. Мне не говорит ничего, но я же вижу…

— Всё нормально, Дима. Просто так всё произошло у вас спонтанно… Мы как раз с Иркой первоначальный взнос заплатили за ипотеку — за день до того, как студию разгромили. Вот, пришлось гонорары собирать за последние дни. А у Витьки уже есть ипотека, он тоже всё туда бухает, чтобы скорее расплатиться, вот он тоже перед самым новым годом деньги туда перевёл, как и я набирал гонорары… Ну, а Вадик — он просто отдал то, что вы на гитару ему давали. Сам понимаешь, парень только пришёл в коллектив, как у него спрашивать, но он сам молодец — деньги принёс. Тут должно хватить на операцию.

— Спасибо, Саш, — Дима протянул руку, — как только свои получу, всё отдам, мне осталось только синтез купить…

— Разберёмся, — Сашка кивнул головой, — главное — Наташкин отец. Кофе будешь?

— Давай, и я поеду в студию.

— Да, кстати, что там с Маринкой у вас?..

— В смысле? — Дима удивлённо приподнял брови, — Что — у нас?

— Ну, ты так с ней в ресторане долго беседовал, а сегодня у вас свидание… — Сашка с каким-то подозрением покосился на Диму.

— Да какое свидание? Ты же сам ей наговорил о моих проблемах, — Дима усмехнулся, — она и предложила помощь. Вернее, не то, что бы предложила, но сказала, что готова посмотреть наш с Лапиным контракт на предмет косяков.

— Да?.. Это после того, как у вас тогда роман закончился, она сама тебе предложила?.. — Говоров с недоверием покачал головой, — Зная её, не верится. Или я — негр…

— Ну… мы сначала поговорили, — Дима пожал плечами, — я прощения попросил, тем более, сам до сих пор не знаю, как я тогда с Кристиной оказался… — он вздохнул, — ну, ты понял.

— Да чё уж тут понимать, — Сашка тихонько заржал, — спали вы там в мансарде, как голубки…

— Не помню ничего, — Дима нахмурился, — да и поздно, ни к чему вспоминать, у каждого своя жизнь давно.

— Угу. Только мне кажется, Димыч, что в последнее время все твои женщины почему-то сгребаются в тесные кучки… Осталось ещё психологу подгрести, и всё. Юльке можно снимать фильм… «Дима Морозов и его женщины».

— Кто бы говорил, — Дима невольно засмеялся, — мне с вами не тягаться.

— О, если бы все мои вот так собрались… — Сашка закатил глаза, — Меня бы Ирка убила. А ты ещё живой.

— Так меня и убивать не за что, я жене не изменяю, — снова улыбнулся Дима, — всё прошлое осталось в прошлом. А хорошие отношения лучше войны.

— Не знаю, Дима, — Сашка хмыкнул, — это только ты так думаешь… А в жизни от своих бывших лучше держаться подальше. Ты представь, что твоя жена переживает, когда каждый день думает о том, что ты с ними видишься?

— Наташа не переживает.

— Ну, это ты так думаешь, — Сашка нахмурился, — а я — знаю…

Посидев ещё немного у Говорова, Дима отправился в продюсерский центр. Папка с его контрактом хранилась у Светы в бухгалтерии и он, открыв своим ключом её дверь, быстро нашёл нужные документы. Ещё раз перелистав для убедительности, снял копии, сложил всё в прозрачный файл. Поставив разряженный телефон на подзарядку, перезвонил Наташе и, дождавшись, пока на и индикаторе появится хотя бы два деления, отключил зарядное устройство и покинул помещение.

* * *

— Вот здесь — всё, — передавая Марине файл с контрактом, Дима серьёзно взглянул на девушку, — если честно, никогда не приходило в голову, что там могут быть заморочки…

— А зря, — она стрельнула на него своими красивыми глазами, — знаешь, сколько таких вот заморочек можно найти в любом договоре?

Они сидели в небольшом уютном кафе, и Дима ловил себя на мысли, что за эти годы, что они не виделись, Марина превратилась из красивой девушки в красивую, знающую себе цену, молодую женщину. Чувствуя перед ней вину за свою измену, он через столько лет всё же попросил у неё прощения на встрече одноклассников. Несмотря на его сомнения, Марина ответила, что не держит зла. Разговорившись по-дружески, он спросил её о семье, но она не стала вдаваться в подробности, сказав лишь, что, выйдя замуж, вскоре развелась. «Ну, а о тебе я всё увидела… Ты, кажется, счастлив?» — усмехнулась она, намекая на ту встречу в ноябре, когда Анна привезла Наташу с Валериком к нему в студию. «В этом плане — да», — ответил ей Дима. Марина передала ему её разговор с Говоровым, в котором тот посетовал, что Дима попал в кабалу к Лапину и не может освободиться…

Она сама предложила посмотреть на его контракт…

Недолго поговорив, они распрощались: за Мариной заехал её приятель, а Дима поспешил домой, заранее предвкушая, как он скажет Наташке о том, что деньги для её отца нашлись. Купив в том же киоске ещё один букет, он переступил порог дома.

— Ма, а где Наташка? — раздеваясь в прихожей, спросил Дима у матери, которая вышла к нему навстречу, — Наташ! — не дожидаясь её ответа, он стремительно прошёл к своей комнате. Валерик, сидя в манеже, увидел отца и радостно что-то залепетал, замахал ручками.

— Дима, а разве вы не созвонились? — Анна удивлённо посмотрела на сына.

— С кем? — он тоже удивлённо поднял брови.

— С Наташей… Она же в салоне, ты что, забыл?

— В каком салоне?..

— Ну, как… — Анна вдруг замолчала, потом медленно подняла на него глаза, — Она сказала, что идёт в салон причёсываться, сразу после твоего звонка… Её до сих пор нет… Я думала, вы созвонились, и приедете вместе…

— Она ни в какой салон не собиралась… — Дима растерянно посмотрел на мать, — Сейчас… — он набрал Наташин номер, но робот сообщил, что абонент не в сети.

— Сколько сейчас времени? — он тревожно посмотрел на часы, — Пять часов… Если она ушла после двух… где она может быть?!

— Не знаю… — Анна растерянно развела руками и присела на диван, — Поезжай в салон…

Поездка в салон, где обычно причёсывалась Наташа, оказалась пустой — её мастер только развёл руками, сказав, что о встрече они не договаривались. В смятении Дима вернулся домой…

— Нужно позвонить её сестре, — предложила Анна Сергеевна.

Ни звонок Алине, ни звонки Юле и Говорову и ещё нескольким общим знакомым ничего не дали — никто Наташу после того, как она ушла из дома, не видел и с ней не разговаривал…

— Может, она сразу в клуб поехала? — Анна посмотрела на сына.

— Не может… — Дима покачал головой, — её платье и обувь в комнате… да она бы предупредила!

— Уже шесть часов, — Анна Сергеевна посмотрела на часы, — Дима, что делать?!

— Я поеду в клуб, — он решительно направился к двери, но, услышав сигнал, торопливо достал телефон, — да, Саня… Что?! По какому каналу? По городскому?! Да, понял… Я туда еду…

— Что случилось?! — Анна Сергеевна испуганно слушала разговор.

— «Зебра» горит, — наспех одевшись, Дима обернулся уже в дверях, — клуб, в котором должна была выступать, Наташка, горит…

 

Глава 30

Леонид Борисович со злостью захлопнул дверь вип-бильярдной и обернулся к Кристине, которую он только что впустил. Пройдя не совсем твёрдым шагом к широкому, мягкому кожаному дивану, она забралась на него с ногами и уставилась на отца.

— Ты почему опять здесь?! — его возмущению не было предела, — Кристина, ты же собиралась сегодня навестить мать… — при этих словах он сдвинул брови, было видно, что эта тема вызывает у него негативные эмоции.

— А я передумала, — улыбаясь, девушка пьяно развела руками, — мне у тебя тут больше нравится.

— И что мне теперь с тобой делать? Клуб ещё закрыт, я просто случайно оказался здесь, и должен сейчас уехать снова.

— А можно я с тобой? — она капризно надула губы.

— Куда?! — выкрикнул он, — Я еду по делам.

— Какие дела? — она изобразила удивление, — Сегодня же праздник… Рож-де-ство!

— У тех, кто хочет чего-то добиться в жизни, праздников не бывает. Тебе тоже не мешало бы запомнить эту истину.

— Всё, за-пом-ни-ла, — кивая на каждом слоге, весело произнесла Кристина.

— Ты, вообще, как здесь оказалась? — он снова вернулся к вопросу.

— А, хотела Морозова увидеть, — она махнула рукой, — он сейчас должен свою матрёшку сюда подвезти. Она же поёт у тебя сегодня.

— Понятно, — он недовольно нахмурился, — ладно. Мне сейчас не до матрёшек и вообще ни до кого.

— А что случилось? — она старалась сфокусировать зрение на отце.

— Потом… — он озабоченно похлопал себя по карманам, — Чёрт, где мои сигареты… В общем, так. Я сейчас тебя здесь закрою, а на обратном пути заберу и отвезу домой. Поняла? Меня не будет буквально час-полтора… Ложись на диван и спи.

— Папа, я не хочу тут сидеть… — она снова капризно поджала губы, — Отвези меня сейчас домой…

— Не могу, я и так опаздываю, — найдя, наконец, сигареты, он оделся и подошёл к дверям, — я скоро.

— Ну и чёрт с тобой, — устроившись на диване, Кристина положила голову на мягкий подлокотник и прикрыла глаза, — мне и тут хорошо…

* * *

Дима ехал по освещённым улицам, в душе успокаивая себя тем, что с момента, когда Наташа ушла из дома, прошло не очень много времени. Да, в салоне её не было, но, вдруг, именно сегодня она поехала к другому мастеру… Вдруг, ей так захотелось… Правда, на неё не похоже, чтобы она не сказала ему об этом. Но вариант вполне допустимый. Телефон мог разрядиться, а в другом салоне могла быть очередь… Хотя, какая очередь, сейчас клиентов везде принимают по записи… Тогда не получается…

Она не собиралась в салон, иначе бы он знал. Она всегда ему всё рассказывает. В клуб она поехать тоже не могла — платье дома… Сейчас уже начало седьмого вечера — её концерт должен был уже начаться. Но клуб горит — об этом сообщили по местному каналу. Неужели она — там?!

Тревога всё усиливалась. Остановившись на перекрёстке, он не сводил глаз со светофора: ему казалось, что красный свет никогда не потухнет. Едва дождавшись зелёного, он судорожно нажал на газ…

Все подъезды к «Зебре» были перекрыты пожарными машинами. Оставив свой «фольксваген» в соседнем дворе, Дима бежал по дорожке, ведущей к центральному входу ночного клуба, ещё издалека почувствовав запах гари: он разносился далеко, достигая соседних улиц, дворов и скверов…

Подходя ближе, он невольно замедлил шаг: было непривычно видеть знакомое тёмно-серое знание, не освещённое, по обыкновению, яркой иллюминацией. Судя по всему, очаг пожара находился внизу, но дым просачивался даже из закрытых окон второго этажа, где находились игровой зал и казино. Несколько пожарных машин стояли в ряд, и Дима, едва не спотыкаясь о шланги, стремительно пересёк двор. Сотрудники, стоявшие неподалёку, сбивчиво рассказывали, что пожар возник в гримёрной и быстро распространился по соседним помещениям, обитым пластиком.

— Хорошо, что ещё людей практически не было, — молодая девушка, схватившись за щёки, качала головой, — только персонал, да несколько артистов.

— А кто из артистов был? — Дима побледнел, услышав её слова, — И где они?..

— Точно не знаю, но были девочки, которые поют.

— Сколько их было? — тревожно спросил Дима.

— Кажется, две… или три…

— А кто именно?

— Я не знаю… я на втором этаже работаю.

— Где они сейчас?

— Всех людей вывели сразу, вроде бы никто не пострадал, — девушка произнесла эти слова с облегчением, — дыму наглотались, а так — нормально… Сейчас там только пожарные работают.

— Спасибо… — кивнув ей, Дима подбежал к центральному входу, но его туда не пропустили, то же самое ожидало его у служебного входа для артистов и персонала. Обогнув здание, он оказался у второго служебного крыльца, через которое в клуб попадали только хозяин и его вип-гости, но дверь была закрыта…

Он растерянно оглядывался вокруг, когда услышал за спиной тяжёлые шаги. Оглянувшись, увидел, как Леонид Лапин бежит в его сторону от автомобильной стоянки, держась за сердце…

— Кристина… — Лапину было тяжело дышать и разговаривать на бегу, и поэтому голос звучал хрипло, — Господи… Её-то хоть нашли?!

— Кого?! — Дима двинулся ему навстречу, — Кого нашли?

— Кристину, — окончательно задохнувшись, Лапин остановился и, наклонившись вперёд, старался отдышаться, — Она там… в бильярдной была… — он медленно распрямился, держась за сердце, — Я ехал уже назад, когда мне позвонили… Ключ только у меня… Где все?!

— Я не знаю, — Дима напряжённо оглядывался по сторонам, как будто стараясь увидеть кого-то, — пожарные работают с центрального входа; внутри огонь погасили, но они всё ещё там…

— А в подвале?!

— Я не знаю, — покачал головой Морозов, — этот вход закрыт, а со второго служебного и центрального не пускают, я сам хотел туда попасть, у меня жена пропала…

— Господи… Там, в бильярдной, Кристина, — думая о своём, Леонид вдруг покачнулся и, потеряв равновесие, упал на снег. Держась за сердце одной рукой, другой он вытащил из кармана ключи.

— Где бильярдная? — Дима протянул руку — Давайте ключи…

— Там… в подвальном этаже… — едва переводя дыхание, Лапин выглядел бледным и больным, — Они что, её не открыли?!

— Я сейчас… — махнув ему рукой, Дима вскочил на крыльцо и открыл служебную дверь. Все силы пожарников были сосредоточены на противоположном конце здания, там, где были гримёрные и служебные помещения. Со стороны вип-входа возгораний не было, но сильная задымлённость мешала нормальному дыханию.

Закрыв лицо полой куртки, Дима спустился вниз по лестнице и отыскал тяжёлую металлическую дверь. Дым просочился уже и сюда, было плохо видно и он, почти наощупь, попытался вставить ключ в замочную скважину. Ничего не получалось; перевернув ключ, он сделал ещё одну попытку… Чувствуя, как начинает кружиться голова, с огромным трудом, наконец-то, открыл дверь…

…Кристина лежала на диване, лицом вниз…

— Кристина! — потормошив её за плечо, Дима не стал дожидаться ответа. Подхватив её на руки, выбрался из задымлённой комнаты в не менее задымлённый коридор…

Руки были заняты, прикрыть лицо не было никакой возможности… Уже подходя к лестнице, почувствовал, что задыхается… попробовал задержать дыхание… поднявшись из последних сил, как во сне сделал несколько шагов по направлению к входным дверям…

Последнее, что он запомнил — резкий поток морозного воздуха…

— Открываем глазки… открываем… — кто-то слегка шлёпал его по обеим щекам, — Во-о-о-т… Молодец… Дыши глубже.

— Всё нормально… — он с трудом открыл глаза и попытался сесть. Голова всё ещё кружилась, слегка подташнивало от привкуса дыма во рту, в горле першило и хотелось только одного — вдохнуть полной грудью абсолютно чистого воздуха.

— Точно нормально или тебя в больницу отправить?

— Нет, не нужно… Сейчас отдышусь…

— А ты молодец, — девушка в медицинском костюме, поверх которого была надета тёплая форменная куртка, одобрительно смотрела на Диму, — герой.

— Что с Кристиной? — опираясь руками о землю, он с трудом оглянулся, — Она живая?

— Это та девушка, которую ты вынес? — медсестра протянула ему какую-то таблетку и бутылочку с водой. — На, выпей…

— Спасибо, — он взял лекарство, — где Кристина?

— Вон, в скорую загрузили, сейчас увезут в больницу, — девушка кивнула головой куда-то в сторону.

— Она жива?

— Да, только дыму наглоталась, мама не горюй… Если бы не ты, задохнулась бы насмерть, ведь никто не знал, что она там… Там же не горело, туда пожарные и не полезли… Двери закрыты, никто не подумал, что там кто-то есть. А дым-то весь туда пошёл.

— А так — всех нашли?.. — он посмотрел на девушку, — У меня жена должна была тут выступать сегодня… Я даже не знаю, тут она была или нет…

— Да вроде бы всех, — девушка пожала плечами, — Обгоревших нет, мёртвых тоже… есть угоревшие, два человека, из персонала. Но их состояние удовлетворительное. Повезло в том плане, что посетителей ещё не было.

— Господи, где же Наташка?.. — сидя на снегу, он закрыл лицо руками, — Где же она…

* * *

Наташа сидела в небольшой уютной комнате, обставленной дорогой мягкой мебелью. Попав второй раз в жизни в дом Игоря Николаевича, она в первые минуты гнала от себя все воспоминания, связанные с этим домом, стараясь переключиться только на одну мысль — что сегодня деньги на операцию отцу будут переведены на нужный счёт… Фишер ненадолго отлучился и она, сидя в одиночестве, боялась даже пошевелиться… На неё вновь нашло уже знакомое оцепенение, и она с какой-то обречённостью ждала возвращения хозяина дома.

— А вот и я! — он бодро вошёл в комнату, — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — едва слышно ответила она, опустив глаза.

— А мне кажется, ты чего-то боишься, — он присел напротив неё и участливо склонил голову, — скажи мне, чего ты боишься?

— Ничего, — она быстро подняла взгляд, потом снова опустила.

— Если ты переживаешь, что встретишься с Артёмом, то совершенно напрасно. Его сегодня нет, и не будет.

— Я не переживаю, — она отвечала тихо, стараясь не смотреть на него.

— Ну, и замечательно. Сейчас… — он взял со стола ноутбук и присел рядом с Наташей, так, чтобы ей был виден монитор, — вот… сейчас… Войдём в банк… Ты реквизиты не забыла?

— Нет, вот они. — она достала из сумочки листок с реквизитами для перевода.

— Хо-ро-шо! — взяв листок, он внимательно прочёл текст, потом снова обратил внимание на монитор, — Та-а-ак… Странно. Почему-то не открывается банк онлайн… Секунду, хорошо?

— Да, — она кивнула.

Страничка не открылась ни со второй, ни с десятой попытки. Прошло уже около часа, а войти в аккаунт он так и не смог.

— Странно, — Фишер казался удивлённым, — почему не открывается?

— Может, пароль неверный? — Наташа не сводила глаз с монитора.

— Нет, верный… — Игорь в недоумении развёл руками, — Но ничего, может, просто зависла… Немного подождём, хорошо? Совсем немного…

— Хорошо, — шёпотом произнесла Наташа.

— В таком случае, я предлагаю немного перекусить, — он казался радушным хозяином, — тем более, сегодня праздник.

— Нет-нет… — она замотала головой, — Мне уже скоро нужно ехать домой. Если не получается открыть страничку, я поеду домой прямо сейчас…

— Ну, что ты, Наташенька, — он растерянно развёл руками, — ты так далеко ехала, чтобы не сделать важное дело? Это неправильно. Я благодарен тебе за то, что ты принимаешь мою помощь… И теперь уже нужно идти до конца…

— Но у меня концерт, — она подняла на него огромные от страха глаза.

— Но ведь деньги должны поступить до завтра? — он сказал это негромко, но так твёрдо, что она, было поднявшись с места, снова присела, — Поэтому давай уже решим проблему. А за концерт я с Лёней договорюсь.

— Но меня будут искать дома… — она посмотрела на часы, — Наверное, уже ищут… Я позвоню… — с этими словами достала телефон, но, взглянув на экран, изменилась в лице, — Связи нет…

— Да, я забыл совершенно, здесь не все операторы ловят, — он пристально посмотрел на неё, — поэтому… нет другого выхода, как пойти и подкрепиться.

— Можно мне позвонить с вашего телефона?

— Наташа… при всём моём уважении… — он отрицательно покачал головой, — Я не могу дать тебе свой телефон. Этот номер — только для самых близких и преданных мне людей, для остальных он просто не должен существовать. А телефон с другой симкой, на который звонила ты, я случайно забыл в городе, когда ехал за тобой. Ну, так вышло… — он развёл руками.

— Что же мне делать? — она в отчаянии посмотрела сначала на часы, потом на него.

— Как — что? — Фишер удивлённо приподнял брови, — Немного подождать, заодно разделить со мной скромный ужин… — Прошу! — он сделал широкий жест рукой в сторону двери.

Не зная, что делать, Наташа неохотно поднялась и, взяв сумочку, робко сделала шаг.

— Сумочку оставляй, — он махнул рукой, — пусть всё лежит здесь, не бойся, никто у тебя тут ничего не украдёт.

— Я не боюсь, — её снова охватил озноб, теперь уже от страха — что будет дальше? Подозрение, что она просто попала в ловушку, крепло с каждой минутой.

В большой гостиной, куда он её провёл, горел камин, стол был накрыт на двоих, и Наташа поняла, что он готовился к встрече с ней… Она должна была это предвидеть. Оплата операции — только повод, чтобы привезти её сюда… как она могла поверить на слово?! Она как будто вышла из ступора… Новая порция страха заполнила душу… Она снова посмотрела на настенные часы — шестой час вечера. Даже если выехать прямо сейчас, она попадёт в клуб не раньше шести…

— Отпустите меня… — неожиданно произнесла Наташа с мольбой в голосе, — пожалуйста…

— Наташенька, — он удивлённо смотрел на неё, — да разве я тебя удерживаю?! Ты приехала по доброй воле, и я не собираюсь брать тебя в плен…

— Тогда отвезите меня домой, — глаза наполнились слезами, она боялась моргнуть, чтобы они не хлынули горячим потоком, — Пожалуйста…

— Отвезу, конечно! — он сделал успокаивающий жест, — Только сделаем дело, ради которого тебе пришлось идти на явную жертву… Ты ведь пошла на жертву, верно? — отодвинув стул, он жестом пригласил её присесть. Она не сдвинулась с места, тогда он взял её за плечи и, подведя к стулу, усадил за стол.

— Я не буду есть, — она покачала головой, — спасибо, я не хочу.

— Не принимается, — ему явно не хотелось отпускать её из своих рук и, взяв её ладонь, он присел напротив, — не принимается потому, что теперь нет смысла отказываться ни от еды, ни от моего гостеприимства.

— Отпустите меня… — она повторила свою просьбу, — У меня ребёнок, мне нужно домой…

— Ты поедешь домой. Но после того, как мы оплатим лечение твоему отцу. Я уверен, что твой сын в безопасности, с любящими его людьми.

— Что я теперь скажу дома… — она опустила голову, — Мне пришлось обмануть Анну Сергеевну. Но я думала, что успею вернуться до пяти часов…

— Наташа, — он слегка сжал её руку, — послушай меня. Вот именно сейчас уже не стоит думать ни о чём, кроме того, что нужно перевести деньги. Раз уже опоздала, раз уже обманула… Теперь нужно иметь для этого очень веское оправдание. А оно есть, вернее, будет, когда мы переведём деньги. Тогда уже будет не так страшно… Согласна? — подавая ей бокал с вином, он как-то по-особому посмотрел на неё.

— Не знаю… — взяв из его рук бокал, она тут же поставила его на стол.

— Почему ты такая скованная? — он выпил вина, налил ещё, — Выпей, скованность пройдёт.

— Я не пью…

— Так не бывает, — он усмехнулся, — другое дело, что ты мало пьёшь… Это хорошо. Но я много и не предлагаю. Всего один бокал.

— Нет, спасибо.

— Я сейчас принесу сюда ноутбук, чтобы ты не сомневалась, что я не обманываю, — с этими словами он вышел из комнаты и почти тут же вернулся с ноутбуком, — сейчас ещё раз попробую. Н-н-ет… Так и нет связи.

— Игорь Николаевич, — Наташа подняла на него глаза, — скажите правду… Что вы от меня хотите?

— Абсолютно ничего, — он развёл руками, — кроме помощи твоему отцу, у меня никаких целей нет.

— Я не маленькая, — она снова опустила взгляд, — и прекрасно понимаю, что просто так вы не стали бы помогать. Меня толкнуло на этот шаг отчаяние… А вас?

— Наташа… — он выпил ещё вина, — Тогда скажи мне… На что конкретно ты была готова пойти, когда соглашалась принять мою помощь? Я это спрашиваю лишь потому, что ты мне не веришь.

— Я не знаю… — еле слышно ответила она, — не знаю.

— Ты, наверное, думала, что я потащу тебя в постель? — он усмехнулся, — Раз так, то ты была готова уступить?

— Нет! — она воскликнула раньше, чем он договорил, — Нет!

— Тогда что?! — он недоумённо посмотрел на неё, — Чего ещё я мог бы требовать от тебя, по твоему мнению?

— Я не знаю… Отвезите меня домой…

— К сожалению, пока это не получится, — он снова налил себе вина, — ты видишь, я выпил, и за руль мне нельзя. А водителя я на сегодня отпустил.

— Послушайте… — она хотела что-то сказать, но он не дал ей договорить.

— Нет, это ты послушай, — положив локти на стол, он уставился на неё пронзительным взглядом, — ведь ты предполагала, что тебе придётся выполнить некие условия, принимая мою помощь?

— Я об этом не думала…

— Но ты была готова помочь отцу, во что бы то ни стало? Ты не собиралась со мной в постель, но в душе ты не могла не предполагать такой вариант, признайся.

— Я хотела спасти папу… Но я не думала о том, чего мне будет стоить его жизнь…

— Ты ошиблась, Наташа… — он вдруг смягчил тон, — Ты ошиблась в одном. На самом деле ты была готова выполнить мои условия не за помощь отцу, а за определённую сумму денег, которую ты потратила бы на его лечение. То есть, улови разницу… Всё в конце концов возвращается именно к деньгам, потому, что именно деньги делают нашу жизнь жизнью, а не существованием… Именно они могут дать эту жизнь или спасти.

— Я не понимаю вас.

— Тут всё понятно. За ту сумму, которую нужно перевести в клинику, ты готова была изменить мужу, поступиться своими принципами, которые у тебя есть, наконец, своей семьёй.

— Это неправда, — она с тоской подумала о Валерике, о Диме…

— Правда, — он исподлобья посмотрел на неё, — но ты ошиблась… Да, я хочу тебе предложить некие условия. Условия жизни. Условия творческого успеха, ведь ты очень талантлива. Но ты не можешь прыгнуть выше той планки, которую тебе может предложить твой муж. Наташа… — он снова взял её за руку, которую она тщетно попыталась у него забрать, — Я, возможно, сейчас груб… Но это только от того, что я не умею обращаться с такими женщинами, как ты… Поверь, но я искренне хочу сделать тебя счастливой… Я могу предложить тебе очень многое. Я могу вложить столько денег в твой талант, сколько понадобится… Ты будешь выступать на центральных каналах. Я закажу о тебе фильм… Я уже всё пробил — сценарий, стоимость, условия… Я приму тебя с твоим сыном, и я скажу больше: ради этого я отсылаю за границу своего родного сына — ты можешь оценить моё отношение к тебе только по одному этому поступку. Ты ни в чём не будешь нуждаться, поверь.

— Я вообще не понимаю, о чём вы говорите.

— Всё ты понимаешь. Уже скоро месяц, как я бегаю по Лёнькиным клубам, чтобы увидеть тебя… Неужели ты до сих пор не поняла этого?

— Как же так? — она судорожно вздохнула, — Неужели вы думаете, что можно уйти от любимых людей ради денег или славы?

— Наташенька… — он усмехнулся, — Ради денег и крутится планета… всё на ней происходит именно ради денег. Ты и сама об этом знаешь.

— Отпустите меня… — глядя куда-то в сторону, глухо произнесла Наташа, — Я ошиблась… я поверила…

— Ты не поверила, ты знала. Но я слово сдержу… — он снова взял в руки ноутбук, — Нет… так и не открывается… Но мы будем ждать до последнего.

— Как мне попасть в город? — сквозь слёзы спросила Наташа, — Отпустите меня.

— Я отпущу… да я, собственно, и не держу тебя. Но транспорта пока нет. Ты вернёшься домой, обязательно. Только завтра утром.

— Как?.. Что я скажу?..

— Скажешь правду, — он пожал плечами.

— Дима не поверит, что я… — она снова с мольбой посмотрела на него, — Вызовите такси, пожалуйста…

— К сожалению, такси сюда не ездит.

— Но он подумает, что…

— Что ты провела со мной ночь ради денег на операцию? — он поднял брови, — Вот и увидишь, любит он тебя или нет. Если любит — он тебе поверит, а, если не поверит, то простит.

— Он не поверит… — она произнесла это шёпотом, закрыв лицо руками, — Тем более, что именно здесь, в вашем доме… Он не простит мне.

— Но ты ведь знала об этом, — он как-то участливо посмотрел на неё, — сам-то он не смог тебе помочь… Неужели осудит за то, что ты сама спасла своего отца?

— Меня ждёт сын…

— Завтра он тебя увидит. Завтра всё будет хорошо. И, чтобы ты мне окончательно поверила… Я решил вернуть твоему Диме те деньги, которые он выплатил Лёньке за то, что дал по зубам моему Артёму. Я согласен, что Артём это заслужил. Завтра же я их переведу.

— А что тогда подумает Дима?! — она с отчаянием смотрела на Фишера, — Я проведу здесь ночь, а наутро вы ему переведёте деньги?! Как он это расценит?!

— Он поймёт, какая дорогая женщина ему досталась, — улыбнулся Фишер.

Внезапно зазвонивший телефон отвлёк его от беседы и, нажав на клавишу, мужчина вышел из комнаты. Какое-то время Наташа сидела, глядя в одну точку, но потом, услышав, как хлопнула входная дверь, осторожно выглянула в окно. В открывшиеся металлические ворота медленно въехал внедорожник, фарами рассеивая вечернюю темноту. Она ещё раз посмотрела на часы — около восьми часов вечера…

Снова выглянула в окно: Фишер о чём-то разговаривал с водителем внедорожника. Сосредоточенно думая о чём-то, перевела взгляд на ноутбук…

…Первое, что пришло ей в голову — найти по поиску сеть «Вконтакте». Каково же было её удивление, когда, открыв страничку, Наташа поняла, что попала на профиль самого Фишера — судя по всему, он оставил в памяти и логин, и пароль… Сама не зная, зачем ей это нужно, она лихорадочно открыла новое поступившее сообщение: это была переписка Игоря Николаевича с какой-то молоденькой девушкой. Читать было некогда, и Наташа просто окинула взглядом текст — буквально из нескольких фраз было понятно, что Фишер предлагает девушке работу, и она соглашается…

…То, что она прочитала, не сразу дошло до её сознания, но Наташа запомнила имя — Виктория Говорова. Она запомнила его лишь потому, что девушка была однофамилицей Сашки.

…Она торопливо вводила свои пароль и логин, когда автомобиль, заурчав, стал выезжать из ворот… «Юля, я у Фишера, позвони Диме» — отправив сообщение, быстро вышла с сайта…

Метнувшись к окну, Наташа осторожно, как и в прошлый раз выглянула из-за края портьеры: Игорь Николаевич вручную закрывал тяжёлые ворота, освещённые фонарями. Решение созрело спонтанно… Пробежав в комнату, где лежали её одежда и сумочка, быстро надела шубку… Выйти через дверь не представлялось возможным — Фишер вот-вот должен был вернуться в дом. Окна этой комнаты тоже выходили во двор, и выбраться из них, незамеченной хозяином, всё ещё находившимся на улице, она тоже не могла.

Бросившись по коридору, забежала в первую попавшуюся на пути комнату, расположенную на другой стороне.

Судя по обстановке, это был кабинет… Повернув ручку пластиковой рамы, она осторожно потянула её на себя…

Наташа понимала, что Фишер сейчас бросится искать её по дому, поэтому, оказавшись на снегу под окном, тут же лихорадочно огляделась… Огромный двор был огорожен резным металлическим забором, увенчанным острыми наконечниками, перебраться через которые ей было явно не под силу. Но и до забора нужно было ещё добежать…

«Господи, помоги мне!» — эти слова вырвались у неё непроизвольно, как будто кто-то надоумил их произнести.

Единственным местом, где забор был не таким высоким и без острых наконечников, был небольшой домик, одной стороной сливающийся с этим самым забором — видимо, там должна была находиться охрана, но, судя по тому, что Фишер сам открывал дверь, Наташа поняла, что домик сейчас пуст… Навалившие за декабрь сугробы не давали возможности спрятаться, прижавшись к стене, и она, осторожно обойдя дом, в отчаянии присела в небольшую нишу сбоку высокого, массивного крыльца. Судя по всему, Игорь уже вернулся в дом и обнаружил её отсутствие… Подумав об этом, она невольно сжалась…

— Наташа! — внезапно открывшаяся входная дверь заставила её вздрогнуть. Спустившись по широким ступенькам, он внимательно оглядел двор, — Наташа, я знаю, что ты где-то здесь, — вкрадчивым тоном произнёс он в ночную тишь, — Ты отсюда не выберешься, до города тридцать километров… Завтра я тебя отвезу, я тебе обещаю… А сейчас иди в дом. Тебя никто не обидит…

Сидя буквально в двух шагах от него, Наташа в страхе вжалась в стенку своего неожиданного укрытия, слившись со спасительной тенью. Сделав несколько шагов по двору, Игорь снова оглянулся, скользнув взглядом по тому месту, где спряталась Наташка, но, так и не увидев её, снова вернулся к крыльцу. Одет он был только в рубашку и брюки, и Наташа подумала, что, замёрзнув, он быстро вернётся в дом. Но он неожиданно вновь прошёл к воротам, открыл вмонтированную в них дверь и выглянул наружу. Замершая от страха, Наташа вдруг услышала громкий щелчок — судя по всему, от ветра захлопнулась входная дверь в дом, которую Фишер оставил открытой…

Обернувшись на звук, он стремительно бросился к дому и взбежал на крыльцо…

…Она сначала даже не поверила, что так может быть: в спешке он оставил открытыми ворота… но, спустя несколько секунд, Наташа уже бежала по улице незнакомого ей посёлка…

Она не знала, куда бежать, но возвращаться было ещё хуже. Наташка вдруг чётко осознала, что, идя на такую жертву ради одного дорогого ей человека, она теряет другого, не менее дорогого, самого дорогого… А Валерик?.. Что будет с ним?! «Господи, помоги!» — на этот раз она произнесла про себя эти слова.

Она со всех ног мчалась по дороге прочь от дома Игоря, когда он снова выглянул на улицу.

— Наташа! — он было кинулся её догонять, но потом, резко развернувшись, вернулся во двор.

Она всё ещё бежала, когда сзади услышала скрежет открывающихся ворот. Оглянувшись через несколько секунд, увидела, как фары выезжающего из двора автомобиля разрезают темноту… Понимая, что другого выхода нет, свернула с дороги и, споткнувшись в сугробе, упала — автомобиль Фишера промчался мимо. Лёжа в снегу, Наташа подумала, что далеко он не поедет, и не ошиблась — оказавшись в конце улицы, «лексус» развернулся и, уже медленнее, поехал назад…

…Она не чувствовала холода, мысленно молясь только об одном: чтобы он её не заметил… Видимо, выпитое рассеяло внимание, и Игорь Николаевич не разглядел её в темноте. Дождавшись, пока он отъедет подальше, Наташа осторожно встала и пошла вперёд по обочине… Она даже не отряхнулась, только шла, оглядываясь назад…

* * *

Коттеджный посёлок заканчивался, а она не знала, куда идти дальше… В отчаянии подошла к последнему дому и нажала на кнопку звонка на воротах. Высунувшийся спустя пару минут высокий, спортивного телосложения парень, вопросительно уставился на позднюю гостью.

— Пожалуйста… — дрожащим голосом сказала Наташа, — помогите мне…

— Что случилось? — парень вышел за ворота.

— Мне нужно добраться до города. Я не знаю, в какую сторону идти…

— Идти?! — он усмехнулся, — А ты хоть знаешь, сколько тебе идти придётся?

— Нет… — она покачала головой, — Я только знаю, что далеко…

— Что, загуляла, подруга? — он с интересом посмотрел на Наташу, — С нового года-то хоть дома была?

— Вы мне скажите только, в какую сторону идти… — она стояла, держась за дверцу, — может, попутка будет…

— Ну, тебе точно попутка будет, — он с улыбкой разглядывал её в свете фонаря, — Такую подвезут… Давно бухаешь-то?

— Что?.. — она не поняла вопроса. Озноб, уже в который раз охвативший тело, становился всё сильней.

— Сколько дней бухаешь? — он засмеялся, — ворота только мне не помни…

— Я не пью… — она с мольбой подняла на него глаза, — Мне нужно позвонить… Вы не разрешите позвонить с вашего телефона? Мой оператор здесь не берёт…

Внезапно она заметила, как по дороге, со стороны посёлка, в их сторону движется автомобиль, и от страха, что это машина Фишера, буквально вжалась в ворота…

— Э, ты чего? — парень удивлённо посмотрел на неё, — За тобой что, погоня?..

— Да… — дрожа всем телом, ответила Наташа.

— А за тобой есть, кому приехать? — тон парня стал вдруг участливым, — Если в город позвонить?

— Да… Надеюсь…

— Ну, тогда входи, — пропуская её вперёд, парень окинул взглядом улицу, — всё равно скучно, а так хоть поболтаем…

Пройдя во двор, они поднялись по высокому крыльцу в дом. Попав в помещение, Наташа не ощутила тепла, ей казалось, что мороз так и пробирает её насквозь.

— Тебя как зовут? — парень с любопытством наблюдал, как ночная гостья снимает шубку, превращаясь в красивую, стройную блондинку с карими глазами…

— Наташа.

— А меня Серёга.

— Очень приятно, — она впервые подняла на него глаза — короткий ёжик на голове, накачанные мускулы, весёлый серый взгляд, — Можно мне позвонить?..

— Звони, — он протянул ей телефон, — Чаю хочешь?

— Да… — она кивнула, — Холодно.

Уже набрав заветные цифры, она на мгновение замерла… Что она скажет Диме?.. Ей так захотелось услышать его голос…

— Дима… — не сдержавшись, она заплакала, — Димочка… прости меня…

— Наташа! — он буквально кричал на том конце, — Наташка, ты где?! Чей это номер?!

— Дима… — она окончательно разревелась, — Забери меня… — она посмотрела на Сергея, — Адрес?.. Сейчас…

— Бойфренд? — понимающе кивнул на телефон Серёга, — или брат?

— Муж… — она вдруг почувствовала, как озноб сменяется жаром.

— А тут как оказалась?

— Я к Фишеру приезжала… — она взяла предложенную им чашку чая, — Он меня обманул… Обещал только перевод при мне сделать и в город отвезти. А сам хотел, чтобы я до утра у него осталась…

— И что? — с интересом спросил Сергей.

— Я сбежала.

— Фишер — тёмная личность. Тут его не любят.

— Я даже не знаю, кто он… — Наташа с трудом разговаривала, но ей казалось, что она уже давно знакома с этим весёлым парнем.

— Да его никто толком не знает. Только слухи ходят, что он тёлками торгует… Ну, в смысле, девчонок вербует за границу, и потом продаёт.

— Да?! — Наташа испуганно посмотрела на Сергея, — Это же преступление… Почему его не посадят?

— Так менты, видать, в доле, — тот пожал плечами, — ты пей, я ещё налью…

Прозвучавший примерно через час звонок вызвал у неё одновременно и страх, и радость…

— Входите, тут ваша девушка, — Сергей открыл ворота и жестом пригласил войти звонившего.

— Дима! — кинувшись к нему из последних сил, она буквально рухнула в его объятия… — Простите меня… я не смогла… не смогла…

— Наташка… — прижимая её к себе, он целовал её волосы, — Наташенька…

— Я не смогла… Дима… я не смогла… — уткнувшись ему в грудь, она повторяла снова и снова, — не смогла…

— Спасибо вам, — Морозов-старший, выслушав Сергея, пожал ему руку, — спасибо! Завтра Дима вам перезвонит, мы отблагодарим…

— Да, ладно, — тот добродушно улыбался, — я ни при чём… Девушка красивая, почему бы не помочь…

 

Глава 31

Видя, в каком она состоянии, Дима не стал ни о чём расспрашивать, счастливый уже тем, что Наташка жива и невредима, поэтому всю обратную дорогу они молчали — она, затихнув в его руках, он — прижавшись щекой к её голове, так, что сидевший за рулём Александр Иванович, бросая короткие взгляды в зеркало, мог видеть только Димкину макушку.

Дома, при виде свекрови, Наташа опустила глаза, не смея больше их поднять.

— Простите меня, — почти шёпотом произнесла она Анне прямо с порога, — я вас обманула…

— Наташа, — неожиданно для всех, та обняла невестку, — это всё потом, главное, что с тобой всё в порядке! Дима чуть с ума не сошёл… и мы тоже….

— Ну, всё, пойдём, — Дима взял её за плечи и увёл в их комнату, — ты на ногах еле стоишь.

В комнате царил уютный полумрак… горели только ночник у кроватки Валерика и настенное бра у их с Димой кровати. Наташе показалось на мгновение, что она — маленькая девочка, которая сначала заблудилась, а потом попала домой… Ребёнок спал, раскинув ручки, и, наклонившись над детской кроваткой она, уже в который раз за этот день, расплакалась. Бережно взяв на руки, прижала его к себе тёплое, родное тельце. Почувствовав материнское тепло, малыш сладко вздохнул во сне…

— Наташа… — сидя на кровати, Дима тревожно-вопросительно смотрел на неё, — Не молчи…

Понимая, что исповедь неизбежна, она положила ребёнка назад в кроватку…

— Дима… — присев рядом с ним, она ещё с минуту собиралась с духом, — Я не смогла помочь отцу… Хотела… но не смогла… Я не знаю, что теперь делать…

Она рассказала ему всё — начиная с первой встречи с Фишером в ночном клубе и заканчивая сегодняшней поездкой к нему домой. Слушая её рассказ, Дима становился всё мрачнее…

— Как ты могла?.. — глядя куда-то себе под ноги, тихо спросил он, — Наташа…

— Я не знала, что мне делать… — испугавшись его тона, она робко посмотрела на него — выражение лица его было отрешённым, и она совсем растерялась.

— Как ты могла?.. Почему ты мне ничего не рассказала?

— Я знала, что ты будешь против… Я боялась, что ты пойдёшь с ним на конфликт, и у тебя будут неприятности.

— Я всё равно не могу понять, — он так и сидел, глядя вниз, — как?! Как ты могла?!

— Я поняла, что ты не можешь помочь. Я думала только об одном — что отцу нужна срочная операция. Больше я не думала ни о чём.

— Я же тебе несколько раз говорил — всё будет хорошо…

— Я поняла, что ты меня просто успокаиваешь.

— Значит, мне ты не поверила… А этому… — он запнулся на слове, — Этому поверила. Ну, и что? — он посмотрел на неё так строго, что она внутренне сжалась, — Он тебя не обманул?

— Я не знаю, — шёпотом произнесла она, — я убежала… Просто у меня была надежда… А теперь… теперь её нет, — подбородок задрожал, она закусила губу, не в силах справиться с накатившими вновь слезами, — всё…

— Что — всё?

— Всё. Утром я должна буду сказать папе, что ничего не получится.

— Как раз всё получится, — он встал и, подойдя к компьютерному столу, вынул из ящика свёрток, — вот деньги. Здесь вся сумма. Завтра утром позвонишь в клинику, скажешь, что деньги будут переведены. Думаю, их устроит такой вариант.

— Откуда?! — она смотрела на него широко раскрытыми глазами, — Дима… откуда деньги?

— Ребята собрали. Немного не хватало, я у родителей взял, пришлось им всё рассказать в подробностях — он говорил с ней сухо, она подумала, что он так никогда с ней не говорил.

— Дима, — Наташка подошла к нему, заглянула в глаза, — спасибо…

— Не за что, — он отвёл взгляд, — я ведь обещал, что всё будет хорошо.

— Прости меня…

— Наташа, — как будто не слыша её, он немного помолчал, — Наташа, скажи… Ведь ты знала, что за эту помощь тебе придётся чем-то расплачиваться… Ты поехала к нему, значит, ты была готова?..

— Нет, — она покачала головой, — я не думала об этом… я совсем об этом не думала…

— Ты не маленькая. Ты знала, что просто так такие деньги не дают, даже взаймы.

— Я не думала…

— Так не бывает.

— Но я ведь убежала.

— Но ведь ты поехала.

— Дима…

— Ладно, — он встал с кровати и, подойдя к дверям, обернулся, — я тебя понимаю. Наверное, я и сам бы так поступил, если бы дело касалось моих родителей. Но… Я не буду тебе врать… я не знаю, как мы будем жить дальше…

Анна Сергеевна стояла в дверях гостиной и с недоумением смотрела на сына. Попросив у неё постельное бельё, подушку и одеяло, Дима решительно устраивался на большом угловом диване.

— Дима… — она осторожно подошла к нему, — Мы не лезем в вашу жизнь, но… Может, вы нам всё-таки расскажете, что у вас произошло? Где была Наташа, что случилось, в конце концов?!

— Мам… — он сидел, опустив голову, на краю дивана, — Я сейчас ничего не хочу говорить… И не знаю, что говорить. Спроси у самой Наташи. Если захочет — расскажет…

— Дима, не слишком ли много тайн?! — Анна чуть повысила голос, — Даже того, что мы сегодня узнали о твоих финансовых проблемах, было достаточно для инфаркта и мне, и отцу. Почему вы нам ничего не рассказали?! Почему ты ничего не рассказал?!

— Я рассказывал.

— Ты только сказал, что кто-то разбил инструменты в студии, и всё! Ты не сказал, что тебя заставили покупать новые… Я могу понять Наташу, она, скорее всего, не сказала по твоей просьбе, она тебя слушается, — Анна не обратила внимания, как на этих словах Дима усмехнулся, — но ты?! Почему ты от нас скрывал такое?! Ведь это не ты… Дима! Это же не ты?!

— Не я, — он вздохнул, — но Лапин решил, что — я.

— Почему ты с ним не спорил? И, действительно, почему ты не вызвал тогда полицию?! Дима, я не понимаю тебя — это такая огромная сумма, а ты так спокойно принял на себя обязательства… Я ещё поговорю с Леонидом, — она решительно направилась в свою комнату, но в дверях обернулась, — Дима, я не знаю, что у вас произошло… Но не забывайте о том, что у вас ребёнок…

— Я о нём никогда не забуду, — он лёг и, подложив руки под голову, закрыл глаза…

— Дим… — тихонько присев рядом, Наташа тронула его за плечо — её рука показалась ему очень горячей, — Прости меня…

— Наташа, иди спать, — не открывая глаз, ответил он ей, — Ты устала, тебе нужно отдыхать.

— Дима… — она посидела рядом ещё несколько минут, но он больше не сказал ни слова. Молча поднявшись, она ушла в свою комнату.

Как только она ушла, он открыл глаза. Уставившись в одну точку, вспоминал в подробностях её рассказ… Музыка, проекты, предстоящие концерты и гастроли — всё улетучилось в один момент. В голове гвоздём сидела одна мысль — она собиралась ему изменить. Выслушав её, он верил, что она искренне надеялась на помощь Фишера, и что его собственная недосказанность по поводу денег и толкнула её на такой опрометчивый шаг… Он думал, что ради своих родителей пошёл бы и не на такое… Но… разум понимал, а душа отказывалась принимать какие бы то ни было оправдания… «Она знала, что расплата неизбежна, и сознательно была готова к ней…» — эта мысль не давала покоя, она вытеснила все остальные мысли и чувства… Она волнами накатывала в сознание, она колоколом гудела в голове… Он не мог справиться с ней — она крепла с каждой минутой, превращаясь в неприступную стену между ним и Наташей…

* * *

Свернувшись в постели калачиком, Наташа никак не могла прийти в себя. События прошедшего дня казались ей жутким кошмаром, она старалась не думать, чем они могут обернуться для неё.

Дима рассердился… он ушёл спать в другую комнату… но она его понимает, ведь она, действительно, виновата перед ним. Успокаивая себя тем, что, в конце концов, ничего страшного с ней не произошло, и что деньги на операцию есть, а Дима завтра её простит, она всё-таки провалилась в глубокий сон…

Проснувшись на следующее утро, Наташа сразу позвонила в клинику и подтвердила возможность оплаты операции, после чего отправилась в ближайшее отделение Сбербанка. Почувствовав душевное облегчение от того, что деньги нашлись, и что они уже отправлены на счёт клиники, она, тем не менее, ощутила огромную физическую усталость и, возвращаясь, с трудом поднялась на четвёртый этаж. Дима уже встал и, встретившись с ней в прихожей, снова сухо поздоровался.

— Привет, — на ходу бросил он.

— Привет, — она с грустью проводила его взглядом. По его тону Наташа чувствовала, что это не просто обида с его стороны, а гораздо большее… Успокаивая себя тем, что он, в конце концов, отойдёт, она прошла в свою комнату. «К тому же, он говорил о новых песнях и подготовке сольной программы, — подумала она, беря на руки проснувшегося Валерика, — всё равно мы будем рядом».

— Дима, я отправила деньги, — она робко посмотрела на него, когда он вошёл в их комнату, — и в клинику позвонила… Всё в порядке. Спасибо тебе…

— Не за что, — он что-то искал в ящиках компьютерного стола и даже не посмотрел в её сторону, — я рад, что всё в порядке.

— Ты что-то ищешь?

— Уже нашёл, — достав телефон, он нажал на клавишу, — Саня, привет. Диск с программой у меня, сегодня завезу в студию. Да, позанимайся сам, а то я сейчас с новым проектом завяжусь, времени совсем не будет. Нет, пока больше никаких планов, только это… Отборочный тур в конце января. А как раньше? Мы же пятнадцатого на гастроли едем, забыл? Ну, вот, неделя… Потом пару дней на подготовку, и всё… Нет, новых песен пока нет. Вернее, есть, но… Пока не знаю, что с ними делать… Ну, ладно, до встречи в студии.

Выйдя из их комнаты, Дима разговаривал в гостиной, но Наташке было хорошо слышно всё, что он сказал Говорову. Он говорил о своих планах, но не упомянул о ней… А, может, она плохо расслышала?.. И в доме почему-то очень жарко…

— Да! — ему кто-то снова позвонил, — Здравствуйте, Людмила Николаевна. Да не за что… Ничего не нужно, я рад, что всё обошлось, хотя бы так… Хорошо, что так получилось, что Леонид Борисович и я оказались там в одно время… Нет, там не горело, но, я так понял, что дым туда по вентиляционным трубам просочился… Ну, вот такая загадка. Всё наоборот получилось… Возможно… Следствие установит, во всяком случае, надеюсь… Да, как Кристина? Ну, передавайте ей привет, пусть выздоравливает…

— Дима, что-то случилось? — Наташа тихонько вышла из комнаты, — Я случайно услышала…

— Случилось, — он наконец-то посмотрел ей в глаза, но выражение его лица её отнюдь не обрадовало, — в клубе, где ты вчера должна была выступать, случился пожар, я тебе вечером говорил. Так что не беспокойся, твой концерт был сорван не по твоей вине.

— И… что? — она снова робко смотрела на него, — Что-то с Кристиной?

— Уже всё в порядке.

— Ты… там тоже был?..

— Да, — его прервал новый телефонный звонок, — да… привет, Марин, — ответив, он сразу вышел из гостиной, и Наташе показалось, что его голос изменился — он стал радостнее, — серьёзно?! Ну, а как это всё можно будет обсудить? Хорошо, на том же месте, — он засмеялся, — с меня корзина цветов… И не только!

Вернувшись в комнату, она слышала всё, о чём он говорил, всё больше и больше погружаясь в печаль… Даже Валерик своим лепетом не смог поднять ей настроение, к тому же, недомогание становилось всё сильней. Позвонив отцу, Наташа накормила и уложила сына и прилегла сама. Навалившиеся переживания вылились в жар и высокую температуру, как уже не раз бывало в её жизни… Последнее, что она услышала, погружаясь в тяжкую дремоту, был звук закрывающейся двери. «Ушёл…» — подумала она и отключилась.

* * *

— Лёня, как же так?.. — воспользовавшись отсутствием Александра, который уехал по делам, Анна закрылась в своей комнате и сделала звонок, — Лёня… Я даже не знаю, как это можно назвать…

— Аня… — его голос показался ей хриплым, — Можешь не продолжать. Я знаю, о чём ты…

— Лёня… — ока говорила с какой-то скорбью, как будто не могла поверить в то, о чём говорила с ним сейчас, — Ведь мы столько лет знакомы… Вы с Сашей вместе выросли… Наши дети… наши дети были очень близки… я уже не говорю о наших отношениях… Как ты мог поступить так с Димой?!

— Аня, давай сейчас не будем ничего обсуждать, хорошо? — он говорил устало, как будто не в первый раз повторяя эти слова, — Сашка только что ушёл от меня. Я с ним долго разговаривал… Не хочется повторять.

— Саша? — она как будто не удивилась тому, что муж нанёс визит Лапину, — Я так и подумала, что он поедет к тебе. Мы узнали только вчера, что Дима у тебя буквально в финансовом рабстве.

— Ну, это ещё не рабство, — мрачно ответил Леонид, но она не дала ему договорить.

— Это настоящее рабство. Лёня… Я могу понять всё — и твои отцовские чувства… и, возможно, неприязнь к моему сыну за то, что у них с Кристиной не получилось ничего… Но, всё-таки, ты отомстил ему… Я не могу найти другого определения твоему поступку. И месть эта была изощрённой. И… — она замялась, — и ты, зная, что поступаешь подло по отношению к Диме, спокойно общался со мной, с Сашей… Лёня… — тон её стал металлическим, — Оказывается, я тебя совершенно не знала…

— Когда я спокойно общался с Сашей после наших с тобой свиданий, тебя это не возмущало… — с иронией произнёс он.

— Это разные вещи, — она немного смутилась.

— Аня… Если Бог есть, то он меня уже наказал.

— Тебя? — она усмехнулась, — Мне кажется, ты даже не знаешь, каким бывает наказание…

— Наказал, Анька… — ей показалось, что он плачет, — Наказал… Милка ушла… Кристина пьёт… Пожар вот вчера…

— Эх, Лёня… Ничего ты не понял… — с горечью в голосе произнесла Анна и положила трубку.

Посмотрев на своё отражение в зеркале, она ещё раз горько усмехнулась и вышла из спальни…

…Дверь в Димину комнату была открыта и, заглянув туда, Анна увидела, что Наташа лежит на кровати. Лицо невестки показалось ей болезненным, и она, войдя, наклонилась над ней.

— Наташа… — осторожно тронув её за плечо, Анна тревожно вглядывалась в бледное, с ярко-пунцовым румянцем лицо, — Ты не заболела? Ты такая горячая, — положив руку ей на лоб, свекровь нахмурилась, — как огонь…

Градусник показал тридцать девять и пять, и Анна, намочив полотенце холодной водой, приложила его концы к Наташиным вискам. Через некоторое время та открыла глаза.

— Я сейчас встану, — с трудом пытаясь подняться, Наташка подняла на свекровь блестящие от температуры глаза, — сейчас…

— Куда тебе вставать, — Анна снова уложила её на подушку, — Сейчас принесу таблетки.

— У меня быстро проходит, — запивая лекарство, Наташа чуть не выронила чашку с водой, — у меня такое бывает…

— От чего бывает? — Анна внимательно посмотрела на неё.

— Если перенервничаю… Вы только Диме не говорите, — она почему-то говорила шёпотом, — а то он подумает, что я нарочно…

— Господи… — Анна укоризненно покачала головой, — Наташа, знаешь, от чего в семейной жизни больше всего неприятностей?

— Нет, — прошептала Наташа, — от чего?

— От недосказанности… Ты — не сказала, он — промолчал… А в результате — ребёнок-безотцовщина…

— Что я наделала… — Наташка снова закрыла глаза и откинулась на подушку, — Дима меня не простит…

— Что он тебе не простит? — осторожно спросила Анна.

— То, что я сделала… — как в бреду, она повторила свой вчерашний рассказ. В отличие от Димы, Анна Сергеевна смотрела на неё с состраданием, чутко прислушиваясь к тихой исповеди.

— Почему ты говоришь шёпотом? — в самом конце рассказа она вдруг перебила невестку, — Тебя никто не услышит, не бойся.

— Я не боюсь, — Наташа вздохнула, — Я почему-то не могу говорить громче…

— У тебя горло болит?

— Нет, не болит, — пытаясь тихо откашляться, Наташа слегка приподнялась, — просто голос куда-то делся… Не получается, — новые попытки откашляться не привели к успеху — кроме шёпота, она не могла издать ни звука.

— Наверное, у тебя фарингит, — Анна кивнула сама себе, — я пойду, посмотрю, что у меня есть в аптечке.

Вернувшийся вскоре домой Александр был мрачнее тучи. Он молча прошёл в свою комнату и, включив там телевизор, уселся в кресло. Несмотря на то, что шла его любимая передача, он совершенно не смотрел на экран, поглощённый своими мыслями.

— Саша, сделай тише, Валера спит, — Анна заглянула в спальню, — что случилось?

— Ань… — он поднял глаза на жену, — Знаешь, я, наверное, идиот.

— Почему? — она рассмеялась, стараясь разрядить обстановку.

— Я столько лет считал другом человека, который… — жестикулируя рукой, он запнулся, пытаясь найти определение, — который… оказался совершенно другим…

— Ты о Леониде? — она присела рядом.

— Да. О нём.

— Саша… — Анна положила ему руку на колено, — В жизни бывает всё. И плохое, и хорошее… Леонид, наверное, действительно, не такой, каким нам хотелось бы его видеть. Но, всё-таки… В своё время он, всё же, помог Диме. Просто он очень хотел, чтобы у них с Кристиной всё получилось…

— Аня, — он не дал ей сказать, — ты ведь сама знаешь, что не о том говоришь. Аня… Он мне такие вещи рассказал, что у меня волосы дыбом встали…

— Какие вещи? — Анна настороженно посмотрела на него, — Говори…

— Оказывается, вся эта затея с продюсерским центром имела одну цель — привязать Димку к Кристине. Намертво. И ему это в некотором смысле удалось… Все неприятности, которые происходили у Димки в последнее время — как раз из-за того, что он жил по велению своего сердца, а не по желанию Леонида… Аня, — он встал и подошёл к окну, — всего, что он мне рассказал в пылу искреннего покаяния, не передать. Как-нибудь я всё тебе расскажу… Но он, оказывается, решал судьбу нашего сына без его и нашего на то согласия…

— Саша, успокойся, — Анна смутилась, вспомнив, что сама принимала активное участие в кампании по примирению Димы и Кристины, — ты немного утрируешь…

— Нет, Аня, не утрирую. Кстати, где Дима? Он должен позвонить Сергею, парню, который вчера помог Наташе… Вчера по горячке не получилось…

— Он уехал в студию, кажется, — Анна пожала плечами, — не знаю, когда вернётся.

— Чёрт знает что творится, — Александра не покидало возбуждение, — А Дима тоже… благородный рыцарь… Придёт, я с ним поговорю. Кстати, а где Наташа?

— Она у себя в комнате. Заболела.

— Что такое? — Александр встревоженно посмотрел на жену.

— Температура высокая и голоса нет.

— Может, скорую вызвать?

— Не нужно, я уже дала ей лекарство, сейчас травяной чай заварю, — Анна направилась к выходу, — пойдём, я и тебе успокоительного дам.

— Не нужно, — он махнул рукой, — я боюсь, что это я ещё не всё узнал…

«И, слава Богу!» — подумала Анна Сергеевна, поспешно удаляясь на кухню.

 

Глава 32

Леонид Борисович сидел в своём кресле, уронив голову на сцепленные кисти рук. Вчерашняя встреча с женой в коридоре больницы, куда привезли Кристину, не шла у него из головы. «Это ты во всём виноват! — крикнув ему в лицо, Мила заплакала, — Это ты виноват во всём! Это ты внушил ей с детства, что можно брать всё, что понравится, это ты внушил ей, что она должна быть везде первой, но не научил — как… Это ты внушил ей, что чужая судьба — ничто по сравнению с собственными прихотями… Это всё из-за тебя!»

Вернувшись домой лишь под утро, он не смог уснуть без бутылки коньяка, а, проснувшись, поправил головную боль стаканом виски. Визит Александра Морозова его почти не удивил… «Что ж ты так, Лёнька?» — школьный товарищ с болью смотрел ему в глаза, и Лапин поначалу подумал, что тот что-то узнал о его прошлых отношениях с Анной. Узнав истинную причину визита, облегчения тоже не испытал…

Выпив ещё виски, он, в порыве откровения, всё рассказал Морозову-старшему о своих не сбывшихся планах относительно Кристины… «Лёня, тебе-то зачем это нужно было?!» — Александр непонимающе смотрел на него, и Лапин не удержался… «Я только хотел, чтобы Кристинка была счастлива… чтобы она перестала пить…»

Он и сам, говоря по совести, мучился в последнее время… Появившийся на горизонте Фишер со своей любовью к Димкиной жене сначала забавлял Леонида, но потом, поняв, что у того очень серьёзные намерения, и зная его изощрённый характер, Лапин пошёл на поводу. Уход же Милы спровоцировал его одиночество, и в этот момент Игорь показался ему человеком, посланным судьбой, чтобы он сам не сошёл с ума от навалившихся неприятностей… Вчерашний пожар окончательно выбил его из колеи, и даже чудесное спасение дочери не вернуло его в нормальное состояние…

Он вдруг поймал себя на мысли, что даже не поблагодарил Диму… Вчера, запрыгнув в скорую, он уехал вместе с Кристиной, а сегодня даже и не вспомнил, кому обязан спасением дочери.

К вечеру, немного придя в себя, он принял душ, побрился и выпил несколько чашек кофе. Раздавшийся откуда-то сигнал телефона застал его в кухне, и, выйдя в огромный холл, он ещё с минуту искал по карманам снятой ночью одежды источник звука.

— Добрый вечер, — голос Фишера казался очень бодрым, — Лёнчик, ты сейчас где?

— Добрый… — угрюмо ответил Лапин, — Я — дома.

— Ну, и замечательно, — сделал вывод собеседник, — значит, можешь разговаривать.

— У тебя что, проблемы? — Лапин устало помассировал глаза.

— С чего ты взял? — весёлый тон Игоря казался неестественным.

— По голосу слышно, — усмехнулся Леонид.

— Вообще-то, да… — тон из весёлого превратился в озабоченный, — Вернее, могут быть проблемы.

— Что случилось?

— Скажи… — вместо ответа, Фишер задал свой вопрос, — Концерт вчера состоялся?

— Какой? И где? — Лапин присел в своё любимое кресло, потянулся за сигаретами.

— В «Зебре», — лаконично ответил Игорь.

— Игорёк, — чиркнув зажигалкой, Леонид нервно закурил, — у меня за вечер не по одному концерту проходит… ты о каком именно?

— Ну, как… — тот слегка замялся, — Концерт Натальи Морозовой…

— А… — как будто вспомнив, Лапин устало почесал бровь большим пальцем руки, — Ты об этой… Нет, вчера её концерта не было. Впрочем, как и остальных…

— Понятно.

— А ты что, не в курсе? — глубоко затянувшись, Леонид Борисович нахмурил брови.

— В курсе чего?

— Того, что в «Зебре» был пожар. Со вчерашнего дня по всем каналам только об этом и говорят.

— Нет… — растерянно ответил Фишер, — Не в курсе. Я вчера выпил… гм… лишнего… спать лёг рано. А сегодня не включал ещё телевизор.

— Ну, вот, включи, — усмехнулся Лапин.

— И, что, много сгорело? — осторожно поинтересовался Игорь, — Жертвы?..

— Половина первого этажа выгорела. Жертв, слава Богу, нет, если не считать, что Кристина чуть не задохнулась.

— Серьёзно?

— Вполне.

— А от чего загорелось?

— Загорелось в гримёрной, там всю ночь следователи работали… Проводка в порядке, говорят, пиротехника взорвалась.

— Вот так дела… — задумчиво произнёс Фишер, — Кто-то нарочно взорвал?

— Пока не знаю, — Лапин встал и прошёл на кухню, — если честно, у меня сейчас одно в голове — чтобы дочь поправилась. На остальное плевать.

— А что с ней? — решил уточнить Игорь.

— Она угорела, — нехотя ответил Леонид, судя по его тону, разговор давался ему тяжело, — её спасли… К счастью, спасли…

— Мне очень жаль… — начал было Фишер, но Лапин его перебил:

— Да, кстати… Почему ты интересовался концертом Морозовой?

— Ну-у-у… потому… потому, что в то время, когда должен был начаться концерт, она была у меня…

— Что?! — казалось, что Лапин искренне изумился, — У тебя — где?!

— Дома. За городом.

— И… что?.. Если она была у тебя, почему ты спрашиваешь, состоялся ли её концерт? — усмехнувшись, Леонид, взял с плиты турку и налил в чашку кофе, — Как он мог состояться, если исполнительницы не было?

— Ну, она сначала была… а потом… потом ушла…

— Ушла?! — снова усмехнулся Лапин, — Пешком?.. Ты что-то не договариваешь, Игорёк…

— Ну, не ушла, — тот снова замялся, — сбежала…

— Да… большая потеря.

— Зря смеёшься…

— Игорь, поверь, мне сейчас вообще не до смеха.

— Мне тоже.

— Не уговорил, значит?

— Это полбеды, Лёнчик…

— Почему?

— Это не телефонный разговор. Мне нужно с тобой встретиться.

— Я сейчас должен ехать в больницу, к дочери, потом у меня деловая встреча в «Кристалле»…

— Ну, хорошо, — нетерпеливо перебил его Фишер, — а завтра? Для меня это очень важно, дело жизни и смерти…

— Хорошо, тогда — завтра.

Закончив разговор с Фишером, Леонид Борисович ещё некоторое время сидел за кухонным столом с чашкой остывшего кофе. Наконец, тяжело поднявшись, прошёл в свою спальню, оделся, вызвал машину и покинул дом.

* * *

Кристина с трудом поставила чашку с соком на прикроватную тумбочку и, откинувшись на подушку, прикрыла глаза. Одноместная палата отделения токсикологии областной больницы, куда её доставили вчера вечером, была больше похожа на пятизвёздочный номер, и, если бы не специфический больничный запах и стоящая недалеко от кровати капельница, очнувшись, она бы подумала, что находится в каком-нибудь отеле на южном морском побережье.

Специально приставленная к ней медицинская сестра куда-то ненадолго отлучилась, и девушка в одиночестве пыталась вспомнить события вчерашнего вечера.

Несмотря на все бесконечные процедуры, её состояние едва улучшилось: к отравлению угарным газом добавилась алкогольная интоксикация, и она мучилась от тошноты, головокружения и холодного пота. Очень хотелось принять душ, но сил на это пока не было.

Мать, которая провела рядом с ней почти сутки, немного успокоившись, уехала домой, и Кристина вдруг ощутила ранее незнакомое ей чувство сиротства…

— Проходите, пожалуйста, — медсестра, широко распахнув дверь, жестом пригласила кого-то войти.

— Здравствуй, Кристиночка, — Лапин торопливо прошёл к кровати и, наклонившись, поцеловал дочь, — как ты?

— Папа… — при виде отца она вдруг заплакала, — папочка… мне так плохо… Скажи им, чтобы они что-нибудь сделали… Укол или таблетку… что угодно… Только чтобы прошло…

— Потерпи, — он гладил её по голове, — завтра уже всё пройдёт. Вечером ещё капельницу поставят, я с врачом разговаривал.

— Папа… прости меня…

— Ну, что ты, — он сам едва сдерживал слёзы, — что ты… Всё хорошо… Главное — ты жива, а остальное всё неважно.

— Мама только что ушла, — Кристина казалась маленькой девочкой, и Леонид невольно подумал, что был бы рад, если бы дочь и впредь была такой — послушной и ласковой.

— Ничего… она ещё придёт, — он и сам разговаривал с ней, как с ребёнком, — и я буду приходить… И, вообще, тебя здесь долго не продержат. Как только станет лучше, я заберу тебя домой.

— Папа, клуб сильно пострадал?

— Это неважно, — он энергично замотал головой, — это такие пустяки по сравнению с тем, что ты жива…

— А, всё-таки?

— Первый этаж выгорел наполовину.

— А что говорят пожарные? От чего загорелось?

— Они считают, что в гримёрной кто-то запустил петарду. Случайно или нарочно, разберутся… Завели дело.

— А… кто-нибудь пострадал?.. — закусив губу, она осторожно посмотрела на отца, — из персонала или из артистов?

— Относительно — никто. Уборщице стало плохо и охраннику, который и бросился первым тушить. А артисты… Две девушки из подпевки, которые были там в момент возгорания, сразу успели выскочить.

— А… кто именно?.. Это же из моего центра девочки? — несмотря на плохое самочувствие, Кристина старалась выглядеть участливо.

— Сейчас… — он нахмурился, вспоминая имена, — В протоколе было написано… Э-э-э… Светлана Нечаева и… Елена… Елена…

— Тищенко? — Кристина подсказала отцу фамилию Алёны.

— Да, точно. Тищенко.

— И всё? Больше никого не было?

— Нет…

— Значит, Морозову повезло, — она усмехнулась, — его Наташа не пострадала…

— Её не было. И это спасло тебя… — он серьёзно посмотрел на дочь.

— Как? — удивлённо спросила Кристина.

— Насколько я понял, он её искал, и лишь поэтому приехал в клуб. Если бы она была там, он просто забрал бы её домой и уехал… Но он её не нашёл, и поэтому всё ещё оставался там, когда я вернулся.

— А почему он её искал, не знаешь? — заинтересованно спросила девушка.

— Не знаю, — он пожал плечами, — хотя… Игорь сказал, что она была в это время у него…

— Что?! — Кристина недоверчиво усмехнулась, — Наташа была у Фишера?! Он, всё-таки, добился своего…

— Ничего не знаю, — Леонид отстранённо поднял правую ладонь, — завтра мы с Игорем договорились встретиться, думаю, он всё расскажет. А на сегодняшний день — я благодарен Диме…

— Я ведь ничего не помню, — едва улыбаясь уголком губ, Кристина задумчиво покачала головой, — значит, Дима — мой спаситель…

— Да, — Лапин уверенно кивнул головой, — спаситель, и по-другому не скажешь.

— Когда мне мама сказала об этом, я подумала, что так не бывает.

— Бывает.

— Знаешь… я сегодня весь день думала только об одном…

— О чём же? — он слегка улыбнулся.

— Папа, мне нужно тебе кое-что сказать, — недолго помолчав, как будто собираясь с мыслями, Кристина глубоко вздохнула.

— Говори, — он тоже вздохнул, но с облегчением.

— Папа… это не Морозов разгромил студию.

— А кто?

— Это я…

— Кристина, если ты берёшь на себя вину Морозова только потому, что он тебя спас, то…

— Это правда. Отдай ему все деньги, — в её голосе слышался некий протест, видимо, боровшиеся в ней чувства побеждали на равных… Но, сделав над собой усилие, она всё же решилась сказать правду.

— Хорошо, — глухо ответил Лапин, — я сделаю так, как ты хочешь.

— Отдай ему деньги… сегодня же. И… скажи, что я хочу с ним поговорить… Хотя… — она наморщила лоб, как будто что-то прикидывая, — нет, не говори. Я позвоню ему сама, как только мне станет чуть получше.

* * *

Уютное кафе, куда Дима приехал на встречу со своей бывшей одноклассницей и первой своей любовью Мариной, горело новогодними огнями: развешанные по стенам и потолку гирлянды стекались к высокой, украшенной игрушками ёлке. Присев за угловой столик и сделав заказ, Дима внимательно смотрел на свою спутницу. По всему было видно, что девушка очень тщательно готовилась к сегодняшней встрече — причёска, макияж, платье говорили о том, что Марина не один час провела у зеркала. Она уже не так серьёзно, как при первой встрече, смотрела на Диму, и он замечал в её глазах какой-то интерес — они буквально лучились, когда он встречался с ней взглядом.

— Ну, что у нас тут получается? — он кивнул на папку с документами, которую она выложила на стол.

— Ну, кое-что получается, — она обожгла его взглядом, — я там, в условиях контракта, сделала пометки… Несколько пунктов явно притянуты за уши и могут быть оспорены в суде, если ты захочешь подать в суд. Для верности я проконсультировалась с нашим старшим юристом, у него такое же мнение.

— Слушай, — он взял папку в руки, — я даже не знаю, как тебя благодарить…

— Вообще, если ты захочешь оспорить контракт, то звони сразу мне, — она легонько хлопнула ладонью по поверхности папки и засмеялась, — мы их сделаем!

— Серьёзно? — он радостно посмотрел на неё, — Марин, не ожидал… Правда, не ожидал…

— Ну, такая у нас работа, — она победно улыбнулась, — что называется — обращайтесь!

— Всем буду советовать, — он улыбнулся в ответ, — а насчёт «подать в суд» я обязательно подумаю. Конечно, сначала поговорю с Лапиным, и, если он не пойдёт навстречу, тогда… тогда — позвоню тебе. А пока — огромное спасибо!

— Звони… — кажется, она ожидала от него несколько других слов и была слегка разочарована, — Ты вообще что хочешь? Разорвать контракт или изменить условия?

— Вообще я хочу уйти оттуда… — он стал серьёзнее, — Там очень сложно стало, сама понимаешь… Мы с Кристиной давно порвали отношения, но столкновения происходят постоянно. Она сложный человек…

— Ну, это же классика, — Марина усмехнулась, — если она тебя ревнует до сих пор, то она тебе покоя не даст, насколько я её помню…

— Ну, как-то так, — было видно, что разговор не приносит Диме удовольствия.

— Тебе вообще, наверное, трудно… — она бросила на него мимолётный взгляд, потом опустила глаза, — Дома, наверное, жена пилит…

— Меня? — он удивлённо приподнял брови, — Нет, не пилит.

— И что — даже не ревнует? — чуть насмешливо спросила девушка.

— Ну… может, и ревнует… Но я об этом не догадываюсь, — Дима обаятельно улыбнулся, — она же сама теперь там, со мной.

— Понятно…

— Прости, — он достал сигналивший телефон, — Да! Здравствуйте, Леонид Борисович, — услышав голос Лапина, Дима слегка нахмурился, — слушаю вас… К вам?.. Когда? Ну, хорошо, скоро подъеду… — отключившись, он снова посмотрел на свою спутницу, — Лёгок на помине. Это Кристинин отец, просит срочно к нему приехать.

— Ну, что ж… — было видно, что Марина слегка расстроена таким поворотом дела, — Дела превыше всего.

— Ну, да. Заодно и насчёт контракта поговорю, — Дима кивнул на папку, потом взял с соседнего кресла приготовленный заранее букет цветов, — а это тебе… Я очень благодарен. И… неловко спрашивать, но я так не привык. Сколько я должен?

— Ну, ты меня огорчил… — она с усмешкой снова опустила глаза, — Разве я говорила о деньгах?

— Марин, прости, если что не так… Просто я по-другому не могу.

— Дима… тогда… сколько я должна тебе за букет?

— Марин… — он весело рассмеялся и, пожав её руку, вдруг резко посерьёзнел, как будто о чём-то вспомнив, — Да… Раз уж так можно, у меня к тебе есть ещё один вопрос…

— Спрашивай, — она снова слегка улыбнулась.

— Ты не могла бы узнать в своих профессиональных кругах об одном человеке? Есть информация, что он совершает очень тяжкие преступления… Просто узнать — известен ли он правоохранительным органам?

— Ну… Если получится, узнать можно, — Марина пожала плечами, — как его зовут?

— Его зовут Игорь Николаевич Фишер.

* * *

Вернувшись домой поздно вечером, Дима застал в гостиной родителей — те, судя по всему, о чём-то беседовали. Заглянув в свою комнату, он скользнул взглядом по детской кроватке — она была пуста.

— А где Валерка? — он посмотрел на мать.

— Он у нас, спит уже.

— Почему у вас? — он ещё раз заглянул к себе, посмотрев уже на кровать, где спала Наташа.

— Наташа заболела, — Анна кивнула на дверь, — я дала ей кучу таблеток и травяной настой, она спит.

— Что случилось? — он спросил это строго, как учитель на уроке.

— Температура высокая и голос пропал.

— В смысле — как пропал?

— Ну, в смысле — совсем пропал, — Анна развела руками, — причём, резко, без каких-то других симптомов.

— Ладно, наверное, пройдёт, — он посмотрел на родителей, — раз вы тут все в сборе, кроме Валерки, то я хочу сообщить вам приятную новость…

— Какую, сынок? — Анна с интересом посмотрела на него.

— Даже не одну… В общем, юрист нашла в моём контракте несколько приятных мелочей, которые позволят изменить условия. Это — раз. Нашёлся виновник погрома в студии, и Лапин решил вернуть мне все деньги — и те, что я потратил на аппарат, и те, что он мне остался должен. Это — два.

— Ой, как хорошо! — Анна искренне обрадовалась, — Дима, это, действительно, замечательные новости! Жаль, что Наташа спит, она бы обрадовалась…

— А он почему-то Наташу даже не посчитал, — Александр пытливо посмотрел на сына, — вы что, настолько серьёзно поссорились?

— Па, давай, я не буду свои семейные проблемы выносить на всеобщее обсуждение? — Дима встал с дивана, — Я пошёл ужинать, потом спать.

— Ну, если тебе не будет мешать телевизор, — намекая на гостиную, Александр кивнул головой, — а, вообще, иди-ка в свою комнату.

— Папа, у тебя в твоей спальне не менее замечательный телевизор, и там идут те же самые программы. А я сам буду решать, где мне спать, договорились? — с этими словами он вышел из гостиной.

* * *

Услышав, как хлопнула входная дверь, Наташа выглянула из кухни. Анна Сергеевна, румяная с мороза, весело вошла в квартиру с Валериком на руках. Сзади появился Александр Иванович — затащив коляску в дверной проём, он разделся и прямиком направился в кухню.

— Пахнет вкусно, что тут у нас сегодня?.. — увидев гору блинчиков, которые Наташа успела напечь, пока он и Анна гуляли с внуком, радостно потёр руки, — Ага, вижу-вижу…

— Вам со сметаной или с вареньем? — открыв холодильник, шёпотом спросила Наташа, боясь посмотреть на свёкра — она никак не могла справиться с чувством вины и стыда перед Димкиными родителями за свой поступок, и поэтому, проснувшись, решила чем-то помочь свекрови, несмотря на своё, всё ещё тяжёлое, состояние.

— А давай-ка мне… — Александр размышлял несколько секунд, — Давай-ка мне с вареньем!

— Сейчас, — она с готовностью кивнула и достала банку клубничного варенья. Поймав её взгляд, свёкор ободряюще улыбнулся. По его виду Наташка поняла, что Анна передала ему её рассказ. Несмотря на его искреннее дружелюбие, она была готова провалиться сквозь землю за то волнение, которое ему пришлось испытать позавчера по её глупости.

— Господи, Наташа… Зачем ты встала?! — Анна Сергеевна появилась на пороге кухни, — И ещё с блинами возишься…

— Всё хорошо, — обернувшись, Наташка виновато улыбнулась, — мне уже лучше. Вам что достать, сметану или варенье?

— Ой, я даже и не знаю… — запах свежеиспечённых блинов привёл нагулявшуюся на утреннем морозце женщину в полную растерянность, — Я бы и с тем поела… и с этим…

— А ты доставай всё, — по-купечески махнул рукой Александр, — мы тут разберёмся! А сама почему не садишься? — увидев, что Наташа, накрыв на стол, собирается уйти, он удивлённо посмотрел на неё.

— Мне пока не хочется, — она изо всех сил улыбнулась, стоя в дверях, — может, позже…

Проходя через гостиную, Наташа бросила взгляд на Димку — проснувшись, он отвёл назад сцепленные в кистях руки и сладко потянулся. Ей ужасно захотелось подбежать к нему, нырнуть под одеяло, прижаться крепко-крепко… но, вместо этого, она опустила голову и прошла мимо.

— Здравствуй, — услышав её шаги, он повернулся и сел.

— Здравствуй, — грустно прошептала она в ответ и скрылась в их комнате. Валерик спал в своей кроватке и, наклонившись над ним, Наташа ещё с минуту посмотрела на малыша, потом снова вышла в гостиную. Димы там не было, судя по всему, он отправился в ванную, и она решила убрать его постель.

— Дай сюда, — она уже собиралась сложить всё в антресоль, когда он забрал у неё из рук сложенные горкой постельные принадлежности.

— Я хотела тебе помочь, — она растерянно посмотрела на него снизу вверх.

— Не нужно. Я сам, — он говорил отрывисто, нервно сжимая губы между фразами.

Закрыв дверцу антресоли, Дима направился на кухню — Наташка покорно просеменила следом.

— Давай, я налью, — увидев, что он собирается налить себе кофе, она первая схватила его чашку.

— Я сам, — забрав чашку из её рук, он потянулся за сахарницей.

Сделав вид, что не замечает его отчуждённости, она отчаянно накладывала на тарелочку сложенные треугольниками блинчики…

— Дим, тебе что положить, сметаны или варенья? — поставив перед ним блины, Наташа робко посмотрела на мужа.

— Я сам возьму, — так же отрывисто ответил он.

— Ты уже рассказал Наташе? — Анна обратилась к сыну.

— О чём? — не поднимая глаз, тот старательно макал блин в розетку с вареньем.

— Ну, как о чём? О том, что всё уладилось с деньгами.

— Нет пока.

— Ну, так расскажи, — мать перевела взгляд с него на Наташу, — такая новость, а ты молчишь…

— Лапин обещал вернуть все деньги, — подняв, наконец, взгляд на жену, лаконично произнёс Дима.

— Правда?! — радостно прошептала Наташа.

— Правда, — он снова опустил глаза и замолчал.

— Как хорошо! — она вздохнула с облегчением.

— Хватит вернуть и ребятам, и тебе, — как будто вспомнив о чём-то, снова сказал Дима.

— Мне? — она удивлённо посмотрела на него, — Зачем — мне?

— Это твои деньги. Те, что отдали Вадиму.

— Ну, и что?.. — она пожала плечами, — Мне одной они не нужны, лучше отдадим их родителям.

— С родителями я сам рассчитаюсь.

Услышав его последнюю фразу, Наташа медленно опустила голову. До неё вдруг дошло, что Дима говорит так нарочно, давая ей понять, что они больше не одно целое…

— С нами рассчитываться не нужно, не велика сумма, — Александр махнул рукой, — вам сейчас деньги нужнее. Вот разбогатеете, будет у меня нужда, тогда и я у вас попрошу, а пока ничего отдавать не надо.

— Разберёмся, — Дима окончательно нахмурился и взял с тарелки очередной блин.

— А жена у тебя — умница, — кивнув сыну, Морозов старший решил разрядить обстановку, — всех с утра накормила, а блины-то какие вкусные!

— Да, Наташа, очень вкусно, — поддакнула супругу Анна, — я, пожалуй, лишнего даже съела. Спасибо.

— На здоровье, — едва сдерживая слёзы, прошептала Наташа, — кушайте…

— Ты сама-то почему не ешь? — Александр повторил вопрос, — Всех накормила, а сама голодная.

— Я не голодная, — налив себе в чашку кофе, она тоже присела за стол. Ей не хотелось ни пить, ни есть, но из благодарности к Анне и Александру, она не стала демонстрировать своё истинное душевное состояние.

Помыв после завтрака посуду, Наташа ушла к себе в комнату. Валерик ещё спал, и она в изнеможении прилегла на кровать. Слабость дала о себе знать в полной мере, и, закрыв глаза, она быстро уснула.

Разбудил её телефонный звонок.

— Наташа, что случилось? — голос Юлии был тревожным, и Наташка, забыв спросонья, что не может говорить, попыталась ответить, но на том конце её было плохо слышно.

— Юля, я тебе сейчас сообщение отправлю, — она пыталась шептать как можно громче, но это у неё плохо получалось. В отчаянии отключившись, догадалась отправить смс-ку, и, дождавшись ответа, открыла ноутбук.

«Я только сегодня вышла в интернет, прочитала твою сообщалку, — писала Юля, — с тобой всё в порядке? Димке звонить?»

«Нет, не звони, — поспешила ответить Наташа, — уже всё хорошо».

«Что случилось?»

«Сейчас расскажу».

Она вкратце рассказала Юльке о том, что произошло позавчера, и как она убежала от Фишера.

«Ты, конечно, дурочка. Но я тебя люблю, — Юлька украсила свой пост кучей кривляющихся смайликов, — на днях заеду, обязательно! Держись, не падай духом!»

«Хорошо…»

Валерик в кроватке заворочался и Наташа, закрыв ноутбук, взяла сына на руки. Жалость к этому маленькому человечку, чью судьбу она по собственной глупости поставила под угрозу, перехлестнула её сознание. Она во всём и перед всеми виновата… Перед Димой, перед Валериком, перед Анной и Александром… перед собственным отцом… Она совершенно не представляла, как дальше жить с этим поистине огромным чувством вины…

Подойдя к окну, Наташка поймала себя на мысли, что не видит света… Солнечные лучи почему-то казались ей совершенно не яркими, а снег — не белым и искристым, а каким-то серым… тусклым… Так же серо и тускло было на душе… Она — плохая жена… и Дима прав, что не хочет с ней больше жить… Она — плохая мать… она не подумала о сыне, когда решилась прибегнуть к помощи Фишера… Она — плохая дочь… она, в конце концов, не смогла пойти до конца, чтобы помочь отцу…

Ничего не добившись, она своим поступком безжалостно разрушила то, что с таким трудом обрела…

И только по счастливой случайности всё окончилось хорошо…

Отца прооперируют. С ней самой ничего не случилось. Лапин вернёт все деньги.

Всё закончилось хорошо.

Но она потеряла Диму.

Да, она его потеряла… она чувствует это… Это не просто обида с его стороны… Это гораздо серьёзнее…

«Он не простит, — уже в который раз подумала Наташа, услышав, как за ним захлопывается входная дверь, — не простит…»

 

Глава 33

Лесополоса закончилась, и редко посаженные деревья сменились одноэтажными пригородными домами. Сидя за рулём своего «лексуса», Игорь Фишер сосредоточенно смотрел на дорогу, притормаживая на «лежачих полицейских» и останавливаясь на красный свет, но делал это он исключительно на «автомате». Все его мысли были заняты только одним: событиями позавчерашнего вечера. Привезя в свой дом Наташу, он, как мальчишка, совершенно потерял контроль над ситуацией…

Он до последнего слабо верил, что она согласится на его помощь, и поэтому, когда она позвонила, в первый момент даже растерялся. Когда же, в конце концов, за ними захлопнулась дверь его загородного дома, и Наташа оказалась в его гостиной, он успокоился… Вводя и вводя неверный пароль в свой банковский аккаунт, он умело сыграл недоумение, и сначала она ему, действительно, поверила… От радости он вдруг расслабился и, пригласив её за накрытый стол, не рассчитал со спиртным: несколько бокалов креплёного вина оказались явно лишними, и, ответив на звонок неожиданно приехавшего приятеля, он вышел к тому на улицу, неосторожно оставив компьютер включенным.

Вернувшись в дом и не обнаружив там Наташу, он кинулся на её поиски, и, лишь спустя час, окончательно уверившись в том, что ему её не найти, вернулся в дом. Выпив ещё, теперь уже от злости, лёг спать, и лишь вчера утром, взглянув на включенный ноутбук, заподозрил неладное…

Подозрения подтвердились: судя по журналу, кто-то посещал его профиль «Вконтакте» и, введя свои логин и пароль, входил в свой аккаунт.

Этом «кто-то» могла быть только Наташа…

Позвонив Лапину, Игорь договорился с ним о встрече и, едва дождавшись сегодняшнего утра, отправился в город…

— А что, собственно, тебя напугало в этой ситуации? — выслушав приятеля, Леонид нахмурился и, закинув ногу на ногу, забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, — Если она и зашла случайно на твой профиль, что такого она могла на нём увидеть?

— Дело в том, что на этом профиле я веду переписку.

— Ну, и что?

— Как что? Переписка с девочками, вполне откровенная.

— Думаешь, у неё было время, чтобы что-то прочитать?

— Понимаешь, Лёнчик, переписка — это ещё не всё.

— Что ещё? — потянувшись, Лапин взял со стола бутылку виски и плеснул в два стоящих рядом стакана, один предложил Игорю, второй взял сам.

— Сегодня я пас… — отказался от предложенного тот, — Дело в том, что в этом ноутбуке у меня хранятся файлы, которые никто не должен видеть. Где гарантия, что она не рылась в документах и не скачала что-нибудь себе на флэшку?

— Ты думаешь, она ехала к тебе с флэшкой, зажатой в кулачке? — усмехнулся Леонид, — Бог с тобой, Игорёк, по-моему, ты себя просто накручиваешь.

— Да кто его знает… — Фишер нервно сжал губы, — Это современная молодёжь, у них все эти гаджеты в полном ходу, не факт, что она и наш разговор не записала на диктофон…

— Что ж ты так? — снова усмехнулся Лапин, — Нужно было сразу обыскать…

— Лёнь, мне и правда не до шуток, — собеседник покачал головой, — если честно, у меня сегодня такая шугань поутру, аж трясёт… Как я лоханулся…

— Успокойся, — махнул рукой Леонид, — думаю, ей не до того было. Кстати, — он прищурился, глядя Игорю в глаза, — что ж ты, так и не уговорил её?

— Я в первый вечер никого не уговариваю, — думая о чём-то своём, сквозь зубы процедил Фишер, — если бы Павлик не позвонил, всё было бы по-другому. Из дома она бы не вышла до самого утра.

— Ну, хорошо… Вышла бы она утром, увёз бы ты её домой… А дальше — что?

— А дальше… — Фишер ухмыльнулся и ещё глубже устроился в кресле, — Есть такая наука, Лёня… называется психология. Возвращение молодой жены наутро, сопровождаемое денежным переводом… дальше сам подумай.

— По-моему, это ерунда, — Лапин пожал плечами, — подумаешь… Даже если он ей и не поверит, не факт, что сразу подаст на развод. А то и к тебе на разборки отправится, тогда — как?

— Ну, тогда вообще — ништяк, — рассмеялся Игорь, — наезд на меня, добровольного спасителя его собственного тестя, да ещё в моём же доме… Это даже покруче, чем та история с избиением Артёма. Один звонок в полицию, и всё, дальше дело будет вести мой хороший товарищ Эдик Лобанский…

— Ну, в таком случае, чего тебе бояться? — развёл руками Леонид, — Свои люди — они и в Африке свои.

— К сожалению, это совершенно другой случай, — нервно постукивая носком туфли по полу, Фишер шумно вздохнул, — а насчёт того, что на развод не подаст… Конечно, эта схема дорогая, нечасто приходилось пользоваться, но, поверь моему опыту — подают, и ещё как. Даже детей отбирают за аморальное поведение матери. Это тебя не касалось, ты себя не можешь в такой роли представить…

— Почему же не могу? — нахмурился Леонид, — Очень даже могу.

— Нет, Лёня, не можешь… Я понимаю, о чём ты сейчас. Но парадокс в том, что любящий муж скорее простит жене связь с любовником, чем с благодетелем — из благодарности, так сказать…

— Какая разница-то? — снова пожал плечами Лапин, — Измена — она и есть измена.

— Есть разница, есть… — Фишер говорил, опустив голову, устало потирая глаза ладонью, — Я сам через это прошёл в своё время, знаю, о чём говорю.

— Да, помню… — Лапин налил себе ещё виски, — Ну, и что ты теперь собираешься делать?

— Не знаю, я хотел посоветоваться с тобой.

— Игорь, я не знаю, насколько важны для тебя те документы, насчёт которых ты говорил.

— Важны… — усмехнулся Фишер, — Важны — это мало сказано. Но и не это главное на данный момент. Главное — если она даже что-то увидела, распорядилась ли она той информацией, которую получила? И как собирается распорядиться, если что?

— Ну, а как это узнать? Прости, Игорь, просто я никогда не сталкивался с такими проблемами…

— Ну, ты же у нас честный предприниматель, — процедил Фишер как бы про себя, — а мне, Лёнчик, есть, что скрывать… и ты об этом знаешь.

— Что ты собираешься делать? — во взгляде Лапина мелькнула тревожная тень.

— Пока не знаю… — эти слова Игорь произнёс как-то зловеще, глядя куда-то в пол.

— У меня такое чувство, что ты уже знаешь, — стараясь быть равнодушным, Лапин опрокинул стакан с остатками спиртного напитка.

— Возможно… — Фишер сидел, не двигаясь, сжав губы и сосредоточенно о чём-то думая.

— Послушай, Игорёк, — Леонид настороженно посмотрел на своего гостя, — я, конечно, не представляю всю серьёзность твоего положения, но… надеюсь, никакого криминала не будет?

— Ты за кого переживаешь? — тот медленно поднял какой-то отрешённый взгляд.

— Послушай… Дима спас мою дочь.

— А при чём тут Дима?

— Эта девушка — его жена…

— Прости, Лёня… Мне нужно ехать… — как будто не услышав последней фразы, Фишер поднялся и торопливо прошёл в прихожую.

— Игорь, мы не договорили, — Лапин вышел следом, — что ты собираешься делать?

— Я позвоню, — одевшись, тот взялся за ручку двери, но тут же обернулся, — спасибо, Лёнчик, ты подкинул мне одну дельную идейку…

* * *

На следующий день, встав пораньше, Наташа постаралась переделать как можно больше дел: загрузив в стиральную машину Валеркины ползунки и распашонки, буквально вылизала всю кухню, приготовила завтрак, накормила Валерика и, достав из машинки его выстиранное бельё, вновь заложила туда уже Димины вещи.

Слабость никак не проходила, она стала быстро уставать, поэтому, когда проснувшаяся Анна Сергеевна вышла из своей спальни, Наташка выглядела так, будто разгрузила целый самосвал кирпичей.

— Ты такая бледная, — свекровь тревожно вглядывалась в её лицо, — ты спала ночью?

— Да, я спала, — кивнула Наташа, — всё хорошо.

— Ты сегодня горы свернула, — Анна одобрительно покачала головой, — спасибо за помощь.

— Что вы, это вам спасибо, — грустно улыбнулась Наташа, — вы мне столько добра сделали…

— Ну, вот ещё, — свекровь шутливо нахмурилась, — давай, начнём считаться…

— Анна Сергеевна… — Наташа замялась, не зная, как озвучить свою просьбу, — Мне сегодня в обед нужно в поликлинику… правда! — она умоляюще посмотрела на Анну, боясь, что та ей не поверит, — Я не обманываю…

— А почему ты должна обманывать? — та непонимающе уставилась на невестку.

— Я подумала, вдруг, вы посчитаете, что я снова вас обману… но мне, действительно, нужно к ЛОРу. Голос никак не восстанавливается…

— Конечно, иди, — Анна кивнула, — я могла бы тебя отвезти, но Валеру не с кем будет оставить. Саша сейчас уедет к себе в офис, и Дима, как проснётся, тоже отправится в студию… Впрочем, вот он как раз тебя и завезёт!

— Нет! — Наташка почти испуганно замотала головой, — Не нужно, я сама доберусь.

— Почему — не нужно? — удивилась Анна, — Тебе когда?

— Мне к двенадцати часам.

— Ну, вот и хорошо! Дима, как раз, в это время и уходит.

— Нет, — уже медленнее покачала головой Наташка, — я сама.

Анна Сергеевна не стала спорить, но, когда сын проснулся, она снова завела разговор:

— Димочка, когда поедешь в студию, завези Наташу в поликлинику.

— Хорошо, завезу, — довольно сдержанно ответил тот.

Не проронив за всю дорогу ни слова, он так же молча притормозил у восьмиэтажного здания районной поликлиники.

— Спасибо, — взглянув на него, прошептала Наташа.

— Не за что, — всё так сдержанно ответил Дима.

— Ты сегодня долго будешь работать? — ей очень хотелось поговорить с ним, но она не знала, что сказать, и дежурный вопрос прозвучал как-то робко.

— Не знаю. Как получится, — в его голосе не было раздражения или нетерпения, но он говорил отрывисто, и Наташка побоялась спросить ещё о чём-нибудь.

— Ну, ладно… пока… — она ещё раз взглянула на него и взялась за дверную ручку.

— Пока, — на секунду повернувшись в её сторону, ответил он.

Визит к врачу абсолютно ничего не дал.

— У вас абсолютно чистое горло и здоровые связки, — миловидная женщина лет сорока торопливым почерком заполняла страничку медицинской карточки, — лечения я вам никакого не назначаю, это не по моей части. Единственное, что я могу сделать, это выписать направление на всестороннее обследование.

— Почему же у меня голос пропал, если связки здоровые? — следя за авторучкой, Наташа тщетно пыталась разобрать написанное.

— Стрессовые ситуации были? — женщина на секунду оторвалась от своего занятия и посмотрела на пациентку.

— Да, — та печально кивнула головой.

— Ну, вот и ответ. Организм так отреагировал на стресс.

— И… что теперь? — Наташа испуганно подняла на докторшу глаза.

— Ничего, — та пожала плечами, — психосоматичская реакция, как правило, проходит сама по себе, либо в результате другого, более сильного, стресса.

— А… когда это может пройти?

— Когда угодно, может, через месяц, может, через два… а, может, через пять лет.

— Пять лет?! — в широко распахнутых глазах застыл неподдельный испуг, — И что, ничего нельзя сделать?!

— Вот, — врач протянула Наташе несколько заполненных бланков, — пройдёте все анализы, потом с ними снова — ко мне, будем решать, что с вами делать. Но, повторюсь, скорее всего, это психосоматика, так что, визит к психотерапевту тоже не помешает.

…Она уже выходила из поликлиники, когда в кармане зазвонил телефон.

— Здравствуй, Наташа, — голос Фишера звучал как-то странно. В нём слышалась и насмешливость, и угроза, и настороженность.

— Здравствуйте, — она совершенно не ожидала его услышать, и в первый момент испугалась, как будто снова увидела его возле себя.

— Ты не могла бы говорить громче, — теперь он говорил с явным раздражением, — я тебя совершенно не слышу.

— Нет, — лаконично ответила она ему сквозь шум проезжающих мимо машин.

— Ты что, на улице?

— Да.

— Я не слышу!

Не став ему отвечать, она нажала на «отбой» и спрятала телефон. Он звонил ещё несколько раз, но она не брала трубку. Подъехав к своей остановке, Наташка вышла из маршрутки и направилась в сторону дома. Она уже прошла половину пути, как чьи-то торопливые шаги сзади заставили её насторожиться, как будто напомнив о чём-то…

— Наташа, стой! — догнав, Игорь схватил её за руку. В отчаянии оглянувшись, она испугалась окончательно — аллея, по которой она шла, была практически пустой, до спасительного двора оставалось метров сто, а вырваться и убежать у неё просто не было сил.

— Что вам нужно?! — пытаясь вырвать у него свою руку, она отступила назад.

— Догадайся с трёх раз, — он так крепко сжал её предплечье, что даже через рукав шубки она почувствовала боль.

— Отпустите меня, — силы были явно неравны, а отсутствие голоса только усугубляло её положение.

— Что ж ты так, Наташенька, — с усмешкой начал Фишер, — убежала и даже не попрощалась…

— Вы меня обманули.

— В чём же я тебя обманул? — он изобразил искреннее удивление, — Я хотел тебе помочь, а вот ты поступила очень некрасиво.

— Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы ты вернула то, что взяла.

— Я ничего у вас не брала…

— Брала, — он уверенно кивнул, — в ящике стола лежали деньги, после твоего побега они исчезли.

— Что?! — она возмущённо отпрянула, но он крепко держал её руку, — Я ничего у вас не брала!..

— А если я докажу? — он сверлил её пронзительным взглядом, — Мне это ничего не будет стоить, вот увидишь.

— Я ничего у вас не брала, — лихорадочно повторяла Наташа, отрицательно качая головой.

— Говори, пожалуйста, громче, — он усмехнулся и ещё крепче сомкнул пальцы.

— Мне больно, — она снова безуспешно попыталась выдернуть руку.

— Я не слышу, что ты говоришь, — теперь в его тоне послышались издевательские нотки, — говори громче!

— Я не могу говорить, у меня нет голоса…

— Ну, так что мы будем делать, а? — он как будто не расслышал того, что она ему только что сказала, — Будем возвращать украденное добровольно или прибегнем к помощи полиции?

— Пустите меня!.. — она в отчаянии снова оглянулась — по аллее кто-то шёл в их сторону, — Я сейчас позову кого-нибудь!

— Как же ты позовёшь? — ухмыльнулся Фишер, — Шёпотом? Ты серьёзно считаешь, что тебя кто-то услышит?

— Что вы хотите?

— Что я хочу?.. — взглянув за её спину, он вдруг ослабил хватку и сменил тон на дружелюбно-насмешливый, — Я хочу только одного… чтобы ты поняла, что нельзя вот так внезапно убегать. Ни от меня, ни от кого-то другого… Люди разные, Наташенька. Вот так обвинят, и ничего не поделаешь… придётся отвечать за то, чего не совершала.

— Вы меня хотели обмануть… — она с тоской проводила взглядом прохожего, судя по всему, напугавшего Фишера.

— Я хотел помочь, — не дав ей договорить, вставил он, — и ты не можешь этого отрицать. Сбой в работе сети — не причина, чтобы обвинять меня в обмане. А ты, вместо благодарности, пытаешься меня в чём-то обвинить. Нехорошо, Наташа. Точно так же нехорошо подглядывать за чужими профилями.

— Я не подглядывала за вашим профилем, — она старалась говорить как можно твёрже.

— Но ты же заходила на него? — он снова усмехнулся.

— Я не знала, что он у вас открыт. Я только хотела отправить своё сообщение, потому что меня уже искали дома, а позвонить я не могла.

— Ну, и как? — он не оставлял насмешливый тон, и Наташе показалось, что за этим тоном он скрывает своё истинное настроение, — Ты удовлетворила своё любопытство?

— Я не просматривала ваш профиль, — упрямо твердила она, но врать получалось плохо, — я только хотела отправить сообщение.

— Отправила? — участливо спросил Игорь, чуть склонив голову набок.

— Нет, — она снова отчаянно соврала, понимая на уровне интуиции, что признаваться нельзя ни в коем случае, — я ошиблась с паролем, мне не хватило времени…

— Ну, хорошо, хорошо, — прикрыв глаза, он вдруг улыбнулся как-то приторно и несколько раз кивнул, — не буду больше тебя мучить… Ты уж прости… Но я позавчера, действительно, напугался, когда увидел, что тебя нет. Мне просто захотелось тебя увидеть и немного пожурить… Ведь так, и вправду, нельзя было делать. Хорошо, что это был я, а если бы кто-то другой? Написал бы на тебя заявление, обвинил в краже…

— Мне нужно домой, — она всё же высвободила руку, но боль была такой сильной, что она не почувствовала облегчения: ей всё казалось, что его пальцы, как клешни, до сих пор сжимают её предплечье.

— Конечно, я понимаю, — он согласно кивнул, — но я не договорил… Понимаешь, Наташенька, есть много способов заставить человека совершать те или иные поступки — начиная от простых уговоров до откровенного шантажа и угроз. А, уж если есть свои люди в правоохранительных органах, то и за решётку упечь нет проблем. В такое время мы живём, — он снова улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, — поэтому, будь впредь осторожней, не заходи на чужие профили, не читай того, что там написано… а, если уж прочла, то забудь раз и навсегда… Впрочем… — увидев, что она хочет что-то возразить, Фишер предупредительно выставил вперёд правую ладонь, — впрочем, я верю, что ты, действительно, только лишь хотела отправить своё сообщение… Ведь ты не хочешь ставить под угрозу ни свою судьбу, ни судьбу своего ребёнка, ни мужа… Правда ведь?..

— Да, — она ответила нехотя, понимая, что сейчас что-то нужно ответить этому страшному человеку, чтобы он, наконец, оставил её в покое.

— Я знал, что ты умная девочка. Знаешь, Наташа… — он снова взял в свою руку — теперь уже её ладошку и поднёс к груди, — может, я покажусь тебе неискренним, но… поверь мне. Больше всего на свете мне не хотелось бы причинить тебе какое-либо зло… И вот ещё что. Я всё же надеюсь на нашу с тобой встречу…

Выслушивая его признания, Наташа терпеливо стояла, ожидая их конца, но, когда он на прощание поднёс её руку к своим губам, резко её отдёрнула и, развернувшись, бегом кинулась к своему дому…

* * *

Вернувшись домой, Наташа впала в ещё более глубокое уныние. Визит к доктору, а потом и встреча с Фишером привели её в полное замешательство. Ей хотелось с кем-то поделиться своими невесёлыми мыслями, но обсуждать что-то по телефону она не могла, а писать сообщения не было сил — она чувствовала себя буквально опустошённой. Ей очень хотелось поговорить с Димкой, но она не знала, как он воспримет её рассказ, да и дома его всё равно не было.

— Ну, что? — Анна Сергеевна встретила её в коридоре, — Что сказали в больнице?

— Сказали, что я здорова, — Наташка выдавила из себя подобие весёлой улыбки, — а голос когда-нибудь восстановится.

— Что значит — когда-нибудь? — свекровь нахмурилась, — Что за доктор тебя принимал?

— Доктор хороший, — поспешила успокоить её Наташа, — просто у меня это на нервной почве. Должно пройти само собой.

— Серьёзно? — Анна качнула головой, — А когда это может пройти?

— Через месяц, — весело пожала плечами Наташа, — или через два, или через пять лет. Никто не знает.

— А что же делать? — женщина растерянно смотрела на неё, — Неужели нет никакого выхода?

— Есть, — кивнула Наташа.

— И какой?

— Ждать…

Сняв шубу, Наташа в прихожей расстёгивала сапоги, когда в замке снаружи повернулся ключ.

— Ой, Димочка! — Анна радостно-удивлённо посмотрела на сына, — Ты так рано сегодня?

— Я не насовсем, — войдя в квартиру, тот торопливо прошёл в свою комнату.

Проводив его грустным взглядом, Наташа незаметно вздохнула. Ещё недавно, входя в квартиру, он обязательно целовал её в щёчку, а теперь молча проходит мимо… Поставив обувь на специальную полочку, она отправилась вслед за ним и невольно остановилась в дверях: достав Валерку из манежа и подняв его над головой, Дима слегка тормошил малыша, чем приводил его в полный восторг. Наигравшись, он посадил сына назад в манеж и, достав что-то из компьютерного стола, молча вышел из комнаты.

Наташке было слышно, как он о чём-то разговаривает с Анной Сергеевной, ей хотелось снова выйти из комнаты, чтобы увидеть его, но она так и не решилась; глядя на падающие за окном снежинки, она стояла, прислонившись к оконной раме, пока не услышала звук захлопнувшейся двери.

Он даже не спросил, о том, что сказал ей врач… А она ещё собиралась вечером с ним поговорить… Видимо, придётся самой решать свои проблемы…

Впрочем, так и должно было быть.

Всё правильно.

 

Глава 34

Кристина посмотрела на себя в настенное зеркало и, поправив волосы, слегка подкрасила пухлые губы — так, чтобы было похоже на естественный цвет. Она осталась вполне довольна собой и, посмотрев на часы, снова прилегла на больничную кровать. Несколько дней, проведённых в стационаре, дали свои результаты — она чувствовала себя намного лучше и выглядела вполне привлекательно, чем сегодня и решила воспользоваться. В ожидании назначенной встречи, она то и дело разглядывала в дорогом планшете фотографии и видеоролики.

— К вам посетитель, — многозначительно улыбаясь, медсестра заглянула в палату, — такой мужчина…

— Пусть заходит, — небрежно ответила Кристина и, подогнув под себя колени, чуть выше поддёрнула полы дорогого халатика.

— Входите, — медсестра посторонилась, пропуская гостя.

— Привет, — здороваясь на ходу, Дима вошёл в палату.

— Привет, — за несколько секунд Кристине вполне удалось принять кроткий вид, — спасибо, что согласился прийти…

— Да не за что, — он пожал плечами, — я в любом случае бы пришёл, просто раньше было никак.

— Присаживайся, — она кивнула на мягкий стул возле кровати.

— Вот, это — тебе, — он протянул ей букет цветов и, поставив на тумбочку небольшой пакет, присел рядом, — извини, я не знал, что тебе можно, принёс только фрукты.

— Ой, ну, что ты, — она скромно накинула на ноги тонкое покрывало, — ничего не нужно было приносить. У меня всё есть…

— Ну, как ты? — Дима говорил вежливо, но довольно сдержанно, — как себя чувствуешь?

— Уже хорошо, — Кристина говорила тихо, с нескрываемым оттенком грусти в голосе, опустив глаза и слегка поджимая губы, — спасибо…

— Скоро выпишут? — он спросил скорее дежурно, чем заинтересованно, и она, демонстративно вздохнув, подняла на него глаза.

— Дима… — не ответив на его вопрос, она придала лицу скорбное выражение, — Во-первых, я не знаю, как и когда я смогу тебя отблагодарить… — ему показалось, что её голос дрогнул, — То, что ты сделал, не вписывается ни в одни рамки простой благодарности…

— Да ладно, — голос его смягчился, — всё нормально. Главное, что всё закончилось хорошо.

— Я вполне серьёзно, — она теребила полу халатика, — Дима, я даже не знаю, какие слова нужно говорить в таких случаях, правда… Все слова у меня в душе…

— Кристин, да ладно, — он окончательно смягчил тон, — ты, главное, поправляйся.

— Дима… — казалось, что она хочет сказать ему ещё что-то, но никак не может решиться, — Димочка… ты прости меня… прости, хорошо? — она вдруг уронила голову на руки и всхлипнула, — Прости…

— Ладно, Кристина, всё прошло, успокойся, — было заметно, что он не ожидал её слёз и совершенно растерялся, — всё уже хорошо.

— Нет, — она энергично замотала головой, — не хорошо… Дима… Я так виновата перед тобой… так виновата…

— Всё прошло, — снова повторил он, — всё позади. Забудь…

— Не могу! — воскликнула Кристина, в этот момент она показалась Димке искренней, как никогда, — Понимаешь, не могу себе простить… Дима… я такая гадина… — на этих словах она совершенно разрыдалась, — Дима… я — гадина…

— Ну, что ты, — он взял в руки её ладонь, — Кристин, перестань, пожалуйста, ну, не плачь, хорошо?

— Прости меня… — она буквально зашлась в рыданиях, — прости…

— Кристина, — не зная, как её успокоить, Дима погладил её по голове, — всё — ерунда… Главное, что ты живая, понимаешь?

— Дима… — он не заметил, как она бросила мимолётный взгляд на настенные часы, — Димочка… Я не о том… Прости меня… Это я, понимаешь?! Я — разбила инструменты… я… Это простить нельзя…

— Всё можно, — он гладил её по голове, — я тоже был перед тобой виноват, просто ты не смогла справиться с собой… Я понимаю тебя, правда. Тем более, всё закончилось хорошо.

— Господи, — она не прекращала рыдания, — у тебя было столько проблем из-за меня… ты приходил ко мне, а я… Никогда себе этого не прощу…

— Ну, всё, всё… — успокаивал он её, — Забудь всё, забудь… Ты же всё рассказала отцу. Это очень смелый поступок.

— Нет… Дима, теперь я понимаю, почему ты меня разлюбил, — опустив голову, она медленно покачала головой, — я, действительно, это заслужила… И твоя жена в тысячу раз лучше меня, поэтому ты с ней счастлив…

— Давай не будем сейчас об этом, — он слегка сжал её ладонь, — у всех свои недостатки, и, если у нас так вышло, то это ничего не значит… Просто не судьба. Других причин нет…

— Ты меня простишь? — ему показалось, что она смотрит на него с мольбой, — Мне больше не нужно ничего… Только знать, что ты меня простил… Иначе я не смогу жить с таким грузом…

— Конечно, — он улыбнулся, — всё позади, я же сказал тебе, всё уже позади…

— Ой, Дима!.. — закрыв лицо ладонями, Кристина неожиданно прислонилась к его груди и снова разрыдалась, — Спасибо тебе… Димочка…

— Ну, всё, Кристин, всё… — он невольно обнял её за плечи, — всё…

Он всё ещё держал её в своих объятиях, когда дверь снова отворилась.

— Тут к вам ещё пришли, — молоденькая медсестра с нескрываемым любопытством уставилась на обнимающихся Кристину и Морозова, — ой!.. Извините…

— Там к тебе пришли, — распрямившись, Дима разжал руки, — слышишь, Кристин?

— Что? — она сделала вид, что не расслышала и, взглянув на медсестру, отрицательно качнула головой, — Подождите, вы что, не видите, мы разговариваем?

— Извините, — та изобразила испуг, — но к вам пришли…

— Пусть подождут, — Кристина царственно махнула рукой, — войдут через пять минут!

— Угу, — с готовностью кивнула девушка и скрылась за дверью.

— Мне уже пора, — Дима встал со стула, но она снова потянула его за руку.

— Подожди, — Кристина свесила с кровати ноги и, найдя ступнями пушистые тапки, поднялась во весь рост, — подожди… Я хочу спросить.

— О чём? — он терпеливо смотрел на неё: опустив голову, сейчас она казалась полной истинного раскаяния.

— У тебя всё хорошо? — медленно подняв глаза, она посмотрела на него как-то странно, но он списал всё на то, что она перед этим плакала, — Ты, действительно, счастлив?

— У меня всё хорошо, дружески кивнул он ей и улыбнулся, — и у тебя всё хорошо, а будет ещё лучше, вот увидишь.

— Хотелось бы… — она всё так же странно смотрела на него, в какой-то момент Димке показалось, что в глазах Кристины блеснул недобрый огонёк, но он тут же отмёл от себя эту мысль — сегодня она, действительно, была не такая, как всегда… Видимо, произошедшее наложило свой отпечаток и на неё, ведь не зря говорят, что нет худа без добра… В каждом человеке живёт это самое добро, просто в некоторых оно спит до поры, до времени…

— Так и будет, — он снова ободряюще улыбнулся, — а сейчас мне пора…

— Дима, — она снова задержала его руку, — у меня к тебе ещё один вопрос…

— Какой?

— Отец сказал, что ты хочешь уйти из продюсерского центра.

— Да, — коротко ответил Дима.

— Я знаю, почему ты хочешь уйти, — Кристина снова теребила полы халата — теперь уже на груди, — и я тебя понимаю. Ты абсолютно прав… Но у меня к тебе просьба.

— Я слушаю.

— Не делай этого пока…

— Почему?

— Ты, действительно, поднял всю работу, всё держится только на тебе и только благодаря тебе…

— Незаменимых не бывает, — он улыбнулся и пожал плечами.

— Бывает. Если это — ты… — она вздохнула, — Пожалуйста, останься, хотя бы до весны, пока я не найду тебе замену… За меня можешь не беспокоиться, я в середине января улетаю в Испанию. Возможно, меня не будет долго, так что ты будешь чувствовать себя свободно. Тем более, что я знаю, у тебя новый проект — твоя жена… Вам трудно будет сейчас найти себе подходящую студию, а здесь ты сможешь всё воплотить в жизнь… Она, действительно, очень талантлива, и… и я искренне рада за тебя…

— Спасибо, — он в раздумье слегка сжал губы, — к сожалению, с этим проектом всё очень непонятно…

— Почему? — она спросила участливо, слегка нахмурившись, — У тебя же всё готово — тексты, музыка, аранжировки…

— Да, всё готово, — кивнул Дима, — но у нас проблема. Наташа пока не может петь.

— В смысле?

— У неё пропал голос, она разговаривает только шёпотом.

— Какой ужас… — Кристина демонстративно покачала головой, — И как теперь?

— Пока ничего не знаю, — Дима нахмурился, — я вообще пока ничего не знаю…

— Что-то ещё? — в её глазах был нескрываемый интерес, — Она заболела?

— Видимо, да, — кивнул он головой, — я отвёз её днём в поликлинику, но пока не знаю, что с ней…

— Жаль, очень жаль, — удручённый тон давался ей особенно хорошо, и Димка уже в который раз поразился произошедшим с ней переменам.

— Ну, теперь мне, действительно, пора, — он развёл руками, — поправляйся и ни о чём плохом не думай.

— Спасибо… — она неожиданно положила ему руки на плечи, — Я хочу тебя поцеловать, ты разрешишь? Это будет благодарственный поцелуй, и ничего более. Мне, действительно, хочется это сделать.

— Ну, хорошо, — он рассмеялся и, наклонившись, тронул губами её щёку. В ответ она обвила руками его шею и на какое-то мгновение замерла, как бы в ожидании чего-то… Потом, слегка прикоснувшись к его щеке, вдруг поцеловала в губы, как раз в тот момент, когда в открывшуюся дверь ввалилась целая ватага молодых артистов — шоу-балет, солисты и бэк-вокалистки продюсерского центра, явившиеся проведать Кристину, удивлённо застыли на пороге, наблюдая недвусмысленную картину прощания её с Морозовым…

Наскоро поздоровавшись и тут же попрощавшись со своими подопечными, Дима покинул больничную палату, сопровождаемый любопытными взглядами молодых людей.

Всю дорогу, пока он ехал домой, его не покидала мысль, что последняя сцена прощания в больнице была буквально срежиссирована, при чём, очень тщательно… Но, поразмыслив, он убедил себя в том, что это — лишь плод его воображения, ведь Кристина была такой искренней в своём раскаянии… Нет, ему, конечно, показалось.

Приехав домой, он отправился ужинать: не зная, как угодить, Наташа буквально заставила обеденный стол всякими закусками, то и дело поглядывая на него и радуясь уже тому, что он не твердит, как в прошлые дни, «я сам», отбирая у неё кухонные принадлежности.

— Дим, — дождавшись, пока он поест, она присела напротив, — мне нужно с тобой поговорить…

— Давай, не сегодня, хорошо? — он строго посмотрел на неё своими синими-пресиними глазами, — На сегодня с меня разговоров хватит.

— Но ведь завтра ты снова уйдёшь на целый день…

— Значит, поговорим послезавтра, — он встал из-за стола и, как будто вспомнив о чём-то, спросил, — Кстати, что тебе сказали в больнице?

— А разве это тебя интересует? — неожиданно для самой себя, она горько усмехнулась.

— Если спрашиваю, значит, интересует.

— Сказали, что это не фарингит и не ангина, а, скорее всего, результат стресса. Голос должен восстановиться, но когда — никто не знает.

— То есть? — он нахмурился, — Разве так бывает?

— Видимо, бывает, — развернувшись, прошла из кухни в ванную и, приготовив в детской ванночке воду, вернулась в их комнату. Валерка вовсю наползавшись по манежу, пытался встать на ножки, но то и дело падал. По обыкновению, он совсем не плакал, только кряхтел и улыбался Диме, который, присев на корточки, пытался помочь сыну, держа его за одну ручку.

— Пойдём купаться, — взяв ребёнка на руки, Наташа уже собралась выходить из комнаты, когда Дима её окликнул.

— Подожди, — он жестом попросил её задержаться и, достав из ящика стола какой-то свёрток, протянул ей, — вот. Возьми, это твои деньги.

— Какие деньги? — она устало посмотрела на него, и Дима про себя отметил, что она очень осунулась за последние несколько дней.

— Твои новогодние гонорары. Лапин сегодня передал. А вот это, — он достал второй свёрток, поменьше, — это Валерке, на новый манеж, о котором ты говорила. Я уеду на днях, так что, если увидишь, купи сама. Там и на доставку хватит.

— Хорошо, — она взяла оба свёртка, — спасибо.

— И что это значит? — глядя, как она кладёт большой свёрток назад, в тот же ящик, Дима снова строго посмотрел на жену.

— Мне не нужны деньги.

— Наташа, что за детский сад?

— Это не детский сад. Ты оплатил папе операцию. Вот, это часть твоих потраченных денег. Когда я смогу вернуть остальные — не знаю… Но, хотя бы часть…

— Что ты делаешь?..

— Я?! — она посмотрела на него глазами, полными слёз, — Я иду купать Валерика…

…Пройдя в ванную, она закрыла за собой дверь и, посадив Валерку в воду, дала волю слезам. Ей было ужасно обидно, что он вот так, демонстративно, подчёркивает их разрыв…

… Держа ребёнка на весу, Наташа поливала его тёплой водичкой и старательно, сквозь слёзы, улыбалась в ответ — купаться Валерка любил, и ежевечерние водные процедуры у них всегда проходили весело… Она вспоминала, как ещё совсем недавно они с Димкой в четыре руки наперебой мыли своего любимого Валерика, который, суча полненькими, в перевязочках, ножками, с весёлым хохотом обрызгивал их с ног до головы…

Она поймала себя на мысли, что снова, как когда-то, счастливые минуты — лишь в воспоминаниях… Вот уже несколько дней, как Дима не купает вместе с ней сына… Нет, он не переставал его любить… Он любит Валерку, иногда ей кажется, что он любит ребёнка с каждым днём всё больше: теперь он возится с ним целыми вечерами, когда приезжает домой… Но вот купать его приходится ей одной… Дима больше не хочет быть рядом с ней… Она надеялась, что он отойдёт, и ни помирятся… Но прошло уже несколько дней, а в его отношении к ней ничего не изменилось…

…Надев наушники, Дима сидел за синтезатором в углу их комнаты, и Наташа, почти с головой укрывшись тёплым одеялом, закусив губу, смотрела в небольшую щёлку на его спину… Она уже лежала в постели, когда он неожиданно вошёл и сел за своё рабочее место… Слабый свет ночника едва рассеивал ночную темноту, и он играл по памяти, отключив внешний звук… Наташка смотрела на него, и слабая надежда, что вот сейчас он встанет и придёт к ней, всё же теплилась в её душе… Но Дима всё играл и играл… Наконец, не выдержав, она набралась решимости и, подойдя сзади, положила ладони ему на плечи…

Прекратив играть, он, тем не менее, остался сидеть неподвижно, и ей в какой-то момент показалось, что он просто ждёт её дальнейших действий…

Обойдя стул, она опустилась на корточки и положила голову ему на колени.

— Димочка… прости меня… — он почувствовал, как что-то горячее растекается по колену.

Она ждала, что он обнимет её, но вместо этого он встал и, приподняв её саму, молча подвёл к кровати, уложил и укрыл одеялом. После чего так же молча выключил инструмент и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь…

* * *

— Спасибо, ребята, — изображая смущение, Кристина прощалась с навестившими её молодыми людьми, — так приятно, что не забыли… Спасибо!

— Не за что, поправляйтесь, — весело галдели на прощание парни и девчонки, — до свидания!

— До свидания, — она взмахнула рукой, но, остановив взгляд на одной из девушек, вдруг сделала жест рукой, — Света, а тебя я попросила бы остаться…

— Меня?! — удивлённо переспросила Света, бэк-вокалистка продюсерского центра и напарница Алёны.

— Да-да, тебя, — кивнула Кристина, — пусть девочки идут, а ты останься. Мне нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, — настороженно посмотрев на неё, девушка вернулась в палату.

— Присаживайся, — дождавшись, пока за последним из гостей закроется дверь, Кристина кивнула на стул, — у нас с тобой будет долгий разговор.

— А что случилось? — побледнев, спросила Света пересохшими от нахлынувшего волнения губами.

— Я думаю, ты догадываешься, — глядя исподлобья, Кристина слегка улыбалась уголками губ.

— О чём?

— Скажи, это ведь ты вымазала зелёнкой волосы Морозовой? — Кристина начала без предисловий.

— Я?! — скорее по инерции переспросила Света.

— Ты, ты, — кивнула Кристина, — и я знаю об этом наверняка. Можешь даже не отпираться.

— С чего вы взяли? — девушка казалась перепуганной и говорила не совсем твёрдо.

— Света, — Кристина подалась вперёд, — не держи меня за дурочку. Если я задала тебе вопрос, значит, у меня есть очень веские доказательства твоей вины. Просто я хочу, чтобы ты сама всё рассказала мне об этом случае.

— Я… я не знаю, о чём рассказывать… — Света упорно не хотела верить в то, что её разоблачили.

— Расскажи о том, как ты заправила зелёнку в флакон из-под духов, потом положила его в боковой карман своей старой сумки, чтобы не испачкать новую… Ты ведь купила себе новую, не так ли? — Кристина победно смотрела на девушку.

— Откуда вы знаете?! — прошептала Света, глядя на неё широко открытыми от страза глазами.

— Знаю. Я скажу тебе более того. Я знаю, где ты покупала новую сумку. Торговый центр «Точка». Верно? Впрочем, можешь не отвечать. Чек на покупку у меня дома.

— Д-да… я купила себе новую сумку, но…

— Но ты не думала, что встретишь в соседнем отделе Наташу Морозову, так? — Кристина буквально буравила девушку колючим взглядом.

— Господи… Откуда вы и это знаете?! — на лице Светланы застыл неподдельный ужас.

— Знаю, — повторила Кристина, — как и то, что сама Морозова тебя не заметила. А вот ты разглядела её очень хорошо… Вернее, не её, а туфли, которые она купила в соседнем отделе. Так?

— Да… — опустив голову, еле слышно прошептала Света.

— И на следующий день ты, оставив новую сумку дома, пришла со старой…

— Но откуда вы всё это узнали?! — девушка едва подняла глаза, — Я никому не говорила, даже Алёне…

— Я знаю всё, — Кристина чеканила слова, — я даже знаю, как ты брызнула из флакона на волосы этой матрёшке…

— Я не хотела… правда…

— Ну, да… — насмешливо произнесла Кристина, — Не хотела. Только брызнула.

— Я не хотела… — как-то жалобно повторила Света, — Честное слово…

— Точно так же ты не хотела подсыпать ей битое стекло, ведь правда?

— Я не хотела…

— Знаешь, на сколько потянет статья «умышленное членовредительство»?

— Я, правда не хотела-а-а… — сквозь рёв проговорила Света, — Я игрушку разбила-а-а… А потом решила сделать из неё порошок, чтобы на корону насыпать… А порошок не получился… я и взяла осколки с собой…

— Ну, и как ты их подсыпала? — с любопытством спросила Кристина.

— Она… Наташка… возле меня раздевалась, и туфли рядом выложила… А у меня осколки были в стеклянной баночке из-под крема. Я из своей сумки её вытащила, крышку открыла, и… Никто даже не заметил.

— Да, действительно, голь на выдумки хитра… — усмехнулась Кристина.

— Кристина Леонидовна, — в голосе девушки послышалась мольба, — не выдавайте меня, ну, пожалуйста! Ну, пожалуйста, не выдавайте… Я больше не буду. Я клянусь…

— Ну, хорошо… — немного помолчав, Кристина подняла на девушку колючий взгляд, — я тебя не сдам… Но при одном условии.

— Я всё сделаю, — согласно закивала Света, — всё, что скажете…

— Ответь мне на один вопрос. Зачем ты это сделала? Только отвечай предельно искренне. Ты меня поняла? — в голосе Кристины послышалась неприкрытая угроза, — Ещё раз спрашиваю: ты меня поняла?

— Да, — поспешно ответила девушка.

— Тогда рассказывай. Зачем ты вымазала волосы Морозовой и подсыпала битое стекло в её иуфли?

— Я… я не знаю… как-то само собой получилось…

— Не ври. Я тебя предупреждала — твоя свобода в обмен на твою искренность… Впрочем, я тебе помогу. Ты хотела ей за что-то отомстить, так?

— Так, — почти шёпотом ответила Света.

— А за что? Впрочем, я тебе и здесь помогу, — Кристина кивнула сама себе, — тебе нравится Морозов? Ну? Говори!

— Да… — от страха Свету было еле слышно.

— Понятно, — ехидно усмехнулась Кристина, — тогда скажи мне… Чего конкретно ты хотела добиться, устранив эту матрёшку?

— Я хотела… я хотела, чтобы он обратил на меня внимание…

— И всё?

— Нет, не всё… Я хотела, чтобы он взял меня в проект на главную роль…

— Интересно, почему он должен был взять именно тебя? — пожала плечами Кристина, — Он мог взять любую вокалистку.

— Я подумала, что я ему нравлюсь…

— Ты?! — Кристина искренне расхохоталась, — Вот так новости… А это ты с чего взяла?

— Он так со мной всегда вежливо разговаривал… — девушка неожиданно расплакалась, — И однажды сказал, что у меня очень хороший вокал, и, что, если бы он делал сольный проект не для своей Наташки, то сделал бы сольный проект со мной…

— Он так и сказал? — Кристина задумчиво смотрела в окно.

— Да, — кивнула девушка, — так и сказал, это слышала и Алёна, и другие девочки…

— Ну, что ж… — Кристина перевела взгляд на Свету, — Это судьба. Будет тебе сольный проект.

— Правда?! — Света радостно захлопала ресницами, — А что я должна буду сделать?

— Ну, вот об этом мы сейчас с тобой и поговорим…

 

Глава 35

Дима сидел в аппаратной, у нового, купленного только вчера синтезатора. Навороченный «Роланд» призывно смотрел на него своими чёрно-белыми клавишами, но Димка не спешил их трогать. Опершись подбородком на сцепленные кисти рук, он задумчиво смотрел куда-то перед собой. Большинство его планов оказались под угрозой, и даже те, которые были воплощены в жизнь, увенчались успехом лишь отчасти.

Почти все его труды в одночасье пошли насмарку: и проект «Ульяна и Макс», придуманный им, но так бездарно загубленный Кристиной… и новогоднее шоу, едва не потерпевшее такое же фиаско, и спасённое лишь благодаря Наташке… Да, тогда она спасла всех…

А вот теперь срывается и её собственный сольный проект. Странно, но вот именно её неожиданная потеря голоса вызвала у Димки непонятное чувство облегчения.

После того случая, когда она оказалась в доме у Фишера, Дима до сих пор не мог переступить через себя, и все её попытки помириться натыкались на глухую стену его отчуждения. Несмотря на то, что острая душевная боль, нанесённая её поступком, за несколько дней немного улеглась, он всё равно не мог сделать шаг ей навстречу, хоть и видел, как она от этого страдает. Отмена последнего новогоднего шоу, как и невозможность работы над Наташкиной программой, не вызвали у него сожаления, напротив, он воспринял её новое состояние как собственное спасение в данной ситуации.

Придя в себя после пережитого в последние дни, Димка ощущал жуткую психологическую и физическую усталость, и даже согласие Лапина не только изменить, а даже разорвать контракт, не принесло ожидаемого удовлетворения, и единственной радостью для него оставался маленький Валерка.

В то же время, просьба Кристины подождать с уходом из продюсерского центра тоже показалась ему кстати — получив «свободу» и немного успокоившись, он понял, что не знает, что с этой свободой делать… Поиски «упакованной» студии, которую можно было бы арендовать, не принесли результатов — ни один из предлагаемых вариантов не соответствовал его высокопрофессиональным требованиям, к тому же, Димка понимал, что, уходя от Лапина, обрекает «Ночной патруль» на бездомность…

— Здрасьте! — Света Нечаева, бэк-вокалистка, заглянула в студию, — А что, Алёны ещё нет?

— Привет, — глядя в ту же точку, кивнул Морозов, — нет, а что, она должна здесь быть?

— Ну, как же, — замялась Света, — мы же записываемся сегодня.

— Ты что-то перепутала, — он повернулся в её сторону, — сегодня мы ничего не записываем.

— Ну, как же, Дима, — она вошла в помещение и встала перед ним, — ты сам сказал, что сегодня мы записываем бэк-вокал для минуса… Ну, для Наташиной песни.

— Ну, во-первых, я говорил не сегодня, завтра. А, во-вторых, всё отменилось. Разве тебе не передали?

— Нет… — она казалась растерянной, — не передали… А что случилось?

— Должны были передать ещё неделю назад, наверное, ты просто забыла, — он устало помассировал закрытые глаза, — разве ты не в курсе, что Наташа пока не может петь?

— Не-е-е-т… — она широко раскрыла светло-карие глаза, — мне только сказали, что шоу отменяется, и всё… А почему — я не знала… А что случилось? Она заболела?

— Да, заболела.

— Так поправится же, — Света пожала плечами, — мы бы к тому времени как раз минусовки все и записали.

— Дело в том, что никто не знает, когда она поправится. У неё голос пропал, — Дима говорил нехотя, разговор явно не приносил ему удовольствия.

— И что теперь?

— Пока не знаю. Пока ничего не знаю, Света.

— Ну, она же всё равно поправится? — девушка явно была расположена узнать подробности, — Или она больше никогда не будет петь?

— Не знаю, — повторил Дима, — пока этот проект приостановлен.

— Ой, как жа-а-а-лко-о-о… — девушка выглядела удручённой от полученной новости, — Особенно жалко, что твои песни никто пока не услышит.

— Ну, что поделаешь…

— А что, если ты сделаешь проект с другой певицей? — Света выглядела настолько наивно, что, взглянув на неё, Дима невольно усмехнулся.

— Свет, ну, как ты себе это представляешь? Все эти песни были написаны специально для неё, как я могу отдать их другой певице?

— Да?.. — она изобразила детское неведение, — Я думала, что ты просто написал песни… неважно, кто их будет исполнять.

— Ну, как неважно… это всегда важно.

— Не знаю… Уля тоже не смогла больше выступать, но её песни отдали Наташе…

— Отдали, потому, что выхода не было. Улины песни были частью нашего представления, — терпеливо объяснял Дима, в душе поражаясь своеобразной логике этой девушки.

— Понятно… — закусив губу, Света часто закивала, — А как теперь нам быть? Мы вообще больше не будем ничего записывать?

— Я пока ничего не знаю, Света, — Дима покачал головой, — у нас тут проблемы появились, поэтому, пока мы их не решим, я ничего не смогу тебе сказать.

— Жаль… — снова посетовала девушка, — А мне бы очень хотелось исполнить какую-нибудь твою песню.

— Ну, в принципе… — Дима пожал плечами и, встав из-за синтезатора, повернулся к своей собеседнице, — если ничего не изменится кардинально, в марте мы планировали отчётный концерт, без регламента, у каждого участника будет свой, сольный номер… Ради Бога, подбирай песню…

— Правда?! — подпрыгнув, Света радостно хлопнула в ладоши, — Ура!..

— Ура будет лишь в том случае, если ничего не изменится, — терпеливо повторил Морозов, — это пятьдесят на пятьдесят… подожди… — сделав упредительный знак рукой, он достал сигналивший телефон; посмотрев на номер абонента, слегка нахмурился и нажал на клавишу, — Да… здравствуй… Да, готовимся… послезавтра… Прилетим двадцать пятого. Да, десять дней… Да, помню… да, сохранились… Н-ну, хорошо… Только это будет после возвращения, я сейчас загружен полностью, на новый синтез аранжировки по памяти забиваю. Нужно до отъезда успеть как можно больше, так что сегодня придётся здесь ночевать…

Поговорив по телефону, Дима отошёл к окну и несколько минут стоял молча, заложив руки в карманы брюк, как будто о чём-то раздумывая. Наконец, обернувшись, он посмотрел на девушку, которая с интересом прослушав разговор, сидела с сосредоточенным видом.

— Ну, вот… — с едва уловимой усмешкой произнёс он, — Интересное совпадение… Кристина хочет, чтобы я сделал аранжировки на две песни. Песни эти мы написали с ней давно, они для женского исполнения, но их никто так и не спел.

— Да? А в чём совпадение? — от Димы не укрылось, как у Светы слегка дрогнул голос.

— В том, что она в качестве исполнительницы хочет видеть именно тебя…

— Она так и сказала?! — она вытаращилась радостно-изумлённо, — Дима, это — правда?!

— Правда, — он снова пожал плечами, — но я пока очень занят. Если только после гастролей.

— Ой… — она прижала ладони к щекам, — Мне даже не верится…

— Ну, вот, привыкай к этой мысли, — он снова усмехнулся, — тексты возьми у Кристины, а музыка… аранжировкой я смогу заняться только после того, как вернусь с гастролей, в конце января.

— А, может, ты мне наиграешь темы? — она с готовностью достала из сумочки мобильный телефон, — Прямо сейчас, а я запишу… Пока ты будешь ездить, я разучу…

— Знаешь, песни были написаны давно, года три назад, я сейчас сразу и не вспомню… Впрочем… — он открыл папку с документами на рабочем столе компьютера, — память разбитого компа удалось спасти, я сейчас посмотрю в базе… тут чего только нет…

— Димочка, ну, посмотри… — она снова нетерпеливо несколько раз хлопнула в ладоши, потом подошла поближе и, положив ему руку на плечо, внимательно следила за тем, как он ищет нужный файл, — Только найди, ладно?..

— Ну, вот… — он открыл одну из папок, — Есть. Обе… Включай блютуз, сейчас скину наброски…

— Класс! — воскликнула девушка, когда мелодии двух песен оказались в памяти её телефона, — Интересно, а почему Кристина захотела, чтобы именно я спела эти песни? И, главное, где я буду их исполнять?

— Почему ты — не знаю. Насколько я понял, она хочет записать небольшой диск с песнями на свои стихи. Несколько песен есть в репертуаре «патруля», и вот — две, о которых она вспомнила.

— Я бы и больше спела, — махнув рукой, рассмеялась девушка.

— Есть ещё несколько, но она упомянула только об этих. Может, потом и об остальных вспомнит.

— А я ей сама скажу… Дима, можно я ей скажу?.. — Света умоляюще посмотрела в глаза Морозову, — Можно?..

— Да мне какая разница, — он выключил компьютер и, подойдя к вешалке, снял свою куртку, — говори. Только я не знаю, когда я смогу написать все аранжировки.

— Ура!.. — снова воскликнула девушка, — А ты уже уходишь?

— Да, ухожу, — одевшись, он взялся за ручку двери.

— А ты на машине?

— Да, — занятый какими-то своими мыслями, он отвечал довольно сдержанно, но она этого как будто не замечала.

— А ты меня не подвезёшь? — состроив умильно-просящее лицо, она захлопала ресницами.

— Хорошо, подвезу.

— Подожди меня, я сейчас… только оденусь… — всплеснув руками, она выпорхнула из аппаратной.

Дима уже выходил из продюсерского центра, когда Света догнала его и, демонстративно заглядывая в глаза, радостно просеменила рядом с ним к его машине.

— Чего это Димон вразнос пошёл? — ехидно хихикнул Илья, в компании других молодых артистов курящий на крыльце центра, — На днях с Кристей в больнице взасос целовался, сегодня Светку куда-то повёз…

— Совсем без жены от рук отбился, — в тон ему поддакнул Кравец.

— А где она, кстати? — Анжела, затягиваясь длинной тонкой сигаретой, с нескрываемым интересом смотрела вслед отъезжающему «фольксвагену», — Говорили, что её сольник будем готовить, а вместо этого вообще всё отменили. Репетируем, а зачем, для чего… непонятно.

— А ты что, не слышала? — Кравец удивлённо уставился на девушку.

— Нет, а что?

— Так она голос потеряла. Говорит только шёпотом…

— Серьёзно?..

— Говорят, серьёзно…

* * *

Мила сидела на больничной кровати, обнимая дочь.

— Мама, — положив ей на плечо голову, Кристина кротко смотрела перед собой, — на днях приходил Дима… Вернее, это я попросила, чтобы он пришёл…

— Да? — Мила поцеловала её в висок, — И что?

— Я… я попросила у него прощения…

— Ты?! — казалось, мать не поверила её словам.

— Да, я… ты удивлена?

— Нет… — женщина как будто нехотя произнесла это слово, — Нет, совсем не удивлена, просто я не знаю, за что.

— Мама… Я сказала отцу, кто разбил студию…

— Студию?! — Мила удивлённо посмотрела на дочь, — Какую студию?

— Я тебе не говорила… В студии, где работал Дима, были разбиты все инструменты и аппаратура… Отец заставил его купить всё новое… Он купил, но не всё, денег не хватило… Он отдал деньги, которые нужны были его тестю на операцию.

— А при чём тут ты?

— Это я всё разбила… Он приходил перед новым годом, просил меня признаться отцу… Я отказалась… А он меня не выдал.

— Видишь, как бывает… — как маленькому ребёнку, сказала Мила дочери, — Но теперь ведь всё хорошо?

— Да, всё хорошо. Я призналась, и папа выплатил ему все деньги.

— Это сильный поступок. Сделать глупость — легко. А вот признать свою вину намного тяжелее. Ты — умница… — не вдаваясь в подробности, Лапина, как могла, поддержала Кристину.

— Он меня простил…

— Всё правильно. Дима хороший, добрый парень, — на этих словах женщина с сожалением вздохнула, — а ты — добрая девочка…

— Я совсем не добрая, — с деланным сожалением произнесла девушка, — наверное, поэтому он и разлюбил меня.

— Ты добрая, — ласково повторила мать, — иначе бы ты не призналась в том, что совершила. Это — добрый поступок.

— Нет… — Кристина энергично замотала головой, — ты меня любишь, поэтому так говоришь…

— Ну, конечно, я тебя люблю, — Мила как ребёнка баюкала свою взрослую дочь, — ты же моя дорогая девочка… красивая… умная… немного наделавшая ошибок, но кто их не делает?..

— Мама… — Кристине очень хорошо удавался кроткий тон, — Ты больше не вернёшься к отцу?

— Нет, Кристиночка, — Мила покачала головой, — Не вернусь…

— Ты счастлива?

— Да, я счастлива.

— Мама… А ты думала, что будешь счастлива?

— Нет… Я даже не мечтала об этом…

— Значит, это возможно?

— Конечно… — улыбнувшись, Мила повернула к себе лицо дочери, — Это всегда возможно. Особенно тогда, когда ты этого не ждёшь…

* * *

Наташа лежала в кровати, чутко прислушиваясь — не хлопнула ли входная дверь. Дима обещал сегодня с ней поговорить, но часы уже показывали полночь, а его всё ещё не было дома… Подождав ещё с полчаса, она встала и, надев халатик, вышла в гостиную. Диван, на котором он теперь спал, был пуст, и она в тревоге опустилась на край.

В последние дни она чувствовала себя всё хуже и хуже. Слабость не покидала, любое физическое усилие, даже небольшое, вызывало одышку и учащённое сердцебиение. Она не могла, как раньше, быстро ходить, а восемь лестничных пролётов до своего, четвёртого, этажа она преодолевала с частыми остановками. Все перемены в её здоровье произошли очень быстро, за несколько дней, и она пока не спешила никому о них рассказывать, в надежде, что всё пройдёт само собой.

Наташа ещё раз посмотрела на часы: половина второго. В отчаянии набрала Димкин номер…

Гудки шли, но трубку он не брал. Чтобы как-то унять дрожь, охватившую тело, она встала и, сложив руки на груди, начала ходить по комнате из угла в угол.

— Наташа, что случилось, почему ты не спишь? — Анна Сергеевна, щурясь на свет, неожиданно вышла из своей спальни.

— Димы нет до сих пор, — дрожащим от волнения голосом выговорила Наташа, — скоро два часа, а его всё нет… Я пробовала звонить, но он не берёт трубку.

— Наташенька, иди спать, — свекровь как-то сочувственно посмотрела на неё, — с Димой всё в порядке. Он мне звонил с вечера, но я думала, ты спишь, и не стала заходить.

— А… где он?.. — растерянно спросила Наташа.

— Он в студии, что-то там забивает… я толком не поняла. Но он сказал, что не знает, когда придёт.

— Почему же он не ответил, когда я звонила? — упавшим голосом спросила Наташа, — Не хотел со мной разговаривать?..

— Может, ему не слышно было, — предположила Анна, — утром спросишь, а сейчас иди, отдыхай…

Несмотря на то, что она чувствовала себя совершенно разбитой, Наташка так и не уснула до самого утра. Утром, около восьми часов, взяв проснувшегося Валерика, вышла в гостиную и, бросив взгляд на пустой диван, скрылась в ванной.

— Привет, — Дима закрывал за собой входную дверь, когда она с умытым малышом проходила назад через прихожую.

— Привет, — прошептала в ответ Наташка и невольно задержалась: увидев отца, Валерка заулыбался и что-то радостно залопотал. Подойдя к ним, Дима наклонился к сыну и шутливо «боднул» его лбом. Вспомнив их любимую игру, Валерка зашёлся весёлым смехом.

— Пливет-пливет, — наклонившись ещё раз, Дима ласково поцеловал ребёнка.

Сердце у Наташки забилось часто-часто… Вот так, близко, он не подходил к ней уже больше недели… Целуя Валерика, он почти коснулся её лица своей щекой… Ей ужасно захотелось прижаться губами к его губам, вдыхая морозный запах его волос… Закрыв глаза, она невольно потянулась к нему… ей даже показалось, что в какой-то момент он тоже подался к ней навстречу… но он тут же отстранился, и, тронув пальцем Валеркин носик, подошёл к встроенному шкафу и начал раздеваться. Обречённо вздохнув, Наташа прошла на кухню…

…Он совсем не соскучился по ней… Ещё совсем недавно, уезжая даже на один день, вернувшись, он мчался к ней и хватал в охапку… Ей казалось, что его поцелуи не успевают остывать на её теле… А сейчас он спокойно проходит мимо, даже не догадываясь, как она тоскует по его рукам и губам…

Неужели обида так сильна?.. Он никогда так долго не сердился на неё… А сегодняшняя ночь… Он не ночевал дома. У неё не хватит смелости спросить, где он был до утра… Анне Сергеевне он сказал, что был в студии. А если — нет?.. Он — молодой мужчина… и он равнодушно проходит мимо неё вот уже который день… Он не собирается мириться с ней. Может, у него уже кто-то есть?.. Нет, на Диму это не похоже… И, всё-таки… Он не ночевал дома.

— В котором часу приедет Валерий Фёдорович? — прервав её грустные мысли, Дима показался в дверном проёме кухни.

— В четырнадцать тридцать.

— Хорошо, я встречу.

— Ты ведь не спал… Я могу взять такси и встретить сама.

— Я встречу, — включив плиту, он поставил на неё чайник и подошёл к холодильнику.

— Сейчас я тебе приготовлю завтрак, только докормлю Валеру, — глядя, как она зачерпывает ложечкой мясное пюре, мальчишка сидел с раскрытым ртом, как птенец.

— Я сам, — снова, как и в предыдущие дни, лаконично ответил Дима, и Наташка почувствовала, как тоска снова заползает в сердце…

Позже, проходя в свою комнату, она невольно прислушалась к разговору Димы с матерью, доносившемуся из-за двери родительской спальни. Анна что-то говорила ему укоризненным тоном, но он отвечал ей очень тихо, так, что Наташа не смогла расслышать его интонацию… «Анна Сергеевна знает, где он ночевал», — подумала она, входя к себе.

Единственным обстоятельством, которое могло её сегодня радовать, был приезд Валерия… В клинику отец должен был лечь только завтра, поэтому остаток сегодняшнего дня он собирался провести в семье Морозовых.

Но радовалась Наташка не только его приезду… Она знала, что положить гостя можно было только в гостиной, а это значило, что Димке пришлось бы вернуться к ней, хотя бы на одну ночь…

К сожалению, радость была недолгой… буквально до тех пор, пока она вдруг не вспомнила, что именно в это вечер Дима улетит на гастроли…

 

Глава 36

«Я поеду с тобой, можно?» — Дима уже собирался ехать встречать Валерия, когда Наташа вышла в прихожую. «Поехали», — пожал он плечами и она, наскоро одевшись, уже через пару минут выходила вместе с ним из квартиры, оставив Валерика на попечение дедушки, который, по случаю приезда свата, устроил себе выходной.

Спускаясь по лестнице, она старалась не отставать от Димы, но даже ходьба вниз теперь давалась ей с трудом. В последнее время Наташа стала пользоваться лифтом, но Димка об этом не знал, и пошёл, по обыкновению, пешком. Ей ничего не оставалось, как пойти следом.

Всю дорогу до автовокзала они проехали молча, но, когда он заглушил двигатель на стоянке, Наташа вдруг повернулась к нему:

— Дима, ты только папе ничего не говори, что у нас с тобой произошло… Ладно? Пусть он пока ничего не знает.

— Я и не собирался ему ничего говорить, — поставив машину на ручной тормоз, он собрался выходить.

— Я потом ему всё расскажу… после операции, — Наташка опустила взгляд и тяжело вздохнула.

— Как хочешь…

Встретив Валерия, они вернулись назад, в квартиру Морозовых. Из-за болезни отца подниматься пришлось на лифте, чему Наташа была рада не столько из-за своего состояния, сколько из страха расстроить этим состоянием своего родителя. Она из последних сил, как могла, скрывала ото всех своё плохое самочувствие, решив, что после отъезда Димы обязательно обратится к врачу.

Александр Иванович уже с нетерпением ждал дорогого гостя, прикупив по этому случаю бутылку хорошей водки, так что, когда Анна Сергеевна вернулась с работы, супруг был уже немного навеселе. Валерий, который и раньше не часто употреблял алкоголь, а теперь и вовсе отказался от него, был абсолютно трезвым. Впервые попав к Морозовым, он сначала немного смущался, но потом, освоившись, весело разговорился с Анной. Наташа тоже старалась быть весёлой, и ей это удавалось — приезд отца поднял настроение. Глядя, как он радостно возится с внуком, она чувствовала душевное облегчение.

Посидев немного за столом, Дима уехал в студию: вечером «Ночной патруль» улетал на десятидневные гастроли, и нужно было кое-что подготовить. Наташка подумала, что это к лучшему — без него она могла вести себя намного естественнее, не нужно было изображать перед отцом счастливую жену. Через пару часов Дима вернулся, но уже ненадолго. Взяв приготовленные вещи, он попрощался с родителями, пожелал тестю удачной операции, расцеловал Валерку и вышел из дома. Стоя в прихожей с сыном на руках, Наташа осторожно покосилась на отца — ей показалось, что он с недоумением посмотрел на Димку, когда тот, тепло попрощавшись со всеми, кинул ей лишь короткое «пока»…

— Наташа, а твой папа всегда был дальнобойщиком? — поздно вечером, когда все мужчины, включая Валерку, уснули, Анна вошла в кухню, где невестка мыла посуду.

— Да, всегда, — улыбнулась ей Наташа, — пока не заболел.

— Надо же, — Анна Сергеевна уважительно покачала головой, — никогда бы не подумала. Очень интересный, культурный мужчина. Если бы я не знала, то подумала бы, что у него несколько высших образований.

— Он очень много всегда читал, у нас дома большая библиотека.

— Серьёзно?

— Да, — кивнула Наташа, — и мама много читала…

— А кем была твоя мама?

— Она преподавала музыку.

— Надо же… — уже в который раз удивилась свекровь, — Значит, она тоже — педагог?

— Да, была… — Наташка, как можно ниже, опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.

— Ты меня прости… — заметив это, Анна положила ей руку на плечо, — Я совсем не хотела тебя расстраивать…

— Всё хорошо, — слегка улыбнувшись, Наташа закрыла кран и, вытерев руки полотенцем, неожиданно повернулась к свекрови. Она не поняла, что с ней произошло… Закрыв ладонями лицо, она вдруг уткнулась в плечо Анне и окончательно расплакалась…

— Ну, что ты… — та растерянно гладила невестку по голове, — Наташенька, не плачь… всё будет хорошо… И голос вернётся, и с Димой вы помиритесь…

— Спасибо вам за всё… спасибо… — повторяла та сквозь слёзы.

— Ну, что ты… что ты… — в свою очередь, повторяла Анна, — И тебе спасибо…

— А мне-то за что?.. — отстранившись, Наташка удивлённо смотрела на неё заплаканными глазами.

— За Валеру… За Диму… за то, как ты его любишь, — Анна говорила обычным строгим тоном, но в её голосе сквозила настоящая материнская ласка, и Наташа, отвыкшая от неё за столько лет, разревелась снова.

— Дима меня не простит… Не простит…

— Простит, вот увидишь…

— Нет… он уже никогда не простит… ни-ко-гда…

* * *

Самолёт летел почти бесшумно, и казалось, что он и не летит вовсе, а всё ещё стоит на взлётной полосе аэродрома. Сидя возле задёрнутого плотной шторкой иллюминатора, Дима пытался уснуть, но, несмотря на поздний час и проведённый в заботах день, сон никак не шёл. Решение остаться ещё на некоторое время в продюсерском центре, принятое им на удивление легко, теперь почему-то не давало покоя. Напрасно он уговаривал себя, что оно — единственно правильное, и что других вариантов пока нет. Какое-то десятое чувство подсказывало ему, что сделал он это зря, и что в просьбе Кристины кроется ей одной известный подвох. Списывая сомнения на усталость, он уже в который раз, закрыв глаза, пробовал думать о новых проектах, но получалось это плохо. Что бы он себе не представлял, перед глазами снова и снова всплывала Наташа… Все эти дни после их серьёзной размолвки он старался не думать о ней, хоть и видел постоянно, и вот теперь, когда она была далеко, подсознание как будто мстило, возвращая память в те дни, когда они были счастливы. Вспоминая о Наташке, он уже не в первый раз подумал о том, как болезненно она теперь выглядит. Выходя сегодня вместе с ней из дома, он заметил, как она с трудом спускалась с четвёртого этажа. Как всегда, она ни на что не жаловалась… не устраивала ему разборок и сцен…

Он привык к тому, что она никогда ничего не требовала, не ставила условий. Его интересы для неё были превыше собственных…

Она всегда была рядом, всегда ждала его звонков, всегда радостно встречала, в котором бы часу он не вернулся домой.

И даже теперь, когда он так отдалился от неё, Наташка не оправдывалась и не припоминала ему его собственные ошибки.

Да, он просто привык. Он даже не поговорил с ней, когда она об этом попросила.

Завтра он ей обязательно позвонит. Правда, поговорить не получится, вряд ли он сможет услышать её шёпот. Но он обязательно позвонит… он сам ей что-нибудь скажет…

— Ну, что, как тесть, всё нормально? — сидевшему рядом Говорову тоже не спалось.

— Да, нормально, — кивнул Дима, — сегодня встретил. Завтра уже ложится в клинику.

— А Наташка? Что с голосом?

— Всё по-старому. Говорит шёпотом.

— Это у неё на нервяке.

— Может быть…

— И что теперь будете делать?

— Не знаю… Пока никаких планов, — Дима говорил задумчиво, глядя куда-то перед собой.

— А что решил с Лапой?

— Тоже пока не знаю, Саня. Получил вольную, а что с ней делать, пока не придумал.

— Да уж… — Сашка покачал головой, — Неожиданно ты эту вольную заработал.

— Если честно, я совсем потерялся… Раньше только и думал, как поскорее из этой кабалы выскочить. А теперь получается, что выскакивать-то и некуда. Другой подходящей студии нет, денег, чтобы купить всё самому, тоже нет. Уходить в никуда не хочется… Работать «от квартиры»?.. На дешёвом аппарате?..

— Да, Дима, ситуёвина. Если бы мы под Лапу не ушли, то такой популярности бы не добились, однозначно, и такой базы бы не имели. Теперь вот гастроли за гастролями…

— Вот в том-то и дело, Саня…

— Но, с другой стороны… — Сашка нажал на кнопку лифта и откинулся на сиденье, — с другой стороны, Дима, у тебя с Наташкой сейчас бы не было таких проблем.

— Да это разрулится… — Дима прикрыл веки, — Разберёмся…

— Да ты-то разберёшься, — усмешка у Говорова получилась с оттенком горечи, как будто он говорил о чём-то личном, — только эта песня будет без конца.

— В смысле?

— В том смысле, что ты постоянно в одном котле варишься.

— А ты что, не в одном?.. — усмехнувшись в свою очередь, Дима искоса посмотрел на друга, — Мы там все в одном котле варимся.

— Я — другое дело, как и остальные.

— Ну, а я, что, особенный?

— Дима, ты только не обижайся, ладно? — Сашка бросил короткий взгляд на Морозова, — Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что у тебя в твоей ситуации присутствуют собственные шкурные интересы. Или ты — придурок… — Сашка снова осторожно посмотрел на Диму, в ожидании его реакции на свои слова, — Только не обижайся…

— Да иди ты, Саня… — тот вдруг рассмеялся, — Какие у меня шкурные интересы?! У меня такая дикая усталость в последнее время, что вообще ничего не хочется делать, а чего я добился? Ни квартиры, ни собственной студии… Я всё мечтал свою студию оборудовать на даче у родителей. Чтобы можно было туда уезжать и спокойно работать… А, вместо этого, то долги выплачиваю, то чужие ошибки покрываю…

— Ошибки — это ты про Кристинку, что ли? — Саша подался вперёд и уставился на Морозова, — Ничего себе, ошибки… Разнесла студию вдребезги, даже я бы так не смог, наверное…

— Знаешь, я тоже так думал. Но, вот странное дело… На днях она попросила, чтобы я приехал к ней в больницу. Я приехал.

— И что? — Говоров снова усмехнулся, — Она кинулась к тебе на шею и умоляла её простить?

— А ты откуда знаешь? — Дима удивлённо посмотрел на друга.

— А что, угадал? — в свою очередь удивился тот.

— Ну, почти… — Дима посерьёзнел и опустил глаза, — Да, она попросила прощения. Я сам был удивлён, если честно. Но, она, действительно, изменилась…

— Дима… — Сашка покрутил головой, — Ты спас ей жизнь, и тебя умиляет то, что она сказала тебе спасибо и попросила прощения?! Да она просто обязана была сделать это, и не только… А ты воспринимаешь нормальные вещи с какой-то странной благодарностью.

— Почему? Она была искренней, во всяком случае, мне так показалось.

— Вот-вот, — хмыкнул Говоров, — именно показалось. На твоём месте я бы ей не верил, Димыч.

— Не знаю… В кризисных ситуациях люди часто меняются.

— Люди… Но только не Кристина.

— Почему? — Дима снова посмотрел на Сашку, теперь уже серьёзно, — Почему ты так сказал?

— Да тебе любой так скажет. Димыч, знаешь, как твоя болезнь называется?

— Ну, началось… — улыбнулся Дима, — Диагнозы ставим… Ну, и как?

— Граблефилия.

— Как-как?! — Морозов вдруг расхохотался, — Повтори, а то я не врубился…

— Э, вы чё там ржёте, и без нас? — голова Мазура показалась из-за переднего кресла, следом за ним выглянул Зимин.

— Ку-у-да без стука? — Сашка шутливо нажал на Витькину макушку, — Сиди на месте, тебя не вызывали…

— Понял… — тот снова исчез за спинкой кресла, но через секунду появился вновь, — Только, если тебе снова кто-нибудь под педаль камешек подложит, не удивляйся…

— Если у меня под педалью окажется камешек, то у кого-то струна очень быстро лопнет, — хихикнул Сашка вслед скрывшейся голове Мазура, потом, как ни в чём не бывало, снова повернулся к Диме, — я сказал — граблефилия. Ты очень любишь свои грабли, Димыч. В том плане, что наступаешь на них с отчаянным упорством.

— Обоснуй, — пожал плечами тот.

— А ты что, сам не понимаешь? Помнишь, я тебе говорил, что от бывших женщин нужно держаться подальше? А ты никак от Кристины не оторвёшься, как истинный мазохист.

— Хорошо, а что мне делать? Я не психолог, Саня, я музыкант.

— Да?! — Сашка состроил изумлённое лицо, — Какое совпадение, я тоже…

— Мне всё равно, с кем работать, для меня главное — работать. Мало ли, что у нас было когда-то. Сейчас мы просто занимаемся творчеством. Меня это не напрягает абсолютно.

— Угу… — кивнул Сашка, — Раньше они занимались любовью, а теперь занимаются творчеством. Тема для передачи. Надо Юльке подсказать.

— Да иди ты… — Дима откинулся в кресле и снова прикрыл глаза.

— Да мне-то что, я пойду, — Говоров тоже откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, — только, Дима, не все могут так, как ты. Ты вот можешь просто заниматься творчеством рядом со своей бывшей женщиной, а она вряд ли. Мало она тебе истерик закатывала? А сколько твоих усилий пропало благодаря ей? Она — гвоздь в твоём колесе, а ты как будто не замечаешь… Отсюда и твоя усталость, а про Наташку я вообще молчу.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Бросить всё, уйти на улицу?

— Лапа же тебя отпустил?

— Отпустил. Но вас-то не отпустил. Я не могу группу бросить.

— А зачем её бросать? Все уйдём. Найдём себе замену и уйдём.

— В качестве кого мы уйдём? В качестве экс-участников группы?

— Дима, я не знаю, если честно… Но, как ни крути, ситуация кризисная. Во всяком случае, для тебя.

— Всё нормально, Саш. Я решил пока остаться в центре. Несмотря ни на что, я не могу бросить свои проекты, воплощать мне их, кроме «Кри-Стара», негде. Тем более, Кристина сказала, что улетает надолго. И, вообще… — он с подозрением взглянул на Сашку, — странный у нас с тобой разговор получается… Ты, вроде, не заинтересован в том, чтобы я уходил, а сам меня уговариваешь…

— Да я не уговариваю, — Сашка закрыл глаза и шумно вздохнул, — чего тебя уговаривать, сам не маленький… Мне твою жену жалко. Как она теперь?

— Вернусь, поедем по врачам…

— Ты с ней помирись сначала.

— Разберёмся…

* * *

На следующий день, проводив отца в клинику и дождавшись от него звонка, Наташа облегчённо вздохнула. Все подготовительные процедуры и волнения — позади. Осталось пережить саму операцию, которая была назначена буквально на следующий день.

«Только бы всё прошло удачно», — думала она, одевая Валерика на прогулку. Она старалась пока не думать о себе, она пока не могла думать о себе: и потеря голоса, и слабость казались ей сейчас сущими пустяками по сравнению со здоровьем отца. Она так и не избавилась от чувства вины перед ним за то, что в последний момент сбежала от Фишера. Где-то, на подсознательном уровне, она чувствовала, что предала его в той ситуации, ведь помощь предлагалась реальная, нужно было лишь пожертвовать собой… И, в то же время, она была уверена, что повторись всё, она поступила бы точно так же… Даже ради жизни отца она бы не смогла лечь в чужую постель, а ведь именного этого и добивался Фишер… В ней боролись двойственные чувства: с одной стороны, она презирала себя за слабость… С другой — она даже не могла представить, что он будет трогать её своими руками, целовать, дышать в лицо… и, самое главное, как она сможет жить после этого, ведь с души, как с тела, грязь не смоешь… А Дима? Он был бы потерян для неё навсегда.

Она совсем запуталась в этих мыслях, они не покидали её, даже несмотря на то, что всё закончилось благополучно. Ей очень хотелось с кем-то поделиться, рассказать обо всём… услышать слова утешения… Единственным человеком, кому она доверила бы свои сомнения, была Юлия, но она уехала в командировку.

Спустившись с коляской на лифте, Наташа вышла во двор и направилась в сторону пешеходной части улицы. Ей захотелось побыть среди будничной толпы, и она, не торопясь, катила коляску мимо череды магазинов и салонов, которыми кишел центральный проспект.

Она на ходу разглядывала витрины, когда неподалёку раздался женский крик. Обернувшись на него, Наташа увидела, как двое здоровых мужчин заталкивают в машину молоденькую девушку. Судя по всему, она бежала от них по улице, но преследователи оказались быстрее…

— Помогите!.. — кричала девушка, и Наташа растерянно оглянулась вокруг: прохожие наблюдали за происходящим кто со страхом, кто с любопытством, но никто не кинулся на помощь.

Полностью затонированный автомобиль рванул с места, и, проводив его испуганным взглядом, Наташа тут же повернула обратно. Действуя чисто интуитивно, она вынула из коляски Валерика и крепко прижала его к себе. Она так и прошла всю обратную дорогу — одной рукой держа ребёнка, а другой везя за собой коляску. Ей было тяжело, но сейчас она ни за что на свете не выпустила бы сына из рук…

Успокоилась она лишь тогда, когда за ней закрылась дверь квартиры. Раздевшись сама и раздев малыша, она в раздумьях присела у компьютера…

Увиденное никак не шло у неё из головы, она понимала, что в числе остальных прохожих стала невольной свидетельницей какого-то преступления… Но вот какого?.. Судя по истошному крику девчонки и агрессивному поведению её мучителей, ей угрожала опасность. Наташка подумала, что даже не сообразила запомнить номер машины — зная его, можно было бы сообщить в полицию… Хорошо, если кто-то это уже сделал…

Думая так, Наташа вдруг вспомнила о девушке, чью переписку с Фишером она увидела на его страничке. Виктория Говорова… Она запомнила это имя. Он предлагал ей работу — Наташа и это запомнила. Парень, который тогда помог ей позвонить Диме, что-то говорил о том, что Игорь Николаевич вербует девочек на работу за границей, а потом продаёт их… А вдруг это — правда?.. О какой работе тогда шла речь в его переписке с Викторией?

Она торопливо ввела данные в поиск… Имя, фамилия… город? — она не знала, это мог быть любой город…

Несколько десятков девушек с таким именем и фамилией высветились на страничке поиска. Наташка внимательно вглядывалась в аватарки в поисках нужной — она запомнила главное фото Виктории…

Перелистнув третью страничку, она обрадованно уставилась на монитор: среди других однофамилиц, она узнала ту, которую искала!.. Зайдя на нужную страничку, просмотрела фото, потом внимательно прочла данные. Судя по ним, 16-летняя девушка была студенткой колледжа и жила здесь же, в городе. Немного подумав, Наташа сделала закладку её странички и выключила компьютер.

Весь день и потом, вечером, она постоянно возвращалась и возвращалась в мыслях к сегодняшнему происшествию. Она слышала о подпольных борделях, о том, что, попав туда, молоденькие девочки оказываются в настоящем рабстве, сбежать из которого удаётся лишь единицам… А что, если это — то самое, о чём она подумала?..

Посоветоваться было не с кем. Юля — в командировке. Дима… ему бы она рассказала о своих сомнениях, но он на гастролях… и он с ней почти не разговаривает…

Перед тем, как лечь спать, она ещё раз позвонила отцу — зная, что дочь не может говорить, он просто отчитался о прошедшем дне и пожелал ей спокойной ночи. Отключившись, она решительно присела у компьютерного стола и открыла нужную страничку…

«Здравствуй, Виктория, — написала Наташа в окошке сообщений, — я — Наташа Морозова, и, если ты слушаешь «Музыкальную дорожку», ты должна была слышать песню в моём исполнении, она называется «Ты заплетал мои косы». А, если ты увлекаешься роком, то ты должна знать моего мужа — Диму Морозова, он — лидер группы «Ночной патруль». Я пишу тебе об этом для того, чтобы ты мне поверила. Мне нужно с тобой встретиться, это очень важно для тебя. Напиши мне, пожалуйста, я буду ждать. Это очень важно!»

Ещё раз перечитав написанное, Наташа решительно нажала на «отправить сообщение», потом заглянула в детскую кроватку — Валерик сладко спал, раскинув ручонки… Поправив на нём одеяльце, она убавила свет ночника и вышла из комнаты.

Мобильный телефон, оставленный на столе, завибрировал — Наташа на ночь отключала звук, чтобы случайный звонок не разбудил сына. Недолго поморгав, экран потух — вызывающий абонент положил трубку. Вернувшись через несколько минут, Наташка, не глядя, сунула телефон под подушку и, раздевшись, юркнула под одеяло.

* * *

Дима лежал в своём гостиничном номере и ветел в руках телефон. Он ещё днём хотел позвонить Наташке, но бессонная ночь, а потом обычные гостиничные хлопоты сделали своё дело — уснув рано утром, он проспал довольно долго, а, когда проснулся, их с ребятами уже ждали в концертном зале: нужно было установить аппаратуру и уточнить с дирекцией все финансовые вопросы. Все организационные проблемы ему приходилось решать самому, и он всё чаще и чаще задумывался о собственном концертном директоре группы.

Теперь же, вернувшись после выступления в номер, он решил позвонить Наташке. Он уже прокручивал телефонную книгу, когда раздался входящий сигнал.

— Да, Марина, — он не ожидал её звонка, поэтому слегка растерялся.

— Дима, помнишь, ты просил меня узнать об одном человеке?

— О Фишере? Да, конечно, помню.

— Так вот, слушай. Фишер Игорь Николаевич, сорок один год, давно известен правоохранительным органам, как владелец подпольных игровых залов, а так же секс-притонов. Сам на своих объектах никогда не появляется, только контролирует, а ещё лично вербует молодых женщин и девушек якобы на работу за границей. На самом деле, просто-напросто продаёт их в бордели. По сути, является организатором преступной группы, выглядит довольно интеллигентно. Судя по тому, что о нём все знают, но никто его не трогает, имеет высоких покровителей в полиции и прокуратуре, возможно, и ещё где-то. Занимается своим бизнесом уже несколько лет, совершенно безнаказанно. С женой давно в разводе, один воспитал сына. Сын тоже известен органам, у него множество приводов за мелкое хулиганство, дерзкое поведение и так далее. Источник информации неофициальный, но за достоверность ручается.

— Ни-че-го себе!.. — Дима застыл с телефоном в руках, — Все знают, и он на свободе?!

— Это сейчас не редкость, — усмехнулась Марина, — вы, творческие люди, живёте в своём мире, а поработал бы со мной, такого бы наслушался и насмотрелся!..

— Да… Ну, спасибо тебе, Марин, — поблагодарив девушку, Дима отключил вызов и некоторое время ещё переваривал услышанное. Наконец, вспомнив, что собирался позвонить Наташе, нашёл её номер.

— Странно… — он с минуту удивлённо слушал в трубке длинные гудки, потом, так и не дождавшись ответа, положил телефон на тумбочку и закрыл глаза…

 

Глава 37

Субботнее утро выдалось на удивление солнечным. Глядя в окно, Наташа подумала, что, несмотря на то, что на календаре была всего лишь вторая половина января, в воздухе появились неуловимо-весенние запахи. Выйдя из подъезда на улицу, она, зажмурившись, подняла вверх лицо и глубоко вдохнула свежий, морозный воздух. Облепившие заснеженные ветви деревьев воробьи дружно зачирикали, радуясь и утру, и солнцу, и жизни — вообще. Осторожно ступая под их гомон по скользкой дорожке, Наташа отчаянно справлялась с лёгким головокружением и слабостью, никак не проходившими, вопреки её надеждам и ожиданиям.

Она уже не знала, на что списывать своё состояние. Сначала она думала, что просто переутомилась в последние предновогодние дни, но прошло уже около двух недель с тех пор, как она не выступала, а ей становилось всё хуже и хуже. Переживания за отца тоже наложили отпечаток, но позавчера его, наконец-то, прооперировали. Узнав о том, что всё прошло благополучно, и динамика положительная, Наташа долго плакала, теперь уже от радости. Она вообще в последнее время очень много плакала, слёзы наворачивались по любому поводу — и от грусти, и от радости. Правда, радости было намного меньше, или она просто её не замечала?.. Часто она ловила себя на мысли, что даже Валерик не поднимает её настроения. К безграничной материнской любви теперь добавились какое-то щемящие чувства жалости и вины перед малышом… Она буквально истязала себя, думая о том, что может лишить ребёнка отца, ведь Дима так и не помирился с ней. Даже его неожиданный звонок на третий день после отъезда на гастроли не внёс ясности в их отношения — он говорил с ней просто вежливо, попросил не волноваться и пообещал отвезти её к платному ЛОРу, когда вернётся с гастролей. Её «спасибо» он не расслышал и, наверное, поэтому больше не звонил, передавая приветы через Анну Сергеевну. Наташка и не обижалась. Она понимала, что разговор в виде дежурного монолога утомляет, но ей так хотелось услышать совсем другие слова…

Она не раз думала, что они могли бы общаться и с помощью сообщений, но, всё же, молчала из страха получить такой же сдержанно-вежливый ответ, а сам Дима инициативы не проявлял. Возможно, ему просто было некогда…

Решив не дожидаться его приезда, она сама записалась на приём к платным специалистам, и вот теперь направлялась в районную поликлинику.

— Привет! — догнав у самой автобусной остановки, Алёна взяла её под руку.

— Привет! — Наташка искренне обрадовалась встрече.

— Куда направилась?

— В больницу, — Наташа грустно улыбнулась.

— Что, так и не проходит? — имея в виду голос, участливо спросила девушка.

— Не-а…

— Мне кажется, это у тебя на нервной почве, — остановившись вместе с Наташей у остановки маршрутного такси, Алёна поправила меховой капюшон и туже стянула пушистый шарфик, — стопудово.

— Возможно, — Наташа пожала плечами. Разговаривать на улице было сложнее — шум машин заглушал её шёпот, и она отвечала односложно.

— А почему ты на маршрутке, взяла бы такси, — вытянув шею, Алёна выглянула на проезжую часть, — а, вообще, пора уже самой научиться машину водить.

— Да ладно, — махнув рукой, улыбнулась в ответ Наташа.

— Ничего не ладно, тебе вообще уже стыдно должно быть общественным передвигаться, — пошутила собеседница, — Димка скоро кучу денег заработает, купит тебе машинку.

— Я сама не хочу, — Наташа снова махнула рукой.

— Ну, и зря! Был бы у меня такой муж, я бы давно у него машину выпросила.

— Я не смогу водить… — Наташа отрицательно замотала головой.

— Чего это не сможешь?! Все могут, а ты не сможешь? — Алёна подбадривающе кивнула, — У нас уже половина девчонок на своих машинках на репетиции приезжают, не считая Кристины… Ой! — как будто что-то вспомнив, она схватила Наташу за локоть, — Я же совсем забыла! Кристина просила тебе передать, чтобы ты зашла в центр, желательно поскорее.

— Зачем? — Наташа удивлённо посмотрела на девушку.

— Там тебе какие-то деньги ещё полагаются, вроде бы за какое-то выступление не доплатили… Она сказала, что сумма небольшая, но получить нужно срочно, потому, что бухгалтер болеет, а Кристине нужно ведомость закрыть, она вот-вот улетит за границу. Только предварительно созвонись.

— Ну, хорошо, — растерянно сказала Наташа, — а как я созвонюсь, она меня не услышит…

— Давай, я сейчас ей перезвоню, — Алёна с готовностью вынула телефон и, найдя номер, нажала на вызов, — Кристина? Это Алёна… Ты просила Морозовой передать, чтобы она приехала в центр… Да, я передала… Она спрашивает, когда… Завтра сможешь? — эти слова относились к Наташе, — Да, говорит, сможет. В шесть вечера? — Наташка в очередной раз кивнула, — Сможет… Ну, всё, пока… Ну, вот, — пряча телефон в карман, Алёна снова выглянула на дорогу, — как раз и твоя маршрутка…

— Спасибо, — благодарно кивнула Наташа.

— Да не за что, — дождавшись, пока она войдёт в микроавтобус, Алёна крикнула в закрывающуюся дверь, — не забудь, завтра в шесть!

* * *

Визит к платному ЛОРу тоже не принёс ожидаемого результата. Он слово в слово повторил то, что Наташа уже слышала от предыдущего врача. «Результат стресса» — уже в который раз прозвучал неутешительный вердикт.

В кабинет терапевта она входила, уже не питая особых надежд…

— Раздевайтесь, — выслушав её жалобы, молодой, лет двадцати семи-двадцати восьми, доктор вдел в уши стетоскоп, — по пояс всё снимайте, — уточнил он, заметив, что, сняв свитер, Наташа осталась в бюстгальтере.

Вынужденная подчиниться, она стояла, не смея поднять глаз, пока врач слушал сердце и лёгкие.

— Подождите, — она уже собиралась торопливо одеться, когда он, кивнув ей на стул, взял со стола аппарат для измерения артериального давления, — давление смерим.

Незаметно вздохнув, она покорно протянула руку, стараясь не смотреть в его сторону.

Несмотря на то, что это был врач, Наташка ужасно стеснялась, а молодость мужчины приводила её в ещё большее смущение — в какой-то момент ей показалось, что в его взгляде мелькнул совершенно не профессиональный интерес. Одеваясь, она никак не могла застегнуть дрожащими руками крючки на бюстгальтере, а, наконец, застегнув, чуть не надела свитер задом наперёд.

— Вы ко мне уже обращались? — выписав направления на анализы и другие обследования, доктор ещё раз посмотрел в амбулаторную карту, потом на саму Наташу и слегка прищурился, — Мне ваше лицо знакомо…

— Нет, не обращалась, — прошептала Наташа, отводя взгляд от пронзительных глаз мужчины.

— Странно, — тот покачал головой, — но я вас уже где-то видел…

— Может, на концерте, — пожав плечами, предположила девушка.

— На концерте?! — он удивлённо округлил тёмно-серые глаза.

— Да, в последнее время я выступала в ночных клубах.

— Ну, да… — сложив руки на груди, с удовлетворением вспомнил доктор, тут же решив, что теперь будет уместным перейти на ты, — Так и есть! Я видел тебя в ночном клубе… кажется, в «Кристалле». Ты стриптизёрша… да?..

— Нет, я не стриптизёрша. Я там пела… — обречённо приняв его фамильярность, Наташа печально усмехнулась, — Теперь уже не пою.

— Теперь вспомнил. Ничего, всё поправимо, — он ещё раз внимательно посмотрел на неё и протянул бланки направлений, — с результатами всех исследований снова придёшь ко мне, будем думать, что с тобой делать, — как будто вспомнив о чём-то, он слегка усмехнулся, — а мне понравилось, как ты пела. С удовольствием бы послушал ещё.

— Спасибо, — Наташа кивнула головой и приподнялась со стула, — я могу идти?

— А автограф? — он недоумённо посмотрел на неё, потом рассмеялся, — Я пошутил. Да, можешь идти. Хотя… — он бросил лукавый взгляд, — Автограф всё же я у тебя попрошу.

— Шутите? — не сочтя для себя возможным тоже перейти на ты, она грустно улыбнулась.

— Нисколько, — он посмотрел уже серьёзнее и, достав из стола пустой бланк, протянул его Наташе, — вот здесь напиши что-нибудь на память.

— А что написать? — она нехотя взяла протянутую им авторучку.

— А что в голову взбредёт, ко мне не каждый день знаменитости на приём приходят.

— Я не знаменитость.

— Ну, будешь, наверное.

— Вряд ли.

— У вас это легко, — от неё не укрылись ехидные нотки, — богатый покровитель, и слава обеспечена.

— А хотите, я вам на фото распишусь? — в свою очередь улыбнулась Наташа, правда, улыбка получилась скорее вымученной.

— На фото? На каком?

— А вот на этом, — она достала из сумочки планшет и, вынув из-под обложки фотографию «Ночного патруля» вместе с ней, показала врачу.

— Ого! — удивился молодой врач, — Так ты знаменитость вдвойне… Это же моя любимая группа! Ты что, с ними поёшь?

— Нет, с ними я не пою, но знаю их очень хорошо, — она перевернула снимок и начала на нём что-то писать.

— Интересно, — следя за тем, как она водит ручкой, доктор говорил как-то задумчиво, — много же ты успела за двадцать лет, Наталья Валерьевна… И петь научилась, и знаменитостью стала… и нервное истощение себе нажила…

— Нервное истощение?.. — услышав его слова, Наташа медленно подняла голову.

— Ну, да, — кивнул он, — всё, что с тобой происходит — и усталость, и слабость, и одышка, и потеря голоса — очень похоже на нервное истощение или депрессивное состояние. А депрессия — результат стресса…

— И что мне делать? — в её взгляде проскользнула настоящая мольба, — Я смогу когда-нибудь петь? Это лечится?..

— Лечится, но долго. Нужно знать причину стресса, чтобы устранить её в первую очередь, иначе лечение бессмысленно.

— А… если причина неустранима?..

— Так не бывает, — он улыбнулся, — любая причина устранима.

— А… чем обычно лечат депрессию? — она смотрела на него широко распахнутыми глазами, по-детски наивно.

— В основном антидепрессантами. А, так же, положительными эмоциями.

— А, если их нет?

— Так не бывает, — повторил он и снова улыбнулся, — положительные эмоции можно найти во всём. Например, в обыкновенной прогулке по вечернему городу, или посещении кафе, или того же ночного клуба… но уже не в качестве певицы, а в качестве чьей-нибудь спутницы, например…

— Вот, возьмите, — поймав его многозначительный взгляд, Наташа подала подписанную фотографию, — если так, то самая положительная эмоция у меня уже есть.

— И что же это такое? — с нескрываемым интересом спросил молодой доктор.

— Не что, а кто. Это мой сын.

— Вот как, — мужчина слегка смутился, — ну, значит, всё пройдёт. А за фото спасибо, — перевернув снимок, он вслух прочитал то, что она написала на обороте, — Александр Говоров, Виктор Мазур, Вадим Зимин, Дмитрий и Наталья… — сделав небольшую паузу он быстро взглянул на неё, потом снова опустил глаза, — Дмитрий и Наталья Морозовы… группа «Ночной патруль»… Ну, что ж, спасибо, — он развёл руками, — буду всем показывать.

— Спасибо вам, — Наташа поднялась со стула и, взяв сумочку, направилась к двери.

— А, вообще… — она уже взялась за ручку двери, когда он её окликнул, — вообще тебе лучше обратиться к психологу. Твои симптомы — это психосоматическая реакция на что-то… Вот с этим «что-то» и нужно разобраться в первую очередь… И, вот ещё что… — порывшись в столе, он поднялся и подошёл к ней, протягивая визитку, — Возьми на всякий случай.

— Спасибо, — поблагодарила Наташа и, попрощавшись, вышла из кабинета.

Уже в коридоре, перед тем, как положить визитную карточку в сумку, она разглядела её со всех сторон: «Геннадий Андреевич Воронов, практикующий терапевт. Телефоны…»

Даже несмотря на болезненное состояние, Наташка нравилась мужчинам. Правда, никто из них не мог рассчитывать даже на мимолётную взаимность — её сердце раз и навсегда принадлежало одному единственному… других в её жизни быть просто не могло.

«…Стриптизёрша… — вдруг вспомнив слова доктора, она горько усмехнулась про себя, — Без голоса — в самый раз…»

* * *

Из поликлиники она сразу же поехала к отцу — он быстро шёл на поправку, и его уже перевели в общую палату. Навестив родителя, заехала в «Детский мир», купила кое-что для ребёнка и, совершенно уставшая, отправилась домой. Она уже прошла до конца пешеходного перехода на свое улице, когда её кто-то окликнул по имени. Обернувшись на голос, Наташа искренне улыбнулась: инспектор ДПС, которого она видела в продюсерском центре, а потом и в ночном клубе, радостно шёл ей навстречу.

— Здрасьте! — Роман улыбался во все тридцать два зуба, — А вы меня не узнали?

— Узнала, — Наташа подошла как можно ближе к парню, чтобы он смог её расслышать, — здравствуй, Рома!

— А я — вот… — он развёл руками, — работаю на этом участке.

— Да? — она приветливо смотрела на парня — он вызывал искреннюю симпатию, — А я тут живу недалеко.

— А когда вы будете ещё выступать, и где? — он смущённо поправил на голове шапку, — Я бы снова послушал…

— Пока нигде… Ты же слышишь… — Наташа грустно улыбнулась.

— А я подумал, вы это нарочно, чтобы голос не застудить… — он с сожалением посмотрел на неё.

— Во-первых, голос застудить нельзя, — она говорила как можно громче, но получалось это плохо, — застудить можно горло… А, во-вторых, давай уже на ты, ладно?

— Давай, — он ещё шире расплылся в улыбке, но потом, спохватившись, посмотрел на неё серьёзным взглядом, — а что случилось?

— Да ничего страшного, — Наташка махнула рукой, — ерунда. Голос пропал.

— А когда он это… снова появится?..

— Не знаю, — она как можно веселее пожала плечами, — когда-нибудь…

— Хорошо бы поскорее… Вы… ты… поправляйся, ладно?

— Ладно, — она рассмеялась, но вдруг, вспомнив что-то, тревожно посмотрела на парня, — слушай, Ром… как хорошо, что я тебя встретила… Мне нужно кое-что сказать, а я не знаю, кому… — она старалась говорить отчётливо, чтобы он мог разобрать её слова.

— Я слушаю.

Стараясь ничего не пропустить, она рассказала ему о событиях трёхдневной давности, свидетельницей которых стала совершенно случайно. Слегка наклонись к ней, чтобы лучше было слышно, он время от времени кивал головой, как будто уже знал, о чём идёт речь.

— Ты что-нибудь знаешь об этом? — окончив свой рассказ, спросила Наташа.

— Да, я в курсе, — ответил Роман, — я как раз дежурил в этот день и даже участвовал в погоне. Кто-то из прохожих позвонил в полицию.

— Как хорошо… — она с облегчением вздохнула, — Я тогда ничего бы не смогла сделать, потому, что была с ребёнком. А потом, когда вернулась, позвонить тоже не могла, из-за голоса.

— Всё нормально, — успокоил её парень, — машину догнали, девушку освободили. Правда, подробностей я не знаю, этим полиция занимается.

— Спасибо тебе, — она благодарно посмотрела на него.

— За что?!

— За то, что догнал преступников.

Попрощавшись с Романом, Наташа всю оставшуюся до дома дорогу искренне удивлялась тому, что, слушая её шёпот, он понимал всё с полуслова и ни разу ни о чём не переспросил…

— Ну, что сказал врач? — Анна Сергеевна вышла в прихожую, когда Наташа закрывала за собой дверь.

— Сказал, что когда-нибудь пройдёт, — грустно улыбнулась та.

Раздевшись, она прошла в свою комнату и сразу открыла компьютер. Зашла на свой профиль «Вконтакте», проверила папку с сообщениями…

Ответа от Виктории Говоровой так и не было.

Ругая себя за то, что написала не сразу, а лишь спустя несколько дней, весь оставшийся вечер Наташка то и дело заглядывала на страничку. Она всё ещё надеялась получить ответ, но девушка молчала. «Неужели опоздала?!» — с тревогой думала она, ложась спать. Решив, что, если и завтра не получит ответа, то будет искать Викторию через её друзей, она немного успокоилась и быстро провалилась в сон.

* * *

Уже подъезжая на такси к продюсерскому центру, Наташка ощутила мелкую волнительную дрожь. Когда же она переступила знакомый порог, что-то и вовсе защемило в груди…

Всего месяц назад она весело приезжала сюда с Димой… Они готовили её программу, репетировали новогоднее шоу… Вот здесь, в студии, она дурачилась вместе с «патрулями»…

Стараясь взять себя в руки, она прошла по длинному коридору и остановилась у последней двери. Постояв несколько секунд, решительно взялась за ручку…

— Здравствуй, — увидев её, Кристина поздоровалась первая, — проходи.

— Здравствуй, — Наташа осторожно вошла в кабинет.

— Ну, как ты? — на удивление участливо спросила Кристина, — Дима сказал, что у тебя проблемы с голосом?

— Ничего, нормально, — довольно сдержанно ответила Наташа, — Алёна передала, что я должна подойти к шести вечера.

— А что говорят врачи? — как будто не слыша, спросила Кристина, и Наташе показалось, что говорит она вполне искренне.

— Пока ничего, — ответила она, пожав плечами.

— Ну, хоть прогнозы дают?

— Нет…

— Господи… — Кристина покачала головой, — Наташ… я не знаю, как тебе сказать… Но я скажу, как смогу… Ты прости меня…

— За что? — Наташка подняла глаза на собеседницу.

— За всё. Ты знаешь, за что, — Кристина казалась взволнованной, — я во многом виновата перед тобой. Ты приходила ко мне, а я…

— Да ладно… Всё хорошо… — услышав такие слова от бывшей соперницы, Наташа вдруг растерялась.

— Если честно, я не знала, как скажу тебе всё это…

— Да ладно, — снова повторила Наташа, — в жизни всё бывает.

— Как твой папа?

— Спасибо, уже всё хорошо. Операцию сделали, скоро выпишут домой.

— Слава Богу! — воскликнула Кристина, схватившись ладонями за щёки, — Наташа, ты можешь мне не поверить, я не обижусь… правда… Но, если бы ты знала, как я рада!..

— Спасибо… — сердце у Наташки окончательно растаяло.

— Пусть он поправляется… и ты тоже поправляйся, и поскорее…

— Я вряд ли скоро поправлюсь, — печально улыбнулась Наташка, — но, всё равно, спасибо…

— Поправишься! — утвердительно кивнула Кристина, — Вот увидишь…

— Может быть…

— Да, кстати, а от чего такие проблемы? — Кристина не оставляла участливый тон, — Может, нужны лекарства какие, ты скажи… Мама сможет достать, у неё есть знакомые фармацевты.

— Спасибо, — уже в который раз поблагодарила Наташа, — я и сама пока не знаю, обследование только назначили. Но говорят, что это от стресса… Советуют сходить к психологу.

— К психологу?.. — задумчиво покачала головой Кристина, — Хорошего психолога найти сложно.

— Я никогда не обращалась к психологам, — доверчиво посмотрела на неё Наташа, — и даже не знаю, где искать хорошего.

— Знаешь что… — как будто раздумывая о чём-то, Кристина кусала губу, — Я тебе помогу. Запиши номер телефона… Это — очень хороший психолог, мне её рекомендовала моя знакомая… Правда, я пока не обращалась, поэтому не говори, что от меня, хорошо? Она принимает только по записи, у неё большая очередь, но ты позвони по этому телефону и скажи, что тебе нужно срочно, она не откажет.

— Спасибо огромное! — записав номер, Наташа с благодарностью посмотрела на Кристину, — если честно, я сама бы не стала искать… Я так устала от своего состояния, что нет сил даже обратиться за помощью…

— Ой, ну, что ты, — Кристина дружелюбно махнула рукой, — какие благодарности, лишь бы польза была. Ты обязательно к ней обратись! Да, пока не забыла, — она достала из стола ведомость, — тут тебе ещё деньги причитаются, правда, немного, но их нужно получить. Вот, распишись, пожалуйста…

— Хорошо, спасибо… — Наташа взяла ручку.

Она расписывалась в документе, когда из репетиционной вдруг послышалась музыка.

— Это девочки репетируют, — кивнула Кристина в сторону двери, — новый проект.

— Чей? — Наташа прислушалась — вступление показалось ей до боли знакомым…

— Ну, чей ещё может быть, конечно, Морозова, — Кристина придала этим словам уважительный тон, — Все проекты — это его труд. На нём и держимся… Вот, — она протянула Наташе несколько купюр, — деньги… Спасибо, что смогла прийти, ты уж прости, что пришлось тебя напрягать…

— Ничего страшного… — бледнея на глазах, Наташа застыла посреди кабинета, — А кто это поёт?

— Это?.. — Кристина слегка замялась, — Это Света Нечаева. Та, что на бэк-вокале у тебя работала.

— Она что… будет петь эту песню?..

— Вообще она будет петь несколько песен, Дима перед отъездом скинул ей минусы, вот, теперь она разучивает, пока его нет, — уклончиво объясняла Кристина, — хороший вокал, скажи?

— Да… хороший… — глядя перед собой невидящим взглядом, произнесла Наташа, — Спасибо, Кристина… Я пойду.

— Ну, что ты, — приложив руку к груди, Кристина, покачала головой, — Это тебе спасибо, Наташ… И… прости меня, ладно?..

Мгновенно осунувшись, Наташка вышла из кабинета. Несколько метров до двери в репетиционную студию показались ей долгими и мучительными…

Она слушала и не могла поверить — Дима отдал песню, которую написал только для неё и с которой связано столько воспоминаний?! Нет… он не мог… он не мог так поступить… Это ошибка… Ей показалось, это не та песня… не та…

Но знакомые до боли слова били беспощадно в самое сердце:

Войдя в репетиционную, она в изнеможении прислонилась к двери — не замечая её, Света пела в микрофон, и, судя по тому, что пела она без ошибок, это была не первая репетиция.

— Ой, Наташа! — выключив минусовку, девушка обрадованно кинулась к вошедшей, — Привет! Слушай, ты так кстати!

— Привет, — едва выдавила Наташка.

— Как тебе моё исполнение? — с искренним интересом спросила Света; глядя на неё, Наташа не могла проронить ни слова, — Ну, что скажешь, — нетерпеливо повторила вопрос девушка, — ты же пела эту песню, тебе виднее всех!

— Виднее всех Диме, — она еле выговорила эти слова. В этот момент Наташке показалось, что силы окончательно покинули её.

— Ну, его же нет, — развела руками Света, — он мне только минусы оставил, и то не все.

— А чего же не все? — и эти слова дались ей с трудом.

— А у него ещё не все аранжировки готовы, он сказал, что только после гастролей займётся моим проектом вплотную.

— Твоим проектом?

— Ну, да, моим… мы будем записывать диск, там будут песни на его музыку — в исполнении «Ночного патруля» и меня, как вокалистки. А ещё он сказал, чтобы я готовилась выступать сольно.

— Успехов вам, — Наташа повернулась, чтобы выйти, но Светка снова окликнула её.

— Ой, слушай, а как у тебя-то дела? — вспомнив, что нужно хотя бы поинтересоваться здоровьем, она сочувственно посмотрела на Наташу, — ты петь теперь долго не сможешь?

— Долго.

— Ой, как жалко… Слушай… А, что, если тебе пока на подтанцовке поработать? — в её глазах было столько наивности, что Наташа не сразу нашлась, что ответить.

— Я подумаю, — резко развернувшись, чтобы Светка не успела спросить ещё о чём-нибудь, Наташа вышла из репетиционной.

Она даже не плакала. Она удивилась сама, но в этот раз слёз не было вообще. И боли тоже не было.

Ничего не было.

Была лишь жуткая, чёрная пустота, заполнившая всю душу.

 

Глава 38

Сначала она хотела ему позвонить. Она уже достала телефон, но, заметив, как дрожит рука, бросила его назад, в сумочку. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом: пальцы вдруг стали деревянными и постоянно попадали не туда, с трудом скользя по монитору айфона. Уже закрывая молнию, она вспомнила, что всё равно не смогла бы с ним поговорить.

Да и что она скажет ему? Наташа с трудом перебирала дежурные вопросы:

«Как ты мог?!» «Это — правда?!» «За что?!»

Всё это было не то… Ни один из них не мог бы передать состояние её души на тот момент.

А что ответит он? Он, конечно, найдёт оправдание, он всё ей объяснит… У него будут веские аргументы…

Но она не сможет принять ни один из них.

Она даже не сможет их выслушать.

И. даже выслушав, что она сможет сказать в ответ? Упрекнуть? В чём? В том, что он заменил её проект другим — с другой вокалисткой?

А он ответит, что это — работа…

Он и так отменил её последние выступления.

Наташа подумала, что вместе с выступлениями кто-то отменил её жизнь.

Но она перед ним так виновата…

Она даже не помнила, как доехала до дома. Удар был настолько сильным, что Наташа уже не могла скрывать своего состояния и, покормив и переодев Валерика, взяла его к себе на кровать. Как будто что-то понимая, ребёнок затих рядом, внимательно разглядывая яркую погремушку.

— Вы что, уже спать собрались? — Анна Сергеевна заглянула к ним в комнату.

— Нет, — покачала головой Наташа, даже не оглянувшись на свекровь.

— Что с тобой, ты снова заболела?

— Нет.

— Что-то случилось? Я же вижу, Наташа… — подойдя к кровати, Анна тревожно нахмурила брови, — Говори, что случилось?

— Ничего. Всё хорошо.

— Господи… Как же я с вами устала! — всплеснув руками, воскликнула Анна Сергеевна, — Ни из кого слова не вытянешь, — резко развернувшись, она сердито вышла из комнаты, — вот правду говорят — с детьми нужно жить отдельно!

Наташке было неловко перед свекровью — в последнее время та стала относиться к ней совершенно по-другому, где-то даже по-матерински, но на объяснения сейчас не было сил, ни моральных, ни физических.

Проснувшись на следующее утро абсолютно разбитой, она не поехала на назначенные обследования. «Зачем это теперь? — думала Наташа, свернувшись клубочком в постели, — Теперь это никому не нужно…»

Она снова вспомнила вчерашний день.

«А, может, спросить у Алёны? Она должна быть в курсе всего происходящего в продюсерском центре», — подумала Наташа, но тут же отмела эту мысль. Она представила, как коллектив будет смаковать Димкин поступок и её жалкие попытки выяснить обстоятельства. Тогда все сразу поймут, что она для него больше ничего не значит… Ведь он даже не поставил её в известность, что нашёл ей замену.

За тот недолгий срок, что она отработала с ребятами из «Кри-Стара», Наташа никогда не подчёркивала своё особое положение по отношению к Димке, никогда не жаловалась ему и не передавала закулисных сплетен. Она всегда была на равных со всеми, она была даже излишне скромной, стараясь не выделяться из коллектива, но даже эти обстоятельства не помогли ей вызвать симпатию у тайных завистниц.

Она никак не могла поверить, что Дима мог так поступить. Он не мог…

Но тогда как же тогда история с медальоном, о которой ей поведала Кристина?.. Вряд ли она соврала бы вот так — дерзко, ведь Наташе ничего не стоило спросить об этом у самого Димы. Она бы сразу поняла — правда это или нет. Наташка вдруг вспомнила, как, приехав с ним с гастролей после своего дня рождения, она от чистого сердца поблагодарила Анну за подарок. «Господи, Наташа, ты ведь уже сказала спасибо, — Анна довольно улыбнулась, — перестань…» — «Я не про деньги, я про медальон, — Наташка вытащила из-за ворота золотую цепочку, — за него вам огромное спасибо!» — «А… ну, да…» — неожиданно смутилась Анна, но Наташа тогда не придала этому значения — она была так счастлива тем, что Димкины родители окончательно утвердили её в роли продолжательницы их рода. Теперь же, вспоминая всё в подробностях, она поняла, что смущение свекрови было не случайным — она была не в курсе того, что Дима подарил медальон Наташе. Он, действительно, был куплен не для неё, а для другой, и этой другой могла быть только Кристина.

Дима подарил ей медальон, который уже надевала Кристина…

Мысли путались в голове.

Да, всё так. Слишком много всего тайного открылось для неё в последние дни.

Но ведь он, действительно, её любил. Она это знает наверняка. Он всё ей прощал, и, даже когда они расстались, он отомстил её обидчику. Он не отказался от Валерика, безоговорочно приняв известие о том, что это — его ребёнок. Он не отдал его в больницу, когда она заболела сама. Он никогда и ничего не жалел для неё, он никогда не обидел её ни одним словом…

И, всё же, теперь он смог поступит с ней вот так, жестоко…

Потому, что она перед ним виновата.

Потому, что в этот раз он её не простил.

* * *

Встала Наташа лишь тогда, когда проснулся Валерик. После обычных утренних водных процедур и завтрака малыш отправился в свой любимый манеж, а она присела к компьютеру. Ответа от Виктории так и не было. Набрав короткий текст с просьбой сообщить любые сведения о пропавшей девушке, Наташа разослала его нескольким пользователям, которые числились у Вики в друзьях, в надежде получить хоть какую-нибудь информацию. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей страшно действовать в одиночку, но посоветоваться было не с кем, да и отступать было поздно.

Через какое-то время, уложив ребёнка спать, она тоже прилегла. Ещё три дня, и отца выпишут из клиники — он сразу же отправится домой вместе со Светланой Петровной, которая приедет за ним накануне.

В тот же день с гастролей вернётся Дима… Сейчас Наташа совершенно не представляла себя рядом с ним… Ещё вчера утром она жила надеждой, что они всё же помирятся, но теперь всё изменилось. Жить и дальше в разных с ним комнатах? Но в качестве кого?

Он ясно дал понять, что отныне его поступки не будут укладываться в их семейные рамки. Он может не возвращаться вечером и не объяснять ей причин своего отсутствия, ведь однажды он уже не пришёл ночевать. Он может отдавать её песни кому угодно, если этого требуют его творческие интересы. Он может вообще не считаться с ней.

Но ведь она его любит.

Наташа подумала, что, чем больше отдаляется от неё Дима, тем больше она любит его…

Она вдруг осознала, что самое страшное — не разлука, не ссора, и даже не измена.

Самое страшное — перестать быть любимой женщиной…

Да, она наконец-то поняла, что гнетёт её больше всего. Она не чувствует себя л ю б и м о й ж е н щ и н о й.

Наконец-то она это поняла.

* * *

— Улечка!.. — открыв дверь, Наташа с ходу обняла вошедшую девушку, — Как же я рада тебя видеть!..

С Улей они не виделись и не перезванивались вот уже больше месяца, ровно с того дня, когда Никита разорвал все контракты и увёз её прямо с гастролей в свой родной город. Поэтому, когда сегодня Наташа увидела имя входящего абонента, от радости даже забыла, что не может говорить, но, когда поняла, что Ульяна не слышит её шёпота, отправила смс с приглашением в гости. Буквально через час Уля звонила в дверь Морозовых.

— А где Никита, почему не пришёл? — помогая гостье снять пуховик, Наташка не скрывала радости.

— Он поехал в продюсерский центр, там какие-то вопросы нужно уладить. А я — к тебе.

— Ты молодец, что пришла, — Наташа провела Ульяну в свою комнату, — я по тебе соскучилась.

— И я тоже, — та задержалась у детской кроватки, где спал Валерик, — ой, какой он уже большой!

— Да, растём, — тепло улыбнулась Наташа.

— А что у тебя с голосом? Я сначала испугалась, когда услышала в трубке шёпот.

— Ну, вот, теперь так людей пугаю, — рассмеялась Наташа, — да ничего страшного, пройдёт. Лучше рассказывай, как ты? Как Никита? Что у вас вообще происходит?

— У нас всё хорошо. Мы были у родителей Никиты, потом ездили к моим. А теперь вот сюда вернулись, — Уля и вправду выглядела счастливой, и Наташка мысленно порадовалась за неё.

— Есть планы?

— Да, есть, — кивнула девушка, — знаешь, я даже не думала, что Никита такой талантливый.

— Да, ребята говорили, что он музыку пишет, ну, а про то, что гитарист классный, всем давно известно, — Наташа подпёрла подбородок ладошкой.

— Он не просто музыку пишет, он очень талантливый аранжировщик, — рассказывая про Никиту, Уля не могла скрыть гордости, — просто он в этом отношении очень скромный, вот и был в тени.

— А сейчас? — спросила Наташа.

— А сейчас он хочет реализовать свои способности. Мы ведь почему вернулись — его пригласили в Дом Творчества штатным музыкантом, и он согласился. Платят там немного, но у них есть своя очень хорошая студия, и Никита будет писать там музыку.

— А он что, будет выступать сольно?

— Нет, — загадочная улыбка осветила Улино лицо, — ты не поверишь, но всё это он затеял только ради меня! Он пишет песни под мой вокал, и у нас уже есть небольшой репертуар. И, я боюсь сглазить, но всё равно скажу — только тебе одной… — Уля понизила голос почти до шёпота, — Недавно мы были в арткафе, на свободном микрофоне. Никита решил выступить… Мы показали одну из его композиций, и к нам тут же подошёл артдиректор одного из клубов, где собираются любители гитарной музыки. Он предложил нам выступать у них со своим блоком — пока на полчаса, но это было так неожиданно!.. В общем, теперь мы с ним — творческий дуэт. Я пою под его аккомпанемент его же песни, но Никита говорит, что на этом не остановимся, он хочет записать диск с инструментальной музыкой и моим голосом на её фоне.

— Надо же, а ведь прошёл всего лишь месяц! — Наташка восхищённо слушала подругу, — У вас такие успехи и за такой короткий срок!

— Ты даже не представляешь, какой Никита работоспособный. Знаешь, в творчестве он — индивидуалист, поэтому в коллективе никогда бы не раскрылся полностью, а теперь у него столько планов!..

— Ну, а со свадьбой как? Уже решили?

— Наташа… — закрыв глаза, Уля радостно вздохнула, — Свадьба будет летом… Никита такое представление хочет закатить… в общем, рассказывать пока не буду, потом сама всё увидишь!

— Ой, как здорово! Уль, это так здорово! Я так рада за вас!

— Спасибо, — рассказывая о себе, Уля светилась от счастья, и Наташа подумала, что она очень изменилась за этот небольшой промежуток времени…

Слушая подругу и искренне радуясь за неё, Наташка не могла избавиться от щемящего чувства одиночества, накатывающего так безжалостно и неумолимо. Она подумала, что совсем недавно было всё наоборот — Уля казалась убитой горем после разрыва с Максом, а она утешала её, как могла, сама буквально купаясь в счастье.

— Ты очень изменилась, — улыбнулась Наташа, но улыбка получилась грустной, — Ты счастлива?

— Знаешь, Наташ, — Уля задумчиво смотрела перед собой, — я даже не представляла, что можно быть такой счастливой… Сначала я боялась, что не привыкну к Никите. Но к нему невозможно не привыкнуть… Понимаешь, теперь я каждое утро встаю с чувством, что он живёт только ради меня… Он всё делает ради меня… Он сам всё уладил с моим контрактом, он ушёл из группы… И всё это — только ради меня. Жить с таким чувством — это и есть счастье…

— А как у тебя с учёбой?

— Сначала я хотела уйти. Но Никита сказал, что не стоит, и посоветовал взять академку.

— И ты…

— И я взяла, — рассмеялась Уля. В сентябре я вернусь в универ, просто в другую группу. А сейчас хожу на занятия по вокалу, чтобы год не пропал даром.

— Я так за тебя рада… — совсем грустно произнесла Наташа, — И за Никиту тоже.

— Ну, а вы?.. — как будто вспомнив о чём-то, спросила Ульяна, — Как Дима? Наверное, скоро будете в Москву на гастроли ездить?

— Я теперь вряд ли куда поеду…

— Ты не переживай, всё пройдёт, — Уля участливо посмотрела на Наташку, — а за это время Дима тебе столько песен новых напишет!..

— Да, напишет… Я пойду, чайник поставлю, будем чай пить, — чтобы скрыть навернувшиеся слёзы, Наташка буквально выскочила из комнаты.

Угощая подругу на кухне, она мужественно держалась и только через час, проводив Ульяну, наревелась вволю.

* * *

— Анна Сергеевна… — вечером, после ужина, Наташа присела напротив свекрови за кухонным столом, — через три дня выпишут папу.

— А я знаю, — кивнула Анна, — Саша ему звонил сегодня.

— Я уеду с ним.

— Куда?.. — удивлённо спросила Анна Сергеевна.

— Домой, — Наташа грустно опустила глаза.

— Как — домой?.. А тут что — не дом?

— Дом, конечно. Димин дом. Валерин дом…

— И твой тоже! — свекровь растерянно приложила руку к груди.

— Я не знаю… — Наташка покачала головой.

— Подожди… А Валера?

— Он, конечно, поедет со мной. Но вы не беспокойтесь, вы его сможете видеть, когда захотите, в любое время.

— Господи… — казалось, что до Анны только начал доходить смысл сказанного Наташей, — Но что ты там будешь делать?!

— Жить… — просто ответила Наташа.

— Как?! Как вы будете там жить?.. Господи… подожди… нет, это невозможно…

— Дима из-за меня не живёт в своей комнате, он нормально не отдыхает, а мне очень тяжело в такой обстановке. Вы и сами всё видите.

— Нет-нет, вы помиритесь, — Анна махнула рукой, — вы обязательно помиритесь, вот он только вернётся, я с ним поговорю.

— Нет, — грустно покачала головой Наташа, — не нужно мирить нас по принуждению. Я совершила глупость. Он не простил…

— Он тебя любит.

— Это я его очень люблю. А он просто порядочный человек. Он никогда не скажет мне «уходи». Зачем превращать жизнь в пытку?

— Господи, да сколько времени прошло, как вы поссорились? Неделя?.. Две?..

— Почти три…

— И что?! Да люди месяцами не разговаривают, и ничего, а ты сразу такие выводы делаешь!

— Анна Сергеевна… — Наташка подняла полные мольбы глаза, — правда… я больше так не могу…

— Ну, хорошо… — свекровь взяла её за руку, слегка сжала ладонь, — Хорошо… Может, вам и нужно какое-то время пожить отдельно…

— Я бы вернулась в свою квартиру, но там Алина с парнем живут. А больше мне ехать некуда…

— Ты съезди в гости, хорошо? А потом возвращайся… Да?.. — теперь умоляюще смотрела Анна Сергеевна, — Только недолго, да?..

— Да… — опустив глаза, Наташа едва кивнула.

— Только не насовсем… Да?..

— Да…

…Где-то, в глубине души, она ждала, что он позвонит, но, всё же, увидев высветившийся номер, вздрогнула и лихорадочно нажала на клавишу.

— Наташа, сейчас позвонила мама и сказала, что ты хочешь уехать, — он даже не пытался скрыть взволнованного тона, — Наташ… у меня к тебе одна единственная просьба… Пожалуйста, не уезжайте до моего возвращения. В любом случае, я хочу увидеться с Валерием Фёдоровичем… и с Валеркой.

Положив телефон, она долго сидела, глядя куда-то вниз, не зная, радоваться его звонку или нет. Да, он позвонил… Анна Сергеевна передала ему их разговор. Но это ни о чём не говорит… Он сказал, что хочет увидеть её отца и своего сына…

Он хочет видеть всех. Всех… кроме неё…

И как быть с остальным?.. Что значит этот вынужденный звонок по сравнению с тем, что она узнала?..

Она мысленно, слово за словом, вспоминала всё, что он сказал ей только что…

Да, этот звонок ничего не значит…

Но она услышала его голос…

* * *

Последние гастрольные дни давались Диме очень тяжело. Наташка не шла из головы, и, если на концертах он волей-неволей отвлекался, то в часы отдыха мысли о ней становились настоящим наваждением. Невозможность поговорить угнетала, а писать сообщения он не любил — ему хотелось услышать её голос, а ещё больше — увидеть её саму… Иногда он брал в руки телефон с намерением позвонить и сказать ей об этом, но почему-то каждый раз снова откладывал его в сторону — ему казалось, что он будет говорить в пустоту, заведомо зная, что не услышит ответа.

Они с ребятами только что вернулись в гостиницу после очередного концерта, когда ему позвонила мать. Услышав новость, Дима поспешно отыскал Наташкин номер…

Уже отключившись, он вдруг понял, что снова не сказал ей того, что было на душе, но перезванивать не стал, успокоив себя тем, что через три дня вернётся домой и они смогут нормально поговорить.

Несмотря на поздний час и усталость, он никак не мог уснуть: сначала мешали разгулявшиеся Говоров и Мазур, то и дело заходившие друг к другу в гости — Сашка жил с Димой, а Витька с Вадимом и звукорежиссёром Мишей. Прихватив прямо с концерта трёх девчонок, Говоров и Мазур никак не могли создать себе интимную обстановку: в одном номере им мешал Морозов, в другом Зимин и Миша, к тому же, одна из фанаток явно скучала, не удостоенная вниманием своих кумиров.

Оставшись на какое-то время один, Дима закрыл глаза, для верности укрывшись одеялом с головой, но уснуть не получилось: ему всё время представлялась Наташа. Желание обнять её, почувствовать ответные ласки было таким сильным, что он невольно сжал руками подушку и, отвернувшись к стене, шумно вздохнул. Ещё две ночи, не считая сегодняшней, и он сожмёт в объятиях её такое волнующее тело… Без конца ворочаясь, он уже представлял их встречу, когда он, наконец, вернётся домой…

Он никуда её не отпустит. Чуть позже они вместе поедут к её отцу, но сейчас она останется дома… Он так соскучился по ней…

— Слышь, Димыч… ты спишь?.. — Мазур на цыпочках вошёл в номер, — Ди-мыч… Спи-и-и-т… — громко прошептал он куда-то в сторону, и Дима услышал звук закрывающейся двери и чьи-то тихие шаги. Не поворачиваясь, он сильнее натянул одеяло на голову.

— А кто это? — раздался тихий женский голос.

— А это Димыч, — так же, громким шёпотом, ответил Витька, — он сейчас спит… так что давай в темпе, пока не проснулся…

— Я при свидетелях не буду, — нетрезво прошептала девчонка.

— Да он спи-и-и-и-т… — судя по скрипу, Мазур пытался уложить спутницу на Сашкину кровать, — Чё ты, давай, больше пререкаемся…

— А вдруг он проснётся? — не успокаивалась девушка, — пошли лучше в туалет…

— Я те чё, эквилибрист в таком состоянии?.. Давай, ложись, пока Димон не встал…

— Слушай, Мазурик… — Димка резко сел на кровати, — Ты чё, вообще офонарел?!

— Димыч… ты спи-и-и-шь!.. — совсем пьяный Мазур делал какие-то знаки руками, — И ни-че-го не ви-дишь!..

— Так, всё, — Морозов свесил ноги с кровати, — я не сплю, поэтому дружно валим отсюда.

— Всё… понял… — Витька потянул подружку за руку, — валим отсюда… Димон сказал.

— Говорила — пошли в туалет, — девица сердито протопала за ним, — ща вообще домой уйду.

— Чё домой, пошли ко мне в номер, — Витька не оставлял попыток продолжить любовное свидание, — ща, Мишу сюда отправим, а Вадик и так бухой, спит уже…

Со злости кинув подушкой в закрывающуюся дверь, Дима ещё какое-то время сидел, опустив голову и растирая ладонями лоб, потом нехотя встал и, подобрав подушку, плюхнулся с ней плашмя на узкую гостиничную кровать.

Вернувшийся через некоторое время Сашка, нетвёрдо ступая, дошёл до своего места и, не раздеваясь, улёгся на спину.

— Дима… ты спишь? — повернув голову, негромко спросил он.

— Сплю, — ответил Дима.

— Димыч… — глядя куда-то в потолок, Сашка явно был чем-то озабочен, — Прикинь… я сегодня не смог изменить Ирке…

— Саня, спи уже. Изменишь завтра.

— Димыч… ты не понял! Я не смог изменить Ирке — в о о б щ е!.. Прикинь… Я не изменял ей уже месяца четыре… А сегодня понял, что больше не смогу изменить… в о о б щ е н и к о г д а!

— Ну, и?.. — Дима подложил руки под голову, — Что теперь, жизнь кончилась?

— Ты не понял, Дима… — Сашка пьяно вздохнул, — Жизнь — не кончилась… она, по ходу, только начинается…

— Так нормально же, — Дима тоже вздохнул, — если только завтра к вечеру не пройдёт…

— Наверное, не пройдёт…

— Слышь, Димыч… — голова Мазура показалась в проёме открывшейся двери, — там тобой интересуются… Может, заберёшь одну девочку?..

— Мазурик, вали спать, — негромко, но твёрдо произнёс Морозов.

— Да чё ты, — не унимался тот, — давай, напряжение снимешь… девчонка нормальная… говорит, хочу Мороза…

— Вали спать! — подушка, теперь уже Сашкина, просвистела через весь номер.

— Саня, а ты чё, уже здесь?! — Витька только сейчас увидел Говорова, — Я чё, один с тремя остался?!

— Чё один? — Сашка перевернулся на бок, — Теперь вас там три на три. Развлекайтесь…

— А, ну, я пошёл… — белёсая шевелюра медленно исчезла в проёме.

— Слышь, Мазурик… — лениво окликнул его Сашка.

— Чё?.. — снова нарисовалась Витькина голова.

— Назад подушку кинь… А то спать неудобно…

 

Глава 39

— Димыч, ты с нами вчера, вроде, не бухал, а видуха у тебя не лучше, чем у Мазурика, — Сашка откупорил полуторалитровую бутылку с минеральной водой и, отпив из горлышка, подал её Морозову, — будешь?

— А чё сразу Мазурик?! — Витька, сидевший на переднем сиденье микроавтобуса, на котором группа направлялась в очередной город, подал хриплый после «вчерашнего» голос, — Ты лучше на себя посмотри.

— У меня зеркала нет, — вяло парировал Говоров, потом, повернувшись к сидевшему рядом Диме, повторил вопрос, — ты чего такой? Случилось чего?

— Вчера матушка звонила. Наташка хочет уехать.

— Куда?

— К отцу.

— Доигрался, Дима?

— Доигрался, — сжав губы, Дима задумчиво смотрел куда-то перед собой.

— Ну, и что думаешь? Ты ей хоть позвонил или опять ждёшь, что само собой рассосётся?

— Конечно, позвонил.

— Ну, и что она?

— Откуда я знаю. Я же её не слышу.

— А если громкую связь включить? — Сашка нахмурился и, отпив ещё из бутылки, полез за сигаретами, — Неужели не будет слышно?

— Не знаю, не пробовали. Она сама ничего не говорит. Слушает, а потом отключается.

— А сообщение написать?

— Саш, пойми, это всё не то. Не для серьёзного разговора.

— А, ну, жди тогда. Приедешь, а она уже того… ушла.

— Я попросил пока не уезжать…

— Ну, и что она ответила? — усмехнулся Говоров.

— Ничего…

— И?..

Дождавшись остановки в дороге, Дима вышел на улицу и, пока парни курили, удалился метров на тридцать от автобуса. Достал телефон, набрал номер…

— Наташа… — сердце забилось часто-часто, дыхание стало глубоким, — Наташка… не уезжай… слышишь? Слышишь меня, Наташа?.. Не уезжай… Я приеду, мы обо всём поговорим… поедем по врачам… Слышишь? Только не уезжай…

* * *

Она смотрела на телефон и снова мысли и чувства сплетались в один огромный клубок. Желание остаться было таким сильным, что она едва не сказала об этом свекрови. Но, немного успокоившись, решила пока промолчать.

Да, он позвонил… Возможно, он, и вправду, соскучился… А что — дальше? Он снова будет пропадать в студии, а что будет с ней? На сольной карьере, видимо, придётся поставить крест. Наташа впервые за столько дней задумалась о своей судьбе. Вдруг, голос никогда не вернётся? Если это — результат стресса, то вряд ли наступит улучшение. Замкнутый круг. Она не может говорить, и от этого страдает. Она страдает, и от этого не может говорить. От пережитого она заболела… А Валерик? Она должна думать о нём, в первую очередь, она сама знает, что такое остаться без матери…

Но как она будет жить без Димы?..

Возможно, нужно что-то изменить в себе… Но что и как?..

Если бы можно было с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто мог бы со стороны оценить её ситуацию и помочь добрым советом… Ещё вчера она твёрдо собиралась уехать, а сегодня, после его звонка, растерялась…

Она не знает, что ей делать…

* * *

— Привет… — открыв на звонок дверь, Ира пропустила в прихожую неожиданную гостью, — Проходи.

— Привет, — Наташа приветливо улыбнулась, — извини, что без звонка. Я писала тебе смс, но ты так и не ответила.

— Наверное, я спала, поэтому не услышала, — Ира прошла в кухню, включила чайник, — сейчас кофе будем пить.

— Спасибо, Ириш, но я на минутку, — Наташа присела на край кухонной табуретки, — я там Валерика оставила на Анну Сергеевну, а у неё свои дела.

— Ну, за полчаса ничего не случится, — сегодня Ира почему-то показалась Наташке сердитой, но она списала это на усталость и постоянный недосып.

— Мне нужна твоя помощь…

— Помощь? — Ира удивлённо обернулась на гостью, — Интересно, какая?

— Мне нужно позвонить по телефону и записаться на приём к врачу. А сама я не могу…

— А почему ты не попросила Анну Сергеевну? — Ира налила в чашки кипяток и с грохотом поставила чайник на конфорку.

— Понимаешь… — слегка замялась Наташа, — Я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом знал. Ни Анна Сергеевна, ни Алина, ни кто-то из знакомых. Я могу обратиться только к тебе.

— А почему?

— Ну… просто не хочу…

— А что за врач, — Ира нахмурилась, — ты что, собралась на аборт?

— Да что ты, — Наташа замотала головой, — нет, конечно. Мне нужно записаться к психологу.

— К психологу?! — Ира не скрывала своего изумления, — Зачем?!

— Понимаешь… я не знаю, что мне делать… я хочу уехать… и не могу…

— А зачем тебе уезжать? — в Иркином взгляде сквозило искреннее непонимание, — Наташ, я не ослышалась?..

— Не ослышалась… У нас с Димой проблемы… — едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Наташа вкратце рассказала подруге о событиях последних четырёх недель. Сосредоточенно слушая, Ира время от времени шумно вздыхала и кусала губы.

— Знаешь, что я тебе скажу… — дождавшись окончания рассказа, она положила локти на стол и пристально посмотрела на Наташку, — Только не обижайся, хорошо?

— Хорошо, — пожала плечами Наташа, — не обижусь.

— Ну, тогда слушай… — ещё раз вздохнув, Ира собралась с духом, — Ты, Наташа, просто заелась.

— Я?! — та вытаращила и без того огромные глаза, — В каком смысле?..

— В прямом. Тебе чего не живётся? Ты живёшь на всём готовом, как принцесса, Дима тебя на руках носит… родители помогают… У тебя даже ребёнок спокойный, не то, что моя Карина… — Ира кивнула головой в сторону спальни, — Тебе бы такого ребёнка, который все двадцать четыре часа в сутки не переставая орал… Тебе бы такого мужа, как Говоров, чтобы с каждого концерта пьяным приходил, а с гастролей приезжал с презервативами в кармане… Тебе бы материальные проблемы, как у большинства…

— Ир, ты чего? — Наташа растерянно смотрела на девушку, — Я ведь не жаловаться пришла…

— Да тебе жаловаться вообще — грех! Ты заелась, Наташа, отсюда и твои проблемы надуманные, — поджав губы, Ирина опустила взгляд, — у тебя проблемы — надуманные, понимаешь?! Голос пропал?! От этого не умирают!.. Дима песни кому-то отдал?! У тебя что, кусок хлеба отняли?! Или ребёнок заболел?! А ты знаешь, как другие живут?! У кого настоящие проблемы, те по психологам не ходят, им не до психологов…

— Я пойду… — Наташа встала из-за стола, — Ты меня прости, что побеспокоила.

— Подожди… — окликнула Ира, когда Наташка уже надевала шубку, — Не обижайся на меня, ладно?

— Всё хорошо, Ир, — она виновато улыбнулась, — Я не обижаюсь, правда…

— Извини… я сегодня всю ночь не спала. Только усну — она кричит… Молчит только тогда, когда на руках ношу. Вот, недавно уснула только. Я уже с ума начинаю сходить…

— Знаешь, моя бабушка когда-то одной женщине советовала умывать ребёнка святой водичкой. Та потом приходила благодарить, — Наташа задержалась в дверях, — ты попробуй, вреда не будет.

— Спасибо… — немного успокоившись, Ира почувствовала себя неловко, — Завтра же схожу в церковь.

— Ну, всё, я побежала, — грустно улыбнувшись, Наташка взялась за ручку двери, — пока…

— Так мы же не позвонили… — Ира протянула руку, — давай телефон, я позвоню…

— На… — немного поколебавшись, Наташа протянула телефон и открыла сумочку, — А номер я сейчас найду…

* * *

— Здравствуйте, — робко войдя в небольшой светлый кабинет, поздоровалась Наташа, — я вчера звонила…

— Здравствуйте, — красивая, светловолосая, голубоглазая женщина лет тридцати приветливо кивнула и жестом пригласила её войти, — проходите, присаживайтесь.

— Спасибо, — Наташа осторожно опустилась в мягкое кресло напротив.

— У вас что-то с голосом? — поинтересовалась женщина, — вчера по телефону вы разговаривали нормально…

— Это не я разговаривала, а моя знакомая. А я не могу разговаривать…

— А кто вам дал мой телефон?

— Мне его дала знакомая… не та, что звонила, а другая… Я никогда не обращалась к психологу, вот она порекомендовала вас… дала телефон… — Наташа заметно волновалась, и, заметив это, женщина кивнула.

— Хорошо. Как к вам обращаться?

— Что? — Наташка не сразу поняла вопроса.

— Как вас зовут?

— Наташа… Морозова Наталья Валерьевна, — назвав только имя, она тут же поправилась.

— Достаточно только имени, — как-то странно взглянув на свою пациентку, произнесла женщина.

— Наташа, — повторила та.

— Меня зовут Инна Владимировна, — представилась хозяйка кабинета, — и я вас внимательно слушаю.

— Я могу говорить только шёпотом, — виновато посмотрела Наташа.

— Я это уже поняла. Ничего страшного. Что привело вас ко мне?

— Я… я даже не знаю… — Наташка растерянно опустила глаза, — на меня столько всего навалилось… я не знаю, с чего начинать… — у неё вдруг задрожал подбородок и глаза наполнились слезами, — Мне всё время хочется плакать… и… у меня пропал голос, а я пою… а ещё… ещё я хочу уехать от мужа… и не могу…

Она говорила сбивчиво, часто сглатывая и вытирая слёзы, которые без видимой причины то и дело катились из глаз. Слушая её, Инна Владимировна не сводила с девушки какого-то странного взгляда: в нём были и заинтересованность, и какое-то едва уловимое напряжение, и лёгкая, чуть заметная усмешка. Сосредоточенная на своих эмоциях, Наташа всего этого не замечала и доверчиво рассказывала о своих бедах и сомнениях.

— Скажите, что в вашей ситуации страшит вас больше всего? — выслушав Наташу, женщина положила на стол локти и слегка склонила белокурую голову.

— Я не знаю… — прошептала та, робко пожав плечами.

— Тогда поменяем вопрос. Что для вас важнее — остаться с мужем, вновь приобрести голос и сделать сольную карьеру или вырастить здорового ребёнка? Вот три перспективы, — Инна Владимировна взяла листок бумаги и нарисовала на нём три стрелки, выходящие из одной точки, подписав каждую из них, — видите? Это три варианта. Выбирая один из них, как наиболее важный для вас, вы не знаете, какие обстоятельства будут сопровождать вас на пути к выбранной цели. Возможно, выбрав счастье с мужем, вы и голос приобретёте, и ребёнка вырастите… А, возможно, и нет… То есть, я предлагаю вам сделать выбор только одной цели.

— Ребёнка, конечно… — подняв на неё заплаканные глаза, ответила Наташа.

— Все женщины, как правило, выбирают именно этот вариант, — удовлетворённо кивнула Инна, — из этого следует, то материнский инстинкт — практически единственный стимул для наших решений. Вот от него и будем отталкиваться. Вы хотите уйти от мужа потому, что боитесь вновь оказаться в той ситуации, которая и спровоцировала ваше нынешнее состояние. Так?

— Так…

— И, в то же время, вы не в силах уйти от него, потому что вы его любите. Правильно?

— Правильно…

— Ваш муж талантлив, успешен, красив. Он вам верен, во всяком случае, вы так думаете. Но он, в силу своего образа жизни и творческой деятельности, постоянно находится в провокационной ситуации. Его окружают красивые, молодые женщины, более того, он тесно общается со своей бывшей подругой. Вы не знаете, чем он занят на гастролях, но зато прекрасно знаете, как проходит досуг артиста… Несмотря на то, что он вас любит, на подсознательном уровне вы испытываете постоянный страх — страх потерять его навсегда. Этот страх ничем не проявляется на протяжении какого-то времени, он блокируется видимым благополучием, но вот возникает какая-то ситуация, даже не связанная с этим страхом, и мозг снимает блокировку. Вы испытываете сильнейший стресс, который выливается в длительную депрессию. Вы совершаете какие-то поступки, теряете голос, наживаете нервное истощение. Всё это можно вылечить. Но ситуация неизменна. Всё будет повторяться, пока вы не измените свою жизнь.

— И… что?! — со страхом спросила Наташа.

— А это решать только вам, — Инна Владимировна слегка улыбнулась уголком губ, — либо в то же болото, либо выбрать новую жизнь, новые радости, счастье, наконец.

— А при чём тут материнский инстинкт? — Наташа кивнула на листок бумаги с нарисованными стрелками, — Вы говорили…

— Ну, как при чём? Если мать будет здорова и счастлива, то и ребёнок — соответственно. А, если мать будет находиться в состоянии постоянной депрессии, сможет ли она вырастить здорового ребёнка?

— Значит, мне лучше уйти от Димы… — глядя куда-то вниз, прошептала Наташа.

— А вы хотели от меня услышать что-то другое? — в голосе женщины послышалась неприкрытая насмешка.

— Я… я не знаю… — Наташка окончательно сникла, — не знаю…

— Наташа, — пристально глядя на неё, Инна подалась вперёд, — скажите, только честно… Зачем вы пришли?

— Я?! — Наташа подняла на неё удивлённые глаза, — Мне терапевт порекомендовал обратиться к психологу… а потом я и сама захотела…

— Это я поняла. Я хочу знать, зачем вы пришли именно ко мне?

— Ну, как… Мне дали ваш телефон, сказали, что вы очень хороший психолог…

— И кто же вам дал мой телефон? — насмешливо спросила Инна.

— А… что?.. Я что-то не так сделала? — растерялась Наташа, — Ваш телефон мне дала знакомая, она сказала, что ей тоже кто-то его дал…

— Ну, понятно, что концов не найти, — Инна смотрела улыбаясь, исподлобья, так, что Наташка окончательно сбилась с мысли.

— Это правда, я не обманываю…

— Послушайте, — перебила её женщина, — к чему весь этот театр?

— Почему — театр?..

— Потому, что этот номер знают лишь мои самые близкие люди, и я его никому постороннему никогда не давала. Для записи на приём у меня есть другие телефоны.

— Я не знала, — Наташа растерянно пожала плечами, — правда, не знала… Но, может, тот человек, который дал его моей знакомой, тоже — ваш близкий?

— Единственный близкий, который знал этот номер и мог дать его вам, это Дима, — Инна говорила чётко, с ноткой иронии в словах, но, услышав имя мужа, Наташа в первый момент не смогла понять услышанного.

— Дима?! — она смотрела непонимающе, широко распахнутыми глазами.

— Да, Дима, — Инна не оставляла ироничный тон, — разве вас это удивляет?

— Какой Дима?!

— Дима, ваш муж.

— Откуда вы его знаете?!

— Наташа, к чему эти разговоры? Никто из моих близких не мог никаким образом пересечься с вами, а уж дать телефон и подавно. Никто, кроме вашего мужа. Или вы сами его обнаружили в его мобильнике.

— Дима — ваш близкий?!

— Дима — мой бывший любовник. Если слово «бывший» вас как-то успокоит. Но, я думаю, вы в курсе.

— Любовник?! — Наташка подумала, что не понимает смысла сказанного, ведь это слово никак не могло быть связано с Димой… Этого просто не может быть…

— Да, вас и это удивляет? Но молодые мужчины часто любят женщин старше себя.

— Это неправда…

— Почему же? — теперь плечами пожала Инна, — И вы пришли ко мне не просто так. Но я вас успокою. Между нами уже давно нет никаких отношений, мы расстались в апреле прошлого года, и, если у вас есть какие-то сомнения на счёт его верности, то вы не там ищете.

— Это неправда… — у Наташки никак не укладывалось в голове, что Дима мог быть чьим-то любовником… Само слово «любовник» было абсолютно неприменимо к нему и вызывало у неё горькие чувства.

— Это правда, — Теперь Инна смотрела исподлобья, пристально, как будто пытаясь внушить что-то, — я могу наизусть продиктовать номер его телефона, который, кстати, он дал мне сам, в июле позапрошлого года.

— Он не мог… — с отчаянием в голосе прошептала Наташа, — не мог… Мы тогда жили вместе… он не мог, это неправда…

— Ну, всё, хватит представлений, — женщина решительно взяла в руки телефон, — сейчас я позвоню ему и при вас узнаю, зачем он дал мой телефон…

— Это не Дима, — Наташа медленно покачала головой, — мне дала его Кристина Лапина…

— Кристина?! — Инна неожиданно рассмеялась, — Боже… какая изощрённая месть… Кристина, это же бывшая подруга Димы? Значит, он дал телефон ей, а она — вам? Какая прелесть… — теперь женщина выглядела слегка растерянной, было видно, что ситуация для неё не приятна.

— Я не знаю… — встав с кресла, Наташа направилась к двери.

— Послушайте, — окликнула её Инна, — если всё, действительно, так, то вот вам мой совет. Уезжайте. Дима — не ваш человек.

* * *

Несмотря на то, что Инна назвала Димку бывшим, услышанное стало для Наташи очередным ударом. Вернувшись домой, она сазу прошла в свою комнату. Валерик спал, и она, достав из антресоли большую дорожную сумку, открыла плательный шкаф.

— Ты сегодня опять была у терапевта? — Анна Сергеевна заглянула в дверь.

— Нет, — обернувшись к свекрови, Наташа решила её не обманывать, а сказать правду, — я была у психолога.

— Ну, и что сказал психолог? — поинтересовалась та, — Что-нибудь посоветовал?

— Да, сказал, что нужно сменить обстановку.

— И всё? — Анна удивлённо приподняла брови.

— Всё, — вымученно улыбнулась Наташа.

— Какой-то странный психолог, — женщина пожала плечами, — может, нужно обратиться к другому специалисту?

— Нет, психолог хороший, — Наташа улыбнулась снова, но на этот раз улыбка вышла горькой, — вернее, хорошая… и очень красивая…

— Ты уже собираешься? — не обратив внимания на её слова, Анна кивнула на сумку.

— Да, завтра не до этого будет.

— А зачем тебе такая большая сумка? — снова удивилась свекровь, — ты ведь едешь ненадолго? Наташа… — заметив, как невестка вместо ответа опустила голову, женщина подошла ближе, — Ненадолго же…

— Та сумка, что поменьше, у Димы, — она не сразу нашлась, что ответить, — когда он приедет, я просто не успею собраться.

— Ну, тогда ладно, — вздохнула с облегчением Анна и, подойдя к кроватке, склонилась над внуком, — зайчик мой сладкий… как же мы без тебя теперь будем?.. Но ведь вы ненадолго? — она снова посмотрела на Наташу, — На неделю, не больше, да?

Чувствуя, что не сможет соврать, Наташка в изнеможении присела на кровать и закрыла лицо руками. Ей стало искренне жалко и Анну Сергеевну, и Александра Ивановича, которые так много сделали для них с Димой и так безгранично любили Валерика… Ей было неловко перед ними за то, что она вынуждена была увезти от них обожаемого внука, и, возможно, навсегда… Но после сегодняшнего визита к психологу, она чувствовала, что по-другому поступить уже не сможет.

* * *

— Саша, не вздумай покупать водку, её сегодня пить некому, — отправляя супруга в магазин, Анна Сергеевна строго посмотрела на него, — тебе ещё Диму ехать встречать, потом Валерия провожать.

— Так я же не себе, — весело развёл руками Морозов-старший, — кроме меня полна горница гостей.

— Гости водку не пьют, Наташа тоже, нам достаточно будет бутылки хорошего вина.

— Есть! — взял под козырёк Александр и, махнув рукой, вышел из квартиры.

Грустно наблюдая за ставшей уже привычной сценой, Наташа грустно улыбалась. Этот дом стал ей уже родным… Здесь они были счастливы с Димой, здесь рос Валерик… Она так привыкла и к добрым шуткам свёкра, и к строгим, но не злым наставлениям свекрови… Теперь всё останется в прошлом.

Ни отцу, ни приехавшей сегодня утром Светлане Петровне она не сказала о своём решении — они, как и Димины родители, считали, что она едет лишь ненадолго, погостить… Сначала все решили, что Валерий и Светлана задержатся у Морозовых и уедут на следующий день. Но Наташа нарочно купила билеты на вечерний автобус…

Дима звонил и просил её остаться, но она знала, что, если проведёт с ним хотя бы одну ночь, то уехать уже не сможет никогда…

* * *

Она что-то набирала в вордовском файле, когда хлопнула входная дверь.

— Димочка! — радостно воскликнула Анна, и Наташа внутренне сжалась… Ей ужасно захотелось побежать туда, в прихожую, броситься к нему на шею, но, вместо этого, она только быстрее забегала пальцами по клавиатуре.

— Наташа, Дима приехал! — Светлана Петровна заглянула в комнату, — Беги, встречай…

— Сейчас, — кивнула та и, дописав пару предложений, закрыла документ.

Взяв на руки сына, она вышла в прихожую, где Валерий и Светлана всё ещё здоровались с зятем. Прислонившись к косяку, она молча застыла, не в силах сделать больше ни шага. Какая-то болезненная волна прокатилась по всему телу, глаза смотрели на него, не отрываясь, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди.

— Привет, — выдохнул Дима, подойдя к ним с Валериком; обняв их обоих, он целовал в макушку то её, то сына, всё крепче сжимая руки у неё за спиной, потом, кивнув остальным, прошёл в свою комнату, одной рукой держа ребёнка, а другой взяв Наташку за плечи; не проронив ни слова, она покорно скрылась вместе с ним за дверью.

Глядя, как Валерка радостно заливается смехом в отцовских руках, Наташа молча кусала губы. Она готова была убежать прямо сейчас, лишь бы прекратить эту пытку…

— Наташка… — усадив, наконец, сына в манеж, Дима подошёл к ней, — Наташка моя… — обхватив её руками, прижался щекой к голове, потом, не выдержав, стал лихорадочно целовать лицо, шею, плечи… Чувствуя, как он дрожит, она не отвечала ему, но стояла, не в силах вырваться из его объятий…

— Дима… — наконец, с трудом отстранившись, она подняла на него глаза, — Я уезжаю.

— Ты не уезжаешь, — он снова попытался её обнять, но Наташа увернулась и отошла к окну.

— Мы уезжаем, — повторила она.

— Подожди, — он подошёл к ней сзади, взял за плечи, — вы ни куда не поедете… Наташка… — он повернул её к себе и, снова обняв, прижался губами к макушке.

— Не мучай меня, Дима, — прошептала она, низко опустив голову, — пожалуйста, не мучай…

— Я тебя люблю… очень люблю… — он пытался взять в ладони её лицо, но она отчаянно уворачивалась от его рук, — Наташа… прости меня… прости… Я был не прав…

— Ты был прав, Дима, — она снова подняла взгляд, — ты прав… но дело не в этом.

— А в чём?

— Во многом…

— Ну, хорошо… — обхватив одной рукой за плечи, другой он гладил её по голове, — хорошо… давай, вечером обо всём поговорим… Хорошо?.. Сейчас успокоимся, а вечером поговорим… Да?..

— Нет.

— Почему?

— Потому, что мы уезжаем сегодня.

— Как — сегодня?! — он растерянно смотрел на неё, — Наташ, как — сегодня?! Вы должны уехать завтра!

— Я купила билеты на сегодня. Мы уезжаем через два часа, — она высвободилась из его рук и, взяв Валерика, обернулась, — идём за стол, нас там ждут.

— Наташа… — глядя ей вслед, Димка растерянно застыл посреди комнаты.

Все эти два часа она мысленно подгоняла время, испытывая настоящее мучение от предстоящего прощания. Если бы было можно, она согласилась бы просто исчезнуть здесь и появиться там — в своём родном небольшом городке, в родительском доме. Сидя вместе со всеми за накрытым столом, Наташа старалась не смотреть на Димку, который не сводил с неё глаз, и неумело молилась про себя, чтобы ей хватило сил не изменить своего решения.

…Одевалась она как во сне…

— Почему ты не надеваешь шубу? — стоя в прихожей с Валеркой на руках, Дима смотрел, как она застёгивает свою старую курточку.

— Мне так удобнее…

— Почему ты сняла серёжки?

— Я боюсь их потерять…

— Ну, что, машина прогрелась, можно выходить, — Александр Иванович заглянул в квартиру, — Димка, ты тоже едешь провожать?

— Да, — подхватив сумку, тот нахмурился, — еду…

— Через неделю — назад? — расцеловав на прощание внука, Анна Сергеевна с надеждой посмотрела на Наташу. Не в силах ответить, та лишь слабо кивнула головой.

Смольниковы-старшие уже сидели в машине.

— Ну, что, Валерка, поедем к деду фамильный дом смотреть? — пошутил Валерий Фёдорович, радостно глядя на внука.

— Пусть посмотрит, — засмеялся Александр, — а потом — быстренько назад, в фамильную квартиру…

— Почему ты молчишь? — сидя рядом с Наташкой на заднем сиденье, тихо спросил Дима, — Когда ты собираешься вернуться?

— Пока не знаю…

Когда они приехали на автовокзал, до отправления автобуса оставалось пятнадцать минут. Усадив Светлану Петровну в салон, Валерий и Александр укладывали сумки в багажное отделение.

Со страхом думая о том, что через пятнадцать минут она уедет от Димы, Наташа не выдержала и, подняв голову, заглянула ему в глаза.

— Ты так и не сказала, когда вернёшься, — он смотрел на неё в ответ, и Наташка подумала, что за эти два часа он изменился — сник и, как ей показалось, постарел…

— Дима… — она собралась с духом, — Я не хочу тебя обманывать. Я не знаю, вернусь ли я вообще…

— Что значит — вернёшься ли ты? — он непонимающе смотрел на неё.

— Это значит, что я не просто уезжаю. Я ухожу от тебя.

— Как уходишь?! Ты же просто едешь в гости к отцу… Наташа… Ты же просто едешь в гости!

— Нет, Дима…

— Подожди… — он судорожно обнял её рукой за плечи, прижал к себе, — подожди… Ты можешь уехать хоть на неделю, хоть на две… даже на месяц… Но ты вернёшься?! Наташка… ты же вернёшься… Я не смогу без тебя, Наташа…

— Помнишь, однажды я сказала тебе, что, если почувствую, что я тебе нужна, то ты услышишь мой голос… — она не вырывалась из его объятий, а стояла, прижавшись к его груди, — помнишь?..

— Помню…

— А получилось наоборот. Я голос потеряла…

— Ну, и что…

— Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому, что я стала тебе не нужна.

— Что за глупости, Наташка… Ты мне очень нужна. Ты и Валерка… Я не смогу без вас…

— Пора… — она резко отстранилась и, взяв из его рук Валерика, судорожно вздохнула, — Отправление объявили…

— Наташка, я завтра же за тобой приеду…

— Нет, — она отступила от него, — не приезжай, пожалуйста, не приезжай…

— Почему?!

— Я тебе всё написала… Там, на рабочем столе, увидишь… Пока, Дима… — как будто боясь, что он её догонит, она торопливо шагнула к двери автобуса.

— Ну, Дима, до свидания! — Валерий протянул руку, — И спасибо тебе за всё!

Наскоро попрощавшись с тестем, Дима кинулся к окну автобуса, за которым устроились Наташа с Валеркой. Торопливо достав телефон, он нажал на клавишу вызова…

— Наташка… Я тебя очень люблю… слышишь?! Наташа… — говоря это, он не отрываясь смотрел на неё, но, услышав его голос в трубке, она лишь отрицательно покачала головой…

* * *

— Ну, что, проводили? — Анна грустно встретила мужа и сына.

— Проводили, — вздохнул Александр.

Не сказав ни слова, Дима разделся и прошёл в свою комнату… Чисто убранная, сейчас она казалась ему нежилой… Пустая кроватка… пустой манеж… Он буквально ощутил, как всё нарастающее, какое-то тупое, бессилие заполняет душу, вытесняя все остальные мысли и чувства….

Вспомнив Наташкины слова, присел к столу. Пока загружался компьютер, открыл ящик… Опустив взгляд, на какое-то время застыл: в углу лежала перламутровая шкатулочка — та, что он, в числе прочего, подарил Наташе на день рождения. Уже догадываясь, что там может быть, взял в руки…

Золотой медальон в виде сердечка, на тонкой цепочке, сиротливо лежал на перламутровом дне…

Задвинув ящик, взглянул на рабочий стол компьютера… Слегка пошевелив мышкой, открыл один из файлов.

Внимательно прочитав всё, что написала ему Наташа, ещё какое-то время сидел, уронив голову на сцепленные кисти рук. Потом встал и, не раздеваясь, лёг на кровать, зарывшись лицом в Наташкину подушку.

 

Глава 40

«Я всегда очень боялась потерять тебя. Когда мы снова встретились, мне казалось, что теперь мне всё равно, как мы будем жить, и что я приму любые обстоятельства. И я их принимала — ты знаешь, о чём я… Но у меня не хватило терпения. Я не справилась с ролью твоей жены. Наверное, я просто слабая, и у меня совсем нет женской мудрости.

Мне очень тяжело сейчас. Тяжело от того, что я не могу больше быть рядом с тобой. Тяжело от того, что я не знаю, как я смогу жить без тебя.

Я виновата перед тобой. И, наверное, не имею права указывать тебе на твои ошибки. Ведь ты меня не простил.

Я не смогла тебя спросить, где ты провёл ночь.

Я не смогла тебя спросить, почему ты решил делать программу с другой вокалисткой — только потому, что теперь я не могу петь, или ты окончательно вычеркнул меня из своей жизни?

Ты даже не сказал мне об этом. Наверное, я должна была тебя понять. Но я не смогла… Это минус мне.

А ещё ты отдал ей песню, которую написал когда-то только для меня. Ты решил, что я больше никогда не смогу петь? Может быть.

Но это очень жестоко. Я никогда бы не поверила, что ты смог так поступить, если бы сама не услышала, как она поёт «Косы».

Я не обиделась. Просто я поняла, что ничего для тебя теперь не значу.

И за медальон я тоже не обиделась. Я не знала, что он был куплен не для меня. Я не люблю чужие вещи, особенно, если их кто-то уже надевал. Я его вернула — он в шкатулке, в ящике стола.

Я ухожу потому, что не могу принять твоё сегодняшнее отношение ко мне. Ты не сможешь его изменить, а мне очень тяжело жить так. Я не буду тебе врать, что я сильная, и что я всё переживу. Я не знаю, как я всё переживу. Но я должна хотя бы попытаться. Ради Валеры я должна жить. Я должна изменить свою жизнь.

Вот и психолог сказала об этом.

Вчера я была на приёме у психолога. Наверное, это очень хороший психолог. Её зовут Инна Владимировна, и она очень красивая. Она сказала, что, если я останусь с тобой, то всё повторится — и мои страхи, и депрессия, и болезни. Потому, что ты — не мой человек.

А ещё она сказала, что ты — её бывший любовник. Но я этому не поверила, ведь это неправда?

Она сказала, что вы познакомились позапрошлым летом, и ты сразу дал ей номер своего телефона…

Но я ей не верю. Ты же не мог? Ведь мы с тобой в то время уже жили вместе. Наверное, она меня обманула, а твой телефон ей дал кто-то другой.

Впрочем, это неважно.

Я ухожу только потому, что не вижу больше себя рядом с тобой.

Прости меня, Дима.

Говорить «прощай» — глупо. Когда-нибудь мы всё равно увидимся, я знаю, как ты любишь Валеру.

Поэтому — пока.

Да, чуть не забыла. На днях ко мне заходила Ульяна. Они с Никитой вернулись, и у них всё хорошо. Они передавали тебе привет».

* * *

Первые эмоции схлынули, и, встав с постели, он снова и снова перечитывал Наташкино письмо. Еле дождавшись, когда по времени она должна будет добраться до отчего дома, нажал на вызов. Зная, что не сможет услышать от неё рассказа о том, как они доехали, и как Валерка перенёс дорогу, он сначала позвонил тестю и от него узнал все подробности, после чего набрал её номер…

— Наташа, выслушай меня внимательно и не отключайся, — дождавшись, пока в трубке стихнут гудки, торопливо произнёс Дима, — я прочитал то, что ты мне написала. Наташа, я ничего не понял. Какой проект, какие песни? Я никому ничего не отдавал. Ты можешь написать мне подробно, что ты имела в виду? Пожалуйста, напиши… Я буду ждать на своей страничке. Хотя… Завтра я за тобой приеду. Наташка, слышишь? Завтра я приеду!.. Подожди… — замявшись, он обхватил лоб ладонью, слегка помассировал, — чёрт… завтра мы выступаем в ночном клубе. Значит, послезавтра. Нет… и послезавтра не получится… У меня прослушивание в продюсерском центре и аранжировка… Наташа!.. Наташка!.. — услышав короткие сигналы, он понял, что она нажала на «отбой» и в сердцах ударил кулаком по колену, потом уронил голову на сцепленные кисти рук, — Ну, зачем… зачем…

— Дима, что случилось?! — Анна встревоженно заглянула в комнату, — Что?!

— Я не знаю… — он покачал опущенной головой, потом, ещё раз набрав номер, прислонил телефон к уху, — совсем отключила…

— Дима, что произошло? Они доехали? — испуганно спросила мать.

— Да, доехали… — буквально выдавил он из себя, — Уже дома.

— Почему ты так нервничаешь? — присев рядом с сыном, Анна Сергеевна положила руку ему на плечо, — Они скоро вернутся, не переживай… Им нужно было туда съездить, обязательно. Погостят и вернутся.

— Она не хочет возвращаться.

— Вернётся, куда же она от тебя?.. — веселье давалось ей плохо, но Анна старательно утешала Димку.

— Чёрт… — он снова потёр лоб, — Ничего не понимаю.

— Дима, ну, что случилось? Ну, уехали ненадолго, ничего страшного…

— Надолго, мам. Она сказала, что навсегда.

— Почему?..

— Я сам не могу понять. Она письмо оставила. Сейчас… — он снова лихорадочно набрал номер, — Нет… отключила телефон…

— А что в том письме? — Анна осторожно попыталась заглянуть ему в глаза.

— Там какой-то бред. Будто я решил сделать проект с другой певицей и отдал ей Наташкины песни… Она пишет, что даже слышала, как та поёт «Косы»… А ещё про медальон… — как будто вспомнив что-то, он повернулся к матери, — Мама, с чего Наташка могла взять, что медальон, который я ей подарил, уже надевала Кристина?

— Понимаешь… — подбирая слова, Анна заметно смутилась, — Понимаешь, Дима… я не думала, что всё может так обернуться. Тогда, когда вы ещё встречались с Кристиной, я, действительно, показывала ей этот медальон… Я ведь думала, что вы поженитесь… Мне захотелось её чем-то порадовать, вот я и не удержалась. Взяла, и показала медальон… Мне просто хотелось заранее её обрадовать… — Анна виновато развела руками, — Ну, а она его и примерила… Никто не знал, что у вас ничего не получится… Мы тогда с ней решили тебе не говорить, что она знает о подарке… Вот и не сказали… — последние слова она произнесла совсем растерянно.

— Понятно, — выдохнул Дима, — зато теперь она выбрала подходящий момент, чтобы сказать об этом Наташке.

— Неужели она могла так поступить? — Анна Сергеевна удивлённо приподняла красивые брови, — Кристина же очень тактичная девочка…

— Ну, да… — задумчиво произнёс Дима, потом, снова достав телефон, нажал на вызов, — Валерий Фёдорович, добрый вечер. Вы не могли бы Наташу пригласить к вашему телефону? Она свой отключила… а, может, зарядка кончилась… Что?.. Ну, тогда ладно… Извините. Спокойной ночи.

— Ну, что там? — Анна снова тревожно взглянула на сына.

— Отец говорит, что они с Валеркой легли спать. Говорит, Наташка очень устала.

— Да, она в последнее время какая-то болезненная, — кивнула Анна, — ничего не говорит, что ни спросишь — всё хорошо…

— Я же ей говорил — вернусь, поедем по врачам.

— А она без тебя уже ходила, только просила тебе не говорить.

— Куда ходила?

— Ой, и к ЛОРУ дважды… — перечисляя, Анна загибала пальцы на правой руке, — и к терапевту… вчера даже у психолога была.

— У психолога? — услышав это слово, Дима бросил на мать настороженный взгляд, — А как она к нему попала, не знаешь?

— Не знаю, — мать пожала плечами, — она пришла из больницы, я спросила, у какого специалиста была, она и сказала — у психолога. Ещё похвалила — говорит, хорошая и красивая…

— Понятно, — кивнул Дима, — непонятно только, как она к ней попала…

— Ну, может, в поликлинике и записалась, а, может, порекомендовал кто-то. Я что-то и не спросила. А что?

— Да так, ничего… — он вдруг вскочил и, резко открыв шкаф, посмотрел на висевшую в нём одежду. Потом, открыв ящик туалетного столика, вытащил оттуда небольшую коробочку из-под серёжек, которые он дарил Наташке на их свадьбе — видимо, сняв перед отъездом, она аккуратно уложила их назад… Так же, резко развернувшись, присел к компьютерному столу, открыл свой профиль, проверил почту — сообщения от неё так и не поступало…

Молча встав, снова открыл шкаф, достал кое-какие свои вещи, схватил дорожную сумку…

— Дима, может, ты мне всё-таки что-нибудь объяснишь?! — Анна Сергеевна с тревогой следила за его действиями, — Что ты собираешься делать?

— Мам, я еду за ними.

— Дима… — она поймала его за руку, — Куда ты поедешь? Уже почти ночь…

— Мама, я поеду за ними, — он упрямо выдернул руку, — ничего страшного, к утру буду там.

— Ты никуда не поедешь! — Анна встала перед ним, — Дима, сегодня ты никуда не поедешь! Ты не отдыхал, не ел, ты на нервах, в конце концов!

— Мама, она ушла от меня, понимаешь?! — воскликнул он, глядя ей прямо в глаза, — Ушла!

— Да с чего ты взял?! — мать схватила его за плечи, — Она просто поехала в гости, а то, что написала тебе — это лишь от обиды, это импульсивно, так бывает, Наташа успокоится, и вернётся! Она не может от тебя уйти… Она слишком тебя для этого любит…

— Она уже ушла, — с отчаянием произнёс Дима, — Она не взяла ничего, понимаешь?! Ничего — из того, что я ей купил… Она всё оставила — и шубу, и пуховик… и айфон, и планшет — всё оставила… Даже серьги, что я дарил ей за Валерку, и те оставила.

— Она просто уехала налегке, — не совсем уверенно уговаривала Анна Сергеевна, — наоборот, это значит, что она вернётся.

— Нет, — он покачал головой, — я её знаю. Если она надела свою прежнюю одежду, то лишь потому, что решила уйти совсем. Так, всё, — решительно отодвинув мать, он взял сумку и шагнул из комнаты, — я еду за ними.

— Саша! — выскочив за ним, Анна Сергеевна громко позвала мужа, — Саша!

— Что такое? — Морозов-старший выглянул из спальни, — Что случилось?

— Дима собрался ехать на ночь глядя, — всплеснув руками, Анна с мольбой посмотрела на мужа, — скажи хоть ты ему!

— Куда ехать? — Александр сдвинул на лоб очки, в которых до этого смотрел телевизор.

— Па, я еду за женой и сыном, и не нужно меня отговаривать, — уже из прихожей ответил Димка.

— Саша, он хочет ехать за тридевять земель на ночь глядя, не отдохнув совершенно. Он уснёт за рулём! — Анна Сергеевна с силой подтолкнула супруга к прихожей, — Нам ещё этого горя не хватало! Скажи ему!

— Так, стоп, — выйдя в прихожую, Морозов-старший первым делом взял со столика ключи от Диминой машины и положил их к себе в карман, — мама права. Куда ты собрался, и вообще — зачем?! Они только что уехали, какая муха тебя укусила?

— Па, отдай ключи, — кусая губы, Дима выглядел возбуждённым, — я всё равно поеду.

— Ключи я тебе не дам, — отец взял из рук сына куртку, которую тот уже собрался надевать, — и, вообще, я хотел сегодня с тобой поговорить.

— Саша, он боится, что Наташа уехала от него навсегда, — уже более спокойным тоном пояснила Анна, — и поэтому решил её вернуть прямо сегодня.

— Что за ерунда? — нахмурился Александр, повернувшись к сыну, — С чего ты взял?

— Она письмо оставила. И на вокзале сказала, что уходит… — нехотя ответил Дима.

— Правильно сделала, — отец развёл руками, — а ты как хотел? Ушёл от неё в другую комнату, не разговариваешь, а, ведь, это не она, а ты — в родном доме. Как, по-твоему, она должна была поступить? Доигрался?

— Ну, вот ты ещё не начинай?.. — вернувшись в гостиную, Дима уселся на диван, сцепив пальцы рук.

— Да мне-то что? — пожал плечами Александр, — Я могу и не начинать…

— Ладно, пап, извини… — опустив голову, сын тяжело вздохнул, — Я не знаю, что мне сейчас делать.

— Сейчас ничего не надо делать, — усевшись напротив, в мягкое кресло, ответил Морозов-старший, — сейчас нужно успокоиться и лечь спать. Утро вечера мудренее. Доехали они нормально, оттуда уже никуда не денутся, во всяком случае, за ночь. Да и погостить Наташе нужно, это ведь её родной дом, а Валерке с дедом пообщаться.

— Много непонятного, па, в её письме. А по телефону поговорить нам никак, я же её не услышу.

— Дима… Ты с ней поступил не совсем правильно. Давай хоть сейчас без ошибок?.. — Александр совсем уже смягчил тон, — Я тебя понимаю, ты ехал с намерением помириться, а, вместо этого, остался один. Но, всему своё время. Хотя бы сегодня успокойся. Всё равно они уже спят…

— Димочка, — Анна присела рядом с сыном, — вам нужно обоим успокоиться. Я сама уже соскучилась по Валерику… ты даже представить не можешь, как я уже соскучилась, — на этих словах голос у женщины дрогнул, — но, видимо, так будет лучше. Вы оба наделали ошибок. Но вы друг друга любите… И, поэтому, обязательно помиритесь.

— У меня завтра концерт, послезавтра прослушка… Когда я ещё смогу поехать?!

— Дима, не переживай, — Анна пригладила его волосы, — если что, мы с Сашей сами поедем и привезём Наташу с Валериком…

— Я поеду за ними сам, — упрямо повторил Дима, — пусть не сегодня, не завтра. Но только сам.

— Ну, и правильно, — удовлетворённо кивнул Морозов-старший, — в любом случае, они вернутся.

* * *

Кое-как успокоившись, он вернулся в свою комнату, лёг, но уснул только под утро.

— Дима, привет, — звонок Говорова в восемь утра пришёлся как нельзя кстати — Дима вдруг вспомнил, что обещал Кристине заняться аранжировками своих старых песен, как только вернётся с гастролей.

— Привет, — ответил он Сашке, — ты откуда звонишь?

— Из дома, — ответил тот, — не разбудил?

— Разбудил, но на этот раз вовремя, так что всё нормально, — ему совсем не хотелось шутить, поэтому ответ получился серьёзным.

— Ну, мало ли… может, у вас бурная ночь была, — Сашка осторожно хихикнул, — или так обошлись, дружеским поцелуем?

— Не смешно, Саня.

— Что-то случилось? — весёлый тон превратился в настороженный, — Я вообще-то не просто так звоню.

— А что такое? — как-то обречённо вздохнул Дима.

— Как у тебя дела-то? С Наташкой?..

— А что?

— А где она? Дома?

— Нет. Уехала.

— Понятно, — Сашка сказал это так, как будто был уверен в Димкином ответе, — значит, всё-таки уехала.

— Да, вчера.

— Не уговорил остаться?

— Не получилось, — Дима отвечал односложно, и Говоров понял, что разговор ему даётся с трудом.

— Я почему позвонил так рано… Мне Ирка только что сказала.

— Что сказала?

— Наташка к ней приходила пару дней назад, просила позвонить и записать её на приём к психологу. Сказала, что хочет уехать, но не знает как…

— Вот оно что… — Дима нервно сжал губы, — Саня, ты можешь сейчас Ирку дать?

Узнав от Ирины подробности о Наташином визите, он ещё какое-то время сидел неподвижно, потом снова достал телефон.

— Доброе утро, Валерий Фёдорович, — Наташин телефон так и не отвечал, и Димка снова позвонил тестю, — у Наташи почему-то телефон отключен, а мне ей нужно кое-что сказать.

— Доброе утро, Дима, — ответил Валерий, — она его почему-то совсем отключила, сказала, что пока не будет включать, всё равно говорить не может.

— А со мной как же?.. — растерянно спросил Дима, — Родители тоже беспокоятся.

— А родителям она мне поручила отчитываться, — рассмеялся Смольников, — я как раз собирался позвонить, но, раз ты сам на связи, то тебе передаю — всё хорошо, Валерик спал всю ночь, мы и не слышали его совсем.

— Да, он такой и есть, — услышав о сыне, Дима незаметно вздохнул, — мы его почти не слышим.

— А Наташа такая же была.

— Как она?

— Всё нормально, — успокоил тесть, — она сейчас в ванной.

— Ну, хорошо… Выйдет, скажите, что я позже перезвоню, пусть телефон всё же включит или напишет мне на электронку.

— Так это… — Валерий слегка замялся, — У нас сейчас нет компьютера…

— Совсем? — удивился Дима.

— Совсем, — как-то виновато ответил тесть, — Наташин старый давно сломался, а Алина свой увезла.

— И с собой она ничего не взяла, — задумчиво произнёс Дима.

— Да, она говорила, что ты ей всяких там этих… как их… вот забыл, — тесть усмехнулся, но, потом, вспомнив, радостно сообщил, — каких-то гаджетов, что ли… ну, в общем, накупил… Но она всё забыла.

— Ну, да, забыла… тогда, тем более, скажите, чтобы включила телефон.

— Хорошо, — ответил Валерий, — обязательно скажу!

* * *

Приехав в продюсерский центр, Дима сразу прошёл в аппаратную. Порывшись в папках рабочего компьютера, достал из стола свой ноутбук, включил и, пока загружалась операционная система, снова попытался позвонить Наташе.

Она так и не включила телефон. Очередной звонок тестю тоже ничего не дал — теперь он сказал, что Наташка ушла гулять с Валериком…

Попытавшись заняться аранжировкой песни, Дима вскоре понял, что сегодня у него ничего не получится — все мысли его были там, за триста километров, в небольшом районном городке…

Услышав звук шагов и звонкие девичьи голоса в коридоре, он внутренне напрягся… То, что он собирался сделать, было не в его характере, но по-другому поступить он не мог…

Дождавшись, когда в репетиционной зазвучит музыка, Дима решительно вышел из аппаратной.

— Света, у меня к тебе есть несколько вопросов, — выключив минусовку, под которую девушка собралась петь, он строго взглянул ей в глаза.

— Ой, Дима, привет… — она не ожидала его увидеть здесь сегодня, и поэтому испуганно оглянулась на остальных девчонок, как бы ища у них защиты.

— Привет, — кивнув сразу всем присутствующим, он обратился к ним, — девочки, вы не могли бы погулять где-нибудь? Нам со Светой нужно поговорить.

— Ого, — выходя из помещения, Алёна многозначительно приподняла брови, — Дима, ты нас заинтриговал…

— Светик, долго не ломайся… — хихикнула Наргиза, — мужчины этого не любят.

Проводив растерянным взглядом подруг, девушка молча посмотрела на Морозова, который, присев напротив неё и положив локти на колени, сцепил, по обыкновению, пальцы рук.

— Мне почему-то кажется, что ты сама догадываешься, о чём я хочу тебя спросить, — строго произнёс Дима.

— Н-нет… — она едва покачала головой.

— Ну, хорошо, тогда я спрошу сам. Скажи, пожалуйста, где и когда я говорил тебе о том, что собираюсь делать совместный с тобой проект?

— Т-ты не говорил… — щёки у Светы слегка порозовели, — ты только сказал, что… что сделаешь аранжировки на две старых песни, и всё…

— Тогда откуда такие разговоры?

— Я… я не знаю… — она говорила не совсем уверенно, — а в чём дело?

— Тогда второй вопрос, — как будто не слыша её, он подался вперёд, — для чего ты репетировала песню, которую ты не будешь петь?

— Какую? — опустив голову, Света упрямо смотрела куда-то вниз.

— «Ты заплетал мои косы», — терпеливо пояснил Дима, — эту песню исполняет только одна певица. И больше — никто.

— Дима… — она замялась, но потом взяла себя в руки, — Понимаешь, я просто распевалась… мне очень нравится эта песня, честно… Я не знала, что её вообще нельзя исполнять, даже просто так…

— Света, ты её пела не просто так. Ты её спела нарочно, именно в тот момент, когда моя жена находилась здесь, в студии.

— Дима, это простое совпадение! — густо покраснев, она сбивчиво оправдывалась, — Это просто совпадение!

— Хорошо, допустим, но зачем ты сказала ей, что ты будешь петь эту песню, и что я сам тебе её отдал?

— Дима, она меня неправильно поняла! — приложив руку к груди, девушка во все глаза смотрела на Морозова, — Честно, Дима, я не говорила именно так, я просто сказала, что буду исполнять твои песни, просто не уточнила, что их будет две, и что они написаны давно… Она меня просто не поняла!

— Ну, да, как хорошо задумано, — он усмехнулся, — она слышит свою песню в твоём исполнении, а потом слышит лишь фразу о том, что ты готовишься петь мои песни… Наташа никогда не будет выяснять отношения, на это и был расчёт, правда?

— Дима, нет, клянусь тебе! Она и правда не поняла! Всё вышло совершенно случайно… Она была у Кристины, получала деньги…

— Стоп… — Дима внимательно посмотрел на девушку, — Какие деньги?

— Ну, она должна была подойти к шести часам, получить какие-то деньги у Кристины…

— Ещё раз стоп… Что значит — должна была? — усмехнулся Дима, — Выходит, ты знала, что она должна прийти именно к шести часам?

— Я не знала… я… Мне сказала Кристина…

— А Кристина тебе зачем говорила, что Наташа должна подойти к шести?

— Н-ну-у-у… я не знаю… — окончательно смутившись, она готова была вот-вот расплакаться.

— Зато я знаю, — он утвердительно кивнул, — Для того, чтобы она услышала, как ты поёшь её песню. Так?

— Нет, Дима, нет… — она отчаянно замотала головой, — ты неправильно всё понял… И Наташа неправильно поняла…

— Хорошо, — он снова пристально посмотрел на неё, — тогда ещё вопрос. Где ты взяла минусовку?

— Я… я не знаю… она на флэшке была…

— На какой?

— Ну, там, у нас в репетиционной флэшки с минусами, вот на одной из них…

— Прокол, Света, — Дима снова усмехнулся, — минуса на «Косы» не было ни на одной флэшке. Он был только на компе в аппаратной и на нашем с Наташей рабочем ноутбуке. Всё! А в репетиционной его просто не могло быть, потому, что Наташа всегда пела у меня в студии. Отсюда вывод — кто-то просто скачал минус, для определённой цели. Дальше рассказывать?

— Дима, я правда…

— Свет… — он перебил её на полуслове, — скажи, только честно. Зачем тебе это было нужно? Ну, ты, ведь, всё равно бы не пела «Косы», и ты прекрасно знала, что я всё узнаю. Рано или поздно всё выяснилось бы, неужели ты этого не понимала? Ты ведь знала, на что идёшь? И дело не в том, что ты репетировала… Ведь ты репетировала? Наташа сказала, что пела ты довольно хорошо, у неё создалось впечатление, что пела ты не в первый раз…

— Просто мне нравится эта песня… — она совсем сникла, казалось, что до неё только сейчас стало доходить, что её просто использовали.

— Да, но спела ты её лишь с одной целью — чтобы услышала Наташа. И ты предполагала, что она зайдёт к тебе, и ты употребишь слово «проект», не вдаваясь в подробности. Зачем?

— Дима, я не хотела…

— Света, ты не ответила на мой вопрос. Зачем?

— Мне приказала Кристина…

— Приказала?! — он удивлённо уставился на девушку, — Что значит — приказала?

— У меня не было выхода…

— Почему?

— Я не скажу.

* * *

Поговорив со Светой, Дима вышел на крыльцо. Он уже приготовился сбежать с невысоких ступеней, когда заметил на стоянке автомобиль Кристины. Резко развернувшись, снова потянул на себя входную дверь.

…Она тоже не ожидала его визита. Собираясь улететь на отдых, Кристина ненадолго заехала в продюсерский центр и, придя в свой кабинет, что-то торопливо складывала из ящика стола в сумочку.

— Привет, — Дима неожиданно возник на пороге.

— Ой, привет! — она и действительно попыталась сделать приветливое лицо, но, приглядевшись к нему, слегка растерялась, — Не ожидала…

— Да меня сегодня вообще никто не ожидал, — присев напротив, он не сводил с неё пристального взгляда.

— Да я, собственно, на минутку… — она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась неестественной.

— Зачем ты это сделала? — он решил задать вопрос без предисловий.

— Что?! — она деланно удивилась.

— Зачем?.. — он говорил негромко, но в его тоне было что-то такое, что едва не заставило её смутиться, но, быстро справившись с собой, она подняла на него откровенно насмешливые глаза.

— Что — зачем? — повторила она вопрос, — Я тебя не понимаю.

— Ты понимаешь. Зачем ты заставила Нечаеву петь Наташкину песню, когда она приехала сюда по твоей же просьбе? Зачем ты устроила этот спектакль? Зачем ты заставила её сказать, будто я хочу сделать с ней сольный проект?

— Значит, твоя Наташа всё-таки начала тебе жаловаться… — улыбаясь уголком губ, Кристина откинулась на стуле, на котором сидела.

— Нет, не начала. Я узнал от совершенно других людей.

— Ну, значит, она нажаловалась другим людям…

— Я подумал, что ты изменилась.

— А что ты хотел, Морозов? — она посмотрела на него исподлобья, — Чтобы я в ноги тебе кидалась до конца дней за то, что ты меня спас?

— Ты прекрасно знаешь, что это мне совершенно не нужно.

— Тем более, — резко ответила она, — я призналась отцу, что это именно я разбила студию. Он выплатил тебе деньги, разве мы с тобой не в расчёте?!

— Лучше бы он мне вообще ничего не выплачивал, но Наташка была бы сейчас со мной.

— Ах, так она от тебя сбежала?! — Кристина громко расхохоталась, — Боже мой… Морозов… какой же ты наивный…

— А ты — чудовище. Я даже не мог себе представить, что ты такое чудовище…

— Ой, насмешил!..

— Зачем ты Нечаеву подставила? Возможно, она глуповатая, но зачем же пользоваться этим?

— Она совсем не глуповатая, Дима… А подставила она себя сама.

— То есть?

— Да это она твоей драгоценной жене волосы зелёнкой вымазала, — Кристина едко усмехнулась, — и битое стекло в туфли подсыпала тоже она. Так что знала, за что подставилась…

— И ты была в курсе и молчала?.. — он изумлённо смотрел, как она улыбается ему в лицо, — Ты знала, и ждала, что она ещё что-нибудь сделает?!

— Знаешь, как это интересно, когда кто-то сидит у тебя на крючке? Кстати… Твоей Наташе повезло в тот день…

— В какой день?

— В тот самый… Когда она была в гостях у Игорька… Кстати, знаешь, откуда он узнал, что ей срочно нужны деньги?

— От тебя? — он еле сдерживался, чтобы не высказать всё, что накопилось за последнее время.

— Естественно.

— Ну, и чем повезло Наташке? — «не заметив» её последнего слова, переспросил Дима.

— А тем, что её в тот момент в гримёрной не было. Фейерверк для неё предназначался…

— А ты что, и это знала?

— Знала, — она кивнула, — я эту пиротехнику в её сумке ещё за несколько дней до этого заметила…

— Ты не просто чудовище… — он покачал головой, — Могло покалечить кого угодно, не только Наташу… и ты молчала… А ведь сгорел клуб твоего отца…

— Да… — она притворно вздохнула, — Жалко папочку…

— А про медальон — зачем ты ей сказала? Я не знал, что мать тебе его показывала… иначе бы не подарил…

— А нечего было ко мне домой приходить, — она злобно сверкнула серыми глазами, — не пришла бы, и не знала бы ничего.

— Когда она к тебе приходила? — недоверчиво посмотрел на неё Дима.

— За день до пожара. Умоляла, чтобы я её папочку пожалела… и денежки тебе вернула.

— Да тебе и своего-то не жалко… — он встал и молча подошёл к двери.

— Дима, — она с нескрываемым ехидством окликнула его, когда он уже взялся за ручку, — напоследок хочу сделать тебе ещё одно признание… — выдерживая многозначительную паузу, она насмешливо смотрела ему в глаза, — Тогда, в мансарде на вашей даче, у нас с тобой ничего не было… Маринка зря тебе не поверила… — она выдержала ещё одну паузу, — Но я знала, что она тебе не поверит…

 

Глава 41

Его состояние заметили все. Вечером, работая на концерте, Дима выкладывался так, как не выкладывался ещё никогда, стараясь в музыке излить до капли всё, что творилось у него на душе. Глядя на его в буквальном смысле вокальное и инструментальное неистовство, Мазур и Зимин удивлённо переглядывались, и лишь Говоров, который был в курсе всех событий, невозмутимо отстукивал ритмы, слегка нахмурив тёмные брови.

Отработав первое отделение, все ушли на двадцатиминутный перерыв. Закрыв за собой дверь гримёрки, Дима буквально рухнул на стул, когда чуть запоздавший Сашка возник на пороге.

— Дима, — как бы нехотя произнёс он, — там тебя спрашивают.

— Кто? — тот устало поднял голову.

— Пойдёшь — увидишь, — Сашка присел рядом.

— Где увижу? — судя по тону, выходить Морозову никуда не хотелось.

— В баре.

— Саня, хватит загадок. Кто там?

— Насколько я понимаю, это тот самый психолог, — усмехнулся Сашка, внимательно изучая подпалину от нечаянно осыпавшегося пепла сигареты на рукаве модной рубашки, — во всяком случае, мне почему-то так показалось.

— Что за день такой… — наверное, впервые в жизни Дима выругался громко и, встав со стула, направился в коридор.

Народу в баре было немного. Присев рядом с Инной, он положил локти на стойку.

— Виски сто, — сделав заказ, он перевёл взгляд с бармена на женщину, ожидая вопросов.

— Добрый вечер, — она медленно повернула к нему голову.

— Добрый вечер, — довольно сдержанно ответил Дима, отметив про себя её обычную чуть насмешливую полуулыбку и манеру говорить, слегка растягивая слова.

— Вообще-то, я ждала, что ты позвонишь первым. Но потом попыталась сама. И позавчера, и вчера ты был вне зоны доступа.

— Наверное, я был в дороге. Мы только вчера вернулись с гастролей.

— Ах, вот как. А я подумала, что это такой оригинальный способ напомнить о себе.

— Что ты имеешь в виду? — глядя перед собой, он крутил стакан на гладкой поверхности стойки.

— Я имею в виду визит твоей жены.

— Как она к тебе попала?

— Ты у меня спрашиваешь? — красивые брови удивлённо поползли вверх.

— Естественно.

— В таком случае, почему ты не спросил это у неё самой?

— Её нет.

— А где же она? — лёгкая полуулыбка превратилась в ироничную усмешку.

— Уехала, — он говорил сдержанно, отрывисто, без особой охоты.

— Значит, она всё же уехала.

— Как она к тебе попала?

— Позвонила по телефону. Разве не ты дал его ей?

— Нет. Я не мог этого сделать хотя бы потому, что у меня уже давно нет твоего телефона.

— А разве ты его не помнишь наизусть?

— Нет.

— Тогда где она его взяла? Дима, — она снова повернула к нему голову, — я не маленькая девочка, и играть со мной не нужно. Я прекрасно помню, кому я давала этот номер. Ни одного случайного человека! И, кроме тебя — никто не мог пересечься с твоей женой.

— Так… стоп, — он сцепил пальцы рук, — этот номер могла знать Кристина. Она как-то нашла его в моём телефоне. Возможно, скопировала себе.

— Ты хочешь сказать, что твоя жена общается с твоей бывшей подругой?

— Они знают друг друга и на днях виделись.

— Забавно, — затянувшись длинной, тонкой сигаретой, Инна чуть прищурила голубые глаза, — если бы она сама не сказала, что номер дала ей Кристина, я подумала бы, что ты врёшь.

— Она тебе сама сказала?

— Ну, да, — женщина красиво выпустила дым, — сама. Но я не склонна верить незнакомым людям.

— Ты, психолог, и не веришь людям? — он усмехнулся как-то задумчиво.

— Потому и не верю, что знаю психологию.

— Как хорошо, что я её не знаю.

— Тебе неинтересно, о чём она меня спрашивала?

— Я уже знаю, о чём она собиралась спрашивать.

— Она оставляет впечатление слишком доверчивой особы. Но часто это бывает просто мастерской игрой.

— Зачем ты ей сказала, что я твой бывший любовник?

— А какое из этих слов тебя смутило? Слово «бывший» или слово «любовник»? — снова затягиваясь, она незаметно бросила на него взгляд.

— Мне кажется, слово «любовник» не совсем подходит к нашим прошлым отношениям.

— Оно вполне отвечает моим представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Она приходила к тебе за помощью.

— Если бы она не представилась в самом начале беседы, возможно, я не догадалась бы, кто передо мной, — затушив сигарету, женщина кивнула бармену, — ещё один «Пина колада».

— Даже если и так. Это — твой пациент.

— Это был не простой пациент. Это была твоя жена.

— В первую очередь, ты — врач.

— В первую очередь, я — женщина.

* * *

Первым войдя в гримёрную после окончания выступления, Дима терпеливо дожидался, пока подойдут остальные ребята.

— Ну, что тебе сказал психолог? — Сашка состроил ехидную рожу, — Это же был психолог?

— Ну, да. Психолог, — явно думая о чём-то другом, ответил Дима, — Подожди, Саш… Всё это ерунда…

— А что не ерунда? — Говоров удивлённо посмотрел на друга, — Дима, ты себя сегодня в зеркале видел?

— Видел. Сейчас… подожди… — глядя на вошедших в помещение звукорежиссёра, Мазура и Зимина, Дима, казалось, собирался с какими-то, одному ему известными мыслями, — Вадик, Витя, сядьте, пожалуйста…

— Чё, Димыч? — Мазур обернул свою румяную физиономию, — К нам едет ревизор?

— А садиться обязательно? — взяв со стула лежащий на нём чехол, Вадик уже собирался надевать его на гитару.

— Обязательно, — кивнул Морозов.

— Димыч, не пугай, — шмыгнув носом, Витька придвинул стул, — мы тебя уже с первого отделения бояться начали…

— Ребята… — оглядев каждого из четверых, Дима почему-то остановил взгляд на ноге Мазура, — Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно, потому, что то, что я сейчас вам скажу, пока ещё не совсем укладывается даже в моей голове. Но, тем не менее, это твёрдо принятое мной решение.

— Чё, Дима?.. — кажется, уже догадываясь, о чём хочет сообщить Морозов, Витька замер в ожидании новости.

— Я ухожу из продюсерского центра.

— И как оно теперь у нас всё будет? — Вадик, по обыкновению, смотрел исподлобья, слегка сжимая губы.

— Варианта два. Один — совершенно неприемлемый для вас, но я его всё равно озвучу. Мы уходим все.

— Куда? — подавшись вперёд, Вадик положил на колени локти.

— В никуда, — посмотрел на него Дима. На сегодняшний день — в никуда. Решение принято мной только сегодня, поэтому запасных аэродромов нет. И поэтому я только озвучиваю этот вариант, даже не предлагая его вам. Потому, что сам не знаю, найду ли что-нибудь подходящее и соответствующее тому уровню, который на сегодняшний день обеспечивает наша студия. К тому же, в этом случае мы должны будем найти себе замену и оставить её под нашим именем. То есть, уйти в никуда практически никем.

— А второй вариант? — подал голос Говоров.

— Второй вариант для вас вполне приемлем, как и для меня. Я оставляю замену и ухожу один.

— Ты — замену? — Сашка недоверчиво усмехнулся, — Дима, по сути, это полный пипец группе. Ещё хуже, чем уйти в никуда.

— Не пипец. Замену я уже нашёл. Это Журавлёв. Ты сам его хорошо знаешь, и клавишник от Бога, и гитарист.

— А вокалиста где возьмём?

— А вокалиста брать не надо. Он уже есть, — Дима кивнул на Зимина, — Вадим. Вы его слышали, так что сомнений никаких быть не может.

— Погоди, а твои песни? Ты же их для «патруля» писал…

— Ну, и пойте дальше, — Дима пожал плечами, — для себя я ещё напишу.

— Ну, хорошо, а сам, в таком случае, чем займёшься? Новую группу соберёшь? «Патруль два»? — вытаращился Витька.

— Пока не знаю. Я ухожу не из творческих интересов.

— А из каких? — Зимин нервно разминал пальцы рук.

— Из личных.

— Всё правильно, пацаны, — Сашка опустил голову, — Диме давно уже нужно было уйти, а он не уходил, чтобы группа не развалилась. Зато развалилась семья.

— А при чём тут группа? — Вадик непонимающе уставился на Говорова…

— Вадик, ты не понял, — тот поднял на него глаза, — Дима уходит не из группы. Дима уходит от Лапы.

— Правильно, Дима, — звукорежиссёр Миша впервые за весь разговор подал голос, — я с вами только год, и мне, как свежему человеку, лучше вашего видно. Тебе уже давно нужно было уйти оттуда. Думаю, ты с твоим талантом не пропадёшь.

— Ну, вот, — Дима снова оглядел всех ребят, — ухожу. Сегодняшний концерт — последний. Следующие гастроли только через две недели. Женька уникум, думаю, ему хватит времени, чтобы въехать в темы. Да он и так в теме…

— Димыч, но на гастроли ты можешь ещё поехать, репетировать не нужно, — Витька вдруг резко посерьёзнел, — зачем тебе от гастролей отказываться, так и выступай в составе…

— Викун, — Дима тяжело вздохнул, — рано или поздно это должно произойти. Гастроли гастролями, но группа не должна зацикливаться на старом репертуаре. Вы должны его обновлять. Моё присутствие в студии больше невозможно. Поэтому, пусть всё произойдёт именно сейчас, как можно раньше. А у меня теперь другие проблемы.

— А как твои проекты? Что с ними будет? Там же целый штат артистов…

— Наймут другого руководителя. Проекты всё равно не мои личные. Они принадлежат центру.

— Да, но ты столько над ними работал…

— Ну, всё, я вам сказал, — тяжело поднявшись, Дима снова обвёл всех взглядом, — ещё увидимся.

* * *

На следующее утро, забрав из продюсерского центра свои личные вещи и попрощавшись с ошарашенными такой новостью молодыми артистами, он приехал домой и сразу позвонил Лапину.

— Это твоё окончательное решение? — выслушав Диму, довольно сдержанно спросил Леонид Борисович.

— Да, окончательное. Замену в группе я себе нашёл, так что всё в порядке. А проекты все готовы, только воплощать в жизнь. Думаю, новый руководитель быстро разберётся.

— Где его ещё взять, — буркнул Лапин, — ты уходишь так неожиданно, что времени на поиски практически нет.

— Леонид Борисович… — Дима выдержал небольшую паузу, — Я никогда не выносил сор из избы. И сейчас мне больше всего не хотелось бы этим заниматься. Я скажу только одно… Интриги — это не моё. Я пришёл сюда работать, заниматься творчеством. Если Кристине было тяжело находиться рядом со мной, зачем тогда вообще нужно было меня приглашать?

— Ты хочешь сказать, что это Кристина виновата в том, что ты уходишь? — усмехнулся Леонид.

— Я хочу сказать, что я ухожу.

— Может, подождёшь, пока она вернётся? Месяца два её не будет, так что спокойно сможешь закончить со своими проектами, а я пока подберу человека.

— Не могу, — твёрдо ответил Дима, — а Кристине в таком случае лучше не лететь на отдых, а заниматься делами.

— Ну, я понял тебя, — не совсем довольным тоном произнёс Лапин, — тогда у меня к тебе одна последняя просьба.

— Слушаю.

— Из-за пожара так и не состоялся концерт твоей жены, если помнишь.

— Да, помню.

— Я хотел бы, чтобы она выступила в другом клубе, скажем, на следующей неделе. Публика будет.

— К сожалению, это невозможно.

— Почему? Гонорар не помешает.

— Наташа больше не поёт, у её проблемы с голосом.

— И когда эти проблемы могут решиться?

— Этого не знает никто…

После разговора с Лапиным он ещё какое-то время сидел, откинувшись на спинку дивана в гостиной. Родители были на работе, и, находясь один в квартире, Дима старался не заходить в свою комнату. Пустая детская кроватка, манеж с игрушками, даже компьютерный стул без накинутого на спинку Наташкиного халатика вызывали в его душе буквально физическую, щемящую боль. Связаться с ней так и не удавалось — телефон она не включила, а звонки тестю ничего не давали — каждый раз он виноватым тоном объяснял, что Наташка либо спит, либо гуляет с Валериком, из чего Дима сделал вывод, что она просто не хочет его слышать. Окончательно решив, что завтра рано утром отправится за ней и сыном, он снова взял в руки телефон.

— Привет, Дима, — видимо, только проснувшись, Журавлёв на том конце зевнул.

— Привет, Жень. Разбудил?

— Да нормалёк. Пора уже…

— Да я решил кое-какие моменты сразу уточнить, а то завтра хочу уехать.

— Если честно, Дима, я вчера-то тебе согласие дал, а вот думаю над твоим предложением только сегодня, — усмехнулся Женька.

— А чего думать? — пожал плечами Морозов, — Я тебя слышал, других кандидатов не вижу.

— Ну, это понятно, я ж чертовски гениален, — отпустил Журавлёв свою любимую шуточку, — просто неожиданно как-то…

— Да нормально всё будет. Сам понимаешь, это для меня не просто группа. В общем, это моя жизнь. И поэтому оставить её я могу только тому, кого душа примет. В данном случае, тебе.

— В общем-то я, конечно, согласен… Но, как истинная звезда, должен немного повыёживаться, — опять пошутил Женька, но потом, поняв, что Димке не до шуток, добавил уже серьёзным тоном, — в общем, не переживай, Дима. И спасибо.

— Да мне-то за что, — усмехнулся тот, — это тебе спасибо, что не отказался.

— О причинах не спрашиваю, но догадываюсь, что они очень веские.

— Веские, Жека. Настолько веские, что, можно сказать, душу отдаю.

— Душа тебе ещё самому пригодится. Да, кстати, — вспомнив о чём-то, произнёс Журавлёв, — насчёт студии… Пока ничего обещать не буду, но, возможно, я тебе помогу найти подходящую, хотя бы на какое-то время. Где-то через недельку позвоню…

Уладив с Женькой кое-какие вопросы, Дима прошёл на кухню, поставил на плиту чайник. Было как-то необычно никуда не торопиться. Ему вдруг ужасно захотелось услышать Валеркино лопотанье и, взяв его на руки, расцеловать пушистую беленькую макушку… А ещё лучше было бы схватить в охапку и его, и Наташку, прижать к себе обоих и затихнуть где-нибудь под тёплым одеялом, уснуть с ощущением покоя от того, что они — рядом…

Несмотря на выпитый горячий кофе, он вдруг ощутил странный озноб и резкую головную боль. «Этого ещё не хватало», — подумал Дима, присаживаясь к компьютеру. Он всё ещё надеялся, что Наташа напишет ему на почту через мобильный телефон. Но писем от неё так и не было.

«Ничего, завтра всё уладится…»

— Дима, ты какой-то бледный. Ты, случайно, не заболел? — Вернувшись с работы, Анна сразу заметила состояние сына.

— Да, знобит чего-то, и всё тело ломит, — лежа в гостиной на диване, Димка смотрел телевизор.

— В городе опять эпидемия гриппа, наверное, ты где-то подхватил, — всплеснув руками, Анна Сергеевна прошла на кухню и, достав из аптечки градусник, принесла его сыну.

— Похоже на то, — ответил тот, — и что теперь делать? Я же утром хотел ехать…

— О, Господи, Дима, тридцать девять и пять, — мать испуганно смотрела на термометр, — куда теперь ехать, теперь скорую вызывать нужно.

— Да не нужно никого вызывать, — он устало закрыл глаза, — пройдёт…

Но вызывать скорую всё же пришлось, при чём, не только Димке — вернувшись с работы, Александр Иванович тоже пожаловался на плохое самочувствие, и, смерив ему температуру, Анна Сергеевна решительно набрала ноль три.

— Грипп гуляет, что вы хотите? — фельдшер скорой помощи ловко орудовала шприцем, — мы на вызовы не успеваем выезжать.

— А сколько примерно придётся болеть? — Дима говорил непривычно охрипшим голосом.

— Недельку точно придётся поваляться, а то и две. Как повезёт, — развела руками медработник.

— А побыстрее?

— Ну, это вы с вирусом сами договаривайтесь, — пошутила женщина и, выписав необходимые лекарства, распрощалась.

— Ну, и как теперь? — Дима окончательно расстроился, — Как я теперь поеду?

— Никак, — Анна укрыла его одеялом, — во-первых, ты плохо себя чувствуешь, во-вторых, ты заразишь и Наташу, и Валеру, а, в третьих, ты их назад пока не сможешь привезти — дома папа болеет. Теперь, пока не переболеете, ни о какой поездке и речи на может быть. Так что звони в студию, отменяй все свои выступления…

— Мам, — Димка посмотрел на мать блестящими от температуры глазами, — у меня пока не будет никаких выступлений. Я ушёл из продюсерского центра…

— Почему? — присев рядом с ним, спросила Анна, и ему показалось, что она не удивилась известию.

— Я должен был уйти.

То ли от высокой температуры, то ли ещё от чего, ему вдруг захотелось выговориться. Слушая его, Анна время от времени понимающе кивала, но с каждым кивком голова почему-то опускалась всё ниже…

— Прости меня, сынок… — негромко произнесла она, когда Дима закончил свой рассказ.

— Мам, ты чего? — взяв её за руку, он удивлённо смотрел на мать.

— Какая у тебя рука горячая, — она положила сверху свою ладонь, — видимо, температура так и не упала.

— Ма-а-м… — он слегка потормошил её руку, — за что я должен тебя простить?

— Я ничего не буду говорить, ладно? — она улыбнулась как-то печально, — Может, я когда-то тебя обидела…

— Ну, что ты, мам, — он погладил её руку, — чем ты меня могла обидеть? Ты же моя мама…

— Я никогда не думала, что Кристина такая жестокая. Но, возможно, это от того, что она тебя так любит.

— Никого она не любит, кроме себя. Ладно, ма, — он улыбнулся, — спасибо, что посидела со мной.

— Ну, что ты, сынок, — она пригладила его рассыпавшиеся волосы, — это тебе спасибо, что ты мне наконец-то хоть что-то рассказал. Вы же никогда не делитесь, мы только можем догадываться, что у вас происходит.

— Уже ничего не происходит.

— Ничего, вы помиритесь.

— Не знаю… Она совсем не хочет со мной общаться.

— Так и бывает, — улыбнулась Анна, — пока ты сердился на неё, она все глаза по тебе проглядела. А как поняла, что у тебя сердце отошло, тут уже её обиды дали о себе знать…

— Не знаю, — повторил Дима, — тут, действительно, за несколько дней на неё такой поток информации обрушился… как нарочно… Впрочем, нарочно и есть.

— А, знаешь, в жизни ничего просто так не бывает, — Анна встала и поправила одеяло, — я думаю, то, что ты сейчас заболел, тоже неспроста.

— Почему?

— А потому, что рано тебе туда ехать. Обиду нужно пережить, тогда она легко уходит. А сразу не всегда получается… Пока ты будешь поправляться, она сама по тебе соскучится… Вот увидишь.

— Хорошо бы, — кусая губы, Дима смотрел куда-то в потолок воспалёнными глазами, — я уже не верю, что она когда-нибудь мне ответит.

* * *

Оказавшись в родном доме, Наташа вдруг ощутила утраченное чувство покоя. Она давно здесь не была, не видела отца вот так — близко, не разговаривала с ним… Отключив после Димкиного звонка телефон, она на какое-то время даже испытала неожиданное блаженство… Она подумала, что теперь не нужно ждать его звонков, переживать, что он позвонит и нарушит её с таким трудом обретённое душевное равновесие… Ненадолго ей показалось, что она приобрела это самое равновесие… Ей показалось, что она вдруг успокоилась… Всё, что её тревожило, осталось за стенами её родного дома. Теперь она — здесь, под защитой этих самых стен… Она и Валерик… теперь не нужно ни о чём тревожиться… думать о том, где и с кем Дима… Да, он позвонил и сказал, что он никому не отдавал её песни, и что у него нет никаких новых проектов… Может быть… Но он ничего не сказал об Инне… А, вообще, лучше совсем о нём не думать! Да, нужно учиться не думать о нём… И у неё это получается…

…Уже к концу второго дня пребывания в родительском доме она отчаянно ловила себя на мысли, что думает только о нём… Эйфория от разлуки закончилась внезапно, сменившись откровенной тоской… Упрямо заставляя себя не вспоминать о Диме, Наташа пыталась отвлечься заботой о Валерике… Но все попытки забыть об отце разбивались о синий-пресиний взгляд его сына…

— У вас с Димой что-то произошло? — улучив момент, Валерий тревожно посмотрел на дочь.

— С чего ты взял? — старательно отводя взгляд, Наташа гладила Валеркины распашонки.

— Я не слепой. Я заметил, ещё когда Дима уезжал на гастроли. Вы очень странно с ним попрощались. А позавчера странно встретились…

— Всё нормально пап, — пересохшими от волнения губами ответила Наташа.

— Ну, если нормально, почему ты отключила телефон, ведь он тебе звонит без конца.

— Ну, он звонит… а я-то не могу с ним говорить… — она говорила не совсем уверенно, судорожно вздыхая.

— Ты можешь не говорить, можешь просто слушать. А ты вообще отказываешься подходить к телефону, мне приходится Диму обманывать… Это же не может длиться до бесконечности, Наташ…

— Пап… — она виновато опустила взгляд, — Я не хотела тебе сразу говорить… Я не вернусь больше к Диме.

— Что?! — он как будто не расслышал, — Что ты сказала?

— Я не вернусь к Диме… — уже менее уверенно повторила Наташа.

— Почему? — нахмурившись, отец присел напротив.

— Можно, я не буду ничего рассказывать?

— То есть? — он посмотрел на неё недоумённо, — А что я должен думать?

— Пап… ты ничего плохого не думай… Дима меня не обидел. Просто… просто у нас ничего не получилось.

— Что значит — не получилось? У вас вон, что получилось, — Валерий кивнул головой на внука, ползающего по разложенному дивану, — ему-то как будете объяснять?

— Пап… — опустившись на край дивана, Наташка подняла на него полные слёз глаза, — пожалуйста… не гони меня… ладно?

— Да кто же тебя гонит?! — он присел рядом, обнял дочь; прижавшись к отцовскому плечу, она окончательно расплакалась, — Ну, ты хоть объясни, что случилось? Я так понимаю, родители Димы тоже не в курсе?

— Нет, — она покачала головой, — я сказала только ему.

— А он — что?

— Он хочет, чтобы я вернулась…

— Что у вас произошло? — чуть отстранившись, Валерий заглянул в глаза дочери, — ты из-за этого голос потеряла?

— Да… наверное… — вытерев слёзы, она вздохнула, — много чего произошло. Просто у меня нет характера… я очень боялась его потерять… я устала бояться…

— Он что, изменяет тебе?

— Нет…

— Тогда чего ты боялась?

— Не знаю… просто я его очень сильно люблю…

— В общем, понятно одно, что ничего не понятно, — в свою очередь вздохнул Валерий, — а что у тебя со здоровьем?

— Всё хорошо, — она встала и снова взяла в руки утюг.

— Где же хорошо? Ты еле ходишь. Я не стал вчера ничего спрашивать… Наташ… тебе двадцать лет, а ты вчера еле Валерку донесла от ворот до дверей… Я ведь всё вижу.

— Это у меня от стресса. Врачи так говорят.

— А как ты здесь будешь лечиться? Тебе же, наверное, нужно там к специалистам обращаться?

— Это само собой проходит… Только волноваться нельзя, — она успокаивающе посмотрела на отца, — ты не переживай, всё пройдёт.

— Как же я могу не переживать? — Валерий покачал головой, — Ты же у меня единственная дочка…

* * *

Вечером, вернувшись с прогулки с Валериком, Наташа застала отца и Светлану Петровну за нелёгким разговором.

— Ну, и что она тут будет делать? — отчаянно жестикулируя, спрашивала мачеха.

— Как что? Жить! — Валерий пожал плечами, — Это её родной дом.

— Я это прекрасно понимаю, — сделав упреждающий жест ладонью, Светлана Петровна, обернулась на стук закрывшейся за Наташей двери, — ну, поживёт месяц, ну, два… А потом? Профессии нет, ничего нет, голос неизвестно, восстановится или нет…

— Что ты несёшь, Света? — растерянно посмотрев на дочь, произнёс Валерий, — Всё, давай прекратим этот разговор.

— Ну, давай, прекратим, — не обращая внимания на Наташу, женщина в сердцах вышла из комнаты.

— Пап, не ссорьтесь, — Наташа виновато посмотрела на отца, — я что-нибудь придумаю…

— Что ты придумаешь?! — мачеха снова показалась в дверях, — Наташа, ну, что ты можешь придумать?

— Ну, не знаю, — та пожала плечами, — работать пойду…

— Кем?! Да у нас тут восемьдесят процентов женского населения без работы сидят! — махнув рукой куда-то в сторону окна, Светлана Петровна уставилась на девушку, — А у тебя ни образования, ни профессии, ничего! А Валерика куда? В ясли очередь на три года вперёд.

— Вы не переживайте, — раздевшись сама, Наташа стягивала с сына тёплый комбинезон, — я потом назад уеду.

— Назад?! А жить там ты где будешь? Алинку выгонишь? Конечно, куда же ей, бедной, будет деваться-то? У неё выбора нет… — мачеха обиженно отвернулась, — Пойдёт ребёнок по общагам мыкаться.

— Не беспокойтесь, — Наташа усмехнулась, — Я не собираюсь её выгонять.

— А сама куда пойдёшь? Квартиру снимать? А за какой шиш? Пенсии у тебя теперь нет, стипендии нет… Петь ты тоже не можешь, чем зарабатывать собираешься?!

— Света, прекрати! — покрывшись пунцовыми пятнами, Валерий неожиданно стукнул кулаком по столу.

— Что вы делаете?! — бросив на мачеху возмущённый взгляд, Наташа подошла к отцу и, присев перед на корточки, заглянула ему в глаза, — Пап… ты только не волнуйся, ладно? Папочка… пожалуйста, не волнуйся… Я уеду, правда… только волнуйся…

— Никуда ты не уедешь, — он положил руку ей на голову, — не обращай на нас внимания, всё хорошо.

Посидев немного с отцом, Наташа взяла ребёнка и вышла с ним на кухню. Стоя у плиты, Светлана что-то помешивала в большой цветной кастрюле.

— Светлана Петровна, зачем вы так с папой? Ему совсем нельзя волноваться, — подойдя как можно ближе, прошептала Наташа, — вы лучше мне говорите, если что.

— Наташа, — окончательно успокоившись, женщина заговорила совершенно другим тоном, — ты только на меня не обижайся. Мне ведь для вас куска не жалко. Но, на самом деле, что ты будешь здесь делать?! Ты уже привыкла к другой жизни, даже Алинка теперь говорит, что ни за что не вернётся сюда… А уж ты — тем более… И выступала, и песни твои крутят, и муж такой достался… Ты сама тут волком взвоешь!

— Вы не переживайте, — Наташа едва улыбнулась, — я скоро уеду.

— Да не нужно вот так сразу на дыбы! — мачеха всплеснула руками, — Я что, не видела, как ты сейчас живёшь?! Квартира огромная, Дима — единственный сын… В ребёнке они все души не чают… Тебя одевает-обувает, Алинка рассказывала, какую шубу купил, какие серёжки…

— Вы думаете, счастье в шубе и серёжках? — усмехнувшись, Наташа посмотрела на женщину, — Мне ничего этого не нужно. Я даже ничего не взяла и сроду не возьму.

— Ну, и дура, — сделала мачеха заключение, — ещё скажи, что на алименты не подашь.

— Не подам, — открыв холодильник, Наташа достала баночку с детским питанием. Увидев любимое лакомство, Валерик не сводил с него глаз.

— Как это — не подашь? — Светлана Петровна даже не ожидала такого ответа.

— Очень просто, — Наташа включила подогреватель, — не подам, и всё.

— А как ты жить собираешься?!

— Не знаю. Но вы не беспокойтесь. Я скоро уеду. Вы только на папу больше не кричите.

* * *

…Весь остаток вечера Наташа поглядывала на отцовский телефон, лежащий на тумбочке, но звонков ни от кого не поступало. Решив, что в виду позднего часа уже никто не позвонит, она ушла спать. Но и на следующее утро телефон молчал. Молчал он и днём, и лишь только ближе к вечеру раздался долгожданный звонок…

— Да, Анна Сергеевна, — Валерий приветливо поздоровался со свахой, — а я только-только хотел сам позвонить. У нас всё хорошо, Валера уже привык… Первый день как-то настороженно вёл себя, но Наташа ему полную экскурсию по дому устроила, — он рассмеялся, — всё показывала, рассказывала, а он сидит на руках, глазёнками хлопает, как будто понимает что-то… Да, она тоже нормально, только слабость не проходит. Как вы, как сват? Привет ему от меня… Ну, спасибо… А Дима? Заболел?.. А что такое? Да-да… и у нас тут тоже повальный грипп… Ну, передавайте, пусть поправляется…

Сидя в своей комнате, Наташа, затаив дыхание, слушала разговор отца со свекровью, но после слов о Димкиной болезни, ту же вышла в гостиную.

— Пап, что, Дима заболел? — она смотрела так испуганно, что Валерий невольно улыбнулся, — Пап, что с ним?!

— Не вернёшься, говоришь? — он внимательно смотрел на дочь, — А чего тогда так испугалась?

— Не вернусь… — она опустила глаза, но тут же снова подняла взгляд на отца, — Что с ним?..

— Вроде, грипп. Мать сказала, температура высокая, кашель, охрип… он лежит, плохо ему, поэтому и не позвонил.

— А какая температура?..

— Не знаю, — развёл руками отец, — не спросил. Давай, наберу его номер — сам тебе расскажет.

— Не нужно… Если он охрип, ему разговаривать нельзя… он связки порвёт…

— Ну, вернёшься, тогда расскажет, — Валерий снова улыбнулся.

— Не вернусь… — не совсем уверенно сказала Наташа и скрылась в своей комнате.

 

Глава 42

Наташа уже целый час возилась с мобильным интернетом, пытаясь через телефон зайти в свой аккаунт «ВКонтакте», но сайт почему-то выдавал «неверный пароль». Ей хотелось проверить почту — вдруг, кто-то из друзей Виктории отозвался на её письмо? Она уже в который раз пожалела, что не взяла с собой ноутбук или планшет. Она вообще уже о многом пожалела… Подходила к концу первая неделя со дня её приезда, и она всё больше и больше терялась в своих мыслях. Анна Сергеевна и Валерий перезванивались каждый день: Анна рассказывала о здоровье супруга и сына, Валерий — о Наташе и внуке; передав друг другу дежурные приветы, они прощались «до завтра».

Сам Дима пока не звонил: Анна говорила, что у него всё ещё держится температура, и состояние никак не улучшается. Включив свой телефон, чтобы выйти в интернет, Наташа в глубине души надеялась, что Димка получит сигнал о том, что она в сети и позвонит. Но он молчал. Предполагая о возможных проблемах со связками, она решила терпеливо ждать, когда он пойдёт на поправку, но ей всё больше и больше хотелось самой набрать его номер…

«Мне нужна твоя помощь», — отчаявшись зайти в соцсеть с мобильника, она решила прибегнуть к помощи своего школьного товарища и послала ему смс-сообщение. Наташа не сомневалась, что Сергей знает о её приезде и очень удивлялась тому, что за эти дни он так и не зашёл в гости к Смольниковым.

«Приду вечером», — получив ответ, она облегчённо вздохнула. Уехав из города, она не представляла, как сможет помочь Виктории Говоровой, если та, действительно, попала в беду, но других вариантов хоть как-то узнать о судьбе девушки не было.

— Дима тебе больше не звонил? — придя с работы, поинтересовалась Светлана Петровна.

— Пока нет, — ответила Наташа.

— Вот допрыгаешься…

— В смысле?

— В том самом смысле. Разве можно мужиков одних оставлять?

— Он не звонит, потому что болеет, ему разговаривать нельзя.

— Только это и утешает, что болеет, — покачала головой мачеха, — значит, пока дома сидит. А начнёт поправляться, силы появятся, куда он их захочет деть?

— При чём тут силы, — Наташа покраснела, понимая, на что намекает Светлана, — поправится, позвонит.

— Ну, и что, что позвонит? Позвонит и пойдёт куда-нибудь…

— Ну, пойдёт и пойдёт, — Наташке был неприятен разговор, и она, встав с дивана, решила пойти посмотреть на спящего Валерика.

— И найдёт! — громко воскликнула женщина, — Думаешь, он тебя будет ждать?

— Дима никогда и никого не ищет, — обернувшись в дверях, расстроенно прошептала Наташа.

— А они все никогда и никого не ищут. Сколько вы уже не спите вместе? — подойдя как можно ближе, негромко спросила Светлана.

— Какая разница?

— Большая. Парень молодой, приехал — сразу к тебе, а ты хвостом крутанула…

— Ну, что я теперь могу сделать? — глядя в глаза мачехе, отчаянно прошептала Наташа, потом, опустив взгляд, грустно вздохнула, — Я и сама бы уже назад поехала, но они там все болеют, даже Анна Сергеевна. Валера заразится…

— Эх, ты, — уже более мирным тоном произнесла женщина, — разве так можно рисковать? Это только Серёжка тебя столько лет ждал… да и то надоело.

— В смысле? — Наташа удивлённо посмотрела на Светлану Петровну.

— Наконец-то девушку себе нашёл.

— Я не знала, — улыбнулась Наташа, — это же хорошо.

— Я сама узнала только что, когда шла домой.

— И поэтому вы испугались, что и Дима меня не будет ждать? — усмехнувшись, Наташка опустила голову, потом снова подняла и посмотрела Светлане в глаза, — Даже если и так… не переживайте. Я же сказала, что уеду.

Вечером, улучив момент, когда Светлана Петровна ушла в магазин, Наташа подсела к отцу, который смотрел телевизор.

— Пап… — уютно забравшись с ногами на диван, она положила голову ему на плечо, — Зачем люди женятся без любви?

— Ну, у каждого свои обстоятельства… А что? — он повернулся к ней.

— А вот если человек женился по любви, а потом встретил свою бывшую любовь… какая из них победит — бывшая или настоящая?

— Думаю, что победит та, что сильнее, неважно, бывшая она или настоящая.

— А может такое быть, что человек тебя любит, а потом вдруг раз — и уже не любит?

— Что на тебя сегодня нашло? — Валерий улыбнулся, — За Диму переживаешь?

— Пап… — не ответив на его вопрос, она грустно смотрела куда-то перед собой, — а, вот, если бы мама была жива, и ты вдруг встретился бы со Светланой Петровной… ты бы ведь от неё не ушёл? Ну, если бы она была жива…

— Давай лучше о чём-нибудь другом поговорим?.. — он обнял дочь за плечи и прислонился щекой к её голове.

— Пап… — Наташа немного помолчала, как бы собираясь с мыслями, — А ты маму очень любил?

— Я её и сейчас очень люблю…

* * *

Появившемуся вечером Сергею она обрадовалась как никогда. Слишком тягостными были последние дни, и его визит сразу же поднял ей настроение. Раздевшись, он прошёл в гостиную и с удивлением уставился на Валерку, который, держась за край дивана, уже довольно крепко стоял ножками на расстеленном на полу одеяле.

— Ты не обращай внимания на беспорядок, — тихо рассмеялась Наташа, — здесь ни манежа, ни кроватки нет, вот, выпускаем на волю, где придётся, а потом ловим по всей комнате.

— Да нормально всё, — впервые увидев Наташиного сына, Сергей почему-то слегка смутился, но когда малыш, шлёпнувшись, посмотрел на него своими синими глазёнками и неожиданно заулыбался, тоже улыбнулся ему в ответ, — а он на тебя не похож… только волосы…

— Да, он на меня не похож, — ласково глядя на ребёнка, она чуть загрустила, — он похож на Диму.

— Ты приехала одна? — он перевёл взгляд на Наташу.

— С Валеркой вдвоём.

— Надолго?

— Скоро уедем… наверное…

— Ты что, заболела?

— Да, немножко…

— И как теперь?

— Пока не знаю…

— Ты написала, что тебе нужна моя помощь.

— Да. Я не взяла с собой ни ноута, ни планшета, а мне нужно срочно войти в свой аккаунт…

— Хочешь, я принесу тебе свой ноутбук? Пока будешь здесь, пользуйся, у меня ещё стационарный компьютер есть. А ноут заберу потом, когда уедешь…

— Хочу, — она охотно кивнула белокурой головой.

…В почте, действительно, было несколько сообщений от друзей девушки, которую разыскивала Наташа. Большинство из них оказались лишь виртуальными друзьями, и не знали, куда могла деться Вика. Двое же пользователей написали, что они хорошо знают девушку в реале, при чём, один из них утверждал, что видел её буквально вчера, и с ней было всё в порядке, а второй писал, что она уехала из города ещё три недели назад, и до сих пор не вернулась. Наташе показалось странным, что сведения не совпадают, и она по очереди зашла на профили этих двух друзей Виктории. Тот, который писал о том, что она уехала, был с полными данными, множеством фотографий и групп — видимо, это был её ровесник, возможно, одноклассник. Второй же «товарищ» тоже «выглядел» вполне прилично, но имел лишь одну фотографию и минимум данных о себе. Чуть позже он прислал Наташе сообщение, в котором интересовался, кто она такая и сколько ей лет, объясняя свой интерес тем, что девушка ему понравилась. Несмотря на вполне дружелюбный тон, что-то настораживало в его сообщениях, только Наташа сразу не могла понять — что?

Она всё ещё думала над загадочным пользователем, когда сигнал телефона, который она сегодня наконец-то включила, заставил её вздрогнуть… Посмотрев на входящего абонента, лихорадочно нажала на клавишу, потом подхватила на руки Валерика…

— Наташа… — голос у Димки был ещё не совсем здоровым, но довольно бодрым, — Слышишь меня?.. Наташа… я так по тебе соскучился… я так по Валерке соскучился… Ты только не отключайся, ладно? Наташка… я вас очень люблю…

Слушая его голос, она даже не вытирала слёзы, которые текли по щекам. Включив громкую связь, она держала телефон недалеко от Валеркиного уха, и, услышав голос отца, тот сосредоточенно нахмурил бровки… Как будто что-то понимая, ребёнок старательно прислушивался к доносящемуся из трубки голосу… Когда Дима замолчал, он неожиданно взмахнул ручонками и, расплывшись в улыбке, что-то залопотал на одному ему известном языке.

— Что-что?! — услышав сына, Дима радостно рассмеялся, — Наташ, что он говорит? Валерка, скажи ещё что-нибудь…

Приняв разговор за игру, малыш снова выдал тираду слогов и звуков, сопровождаемую счастливым повизгиванием, потом, схватив ручками телефон, который Наташа поднесла совсем близко, потянул его в рот.

— Нельзя, там папа… — прошептала Наташа Валерику, отбирая у него мобильник, — па-па, понимаешь?

— П-па!.. — громко выдохнул ребёнок, глядя на затейливую «игрушку».

— А, ну, скажи ещё!.. — взволнованно произнёс на том конце Дима, — Слышишь, Валера? Скажи ещё раз!

— Ну, скажи… Па-па… — как можно громче прошептала Наташа сыну, — Па-па…

— П-па! — радостно повторил Валерка и залился звонким смехом.

— Наташа… — позвал её Дима, когда Валерик, «наговорившись», затих, — Там у тебя профиль в «Одноклассниках» светится. Ты что, с компьютера? Может, напишешь мне что-нибудь?

Снова присев к столу, она открыла страницу. На душе было столько чувств, что она совершенно растерялась, не зная, что ему написать…

«Здравствуй», — она смотрела не на клавиатуру, а на его фото…

«Наташка… если бы ты знала, как я хочу сейчас тебя увидеть! Тебя и Валеру…»

«Я тоже хочу тебя увидеть», — она почувствовала, как глаза снова наполняются слезами.

«Как ты себя чувствуешь?»

«Хорошо. А ты?»

«И я хорошо. Я за тобой приеду».

«Тебе пока нельзя, ты болеешь».

«Я больше не могу без тебя. Я только и думаю о тебе».

«Я тоже думаю только о тебе».

«Я тебя очень-очень-очень-очень… люблю!»

«И я тебя очень-очень-очень-очень… люблю!..»

Прошёл уже почти час, а они всё писали и писали друг другу короткие фразы… напрочь забыв о том, о чём хотелось «поговорить», о том, что хотелось «выяснить»… их единственным желанием было желание оказаться сейчас рядом…

Укрыв потеплее уснувшего за её спиной Валерика, Наташа снова и снова перечитывала их сегодняшнюю переписку, с огромнейшим трудом пересиливая желание одеть сына и, взяв такси, помчаться на автовокзал…

— Вы чего тут так притихли? — Валерий удивлённо заглянул в комнату дочери.

— А… а Валера уже уснул… А я переписываюсь… — Наташка подняла на отца счастливые глаза.

— Понятно, — улыбнулся Смольников-старший.

— Пап, — он собирался уже выйти из комнаты, когда Наташа его окликнула, — а Валера сегодня сказал первый слог…

— Да ты что?! — отец радостно обернулся, — Что ж ты сразу не сказала?!

— А я не могла… — она пожала плечами, — Я телефон ему держала…

— С кем же он разговаривал?! — рассмеялся Валерий?

— С Димой…

— Да?.. И что же он сказал?..

— Он два раза сказал «па»…

* * *

— Наташка, почему ты не позвонила?! Мы даже не знали, что ты приехала! — несколько девушек весёлой толпой буквально ввалились в дом Смольниковых, — Так нечестно! Ты же вторую неделю здесь, а мы не знали!

— Девчонки!.. — она радостно обнималась со своими бывшими одноклассницами.

— А почему ты шепчешь? — одна из гостий удивлённо смотрела на Наташу.

— А я теперь так разговариваю, — она попыталась пошутить, — поэтому и позвонить никому не могла.

— Ой, ну, надо же, — сожалели подруги, — а что случилось?

Вдаваться в подробности Наташке совершенно не хотелось, и она утащила всю компанию к себе в комнату — увидев Валерика, мирно сидящего с погремушками в детской кроватке, временно одолженной у соседей, девчонки сразу переключили внимание на малыша, так и норовя взять его на руки и потискать. Глядя на них, он только радостно улыбался и грыз резиновое кольцо.

— Надо же, совсем не боится, — рыженькая симпатичная девушка оглянулась на остальных, — такой прикольный.

— Блондин, — другая, веснушчатая, с каштановыми волосами, пригладила Валеркину пушистую макушку, — волосы твои, Наташ, а глаза… не твои!

— Он на Диму похож, — улыбалась Наташа, — особенно глазами.

— Смотрите, и на руки идёт!.. — рыженькая протянула к ребёнку руки — Валерка не сопротивлялся, — Такой общительный!

— Да, он у нас очень общительный, — кивнула Наташа, — мы его даже на репетиции с собой брали.

— Надо же!.. — покачала головой девушка, потом повернулась к Наташе, — Слушай, мы же пришли тебя звать на вечер встречи выпускников. Завтра, в девятнадцать, общешкольный…

— Ой, я не знаю, — Наташа растерянно пожала плечами, — как-то так неожиданно…

— Мы ещё хотели, чтобы ты попела… Хоть ты теперь и знаменитость, но неужели отказала бы? — шутили девчонки.

— Не отказала бы, — Наташа грустно улыбнулась, — тем более, что я не знаменитость…

— Ничего себе не знаменитость, говорят, концерты даёшь!

— Да всего-то пару концертов… А теперь и вовсе не знаю, как будет…

— Раз такие проблемы с голосом, то, может, хоть поиграешь на синтезаторе, а мы сами попоём? — девчонки смотрели на неё так умоляюще, что Наташа, обречённо вздохнув, кивнула.

— Ну, хорошо, если папа согласится с Валерой посидеть… Только… — она закусила губу, — только мне и надеть-то нечего… Концертные платья вряд ли подойдут… А из выходной одежды ничего особого нет… всё осталось дома… — она поймала себя на мысли, что, имея в виду квартиру Диминых родителей, произнесла слово «дома» очень искренне, от всего сердца — так как чувствовала сама…

— Да ладно тебе, — загалдели девчонки, — ты и так как куколка, что ни наденешь.

— Ну, тогда, ладно, — Наташа махнула рукой.

— А ты что, одна, без мужа приехала? — полюбопытничала веснушчатая девушка.

— Да, я просто в гости к папе. А Дима заболел…

— Жа-а-а-лко… Он же, говорят, певец?

— Ну, да, он музыкант, — она не стала вдаваться в подробности Димкиной творческой профессии, ловя себя на мысли, что снова чувствует себя счастливой лишь от того, что может с гордостью рассказывать о нём не в прошедшем, а в настоящем времени.

— Ну, всё, полседьмого собираемся у меня, берём такси, и… — многозначительно уточнила рыженькая, — не забудь!..

* * *

Переступив порог родной школы, Наташа подумала, что за прошедшие два с половиной года здесь абсолютно ничего не изменилось, да и самих этих двух с половиной лет как будто не было — ей показалось, что она лишь вчера в последний раз шла вот по этому коридору, раздевалась в этом гардеробе, поднималась вот по этой самой лестнице…

…Несмотря на то, что актовый зал был полон гостей, выпускников было относительно мало — учитывая то, что школа недавно отметила свой пятидесятый выпуск. Бывшие ученики были разного возраста, от восемнадцати и старше, некоторые выпуски представляли не более двух-трёх человек, но молодёжь отличилась абсолютной активностью: Наташкин класс пришёл почти в полном составе — и те, кто по воле обстоятельств остались в родном городе, и те, кто приехали на каникулы или просто на выходные. Собравшись одной большой компанией, бывшие одноклассники весело общались, пока директор школы вела торжественную часть. Радостно улыбаясь друзьям, Наташа, тем не менее, не могла избавиться от чувства тревоги. Позвонив утром, Дима больше не выходил на связь — его телефон был отключен. По стечению обстоятельств, Светлана Петровна задержалась на работе, а Валерий целый день провёл в дневном стационаре — после операции ему нужно было какое-то время выполнять обязательные процедуры и находиться под строгим врачебным контролем. Вернувшись лишь около шести вечера, он сразу занялся внуком, и Наташе было неловко просить его перезвонить Анне Сергеевне, так как он уже разговаривал с ней рано утром. Сама же она позвонить ни ей, ни Александру Ивановичу не могла…

О том, что она идёт на вечер встречи выпускников, Наташа написала Диме на почту ещё днём, но до сих пор не знала — прочёл он её сообщение или нет, да и где он сам и почему отключил телефон, она тоже не знала.

Успокаивая себя тем, что, если бы что-то случилось, то свекровь позвонила бы обязательно, она надела светлые джинсы, светлый трикотажный джемпер, распустила волосы, расцеловала, по обыкновению, Валерика и, оглядев себя напоследок в зеркало, выпорхнула из дома.

…Вечер был в самом разгаре. Впервые за последний месяц развеселившись по-настоящему, Наташа танцевала в кругу школьных друзей.

— Добрый вечер, Наташенька! — завуч, миловидная женщина лет пятидесяти, дружески приобняла её, — У нас к тебе огромная просьба. Ты не спела бы что-нибудь из своего репертуара под гитару?

— Нет, — она отрицательно покачала головой и, показав на горло, виновато развела руками.

— У тебя горло болит? — участливо спросила женщина.

— Нет, — снова замотав головой, Наташка сжала губы.

— Ты говорить не можешь? — догадалась завуч.

— Да, — теперь она кивнула.

— Боже, какая жалость… Мы так хотели тебя послушать, — она искренне расстроилась, — мы слышали о твоих успехах, тебя ведь даже по радио крутят?

Грустно улыбнувшись, Наташа развела руками. Она вдруг только сейчас, впервые за всё время своего вынужденного молчания, вдруг осознала истинный трагизм своего положения… Возможно, она н и к о г д а больше не сможет петь… Возможно, она н и к о г д а больше не выйдет на сцену…

Стараясь отмести от себя эти мысли, она вернулась к дпузьям.

— Серёга себе девчонку нашёл, знаешь? — кивнув на Шустова, рыженькая одноклассница толкнула Наташу локтем в бок.

— Ага, — зная заранее, что сквозь грохот музыки её шёпот не услышит никто, Наташа только кивнула.

— Наконец-то, а то все думали, что так девственником и останется, — прыснула девушка, — тебя-то проглядел.

— Потанцуем? — как будто услышав, что разговор идёт именно о нём, Шустов подошёл к Наташе и протянул руку. Улыбаясь, она кивнула и положила руки ему на плечи.

— Ты ещё долго будешь у родителей? — наклонившись, спросил Сергей.

— Не знаю, — она пожала плечами.

— А я решил жениться… — без перехода сообщил парень и Наташа, кивнув ему вместо ответа, подняла большой палец, — Но я хочу, чтобы ты знала… — он выдержал паузу и, поймав её удивлённый взгляд, снова наклонился к ней, — Я хочу, чтобы ты знала, что любить я буду только тебя…

Отрицательно качая головой, она испуганно смотрела ему в глаза, но он упрямо кивнул ей в ответ…

Вернувшись к девчонкам, Наташа достала из кармана телефон и, посмотрев на время, подумала, что пора идти домой.

— Ты, что, уже собралась? — заметив это, рыженькая девушка огорчённо взглянула на подругу.

— Да, — кивнула ей Наташа.

— Ну, давай, ещё немного позажигаем, хотя бы один танец, — девушка потянула её за руку, — Наташка, мы тебя столько не видели…

— Ну, ладно, — ответив одними губами, та кивнула.

— Ну, что там за тормоза? — нетерпеливо поглядывая на диджея, который излишне долго возился с ноутбуком, заворчали девчонки, — Танцевать охота…

— Что, музон закончился? — две девушки, вернувшиеся с перекура, с интересом оглядывались по сторонам, — Да, кстати, девчонки, у нас в параллельных была Морозова? — вспомнив о чём-то, одна из них обвела всех взглядом.

— Не помню… — веснушчатая пожала плечами, — Вроде, нет… А что?

— Да там, на улице, какой-то парень спрашивал какую-тоНаташу Морозову, назвал наш год выпуска и наш класс…

— Какой парень?! — встрепенувшись, Наташка вцепилась девушке в локоть, — Где он?!

— Ну, такой… высокий, красивый… классный, в общем… — та недоумённо посмотрела на Наташу, — А ты, что, знаешь Морозову?

— Куда он пошёл?! — в её шёпоте было столько неподдельного отчаяния, что его расслышали все, кто находился рядом…

— Не знаю… Он, вроде, в школу заходил, потом к нам подошёл…

— И что ты ему сказала?! — Наташка испуганно смотрела своими огромными глазами, так, что девушка сама перепугалась не на шутку.

— Сказала, что в нашем классе такой точно не было…

— Ой, мама… — зажав рот ладошкой, она бросила взгляд на входную дверь, потом на девчонок и, рванув с места, тут же выбежала из зала.

— Так Наташка же и есть — Морозова! — догадавшись, веснушчатая девушка всплеснула руками, — точняк, к ней муж приехал… тот, музыкант который…

— Ой, побежали, посмотрим?..

…Выскочив на школьное крыльцо, она лихорадочно огляделась, потом сбежала со ступеней и кинулась к воротам — на автомобильной стоянке Диминой машины не было… Пробежав около тридцати метров по пешеходной дорожке, она вдруг заметила выезжающий из-за угла автомобиль. Приглядевшись, в свете фонарей узнала их «фольксваген» и бросилась к нему, но автомобиль повернул в другую сторону…

— Дима… — по инерции пробежав за ним ещё несколько десятков метров, она поняла, что на большее сил уже не хватит… Набирая скорость, машина уезжала прочь, и Наташка, тяжело дыша, остановилась в полном изнеможении. Жуткие картины калейдоскопом замелькали перед её глазами: Дима приезжал за ней, но дома её нет… он заходил в школу, но ему сказали, что на вечере её тоже нет… А, вдруг, он подумал, что она обманула родителей и пошла совсем не на вечер… А что, если он видел, как она танцевала с Серёжкой?! Вдруг, он подумал что-то плохое… Он уехал и не приедет за ней больше никогда…

Все эти мысли пронеслись в её голове с неимоверной скоростью…

Он был тут… он был совсем рядом… был… но он уехал… он снова уехал от неё…

— Ди-и-и-ма-а-а-а!.. — в крайнем отчаянии выкрикнув его имя из последних сил, она даже не поняла в первый момент, что это был не ставший уже привычным шёпот… это был н а с т о я щ и й крик — в полный голос!..

Глядя на опустевшую дорогу, она ревела от нахлынувшего на неё горя… Она даже не сразу услышала, что в кармане звонит телефон…

— Наташка… ты сейчас где? — Дима говорил почему-то испуганно, — Я был в твоей школе, но мне сказали, что тебя там никогда не было… Может, я школу перепутал?.. Напиши мне смс…

— Димочка… я здесь… пожалуйста, вернись… — чуть хрипловатым, но настоящим голосом произнесла она, и веря, и не веря, что он позвонил сам…

…Она так и стояла, как вкопанная, на тротуаре, пока вдалеке не засветились фары приближающегося автомобиля…

— Ты с ума сошла?! — выскочив из машины, он сорвал с себя пальто и, закутав её, буквально втолкнул в прогретый салон.

— Дима… Димочка… — дрожа всем телом, она совсем не чувствовала холода, только сильнее прижималась к его груди.

— Я подумал, что я школу перепутал… — обняв её одной рукой, другой он держал холодные ладошки, согревая их своим дыханием, но, вдруг, замерев, удивлённо повернул голову, — Подожди… мне показалось, или ты, действительно, говоришь полным голосом?!

— Да… кажется… — до неё только сейчас окончательно дошло, что она больше не шепчет.

— Когда это произошло?!

— Только что… Я испугалась, что ты уехал… насовсем уехал…

— Наташка… — не находя слов, он облегчённо вздохнул, — Больше я от тебя никуда не уеду…

* * *

— Вот это номер… — глядя на вошедших дочь и зятя, рассмеялся Валерий, — Пошла дочка на танцы, а вернулась с кавалером… Дима, ты откуда?!

— Из школы, — рассмеялся в ответ Дима, — но это неважно… Думаю, Наташка вас удивит ещё больше…

— Что такое? — Смольников переводил взгляд с дочери на зятя.

— Папа… — она радостно бросилась отцу на шею, — ты слышишь, как я говорю?! Я говорю…

— Вот это новость так новость!.. — Валерий обнял дочь, потом, отстранившись, махнул рукой, — Тогда я пошёл ставить чайник и греть ужин!

— А ты что, даже домой не заезжал? — проводив взглядом отца, Наташа удивлённо обернулась на мужа.

— Не-а, — лукаво улыбнулся Дима, — я прочитал днём твоё сообщение, решил ничего не говорить… Приехал, спросил, где находится пятнадцатая школа… Потом нашёл… увидел девчонок на улице, решил узнать… Только не сообразил, что нужно спрашивать Наташу Смольникову, а не Морозову…

— А, если бы я не услышала случайно их разговор… Что бы ты делал?

— Сюда бы приехал, — Димка весело пожал плечами, — уж, наверное бы, не потерялся…

— А, вдруг, потерялся бы? — она обвила руками его шею, заглянула в глаза, — Дим… я поняла, что я не смогу без тебя жить…

— Я тоже понял… Я без тебя не смогу жить, Наташ…

…Они проговорили почти всю ночь… Наташе казалось, что она не видела его целую вечность. Лёжа в его объятиях, она слушала всё, что он ей рассказывал, и последние сомнения и страхи уходили прочь. Он её любит… а это — самое главное.

— Как же ты теперь?.. — запрокинув голову, она заглянула ему в глаза, — Ты не сможешь без группы…

— Я без тебя не смогу, Наташ… без Валерки не смогу… а с остальным как-нибудь разберусь.

— Дим, ты спи… Ты ведь ещё после болезни не оправился, и целый день в дороге… Спи… — она прижалась к нему так тесно, что он кожей почувствовал, как дрожат её ресницы.

— Подожди… — ласково отодвинув её, он вдруг встал и, подойдя к детской кроватке, осторожно взял на руки спящего сына, потом аккуратно переложил его в середину их постели и снова лёг.

— Он даже не проснулся в твоих руках, — глядя на малыша, ласково улыбнулась Наташа.

— Знаешь, как я мечтал… вот так… обнять вас обоих… и спокойно уснуть, зная, что вы рядом…

— А мы тоже мечтали…

— О чём?..

— Чтобы ты нас обнял…

* * *

На следующий день, выслушав Наташины сомнения по поводу Виктории Говоровой, Дима сам перечитал все сообщения на её профиле.

— Да, действительно, какой-то странный товарищ… — изучая аватарку её виртуального собеседника, задумчиво произнёс он, — Слушай, а ты не помнишь, под каким ником был профиль Фишера, когда ты на него случайно попала?

— Нет, точно не помню, — она покачала головой, — но, конечно, не настоящие имя и фамилия. Там было что-то такое, что вызывает доверие, мне так показалось, хотя я только мимолётно обратила внимание.

— В принципе, это и неважно, — Дима ещё раз перечитал сообщения, — имя можно менять по пять раз на дню… Знаешь, что… У меня есть идея на этот счёт… Сейчас я тебе всё расскажу, но ты должна понять, что мы просто будем делать общее дело. И ничего личного. Хорошо?

— Хорошо… — согласно кивнула Наташа.

— Я узнавал у Марины насчёт инфы о Фишере… Так вот она сказала, что о нём давно знают, но по каким-то причинам он долгое время остаётся на свободе. Я перезвоню ей и всё расскажу. В любом случае, в одиночку ты ничего бы не смогла сделать. Ты вообще ничего не смогла бы сделать…

— Хорошо, — кивнула Наташа.

— Кстати, а чей это ноутбук?

— Это Серёжкин ноутбук. Но ты должен понять меня… Это — наше общее дело и ничего личного… — серьёзным тоном произнесла она, но потом, не выдержав, рассмеялась, — Дим, я попросила его у Сергея, потому, что мне нужно было войти в свой аккаунт… А потом я с него писала тебе сообщалки…

— Те самые?

— Те самые…

* * *

Когда через пару дней в квартире Морозовых раздался долгожданный звонок, Анна и Александр одновременно кинулись открывать входные двери.

— Я ключи куда-то засунул, поэтому пришлось позвонить, — Дима, с Валериком в одной руке, с дорожной сумкой — в другой, переступил порог квартиры, — принимайте внука.

— Зайчик мой сладкий! — Анна протянула руки к ребёнку, — Господи, как я по нему соскучилась!

— А я?! — радостно поздоровавшись с сыном и невесткой, Александр нетерпеливо стоял рядом, — Ну, всё, подержала, давай и мне подержать…

— Мне кажется, он подрос, — Анна Сергеевна с умилением смотрела на Валерку, — да-да, он подрос!

— Мужик! — дед расцеловал внука в обе щёки, — Ну, идём раздеваться!

— Наташа… — вспомнив вдруг о вернувшейся невестке, Анна виновато обняла её, — ты уж прости… Все эмоции на Валерика… Но я так рада тебе… правда…

— Здравствуйте, Анна Сергеевна, — обняв ту в ответ, улыбнулась Наташа, — и я очень рада.

— Давайте, раздевайтесь, у меня всё готово, так что можно сразу за стол… — Анна махнула рукой в сторону кухни, — Только руки помойте!

— Сейчас… — повесив Наташкину курточку в шкаф, Дима заключил её саму в объятия, — С приездом… Наташка… я так по тебе соскучился…

— Я тоже… — закрыв глаза, она прижалась к его груди, — Дим… я так рада, что вернулась…

— Ну, где вы?! — Анна нетерпеливо выглянула из кухни, — Остывает же!.. Саша, ты раздел Валеру? — эти слова относились уже к супругу.

— А как же! — тот радостно вышел из гостиной с внуком на руках, — Мы уже раздетые, и хотим кушать!

— Ты иди, а я сейчас, — кивнув Наташке, Дима вытащил сигналивший мобильник и прошёл в свою комнату, — Да, Марин. Привет. Да, слушаю… Значит, всё-таки угадали… Да не за что. Это — чистая случайность, и, если уж говорить спасибо, то Наташе. Ну, тогда всё хорошо… Информацию мы им скинули, остальное — дело органов.

— Ну, что? — Наташа смотрела на Димку во все глаза, когда они после обеда вернулись в свою комнату.

— Всё нормально. Твою информацию приняли к сведению, девочку разыскивают.

— Значит, я всё-таки, опоздала?! — испуганно спросила Наташа, — Это я виновата, что не сразу написала…

— Нет, ты вообще ни при чём. Они там считают, что к тому моменту, когда ты прочитала переписку этой девочки с Фишером, она уже пропала. Поэтому она и не отвечала тебе.

— А что теперь?..

— Теперь, я думаю, органы докопаются до истины.

— А как?

— Ну, не знаю… Как вариант, взломают её профиль и прочтут всё сами, а потом и до профиля Фишера доберутся.

— А если он его удалит?

— Любой профиль восстанавливается, так же, как и любая удалённая инфа. Потом найдут айпи-адрес, ну, в общем, у всех есть свои секреты… Да, кстати, — он как будто что-то вспомнил, — завтра с утра мы с тобой едем к фониатру.

— Дим… А, вдруг, фониатр скажет, что я уже никогда не смогу петь?

— Почему не сможешь? Теперь уже точно сможешь, просто, скорее всего, нужно будет пройти ещё курс лечения.

— Знаешь, всё это время я старалась не думать о том, что у меня больше нет голоса… А вот сейчас мне по-настоящему стало страшно… Что было бы, если бы я снова не заговорила?

— Всё уже хорошо… Не думай об этом. У нас с тобой будут дела поважнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой сольный проект. У меня уже есть новые идеи… При чём, грандиозные идеи.

— Но как ты их будешь воплощать? — улыбнулась Наташа, — У нас нет денег…

— Зато у нас есть песни, есть уже поставленные номера, есть даже штат артистов, которые, думаю, не откажутся выступить на твоём сольнике… Есть ты, наконец… А деньги… Ну, будем работать по варианту «билетная касса»… Думаю, что на твои концерты публика обязательно пойдёт.

— Но мы с тобой теперь бездомные…

— Мир не без добрых людей, — Дима загадочно улыбнулся, — я бы сказал, что добрых людей гораздо больше…

— Дим, ну, расскажи…

— Ну, что рассказывать… — он развёл руками, — собирайся, поедем, сама всё увидишь.

— Собираться?! Прямо сейчас?! — она изумлённо смотрела на него, — Ты же устал с дороги, тебе нужно отдохнуть.

— Не хочу, — он подошёл к ней близко, обнял, прижавшись губами к макушке, — Наташ… я и так почти десять дней отдыхал. А мне хочется работать… Тем более, теперь я буду работать только на себя. И учти… — он шутливо заглянул ей в лицо, — Тебе со мной покоя тоже не будет!

— А я согласна… — она счастливо затихла в его руках, — Я на всё согласна, лишь бы с тобой… И чтобы не расставаться…

* * *

— Ну, что, догадалась, куда я тебя привёз? — остановив машину, он хитро посмотрел на Наташу.

— Да… — она радостно-удивлённо смотрела в боковое стекло, — Дим, ты можешь мне не поверить, но я почему-то именно об этом и подумала, когда мы только отъезжали от дома.

— Ну, так и должно быть. Муж и жена — один сатана, должны думать в унисон. Ну, что, идём? — он взялся за ручку двери.

— Идём, — несмотря на улыбку, Наташка заметно волновалась…

Открыв уже знакомую ей дверь, она первой вошла в небольшое студийное помещение.

— Здравствуйте! — она буквально засветилась от радости, увидев сидящего за компьютером мужчину с небольшой оеладистой бородкой и длинными, волнистыми, стянутыми на затылке волосами.

— Наташа, вот так встреча!.. — в первое мгновение застыв от неожиданности, Костя стремительно встал со стула и, подойдя к девушке, дружески её обнял, — Рад безумно!..

— И я рада, — взглянув на Романова, она обернулась на дверь, — войдя вслед за ней, Дима скромно стоял в ожидании своей очереди поздороваться.

— Добрый день, — приветливо кивнув, Костя поздоровался первым.

— Добрый день, — кивнул в ответ Морозов, — Я — Дима.

— Я уже понял. А я — Константин, можно Костя, — хозяин протянул Димке руку, — Женька придёт чуть позже, да он, собственно, нам и не нужен.

— Я бы хотел сначала оговорить условия, — Дима серьёзно посмотрел на Романова, — аренда помещения, аренда аппарата, может, ещё что-то дополнительно…

— Сразу видно — деловой человек, — Костя шутливо глазами показал Наташке на Диму, потом взглянул на него уже серьёзнее, — Аренды помещения как таковой у меня нет, оплачивать нужно только коммуналку. А аренда аппарата… Ну, скажем так, её тоже не будет, а будет стоимость аппарата, с учётом его износа. Но аппарат у меня не старый, и, как видишь, не дешёвый, так что я предлагаю его просто выкупить за часть стоимости, выплачивая в течение, скажем, года… Если вас такой вариант устроит, то…

— Устроит, — Дима охотно кивнул, — я уже вижу, какой аппарат. Меня вполне устраивает.

— Ну, тогда — по рукам? — Костя охотно протянул свою руку.

— По рукам, — Дима крепко пожал его ладонь.

— Костя, а вы — куда? — Наташа растерянно смотрела на Романова.

— А я уезжаю к жене, в Германию. Пока на год, а там видно будет…

— Жаль, — она грустно улыбнулась, — я думала, мы будем общаться, как раньше.

— Обязательно будем, — развёл руками Костя, — я же не бабочек ловить еду, а заниматься творчеством, не отрываясь от семьи…

— Понятно, — кивнула Наташа, — тогда успехов вам.

— Думаю, мы ещё увидимся, — Костя внимательно посмотрел на Диму, — я там оставил адрес своего скайпа. Как только будет что-то готово, свяжемся, я посмотрю, послушаю… Если всё будет на уровне, то зарубежные гастроли постараюсь вам обеспечить…

— У Димы всё будет на уровне, — Наташа взяла мужа за руку, — даже не сомневайтесь.

— Я тебе верю, — улыбнулся Костя, — а про твой уровень знаю лично… Так что, работайте, ребята.

Грохот за дверью заставил оглянуться всех присутствующих.

— Чё, нормалёк, — оглядывая стены и потолок, Говоров и Мазур одновременно ввалились в помещение.

— Во… — Сашка бесцеремонно прошёл в тон-зал, — значит, барабаны — сюда… синтез — сюда… Мазура в дальний угол…

— А чё это меня — в дальний угол? — Витька возмущённо смотрел на друга.

— А чтобы не высовывался…

— А вы чего? — увидев ребят, Дима улыбался как-то радостно-удивлённо, — Вы откуда?

— Мы — оттуда, — кивнув головой куда-то себе за спину, Сашка по-хозяйски прошёлся по аппаратной.

— Может, объясните?! — Дима внимательно следил за его передвижениями.

— Ща Жека придёт и объяснит…

— Костя?.. — Морозов перевёл взгляд на хозяина студии, — Я что-то не понял…

— Я так думаю, что это — тебе сюрприз, — Романов пожал плечами, — сейчас, наверное, расскажут…

— А чё рассказывать?.. — Сашка заложил руки в карманы брюк, — Димыч, мы так подумали, что нам без тебя у Лапы делать нечего…

— Подожди… — Дима нахмурил брови, — но вы понимаете, что нам придётся теперь самим бороться за своё творчество? Мы ведь даже название группы оставили там, в центре…

— Ни фига! — Сашка замотал головой, — Мы как были «Ночной патруль», так и будем.

— Обоснуй, — Дима уставился на него любопытным взглядом.

— А чё обоснуй… У него прав на название нет? Нет. Мы название менять не будем. А, если он и наберёт состав, то пусть они сначала докажут, что они и есть — настоящий «Ночной патруль». А мы будем по старой схеме работать…

— Ну, в принципе, ничего противоправного нет, — Дима согласно кивнул головой, — к тому же, у нас уже есть заявленные гастроли… Да, а как Женька? Мы же с ним уже договорились…

— Женька, в принципе, согласен встать за клавиши, если ты захочешь быть чисто вокалистом…

— Я думаю, всё разрулим, тем более, у меня теперь личный проект, — обхватив сзади руками Наташку, Дима улыбнулся.

— А что, у твоего проекта голос появился? — Сашка удивлённо посмотрел на них обоих.

— Появился, — рассмеялась Наташа, — а ты как думал?!

— Ну, тогда ваще — нормалёк!

* * *

— Дим, а разве так бывает? — уже сидя в машине, Наташа посмотрела на мужа.

— Как? — обернулся он к ней.

— А вот так, чтобы в один день столько проблем решилось… Я до сих пор не могу поверить, что всё так закончилось…

— Пока не закончилось, Наташ, — он вздохнул, — нам с тобой столько работы предстоит… Но это уже другая история.

— Всё равно… так удивительно…

— Знаешь, недавно мне мама сказала, что в жизни не бывает случайностей… Любая мелочь — она не случайность, а звено в цепи событий, влияющих на нашу жизнь. Что-то нашёл — не просто так… Что-то потерял — значит, так нужно…

— Знаешь, впервые за много дней, мне вдруг захотелось есть… — неожиданно засмеялась Наташа.

— Открой бардачок, там где-то шоколадка должна быть.

— Ага, сейчас… — открыв отделение для перчаток, она просунула руку в поисках шоколада, — А это что такое? — нащупав рукой какой-то свёрток, Наташа сразу поднесла его к лицу, — Ух ты, какой запах… травяной…

— Надо же… а я совсем про него забыл, — Дима качнул головой, — он тут уже полгода лежит…

— А что это? — она внимательно разглядывала свою находку.

— Это трава… Когда ты лежала в больнице, твой друг, Сергей, приходил ко мне и просил тебе её передать. Он сказал, что это его мать собирала.

— А, понятно, — кивнула Наташа, — она у него по травам специалист… А для чего эта трава, он не сказал?

— Он сказал, что тебе сейчас её просто необходимо пить… а я, честно говоря, не очень доверяю таким методам лечения… положил её сюда, а потом совершенно забыл. Если бы не шоколадка…

— При чём тут шоколадка? — рассмеялась Наташа, — Просто мне захотелось есть… Вот к чему такой поворот, а? — она шутливо нахмурила брови.

— Не знаю… — Дима весело развёл руками, — может, тебе нужно травки пожевать?

— Ну, можно и пожевать… — она согласно кивнула, — Только от чего эта трава? Серёжкина мать просто так бы не передала…

— Вообще-то он сказал… — как будто вспомнив о чём-то, Дима внимательно посмотрела на жену.

— Ну, от чего? — она вопросительно посмотрела на него.

— Не от чего, а для чего, — пряча улыбку, поправил её Димка.

— Ну, для чего?! — она нетерпеливо потормошила его за колено, — Ди-и-им…

— Он сказал… он сказал, для того, чтобы дети рождались…