В отличие от прошлой поездки, в этот раз дорога на фестиваль была не такой весёлой. Всё разговоры были только об Алёне и о случившемся с ней несчастье, так, что уже к вечеру Элеоноре пришлось ходить по вагону и заставлять молодых артистов настраиваться на предстоящее выступление.
Оказавшись а одном купе с Татьяной, Викой и Ритой, Люба была, пожалуй, единственной, кто пытался думать о фестивале и о своей неожиданной роли, но разговоры девушек то и дело сбивали её с нужной волны.
— Всё равно не могу понять, как она так упала, — Таня в очередной раз задумчиво покачала головой, — ну, пусть каблук подломился… упала бы на бок, или на задницу бы села… Но ведь она летела головой вниз, как будто ей пинка хорошего дали!
— Ничего странного, — тонкая лямка жёлтого топика упала, и Ритка пожала обнажённым плечиком, — просто не удержала равновесие.
— Таня права… — кажется, впервые за всё время разговора, Любаша решила подать голос, — Если бы она поскользнулась, то просто съехала бы со ступенек. А тут…
— Да по-разному бывает, — Ритка бросила на неё свой колючий взгляд, — пока не упадёшь, не узнаешь.
— В том-то и дело, что я знаю, — Люба слегка нахмурилась, — падала уже…
— С лестницы? — Вика, с которой Любаша виделась раньше только при поступлении в студию, удивлённо посмотрела на неё.
— Угу… — кивнув, Люба угрюмо уставилась на носок тапочка, — С той самой.
— Ты что, падала с лестницы в «деревне»? — в тон Вике удивилась Татьяна, — Когда?
— Тогда, — Любаша многозначительно усмехнулась, — в конце марта. Поскользнулась…
— Слушайте, девчонки, это уже наводит на определённые мысли… — тряхнув разбросанными по плечам русыми волосами, Вика обвела всех девушек многозначительным взглядом, — Вчера Элеонора рассказывала, что, когда в декабре там проходил конкурс, то тоже одна вокалистка ногу подвернула, а другой кто-то каблуком в ступню въехал…
— Ну, и что, — теперь плечами пожала Татьяна, — такое часто бывает на конкурсах. Каблук подпилили, а вторая просто неосторожно ногу поставила… Совпадение!
— Такие совпадения просто так не бывают, — Вика покачала головой и посмотрела на Любашу, — вот и ты, говоришь, с лестницы упала… Да?..
— Угу, — Люба почему-то вспомнила не собственное падение, а события полугодовой давности, когда она наступила острой шпилькой на ногу этой заразе Анжелке…
— Вот видишь… А теперь — Алёна.
— Ты ещё про Наталью забыла, — Ритка улыбнулась краешком губ, — её Мигель на репетиции уронил, она хромала две недели.
— Ну, да… — оторвавшись от воспоминаний, охотно подтвердила Любаша, — Ещё и Наташа…
— Ну, и что вы думаете по этому поводу? — Татьяна бросила на своих собеседниц насмешливый взгляд.
— Как пить дать, это — порча! — сделав лицо серьёзным, Вика слегка поджала губы, — Смотрите, за такой короткий срок столько травм и неприятностей.
— Порча делается на конкретного человека, а тут столько народу пострадало, — закинув ногу на ногу, Таня махнула рукой, — ерунда. Просто так совпало.
— Это и есть самая настоящая порча, — убедительно кивая сама себе, отчеканила Вика, — знаю, что говорю! И сделана конкретному человеку, вернее, людям.
— Это кому?..
— Морозовым, кому ещё, — приглушив голос, Вика бросила осторожный взгляд на двери, как будто опасаясь, что кто-нибудь подслушивает их беседу, — вот у них всё это и происходит! Нужно им было священника на открытие приглашать, а они не подумали. Как с захвата заложников началось, так и пошло-поехало!
— Каких заложников?! — впервые услышав о каких-то заложниках, Люба изумлённо округлила и без того большие глаза.
— Да было дело… — нахмурившись, Татьяна махнула рукой куда-то в сторону, — Ты разве не слышала?
— Нет… — не спуская с неё взгляда, Люба энергично замотала головой, — Не слышала…
— Ну ты даёшь… Чуть больше года назад, по дороге на гастроли, их автобус захватил мужик с гранатой. По всем каналам репортажи шли.
— Зато они ещё популярнее стали, — загадочная улыбка не сходила с Риткиного лица во время всего разговора, — сразу и в рекламе снялись, и в фильме, и на телевидении передача была…
— Вот и завистников стало больше, — сделала вывод Вика, — поэтому и творится такое, что порчу навели.
— Любишь ты всему придавать значение, — Татьяна недовольно поморщилась, — кто и за что будет им наводить порчу?
— Стопудово! — неожиданно Рита решила поддержать Вику, — Да видно невооружённым глазом — порча…
— А я о чём?.. — Вика развела руками, — Сами раскрутились, добились известности… Мало у них недоброжелателей? Сейчас творчество страдает, а потом ещё и до личной жизни дойдёт, если меры не примут!
— Ты потише болтай… — потянув за ручку, Татьяна захлопнула дверь купе, — Совсем забыла о регламенте в своём декрете…
От Любаши не утаилось, каким недвусмысленным взглядом одарила свою собеседницу Татьяна. Судя по тому, как она пристально взглянула на Вику и приглушила голос, это было предупреждение не распускать язык. Сама Таня никогда не распространялась ни про Наталью, ни про Дмитрия, за исключением каких-нибудь ничего не значащих реплик, но, видимо, засидевшись дома, её напарница не могла удержаться от чисто женской болтовни. Любаша не могла понять, кого опасается Таня, её саму или Ритку…
Вскоре Татьяна и Вика вышли в коридор и, прильнув к оконному стеклу, принялись смотреть на пролетающие мимо вечерние пейзажи. Оставшись с Ритой вдвоём в купе, Люба с удивлением наблюдала, как та, вытащив, было, из сумочки сигареты, на несколько секунд задумалась. Потом, как будто вспомнив о чём-то, нервно швырнула пачку назад.
— Ты сегодня не куришь? — несмотря на то, что дверь была прикрыта, Люба говорила негромко.
— Хочу курить… аж до обморока… — Ритка откинулась на мягкую спинку вагонного дивана, — Но… придётся ждать до Москвы.
— Ты что, Элеонору боишься?!
— Да вот ещё. Было бы кого…
— А чего тогда до Москвы?..
— Ты что, не видела, что Говоров вместе с женой едет? — Рита недовольно поджала губы, — Она без конца курить ходит, то с ним, то одна. Не хочу встречаться ни с ней, ни с этим козлом.
— Ну, и что, что ходит… — в ответ Любаша пожала плечами, — Ты что, боишься, что она про вас знает?..
— Не боюсь. Просто не хочу встречаться нос к носу, — уклончиво объяснила Ритка, — ну их всех.
— Думаешь, он ей признался?..
— Нет… — вздохнув, девушка помолчала ещё какое-то время, как бы раздумывая, рассказывать дальше или нет, — Сам он вряд ли расскажет…
— Тогда — что?.. — не отрывая от соседки удивлённого взгляда, Люба забралась с ногами на полку и устроилась поудобнее в углу у окна.
— Я у него дома одну вещь забыла…
* * *
Оставшиеся часы до Москвы прошли немного веселее: придя в купе к вокалисткам, Наташа принесла с собой гитару и устроила обычную распевку. Женское шикарное многоголосие, как всегда, собрало других пассажиров возле открытой двери, и Люба с удовольствием ловила восхищённые взгляды. Распевались девушки, исполняя придуманную специально для этой цели композицию в русском народном стиле. Растяжную, и, в то же время, ритмичную, раскрывающую связки мелодию сочинил сам Морозов, в одной из поездок, ещё несколько лет назад. Слова же писались всем мужским коллективом «Ночного патруля», за бутылкой коньяка, поэтому песня получилась довольно хулиганской по смыслу, и обычно привлекала внимание невольных слушателей не только красотой исполнения и мелодией, но и довольно пикантным текстом. Несмотря на это, песню девушки исполняли с большим удовольствием, заражая своим задором всех окружающих.
— Ой, ребята, какие вы молодцы! — пассажирка лет сорока пяти с удовольствием отбивала ладоши, — Вы, наверное, ансамбль народной песни?
— Нет, мы поём рок, — Наташа накрыла струны рукой, — а это — наша распевочная…
— Извините… а можно вас спросить?.. — Две молоденькие девушки, лет по семнадцать-восемнадцать, робко заглянули в купе.
— Спрашивайте, — улыбнулась Наталья.
— А вы не знаете, куда можно поехать в Москве на прослушивание?
— Не знаю… — Наташа с сожалением улыбнулась, — Вам лучше найти в интернете информацию.
— Мы нашли… Просто, вдруг вы подскажете, куда лучше всего ехать…
Несмотря на демонстративно распущенные по плечам чуть взлохмаченные волосы, совершенно не нужный в дороге макияж и новомодные цветные шёлковые брюки, смотрелись девчонки довольно провинциально. Попытка «выглядеть» явно бросалась в глаза, и Любаше стало их почему-то жалко. Едут за своим счастьем… сами не зная, куда…
Не услышав нужного им ответа, девушки с сожалением скрылись в коридоре. Посидев ещё немного, Наташа ушла к себе — до Москвы оставался всего час езды, и пора было собирать вещи.
— Слушай, пойдём со мной в тамбур? — видимо, желание курить пересилило страх встретиться лицом к лицу с Ириной Говоровой, и Ритка решила позвать с собой Любашу.
Согласно кивнув, Люба вместе с ней переступила порог купе. В тамбуре было пусто, и, устроившись у дверного окна, Люба завороженно смотрела на пролетающие мимо огни фонарей подмосковных станций.
— Я смотрю, тебя мандраж совсем не бьёт, — затянувшись, Рита скосила на неё свои карие глаза, — Не боишься?
— Не знаю… — Люба неопределённо повела плечом, — Наверное, ещё не осознала.
— Нервы крепкие…
Любаша вдруг поймала себя на мысли, что, увлечённая разговорами, она сегодня даже ни разу не вспомнила о предстоящей встрече с Даниилом… Действительно, вагонная жизнь отвлекает от многих мыслей… Даже таких, которые не давали покоя… а вот теперь улеглись где-то на самом дне души… И. если совсем честно, даже не хочется их оттуда вытаскивать… Лежат себе и лежат…
Стоило ли тогда за эту встречу платить ценой чужого счастья?.. Хотя… Она ничего не знает, и не хочет знать. Ещё не известно, для кого Ритка просила у неё траву, и подействует ли отвар… Это Ритке надо переживать, а не ей, Любаше… Это она купила кота в мешке… А вот она, Люба, уже едет в качестве солистки.
Стоп… Но ведь Ритка тоже едет в качестве солистки… Для неё ничего не поменялось… Она будет исполнять свою роль… Тогда за что Люба отдала ей эту проклятую траву?! За роль Алёны?.. Но она на неё не рассчитывала, тем более, на такой исход — Алёна в больнице, и вряд ли в скором времени сможет выйти на сцену…
С другой стороны, это — случайность. Не упади Алёна, Ритка бы ехала в качестве группы поддержки…
Или — не случайность?.. А, что, если Ритка всё заранее спланировала? Но как тогда с Алёной?.. Ритка не могла знать, что та упадёт и сломает руку и ногу… Или…
Наверное, сейчас пока не время думать об этом… Нужно настраиваться на завтрашний концерт. Наташа сказала, что сейчас от неё, Любы, зависит успех всего рок-спектакля…
Даниил… Даня… Мечта о встрече с ним за кулисами концертного зала, наконец, сбудется… Она уже и не знает, что для неё важнее… Эта роль, или эта встреча…
Нет… Нужно думать о роли. Если даже они не встретятся, он увидит её в записи, в любом случае… А вот роль… От того, как она завтра её исполнит, будет зависеть эффект, который она произведёт на своего бывшего парня…
Боже, о чём она?! От этого будет зависеть судьба всего мюзикла!.. Мюзикла, над которым Морозовы и другие музыканты работали больше года… На подготовку которого ушло столько сил, средств, творческих идей…
…Мысли проносились с огромной скоростью, как фонари за окном… Задумавшись, Люба даже не заметила, как хлопнула металлическая вагонная дверь.
— А вы, наверное, выступать едете, да?.. — девушки, интересовавшиеся прослушиванием, стояли рядом с сигаретами в руках.
— Да… — Люба нехотя отвернулась от окна, — Выступать.
— Классно… — одна из девчонок, невысокая, с круглым лицом и такими же довольно округлыми формами, тряхнула крашеными в белый цвет волосами, — У вас профессиональный коллектив? Или сборная команда самоделки?
— Не самоделка, — снисходительно усмехнувшись, Ритка приоткрыла дверь в переход и бросила окурок на мелькающие внизу шпалы, — мы — профессионалы. Группа «Ночной патруль».
— Серьёзно?! — вторая из провинциалок, среднего роста, курносая, с чёрными длинными волосами, замерла на месте, — Это что… тот самый «Ночной патруль»?!
— Тот самый, — кивнула Рита.
— Ничего себе… Вас так много?.. — девчонка не могла поверить, что перед ней стоят участницы знаменитого коллектива, — Я думала, вас всего шестеро.
— Их шестеро, — Люба решила, что не стоит обманывать, и решила внести ясность, — а мы — участники нового мюзикла, просто вокалисты. Мы с ними работаем.
— Да?.. — девушка не сводила с неё изумлённого взгляда, — А где они?! Сами-то «патрули»?..
— Там, в своих купе… — пожав плечами, Любаша кивнула головой на дверь, — Вы не заметили?
— Не-ет… — девушка медленно покачала головой, — мы спали целый день, только недавно проснулись. И вообще… я думала, такие артисты на поездах не ездят…
— Ну, а на чём им ездить?.. Не на лошадях же, — рассмеялась Люба.
— Так они точно здесь?! А мы никого не видели…
— Потому, что дрыхли целый день по твоей милости, — чёрненькая бросила на свою подругу обиженный взгляд, — говорила же…
— А вы что, хотите попасть в шоу-бизнес? — глядя на девчонок, Рита не оставляла насмешливого тона.
— Да хотим попробовать, — беленькая глубоко затянулась сигаретой, — дома поём в одной группе, в клубе, но это всё не то…
— А в Москве, думаете, будет то? — Ритка явно решила потренироваться в ехидности.
— Посмотрим… — чёрненькая пожала плечами, — Надо с чего-то начинать.
— Вообще-то начинать надо с того, что нужно бросить курить, — Люба кивнула головой на сигарету в руках девушки.
— А вы? — та решила не оставаться в долгу, — Почему не бросили?
— А я и не начинала.
— А вы что, не под фанеру работаете? — беленькая затушила свой окурок и тоже выбросила в переход, — Живьём?
— Мы поём только вживую, мы же профессионалы, — Ритка снисходительно посмотрела на неё. Судя по всему, она не торопилась покидать тамбур, а решила ещё попозировать.
— Классно всё же мы попали… — беленькая многозначительно посмотрела на свою подругу, — А ты ещё билеты не хотела брать в мягкий…
— Дорого, да? — Ритка прищурилась, — Зато будете всем говорить, с кем в одном вагоне ехали.
— Ещё бы их увидеть… — усмехнулась чёрненькая, — А ещё лучше, автограф взять.
— Ой, а вы не можете помочь? — беленькая переводила просящий взгляд с Риты на Любашу, — Может, вызовете кого-нибудь?..
— Ой, клавишника… клавишника позовите?.. — чёрненькая ухватилась за эту мысль, — Или вокалиста…
Дверь открылась в очередной раз: Говоров и Мазур дружно ввалились в тамбур.
— Ударник и басист подойдут? — радостная оттого, что Говоров явился без жены, Рита весело хлопнула Мазура по плечу, — Авторучка с собой?
— Нафик? — Виктор удивлённо уставился на неё своими белёсыми глазами, — Я курить пришёл, а не письма писать.
— Девочки хотят автограф, кстати… — Ритка обернулась к обалдевшим от неожиданной встречи с музыкантами девчонкам, — Советую в Москве посетить пиар-вечеринку. Не понравитесь продюсеру, может, понравитесь кому-нибудь из вип-гостей…
— Зачем ты так с девчонками? — по дороге в своё купе, Люба негромко спросила свою спутницу, — Могла бы просто сказать про эти вечеринки, и всё.
— А что я такого сказала?.. Так и бывает… Хотя, с их внешностью надеяться на внимание вип-гостей не стоит. А тебе их что, жалко?! Дурочки…
— Я сама такая же дурочка, — остановившись у двери в своё купе, Люба повернулась к Ритке, — тоже полгода назад собиралась ехать в Москву.
— Ну, и как, поехала?
— Вот… еду…
* * *
…Стоя на сцене в свете софитов, рассеивающих вечерний сумрак, Любаша по привычке старалась не смотреть на огромное поле, собравшее тысячи любителей отечественной рок-музыки. Буквально перед началом их выступления к Морозову подошёл молодой парень с микрофоном и, представившись корреспондентом одного из музканалов, задал несколько вопросов.
«Скажите, вы впервые на этом фестивале?» — после приветственных слов начал парень.
«На таком грандиозном — впервые, а, вообще, мы постоянные участники многих фестивалей в России, и даже одного германского рок-феста», — судя по напряжённому виду, Дима не очень охотно отвечал на вопросы.
«Говорят, вы привезли рок-оперу… Вам не страшно? Всё же это очень серьёзно…»
«Не страшно. На мой взгляд, это лучший вариант представить творчество нашего коллектива».
«Я знаю, что у себя на родине вы довольно известный коллектив… С вами приехали вокалисты, участвующие в мюзикле, скажите, по какому принципу проходил отбор? Вы приглашали известных певцов, или, так сказать, сами растили таланты?»
«Нет, наш рок-проект абсолютно молодёжный, и приглашённые вокалисты до сегодняшнего времени не были известны широкой публике. Сегодня — их дебют, если можно так выразиться».
От услышанных слов сердце Любаши запрыгало ещё чаще. Она вдруг окончательно осознала, что именно сейчас она выходит на настоящую сцену… Да, она уже не первый раз выступает с группой… Но такой публики, как сегодня, у неё ещё не было… Тысячи зрителей устремили сейчас свой взор на эту сцену, в свете софитов которой она, Любаша, будет петь одну из главных партий… Закрыв глаза, она представила себе, что нет ни зрителей, ни этого огромного поля… А есть только они — Дима, Наташа, Ритка… и она, Любаша… И она просто обязана сейчас спеть так, как не пела ещё ни разу в жизни… Спеть лучше, чем ожидает от неё Морозов…
Вот сейчас… сейчас — её выход… Её первая композиция… Сейчас… Осталось несколько секунд… Пять… четыре… три… две… одна!..
…Она даже не смогла понять, как оценили зрители их выступление. Не было привычных аплодисментов, а только рёв толпы…
— Дима… Ну, как мы?.. — уйдя со сцены, Люба сразу кинулась к Морозову, — Дима!.. Ну, как?!
— Люба, ты — умница! — на ходу сжав её плечи, Морозов тут же устремился к другим артистам, — Ребята, спасибо всем!..
— Любочка!.. — Наталья буквально набросилась на девушку, чуть не задушив её в объятиях, — Любочка!.. Ты даже не представляешь, как ты нас всех спасла!.. Люба!..
— Что?.. Я нормально спела?! — от волнения у неё перехватило дыхание…
— Не то слово!.. ты спела даже лучше, чем я ожидала!.. Люба!.. ты понимаешь?!
— Ага… — почувствовав знакомую резь в глазах, Любаша часто закивала головой, — Нет… не понимаю…
— Спасибо тебе Любаша… спасибо!.. — Наталья сама смахнула слезинку со щеки, — Дима столько сил вложил в эту оперу… Ты даже не представляешь… Всё было под угрозой… Но ты спасла… Люба, это — именно ты спасла… ты и Рита!
— Я здесь! — услышав своё имя, Ритка, вся сияющая, тут же возникла рядом с Наташей, — Кто меня звал?!
— Я звала, — Наталья тут же переключилась с Любаши на Ритку, — девчонки, вы — просто героини! Я скажу Диме, чтобы дал вам по ордену!..
— Нам хватит и похода в ресторан! — Ритка кокетливо перевела взгляд с Натальи на Морозова, что-то шумно обсуждающего с обступившими его незнакомыми музыкантами.
— Да без проблем! — рассмеявшись, Наташа тоже посмотрела на мужа, — Как только вернёмся.
— А что дальше? — Люба вдруг вспомнила о том, что сейчас должна состояться встреча с Даниилом, — Куда мы сейчас?
— Сейчас свободная программа, но я предлагаю не возвращаться в гостиницу, а остаться здесь, посмотреть других, по регламенту ещё одна группа будет выступать. В любом случае, мы с Димой остаёмся.
— А завтра?.. — по тому, что Наталья ничего не сказала о съёмках и Соловьёве, Люба уже поняла, что что-то не срослось. Настроение тут же упало…
— А завтра… Завтра ты нам будешь нужна, — как будто угадав её мысли, Наташа многозначительно улыбнулась, — Завтра мы с тобой едем на одну студию… Так что сегодня много не пей!
— Я вообще не собиралась… А что за студия?.. — Люба подняла на Морозову удивлённый взгляд, — И зачем мы туда поедем?
— А ты забыла?..
— Забыла… наверное… — Любаша пожала плечами, — Ну, правда, Наташ… Зачем?
— Ну, ладно, не буду тебя мучить… — Наташа положила руку на плечо Любаше, — Ты от волнения всё забыла, а я ведь говорила тебе, что я буду участвовать в съёмках фильма «Как стать звездой»… Говорила же?..
— Н-ну, да… Говорила…
— Сначала думали, что наша встреча с Соловьёвым будет здесь, на фестивале, но перед отъездом Дима разговаривал со своим знакомым продюсером, ну, тем, который занимается этим фильмом, и тот сказал, что обстоятельства изменились, и Соловьёв не сможет приехать сюда именно сегодня…
— И… что?..
— Ну, и решили сделать по-другому. Съёмку перенесли в павильон на студии, а потом мы будем прогуливаться по вечерней Москве, типа разговаривать… Ну, и всё такое… А в фильм вставят видео с наших концертов.
— Здорово… — невесело усмехнувшись, Люба опустила голову, — Заранее поздравляю…
— Да меня-то зачем поздравлять? — рассмеялась Наташа, — Тогда и себя поздравляй!
— А меня с чем?..
— Ты тоже поедешь с нами на студию. Дима рассказал и о тебе, и этот продюсер дал добро и на твоё участие! Тем более, что ты сегодня выступила в одной из главных ролей, и, вообще… Дима сказал, что ты спела даже лучше, чем Алёна… Тебя представят как восходящую звёздочку, Люба, ты понимаешь, что это значит?! Пусть не мирового масштаба… Но — всё же!..
— Ой… — от нахлынувшей радости перехватило дыхание, — Почему только меня… А другие?.. Рита, например?..
— Ну, Рита не родилась в нашем с тобой маленьком городке. А сюжет будет именно о нас — обо мне, о тебе и Соловьёве. Ну, что… Ура?..
— Ура…
* * *
И веря, и не веря, что мечта всё-таки сбудется, Любаша радостно знакомилась с другими музыкантами, с восторгом для себя ощущая причастность к этому грандиозному действу. Рита куда-то исчезла, и Люба присоединилась к Татьяне и Вике — те уже не раз бывали на других фестивалях, и теперь то и дело здоровались со знакомыми вокалистами, тоже приехавшими сюда. Все «патрули», кроме Журавлёвых, которые вместе с дочерью уехали в гостиницу, тоже разбрелись в поисках знакомых, договорившись чуть позже встретиться в баре, чтобы продолжить фестивальную ночь.
— Девочки, я уже всех предупредила, только вы остались, — чем-то явно встревоженная Наташа подошла к девушкам около полуночи, — мы с Димой уезжаем в гостиницу, если что, ищите нас там.
— А что такое? — Таня тоже нахмурилась, — Вы что, не идёте в бар?
— Нет, Дима себя неважно чувствует, мы — в номер.
— Что с ним?.. — Любаша почувствовала, как непонятная тревога заползает в её душу, — Он заболел?
— Надеюсь, что ничего серьёзного… Но он такой горячий, видимо, резко поднялась температура. Ну, мы поедем…
— Я с вами!.. — Люба стремительно шагнула вперёд, — Я тоже в гостиницу…
— Ну, чего ты, Любаш, оставайся, — Наташа улыбнулась, — когда ещё побываешь на таком фестике?..
— Да я… нет, я спать хочу.
Усевшись в такси на место рядом с водителем, Люба то и дело оглядывалась на Диму. Он, действительно, выглядел нездоровым и казался бледнее обычного. Судя по тому, как нервничала Наташа, ему, и, действительно, было плохо, и Люба терялась в догадках, что послужило причиной его внезапной болезни. Ей было хорошо слышно, как Дима то и дело просит жену отодвинуться от него подальше.
— Наташа, не прикасайся ко мне… — Дмитрий говорил отрывисто, Любе даже показалось, что сердито, — Ты ко мне прикасаешься, мне ещё хуже становится…
В гостинице Любаша сразу отправилась в свой номер, но уснуть так и не смогла, то и дело ворочаясь с боку на бок. Приехавшая утром Рита застала её сидящей на постели и обхватившей руками колени.
— Ты чего так рано свалила?.. — Ритка показалась Любаше не совсем трезвой, — Хотя… Если честно, то ты ничего не потеряла… Бухие рокеры — это на любителя…
— А где девчонки? — имея в виду Татьяну и Вику, спросила Люба.
— Они там, ещё на улице… С Антоном зависли. Да все зависли… — вынув из волос шпильки, Рита тряхнула тёмными волосами, тут же рассыпавшимися по плечам, — Прикинь… Эта, жена у Говорова… Такая ду-у-ра!.. С банки пива — в лом… Прикинь?.. Нажралась, и давай ему претензии предъявлять…
— Ты что, с ними была?
— Мы все там были… Оказывается, она у него нашла мою заколку… Я тогда забыла у него заколку, а она нашла… Вспомнила, а потом дала ему по морде, прикинь?!
— А тебе?..
— Мне?! — Ритка удивлённо скривила губы, — А мне-то за что?.. Она же не знает, что это — моя заколка…
— Значит, тебе повезло… — Люба задумчиво смотрела куда-то впереди себя, казалось, что она отвечает машинально, думая о чём-то своём.
— Мне — повезло… — нетрезво усмехнувшись, Рита размашисто кивнула, — А вот ему — нет…
— Почему?
— По-то-му-что… — по слогам проговорила Ритка, — По-то-му-что там, в баре, продаются презики…
— Ты что… Вы что с ним — опять?.. — кажется, впервые за всю беседу Люба подняла на Ритку глаза.
— Я чё — больная? — та покрутила пальцем у виска, — У меня теперь другие планы…
— Тогда — что?
— А я ему в карманы незаметно два презика подложила…
— А он их найдёт и выкинет…
— Не найдёт… Он бухой, а карманы — задние…
— Ты думаешь, она его карманы проверяет?
— Эта?! — Ритка снова состроила гримасу, — Эта — проверяет… Эта и носки наизнанку выворачивает, наверное… Он же по пьяни всё, что движется, готов…
— А он скажет, что он для неё купил…
— Т-с-с-с… — неожиданно Ритка прыснула, — Так я ему один использованный подложила…
— Ты что… — Любаша смотрела на неё как на сумасшедшую, — Где ты его взяла?!
— В туалете на полу нашла…
— Фу… Не противно?..
— Да ладно… — Рита махнула рукой, — ради такого зрелища…
— Может, и не будет никакого зрелища. В любом случае, ты его не увидишь.
— Зато услышу… Кстати… — Рита постаралась сделать серьёзное лицо, — А ты чего не спишь?..
— Дима заболел. Ты в курсе?
— В курсе… — та пожала плечами, — Бывает…
— Ты… Ты уже использовала траву?.. — Люба пытливо вглядывалась в лицо соседки.
— Не вижу связи между травой и болезнью Морозова. Кстати, температура — это ещё не болезнь… Мало ли что…
— Я с ними ночью сюда ехала, видела его. Ему, и правда, плохо. Ты не ответила…
— И не собираюсь. Ты сама отдала мне траву, а уж как я ею распоряжусь… это не твоё дело.
— Значит, использовала… Ты ему уже давала?..
— Ему я ещё не-да-ва-ла!.. — Ритка недвусмысленно ухмыльнулась, — У меня ещё всё впереди…
— Ты ему отвар давала?.. Когда?!
— Да пошла ты… — раздевшись, Рита устроилась в постели, — Ты сегодня выступила?.. Выступила… Я своё слово сдержала?.. Сдержала… Какие ко мне претензии?..
Любаша уже хотела ответить, но в этот момент в дверь кто-то негромко постучал.
— Скорая в гостиницу приехала, — войдя следом за Викой, Татьяна с размаху бросила на свою кровать сумочку, — интересно, к кому?..
— Не к Диме ли… — Вика нахмурила тонкие брови, — Мне кажется, он вчера ещё перед выступлением себя неважно чувствовал… Всё из термоса что-то пил.
— А что он из термоса пил? — Люба тревожно смотрела на девушку, — Ты что, сама видела?
— Видела, — та пожала плечами, — он и в поезде пил. У них этот термос на столе стоял. Я мимо проходила и видела.
— Да мало ли, что он пил, — Татьяна взялась за ручку ванной, — может, чай травяной. Какая разница…
Быстро одевшись, Люба выскользнула из номера и, подойдя к двери Морозовых, прислушалась. Ничего не услышав, нажала на ручку и слегка потянула на себя. Дверь оказалось открытой… Решив, что бригада скорой помощи, действительно, приехала по вызову к Морозову, Любаша ещё какое-то время нервно ходила по коридору, потом вышла в холл и уселась на мягкий диван. Ждать пришлось ещё около двадцати минут. Убедившись, что врач вышел один, Люба немного успокоилась и вернулась к себе.
Соседки, включая Риту, уже спали, и Люба тоже снова попыталась закрыть глаза.
«Даня…»
Диму не забрали в больницу, значит, с ним всё в порядке… И сегодняшние съёмки вместе с Наташей обязательно состоятся! Теперь можно и помечтать…
…Разбудил её звонок телефона. С трудом разлепив глаза, Люба взглянула на дисплей…
— Да, я слушаю…
— Любочка! — Голос Натальи звучал тревожно, — Зайди к нам, пожалуйста!..
…Подойдя к номеру Морозовых, Люба осторожно постучала.
— Заходи, скорее… — открыв дверь, Наташа махнула ей рукой.
— Что-то случилось? — пройдя в помещение, Люба удивлённо уставилась на Морозова: лёжа на заправленной двуспальной кровати, он едва кивнул ей и снова закрыл глаза. Глядя на его неестественно бледное лицо, Любаша почувствовала, как внутри всё холодеет.
— Диме стало ещё хуже, — порывшись в сумочке, Наташа достала оттуда ручку и блокнот, — я снова вызвала скорую, они вот-вот подъедут, и, скорее всего, его увезут в больницу…
— Наташка, я не поеду… — с закрытыми глазами проговорил Дима, — Отлежусь.
— Ты со вчерашнего вечера отлёживаешься, — Наташа подошла к нему и положила руку на лоб.
— Не трогай меня… — скинув её руку, он недовольно мотнул головой, — Не надо.
— В общем, вот адрес, куда тебе нужно будет подъехать, — оставив мужа, Наташа взяла из блокнота приготовленный листок и протянула его Любаше, — я поеду с Димой, и поэтому тебе придётся добираться туда одной. Не забудь, к четырнадцати часам… У них время расписано, Соловьёв тоже подъедет к этому часу, так что не опаздывай…
— А ты?.. — взяв листок, Люба испуганно смотрела на неё, — ты-то подъедешь?
— Конечно… — незаметно кивнув в сторону двери, Наташа дала понять, что хочет что-то сказать Любе наедине.
Кивнув в знак согласия, Любаша тут же вышла в коридор.
— Люба, я не знаю, как и что будет… — выйдя за ней следом, Наташа сразу стала серьёзной, — Ему ещё вчера перед концертом стало нехорошо, я видела, но он не признался… Отработал на автомате, а потом ему стало хуже, и мы уехали в гостиницу. Милена сделала ему укол, температура сначала упала, а потом опять резко пошла вверх. Под утро я вызывала скорую, они его тоже чем-то накололи… Он сначала уснул, а потом проснулся, и опять температура. Я ничего не понимаю… Он бледный, говорит, что всё хорошо, меня к себе вообще не подпускает…
— Как не подпускает?..
— Очень просто. Говорит, что ему хуже становится, когда я к нему приближаюсь.
— Странно…
— В общем, пока я ничего не знаю… — вздохнув, Наташа опустила глаза, — Я, конечно, буду с ним, и, если что, приехать не смогу… Но я позвонила Сергею, это тот самый продюсер, всё ему объяснила… Если меня не будет, то он снимет вас вдвоём с Соловьёвым, а меня — потом, когда Дима поправится.
— Может, у него отравление?.. Он что-нибудь ел… или, может, пил?..
— Ну, конечно, и ел, и пил, — невесело улыбнувшись, Наташа пожала плечами, — но на отравление не похоже…
— А… может, он лекарства какие-нибудь принимал?.. Или отвары?..
— Да нет… Чай травяной… но мы его всегда пьём. Я специально в термосе ещё дома завариваю… Тётя Оля нас всякими травками снабжает.
— Может, ему кто-то давал?.. — Люба спрашивала настороженно, ей очень хотелось спросить Наташу напрямую, не поила ли Диму чем-нибудь Ритка, но язык не поворачивался, — Такое могло быть?..
— Чтобы кто-то напоил Диму каким-то отваром?.. И так, чтобы я не знала?.. — несмотря на настроение, Наташа тихо рассмеялась, — Такого не может быть, Любочка! И, при том, ну, какие отвары?.. Нет, боюсь, всё гораздо серьёзнее.
…Приехавшая через несколько минут скорая помощь, действительно, увезла Дмитрия в больницу. Известие о его внезапной болезни взбудоражило весь коллектив, и уже с утра молодые артисты собрались в одном номере, страстно обсуждая это событие и выдвигая разные версии внезапной болезни Морозова. Время от времени звоня Наташе, Элеонора сообщала последние новости, и они были неутешительными. Диме становилось ещё хуже, и, по словам Натальи, врачи пока разводили руками.
Поглядывая на часы в ожидании назначенного часа, Люба становилась всё напряжённее…
— Наташ, ну, как Дима?.. — часы показывали уже полдень, и, вернувшись в свой номер, Люба решилась позвонить Морозовой сама, — Ты приедешь на съёмку?..
— Нет, Люба, не смогу… — ей показалось, что Наташа плачет, — Димку увезли на рентген желудка, я не уйду, пока не узнаю, что с ним… так что поезжай без меня, я уже позвонила Сергею.
— Рентген желудка?.. — Люба замерла на месте, — А что?.. Что-то подозревают?..
— Да у него всё подозревают… И внутреннее кровотечение в том числе. Ой… — Наташа громко всхлипнула, — Я не знаю, как Анне Сергеевне скажу…
Отключившись, Люба несколько минут сидела в раздумье, потом резко вскочила и выбежала из номера.
— Пойдём, выйдем?.. — вернувшись к ребятам, она подошла к Ритке и дёрнула ту за рукав.
— Куда?.. — та подняла на Любашу полный изумления взгляд.
— Туда…
Видимо, в облике Любы было столько решимости, что Рита всё же последовала за ней.
— Ты давала Диме отвар?.. — затащив её в их номер, Люба буквально буравила Ритку глазами, — Говори, давала?!
— По-моему, я тебе ясно сказала, что отчитываться не буду!.. — Ритка хотела обойти соседку, но та снова встала на её пути.
— Рита, я не шучу. С Димой очень плохо. Ты давала ему отвар?..
— Пучкова, ты — больная?.. — Рита покрутила пальцем у виска, — Даже если и давала, ты что, думаешь, он мог заболеть от какой-то травы?!
— Когда и как ты ему давала эту траву?! — схватив за плечи, Люба изо всех сил тряхнула подругу.
— Да какая тебе разница?! — было видно, что Ритка тоже разозлилась не на шутку, — Отвали, поняла?! Зачем я вообще с тобой связалась?!
— Ты понимаешь, он стекло мог проглотить!.. Сте-кло!.. — Люба неожиданно перешла на крик, — Ты по-ни-ма-ешь?!
— Какое стекло?! — в тон ей заорала Ритка, — Откуда там стекло?!
— А банка разбитая?!
— Ты же осколки вытащила!..
— А, если не все?! А, если там мелкие остались?!
— …твою мать… — выругавшись, Рита изо всех сил впечатала кулак в стену, — Этого ещё не хватало…
— Так ты что… — чуть приглушив голос, Люба пристально посмотрела на неё, — Ты всё-таки Диму напоила?.. Когда же ты успела?!
— Перед отъездом… — развернувшись, Ритка прошла к креслу и со всего размаху плюхнулась на мягкое сиденье.
— …твою мать… — Люба почти никогда не ругалась матом, но сейчас не смогла удержаться, чтобы не повторить вслед за Риткой ругательство, — Я так и подумала…
— А ты что, не знала, зачем мне нужна была эта чёртова трава?! — соседка снова пошла в наступление, — Что ты тут подумала?!
— Когда и как ты ему дала её выпить?! — Любаша не спускала с Риты взгляда, — Ритка!..
— Когда мы ездили к фониатру… — та опустила вниз глаза, — Я Морозову тогда насвистела, что пью очень хорошее лекарство, и поэтому связки так быстро вылечила. А он сказал, что скоро с ума сойдёт от всего этого… Его реально трясло, я клянусь…
— А ты?..
— А я предложила ему успокоительное… Я уже сделала отвар, пузырёк с собой всё время носила, ждала подходящего момента…
— И, что, ты ему дала выпить всё?! — Люба вытаращила глаза, — Да?!
— Ну, да, — Ритка пожала плечами, — А что такого?..
— Его надо принимать по ложке в день!.. — Любаша выговорила эти слова медленно, чеканя каждый слог, — По ложке!.. А ты ему дала весь пузырёк?!
— Ну, я подумала… какая разница?.. — глядя на неё, Ритка резко «сбавила обороты», — Мне не реально поить его целую неделю!.. Я же не живу с ним вместе… пока…
— Ну, ты и дура… — Люба медленно покачала головой, — Ты хоть отвар процеживала?
— Не-а… — Ритка подняла на неё растерянный взгляд, — Там же трава в порошок стёрта была… Я и подумала, что так крепче будет…
— И он что, выпил?.. Прямо так выпил?! — Люба ещё сбавила тон, и вопрос прозвучал почти шёпотом.
— Угу… — Рита кивнула, — Он в таком состоянии был, ну, прикинь, поездка вот-вот, а тут такие проблемы… Выпил…
— Ну, всё… — Люба обречённо сдвинула брови, — Это — стекло… Как пить дать…
— Да, может, не стекло… Он бы почувствовал…
— Да как он тебе почувствует?! Проглотил вместе с осадком, как там почувствуешь?!
— Ой, только не надо делать из меня виноватую!.. — Ритка бросила на Любу возмущённый взгляд, — Банку-то не я разбила!.. Я вообще про это стекло знать не могла!.. Я вообще не знаю, что это за трава, может, крапива какая-нибудь, а вовсе не отворотная!.. Она ещё не подействовала…
— В том-то и дело, что подействовала… — Любаша угрюмо смотрела куда-то вперёд себя.
— В смысле?.. — Ритка тут же заинтересованно подалась вперёд, — Как подействовала?..
— Он её гонит от себя…
— Кого?..
— Наташу.
— Кто?.. Дима?..
— Да. Близко не подпускает. Говорит, что ему хуже становится, когда она рядом…
— Ничего себе… — в голосе Ритки послышалась откровенная радость, — А откуда знаешь?..
— Она мне сама утром сказала… Господи!.. — Люба в ужасе обхватила ладонями щёки, — Что же я наделала…
— Э, Пучкова… — Рита настороженно уставилась на неё, — Ты только не вздумай признаваться!.. Слышишь?!
— Ты что?! — побледнев, Любаша подняла на неё испуганный взгляд, — А, если у него стекло в желудке?! Я сейчас позвоню…
— Если ты позвонишь, я скажу, что это ты попросила меня напоить Морозова отваром… Я скажу, что это ты в него влюбилась, и хотела увести у жены.
— Да говори, что хочешь… — вскочив, Люба стремительно вышла в коридор и достала телефон.
Она несколько раз набирала номер Наташи, но та не брала трубку.
…Всё произошло только по её, Любашной, вине… Она одна виновата во всём: и в том, что она рассказала об этой траве, тем самым возбудив Риткин интерес, и в том, что не удержалась от соблазна поехать на фестиваль в качестве солистки… и в том, что Дима, в конце концов, выпил этот проклятый отворот… А Наташа?.. Она столько сделала для неё хорошего… А теперь не понимает, почему любимый муж гонит её от себя…
Что же делать?..
«Тётя Оля… Может, она знает средство от этого отворота?! Она должна знать!.. Ну, конечно… Тётя Оля…»
…Сначала она хотела позвонить Ольге Павловне, но потом, решив, что по телефону та всё равно не сможет помочь, снова бросилась в свой номер…
— Что ты делаешь?.. — глядя как Люба собирает свои вещи, Ритка подозрительно прищурилась, — Ты куда?..
— Домой… — застегнув молнию на сумке, Люба заглянула в кошелёк, потом подняла глаза на соседку, — Ты не знаешь, сколько стоит билет на самолёт?
— Зачем тебе самолёт?.. Завтра поездом все уедем.
— Нет… — бросив кошелёк в сумочку, Люба обула лёгкие туфли на невысоком каблучке, — Мне нужно срочно домой…
— А как же съёмка?.. Элеонора сказала, что у вас с Натальей и Соловьёвым сегодня съёмка…
— Да плевать мне на эту съёмку!.. — схватив сумку, Люба почти бегом выбежала из номера.
…За доставку в Шереметьево таксист запросил баснословную по её меркам сумму. Любаша не знала расписания самолётов, но чувствовала, что ей нужно торопиться…
Уже сидя в салоне автомобиля, снова набрала Наташин номер… На этот раз та сняла трубку.
— Наташа, я улетаю домой, — от волнения Люба говорила торопливо, сбивчиво, — Объясню всё потом… Я хочу, чтобы ты знала… Это я виновата в том, что Дима заболел. Ты меня сейчас ни о чём не спрашивай… Только скажи его врачу, что Дима мог проглотить стекло… Не спрашивай, просто скажи врачу. И не обижайся на него… Во всём виновата только я… Но я успею… Я обещаю, что успею…
* * *
…Люба в отчаянии отошла от кассы аэровокзала. Почти все наличные деньги она оставила дома, а тех, что были на карте, не хватало на билет на ближайший рейс до её города…
«Господи… Каких-то полторы тысячи… если бы знала, не хватала бы первое попавшееся такси…»
Если бы знала… Да, если бы она только знала, чем всё закончится… Злополучная трава… Из-за неё все беды!.. А ещё это стекло… Наверняка, Дима его проглотил… Иначе чем объяснить его внезапную болезнь?! Не нужно было ходить в тот вечер к Егору… Не пошла бы, не разбила бы банку…
Егор… Ну, как она могла забыть… Да, они рассорились окончательно… и эта Катя… Но у неё сейчас нет выбора…
— Егор… — на её счастье, он сразу снял трубку, — Я потом всё объясню… Мне нужна твоя помощь…