Она даже обрадовалась, когда на следующий день, явившись к своему врачу с результатом УЗИ, неожиданно получила от той направление в стационар. Собираясь вечером, она уже знала, что сюда, в квартиру матери Артура, больше не вернётся никогда.

— Зачем тебе столько вещей? — Артур удивлённо смотрел, как она набивает очередной пакет.

— Я не знаю, сколько я там пробуду.

— Ты что, уходишь? — она удивилась спокойствию его тона.

— Да, — опустив взгляд, она не торопясь продолжала складывать свою одежду. Где-то, в самых потаённых уголках души она всё ещё надеялась услышать от него какие-то слова… Она и сама не знала, что это должны быть за слова… Но она всё равно ждала их… пусть без надежды, но ждала…

Она их так и не услышала. Опустив голову, он сидел, молча смотря себе под ноги.

— Ну, всё. Пока. — отказавшись от его автомобиля, Валя вызвала такси и уже приготовилась выходить из квартиры.

— Я помогу, — подхватив её вещи, Артур вынес и уложил всё в багажник.

— Пока, — ещё раз попрощалась она, собираясь занять место в салоне.

— Как-то всё не так… — он хмуро огляделся вокруг, потом опустил голову и остановился взглядом на носке своего ботинка.

— Всё так, — почти шёпотом ответила она ему, — Было — не так… А теперь — всё так, как надо.

Она боялась этого момента, но, на удивление, спокойно уселась на пассажирское сиденье и захлопнула дверь автомобиля. Ей даже показалось, что она чувствует какое-то облегчение, покидая этот дом и этот двор, так и не ставший ей родным…

По пути она заехала к Татьяне и оставила у неё свои вещи, прихватив лишь то, что могло понадобиться в больнице.

Оформившись в приёмном покое, поднялась на лифте на нужный этаж и переступила порог палаты…

«Ну, вот, Валентина Сергеевна. Теперь это — ваш дом… Временный, но всё же…»

Ночью она боялась закрыть глаза… Стоило ей сомкнуть веки, как перед ней возникал Артур… высокий, красивый… Он улыбался ей — так, как улыбался всего пару месяцев назад… Она бы отдала сейчас полжизни, чтобы снова оказаться рядом с ним… полжизни за одно его объятие, за один поцелуй… Она так и не уснула до самого рассвета, тихо плача в больничную подушку, чтобы не услышали соседки по палате…

— Валя, это я, — звонок Алексея раздался на следующий день, — Тебе Ксюшка ещё не звонила?

— Нет, а что случилось? — испуганно спросила Валентина.

— Ничего не случилось. Просто её Женя с отцом возвращаются завтра домой. И в эти выходные хотят нанести нам визит. Ну, что-то типа сватовства. Я тебя очень прошу… Будь в этот день с ней. Ты ведь всё-таки мать…

— Лёша, я не могу… — она не успела договорить, как он нервно её перебил:

— Послушай… я всё понимаю. Но есть вещи, через которые переступать нельзя. Давай хоть дочь выдадим замуж по-человечески, как родители. А потом уже…

— Лёша… — она печально усмехнулась, — Я, правда, не смогу.

— Никогда не думал, что ты… — ей показалось, что он хотел сказать что-то обидное, но сдержался.

— Я в больнице… — нехотя призналась Валя.

— В больнице?.. — голос сразу стал встревоженным, — Что с тобой?

— Ничего страшного, — уклончиво ответила она, — Всё хорошо.

— Слушай, к чему эти загадки? В какой ты больнице? А почему Ксюшка не знает?

— Меня только вчера положили. Я никому не успела сказать.

Она так и не сказала ему, в какой больнице находится, но от дочери скрыть всё же не смогла…

— Мама, почему ты вчера не позвонила?! — Ксюша возмущённо дышала в трубку, — Я бы уже сегодня к тебе приехала…

— Ну, вот, считай, что позвонила, — едва сдерживая слёзы, Валя кусала губы. Она ужасно скучала по дочери и была рада любой возможности увидеться с ней.

Увидев мать в вестибюле родильного дома, девушка удивлённо смотрела на её округлившуюся фигуру.

— Мама… мы же виделись неделю назад… Почему я ничего не заметила?

— Потому, что я была в плаще, — улыбнулась Валя, прижимая к себе дочь, — Да и ты не очень меня разглядывала…

— А… папа знает?..

— О чём? — почему-то испуганно спросила Валя.

— Ну, вот, об этом, — кивнула на её живот Ксюша.

— Нет, не знает. И ты пока не говори ему ничего.

Поговорив с дочерью и узнав от неё подробности визита будущего зятя, Валя подумала, что Ксюшке было бы намного спокойнее, если бы она была рядом в такой день… Проводив её, она тут же зашла в ординаторскую и, спросив у своего лечащего врача разрешения уйти в выходные домой, тут же перезвонила и обрадовала девушку.

Оставшиеся до субботы дни она мысленно собиралась с мужеством. Переступить порог бывшего, но всё же родного дома было тяжело… тяжело, в первую очередь, от того, что там был Алексей. Валя даже не знала, какое чувство сейчас сильнее в её душе — чувство вины или чувство какой-то непонятной ревности… Несмотря ни на что, мысль о том, что у него теперь другая женщина, теперь особенно чувствительно резанула по самолюбию…

Решив, что ради Ксюшки нужно переступить через себя, в субботу, после назначенных процедур, она переоделась в гардеробе и, вызвав такси, приехала на свою старую квартиру.

— Привет, — Алексей сдержанно поздоровался с ней в прихожей. Скользнув взглядом по её животу, он молча развернулся и ушёл на кухню. Валя не могла не заметить, как заходили желваки на его лице… Она подумала, что, узнав от Ксюшки, в какой больнице она лежит, он обо всём догадался сам. Раздевшись, она с трепетом в душе прошла в гостиную… Слёзы снова навернулись на глаза… Она столько времени не была здесь… Теперь ей всё показалось особенно родным — и эти обои, и эта мебель, и эти портьеры… и это тиканье часов… Их негромкий стук лечебным бальзамом капал на израненную душу…

Женька и его родители должны были подъехать позже, и Валя прошла на кухню, где Алексей и Ксюша вместе колдовали над кастрюлями. Ей было так необычно видеть своего бывшего мужа в роли кулинара, что она невольно улыбнулась.

— Давайте, помогу… — она произнесла это робко, не надеясь на согласие.

— Помогай, — Ксюша с готовностью подвинула большую тарелку с овощами — салат режь…

— Не так… — наблюдая, как Алексей натирает курицу ароматной приправой, Валя не сдержалась и, забрав курицу у него из рук, принялась натирать её сама. К её удивлению, перечить он не стал… Когда всё было приготовлено, нарезано и выложено в подходящую посуду, она, вымыв руки, снова вернулась в гостиную. Ей очень хотелось войти в свою бывшую спальню, но она почему-то не решилась… Снова устроившись в кресле, она закрыла глаза… Ей вдруг подумалось, что в последние несколько ночей она снова не видит во сне странного поезда…

— У меня к тебе вопрос, — Алексей показался в дверях гостиной, — Я там фотографии вчера пересматривал. Давай ещё раз вместе пересмотрим, может, ты что-то захочешь забрать…

— Не знаю, я как-то не готова… — она подумала, что ей сейчас будет тяжело смотреть на их прошлую жизнь.

— И, всё-таки… — он вытащил из шкафа фотоальбом и присел напротив неё, — Вот, смотри… Выбирай любые, а что останется, заберу я.

Валя без большой охоты взяла в руки протянутую стопку фотографий. Они были разной давности — сделанные и пятнадцать лет назад, и в прошлом году. Она боялась их разглядывать, поэтому отбирала быстро, в основном те, на которых была запечатлена дочь.

— Всё, — она протянула Алексею пачку фотографий, — я себе взяла, а это — твои.

— Ну, хорошо, — он положил их назад, в шкаф, — Себе я уже отобрал, а эти пусть Ксюшке останутся, на память.

Они ещё какое-то время сидели молча, друг напротив друга. Он смотрел куда-то вниз и Валя незаметно бросала на него взгляды… Несмотря на свои сорок три года, выглядел Алексей довольно моложаво. Мысль о том, что он целовал и обнимал другую женщину, неожиданно засела в голове у Валентины, и, несмотря на все её усилия, не давала ей покоя даже тогда, когда они все вместе сидели за накрытым столом — и она, и Алексей, и Ксюша, и Женька со своими родителями.

Вечер получился по-семейному весёлый. Отец будущего зятя оказался человеком с хорошим чувством юмора, как и его супруга, и оставлял самое хорошее впечатление, и Валя успокоилась за Ксюшку — в такой семье обидеть молоденькую невестку никак не могли.

— Тебя что, не заберут? — услышав, как она вызывает по телефону такси, Алексей удивлённо остановился напротив.

— Нет, — коротко ответила Валя.

— И сюда ты на такси приехала? — он как-то странно покрутил головой, — Что ж так?

— Ну, вот так, — Валя вышла в прихожую, чтобы одеться.

— Мама, а ты сейчас куда… — Ксюшка осторожно покосилась на отца, — В больницу или…

— В больницу, — Валя постаралась улыбнуться как можно веселей.

— Мам… — девушка схватила её за руку, — А тебе нельзя… ну, здесь, дома, переночевать? — как будто опасаясь, что отец будет против, она бросила на него просящий взгляд, — Тебя же на все выходные отпустили?

— Да, отпустили, — Валя ласково пригладила волосы дочери, — Но, боюсь, папе будет неприятно, если я тут останусь.

— Мне всё равно, — Алексей равнодушно развёл руками, — Оставайся… Если тебе разрешат…

— Ну, хорошо… — не в силах отказаться провести этот вечер и завтрашний день с дочерью, Валя снова едва не расплакалась.

— Мам… А давай, ты со мной ляжешь?.. — в Ксюшкиных глазах тоже стояли слёзы, и Валя только крепко обняла дочь.

* * *

Вернувшись на следующий день в стационар, Валя испытала странное щемящее чувство… Даже уезжая от Артура, она не ощутила такой тоски, как сегодня, когда выходила из своего родного дома…

— Привет, — она не ожидала его звонка и была к нему не готова, но мужественно нажала на клавишу, — Я заеду сегодня вечером. Нам нужно поговорить.

— Не нужно ко мне заезжать, — по его тону она поняла, что новость, которую он хочет сообщить, не из приятных, — Говори лучше так, по телефону…

— Я возвращаюсь к Жанне, — несмотря на то, что она была готова и сама стремилась к разрыву с ним, внутри всё похолодело, — Прости меня…

— За что? — голос всё же предательски дрогнул, но она мужественно ожидала ответа.

— За то, что я не смог… — она услышала в трубке тяжёлый вздох, — Прости меня… пожалуйста…

— Знаешь, чего мне хочется сейчас больше всего? — она сама не поняла, зачем решила сказать ему это, — Больше всего мне хочется, чтобы меня продержали здесь до самого декрета…

— Валя… я понимаю… — он заговорил сбивчиво, — И мне тоже будет нелегко встречаться с тобой… Но, ты же понимаешь, я не могу уйти с работы… сейчас так сложно найти приличное место…

— До свиданья, — она больше не могла разговаривать с ним и, отключив телефон, быстро прошла к умывальнику в углу палаты, пока никто не заметил, как слёзы льются ручьём из её глаз. Открыв кран, она ещё долго плескала холодной водой на разгорячённое лицо.

Успокоившись, наконец, Валя прилегла на свою кровать. На душе было пусто, как никогда. Да, она предполагала, что всё закончится именно так, но, всё-таки, звонок Артура оказался жестоким ударом… Она снова и снова, в мельчайших подробностях, вспоминала историю их любви… «А любви ли? — подумалось ей, — Какая же это любовь… чистая физиология…»

Пытаясь отвлечься от этих мыслей, она вдруг вспомнила о фотографиях, которые забрала сегодня у Алексея. Достав из пакета большой конверт, Валя вдруг с удивлением обнаружила, что снимков намного больше, чем она собиралась взять.

«Наверное, Лёшка по ошибке свои положил».

…Теперь она внимательно рассматривала каждый кадр… Вот они — ещё совсем молодые, на прогулке с детской коляской… Вот — на отдыхе, на морском пляже… Вот — втроём с уже подросшей Ксюшкой… А здесь — в доме Маргариты Павловны…

Валя всматривалась в фото, которые до этого видела много раз, но ей казалось, что сейчас она впервые держит их в руках…

«Какие мы здесь счастливые», — с болью думала она, вспоминая те беззаботные годы, когда у них с Алексеем всё было хорошо. Все бытовые неурядицы сейчас казались ей такими пустяковыми, не стоящими выеденного яйца… Оказывается, совершенно неважно, кто больше заботится о доме, если в этом самом доме — мир и покой…

«Господи… ну, почему э т о свалилось именно на мою голову?!» — уже в который раз подумала Валя, проваливаясь в беспокойный после сегодняшнего дня сон.

* * *

Он, всё-таки, приехал к ней… На негнущихся ногах она спустилась в больничный вестибюль. Сердце стучало так громко, что, казалось, что его удары были слышны снаружи.

— Зачем ты пришёл?

— Валя… — он заметно волновался, — Я не мог не прийти… Я хочу, чтобы ты знала… Я всё равно тебя люблю.

— Ты пришёл, чтобы мучить меня? — она усмехнулась, но он не обратил на это внимания.

— Нет… я пришёл, чтобы… Может, ты вернёшься?

— А как же Жанна?.. — она снова усмехнулась.

— Если ты сейчас скажешь, что вернёшься, то я не поеду к ней.

— А, если скажу, что не вернусь, то поедешь… Да?

— Ну, если так, то… Да.

— Езжай к Жанне, — она хотела развернуться и уйти, но он схватил её за руку.

— Подожди… Валя… Я ведь не просто так сейчас пришёл. Я не люблю её. Я люблю тебя. Если ты не вернёшься, то я должен буду жить с нелюбимой и неродной женщиной…

— Тебя никто не заставляет жить с ней.

— Я вернусь только из-за сына… Если вернусь…

— Возвращайся к Жанне, — она резко выдернула руку и, развернувшись, почти бегом пересекла вестибюль и скрылась на лестничной площадке.

Поднимаясь по ступенькам, Валя с облегчением подумала, что ей уже совсем не хочется плакать…

«То ли всё выплакала… То ли…»

Она шла и думала, что за всё время, что он находился здесь, Артур ни разу не спросил ни о её самочувствии, ни о ребёнке… «Он даже не спросил, почему меня положили в больницу», — уже взявшись за ручку двери в палату, вспомнила она.

День подходил к концу, и она никого не ожидала — Татьяна была только вчера, Ксюшка обещала приехать завтра…

— Валя, выйди ко мне, я в вестибюле, — голос Алексея прозвучал в телефоне, как гром среди ясного неба.

«Тоже, наверное, прощаться пришёл», — невесело подумала она, спускаясь по каменным ступенькам.

— Здравствуй, — кивнула она ему, стараясь не смотреть в глаза.

— Здравствуй, — он, напротив, смотрел на неё пытливо, пытаясь поймать взгляд, — Как ты?

— Нормально, — она всё же посмотрела на него, — А ты?

— В порядке, — он кивнул на ряд скамеек вдоль стены, — Пойдём, присядем.

Присев рядом с ним, она как-то обречённо ждала его слов.

— Почему ты не сказала, что ты сейчас одна?

— С чего ты взял, что я одна? — она не ожидала такого вопроса и ответила машинально.

— Да я сразу догадался. На такси приехала, на такси уехала… Осталась ночевать…

— Ну, и что…

— Он тебе даже ни разу не позвонил, — Алексей смотрел на неё как-то укоризненно, чуть улыбаясь уголком губ.

— Ну, какая теперь разница? — Валя пожала плечами, — Ну, одна. Ну, и что…

— Где ты сейчас живёшь?

— В больнице…

— Возвращайся домой.

— У меня нет дома…

— Перестань. Дом у тебя есть.

— Ты что, уезжаешь?

— Да, наверное.

— Ты же говорил, что она приедет сюда…

— Кто?.. — он как будто не понял вопроса, но потом, спохватившись, исправился, — А, да… Не получается сюда. Подожди… — он вдруг уронил голову на руки и потёр ладонями лицо, — Подожди… Валя… Ну, что мы с тобой, как дети малые… И я тоже — дурак…

— О чём ты, Лёш?.. — она устало повернулась к нему.

— Да глупости это… Никого у меня нет… Понимаешь, никого! Наврал я всё тебе…

— Зачем? — она удивлённо приподняла брови.

— Да потому, что дурак… Дурак, что уехал тогда… сам толкнул тебя к нему. Я ведь давно видел, что с тобой творится… Это и слепой бы заметил… А я… — сцепив пальцы рук, он сидел, слегка раскачиваясь взад-вперёд и судорожно вздыхая, — Я, конечно, сделал большую глупость, что уехал… Понимал, что разговаривать с тобой бесполезно, только хуже делать… Хотел дать тебе время на размышление… Надеялся, что перегорит… Или у тебя, или у меня… или… у этого… Не скрою, пытался жизнь свою устроить… да разве впопыхах устроишь?.. Понял одно, что кроме тебя никто мне не нужен…

— Зачем же ты сказал, что у тебя женщина?.. — она задала этот вопрос, заранее зная, что он ей ответит.

— Хотел, чтобы ты на меня другими глазами посмотрела… Может, приревновала… Думал, скажу, а потом признаюсь, что выдумал… А ты, оказывается, уже к нему ушла.

— Что же я наделала Лёша… — она тоже уронила лицо в ладони.

— Валь… — он отрешённо смотрел куда-то вперёд, — Вернись ко мне… я тебя очень прошу…

— Что ты, Лёша… — каким-то глухим голосом произнесла Валентина, — разве такое прощают?..

— Когда любят — всё прощают.

— Это тебе только кажется, — она печально покачала головой, — Такое простить нельзя…

— Если ты о ребёнке, то даже не думай… Выращу, как своего. Он ни в чём не виноват.

— Я о другом…

— А в другом… в другом и моя вина есть. Не надо было мне уезжать… Надо было всё сделать, чтобы у вас с ним ничего не получилось… — он сжал губы, как будто боялся сказать что-то лишнее, — Хоть морду ему набить надо было… А я…

— А ты и так всё сделал. У нас ничего не получилось. Большего бы ты и сделать не смог…

— В каком смысле? — он медленно повернул к ней голову, — Что я сделал?

— Ребёнка… Это — твой ребёнок, Лёша.